Страсти по-португальски бесплатное чтение

Наталия Сотникова
Страсти по-португальски

© Сотникова Н.Н., 2023

© ООО «Издательство Родина», 2023

Лузофония. Вместо предисловия

Как по-вашему, интерес к какой стране или ее культуре обозначает это слово? Ни за что не догадаетесь, да и не стоит томить вас. Лузофон – любитель языка, культуры и истории Португалии. Мы мало что знаем об этом, но, между прочим, португальский язык входит в число десяти наиболее распространенных языков мира. Нам мало известны история и культура этой страны, а на самом деле, они чрезвычайно интересны. Например, известно ли вам, что в 1494 году между Испанией и Португалией был подписан Тордесильясский договор, деливший весь мир на две сферы влияния, испанскую и португальскую? Со стороны все выглядело так, будто иные государства и вовсе не существовали. Так что читателю стоит более внимательно присмотреться к истории этой удлиненной заплаты на краю карты Иберийского полуострова, известной ныне в основном тем, что там некоторые жители обладают талантами хороших футболистов.

Мне всегда нравилась эта небольшая страна с весьма специфической старинной архитектурой и зданиями со стенами, выложенными изразцами, либо образующими целые картины, либо выделяющимися оригинальной расцветкой или узорами. Там весной цветут леса мимозы и деревца камелии при небольших домиках, а под пробковыми дубами резвятся стада шустрых поджарых свинок, нагуливающих будущую вкуснейшую ветчину. Но я ничего не знала об истории Португалии, за исключением имени короля Генриха Мореплавателя, который, оказывается, вовсе не был королем и вообще никуда не плавал.

Однако когда я начала знакомиться с историей страны, она буквально ошеломила меня. Там кипели такие неприкрытые страсти, которые далеко не всегда можно было встретить при прочих европейских дворах, рано надевших на себя оковы строгого этикета. Все три династии, правившие в Португалии, произошли от королевских бастардов, внебрачных детей правящих монархов, – где еще вы найдете подобное в истории Европы? Надо отделаться от претендента на престол? Какие там наемные убийцы – монарх или монархиня лично разделывались с ним. Сыну было нипочем пойти войной на отца или мать, отцу – лишить наследства законных отпрысков и поддержать претензии на престол внебрачных. И при всем том португальские владыки не дробили свои вначале небольшие земли, упорно, по малому кусочку, приращивали их, личным мечом отвоевывая у арабов и соседей. И где еще вы видели королей, находивших отдохновение и усладу в сочинении стихов и песен? Они создавали не только свою страну, но и ее язык, который ранее вообще не существовал. Так что я считаю просто необходимым познакомить моего читателя с историей монархов Португалии.

Но откуда взял свой корень термин «лузофония»? Дело в том, что давным-давно, примерно за тысячу лет до новой эры, на Иберийском полуострове, на территории нынешней Португалии, поселились племена лузитан. По внешнему виду и языку они будто были близки кавказским племенам, родственным грузинам. Поскольку племена проживали на побережье, то уже в те стародавние времена с ними активно торговали вездесущие финикийцы и греки. Будто бы именно финикийцы основали поселение на вершине холма замка Св. Георгия. Позднее это поселение римляне, завоевавшие его в 205 году до новой эры, называли Улиссипо или Улиссипона. Римляне же дали название завоеванной ими провинции по имени местных племен – Лузитания. Во времена Юлия Цезаря Улиссипона получила статус римского муниципия, т. е. провинциального города, жители которого обладали правами римских граждан и имели самоуправление. Городишко также получил новое название «Счастливая Юлия». Население, естественно, почти полностью романизировалось. Тогда и были заложены на базе латыни основы португальского языка.

В пятом веке вследствие ослабления и распада Римской империи территория Иберийского полустрова подверглась нападениям и завоеванию различными варварскими племенами, в подавляющей части германскими, создававшими здесь свои королевства. По какой-то причине им не удалось навязать местным племенам свои языки, напротив, они приняли местную, так называемую вульгарную, латынь. Но в 711 году на эти земли вторглись арабы и захватили их, независимым осталось только королевство Астурия на севере полуострова. На сей раз уже арабским пришельцам не удалось укоренить среди местных жителей свой язык, но все-таки множество арабских слов прочно обосновалось среди португальских.

Именно с Астурийского королевства началось движение Реконкисты, т. е. отвоевания земель у мавров. К Х веку на месте Астурийского королевства возникли независимые королевства Леона, Галисии и Кастилии. Их короли постепенно отвоевывали у мавров территорию современной Португалии, но силенок у них было маловато. В 1086 году после крупного поражения от мавров в битве под Закотой король Леона и Кастилии Альфонсо VI бросил по Европе клич, призывая добровольцев прийти на помощь для освобождения христиан от мавританского ига. Отважные рыцари со знаком креста на щите прибыли на полуостров, и с их помощью местные воины существенно потеснили арабов. Среди них наиболее выделялся своей храбростью рыцарь Генрих Бургундский, или, как его называли на местный манер, Энрикиш.

Он появился на полуострове вместе со своим двоюродным братом Раймундо Бургундским. С их приездом, собственно, и начинается история Португалии, и, поверьте мне, эти интереснейшие события прошлого являют собой поистине море бушующих страстей. Пришелец отличался ярко выраженной авантюрной жилкой, которую унаследовали практически все представители первой династии португальских королей, названной Бургундской. Любому из них было нипочем затеять войну не только с неверными маврами, но и с самыми близкими родными людьми – матерью, отцом, братьями.

Чего уж там говорить о двоюродных и троюродных братьях, невестках, деверях, зятьях, тестях и свекрах – проживая бок о бок с несколькими государствами Иберийского полуострова, португальские короли тесно породнились с их правителями. Чаще всего брачные союзы создавались с целью укрепления заключенных мирных договоров, но сплошь и рядом благие намерения очень быстро предавались полному забвению. Бургундские пришельцы не считали нужным сдерживать свои порывы – и история под воздействием их отчаянных, в высшей степени рискованных поступков совершала неожиданные повороты, которые привели в результате к созданию нового государства. Оно оказалось очень жизнеспособным и мощным, невзирая на скромные размеры и не особенно благоприятные природные условия. Португальские короли, невзирая на достижение независимости, не теряли присущей им агрессивности и желания действовать исключительно по своей воле. Трое из них даже решились на то, чего не имел права сделать ни один другой европейский монарх – вступить в брак по любви. Правда, это не принесло счастья ни им, ни их подданным. Но об этом будет рассказано в подробностях ниже.

Часть 1. Династия Афонсина (Бургундская)

Отец-основатель

Рыцарь Энрикиш родился в 1057 году во Франции, в Дижоне, и был четвертым, самым младшим сыном графа Бургундского. Вряд ли его толкнули на решительный шаг присоединиться к Реконкисте идейные соображения: просто ему было не на что рассчитывать на родине, ибо земли отца унаследовали два его старших брата. Рыцари-крестоносцы под предводительством Энрикиша и Раймундо проявили себя в сражениях с маврами столь выдающимися бойцами, что Альфонсо VI, король Леона и Кастилии, в 1093 году отдал Раймундо в жены свою дочь донью Урраку, а Энрикишу – побочную дочь, донью Терезу, загладив незаконность ее рождения богатым приданым в виде графства Портукале, солидного куска территории королевства Кастилия. Девушке было всего 13 лет, и она являлась плодом внебрачной связи короля с леонской дворянкой, графской дочерью Хименой Муниз. Химена считалась кем-то вроде наложницы короля. Она проживала вместе с отцом и двумя своими дочерьми от Альфонсо VI, занимаясь их воспитанием. У Терезы и Энрикиша родилось несколько детей, из которых выжили три дочери и сын Афонсу-Энрикиш.

Тем временем христианское воинство потихоньку отвоевывало земли у мавров, их площадь на северо-западе уже стала довольно значительной. Король Альфонсо VI побаивался, как бы местные феодалы не сумели создать на них независимые образования. Он решил посадить на эти земли правителей, которым доверял, Раймундо и Энрикиша Бургундских. Энрикиш был поставлен во главе графства Портукале, которое в результате оттеснения мавров расширилось до территории между реками Миньо и Тежу, являвшейся частью королевства Галисия. К 1101 году на границах графства воцарилось относительное спокойствие, ибо мавры перешли в наступление на восточном направлении. Энрикишу не было свойственно пребывать в праздности, и он начал искать новое применение своим воинственным устремлениям. В 1103 году глава Портукале принял участие в крестовом походе на Восток с целью освобождения Святой земли от неверных и вернулся оттуда в 1105 году. О его подвигах по освобождению Иерусалима ничего неизвестно, из чего историки делают вывод, что Энрикиш отправился туда не во главе собственной дружины, а рядовым участником.

По возвращении Энрикиш Бургундский занялся существенным расширением своих земель во исполнение мечты стать независимым правителем. Ему удалось победить мавританского царька Эша и мощного короля Марокко Хали-Абена. Он проявил себя храбрым воином, сведущим и благоразумным правителем, заслужившим у подданных прозвище Добрый. Надо сказать, что, осознавая мощь власти церкви, которая, собственно, в ту пору была высшим арбитром в светских спорах, Энрикиш всячески покровительствовал ей. К тому же он сумел посадить во главе епископств Браги и Коимбры французских священнослужителей, освободил их от налогов и обеспечил правом выдачи грамот на различные привилегии для населения. Такую же политику проводила его жена Тереза, ибо в отсутствие мужа (во время отъездов в крестовый поход и во Францию для набора воинства) она прекрасно справлялась с управлением их вотчиной. Подобная политика обеспечила Энрикишу благосклонность Святого престола в Риме, ибо никакая территория не могла обрести независимость без благословения папы.

Тем временем его кузен Раймундо питал еще более высокие устремления. Его тесть, король Альфонсо VI, был женат пять раз, но, кроме нескольких дочерей, так и не обеспечил себя законным наследником мужского пола. Зато у него было много побочных сыновей, и король проявлял столь сильную привязанность к одному из них, дону Санчо, что окружение опасалось, как бы отец не назначил его в своем завещании наследником.

Предвидя такой поворот событий, Раймундо в 1107 году вступил в сговор с Энрикишем, надеясь с его помощью силой аннулировать завещание тестя. Кузены заключили договор, известный как «Наследственный пакт». За помощь дону Раймундо в обретении короны Леона и Кастилии после смерти короля, Энрикишу были обещаны независимость его владений, графство Коимбра в Галисии или часть земель Толедо и треть казны. Однако уже в октябре того года Раймундо умер, вскоре скончался побочный сын короля дон Санчо, а затем в 1109 году ушел в мир иной и сам Альфонсо VI. Законной наследницей он назначил дочь, инфанту Урраку. Якобы на смертном одре монарха граф Энрикиш пытался уговорить тестя завещать корону либо ему, либо трехлетнему сыну графа Раймундо.

Из этого ничего не вышло, к тому же кастильские бароны вынудили овдовевшую донью Урраку вступить во вторичный брак с доном Альфонсо, королем Арагона и Наварры. Но римский папа, не без происков графа Энрикиша, аннулировал этот брак на основании слишком близкого родства супругов. Король Альфонсо Арагонский не согласился с этим решением, а донья Уррака, принужденная вступить в брак против своей воли, взбунтовалась против мужа, который собирался лишить ее своих владений.

Началась гражданская война, причем граф Энрикиш выступал то на стороне доньи Урраки, то на стороне Альфонсо Арагонского, надеясь на ослабление обоих с целью обеспечить независимость своих владений. Сначала судьба вроде бы благоприятствовала его планам, но тут неожиданное наступление сарацинов заставило Энрикиша повернуть свой меч против неверных и отказаться от планов противопоставить себя Галисии, Леону и Кастилии. В 1112 году этот закаленный в боях воин заболел и умер, так и не увидев свершения своих амбициозных планов.

Женщина, самолично короновавшая себя

Его овдовевшая супруга донья Тереза не пала духом и объявила себя правительницей при трехлетнем сыне Афонсу-Энрикише, ставя под своими указами подпись «Я, королева Терезия Португальская, дочь короля Альфонсо». В качестве таковой ее признали папа Пасхалий II, королева Уррака и, позднее, после ее смерти, родной племянник, король Альфонсо VII. Тереза очень ловко ориентировалась в политике, пользуясь разногласиями между королевствами Галисии, Кастилии, Леона и Арагона. Сначала она была вынуждена защищаться от нападок своей сестры по отцу Урраки, королевы Кастилии и Леона, пытавшейся предъявить претензии на графство Портукале. Войска Кастилии и Леона легко разбили воинство Терезы, а самозваную королеву в 1121 году осадили в замке Ланьозу. Невзирая на свое поражение, донья Тереза ухитрилась заключить договор, по которому сохраняла свое управление графством Портукале. Далее она продолжила плести интриги, направленные не только на сохранение своей власти, но и на увеличение территории графства.

Насколько сообразительна и дальновидна оказалась побочная королевская дочка, говорит тот факт, что она одной из первых оценила возможности молодого Ордена тамплиеров^[1] и пригласила его в свои земли для содействия в борьбе против мусульман. После завоевания Палестины крестоносцами туда хлынул поток паломников, желавших приобщиться к духу краев, являвшихся для христиан центром мира, – местам страдания и воскрешения Иисуса Христа. К сожалению, эти паломничества были сопряжены с огромным риском, множество странников становились жертвами турок-сельжуков, только что принявших ислам, и грабителей всех мастей. Примерно в 1119 году несколько рыцарей-крестоносцев из разряда младших сыновей дворянских фамилий создали братство для защиты паломников, направлявшихся в Святую землю.

Эти люди решили посвятить себя религиозной жизни, дав обеты бедности, послушания и целомудрия. На гербе и печати ордена изображался конь с двумя всадниками (символ бедности), отличительной деталью одежды – белый плащ (символ безгрешности) с восьмиконечным красным крестом (символ Христа). Члены ордена делились на 3 категории: рыцари (только дворянского происхождения), клирики (отправляли церковные службы) и послушники (занимались хозяйственными делами). Во главе ордена стоял Великий магистр, местом пребывания которого был Иерусалим. Он управлял делами Ордена при помощи совета, который носил название капитула. Главе Ордена подчинялись магистры провинциальных капитулов, расположенных в различных странах Европы. Рыцари быстро проявили себя отличными воителями, чему способствовала строжайшая дисциплина, предполагавшая безусловное повиновение. Что же касается целомудрия, так тамплиерам было запрещено лобызать даже собственную мать.

Если сначала тамплиеры существовали за счет пожертвований королей, то постепенно они еще и развили бурную хозяйственную деятельность на дарованных им в различных королевствах землях. Наслушавшись о доблести тамплиеров, королева Тереза 1128 году отдала Ордену владение Сур на реке Мондегу вместе с замком, который преграждал маврам доступ в ее владения. Тамплиерам также был передан город Фонти-Аркада с условием, что рыцари будут оказывать королеве помощь в Реконкисте. Тамплиеры прекрасно справлялись с поставленными перед ними задачами, заселяя дарованные им территории и строя там крепости и укрепления. Естественно, тяжкие строительные работы по возведению этих сооружений из грубого местного камня выполняли жители соседних городков или деревень, выплачивая таким образом своеобразную местную повинность: обязательство отработать определенное количество дней на строительстве замков или защитных укреплений. Отличительной чертой деятельности международного Ордена в Португалии являлось то, что все члены, включая магистра, должны были быть португальцами.

Союзником и любовником Терезы стал граф Редро-Фройлаж де Трава из могущественного галисийского дворянского рода. Ему помогали двое сыновей, Фернан-Перес и Бермудо-Перес. Невзирая на двадцатилетнюю разницу в возрасте, Фернан вскоре стал любовником Терезы, а Бермудо женился на ее дочери Урраке-Энрике. Фернан де Трава возвысился до правителя Порту и Коимбры, а после смерти королевы Урраки стал союзником ее сына короля Альфонсо VII. От связи с Фернаном Тереза родила еще двух дочерей-бастардок, Саншу и Терезу. В ее свите процветало засилие галисийских дворян, что вызвало глубокое недовольство у португальского дворянства и ее собственного сына Афонсу-Энрикиша, возненавидевшего любовников матери.

Непокорный сын

Позорная связь матери с фаворитами сызмала была глубоко противна сыну покойного Энрике Бургундского, Афонсу-Энрикишу. Он был в детстве отдан королевой Терезой на воспитание к одному из пяти богатейших и знатнейших особ графства Эгашу Мониж де Рибадуро. Естественно, что сын таких воинственных родителей был наделен не менее воинственным духом. В возрасте 14 лет он сам посвятил себя в рыцари в соборе города Замора, что было исключительной привилегией королей. Его отвез в этот город епископ Браги, вынужденный бежать из своей вотчины, преследуемый Терезой по причине его поддержки королевы Урраки. Именно в Заморе Афонсу-Энрикиш набрал свое воинство для борьбы с матерью. Король Леона и Кастилии, его двоюродный брат, рано почувствовал в этом юноше угрозу своей власти и даже приезжал на встречу с ним в Гимараеш для подтверждения своей власти сюзерена и вассального положения Афонсу-Энрикиша. В 1122 году Афонсу востребовал свое законное право управлять графством, опираясь на собственное воинство. В 1128 году Афонсу-Энрикиш нанес матери поражение при Сан-Мамеде и вступил в правление графством.

Тереза, заключенная после поражения при Сан-Мамеде в замок Ланьозу, в отчаянии прокляла своего сына:

– Афонсу-Энрикиш, сын мой, захватил ты меня и заключил в оковы, изгнал с моих земель, каковые оставил мне отец мой; и лишил меня мужа моего! Молю Господа, чтобы стало с тобой как со мной, и поскольку надел ты кандалы на ноги мои, да будут также стопы твои отягощены оковами! Да прикажет Господь, чтобы так оно свершилось и с тобой!

Тереза и Фернан-Перес де Трава были арестованы и изгнаны их Португалии. Тереза умерла в 1130 году в Галисии в построенном некогда ею монастыре. Отставной же фаворит Фернан-Перес де Трава приобрел настолько большое влияние при дворе Альфонсо VII, что был назначен наставником его сына Фернандо. Когда тот стал королем Леона под именем Фернандо II, де Трава в 1178 году устроил его брак со своей дочерью от связи с Терезой, которую также звали Терезой. Так побочные дети укрепляли собой королевские династии Испании и Португалии.

Победа сына над матерью при Сан-Мамеде означала окончательное отделение от Галисии, но графство Портукале продолжало оставаться вассалом королевства Леон. После смерти матери в 1130 году Афонсу-Энрикиш энергично занялся укреплением своих владений, в результате чего в 1139 году одержал крупную победу над маврами при Урике. Именно после этого он начал называть себя королем, т. е. на Иберийском полуострове возникло новое королевство. Афонсу не желал быть вассалом Леона и в 1137 году нанес поражение войскам этого королевства в битве при Сернеже. Его духу не было свойственно подчинение, и он неустанно вел военные действия на севере против Альфонсо VII и его преемника Фердинандо II, а на юге – против мусульман, пытаясь расширить свое небольшое царство.

Памятуя об огромном значении церкви, он сделал архиепископом Коимбры французского монаха Бернардо, построил монастырь Святого Креста, наделив его большими правами и землями. Монахи вели хозяйство, обучали чтению и письму, а также окормляли местное население. Королевство Леон отчаянно сопротивлялось наступательным действиям Афонсу-Энрикиша, мавры не прекращали набеги. Молодому королю приходилось временами заключать соглашения о перемирии на весьма тяжелых условиях. В 1140 году в Вальдевеже состоялся турнир между португальскими рыцарями и рыцарями Леона и Кастилии. Победу одержали португальцы, а Афонсу-Энрикиш победил своего двоюродного брата, короля Леона и Кастилии, в личном поединке.

В конце концов в 1143 году было заключено соглашение в Заморе, согласно которому король Фернандо II (который к тому времени, узурпировав корону Кастилии, присвоил себе титул «императора всей Испании») признавал за Афонсу-Энрикишу королевский титул, но дал ему лен города Асторга, чтобы удерживать его в положении вассала. В этом же году Афонсу-Энрикиш объявил себя вассалом папы римского Иннокентия II, который, в свою очередь, признал суверенитет Португалии. Новоиспеченный король обязался ежегодно уплачивать Риму 4 унции золота.

Продолжая поддерживать союз с Орденом тамплиеров, Афонсу-Энрикиш пожаловал ему обширный лес Сераш, который тогда находился во владении мавров. После тяжелых сражений по освобождению этой территории, тамплиеры основали города Коимбру, Родин и Эга. Церкви в этих городах подчинялись римскому папе, но тамплиеры не стали платить ему десятину, прибегнув к очень хитрому приему. Пользуясь игрой слов – название леса Ceras и cera (воск), они в качестве подати отсылали в Рим фунт пчелиного воска. В конце концов папа Александр III заменил эту повинность одной унцией золота в год.

В это время Афонсу-Энрикиш пребывал в возрасте между 30 и 35 годами; по свидетельствам летописцев, он был красивым мужчиной, крепким, высоким и хорошо сложенным. Королю срочно требовались наследники, и бургундская родня подыскала ему невесту, дальнюю родственницу со стороны ее отца (двоюродную сестру в седьмой степени), Мафальду, дочь графа Савойского^[2]*. История не сохранила ни года рождения, ни возраста невесты, известен лишь год бракосочетания, 1146. Но этот брак был обусловлен не только семейными связями, но и желанием жениха обрести международную поддержку, ибо отец Мафальды, граф Амедей Савойский, был прямым вассалом самого мощного политика Европы, императора Священной Римской империи германской нации.

В течение периода с 1147 по 1158 год в семье родилось семеро детей, среди которых – унаследовавший корону сын Саншу и дочь Уррака, которая вышла замуж за короля Леона Фернандо II. Королева Мафальда много занималась благотворительностью; более о ней ничего не известно, кроме даты ее смерти, последовавшей по неизвестной причине в начале декабря 1158 года. Афонсу-Энрикиш беспрестанно пребывал в походах, завоевывая новые города и земли для своего королевства. Это совершенно не мешало ему, так сказать, срывать на боевом пути встречавшиеся там цветы удовольствия.

Для иллюстрации нравов эпохи не помешает привести такой эпизод из жизни короля Афонсу-Энрикиша I. В один прекрасный день государь навестил своего царедворца, графа Гонсалу де Суза, в его поместье. Польщенный оказанной ему честью, граф удалился отдать распоряжения насчет обеда, а во время его отсутствия король, не теряя времени, овладел его супругой. Вернувшийся хозяин застал высокого гостя на месте преступления, но сумел сдержать вскипевшие в нем чувства и промолвил:

– Поднимайтесь, государь, трапеза готова.

Король уселся за стол, с большим аппетитом поглощая предложенные ему яства. Граф Гонсалу тем временем изгнал жену на основании супружеской измены, отправив ее, с обритой головой, одетую в козью шкуру и посаженную на ослицу лицом к хвосту, в дом отца. Король счел, что граф де Суза перебрал по части оскорбленной чести, разгневался и даже пригрозил отсечь ему голову. Но монарх все-таки не решился претворить слова в действие, хотя граф заявил ему:

– Государь, и поделом мне. Мужчина без чести суть мертвец.

