Забудь меня бесплатное чтение

Глава 1

– Где ты? – голос подруги переходит на визг. – Дубцов какую-то телку с собой притащил! Свинья. Я не хочу заходить одна, как неудачница!

– Уже иду! – переступаю с ноги на ногу, пытаясь не попасть шпилькой в выбоину на тротуаре.

– В смысле, ты идешь? – удивленно. – По улице? Пешком?

– Я… Типа того… – бросаю коротко, чтобы соскочить с этого вопроса.

Мой взгляд блуждает по противоположной стороне проезжей части и по улице вокруг. Перебираю силуэты и лица, в надежде увидеть среди них знакомую рослую фигуру, и предвкушение такое волнующее, что изнутри меня колотит.

– Ты что, не на такси? Что происходит? – пытает меня Милана.

– Я, в общем, буду не одна, – сознаюсь и жду взрыва.

– А с кем? – удивленно.

– С Антоном.

– С тем… с тем Антоном? Из спортзала?!

– Да, с ним…

В трубке повисает изумленная тишина.

Ежусь в тонком платье, поверх которого у меня не менее тонкая кожаная куртка.

Я никак не ожидала, что вечер будет таким холодным. На улице май, и два дня до этого стояла настоящая жара.

Я не надела чулки.

На моих ногах потрясный загар. Прохожие пялятся. Я натуральная блондинка, и лицо у меня «кукольное». Обычно на меня не смотрят, а именно пялятся.

Не думала, что придется ждать на улице так долго. Уже почти двадцать минут. Двадцать минут я жду парня, сгорая от позорного желания его увидеть, вместо того чтобы злиться за то, что он опаздывает.

– Ты… вы… ты что, встречаешься с этим Антоном? – изумляется Мила. – Каким-то тренером?!

– Да…

– Абрамова, ты больная… ты не рассказывала! Какая ты подруга после этого?! Знаешь что, спасибо за поддержку. Когда меня бросил этот козел, ты решила притащиться на тусовку с каким-то непонятным типом, которого я даже никогда вживую не видела! СПАСИБО!

– Я не планировала! – вру, теребя бахрому на своей сумке. – Просто хотела вас познакомить…

– Огромная честь, – язвит она. – Я познакомлюсь с фитнес-инструктором. Жаль, не надела свое лучшее платье.

– Он больше там не работает, – говорю, решая впредь ничего не объяснять.

Оправдываюсь, и мне вдруг становится не по себе. Я бы почувствовала себя раз в десять отстойнее, если бы он узнал, что я оправдываюсь из-за его работы. Не проверяла, но уверена, он бы этого не оценил. Совсем нет.

– Ты спуталась с работягой, это уже фурор, – продолжает Мила. – Честно говоря, я просто в шоке. И ничего мне не сказала. Он в курсе, кто твой отец?

– Нет, не в курсе, – бормочу. – Я… буду через пять минут…

– У него что, машина сломалась? – усмехается.

У него нет машины.

Я не собираюсь говорить с ней об этом.

Сама была удивлена, когда об этом узнала! А он увидел мое замешательство и с наигранной иронией спросил: «Это проблема?»

Больше ничего не спрашивала. Ни о его работе. Ни о том, где он живет. Наверное, где-то в многоэтажках. В спальном районе.

– Плохо тебя слышу, – опять вру. – Машины шумят.

– Ты больная! – орет Мила в трубку.

Нажимаю отбой и тискаю телефон в ладони.

Мне кажется, что за время этого разговора я вспотела, хотя и слишком замерзла для этого.

Даже если бы попыталась, не смогла бы почувствовать себя перед ней виноватой. Со своим бывшим, Стасом Дубцовым, она рассталась три недели назад, и они уже сто раз пересекались в компании за это время. Она таскала меня за собой по всем этим тусовкам, даже не спрашивая, хочу ли я идти, а сегодня… я решила сделать что-то для себя.

И поэтому мое волнение еще более позорное, чем выкручивающее изнутри предвкушение от встречи с парнем.

Ничего не сказала не только Миле.

Вообще никому не сказала о том, что у меня… есть парень.

Антон Матвеев.

Мы встречаемся уже две недели. А познакомились месяц назад в спортзале, где он подрабатывал инструктором.

В нашей компании никто не работает. По крайней мере, в качестве халтуры. Многие крутятся в семейных бизнесах или метят на места в столице. На такие, что дают перспективы в карьере и доходах лет на тридцать вперед.

Антон другой. Он учится и работает. У него нет машины, и я вряд ли найду в его джинсах трусы мало-мальски приличного бренда.

От мыслей о его трусах у меня сладко ноет живот.

Мне осенью исполнится двадцать, и я девственница. Он старше на два года. И знает о том, что у меня еще «не было». Антон не спросил почему, как сделал бы любой из знакомых мне парней, и это кольнуло мое сердце диким удовлетворением. То, что он не задает идиотских вопросов. Я бы даже под пытками не рассказала, что у меня слишком строгий отец, который до моего восемнадцатилетия заставлял возвращаться домой в одиннадцать вечера.

Я сказала, что мы идем на день рождения друга. Это правда. У нас VIP-зона в новом клубе, и Антон об этом знает. Знает, что у меня «Мерседес», я подвозила его кое-куда пару раз. Он спросил, моя ли это машина, и я ответила «да».

Больше он ничего не спрашивал.

Он сам позвал меня на свидание. Правда, думал целых две недели. Я и сама не знаю, почему позволила ему тянуть так долго.

Ответ на этот вопрос горячим шаром собирается в груди, когда на другой стороне дороги у светофора появляется темноволосая голова, которая сантиметров на двадцать возвышается над всеми другими.

Слежу за тем, как широким шагом мой парень переходит улицу.

На нем светло-голубые джинсы, кеды, белая футболка и черный бомбер.

Ему можно простить отсутствие брендов, на нем любая одежда сидит как дизайнерская, но я позволила ему думать так долго не поэтому…

Я видела сто тысяч красивых парней, гораздо красивее, чем он.

Позволила, потому что он пугает и притягивает меня одновременно. С того самого дня, как заговорил со мной в спортзале. Он не сказал ни одной глупости. Не смотрел на меня с липкой похотью. Не рисовался. Просто был самим собой.

Но всегда… всегда-всегда-всегда… он держит между нами дистанцию.

Какую-то еле заметную, но я чувствую ее, и она скребет меня под кожей. Я и сама не знаю почему. Сама не знаю, чего от него хочу…

Мы знакомы всего месяц, и у нас ничего особенного. Ничего серьезного!

Он ускоряет шаг, когда попадает на «мою» сторону тротуара и видит меня.

Шум улицы отходит для меня на задний план. Испаряется.

Я чувствую на себе взгляд, от которого трепет расползается по всему телу.

Всматриваюсь в резкие черты его лица.

Его челюсть точеная и «вылепленная», нос с маленькой горбинкой. Карие глаза и темные, почти черные волосы. Он высокий, но не грузный. Таскание штанг в спортзале просто добавило его телу рельефов и контуров. Его тело – мой личный сорт героина, я чувствую себя настоящей прилипалой…

– Привет, – Антон останавливается рядом со мной так, что мы соприкасаемся одеждой. – Извини, задержали на работе…

У него новая работа?

