Враг мой бесплатное чтение

Драконы не живут на Земле, они обитают в мирах далёких звёзд. Все сказки и легенды о них теперь под запретом, ведь драконы – враги человечества.

Глава 1

Орбитальная станция «Рея».

Моя смена в медблоке закончилась. Я шла по узкому коридору к каюте, когда на меня налетел незнакомый мужчина.

– Анна Юрьевна?

Я непонимающе кивнула.

– Лазарева Анна Юрьевна? – уточнил он.

– Да. А в чём собственно…

Договорить я не успела. Мужчина грубо схватил меня за руку выше локтя и потащил по коридору. От неожиданности я опешила.

– Почему вас не было на рабочем месте? – спросил он с такой интонацией, будто я прогуляла работу или ещё хуже.

– Моя смена закончилась, – бросила я зло и попыталась вывернуться. – Да прекратите! Что вы делаете?! Кто вы, чёрт вас дери?

– Вы мобилизованы на звёздный крейсер «Сокол-3». Он стартует в ближайшее время, – сказал незнакомец, не сбавляя шага и даже не поворачивая лица.

– Чего?! – я так удивилась, что перестала сопротивляться, а просто перебирала ногами. – Военный крейсер?

– Согласно предписанию, мы не можем стартовать без судового врача.

– Я-то здесь причём? – заорала я. – Я не судовой врач!

Мужчина остановился, больно меня встряхнул и зло произнёс:

– В вашем досье, помимо прочего, значится «Лечебное дело».

– Да, но у меня нет опыта работы судовым врачом, – перебила я.

– Формально вы подходите. Других вариантов тут нет. Нам нужно стартовать.

«Какого чёрта?! Я гражданский специалист. Ни на какой крейсер не пойду. Бред какой-то», – подумала я и приготовилась вырываться.

Мужчина уловил это движение, отпустил руку и схватил меня прямо за шкирку.

– Вы хотите уклониться? Знаете, что это уголовно наказуемо? – проговорил он.

– О чём вы? Я гражданский специалист.

– «Рея» теперь под юрисдикцией военного ведомства.

Грубиян продолжал тащить меня по коридору.

– Да перестаньте! – я попыталась скинуть его руку. – Сама пойду. У вас всегда в ходу такая грубость?

– Нет времени на любезность, – он крепко схватил меня за запястье и продолжал тянуть вперёд.

Я только заметила, что коридор закончился, мы находились перед ангарами. Немногочисленные присутствующие таращились на нас.

– Я ничего не умею, – как-то неожиданно жалобно промямлила я.

Грубиян только вздохнул.

Так я оказалась на челноке. Незнакомец сам усадил меня в кресло, пристегнул ремни. После начал перечислять стандартные процедуры при экстренной мобилизации требуемого специалиста:

– Все, кому следует, будут оповещены, включая родственников. Все соответствующие документы направлены. Также не следует беспокоиться о вашем рабочем контракте, основные выплаты сохраняются, – он уже сидел в соседнем кресле и возился с ремнями.

Грубиян вроде бы представился, но я то ли не услышала, то ли не запомнила.

– Ваша должность скорее формальная. От вас не потребуется действий вне вашей компетенции, – добавил он.

На меня накатило оцепенение. Отстыковку я не почувствовала, но характерный гул нарастал, челнок следовал к кораблю. А я пыталась собраться с мыслями: «Насколько вообще правомочны такие действия? И что мне теперь делать?»

Похоже, я совершила несколько фатальных ошибок. Во-первых, выбрала медицинское образование. Во-вторых, согласилась на пятилетний рабочий контракт на орбитальной станции «Рея». Изначально это было спокойное и безопасное место, перевалочный пункт на одной из транспортных магистралей. За годы обстановка менялась, конфликт обострялся, на «Рее» всё чаще швартовались военные суда.

Казалось, линия столкновений приближается с каждым месяцем. Наша станция становилась всё более многолюдной. По большей части прибывали специалисты с военным чином. Вместе с населением станции росли мои рабочие обязанности. Пациентов становилось больше. Я занималась последствиями прыжков и прочими недугами, связанными с пребыванием человека в космосе. Встречались и химические ожоги, и отравления разной степени, серьёзные травмы, вызванные экстренным прыжком с неполным циклом защиты. Я знала всё о побочных эффектах прыжков и почти ничего о них самих.

В детстве у меня была мечта: оказаться на борту научно-исследовательского звездолёта. В инженеры я не годилась, в учёные тоже, вот и выбрала космическую медицину. Война внесла свои коррективы. Исследовательские миссии были отозваны, а звездолёты спешно перестроены в военные суда. Так, в свои двадцать восемь лет я оказалась на станции «Рея» в должности второго врача.

От мыслей отвлекло движение рядом. Грубиян зашевелился, задев моё плечо. Он на меня не смотрел, лицо напряжённое, коротко стриженные волосы, седина на висках. Внезапно мне стала неприятна его близость, теснота челнока, то, как сиденья лепятся друг к другу, как касаются наши плечи. Я думала только о том, как хочу оказаться в своей каюте на «Рее», чтобы всё это было сном.

* * *

Крейсер «Сокол-3», как и все военные межзвёздные суда, имел крошечные жилые помещения и огромные грузовые отсеки. Служебные и жилые помещения состояли из трёх основных блоков: отсек гибернации, он же жилой, так как капсулы многофункциональны; медотсек, совмещённый с научным, и рубка. Санузел и пищеблок вообще сложно назвать помещениями. Это всё, что я успела увидеть.

Знакомство с экипажем было кратким и сумбурным. Члены экипажа: капитан, старпом (тот самый грубиян), штурман, три бортинженера, оператор оружия направленного действия, научный сотрудник (единственная женщина) и бортовой врач, то есть я. Все, кроме меня, дополнительно имели военный чин и специализацию.

Немолодая женщина с очень короткими волосами по имени Мария смотрела на меня сочувственно.

– Раздевайтесь, – сказала она.

Неловкими движениями я начала стягивать форменный комбинезон медработника станции. Сначала меня шокировала эта бесцеремонность, пренебрежение личным пространством, такое спокойное отношение к чужой наготе. Вроде я понимала, что при такой тесноте и частых прыжках всё это обыденно для экипажа. Рутинная медицинская процедура. Но не для меня. Часть команды была уже «упакована», как выражаются астронавты, по простому говоря, лежала в капсулах. Гибернационные капсулы располагались в два ряда в отсеке цилиндрической формы, по шесть с каждой стороны. Мария готовила препараты, одновременно задавая команды на дисплее капсулы.

– Вы что, выполняете функции медика? – спросила я.

– Да. Все здесь в той или иной степени взаимозаменяемы. Я часто за дока, – ответила она, не отрываясь от занятия.

Я вопросительно смотрела на неё.

– Мой профиль – биомеханика, – добавила Мария.

«М-да… Театр абсурда. Ну а я-то тут зачем?! Спасибо тупым предписаниям, – раздражённо думала я, а мысленно уже рвала на себе волосы от злости. – Ну надо же было попасть в такую ситуацию!»

Я вздохнула.

– Вы научитесь. Все процедуры стандартны, – женщина улыбнулась доброжелательно. – Сейчас я сама. А в следующий раз вы. С препаратами знакомы?

«О да! Вот от последствий этой гадости я и лечу своих пациентов», – подумала я.

А вслух сказала:

– Да.

Я осталась в хлопковом топе и трусиках. Мария потянулась ко мне, ощупала мои густые волосы.

– Сможете зафиксировать так, чтобы они не двигались, не попали в рот или нос?

– Попробую.

Понятно, почему у всей команды почти лысые черепа. Я распустила волосы и начала плести тугую косу. «Косичка-колосок» – возникло в голове название. Вспомнилась мама, как заплетала она мои волосы. В душе царапнула мысль о доме. Мамы уж давно нет в живых, а дом есть. Я отвернулась, делая вид, что вожусь с волосами.

– Готово, – я помотала головой, волосы крепко держались.

Мария посмотрела внимательно.

– Места для датчиков сейчас побрею. Но потом, в следующий раз, придётся остричь совсем.

Я кивнула. Видимо, сейчас ей некогда было возиться или неохота.

– Оу… – Мария поднесла шприц к моему плечу. Как раз в том месте, где хватал меня старпом, наливался синяк.

– Вы что, сопротивлялись? – неловко спросила женщина.

– Нет.

– Простите… Вообще-то, Алексей Петрович… – она замялась.

«Что Алексей Петрович? Хороший мужик? Или что та хотела сказать?»

– Уверена, он неспециально. Мы все немного на нервах, – продолжила Мария.

Я ничего не ответила.

Плечо кольнуло. Я развернулась, подставив теперь бедро для следующей инъекции. Мария без особых стараний быстро выстригла на моих висках и затылке небольшие участки. Остриженные волосы моментально втягивались мини пылесосом. Момент, когда нужно будет ложиться в капсулу, приближался.

Честно говоря, прыжки меня всегда пугали. Для меня страшны не только последствия, но и сам процесс. Жутко, тем более когда знаешь, сколько всего может пойти не так. У военных считается, что со временем человек привыкает, и организм адаптируется к негативным последствиям. На самом деле не всё так просто. В каждом конкретном случае всё индивидуально. Порой, чем меньше прыжков, тем лучше. В целом порядок действий я знаю, поэтому я забралась в капсулу, начала устраиваться. Хорошо ещё, что капсулы нового поколения, без наполнения жидкостью и инвазивных масок. По сути, сейчас весь гибернационный блок становится одной большой капсулой, защищающей тела во время прыжка. У меня ничего не получалось, то ли от нервов, то ли от препаратов. Мария, готовившая оставшиеся капсулы, отвлеклась, посмотрела на меня.

– Сколько у вас было прыжков? – спросила она.

Я показала два пальца.

– Понятно, – сказала женщина, подошла, стала помогать.

Из рубки слышались голоса. Вроде двое. Последние неупакованные. Похоже, капитан и кто-то ещё. Мария ловко справилась с датчиками, проверила всё, закрыла крышку. Я смотрела сквозь мутную толщу стекла на такую же капсулу с мужским силуэтом напротив. Хотя нет, это, конечно, не стекло. Из памяти выпало название такого материала, ну и бог с ним. Тихо и мерно шелестел насос. Нервная дрожь прекратилась, я почувствовала, как расслабляется тело. Наступило сладкое опьянение: так действуют препараты.

«Члены экипажа упакованы, – не к месту подумала я. – Или нет, упокоены. Упакованы – упокоены». Эта игра слов показалась мне остроумной, я улыбнулась.

«Не смешно», – прошептала я самой себе, засыпая.

* * *

– Да просыпайся же!

Я открыла глаза. Вокруг оказалась теснота и мужское лицо надо мной. Грубые руки хлопали меня по щекам. Несильно, но ощутимо болезненно. Увидела спину Марии. Она склонилась над соседней капсулой. Я попыталась сосредоточить взгляд на мужчине.

– Ну? Очнулась? Давай, давай, – он буквально вытащил меня из капсулы, сунул в руки пакет. – Одевайся!

Это бортинженер. «Иу-иу-иу-иу» – звук буквально разрывал голову. Желудок скрутило. Я поспешно расстегнула молнию пакета, вытащила какие-то тряпки, подставила пакет к лицу и очень вовремя. Меня вырвало. Я застегнула пакет, отпустила его. Он медленно заскользил в невесомости. Действие было инстинктивным. Я порадовалась, тому что под рукой оказался пакет. Вряд ли собирать капли рвоты – приятное занятие.

Бортинженера и Марии уже не было рядом. Никто не обращал на меня внимания. Я начала ловить и собирать одежду, выданную мне в пакете. Стандартный комплект, слава богу, почти по размеру. Обычно мне велико.

Потребовалось несколько минут, чтобы одеться. За это время я почувствовала общую панику. Из рубки доносились короткие команды-выкрики. Сирена не унималась. Несколько человек стремительно пронеслись через отсек к шлюзовому. Старпом торопился в том же направлении. Я бросилась ему наперерез.

– Что происходит?!

– Навигация неверная, – он попытался продолжить движение. – Мы в самой гуще!

– Да что это значит? – я встряхнула его с неожиданной для самой себя силой.

«В самой гуще. Навигация неверная», – повторяла я про себя.

Крейсер большой, по сути, он не может маневрировать и уклоняться от вражеских залпов. Для непосредственных действий используют маленькие суда типа «Десантник». Крейсер прибывает на приличном расстоянии и высаживает «Десантников». Если навигация неверна, значит, крейсер выпрыгнул слишком близко и не смог уклониться. Пораженная этой догадкой, я замерла. А старпом, наоборот, вцепился в меня и потащил. Привычка у него, что ли, такая?

– Одевайся! – он толкнул меня в шлюзовой отсек.

– Да я одета, – я непонимающе смотрела на него.

– Скафандр, дура! – прикрикнул мужчина.

«Скафандр? Зачем?» – заторможенно подумала я. В шлюзовом двое уже уже облачились в аварийные костюмы. И тут до меня дошло, что скафандр нужен для посадки в «Десантник». Костюмов осталось несколько.