После смерти жены король прожил еще 27 лет, но так и остался вдовцом. Более или менее известны его связи с двумя женщинами. Первая из них известна под именем донья Шануа Ромеш. Девица родилась в семье Гомеша Нуньеша Помбейру, близкого к королевскому двору. В юности ее выдали замуж за Паиша Суареша де Майа, которому она родила трех сыновей. После смерти мужа вдова поселилась в монастыре Вайран, где немедленно обзавелась любовником в лице дворянина дона Родригеша де Туге и родила четвертого сына. Отсюда становится ясно, что переход этой предприимчивой дамы в статус любовницы короля отнюдь не случаен. Она родила от монарха пятого сына Фернанду-Афонсу, впоследствии служившего главным знаменосцем королевства. Любопытно, что главным знаменосцем служил в течение 20 лет и ее старший сын от первого брака, Педру Паиш. Не связано ли это с повышением статуса его матери? Кстати, некоторые историки склонны утверждать, что она вступила с королем в тайный брак, но вот доказать это ничем не могут.

Последующей любовницей Афонсу-Энрикиша стала некая донья Эльвира Гуалтер. От этой связи родились Педру-Афонсу, великий магистр религиозно-рыцарского Ордена Калатравы, Афонсу Португальский, выдающийся военачальник, отправившийся в Палестину и возвысившийся до магистра Ордена Святого Иоанна Родосского, а также две дочери, выданные замуж за очень богатых людей. Правда, в источниках этих дочерей иногда путают с носившими точно такие же имена законными дочерьми короля от жены Мафальды, доньями Терезой и Урракой-Афонсу. Как мы видим, бастарды короля отнюдь не затерялись во мраке средневековья, поскольку для тех времен это считалось совершенно нормальным явлением. Состоять в рядах побочных отпрысков королевских кровей не считалось зазорным. Если отец признавал их, они становились практически членами семьи, в особенности если не пытались оспаривать права законных наследников.

Афонсу-Энрикиш беспрестанно воевал, но успех сопутствовал ему не всегда. Будучи бесстрашным воином, он, тем не менее, в случае поражения соглашался на самые унизительные условия. Однако это совершенно не означало, что он падал духом. Афонсу-Энрикиш мог тотчас же отказаться от всех обещаний и разорвать все договоры, невзирая на родственные связи. Родня платила ему той же монетой: ни его дочь Уррака, ни ее муж, король Леона Фердинанд II, не собирались уступать далеко идущим планам дорогого тятеньки. В битве при Бадахосе Афонсу-Энрикиш был взят в плен, ранен в ногу и закован в кандалы. Так сбылось проклятие его матери, королевы Терезы. Зять отпустил тестя только за большой выкуп. По некоторым сведениям, король Фердинандо II развелся с Урракой, по другим – этот брак был аннулирован папой, поскольку оба супруга были правнуками короля Альфонсо VI.

В 1147 году Афонсу-Энрикиш воспользовался прибытием в Порту большого флота крестоносцев, возвращавшихся из Палестины, и немедленно договорился с ними о содействии во взятии Лиссабона, находившегося под властью мавров. Условия этого союза были роскошными: город в случае капитуляции отдавался победителям на полное разграбление, пожелавшим осесть на жительство в Португалии крестоносцам жаловались дома и земли. После длительной осады с моря и суши город был взят. Так шло становление нового государства.

Афонсу-Энрикиш правил 57 лет. Как отметил летописец, «он не обладал ни благородством льва, ни свирепым коварством тигра, но лишь отважным и тупым упорством дикого вепря». А чего еще можно было ожидать от сына таких амбициозных родителей с авантюрной жилкой как граф Энрикиш Бургундский и побочная дочь короля Леона и Кастилии Тереза, без малейших угрызений совести самолично провозгласившая себя королевой? Их потомки были поистине неукротимы в достижении поставленной цели, для них не было никаких препятствий, их не останавливали ни узы кровного родства, ни проклятия папы римского.

Король-поэт и Прекрасная Риберийка

Афонсу-Энрикишу наследовал его второй сын Саншу (1154–1211), поскольку первенец скончался еще во младенчестве. Король-отец не испытывал никаких сантиментов в вопросах воспитания детей и уже в возрасте 13 лет отправил сына во главе воинства захватить принадлежавший королевству Леон городок Сьюдад-Родриго. Момент показался отцу благоприятным, поскольку король Леона Фернандо II, зять Афонсу-Энрикеш и свояк Саншу, был занят отвоевыванием Толедо, захваченного королем Кастилии. Но расчет не оправдался: король Леона быстро пришел на помощь городу, находившемуся под угрозой окружения, и наголову разгромил пришельцев. Саншу едва успел унести ноги, но, невзирая на этот провал, отец в возрасте 16 лет произвел его в рыцари, а через четыре года женил на дочери короля Арагона Дулсе. В этом браке родилось 11 детей.

Стоит заметить, что Португалия в правление Саншу I уже играла отнюдь не маленькую роль за пределами Иберийского полуострова. Его дочь Тереза вышла замуж за короля Леона, Мафальда – за короля Кастилии и Беренгария – за короля Дании Вальдемара II. Кстати, как с Терезой, так и с Мафальдой мужья впоследствии развелись, отправив молодых женщин до скончания века лить слезы и замаливать грехи в монастырях. Разводы не были связаны с недостойным поведением этих женщин, просто их мужьям представилась возможность вступить в более выгодный политически брачный союз. Предлогом для развода служило близкое родство. Неудивительно, ибо потомки нескольких небольших королевств Иберийского королевства уже по нескольку раз переженились между собой.

Саншу I пришлось нелегко. Он воевал, причем, по примеру отца, использовал в 1189 году флот крестоносцев, зашедший в Лиссабон, для захвата после длительной осады Силвеша, самого мощного и укрепленного города, в котором обосновались арабы на юго-востоке острова. Не прекращались столкновения с Леоном, король которого Альфонсо IХ опустился до того, что вступил в союз с маврами для борьбы против христиан. Помимо военных действий королевство становилось жертвой то голода, то эпидемии чумы, то землетрясений, что порождало бурные волнения среди населения. Об увеличении населения своих владений Саншу заботился особенно рачительно, отчего в историю вошел под прозвищем Саншу-Заселитель. Он предпринимал все усилия к тому, чтобы освоить пустующие земли, которые было некому возделывать и некому защищать, а это грозило оккупацией территорий арабами. Король приглашал на постоянное жительство иностранцев и, подобно отцу, использовал церковников для убеждения людей перебраться на жительство в Португалию.

Ничего не известно о том, какое обучение наукам получил сам Саншу; вряд ли основательное, если его отправили воевать в 13 лет. Однако он весьма заботился о распространении образования в своем королевстве. Например, король выделил значительные средства монастырю Святого креста, чтобы настоятель отправил в парижскую Сорбонну в качестве стипендиатов наиболее старательных и способных каноников.

Именно в правление Саншу в Португалии зарождается поэзия, творчество трубадуров, как это имело место в Провансе. Появились любовные и сатирические песни. Совершенно точно установлено, что в 1189 году в городе Гуарда был написан первый литературный текст на португальском языке, «Песня о Риберийке». Автором был галисийский трубадур Пайу Суареш де Травейруш, происходивший из мелкопоместного дворянства: он посвятил свое творение донье Марии Паиш де Рибейра (1170–1254). Эта девушка была дочерью Пайу Монижа де Рибейра, с 1199 года королевского знаменосца. Современники говорили о ней как о «соблазнительной красавице, лицо кровь с молоком и золотистые волосы». Песня говорила о безответной любви трубадура к жестокой красавице. Видимо, слава о красавице из города Гуарда распространилась далеко, ибо Марией заинтересовался король и сделал ее своей любовницей.

Тут следует просветить читателя, что, невзирая на наличие 11 детей, король, следуя проторенному пути предков, не чурался развлекаться на стороне. Он обзавелся девятью бастардами: троих родила донья Мария-Айреш де Форнелуш, невестка другого королевского знаменосца, дона Вашку Фернандеша. К сожалению, отсутствуют точные данные об этой женщине, поэтому невозможно установить точно, была ли она любовницей короля до замужества или же вступила в брак позднее, возможно, даже после смерти Саншу. Она вышла замуж за одного из его царедворцев, принадлежавших к числу самых богатых людей королевства, Жиля-Вашкеша де Суверуша. Ему Мария-Айреш также родила трех сыновей. Ее дети от короля были переданы на воспитание донье Маринье Вьергаш из очень почтенной семьи.

Прочие шестеро бастардов монарха были детьми вышеупомянутой Риберийки. Связь с нею длилась до самой смерти Саншу и, по-видимому, не ограничивалась чисто сексуальным влечением. Оказывается, Саншу также не был чужд поэтическим излияниям и сочинил в ее честь песню «Друг из Гуарды». Король очень любил этот основанный им высокогорный городок и даже даровал ему расширенные права. Прославились устраиваемые Саншу при дворе вечера, где певцы исполняли песни, посвященные возлюбленным монарха. С 1200 года и до кончины повелителя Риберийка была любовницей короля и родила ему трех дочерей и трех сыновей. Король пожаловал красавице и ее детям поселение Вила-де-Конде с обширными землями. Саншу упомянул в своем завещании как обеих любовниц, так и всех побочных детей.

Поле смерти короля Мария-Риберийка не предалась горю, а тотчас же решила удалиться на свои земли в Вила-де-Конде. Она облачилась в белые одежды (в средние века это был цвет траура для дворян) и в сопровождении брата двинулась в путь. Поблизости от городишки Авелаш на небольшой отряд напал дворянин Гомеш-Лурансу Вьегаш. Он давно пылал страстью к этой красавице и решил похитить ее. Осуществить это намерение оказалось не так просто, ибо сопровождавший женщину брат Мартин-Пайш Рибейру вместе с другими членами небольшой свиты оказал бешеное сопротивление. Брат Марии был тяжело ранен, но Вьегашу удалось умыкнуть пожилую красавицу и увезти ее в Леон.

Мартин Рибейру обратился за помощью к сыну покойного Саншу, королю Афонсу II, который направил королю Леона требование о выдаче преступника. Невзирая на все уверения Вьегаша, что ему грозит опасность стать жертвой родственников Марии, его выслали на родину. Но он и не подозревал, какая неожиданная скрытая угроза нависла над ним. Мария очень ловко притворилась влюбленной во Вьегаша и сумела уверить его, что по возвращении в Португалию сможет добиться для него прощения монарха, как только они сочетаются браком.

Однако по возвращении преступника в Португалию Мария упала на колени перед королем, воззвала к правосудию и потребовала от Афонсу II проявить неумолимость. Король внял голосу женщины, чья семейная честь была глубоко оскорблена, и приказал казнить Вьегаша.

Что касается самой Марии, то, невзирая на преклонный возраст, она вышла замуж за некого галисийского дворянина Жуана-Фернандеша де Лима, по прозвищу «Добрый», и даже обзавелась детьми. Историков несколько озадачивает тот факт, что Мария продолжала рожать детей уже в весьма преклонном возрасте.

Овдовев, увядшая красавица Риберийка удалилась в монастырь, где и скончалась в почтенном возрасте за 90 лет.

Король-миротворец

После кончины Саншу I на престол взошел его старший сын Афонсу II (1185–1223). Он с детства отличался слабым здоровьем, а потому, хотя официально он вошел в историю под кличкой «Толстый», в народе его чаще называли «Шелудивый». Ходили слухи, что король болен проказой. По причине слабого здоровья Афонсу почти не воевал, но обрел большую сноровку во всякого рода политических интригах, направленных, с самыми благими намерениями, на укрепление централизованного управления государством. Его правление осложнялось тем, что отец завещал его сестрам, принцессам Терезе, Санше и Бранке, пожаловав им титул королев, укрепленные замки с прилежащими городами и землями, а братьям, принцам Педру и Фернанду, большие суммы денег и земли. Это была неслыханная щедрость, учитывая небольшой размер королевства, а потому новый король аннулировал завещание отца. Оскорбленные принцессы сбежали в Леон и обратились за правосудием к папе римскому Иннокентию II. Тот признал за монархом право на недвижимость, а за принцессами – право на пользование доходами с нее. Естественно, часть знати и церковников приняли сторону принцесс, что еще долго давало повод для волнений в португальском обществе.

Помимо конфликтов с португальскими церковниками и знатью, Афонсу также обрел врага в лице одного из бастардов отца, Мартина Саншеса, сына покойного короля от Марии-Алвеш де Форнелуш. После смерти отца он сбежал в королевство Леон, где занимал важные должности при тамошнем дворе и даже вторгался с воинством в пределы Португалии. Видимо, именно поэтому Афонсу, в отличие от своего отца, не стал признавать побочных детей и, во избежание осложнений для законных наследников короны, не стал упоминать их в завещании.

Афонсу II был женат на принцессе Урраке Кастильской, своей родственнице, что дало повод епископу Порту отказаться от участия в церемонии бракосочетания. У супругов родилось четверо детей. Афонсу со временем стал безобразно толстым, неповоротливым монстром, с лицом, покрытым отвратительными нарывами, но это не лишило его склонности к амурным шалостям. У него было две известных любовницы, одна – донья Майор-Мартинш де Риба де Вижела из родовитой семьи, замужем за неким Понсиу-Афонсу де Байну, вторая – Тереза Мартинш. Сведения о ней настолько скудны, что она в летописях просто напрямую именуется «любовницей короля». Помимо этого на свет появились два побочных сына, имена матерей которых неизвестны. Один из них, Жуан-Афонсу, посвятил себя монашеской жизни, второй, Педру-Афонсу, избрал стезю военного.

Если предшественники Афонсу II старались поддерживать хорошие отношения с церковью и наделили ее в стране такими привилегиями, которые стали бременем для Португалии, то он сам испортил их настолько, что папа Гонорий III отлучил его от церкви. Король выразил намерение исправить свои ошибки, но болезнь доконала его раньше, чем он успел сделать это. Проказа настолько деформировала пальцы монарха, что даже не мог собственноручно подписывать документы. Афонсу II умер в возрасте всего-навсего 38 лет, оставив наследником 13-летнего сына Саншу.

Королева, погубившая супруга

Саншу II (1209–1248) был невезучим королем. Ему достались в наследство имущественные раздоры с тетками, интриги церковников, воцарившийся в королевстве беспорядок и необходимость продолжать борьбу с арабами за расширение португальских земель. Саншу был славным воином, в чем ему сильно помогли рыцари Ордена Сантьяго, но мягкосердечным и снисходительным человеком. Он не сумел проявить достаточной твердости в отношении своих родственников, церковников и знати, хотя и не давал им того, что они требовали. Но наибольший вред его правлению причинила ему женитьба по любви на женщине, вне всякого сомнения незаурядной.

Ее звали Месия Лопеш де Ару (1215–1270), и она родилась в семье знатного дворянина, сеньора Бискайи, подданного короля Леона и Кастилии. Примечательно, что мать ее была побочной дочерью короля Леона Альфонсо IХ, т. е. по материнской линии девочка была прямым потомком первого португальского короля Афонсу-Энрикиша. Отец Месии принимал активное участие в войне с маврами и попал в плен. Переговоры по выкупу христиан проводил один из видных царедворцев короля Леона и Кастилии Фердинанда II, I Алваро Перес де Каштру. Ему в 1227 году удалось договориться об освобождении трех сотен пленников-христиан, в числе которых был и отец девочки. Сама дочка находилась в военном лагере испанцев и привлекла внимание де Каштру. Незадолго до этого он развелся со своей женой, происходившей из чрезвычайно знатного рода графов де Ургель. В 1228 году де Каштру женился на Месии. Детей в этом браке не появилось. Говорили, что якобы тогда девушка также обратила на себя внимание молодого короля Саншу.

Де Каштру активно воевал с маврами на благо государства, и жена сопровождала его во всех походах. По-видимому, подобный образ жизни развил в ней боевые качества, мало присущие типичной супруге придворного. После завоевания Кордовы король вернулся в Толедо и оставил де Каштру главнокомандующим окрестной местности. Из-за военных действий территория была разорена, поля заброшены, населению грозил голод и болезни. Де Каштру отправился просить помощи у короля, оставив жену в крепости Мартош. Король, помимо денег и прочей помощи, даровал ему полномочия вице-короля. В отсутствие де Каштру его племянник Теллу, командовавший стражей замка, решил собрать своих подчиненных и совершить вылазку на территорию врага, оставив Месию безо всякой защиты. Король Архоны Абен Аль-Хамар прослышал об этом и решил отвоевать захваченные христианами земли.

Но Месия проявила недюжинную сообразительность. Она одела своих служанок в рыцарские доспехи, велела им взять в руки оружие и расставила на самых видных точках замка. Лазутчики арабского царька, который рассчитывал, что ему ничего не стоит взять замок с беззащитными женщинами, донесли ему, что за мощными стенами находятся вооруженные рыцари. Абен Аль-Хамар приостановил слишком быстрое продвижение своего воинства. За выигранное время в замок успел вернуться Теллу со своим отрядом, который сумел отбросить наступавших. Получив тревожные известия, дон Альваро де Каштру срочно отправился в Мартош, но по дороге заболел и умер. Этот эпизод прославил Месию на весь Иберийский полуостров, сделав ее настоящей героиней.

Овдовев, Месия сочеталась браком с королем Саншу. Историки до сих пор спорят, когда и где это произошло. Полемика, собственно говоря, порождена разногласиями по поводу того, сколько королев было у Португалии, 35 или 36, ибо, как выражаются некоторые ученые, «одна выпадает из колоды». Но сам факт замужества остается неопровержимым, исходя из содержания буллы папы Иннокентия IV, аннулирующей этот брачный союз по причине будто бы слишком близкого родства. Там упомянуто, что в начале 1245 года монаршая чета состояла в браке.

Тем не менее, хорошо известно, что с первых же дней своего пребывания в роли королевы Месия столкнулась с неприятием со стороны как знати, так и подданных. По своему положению она никак не соответствовала статусу супруги короля, будучи более низкого происхождения, к тому же брак с ней не принес Португалии никакой ощутимой выгоды. Король Кастилии также потерял к ней всякий интерес после смерти первого мужа. Она окружила себя кастильскими придворными и слугами, что лишало португальских придворных оказывать через нее влияние на слабовольного короля. Тем не менее, она стала первой королевой, которая стала использовать на официальных документах висячую печать, что говорит о ее большом влиянии.

Поскольку средневековье было эпохой дремучего суеверия, в народе немедленно поползли слухи, что Месия околдовала короля. Двор вообще пребывал в состоянии анархии, ибо после побед, одержанных над сарацинами, Саншу поменял часть королевских советников на своих соратников по этим победоносным битвам. Эти славные воины мало разбирались в вопросах управления государством. Масла в огонь подливала португальская церковь, делавшая все, чтобы как можно скорее отделаться от неугодного ей короля. Судебная система пребывала в хаосе, в стране процветали грабежи, разбой, убийства, голод и эпидемии.

Тут следует объяснить читателю, что у Саншу был брат, инфант Афонсу, всего годом моложе, с юных лет выказывавший незаурядный ум и недюжинные способности. После восшествия брата на престол он понял, что пребывание на вторых ролях только повредит его репутации, и в возрасте 17 лет уехал в Европу искать счастья вдали от родных мест. Это был глубоко обдуманный шаг. Инфант отправился во Францию, где женой короля Людовика VIII, а после его смерти регентом при малолетнем сыне, была его родная тетка со стороны матери Бланка Кастильская. Она приходилась внучкой знаменитой бабушке всей Европы Алиеноре Аквитанской, умудрившейся стать женой сначала французского короля Людовика VII, а затем английского Генриха II. Бланка поддерживала при французском дворе культурные тенденции Прованса, родины куртуазной поэзии и куртуазной любви, которые так ревностно насаждала в своем окружении сама Алиенора, уроженка этих прекрасных южных краев.

Бланка Кастильская приняла племянника как родного сына и сделала для него немало полезного. Помимо того, что Афонсу многому научился во Франции, тетка устроила ему выгодный брак. Одним из независимых феодальных образований, некогда находившихся на территории Франции, было графство Булонское в Нормандии. Оно было завоевано королем Филиппом II, причем граф Булонский в ходе военных действий погиб, а его дочь Матильду (1202–1258) выдали за сына короля, принца Филиппа. Матильда родила сына и дочь, но Филипп вскоре умер. В 1238 году регентша Бланка незамедлительно пристроила богатую, но увядшую вдову замуж за племянника Афонсу. По разнице в возрасте, составлявшей 8 лет, брак был явно неравным, но это ничуть не смущало Афонсу, давно с удовольствием окунувшегося в весьма вольные нравы французского двора и быстро освоившегося в них. Пребывание в кругу царедворцев, близких к французскому трону, со временем развило в нем заложенные то ли природой, то ли наследственностью начатки государственного деятеля и прекрасное политическое чутье. Отсюда неудивительно, что к нему обратились как португальское духовенство, так и знать с просьбой содействовать низложению родного брата.

Тем временем обстановка в Португалии осложнилась тем, что Месия оказалась бесплодной и во втором браке, что грозило вспышкой недовольства в народе. Там не понимали, чем эта некрасивая высокомерная женщина так обворожила короля. Тот буквально осыпал ее дарами, включавшими более десятка городков и поселений. Папа Иннокентий IV направил инфанту Афонсу буллу, в которой призывал его оказать помощь церкви, практически находившейся в состоянии войны с королем. Афонсу отправился к брату и потребовал его отказаться от Месии, чего тот, разумеется, и не помышлял делать. Тогда святой престол аннулировал брак Саншу и Месии под предлогом кровосмешения. 24 июля и 1 августа 1245 года были опубликованы 2 папские буллы, одна направленная баронам, другая духовенству Португалии, призывавшие их низложить короля. Саншу обратился за помощью к брату.

В это время произошло весьма неординарное событие, которое еще больше ослабило власть короля. Дворянин по имени Раймунду Вьегаш де Портокаррейру вместе с несколькими сторонниками Афонсу ворвались ночью в королевский дворец в Коимбре, стащили Месию с супружеского ложа и увезли ее в королевский замок в Вилланова-де-Урен. Это будто бы было совершено для того, чтобы исключить возможность появления у монаршей четы детей и таким образом затруднить захват власти братом Афонсу. Король бросился вдогонку, но оказался перед запертыми воротами, которые никто ему не открыл, а со стен замка его осыпали градом камней и гнилых овощей.

Историки расходятся во мнении, было ли похищение Месии внезапным для нее или осуществлено по договоренности с нею. Возможно, что ее действительно похитили неожиданно, но она затем пришла к какому-то мировому соглашению с Афонсу, ибо впоследствии оба сохранили вполне дружеские отношения. Далее Месия уехала в Кастилию, где и проживала до самой смерти. В народе ее по-прежнему считали колдуньей, позднее в португальскую литературу вошла «Легенда о даме с козьими копытцами», где она в обеих вариантах представлена натуральным исчадием ада.

Местные епископы и некоторые представители знати добились у папы Иннокентия IV буллы о низложении Саншу. Не ожидавший такого подвоха монарх совершенно опустился и погрузился в беспутную жизнь. Тем временем Афонсу прибыл в Португалию со своей дружиной, в которую вскоре влились местные дворяне, недовольные королем Саншу. Афонсу посулил им удовлетворить все их требования, и началась гражданская война, продолжавшаяся два года. Низложенный Саншу, ненавидимый духовенством и народом, удалился в Толедо, где облачился в грубошерстное одеяние монаха, которое не снимал до самой смерти, что принесло ему прозвище «Набожный» или «Клобук». Надо отдать должное Афонсу: он короновался лишь после смерти брата в 1248 году. Саншу не упомянул Месию в своем завещании, а репутация героини осады Мартоша была бесповоротно испорчена тем, что разжалованная королева проявила черную неблагодарность в отношении человека, который так любил ее.

