Поступь Хели бесплатное чтение

Грамматическая категория правды в языке свартаи выражается тремя способами:

1. Присоединение префикса о- к сказуемому выражает низкую степень достоверности. Используется в грубой, оскорбительной форме. Некоторые лингвисты считают префикс о- обсценной единицей предложения. Зафиксированы случаи присоединения префикса к имени собственному для выражения оскорбления.

2. Присоединение префикса а- к сказуемому выражает литературную норму, вежливую среднюю степень достоверности, объективную оценку.

3. Высшая степень достоверности: к сказуемому с префиксом a- присоединяется частица «да», которая сливается с префиксом а- и образует форму «даа». Такая степень правды используется в официальных документах, в юридическом, медицинском, политическом дискурсах.

В скальдических дуэлях, классическом театре, литературе используется низкая форма достоверности, чтобы подчеркнуть фикционный характер искусства. Но постепенно такая традиция отмирает и литературные персонажи начинают говорить тем языком, какой требует социальный статус и художественный замысел.

Краткий лингвистический словарь Игга

«Под ветвями Иггдрасиля я бросаю вызов тебе, варден из народа…»

«Над корнями Иггдрасиля я принимаю вызов твой, варден из народа…»

Ритуальный вызов-отзыв призывает Вседрево Иггдрасиль – источник жизни/смерти – как свидетеля чистоты помыслов дерущихся и еще раз напоминает, что варденам, защитникам этого мира, не стоит сражаться между собой без веской причины. Существуют свидетельства отказа драться после произнесения вызова-отзыва.

Глава 1. Найти Идаволл

Номерок кормежки двадцать девять – не самый плохой вариант. В первой десятке обычно толкались наиболее сильные и наглые, чтобы получить побольше мяса в добавку к каше или недоваренным макаронам и хлебу, но соваться не следовало – только синяков получишь. К тридцатым номерам мясо заканчивалось, но зато можно было рассчитывать на овощи или грибы. Плохо приходилось тем, кто являлся к сотне. Если к ложке каши кусок хлеба выцепишь – считай, повезло.

Тощий мужичонка с изрытым оспой лицом шлепнул в тарелку комок холодного геркулеса с морковью и луком, почесал в ухе и той же рукой швырнул кусок хлеба. Локи надвинула на глаза кепку и быстрым шагом просеменила до железного стола, прикрученного к грязному полу заводской столовой. Вскоре помещение заполнилось скрипом придвигаемых стульев, мрачным стуком ложек о тарелки и вялыми разговорами. Серые уставшие лица, оплывшие от постоянного пьянства, замасленные комбинезоны – вот тебе и главная фабрика «Цваральга». Инженеры обедали в столовой наверху, закрытой для простых работяг. Ки сомнительно утверждал, что там подают мороженое и пироги со взбитыми сливками. Проглатывая склизкий комок каши, Локи вспомнила все выброшенные в детстве домашние обеды и постаралась не думать, лук это или кусок крысы, попавшей в мясорубку. Ки еду нахваливал и от души улыбался повару, приговаривая, что в трущобах Нифльхейма такое бы посчитали за пир. Он вообще поражал своим здоровым оптимизмом и дружелюбием окружающих и тем самым раздражал Даану. Мол, мы тут не друзей заводить пришли, а по делу. Сварта мрачнела день ото дня и ворчала не переставая.

Локи хотела сбежать в ту же ночь как решила, но Даану, саркастически цокнув языком, отправила ее в местную библиотеку за картами для составления маршрута. Проведя три безнадежных дня над книжками, Локи так и не отыскала Идаволл. Даже в закрытом ценном фонде, в который ее пустили, припомнив, что ее мама там работала, не было ни строчки. Отчаявшись, она проболталась Ки Иогме, а тот – Мори Мунину. Казалось, все кончено, и Мори выложит все Реймару, но вместо этого он шепнул Локи имя некого Сорлея – путешественника, историка и картографа. Лучше него географию этой части Игга не знал никто. Осложнялось дело тем, что его лет двадцать не видели. В последний раз Сорлей работал над каким-то проектом для «Цваральга», тогда и пропал из поля зрения научного сообщества.

Дальше решили не тянуть время, ведь полковник Риан возвращалась со дня на день. Собрав самое необходимое, Локи, Даану и Ки сели на ночной автобус и начали путь на юго-восток. Накануне Ангейя положила свежих цветов на могилу родителей и оставила прощальную записку с благодарностями старшему лейтенанту и полковнику. У порога ее поймал Рем и, вцепившись, пообещал быть полезным, но Ангейя мягко отстранила мальчика, попросив его разыскать в Хеймдалле ее друзей, с которыми так и не успела попрощаться. Вынув из уха одну из сережек-колечек, нанизала на шнурок и повесила ему на шею. Рем нахохлился, сердито потирая нос, и пообещал найти их и присмотреть.

Вместе с Ки и Даану Локи протряслась по проселочной дороге до Миддларка, в котором находился главный штаб «Цваральга» и откуда шел поезд до самой фабрики. Миддларк встретил их промышленным чадом, шумом и толкотней. Только что прошел дождь, прибив удушливую вонь к мостовым. Ки легко спрыгнул с подножки и галантно протянул руку сварте. Даану шлепнула его веером и повела за собой зазевавшуюся Локи. Казалось бы, Хеймдалль – вот где оплот цивилизации, но Миддларк оказался хуже. За пятнадцать минут их попытались два раза ограбить и один раз завлечь в подпольный клуб наперсточников. Веселые девушки в рабочих серых комбинезонах и одинаковых серых париках в цветах «Цваральга» прямо на вокзале разбрасывали листовки и пихали в руки спешащим людям анкеты. Ки Иогма, подмигнув одной девушке, на лету схватил бумагу. Крупными буквами на сине-сером фоне было напечатано, будто в скале высечено:

ЦВАРАЛЬГ

Хорошего спеца

производство заботит.

Ас, турс, альв

Спецу

помоги в работе.

Толпы беженцев с севера, окрестные фермеры, продавшие землю за бесценок и теперь ищущие хоть какой-то заработок, беспризорники, сбивающиеся в стаи и кашляющие от сырого ветра, дрожащие в коротких юбках девушки заполнили центральные улицы города. Болтали на асгарди и свартаи, но с разнообразными акцентами. Архитектура поражала уродливой практичностью: ничего лишнего – только крошечные оконца и обшарпанные двери, ведущие в темные полуподвалы, которые дышали дешевым пивом и лязгали ржавыми петлями. Беспорядочно спешащие машины гудками подгоняли торопящихся поскорее перебежать на другую сторону прохожих. Локи продиралась сквозь толпу, придерживая рюкзак с очками истины одной рукой, а другой поправляя сползающую с плеча перевязь тяжелой катаны. Ки скользил впереди, чувствуя себя как дома на шумных улицах. Даану, высокомерно поджимая губы, подталкивала Локи в спину, чтобы не упустить Ки из виду. Она немного потеряла свой лоск, но не вредный характер. Локи уже подметила, что ворчанием и напускной надменностью сварта скрывает неуверенность. Вклиниваясь между двумя телами, Ангейя с трудом вырвала застрявшую катану, думая, как аккуратнее расспросить Даану о ее матери. Почему она не сказала правду и этим убила? Почему бросила все и бежала в Хеймдалль, но теперь стремится домой? Покосившись на ее хищный профиль и упрямую линию подбородка, Ангейя наступила в лужу и с отвращением ощутила, как мокнет носок.

Когда кто-то оттолкнул Локи от сварты, возник Ки и, широко улыбаясь, подмигнул. Его пепельно-серые волосы давно утратили всякое представление о стрижке, и турс стал закалывать челку заколкой-цветочком, игнорируя подколки Даану. Он всегда был уверенным и спокойным, улыбался, шутил, разряжая обстановку, но Локи видела, как он вздрагивает и просыпается от кошмаров. Все они разбитые дети, ищущие несуществующие города.

Толпа поредела, и наконец они чуть не вывалились на свободный пятачок. Из-за спин рабочих Локи было видно лишь кусочек безголовой статуи – наверняка Огма Мудрого, изображений которого хватало на окнах и фасадах центра, одного из монахов, создавших рунный алфавит. Сейчас почти все народы Игга пользуются своей письменностью, а рунным алфавитом – только ученые да монахи.

Локи привстала на цыпочки, слыша отдельные выкрики и звуки потасовки. Поднырнув под локоть и мягко отстранив крошечную женщину в траурно-черном платье, Ангейя увидела, как четверо мрачноватых парней толкают в грязь худого мужчину, пинают мольберт и топчут тюбики с краской. Первым желанием Ангейи было кинуться на помощь, но она, стиснув зубы, осталась на месте, надвинув кепку. Ярко-желтый тюбик подкатился к ее ногам и ударился о грязный кед.

– Расходитесь! – рявкнул один из мужчин, толкая женщину рядом с Локи. Она, вскрикнув, взмахнула руками и шлепнулась, разразившись ругательствами, цепляясь за девочку в бесформенном свитере. Девочка брезгливо отцепила от себя женщину и отскочила в сторону.

– Не нравится что-то? – Второй мужчина в сером с нашивкой «Цваральга» на рукаве взглянул налитыми кровью усталыми глазами на толпу, которая начала медленно рассасываться.

Художник стал тихонько отползать в сторону, бормоча извинения, подволакивая ногу и придерживая испачканный мольберт. Локи с трудом разжала стиснутые на катарах ладони, вспотевшие от напряжения. Оглянувшись, она чуть подтолкнула к художнику тюбик. Он вскинул седые брови, поймал ее взгляд и чуть улыбнулся. Локи не подала виду, устремляясь вслед за серой макушкой Ки. Нельзя было привлекать внимание, а уж тем более вступать в конфликт с будущими коллегами. С усилием переставляя ноги, она с трудом сдерживалась, чтобы не броситься старику на помощь.

– Идем. – Даану вовремя хлопнула Локи по плечу, не давая сглупить. – Мы почти пришли, если верить указателям. – Яркая вывеска гласила, что до штаб-квартиры вербовки «Цваральга» осталось полсотни метров.

Кривая улица пошла в гору. Мимо прогрохотал трамвай, обдавая горячим воздухом из-под колес. Локи плотнее закуталась в рубашку, спасаясь от сырости. Лето будто и не хотело приходить в эти места.

Штаб «Цваральга» был одновременно и зданием вокзала. Неулыбчивая женщина в оконце молча выдала анкеты на заполнение и указала на облезлые столики с ручками на прибитых гвоздями веревочках. Эти меры не очень помогали, потому что многие петли пустовали. Народу было негусто: мокрокашляющий старик в драной куртке, стайка детей не старше Рема и женщина на позднем сроке беременности. Оглядев тусклое помещение, Локи быстро нацарапала выдуманное имя, дату рождения, варденские способности и поставила в графе «согласен с вышеперечисленным» подпись. Сдав бумажки, они остались ждать результата, изучая потертый пол.

– Как там на твоей чудо-визитке? Я снова забыл имя, – прошептал Ки. Локи кивнула. Да, это оказалось их основным козырем. Визитка Скай с именами людей, которым можно доверять. Хоть прошлый раз чуть не закончился убиением Каге, Локи посчитала, что «Мастер Нан из “Цваральга”» может сильно облегчить поиски Сорлея, если она укажет его в анкете как поручителя.

– Поезд через пять минут. – Женщина шлепнула на бумаги по печати и закрыла оконце на перерыв.

Дед вдруг перестал кашлять и ненароком подсел поближе к Даану. Сварта сузила темные глаза, брезгливо отодвигаясь ближе к Ки. Дед поерзал, повздыхал, явно собираясь завязать долгий нудный разговор.

– Ну чего? – Даану закатила глаза. – Что вы хотите?

– Ничего, – он помотал грязным подбородком, стрельнув глазами по оружию. – Красивые у вас духовники, ребята. – Локи начала догадываться, в чем дело. Такие в последние годы даже в Лофте появлялись, хотя полиция и гоняла их нещадно.

– И? – надменно протянула сварта, но ее перебил Ки:

– Дедуль, говори прямо. Свои же все.

– Свои? – прошипела Локи. – Он же из этих, видишь? – Она указала на татуировку на пальцах: руна «Наутиз» – нужда в игре. Рука тут же скрылась в недрах куртки, слишком большой для тщедушного старика. Игроки не просто проигрывали душу своей мамочки с легкостью, но и ради редкого наперстка грабили и убивали, отчаявшись отыграться. Красивое интеллектуальное соревнование в итоге превратилось в типичное мошенничество.

– О, не судите по обложке, юная барышня-ас, – обиженно цокнул он. – Я не какой-то там игрок! Я прошел весь «Регинл»…

Последние слова потонули в шуме прибывающего поезда. Женщина проворно для такого живота подскочила и, распихивая прибывших, забежала в один из трех вагонов. Возвращающиеся со смены рабочие уныло затолпились у закрытого оконца для проставления очередного штампа, чтобы выйти из полумрака здания в серость пасмурного дня и через две недели заступить на смену снова.

Они втроем заняли места на холодных сиденьях слева. Старик подсел сзади к женщине и начал расспрашивать ее, перекрикивая гудки отправления. Через две минуты поезд задрожал, описал петлю по рельсам и, медленно набирая ход, пополз назад, в гору на юго-восток. Стекла подрагивали в такт, и Локи чуть подскакивала, хватаясь за спинку сиденья впереди и придерживая катану с рюкзаком. Оставив здание вокзала, она вздохнула с облегчением. Вскоре закончился и Миддларк. Поезд прибавил ход, и по обеим сторонам заструились зеленые заплаты полей кормового гороха и кукурузы, замелькали силосные башни и корявые оградки. Вокруг стремительно вырастали горы: сначала крошечные скачки парабол над горизонтом, а потом все ближе и ближе, пока, наконец, угрожающе не стиснули дорогу стенами из желтого песчаника с темно-зелеными макушками из елей и пихт. Даану, сидящая у окна, замерла, трепеща ноздрями, и, почти не моргая, впитывала горные пейзажи.

Через полчаса немногочисленные пассажиры стали разворачивать запасенные кульки с бутербродами и делиться кофе из термосов, в который щедро, почти пополам, вливалась ядреная жидкость из металлических фляжек. Переглянувшись, Локи и ее спутники достали купленные пирожки и заварили чаю из кипятка, предложенного хмурым проводником. Помыв руки в тесном и вонючем туалете, Локи взглянула на себя в зеркало, отмечая и рыжие патлы, и усталость в серых глазах, и нездоровую худобу и без того худого лица. Подергав для надежности щеколду на двери, она бережно раскрыла футляр с очками и, подкрутив линзы, надела. Из-за движения поезда разглядеть трещины было практически невозможно, и даже если бы ей удалось зацепиться за одну, то гарантии, что ее не разорвет пополам, не было. Вздохнув, она сняла очки и захлопнула футляр.

Продремав остаток пути, Локи сквозь сон слышала, как старик с вокзала рассказывает Ки какие-то байки тихим заговорщическим голосом. Вот прицепился! Не хватало, чтобы он на фабрике мешался под ногами.

Колеса вагона взбрыкнули, прогнав остатки сна. Локи, сонно моргая, уставилась на приближающуюся громадину «Цваральга», врастающую прямо в гору, серо-стальное здание в добрые полсотни метров коптило десятками труб небо. У его подножия ютились бараки и землянки, а на выпуклой груди висел серо-синий стяг с заключенной в ромб буквой «Ц». Выцветший флаг с руной «Феху», богатство, неохотно колыхался от ветра. Даже сквозь закрытые окна начал просачиваться смог и вонь производственных отходов. Закатное солнце зловеще-красным окрашивало дымную завесу, относимую ветром на юго-восток. Ангейя с трудом напомнила себе, что это не чудовищный великан, а всего лишь здание, в котором изготавливают духовники и печати.

Скоро поезд замедлился. Они проехали маленький мост над мутной от глины вялой рекой, заросшей сорной травой. На выходе старик оттолкнул дамочку в положении, стремясь быстрее отметиться у бригадиров, встречающих новую партию рабочих. На перроне сурового вида мужчина с лицом, словно грубо высеченным из камня, приказал построиться в шеренгу. Пересчитал по головам – двадцать шесть душ, – цокнул языком, увидев шуструю дамочку, старика и съежившуюся Локи. Под взглядом его пронзительных серых глаз она показалась себе нелепым ребенком в футболке и рубашке не по размеру, изъятых из рюкзака Каге, да еще и в грязной обуви. Рыжие космы торчали из-под кепки, замотанная в тряпку катана подозрительно выглядывала из-за спины, а собственные духовники бряцали у бедра.

– Что ты забыла здесь, девочка? – громыхнул суровый мужчина, тыкая в Ангейю грязным пальцем. Она уже собралась ответить, но он перевел палец на старика. – Или ты, старик? Или ты, бородач? Это никого не волнует. Мое имя – Суини Нан, мастер высшей категории. Здесь вы, тощие зубоскалы, научитесь строить будущее!

Ки даже присвистнул от восторга, загораясь взглядом. Локи тоже ухмыльнулась: в кои-то веки повезло. Она же может сказать, что она от Скай…

– …два месяца обучения под присмотром младших мастеров.

– Простите! – вырвалось у Ангейи.

Мастер Нан обернулся к ней всем корпусом, как монолитная статуя без суставов.

– Да, девочка?

– Разве… – она собрала волю в кулак, заталкивая робость подальше… – разве не вы будете нас учить?

– Я беру только лучших. Не думаю, что такая хилая девочка сможет продержаться здесь долго. «Цваральг» – жернова, которые перемалывают зерно, отбрасывают труху и дают на выходе чистейший сорт. Вопросы? – Он наклонился, загораживая собой солнце.

– Нет, – пискнула Локи.

Дальше им дали короткий инструктаж по технике безопасности, распорядку и графику работ и еще личные табели, которые нужно было отмечать два раза в день у инспектора. Оружие забрали – никому не нужны дуэли. Табели проверяли раз в неделю, и за любое нарушение дисциплины влепляли штрафы. Но Локи, раскладывая пахнущее сыростью белье на нижнюю койку в бараке четыре, не собиралась находиться здесь так долго. Сутки на разведку и поговорить с мастером Наном, сутки на…

– Эй, пусти меня вниз, – нагло заявила дамочка, шлепаясь на застеленную Локи простыню.

– С чего это?

– Нам с дитятком будет трудно наверх лезть, глупая. – Укоризненно погладив живот, она закатила глаза так, будто бы говорила с идиоткой.

Локи покачала головой, но спорить не стала, забираясь на верхнюю полку – странно, что эту женщину вообще пустили работать на фабрику в таком положении. Даану сидела на соседней кровати, хмурясь и брезгливо осматривая серые от постоянной стирки простыни. В длинном, как кишка, полутемном бараке началось движение: прибывали новые работницы на очередную смену. Постепенно комната наполнилась болтовней, сигаретным дымом, приторными духáми, потом и запахом сырого белья. Затем прошелся вскрик: «Номерки!» Так Локи поняла, как нужно разбирать очередь на кормежку, и так начались трудовые будни в «Цваральге».

Лежа в койке после ужина, отметки и ухода на ночную смену работниц, Локи пялилась в засиженный мухами потолок, лениво отгоняла мошкару и думала о друзьях в Хеймдалле, о Скай, Бене и Клауде. Думала о Каге. Зло моргнув, она поерзала на жесткой койке и вдруг почувствовала движение. Нащупав футляр с очками, Локи замерла, понимая, что это дамочка снизу что-то замышляет. Накинув куртку, она кралась к выходу, зная, что за шастанье грозит штраф. Соскользнув с кровати, Локи тихо выскользнула из барака и схватила ее за руку. Женщина подпрыгнула от испуга, взвизгнула и утянула Ангейю за неразобранные контейнеры с оборудованием.

– Ты откуда взялась? Напугала, как йотуна на водопое!

– Куда это ты собралась? Отбой уже! У нас будут неприятности!

Они замолчали, ожидая, пока группа усталых мужчин пройдет мимо. Женщина прищурилась, разглядывая Ангейю. Глаза у нее были зеленые с карими искорками. Очень хитрые глаза.

– Как там тебя?..

– Лара.

– Лара, значит. А я Бронвен. Вижу, ты смышленая. Да еще и тащила на себе кучу оружия. Ты хороший варден?

– Не жалуюсь, – усмехнулась Локи и тут же прикусила язык.

– Не хочешь поучаствовать в маленьком представлении?

Ангейя понимала, что соглашаться нельзя, но…

– Да.

Бронвен послала ей воздушный поцелуй и поманила за собой. Они почти без происшествий пересекли барачный городок, чудом не попавшись парочке, которая жарила на костре не то белок, не то крыс. Воняло, впрочем, все равно отвратительно. Локи почему-то думала, что Бронвен ведет ее к выходу с территории «Цваральга», но они проскочили главную дорогу и пролезли под забором, оказавшись в тупике среди гнилых досок, проколотых шин и промокших картонных коробок. Бронвен проворно раскидала их, приглашая Локи спуститься в люк. После Нифльхейма и книжки профессора психологии из Гуманитарного университета Снорри испытывая к подземным местам отвращение, Локи передернула плечами, выдохнула и полезла следом, прикрыв за собой крышку. Спускались в полной темноте они довольно долго. Наконец внизу забрезжил свет. Ангейя спрыгнула, вытирая потные ладони о штаны и жмурясь от электрического света. Никогда еще она так не радовалась твердой земле. Коридор оказался узким и вел далеко вперед. Сначала он был грубо вытесанным, кое-как оштукатуренным. Лампы попадались ровно на таком расстоянии, что глаза успевали приспособиться к темноте.

– Не отставай! – громко крикнула Бронвен впереди.

Локи не знала, сколько они шли. Кажется, полчаса, а может, и больше. Иногда она чувствовала на лице сквозняки из вентиляционных шахт. Коридор кончился небольшим пятачком с четырьмя деревянными дверьми и одной железной с грубо припаянными петлями и окошком, открывающимся с той стороны. Локи слышала приглушенные голоса и смех. Бронвен постучала. Окошко открылось, показывая густые седые брови.

– Это я, лапушка! – Бронвен широко улыбнулась.

Брови на слово не поверили, продолжая таращиться.

– Ну ладно, уговорил, болтун, – она согнула колени, просунула руки под платье и отстегнула поролоновую подкладку в виде живота, в которой были бережно зашиты пачки сигарет, карты, наперстки, фляжки с алкоголем. Брови захлопнули окошко и распахнули дверь.

Большая двухъярусная комната, заставленная разномастными столиками и стульями, была нелегальным баром. Сколоченная из досок стойка занимала всю правую стену и перекрывала проход к другой двери – видимо, служебной. Слева раскинулась небольшая сцена с микрофоном, кулисами и занавесом. Брови принадлежали коротышке-цвергу, вставшему на стул, чтобы посмотреть в глазок. Молча он преградил Локи путь. Она слышала об этих низкорослых обитателях Свартальхейма, но никогда не видела. Цверги давным-давно откололись от сварта и занимались какими-то своими инженерными делами глубоко в горах, не вникая в то, что происходит на поверхности.

– Она со мной, лапушка, – сказала Бронвен, сцапывая с подноса мутный стакан. – Плату я предоставила. – Сигареты и фляжки уже перекочевали в бар.

Цверг неохотно сел на табуретку, мрачно раскуривая трубку.

– Мы даже не опоздали! – Бронвен подтолкнула Локи к свободному месту. – Не обижайся на него – он добрый где-то глубоко внутри. Очень-очень глубоко под шерстью. – Она хихикнула, довольная шуткой про волосатую грудь.

Ангейя поморщилась и, сев за столик, тут же тоже получила такой же стакан с мутной бесцветной жидкостью. Оглядывая собравшихся – человек восемьдесят уже набилось, – Локи изумленно уставилась на такого же изумленного Ки, свесившегося чуть ли не наполовину с перил второго яруса. Турс радостно помахал, указывая на старого знакомого из поезда, сидевшего в своей неизменной куртке. Вскоре погас свет и зажегся софит, направленный на сцену. В почти полной тишине скрипнул отодвигаемый стул, и на сцену шаркающей походкой вышла женщина лет сорока. Золотистые с проседью волосы обрамляли строгое лицо. Длинноватый нос отбрасывал на грудь тень от софита. Белая блузка, заправленная в шерстяную юбку, и туфли из хорошей кожи не походили на обыкновенную рабочую одежду. Раздались сначала робкие, потом все более бурные овации.

– Давай, Сирша!

– Спасибо, спасибо! – самодовольно улыбнулась она, поднимая руки. От софита пыль на старом занавесе нагрелась и стала оседать на волосах и одежде женщины. Первые ряды робко закашляли. – Сегодня, как вы все знаете, начинается новый этап игры. В прошлый раз никому не удалось достичь Сердца. На этот раз мастер Сорлей упростил задачу и удвоил выигрыш: за смену вам нужно найти половинку ключа. – Локи подняла голову, ища Ки. Он кивнул, подтверждая, что она не ослышалась.

– Половинку? – крикнул кто-то. – А другая половинка?

– Через три дня состоится ее розыгрыш на большой Арене. Райдер-ас уже прибыл, чтобы доставать вам духовники. – Старикан подскочил и театрально раскланялся. – Точное время вы узнаете.

Зал взорвался криками. Женщина величаво улыбнулась, покашливая от пыли в кулак, и сошла со сцены в зал. Крики плавно перетекли в обычную болтовню, включилось радио, и тягучая медленная мелодия подняла несколько пар для танца. Ки, расталкивая всех локтями, скатился с лестницы, сверкая глазами от восторга.

– Ты слышала, ас? – он попытался перекричать шум. – Это наш шанс!

– Привет, красавчик! – оживилась Бронвен, усаживая турса на свободный стул. – Не хочешь выпить? Как тебя зовут? Ты ее парень или?.. – Она приобняла его за плечи, откровенно прижимаясь грудью. Она была его старше лет на десять, но, видимо, подобное для Бронвен не было проблемой.

Ки вежливо убрал ее руку с плеча и усмехнулся.

– Привет, красавица. Не хочу. Ки. Я ее друг и защитник. – Бронвен, казалось, совсем не обиделась и отодвинула стул.

– У тебя кто-то есть, да? – она сказала это почти со слезой в голосе. Локи закатила глаза.

– Мое сердце занято, извини, дамочка. – Ки провел рукой по волосам, вызывая у Бронвен восхищенный вздох.

– И кто она? Спорим, я отобью тебя?

– Мое сердце занято долгом и честью, сестренка, – Ки помрачнел на секунду.

– Ты совершенный, – хихикнула она, подавая Ангейе стакан и шутливо строя глазки турсу.

– Бронвен, скажи… а что это вообще за Сердце? И кто такой Сорлей? – Локи рассеянно приняла стакан и хотела хлебнуть, но Ки успел закрыть его ладонью и поставить обратно на стол, предостерегающе цокая языком.

– О-о! История длинная.

– У нас вся ночь впереди, дамочка, – улыбнулся Ки, предлагая Бронвен Локин стакан. Она благодарно приняла и, прикрыв один глаз, уставилась сквозь его грани на турса.

