Жест Лицедея бесплатное чтение

Глава 1

Бро

– Здорово, бро! – тот, что в черной куртке, нагло усмехнулся.

Терпеть не могу это «бро» и прочие американизмы. Странно? Нет. Я просто не люблю США, и всё что с ними связано, включая айфоны. Америка мастдай! Но это мысли не в тему. А тема в том, что мы в тёмной подворотне, их четверо, и мне нужно что-то отвечать. Я и ответил, может несколько борзо:

– Ну, здорово. Не надоело пересекаться? Ты как чёрная балыся, везде торчком!

Отвлекся на движение справа, и увернуться не успел – тут же получил в пятак. Причём беспощадно, с ноги.

Знаете, как неприятно, когда подошвой кроссовка с жирным протектором вдавливают нос в голову? Бить тот хрен умел – зарядил смачно. В первый миг боль я не чувствовал. Она пришла потом, горячая, тяжкая, жестокая. Перед глазами багровые круги и в них четыре ухмыляющиеся рожи.

А потом их дружно понесло – посыпались удары с четырёх сторон. Кровь брызнула на стену, и через миг я уже лежал на земле. Скорчившись, понимая, что уже нежилец. Лишь содрогаясь от зверских пинков с этакого душевного размаха.

– Всё, борзота слетела? – усмехнулся кто-то.

– Каков ублюдок! Это же он Гриню неделю назад уделал! – напомнил младший в зелёной куртке. – Его надо кончать!

– Это тебе за балысю! Чёрную! – объяснил заводила в блестящей в свете фонарей, чёрной куртке, резко припал на колено и сунул мне тесарём под ребро.

Вспышка боли угасла вмиг. Стало темно и холодно, и я обнаружил, что вижу себя со стороны. Вернее, не себя, а своё мёртвое тело с расплывающимся пятном крови. Произошедшее повергло в шок, такой жёсткий, что я застыл, словно одеревенел. А потом дёрнулся и беззвучно заорал:

– Суки! Суки! – я пытался, пытался нанести удар в голову ближнему толстяку в рваных джинсах.

Однако крепко сжатые кулаки, пролетали сквозь его голову. Изящный као кон, резкий тае тад – в пустоту! Моя ярость, выкрики, удары – всё было бесполезно! Ну какие же твари! Грязная гопота! А меня всего-то исполнилось двадцать пять!..

– Эй, сюда иди, – услышал я вкрадчивый голос справа.

Повернул голову и обнаружил, что в конце подворотни висит в воздухе какой-то субъект в тёмном плаще до пят и шляпе, натянутой почти на глаза. Осознание, что я умер, наползало неотвратимо. Да, да, всё я умер – это уже без вариантов. Больше я не чувствовал боли и без всяких глюков видел своё тело со стороны. А света в конце туннеля… Его не было. Вранье это. Кто вам скажет про свет в конце туннеля, можете смело дать тому в морду.

– Чего тебе? – я подплыл к нему не касаясь земли, точно Каспер из мультика.

– Вижу, пыжишься. Хочешь отомстить за свою мёртвую тушку? – он сдвинул шляпу вверх, являя хитрый прищур.

– Ну хочу, – признал я. – Пытался уже.

– Тебе новую тушку надо. Или стать магом, чтобы влиять на физический план из тонкого. А лучше и то и другое, – прищур карих глаз стал хитрее. – Помочь с этим?

– Неплохо бы. Что для этого от меня нужно? – я нахмурился, пытаясь распознать подвох. Его предложение выглядело заманчивым, но заманчивые предложения всегда имеют теневую сторону.

– Для этого нужно лететь за мной, – он сделал пасс рукой, и тут же образовался светящийся круг. – Сюда давай.

Я недолго испытывал сомнения. Ладно, какая теперь разница? Всё равно я охренеть какой мёртвый, и хуже уже не будет.

Едва я сунул голову в светящуюся круговерть, как в лицо ударил тёплый ветер, а в глаза яркий солнечный свет.

– Смелее, бро! – подбодрил незнакомец, толкнув в спину.

– Не называй меня так! – вспыхнул я, и тут же провалился по другую сторону магического круга, туда, где мир радовал теплом и светом.

– Шучу, успокойся. Никакой ты не бро. Просто слышал с чего у вас началось, – он всплыл по правую руку от меня и добавил. – Жарковато тут. Как всегда, я не по сезону.

– Это вообще, что за место? – зависнув метрах в четырёх-пяти от черепичной крыши я оглядывал улицу: широкая, мощёная, кое-где торчат пальмы, шелестящие на ветру. Внизу по мостовой цокают копытами лошади, тянущие повозки. Ходят какие-то люди в одежде на мой взгляд века 19-го. Хотя я далеко не спец по модным прикидам.

– Анталийская волость, – пояснил субъект в тёмном плаще – одет он был действительно не для южных курортов. – Если точнее Анталийская волость Византийской губернии. Сечёшь?

– Чего? – я несколько опешил, ведь сказал он полную чушь.

– Ничего, – отозвался он, направляясь вдоль улицы. – Давай за мной, не отставай. А исторический экскурс потом, если потребуется. И это… давай познакомимся для приличия что ли. Я – магистр Весериус. По совместительству хранитель династии одного, в прошлом уважаемого дворянского рода. Можешь просто величать меня Хранителем. Мне так нравится – солидно звучит.

Он замолк, огибая верхушку пальмы, затем обернулся ко мне. Надо понимать, настала моя очередь вскрываться в этом загробном покере.

– Алексей Степашин. Отчество, полагаю, значения не имеет, – ответил я, пролетая прямо через крону пальмы. Странно, но при этом почувствовал ногами листья. Они будто зашелестели от моего прикосновения. Может я начал уплотняться? Или, как там этот Хранитель сказал, влиять на физический план с тонкого.

– Никакой ты не Алексей и уже не Степашин, – рассмеялся тот и остановился. – Ты сейчас никто. Понимаешь? Тушку тебе надо новую. И она ждёт тебя всего в полуверсте отсюда. Лежит себе на первом этаже роскошного особняка с видом на море. Собственно, поэтому я за тобой. Очень скоро ты станешь сыном графа Разумовского Петра Михайловича. И имя твоё Александр, – он на миг замолчал, разглядывая гримасу недоумения на моем лице и добавил с улыбкой: – Так-то, Сашенька… Чего притих? Согласен сейчас прямиком в тело графа Александра Петровича?

– А что у него там? Особняк с видом на море, поместья есть и с бабками, наверное, порядок? – начал рассуждать я, понимая, что в душе как бы не против стать графом, хоть Разумовским, хоть Балбесовским.

– Не будь меркантильным. Дворянство, прежде всего в родовом духе, а не в поместьях да сундуках с монетами. Летим, надо поторопиться. Чувствую, скоро настоящий Александр Петрович дух испустит, и надо тебе в него вселиться пока тёпленький, – Весериус поднялся над крышами домов, срезая угол. – А то, понимаешь ли, преставится он, народ об этом прознает, а потом – шлёп! – и воскреснет после твоего внедрения. Нехорошо выйдет – простой люд к таким поворотам с насторожённостью относится. Знаешь как…

Магистр завис, поглядывая на колокольню церкви Перуна, за которой ярко синело море.

– Что знаешь? – я не знал, но поскольку речь шла о небанальных вещах, знать хотел.

– Да ничего. Был у меня случай, когда мы время перепутали, и такой ухарь, как ты вселился в тело князя, а тот, оказывается часов двадцать назад почил, и душеньку его даже с почестями на небо спровадили. Как воскрес на столе под свечами при всех, шуму много лишнего вышло. Поэтому наша задача прибыть вовремя. Как только граф Сашка к Перуну на небеса, так ты разу в его тельце.

– Охренеть! – я завис. Завис над какой-то площадью, похожей на рынок. Теперь я не был уверен, что хочу стать графом таким способом.

– Ты чего? – пролетев немного вперёд, магистр вернулся ко мне.

– Ничего. А что с тем было, который в князя вселился почти через сутки? – спросил я, и такой вопрос выдавило из меня отнюдь не чистое любопытство.

– Неудачно немного вышло. Дело даже не во множестве свидетелей, а в том… – магистр Весериус задумался: сказать? нет? И сказал: – Проблема в том, что у покойника трупное окоченение наступило, и тот… Как в народе говорят: не мог ни встать, ни пёрднуть. Даже в туалет, когда ему резко приспичило, слугам пришлось на руках нести. Срать хочет, аж глаза лопаются, а пошевелиться окоченение не позволяет. Еле выговорил непослушным языком: «В сортир меня! Скорее, сволочи!». Потом по всей волости гуляла страшная байка, будто покойник ожил от того, что срать захотел. Но это пол беды горемычного князя.

– Ещё что? – история мне не понравилась.

– Вторая половина в том, что мозг у покойника за двадцать часов малость подпортился, и вселившийся стал полным идиотом, – неохотно пояснил Весериус. – Ни имя своё не мог вспомнить, ни дважды два сложить. Супругу паскудой рыжей начал называть, с собаками полез целоваться и сдуру всё имущество дворецкому отписал. Но ты не беспокойся, это точно не твой случай. Нам нужно всего лишь поторопиться. Думаю, грибочки уже подействовали, и Сашенька в ближайшие полчаса преставится. Тёпленький будет, когда мы появимся.

– Какие грибочки? – не понял я.

– Мухоморы, – облетая церковь с серебристой молнией над куполом, он направился в сторону моря. – Много мухоморов. Не слишком ясно, чего он их нажрался. Мачехе сказал, что таким способом метил в Рощу Велеса попасть. Но есть версия, что он – обычный суицидник. Суицидник с сильной аллергией на верёвку с мылом и на бритву по венам.

– А чего он суицидник? Может с мачехой не в ладах?

– Да, есть кое-какие разногласия. Но сие совершенно для тебя не важно. Возможно, ты в этом найдёшь даже особую прелесть. Кстати, мачеха – Ирина Львовна хороша собой. И дочка у неё – твоя будущая сестрёнка тоже очень ничего. Сюда давай, – он начал снижаться к двухэтажному особняку, с ухоженными клумбами у входа.

– Постой, – у меня вонзила ещё одна не слишком приятная мысль. – А сколько этому Сашеньке лет? – не хотелось бы вселяться в ребёнка или субъекта, уже потрёпанного жизнью. Хотя я опять тупил: если в этом доме главенствует мачеха, то явно Сашенька ещё не слишком зрелый мужчина.

– Семнадцать. Самый приятный возраст! Всё впереди и в то же время взрослая жизнь доступна в полной мере. А сводной сестрёнке семнадцать вот-вот исполнится. Ещё та куколка! Давай, сюда, – перед тем как влететь в открытую дверь, Хранитель пояснил: – Двигай за мной. Разговаривать можно – всё равно они нас не слышат. А мы их вполне. В этом одна из прелестей тонкого плана. Эх, люблю я его. Жалко здесь многие удовольствия не в полной мере доступны.

Я хотел задержаться в коридоре, разглядывая огромную картину, на которой российские войска с триумфом входили в Париж, но Весериус поторопил:

– Давай, давай. Всё это почти твоё. Потом налюбуешься.

И в зал влетели мы как раз вовремя.

Седенький старичок закрыл саквояж и сообщил статной темноволосой даме:

– Увы, уважаемая сударыня, помочь ничем нельзя. Как же это прискорбно.

– Наташенька накрой его, – стоя у дивана, печальным голосом попросила статная дама. – Не могу смотреть без слез! Как же жалко! О, Перун, отчего ты так сердит на нас? В чём провинились?

Названая Наташенькой, миленькая светловолосая девица, небрежно прикрыла лицо усопшего простынёй. При чём так проворно, что я не успел на него даже взглянуть, пока выплыл из-за спины статной дамы. Видел лишь, что на носу паренька, лежавшего смирно на диване, блестели очки. С круглыми стёклами как у Гарри Поттера. И это было дурным знаком – не люблю очкариков.

– Давай! Самое время! – магистр подтолкнул меня в спину, не давая и минуты на размышления.

– Что делать надо? – не понял я.

– Просто ныряй в него. Ныряй точно в воду с крутого бережка, – он даже руки лодочкой сложил и сделал движение к парню, накрытому простынкой.

Я медлил.

– Давай! – настоял Хранитель. – Ныряй и обживайся в теле. Прочувствуй его, ощути тело точно тесную одежду. Оно вмиг станет твоим. Давай, граф Разумовский, бля!

Последние слова подействовали. Я сложил руки лодочкой и нырнул в свеженький труп.

Ушёл точно в омут: темно, холодно и дышать нечем. Кое-как примерил к себе чужую тушку. Первым ощущением стало онемение в руках и ногах. Онемение, тяжесть, неподвижность. Жутко не хватало воздуха. Подумалось, ещё миг и задохнусь, очередной раз досрочно умру! Хотя я и так был мёртвым. Или уже нет? Яснее ощутил руки, ноги и вздрогнуло сердце. Ясно почувствовал первый удар, второй, толкнувший кровь. Лишь после этого я вскочил, как ошпаренный, отбрасывая простыню и жадно хватая ртом воздух. С хрипом, точно задержавшийся под водой ныряльщик.

Статная дама и Наташенька так и отскочили от меня, широко распахнув глаза и ещё шире рты. Даже седой старичок, бывший доктором, обернулся на пороге и уронил саквояж.

– Здрасьте… – прохрипел я. Хотя ясно, первое моё слово в новом теле должно было случиться другим.

– Сашенька! Живой?! Мы так перепугались! – вскрикнула статная дама. – Ну зачем ты себя этими мухоморами?

– Виноват. Дурака свалял, – признал я и почувствовал, что внутри, особо в желудке так мерзко, что меня сейчас стошнит на чудесный персидский ковёр. – Туалет где? Блевать буду!

– Ну, сударыни, как хорошо всё вышло! – подал голос старичок, уронивший саквояж. – Значит, мои пилюли подействовали! С небольшим опозданием, но смотрите как! В общем, вам не хворать! Вызывайте, если что! – он подхватил саквояж и заторопился к выходу.

– Совсем отупел что ли? – Наташа нахмурилась, отчего её голубые глаза стали ещё красивее. – Там туалет! – она махнула рукой вслед сбежавшему старику. – Иди давай, а то меня саму от тебя стошнит!

– Наташ, проводи его, пожалуйста, – попросила статная женщина, оставаясь все ещё бледной от потрясения.

Я направился в указанном направлении. Прошёл почти до конца коридора, как Наташа снова подала голос, довольно приятный, надо признать:

– Куда тебя несёт?! Вот! – она дёрнула меня за рукав и указала на белую дверь с бронзовой ручкой. – У тебя от грибов последние мозги растворились?

– Да, что-то память отшибло. Извини, – сказал я, подумав, будто тема с провалами в памяти мной в ближайшие дни станет очень востребована. Ведь я вообще нихренашеньки не знаю ни об этом мире, ни даже об этом доме. И о собственной семье ничего не знаю. Вот мой отец, кажется, Разумовский Пётр Михайлович, где он сейчас? Наташа, можно догадаться, моя сводная сестра. А статная дама – мачеха, Ирина Львовна. Не соврал Весериус: хороша собой. Внешне, ей лет тридцать, или так молодо выглядит. Скорее всего так выглядит. Ведь магистр сказал, что её дочери скоро семнадцать.

А чёртов Весериус исчез… Нет его нигде, как головой не верти, при том, что помощь магистра так нужна!

Я открыл дверь и вошёл в туалет. Вернее, просторный санузел. Слева от сверкающего чистотой унитаза, располагалась широкая ванна, справа умывальник и зеркало в бронзово-вензельной оправе. И тут случилась жуткая неприятность… Пожалуй, когда я умер, мой шок был куда более тихий и нежный. Сейчас же я едва сдержал вскрик, а мышцы свело судорогой: я увидел себя!

В зеркале передо мной стоял тщедушный суслик! Суслик – иначе этого лошка не назовёшь! Жалкий уродец! Сутулый, плечи вперёд, грудь грубо вовнутрь. Ручки – верёвочки тоненькие. Зато уши большие. И венец всему очки, как у Гарри Поттера, только стекла грязные. Слава этому… Перуну, не треснутые. Отдышавшись, я громко выматерился и добавил:

– Сука, урод грёбаный! Дать бы тебе по еб…лу! В морду тебе с ноги! – разум, что он, это уже как бы не он, а я не хотел принимать. Понимаете?! Тот высерок судьбы, что пялился на меня через мутные линзы идиотских очков, был Я!

– Ты с кем там? – Наташа открыла дверь, ошарашено глядя на меня.

– С этим уродом! – сказал я в сердцах, указывая на отражение в зеркале.

– Ах, вон оно как! – она звонко рассмеялась. – Наконец ты начинаешь осознавать! Удачи в самопостижении!

Блевать я передумал. Сейчас стало как бы не до этого, хотя меня по-прежнему тошнило. Болела голова и ломило всё тело.

Так, грёбаный суслик, что делать будем? Что делать?! Нервно расхаживая по санузлу, я ущипнул себя за щеку – вышло больно. Не покидало ощущение, что Хранитель где-то здесь, но затаился, чтобы не попасть под мою горячую руку. Ведь «дать по еб…лу» хотелось не только очкастому суслику, но и магистру, который меня в это хрень втянул.

– Граф Александр Петрович! А слуги ваши, где интересно? – вопросил я, зыркнув на своё отражение. Впрочем, какая разница, где слуги? Совершенно тупой вопрос от тупого очкастого урода! Теперь я понимаю, почему на это тщедушное тельце в этом мире не нашлось ни одной желающей души! Весериусу пришлось искать дурочка аж черти, где, в другом мире, мире айфонов и разгулявшейся гопоты.

– Эй, Весериус, сука, ты здесь! – рыкнул я. Хотя нет, не рыкнул. Пытался рыкнуть, но вышло жалобное блеянье. М-да, с голосом тоже не лады – юношеские голосовые мутации, вероятно.

– Тише ты! – раздался шёпот, который слышался не ушами, а где-то в сознании. – Не злись. Давай лучше о хорошем?

– А что есть, что-то хорошее? – я резко повернулся и с крайним скептицизмом уставился в пустоту.

– Да. И очень много. Отвечу на недавний вопрос: слуги у графа есть, хотя в последнее время приходилось экономить. В этом доме их трое. Дворецкий – Никифор Тимофеевич… – беззвучно произнёс магистр и в воздухе возник едва заметный глазам образ мужчины лет пятидесяти с аккуратной седой бородкой. – И старшая служанка Пелагея Никоновна, кстати, его жена, – рядом проступил образ полненькой, круглолицей женщины. – Они на рынке сейчас. Так неудачно вышло – Ирина Львовна отправила их за продуктами ровно перед твоим грибным приступом, – продолжил он, и снова возник бледный образ миловидной девицы лет двадцати пяти, в синем переднике и такими же синими глазами под русой чёлкой. – Это Леночка – их племянница и ваша горничная. Она должна вскоре прийти, отпускали вчера на выходной. Есть ещё повар, садовник, дворник, но зачем они тебе?

– Ладно, похрен мне на слуг. Типа отец где? – я начал понемногу успокаиваться.

– Как где? Там…

– Где там? – я протянул руку в ту сторону, где мне померещилось какое-то шевеление. Так хотелось его придушить, но увы, тонкий план оставался слишком тонким для моих рук.

