Лукта бесплатное чтение

Глава 1

ПРОЛОГ

В 2036 году, ровно 30 лет назад, многие страны мира начали бунтовать против военных действий, совершаемых двумя великими западными державами.

Каждая неравнодушная страна, поддерживая ту или иную сторону, жертвовала огромными количествами людей, идущих сначала добровольно, а после по принуждению, в зону боевых действий.

С каждым годом, в течение 10 лет, страны попросту истребляли свой народ. К 2046 году одна третья населения мира просто погибло.

Некоторые независимые страны, державшиеся на исходе, стали объединяться в единые государства, чтобы не позволить войне сломить их народ до конца.

Тогда и образовалась Лукта – страна, рождающая бойцов.

Глава I.

Помнить нельзя забыть

Настоящее время. 2066 год. Второй кантон.

I

Пение птиц окутывало всё живое, растущее, наполненное жизнью пространство. Свежий утренний ветер будто касался своими прохладными губами моего лица. Кажется, ночью был дождь. Земля была ещё сырая. Я почувствовала это своей щекой, насильно придавленной Игнатьевым.

– Я не слышу ответа, сука!

А ответа у меня не было. Только желание – избавиться от этого придурка.

-Отва…ли, – еле процедила я сквозь зубы в попытках вывернуться из-под давления мужских рук.

Сжав пальцы на моём плече, одним рывком, Игнатьев перевернул меня на спину и приложил ладонь к моему лицу.

– Ну зайка, замаралась…, – большим пальцем он начал стряхивать с щеки прилипшуюся грязь, – Я ведь переживаю просто. Не создавай себе проблем, не лезь, до чего не доросла.

Лёгкий смешок вырвался из моего рта. Я закрыла глаза.

– Не беси меня, – еле сдерживая себя, произнёс Игнатьев, сильнее сжимая моё плечо.

От сильного натяжения рукав начал трещать, распуская швы и выпуская на волю светло-голубые нити. Хотя, состояние моей куртки было чуть менее интересующим звеном в происходящем.

Откуда-то послышались шаги. Игнатьев резко поднялся, убрав с меня руки и отступив чуть поодаль. Вся его шайка, выжидающая хозяина, тоже медленно начала отступать назад, в глубину парка.

– Ах, и даже не поцелуешь на прощанье?, – тихо, с нотами истерики, спросила я, ощущая, что мой голос всё же дрожит.

– Ты.., – оскалился Игнатьев, но не успел договорить – звуки приближающихся шагов всё усиливались.

Кто-то приближался, а мои двуногие проблемы отступали в глубину лесного парка, скользя меж широких дубовых стволов.

– Рита?, – раздался удивлённый голос Макса.

– Рита, – тихо прошептала я.

– Что ты…тут? Делаешь?, – спросил Макс, обводя указательным пальцем меня, лежащую на земле.

– Блин, тебя жду, – выплеснула я, резко поднявшись на ноги, стряхнув с себя землю, и торопливым шагом двинулась к тропинке, толкнув Макса плечом.

– Ахах, всё нормально?

– Вот так! – Резко обернувшись, я громко ответила, натягивая саркастическую улыбку и показывая два больших пальца вверх.

II

Спустя 8 часов после утренних приключений и объявлений наших преждевременных показателей боевой подготовки к сдаче основного экзамена я со своей подругой-соседкой по комнате сидела за барной стойкой.

Дина вдруг спрыгнула со стула, повернула меня лицом к танцполу, встав спиной ко мне.

– Мм…ну вон тот ничего такой, – чуть ли не прокричала Дина, демонстративно указывая пальцем на молодого, до жути мне знакомого, черноволосого парня.

– Не тыкай! – чуть тише проговорила я, схватив подругу за указательный палец и повернув к себе.

Но Дину сейчас волновало не столько её поведение, сколько неизвестный парень, на которого я срочно должна была обратить всё своё внимание.

Присмотревшись, в считанные секунды до меня дошло, что это один из «шайки» Игнатьева.

– В следующий раз, дорогая. Когда они меня в СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ прижмут, я обязательно попрошу номерок! – вытянув уродскую искусственную улыбку, ответила я.

– Серьёзно, Рит? Опять? Если они хотят убрать конкурента, то могли бы давно и сломать тебе что-нибудь.

– Нихрена себе! Может пойдёшь подкинешь им идейку, подруга?

Мы обе осознали абсурдность своих слов и залились тихим смехом.

Я облокотилась подбородком на голову Дины.

– Я понимаю твоё рвение помочь мне с поиском пары на выпускной, но мне и вправду не хочется в день, когда выпадает отличная возможность напиться, таскаться с каким-то парнем под руку и слушать его просьбы «может тебе хватит».

– Аргумент, – отчеканила Дина, развернувшись ко мне лицом и ставя опустошенный стакан на барную стойку.

Просидев ещё пару минут в баре, я вынесла нам двоим приговор об окончании нашей сегодняшней посиделки:

– Завтра собрание перед последним экзаменом, хотелось бы выспаться.

Бар, в котором мы сидели, находится в семи минутах ходьбы от нашей секции. Идти нам пришлось прямо через парк, отделяющий учебные залы, квартирные секции, боевые арены и дом директора от зоны «отдыха», где старшекурсникам разрешалось посетить бар или кафе, чтобы мы, как говорит местный директор Тонский: «не забывали чувствовать себя свободными».

Именно эта фраза была закреплена на огромном плакате, который разместили ещё давно на одном из стендов, стоящих в центре парка.

– Чувствовать себя свободными.. – негромко продублировала я.

– Я вот лично чувствую себя…ик…пьяной, – чуть громче ответила Дина.

Дальше последовали смешки, которые мы пытались сдерживать, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Честно говоря, мы ни сколько не ощущали себя выпускниками. Я видела себя, вечно таскающуюся с рюкзаком, и белокурую кудрявую мордашку, идущую со мной под руку и без остановки икающую мне в самое ухо. Так и не скажешь, что она может убить.

Мы шли по аллеи. В преддверии празднования выпускного, а у младших студентов – окончания полугодия, парк немного преобразился: вдоль всей аллеи закрепили гирлянды и светодиодные лампочки. Красный цвет преобладал над остальными.

–Ну…пошлятина? – засмеялась я, держась за руку Дины.

–А мне нравится! Теперь я понимаю, что мы точно в аду, – выпалила моя подружка.

Сдерживать пьяный смех было уже тяжело, и, когда уже подходили к главному входу секций, где в обязательном порядке нужно предоставить допуск, залились хохотом от своих «остроумных» шуточек.

Пока Дина пыталась найти пропуск в моём бездонном рюкзаке, с главной дороги, соединяющей территорию второго кантона с внешним миром, начался доносится звук приближающихся машин.