Король-двоеженец

Итак, на португальский трон взошел Афонсу III (1210–1279). Это был умный человек, прирожденный государственный деятель, искусный дипломат. Он не имел склонности к военной профессии, но Реконкиста не позволяла делать передышек, и именно в правление Афонсу в 1250 году был завоеван район Алгарви, последняя опора мавров на крайнем юге страны, и более или менее конкретно обозначены границы Португалии. Король же с большим знанием дела уладил все проблемы, связанные с включением этой местности в состав португальского королевства, и провел огромную работу по совершенствованию управления государством, причем учитывал требования не только дворян и духовенства, но и торговцев, и простых людей. В народе его особенно любили за отмену так называемой строительной повинности, т. е. бесплатной тяжелой работы на строительстве и ремонте замков и всяческого рода военных укреплений. Именно в правление Афонсу были впервые собраны кортесы, нечто вроде парламента с представительством различных сословий. Заслуги этого короля в истории Португалии не могут быть подвергнуты никакому сомнению, невзирая на то, что некоторые события его личной жизни вызвали настоящую оторопь во всей Европе.

Афонсу, по прозвищу Булонец, привез с собой из Франции не только большое количество ученых людей, сильно поднявших культурный уровень Португалии, но еще и много красавиц, которые произвели фурор при скромном и суровом португальском дворе, озарив его «подобно лучам солнца». Придворная жизнь сильно оживилась, тем более что король подавал пример тому, как прекрасно греться в лучах очей этих прелестниц.

Но Афонсу было уже под сорок, и ему требовалась жена, способная дать наследников. Он быстро договорился с Альфонсо Х Кастильским, по прозвищу Мудрый, о женитьбе на его дочери Беатрисе (1242–1303). Любопытно, что король Кастилии, прекрасно знавший о том, что жених благополучно состоит в браке, тем не менее, не моргнув глазом, отдал ему руку дочери. Бракосочетание состоялось в 1253 году, причем невесте было всего 11 лет. И двор, и духовенство Португалии были потрясены таким преступлением всех законов.

В Португалию приехала первая жена Афонсу, графиня Матильда Булонская, предварительно подав жалобу папе римскому Александру IV. Тот приказал двоеженцу оставить Беатрису и вернуться к Матильде, ибо признавал действительным только первый брак Булонца. Но Афонсу и ухом не повел, продолжая гнуть свою линию. Тогда папа отлучил от церкви как короля, так и всех его подданных, заодно освободив их от священного долга служить столь неправедному монарху. Народ отреагировал весьма вяло, ибо король пользовался популярностью. Сам Афонсу продолжал тянуть время, не спеша возвращаться в лоно церкви. Такая политика принесла свои плоды: в 1258 году Матильда скончалась, вскоре ушел в мир иной и сам папа, а с новым главой христианского мира проблема была быстро улажена. Родившиеся к тому времени трое детей монаршей четы были беспрепятственно узаконены, что, впрочем, не исключило возникновения некоторых серьезных осложнений в будущем.

Если вы заметили, на момент венчания невесте исполнилось всего 11 лет. Афонсу терпеливо ждал, пока она не придет в детородное состояние, тем более, что подобное воздержание не причиняло ему особых неудобств. Как писали современники, король «познал многих дам и девиц». От них родились многочисленные побочные дети, из которых он признал шестерых и оставил им по завещанию значительные суммы денег. Поскольку те же современники сообщали, что король выказал чрезвычайно тонкий вкус в выборе женщин, все его бастарды отличались исключительной красотой. Список любовниц и побочных отпрысков короля Афонсу III весьма внушителен. В основном это придворные дамы и женщины из знатных семей.

Вот их имена: донья Альдонса-Анеш да Майа, донья Тереза Мендеш де Суза, аббатиса монастыря Лорвана, донья Уррака-Абриль де Лумиареш, вдова дона Жоау де Риба де Визеа, донья Тереза Фернандеш де Сеабра, донья Санша Фернандеш Дельгадилья, донья Маринья Переш де Эншара. Среди дворянок затесалась и женщина из народа Эльвира Эстевеш, а также Мадрагана Бен Алоандро, дочь последнего алькальда^[3]* города Фаро во время правлении мавров. Эта девушка происходила из среды мушарабов, т. е. христиан, которые в период правления мавров не перешли в исламскую веру, но усвоили арабские обычаи и язык. Она приняла имя Майор-Афонсу и родила от короля двух сыновей и дочь, причем дочь Уррака-Афонсу Португальская дважды выходила замуж за представителей португальской знати. Двое сыновей, дон Фернанду-Афонсу и дон Жиль-Афонсу, стали рыцарями Ордена госпитальеров.

Красотой отличались и законные дети короля, особенно славилась принцесса Бранка Португальская (1259–1303). По какой-то причине она не вышла замуж и жила в монастыре, но имела роман с мелкопоместным дворянином Педро Нуньешем Карпинтейру, от которого родила сына Жоау Нуньеша де Праду, ставшего великим магистром Ордена Калатравы и казненного впоследствии королем Кастилии Педро I.

Афонсу III значительно укрепил структуру государства, упорядочил налоговую систему, увеличил казну и расширил морскую торговлю с Англией, Францией и Фландрией. Очень важным шагом был перенос в 1260 году столицы из Коимбры в Лиссабон. Но на смертном одре король горько каялся в том зле, которое причинил своему брату Саншу II.

Король-поэт

Трон после смерти Афонсу III отошел к его старшему сыну Динишу. С одной стороны, молодой король чувствовал себя несколько более свободным, ибо ему уже более не требовалось воевать против мавров. Отец оставил ему столь значительное состояние, что он оказался в состоянии трижды дать большие займы королю Кастилии. Границы Португалии были более или менее четко определены, и король занялся обустройством территории, природные характеристики которой никак нельзя было назвать благоприятными. Диниш I заселял пустующие районы, раздавая земли крестьянам, которые впоследствии платили аренду либо королю, либо местным муниципалитетам, по его указам прокладывали каналы, осушали болота, засаживали соснами дюны для остановки движения песков вглубь страны. За это он заслужил в анналах португальской истории прозвище «Пахарь», или, если уж придерживаться средневекового языка, «Ратай».

Именно по его приказам разведывались и разрабатывались месторождения меди, серебра, олова и железа. Активно развивалась морская торговля с европейскими государствами, куда вывозилось вино, оливковое масло, соль, соленая рыба и сухофрукты. Стоит напомнить, что в средние века соль являлась чрезвычайно дорогим товаром и кое-где ценилась буквально на вес если уж не золота, то, по крайней мере, серебра. Для создания флота был приглашен итальянец Мануэль Пассанья из Генуи, родины Кристофора Колумба, использовавший сосновое дерево для строительства кораблей и получивший за свои заслуги звание адмирала. Король зорко следил за спорными ситуациями вокруг прав собственности на дворянские или церковные земли и старался прибрать такие участки к рукам, раздавая затем часть из них знати, дабы поддерживать ее преданность. Показательна также история с имуществом ордена Тамплиеров.

Известно, что в ходе своей деятельности почти за три века этот орден стал собственником огромных богатств. Когда мусульмане окончательно вытеснили христиан со Святой земли, Орден, собственно говоря, лишился цели своего существования, и почти 150 тысяч его братьев расселились по странам Европы. Но тамплиеры с самого начала существования успешно обеспечивали себя как оружием, так и всем прочим, необходимым для ведения военных действий. В результате они выучились весьма успешно заниматься хозяйственной и торговой деятельностью на выделенных им в различных государствах землях, имели собственные морские суда, охотно давали деньги в рост и накопили огромные богатства. Напоминаем, что Орден тамплиеров в Португалии пригрела еще в 1128 году самозваная королева Тереза, и они очень хорошо прижились на тамошних тогда вроде бы бесперспективных землях.

Известно, что король Франции Филипп IV Красивый, сильно задолжавший тамплиерам, решил завладеть их сокровищами. С согласия папы Клемента V в 1307 году члены ордена во Франции были обвинены в ереси и идолопоклонстве, заключены в тюрьмы и позднее казнены через сожжение на костре, а имущество конфисковано. Папа Клемент V также приказал всем королевствам конфисковать имущество тамплиеров и поголовно казнить их. Диниш I получил этот приказ, но подошел к его выполнению весьма своеобразно: его слуги заняли все крепости тамплиеров, но позволили членам Ордена бежать. В 1309 году Диниш конфисковал все замки с посадами и перевел их в собственность короны.

Однако монархам Иберийского полуострова удалось выторговать у папы римского исключение. Согласно папской булле часть собственности должна была быть передана Ордену рыцарей-госпитальеров, но здесь вся собственность перешла к коронам. Диниш I пошел еще дальше: в 1319 году он договорился с папой Иоанном ХХII о создании в Португалии первого военного Ордена Христа, в который передавалось все имущество и некоторые члены упраздненного ордена тамплиеров. Как показали дальнейшие события, наступившие очень нескоро, он поступил исключительно прозорливо.

Ко всему прочему, король Диниш также сделал очень много для развития португальского языка. Он поощрял поэтов и сам был таковым, создавшим 137 песен, из них 73 любовных, 51–посвященных другу и 7–сатирических. Более того, король сочинил музыку к 7 из них. Диниш I имел репутацию интеллектуала, при дворе появились свои мыслители, и вместо дуэлей на шпагах стали практиковаться дуэли словесные. Пышным цветом расцвел культ куртуазной любви, ставшей темой песен трубадуров, соревновавшихся в своем искусстве. Правила этого искусственного порождения рыцарских времен были установлены при дворах Алиеноры Аквитанской (1122–1204) и Марии Французской (1145–1198) и выглядят весьма сложными. Интересно отношение духовенства как к куртуазной любви, так и к проституции. Они считали оба эти явления благотворными для благоденствия супружеской любви, за границы которой выводится любовный пыл, поддерживая умеренность в отношениях мужа и жены, способствующую сохранению семьи. Что касается куртуазной любви, то она сильно отдавала средневековыми обычаями, ибо рыцарь становился на службу даме подобно вассалу на службе сеньору-феодалу. Для лучшего понимания основ культа прекрасной дамы следует изложить его основные принципы.

Супружество не может запретить любить; только ревнивый может любить; нельзя любить двух женщин одновременно; любовь возобновляется бесконечно, то возрастая, то убывая; любовник не может добиться успеха без согласия своей женщины; мужчина может любить, только возмужав. После смерти любимой должно выждать два года и только тогда посвятить себя новой любви; можно любить, только будучи движимым любовью; пылающий страстью не может быть жадным; влюбленный должен любить женщину выше себя по положению; идеальный любовник желает ласк только своей возлюбленной; если любовь желает длиться, ей надлежит быть тайной; завоевание любви должно быть трудным, именно это придает ей цену. Идеальный любовник бледнеет при виде возлюбленной; когда любовник узрит предмет своей страсти, сердце у него подскакивает; новая любовь вытесняет старую. Только добродетельная женщина достойна быть любимой; ревность усиливает любовь; снедаемый любовью человек мало спит и плохо ест; любовник не может ни в чем отказать избраннице своего сердца; любовь не сочетается со сладострастием. Любовника неустанно преследует образ его дамы. Ничто не мешает женщине быть любимой двумя мужчинами, а мужчине – двумя женщинами. Надо полагать, соблюдение всех этих тонкостей требовало массы свободного времени, что было доступно далеко немногим. Но в своих сочинениях Диниш I воспевал именно эти принципы, обожание недоступного идеала. Вот примерное содержание одной из песен в очень вольном переводе:

Именно при Динише I португальский язык был признан официальным государственным (до этого использовалась смесь галисийско-португальского языка). В 1290 году было открыто нечто вроде высшей школы, где изучались искусства, гражданское и каноническое право, а также медицина. Учебное заведение переезжало то в Коимбру, то в Лиссабон, пока не обосновалось в Коимбре, впоследствии именно на его базе был создан один из старейших университетов Европы.

Всем был бы хорош правитель Диниш I, и некоторые летописцы даже порывались присвоить ему звание «Отца народа», если бы не его бесчисленные любовные похождения. Они коренным образом подорвали спокойствие в королевстве и его репутацию на международной арене. В своих песнях король возводил женщину в объект идеализации, недоступный низменным желаниям, с презрением отвергая ограничение любви простым удовлетворением сексуальных потребностей. В жизни он поступал совершенно по-иному. В скобках скажем, что Диниш I был довольно высоким и отличался отменным здоровьем: он до 60 лет охотился и сохранил все зубы – редкость для тех времен. Как выяснилось в 1938 году, когда было случайно вскрыто его захоронение, монарх имел рыжие волосы и бороду. До него в роду португальских королей рыжих не было. Историки отнесли этот факт за счет родни со стороны матери, Беатрисы Кастильской, – ее брат, Фердинанд Кастильский, также был рыжим. Историки гадают, откуда пришла эта рыжина: либо от прапрадеда Генриха II Английского, либо от Беатрисы Швабской, племянницы императора Фридриха Барбароссы, знаменитая борода которого была ярко-рыжей.

Диниш I не извлек никакого урока из того, что ему пришлось расхлебывать последствия неосмотрительной авантюры отца-двоеженца. Как известно, папа римский признал брак короля Афонсу III законным и родившихся от него детей легитимизированными, когда число этих отпрысков уже достигло трех. Во время царствования самого Диниша его младший брат, инфант Афонсу, стал оспаривать права короля на престол. Сам Афонсу появился на свет в уже в признанном церковью браке родителей и утверждал, что поэтому имеет более веские права на престол, нежели рожденный во грехе брат, которого на этом основании считал бастардом. Следствием таких притязаний младшего брата стали три гражданские войны, в 1281, в 1286–87 и 1299 годах. Отец оставил Афонсу значительные поместья на границе с Кастилией, но Динишу никак не хотелось терять их.

Дело сильно осложнялось женитьбой Афонсу на принцессе Виоланте Кастильской. Поскольку у Афонсу и Виоланте был общий дед, церковь этот брак не признала, отпрыски считались бастардами. Афонсу боялся, что в случае его смерти дети останутся ни с чем, а земли вернутся к португальской короне. Примирить братьев смогла только супруга Диниша, королева Изабелла, вошедшая в историю как «Святая королева». Но неуемный дон Афонсу не собирался отказываться от своих претензий, и в 1299 году разразилась третья война. На сей раз призывов к примирению королевы Изабеллы оказалось недостаточно, к миротворческому процессу подключились мать Диниша, вдовствующая королева Беатриса, и ее дочь инфанта Бранка, а также королева, регент Кастилии и Леона Мария де Молина по прозвищу Великая.

Диниш I выгодно женился на Изабелле, дочери короля Арагона. Девушка, будучи чрезвычайно набожной, в юности намеревалась принять постриг в монастыре, но была вынуждена подчиниться воле родителей. Она принесла с собой солидное приданое, идеальный мощный политический союз и была безупречной королевой, прославившейся своим благочестием и добротой. При таком муже как Диниш это было непросто. Всю свою жизнь королева посвятила благотворительности и миротворческой деятельности, участвуя в переговорах с доном Афонсу, Хайме II Арагонским, Фернандо IV Кастильским и своим сыном Афонсу IV. Благотворительные деяния жены не очень нравились королю, отсюда возникла легенда о розах, которая прочно укоренилась в народе. Согласно этому преданию, королева как-то спешила к воротам своего дворца, неся в фартуке хлебцы для бедных. Диниш остановил ее и потребовал показать свою ношу. Королева выпустила из рук концы фартука, и на землю посыпались розы.

Изабеллу канонизировали в 1625 году, она так и вошла в историю как Святая королева. По-видимому, счастья в браке супруги не искали, у них было всего двое детей, дочь Констанса и наследник, сын Афонсу. Король использовал своих детей в политических целях. После окончания войны с Кастилией и заключения мира для закрепления достигнутых договоренностей отпрыски обеих королевских династий вступили в браки: инфанта Констанса вышла замуж за короля Кастилии Альфонсо IV, а наследник португальского трона Афонсу женился на его сестре, принцессе Беатрисе.

Но супружеская жизнь явно не привлекала короля, который перебрал чуть ли не всех женщин своего двора, от фрейлин до служанок, в том числе донью Марию Родригеш де Шасим, племянницу своего гофмейстера дона Нуну Мартинша. Количество побочных отпрысков короля Диниша практически не поддается счету, более или менее точно известно о девяти. Например, донья Альдонса Родригеш де Телья, женщина явно недюжинных способностей, родила любимого бастарда короля, Афонсу-Саншеса (1289–1329). Мальчик унаследовал литературное дарование отца. Тот пожаловал ему должность главного гофмейстера двора, по тем временам это было нечто вроде премьер-министра, а также многочисленные поместья. Подобная неумеренная любовь отца лишь разжигала амбиции молодого человека, женившегося к тому же на женщине из семьи потомков побочной дочери кастильского короля Санчо IV. Впоследствии явное предпочтение, отдаваемое королем этому бастарду (по слухам, он даже собирался в завещании отказать ему корону), привело к гражданской войне между Динишем I и законным наследником престола, будущим Афонсу IV.

Среди любовниц короля особо выделяли донью Грасию Анеш, даму с прекрасным ликом и прямо-таки источавшую любовную страсть. У нее примерно в 1287 году родился сын дон Педру-Афонсу, которому отец пожаловал значительные поместья и титул графа де Барселуша. Этот человек, скончавшийся в 1354 году, считается чуть ли не самым значительным писателем португальского средневековья. Он является автором двух прекрасных литературных памятников: «Книги родословных» и «Общей хроники Испании», а также составил сборник песен трубадуров, куда включены и его собственные творения. В первой книге он приводит родословные наиболее знатных семей Португалии, во второй описывает историю борьбы различных испанских королевств с исламом, постоянно подчеркивая роль Португалии в Реконкисте. Отец назначил его главным знаменосцем королевства. Педру-Афонсу был человеком уравновешенным, разумным, незлобивым и среди царивших при дворе разногласий умудрялся сохранить нейтралитет, поддерживая ровные отношения как с другими бастардами короля, так и с наследником короны.

Тем не менее, после начала гражданской войны в 1319 году король заподозрил дона Педру-Афонсу в предательстве и лишил его должности главного знаменосца, конфисковал все его владения и вынудил уехать в Кастилию, откуда тот вернулся в 1321 году в результате заключенного перемирия. После смерти Диниша I он жил в своем поместье Лалим, сделав из него настоящий культурный центр с трубадурами и скоморохами и упоенно трудясь над своими книгами. Граф Барселуш был дважды женат на очень богатых женщинах; в первом браке рано овдовел, брак со второй женой распался по непонятным причинам, так что остаток жизни он сожительствовал с некой Терезой Анеш из Толедо. Его книги до сих пор являются предметом изучения для литературоведов.

Дама из Порту Мария Пиреш родила сына Жуана-Афонсу (1295–1325). Король узаконил его и пожаловал несколько поместий. Однако честолюбивой мамаше этого показалось мало. Она постоянно подзуживала сына стремиться к обретению большей власти, не гнушаясь даже подстрекать его восстать против отца. В результате Жуан-Афонсу объединился с Афонсу-Саншесом и положил все силы на подрыв власти родного отца. Он также пытался привлечь на свою сторону Педру-Афонсу де Барселуша, но тот сумел устоять перед соблазном. Жуан-Афонсу отличался прескверным вспыльчивым характером, и, когда на престол взошел Афонсу IV, он постарался как можно скорее отделаться от этого беспокойного братца. Летом 1325 года Жуан-Афонсу был приговорен к смерти и в тот же день обезглавлен.

Знатная дама из Порту Маринья Гомеш, «прекрасная как ангел и воздушная как цветок», с первого взгляда околдовала короля «сладким вином любви и страсти». В результате родилась дочь. Видимо, семья красавицы была очень набожной, ибо отказалась от Мариньи, поскольку не могла «стерпеть эту постыдную связь». Но внезапно осиротевшую фаворитку с удовольствием приняла в свое лоно другая семья, которая сочла склонность короля «благословением и честью». Дочь Мариньи будто бы ни в чем не уступала матери, и Диниш I осыпал обеих женщин деньгами, драгоценностями и богатыми землями.

Незначительные метрессы, чьи имена история не сохранила, произвели на свет двух других побочных сыновей, еще одного Педру-Афонсу и Фернана-Саншеса, которых король также весьма ценил. Была еще любовница Бранка-Луранса де Валадареш^[4]*, получившая поместье Мирандела, причем в жалованной грамоте было без обиняков написано: «И сие отдаю вам для покупки вашего тела». О возвышенной любви нет и помину, налицо элементарное удовлетворение сексуальных потребностей. Плодом этой связи стала дочь Мария-Афонсу, которая впоследствии приняла постриг в монастыре Св. Диниша.

Помимо этого у короля было семь любовниц, проживавших в разных уголках страны, которых он регулярно посещал во время своих разъездов, не смущаясь тем, что его практически постоянно сопровождала королева Изабелла, всегда готовая помочь дельным советом. Она без малейших упреков собирала во дворце бастардов мужа, обеспечивая им такое же содержание и воспитание, как и наследнику престола. Похождения короля полностью отразились как в его поэзии, так и в португальской поэзии менестрелей и трубадуров, более чувственной, чем в других странах, где воспевалась возвышенная любовь к прекрасной даме. Весьма характерна песенка такого содержания, исполняемая девушкой:

Разве можно было сказать нет королю?

Конец жизни Диниша I был печален. Против него восстал родной сын, будущий Афонсу IV, опасавшийся, что отец завещает корону любимому бастарду Афонсу-Саншесу. Эти опасения подогревали некоторые царедворцы, уверявшие инфанта, что король ведет тайные переговоры на сей предмет с папой римским. Наследнику престола даже пришлось бежать в Кастилию. Там непокорный сын собрал вокруг себя верное ему войско и выступил с ним на севере Португалии против приверженцев отца. Диниш I сумел выпросить у папы буллу, отлучавшую от церкви всех тех, кто сеет смуту в королевстве, но толку от этого было немного. Гражданская война с кровавыми битвами и перерывами длилась с 1320 по 1324 год. Она то затихала, то возобновлялась, перемежаемая попытками королевы Изабеллы и другого бастарда, Педро-Афонсу, графа де Барселуша, примирить отца и сына. Этим сторонникам мирного урегулирования приходилось непосредственно выезжать на поле боя между противодействующими сторонами. Только неустанный миротворческий труд королевы Изабеллы привел к заключению окончательного мира. К этому времени здоровье короля оказалось сильно подорванным, и в январе 1325 года он скончался.

Взошедший на трон Афонсу IV продолжал воевать с любимым бастардом отца, не оставлявшим попытки захватить власть. Молодой король не успокоился, пока не отобрал у Афонсу-Саншеса все поместья, дарованные тому королем Динишем. Окончательный мир между братьями был подписан только в 1326 году. Свое прозвище «Доблестный» Афонсу IV заработал, как это ни странно, именно в кампаниях против родного отца, а не в сражениях против мавров.