– Ну там, на Новодевичьем кладбище. Уже больше года как, – сказал он с некоторым состраданием.

– Это, как я понимаю, была ещё одна хорошая новость? – мои руки тщетно шалили по пустоте – Хранитель был неуязвим.

– Нет, это последняя плохая, – заверил голос из тонкого плана. – Хочешь о хорошем? Пойдём в твою комнату, если блевать передумал. Там удобнее, подслушивать не будут.

– Идём. Сука, ты понимаешь, как я на тебя зол! – возмущался я, все больше осознавая, что в теле этого уродца мне придётся прожить всю жизнь. Хотя… Может усиленная порция мухоморов – не такое дурное решение.

– Давай к лестнице на второй этаж. Там налево и третья дверь справа – твоя спальня, – отозвался магистр.

Комната оказалась вполне себе ничего, этак квадратов на тридцать, с ковром во всю ширь и богатой мебелью. Огромная кровать под балдахином, шифоньер, шкафчики – всё с изящной резьбой, красивыми бронзовыми ручками. Вдобавок выход на балкон с видом на море и небольшой сад внизу. Вполне по-графски.

– Эй, Хранитель, здесь ты? – спросил я тонкие планы, когда огляделся. – Давай, вещай хоть о чем-то хорошем.

– Открой шкафчик, что возле письменного стола. Верхний ящик открой, – беззвучно произнёс магистр. – Ключ в правом кармане халата.

Я нащупал ключи, подошёл к шкафчику. Скрипнул замок, открылась дверца. Ну, бабки… Взял тоненькую пачку купюр, пересчитал с учётом номинала.

– Это меня должно радовать?! – возмутился я. – Здесь всего триста двадцать рублей! На три бутылки пива что ли?

– Не суетись. Здесь на триста рублей ты можешь не один день в дорогом кабаке оттягиваться и ещё снять пару шлюх. И это так, на текущие нужды Ирина Львовна ещё неделю назад выделила, – пояснил он. Может даже ещё на днях деньжат даст.

– Слушай, а может я мухоморы ел не по своей воле? – в голове мигом возник интересный расклад: отец мой (и чего я его начал уже считать своим?), Пётр Михайлович помер, я если не единственный наследник, то пополам с мачехой… И получается, статной барышне Ирине Львовне накормить меня мухоморами самое желанное действие. Зачем ей возле собственной юбки иметь очкастого суслика? А народу сказать, мол, мухоморы сам регулярно кушал, всё мечтал на Велесову Поляну, или куда там грибные галлюцинации уводят?

– Нет, – отверг Весериус. – Несмотря на небольшие разногласия, женщина она неплохая, к убийству явно не склонная. Сам ты, совершенно сам кушал грибочки. И знал, на что шёл. Кушал от обиды на Наташу, что она тебя уродом называет. И более тебе скажу, – он на миг замолчал, потом голос зазвучал будто с другой стороны головы: – Грибочками ты раньше увлекался. Нажрёшься, потом сидишь со стеклянными глазами, несёшь всякий бред. А в этот раз ты решил сразу весь запас сожрать. Рассуждал так: либо помрёшь, чтобы тебя потом все жалели и плакали над твоей могилой, либо к Велесу на Поляну, будешь там резвиться с нимфами в грибном угаре. И то, и другое тебя устраивало.

– Ну и долб…еб я… – на душе стало ещё хуже. Оказывается, хорошие новости с точки зрения магистра, для меня звучали все так же прискорбно. – Ну, вещай дальше. Дай хоть какой-то позитив.

– Далее из хорошего, – продолжил он. – Ну-ка распахни халат, и трусики спусти.

– Чего? – мне снова захотелось схватить его за горло.

– Не ломайся, трусики спусти, увидишь, чего, – настоял магистр.

Нехотя я подчинился. Трусы сползли ниже, обнажая тоненькие ножки и член. Довольно крупный член. Я прежний, тот ещё Алексей Степашин, такой балыське мог бы очень позавидовать.

– Нравится? – осведомился Весериус.

– Знаешь, только есть ничтожная проблема. Этой штукой я могу только ссать. И всё! С моей рожей и жалкого вида тушкой, даже последняя шлюха не даст за большие деньги, – недобро сказал я.

– Ну ты изрядно преувеличиваешь. Эй, откуда столько пессимизма? Улыбнись! И на этом поток хороших новостей не заканчивается. Главная из них… – здесь он выдержал торжественную паузу. – Ты – особо одарённый. Да, да! Ты особо одарённый в обучении магическим наукам. Ведь я неспроста тебя выбрал. А внешность – над ней нужно поработать. Захочешь – займёшься, может даже симпотяшкой станешь при должном усердии. Далее…

Снова пауза. Долгая. Время я использовал со значительной пользой – любовался своим членом, повисшим едва ли не до колена. Приложил ладошку – ну да, так чтоб до колена не хватает всего ширины ладони. Потревоженная балыся от моих измерений вздрогнула, напряглась. В этот момент дверь в спальню распахнулась и на пороге появилась Наташа со служанкой Леночкой. Обе девицы застыли на миг приоткрыв ротики и обалдело глядя на юного графа, то бишь меня. Леночка тут же покраснела и отвернулась, и выскочила в коридор со словами:

– Простите бога ради, Александр Петрович!

Сводная сестрёнка напротив сделала ещё шаг и выдала так:

– А Лена думает, с кем ты тут разговариваешь? Даже меня позвала разобраться! Надо же какой натюрморт! Оказывается, ты общаешься со своим отростком! Я про это маме расскажу!

– Наташ! Наташ, постой! Пожалуйста, не надо! – я хотел остановить её, было сделал шаг, но грохнулся на пол, запутавшись в спущенных трусах.

– Ладно, это бытовые мелочи, – попытался успокоить меня магистр, когда я привёл себя в нормальный вид. – Говорю тебе, решишь вопрос с внешностью. Дальше ещё о хорошем. Я тебе в сознание встроил интересную штуку. Называется: опциональное меню. Штука очень полезная, поможет во многом ориентироваться. Вызывается просто: глаза зажмуриваешь, смотришь вверх и мысленно вызываешь «Меню». Сейчас этого не делай, позже потренируешься. Теперь о магии, вернее обучения ей. Надеюсь, ты не передумал?

– Нет, – злобно сказал я. И действительно я не передумал. Наверное, в этом был единственный шанс наладить приемлемое существование в этом мире. Так сказать, стать реальным пацаном, чтобы больше не вертелось в башке желание нажраться мухоморов и уснуть навсегда. Кстати, понятия не имею почему, но я себя чувствовал уже неплохо. Ещё немного мутило, и голова болела, но совсем не так убийственно, как в первые минуты бытья графом Разумовским.

– В общем так, я буду появляться ближе к ночи для занятий и давать тебе задания на день. Чем старательнее будешь относиться к моим наставлениям, тем скорее тебя же самого порадует результаты, – заверил магистр. – А результаты тебе очень нужны. Дело в том, что ваш род – род Разумовских может вовсе выпасть из дворянского сословия. Попутно вы можете лишиться поместий и трех доходных фабрик. В общем, всё это происки врагов отца твоего, покойного Петра Михайловича. Ведь они его досрочно в могилу загнали. Теперь именно на тебя, истинный наследник, вся надежда! Надежда моя, как Хранителя. И надежда Ирины Львовны с дочерью, – сказал он с чувством и придыханием точно в серёдке моей головы. Добавил для полноты картины: – Хотя, они, наивные, даже не подозревают, что ты можешь хоть чем-то помочь. У тебя есть отличный шанс удивить их, заставить зауважать и может даже полюбить.

Не знаю отчего так, но меня его речь проняла. Серьёзно так проняла, что я едва ли слезу не пустил от осознания важности собственной миссии. В самом деле, почему так? Какие нахрен слёзы? Какое мне дело до рода Разумовских, как и всяких межродовых, межклановых разборок? Разве мне всё это не должно быть фиолетово? Может тушка этого суслика с длинной балыськой начала как-то влиять на моё сознание? Только бы на мухоморчики она бы меня не подсадила. Кстати, а чего курить не хочется? Ведь я не дышал благодатным табачным дымком уже часа два как.

– Первое, чем тебе придётся заняться по-серьёзному, это… – он замолк ненадолго и потом его голос снова появился в правой части головы, – возращением главной семейной реликвии – Чаши Никорпа. Тут, понимаешь ли, на ней многое держалось. Есть поверие, как ваш род утратит сию Чашу, так и роду конец. А реликвия не простая – владельцам сулит процветание и удачу. Род князей Троцких отжал её у вас. При содействии Сталиных. Увы, такие времена: бесчинствует это новое дворянство. Едва больше века назад все они холопами были, а теперь, за бесстыжей революцией и реформами, подишь ты, все князья да графы, реже вшивые бароны. Слишком их поднял Ульянов.

– Это кто такой? – во мне шевельнулась смутная догадка.

– Ульянов? Так император наш. Ныне правит Илья Сергеевич, внук Владимира Ильича. Ну да, ты не знаешь. У вас там чуть иная история. У нас Ульяновы сменили на престоле Романовых, когда те, якобы добровольно власть передали. Сначала после революции начали коммунизм строить, а потом решили, мол, на кой хрен он нужен этот коммунизм, и вернули монархию. Ульянова, разумеется, на царство. А кого ещё? Он же самый бойкий был, на карете разъезжал по губерниям, всякие лозунги горланил, мол, всем зрелищ, всем хлеба да земли побольше. Но из всех его обещаний только зрелище и вышло. Одно большое на всех – зрелище крупной всеимперской заварухи с отрезанными головами. Но ладно – это история, и мне это скучно. Если надо у тебя на полке куча книг по скверным историческим темам. Почитаешь на досуге. Всё-таки полезнее, чем дрочить на портрет сводной сестры.

– Я не дрочу! – возмущение во мне даже перекрыло охренение от их ненормальной истории.

– Ещё как! Каждый божий вечер, – голову поверни к тумбочке у кровати.

Повернул. В самом деле там в золочёной рамке точно икона красовался портрет дочки Ирины Львовны.

– Ладно, оставляю тебя наедине с Наташенькой, – последнее он сказал с явной ехидцей. – А мне пора. Пока обдумай всё, с меню поиграйся. К вечеру я появлюсь и проведём первое занятие. В общем на этом самом месте после захода солнца. И двери запирай, если надумаешь снова любоваться своим достоянием.

Глава 2

Меню в моей башке

Когда он исчез… Ну я так думал, что исчез. А то мало, ли, может тихонько сидел и подглядывал за мной из тонкого плана. Иначе откуда он знал такие интимные подробности о прежней жизни очкарика? Так вот, когда он исчез, у меня возникло желание спуститься вниз и объяснить мачехе и Наташе, что нелепый случай в мой спальне, связан лишь с тем, что я собирался переодеть трусы. А девушки ворвались не вовремя и без стука. Что кстати, не по-дворянски, я так понимаю. Должны же здесь тоже иметься правила хорошего тона? С другой стороны, такая бесцеремонность давала мне право тоже ворваться в спальню сестрёнки, подгадав самый пикантный момент. Стоп! Что это я? Если суслик запал на дочь Ирины Львовны, то почему я начинаю ворочать в уме подобные мысли? Снова влияние его жалкого тельца?

А Наташенька в самом деле неплоха. Пухлые губки, небесно-голубые глаза, и веснушки на лице придают ей особой пикантности. Да, кстати, грудь для её возраста очень даже ничего. Я подошёл к тумбочке, разглядывая её портрет, и почувствовал, как в трусах моих становится тесно.

Так, стоп! Стоп! Стоп! Ты, уродливый очкастый суслик с кривыми зубами, даже не смей думать подобного! Ещё не хватало погрузиться в страдания по сестрёнке. Сводной, но всё же. Да и хрен с ней. Эта похотливая тушка должна забыть всё прежнее! Новый владелец – новые правила. И больше никаких мухоморов! Зарядка по утрам, пробежки, гантели, тренировки по рукопашке в саду – так я озвучил собственные планы.

Кстати, если бы я не бросил год назад ходить в секцию муай тай, то возможно и был бы жив в своём нормальном мире в нормальном теле, а главное с нормальной рожей, пусть хоть изрядно помятой. Но ладно, проехали… И тут мне вспомнились слова магистра о каком-то меню в моей голове. Опциональном меню. Надо ж, какие умные слова! Самое время было с ним ознакомиться.

Действовал по инструкции Хранителя: глаза зашторил, взгляд вверх, внутренняя команда «меню!». Сработало! Реально! Офигеть! Перед внутренним взором крупными светящимися буками «Menu». Только почему латиницей? И дальше-то что? Как его кликнуть? Мышки-то в моей башке не предусмотрено. Попытался тыкнуть взглядом. Нормально! Тыкнулось! Я даже вспотел от этих неожиданных открытий. Ноги подрагивали. Тело суслика не выдерживало эмоциональной нагрузки. Нужно скорее прислонить задницу. Приоткрыв глаза, я добрался до кресла. Снял очки, бросив их на письменный стол и вернулся к меню в своей голове.

Итак, мы имеем пять пунктов:

*Инструкция

Личное-инфо

Объект-инфо

Заготовки

Задания

И они на нормальном русском языке! Реально, круто! Америка мастдай!

Да, русские люди инструкций не читают, но я решил на этот пункт нажать.

Тыкнул взглядом – высыпался длинный светящийся текст с кучей пунктов. Вот это я не люблю. Много букв всегда отпугивает. Вы мне ещё подсуньте «Условия использования приложения» и «Права и обязанности сторон». Слава Перуну, такой глупости здесь не было. А инструкцию я всё-таки решил прочитать хотя бы выборочно. Если кратко, то я уяснил, будто в «Объект-инфо» можно получить информацию о любой вещи. Нужно лишь открыть глаза, посмотреть на необходимый предмет, глаза закрыть и тыкнуть пункт «Объект-инфо». Прикольно, пробуем: смотрю на перо в чернильнице, фиксирую, закрываю глаза и тыкаю нужный пункт меню. Перед внутренним взором текст:

«Перо гусиное. Особых свойств нет. Гусь умер»

Это жесть! Ржу, не могу остановиться! Так, а что с моими очками, которые ещё валяются на столе? Кстати, я без них вижу не идеально, но сносно. Наверное, я влияю на возможности этой тушки в лучшую сторону. Может и рожа этого суслика хоть немного похорошеет. Ладно – очки. Глянул, зафиксировал – в меню. Результат:

«Очки обычные. Состав: стекло, эбонит, сталь. Сила: +3Д. Особых свойств нет. Владелец -»

Вот это «Владелец -» нечто странное. Особенно странно то ли тире, то ли минус в конце. Что это означает? Кто-то меня не считает за владельца этих уродских окуляров? Ладно, потом разберёмся. Перехожу к самому интересному: «Личное-инфо» – тык! Выпало новое меню:

Уровень Здоровья 23

Физический Уровень 13

Ментальный Уровень 35

Богоугодность 27

Уровень Шарма -3

Магическая Энергия 5

Магические школы –

При тыке по «Магическим школам» я получил темноту перед внутренним взором, точно, как при нажатии на «Задания» и «Заготовки» – там тоже было пусто. Остальные пункты не тыкались. И оставались открытыми вопросы: Уровень Здоровья 23 – это много или мало? Максимум сколько? 100? 200? Нет максимума? Чем Уровень Здоровья отличается от Физического Уровня? Впрочем, здесь можно догадаться. Можно быть полностью здоровым, но слабаком. И наоборот, крутым силачом с посаженной печенью и предынфарктным сердечком. Ментальный уровень – так-сяк понятно. Типа показатель насколько я идиот. А вот Богоугодность крайне странный пункт. Может, он означает на Тёмной ты стороне, друг, или на Светлой. Бог с ним. Но самое забавное: Шарм – 3? Минус три!? Аллё, я настолько урод, что даже не «ноль»?

Что-то всё это мне напоминало… Убрав меню, я сидел пару минут прикрыв глаза и ковыряясь в памяти. Захотелось курить. Вот сейчас я реально ощутил тоску по сигарете. Придётся потерпеть или вообще расстаться с неполезной привычкой.

Тут меня осенило: ЛитРПГ! Точно! Такой бред с цифрами, уровнями, свойствами шмота был в книгах в жанре ЛитРПГ. Я не читал эти книги, но забавы ради листал некоторые, удивляясь, как народ может погружаться в такое говно. И вот теперь это говно в моей голове. Бог, Вселенная, Перун или кто там ещё, аллё! Вы смеётесь надо мной? Что происходит? Сегодня я специально изменил маршрут домой, чтобы не попасть на гопоту, с которой пересёкся прошлый раз, но именно на них попал! Да как попал! Так что моя дохлая тушка лежит в темной подворотне с тесарём под сердцем! Я презирал очкариков и тщедушных хмырей. Теперь я сам очкарик и тщедушный хмырь в одном флаконе! Я смеялся над бредом типа ЛитРПГ. Отлично! Теперь эта хрень живёт во мне! Ах, да, у меня никогда не было сестры, и я потешался над другом-Сержем, у которого идиотские проблемы с сестрой. Теперь у меня сестра, которая ненавидит меня, и с этим куча проблем. Чем ещё таким ультра-весёлым еб…ет меня в темечко Вселенная? Ведь ещё даже не вечер.

Кстати, пока не вечер, и не явился магистр… Мне пришла интересная мысль: а не проверить ли, как работает «Объект-инфо» на людях? Очень здравая, интересная мысль. Заодно познакомлюсь с обитателями этого неплохого особняка. С горничной Леночкой желательно поближе. Ничего так девочка… Так, стоп! Но не с моей рожей к ней подкатывать. Граф Разумовский, бля!

Я встал, открыл шире двери на балкон. Тёплый ветерок качнул занавес. Невдалеке на берег накатывались волны Средиземного моря. И на море бы неплохо сходить. Интересно, у суслика есть плавки? Может не так плохо, что меня завалила в подворотне гопота? Граф Сашка, не будь капризным, ведь всё реально нормально: охренительный дом, слуги, есть бабки и море рядом. Чего тебе ещё угодно? Переделать суслика в реального пацана? Так надо лишь поработать над этим.

Отвернулся от двери и взгляд упал на тумбочку с портретом Наташи. Хороша, сучка! Волосы рыже-золотые, личико милое. Засадить бы тебе поглубже! Так, стоп! Она твоя сестра! Такое мог думать только тот безвременно почивший дрочер. Всё, улетел он к Перуну. Бухает там, наверное, с ним за одним столом. Или в аду говно адских псов разгребает. Впрочем, я не знаю как в этом мире устроена загробная жизнь. Но точно знаю, что я – не тот сусел, и я это докажу моей новой семье и всем, кто станет поперёк дороги рода Разумовских.

Прежде чем выйти из спальни, я лёг на ковёр и отжался от пола. Вышло с большим напрягом полтора раза. М-да, тушка явно не тяготеет к спортивным рекордам. Будем исправлять.

Вернулся к столу, чтобы взять очки и подумал: «А какого хрена? Итак, вижу сносно. Неидеально, но лбом в стену угодить не должен. Хотя… Не буду шокировать народ своими превращениями. Пока очки пусть будут». Небрежно нацепил их на нос и пошёл прочь из спальни.