– Шевелись! – прокричал старпом. Он был рядом, одевался.

Я старательно повторяла движения грубияна. Сначала штанины, подтянуть оболочку вверх, надеть ее на плечи, поочерёдно просунуть руки в рукава, протолкнуть голову через раму гермошлема. Дальше нужно надеть шлемофон, состыковать электроразъёмы. Тут вышла заминка. Подобных навыков у меня нет. Старпом оделся и начал мне помогать. Кроме нас, в шлюзовом уже никого не было.

Внезапно меня будто толкнуло что-то огромное, всё завертелось, я ударилась плечом обо что-то и головой о раму гермошлема. Всё стихло, сирена больше не орала. Я висела в оглушающей тишине, не в силах пошевелиться. Плечо нестерпимо ныло. Но больше всего меня напугала тишина. После непрерывного «иу-иу-иу-иу» она казалась мёртвой.

– Алексей, – позвала я тихо.

Я потянулась правой рукой к гермошлему в инстинктивном желании открыть его, избавиться от пугающей тишины. Руку пронзила жуткая боль. Подвигала кистью: вроде ничего, работает.

– Алексей Петрович, – позвала я громче.

Он был рядом, но явно меня не слышал, подлетел ко мне.

– Жива? – прочитала по его губам. Звуков не было.

Я схватилась за него, как утопающий за спасательный круг. Губы его шевелились, но слов я не понимала. Он вдавил что-то на моём гермошлеме, и я громко и отчётливо услышала окончание фразы: «Сука! твою мать!» Я отстранённо подумала, что и в прошлый раз старпом, должно быть, говорил то же самое, и по губам читать я не умею.

– В «Десантник», живо! – прокричал Алексей.

* * *

В этом судне было ещё меньше свободного пространства. Пытаясь пробраться к креслу, я чувствовала себя червём. Алексей то и дело ругался. Я старалась как можно скорее занять правильное положение. Торопясь, ушибла правую руку, от боли аж слёзы навернулись. Из последних сил подтянулась левой, забралась в кресло, неловко набросила ремни. Спереди всё пространство занимали панели управления. По бокам – небольшие иллюминаторы: по одному с каждой стороны.

Старпом был уже в кресле:

– Давай! Твою мать! Ну?! Давай! – повторял он.

Я поняла: Алексей пытается отстрелить стыковочные крюки. В этот момент произошло сразу два события. Я почувствовала, как сминается что-то огромное за спиной. Это был не звук, а словно вибрация на уровне ощущений. И сразу же началось беспорядочное вращение. Сила тяжести вдавила меня в кресло, сначала играючи, словно на детской карусели, а через мгновение стало тяжело даже дышать. Казалось, будто на груди бетонная плита.

«Есть отстрел», – услышала я отработанную фразу.

Перед глазами стояла чёрная пелена. Голова стала свинцовой. Навалилась удушливая тьма.

* * *

Алексею чудом удалось выровнять корабль. В свете приборной панели выделялось его напряжённое лицо. Звучали голоса, сначала я ничего не могла понять. Безумно хотелось почесать висок. Я сняла перчатку, дотронулась до лица, нащупала огромную ссадину, застонала. От этого движения рука заболела сильнее. Голова кружилась, мысли путались. Некоторое время я просто слушала, пытаясь осознать происходящее. Голосами оказались радиопереговоры. Судя по всему, дела наши были плохи.

– Нас не слышат? Что-то со связью? – спросила я Алексея.

Он покачал головой:

– Мы только слушаем.

– Почему?

– Нужно сохранять радиомолчание.

– Почему? – повторила я.

– Физически нас не видно. Недалеко обломки. Излучают, как и мы. Если выйдем на связь, станем видны, – мужчина показал жест рукой, проведя пальцем по горлу.

– Что будет, если заметят?

– У меня нет второго пилота, корабль повреждён, – он закрыл глаза на секунду, помолчал, потёр виски и продолжил. – Чёрт! Не знаю, но долго мы не протянем.

Больше я ничего не спрашивала. Мы сидели молча. Алексей напряжённо смотрел на панель управления. Повисла тишина, будто любое слово могло нас выдать. Только в эфире звучали тревожные голоса, вспыхивали и обрывались на полуслове. Я почувствовала такой страх, какого до сих пор не знала. И вдруг поняла: «Я здесь умру». Ярко представила, как буду болтаться среди обломков, далеко от Земли, с этим вот мужиком.

«Я даже его не знаю. Как, вообще, это вышло?! Если б не этот проклятый старпом, сидела бы я в своей каюте, а крейсер стоял бы у станции. Надо было сказать, что это не я, никакая не Анна Лазарева. Вот и всё. И все были бы живы».

В тесноте кабины пространство сузилось ещё больше. Мне показалось, что не смогу сделать вдох. Я, как могла, наклонилась вперёд, желая закрыть голову руками. Не получилось. Мешали ремни и чёртов шлем. «Я умру в этой консервной банке», – думала я.

– Ты чего? – спросил Алексей.

Я всё ещё не могла вдохнуть. В моём воображении внутренняя обшивка сжалась так сильно, что угрожала меня сдавить. Бешено стучало сердце. Алексей что-то говорил, а я скребла руками по скафандру, пытаясь расстегнуть его на груди. Казалось, я умираю прямо сейчас. На задворках сознания появилась мысль: «Это паническая атака». Со мной такого не случалось, но каждый медик знает признаки тревожного расстройства. Осознание этого факта помогло мне сосредоточиться. Я отстегнула ремни, подтянула голову к коленям, старалась сжаться в комок.

Стала повторять про себя: «Я не умираю. Не сейчас». Какое-то время так и сидела, пережидая, пока ледяные клешни ужаса меня отпустят. Сердце колотилось, и руки дрожали. Алексей бестолково гладил меня по плечу. Это раздражало. Он говорил какую-то ерунду о том, какая я молодец и как хорошо держалась. Его рука была на моём плече, почти в том месте, где Алексей бесцеремонно хватал меня на станции. Это было последней каплей. Меня всё ещё трясло. Эмоции требовали выхода. Я повернула к нему лицо и медленно, делая паузу между словами, проговорила:

– Ты же убийца. Убийца.

Он ошарашенно уставился на меня. Убрал руку. Недавний ужас слегка отступил, уступая место злости и обиде. Захотелось вылить это всё на него, так чтобы у него рожу перекосило.

– Ты всех убил!

Мужчина смотрел на меня, а я продолжала:

– Мы все сейчас были бы на станции. А мне через полгода домой! Понимаешь? – на последнем слове мой голос надорвался, но я продолжила. – А теперь я сдохну здесь! Я, ты и остальные…

Его лицо и правда перекосило. Я не унималась. Меня несло на волне эмоций. Умом понимала, что обвинять его глупо. Но остановить этот шквал не могла.

– Вот скажи зачем? Зачем ты меня притащил? Так не терпелось здесь оказаться?! – я хотела орать изо всех сил, но говорила почти шёпотом, голос дрожал.

– Хватит! Не понимаешь, что несёшь, – жёстко отрезал он.

Я заплакала, глупо и бестолково. Слёзы лились, и я ничего не могла поделать. Отчасти мне было стыдно за эту истерику. Алексей отвернулся. «Наверное его, как и большинство мужчин, раздражают женские слёзы, потому что они не знают, что с ними делать».

Он повернулся к панели и очень во время. Панель словно ожила.

– Сучьи ящерицы! – выругался старпом. – Пристегнись. Быстро!

Я подтянулась, глубже усаживаясь в кресло, накинула ремни.

– Может, хоть наводить сможешь?

– Н… нет – промямлила я.

– Твою мать! – Алексей схватился за голову и после секундного колебания заорал. – Шлем закрой. Подача с резервного блока.

Я сделала, как он сказал. В эту секунду мужчина обесточил панель, отключил все системы. Костюмы имеют собственные аккумуляторы и будут какое-то время качать кислород из баллонов.

– Что происходит? – прошептала я.

– Выиграем время. Нас заметили, но не наши.

– Что?

– Ш… – он поднял указательный палец. – Я думаю.

Теперь, когда в кабине царила тьма, я увидела в иллюминатор обломки «Сокола-3». Чтобы разглядеть их, приходилось напрягать глаза. Тусклый, еле уловимый свет очерчивал раскуроченный корабль. На фоне яркими точками выделялись далёкие звёзды, ослепляли, мешали сфокусировать взгляд на тёмном остове корабля. Я пыталась угадать приближение врага в мерцании крошечных точек.

– Какие планеты рядом? – задал Алексей риторический вопрос.

– Я даже не знаю, где мы! – я развела руками в темноте.

Он достал откуда-то планшет и продолжал говорить то ли мне, то ли сам с собой:

– Сейчас рядом Giza 581c. Если прорвёмся к ней, – старпом торопливо делал вычисления, открывая всё новые окна с данными. – Повреждён резервный бак. Если сделать быстрый рывок, должно хватить. Если повезёт, останется для манёвра в атмосфере. Или не останется…

Алексей продолжал бормотать, быстро перебирая пальцами по планшету. Я наклонилась к нему, вытирая мокрые щёки.

– Хочешь сесть? – перебила я.

Он кивнул, шикнул на меня. Я подумала, что нужно быть камикадзе, чтобы взять с собой девчонку в корабль, где нужны два пилота. В «Десантнике» один маневрирует, второй ведёт огонь. В теории это может делать один пилот, но тогда скорость действий существенно снижается. Да и технически корабль рассчитан на совместные действия двух людей.

– Слушай внимательно. Когда я включу питание, мы увидим, где и сколько ящериц. Нас тоже увидят. Я переключу всё управление на себя. Понятно? – мужчина показал, водя пальцами по пустым экранам. – Я всё сделаю сам. Главное не психуй, не ори, делай, что скажу. Поняла?

– Да, – выдохнула я.

Зажёгся тусклый свет, экраны ожили. И началась гонка.

Всё происходило стремительно. Алексей задал ускорение, пока компьютер ещё рассчитывал верную траекторию. Я видела на мониторах нашего врага. По счастью, он был один. Ничего толком не понимая, я лишь следила за происходящим и замирала от ужаса. В какой-то момент старпом начал маневрировать, уходя от огня. Меня то бросало из стороны в сторону, то вжимало в кресло. Дальше всё произошло в одну секунду. Алексей произвёл один-единственный залп. «Десантник» тряхнуло.

В нас попали. Мониторы расцвели красным. Казалось, словно корабль раскрутили и бросили, как пращу. Я снова почувствовала перегрузку. Грудь сдавило, каждый вдох давался с трудом. Я изо всех сил старалась сохранить ускользающее сознание. Снова удар, корабль вздрогнул. Всё вокруг завибрировало. Я увидела на мониторах, что мы вошли в атмосферу по слишком крутой дуге. Через мгновение уже было сложно сфокусировать взгляд. Все предметы вокруг казались алыми разводами. Пульсирующая головная боль словно разрывала мозг. Мне даже показалось, что глаза выпирают из орбит. Окружающее представлялось красными пятнами.

Глава 2

Сначала была боль. Она проникала сквозь забытьё навязчиво и требовательно. Боль пульсировала в руке, болела голова, и всё тело ныло. Окончательно очнулась я от сильного толчка, ремни впились в тело. Это раскрылся парашют: часть системы торможения в нижних слоях атмосферы. В металлической обшивке над панелями я увидела своё отражение, красное одутловатое лицо, выступающие на носу и щеках кровеносные сосуды, ни следа привычного красивого отражения. Веки казались набухшими, глаза слезились. Даже сквозь стекло шлема видны красные пятна на белках глаз. «Зомби, честное слово, – подумала я. – Но жива, главное – жива!» Всё тело болело, будто меня били.

– Алексей! – позвала я.

Он не отвечал. Тогда я подняла руку, это оказалось неожиданно сложно после невесомости, и пихнула его в плечо. Никакой реакции. Лицо его было похоже на моё, хоть и не было красным. На носу и щеках также проступили сосуды, глаза закрыты.

– Алексей!!! – прокричала я громко. В голосе моём слышалась паника.

Дальше мне казалось, что я наблюдаю за всем происходящим со стороны. Я взяла его руку, спустила перчатку, нащупала пульс: ничего. Мои собственные руки дрожали, поэтому я проверила ещё несколько раз: ничего. Посмотрела на мониторы, спуск проходил в автоматическом режиме. Все ощущения изменились, тело приобрело вес, каждое движение давалось с усилием. Боль пульсировала в голове. «Не может быть. Показалось. Вот сядем, и придёт в себя. Нет, не может этого быть», – успокаивала сама себя. Перспектива оказаться в одиночестве на непонятной планете пугала до смерти. Я продолжала уговаривать себя, хотя уже всё поняла. Накатила такая отчаянная безнадёжность. Хотелось плакать. Хотя глаза и без того слезились, и веки опухли. Для слёз просто не было сил.

