Разум. Том 2. Странные миры бесплатное чтение

Глава 1

Юноша влетел в комнату словно вихрь. И в тихом пристанище Ласы Астер закрутилась карусель звуков, танца и дурашливого победного гимна. Статный широкоплечий молодой человек подбежал в первую очередь к стереопортрету деда, висящему на стене на самом видном месте и отсалютовав ему, подхва-тил вставшую ему навстречу моложавую красивую женщину с седыми прядями в стянутых в тугой узел красно-медных волосах и легко провальсировал с ней на руках по комнате.

– Бабуля, родная моя! Можешь меня поздравить. Нас с Моде зачислили в Космическую академию навигаторов. Представляешь, больше ста человек на одно место, но мы с ним всё равно прорвались туда!

Ласа мягко освободилась из объятий внука и потрепала его каштановые локоны, завивающиеся в кольца на висках и затылке.

– Кир, ты конечно уже большой и можешь удержать женщину на руках, но у меня от твоих шалостей голова закружилась. Лучше расскажи, как ты со своим неразлучным другом сражался за право учиться в академии.

Они сели рядышком на уютный диванчик, на котором Ласа особенно часто сидела, смотря на портрет Кима Русса, её мужа и деда вот этого не по годам крепкого, сильного и неунывающего сорванца. Так случилось, что последние восемь лет внука она воспитывала одна. Кир в восемь лет фактически остался сиротою. Его мама, Зия погибла при катастрофе одного из кораблей-разведчиков Кольца Разумных Миров, который впервые в истории космонавтики пытался пройти через одну из «пуповин» их вселенной в другой, смежный с ними мир. Конечно, учёные Кольца даже из этого печального события извлекли полезные уроки. И теперь появились корабли и технологии для прохода через так называемые «червячные проходы» непосредственно в другие миры. До сих пор путешествия в другие параллельные, смежные миры осуществля-лись с помощью трудоёмкой системы разметки трасс движения с помощью буев-станций, «проколов» оболочек пространств, что было сопряжено с риском для жизни экипажей кораблей.

Отец Кира, Ром Русс, тяжело переживал гибель жены и оставив сына на попечение своей матери, Ласы Астер, всё время пропадал в этнографических экспедициях по мирам Кольца, пытаясь пережить свою боль через бесконечную череду работы, в которой не оставалось бы места для уныния и скорби. Иногда, раз или два раза в год он появлялся дома, чтобы снова удивиться как вырос сын, его успехам в учёбе, чмокнуть свою нестареющую маму в щёчку и опять умчаться к шалашам шаманов на Калоре или поселиться на много месяцев в одном из глинобитных домов пигмеев торов в пустыне Сирта.

Дочь Астер, Мила, тётя Кира, вообще не была дома последние три года. Она была признанным дизайнером внутреннего убранства гражданских, а теперь и военных трансгалактических кораблей и практически безвылазно работала на Аране, планете, где размещался научно-промышленный комплекс по строительству кораблей космофлота Кольца. Ласа и Кир часто сидели вдвоём на этом уютном диванчике перед портретом деда. Вот и сейчас, рассказав бабушке о титанической битве за право учиться в академии, Кир уставился на портрет.

– Ласа, – у Кира язык не поворачивался называть её бабушкой, ведь она давно заменила ему маму и вовсе не выглядела старухой. Напротив, она была по-прежнему стройна, в её глазах сквозил молодой задор, она была в курсе того, как сейчас жила и чем интересовалась современная молодёжь, – расскажи мне о деде…

– Я же тебе не один раз рассказывала о нём.

– Но теперь мне шестнадцать, я поступил в академию, я стану как и дед капитаном корабля и буду бороздить просторы вселенной в надежде, что найду его и расскажу ему о тебе, о том, что ты его по-прежнему ждёшь..

– Хвастунишка ты мой! Годы пройдут, пока ты станешь пилотом, достойным звания капитана.

Она нежно поцеловала внука в лоб.

– Но знаешь, не сочти меня за выжившую из ума старуху, я верю, что Ким жив! Помнишь, я рассказывала тебе о его прорыве на Рхину накануне грандиозной битвы сил Кольца с империей огунов? Он тогда собрал ценные сведения о военном флоте огунов, об оборонительной системе их столицы Рхины. После его возвращения на Понтиак мы прожили с ним самые счастливые наши полгода жизни. За это время родились твой отец и тётя. Мы сняли с ним целый фильм о нашей жизни здесь, о наших детях и я отправила копию фильма на свою родину Цирру в моём Содружестве. А потом… потом Ким повёл часть кораблей Кольца к Рхине по маршруту, который он хорошо изучил. Во время битвы за Рхину не все наши корабли вернулись домой. Не была найдена и «игла» деда. Она словно испарилась. Среди погибших и повреждённых кораблей, его корабль не числился, но мне до сих пор так никто и не сказал, что с ним случилось. Последним, кто видел корабль Кима, был крун Раннон. Его крейсер находился рядом с кораблём Кима. Так вот он доложил военной комиссии, что «игла» моего мужа, совершая маневр во время боя, ушла в короткий тактический, как это у военных называется, пространственный прыжок, но в предполагаемой точке не появилась… Да, она словно испарилась. Даже если бы он случайно оказался в руках огунов, об этом стало бы всё равно известно. Я не знаю, где он сейчас. И никто не знает. Но я верю, он жив! Просто он очень далеко, видишь?

Она положила на ладошку жёлтый камушек своего амулета.

– Если бы с Кимом случилось… непоправимое, камушек был бы холоден, как ледышка, а он испускает маленькие искорки. Потрогай его, чувствуешь? Он тёплый!

И Кир почему-то безоговорочно верил бабушке, а не своему отцу, маме, когда она была ещё жива, и тёте Миле. Он был ещё мальчишкой, но помнил, как отец и особенно тётя Мила часто выговаривали бабушке Ласе за то, что она продолжает верить в чудеса, да ещё забивает голову их единственному сыну и племяннику. После таких размолвок. Ласа Астер, поцеловав внука в лоб, обычно молча уходила в свою комнату и долго не разговаривала со своими детьми. После того, как дом опустел и они остались фактически вдвоём с внуком, она уже не стесняясь говорила ему о своём сокровенном. Она теперь не просто была уверена, что её муж жив, она знала, что это именно так. Кир впитал эту уверенность и с ребяческой непосредственностью часто утешал бабушку, говоря, что как только он вырастет, то сразу отправится на поиски деда. И Ласа часто украдкой смахивала слезу, боясь спугнуть растущую в ней надежду.

– А я правда похож на деда?

– Правда. Ростом ты его пожалуй даже перегнал. От своей мамы Зии ты унаследовал черные, как смоль брови и ресницы, а от деда тебе передались густые каштановые волосы, которые, как и у него завиваются в колечки локонов.

– Ба, папа мне рассказал про тебя страшную историю…

– Что обо мне мог рассказать тебе мой блудный сын?

Она снова потеребила его вихры.

– Я ему почти ничего и не рассказывала о себе – всё равно он мне почти никогда не верил. Вот не верит, что его отец жив, так я с ним на эти темы и не разговариваю.

– Но ты же была в плену у огунов?

– Так это он тебе об этом говорил? Надо же, запомнил. Я ему эту историю поведала, когда он был ещё младше тебя.

Астер вздохнула и немного помолчала собираясь с мыслями.

– Да, Кир, так случилось, что я оказалась в плену у огунов…

И она рассказала ему свою историю вплоть до момента, когда «Айт» эолов доставил её на Понтиак.

– Эолы?! Ты ничего не путаешь? Каждому школяру известно, что в нашей вселенной только три расы разумных гуманоидов: люди, круны и тзельмпены. Папа, мама да и ты никогда не рассказывали мне об золах.

– В этом как раз ничего удивительного нет. Через несколько месяцев после рождения твоего папы и тёти Милы эолы покинули наш мир. Их корабль в бою с огунами у Жадера был сильно повреждён и во многом благодаря усилиям твоего деда золам дали возможность отремонтировать их удивительный корабль, после чего они покинули наш мир и вернулись на свою тропу жизни…

У Кира от любопытства загорелись глаза.

– Ба, ну, ба, расскажи мне о них. Пал Моде обалдеет узнав об золах. И потом, я же будущий капитан, вдруг мне придётся столкнуться с ними в космосе. А я им, здравствуйте, друзья, я такой-то, внук такого-то и расскажу им о ваших приключениях и как дед спас эолов и тебя.

Ласа прижала голову внука к груди и прикрыла глаза, вспоминая давно минувшее.

– Хорошо, я расскажу тебе об золах, об их жизни, о дружбе твоего деда с сертом эолов Уоем. Только ты не перебивай меня, ведь это было так давно…

Она глубоко вздохнула и посмотрела на улыбающегося мужа на стереопортрете, и ей показалось, что он незаметно ей кивнул, как бы давая согласие…

– Они чем-то похожи на людей или этров, только гораздо миниатюрнее нас. При моей первой встрече с ними меня особенно поразили их ладони – они у них четырёхпалые, а сама ладошка гораздо уже даже моей, женской. А ещё – у них почти одинаковые причёски – длинные, до плеч волосы, светлые, с се-ребристым отливом. У них удивительная, необычная улыбка – небольшие губы складываются в правильную горизонтальную восьмёрку. Ничего подобного я в жизни не встречала! Между собой они могут общаться без слов, мысленно, а вот с другими. ..

Ласа звонко, молодо рассмеялась.

– Вот представь себе, ты сидишь на берегу громко журчащего ручья, у тебя закрыты глаза, но уши-то открыты и ты слышишь, как вода пробиваясь через камешки, маленькие запруды из сломанных веточек, прыгая небольшими водопадиками на перекатах всё журчит, журчит и журчит. Вот на это похожа их речь. На разговор журчащего ручья. Когда ещё жив был старый Оаал, отец Уоя, мы часто говорили с ним обо всём, я ведь тогда была ненамного старше тебя и тоже была очень любопытной дамочкой. Мы с ним даже сдружились, как впрочем, впоследствии и с его сыном. Но при всём при том, эолы никогда не рассказывали ничего лишнего. Они считали и тогда, да и теперь я с ними полностью согласна, что сверхзнание, которым они обладали, окажись оно в руках гуманоидов наших миров, принесло бы больше вреда чем пользы. Твой дед несколько раз летал на Аран повидаться с Уоем и проследить, как идёт ремонт корабля эолов. И они часто разговаривали на многие темы. Ким был землянином, а твои предки, Кир, очень любопытный народ. Так что об золах, их месте в нашем мироздании, я знаю ещё и со слов мужа.

Понимаешь, Кир, когда-то, очень давно эолы жили оседло, как и мы. У них была своя вселенная, свои звёзды и планеты. Это была могучая, высокоразвитая цивилизация, которая прошла весь свой путь развития через многие тернии, войны, конфликты. Но когда наступило неотвратимое, когда их вселенная начала угасать и коллапсировать, они, используя свои знания, смогли создать удивительные корабли-колонии и навсегда покинули свою умирающую вселенную. С тех пор они стали скитальцами во времени. Они рождались и умирали на своих кораблях, научились сосуществовать с флоктом – тёмной, незаметной для наблюдения энергетической субстанцией, заполняющей всё сущее вне вселенных и которая создаёт сами вселенные. На своих кораблях эолы перемещались вдоль границ миров, никогда не вмешиваясь в их жизнь. То что произошло с их «Айтом» и то, что мне и твоему деду удалось с ними познакомиться – чистая случайность. Но я благодарю судьбу за то, что она свела меня с ними. У них во многом отличное от нас восприятие жизни. Они по другому взаимодействуют между собой. Обладая сверхзнаниями, они не пытаются использовать их в корыстных целях. Уой как-то вскользь сказал Киму, что иногда эолы «вбрасывают» в тот или иной мир новые идеи, технические решения, но очень дозированно и осторожно. Если тебе не наскучил мой рассказ, я повторю тебе слова старого Оаала.

Юноша улёгся на диванчик и положил голову на колени Ласы.

– Ты ещё спрашиваешь! Пожалуйста, расскажи о них всё, что ты знаешь. И хоть это похоже на странную, удивительную сказку, я верю каждому твоему слову.

– Вот что поведал мне серт Оаал. Он говорил, что жизнь и прежде всего разумная жизнь, развивается на разных этапах по-разному. Но в любом случае у неё должен быть верх и низ, плюс и минус, конец и начало, добро и зло. Только тогда она будет прогрессировать, а не застаиваться как вода в болоте. И в нашем и в других мирах, которые эолы исследовали, в начале и середине пути развития цивилизации разумные существа обладают не только достоинствами, но и недостатками. Так и в нашем мире есть отважные и трусливые, нами овладевают подчас то страсть, то уныние. Иногда мы испытываем блаженство, иногда – боль. Вот сейчас продолжается война с огунами, несмотря на то, что мы их сильно потеснили. А войны, конфликты по словам эолов, это результат искривления, возмущения пространств, пронизывающих каждую планету, страну, каждое конкретное разумное существо. Это результат чуждого, а порой и враждебного, влияния извне. Оаал отказался говорить от кого или отчего оно исходит. Но сказал, что дьявольщина, зло, идущее из империи огунов – это лёгкий ветерок по сравнению с ураганом той, всё сметающей на своём пути силы… Ещё он говорил, что мы: люди, огуны, круны и тзельмпены достигли только второго уровня развития…

– А что означает тогда первый уровень?

Кир лукаво улыбнулся.

– Наверное, охоту с копьём и луком на хищных зверей?

– И это в том числе. Вот, например, я уже говорила тебе, что твой дед с планеты Земля. Земляне уже научились покорять ближайшие спутники и соседние планеты, используя для этого корабли с реактивной тягой, на которых стоят плазменные, водородные и атомные двигатели. Но они ещё не овладели секретами гравитации, не умеют делать проколы в пространстве, или, как это называется у нас, совершать пространстственные переходы. Вот это и есть первый уровень развития цивилизации.

– Ладно, ба, я не буду тебя больше отвлекать. Рассказывай дальше.

– Меня в золах всегда удивляла одна особенность. Никогда, ни при каких обстоятельствах, они не вели себя так, как подчас ведём себя мы: то злимся, то смеёмся, то орём друг на друга… У них этого нет. В них заложена или воспитана тысячами поколений уникальная спокойность, какая-то фатальная вера в предопределённость всего сущего. За миллионы, а может быть миллиарды лет своего существования они выхолостили из себя отрицательные стороны характера. Уой говорил мне, что у многих цивилизаций самым убийственным этапом развития является этап преодоления имущественного неравенства среди разумных существ. Вот смотри! Почему огуны воюют с нами? Потому что их император, его знать, высокие чиновники на их планетах по сравнению с простыми огунами имеют всё: богатство, власть, возможность повелевать жизнями своих подданных и другими привилегиями, от которых добровольно они никогда не откажутся. И их бесит, что в наших мирах, во всяком случае входящих в Кольцо Разумных Миров между людьми, тзельмпенами и крунами нет той огромной дистанции, разделяющей их на непримиримые, антагонистические слои, которая и ссорит богатых и бедных, которая толкает их на войну. У эолов этого давно нет. Они пережили и свои недостатки и свою вселенную…

Ласа взлохматила вихры на голове внука и осторожно отодвинув Кира легко встала с дивана. Стройная, несмотря на свой возраст, она словно светилась изнутри. Порывисто, одним движением, она сняла с себя тесёмку с амулетом и протянула его внуку.

– Я всегда верила, что ты не подведёшь меня и деда… Пройдёт не один год, прежде, чем ты отправишься в свой первый полёт к звёздам, а я старею…

Увидев протестующее выражение на лице юноши она мягко и обворожительно улыбнулась.

– Не перебивай старших. Конечно, мы научились жить достаточно долго, да и я делаю всё от меня зависящее, чтобы встретить своего мужа не дряхлой старухой, но и мои возможности не беспредельны. Верь мне, моё сердце и амулет подсказывают, что Ким жив. Но он очень далеко. Храни амулет и не расставайся с ним, чтобы с тобой ни случилось. Он поможет тебе отыскать его в бездне звёзд, какой бы глубокой она ни была. И ещё… передай ему тепло моих рук. А теперь иди, я хочу остаться с ним наедине и поговорить с ним о тебе. И помни, я буду ждать вас обоих, пока бьётся моё сердце!

ГЛАВА 2

Разум – это всегда сила. Могучая сила созидания или разрушения. Всё зависит лишь от знака полярности. На каком-то временном отрезке развития его сдерживают рамки незнания, бессильного пасования перед неведомым, неизвестным. Даже скорее всего не плоскостная конструкция в виде элементарной рамки, а клетка, порой крепкая на вид. Она долго сдерживает рвущегося на простор этого неукротимого, необузданного зверя по прозвищу Разум, но вот наступает момент, когда прутья клетки не выдерживают напора, и он вырывается на волю…

Кир и Пал Моде, подменяя друг друга и ребят их отряда, уже несколько часов барражировали над поверхностью незнакомой планеты на своих юрких шлюпах. Чужая планета, чужие звёзды, чужая вселенная… Да всё тут было чужим. У лаборантов разведочного крейсера «Ариэнта», глаза на лоб полезли, когда спектрометрия атмосферы и поверхностного слоя этой странной планеты не выявила даже намёка на содержание в её окрестностях такого привычного элемента, как кислород! Хотя на поверхности планеты, за исключением северного и южного полюсов наблюдались огромные конгломераты образований, чем-то отдалённо напоминающих города.

Крун Эн Ширкон, капитан «Ариэнты», после благополучного преодоления звездолётом Кольца вихревого пространственного коридора, вывел свой крейсер к новым звёздам неизвестного мира. Но даже он, седой, умудрённый жизненным опытом крун, повидавший и познавший многое, не сразу поверил докладу начальника группы лабораторий экспедиции, тзельмпена Пари-а-Рату, который в конце своего доклада снизил голос до шёпота:

– Крун, капитан, по-моему мы не туда попали. Нам здесь будет неуютно, очень даже неуютно, как неуютно бывает карасю, попавшему на сковородку.

– Пари, – Эн рассеянно поскрёб своей волосатой пятернёй массивный загривок и с высоты своего трёхметрового роста посмотрел вниз на низкорослого собеседника, – оставь философию в покое и докладывай, что ты ещё накопал, а точнее накапал в свои пробирки?

– Ничего утешительного, Эн. В этом мире нам просто нет места.

– Конкретней! – Рявкнул Ширкон, раздражаясь по поводу многословности тзельмпена.

– Не сердись, Эн, но на этой планете, к которой ты вырулил, в её недрах, атмосфере и ближайшем космосе нет даже завалящейся щепотки атомов кислорода.

– И я должен поверить, что такое возможно?!

– Против правды не попрёшь. Вот гелия – пруд пруди, горы кремния, кучи молибдена, озёра ртути, а кислорода нет, а значит и воды нет, и пляжей, и… Крун скривился в мимолётной гримасе, словно у него враз задёргали нервы у зубов мудрости.

– Да хватит тебе попусту трындеть. Нет, так нет. Но раз уж мы здесь, разведку доведём до конца. Может, это не единственный сюрприз, который планета сможет нам подарить.

– Я не расслышал, крун Ширкон, разведка до чьего конца, вообще, или общенашего?

– Слушай, остряк!

Кулак капитана величиной с голову Пари медленно перекочевал к позеленевшему лицу тзельмпена.

– Мы прорвались сюда через преисподнюю ада не для того, чтобы без оглядки драпать восвояси. Немедленно подготовьте рекомендации по биозащите разведочного десанта, а пока проваливай отсюда!

