Путешествия англичанина по России, Крыму, Кавказу и Грузии в XIX веке бесплатное чтение

Глава 1

10 апреля 1822 года, когда были сделаны все приготовления к долгому путешествию, наша подорожная[2] была должным образом зарегистрирована на почте, и смотрители, согласно обычаю, получили вознаграждение за свои хлопоты. Вскоре мы доехали до шлагбаума с часовым, что помешало нашему продвижению. Один из слуг спустился к дежурному офицеру, получил подорожную, внесенную в специальную книгу, и дал ему деньги на выпивку. Затем нам разрешили ехать, и мы оставили Москву позади.

Село Даниловское, сразу за шлагбаумом, предупреждало путешественника о том, что он выехал из древней столицы России вглубь страны. Снег сошел совсем недавно, и дорога во многих местах была очень скользкая, а в других – чрезвычайно извилистая. Через три и шесть верст с двух холмов перед нами предстали прекрасные виды с высоты птичьего полета на огромную и великолепную столицу древних царей, которые, на мой взгляд, были гораздо интереснее, чем хорошо известная и прославленная панорама с Воробьевых гор. Город раскинулся перед нами на обширной равнине и имел форму полумесяца, с Донским монастырем на западе, с изящным Кремлем и возвышавшимся Иваном Великим, множеством монастырей и церквей, увенчанных многочисленными великолепными позолоченными и расписными куполами, а на востоке – Симонов монастырь. Река Москва, текущая через весь город; бесчисленные церкви и башни; позолоченные и раскрашенные шпили и купола; огромное количество зданий, больших и малых, с белыми, желтыми, синими, зелеными и пурпурными стенами и красными, зелеными, синими и черными крышами, вперемешку с маленькими деревянными домами мрачного вида, окруженными садами и парками. Все это было окружено зеленым покровом природы, что дополняло очаровательную картину. Разнообразие объектов, разложение и отражение света, смешение солнечных лучей – все это создавало ослепительное великолепие, вызывавшее у путешественника сильное и неописуемое удивление и восхищение.

Дальше располагалось Коломенское с его старинными церквями и пирамидальными башнями, расположенное среди садов на берегу Москвы-реки. Эта село было любимой резиденцией царя Алексея Михайловича и оспаривает честь рождения Петра Великого со старым дворцом в Московском Кремле. Мы проехали по дороге, ведущей в Царицыно, и вскоре перед нами предстали павильоны этого прекрасного императорского убежища, хотя и довольно далеко от центра. Мы заметили разные дворянские усадьбы, как справа, так и слева, и проехали через несколько сел, таких как Трубецкое[3] и Молоди, прежде чем добрались до первой станции. Дорога была очень извилистой и полна глубоких выбоин. Во многих местах нам приходилось вести лошадей за уздцы пешком, в других – пересекать канавы, рискуя опрокинуться. Когда можно было ехать рысью, тряска была особо неприятной и давала полное представление о дорогах России весной. Недалеко от Подольска, почти в тридцати трех верстах от древней столицы, находилась большая квадратная колонна, на которой были указаны смежные границы Москвы и Подольска. Здесь берега Пахры были покрыты лесом и казались весьма романтичными. Мы пересекли реку на плоту, высадились напротив почтовой станции и предоставили нашу подорожную. С помощью почти безошибочного способа: передав смотрителю деньги на выпивку, мы немедленно получили лошадей.

Подольск раньше считался селом, или деревней с церковью, но во времена царствования Екатерины II был преобразован в уездный город. Павел, однако, лишил его этого статуса, но нынешний монарх, одобрив планы Екатерины, во второй раз удостоил его звания города[4]. Пахра – река значительных размеров, по крайней мере весной, делит Подольск на две части, сообщение между которыми поддерживается зимой по льду, весной – на плоту, а летом – по плавучему мосту.

Подольск – уездный город всего в тридцати трех верстах от Москвы, расположенный в густонаселенном районе, состоит главным образом из одной улицы с немногим более сотни домов, из них всего несколько каменных, и имеет довольно жалкий вид. В первую очередь привлекают внимание большое здание суда, храм Воскресения Христова и еще одна церковь, которая сейчас возводится. Число его жителей, я полагаю, завышено – 1000 душ. Город был сожжен в 1812 году, через него прошла часть армии Кутузова, когда дальновидный генерал самым искусным маневром, после отступления от Москвы, провел войска до Калужской дороги и таким образом попал в тыл французам. От успеха или неудачи этого маневра зависела судьба российских войск, а возможно, и самой России.

Я всегда уделял большое внимание религии русских и особенно их поклонению изваяниям, поэтому два небольших молитвенных дома заслуживают особого изучения. Одно из этих зданий (часовня) расположено на северо-западной стороне Пахры, там стоит распятие, окруженное маленькими статуями Девы Марии и святых. В другом молитвенном доме на юго-западном берегу той же реки можно увидеть барельефное изображение святого Николая. Образ вырезан из целикового яблоневого дерева и считается чудотворным, поэтому вызывает почтение не только у крестьян, но и у знати и духовенства[5].

Невежество многих представителей последнего класса печально известно. Я беседовал с некоторыми из них, они имели весьма смутные представления о почитании святых изображений. Другие откровенно признавались, что крестьяне почитали их вместо богов. Что можно ожидать от духовенства, занимавшего столь низкое положение в таком обществе, как русское?! Однажды я догнал монаха, который был утомлен и нездоров, по дороге в загородную резиденцию графини Орловой, недалеко от Москвы, никакие уговоры не могли заставить его сесть ко мне в карету, хотя он охотно устроился сзади нее и так доехал до соседнего монастыря. Я наблюдал множество подобных примеров, хотя нередко случалось и противоположное поведение. Притязания некоторых священников в сочетании с их крайним невежеством часто вызывали мое недоумение, а еще чаще – жалость.

Выехав из Подольска, мы вскоре миновали прекрасное поместье графа Мамонова[6] под названием «Дубровицы», которое в равной степени привлекает внимание путешественника историями его владельцев, а также красотой и великолепием резиденции. Покойный граф Мамонов был одним из фаворитов императрицы Екатерины II и, как и все остальные, сколотил состояние на расточительности своей государыни.

Коронационный портрет Екатерины II. Художник Ф.С. Рокотов, 1763

А.М. Дмитриев-Мамонов. Художник Н.И. Аргунов, 1802

Из невероятной суммы в 92 820 000 рублей, которую Екатерина щедро раздала своим любовникам в течение тридцати четырех лет, Мамонов, чье фаворитство длилось всего двадцать шесть месяцев, получил лишь небольшую долю в 880 000, хотя и это было не мало. Один Потемкин получил более 50 000 000 рублей, а пятеро братьев Орловых – более 17 000 000, разделенных между ними. Такое неоправданное расточительство государственных доходов, сопровождаемое самой бесстыдной безнравственностью со стороны императрицы, должно было вызвать возмущение народа, но оно сдерживалось неконтролируемым и жестоким деспотизмом.

Когда мы вспоминаем, каким образом Екатерина взошла на трон, убив своего мужа, мы можем только справедливо удивляться тому, как она – со всеми ее талантами, почти гениальностью, с ее знанием людей, бдительностью, проницательностью и мудростью, осмелившаяся так открыто и щедро растрачивать национальные деньги, – все же избежала общественного негодования и после тридцатичетырехлетнего правления умерла естественной смертью.

Мамонов, несмотря на все благосклонности, какими он умело пользовался, оказался неверным фаворитом. Веские доказательства любви, которые Екатерина расточала ему, не могли завоевать его сердце, хотя она какое-то время льстила себе мыслью, что обладает им. Государыня наконец обнаружила, что княжна Щербатова стала объектом обожания Мамонова, и согласилась на их брак. Но месть терзала ее сердце, и она только ждала возможности или предлога. В конце концов она нанесла удар способом, столь недостойным ее пола, столь жестоким, что этот поступок оставил на ней клеймо позора, и вряд ли время сотрет его когда-либо. Рассказывали, что Мамонов передал секреты любовных бесед с Екатериной своей даме, а та разгласила их с легкомыслием, оскорбительным для государыни, за что княжне пришлось раскаяться в своей неосмотрительности. Однажды ночью, после того как она и ее муж удалились на покой, в их покои вошли начальник полиции и шестеро приставов, переодетых женщинами, схватили княжну, раздели ее и подвергли самым унизительным телесным наказаниям, невольным зрителем коих был Мамонов, вынужденный оставаться на коленях во время экзекуции. Уходя, полицейские сказали своим жертвам, что именно так императрица наказывает за первую неосторожность и что за второй последует ссылка в Сибирь[7].

Сам Мамонов был очень капризным человеком, особенно в преклонном возрасте, и так любил показуху, что даже когда он обедал в одиночестве, на стол ставили сорок или пятьдесят блюд. После смерти его состояние перешло к сыну, нынешнему графу, очень эксцентричному человеку. Во время недавнего вторжения французов в Россию, движимый духом патриотизма, который ему в полной мере позволило продемонстрировать большое состояние, он собрал и полностью снарядил тысячу солдат за свой счет, а затем предложил свои услуги государю. Честь командовать этим подразделением была ему предоставлена.

Но поскольку были допущены некоторые нарушения, графу было предложено уйти в отставку[8]. Для молодого и пылкого ума, жаждавшего военной славы, позор был невыносимым, он удалился в Дубровицы, где до сих пор живет в полном одиночестве. Все его распоряжения передаются управляющему в письменном виде, все блюда заказываются в записках, и когда они подаются на стол, слуги удаляются. Прогулки по саду совершаются в одиночестве, а когда он идет в церковь, то проходит по крытой аллее, куда никому не разрешается входить. Совершив молитву, Мамонов возвращается в свою комнату. На самом деле граф – отшельник в великолепном дворце. По рассказам, он пишет литературное произведение.

В семнадцати верстах от Подольска находится село Молоди, принадлежащее М.Я. Кротковой. Привлекает внимание здешняя церковь, внушительная, с яркими красками и росписями и не лишенная архитектурного изящества. Двухэтажный дом владельца расположен посреди прекрасных садов. По обе стороны дороги стоят многочисленные колонны, хотя в основном и в дурном вкусе. Одиннадцать деревянных изб крестьян радуют глаз, по крайней мере своим разнообразием.

Хотя я некоторое время жил недалеко от села Молоди, но никогда не слышал, чтобы его покойный хозяин, помещик Кротков, обвинялся в особой жестокости по отношению к своим крепостным, но одна из самых ярких картин угнетения, в которой доктор Кларк[9] представлял крестьян России в своем труде[10], была показана на примере этой деревни.

Я процитирую эти строки: «Крестьянин из деревни Молоди под Москвой, которому посчастливилось наскрести немного денег, пожелал выдать дочь замуж за городского торговца, для этого девушка должна была быть свободной. Отец предложил хозяину пятнадцать тысяч рублей за ее свободу, что гораздо больше суммы, какую люди его класса обычно платили. Тиран взял выкуп, а затем сказал отцу, что и девушка, и деньги принадлежат ему, и, следовательно, она останется его крепостной. Этот факт многое говорит о положении подданных в России! Таким образом, мы видим, что подданные огромной империи лишены всего и большинство из них находится в рабстве, становится жертвами тирании и пыток, горя и нищеты, болезней и голода».