Я начала превращаться в жирафа, вытягивая шею как можно выше, чтобы увидеть, что за гости пожаловали в кантон в середине экзаменационного периода, да ещё и среди ночи. В моменте я почувствовала тяжёлую руку на своём плече.

– Да бл…, – не успела я выразить своего негодования, как меня перебил грубый мужской голос.

– Именно это, Мастиʹк. Именно это.

Это был Дмитрий, куратор нашего выпускного курса.

– Ну что ж! Я даже не желаю знать, почему вы ещё не в своей секции, – отчеканил Дмитрий, указывая рукой в сторону нашей квартирной секции, и добавил, – Живо!

Я сразу же потянула подругу за руку, и мы быстрым кривым шагом потопали до своей комнаты. Прошло около получаса. Мы уже дошли до нашей комнаты.

– Ты видела машины? Те, что сзади подъезжали? – спросила я Дину, пока та продолжала вторые поиски ключей от нашей комнаты в своей сумке.

– Блин, не-а, а что там?

– Да странно, ночью…

– Хм, не знаю. Может минералки мне привезли на завтра.

Наконец-то я улеглась на кровать и молча следила за тем, как Дина по привычке выдавила из тюбика слишком много крема на свои руки и, разводя ими, не знала, куда деть лишнее.

Улыбка начала расползаться на моём лице.

– Тебе нужно? ,– сказала она, протягивая руки ко мне.

Я ничего не отвечаю, лишь киваю в знак согласия.

Её руки нежно обнимают мои, оставляя полосы крема прямо между моими пальцами. И это чувство, всё это, мне становится до боли знакомым, я не могу вспомнить. Может мне это снилось?

–Что-то не так?, – тихо проговорила Дина, заметив изменение на моём лице.

–Всё хорошо, – улыбнувшись, отвечаю я, – Давай спать.

Дина выключила свет, но уснуть мне так и не удалось. Меня мучила мысль: откуда мне знакома эта нежность.

III

Ночка выдалась не из лучших. Уснув только под утро, я оказалась совершенно измотанной к самому началу дня.

Прозвенел будильник. Открыв глаза, я заметила, что Дина ещё спит, свернувшись калачиком и укутавшись в ярко-жёлтое одеяло. Это, кстати, её любимый цвет, ибо он, как утверждает его хозяйка, тёплый. Словно как дома, в кантоне пятом.

Дине почти каждый месяц присылали родители посылки с какими-нибудь побрякушками. Лишь бы она чувствовала их любовь, и что она не одна.

Говоря обо мне. С любовью родителей я не знакома. Когда мне исполнилось пять лет дядя Аким удочерил меня. Он работал местным ветеринаром в пятом кантоне. Тридцатипятилетний холостяк, живущий только своей работой. Когда нас, маленьких сирот, первый раз привели в питомник, чтобы «мы хоть как-то познакомились с любовью и лаской», дядя Аким заметил меня. Не помню, чем я зацепила его, но больше он меня никуда не отпускал. Так моей семьёй стал именно он. А всё, что было до его появления, я никогда и не помнила, да и не нуждалась в этом.

Не нуждалась, пока не задалась вопросом: «откуда мне знакома нежность?»

Я опустила ноги с кровати и побряла в ванную. Спустя пару минут проснулась и Дина.

Встав у зеркала, установленного прямо на огромном шкафу с нашей одеждой, я начала ломать себе голову, что же мне надеть.

–Сегодня очень тепло, может наденешь платье?, – сказала Дина, выныривая головой прямо на улицу из распахнутого окна.

–Может быть, но… – задумалась я, – кажется сарафан в стирке.

–Возьми моё жёлтое, – сказала Тина, протягивая мне платье, – оно хорошо будет смотреться на тебе.

Надев платье и подойдя к зеркалу, я замечаю, что платье и вправду очень красиво. Иногда я замечаю за собой, что прячу фигуру, однако прекрасно осознаю, что у меня неплохие данные. Узкая талия, выделяющиеся бёдра. В принципе, неплохо. Но сегодняшний вырез на спине, который предоставило мне платье, всё же не даёт покоя.

–Слишком откровенно.

Дина убеждающе ответила:

– Всем плевать, Рит. Не парься.

III

.

Мы выходим из нашей комнаты и направляемся к главному выходу нашей секции.

Сегодня последний день перед последним зачётом, а это значит, что самое время, по мнению наших наставников, провести нам трёхчасовую поучительную лекцию о становлении нашего государства, о субъектах нашей страны и о духовных ценностях, придерживающихся только духа Воина.

Не то, что бы я аполитична. Нет. Просто порой в голову лезут мысли, устои, будто сформированные совершенно в другом обществе. Не в том, в котором я находилась и нахожусь.

Потому как данное собрание является обязательным для посещения, народу собралось немало. Погода была тёплой, поэтому в этот раз сцену установили прямо на одном из отсеков открытых тренировочных полей. Территория чистая и большая. Всё что нужно, чтобы разместить около пятисот молодых студентов-бойцов.

Организаторы поставили около тридцати рядов сидений с двадцатью местами, чтобы хоть как-то усадить часть обучающихся. Естественно, к тому времени, когда мы подошли, свободных мест не было, и наш куратор Дмитрий поставил нас около себя, а это значит у самой сцены, где, зачастую, стоят и все остальные кураторы всех кантонов с экзаменаторами и бойцами высшей квалификации.

Оказавшись среди столь высокоуважаемых лиц в таком откровенно открытом платье, я начала чувствовать смущение. Но Дина продолжала меня уверять, что я выгляжу прекрасно.

Наконец-то раздался гимн Лукты, всем надлежало встать. Спустя две минуты на огромном экране, установленном вдоль сцены, началась трансляция обращения нашего президента Стоцкого с приветственной речью:

«Уважаемые граждане Лукты, имею честь поздравить вас с окончанием очередной полугодовой подготовки, а студентов третьего кантона с выпускным…».

Ну а дальше мы не слушали, ибо у Дины были дела поважнее: она не могла перестать обсуждать новеньких экзаменаторов, появившихся первый раз во втором кантоне.

Около получаса длилось выступление президента, ровно до его последних, по обычаю, слов: «…Да здравствует с вами сила!».

Гул рукоплесканий, растянувшийся на пару минут, оборвал директор Тонский, представитель, глава второго кантона.

Теперь на сцену поднялись наши кураторы первого, второго и третьего кантона. Четвёртый кантон не нуждался в кураторах, ибо бойцы пятого разряда принимали участие в зачётах как экзаменаторы (или даже как преподаватели).

Каждый из кураторов каждые полгода был обязан представить свой кантон, тем самым являясь лицом, несущим ответственность за выпускную группу своего уровня. В целом, по обычаю, получалась краткая презентация каждого округа:

Лукта была поделена на 5 кантонов.

Четвёртый кантон – территория Генерального Штаба вооружённых сил и Парламента Лукты. Представителями округа являются как высшие должностные государственные лица, так и бойцы пятого разряда, окончившие учёбу. Каждый боец – высококвалифицированный военный страж нашего государства.