– За знакомство! – Она залпом осушила напиток, поморщилась. – Уж не знаю, зачем я привела конкурентов на свою голову, но чем-то вы мне нравитесь! Есть в этой девочке какая-то сила. А в тебе, как я уже говорила, красота диких Свободных земель. Ладно, слушайте. – Она выдержала паузу, во время которой Локи взволнованно ерзала на стуле, и начала: – То, что «Цваральг» выкупил эту землю за бесценок, знают все, но не знают почему. Когда-то в этих горах находился один из городов павшего Ванхейма. О, древняя страна поэтов и философов, не выдержавшая варваров с севера (без обид, асиня, без обид) и распри многочисленных наследников! Целые километры тоннелей в горах – представьте! Тоннели вели в глубь гор, к озеру, посреди которого торчал целый город, назывался по-тамошнему заковыристо – не вспомню уже как, а мы назвали его Сердцем Гор. Сокровищ там куча и всяких древних духовников и технологий. Вот «Цваральг» и нанял Сорлея – крупную ученую шишку, – чтобы он занимался георазведкой и составил карты для исследования лабиринта. Но кроме больших месторождений звездного железа Сорлей ничего не нашел. Фабрика разрослась, а бедняга впал в немилость, становясь все более одержимым Сердцем. Так вот, вскоре проект его закрыли, но Сорлей продал часть акций и начал каждый год устраивать розыгрыш ключа от лабиринта тем счастливчикам, которые соглаятся пойти во тьму тоннелей и сдохнуть, исследовав еще пару тупиков.

– И люди охотно идут? – удивилась Ангейя.

– Ты, видимо, росла в тепле и уюте, – подколола Бронвен, и Локи показалось, что от ее слов повеяло холодком. – Тут за пару лишних одинов друг другу готовы глотки перегрызть, а уж мифические сокровища Сердца – это то, ради чего многие бросают семьи, продают фермы и предают друзей, – последнее она произнесла уж слишком зловеще, но поняв ошибку, тряхнула головой и игриво подмигнула Ки.

– А эта женщина, которая говорила? Кто она?

– Секретарь Сорлея и его представитель уже много лет, Сирша Маккуил. Кое-кто болтает, что она его давным-давно пришила и распоряжается акциями от его имени. – Бронвен широко улыбнулась, показывая, что в каждой шутке есть толика истины.

– А ты, дамочка? Прости, но ты явно поумнее всех этих безумцев, чтобы купиться на какие-то мифические сокровища выжившего из ума старикашки.

– Ты прав, зайчик, спасибо, что заметил, – она пожала плечами. – Я реалистка и всегда оцениваю свои силы. Сокровищ этих не достать, но мы с деткой, – она кивнула на оставленный у стены накладной живот, – запросто проносим нужное другим искателям за пару монеток. К тому же я принимаю ставки на чемпионов Арены.

Ее взгляд, брошенный в сторону Локи, алчно блеснул.

– Ну уж нет. – Ки «перехватил» взгляд рукой и швырнул под стол. Бронвен оценила жест, сладко улыбнулась и неторопливо встала из-за стола. – Я обещал тебя защищать, – добавил турс. Кто-то окликнул дамочку, приглашая выпить за очередную встречу. Бронвен подмигнула Локи и отошла к соседнему столику, с удовольствием подхватывая протянутую бутылку.

– Да ладно, Ки. Как, по-твоему, нам еще можно переговорить с Сорлеем? – зашипела Ангейя.

– Мы найдем способ!..

– Смена закончится, пока мы придумаем.

– Твой дед, ас, мне башку оторвет. А потом еще и Гиафа…

– Каге? – нахмурилась Локи.

– Перед… теми событиями, – Ки замялся, подбирая слова, – он попросил защищать, цитирую, – Ки сделал чопорное выражение лица, изящно откинул несуществующие волосы и максимально похоже изобразил Каге: – «Эту мелкую девчонку от самой себя. Она слишком печется о других, не думая о последствиях человеколюбия и доверия», – конец цитаты. Разговаривал… вает как учебник.

Локи прыснула в кулак. Сердиться больше не получалось. Ки захохотал следом и потрепал ее по голове:

– Ты ж мне как сестра, ас, – ласково прошептал он. – Так что мирись со старшим братом, ас.

Отсмеявшись, она посерьезнела:

– Оставим Арену на крайняк. Если через три дня ничего не придумаем, то придется сражаться.

– Хорошо, ас. Но только если уж совсем ничего не получится. Я скажу Райдеру про твои духовники.

Локи кивнула и широко зевнула, прикрываясь локтем. Веселая современная песня сменилась чем-то древним и народным, разбивая хаос танцующих на порядок пар. Низкий голос женщины то едва шептал, сплетаясь с мелодией, то мощно взрывался под аккомпанемент саксофона. Кое-кто уже перебрал и принялся выяснять отношения. В уголке Райдер засел с парочкой типов за быстрой наперсточной партией.

Бронвен вернулась к столику и подхватила Ангейю под локоток.

– Пора спать, Лара. Тебе вообще сколько лет, четырнадцать?

– Шестнадцать.

Бронвен подмигнула Ки и, подхватив плюшевый живот, потащила Локи к выходу.

– Ой, без разницы. Пока, милашка! Пока-пока, лапушка! – цверг молча открыл дверь. – Лара, скажи: «пока».

– До свидания, эм-м-м, Дональд? – прочитала она на нашивке рукава. Цверг нахмурился и кивнул.

– Да ты умеешь находить общий язык с людьми! – воскликнула Бронвен, когда дверь с чувством захлопнулась за ними. – Он в первый раз на моем веку ответил!

Ангейя с трудом залезла на верхнюю койку, скидывая кеды, и, даже не раздеваясь, заснула, едва голова коснулась подушки. Проснулась от того, что ее усиленно тянули за ногу.

– Как там тебя… Лара! Вставай на завтрак! Скоро тридцатые номера пойдут. Если хочешь кофе, поднимай свою асгардскую задницу! – Раздраженный голос Даану – не то, что желаешь с утра. Локи помычала, зарылась в подушку, подергала ногой, но, так как сварта не отставала, с сожалением откинула одеяло. Умывшись, она натянула чистый форменный комбинезон, который пришлось подвернуть, обулась в тяжелые ботинки, кое-как причесалась, надвинула кепку на глаза и встала в очередь за талоном. Попался номер двадцать девять – не самый плохой вариант.

Глава 2. Арена

Позавтракав, Локи отправилась по распределению в один из цехов. После короткой инструкции по технике безопасности ее посадили за конвейер фасовать по огромным коробкам многочисленные детали. Почти два часа Ангейя потратила, чтобы войти в ритм работы, правильно раскладывая винтики и смутно знакомые когтеобразные держатели, внутренне морщась под пристальными взглядами молчаливых соседок. В цеху стоял невыносимый шум, от которого разболелась голова. После четырех часов работы Локи с трудом разогнулась и, еле переставляя ноги, отправилась на перерыв. Выйдя на свежий воздух, она глотнула как рыба, морщась от звона в ушах и усталости в спине и пояснице. Ветерок лениво перебирал мусор и охлаждал вспотевшее лицо.

Присев на грязные ступеньки между курящими женщинами, она поставила локти на широко разведенные колени и низко свесила голову, вздрагивая от каждого резкого звука. Одна из работниц, нервно обкусывая грязные ногти, мрачно следила за новенькой и, решив что-то, направилась к Ангейе. Локи автоматически собралась, готовясь дать отпор, если потребуется, хотя и не была уверена в своей способности поднять руки.

– Эй, ас, – хрипло каркнула она. Форменный серый комбинезон всех делал уродливыми мешками, но в данном случае он не скрывал мощных мускулов на руках, шее, бедрах. Короткие золотистые волосы мелкими кудряшками обрамляли широкоскулое приятное лицо. Но приятное лицо не помешает при надобности сомкнуть мускулистые руки на шее Локи. Вокруг близко посаженных карих глаз ровными кругами лежала грязь от рабочих очков, болтающихся на груди.

Локи промолчала, изучая выщербленные ступеньки, сквозь которые назло прогрессу упрямо прорастали травинки. Крошечный жучок взобрался наверх и попал в трещину. Женщина поерзала, сложила на груди руки.

– Не отвечаешь, да? – она прищурилась. – Тогда послушай, новенькая. Не вздумай появляться на Арене, поняла?

Локи все еще изучала жучка и его трепетные попытки выбраться из ловушки.

– Мы единственные кормильцы своих детей. Мы, матери, сделаем все, чтобы защитить их. А ты похожа на мою дочурку, поэтому я не хочу причинять тебе вред, – женщина тяжело вздохнула. Она вроде бы и угрожала, но в то же время угрозы от нее не исходило, только усталость. Вот истинный дух «Цваральга».

– А если я откажусь? – Локи впервые подняла взгляд и встретилась с ней глазами. Серые и карие.

– Сегодня кто-нибудь попытается донести начальству, чтобы добиться твоего увольнения. Завтра постараются переломать ноги. – Жучок выбрался и замер.

– Вы сказали, что сделаете все для ваших близких. Могу сказать, что я делаю то же самое – спасаю близкого человека.

Женщина усмехнулась и ладонью хлопнула по ступеньке, размазывая жучка.

– Да будет так. Я хотела спасти тебе жизнь.

– Спасибо за заботу?..

– Хильда, – подсказала женщина.

– Хильда, – подхватила Локи. – Встретимся на Арене?

Она кивнула. Визг звонка впился в голову, заканчивая перерыв. Локи дождалась, пока Хильда, плюнув в урну, уйдет в здание, и встала, собирая подрагивающие от страха коленки. Комбинезон неприятно прилип к взмокшей спине. После использования очков истины Локи стала острее ощущать варденскую силу, а от Хильды исходила такая мощь, что хотелось забиться в угол и поплакать. Только привитая с детства воинская стойкость помогла ей не броситься наутек. Усилием воли заставив себя войти обратно в цех, Локи врезалась в кого-то на голову меньше – девочку лет десяти в огромном свитере поверх комбинезона. Коробка ухнула, детали, звякая, поскакали по неровному полу. Включились станки, заскрипел конвейер, отрезая возможность говорить и слышать. Пихнув Локи, девочка собрала детали и испарилась. Ангейя передернула плечами и встала за рабочее место. Тупая однообразная работа способствует меланхолическому самоедству, чему Локи и предавалась около получаса, пока на соседний конвейер мускулистая старуха не швырнула низкорослую толстуху с татуировкой на бритой голове. Пока они методично мутузили друг друга, никто даже бровью не повел, продолжая монотонно перебирать детали. Хильда поймала взгляд Локи, как бы «я-же-тебе-говорила», и пожала плечами.

Мастер Нан не заставил себя ждать. Он вышел из внутренних помещений второго яруса цеха, вцепился руками в поручень и ударился головой о подвесную лампу, которая закачалась, жалобно помаргивая. Станки встали. Тень мастера Нана упала на притихших женщин. Воцарилась напряженная тишина, нарушаемая шуршанием заскорузлых комбинезонов, гудением ламп и свистящим дыханием мускулистой старухи: ей расквасили нос. Мастер Нан спустился, яростно топая каблуками сапог по уродливой лестнице, и этот звук показался Локи громче цеховых машин. Он остановился напротив и, достав табели драчуний из нагрудных карманов, разорвал пополам.

– Пошли вон, – тихо и спокойно подытожил он.

Толстуха открыла рот, но разом заработали станки, поглощая возмущенный крик. Эта история натолкнула Локи на мысль, что с мастером Наном ей никак не поговорить лично. Дневная смена кончилась в семь: через полчаса ужин, а затем – ночная смена. Только в столовой можно было увидеться с Даану и Ки, работавшими в других цехах. Локи схватила первый попавшийся номерок, машинально сунула руку в карман, нащупывая скомканный клочок бумаги. Спокойно проглотив безвкусную еду, она растолкала парочку рабочих и вышла на улицу. В бумажке кто-то огрызком тупого карандаша нацарапал несколько рун. Сами по себе они были полной бессмыслицей: просто набор никак не связанных символов, не похожих ни на йотунвиллур, ни на другой из известных Локи кодов. Да, это сделала девочка, рассыпавшая детали. Но что она хотела? И, главное, зачем? Ангейя вспомнила предостережение Хильды: ловушка? Но зачем тогда угрожать символами, которые она не поймет?

Перед сном случилось еще одно столкновение возле мужских бараков. На этот раз пришел не только мастер Нан, но и несколько охранников со знаком «Цваральга» и уволокли пятерых в здание администрации завода. Шестой остался лежать, и вскоре доктор и медбрат накрыли тело курткой. Когда рабочих стали разгонять силой, Локи отнесло толпой в сторону, за деревянные пристройки сараев. Она хотела развернуться к баракам, но что-то заставило остановиться. Точно. Откуда-то издалека звонкий голосок напевал детскую песенку. Но не успела Ангейя пройти и десятка шагов на звук, как пение оборвалось и смолкло. Локи рванула вперед, путаясь в лабиринте пристроек, врезалась в воняющий ацетоном бак и замерла. Между сараями оказалось расчищенное пространство, залитое неровным слоем бетона и изрисованное мелом. Медленно она обошла вполне обычные детские рисунки: толстобокие кошки, улыбающиеся солнышки, цветы и деревья. Наконец Локи остановилась, заметив на клочке бетона себя: овал-лицо, у которого желтое замазано оранжевым и руки-палочки с кинжалами. Рядом сидят волк и четырехглазый пес и, главное, руна «Райдо», что значило «путь».

– Кто ты такая? – голос раздался сверху, с крыши.

Локи вскинула голову, успев заметить мелькнувшую тень.

– Ты не похожа на фотографию, – теперь голос раздался со спины. Ангейя обернулась. Та девочка, в которую она врезалась утром.

– О чем ты? Какая фотография?

Девочка скривила рот.

– Всю жизнь я вижу их. Людей, которых я не знаю. Места, где не бывала. Ты же пришла из большого города? Там статуи морщинистых женщин, много машин и магазинов? – она говорила тихим печальным голосом, швыркая острым шелушащимся носом.

– Я… – Локи облизала обветренные губы, ощущая, как потеют ладони. – Да. Я – ас из Хеймдалля.

Девочка кивнула, будто и ожидала такой ответ.

– Дуреха. Зачем сразу признаешься? – Она швырнула в Локи скомканный комок бумаги.

Ангейя развернула его и увидела плохо откопированную фотографию самой себя из «Еженедельника Лофта».

– Оконосцы приходят к нам и устанавливают свои идиотские правила. Да еще и требуют доносить на своих. Что ты им сделала? Украла пирожное?

– Ты хотела увидеться, подбросила записку. Зачем? – Локи отметила, что девочка назвала ее «своей».

– Я хочу, чтобы ты победила на Арене, – прямо сказала она, ковыряя в носу. Вздохнула, вынула палец и вытерла о штаны.

– Повторюсь, я не понимаю…

– Знаешь, кто управляет «Цваральгом»?

– Верховный правитель? – Локи стало надоедать.

– Очень смешно, – буркнула девочка. – Чувство юмора как это место: серое и унылое. Робин Сорлей – мой дед. Значит, этим местом правлю я. Буду править… А мне не нравятся пришельцы из других мест, устанавливающие правила.

– Ну, удачи тебе с этим!

Локи резко развернулась и зашагала к выходу.

– Мне… пока не дают драться, но я могу выбрать представителя, – поспешно зашипела девочка. – Чемпионы Арены имеют некоторое преимущество, и я хочу его себе. У всех есть цена – назови свою.

Локи задумалась.

– Мне нужны карты твоего деда. Ты можешь помочь мне встретиться с ним?

– Он не станет говорить с тобой. Даже если я попрошу, – девочка покачала головой. – Крыша у него того, поехала. Но я могу провести тебя в его кабинет.

– А сама не сможешь?..

– У него в библиотеке пятьдесят тысяч книг!

– Хорошо, что за противник?

– Оконосец хельхейм. Скоро прикатит со своими дружками на крупную сделку, а на самом деле портить нам жизнь.

– Хельхейм? – удивилась Локи. – Но ведь в поединках на Арене выступают только вардены? В Хели же нет связи с Утгардом!

– А вот это уже твоя забота, как с ним драться. Моя информация достоверная.

Локи начала злиться:

– Зовут-то тебя как, прости?

– Риган Сорлей, – сварливо сообщила девочка.

– Так вот, Риган. Если уж ты хочешь, чтобы наша сделка состоялась, то давай-ка придумывай, как получить преимущество.

Самодовольство спало с лица Риган. Она нахмурила толстые брови.

– Пожалуй, я смогу тебе помочь. Проведу на Арену. Осмотришь там все. Из-за твоего роста придется много обходить. Но, думаю, да, смогу. В одиннадцать возле мусорок. Ну, за домом инженеров. Устранишь оконосца – получишь карты. – Риган, предварительно плюнув в ладонь, протянула ее.

Локи поколебалась мгновение и пожала руку.

– Идет.

Территория фабрики делилась на несколько блоков. Железная дорога плавно подкатывала с севера и, закругляясь, обрамляла небольшой холм, охраняемый историческим сообществом Игга. Три больших валуна, Братья (как бы в противовес свартавским горам-Сестрам), испещренные мелкими рунами, несли древние заклинания и предостерегали заходить далеко в горы. В книгах говорится, что именно с Братьев ученые вычитали о Сердце Гор – утерянном городе ванов, который хранил секреты и сокровища. Поезд останавливался возле большой платформы. Справа от нее ютились сараи с инвентарем, мужские и женские бараки, отдельно столовая и баня с прачечной. Бараки, огражденные от цехов забором-шашечкой, стояли чуть в низине, поэтому липкие туманы оседали простудами и не давали толком просушиться белью. От них вела лестница к шести цехам. Слева от центральной дороги расположилась служба безопасности, хранилище духовников и небольшой домик для главных инженеров. Но самым грандиозным было, конечно, административное здание «Цваральга». Серое чудовище с гербом на десяток этажей, которое угрюмо вгрызалось в склон горы и уходило куда-то в ее черное чрево. Локи уже наслушалась о тайных железных дорогах (руду откуда-то же привозили?) и, следовательно, тайных рабочих (или же рабов?), умирающих прямо за станками. Конечно, людей утилизировали в чане с расплавленным железом, и отсюда появились многочисленные легенды о про́клятом оружии. В проклятия Локи не верила, но то, что в административное здание никто не входил и не выходил, было фактом, а значит слухи о неком подпольном производстве не являлись такими уж и фантастическими.

Еле дождавшись отбоя, Ангейя слушала, как засыпают женщины, и думала, что Бронвен так и не появилась и ее наспех заправленная койка зияла пустотой. Удостоверившись, что все стихло, Локи слезла с кровати и ощутила на своем плече руку. Холодея от ужаса, она обернулась, прилагая все усилия, чтобы не заорать сначала от паники, а затем от злости. Даану сверкала в темноте белками глаз, впиваясь в плечо сильными пальцами и как бы говоря: «Куда это ты собралась?» Локи приложила палец к губам и указала на выход. Сварта передернула плечами в жесте «будто-бы-я-не-поняла-я-иду-с-тобой». Когда они выбрались наружу, Локи с радостью глотнула сырого воздуха, прогоняя остатки ужаса.

– С ума сошла так меня хватать? – зашипела она, передвигаясь рывками, чтобы не попасть в свет фонарей.

– Прошлой ночью ты тоже куда-то уходила и даже не сказала! – зашипела сварта в ответ с некоторой толикой обиды. – Хоть Иогма мне говорит! И не думай отвязаться.

Они замерли за кустами, пропуская болтающих охранников. Даану пробормотала что-то насчет ненадобности охраны в месте, где все валятся с ног от усталости. Решив не рисковать на лестнице, они перелезли через забор и зигзагами вышли к администрации. Оставалось преодолеть какой-то десяток метров до мусорных баков, из которых щерился строительный мусор, как вдруг Даану толкнула Локи за угол цеха. Ангейя нахмурилась, захотев съязвить, но осеклась, почувствовав вибрации земли – и через полминуты раздался шум моторов и треск разлетающихся камешков из-под шин, а вскоре в ноздри ударил сильный запах паров бензина целой колонны грузовиков без опознавательных знаков. Ворота гаража «Цваральга» плавно открылись, почти не скрипнув, и пустили их внутрь. Локи с Даану переглянулись и не сговариваясь скакнули к контейнерам. Там уже ждала Риган.

– А это еще что за о-сварта? Так мы не договаривались, – насмешливо протянула она, выворачивая губу для произнесения оскорбительной «о».

Даану покраснела от злости. Локи предусмотрительно дернула ее за рукав, затыкая поток ругательств. Риган провела всю жизнь среди разношерстных работников завода и знала, что страшнее приставки «о» для сварта нет.

– Мелкая мерзавка, – процедила Даану.

– Она со мной. И, пожалуйста, не ругайся.

– Ладно уж. Только смотри за этой осва… дылдой, – насмешливо протянула девочка.

– Надеюсь, оно того стоит, – все еще злобно сказала сварта, следуя за Риган и Локи, как оказалось, за дом инженеров, к естественному оврагу. Ограждение покосилось, и они без труда соскользнули вниз, в вязкую сырость. Почти в полной темноте, не считая ущербной луны, прошли по земляному желобу, усеянному металлическими обломками и шуршащим мусором, до большого ливневого стока, ведущего под забор.

Риган чуть пригибалась, а вот девушкам пришлось изрядно съежиться, чтобы не задевать склизкие бетонные стенки. Под ногами хлюпала грязь вперемешку с листьями и мхом. Что за живность там водилась, Локи предпочитала не думать. Они вышли на той стороне, раздвинув колючие кусты, и вот тут-то Ангейю пробрало до мурашек: черный пик горы прорезал небо, как швея вспарывает ткань. Звезды дрожали и потели в густом смоге, который не переставал извергаться даже ночью и стекал вниз с подветренной стороны к городу, ласково окутывая его, как удушающий мешок – заключенного. Риган включила помаргивающий фонарик, до этого аккуратно завернутый в полиэтиленовый пакет и висящий на толстой ветке корявой яблони. Они пошли в гору по узкой, едва заметной тропе, которую без проводницы не нашли бы и наверняка вскоре свернули бы шеи, попав одну из коварных расщелин. Локи, взмокшая и запыхавшаяся, через двадцать минут подъема обернулась, поражаясь, как высоко они забрались. Отсюда хорошо была видна железная дорога и мутные огни Миддларка. Где-то там раскинулись Лофт и Хеймдалль, а еще дальше – исследовательские городки по изучению Утгарда, затерянные в снегах. Наконец, они вышли на удобную площадку перед железной дверью в боку «Цваральга».

Когда за ними натужно спружинила створка, отрезая наружность, Локи в который раз съежилась. Следуя за мелькающим фонариком по коридору, она разом ощутила тяжесть камня и удушающую темноту. Когда глаза привыкли, стало чуть легче. Локи с удивлением поняла, что бесконечные стены изрезаны барельефами. Касаясь пальцами шероховатой поверхности, она и не заметила, как вышла в огромный, просто фантастический амфитеатр.

– Я сейчас!

Риган прошаркала вперед, хлопнула дверью деревянной пристройки, и спустя полминуты зажегся искусственный свет, который не мог охватить теряющийся в вышине потолок. Ряды каменных скамей спускались к огороженной сеткой круглой арене. На противоположной стороне была арочная дверь для выхода бойцов, украшенная классическим узором дохеймской эпохи – «ванхеймским листом», ромбом-змеей со сложным завитком внутри. Стены амфитеатра украшали мозаики со сценами боев и изображениями причудливых деревьев, животных, птиц. Большинство представляло собой жалкое зрелище: от времени камни выпали, трещины избороздили морщинами благородные лица, а кое-где виднелись следы человеческой жажды наживы. Обходя верхний ярус по кругу, Локи заметила, что Даану замерла перед некоторым возвышением – ложей, стоящей чуть выше остальных.

– Как ты думаешь, сколько лет всему этому?

– Не знаю. – Сварта растерянно отбросила волосы с лица. – Сотни? Тысячи лет? Камни здесь древние и неболтливые. Бр-р, у меня мурашки от этого места. Как в склепе!

– Согласна. – Локи передернула плечами. Страх был ее постоянным спутником.

В последнее время приступы паники вернулись: не столько интенсивные, сколько частые. Она пыталась использовать все тактики из прошлого арсенала, но даже физические упражнения не спасали.

– Но представь, что какой-нибудь император ванов торжественно ступал по этим камням, садился на скамью и смотрел, как лучшие его бойцы насмерть сражаются с дикими йотунами или духами.

Даану огляделась, будто бы действительно представила, но быстро взяла себя в руки.

– Что ты хотела тут сделать?

– Риган – внучка Сорлея, – сказала Локи. Даану удивленно приподняла бровь. – Смогу победить – она отведет меня в его библиотеку. А без хитрости я тут никого не одолею.

– Ты используешь?.. – Даану понизила голос, хотя необходимости не было: девочка шумно возилась с нежелающим работать генератором.

– Постараюсь обойтись тем, что запомню все трещины и придумаю какую-нибудь тактику. Я никогда не могла рассчитывать на силу, так что приходится пользоваться мозгами.

Локи решительно спустилась, достала из кармана чехол и бережно надела очки. Осмотрелась, приметила три крупные трещины и с десяток мелких, которые можно было бы использовать для маневра. Осторожно выглянув в одну из них, убедилась, что не свалится в какую-нибудь расселину, и шагнула вперед. В глазах на секунду потемнело, пульс подскочил куда-то к горлу, ледяная рука сжала сердце, но это была не обычная реакция на переход в Утгард. С трудом пробираясь сквозь вязкую темноту, она глотнула морозный воздух, покачнулась, отрешенно взглянула на подрагивающие руки. Она все так же была внутри горы, в льдистой пещере, искрящейся от неизвестного источника света. По острым, как пики, сталактитам и далеким сводам плясали радужные переливы, отраженные от спокойного проточного ручья, негромко спадающего из расщелины по гладкой стене и ныряющего вниз, в тихую тьму. Локи почувствовала сырость даже сквозь все защитные барьеры.

– Гарм! Фенрир! – позвала она, и голос ее, голос живого человека, отразился от стен и улетел эхом вверх, тревожа древние своды.

Пес и Волк явились почти сразу. В Утгарде они были крупнее и ярче – не бледные подобия самих себя, а духи, принявшие приятную глазу человека форму. В очках истины она видела и других духов, снующих на краю зрения, как сверкающие искорки от солнца на снегу. Духи ткнулись мокрыми носами хозяйке в бока, принимая почесывание щек и переносиц.

– Я скучала. А вы без меня?

