Дух леса: кровь и луна бесплатное чтение

Глава 1. ПОВОРОТ СУДЬБЫ

Тонкая струйка света упала на разодранную до крови коленку, обжигая пламенем: кто-то разжег огонь. Девочка беззвучно плача вжалась в стену. Спустя мгновение она почувствовала как металл, из которого сделан тесный ящик, быстро нагревается, а едкий дым уже заполняет маленькое пространство, прорываясь в легкие. Прошло уже около получаса как она спряталась в этом маленьком, встроенном в камин шкафчике, и ждёт момента, когда сможет выбраться из своего укрытия, и убежать далеко отсюда. Дышать было уже почти нечем. Она понимала, что медлить больше нельзя, надо выходить из укрытия.

Девочка подползла к маленькой замочной скважине и, сидя на горячем полу, оглядела тускло освещенную комнату: тот, кто несколько минут назад разжёг камин, уже ушёл. Но на долго ли?

"Надо бежать…"мысль эхом пронеслись в голове. Тихо откашливаясь, девочка вставила ключик и открыла дверцу. Откинув её на огонь, малютка выбралась из своего убежища. Даже когда Елизавета обожгла ногу, наступив на горячее железо, она не закричала. Страх быть пойманной пересилил боль. Выйдя из своего убежища, девочка окинула взглядом камин: кочерга стояла на прежнем месте. Схватив её, она наклонилась над очагом и не без усилий захлопнула дверцу потайного места. Элиза уже собиралась выбежать из комнаты, когда услышала отдаленный звук быстро приближающихся шагов. И едва она успела спрятаться за покрытую волчьей шкурой спинку дивана, как двери резко распахнулись, глухо ударившись ручками о стену.

– И где она может быть?

В комнату вошли два человека, одного из которых она не знала, а лицо второго не могла разглядеть из-за полумрака, царящего в гостиной.

– Их имение большое, – мужчина лица которого не было видно продолжал стоять в тени, – лисичка может прятаться где угодно.

Лисичка.. Только один человек называл её так. С надеждой на то, что она ослышалась, Элиза внимательно всмотрелась в силуэт, но тщетно. В комнате царил полумрак и пламя в камине как следует еще не разгорелось.

Мужчина с широким лбом и мясистым носом упрекающе прошипел:

– Ты же знаешь, что я получу успокоение только после того, как она и эта лживая женщина умрут.

– Тогда почему же тебе не воспользоваться своей силой, и не найти ее самому? Так будет гораздо быстрее, – голос сообщника звучал сухо, отстраненно. Он будто бы насмехался.

– Неужели ты глупее, чем кажешься? Или ты так ничему и не успел научиться, прежде чем сбежал от своей семьи?! – мужчина громко рассмеялся. – С тех пор, как ее выбрали эти глупые боги, никто не может найти девчонку, что не скажешь о её матери.

Пламя наконец замерцало, освещая лицо мужчины. Элиза зажмурилась на мгновение, и потерла кулачками глаза, не в силах поверить: в дверях комнаты стоял тот, кому она всецело доверяла. Это был не кто иной, как Эвен – управляющий их конюшни.

– Я же…

Эвен посмотрел в сторону дивана как раз в тот момент, когда девочка выглянула. Её взгляд был полон печали и непонимания. Осознав, что он заметил её, Эльза испуганно юркнула назад. Если он сейчас расскажет, где она сидит, то ей конец.

Елизавета видела, насколько безжалостно были растерзаны тела смотрителя имения и горничной. Большие лужи крови вокруг разодранных тел, застывший одинаковый ужас на лицах и холодный блеск уже немых глаз напугали её. Она не видела кто это сделал, но понимала, что нужно прятаться.

Мужчина, который еще секунду назад был рассерженным, казалось, потерял интерес к Эвену. Он схватил портмоне с близ стоящего столика, вытащил сигару и закурил.

– Что, ты же?

– Я должен был рассказать тебе, где они… Я работал на них, – холодное безразличие в голосе резко перешло в горечь, а доселе высоко поднятая голова слегка опустилась, но лицо выражало ту же насмешку.– Я должен был это сделать.

Мужчина, облаченный в некое подобие плаща, вышитого из звериной шкуры, с диким хохотом раскинул руки в стороны, повернувшись к Эвену. Злобная ухмылка появилась на его лице.

– Не те выводы ты сделал. Начнём с того, что ты не должен был вмешиваться в мои семейные дела. Но, к сожалению, ты мне почти как брат, Эвен, и я не могу убить тебя. Особенно сейчас. Только теперь тебе не раз придётся доказать свою преданность, если, конечно, ты не хочешь прилечь рядом со своей новой семьёй. Впрочем, тебе скоро предстоит сделать первый шаг к искуплению.

Из соседней комнаты снова послышались шаги и в дверях показались два похожих на людей существа в почти таких же плащах, как и у мужчины с мясистым носом. Элиза никогда раньше не слышала столь грубых и пронизывающих до самых костей голос. Они что-то невнятно прошипели и на секунду воцарилась тишина, после которой мужчина грубо выкрикнул Эвену приказывая ждать его на том же месте, где он стоит. Но, когда все ушли, он поспешил за ними.

Рыхлый снег пухом обволакивал голые пятки, оставляя после себя ледяные ожоги, но животный страх притуплял боль, и она продолжала идти, с головой окунаясь в холодные сугробы. Ее маленькое бледное тельце, как тростник, сгибалось от сильного, пронизывающего до костей ветра. Каждый шаг давался ей с трудом. Каждый вдох казался ей последним. Девочка убежала с территории имения через небольшую дыру в каменном заборе. Прежде Элизавета делала это сотни раз, когда хотела погулять в лесу. Тогда это казалось целым приключением. Сегодня же её жизнь зависит от того, насколько далеко в лес она зайдет. Пять гончих уже пустили по её следу – она отчетливо слышала лай, который стремительно приближался. Дядя Елизаветы однажды брал ее с собой на охоту, поэтому девочка точно представляла что сделают с ней голодные звери, если, конечно, догонят. А это случится, причем совсем скоро.

Ветер то стихал, то резко усиливался, метая белые льдинки снега в разные стороны. Несмотря на сильный холод, девочка упрямо ползла от одного сугроба к другому. Ее щёки покрылись тонким льдом, от слёз, которые она беззвучно роняла. А белые, как сам снег, ноги начали неметь. Буквально в считанные секунды биение сердца замедлось, а время между вдохом и выдохом значительно увеличилось. Последним, что девочка увидела, был оскал животного. Внезапно ветер затих, и рядом раздался глухой звук ломающихся веток. Псы, которые окружили свою добычу, и уже было начали раздирать крохотное тельце ребенка, синхронно подняли головы и настороженно прислушались к тишине. Их привлёк не сам звук, доносящийся из леса, а тот, кто шёл к ним, и то, что произошло вместе с его появлением. Треск дерева повторился, и из леса выплыла фигура человека в черном, изрядно потрепанном плаще. Она молча окинула взглядом гончих и, казалось, задумалась о чем-то. Голодные звери с живым интересов принялись обнюхивать морозный воздух и, почувствовав тревогу и слабый страх исходящий от человека, злобно рыча двинулись на него. Их пылающий жаждой крови животный инстинкт молчал о летающей в воздухе незримой опасности.

Когда псы рыча и бросая голодную слюну направились на человека в плаще, он не двинулся с места. Фигура не спеша расставила руки в стороны, повернула ладони вниз и застыла. В считанные секунды под его ногами заклубился неизвестно откуда взявшийся дым, который по мере своего загустения стал неестественно фиолетовым. Сгустки поплыли в сторону гончих, притягивая к себе псов, которые не успели даже начать сопротивляться. Человек продолжал неподвижно стоять и сосредоточенно смотреть на них. Он не шелохнулся, когда дым сжег до костей первого попавшегося на его пути пса, а просто продолжил наблюдать за происходящим. И только лишь когда фиолетовое облако дыма жадно поглотило последнего из гончих, человек в черном плаще ожил. Он опустил руки так же медленно, как и поднял, и не боясь оставшиеся сгустки дыма, который уже почти рассеялся, уверенно подошел к девочке. Человек наклонился над ней. Его длинные белесые волосы выпали из-под капюшона, закрывая сильно очерченный подбородок. Взяв Елизавету на руки, он что-то прошептал ей на ушко, и направился в самую глубь леса.

Фрейда, которую за глаза называли ведьмой, женщина не по годам мудрая, излишне молчаливая и крайне нелюдимая. Когда к ней в дверь требовательно постучали, она сидела в кресле-качалке укутавшись в плед из волчьей шкуры, и наслаждалась горячим чаем из лесных трав, собственноручно собранных еще летом.

– Кого ещё принесло в такую-то непогоду?! – недовольно спросила Фрейда. – Неужто бес пожаловал?!

Она произнесла это нарочито громко и с вызовом в голосе. Будь это человек из деревни, он бы тотчас же напугался и убежал восвояси. Но за дверью вдруг наступила гробовая тишина, а еще через минуту в окно влетел большой ком снега, чуть не разбив стекло. Женщина удивлённо подскочила, успев подавиться чаем, и попутно расплескав горячий напиток на свои колени.

– Неужели?

Она схватила трость и, прихрамывая на правую ногу, в спешке направилась к двери.

– Неужели это ты?

Вопрос был скорее риторическим, причем обращалась женщина исключительно к себе. Отперев засов Фрейда не без усилий открыла старую дубовую дверь и выглянула в темноту. Ветер вихрем ворвался в комнату, покрывая пол тонким слоем снега. Разглядеть пришедшего не составило труда. Женщина уже видела его однажды. Тогда он явился так же, без приглашения, и, ровно как сегодня, стоял молча и неподвижно.

– Опять затеял игру?

Человек не ответил. Он сделал шаг вперед, протянув к ней руки, на которых лежал то ли мешок, то ли куча старого тряпья. Фрейда прищурилась, пытаясь рассмотреть содержимое.

– Что на этот раз ты хочешь показать мне? Подойди ближе, не все же видят в темноте так же хорошо, как ты.

Человек проплыл по воздуху к порогу избы Фрейды. Именно проплыл, потому что хруста снега женщина не слышала, а следов от его ног не оставалось. Женщина наклонилась к его рукам и осторожно развернула кулёк. То, что там лежало, поразило её. Маленьким комком грязной одежды оказался заботливо укутанный ребенок.

– Та самая? – живо спросила Фрейда.

Человек кивнул в ответ.

– Занеси девочку в дом и положи на кровать, – скомандовала женщина.

Она не ждала, что ночной гость послушается, и войдет в дом. Только поднять девочку она сама не в силах. К её удивлению, человек выполнил просьбу. Он прошел по комнате и положил девочку на плед из волчьей шкуры, который уже лежал расправленный на большой кровати. Женщина поймала себя на мысли, что впервые услышала его обремененные временем шаги.