Он смотрит в мое лицо, взгляд опускается на мои губы, обведенные красной помадой.

Когда он разглядывает мои губы, я чувствую себя пойманной в клетку добычей, потому что слишком хорошо знаю, что он может с ними сделать. Он целует их так, что у меня напрочь отключаются мозги. Иногда так жадно, что я забываю свое имя.

Иногда боюсь, что, если захочет, он может сделать со мной все что угодно, и я не буду сопротивляться, но он никогда не переходит черту. Ни разу не попытался пролезть в мои трусы.

– Давно ждешь? – спрашивает хрипловато.

Я вижу, как сбито его дыхание. Даже несмотря на то что он пытается это скрыть. Вдыхает носом так, что я слышу шипение воздуха.

Он что, бежал?

Чтобы ответить на его вопрос, поднимаю руку с зажатым в ней телефоном и говорю, наконец-то позволяя своим зубам застучать:

– Вот… Он, кажется, примерз…

– Блин…

Быстро распахнув свой бомбер, Антон укутывает меня в него, прижимая к себе.

Падаю на его грудь, обнимая за талию, а вокруг моих плеч смыкаются стальные руки.

Его тело горячее, как печка, и твердое, как камень.

От контраста и головокружительного тепла меня потряхивает.

Холодным носом утыкаюсь в его ключицу, не в состоянии разговаривать.

Глава 2

Полина

Приходится наплевать на то, что мои туфли не предназначены для прогулок по неровным тротуарам. Каждый раз, когда каблук издает скрип, мне хочется скривить лицо, как от боли.

Я люблю эти туфли, но Антон отдал мне свою куртку, и, если мы не доберемся до клуба в ближайшие минуты, он окоченеет так же, как и я, поэтому прикусываю язык, семеня следом за ним вниз по улице.

Втянув голову в плечи, он ведет меня за собой.

Моя ладонь в его руке, для этого ему пришлось пробраться в рукав своей куртки и нащупать кончики моих пальцев. От тепла его ладони у меня под кожей маленькие вихри. От этого и оттого, как он посмотрел на мои ноги, когда заворачивал меня в бомбер.

Его ладонь шершавая и грубоватая, и, хотя я уже привыкла, меня это чертовски будоражит.

От этого парня у меня каша в голове, мозги более-менее в порядке, когда мы не вместе, и форменно отключаются, когда он рядом.

– У тебя новая работа? – решаюсь на этот вопрос, косясь на слегка растрепанный затылок Антона.

– Да, – бросает на меня взгляд через плечо.

– Какая?

– Механик в автосервисе, – отвечает он.

– О… – бормочу, глядя себе под ноги. – Ты разбираешься в машинах?

– Разберусь, – бубнит Антон.

Это заявление вызывает у меня улыбку. Оно самонадеянное. Очень…

Я уже знаю, что из близких родственников у него только мать и младшая сестра. Ей семь. Он просто ушел от ответа, когда я спросила, в разводе ли его родители? Я не собиралась напрашиваться на разговоры по душам, но, когда дело касается его, не могу приструнить любопытство. У меня внутренняя идиотская потребность знать о нем все, что можно, но он не особо разбрасывается информацией.

Дистанция.

Я чувствую ее каждый раз, когда делаю попытку… пробраться ему под кожу. Я не знаю, зачем мне это! Какой-то азарт? Он не спешит влюбляться в меня без памяти, и меня грызет изнутри.

Я тоже не стану влюбляться в него.

Мы просто развлекаемся вместе, вот и все. У нас ничего серьезного.

В кармане его куртки звонит телефон. Секунду я медлю, не рискуя шарить по его карманам, но в итоге решаюсь просунуть руку в правый и достать гаджет.

Это его мама.

– Алло? – забрав у меня трубку, Антон отвечает на звонок.

Глядя себе под ноги, рассеянно прислушиваюсь к разговору.

– Зачем тебе инструменты? – вздыхает он. – Я сам все сделаю, я же сказал… на чердаке… ладно, позвоню через час…

Нажав отбой, Антон прячет телефон в задний карман джинсов и снова берет меня за руку, которая успела замерзнуть без тепла его ладони за те секунды, что он потратил на разговор с матерью.

– Проблемы? – кусаю губу, подняв на него глаза.

– Мать решила разнести полдачи, – поясняет он. – А так все нормально.

– У вас дача?

– Угу… уже целых две недели…

– Это… здорово…

Пытаюсь не выдать себя тем, что заметила, с какой гордостью он обронил эту информацию. Будто приобретение – его личное достижение.

– Так ты сегодня дома один? – спрашиваю с отрепетированной беспечностью, стараясь подать вопрос как шутку, но мои внутренности щиплет волнение, от которого голос подрагивает.

– План был такой… – отвечает он.

Дорогу нам перерезает парень на электросамокате. Мы тормозим, одновременно отпрыгнув в сторону, и Антон рычит ему вслед:

– Смертник, или как?!

Тот взмахивает рукой и показывает нам средний палец.

– Пиздец… – рявкает мой парень.

Мы синхронно хороним свой прерванный разговор, но червь волнения уже пустился в плавание по моим венам.

Ту минуту, в течение которой мы преодолеваем оставшееся до клуба расстояние, я мучаюсь мыслью о том, что Антон не собирался обозначать мне свое «домашнее положение».

В самом начале я не хотела, чтобы он спешил. Мы спешили. Он этого и не делал, не торопился, а теперь я не понимаю, почему он, черт возьми, не торопится!

Он открывает для меня тяжелую входную дверь и пропускает вперед. Влетаю в клуб ураганом, умирая от необходимости согреться.

На голых ногах колючие мурашки, губы, наверное, посинели.

Антон забирает у меня бомбер вместе с моей собственной курткой и осматривается, бросая на холл и лестницу молчаливый взгляд. Пока он сдает вещи в гардероб, охранник на входе металлоискателем просвечивает мою сумку. Это немного злит, она такого размера, что даже ключи от дома для меня «перегруз», не то что какая-то запрещенка вроде газового баллончика.

Прогнав металлоискатель вверх и вниз по телу моего парня, охрана пропускает нас к лестнице.

Я начинаю волноваться, пока поднимаемся наверх, ведь мои друзья часто бывают настоящими задницами. Короче говоря, я волнуюсь и все еще подрагиваю от холода, когда заходим в отгороженную стеклянными стенами «випку», смотрящую на танцпол внизу.

По красным кожаным диванам разбросан народ. Милана сидит на спинке дивана справа, а Дубцов, ее бывший, – на противоположном конце комнаты с какой-то кудрявой брюнеткой на коленях.

Охватываю взглядом присутствующих, пропуская через свои атомы музыкальные биты.

Антон останавливается рядом, положив ладонь в карман джинсов.

Взгляд Миланы падает на наши соединенные в замок руки, потом она отворачивается, делая вид, что нас не существует.

Злюсь и взмахиваю рукой, упрямо объявляя:

– Всем привет! Это Антон…

Глава 3

– Привет… – летят в нас короткие фразы вместе с любопытными взглядами.

– Давай вон там сядем… – предлагаю, ткнув пальцем на свободный кусок дивана подальше от своей подруги.

Антон садится первым.