Делать вид, что подобные случаи жестокости не случаются с другими представителями привилегированной, а порой и тираничной аристократии, было бы несправедливо. Везде, где избранные имеют власть над людьми, особенно когда нет ни малейшего шанса быть призванными к ответу, время от времени будут потворствовать худшим страстям, что приведет к самым позорным поступкам. В стране, где к слуге могут обратиться с ласковым эпитетом «мой голубок» или «дорогой» из уст господина и через момент получить пощечину или быть оттасканным за волосы капризным хозяином, трудно ожидать какого-либо человеческого обращения! Однако я ни в коем случае не хотел бы уверить читателя, что согласен с доктором Кларком в его суровом выводе, который он сделал из этого случая. У меня был некоторый опыт работы в России, и я никогда не встречал подобного. Судьба десятков миллионов людей, хотя и обреченных быть рабами, далеко не так тяжела, как представляют некоторые авторы. Я не согласен с его огульным порицанием русских, но и не отрицаю хорошо известные пороки и общий недостаток моральных принципов русских дворян.

После села Молоди дорога оставалась настолько извилистой, что удваивала или утраивала реальное расстояние до следующей станции. Примерно в тринадцати верстах от Сафонова одна из повозок серьезно застряла в одной из тех непроходимых трясин, которые весной затрудняют продвижение путешественника, особенно на дороге из Москвы в Серпухов. Беспорядочные усилия кучеров и почтальонов обоих экипажей были безрезультатны, они много шумели, но повозки оставались неподвижными. Только когда я сел на козлы и призвал людей приложить усилия одновременно с лошадьми, нам удалось снова привести экипаж в движение. Из всех видов транспорта телега лучше всего адаптирована для России. Скорость, с какой путешественники и особенно курьеры передвигаются в этом простом транспортном средстве, поистине поразительна.

Почтовая повозка. Художник Х.Г. Гейслер, 1801

После утомительного путешествия мы ночью добрались до Лопасни – деревни, расположенной по обе стороны одноименной реки. Эта река очень мелкая и маленькая летом, и, хотя она находится на большой дороге из Москвы на Украину, на ней нет даже наплавного моста. При этом переход вброд чрезвычайно труден, особенно на южной стороне, и экипажи часто получают серьезные повреждения или разбиваются вдребезги при переходе. Весной реку пересекают на плоту, а зимой – по льду.

Лопасня – очень большая деревня, состоящая из длинного ряда домов по обе стороны дороги и нескольких закоулков. Они построены в основном из дерева, хотя мы заметили несколько кирпичных домов, один из которых – кабак, или таверна, в те дни почти неизменный атрибут самой маленькой деревни в империи. В Лапасне есть несколько комнат для размещения путешественников. При выезде из Москвы такие комнаты обычно очень неудобные, но к тому времени, как путешественник преодолеет несколько тысяч верст российской территории, он будет радоваться перспективе провести в них ночь: это пустяки по сравнению с жильем, какое приходится терпеть в Крыму или на Кавказе. Жители Лопасни – в основном ямщики, это самые выдающиеся мошенники, с которыми я встречался на своем пути во время путешествия по России.

Я побывал на воскресном базаре, который обычно проводится здесь, когда возвращался от пациента летом 1821 года, и остановил свой экипаж среди его суеты и неразберихи. Плохо одетые крестьяне, мужчины и женщины, продавали и покупали всевозможные продукты. Грубая ткань, шубы из овечьих шкур, шерсть, мясо разных сортов, соль, фрукты, овощи, пряники, кондитерские изделия и арбузы были в изобилии. Глиняная и деревянная посуда, готовые окна, скобяные изделия, лапти и живые животные были сбиты в кучу в величайшем беспорядке. Но что произвело довольно неприятное впечатление, так это несколько гробов, раскрашенных и некрашеных, выставленных на видном месте на телеге и быстро распроданных. Эта картина дает довольно правильное представление о российском рынке в районных городах и селах по всей России.

К Лопасне примыкает загородный дом с обширными садами и развалинами суконной мануфактуры, принадлежащий одному из членов семьи Васильчиковых[11], которая владеет многими поместьями по соседству и которая приобрела особую известность благодаря храбрости генерала Васильчикова[12] во время кампании 1812–1814 годов.

Сменив лошадей, мы перешли вброд Лопасню, к счастью, без каких-либо происшествий, и миновали имение господина К.В. Васильчикова. Ее владелец – личность исключительная, большой охотник и, будучи очень преданный ботанике, собрал в своей оранжерее небольшую, но хорошо подобранную коллекцию растений. Он чрезвычайно гостеприимен и не стесняется, как сам говорит, «оказывать английские почести бутылке».

В семи верстах от Лопасни расположена деревня Сафоново, примечательная лишь небольшим столбом на ее северной окраине, указывающим путешественнику дорогу в Семеновское, одно из самых восхитительных поместий, какие я видел в России. В двенадцати верстах от Серпухова, сразу за деревней Московка, нашему взору предстали дворянский дом, элегантная церковь и гордые башни усадьбы с прекрасным пейзажем на переднем плане. Поскольку в России много деревень с названием «Семеновское», граф Владимир Орлов[13], благородный владелец поместья, счел нужным назвать свое имение Семеновское-Отрада. Я прожил восемь месяцев в этом очаровательном месте, но увы! обнаружил, что, хотя природа создала его земным раем, человек превратил его в хаос. Я посоветовал бы любому путешественнику сделать крюк в несколько верст, чтобы увидеть это прекрасное место, а затем отправиться по приятной дороге в Серпухов. Семеновское имеет восхитительные виды, и, если бы усилия человека по его благоустройству и управлению были соразмерны щедрости природы, оно имело бы все основания на название «Рай».

У меня не будет лучшей возможности проиллюстрировать национальный характер русских, чем сделав здесь небольшое отступление. Когда я жил в Петербурге весной 1820 года, ко мне зашел молодой человек с посланием от генерала Нащокина, который просил, чтобы я зашел к нему на следующее утро. Я так и сделал, и тот предложил мне стать его врачом и проживать в Семеновском. Он сообщил, что в этом поместье есть превосходные минеральные воды, их часто посещают около двадцати или тридцати семей каждое лето. Местный врач получал от приезжих доход в три, четыре или пять тысяч рублей, помимо жалованья и доходов от практики среди соседнего дворянства. Столь желанного положения, по его словам, не найдешь более нигде. Чтобы убедить меня в этом, он предложил четыре тысячи рублей на случай, если все, что я получу от приезжих на воды, отдам ему. Но когда я согласился на это, он извинился, сказав, что не хочет «обманывать и грабить меня, беря деньги, потому что, несомненно, я получил бы больше, чем четыре тысячи рублей». Генерал передал мне список всех лиц, кто, по его словам, приезжал на воды в Семеновское прошлым летом, большинство из них, как я узнал впоследствии, были родственники и соседи, которые провели день или два на его праздниках, улучшая здоровье. Затем он показал мне небольшую книгу под названием «Чудесное исцеление, или Путешествие к водам нашего Спасителя в деревне Рай-Семеновское, принадлежащей генералу Нащокину». Эта брошюра состояла из восьмидесяти страниц, а предисловие подписал Е.И., представившийся старым офицером-валетудинаристом[14], который повсюду искал исцеляющее место и, наконец, нашел его в Семеновском. На благо своих соотечественников он рассказывал о собственном случае, рекомендовал пить минеральные воды нашего Спасителя и давал подробный отчет о прославленной деревне генерала Нащокина.

А.П. Нащокин. Литография Н. Баранова, начало XIX века

Снова и снова он расточал похвалы владельцу, привел короткое стихотворение, сочиненное неизвестным в знак благодарности, и даже самым неподходящим образом одарил героя своего предисловия знаменитыми словами Екатерины II, посвященными графу Орлову[15]: «И Россия имеет таких сынов»[16].

Но вернемся к нашему разговору. Его превосходительство сообщил, что в его деревне работала аптека, причем официальная[17], что я до сих пор считаю правильным, потому что она имела право продавать лекарства и готовить их по рецептам врачей. В качестве дополнительной убедительности он заверил меня, что не только врач, но и аптекарь в Семеновском числились на государственной службе и получали все вытекающие из этого преимущества для получения различных привилегий. Затем Нащокин предложил мне годовое жалованье, якобы назначенное государством. В то время я не был знаком с характером генерала, как и никто из моих петербургских друзей. Наконец, все условия были окончательно согласованы, и так называемый бессрочный контракт, который мог быть расторгнут с уведомлением любой из сторон за три месяца, был составлен и подписан. Затем я написал и подписал петицию: по словам его превосходительства, она была абсолютно необходима, чтобы якобы предоставить мне вакантное место на государственной службе в Семеновском. Это ходатайство, как я впоследствии узнал, никогда не подавалось, а было составлено для того, чтобы лучше обмануть меня. Читатель, знакомый с современными комедиями, где генерал – главный персонаж, не будет удивлен описанным выше поведением дворянина, увешанного крестами, лентами и почестями.

Генерал Нащокин происходил из уважаемой семьи и получил то, что в России называют благородным образованием, под которым очень часто понимают сочетание французской вежливости и манер с национальной хитростью, а также способность говорить на двух, трех или более иностранных языках, особенно на французском. Он благоговел перед своим отцом, кто, по его словам, был хорошим человеком и обладал превосходными моральными и религиозными принципами. Он рано женился, и у него было несколько детей. После смерти отца генерал стал владельцем нескольких превосходных поместий и более 4000 крестьян, что было солидным, хотя и не колоссальным состоянием в России. При надлежащем поведении он мог бы быть одним из самых независимых и счастливых дворян в своей стране и превратить Семеновское в земной рай, но из-за извращенных принципов, дурных привычек и плохо организованного ума он только умножал проблемы. Его стремление к популярности поражало воображение и граничило с ребячеством, его суеверия не знали границ, его хитрость, притворство и коварство удивляли, а нарушения законов чести, добродетели и религии были печально известны. Он страстно любил светскую жизнь. Карты, балы, концерты, театры, маскарады, званые обеды и ужины, прогулки верхом и путешествия занимали боˆльшую часть его времени, а остальное было посвящено написанию уклончивых ответов многочисленным кредиторам и инструкций агентам по поводу судебных процессов. Проведя несколько лет при дворе во время правления Павла, Нащокин заразился самыми экстравагантными идеями и хотел сам воплотить их в жизнь, несмотря на свою некомпетентность, недостаточность средств и непосильный груз долгов. Развлечения и расточительность погубили его состояние и, скорее всего, разрушили его моральный и религиозный облик.