Гарм, поочередно моргнув четырьмя глазами, как бы согласился, а Фенрир дернул ушами, что Локи расценила как «излишние сантименты». Волк был бойцом и не терпел, когда ум затмевали чувства, тем самым прекрасно уравновешивая порывистого пса. Локи проговорила вслух свой план, указала на две трещины, через которые духам предстояло проходить в Игг. Они провели несколько связок с появлением и исчезновением, пока холод не заставил Локи вернуться. Не успев даже толком проморгаться, Ангейя получила чувствительный удар в спину, пошатнулась и была прижата к полу, как беспомощный щенок. Но мгновение спустя она собралась, ушла в Утгард, откатилась в сторону и появилась в Игге.

– Так-так-так! – восторженно цокнула Бронвен, отряхивая колени. Локи вскочила. Даану лениво наблюдала за ними, развалившись в первом ряду. – И как ты это делаешь? С помощью этой штуки? – Она потянулась к очкам, но Локи грубо перехватила ее руку и больно сжала. – Да ладно тебе, не злись, я же так… оцениваю вложение. Риган была права.

– Бронвен, что тебе надо?

– Выиграй! Я поставлю на тебя много денег! – Она вырвала руку и фамильярно потрепала ее по щеке.

– С чего ты решила, что я стою твоих денег?

– Этим стенам нужна надежда и чудеса, – Бронвен сказала это без тени иронии. – Юная девушка крошечного роста появляется из ниоткуда и кладет на лопатки именитых бойцов. Она становится невидимой и ловко расправляется с противниками! Да из этой истории можно конфетку сделать, деньги так и посыпятся. С помощью небольшой рекламки и связей ты станешь настоящей легендой.

– Я не собираюсь торчать тут так долго, – холодно сказала Локи.

– Если ты боишься противников, то я могу приплатить им за проигрыш.

Даану медленно зааплодировала, но Бронвен и бровью не повела.

– Мне просто нужна информация…

– Постой-ка, как там тебя? Лара. – Даану перемахнула через ограждение и встала рядом с Бронвен. – Ты сказала, что тебе нужна легендарная победа.

– Да.

– И ради этой легендарной победы ты сделаешь что угодно?

– О да!

– Нам нужны новейшие карты Сорлея. Секретные карты. А взамен эта девчонка победит на Арене так, что у тебя отбоя от клиентов не будет.

У Локи вытянулось лицо от удивления и непреклонного тона сварты. Бронвен широко ухмыльнулась и протянула руку для закрепления сделки.

– Я выберу какого-нибудь интересного противника.

– Уж постарайся. – Даану пожала руку, пока Локи растерянно хмурилась. – Сначала карты.

– Риган, детка! Есть разговорчик. Не хочешь разделить чемпионку? Скажем, сорок на шестьдесят?

Девочка высунулась из укромной каморки вся перемазанная маслом.

– Я тебе не детка, – огрызнулась она. – Пятьдесят на пятьдесят.

Бронвен пропустила ее тон мимо ушей.

– Я предлагала сорок, детка, потому что хочу отдать тебе всю славу. Мне-то она ни к чему.

Риган задумалась.

– Ладно. Только попробуй надуть меня!..

– Обижаешь, – хихикнула Бронвен. – Так что насчет библиотеки для чемпионки?

– Устрою.

Бронвен склонилась перед Даану в реверансе.

– Прими это за аванс.

Назад они шли уже без Риган, которая отдала свой фонарик Даану и пробурчала о неисправностях, которые нужно срочно устранить. Бронвен растворилась во тьме, едва железная дверь закрылась. Спускаться с горы в темноте оказалось не проще, чем подниматься. То и дело запинаясь о камни и поскальзываясь на траве, Локи отстала. Железная рука паники сжала грудную клетку, сдавила сердце. Глубоко и медленно дыша, она села на холодную землю, слушая ночные голоса сверчков, шелест листьев, редкие птичьи переклички. Вторая ночь без сна, постоянное волнение и тяжелый рабочий день разбередили старые душевные раны. Вскоре ее забила дрожь – приступ отступал, но неприятный осадок остался, и Локи надела очки, этот призрачный символ связи с домом. В Утгарде пейзаж был почти таким же: заснеженный склон под темным звездным небом, но с прожилками ветвей. Что-то было неправильно. Локи внимательно осмотрела долину внизу и, ругнувшись, поняла, что здесь, в Утгарде, в мире мертвых очень далеко вьется слабый дым. Кто-то развел костер? Подавив желание кинуться сломя голову за источником дыма, она усилием воли вернулась в Игг. Разъяренная Даану схватила ее за шкирку и прижала к земле. И Локи поняла почему. Внизу трещали кусты, рыскали фонарики и глухо рычали собаки. Они пролежали так около часа, закоченев от холода. Обсуждать произошедшее и строить догадки не хотелось. Начало светать, и Локи заметила на черных растрепанных волосах Даану капли росы. Поймав ее взгляд, сварта кивнула, и они медленно, на четвереньках поползли вниз. Повесив фонарь на дерево, сварта первой ступила в скользкий желоб не говоря ни слова. Они кое-как добрались до душевых, помылись не включая света и доплелись до общежития, в котором уже никто не спал. Сонные женщины, ежась от холода и зевая, стояли рядами перед мастером Наном. Локи поманила сварту за собой, и они присоединились к остальным.

– А что случилось? – шепотом спросила Локи у ближайшей соседки справа – низкорослой женщины с обветренным волевым лицом и большими руками, испачканными в масле.

– Хмм, да вроде же убили кого-то.

– Что? – нахмурилась Локи. – Кого?

– Да кто ж его…

– Да она сама с собой покончила!

– Лестер Куин! – шепнули спереди. – Ее уволили за драку.

– А, та старуха? – равнодушно кивнула соседка слева. – Да какая разница.

– Я вам не мешаю? – громоподобный голос мастера Нана заставил их притихнуть и втянуть головы в плечи. – И именно тогда, когда у нас высокопоставленные гости из начальства завода! Вы позорите меня!..

– Локи, – шепнула сварта, – посмотри назад, на хранилище. Только осторожно.

Ангейя слегка обернулась, поискала глазами. Группа людей столпилась возле автомобилей. Несколько главных инженеров, кто-то в дорогом костюме – руководство, охранники и… оконосец. Они пожимали руки и расчетливо улыбались друг другу. Скрипнув зубами, она силой заставила себя отвернуться, слыша отчаянный стук сердца в висках.

– Мы должны узнать, кто они и что здесь делают, – прошептала она сварте.

– Как? – Даану поморщилась и поправила себя: – Не смей! Нам нельзя высовываться.

– У меня есть очки, забыла?

– Ты ни разу еще не смогла дойти до цели, помнишь?

– Я должна. Прикрой меня.

– Локи!.. – сварта зашипела как змея, но без толку.

Ангейя уже проскользнула сквозь толпу, мысленно благодаря свой маленький рост, надела очки и внимательно всмотрелась в место, где стоял мужчина с повязкой «Ока» на руке. Небольшая горизонтальная трещина опасно рассекала скат крыши инженерского дома. Ангейя, пятясь, зашла за барак и вышла в Утгард. От перенапряжения из носа пошла кровь, но она, упрямо зажимая нос, пробежала по свежему скрипучему снегу до отметины. Позвав Гарма, взобралась на него верхом, осторожно встала и, балансируя на мускулистой спине пса, ухватилась за трещину и чуть высунулась наружу, проверяя, не смотрит ли кто в ее сторону. Кое-как протиснувшись, она схоронилась за трубой. Кровь заливала подбородок, отдавая металлом во рту, а в ногу неудобно впился поребрик между листами крыши. Послушав несколько бесполезных минут то, что не отнесло ветром, Локи уже собралась лезть обратно, как услышала имя Джона Смита.

– Господин Валецкий, мы безумно рады заключенной сделке, но рассчитывали, что доктор Смит сам проверит оборудование.

– Доктор Смит занят, – ответил оконосец по фамилии Валецкий. Локи даже дышать перестала, чтобы ничего не пропустить. – Он готовит важный эксперимент. Надеюсь, вы отправите заказ в течение недели?

Локи попыталась изогнуться, чтобы ближе взглянуть на удаляющегося Валецкого, но едва не свалилась с крыши и, решив не рисковать, подтянулась и залезла в Утгард. Упав с высоты в сугроб, вытерла лицо и руки плохо тающим снегом и снова заметила дым. Сделать она все равно ничего не могла, поэтому лишь скрипнула зубами от досады и вернулась в Игг.

Этот день стал для Ангейи настоящим испытанием. От второй бессонной ночи, истощения и скачков в Утгард мутилось зрение, кружилась голова, а к горлу подступал мерзкий комок тошноты: как ощущение после долгой езды по тряской дороге. Так что Ангейя не сразу поняла, что их построили по двое и отправили в недра «Цваральга» на какую-то срочную работу. Они зашли через пыхтящий и вонючий гараж, где перепачканные механики, поминая «кобыльего биргира», пытались привести в чувство с десяток издыхающих грузовиков. Из гаража Локи долго шла по просторным коридорам, окрашенным наспех в грязноватый оттенок розового. Пол пестрел всевозможными отпечатками ботинок разной степени свежести, но Локи заметила, что сквозь грязь проступает плохо замазанный узор. Он вился по стенам, полу, потолку, исчезая и появляясь словно назло, пока наконец не вспыхнул на потолке просторного трехъярусного зала великолепной батальной сценой: ваны, турсы, асы, сварта бились с чудовищами, которых вел одноглазый великан. Цвета и техника напоминали фрески дохеймской эпохи, где фантастическое смешивалось с историческим, а особое внимание уделялось союзу вардена и духа. Величественная и одновременно трогательная фреска наполовину была испорчена машинными выхлопами, а остальная ее часть коряво замазана. Локи почти с ненавистью глянула с верхнего яруса вниз и снова заметила оконосца, рассматривающего какие-то новые бронемашины. Ангейя перестала сомневаться, что «Цваральг» поставляет «Оку» оружие. Взяв тряпку и ведро с водой, Локи, низко опустив голову, неторопливо, будто бы так и надо, спустилась на первый этаж и начала медленно протирать колеса, потихоньку подползая к оконосцу. Она зашла за машину и принялась тереть бампер грузовика особо тщательно, вслушиваясь в разговор и наблюдая из-под кепки.

– Будьте уверены: у этих крошек стоит двигатель новейшего поколения. Броня выдерживает прямую варденскую атаку почти любого типа.

– Почти?

– Ну, жизнь непредсказуема.

– Мне не нужно «почти» и «непредсказуемо». Мы строим новый мир, а новому миру нужна стабильность. Ясно? – скучным голосом отчеканил оконосец. Теперь Локи смогла его рассмотреть. Молодой высокий мужчина с повязкой «Ока» заложил руки за спину, пронзая холодным взглядом группу инженеров. Густые черные волосы, изящно зачесанные назад, чуть тронутые сединой на висках, оттеняли бледное высокоскулое лицо с ледяными буравчиками голубых глаз. Одет просто, даже по-дорожному, в черные джинсы, черную рубашку и длиннополую куртку, несмотря на почти летнюю жару. Портупея с мечом-духовником навязчиво выставлена на обозрение. Когда он случайно взглянул на Ангейю, она низко опустила голову, усердно размазывая грязь тряпкой. Он едва заметно нахмурился, словно припоминая что-то.

– Эй! – Локи вздрогнула, когда за ее спиной возник мастер Суини Нан. Его неподвижное лицо с глубоко посаженными глазами могло бы испугать, но она была слишком уставшей и измученной, чтобы среагировать. – Ты где бродишь? Возьми ту коробку и отнеси в сто седьмой кабинет. Ясно? – Локи кивнула и схватила коробку, которую он протянул.

– Иди за мной, – приказал он и из зала свернул в боковой коридор с тремя рядами железных решеток на входе. Локи посетило не очень хорошее чувство.

В сто седьмом не было окон и царила пыльная влажность, какая бывает после мытья полов в очень грязном помещении. Заваленный бумагами стол, сиротливый стул и кресло, поеденное мышами – вот и вся обстановка. Ангейя оценила шансы на побег: если она рванет сейчас, то…

– Ставь на стул, – приказал он и, пока Локи выполняла, прикрыл дверь.

– Могу я идти? – спросила Ангейя, стараясь подавить страх в голосе.

– Думаешь, я не знаю, да?

– О чем вы? – Она нахмурилась, пятясь к стене.

– Думаешь, я не в курсе того, что творится в «Цваральге» по ночам? Думаешь, не знаю о ваших тайных посиделках с алкоголем, о контрабанде?

– Я здесь третий день, сэр, – глядя ему в глаза, врала Локи. – И понятия не имею ни о каких посиделках.

– Не имеешь, значит. – Он пожевал губами. – Хорошо, давай так. Ты скажешь мне имя, всего одно имя, и я переведу тебя в мастера. Обед в хорошей столовой, отдельная комната. Могу даже устроить встречу с начальством: Дайрой, Сольреем… – Видимо, что-то мелькнуло на ее лице, потому что мастер Нан уцепился за последнее слово: – Да, с самим картографом Сольреем! Великий человек, один из основателей нашего «Цваральга».

Локи облизала пересохшие потрескавшиеся губы. Какое, собственно, ей дело до сделки с Бронвен и Риган? Какое дело до всех этих людей, которые искали только выгоду? Она тоже ищет выгоду и драться на Арене, рисковать жизнью не особо хочет. Возможно, это та самая удача, которая так ей нужна. Клятв и гейсов она никому не давала.

– Хорошо. Я помогу вам.

Суини Нан кивнул.

– Слушаю.

– Я скажу, – Локи подняла руку, предваряя вопросы, – но скажу это взамен на Валецкого, человека из «Ока».

Суини Нан удивился. На его каменном лице это выглядело даже комично, но Локи не хотелось смеяться.

– Зачем тебе он?

– Мне нужна кое-какая информация. Он ее знает. Устройте мне встречу, и я скажу что знаю.

– Здесь я ставлю условия, – сухо оборвал ее Суини Нан.

– Воля ваша. – Она пожала плечами.

Мастер застыл на секунду. Локи из-под ресниц наблюдала, как у него в голове крутятся шестеренки мыслей. Не человек, а голем.

– Хорошо, – решил он. – Я устрою так, чтобы ты встретилась с ним.

– Я пошлю записку, когда и где.

– Я жду. И только попробуй меня надуть. – На его виске вздулась вена от еле сдерживаемой злости.

Локи вышла из каморки на ватных ногах и, стараясь не поднимать глаза от пола, достала карточку Скай, разорвала на мелкие кусочки и высыпала в костерок, обложенный кирпичом, на котором кипела бочка с битумом. Хватит полагаться на мифическую помощь – сама справится.

Вечером Ангейю охватил ужас – склизкий комок страха копошился в животе, не давая ни есть, ни работать, ни думать. Казалось, что она заболела, но на самом деле Локи понимала, что это умирает совесть – медленно и очень мучительно. Перед отбоем пришла Бронвен и, подмигивая, пустила по кроватям листочки с соперниками. Локи тоже достался листочек: «Матильда Сворндоттир». Матильда – здоровая, крепкая женщина за сорок – широко улыбнулась, поймав взгляд соперницы. Что удивительно, в ней не было и тени ненависти или презрения, воистину варденское уважение. Она пробралась сквозь гомонящую спальню и протянула огромную руку.

– Под ветвями Иггдрасиля я бросаю вызов тебе, варден. – Ее голос был низким и чуть хриплым.

– Над корнями Иггдрасиля я принимаю вызов твой, варден. – Локи пожала протянутую ладонь, чувствуя, что все кончено, что она совершила фатальную ошибку. Мучительная волна ужаса накрыла ее от кончиков пальцев, пожимающих руку соперницы, до корней волос. Решительность мгновенно испарилась, но пришло запоздалое раскаяние. – П-простите, мне нужно идти. Дела.

Отыскав в уголке Даану, она коротко изложила то, что сегодня произошло. Сварта сверкнула глазами.

– Я ступила?

– Нет, – медленно отозвалась она. – Ты выжала максимум из этого дерьма. Вот что мы сделаем. Сделка сделкой, нам все еще нужны карты, ведь этот Валецкий может ничего и не знать. Так что мы заманим его на Арену, как и предполагалось.

– Что? – Локи округлила глаза.

– То, – огрызнулась Даану, понизив голос так, что Ангейя с трудом разобрала, что она там бормочет. – Ты победишь Валецкого на Арене, Бронвен получит свою минуту славы как твой менеджер.

– А как же Суини Нан?

– Думаю, Бронвен разберется…

– С чем Бронвен разберется? – Девушка бесцеремонно плюхнулась на койку между ними. Легка на помине.

– С мастером Наном. Мы нашли идеального соперника. О тебе будут слагать легенды, – почти пропела Даану.

– Я слушаю.

– Оконосец Валецкий подойдет?

Бронвен широко распахнула руки и стиснула обеих в объятиях, сияя белозубой улыбкой.

– Я вся во внимании.

– Мы заманим его на Арену, но мастера Нана надо как-то изолировать на время, чтобы он ничего не узнал.

– Будет сделано, это ерунда.

– Но есть одно условие: оконосца мы заберем себе.

– Да на здоровье. Тут он никому не сдался. И Риган будет довольна. Если вы его убьете, это просто спишут на производственное недоразумение.

– Мы не собираемся никого убивать, – вмешалась Локи.

– Может быть, придется, милочка. – Бронвен все еще широко улыбалась, правда в глазах ее промелькнула сталь. – По правилам не обязательно убивать противника, но не запрещается. Но если ты собираешься просто допросить его и отпустить, наш маленький бизнес погибнет. И работники завода станут узниками тюрем. Или Утгарда. Уж не знаю, что хуже. Ты же не хочешь этого?

Локи, холодея, покачала головой.

– Решено! – Бронвен чмокнула Ангейю в лоб. – У меня еще куча дел, так что не прощаюсь, но отчаливаю. Решаем проблемы по мере поступления.

Она вскочила и как-то сразу исчезла в гомонящей толпе. Даану внимательно взглянула на Локи.

– Убивать ты никого не будешь, – сказала сварта утвердительно.

– Нет, я просто не смогу…

– Тогда нам придется провернуть похищение. Да так, чтобы он не догадался, где эта Арена и кто ей управляет. А теперь спать: тебе нужны силы, а мне – час спокойствия и разговор с турсом. И посвящай нас в свои планы, потому что я хочу добраться до Цверги живой и относительно здоровой.

Глава 3. Настоящий варден

До того как стать журналистом, Ки Иогма перепробовал почти все доступные беспризорнику-турсу способы заработка. Вырезал гайки на заводах, разносил газеты, воровал, подслушивал, подсматривал, запугивал и даже написал пьесу для театра Хеймдалля, которая, правда, провалилась. Но Ки не привык сдаваться и рефлексировать о неудачах, он всегда находил выход, должен был. Жизнь турса в большом городе напоминала лабиринт: бессмысленное блуждание в поисках выхода, сплошные тупики и путаница. Ки был лодкой, которую швыряли о стенки лабиринта вольные волны, он плыл по этому течению, так что влиться в коллектив «Цваральга» для него было раз плюнуть. Он быстро вычислил местную иерархию и старался не светить светлой башкой, держась где-то в середине, на самом видном и от этого самом незаметном месте. Турсов среди рабочих было много, ведь кланово-кочевая жизнь уходила в прошлое, а многие до сих пор даже писать не умели, потому что ученость грабителям и рассказчикам историй ни к чему. Старик Райдер взял его под крылышко, обучая мошенническим схемам в наперстках. Каждый раз он проигрывал и напивался с горя, что не мешало ему утром свеженьким и чистеньким исправно выполнять работу. От местного самогона не то на грибах, не то на плесени Райдер пускался в длинные бессвязные речи о солдатской молодости: боевые стычки смешивались с пикантными историями, которыми с удовольствием заслушивались деревенские парни. Но славился он не рассказами о медсестричках, радистках и солдатках, а тем, что знал все, что происходит в руководстве. А знание, кому дать взятку, кого запугать или к кому подольститься, открывало в «Цваральге» большие возможности для карьерного роста и совершенно невероятные для выживания. Так что проникнуть в какую-то библиотеку, да еще и с ключом, для Ки не составило труда.

Риган понравился Ки. Она даже согласилась отвлечь Сиршу, чтобы он мог подольше порыскать по каталогу. Помещение было не таким уж большим по сравнению с публичной библиотекой Хеймдалля, в которой Ки побывал однажды, выискивая информацию для статьи. Почти идеально квадратная темная комната состояла из двух ярусов, плотно заставленных стеллажами с передвижными лестницами. На втором ярусе, на который вела винтовая, опасно изогнутая лестница, стояла пара столов со стульями и один на другом громоздились рассохшиеся каталожные ящики. Единственное окно было маленьким и грязным, а сонм электрических ламп не создавал уют, а напротив – делал помещение визуально еще меньше и грязнее.

Ки аккуратно взбежал по винтовой лестнице, скрипя ступеньками. На секунду задержался, оценивая слой пыли на перилах и стараясь не смахнуть лишнюю. Включил настольную лампу, прошелся вдоль каталога и вытянул ящичек с пометкой «ида-». Быстро перебирая карточки, он одновременно прислушивался к тому, что происходило за дверью. Конечно, библиотека Сорлея находилась в сердце «Цваральга» и вряд ли кто-нибудь решит на ночь почитать «Картографию Срединных земель» или «Введение в ландшафт Утгарда», но осторожность никогда не мешала. Потратив почти десять минут на карточки, Ки понял, что ничего про Идаволл не найдет. С досадой взъерошив светло-серую челку, он поставил все на место, спустился и принялся беспорядочно вытаскивать книги и атласы, где в названии упоминалась Хель. Еще через десять минут он выдохся и начал потихоньку закипать, но сдаваться не входило в его планы.

Ки обшарил столы, плинтусы и даже залез в узкую щель за шкафом (вылез с трудом, измазавшись в пыли и паутине) в поисках тайников или еще каких-нибудь подсказок. Фыркая и чихая, он замер, как кролик. Нет, не показалось. За дверью кто-то ходил. Прятаться было особо негде, разве что залезть обратно в ту щель между стеллажом и стеной, но он подозревал, что во второй раз точно застрянет. Взлетев по лестнице, он распластался на полу. Дверь распахнулась, стукнула по стеллажу с глухим звуком, заставив взмыть в воздух облако пыли.

– Я не понимаю, о чем вы! – В библиотеку ворвался старик в черных брюках и вытянутом свитере. Его дребезжащий голос повысился на пол-октавы, выдавая волнение.

– Да бросьте, господин Сорлей, это не такой уж и секрет. – Вслед за стариком лениво вошел оконосец и плотно прикрыл дверь. – Про Арену тут только глухие или тупые не знают. Я не отношусь ни к одной из категорий.

– Нет тут никакой арены! – Сорлей в гневе прошел к столу с разбросанными книгами и записями и стал запальчиво наводить порядок.

– Я понимаю вашу одержимость городом ванов, господин Сорлей. – Оконосец прислонился к стеллажу прямо под Ки, и Иогма даже задержал дыхание, сверля глазами его макушку. – Вы потратили много времени на прошлое, пытались найти утерянные знания… Но ведь прошлое – это не главное. Мы должны думать о будущем, без него нет смысла. Какой смысл в древних картах, если их некому будет прочесть, когда Вседрево расколется пополам? Вы думали о таком?

– О чем вы?

– О том, как изменить будущее. О новом мире, который не будет зависеть от Утгарда. Почему мы так зациклились на его понимании? Это же пустая философия, не несущая никакой практической цели. Какой толк от пустоголовых выпускников философских факультетов, которые в лучшем случае учат таких же пустоголовых детей? Утгард надо менять.

– Не смейте так говорить, молодой человек! – Сорлей сердито обернулся с книгой в руках. – Не шутите шутки с Утгардом!

– А то что? Он меня накажет? – Голос оконосца саркастически дрогнул. – Ох, господин Сорлей, просто послушайте. Вам не остановить преобразования. Но вы можете им помочь, помочь будущему. Просто скажите, где эта биргилья Арена, подтачивающая работу фабрики? Подумайте, что вы можете сделать. Вы же любите карты? Я оставлю вам одну для размышлений. Вы же понимаете, что лучше мы, чем «Ноденс». Эти замучают судебными исками.

Оконосец вынул из кармана свернутый вчетверо листок и протянул Сорлею. Когда он проигнорировал жест, оконосец усмехнулся и положил лист на стол. У Ки отчаянно забилось сердце. Он почуял, что там находится нечто важное.

Оконосец развернулся на каблуках и вышел. Сорлей шлепнул книгу на стол и брезгливо, словно насекомое, взял листок. Дрожащими руками он развернул его и вскрикнул.

– Древохульство! – взвизгнул он и чуть не затопал ногами. – Мерзкий «Цваральг» и его мерзкие грязные делишки! – Скомкав листок, он бестолково порвал его на части, усыпая обрывками стол и пол. Вышел из библиотеки, как ураган, и, напоследок хлопнув дверью, повернул ключ в замке.

Ки выждал томительную минуту, убедился, что никто не придет, и бесшумно спустился на первый ярус, к столу, возле которого валялись клочки карты. Раздосадованно пыхтя, он попытался сложить, что нашел, но некоторые кусочки были слишком маленькими. Покрутив их так и этак, он пришел к выводу, что подобного ландшафта он не знает, хотя кое-что и выглядит знакомым. Отыскав последнюю крупную часть под столом, он замер, потому что ключ в замке повернулся. Теперь-то ему точно некуда деваться. Разве что оттолкнуть того, кто пытается войти, и бежать со всех ног? Ки вылез, дождался, когда распахнется дверь.

– Тебе очень повезло, что это я, – весело хихикнула Риган, уперев руку в бок. – Вали отсюда, пока деда не пришел. Он злющий, как дикий дух.

– Слава всем духам! – Ки подхватил страшно довольную, но делающую вид, что ей не нравится, девчонку под мышками и закружил. – Ты – мое счастье и спасение!

– А то! – Риган самодовольно ухмыльнулась. – Нашел что хотел?

Ки взглянул на зажатый в кулаке кусок бумаги и присвистнул.

– Может быть, может быть. Проводишь к Арене? Мне нужно рассказать все девчонкам.

– Только потому что ты ужасно симпатичный, – буркнула она, закрывая за ним дверь. Ки широко улыбнулся и потрепал ее по голове, как щенка.

Арена бурлила от предвкушения. Локи нервно сидела вместе с другими участницами в небольшой комнате ожидания и слушала возбужденный гул с трибун амфитеатра. Она перебирала в уме заученные наизусть трещины Утгарда, но это не помогало успокоиться. В желудке поселился липкий комок страха, который бывает перед важным экзаменом. Ты вроде бы все выучил, но стоит получить тестовый листок, как знания тут же панически вылетают из головы, оставляя лишь предчувствие провала.

Ее оппонентка с молотом сидела на скамье напротив и с ухмылкой изучала крошечную девочку-подростка с двумя ножичками. Как никогда Локи ощущала свой незначительный рост и никакую физическую силу. Спрятав подрагивающие руки между коленей, она нервно стучала пяткой по полу, дожидаясь новостей от Бронвен или Ки. Их план был простым до тошноты, но любая оплошность ставила под удар не только Локи и ее поисковую миссию, но и целую фабрику.