Приземление было далеко не таким мягким, как на гражданских судах. За пару секунд до удара раздались хлопки, запахло палёным. Вдруг меня будто поленом огрели. Зубы клацнули, чудом не прикусив язык. Не сразу получилось сделать вдох. Только это удалось, как судно накренилось, его потащила куда-то неведомая сила. Неожиданно движение прекратилось. Корабль оказался на боку. Пилотские кресла висели боком, одно над другим, моё над креслом Алексея. В нерешительности я выжидала, не хватало шею свернуть, слишком рано сбросив ремни.

В иллюминаторе надо мной виднелось синее небо в оправе причудливых ветвей. Я решилась выбраться из кресла. Это было непросто, поза неудобная. Пришлось поочерёдно отстёгивать ремни и аккуратно спускаться в узкое пространство между панелями и Алексеем. Он висел на ремнях, руки его безвольно опустились, голова наклонилась. Я снова взяла его руку и долго прижимала пальцы к его запястью. Пульса не было. Тогда я открыла шлем мужчины, просунула пальцы между шлемофоном и кожей к шее. Результат тот же. По моей спине пробежали ледяные мурашки. Я приоткрыла его веки, осмотрела, расстегнула скафандр, насколько позволяли ремни, ощупала. По всему выходило, что старпом давно уже мёртв. Его убило ускорение. «Убило его, но не меня. Почему? Он старше, организм изношен прыжками и невесомостью, а я молодая, здоровая и… Да нет, это бред какой-то. Алексей натренирован, подготовлен к перегрузкам, а я нет».

Я задумалась, но логичное объяснение не приходило на ум. За этими мыслями маячила более насущная: «Что делать?» Анализ причин как-то незаметно сменился образами моей скорой, мучительной смерти. Первое – закончится кислород. Воображение подкинуло красочную картинку агонии. В этот момент я позавидовала Алексею. Наверняка он потерял сознание и умер, не почувствовал ни страха, ни боли.

– Чёрт! Ты настоящая свинья. Бросил меня здесь, – проговорила я и сразу устыдилась своих слов, хотя их никто не мог слышать.

«Я ничего не знаю о месте, где оказалась». В порыве внезапного озарения развернулась к мониторам и принялась вводить команды из тех, что знаю. Это простое действие оказалось сложной задачей в тесном пространстве перевёрнутого корабля. Мониторы тускло мерцали, некоторые не работали.

Я вводила команды, но ничего не происходило, только появлялась надпись: «Отсутствует питание». Тогда я принялась шарить вокруг в поисках планшета. «Был же планшет! Где?» Он нашёлся практически подо мной, на боковой панели, похоже, я на него наступила, пока спускалась к Алексею. На его гладкой поверхности была вмятина с расходящимися в стороны трещинами. «Давай! Работай! Ну же!» Планшет работал. Но открылась только последняя страница, которую использовал Алексей. На движения пальцев планшет не реагировал.

Явно никто не рассчитывал, что на борту окажется медик, а не пилот. Открывшиеся формулы и расчёты ничего не говорили. Они были бесполезны, никак не отвечали на вопрос: «Что делать?» Я всматривалась снова и снова в разбитый экран в попытках что-либо разобрать. Единственное, что поняла, – я на экзопланете земного типа. И, если пересчитать скорость вращения и движения по орбите, получается, что сутки здесь примерно на два часа длиннее земных. А суток таких чуть больше тысячи в году. Значит, период обращения вокруг звезды равен трём земным годам.

«Воздух? Что с атмосферой? Какой состав?» Чтобы это узнать, нужно перейти в другой раздел, а планшет не реагировал.

– Боже мой, да какая разница?! Всё равно здесь умру, – вслух проговорила я и отбросила планшет.

Вероятность существования пригодной атмосферы ничтожно мала. «Что делать? Продержаться как-нибудь до момента спасения? Глупо. Не будет никакого спасения», – это я понимала отчётливо. В «Десантнике» есть автоматический маячок, я была уверена. Но для устойчивого радиолокационного сигнала нужна энергия.

Словно услышав мои мысли, мониторы погасли. Без того тусклый свет исчез. Только иллюминатор выделялся ярким бельмом в темноте. Я запаниковала ещё больше. Измученному сознанию корабль представлялся склепом. Первым инстинктивным желанием было выбраться из тёмного, тесного пространства. Ни о чём больше не думая, я полезла к люку.

* * *

Синева ослепляла. Сквозь тёмные ветви сквозила лазурь. Высокие кроны сине-зелёных деревьев (я их так про себя назвала) казались чёрными на фоне неба и были похожи формой на шляпки грибов лисичек. Стволы деревьев-лисичек сплошь усеяны грибами, по-другому их не назовёшь: маленькими и большими, выпуклыми и воронкообразными. Буйство красок всей этой флоры поражало воображение: от иссиня-зелёного и сине-зелёного до пурпурного. В первые секунды мне показалось, что всё вокруг синее. Позже глаза привыкли, и я смогла увидеть поразительные переходы цвета.

Там, где лучи света касались растений, проявлялась синева. Иногда эта синева плавно переходила в пурпурный на шляпках грибов. Растения в тени были более зелёными, и некоторые еле уловимо люминесцировали. Между деревьев стелился ковром мох. Встречались кусты, похожие на маковые коробочки, и гигантские «сухоцветы лотоса». Сознание находило земные аналоги увиденным образам.

Оказавшись снаружи, я осела на землю, привалилась к тёплой обшивке корабля и сидела так, тупо глядя на сине-зелёный мир. Навалилась слабость. Время растянулось, всё будто замерло, и только сердце колотилось. Я поняла, что слишком часто и слишком глубоко дышу. Шлем начал запотевать. Оставались ускользающие мгновения. Когда в скафандр больше не поступает кислород, остаётся от пяти до пятнадцати минут, в зависимости от модели скафандра. А я просто вылезла из чёртового корабля и всё. Я не искала ранец с баллоном и не пыталась что-то предпринять. Я хотела покончить со всем быстро, без мучений. «Потеряю сознание, и всё», – думала я.

Мимо скользнула тень, остановилась на ближайшем кусте. Шлем запотел, теперь было не рассмотреть. Сквозь мутное стекло тень казалась пугающей, она приближалась.

– К чёрту!

Я открыла шлем. Невесомые большие крылья бабочки с чёрными лоснящимися прожилками переливались оттенками зелёного. А под крыльями пряталось отвратительное существо. То ли моллюск, то ли насекомое тянуло ко мне жуткий хоботок. От неожиданности я вскрикнула и вскочила на ноги. Не сразу осознала, что дышу. Этот факт поразил меня настолько, что я забыла про тварь с крыльями бабочки. Я стояла, ошеломлённая, вдыхая снова и снова, ожидая, что вот сейчас появятся признаки отравления. Но ничего не происходило. Не было ни одышки, ни слабости, ни потери сознания. Даже, наоборот, вялость сменилась возбуждением.

Я на всякий случай отошла подальше от твари, снова прислонилась к борту. «Не может быть! – крутилось в голове. – Знал ли Алексей?» Воздух был словно после грозы. Я ощущала незнакомые запахи. Это было так странно. Теперь, когда не мешало забрало шлема, я рассмотрела всё лучше. Вокруг была жизнь. Что-то шевелилось неподалёку во мхе. По стволу дерева ползла крупная склизкая сороконожка, маскируясь расцветкой под ствол. Ещё один уродец с крыльями бабочки сидел на огромном «сухоцвете лотоса» и выковыривал что-то из растения своим отвратительным хоботком. Кто-то крылатый пронёсся над кронами деревьев, отсюда не рассмотреть. Сами эти деревья были больше похожи на гигантские грибы с очень длинными ножками. В кронах их тоже была жизнь. Я почувствовала страх перед этим живым и неизвестным. Будто прямо сейчас это живое нападёт. В смятении я стала пятиться к люку, остановилась. Ничего не происходило. Странный лес жил своей жизнью.

Какое-то время я так и стояла в нерешительности, не понимая, что теперь делать. Случившееся казалось сном, точнее, кошмаром, что поражает воображение своей причудливостью. Как только первые эмоции схлынули, решилась обойти корабль и осмотреться. Он был не таким, как я его себе представляла: значительно меньше. Местами покорёженное и обгоревшее судно выглядел неполным. Корабль лежал на боку. Чудо, что люк оказался над землёй.

С одной стороны тянулись стропы аварийного парашюта. С противоположной был стыковочный механизм. Я задумалась. Древние орбитальные корабли при посадке на Землю разделялись на три части, и садился лишь спускаемый аппарат. Может, и здесь был, например, агрегатный отсек. «Ни черта не знаю о военных кораблях», – подумала я. Гражданский флот совсем другой, у него иные задачи. Одно я знала точно: корабль класса «Десантник» может сесть, но уже никогда сам не поднимется с поверхности. Стропы тянулись метров на десять и заканчивались гигантской тряпкой, наполовину запутавшейся в ветвях. Кое-где ткань раздувалась и натягивала стропы. «Нужно срезать», – подумала я. Парашют вполне может надуться и потащить за собой единственное, что связывает меня с Землёй.

Я залезла внутрь корабля и принялась шарить в темноте в поисках каких-нибудь инструментов. В удушливой тесноте очертания тела Алексея вызывали неприятные чувства. Ощущение, словно я тоже скоро буду лежать вот так, где-нибудь неподалёку. Тут вспомнила, что на шлеме должен быть фонарь, нащупала, включила. Зажёгся очень тусклый свет, почти ничего не освещавший.

– С такой идиоткой, как я, ты был обречён, – вслух сказала я Алексею.

Он, конечно, не ответил.

– Сам виноват. Нечего было тащить меня со станции. Говорила же, ничего не умею.

Поняв абсурдность своего монолога, я продолжила обыскивать корабль. Даже с тусклым светом получалось лучше. Я нашла инструменты, воду, сухой паёк, какое-то снаряжение. Только увидев воду, поняла, как хочу пить. Сделала несколько больших глотков, заныл живот. В инструментах удалось найти что-то вроде большого канцелярского ножа. С ним я и пошла освобождать парашют. Это оказалось непростой задачей, мешал неповоротливый скафандр, в нём стало жарко. Разрезав половину, я уже хотела плюнуть на это дело.

Раздражала местная живность. Во мхе прятались жуки и мокрицы, норовили сесть на скафандр. Случайно наступила на гриб, из него вылетело облачко цепких спор. Мне пришлось буквально срезать их со штанин. Обострились усталость и головная боль. Жажда стала сильнее. Я прислушивалась к организму, вот-вот ожидая подвоха. Усилием воли заставила себя закончить работу. Освободившийся парашют взметнулся и тут же повис, запутавшись ещё больше. Огромное белое полотно казалось неестественным, чуждым этому миру. Я долго смотрела на него, не понимая, что делать дальше.

Паника и смятение нарастали, мешали рассуждать логично. Я знала: действие и решение простых задач помогает выйти из ступора и справиться со страхом. «Маленькие, простые шаги, – говорила я самой себе. – Осмотреться, понять, что вокруг, – это первое. Устроить укрытие. А дальше? Дальше решу потом». Я пошла к парашюту, двигаясь медленно и аккуратно. Очень не хотелось опять наступить на какую-нибудь гадость. Дойдя, увидела, что дальше лес редеет, и еле уловимо меняется рельеф.

Сложно было определить расстояния в этом чужом мире. Я просто шла и шла дальше. Лес мельчал и вдруг закончился крутым склоном. Передо мной раскинулся огромный, извилистый овраг, в низине которого могло поместиться футбольное поле. Внизу была растительность, но без деревьев. На противоположной стороне тот же лес. Зрелище, потрясающее воображение. Буйство красок складывалось в поразительную гармонию цвета. Пугающая панорама и в то же время необъяснимо красивая.

Я проследила взглядом за кривой дугой оврага. Слева, далеко в его устье, что-то сверкнуло. Мерцающий блеск, как блик на воде, то исчезал, то появлялся. Была в нём какая-то странность. Как осколок стекла на сине-зелёном полотне, он выглядел инородным в этом пейзаже. Чем дольше я всматривалась, тем более рукотворным казался предмет. «Возможно, я лишь выдаю желаемое за действительное. Какая я дура: не додумалась взять бинокль». Мне очень хотелось верить, что кто-то ещё мог здесь оказаться.

В душе зародилась детская надежда: «Может быть, не только мы совершили посадку здесь». Понимала: это глупо. «Твой то корабль блестит? – спросила я себя, вспоминая покрытый копотью «Десантник». – Да и гипотетический пилот может сесть в любой точке, допустим, в другом полушарии. Какова вероятность оказаться так близко?»

Я задумалась, продолжая всматриваться. «Только если два объекта находились рядом перед входом в атмосферу», – ответила я самой себе. На самом деле близко – понятие относительное, близко по меркам планеты. Объект находился очень далеко. Его едва видно, да и то только потому, что склон, на котором я стояла, являлся, кажется, самым высоким местом. За устьем оврага едва угадывался ещё более крупный овраг: похоже, каньон. Я твёрдо решила вернуться с биноклем и хорошенько рассмотреть объект.