Подобно многим представителям русской знати, проживавшим в своих поместьях, он устраивал еженедельный ужин для своих друзей и соседей, за чем следовало всевозможное веселье. Никто и никогда не проявлял большего беспокойства по поводу организации вечеринок по воскресеньям. Нащокин рассылал приглашения всем представителям дворянства в радиусе двадцати или тридцати миль от Семеновского. Воскресенье начиналось с одевания, питья чая или кофе и бесед с некоторыми соседями. Гости начинали собираться, те кто прибывал к одиннадцати часам, обычно сопровождал его превосходительство в церковь, которая находилась всего в сорока ярдах от дома. Тем не менее в хорошую погоду большая линейка (что-то вроде длинного полуоткрытого экипажа, в котором могла разместиться дюжина или более человек), с четырьмя лошадьми и парой лакеев, помимо дрожек, всегда находилась наготове и обычно использовалась для перевозки тех, кто был не в состоянии самостоятельно передвигаться. Церковная служба продолжалась примерно до двенадцати часов, и во время ее прохождения генерал поражал своей сосредоточенностью и набожностью. Сев в экипажи, компания катилась к дому, где тем временем собралось еще несколько гостей.

Угощение состояло из хлеба, масла, соленой сельди, маринованной рыбы, икры и т. д. и т. п. со стаканом сладкой водки и занимало следующие полчаса. После этого участники вечеринки разбивались на группы для разговоров, прогулок, игры в карты и других развлечений. Обед подавался в три часа и, как правило, включал в себя ряд превосходных блюд, приготовленных во французском стиле, а также некоторых национальных. Каждому гостю предлагалось несколько бокалов отличного вина, и часто разных сортов. Когда гости вставали из-за стола, по кругу раздавался кофе. После этого все были предоставлены самим себе. Кто-то играл в карты, кто-то отправлялся гулять, кто-то катался верхом, а остальные устраивали сиесту, летом нередко вся компания падала в объятия Морфея. Между шестью и семью часами снова проводился общий сбор, и пили чай в доме или саду. Кто оставался, переходил в театр или бальный зал, там их угощали лимонадом, грогом и негусом[18]. Около одиннадцати или двенадцати часов день завершался хорошим ужином, а под утро гости либо возвращались домой, либо удалялись в свои комнаты для отдыха. При отъезде гостей сердечно благодарили за компанию и благословляли.

Такова довольно общая картина того, как дворяне Российской империи проводят воскресный день. Те, кто богат, становятся хозяевами, а кто беден – гостями. Немногие из них пьянеют от вина или крепких напитков, но все – от веселья и безрассудства. Они бездумно и экстравагантно тратят свои деньги и залезают в долги. Несмотря на это, они продолжают так жить из года в год, пока им помогает фортуна, и когда они умирают, их дела, как правило, находятся в плачевном состоянии. Страсть к развлечениям у русской знати настолько сильна, что, если бы можно было найти средства для приема гостей каждый день, они так бы и делали. Кстати, некоторые из самых богатых людей держат открытый стол в течение всего года.

Примерно в 1810 году были открыты минеральные воды Семеновского месторождения, профессор Рейсс[19] из Московского университета был нанят для их анализа в 1812 или 1813 году. Генерал Нащокин впоследствии нанял профессора, чтобы тот проводил с ним каникулы и выполнял обязанности врача, что он и делал в течение двух летних месяцев. Был опубликован анализ воды, а также подробный отчет о заболеваниях, при каких она будет целебной. Объявления постоянно появлялись в газетах, одним словом, было приложено немало усилий, чтобы привлечь к ним внимание. В определенной степени план удался. Несколько больных приехали в Семеновское, и генерал был в восторге от своего успеха, желая сделать воды источником дохода. Теперь был нанят постоянный врач и построено несколько домов для размещения больных и всех, кто приходил просто ради удовольствия. Каждый сезон врача меняли из-за постоянных ссор с хозяином. В то же время число приезжих ежегодно уменьшалось, и, к несчастью для генерала, он объяснил это отсутствием надлежащих помещений. Прекрасный лес был немедленно вырублен, и было построено не менее пятнадцати домов, каждый из которых мог вместить семью. Внезапно возникла новая улица с театром, больницей, аптекой и гостиницей. Ряд крестьянских изб были основательно отремонтированы и приспособлены для проживания более бедных слоев населения. Были куплены экипажи всех видов и верховые лошади, устроены залы для развлечения гостей. В деревне был назначен начальник полиции, помимо других своих обязанностей он заботился и о пожарной машине. Семеновское приобрело вид города и было украшено прекрасным бульваром и китайским храмом. Две улицы заканчивались заграждениями с парой колонн, подобных тем, какие мы видим во всех главных городах России.

Но все эти новшества были сделаны напрасно. Дело в том, что генерал разрушил собственный план своим язвительным языком, капризным поведением и подлыми действиями. Те, кого угощали роскошными обедами и ужинами, не успевали перейти в другую комнату, как его превосходительство с наслаждением сплетничал о них с другими. Посетители вскоре поняли, что все они были объектом острого языка генерала, как метко выразился один из них. Друзей и родственников постигла та же участь.

Продолжим свое путешествие. Перед нами открылся приятный вид на усадьбу семьи Гурьевых[20]: элегантная приходская церковь, дворянский особняк и деревня, возвышавшиеся среди пышных деревьев, зеленых полей и пасущихся стад. Дорога в десять верст по лесам, чередующимся с холмистой местностью, с красивыми и разнообразными пейзажами, привела нас в Серпухов.

Серпухов – главный город одноименного округа Московской области, расположенный всего в 93 верстах от древней столицы. Его расположение возвышенно и романтично, откуда открывается прекрасный вид на Оку. Он находится главным образом на склоне холма или, скорее, на нескольких холмах, с глубокими впадинами между ними, придающими ему необычный вид. Нара, небольшая река, протекает через город и в четырех верстах от него впадает в Оку. По многочисленным шпилям церквей, которые мы увидели при приближении к Серпухову, мы ожидали гораздо более густонаселенный город, чем нашли его в действительности. Тем не менее это один из самых красивых маленьких городов Российской империи. По словам доктора Кларка, «он напоминает Ньюмаркет[21] по расположению, внешнему виду и окружающим пейзажам». Город разделен на три части рекой Нара и речушкой Серпейка. В «Географическом словаре России» сказано, что он содержит пятьдесят восемь улиц и перекрестков, но хотя я прожил там несколько месяцев, не насчитал больше дюжины достойных этого названия. Большинство домов построены из дерева, другие – из камня. Церкви, около восемнадцати, и пара монастырей из-за их удачного расположения, ярких красок и золотых куполов придают этому городу особую красоту. Внимание незнакомца привлекает центральная площадь, достаточно большая, окруженная магазинами, где можно найти всевозможные товары. В рыночные дни она заполнена толпами людей, лошадей и крупного рогатого скота, а также телегами, нагруженными продуктами, особенно зерном, лесом и дровами. Большое здание, похожее на особняк, в котором находятся суд и государственные учреждения округа, вполне заслуживает посещения любознательного путешественника, стремящегося получить представление о том, в каком режиме осуществляется гражданское управление в городах России.

Древняя крепость[22], расположенная на отдельном холме и окруженная высокими стенами из песчаника, хотя и приходит в упадок, имеет достаточно почтенный вид и добавляет разнообразия городу. Она построена в 1556 году[23] для защиты от набегов татар, затем, в 1598-м, была серьезно укреплена, когда все силы России были собраны в Серпухове под командованием Бориса Годунова, чтобы противостоять полчищам татар из Крыма.

Древний Серпухов.

Художник А. Васнецов, 1920

Серпухов – оживленный и трудолюбивый город, и для того, чтобы показать, какие производства процветают в окрестностях Москвы, достаточно сказать, что там работают семь мануфактур по производству парусины, восемь кожевенных заводов, девять пивоваренных, две суконные мануфактуры, две ситцевые и ситцево-набивные и одна сальная. Серпуховские купцы ведут обширную торговлю хлебом с соседними уездами и Орловской губернией по Оке. Зимой они перевозят его в Москву по санным дорогам, такая перевозка стоит довольно дешево. Они также торгуют рогатым скотом, который покупают на Украине и везут в Москву и Петербург, а также рыбой, медом, воском, салом, кожей, пенькой, грубым льном и лесом.

Население Серпухова, как говорят, составляет от 5000 до 6000 человек, но оно всегда значительно больше за счет расформированных там войск. Летом сообщение через Нару проходит по деревянному мосту.

Весной, перед тем как лед растает, на него кладут телеги с камнями, чтобы его не унесло разливом, который полностью его затопляет. Затем устанавливается плот, и очень забавно видеть, как мужчины, женщины и лошади по колено в грязи перебираются на другой берег. В Британии мы имеем слабое представление о трудностях путешествия по России: много опасных бродов и сложных мостов.

Прогуливаясь по улицам Серпухова, я видел изображения Христа, Девы Марии и святых русско-греческой церкви, многие из них в рамах, над воротами большинства домов, что, насколько я знаю, не распространено во многих городах России.

В этом городе существует еще один любопытный обычай. Женщины не ходят в церковь ни в будние дни, ни даже по воскресеньям, за исключением больших праздников, до тех пор, пока не выйдут замуж. Я поинтересовался у одного купца, почему его две дочери всегда остаются дома, в то время как жена и невестка почти ежедневно посещают божественную службу. Все ответы были истинно русскими: «Я не знаю, таков обычай, поступать иначе считается неправильным».

Позавтракав в Серпухове 11-го числа в хорошей гостинице, мы продолжили наше путешествие. Вскоре после прохождения заставы мы заметили каменную колонну, подобие которой мы впоследствии увидели на южном берегу Оки. Эта река образует границу между Московской и Тульской областями и является одной из крупнейших рек Европейской России. Весной эта огромная река подходит почти к городской черте, летом она намного меньше, но никогда не теряет своего величественного вида. С ее берегов открываются прекрасные виды, а на южной стороне находится одна из лучших суконных мануфактур России. Зимой Оку пересекают по льду, а весной, во время таяния льда, всякое сообщение для экипажей прекращается на несколько дней. Для перевозки почты образуется плавучая дорога из бочек и деревянных досок, и люди на руках несут сумки. Как только лед растает, используются плоты до середины мая, а потом переходят через отличный плавучий мост.

Переправившись через реку на плоту, нашим лошадям было настолько трудно тащить повозки по вязкому песку, что нам пришлось идти пешком. Потом мы проехали несколько верст вдоль берегов Оки, любуясь обширными богатыми лугами, орошаемыми весенним половодьем и дающими большие урожаи без особого труда земледельцев. После этого мы повернули на юг и продолжили наш путь к Заводи, следующей почтовой станции. Дорога проходила по приятной и холмистой местности, хотя и в значительной степени лишенной леса с глинистой почвой. В 13 верстах от Заводи мы столкнулись с несчастным случаем, нередким в путешествиях по России: одна из наших лошадей упала и испустила дух. Затем нам рассказали, что ямщик прибыл в Заводь из Серпухова с тяжелой повозкой всего за два часа до нас, и поскольку на этой станции не было других лошадей, смотритель приказал ему поехать с нами. День был очень знойный, и, хотя лошади явно устали, мы не ожидали такого печального исхода. Поторговавшись с несколькими жителями, которые требовали непомерную цену, нам наконец удалось получить четырех лошадей из соседней деревни за десятирублевую банкноту, что при таких обстоятельствах считалось умеренной суммой.