Спустившись с лестницы, повернул в другую сторону – в ту часть дома, где ещё не был. Первым кто мне попался, оказался дворецкий – тот самый старичок с короткой бородкой, образ которого мне являл Весериус. Старичка, кажется, величали Никифор Тимофеевич и я решил проверить как влияет на него мой отрицательный шарм. Ещё шагов на десять я заулыбался и спросил:

– Как здоровье, Никифор Тимофеевич?

– А? – он застыл, таращась слезливыми глазами на меня.

– Здоровьице как? Не болеете? – снова выразил я заботу.

– Что вы, барин! Всё хорошо у меня, – заверил он, пятясь к двери. – Поясница болит, но это у кого ж она не болит сейчас. Вы то сам как? Слышал грибами отравились?

– Было по мелочи. Уверяю, больше такого не повторится, – я дружелюбно улыбнулся и пошёл дальше. Было искушение испытать «Объект-инфо» на нём, но дворецкий как-то неожиданно скрылся за соседней дверью.

Коридор выводил в столовую и здесь никого не было. Длинный стол, накрытый бежевой скатертью, диван в дальнем углу рядом с мраморной статуей в античном стиле. И ещё высокий камин. Интересно, зачем в Анталии камин? Здесь тоже бывает холодно? Впрочем, какой глупый вопрос на фоне тех, которые вертелись в голове с момента моей досрочной кончины и нового, так сказать, рождения. Я направился обратно, миновал широкую лестницу наверх и вошёл в гостиную.

На диване, том самом, на котором помер я… Нет, не так! На том диване, на котором суслик склеил ласты и уступил место мне, сидела Ирина Львовна. Сидела вполоборота к окну и читала книгу. Косые солнечные лучи золотили её тёмные волосы и очерчивали лицо особым очарованием. Всё-таки папочка (назовём его так – надо же привыкать) был губа не дура. Ирина Львовна краем глаза заметила меня, прервала чтение и подняла ко мне взгляд больших серых глаз.

– Мам, можно здесь посижу немного? – спросил я, подумав, что случай для теста «Объект-инфо» самый удачный. Сейчас она вернёт взгляд к странице книги, и я смогу зафиксировать её, закрыть глаза и вызвать меню.

– Ты сказал «мам»? – удивление проступило на её лице.

– Ну да. Хоть и не родная, но ты мне мама, – так, первый прокол, сусел мачеху не называл мамой. Но это даже не прокол. Я просто исправляю ситуацию – навожу мосты.

– И ещё на «ты», – она изумилась ещё больше.

– Тебе это не нравится? Могу, обращаться «Ирина Львовна», если так лучше, – что-то мне подсказывало, будто она вовсе не против на «ты».

– Мне вполне нравится. Хоть после стольких лет ты осмелился, признать меня не чужой. Как ты себя чувствуешь? – всё так же улыбаясь, она внимательно смотрела на меня.

– Уже нормально. Голова почти не болит. Прости, но я полный дурак с этими грибами. Больше такого никогда не повторится, – вполне искренне заверил я. И решил чуть подыграть самому себе, так сказать, создать задел на мутное будущее: – Одна только неприятность: с памятью начались проблемы. Что-то помню, а что-то нет.

– Может пригласить врача, чтобы тебя посмотрел? – сказала она, и когда я мотнул головой, добавила. – Тогда, как вернёмся в Москву, вызову профессора Вассермана – пусть тебя посмотрит.

– Нет, этого точно не нужно. Твоя забота мне приятна, но я сам займусь здоровьем. Кроме того, есть не менее важная проблема, – в этот миг меня действительно подвела память, кое-как вспомнил название семейной реликвии, о которой говорил Хранитель: – Я должен вернуть Чашу Никорпа в наш дом.

– Саш, ты в своём уме? – она нахмурилась и отложила в сторону книгу. – Точно больше не ел свои грибочки?

– Сто пудов! – уверенно сказал я.

– А? Каких пудов? – теперь она нахмурилась ещё большим с явным недоверием. – Мне Наташа рассказала кое-что неприятное. Что ты её с горничной напугал своим видом.

– Я переодевался в своей спальне. Правда же, это не запрещено?! Вдруг без стука открывается дверь, и на пороге стоит Наташа и Лена, а я перед ними раздетый. Было неожиданно и неприятно, – пояснил я ситуацию.

– Я бы очень не хотела, чтобы ты изводил Наташеньку своими вопросами и говорил ей всякие глупости, – проговорила она, отвернувшись к окну.

– Могу обещать, что в ближайшее время я очень изменюсь. Изменюсь в лучшую сторону, – негромко пообещал, зафиксировал мачеху как объект и закрыл глаза для вызова меню. Тык! Тык! Перед внутренним взором всплыло:

«Разумовская Ирина Львовна. Возраст 36 лет. Магическими техниками не обладает. Сильно взволнована. Полна недоверия. Рассержена. Отношение к вам: вынужденная забота, жалось, брезгливость».

Нихрена себе! Я реально обалдел. Эта штука вполне работала на людях. И работала неплохо. И ей аж тридцать шесть! Но выглядит так, что не дашь и тридцати. Хорошо сохранилась «мама»! Если бы меню ещё и мысли показывало! Глаза открыл – мачеха смотрела на меня, взволнованно, озадачено. Пришлось выкручиваться:

– Прости меня. От этих грибов до сих пор в голове завихрения, иногда говорю глупости. Но я исправлюсь, поверь!

– Очень радует, что ты это начинаешь понимать и говоришь здравые вещи, – она встала и неспешно подошла ко мне. – Я обещала твоему отцу, что буду заботиться о тебе так же, как о Наташеньке. И я сдержу обещание.

– Спасибо, – я тоже встал и снял очки. – Очень приятно такое слышать.

– И мне приятно, что ты меня стал называть мамой, – она обняла меня. – В самом деле ты будто изменился.

Это случилось так неожиданно, что я замер на полу вздохе, затем почувствовал приятное женское тепло и сплёл руки на её спине. В этот миг послышались быстрые шаги. В гостиную вошла Наташа и, конечно, обомлела.

– А я думала ты накажешь этого идиота за то, что он вытворяет! – резко сказала она.

– Наташ, но вы же сами вошли в его комнату без стука, – Ирина Львовна повернулась к дочери.

– Но он говорил там с кем-то! Это напугало горничную! – возмутилась Наташа.

– Разве запрещено выражать мысли вслух? Я переодевался и разговаривал с собой, потому что у меня было хорошее настроение. Наташ, не надо сердиться из-за этого неприятного случая, – очки всё ещё были у меня в руке, и я подмигнул ей.

– Нет, ты точно дурак! Ты конченый идиот! Иди грибочков покушай! – раскрасневшись, она сердито смотрела на меня.

– Я пообещал маме, что больше никогда не буду их есть, – примирительно улыбнувшись ей, я направился к двери.

– Давай, вали отсюда! Урод! – она отступила, пропуская меня.

– А ты – красивая девочка. Надеюсь, будешь ещё и умной, – сказал я и пошёл к лестнице на второй этаж.

По пути все думал: «Чего я с ней такой рассудительный, правильный? Ведь никогда и ни с кем вроде прежде таким не был? Хочется прогнуться, заслужить расположение? Может быть… А может хотя бы в новой семье создать нормальные отношение и взаимопонимание, раз уж такого не вышло в прежней?»

Уже поднявшись на второй этаж, пришла другая мысль: может поискать, где здесь кухня и сделать себе хотя бы чай, перекусить по мелочи? Похоже, сусел сегодня не ел ничего кроме мухоморов. Судя по комплекции его тела, он вообще никогда ничего не ел, подсев на грибы. И до вечера время ещё было. Если бросить взгляд в окно, то солнце золотило апельсиновые деревья в саду, но до заката было пока далеко. И я решил вернуться, пройтись там, где обнаружил столовую. Даже спросить у прислуги не западло, ведь у меня как бы память от мухоморов отшибло.

Направление я выбрал правильное. Ещё издали слышалось позвякивание посуды, а когда я открыл дверь, то увидел Леночку, выбиравшую в серванте тарелки. Она растерянно обернулась ко мне, едва не выронив из рук посуду.

– Лен, не поможешь мне? – остановился в дверном проёме. – После этого дурацкого отравления, что-то с головой у меня плохо. И с памятью. Можешь сделать мне чай и что-то быстро перекусить?

– Но, Александр Петрович, я же как раз накрываю на стол к ужину. Если угодно, вас позову, как всё будет готово, – она отчего-то раскраснелась.

Вызвать «Объект-инфо» сейчас? Пожалуй неуместно. Зависну с закрытыми глазами, в то время как она ждёт от меня другой реакции.

– Я не приду к ужину. Неважно себя чувствую. Можешь мне в спальню принести чай и что-нибудь вкусненькое? – спросил я.

– Как прикажите, господин Разумовский, – она сделала шаг в сторону из-за подсобного стола и так забавно присела, выставив одну ногу вперёд, подогнув колено другой ноги. Ничего себе какой прикольный книксен!

Здесь я пожалел, что снял очки: юбка-то на ней была короткой – чуть выше колена. Стройные, розовые ножки заслуживали большего внимания.

– М-м… если можно, то да, мне в спальню. Прикажу, – добавил я, не спеша уйти.

– Да, господин граф, – она отвела взгляд синих с поволокой глаз в сторону. – Позволите продолжить мою работу? Если я опоздаю к шести, ваша матушка будет недовольна.

– Конечно, делай всё что нужно, не обращай на меня внимания, – сказал я и тут из меня вырвался неожиданный вопрос: – Лен, ответь, пожалуйста, честно… Я слишком отвратителен?

Она замерла и снова едва не выронила посуду, которую перебирала.

– Только очень-очень честно. Клянусь, я не обижусь, – я не сводил с неё глаз.

– Вы – добрый человек, Александр Петрович. Внешность ваша не во всём хороша, но вы же в этом не виноваты, – более чем дипломатично отозвалась она, краснея и не смея поднять глаз.

Я её зафиксировал и вызвал меню. Тык, тык:

«Вязина Елена Капитоновна. Возраст 26 лет. Магическими техниками не обладает. Нервничает. Потрясена. Желает скорее прекратить общение. Очень хочет в туалет. Отношение к вам: жалось, зависимость, подчинение».

Что ж, Леночка практически не соврала. Открыл глаза, видя, как она бессмысленно перебирает тарелки, отвернувшись к окну. Не надо её больше мучить. Выйдя в коридор, я добавил:

– Лен, не забудь про чай и что-нибудь перекусить. И, пожалуйста, постучи в дверь, а то вдруг я снова буду переодеваться. Мне стыдно, что тот раз я тебя так смутил, – с этими словами я поспешил к себе в комнату.

Может стоило устроить пробежку перед ужином, ведь после буду занят с магистром Весериусом. Нет, пробежку уже на завтра. Сначала следует разобраться с одеждой. Не в халате же бегать.

В этот раз мне удалось отжаться от пола два раза. Даже два с половиной. Нет, за прошедший час у меня не прибавилось сил. Скорее я выжал из себя совершенно всё что имелось. Руки подрагивали, меня всего трясло от напряжения, перед глазами плыли тёмные круги. Так-то, суслик, выходить из зоны комфорта придётся. Каждый день ты будешь страдать: трясись от жёсткой нагрузки, тяжко дышать, наблюдая перед глазами чёрные круги, похожие на открытые порталы в ад. Но я из тебя, говнюка, сделаю человека. Сделаю тушку лучше, чем та, с которой я расстался полдня назад.

Отдышавшись, я отжался ещё раз. Может заставил бы себя совершить ещё один подвиг, но в дверь постучали. Лена? Не хотелось, чтоб меня застали лежащим на полу с трясущимися руками. Встал, насколько смог быстро, плюхнулся в кресло и подал голос:

– Войдите!

В самом деле вошла горничная Лена, неся широкий поднос с небольшим чайником, чашкой и двумя блюдами с какой-то парящей приятными ароматами едой, ещё чем-то, накрытым салфетками.

– Спасибо, Леночка. Поставь там, – я кивнул на стол. – Заберёшь завтра утром. Сегодня меня, пожалуйста, не беспокоить.

Когда она уходила, я не мог оторвать взгляда от её стройных, розовых ножек. И фигура у неё очень соблазнительная. Как хорошо, что в этом мире длинные платья аля-19-век сочетаются с такими юбочками. Хотел было ещё раз заглянуть в «Объект-инфо» и сравнить что изменилось. Прошло ли у Леночки потрясение? Успешно ли сходила ли она в туалет? Но горничная успела закрыть дверь, раньше, чем я мог её зафиксировать. Однако меню я вызвал и вошел в «Личное-инфо». Тык, тык:

Уровень Здоровья 27

Физический Уровень 15

Ментальный Уровень 34

Уровень Шарма -1

Магическая Энергия 5

Магические школы –

Да ладно! Не, реально охренеть! Или я что-то подзабыл? Физический уровень был же, вроде, 13? Вырос на две единицы? Но это ерунда… Шарм! Внимание! Шарм! Он был минус три – это я знаю так же точно, как и то, что меня величать Александр Петрович! Но теперь он минус один?! Это как вышло?! Кого я ошармил?! Леночку? Ирину Львовну? Мне нравится, как все идёт! Может не так далёк тот день, когда Наташа скажет: «А ты не такой уж конченый урод!»?

– Эй, магистр Весериус! – я же должен был с кем-то поделиться неожиданными достижениями, но тонкий план не отвечал.

Ладно, пойду пожру. Тушка суслика явно это заслужила. Устроившись за письменным столом, я убрал салфетки с двух замаскированных тарелочек: горячие пирожочки, блины с мёдом. В самой большой тарелке картофельное пюре с бефстроганов, в маленькой солёные огурчики, помидоры, ложка квашеной капусты. Нормальный ход! Лопаем!

Челюстями тушка суслика работать умела, но вот объем желудка, видимо привыкшего к мухомору в день, был мелковат. Не съев и четверти, я почувствовал, что полон под завязку. А ведь меня ждал ещё чай с блинчиками.

– Приятного аппетита, сударь! – беззвучный голос Весериуса застал меня с чашкой, поднесённой ко рту.

Стукнув зубами о фарфор, я всё-таки сделал глоток. А потом ещё и ещё – всякие магистры подождут, когда сам граф откушивает.

– От сударя слышу. Спасибо, – отозвался я, макнув блинчик в мёд. – Всё желаю спросить у вас, мой посмертный друг, как так может выйти, что ваше волшебное меню, указывает, будто Уровень Шарма у меня аж минус три.

– Не может такого быть. Ниже нуля не бывает, – отверг он.

И как мне показалось, завис ровно над подносом с моим ужином.

– Как бы да. Как не бывает отрицательного веса. Но у меня, извините, дурная привычка: доверять тому, что вижу, – заметил я, стараясь затолкать в себя ещё блинчик. – У тебя есть доступ к моему меню? Глянь, если умеешь.

– Я могу его видеть, только если ты это видишь сам. Открой меню, – отозвался Хранитель.

Тык, тык, тык:

Уровень Здоровья 28

Физический Уровень 15

Ментальный Уровень 34

Уровень Шарма -1

Магическая Энергия 7

Магические школы –

– Любуйся, – я торжественно сложил руки, чувствуя конкретный пережор. – Кстати, «Магическая Энергия» повысилась за время ужина на две единицы и добавилась одна единица Здоровья. Типа прогрессирую?

– Действительно минус. Никогда подобное не встречалось, – признал магистр. – А Магическая энергия, естественно, повысилась. Хотя у тебя канал практически закрыт, всё равно подсасываешь с окружающей среды и от еды такое бывает. Но это всё не важно, если с ужином закончил, давай начнём.

– Давай, – я демонстративно отодвинул поднос и обратился в слух.

– Сначала пробегусь по твоему меню. На первой странице, думаю, первые три пункта вполне ясны. Если не ясны, то гляди Инструкцию. А вот два последних сейчас разъясню. «Заготовки» – здесь будут храниться готовые блоки магического воздействия, – Хранитель снова взял паузу, которые он делать любил. – Допустим, ты стал уже магом высокого уровня, научился такой сложной, энергоёмкой штуке как дистанционный удар электричеством.

– Молнией вражине по еб…лу! – упросил я.

– Типа того, – согласился магистр. – Так вот, чтоб реально призвать молнию, нужно сначала наладить контакт с нужной стихией, прочувствовать её, сконцентрировать, запирая магической энергией – в общем, много подготовительной работы. А вражина, как ты выразился вот он, перед тобой и нет времени на всякую попутную суету. Посему правильный маг все эти подготовительные действия производит один раз – создаёт блок магического воздействия и сохраняет его кто в особом отделе своей памяти, а кто в меню, в разделе «Заготовки», куда, кстати, будет быстрый доступ. Понимаешь?

Я кивнул.

– С этим разобрались, на практике всё станет ещё яснее. Далее. «Задания» – здесь будут задания, которые способствуют более быстрому набору тех или иных твоих качеств. Сами задания в этот раздел могу разместить только я. И первые ты получишь сегодня позже. Другая страница меню: здесь все пункты показывают твои качества и их нужно развивать. Практически все, кроме Магической Энергии ты можешь развивать уже сейчас без моей помощи. На странице «Магические Школы» появятся те направления и магические техники, которым ты решишь уделить внимание. Их много и все их не освоил пока ещё ни один магистр. Даже те, которые живут сотни лет. Поэтому для начала я дам тебе несколько простых на выбор, и дальше будешь двигаться, в зависимости от результатов и способностей. Ну и вернёмся к магической энергии. В первую очередь, тебе нужно расширить канал с эфиром. Даётся это простой концентрацией в состоянии покоя.

– Типа медитация, – высказался я.

– Типа, – подтвердил Весериус. – Только я должен указать куда направить внимание и дать первый важный толчок. Если готов попробовать, то закрой глаза и слушай мой голос – только его. Не важно, что слова тебе не знакомы – просто впусти их в себя.

Я закрыл глаза и скоро услышал его шёпот из незнакомых слов. Они становились громче. Вместе с тем в сознании возникла тускло-светящаяся точка. Она постепенно превратилась в пятнышко и стала ярче. Через неё в меня вливалось какое-то тревожное тепло – ощущение прежде неведомое и нет подходящий слов, чтобы его описать. Всё это продолжалось долго. Даже не знаю сколько – я потерял счёт времени. И потом я услышал понятные мне слова Хранителя:

– На этом все. Открой меню. Смотри уровень магической энергии.

Тык, тык, тык:

Уровень Здоровья 29

Физический Уровень 15

Ментальный Уровень 37

Уровень Шарма -1

Магическая Энергия 73

Магические школы –

– Охренеть! Реально семьдесят три?! – переспросил я, не веря тому, что видел. Магическая энергия выросла до семидесяти трех?

– Думаешь это много? – рассмеялся он. – Сущая мелочь. Даже на лёгкий дистанционный электро-разряд нужно хотя бы триста. Твоя задача прокачивать канал с эфиром, тренироваться чаще. Ощущаешь тёплую точку в себе? Она должна немного светиться. Теперь она доступна всегда. Концентрируйся на ней, подпитывайся – это задача на ближайшие дни. Сейчас определимся с зданиями. Чтобы хотел прокачать? Ментальность? С прокачкой тела, чувствую, ты сам справишься очень хорошо.