От размышлений меня отвлекло какое-то движение справа, я заметила его боковым зрением. Над оврагом уже достаточно близко летела стая очень крупных крылатых тварей угрожающего вида. Мне показалось, они по мою душу. Я испугалась и, не успев их толком рассмотреть, нырнула за ближайшее дерево. С собой только «канцелярский нож», которым резала стропы. Я бестолково сжала его в руке. Дерево-гриб было низким, но его ствол вполне меня скрывал. В испуге замерла. По стволу кто-то полз, мох шевелился, но мне было не до того. Я прислушивалась, боясь пошевелиться.

Ничего не происходило. Через какое-то время мне надоело так сидеть, и я аккуратно выглянула из-за ствола. Крытых тварей нигде не было. «Очевидно же, должны быть и крупные животные. А я, бестолочь, хожу здесь, как на прогулке, – подумала я. – Так скоро появится второй труп в скафандре». Я разозлилась на себя за глупость и несобранность. Вспомнилось, как в детстве папа говорил, что у меня не тот склад характера для работы в межзвёздных исследовательских миссиях. Дескать, нет ни силы воли, ни организованности. А мама, вообще, приходила в ужас от подобных детских заявлений. Мне тогда казалось, что это они заладили лишь для того, чтобы я осталась с ними. Теперь об этом не спросить, их давно уже нет.

Сейчас мне представлялся очень жалким мой поступок, когда я вылезла из корабля и открыла шлем. «Трусиха!» – сказала я себе. Думала, знаю, чего боюсь – одиночества. На самом деле умирать тоже не хотелось. Я приготовилась бежать к кораблю.

«Но куда бежать?» Лес был повсюду одинаковым. Приглядевшись, увидела белые проблески между деревьев, вскочила и побежала, ориентируясь на парашют.

Корабль встретил тишиной. Мнимое чувство безопасности меня успокоило. Я попыталась поесть, тут же заболел живот. Сделала пару глотков воды. В скафандре невыносимо жарко и неудобно. Я кое-как выбралась из него, осталась в форменном комбинезоне. Навалилась усталость и будто вытеснила страх.

Я методично обшарила всё, до чего не дотянулась в прошлый раз. Конечно же, в «Десантнике» нашлось оружие: за специальным щитком, с открытием которого я порядком повозилась. После этого я привалилась к стене, сползла по ней, подложила под голову мягкий рукав скафандра и задремала. Сон был зыбким, не дающим покоя.

Во сне мне то казалось, что в люк пробираются чудовища, то будто Алексей поднимается с кресла и смотрит на меня с укоризной. Я то просыпалась, то снова погружалась в дрёму. В конце концов, шея затекла, и заболела спина. Сменила позу, не поднимаясь, и стала думать про Алексея.

Что с ним делать? Представила, как сложно будет вытащить его из корабля. А что потом? Копать? Чем? Внутри опять заворочался страх, как ожидание чего-то неминуемого. Я так и не решила для себя, что делать. Как будто просто ждала спасения или ещё чего-то. А ждать всегда мучительно, особенно когда не знаешь, чем кончится ожидание. Желая избавиться от этого ощущения, я встала. И опять корабль показался мне склепом. «Похоже, таким он и будет, местом упокоения старшего помощника капитана Алексея Петровича Кириллова. Но не для меня».

«Решено! Нужно идти, – вдруг подумала я. – Сначала к оврагу, а там посмотрим».

Глава 3

Тёмная фигура быстро перемещалась между зарослей странного кустарника, слишком быстро для человека. Крупнее среднего мужчины, он казался маленьким по сравнению с растительностью.

Кай устал, но не сбавлял темпа. Ему придавала сил мысль о скорой встрече с врагом. Продолжая двигаться, он сверился с координатами, выводя их на внутреннюю панель шлема. До рассчитанной им точки оставалось около четырёх миль. Кай понимал, что мог ошибиться в расчётах, но надеялся, что вражеский корабль упал именно на этой стороне ущелья. Ему очень не хотелось снова карабкаться на склон.

Кай был зол. Чувство это нарастало, и в какой-то момент дракон даже подумал о том, чтобы принять дополнительную дозу «интры». Но потом передумал. Кай злился и на себя тоже, ведь жалкий, убогий человек смог обвести его вокруг пальца. Преследуя повреждённый человеческий челнок, он и подумать не мог, что окажется здесь.

Человеческий корабль находился не совсем там, где он полагал. Кай не заметил бы его, если бы не гигантское белое полотно. Дракон не сразу понял назначение полотна. А когда догадался, подумал, что люди ещё более примитивны, чем он ожидал. Внутри челнока был один труп и два ложа. Взглядом опытного следопыта Кай осмотрел всё внутри и вокруг корабля. Второй человек много наследил, словно ходил туда-сюда.

«Зачем?» – удивился Кай. Ему пришла странная мысль, будто человек силён и опасен, вот почему он ходит здесь, не таясь. Он отогнал её и всё-таки принял дозу «интры», чтобы освободиться от лишних эмоций. Сразу стало легче. Теперь Кай взирал на мир вокруг чистым разумом. Причины, по которым тот оказался здесь, выглядели теперь лишь досадной случайностью.

Кай прошёл по следам до ущелья. Дальше следы вели вниз. В низине тёк неглубокий ручей. Его извилистое лоно скрывалось в растительности. Человечьи следы то и дело пропадали, размытые водой. Он долго шёл, но только сейчас понял, что возвращается к своему кораблю. Кай был терпелив, теперь не спешил, знал: в ущелье полно шакалов. Так он назвал хищных тварей, которых уже здесь встречал: тёмно-зелёные волосатые существа, ростом почти ярд, на четырёх жилистых ногах, словно псы, но с костным гребнем вдоль спины, торчащим из шерсти. Через какое-то время к человечьим присоединились звериные следы. Кай предвкушал, как убьёт человека, если шакалы не сделают этого раньше. Чешуя на загривке встала дыбом, как часто бывает в такие моменты.

Скоро вдалеке он увидел хрупкую фигурку в окружении шакалов. Их было с полдюжины, один из них лежал на боку, и остальные опасались приближаться. Шакалы были заняты добычей и не замечали подошедшего сзади чужака. Может, от того, что Кай уже нарисовал образ врага в воображении, его так сильно удивило увиденное.

Тоненькая фигурка пятилась, упирая в плечо громоздкое оружие, словно ища более выгодное положение. Это, несомненно, была женская особь. Кай ещё не видел вблизи человеческих женщин. Но в первую секунду его взволновало странное сходство с драконицей. Она выстрелила в ближайшего зверя, но промахнулась.

Шакал уклонился и бросился вперёд. Остальные твари, словно почуяв команду, сорвались с мест. Кай понял: не отобьётся. Ещё не зная, что будет делать, он побежал к звериной стае.

Кай застал шакалов врасплох. Когда несколько туш уже лежали на земле, оставшиеся двое отступили и вскоре скрылись в кустах. Женщина стояла, опустив оружие, глядя испуганными глазами прямо в лицо чужака. Кай направил бластер ей в лицо.

– Старэ ин, – закричал он, приказывая встать на колени.

Она не двигалась. Тогда Кай поднял забрало и повторил, поводя дулом вниз. Женщина медленно опустила оружие на землю, подняла руки вверх.

– Ин джениб, – повторил он, указывая дулом на землю.

Кай знал человеческий язык, но не подумал использовать его. Жест был недвусмысленный. Она подчинилась. Он быстро подошёл и ногой отбросил ружьё. Потом приставил дуло ей ко лбу, увидел, как по щекам покатились слёзы. Губы её дрожали. Кай медлил.

Получалось как-то глупо. Зачем отогнал шакалов, если хотел убить? Прямо сейчас нужно выстрелить. Он тянул, не решаясь. Всё казалось неправильным, словно убиваешь не врага, а ребёнка. Не понимая в полной мере причину своего поступка, Кай рассудил, что можно сначала допросить, а убить всегда успеет. Не отводя оружия, завёл ей руки за спину, связал.

Она, заплаканная, что-то говорила, он понял лишь несколько слов: просила не убивать. В устах носителя языка слова звучали не так, как их учил Кай. Звуки быстро сменяли друг друга и приглушённые рыданьем были непонятны. Кай недоволен собой и не уверен в своём решении. Раздражение нарастало. К тому же он очень устал, последние силы ушли на шакалов. Сначала грубо толкнул женщину прикладом в спину, обошёл её и многозначительно прижал палец к губам. Потом, припомнив слова, произнёс:

– Молчать.

И после долгой паузы добавил:

– Я спрашивать, ты говорить. Я не спрашивать, ты молчать.

Он рывком поднял её на ноги и толкнул вперёд.

– Идти, – сказал дракон.

* * *

Стемнело. Косые лучи чужого солнца уже едва освещали лес. В низине ущелья было ещё темнее. Многие растения излучали тусклый свет, что создавало удивительную, причудливую картину и в то же время помогало ориентироваться в пространстве.

Кай злился. Его раздражали медлительность женщины и то, что им не удалось найти достаточно пологий склон, чтобы взобраться на него. В лесу было бы безопаснее. Сумерки наступили как-то неожиданно быстро, и Кай опасался того, что могла скрывать темнота. Шакалы уже не казались ему самой большой угрозой. Он, словно зверь, чувствовал опасность.

Планета обманчива, её пригодность мнимая. Она не породила разумных существ или, быть может, уже убила их. Дракон знал слишком мало о месте, где оказался, и это ему не нравилось.

Женщина всё чаще спотыкалась. В какой-то момент она упала и не смогла встать. Кай поднял её за шкирку и потащил. Ему и самому было тяжело идти. К тому же он нёс рюкзак и оружие землянки. От усталости даже жажда и голод притупились.

Наконец он завидел корабль. По счастью пока они не встретили ни шакалов, ни кого бы то ни было ещё. Тёмный силуэт корабля приближался мучительно медленно. Через несколько минут Кай поймал себя на том, что сравнивает землянку с драконицей. Лицо её было вполне обычным и походило на лица драконьих женщин, разве что мягкое, как у ребёнка, и совсем без чешуи. Абсолютно белые волосы выбились из косы и крупными прядями падали на лицо. У драконов не бывает таких бесцветных волос. Из-за этой бесцветности ёё волосы казались ему непримечательными. Хотя Кай подметил, как красиво они сочетаются с лицом.

Человеческая женщина не вызывала брезгливости или отвращения, и это раздражало Кая. Человек жесток, первобытен, отвратителен. Человек – раб примитивных желаний, враг, разрушающий всё вокруг себя, антипод дракона. Он знал это, но не чувствовал. Это вызывало смятение в его душе. Кай ощутил острую потребность принять «интру».

Останавливаться не было смысла, они почти пришли. Женщина молчала, только дышала тяжело и шла с трудом. Дракону приходилось то поддерживать её, то тащить.

Внутри корабля Кай почувствовал себя лучше, принял дозу «интры», утолил жажду и больше не думал о том, как землянка похожа на дракониц. Женщину он связал более основательно и усадил прямо на пол. А сам развернул пилотское кресло и сел в него, занимая тем самым доминирующее положение. Когда дракон пил, она смотрела такими глазами, что дракон не выдержал, подошёл, поднёс бутылку к её губам. Землянка жадно пила, потом отстранилась. Кай вернулся в кресло и, глядя сверху вниз, начал:

– Твоё имя?

– Анна.

– Кто ты? – спросил он, имея в виду звание.

В ответ полилась бесконечная путаница звуков. Землянка говорила быстро и сбивчиво. Кай не понял и половины и снова почувствовал раздражение.

– Тардус! – вырвалось у него.

Анна, словно догадалась, стала медленно повторять, делая долгие паузы между словами:

– Я медицинский работник, врач. Работаю на станции.

Она собиралась продолжить. Но Кай резко прервал её слова. Он понимал слово «врач». Землянка говорила, что лечит людей. Вот только в человеческих кораблях всегда два пилота.

Кай неохотно поднялся, подошёл к ней и с размаху влепил пощёчину.

– Говорить правда! – прокричал он.

Удар получился сильным, отчего щека её покраснела, а губа треснула. Кай ожидал увидеть испуганный взгляд, какой видел в ущелье.

Анна, связанная по рукам и ногам, неожиданно ловко поднялась, опираясь на стену, чем немало его удивила, и заорала:

– Ящерица бестолковая! Что думаешь, буду терпеть и бояться? Говори, когда прикажу. Молчи, когда прикажу. Да пошёл ты! – она смачно плюнула в сторону дракона.

Он замахнулся, но не ударил. Женщина смотрела зло, прямо ему в глаза. Страх отчётливо читался на её лице, но и ярость тоже.

Кай думал, что ей следовало бы заткнуться. Он не понимал и половины слов, но чётко уловил агрессию и оскорбления в свой адрес. «Ящерица» – так говорили люди, пытаясь обесценить всю мощь драконьей расы. Это маленькое земное животное, которое Кай никогда не видел.