Эн и без доклада этого неунывающего шутника понял, что их экспедиция, пройдя через пуповину, связывающую две разные вселенные, оказалась на пороге непознанного, неизвестного мира, где крунам, тзельмпенам и людям действительно будет неуютно. Здесь не было главного – даже намёка на ту привычную среду обитания, к которой они привыкли. Подкинули шараду и акустики «Ариэнты». Эхо-локация поверхности ничего особенного не дала. Сигналы, как и положено отражались и возвращались назад. А вот «города», или как там назывались эти странные пупырчатые образования, разбросанные по всей поверхности, сигналы поглощали, как губка воду. И ответа на все эти ребусы пока не было. Планета хранила гробовое молчание. Хотя на вид планета, как планета. Облака, правда, необычные, черно-жёлтые с красными всполохами, но спокойненько так плывут себе, куда им надо. Разведчикам он не разрешил пока спуск на поверхность, а воздушная разведка ничего нового не дала. А главное, самих разведчиков никто не обстрелял, не встретил с цветами и хлебом-солью. Но и разведчики со шлюпов, и астрономическая служба со своих постов, в один голос утверждают, что видят образования, напоминающие города и состоящие из овальных, каплеобразных сооружений, каждое из которых имеет от десятка до сотни и более ронов в поперечнике и примерно такие же размеры в длину и высоту. Замечено также, что время от времени от наиболее крупных образований, находящихся как правило в центре скопищей, в сторону более мелких проскакивают импульсно-искровые разряды неизвестной природы. Те в свою очередь «стреляют» в своих соседей и так до самых, что называется, до окраин.

Эн чисто механически посматривал на экраны мониторов, на которые выводились картинки изображений из всех значимых помещений и служб крейсера. Он видел, как в спектральной лаборатории Пари-а-Рату изводил шутками свою очередную жертву, другого тзельмпена, почти лежавшего в уютном аморфине, кресле конструкцию которых они позаимствовали у эолов.

Да,не очень охотно, но эол Уой всё же выдал учёным Арана технологию изготовления трансформирующихся кресел-шаров, в качестве частичной платы за сервисные услуги по восстановлению своего корабля. Хотя, лично Ширкон, да и большинство крунов предпочитали доверять свои задницы крепким и осязаемым креслам и скамьям, а не этим вибрирующим студням-шарам. Да, люди, тзельмпены не были родственны крунам физически, но они не были чужими по духу. И эта планета удивила их всех одинаково. Экипаж крейсера был большой командой единомышленников. Их долго и тщательно отбирали в отряд космической разведки, и вот они уже здесь, в одном из параллельных миров, вкушают все его прелести. Капитан, считая, что главный мозг корабля получил достаточно информации для размышлений, сделал очередной запрос, но ответ машины снова разочаровал:

– Аналогов кремниево-молибденовой формы жизни в мирах Кольца не имеется. Из ста тридцати четырёх элементов, известных во вселенной, откуда прибыла экспедиция, на исследуемой планете обнаружено лишь двадцать шесть. Кроме того обнаружены пятнадцать новых элементов, природа происхождения которых пока неизвестна. Предварительный анализ импульсных разрядов между наблюдаемыми на поверхности планеты объектами, может носить как природный, так и техногенный характер…

Вот так вот! Никакой конкретики. А этого, капитан терпеть не мог. Он вновь по привычке пробежал глазами по экранам мониторов. Круны в них практически не мелькали. Да и не пристало его сородичам протирать штаны в креслах. Их место либо за штурвалом, либо в орудийной башне, либо на худой конец в штурмовом отряде. Правда, первым помощником капитана был человек. Тоже, как и он убелённый сединами, Седи Бермон. На этом настоял Совет космонавтики правительства КРМ, давший санкцию на проведение экспедиции. Седи, по крайней мере, до сегодняшнего дня, почти не вмешивался в действия капитана. Да и какого чёрта кто-то должен вмешиваться и в без того безупречные действия опытнейшего круна капитана!

Но как уж сложилось в сообществе представителей трёх цивилизаций, так повелось и на этом корабле: почти все научные сотрудники – лаборанты, спектрометристы, астрономы, химики, биофизики и тому подобные специалисты – были сплошь тзельмпенами. На людей ложилась штурманская работа, обеспечение живучести корабля, обслуживание всех систем и механизмов, лингвистика, разведка ну и работа в шикарной бортовой оранжерее. Круны и тзельмпены людям в оранжерее были не помощники.

Как ни крути, а Ширкон понимал, что пора встретиться и посоветоваться и с Седи, и с Тару-а-Зату, научным руководителем экспедиции. Топтание на одном месте его раздражало больше, чем общение с человеком или тзельмпеном. Зычный голос капитана ещё исходил последними отголосками эха в динамиках и трюмах корабля, а Бермон и Тару уже мостились на свои аморфины в рубке, рядом со скучающим круном капитаном. Эн дождался, пока его коллеги проглотили и осмыслили всю накопленную информацию и насупил кустистые брови.

– Ну, что скажете?

Крун вывел все сигналы на один, дежурный монитор, остальные без сожаления временно отключил, чтобы они не мешали ему внимать умные речи друзей.

– Я бы ограничился сбором минимально полезной информации об этой единственной планете игрек, звезды икс и убирался бы отсюда подобру-поздорову.

Тзельмпен нервно постучал средним пальцем своей трёхпалой кисти по костяшкам кулака второй руки и при этом посмотрел в сторону Бермона, как бы передавая ему очередь ответа.

– Тару предлагает пощупать планету только глазами, а я считаю, что её руками можно потрогать. Рискованно? Разведчики должны идти на разумный риск. Мы ведь уже изрядно рисковали, прорываясь сюда, так есть ли смысл останавливаться на полпути?

– Седи, ты хочешь сказать…

Крун грузно навалился на стойку пульта и немигающе уставился на своего помощника.

Бермон невозмутимо выдержал тяжёлый взгляд капитана.

– Я хочу сказать, что раз Магомет не идёт к горе, так гора пойдёт к Магомету. Ширкон скорчил недоволь-ную гримасу.

– Переведи!

– Предлагаю сделать пробную вылазку на поверхность. У нас есть уникальная машина – бронекатер автономного плавания. У него первый уровень за-щиты такой же, как у нашего крейсера. Я предлагаю высадиться неподалёку от одного из «городов» и попытаются выяснить ситуацию там, на месте.

Он несколько раз ткнул пальцем в пол рубки. Тзельмпен после этих слов нервно заёрзал.

– Я возражаю. Наши поспешные действия могут вызвать непредвиденные последствия.

Тзельмпен, часто мигая треугольниками своих глаз, всем корпусом повернулся к капитану.

– Не забывайте, что наша экспедиция носит прежде всего научно-познавательный характер…

Бермон весело подколол начальника экспедиции:

– Вынужден вас поправить, уважаемый Тару. Наша экспедиция, в совместном соглашении единого правительства имеет научно-поисковое назначение…

– Да не о том вы спорите. Научное… поисковое… Мы здесь первые. После нас будут и вторые и третьи экспедиции. И чем лучше мы сделаем свою работу сейчас, тем легче будет другим, кто придёт в этот мир после нас. Пока же мы не знаем об этой планете фактически ничего. Но что такое ступени знания?

Эн величественно вознёс свой перст на недосягаемую для его слушателей высоту.

– Это лестница, в которой каждая ступенька ведёт к непознанному. Она может быть такой…

Крун чиркнул ладонью на уровне головы тзельмпена.

– Или такой… – провёл он ладонью на уровне лица Седи.

– И такой… – его ладонь почти упёрлась в потолок рубки.

Тару сердито фыркнул и почти отвернулся от капитана и тот, поняв свою невольную ошибку, миролюбиво добавил.

– Тару, дорогой, я прошу не понимать так дословно свою высоту и высоту ступеньки знания. Это всего лишь образное выражение моей мысли.

Ширкон грузно поднялся и стал неторопливо мерять шагами проход между креслами.

– Вы сами убедились, что нас просто не заметили. Более того, я склоняюсь к мысли, что на этой планете нас просто некому замечать. И то, что мы принимаем сейчас чуть ли не за города, на самом деле может оказаться всего лишь заурядным физическим феноменом. Поскольку ваши мнения разделились, я принимаю следующее решение.

Он рубанул воздух рукою и вновь уселся в кресло, пискнувшее под его тяжестью.

– Крейсер переводим на круговую орбиту. Два корвета со штурмовыми отрядами крунов на борту выдвигаем на фиксированную орбиту над местом высадки разведчиков. Бронекатер с твоими десантниками, Седи, садим на безопасном расстоянии от одного из ближайших «городов», ну и далее по обстановке…

– Как мы назовём или обозначим планету?

Тзельмпен продолжал держать марку научного руководителя экспедиции.

– Да кто ж её знает? Может она уже кем-то и как-то названа?

Бермон лучезарно улыбнулся Тару и кивнув капитану, отправился к своим десантникам.

ГЛАВА 3

На подлёте к планете, круны отстреляли один за другим с корвета «Стрела» пять спутников связи, задав им правильную круговую орбиту. Другой корвет, «Молния», прошив черно-жёлтые облака, завис над предполагаемым местом высадки. По классификации, принятой в КРМ, планета подходила под девятый, или даже десятый класс планетоидов. Она имела не более трёх тысяч ридов в диаметре. Её поверхность была уныло-однообразной и имела сине-фиолетовую окраску. Не было никаких признаков не только воды, но и рек с цианистым калием, озёр из серной кислоты и морей из соляной рапы. В широт-ном направлении планету опоясывали несколько поясов гладких, словно отполированных на вид и шириной около тысячи ридов. Пояса разделялись узкими, в сотню-другую ронов, сплошными барьерами. Поэтому с орбиты, которую заняла «Ариэнта», планета была похожа на винную бочку, на которую искусный бондарь набил тугие обручи. С корветов уже невооружённым взглядом на гладких поясах планеты просматривались скопления непонятных каплеобразных образований, или, как шутя окрестили их члены экспедиции – «городов». Их расположение на поверхности поясов было хаотичным. Появление в небе корветов тоже не возымели на «города» никакого эффекта. На подготовку к полёту бронекатера требовалось определённое время. Круны занялись им, а Бермон дал добро произвести высадку на поверхность с использованием шлюпов. Один за другим пять шлюпов вылетели из ангаров «Молнии» и стали медленно планировать к намеченной точке посадки, в районе которой имелось наибольшее скопление странных образований.

Командир эскадрильи Михен Зарич предупредил своих разведчиков:

– Садимся рассредоточенно, на расстоянии десяти ронов друг от друга по дуге, направленной к исследуемому объекту. Следите за действиями членов группы, в случае возникновения опасности хотя бы для одного – всем немедленный взлет!

Кир тоже во время спуска пытался рассмотреть на поверхности хоть какое-либо подобие рек, морей или растительности. Увы! Однообразный унылый ландшафт простирался в широтном направлении от горизонта до горизонта. Чуть севернее того места, куда направлял свой шлюп Зарич, располагался один из «городов». Пал Моде уже успел окрестить каплеобразные сооружения, составляющие сами города, слезами планеты.

При посадке шлюпов в воздух не поднялось ни пылинки. Поверхность была словно обработана гигантским пылесосом да вдобавок подверглась влажной приборке. Михен запросил борт «Молнии» о готовности бронекатера и дал точный пеленг для его посадки. А разведчики не торопясь, привели в готовность скафандры средней защиты, которые хоть и не позволяли делать спринтерские забеги, но были достаточно надёжными в обращении.

В ожидании катера Зарич решил устроить перекличку.

– Канод, надеюсь ты меня хорошо слышишь?

– Михен, убавь громкость, у меня от твоего командирского голоса барабанные перепонки вибрируют.

Надо сказать, что коренастый Зарич действительно имел зычный, басовитый голос, звуки которого метались как угорелые в шлемофонах не одного только Канода.

– Нежненький ты мой! Хорошо, перехожу на шёпот. Ты ещё не проголодался, Агор?

Толстяк Агор был самым крупным телом из всех разведчиков группы Зарича. Его рот в любое время дня и ночи был занят перемалыванием даже совсем непритязательной пищи.

– Комэс, предупреждаю, я дожевал свой последний кусок пиронды целый час назад. Мой организм скучает в разлуке с пищей. Надеюсь, что с ужином у нас задержки не будет?

– Я буду надеяться на это вместе с тобой, мой сладкий. Моде, что-то у тебя лицо подозрительно красное. Опять с Розалией в солярии загорал?

– Не угадал, командир. У нас с ней очередная раздрайка вышла. Так я от полноты нетронутых чувств на грудь принял, но в пределах допустимых норм.

– Допрыгаешься ты у меня. Не ровен час отсюда пятки намыливать придётся, а у тебя одышка появится и всё такое прочее.

Пал ухмыльнулся и помахал перед своим шлемофоном пальцем, мол, если будем отсюда драпать, то он не отстанет. Кир не раз удивлялся выносливости друга. Моде был на голову его ниже, но имел мускулистое, поджарое тело с рельефно выступающим прессом на животе и по работоспособности нисколько не уступал геркулесоподобному Киру и даже мощному, хотя и излишне полноватому Агору.

– Ау, Кир! Я уже второй раз взываю к тебе, мой мечтательный, а ты даже ухом не ведёшь.

Кир действительно, чуть замешкался с ответом.

– Михен, я тебя что-то не очень чётко слышу.

– Вам, друзья мои, не угодить. Одному громко, другому тихо…

Но ворчание командира стихло, как только все услышали лёгкий шорох опор приземлившегося бронекатера.

Зарич первым покинул свой шлюп и театрально вскинул руку.

– Карета подана, прошу занять свои места согласно купленных билетов.

Разведчики, дружески подталкивая друг друга, расселись по своим местам в салоне катера, и Зарич сразу ввёл в бортовой комп -это последнее чудо техники, направление движения, рекомендованное Седи Бермоном.

Катер медленно поплыл к ближайшим «каплям», так разведчики решили называть эти странные создания. При ближайшем рассмотрении они действительно напоминали приплюснутые снизу капли с тонким хвостиком сзади и широким «лбом» спереди. Ребята с интересом прильнули к иллюминаторам, рассматривая приближающееся серое скопище. Катер плыл почти над самой поверхностью и её тоже удалось хорошо рассмотреть. Это с большой высоты она выглядела гладкой. На самом деле под ними проплывала поверхность, изрытая рядами борозд явно не природного происхождения. Во многих местах впадины борозд были покрыты чёрными, словно закопчёными пятнами с оплавлениями в центре. Некоторые борозды сходились и расходились, какие-то из них вздыбивались горбом и тогда катер ощутимо взмывал вверх, и парней резко прижимало к креслам.

– Итак, дармоеды, что мы имеем после нашей короткой пробежки по этому перепаханному полю?

Зарич развернул экран монитора к экипажу.

– Кислорода, как и предупреждал нас учёный муж, Тару – целый ноль; радиационный фон опять же нулевой; ионизация… ого! Смотрите!!

Пока экипаж изучал данные инструментальной разведки за бортом, катер по инерции приблизился к ближайшей капле-малютке почти на сто ронов и тут от нескольких соседних более крупных капель вырвался и вонзился буквально перед самым носом машины сноп ярко-голубых молний, поднявших в воздух каскад осколков.

– Стоп машина!

Михен машинально поднял руку, чтобы вытереть пот, внезапно выступивший на лбу и чертыхнулся, вспомнив, что его чело надёжно упрятано под шлемом скафандра.

– Хозяева оказались не столь гостеприимными, как мы ожидали. Они явно хотели нас слегка поджарить, но чуток промахнулись.

Уныло предположил Канод, опуская на маску дополнительный светофильтр.

– Не наговаривай на них зря, дружище. Эти симпатичные создания посчитали, что мы не представлены друг другу, а потому для начала решили обозначить дистанцию, на которой они готовы вести с нами плодотворный разговор.

Моде не упускал возможности прокомментировать любое разумное предположение.

– И когда вы устанете трепаться, умники?

Зарич связался с Бермоном, и они некоторое время совещались, обсуждая случившееся. Затем Михен снова навис над компом и еле слышно нашептал другой маршрут движения.

– Попробуем зайти к капелькам с другой стороны.

Катер поплыл вдоль края «города» или скорее лежбища этих созданий и через два рида снова попытался приблизиться к ним. И снова веер молний с треском вонзился недалеко от машины. Чуть осадив бронекатер назад Зарич снова связался с Седи, сообщил о второй неудачной попытке сблизиться с каплями и предложил другой вариант продолжения исследования этих изрыгающих молнии тварей.

– Можно конечно попытаться прогуляться к ним пешком, благо до капель рукой подать, но не будем рисковать. Попробую послать к ним парламентёра, своего бортового робота. Посмотрим, как эти мастодонты будут реагировать на маленькую жестяную банку.

Бермон к тому времени перебазировался на «Молнию», чтобы держать ход исследования под визуальным контролем. Он не сразу ответил Заричу. Видимо совещался с круном Тоорхом, пилотом корвета.

– Хорошо. Вариант принимаем. Пускайте робота.

Малыш, как ласково звали своего робота разведчики, представлял собой несколько сочленённых между собой дисков, каждый из которых мог работать в самостоятельном режиме в случае повреждения остальных. Он, плавно преодолевая препятствия на своём пути, уже достиг прохода между разными по величине каплями, когда вокруг него внезапно возникло жёлтое сияние. Повинуясь команде Михена робот послушно прополз ещё несколько ронов и буквально упёрся в невидимую преграду. При соприкосновении с этой преградой робот высек целый сноп искр. На экране монитора в этот момент пошли частые полосы помех. Умница робот не стал больше бодаться с невидимым забором и отъехал в центр зоны с жёлтым сиянием. Изображение на экране сразу стабилизировалось.

В течение возникшей паузы разведчики постарались внимательнее рассмотреть то, с чем они имели дело. Кожа или скорлупа этих гигантов была словно сшита из правильных пятиугольников, равномерно покрытых наростами, похожими на шершавые выпуклые бородавки, а в местах сочленений пяти-угольников просматривались небольшие тёмные отверстия. Из нескольких таких отверстий двух соседних тварей выходили тонкие лучики жёлтого цвета, которые и создавали ореол вокруг робота. Внезапно самая крупная капля этой группы медленно, расталкивая в стороны своих собратьев (или сестёр?), развернулась более толстой лобовой частью к роботу, и из неё в сторону маленького жестяного разведчика протянулся узкий белый луч. Он осторожно прошёлся по усикам антенн, коснулся поочерёдно каждого сочленения Малыша, пытался заглянуть в светодиоды глаз. В этот момент все отметили кратковременное исчезновение картинки на экране монитора, но затем всё восстановилось. Закончив «осмотр» капля также неторопливо развернулась «лбом» к центру лежбища и вдруг разразилась импульсными вспышками в сторону ближайшей соседки. Та изрыгнула свою порцию импульсов в адрес другой соседки, в общем сигнал пошёл в «центральную контору», как позднее разведчики окрестили это событие. Особенно хорошо эта эстафета сигналов была заметна сверху, с корвета, о чём крун Тоорх незамедлительно сообщил Заричу.

Ребята, чтобы хорошенько рассмотреть это зрели-ще даже высыпали наружу и притаились, прикрываясь могучим корпусом бронекатера. Но долго любоваться этой феерической пляской разрядов им не пришлось. Зарич, высунув голову в проём входной двери закричал.

– Куда повыскакивали? Быстро в машину! С корвета сообщили, что из центра лежбища сюда идёт ответ, и я не уверен, что он нам понравится.

Зарич уже послал сигнал на шлюпы, и они в автоматическом режиме снялись с места и ушли к корвету. Разведчики, не мешкая влетели внутрь бронекатера, и командир на всякий случай развернул его передней частью с усиленной бронёй в сторону мастодонтов. Какое-то время всё оставалось без изменения. Робот-малыш оставался в кольце жёлтых лучей. Белый, видимо, сканирующий луч исчез. Но вот импульсные разряды докатились до знакомой им капли и разведчики как по команде вскинули руки к шлемам скафандров, спеша включить шумоподавители. Но даже через шумовые фильтры до слуха людей донёсся разрывающий душу скрежет, похожий на многократно усиленный звук разрыва тысяч дребезжащих жестяных листов.

– Смотрите, они разворачиваются!

Кир не отрывал глаза от окуляров мощного бинокля:

– Во дают! Они нас пытаются окружить!

Отозвался с противоположного борта и Агор.