Третий кантон – округ старших, третьих-четвёртых курсов, молодых бойцов, оттачивающих свои навыки до совершенства ради приобретения пятого разряда и вступления на службу. На охрану и защиту границ Лукты.

Второй курс – второй кантон. Молодые, амбициозные ребята, получившие базу военного обучения, но далеко не представляющие, что их ожидает впереди. Второй округ имеет наибольшее по сравнению с другими кантонами количество спортивных арен, именно по этой причине на данной территории устраивают каждое полугодие съезд молодых бойцов всех курсов для экзаменационных испытаний. Поэтому сейчас мы здесь.

Первый кантон предназначен для начинающих, для первого курса, состоящего ещё из совсем неопытных шестнадцатилетних парней и леди, только что закончивших 9 классов и вылетевших из родного гнёздышка, кантона пятого.

Первый кантон находится ближе всех к пятому округу, где полностью отменена военная подготовка. Ещё при образовании государства пятый кантон имел точное назначение – сохранение и создание семей, продолжение рода и хозяйство, содержащее всю Лукту.

Именно там находится дядя Аким, родители Дины, да и в принципе все родители бойцов, у которых они есть. Многолетняя война забрала своё.

Простояв уже около двух часов, я даже и не заметила, как нас с Диной со всех сторон облепили бойцы с четвёртого кантона. Подружка так и светилась от изумления, что находится в самом эпицентре мужского внимания.

А вот прямо возле меня, плечом к плечу, встал молодой светло-русый парень. Спустя пару минут, я осознала, что между нами нет ни единого сантиметра и рукав моего платья так и липнет к его плечу, закрытому рукавом тёмно-зелёной футболки. Я отшатнулась, немного прижимаясь к подруге, но Дина так яро рассматривала бойцов, что подставила руку, не давая места. Моё тело отпружинилось резко обратно, налетев на незнакомца.

Чужая рука перехватила меня, не дав завалиться на толпу. Спиной я оказалась прижата к груди парня. Именно сейчас я бы предпочла умереть от неловкости. Да.

Я не успела даже открыть рта, чтобы сказать «спасибо», как парень резко вернул меня в изначальное положение и отвернул голову в противоположную сторону. И сейчас мне уже хотелось сказать: «ну и хрен с тобой».

Повернувшись к Дине, я прошептала ей на ухо:

–Ну и кто эти новенькие?

–Все утверждают, что это бойцы из четвёртого кантона…пару новых экзаменаторов, – ещё тише произнесла Дина.

Я задумалась. Я их не разу не видела за три года…Как они оказались сразу высшего разряда? Может они выпустились очень давно?

Всё мне это казалось ещё более странным.

Собрание подошло к концу. Усталости, на удивление, я не чувствовала, но чувствовала иное – голод. Мы с облегчением побрели в нашу секцию и, наевшись до тошноты, завалились на кровать. Весь оставшийся день мы сидели в комнате и разбирали очередную посылку Тины от родителей. От дяди Акима спустя уже три месяца не пришло и весточки. Вопросов в голове становилось всё больше с каждым днём.

Спать мы легли пораньше, день предстоял быть тяжёлым.

IV

Борись, пока дышишь.

Я стою в одной пижаме на улице и ощущаю сильный морозный ветер. Моя рука своевольно касается дверной ручки, и я захожу внутрь. Передо мной, как кинофильме, прокручивается сюжет:

За окном зима. Я, маленькая, сижу у камина и чуть ли ни поджариваю руки, засмотревшись на то, как дядя Аким пытается попасть ниткой в иглу.

–Дядя, а зачем ты это делаешь?, – пролепетала я своим писклявым шестилетним голоском.

-Что это?

-Зачем зашиваешь старую кофту?, – переспрашиваю я, указывая пальцем на ровно разложенную на столе вещь с порванным воротником.

-Ритка, старые вещи нужно чинить, ибо человек может остаться без прошлого, – отвечает дядя и наконец попадает ниткой в иглу.

– Тогда меня тоже нужно починить? Ну…чтобы и у меня было прошлое?

Дальше последовало молчание. Пока шестилетняя я продолжала сидеть у камина, я, уже взрослая, будто имеющая способность передвигаться во сне, подошла ближе к дяде. Я тоже жду ответа.

– Тебе…прошлое. Оно тебе не понадобиться, ведь ты будущий боец, – еле слышно произнёс дядя, – оружие.

Последнее слово он произнёс так тихо, будто предполагал, что если я его и услышу, то только во сне. А я сплю?

Резкий громкий звук, заставляющий меня дёрнуться, будит меня.

Это дождь. Он так и хлещет по нашему алюминиевому подоконнику, создавая грохот.

Сегодня сложный день – последний экзамен по технике боя. Экзамен не из лёгких, поэтому я пытаюсь настроить себя по максимуму. Но попытки тщетны, сон не даёт мне покоя:

–Оружие, – тихо пробормотала я себе под нос и уставилась в одну точку.

Резкое воспоминание пробуждает меня: оружие! Моё оружие. Нужно не забыть взять свой клинок!

Достав два ножа, я убеждаюсь, что один из них наточен и ему надлежит остаться дома, ибо для боя категорически запрещено пользоваться готовым холодным орудием. Наточенный в тумбу, а нужный кладу на полку перед выходом, чтобы точно не забыть его.

Сегодня я в официальной тренировочной форме нашего, третьего, кантона: на мне свободные тёмно-синие камуфляжные штаны, заправленные в чёрные высокие берцы, зашнурованные до середины голени. Верх одежды напротив должен быть обтягивающим, без лишних висюлек, которые могут помешать или отвлечь, поэтому я надела простую чёрную облегающую кофту с длинными рукавами и открытой шеей.

–О…ты уже встала, а я даже не слышала,– чуть громко спросила Дина.

–Да, с добрым утром. Ты идёшь посмотреть на меня сегодня?

– Конечно, только чуть позже. На какой арене сегодняшний экзамен?

– На третьей, – улыбаюсь я, думая, как это круто: третий кантон и третья арена, – Может это к удаче?

– А может ты уже пойдёшь?,– пропыхтела Дина своим спящим голосом.

Я беру куртку и закрываю за собой дверь.

На улице слякоть, которая, судя по всему, будет сопровождать меня до самой арены. Пройдя не больше 5 метров от своей секции, я начинаю перечислять необходимые атрибуты для экзамена:

Защита на локти и колени, резинка для волос, и клинок. Клинок. Блин, клинок! Он так и остался лежать на полке у выхода.

Вернувшись на 5 метров назад, я подошла к входу в секцию и протяжно закричала:

–Дииинааа!

Лишь бы она услышала меня через приоткрытое окно в нашу комнату.

–Диииинаааа, – продолжаю кричать я, и уже вижу, как шевелиться тюль в окне.