– Эй! – Она вздрогнула, когда Даану опустила ей на плечо руку. – Как предвкушение битвы?

– Честно? – криво улыбнулась Локи. – Ощущаю себя как перед эшафотом. Меня сейчас стошнит.

Сварта закатила глаза и присела рядом. Ее длинные шелковистые волосы в небрежном пучке заставили Локи испытать секундный приступ зависти. У самой-то рыжие сосульки, а не золотистая фамильная грива Ангейи.

– Не драматизируй. Бронвен та еще штучка, но свое она выполнит.

– Как думаешь, – медленно начала Локи, – у меня получится? Ну, победить Валецкого? – Она закусила губу, ожидая ответа. Сварта будто бы задумалась, потом кивнула своим рассуждениям.

– Получится, – сказала твердо как отрезала. – У тебя нет выбора.

– Приободрила ты, конечно, – проворчала Локи, но почему-то расслабилась. Непоколебимые слова сварты вернули ей толику душевного равновесия.

В комнату ввалилась излучающая довольство Бронвен и, вскочив на лавку, захлопала руками над головой, привлекая внимание.

– Девочки, на минутку! Девочки! – Захватив внимание большей части дуэлянток, Бронвен важно взмахнула руками, будто конферансье. – У нас небольшие изменения в планах. Перестановка в дуэлях. Матильда Сворнсдоттир! Матти, ты где? Слышишь меня? Ты дерешься в третьей тройке, с Эшли Пирссон.

– А Лара Смит? Девочка та рыжая?

– Лара Смит у нас выйдет первая! Битва с особенным гостем. Тихо, тихо! Все узнаете в свое время. Рекомендую посмотреть! Готовность – пять минут.

Она спрыгнула с лавки и, игнорируя все вопросы, подмигнула Даану и Локи. Ангейе снова поплохело, она прикрыла глаза и почти не поняла, как прошло время. Только рука Даану на плече и подбадривающие восклицания товарок подтолкнули ее к выходу на Арену. Ее хлопали по спине и плечам, желали удачи, шептали заклинания и чертили в воздухе защитные руны. Напоследок Матильда обняла ее за голову и толкнула вперед. Локи обернулась на них, на Даану и на негнущихся ногах по короткому коридору-кишке медленно пошла вперед.

– Успел! – Ки появился словно из воздуха. – Локи, Валецкий нужен нам живым!

– Что? – Она не успела перестроиться.

– Смотри! – Он сунул ей в руку клочок бумажки. Локи присмотрелась и увидела схематичную карту города, подписанную как «Кромежн…», остальное было оторвано. Но главное, что рядом с ним было жирно выведено «Идаволл». Ее сердце взволнованно забилось. – Это карта, которую Валецкий дал Робину Сорлею. Он знает, где твой город.

Локи вернула бумажку Ки, взглянула в его серые глаза и сказала:

– Тогда украдем его.

– Как?

– Сымпровизирую.

Заманить человека из «Ока» на Арену получилось запросто, ведь он особо и не сопротивлялся. Бронвен подбросила Валецкому записку и проследила, чтобы он точно пришел в маленькую комнатку недалеко от Арены. Там уже поджидал Райдер, который, ненадолго оглушив, обезоружил и связал оконосца. С помощью пары крепких парней они перетащили его ближе и стали ждать сигнала, чтобы выпустить.

Ки следил, как Райдер, зажав в зубах вонючую сигарету, бормоча, ищет в перечне нужную кнопку при тусклом свете фонарика. Через грязное окошко им сверху, из кабины управления, было видно, как дверь со скрежетом открылась, выпуская Бронвен. Толпа взревела. Райдер откинулся на спинку жалобно скрипнувшего кресла и, заложив руки за голову, прикрыл глаза. Даану страховала Локи внизу, а Ки только и оставалось, что наблюдать.

Бронвен театрально прошлась полукругом, собирая деньги и выкрикивая приветствия. Это была ее стихия, ее театральные подмостки. Отдав шляпу с записками распорядителю ставок, она поклонилась и подошла к микрофону.

– Сегодня мы начинаем наши состязания! – Взрыв голосов. – Сегодня сразятся лучшие и сильнейшие! Нас ждет невероятное зрелище, слезы победы и разочарования, кровь, пот, неожиданная надежда и очищение души через страдания. Сегодня над нами не властвует «Цваральг». Сегодня мы сами творим свои судьбы. Вы знаете, что на кону – половинка ключа. Но к тому же и ваши денежки! – Толпа заулюлюкала. – Да, не благодарите. Ставки на первый бой принимаются еще пять минут. Ставки на победителей секций – еще час. До конца недели определитесь с выбором чемпиона. Вы готовы?

– Знаешь, почему я так люблю наперстки? – спросил Райдер, не отрывая взгляда от Арены, и надолго раскашлялся, брызжа слюной. Вытащив грязный платок, он вытерся и засунул его обратно в карман. Ки не видел его лица, но слышал, как тяжело, с присвистом, он дышит.

– Почему же?

– Игра – это сама жизнь. Как часто одна неудачная карта портит заведомо выигрышную партию! А как в последний момент выпадает расклад «Дракона» или «Тормунда Целителя»? Одна незначительная деталь – и все, ты нищий или король.

– Не верю я в судьбу, – отозвался Ки Иогма, пожимая плечами. – И наперед не просчитываю – больно надо, если вечером нечего пожрать.

– Когда-то и я был таким. Не думая ломился в гущу событий. А потом на спор записался в армию. Вот я смеялся, забирая у тех балбесов выигранные денежки. Последний смех в том году, кстати. Потому что у меня оказался снайперский талант, – он усмехнулся и зачесал дрожащей рукой на лоб длинные патлы. – А лучшие умирают первыми, друг мой. Так что оказаться в «Регинлейве»…

– Как вы сказали?.. – переспросил, напрягаясь, Ки.

– «Регинлейв», сынок, да. Из пятисот элитных бойцов выжила едва ли пара десятков. Да и то чисто по случайности. Когда в твою сторону летит снаряд, но падает левее на десять метров, то невольно поверишь в судьбу. Эти кобыльи офицеры допустили при расчете ошибку, и «утгардов дождь» попал не по врагу, а по нам.

– «Утгардов дождь»?

– Очень мерзкий снаряд, который при разрыве выпускает заряд утгардова холода – изобретение некоего Иргиафы. Представь, что на тебя сходит снежная лавина. Я заполз в какую-то яму и поэтому выжил. Наложил в штаны от страха. Но кто бы не наложил, а? Мне казалось, что прошла неделя, не меньше, а всего-то пара часов. Выполз из норы и увидел, что рядом три снаряда разорвалось. Три! А я все равно живой! И как не поверить после этого во вселенскую судьбу и удачу? В Церкви Девяти сказали, что я еще не выполнил свой долг перед Древом, что я еще участвую в некой игре. И вот оно! Увижу, как девочка из Асгарда дерется с хелевым окозадцем! О, началось!

– Начнем поединок, – снова раздался веселый голос Бронвен. – Справа – Лара Смит-ас, наша знакомая из далекого заносчивого Асгарда. Талантливое дитя Биврёста, истинный варден-защитник. Слева – наш специальный гость. Тобиас Валецкий, красавец с юга, варден-хельхейм, единственный в своем роде! Юг против севера, Хель против Асгарда! Делайте ставки!

Бормотание Ки Иогмы заглушил грохот еще пары открывающихся дверей. Осветив Арену, Райдер, блестя темными глазами, вперился в крошечную фигурку Локи, вышедшую навстречу оконосцу:

– Игра началась!

Тобиасу Валецкому было семнадцать, когда он вступил в «Око». Он жаждал власти, славы, возможности проявить себя – всего того, чего хочется любому молодому человеку. Теперь же, девять лет спустя, он, рано поседевший от экспериментов с Утгардом, понимал, что иного пути не предвидится, что он либо доведет дело до конца, либо умрет – никакой середины. Кто бы мог подумать, что сын торгаша из Хели, чье будущее было предрешено бакалейной лавкой, сможет добраться до таких высот? Добровольно он ложился под скальпель Джона Смита, добровольно терпел невыносимую боль и оказывался на грани жизни и смерти. Лучший его эксперимент, лучшее оружие, первый из хельхейм варден. Пока не появилась она, эта маленькая асгардская дрянь – одноглазая Иргиафа, ставшая любимицей доктора Смита. Дошло до того, что его отправили в Мидгардскую глушь – контролировать поставки оружия для восстания союзника Смита. Документация фабрики была в ужасном состоянии, а руководство, подворовывая, что плохо лежит, закрывало глаза на подпольные бои, которые рабочие устраивали время от времени.

Тобиас не слишком вникал в дела, касающиеся Асгарда, но никогда не испытывал к нему симпатий. Ему асы не сделали ничего хорошего. Они с матерью ехали из Цверги домой, но доехать не успели: наемники-турсы схватили их возле границы со Свартальхеймом и загнали в какой-то фургон с асгардскими надписями. Ему, ребенку, удалось удрать. Он кое-как добрался до Врат Модгуд, рассказал пограничным дозорным, что случилось. Его накормили и дали тяжелую взрослую куртку, но спасать мать никто так и не пошел. Он рыдал, покусал солдата, который пытался его успокоить, украл деньги и сбежал. Добрался на попутке до Кромежника, чуть не попался семейке каких-то беженцев-людоедов, чуть не утонул в реке и напоследок упал в овраг, сломав пальцы на левой руке. В Кромежнике его ждал взволнованный и расстроенный отец, но на поиски матери так и не отправился, ссылаясь на то, что лавку нельзя закрывать, иначе они лишатся последних денег. Тобиас крутился возле полицейского участка почти год, но его заявление о похищении так и не приняли. Тогда в сердцах Тобиас побил все окна в участке, а отец, вместо того чтобы похвалить его, расстроенно извинялся перед полицейскими. Этого Тобиас так и не простил ему – затаил злость, которая крепла день ото дня, поддерживаемая жаждой мщения, как суп, закипающий на медленном огне. Последним ингредиентом в этой похлебке стало то, что отец запретил вступать в армию. Но и в армии, среди самодовольства и какого-то отупения, Тобиас не нашел, что искал.

Цепочка случайностей и совпадений, состоящих из неожиданного отъезда руководства, смены караула, отмены тренировки, привела его на подпольную лекцию доктора Джона Смита, набирающего добровольцев в элитное подразделение. «Око» видели истину и несли ее заблуждающимся. На семнадцатилетнего Тобиаса речь ученого произвела огромное впечатление, он понял, что наконец-то нашел будущее для целой страны. Хельхейм никогда не признавали это, но комплекс оставленности Утгарда въелся в подсознание и чувство собственной ущербности перед соседями с востока и севера заставляло их искать все новые научные пути. Джон Смит предлагал вернуть хельхейм то, что принадлежало им по праву: возможность прикоснуться к Утгарду. Стать настоящими.

И вот теперь, девять лет спустя, он очнулся оттого, что веревку, которая грубо выкручивала ему руки, наспех перерезали и толкнули из темной комнаты наружу, в ослепляющий гомон толпы. Следом швырнули его меч. Он коротко чиркнул по камню Арены. Тобиас моргал, растирая запястья. Коснулся головы, где его приложили, и скривился, нащупав шишку. Зрителей он не видел, но в первом ряду сидела девица – вроде Бронвен, – вцепившаяся в микрофон. Кажется, она собиралась комментировать бой. Он почти физически чувствовал ненависть этих работяг. Повязка на плече обязывала.

Напротив раздался громкий визгливый скрежет открывающихся дверей. Тобиас обернулся. В воздух взвилась удушающая пыль. По Арене красивыми узорами расползлась знакомая изморозь. Исходила она от маленькой девчонки, которая с самого начала показалась ему странной. Рыжая, глазастая, роста – метра полтора; коленки трясутся от страха, но катары, красивое древнее оружие, зажимает в руках крепко. Девчонка казалась знакомой. Тобиас втянул морозный воздух через ноздри. Он предполагал, что так оно и будет.

– Во-первых, позволь поздравить. – Он слегка поклонился, не спуская глаз с девчонки. Зрители ликовали. Бронвен принялась что-то выкрикивать в фонящий микрофон. – Ваше маленькое мероприятие впечатляет. Я предполагал, что тут творится нечто подобное, но только сейчас осознал масштабы. Ужасный прокол. Во-вторых, позволь спросить: кто ты такая? Твоя варденская сила огромна. Даже я ее чувствую.

Он потихоньку присматривался к обстановке и подходил ближе. Девушка молчала, опустив взгляд, как не выучившая задание ученица. Наконец, когда их разделяло всего несколько шагов, она подняла голову и посмотрела ему в глаза со спокойным превосходством. Тобиаса перекосило от раздражения, но в то же время он испытал прилив любопытства.

– Под ветвями Иггдрасиля я, Локи Ангейя-ас, бросаю вызов тебе, варден, – звонко она отчеканила древнюю фразу, поднимая катар в приветствии.

– Ангейя? – Тобиас растянул гласные, пробуя на вкус аристократическую фамилию Асгарда. Он все еще видел в кошмарах искаженное страхом лицо матери, слышал ее крики, чувствовал запах утгардового льда. Значит, это такое извращенное понятие мести? Не зря говорят, что пока ветви Иггдрасиля сплетаются вокруг, ты не заметишь, а когда закончат свой узор, станет уже поздно. – Да будет так. – Он чуть прикрыл глаза, поднял клинок с грязного пола. Одно из пятен походило на старую кровь, которую безнадежно пытались оттереть. – Над корнями Иггдрасиля я, Тобиас Валецкий, принимаю вызов твой, варден.

Локи кивнула, опустила на глаза рабочие очки и согнула правую руку с катаром в защите. Тобиас вынул из ножен кончар, армейский меч, ставший его духовником. Это была, конечно же, невероятная ирония. Кончар он украл у отца, когда сбежал в армию. Старый дуралей бережно выставлял оружие над прилавком и любил рассказывать о боевой молодости.

Они выжидали, присматривались, изучали друг друга. Тобиас знал, что затягивать бой не следует: у него в запасе шесть – десять минут, чтобы воспользоваться Утгардом, поэтому он должен постараться победить обычной грубой силой. Рубанул кончаром сверху вниз, проверяя защиту. Локи легко отвела удар в сторону, используя рукоять катара. Тобиас атаковал снова, на этот раз взмахнул клинком над головой по широкой дуге. Девчонка ловко перехватила лезвием катара кончар, нанося довольно опасный режущий с проворотом удар. Клинок царапнул Валецкому плечо, разрезая куртку и обжигая болью и холодом. Проведя серию неудачных выпадов, Тобиас перешел в защиту, едва успевая блокировать точные быстрые удары. Он не привык драться с настолько маленьким и юрким противником, к тому же явно прошедшим хорошее обучение. Едкий пот тек по вискам, заливая глаза. Надо было признать, он невольно восхитился. Кровь, измученная бюрократией и разочарованием от самого себя, вскипела от боя.

Отскочив в сторону, он сбросил мешающую куртку с «Оком» на рукаве, испещренную широкими разрезами. Локи остановилась. Мышцы предплечья и плеча заметно подрагивали: техника боя катаром не предполагала работу запястьем, а запас выносливости кончался и держался на чистой варденской упрямой выдержке. Она худая девчонка из аристократической семьи, для которой бой – развлечение, а он взрослый мужчина, прошедший армейскую подготовку. Но она настоящий варден, а он всего лишь подделка. Это читалось в ее прямом взгляде, отточенных движениях, ее принадлежности к правящему классу Асгарда. Он разозлился. Он хотел ее поражения на глазах у всей этой гомонящей толпы, хотел победы Хели над Асгардом. Хотел, чтобы его мать была отомщена.

Тобиас понимал, что его шанс – внезапность. Подняв рукоять кончара на уровень подбородка, закрыв правую сторону плоской частью клинка, он усмехнулся видимой частью рта.

– Выходи, Лейинь, – четко произнес он, чувствуя, как немеют руки, как лопаются капилляры в глазах, заволакивая зрение кровавой пеленой, как звенит в ушах от напряжения.

Печать треснула, бес поднял голову, коронованную острыми рогами; мышцы на косматой шее напряглись, длинные передние конечности с гибкими многосуставчатыми пальцами шаркнули по полу, острые когти оставили глубокие царапины, задние копыта подобрались, готовясь швырнуть могучее тело вперед, на Ангейю. Локи нужна была четверть секунды, чтобы открыть Утгард, но для начала следовало пережить атаку твердой рогатой башки. Лейинь разогнался, насколько позволяло пространство, и единым мощным, великолепным движением впечатал крошечную по сравнению с ним Ангейю в одну из поддерживающих потолок колонн, оставляя огромную вмятину. Мотая оглушенной головой, он, издавая низкие клокочущие звуки, качнулся, отошел в сторону. Тобиас, сплевывая кровавую пену (он что, прокусил губу от напряжения?), ожидал увидеть все что угодно, но не пустой крошащийся кусок камня. Почти полминуты он бестолково озирался. Бес с бешеным присвистом дышал над ним, ожидая приказа. Валецкий подошел к колонне, потрогал вмятину. Какое-то чутье подсказало ему обернуться, но было поздно: Ангейя возникла из воздуха, обдавая его запахом свежего снега, и вонзила катар в правое плечо. Тобиас закричал, теряя контроль над Утгардом, наблюдая, как Лейинь тает и как бесполезная железка падает на каменный пол, гулко и глупо обрывая все его надежды на победу.

Когда Локи с усилием вынула катар, он упал на правое колено, зажимая пальцами пульсирующую в такт биения сердца пропитывающую рубашку кровь. Тобиас ждал добивающего удара, ждал смерти. Может, это и есть его славный конец? Наверное, его узор из ветвей был сплетен еще тогда, в детстве, в фургоне похитителей. Он просто выгадал немного времени. К горлу прижалась холодная сталь.

– Где находится Идаволл? – хрипло спросила девчонка.

– Что? – До его затуманенного поражением и слабостью сознания с трудом дошел смысл вопроса.

– Идаволл. Что это? База? Город? Где оно?

Он усмехнулся. Она надавила чуть сильнее.

– Я скажу. Если скажешь ты. Как ты это сделала? Как переместилась в Утгард?

Она моргнула, отбросила со лба мокрые от снега и пота волосы. Сознание Тобиаса будто плавало: его покачивало на мягких волнах боли.

– Еще в утробе матери я подверглась действию сыворотки для усиления варденских способностей. Проект «Балор» тебе знаком? – Получив утвердительный ответ и удивленный взгляд, она продолжила: – Но мама была на позднем сроке, так что получилось еще одно «Копье».

Она выжидающе замолчала, строго и устало взирая на него сквозь стекла гогглов.

– Ты хочешь, чтобы я привел тебя в Идаволл?

– Хочу.

– Все-таки вы, асы, такие хитрые. Зачем мне это?

Локи вложила катар в ножны, подобрала кончар и с интересом рассмотрела рукоять. Тобиас выхватил левой рукой кастетный нож, метя ей в бок. Две крепкие лианы вырвались из Утгарда, выбили нож и, оплетая его руку, рванули вниз. Высокая сварта со шрамом на лице вышла из-за колонны, развернув перед собой красивый боевой веер.

– Не шути тут шутки, – прошипела она.

– Я не слишком ценен как заложник, – предупредил он устало.

– Я не хочу брать тебя в заложники, – Локи пожала плечами, стягивая очки на шею. – Хочу предложить сделку. Гейс.

Тобиас моргнул. Она продолжила:

– Убивать я тебя не собираюсь. Но и оставить просто так не могу, мне нужны твои знания. Ты же хельхейм, но варден. Ты – детище Джона Смита, верно? Мы похожи, Тобиас Валецкий.

– Локи, у нас время на исходе, – напомнила сварта, начиная нервничать. Бронвен уже орала что-то в микрофон о «смерти окозадцу».

– Минутку. – Девушка села на корточки и протянула ему кончар. – У тебя есть выбор: остаться и доложить боссу о том, что не поймал правнучку Матери Скай Ангейи-ас, будущую Наследницу Дома. А можешь провести нас до Врат Модгуд и затеряться среди сварта – в Цверги «Око» тебя не достанет. Не поверю, что ты по собственной воле стал экспериментом Джона Смита.

Тобиас расхохотался, поднялся на ноги, чуть покачиваясь, взглянул на девушку-аса сверху вниз. Сварта цокнула языком, закатывая глаза и затягивая лианы, когда он попытался приблизиться.

– Вот оно, ваше асгардское презрение, – даже добить меня не в силах…

– Бронвен уже машет, чтобы вы заканчивали, – сообщила сварта. – Открывай Утгард, я его заброшу туда, а ты сделаешь вид, будто прикончила. Будет эффектно.

– Хель тебя побери, Валецкий, ненавижу дешевые фокусы.

Она натянула гогглы, чуть открыла трещину, картинно заволакивая Арену метелью, и лианы втянули Тобиаса в снежную тьму.

– У нас есть победитель! Лара Смит-ас из Асгарда победила нашего друга из Хели! Браво! Хлопайте, хлопайте! И не забывайте получить свои денежки!

Пока Локи кланялась, Даану отволокла связанного Тобиаса подальше и вылезла в пустом коридоре, где чуть не заорала на неожиданно возникшего Ки. Турс выглядел встревоженным. Увидев Валецкого, который мог только вращать глазами, он хмыкнул.

– Так вот что значит ее импровизация?

– Больше никогда не доверяй ей тактику, понятно? – зашипела Даану, конвоируя Валецкого в комнату с освещением. По лестнице его пришлось тащить чуть ли не на себе, что сварте очень не понравилось.

– Где старик?

– Побежал забирать свои деньги, – пожал плечами Ки, опуская Валецкого на стул. – Дождемся Локи. Вещи уже собраны, надо валить как можно скорее.

– У нас есть вариант куда? Ты нашел что-то в библиотеке? – Даану откинула с лица волосы и подозрительно сощурилась. Сев на полу, она положила руки на колени для большей связи с Утгардом. Валецкий попытался что-то промычать, но его проигнорировали. Сквозь лианы начала просачиваться кровь.

– Не нашел, но вот он что-то знает. Идаволл был на карте, которую он пытался всучить Робину Сорлею. Слушай, – Ки взволнованно посмотрел на бледнеющего хельхейм, – мы не должны его перевязать? Он копыта не откинет от потери крови? Как бы нам он не нужен мертвым.

Даану недовольно фыркнула, но чуть ослабила хватку, чтобы Валецкий мог свободнее дышать.

– Увы, но да. Найди какую-нибудь аптечку, я тут посторожу.

Когда турс скрылся за дверью, Даану расслабленно осмотрела пыльное помещение и невольно взглянула в глаза плененному хельхейм. Они невзлюбили друг друга с первого взгляда. Сварта чувствовала, как он пытается прожечь дыру в ее лбу, но любое движение только заставляло лианы затягиваться.

– О, даже не пытайся. Тут сплошной камень, раздолье для духа земли. Он чувствует себя прекрасно, так что я могу продолжать так весь день.

Когда отчаянно скрипящая дверь открылась, Даану уже хотела поворчать на запропастившегося Ки, но в осветительную влетела Бронвен в сопровождении Локи, которая держала в руках куртку хельхейм и трофейный кончар. Это было довольно мило, учитывая, что она же куртку и покромсала. Бронвен выглядела жутко возбужденной. И, кажется, довольной.

– Очень жаль, что вы все-таки его не убили.

– Он владеет ценной информацией. Считайте, что мы его похитили. – Локи выглядела уставшей. Она потерла костяшками лоб. – Где Ки?

– Ушел за аптечкой. Иначе этот собрался помирать.

– Да, выглядит неважно. – Несмотря на серое лицо и кляп из листьев во рту, Валецкий все же смог саркастически изогнуть бровь. – Даану, кажется, у тебя появился достойный противник по ироничной мимике.

– У меня? У меня нет конкурентов. Я лучшая, – самодовольно сказала сварта, сосредотачиваясь на том, чтобы ослабить нужную лиану и дать крови в раненой руке немного поциркулировать. Хельхейм охнул сквозь зубы.

– Ладно. – Бронвен улыбнулась во все зубы, словно оскалилась, хлопнула Ангейю по плечу и повторила: – Ладно. Теперь вам нужно исчезнуть, пока его не хватились. Это был прекрасный бой и прекрасное представление. Денежки мы заработали не ахти какие, но я готова поделиться. – Она достала из кармана комбинезона небольшое количество мятых купюр. И одины, и какая-то местная валюта, и сверху – муспельхеймская мелочь. Локи приняла их с важным кивком. – Итак, начальство «Цваральга» что-нибудь придумает, но и нам не следует терять бдительности. Приятно было поработать. – Она жеманно поклонилась, снимая воображаемую шляпу. – Прощай, Ангейя.

– Взаимно, – сказала Локи, чувствуя, как начинают подрагивать руки от усталости. – Я оправдала твою ставку? Давно ты поняла, что я Ангейя?

– Я не глухая и не тупая. – Она пожала плечами. – А еще Райдер кое-что нашептал.

– Вам следует быть осторожнее. – Райдер прихромал вместе с Ки. Турс держал в руках небольшой чемоданчик с лекарствами и бинтами. Пальцы Локи невольно потянулись к катару. – Оружие Ангейи я узнал сразу. Твой прадед еще тот заносчивый засранец, но солдат хороший. Передай привет от капитана Джулиуса Райдера, если он жив еще.

Она кивнула, обеспокоенная не тем, как передать приветы боевых товарищей, а куда двигаться дальше. Адреналин схлынул, оставив тупую апатию. Ки присел рядом с креслом Тобиаса и, дождавшись, когда Даану освободит верхнюю часть его тела от лиан, принялся штопать рану.

– Значит, вы знаете, кто я…

– Это не имеет значения в «Цваральге». – Бронвен чуть улыбнулась. – У нас тут свое государство, а до других нам дела нет. Так что цапайтесь на здоровье, но только где-нибудь там.

Тень угрозы мелькнула в ее голосе, и Локи приняла это к сведению.

– Убирайтесь! – приказала Бронвен, кивая на сложенные в углу вещи. – На самом верху есть старый монорельс. Так вы сможете быстро и незаметно покинуть гору. Если попадетесь по пути, то меня не впутывайте. Идите в главный корпус, там вас встретит Риган и проводит. – И, махнув Райдеру, вышла. Старик хлопнул Ки по плечу и напоследок вручил игральную фишку из наперстков. «Наутиз» на мгновение накрыл ладонь Ки и исчез в недрах длинного рукава.

– Подумай над моими словами, сынок.

– Ни за что, ас.

– Хотя бы возьми карту. Есть место, где вы сможете передохнуть после «Цваральга» и укрыться на время.

Ки вопросительно взглянул на Локи. Ангейя пожала плечами.

– Мы не откажемся от помощи. Спасибо.

Ки принял карту и проследил, как Райдер выходит из осветительной. Внизу заканчивался второй поединок. Затянув тугую повязку на Тобиасе, Ки критически осмотрел свою работу и остался доволен. От лиан Валецкий уже стучал зубами и с трудом моргал смерзшимися ресницами.