Выросший при высококультурном дворе, он был одним из образованнейших людей королевства. Ему досталось процветающее богатое государство, которым Афонсу IV довольно разумно управлял. Он уделял много внимания развитию торгового флота Португалии, именно в его правление были открыты Канарские острова. Однако королю сильно мешал жить его прескверный, вспыльчивый, неуравновешенный характер, испорченный годами страха потерять корону. Он затеял войну против своего племянника и зятя, короля Кастилии Альфонсо ХI, женатого на его дочери Марии Португальской (1313–1357), не по политическим причинам, но потому, что тот плохо обращался с ней.

Печальный удел внучки Святой королевы

Принцесса Мария Португальская в 1328 году вышла замуж за Альфонсо ХI Кастильского, который приходился ей двоюродным братом. На самом деле они были еще более близкими родственниками, практически братом и сестрой. Тут читателю стоит напомнить, что в свое время для скрепления подписанного мирного договора между Португалией и Кастилией Афонсу IV женился на принцессе Беатрисе Кастильской, а брат Беатрисы Фернандо IV Кастильский женился на принцессе Констансе Португальской. У первой пары родилась дочь Мария, у второй – сын, будущий Альфонсо ХI. Таким образом, в брак вступили два человека с, так сказать, одинаковым генетическим профилем. То ли по этой причине, то ли по какой-то другой, Мария до 1332 года не могла произвести на свет ребенка, а рожденный ею в 1332 году инфант Фернандо скончался в возрасте всего одного года. Долгожданный наследник Педро появился на свет только в 1334 году, но уже к тому времени жизнь королевы стала совершенно невыносимой.

Истинная причина мучений Марии заключалась в том, что ее муж Альфонсо ХI находился в полной власти своей любовницы доньи Леоноры Гузман (1310–1351). Король очень рано осиротел, до его совершеннолетия регентом была его бабка, вдовая королева Мария де Молина. В 1327 году Альфонсо познакомился в Севилье с семнадцатилетней андалузкой Леонорой Гузман. По линии матери она была потомком короля Альфонсо IХ, правнучкой Альдонсы-Альфонсы Леонской, побочной дочери короля от связи с Альдонсой Мартинес де Сильва. Невзирая на свой чрезвычайно юный возраст, она уже была вдовой, но, по легенде, сохранила девственность. Ее выдали замуж в детском возрасте за очень богатого человека, и муж скончался, прежде чем брак смог фактически осуществиться. Любовь в короле вспыхнула чуть ли не с первого взгляда и не угасла до самой его смерти.

Донья Леонора крепко забрала Альфонсо в свои руки и приобрела огромную силу при дворе, ее считали истинной королевой Кастилии. Но самое главное, она регулярно рожала любовнику детей, всего их появилось на свет десять человек, хотя до совершеннолетия дожили всего пятеро. Такое многочисленное потомство согревало душу короля, осыпавшего их титулами, особняками и поместьями по всей Кастилии. Со временем Леонора скопила огромное состояние, которым весьма прибыльно управляла. Она превратилась в настоящего советника при короле, который по ее указаниям раздавал милости знати, определял права городов и внешнюю политику. Леонора служила посредницей между иностранными послами и королем – надо полагать, не бесплатно. При королевском дворце в Кордобе были построены восточные бани, которые так и называются «Банями королевы Леоноры».

Капли королевской крови в ее венах не давали Леоноре покоя, побуждая ее добиваться положения истинной королевы. Разумеется, любовница постоянно внушала королю мысль, что ему следует развестись с Марией Португальской, жениться на ней самой и узаконить детей. Будто бы Альфонсо вел переговоры об этом с папой римским, выпрашивая у него соответствующую буллу. Законная супруга Мария не только была совершенно исключена из придворной жизни, но даже вынуждена проводить большую часть времени в севильском монастыре Св. Клемента. Все это вызывало гнев отца Марии, который неоднократно пытался заставить зятя отказаться от столь позорящей его любовной связи. Афонсу IV даже вторгся в Галисию и осадил Бадахос, от расширения военных действий его удержали лишь миротворческие действия папы римского да короля Франции Карла VII.

Мария возвратилась к струсившему мужу, но тот не стал относиться к ней лучше, хотя в 1334 году она родила сына, будущего короля Педро I. Окончательное примирение тестя с зятем состоялось только в 1339 году. В 1340 году на Кастилию двинулась огромная объединенная армия королей Марокко и Гранады. Альфонсо ХI очень боялся, что король Португалии не придет ему на помощь, но тот проявил истинно королевское благородство. Мавры были наголову разбиты в битве у реки Сальгадо, победителям досталась огромная добыча. По всем законам военного времени половина трофеев принадлежала португальцам, но король Афонсу IV великодушно отказался от своей части, забрав себе только редкостной работы драгоценный палаш да плененного племянника эмира Марокко.

Поскольку зять не прекращал третировать королеву Марию, отец несколько раз делал вылазки в Кастилию. В 1350 году Альфонсо ХI, единственный из европейских королей, пал жертвой эпидемии черной чумы. На престол взошел его законный сын Педро I, находившийся под сильным влиянием своей матери Марии. Временщица Леонора моментально потеряла все свое влияние, была арестована и заключена в королевском дворце. Невзирая на положение узницы, она не переставала сколачивать союз сторонников во главе со своим сыном Энрике с целью свержения Педро I. Леонора даже ухитрилась устроить брак сына с одной из самых завидных невест королевства, наследницей огромных феодальных владений в Бискайе, что окончательно вывело из себя Педро I. Он перевел наглую отставную фаворитку в один из королевских особняков с еще более тяжелыми условиями содержания.

Весной 1351 года Мария и ее сын отправились в Вальядолид, где собрались кортесы – род парламента. Там они представили Леонору Гузман как источник всех бед, постигших королевство, с чем члены этого почтенного собрания полностью согласились. Отсюда никого не удивило, когда весной того же года Леонора Гузман была убита.

После смерти Леоноры ее сыну Энрике удалось развязать гражданскую войну, которая завершилась через десять лет смертью Педро I^[5] и пресечением правящей династии. Энрике стал королем Кастилии и родоначальником новой Трастамарской династии. Так что в конечном счете Леонора все-таки добилась своего, победила соперницу и реализовала право свое и сыновей на королевский престол. Ее история стала темой нескольких книг и основой либретто для одной из лучших опер выдающегося итальянского композитора Гаэтано Доницетти «Фаворитка». Правда, напрасно искать в ней какое-то соответствие исторической правде, за исключением имен Леоноры Гузман и Альфонсо ХI, зато музыка воистину божественная.

Легенда о любви, которая была правдой

Король Афонсу IV, пожалуй, единственный из португальских королей, не был замечен в особой склонности к женщинам. Ему приписывали внебрачную дочь, которую будто бы выдали замуж за богатого дворянина, но не известно ни имя ее матери, ни ее собственное. Однако именно в правление Афонсу IV в его семье расцвела история любви, которая приобрела легендарный характер в Португалии и не могла не разжалобить сердца людей и в других странах континента. Это история поистине неистовой страсти, которую питал наследник португальского престола дон Педро к фрейлине своей жены Иниш Пиреш де Каштру.

Афонсу IV был женат на принцессе Беатрисе Кастильской. В браке родились несколько детей, но выжили только две дочери и наследник дон Педру. Педру нравом пошел в отца, был человеком неуравновешенным, у него случались неожиданные вспышки гнева. Зачастую после этих приступов у него возникали периоды заикания. В довершение к подобным эксцессам у инфанта еще наблюдалась и склонность к различным извращениям. Он не был чужд земных радостей, в хрониках смутно упоминаются его многочисленные грехи молодости. Видимо, такой любвеобильный характер принца получил известность за пределами Португалии. Во всяком случае, отец его невесты включил в брачный контракт пункт, доселе в подобных документах не встречавшийся: будущий супруг не имел права обзаводиться любовницами, за исключением того случая, если супруга окажется бесплодной. Разумеется, вопрос женитьбы наследника престола был делом политическим, а потому его брак с Констансой-Мануэлой, дочерью родовитейшего вельможи из рода королей Кастилии, стал результатом тщательно взвешенных и обдуманных решений.

Судьба Констансы-Мануэлы (1316–1345) – печальная, но, к сожалению, типичная история знатной девушки, сущей пешки в руках расчетливых родителей. Чтобы понять, насколько именитым был ее отец, следует перечислить все его титулы: Жуан- Мануэль Кастильский, принц Виллены и Эскалоны, герцог Пеньяфьел, наставник короля Альфонса ХI. Он был женат три раза, причем каждый раз вступал в брак из чисто экономических и политических соображений. Судьба, как нарочно, ставила палки в колеса его честолюбивым планам: первый брак был бездетным, от второго выжила только дочь Констанса-Мануэла и лишь в третьем браке, в весьма преклонном возрасте, ему удалось обзавестись сыновьями-наследниками. Неудивительно, что уже с ранних лет вельможа пытался найти дочери достойного супруга. В шесть лет она была помолвлена с Жуаном Кривым, владельцем огромных земель Бискайи, но уже в семь лет овдовела. Этот удар судьбы не обескуражил предприимчивого папашу, и он сумел убедить 14-летнего короля Альфонса ХI избрать себе Констансу в жены. Помолвка была утверждена кортесами, но, когда невесте исполнилось 11 лет, король отказался от невесты и позднее из политических соображений женился на принцессе Марии Португальской.

В конце концов, честолюбивому отцу удалось выдать дочь за португальского инфанта дона Педру. Тот был привлекательным юношей, и, по легенде, Констанса влюбилась в своего нареченного. Она также пришлась по душе своим свекру и свекрови, которые всегда проявляли к ней самое искреннее сочувствие. Все было бы прекрасно, если бы невеста инфанта не привезла в 1340 году в Португалию в своей свите галисийскую девушку Иниш Пиреш де Каштру, отличавшуюся редкой красотой. Вот как изобразил ее в своей эпической поэме «Лузиады» классик португальской литературы, поэт Луис де Камоэнс:

С глазами зелеными на лике из алебастра,

Лебединой шеей и косой золотой.

Всем была бы хороша Инеш, не будь она побочной дочерью знатного дворянина Педру Фернандеша де Каштру^[6] от его связи с некой дамой по имени Альдонса де Валадареш. Де Каштру любил свою дочь и воспитывал ее вместе с законными сыновьями Фернандо и Альваро. Когда стали подбирать придворных дам для невесты португальского инфанта, ему удалось пристроить Иниш в свиту Констансы. Вскоре девушка стала доверенным лицом принцессы.

Но при португальском дворе очень скоро стали замечать, что инфант Педру, безупречно вежливый и обходительный по отношению к своей жене, не скрывает своей влюбленности в златокудрую Иниш. Для Констансы это было оскорбительным. Любопытная деталь: поскольку связи между королевскими и знатными семьями Португалии и Кастилии были весьма прочными и хитроумно переплетенными, все члены этого любовного треугольника являлись отдаленными родственниками. Констанса добросовестно исполняла свой основной долг обеспечения династии наследниками: сначала она родила дочь Марию, затем сына Луиша.

На момент рождения сына она была уже твердо уверена в том, что муж безумно влюблен в Иниш, и девушка также уже не в состоянии скрыть свое влечение к инфанту. Тогда Констанса сделала, по ее мнению, ловкий ход: она попросила Иниш стать крестной матерью новорожденного Луиша. Дело в том, что любовная связь между кем-то из родителей и крестных родителей по церковным канонам считалась кровосмешением и, отсюда, тяжким грехом. Отказаться от роли крестной матери королевского отпрыска Иниш не могла, слишком велика была честь. Она согласилась, но план Констансы не удался, ибо младенец вскоре скончался.

Тут на помощь невестке пришел свекор, король Афонсу IV. В 1344 году он выслал Иниш из Португалии, и она поселилась в замке Монтеррей, на самой границе Кастилии с Португалией. Разумеется, это совершенно не мешало дону Педру под предлогом выезда на охоту регулярно навещать ее в замке, где она жила под присмотром братьев Фернандо и Альваро. Те были чрезвычайно довольны столь знатным поклонником, ибо прекрасно осознавали, какие огромные возможности открываются для них в случае возвышения сестры. Братья сумели завоевать доверие Педру и начали внушать ему, что в случае восшествия на престол, учитывая слабость короля Альфонсо ХI, он просто обязан предъявить свои права на корону Кастилии. По-видимому, они нашли в его лице благодарного слушателя, ибо слухи об их влиянии на наследного принца вскоре дошли до ушей его отца Афонсу IV.

Судьба вроде бы благоприятствовала влюбленным: в 1345 году скончалась жена Педру Констанса. Она умерла в родах, произведя на свет маленького инфанта Фернанду. С одной стороны, престолонаследие Португалии было теперь обеспечено, хотя тут никак нельзя добавить желаемого определения «надежно». Ребенок был очень слабеньким, и королева Беатриса денно и нощно не спускала глаз с целой армии нянек, заботившихся о его здоровье. После смерти жены овдовевший Педру пытался получить у отца разрешение на новый брак, но тот наотрез отказал. Педру перевез Иниш в Португалию, сначала они жили в различных местах, а затем поселились в Коимбре, в бывшей резиденции вдовой королевы Изабеллы близ монастыря Санта-Клара-а-Велья.

Набожная королева удалилась после смерти мужа в этот монастырь, построенный ее мужем, королем Динишем I. Назвать невысокое одноэтажное здание ее местопребывания дворцом просто язык не поворачивается: известно, что святая королева в личных запросах была чрезвычайно скромна. Так что это небольшое строение именовали просто усадьбой. Известно, что именно по указанию Изабеллы было налажено снабжение монастыря водой из двух источников, один из которых ныне называется «Фонтан любви», второй – «Фонтан слез»; оба названия связаны с историей любви Педру и Иниш.

Иниш родила четверых детей: Афонсу, Беатрису, Диниша и Жуана. Первенец сразу же скончался, а остальные были здоровенькими детишками, росшими в атмосфере неизменной любви своих родителей. Видимо, Иниш вполне приладилась к переменчивому нраву любимого человека, и эта чета была совершенно счастлива. Тем не менее, привязанность сына к семье де Каштру не переставала беспокоить Афонсу IV. Трое по всем статьям незаконных детей сына также составляли угрозу стабильности в государстве. Король прекрасно знал все истории смут, связанных с наличием как побочных детей, так и законных, рожденных при сомнительных обстоятельствах, а также слишком ощутимо испытал последствия любовных шалостей предков на себе. Маленький принц Фернанду был слабого здоровья, и король опасался за будущее престолонаследия. К тому же он страшился слишком сильного влияния братьев Иниш на сына, который мог решиться либо на свержение отца, либо на вступление в союз с соседними королевствами, что угрожало Португалии потерей самостоятельности.

Король решил выслушать мнения верховного судьи королевства Альвару Гонсалвеша, советника Перу Коэлью и Диогу Лопеша Пашеку, советника не только короля, но и королевы Беатрисы. Коэлью и Гонсалвеш порекомендовали простейшее решение: безо всяких премудростей физически избавиться от доньи Иниш. Король не замедлил отдать приказ, который без проволочек был исполнен 7 января 1355 года. Утром Педру уехал на охоту, и в его мирное, никем не охраняемое жилище, ворвались вооруженные люди.

Как погибла Иниш? Ее история на века стала темой для многих романов, картин^[7], а впоследствии и кинофильмов. Хотя знаменитый португальский поэт Луис Камоэнс в своей эпической поэме «Лузиады» писал об «espadas de aço fino»^[8], которыми действовали «matadores brutos»^[9], что подразумевает наемных убийц, историки все-таки склоняются к настоящей казни через отсечение головы присланным палачом. Надо полагать, убийству Иниш пытались придать вид исполнения законного королевского приговора, продиктованного политической необходимостью, некого акта свершившегося правосудия. Ее тело монахини захоронили на кладбище соседнего монастыря Санта-Клара-а-Велья, а убитый горем и совершенно неукротимый в гневе Педру пошел войной на отца. Взбунтовавшегося сына поддержала знать севера Португалии и братья Иниш. Только несколько месяцев спустя после вмешательства и при посредничестве королевы Беатрисы и епископа Брагансы был заключен мир в Канавежесе, причем одним из пунктов было обязательство Педру даровать прощение и не преследовать троих вышеупомянутых советников короля.

В 1357 году после смерти отца Педру короновался королем. Он вскоре торжественно поклялся, что вступил с Иниш в тайный брак, «в день, который не помнит», и таким образом легитимизировал их совместных детей, получивших титул инфантов. Теперь они обретали право претендовать на трон, что, собственно, и произошло после смерти их отца. Правление Педру I, невзирая на эпидемию чумы, считалось временем процветания. Как отмечал летописец, «не было таких хороших лет в истории Португалии, как в правление дона Педру». Он много разъезжал по стране, лично отправляя правосудие жестокими, но справедливыми мерами, почему и получил прозвище «Справедливый». Надо сказать, что в средневековье жестокость была характерна для правосудия в любой стране, так что это не считалось чем-то из ряда вон выходящим.

Память о казни жены не оставляла его, как не покидала его и мысль о мести. Нарушив слово короля, Педру пренебрег обещанием, данным согласно договору в Канавежесе, и добился выдачи из Кастилии сбежавших туда Альвару Гонсалвеша и Перу Коэлью. Их доставили издалека в рубище и кандалах в королевский дворец в Сантарене, где бросили в подземную тюрьму. Во время пира, устроенного королем, король произнес свой приговор:

– Тот, кто убивает невинных и беззащитных женщин, обладает столь испорченным сердцем, что не нуждается в нем, он прекрасно обойдется без сердца, – и приказал палачу казнить их таким жестоким образом, который привел в ужас даже видавших виды воинов: Перу Коэлью вырвали сердце через грудь, а Альвару Гонсалвешу – через спину. Их останки были преданы сожжению. Что касается Диогу Лопеша Пашеку, ему удалось доказать свою непричастность к смерти Иниш. Впоследствии он получил прощение, его конфискованная собственность была возвращена.

В своей безумной любви король пошел еще дальше. Из могилы был извлечен мумифицировавшийся труп Иниш, коронован, и придворные под страхом смерти должны были совершить обряд целования руки трупа, восседавшего на троне. После этого король заказал два беломраморных саркофага для покойницы и для себя, которые установили в трансепте церкви монастыря Санта-Мария-ди-Алкобаса, где захоронены некоторые члены Бургундской династии. Мастера, оставшиеся неизвестными, сотворили истинные шедевры. К глубокому сожалению, надгробия были сильно повреждены наполеоновскими солдатами во время нашествия в Португалию 1808–1809 годов. Для этих республиканских безбожников не было ничего святого, и они стреляли по мраморным изображениям чисто для развлечения. Реставрировать надгробия не стали, дабы напоминать людям о бесчеловечном характере оккупации Португалии. Саркофаги установлены таким образом, чтобы Иниш и Педру в день Страшного суда, воскреснув, тотчас же могли увидеть друг друга. Эта история любви считается серьезным вкладом в формирование независимой португальской нации. Ведь для полноты характерного облика народа очень важны не только собственные язык, литература, культура, но и подобные национальные легенды, основанные на истинных событиях и укрепляющие веру народа в традиционные ценности. Жилище же дона Педру и Иниш так и носит название «Усадьба слез».

Естественно, человек столь буйного темперамента как Педру не мог вечно вести жизнь аскета. Согласно летописи, «у него были подруги, с которыми он спал». Была и кратковременная связь с придворной дамой Терезой Луренсу, родом из Галисии, о которой известно только то, что она обладала золотистыми волосами. В 1357 году у нее родился сын Хуан, которого король немедленно признал и в трехлетнем возрасте отдал на воспитание магистру Ордена Христа. В возрасте семи лет отец-король возвел его в рыцари и по лицензии, выданной папой римским, мальчик был назначен магистром португальского военно-религиозного ордена Авиш, созданного еще в ХII веке для защиты от мавров. Впоследствии этот мальчик стал родоначальником второй династии португальских королей под фамилией Авиш. Под конец жизни короля Педру его спутницей стала некая Беатриса Диас, которую он упомянул в своем завещании сразу после детей.

Педру I не миновала и склонность к гомосексуализму. Объектом его особой любви стал шталмейстер Афонсу Мадейра, которого «король любил более, чем об этом должно говорить». Красивый молодой человек был отличным наездником, охотником, дамским угодником, за что и пострадал. Он соблазнил жену высокопоставленного придворного Катарину Тоссе, и любовники были застигнуты на месте преступления. Суд короля был скорым: Афонсу отрезали «те части тела, которые более всего ценятся у мужчин». Он остался жив, но был совершенно изувечен. Катарину супруг заточил в монастырь, где ей было запрещено разговаривать с кем-то или видеть кого-то помимо монахинь. Кстати, подобная же история произошла и с епископом Порту, который жил во грехе с замужней женщиной, похищенной им у супруга.

Человек, обуреваемый такими сильными страстями, не мог прожить долго, и Педру I скончался в возрасте всего 47 лет.

Часть 2. Последний из «бургундцев». Династия Авиш

Дон Фернанду «Красивый»

Единственный сын короля Педру I в первом браке, Фернанду, невзирая на слабое здоровье, все-таки выжил и в 1383 году вступил на престол. Его правление нельзя назвать счастливым. Во Франции шла так называемая Столетняя война между Англией и Францией, и Фернанду I принял сторону англичан, что вылилось для Португалии в три неудачные войны.

Дон Фернанду был красив, любил женщин, одна из которых подарила ему побочную дочь. Он сменил много любовниц, довольно долго в его дворце жила «как королева» его сестра по отцу, дочь Иниш де Каштру Беатриса, с которой он состоял в кровосмесительной связи. Дон Фернанду попытался получить у папы римского разрешение на брак с ней, но из этой затеи ничего не вышло. Больше всего, как это ни странно, учитывая историю его предков, он любил свою законную жену. Из политических соображений сначала рассматривался его брак с принцессой Леонорой Кастильской, затем с принцессой Леонорой Арагонской.

Но он не женился ни на той, ни на другой, а воспылал безумной страстью к замужней даме по имени Леонора Телеш, супруге дворянина Жуана да Кунья, от которого у нее был сын. Кстати, дама являлась потомком побочной дочери короля Саншу I. Она была столь красива, что получила прозвище «Горный цветок». Фернанду I хотел сделать ее своей любовницей, но Леонора проявила незаурядное упорство, требуя заключения законного брака. Королю удалось добиться у папы аннулирования ее супружества с Жуаном да Кунья, и в 1372 году он обвенчался с этой прекрасной, амбициозной, хитрой и изобретательной интриганкой. Она вошла в историю под кличкой Леонора Вероломная, ибо коварство этой женщины не знало границ.

Народ принял новую королеву в штыки, так что чете даже пришлось бежать от волнений, возникших в Лиссабоне и жестоко подавленных. В браке с Фернанду I родились два сына и дочь. Мальчики почти сразу умерли, выжила только инфанта, принцесса Беатриса (1373–1420). Королева Леонора тотчас же заполонила португальский двор разного рода интригами. Она оказывала огромное влияние на мужа, став его главным советником и всячески продвигая своих родственников и фаворитов. Фернанду I очень любил своих братьев по отцу, детей Иниш де Каштру, дона Жуана (1352–1400) и дона Диниша (1354–1403), очень популярных при дворе и в народе, но супруга приложила немалые старания, чтобы испортить его отношения с ними. Дон Диниш отказался целовать ей руку, и королева добилась его удаления от двора. Он был вынужден бежать в Кастилию и, после ряда неудачных попыток претендовать на трон Португалии, кончила там свою жизнь в полной безвестности.