– Нет, мой волшебный сенсей, – отверг я. – Давай исправлять главное. Ты меня воткнул в уродское тело. Мне нужно делать что-то с этой рожей. И нужно добавить шарма. Минус один – это как бы не круто. Я хочу, чтобы не только у меня дёргалась балыся, при виде хороших девочек, но и у них мокрело, при виде меня.

– Как знаешь. Сейчас я добавлю в меню школу Пути Разума – она нужна для названого тобой в том числе. И Жест Лицедея. Пока сосредоточишься на них. В заданиях найдёшь всё что нужно для первых шагов в этих двух школах. А мне пора, – сказал он.

В следующий миг я ощутил, что его нет рядом со мной и вообще нет в этой комнате. Я это точно знал. Значит, у меня появилась новая способность: хоть немного ощущать происходящее на тонком плане.

Нет и нет. Зато у меня есть чем заняться не только на вечер, но и всю ночь. Сначала не терпелось ознакомиться с заданиями, что он мне набросал в меню и с магическими школами. Вроде обещал для начала две.

Глава 3

Вся прелесть женского страха

Когда я проснулся, явно было не раннее утро, а значит утренняя пробежка отменялась. Нет, я не соня, но знаете, если уснёшь в четвёртом часу, то тело желает получить хотя бы небольшую порцию покоя. Тем более если это тело – тело задроченого суслика. При чём «задроченого» в самом прямом и пошлом смысле. Кстати, не подумайте дурного: перед сном я не строил никаких фантазий, глядя на портрет Наташи. Я его даже убрал в стол, как говорится: от греха подальше.

Вечер и ночь дали мне многое. Но все же, гляну меню, чего там насыпалось к утру. Хотя бы сравню статы со вчерашними, в магические школы пока не лезу. Тык, тык, тык:

Уровень Здоровья 32

Физический Уровень 17

Ментальный Уровень 43

Уровень Шарма 1

Магическая Энергия 158

Магические школы 2

Не, вы видите?! Вы видите, мой шарм вышел в плюс! Вот что делает Жест Лицедея чудотворящий! Вчера я как идиот стоял возле зеркала и на свой мерзкий еб…ник натягивал вымышленный образ мужественного красавца. Нет, я не думаю, что я хоть как-то заметно мимикрировал за ночь, но меню говорит, что какой-то сдвиг есть. Может у меня хоть не так топырятся уши. Не терпелось подбежать к зеркалу, но ближайшее в ванной, здесь же на втором этаже. Кстати, через стенку от комнаты Наташи и напротив Ирины Львовны. Мы вчера пообщались с этой злобной сучкой перед сном в коридоре. Но не будем об этом вспоминать. Всё, встаю!

Я вскочил с кровати. Не одеваясь, короткая разминка, переходящая в отжимания от пола. Мышцы болят после вчерашнего рекорда в 7 жимов. Суммировано за весь день! Ржачь, правда? И вот, не обращая внимания на боль и дрожь я делаю три! Три жима за раз! Это что-то запредельное для сусла! Интересно, как он там на небесах? Смотрит на меня с облаков? Молится или жрёт райские мухоморы?

Всё, быстро душ и упражнение перед зеркалом – нужно качать Жест Лицедея. Прикольная школа, прикольные техники. Да и Путь Разума тоже интересен. В связке эти школы дополняют друг друга. И главное выполнить два оставшихся задания. Но это уже после завтрака. А жрать ой как хочется! Ещё бы, в тщедушном тельце теперь ноль жировых клеток.

Накинув халат, я вышел в коридор. И конечно первой закралась мысль, встречусь я сейчас с Наташей или нет. Вернее, не так: хочу ли я встретиться с ней? Однозначного ответа нет. С одной стороны да, хочу. Хочется видеть её реакцию на меня. Хочется переброситься несколькими словами. Но больше всего хочется зафиксировать её образ для меню и узнать, как реально эта злобная красотка воспринимает меня. А с другой… не хочется ощутить очередной раз унижение и брезгливость к себе.

Но Наташи в коридоре нет. Вот дверь в её комнату, а вот дверь в ванную. Открываю. Кстати, здесь ванна в два раза больше, чем на первом этаже. Скорее не ванна, а маленький бассейн. По углам две мраморных статуи в нишах. Стены выложены плитками натурального камня, на полу и по фризу орнамент в античном стиле. И зеркало. А в нём… в нём Ваше Сиятельство граф Разумовский! Причём я чего-то не воткнусь: моя морда лица реально чуть похорошела? Или я начинаю к себе привыкать настолько, что в душе уже не рождается яростного мата и желания дать самому себе в пятак? Уши… Надо их замерить линейкой, чтобы в оценках быть объективным. Это обязательно сделаем. Так, и ещё зубки. Их я пытался исправить вчера особо долго, воображая ровную белоснежную улыбку и слив на её воплощение двадцать семь единиц магической энергии. Я оскалился… Ну не знаю, такое ощущение, что прогресс тоже есть. Можно с уверенностью сказать одно: тело суслика стало чуть более пластичным, податливым и если с ним усердно работать, то можно получить интересный результат. Здесь чёртов Весериус не нагнул.

Ладно, красава, плечи назад, голову приподнял и теперь в душ – у тебя впереди тяжёлый день! И люби себя! Люби в светлом смысле! Начни любить себя, и только тогда остальной мир последует твоему примеру. Это не я придумал. Так говорит мудрость древних магов, путями которых я делаю первые шаги. И две книги которых уже лежат в моей тыковке.

После душа я поспешил к столовой, в надежде найти где-нибудь там Леночку, а с ней запоздалый завтрак. Вместо Лены я едва не столкнулся с Пелагеей Никоновной. Она оказалась ещё более полненькой, чем в том образе, который являл Хранитель и занимала весь проём двери в столовую. Этакая приятная, круглолицая старушка-толстушка. Я её попросил о завтраке, и она пообещала накрыть на стол минут через двадцать. Отлично, пока посижу в гостиной, потренирую подпитку энергией, расширю канал с Эфиром. Надеюсь, за это время добрать магическую энергию хотя бы до 180.

Однако канал с Эфиром не состоялся. Едва войдя в гостиную, я увидел Ирину Львовну, стоявшую у приоткрытого окна и… Да, дым. Табачный дым – она курила. Услышав мои шаги, она медленно повернулась, изящно держа в пальчиках длинный мундштук с дымящей сигаретой. Лицо её явно встревоженное, чуть бледное почти не отреагировало на моё появление.

– Мам, что-то случилось? – я остановился возле стола.

– Да, – она отвела взгляд к окну. – Зачем тебе это знать? – понимая по моему взгляду иного ответа, она все же сказала: – Скоро мы лишимся всех трех фабрик. А с поместий почти нет никакого дохода. Я так думаю, к началу зимы нам будет не на что жить. Снова придётся что-то продавать. Возможно, этот дом, – она вскинула взгляд к потолку. – Дом, который я люблю, ведь здесь мы прожили первые счастливые годы с твоим отцом.

– Почему так? Почему мы должны лишиться фабрик? – я подошёл к ней ближе, втягивая ноздрями запах табачного дыма. Захотелось закурить. Хоть одну затяжку.

– Тебе это в самом деле интересно? – она скептический хмыкнула, серый столбик пепла упал на подоконник. – Троцкие у нас всё забирают. У них связи в министерстве и в суде. Повернули дело так, будто мы нанесли им ущерб и земли под заводами якобы принадлежали прежде им. На днях нам придётся податься в Москву. Может получится их уговорить, оставить нам хотя бы одну фабрику. Попрошу не забирать ту, что под Коломной.

– Мы что-нибудь придумаем, – я коснулся её руки, взял ладонь в свою.

Она вздрогнула, изумлённо глядя на меня.

– Дашь мне покурить? Одну затяжку можно? – попросил я, улыбнувшись.

Ирина Львовна не нашла что ответить, протянула мне мундштук со скуренной наполовину сигаретой.

– Ты в самом деле изменился, – наконец произнесла она, видя, как я сделал слабую затяжку её сигаретой.

– Тебе нравится эта перемена? – я не выпускал её пальцы из своей ладони.

– Да… – ответила она. – Такое чувство, будто у тебя даже изменилось лицо. Почему сегодня без очков?

– Хочешь – верь, хочешь – нет, но стал лучше видеть, – и тут мне пришла мысль, что второе задание я могу выполнить прямо сейчас. Прикрыть на миг глаза, вызвать меню и активировать вчерашнюю заготовку. Да, именно так. Тык, тык, тык…

Заготовки:

«Нежное Касание»

«Мышь»

«Комар»

«Я Хороший»

Активирую «Касание», не открывая глаз, чувствую Иринино светлое облако с жемчужным отливом, вытянутое чуть вверх. Проникаю чуть-чуть, находя сплетение её восприятий. Как же сложно в этом разобраться! Мне надо больше времени и, главное, опыта. Чувствую, как растёт её беспокойство. Она не понимает, что происходит. Есть! Нашёл нужную связку. Моё сердце бьётся чаще. Ведь я никогда такого не делал! Только вчерашние тренировки, тупые с бездушной пустотой.

– Саш… – тихо говорит она.

Молчу, мне бы ещё несколько секунд. Если открою глаза, все навернётся.

– Саш, дай мою сигарету. Тебе не надо курить, – чувствую её пальцы забирают мундштук.

Как не вовремя! Теряю концентрацию! Может успею? Хотелось проверить «Я Хороший», но нет времени – пускаю «Комара». Может выйдет.

Открываю глаза.

– Прости, я задумался о Троцких. Надо что-то придумать, – произнёс я как бы оправдывая своё зависание.

Она нахмурилась, но не от моих слов. Зрачки её красивых, серых глаз описывают круг. Работает! Точно работает! Она слышит писк комара, которого на самом деле нет. Вот так, дорогая Ирина Львовна. Ты красивая женщина, прости, но сейчас это волшебное насекомое укусит тебя в шейку под подбородком.

Она вздрогнула и шлёпнула себя ладошкой точно то место, которое я наметил.

– Что такое? – я разыграл непонимание.

– Комар. Откуда он? – она мотнула головой.

– Позволь, у тебя тут кровь. Раздавила его, – осторожно пальцем я вытираю то, чего нет, трогая нежную кожу на шейке и случайно мазнув по зоне декольте.

– Саш, что с тобой происходит? Ты меня пугаешь, – она поднесла к губам мундштук.

– Я же сказал, что больше не буду прежним. А чем пугаю? – было огромное искушение зафиксировать её образ и открыть «Объект-инфо», но Ирина, чуть отстранившись, пристально смотрела на меня.

– Вчера после этого ужаса с отравлением, ты стал очень странный. А сегодня ещё больше. Саш, тебя точно подменили, – она жадно затянулась дымом.

– Да, я решил не быть прежним. Не хочу больше быть тщедушным очкариком. Постараюсь стать таким, за которого тебе не будет стыдно, – заверил я и, улыбнувшись, добавил: – Мам, всё будет хорошо, не переживай. Пойду перекушу, Пелагея, наверное, уже накрыла на стол. Проснулся поздно, не успел позавтракать с вами.

Я чувствовал, что она смотрит мне в след. Было сильное искушение попробовать заготовку «Я Хороший», ведь я её сделал сам без всяких шаблонов и подсказок. Но попробую её следующий раз, иначе «мама» и вовсе разнервничается. Направляясь к столовой, закрыл глаза и вызвал меню. Интересовали только затраты создание «комара». Было 158, осталось 123. Великоват расход на такую мелочь. Хотя, мелочь ли? Сашенька, не принижай свои достижения. Любить себя гораздо полезнее, чем ненавидеть. Хотя переоценивать тоже не следует.

– Черт, бля, пи..дец! – я открыл глаза, чувствуя, что влетел во что-то тёплое и мягкое, но к счастью пахнущее хорошими духами.

– Ты идиот?! Впрочем, о чём я спрашиваю?! Ведь все знают: ты не просто идиот, а конченый идиот и дебил в одной, очень страшной упаковке! – Наташа, тыча пальцем мне в грудь, смотрела на меня с сердитой усмешкой.

– Понимаешь ли, дорогая сестрёнка… – да, я влетел в неё, действительно вышел конфуз. Но я-то шёл с закрытыми глазами, погруженный в меню, но она, если со зрением в порядке, то что ей мешало избежать столкновения? – Извини, так неудачно вышло. Я закрыл глаза, и вдруг, бац – ты! Но ладно, я сегодня без очков и глаза закрыл. А почему ты столкнулась со мной. Если ты видела моё приближение, то может ты этого хотела?

– Я?! Хотела?! – она открыла рот, пытаясь что-то сказать, но волна возмущения, лишила её всех возможных слов.

– Ну, да. Ты, – я рассмеялся, коснувшись её пальца, тыкавшего в меня своим. – Иначе как объяснить, если сталкиваются в просторном коридоре один незрячий, а другая вполне глазастая?

– Знаешь, что? – щеки её вспыхнули, она отдёрнула руку.

– Что? – мне в самом деле было любопытно.

– Я только что вышла из этой двери, и ты сразу налетел на меня! – Она отступила на шаг.

– Ах, простите, светлейшая графиня, вы ходили пописать, и тут появился я! – меня начал разбирать смех от её растерянности, так хотелось её зафиксировать как объект для меню, но, увы, ситуация не позволяла.

– Ты что-то слишком дерзкий стал на язык! Дурачок, я тебя проучу! – оттолкнув меня она пошла к лестнице и, вдруг обернувшись, спросила: – Куда ты дел мой портрет со своей тумбочки?

Оп-ля! И здесь я застыл от удивления. Оказывается, не все так просто у очкастого сусла с Наташей. И если она заходит в его, вернее мою спальню, когда ей заблагорассудится и ещё уделяет вниманию своему милому образку возле чужой кровати, то… Даже пока не знаю, какие здесь могут последовать выводы. Но ясно одно: такое не может быть без странного интереса с её стороны. В чем её интерес? Ей нравилось его доводить, оскорблять, издеваться, но при этом оставаться неоспоримой принцессой его внимания? Или есть что-то другое? Может у сестрёнки вообще комплекс «красавица и чудовище»?

– Если ты хочешь знать, что с ним, зайди ко мне через полчасика. Я сейчас позавтракаю и поднимусь на верх. Есть очень интересный разговор, – сказал я, и повернулся, чтобы идти дальше.

– Я ненавижу тебя! – бросила она мне вслед. – И сегодня среда! У меня занятия в двенадцать. Сейчас приедет Людмила Фёдоровна.

Что я ясно уловил, так это некоторое обалдение в её красивых глазах. Видимо, сусел никогда так не разговаривал с ней. Тем лучше – пусть поломает голову, отчего вдруг всё так меняется. И она явно желает прийти ко мне на «интересный разговор», раз сообщила, что у неё занятия.

Полон размышлений я добрался до столовой. В дальнем конце длинного стола стояли две чистых тарелки, чайник и чашка. И я не успел мысленно возмутиться, мол, где обещанный завтрак для Его Сиятельства, как услышал голос Леночки.

– Господин Разумовский, всё готово, я сейчас подам. Пожалуйста, присаживайтесь.

И я, пожалуйста, присел, с улыбкой наблюдая за её проворными ножками и выпуклой попой, вильнувшей в приоткрытую дверь.

На завтрак мне подали овсяную кашу, рубленный бифштекс с яйцом и гречкой и маринованные грузди. И когда я придвинул тарелку, служанка заботливо спросила:

– Вам кофе или чай?

– Кофе, Леночка, – ковырнув бифштекс, я поднял к ней взгляд.

– Со сливками или чёрный, – она застенчиво улыбнулась.

И мне показалось, что сегодня она не так взволнованна, как вчера, при неожиданном для неё общении со мной.

– Чёрный, – решил я и добавил. – А ты не хочешь составить мне компанию? Твоё общество мне было бы приятным.

– Если Александр Петрович этого желает, то я могу посидеть рядом. Сейчас только кофе сварю, – она снова исчезла за дверью, вероятно, ведущей на кухню.

Я уже доедал бифштекс, вталкивая его в крошечный желудок сусла, когда появилась Леночка с подносом. Турка парила ароматом великолепного кофе.

– Лена, а ты замужем? – как бы невзначай спросил я, накалывая вилкой шляпку груздя.

– Разве вы не помните? Серёжа бросил меня ещё год назад. Оставил нас с дочкой и уехал с гречанкой, – она мигом погрустнела.

Зря я это спросил. Дурной интерес. Чтобы как-то исправить неловкость, сказал так:

– Лен, ты очень приятная девушка, и красивая. Дурак тот Серёжа. Наверняка найдёшь того, кто будет тебя ценить и любить.

– Спасибо, Александр Петрович, – она покраснела и отвела взгляд.

Вот и удобный случай. Фиксируем. Тык, тык, тык…

«Объект-инфо»

«Вязина Елена Капитоновна. Возраст 26 лет. Магическими техниками не обладает. Смущена. Растеряна. Волнуется. Отношение к вам: удивление, насторожённость, благодарность, небольшая симпатия, подчинение».

Ого! Реально симпатия к суслу?! Но этого не может быть! Мне захотелось её поцеловать. Вот так вот, стихийно возникло желание. Обнять и поцеловать! И ещё сказать от всего сердца: «Спасибо тебе! Большое спасибо!». Наверное, при этом я бы ещё слезу пустил – так тронуло меня лишь одно это слово «симпатия»! Незначительное для любого другого, но для меня значащее, наверное, так же много, как для кого-то признание в любви.

Я открыл глаза, она по-прежнему сидела, отвернувшись к окну, наверное, мучаясь вдруг возникшей паузой. Почувствовав на себе мой взгляд, сказала:

– Может вам ещё что-нибудь принести? Хотите пирожные? Их сделали к обеду, но я могу для вас сейчас.

– Самое сладкое к моему кофе, – я придвинул чашечку, – это твоё милое присутствие.

Чёртов искуситель! Зачем я это сказал?! Конечно, она не ответила, залилась румянцем и снова отвернулась к окну. Чтобы как-то оттенить неуместный комплимент, я тут же спросил:

– А сколько твоей доченьке лет?

– Три годика, – она заулыбалась.

«А не выполнить мне первое задание прямо сейчас с лёгкой импровизацией?», – подумалось мне. Не ясно что из этого выйдет, и как отреагирует Леночка, но может это отвлечёт её от переживания моих слов, вызвавших такую неловкость. И я рискнул, причём импровизацию решил сделать вовсе не лёгкую

Маленький глоток огненного и вкусного кофе. Тык, тык, тык…

Заготовки:

«Нежное Касание»

«Мышь»

«Комар»

«Я Хороший»

Последнюю сейчас лучше не использовать. Использую «Мышь», но сначала делаем подготовку «Нежным касанием». Ого! А облако вокруг Леночки золотом отсвечивает. Так! Не время любоваться! Сплетение восприятий вот. Нити, нити… Как же запутано. Нам сюда. И теперь «Мышь». Пошла мышь… Я её веду прямо по столу к Леночке. Ах, красотка! Жирненькая, серенькая, глазки чёрно-блестящие капельки.

Моё любование прервал женский истерический визг. Леночка вмиг отлипла от стула, подскочила. И я встал вместе с чашкой кофе. Вот тут вышел главный казус, по неопытности, переключил внимание на Лену – соответственно и мышь прыгнула на неё. Прыгнула аж метра на два! Точно ей на левое плечо. Истерический визг перешёл на самый высокий уровень. Трясясь всем телом, служанка бросилась ко мне. Перун свидетель: я этого не хотел! Импровизация, развернулась неожиданной стороной: чашка с горячим кофе пролилась на Леночку, потом на меня, потом разлетелась на кусочки у наших ног. Мышь к тому времени успела убраться в небытие. Осталась лишь Вязина Елена Капитоновна, трясущаяся от страха в моих объятиях.