Заводь – большая деревня, с крытыми соломой домами, расположенная в лощине, с новым и элегантным почтовым домиком. Как только мы переправились через Оку, дорога стала прекрасной, без всяких препятствий для продвижения. Поездка в Волоть была быстрой и восхитительной, в деревне была прекрасная почтовая станция. Местность казалась плодородной, усеянной поселками, но слишком безлесой. Мы прибыли в Волоть вечером и планировали только сменить там лошадей и поужинать уже в Туле, пусть и поздно вечером. Но смотритель, прибегнув к одной из уловок, свойственных его собратьям, не дал нам лошадей, так как у него были комнаты и он очень хотел, чтобы мы провели ночь под его кровом. Ни уговоры, ни угрозы не возымели никакого действия, хотя я был совершенно уверен, что на станции почтовые лошади были. Наконец, он запросил 15 рублей и сказал, что немедленно наймет для нас крестьянских лошадей. Смотритель зарегистрировал нашу подорожную, количество взятых нами лошадей и плату за них в размере шести рублей. Я заплатил шесть рублей и добавил: «Я перешлю девять рублей из Тулы». Добравшись до этого города, я написал ему записку на русском языке вместо денег, напомнил о его мошенничестве, пригрозил пожаловаться на него губернатору и сообщил, что если у него есть какие-либо претензии к нам, то он найдет нас в гостинице «Санкт-Петербург» в Туле. Больше мы о нем ничего не слышали.

На последней станции, пройдя примерно половину расстояния, мы впервые использовали тяговую цепь для спуска с крутого холма. На нас опустилась темнота, но в 11 часов вечера мы с комфортом разместились в вышеупомянутой гостинице.

Мы провели два дня в Туле, и очень активно. Это один из самых интересных городов в провинциальной России и заслуживает особого описания. Это главный областной город, расположенный по обе стороны реки Упа на расстоянии 900 верст от Петербурга и 185 – от Москвы. Предполагается, что это очень древний город, построенный первыми жителями соседних регионов, но дата его основания не может быть установлена с точностью. Одно из самых ранних упоминаний о нем есть в «Истории Российского государства» Штриттера[24], где он писал, что Святослав Ольгович прошел через него в 1147 году. Древняя Тула, однако, занимала не совсем то положение, что нынешний город, а располагалась на правом берегу Упы, в устье Тулицы, но от нее сейчас не видно никаких следов. Современная Тула была основана в 1509 году и окружена рвом и валом. Большое значение этого города, расположенного на дороге, по которой татары и поляки вторгались в Россию, побудило великого князя Василия Иоанновича построить кремль, строительство которого было начато в 1514 году и завершено через семь лет. Эта крепость существует до сих пор и образует продолговатый квадрат огромных размеров с башнями по углам и воротами в центре. Внутри стоит Успенский собор, деревянный дом и несколько соляных складов.

Тула часто была театром военных действий, когда в Россию вторглись враги, ее жители вели себя решительно и мужественно. Несмотря на это, в 1605 году они с одобрением встретили изменника Лжедмитрия и сражались на его стороне, а в 1608-м присоединились к восстанию другого самозванца, который называл себя «царевичем Петром, сыном царя Федора Ивановича»[25]. Они дали ему убежище и не только защищали его, но и совершали успешные вылазки. В 1613 году, когда поляки вторглись в Россию, Тула была разрушена и сожжена. При мудром правлении царя Михаила Федоровича город восстановил свое былое процветание и, несмотря на несколько крупных пожаров, особенно в 1779 и 1781 годах, до настоящего времени остается одним из самых густонаселенных и процветающих городов Российской империи.

Вид города Тулы от оружейного завода. Гравюра Х. Пастухова (1801) по рисунку П. Болотова (1792)

Нынешняя Тула занимает оба берега Упы и состоит из трех больших частей. Первая, на левом берегу реки, вокруг кремля, называется Посадская сторона; вторая, на ее правом берегу – Зарецкая сторона, а третья, на том же берегу, напротив крепости, – Чулкова слобода. Все они составляют четыре квартала, один из которых называется «Оружейная сторона» из-за его близости к оружейной фабрике.

Два пригорода, заселенные почтовыми ямщиками, находятся недалеко от города. Связь между всеми частями Тулы поддерживается через реку Упа несколькими деревянными и каменными мостами, ни один из них не отличается чем-либо особенным. Число домов в Туле может быть исчислено в 5000, а число жителей – в 30 000–35 000, исключительно из-за войск, всегда размещенных в городе. Там есть мужской и женский монастыри, 26 церквей, все построенные из камня. Здания, которые в первую очередь привлекают внимание приезжего, – это Оружейная мануфактура, гимназия, Александровское дворянское училище, открытое в 1801 году для обучения молодежи, больница для подкидышей, которая является аналогом Московской, исправительный дом, острог, или тюрьма, арсенал, базары, насчитывающие 7000 или 8000 человек, особенно интересны скобяные и мясные лавки. Некоторые посетители найдут развлечение в осмотре шелковых и шляпных фабрик, а также кожевенных заводов. Говорят, что в Туле насчитывается 106 улиц, лишь немногие из них можно назвать красивыми. В этом городе перемежаются деревянные и каменные дома, но улицы Киевская и Большая Миллионная с обеих сторон застроены каменными домами, многие из которых величественные и построены с хорошим вкусом.

Оружейная мануфактура долгое время была объектом, привлекавшим наибольшее внимание путешественников в Туле, и мы решили детально изучить ее. Краткий очерк ее происхождения и развития может предшествовать моим замечаниям относительно нынешнего состояния завода. Примерно в конце XVI века богатые железные рудники в окрестностях Тулы, по-видимому, привели к тому, что в одном из ее пригородов под названием «Кузнецкая слобода», или «Кузница», собралось около 30 кузнецов. Они пользовались особыми привилегиями и занимались изготовлением огнестрельного и стрелкового оружия. Их число постепенно увеличилось за 1686–1707 годы, и хотя это заведение находилось под защитой и покровительством царя Федора Алексеевича, все же можно с полным основанием сказать, что оно было основано Петром Великим. В 1712, 1713 и 1723 годах по императорскому приказу было сделано много усовершенствований, а в 1728-м завод был полностью обновлен. В 1737–1742 годах были внесены различные дополнения и изменения. Мануфактура была усовершенствована в 1785-м по приказу Екатерины II, находилась под покровительством императора Павла I и с начала царствования Александра I до настоящего момента пользуется величайшим вниманием.

Представление о постепенном прогрессе этой мануфактуры можно составить по количеству рабочих, занятых на ней в разное время. Как уже упоминалось, в конце XVI века их было 30, в 1704 году – 664, в 1724-м – 2056, в 1737 году – 1688, в 1762-м – 4443, во времена царствования Екатерины II – 5159 и в настоящее время – 7000. Однако только половина из этого числа фактически занята, поскольку в мирное время большого спроса на оружие нет. Работники фабрики по-прежнему пользуются особыми правами и привилегиями, они образуют особое сообщество, и судьи избираются из их числа. Те, кто не имеет работы на фабрике, получают паспорта, едут в другие города и ищут работу разного рода. За эту свободу они платят оброк, или дань, в казну мануфактуры. Рабочие делятся на пять профессий: изготовители стволов, замков, инвентаря, одежды, фурнитуры и производители стрелкового оружия. Изготовители стволов, замков и стрелкового оружия образуют 20 артелей; а заготовители и мебельщики – 10. Помимо оружия, рабочие изготавливают математические и физические инструменты.

До 1782 года оружие производилось в зависимости от необходимости, так что рабочие иногда оставались без работы и еды, а в другое время были вынуждены трудиться день и ночь. Впоследствии стали ежегодно производить огнестрельное и стрелковое оружие в 15 000 единиц. В 1797 году было изготовлено 24 438 единиц огнестрельного оружия, в 1798-м – 45 438, в 1799 году – 43 388. В настоящее время оружейная мануфактура легко производит 50 000 единиц оружия в год, а в случае необходимости – даже 100 000, но, конечно, они уже не могут быть такого же хорошего качества.

В развитие оружейной мануфактуры внес большой вклад мой соотечественник мистер Джонс из Бирмингема[26]. Этот джентльмен реорганизовал весь цех по изготовлению оружия и научил русского мастера в совершенстве владеть своим делом. Он также внес усовершенствования в формование большинства деталей с помощью штампов – огромная экономия труда по сравнению со старым методом формования их молотком.

Все железо, используемое в Туле, привозится из Сибири. Доктор Макмайкл[27] писал неправильно: «Изделия, среди которых главными являются стволы, штыки, сабли и мушкеты, изготавливаются из железной руды, найденной по соседству». Достопочтенный мистер Стрэнджвейс заявляет правильно: «На Императорском заводе в Туле используется исключительно сибирское железо». Посмотрите очень интересную статью этого джентльмена о величайших препятствиях, с которыми долгое время сталкивалась фабрика, из-за незнания, как закалять качественную сталь. Но в этом отношении, говорят, самые большие улучшения в последнее время были сделаны Джонсом. Но скорее всего он не станет сразу раскрывать свои планы и давать какие-либо преждевременные обещания. Как правительство, так и отдельные дворяне отличаются в России своими экстравагантными и соблазнительными обещаниями, а также либеральными и расточительными поступками, когда они преследуют какую-то цель или выгоду, реальную или воображаемую. В тот момент, когда они не зависят от услуг человека, то относятся к нему с пренебрежением, а если они видят, что его чувства задеты, иногда добавляют презрение. Кроме того, они иногда действуют довольно подло и несправедливо, что плохо согласуется с их положением в обществе, этого устыдился бы самый простой механик или торговец в Британии. Но стыд мало известен в России, как будто холодный климат оказал на них физическое воздействие, «розовый румянец» совести редко проявляется.

Конечно, не надо сравнивать огнестрельное оружие из Тулы с изделиями из Шеффилда или Бирмингема, превосходство последних было бы очевидным. Справедливости ради, однако, следует признать, что очень красивое и высококачественное огнестрельное оружие, а также разнообразные изделия из столовых приборов и скобяных изделий в настоящее время изготавливаются как на оружейной фабрике, так и в городе. Возможно, будущий путешественник сможет рассказать о процветании оружейной мануфактуры под присмотром мистера Джонса. России повезло с ее чугунолитейными и оружейными заводами, так как там работали Чарльз Гаскойн[28], Чарльз Берд[29], Матвей Кларк[30], Джон Джонс и другие. Она воспользовалась их талантом и предприимчивостью.

Глава 2

Желая организовать добычу угля, найденного вокруг Тулы, в 1817 году император через своего посла в Лондоне пригласил мистера Лонгмайра из Камберленда приехать в Россию и назначил ему солидное жалованье. Тот прибыл в Тулу с несколькими рабочими из Англии, которые прорыли несколько шахт в разных районах и сделали свои отчеты правительству. Они нашли уголь в достаточном количестве, чтобы начать разработки, и после почти четырехлетнего проживания покинули Тулу в 1821 году. Уголь этого района по большей части содержит большое количество колчедана, а каменный уголь смешан с большим количеством мягкого угля и окалины. Главной целью российского правительства было использование угля в печах на оружейной фабрике, а затем ввести его вместо дров для общего пользования в домах жителей города, так как дрова были дефицитными и дорогими, поэтому в некоторых районах печи отапливались высушенным дерном, навозом и соломой. Тульский уголь был низкого качества, но подходил для производственных целей. Но были затронуты интересы многих лесовладельцев, поставлявших дрова для оружейного производства, они лишились бы всех льгот, которые привыкли получать. Поэтому не нужно удивляться, что тульский уголь был признан совершенно непригодным для оружейной фабрики и в конце концов от плана использовать его вместо дров отказались. Этот случай может служить примером того, как в России совершаются все дела: личные интересы всегда превалируют, а монарх и правительство постоянно обманываются.