До меня долетает хруст его коленей, на которые он укладывает локти и осматривает присутствующих.

– Намасте, – летит в нас ленивое приветствие Ильдара Хасанова.

– Салют, – отзывается Антон.

– А где Адам? – спрашиваю у Яси, девушки именинника.

Она сидит рядом с Ильдаром, поджав под себя босые ноги.

– Презентует унитазу марочный вискарь, – с усмешкой сообщает Хасанов.

Мы с Хасановым встречались три года назад.

Я его бросила, но он не посмел испортить мне жизнь, хотя сделал бы это с превеликим удовольствием. Испугался моего отца. Его все боятся. Обычно Хасанов все лето болтается за границей. Если бы я знала, что он будет здесь, отказалась бы от своих планов на сегодня. Хасанов умеет вести себя как урод и делает это довольно часто.

В его руках кальянный шланг, который парень вертит в воздухе, наблюдая за нами с дивана напротив.

Сажусь рядом с Антоном, и мое тело интуитивно ищет тепла, поэтому прилипает к мужскому боку.

– Горячий коктейль? – он берет со стола барную карту и опускает на нее глаза.

– О да… глинтвейн… – бормочу.

Хоть я и не собиралась виснуть у него на шее, как течное животное, на глазах у всех, прижимаюсь холодным носом к его плечу и тоже заглядываю в меню.

– Я тебя раньше не видел, – слышу голос Хасанова и поднимаю на него глаза.

Антон отрывает взгляд от барной карты и тоже смотрит на Ильдара. Тот выпускает в потолок кольца дыма. Дубцов рядом с ним больше заинтересован своей подружкой, но все равно бросает на нас ленивый взгляд.

– Антон, – представляется мой парень хрипловатым, но очень уверенным голосом.

– Местный? – вместо приветствия интересуется Ильдар.

Я вижу, как, забросив ногу на ногу, Милана кривит губы в усмешке.

– Да, – Антон снова смотрит в меню.

– На чем гоняешь? – спрашивает Хасанов.

Закусив изнутри щеку, кошусь на Антона.

– На велике, – отвечает мой парень.

– Спортсмен? – усмехается тот.

– Экоактивист.

– Поня-я-я-ятно…

– Я тоже решила пересесть на самокат, – хихикает Яся. – На электро. Это экологично? – обращается она к Антону.

Она смотрит с любопытством, и где-то в глубине души я чувствую укол ревности, ведь она красивая и, в отличие от меня, ее ресницы и брови можно увидеть невооруженным глазом, мои-то настолько белые, что их приходится подкрашивать.

– Уточню у Илона Маска, – отвечает он. – Но думаю, принцип примерно тот же, что и у электрокаров.

В комнате на секунду сгущается тишина, которую рассеивает смешок Яси.

– Это ты так шутишь? – интересуется она.

– Насчет Маска? – уточняет Антон.

– Да, – кусает она губу.

– Шучу, – подтверждает он.

Она заходится заливистым смехом, запрокинув темноволосую голову, будто он и правда сказал что-то невероятно смешное.

– Ты что, дунула? – усмехается Стас Дубцов.

– Отвали… – взяв со стола свой коктейль, она пьет из трубочки, посылая Антону горящий взгляд.

Мои щеки медленно покрываются краской.

Ловлю на себе сверлящий взгляд Хасанова и отворачиваюсь, снова утыкаясь носом в плечо Антона.

– Сегодня вечеринка за счет Адама, – сообщает ему Яся.

– Понятно… – Антон снова опускает глаза в меню.

Очень кстати появляется официант, и я прошу себе глинтвейн.

– А ты? – спрашиваю своего парня.

– Я буду воду, – отвечает он.

– Ты еще и зэожэист? – усмехается Ильдар. – У нас тут, вообще-то, праздник, – указывает кальянным шлангом на заставленный бутылками стол.

Я хочу раскрыть рот и послать его к черту, но понимание, что в его глазах это будет выглядеть как попытка защитить Антона, не дает встревать.

– Нет, – смотрит на него Антон. – Просто мне завтра на работу.

– Ты работаешь? – выгибает брови Яся.

– Да, – коротко отвечает он.

– Оу… круто… – тянется она за своей кальянной трубкой.

Если это отобьет ее интерес, я не против, но опять позорно робею оттого, что мой парень – автомеханик. Если сама я успела с этим смириться, то остальные будут трепать эту новость везде, где только можно.

Не хочу, чтобы он знал… или думал, что я стесняюсь. Но ерзаю по дивану, и это кажется мне кричащим признаком нервозности.

Черт.

– Где работаешь? – разумеется, Хасанов не собирался молча сидеть в сторонке. – На велосипедной станции? – в его голосе насмешка и яд, будто он все понял.

Плевать…

– А ты что, мой летописец? – бросает ему Антон.

– Нет, – разводит руками Ильдар. – Извини, брат… – с усмешкой тянет дым из трубки.

– Хасан! – летит ему с другого конца дивана. – А че, мы завтра на дачу отчаливаем или нет?

Меня раздирает смятение. И не оттого, что секунду назад я размышляла так малодушно, а оттого, что Антон оставил вопрос Хасанова без ответа. Он не стал сообщать всем присутствующим, где работает, и, когда на него смотрю, я встречаю непроницаемый взгляд, затем мой парень отворачивается, скрывая от меня глаза, и говорит:

– Отойду. Нужно позвонить.

Отстраняюсь от него, позволяя встать с дивана. Я вижу, как следит за его уходом Яся. И Мила, которая провожает его глазами до тех пор, пока он не скрывается за дверью.

Зажав между коленей ладони, выпрямляю спину.

– Че за клоун? – бросает Хасанов.

– Клоун – это ты, – сообщаю ему. – Передавай привет унитазу, тебе до него обычно недолго.

На щеках Ильдара взбухают желваки.

Я выставляю вперед подбородок, игнорируя всех вокруг, даже несмотря на то, что ладони потеют.

Встречаться с Хасановым было для меня настоящим испытанием. Он критиковал мою одежду, мое поведение, я не раз плакала, сама не понимая почему, но однажды увидела его совершенно пьяным и беспомощным и тогда поняла… его слова не должны что-то для меня значить.

Я знаю, что он уже три года не пьет, но никогда не забуду того, что увидела. И он тоже это знает.

– Он фитнес-тренер, – слышу голос Миланы. – В «Пуэрто-Рико».

Мила складывает на груди руки, глядя на меня с вызовом. Она уверенная в себе. Увереннее, чем я. Так было всегда. Начиная с детского сада, в который мы ходили вместе, но я задираю подбородок так, как никогда до этого.

– Давно хотела начать туда ходить… – хихикает Яся.

Я вижу холодную насмешку на лице Хасанова, но не собираюсь ничего комментировать, тем более что дверь ударяется о стену, и в «випку» вваливается Адам, наш именинник.

– Все в норме, бухаем! – объявляет с пьяной улыбкой.

Глава 4

Антон возвращается одновременно с официантом, который отдает мне мой глинтвейн. Втягиваю через трубочку пряный коктейль, но теперь мне холодно изнутри, а не снаружи.

– Все нормально? – спрашиваю, когда Антон усаживается рядом.