– Лен! Лена! Всё хорошо! Она убежала! Нет её! – пытался я успокоить её, она лишь сильнее прижалась ко мне. И тут мне на ум пришло более радикальное средство, чем слова. Я взял и поцеловал её в губы.

Она тут же затихла, обмякла и подняла ко мне по-прежнему напуганные глаза. Потом вдруг дёрнулась и решительно отстранилась. Я тоже повернул голову к двери, куда смотрела служанка. Там стояла Наташа.

– Конченый дебил! Я маме расскажу, что ты лапаешь служанок! Когда уже мухоморы заберут тебя?! – сестрёнка остановилась по другую сторону стола.

Я почувствовал, что за моей спиной со стороны кухни тоже появился кто-то, но тут же снова исчез за дверью.

– Наталия Владимировна! Пожалуйста, не надо! Он меня спасал от мыши! Было очень страшно! – побледнев, попыталась объяснить Лена Вязина. – Она прыгнула мне на плечо, а он её прогнал! Саша ничего не сделал плохого! Как мужчина заступился за меня!

– Ты сказала «Саша»?! Как мужчина?! – голубые глаза Наташи стали огромными и лицо чуть вытянулось.

– Простите, я оговорилась – Александр Петрович. Нечаянно, от испуга сказала, – с трепетом объяснялась Леночка.

– Иди говори маме, – я указал сестре на дверь. – Только мы с Леной потом расскажем, как было на самом деле, и ты будешь выглядеть дурой, точно так же как вчера, когда посмела без стука ворваться в мою комнату.

– Это мы ещё посмотрим, кто будет в дураках! – Наташа повернулась, чтобы уйти.

А я подумал, как интересно было бы, сейчас её зафиксировать объектом для меню и посмотреть, что происходит с этой злой сучкой. С другой стороны, Лена была так потрясена, что уйти в этот миг, не сказав ей ни слова, выглядит не по-мужски. А я же, черт дери, как мужчина мышь прогнал, правда иллюзорную. Очень не хотелось разочаровывать даму.

– Сейчас вернусь. Одну минуту, – сказал я, повернувшись к Вязиной, и поспешил за сводной сестрой.

Глава 4

Зеркало вдребезги и красные розы

Догонять Наташу я не собирался. Для фиксации достаточно было увидеть её, идущей по коридору. Когда я вышел из столовой, она почти дошла до лестницы наверх. Скорее! Тык, тык…

«Объект-инфо»

«Разумовская Наталия Владимировна. Возраст 16 лет. Магические способности в начальном состоянии. Резерв магической энергии 46. Высокие ментальные аберрации. В настоящий момент: сильное волнение, растерянность, удивление, злость. Отношение к вам: н… Объект исчез».

Ой-е-е, как интересно! Только на самом интересном месте облом. Так, надо сохранить хотя бы это! Я скопировал это в блокнот в «Объект-инфо» и поспешил вернуться к Лене, чтобы успокоить её. Едва завидев меня, она отложила уборку и тут же начала рассыпаться в извинениях, едва не заплакала. А ведь виной всему была моя дурацкая импровизация с мышью. Нет, чтобы просто пустить мышку на пол.

– У нас мышей здесь не бывает, Александр Петрович. Уж, поверьте мне. Приглашали магов из гильдии Золотого Трилистника – они всех изгнали. Не знаю, откуда эта взялась, – снова пыталась объясниться она. – Не думайте, будто у нас какие-то беспорядки.

Я её прервал, взяв за руку:

– Лен, всё хорошо. Извини, что так вышло. И извини за мою взбалмошную сестру. Давай просто забудем эту маленькую неприятность, – вот здесь я кривил душой. Разве можно назвать неприятность ощущение её трепещущего тела в моих руках? А этот поцелуй, которым я вырвал её из оков ужаса от страшной и ужасной мыши? Ведь она даже почти ответила мне. Губы какие мягкие, сочные! Всё, хватит об этом!

– Да, Александр Петрович. Забудем, – как-то очень неуверенно произнесла она.

– Я сейчас собираюсь в город, не напомнишь, где здесь самая приличная цирюльня и что-то типа гипермаркета? – спросил я, переводя разговор на другую тему. И пояснил: – У меня в памяти провалы после вчерашнего отравления.

– Гипер-мар-ке-та? – по слогам переспросила она.

– Ну, да типа Ашана что-нибудь. Бог ты мой, – я схватился за лоб. В самом деле с памятью у меня не очень. Ну откуда здесь Ашан? – Лавки, магазинчики, где здесь, так чтобы сразу всё в одном месте.

– Как же вы не знаете? – она поджала губки. – Ну вот по Николаевской там много всего. Любые магазины. И цирюльни там все хорошие, но дорогие. Если хотите подешевле, то на рынок Елисеевский или в портовый привоз.

– Ах, на Николаевской. Точно-точно. Вспоминаю, – нихрена, разумеется, я не вспоминал. Потому как просто не мог этого знать. Но хоть какое-то направление задано. Нужно пройтись по округе, немного изучить город, чтобы не выглядеть полным идиотом. А то в иные моменты Наташа оказывается права насчёт меня.

Наташа… Именно она теперь занимала мои мысли. Да, Леночка очень приятная девушка, к ней влечёт, но не более того. А вот Наташа… С первых же минут нашего знакомства выпрыгнула как чёртик из табакерки, вцепилась в меня и царапает коготками. И чёртик этот, надо признать, на редкость привлекательный. В той жизни, где имелись Ашаны, не было возле меня девочки, привлекательнее её. О, Перун! Куда же меня снова понесло?! Сестра она мне, как-никак. Наверное, я с этим не смогу смириться.

Надев серые, узкого кроя брюки и светлую шёлковую рубашку, я взял из шкафчика деньги и направился изучать город. Анталия… В той жизни здесь я бывал трижды проездом в Сидé и в Белек. Ну вот, познакомимся с иной Анталией поближе.

Городишко, я вам скажу, так себе – не столичных масштабов. И видно в этом мире, странном, настолько, что императором Всея Руси стал аж Ульянов Владимир Ильич, что-то пошло очень не так. А может это у нас не так, где Ашаны с Айфонами? Судить не берусь – рано, при учёте моей жалкой подкованности в исторических науках. По Приморской улице, где белели богатые особняки с ухоженными садиками, я без всякой помощи вышел на Николаевскую, широкую, с тенистой аллей и множеством лавок, магазинчиков. Но ещё перед тем, как свернуть на Николаевскую, я почувствовал неладное. Меня неспешно обогнал конный экипаж, и сразу после этого появилось дурацкое чувство, что за мной следит. Но, вопрос, кому я нужен? Нет, не так: кому нахрен нужен задроченый сусел? Скорее всего никому. Разве что сестрёнке, чтобы очередной раз сообщить мне, будто я дебил и её от меня тошнит. Возможно, ощущение, будто за мной кто-то увязался, было обманчивым, но очень стойким. Я оглядывался много раз: но подишь, разбери, кто там увязался, когда на улице вовсе не мало народа.

В общем, отодвинул я это неприятное чувство и лишь ускорил шаг, спеша скрыться в тени магнолий от дневной жары. Лавки Анталийской волости радовали своим разнообразием: овощи, спелые, отборные фрукты в корзинах, одежды на любой вкус, любой фасон, скобяные лавки соседствовали с магазинчиками превосходной керамики. Часто встречались лотки, где можно угоститься квасом, пивом или вином, не бесплатно, разумеется. И рубль здесь ой в какой цене! К примеру, забавного плюшевого медвежонка я купил всего семь с полтиной рублей. В следующей лавке взял коробку шоколадных конфет и бутылку игристого вина. За всё десять рублей тридцать копеек. Конфеты в красной коробке сердечком, я собирался подарить сестрёнке. Всю дорогу не выходила она у меня из головы. Я дважды нырял в меню, тыкал в «блокнот» и перечитывал:

«Разумовская Наталия Владимировна. Возраст 16 лет. Магические способности в начальном состоянии. Резерв магической энергии 46. Высокие ментальные аберрации. В настоящий момент: сильное волнение, растерянность, удивление, злость. Отношение к вам: н… Объект исчез».

Магические способности… Почему мне не сообщил об этом магистр Весериус? И что такое «высокие ментальные аберрации»? В книгах магистра такого нигде не значилось. Но вот ещё возмутительная фишка: у сестрёнки магической энергии аж сорок шесть, в то время как я, со слов Хранителя, чувак крайне одарённый, стартовал всего с пяти! Это что получается? Что если её нормально разозлить, то она вполне способна файерболом по еб..лу? Это я образно так. Может здесь файйерболов вообще не существует. Но про рукотворные молнии магистр говаривал.

А вот и цирюльня. Третья уже. Две я пропустил: не понравились специалисты с ножницами. Какие-то недобрые лица усатых турок или греков. Страх взял, что такой может ненароком перерезать мою хиленькую шейку. Да, кстати, поглядывали они на меня с нескрываемой улыбкой. Стебутся над самим графом Разумовским! Ох, мерзавцы!

Стрижку я заказал самую модную, и цирюльнику – пареньку вполне рязанской внешности – наказал:

– Сделай так, чтобы я стал красавчиком. Чтоб девочки за мной хвостом ходили.

– Семьдесят копеек, – робко произнёс он, напуганный моими пожеланиями. Смотрел на меня он, конечно, ошарашено. Ещё бы, какой-то дрыщ, явно младше его лет на пять, ведёт себя борзо и, несомненно, при бабках. И добавил, – Но юный господин, я обладаю лишь искусством возможного.

– Валяй! Сделай возможное! Всё возможное! – и мысленно добавил, а невозможное – уже мой удел. Не зря я постигаю магические науки.

Паренёк действительно старался, стриг аккуратно, приглаживал, увлажнял, подравнивал. Ублажал морду каким-то кремом, брил редкую поросль. И вот вам – сусел красава лыбится в зеркало. В самом деле стал я чуть приятнее. С таким вряд ли кто пожелает в десна биться, но сильного отвращения уже не вызываю. Пареньку я дал рубль – сдачи не надо. И в миг, когда монета упала в его руку, нечто в голове внятно сказало мне: «Быстро на пол!»

Я и представить не успел, как бы это глупо смотрелось со стороны, но как стоял, так и рухнул под кресло. Упал точно на мои состриженные волосёнки. В этот момент прозвучали выстрелы:

– Бум! Бум! Дзынь! Шмяк!

Паренёк-цирюльник упал рядом со мной. На нас посыпались куски разлетевшегося зеркала. Душно запахло парфюмом из разбитого флакона – ароматная жидкость стекала на меня. Я не успел разглядеть подонка, сделавшего это. Лишь краем глаз засек, как чья-то невысокая фигура, широкая плечами, в тюбетейке и азиатском халате скрылась за повозкой.

– Живой? – я поднял голову.

– Не знаю… – цирюльник испуганно лупал бледными глазками.

– М-да, нехорошо вышло, – я приподнялся, понимая, что продолжения не будет. Не будет сейчас. А вот дальше… Это дурное предчувствие, будто за мной кто-то увязался и разлетевшееся от пуль зеркало, навевало дурные мысли: «А может сусел всё-таки кому-то нужен? Вернее, не он сам, а его жизнь? Кто-то решил, отобрать её?». Что-то слишком много сюрпризов приготовил мне сегодняшний день. Хотя вчера тоже было весело. Ну например, вчера я умер, потом стал суслом, а потом мне понравилась Наташа. Вместе с её мамой и служанкой Леночкой. Плюс меню в моей голове и первые успехи в магии. Ничего себе так – вполне насыщенный впечатлениями день.

– Ты не ранен, нормально всё? – я встал, поглядывая на паренька, достал купюру в двадцать рублей и положил на стол, рядом с его набором ножниц. – Вот тебе хоть какая-то компенсация.

– Спасибо, – он постепенно приходил в себя, поднялся с пола, поглядывая на меня и, видимо удивляясь моей невозмутимости. А когда увидел купюру, оставленную мной, то явно обрадовался и на этой волне решил просветить меня так: – Вам, юный господин, если желаете попасть в истинно качественную цирюльню, то надо в Романские термы. Это сразу за Воротами Адриана. Вы же не из Анталии, верно? Наверное, с северных земель?

Я кивнул, и он, вдохновившись своей полезностью, продолжил:

– Термы там истинно римские. Всё как в старые времена. И цирюльни там ого-го! Магические масла втирают, такие маски накладывают, что потом себя от радости не узнаешь!

– Интересная тема, – согласился я, захрустев битым стеклом под ногами. – Скажи, друг, а как давно отсюда римляне ушли, если термы ещё до сих пор в норме?

– Как вы не знаете вообще о нашей губернии? Римляне были здесь до восемь тысяч четыреста двадцать первого года! Пока Святейший князь Святослав Игоревич не изгнал их, – разъяснил паренёк, бережно убирая мою купюру.

– Очень приятно слышать. А сейчас какой у нас год? – наверное это я зря спросил.

Паренёк нахмурился и посмотрел на меня с подозрением. Потом сообщил уже не так охотно:

– Девять тысяч пятьсот двадцать третий… – и добавил для верности. – От Первой Молнии Царя Небесного!

– Напомни, друг, а куда эта первая молния угодила? – решился я ещё на один опасный вопрос.

– Как куда? В неё… В первую женщину – Еву. От неё же мы, славяне пошли, – он раскрыл пошире бледные глазки.

– То есть она после этого начала рожать славян? – полюбопытствовал я: всё равно уже спалился на полной некомпетентности.

– Ну как вы можете это не знать?! – теперь он уставился на меня с возмущением, будто я сказал что-то оскорбительное. Он очень внятно проговорил: – Разделилась она от этого на много женщин, три из которых оказались славянками!

– Спасибо, друг. Как-то это важное происшествие я запамятовал. Вчера, знаешь ли, траванулся грибочками, и такое в голове твориться, что не всё могу вспомнить, – поделился я своей печалью, заготовленной на подобные случаи. – Кстати, я – граф Разумовский Александр Петрович. Если какие проблемы, обращайся.

– Ага, Ваше Сиятельство, – паренёк расплылся улыбке.

Явно не поверил, щегол. Ну и бог с ним. Я покинул цирюльню и направился назад, намереваясь купить по пути цветы в лавке на углу с Приморской. Пусть думает цирюльник обо мне, что хочет, но я реально граф, и меня так же реально пытались завалить. Вот теперь будут вопросы к Весериусу. Пусть поделится размышлениями, в какую блудню он меня втянул. Кстати, немаловажный мазок по живописному полотну событий: я вообще не испугался. Видимо, после знакомства с жизнью после смерти, смерть представляется очень прикольной штукой.

Уже подходя к нашему дому, неся пышный букет красных роз, я подумал, что стоило купить ещё один букет или даже два. Ведь у меня осталось больше двухсот рублей, это при том, что я приобрёл для себя компактную кожаную сумку с ремешком через плечо, мундштук средней длинны, спички и две пачки сигарет. Наверное, не стоило мне начинать курить, но эти два дня так потрепали мои нервы, что сложно отпустить эту скверную привычку. И если так разобраться, я теперь маг: моё здоровье тоже в моих руках. Ведь со слов Весериуса, хорошие маги живут многие сотни лет и даже тысячи: в общем, пока не настрохренеет.

Бутылку с игристым и конфеты я сразу спрятал у себя в шкафу, цветы пока оставил прямо на письменном столе. Тихонько вышел. Из комнаты Наташи доносился ещё неизвестный мне строгий женский голос – наверное, у сестрёнки ещё шли занятия. И это очень хорошо, как раз удобный случай, сделать всё, что я задумал. Леночку я нашёл в той же подсобной комнате, где впервые увидел вчера.

– Александр Петрович… – она повернулась ко мне с растерянной улыбкой, явно разглядывая меня и в то же время тушуясь. Пытаясь понять, что так изменилось в моём лице и тут же отводя взгляд.

– Лен, медвежонка хочу передать твоей дочке, – явил из-за спины косолапого, перевязанного розовой ленточкой, под которой топырились шоколадка и маленькая упаковка ирисок.

– Но Александр Петрович… – она даже убрала руки за спину.

Казалось, сейчас заплачет.

– Не стесняйся, пожалуйста, возьми. Хочу порадовать твою дочку и немножко тебя, за то, что добра ко мне, несмотря на мою ужасную внешность, – подошёл и прижал мишку к её груди.

– Вы совсем неплохо выглядите. Очень хорошо! – выдохнула она, всё-таки вернув руки из-за спины.

От этих слов мне захотелось её расцеловать. Выпустить ещё одну иллюзорную мышь, а потом спасать госпожу Вяземскую в своих объятиях.

– Я не знаю, что происходит, но правда вы так изменились, – продолжила она испытывать меня комплиментами. – Разговариваете как взрослый, умный мужчина, а вам всего семнадцать.

– Леночка, знаешь, что я хочу сейчас? Поцеловать за эти слова, – искренне признал я.

– Не надо, – она замотала головой. – Это очень нехорошо. Пожалуйста, не надо. Меня ваша матушка прогонит.

– Но в щёчку же можно? – я-то знаю, что у женщин не нужно спрашивать разрешение в таких каверзных случаях. Есть такое очень верное мужское правило: просто делай. Поэтому не ждал ответа – чмокнул её, задев краешек губ. Вложил мишку ей в руки и ушёл, оставляя краснеть наедине с собой.

Как же мне хотелось посмотреть, что с Леночкой творится через опциональное меню, но увы, не тот случай, когда можно. Так, теперь букет роз. Ведь сусел, он уже не совсем сусел – он хочет понравиться и надеется, что у него это выйдет. Я проворно поднялся в свою комнату, по пути отмечая, что на втором этаже немножко тянет табачным дымом: возможно «мама» находилась у себя и не закрыла плотно дверь. Тем лучше – я ещё не знаком с её комнатой. Взяв букет, я всё-таки завернул по пути в ванную, чтобы ещё раз насладиться переменами в суслячей морде.

Знаете, Лена немного загнула, насчёт моего волшебного превращения: не так уж я хорош. Даже слишком не так. Но прежнего отвращения мой образ не вызывал. Ну да, стрёмненький, тщедушненький, ушки чуть топырятся, но не урод. К такому как я можно вполне привыкнуть. И подстрижен хорошо. А ещё от меня приятно пахнет, ведь целый флакон парфюма пролился в цирюльне. И глаза у меня ясные, умные, вовсе без очков, хотя лёгкая муть перед глазами. Граф Разумовский, бля!

Я вышел, торжественно держа букет. Дверь в комнату «мамы» и впрямь приоткрыта. Тук-тук-тук!

– Открыто, – её голос бархатистый, обволакивающий голос.

Она стояла у огромного зеркала, в тонком шёлковом халате бледно-розового цвета, укладывая мокрые волосы. Повернулась ко мне вполоборота, и тут же её глаза стали светлее и больше:

– Что случилось, Саш?

– Случилось совсем немного. Хочу подарить тебе цветы, – я подошёл, украдкой бросив взгляд вправо: а у неё, оказывается две большие комнаты. Спальня там дальше.