Фрейда долго боролась за жизнь девочки: варила отвары от простуды, прикладывала ко лбу холодное, читала над ней заклинания на излечение. И только лишь на исходе тринадцатого дня женщина отворила дверь и вынесла свой вердикт:

– Будет жить.

Человек же всё это время неподвижно стоял за дверью, будто бы охраняя покой девочки и не давая ведунье расслабиться.

– Этого следовало ожидать, – устало произнесла Фрейда. – Выжил ещё кто?

Человек едва заметно покачал головой, продолжая смотреть сквозь деревья, покрытые толстым слоем снежного пуха.

– Учти, я её у себя не оставлю. Места нет, да и негоже такой красавице в дремучем лесу пропадать.

Фрейда выжидающе посмотрела на человека. Он повернулся лицом к женщине, взглянув на нее большими синими, как океан, глазами, наполненными грустью и отчаянием.

– Пристрой её, пожалуйста, – низкий и холодный, как дуновение ветра, голос, эхом прозвучал в голове Фрейды. – Я не могу взять ее к себе. Пока не могу.

В конец удивленная услышанным, ведунья застыла на пороге избы. Несколько минут она продолжала смотреть на мужчину в плаще, который уже "поплыл"в глубь леса. Опомнившись, женщина прокричала ему вслед:

– Она ничего не будет помнить! Слышишь?! Ничего!

Глава 2. ИЛАРИЯ

Илария с самого детства была непоседливым ребенком, и, несмотря на свою природную общительность, никак не могла подружиться с другими девочками из поселения. Но это не пугало малышку, а даже наоборот, ей было интереснее наедине с собой. Миниатюрная разбойница, всегда одетая как маленькая леди, была не по годам сообразительной и без проблем находила чем себя занять: вот она маленький ковбой – седлает необычайно большого сенбернара, которого вся её семья ласково прозвала Пэйном; вот она бегает по лужайке с сачком и ловит бабочку, чтобы поймать и отпустить. Это были исключительно милые и безобидные проделки не способного усидеть на месте ребёнка. И сколько  бы девочка не баловалась, она росла такой же доброй, как и её родители. В поселении семья Иларии была на хорошем счету и считалась чистокровной, где мать и отец обладали духами леса. Испокон веков их прародители являлись счастливыми обладателями прекраснейшего из даров Богов – духа животного, что отражал характер и черты каждого из них. Гордясь своей чистой родословной они с нетерпением ждали, когда же и их единственный ребенок обретёт дух животного.

Одним летним днём Илария гуляла по широкой, залитой сочной зеленью, поляне, собирая цветы для венка. Тщательно выбирая одуванчики и ромашки с одинаково длинными и гибкими не одеревеневшими стебельками, девочка краем уха услышала слабый писк, доносившийся прохладным ветерком. Зов о помощи был настолько тихим, что будь на её месте кто-то другой, он бы не заметил этого. Вот только Илария была очень чуткой и внимательной девочкой. Она остановилась и, затаив дыхание, прислушалась.  Писк повторился, но на этот раз сильнее и отчетливее, так что девочка поняла откуда доносится звук и без промедления шагнула в ту сторону. Нагнув голову, Илария аккуратной поступью медленно приблизилась к месту, откуда доносился звук, и широко улыбнулась, увидев кто воспроизводил его. Совсем крошечный, с ярким рыжевато-коричневым оперением и черно-белым хохолком, птенчик лежал в траве и пищал, отчаянно призывая маму. Девочка села на коленки и нежно взяла его в ладошки.

– Как же ты тут оказался, кроха? – спросила Илария, поглаживая хрупкие плечики птенца.

Маленькое беззащитное создание в ответ лишь беззвучно сжалось в тесной ладошке девочки и покорно закрыло глаза. Добрая непоседа подняла свой взгляд с птенчика и осмотрелась. Совсем рядом стояла раскидистая, с мощным стволом, липа, корни которой будто бы вырывались из земли и, свисая с обрыва, удерживали столь массивное старое древо.

– Ах вот откуда ты упал, бедняжка.

Девочка бегло осмотрела дерево и слегка прищурилась, пытаясь найти в зелени листвы что-нибудь хотя бы отдаленно похожее на гнездо птицы. Илария так и не поняла с какой же ветки упал птенец и решилась залезть. Она заранее обдумала с какой стороны лучше это сделать и как будет цепляться за ствол, после чего нарвала охапку травы, сунула её в карман платьица и аккуратно положила птенца на готовую подстилку.

Илария, как и все маленькие девочки, боялась высоты, но лазила по деревьям отменно и могла бы дать фору любому мальчишке, так что взобраться на ближайшую ветку ей не составило особого труда. Мысленно подбадривая и напоминая себе что ей нельзя смотреть вниз, Илария снова обратила внимание на соседние ветки и, наконец увидев ту, на которой расположилось маленькое сухое гнездо из старых веточек, без малейшего страха полезла вверх.

Когда птенец был возвращен, а девочка почувствовала искреннюю радость от собственноручно совершенного доброго дела, Илария собралась спускаться. И какой бы она ловкой не была, дорога вниз ей всегда казалась намного сложнее, нежели подъем. Кроме того, это означало, что ей придется смотреть вниз. Поглядывая себе под ноги, девочка осторожно опустила ногу на сучок и тут же почувствовала, как её пальцы начали скользить по древесной коре. Спустя несколько секунд попытки удержаться на дереве не увенчались успехом, и Илария  оказалась под ним. Не успев опомнится, она снова почувствовала, как скользит вниз, но уже вместе с обвалившимся от удара краем глубокого оврага.

Илария громко закричала и отчаянно начала хвататься руками за всё, что попадалось. Слегка подсушенная знойным солнцем  трава не могла удержать вес ребёнка, оставаясь вместе с корнями в маленьких кулачках. Она продолжала скатываться вниз,  но, наконец, почти уже отчаявшись, нащупала твёрдую, высохшую от времени, торчащую из под земли ветку, похожую на толстую верёвку. Двумя руками ухватившись за корень дерева, девочка заплакала. Её растрепанные светло-русые волосы упали на глаза, намокнув от слёз, а маленький курносый носик забился пылью, из-за чего она буквально чувствовала запах и вкус земли. Плача, стоная и кашляя, Илариявсё же продолжала кричать и звать на помощь, надеясь, что кто-нибудь услышит её. Ужас, который обволакивал словно паук свою ослабшую немую жертву, был настолько велик, что девочка уже собиралась разжать побелевшие ладони и встретиться с неизбежным, когда вдруг услышала чьи-то приближающиеся голоса. Не веря своим ушам, девочка притихла и, удостоверившись, что ей не показалось, оставив все сомнения и вложив в крик оставшуюся силу, хриплым голосом громко позвала на помощь. После нескольких секунд утомительного молчания, девочка вдруг почувствовала, как за запястья обеих рук кто-то ухватился, и её тело мучительно медленно начало подниматься вверх. Спустя какое-то время Илария оказалась под деревом, там, где совсем недавно сама нашла птенца, и, подобно ему, наконец-то расслабилась.

Ей потребовалось несколько минут чтобы прийти в себя. Когда она всё же открыла глаза, то увидела рядом с собой мальчишек немного старше чем она сама. Преисполненная благодарностью, Илария хотела сказать спасибо но вместо слов с губ сорвался хрип. Три пары глаз ошарашенно смотрели на нее. Было видно, что они напуганы не меньше.

– Ты в порядке? – спросил самый высокий мальчик.

Илария слабо кивнула. Девочка лежала в траве приподнявшись на локтях и в смятении смотрела на ребят, с которыми не была знакома. Наверное, это потому, что они уже ходили в школу, а она только должна была идти в первый класс. Илария никогда не дружила со своими ровесниками, а с ребятами из школы не была знакома.

– Ну ты как? – спросил второй из троицы, который был чуть ниже, чем первый.

Доли секунды он смотрел на Иларию, и, так и не дождавшись ответа, кивнул головой в сторону самого высокого мальчика.

– Его зовут Габриэль. Это он вытащил тебя. Его тотемное животное – медведь. Он очень сильный.

– Ну скажешь, тоже мне. – покраснел Габриэль.

– А меня зовут Скай. У меня пока нет своего духа, – продолжил мальчик, – Но я уверен, когда он у меня появится, я буду таким же сильным как и Габриэль. Самый младшенький из нас – Эвен.

Мальчик с волосами цвета воронова крыла слабо помахал девочке рукой.

– У него тоже пока нет тотемного животного. А как тебя зовут? У тебя есть дух?

Илария отрицательно покачала головой и ладошкой показала на горло. Она всмотрелась в лица ребят, которые разительно отличались друг от друга внешностью. Габриэль был миловидным мальчиком с длинными руками и вытянутым телом. На его овальном детском лице, которое было обрамлено  густой охапкой длинных темно русых волос собранных в хвост,  выделялись широкие и густые брови, а большие миндалевидные глаза были цвета коры дерева. Он действительно напоминал маленького мишку.

Второй мальчик, Скай,  самый общительный из троицы. В отличие от Габриэля, волосы у него были  светло русого цвета с пепельным отливом, лицо круглым, а в глазах читался живой интерес, граничащий с ребяческим озорством. Скай настолько широко раскрыл глаза, что Иларии на секунду показалось, будто они вот-вот выпадут. Девочке вдруг захотелось смеяться, но чтобы не смутить мальчишек, она отвернулась и откашлялась.

Эвен же, судя по тому, как он держался обособленно от ребят, был замкнутым мальчиком. Внешность у него была далеко не заурядной. На квадратном лице розовели пухлые детские щёчками, а черные волосы были коротко острижены.

Но как бы внешностью они не отличались, их объединяло одно – они все внушали девочке доверие и с ними  хотелось дружить. Такая необычная ситуация помогла Иларии найти свой круг общения. И с тех пор она часто находилась в компании своих новых друзей.

Спустя какое-то время после того происшествия, Иларии дал о себе знать дух леса. Первое превращение в духа леса прошло очень тяжело. Часто размеры тотемного животного не соответствовали ни человеческому росту ни его габаритам. Например, один из её новых друзей обрел свое тотемное животное в довольно раннем возрасте, точнее сказать, с самых малых лет. Для Иларии не было секретом, что Габриэль испытывал  боли при трансформации в медведя. Много раз она наблюдала за превращением своего друга. То, как детские кости мальчишки обростали грудами мышц, тело вытягивалось и становилось гораздо крупнее чем его человеческое, ножом отскоблилось в её памяти. Но невыносимый ужас, который она испытала в первые моменты своего превращения, для нее был сравним лишь с агонией: её тельце практически разрывалось на части, чтобы принять облик столь крупной и прекрасной пантеры. И даже после превращения, уже будучи в форме своего тотемного животного, боль пропитывала и отравляла каждую клеточку неокрепшего тела. Иларии было тяжело принять тот факт, что теперь ей придется испытывать это постоянно. В такие моменты она с не присущей ей завистью думала о том, что Скаю, чьё тотемное животное ничто иное, как птица, повезло гораздо больше, чем ей и Габриэлю. Ведь те, чей дух леса – птица, почти не меняли свой изначальный размер. Им было гораздо проще трансформироваться и они делали это чаще остальных. Так, в горах, что находится рядом с поселением, часто можно было встретить полтора или двухметрового ястреба, коршуна или другого вида птицу. Обычно облачённые в тотемное животное люди прятались в лесах. Но неестественного размера птиц было тяжело скрыть, что приводило суеверных искателей приключений в ужас.