Появляется силуэт Дины, вопросительно размахивающий руками. Пантомимой я пытаюсь объяснить подруге, что мне нужно: я встала в стойку и начала махать правой рукой, представляя будто держу шпагу в руке и пытаюсь проколоть ею противника.

Последняя попытка пантомимы оказывается удачной: подруга кивает и отходит от окна. Позже клинок мне летит прямо под ноги.

Я ловлю его одной рукой, схватившись за рукоять. Натягиваю капюшон и начинаю брести к третьей арене, шлёпая ботинками по лужам. Наверное, все уже там, раз у секций почти совсем нет народа. И вот на меня находит это противное чувство – страх и волнение.

Три года подготовки ради трёх минут на арене. Экзамен по технике боя является одним из самый сложных экзаменов. Он представляет из себя, как мы у себя называем, игру в «зеркало». Моя задача: с чёткостью отразить каждое движение соперника, доказав, что мой уровень достоин высшего разряда, разряда высококвалифицированного бойца.

Наконец я дошла до арены. Внутри куча народу, на табло указали порядок выступающих, я иду третья. Боже, третья. Что-то меня это уже не радует, а напрягает.

Пока я рассматривала табло, не заметила, как ко мне подкрался Игнатьев.

– Не выпендривайся сегодня, а то потом всеобщая похвала тебя не вылечит, Ма-стик, – процедил сквозь зубы Игнатьев, не скрывая своей ярой ненависти к моей персоне.

– Буду стараться как никогда.

Спустя около получаса наступает мой черёд. Закрепив клинок на поясе, я собираюсь с мыслями. На моём лице закрепляют маску, закрывающую полностью лицо для конфиденциальности бойца и экзаменатора. Чтобы «бой» никак не касался личных отношений между бойцами, наставники решили, что скрыть личность –необходимость.

В моих ушах всё гудит, сердце так и хочет выпрыгнуть наружу, но вдруг я слышу, как по всей арене раздаётся: «Рита Мастик, третий кантон».

Голос Дмитрия раздаётся из-за спины:

– Пора идти.

– Да, иду.

Я даже и не заметила, как меня окружили Дина и Макс. Они стояли чуть поодаль наставника, но, обернувшись и посмотрев на них, я увидела в их глазах искреннее волнение. Я была не одна.

Не успев сконцентрироваться, я замечаю, как невозможно было бы не заметить огромную соринку в глазу, вечно докучающую меня «шайку» Игнатьева, которая еле стоит на месте и, кажется, уже готова харкаться в меня.

Как чудненько. Ладно.

Я поднимаюсь на квадратную арену, и меня ставят на противоположную сторону от соперника, в правый угол, а соперника – в левый противоположный угол. И так мы оказываемся друг напротив друга.

С первой же секунды начала «игры» в меня врезаются светло-серые глаза, до жути серьёзные. Из-под маски лезут светло-русые волосы. Неужели это тот парень, что стоял рядом на собрании? Я мотнула головой.

Кажется, Он заметил моё замешательство, и не поняв на то причины, в знак вопроса наклонил голову набок, слегка дёрнув подбородком.

Я выпрямила плечи и встала в стойку, дав понять, что вопросов нет. Я готова начать.

Первые 15 секунд тянутся очень долго: это медленное движение по кругу, друг напротив друга. Я слежу за каждым шагом соперника, за тем, как точно касается земли подошва его ботинок, в каком темпе противник движет своим телом и, самое главное, дышит.

Ещё с первого курса нас учили тому, что каждое движение рождается из дыхания. Именно оно задаёт ритм движению тела. И наконец поймав его темп, я продолжаю игру.

Он, присаживаясь, делает кувырок к центру арены, и я, как точное его отражение, зеркально совершаю действие. Мы оказываемся чуть ли не прижавшись лицом к лицу, так, что его дыхание становится для меня самым простым уравнением. Серые глаза врезаются в мои мысли, но не сбивают с толку. Мы продолжаем.

Медленно поднимаюсь, копируя даже наклон его тела. Заметив, что соперник переносит весь вес на ноги, догадываюсь о прыжке через спину. Совершая действие секунда в секунду, понимаю, что не прогадала. Я снова его идеальное отражение.

С трибун послышались вздохи восхищения, значит я всё сделала правильно. Стоя друг напротив друга, я слышу учащённое дыхание противника и замечаю напряжение в его локте. Мимолётный импульс в его правой кисти, сдаёт его с потрохами. Сейчас он направит пистолет. Верно. И я.

Осталось продержаться последнюю минуту. Опустив пистолеты и заправив за спину, продолжаем. Очередной кувырок вперёд, и мы оказываемся плечом к плечу. Резкий подъём. Его рука медленно пускается по моей талии, прямо за спину, вытаскивая клинок. Следует моё идентичное движение. И мы в одно мгновение мы оказываемся друг напротив друга, держась за рукоятку и прижимая лезвием наши глотки.

Я слышу громкий звук сирены. Экзамен окончен.

Не веря в то, что всё уже закончилось, до меня дошло, что мы так и не сдвинулись с места. Замерев в последнем положении, я замечаю, как расширились зрачки у моего противника, который так и не отступил от меня ни на шаг. Лишь рывком опустился его клинок. Странное жжение тяжёлым ожерельем повисло на моё горло.

– Это недопустимо!, – громогласно раздались возмущения экзаменаторов.

Глава 2

Часть 1. Глава II

I

Канцелярская резинка всё сильнее душила мой палец. Начал синеть. Покалывание на кончике пальца заставило ускорить процесс развязывания. Резинка полетела из моих рук.

Все замолкли, обратив на меня внимание. Умоляющая речь Дины продолжилась:

– Послушайте. Дайте мне объяснить экзаменаторам, что это моя ошибка.

Дмитрий стоял напротив меня, облокотившись на стул и слушая мольбы моей подруги. В его голосе звучало смирение:

– Это не меняет дела. Жестко нарушено правило. Под моим руководством. Моим.

Последнее слово наставник произнёс чуть громче, чем остальные.

Было куда более ясно, что ему грозит нехилый выговор, а мне и вовсе дисквалификацию или повторный курс обучения. Подобные мысли просто давили мне на виски и вызывали тяжесть.

Потянулась дверная ручка. Худенькая женщина с короткими каштановыми волосами и в аккуратно глаженном белом халате нырнула в кабинет и закрыла за собой дверь. В одной руке она держала пачку пластырей и какую-то, видимо уже использованную, мазь. Всё это она протянула мне:

– Сегодня не трогай. Завтра утром обработай и наклей новый. Грязь не должна попасть.

Я приняла «спасительное подношение» от медсестры и спрыгнула с кушетки.

Мы разом вышли из перевязочной и очутились в просторном плохо освещаемом коридоре.