– Давайте свяжем его простой веревкой, – предложила Даану.

Наконец Тобиас неловко встал со скрученными впереди руками, сцепив зубы от боли. Он не сопротивлялся и даже сам предварительно надел поданную Локи куртку. Кончар она оставила при себе.

– Т-т-ты…

– Идем к монорельсу! – цокнула Даану. – Я могу оставить кляп.

– Нет! – Он дернулся. – Я б-буду молчать! Клянусь.

Они подхватили рюкзаки, кончар перекочевал к сварте, потому что Локи все еще тащила на себе катану. Первым шел Ки, потом Локи, а последней – Даану, приглядывая за Тобиасом. Риган действительно встретила их у главного корпуса, недовольно приплясывая и отмахиваясь от мошкары. Она смерила их всех недовольным взглядом и, надменно кивнув Ки, повела через первый этаж «Цваральга» к горизонтальному лифту, створки которого запирались кодовым замком. Пока полуживой Тобиас пытался не свалиться в обморок, а Риган вводила код, они чуть не попались. Стоящий на стреме Ки вовремя подал знак прятаться, что они и сделали, схоронившись за столом и ящиками. Ночной рабочий, ругаясь, посмотрел на потолок, поставил ящик с инструментами и ушел.

– Валите отсюда, – напоследок бросила Риган. – И не возвращайтесь.

– Ни за что, – заверила ее Локи. – И спасибо за все.

Риган чуть склонила голову, будто приняла благодарность. Маленькая гордая королева своего крошечного государства.

Внутри лифта стояли по обеим сторонам прикрученные к полу железные скамьи, на которые, после того как вагон тронулся, все повалились без сил. Слабая лампочка тускло освещала тесную железную коробку с крошечными вентиляционными окошками над потолком. Напротив входа была еще одна дверь с защитным замком. Локи слабо разбиралась в лифтах, но подозревала, что ее придется открыть в конце пути.

– Он идет минут десять, – сообщил Тобиас, тяжело дыша. – Можно пока я…

– Нет! – сощурилась Даану.

– Я не к тебе, горная козочка, а к Ангейе обращаюсь. Можно мне какой-нибудь обезбол? А то, боюсь, отключусь скоро…

Локи взяла у Ки аптечку и, порывшись, нашла одну просроченную таблетку какого-то анальгетика. Тобиас проглотил ее, не запивая водой, и устало откинул голову на стену, смеживая веки.

– Может, ослабим ему веревку?

– Еще чего! – возмутилась сварта.

– Даану, прекрати. Его оружие у нас.

– Он. Солдат, – раздельно произнесла она, сжимая его локоть.

– А ты была в уличной банде и побила моего друга, забыла? – Локи смертельно устала и хотела бы закрыть глаза и послушать мерное гудение тросов, а не препираться со свартой. – У тебя его духовник.

Даану сощурилась, вытерла о штаны руку, повертела духовник и откинулась на сиденье, впрочем, не спуская взгляда с Валецкого. Тобиас с трудом приоткрыл глаз и даже хмыкнул. Хватку сварта тем не менее ослабила.

– Что мы будем делать, ас? – спросил Ки, положив локти на колени. В его волосах сверкнула паутинка.

– Пока что доберемся до Врат Модгуд, – сказала Локи, впериваясь взглядом в хельхейм. – Что такое Идаволл?

Валецкий поерзал на скамье, пытаясь пристроить раненую руку поудобнее, и усмехнулся уголком рта.

– А не прибьет меня сварта, как я скажу?

– Нет.

– А где гарантия?

– От живого тебя больше пользы. Мое слово – вот гарантия.

– Слово – это хорошо, но вот был бы наивным – давно бы сдох. Что вы собираетесь со мной делать?

– Хотим, чтобы ты привел нас в Идаволл. Это какой-то город в Хели? Объект?

– О, так вы действительно ничего не знаете, – Тобиас снова хмыкнул, а Локи нахмурилась. – И вы зависите от меня.

– Что ты хочешь за свою помощь? – прямо спросила Локи.

Валецкий моргнул.

– Я не ослышался? Ты предлагаешь мне сделку, Ангейя? Мне, сотруднику «Ока», которого ты пырнула кинжалом на глазах у сотни людей?

– Не ослышался.

– Вы слышали? – Даану выпрямилась, напряженно изогнула шею, всматриваясь в потолок.

– Ас, ты серьезно? – протянул Ки, устало вытягивая длинные ноги.

– Абсолютно.

Тобиас немного посверлил Ангейю усталым взглядом и пожал плечами, морщась от боли. Даану пнула Ки в коленку, привлекая внимание.

– Эй, турс, ты не слышишь разве?

– Что? – вяло отозвался Ки, отчаянно зевая.

– Так что ты хочешь? – спросила Локи.

– На Арене ты сказала, что мы – результат одного эксперимента. Детища Джона Смита. Я хочу узнать то, что знаешь ты.

– Хорошо, – быстро согласилась Локи. – Но взамен ты дашь мне непреложный гейс.

Сварта перестала шипеть на Ки и открыла рот от изумления.

– Ты в своем уме, Локи? Это же трудновыполнимая дрянь! Он вас свяжет!

– Знаю. Но у меня нет выбора. Мне нужно попасть в Идаволл.

Повисло тяжелое молчание. Они замерли, чуть ли не задержали дыхание, слыша лишь скрип тросов и старой металлической обшивки. Прошло несколько минут, каждая из которых равнялась вечности, и, когда все расслабились, кабину чуть тряхнуло. Откуда-то сзади, из темного тоннеля, который не просматривался из узкого окошка дальше чем на пару метров, раздалась серия глухих ударов по металлу. Барабанили бессистемно, как показалось сначала, но Локи подумала, что бессистемность эта нарочитая, сбивающая с толку.

– А теперь слышали? Что это значит?

– А как ты думаешь, козочка? – хмыкнул Тобиас. Даану почти зарычала от злости. – «Цваральг» никого не отпускает. Похоже, подняли тревогу.

– Не теряйте бдительности! – сказала Локи. – Что бы нас ни ждало наверху, мы будем готовы.

Вскоре кабина остановилась. Тобиас рассказал, как снять замок со второй двери, и протиснулся в кабину первым, отталкивая сварту. Даану не растерялась и, показав отменную реакцию, укутала Тобиаса в кокон из лиан. Ки аккуратно отодвинул мычащий кокон в уголок, помог Локи перелезть в кабину и нажал на единственную кнопку. Когда звуки стали уж слишком предсмертными, Ангейя ткнула сварту локтем.

– А он не задохнется?

– Не успеет. – Она мстительно усмехнулась, ослабила хватку и, дождавшись, пока Тобиас отдышится, ласково добавила: – Козочка, да?

Его покрасневшее лицо выражало крайнюю степень раскаяния.

– Не расслабляйтесь, – напомнила Локи, и ее слова подтвердили едва слышные удары.

Когда кабина остановилась наверху и резко распахнула железную пасть, Локи отчаянно пыталась избавиться от заложенности в ушах. Они оказались в большом ангаре с отсутствующей стеной. Подвесной вагон, когда-то ярко-алый, а теперь выгоревший от солнца, занимал большую часть платформы. Пыль, мелкий мусор, старые птичьи гнезда указывали, что пользовались им редко.

Гора, в которую врастал «Цваральг», называлась Дланью Нуады, возвышалась почти на полтора километра и начинала горную систему Драконий Хребет. Хвост дракона плавно уходил на юго-запад и резко загибался к северу, венчаясь шипами – Тремя Сестрами – высочайшими горами Игга. На старых картах Асгарда Длань Нуады иногда называли Драконий зуб, но после устранения клана Менг жители Срединных земель предпочитали собственное название, отсылающее к имени легендарного кузнеца.

Взошло солнце, и его нежно-розовые лучи прибили туман к далеко просматриваемой долине, испещренной вдалеке синими всполохами горной цепи, раскрасили низкие на такой высоте облака. Даану вдохнула чуть разряженный воздух полной грудью и широко, искренне улыбнулась. А вот Ки морщился от ноющей головной боли, с трудом заставляя себя передвигать конечностями. Локи осмотрела вагон, внешние пульты управления и со вздохом попросила Даану развязать Тобиаса.

– Запускай. Даану, последи, а мы с Ки перетащим вещи.

– Ты в порядке? – спросила она, когда Ки в очередной раз пошатнулся.

– Да, кажется. Эти хелевы горы, ас, не дают мне отдышаться. Видимо, с ними у меня такие же шансы, как и со свартой.

Они перетащили две сумки, набитые теплой одеждой и едой, и рюкзак Каге. Бронвен немного раскошелилась за избавление ее вотчины от сотрудника «Ока».

Несмотря на запущенность, монорельс завелся с первого раза. Тобиас молча снова дал себя связать и послушно сел за пульт управления в голове вагона. Даану опустилась рядом, выразительно постукивая веером по бедру. Кончар забрал Ки.

– Закройте дверь, – приказал Тобиас, неловко нажимая на многочисленные кнопки связанными спереди руками.

Локи не стала себя упрашивать, заперев дверь на всякий случай на оба клапана.

– Добро пожаловать на дорогу Нуады, – сухо отчеканил Тобиас, и монорельс плавно тронулся, вырвался из тьмы «Цваральга» навстречу жаркому, совсем летнему утреннему солнцу.

Почти сразу же Локи легла на ряд сидений слева и задремала от мерного движения и усталости. Ей снилось, что она облетает «Цваральг», как огромная хищная птица. Медленно паря, чуть взмахивая мощными крыльями, она описала широкий круг и нырнула в вентиляционное отверстие. Оттуда она попала в открытый светлый зал, заставленный книжными стеллажами. Среди сваленных в беспорядке карт и карандашных набросков сидел старый знакомый Райдер. Он шевелил губами, но звука было не разобрать, как и того, что пыталась втолковать ему женщина, похожая на Бронвен – орел-Локи не была уверена. В углу сидела девочка и методично рисовала черные спирали, комкала и бросала в спину старику. Локи сорвалась с места и вылетела, но не наружу, а прямиком в Утгард. Ледяной мир просматривался на многие километры вокруг, и она не могла снова не заметить дым. Она устремилась на сигнал, но холод был слишком сильным.

– Эй, – Ки мягко тронул Локи за плечо. – Тебе стоит на это взглянуть.

Локи сонно вздохнула, потерла след от молнии, отпечатавшийся на помятой щеке, и послушно выглянула в окошко. Бархатистая темная зелень еловых лесов покрывала подножия гористой местности слева и потихоньку забирала на юго-восток. На обточенных ветром склонах ютились лишь живучие кустарники – пища для горных козлов – да упрямые деревья, названий которых она не знала. Близкое соседство монорельса с горами неизменно рождало быстрорастущую тень, и, конечно же, приходилось опасаться камнепадов. В лучшие времена обвалы устраивали искусственно, но теперь дешевле было добраться наземной дорогой. Справа тянулась цепь озер – Щиты Нуады, образованные десятком рек. Осенью реки, пробивающие себе путь сквозь зеленый песчаник, становились изумрудными и величаво-спокойными, но сейчас, подпитанный грязью талого снега и обильными дождями, серый, бешеный поток неистово вгрызался в горную гряду. Даже отсюда можно было услышать яростный рокот маленьких водопадов. Великий водораздел Орлиная Высота, холм с дозорной башней, остался много западнее.

– Сколько я спала?

– Час, – прищурился Ки. – Тобиас сказал, что мы почти на месте. – Ки уже переоделся из уродливого серого комбинезона в свои черные джинсы и футболку с курткой.

Локи перевела взгляд на хельхейм, позеленевшего от усталости и раны, но спокойного и собранного. Даану дремала, свесив голову на грудь и сжимая ослабевшими пальцами веер. При этом она выглядела умиротворенной и совсем юной. Локи поднялась, потянулась и снова юркнула в норку между сиденьями. Там она, извернувшись, скинула униформу, натянула джинсы и одну из черных футболок Каге, которая была огромной, но выбирать не приходилось – не в школьную же рубашку наряжаться. Куртку она бросила рядом на спинку, а вот ботинки, доставшиеся от «Цваральга», решила оставить. Они казались крепкими на вид, а Локи не знала, сколько придется идти пешком. Заправив футболку в джинсы, она застегнула перевязь с катарами и осталась довольна образом.

Монорельс начал ощутимое снижение к конечной остановке: ветхому двухэтажному зданию у подножия горы. Когда оставалось метров пятнадцать, Локи ощутила легкий приступ паранойи.

– Стой! – заорала она, вынимая катар и угрожая хельхейм. Разбуженная Даану чуть не свалилась с сиденья, а Тобиас ударил по тормозам. – Выходим все, живо.

– Ты чего, ас? – ошарашенно крикнул Ки, поднимаясь.

– Скорее всего, нас ждут. Да, Тобиас? – Она потрясла катаром.

Тот пожал плечами, словно ему не угрожали, а дорогу спросили.

– Это путь для «Ока». Все может быть.

– Даану, я кое-что придумала. Подсобишь?

Сварта рассеянно кивнула, потирая затекшую шею.

– Я открою Утгард. Свяжешь лианами вещи с хельхейм и опустишь на ту сторону. Потом я открою путь так, чтобы нас нельзя было засечь.

– Ты серьезно?

– Серьезнее некуда.

Проделать это оказалось не так просто, как на словах. Вещи Даану скинула легко, а вот Ки чуть не уронила. Неудача и смешок Тобиаса, который, впрочем, быстро заткнулся под ее испепеляющим взглядом, заставили ее быть аккуратнее. Когда сварта опасливо ушла в трещину, Локи вытерла вспотевший лоб, напоследок выглянула в окно и похолодела от ужаса. На остановке копошились турсы, цепляя к рельсам дрезину, на которой рунами было нацарапано «Цваральг». Не теряя ни секунды, она схватилась за лиану и дернула. Мощная сила втянула ее внутрь, и Локи с облегчением захлопнула врата.

– Ты чего так долго? Они уже замерзли! – прокричала недовольная сварта, указывая на посиневшего Ки. Снежная долина искрилась переливами замерзших рек.

– Предчувствие меня не обмануло. – Локи натянула куртку, подхватила рюкзак, огляделась, ища приметы, и потопала вниз, с холма. – На остановке нас ждал батальон вооруженных турсов!

– Я здесь ни при чем! – Тобиас сильно клацал зубами.

– Заткнись и иди! – приказала Даану.

– Ки, как ты?

– Продержусь сколько надо, – вымученно просипел он, обнимая себя руками.

Локи кивнула и побежала, выглядывая в каждую крупную щель до тех пор, пока остановка монорельса не скрылась из виду. Они вывалились наружу, в пахнущую солнцем траву, и жаркий воздух ударил в грудь кулаком, вышибая из легких кислород. Источая иней и лед, они отряхнулись, жмурясь от тепла, и помчались дальше, пригибаясь к земле. Шурша сухими стеблями и ломкими ветвями, Локи выглянула из разнотравья, как осторожный дикий зверек. Недалеко тянулась проселочная дорога, связывающая десяток деревень на карте.

– Что будем делать? – шепотом спросила она, оглянувшись.

– Если не хотим потерять направление, то лучше держаться дороги.

Ки покачал головой, стянул рюкзак, пошуршал и вытащил мятую карту:

– Нет, Даану, нас заметят в два счета. Нужно пересечь дорогу и уйти западнее, к Щитам Нуады. – Он провел пальцем по цепи озер. – Райдер говорил, что в этих местах полно наблюдательных вышек. Наводнения, сами понимаете. Так, мы примерно здесь. – Он подумал, пошевелил губами, повертел головой, свернул карту вчетверо и запихал в карман. – Место, о котором толковал Райдер, недалеко. К вечеру доберемся, поспим в тепле.

Они осторожно перебежали дорогу, отчаянно перетру´сив, когда фермерская машина протарахтела перед носом у Даану. Ки хорошо ориентировался по карте и почти сразу нашел петляющую рейнджерскую тропу, которая вывела их к одинокой вышке. Время подходило к одиннадцати, и они, измученные бессонной ночью, с трудом поднялись по железной раздвижной лестнице и втянули ее за собой. Из мебели остался только измазанный красным матрас, который все дружно решили не замечать, трехногая табуретка и миска с окурками. Радио, конечно же, не работало, а стену украшали прелестные турские ругательства. Перекусив, вытянули жребий, кому сторожить Тобиаса первым, и заснули на деревянном полу, подложив под головы куртки. Локи спала плохо, ворочаясь на жестких досках. Привязанный ремнем к ручке двери Тобиас осматривал плохо выглядящую рану. Ангейя с удивлением отметила, что ей даже жаль его. Они встретились взглядами, и она чуть улыбнулась.

– Как рана?

– Болит, – не мигая, ответил он. «Конечно же, болит», – мысленно стукнула себя по лбу Локи. – Как-нибудь переживу.

– Я не извиняюсь.

– Я не жду извинений.

Они немного помолчали. Ветер посвистывал между рассохшимися досками. Локи увидела, как в углу трепещет свежая паутина.

– Ты из Хеймдалля? Ангейя – это аристократическая фамилия? – Тобиас спросил так, будто ему действительно было интересно.

– Моя родня оттуда. Я родилась в Свободных землях, в Лофте.

– Неприметный городишко. Обычный.

– Ты был там? – Локи пропустила мимо ушей подколку.

– Однажды. Погода была скверная.

– А…

Тобиас вытянул ноги и уставился на свои ботинки.

– Люди были дружелюбными.

– Приму это за комплимент.

– Атака слева у тебя провисает. Отработай ее.

– Да знаю я! – огрызнулась Локи, а потом хитро глянула. – Но тебе хватило.

Он улыбнулся и величественно кивнул, будто бы признавая раунд за ней. Они замолчали. Локи обняла катану и откинулась на рюкзак, следя за тем, как паук в углу медленно плетет паутину.

Прошел час или два, крыша, застеленная поредевшим шифером, накалилась, и спать от духоты стало невозможно. Опухшая ото сна Даану отхлебнула воды, отдала Ангейе и вздохнула, собирая волосы. Ки разминал плечи.

– Думаю, вы ждете, что я все расскажу? – прохрипел Тобиас внезапно осипшим голосом. Ангейя вскинула голову: как бы не простыл от скачков в Утгард.

Локи чуть кивнула и протянула ему воду.

– Во имя всех духов! – фыркнул Тобиас и с удовольствием сделал большой глоток. – Это все так смешно! Гляньте на нас! Сварта, турс, аристократка-ас со способностями сверхвардена! И я, хельхейм.

– Болтаешь много, хельхейм, – бросил Ки. Его посеревшее от усталости лицо покрывал слой пыли, прореженный дорожками пота, но он невозмутимо расстелил куртку и разобрал револьвер, чтобы почистить.

– Ты спрашивала, где находится Идаволл, – Валецкий обратился прямо к Локи, игнорируя турса. – Но точнее будет, не «где», а «когда». Идаволл – это будущее не только для Джона Смита, Асгарда или Хели, но для всего Игга.

– О чем ты?..

– Идаволл будет первым городом Утгарда! – торжественно прошептал Тобиас. Глаза его лихорадочно загорелись, дыхание участилось не только из-за жара. – Представьте себе: если люди Игга переселятся в Утгард, то «проблема Новака» исчезнет!

– Проблема чего? – переспросила Даану.

– Учиться надо было, козочка, – назидательно хмыкнул Тобиас. Локи предостерегающе шикнула на скривившуюся сварту. – Альбер Новак, философ Муранского университета, лет сто назад говорил, что если трещина расколет Вседрево пополам и Игг оторвется от ветки в небытие, то нужно переселиться в Утгард, надежно закрепленный на теле его…

– И при чем здесь Идаволл? – нетерпеливо протянула Локи.

Тобиас откашлялся.

– При всем. Только такие, как ты, Локи Ангейя, могут перекроить Утгард и сделать его пригодным для жизни. – Не видя на их лицах должного почтения, Валецкий продолжил: – Последний раз я получил письмо из Кромежника. Не думаю, что Джон Смит успел перевезти все оборудование.

– Кромежник, значит. Отлично.

Ки торопливо развернул свою испещренную пометками карту.

– Пройдем через Щиты Нуады по Водному тракту, – предложила Даану, заглядывая ему через плечо. – Там попробуем поймать машину или, если получится, сядем в автобус, но они сейчас редко ходят.

– Сколько идти пешком до Водного тракта?

– Мы с отцом управлялись за пару дней, но тогда я был маленький.

– Тобиас ранен, – напомнил Ки.

– Давайте бросим его здесь! Все равно больше он не расскажет.

– Даану, – простонала Локи, – кому, как не тебе, знать, что гейсы должны выполняться.

Сварта выпрямилась во весь рост и с отвращением осмотрела свой цваральгский комбинезон.

– Сворачиваемся, – Ки подхватил карту, на ходу собрал револьвер и заткнул за пояс.

– Мне надо переодеться. В этой штуке ужасно жарко. Собирайтесь, я сейчас.

Ки и Локи подхватили вещи, отвязали Тобиаса и спустились. Даану слезла через пару минут, облаченная в коричневые брюки и темно-бордовую рубашку. Тяжелые рабочие ботинки она оставила, а комбинезон предусмотрительно свернула и положила под кусты, чтобы никто не смог его найти.

– Сейчас мы доберемся до убежища Райдера, переночуем, а там – обсудим, как попасть в Кромежник, – сказал Ки. Потом взглянул на Валецкого. – Может, развяжем его? Куда он убежит? Обратно в «Цваральг»?

– Я против! – моментально отозвалась сварта, заправляя за пояс духовник и подтягивая лямки рюкзака.

– Ты прав, – чуть подумав, согласилась Локи, вынула катар и разрезала веревки. Валецкий принялся растирать запястья. – Даану, оружие ему не давай и глаз не спускай.

– Уж поверь, не спущу, – пробормотала она, злобно щурясь.

Глава 4. Хозяйка озера

Щиты Нуады состояли из четырех больших озер и трех маленьких, названных каким-то шутником по цветам радуги. Основная дорога вела от Миддарка в горы, огибала водоемы с севера и осторожно подбиралась на юг к Вратам Модгуд, а Водный тракт, древний путь турских кочевников, шел прямиком через многочисленные быстрые реки. Система из прогнивших подвесных мостов, деревянных настилов и проржавевших барж позволяла либо сэкономить пару дней пути, либо закончить свою жизнь кормом для рыб. Двенадцать каменных идолов когда-то изображали различных животных, а теперь, обточенные дождем и ветром, походили на груду испещренных рунами валунов и взирали на путников с самых опасных мест. Турсы считали, что так духи предков приглядывают за своим народом, но Даану иронично заметила, что груда камней над головой может пообещать лишь быструю милосердную смерть.

Крупных животных люди из Озерной страны выселили, но вот птицы были повсюду. Большие, гордые, изящные, громкие; маленькие, шустрые, звонкие. Они вили гнезда в траве, среди камней и на вершинах острых, зубообразных утесов. Хлопки их крыльев врезались в уши песней ветра, голосом звезд и шепотом тумана. Болотный призрак – серая опасная тварь с острым клювом и шпорами на лапах – ночами заводила тоскливый, загробный разговор с соседями в высокой траве. Голоса чудищ отражались от воды, взмывали ввысь и резко обрывались, словно очерчивали границу Озерного края.

Путники шли по раскисшей от паводка глинистой дороге, шириной ровно такой, чтобы разъехалась пара фургонов. Редкая каменная крошка и обломки кирпичей не давали утонуть в грязи, но замедляли, заставляли спотыкаться и ворчать. Ненасытная молодая мошкара, покинув заливные луга, тучами атаковала из зарослей, лезла в уши и глаза, кусала нос и фаланги пальцев. Через два часа влажная парилка, которой была дорога, стала сырой промозглой могилой. Закат кратко мигнул над горами и скрылся за смурыми остриями.

Ки, взявший на себя роль провожатого, отклонился от основной тропы, чтобы по карте найти еще одну пожарную вышку для ночевки. Сил своих они не рассчитали и до приюта Райдера все еще не добрались. С холма открывался обзорный вид на Семиозерье и белокаменную сеть дорог, вьющуюся между водными источниками. Когда-то эти дороги называли Сбруей Эпоны, но теперь от тракта остались лишь жалкие развалины.

– Смотри! – Даану похлопала Локи по плечу, указывая на юго-запад. Ангейя проследила за ее рукой до горизонта, скрытого далекой стеной дождя, который лениво полз в их сторону. – В ясную погоду отсюда видно Трех Сестер. – Ее голос дрогнул. – Слева направо: Ткачиха, Защитница – самая приземистая – и Плакальщица.

– Цверги совсем близко. Странно, правда? Когда мы подъезжали к Лофту, я втайне глупо надеялась, что все будет по-прежнему: мама, папа, дом… Но без них это место не мой дом.

Сварта нервно дернула уголком рта. Ее пальцы, сжимающие веер и Тобиасов меч, побелели, на лбу прорезалась вертикальная морщинка.

– В Доме Ангейя тебя любят, – вдруг выпалила она.

– Нет, – Локи покачала головой. – В Доме Ангейя любят Наследницу – ту, кем могла бы стать моя мама. Разве Скай, Бенедикт, или даже дядя Клауд носились бы со мной, если бы не моя мама?

– Если ты думаешь, что это нас роднит, то забудь. В Нифльхейме твоя прабабка всю дорогу бурчала, что нельзя было тебя брать, что ты не Лара, что ты – ее дочка, которую она должна уберечь, и все в таком же духе, – Даану сказала это язвительно, но с какой-то тайной обидой, понять которую Локи не смогла.

– А твоя семья? Они волнуются о тебе?

Даану помрачнела и не ответила, а Локи не стала настаивать. Расскажет, когда созреет.

Почти в полной темноте они вышли на ухоженное поле кормовой кукурузы, которому Ки очень удивился. Здесь дорога, огороженная кривоватым плетнем, виляла влево, к маленькому озеру, и шла дальше, полями. Справа зиял овраг, заросший полынью и чертополохом. Заявленной на карте фермы, обведенной жирным красным, и в помине не было, так что турс растерянно пытался сориентироваться в потемках. Тобиас мешком осел на землю. Даже в темноте было видно, как блестит его лицо от лихорадочного пота.

– Не понимаю, ас, – пробормотал Ки. – Я не мог заблудиться. Карты новые…

– Можем переночевать здесь, в поле, – предложила Локи. – Утром дойдем до ближайшей фермы, спросим дорогу.

– Ну-ну, и хельхейм тоже переночует. Того и гляди отправится в Утгард. – Сварта от досады пнула камешек. Звук падения спугнул ворону, которая разразилась хриплым воплем.

– И что ты предлагаешь?

– Идти сейчас. Пользы от мертвого хельхейм нам не будет. А страдает он, между прочим, от твоей раны.

