Ночь в Шато Де Фантоме бесплатное чтение

Леон Бартес заглушил двигатель. Фары погасли. Он вышел из машины и хлопнул водительской дверью. Перед ним возвышался старый каменный особняк. Множество окон, как глаза, горели желтым в сумрачном свете наступившего вечера. Моросил дождь. Небо затянули стальные тучи.

Шато де Фантоме. Так называлось это место в пригороде Парижа. Фамильная усадьба его давнего друга, опытного, а ныне отставного судмедэксперта по имени Франсуа Бертран. В электронном письме, которое получил Леон, содержалось приглашение на ужин в честь пятидесятилетия доктора, и комиссар никак не мог отказать своему другу.

Бартес оставил арендованную машину в одиночестве и направился к фасаду дома. Шато де Фантоме вызвал у него смешанные чувства. Одновременно манил и отталкивал своим таинственным видом. Каменные стены, выцветшие и потемневшие от дождя и времени, поросшие плесенью, высокие готические окна, по ту сторону которых горел тусклый желтый свет, трубы, растущие из четырехскатной крыши. Само здание было П-образной планировки, как и большинство загородных поместий во Франции.

Леон прибавил шагу, стараясь поскорее добраться до дома и оказаться внутри, дабы спрятаться от разбушевавшейся непогоды одного из осенних вечеров. Он остановился под навесом и постучал в двустворчатую арочную дверь. По ту сторону раздались быстрые шаги. Щелкнула отодвигаемая щеколда, и дверь раскрылась.

– Mon cher ami! Как же я рад вас видеть, комиссар! – воскликнул доктор, пропуская гостя в дом.

В бакенбардах и бороде в форме утиного хвоста, какие носил Бертран, проступила седина, по всему его вытянутому узкому лицу прорезались тонкие морщины. В зубах он сжимал старую трубку, из чаши которой валил легкий дымок. Доктор облачился в роскошный халат темно-бордового цвета с черными узорами поверх алой ткани.

– Как поживаете, доктор? – улыбнулся Леон, горячо пожимая руку старому другу.

– Не жалуюсь. Но и гордиться тоже нечем, – пожал плечами Франсуа. – Ну, пройдем.

– Больше никто не приехал? – поинтересовался Леон, расстегивая пальто.

– Пока что вы первый человек с центра цивилизации, ступивший в этом месте с тех пор, как я ушел на заслуженный отдых, уединившись здесь, – проговорил доктор.

– Имею честь.

Леон обвел взглядом прихожую. Двухмаршевая лестница из темного дерева возвышалась напротив входа, вдоль нее на стене красовались картины. Справа от лестницы в конце коридора открытый дверной проем вел в другую комнату. По правую и левую руку от порога зияли арочные проходы в западное и восточное крыло особняка. Тот, что справа, приглашал в гостиную, левый открывал гостям кухню. С потолка свисала старинная люстра-канделябр. Пол застилал деревянный паркет, потрескивающий под ногами. Стены покрывали темно-зеленые обои с золотым узором.

Бертран повел Леона в правое крыло. В самом сердце комнаты располагался величественный замковый камин, выполненный из каменных блоков. Его украшали черные, с литыми узорами, чугунные решетки, по ту сторону которых трещали дрова, тонущие в объятиях пламени. Мягкие кожаные диваны и кресла располагались подле камина, у стен и в углах гостиной. Настенные свечи составляли компанию коллекции картин.

За стенами моросил дождь и завывал ветер. Капли дождя барабанили по крыше и стеклам окон, что было отчетливо слышно внутри. Леон олицетворил себя героем какого-то готического романа про дом с приведениями.

– Это гостиная, – сказал Бертран. – Здесь я собираю гостей, которые редкость в моем доме.

– Как давно вы проживаете здесь?

– Пять лет, как я уволился. Решил пожить для себя, Леон. Забыть о своей работе и людях. А профессия, ты знаешь, у меня требует железных нервов. Копаться во внутренностях мертвецов такое себе удовольствие. Кстати, внизу в подвале я оборудовал себе лабораторию.

– От привычек прошлого не так просто избавиться? – улыбнулся Бартес.

– Да, оно всегда дышит тебе в спину, как бы ты ни пытался от него спрятаться, – вздохнул хозяин дома. – Ну, пойдем дальше.