– Ты меня снова пугаешь. Ну что с тобой происходит? – она бросила расчёску и повернулась ко мне.

– Разве тебе это не нравится? – я осторожно, чтобы не уколоть, вложил розы в её руки.

– Очень нравится, но… Саш, я не знаю, что думать. Мне тревожно, – она так же осторожно, положила букет на тумбочку.

– Мам, – я обнял её и поцеловал в щеку.

– Нет, ты с ума сошёл! – её грудь часто вздымалась, прижимаясь к моей.

– Мне просто хочется делать тебе приятное. Что здесь сумасшедшего? – я медленно разжал руки, чувствуя, как её тёплое, близкое тело, проступающее под тонким халатом, начинает меня дразнить. Этого ещё не хватало сейчас! Если она почувствует, то всё может очень скверно повернуться.

– Ничего сумасшедшего, но знаешь… – она подбирала слова, то поднимая глаза ко мне, то глядя на цветы. – Ты за два дня будто повзрослел лет на десять.

– Разве? – играя в непонимание, я повернулся к зеркалу и провёл ладонью по лицу, теперь идеально гладкому – редкие волоски тщательно выбрил цирюльник.

– Я не об этом. О том, как ты теперь разговариваешь и о твоих поступках, – попыталась объяснить она.

– Ты очень красивая женщина, и я хотел подчеркнуть это цветами. Только и всего, – как бы мне хотелось глянуть сейчас в меню, что за настроения гуляют в Ирине Львовне. Рискнуть, зависнуть, на пол минутки. И я придумал, интересный ход. Сказал так: – Я кое-что хотел спросить, снова подводит память. Сейчас… – фиксирую её, тык, тык, тык, одновременно разыгрываю задумчивость.

«Объект-инфо»:

«Разумовская Ирина Львовна. Возраст 36 лет. Магическими техниками не обладает. Сильное волнение. Сильное удивление. Радость. Отношение к вам: проявление интереса, непонимание, потребность в общении с вами, лёгкая симпатия».

Ого, «мама»! Ну, ну… Мы ещё очень даже пообщаемся. И о лёгкой симпатии тоже. А сейчас мне нужно скорее что-то спросить, я и так слишком завис.

– Извини, что-то у меня с памятью не ладится. Важно было спросить тебя и забыл. Ах, вот, в Москву мы поедем все вместе и на чём?

– Ты, я и Наташа. Как на чём? Через «Ласковый ветер», конечно. Я уже оплатила. К сожалению, большая очередь в Москву, пришлось взять билеты на аж двадцать третье июня, – сообщила она. – И я тебя попрошу… Сегодня я приду поздно, пожалуйста, не ссорьтесь с Наташей. Да, она бывает очень вредной. Знаю, как тебе с ней непросто, но ты же старше на целый год. А сейчас мне кажется на все десять. Не поддавайся на её выходки.

– Хорошо, очень постараюсь, – заверил я, прикидывая: сегодня семнадцатое, значит в Москву через пять дней.

– И ещё, если не приду до утра, не беспокойтесь, – нехотя добавила она, снова посмотрев на цветы.

– Ты куда вообще собираешься? – закравшаяся мысль, мне отчего-то не понравилась: «Уж не любовник ли у Ирины Львовны?»

– Сегодня вечер в доме Гроздовских, а от них быстро не вырвешься. Будет много гостей, – пояснила она. – И, возможно, там будет сам Владимир Ильич. – Видя непонимание в моих глазах, она пояснила: – Ульянов.

Я кивнул и пошёл к себе, размышляя: Ульянов Владимир Ильич. Надо же, сам! Надеюсь, память меня не подводила и если нынешнего императора величать Илья Сергеевич, то будет на вечере у неведомых мне Гроздовских сам принц.

«Ирочка, ты в самом деле хочешь клеить принца?» – меня даже тихонько царапнула ревность.

Ладно, не сусла это дело. Но и у меня тоже может случиться весёлый вечер. Интересно, как Наташа отреагирует на бутылочку игристого с коробкой конфет. Коробка-то сердечком. Ах, да, ещё занятия с магистром. Нельзя ли их отодвинуть на ночь или провести раньше? Я мысленно призвал: «Весериус, появись! Ну давай, нужен очень!». И кстати, что такое «Ласковый ветер»? Вряд ли у них есть самолёты, если на улицах, я не видел транспорта сложнее конного экипажа. Да, кстати, Ульянов Владимир Ильич, взывал здесь к народу вовсе не с броневика, а с кареты – этот прикол мне в памяти чётко отложился.

Проходя мимо двери Наташи я остановился. «Сучка! Ты мой самый вкусный десерт! Я должен до тебя добраться!».

«Весериус, отзовись же! А то зайду к Наташе и не будет тогда вечерних занятий!»

Весериус отозвался лишь часа через полтора. После того как я отработал последнее задание и провёл довольно много времени, расширяя канал с Эфиром. Кстати, поднял магическую энергию аж до 230 – это с учётом, что я сегодня заметно её потратил. И ещё я успел улучшить заготовку, которую сегодня, увы, не испытал – «Я Хороший». Заготовка по моему мнению вышла действенная, чёткая. Вот её я надеюсь опробовать на Наташе. Не мышей же пускать ей за воротник. Хотя тоже интересная мысль.

В общем, объявился, Хранитель…

И я ему сразу с порога тонкого мира вместо «Зрасьте»:

– Уважаемый заступник, заботливый покровитель рода, как так вышло, что меня сегодня едва не пристрелили в цирюльне? Вот объясни сирому и убогому суслу, откуда у этого зверька враги?

Знаете, что он ответил?

Глава 5

Языком по лодыжке

– Жизнь полна неожиданностей, – печальным голосом вещал Весериус.

– Да ладно?! – я аж встрепенулся от шокирующей новости. Магистр умел удивить.

– Знаю я об этом неприятном происшествии – уже считал с тебя. Даже проникся мерой праведного возмущения, – беззвучно сообщил маг. – Пока у меня нет догадок, кому это нужно. Твоя тушка явно не имеет ценности, разве что в Кунсткамеру. А вот титул, принадлежность рода, тут да, возможно всякое. Понимаешь ли, пасть жертвой заказного убийства у любого дворянина шансов гораздо больше, чем у простолюдина. Но успокою. Простолюдины гораздо чаще гибнут в кабацких драках и в тёмных переулках.

– И в московских подворотнях, натыкаясь на гопников, – дополнил я. – Оставим этот вопрос пока открытым. Ну-ка посмотри на это… – я вошёл в меню и открыл сохранение в блокноте: «Разумовская Наталия Владимировна. Возраст 16 лет. Магические способности в начальном состоянии. Резерв магической энергии 46. Высокие ментальные аберрации. В настоящий момент: сильное волнение, растерянность, удивление, злость. Отношение к вам: н… Объект исчез».

– Просвети, что значит «Высокие ментальные аберрации» и как у неё может быть энергии аж сорок шесть, если я, весь такой одарённый, начинал всего с пяти крошечных единиц?

– А вот это очень интересно, – Весериус переместился к столу – я это почувствовал его движение.

– Ментальные аберрации… Ментальные аберрации, да ещё высокие… – произнёс он. – Такое может быть в двух случаях. Первое: в ней скрыта какая-то серьёзная магическая способность. Именно серьёзная и уже развитая. Это вовсе не то, что значится под «Магические способности в начальном состоянии». В зачаточном состоянии в нашем мире они встречаются у многих. Второе: она была в прошлой жизни ведьмой и в ней сильная связь фамильяром, который пока дремлет, может даже не в этом мире.

– Вот! – я вытянул палец в сторону места, где, вероятно, был магистр. – Точно, она была ведьмой! Злобной ведьмой, от которой страдали несчастные мужчины! И ей же, сучка, осталась! А что такое фамильяр?

– Ну так… Фамильяр – это фамильяр. Чего уж там, – пояснил магистр.

– Как я сразу недопёр! – я схватился за голову. – А стол, – ткнул пальцам в столешницу, – это стол? Верно? Я ничего не путаю?

– Не, ты такой ограниченный, скажем так, неинформированный. У тебя чего, ума не хватило, посмотреть в энциклопедии? Фамильяр – это существо из тонкого плана, которое способно появляться в этом мире во плоти и служить ведьме, – лениво пояснил Весериус и возмутился: – Но как же так?! Как же я не заметил раньше её аномалии?! Не представляю, как я такое мог проморгать. Нужно её сейчас же осмотреть. Хочешь со мной?

– Предлагаешь вломиться к ней в комнату? – мысль была несколько тревожной, особенно после просьбы Ирины Львовны.

– Да, вломиться, но оставаясь незаметными в тонком плане, – магистр всплыл к потолку, и я всё яснее ощущал его невидимое пока тонкое тело.

– Каким образом с тобой? Ты предлагаешь мне снова умереть? – я рассмеялся.

– Нет. Всего лишь уснуть. Заодно тело отдохнёт. Если хочешь со мной, ложись на кровать и концентрируйся на точке входа Эфирного канала, – ответил он.

Разумеется, я хотел. Хотел ещё как! Я лёг, но прежде, чем закрыть глаза, приподнялся и спросил:

– А какого хрена у неё магическая энергия изначально выше моей?! Я супер-одарённый или вислая балыська?

– Тут нет прямой связи с одарённостью, как и с эрекцией. Просто так карты легли, – пояснил он. – Ровно как у простака в кармане в какой-то момент может оказаться денег больше, чем у графа.

«Интересно карты легли. Снова колода краплёная», – решил я и закрыл глаза. Так… где там моя концентрация? Где эта гребная точка входа в эфирный канал?

– Теперь почувствуй тонкое тело. Тебе это будет легко, достаточно вспомнить, ощущение после смерти и особо перед тем, как склеился с этим телом, – беззвучно проговорил он. – Есть. А теперь пошевелись им. Как только почувствуешь движение относительно тела, так резко выкатывайся или всплывай.

– Ух, бля! – я так и вывалился из сусла и сразу воспарил к потолку. – Весериус, это же круто! Я в шоке! А с тушкой-то что? Она теперь дохлая?

– Нет, конечно. Живее все живых. Она в состоянии глубокого сна. Но надолго покидать её нельзя, – от движения магистра качнулся балдахин – я уже знал, что при желании тонкое тело может уплотниться и воздействовать на материальный мир.

– Вот что важно, – Весериус поймал меня за край рубахи. – Ни в коем случае не выходи из тела без меня. Это очень опасно. Лишь потом, когда ты научишься делать надёжного Стража, тогда можешь попробовать короткие вылазки. Пока только под моим присмотром. Всё, давай к Наташеньке.

Мы прошли через стену и двинулись по коридору. Вот и её дверь. Входим без стука и даже не открывая дубовую створку. Облом… Наташи здесь нет.

– Это хорошо, что её нет, – сообщил магистр.

– Позвольте полюбопытствовать, чем? – я подлетел к письменному столу, разглядывая разбросные на нём книги и учебники: «Мировая география», «Три версии славянской истории», «Слово Перуна», «Астральная математика».

– Тем, что это хороший шанс сыграть в охотника. Твоя задача почувствовать, в каком направлении она находится, и мы полетим туда, – он остановился у окна.

Я не спешил. Очень хотелось оглядеть её комнату, понять, чем дышит, ведьма-сестрёнка. Пролетев мимо гардероба, я повернул к её кровати. Внимание привлёк тёмный краешек чего-то похожего на книгу, прикрытую подушкой. Любопытно: «Графиня, что вы читаете перед сном? Вряд ли учебник по высшей математике!» Я попытался вытянуть книгу из-под подушки, но пальцы хватали лишь пустоту.

– Неправильно делаешь, – усмехнулся магистр. – Чтобы рука или иная часть тела стала плотнее, нужно переместить внимание в неё и прочувствовать. Чем ярче сможешь ощутить своё тело, тем плотнее оно будет.

Я переместил внимание в пальцы. Вот они… вроде что-то чувствую. Всё сильнее ощущаю тепло в них. Ого! Чувствую прикосновение к книге! Отлично! Она поддалась, выскользнула из-под подушки. Что там у нас? «Темные ночи княгини Анны». Открыл на закладке, читаю: «…Наконец она добилась своего. Его твёрдый воин был перед её нежными, приоткрытыми во вздохе губами. В предвкушении Анна облизнулась и подняла к искусителю полный желания взгляд. Чуть помедлила и втянула в себя его вздрогнувшую плоть…». С ума сойти! Какие увлекательные книги читает юная графиня! Я должен об этом с ней поговорить!

– Давай, летим! Потом возьмёшь у неё почитать, – прервал меня Хранитель.

– Так, что делать? Как мне её почувствовать, где она находится? – я оставил книгу рядом с подушкой.

– Для начала представь её. Как будет ясный образ, так задай мысленный вопрос: «где она сейчас», – пояснил он.

Я сосредоточился. Когда моё воображение нарисовало милое личико, задался нужным вопросом. Тут же пришло ощущение, что Наташа недалеко в саду или на берегу моря.

– Туда! – я указал направление рукой и вылетел в окно.

Юную графиню мы действительно нашли на берегу моря, где до сих пор у меня не имелось возможности побывать. Она недавно вышла из воды, что было видно по её мокрым золотисто-рыжеватым волосам, и влажной тунике, соблазнительно облегавшей тело. Вид, я вам скажу, на редкость э-э… возмутительный. Из-за её вида не было возможности полюбоваться морем, а оно тоже было прекрасно в закате с рубиновым отсверком в лёгкой волне.

– Не мешай мне минут пять, – сказал магистр. – Я её внимательно посмотрю. Можешь пока камешки в воду покидать – потренируй своё тонкое тело.

– Давай, – махнул рукой я, однако решил не камешки кидать, а сначала довести до конца то, что не вышло перед полуднем – посмотреть отношение сестрёнки ко мне. Перун Славный, как же удобно работать с тонкого плана, где тебе никто не мешает и нет страхов, что тебя запишут в идиоты из-за зависания. Может быть, угрозы Весериуса, мол, не смей выходить из тела сам, преувеличены. Но, ладно – к делу! Фиксирую объект. Тык, тык, тык:

«Объект-инфо»

«Разумовская Наталия Владимировна. Возраст 16 лет. Магические способности в начальном состоянии. Резерв магической энергии 33. Высокие ментальные аберрации. В настоящий момент: приятное расслабление, удовольствие. Отношение к вам: неприязнь на уровне брезгливости, потребность в общении с вами, потребность в вашем внимании, потребность в восхищении с вашей стороны, потребность в доминировании над вами, потребность почувствовать ваш язык на лодыжках и ступнях своих ног, потребность назвать вас Лавриком».

Стоп! Стоп! Что за хрень?! Смотрю ещё раз: «потребность почувствовать ваш язык на лодыжках и ступнях своих ног»! Что происходит?! Что было между Наташенькой и суслом? А это что: «потребность назвать вас Лавриком»?!

У меня мозг закипает. Если, конечно, на тонком плане у меня он есть. Явно происходит полная хрень! Кто-такой Лаврик? Возвращаюсь на пару строк назад. У неё видите ли потребность в доминировании надо мной, вернее суслом? В какие интересные игры вы там играли? Моё богатое воображение рисует жалкого очкарика, дрожащего от страха на коленях перед ней. Она строго и гордо возвышается над ним, облачённая в эротичный наряд черной кожи с шипами – доминанта, бля! И плётка в её жестокой и нежной ручке.

«Так, Лаврик, высунул, сученок, язык! Ну-ка лижи мою ножку! Давай! Мокро и прилежно!, – плётка рассекает воздух и обрушивается на голую спинку тщедушного существа: Вот тебе! Вот тебе, сученок!». «Ай! Ай! Госпожа! Только не бей! Уже лижу! М-мя! М-мя!» – дрожащий язычок сусла проворно увлажняет её ступни. И попробуй не повинуйся. Ведь явно сестрёнка хоть и младше, но физически сильнее. Захочет – придушит.

Мои забавные фантазии прервал беззвучный голос Хранителя:

– Не слишком понятно, но она совершенно точно была в прошлой жизни ведьмой. При чём возможно, не в этом мире. В ней сильная связь с фамильяром. Я не могу найти путь к нему. Это может сделать только она. Если бы выйти на фамильяра, отыскать его сущность на тонком плане, то можно было бы узнать их общее прошлое. И сама девочка очень непростая. Могу, с уверенностью сказать: у неё срыта склонность к тепловой магии. Если её открыть, она будет сильнее моей.

– То есть она может файерболом по еб..лу? – по привычке упрости я.

– Файерболы есть лишь в фантазиях людей твоего прежнего мира. Наша реальность сложнее, но в чём-то интереснее. Наташа если раскроется, может тебя заморозить или сжечь. Это предположение. Так что не зли слишком эту малышку – нередки случаи спонтанного раскрытия на пике эмоций, – предостерёг он.

– Погляди на это, – я показал ему последнюю запись из «Объект-инфо». – Что это значит? Кто такой Лаврик? Прежний Сашенька ей в самом деле ноги облизывал?

Весериус подавился смехом:

– С этим разбирайся сам. Разве плохо, когда такая весёлая семья? На твоём месте мне бы это понравилось. Эх, где мои семнадцать лет и прежнее тело! Иногда подумываю, может воплотиться в кого-нибудь.

– Послушай, Весериус… – я повернулся, глядя в след Наташи. Она явно почувствовала что-то, останавливалась, глядя в нашу сторону.

– Ну? – он отлетел к молодой пальме, шелестевшей в лёгком ветерке.

– Я хочу взять выходной на сегодняшний вечер. Все вчерашние задания я отработал, и можешь мне накинуть новых на завтра, – доложил я, волоча ноги по лепесткам оранжевых шафранов.

– Понимаю. Мачеха придёт поздно. Такой чудесный шанс полизать ножки юной ведьмы под игристое розовое! – рассмеялся он.

– Я не буду ей ничего лизать. Скорее это сделает она и чуть выше! – вспыхнул я.

– Давай, давай, потом расскажешь, кто кого. Но, – магистр ловко перевернулся в воздухе. – Всё-таки одно важное занятие мы проведём. Обучу тебя важной технике, и твоё опциональное меню пополнится сведениями о новой магической школе. Которая называется… – он сделал ещё один кульбит, придерживая шляпу. – Крепость Ветра. В общем, летим в твою комнату. Занятие займёт не больше часа. Для тебя это очень важно, учитывая случай в цирюльне.

– Идёт, – я рассудил, что у меня останется достаточно времени, чтобы пообщаться с Наташей. – Только залетим к ней на несколько минут, – я вспомнил про заготовку «Я Хороший». – Хочу кое-что испытать, пока мы незаметны.

У меня долго не получалось: всякий раз, когда я делал «Нежное Касание», проникая в фиолетовое с розовым отблеском облако, узлы её восприятия каким-то образом ускользали. Магистр, пребывая в отличном настроении, посмеивался и витал вокруг меня. Как же мне повезло, что я взялся за это из тонкого плана! Если бы я пытался прокрасться в восприятие сестрёнки, будучи в материальном теле, она бы уже десяток раз успела назвать меня идиотом. Но наконец я добился своего, торжественно пустил заготовку «Я Хороший». Да, да, пусть осознает, что я вовсе не плох. Усвоит, что я не дебил, и даже вовсе не урод. Не знаю, как оно сработает, но что-то должно изменить в её отношении ко мне. Может быть, с её глаз хотя бы упадут шоры, разрушатся прежние стереотипы и ведьмочка взглянет на меня по-новому. Едва моя заготовка пошла в ход, как юная графиня, вздрогнула. Отложив книгу, встала со стула. Она явно что-то почувствовала.