– Зачем всё это? – Анна указала взглядом на свои связанные ноги. – Что, думаешь, убегу?

Он схватил её за горло, прижал к стене.

– Я могла тебя убить, – медленно, почти шёпотом проговорила она, – там, где были эти твари. Но не стала.

Корабль, будучи значительно просторнее человеческого, сейчас казался Каю тесным для двоих. Последние слова сказаны намеренно чётко и медленно, и он их понял.

Кай приблизился к землянке так, что их носы почти касались.

– Я спрашивать, ты отвечать. Ответ правильно – ты жить, – сказал он.

Кай выждал, глядя землянке в глаза, потом отпустил её и отошёл. Раздражение в нём снова нарастало. Ему казалось, что терпение вот-вот лопнет. Дракону сложно было сконцентрироваться. Он чувствовал, что голоден и совсем устал.

Кай снова сел в кресло. А землянка сползла по стене, села на пол. Он спрашивал. Она отвечала медленно, находя синонимы непонятным словам. Дракон не доверял женщине, но решил сначала послушать, а уж потом переходить к допросу с пристрастием.

Из того, что Кай понял, выходило, что её взяли на судно в последний момент, на замену корабельного врача. Крупный крейсер попал под удар, это Кай знал. Пилот взял Анну с собой, ведь крейсер был обречён. Они маскировались в обломках. Что произошло дальше, дракон помнил слишком хорошо. Сначала он подивился мастерству пилота и очень разозлился на себя, от чего чешуйки на хвосте встали дыбом и зачесались. А позже заподозрил, что землянка врёт. Не может один человек так обыграть дракона. Анна говорила, делая выразительные паузы между словами. Она смотрела пристально, словно угадывая мысли дракона.

Кай думал о том, какую же выгоду ему извлечь из ситуации, и получится ли вообще узнать что-то ценное. А иначе как потом объяснить это командиру?

Так прошёл час или два. Кай устал от хитросплетений человечьего языка и попыток разобраться в нём. Он поднял руку, подбирая слово. Женщина замолчала. Ничего не придумав, дракон сказал:

– Ибэран.

– Что? – тихо спросила она.

Кай устал анализировать и подбирать слова. Он поднял ладонь и изобразил пальцами закрывающийся клюв, сделав акцент на соединённых вместе подушечках пальцев.

Анна нахмурилась.

– Ладно, – сквозь зубы произнесла она.

Дракон встал, подошёл к боковой панели. Там располагался специальный столик, а снизу в особых ящиках хранилась пища. Кай достал банку, вскрыл её и установил в углубление столика, чтобы разогреть. Сам столик походил на небольшую, но толстую пластину, горизонтально выступающую из стены. Для дракона эти действия были обыденны. Он даже не задумался, как это выглядит для землянки. А она смотрела так, что Кай чувствовал затылком этот взгляд.

– Я хочу есть, – сказала Анна.

Дракон вздохнул и через пару минут поставил перед ней тёплую банку. Он развязал женщине руки и хотел уже связать их спереди, как вдруг женщина начала вырываться.

– Перестань! Ты думаешь, я смогу тебе навредить? – закричала она.

Кай увидел её запястья. Верёвка натёрла кожу почти до крови.

– Дай поесть по-человечески. Бежать не буду. Не дура, чтобы от тварей в одиночку бегать, – уже тише добавила Анна.

Дракон понял этот жест и без слов, по выражению лица и интонации. Как ни странно, Кай не разозлился. Вид кровавых мозолей на тонких белых запястьях его покоробил.

– Ладно, – повторил он её слово.

Стараясь не поворачиваться спиной, дракон поставил вторую банку разогреваться, достал ложки, протянул одну женщине.

Когда половина банки опустела, Кай вдруг спросил:

– Почему ты не стрелять? – он указал на себя ложкой.

– Я не убийца, – быстро ответила землянка, не задумываясь.

Такой ответ удивил дракона, но казался правдивым.

Какое-то время оба ели молча.

– Что это? – спросила Анна, приподнимая банку.

– Ованс, – сообщил Кай.

Землянка посмотрела недоумённо, но дракон не стал пояснять. Кай не знал, как описать на человечьем языке морского чёрта, что водится в морях Матерны, да и не хотел утруждаться.

– Это хоть мясо или рыба? – женщина осмелела, заметив смену настроения дракона.

Кай задумался на секунду и ответил:

– Он живёт в море.

– Всё лучше, чем наш сухпаёк, – Анна отставила пустую банку.

Женщина выглядела бледной и уставшей. У Кая не было желания продолжать допрос. Он и сам устал и думал сейчас о том, как скорее лечь спать. Пространство корабля, узкое и длинное, позволило бы разместиться им обоим. Но в этом случае они спали бы плечом к плечу, а дракон так не хотел. Кай решил устроиться в пилотском кресле, приведя его в максимально горизонтальное положение, а женщине расстелил на полу свой походный матрас.

Он всё-таки связал ей руки. Она больше не сопротивлялась, только шумно втягивала носом воздух в те моменты, когда верёвка касалась особо болезненных мест.

* * *

Кай никак не мог уснуть. Ему было неудобно, слишком тесно в кресле. Из-за защитной одежды зудели чешуйки на спине. К тому же мешали звуки, шорохи и возня землянки. Её громкое дыхание перемежалось с тихим, но навязчивым звуком снаружи, похожим на дождь. Кай лежал с закрытыми глазами и представлял, будто маленькие капли стучат по крыше его дома на Матерне, как тёплый ветер врывается в окно, принося влажный запах мхов родной планеты, словно он лежит в удобной постели, а не в пилотском ложе. Визуализация подействовала лишь на время. Кай раздражённо поднялся, снял защитный костюм и всё-таки лёг на полу.

Глава 4

Я проснулась резко, будто очнулась от кошмара. В горле саднило, всё тело болело. Вокруг полутьма. Вспомнила, где я, и чуть не закричала, рядом лежал дракон. Вчера я до последнего ждала, пока он заснёт, но дракон всё ворочался в своём ложе. Усталость взяла своё, и я не заметила, как сама уснула.

Сейчас от каждого движения запястья болели, кожа под верёвкой покраснела. Но я всё же приподнялась на локте. Было от чего кричать: дракон настолько близко , что я чувствовала его дыхание. Он лежал на боку, спиной ко мне, подложив под голову руку, обнажённый по пояс, в чём-то вроде пижамных штанов.

На его рожу я насмотрелась ещё вчера. Вполне человеческое лицо, разве что выражение вечно злое. И глаза жуткие, совершенно чёрные. Так мне сначала показалось. Потом рассмотрела, что радужка глаза тёмная-тёмная, отчего визуально слилась со зрачком. Кожа светло-оливковая. За ушами и от затылка вниз по шее видны более тёмные кожистые наросты, как чешуйки. Такие же чешуйки выглядывали из-под коротких чёрных волос на висках. Они же продолжались на массивной спине до самого крестца. Я подумала о том, что в наших СМИ ящериц словно нарочно преподносят уродами, непохожими на нас. Этот похож, не считая глаз и чешуи.

Прикинула, получится ли встать, не разбудив. Связанные ноги затекли. Снаружи, похоже, всё ещё шёл дождь. Капли приглушённо стучали по обшивке корабля. Очень захотелось увидеть этот дождь, но окон внутри не было. Я изловчилась почти бесшумно встать на четвереньки, когда дракон зашевелился.

Чёрные глаза смотрели в упор. Этот взгляд не обещал ничего хорошего. Я села на колени и постаралась принять бесстрашный и уверенный вид. Вряд ли получилось. Дракон пугал. Не сомневалась: он может убить. Пугала и перспектива в одиночку встретить местных тварей. Хотя сейчас я предпочла бы тварей. Мотивация дракона мне непонятна. Вполне возможно, что тот сдаст меня на опыты. В том, что за ним прилетят, я почему-то не сомневалась. Его корабль не выглядел сильно повреждённым.

Дракон резко встал, будто хотел дистанцироваться от меня, сел в пилотское кресло и склонился над панелью управления, что-то делал. Дождь усилился, теперь казалось, словно корабль поливают из гидранта.

Неожиданно дракон повернулся и, перебивая шум дождя, спросил:

– Твой челнок есть связь?

Я не сразу поняла вопрос.

– Нет. Повреждён топливный бак. Нет энергии для связи, – произнесла я через пару минут.

«К чему вопрос? Боится подкрепления?» – подумала я.

Я отвечала прямо и правдиво обо всём, что знаю. Для меня важно вызвать доверие. К тому же я слишком плохо разбираюсь в военной теме, чтобы складно врать. И, скажем честно, никаких важных сведений не знаю. Дракон опять отвернулся к панели управления.

Мои мысли прервал раскат грома. Звук был таким неожиданным, что я чуть не подпрыгнула на месте. Дракон, кажется, даже ухом не повёл. Его напряжённые плечи закрывали почти всю панель управления.

– Как тебя зовут? – неожиданно для самой себя произнесла я.

Он повернулся, вздохнул, лицо раздражённое, но есть в его выражении что-то ещё. Растерянность?

– Твоё имя? – повторила я.

– Кай Вириди, – помедлив пару секунд, ответил дракон и снова отвернулся.

«Кай, значит», – повторила про себя.

Раскаты грома теперь следовали один за другим, разрезая тишину. Воспользовавшись шумом, я стала распутывать верёвку на ногах, поглядывая на дракона, не повернётся ли. Он, кажется, потерял бдительность, или панель управления настолько занимала его, что Кай склонился над ней и, почти не отрывая рук, стучал пальцами по экрану. Я толком не понимала, что буду делать.

Бежать? Куда? Очевидно, долго не протяну. Идти к своему кораблю, чтобы сидеть в нём, как в консервной банке с мертвецом? Но делать что-то надо. Мне порядком осточертело сидеть тут связанной и бояться.

Верёвки за ночь растянулись. Сломав ноготь, я всё-таки распутала хитрый узел на ногах. Села на колени, скрывая под собой щиколотки, вдруг обернётся, заметит. Сжала ладони в кулаки и принялась с силой разводить запястья, стараясь растянуть путы ещё сильнее. Это вызывало жгучую боль, верёвка и без того натёрла кожу.

«Надо терпеть», – сказала я себе и продолжила тянуть. Верёвка сначала не поддавалась. Однако через какое-то время почувствовала, что она слегка болтается на запястьях. Я стала рвать её зубами, это не помогало. Вовремя спохватилась, опустила руки. В ту же секунду оглушительно громыхнуло, погасла панель управления. Тусклый свет замерцал, словно не хватало напряжения.

 Дракон вскочил с кресла, стал одеваться, правда, не в тот жуткий костюм, который так напугал меня вчера. Надев какую-то рубаху, Кай взял оружие, глянул на меня и произнёс:

– Ты сидеть здесь.

Кай полез к люку. В корабле он находился, можно сказать, на стене, метрах в двух от пола и в нескольких метрах от меня. Я замерла. Дракон приоткрыл люк. В тонкую щель хлынул дождь. На полу быстро образовалась лужица. Кай исчез за люком. Я заозиралась по сторонам в поисках чего-то острого, чем можно перерезать верёвку. Ничего не приходило на ум.

«Столовые приборы», – первое, о чём подумала. Я бросилась к столику и попыталась открыть нижние шкафчики. Ничего не получалось. Встав на колени, обшарила всё вокруг. Вдруг заметила зазубрину на боковой части стола, принялась тереть об неё верёвку – без толку.

Ливень не унимался. В раскатах грома мне мерещились звуки, будто открывается люк. Казалось, что дракон вот-вот вернётся. Я двигала руками по ребру стола, но никакого особого эффекта не было. Отчаявшись, вернулась на место. Сколько времени прошло? Я принялась, как раньше, растягивать верёвку. Стала помогать себе зубами, вытягивая её только с одной стороны. По-моему, прошла целая вечность, прежде чем я поняла, что на правой руке путы ощутимо ослабли. Изрядно ободрав кожу, я всё-таки просунула ладонь в петлю.

«Недаром мне часто говорили, что у меня миниатюрные ручки», – усмехнулась я про себя.

Дракон долго не возвращался. А я так и не решила, что делать дальше. По ощущениям прошла вечность с момента, как я оказалась здесь. Встала и в инстинктивном порыве принялась обшаривать весь корабль. На левой руке так и осталась верёвка. Своих вещей не нашла. Подошла к пульту управления, уставилась на него в безнадёжной попытке разобраться.

Что я хотела там увидеть? Даже в своём корабле не могла разобраться. Мониторы тускло мерцали, выводя строчки кода на незнакомом языке. Время от времени они гасли, снова включались, начинали мерцать.

«Очевидно, проблема с подачей энергии».

Прислушалась, пытаясь разобрать в шуме дождя, что происходит снаружи. Мерещился звук воды, будто рядом течёт река. Громыхало. Вдруг корабль еле уловимо качнуло , словно показалось.

«Да что же там такое?»