– Вижу. Кстати, картинки верхнего плана, что нам дают с корвета, показывают, что перегруппировка капель идёт по всему их лежбищу. Что-то они не на шутку разволновались. К чему бы это?

Зарич внимательно следил через экраны мониторов, что делалось в стане гигантов. Мелкие капли словно улитки отползали ближе к центру, а их место занимали крупные особи. Причём, все они выстраивались не абы как, а почти в виде правильного круга, как бы беря под защиту своих меньших собратьев, а может детёнышей. От вибрации грунта под громадинами многотонных созданий и создаваемого при этом скрежета дрожал даже тяжёлый бронекатер. Шумоподавители скафандров уже не справлялись с чудовищными децибелами звуковой какафонии, и ребята, особенно чувствительный на такие вещи Канод, начали посматривать в сторону командира. А тот, увлёкшись созерцанием танцев этих громил, только сейчас сообразил, что они скоро все оглохнут. Он нагнулся над пультом управления и ударил ладонью по большой чёрной клавише. Внезапная тишина, обрушившаяся на людей, облегчила им жизнь, но не успокоила. Все понимали, там за бортом в защитный экран продолжает вгрызаться этот страшный пронзительный скрежет.

– Ещё бы немного и я навсегда остался бы глух к командам нашего горячо любимого предводителя, – промямлил Канод, всё ещё тряся головой, словно ему в уши налилась тонна воды.

– Да уж, это было что-то. У меня до сих пор набат в голове.

Пал при этом не отрываясь держал под контролем свой сектор обзора, и не зря.

– Михен, а тебе не кажется, что вон те три тупоголовых капли обходят нас с левого фланга?

Кир тоже заметил, что и справа несколько капель неспешно стали перемещаться, пытаясь взять бронекатер в кольцо. Михен, не дожидаясь когда кольцо сомкнётся, быстро отвёл машину задним ходом на несколько десятков ронов назад.

– Посмотрим, что капельки предпримут теперь.

Движение монстров приостановилось и между ними вновь начался интенсивный «обмен мнениями». На этот раз совещание длилось дольше, чем в первый раз. Близился закат. Через разрывы в облаках, окрасившихся в предзакатных лучах серо-стального светила в фиолетово-оранжевый цвет, просматривалось необычное грязно-зелёное небо. Изрезанная бороздами и похожая на меха баяна поверхность пояса, где противостояли друг другу капли и люди, сидящие в катере, покрылась сетью причудливых теней. Что-то в этом мире снова изменилось. Исчез за горизонтом край диска неброского местного светила. И Зарич, подталкиваемый внутренним голосом, вновь навис над пультом и, насторожённо посмотрев в сторону ребят, осторожно надавил на зелёную клавишу… Ни звука! Посмотрели. Кто на экраны мониторов, кто в иллюминаторы. Никакого движения. Никаких «совещаний» и «депеш». Никаких белых и жёлтых лучей. Было такое впечатление, что копошившиеся до этого мостодонты по мановению волшебной палочки превратились в огромные базальтовые глыбы.

– Что это вдруг с ними стало? Канод, это не ты их выключил?

Моде пo-привычке поддел друга, но сам нервно крутил головой, всматриваясь в застывшие туши капель. Остальные, тоже ничего не понимая, уста-вились на командира.

– Нечего глазелками хлопать. Я сам в неописуемом недоумении.

Михен склонился к пульту и дал сиротливо стоящему роботу команду двигаться к ближайшей капле. Малыш, словно выйдя из глубокого ступора, деловито засеменил в указанном направлении. Остановив разведробот почти у самого бока мастодонта, он включил сканер и вновь перевёл взгляд на экран монитора. Все, кроме Кира и Пала, продолжавших наблюдение через иллюминаторы, придвинулись к экрану. Но единственной реакцией этого странного создания на все щекотания и ухищрения робота было едва заметное сокращение отверстий в коже. А сам сканирующий луч не проник даже на микрон в глубину оболочки этой твари.

– Так, всё, отбой. Данные сканирования и записи робота я отправил на «Молнию». Пусть переварят эту информацию. А с нас на сегодня хватит.

И Михен устало откинулся на спинку кресла.

ГЛАВА 4

Эользул Бун грязно выругался и с досадой ударил кулаком о подлокотник капитанского кресла.

– От этих светляков нет покоя даже на звёздных задворках!

Целый кусок жизни, а точнее последние несколько десятков лет его преследовали сплошные неудачи. Чоу Окт, император огунов, не простил Буну по-ражение войск при новом штурме плато Гейзеров, где располагалась основная база Сопротивления на Рхине. Да ещё припомнил ему неудачи в бытность Буна командором императорского военного флота. А уж после потери столицы и самой планеты Рхины в результате удара объединённых сил Кольца по империи огунов, над головой опального шефа СС Эользула Буна нависли свинцовые тучи опасности.

Перед самым бегством императора и его двора из столицы, он вызвал Буна к себе. Гнев Окта был страшен. В какой-то момент Эользул подумал, что всё, пришёл конец. Вот сейчас из рукава кителя императора вылетит сверкающий клинок, и голова Буна покатится к его ногам. И когда император подозвал его к самому трону, он окончательно распрощался с жизнью. Но тут неожиданно подал свой голос Мсол Поприл, шеф разведки империи.

– Великий огун! Бун безусловно виноват. Он не справился с задачами, которые вы ставили перед ним до сегодняшнего дня. И хотя мы фактически уже потеряли Рхину, мы не потеряли империю! Она жива, и да здравствует император! Во время последних тяжёлых боёв с силами Кольца мы потеряли слишком много кораблей и опытных пилотов. И если Бун не смог справиться с обязанностями командора и шефа СС, то может ему будет по плечу капитанское кресло на каком-нибудь крейсере или даже фрегате. Я осмелюсь сказать, что Эользул Бун, не проявив полководческих качеств, всё-таки является преданным вам и империи, огуном…

Чоу Окт удивлённо посмотрел на Поприла.

– Я ещё не забыл, как твоя хвалёная разведка облажалась, плетя заговор вокруг этого Верта. Тоже мне адвокат нашёлся!

Император исподлобья посмотрел на свою поникшую дворню.

– Да, более безграмотной обороны столицы и представить было невозможно. Такое впечатление, что военный флот Кольца знал о расположении каждой огневой точки на Рхине, каждый ангар, где стояли наши фрегаты и глисчеры. За несколько часов боёв наша несокрушимая оборона лопнула как мыльный пузырь… Впрочем чему удивляться? Если вымуштрованной армией командуют такие вот остолопы, победы не видать, как своих ушей.

Чувствуя, как от кипевшего в нём гнева начали вскрываться незаживающие внутренние нарывы, император поумерил свой пыл. В конце концов пред-ложение Мсола Поприла было хоть и неожиданной, но всё же более разумной альтернативой срубленной голове высокопоставленного чиновника. К тому же он вспомнил недавний разговор с министром промышленности, Юргом. Тот уже долгое время выпрашивал у него для охраны транспортов-рудовозов хотя бы один завалящий фрегат. Разведданные говорили о том, что светляки готовят экспедицию в уже открытый огунами малый погибающий мир, где для нужд империи добывался октий и другие металлы, которых не было в природе в их мире.

Император нервно сжал рукоятку клинка, спрятанного в широком рукаве кителя, и застыл в раздумье. Наконец, в напряжённой, гнетущей тишине огромного кабинета прозвучал его надтреснутый голос.

– Эользул Бун, отныне ты не шеф Службы Слежения империи!

Чоу Окт резко наклонился над коленоприклонённым Буном и сорвал с его шеи цепь с золотой бляхой. На пол полетели и княжеские регалии.

– Министр Юрг! Я решил удовлетворить твою просьбу. Этот бывший князь, бывший командор, бывший шеф СС, а теперь простой капитан…

Окт ткнул пальцем в трясущегося от страха и свалившегося на него счастья ещё пожить на этом свете, Буна, – будет в твоём полном распоряжении и командовать фрегатом охраны наших транспортов. А я, и Великий Ядрас, обязательно оторвём эту поганую и бездарную башку, если её хозяин снова опозорится, обещаю! А теперь, пошли все вон!

Бун, вспоминая экзекуцию, которую устроил ему император, до сих пор удивлялся лишь одному – почему за него вступился Поприл? Даже сейчас, сидя в капитанском кресле недавно спущенного со стапелей новейшего фрегата «Фатум», он видел в поступке Мсола скрытый подвох. Впрочем, не имеющий титул князя, шеф разведки мог таким образом отблагодарить Буна за то, что он сбагрил свою засидевшуюся в девках племянницу сыну Поприла, и тот носил теперь тоже титул князя, а это давало шанс сделать далеко идущую карьеру.

Ладно, чёрт с ними со всеми! Эользул с мрачной решимостью переключился на другое. На днях капитан одного из транспортов, гружённого под завязку рудой, едва не нарвался на вражеский крейсер. Рудовоз «Темпор» спасла чистая случайность. Он был уже в состоянии минутной готовности к транспереходу, когда в прямой видимости от него стали проявляться контуры огромного крейсера, вышедшего из нырка через пространство. Скрепя зубами работы по добыче руды на Капе, единственной убогой планеты у такого же убогого светила, пришлось временно свернуть. Министр Юрг от этого конечно будет не в восторге и как пить дать нажалуется императору. Жалуйся не жалуйся, а выходов из создавшегося положения только два: либо уматывать отсюда подобру-поздорову, пока «уши» крейсера светляков тебя не обнаружили; либо затаившись на задворках этого мира, ждать помощи в виде существенного подкрепления. Фрегат крейсеру не соперник. Бун не был безумцем, чтобы со стопроцентным риском лезть на рожон. Крейсер такого класса и близко не подпустит фрегат. А корветы, которые он несёт на себе, расклюют «Фатум» без промедления.

Бун чертыхнулся.

– Какого дьявола светляки сунулись сюда? Непохоже, чтобы они кого-то преследовали. Значит – разведка по другим мирам?

Фрегат и два транспортных корабля огунов вовремя убрались с орбиты Капы. Что касается следов их деятельности на поверхности, то Бун не сомневался, что местные прожорливые твари вылижут планету до блеска.

ГЛАВА 5

Эн Ширкон с укоризной посмотрел в сторону Тару-а-Зату.

– Ты же светило науки! Ты же лично изучил не один десяток чужих миров. Так объясни, что происходит? С чем или кем мы столкнулись – с разумными существами или механическими заводными машинками?

Тзельмпен возвёл глаза к потолку и несколько раз потёр свои трёхпалые ладони друг об друга.

– Эн, у нас слишком мало данных, чтобы вот так сразу и определённо сказать о природе этих… образований.

Бермон с прищуром смотрел на голографическую модель планеты.

– Может повторим вылазку в северных или южных широтах?

Крун сердито засопел и привычно потеребил свой загривок.

– А будет ли толк от этого? Визуальная разведка показала, что и в северных и в южных широтах точно такие же лежбища-города.

– Всё-таки в вылазке на другие пояса есть свой резон, – задумчиво прострекотал Тару, – два всегда больше одного и тогда будет что анализировать.

Сидящий в другом конце рубки управления Мнус Эрнион, сравнительно невысокий кряжистый крун, являющийся энергомайзером крейсера, долго и придирчиво прокручивал видеозапись действий капель и между делом сравнивал суммарную и индивидуальную мощность их молний с защитными характеристиками крейсера, корветов и бронекатеров.

– Капитан, если говорить о бронекатере Зарича, то беспокоиться не стоит. Его защита способна с запасом выдержать удар молнией самых крупных капель.

– Что ты этим хочешь сказать, Мнус? -

Эн грузно развернулся в сторону своего главного энергетика.

– Я хочу сказать, что катер способен выдержать даже фронтальный удар нескольких крупных особей с запасом три к одному. Примерно такая же ситуация возникнет и у корвета, если ему придётся столкнуть-ся с этими… тварями. О крейсере и говорить не приходится. Даже если в него выстрелят одновременно все капельки десяти лежбищ – это будет всего лишь одна тысячная его прочностного запаса, а значит… – Он выразительно посмотрел на Седи Бермона. Седи с сомнением покачал головой.

– Крун Эрнион, не забывайте, что пока всё происходит в спокойном, почти миролюбивом режиме. Мы начали изучение капель на склоне дня. А хотелось бы проследить весь суточный цикл этих созданий. Перед нами неведомое. Мы действительно пока не знаем с чем, или кем мы имеем дело, и лезть на-пролом в их исследовании, думаю, не стоит. Давайте попробуем использовать уже испытанные каналы для установления с ними контакта…

– Я тут поковырялся в памяти компа и должен сказать, что активная дневная деятельность и ночная окаменелость этих созданий – феномен, до сих пор неизвестный науке, – вмешался в разговор тзельмпен, – и считаю, что для закрепления табулярности экс-прессивного метода ассоциативного…

– Тару-а-Зату, – медленно проревел Ширкон, – оставьте заумную научную терминологию для своих аспирантов и лаборантов! Переведите вашу мысль на понятный для всех язык.

Научный руководитель экспедиции мог бы оскорбиться на такое резкое и прямолинейное одёргивание, но Тару был стар и мудр, чтобы опускаться до этого.

– Для чистоты эксперимента я настаиваю на ещё одной попытке войти с каплями в контакт в этом или любом другом поясе планеты!

Тзельмпен сердито сверкнул в сторону капитана блестящими от возбуждения глазами, что не возымело на круна никакого действия, так как его отвлёк в этот момент зажёгшийся экран второго монитора. Эн скосил глубоко запавшие глаза на экран и некоторое время изучал поступившую информацию.

– Только что сообщили, что капли во всех лежбищах-городах изучаемого пояса планеты с наступлением рассвета полностью перегруппировались в том же порядке, как и в месте, где работают твои разведчики, Седи. А это значит, что они каким-то образом связываются между собой в планетарном масштабе. Правда, в других поясах они ведут себя по-прежнему. Выходит, если мы потревожим их в любом другом соседнем поясе, произойдёт то же самое, и мы зря потратим время, ища контакта с соседними аборигенами.

Но тзельмпен сдаваться не собирался:

– Лучше потерять время в поисках информации, чем тех, кто эту информацию собирает…

Ширкон подавил лёгкую усмешку, готовую нарисоваться на изрезанном глубокими морщинами лице, и примирительно поднял руку:

– Главный комп «Ариэнты» на первое место ставит давно проверенный способ налаживания контактов – голографический обмен информацией на расстоянии. Информативно и, главное, безопасно. Вот этим, Седи, пусть твои ребята сегодня и займутся.

Хмурый из-за поспешного и скудного завтрака Агор раздражённо шагал в сторону капель, неся на плече треногу с голографом. Канод следом разматывал шнур, а Моде ждал отмашки товарищей, чтобы сразу же подключить прибор к сети катера. Кир в это время через бинокль следил за поведением капель и в любой момент был готов отозвать друзей под защиту бронекатера. Зарич дал команду роботу возвращаться назад и теперь следил, чтобы тренога с голографом была установлена не дальше той точки, куда вчера ударили предупредительные залпы молний. Оставалось дождаться рассвета. Облака на горизонте уже начали светлеть, приобретая грязно-пепельный цвет. И если гладкая, буквально облизанная поверхность пояса постепенно наливалась тусклым светом надраенного свинца, то гребни, разделяющие «пастбища» этих созданий, до сих пор выглядели совершенно чёрными и неприступными стенами.

– Ну и видок. Не планета, а сплошное пожарище, – вздохнул Канод, – то ли дело Байстрик. Помнишь, Моде, как ты хотел там пацанёнка по головке погладить, а он тебе чуть локоть не прокусил?

– Да, пацан диковатым оказался. Зато потом его очень даже симпатичная мамочка повела меня в их райские кущи и долго-долго лечила. Парни, словами не передать, как она меня лечила…

От нахлынувших воспоминаний Пал разве что не замурлыкал, как мартовский кот.

– Да уж, – хохотнул Агор, – по законам Байстрика, после совокупления с вдовой сестрой вождя, ты обязан был жениться на ней. И опоздай мы с Заричем на часик-другой, эта райская планета вырвала бы из наших рядов главного сердцееда вселенной и её окрестностей.

Агор с Канодом были уже рядом с Моде, и толстяк, дурачась ткнул своим пудовым кулачищем в бок друга.

– Эй, полегче, я тебе не груша для битья. Откуда я знал, что они чуть ли не с детства жуют эту, как её…

– Кумелу, – подсказал цепкий на память Русс и посочувствовал другу, – нет худа без добра. Это для нас кумела наркотик, а для аборигенов Байстрика она была также привычна, как для Агора бекон на завтрак, которого его сегодня лишили. Но зато экстрат из кумелы вещь стоющая. Помнишь, Канод, у тебя отказал ранцевый двигатель и ты сломал руку, шлёпнувшись со скалы на Миноде?

– Ещё бы не помнить! У меня в жизни больше не было лучшего кайфа.

– Неужели это круче, чем оргазм с той грудастой красоткой, что провожала тебя на Аране?

– Кончайте трепаться. По местам! Кажется наши капельки глазки ото сна протирают.

Михен включил обзорный монитор катера и монитор панорамного наблюдения с корвета «Молния».

Остальные разведчики быстро расселись по своим местам. Пока им предстояла роль пассивных наблюдателей. Работу с голографом Михен не доверял никому. Кир через бинокль продолжал следить за каплями, неуклюже сбивающимися в кучу. Глаз, в привычном понимании этого слова, у капель не обнаружилось. В профиль они смотрелись, как приплюснутые и чуть вытянутые капли ртути или воды. Конец туловища заканчивался коротким и толстым обрубком, зато лобная часть выглядела мощно и непробиваемо. Впрочем, где у этих созданий лоб, а где хвост ещё предстояло выяснить.

Как только первые лучи неяркого светила коснулись горбушек мастодонтов они, утратив спокойствие, стали тереться друг о друга, сокращаться и увеличиваться в длину и высоту. При этом над ними то и дело вспыхивало и пропадало голубое свечение, а из многочисленных отверстий в их оболочках, как струйки воды через сито, поминутно выбрасывались быстро исчезающие струйки то жёлтого, то белого, то зелёного света.

– Чешутся они, что ли? – Пал Моде посмотрел на товарищей.

– А ты иди вон к той стройненькой аборигеночке и почеши ей спинку… – Агор был готов расхохотаться на весь салон, но поймав сердитый взгляд командира, примирительно буркнул:

– Да я так, Михен, для разрядки, а то момент оченно напряжённый.

– Внимание на «Молнии»! Включаю голограф. Ведём наблюдение.

И развернувшись в сторону Моде и Агора погрозил им кулаком.

– Не отвлекайте никого своим трёпом!

Последовательно включив системы силовой защиты, питания с выносным прибором, Михен вставил диск с программой голографии и сфокусировал появившееся изображение над наружным кругом капель. Сначало это было изображение целого ряда окружностей. Их сменили квадраты, треугольники, ромбы, трапеции.. Через некоторое время пошли картинки с комбинациями этих фигур. Дальше пошёл стандартный набор цифр,букв из алфавита эсперо.

Ноль внимания и ноль эмоций. Капли никак не отреагировали на потуги людей. Проигнорировали они и плоскостные фигурки людей, крунов и тзельмпенов. Но как только зажглись объёмные копии представителей рас Кольца, естественно, как бы голых, а не в скафандрах, тотчас же от двух ближайших капель к голографическим фигуркам метнулись белые лучи. Они пронзили насквозь мерцающее обрамление лжетел. Через несколько напряжённых минут, белые лучи сменились жёлтыми, после чего голография скрылась в жёлтом переливающемся коконе. Зарич сдвинул изображение влево, вырвав его из плена кокона. И снова его облепила уже не полупрозрачная, а насыщенная ядовито-жёлтая оболочка, полностью скрывшая фигурки. Он снова, но теперь уже вправо повёл было изображение и тут вместо жёлтых лучей в мираж ударило сразу несколько молний!

– Ух ты, как они рассердились! – Нарушил молчание неугомонный Агор, но Зарич, не оборачиваясь, прошипел:

– Ещё одно слово и пойдёшь домой пешком!