– Всё, уходим, – прошептал я, хотя она не могла меня услышать, даже если бы я заорал ей на ухо. – Хотя нет! – я остановился, не достигнув стены и вернулся к ней.

– Давай скорее, что ли, – Весериус повернулся ко мне.

– Минуту, – подлетел к Наташе, обнял её бестелесной рукой и поцеловал в губы.

– Извращенец! – расхохотался маг. – Ты её ещё трахни, не выходя из тонкого плана!

– Это так смешно? – я отплыл назад к стене. – Слушай, а кто её отец?

– Владимир, – Весериус не прекращал забавляться.

– Это я догадался? Кто он вообще? Чин, титул, откуда родом, чем прославился? – я выплыл в коридор.

– Этим я не интересовался. До сегодняшнего дня она мне не была интересна. Знаю только, что фамилию Разумовская она получила лишь после смерти твоего… ну как бы твоего отца. До этого именовалась, как Наталия Владимировна Гортес. Такая фамилия среди титулованных особ Российской Империи вроде не числится, – пояснил он, проследовав в мою комнату.

К концу занятий у меня раскалывалась голова. Кажется, они продлились гораздо больше часа. За окном уже сгустились сумерки и зажглись первые звезды. Зато у меня появилась новая заготовка, основанная на магической школе Крепость Ветра. Название ей я оставил такое же, как предложил магистр: «Щит Ахилла». Активировалась почти мгновенно сосредоточением на самой заготовке и одновременным распрямлением пальцев правой руки, собранных в кулак. Быстро, удобно. Чпок! Передо мной почти невидимый защитный барьер, похожий на слой дрожащего воздуха. Если всё сделано верно, то магический щит может отклонить даже летящую в меня пулю. А уж спасти от удара кулаком в дыню или тесарем под ребро – это вообще не вопрос. Если успеешь среагировать, конечно. Чтобы быть всегда на чеку, у меня уже имеется слегка прокаченная интуиция. Её буду тренировать.

Когда я собирался испытать «Щит Ахилла» ещё раз, раздался стук в дверь.

– Сердечных побед тебе! И не напивайтесь слишком, малыши! – Хранитель рассмеялся и отбыл в неведомом направлении.

– Войдите! – ответил я на стук, одновременно поверяя интуицию: Лена или Наташа? Лена вряд ли могла прийти в это время, уборку она делает днём. А Наташа вроде как заходит без стука. Или я её плохо знаю. Увы, вместо интуиции я пытался пользоваться логикой.

Дверь распахнулась, на пороге стояла юная графиня:

– Ты хотел поговорить. Что тебе от меня нужно?

– Хотел и поговорить, и сделать тебе подарок. Проходи, дорогая сестрёнка, – я встал, дружелюбным жестом приглашая её.

– То есть ты хочешь о чем-то меня просить, так? – она усмехнулась и вошла в комнату, закрыв за собой дверь.

– С чего ты взяла. Просто хочу сделать тебе приятное, – открыв дверку шкафа, я протянул руку к коробке конфет.

– Зачем тебе это нужно? – насторожилась она. – Ты хоть понимаешь, кто я, и кто ты?

– Конечно понимаю: я – граф, Александр Петрович Разумовский, – теперь я не торопился явить коробку. – А ты – юная графиня, Наталия Владимировна Гортес, но теперь тоже Разумовская. Мне приятно разделять с тобой эту достойную фамилию.

– Вот ты дурак, зачем ты всё это говоришь, – она занервничала, это чувствовалось без всякого меню.

И сейчас самое время было её смягчить. Пока не слишком заметно, чтобы работала моя заготовка «Я Хороший». Хотя, если бы не внедрённая заготовка, может я уже услышал больше негатива в свой адрес.

– Наташ, это тебе, – я протянул ей коробку, повернув так, чтобы было видна её форма – сердечко, красное. – Купил маме цветы, а тебе сладкое. Хотя потом пожалел, что тебе тоже не купил цветы.

Она явно не знала, что сказать. Стояла растерянной, держа в руках коробку, зачем-то изучая надписи на ней. И я пошёл в атаку на девичье сердце:

– А ещё, мама придёт сегодня поздно, если ты не боишься, то можно пойти на маленькую шалость. Ты же смелая девочка и любишь делать всё не по правилам.

– Какую шалость? – она подняла глаза ко мне.

– У меня есть бутылка шипучего вина. Если ты, конечно, не боишься, – хитро подчеркнул я, – то… можно её распить.

– Я ничего не боюсь. Ты очень странный сегодня, – она села в кресло, держа в руках конфеты.

– Да, я знаю. Я стал другим человеком. Хочешь – верь, хочешь – нет, но больше не существует того жалкого мальчика, которого ты справедливо называла идиотом. Я другой, – сказав это, я решительно повернулся к ней, держа бутылку игристого и чайную чашку.

Она молчала, снова не зная, что сказать. Вертелось на языке, спросить её, кто такой Лаврик, но я решил пока не рисковать: вдруг для милой нераскрытой ведьмочки за этим именем крылось что-то слишком важное.

– Ты когда-нибудь пила игристое вино? – спросил я, неторопливо выкручивая пробку.

– Тебя будто подменили. Ты слишком не такой, – она пронзительно глянула на меня. – Вообще стал какой-то…

– Верно. Я не шучу, что стал другим человеком. Я не тот затравленный мальчик, кушающий мухоморы и несущий бред. И я хочу, чтобы ты это поняла, – я налил полчашки шипучки и протянул ей. – Извини посуда только такая. Только маме не говори про вино.

– Мне это не нравится, – сказала она, приняв чашку и глядя как лопаются в вине крошечные пузырьки.

– Что не нравится? Это вино, или то, что я стал другим? – я знал ответ, но хотел услышать от неё.

– Всё не нравится. Я открою конфеты, – отпив несколько глотков, она поставила чашку на стол и вскрыла коробку.

– Наташ,.. – я присел на корточки возле неё и осторожно положил ей руку на колено.

Она дёрнулась от моего прикосновения и уставилась на меня глазами… нет, не напуганными, а какими-то настороженными и внимательными. Глазами выжидающей хищницы.

– Я знаю, что в тебе много беспокойства. Иногда, кажется, ты взорвёшься от напряжения. Не хочешь поговорить об этом? – спросил я.

– Это не твоё дело! Ясно! – она оттолкнула мою руку.

– Ведь я мог бы помочь, – взяв чашку со стола, я допил шипучку и налил ещё, протянув ей.

В этот раз она выпила больше половины даже с какой-то жадностью и сразу откусила кусочек конфеты.

– Ты мне очень дорога. Давай сделаем наши отношения добрыми? И тебе так будет приятнее и мне, – предложил я.

– Я не понимаю, что ты от меня хочешь? – почему-то на её губах проступила улыбка, хотя она не вязалась со строгим взглядом синих глаз.

– Хочу тебя поцеловать и наладить отношения, – сказал я, придвинувшись к ней.

– Ты правила знаешь, поцелуй ниже колена. Делай! – повелительно сказала она. – Сегодня я позволяю тебе сказать, что ты меня любишь.

А вот этого я не ожидал. Нет, я ожидал нечто подобное, после многократных прочтений сведений о ней в меню, но… не был к такому повороту готов.

Поцелуй ниже коленей… Как интересно. Дозволенной области коснулись мои пальцы и я, нежно касаясь ими провёл по её лодыжке. Её глаза расширились, а я, забирая инициативу, вдруг спросил:

– Ты же ревнуешь меня к нашей служанке Леночке?

– Ты вообще, что ли дурак? – она занервничала, уже неё обращая внимания на мою руку, ласкавшую её ножку. – Как я могу тебя ревновать к какой-то служанке? Тебя?! С ума сошёл?

– Ладно, если не имеешь ничего против, то я завтра куплю такие же конфеты для Леночки, – я взял с коробки конфету, чувствуя, как растёт волнение юной графини. Только бы не переиграть, только бы не взорвалась. Как там говорил Весериус: «нередки случаи спонтанного раскрытия на пике эмоций». Вдруг раскроется сейчас и превратится в какую-нибудь Бабу-Ягу.

– Я не понимаю, ты издеваешься надо мной что ли? – наконец отозвалась она, голос чуть подрагивал.

– Наташ, я просто хочу наладить с тобой отношения. Правда, ты мне дорога, – я взял её руку, и она её даже не вырвала. – Я тебя поцелую в щёчку в знак наших добрых отношений.

Помните, спрашивать такое не надо? Я и не спросил: обнял её и прижался губами к тёпленькой, бархатистой щеке. Она неуверенно пыталась отстраниться, за что получила будто случайный поцелуй в губы. Когда я её отпустил, госпожа графиня, казалась полностью сбитой с толка: щёки красные, глаза сверкают и растерянно бегают по сторонам.

– А ты знаешь, кто такой Лаврик? – спросил я, налив в чашку вино и протянув ей.

– Саша… – она покачала головой, взяв чашку. – Не понимаю, что происходит.

Саша?! Ого! Я был уверен, что сусла она никогда не называла по имени. Если я прав, то теперь в наших странных отношениях действительно произошли большие перемены. А ещё, несмотря на её растерянность, непонимание, выпитое вино, её глаза словно стали осмысленнее, взрослее.

– Давай мы это потом обсудим. Всё сложное оставим на потом. Мне нужно сказать тебе очень многое, но сейчас давай просто расслабимся. Расслабимся в том приятном мире, который между нами восстановился, – предложил я.

Она неуверенно кивнула и сделала несколько глотков их кружки.

– Не вздумай маме пожаловаться, что я тебя поил шипучкой, – как бы в шутку сказал я.

– Я не дурочка, – ответила она, не возражая против моей руки на своей коленке.

И этот ответ мне очень понравился. Он означал, что между нами уже есть кое-какие доверительные отношения, которые я постараюсь сделать прочнее.

– Откуда ты знаешь про Лаврика? – неожиданно спросила она.

– Потом объясню. Сначала скажи, кто он? – я поднёс к её губам конфету, и поводил ею, дразня сестренку.

Глава 6

Как стать Лавриком

После нескольких попыток Наташа поймала конфету зубками. Откусила прямо из моих пальцев и долго молчала, о чём-то размышляя – это было видно по её глазам, смотревшим куда-то мимо меня. Потом сказала:

– Не знаю, кто он. Имя, дурацкое, как у клоуна. Меня это имя мучает много лет.

Снова поймала конфету ртом, и добавила:

– Лавриком я назвала игрушку в детстве. Тебя тоже так называла, когда злилась. Мне очень нужен Лаврик. Хочешь стать им? – она улыбнулась, и это, пожалуй, впервые, выглядело мило, по-доброму. Видно, шипучка расслабила её.

– Как мне им стать? И как он выглядит? – пожалуй, больше не стоит наливать ей вино, решил я. Хотя осталось там меньше четверти бутылки.

– Не знаю. Во сне он такой урод, – она хохотнула: – Как ты. Шерсть тёмная, рыжая с боков, морда обезьянки. Уши длинные, как у зайца. В общем, жуткое чудовище – таким он иногда снится мне. И я его ругаю, за то, что он меня оставил, когда был так нужен. Но это же только сон, правда?

– Правда, забавный сон. Но у меня же нет шерсти, – теперь и мне стало весело.

– Но ты же тоже урод, – привела она свой убедительный аргумент. – Урод и чудовище. И уши у тебя тоже большие, жаль, что не длинные.

– Но я же заметно похорошел, и скоро стану красавчиком. Смотри на меня, – я приблизил к ней лицо.

– Красавчиком? – она рассмеялась, качая головой. – Но, если честно, ты стал лучше.

Неужели, действует заготовка «Я хороший»? Или вино?

– Давай поцелуемся? – я ещё приблизился к ней. И зачем было спрашивать?

Чуть раньше, чем она это проговорила, мои губы успели коснуться её губ.

– Разрешу, только если станешь Лавриком, – она оттолкнула меня.

– Что я должен делать? – меня её близость начинала дразнить.

– Подчиняться мне во всём. Выполнять мои приказы, – она потянулась к чашке вина. – Ты должен быть полностью моим как игрушка.

– Ого, какие серьёзные требования! – я едва сдержал смех. – Какая будет награда, властная госпожа? Мы будем целоваться? – как же мне хотелось это сделать сейчас всерьёз. По-взрослому, чувствуя её приоткрытый рот, язык и трепет юного тела.

– Только ножки, – она мило улыбнулась.

–– Выше колена, – я поднял ставки.

– Если я сама того захочу, – она сделала глоток из чашки, не отрывая взгляда от моих глаз.

– А тебя не смущает, что мы брат и сестра? – я прищурился.

– А тебя смущает? Ты же трус, правда? Ах, как ты боишься! – она усмехнулась. – Ты всегда меня боялся, даже когда я была совсем маленькой. Помнишь, как я тебе разбила нос палкой, и ты плакал, побежал жаловаться папочке? А помнишь, как ты описался, когда я в темноте зашла в костюме ведьмы?

– Не помню, – вовсе не соврал я. – И я теперь вовсе не трус. Хочешь, проверь, – во мне шевельнулось желание рассказать о сегодняшнем случае в цирюльне, но я сдержался. Слишком о многом нужно было с ней поговорить, но нельзя все выплёскивать за раз, а то, знаете, нервные клетки не восстанавливаются. И так сказано слишком много. Даже неожиданно много. Главное, мне очень нравилось то, что происходило, между нами. Случилась какая-то феерия: отношений, чувств и сладких предвкушений. Чтобы расслабиться и уйти от эмоций, я рассказал ей пару забавных анекдотов, неизвестных в этом мире. Один Наташа не поняла, хотя он казался простым. А над вторым от души смеялась. Кажется, после этого анекдота она начала понимать, что сусел, вовсе не идиот, как представлялось раньше, и вдобавок обладает неплохим чувством юмора.

А потом она почему-то спохватилась, решила, что ей пора в свою комнату.

Я проводил её до середины коридора и неожиданно для себя спросил:

– А знаешь кто я на самом деле?

– Знаю, – она рассмеялась: – Жалкий придурок, который мечтает целовать мои ноги.

– Чуточку не угадала. Я – маг Герфилд, – ляпнул я перовое пришедшее на ум заковыристое слово.

Это её рассмешило ещё больше, чем последний анекдот.

– Думаешь, это смешно?! Хочешь, докажу прямо сейчас?! – изначально я хотел пустить мышку, но подумал, что мышка может напомнить ей о случае в столовой с Леной, вдобавок, мне бы пришлось зависнуть, чтобы проникнуть в её восприятие. Так что, мышка отпадала. А испытать «Щит Ахилла» ещё раз – было самое то. И сказал: – Сожми кулачки покрепче и попробуй ударить меня изо всех сил. Давай! Не бойся! Я продемонстрирую магическую защиту.

– Хочешь получить по носу? Отлично! Ну, давай! – она сделала шаг ко мне.

И здесь произошёл казус: я отвлёкся на звук открывшейся двери и голос Ирины Львовны. В этот миг её маленький, но удивительно крепкий кулачок врезался мне точно в нос. Хуже того: тут же последовало ещё пара ударов в левый глаз и по губам. В довершение всем неприятностям из разбитого носа тут же брызнула кровь, тёплой струйкой потекла в приоткрытый от удивления рот.

– Чёрт! Ты точно дурак! Зачем на это напросился?! Я почти поверила, что ты на что-то способен! Идиот ещё! – Наташа приложила ладошку к моей щеке, испуганно огладывая моё лицо, потом обернулась на лестницу. – Мама идёт! Беги к себе! – последние слова она сердито прошептала.

Однако Ирина Львовна уже поднялась, увидела нас и ещё издали почувствовала неладное:

– Что у вас происходит? – раздался её голос ещё с лестницы.

Я посуетился ответить раньше Наташи:

– Мам, только не беспокойся. Мы шутили с Наташей, и случайно она попала мне по носу. Сущая мелочь.

– Мелочь?! – увидев меня, она остановилась, а потом сделала несколько быстрых шагов. – У тебя пол лица в крови и губа напухла. – Наташа, что это значит?

– Да я не думала, что так выйдет. Он сам попросил ударить, – Наташа отошла в сторону.

– Что значит сам?! Сам он не мог такого попросить! – Ирина нахмурилась, поглядывая на дочь, возвращая взгляд ко мне.

– Но он же ненормальный, а значит мог, – усмехнулась юная графиня.

– Так и было, мам. Я хотел ей показать приёмы самообороны, но чуть неудачно вышло. Отхватил по носу. Что здесь такого? – едва касаясь, я ощупал саднящую губу, пальцы липли от крови. – Любой парень должен получить по носу много раз, прежде чем станет мужчиной.

– В общем так! Наташа, иди в свою комнату, я зайду к тебе позже. А Саша идёт со мной. Хоть в порядок тебе приведу, – сказала Ирина Львовна.

Кстати, я не ожидал, что она может так строго разговаривать с дочерью. Вроде ничего особого не сказала, а голос такой, что попробуй, воспротивься. Но Наташа воспротивилась:

– Мам, я же это сделала. Я сама его приведу в порядок. А ты иди в свою комнату.

И этого я точно не ожидал. Наташа рулит мамой?

– Мне приятно, что ты хочешь позаботиться о Саше, – на губах Ирины Львовны проступила улыбка.

– Но он же Лаврик. Я должна заботиться о Лаврике, хотя он бесит меня, – она подошла и взъерошила мои волосы.

«О, Перун! Чудесны дела твои сегодня!»

– Хорошо, если нужна вата, можешь взять у меня, аптечка знаешь где, – Ирина было собралась идти к себе, но повернувшись, добавила: – Я хотела поговорить с тобой перед сном. Сразу скажу: завтра с утра мы уезжаем в Сидé, на открытие ипподрома вместе с Владимиром Ильичом. Он очень сожалел, что я не привела тебя на вечер к Гроздоским. Настоял, чтобы мы сопровождали его в поездке. Саш, а ты извини, – она перевела взгляд на меня, – но карету предоставляет сам Владимир Ильич, а там осталось всего два свободных места. Тебе придётся несколько дней побыть без нас.

Вот такой поворот. А я рожей не вышел. При чём в самом прямом и скверном смысле. Хотя я вовсе не горел желанием сопровождать принца. Жаль только, что его будет сопровождать Наташа. Мы едва так приятно сблизились и вот тебе облом.

– Идём в ванную, – Наташа ткнула меня пальцем в бок.

– Я сам справлюсь. Умоюсь и всё, – я направился к ванной, когда «мама» уже открыла дверь в свою комнату. – Если не сложно, принеси вату, нос заткнуть. И если ты постоишь рядом, мне будет очень приятно.

– Я приду сейчас. Принесу вату, лейкопластырь и бодягу, – сказала Наташа и пошла к лестнице.

С ней в самом деле что-то происходило. Только бы завтра утром она не стала прежней стервой, ненавидящей меня, вернее сусла, которым я вынужден быть. «Разве перемены в сознании могут произойти так быстро? – размышлял я, заходя в ванную. – Такое ощущение, что лопнула какая-то оболочка, окружавшая милую ведьмочку, и теперь передо мной проступала она настоящая».