Мы опять соединяемся внешней стороной бедер, но теперь до нас мало кому есть дело, потому что Адам перетянул на себя все внимание.

– Да, порядок, – Антон смотрит на мой рот, в котором зажата трубочка коктейля.

Стерев помаду, молниеносно вспоминаю, что сегодня мы еще не целовались. Я была такой замерзшей, что откусила бы ему губу, попытайся он меня поцеловать.

Мой взгляд скатывается на его губы, которые выглядят твердыми, и от этого в пояснице щекочет. Они такие и есть, твердые, но еще головокружительно теплые и умелые.

– Хочешь попробовать? – выпустив трубочку, предлагаю ему свой коктейль.

Я оттаяла. Разморозилась, и теперь чувствую сидящего рядом парня на полную катушку. Две недели «отношений» мне было достаточно, чтобы научиться понимать, когда он хочет меня поцеловать.

Выражение его лица в этот момент – кошмарно будоражащая метаморфоза.

Приоткрывает губы, склоняя ко мне свой лоб, и этот момент, когда он тянется ко мне, как намагниченный, всегда с ума меня сводит. Ведь это взаимно настолько, что в своих туфлях я поджимаю пальцы.

Плевать мне на Хасанова. И на Милу тоже. На всех.

Подаюсь вперед, и ладонь Антона накрывает мою щеку и задевает шею, а я обнимаю пальцами его бицепс, к которому до этого прижималась плечом. Его мышцы на секунду напрягаются, но я быстро перестаю за ними следить, потому что, когда наши губы соединяются, отключается мозг.

Секунду не двигаемся, будто целуемся в фильме каких-нибудь семидесятых годов.

Дышу короткими вдохами, впитывая ощущение его губ. Я делаю это с закрытыми глазами, сама не зная, когда успела зажмуриться.

Антон рушит этот тайм-аут, размыкая своими губами мои, и в следующую секунду его язык осторожно толкается в мой рот.

Мое тело отзывается россыпью искр между ног.

Когда кончик его языка осторожно касается моего, все чувства концентрируются на этом контакте.

Мне хочется глубже. Теснее, сильнее! Но он только пробует. Собирает с моего языка пряное вино и оставляет губы.

Реальность возвращается в мозги вместе с потоками звука, которые для меня на секунду померкли. Открыв глаза, я вижу, как мой парень втягивает воздух, и крылья его носа напрягаются. Он медленно убирает руку, освобождая мое лицо, и я прячу его, ткнувшись лбом в мужское плечо.

Черт.

Покосившись в сторону, вижу, что зрителей у нас хоть отбавляй.

Это Хасанов, и на его лице холодная гримаса. Это Мила, которая поджимает губы и прячет их за коктейльным бокалом. Это Яся, она смотрит на нас с кислой миной. И это еще пара посторонних. И хоть мы не сделали ничего сверхъестественного, у меня горят щеки. Я дергаю Антона за руку и предлагаю:

– Давай потанцуем?

Он отворачивается и опускает голову, глядя в пол между своих разведенных колен.

– Угу… – отзывается, елозя по дивану.

Плюхаю на стол стакан, предпочитая ни на кого не смотреть.

Покидаем «випку» без комментариев в свой адрес. В голове бьется мысль, которая заставляет меня гореть изнутри еще сильнее. Я так или иначе вынашивала ее в голове последние две недели, но каждый раз сдавала назад, так и не раскрыв рта, а сегодня…

Мы спускаемся на танцпол, и Антон разворачивается ко мне, обнимая за талию. Забрасываю руки ему на шею, глядя в склоненное ко мне лицо. Мне нравятся углы и линии, из которых оно состоит. Нравится, какие пушистые у него ресницы, но еще больше мне нравится то, как его тело прижимается к моему, позволяя почувствовать, какой отпечаток наложил на него наш поцелуй.

Боже. Черт…

Приподняв подбородок, касаюсь носом ямочки между его шеей и челюстью. Закрываю глаза, утопая в его руках. Я боюсь того, как мне в них хорошо. Жмурюсь, когда губы Антона задевают мой висок…

Тянусь к его уху, чтобы он слышал меня, несмотря на музыку и галдеж вокруг:

– Так… ты сегодня один дома?

Повторяю вопрос, который задала ему час назад, но в этот раз я… собираюсь соблазнить парня впервые в жизни. Это было бы в сто раз проще, будь он сам хотя бы вполовину проще. Но иногда он ведет себя так насмешливо, что у меня чувство, будто я глупая и недоразвитая рядом с ним.

– Да…

По крайней мере, его тело никогда меня не обманывает. Оно чертовски красноречиво то напрягается, то расслабляется, пока мои бедра и грудь трутся об него.

– Может, ты пригласишь меня в гости? – спрашиваю беспечно, но мои щеки заливает краской в темноте.

Антон молчит.

Я тоже упрямо молчу.

– Хочешь ко мне в гости? – наконец-то спрашивает у меня над ухом.

Я хочу к нему «в гости» примерно с тех пор, как впервые увидела, но гордость и чувство собственного достоинства мешали об этом сообщить. Плюс ко всему, он сам никогда меня «в гости» не звал. Только целовал до умопомрачения, а потом уходил, прикрывая ширинку рюкзаком.

Чтобы не смотреть ему в глаза, упорно держу их закрытыми и отвечаю у его шеи:

– Да. Да, хочу…

Он снова молчит. Его сердце стучит под ребрами, я чувствую эти удары своей грудью, они раскаленными потоками стекают в живот, который прижимается к его паху.

– Тогда поехали… – хрипло произносит мой парень.

Глава 5

Полина

– Уже уходите? – любезно интересуется у меня охранник.

– Да, – стараюсь не встречаться с ним глазами.

Надеюсь, он не собирается спрашивать у нас, почему мы «уже» уходим.

Сегодня я и так фатально наследила. Орущий о моих планах на вечер побег уже не сделает хуже. Я даже ни с кем не попрощалась, целенаправленно двигаясь к гардеробу, пока Антон вызывает такси, расхаживая по холлу клуба и поглядывая на меня.

Чтобы моя нервозность не выплыла наружу, делаю вид, что поглощена своей курткой, которую надеваю наспех.

Я до дрожи в коленях хочу оказаться с Антоном Матвеевым там, где нам никто не помешает, и позволить ему лишить меня девственности, но его взгляд исподлобья, направленный на меня, мало того что сосредоточенный, так еще и напряженный.

– У тебя есть презервативы? – спрашиваю, понизив голос, когда отъезжаем от клуба и таксист делает музыку чуть громче.

Антон проводит рукой по волосам, бросив на меня быстрый взгляд.

– Есть… – бормочет, снова глядя в окно.

Нас разделяют наши сплетенные в замок руки, лежащие на сиденье. Не могу вспомнить, когда мы начали это делать – везде и всюду держаться за руки, но я не против. Тогда почему под ребрами шевелится скользкий холодок оттого, что у него при себе запас презервативов? Это нормально! Я ведь сама спросила. Но теперь меня преследует мысль – есть ли у него кто-то, кроме меня?

Во рту становится горько, когда смотрю на его профиль, подсвеченный уличными фонарями. Его скулы образуют впадины на щеке, делая подбородок точеным, но не женственно, а грубовато. По-мужски.