В 1383 году Фернанду I заключил с королем Кастилии весьма странный договор, согласно которому при отсутствии наследников мужского пола у его дочери Беатрисы, обрученной с королем Хуаном I, Португалия отходила к Кастилии. В случае же отсутствия потомка мужского пола у короля Хуана I Кастильского и его сестры его королевство отходило к Португалии. В том же году Фернанду I неожиданно умер, по всей видимости, от чахотки. Если верить слухам, не в последнюю очередь – из-за переживаний от измены жены, которую та даже не потрудилась скрывать. Еще при жизни супруга Леонора Телеш примерно в 1780 году вступила в связь с галисийским дворянином Жуаном-Фернандешем Андейру. Корону унаследовала несовершеннолетняя Беатриса, регентом при ней стала мать Леонора Телеш. Как только король скончался, она пожаловала своему любовнику титул графа.

Насколько беспринципна и безнравственна была регентша Леонора, показывает история ее сестры Марии (1337–1379). В 1357 году ее выдали замуж за дворянина Алвару-Диаша де Суза. Как только сестра Леонора стала королевой, она немедленно пристроила вдовую Марию фрейлиной к своей дочери Беатрисе. Брат короля Фернанду I по отцу, инфант дон Жуан, сын короля Педру I и Иниш де Каштру, по уши влюбился в нее. Она допустила его в свои покои, но рядом с вожделенным ложем стоял алтарь, подле алтаря ожидал священник. Жаждавший восторгов любви дон Жуан разгневался, но Мария смиренно промолвила:

– Сеньор, почему бы нам не освятить наш союз? Любовь прекрасна, но грех ужасен. Сначала сочетаемся браком, затем же займемся любовью.

Так или иначе, ослепленный страстью инфант согласился и вступил в брак с Марией. Это случилось где-то в период между 1376 и 78 годами. В 1378 году у супругов родился сын. Но Леоноре не нравилась популярность дона Жуана, угрожавшая положению ее мужа, и она решила избавиться от столь мощного соперника. Королева принялась напевать ему о неверности Марии и пообещала ему руку своей дочери Беатрисы, если он отделается от ветреной жены. В ноябре 1379 года дон Жуан убил Марию якобы за измену, и ему пришлось срочно бежать в Кастилию от преследований ее родственников. Леонора же, как и замышляла, выдала дочь Беатрису за короля Хуана I Кастильского. Покаравший жену инфант Жуан в Кастилии вступил в брак с богатой и родовитой женщиной, но из-за убийства первой жены потерял свою популярность в Португалии вместе со всеми надеждами на трон.

Династия Жуанина (Авиш). Бастард как основатель династии

Опасность попадания под власть Кастилии стала очевидной наиболее патриотичной и мыслящей части дворян, и началось движение за избрание нового короля. Оживились сыновья короля Педру I и Иниш де Каштру, инфанты Жуан и Диниш, но мнение склонялось в сторону побочного сына Педру и доньи Терезы Луренсу, легитимизированного дона Жуана (1357–1433), магистра военного ордена Авиш. В качестве такового он был принят при дворе, но Леонора Телеш приложила все усилия, чтобы изгнать его. Когда же симпатии сторонников независимости Португалии стали явно склоняться в сторону дона Жуана, почуявшая опасность Леонора Телеш, дабы убрать эту особу из столицы, назначила его на должность начальника пограничной стражи в районе Гуадианы. Дон Жуан с виду охотно принял это назначение, но затем вернулся в королевскую резиденцию. 6 декабря 1383 года он явился во дворец, где Леонора Телеш беседовала со своим фаворитом, графом де Андейру, отозвал его в сторону и заколол кинжалом.

В городе тут же прошел слух, что магистру угрожает смерть. Народ сбежался ко дворцу, и Жуана Авиша провозгласили правителем и защитником королевства. Леонора обратилась за помощью к своему зятю, королю Кастилии, который собрал армию и с нею дважды вступал в Португалию. Лиссабон был осажден с моря и суши в течение семи месяцев. В период с 1383 по 1385 год в королевстве длился династический кризис, сопровождаемый полным хаосом. Решительный перелом наступил после победы Португалии над испанцами в битве при Атолейруше и завершился воцарением новой династии Авиш, основанной бастардом, ставшим десятым по счету королем Португалии Жуаном I. Бежавшая в Кастилию Леонора Телеш была выдана португальцам и заточена в монастырь, где скончалась – даже неизвестно точно, когда. Король неустанно заботился об укреплении мощи своего государства и благоденствии подданных (невзирая на недороды и эпидемии^[10]), а потому вошел в историю как Жуан I Блаженной памяти.

По совету своих дипломатов и в интересах государства Жуан I женился на английской принцессе Филиппе Ланкастерской, по понятиям того времени весьма засидевшейся в девицах (ей стукнуло 27 лет) и некрасивой. Тем не менее, брак этот нельзя назвать неудачным, король ценил жену и нередко советовался с нею. В молодости, невзирая на свой обет целомудрия как члена религиозного ордена, он безумно влюбился в Иниш Пиреш (по некоторым сведениям, еврейку). Дон Жуан поместил ее в монастырь Сантуш, где в ту пору скрывались объекты страсти знатных португальцев. Отец девушки был настолько удручен навлеченным на него дочерью позором, что поклялся более не сбривать бороду, а потому вошел в летописи под прозвищем «Бородач». Дону Жуану не исполнилось и 20 лет, когда Иниш родила сына Афонсу, получившего титул графа де Барселуша. Низкое положение мальчика, обусловленное незаконнорожденностью, озлобило его характер, невзирая на пожалованный ему графский титул и сосватанную богатую невесту. Молодому человеку досталась от главнокомандующего де Бурбона шпага с выгравированной надписью «Я пробьюсь» и, как пишет летописец, «через тысячу вероломств он пробился к титулу герцога^[11] де Браганса, на ступеньку, открывшую его потомкам дорогу к трону». Запомните этот факт, ибо именно этот бастард Жуана I стал родоначальником третьей королевской династии Португалии.

Королева Филиппа была женщиной весьма образованной и благочестивой. Нравы при дворе стали более благопристойными, нежели при предках Жуана I. Временами король даже проявлял большую жестокость по причине безнравственного поведения подданных, как то случилось в отношении его камергера Фернанду-Афонсу. Молодой человек состоял в связи с фрейлиной королевы Беатрисой де Каштру. Однажды он попросил у короля разрешения отправиться в паломничество к святым местам, но на самом деле укрылся в покоях Беатрисы. Разумеется, вскоре слухи об этом дошли до короля, и тот приказал дворянину явиться к нему. Однако камергер сбежал и укрылся в церкви Св. Элой. Религиозные храмы тогда обладали статусом убежища, не подлежащего никакому нарушению. Королю, естественно, донесли об этом, и разгневанный Жуан I лично явился в церковь. Фернанду-Афонсу вцепился в наалтарную статую, но король приказал арестовать его. Невзирая на все мольбы королевы и приближенных, а также просьбы провинившихся разрешить им вступить в брак, он приговорил Фернандо-Афонсу к сожжению на костре, а фрейлину – к изгнанию в Кастилию.

Согласно сообщениям летописцев, король «не был примером человеческих слабостей»; тем не менее, королева Филиппа нередко жаловалась на «неверности своего царственного супруга». Более точных сведений авторы исторических хроник не приводят, но наглядный след попыток Жуана гульнуть на стороне сохранился с тех давних времен в королевском дворце в Синтре. Как-то король пребывал в обществе супруги и придворных и улучил удобный момент, чтобы наградить поцелуем нравившуюся ему фрейлину. В этот момент донья Филиппа обернулась и поймала супруга на месте преступления. Тот сделал жалкую попытку оправдаться и, дабы придать своему неприглядному действию более благопристойный вид, во всеуслышание заявил:

– Без дурного умысла!

– Болтун!^[12] – не удержалась от высказывания своего порицания раздраженная королева.

Дабы превратить происшедшее в шутку, король приказал расписать потолок одного из залов сороками, из клювика которых вылетают слова: «Без дурного умысла».

В браке родилось восемь детей, шестеро из которых выжили. В истории династии, как след матери-англичанки, появилось новое имя королевских королей «Дуарти^[13]», будущего Дуарти I, человека высочайшей культуры, прозванного в народе Красноречивый. Родители уделяли большое внимание воспитанию и образованию детей, и те действительно выказали себя достойными принцами, активно принимавшими участие во всех начинаниях отца, в частности, в завоевании города Сеута на североафриканском побережье. Завоевание Сеуты обеспечивало контроль над морскими путями между Атлантикой и Востоком. Так было положено начало победоносным мореплавательным исследованиям Португалии. Еще при Жуане I были открыты острова Мадейра и Азорские, сделаны попытки их заселения. Впоследствии это помогло снабжению Португалии зерном, особенно в неурожайные годы.

Португалия открывает новый мир

В 1420 году инфант дон Энрики (1394–1460), третий сын короля Жуана I, был назначен главой Ордена Христа. Этот принц, вошедший в историю под именем Генриха Мореплавателя, чрезвычайно интересовался флотом и навигацией, поэтому с тех пор все португальские корабли покоряли моря под знаком солидного креста на парусах, символа принадлежности к этому ордену. Еще в 1415 году он вместе с отцом участвовал в военном походе на африканское побережье. Там ему стало известно, что из долины реки Нигер через пустыню Сахару приходят груженые золотом караваны, и этот факт пробудил в нем страсть к поиску морских путей к неизведанным землям. Он окружил себя мореходами из Генуи, Венеции и с острова Майорка, все морские путешествия Португалии совершались либо по его инициативе, либо с его разрешения. Сильное влияние на него оказал брат Педру, посетивший многие европейские города, познакомившийся с прибыльной торговлей Венеции с восточными странами. Он также привез для Энрики рукопись Марко Поло «Книга чудес света». Инфант содействовал основанию кафедры астрономии и философии в университете Коимбры. Когда скончался король Дуарти, Педру стал регентом и передал Энрики Сагриш, где тот основал школу мореходов и обсерваторию для составления морских карт. Его заветной мечтой было открытие морского пути в Индию, до которого он, к сожалению, не дожил.

Про дона Энрики можно совершенно точно сказать, что он знал одну, но пламенную страсть – мореходство, хотя сам в никаких исследовательских морских походах участия не принимал. Зато его подчиненные прекрасно определяли широту и долготу по звездам, точно вели по курсу тяжело груженые корабли. Именно вследствие открытий португальцев на территории Африки, племянник Генриха Мореплавателя, король Афонсу V (1432–1481), получил прозвище Африканец. Генрих всю жизнь оставался холостяком, ничего не известно о каких-то его любовных увлечениях. Все свое состояние и титул герцога де Визеу он завещал племяннику Фернандо, сыну Дуарте I. Надо сказать, что тот унаследовал страсть дяди к открытиям и всю свою не особенно долгую жизнь ввязывался в различные предприятия сильно авантюрного характера.

До сих пор остается неизвестным, откуда небогатая Португалия добыла деньги на столь дорогостоящие мероприятия как исследовательско-захватнические морские походы в неизвестном направлении. Возможно, часть средств была взята из сокровищ ордена тамплиеров, который, напоминаем, не был уничтожен в Португалии, а его имущество передано Ордену Христа. К тому же у тамплиеров был довольно сильный морской флот, именно они в свое время вывезли из Египта астролябию, без которой морские путешествия были невозможны. Не исключена возможность, что использовались также деньги и познания португальских евреев. Некоторые из них занимали высокие должности в королевстве, но уже в конце тринадцатого века представителей этой национальности стали сильно притеснять, принуждая уехать из королевства.

Как это было принято в европейских правящих семьях, португальские монархи и их ближайшие родственники заключали браки либо между собой, либо с королевскими династиями Пиренейского полуострова, что привело к самому настоящему кровосмешению и начинающемуся вырождению. Ярким примером этого являлся сын Афонсу V Африканца, Жуан II (1455–1495). Он потерял мать будучи еще 6-месячным младенцем, и ранее сиротство оказало пагубное влияние на его психику. Инфант вырос настоящим тираном, несдержанным и неукротимым. В 16 лет юнец принял участие в военном походе и был произведен отцом в рыцари за храбрость, проявленную на поле битвы. В 19 лет он уже выполнял важные поручения отца по управлению королевством, решая задачи быстро и прямолинейно. Жуан был чрезвычайно крепкого телосложения, одним ударом меча перешибал связку из четырех факелов, чего не удавалось сделать никому другому из его подданных. Во гневе глаза его наливались кровью, отчего король, по свидетельству современников, «приобретал устрашающий вид». Жуан II был некрасив, в 37 лет уже поседел, с тридцати стал сильно полнеть, и уже в 40 скончался, «то ли от сей полноты, то ли от переполнявшей его злобы». Он, согласно дурной традиции, женился на своей двоюродной сестре как по отцу, так и по матери, Леоноре, дочери герцога де Визеу. В этом кровосмесительном браке родился единственный сын, хрупкий Афонсу.

Жуана II можно назвать настоящим самодержавным правителем Португалии, каковой манере царствования сопротивлялись крупные феодалы, но он не останавливался перед самыми решительными мерами. В 1483 году король приказал публично казнить по обвинению в государственной измене могущественного герцога Фернанду де Браганса, своего родственника, а его земли роздал приближенным. Брату герцога маркизу де Монтемору удалось спастись бегством. Король гордо заявил, что является «сеньором сеньоров, а не слугой слуг». Впрочем, это не отбило у дворянства вкус к заговорам, и вскоре возник новый, возглавленный герцогом Диогу де Визеу, двоюродным братом и шурином Жуана II. Заговорщики планировали не более и не менее как убить короля. К счастью, один из участников заговора выдал эти планы монарху. Тот вызвал к себе герцога Диогу и лично заколол его кинжалом. Епископ Эворы по приказу короля был утоплен в колодце замка Палмела, остальным участникам заговора также пришлось распрощаться с жизнью.

Властитель полумира

Лиссабон стал центром мореходных, астрономических и космографических исследований, а также торговли экзотическими товарами. Жуан II помышлял о мировом господстве; правда, ему сильно подпортил настроение тот факт, что он сначала заинтересовался, а затем отказался поддержать план плавания в Индию генуэзца Христофора Колумба. Как известно, исследователь обрел покровителей в лице четы католических королей Изабеллы Кастильской и Фернандо Арагонского. Итогом профинансированного ими плавания стало открытие американского континента. Дабы не допустить дальнейших оплошностей, Жуан II добился подписания 7 июня 1494 года Тордесильясского договора, который делил мир на две сферы господства, испанскую и португальскую, исключавшие государства европейского континента.

Собственно говоря, этот раздел был произведен папой римским годом ранее и подтвержден соответствующей буллой Александра VI. Раздел определяла линия, проходившая через оба полюса и пересекавшая Атлантический океан. Вокруг границы разделения шла отчаянная торговля, но Португалия все-таки настояла на своем и добилась, чтобы она была перенесена к западу от архипелага островов Зеленого мыса на 370 лиг (примерно 1770 км). Географически это был так называемый «папский меридиан» 49°32’56’’. Моря и земли к востоку от черты попадали в сферу влияния Португалии, к западу – Кастилии и Арагона, которые на основании брака между Изабеллой и Фердинандом объединились в Испанское королевство. Впоследствии стало ясно, что португальцы при ведении переговоров уже имели какие-то сведения о наличии в своей сфере еще неоткрытой земли, которой впоследствии оказалась Бразилия. Именно поэтому они так настырно добивались перенесения линии раздела. Опять встает вопрос: откуда это было известно португальцам?

Невзирая на то, что новый договор был подтвержден буллой папы Юлия II, это не произвело особого впечатления на европейцев, которые самым наглым образом занимались пиратством под носом у законных властителей мира. Не сказать, чтобы его соблюдали и сами стороны соглашения: стоит только посмотреть, как далеко зашли за эту линию португальцы в ходе освоения бразильских земель.

Но это дипломатическое достижение никак не радовало душу Жуана II. Его единственный сын Афонсу женился в 15 лет на дочери королей Кастилии и Арагона, инфанте Изабелле, красавице-блондинке с голубыми глазами. Это событие было отмечено грандиозными празднествами. Невзирая на то, что невеста была на 5 лет старше жениха, в молодых людях воспламенилась страстная любовь, которая, казалось, сулила им безмятежное счастье. Через несколько месяцев Афонсу таинственным образом погиб на охоте, упав с коня, – будто бы неудачно метнувшаяся под копыта скакуна инфанта собака заставила его упасть на колени. Для отца это было крушением всех надежд. Немедленно встал вопрос о наследнике престола. Официально Жуан II назначил таковым своего двоюродного брата Мануэла (1469–1521), младшего брата своей жены, королевы Леоноры, и лично заколотого им кинжалом главы заговора Диогу, герцога де Визеу. Мануэла поселили в королевском дворце для прохождения соответствующего воспитания, но король в душе вынашивал совершенно другой план престолонаследования.

Невзирая на то, что жена короля донья Леонора считалась образцом красоты, ума, мягкости характера и доброты, супруг воспылал любовью к знатной придворной даме Анне де Мендонса, «очень красивой и веселой». К сожалению, летописцы эпохи были слишком увлечены описанием достижений королевства в области торговли и завоеваний новых земель и не особо уделяли внимание королевским сердечным увлечениям. Известно только одно: родился бастард Жоржи Ланкастерский (1481–1550), которого Жуан II безумно любил, а после трагической смерти наследника Афонсу задумал узаконить и объявить своим преемником на троне. Он заставил королеву Леонору принять ребенка и воспитывать как своего собственного сына во дворце. Та согласилась, и сначала мальчик рос вместе с Мануэлом. Король сделал его магистром специально созданного религиозно-военного Ордена Сантьяго, пожаловал титул герцога Коимбры и обширные земли, обратился к папе римскому с просьбой о легитимизации бастарда. Королева Леонора не выказывала своего неприятия Жоржи, но после смерти супруга ее отношение к бастарду изменилось. Она также предпочитала, чтобы престол перешел к Мануэлу. В двадцать шесть лет молодой инфант был венчан на царство и вошел в историю под прозвищем Удачливый.

Его правление отмечено превращением Португалии в богатое торговое государство, практически в империю. Король оправдал свое прозвище. Это совершенно не значит, что он обязан всем исключительно улыбке фортуны. Мануэл был сторонником абсолютной власти^[14], за весь период правления собирал кортесы (парламент) всего три раза, но сам являл собой образец трудолюбивого и умного монарха, который вставал с петухами и тут же садился за рабочий стол. Свод законов короля Афонсу явно устарел, и после реформы правосудия и системы налогообложения в силу вступил свод законов короля Мануэла. Что касается внешней политики, он старался не вмешиваться в междоусобные войны, регулярно вспыхивавшие в Европе, не примыкал ни к каким тамошним союзам, стараясь сохранять ровные отношения со всеми странами континента. Именно в его правление корабли Васко да Гама достигли Индии, Алвариш Кабрал открыл Бразилию, были обнаружены Мадагаскар и Маврикий, установлены дипломатические отношения с Персией, Китаем и Сиамом.

В Португалию хлынули богатства Востока, к тому же местные коммерсанты уже давно наживали бешеные деньги на торговле рабами из Африки, явившись в этом деле первопроходцами среди европейских стран. Они свято верили в праведность своих деяний, поскольку крещение дикарей обеспечивает спасение их душ. Только из Африки португальцы вывезли 14 миллионов рабов. Казавшееся несокрушимым положение Венецианской республики как центра торговли с Востоком через сухопутные пути было поколеблено. Король Мануэл щедро тратил поступавшие в казну доходы на строительство дворцов и монастырей, в результате чего возник весьма своеобразный архитектурный стиль под названием мануэлино. Для него характерно использование в скульптурном орнаменте изображения раковин, экзотических фруктов и растений, канатов, парусов наряду с геральдическими и религиозными символами, в первую очередь креста военно-религиозного Ордена Христа. Аппетит приходит во время еды, – и Мануэл I прилагал все усилия к тому, чтобы сделать Португалию первейшей по мощи державой.

Три брака короля Мануэла

Напоминаем о Тордесильясском договоре, согласно которому мир был поделен на две сферы влияния, испанскую и португальскую. В Испании правила чета католических королей, Изабелла Кастильская и Фернандо Арагонский. У них было четыре дочери, Изабелла, Хуана, Мария и Катарина, но только один сын Хуан. Ситуация выглядела весьма рискованной: в случае смерти единственного отпрыска мужского пола корона после смерти родителей отходила по праву старшинства к одной из дочерей. В свое время Жуан II сделал очень ловкий ход, женив единственного сына на старшей инфанте Изабелле. После внезапной гибели горячо любимого мужа овдовевшая принцесса в знак неизбывного горя отрезала свои прекрасные белокурые волосы, вернулась к родителям, одевалась только в черное и не снимала вдовьего покрывала. Будучи глубоко религиозной, она настаивала на том, чтобы постричься в монастырь, но родители, осознавая ценность незамужней дочери для заключения новых политических союзов, не дали своего согласия.

Между тем в Испании был взят последний оплот неверных мавров – Гранада, и католические короли приступили к исполнению своей мечты: превращению Испании в идеальное католическое государство. Этому мешало наличие в стране не только морисков, но и значительного количества евреев. Выбор у них был невелик: либо перейти в католическую веру, либо бежать из Испании в Португалию, что предпочло сделать большинство из иудеев. Король отнесся к этому благосклонно, ибо это благоприятствовало развитию экономики Португалии. Но дон Мануэл не забывал о честолюбивом замысле своего двоюродного брата Жуана II – поставить весь Иберийский полуостров под португальскую гегемонию. Поэтому он сделал предложение вдовой инфанте Изабелле. Поначалу ее родители отказали жениху, предложив замену в лице ее тринадцатилетней сестры Марии. Ждать, пока та придет в детородное состояние, Мануэл не пожелал и принялся настаивать на кандидатуре Изабеллы. В конце концов, под давлением родителей та дала свое согласие, но лишь при условии, что из Португалии будут изгнаны иудеи, ибо она желала быть королевой идеально католической страны.

Мануэл без колебания изъявил готовность исполнить это требование невесты, поставив евреям жесткое условие: либо покинуть Португалию, либо перейти в католическую веру. Им был дан некоторый срок, но весь этот процесс превратился в ужасную трагедию. Евреи были ценны для экономики страны, поэтому им умышленно не предоставляли судов для отплытия, все дети моложе 17 лет должны были принудительно перейти в христианскую веру. Для этого был предоставлен трехлетний срок, который растянулся на несколько большее время, наполненное бесчисленными драмами. Детей вырывали из семей для принудительного крещения, но некоторые родители убивали своих отпрысков, не желая их перехода в католичество. Историки склонны считать, что во время изгнания евреев казна неплохо поживилась их деньгами, израсходованными опять-таки на дорогостоящие географические открытия и содержание колониальных территорий.