Арсенал, иногда называемый Оружейной палатой[31], расположен в Зарецкой стороне и включает в себя прекрасное большое центральное здание и ряд обширных помещений по бокам, которые окружают огромный двор. Это одно из самых замечательных сооружений в Туле, способное вместить до 100 000 единиц огнестрельного и стрелкового оружия. Оружие всех видов со вкусом выставлено в залах в определенном порядке. Потребуется достаточно много времени, чтобы хотя бы мельком взглянуть на экспозицию. На первом этаже сохранились различные фузеи[32], которые, как говорят, были сделаны во время визитов государей и членов императорской семьи на оружейную фабрику и были подарены им перед отъездом, чтобы показать им качество изготовления. Они так красиво выполнены, что можно усомниться в правдивости приведенного выше рассказа.

Вскоре после нашего прибытия в Тулу мы послали наши рекомендательные письма и открытки губернатору графу Васильеву с посыльным, которому было приказано передать наше почтение и спросить, в какое время ему будет удобно принять нас. Слуга вернулся с письмом для каждого из нас и устным сообщением, что губернатор, будучи нездоровым, очень сожалеет, что не сможет иметь удовольствие видеть нас в тот день. Граф Г., кому мы тоже послали наши письма, очень скоро пригласил нашу компанию на ужин. Пробыв там час, он предложил отвезти нас посмотреть парад некоторых полков. По пути туда на одной из главных улиц к нам быстро приближался экипаж. Граф Г. спросил, есть ли у нас какие-нибудь письма для губернатора. Мы были удивлены, так как послали ему несколько штук. Прежде чем мы успели сказать хоть слово, граф произнес: «Это губернатор», – и сделал знак, что хочет поговорить с ним. Карета, соответственно, остановилась, и нас представили ему. Можно было ожидать, что это будет довольно неловкое свидание, но граф Васильев вел себя абсолютно спокойно. Когда обычные приветствия закончились, он вежливо сказал: «Джентльмены, я имел честь получить ваши письма. Несмотря на недомогание, я все-таки решил навестить вас». Потом мы узнали, что граф поехал навестить другого путешественника, остановившегося в той же гостинице.

В тот же день мы обедали с губернатором, который был очень приветлив, услужлив и общителен. Он пригласил нас также и на ужин, и после нескольких попыток уклониться приглашение было принято. В половине десятого мы прибыли на ужин, но, к нашему крайнему изумлению, слуга сказал нам, «что его хозяин лег спать». На следующий день его превосходительство навестил нас, принес неловкие извинения и продолжил свою любезность.

13 апреля, вечером, мы выехали из Тулы, и недалеко от заставы перед нами открылся прекрасный вид на город. На холме возвышалась церковь посреди общественного кладбища, которая и ранее привлекала наше внимание. Она имеет округлую форму, украшена колоннами, увенчана куполом и представляет собой исключительный образец церковной архитектуры. Как хорошо сказал доктор Кларк, воссоздавший ее с видом на Тулу, она больше похожа на дворец аристократа, чем на место поклонения.

Вскоре после отъезда из Тулы мы были поражены чернотой почвы и пустынностью пейзажа. Когда мы продвинулись примерно на 12 верст, местность стала лесистой, а возле первой станции наш интерес вызвал красивый особняк княгини Волконской. К югу от Тулы мало древесины на строительство крестьянских домов, поэтому она намного дороже. Некоторые дома построены необычным способом – с большими балками или настоящими стволами деревьев, скрепленными вместе по углам. Избы крестьян, расположенные вдоль обеих сторон дороги, беднее по своему внешнему виду и проще по архитектуре, чем дома между столицами. Действительно, они постепенно становятся все беднее по мере того, как мы продвигаемся на юг, пока не попадаем в районы, где много камня. Картинка в начале этой главы иллюстрирует внешний вид лучших домов русских крестьян с их фронтонами, выходящими на дорогу, и с многочисленными колодцами, отмеченными почти в каждой деревне.

Ясную Поляну называют селом, или маленькой деревней с церковью, и путешественника не вводит в заблуждение ее непритязательное название. От этой станции до Солового пейзаж тот же, почва еще чернее, а кукурузные поля такие обширные, что кажутся бескрайними. Таков облик был до Мценска, с небольшими изменениями. Мы миновали несколько усадеб и дворянских поместий, и недалеко от Сергиевского перед нами предстал прекрасный дом князя Гагарина[33].

Иностранец, утверждающий, что русские – варвары и страна находится в диком состоянии, был бы удивлен видом таких благородных особняков, великолепных поместий, какие время от времени появляются перед нашим взором. Они свидетельствуют об определенной степени цивилизованности и стремлении к совершенству. Это скорее предвестники будущего, чем образцы нынешней утонченности. Нельзя отрицать, что некоторые из дворян, кто провел какое-то время при дворе или много жил в столицах, переняли все тонкости изысканной жизни в своих дворцах, садах, экипажах, в своем внешнем виде и манерах, поощряли литературу и искусство. Правда, следует признать, что любовь к развлечениям, а не стремление к знаниям, привела к тому; они строят роскошные дворцы, закладывают великолепные сады, собирают ценные коллекции картин, минералов и других произведений природы, но стоит лишь поговорить с владельцем, понимаешь, насколько его речь, тон, вопросы и ответы, общее поведение не согласуются с тем величественным положением, которое он занимает.

Находясь на расстоянии шестнадцати верст от Мценска, мы въехали в Орловскую губернию, о чем свидетельствовала массивная квадратная колонна. Мценск является главным городом одного из округов этой губернии и лежит по обеим берегам рек Зуша и Мцена, от последней он и получил свое название. Город расположен на равнине, но со всех сторон окружен холмами, его окрестности богаты лугами и кукурузными полями, но не лесом. Как и большинство городов России, на расстоянии он выглядит гораздо приятнее, чем в реальности. Такое впечатление создается главным образом из-за большого количества церквей и монастырей, которые встречаются повсюду, ярко раскрашенные, с золотыми куполами. Мценск разделен на три части: крепость, кремль и Земляной город. Дома в основном построены из дерева, и их количество составляет 800 или 900. Численность населения – около 5000 душ, и для них имеется двенадцать церквей, не считая монастыря, где ежедневно совершается божественная служба. Как и все здания судов, возникшие в отдаленных городах России в царствование Екатерины II, в Мценске оно очень напоминает дворец. Основная торговля этого города состоит из зерна и конопли, которые доставляются по реке Зуша, потом по Оке и дальше по всей империи.

Покинув Мценск, мы быстро продвигались по прекрасной, плодородной местности и во второй половине дня приехали в Орел. Мы зашли в очень грязную гостиницу, хотя говорили, что она лучшая в городе, и если бы не наш собственный повар, нам пришлось бы плохо.

Вид города Орла. Художник Г. Цапф, 1830-е годы

Орел – главный город одноименной губернии, расположен на берегу рек Оки и Орлика, сливавшихся в городе, на расстоянии 367 верст от Москвы. Считается, что свое название он получил от орла, будто эта птица указала, где должен быть построен город. Это напомнило нам об орле, который, как говорили, парил над головой князя Кутузова перед памятной Бородинской битвой и предвещал победу. Но я полагаю, что орла изображали только в книгах, и если он действительно прилетал, это скорее предвещало поражение, ибо хотя русские мужественно оборонялись, но впоследствии были вынуждены отступить[34]. Название «Орел», очевидно, происходит от Орлика.

Дата возникновения Орла неизвестна. Он был почти полностью разрушен литовцами в начале XVII века и часто подвергался разграблению как поляками, так и крымскими татарами. Город простирается вдоль берегов Оки и Орлика, главным образом на обширной равнине, среди пологих холмов, почти лишенных деревьев, поэтому они имеют унылый вид. Орел разделен на три части: Московская, Кромская и Заорлицкая[35]. Улица, где стоят дворец губернатора, дом вице-губернатора, почтовое отделение, резиденция главнокомандующего и острог, занимает господствующее положение и является главным украшением города. На сегодняшний день боˆльшая часть домов построена из дерева, но в то же время имеется значительное количество каменных зданий, и их число с каждым днем увеличивается. Нехватка дерева в этой части Российской империи способствует улучшению архитектуры, поскольку вынуждает жителей использовать камень. Немногие улицы в Орле заслуживают внимания. В городе есть 18 церквей и два женских монастыря, школа и муниципальные учреждения, но они заслуживают лишь одного взгляда путешественника. В 1805 году число жителей было примерно 770 человек, а в 1813-м господин Всеволожский[36] записал 15 000, и на тот момент он, вероятно, был точен.

Искусство изготовления книг, а также существование недобросовестных книготорговцев и издателей не является чем-то неизвестным в Москве и Питере. Примеры этого можно легко привести, но я ограничусь одним случаем, поскольку он очень примечателен.

В 1813 году в Москве был издан «Русский биографический словарь» господина Всеволожского, статского советника, кавалера ордена Святого Георгия, который в течение многих лет имел большую типографию в этом городе и является нынешним губернатором Твери. Этот словарь считается главным образом сокращением большого и полезнейшего труда, появившегося в Москве между 1801–1809 годами в семи томах, под названием «Географический словарь Российского государства». Два тома Всеволожского были весьма полезными для путешественников и иностранцев, хотя было много ошибок и некоторых важных упущений, но все же я склонен смягчить недостатки этого издания и отдать его составителю значительную заслугу за труды. Основная часть тиража этой работы продавалась в России, остальные экземпляры были отправлены на продажу в Германию. Четыре года назад экземпляр словаря г-на Всеволожского нельзя было купить, кроме как за непомерную цену, ни в одной из столиц империи, но еще через год он был выставлен во всех книготорговых магазинах по первоначальной цене в 16 рублей. Когда я выразил свое удивление этим обстоятельством продавцу книг, он ответил: «Большинство экземпляров, которые были отправлены в Германию, но не были проданы, возвращены в Москву, и теперь они находятся в нашем распоряжении». Прошлой весной в газетах было объявлено о новом издании этого словаря, но я прочитал объявление со смешанным чувством удивления и подозрения в мошенничестве. Дело в том, что никакого второго издания напечатано не было.

Почва вокруг Орла черная и дает самые обильные урожаи. Этот город можно считать центром торговли между Россией, Малороссией и Крымом, а также основным хранилищем кукурузы, как своей собственной, так и соседних областей. Главными предметами торговли являются зерно, конопля, сало, масло, щетина, кожа, мед, воск, сукно, рогатый скот и т. д., торгуют вином, привезенным из Малороссии, Крыма и с Дона.