Антон начинает копаться и достает из кармана бомбера звонящий телефон.

– Да? – отвечает, уперев локоть в подоконник машинной двери.

Я слышу на том конце провода женский голос, но из-за музыки по радио не разбираю слов.

– Твою мать… – выдыхает Антон. – Только не трогай ничего, ладно?! – велит он своей собеседнице, пока я кусаю губы, глядя перед собой. – Через час примерно подъеду.

Смотрю на него, хмурясь.

Он кладет трубку и объявляет уже для меня:

– На даче пробки выбило. Мне нужно ехать…

– Что, прямо сейчас?

У меня не выходит скрыть эмоции, мой голос звучит удивленно и возмущенно.

– Без электричества там ничего не работает. Ни отопление, ни вода. Высадите меня где-нибудь здесь, – подавшись вперед, просит он таксиста.

Смотрю на подголовник водительского кресла, сгребая всю свою чертову волю в кулак. Он отдает мне «наше» такси. Я бы никогда не ждала от него другого, но от разочарования мне все равно хочется завыть. Я надеялась на этот вечер весь сегодняшний день, а его перечеркнул один телефонный звонок.

– Это же не опасно? – растягиваю губы в улыбке.

– Не знаю, – отзывается Антон. – Там, где замешана моя мать, возможно все.

– Тогда хотя бы напиши мне, жив ты или нет, – предлагаю. – Вдруг вам нужно будет вызвать МЧС.

Машина тормозит, но моя рука будто приклеилась к его ладони. Он и сам не торопится от нее избавиться. Не раньше, чем дорога становится свободной и водитель дает добро на то, чтобы он покинул салон.

– Я сейчас изменю маршрут, сбрось мне адрес места назначения сообщением, – просит Антон, потянувшись к дверной ручке.

В моей голове формируется дурная мысль о том, что он мог бы взять меня с собой.

Боже, нет!

Знакомиться с его семьей?! У меня и правда крыша поехала…

Чтобы не ляпнуть ничего такого, зажимаю ладони между голых коленей и смотрю перед собой, говоря:

– Пока…

Он медлит пару секунд. Я чувствую его взгляд на своем лице.

– Пока, – щелкает дверная ручка, и еще через секунду я остаюсь на заднем сиденье одна.

Нос улавливает нотки свежего мужского аромата, которым я, кажется, и сама пропиталась.

Я чувствую себя так, будто с меня сдернули теплое ватное одеяло.

Он попросил прислать адрес, предполагая, что я могу отправиться куда угодно, даже вернуться в клуб. Я бы не позволила ему командовать собой, но неожиданно свобода меня не вставляет. Как и то, что он не поинтересовался моими дальнейшими планами на сегодня.

Черт…

Стуча по дисплею пальцами, отправляю ему свой домашний адрес и жду, когда водитель изменит маршрут. Пока машина разворачивается, взглядом нахожу рослую фигуру на краю тротуара на обратной стороне дороги. Антон вышагивает вдоль автобусной остановки, сосредоточившись на телефоне в своих руках. Наверное, он вызывает такси…

Я не должна обижаться, это ведь его семья и им нужна его помощь, тогда откуда в душе такой осадок?

Мое сердце с криком требует, чтобы среди интересов всех других людей он на первое место ставил мои, и не потому, что я на этом настаиваю, а потому, что так хочет он сам.

Как глупо, но сама я, кажется, уже это сделала и даже не заметила.

Выбрала его на глазах у своих друзей, разругалась с подругой и, возможно, собиралась вернуться домой под утро, что повлекло бы за собой тысячу пятьсот вопросов от родителей, ведь я не делала такого раньше, тем более не предупредив, а теперь возвращаюсь домой в детское время, не имея никакого желания ехать в клуб, потому что там не будет ЕГО.

Пока мы удаляемся друг от друга в разные стороны, я понимаю, что влюбилась в него по уши. Вот что со мной происходит.

Глава 6

Антон

– Блин…

В ушах шумит.

Зажав в кулаке член, до отключения башки проваливаюсь в картинки, которые рисует воображение: белые волосы и розовые губы, которым до тремора хочется положить в рот свой стояк. Делаю это в своей фантазии, глядя в голубые, кристально чистые голубые глаза, но фантазия – просто дно. Ощущения – просто туфтовая пародия в сравнении с реальностью, которая могла бы быть, если бы этот рот и правда принял меня с распростертыми объятиями.

«Я Полина…» – память подбрасывает картинку, в которой мне улыбается офигенная блондинка с самым миловидным лицом из всех, что я в жизни видел.

– Полина, мать твою… – со стоном сжимаю душевую штангу и матерюсь, боясь ее сломать.

Член зудит, распирающее давление опять толкает в фантазии. Ищу ту, которая в самый раз. Ту, где тычусь членом в мягкую попу, которая, уверен на двести процентов, у нее идеальным сердечком не только на ощупь и в моих фантазиях, но и в реальности. Что ОНА розовая там, где должна быть, и нежная тоже.

Как же ее хочу…

Просто крыша едет.

В этом нифига сложного нет, но даже в своих фантазиях я трогаю ее осторожно. Боюсь быть грубым, или еще, хрен знает, чего боюсь.

– М-м-м… – к стволу подкатывает оргазм.

Полина в моей фантазии стоит на коленях, и мой член у нее во рту.

– Я хочу в туалет! – тонкий звонкий визг за дверью ванной мешком ударяет по башке. – АНТОН!

– Зараза… – рычу, ускоряясь.

– Ты там уже два часа!

– Жди своей очереди! – гаркаю на дверь.

– Мне в туалет нужно…

Картинка рассыпается, офигенный мираж, который уже месяц по шарам шарахает, как бейсбольная бита. И все напряжение, которое должно было дать мне хоть какое-то подобие удовлетворения, выливается в быстрый оргазм, после которого настроение еще дерьмовее, чем до.

– Отлично… – растираюсь мылом и сдергиваю с крючка полотенце, не рассчитав силы, вырываю его вместе с крючком. – Блять!

– Я тебя слышу…

– Варя! Исчезни! – цыкаю, ероша полотенцем волосы и как попало проходясь им по телу.

Швыряю его в корзину и надеваю трусы, трогаю щетину, послав в задницу бритье. Я могу себе позволить забить на него даже на неделю. Нихрена критичного из этого не родится.

– Наконец-то! – протискивается в ванную моя семилетняя сестра, когда открываю.

Поддаю ей дверью по заднице в красной юбке в белый горошек, на что получаю возмущенный ор:

– ДУРАК!

– Угу… дебил полный… – направляюсь в свою комнату, минуя коридор, заваленный всякой дачной дребеденью, которую нужно закинуть «в деревню».

Я дебил.

Иначе не знаю, как объяснить то, что ввязался в отношения с девушкой, которая на походы в клуб за неделю тратит больше, чем я зарабатываю за месяц.

Очень просто. Увидел ее, спросил имя, она мне его назвала, сияя голубыми глазищами, и мои мозги отключились. Но не до конца. Я четко понимаю, что это кратковременный круиз. Золотая девочка на «Мерседесе» мне не по карману.

Нам просто нужно потрахаться. Она получит то, что хочет, и я тоже.