Ещё большим счастливчиком для Иларии был Эвен. Все в округе знали, что он ещё не выбран духом леса. Многие даже считали, что его у Эвена никогда не будет, так как у отца мальчика дух леса не появился, а мать и вовсе принадлежала к числу тех, кто родился вторым или третьим ребенком в семье и, следовательно, не имела тотемного животного.

Превращение всегда было тяжёлым, но с годами мучительных тренировок тело и кости становились более податливыми к трансформации, что менять облик становилось возможным даже во время движения. Правда, редко кто имел терпение довести его до такого  уровня. Одним из тех, кто оттачивал этот навык, был Габриэль. Имея гораздо меньшие размеры конечностей по сравнению с медведем, мальчишка с самых ранних лет переживал нестерпимые боли от превращений, но в силу своего характера он упорно продолжал тренировки, и со временем его единение с тотемным животным стало более тесным. Восхищаясь силой воли друга, Илария тоже начала тренироваться, но вскоре, осознав, что больше не может терпеть, бросила их.

Что касается родителей Иларии, то они никак не могли поверить, что их маленькую и хрупкую дочурку выбрало столь сильное и очень редкое животное, как пантера. И, учитывая то, что статус и положение семьи в обществе во многом зависели от силы тотемных животных, они были безумно рады необычному выбору духа.  Будучи маленькой девочкой, Илария довольно много времени проводила со своей старой подслеповатой бабушкой, которая часто, поднимая вверх указательный палец, поучительно вторила, что в поселении «Скалистые водопады» положение человека в обществе столь же быстротечно, что и вода, и настолько непредсказуемо, насколько остры камни под ней. Кроме наставлений Бабушка часто рассказывала внучке разные истории, из которых девочке больше всего нравился рассказ о возникновении поселения.

– Бааа, расскажи, пожалуйста, легенду о скалистом водопаде! – очередной раз просила Илария,  усаживаясь на колени перед бабушкой.

Как правило в такие дни погода была пасмурной или дождливой, и девочке совсем не хотелось идти на улицу.

– Ты же слышала её столько раз, девочка моя? – притворно удивлялась бабушка.

– Но она моя самая любимая.

Услышав заветные слова, старушка вдруг оживлялась. Её  морщинистое, обветренное песком времени, лицо осветляла счастливая улыбка и она, взяв в руки спицы с нитками, принималась рассказывать, сопровождая свою историю методичными движениями рук.

– Это было настолько давно, что уже почти не осталось тех, кто помнит как звучит истина. Но легенда эта тесно связана с нашим с тобой появлением.

Старушка каждый раз произносила эти слова так, будто ведала Иларии тайну создания всего мира, а девочка, ощущая свою причастность к истории, восхищённо приоткрывала рот.

– Когда-то на этом месте не было ничего, кроме полей, лесов, рек и водопада. Ни одна человеческая душа не беспокоила своим присутствием живую красоту нашей местности. Именно здесь было излюбленное место наших создателей. Знойным летом они устраивали пикники, расположившись подле подножия  водопада, и, одурманенные прохладным ветерком, любовались великолепием природы. Однажды взор одной из Богинь, отдыхающих у реки, привлекло нечто белое, похожее на сверток из ткани. Едва касаясь земли, густо усеянной мягкой травой, она величаво прошествовала к камням, в которых он лежал. Подняв сверток, она тут же чуть не выронила это нечто из рук: ткань была мокрой и холодной от воды, а содержимое тяжёлым… Ты уверена, что мне стоит продолжать? Тебе не будут сниться кошмары?

– Да, да, Ба, продолжай.. Я уже совсем взрослая! – уговаривала бабушку Илария.

Рассмеявшись старушка продолжала:

– И так, Богиня взяла этот свёрток и, не разворачивая его, отдала самому главному из них.  Им не нужно было снимать тряпье, ведь каждый из присутствующих и так чувствовал тело уже неживого существа. Самый главный из них поднял нечто завернутое в ткань над своей головой и на Божественных лицах отразилась печаль и скорбь по усопшему. После этого, свёрток истлел и пеплом развеялся по ветру. Грусть Богов не была долгой, ибо они понимали, что тела созданий хрупки и подвластны различным недугам. Поэтому, когда в не менее прекрасное утро они очередной раз нашли укутанное в тряпьё маленькое тельце, все Боги, кроме той, что обнаружила первый свёрток, не придали этому значения. Та Богиня стала приходить к водопаду чаще, затаившись в деревьях, в надежде, что придёт тот, кто приносит свёрток. И каждый раз им оказывались разные человеческие существа женского пола. Богиня рассказала остальным  то, что увидела собственными глазами, и Боги рассердились. Они хотели наказать людей за их жестокость к своей плоти и крови. Но Боги очень милостивы. Они бесконечно любили этих, пусть и испорченных, созданий. Подумав, они решили, что нужно взрастить отдельный вид, который будет жить в полной гармонии с природой и животными. Людям был дарован дух леса. Но не всем. Этот дар получили младенцы, лежащие в тех свертках, от которых при рождении пытались избавиться их же собственные родители. Сначала одна из Богинь вдохнула в них жизнь, а следом все Боги разом вложили частичку своей силы и создали нечто особенное, то, что до сих пор живёт в каждом из нас.

– Зачем они создали дух леса, ба? – перебила старушку Илария.

Девочке безумно нравилось слушать бабушкины рассказы. Эту историю она слышала много раз, но никак не могла перестать удивляться и восхищаться ею. В этот момент в комнату вошла невысокая светловолосая женщина, держа в руках поднос с кружкой какао и тарелкой свежеиспечённых печений с кусочками шоколада.

– Не мучай своими разговорами бабушку! – шутливо сказала она, передавая девочке кружку.

– Кто же, как не внуки должны это делать? – слегка уставшим голосом спросила старушка. Женщина улыбнулась самой теплой улыбкой и, положив тарелку с печеньем на столик подле бабушки, поцеловала её в щёчку и бережно обняла.

– Ты права, мама.

В такие моменты бабушка казалась Иларии самой счастливой на свете, и девочка смотрела на них полными радости глазами.

Дочь бабушки, мама Иларии, была очень доброй, солнечной женщиной. Она никогда не ругалась по пустякам и не повышала на малышку голос. А то, как трепетно эта женщина относилась к матери, приводило девочку в восторг.

Когда мама Иларии вышла из комнаты, бабушка повернулась к внучке и немного наклонившись вперёд заговорщически спросила:

– Ты хочешь узнать зачем наши Боги создали дух леса?

– Да, ба, очень хочу.

– Тогда слушай дальше. Благодаря этому дару, новорожденные меняли обличай и имели возможность выжить в лесу. Одна из Богинь, та самая, что вернула им жизнь, подкладывала каждого младенца к животному, чьим духом он обладал. Сначала наши предки сами походили на зверей. Но со временем сила духа леса ослабла и стала более подвластной человеку, и они смогли контролировать своё превращение, всё дольше находясь в облике человека.

– А каким духом обладает Елизар?

Этот вопрос она ещё никогда не задавала, поэтому старушка удивилась и немного подумав сказала:

– Вот уже почти век его дух спит. Теперь он дитя природы

– Но почему? Он почти такой же сильный, как Боги, почему же он потерял возможность превращаться в животное?

– Это не совсем так. Он имеет некоторую силу Богов, но не может пользоваться ей без необходимости, а его дух, как я уже сказала, спит. И когда Елизар передаст силы дитя природы следующему избранному, он сможет снова превращаться в своего тотемного животного и продолжить простое мирское существование среди людей.

– А почему…

– Слишком много почему для одного дня. Допивай какао и ложись спать, деточка. Завтра будет первый день в школе, тебе нужно набраться сил.

Глава 3. ВОЗВРАЩЕНИЕ

Было раннее утро, когда Елизавета схватилась за дверную ручку, которая была так похожа на гладко отшлифованные перила старой иссушенной временем лестницы. Девушку не волновали ни мальчишки, играющие почти у самой дороги, ни стук копыт лошадей из упряжек, которые как быстрая река проносились мимо. Она полностью погрузилась в раздумья.

Вот уже одиннадцать лет Елизавета жила со старой одинокой женщиной, которая была для нее и матерью, и бабушкой. Элиза попала к ней ещё будучи маленьким ребенком, но как и почему это произошло девушка не помнила: сознание, пытаясь защититься, сыграло с ней злую шутку – память просто вытеснила воспоминания событий того дня в самые потаенные закоулки подсознания маленького ребенка. И хотя тот день буквально накрыт пеленой густого тумана, Елизавету и по сей день не покидает мысль, что то, что произошло, касалось всей ее семьи. Тётушка Берта, с которой она жила, рассказала лишь, что её попросил приютить друг их семьи.

Все эти годы Елизавета пыталась вспомнить хоть что-то о родителях, но все попытки были тщетны. Берта умерла, а Элизе теперь приходится уезжать из уже ставшего для неё родным города.

Вернувшись в реальность, она забралась на сидение приехавшего за ней такси, и, улыбнувшись водителю, произнесла:

– Поехали.

София Морган и Роза Синклер сидели под кронами уже не молодого дерева, у берега небольшой реки, когда услышали шорохи, доносившиеся за их спинами. Первой обернулась София и увидела высокого, хорошо сложенного шатена.

– Арчи, это ты? Зачем было пугать нас? – улыбнувшись, спросила Морган. – Где Прерий?

Они действительно не ожидали его увидеть сегодня. Насколько им было известно, по выходным он был в полях, на своем верном вороном коне. Парень окинул подруг изучающим взглядом: две совершенно похожие друг на друга рыжеволосые девушки резко контрастировали на фоне ярко зеленеющего леса.

– София, Роза, у меня новости! – игнорируя адресованный ему вопрос, объявил парень.

Он присел рядом с девушками и всмотрелся в противоположную сторону реки. Его задумчивое выражение лица немного заинтриговало девушек.

– Не могу сказать, что это хорошая новость, но и плохой её назвать нельзя.

– Что же такое случилось, что ты вдруг решил пропустить еженедельные прогулки? – София недоуменно посмотрела на Арчи.