Комиссар и судмедэксперт тронулись с места. Из гостиной они переместились в столовую. Длинный обеденный стол для восьмерых персон занимал значительную часть комнаты, располагаясь в ее центральной области. Сам стол являлся впечатляющим предметом мебели, его длина почти полностью охватывала размеры комнаты. На нем была расстелена скатерть, которая представляла собой белоснежную ткань. На ее поверхности переливался и блестел серебром дорогой коллекционный сервиз.

– Это столовая для званых ужинов, как раз для такого, что ждет нас сегодня, – прокомментировал он. – Стол на восьмерых, но гостей будет шесть, считая вас.

– И кого же вы еще пригласили?

– В основном они все такие же, как вы, Бартес. Сыщики. Люди, всю жизнь посвятившие расследованию преступлений и защите справедливости в этом грешном мире. С каждым из них я работал в свое время.

– Вы работали со множеством людей за всю свою карьеру, доктор. Однако из этой массы вы выбрали именно этих людей. Шесть человек. Наверно, на то есть веская причина?

– Во всем есть причина, мой дорогой друг. Но да, я бы не стал приглашать отпраздновать свой юбилей к себе в дом людей, которым бы не доверял и на кого бы не мог положиться так, как на самого себя.

– И что же это за люди, доктор?

Преодолев два марша лестницы, Леон и Франсуа оказались в двухрукавном коридоре. По правую и левую руку вдоль стен шли двери. В пространствах между ними висели картины разных жанров. От живописи и натюрмортов до портретов, которые контрастировали на фоне темно-красных бордовых обоев. Черный паркет застилал пол.

– Не могу не спросить, а вы обосновались в своем замке одни или у вас все же есть компаньоны? – поинтересовался Леон.

– Сколько ни посели людей в этом доме рядом с собой, ты все равно будешь чувствовать себя одиноким, – вздохнул Франсуа. – Я здесь не один. У меня есть служанка, и еще я приютил молодого практиканта, который учится делать вскрытие в подвале. Как я сказал, там оборудована лаборатория, – проговорил судмедэксперт. – Однако мы не слишком часто видимся. Они вроде есть, и вроде их нет. Дом слишком большой, и здесь легко потеряться, если не знаешь куда идти, что находится за какой дверью и куда ведет тот или иной коридор… Вот мы и пришли. Ваша комната, комиссар.

Бертран остановился напротив двери справа и нажал на ручку. Скрип петель, и дверная створка раскрылась вовнутрь. В полумрак, сгустившийся в комнате. Однако вскоре он был рассеян. Хозяин дома нажал на выключатель, и на потолке зажглась готическая люстра, облучившая теплым светом спальню.

У окна стояло роскошное кресло с пледом, над которым склонился торшер. Напротив изножья двуспальной кровати, накрытой балдахином, каменный камин со скучающей по огню и дровам топкой. Тяжелые шторы закрывали два высоких арочных окна.

– Чувствуйте себя как дома, – улыбнулся Франсуа.

– Спасибо, доктор, – улыбнулся в ответ Леон и снял пальто. Он разгладил его, повесив сушить на вешалку.

Бартес положив руки в карманы темных брюк, посмотрел на доктора:

– Простите, доктор, но мне кажется, что вас что-то беспокоит. В чем дело? Как будто вы хотите что-то сказать, но…

Маятник тяжелых напольных часов перебил его, громко и тревожно пробив восемь часов. Комиссар и судмедэксперт передернули головы на звук.

– Нет, Леон, все в порядке, – натянуто улыбнулся Франсуа Бертран. – Просто я немного перенервничал. Мы так давно не виделись и…

– Мужайтесь, друг мой, – улыбнулся Леон и положил руку ему на плечо. – Все будет хорошо. Лучше расскажите мне, кто у нас еще приглашен?

– Да, я как раз хотел вам об этом сказать, – вздохнул Бертран, почесав лысый затылок. – Итак, начнем с первой персоны по имени Герман Фон Бок. Ныне частный детектив, имеющий юридическую контору в Париже, раньше занимался расследованием особо тяжких преступлений в столице. Имел дело с самыми отъявленными мерзавцами. Крайне умен, опытен и изворотлив. Мы не раз пересекались с ним за годы моей службы. Следующий в списке Шон Шелдон – выходец из Британии, но мигрировавший с семьей во Францию. Не так опытен, как Фон Бок, но не менее умен. Я делал вскрытия на паре дел, которые он вел. Молод и импульсивен, из-за чего не всегда делает правильные выводы и выпускает из внимания важные детали. Но обладает мощной интуицией и полагается на нее. И надо сказать, она его никогда не подводит.