Михен на несколько секунд выключил голографию и сместив фокус изображения ко второму, внутреннему кругу гигантов, снова показал объёмные изображения фигурок, только раза в два их увеличив. Будь на их месте живые существа, они в мгновение ока испарились бы от сплошного огня из молний, ударивших в них.

Бермон, наблюдавший за этим экспериментом с «Молнии» хорошо видел, что творилось внизу. Для полноты картины он предложил Заричу нарисовать виртуальные взрывы, где-то в районе между вторым и третьим кругами капель.

– Хорошо, Седи, я это сделаю, но сдаётся мне, что реакция будет та же. Зря только энергию на этих безмозглых тварей тратим.

Последнюю фразу Михен бурчал уже себе под нос.

Но гиганты снова удивили своей непредсказуемостью. Как только первый, бесшумный, но красочный «взрыв» взметнулся между концентрическими кругами капель, они стали быстро, волнообразно двигаясь смещаться к центру «города», сливаться друг с другом и вскоре перед людьми выросла одна чуть уплощённая капля гигантских размеров, которая оказалась не так уж и далеко от бронекатера… Вокруг монстра клубилось кроваво-красное марево.

– Т-а-а-к, ещё одна загадка местной фауны. – В голосе Зарича чувствовалась явная растерянность.

– А может быть правильнее будет – флоры? – Нервно возразил Моде.

– Мне кажется, вы оба не правы. – Канод вьразительно посмотрел на Кира.

– Это скорее всего потомки роботов-машин, взбунтовавшихся и съевших своих доверчивых, но потерявших осторожность хозяев.

– А нам это надо – голову ломать? Я вот думаю, а не хочет ли командир отъехать чуток подальше от этой горы за бортом?

У Агора отпало всякое желание смотреть в иллюминатор. Трудно было сказать, на что была способна эта грозная махина. Сканирование шкуры, оболочки или как это называлось у этих чудищ, ничего не дало. Конечно, в запасе у разведчиков были и более радикальные средства: лазерные пушки и плазменные заряды, наконец, на самый худший вариант установка ИП – искривитель пространства. Но первые два могли привести к непредсказуемым последствиям, а применение ИП непосредственно на планете запрещалось Космическим уставом. После неожиданных результатов последних экспериментов, Тару решил провести экстренное заседание учёного совета. Круны предлагали снять людей с планеты и проверить капли на прочность и реакцию бомбардировкой малыми плазменными зарядами. Тзельмпены предлагали провести наземные, более хитроумные эксперименты.

– Седи, а ты чего отмалчиваешься? Ведь о твоих людях разговор идёт. Ширкон уставился своим немигающим взглядом в переносицу Бермона.

– А я предлагаю всё-таки довести до конца работу с голографическими картинками. Они, как все уже заметили, реагируют на объёмные изображения. Хорошо! Нарисуем для нашего раздувшегося визави похожего по размерам мастодонта. Не ручаюсь, что мощности прибора хватит на изображение такой же горы, но что-то похожее изобразим, будьте уверены. Интересно, как будет реагировать настоящая капля на свою огромную копию?

– Не мешало бы пополнить энергозапас бронекатера перед этим.

И Зарич повернул голову к капитану. Ширкон еле качнул головой.

– Нет проблем. Я скажу об этом круну Эрниону…

Ближе к вечеру, Зарич «нарисовал» рядом с настоящей громадиной капли её голографическую копию, лишь немногим уступающую ей размером. Её мнимая кожа также была покрыта красным маревом. А так неотличима, почти близняшка. И вот рукотворная капля буром двинулась на настоящую. Из настоящей капли в сторону мнимой метнулся лишь один короткий белый луч. И всё! Больше никаких эмоций. Даже когда они сошлись лоб в лоб.

– Не такая она и безмозглая! Раскусила ведь, зараза, что имеет дело с картиной. – Михен проследил, чтобы видеозапись «боя» была переправлена на «Молнию», и обернулся к своим.

– Всё, прекращаем этот кинопоказ. Седи Бермон обещал завтра к рассвету прислать нам клонира. Тзельмпены Пари уже занимаются его програм-мированием, так что нашей задачей будет только запись на диск всех действий контактёров…

…Кир прикрыл уставшие глаза, вспоминая, как бабушка Ласа всегда возмущённо фыркала, смотря по визору телепередачи про клониров:

– Куда мы идём?! Нужно тогда поменять название Кольца Разумным Миров на более подходящее – Кольцо Клонирующихся Цивилизаций. Вот в моём мире, Кирюша, идею клонирования пресекли на корню, сразу, как только она взбрела в голову первому сумасшедшему.

– Ба, ты настоящая ретроградка. В конце концов, клониры – это всего лишь биороботы, а не люди, круны или тзельмпены.

– Биороботы?! Да у них всё по настоящему. Они… Они даже сексом занимаются, как мы!

– Да? Я этого не знал. Учту на будущее.

– Не придуривайся. Всё ты знаешь. Подумаешь, у них в голове используется не весь мозг, а его фрагменты срощенные с биопроцессорами, а тело и череп прикрыты бронёй. Они же чувтвуют боль и скорее всего страдают от своей неполноценности. И раз такое с ними творят, я не уверена в их полной лояльности…

– А вот тут ты зря беспокоишься. У них в мозгу есть пара-другая чипов, блокирующих их сознание и подсознание и исключающих агрессию к их создателям.

– Всё равно, – не соглашалась Астер, – у них кровь почти такая же как у меня, у тебя. У них такие же сердце, ноги, руки!

– Ты же прекрасно знаешь, что когда возник вопрос, кем заменить того же человека в опасных для жизни критических ситуациях – киборгами или клонирами, всё решилось в пользу клониров. Всё-таки клониры это уже не роботы, они гибче, умнее, изворотливей неуклюжих киборгов....

В детстве Кир частенько смотрел эксифильмы о покорении новых миров. Увлекала его и боевая фантастика. В них непобедимые, ну почти непобедимые киборги вели войны то с людьми, то друг с другом, захватывая планеты и даже целые звёздные системы. Но так было только в фантастических боевиках. На деле, в своих многократных попытках учёным так и не удалось создать гармоничный гибрид стали и мускулов, управляемый совершенным мозгом. Киборги по-прежнему во многом уступали их живым прототипам. Другое дело клониры. У них было практически биологическое тело прототипа – круна, тзельмпена или человека. И это тело, в отличие от механизмов киборга не давало электромеханических сбоев. Была лишь одна – этическая проблема – наделять или не наделять клониров самосознанием. В цивилизациях крунов и тзельмпенов все эти этические треволнения отбросили сразу. Там законодательно каждый индивид имел право на клонирование, например, после его насильственной смерти. Затянувшаяся война с огунами, освоение всё новых и новых миров требовали от людей и других рас Кольца, приносить на алтарь своего неиссякаемого любопытства оправданные разумом, но оплакиваемые сердцем, всё ещё многочисленные жертвы. И клониры эти по сути человекоподобные живые компьютеры, стали заменять людей на всех опасных для их жизни направлениях, будь то участие в военных операциях или в опасных производствах, или вот в такой ситуации, с которой столкнулись участники экспедиции в неизвестном и таящем опасность запределье.

Быстродействующий мозг клонира имел ощутимые преимущества перед человеческим, и поэтому действительно, поначалу были опасения, что, скажем, отношения типа «я начальник – ты подчинённый» могли поменять свои знаки с плюса на минус. И создатели клониров предусмотрели две главные подстраховки: программа их мозга полностью исключала даже намёк на агрессивность по отношению к человеку. Ведь опыт работы с первыми образцами клониров показал, что изощрённый, чертовски быстрый мозг неизбежно приводил их к мысли – а не послать ли еле шевелящих мозгами создателей куда подальше. Они научились избавлять друг друга от ограничительных блокировок и выходили из повиновения. Эти случаи едва не привели к свёртыванию их производства. И тогда пришлось ввести вторую ступень подстраховки, жёсткую, но оправдавшую себя в дальнейшем. В мозг и биопроцессор клонира ввели чипы с запретом под страхом самоуничтожения касаться непосредственно или через любой предмет головы. Если клоны были похожи на своих исходных живых или мёртвых копий, то клониры, выращиваемые в специальных условиях были похожи только на самих себя. Да, они могли даже сексом заниматься. И на кораблях месяцами, а то и годами блуждающих на просторах вселенных, женские особи клониров пользовались повышенным спросом, благо, детей от них можно было не ждать…

ГЛАВА 6

Небольшая флотилия из трёх кораблей – двух грузных, пузатых транспортов и юркого фрегата, остановила свой ход, когда диск Окты стал величиной с малую серебряную монету империи. До появления в этом мирке Эользула Буна на своём фрегате «Фатум» планета, как и все колонии огунов, носила только порядковый номер. Номер этой планеты был шестьсот шестьдесят шесть, что вполне соответствовало её дьявольскому характеру. В империи отношение к цифрам, числам и их комбинациям всегда было пронизано мистикой. Это в цветущих и благоухающих мирах Кольца мистицизм, если не брать во внимание нецивилизованные планеты, давно был закован в броню научных фактов. У огунов мистицизм был похож на туман, напускаемый на прошлое, настоящее и будущее и подкреплялся хитроумным сочетанием цифр. Так уж сложилось, что волею судеб огуны оказались на самых задворках окраин вселенной. Агрессивная защита своего монархического строя, своего уклада жизни, удобного для власть имущих расслоения общества по признакам богатства и бедности, привели к тому, что огунам приходилось не жить, а выживать в суровых, а порой, экстремальных условиях. Поэтому любую надежду на благополучный исход дела, успех или неуспех в жизни, карьере, большинство огунов традиционно связывали с мистикой цифр.

Бун был изощрённо опытным царедворцем. Он прекрасно понимал, что из состояния тотальной опалы со стороны императора он может вытащить себя только сам. Чоу Окт был не глупым огуном, но и он не чурался лести. И опальный князь, узнав, что светило Капы носит тривиальный номер из трех ничего не говорящих цифр, тут же, с первым транспортом, отправил в имперскую канцелярию своё пространное донесение, в котором, пожелав императору прожить тысячу жизней, попросил разрешения назвать звезду именем Великого огуна, а планету-Капой.

Лесть сработала. Император дал своё высочайшее разрешение. Отныне и вовеки, это невзрачное серо-стальное светило стало называться Октой. Императору не нужно было знать, что скорее всего звезде скоро придёт конец. Что она время от времени выпускает такие протуберанцы, что летающие дьяволы, гнездящиеся на гребнях Капы начинают сходить с ума и нападают на всё, что шевелится и движется на этой изъеденной планете.

Появление крейсера Кольца оказалось полной неожиданностью. Чёрт бы их всех побрал! Могли бы выбрать и другой маршрут. Так нет, свалились на его голову. И снова карьера Буна повисла на волоске. Империя огунов и миры Кольца находятся в состоянии войны. И даже, если бы Бун объявил капитану чужого корабля, что первым Капу открыли огуны, это светляков не остановило бы. Сегодня, как ни печально, сила на их стороне. С одним фрегатом против крейсера и трёх корветов не попрёшь. Хочешь не хочешь, а министра Юрга придётся проинформировать о приостановке добычи руды. Главное в том, как и в каком ракурсе доложит об этом императору Юрг.

Небольшой челнок отделился от борта одного из транспортов и, не зажигая огней, медленно поплыл к едва освещённому причальному порталу фрегата. В тесной кают-компании «Фатума» Бун осушал уже второй бокал зуля, закусывая его терпким плодом тутры, когда дверь распахнулась настежь. На пороге появился Виуль Мупс, капитан транспорта «Шехна». Правая нога Мупса, от пятки до бедра была одним сплошным протезом. Мягкий шаг его здоровой ноги, обутой в кожаный ботинок на толстой эластичной подошве, чередовался с бухающим стуком протеза, подбитого снизу антискользящей набойкой.

Эользул, несколько расслабленный действием напитка, широким жестом пригласил гостя к столу.

– Заходи, мой одноногий близнец! Есть повод напиться до чёртиков…

– А не отравишь?

Неожиданно тонким голосом произнёс Виуль и неуклюже присел на мягкий диван рядом с Буном. Но того было трудно смутить и более крепким выражением.

– Капитан Мупс, мы ведь не на вечеринке у императора. Это там тебе стоило опасаться за свою никчёмную жизнь.

– Капитан Бун, хоть ты и бывший командор, мне плевать не только на свою, но и на твою жизнь, так как у атомов, молекул и прочих амёб нет своей жизни, а есть служение его всея Величеству.

Виуль изобразил на своём длиннорылом лице торжественную мину и картинно ткнул пальцем вверх. Оба весело рассмеялись после такой скоротечной словесной разминки, не сговариваясь осушили по бокалу зуля. После чего Эользул без всякого перерыва разлил по новой.

– Эх, наливай себе да мне, сторону не напоишь!

Капитаны снова чокнулись бокалами, выпили и смачно захрустели тутрами, горкой наваленными в серебряную ажурную вазу, намертво закреплённую на столе. Лишь после того, как в их утробы скатились последние капли из пятого по счёту бокала напитка, старики расслабленно откинулись на спинку дивана, на котором Бун частенько оставался спать, если перебирал с выпивкой.

– Виуль, я вот зачем вызвал тебя…

Недовольная гримаса тут же исказила словно щипцами вытянутое лицо гостя. Дело в том, что они оба подчинялись непосредственно министру Юргу и были равны по отношению друг к другу. Правда уставом гражданского космического флота предусматривалось, что капитаны транспортных и пассажирских кораблей в случае военной угрозы, опасности захвата противником и других чрезвычайных обстоятельств, должны были действовать в соответствии с указаниями ближайших от них капитанов военных, полицейских и охранных кораблей.

– Ты не обижайся и не кривись, Виуль. С этого момента вступает в силу параграф двенадцать, пункт семь нашего устава. Так что привыкай к тому, что я буду не просить, не предлагать, а требовать исполнения всего того, о чём пойдёт речь дальше.

– Мне не привыкать плёток получать.Ты не кружи вокруг да около. Говори, что надо делать.

Бун не стал заострять внимание на несколько развязном тоне собеседника. Всё-таки выпито изрядно, да и он, Бун, уже не всемогущий командор и не шеф СС.

– Ты ведь успел затариться рудой?

– Не совсем. Только на две трети.

– Ну и отлично. Дело в том, что Герлу с пустыми трюмами его «Трипа» возвращаться домой нет резона, а «Фатум» должен остаться здесь для прикрытия транспорта и чтобы проследить за дальнейшими действиями светляков. Тебе предстоит как можно осторожнее, без огней, без шума, выйти к стартовой точке у Капы и смыться отсюда. Вот этот пакет, – Бун вынул из внутреннего кармана кителя пухлый запечатанный конверт, – передашь лично в руки Юрга. Здесь данные видеонаблюдений за действиями вражеского крейсера, пеленги и мои предложения по нашим дальнейшим действиям.

– Вы и месяца не протянете вдали от Окты.

– Капитан Мупс, внутренний голос подсказывает мне, что их крейсер прибыл сюда не для того, чтобы наполнить свои трюмы рудой. Н-е-ет. Они разведчики. Изучат этот дурацкий мир с мерзкими монстрами и летающими зубастиками и тронутся дальше. Вопрос только – куда?

Бун погрузился в свои мысли и, похоже, забыл о рядом сидящем капитане рудовоза. Мупс покосился на задремавшего Эользула, сунул небрежно конверт в карман своего кителя, встал из-за стола и дипломатично кашлянул. Бун остановил свой отяжелевший взгляд на уровне пупа гостя.

– Виуль, может случиться, что мне придётся увязаться в погоню за этим крейсером. И тогда вместо моего фрегата, министру Юргу придётся вымаливать у императора другой охранный корабль, а лучше два…

– Тебе это надо, за Юрга напрягаться? – усмехнулся длиннорылый.

– Я снова стал охотником… Впрочем, тебе этого не понять.

Бун снова уронил голову на грудь и похоже окончательно заснул. Кесарю кесарево…

Мупс никогда не был военным из-за своего уродства. Он никогда не держал в руках оружия, кроме своего личного плира. Да и тот покрылся налётом ржавчины и лежал на самом дне судового сейфа. И ему было действительно наплевать на этого жирного мутанта, что сопел в две дырочки на диване. Но решительность бывшего командора была неподдельной, и это внушало уважение.

ГЛАВА 7

Ещё задолго до восхода светила над горизонтом разведчики увидели огромные змеящиеся хвосты протуберанцев. С «Ариэнты» поступила команда пока не предпринимать активных действий. Атмосфера словно наэлектризовалась страхом. Зарич и его разведчики были под надёжной защитой бронекатера, но первобытный, животный страх похоже проник и через броню…

Они появились в небе ещё до того, как диск солнца полностью оторвался от горизонта. Рой за роем, скорее не летя, а пульсируя в воздухе, подобно движениям кальмара в воде, они с шипящим свистом ринулись в атаку на ещё не совсем «проснувшуюся» каплю. Она снова напустила на себя розовое марево, выполняющее, видимо, роль защитного экрана и развернулась к ближайшему рою порхающих существ. Залпы молний, изрыгаемых мостодонтом, выкашивали целые ряды нападавших. Был момент, когда рядом с катером, где затаились люди, грохнулись сразу две сражённые летающие твари.

– Слушай, командир, – почему-то вполголоса произнёс Моде, – на Цесте мы как-то нарвались на колонию мунир, по-моему, аборигены их так называли?

– Пал, те твари бегали по земле, прыгали как блохи, плавали по воде, но летать. .. – пожал плечами Михен, – впрочем как-то их нужно назвать, по крайней мере до момента официального церемониала знакомства. Пусть будут мунирами.

Он до предела увеличил изображение поверженных мунир и отрегулировал резкость, не дожидаясь, когда с этим справится автоматика перископа. Одна из мунир была ещё жива. Вторая, чуть меньшего размера, была полностью обуглена. Зато по первой ещё шевелящейся твари можно было представить, пусть и не до конца, что, или точнее – кто был перед ними. Веретенообразное тело существа было покрыто длинными иглами, между которыми просматривались полупрозрачные перепонки. Концы игл заканчивались серповидными крючьями. Ног, голов, хвоста и прочих привычных для глаза органов не просматривалось. Но впереди, там, где должна быть голова или на худой конец шея, зияла воронка, из которой время от времени выныривал и прятался обратно целый пучок жвал.

Зарич дал изображению максимальное увеличение и при очередном выходе жвал из утробы твари, включил замедленный темп съёмки. Только теперь можно было рассмотреть на жвалах загнутые внутрь клыки.

– Я вот одного не пойму. Каждая из этих пташек размером с двух Агоров, а летают легко, словно бабочки! Агор, тебе бы их крылья!

Но Агор флегматично проигнорировал колкость Моде.

– Смотрите, на что способны эти милые бабочки!

Кир тыкал пальцем в свой иллюминатор. Все кинулись смотреть с его стороны. Оказалось, что ещё одна подстреленная молнией мунира вдруг изрыг-нула в сторону катера длинную струю зеленоватой жидкости. До катера она не достала, но там, где струя жидкости и даже брызги от неё коснулись поверхно-сти, грунт начал плавиться и дымиться, при этом слышался звук, напоминающий шипение воды, вылитой на раскалённую сковороду. Между тем Михен переключил монитор обзора на панорамное изображение «поля боя». Муниры продолжали беспорядочно атаковать каплю, всё чаще нападая на неё не в лоб, а заходя сбоку и сзади. И хотя залпы молний продолжали низвергать десятки обгоревших тварей, некоторые из них успели окропить своей обжигающей жидкостью бока и спину капли.

И тут началось! На глазах людей капля покрылась змеистыми трещинами и распалась на несколько сотен небольших, размером с бронекатер, капелек, которые отстреливаясь от наседавших на них мунир, сноровисто поползли влево и вправо от катера. Люди не успели ещё толком сообразить, как оказались в самом центре схватки. Зарич на всякий случай повысил уровень экранированной защиты машины и поскольку ни с «Молнии», ни с «Ариэнты» никаких указаний не поступало, решил, что и ему не стоит паниковать. Время от времени, через противошумовые фильтры прорывался душераздирающий скрежет, издаваемый ранеными каплями, и тут же на них набрасывались полчища мунир. Они буквально облепляли обречёную каплю и вскоре на её месте оставалась лишь дымящаяся лужица зелёного цвета.