Не успев пройти и пару метром в сторону выхода медицинской части, мы остановились вслед за Дмитрием. В конце коридора, через главный вход в медицинский пункт зашёл один из сегодняшних экзаменаторов, взрослый, на вид сорокалетний рослый мужчина. На нём была стандартная тёмно-коричневая бойцовская форма. Поздоровавшись с врачами, стоящими неподалеку от входа, он заметил нас. Точнее, кажется, Дмитрия.

Низкий голос экзаменатора раздался в нашу сторону:

– Дмитрий, еще раз здравствуйте! Есть разговор, прошу пройти за мной.

Мужчины скрылись за первой же дверью, ведущий в чей-то докторский кабинет. Мое напряжение выросло вдвойне. Всё мое тело разом стало ватное.

Дальше я помню только то, как еле дошла до своей комнаты и больше не имела сил дожить этот день до конца на ногах.

Не знаю, сколько часов прошло с момента, как я уснула, но за окном уже виднелись сумерки. Кровать Дины была расправлена и горел ночник над её тумбочкой. Самой подруги в комнате не оказалось.

Вместо легкости или опустошенности разума после сна я ощутила совершенно иное. В первые минуты моего позора на экзамене я ощущала только стыд и вину, но сейчас меня обвеяло чувство краха. Полного краха. Которому было плевать на мои многолетние старания, учения и тренировки.

Слезы отчаяния начали пробиваться и оказались сильнее моей сдержанности. Я не рыдала. Скорее всего, это просто обида на саму себя выросла в разы и уже не находила места внутри меня. Обида выходила из глаз. Теплыми солеными слезами, обжигающими лицо. Одна слезинка покатилась так удачно, что потекла по шее и попала прямо на пластырь.

Резко кольнуло и зачесалось. В моей голове одна картинка заменилась резко на другую. Эти испуганные серые глаза и тёплая рука, держащая рукоять у моего горла и касающаяся пальцами мою холодную кожу. На секунду маленькая я, сидящая у себя в голове, будто наступила в капну своих чувств, и дёргая ногой, тянула за все возможные ниточки своих эмоций. Я не знаю, что это было. Но хорошо помню, что было дальше:

Резко опустив холодное оружие, Он выставил клинок перед собой, указывая пальцем на кровь, что замарала его лезвие. Громкий гонг раздался позади нас. Без капли стеснения Он показательно швырнул нож в сторону и пошагал прочь с арены. Я так и не пошевелилась, слушая отчётливые негодования экзаменаторов.

Я открыла глаза. Слёз уже не было. Рана на горле всё же чесалась. Не дождавшись подругу, я легла обратно в кровать.

II

Сегодня моё отражение в зеркале казалось странно привлекательным. То ли мне идут стрелки, что нарисовала Дина, то ли красное платье, что без единой лишней складки, точно идеально, облегает моё тело. И пятки. Голые пятки, которые так и не нашли себе красивый домик на каблуке.

– Честно говоря, я не понимаю, зачем Дмитрий настоял, чтобы я явилась на выпускной. Либо меня простят…

– Либо для показательной порки! – продолжила Дина, штопая носок Макса.

Макс играл в телефон, сидя на моей кровати. Его небрежная тёмно-волосая укладка, красиво заправленная белая рубашка и брюки, заканчивающиеся босыми ногами, делали из него малолетнего мальчишку.

Я повернулась к нему:

– Идея! Ты сходишь и заберёшь мои туфли из шкафчика хранения шмоток на первом этаже.

– Давно бы уже сама сходила, – пробормотал Макс, не отрываясь от экрана.

– Ясно. Ну, твои носки мне тоже сойдут, – выпалила я и вырвала из рук Дины её кропотливую работу.

– Ты сейчас порвёшь, Рит!, – выкрикнула подруга.

Макс подорвался с места и схватил меня за руку в попытках отобрать носок.

– Ахахаха, нееееет!

Мы так и не заметили, как начали втроём бороться за носок, пока не раздался голос из колонок, установленных в коридорах наших секций: «Начало выпускной аттестации в 20:00 на открытой площади секции №3».

– Всё, я ушёл за твоими ходулями, – смирившись произнёс Макс.

Спустя 15 минут мы дружно вышли из комнаты. Дина закрыла дверь, и мы, не торопясь направились в главный парк, где через полчаса должен был начаться праздничный вечер в честь нынешних выпускников, то есть нас.

Спускаясь по лестнице на первый этаж, чтобы наконец выйти из нашего корпуса, Дина сбавила шаг.

– Ох, кажется я забыла свой телефон.

– Давай я схожу, у меня явно каблук поменьше, – улыбнувшись, предложила я, – Вы идите. Я догоню.

Перехватив ключи от комнаты, я направилась обратно. Телефон оказался в ванной комнате, которую тоже проигнорировали, забыв выключить в ней свет.

Я закрыла комнату и направилась к выходу. Идя по коридору, я заметила, как весь корпус опустел. Мне стало немного жутковато, и оттого я ускорила шаг. Ускорила шаг, забыв учесть каблуки. Пару быстрых шагов. И один опрометчивый. И вот. Я растелилась на полу прямо перед лестницей. И всё бы ничего, если бы не лакированные туфли, приветствующие меня перед носом.

Надо мной послышался тяжёлый мужской голос:

–Вы не ушиблись?

Наконец поднявшись с пола и проигнорировав протянутую руку, стремившуюся мне помочь, я подняла глаза. Передо мной стоял совсем незнакомый мне мужчина. Коротко стриженные рыжие волосы, зелёные глаза и шрам над верхней губой. Какой бы приветливой не оказалась улыбка, что пытался выдавить этот незнакомец, мне она показалась угрожающей.

–Н-нет, спасибо, – бросила я, быстро поправив платье, – С Вашего позволения, мне нужно идти.

Мужчина ничего не ответил, лишь кивнул и отошёл немного в сторону, дав возможность пройти.

Я быстро спустилась в холл, и посмотрев на часы, что висели прямо над выходом, заметила, что опаздываю на свой же выпускной вечер.

Погода была отличная. Дождя не было весь день. Тёплый летний вечер пускал лёгкий, еле ощущаемый ветерок. Спустя десять минут, я уже подходила к парку. Подойдя к будке, где выпускникам выдавали красные ленты, повязывающие на запястье, я невольно начала искать глазами своих друзей. Народу было так много, что едва я нашла глазами Макса. Он стоял со своими сокурсниками неподалёку от сцены. Кстати, о нём.

Макс – студент, заканчивающий второй курс. Уже второе лето он докучает нам с Диной. Ровно год назад, во время очередных экзаменов, Макс решил выделиться среди малолетних бойцов и попросился к старшекурсникам на скалолазание. Нас поставили к нему в роли наставников. Бедный парень, радости не было предела, когда осознал, что целый день проведёт под присмотром красавиц-старшекурсниц. Правда, в первый же день тренировки он сломал себе руку, свалившись со тренировочной скалы прямо нам под ноги. В общем, дерзкий, девятнадцатилетний парень, упавший на голову нам с Диной. В прямом и переносном смысле.