Боˆльшая часть товаров перевозится по Оке в Петербург, многочисленные мануфактуры, подобные тем, что мы перечислили в Серпухове, также существуют в Орле и его окрестностях. Жители этой губернии в целом трудолюбивы и богаты.

Пообедав в девять часов вечера, мы выехали из Орла и были в пути всю ночь и следующий день. В 5 часов вечера 15-го дня мы прибыли в Севск. От Орла до этого города простираются обширные черноземы и встречается много деревень. Немногие из тех мест, что мы видели, заслуживают внимания. Кромы – уездный город Орловской губернии, построенный при слиянии рек Недны и Кромы. Его население составляет около 5000 человек. Он был основан в 1594 году для защиты приграничных провинций. Дмитровск – тоже районный город той же губернии и стоит на реке Общерица. Это всего лишь маленькое селение, и его украшают лишь три церкви. Это был один из первых городов, поднявших знамя восстания в пользу Лжедмитрия. Это было много лет спустя, когда Петр Великий подарил его господарю Молдавии, Орловской губернии. Он занимает левый берег реки Сев, от которой и получил свое название. Его население было заявлено в 4500 человек. Даже с десятью церквями он имеет жалкий вид. В древние времена он был окружен деревянной стеной с башнями по бокам и рвом, как и большинство пограничных городов вблизи Польши.

Некоторые из нашей компании были удивлены, что кузнец, за кем мы послали, не взялся за пустяковый ремонт одного из экипажей, поскольку было уже шесть часов вечера в субботу, а в это время начинается русское воскресенье. Действительно, субботний вечер часто считается одинаково священным с воскресеньем, если не больше. Привязав детали веревками, мы отправились из Севска поздно вечером и ехали всю ночь. Утром 16-го, в версте за Толстодубовым и в 195 верстах от Орла, мы заметили деревянный столб с надписью и императорский гербом, указывающий на начало Украины, или Малороссии, и Черниговской губернии. Иностранцы часто жалуются на отсутствие жилья даже по дороге из Петербурга в Москву, где расположены, безусловно, лучшие деревни в России. Но на дороге, по которой мы ехали, можно было потерять всякое терпение. Большинство деревень имеют убогий внешний вид и покрыты соломой, где вы не найдете печи с дымоходом, поэтому избы полностью заполнены дымом по утрам, дверь и дыра в стене, если она открыта, – единственное средство спасения. Потолок и верхняя часть стен покрыты сажей. Нечистоплотность русских крестьян особенно заметна на границе с Украиной, так как бросается в глаза разница между их привычками и манерами и обычаями малороссов. Первая станция, в которую мы приехали на Украине, – это Эсман, и, хотя она находится всего в 19 верстах от отмеченного выше столба, казалось, что мы перенеслись в другую страну. Дома, в отличие от русских, с фронтонами выходят окнами на дорогу, а их фасад побелен. Даже небольшие дома разделены на кухню, комнату и спальню. Комнаты обставлены столами, стульями и кроватями из некрашеного елового дерева, а на кроватях мы заметили белые покрывала. На почте мы увидели смотрителя и его жену, чистых и опрятных. Они были очень удивлены, когда мы подробно осмотрели их дом. Одним словом, и снаружи, и внутри царила приятная атмосфера порядка и чистоты. Хотя я склонен думать, что холодный климат России вынуждает боˆльшую часть крестьян проживать всей семьей в одной комнате, что создает трудности в поддержании чистоты, все же кажется очевидным, что у них, должно быть, наследственное отсутствие стремления к порядку, чтобы объяснить столь разительное отличие между русскими и малороссами, когда их разделяют всего несколько миль и климат не оказывает никакого влияния. Но чистота – один из плодов цивилизации, а цивилизация следует за свободой, поэтому, по моему мнению, чистоплотность малороссов можно объяснить только тем, что они не крепостные и лелеют независимость духа.

Чуть более чем за пару часов мы были доставлены в Глухов, удивительно приятный и оживленный маленький городок, расположенный на холмистой местности, на берегу небольшого озера. Прямые улицы, главная из них не длинная, но имеет арочные ворота в начале и конце, как бы указывая выход в Москву и Киев. Дома выходят фасадами на улицу и почти все побелены. В городе расположены семь или восемь церквей и два женских монастыря. Раньше это был большой город, но был почти весь уничтожен пожаром в 1782 году, и до сих пор одна из церквей и несколько домов стоят в руинах, что свидетельствует о том, что его бывшее процветание не вернулось. Считается, что это очень древнее поселение. После измены Мазепы и разорения Батурина[37] он стал резиденцией гетмана Украины. Некоторое время он был резиденцией генерал-губернатора Малороссии, но сейчас это всего лишь уездный город.

От Глухова до Тулиголовы дорога ровная, а местность покрыта лесом. Мы проезжали мимо толп крестьян, разбивших лагерь на обочине дороги и весело вкушавших свою общую трапезу, в то время как их распряженные волы и лошади паслись рядом. В отличие от русских, малороссы прикрывают свои дома крышей, проявляя больше старания: насыпают на крышу большое количество соломы и закрепляют ее с помощью молодых берез, уложенных поверх нее во всех направлениях. Если не закреплять солому, последствия в грозовые и ветреные ночи ужасны, особенно если это происходит зимой. Целые деревни остаются без крыш. Но опыт не учит россиян, они продолжают покрывать свои жилища таким образом, хотя одного несчастного случая должно было бы быть достаточно. От Тулиголовы до Кролевца дорога идет песчаная и тяжелая, с обеих сторон ее окаймляют высокие старые ивы, так что она кажется бесконечной аллеей. Кролевец расположен на речушке под названием Добрая Вода. Говорят, что вместе с некоторыми прилегающими деревнями там проживает 10 000 человек, но он имеет очень жалкий вид. От Кролевца до Алтыновки дорога проходит через лес, песчаная, тяжелая, и очень напоминает многие участки между Петербургом и Москвой. В других местах она расширяется и с каждой стороны обрамлена высокими и почтенными ивами. Эти южные дороги, возможно, натолкнули императора Александра украшать все основные дороги в России подобным образом. За время этой поездки мы увидели много лесов, часто разделявших огромные кукурузные поля, множество небольших озер и прудов.

В трех верстах от следующей станции, выехав из леса величественных сосен, перед нами внезапно возник город Батурин. Дворец последнего и покойного гетмана Украины графа Разумовского[38] расположен на вершине холма, рядом прилегает элегантная церковь, а вокруг многочис^{ленные крестьянские дома.} К.Г. Разумовский с гетманской булавой. Сейм в это время года больше^{Художник Л. Токке, 1758}похож на озеро с многочисленными островами, чем на реку. Перед нами предстала впечатляющая картина. Вскоре после таяния льда переправа через Сейм – нелегкое дело. Мы прошли сначала по воде, а потом по деревянному мосту, выбрались на сушу, переплыли еще один участок воды на плоту, высадились на остров, перешли по еще одному деревянному мосту и вскоре добрались до почтового отделения в городе Батурин. Здесь мы нашли хорошую гостиницу и, заказав ужин, отправились осматривать город и дворец.

Батурин расположен в Нежинском районе Черниговской губернии. Он считается городом, но поразил нас своим видом неправильно построенной деревни. В нем всего несколько хороших домов, два или три из которых напомнили нам английские. Там расположены женский монастырь и четыре приходские церкви. Он находится на расстоянии 215 верст от Киева и был основан Баторием, назвавшим его в свою честь, когда был королем Польши и когда вся соседняя страна была подчинена его власти. В 1654 году он перешел во владение России. Когда-то это было, по-видимому, местом определенной силы, Батурин имел достаточно сильные укрепления, а с 1669 года стал резиденцией гетманов Украины. Известный предатель, гетман Мазепа выбрал его для своего пребывания в 1708 году, в результате чего Петр Великий приказал стереть город с лица земли[39]. Впоследствии он снова отстроился, и императрица Елизавета подарила его и все владения вокруг с населением 9 259 душ последнему гетману Украины графу Кириллу Григорьевичу Разумовскому – еще один из примеров расточительства, с каким монархи России растрачивали государственные деньги на своих фаворитов. Это не ограничилось Екатериной II, цари и императоры щедро распоряжались собственностью, которая им не принадлежала, так как абсолютный деспотизм позволял им делать это без сопротивления и порицания.

Батурин теперь принадлежит графу Андрею Кирилловичу Разумовскому[40], одному из сыновей покойного гетмана, у него здесь большая и известная мануфактура восковых свечей и две суконные фабрики. Мне говорили, что население города и его окрестностей значительно увеличилось с тех пор, как город перешел во владение семьи Разумовских, и теперь исчисляется 1500 душами, среди них около 700 казаков.

По пути к дворцу мы пересекли обширные сады. Это красивое здание с фасадом, украшенным дорическими колоннами. Особняк был построен гетманом Разумовским, но долгое время там никто не жил, и он пришел в упадок из-за отсутствия ремонта.

Мы так много слышали о необыкновенной красоте Батурина, что были несколько разочарованы, увидев его. Это было первое место, где у нас была возможность изучить особенности внешности и одежды малороссов, послушать их язык, существенно отличавшийся от русского[41]. По своему внешнему виду они больше похожи на татар, чем на русских, и считают себя, как я полагаю, намного превосходящими обоих.

Один из моих близких друзей провел много лет в Батурине, и поскольку его случай хорошо иллюстрирует безрассудную природу поведения аристократической знати, не контролируемой общественным мнением, я приведу его здесь. Доктор Хант, достойный и почтенный человек, почти восьмидесятилетнего возраста, был врачом знаменитого графа Разумовского, о котором говорилось выше, с кем он прожил много лет в Батурине и Москве. После смерти старого графа доктор Хант поступил на службу к одному из его сыновей, графу Льву Кирилловичу Разумовскому, на тех же условиях, какие он имел у гетмана, и жил с ним в большой дружбе до самой его смерти. Граф оставил большое наследство как своей жене, так и детям. Но возник спор о законности брака, и следствием этого начался судебный процесс. Тем временем графиня, объясняя тем, что она не уверена в результате упомянутого процесса, сообщила, что больше не может держать доктора Ханта у себя на службе. Таким образом, этот старик, проработавший в семье Разумовских более двадцати пяти лет, в одно мгновение лишился годового дохода почти в десять тысяч рублей. Ее светлость не поговорила с ним лично, а послала посыльного с новостью об отставке. Она не сказала, что если процесс будет решен в ее пользу, то сделает все, чтобы жизнь доктора была комфортной. Даже получив благоприятное решение, графиня так и не предложила ему ни малейшей любезности. К счастью, в России таких случаев не так уж много.

К чести некоторых представителей высшей знати, следует отметить, что такое бесчеловечное поведение не обошлось без сурового порицания. Если бы доктор Хант относился бы к низшему слою общества, то смог бы легче пережить такую перемену от состоятельной жизни дворянина к глубочайшей бедности. Доктор вскоре умер, и, наверное, графиня щедро делится своими мирскими благами с молодым врачом, который лечит ее животным магнетизмом, в настоящее время столь популярным как в России, так и в Германии.