Просто трахнуть ее, и все. Через месяц я получу диплом, и меня загребут в армию, после этого она сама испарится. Дел у нее дохрена. Судя по ее рассказам, это поездки за бугор на отдых и в московские СПА-салоны, когда уж совсем нечем заняться.

Дружки у нее из того же помета. Первосортные мажоры.

Даже до официального знакомства с ними я в этом не сомневался. Тут разбег короткий.

Сворачивать эти отношения – вот что мне нужно делать. Трахну ее, и разбежимся.

На автомате проверяю мессенджер, но, кроме ее вчерашнего «спокойной ночи», сообщений нет. В восемь утра понедельника я их и не ждал. План у меня говно. Я ждал, потому что знаю – она рано просыпается. Откуда? Просто знаю, потому что она выливает на меня дофига информации о себе, а я каким-то чудом все запоминаю. Все, твою мать.

Настроение скачет, будто я телка с месячными.

Быстро одеваюсь в спортивные штаны и футболку.

Толстовку кладу в рюкзак, погода непонятная. Таймер на телефоне пищит, это значит, у меня осталось десять минут, чтобы выйти из дома, иначе опоздаю на автобус, соответственно, и на работу тоже.

– Доброе утро… – получаю «чмок» в макушку от матери. – Яичницу будешь? – что-то напевая, она в ночнушке плывет к холодильнику.

– Времени нет, – быстро заталкиваю в себя бутер с колбасой и запиваю его соком.

– Я проспала… извини…

– Забей…

Звонок в дверь не дает ей ответить. Это курьер с цветами. У мамы сегодня день рождения. Мои полуторагодичные накопления ушли допом на покупку дачи – ее мечты, а моя собственная идея фикс – обзавестись машиной – пока отодвигается. Я отпахал полгода фитнес-тренером в понтовом клубе, уволился, потому что уже, считай, начался летний мертвый сезон, но, помимо денег, заработал кое-что еще. Полину Абрамову.

Сидя за кухонным столом, улыбаюсь и слушаю счастливые визги из прихожей. Женский и детский. Варя верещит за двоих, будя соседей.

– Подожди, – прижимая к себе здоровенный букет роз, мама стопорит меня у двери. – Ты сегодня допоздна?

– Да, – забрасываю на плечо рюкзак.

– Ладно, Варьку бабушка из сада заберет…

– Угу…

– Спасибо, – улыбается во все тридцать два и обнимает меня за талию вместе с букетом. – Ты мой самый любимый ребенок…

– Ага, – чмокаю ее висок. – Сразу после второго…

Она смеется, а я выхожу за дверь, сжимая в руке телефон, как полнейший придурок.

Глава 7

Антон

На третьем этаже ко мне в лифт заходит Наташа, соседка.

Мы ровесники.

– Привет, – улыбается.

– Привет… – киваю.

Она вообще мегапозитивная.

Живет на три этажа ниже. Переехала с семьей из холодных краев пару месяцев назад, мы с ней в лифте и познакомились, потому что графики у нас до абсурда совпадают. Именно поэтому она не задает мне вопроса, вниз я еду или наверх, просто заходит в кабину и нажимает первый этаж.

На ней джинсы и футболка, завязанная над пупком в узел. Кажется, девушек с таким цветом волос называют шатенками, она собрала тугой хвост на затылке. Красивая, я бы на нее обернулся. Я и оборачивался, просто в последние полгода пахал в тренажерке без выходных, было не до того, а месяц назад брюнетки резко перестали меня вставлять.

Моя карма просто, твою мать, трепанированная.

Вместо того чтобы завязать чего-нибудь с Наташей, для этого тупо из подъезда выходить не надо, я верчусь гребаной юлой, чтобы успеть на свидание с девушкой, которая даже не врубается, что я еле стер от себя вонь машинного масла, дабы не смущать ее маленький идеальный нос своими рабочими буднями.

В последнее время доступ кислорода к мозгам у меня ограниченный, поэтому не сразу соображаю – Наташа все три этажа со мной разговаривает, и мое молчание заставляет ее вести себя не особо естественно в попытке залепить «музыкальные паузы», потому что я ее не слушаю и никак не реагирую.

– …если вдруг дождь пойдет… – успеваю поймать хвост ее монолога, но я просто банально спешу, поэтому на ответ у меня ресурса нет.

– Классная футболка, – замечаю рассеянно, первым выходя из лифта.

На ее футболке Чебурашка купается в мандаринах, стилизованных под оранжевые черепа, и мой комплимент стопроцентно искренний, но по-джентльменски ждать, пока Наташа первой покинет кабину, у меня нет возможности по все той же причине – я опаздываю.

У подъезда лужи, на тротуаре тоже. Поливало вчера весь день с утра до вечера, все нормальные люди сидели по домам, включая одну золотую девочку. Хоть я и не предлагал ей встретиться, думаю, она бы согласилась.

Она, твою мать, всегда соглашается. Всегда. Какой бы абсурд я ни предложил. Всегда.

Нашим «отношениям» две недели, и ее дохрена в моей жизни. Просто дохрена. А дождь – повод плотно зависнуть в ее «Мерседесе», но ходить с синими звенящими яйцами меня напрягает. Именно так я чувствую себя каждый раз после нахождения с ней в замкнутом пространстве. Именно поэтому не предлагал встретиться. Я знаю, что такое девственница, только в этот раз данное обстоятельство просто пиздец как все усложняет.

– Тоха! – из-за припаркованной у подъезда «Хонды» возникает Коптер, мой «пожизненный» сосед.

У нас разница в возрасте пять лет, пацанами мы не были в одной песочнице, он баб к себе водил, а я котят с деревьев снимал, но сейчас пересекаемся часто, даже несмотря на то, что он вахтовик. У него тупая привычка жениться на всех своих телках, в остальном он адекватный.

– Привет, – жму ему руку.

За спиной хлопает дверь. Виталик смотрит мне за плечо, провожая глазами Наташу.

– Как ее зовут, не знаешь? – усмехается. – Три раза спрашивал, так и не сказала.

– Пробуй, может, скажет, – бормочу, не собираясь задерживаться.

– Чет уже сомневаюсь…

– Я погнал, опаздываю.

– Подожди, глянь, – кивает на переднее правое колесо. – Залатаешь? У вас же там шиномонтаж есть?

– Угу, – смотрю на резину, которая стелется по асфальту вокруг диска. – Гвоздь поймал? – спрашиваю.

– Не… – чешет лысый затылок. – Развожусь.

– Блин… – сам чешу затылок, дико тянет заржать. – Ну, пригоняй, залатаем.

– Слушай, – вытирает руку о штаны. – Будь другом, у меня завтра попойка, нужен трезвый водитель.

– Я пас, – отвечаю на автомате.

Завтра у меня выходной. Я знаю его прибитую компанию, вообще не моя тема, и у меня завтра Полина. Сам не знаю, куда ее вести. На даче бедлам, домой тоже не вариант, ей у меня появляться вообще незачем, вариантов пока нет, но всегда можно в парке поесть мороженого. Я хрен знаю, чем покорять ее воображение, но по непонятным причинам меня это не беспокоит. Я жду завтра. Просто, твою мать, не дождусь.