Я решительно направилась к люку, взобралась по металлической лестнице с тремя перекладинами, распахнула люк, чуть не вылетев наружу. Холодные струи хлестнули по лицу. Стена дождя мешала что-либо рассмотреть. Всё вокруг разительно изменилось. Внизу была вода. Бурный поток огибал корабль, нёсся вдаль. Вода заполнила овраг и, похоже, прибывала. Из-за ливня всё вокруг будто тонуло в сером мареве. Непонятно, день или ночь. Тугие облака затянули небо. В этих сумерках я всматривалась в воду, не зная даже, что ищу. Гроза усилилась. Частые вспышки освещали воду.

Я даже не успела удивиться столь резкой перемене. Послышался всплеск где-то сбоку. Увидела дракона. Он пробирался к люку, пытаясь уцепиться за гладкие борта корабля. Его макушка то и дело исчезала под водой.

«Какая же там глубина?»

Образовавшаяся река двигалась с такой силой, что создавала нешуточный круговорот, сталкиваясь с кораблём. В самой гуще бурлящего потока был Кай. Казалось, его вот-вот сорвёт с места и унесёт река. В первую секунду я злорадно подумала, что вот сейчас чужак исчезнет под водой и вряд уже заберётся сюда. В то же мгновение вспомнила стаю тварей, страх, обречённость. И поняла: если погибнет дракон, мне не выжить. А жить очень хотелось.

Я метнулась к месту, где сидела связанная, схватила верёвку, принялась распутывать, обламывая ногти. Она оказалась довольно длинной. Снова взобралась по лестнице, чуть не поскользнулась, в открытый люк нещадно хлестал дождь. Еле удержавшись на мокрой «ступени», соорудила на конце верёвки петлю, просунула в неё руку. Дракон теперь был чуть ближе, метрах в трёх. Я бросила ему верёвку, зацепилась ногой за перекладину лестницы. Выражение его лица не разобрать. Длины верёвки не хватало. Свесившись из люка, бросила ещё раз.

– Хватайся! – заорала я.

Кай медлил. Я сместилась, пытаясь надёжнее устроиться у люка. Верёвку быстро унесло потоком. Я смотала её и бросила снова. В этот раз получилось лучше, но верёвку опять унесла река. Надо бы привязать, но не хватит длины. Дракон, словно оступившись, исчез под водой.

Сердце пропустило удар. Вот Кай снова показался над водой, чуть ближе ко мне. Я не оставляла попыток.

– Давай! Ну же! Твою мать, – слова тонули в шуме дождя.

На третий раз мне удалось бросить верёвку практически в Кая. Он схватился за неё с неожиданным проворством. Я вцепилась в верёвку двумя руками. Петля больно впилась в запястье, разрезая кожу. Каждой мышцей тела я почувствовала невероятный груз и поняла всю глупость своей затеи: не удержу. О том, чтобы тянуть, не было и речи. Мне казалось, я сломаюсь под этим весом или вывалюсь наружу. Дракон повис на верёвке лишь на пару секунд, а потом с немыслимой для человека силой, несколькими крупными рывками подтянулся и взобрался на люк. Ещё чуть-чуть, и я оказалась бы в воде.

Лицо его было злым. Я поспешно посторонилась, давая ему возможность влезть внутрь. Он ругался под нос. В том, что это ругань, не было сомнений. Кай, мокрый с головы до ног, посмотрел на меня так, что мне захотелось съёжиться под этим взглядом. Я отошла к стене, с трудом стянула петлю, на запястье было страшно смотреть. Ладони горели, стёртые верёвкой.

«Злой, как скотина. И никакой благодарности», – подумала я.

Отчего-то мне показалось, что нужно объяснить, как так вышло.

– Маленькие ладошки, – произнесла я, поднимая левую руку с ещё болтающимися на ней путами, и глупо улыбнулась. Нервное напряжение давало о себе знать.

– Эг потуи, – зло отрезал Кай.

– Что?

Дракон шумно выдохнул и принялся без всякого стеснения снимать мокрую одежду. А я подметила, что он специально не поворачивается спиной, не отводит взгляд, опасается.

– Справиться сам, – сказал он упрямо.

«Ну да, как же, справился бы сам», – подумала я. А вслух ехидно произнесла:

– Не стоит благодарности.

Кай снял одежду, и я увидела всё, чего не хотела бы видеть.

– Не убивать, – выдал он, ткнув в меня пальцем. – Иди!

– Плыви, ты хотел сказать? Никуда я не пойду.

Словно в подтверждение моих слов, послышался близкий раскат грома.

Панель управления замерцала в последний раз и больше уже не включилась. Лишь тусклый свет пары ламп мигал, создавая гнетущую атмосферу.

Я нарочно смотрела прямо в глаза дракону, старалась не опускать взгляд. Потом такого не развидеть.

«Не буду убивать», – вспомнила его слова.

 Вот же рожа чешуйчатая. А чего я ожидала? Бросилась вытаскивать врага. Я посмотрела на запястье и сильно пожалела о своём порыве. Может, и правда уйти, сбежать от чужака? Но что тогда?

Дождь не унимался. Страшно представить, что творится снаружи. Ощущение, будто небо обрушило всю воду, что есть в этом мире.

«Нет, уходить нельзя. Он мне нужен. Одной не выжить».

За пару минут, что я размышляла, Кай всё же повернулся спиной, достал откуда-то предмет, похожий на коробку. А я увидела на его спине два длинных, глубоких пореза с рваными краями. Там, где раны пересекали позвоночник, чешуйки повисли кровавыми ошмётками. От увиденного все мысли разом вылетели из головы. Почему-то именно вид содранной чешуи особенно меня поразил. В желудке свернулся комок.

Странно, ведь я совсем не из пугливых. Рассмотрела ниже на его ноге сетку из таких же порезов, но маленьких и неглубоких.

– Что это? – воскликнула, не удержавшись.

Дракон, будто не слышал, достал из коробочки какую-то жидкость, сел и принялся неуклюже поливать ею спину.

– Что там было?! – заорала я, указывая на люк. Очевидно, он не сам так ободрал чешую.

Кай поднял руку, как бы говоря: «Да помолчи уже». На лице болезненная гримаса. Даже злость испарилась.

«Как он силён, – подумала я, – с разодранной спиной вскарабкался против теченья».

Дракон молчал недолго, вдруг произнёс:

– Водяная тварь.

Внутри всё оборвалось: ещё и в воде какая-то тварь.

– Я врач, – произнесла я тихо и подошла к чужаку.

Дракон смотрел волком. «Не подходи», – читалось на его лице. Но я, чувствуя его уязвимость, всё приближалась. Он явно подбирал слова.

– Зачем? – выпалил Кай.

– Что зачем?

– Я думать, люди ненавидеть нас. Зачем? – Он глянул на моё запястье и добавил: – Глупо! Ты упасть.

Я молчала, не зная, что сказать, какие подобрать слова. Ненавидят – да. Но это чувство для меня не является личным. До недавнего времени война была где-то там, далеко от меня.

– Давай проясним. Я хочу пожить ещё немного. А в одиночку у меня это плохо получается, – произнесла я чётко, делая небольшие паузы между словами.

К чему лукавить? Лучше говорить, как есть.

Дракон смотрел недоуменно, сердитое выражение не сходило с его лица.

Понял ли Кай, что я говорю? Я мысленно подбирала новые слова, а он неожиданно заговорил:

– Ты человек, я дракон. Враги.

– Враги, – подтвердила я, подойдя совсем близко. – Почему ты сразу меня не убил?

Кай молчал, только смотрел с недоверием.

– Убей сейчас, я всё равно там умру, – произнесла я надрывным голосом, указывая на люк. – Не хочу, чтобы меня эти твари обглодали.

На эмоциях меня занесло. Конечно, это блеф. Реши он со мной покончить, я бы раньше умерла от страха. Как будто инстинктивно я чувствовала слабину, поэтому и говорила так.

– Не убивать, – выдал Кай и нахмурился ещё больше, – нет причина.

Я размышляла, что сказать, как правильно выразить свою мысль.

– Мы здесь одни, – начала я и замолчала.

Смелое предположение. А вдруг прибудет драконья подмога? С другой стороны, с энергией проблема, значит, со связью тоже. Как знать, может, Кай такой же «Робинзон», как и я?

– Заключим перемирие. На время, – закончила я.

– Нет, – отрезал он. – Ты помогать. Я отпустил. Ты уйти. Сказать, два человечьи пилоты погибли.

Я аж зубами заскрипела после этого ответа.

– Ладно, – пришло время торговаться. – Я зашью твою спину, ты поможешь мне добраться до берега, где мой корабль.

– Нет. Сам лечить.

«Ага. Посмотрю, как ты сам», – подумала я.

– Верни мне ружьё и рюкзак, – произнесла я.

Дракон ничего не ответил, только продолжал свои нелепые попытки обработать жидкостью спину.

Я поняла, что он вполне может выставить меня хоть сейчас, поэтому заткнулась, отошла обратно к стене, уселась на пол и стала наблюдать.

Кай долго и, на мой взгляд, безрезультатно возился с жидкостью. Видно было, как ему больно. Дракон то и дело кривил губы, когда жидкость попадала на рану. А я старалась скрыть злорадство, наблюдая за чужаком.

Минуты тянулись, вскоре мне надоело наблюдать, а Каю, похоже, надоело возиться со спиной. Он достал бутылку с водой и принялся жадно пить. Осушив её наполовину, дракон посмотрел на меня, закрыл бутылку и бросил мне. Я поймала её, дрожащими руками отвинтила крышку, приложилась к горлышку. Только в эту секунду поняла, как пересохло в горле, как нужна мне эта живительная влага. Я пила, захлёбываясь и обливаясь, не в силах оторваться. И, только осушив до дна бутылку, остановилась.

Кай смотрел задумчиво. Он словно прикидывал что-то в уме. Я удивилась, как явно читаются эмоции на его лице.

– Ты помогать мне, я тебе, – сказал он, – потом ты уходить.

От неожиданности я как-то растерялась, но быстро взяла себя в руки и произнесла:

– По рукам. Я зашиваю твою спину, ты помогаешь мне переправиться.

Дракон нахмурился, однако потом кивнул.

– Где мой рюкзак? Там есть аптечка.

* * *

У дракона тоже была аптечка, но препараты и приборы мне не знакомы. Зато в своей, взятой с корабля я нашла и шовный материал и хирургическую иглу, и даже биоклей для склейки небольших порезов. В аптечке также было несколько одноразовых скальпелей, один из которых я незаметно сунула в карман. Нашлись и инструменты: пинцет, зажим, иглодержатель.

Дракон, похоже, не доверял мне до конца, поэтому сел так, чтобы наблюдать за мной в отражении теперь не работающего монитора. Этот жест не остался без внимания, я сразу поняла, зачем Кай так примостился. Что он вообще намерен там увидеть? Разве что я занесу над ним нож, как злодей из детского мультфильма.

Для идеального наложения швов кое-чего не хватало. После долгих объяснений, что нужно, и моих безуспешных попыток понять дракона я всё-таки нашла у него антисептик и что-то вроде гемостатической губки. Ни геля, ни спрея для местного обезболивания у меня не нашлось, и я принялась перебирать ампулы в поисках лидокаина или чего-либо ещё.

Дракон неожиданно повернулся и произнёс, указывая на ампулу в моих руках:

– Нет.

– Будет больно.

Кай покачал головой.

– Только не дёргайся, – попросила я и, подумав, добавила, – не двигайся. Понял?

Дракон кивнул.

На самом деле, прежде чем начать, я ещё долго возилась сначала с антисептиком, потом пыталась максимально подсушить раны и остановить кровь на нескольких, особо повреждённых участках. После купания в воде и неумелой обработки раны выглядели плохо. И я не удержалась от комментария по поводу глупого упрямства дракона. Он что-то бормотал под нос, не иначе как проклятья, сжимал зубы и чуть вздрагивал в особо болезненные моменты.

И вот я начала зашивать. Кай замер, сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Я посматривала на него в тот самый монитор. Лицо дракона исказила болезненная гримаса. Через некоторое время тот начал мычать, сдерживая крик. Мне было жутковато. Глаза боялись, а руки выполняли отработанный годами шов. Пинцет и иглодержатель уверенно двигались в моих руках. Полукруглая игла методично прокалывала кожу. Нить ровными стежками ложилась на рану, чуть стягивая края. Я даже подивилась ощущению: словно под моими руками обычный человек. Но вот шов подошёл к чешуе.

Я мысленно отругала себя: «Сначала думай, а потом делай».

Но делать было нечего: хороший шов не должен прерываться абы как, случайные пустоты в шве опасны. Тяжело вздохнув, я проткнула чешую иглой, по ощущениям она была вроде загрубевшей кожи с твёрдыми наростами. Кай закричал, но не дёрнулся. Стараясь проводить иглу между чешуек, я продолжала, не обращая внимания на сдавленные крики. Хотя внутри всё заледенело. Но я вновь и вновь уверенной рукой вводила иглу.

Получилось даже красиво. Сверху я наложила повязку из допотопных бинтов. В моей аптечке имелись только они.