–Эй, милая! ,– раздался старчески-нежный и немного встревоженный женский голос.

Это была Мария, работник по воспитательным работам с младшими курсами, которая давно уже закончила повязывать мне ленту, а я так и осталась стоять с протянутой рукой, задумавшись о Максе.

– У тебя всё хорошо?

-У неё всё отлично! – довольно прокричала Дина, подбежав ко мне из-за спины и шлёпнув ладонью прямо по моей ягоднице.

-Боже, больная. Где ты была?

-Дорогая, это я у тебя должна спросить, где ты шлялась. Я уже подумала тебя кто-то из тех красавчиков украл.

Дина показала на толпу мужчин в официальной форме четвёртого кантона, стоявших прямо у одного банкетного столика. Видимо, в честь выпускного вечера им позволили выпить и расслабиться.

– Оказывается диплом будет вручать не директор, а… ,– не дав договорить Дине мысль, я подскочила от радости, что вероятность пересечься с директором сводится к минимуму, – Дай мне договорить! Вручать будут …они.

И подруга снова указала взглядом на толпу мужчин.

– Они?

Вручение аттестата всегда было ритуалом посвящения в новую жизнь, высококвалифицированного воина. Директор всегда имел один из самых высший статусов квалифицированного служителя Лукты, но сейчас…

-Без объяснений они хотят посвятить нас в будущее руками неизвестных типов. – добавила Дина, будто продолжив мои мысли.

Продолжая пристально рассматривать незнакомцев, я заметила среди них знакомые мне глаза. Это был мой противник. Заметив странную печаль в его взгляде, я вздернула плечами и резко повернулась к подруге:

– Выпьем?

Вопрос был риторический, поэтому я просто взяла Дину за руку и пошагала в сторону роскошного столика, у которого почти никто не стоял.

Столик был переполнен разными безалкогольными напитками, но Дина, проведя своим носиком вокруг стола, нашла два бокала, наполненных шампанским до самых краёв. Взяв два бокала, один подала мне:

–Ну, будем!, – заявила Дина, но, не успев сделать и глотка, остановилась из-за моего сверлящего взгляда, – Что?

– А может не стоит перед церемонией? – обеспокоенно спросила я в попытка остановить решительный настрой подруги напиться перед вручением диплома.

–Дорогуша, это наше спасение. Меньше руки трястись будут. Пей! – решительно заявила подруга.

Она опустошила бокал за пару мгновений и скривила недовольное лицо, уставясь на толпу девчонок, что окружили Макса.

Мой же бокал потерпел поражение только в пару глотков. Я почувствовала, как моё тело постепенно расслабляется. Мой мозг вроде в курсе, что всё закончено, ведь теперь меня ждёт новый кантон, новые люди, новая жизнь, новая цель, но тело…оно будто так и осталось «на готове» перед стартом, решающим мою судьбу. И это можно было элементарно аргументировать тем, что о решении экзаменаторов мне так и не сообщили. Что со мной будет?

Но все мои мышцы были напряжены с самого начала учёбы, и только сейчас, спустя несколько лет, я почувствовала каплю расслабления. Желание допить бокал разыгралось нехило.

–Ты допивай, а я схожу до Дмитрия, может он всё-таки поставит нас в известность, – добавила Дина и скрылась за тучей людей.

Я начала подносить бокал к губам, как резко из ниоткуда начались доноситься звуки быстро приближающейся компании. К сожалению, скорость появления компании я ощутила и на себе.

Резкий толчок в спину, и вот содержимое моего бокала так бы и отпечаталось на моём платье. Но неожиданное появление мужской руки на моей талии застали меня врасплох. Одной придерживающей ладони хватило на мою талию, чтобы я не могла сдвинуться с места. Бокал остался без потерь, платье – спасено.

Едва мне хватило поднять глаза на моего спасителя, как я встретила этого же незнакомца, который предлагал свою помощь возле лестницы в секции, а теперь находился от меня всего лишь в нескольких миллиметрах, грубо прижимая к себе.

До сознания дошло сразу, что нужно отпрянуть от этого мужчины, а до моего тела, видимо, нет. Я была слегка заблокирована. Алкоголь сыграл свою роль: тело было столь расслаблено, что касание чужой руки ощутилось, как нечто очень тяжёлое. Нечто сдавило мою талию.

– Если вы статуя обнимающейся пары, то я вам верю! – раздался весёлый и явно удивлённый голос Макса.

Мужчина плавно убрал руку. Я успела только поправить платье и открыть рот, как незнакомец произнёс, протянув мне свою руку:

– Александр Шуц. 4 кантон.

Не успев договорить и отпустить моей руки, Александру пришлось замолчать из-за голоса Макса, ворвавшегося в диалог:

– О, так это Вы два года назад набрали самые высокие баллы при аттестации! Круто!, – заметив мой прожигающий взгляд, Макс понял, что перебил мужчину.

Александр наконец отпустил мою руку и повернулся на моего болтающего друга.

–Ээ..Извините, – чуть слышно произнёс Макс.

– Ничего. Приятно, что обо мне помнят, – ответил Александр и протянул руку Максу.

– А Вы, – обращаясь ко мне, начал говорить Александр, – Рита Мастик. Спасибо за яркие впечатления от экзамена. Думаю, Вас тоже запомнят.

Мне было нечего сказать. Не знаю, чему я удивилась больше: тому, что незнакомый, судя по всему, высококвалифицированный боец из 4 кантона знает моё имя или тому, что он так бестактно и просто задел меня за больное, напомнив о моём провале.

Раздался голос Дины из-за спины:

– Рита, Дмитрий сказал подойти к сцене. Он хочет поговорить.

Дина обратила внимание на нашу компанию, заглянула мне в глаза и вопросительно кивнула.

– Да, нужно идти. Было…приятно познакомиться, – отчеканила я.

Я повернулась к подруге, и мы пошли в сторону сцены. Макс простился с новым знакомым и побрёл за нами.

Дина продолжила ещё что-то говорить, но я уже её не слушала, да и услышать что-либо, проходя через огромный поток разглагольствующих людей, было нереально.

«и системы кровоточат…»

Прошли сутки после последнего разговора с наставником. Дмитрий был одет в официальную темно-коричневую парадную форму, подчеркивающую его широкие плечи. Он заметил нас сразу, как только мы приблизились к сцене. Я не успела даже поздороваться, как наставник заговорил раньше:

– Без лишних вступлений: твои показатели за все годы обучения и во время экзамена сыграли на руку. Экзаменаторы решили, что твоя ошибка не способна лишить их такого хорошего бойца.

Немного алкоголя и хорошая новость, спасающая моё профессиональное будущее, спасли меня от тревожных мыслей. Быстро и не задумавшись, как это будет выглядеть со стороны, я накинулась на Дмитрия с удушающими объятиями. Дина завизжала от радости и присоединилась к объятиям.