В октябре 1497 года Изабелла и Мануэл вступили в брак. Уже в следующем году супруги были признаны законными наследниками тронов Кастилии и Арагона, поскольку испанский инфант Хуан, единственный сын Изабеллы и Фернандо, скоропостижно скончался. Причиной стала то ли чахотка, то ли злоупотребление плотскими утехами со своей женой Маргаритой Габсбургской. К сожалению, вскоре королева Изабелла умерла в родах, а потому наследником обоих королевств стал ее сын Мигель по прозвищу Мирный (по-видимому, имелось ввиду, что дитя представителей двух правящих династий олицетворяло собой вечный мир, положивший конец многовековому раздору). К великому горю отца ребенок скончался всего лишь в двухлетнем возрасте, и блестящий план короля Мануэла потерпел полное фиаско.

Но он был молод, полон бьющей через край энергии и не имел намерения отступать, тем более, что принцессу Хуану уже выдали замуж за Филиппа Красивого Габсбургского, а на руку Катарины претендовал сын английского короля, кронпринц Артур. Объединенная корона так и норовила ускользнуть из рук Мануэла I, и в октябре 1500 года король женился на свояченице, сестре Изабеллы, инфанте Марии (1482–1517). Во втором браке у супружеской четы родилось 10 детей, первенцем был Жуан, будущий король Жуан III. Регулярные роды подорвали здоровье королевы, и она скончалась в возрасте всего 34 лет, будучи сильно ослабленной после рождения десятого ребенка, сына Антонио, который также умер.

В Португалию текли потоки товаров с Востока, пряности, сахар, драгоценные камни, шелка, ткани, расшитые золотом и невиданными узорами, и прочие диковинки. На рейде Лиссабона иной раз скапливалось до 2 тысяч судов. При этом в самой Португалии проживало всего около одного миллиона человек, вовсю пользовавшихся трудом африканских рабов. Одежда знати поражала своей роскошью, казалось, иные люди уже не знают, куда им девать свои деньги. Характерен интересный факт, свидетельствующий о развлечениях португальской аристократии того периода. При дворе возникла любопытная и очень популярная игра для королевы, принцев и придворных. Король прятал где-то шкатулку или мешочек с драгоценностями и вручал участникам игры стихотворение, в котором был зашифрован путь к сокровищу, которое становилось собственностью нашедшего.

Изменился и интерьер покоев знати. Миновала пора ничем не прикрытых стен из грубого камня, огромных помещений, продуваемых жестокими сквозняками. Гобелены и ковры, занавеси и балдахины из роскошных тканей сделали жизнь более комфортабельной и радующей глаз яркими оттенками и сочетаниями цветов. Появилась мебель – ранее по мавританским обычаям не сидели на стульях, а возлежали на подушках. Со временем предметы обстановки стали делать из редких ценных сортов дерева. Дворцы украшали вольеры, полные птиц с ярким оперением; в королевском зоопарке содержали диковинных животных, включая слона и носорога. Появились сервизы из тончайшего китайского фарфора. Португальцев теперь было трудно удивить чем-либо.

Мануэль I зорко следил за борьбой, которая шла в Европе за власть над землями. Тут уже было сказано, что он предпочитал не вступать ни в какие союзы и не оказывать никому чрезмерной поддержки. Соседство и родственные связи между Португалией и Испанией стали слишком близкими, обладая двойственным потенциалом, способным как сулить большую выгоду, так и угрожать серьезной опасностью. Уже давно делались попытки заключения взаимных договоров, согласно которым при отсутствии у правящей династии прямого наследника государство отходило соседу. Теперь, после подписания Тордесильясского договора и при обладании каждой стороной огромными колониальными землями, ставки выросли многократно. Мануэлу I очень хотелось стать властелином мира, но ситуация с престолонаследием в Испании чрезвычайно беспокоила его.

Напоминаем, что у королевской четы Испании было четыре дочери, единственный сын Хуан скончался в возрасте 18 лет. Нам уже известна печальная судьба инфанты Изабеллы, дважды выходившей замуж за наследника португальского престола. Брак ее сестры Марии с Мануэлом I оказался более удачным, ибо рожденные ею дети обеспечили надежное престолонаследие. Самая младшая из сестер Катарина была выдана замуж за наследника английского престола принца Артура, весьма хрупкого здоровья. После трех месяцев совместной жизни прекрасный юноша скончался, а молодая вдова оказалась в двусмысленном положении: прижимистый свёкор, король Генрих VII не хотел отпускать ее домой, ибо надо было возвращать Катарину вместе с ее приданым.

Младший брат покойного, принц Генрих, заявил, что воспылал любовью к Катарине и готов повести ее под венец, невзирая на то, что она была на шесть лет старше. Хотя все источники свидетельствуют о страстной любви со стороны Генриха, историки не исключают, что его папаша лелеял шальную мысль заявить права Англии на испанское наследство, буде такая возможность представится со смертью правителей Испании. Положение осложнялось тем, что по церковным правилам принц не мог жениться на вдове брата, ибо это считалось кровосмешением. В течение нескольких лет разыгрывалась комедия, когда англичане утверждали, что болезненный юный Артур был не в состоянии исполнять свой супружеский долг, и Катарина пребывает в состоянии полной девственности. В конце концов, эту сомнительную историю удалось протолкнуть в Риме, все необходимые разрешения были выданы, и Катарина стала королевой Англии при муже Генрихе VIII, который время от времени упорно напоминал о правах жены на престол Испании.

Была еще одна дочь католических королей, инфанта Хуана, которая вышла замуж за австрийского эрцгерцога Филиппа Красивого. В отличие от подневольных принцесс, она полюбила мужа со страстью, пугавшей как его, так и окружавших эту чету людей. Не знавшая никаких границ страсть довольно быстро превратилась в натуральное помешательство, вследствие чего эта несчастная женщина вошла в историю под именем Хуана Безумная. В принципе, в этом не было ничего удивительного, ибо как родители королевы Изабеллы, так и ее брат страдали слабоумием, каковой факт тщательно скрывался. После некоторых перипетий, углубляться в которые здесь не имеет смысла, Хуана осталась единственной наследницей родителей.

К этому моменту она овдовела (Филипп Красивый скончался совсем молодым, как подозревают, был отравлен), родила двух сыновей (Карла и Фернандо) и четырех дочерей (Леонору, Изабеллу, Марию и Катарину). После смерти мужа Хуана окончательно помешалась до такой степени, что не позволяла хоронить покойного. Она провела оставшиеся 46 лет своей жизни в замке Тордесильяс, почти не принимая еды, в ужасной грязи и полном пренебрежении со стороны прислуги. Довольно долго в такой нездоровой обстановке при ней проживала ее младшая дочь Катарина, рожденная уже после смерти своего отца.

Ее остальных детей отправили в Австрийские Нидерланды, которыми правила эрцгерцогиня Маргарита, вдова ее брата Хуана, умная, прекрасно образованная и высококультурная женщина. Помимо того, что она великолепно справлялась со своими обязанностями правительницы, всячески развивая торговлю и ремесла в стране, наместница также покровительствовала наукам и искусствам. Это позволило ей устроить обучение племянников на очень высоком уровне. Город Мехельн, в котором находилась ее резиденция, стал настоящим центром интеллектуальной жизни Нидерландов, а племянники выросли высокообразованными людьми. Особая миссия в истории выпала старшему из двух братьев, будущему великому императору Карлу V Габсбургу. Он рано взял в свои руки бразды правления огромными территориями, включавшими в себя несколько нынешних европейских государств и Испанию со всеми ее колониями в Новом Свете. Изречение, что во владениях Габсбургов не заходит солнце, полностью соответствовало истине. Вскоре Карл V был избран императором Священной Римской империи германской нации и рассматривал судьбы своих родственников исключительно с той точки зрения, какую пользу они могут принести укреплению могущества династии Габсбургов на землях, занимавших практически полмира.

Но и Мануэл I Удачливый не оставил своего замысла объединить оба королевства Иберийского полуострова под одной короной. После смерти королевы Марии он поначалу был настолько опечален, что удалился в монастырь и стал поговаривать о том, чтобы передать престол старшему сыну Жуану, а самому посвятить остаток жизни молитве и искуплению грехов. Вдовый король уже вел переговоры о женитьбе инфанта Жуана на старшей дочери Хуаны Безумной, Леоноре. Правда, она была на четыре года старше жениха, но подобные мелочи при заключении династических браков никого не смущали. Далее история брака Леоноры, эрцгерцогини австрийской, существует в двух вариантах. Согласно одному, пятидесятилетнему королю все-таки захотелось самому стать великим правителем, а не закончить свои дни в монастырской тиши. Согласно второму, увидев портрет Леоноры, пригожей блондинки, Мануэл I влюбился в нее и ухватился за возможность пережить вторую молодость.

Он провел тайные переговоры с ее братом, императором Карлом V, и уже прибывшая в соседнюю Кастилию Леонора была огорошена известием, что вместо молоденького принца она должна выйти замуж за человека, вполне годящегося ей в отцы. Принцесса восприняла это известие со смирением, ибо преклонялась перед волей брата, а женихов ей сулили уже несколько: и курфюрста Баварского, и Генриха VIII Английского, и короля Франции Людовика ХII. Свадьба с королем Мануэлом I состоялась в декабре 1518 года.

Король Мануэл постарался как можно сильнее очернить сынаЖуана в глазах его будущей мачехи, приписывая ему все мыслимые недостатки. В результате, когда принцесса впервые увидела его, то спросила у придворной дамы:

– Это и есть тот самый тупица?

Вдобавок к глубокой психологической травме, нанесенной юноше потерей невесты, в которую Жуан уже успел заочно влюбиться, унижение ощутить себя перед всем двором ничтожеством в ее глазах еще больше растравило эту рану. Он так никогда и не простил отцу столь низкого поступка.

Леонор родила сына Карлуша, который умер, не достигнув годовалого возраста, и дочь Марию. В декабре 1521 года, в полном расцвете сил и стремлений на дальнейшее расширение и укрепление своей власти, скончался Мануэл I. Корабли из дальних стран везли с собой не только богатые и диковинные товары, но и страшные болезни, которые лечить тогда не умели. Король пал жертвой эпидемии чумы. Леонора, еще не отправившаяся от потери сына и последовавших родов, окончательно погрузилась в отчаяние и удалилась в монастырь, надеясь найти утешение в молитве и заботах о ближних. Но тут ее начал часто посещать молодой король Жуан III, неприкрыто домогавшийся ее любви. Трудно сказать, как отнеслась к этому Леонора: по свидетельствам одних современников, она будто была склонна вступить с ним в брак, по упоминаниям других – решительно отвергла его предложение.

Но тут в дело вновь вмешалась политика, вернее, брат Леоноры, император Священной Римской империи Карл V. Овдовевшая сестра была для него желанным залогом заключения новых союзов, и он приказал ей срочно прибыть к нему. Жуану III император предложил вступить в брак с младшей сестрой Леоноры Катариной, последним ребенком Хуаны Безумной, т. е. его двоюродной сестрой. Жуан не мог противоречить императору, своему кузену, к тому же женатому на его сестре Изабелле. Видимо, именно вследствие столь близкого родства, из 9 отпрысков Жуана III и Катарины (1507–1578) выжило только двое, все прочие умирали в раннем детстве от эпилепсии. Король Жуан III, всегда пребывавший под гнетом авторитета своего энергичного отца, был очень нерешительным человеком. Он попал под сильное влияние своей жены, принимавшей самые ответственные решения. В историю Жуан III вошел под прозвищем «Набожный». Какие грехи он столь усиленно замаливал – остается только предполагать, но при всей своей нерешительности совершил грех, в котором вряд ли раскаялся, разве что перед самой смертью.

Когда император Карл V потребовал от вдовой королевы Леоноры прибыть к нему, Жуан разгневался и решил отомстить молодой женщине, в которую был так влюблен. Он заявил:

– Вы можете ехать куда угодно и когда угодно, но ваша дочь и моя сестра Мария – португальская инфанта, и должна быть воспитана при португальском дворе.

Никакие мольбы Леоноры не смогли заставить его изменить свое решение.

С тяжелым сердцем Леонора покинула Лиссабон и свою крошечную дочь. Мария впоследствии получила прекрасное образование, к ней перешла очень большая собственность^[15] ее матери. Она выросла чрезвычайно красивой и высококультурной принцессой, богатство позволило ей стать покровительницей искусства и литературы. Мария не вышла замуж и сохранила обиду на мать за то, что та оставила ее в Португалии, не понимая всей мудрености сложившейся тогда ситуации. Возможно также, что окружение при португальском дворе соответствующим образом оказывало влияние на нее.

Леонора прибыла ко двору своего брата. Тот сначала планировал выдать ее замуж за Луи, герцога Бурбонского, родственника короля и коннетабля Франции. Затем начались так называемые Итальянские войны, целью которых было удаление Франции с итальянских земель. После победы войск Карла V в битве при Павии тот пожелал выдать сестру за короля Франциска I, каковое намерение материализовалось в виде особых статей двух мирных договоров по итогам этих войн. В 1530 году Леонора стала королевой Франции, но выглядела при новом дворе, высококультурном, но весьма вольных нравов, совершенно чужеродным телом. Король проводил все время с любовницами, имевшими очень большое влияние на политику Франции, Леонора же отдавала подавляющую часть своего времени религии. Овдовев в 1547 году, она вернулась к брату, который вскоре отрекся от власти в пользу сына и брата и перешел к жизни отшельника в монастыре. Леонора разделила с ним его добровольный уход от мирских дел.

После смерти брата она все-таки решилась посетить дочь. К этому времени ее бывший нареченный Жуан III скончался и страной правила в качестве регента сестра Леоноры Катарина. Мать и дочь встретились в Испании, но Мария приняла мать весьма холодно, и примирение не состоялось. Вскоре Леонора тяжело заболела и через пару недель скончалась. Но вернемся к детям короля Жуана III.

Его женитьба на очень близкой родственнице привела к тому, что из девяти детей супругов семеро, страдавшие эпилептическими припадками, скончались в раннем возрасте. Выжили только дочь Мария-Мануэла^[16] и сын Жуан-Мануэл (1537–1554). Хотя он не страдал эпилепсией, но зато болел сахарным диабетом. Его очень рано женили на дочери императора Карла V Хуане Австрийской, также приходившейся ему дважды двоюродной сестрой. Когда в возрасте 17 лет Жуан-Мануэл скончался, его жена была беременна и через две недели после смерти супруга родила сына Себастьяна, по прозвищу «Желанный» (1554–1578). Почти тотчас же после рождения ребенка его мать вызвал в Испанию брат, король Филипп II, дабы она выполняла обязанности регента во время его отсутствия, что Хуана и делала с большой разумностью, проявляя незаурядные способности. Она больше никогда не встретилась со своим сыном и лишь довольствовалась его портретами в разном возрасте. Через три года умер Жуан III, и крошечный Себастьян получил полное право на наследование трона.

Последний король династии Авиш

Началась нехорошая пора в истории Португалии. Регентом при малолетнем короле была объявлена его бабка, вдовствующая королева Катарина. Заморские владения Португалии требовали больших расходов на их содержание, ибо туда надо было завозить буквально все, а также большое количество солдат. За период великих географических открытий мужское население королевства уменьшилось на одну четверть. Для укрепления положения португальцев в колониях их обязывали жениться на представительницах коренного населения. Отсюда до сих пор в бывших португальских колониях можно порой встретить людей с виду типичной местной внешности, но с португальскими фамилиями. Видимо, из-за кручины португальских женщин по ушедшим в море любимым и краха надежд на их возвращение и возникло свойственное только этой нации «упоение тоской», нашедшее выражение в знаменитых проникнутых безнадежной скорбью народных песнях, так называемых фаду.

При малолетнем наследнике престола была назначена регентом его бабка Катарина, затем в 1652 году она передала регентство брату покойного, кардиналу Энрики. Хотя у Мануэла I было несколько сыновей, большинство из них предпочли стезю служения церкви и потому не имели потомства. Престолонаследие вновь оказалось под угрозой. Единственный из сыновей, ставший отважным воином, образец образованного человека, носитель изысканных манер, дон Луиш, герцог де Бежа, утверждал, что тайно заключил брак с плебейкой Виоланте Гомеш, по прозванию Пеликана^[17]* (безделушка). От сомнительного брака родился сын Антонио, ставший священником. Однако общество не признало законность этого отпрыска королевской крови; тем не менее, Антонио почти всю жизнь безуспешно боролся за право наследования короны.

Между тем для колоний Португалии настали тяжелые времена. Английские и голландские пираты безо всякого стеснения грабили и захватывали португальские торговые и военные суда. Осмелев, они начали нападать и на колонии, стараясь утвердить там свое господство. В 1557 году королем стал четырнадцатилетний Себастьян. Хотя его дед оговорил в своем завещании, что внук должен быть коронован в возрасте 20 лет, капризный и не терпевший никаких возражений подросток сумел настоять на своем. Он был чрезвычайно религиозен и рассматривал свою задачу как миссию утверждения христианства на завоеванных землях, обращения всех неверных и язычников в истинную веру и установления португальского господства. Его воспитатели придавали большое значение укоренению в молодом короле чувства патриотизма, дабы он не подпал под влияние Габсбургов, слишком близко породнившихся с королевской семьей и старавшихся распространить господство Испании на Португалию.

Себастьян даже и слышать не хотел о женитьбе, хотя были перспективы его союза с самыми завидными европейскими принцессами, например, Маргаритой Валуа, известной нам по романам Дюма как королева Марго. Кстати, против этого брака выступил испанский король Филипп II, считавший браки с португальскими монархами прерогативой исключительно династии Габсбургов. Но Себастьяна цепи Гименея не привлекали. Он в открытую порицал таких королей Португалии как Афонсу IV и Педру I, которые «не добавили ни дюйма к территории Португалии, но растратили себя в погоне за женщинами».

Завоевание потерянных земель в Африке превратилось у Себастьяна в навязчивую идею, которую он пытался осуществить, собрав огромное войско и увезя с собой почти всю аристократию. Воинство было наголову разбито в сражении с неверными при Алкасер-Квибире. В живых осталось всего 60 человек, многие были взяты в плен, и их пришлось выкупать. Тело самого короля не было найдено. Это породило легенду о том, что в один прекрасный туманный день Себастьян вернется, выехав из мглы на белом коне. Это было выражением народного горя по молодому королю, внимательному к нуждам и чаяниям своих подданных. Возникла также несколько насмешливое выражение «Когда король Себастьян вернется», примерно соответствующее русскому «Когда рак свистнет». После поражения армии добавились и прочие несчастья: эпидемия чумы, голод, нищета. Эти напасти сильно подкосили моральное и физическое состояние народа, это уже не были крепкие, невозмутимые люди, как во время кризиса 1383–1385 года, который привел к воцарению династии Авиш. Люди были истощены испытаниями периода великих географических открытий и войной в Африке.

Для Португалии настали мрачные времена, ибо в брачный контракт между королем Испании Филиппом II и португальской инфантой Марией, его первой женой, был включен пункт, что в случае отсутствия в Португалии наследника престола мужского пола королевство отходит под власть Испании. Этот период длился с 1580 по 1640 годы. Конечно, он проходил не без сопротивления португальцев, но Филипп II не жалел золота для подкупа менее устойчивых дворян, для покорения же особо упорствовавших послал герцога Альбу с тридцатитысячным войском. Так что королю приписывают следующее лапидарное выражение по поводу присоединения Португалии:

– Унаследовал ее, купил ее и завоевал ее.

Этим бурным периодом воспользовались Англия и Голландия, захватившие соответственно Индию и Бразилию.

Так с концом династии Авиш произошло полное слияние Португалии с соседним королевством. Она возродилась только с восшествием на трон представителя третьей династии, герцога Браганса, дальнего потомка бастарда короля Жуана I.

Часть 3. Династия Браганса

Воскрешение Португалии

Тут следует напомнить читателю, что герцоги Браганса происходили по прямой мужской линии от основателя династии Авиш, Жуана I. В. молодости он испытал страстное увлечение некой Иниш Пиреш, по некоторым сведениям, иудейкой, результатом которой стало рождение сына Афонсу, получившего титул графа де Барселуша, а впоследствии герцога де Браганса. Один из сыновей короля Мануэла I, инфант Дуарти, герцог Гимарайнш, (1515–1540) женился на герцогине Изабелле Браганса. Несмотря на раннюю смерть, он успел стать отцом двух дочерей и сына, поэтому, когда встал вопрос о возможных претендентах на корону, самым правомочным был признан 8-ой герцог Браганса Жуан, ставший королем Жуаном IV, прозванным «Реставратором». Он получил прекрасное домашнее образование, интересовался искусствами, в особенности музыкой, был страстным охотником и уже в 26 лет после смерти отца стал главой семейного клана, пожалуй, самого богатого и влиятельного в Португалии. Он тщательно и долго – три года – подбирал себе жену. Ею стала донья Луиза де Гусман, дочь герцога Медина-Сидония, также главы одной их самых аристократических, богатых и влиятельных семей Испании. Она состояла в родстве с королями Кастилии и была в седьмом поколении внучкой по прямой линии короля Португалии Жуана I из династии Авиш, т. е. дальней родственницей своего мужа.

В господстве Испании над Португалией можно выделить два этапа: существование двуединого государства с 1581 по 1598 год и поглощение Португалии Испанией вплоть до 1640 года. Разумеется, в тот период, когда Португалия практически была угнетена Испанией, процесс ее возрождения происходил не так просто и не так быстро. Не стоит забывать, что была сильна партия сторонников Испании, всячески противодействовавшая восстановлению независимости страны. Тем не менее, недовольство испанцами в народе начало возрастать, примерно с 1638 года возникли сильные волнения.

В конце концов то ли в 1637, то ли в 1638 году группа дворян и литераторов обратилась к герцогу с предложением возглавить мятеж против испанцев. Он согласился не сразу, ибо согласно законам, введенным в действие испанцами, участие в восстании считалось государственной изменой первой степени, влекущей за собой казнь, конфискацию собственности и вечный позор славному имени. Герцог Жуан рисковал всем. Надо сказать, что большую роль в его решении стать во главе мятежа сыграла его жена. Невзирая на свое испанское происхождение, она превратилась в настоящую патриотку Португалии. Возможно, сказалось влияние ее брата, герцога Медина-Сидонии, который лелеял мечту поднять восстание в Андалузии и провозгласить ее независимым королевством. Возможно, сыграла свою роль и доля тщеславия. Одной из любимых поговорок супруги герцога Браганса была такая:

– Лучше один день пробыть королевой, чем всю жизнь герцогиней.

Когда муж нередко выказывал явные признаки сильнейшего колебания, она непременно пускала в ход одно из своих любимых изречений:

– Лучше умереть, управляя королевством, чем кончить жизнь в услужении.

Ход событий ускорило внутренне восстание Каталонии в Испании, ослабившее королевство, и 1 декабря 1640 года группа из 40 дворян ворвалась в дворец Рибейра в Лиссабоне, резиденцию испанского наместника, герцогини Мантуанской, убила ее секретаря и провозгласила дона Жуана королем Португалии.

Начался длительный период восстановления Португалии, ее национальной идентичности. Вытесненные из страны испанцы увезли с собой все ценное, что могли. Вспыхнула изматывающая, тяжелая война с Испанией за независимость. Даже после ее окончания испанцы долго не признавали независимость Португалии. Воодушевленные внутренними проблемами королевства иностранцы, ловя удобный момент, начали отторгать от страны ее колонии. Голландия создала «Ост-Индскую компанию», которая живо распустила свои щупальца по всему свету и понастроила факторий, ставших базами наступления на чужие территории. Уже в 1641 году Португалия потеряла Молуккские острова. Началась борьба за возврат утраченных территорий, вылившаяся в войну с голландцами, которые по ее окончании выставили жесточайшие требования по передаче колоний и выплате огромной контрибуции.