Кровь ещё не засохла и отмылась сразу. От холодной воды боль притупилась, осталось ощущение тяжести в губах и под глазом. Вообще результат очень неожиданный: такие резкие, сильные удары маленькими девичьими кулаками! Может ей показать что-нибудь из муай тай? Научить её для прикола «сок ти» и «сок клаб». Представляя, как это исполняет юная графиня, я рассмеялся. Ну, как говорится, вспомни чертёнка, и он появится – она уже стояла у меня за спиной.

– Давай намажу, – она держала открытой маленькую баночку с какой-то бурой гадость.

Позволил только для того, чтобы почувствовать прикосновение её пальчиков.

Она наносила мазь аккуратно на припухлость под глазом.

– Признай, что я больше не урод, – попросил я, наслаждаясь её близостью.

– Нет. Ты всё равно урод. Ещё какой! – это она произнесла с улыбкой. – Лаврик не может быть красивым.

– Жаль, что ты завтра уедешь, – я любовался ее синими глазами. – Мне бы хотелось повторить сегодняшний вечер. И я буду ревновать тебя к принцу.

– Думаешь я горю желанием ехать? Просто это нужно сделать, – она стала серьёзной, не сердитой, а именно по-взрослому серьёзной, какой я её прежде не видел. – Нашей семье нужна поддержка в противостоянии с Троцкими. Хотя ты это вряд ли понимаешь. Возможно, чем-то поможет этот дурачок Володя. Терпеть его не могу.

– Очень хорошо, понимаю, – отозвался я. – И нам нужно вернуть Чашу Никорпа. Возможно, последние наши трудности из-за утраты этой реликвии.

– Не ожидала от тебя… – она закрыла склянку и поставила на бортик раковины.

Я неожиданно обхватил её за талию и поцеловал в щеку.

– Нет! – юная графиня оттолкнула меня. – Разрешаю только ножку.

– Выше колена, – решил я, опускаясь.

Она промолчала. Откинув край её халата, я замер, глядя на тонкие розовые трусики, потом поднял взгляд, чтобы увидеть её лицо. Она смотрела сверху с надменной улыбкой. Ну точно, госпожа, доминанта. Затем положила ладонь на мою голову и прижала меня к своей ноге так, что губы оказались на её колене. Я со вкусом втянул в себя нежную кожу и тут же услышал:

– Поцелуй должен быть влажным и страстным! Разве ты не знаешь?

Ого! Не может быть, чтобы это исполнял сусел! Не верю я! Но это неверие не мешало мне подчиниться: я очень даже увлажнил её колено и даже чуть выше несмотря на то, что болели опухшие губы. Потом пришла опасная мысль: Ирина Львовна наверняка зайдёт сюда перед сном. Что будет если она застанет нас в такой опасной позе?

– Наташ, мама может зайти, – я поднял голову.

– Какой ты трус! – она тихо рассмеялась.

– Давай пойдём в мою комнату? – предложил я.

– Нет! Всё, хватит с тебя сладенького. И вообще ты этого не заслужил, – она оттолкнула меня и поправила халат. А потом вдруг сказала. – Ну-ка, покажи свой отросток.

Вот тут у меня челюсть отвисла вместе с опухшей губой. Не слишком ли ты смелая девочка?

– Боишься, что мама зайдёт? Нет, ты меня испугался, да? – спросила она, видя мою растерянность. – Всё равно я всё видела вчера. Давай, показывай, – настояла она.

Имелась маленькая проблема. Вернее, не маленькая, учитывая единственное достояние сусла. Отросток уже был несколько возбуждён с того момент, как я заглянул к ней под юбку. И это забавное состояние никуда не делось. Ну, ладно, я не трус. Неторопливо я расстегнул брюки, старательно прислушиваясь к звукам в коридоре: пока слух радовала тишина.

Ещё немного, вот и явился он перед ней, во всей красе. Или правильнее сказать длине. И как результат – смех в её глазах. Мне казалось, что они смотрят больше в мои глаза, чем на него. Может ей была интересна лишь моя реакция, моё поведение? Проверяла стушуюсь ли я?

Она коснулась его указательным пальчиком и провела от основания до кончика. Конечно, он вздрогнул от этого и не один раз. Потом нажала на кончик, точно на красную кнопку.

– Дёргается, потому что хочет меня? – спросила юная графиня.

– А у тебя там мокренько не стало? – ответил я, опасаясь, то эта девочка сейчас доведёт меня до очень горячей точки и добавил: – Очаровательное зрелище, правда? Ты же такое видишь первый раз? – не только же ей стебаться надо мной. Пусть признает, полную некомпетентность в столь интимных вопросах.

Она не успела ответить – послышались шаги в коридоре. Каким-то чудом я успел спрятать своего торчащего друга, и повернуться к умывальнику. В ванную вошла Ирина Львовна.

– Кровь остановилась, потом опять начала течь, – объяснил я ей раньше, чем она успела что-либо спросить. – Сейчас уже выходим.

Утром случилось много суеты: откуда-то появилось ещё двое слуг, которых я не знал, но они знали меня, обращаясь к моей важной персоне с подобающим уважением, но с едва уловимой усмешкой в глазах. Эти два мужичка, вероятно бывшие братьями – уж больно похожие внешне: чернявые, худые, шустрые – спускали на первый этаж немалый багаж, который приготовила Ирина Львовна в дорогу. Им же помогал дворецкий Никифор Тимофеевич. Помогал скорее словом: стоял, подбоченившись и указывая какую коробку куда ставить. Пять коробок с платьями, два чемодана, корзина и саквояж – не слишком ли много на двух женщин, пусть даже графинь.

Видимо моя мачеха решила всерьёз заняться очарованием мужского окружения Его Высочества. Кстати, перед сном я нашёл портрет принца в одной из газет, которые стопкой лежали в коридоре на тумбочке: страшненький типок лет двадцати пяти, с большим ртом и глазами вытаращенными, точно изо всех сил срать хочет. Из статейки я понял, что он помешан на римской культуре и собирается переименовать Сидé в Цезарию, и построить там свой Колизей. Не римских масштабов, зато с гладиаторскими боями, как в древности. И вот ещё: он принц вовсе не наследный. Имелся у него старший брат с куда большим влиянием на высокое общество нашей славной империи.

А потом пришла карета. Чёрная с позолотой, большая, запряжённая шестёркой гнедых, а главное, с большим багажным отделением позади. Ведь я уже распереживался, куда вместится столько женского барахла. Стебусь, конечно. Всегда забавляло трепетное отношение женщин к шмоткам и дорожным сборам.

– Саш, – Ирина Львовна отвлекла меня в сторону. Мы зашли в гостиную и там она сказала: – Не знаю, когда мы вернёмся. Нам очень важно укрепить отношения с Владимиром Ильичом. Там же будут другие очень влиятельные люди. Даже кто-то из Сталиных. Пойми меня правильно: я всё-таки слабая женщина, и мне придётся… – она не договорила, наверное, не найдя подходящих для меня слов. Пожала плечами и добавила. – Никифора Тимофеевича я проинструктировала, оставила ему деньги на продукты и на хозяйство. Кстати… – она засуетилась, открыла сумочку и извлекла несколько купюр. – Вот тебе, может пожелаешь что-то себе купить. Пожалуйста, не уходи из дома далеко и надолго. А если уходишь, попроси кого-нибудь из прислуги сопровождать тебя. Помнишь, как ты потерялся в прошлом году? Я не хочу, чтобы подобное повторилось. Все. Нам, пора, там уже ждут.

Меня так и подмывало спросить: «А можно Леночку? В смысле, сопровождать меня…». Но такая шутка развеселила бы только меня, поэтому воздержался.

– Мам, – я её остановил у двери.

Она повернулась, а я обнял и поцеловал её, хитро угодив в краешек губ.

– Саш… – она улыбнулась и покачала головой. Потом сказала такое, что во мне что-то встрепенулось. – Ты становишься похож на отца. Даже не знаю чем. И от этого в сердце тревожно.

От её слов что-то во мне встрепенулось. Может быть взбрыкнула какая-то родовая память в теле сусла. А может что-то вроде совести: зачем я играл сразу с двумя дамами? Да ещё какими дамами! И вдобавок Лена… Но я такой был всегда. В том мире, мире Ашанов-Айфонов, меня влекло сразу к разным девушкам. Старался добиться их, дарил цветы, водил в кафе, а потом к себе домой. Случались неприятные пересечения и следствие – сердечные скандалы. Несмотря на то, что я был неплох собой и очень активен с дамами, всё равно мне с ними как-то не везло. Все увлечения были коротки и прерывались, причём не по моей инициативе. Может быть в этом мире я подсознательно решил перейти на какой-то новый уровень донжуанства, познать женщин с полной, бессовестной жадностью и глубиной?

У двери Наташа на прощание сказала мне:

– Веди себя хорошо, Лаврик, – и при этом бросила короткий взгляд в сторону столовой. Я был уверен, что в этот миг она вспомнила о Лене, с которой я теперь оставался практически наедине.

– Выше колена! – сказал я в ответ слова ясные только нам двоим.

Она же в ответ улыбнулась той самой улыбкой, которая меня сразила вчера вечером. Стало ясно, что я перестал быть для неё прежним суслом, от которого якобы тошнит.

Когда карета умчалась, постукивая по мостовой, я разжал руку со смятыми купюрами: двести пятьдесят рублей. Плюс больше двух сотен лежало у меня в шкафчике. Нормальные бабки. До возвращения дорогих мне женщин, я мог провести время весьма приятно. Граф я или хрен собачий? А граф должен жить с кайфом. Даже всплывала мысль, а не посетить ли Романские термы, о который так восторженно отзывался цирюльник? Не прогуляться ли по местным кабакам? Просто так, в познавательных целях.

Вот только времени на кайф оставалось немного, особенно учитывая запланированные пробежки, упражнения с гантелями, короткие, но всё же тренировки по муай тай – всё это я включил в обязательную программу по превращению сусла в нового, вполне уважаемого человека – молодого графа Разумовского. Уж поверьте, я умел быть трудолюбивым, если ставил для себя действительно важные цели.

Разумеется, в преобразовании сусла занятия с Весериусом и выполнение зданий магистра выдвигались на первое место. И последующие три дня я провёл в очень насыщенном освоении сложных навыков, которые мне передал наш родовой Хранитель. Заметили это слово «наш»?

Да, я всё реже оглядывался на прежнюю жизнь, в которой я был каким-то Алексеем Степашиным, и уже в полной мере связывал себя с древним графским родом. Даже как-то между делом, ознакомился с историей рода и пробежался по основным вехам становления Российской империи. Попутно удивили кое-какие исторические реалии этого мира.

Например, Рим так и остался крепкой империей, подмявшей пол себя всю Западную Европу по западные окраины Польши. А Польша – это Россия! Я ржу! Вот ещё прикол: в Египте до сих пор правят фараоны. На высочайшем троне, ярко освещённом солнцеликим Ра, ныне восседает Клеопатра XII. Счёт у них римский, чтобы не расслаблялись на арифметической простоте. А маги египетские считаются если не самыми сильными в мире, то точно самыми коварными.

За эти насыщенные дни я научился, пускать довольно сложные ментальные заготовки прикосновением к руке или контактом с любой другой открытой частью тела субъекта. Это уже не простенькие игры в комара или мышь, а кое-что посложнее. Главное, теперь не требовалось тратить время на подозрительные зависания в поиске узлов восприятия. Я мог будто невзначай дотронуться чьей-нибудь руки, и этот человек увидел бы, например, огромного рычащего пса – по сути иллюзию, управляемую мной. Имелась уже такая заготовка «Пёс». Правда, такое у меня получалось не всегда. И пока со значительным трудом и большими затратами магической энергии.

Но это цветочки. Ягодка в том, что мне поддалась одна из главных техник школы «Жест Чародея», названная «Маска Эсхила». Суть её в том, что я научился менять своё лицо на некоторое время – пока не иссякнет запас энергии. Причём это ненастоящее лицо – вернее весь облик, фигура, привычные жесты, мимика – воспринимали совершенно все, кто смотрел на меня. Да, пока «Маска» выходила нестойкой, наверняка вызывающей сомнения. Внимательные глаза заметили бы, что фальшивое лицо словно чуть подёргивается, расплывается. Держать чужой образ мне удавалось не более минуты-двух – эта «ягодка» быстро высасывала мои небольшие силы. Однако это было серьёзным достижением, что отметил магистр Весериус. Так сказал, когда мне удалось это:

– Чёрт дери! Я не ошибся, ты в самом деле очень одарённый именно в ментальных школах. Польщу тебе, подобное лицедейство я постигал полгода при очень хорошем наставнике. Так и хочется спросить, как ты это делаешь, фальшивый граф Разумовский?

– Я не фальшивый граф! – рассмеялся я и ткнул себя пальцем в грудь. – Эта тушка, принадлежит самому настоящему графу, его сиятельству Сашеньке Разумовскому.

– Ах, да, да! Как я забыл! – маг шлёпнул себя по лбу – любил он паясничать.

Свободное время, а его имелось лишь какими-то урывками, я спускался в хозяйственное крыло особняка и общался с Леночкой. Так, например на второй день, мне удалось добиться от неё сдержанного поцелуя. Правда очень короткого. Я бы назвал его «поцелуй напуганной девочки». Именно девочки – не дамы. Пытался уговорить её прийти ближе к ночи в мою комнату, но она увиливала, и даже мою комнату теперь убирала не Леночка, а её тётушка – Пелагея Никоновна.

Но на четвёртый день случилось кое-что очень интересное. Об этом я сейчас всецело исповедуюсь.

Глава 7

Ротвейлеры пуль не боятся

Закончив с тренировками и выполнив задания магистра, я засобирался на прогулку по Николаевской. Чтобы не тратить время на обед, взял пару пирожков на перекус и принялся за них почти сразу – дурная привычка с прошлой жизни. Это не понравилось Пелагее Никоновне:

– Как же так, барин?! – по старинке, она величала меня барином. – Разве позволено без супчика, без горяченького?! Да ещё на ходу! Маменька, будет очень недовольна! Ведь худой вы какой!

– А вы, дорогая моя пышечка, маменьке об этом не докладывайте, – я чмокнул её круглую щёчку. – И отобедаю я позже, там в городе. За меня не беспокойтесь.

С этими словами, оставляя толстушку в недоумении, я вышел на улицу. Чёрт возьми, имел же я право развеяться после тяжелейших дней магических познаний! На плече у меня болталась кожаная сумка, отягощённая пачкой сигарет, мундштуком и спичками. Поверьте, её вес не был критичным для нового сусла, ведь я уже отжимался от пола четыре раза подряд, и осанка моя весьма выправилась. Правда мышцы побаливали. Насчёт курения: особо не злоупотреблял: две-три сигареты в день в минуты тяжких раздумий о прелести женских ножек или о тонкостях устройства вселенной.

Пройдя полпути до Николаевской, я решил проверить своё состояние через меню. Тык, тык, тык…

Уровень Здоровья 62

Физический Уровень 37

Ментальный Уровень 63

Богоугодность 29

Уровень Шарма 7

Магическая Энергия 471

Магические школы 4

Видите, да? Шарм уже семь! Если пойдёт так как дальше, то через несколько месяцев всё женское население будет вожделеть лишь одного моего небрежного взгляда. Это шутка, если что. Магическая энергия под пятисотку, это конечно не круто, если учесть, что у Весериуса её за десять тысяч, но кое-что. Пока не добрался до людных кварталов, я решил потратить немного энергии: потренировать навык школы «Небесного Воина» – её открыл мне магистр вчера.

Навык, хранившийся в числе заготовок быстрого доступа, назвался «Привет от Теслы». Весериус, возражал, мол, имя техники «Перст Перуна», но нет – в моей башке мои правила, и я назвал так, как мне захотелось.

Дойдя до фонарного столба, я обернулся. Позади ближайшие прохожие находились не менее, чем сотне шагов, и ещё какой-то конный экипаж появился вдали. Впереди потенциальные свидетели тоже не близко. Можно попробовать. Мигом активировал заготовку и, вытянув руку, замкнул большой палец и мизинец. Тут же из трех оставшихся пальцев правой руки с треском сорвался яркий синий разряд. Шаровидный кактус на ближайшей клумбе треснул и обуглился с края. Ну так себе эффект. На всяких предметах и деревах я тренировался несколько раз – результат не слишком восторгает. Вот если бы попробовать на каком-то мерзавце. Засадить ему в очко маленькой, но весьма высоковольтной молнией, вот это б была тема. Не сочтите за извращение, но мне в самом деле интересно бы посмотреть, что случилось бы с его жопой. Просто бы обуглилась? Или бонусом обосралась от избытка впечатлений? Ладно, будет время эту штуку испытать.

И что это время наступит очень скоро я почувствовал, кстати, тоже задницей. Снова неприятное ощущение слежки сзади. Снова нагнавший меня экипаж, может быть не тот, но очень похожий. И теперь маленький испуг: если выстрелят в спину, то я точно ничего не успею предпринять. Прошлый раз в цирюльне смерть меня вовсе не пугала, а сейчас… У меня было три прекрасных женщины и очень приятные планы на будущее – не хотелось с этим расставаться под грохот подлого выстрела.

Я повернулся, активируя заготовку «Щит Ахилла» и готовясь сразу еб…нуть «Приветом от Теслы». Но проблема: нет уверенности, что пасут меня именно с этой повозки. Тем более нет уверенности, что сейчас исходит опасность для моей жизни. А вдруг это просто мои поклонники? Шарм то вырос! Разверни я щит в эту минуту – могу лишь зря потратить энергию и выглядеть идиотом. И отважный я рискнул. Просто выждал. Тупенько стоял, встречая взглядом конный экипаж и держа обе руки наготове: одна для защиты, вторая для атаки.

Повозка проехала мимо. Кони, дружно цокая копытами по брусчатке, утянули её за поворот. Но я кое-что заметил: пассажир комплекцией уж больно напоминал того широкоплечего мудозвона, который стрелял в меня в цирюльне. Да, прошлый раз я не успел разглядеть его лица, но кое-какие восточные черты его мельком зацепились в памяти. И они совпадали с теми, что я видел сейчас. Теперь одет он был совершенно иначе: никаких тюбетеек и мотивов а-ля-Бухара, но вполне европейский костюм коричневого цвета, и шляпа почти как у Весериуса.

Я пошёл дальше, сворачивая на Николаевскую. Жаль, что драгоценную энергию потратил на обугленную дырку в кактусе. Осталось её всего триста семьдесят три единицы – сто с лишком на пустой пшик! Но, ничего, прорвёмся. Слежки я пока не ощущал. Наверное, дело в той повозке. Вот она скрылась из вида, и стало спокойно, несмотря на суету в начале бульвара, где перекрикивали друг друга лоточники с пирожками, кебабами, пивом и горячей кукурузой. Вкусив аппетитных запахов, я задумался о еде: два пирожка, взятые с кухни дома, как-то быстро растворились в желудке. Тельце сусла, утомлённое тренировкам, требовало всё больше еды, и это радовало. Но брать что-то у лоточников – мужичков и тётенек с немытыми руками, отгонявших полотенцами мух – мне не хотелось. Граф я, если что. Имею права на такой каприз.