– Да я заплачу, – не настаивает, просит. – Очень надо, выручи. Сначала на пляж под «переездом», потом на дачу в Васильевку, а там как получится. Тачку надо назад пригнать вместе со мной, у меня вахта послезавтра начинается. Десятку дам. У меня днюха.

Твою мать.

Глава 8

Полина

Мой внутренний голос, моя голова, все мое благоразумие орут о том, что я не должна этого делать, но я делаю. С волнением, от которого колотится сердце, жму на вызов в своем телефоне, ткнув пальцем на имя Антона в справочнике.

Я никогда не звонила ему в середине дня. Я и вечером звонила ему всего один раз, обычно… это традиция, которая сложилась сама собой, обычно он сам набирает. Потому что он парень, и в моей системе координат именно парень должен звонить, а не наоборот, но я плюю на свои принципы. Возможно, хочу сломать эту традицию, потому что вторые сутки она меня душит.

Пока идут гудки, безжалостно терзаю зубами нижнюю губу, стоя в ледяной озерной воде по щиколотку. Сегодня один из тех дней, когда погода вдруг делает кульбит и вместо дождя на небе солнце, под которым легко можно сгореть. Мой нос, кажется, уже это сделал.

Стопы вязнут в песке, которым здесь покрыто дно.

Это самое приличное место для купания в городе. База отдыха, где парковочное место с почасовой оплатой, и места здесь ограничены. Эта база и озеро принадлежат семье Адама, поэтому для нас всегда «открыт шлагбаум».

Я притащилась сюда на автопилоте, потому что получила рассылку с приглашением потусоваться. И потому что мои планы на день резко изменились. Вчера, когда Антон позвонил и сказал, что его выходной отменяется.

Я чувствую себя ненормальной, у которой то отрастают, то сворачиваются крылья. Они сворачиваются уже второй раз за три дня.

Гудки в трубке все идут и идут, потом вызов сбрасывается, потому что мой парень не отвечает.

– Черт… – пихаю телефон в поясную сумку и выхожу из воды.

Ноги окоченели.

Теперь он увидит пропущенный вызов и решит, что у меня что-то случилось. Мне нужно либо придумать какую-то дурь, чтобы оправдаться, либо признаться в том, что я позвонила просто так, без конкретной цели. Просто чтобы поболтать!

На пирсе визжит Яся, потому что Адам пытается столкнуть ее в воду.

Я вижу на берегу Милу, пять минут назад ее там не было. Мы не общались со дня рождения Адама. Судя по выражению ее лица, она и сегодня не намерена со мной общаться.

Плевать.

Изнутри я напрягаюсь, потому что она приехала не одна, а с Хасановым. Он стоит над лежаком, на который свалены мои вещи.

– Какая прелесть, – кривится, держа в руках томик «Ромео и Джульетты» с золотым переплетом. – Обоссаться можно.

Выдернув из его рук свою книгу, заталкиваю ее в рюкзак и застегиваю молнию.

Не знаю, что было в моей голове в семнадцать, когда я начала с ним встречаться. Он красивый, но за три года стал еще большим козлом, чем был, даже его голый загорелый пресс меня не впечатляет. В нем есть самая настоящая гниль. Если бы он до меня дотронулся, я бы шарахнулась.

– У меня есть автожурнал с картинками, – бросаю. – Дать почитать?

– Полегче, Абрамова, – предупреждает. – Мне не нравится, что ты со мной так разговариваешь.

– Я с тобой не разговариваю. Это ты со мной разговариваешь.

Достаю из кармана рюкзака носки и, прежде чем их надеть, отряхиваю ноги. На мне спортивные шорты и спортивный лифчик. Я собираюсь пробежаться и проветрить свою дурную голову.

– Где твой Ромео? – слышу усмешку. – Может, он мне машину помоет? Дам ему пару сотен.

Мои щеки обдает краской. То ли от злости, то ли от смущения. Я не могу позволить ему увидеть, как я зарделась, но он видит. Растягивает губы в жесткой улыбке, чувствуя, что победил, потому что я молчу.

Мой отец – главный городской судья. Я поступила на юридический, потому что с детства не представляла других вариантов. Я с детства мечтала стать адвокатом, но, стоя здесь, рядом с Хасановым, понимаю, что эта профессия не для меня.

Я просто ноль без палочки, раз молчу, не зная, что ответить!

Быстро сую ноги кроссовки и надеваю на голову бейсболку, чтобы спрятать глаза.

– Тебе опять заблокировали карточки? – спрашиваю с издевкой. – Я дам тебе пару тысяч на автомойку, если у тебя с деньгами туго.

Три года назад отец контролировал его именно таким способом, потому что никакие другие методы на Ильдара не действовали. Он просто гонял по городу и за его пределами, разбил одну машину и ударил полицейского.

Он и сейчас уверен в том, что ему все можно.

– Залепи свое дуло, – говорит мне холодно. – Иначе я твоему Ромео глаз на жопу натяну.

– Пошел ты! – шиплю, выбрасывая ему в лицо руку с оттопыренным средним пальцем.

Развернувшись на пятках, иду к парковой дорожке, дрожащими руками заталкивая в уши наушники.

Глава 9

Полина

В надежде, что Хасанов и все его дерьмо испарятся к тому времени, когда я вернусь, сворачиваю на развилке, выбирая лесную тропинку – большую петлю, которая огибает все озеро. Это почти восемь километров.

Я дура.

Дура и еще раз дура, потому что вспоминаю о том, что семьдесят процентов этой дистанции – глухая для сети зона, только когда музыка в наушниках глохнет, как и сигнал моего телефона.

– Твою мать! – вытираю со лба пот, проклиная все на свете и глядя на отсутствие антенок в правом верхнем углу дисплея.

Если Антон решит перезвонить, я буду недоступна в течение часа, не меньше, потому что последнюю часть этого маршрута всегда прохожу пешком. Там ужасная дорога, и один раз я подвернула в яме ногу.

По шее градом стекает пот, и легкие горят, ведь я несусь по лесу, как безмозглый спринтер, в попытке поскорее добраться до цивилизации. К тому времени, как это происходит, моя одежда абсолютно мокрая от пота, волосы тоже.

Перезагрузив телефон, выдергиваю из рюкзака бутылку воды и жадно пью, глядя на то, как по озеру гоняют водные мотоциклы. Визг моторов заполнил весь пляж. Я слышала этот шум даже там, в лесу. И мне не приходится видеть Хасанова, ведь он там, на одном из этих мотоциклов.

Я возвращаю бутылку в рюкзак и ищу в кармане брелок сигнализации от своей машины.

На моем телефоне нет пропущенных звонков.

Я дура втройне!

Неслась, как ненормальная…

– Уже уходишь? – оборачиваюсь на голос Милы за спиной.

Она натягивает на себя гидрокостюм, стоя у ящика со снаряжением в паре метров от меня, и игнорировать ее уже не получится.

Это именно то, что я делаю. Ухожу.

Я никогда не была душой компании, но и затворницей тоже, а в последние две недели со мной творится черт-те что. Все, что происходит вокруг, перестало меня интересовать. Все мои мысли просто втемяшились в Антона Матвеева, и прямо сейчас я внутренне психую оттого, что он не перезвонил мне в течение этого часа.

Ведь он не мог не заметить вызова от меня.