Оказавшаяся в отчаянном положении Португалия стала искать союза с наиболее сильными государствами Европы, Англией и Францией. Согласно традиции, она постаралась закрепить заключенные договоры брачными союзами между детьми правящих монархов. Значительную помощь стране оказал зять королевской четы, английский король Карл II, женившийся на их дочери, инфанте Катарине. При его содействии было достигнуто соглашение с Голландией о более достойных для Португалии условиях заключения мира. К 1654 году была возвращена большая часть Бразилии, но ценой потери Цейлона в 1658 году.

Жуану IV также приходилось боротьcя с внутренними врагами. Против него возникло три мощных заговора, один из которых возглавил государственный секретарь Португалии Франсишку де Лусена. Было совершено покушение на жизнь короля, которое, к счастью, не удалось, а покушавшийся был схвачен и казнен. Отсюда не удивительно, что король Жуан IV скончался в возрасте 52 лет, назначив регентом свою супругу Луизу при малолетнем принце Афонсу – тому исполнилось всего лишь 13 лет.

Слабоумный наследник

Надо сказать, что положение с наследниками у этой молодойдинастии, пребывавшей в самом начале своего пути, сложилось неважное. Первенец монарших супругов, одаренный и умный инфант Теодозиу, скончался в возрасте 17 лет от чахотки. Второй, Афонсу, в возрасте 3 лет перенес, как подозревают современные медики, менингоэнцефалит. Вследствие этого заболевания у него случился апоплексический удар, частично парализовавший правую часть тела. После этого события Афонсу остановился в своем развитии, сохранив вкусы малого ребенка и яростно противодействуя каким бы то ни было попыткам дать ему образование. Он находил удовольствие лишь в общении с натуральными городскими отбросами, неграми, маврами, всяким уличным отребьем, в обществе которых по ночам выходил на хулиганские вылазки: битье окон в домах добропорядочных горожан, нападения на прохожих и т. п. Афонсу особенно сдружился с пройдохой-генуэзцем, владельцем галантерейной лавчонки Антонио Конти, которого возвел в дворянское достоинство. Поскольку физически юноша был слаб, то во время ночных бесчинств его неоднократно избивали. Тогда он был вынужден для своего спасения признаваться, что является королем. Время от времени Афонсу приводил во дворец несколько непотребных девок, скорее из бахвальства, ибо был совершенным импотентом.

Этими порочными наклонностями Афонсу вовсю пользовались к своей выгоде амбициозные молодые дворяне, всячески поощряя эти позорные слабости в надежде со временем захватить власть в королевстве и доступ к его несметным заморским богатствам. Страна держалась исключительно управлением энергичной вдовы, королевы Луизы. Она активно подыскивала женихов для своей дочери Катарины. Как варианты рассматривались кандидатуры дона Хуана Австрийского^[18], узаконенного побочного сына испанского короля Филиппа IV, и французского герцога де Бофора, внука короля Генриха IV также по побочной линии, но восшествие Карла II на английский трон после бурных революционных лет в Англии обусловило решающий перевес в его пользу.

Однако в 1662 году придворные заговорщики совершили государственный переворот и добились прекращения регентства королевы Луизы, которая удалилась в монастырь босоногих кармелиток в Шабрегаше. Там она вела праведный образ жизни, исполненный благочестивого смирения, и три года спустя скончалась, всеми брошенная и забытая. Антонио Конти выслали в Бразилию, власть же номинально перешла в руки короля Афонсу VI, а фактически – графа де Каштелу Мельор, ставшего кем-то вроде премьер-министра. Это бы настоящий государственник, много сделавший для укрепления и международного признания Португалии. Королевству удалось одержать победу в пяти сражениях с Испанией, а потому совершенно недееспособный Афонсу IV получил в истории прозвище «Победитель». Граф де Каштелу Мельор прекрасно справлялся с управлением государством, тогда как король предавался своим низменным развлечениям.

Но, помимо союза с Англией, Португалии нужно было еще соглашение с Францией, чего усиленно хотели как граф, так и король Людовик ХIV, не очень полагавшийся на прочность своего мирного Пиренейского договора с Испанией. Удалось достичь соглашения о направлении в Лиссабон трех французских полков под командованием талантливого генерала графа де Шомберга. Людовик ХIV был чрезвычайно доволен тем, что Испания получала французскую угрозу для себя со стороны океанского побережья. Укрепить этот договор должен был брачный союз с какой-нибудь француженкой королевских кровей. Но пока шел поиск этой достойной особы, в конце апреля 1662 года инфанта Катарина отплыла в Англию.

Португалка на берегах Альбиона

Катарина обладала весьма миловидной внешностью, была стройна, отличалась роскошными волосами, ниспадавшими темными локонами, прекрасными черными очами и изящными ручками, что весьма ценилось в те давние времена. Надо сказать, испанский посол в Англии приложил немало усилий, чтобы оболгать молоденькую инфанту, распустив в Лондоне слухи, что она невзрачна и смахивает на крысу, а потому сие сделает короля Карла посмешищем всей Европы. Тогда Карл II затребовал от своего посла в Лиссабоне портрет невесты, который вполне удовлетворил этого умудренного опытом знатока женщин. Король заявил, что женщину с такими глазами можно назвать только красивой.

Образованностью же Катарина похвастаться не могла, ибо с двух лет воспитывалась в монастыре, который до замужества покидала всего несколько раз. Там ее обучили молиться, вышивать, основам музыки и кое-чему из истории. Единственные мужчины, с которыми ей довелось общаться, были членами ее семьи. Хотя брак с Карлом был обговорен еще когда ему было 14 лет, а ей восемь, изучать английский язык инфанта начала только перед отплытием в Англию. Не ведала она и французского, языка королевских дворов всей Европы. Но эти недостатки искупались богатым приданым, которое инфанта приносила в обнищавшую после революционных потрясений Англию. Хотя парламент и проголосовал за реставрацию королевской власти, но особой щедрости в отношении будущего монарха не проявил, положив ему на содержание всего 1,2 миллиона фунтов в год. Этого было явно недостаточно для восстановления былого величия английского двора, и Карлу II требовалась богатая невеста.

Согласно брачному контракту, Англия получала колонии Танжер в Северной Африке и Бомбей в Индии, разрешение торговать во всех португальских колониях, а также 2 миллиона португальских крузадо^[19], которые подлежали немедленной выплате. Обнищавшей Португалии было нелегко наскрести такую сумму живыми деньгами, так что собирали с миру по нитке. Королева Луиза подала пример, продав свои роскошные драгоценности, церкви и монастыри внесли свой вклад в виде золотой и серебряной утвари, инкрустированной драгоценными камнями. Внушительное приданое несколько смягчило недовольство англичан тем, что у короля женой будет ненавистная папистка. Перед отъездом инфанте на родине все уши прожужжали тем, что ее основной задачей в новом отечестве является не только любить супруга и рожать ему детей, но и склонить короля к переходу в католическую веру и обращению в нее всех подданных-протестантов.

Еще с детских лет Катарина хранила в своей шкатулке миниатюрный портрет принца Карла, и в монастырском уединении в ней зародилась и расцвела пышным цветом романтическая любовь к будущему мужу. Бедной женщине будет суждено всю свою жизнь страдать от постоянных неприкрытых измен мужа и безответно сносить откровенные насмешки придворных. Ей даже будет отказано найти прибежище в счастье материнской любви – после нескольких выкидышей Катарина так и останется бездетной.

Карл II и особенности его биографии

Судьба не жаловала Карла, и после счастливого детства его ожидали многие тяжкие испытания, воспитавшие в нем храбрость, напор и самый неприкрытый цинизм. У его родителей, короля Англии Карла I и его жены, сестры короля Франции Людовика ХIII Генриэтты-Марии, родилось девять детей. Старшую дочь, принцессу Марию, еще в возрасте девяти лет выдали замуж за принца Вильгельма Оранского, будущего штатгальтера Голландии, Карл же был объявлен наследником престола с титулом принца Уэльского. Ему исполнилось десять лет, когда в парламенте начались революционные брожения, свидетелем которых он стал, часто пребывая подле своего отца. В четырнадцать лет, когда в стране вовсю развернулось Первая гражданская война между приверженцами короля и сторонниками вышедшего из повиновения парламента, нахождение наследника рядом с отцом было сочтено опасным. Его в сопровождении воспитателя Эдварда Хайда вывезли в Сомерсет, в городок Бриджуотер, мэром которого был местный землевладелец Эдмунд Уиндхэм, отец четырех сыновей, женатый на некой Кристабелле (1604–1694). Супругу мэра в Англии считали одной из красивейших женщин своего времени.

Как это ни странно, Карл был хорошо знаком с этой особой, ибо она в молодости служила его няней. Кристабелла была дочерью провинциального судьи, каким образом она попала в королевский дворец – доподлинно неизвестно; некоторые историки называют ее кормилицей царственного младенца, но это явная ошибка. Кормилицей была некая цветущая валлийка, по случаю крестин принца она получила в подарок золотую цепочку, тогда как няня Кристабелла – серебряное блюдо. Женщина была безумно рада вновь увидеть своего воспитанника, который превратился в долговязого рано созревшего юнца. Эта радость простерлась настолько широко, что Кристабелла открыла ему дверь к радостям плотской любви.

Не было ничего необычного в том, что зрелая женщина посвятила его в тайны пола, но воспитателю принца чрезвычайно не нравилось, что Кристабелла всячески афишировала эту связь. Видимо, пребывание при дворе не привило ей должных манер и никоим образом не искоренило ее чисто провинциальной черты прихвастнуть своими высокими связями. Ей ничего не стоило подойти к принцу в комнате, полной людей, горячо обнять Карла и осыпать его поцелуями. Она также не стеснялась отпускать весьма унизительные шуточки по поводу членов Государственного совета и возбуждать склоки в их среде. Поскольку ситуация в бунтующей стране становилась все более опасной, Совет вскоре принял решение разлучить эту странную парочку, и принца от греха подальше отправили на запад. Однако это первое любовное приключение отразилось на настрое всех будущих похождений Карла – неукротимое желание доставить себе удовольствие, полное пренебрежение приличиями были для него на первом месте, в отличие от неукоснительного выполнения монарших обязанностей. Он также и в дальнейшем проявлял склонность к взбалмошным женщинам.

Характерна дальнейшая судьба Кристабеллы. Через три месяца после отъезда принца войска парламента под командованием то ли Кромвеля, то ли сэра Томаса Фэрфакса, пожалуй, самого видного генерала гражданской войн, осадили Бриджуотер и приказали горожанам сдаться. Над городом возвышалась старинная крепость из красного песчаника, которую окружал ров, заполненный водой из Бристольского канала, так что положение осажденных было выгодным. Прослышав, что на противоположном берегу появился то ли Фэрфакс^[20]*, то ли сам Кромвель, Кристабелла схватила заряженный мушкет, выскочила на крепостной вал, обнажила одну грудь в знак того, что подданные короны не сдадутся, и выстрелила. Ввиду отсутствия у нее должной сноровки, в командующего отважная женщина не попала, но уложила наповал его помощ

© Сотникова Н.Н., 2023

© ООО «Издательство Родина», 2023

Лузофония. Вместо предисловия

Как по-вашему, интерес к какой стране или ее культуре обозначает это слово? Ни за что не догадаетесь, да и не стоит томить вас. Лузофон – любитель языка, культуры и истории Португалии. Мы мало что знаем об этом, но, между прочим, португальский язык входит в число десяти наиболее распространенных языков мира. Нам мало известны история и культура этой страны, а на самом деле, они чрезвычайно интересны. Например, известно ли вам, что в 1494 году между Испанией и Португалией был подписан Тордесильясский договор, деливший весь мир на две сферы влияния, испанскую и португальскую? Со стороны все выглядело так, будто иные государства и вовсе не существовали. Так что читателю стоит более внимательно присмотреться к истории этой удлиненной заплаты на краю карты Иберийского полуострова, известной ныне в основном тем, что там некоторые жители обладают талантами хороших футболистов.

Мне всегда нравилась эта небольшая страна с весьма специфической старинной архитектурой и зданиями со стенами, выложенными изразцами, либо образующими целые картины, либо выделяющимися оригинальной расцветкой или узорами. Там весной цветут леса мимозы и деревца камелии при небольших домиках, а под пробковыми дубами резвятся стада шустрых поджарых свинок, нагуливающих будущую вкуснейшую ветчину. Но я ничего не знала об истории Португалии, за исключением имени короля Генриха Мореплавателя, который, оказывается, вовсе не был королем и вообще никуда не плавал.

Однако когда я начала знакомиться с историей страны, она буквально ошеломила меня. Там кипели такие неприкрытые страсти, которые далеко не всегда можно было встретить при прочих европейских дворах, рано надевших на себя оковы строгого этикета. Все три династии, правившие в Португалии, произошли от королевских бастардов, внебрачных детей правящих монархов, – где еще вы найдете подобное в истории Европы? Надо отделаться от претендента на престол? Какие там наемные убийцы – монарх или монархиня лично разделывались с ним. Сыну было нипочем пойти войной на отца или мать, отцу – лишить наследства законных отпрысков и поддержать претензии на престол внебрачных. И при всем том португальские владыки не дробили свои вначале небольшие земли, упорно, по малому кусочку, приращивали их, личным мечом отвоевывая у арабов и соседей. И где еще вы видели королей, находивших отдохновение и усладу в сочинении стихов и песен? Они создавали не только свою страну, но и ее язык, который ранее вообще не существовал. Так что я считаю просто необходимым познакомить моего читателя с историей монархов Португалии.

Но откуда взял свой корень термин «лузофония»? Дело в том, что давным-давно, примерно за тысячу лет до новой эры, на Иберийском полуострове, на территории нынешней Португалии, поселились племена лузитан. По внешнему виду и языку они будто были близки кавказским племенам, родственным грузинам. Поскольку племена проживали на побережье, то уже в те стародавние времена с ними активно торговали вездесущие финикийцы и греки. Будто бы именно финикийцы основали поселение на вершине холма замка Св. Георгия. Позднее это поселение римляне, завоевавшие его в 205 году до новой эры, называли Улиссипо или Улиссипона. Римляне же дали название завоеванной ими провинции по имени местных племен – Лузитания. Во времена Юлия Цезаря Улиссипона получила статус римского муниципия, т. е. провинциального города, жители которого обладали правами римских граждан и имели самоуправление. Городишко также получил новое название «Счастливая Юлия». Население, естественно, почти полностью романизировалось. Тогда и были заложены на базе латыни основы португальского языка.

В пятом веке вследствие ослабления и распада Римской империи территория Иберийского полустрова подверглась нападениям и завоеванию различными варварскими племенами, в подавляющей части германскими, создававшими здесь свои королевства. По какой-то причине им не удалось навязать местным племенам свои языки, напротив, они приняли местную, так называемую вульгарную, латынь. Но в 711 году на эти земли вторглись арабы и захватили их, независимым осталось только королевство Астурия на севере полуострова. На сей раз уже арабским пришельцам не удалось укоренить среди местных жителей свой язык, но все-таки множество арабских слов прочно обосновалось среди португальских.

Именно с Астурийского королевства началось движение Реконкисты, т. е. отвоевания земель у мавров. К Х веку на месте Астурийского королевства возникли независимые королевства Леона, Галисии и Кастилии. Их короли постепенно отвоевывали у мавров территорию современной Португалии, но силенок у них было маловато. В 1086 году после крупного поражения от мавров в битве под Закотой король Леона и Кастилии Альфонсо VI бросил по Европе клич, призывая добровольцев прийти на помощь для освобождения христиан от мавританского ига. Отважные рыцари со знаком креста на щите прибыли на полуостров, и с их помощью местные воины существенно потеснили арабов. Среди них наиболее выделялся своей храбростью рыцарь Генрих Бургундский, или, как его называли на местный манер, Энрикиш.

Он появился на полуострове вместе со своим двоюродным братом Раймундо Бургундским. С их приездом, собственно, и начинается история Португалии, и, поверьте мне, эти интереснейшие события прошлого являют собой поистине море бушующих страстей. Пришелец отличался ярко выраженной авантюрной жилкой, которую унаследовали практически все представители первой династии португальских королей, названной Бургундской. Любому из них было нипочем затеять войну не только с неверными маврами, но и с самыми близкими родными людьми – матерью, отцом, братьями.

Чего уж там говорить о двоюродных и троюродных братьях, невестках, деверях, зятьях, тестях и свекрах – проживая бок о бок с несколькими государствами Иберийского полуострова, португальские короли тесно породнились с их правителями. Чаще всего брачные союзы создавались с целью укрепления заключенных мирных договоров, но сплошь и рядом благие намерения очень быстро предавались полному забвению. Бургундские пришельцы не считали нужным сдерживать свои порывы – и история под воздействием их отчаянных, в высшей степени рискованных поступков совершала неожиданные повороты, которые привели в результате к созданию нового государства. Оно оказалось очень жизнеспособным и мощным, невзирая на скромные размеры и не особенно благоприятные природные условия. Португальские короли, невзирая на достижение независимости, не теряли присущей им агрессивности и желания действовать исключительно по своей воле. Трое из них даже решились на то, чего не имел права сделать ни один другой европейский монарх – вступить в брак по любви. Правда, это не принесло счастья ни им, ни их подданным. Но об этом будет рассказано в подробностях ниже.

Часть 1. Династия Афонсина (Бургундская)

Отец-основатель

Рыцарь Энрикиш родился в 1057 году во Франции, в Дижоне, и был четвертым, самым младшим сыном графа Бургундского. Вряд ли его толкнули на решительный шаг присоединиться к Реконкисте идейные соображения: просто ему было не на что рассчитывать на родине, ибо земли отца унаследовали два его старших брата. Рыцари-крестоносцы под предводительством Энрикиша и Раймундо проявили себя в сражениях с маврами столь выдающимися бойцами, что Альфонсо VI, король Леона и Кастилии, в 1093 году отдал Раймундо в жены свою дочь донью Урраку, а Энрикишу – побочную дочь, донью Терезу, загладив незаконность ее рождения богатым приданым в виде графства Портукале, солидного куска территории королевства Кастилия. Девушке было всего 13 лет, и она являлась плодом внебрачной связи короля с леонской дворянкой, графской дочерью Хименой Муниз. Химена считалась кем-то вроде наложницы короля. Она проживала вместе с отцом и двумя своими дочерьми от Альфонсо VI, занимаясь их воспитанием. У Терезы и Энрикиша родилось несколько детей, из которых выжили три дочери и сын Афонсу-Энрикиш.

Тем временем христианское воинство потихоньку отвоевывало земли у мавров, их площадь на северо-западе уже стала довольно значительной. Король Альфонсо VI побаивался, как бы местные феодалы не сумели создать на них независимые образования. Он решил посадить на эти земли правителей, которым доверял, Раймундо и Энрикиша Бургундских. Энрикиш был поставлен во главе графства Портукале, которое в результате оттеснения мавров расширилось до территории между реками Миньо и Тежу, являвшейся частью королевства Галисия. К 1101 году на границах графства воцарилось относительное спокойствие, ибо мавры перешли в наступление на восточном направлении. Энрикишу не было свойственно пребывать в праздности, и он начал искать новое применение своим воинственным устремлениям. В 1103 году глава Портукале принял участие в крестовом походе на Восток с целью освобождения Святой земли от неверных и вернулся оттуда в 1105 году. О его подвигах по освобождению Иерусалима ничего неизвестно, из чего историки делают вывод, что Энрикиш отправился туда не во главе собственной дружины, а рядовым участником.

По возвращении Энрикиш Бургундский занялся существенным расширением своих земель во исполнение мечты стать независимым правителем. Ему удалось победить мавританского царька Эша и мощного короля Марокко Хали-Абена. Он проявил себя храбрым воином, сведущим и благоразумным правителем, заслужившим у подданных прозвище Добрый. Надо сказать, что, осознавая мощь власти церкви, которая, собственно, в ту пору была высшим арбитром в светских спорах, Энрикиш всячески покровительствовал ей. К тому же он сумел посадить во главе епископств Браги и Коимбры французских священнослужителей, освободил их от налогов и обеспечил правом выдачи грамот на различные привилегии для населения. Такую же политику проводила его жена Тереза, ибо в отсутствие мужа (во время отъездов в крестовый поход и во Францию для набора воинства) она прекрасно справлялась с управлением их вотчиной. Подобная политика обеспечила Энрикишу благосклонность Святого престола в Риме, ибо никакая территория не могла обрести независимость без благословения папы.

Тем временем его кузен Раймундо питал еще более высокие устремления. Его тесть, король Альфонсо VI, был женат пять раз, но, кроме нескольких дочерей, так и не обеспечил себя законным наследником мужского пола. Зато у него было много побочных сыновей, и король проявлял столь сильную привязанность к одному из них, дону Санчо, что окружение опасалось, как бы отец не назначил его в своем завещании наследником.

Предвидя такой поворот событий, Раймундо в 1107 году вступил в сговор с Энрикишем, надеясь с его помощью силой аннулировать завещание тестя. Кузены заключили договор, известный как «Наследственный пакт». За помощь дону Раймундо в обретении короны Леона и Кастилии после смерти короля, Энрикишу были обещаны независимость его владений, графство Коимбра в Галисии или часть земель Толедо и треть казны. Однако уже в октябре того года Раймундо умер, вскоре скончался побочный сын короля дон Санчо, а затем в 1109 году ушел в мир иной и сам Альфонсо VI. Законной наследницей он назначил дочь, инфанту Урраку. Якобы на смертном одре монарха граф Энрикиш пытался уговорить тестя завещать корону либо ему, либо трехлетнему сыну графа Раймундо.

Из этого ничего не вышло, к тому же кастильские бароны вынудили овдовевшую донью Урраку вступить во вторичный брак с доном Альфонсо, королем Арагона и Наварры. Но римский папа, не без происков графа Энрикиша, аннулировал этот брак на основании слишком близкого родства супругов. Король Альфонсо Арагонский не согласился с этим решением, а донья Уррака, принужденная вступить в брак против своей воли, взбунтовалась против мужа, который собирался лишить ее своих владений.

Началась гражданская война, причем граф Энрикиш выступал то на стороне доньи Урраки, то на стороне Альфонсо Арагонского, надеясь на ослабление обоих с целью обеспечить независимость своих владений. Сначала судьба вроде бы благоприятствовала его планам, но тут неожиданное наступление сарацинов заставило Энрикиша повернуть свой меч против неверных и отказаться от планов противопоставить себя Галисии, Леону и Кастилии. В 1112 году этот закаленный в боях воин заболел и умер, так и не увидев свершения своих амбициозных планов.