Мы выехали из Батурина вечером, сменили лошадей в Борзне, маленьком городке, полном церквей, и направились в большую деревню Комаровку. Мы въехали в нее с большим стадом, состоящим из пестрого сборища коров, телят, овец, коз и особенно свиней. Нас очень позабавило, когда мы увидели, как малоросские женщины выбегают из своих домов, кричат, бьют, пытаются отделить от общего стада свою скотину и гонят ее домой, в то время как ленивый пастух сел отдохнуть, выполнив свой долг.

Быстрая поездка по приятной местности привела нас в Нежин, который считается самым красивым городом в Малороссии и заслуживает большого внимания. Этот районный город расположен в семидесяти четырех верстах к юго-востоку от Чернигова и занимает левый берег Остёра. Многочисленные улицы перемежаются с большими садами с фруктовыми деревьями различных видов, в то время они были в самом цвету. Некоторые дома построены из дерева, но большинство – из камня или дерева, снаружи покрытых глиной вместо штукатурки и побеленных. Главная улица, по которой пролегал наш путь, в отличие от того, что мы обычно видим в России, оказалась чрезвычайно узкой, имела вполне европейский вид, застроена магазинами и заполнена людьми. Нежин окружен земляным валом, а берега реки аккуратно засажены деревьями. В городе насчитывается около 1000 домов, два женских монастыря и шестнадцать церквей, все из них, кажется, построены по образцу московских соборов и имеют множество крестов на своих куполах. Кроме русских и казаков, в городе много греческих семей, пользующихся большими привилегиями, а также армяне, в общем население составляет 12 000 душ. Греки и армяне, в руках которых находится наибольшая доля процветающей торговли Нежина, имеют связи с Турцией, Польшей и Силезией.

Нежинский лицей высших наук князя А.А. Безбородко. Акварель О. Визеля, 1830-е годы

Из всех объектов в Нежине больше всего внимания заслуживает великолепный лицей Безбородко[42]. Это очень красивое здание, украшенное двенадцатью ионическими колоннами, окруженное высокими деревьями, имеет поистине благородный вид. Он был учрежден несколько лет назад графом Безбородко для обучения молодых дворян и мещан и отличался высоким уровнем образования.

Не имея возможности достать почтовых лошадей в Нежине и не желая задерживаться, мы предпочли нанять их и были вынуждены сделать то же самое и на следующей станции. Дорога из Нежина в Носовку была ровная, местами песчаная и окружена огромными кукурузными полями и обширными пастбищами, перемежавшимися с лесом, иногда с канавами по обе стороны, иногда с рядами ив. Как это часто бывает на юге России, мы пересекали множество перелесков, болот и низменных мест по деревянным мостам, а иногда переходили реки вброд, тогда экипажи едва тащились. В других местах дорога была тяжелой, и так как лошади могли идти только пешим шагом, у меня было время рассмотреть растения по дороге.

Из деревни Носовки, хотя у нас, как обычно, было всего четыре лошади в каждой повозке, мы за сорок пять минут на полном скаку добрались до Козари, преодолев расстояние почти в десять миль. Излишне говорить, что лошади были превосходными, таких же мы получили и на следующих этапах, в отличие от перегруженных и полуголодных почтовых лошадей, которых часто дают вблизи столиц.

Козари – это станица казаков. Чрезвычайно аккуратный дом почтового смотрителя побудил нас войти в него. Дом был хорошо обставлен, опрятный и чистый, что поразило нас. Затем мы осмотрели конюшни, где увидели более дюжины красивых сильных лошадей в хорошем состоянии. Причина такого процветания объяснялась тем, что все лошади принадлежали смотрителю, который все силы и время посвящал своему делу. Здесь нам посоветовали взять по шесть лошадей для каждого экипажа, и мы заподозрили, что предстоящие трудности преувеличены с целью навязать их нам. Впоследствии мы были очень рады, что последовали совету, потому что после быстрой езды в двенадцать верст нам пришлось преодолеть еще двенадцать по глубокому песку, многочисленным болотам и плохим мостам, прежде чем достигли станции Козелец, уездного города Черниговской губернии, где находится очень красивая церковь, единственный объект, привлекающий внимание.

Дорога в Семиполки проходила по открытой местности и была очень хорошей, мы прибыли туда за полтора часа, преодолев расстояние более шести с половиной миль. В Семиполках, убогой деревне, наша дорога влилась в ту, которая ведет в Петербург, и нам пришлось платить по восемь копеек за версту за каждую лошадь, вместо пяти, как раньше. Мы добрались до Броваров и намеревались прибыть в Киев к вечеру, поэтому хотели продолжить путь с шестью лошадями в каждой повозке, рассчитывая пересечь Днепр до наступления темноты. Почтмейстер и хозяин превосходного постоялого двора объяснили нам опасность и невозможность осуществления такого путешествия в столь поздний час, когда уже стемнело. Мы согласились последовать их совету и подождать до утра, хотя и подозревали, что между ними существует сговор с целью поживиться за наш счет.

Навязывание и обман настолько распространены среди людей их профессии, что путешественники редко верят каким-либо их утверждениям, пока сами не убедятся. Это был именно наш случай, на следующий день мы поняли, как они были правы. Мы разбудили весь дом, хозяин (немец), хозяйка и слуги были в полной готовности, был приготовлен хороший обед, которому мы отдали должное, потому что с тех пор, как мы завтракали в Нежине, съели только кусочек хлеба. После хорошего ночного отдыха и раннего завтрака мы выехали из Броваров с тем же количеством лошадей. Дорога, хотя и почти ровная, была грязная и тяжелая. Мы ехали через множество густых и прекрасных лесов. В прежние времена вся страна представляла собой огромный лес, где хозяйничали бандиты, нападали и грабили проходивших путников. Чтобы предотвратить это, правительство распорядилось вырубить часть лесов, особенно по обочинам дороги, чтобы не давать бандитам возможности укрыться и напасть на проезжающих.

Днепр еще не вернулся в свое русло после весеннего половодья, и нам пришлось переходить вброд между островами, прежде чем достигли место причала и переправились на отличном плоту через большую реку. Примерно в двух верстах от Броваров в поле зрения появился один из киевских шпилей, а вскоре и сам город. Виды Киева, открывшиеся перед нами, были необыкновенно красивыми. Город возвышался на высоком холме, образуя как бы амфитеатр над величественным Днепром, изрезанные берега которого, поросшие лесом, спускались пологими склонами к кромке воды. Высокие берега и склоны покрыты многочисленными монастырями и церквями, золотые купола которых отражали лучи яркого солнца и создавали совершенно чарующее зрелище. Но это великолепие только усилило разочарование, испытанное нами при въезде в город.

Добравшись до места высадки, в то время как наши экипажи делали крюк по проезжей дороге, мы поднялись напрямик на крутой холм и имели возможность лицезреть самые очаровательные виды на окружающую местность. При въезде в город часовые должным образом потребовали объяснений, которые были даны вместе с документами. Во время нашего путешествия я понял, что полезно соблюдать некоторые правила, и поскольку это может быть полезно будущим путешественникам в России, представлю здесь некоторые из них.

Вид Киева. Гравюра, Германия, начало XIX века

Есть два ключа к сердцу россиян: молчаливое согласие высших чинов и взяточничество низших. С помощью первого я получил много информации, а вторым я никогда не пользовался. Прошло немало времени после моего приезда в Россию, прежде чем я понял, что можно получить любую информацию, если правильно себя вести. Я проиллюстрирую это утверждение несколькими историями. Я был в компании с одним джентльменом, когда он резко оборвал тему нашего разговора следующим восклицанием:

– Доктор, я совершенно измучен судебным процессом, который длится уже десять лет и стоил мне огромных денег, помимо нескольких лошадей с моего конного завода и других подарков. И теперь, когда я ожидал благоприятного решения, мои адвокаты снова говорят, что я все равно должен внести большую сумму денег, иначе обязательно проиграю. У меня кончилось всякое терпение. Ах, какие жулики сидят у нас в судах! Ничего нельзя сделать без взятки. Можно потратить целое состояние для благоприятного решения важного дела.

Я ответил:

– Что тут скажешь? Я считаю ваше негодование совершенно справедливым. Ваши суды находятся в плачевном состоянии, несмотря на реформы Петра Великого и Екатерины II. Человек бедный или без звания ничего не может добиться, да и богатому приходится сталкиваться с немалыми трудностями и терпеть многочисленные препоны, прежде чем получит благоприятное решение, не говоря уже о суммах, которые он потратит. Ваши суды осквернены взяточничеством и коррумпированностью, и правосудие почти изгнано из их стен. Можно предположить, что ваш вопрос мог быть решен за десять дней, нет, за десять часов, вместо десяти лет. Я не говорю, что наши суды в Англии совершенны, но было бы хорошо, чтобы ваше дело было рассмотрено в нашей стране!

Услышав мои последние слова, джентльмен разволновался и произнес целую тираду:

– Что?! В Британии?! Нет-нет! Я был в Англии, ваше законодательное собрание тоже несовершенно. Не знаю, как избираются члены вашего парламента?! Ваши законы так же извращаются, как и наши! И каков ваш широко известный и хваленый суд присяжных?! Дюжина невежественных людей, часто подобранных на улицах, решают важные вопросы, даже о жизни и смерти. Слава богу, у нас нет суда присяжных. В этом отношении мы находимся в гораздо лучшем положении, чем вы, ибо в важных уголовных делах мы, по крайней мере, знаем, что судьбу будут решать профессиональные люди. Не говорите мне о Британии. Закон везде один и тот же: он не знает справедливости – это тень, лишенная субстанции.

Я собирался возразить, но он прервал меня словами:

– Когда я волнуюсь, у меня болит голова. Пожалуйста, давайте сегодня больше не будем говорить о законе.

Говоря о жалком состоянии судов в России, я действовал в соответствии со своими убеждениями, но при этом унизил соотечественников моего оппонента, пробудил его патриотические чувства и в то же время закрыл дверь для информации. Поэтому я решил в будущем извлечь пользу из только что полученного урока.

Несколько дней спустя тот же дворянин обратился ко мне:

– Сэр, я был очень занят этим утром, только посмотрите на количество писем, которые я написал сам, не считая пакета, подготовленного моим секретарем.

– Хорошо, – сказал я, – если они касаются приятных дел.

– Приятных?! – воскликнул он. – На самом деле все они касаются бесконечного судебного процесса. В России нет правосудия, какая коррупция в наших судах! Я должен снова послать еще лошадей, так как у меня нет свободных денег.

Его прервал слуга:

– Ваше превосходительство, лошади перед окном.

Приближаясь к окну, джентльмен продолжил:

– Ах, доктор, посмотрите на этих лошадей, это одни из лучших, что у меня есть. У меня нет лишних денег, поэтому я должен расстаться с ними. Как вы думаете, куда я их отправляю? В подарок моему агенту в столице, думаю, они будут хорошо смотреться с его черной каретой. Мне не хочется расставаться с ними, но нет выбора, чтобы не проиграть дела.

– Действительно, ваш случай очень трудный, – спокойно ответил я.

– Ничего не поделаешь, мой дорогой доктор. Василий, положи эти письма в свой мешок и немедленно отправляйся. Скажи слуге, чтобы он следовал за тобою с лошадьми, и позаботься о том, чтобы они не пострадали в дороге. Сейчас у меня нет наличных денег, но когда я выиграю дело, то не забуду своих верных друзей.