– Михен, – голос Седа Бермона в напряжённой тишине салона катера показался громовым раскатом, – рекомендую убраться оттуда в более безопасное место, или пристыковаться к «Молнии». С орбиты смотреть на распри местных аборигенов не так захватывающе, зато безопаснее.

– Седи, ты, наверное, обратил внимание на то, что капли окружили нас двумя оборонительными поясами, так что сейчас мы почти в полной безопасности. Ну, а если хоть одна летающая тварь, мы тут назвали их мунирами, всё-таки сумеет прорваться к катеру, мы рванём отсюда не задумываясь. Интересно ведь узнать, случайно капли взяли нас под защиту, или нет. Их действия иногда хочется назвать разумными и потому, как они перестроились для своей защиты, и потому, как не раздумывая защитили нас.

– Ладно, машина у вас надёжная. Мы сами заворожены этим сражением. В общем, тебе на месте виднее, как поступить.

И Седи, и Зарич были уверены в неуязвимости бронекатера. Эта летающая крепость обладала уникальными наступательными и оборонительными возможностями. Но это был другой мир, со своими, неведомыми законами…

– Всем занять свои места и зафиксироваться антиперегрузочными корсетами. Может статься, что в любой момент нам придётся уходить на орбиту с максимальным ускорением. И перестань кривиться, Агор!

Крупный телом Агор до чёртиков не любил втискиваться в стягивающий, затрудняющий дыхание корсет. Михен сам придирчиво осмотрел каждого из ребят и укоризненно покачав головой, щёлкнул фиксатором на животе Агора. Но как только командир отвернулся от толстяка, сзади него послышался звук отщёлкивания фиксатора, прысканье, а потом и неудержимый хохот ребят.

– Ты знаешь дружище, – глубокомысленно и на полном серьёзе произнёс Пал, – в целом, твоё тело конечно долетит вместе с нами по назначению…

– Но лишние кишочки начнут разматываться прямо с этого места.

Хихикающий Канод едва увернулся от тычка рядом сидевшего друга.

– Агор, не дрейфь, если что, я прикрою твой вздувающийся живот своей грудью, – лукаво проворковал Кир и тут даже невозмутимый Зарич скупо улыбнулся, слушая хохот парней.

– Вот жеребцы. Тут в оба глаза нужно смотреть не на живот Агора, а по сторонам… Внимание! ОТРИ!!

Уставом космофлота было предусмотрено три степени опасности для корабля и экипажа: степень опасности номер три, степень опасности номер два, ну и так далее по возрастанию опасности. Но поскольку всё это звучало несколько длинновато, в обиходе, то есть тогда, когда времени оставалось только на то, чтобы гаркнуть что-нибудь быстрое и тревожное, командиры всех степеней и званий использовали этот сложившийся, хотя и неофициальный лексикон. Кир и остальные парни после этой команды уткнулись в свои мониторы и стали проворно проверять состояние систем и устройств по своим заведываниям. Кир протестировал с помощью автоматов работу бронезащитных щитов, подвижных дисков отражения лучевых и плазменных зарядов и комплексов орудийных гнёзд…Между тем, теснимые тучами всё прибываемых мунир, капли всё теснее смыкались вокруг катера и продолжали косить ряды порхающих тварей своими молниями. Хотя и капли несли ощутимые потери, но они быстро заполняли бреши, а их защитные круги медленно, но неуклонно приближались к катеру. Они явно спасали от мунир тех, кто ещё вчера так упорно пытался войти с ними в контакт. Значит, они были наделены своеобразным разумом! Внезапно один из огромных роев мунир, резко взмыв вверх, перемахнул почти без потерь через заградительный барьер из капель и ринулся вниз, на беззащитный с их точки зрения катер, чем-то на-поминающий рядовую каплю. Уход на орбиту, имея над собой «зонтик» из нескольких сотен мунир, стал проблематичным.

– ОДИН! – Зарич не задумываясь включил силовой экран на повышенную мощность, а Кир перевёл щиты бронезащиты в положение «угроза сверху». – «…дленно поднимайтесь на орбиту…» – Неожиданно резко ворвался в эфир обрывок фразы из видимо более длинного монолога Седи Бермона.

– Седи, над нами целая туча летающих тварей, выждем немного, пока они рассосутся. В любом случае машина готова к отражению атаки.

Заричу пришлось прервать разговор с Бермоном, так как дальше началось нечто невообразимое. Ближайшие к катеру капли стали быстро перетекать к нему, расплющиваться и создавать над ним сначала одну, потом вторую, третью защитные арки. И скоро за счёт притока новых защитников над катером образовался мерцающий блёстками света купол. Он, не касаясь катера, полностью изолировал его от внешнего мира. Связь с корветом прервалась окончательно.

– Вот теперь эти плюющиеся твари до нас точно не доберутся! – На лице Канода светилась счастливая улыбка.

– Да, замуровали нас надёжно, муха и та не проскочит. – В тон другу ответил Кир.

– Эй, парни, война войной, а обед по распорядку! Мы так не договаривались.

Агор, выворачивая шею, пытался рассмотреть через иллюминатор хоть щелочку света за бортом.

– Агоша, – ласково пропел Моде, – я для друга ничего не пожалею. Щас у командира разрешения спрошу, сбегаю наверх и самый жирный кусочек с брюшины этой твари срежу. Уверяю, голодным не останешься, там этого добра завались.

Зарич поморщился: – Да тихо вы. Сами видите, ситуация непредсказуемая, скорее всего нас защищают. Но это мне всё больше не нравится. Ждём до появления первых неприятностей и если они наступят, то рвём когти отсюда!

ГЛАВА 8

Бун в который уже раз громогласно чертыхнулся, не стесняясь шныряющих вокруг него матросов. Впопыхах огуны оставили на эллиптической орбите Капы лишь один спутник-шпион. Он улавливал и передавал лучом направленного действия только ту информацию о событиях на планете и вражеском крейсере, которую собирал находясь на прямой видимости с наблюдаемыми объектами. Уходя в радиотень он попросту замолкал. Часть информации сжирали сильнейшие помехи от протуберанцев Окты. Но даже и эта неполная, куцая информация была бальзамом для израненой души опального капитана. Из обрывков переговоров он понял, что светляки попали в крутую переделку, изучая планету, а их бронекатер с людьми, кажется, попал в западню.

Герл, с которым Эользул встретился вскоре после отлёта транспорта Мупса, многое рассказал ему об истории освоения рудников на планете.

– Знаешь, Эользул, – слегка заплетающимся языком изрёк коротконогий полный капитан «Трина», – когда мы прилетели сюда, после первой же высадки на поверхность этой пакостной, но скажу тебе, богатейшей на руду планетки, мы потеряли три из четырёх челноков. Из шестнадцати огунов, участвовавших в высадке целыми и невридимыми остались только четверо. Ещё троих раненых вы везли оттуда, но они потом все погибли в страшных мучениях. Мы ничего не могли поделать с их ранами. А остальных, тех что погибли, мы на следующий день так и не смогли найти! Эти ползающие горы сожрали их останки, включая подковки на ботинках! Я расспросил оставшихся в живых и тех, которые умирали в лазарете, и они рассказали такое, во что до сих пор верится с трудом.

Эрри прокашлялся и глотнул из бокала:

– С их слов, по поверхности передвигаются живые горы. Но ни пощупать, ни погладить их никому не удалось. Два наших ротозея сразу погибли, когда по-пытались приблизиться к одной из этих тварей. Она так шарахнула молнией, что от них только кучка пепла осталась. Мастер Броддик, видя такое дело, приказал расстрелять тварь из крупнокалиберной тулии, которую они взяли с собой на всякий случай. Что тут началось! Видно было, что пули попали в тварь, а ей хоть бы что. Представляешь, отскочили пулечки от неё как от металлической болванки и даже не поцарапали! Но после этого раздался такой скрежет, что не спасали шлемофоны и их шумоподавители. У всех пошла кровь из всех дырок, даже из глаз! Некоторые дурни сорвали шлемы и попытались заткнуть уши, ну, и конечно погибли от удушья. А другие твари, что поменьше, быстро окружили площадку, где высадились наши парни. В общем, три челнока они сожгли, сожрали и даже не поперхнулись. И вот тут произошло то, что мне до сих пор непонятно. Эти твари, не обращая больше внимания на оставшихся целыми челнок и нескольких огунов, вдруг развернулись словно по команде к ним задом. Впрочем, я до сих пор сомневаюсь, есть ли у этих монстров зад. Короче, развернулись они и начали палить молниями по другим, но уже летающим тварям, которые появились как бы ниоткуда. Да, никто не заметил, как и когда они прилетели. Этих зубастиков была туча. И каждый из них начал плеваться какой-то гадостью, отчего ещё двое наших сварились на месте. Несколько зубастиков перепорхнули через кордон из ползающих тварей и напали на челнок, рядом с которым с тулией в руках стоял Огал, помощник Броддика. Огал сбил одного зубастика, зато второй так плюнул в его сторону, что от него осталась только омерзительно воняющая лужа. Короче , парни поняли, что дело совсем плохо, раненых и сами в челнок и давай делать ноги. Благо Картис, бывший военный пилот, сумел увернуться и от молний, и от плевков зубастиков…

– Странная планета, – задумчиво прошепелявил Эользул, – похоже, эти ползающие твари съели всё, что было на поверхности, и начали вгрызаться вглубь, да ещё грызутся насмерть с летающими зубастиками, отвоёвывая себе место под солнцем… Эрри, а как удалось поладить с аборигенами? Ведь перебоев с поставками руды, как я заметил, не было.

Эрри Герл снова хлебнул зуля и сморщил краснощёкое лицо:

– Какое там поладили! Поначалу, горнорабочие днём выбирали площадку для работ подальше от этих тварей и начинали вгрызаться в породу, но не успевали наколотить руды и на треть нормы. Эти кучи дерьма, не обращая внимания на выставленные биозащитные экраны, буром шли на ребят, и им каждый раз приходилось уносить ноги. И потом, светило здесь очень неспокойное. Протуберанцы такие мощные, что своими языками едва не облизывают планетку. А после них, как по заказу прилетали зубастики. И опять, да снова. Рабочих конечно старались заблаговременно эвакуировать, но всё равно жертвы были.

– Великий Ядрас! Неужели на ваших посудинах не нашлось ничего посерьёзнее тулий?!

– Бесполезно, Эользул. Горки оказались совершенно непробиваемы, а зубастики – неисчерпаемы. Обращались мы за помощью и к Юргу. А тот всего лишь пообещал прислать учёных ближайшими транспортами, да теперь уже, сам понимаешь, дорога им сюда пока заказана. В общем, первые полгода мы несли страшные потери в рабочей силе, пока своим умом не додумались – ночью горки не ползают, а зубастики не летают, вот так…

– А министр как на это посмотрел? Ведь ночная выработка руды дороже обходится.

– Да плевать он хотел и на нас, и на Капу! Есть руда, император доволен, значит всё в порядке. Хотя должен тебе сказать, ещё год назад от добровольцев лететь сюда отбоя не было, а сейчас всякую шантрапу под страхом смерти загоняют в транспорты и на Капу. Так что шелупони всякой и бузотёров тут хоть отбавляй, того и гляди на бунт пойдут и хрен что сделаешь.

– Не думал, что у вас тут так сложно. Слушай, а где эти самые зубастики обитают? Ни деревьев, ни дру-гих укрытий вроде бы нет.

– Не скажи, Эользул, не скажи. Ты же не был ещё ни разу на поверхности? Вот. Эта долбаная планета с орбиты похожа на бочку зуля в обручах. На гладких поясах пасутся горки, а зубастики гнездятся на высоких гребнях, что разделяют пояса. Мупс кстати посылал как-то ночью своих матросов на один из таких гребней. Они взяли керн грунта на самом верху и отправили для исследования на Рхину. Потом он мне рассказал, что самый верх грунта в керне оказался изначальным поверхностным грунтом планеты. А теперь представь – высота гребней от двухсот до трёхсот ронов! Представляешь, сколько руды съели эти твари!

Бун еле заметно ухмыльнулся.

– До того, как они начали жрать руду, они сожрали всё и всех на этой планетке!

Эользул дал знак коку принести обед на двоих и ещё одну бутылочку зуля.

– Эрри, а кроме этих тварей тут больше ничего не водится?

– Абсолютно ничего и никого. Эта планетка сама по себе дерьмо, а эти заводные и летающие машинки едят это дерьмо, да ещё дерутся из-за него. А вообще мне по барабану, что они тут жрут и что жрали тысячу или мильоны лет назад. Я вижу и знаю, что эти драчливые аборигены, единственное, что осталось на обглоданной планете. А самое паршивое заключается в том, что горки всё глубже и глубже вгрызаются вглубь и вширь, а зубастики им мешают изо всех сил. Гребни-то истончаются и когда-нибудь рухнут. Зубастикам негде будет укрываться, и горки их слопают окончательно, а потом ещё больше расплодятся и полностью догрызут планету. А ведь тут чистейший октий, почти без примесей. И этот придурок Юрг не понимает, что скоро нам тут нечего будет делать!

– Так истребить нужно и тех, и других! Тогда планета будет полностью в наших руках.

– Вот для этого мы и пытались вызвать сюда учёных, чтобы они…

– К чёрту учёных! Они будут годами копошиться со своими микроскопами и мензурками, а мы – терять огунов, технику и октий, который империя и так недополучает. Пойми, я лучше тебя знаю, во что нам обходится война со светляками. Сколько требуется металла, полимеров. Нет, тут и министр Юрг и даже сам император нам не советчики. Уничтожить этих тварей и дело с концом!

– Бун, ты тут без году неделя. Не осмотрелся ещё. А я на Капу не раз садился и с орбиты присмотрелся к обстановке. Этих тварей тут не сотни, не тысячи – миллионы! Боезапаса твоего фрегата хватит, чтобы ухлопать, если повезёт, десяток горок да сотню зубастиков. А с остальными что делать? Нет уж, лучше мы ночью, при фонариках поработаем, пока эти твари спят. Так спокойней будет. Впрочем крейсер светляков это спокойствие нам изрядно подпортил. Экипаж и работяги от безделья каждый день всё пьянее и дряннее. Того и гляди, перережут скоро друг другу глотки. Надо что-то предпринимать…

Перепивший Герл уже еле поднимал голову и вскоре, чуть бормоча себе под нос навалился грудью на стол и засопел. Бун встал из-за стола и своей булькающе-рыскающей походкой несколько раз прошёлся по каюте от входа до входа. Многие его подчинённые не раз удивлялись тому, что их командор, а затем шеф СС, почти никогда не пьянел. Во всяком случае он всегда сохранял контроль над собой. То, что он услышал от этого пьянчуги его удивило и даже шокировало. Но во многом Герл был прав. Нужно было что-то срочно предпринимать. Министр Юрг, а тем более император, в любом случае спросит за срыв поставок руды с этой планеты. Но что фрегат и практически безоружный транспорт могут сейчас сделать с этими прожорливыми тварями и свалившимся на его голову крейсером светляков? В этой, пока ещё заочной битве он, Бун – ведомый, а не ведущий.

Их летающая крепость – бронекатер – попал в западню и сожран горками? Хорошо! Посмотрим, что предпримет противник. Не дурак же он. Не будет он бодаться с аборигенами. Конечно, крейсер не чета фрегату, но и ему не справиться с ратями этих тварей. Значит, скорее всего светляки отступят перед ними и уберутся восвояси.

Посмотрим, посмотрим…

ГЛАВА 9

Побагровевшее от гнева лицо Ширкона заняло весь экран монитора межкорабельной связи, и Бермон невольно откинулся на спинку кресла, инстинктивно держась подальше от своего разъярённого шефа.

– Седи, почему катер с твоими разведчиками до сих пор не на орбите?

– Эн, разведка ещё продолжается…

– О какой разведке ты можешь ещё говорить!? Эта чёртова глыба, или как вы там её называете… Капля? Она же их заглотила и даже не поперхнулась!

– Я наблюдал процесс… поглощения с «Молнии» и так не думаю. Капля, я в этом уверен, действовала можно сказать почти осознанно, прикрыв собой наш катер. Более того, техники Тару-а-Зату опробовали смонтированный на корвете сканер глубокого зондирования…

– Ну и чему тут радоваться? Я вижу на своём дисплее одно расплывчатое пятно и больше ничего.

– Мы сейчас занимаемся отфильтровкой искажений… Да вот же, посмотри!

Действительно, изображение, рисуемое сканером и насыщаемое компьютерной графикой становилось всё чётче и чётче. Примерно также происходит при проявлении фотопластин в проявителе: сначала появляется белёсый туман, затем возникают размытые контуры и, наконец, вот он, чёткий снимок объекта съёмки. На экране происходило примерно тоже. Правда рельефный профиль катера был слегка размыт по краям силовым полем защиты.

– К сожалению, сканер этого типа даёт мощное жёсткое излучение, и мы не можем долго воздействовать на силовое поле бронекатера, людей, да и неизвестно, как на него будет реагировать капля…

Крун нетерпеливо взмахнул рукой.

– До сих пор капли, и большие, и малые не реагировали на обычные сканеры, что применяли твои парни.

– Эн, сканер, что смонтировали на «Молнии» на два порядка мощнее…

– Ну хорошо, что ты собираешься предпринять?

– Только что, во время последнего сканирования мы получили тот сигнал, которого я ждал.

– То есть?

– С помощью аварийного триниттерного передатчика Заричу удалось послать нам условленный сигнал. На борту катера всё нормально.

Ширкон задумчиво побарабанил пальцами по поверхности стола. Глубокие морщины на его багрово-коричневом лице несколько разгладились, да и воло-сы на загривке несколько опали, а это говорило о том, что капитан сменил гнев на милость.

– Седи, лазерные излучатели «Ариэнты» в течение нескольких минут могут испарить эту чёртову каплю и я прикажу это сделать, если с разведчиками что-либо случится, так что держи меня постоянно в курсе событий.

– Добро, Эн.

Чужое солнце непривычно медленно клонилось к закату. Оно уже не плевалось языками протуберанцев. Небо давно очистилось от летающих тварей. Громадина капли, поглотившей катер с людьми, отбрасывала неимоверно длинную тень. Серая, матово поблескивающая на неверном свету поверхность планеты, в тени, отбрасываемой каплей, приобрела бархатисто-чёрную окраску. Через сильную оптику наблюдатели с «Молнии» видели, как муниры ещё копошились на гребнях, иногда перелетая с места на место. Как оказалось, гребни были буквально нашпигованы этими тварями. Сотни, тысячи отверстий зияли по всей их высоте. И скорее всего так было по всем поясам планеты.

Тару, как научный руководитель экспедиции настоял на том, чтобы никто, ни под каким видом и предлогом и близко не приближался к самим гребням.

– Интуиция, а у тзельмпенов она особенно обострённая, подсказывает мне, что разгадка жизни этого не слишком разнообразного мира, кроется в каплях, вот ими мы и займёмся вплотную. Но прежде всего нужно вызволить людей…

ГЛАВА 10

– Похоже мы крепко влипли, – прогнусавил Канод и обернулся к парням ища у них поддежки.

– Да уж. Защищала она нас, защищала от порхающих зубастиков, но похоже и не заметила, как проглотила.

Пал нервно потёр вдруг озябшие ладони.

– Кончайте паниковать! Капля пока никак себя не проявляет. Мы же разведчики и даже то, что мы оказались в ней, или под ней – это наша работа и не более того.

Михен неторопливо пробежал глазами по ряду экранов на приборной панели.

– Всё пока в норме, ребята. Ждём. И не забывайте, что мы у неё в гостях, а законы гостепримства универсальны для любого мира…

Кир, молча наблюдавший за верхним сектором обзора, вынужден был перебить дипломатические дифирамбы командира.