София, Роза и Артемис были друзьями еще с самого детства. Они часто проводили время вместе и, как это бывает с друзьями, знали друг о друге буквально всё. Ну, или почти всё. Например, для Артемиса не было секретом любимое место подруг, куда он сейчас и пришел, но прежде ему пришлось зайти к ним домой, чтобы узнать у родителей о том, что девочек там нет. Что касается его самого, то он для Софии и Розы – человек-расписание. Все его дела были расписаны по часам и дням. И общение с друзьями, кстати, тоже. Поэтому Роза и София точно знали когда, в какое время и где можно будет найти Артемиса.

– К нам в гости едет моя родственница, – вполголоса произнес Артемис.

– Что за родственница? – Роза опешила от услышанного.

– Ты никогда не говорил нам о ней. И к чему такая спешка? – подхватила сестру София.

– Да я и сам впервые о ней слышу, – Артемис пожал плечами. – вчера пришло письмо. Мама взяла его и закрылась в комнате. Она провела там весь вечер, а когда я собирался уже ложиться, позвала меня к себе и сказала, что к нам едет моя двоюродная сестра.

Девочки молча переглянулись. Парень заметно побледнев, продолжил:

– Мама говорит, что эта девушка уже очень давно стала сиротой, и жила у женщины, которая некогда работала на ее родителей. Та женщина умерла, а девушке просто не к кому больше идти. Также к письму прилагалось завещание на её же имя. Отгадайте, что унаследовала моя двоюродная сестра?

– Домик за холмом? – пошутила София.

– Почти отгадала, – без тени улыбки произнес Артемис, – но нет, он не за холмом. Подумайте ещё.

– Арчи, в нашей, с позволения сказать, деревне не так уж и много домов, и все они заняты.

Деревня действительно была не большой. Все в ней знали друг друга, а о пустующих домах и речи не было. Конечно, была пара покосившихся от времени домов без крыш, но вряд ли там можно жить.

– Не все. Вы кое-что забыли, – Артемис нахмурился – она унаследовала имение, что находится сразу же за кладбищем.

"Как хочется кушать…"– первое, что пришло в голову Элизе, как только она вышла из объятий Морфея. Два дня в дороге утомили ее. Еды у неё с собой не было, поэтому всё это время она запивала свои желания мизерным количеством уже теплой воды. Девочка была изрядно истощена.

– Елизавета де-Монтеспан, ваша остановка. Искренне надеюсь, что вам понравится гостить в нашей деревеньке, – произнесла полная женщина.

Она внимательно посмотрела на девушку и хитро прищурившись, подмигнула:

– У нас гораздо интереснее, чем может показаться на первый взгляд.

Даму с пышными формами Елизавета встретила совершенно случайно. Агнесса прогуливалась по рынку, недалеко отавтомобильной стоянки, когда услышала голос Елизаветы – девушка просила довезти ее до деревни, но суммы, которую требовали таксисты, у Элизы с собой не было. В момент полного отчаяния появилась Агнесса. Добрая женщина подошла к ней и предложила свою помощь, ссылаясь на то, что будет проезжать именно через нужную Элизе деревню. Сначала Елизавета хотела отказаться, но потом все-таки приняла предложение Агнессы, других вариантов добраться не было.

Первые несколько минут дороги девушка вела себя очень настороженно, ведь она боялась столь внезапной удачи, которая свалилась на нее, как снег на голову, тем более плату с нее не потребовали. Но спустя несколько часов непринужденного общения, девушка полностью расслабилась. Даже более того, Элиза была рада столь открытому и добродушному собеседнику, как эта женщина. Всю дорогу от города до деревни Агнесса не давала Елизавете скучать: она рассказывала забавные истории из своей жизни, энергично жестикулируя одной рукой, а мимика при этом была настолько живой, что казалось невозможным не улыбнуться даже самой незначительной ее шутке.

– Большое спасибо, что разбудили меня, – тихо ответила девочка – досвидания!

Вздохнув и печально посмотрев на место, где она так сладко спала, Элиза медленно и лениво вышла. Она уже начала привыкать к бесконечной дороге и мягкому сиденью, но всё хорошее рано или поздно заканчивается. И вот она стоит посередине потрескавшейся дороги и смотрит вслед уходящему вдаль автомобилю.

Дорогу к дому тёти она, естественно, не знала, поэтому целесообразным посчитала брести по тропинке вглубь деревни.

– Да… Погода тут что надо.

Остановившись, Элиза с улыбкой смотрела на открывшуюся ей картину. Вдоль асфальта величаво стояли, устремившись в небо, ели, земля, казалось, была покрыта сплошным зеленым ковром, а тропинка, по которой она шла, была выложена из гладко отшлифованных камней.

– Мысли вслух. Последнее время недостаток общения дает о себе знать, но, думаю, даже самый здоровый человек не удержится перед такой красотой. – девушка полной грудью вдохнула чистый воздух и, волоча сумку, зашагала вперед.

– Артемис, сынок, ты еще здесь? – раздался довольно приятный женский голос. – Помнишь, сегодня должна приехать Елизавета.

– Да, мам. Я уже иду.

Артемис нахмурился, отчего густые черные брови стали похожи на одну сплошную прямую линию. Подумать только, у него есть родственница, о существовании которой он даже не подозревал.

– Девчонки, вы со мной?

Роза и София одновременно одарили его бодрым "да", подтверждая кивком. Такая синхронность была частым явлением – близняшки имели одинаковые привычки и манеры. Иногда даже складывалось впечатление, будто двоится в глазах – так они были похожи. Единственное, что их отличало, это голос и разные фамилии. Продолжительное время их родители жили раздельно, далеко друг от друга, и, честно говоря, пребывали в очень серьезной ссоре, а дети были поделены и воспитывались по отдельности. Так София получила девичью фамилию матери, а Роза унаследовала фамилию отца. А когда родители, наконец, помирились и мистер Синклер с дочерью вернулись в деревню, они с удивлением обнаружила, что девочки похожи не только внешне, но и характером, и поведением.

Выйдя из дома, троица направилась в сторону основной дороги.

– Пусть это и звучит эгоистично, но я не хочу, чтобы она жила у нас, – глупо улыбнувшись, признался Артемис. – Я один ребенок в семье, и привык к этому. Мне не нужна зануда и прилипала вроде младшей сестры. Не хочу даже думать о том, что кто-то из посторонних посмеет вступить на нашу территорию, и уж тем более жить с нами в одном доме.

– Брось, Арчи, – Роза Синклер шутливо толкнула друга в плечо, – во-первых, в некотором смысле она тебе не посторонняя. Во-вторых, может она и не прилипала вовсе? Да и к тому же, она еще не приехала, а ты уже готов выгнать ее на улицу. И не стыдно тебе?

Парень остановился и бросил тяжелый взгляд на Розу. По выражению лица было видно, что она задела его.

– Я человек принципа. Моя жизнь меня вполне устраивает, и я не хочу в ней ничего менять.

– По отношению к сестре это прозвучало более чем эгоистично, – тон, которым София произнесла эти слова, был резок, а голос неожиданно груб. – Пусть тебе она заведомо не нравится, но встретить и принять ее ты обязан. Можно сказать, что это твой долг. Она твоя родственница.

Роза удивленно вскинула брови и косо посмотрела на свою сестру. Что-что, а тема родства Софией воспринималась очень остро.

Чтобы разрядить атмосферу Роза небрежно бросила:

–Ты нам говорил, что она унаследовала родовое имение. Кто знает, может она скоро переедет туда? Как, говоришь, ее зовут?

– Елизавета де-Монтеспан. – сухо ответил парень.

Он с укором посмотрел на девушку, но в ту же секунду его лицо приняло задумчивое выражение. Казалось, он что-то вспоминает.

– Ага. Как же. Это жуткое место. Никто не соглашается провести там и полчаса, не то чтобы жить.

Роза иронично улыбнулась:

– Может это просто слухи?

– Если бы не эти "слухи", имение давно было бы разорено. Помнишь каменное ограждение? Даже оно ничем не тронуто. Все, абсолютно все обходят стороной это имение. И ты действительно думаешь, что она согласится там жить?

Артемис отчеканил каждое слово с выражением, присущим лишь выдающимся актерам драматического театра. Можно было подумать, что он заранее написал речь, выучил ее и произнес, стараясь придать каждому слову выразительность и яркий окрас. Роза не знала, что ответить. Он был прав, никто не хотел даже просто находиться рядом с этим имением.

Девочка выжидающе посмотрела на свою сестру, в надежде, что та сможет сказать Артемису что-то одобряющее. Но София лишь презрительно фыркнула:

– Моё мнение вы уже знаете.

На минуту между друзьями воцарилась гробовая тишина. Артемис шел наклонив голову чуть вперед. Он смотрел себе под ноги и продолжал сосредоточенно о чем-то думать. София же сохранила презрительное выражение лица. А Роза… Роза просто не могла понять, как можно ненавидеть человека, которого еще ни разу в жизни не видел. Но своего друга она не осуждала. Мало ли что может прийти в голову? Сегодня ты кого-то ненавидишь, а завтра уже с ним дружишь. Никогда ничего не бывает просто так – в этом она не сомневалась.

– Наверное, вы правы. Не стоит так негативно реагировать. Перемены еще никому не мешали…

Роза посмотрела на парня. Да, он согласился с ними, только выражение лица говорило об обратном.

– Но надеюсь, что она у нас не задержится.

На сей раз слова соответствовали действительности. Розе это не понравилось. А вот Софи, видно, хватило и такого согласия – девушка наконец расслабилась. Она резко дернула Артемис за рукав и нарочито ворчливо произнесла:

– Арчи, шире шаг! А то я засну, пока мы доползем.

Парень возмущенно посмотрев на подругу отскочил в сторону от нее.

– Хватит меня тискать!

Его меланхоличность как рукой сняло. Роза едва удержала смех. Сестры любили подшучивать над Артемисом. Им казалось забавным то, как парень возмущался.

– Мы же любя, – довольно мягко произнесла Роза. – Ну что ты в самом деле?

"Ну и жара. Тут всегда так солнце печет? Хорошо хоть головной убор есть. Как приду, сразу же попрошу воды."– мысленно произнесла Элиза. Через мгновение, приподняв голову и посмотрев вперед, она заметила быстро приближающийся мужской силуэт.

Одетый в белую рубашку, расстегнутую на несколько пуговиц, и черные штаны, он уверенно шёл в сторону Элизы. Его быстрый шаг и слегка резковатые движения создавали впечатление подростка, который шёл, если не на разборку с не приятелями, то, в лучшем случае просто опаздывал.

– Елизавета де-Монтеспан? – переведя дыхание официозно спросил молодой человек.

Елизавете его баритон показался знакомым.

– Д-да, это я, – нерешительно ответила Элиза.

– Тогда тебе к нам. Моё имя Артемис, – он протянул ей руку – для друзей я Арчи. Можешь так меня и называть.

Её немного смутило его резкое появление и тон, которым он с ней разговаривал, но она все-таки решила пожать ему руку.

– Очень приятно с тобой познакомиться.