Звучало как простая констатация факта, но Локи кольнуло острое чувство стыда. Вспыхнув, она с трудом подавила желание огрызнуться и быстро остыла. Сварта была права. Все это время Локи неслась, думая лишь о том, как попасть в Идаволл, как спасти Каге, и втягивала их маленькую компанию в необдуманные авантюры. И они шли за ней. Локи вспотела, несмотря на прохладный ветерок, гуляющий по полю. Они, сварта и турс, отдали лидерство ей. Моргая от осознания обрушившейся на нее власти, Локи увидела все это со стороны. Ки никогда не жалуется и не возражает, но он устал и чувствует себя неважно после путешествия на вершину горы. Даану ворчит, потому что напугана «Цваральгом» и возвращением на родину. Тобиас заработал легкую рану, но из-за некачественного ухода получил заражение и нуждается в лекарствах. Это на варденах раны заживают мгновенно, а простому человеку требуются недели. Ангейя глубоко вдохнула и выдохнула, напрягла плечи, привыкая к новому грузу.

– Ки, спрячьтесь в траве и не высовывайтесь. Даану, следи за местностью с помощью духа. Если увидишь кого-нибудь подозрительного – беги и не вздумай вступать в драку. Тобиас. – Он взглянул на нее мутными глазами. – Не вздумай умирать. Я приведу помощь.

Он с усмешкой кивнул. Локи передала сумку с вещами и катану Ки и дождалась, пока они юркнут в овраг под защиту колючих кустов. При свете звезд и половинки растущей луны она бодро, игнорируя тупую усталость в ногах, зашагала по дороге вдоль поля к озеру, надеясь, что сможет найти фермерское жилье или хотя бы сарай. Ночные звуки не пугали ее, скорее, наоборот: придавали уверенности, хотя Ангейя и не забывала о преследовании. Вышла к озеру она внезапно. Тяжелые ивы склонили кроны к самой воде и рождали зловещие тени. Каждый звук раздавался в воздухе громким выстрелом: вспорхнула ли птица, нырнула ли за добычей ондатра. Мышки-полевки разбегались от ее ног в разные стороны, как вода перед носом корабля. Спустя полчаса поспешной ходьбы Локи вышла к ярко освещенному луной камню со следами фульгурита. Она взобралась наверх, чтобы осмотреть местность, рискуя вывихнуть ногу или свалиться в темную воду.

Озеро было не слишком широким, но вытянутым, и внизу виднелся каменистый пляж, утыканный птичьими гнездами. Сначала Локи не поняла, что не так с этим пляжем. Она долго вслушивалась и всматривалась в освещенное луной озеро. Когда она сдалась и решила уйти, вода возле пляжа пошла рябью, вспенилась, забурлила, выталкивая на поверхность нечто вроде… мешка? Что-то медленно вышло из воды с громким шумом и устало побрело на берег. Обмерев от ужаса и забыв про катары, Локи прижалась к расцвеченному молнией камню.

Тем временем нечто отбросило мешок, стянуло с себя водолазный костюм и устало выругалось. Хромая, оно переоделось в сухое, чиркнуло спичкой и зажгло вонючую керосиновую лампу. Свет выхватил мокрую бороду и вполне человеческий орлиный нос. Старик деловито подтянул мешок и вытряхнул содержимое на землю. Находки, как показалось Локи, были полностью бесполезны: обломок весла, ручка от сковородки, кость животного, какой-то железный хлам. Закончив проверку, он аккуратно разложил все для просушки. Снова чиркнула спичка, и на этот раз зажглась длинная трубка, которой старик с удовольствием затянулся. Что-то пролетело над головой Локи, взъерошив волосы, село рядом со стариком и шумно каркнуло. Ангейя с перепугу скатилась вниз, поломала ветки у кустов и расцарапала руки. Не успела она прийти в себя, как в лоб уперлось дуло ружья, холодным прикосновением своим напоминая о смерти. Для хромающего старик бегал довольно споро.

– Вставай! Руки на виду! – гаркнул он на асгарди, языке общем для Игга, но с сильным акцентом. Слова слились, окончание проглотилось. Вышло нечто вроде: «Встарукинав!» Если бы не общение с Ки, Локи бы не поняла, что он хочет, и получила бы пулю в лоб.

Морщась от света фонаря, она встала, держа руки вверх. Дуло поднялось вместе с ней.

– Это частные владения! Читать умеешь? – Трубка прыгала в такт словам. – От горшка три вершка, а уже воруешь?

– Нет, я…

– Эти дети ничего не хотят делать. Учиться, работать – тьфу!.. Лишь бы подраться да погонять в грузовике по посевам!

– И-ищу помощи! – выпалила Локи.

– А?

– Мой… друг ранен. Ему нужны лекарства.

– А я при чем? – прозвучало как «аяприч?»

– Нам нужно где-то переночевать, пожалуйста…

– Тем более!

Локи выдохнула от досады. В ней боролись дружелюбие и воспитанность с желанием накостылять этому ворчуну. В итоге последнее победило, она выхватила катар, отклонила защитной рукоятью дуло ружья, вызвала Фенрира. Когда волк прижал старика к земле, еще раз четко сказала:

– Пожалуйста, помогите нам.

На этот раз он не смог отказать. Локи вложила катар в ножны и подала руку. Старик ее проигнорировал, но кивнул.

– Брон.

– Локи.

Фермерский дом, укрывшийся среди яблонь, оказался совсем рядом. После такого нажима Брон стал сговорчивым и покладистым и, видимо, что-то задумал. Он вывел из сарая сонную лошадь и быстро впряг в четырехколесную телегу. Локи села рядом на козлах, чтобы показать, где спрятались ее друзья. Брон, попыхивая трубкой, посматривал на заброшенное на дно телеги ружье. Локи чувствовала себя мерзко, но сияющий серебром Фенрир трусил рядом. Волк выглядел почти довольным ночной прогулкой. Кобыла нервно косила глазом и прядала ушами, потому что волка видела, но запаха его не чуяла.

Возле оврага Локи попросила остановиться. Скрипнув осями, телега встала. Фонарь в руках Брона по инерции продолжал качаться и отбрасывать пляшущие тени. Тихонько позвав Даану и Ки, Локи положила руку на спину волку. Первой вылезла сварта и, удостоверившись, что это действительно Ангейя, свернула веер, заткнула за пояс и свистнула. Ки вытащил Тобиаса, и все вместе они помогли ему взобраться на телегу.

На пороге фермы их встретил желтый электрический свет и крепкая старуха в поношенном халате цвета моря. Описав лезвием полуторного меча-духовника широкую дугу, она почти незаметно призвала духа. Олень-гигант, склонив рогатую голову, скакнул волку наперерез. Из-под копыт полетели комья земли. Фенрир, чудом избежав острых рогов, вцепился мощной челюстью в мускулистую шею оленя. Они врезались в старую яблоню с ужасным треском, сотрясая дерево от корней до основания. На другом дереве бешено заскрипели веревочные качели. Листья, сухие ветки и крошечные, только-только завязавшиеся яблочки посыпались на гравийную дорожку. Трава покрылась инеем. Волк и олень расцепились, настороженно глядя друг на друга. Мощная грудь оленя вздымалась, из раны на шее сочился морозный воздух. Умереть духи не могли, но ослабнуть надолго – запросто. Старуха взглянула Локи в глаза. От лампы ее лицо казалось восковым и неживым. С жалобным скрипом рухнула поврежденная яблоня.

– И с чего это ты такая довольная, Моркант?

Старуха пожала плечами и показала пальцами несколько рун. «Дом», «Покой», «Еда» – успела разглядеть Локи в быстром мелькании пальцев.

– Моя сестра приглашает вас к столу. Не будь она мне сестрой, стала бы женой.

– Что? – пробормотал Ки. Он машинально взглянул на порог, но не заметил ни одной охранной руны, которыми турсы щедро покрывали свои жилища от незваных духов. Даже он, городской, в облезлой съемной каморке всегда чертил несколько. Так, на всякий случай.

Тобиаса по жесту Моркант Ки отвел налево, в пыльную нежилую комнату со скрипучей кроватью и облезлой тумбочкой, затем старуха принесла поднос с лекарствами и бинтами. Она ловко стянула с хельхейм заскорузлую от крови рубашку, срезала бинт и покачала головой. Рана плохо пахла. Почистив и обработав ее, Моркант наложила новую повязку и дала Тобиасу антибиотиков и обезболивающего. Хельхейм почти сразу измученно заснул.

За это время Брон распряг лошадку и поставил на электрическую плиту греться чайник. В узкой прихожей, которая вела сразу к лестнице на второй этаж, на вешалке среди старых курток затерялось детское пальто. Напротив комнаты, где лечили Тобиаса, расположилась крошечная гостиная со старым, покрытым слоем пыли комодом. Рядом с чистеньким телефонным аппаратом стояла награда по боевым искусствам в младшей возрастной категории. Локи тоже когда-то получала такую. Пока Ки следил за Моркант и Тобиасом, Локи мялась в дверях, снимая с себя рюкзак и катану, Даану прошла через гостиную в кухню, развалилась на старом, продавленном стуле и цепко осмотрела все углы. Застиранные занавески подметали рассохшиеся доски пола, под которым скреблись мыши. Добротный стол, центр кухни, окружил хоровод разномастных стульев. Свежие цветы благоухали в покрытой трещинами вазе. На кухонных тумбах сушились душистая петрушка, скромный укроп и пахучий базилик. И пахло еще какой-то травкой, от запаха которой хотелось спать. В раковине, под звонкую дробь капель из подтекающего крана, отмокала сковородка и тарелки. Со старой, черно-белой фотографии возле двери улыбалась кудрявая девушка, застигнутая за тренировкой с духовником-кинжалом.

Когда все собрались за столом, стараясь не разбудить Тобиаса, Локи взглянула Моркант в глаза. Старуха выразительно покосилась на очки истины и начала быстро-быстро чертить в воздухе руны пальцами. Иногда рун не хватало, и она, чуть открыв Утгард, выдыхала ртом морозные картинки для лучшего объяснения. Брон, прихлебывая чай из грязноватой кружки, лениво переводил:

– Она говорит, что вы можете остаться до тех пор, пока ваш друг не вылечится. За умеренную плату, разумеется.

– Нет, мы не можем себе этого позволить, – отрезала Локи. Ки нервно втянул ноздрями воздух.

Моркант пропустила ее слова мимо ушей и продолжила.

– Она не про обычные деньги. Зачем двум старым турсам одины в этой глуши? Ферма вполне может нас прокормить. Нет, она говорит о рыжеволосой девочке.

– Что вы хотите? – спросила напрямую Локи.

«Учение», «Битва», «Истина» – промелькало в воздухе.

– Просит сразиться с ней. Говорит, что хочет размять кости.

– Мы можем позвонить?

– Телефон уже давно не работает, – поспешно буркнул Брон.

Видя, что Локи колеблется, Моркант предложила подождать до утра. Они молча выпили предложенный чай с мятой и поели сладких сухарей. Молчание на кухне было нервным и неловким. К тому же Брон то и дело вворачивал, что Локи угрожала ему духовником. Им разрешили разместиться в пыльной комнате рядом с Тобиасом. Когда свет погас и стихли голоса наверху, Ки дернул Локи за рукав на срочное совещание.

– У меня мурашки от этого места, ас! Оно какое-то неправильное. Не могу понять, что не так, но хочу побыстрее отсюда свалить. – Ки не так-то легко было напугать, а выглядел он именно что испуганным. – У них нет защитных рун.

– И что?

– Ас, ты не понимаешь? У турсов нет защитных рун!

– Предлагаю с рассветом взять хельхейм на ручки, стащить ключи, которые лежат в коробке на кухне, и украсть пикап, – встряла Даану. – Как ты вообще натолкнулась на эту ферму?

– Я увидела, как Брон вылезает из воды.

По лицу сварты, освещенному лунным сиянием, пробежала гамма эмоций, но она справилась с собой и вкрадчиво переспросила:

– Брон. Вылез из воды, да?

– У меня не было особого выбора, – неохотно оправдывалась Локи. – Но теперь Тобиасу станет легче.

– И он решит подать сигнал своим дружкам из «Ока».

– Нет, он не нарушит слово.

– С чего ты взяла?

– Ни с чего, просто верю, что гейсы для него что-то значат. Я ведь поверила тебе, Даану.

Сварта поджала губы и промолчала.

– Так что подождем, когда Тобиас очнется, – продолжила Локи.

– А наши друзья-преследователи? Уж они-то лучше знают, где тут ферма, – не удержалась Даану.

– Придется рискнуть. Выбора нет. Но будьте начеку. Кстати, Ки. Это не та ферма, о которой говорил Райдер?

– Она находится дальше, чем он указал, – пожал плечами турс. – Может, он ошибся?

– Это место не похоже на то, где любят принимать гостей. Тем более таких, как этот Райдер, – фыркнула Даану.

– Райдер довольно странный мужик. Он… себе на уме. Хочет казаться простым и понятным, но это не так.

– Дождемся утра, – подытожила Локи, отчаянно зевая.

Она не поняла, когда заснула. Вязкий, душный сон накрыл, как осенний туман. Она долго пробиралась сквозь метель, выбивалась из сил, падала, поднималась. Из-за снега она не видела, куда идет, но четко знала, что совсем рядом горит костер, где она сможет обогреться и отдохнуть. Увязнув в снегу, она бестолково барахталась, в отчаянии понимая, что если не выберется, то умрет здесь. Костер был так близко… Снег растаял. Огонь пылал как тот, что традиционно зажигают в праздник середины лета – до самых небес. Жар дохнул в лицо. Пламя стало нестерпимо ярким, таким, что Локи прикрыла глаза. И тогда ослепительная фигура словно вышла из пламени, и протянула к ней руки, и ласковым шепотом приказала проснуться.

Следующие несколько дней прошли словно в тумане. Они о чем-то говорили, что-то ели, что-то делали, но Локи не могла вспомнить, что именно. К тому же где-то на краю сознания маячило, что очки истины и катары она отдала Моркант. То ли измученный разум перетрудился, то ли тело перестаралось, но все казалось каким-то вязким и мутным, будто илистое темное дно реки. Впрочем, разговоры о воде и рыбе были единственным, на что она могла ориентироваться. В первый день Брон рассказывал о щуке. Как выслеживать, на что ловить, как приманивать, как хранить и готовить. Потом был судак. Целый час о судаке. И, наконец, яскона, рыба, которая обитала только в Семиозерье на самом дне, всплывала вдохнуть воздуха редко, кормилась еще реже, а уж размножаться и не думала. Ночами Локи мучили сны про костер и таинственную фигуру, призывающую ее проснуться, но она все чаще оставалась там подольше, потому что явь стала походить на сон, а сон становился реальностью.

– Ты должна проснуться, – гнула свое огненная фигура. – Они хотят задержать вас. Проснись.

– Но как? – Во сне рот не открывался, слова просто возникали. – Я не могу, я в ловушке.

– Отражения, – отвечала фигура.

Локи очнулась в день после разговора о ясконе, добрела до ванной, плеснула водой в лицо, взглянула на себя в зеркало и поняла: чего-то не хватает. В ее лице что-то было неправильным, что-то не принадлежащим ей. Рыжая… почему она рыжая? Ее волосы всегда были цвета яркого золота, а глаза – как серое грозовое небо. Это отражение было неправильным, она должна взглянуть на себя настоящую. Схватившись за голову, она шумно всхлипнула, выскочила босиком из дома, не встретив препятствий, и долго-долго, до боли в боку бежала. Запнувшись, Локи растянулись в высокой траве, отдышалась и поползла на запах гнилого тростника и воды. Не раздеваясь, она зашла в воду и почти сразу провалилась до колена, выдернула ногу из мягкой почвы, сделала шаг, и еще шаг. Когда вода достала до подмышек, Локи поняла, что она не одна здесь. В зарослях стояла и Даану. Черные волосы облепили лицо, оно бледно светилось. Они нашли лодку-плоскодонку и криво, как получалось, догребли до середины, до небольшого лесистого острова. Девушки молча отложили весла, посмотрели друг на друга, а затем взглянули вниз, в черную бездну, в которой отражались звезды.

Вода забурлила, пошла пузырями, что-то темное промелькнуло внизу и мгновенно исчезло. Огромный угорь, гибкий, серебристо-серого цвета Утгарда, обвил хвостом ненадежную лодку и игриво качнул так, что она хлебнула воды. Локи взмахнула руками и рухнула в темную глубину. Но напоследок увидела отражение самой себя посреди мириада звезд. Дышать было нечем, вода отнимала силы. А затем холодная сияющая рука зачерпнула Локи и вытащила на поверхность. Она закашлялась и дышала, дышала, дышала…

Женщина-дух осторожно положила ее на берег, в траву, рядом с еле живой Даану и снова стала угрем.

– Постой! Кто ты?

«Отпустите меня!» – тихий, но четко слышимый шепот.

– Но тебя никто не держит!

«Я хочу уйти. Хочу заснуть и снов не видеть. Их слезы мучают меня и не дают заснуть».

– Я не понимаю…

Но угорь не ответил. Напоследок хлестнул хвостом – и исчез, оставив после себя иней на траве. Ватная тишина взорвалась какофонией ночных звуков.

– Х-хозяйка озера дала нам оружие, – Даану хрипло раскашлялась, протягивая ржавый скрамасакс.

Локи рассмотрела кинжал и вернула сварте. С девушек ручьями стекала озерная вода, прохладный ветер забрал остатки тепла, и Локи застучала зубами.

– Нас чем-то опоили. Ведьмина трава, если я понимаю. Но зачем? – Даану принялась отжимать волосы.

– Задержать, – мрачно пояснила Локи.

– Хель в гриву эту биргиру! Как мы могли так глупо попасться? Турс сразу сказал, что они какие-то странные…

– Это моя вина.

– Еще чего! – Глаза сварты вспыхнули. – Мы все хороши: устали, расслабились, а еще этому хельхейм помощь нужна была, а карта…

Она умолкла и пораженно уставилась на Локи.

– Карта Райдера…

– Это хелева ловушка! – ахнула Ангейя.

Вокруг них сомкнулась ледяная тьма, высасывая воздух и тепло. Локи пыталась вздохнуть, но не могла. Перед глазами все поплыло. Она краем глаза увидела, как Даану пытается скрыть кинжал Хозяйки озера, пошатнулась и упала, соскальзывая в темноту.

Тело не слушалось. Тяжелые веки не хотели открываться, а грубые голоса доносились словно из-под воды. Ее вздернули на ноги, усадили на стул и крепко привязали. Чуть приоткрыв глаза, она сквозь мокрые рыжие лохмы увидела, как рядом привязывают Ки и справа от него Даану. До оружия было не дотянуться. Они были беспомощны.

– Очнулась, – заключил до боли знакомый голос. Крупная ладонь с рунами «наутиз» на костяшках ласково похлопала Локи по голове и исчезла в недрах длинного рукава.

– Что?.. – просипела она. Слова царапнули пересохшее горло и заставили закашляться. Язык ворочался во рту непослушным угрем.

– Не бойся, все в порядке. Давно вас жду. Заблудились, что ли?

Ангейя подняла голову и облизала потрескавшиеся губы. Райдер спокойно отпил кофе из огромной кружки. Зазвонил древний телефонный аппарат на комоде. От его звука дернулась и застонала Даану. Райдер встал, торопливо поднял трубку и молча выслушал бубнящий голос на том конце провода. Угукнув приказаниям, старик вышел в кухню, тихо пересказал сообщение и вернулся вместе с Броном. Он выглядел растерянно, словно потерявшийся ребенок.

– Мы так не договаривались!.. – Он замолк на полуслове, увидев пленников.

– Ты же знаешь, Брон, – устало ответил Райдер, почесав макушку, – я не оспариваю приказы.

– Они же обещали!

– Брон, не заставляй меня оправдываться, – сухо отрезал Райдер. – Производство требует расширения. Строительство электростанции на Озерах было лишь вопросом времени. Лучше забирай Моркант и ищи работу в городе, старый друг.

– А что будет с Ясконой? – пустым голосом спросил Брон.

– Озера загрязнятся, Яскона уйдет в Утгард. Давно было пора опустить ее. Еще полсотни лет назад было пора.

Брон схватил Райдера за грудки, Моркант выскочила из кухни, быстро-быстро замелькали в воздухе руны. Выглядела она потрепанной из-за того, что использовала Утгард для пленения Локи и Даану. Райдер спокойно отцепил пальцы старика от своей огромной куртки и быстрым точным ударом дал ему под дых. Лицо Брона сморщилось, он пошатнулся, и его вырвало на пол желчью. Моркант, казалось, не пошевелилась, но в руке ее мелькнул духовник, а на лице Райдера заалела царапина.

– Стареешь, – ухмыльнулся он. – Раньше ты бы отрезала мне ухо.

Моркант встала в защитную стойку и приготовилась к обороне. Райдеру это не понравилось. Улыбка сползла с его лица.

– Яскона была не только твоей дочерью, Моркант. Хватит поддерживать с ней связь. Хватит пытаться очищать Озера. Я не хочу, чтобы ты или Брон пострадали из-за «Цваральга» или «Ока». Они скоро будут здесь, заберут детей – и все закончится. Уходите отсюда, пока можете. Я не шучу.

Моркант покачала головой и помогла брату подняться.

– Нам некуда идти, – ответил за нее Брон, вытирая рот. Его перекосило от злости. – Наше место здесь, в Озерном краю. Здесь мы родились. Здесь и умрем. Пусть «Око» сначала убьет нас.

Райдер прикрыл глаза и вздохнул. Стянул куртку, остался в заскорузлой от грязи рабочей форме, но со свежей повязкой: среди унылых цветов «Цваральга» зловеще притаилось, словно ядовитая змея, «Око». Локи мысленно назвала себя идиоткой: попались, как кролики. Надо было предположить, что Джон Смит протянет свои щупальца повсюду, что никому нельзя верить. Ки злобно зарычал.

– Что? – шепнула Локи.

– Хелев старик! – прошипел сквозь зубы турс. Локи впервые видела, чтобы Ки так реагировал.

Райдер вынул из кобуры пистолет.

– Ты сам выбрал свою судьбу, друг.

– Что это значит? – сокрушенно пробормотал Брон.

– «Око»! – зарычал Ки. – Так вот что значат все эти разговоры о выигрышных картах! Когда расклад изначально сильный, зачем стараться?

Райдер обернулся к турсу, лицо которого перекосилось от злости.

– Это есть жизнь, Ки, – сухо ответил он. – Тот, кто сильнее, решает судьбы слабых. Всегда лучше иметь парочку козырей и вовремя скидывать противнику мелочь. Ты вырос на улицах Хеймдалля и знаешь, на что способны люди. Например, генерал-фельдмаршал Ангейя.

– Неправда, ас! – возразил Ки. – Он… спас меня.

– Чтобы использовать в своих целях, верно? Следить за кем-нибудь. Вынюхивать.

Когда Ки закусил губу, Локи почувствовала, что ей не хватает воздуха. Райдер признал молчание за поражение. Он наставил пистолет на Брона.

– Хватит болтовни. Мне очень жаль, но в старом мире не осталось ничего. Только смерть, боль, ужас. Я все еще вижу их лица, слышу их голоса. И никакой выпивкой их не заглушишь. Яскона была кратким проблеском надежды, ради нее я хотел совершать подвиги, защищать эти земли, потому что она любила их.

Моркант подобралась, лицо ее исказилось.

– Она погибла так глупо, утонула в озере, которое любила. Я больше не хочу охранять эту землю. Я хочу ее похоронить.

Райдер прицелился Брону в лоб и равнодушно нажал на курок. Но в ту же секунду Даану сбросила веревку и метнула в его руку скрамасакс, так что пуля пробила легкое Брона и прошла насквозь. Старик секунду тупо пялился на заливающую рубашку кровь, пошатнулся, зацепился за комод, стянул с него телефон и рухнул, хрипя в агонии. Частые гудки, словно биение вытекающей крови из раны, оборвались, когда белоснежный олень опустил громадную башку и, мощно оттолкнувшись от комода, подхватил рогами растерявшегося Райдера и вынес наружу вместе с дверью. Комод жалобно скрипнул и развалился, фотографии в рамках посыпались на пол. Моркант подлетела к брату, пытаясь остановить кровь, не заботясь о Райдере. Его тень, дымящаяся от испаряющегося утгардова льда, выросла в перекошенном проходе.

– Не двигайся, старик. – Бледный, но вполне живой Тобиас, прижимая к себе больную руку, здоровой держал револьвер Ки.

Райдер застыл, но, кажется, не от угрозы. Он вперил взгляд в кинжал, сиротливо лежащий в луже крови.

– Откуда это, сварта? Откуда?

– От Хозяйки Озера. – рыкнула Даану. Он сделал шаг, и Тобиас угрожающе гаркнул:

– Стоять!

– Она просила отпустить ее. Не плакать больше, – угрожающе сказала сварта.

Неожиданно Райдер зарыдал. Слабо и хрипло дышал Брон, тикали часы в кухне. Секунду стояла оглушительная, мерзкая тишина. Тобиас взвел курок.

– Мне очень не нравится, когда за моей спиной плетут интриги, старик.

Райдер вытер нос и захохотал.

– Интриги? Нет, прямой приказ доктора Смита.

– Ты лжешь, – холодно сказал Тобиас.

– Командирам нет дела до пешек. Они любят смотреть на поле боя сверху, жертвуя людьми ради красивой комбинации. Можешь не верить мне, но ты провалился в «Цваральге».

Во время диалога Райдер медленно продвигался от кухни по стеночке, нащупывая что-то ногой. Локи прошиб холодный пот.

– Тобиас, осторожно! – крикнула она. Хельхейм успел выстрелить первым. Райдер рухнул как подкошенный и тяжело ударился головой. Его рука с татуировкой «наутиз» дернулась несколько раз и замерла.

Первой очнулась Даану. Сварта бросилась развязывать Ки, раздраженно отбрасывая с лица еще не высохшие волосы.

– Спасибо, что отвлек его.

– Для тебя – все что угодно, – усмехнулся он и, потирая запястья, пробормотал: – Надо убираться отсюда.

Тобиас с трудом, чуть не падая в обморок, развязал Локи. Этот диалог стоил ему всех накопленных сил. При этом хельхейм выглядел странно умиротворенным, будто бы не убил своего же человека, а… защищал? Моркант каким-то образом остановила у Брона кровотечение и тупо пялилась на свои окровавленные руки.

– Вам нужно уходить. Брону нужна помощь, – мягко сказала Локи, проверяя телефон. Провода были оборваны атакой духа. – Здесь есть откуда позвонить? Деревни рядом?

Моркант помотала головой и жестами и рунами объяснила, что ей нужно к Озеру. Вроде там рыбацкий домик, в котором есть радио. Спорить никто не стал. Даану подхватила веер, осторожно обвила лианами раненого и вместе с Моркант подняла его на телегу. Женщина вернулась в дом, чтобы подобрать кинжал, лекарства и ворох измазанных кровью фотографий. Локи заметила, что она прошла на кухню, сдернула со стола скатерть и укрыла тело.

«Машина», «Еда», «Дар», «Прощение», – показала она, запрягая нервничающую от запаха крови лошадь.