– Кхм! Кхм! , – громко ,и видимо специально, чтобы мы прекратили фривольное поведение, откашлялся директор Тонский, жаждущий прекращения нашего фривольного поведения.

Дмитрий, заметив директора, сразу отпрянул от нас. Мы втроем замерли на мгновение, пока наставник не посмотрел на нас вопросительно-удивленными глазами. Не сдержав себя, мы с Диной прыснули от смеха.

Началась церемония. Директор Тонский первым вышел на сцену:

– Уважаемые выпускники, сегодня знаменательный день: день вашего вступления в ряды заслуженных бойцов Лукты. Вы – наша гордость и сила. Поздравляю!

Гул рукоплесканий разошёлся на долгие минуты, но директор стоял, не двигаясь с места и выжидая тишины. После продолжил:

– Долгие годы аттестацией и вашим напутственником являлся я, но, в связи с бурным развитием боевой подготовки среди молодёжи, президент дал указание: с этого года на пост напутственников будут назначаться выпускники прошлых лет, высококвалифицированные бойцы, которые идут в ногу с молодым поколением.

Волна шёпота пробежалась по всем присутствующим на сегодняшнем вечере.

Мы успели только переглянуться, как на большом экране началась трансляция из Парламента Лукты, находящегося в четвёртом кантоне. Началась речь нашего президента Виктора Донова:

– Приветствую всех нынешних выпускников. Я горд за ваш труд, выносливость и силу. Буду очень краток. С этого года нововведения запускаются в силу поддержания прогресса боевой квалификации, в силу её усовершенствования. Также представители 4го кантона согласились и на следующее изменение, касаемо выпускной подготовки: каждому выпускнику надлежит свой наставник, под чьим присмотром будет проходить подготовка в наступлении на должность четвертого кантона. Данное нововведение поддержали Советы всех кантонов Лукты. Удачи. За Вами будущее страны.

Экран погас. Ни шёпота, ни гула – ничего. Но тут раздались аплодисменты. Я продолжала хлопать со всеми, но с каждым хлопком рождались вопросы в моей голове: нововведения? Почему сейчас? Если не наш директор, то с кем мы будем готовиться? У меня будет другой наставник? Личный? Что?

На фоне снова заиграла торжественная музыка. Директор вышел на середину сцены. Началось награждение.

Вызвали первого выпускника, Анну Лосскую, и к ней навстречу с другой стороны сцены вышла молодая девушка с показательной нашивкой на форме, которая так и кричала: «Я крутая! Ты будешь учиться у меня!».

Парни с младших кантонов аж засвистели, увидев спортивную красавицу-незнакомку, которая ещё и уделает тебя в два счёта.

Раздалось следующее приглашение: «Дина Романова».

Дина, натянув улыбку до ушей, уверенно зашагала по лестнице и сразу же оказалась подле директора, тянувшего руку для поздравительного рукопожатия.

– И её глубокоуважаемый наставник и заслуженный представитель лучших бойцов высшего разряда Марк Леман!, – громогласно добавил директор и отошёл от центра сцены, позволяя провести вручение диплома.

И я снова врезалась в эти серые глаза, что направлялись к моей подруге.

«Это был он! Он! Мой противник. Его зовут Марк. Марк Леман»

От дикого любопытства я привстала на цыпочки, чтобы лучше разглядеть, что происходит на сцене, но не прошло и минуты, как он ушёл со сцены. Дина последовала его примеру, и как надлежит, последовала за наставником.

И снова раздался голос директора: «Рита Мастик!»

Выпрямив спину и подняв подбородок, я сделала пару шагов и оказалась в центре всеобщего внимания. Свет прожекторов, освещающих сцену так и слепили глаза, но позволить себе морщиться я не могла. Не тот образ. Продемонстрировав зубы в улыбке, я пожала руку директору, который явно не забыл мою оплошность на экзамене.

«Отличная маска доброжелательности, директор!» – подумала я и встала посередине сцены в ожидании появления своего наставника.

На долю секунды я бросила взгляд на толпу людей, выстроившуюся подле сцены, и поняла, что бокал шампанского был совсем не лишним, а даже спасительным зельем. Волнение напрочь отсутствовало. Но не долго.

Заметив движение на лестнице, я приготовилась, оскалив зубы, встречать своего наставника с широкой улыбкой. Но хватило одного мгновения, чтоб искренность моей улыбки превратилась в натянутость.

Сегодняшний незнакомец и немного «спаситель». Голос директора раздался на этот раз довольно резко и более громко, что заставило меня дёрнуться от испуга и немного стряхнуть лишние мысли о моём недавно случившемся позоре.

– Давайте поприветствуем нашего лучшего выпускника и представителя отдела высшей боевой подготовки Александра Шуца!, – заявил директор.

Чувство неловкости и стеснения одолели меня. Ощутить, что мои щеки побагровели, было не ложным. Без единого удивления от повторной встречи мужчина подошёл ко мне и протянул свою руку. Но вместо рукопожатия он сцепил наши пальцы и подавшись вперёд, заставил меня двинуться к микрофону вместе с ним.

Я ощутила себя частью чужого выступления, но от непонимания, что делать, осталась послушной в ожидании очередного неординарного поступка этого мужчины.

Спустя мгновение он взял микрофон свободной рукой, а второй ещё сильнее сжал мою ладонь в своей.

– Выражаю огромную благодарность нашему Президенту и Совету… Вы подарили лучшим выпускникам прошлых лет шанс доказать превосходство в обучении бойцов. И своё превосходство я докажу на этой превосходной… малышке Рите, – договорил Александр и поднял наши сцепленные руки над нашими головами, заставив весь народ визжать и аплодировать.

Он расплылся в улыбке чеширского кота и подмигнул мне. Наконец он отпустил меня, и я последовала за ним. Чувство растерянности овладело меня полностью.

Малышке…Рите!? Какого черта?

Я не успела толком спуститься с лестницы, как Дина уже схватила меня за локоть и потянула ближе к себе.

– Нам всё это, – обведя глазами всех рядом стоящих наставников, Дина ухмыльнулась, – надо срочно обсудить!

Не имея желания больше смотреть на этих «новеньких выпускников», я поддалась идее Дины, и мы зашагали прочь.

Мы подошли к очередному столику, и я уже без предложения подруги схватила два полных бокала.

Спустя минут двадцать церемония была окончена, и количество выпитых фужеров увеличилось вдвое.

– И этот… белобрысый наставничек, Марк Ле-ее-м-мааан, – уже полупьяным голосом заявила Дина – даже не удосужился поздравить меня! Осёл!

– Да ладно тебе, ты же не «малышка» Рита!, – процедила я.

– Ну это вообще пиздец. – выпалила Дина и мы засмеялись, как две икающие вороны.