Он взял ее ладонь в свою, и, слегка сжав, пожал её. Девушка смутилась еще больше: до нее никогда не прикасались мальчишки, даже в школе. Невольно взглянув на его пальцы, Элиза заметила большую, старую на вид, печать с красным камнем, обрамленном узорами из того же, металла, что и само кольцо. Яркий и вызывающе крупный камень был похож на заточенную в резной решётке пылающую энергией душу. Он таил в себе тайну, которая на доли секунды захватила дыхание Элизы.

– Что ж… Ты, наверное, очень устала?

Елизавета почувствовала неискренность в его голосе. Было понятно, что он задал вопрос лишь ради приличия. Но всё-же девушка молча кивнула в ответ. Действительно, она чувствовала себя неважно: всё её тело болело после долгой тряски в машине, а ноги при ходьбе буквально заплетались.

Артемис притворно улыбнулся:

– Давай сумки, я помогу.

Элиза не без удовольствия отдала ему свои сумки, немного смущенно опустив голову. Девушка заметила, что в нём было что-то необычное, то, что отличает его от остальных знакомых ей молодых людей, но это что-то тщательно скрыто от посторонних глаз. К такому выводу можно было прийти даже просто взглянув на его довольно крупное и поистине старое кольцо с рубином. Которое, кстати, она где-то, кажется, уже видела. Они направлялись к двум темным силуэтам. Приблизившись к ним на пару метров, Элиза невольно потерла свои довольно необычного зеленого цвета, больше похожие на цветущее болото, глаза. Ещё бы, этим силуэтом оказались как две капли воды похожие друг на друга девушки.

– Елизавета, позволь представить тебе моих друзей, это София..

– Морган. София Морган, – нетерпеливо перебила парня одна из близняшек.

Девушка протянула Елизавете хрупкую, на первый взгляд, ручонку с тонкими длинными пальчиками, и с бледной, бархатистой кожей. Несомненно, так должны выглядеть руки истинной аристократки. Елизавета же, будучи обладательницей большой, почти мужской, ладони, неловко улыбаясь, сконфужено пожала её в ответ.

– Елизавета де-Монтеспан. Очень приятно познакомиться.

– А меня зовут Розалия Синклер. Можешь обращаться ко мне просто по имени, – тут же подхватила вторая девушка. – И да, нам тоже очень приятно с тобой познакомиться.

Как и София, Роза протянула Элизе точно такую же хрупкую ладонь, которая, пожалуй, отличалась лишь более живым цветом кожи, чем у сестры.

– Полагаю, что мы подружимся, – почти шепотом прошептала Софи, иронично подмигнув Артемису.

Парень проигнорировал подругу.

– Ну что-ж, девушки, пошли домой – наша гостья устала, – невозмутимо произнес он, делая акцент на слове "гостья".

Они отправились на окраину деревни, к дому Артемиса. Почти всю дорогу от остановки к дому никто не произнес ни слова. И лишь когда до него оставалось пройти пару домов, Роза дернула сестру за руку, громогласно объявив о необходимости отойти на обочину дороги. Опомнившись от размышлений, Софи бросила взгляд вперед на надвигающуюся на них новенькую спортивную машину. Спорткар резко остановился почти у самых её ног. Из открывшегося окошка показалось довольно симпатичное мужское лицо, обрамленное насмешливой улыбкой.

– Девушки, не желаете ли прокатиться?

Сделав шаг назад, Софи со всей силой ударила кулаком по капоту.

– Чёрт тебя подери! Ещё бы чуть-чуть, и ты бы меня задавил!

– Но-но, мою малышку не трогать! – машинально произнес парень.

– Можно подумать она твоя вторая половинка. – хихикнула Роза.

– Кто?

– Машина, балван! До парня Софи тебе далеко. И не делай такое выражение лица, оно тебе не идет! – скрестив руки на груди, Роза попыталась всем своим видом дать понять, что его присутствию в их компании не рады.

Выслушав своего рода оскорбление, Рик медленно перевел свой взгляд с Розы на Элизу.

– Так-так-так, а это что за красота?

– Не твоё дело, Рик. – Софи, наконец отойдя от шока, подошла к девчонкам и встала перед ними. – Мы с тобой еще не закончили.

– Ну и о чём тут разговаривать то? Подумаешь, напугал тебя немного, – совершенно безразлично произнес парень, хитро поглядывая на Элизу, которая всё больше и больше хмурилась. – Не нуди.

Лицо Морган приобрело багровый оттенок, казалось, что она вот-вот взорвется от возмущения. Тем не менее, девушка промолчала.

– Что, язык проглотила? – хохотнул Рик, переведя взгляд на Софи.

Роза же, презрительно фыркнув, как можно спокойнее ответила вместо сестры:

– Ты же знаешь, что с убогими мы не водимся, и уж тем более не реагируем на сказанные ими глупости.

– Какие мы гордые пташки, – произнес Рик, театрально вскинув голову и положив на свою грудь ладонь.

Елизавете стало неприятно слушать их разговор. Она повернулась к ребятам спиной, и хотела было уже отойти от них подальше, как чьи-то руки грубо ухватились за талию.

Самодовольный голос прошипел ей на ухо:

– Куда это ты? Мы с тобой ещё не познакомились. Какая ты невоспитанная.

– Не вам говорить о воспитанности! – с неприкрытым отвращением сказала Элиза, пытаясь вырваться из рук Рика.

– Оставь её в покое!

Вконец разозлившись, Софи со всей своей девичьей силой толкнула Рикки в бок, из-за чего тот чуть не упал, выпустив Елизавету из объятий.

– Попробуй только пальцем ее тронуть!

– И что тогда? – всё так же насмешливо спросил Рик.

Было заметно, что его ничуть не задела агрессия Софи, а даже наоборот, развеселила и подстегнула.

– Увидишь что будет! – вспылила Софи.

Рик громко рассмеялся. Он повернулся к Артемису и окинул его презрительным взглядом.

– А ты бы смог всё решить сам.

– Не встревай, Арчи, оно того не стоит, – обернувшись к другу сказала Роза.

– Ну, что-ж, адьёс!

Одарив их прощальной кривой улыбкой, Рик повернул ключ зажигания и резко нажав на педаль газа отправился восвояси.

– Не пугайся так, Элиза, – когда гул мотора стих, Роза посмотрела в глаза перепуганной девушке. – Это не первый раз, когда он застаёт нас врасплох. От него одни проблемы. Мы пытаемся избегать его общество. Просто не попадайся ему на глаза.

Элиза едва заметно кивнула в ответ. Рик, как его называли ребята, не понравился ей с первого взгляда. Самодовольный, неуравновешенный скользкий тип – именно такое впечатление он произвел на неё. Такого человека она уж точно не хотела бы видеть в друзьях. Елизавета безучастно смотрела на Розу, делая вид, что не понимает о чём или о ком идет речь. Ей не хотелось показаться глупой, просто у нее не было и малейшего желания разговаривать об этом.

– Наконец-то аншлаг закончился. Не понимаю, ему нравится злить меня? – вспылил Артемис.

– Почему ты переводишь всё на свой счёт? – спросила София Девушка понимала, что он прав, но всё же решила немного облегчить свалившуюся на его плечи мерзкую ношу в виде надоедливого задиры.

– А то не видно! – весьма грубо ответил молодой человек.

– Так мы идём домой или нет? – чтобы сменить тему вмешалась в разговор Роза.

Артемис кивнул. Они и так потеряли много времени из-за Рика, а для него время дороже любых денег.

Взглянув из-подо лба на Елизавету, он безэмоционально обратился, видимо, именно к ней:

– Матушка испекла свой фирменный торт. Возможно, он тебе понравится.

Глава 4. ОПАСНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ

По мере взросления у Иларии появлялось всё больше вопросов о их происхождении. О том, какими в действительности силами обладал дитя природы, и , наконец, зачем надо было каждые сто лет выбирать кого-то другого, если они не стареют? Девочка пробовала спросить об этом у мальчишек, но Габриэлю и Скаю было достаточно знать, что дитя природы обладал большими силами, чем просто контроль над духом животного. Эвена же, казалось, это вообще не интересовало. Да и в школе, в которую она ходила, не могли дать ответа. Для Иларии школа вообще стала разочарованием. Одно большое здание с множеством комнат и снующими туда и сюда людьми наводило на нее тоску, а главное, с самого первого дня девочка увидела всю несправедливость жизни в обществе обладателей духом леса. Сначала весь её класс разделили и рассадили по разным рядам. На первом ряду сидела горстка детей из «элиты», те, кто уже обладал или же скоро обретёт дух леса. Строгая и требовательная учительница относилась к ним с большим снисхождением, чем к ребятам со второго ряда, на котором сидели те, кому не повезло быть первым ребенком в семье. И хотя Илария сидела в первом ряду, причем на самой первой парте, напротив учительницы, её задело такое разделение. Несмотря на свой растущий авторитет среди «элитных», она тянулась к ребятам с второго ряда, главным образом из-за того, что они казались ей более совершенными, честными и искренними. Они всегда выполняли домашние задания с особым старанием, прилежно учились и им не было знакомо слово «гордыня», тогда как «элита» с присущими им уникальными особенностями крайне редко были достойны уважения в её глазах. Природная проницательность, не свойственная детям её возраста, позволяла девочке разглядеть в толпе несносных ребятишек действительно хороших ребят, а ими, как правило, чаще всего оказывались дети «второго ряда».

Кроме разделения по рядам, несколько отличались и уроки: у ребят с духом леса было больше уроков с практической частью, где их учили контролю над своим житным, когда как у ребят «второго ряда» была простая физкультура два раза в неделю и много уроков надоедливой теории.

Каждый год среди «элиты» старших классов проводили соревнования, где ребята могли продемонстрировать всю силу своего животного. Поэтому большинство подростков проводили своё свободное время в тренировках, издеваясь над своим телом в попытках усовершенствовать контроль над духом и добиться единения, надеясь в будущем выиграть в выпускном поединке, главным призом которого была почетная должность патрульных. Но Илария никогда не стремилась быть первой. Она считала, что учителя и родители возлагают на нее слишком много неоправданных надежд. Девочка всё больше времени проводила в компании детей «второго сорта», пропуская практические занятия с «элитой», и свела периодичность своих превращений на нет.

Такие необдуманные шаги – дружба с вторым сортом и нежелание превращаться – практически никак не повлияли на отношение родителей. Даже несмотря на то, что они хотели чтобы их дочь устоялась в качестве хранителя и обладателя духом пантеры, они любили своё дитя и не настаивали на тренировках, отдаленно представляя через что она проходит.