– И на том спасибо, – буркнула Даану. Она все еще помнила прикосновение Утгарда.

Ки бесцеремонно сгреб кое-какие вещи и припасы, Тобиас нашел ключи и отправился заводить старый пикап. Некоторое время они ехали с телегой бок о бок, но на развилке, где дорога ветвилась и сворачивала к озеру, Тобиас заглушил мотор. Даану поехала с Моркант. Локи осталась в машине и напряженно наблюдала, как возле озера сварта помогает переложить Брона в ту самую плоскодонку. Женщина распрягла лошадь и хлопнула по крупу, чтобы не мешалась под ногами. Оттолкнувшись веслом, она изящно вывела лодку из зарослей и поплыла к островку, заросшему яблонями. Даану видела, как на середине женщина выбросила в воду кинжал и фотографии. Когда следить за лодкой стало сложно, сварта медленно вернулась к пикапу и заняла место водителя, вытеснив Тобиаса на сиденье рядом, а Ки назад, в кузов к Локи.

Турс похлопал по боку пикапа. Даану завела мотор и машина, лениво отбросив шинами комья земли, рванула с места. Они свернули с проселочной дороги на грунтовку и, подпрыгивая на кочках, поехали на юго-запад по заботливо-лживым заметкам Райдера. Ему нужно было выпустить их из «Цваральга», чтобы продать «Оку».

Локи не смотрела назад, туда, где издыхал Озерный край. Она не хотела думать о Броне или Моркант. Не хотела больше думать о Райдере, который знал ее деда. Она смотрела на встающие из синей утренней дымки горы, на дремавшего Ки, на напряженную спину Даану и расслабленные плечи Тобиаса. На катану, вернуть которую она хотела теперь как никогда прежде. Их укрыла удушающая дорожная пыль. Локи прикрыла глаза и пролила одинокую слезу своей глупости и доверчивости. Больше она не собиралась верить на слово, больше никаких промахов. Если бы не внезапное сотрудничество Тобиаса, их бы уже взяли молодцы из «Ока». Думать о том, что могло их ждать, она себе запретила.

Локи тайком взглянула на хельхейм сквозь стекло. Валецкий был бледным и измученным, кожа на заострившемся лице натянулась, как у трупа, но глаза прояснились. Он с любопытством глазел по сторонам и не походил на того, кто может строить коварные предательские планы. Она должна закрепить их союз, должна предложить что-то, что обратит его на их сторону, что-то, что купит его верность. Надавив пальцами на воспаленные глаза, она откинула голову назад, на бортик пикапа, взглянула на сваленные рядом вещи, на которых посапывал Ки.

Кончар.

Наверное, Скай бы ей гордилась. Ведь у нее было предложение, от которого Валецкий не сможет отказаться.

Глава 5. Категории истины

Цверги раскинулся к югу от подножия Трех Сестер. С севера попасть в город можно было либо через узкий перевал, который рано закрывался на зиму и поздно открывался весной, либо делать огромный крюк и обходить горы с запада. На юг и восток от Цверги шли подземные поезда с сырьем, а назад возвращались с технологиями Хели и легким текстилем, предметами искусства и роскоши из богатого Муспельхейма. Огромная восточная страна, затерянная среди песков и гор, все еще неохотно сотрудничала со своими соседями по эту сторону Хребта Дракона. Но сварта могли предложить им нечто большее, чем звездное железо или кору для печатей духовников. Лингвисты сварта довели до совершенства руническое письмо, извлекли скрытые смыслы из каждого символа и начали использовать руны для усиления способностей варденов. Они добавляли нужные сочетания рун на печати. Лингвистическая экспертиза стоила больше, чем вагон поезда, ведь на кону стояла человеческая жизнь: одна лексическая ошибка могла лишить вардена жизни.

Ночь пришлось провести в паршивом хостеле с тараканами, но хотя бы с горячей водой. Заплатили ручным трудом, перемыв полсотни тарелок и отдраив туалеты. Ки достал для Тобиаса новую рубашку, потому что его от крови не отстирывалась. Как и откуда, никто не спрашивал, хотя Даану пошутила, что, мол, не Церковь ли Девятиединства он ограбил? Ки смущенно потупился, вызвав шквал негодования со стороны сварты. Куртку хельхейм выбросить отказался, ссылаясь на душевную привязанность, постирал ее и кое-как заштопал. Тобиас шел на поправку, а когда побрился и вымылся, снова стал похож на того бледного оконосца, которого они встретили в «Цваральге».

С удовольствием вымыв голову два раза, Локи отметила, что мерзкий рыжий цвет почти пропал. Отскребая себя до скрипящей чистоты под горячим душем, она с какой-то гордостью рассматривала все синяки и ссадины, полученные за эти недели. Каждая отметина будто бы добавляла ей значимости, будто бы стала боевым шрамом. Завернувшись в вылинявший от многочисленных стирок халат, она блаженно зевнула и с сожалением покинула ванную. Ночью она долго лежала, думая о всяком, и напоследок беззвучно заплакала от чувства острого одиночества и осознания ответственности за жизни людей, спящих на соседних койках. Она нащупала под подушкой прохладные рукояти катаров, но это не подарило спокойствия. Промучившись час, она все же отрубилась от усталости.

Утром, не сговариваясь, они вывернули карманы и, отсчитав немногочисленные деньги, купили масла, рисовой бумаги, пудры и привели в порядок оружие. Локи разобрала и почистила чехлы катаров, смазала клинки маслом и промокнула бумагой; бережно протерла тряпочкой печати. Ки с Даану вышли за припасами, и они с Тобиасом остались вдвоем. Точнее, Локи осталась присматривать за хельхейм. Его кончар лежал на столе. Локи взяла катану и аккуратно вынула из ножен, невольно любуясь узорами рун и драконов на лезвии.

– Зачем тебе лишний духовник, Ангейя? – спросил Валецкий, вальяжно откинувшись в кресле.

– Это катана моего друга. – Локи сидела на кровати и старательно наносила на катану масло.

– Этот твой друг в Идаволле? – продолжал допытываться Тобиас, сверля ее ледяными буравчиками глаз. Ангейя чувствовала себя неуютно от расспросов, но виду не подала. Пусть думает о ней как пожелает.

– Что ты хочешь узнать, хельхейм? – устало спросила она.

– Просто пытаюсь понять тебя. – Он пожал плечами и поморщился от боли. – Асы для меня всегда были самовлюбленными, жадными до денег идиотами. За пачку одинов готовыми продать Хеймдалль. А ты совсем другая. Могла бы убить меня давно, выпытав всю правду. Или оставить где-нибудь подыхать.

– Люди всегда разные, хельхейм. Я не лучше прочих.

– И все-таки идешь неизвестно куда, чтобы вернуть какого-то там друга.

Локи встала, положила катану на подоконник – на просушку – и ответила ему таким же тяжелым взглядом.

– Четыре года назад я пришла домой. И увидела убитого папу. А потом на моих руках умерла истекающая кровью мама. Они погибли, защищая меня. С тех пор я стараюсь помочь всем, кому могу. Каге я могу помочь. Все просто.

Тобиас ухмылялся, когда Локи смотрела ему в глаза. Ангейе надоело, что ее не воспринимают всерьез и считают малолетней дурочкой. Улыбочка Валецкого резко угасла.

– Я тоже видел смерть матери, – вдруг разоткровенничался он. – Видел, как ее похитили асы. Раньше такое часто встречалось в долине Эпоны. Теперь я знаю, что это для работы в шахтах «Цваральга». – На его узких губах мелькнула уже невеселая улыбка.

– Мне жаль.

– Не надо. Благодаря ее смерти я стал тем, кем являюсь сейчас.

– Взрослым мужчиной на побегушках у Джона Смита? Или тем, кого нашинковала маленькая девочка? – развеселилась Локи, понимая, что рискует, но позволяя себе эту вольность. Это была крошечная проверка: может ли она дальше воспринимать Тобиаса как врага или все же следует перейти на иной уровень отношений. Гейс он так и не принес, но не пытался ни навредить, ни сбежать. В итоге страдала только гордость сварты, которую он оскорблял для развлечения.

– Мне ведь стоит только руку протянуть, чтобы тебя разрубить пополам, – лениво произнес Валецкий.

– У тебя не получится. – Локи села обратно на кровать, беспечно поджав под себя ноги.

– И почему же?

– Во-первых, я быстрее. Во-вторых, потому что я могу научить тебя быть настоящим варденом. – Она закинула удочку и с замиранием ждала его реакции.

Валецкий остолбенел. Он растерянно потер шею, словно ему не хватало воздуха, но ничего не ответил. Распахнулась дверь, и Ки, кажется, совсем не заметив напряженной атмосферы в комнате, вывалил на кровать консервы, бытовые мелочи и ворох бесплатных газет за последние десять дней, что они провели вдали от больших городов.

– Как ты просила, ас. Вряд ли найдешь что-нибудь не про местные криминальные разборки или урожай, но все же…

Локи жадно схватила ближайший лист и следующий час провела, разыскивая хоть малейшую заметку о Хеймдалле. Ки цепким взглядом журналиста отсеивал ненужное. Неравномерно тикали сломанные часы: часовой молоточек застрял на двенадцати, и механизм не опускал его вниз. Даану неохотно объяснила вчера, что шкала времени в свартаи течет не слева направо, как привыкли асы и хельхейм, а снизу вверх, как растет Вседрево. Вот и часы они привыкли изготавливать с вертикальной шкалой, где справа шел минутный молоточек, слева – секундный, по центру – часовой, сейчас безнадежно застрявший и жалобно взвывший, когда шестьдесят минут истекли. Тобиас заснул в кресле, свесив голову на грудь и скрестив руки, но проснулся, стоило скрипнуть двери. Даану тихонько зашла внутрь. Сварта долго мялась на пороге, хотела что-то рассказать, но Локи испуганно взвизгнула:

– Мать Ринфе Гиафа-ас скончалась девятого мая!

– Это плохо, ас?

– Это ужасно! – Локи пробежалась глазами по газетке, но ничего, кроме некролога, не увидела. – Это перекосит все силы в городе. Эгир Гиафа-ас тут же сделает какую-нибудь пакость. Я даже не знаю, выбрана ли была Наследница. А если нет? Как это скажется на Биврёсте? Надеюсь, с ними все в порядке…

– Даану, ты чего? – Ки заметил, что сварта бочком хотела протиснуться в ванную, и застыл с очередной распотрошенной газетой в руках.

Она замерла, вздохнула и хрипло буркнула:

– Нормально все. Не нужно за мной следить.

– А я не слежу, – мягко улыбнулся Ки, вытряхивая вкладыш из газеты. – Просто ты настолько бледная, что это трудно игнорировать. Да, ас?

Локи кивнула. Даану забормотала что-то невнятное, не в силах проговорить, что хотела. Тобиас откинулся на спинку скрипучего кресла, наблюдая сквозь полуприкрытые веки за непривычно косноязычной свартой. Неожиданно он схватил кончар и в два удара выбил из ее рук веер, прижал клинок к шее. Сквозь зубы она выдавила злобное шипение, отвела рукой лезвие.

– Что это ты себе позволяешь, хельхейм?

– Ну, хоть заговорила. Колись, козочка. – Тобиас непринужденно отдал оружие вскочившему Ки и сел на свое кресло.

Вместо ответа Даану развернулась и, даже не подняв веер, вылетела из комнаты.

– Кажется, я знаю ответ. Дайте мне пару минут. – Ки сложил газетный вкладыш пополам, засунул в карман и вышел следом.

Сварта обнаружилась у входа в хостел, под навесом, где стояла скамейка и на колченогом столике застыла незаконченная партия в наперстки. Ки все еще не разбирался в многочисленных «Домах», «Кланах», «Цветах», хоть Локи и пыталась ему объяснить. Утренняя духота, сдобренная отдаленным ворчанием грома, сменилась щедрым дождем и струйки воды с грохотом, минуя водосток, обрушивались на порыжевший от ржавчины сломанный стул. Молнии сверкали над горами, озаряя узкую улочку, заполненную дешевыми мотелями и гостиницами. Даану следила, как брызги разлетаются от деревянного сиденья и смачивают поросшую мхом стену хостела. Ее скрученные в узел волосы пушились от влажности, а шрам на щеке как-то болезненно алел. Грузный мужчина, лениво покусывая вонючую сигарету, откинулся на скамейку и почитывал утреннюю газету при желтом свете из окон гостиницы.

– Лучше молчи. – Сварта поджала губы и потерла шрам.

– Как прикажете, мэм.

Они помолчали. Мужчина перевернул страницу. Где-то недалеко пропыхтел мотор крузера. В соседнем доме резко открылось окно: истошно заорал телефонный звонок и захныкал ребенок.

– Уходить ты не собираешься, – вздохнула сварта, неохотно обращая на него взгляд.

– Не собираюсь, – подтвердил Ки. Некоторое время они смотрели друг на друга, изучали. Она подозрительно и устало, а он – с легкой полуулыбкой и грустью. Сварта была высокой, почти одного роста с Ки, но сейчас казалась маленькой. Заколку с цветочком Ки где-то потерял и тряхнул головой как собака, чтобы избавиться от мешающей челки.

Даану протянула к Иогме руку, пристроила за ухо непослушный, почти белый чуб, невесомо погладила по щеке, покрытой легкой щетиной. Он убрал ее руку со своего лица и крепко, решительно сжал. И сварта неожиданно разревелась. Стояла и молча лила слезы, смущенно всхлипывая и вытирая лицо свободной рукой. Казалось, что поток этот копился годами, и вот сейчас чаша сия переполнилась и разразилась тяжелой, бурной истерикой под стать весенней грозе. Мужчина покосился на них, покряхтел и, громко сложив газету, потушил сигарету. Он протиснулся на крыльцо, грузно и тяжко скрипнув досками лестницы, хлопнул дверью и оставил их наедине.

Это отрезвило сварту. Даану напоследок икнула и почти сразу же успокоилась. Несмотря на красные глаза и нос, выглядела она суровой, но готовой к разговору. Они сели на скамейку. Ки дождался, пока сварта вытрет лицо и высморкается в его платок, достал из кармана и разгладил на коленке газетный вкладыш с карандашным портретом:

Она не выглядела удивленной, скорее, приняла это как данность.

– Идем. Локи должна узнать это от меня, а не от спецполиции Цверги, – неохотно, но уже спокойно сказала сварта.

– Спасибо, – сказал Ки.

Даану прищурилась.

– За что?

– За доверие… и что решила рассказать все сама. Мы… должны защищать ее. Как-то иногда забывается, что ей всего шестнадцать лет. Она пытается заботиться о нас, потому что мы пошли за ней.

– Эти нежности не ко мне. Я не состою в вашем клубе спасателей Гиафы. Я просто дала необдуманный гейс. Я вас использую. Просто выгода.

– Нет, Даану. – Ки покачал головой и беззаботно улыбнулся. – Ты ведь так гордишься своей честностью, но лжешь сама себе. Увы, но ты в клубе.

Даану недовольно покосилась на него, правда промолчала.

Они поднялись на второй этаж. Ки пропустил сварту вперед, отрезая путь к выходу, закрыл за собой дверь и, как вышибала, встал в проходе. Тобиас все еще валялся в кресле, а Ангейя невозмутимо складывала газеты. Сварта решительно села напротив, на скрипнувшую под ее весом кровать, и под асинхронное тиканье сломанных часов начала свой рассказ, глядя на Ангейю в упор. Вцепившись пальцами в покрывало, она вздохнула и начала без предисловия:

– Как все уже заметили, я сварта только наполовину. Отец мой родом из Муспельхейма, из Птичьего клана. Его семья там достаточно богата и знатна, чтобы союз младшего отпрыска с адвокатшей из Свартальхейма стал поводом для ссоры и последующего лишения наследства.

– Постой, Птичьего клана? – спросил Ки, усаживаясь на пол и снизу вверх глядя на сварту. Пробегающие по полу тараканы его не волновали.

– Престол императора Муспельхейма держится на двух знатных кланах: Птичьем и Зверином, – тусклым голосом объяснила Даану. – В Дохеймскую эпоху император брал себе по жене из каждого клана, и так семьи хотя бы внешне мирились друг с другом. Говорят, что до сих пор существует легендарный Лиственный клан, созданный выжившими родственниками Миробели Жемчужного Дракона, но пока что никто из них место в правительстве себе не попросил.

– Твой отец?..

– Журавлиная семья Туан, разбогатевшая на торговле шелком. И, как потом выяснилось, оружием. Но папа так втюрился в мою маму, что готов был забыть про клан и жениться на ней в первую же неделю знакомства. Он был в составе торговой делегации, которая приехала судиться за испорченный товар. Мама разнесла иск в пух и прах, отстояла честь своей конторы и производства Цверги. – В голосе Даану проскочила ирония. – Папа пришел к ней вроде бы ругаться или даже хотел вызвать на дуэль, но ругани не получилось. Говорил, что мамин острый ум, ослепительные аргументы и мини-юбка, мода на которые до Муспельхейма еще не дошла, переубедили его. Да так, что папочка остался в Цверги навсегда. Пока она в суде защищала всяких отморозков, меня воспитывал отец, так и не получивший рабочую визу. Веер, – Даану бережно подняла его с пола и положила на колени, – наследие его семьи. Он учил меня драться и, когда я в девять приручила духа, испек торт.

Через год мама получила крупное повышение и вошла в консервативную политическую партию. В ту пору эти консерваторы решили отбросить Свартальхейм на сто лет назад, в славную эпоху Галар Клох, Каменной чумы, снова закрыть границы и вернуть грамматической категории истины прежнее значение. Когда мне было двенадцать, она бросила нас с отцом ради карьеры: будущему депутату негоже иметь мужа-иждивенца и полукровку-дочь. Три года назад я узнала, что все это время, – Даану почти шипела от злости, – отец состоял в подпольной политической организации, и она время от времени устраивала беспорядки в рабочих кварталах, поджигала склады и грабила поезда с сырьем. Но главным в их манифесте было уничтожение реликвии Цверги, священного артефакта, дающего маминой партии небывалую власть. По лицу хельхейм вижу, что он уже догадался, что это «Полный рунический словарь» в семи томах – дополненная редакция профессоров Зняка из Хели, Рианнона из Цверги и Манна из Асгарда.

Даану перевела дух, шумно откашлялась и продолжала в полной тишине:

– Понятное дело, что у них ничего не получилось. Отца поймали. Он успел передать словарь, который я распотрошила и спрятала в двух местах. Я проходила по его делу как свидетель. Мать выступала в обвинении. Уже тогда я окончательно поняла, что она меня ненавидит и не верит ни единому слову в защиту отца. И тогда я солгала под присягой. Сказала, что это был ее план и часть словаря уважаемый суд сможет найти в квартире в верхнем квартале, снятой на ее имя. «Домик на скале» – называла она его. Иногда мы встречались там, когда на нее находило хорошее настроение. Никогда не забуду ее глаза, – безжизненным голосом пробормотала она, – глаза, полные удивления, страха и… обиды?.. Она в суде схватила меня за воротник и ударила по лицу за ложь. Обручальное кольцо, как оказалось, она все еще носила. – Даану провела пальцем по шраму.

– Половину книги нашли. Мама была уничтожена. Отец отправился за решетку, а потом сослан вниз, на рудники, и там пропал без вести. Скорее всего, его тихонько убили в темном закоулке, потому что смертная казнь в Свартальхейме запрещена. В ту ночь, когда маме вынесли приговор, я собрала вещи, выгребла все деньги, что нашла, и сбежала в Асгард с помощью папиного друга и соратника по организации. Почти год я скиталась по Срединным землям, работала на фермах за еду, грабила и воровала, а потом смогла перебраться в Хеймдалль. Там оказалось не лучше, но хоть лицо мое затерялось в столице. В начале года я вступила в банду «Воронов». Те еще идиоты, но идиоты с кодексом чести и своих никогда не бросали. А в марте до Асгарда дошли ориентировки. Так я поняла, что дело матери пересмотрели и она ищет меня, чтобы уничтожить за самый страшный проступок для сварты. За ложь.

– Ты сказала, – Локи медленно подбирала слова от потрясения, – что разделила словарь на две части.

– Да, разделила.

– И где же вторая часть?

Даану горько фыркнула:

– Конечно же, все это время она была со мной. Не смогла ее уничтожить.

– Что ты будешь делать?

– Наверное, то, что должна была сделать еще три года назад. Швырну ей в лицо эту вонючую книжку и сдамся.

– Но ты не можешь! – Ки стиснул кулаки.

– И почему же? Я сразу говорила, что Цверги – мой пункт назначения.

– У тебя гейс перед Каге, помнишь? – скрипнула зубами Локи. – О его сестре. Придется тебе сдаваться властям на обратном пути.

Даану побледнела.

– П-поздно. Я уже передала сообщение, что подхожу к Цверги.

– Сядем на экспресс, который не останавливается в городе, а сразу идет через Врата Модгуд по Пути Хели, – предложил Ки, который взял на себя роль проводника после «Цваральга».

– Если повезет, – лениво заметил Тобиас.

– Мое лицо сейчас во всех газетах. Обвинений во лжи сейчас не так много, но они громкие. Консерваторы захотят крови. Хочу прийти сама, а не убегать как крыса. Я устала.

– Ну уж нет! – вспылила Локи. – Исполни гейс, будь добра, Даану! Уж не ты ли мне говорила не раскисать? Я считала, что ты честная и выполняешь обещания, а ты просто жалкая трусиха. Как там?.. О-Даану!

Даану молчала, хотя Локи предполагала, что сварта заорет, выйдет из себя, даже нападает, но она потупила глаза, словно соглашалась с ее словами.

– Собирайтесь! – Ки уже сгребал вещи. – Надо успеть купить билет на дневной поезд. Сколько у нас денег, ас?

– Хватит на билета полтора, – покачала головой Локи, показывая две бумажки по пятьсот одинов.

– Тогда нужно перебраться в другой хостел, где Даану не засветилась, и заработать на билеты.

– Но как?

– Если вы мне дадите оружие, – протянул Тобиас, – я смогу достать денег.

– Нет! – хором возразили Локи и Ки.

– Ты понимаешь, что это звучит жутко? – рыкнул Ки.

– Я про дуэльный клуб на перекрестке, а не что вы оба подумали! – возмутился хельхейм.

Внизу громко хлопнула дверь. Вроде бы ничего особенного не было, ведь в хостел постоянно заходили и выходили, но на этот раз все замолчали и подобрались, будто ожидая, что сейчас спецполиция ворвется в комнату и всех повяжет.

– Так. Хватит. – Сварта резко поднялась, будто бы что-то решила. – Я выполняю гейсы. Я… сварта, хель возьми.

– Ты куда? – переполошился Ки, хватая ее за руки.

– Уж явно не в дуэльный клуб, – съязвила Даану, вырывая руки. – Сделаю телефонный звонок.

– Я пойду с тобой! – Локи чуть не упала с кровати, пытаясь поспеть за ней.

– Проследишь, чтобы я не сбежала?

– Прослежу, чтобы с тобой было все в порядке.

Они вместе вышли в дождь и, перебежав улицу, заскочили в телефонную будку. От дыхания стекло тут же запотело. Даану сунула в щель монетку, которая звонко укатилась в недра приемника, и набрала номер, жестом приглашая Ангейю прижаться к другой стороне трубки. Ловя гудки, она хмурилась и накручивала на палец грязные колечки провода.

– Слушаю, – хриплый, старческий голос утонул в помехах.

– «Еще не родился тот, кто в битве со мной сравнится».

Молчание на том конце провода затянулось. Локи закусила губу.

– «Лишь Горонви на меня способен поднять оружье», – наконец исторгла трубка с каким-то небывалым облегчением. – Птенчик?

«Птенчик?» – беззвучно повторила Локи, совершенно по-гиафовски выгибая брови. Сварта ответила ей убийственным взглядом.

– Да, дедуль, это я.

– Ты?..

– У меня мало времени. Мне нужна твоя помощь.

Трубка закашлялась.

– «Терраса Эурона» в час расставания.

– Я… я скучала.

– Я тоже, Птенчик, я тоже…

– Теперь у нас есть план. – Сварта нажала на рычаг и повесила трубку. Дождь почти прекратился, гроза уходила в горы, но Локи промокла до костей и чувствовала, что из носа начинает течь.

– Где эта… «Терраса Эурона»?

– Притон у пропускного пункта… Хель! – выругалась Даану, резко утягивая Локи в глубокую лужу, за пустующий из-за дождя лоток с мороженым. Умильная рожица логотипной белочки с вафельным стаканчиком в лапках с укором воззрилась на Ангейю.

Возле хостела остановился представительный черный автомобиль. Марки Локи не заметила, но поняла, что модели такой в Асгарде еще нет. Сначала под дождь вышел водитель и, раскрыв зонт, открыл заднюю дверь. Высокая женщина в брючном костюме проворно выскользнула из машины, расправляя помятый ярко-красный плащ. Рука Локи онемела от хватки Даану. Сварта во все глаза смотрела на женщину и кусала губы. Тем временем та поправила каштановые волосы, завязанные в высокий хвост, и направилась прямо в отель рядом.

– Ты ее знаешь?

– Нет. Но из-под плаща у нее торчит значок партии консерваторов. Ничего хорошего. Идем, нужно сматываться.

Убедившись, что в машине никто не сидит и путь чист, они распрямились, спокойным шагом пересекли улицу, зашли в отель и поднялись на второй этаж, оставляя на рассохшейся лестнице мокрые следы.

Вещи были собраны, и Ки они застали за внимательным изучением из-за пыльной шторки вида из окна, которое выходило на задний двор. Тобиас, морщась, натягивал непросохшую куртку.

– Итак? – Он деловито поднял бровь.

– Покупаем билеты на автобус до перевала. Час езды отсюда, не больше. Нам помогут, если не наделаем по дороге глупостей.

– Ты про ту женщину в красном плаще? – спросил Ки, не поворачиваясь к ним и все еще наблюдая.

– Как?..

– Просто она перемахнула через забор и курит, поглядывая на черный вход.

Тобиас и Даану оказались у наблюдательного пункта одновременно и так же одновременно отпрянули.

– Я ее знаю, – задумчиво протянул Тобиас. – Это Кайлах, специалистка по аномалиям Утгарда из «Ноденса». Погодная ведьма. Дамочка весьма цепкая и умная… Просто так она тут не появилась бы.

– И что же ее сюда привело? – подозрительно протянула Локи, перекидывая перевязь катаны через плечо.

– Твой тон полон подозрения, но я тебя прощаю, – самодовольно сказал Валецкий. Кажется, он шутил. – Подозреваю, она тоже расследует то, что происходит в Кромежнике.

– Она знает тебя в лицо? – вдруг спросил Ки.

– Мы виделись пару раз. Если я ее запомнил, то и она могла.

– Но наш план все еще в силе…

– Постой, турс, не мельтеши. Я хочу узнать, что она здесь делает.

– И как же? – скептически буркнула Локи.