– Та-а-к, чего смеётесь?, – за нашими спинами прозвучал возбуждённый голос Макса, – Дина, потанцуем?

Дина удивлённо посмотрела на Макса, но тот настойчиво подал ей руку, приглашая на танец. Через минуту я уже наслаждалась видом на своих друзей, что так мило танцевали под нежную красивую музыку и перешёптывались. Но всю картину испортило моя внезапная тошнота. Видимо я переборщила с выпивкой.

Отойдя чуть в сторону, я двинулась внутрь лесной части парка. Никого не было. Я облокотилась на дерево и выдохнула. Этот сумасшедший день наконец-то заканчивался. Ну или я так думала, пока сбоку из темноты не вышел человек, уверенно направляющийся в мою сторону.

– Ты маньяк?

– Рот закрой, – прорычал Игнатьев, докуривая сигарету.

Я даже и не заметила, как с двух сторон меня окружила пара парней.

Игнатьев махнул рукой, и они разом, как слуги, подчинились его приказу, придавив меня спиной к дереву.

Мурашки пробежали по телу, как только спина врезалась в дерево, чья кора была сырой от вчерашнего дождя.

Игнатьев бросил сигарету почти возле моей щиколотки.

– Хм, не попал…Хорошо, что у меня не одна попытка, да?

– Что. Тебе. Нужно?, – мой пьяный голос на удивление даже не вздрогнул.

Резко приблизившись ко мне и придавив левой рукой мою голову к дереву, он поднял правую руку и начал водить пальцами по пластырю.

– Что мне нужно? Мне нужно, чтобы ты присела на свою задницу и не мешала другим, херова отличница. Тебе подозрительно много прощают. Может объяснишь?

– Если у других что-то не получается, нужно больше стараться. – еле договорила я, ибо Игнатьев приложил большой палец мне прямо на место пореза.

Он расплылся в злобной улыбке, и перестав давить на рану, чуть расслабил руку, но не убрал. Злость во мне начала расти. Руки парней не давали мне и шевельнуться. Единственное, что я могла сделать, это начать мотать головой и биться о дерево. На секунду это идея показалась правда выходом из этого дерьма.

– Какая же ты тупая. Дальше будет хуже. Я тебе обещаю. И да, – прикоснувшись кончиками пальцев до моего пластыря и зацепив его за края, Игнатьев дернул его, оторвав вместе с запекшейся кровью, – с выпускным, Мастик!

Дикое жжение на горле заставило меня скривиться и прорычать сквозь зубы. Хотелось заорать, но проблем я не имела права устраивать сегодня уже никому.

– Ублюдок.

– Эх, мне скучно, – выкинул Игнатьев и, начав разворачиваться, демонстративно указал рукой на меня, смотря на свою шайку, – Поиграйте с ней, если хотите.

Я яростно начала дёргаться. Сильные руки парней продолжали вдавливать мою спину в дерево. Но их босс ушёл, и они сразу же отпустили руки, не желая со мной возиться. Ушли.

Оглянувшись, я заметила, что поблизости никого нет. Никто ничего не видел и не слышал. Всё веселье было у сцены. Или наоборот, всё веселье все только что пропустили. Прикрывая ладонью кровоточащую рану, я медленно двинулась в сторону своей секции.

Пьяная голова и болевой шок сделали из меня неваляшку, еле добирающуюся на каблуках до своего укрытия. Красные гирлянды вдоль аллеи и вправду выглядели отвратительно и мрачно. В принципе, под стать мне.

Я уже вышла на финишную прямую. Мне оставалось пройти мед пункт и пару домов. Дунул ветер, мелкая пыль полетела прямо на меня. Рана начала щипать сильнее. Моя пьяная голова выдвинула идею незаметно забежать в мед пункт и хотя бы смыть с себя грязь и проступающую кровь с шеи. Идея была принята.

Двери в мед пункт были не заперты. Логично, ведь в любой момент кому-нибудь может понадобиться помощь. Например, мне. Да. Я нырнула внутрь. Кабинеты оказались заперты. Кроме перевязочной. Да, там должна быть раковина.

Насилуя свои ноги, пытаясь идти на цыпочках в страхе наткнуться на сторожа, я брела по коридору. Кажется, добралась до нужного мне кабинета.

Подтолкнув приоткрытую дверь, я увидела чей-то силуэт, рывшийся в каких-то коробках около перевязочного стола. Горел тухлый свет от фонарика, включенного на телефоне и лежавшего на одной из полок с лекарствами.

– Ты?, – шёпотом произнесла я.

Это был Марк. Марк Леман. Мой противник. Он удивленно обернулся на меня, уронив колбы обратно в коробку. Часть его парадной формы была раскидана. А точнее пиджак был точно выброшен на пол. На нём были только брюки и молочного цвета рубашка, без ясной для меня причины полностью расстёгнутая.

– Что ты…

Я не успела договорить, как раздались чьи-то голоса на входе. Марк в одно мгновение перехватил телефон с полки и двинулся на меня, потянув за локоть и прижав всем телом к стене. Он приложил указательный палец к своим губам с просьбой молчать.

Голоса приближались. Это был мужской и женский. Пара о чём-то спорила.

– Будет слишком много вопросов!, – раздался до жути знакомый женский голос.

– Мне плевать, главное – ты не задавай. А с мелкими разберёмся, – процедил мужчина.

Их диалог прервался прямо напротив перевязочной. Мужская рука пролезла в щель приоткрытой двери, открыв небольшой обзор кабинета.

Марк прижал меня сильнее. Телефон в его руке не вовремя завибрировал, вынуждая прижать руку сильнее к моему телу. Кажется, что все мои внутренности сжались от резкого света. Кажется, моё сердце тоже. Сжималось и резко начинало стучать. И так раз за разом. Вибрация телефона приостановилась, и стало слышно, как чужие голова начинаются отдаляться.

Оголённая грудь Марка, да и, в принципе, всё тело, прижимающееся к моему, – всё это сделало меня немой. Только сейчас он повернул голову на меня, и мы встретились глазами. Его серые глаза были испуганы, как в прошлый раз. Кровавый прошлый раз. И только сейчас в полумраке он снова замечает мою кровоточащую рану. Он касается пальцем одной из капель крови и будто спускает её вдоль шеи, размазывая по коже.

Его лицо стало неприлично близко к моему. Я попробовала сконцентрироваться на его глазах. Но он скользнул взглядом от моей раны до губ. И остановился. И хрен знает, что я сейчас захотела. Его дыхание будто начало согревать мои трясущиеся от напряжения и волнения губы.

Я поняла, что хочу. Я бы хотела сейчас предугадать его действия. Поймать ритм дыхания. Да. Но сейчас мы уже не боремся. И прерывистые толчки воздуха, выходящие из наших приближённых губ, больше походят на совсем другую игру. Он подался вперёд.