Это утро выдалось особенно солнечным, а трава казалась зеленее – в душе у Иларии возрастало чувство предвкушения чего-то необычного. Ещё два дня назад они с ребятами договорились встретиться на перекрестке, рядом с домом семьи Вериго. Девочка спеша натягивала заботливо сшитый мамой комбинезон, судорожно прокручивая в голове момент, когда они с ребятами пришли к решению прогуляться всей компанией. Конечно, никогда не бывало случая, когда бы они гуляли раздельно, но Иларии нравилась мысль о том, что она «тусуется» в компании двух самых успешных ребят средних классов.

Схватив банку с резинками для волос, она привычными движениями сделала два хвоста, после чего одарила бабушку и маму мягкими поцелуями в щёки, одела сандалии и с широкой улыбкой выбежала на улицу.

По мере приближения к месту встречи настроение девочки заметно упало – Скай, Эвен и Габриэль стояли на веранде перед женщиной и с опущенной головой что-то сосредоточено слушали. Девочке показалось, что их отчитывают.

Илария подошла к калитке и хотела было уже зайти и поздороваться, но доносившейся до нее голос и тон, с которым говорила Мари Вериго, заставили её остановиться. Девочка прислушалась к разговору.

– Сколько раз повторять? Ты никуда не пойдёшь. У тебя много дел и обязанностей.

– Но мам, мы договорились об этом неделю назад, – устало простонал Габриэль.

– Я обещал…

– Обещал? – строго спросила мисс Вериго, но тут же одумалась и холодно, улыбнулась. – А твоя тренировка? Ты же хочешь, чтобы мы с папой тобой гордились?

– Но впереди ещё столько времени! – настаивал Габриэль.

– Так, молодой человек, никаких потом. Откладывание дел – признак лени! Лени в этом доме не место!

Женщина обратилась к ребятам:

– Габриэль сегодня очень занят и не сможет выйти на улицу.

– А завтра? – нерешительно спросил Скай.

– И завтра, и послезавтра. У Габриэля есть дела поважнее! – грубо отпарировала миссис Мари Вериго.

Она повернулась к сыну и, тоном не терпящим возражений, медленно произнесла:

– Я жду тебя в доме.

Когда за женщиной закрылась дверь, витающее в воздухе молчание нарушилось хриплым голосом общего друга. Виновато поглядывая на ребят, Габриэль пообещал обязательно выйти погулять в следующий раз.

– Ребят, сегодня не получится… Сами видите, будет только хуже..

Он окинул Ская и Эвена удивлённым взглядом.

– А где Илария?

– Опаздывает, наверное, – нахмурив брови ответил Эвен.

– Она то придет, – обижено произнес Скай, – в отличие от тебя, она держит слово.

Он украдкой посмотрел на друга и отвёл взгляд в сторону.

– А вот и она!

Габриэль и Эвен одновременно повернулись и, увидев Иларию, помахали ей, призывая подойти к ним. Илария немного замялась, обдумывая, стоит ли заходить за калитку. А вдруг Миссис Вериго снова выйдет? Под тяжёлым взглядом этой женщины девочка чувствовала себя неуютно. Она напоминала Иларии коршуна, который кружится над гнездом в ожидании, когда улетит мама-птица, оставив своих деток без присмотра.

Осмелившись, девочка всё же подошла, защищая свои глаза от солнца козырьком из ладони, и прищурившись снизу вверх посмотрела на Габриэля. Сегодня он показался ей особенно высоким.

– Привет, – мягким голосом поздоровалась со всеми Илария.

– Привет, мышка, – ответил Скай, не отрывая взгляда с Габриэля – ты сегодня как, с нами? Или так же как Габриэль, спрячешься дома?

Он прищурил глаза и, сжав губы в усмешке, скрестил руки на груди, ожидая реакции друга.

– Нет, мы же договаривались, – удивлено пролепетала девочка.

Несмотря на то, что они дружат уже несколько лет, Иларию не переставало удивлять то, как грубо порой ведёт себя Скай. Он всегда делает это нарочно, будто бросает вызов, пытаясь взять на слабо или надавить на совесть. И сейчас её вновь посетила эта мысль.

– Вот видишь, даже девчонка держит своё слово!

Илария перевела взгляд на Габриэля и заметила, как тот нахмурил брови и едва заметно приподнял их.

– Хорошо, я посмотрю что можно сделать, – сухо сказал он, – а пока я пойду.

Он повернулся к ребятам спиной и вошёл в дом, вслед за матерью.

Скай, обозлено фыркнув, направился в сторону калитки и, не оборачиваясь, спросил:

– Вы идёте?

Ребята удивлено переглянулись и молча последовали за Скаем, но едва они пересекли калитку, как из дома Вериго послышался шум, а затем крик разъяренной женщины, а следом в дверях показался Габриэль.

Одевая на ходу кроссовки, он перепрыгивал с одной ноги на другую.

– Чего рот разинули?! – прокричал он. – Бежим!

Тут же за Габриэлем из дома вылетела Мари. На её раскрасневшимся лице выделялись угольно черные, наполненные злобой, глаза.

– Куда пошёл?! – кричала она сыну вслед. – Ничего, ты ещё вернёшься домой, негодник!

Не обращая внимания на крики миссис Вериго, ребята пустились в бег по просёлочной дороге на окраину деревни. Осилив километра два, мальчишки остановились, инстинктивно обернулись, и, увидев, что их никто не преследует, тяжело дыша медленно последовали за девочкой, которая так и продолжила бежать, едва снизив скорость от усталости. Когда показался дорожный указатель, девочка наконец остановилась. Она мельком осмотрела его – длинные вырисованные синей краской стрелки на большом круглом пласте железа.

Знак как знак. Ничего особенного для их села. Однако, Илария часто подходила к нему. Это место манило её. А всё потому, что одно из направлений указывало в сторону санатория, куда для них, детей, вход был закрыт.

– Чего задумалась? – спросил подошедший к ней Скай.

Не дожидаясь ответа, он схватил ее за руку и потянул за собой.

– Габриэль предложил погулять в окрестностях «Истока», – продолжил мальчик – его отец директор этого санатория.

– Тссс! – призвал к тишине Габриэль и жестом приказал следовать за ним, в глубь леса.

– Ты что, не можешь зайти через главный вход? – прошептал рядом стоящий Эвен. – Исток же принадлежит твоему отцу. Неужели он бы не разрешил тебе туда зайти?

– Я только что сбежал из дома. Уверен, мама ему уже сообщила об этом. Если меня поймают, мне мало не покажется.

– А то когда ты приедешь домой вечером, тебе ничего не будет, – хохотнул Скай.

– Авось обойдется, – спокойно ответил Габриэль всматриваясь в листву, и указал на едва заметную тропинку, – нам туда. Это старый маршрут экскурсий к водопаду.

– Готов поспорить, – продолжил Скай, – что в наказание мамочка заставит тебя тренироваться всё лето.

Габриэль остановился, секунду задумчиво посмотрел на друга и вдруг добродушно улыбнулся.

– А ведь мы уже пришли.

Из-за густой копны ниспадающих веток послышалось журчание и гулкое эхо разбивающихся о камни нитей беспрерывно льющейся воды. Сквозь эти звуки слышалось неразборчивое жужжание множества голос, среди которых отчётливо выделялся мягкий баритон, призывающий обратить на него внимания. Ребята раздвинули ветви деревьев в стороны и выглянули из своего укрытия – у подножия водопада собралась толпа людей: кто-то сидел на камнях, опустив ноги в воду, другие обсуждали между собой что-то своё, и лишь единицы стояли и слушали мужчину, который, казалось, не видел и не слышал всего этого хаоса, а что-то увлеченно вещал в рупор. Илария прислушалась к голосу.

– Итак, история создания села в столь прекрасном месте на этом не закончилась. Существует легенда о том, что водопад, леса нашей окрестности и всю эту чудесную землю оберегает дух дитя природы. Для особо впечатлительных и верящих предупреждаем, что это лишь легенда и ничего более. Не стоит оставаться тут на ночь в надежде поймать кого-то – в здешних лесах водятся дикие звери и находиться у водоема в это время суток может быть очень опасной затеей.

По экскурсионной группе прошёлся шёпот, после чего послышался громкий возглас:

– А что, нашлись такие дураки?

– Представьте себе, – без тени улыбки на лице ответил мужчина. – Конечно, ничего плохого с людьми не случалось, но и никаких загадок здешних мест они не разгадали. Только время зря потеряли. Не будем больше отвлекаться. Печальная история, о которой я хочу вам рассказать, произошла так давно, что уже сложно сказать что в этой легенде правда, а что вымысел.

Илария любила слушать различные легенды, особенно если они касались их необычного рода полу людей. И на этот раз она не могла бороться с искушением и, не обращая внимание на гневный шёпот мальчишек, вышла из леса, села в тень застенчиво склонившейся ивы и, блаженно вдыхая свежесть водной глади, приготовилась слушать.

– Когда-то в окрестностях этого водопада жила знахарка. Знания и природная сила, которые она имела, передавались в их семье из поколения в поколение, как тайная реликвия, и обладать ими имели право только те, в чьих жилах течёт кровь их предков. Знахарке было ведомо как излечиваться от самых разнообразных, диковинных на то время, болезней. Из родственников у неё осталась лишь внучка, сиротка, которую женщина воспитывала как родную дочь. Марфа была послушной и одаренной ученицей, поэтому уже с малых лет могла помогать своей бабушке оказывать помощь людям, которые приходили к их избе, на окраину деревни, со всей округе. Каждый из них получал помощь, будь то роженицы или смертельно больные люди. После того, как знахарка умерла, Марфа продолжила дело своей бабушки. Однажды, в ночную грозу к ней в избу постучалась женщина, в которой Марфа узнала жену мужчины, принадлежавшего к предкам одних из самых первых поселенцев. Влияние этой семьи было высоким и к ним относились с почтением. Женщина вот-вот должна была родить первенца и попросила впустить её. Когда роды закончились, ребенок не закричал. Его слабое маленькое сердечко не стучало. Но Марфа смогла «оживить» малыша. Семья этой женщины слёзно благодарила спасительницу, но, когда спустя пару лет ребенок вдруг не проснулся, возненавидела её, считая, что она навлекла на их семью несчастье. Тогда верили, что даровать жизнь дано лишь Богам, а Марфа своим деянием разгневала их. Но больше всего родители возненавидели её за то, что она дала надежду, которую Боги тут же отняли. Они решили принести Марфу в жертву Богам в надежде, что те, получив грешную, вернут им дитя. С наступлением темноты все жители деревни собрались у дома знахарки и подожгли её избу. Марфе чудом удалось спастись, отделавшись испугом и шрамом на обгоревшей щеке. После принесения жертвы ребенок не ожил и родители похоронили его. Но Марфа, повинуясь чутью, которое веками жгло вены их предков, решила раскопать могилу ребенка, что и сделала буквально сразу после похорон. Она сбежала в глубь леса с чужим ребенком на руках и, отстроив землянку, стала ждать. Через какое-то время ребенок действительно проснулся. Знахарка воспитывала его как собственного сына, передавая ему опыт всего своего рода и обучая жизни с его болезнью. Спустя десятки лет знахарки не стало. Умерев, она оставила юношу одного. Он не перестал сторониться жителей деревни, помня страшную историю его детства и её гонения. Единение юноши с природой и его любовь к животным послужили выбору Богов. Ему была дарована сила, использовать которую он мог только во благо…

Дослушать историю до конца Илария так и не смогла. Эвен отчаянно тряс её за плечи, заставляя девушку побороть разыгравшуюся фантазию и вернуться в реальность.