Отослав слугу, он снова повернулся ко мне и продолжил:

– Действительно, трудно расставаться с такими лошадьми. С начала суда я подарил много лошадей, помимо нескольких тысяч рублей, и все еще не выиграл дела, и бог знает, каким может быть результат. Если бы я мог сразу дать большую сумму денег, решение было бы принято, но их у меня сейчас нет, а занимать мне нелегко.

Он сделал паузу, ожидая моего ответа.

– В самом деле, сэр, я думаю, они должны были решить ваше дело как можно раньше, раз вы были так добры к ним.

– Они могут принять решение в мою пользу, – сказал он, – но тогда мои оппоненты перенесут дело в более высокий суд, и мне придется подкупать других судей, так что невозможно сказать, когда будет принято окончательное благоприятное решение, если это вообще когда-либо произойдет, и сколько мне еще придется платить, прежде чем я достигну своей цели. Разве это не тяжелый случай?

– Действительно тяжелый, – сказал я, а он продолжил:

– Что ж, поскольку я уже так много потратил, то полон решимости бороться и делать всевозможные подарки, пока это будет в моих силах.

На это я ответил:

– Я надеюсь, что ваше превосходительство в конечном итоге добьется успеха.

Мой собеседник вдруг сменил тему:

– Вы слышали новости?

– Какие новости?

– Что все неаполитанские мятежники подавлены[43].

Общаясь с русскими военными офицерами, которые наделены открытыми щедрыми сердцами, тоже можно много узнать и понять. Нет никаких сомнений, что либеральные настроения пускают глубокие корни среди русского дворянства и особенно среди офицеров армии. Кампания 1812–1814 годов оказала самое мощное влияние на просвещение умов, что, вероятно, будет ощущаться следующими поколениями. Я был удивлен и очень рад услышать, как некоторые из этих джентльменов высказывают прогрессивные суждения. Либеральные взгляды продолжают распространяться в России, несмотря на противодействие, и, несомненно, все закончится свержением самодержавия, хотя до этого еще далеко. Но можно ожидать, что нынешнюю Российскую империю ждут большие потрясения.

Киев – древняя столица великих князей Российских, расположен на западном берегу Днепра и удален от Москвы, согласно нашему маршруту, на 878 верст, а от Петербурга по прямой дороге – на 1286. У него было много названий на разных языках, которые собрал воедино Богуш-Сестренцевич[44]. Несмотря на то что основание Киева неизвестно, оно относится к периоду, задолго предшествовавшему христианской эре. С большой долей правдоподобия В.Н. Татищев[45] предполагает, что Киев, возможно, был построен сарматами, самыми древними жителями страны.

В XI веке Киев, видимо, был городом значительных размеров, поскольку, как говорят, там уже располагалось 400 церквей, которые были величайшим украшением России. Мы видели множество церквей в России и пришли к выводу, что в ранние времена невежественный, суеверный и безграничный энтузиазм людей в пользу христианской религии привел к возведению бесчисленных храмов как наилучшего способа обеспечить себе вечное блаженство. Поскольку это мнение преобладает в России даже в наш сравнительно просвещенный век, мы можем легко представить, как места поклонения в изобилии возникали в каждом городе, в каждой деревне и на каждой улице по всей империи.

В 1169 году, после долгой осады, Киев был взят, разграблен и сожжен войсками князя Боголюбского и его союзниками, а в 1174-м захвачен Святославом Всеволодовичем, князем Черниговским. Великий князь передал княжество из Киева Владимиру, первый полностью утратил свое величие, становился с каждым днем слабее и так часто менял хозяев во время гражданских войн в России, что, наконец, князья литовские и поляки вступили во владение им в 1205 году. На княжение в Киеве был выбран Коломан, сын короля Венгрии, но он недолго оставался там, ибо Мстислав, наследный принц Галлии, захватил город и взял Коломана в плен. В 1235 году Киев был взят Исяславом с помощью половцев и при поддержке черниговского князя Михаила.

В 1239-м Киев взял хан Батый, город был почти полностью разрушен и разграблен. Восемьдесят лет Киев оставался под властью татар, а в 1320 году был захвачен литовцами. В 1481-м он был взят ханом Менгли-Гиреем, разрушен и разграблен, а жители вместе с литовскими воеводами были уведены в плен.

Во времена польского правительства в Киеве у католиков был не только епископ, коллегия иезуитов[46] и монастырь, но и несколько церквей, которые впоследствии были преобразованы в греческие церкви. Все попытки объединить две формы религии в одну, как в прежние времена, оказались безуспешными. В 1654 году царь Алексей Михайлович отнял Киев у Яна II Казимира, короля Польши. По Андрусовскому перемирию город был оставлен на некоторое время русским, но в 1686-м был полностью передан им. В 1708 году при разделении Российской империи на губернии появилась и Киевская губерния, и его губернаторы командовали полками, созданными в Чернигове, Нежине, Переславле, а также на границах с Польшей, Турцией и в Крыму. В 1782 году вся Малороссия была разделена на три губернии: Киевская, Черниговская и Новгород-Северская. Согласно последнему преобразованию в 1796-м, Киев стал столицей Малороссии, а города, присоединенные к его юрисдикции, почти все лежали на правом берегу Днепра и были недавно отвоеваны у Польши.

Люди с разными интересами могут удовлетворить себя в Kиеве. Любитель красоты отправится в крепость и на берега Днепра, верующий человек замурует себя в святых пещерах с нетленными останками святых и в церквях, военные пойдут в арсенал, любитель древностей придет в восторг от старого Киева и его окрестностей, архитектор заинтересуется церковными строениями, а историка, в определенной степени, заинтересуют все эти объекты.

По прибытии в Киев, осмотрев различные постоялые дворы, в основном принадлежавшие евреям, мы поселились в одном из них, очень маленьком доме, но с помпезным названием «Отель де Лондон». Нас разместили с комфортом, и настроение было лучше, чем можно было ожидать. Четыре дня, которые мы провели в этом городе, были наиболее насыщенными. Воспользовавшись нашими рекомендательными письмами, мы познакомились с комендантом, генералом Аракчеевым[47], и губернатором Бухариным[48], с кем мы обедали на следующий день после прибытия в Киев. Там мы встретились с графом Олизаром[49], он тоже пригласил нас на ужин. Мы были приятно удивлены, обнаружив такой хороший вкус у польской и русской знати, проживавшей в этом городе. Боˆльшая часть общества, с которой мы встречались, была такой, какую можно найти в самых изысканных кругах европейских столиц, но следует признать, что мы видели самый цвет этого общества. У Олизара мы встретились с генерал-майором Орловым[50], только что оставившим командование в Молдавии, и от него мы узнали, что русские войска с тревогой ждали объявления войны между Россией и Турцией. Он пригласил нас поужинать у его тестя, генерала Раевского[51], чья доблесть и военные таланты были ярко продемонстрированы в кампании 1812 года, особенно при обороне Смоленска против превосходящих сил французов.

У генерала Раевского нас познакомили с польским дворянином, графом Ходкевичем, у которого были фарфоровые фабрики в окрестностях Киева. Он слыл большим любителем химии и сторонником животного магнетизма и, вероятно, сомнамбулизма, о чем и состоялся оживленный разговор, дамы тоже горячо в нем участвовали. За последние десять лет животный магнетизм стал модным в России, и с его помощью многие врачи сколотили себе приличные состояния, поэтому я не удивился, когда захотели узнать мое мнение по этому поводу. Сочтя увертки бесполезными, я откровенно заявил, что в течение нескольких лет после того, как животный магнетизм распространился в Петербурге и Москве, я был одним из его решительных противников и использовал все возможности, чтобы высмеять этот способ лечения, несмотря на то, что некоторые из моих друзей, чьи таланты я уважал, были его серьезными последователями и что я получил несколько любопытных историй от несомненного авторитета и был свидетелем некоторых экспериментов, которые меня поразили. Я до сих пор не могу понять, было ли это чудесным исцелением или просто счастливым совпадением, плодом воображения или результатом действия хваленой магнитной жидкости. С величайшим трудом мне удавалось сохранять нейтралитет между противниками и покровителями магнетизма, который слишком часто становился источником величайших злоупотреблений и самого аморального поведения, особенно в Германии. Там действительно это привело к позору некоторых известных личностей и к поруганию чести некоторых семей.

Н.Н. Раевский. Художник Д. Доу, 1828

На званом обеде мы познакомились с джентльменом, который был одет в широкую темно-пурпурную тунику и работал в одном из судов Киева. Город был скорее польским, чем русским, и в судах было достаточно много поляков, поэтому я ожидал, что найду правительственные учреждения в состоянии большей чистоты и достоинства, чем в других губернских городах России, но был разочарован. Это лишь подтвердило мое мнение, какое уже изложил в книге «Характеры русских». Некоторые говорили, что мои неприязненные высказывания на эту тему более суровы, чем того требовала правда. Несколько фактов, иллюстрирующих это, не станут здесь лишними и предоставят читателю интересующую информацию.

Следующий случай был печально известен в Москве и Петербурге, да и вообще среди торгового мира по всей России. Семь лет назад американский джентльмен, обосновавшийся в Архангельске, отправил российскому торговцу, проживавшему в Москве, партию хлопка стоимостью около 300 000 рублей с целью продажи на комиссионных. Вскоре после этого он получил информацию, что весь хлопок был продан некоему господину Филиппову по цене намного ниже рыночной. Джентльмен был удивлен подобной сделкой, его подозрение в нечестности все более подтверждалось, и он отправился в Москву. Там он пошел к покупателю, действительно купившему хлопок, и попросил показать ему свои книги, поскольку в них была запись этой сделки. Тот любезно выполнил эту просьбу и даже позволил джентльмену скопировать любые документы, относившиеся к делу. Затем американец обратился к своему агенту, который пустился в долгие объяснения и показал свои книги, где было имя Филиппова и его место жительства. Американец тогда сказал, что не было такого человека, а хлопок купил господин Рахманов. Когда его удивленный агент попытался позабавить его очередной ложью, он предъявил копию сделки из книг Рахманова. Все было очевидно, и немедленно начался судебный процесс. Дело рассматривалось более пяти лет, а затем, по совету тех, кто был хорошо расположен к американцу, было передано на решение в арбитраж. Это дело длилось бы пять или пятнадцать лет, если бы нынешний губернатор Москвы не заинтересовался им и не предпринял необходимые шаги, чтобы правосудие восторжествовало. К чести его имени да будет сказано это. Но хотя пострадавшему джентльмену в конечном счете удалось добиться справедливого решения, когда он покинул Москву около года назад, у его друзей были большие сомнения, что он восстановит какие-либо свои деньги, так как русский купец использовал все свои средства, чтобы лишить его этого. Все опасались, что он совершит банкротство и, таким образом, добавит мошенничество к обману. Если это произойдет, мистер Уилл не только потеряет боˆльшую часть своего капитала, но и пять лучших лет своей жизни, прошедших в тревогах и неприятностях и закончившихся разочарованием.