– Интересное начало. Опытный охотник и молодой салага, – заметил Леон. – Кто следующий?

– Батист Дюпон – криминальный психолог, профайлер. Холодный и расчетливый ум. По мельчайшим деталям и наблюдениям способен описать характер и прошлое человека. Почти доктор Джозеф Белл. Мы познакомились с ним еще на первом курсе института. Один из моих самых близких друзей.

– Кто еще?

– И последний перед тобой. Наполеон Ла-Рошель. Бывший разведчик. Ныне глава детективов Франции, которые расследуют самые сложные и запутанные дела. Это крайне мощный интеллект и мозг.

Леон внимательно слушал и кивал.

– И теперь самая неординарная и противоречивая личность среди них. Леон Бартес. Скандально известный комиссар, которого выгнали из отдела борьбы с бандитизмом за грубые нарушения принципов правосудия и гуманизма, переведя в убойный отдел.

– Вы мне льстите, доктор, – отмахнулся Бартес.

– Отнюдь, мой дорогой друг, – улыбнулся судмедэксперт. – Я говорю все, как есть.

– Итак, – решил подытожить Леон. – То есть вы пригласили на свой юбилей лучшие умы Франции? И как я уже сказал ранее, не просто так? В чем же истинная причина того, что вы позвали к себе именно этих людей?

– Ну, во-первых, самая банальная. Они мне симпатичны, я им доверяю, мы хорошие знакомые и коллеги. Я просто решил весело и с пользой отметить свои полвека, – глаза доктора блеснули. – Выпить вина, сыграть в карты, поведать друг другу разные истории со службы. Уверяю вас, мой дорогой комиссар, это будет чудесный вечер. Великолепная ночь. Ночь в Шато де Фантоме…

На улице продолжал моросить дождь. Фасад усадьбы осветила пара фар приближающегося автомобиля. Черный «Мерседес-Бенц» с тонированными стеклами медленно подъезжал к дому. Леон и Франсуа наблюдали за ним с крыльца. Вскоре машина остановилась, запарковавшись рядом с арендованным «Рено» Бартеса, и из-за руля вышел высокий мужчина в длинном пальто и перчатках. Он ненадолго задержался, оценивая взглядом Шато де Фантоме, а потом медленными шагами, в походке которых прослеживалось прошлое служивого человека, двинулся ко входу.

Мужчина в пальто остановился у подножия лестницы, ведущей на крыльцо, и снял шляпу. Узкое, вытянутое лицо с впалыми щеками, острый подбородок, охваченный густой щетиной, а в коротко стриженных темно-каштановых волосах проступила седина. Он перевел прищуренный взгляд с Бертрана на Бартеса и произнес спокойным и приятным голосом:

– О, даже сам комиссар Бартес удостоил нас честью появиться на этом званом ужине. Я многое о вас слышал.

Наполеон протянул длинную руку, не снимая перчатки.

– Перчатка, месье, – улыбнулся Леон.

– Ох, да. Прошу прощения.

С этими словами Ла-Рошель обнажил кисть, и они обменялись рукопожатием. Рука бывшего разведчика была холодной и тонкой.

– Спасибо, что приехали, – сказал Бертран. – Признаюсь, я не ожидал, что вы откликнетесь на мое приглашение.

– Я не мог не согласиться, – улыбнулся Ла-Рошель. – Я уважаю вас, доктор, и ценю наши с вами деловые связи и партнерство в былые времена.

С этими словами мужчины вернулись в дом.

– А у вас довольно уютно, – оценил обстановку Наполеон, снимая промокшее пальто и отряхивая зонт.

– Это фамильное поместье моей семьи, – ответил хозяин дома. – Здесь жили прошлые поколения Бертранов.

– Скажите, доктор, а кто еще, помимо нас с комиссаром, числится в списке гостей? – поинтересовался Ла-Рошель.