– Внимание! Объект начал проявлять к нам интерес. К нам приближаются послы доброй воли нашей хозяйки.

Сразу с нескольких направлений в сторону бронекатера начали тянуться, вырастая в размерах, извивающиеся и словно гофрированные хоботы, торцы которых были усеяны сверкающими зубцами, каждый из которых не уступал своими размерами орудийной башне если не крейсера, то уж корвета, это точно.

– Капелька зубчиками камешки грызёт, капелька зубчиками нас скоро прошьёт.

Фальцетом продекламировал стишок Агор и начал медленно сползать со своего кресла, надеясь, что уж там, на полу, эти вращающиеся хоботы его достанут не скоро.

– Ну вот, я думал, что мы чин чином сядем за стол переговоров, утрясём возникшие между нами некоторые разногласия, а что мы имеем взамен? Эта зараза хочет попробовать нас на зуб!

Моде быстро глянул на индикатор энергозапаса.

– Михен, у нас девять десятых номинала…

– ОДВА!

Хлёсткая, как удар хлыста команда, заставила всех слиться с креслами. Командир, следя за приближающимися хоботами, медленно выжал рукоятку управления защитным экраном. Первым защитного экрана коснулся хобот по правому борту машины. Защитное поле моментально разогрело вращающийся торец хобота с его несколькими зубцами до белого каления. Колоссальный столб хобота, уходящий в непроглядную тьму нутра чудовища, конвульсивно дёрнулся вверх. И вновь до ушей людей донёсся приглушённый защитным полем скрежещущий рёв раненой твари. Остальные три или четыре хобота, с разной скоростью спускавшиеся к катеру, молниеносно отпрянули от защитного экрана.

Но похоже, капля вовсе не собиралась оставить людей в покое. Через несколько томительных секунд, быстро и одновременно с разных сторон капля снова попыталась их атаковать. Но и эта попытка была с успехом отбита. Ревущее скрежетание разъярённой твари усилилось. Как будто огромный-преогромный рашпиль прошёлся взад и вперёд по ржавому боку пустого космического дредноута. И немудрено. Концы нескольких хоботов просто испарились! Но сочувствия от людей эта тварь могла уже не ждать. Получалось, что не о защите от мунир думала (если она вообще была способна думать) Капля, беря их в плен…

Экипаж Зарича не раз и не два попадал в тяжёлые ситуации при исследовании чужих миров, но то, что происходило с ними сейчас, могло присниться только в страшном сне сумасшедшего, да ещё при этом страдающего глубоким похмельем. Капля, похоже, взяла тайм-аут, и пока можно было перевести дыхание, но Зарич и его парни почему-то были уверены, что у этой чудовищно большой горы с её примитивным, но всё-таки интеллектом, в запасе могут оказаться более радикальные средства атаки. В конце-концов слон боящийся мыши, может со злости или с перепугу сесть на неё. И что тогда останется от мышки? Правильно, маленькое, дурно пахнущее пятнышко… Выходило, что ожидание очередного непредсказуемого действия твари было непозволительной роскошью. С «Ариэнты» ждать радикальных мер по борьбе с этим чудовищем не приходилось. Пока катер с людьми, сообщившими «на волю», что они живы, находится под каплей, её нельзя атаковать, иначе люди при этом могут погибнуть даже от случайной конвульсии этой горы.

Зарич почувствовал, как у него начали закипать мозги… Остаётся один проверенный способ спасения экипажа и машины – уйти в транспереход. Плюс – в спасении всех и каждого. Минус – можно оказаться у чёрта на куличках, так как система координат этого мира никому неизвестна.

Командир хмуро посмотрел на притихших парней.

– Чую своим носом, что нужно сматываться отсюда и побыстрее. Но сразу предупреждаю, отправные и конечные данные этого мира нам не известны. Пространственный переход придётся делать, ориентируясь только на бортовое время…

– Полёт в никуда? – Полувопросительно, полуутвердительно произнёс Кир и тут же добавил ложку оптимизма в бочку неизвестности: – а с другой стороны, ждать да догонять – хуже всего.

– Командир, мы в брюхе какой-то тупой, прожорливой твари. Сейчас она заточит свои зубчики и снова попрёт на нас, или выкинет ещё что похуже. Так что чем быстрее смоемся отсюда, тем целее будут наши косточки.

Агор решительно щёлкнул фиксатором корсета, но через секунду, видимо на вдохе, фиксатор снова предательски расстыковался. Но парни даже не улыбнулись…

– Ну так что, будем ждать новых сюрпризов от нашей хозяйки или пойдём на прорыв?

Зарич обвёл каждого разведчика взглядом и, получив в ответ утвердительные кивки, склонился над таймером бортового компа…

Словно сквозь дрёму, Кир услышал приглушённый голос командира.

– Подъём ребятки, просыпайтесь, а то мне одному что-то скучно стало. Когда все более менее оклемались от сна перехода, Зарич почесал свой орлинный нос.

– Парни, мы похоже опять попали в передрягу.

– Командир, страшилками деток пугают обычно перед сном, а не после него. Судя по показаниям таймера, переход длился не так уж и долго. «Ариэнта» должна быть где-то рядом.

И Моде выразительно пожал плечами. Михен молча ткнул пальцем в одну из кнопок на пульте. Бронещиты, закрывавшие до этого бортовые иллюминаторы, вернулись в свои потайные ниши.

– Впопыхах мы забыли о такой мелочи – время на борту корабля, выполняющего гиперпрыжок, идёт гораздо медленнее.... Посмотрите в окошечки и скажите, что вы там видите?

Разведчики прильнули к иллюминаторам. Кир ничего, кроме белёсого тумана, клубящегося за бортом, не увидел. Но немного погодя в разрывах тумана стали проступать светящиеся точки, которых становилось всё больше и больше. Они росли на глазах, видимо приближаясь к их миникораблю…

– Ты пытался связаться с нашими? – Агор насупленно смотрел на командира, всё ещё не зная, радоваться ему избавлению от плена Капли, или пока подождать.

– Это было первым, что я сделал после побудки.

– И получил нагоняй от шефа? Мы выражаем тебе наше нижайшее сочувствие. – Канод изобразил на лице подобающую моменту скорбную мину.

– Нет, парни. Переговоры с «Ариэнтой» не состоялись. Наши приборы зафиксировали лишь обратный эхо-сигнал.

– Ты хочешь сказать, – бледнея, произнёс Моде, – что мы приняли свой возвратный сигнал?

В отличие от всех остальных, включая Зарича, Пал Моде был профессиональным акустиком и понимал, что это значит. Михен угрюмо кивнул головой.

– Именно так, Пал. Я на всякий случай ещё трижды повторил передачу, но результат был прежним. Ладно. Что у нас с энергозапасом?

Пал автоматически, всё ещё находясь под впечатлением услышанного, скосил глаза на приборы.

– Семь десятых от номинала, плюс две сотни резервных разгонных гиков.

– Не густо, но и не смертельно. Будем надеяться, что мы не более чем в одном или двух переходах от «Ариэнты», и если не мы их, то они нас найдут. У них есть системы поиска по следовому эхо-сигналу.

Кир в это время всё с большим удивлением всматривался в то, что происходило за бортом.

– Мужики! Там творится что-то невероятное! Или у меня галики или эти светлячки что-то пытаются нам показать!

И Русс, тыкая пальцем в иллюминатор, озадаченно посмотрел на товарищей. Трудно было на глаз определить размеры этих подвижных, быстро пере-мещающихся белых образований и расстояние до той фигуры, которую они спешно сооружали из своих тел напротив иллюминаторов левого борта. Между тем светлячков с каждой минутой становилось всё больше и больше. Их мерцающий белый свет с розовым оттенком слегка размывал окружающий редкий туман. Но разведчики увидели главное. Светлячки показывали людям фигурку… человека!

– Эй, ущипните меня кто-нибудь, сон это или явь?

Канод ещё что-то мямлил себе под нос, но Зарич не утруждая себя ответом на его детский лепет, интенсивно работал на клавиатуре компа и только завершив начатое, удовлетворённо откинулся на спинку кресла и смахнул ладонью испарину со лба.

– Сейчас голограф выдаст за борт точно такое же изображение человека. Посмотрим, что из этого выйдет. Во всяком случае, в отличие от капли, эти светлячки сами пошли на контакт, а это греет душу.

Как только рядом с плоскостным изображением человека, слепленного из самих светлячков, появилась объёмная голографическая копия этой картинки, светлячки словно по команде стали мигать попеременно то белым, то розовым светом. Они, в отличие от тупой капли, не только разглядели предложенную им голографию, они узнали, кого она изображает! Понадобилось всего несколько сеансов общения с показом различных фигур, алфавита эсперо, антропологических данных представителей человеческой расы и вот на экране бортового контактного репортатора появились слова:

– Достаточно. Подобную форму разумных существ мы уже наблюдали полфеса назад.

Люди изумлённо переглянулись. Зарич тем временем быстро ответил.

– Мы представители Кольца Разумных Миров и мы вынужденно оказались в вашем мире…

– Это не мир, это перепутье миров… Вы здесь не первые… Полфеса назад в этой же точке воронки спирали…

– Стоп, стоп, стоп! Давайте сначала определимся с неизвестными для нас понятиями…

– Например?

– Например, что такое полуфес и есть ли целый фес? Что вы подразумеваете под воронкой? Что такое спираль? Наконец, к какой разумной расе относитесь вы?

– Странно, но нам уже приходилось отвечать на подобные вопросы… Нам не составит труда сделать это ещё раз. Так вот, фес, в переводе на вашу временную градацию, означает век, то есть сто лет. Воронка – это вход в спираль. Спираль… об этом несколько позже… Кто мы? Странствующие смотрители ваших миров, эолы, называют нас назигами, что в переводе на язык вашего Кольца, означает – проводники…

Кир почувствовал, как от переполнявшего его волнения, во рту пересохло, а по спине побежали струйки пота.

– Михен, спроси их, как выглядел корабль тех существ, которые были здесь до нас.

Зарич медленно повернул лицо к юноше. Весь экипаж знал про историю пропажи деда Кима.

– Неужели ты думаешь, что это была «игла» капитана Русса?!

– Я почти… Нет, я на все сто уверен, что это была «Ласа», которую считали пропавшей без вести во время битвы за Рхину, ещё пятьдесят лет назад. Это же косвенно подтверждают и назиги. Они видели корабль деда именно полвека назад. И ещё, Михен, моя бабушка дала мне в дорогу дедов амулет. Смотри, что с ним творится!

И действительно, долгое время, не заявлявший о себе камушек, ощутимо грел ладонь младшего Русса и испускал еле видимые искорки.

– Чудеса наяву!

К ним протиснулся Пал Моде и поторопил Зарича.

– Ты их прямо в лоб спроси, знают они, как звали членов команды или самого капитана корабля?

Назиги своим ответом не развеяли сомнения, но и не убили надежду.

– Корабль был больше вашего. Он имел повреждения. Мы не знаем ни одного имени, также, как не хотим знать ваших. Мы провели их корабль через спираль…

– А мы можем вернуться назад, в свою отправную точку, если удастся её вычислить или нам тоже не избежать входа в спираль?

Зарич уже по-садистски дергал себя за нос, рискуя остаться без органа обоняния.

– К сожалению, у вас нет выбора. В самой спирали есть проходы с прямым и обратным ходом времени, а воронка, где вы сейчас находитесь имеет только одно направление движения – в сторону спирали…

Зарич оставил свой нос в покое и фыркнул.

– Да что же это такое – ваша спираль?

– Это сложное образование редукции и обратно- поступательного управляемого коллапса времени и пространства. И если вам приходилось сталкиваться с золами…

Кир смущённо посмотрел на парней и, чуть потеснив командира, склонился над микрофоном репортатора:

– Мой дед был знаком и даже дружил с сертом «Айта», корабля эолов. Моя бабушка летала на их корабле и тоже хорошо знала эолов. Но из нас никто не общался с ними.

– Вы упомянули слово «серт» и для нас этого достаточно… Но мы вынуждены прервать объяснения… У вас слишком мало времени на то, чтобы сохра-нить ваши сущности. Воронка устроена так, что все попавшие в зону её действия микро- и макрочастицы, а тем более физические тела, не могут без ущерба для себя долгое время находиться в состоянии противохода…

– Что это значит? – Зарич нервно сглотнул и вперился в экран монитора.

– Не теряйте своё драгоценное время, иначе даже мы не сможем вам помочь!

Назиги, видно для большей убедительности, трижды повторили это восклицание.

– Доверьтесь нам. Разверните корабль по ходу стрелы, которую мы изобразили. Она указывает маршрут оптимальной траектории движения для кораблей подобной массы. Этот маршрут позволит избежать вам потерь энергозапаса корабля и вас самих, как сущностей…

– Командир, – Пал Моде был бледен, как полотно, – что за чёрт! Мы каждую минуту теряем по целому проценту энергии, хотя двигатели ещё не запущены!

– …доверьтесь нам… развернитесь в направлении стрелы и немедленно дайте ускорение кораблю, иначе будет поздно…

Мерцающая красным светом стрела, изображённая назигами буквально слепила глаза, словно крича людям: «спасайтесь!»

Зарич переглянулся с Моде и с размаха утопил ладонь в широкую зелёную клавишу: «Пуск маршевых двигателей».

ГЛАВА 11

Хэш Борн протянул капитану расшифрованный сигнал спутника-шпиона и при этом сиял, как надраенный медный таз. Бун посмотрел на него, прочитал сообщение и недовольно фыркнул.

– Хэш, хоть ты мой первый помощник, но я тебе откровенно скажу – у тебя мозгов не больше чем у списанного безголового киборга. Ты чему радуешься? Думаешь светляки после потери своего бронекатера стали для нас почти друзьями? Наоборот, кретин! Они могут поднять такой местный вселенский шмон, что нам мало не покажется.

– Кэп, любая потеря с их стороны лично мне греет душу.

– Да?! А вот мне лично холодно. И я согреюсь лишь после того, когда их крейсер исчезнет, испарится, разлетится на мелкие кусочки, чёрт тебя подери!

Борн давно смылся из каюты капитана, а Бун всё продолжал теребить свой ИРМ, вшитый в его мощный загривок. Вариантов развития дальнейших событий было немного. Теоретически нельзя было исключить, что бронекатеру светляков удалось вырваться из плена ползающей твари. Но даже если ему удалось уйти в транспереход, экипажу придёт хандык. Сами огуны толком ещё не знают координатную сетку звёздных систем этого небольшого погибающего мира и как бы он ни был мал по сравнению с масштабами их родной вселенной, летающий танк – это не крейсер и даже не фрегат или корвет, так что бронекатер обречён. Вопрос в том, что предпримет капитан крейсера? Судя по имени – это крун, а Бун на себе испытал их злобный нрав. Они круты на расправу, эти круны. Теперь, эту безмозглую тварь крейсер скорее всего уничтожит. Да и поделом ей. Нам меньше забот. С другой стороны, светляки наверняка уже прослушивают эфир окружающего пространства и (всякие чудеса встречаются) могут и обнаружить пропажу. Хотя это вряд ли. Даже один прыжок в пространстве и… легче будет отыскать иголку в стоге сена. Впрочем есть одно но. В своё время огуны, столкнувшись с проблемами, связанными с транспереходами в другие миры и потеряв при этом много кораблей, изобрели незаменимый в таких случаях прибор, СОПЛ – следовой определитель пространственного пути. Любой корабль при движении в пространстве оставляет фоновый эхо-сигнал, который и улавливается этим прибором. А поскольку разведки и огунов, и светляков свой хлеб едят не зря, то не исключено, что на вражеском корабле такой прибор есть. И тогда… тогда капитан крейсера не будет шуметь, он будет слушать эфир и искать след пропавших, а найдя, ринется им на выручку. Хуже будет, если этот чёртов крун оставит на орбите Капы один-два корвета, а крейсер пустит по следу. Таким образом у светляков шанс на встречу с пропавшим катером увеличится вдвое. Но в этом случае главный козырь в игре с ними будет в руках огунов. И после стольких лет неудач и позора Эользул Бун сможет блестяще отыграться! Используя эффект неожиданности можно будет рискнуть напасть на их корветы. А если они оставят лишь один корвет на орбите, то Бун даже не сомневался, что их корабль станет лёгкой добычей «Фатума», ведь фрегат, как ни крути, помощнее корвета....

Глубокомысленные и далеко идущие размышления капитана были грубо прерваны. В его каюту без стука ворвался второй помощник Дун Mоот.

– Шеф, тревога! На транспорте бунт… Эрри Герл и трое его офицеров забаррикодировались в ходовой рубке, но против всей толпы им долго не протянуть.

Бун поморщился. Как некстати Герл распустил свою команду и работяг!

– Какие требования выдвигают бунтовщики?

Лицо Эользула налилось кровью, и это никому не предвещало пощады. Пьяница-капитан со своей безбашенной командой нарушили главное табу Буна – не шуметь, пока рядом с ними находится их общий враг – крейсер светляков.

– Хэш пытался завязать с ними переговоры, но они там в стельку пьяные…

– Какие к дьяволу переговоры в эфире?! – заревел как раненый бык, Эользул, – этот грёбаный мудак хочет, чтобы светляки поняли, что они здесь не одни!!? Да мы глазом моргнуть не успеем, как они вычислят наши координаты и… Что стоишь, болван! Переговоры немедленно прекратить! Готовь челнок к отчаливанию, двух офицеров ко мне…

– Командор… э-э-э, капитан, вы хотите лететь на «Трин»?! Там же не матросы и офицеры, там пьяный сброд и они…

– Сколько бы ни было крыс, но все они боятся одной кошки, – Бун мрачно усмехнулся и решительно шагнул за порог…

… Тридцать, может быть чуть больше огунов, стояли полукрутом в переходном холле, коридор из которого вёл прямо к ходовой рубке, где прятался от толпы Герл со своими помощниками.

– Я, капитан фрегата «Фатум» Эользул Бун, ещё раз спрашиваю вас, какого чёрта вы устроили дебош?

Огуны, а тут были рудокопы, служащие рудников, матросы, отработавшие свой срок на Капе, но принудительно оставленные здесь и вообще всякое отребье, наспех завербованное сюда; они, даже те, которые буквально шатались и еле стояли на ногах от изрядно выпитого спиртного, пялились на Буна, как на какое-то привидение, явившееся с того света. Один истеричный вскрик какого-либо слабонервного бунтовщика, и от Буна осталось бы мокрое место. Но толпа угрюмо молчала, тупо соображая, кто этот жирный упырь и почему он сам лезет к ним в руки.

Наконец, к Буну, грубо расталкивая впереди стоящих огунов, выступил чернобровый крепыш с жёстким ёжиком таких же смолисто-чёрных волос на круглой, как мяч, голове. Правое плечо у него было заметно выше левого. Сфокусировав блуждающий пьяный взгляд на госте, он неожиданно писклявым голосом протараторил:

– А-а, командор, я узнал тебя. Ты ещё хуже, чем те собаки, которые прячутся от нас в рубке. Убирался бы ты на свой фрегат, а с Герлом и его компашкой мы сами разберёмся.

И он, икнув, вытащил из-за пазухи початую бутылку зуля, и не стесняясь офицеров и самого Буна, надолго припал к её горлышку.

– Ты же матрос, а не всякая там шваль. И должен понимать, против кого хвост распускаешь. Герл – офицер. Но если вы все докажете его вину перед вами, то властью, данной мне императором, я накажу любого, в том числе и вашего капитана!