Женщина, самолично короновавшая себя

Его овдовевшая супруга донья Тереза не пала духом и объявила себя правительницей при трехлетнем сыне Афонсу-Энрикише, ставя под своими указами подпись «Я, королева Терезия Португальская, дочь короля Альфонсо». В качестве таковой ее признали папа Пасхалий II, королева Уррака и, позднее, после ее смерти, родной племянник, король Альфонсо VII. Тереза очень ловко ориентировалась в политике, пользуясь разногласиями между королевствами Галисии, Кастилии, Леона и Арагона. Сначала она была вынуждена защищаться от нападок своей сестры по отцу Урраки, королевы Кастилии и Леона, пытавшейся предъявить претензии на графство Портукале. Войска Кастилии и Леона легко разбили воинство Терезы, а самозваную королеву в 1121 году осадили в замке Ланьозу. Невзирая на свое поражение, донья Тереза ухитрилась заключить договор, по которому сохраняла свое управление графством Портукале. Далее она продолжила плести интриги, направленные не только на сохранение своей власти, но и на увеличение территории графства.

Насколько сообразительна и дальновидна оказалась побочная королевская дочка, говорит тот факт, что она одной из первых оценила возможности молодого Ордена тамплиеров[1] и пригласила его в свои земли для содействия в борьбе против мусульман. После завоевания Палестины крестоносцами туда хлынул поток паломников, желавших приобщиться к духу краев, являвшихся для христиан центром мира, – местам страдания и воскрешения Иисуса Христа. К сожалению, эти паломничества были сопряжены с огромным риском, множество странников становились жертвами турок-сельжуков, только что принявших ислам, и грабителей всех мастей. Примерно в 1119 году несколько рыцарей-крестоносцев из разряда младших сыновей дворянских фамилий создали братство для защиты паломников, направлявшихся в Святую землю.

Эти люди решили посвятить себя религиозной жизни, дав обеты бедности, послушания и целомудрия. На гербе и печати ордена изображался конь с двумя всадниками (символ бедности), отличительной деталью одежды – белый плащ (символ безгрешности) с восьмиконечным красным крестом (символ Христа). Члены ордена делились на 3 категории: рыцари (только дворянского происхождения), клирики (отправляли церковные службы) и послушники (занимались хозяйственными делами). Во главе ордена стоял Великий магистр, местом пребывания которого был Иерусалим. Он управлял делами Ордена при помощи совета, который носил название капитула. Главе Ордена подчинялись магистры провинциальных капитулов, расположенных в различных странах Европы. Рыцари быстро проявили себя отличными воителями, чему способствовала строжайшая дисциплина, предполагавшая безусловное повиновение. Что же касается целомудрия, так тамплиерам было запрещено лобызать даже собственную мать.

Если сначала тамплиеры существовали за счет пожертвований королей, то постепенно они еще и развили бурную хозяйственную деятельность на дарованных им в различных королевствах землях. Наслушавшись о доблести тамплиеров, королева Тереза 1128 году отдала Ордену владение Сур на реке Мондегу вместе с замком, который преграждал маврам доступ в ее владения. Тамплиерам также был передан город Фонти-Аркада с условием, что рыцари будут оказывать королеве помощь в Реконкисте. Тамплиеры прекрасно справлялись с поставленными перед ними задачами, заселяя дарованные им территории и строя там крепости и укрепления. Естественно, тяжкие строительные работы по возведению этих сооружений из грубого местного камня выполняли жители соседних городков или деревень, выплачивая таким образом своеобразную местную повинность: обязательство отработать определенное количество дней на строительстве замков или защитных укреплений. Отличительной чертой деятельности международного Ордена в Португалии являлось то, что все члены, включая магистра, должны были быть португальцами.

Союзником и любовником Терезы стал граф Редро-Фройлаж де Трава из могущественного галисийского дворянского рода. Ему помогали двое сыновей, Фернан-Перес и Бермудо-Перес. Невзирая на двадцатилетнюю разницу в возрасте, Фернан вскоре стал любовником Терезы, а Бермудо женился на ее дочери Урраке-Энрике. Фернан де Трава возвысился до правителя Порту и Коимбры, а после смерти королевы Урраки стал союзником ее сына короля Альфонсо VII. От связи с Фернаном Тереза родила еще двух дочерей-бастардок, Саншу и Терезу. В ее свите процветало засилие галисийских дворян, что вызвало глубокое недовольство у португальского дворянства и ее собственного сына Афонсу-Энрикиша, возненавидевшего любовников матери.

Непокорный сын

Позорная связь матери с фаворитами сызмала была глубоко противна сыну покойного Энрике Бургундского, Афонсу-Энрикишу. Он был в детстве отдан королевой Терезой на воспитание к одному из пяти богатейших и знатнейших особ графства Эгашу Мониж де Рибадуро. Естественно, что сын таких воинственных родителей был наделен не менее воинственным духом. В возрасте 14 лет он сам посвятил себя в рыцари в соборе города Замора, что было исключительной привилегией королей. Его отвез в этот город епископ Браги, вынужденный бежать из своей вотчины, преследуемый Терезой по причине его поддержки королевы Урраки. Именно в Заморе Афонсу-Энрикиш набрал свое воинство для борьбы с матерью. Король Леона и Кастилии, его двоюродный брат, рано почувствовал в этом юноше угрозу своей власти и даже приезжал на встречу с ним в Гимараеш для подтверждения своей власти сюзерена и вассального положения Афонсу-Энрикиша. В 1122 году Афонсу востребовал свое законное право управлять графством, опираясь на собственное воинство. В 1128 году Афонсу-Энрикиш нанес матери поражение при Сан-Мамеде и вступил в правление графством.

Тереза, заключенная после поражения при Сан-Мамеде в замок Ланьозу, в отчаянии прокляла своего сына:

– Афонсу-Энрикиш, сын мой, захватил ты меня и заключил в оковы, изгнал с моих земель, каковые оставил мне отец мой; и лишил меня мужа моего! Молю Господа, чтобы стало с тобой как со мной, и поскольку надел ты кандалы на ноги мои, да будут также стопы твои отягощены оковами! Да прикажет Господь, чтобы так оно свершилось и с тобой!

Тереза и Фернан-Перес де Трава были арестованы и изгнаны их Португалии. Тереза умерла в 1130 году в Галисии в построенном некогда ею монастыре. Отставной же фаворит Фернан-Перес де Трава приобрел настолько большое влияние при дворе Альфонсо VII, что был назначен наставником его сына Фернандо. Когда тот стал королем Леона под именем Фернандо II, де Трава в 1178 году устроил его брак со своей дочерью от связи с Терезой, которую также звали Терезой. Так побочные дети укрепляли собой королевские династии Испании и Португалии.

Победа сына над матерью при Сан-Мамеде означала окончательное отделение от Галисии, но графство Портукале продолжало оставаться вассалом королевства Леон. После смерти матери в 1130 году Афонсу-Энрикиш энергично занялся укреплением своих владений, в результате чего в 1139 году одержал крупную победу над маврами при Урике. Именно после этого он начал называть себя королем, т. е. на Иберийском полуострове возникло новое королевство. Афонсу не желал быть вассалом Леона и в 1137 году нанес поражение войскам этого королевства в битве при Сернеже. Его духу не было свойственно подчинение, и он неустанно вел военные действия на севере против Альфонсо VII и его преемника Фердинандо II, а на юге – против мусульман, пытаясь расширить свое небольшое царство.

Памятуя об огромном значении церкви, он сделал архиепископом Коимбры французского монаха Бернардо, построил монастырь Святого Креста, наделив его большими правами и землями. Монахи вели хозяйство, обучали чтению и письму, а также окормляли местное население. Королевство Леон отчаянно сопротивлялось наступательным действиям Афонсу-Энрикиша, мавры не прекращали набеги. Молодому королю приходилось временами заключать соглашения о перемирии на весьма тяжелых условиях. В 1140 году в Вальдевеже состоялся турнир между португальскими рыцарями и рыцарями Леона и Кастилии. Победу одержали португальцы, а Афонсу-Энрикиш победил своего двоюродного брата, короля Леона и Кастилии, в личном поединке.

В конце концов в 1143 году было заключено соглашение в Заморе, согласно которому король Фернандо II (который к тому времени, узурпировав корону Кастилии, присвоил себе титул «императора всей Испании») признавал за Афонсу-Энрикишу королевский титул, но дал ему лен города Асторга, чтобы удерживать его в положении вассала. В этом же году Афонсу-Энрикиш объявил себя вассалом папы римского Иннокентия II, который, в свою очередь, признал суверенитет Португалии. Новоиспеченный король обязался ежегодно уплачивать Риму 4 унции золота.

Продолжая поддерживать союз с Орденом тамплиеров, Афонсу-Энрикиш пожаловал ему обширный лес Сераш, который тогда находился во владении мавров. После тяжелых сражений по освобождению этой территории, тамплиеры основали города Коимбру, Родин и Эга. Церкви в этих городах подчинялись римскому папе, но тамплиеры не стали платить ему десятину, прибегнув к очень хитрому приему. Пользуясь игрой слов – название леса Ceras и cera (воск), они в качестве подати отсылали в Рим фунт пчелиного воска. В конце концов папа Александр III заменил эту повинность одной унцией золота в год.

В это время Афонсу-Энрикиш пребывал в возрасте между 30 и 35 годами; по свидетельствам летописцев, он был красивым мужчиной, крепким, высоким и хорошо сложенным. Королю срочно требовались наследники, и бургундская родня подыскала ему невесту, дальнюю родственницу со стороны ее отца (двоюродную сестру в седьмой степени), Мафальду, дочь графа Савойского[2]*. История не сохранила ни года рождения, ни возраста невесты, известен лишь год бракосочетания, 1146. Но этот брак был обусловлен не только семейными связями, но и желанием жениха обрести международную поддержку, ибо отец Мафальды, граф Амедей Савойский, был прямым вассалом самого мощного политика Европы, императора Священной Римской империи германской нации.

В течение периода с 1147 по 1158 год в семье родилось семеро детей, среди которых – унаследовавший корону сын Саншу и дочь Уррака, которая вышла замуж за короля Леона Фернандо II. Королева Мафальда много занималась благотворительностью; более о ней ничего не известно, кроме даты ее смерти, последовавшей по неизвестной причине в начале декабря 1158 года. Афонсу-Энрикиш беспрестанно пребывал в походах, завоевывая новые города и земли для своего королевства. Это совершенно не мешало ему, так сказать, срывать на боевом пути встречавшиеся там цветы удовольствия.

Для иллюстрации нравов эпохи не помешает привести такой эпизод из жизни короля Афонсу-Энрикиша I. В один прекрасный день государь навестил своего царедворца, графа Гонсалу де Суза, в его поместье. Польщенный оказанной ему честью, граф удалился отдать распоряжения насчет обеда, а во время его отсутствия король, не теряя времени, овладел его супругой. Вернувшийся хозяин застал высокого гостя на месте преступления, но сумел сдержать вскипевшие в нем чувства и промолвил:

– Поднимайтесь, государь, трапеза готова.

Король уселся за стол, с большим аппетитом поглощая предложенные ему яства. Граф Гонсалу тем временем изгнал жену на основании супружеской измены, отправив ее, с обритой головой, одетую в козью шкуру и посаженную на ослицу лицом к хвосту, в дом отца. Король счел, что граф де Суза перебрал по части оскорбленной чести, разгневался и даже пригрозил отсечь ему голову. Но монарх все-таки не решился претворить слова в действие, хотя граф заявил ему:

– Государь, и поделом мне. Мужчина без чести суть мертвец.

После смерти жены король прожил еще 27 лет, но так и остался вдовцом. Более или менее известны его связи с двумя женщинами. Первая из них известна под именем донья Шануа Ромеш. Девица родилась в семье Гомеша Нуньеша Помбейру, близкого к королевскому двору. В юности ее выдали замуж за Паиша Суареша де Майа, которому она родила трех сыновей. После смерти мужа вдова поселилась в монастыре Вайран, где немедленно обзавелась любовником в лице дворянина дона Родригеша де Туге и родила четвертого сына. Отсюда становится ясно, что переход этой предприимчивой дамы в статус любовницы короля отнюдь не случаен. Она родила от монарха пятого сына Фернанду-Афонсу, впоследствии служившего главным знаменосцем королевства. Любопытно, что главным знаменосцем служил в течение 20 лет и ее старший сын от первого брака, Педру Паиш. Не связано ли это с повышением статуса его матери? Кстати, некоторые историки склонны утверждать, что она вступила с королем в тайный брак, но вот доказать это ничем не могут.

Последующей любовницей Афонсу-Энрикиша стала некая донья Эльвира Гуалтер. От этой связи родились Педру-Афонсу, великий магистр религиозно-рыцарского Ордена Калатравы, Афонсу Португальский, выдающийся военачальник, отправившийся в Палестину и возвысившийся до магистра Ордена Святого Иоанна Родосского, а также две дочери, выданные замуж за очень богатых людей. Правда, в источниках этих дочерей иногда путают с носившими точно такие же имена законными дочерьми короля от жены Мафальды, доньями Терезой и Урракой-Афонсу. Как мы видим, бастарды короля отнюдь не затерялись во мраке средневековья, поскольку для тех времен это считалось совершенно нормальным явлением. Состоять в рядах побочных отпрысков королевских кровей не считалось зазорным. Если отец признавал их, они становились практически членами семьи, в особенности если не пытались оспаривать права законных наследников.

Афонсу-Энрикиш беспрестанно воевал, но успех сопутствовал ему не всегда. Будучи бесстрашным воином, он, тем не менее, в случае поражения соглашался на самые унизительные условия. Однако это совершенно не означало, что он падал духом. Афонсу-Энрикиш мог тотчас же отказаться от всех обещаний и разорвать все договоры, невзирая на родственные связи. Родня платила ему той же монетой: ни его дочь Уррака, ни ее муж, король Леона Фердинанд II, не собирались уступать далеко идущим планам дорогого тятеньки. В битве при Бадахосе Афонсу-Энрикиш был взят в плен, ранен в ногу и закован в кандалы. Так сбылось проклятие его матери, королевы Терезы. Зять отпустил тестя только за большой выкуп. По некоторым сведениям, король Фердинандо II развелся с Урракой, по другим – этот брак был аннулирован папой, поскольку оба супруга были правнуками короля Альфонсо VI.

В 1147 году Афонсу-Энрикиш воспользовался прибытием в Порту большого флота крестоносцев, возвращавшихся из Палестины, и немедленно договорился с ними о содействии во взятии Лиссабона, находившегося под властью мавров. Условия этого союза были роскошными: город в случае капитуляции отдавался победителям на полное разграбление, пожелавшим осесть на жительство в Португалии крестоносцам жаловались дома и земли. После длительной осады с моря и суши город был взят. Так шло становление нового государства.

Афонсу-Энрикиш правил 57 лет. Как отметил летописец, «он не обладал ни благородством льва, ни свирепым коварством тигра, но лишь отважным и тупым упорством дикого вепря». А чего еще можно было ожидать от сына таких амбициозных родителей с авантюрной жилкой как граф Энрикиш Бургундский и побочная дочь короля Леона и Кастилии Тереза, без малейших угрызений совести самолично провозгласившая себя королевой? Их потомки были поистине неукротимы в достижении поставленной цели, для них не было никаких препятствий, их не останавливали ни узы кровного родства, ни проклятия папы римского.

Король-поэт и Прекрасная Риберийка

Афонсу-Энрикишу наследовал его второй сын Саншу (1154–1211), поскольку первенец скончался еще во младенчестве. Король-отец не испытывал никаких сантиментов в вопросах воспитания детей и уже в возрасте 13 лет отправил сына во главе воинства захватить принадлежавший королевству Леон городок Сьюдад-Родриго. Момент показался отцу благоприятным, поскольку король Леона Фернандо II, зять Афонсу-Энрикеш и свояк Саншу, был занят отвоевыванием Толедо, захваченного королем Кастилии. Но расчет не оправдался: король Леона быстро пришел на помощь городу, находившемуся под угрозой окружения, и наголову разгромил пришельцев. Саншу едва успел унести ноги, но, невзирая на этот провал, отец в возрасте 16 лет произвел его в рыцари, а через четыре года женил на дочери короля Арагона Дулсе. В этом браке родилось 11 детей.

Стоит заметить, что Португалия в правление Саншу I уже играла отнюдь не маленькую роль за пределами Иберийского полуострова. Его дочь Тереза вышла замуж за короля Леона, Мафальда – за короля Кастилии и Беренгария – за короля Дании Вальдемара II. Кстати, как с Терезой, так и с Мафальдой мужья впоследствии развелись, отправив молодых женщин до скончания века лить слезы и замаливать грехи в монастырях. Разводы не были связаны с недостойным поведением этих женщин, просто их мужьям представилась возможность вступить в более выгодный политически брачный союз. Предлогом для развода служило близкое родство. Неудивительно, ибо потомки нескольких небольших королевств Иберийского королевства уже по нескольку раз переженились между собой.

Саншу I пришлось нелегко. Он воевал, причем, по примеру отца, использовал в 1189 году флот крестоносцев, зашедший в Лиссабон, для захвата после длительной осады Силвеша, самого мощного и укрепленного города, в котором обосновались арабы на юго-востоке острова. Не прекращались столкновения с Леоном, король которого Альфонсо IХ опустился до того, что вступил в союз с маврами для борьбы против христиан. Помимо военных действий королевство становилось жертвой то голода, то эпидемии чумы, то землетрясений, что порождало бурные волнения среди населения. Об увеличении населения своих владений Саншу заботился особенно рачительно, отчего в историю вошел под прозвищем Саншу-Заселитель. Он предпринимал все усилия к тому, чтобы освоить пустующие земли, которые было некому возделывать и некому защищать, а это грозило оккупацией территорий арабами. Король приглашал на постоянное жительство иностранцев и, подобно отцу, использовал церковников для убеждения людей перебраться на жительство в Португалию.

Ничего не известно о том, какое обучение наукам получил сам Саншу; вряд ли основательное, если его отправили воевать в 13 лет. Однако он весьма заботился о распространении образования в своем королевстве. Например, король выделил значительные средства монастырю Святого креста, чтобы настоятель отправил в парижскую Сорбонну в качестве стипендиатов наиболее старательных и способных каноников.

Именно в правление Саншу в Португалии зарождается поэзия, творчество трубадуров, как это имело место в Провансе. Появились любовные и сатирические песни. Совершенно точно установлено, что в 1189 году в городе Гуарда был написан первый литературный текст на португальском языке, «Песня о Риберийке». Автором был галисийский трубадур Пайу Суареш де Травейруш, происходивший из мелкопоместного дворянства: он посвятил свое творение донье Марии Паиш де Рибейра (1170–1254). Эта девушка была дочерью Пайу Монижа де Рибейра, с 1199 года королевского знаменосца. Современники говорили о ней как о «соблазнительной красавице, лицо кровь с молоком и золотистые волосы». Песня говорила о безответной любви трубадура к жестокой красавице. Видимо, слава о красавице из города Гуарда распространилась далеко, ибо Марией заинтересовался король и сделал ее своей любовницей.

Тут следует просветить читателя, что, невзирая на наличие 11 детей, король, следуя проторенному пути предков, не чурался развлекаться на стороне. Он обзавелся девятью бастардами: троих родила донья Мария-Айреш де Форнелуш, невестка другого королевского знаменосца, дона Вашку Фернандеша. К сожалению, отсутствуют точные данные об этой женщине, поэтому невозможно установить точно, была ли она любовницей короля до замужества или же вступила в брак позднее, возможно, даже после смерти Саншу. Она вышла замуж за одного из его царедворцев, принадлежавших к числу самых богатых людей королевства, Жиля-Вашкеша де Суверуша. Ему Мария-Айреш также родила трех сыновей. Ее дети от короля были переданы на воспитание донье Маринье Вьергаш из очень почтенной семьи.

Прочие шестеро бастардов монарха были детьми вышеупомянутой Риберийки. Связь с нею длилась до самой смерти Саншу и, по-видимому, не ограничивалась чисто сексуальным влечением. Оказывается, Саншу также не был чужд поэтическим излияниям и сочинил в ее честь песню «Друг из Гуарды». Король очень любил этот основанный им высокогорный городок и даже даровал ему расширенные права. Прославились устраиваемые Саншу при дворе вечера, где певцы исполняли песни, посвященные возлюбленным монарха. С 1200 года и до кончины повелителя Риберийка была любовницей короля и родила ему трех дочерей и трех сыновей. Король пожаловал красавице и ее детям поселение Вила-де-Конде с обширными землями. Саншу упомянул в своем завещании как обеих любовниц, так и всех побочных детей.

Поле смерти короля Мария-Риберийка не предалась горю, а тотчас же решила удалиться на свои земли в Вила-де-Конде. Она облачилась в белые одежды (в средние века это был цвет траура для дворян) и в сопровождении брата двинулась в путь. Поблизости от городишки Авелаш на небольшой отряд напал дворянин Гомеш-Лурансу Вьегаш. Он давно пылал страстью к этой красавице и решил похитить ее. Осуществить это намерение оказалось не так просто, ибо сопровождавший женщину брат Мартин-Пайш Рибейру вместе с другими членами небольшой свиты оказал бешеное сопротивление. Брат Марии был тяжело ранен, но Вьегашу удалось умыкнуть пожилую красавицу и увезти ее в Леон.

Мартин Рибейру обратился за помощью к сыну покойного Саншу, королю Афонсу II, который направил королю Леона требование о выдаче преступника. Невзирая на все уверения Вьегаша, что ему грозит опасность стать жертвой родственников Марии, его выслали на родину. Но он и не подозревал, какая неожиданная скрытая угроза нависла над ним. Мария очень ловко притворилась влюбленной во Вьегаша и сумела уверить его, что по возвращении в Португалию сможет добиться для него прощения монарха, как только они сочетаются браком.

Однако по возвращении преступника в Португалию Мария упала на колени перед королем, воззвала к правосудию и потребовала от Афонсу II проявить неумолимость. Король внял голосу женщины, чья семейная честь была глубоко оскорблена, и приказал казнить Вьегаша.

Что касается самой Марии, то, невзирая на преклонный возраст, она вышла замуж за некого галисийского дворянина Жуана-Фернандеша де Лима, по прозвищу «Добрый», и даже обзавелась детьми. Историков несколько озадачивает тот факт, что Мария продолжала рожать детей уже в весьма преклонном возрасте.

Овдовев, увядшая красавица Риберийка удалилась в монастырь, где и скончалась в почтенном возрасте за 90 лет.

Король-миротворец

После кончины Саншу I на престол взошел его старший сын Афонсу II (1185–1223). Он с детства отличался слабым здоровьем, а потому, хотя официально он вошел в историю под кличкой «Толстый», в народе его чаще называли «Шелудивый». Ходили слухи, что король болен проказой. По причине слабого здоровья Афонсу почти не воевал, но обрел большую сноровку во всякого рода политических интригах, направленных, с самыми благими намерениями, на укрепление централизованного управления государством. Его правление осложнялось тем, что отец завещал его сестрам, принцессам Терезе, Санше и Бранке, пожаловав им титул королев, укрепленные замки с прилежащими городами и землями, а братьям, принцам Педру и Фернанду, большие суммы денег и земли. Это была неслыханная щедрость, учитывая небольшой размер королевства, а потому новый король аннулировал завещание отца. Оскорбленные принцессы сбежали в Леон и обратились за правосудием к папе римскому Иннокентию II. Тот признал за монархом право на недвижимость, а за принцессами – право на пользование доходами с нее. Естественно, часть знати и церковников приняли сторону принцесс, что еще долго давало повод для волнений в португальском обществе.