– Вы узнаете все в скором времени, а пока располагайтесь.

– Любите секреты, доктор? Я тоже. Так даже интереснее, когда все карты раскрываются в самый последний момент.

– Комиссар, проводите его в гостиную. Я встречу остальных. Там уже подъезжают.

Бартес посмотрел в окно. Из леса к дому направлялись три машины, ярко разрезавшие светом фар сгустившийся туман от дождя. Леон и Наполеон оставили Франсуа и направились в правое крыло Шато. Ла-Рошель то и дело останавливался, любуясь интерьерами.

– Я читал о вашем последнем расследовании, комиссар, – заметил Наполеон. – Об убийстве в «Королевской Жемчужине».

– Правда? О нем написали?

– Вы не читаете газет или новостей?

– Я предпочитаю этому куда более увлекательные занятия.

– Какие, если не секрет?

– Скажем, бокс, пробежка и бильярд. Читать новости – это скучно. Тем более что они всегда одинаковые и повторяющиеся.

– А когда в новостях пишут о ваших заслугах, это тоже, по-вашему, скучно?

– Пусть пишут. Это пресса. Ей нужно о чем-то писать.

– Неужели вы так к себе равнодушны?

– Я расследую преступления и ловлю убийц, а не участвую в медийном шоу.

– Говорят, что всюду вас преследует смерть. Что куда бы вы ни приехали, там умирают люди. – Ла-Рошель остановился и посмотрел Леону прямо в глаза. – Как думаете? Сегодняшний вечер станет исключением из этого правила?

– Я бы хотел надеяться, что к утру мы все останемся живы.

– Надежда умирает последней… Не так ли? – усмехнулся Ла-Рошель и плюхнулся в одно из кресел.

– Я оставлю вас ненадолго. Пойду помогу доктору принять гостей.

– Конечно, конечно! – вскинул руки Наполеон.

Леон вышел из гостиной и поспешил к Бертрану. В прихожей прибавилось народу. Помимо доктора, внимание Леона привлек красивый молодой человек с черными, как смоль, вьющимися волосами, одетый в темное тканевое пальто поверх еще более темного костюма и бледный, как все британцы. Рядом с ним топтался лысый мужчина с окладистой бородой лопатой, в круглых очках на горбатом носе, одетый в серый клетчатый пиджак поверх синей рубашки.

– Батист Дюпон, – представился он и протянул руку.

– Леон Бартес, – комиссар пожал ее.

– Должно быть, вы долго стояли в пробке из-за дождя на выезде из Парижа и прибыли в поместье сравнительно недавно, о чем говорят капли дождя на ваших туфлях и слегка промокшие брюки, – проговорил криминальный психолог, оценивая Леона взглядом.

– Все верно, друг мой, – улыбнулся он. – А вы накануне приезда составляли письменный отчет, на ваших пальцах остались следы чернил, потом быстро заскочили домой, выпили кофе и понеслись сюда, однако у вашей машины вышел из строя двигатель и вам пришлось с ним повозиться, вследствие чего у вас испачканы края рукавов пальто в машинном масле, а под ногтями частички грязи, накопившейся под капотом, а также от вас слегка несет еще не выветрившимся бензином. Кроме того, вы сами завязывали себе галстук, оттого он не так аккуратен и крепок, если бы его завязывала ваша жена, которой у вас нет, ведь на вашем пальце отсутствует обручальное кольцо и вы холостой.

Профайлер застыл с раскрытым ртом. Какое-то время он молчал, а потом улыбнулся, отпустив руку Леона, которую пожимал.

– Впечатляюще, комиссар.

– Это простая наблюдательность и соединение фактов в единую картину.

– Батист, проходи в гостиную, – предложил доктор, указывая в правое крыло дома.

Криминальный психолог оставил Леона и удалился в этом направлении. Бартес переключил внимание на молодого человека.

– А вы, я полагаю – Шон Шелдон?

– Именно. К вашим услугам, комиссар, – улыбнулся англичанин, демонстрируя ряд белоснежных зубов.

С этими словами матерый комиссар и салага обменялись рукопожатиями и вдвоем направились в гостиную, откуда уже доносились оживленные голоса Батиста и Наполеона.

– Все собрались? – поинтересовался Ла-Рошель, заметив вошедших.