– Да, – отвечаю, плавясь от жары.

– На свидание с тренером?

Смотрю в ее полное язвительности лицо.

Я не знаю, какого черта всем вдруг стала так интересна моя личная жизнь, но чувствую выворачивающую наизнанку потребность брыкаться и сопротивляться в ответ.

– Там в клубе еще полно тренеров, – говорю ей. – Заведи своего, если МОЙ тебе покоя не дает.

– Обязательно, но этот так на тебя смотрит, просто чума какая-то. Расскажи, что нужно делать, я в тренерах ни бум-бум. Ты уже видела его член? Или у вас только милые поцелуйчики под луной?

Тряхнув волосами, она собирает их в хвост и смотрит на меня, выгнув брови.

– У него фантастический член, – говорю почти сипло. – Произведение искусства.

Слова царапают небо, как долбаная наждачка, но я даже в бреду не расскажу ей о том, что он… другой. Что я никогда не видела его голым и даже не трогала ниже талии. Я никогда не расскажу ей о том, что его поцелуи – самая вожделенная мною вещь за двадцать прожитых лет! Что влюблена… безумно…

– Надеюсь, – фыркает Мила. – Иначе зачем еще этот Антон нужен. Так ты с ним спишь?

В ее вопросе больше интереса, чем она пытается показать, но я чувствую его «липкость» даже на расстоянии и с удовлетворением оставляю ее вопрос без ответа.

– Может быть… – размазываю любые ее предположения, как краску по стеклу.

Взяв рюкзак, ухожу, мечтая попасть в душ, но до дома целый час пути, и я успеваю «высохнуть», хотя волосы, собранные в хвост, остаются мокрыми, даже когда паркую свою тачку рядом с машиной отца во дворе нашего дома.

Мой телефон молчит, как немой.

Срываю его с панели и бросаю в рюкзак. Злясь-злясь-злясь!

Что я должна подумать? Что ему не до меня? Меня гложет ощущение, что ему почти всегда не до меня.

– Полина, – слышу вкрадчивый голос отца, когда захожу в дом.

Окна на кухне выходят во двор, так что он знает – это я, а не мама.

– Привет… – вхожу на кухню, видя, как, сгорбив плечи, папа разогревает себе еду в микроволновке.

На нем тенниска и строгие брюки. Так никто не носит, разве что те, кому на свой стиль плевать.

Его плечи всегда чуть опущены, как будто под грузом ответственности и обязанностей. Возможно, это и из-за возраста тоже, но я не хочу думать о том, что ему почти шестьдесят.

Всю свою жизнь я старалась не доставлять ему проблем. Он занят. Загружен. В его голове всегда какие-то мысли. Не о погоде, конечно же. О судьбах мира, так когда-то в детстве объяснила мне мама. Моего отца нельзя «грузить». Тем более всякой чушью.

Я люблю его. Уважаю и… боюсь. Он никогда не читал мне на ночь сказок, но я тянусь к нему. И не знаю, как выразить это словами, ведь фамильярности он не любит.

Оценив мой внешний вид, хмурит кустистые брови и спрашивает:

– Ты почему не на учебе? Сегодня вторник, я ничего не путаю?

Опускаю руку, и рюкзак съезжает с моего локтя, шмякаясь на пол.

– У меня зачеты, – объясняю. – На этой неделе все автоматом.

– Хорошо, – кивает, усаживаясь с тарелкой за стол. – Как Юрий Глебыч? Мне за тебя краснеть не нужно?

– Нет… – выдыхаю с улыбкой. – Он передавал тебе, что «всем нужно отдыхать», – цитирую «передачку» от своего декана.

Они вместе учились.

Папа не хотел, чтобы я училась в Москве, сказал, что юриспруденцию на университетском уровне я освою и здесь. Что у нас хорошая база и сильный преподавательский состав. Он сказал это категорично. Так что я даже не пыталась спорить, как и мама.

– Если его увидишь, – папа рассеянно улыбается, глядя в свою тарелку. – Передай то же самое.

Прямо на моих глазах он уходит в себя, и я тихо ретируюсь, оставляя его одного.

Глава 10

Антон

– Остановите, Вику тошнит!

Да твою ма-а-а-ть.

Снова?

Посмотрев в зеркало, вижу чистую трассу сзади и луплю по тормозам, съезжая на обочину.

Коптера бросает вперед на пассажирском рядом со мной, но ремень не дает ему носом поцеловать торпеду.

– Блять! – утирает он подбородок и лицо, по которому разбрызгал свое пиво.

Вика, которую тошнит, вываливается из салона, и пару минут мы слушаем, как она блюет где-то рядом с багажником. На заднем сиденье еще одна телка, имени которой не помню, всю первую половину пути они выносили мне мозг пением под местное городское радио.

Поправляю бейсболку, переворачивая козырьком назад.

С утра было солнце, но сейчас его затянуло тучами. Не страшными, но многообещающими.

Я уже не уверен, что стоило во все это ввязываться, но лишних денег у меня нет.

Блин.

Гложет колоссальное желание поскорее добраться до дачи Виталика в Васильевке, хотя бы для того, чтобы высадить своих пассажирок, а в идеале мне нужно позвонить.

Достаю из кармана шорт телефон и черчу на панели зигзаг, снимая блокировку.

Тишина.

После входящего от Полины тридцать минут назад полный штиль. Мать в курсе, где я, так что звонить не будет, только в крайнем случае, если в нашу квартиру вдруг молния долбанет, что касается геморрной золотой девочки… она мне больше не звонила.

Ставить ее в известность о том, чем сегодня занимаюсь, как-то даже мысли не возникло, а отвечать на ее звонок, когда за спиной в два голоса орут бухие в задницу телки, – тоже не вариант.

Все, блин, слишком сложно у нас с ней.

На моей памяти она набирает мне сама второй раз в жизни. Я хочу перезвонить и узнать, чего она хотела, просто пальцы зудят, но убираю телефон обратно в карман, решая сделать это там, где мне никто не будет мешать. Уже одно это само по себе сложно, я никогда не выбирал место и время для того, чтобы сделать обычный звонок девушке.

Проблемная Вика возвращается в машину, но не уверен, что это надолго. Ее, по всей видимости, укачивает.

– Погнали… – слышу голос Коптера и нажимаю газ.

Васильевка показывается почти в пять вечера. Это двадцать километров от города, и дача моего соседа – старый деревенский дом с крыльцом, набитый народом, который подтянулся быстрее нас.

Чей-то бумбокс качает музыку на километр вокруг. Два мужика волокут из сарая старый стальной мангал, под яблоней стол со сваленными на него магазинными пакетами.

– Как тебя зовут, милый? – подкатывает ко мне какая-то дама с сильно накрашенным фейсом.

Пристроив плечо к стене дома, складываю на груди руки, понимая, что этот банкет закончится не раньше ночи. Куда себя деть, без понятия.

– Антон, – отвечаю, решая заглянуть в дом и, возможно, тупо завалиться спать на пару часов.

– Я Надя. Дашь прикурить?

– Не курю…

Оставляю Надю одну и поднимаюсь на крыльцо. В доме пахнет сыростью и старьем. Диван на входе выглядит стремно. Так что венеричку можно схлопотать просто от соприкосновения.