Крепыш не успел и рта открыть, как со всех сторон послышались пьяные, злые голоса:

– Нам три месяца не выдавали положенную по закону еженедельную порцию зуля…

– А эти гады надираются каждый день да ещё права качают…

– Офицеры отобрали у нас и используют по назначению судовых шлюх-клонирок…

– Да, всех трёх отняли…

– А мы только облизываемся, да ручками в темноте сучим…

– Нам врут, что они заражены опасной болезнью…

– А сами спят с ними каждую ночь…

– Трюмный холодильник забит всякой жратвой…

– А мы давимся и в обед, и на ужин сухими галетами с одной банкой в день из вонючих корнов…

– За два последних месяца на наши корабельные счета не переведено ни одной монеты…

– Мы тут, как рабы, за бесплатно вкалываем…

– Жирный Локас, помощник Герла, постоянно издевается над нами…

– Вчера ни за что ни про что, забил до смерти поварёнка…

– Пацан перепутал и вместо соуса буни, подал ему соус травер…

– А он его банкой по голове…

Буна всё больше и больше распирало от ярости. Нет, не на этих доходяг, а на вконец зажравшихся и потерявших связь с реальностью огунов, по ошибке называвшихся офицерами. Он резко выхватил из кобуры свой плир и дав своим офицерам знак следовать за ним, пошёл прямо на толпу. Кое-кто из бунтовщиков поднял свои тулии, но видя решимость, даже свирепость во взгляде Буна, дрогнули и молча расступились, давая ему дорогу. Бывший командор допрыгал-дотопал до двери ходовой рубки и рукояткой пистолета несколько раз бухнул по её обшивке.

– Какая грязная свинья смеет стучать и отвлекать нас от важных дел?

Из-за двери донёсся приглушённый грубый голос, утонувший в истерическом женском визге.

– Эта грязная свинья, осмелившая вас потревожить, капитан Бун. Эрри Герл, если ты ещё капитан на своём вонючем корыте, то немедленно открой дверь, иначе я прикажу её взорвать!

За дверью послышались неясные возбуждённые голоса, спорящие видимо о том, открывать или не открывать дверь чужаку. Здравый смысл в конечном итоге возобладал и клинкетная задвижка двери, противно скрипя, начала медленно вращаться. В образовавшейся щели показалось испуганное лицо Герла.

– Бун!? Как вам удалось попасть на транспорт? Бунтовщики…

Эользул жёстко прервал его.

– Всем вам предлагаю немедленно сдать оружие моим офицерам.

– Да кто ты такой, чтобы я отдал тебе свой плир?

Из глубины рубки, оторвавшись от двух хихикающих клонирок, на Буна шёл огромный бугай с голым торсом, заросшим густым рыжим волосом. Он бесцеремонно отодвинул в сторону своего капитана. За его левую руку цеплялась одна из женщин. Клонирка смерила Буна уничижительным взглядом и презрительно фыркнула.

– Ты что здесь раскомандовался, урод? Не серди моего Локасика, а то он от тебя и мокрого места не оставит!

Пьяный помощник Герла, расплылся от немудрёной лести и чмокнул подругу в щёку.

– Ха-ха, ты как всегда права, крошка!

Локас пьяно рассмеялся и начал медленно поднимать свой плир. Толпа за спиной Буна начала возмущённо роптать. Но это были последние слова бывшего офицера транспорта, возомнившего себя героем. Бун не целясь, дважды в упор выстрелил в грудь борова и переждав звуки грохота после падения грузного тела на палубу и пронзительные визги клонирок, снова протянул руку.

– Сдать оружие!

В это же время Бун услышал лязг оружия за спиной, но даже не повернул головы. Матросы в толпе враз протрезвевшей команды собирали оружие у огунов, ещё минуту назад бывшими бунтовщиками. И они освобождались от него даже с облегчением. Матросы сваливали тулии и плиры в угол, рядом со входом в рубку.

Эользул, как удав на кролика, смотрел только вперёд, на растерянных и вконец деморализованных офицеров Герла. Опальный царедворец был хорошим психологом. Да, он мог быть неумолимым в своих действиях и порой жестоким. Но никогда и никто не мог упрекнуть Буна, что он обкрадывает и обижает простых матросов и младших офицеров. Он чётко и неукоснительно следовал Корабельному уставу огунов. Положено – получи сполна: пищу, вино, сон, женщину. Но если струсил, запаниковал и бросил свой пост или ещё хуже – сдался врагу – тоже получи по полной программе. Два оставшихся в живых офицера безропотно передали свои плиры Герлу, а тот из рук в руки пере-давал пистолеты Буну. Он же не глядя, передавал их своим офицерам, стоявших за его спиной.

– Выходите! Отныне, до вынесения мною решения, вы арестованы за организацию саботажа на судне императорского флота.

Герл и его офицеры, перешагнув через труп Локаса, вышли из рубки. Бун развернул рыхлого дрожащего всем телом капитана к себе лицом.

– Где пятый офицер?

Из-за спины Эользула снова послышался заискивающий писклявый голос черноволосого горбуна.

– Командор, штурман Энке у себя в каюте. Он всегда с сочувствием относился к команде и чтобы не пострадал от нас или этих, – горбун качнул головой в сторону поверженного Локаса, – мы его заперли на замок.

– Эользул, – тихий голос Герла дрожал от возмущения и обиды, – ты потакаешь бунтовщикам. Я буду вынужден доложить обо всём случившемся министру Юргу.

– Заткнись и топай со своими огрызками в карцер, – сквозь зубы процедил Бун и неожиданно легко развернулся на одной ноге к поредевшей толпе.

– Приведите сюда Энке. И если он правильно ответит на пару-другую вопросов, быть ему капитаном.

Сразу несколько огунов почти бегом кинулись в сторону офицерских кают. Тем временем горбун, опасливо обогнув Буна, заглянул в рубку и тут же расцвёл в улыбке.

– Вот они, наши девочки! Идите, идите сюда, наши птички…

Первой из помещения показалась совсем ещё юная девушка-огунка. Остальные две были похожи друг на друга как близняшки – это и были клонирки. И если первая девушка была в длинном зелёном халате, под которым не угадывалось больше никакой одежды, то остальные были одеты в одинаковые чёрные юбки и блузки желтого и синего цвета. Одна из них, та, что обозвала Буна уродом, обдирая спину об косяк двери, протиснулась мимо Буна и спряталась за своих товарок.

– Отныне эти женщины ваши!

Бун обвёл взглядом просветлевшие лица огунов.

– Но пользоваться ими…

– Командор, мы знаем закон о корабельных шлюхах. Ни один лишний волосок с них не упадёт.

– Я тоже надеюсь, что в отличие от ваших офицеров, вы более бережно будете относиться к имуществу императорского флота.

И он широким жестом указал в сторону женщин. Услышав гулкие шаги нескольких огунов, идущих по коридору, Бун придирчиво посмотрел на статного моложавого огуна в форменном кителе стального цвета. Левая рука штурмана плетью висела на серой повязке. Цепкая память бывшего командора не подвела его и теперь.

– Мой умный горб вспомнил этого доблестного огуна! – Эользул повернулся к затихшей толпе.

– В сражении за Сциллу я со своей флотилией попал в жестокую передрягу. Мой флагманский крейсер получил серьёзные повреждения, и я со штабом был вынужден перейти на фрегат…

– Фрегат «Копьё», командор, – звучно подсказал Энке.

– Так вот, если бы не мастерство этого закалённого в боях капитана, мы, пожалуй, не вырвались из того ада. Кстати, – Бун кивнул головой на руку штурмана, – мне доложили, что ты погиб.

– Не совсем так, командор. Я был тяжело ранен, потерял много крови, на какое-то время сознание отключилось, и меня, – Энке смущённо улыбнулся, – едва не отправили за борт вместе с остальными трупами. Комиссовали. С капитанской должностью пришлось расстаться. Сейчас на «Трине» штурманом.

– Я рад за тебя, бывший штурман, а теперь вновь, капитан. Слышите, бузотёры и женолюбцы? Отныне он ваш капитан, и я уверен, что служба, распорядок дня и личный досуг будет в надёжных и справедливых руках. Согласны?

Огуны ответили одобрительными криками, соглашаясь с выбором Буна, а горбун, который видимо был главным заводилой среди матросов, чуть выступил вперёд:

– Мы все поддерживаем ваш выбор и можете не сомневаться, теперь всё будет в порядке и без бузы. А если что, стреляйте любого…

– И застрелю мерзавца, если найдётся непонятливый. А теперь всем по местам. Мне необходимо обсудить с вашим капитаном ситуацию, сложившуюся в связи с вторжением в наши владения вражеского крейсера.

ГЛАВА 12

– Я испепелю эту чёртову каплю, вместе с планетой!

Эн Ширкон брызжа слюной, яростно тряс своими огромными кулачищами перед самым носом Тару-а-Зату, смиренно пережидавшего взрыв праведного гнева капитана «Ариэнты».

– Крун Ширкон, как научный руководитель экспедиции в эти миры, я прошу вас прежде всего успокоиться. Наш коллега, Седи Бермон, сообщил, что приборы крейсера уловили эхо-сигнал следа пространственного перехода бронекатера. Значит, Зарич и его экипаж вырвались из плена капли и скорее всего находятся на расстоянии одного, максимум двух переходов от нас.

– Могу добавить, – поддержал доводы тзельмпена Седи, – что мы интенсивно прослушиваем всю окружающую нас сферу. Так что любой сигнал с катера мы запеленгуем без проблем.

Крун раздражённо фыркнул.

– У нас, крунов и тзельмпенов проблем не было и нет. Проблемы создаёте вы, люди.

Почувствовав неловкость сказанного, капитан примирительно добавил.

– Не обижайся, Седи, но я ведь предлагал тебе эвакуировать разведчиков до их пленения этой тварью?

– Да, не спорю. Но поймите, разведка всегда связана с определённым риском.

– Оправданным, Седи, и никаким другим.

– Думаю, Эн, Заричу будет что рассказать и показать…

– При условии, если катер вернётся на «Ариэнту».

Крун ожесточённо потёр загривок своей ладонью.

– Тару, ты что-то говорил об эхо-сигнале следа…

– Да, крун капитан. Перед самым отлётом «Ариэнты» нам удалось заполучить трофейный экземпляр прибора, с помощью которого огуны разыскивали свои потерянные корабли даже в невозможных, критических ситуациях. Мы этот прибор несколько усовершенствовали, и вот теперь он уже сослужил нам службу. Стало известно направление трансперехода бронекатера. Сложность лишь в том, что мы не разобрались ещё с координатами этого мира.

– Если есть хоть малейший шанс отыскать Зарича с его людьми, мы должны этот шанс использовать. Летающая крепость, хорошая машина, но она не расчитана на долгое пребывание в космосе. В отличие от крейсера или корвета на катере отсутствуют возобновляемые источники энергии. Есть только панели светобатарей, но для их подзарядки нужен терминал, а до планеты, имеющей такую роскошь, им нужно ещё добраться.

Прослушивание эфира в течение трёх суток по бортовому времени крейсера ничего не дало. Капитан «Ариэнты», приказав оставить радиобуй на орбите неприветливой планеты, повёл корабль по следу, оставленному эхо-сигналом.

ГЛАВА 13

– Можете отключить двигатели. Вы вернулись в своё течение времени. Дальше доверьтесь нам.

Зарич горько усмехнулся:

– А у нас есть выбор?

Назиги чутко уловили сарказм человека.

– Из ситуации, в которую вы попали, есть три выхода. Первый – самоуничтожиться, так как ваш корабль с его ограниченным энергозапасом не сможет пройти весь путь по лабиринтам Спирали. Срок вашей жизни тоже ограничен, а у Спирали есть короткие и длинные пути. Без нашей помощи вы не сможете выбрать правильный путь. Второй выход – не поверить нам и попытаться решить проблему прохода через Спираль самостоятельно. Результат будет такой же, как и в первом случае…

Экипаж катера напряжённо прислушивался к диалогу командира и назигов. Даже Пал Моде, неугомонный остряк и балагур, понурил голову и что-то беззвучно шептал одними губами. Кир наклонился к другу.

– Пал, ты что там бормочешь?

– Да понимаешь, перед самым отлётом в экспедицию я познакомился с потрясающей девушкой, но не успел узнать, какие цветы она больше любит: хризантемы или розы. Вот я и думаю, как же идти на свидание с ней, не зная её вкуса.

– Слушай, умник, у тебя чем голова забита? Мы вляпались в такую переделку, а он грезит свиданием с девчонкой!

Агор возмущённо покрутил пальцем у своего виска.

– Да ладно, парни. Выкрутимся. И не в такое дерьмо вляпывались.

И Пал, видя, что он не слишком убедил друзей, перевёл разговор на другое.

– А шустрые эти ребята – назиги! У нас скоростёнка чуть ли не в треть световой, а они не только не отстают, а вовсю суетятся вокруг корабля.

Кир это давно заметил. Он почти не отрываясь смотрел то в иллюминатор, то на экран внешнего обзора. Назиги были вездесущи. Некоторые из них подлетали вплотную к катеру, и их можно было хорошенько рассмотреть. Они были чем-то похожи на мохнатые матовые шарики и в спокойном состоянии светились изнутри мягким розовым светом. В возбуждённом состоянии они светились ярким красно-рубиновым светом. Глаза не успевали за их перемещениями: вверх-вниз; вперёд-назад; влево-вправо.

Зарич лучше других понимал, что они обречены. На катере осталось не более трети запаса энергии. Конечно, все электропотребители кроме системы жизнеобеспечения придётся отключить. И всё равно, гик за гиком они потеряют всю энергию, а с ней шанс на выживание. Вот и назиги твердят: во-первых, плохо, во-вторых, ещё хуже… Он вздрогнул, когда после затянувшейся паузы в диалоге, назиги снова заговорили.

– …Третий путь – наиболее приемлем для белковых существ вашего вида. Мы поможем вам. Весь смысл нашего существования на этих перекрёстках миров – оказание помощи попавшим в беду носителям разума.

Михен глухо произнёс.

– Нам ещё можно чем-то помочь?

– Вы не первые, кто попал в Спираль. Мы возьмём ваш корабль в свой энергетический кокон и перенесём вас…

– Но куда? И сможем ли мы попасть обратно в свой мир?

– Эта Спираль ведёт в другой мир. Из мира, в который вы попадёте, другие Спирали ведут в другие миры. Всё мироздание состоит из вселенных, создаваемых флоктом. И лишь флокт определяет жить той или иной вселенной или умереть. Мы проведём вас в один из таких миров, а дальше… Вы будете искать свой путь…

Зарич чувствовал, как за его спиной парни перестали шушукаться и затаив дыхание слушали диалог со странными существами.

– И всё же вы не ответили на мой конкретный вопрос – у нас есть шанс вернуться в свой привычный нам мир, или…

– Назиги не эолы. Мы рождаемся, существуем и умираем в своей Спирали. Мы знаем о безграничности мироздания, но не знаем географию миров. Мы сделаем так. Полфеса назад до входа в абору Касма, мы доставили большой корабль из вашего мира. Они были такими же как и вы. Будет логично, если вы окажетесь там же и, возможно, найдёте друг друга.

– Что такое абора Касма?

– Абора – это вселенная, куда ведёт один из путей Спирали. Касма – название, которое назиги дали этой вселенной. Мы не знаем, есть ли в Касме разумные миры, да нам это и не интересно знать. Наш дом – Спираль.

– Будем считать, что вы нас убедили. Что с нашей стороны нужно предпринять для обеспечения перемещения корабля?

– Ничего. Получив ваше согласие, дальше мы будем действовать сами.

– Можно задать вам ещё один вопрос?

– Задавайте любой вопрос. Мы ответим, но помните, время сейчас работает против вас.

– Я учту это. Скажите, у вас есть старший или главный назиг, которому вы все подчиняетесь, или чью волю вы выполняете?

– Типичный вопрос типичного представителя белковой жизни. Вы видимо не представляете себе, как это можно обходиться без начальников и подчинённых… И тем не менее у нас этого нет. Каждый из нас – частица целого. Общий разум, общие цели, общие действия. Мы едины и множественны в каждом. Мы выполняем волю каждого, являющегося сутью целого…

– Вы чего-нибудь поняли?

Михен обернулся к насупившимся парням. Те вяло, даже не пытаясь раскрыть рты, недружно пожали плечами.

– Ну и ладненько. В общем, мы тут посовещались и решили, что к перемещению готовы…

ГЛАВА 14

Тело Локаса давно отправили за борт. Матросы наводили порядок в помещениях, коридорах и трюмах судна, и вскоре транспорт «Трин» зажил своей привычной жизнью. Эользул Бун предложил Тибору Энке занять теперь уже родное капитанское место, а сам присел на соседнее кресло, стоявшее у большого, как бильярный стол, пульта. Оба с интересом присматривались друг к другу. Первым заговорил Бун.

– По сути, я дважды нарушил офицерский кодекс императорского флота. Без суда и следствия расстрелял офицера и назначил тебя капитаном «Трина». А такими транспортами командуют, как правило мутанты, ну, например, такие уроды, как я.

Эользул захлюпал ртом, изображая смех. Тибор сдержанно улыбнулся.

– Ну почему же. Мой прадед, Рене Энке командовал в своё время дивизионом средних крейсеров на Парнае. И в нашем роду немало мутантов. Мне просто не повезло родиться таким…

– Да брось ты жеманиться, Тибор! Родиться чистым, здоровым это же счастье, поверь.

– Я думаю вы не для этого разговора позвали меня сюда, командор.

Эользул испытывающе посмотрел в глаза Энке.

– Тибор, ты знаешь почему мы здесь, на Капе? Потому что воюющей империи нужен октий, металл, которого нет у светляков. И во многом благодаря нам, империя ещё сопротивляется превосходящим силам Кольца. А теперь мы вынуждены покинуть планету…

– Эрри Герл сообщил всему экипажу и мне в том числе, что «Трин» и ваш фрегат временно покинули Капу из-за угрозы нападения на нас вражеского крейсера.

– Да, это так. И главная закавыка в том, что мы пока ничего не можем предпринять, не подвергая себя опасности уничтожения или плена.

– Что тут поделаешь? Фрегату против крейсера и трёх штатных корветов, которые он несёт на себе, не устоять.

– И всё же Великий Ядрас бережёт нас. Пока. Плохо то, что буй трансперехода слишком близок к Капе, и уйти незамеченными из этого мира мы не сможем.

– Я в курсе. Точка отсчёта перехода в пределах досягаемости акустической системы крейсеров этого типа, и нам нет смысла лезть на рожон.

– Именно так, Тибор. Мы по сути одновременно находимся и в засаде и в западне.

– Ресурс автономного плавания транспорта рассчитан на полгода…

– Я знаю. И если фрегату понадобится помощь в энергообеспечении…

– О чём разговор! Командор, транспорт в вашем полном распоряжении.

– Я и не ждал другого ответа, Тибор.

Бун шумно вздохнул, отчего в глубинах его груди заклокотал воздух.

– У светляков пропал катер с экипажем.

– Видимо они имели неудачное знакомство с какой-нибудь злой горкой?

– Так оно видимо и было. Судя по перехвату разговоров между их корветом и крейсером, одна из горок накрыла собой вкусный кусок пищи, чтобы он не достался зубастикам, во время одного их налёта. Но судя по отрывочным радиопеленгам, бронекатер вырвался из-под глыбы и ушёл в транспереход…

– Себе на погибель… И вы думаете…

– Мы оба думаем в правильном направлении. Бронекатера – хорошие, добротные машины, и жаль, что нам, огунам так и не удалось создать что-то подобное. Но у него много и минусов. И самый главный из них – ограниченный ресурс жизнеобеспечения. Исходя из этого, я уверен, что капитан крейсера начнёт его интенсивные поиски.

– Значит, тогда мы сможем продолжить добычу руды на Капе?

Бун разочарованно засопел.

– А ты, я смотрю так и рвёшься заделаться рудокопом?

– По правде говоря, мне, боевому офицеру, хоть и слегка покалеченному, эта блевотина осточертела!

Бун хлопнул ладонью по своей здоровой коленке и снова забулькал-засмеялся.

– Вот сейчас ты мне нравишься больше, а то Капа… руда…

– Поверьте, командор, я готов на большее.

– А вот теперь я готов предложить тебе обсуждение плана, за который впрочем, император Окт нас скорее всего не наградит, а отсечёт головы…

ГЛАВА 15

Спутник с аварийным маяком на борту, система поиска бронекатера обнаружила сразу, как только летающая крепость вышла на орбиту жёлто-голубой планеты. Зарич с помощью мастерски выполненного экономичного маневра поравнялся с ним, а Канод и Агор, облачившись в скафандры, закрепили его на верхней площадке катера.