– Нет, друг мой, – ответил хозяин дома, замыкавший Бартеса и Шелдона. – Мы ждем еще одну персону. А пока я предлагаю выпить за нашу встречу.

Судмедэксперт хлопнул в ладоши, и в комнату влетела женщина с подносом, на котором стояли две бутылки с вином и блестели стеклянные бокалы.

– Господа, это Анджелина, моя служанка, – представил ее Бертран и от души шлепнул ее по круглой попе, обтянутой темными брюками.

Анджелина не выглядела как служанка. Скорее, она походила на супругу доктора или его сестру, нежели на обслуживающий персонал. Ее каштановые волосы были собраны в пучок на затылке. Тонкие губы, высокие скулы. Пронзительные темные глаза. Она носила серый джемпер и брюки. Статная, стройная, держащаяся себя в форме и с достоинством, несмотря на неюные года, дама.

Анджелина поставила серебряный поднос на кофейный столик и раскупорила одну из бутылок. Спиртное зашипело и полилось в бокалы.

В этот момент на пороге гостиной появился еще один человек. Последний из приглашенных. Высокий и грузный мужчина, в белоснежной рубашке и темных брюках, закинувший снятый пиджак на плечо. Вычищенные до блеска туфли сверкали. У него было длинное, вытянутое, заплывшее жиром лицо, горбатый нос и седеющие темно-русые длинноватые волосы.

– Господа! – громогласно воскликнул он. – Вот и я!

– Фон Бок! – подскочил Наполеон и поспешил к нему. – И ты здесь! Я чертовски рад тебя видеть, старик!

– И я тебя, Наполеон.

С этими словами двое бывалых сыщиков обнялись, похлопав друг друга по плечу. Бартес сделал глоток из бокала и, оставив его на кофейном столике, прошел к окну. В небе сияла луна. Моросил дождь. Небо стало темным и зловещим…

В окнах гостиной на первом этаже Шато горел тусклый желтый свет. На его фоне мелькали силуэты людей. Капли дождя барабанили по крыше. Все собрались в гостиной, распивая вино и шампанское.

– Господа! – Ла-Рошель с бокалом вышел в центр комнаты. – Я бы хотел произнести тост в честь виновника сего торжества!

С этими словами Наполеон посмотрел на доктора, сидевшего в кресле с довольным и расслабленным лицом. Голоса стихли, и в гостиной повисла тишина.

– Дорогой Франсуа, – кашлянул Ла-Рошель. – Доктор Бертран. Для меня большая честь присутствовать сегодня в вашем доме, поднимать этот бокал за вас и находиться в окружении этих замечательных людей.

Наполеон поднял бокал, слегка выплеснув шампанское. Его примеру последовали все остальные.

– Давайте все вместе поздравим дорогого и уважаемого доктора с юбилеем! – воскликнул Наполеон, расплывшись в улыбке.

Посыпались радостные и веселые поздравления, теплые слова и пожелания. На душе у Бартеса стало легко. Его мрачное настроение сменилось и разделило веселье, наполнившее сердце дома. Между тем на пороге появилось новое лицо. Красивый молодой человек с усами и бакенбардами, одетый в светлые брюки и темную сорочку. Леон дал ему около тридцати лет. Наверняка это тот самый ученик Франсуа, о котором тот говорил.

– О, господа! – воскликнул он и поспешил присоединиться. – Прошу прощения, что появился только сейчас. Мое имя Оноре Бельмондес. Я обучаюсь у доктора Бертрана искусству потрошить тела.

– А у вас отличное чувство юмора, молодой человек! – оценил Наполеон и положил ему руку на плечо. – Мое имя Наполеон, это вот Герман, там Батист, справа от вас Леон, а тот бледнолицый – Шон. Мы все старые друзья и коллеги вашего учителя.

– О, для меня честь познакомиться с вами, – засиял улыбкой Оноре.

– Анджелина, принеси нам угощения, – Бертран шепнул на ухо служанке.

Служанка кивнула и удалилась из комнаты. В гостиной остались только мужчины. В камине пылали дрова, обласкиваемые языками пламени.

Возвращение служанки не заставило себя ждать. Анджелина вошла в комнату, неся в каждой руке по подносу, вплотную заставленному тарелками с блюдами. Салаты, деликатесы и закуски на любой вкус.