– Нас заметили! Идём же!

Убедившись, что Илария наконец обратила на него внимание, Эвен хотел было бежать, но оказалось, что уже слишком поздно предпринимать что-либо – рядом с Скаем и Габриэлем стоял мужчина в форме и что-то им говорил. Глядя на это мальчишка тяжело вздохнул и пошел в их сторону.

– … никакой ответственности, а ведь уже такие взрослые …

– Привет, Пап, – настороженно сказал Эвен, стараясь не смотреть на друзей.

Возможно другой бы отец в такой ситуации накричал на своего сына, но не Филип Бойд. Несмотря на то, что выражение его лица оставалось серьезным, при виде сына морщинки в уголках глаз отца стали заметнее.

– Привет, сынок. Как дела дома? Как мама?

– Хорошо, пап. Мама дома, тетради проверяла…

– Понятно.. Эвен, ответить мне на один вопрос. Что вы тут делаете?

Эвен нерешительно признался:

– Мы хотели погулять где-нибудь и решили зайти сюда.

– Это хорошо, что ты честно ответил мне, Эвен, поэтому я не буду тебя наказывать. Но впредь, если вы с друзьями захотите сюда прийти, спроси сначала у меня. Ты понял?

Мальчишка виновато отвёл глаза в сторону, не желая встречаться взглядом с отцом.

– Да, пап…

– А насчёт твоих друзей, – Филипп Бойд перевел взгляд на остальных ребят, – мне придется связаться с их родителями.

Услышав это, Габриэль занервничал. Он подошёл к охраннику и, бесстрастно смотря на Эвена, несмело произнес:

– Сэр, вы не могли бы не говорить моему отцу? Думаю, ему не понравится, когда он узнает, что охранник не справляется с своей работой. Если вы согласны, то и мы будем молчать о том, что были здесь. Ведь так?

Ничего толком непонимающие ребята закивали. Никто из них не хотел получать от родителей.

По лицу Филипа Бойда пробежало удивление и сметение. Мало кто готов услышать такие слова от мальчишки. Подумав пару секунд, он всё же согласился.

– Хорошо. Я не буду звонить родителям. Пусть всё остаётся между нами, но при условии, что этого никогда больше не произойдет.

Ребята разом согласились. Им хотелось поскорее убраться из этого места. Отец Эвена не на шутку напугал их, застал врасплох. И если бы мать Габриэля узнала где он находится, мальчишке пришлось бы не сладко.

Вышли они с территории санатория через главный вход. Отец Эвена, обеспокоенный тем, чтобы никто из посторонних не заметил детей, самолично проводил ребят к выходу.

В этом большом селе такая скрытность не редкое явление. Пока дети не достигнут совершеннолетия, никому из них не разрешалось показываться на глаза приезжим. Это было самое главное правило устава села. И хотя никаких карательных мер при нарушении канона не было, родители своё чадо наказывали по всей строгости.

– Нууу, – раздражённо протянул Скай, – и куда мы теперь пойдём? Домой не хочется, в санаторий вход закрыт, вне «Скалистого водопада» гулять запрещено.

С самого первого дня как они познакомились, Илария старалась не отставать от ребят и, в силу своего бесшабашного характера, ей это вполне удавалось.

Вот и сейчас, вдохновленная услышанной историей, девочка произнесла:

– Моя бабушка как-то рассказывала, что в нашем лесу до сих пор стоит домик, в котором когда-то жил нынешний дитя природы.

Скай и Габриэль вдруг оживились. Их ранее поникшие взгляды быстро устремились на девочку, а лицо озарило любопытство. Они не редко обсуждали между собой, какими же в действительности силами обладает тот, кто в любое время готов дать отпор, по их мнению, любой природной стихии или же разбушевавшемуся и лишенному возможности превращения в человека духу леса. Для них тема сил и способностей всегда была на первом месте, поэтому Илария даже не сомневалась, что её слова вызовут бурю положительных эмоций. Один только Эвен, казалось, не был рад. Он обречённо вздохнул и устало, будто не в силах что-либо изменить, уставился на свои кроссовки.

– Ты серьезно? – недоверчиво спросил Скай.

В ответ девочка энергично закивала головой. Видя восхищение в глазах ребят, она не смогла устоять перед соблазном предложить давно уже пришедшую в голову затею.

– Она говорила, что это не далеко. Можно попробовать найти.

– Плохая идея, – Эвен отрицательно покачал головой. – Нам и так сегодня чуть не досталось.

– Да нормально же всё! Пошли! – Настаивал Скай.

– Нет, вы как хотите, но я не пойду.

Мальчишка скрестил руки на груди, показывая, что не хочет больше участвовать в этом разговоре. И хотя ребята продолжали давить на него, он не поддавался, пока Скай в обычной своей манере не начал стыдить друга.

– Да он просто трусит, – обратился Скай к Габриэлю. – Наверное его действительно не стоит брать. Будет ещё всю дорогу ныть как девчонка.

Произнося столь неприятные замечания, не только для Эвена но и для Иларии, он ни капли не изменился в лице и даже его шутливый тон был пронизан желанием задеть за живое.

– Да у него уже поджилки трясутся! – подхватил Габриэль.

Сказанное ими, казалось, не задело Эвена. Но всё же что-то в его спокойном и грустном лице изменилось. Какое-то время он стоял молча, обдумывая что-то.

В конце концов он украдкой взглянул на Иларию и изрек:

– Хорошо, я иду. Но к вечеру нам нужно уже вернуться.

Скай и Габриэль ликовали от того, насколько быстро они смогли уговорить своего друга, не умеющего развлекаться любителя затворничества.

Через лес их повела Илария. Часто она задумчиво чесала затылок и, видно убедившись в своих же догадках, сообщала в какую сторону идти дальше. Маленьким пальчиком она показывала направление и с видом первопроходца упрямо шла вперёд. Наткнувшись на большое старое дерево, окружённое множеством деревьев меньшего размера, девочка остановилась.

Она оглянулась по сторонам и шепотом произнесла:

– Это где-то здесь.

– Мы пришли? – присаживаясь у ствола одного из деревьев спросил Скай.

– Надеюсь это так, – промямлил Эвен. – Мы уже очень далеко от дома.

Ребята изрядно вымотались. В начале пути Скай и Габриэль, переполненные предвкушением очередного, но на этот раз безусловно самого грандиозного, открытия, бодро шли за Иларией. Мальчишки шутливо погоняли девчонку, словно пса «натравливая» на желанную добычу. Эвен же, удрученный решением друзей, никак не мог расслабиться и потому шёл самым последним, замыкая цепочку.

Сначала они шли тропинкой, которая привела их к ручью, дальше отправились вверх по склону, огебая повалившиеся на бок избы абсолютно без крыш – то, что осталось от одного из старых поселений. А дальше… А дальше вся дорога была однообразной, ничего необычного, кроме камней, которые встречались всё чаще и чаще.Сейчас же, переполненный беспокойством, он поглядывал по сторонам, пытаясь запомнить дорогу, которой они пришли к этому месту.

– Боишься? – ехидно рассмеялся Скай, глядя на рядом стоящего Эвена.

– Не то чтобы мне страшно, просто мы очень далеко зашли. Мне кажется, мы можем заблудиться.

– Да не переживай, – Габриэль ободряюще похлопал друга по плечу. – Нас привела Илария. Да и к тому же, у каждого из нас есть дух. Как-нибудь выберемся!

Скай продолжая улыбаться энергично закивал головой, мол, «ты прав, что такого страшного может случиться?».

– А «дикие»? – коротко спросил Эвен.

Его слова будто разрезали воздух. Ребята разом замолчали. Бросая друг на друга немые, полные нарастающего страха, взгляды. Наступившая тишина, казалось, начала давить на уши. Но в этот момент Скай залился громким, пронзительным смехом. Его хохот немного разрядил накалившуюся обстановку.

– Да вы что, серьезно что ли? Они-то? Тут? – произнес он. – Да они и близко подойти не посмеют!

Отец Ская был главным в патрульной службе. Кроме раскрытия обычных для человека преступлений, он занимался отбором и обучением одаренных ребят, которые потом занимались прочисткой ближайших территорий от «диких». И каждый раз, когда глава семейства возвращается домой, он спокойно делится с женой и детьми проблемами, с которыми им приходилось сталкиваться в этот день. Мальчик просто пылал уверенностью в своей правоте.

– Ну так мы пришли или нет? – резко перевёл разговор Скай.

– Да.. Да. – не совсем уверено ответила Илария.

Её маленький пальчик указал на высокое, с мощным стволом, дерево, которого плотно обступили разросшиеся кустарники.

– Это должно быть здесь.

– Замечательно! – воскликнул мальчик, вставая с земли.

Стряхнув с себя прилипший с земли мусор, он подошёл к Иларии и посмотрел в сторону, куда она указывала.

– Там же ничего нет, – удивлённо и между тем разочарованно подытожил Скай.

В историях, которые рассказывала её бабушка, никогда не упоминалось точное место избушки, где жил и вырос Елизар. Но услышав легенду, которую рассказал экскурсовод, девочка поняла, что в каждой из историй была крупица подсказки. Всё это время, показывая дорогу мальчикам, она сосредоточенно вспоминала бабулины рассказы, потихоньку выуживая не значительные на первый взгляд детали, скрывающиеся всё это время от её острого ума.

И сейчас, видя как быстро меняется настроение ребят, девочку снова осенило и она тут же решила поделиться догадкой:

– Может быть он не на дереве?

– А где? – спросил Габриэль.

– Ну-у… Может под ним?

– А Разве такое может быть?

– А почему бы и нет? – поддержал Иларию Скай, – А погреба? Их же под землёй делают.

– Точно! – закивала головой девочка. – Помните, тот человек, с громкоговорителем, рассказывал, как знахарка долго укрывалась в лесу? А где ещё можно укрыться так же тщательно, как под землёй?

Мальчики задумались. Даже Эвен не остался в стороне. Заинтересованный предположением Иларии, он, так же как Скай и Габриэль, подошел к дереву в центре и начал ворошить вокруг него листву. Пока они увлеченно растаскивали землю, энергично топчась по ней ногами, а девочка разглядывала кустарники у самой земли, надеясь найти хоть что-то, незаметно наступила ночь. А ночью лес выглядел куда более опасным, нежели днём.