– С твоей помощью, Ангейя, – вдруг кровожадно ухмыльнулся хельхейм. – Я сдам тебя в плен!

– Сдурел? – заорал Ки, хватая его за грудки.

– Не ори, идиот! Хочешь, чтобы половина отеля сбежалась на тебя посмотреть? – Тобиас дождался, пока турс остынет и отпустит его, и продолжил: – Я все еще официально из «Ока». Новость о моей пропаже до Джона Смита не дойдет благодаря той девице, как ее?

– Бронвен, – подсказал Ки.

– Да. «Око» как-то нанимало Кайлах для исследований, но она с тамошними учеными рассорилась. Я представлю Ангейю как эксперимент Джона Смита, ей понравится. Ас из Хеймдалля, да еще и с такой захватывающей аурой, – Локи скривилась, – ее убедит. Я попрошу подвезти нас до перевала и по дороге разболтаю. Да и новости узнать внутренние не помешает.

Ангейя задумалась. Говорил он весьма разумно, хоть выглядел весь план как шаткий карточный домик.

– И речи быть не может, ас! – Ки испуганно помотал головой. – Я здесь по просьбе генерала-фельдмаршала. – Тобиас приподнял брови. – Защищаю тебя от глупостей.

– Ки, в Утгарде творится что-то странное. Я вам не говорила, но… – Она покосилась на Валецкого и продолжила: – Когда перемещаюсь туда, я вижу дым.

– Дым? – удивилась сварта.

– Да, весьма странно, что в мире мертвых кто-то развел огонь, да? К тому же во снах… Там, у Моркант, я видела костер. Это предупреждение, и оно как-то связано с Каге, я это чувствую.

– Но не повод же оставлять тебя на него, ас! Мы можем доверять только его словам! Словам хельхейм, человеку Джона Смита, оконосцу! – Кажется, Локи не помнила, чтобы Иогма злился, но сейчас происходило именно это.

– Я не буду безоружна, Ки, – мягко напомнила она.

– Я могу… дать гейс, если хотите, – вдруг сказал Тобиас.

Даану выпучила глаза и расхохоталась.

– Ты? Гейс?

– А что такого? Могу закрепить на мече, что ни словом, ни делом Локи Ангейе не наврежу.

– Какая тебе все же выгода, хельхейм? Давно бы сбежал уже, и никто догонять тебя не стал бы, а?

Валецкий моргнул.

– Никакой на самом деле. И от «Ока» никакой. Просто… я устал уже. От работы на «Око», на «Цваральг», на Джона Смита. Не знаю, кто я и что мне делать. Я просто хотел быть варденом. Ангейя обещала меня научить.

– Да, это так, – подтвердила Локи.

– Впервые за десять лет мне стало интересно. Как кучка детей сможет найти Идаволл? Как они собираются тягаться с Джоном Смитом? И, в конце концов, ас впервые за столетие ступит на землю Хели. Ну не событие разве? Позвольте доказать уже, что я не хочу сдавать Ангейю «Ноденсу» или «Оку».

– Принеси гейс, – сухо приказала Ангейя, подавая кончар. – Только без собачьего мяса и гостеприимства, пожалуйста.

– Я, Тобиас Валецкий, накладываю запрет на вред словом или делом Локи Ангейе. Гейс этот закрепляется моей кровью на духовнике, – Тобиас порезал лезвием палец, – при трех свидетелях, двое из которых – вардены. В случае нарушения жизнь моя будет во власти Утгарда.

– Да будет так, – сказала Локи.

– Да будет так, – вторила ей Даану.

«Терраса Эурона» являлась скромным, но плотно застроенным гостинично-пропускным комплексом перед перевалом и ютилась под и над засевшим намертво обломком скалы, упавшим когда-то между двумя небольшими горами. Начиналась она действительно когда-то с террасы: лет сто назад перед паршивой таверной музыканты сколотили деревянный настил, чтобы не стоять по колено в грязи во время выступлений. Затем настил обзавелся крышей и перилами, чтобы под зимними ливнями ожидающие зеваки не мокли. Так что многие музыканты считали своим долгом хоть раз за карьеру выступить на сцене перед «Террасой». Свартальхейм неофициально начинался здесь, с гладких, обтесанных стен, на которых с двух сторон от входа возвышались каменные барельефы вязов, символов правосудия. Раньше посох судьи сварта изготавливали из вяза, а на вершине его было стилизованное каменное изваяние Трех Сестер.

Сидеть в машине напротив, хоть и в обществе курящей без остановки Кайлах, было намного удобнее, чем идти пешком или тащиться на драндулете Моркант, который заглох на полпути. Хотелось подремать, но Локи себе такой роскоши позволить не могла. Тобиасу удалось убедить Кайлах их подбросить, но разговаривать женщина не желала, обмолвившись, что уезжала из Цверги по особым делам. Новости, известные из газет, она процедила с явной неохотой и будто бы нервничала. Молчание в машине затягивалось.

– Кайлах, ты можешь рассказать мне, в чем дело, – внезапно горячо заговорил Валецкий. Между собой они общались на каком-то раздражающем пиджине асгарди и свартаи. Лексика была пополам, сложные фонетика и словообразование свартаи упрощены до ударения на втором с конца слоге и всего одной, нейтральной категории правды; хитрая система свободно-несвободного синтаксиса асгарди строго выстроилась от субъекта к предикату. Локи с трудом выхватывала основную мысль, скользя глазами по приближающейся скале с каменными вязами и туче ласточек, снующих между горами.

Женщина нахмурилась еще больше, выбросила в окно недокуренную, испачканную помадой сигарету.

– Что-то не так с Утгардом. Ты не выяснила? – Тобиас в упор посмотрел на нее, но женщина отказалась заглатывать наживку.

– Даже если и выяснила, какое тебе дело? – Ее голос был низким и хриплым.

– «Око» и «Ноденс» никогда не враждовали. У нас разные средства, но цели – одинаковые: сделать Утгард доступным для не варденов.

Кайлах цокнула языком и проворчала:

– Ученые хелевы. У нас нет цели делать его доступным для людей. Утгард – не место для живых, но некоторые умники все еще пытаются построить бизнес на туризме. Знаешь, как они называют это? «Тропой снов»! Водят по разломам великих битв и показывают старушкам скопления духов. – Она на секунду замолчала, будто сама была недовольна собственной тирадой, и продолжила: – Как давно ты не был в Кромежнике?

Тобиас приподнял бровь, удивляясь резкой смене темы.

– Два года.

– Достаточно. Ты не лжешь, я это по твоей речи слышу. На свартаи не так-то просто врать даже для самих сварта. В последний год по Хели прошла лавина студенческих волнений, много арестов даже среди детей чиновников. В парламенте полный хаос после убийства депутата Зойнича, и из-за этого до Кромежника нет никому дела. Госпожа мэр справляется как может. Северная часть, там, где Дом Змеи, еще держится, а вот южная под контролем Джона Смита. Полувоенное положение длится с начала года, припасы у северян заканчиваются, сообщений с соседними городами почти нет. Кто-то взорвал дамбу, и теперь Кромежнику грозит эпидемия из-за наводнения. Последнее, что я слышала: идет ожесточенная борьба за Южный мост, потому что за ним арсенал. Джон Смит уезжал на какое-то время, но несколько недель назад вернулся, и кажется, скоро ситуация изменится.

– Почему ты так думаешь?

Кайлах пожала плечами.

– Во-первых, возмущения в Утгарде начались именно после его приезда. Во-вторых, – она бросила короткий взгляд на изучающую пейзаж Локи, – с ним была кучка детей. Думаю, ты понимаешь, что это за дети.

В этот момент они въехали в арку, и темнота на секунду отрезала Ангейю от прочих пассажиров. Ледяная тьма сдавила грудь, в лицо ударил сырой ветер, а затем все прекратилось. По нахмуренному лицу Кайлах она поняла, что и та ощутила скачок пространства.

– И часто так бывает? – спросила Локи, стряхивая с волос иней.

– В последнее время все чаще. Где ты взял эту девочку, Тобиас?

– Сама прибилась, – ответила за него Ангейя, не смотря на Кайлах. – Я очень талантливая.

Валецкий пожал плечами, не соглашаясь с ее словами, но и не отрицая.

Через пять минут они выехали из тоннеля на узкую, заставленную машинами улицу, стиснутую гостиницами, кафе и мелкими магазинчиками. Прямо виднелся вокзал, а направо дорога плавно уходила наверх, на скалу, к «Террасе Эурона». Солнца было маловато, так что фонари расплескивали мягкий электрический свет, витрины – призывно-белый, а возле злачных местечек, конечно же, царила темнота.

Наверху царило оживление, несмотря на полуденный час. Водитель втиснул машину далековато от «Террасы». Кайлах расплатилась, со вздохом расправила мятый плащ и вылезла вслед за Локи в подсыхающую на палящем солнце лужу. Втроем они молча прошли по вышарканному ногами тротуару мимо доски объявлений, на которой с выцветших листовок «Разыскивается» смотрели многочисленные лица. Локи успела разглядеть свежую фотографию Даану и еще одну.

– Эй, Тобиас! – Она потянула хельхейм за рукав и указала глазами на доску. Фотопортрет Валецкого сообщал на трех языках, что он опасный преступник, устроивший в «Цваральге» кровавый бунт среди рабочих. «Око» ошибок не прощало.

Валецкий скрипнул зубами и поднял капюшон куртки, несмотря на жару. Ангейя прошла мимо доски, сдернула бумажку и, скомкав, бросила в урну. Если раньше Локи сомневалась, что Кайлах купилась на их неубедительное вранье, то сейчас, когда лицо Тобиаса смотрит с каждого столба, убедилась окончательно.

Внутри «Террасы Эурона» царило оживленное возбуждение. Большое пространство было разделено на три зоны с тремя сценами. Полутемный бельэтаж отводился под бар и ресторан, наводненный туристами. Приближался традиционный фестиваль киварвитов[1] и музыкантов, так что десяток творческих групп одновременно настраивали инструменты у сцен и галдели, заполняя воздух звуками, похожими на кошачьи вопли и скрежет ногтей по школьной доске. Кайлах уже поднялась по лестнице, сбросила плащ, оставшись в черных брюках и нежно-персиковой блузке, и устроилась у стойки, привлекая внимание замученного официанта звонким свартаи. Наверное, если бы не напряженная обстановка, Локи бы полюбовалась видом на городок внизу, который открывался через огромное панорамное окно, которое, увы, сейчас было занавешено тяжелой бархатной шторой.

– Так в чем же дело? – без обиняков спросил Тобиас, присаживаясь рядом. – Деньги тебя не волнуют и проблемы «Ока» тоже.

– На самом деле, – серо-зеленые глаза женщины потемнели, словно штормовое море, – меня наняли приволочь тебя в Кромежник живым или мертвым, но… ты же играешь в наперстки. Иногда одна карта может изменить весь расклад. – Женщина приняла левой рукой у официанта крошечную чашку кофе и в упор посмотрела на Локи, которая и не думала садиться рядом. – Если ты из тех детей Джона Смита, девочка, то зачем мне какой-то хельхейм? Сначала я подумывала потребовать выкуп, но потом поразмыслила: что если и у «Ноденса» появится свое тайное оружие?

С каждым словом Кайлах, расчетливым и деловито сухим, Локи холодела внутри, надеясь, что ее эмоции не слишком видны, но последняя фраза умерила ужас. Кайлах ничего не знает про «Балора», «Копье», «Око» и не знает, что она Ангейя.

– Пожалуй, не соглашусь, – с вежливой улыбкой ответила Локи. На учителях эта мина хорошей девочки всегда срабатывала. – Вы ошибаетесь. Я никак не отношусь к Джону Смиту или какому-то оружию. Я просто варден, ничего особенного.

– Тогда я тебя сдам как обыкновенную сообщницу преступника. – Женщина отпила кофе, и эта будничность окончательно вернула Ангейе спокойствие. И заставила положить руку на рукоять катара.

– К сожалению, у меня нет на это времени. – Локи начала раздражаться. Каждый встречный взрослый пытался как-то ее использовать и показать, что она – всего лишь мелкая сошка и ничего не стоит и, главное, не понимает. – Очень жаль, что невозможно урегулировать это мирно.

– Мне тоже жаль. Дел много, через пару часов у меня важная рабочая встреча. Я выбиваюсь из графика.

Тобиас невозмутимо отпил свой чай, подперев щеку кулаком. Кайлах явно хотела проверить способности Локи, и девушка почти решила притвориться, что ее вывели из себя. Ангейя прищурилась, прикидывая, может ли она позволить себе такую роскошь, как драка в публичном месте. Она устала планировать и взвешивать свои действия, так что с трудом сдержалась, стискивая рукояти катаров и думая, что автобус Ки и Даану вот-вот приедет на вокзал и лишние проблемы будут ни к чему. Отчего-то вспомнилось первое знакомство со Штейном и Леер. Тогда, всего три месяца назад, она так не задумывалась над последствиями, а просто делала. Тогда, три месяца назад, она была глупым, безответственным ребенком, который жаждал мести и не особо вникал во внешний мир.

– У меня тоже важная встреча. Полконтинента проехала ради нее.

– Значит, придется закончить все побыстрее. – Кайлах одним глотком допила кофе, поставила белоснежную фарфоровую чашку с отпечатком кроваво-красной помады на блюдце. Стук посуды, как показалось Локи, заглушил гомон людей и музыку.

Женщина встала, развела руки в стороны и соединила в мощном хлопке, порождая раскат грома и вязкий молочный туман. Тобиас перемахнул через барную стойку. От грохота зазвенела посуда, задребезжали окна, испуганно закричали люди. Ослепнув от тумана, Локи пятилась до тех пор, пока не уперлась поясницей в перила. Варденским чутьем она предвосхитила атаку и в последний момент успела уйти перекатом от удара укороченного меча-спаты, нырнула вниз и снизу же заблокировала катаром следующий выпад. Чуть напрягла мускулы рук, отвела клинок и левым катаром ткнула Кайлах в бедро. Женщина увернулась и ударила Локи левым кулаком в живот, усилив его мощным потоком ветра. Ангейя задохнулась, запнулась об опрокинутый стул, сцапала на себя скатерть и рухнула.

Сбитая с толку физической атакой, она, тяжело дыша, пролезла под столом, на который обрушился удар меча. Впервые Ангейя встретилась с противником, не уступающим ей в скорости. Вылезая из-под стола, Локи пинком отправила в сторону Кайлах стул, который разлетелся в щепки от крошечной, но вполне настоящей молнии. Вот что имел в виду Тобиас под «погодной ведьмой». Следующие несколько минут Локи отчаянно защищалась, не успевая даже открыть Утгард, потому что это означало остаться без оружия и, следовательно, с дырой в боку. Кайлах выматывала Ангейю, заставляла лавировать в тумане между столами и опрокинутыми стульями в определенном, как Локи поздно поняла, направлении. Панорамное окно.

– Сдавайся. Идти некуда. – В глазах ведьмы плясала настоящая буря. Прическа растрепалась, блузка наполовину расстегнулась. Туфли она где-то потеряла и оставляла за собой кровавые следы – раскат грома перебил много посуды. В правой руке Кайлах держала спату, а вокруг левой, словно кусок ткани, вихрился туман.

«Спата – не духовник, – дошло до Локи. – Спата – просто меч, который отвлекает внимание». Ангейя перехватила катары поудобнее и с наскока нанесла сильный удар справа, отскочила, обогнула ведьму и еще раз ударила справа. Взвизгнула, когда рядом с ее пятками вспыхнула молния, оставив черный след в дешевом паркете. Третья атака убедила Локи в своей правоте. Кайлах действовала правой рукой хуже. Она была амбидекстром с упором на левую.

Ангейя метнулась к окну, запрыгнула на стул, стол, опрокинула солонку и с разбега повисла на портьере, срывая ткань с петель. Яркий свет залил развороченный зал, проредил туман, а главное, на секунду ослепил Кайлах.

– Фенрир! – успела крикнуть Ангейя, швырнула катар и рухнула, путаясь в тяжелой ткани.

Волк в один прыжок сбил Кайлах с ног и вонзил острые зубы в ее левую руку. Духовник, такой же короткий меч-спата, выскользнул из руки вскрикнувшей женщины. Туман рассеялся, и притихшие люди, перешептываясь, опасливо повылазили из укрытий.

Левый рукав намок и потяжелел. Локи подняла руку, рассматривая торчащий чуть ниже сгиба локтя осколок бокала. У Ангейи закружилась голова, и она потеряла контроль над духовником. Учителя в Биврёсте за такое поставили бы неуд. Фенрир испарился, вот только из пола вылезли гибкие, но прочные молодые деревья, не давая ведьме двигаться.

– Так и знала, что его план провалится, – кисло подытожила Даану, держа перед собой веер и брезгливо отводя носком ботинка тарелку с чьим-то недоеденным завтраком. Рядом со свартой стоял крепкий, приземистый старик с винтовкой наготове. Рыжая с проседью ухоженная борода контрастировала с гладкой, без единого волоска, головой. Ки маячил за их спинами, с ленцой оглядывая зал и держа наготове револьвер. Тобиас все еще где-то прятался.

Локи кое-как выбралась из-под портьеры, засунула катары в ножны, морщась от ссадин, которые получила во время приземления. Вынула кусок стекла из руки, скрипя зубами от боли. Даану выглядела чуть ли не злорадствующей и почти подпрыгивала от уверенности в своей правоте.

– Без тебя тошно, – буркнула Ангейя.

Кайлах выглядела весьма невозмутимо для той, кто почти висел в переплетении ветвей.

– Надо же… Повезло так повезло, – скривилась ведьма.

– Я твою о-ноденскую о-рожу продырявил бы уже, если бы не внучка. Нацепила значок и уже думает, что может громить общественную собственность. Экоактивисты хелевы.

– А тебе какое дело, старик? Хочешь получить пару повесток в суд? За нападение на члена партии? – Между собой они говорили на свартаи, и от полуоттенков правды у Локи разболелась голова.

– Эйлим. – Старик подал Локи крепкую мозолистую руку для пожатия, игнорируя угрозы Кайлах.

– Локи.

– Мой Птенчик была насчет тебя весьма высокого мнения. – Его асгарди был почти идеальным.

– Даану? Обо мне? Она здорова?

Сварта закатила глаза.

– Дедуль, пора сматываться. Полиция вот-вот нагрянет.

– Пап, машина ждет! – Два мускулистых великана, словно с цирковой афиши, похожие как две капли воды, поднялись на бельэтаж.

– Крошка Даану! Это ты? – вытаращил глаза тот, что слева.

– Ты всегда был глуповатым, дядя Руис?

– А ты всегда была такой коротышкой?

– Я? Коротышкой? Тогда Ангейя по сравнению со мной крошечная креветка! Скажи ему, дядя Луис!

– Что будем делать с этой, па?

– Птенчик?

Даану глубоко вздохнула. Странно было видеть сварту в окружении родственников. Она вроде бы ворчала, но ворчала по-доброму, чуть ли не с умилением.

– Мы ее отпустим. Мы же не нарушители закона. Слушай, ведьма. – Даану ткнула в нее веером. Только сейчас Локи заметила, что сам духовник никуда не исчезал. Исчезали журавли с ткани. – Передай мои слова Кэри Лайне, твоей начальнице по партии. Сегодня, в полночь, в домике на скале ее ждет, чтобы сыграть в наперстки, желтый журавль. Ставка – правда. И половина книжки, которую я украла.

Руис подхватил Кайлах, когда Даану свернула духовник, и галантно закинул на плечо. Женщина даже не сопротивлялась, когда ее привязывали к колонне, лишь удивленно щурилась на Даану. Откуда-то возник Тобиас и присел на корточки рядом с женщиной. Эйлим поднял винтовку, но Даану покачала головой, подозрительно косясь на Валецкого.

– Если разочаруешься в политике и снова займешься делами Утгарда, то пойдем с нами. Смит задумал что-то серьезное, и я хочу выяснить что.

Кайлах сдула упавшую на глаза прядку и задумчиво прищурилась.

– Застегни мне блузку, будь добр, – протянула она, не сводя глаз с Валецкого.

– Еще чего, – холодно ответил он и, сняв с плечиков красный плащ, набросил на женщину. Кайлах сложила губы трубочкой и изобразила поцелуй.

– а-Hwylfawr.

– Мы не прощаемся, ведьма, не прощаемся.

– И где ты пропадал? – прошипела Локи, когда они прошли вниз по лестнице, сквозь гомон фальшивящих духовых в кухне «Террасы».

– Прятался, – беспечно отозвался Тобиас. – Я знал, что у Кайлах ничего не выйдет, а ее ум и способности пригодятся нам.

– Нам, хельхейм? – презрительно протянул Ки, все еще не убирая оружие в кобуру. – Ты оставил Локи-ас одну драться с этой…

– И что бы я сделал? Может, мое прожаренное молнией тельце помогло бы на какое-то время, но я не настолько привлекателен для такой шикарной женщины…

Они вышли из кухни, ловя на себе взгляды испуганных поваров и официантов, в заставленный мусором закоулок, перегороженный фургончиком, на котором слишком веселая корова, подмигивая, откусывала от нанизанного на вилку стейка.

– И все-таки нужно было вмешаться, – упрямо буркнул Ки.

– И все-таки нужно было отдать кончар, – передразнил Тобиас. – Ангейя – девица взрослая, сама бы как-нибудь…

Локи шла чуть впереди, зажимая раненую руку, поэтому удар она не увидела, но услышала. Резко развернувшись на каблуках, она застала, как Тобиас, зажимающий нос, таращится на взбешенного турса. Ки сжимал и разжимал левую руку, будто сдерживаясь, чтобы не вмазать самодовольному хельхейм еще раз.

– Ты что-то хотел сказать, турс? – Тобиас пытался произнести это ледяным тоном, но из-за носа фраза получилась гнусавой.

– Ты вздумал шутки шутить? Ты дал гейс, между прочим!

– Ки, Ки, прекрати! – попыталась вмешаться Локи, но турс не слушал.

– Ее нужно защищать, тебе ясно? Сам сдохни, но она должна вернуться домой целой и невредимой. Ты дал слово, ты должен… спасти хотя бы ее.

– Кажется, ты перекладываешь на меня какие-то свои комплексы, турс, – процедил Тобиас. – Я просто знал, что эта девочка справится сама. Кайлах не самый сильный боец, просто непривычный. Во имя великой Хели, ты как ее нянька или папаша…

– Ки! – заорала Локи, хватая его за руку, занесенную для второго удара, и заставляя обратить на себя внимание. – Успокойся. Все нормально.

Это отрезвило турса.

– Ты ранена.

– Пустяк. Нас ждут. Замолчи и садись в машину. – Как ни странно, но Ки повиновался. Убедившись, что турс залез в фургон, Ангейя снизу вверх строго глянула на Валецкого.

– Следи за словами, Тобиас.

– Это он вообще-то меня ударил! – В голосе хельхейм проскользнули нотки возмущения. – А если бы он мне нос сломал?

– Однажды я видела, как Ки не раздумывая, пока мы составляли планы, продырявил двух оконосцев. А до этого он всю жизнь провел на улицах Хеймдалля. Так что советую вести себя осторожнее.

– Он твой телохранитель? Садовник, горничная?

– Он мой друг, Тобиас. – Локи чувствовала усталость, злость и боль от раны. Спорить не хотелось. – А друг обычно заботится о своем друге.

– Это дружественное предупреждение? Заботишься обо мне? – язвительно цокнул Валецкий, пытаясь ее поддеть.

– Да, – не моргнув глазом просто ответила Локи, второй раз за день заставляя его удивленно замолчать.

– Эй, быстрее! – заорала Даану, открыв переднюю дверцу. – Хотите прямо в ручки полиции попасть? Или все же поедете с нами?

Путь сквозь ущелье в душном фургоне занял больше двух часов, так что красот и опасностей горной дороги Локи не оценила. Сидеть на полу между насупленными Ки и Тобиасом и подпрыгивать на кочках было невыносимо. Хорошо хоть Руис и Луис болтали без умолку, скрашивая неловкую атмосферу. Приоткрытая дверь фургона скрипела и хлопала, действуя на нервы, пыль из-под колес вилась за машиной шлейфом, снижая видимость. Слева, чуть выше шоссе, плотно обнимая гору, шли рельсы скоростного поезда.

Руку Локи замотала бинтом из машинной аптечки, любезно предложенной Руисом. Его она отличала от близнеца по усам и более аккуратной формы бородке. Луис же предпочитал, как он сам выразился, «дать волю растительности как истинный художник».

Когда машина остановилась, задремавшая Локи вцепилась в рукояти катаров и резко села, крякнув от боли. Руис и Луис уже вылезли и переговаривались с Даану и Эйлимом. Тобиас стоял возле машины и щурился от солнца. Локи выползла, разминая затекшую шею, и поняла причину остановки. Фургон встал на плоском участке, который кончался резким откосом. Шоссе огибало опасное место, ныряло вниз и заканчивалось возле здания вокзала и перегородившего конец ущелья пропускного пункта.

– Полагаю, документов у вас нет, – хмыкнул Эйлим. – Карантин уже сняли, но въезжающих все еще досматривают.

– Денег у нас нет, увы, – поспешно ввернула Локи.

– На том пути они вам не понадобятся. Здесь есть горная тропа, Даану по ней ходила, когда была маленькой.

Тобиас что-то забормотал про горную козочку, но Локи ударила его локтем под ребра.

– Спасибо, Эйлим.

– Не за что, асиня, – старик шутливо использовал старинную форму женского рода для обращения. – Будьте осторожны. Увидимся в городе.

Они постояли, подождали, пока мужчины усядутся в фургон, хлопнут дверьми и тронутся с места, обдав их фонтаном пыли.

Горная тропка узкой, едва ли метр шириной, змеей вилась вокруг горы и через густой кустарник уходила так, чтобы с трассы видно ее не было. Несмотря на вытоптанность, тропа то упрямо взбрыкивала, уходя вниз, под укрытие скалы, то взлетала над белыми мраморными отложениями. Солнце припекало, страшно хотелось пить, но Локи испытала необыкновенное чувство безмятежности, следуя за уверенной Даану. Сварта, повязав куртку на пояс и закрутив густые волосы в узел на затылке, смело перепрыгивала корни и камни. А в один момент совсем осмелела и, распахнув веер, позволила лианам перенести себя на вершину валуна с грубо вытесанными ступеньками. Оттуда она помогла всем, кроме Тобиаса, взобраться наверх. Пока хельхейм пыхтел на скользких ступеньках, Локи удивленно оглянулась, поняв, что они каким-то образом пришли. Тропа заканчивалась, и чуть ниже начинался город, утопающий в горе. Предстояло, конечно, спуститься по старой, но вполне прочной лестнице. Впрочем, осознание того, что они добрались до Цверги, это не портило. Сердце Локи радостно забилось, и она попыталась не лыбиться как дурочка. А вот Даану широко улыбалась, расправив плечи и будто сбросив с себя часть тяжелой ноши. Она выглядела почти беззаботно, почти на свои девятнадцать.