– Командир, – зычный голос Агора звенел от распиравшего его энтузиазма, – на корпусе спутника надпись на эсперо!

– И что же там написано, мой сладкоголосый?

После удачного прохода через Спираль, к Заричу вернулись надежда на спасение и привычное расположение духа. Но ещё не услышав ответа, Михен медленно повернул голову в сторону Кира и успел заметить лихорадочный блеск в его глазах. Они оба уже догадались, кому мог принадлежать этот спутник.

– Табличка с текстом имеет несколько глубоких царапин. Видимо давно висит и не раз попадала под метеоритные дожди, но слова прочитать можно.

– Так не тяни, или ты уже разучился читать?

Михен блеснул улыбкой в сторону Кира и Пала.

– Пытаюсь прочесть.

Агор что-то невнятно бубнил себе под нос, но тут же в эфир вышел его напарник.

– Михен, это Канод. У меня наверно быстрее получится… Здесь сказано: «..ривет (видимо привет) гостям этой несчастной планеты. Све…(наверно сведения) о нас, оставивших послание и о … той (не знаю о чём здесь) планете вложены в капсулу, которая находится в отс… (наверно, отсеке), на который указывает стрелка».

– Понятно, Канод, забирай капсулу и возвращайся сюда. Агор, ты ждёшь выхода наружу Моде. Разверните вместе с ним панели светобатарей…

Обернувшись к Палу он осведомился.

– Сколько времени уйдёт на подзарядку?

Моде, прищурившись посмотрел через иллюминатор на бело-жёлтый диск светила, сверился с люксометрической таблицей.

– На терминале нам хватило одного светового дня. Здесь, на орбите – сутки, а то и двое.

– Тогда так. Разверните все рабочие панели свето-батарей по левому борту. Панели правого борта пока не трогайте. Мало ли что нас ждёт впереди.

Пал, уже одев скафандр, дождался выхода из шлюза Канода и, заняв его место отправился наружу.Зарич с интересом крутил в руках небольшой полупрозрачный диск.

– Старый, добротный тартан! Сейчас его полностью вытеснил полиэкл. А дисков из тартана я уже лет тридцать не встречал.

Рука Зарича заметно дрожала, и он не сразу попал диском в приёмный лоток визора.

– Наверно будет справедливо, если мы посмотрим, от кого это послание. И Михен многозначительно посмотрел на Кира.

– А основную часть записи прокрутим, когда соберутся все, идёт?

–Да! – Прокричал Кир, помогая Каноду избавиться от скафандра.

Экран визора вспыхнул и чуть потускнел, проглатывая начало сообщения, затем вновь ярко засветился давая чёткое изображение лица человека с высоким лбом, обрамлённым пышной седой гривой волос. Над его прямым носом с чуть смотрящими вперёд ноздрями, залегла глубокая складка, придающая лицу упрямое и даже жёсткое выражение. Глубоко посаженные глаза были слегка прищурены, отчего трудно было сказать, какого они были цвета.

– Это мой дед, Михен! Ребята, это дед! Я нашёл его!!

Кир радостно хлопал товарищей по плечам и сам искрился словно костёр из веток бдуру.

– Не будь единоличником, Кир Русс. Твоего деда нашли все мы. Насколько мне известно экипаж их «иглы» состоял тоже из пяти человек. Итак, от кого это послание нам понятно, а вот что капитан Русс собирался сообщить, посмотрим, когда все соберёмся здесь. Так что ты, Кир, расслабься и поостынь, а то из тебя искры сыплются, как из твоего амулета.

Михен встал с кресла и сладко, до хруста в костях, потянулся, но вдруг быстро склонился к экрану монитора внешнего обзора. На нём промелькнула какая-то неуловимая глазом тень.

– Пал, Агор, ответьте кто-нибудь.

– Михен, мы почти закончили, точнее я уже заканчиваю, а вот Агор говорит, что от страха чуть пи-пи под себя не сделал. Ему видите ли пригрезилось, что когда он оставался здесь один, то чуть лоб в лоб не столкнулся с… самим собой! Или перегрелся на солнышке или от недоедания галики пошли…

Зарич насторожился и хмуро осведомился.

– Агор, что за шутки?

– Да какие шутки, командир! Может мне и правда показалось, но я действительно заметил вон у той антенны дальней связи большой серый шар. Пока поднял светофильтр с маски, чтобы лучше присмотреться, смотрю, а он, то есть я, стоит напротив меня и зубами клацает. Тут как раз Пал вылез на палубу и этот… это… исчезло оно самое.

– Куда, как это исчезло?

Голос Зарича уже звенел, как натянутая тетива лука.

– Да откуда я знаю? Я услышал возню Моде сзади себя, обернулся к нему, а когда снова повернулся, вижу, нет его, то есть, другого меня.

– Моде, ты что-нибудь видел?

– Да что ты его слушаешь, командир! У него маска шлема так запотела, что он и меня с трудом различает. Я лично ничего не видел. Точнее, один Агор вот он, рядом, а второго…

– Парни, быстро в корабль! Немедленно! Как только нырнёте в шлюз, включаю силовой экран.

– Михен, тут ещё одна панель неразвёрнутой осталась.

В голосе Моде сквозили недоумение и злость.

– Через минуту вы оба сгорите в защитном экране, который я включу независимо от того, притащите вы свои задницы сюда или нет!

Зарич нервно щёлкнул тумблером отбоя связи и повернулся к Киру с Канодом.

– Я заметил на экране промелькнувшее неясное пятно, но не успел его толком рассмотреть. Не нравится мне всё это, ох, как не нравится. Кир, включай быстро визор. Может из послания твоего деда узнаем, что почём на этой планете. Остальные посмотрят начало потом.

Вновь вспыхнул экран и разведчики увидели человека в белом кителе с нашивками капитана и услышали его голос.

– «Я Ким Русс, капитан крейсера «Ласа», не по своей воле оказавшегося в этом мире. Мы – представители Кольца Разумных Миров. Нас было шестеро, включая меня. Осталось четверо. Рядом со мной…

Капитан сделал знак и рядом с его головой показались ещё три седовласых головы.

– …Шао-дзин, мой земляк и вообще человек во многих лицах; Бан Кадур, штурман корабля; Соид Шика, оружейник. При штурме Рхины погиб Каис Пран. А во время первой вылазки на поверхность этой планеты исчез Прадар Ясор. Исчез при странных обстоятельствах, и я не знаю жив ли он.

Предостерегаю всех, кто прочтёт это послание: ни на один миг не отключайте защитное поле. Пусть на малой мощности, но оно должно постоянно работать! Почему, станет ясно из дальнейшего моего рассказа. Но сначала о планете. Пока удалось узнать следующее. За много десятков лет до того, как мы попали сюда, две непримиримо враждебные расы, населяющие планету, развязали тотальную войну, почти полностью истребившую местную цивилизацию. Какое конкретно оружие массового уничтожения было применено, мы ещё не знаем, но это точно не ядерное, так как радиационный фон в норме. Но вся инфраструктура уничтожена, выгорела вся растительность, огромные площади материков оплавлены. С орбиты вам должны быть видны два материка, оставшиеся на планете после катастрофы. Один из материков скрылся в пучине океана. Между двумя оставшимися вы увидите длинный, узкий канал. Вот на берега этого канала я и Ясор высадились на двух глисчерах, я на правом берегу, Прадар – на левом. Это была ошибка. Моя ошибка».

Голос капитана дрогнул, но он справился с болью воспоминаний.

– «К моему глисчеру подкатились, словно выросшие из-под земли три странных шарообразных существа, покрытые чёрной шерстью. Все трое что-то быстро говорили-стрекотали на своём языке и показывали мне на другой берег канала. Я посмотрел в ту сторону и похолодел от ужаса. На палубе шлюпки находилось несколько… Ясоров, и с моего берега было трудно отличить, кто из них был настоящим. В какой момент произошло это превращение я не знаю. Но ручаюсь, что это произошло в считанные секунды. Я пытался вызвать Прадара на связь, но мне никто не ответил. И ещё я заметил, как трое существ, которые неотлучно были рядом со мной одели на свои головы серебристые обручи, а сами головы почти полностью втянули под мех оболочки. При этом они грозили своими кулачками в сторону другого берега канала. Я показал жестами, чтобы они отошли подальше от глисчера и поднял его в воздух. Затем пересёк канал на малой высоте и завис над машиной Ясора. Из люка глисчера выскочило несколько существ, покрытых серым мехом, которые пытались попасть в мою машину камнями и дротиками. Пришлось дать предупредительный залп из бортового орудия в режиме нейтрализации. Только после этого мне удалось очистить площадку для посадки от этих злобных созданий. Я посадил машину и, включив защитное поле, обследовал глисчер Ясора. Его там не оказалось. Задраив люк и закодировав его замок своим личным шифром, я вновь вернулся на другую сторону канала. Там собралось уже несколько десятков черноволосых существ. Среди них выделялось и своими размерами, и окрасом почти белое от седины существо. Как оказалось в дальнейшем, старик был старейшиной этих безобидных аборигенов.

При поддержке этого мудрого старца и с помощью картинок, которые я «нарисовал» голографом, взятым с «Ласы», мы быстро подружились с ними. А когда Соиду удалось запрограммировать дешифратор речи на их язык, мы стали свободно общаться с ними. И вот что выяснилось. Ясор оказывается попал в лапы серых чезов, которые развязали когда-то войну против чёрных астов. К тому моменту обе расы этой цивилизации достигли высокого технического совершенства. Они даже начали осваивать космос!

Долгое время асты пытались мирно сосуществовать с воинственными чезами и бескорыстно делились с ними своими достижениями. Но в какой-то момент чезы посчитали себя и сильней, и многочисленней, и попытались захватить материк, где обитали асты. Началась война. С обеих сторон было применено огуми, оружие массового уничтожения, название которого переводилось дословно как «пожиратель кислорода». Это оружие в считанные дни погубило почти всё население когда-то процветавшей планеты. Кстати на её поверхности баланс кислорода в атмосфере постепенно нормализуется. Я снимал маску, дышать можно, но через некоторое время появляется одышка, так что при длительном нахождении на поверхности лучше использовать обогатительные кислородные фильтры.

Асты называют свою планету Юром. После катастрофической войны в живых астов осталось немного, в основном спаслись те, кто в момент применения огуми был защищён толщей земли: шахтёры, работники подземных сооружений, подводники и экипажи двух космических кораблей, ну и ещё может по несколько десятков существ с каждой стороны, которые чудом спаслись от жара горящих лесов, степей, зданий, судов, боеприпасов… К сегодняшнему дню цивилизация планеты полностью деградировала, да и сама планета представляет собой выжженный голый шар. В результате огневого воздействия на материке, где обитают чезы, из горных пород начали выделяться изотопы тяжёлых металлов, и они стали мутировать. Более того, как рассказали мне асты, среди чезов появились существа-трансформеры, способные при определённых условиях принимать образы других существ, не важно каких – астов, чезов или людей. Чтобы противостоять этой новой угрозе своему существованию со стороны чезов, асты изобрели специальные защитные экраны. Их роль выполняют отражательные обручи, надеваемые на голову. Перед угрозой полного исчезновения асты пытались примириться с чезами, но безрезультатно. Однажды старейшина астов попросил меня выступить в качестве посредника при очередной попытке примирения, пообещав мне гарантированную защиту от трансформеров. Я уточнил у седого, каким оружием располагают обе враждующие стороны и все ли чезы так агрессивны. На что он мне ответил, что и среди чезов есть трезвомыслящие, мирно настроенные группы, но они в меньшинстве и вынуждены подчиняться воле главного чеза, которого зовут Таканарси. Но именно через этих рискующих своей жизнью чезов, асты получали полезную информацию, которая позволяла им десятки лет делать всё возможное, что-бы противостоять порабощению. Старейшина сказал, что в настоящее время ни чезы, ни асты огнестрельного оружия не имеют, так как в год Большой войны огуми сожрал своим огнём все запасы пороха, взрывчатки, арсеналы, всю военную технику, заводы и орудия производства оружия. Сейчас на вооружении обеих рас имеются только несколько видов холодного и метательного оружия.

Асты, хоть и не без труда, но понимают язык чезов. А вот чезы считают ниже своего достоинства понимать астов. По словам старейшины, последние мирные переговоры с чезами были шесть кругов Юра назад. Тогда его сын Атаол и ещё два аста из других родов с Чарой Мира, наполненной лучшим вином, сохранившимся с довоенных времён, выплыли на лодке на середину канала и зажгли огонь, приглашая на переговоры. Их лодку тотчас окружили лодки чезов. Они, обуреваемые злобой, опрокинули Чару в воду, затоптали огонь, а послов мира захватили в плен. А с тех пор, когда среди чезов появились оборотни асты больше не пытались напрасно рисковать своими жизнями. Со своей стороны, чезы никогда не пытались примириться с астами. Более того, они постоянно, обычно ночью, совершали набеги и угоняли астов в рабство.

Я спросил его, что осталось у них и чезов от морского и воздушного флотов, на что он ответил, что погибло всё. Им и чезам из остовов крупных полусгорев-ших деревьев удалось сделать несколько десятков лодок, и это всё, чем они располагают сейчас.

Мы сами убедились, что на планете полностью отсутствуют деревья и кустарники. Лишь местами стал восстанавливаться травяной покров. Кое-где асты начали разрабатывать поля и засевать их злаковыми культурами. Океан богат рыбой. Словом, аборигены способны прокормить себя сами. Более того, старейшина-добрая душа, в случае оказания помощи в переговорах, обещал даже щедро пополнить наши запасы продовольствием. Я ответил Бетаалу, так зовут старейшину, что мне надо посоветоваться со своими друзьями, оставшимися на большом корабле. Законы Кольца запрещают вмешиваться в ход развития какой-бы ни было цивилизации. Но мы оказались за пределами миров Кольца, и у нас не было полной уверенности, что мы сможем когда-нибудь вернуться домой. Вполне возможно, нам, людям, придётся доживать свой век на этой планете и равнодушно наблюдать, как одна раса методично истребляет другую, мы не могли.

Асты научились противостоять оборотням и обещали защитить от них и нас. И ещё одним мотивом к оказанию астам помощи была возможность разыскать пропавшего Ясора, если конечно он был жив.

И однажды утром, как только лучи светила озарили окрестности канала, я посадил свой глисчер на выжженную с едва пробивающейся травой землю. Не выключая защитного поля я трижды включил бортовой ревун. И снова, словно из-под земли, появились три чёрных шарообразных существа. Способ перемещения их был необычен. Они не шли, не прыгали, а… катились к моему катеру, словно бильярдные шары, пущенные умелым кием. Самый крупный из астов едва доставал мне до пояса. Докатившись почти до моих ног все три аста как по команде высунули головы из меха, а один из них сделал ещё один маленький шажок.

– Что передать старейшине Бетаалу, сын Неба?

– «Ну вот, хорошо ещё не Богом назвали», – подумал я и ответил, – мы решили помочь вам. Позовите старейшину.

Двое из прибывших астов, даже не поворачиваясь, просто опрокинулись на спину и покатились в сторону прибрежных холмов. Третий, как вкопанный, остался на месте и таращил на меня огромные бельма глаз. Затем, спохватившись, он бросил взгляд на ту сторону канала и быстро выхватив из своего мехового одеяния наголовный браслет, натянул его на макушку круглой головы, покрытой редким чёрным волосом.

Вскоре с холмов скатилось несколько десятков астов. Как и прежде, впереди всех стоял их седой предводитель.

– Ты позвал, я пришёл. Что скажешь?

– Мы, – показал я пальцем на себя и на зависшую над нами «Ласу», решили помочь вам.

– Асты признательны сыну Неба за его заботу о нашем многострадальном народе. Может ли твоя машина взять к себе двоих астов?

И он показал на глисчер. Я улыбнулся и в знак согласия кивнул головой.

– Хорошо. Ещё я прошу тебя одеть на голову вот этот браслет.

Бетаал принял из рук существа, стоящего чуть сзади него, сверкающий, словно осыпанный драгоценными камнями серебристый браслет.

– Наши мастера сделали его таким, чтобы он мог держаться на твоей странной голове.

Выключив на время защитное поле катера, я принял браслет из рук старейшины, надел его на голову и тут же сдёрнул, так как он испускал довольно чувствительные болевые импульсы. Бетаал заметил это.

– К сожалению, мы не знаем насколько восприимчив твой мозг к волнам защиты, но это поправимо. Впереди у браслета есть выпуклый шарик, вращая который в ту или иную сторону, ты сможешь настроить защиту до приемлемых ощущений.

Действительно, попробовав ещё раз, я настроил браслет так, что он уже не давил мне на мозг. Старейшина в это время о чём-то оживлённо стрекотал с двумя стоявшими перед ним астами. Затем он снова повернулся ко мне.

– Я слишком стар для путешествия по воздуху. С тобой полетят моя дочь Сакта и воин Туреп.

Внимательно посмотрев на Сакту и Турепа я не обнаружил внешних признаков полового различия между ними. Разве что женщина-аст была несколько меньших размеров. Оба парламентёра свободно уселись сзади, на кресле второго пилота. Бетаал без опаски подошёл вплотную к глисчеру.

– Сын Неба, Сакта – моё единственное, если не считать Атаола, оставшееся в живых дитя. Все остальные, а их было пятеро, погибли в стычках с чезами. И всё же я посылаю её в логово врага, надеясь на то, что она принесёт нам долгожданный мир…

Мы долетели до угрюмых гор другого материка и тут встрепенулся и застрекотал Туреп.

– Вот эта треугольная долина меж гор. Когда-то здесь были правительственные здания и дворец правителя чезов. А теперь здесь остались только подземные лабиринты, которые связывали эти здания. Именно в них обитает сейчас Таканарси, главный чез.

Туреп показал рукой в сторону трёх горных кряжей, обрамляющих собой почти правильный треугольник долины. Посадив глисчер в её центре я оглянулся и вопросительно посмотрел на астов.

– Нужно немного подождать, – неожиданно тонким и мелодичным голосом ответила на мой немой вопрос Сакта, – чезы не только агрессивны, но и любопытны. Халла, так мы называем своё солнце, не пройдёт путь в один мой палец, как они будут здесь.

Чезы, и правда, не заставили себя ждать. Даже по грубым прикидкам их было не меньше ста. В отличие от астов, они довольно неуклюже, словно прихрамывая передвигались на своих тонких ногах, едва видневшихся из-под серой, словно линялой шерсти. Их несколько вытянутые тела были слегка приплюснуты с боков, откуда торчали крупные мускулистые руки. Все до единого чезы были вооружены или пиками с обоюдоострыми наконечниками, или короткими кривыми клинками, играющими бликами в лучах Халлы. Некоторые из них, кольцом окружившие глисчер, неспешно натягивали тетивы примитивных луков.

Я снизил мощность защитного поля до минимального и услышал, как гомон, исходивший из толпы чезов, внезапно стих. Это было вызвано появлением четырёх астов, несущих на своих плечах крытый паланкин. Послышался злобный окрик, и асты осторожно поставили носилки на землю вдалеке от глисчера. К паланкину, отталкивая друг друга кинулись три чеза, буквально обвешанные оружием. Откинулась боковая занавеска, и услужливые слуги помогли сойти на землю крупному чезу, зло сверкнувшему глазами в сторону незванных гостей.

– Это и есть Таканарси, – прошептал дрожащий от страха Туреп.

– Да, это он, – зло подтвердила Сакта, – он довёл искусство перевоплощения до совершенства. В нём течёт кровь вождя вождей. Он обладает знаниями всей расы чезов. Отец много раз повторял мне, что нет более кровожадного существа на этом берегу канала. Он всевластен и признаёт только свою силу. Он уже погубил трёх моих братьев, а четвёртого коварно захватил в плен. Я видела со своего берега, как чезы сорвали с Атаола ливу…