Сняла перчатки, стёрла пот со лба.

– Не мочить хотя бы сорок восемь часов, – автоматически произнесла я и тут же поняла, какую глупость сказала.

Мы условились, что Кай поможет мне с переправой.

«В самом деле, какая мне разница? Я свою часть сделки выполнила. Дальше пусть сам, как хочет».

Теперь я обработала и своё многострадальное запястье, перебинтовала.

Дракон тем временем оделся. Он стал вялым, буквально засыпал сидя. Я запоздало подумала, что нужно было потребовать еды. Живот скрутило от голода. Кажется, Кай и сам подумал о том же.

Ни слова не говоря, дракон с трудом поднялся, стал доставать консервные банки. Вчерашний ритуал повторился в полной тишине, которую нарушали лишь дождь и раскаты грома.

После Кай расстелил свой матрац, лёг и уснул. Похоже, больше не опасается меня. Я промаялась какое-то время, а потом задремала, привалившись к стене.

Глава 5

Мне снилось, что в люк хлынула вода, будто уродливые, склизкие щупальца проникают в корабль, тянутся ко мне.

Я проснулась от чувства необъяснимой тревоги. Приподнялась, посмотрела на люк. Внизу металлической дверцы скапливалась вода. Тяжёлые капли лениво катились вниз, падали, разбиваясь о перекладину.

– Кай! – закричала я и вскочила.

Дракон тут же проснулся. Я была уже у люка, но открыть не решилась, только наблюдала, как капли стекают одна за другой.

«Разве люк не герметичный? – подумала я. – Конечно, герметичный, если задраить его. А как иначе в космическом корабле. Похоже, дракон просто его прикрыл, не приводя в действие специальный механизм».

Кай подошёл, отворил дверцу люка. Воды было по порог.

Дракон сразу подобрался, начал собирать вещи.

– Надо уходить, – буркнул он.

Я никак не ожидала, что придётся уходить так скоро, от того очень растерялась, бестолково схватила свой рюкзак и так и стояла. Кай глянул на меня между делом, складывая неизвестные мне предметы. Он вытащил откуда-то то ли сумку, то ли рюкзак необъятных размеров. Оторопь прошла, и я почему-то подумала про ружьё.

«Хотя на кой чёрт мне ружьё? Как я с ним поплыву? Ладно. Главное – добраться до корабля, там есть второе. Два пилота, два ружья, два сухпайка и много чего ещё по два». Я принялась собирать чуть влажные, растрёпанные волосы. Приведя их в порядок, я словно упорядочила мысли.

– Нужно чем-то заклеить спину, – деловито сказала я, изображая бесстрашие, хотя от одной мысли о бурном потоке тряслись поджилки.

Кай замер на секунду, посмотрел на меня вопросительно.

– Чтобы швы не намокли, – ответила я на немой вопрос.

– Нет, – ответил он. – Не нужно.

– Давай посмотрю. Если швы воспалятся, – я осеклась на полуслове, увидев выражение лица дракона.

Кай был раздражён, но всё же сел ко мне спиной, стянул рубаху.

– Быстро. Надо идти, – произнёс дракон, а потом вдруг развернулся так неожиданно, что мы оказались лицом к лицу.

– Мы вместе до берег. Потом ты уходить, – добавил он.

– Понятно. Дважды можно не повторять.

Провозившись пару секунд, я сняла бинты и присвистнула от удивления. Под сукровицей угадывалась красно-розовая раневая ткань.

«Не может быть! Так швы выглядят в лучшем случае через дней пять».

Так и застыла.

«Он не человек», – произнесла я про себя, констатируя и без того очевидное. Получается, что швы не нужны, при таком заживлении можно было обойтись, допустим, клеем. Повезло, что шовный материал должен рассосаться сам, иначе пришлось бы возиться со снятием швов. Смутная догадка скользнула в голове и исчезла, не успев оформиться в мысль.

Кай встал, достал коробку, откуда ранее вынул антисептическую жидкость. Порылся в ней, сунул мне в руки тюбик.

– Заклеить, – произнёс дракон и снова сел, подставляя спину.

– Как заклеить? – я не могла сосредоточиться и всё думала о сверхбыстром заживлении ран чужака.

Кай указал взглядом на бинты и уточнил:

– Как это.

Я непонимающе хлопала глазами. Тогда дракон взял из моих рук тюбик, задрал штанину, нанёс странный гель поверх раны на ноге. Гель высыхал на глазах и вскоре превратился в кожистую плёнку. Долго удивляться не пришлось. Дракон подгонял.

* * *

Гель высох. Кай надел рубаху. А я сняла ботинки, сунула их в рюкзак. Вещи были собраны и перевязаны чем-то, очень похожим на огромный спасательный жилет. В сборах я не участвовала, только стояла в стороне и ошалелым взглядом следила за драконом. Он забрал из моих рук рюкзак и бережно связал его со своими вещами. Вся напускная храбрость разом слетела, как шелуха. Коленки начали трястись от мысли о предстоящем заплыве. Дракона я уже не боялась, чувствовала перемену в его отношении ко мне. Вот только когда она произошла? Обдумать это не успела, Кай произнёс, стоя у люка:

– Прямо через вихри. Видеть, там берег, взобраться.

Я подошла посмотреть. Теперь через люк переливалась вода, быстро превращаясь в огромную лужу на полу. «Через вихри – значит миновать воронки, что создала бурлящая вода».

Слева вдалеке увидела пологий берег. О нём и говорил дракон.

Я поняла: пора.

Кай первым вылез из люка, вытащил импровизированный плот с вещами. Я последовала за ним, в последний раз окинув взглядом чужой корабль. Вода встретила холодом. Босые ступни словно кололи ледяными иголками. Комбинезон быстро промок и потяжелел. Прежние серые сумерки сменились непроглядной тьмой. Ливень ослабел, но всё ещё хлестал холодными струями по лицу.

Плыть было тяжело. Вода утягивала вниз. Я потеряла из виду дракона и только старалась держать нос над водой. Лицо заливало, я не понимала, куда плыву, не могла разобрать в темноте направления. Меня охватила паника. Бурный поток накрыл меня с головой. Я забилась в испуге, пытаясь разобрать, где верх, а где низ. Отчаянно захотелось вдохнуть.

«Дура, успокойся!» – сказала я себе. Усилием воли расслабила тело и почувствовала, как спиной скольжу вниз в ледяной темноте. Подогнула под себя ноги, развернулась и мощными гребками, из последних сил устремилась наверх. Не получалось. Но тут сильная рука схватила меня за шкирку, потом обняла, словно пытаясь задушить. Горло сдавило на секунду, лицом я ощутила воздух, вдохнула, захлёбываясь набежавшей волной, откашлялась. Инстинкты требовали вырываться, однако я лишь прохрипела:

– Отпусти. Всё.

Дракон отпустил. Мне с трудом удалось отдышаться. Тело разом ослабело. Но и поток больше не тянул вниз. Река стала чуть спокойней и шире. Я старалась держаться на воде изо всех сил. Мне показалось, мы пропустили нужное место. Но Кай стал забирать влево. Я попыталась следовать за ним.

Казалось, берег очень далеко. Бороться с течением было всё тяжелее. Лицо то и дело оказывалось под водой. Но я упрямо гребла, твёрдо решив, что справлюсь. Глупо будет утонуть после всего пережитого. Кай уверенно плыл впереди и изредка оглядывался. Он не потерял своей ноши. Груз, привязанный за верёвку, наполовину погрузился в воду, но не утонул. Я снова подивилась силе и выносливости дракона. Сама я еле держалась. Ближе к берегу теченье стало немного спокойнее, или мне только так казалось.

Редкие раскаты грома раздавались над головой. Во вспышках света я отчётливо видела макушку дракона и медленно приближающийся берег, склон которого совсем не был пологим. Похоже, и правда пропустили нужное место. Кай сбавил темп, словно дожидался меня. Он почти добрался до суши. Я поверила уже, что доплыву, как вдруг острая боль пронзила ногу. Неведомая сила потащила меня сквозь толщу воды. Я закричала от страха, но крик пузырьками воздуха вырвался изо рта. Неожиданно всё стихло, только жгучая боль ползла вверх по ноге. Я открыла глаза, увидела силуэт жуткой твари в тёмной воде. Она подтаскивала меня к себе.

В неистовом желании жить нашарила в кармане скальпель, большим пальцем скинула колпачок и полоснула наотмашь у ноги. Тварь отступила. Вспышка озарила воду. Уродливое существо, больше метра в длину, удалялось, а я поплыла туда, где секунду назад был свет. Лёгкие горели, боль затопила сознание, мыслей больше не существовало, лишь первобытный инстинкт выживания двигал мной.

Глава 6

Светало. Кай сидел у обрыва и смотрел на быструю воду, пытаясь угадать в ней следы человека. Он знал: это тщетно, но не мог сдвинуться с места. Дождь прекратился, но серое небо грозило новым ливнем. Кай достал таблетницу с интрой, повертел в руках. Ему хотелось заглушить свои чувства. Он не мог понять горечи, что испытывал.

«Человеческая женщина, скорее всего, погибла. И что с того? Почему от этого грустно?» До этого Кая тяготила сложившаяся ситуация. А сейчас он неожиданно для самого себя понял, что не хотел, чтобы Анна уходила, хотя и настаивал на этом. Кай вернул таблетницу на место, так и не вынув интру, слишком мало её осталось, решил поберечь. Дракон пытался разобрать, мучает ли его вина за неисполненное обещание или это печаль от потери. Он заново перебирал в мыслях события предшествующих часов. То, как решил проверить сказанное Анной, как доверил ей свои раны, хоть и знал, что они всё равно заживут. Кай вспомнил, как отчаянно она бросилась на помощь, пусть глупо и бестолково. Более всего его ранила мысль о том, что люди не такие, какими их учили видеть, по крайней мере, эта человеческая женщина совсем другая. А он позволил её убить.

Небо всё-таки разразилось дождём. Налетел туман. Лес вокруг покрылся таинственной дымкой. Кай поднялся, подобрал тюк с вещами, но так и не решил, куда идти. Он побрёл вдоль реки, по течению, всматриваясь в воду. Дождь пошёл сильнее, волосы прилипли к голове, и капли срывались с ресниц, мешали смотреть, но щекам было приятно от холодной воды. Спина болела, нагруженная вещами, а раны нещадно чесались, дракону хотелось снять мокрую одежду, отдохнуть, но он упрямо переставлял ноги, пробираясь сквозь заросли леса так, чтобы не упускать из виду реку.

Неясное чувство не давало ему покоя. Кай вспоминал, как в первый раз увидел Анну, как отчаянно она отбивалась от шакалов, как ловко освободилась от пут и как вызывающе смотрела ему в глаза. Человеческая женщина умела находить выход из любого положения. Может быть, она жива и ранена. Если нет, он найдёт её труп, пусть даже его унесло за много миль. Сам того не осознавая до конца, дракон уже её искал.

Тучи сгущались, послышались ещё далёкие раскаты грома. Лес, подступающий к оврагу, не позволял идти быстро. Вода в реке была тёмной, или дракону только так казалось в утреннем сумраке. Кай начал уставать и уже отчаялся найти Анну, как вдруг услышал в шуме дождя неясный звук. Дракон замер, прислушался: показалось. Чтобы отделаться от наваждения, Кай пошёл быстрее. Не успел он сделать и десятка шагов, как звук повторился. Кай побежал на этот звук.

– Э-эй, – крик тонул в неистово бушующем ливне.

Русло реки изгибалось большой кривой дугой. Потому впереди виден был только лес. Кай пошёл через чащу, боясь того, что крик ему лишь померещился. Сквозь тонкие голубые и зеленоватые ветви трудно увидеть, что происходит в глубине леса, к тому же шёл дождь, и всё заволокло. Кай дышал глубоко и часто: он очень устал за последний час. В этот момент прямо на него вышли шакалы. Тёмно-зелёная шерсть свисала с них мокрыми клочьями. Четыре оскаленные пасти брызгали слюной. Чёрные глаза, казалось, смотрели осмысленно.

Кай скинул тюк со спины и бросился на ближайшего шакала, преградившего ему путь, но тот не шелохнулся, равнодушно поджидая сумасшедшую добычу, которая сама несётся в глотку. Бластер, как и все вещи, промок и был сейчас бесполезен. В последний момент перед самым носом шакала Кай вильнул в сторону и успел проскочить в нескольких сантиметрах от оскаленной морды. Дракон заскользил по мокрой земле, выхватывая нож, стремительно развернулся и полоснул, нанося смертельный удар. Сердце набатом стучало в ушах. Кровь прилила к голове.

Кай понимал: ему не справиться с остальными. Он подскочил и побежал. Сзади стучали когти: шакалы бежали по следу. Дракон стал забирать правее, к берегу реки, – может, удастся уйти в воду. Кай не знал, умеют ли шакалы плавать, но всё же надеялся: а вдруг нет? К тому же быстрая вода не позволит им его догнать. Кай двигался медленно, совсем выбился из сил, на бегу обернулся, и ему стало обидно от невезения: трое шакалов его нагоняли.