В тот момент, когда последний луч заката исчез за засыпающей землей, друзья сели у дерева. Кругом было совсем темно: редкие тусклые звезды едва проглядывались через густую зеленую листву. Со всех сторон тянуло ночной прохладой, пахло затхлой сыростью и невесть откуда доносились приглушённые осторожные шорохи. Беззаботное и непринужденное общение ребят сошло на нет, да и вообще, теперь настроение у них было так себе. Возможно кто из мальчиков и хотел обвинить Иларию в её спонтанных и уж очень опасных затеях, но всё же никто не был намерен показываться перед ней трусом, тем более когда она сама смело всматривалась в ночные заросли, готовая в любой момент попытаться дать отпор дикому зверю.

– Ну вот, – простонал Скай. – Мог бы и настоять на своём, Эвен. Не сидели бы сейчас тут.

Такое весьма странное обвинение ничуть не задело мальчика. Всегда и в любых обстоятельствах, когда срочно нужно было скинуть на кого-то вину, Скай делал это без зазрения совести. Причем в их компании все стрелки без исключения переводились на Эвена. Тот послушно переживал моменты позора, которые не редко были довольно унизительны. Впрочем, сейчас поведение Ская можно было оправдать: они боялись обидеть Иларию, обвинив её в том, что случилось.

Эвен прекрасно понимал это, поэтому лишь вяло приподнял на Ская свой взгляд и флегматично выдохнул:

– Ты как всегда проницателен.

Шорохи, которые только усиливались, заставляли ребят садиться теснее друг к другу. А когда стало совсем холодно, они решили накрыться листвой, которую, несмотря на кромешную тьму, оказалось не так то трудно найти. Совсем продрогшие, они так увлеклись закапыванием своих ног, что не сразу заметили, как лесной шум подозрительно резко затих.

– Ну и что теперь будем делать? – нерешительно произнес Эвен.

Всеобщее молчание нарушил Скай.

Видимо решив взять инициативу в свои руки, он выдал поистине гениальный план:

– Ночью ходить по лесу не безопасно, поэтому переночуем тут.

Как и всегда его не смущало, что кто-то может быть не согласен с ним.

– Ты как, Илария, с нами?

Вопрос он задал совсем безэмоционально, больше для приличия. Наигранного приличия. Однако, ответить Илария так и не успела: из леса на них смотрела пара красных, полных злобой и голодом, глаз.

Первая мысль, которая пришла в голову Иларии, была о том, что это, должно быть, один из тех, кого они никак не ожидали здесь встретить. Её предположение подтвердилось диким воплем самого «храброго» из всей компании.

– Э-это он…– заикаясь кричал Скай, – он один из них! Я знаю! Это дикий! Только у них глаза налиты кровью!!

Быть избранным духом леса было не только больно, но и довольно опасно. Несмотря на все способности, которые приобретает одаренный природой, обладание силой таило в себе довольно большие риски как для здоровья, так и для жизни в целом. Главная проблема, которая рано или поздно имела место быть в жизни каждого духа леса – сложность превращения обратно в человека. Да, каждый член общества одаренных или, скажем так, этого вида людей, стремился довести единение со своим тотемом до того предела, когда становится возможным превращение во время движения. А особенно натренированные могут изменять даже отдельные части тела, не превращаясь полностью.

Но чем сильнее единение и чем дольше «дух леса» проводит в теле животного, тем труднее даётся превращение обратно в человека. «Дикими» же называют тех, кто, будучи в облике своего тотемного животного, был заражён некоторой разновидностью бешенства. Именно так этот недуг называется у обычных людей. То, что происходит с ними после заболевания, хуже чем смерть – войти в облик нормального человека больше не представлялось возможным. Непомерное желание выместить свою злобу на окружающих становится невыносимым. Каждый, кто встречался на их пути, был обречён на смерть. Разъяренной машине убийств становится безразлично кто это: человек, животное или же один из одарённых. Дикий мог спокойно убить себе подобных, заразившихся духов леса.

Не редко заболевшие «духи леса» заражали всю свою семью. Такая группа была куда опаснее стаи проклятых оборотней.А всё потому, что родственные чувства между «дикими» позволяли им работать сообща. Так, к примеру, в одной семье могут быть животные разного вида, из-за чего картина их «командной работы» зачастую поистине ужасала. Но сегодня «дикий» был один. Налитыми кровью глазами он сквозь темноту буквально пожирал детей. Нюхом кошки Илария чувствовала, как воздух пропитывался жаждой крови. С каждым вздохом зловонный запах гниения, исходящий от дикого, всё глубже проникал в лёгкие девочки, заставляя очередной раз пожалеть, что она первенец в семье.

Огоньки сверкали, передвигаясь из стороны в сторону, то исчезали, то снова появлялись, будто бы существо, от которого несло псиной, старалось их напугать. Пытаясь разглядеть животное, девочка встала и осторожно шагнула вперёд, но тут же почувствовала, как за её плечи схватились.

– Любопытство когда-нибудь погубит тебя! – выкрикнул Эвен.

Он притянул её к себе и встал, как вкопанный, не позволяя выбраться из объятий. Но Илария и не пыталась этого сделать, даже наоборот: начала отступать назад, толкая мальчика ближе к дереву, рядом с которым истошно вопил Скай. Ей хватило и одного шага, чтобы удовлетворить свой интерес. С дуновением ветерка она почувствовала кто это – поняла и ужаснулась. У заражённого духа было более уникальное животное, чем может показаться на первый взгляд. Превращающиеся с особым трудом дети не смогут даже отпугнуть его.

– Гиена, – полушепотом произнесла Илария и в подтверждение своих мыслей услышала сумасшедший «хохот», переполненный болью и злобой.

В первом классе они начали изучать животных, которые чаще всего встречаются в среде одаренных. Этому посвящаются все классы младшей школы. И одаренные и дети «второго сорта» обязаны понимать особенности каждого из членов этой общины, чтобы социализироваться. А вот животные более редких тотемов изучались в классах постарше. Гиены как раз входили в их число.

– Кто-кто?

– Псиной пахнет. Я думаю, что это гиена. Вы старше меня и должны уже были изучать их. – вопросительно посмотрела на малчиков Илария.

– И ч-что нам теперь делать?! – в истерике прокричал Скай.

– Я то откуда знаю…– растерянно произнесла Илария.

– Если так и будешь кричать, – всё это время Габриэль пытался успокоить Ская, но сейчас его терпение лопнуло, – ты разозлишь дикого ещё больше, и тогда он нас точно съест!

Слова друга, казалось, повлияли на мальчишку – он резко замолк, продолжая всхлипывать.

Смех гиены с каждым разом становился всё протяженее. Она бегала вдоль кустарников, будто не решаясь пройти. Массивная, размером с взрослого тигра, она могла бы разломать ветки и наброситься на свою добычу, только почему-то она выжидающе продолжала наводить страх на детей. И, когда гиена наконец-то прервала свой быстрый хаотичный бег, ребята замерли вместе с ней. Каждый из них смотрел в ту сторону, где должен был стоять дикий, в ожидании, что больное животное вот-вот выпрыгнет на них. Но этого так и не случилось, потому что через мгновение животное издало испуганный визг, а после и вовсе умолкло, оставив ребят в молчаливом ожидании.

Некоторое время они сидели в полной тишине. Измученный ожиданием Скай предложил выйти посмотреть что произошло и как бы случайно указал пальцем на Эвена, предположив, что именно он должен это сделать.

– Его не жалко, – нервно произнес Скай, – он не будет особо ценен в нашем обществе. Его даже никакое животное не выбрало.

Эвену это явно не понравилось, как впрочем и остальным. Третий раз за день его поддевают. Нахмурив черные кустистые брови он возмущённо посмотрел на друга, но лишь снова терпеливо промолчал. Илария тоже не смогла сдержать удивление. Она ошеломленно смотрела на Ская непроизвольно приоткрыв рот.

Когда Илария уже хотела сама выйти из их сомнительного укрытия, Габриэль привстал и жестом остановил её. На его лице, принявшем сердитое выражение, читалась досада вперемешку с раздражением. Бросив уничижающий взгляд в сторону Ская, он быстро скрылся в темноте, прихватив с собой единственный фонарик. Через пару томительных минут он громогласно объявил, что там никого нет.

– Но, – поникшими голосом добавил он, – здесь был кто-то еще.

Когда Скай, Эвен и Илария вышли к нему, то увидели, как их друг рассматривает расплывшаеся по земле пятно.

– Что это? – не скрывая удивления спросил Скай, который уже значительно успокоился.

Габриэль поднял испачканный бурым веществом лист и поднес к носу.

– По запаху похоже на кровь..

– Она и есть, – пролепетала Илария, чей нюх был куда сильнее.

– Кровь Дикого, – чуть слышно добавил Эвен.

– Но почему она здесь? – вдруг снова задрожал Скай.

– Возможно это потому, что его убил кто-то покрупнее или же сильнее,– подытожил Габриэль.

Он встал с колен и огляделся по сторонам, стараясь осветить фанарем каждый окружающей их куст.

– У меня появилась отличная мысль… – дрожащим голосом прошептала Илария, вместе с мальчиками вглядываясь в темноту.

– Всё твои мысли гениальны! – саркастически заметил Скай.

Илария смутилась и чуть было не обиделась на слова друга, но понимала, что находиться в лесу куда страшнее и опаснее того, что она услышала, пусть даже и от друга.

– Я хочу предложить идти домой.

– А как мы найдем дорогу? – спросил Скай.

– Всё же лучше чем стоять тут, – ответил за Иларию Габриэль. – Здесь уж мы точно не будем в безопасности.

Дети в спешке повернулись в сторону, откуда они, как помнили, пришли. Никто из них не почувствовал, как за ними наблюдает пара чёрных, сливающихся с пустотой, глаз.

Глава 5. ОСОБЫЕ УСЛОВИЯ

– Лови её! Лови!

Голос, казалось бы, давил на виски. Елизавета зажмурила глаза и крепко зажала уши ладонями. Пытаясь прогнать крик из своей головы, она сделала шаг назад и села на колени. Мужской голос был так знаком, но Элиза не могла понять почему. Всё её существо пыталось вспомнить эти нотки, но безуспешно.

Голос всё продолжал приближаться, вынуждая девушку кричать от оглушающей боли.В этот момент она почувствовала себя маленькой девочкой, которая никак не могла успокоиться, пребывая в истерике. Маленькой девочкой…

– Елизавета! Елизавета! – кто-то сильно тряс её за плечи. – Да очнись же ты!

Почувствовав дикую головную боль, она всё же пришла в себя, но не от сна. Нет, она не открывала глаз, просто облик человека стал настолько ясен, что она смогла его разглядеть. Им был Артемис. Он стоял возле кровати и, держа за плечи, испуганно смотрел на неё.

– С тобой всё в порядке?

Елизавета попыталась ответить, но из-за боли смогла лишь издать звук, больше похожий на тяжелый вздох.

–