Когда шакалья морда была уже у ног Кая, тот ударил его ножом. Нож наткнулся на кость. Шакал отпрянул, будто не ожидал удара, но тут же поднялся и полез вновь. Кай нанёс ещё один удар, удачный. Подоспели двое других. Кай едва успел увернуться от зубов одного из них.

Дракон бежал, виляя между стволами, и вдруг выбежал к реке. Шакалы настигали. Кай скатился по обрыву, изрядно ободрав спину, оказался в воде и принялся грести. Шакалы замерли у крутого склона. Один из них сразу развернулся и побрёл в чащу. А второй стоял, провожая взглядом уплывающую добычу. Дракону даже почудилось грустное выражение на морде зверя.

Очень скоро Каю стало не до того, чтобы смотреть на шакала, его несла быстрая река. Волны накрывали с головой. Обрыв, с которого он спустился, скрылся из виду. Река, будто набирая силу, несла дракона всё быстрее. Тот только и мог, что держаться на плаву, поток швырял его, как щепку. После поворота река сужалась и бурными порогами текла вниз. Здесь лес подступал к самой воде.

Кай больше не управлял своим телом, его бросало и крутило из стороны в сторону. Совсем близко пронеслось поваленное дерево, а следующее выбило из дракона дух. Удар был настолько мощным, что на пару секунд потемнело в глазах. Кай пытался вдохнуть ушибленной грудью, тело отозвалось лишь болью. У него уже не было сил держаться на воде. Холодная бурлящая пучина затягивала, мышцы не слушались. Кай ничего не мог сделать, не мог сопротивляться. Его обмякшее тело ударилось о камни. И в тот момент, когда Кай подумал, что это конец, река сама вытолкнула его на поверхность. Дракон из последних сил повернулся на спину, высунул лицо из воды, жадно вдохнул и тут же снова оказался в толще воды. Какое-то время так и продолжалось. Река словно играла с ним, лишь в последний момент позволяя дышать.

* * *

Дракон лежал наполовину в воде, вниз лицом. Щека его упиралась во влажный песок. Дождь прекратился. Небо, затянутое серой дымкой, создавало пасмурные сумерки.

Кай слабо пошевелился, потом открыл глаза, болезненно перевернулся на бок, закашлялся. В первые секунды дракон не мог понять, где он, и что с ним. Причудливые деревья громадой надвигались на песчаную косу, словно хотели захватить больше земли. Мелкие кустарники росли прямо в песке. И только у воды раскинулся широкой полосой чистый песок. Кай вспомнил этот чужой мир и все предшествующие часы. Впервые в жизни им овладел страх. Он не мог распознать этого чувства, потому что не испытывал его раньше. Дракон не боялся ни боли, ни смерти. Его пугало одиночество, чувство, что он потерян, совсем один. Кай никогда не был один. С самого детства дракон был окружён соплеменниками. На Матерне все на виду, никто не может остаться один на один с собой. Кай к этому привык.

А сейчас, когда потеряна связь, и он один на чуждой планете, тревожное чувство овладело им. Кай приподнялся, сел на песке, ноги касались прохладной воды. Перед драконом простиралась необъятная водная гладь и далёкий берег на другой стороне. Полноводная река несла свои воды медленно и тянулась до горизонта, насколько хватало глаз. Справа устье быстрого потока распадалось и большими рукавами вливалось в обширную тёмную реку.

Дракон стал думать про Анну. Теперь ему казалось, что услышанные крики – только мираж. Человеческая женщина погибла. Как могла она выжить, если он сам еле уцелел?

Кай поднялся неторопливо и побрёл по песку к деревьям, вдруг замер, насторожился. В лесу раздавались шорохи. Кай потерял нож в воде и теперь шарил вокруг взглядом в поисках палки. Всё лучше, чем с голыми руками идти на местных тварей. Ничего подходящего не нашлось. К счастью в кустах никого не было.

Дракону сейчас хотелось только одного: заползти куда-нибудь и закрыть глаза. Тело болело, свежие раны саднили, усталость валила с ног. Кай осмотрелся, не нашёл никакого укрытия, пошёл к высоким деревьям, выбрал подходящее и начал карабкаться по сине-зелёному стволу. Толстый ствол словно состоял из множества мелких, сплетающихся друг с другом. Грубая кора образовывала множество наростов. Взбираться по ним было удобно, и Кай быстро достиг грибовидной макушки дерева. Сверху ствол расширялся кожистыми ветками, точно гигантская шляпка причудливого гриба. Дракон попытался раздвинуть ветви и чуть не сорвался с шести ярдов вниз. Сейчас пригодился бы нож. Кай уцепился за ветви руками и всё-таки разорвал плотное сплетение. Потом подтянулся и пролез наверх. Сверху ветви окутывала пурпурная губчатая плёнка. Вот почему не получалось продраться сквозь них. Вогнутая крона дерева будто образовывала алое ложе, местами влажное и еле уловимо люминесцирующее. Кай расположился по центру, в самом крепком, на его взгляд, месте. Лёг на спину, сложил руки на груди. Он боялся лишний раз пошевелиться, плёнка хоть и казалась прочной, но не была таковой.

Сон не шёл. Снизу доносились шорохи. Стало быстро темнеть. Ещё светлое серое небо казалось низким. Подул ветер. Крона начала слегка раскачиваться. Кай, убаюканный этим, начал было засыпать. Но тупая боль и ломота во всём теле не давали провалиться в сон.

Стемнело. Облака вдруг разошлись, и на небе появились звёзды, которых дракон здесь не видел. Потом небо затянуло вновь. Кай пребывал в болезненном забытье, тело бил озноб. Хорошо хоть, дождь надолго перестал. Дракон повернулся на бок, сжался в комок, ожидая, когда придёт сон. Образы прошлого проплывали в его сознании. Почему-то Кай вспомнил Фэратум и свою первую драконицу. Сейчас ему показалось, что она чем-то похожа на Анну.

Глава 7

Огромный мегаполис окружал древнюю крепость. Высотки теснились друг к другу, создавая расширяющиеся от центра кольца улиц, когда-то выверенные градостроителем. Улицы, как круги на воде, расходились всё дальше от центра города, пересекались широкими проспектами, создавая чёткую структуру, свойственную городам на Матерне. По мере удаления здания мельчали, приобретали всё более хаотичный вид. И вот к окраинам уже лепились маленькие одноэтажные дома, рассыпанные, будто кубики, на многие мили. Так технологичный город паутиной оплетал реликтовый лес с цитаделью внутри. Многие крупные драконьи города материнской планеты строились вокруг древних крепостей. Каждая цитадель была уникальна и в то же время похожа на остальные. Мегалиты крепостных стен цитадели образовывали сложную, шестилучевую звезду. Под защитой стен возвышался старый замок, от громады которого захватывало дух.

В алых сумерках Кай стоял у врат цитадели. Столь древнее величественное сооружение производило неизгладимое впечатление и у большинства вызывало трепет и восторг. Но Кай был взволнован по другой причине. Он впервые пришёл на Фэратум в статусе взрослого дракона. Кай и раньше бывал на церемонии в храме, но никогда на празднике после. Чтобы унять волнение, дракон достал дозатор и принял дополнительную дозу интры.

Пришедших встречали служители храма в золотых церемониальных одеждах. Многие знакомые были здесь. Кай прошёл внутрь. В огромном зале уже собралось около сотни драконов. Горели тысячи свечей под сводчатым потолком. После городского пейзажа увиденное казалось картинкой со страниц древних легенд. Кай представил, как к цитадели каждого Капитолия стекаются драконы. Скоро заполнится церемониальный зал, потом площадь перед замком, а дальше и вся цитадель.

– Кай! – окликнули его.

Кай повернулся и увидел подошедшего друга. Тот сжал его плечо большой сильной ладонью.

– Как твои успехи в пилотском кресле? – произнёс статный дракон, чуть встряхнув Кая за плечо.

Кай повторил приветственный жест:

– Нормально.

Кай хотел ещё что-то сказать, но друг уже отвлёкся. К ним подходили, здоровались, разговаривали. Народу становилось всё больше. Вскоре стало не до разговоров. Под сводами торжественного зала зазвучала музыка, мощная и многоголосая. Каменные стены, как резонатор, усиливали звук клавишно-духового инструмента. Чарующие звуки создавало множество труб, уходивших под потолок. За крошечной ширмой сидел музыкант. Инструмент занимал четвёртую часть стен зала. Его мощь и красота потрясали. Сотни пар глаз взирали с благоговением на древний инструмент. Минуты тянулись, наполненные музыкой. В толпе загорались свечи. Кай достал заготовленную свечу, зажёг, поднял её над головой. Море огоньков колыхалось, вторя старинному инструменту.

Потом всё стихло, только отголоски последних нот эхом носились под каменным высоким потолком. Гер повернулся к Каю и шепнул на ухо:

– У нас шестая платформа.

Кай кивнул.

На постамент перед ширмой музыканта вышел Верховный. Его деловой чёрный костюм комично контрастировал со старинным инструментом за спиной. Началась традиционная речь о победе разума над дикарскими инстинктами, о трёхсотлетней эре без войн, о покорении межзвёздного пространства и о венце природы – цивилизации драконов. За семнадцать лет своей жизни Кай слышал много речей, эта отличалась лишь акцентами на покорении других солнечных систем.

Снова мелодия понеслась по залу. Служители храма начали раздавать кубки с вином. Кай потушил свечу, бросил на пол, растоптал в знак падения старого режима и появления нового порядка. Кто-то передал ему кубок, он сделал глоток, передал Геру. Тот поднёс кубок к губам и передал дальше. Зал зашумел, слышались возня и тихие разговоры. А через четверть часа толпа медленно потянулась к выходу.

Когда Кай покинул зал, снаружи было уже темно. Реликтовые деревья за стенами цитадели громадой листьев закрывали ночное небо. Драконы всех возрастов спешили кто куда. Друг шёл рядом. Они ни о чём не разговаривали. Гер чуть старше и уже не раз бывал на вечеринках. Он уверенно шагал к вокзальной платформе. А в ночном небе над городом взрывались сотни фейерверков. На каждой площади Капитолия давали салют.

Электропоезд стремительно нёсся сквозь город. Полупустые вагоны сверкали стеклом и металлом. Гер улыбался, поздравлял всех встречных, болтал о ерунде. Кай смотрел в окно и слушал вполуха. В соседнем вагоне примостилась стайка девушек. Они оживлённо разговаривали и поглядывали на друзей через стекло. Гер помахал им рукой, девушки заулыбались в ответ.

– Кай, ты чего? – спросил Гер.

Кай пожал плечами и продолжил задумчиво смотреть в окно.

– Да брось, тебе понравится праздник. На вот, возьми, – Гер протянул свою таблетницу с интрой. Кай помотал головой.

Интра не только избавляла от ненужных эмоций, она поднимала настроение. Вот только на Кая второе свойство интры никогда не действовало. Такая особенность встречалась редко, но была полезна там, где требуется трезвая оценка и быстрая реакция. Вероятно, этот факт и определил его в пилоты. Учёба давалась Каю легко.

* * *

Кай и Гер следовали за светом. В темноте загородных вилл ярким всполохом выделялась тропинка, украшенная гирляндами из фонариков. В конце тропинки друзей ждал старый особняк с большим ухоженным парком. На улице поставили белые шатры, длинные столы и столики поменьше для двоих. Играла тихая музыка. Повсюду: на шатрах, между деревьями, над столами – висели гирлянды из фонариков разных форм и размеров.

Было оживлённо. Собралось много молодых драконов и дракониц.

– Красиво, – произнёс Кай.

– Это ещё что! – Гер подошёл к столу, налил вино в два бокала, протянул один Каю.

Кай отпил из бокала, погружённый в свои мысли. Гер увидел знакомых дракониц, подозвал их. Девушки подошли. На обеих были откровенные платья. Завязалась беседа о пустяках. Кай участвовать в разговоре, но думал о другом. Всё в нём выдавало новичка: юность, неловкость фраз, напряжённая поза.

Одна из девушек вдруг поцеловала Гера, легко коснувшись его губ, и засмеялась. Гер улыбнулся, обнял её и зашептал что-то на ухо. Второй девушке, похоже, стало скучно. Она выдала:

– Идёмте. Там интересно.

Вместе они пошли по аллее к центру парка, вливаясь в толпу. По сторонам стояли шатры, в каждом что-то происходило. Из одного доносился смех, во втором играли в латру, а где-то шторы были опущены. Кай глазел по сторонами, потому отстал. Гер вёл уже обеих девушек под руку. Кай заметил это и специально отстал ещё больше, не хотел мешать другу. В глубине парка стало больше причудливого света. К гирляндам добавились бумажные фонарики и цветные прожектора. Вместо длинных столов появились круглые, под изящными навесами. Кай подошёл к одному из них, налил себе вино, аккуратно положил на тарелку несколько видов закусок.