Валера против деда Мороза бесплатное чтение

Пролог

Капец, дожилась – с подчинённым замутила. Виктория Юрьевна покосилась на спящего, абсолютно голого, мускулистого и симпатичного Валерку и недовольно хмыкнула. Дрыхнет так сладко, что аж рот приоткрылся, и слюна на наволочку капает. Кто бы мог предположить, что это шикарное, невыносимо приятное на ощупь тело окажется, э, окажется…

У-у-у. Взгляд Вики невольно прошёлся по налитым мускулам, железному прессу и опустился чуть ниже… У-у-у… Только не туда! Не смотри, Вика, не надо! Но внизу живота уже разгорался безжалостный чувственный пожар. Какой же он у него! А-ах… Ого! У-у-у. Слов нет.

Тьфу, Вика, распутница! Всё б тебе о мужских причиндалах думать.

Капец! Капец!

Нужно глаза помыть. Точно. Срочно!

Глава 1. Договор

– Вы аферист, грёбаный крохобор и разгильдяй, и… Э, ты чё трубку бросаешь, я ещё не договорила!

Валерий Чумаков, по прозвищу Чума, довольно улыбнулся. Вика, пардон, Виктория Юрьевна Смольянинова, его начальница, особенно нравилась ему, когда ругалась. Был в этой красивой бабе огонёк и характер. В постели эта высокая и статная блондинка-шеф наверняка ураган и крышесносное цунами, но куда ему до неё…

Такие бабы, как Вика, на таких, как деревенский мальчик Валера, не ведутся ни при каких обстоятельствах – не тот уровень. Если только на раз поиграться и выкинуть. А он поиграться не против. Одна ночь – его лимит. Уж он-то знает, что делать – до утра не отпустит.

– Вот, сука! Продюсер хренов. На хрен послал. Слушай, Валерка, кому в этом сраном городе дать, что мне Прохорова на Новый год организовал? Очень надо! Мой мрачный отрок меня домой без Прохорова не пустит.

Валера поперхнулся и чуть не въехал в задний бампер белого лексуса. Водитель из Валеры был так себе.

– Грёбаный чайник, ты совсем слепой?! – Вика пришла в неистовство и ударила подчинённого перчаткой по уху.

– Ой, чё Вы дерётесь? Больно! Я не специально!

– Смотри, куда едешь. Ты уже два года мой водитель, пора бы ездить научиться, – начальница немного успокоилась, – Кому говорю, дать, чтоб Прохоров ко мне на Новый год приехал?

– Дать? Что дать?

– Ты тупой?

Валентин Прохоров – самый дорогой в городе дед Мороз. И это реальный шанс переспать с сексапильной Викой Смольяниновой. Интересно, какая она наощупь? Наверняка упругая и подтянутая. В зал качаться ходит и танцами на пилоне занимается. Мечта, а не женщина. Сколько ей? Тридцать? Сорок? Самый сок.

Самому Валере только-только исполнилось двадцать пять, но разница в возрасте никогда его не останавливала. Наоборот, он предпочитал дам постарше – те знали толк в постельных утехах и реже страдали комплексами.

А Чума слыл бесчеловечным бабником и шалопаем.

– Ты завис? Мы едем или нет? Зелёный свет!

– Мне дай. То есть дайте, – произнёс замечтавшийся Валера скороговоркой.

– А губа не треснет?

– Нет. Я Вам Прохорова приведу. Честно. Куда едем? Ко мне или к тебе? – у Валеры даже слюна на воротничок капнула.

– Э, ты не охренел? Вначале Прохоров, потом всё остальное! – казалось, Виктория Юрьевна не шутила.

Вот, это замес. Осталось только узнать, кто такой этот Прохоров и привести его к Вике. Ну, а это – пара пустяков. Валера облизнулся. Живьём с этой драной кошки не слезет, за все унижения отомстит! Во все пихательные отъестесствует грязную сучку.

Валера снова размечтался, не вписался в поворот и… вылетел на тротуар. Машину резко развернуло, закружило, впереди мелькнул фонарный столб. Хрясь. Пш-ш…

– Валера! У нас же Каско нет! Я с тебя шкуру спущу!

– Какой каски?

– Дурак.

С шишкой на лбу, синяком под глазом и страшно взъерошенная директор агентства недвижимости Виктория Юрьевна вернулась в свой офис. А, она ещё и каблук на сапоге сломала. Но это уже по дороге, когда шла и бесилась.

– Чёрт тебя побери, Валера! – ругалась она на водителя, брызгая слюной и проклиная тот день, когда повелась на его смазливое лицо и взяла дурака на работу. Поникший и поруганный Валера плёлся сзади, как побитый собачонок, и плотоядно пялился на попу руководителя.

Своего он никогда не упускал. Интересно, какие на ней трусики? Или она без трусиков? В паху пробежала приятная щекотка.

Одна ночь и с глаз прочь – вот его девиз по жизни. Валера был в себе уверен, и никогда от этого принципа не отрекался. Злая и авторитарная Вика ещё умолять повторить будет, но он останется непоколебим. Да!

– Ты ещё здесь? Новый год через два дня! Бегом к Прохорову! Адрес вот. Театр музкомедии. Главное, к нему в гримёрку попасть, а дальше дело техники. И как я с таким фингалом праздник встречать буду? – Вика с досадой посмотрела на себя в настенное зеркало и плаксиво вздохнула. Баба она и в Африке баба, даже директор – для неё поцарапанная мордашка равно слезливая трагедия, – Сволочь ты, Чумаков, и гад!

– Вы и с бланшем красивая, – улыбнулся Валера в тридцать два шикарных зуба.

– Ой, иди уже, подхалим.

И Валера пошёл. Естественно, пешком, потому что служебную машину ухандокал. К Валентину Прохорову в театр музкомедии. Что ж он в гримёрку-то не пробьётся, при своей харизме? Легко и просто. Ночь с директрисой не за горами. Пора сельдерей жрать.

Блин, осенило.

– А цена? Цена вопроса? Что мне Прохорову предлагать? – вспомнил он вдруг о главном.

– Как что? Себя, – Вика посмотрела на красивого парня вызывающе и с издёвкой.

– В смысле? Я не такой, – Валера даже побагровел от злости, – Что Вы за гадость мне подсовываете? Да я… Да у меня гордость есть. И принципы.

– Ой, дурак, – Вика взяла со стола ручку и клочок бумаги. Шмыгнула носиком и нарисовала на листочке кругленькую сумму. Да за такие деньги Валера Чумаков и сам дедом Морозом отработает! Это ж охренеть! Что там за актёр золотой, с таким уровнем дохода. Валеру придушила стрёмная и огромная бородавчатая жаба. Бр-р, – Вот. Но сразу всё не предлагай. Торгуйся до последнего. Это предел. Справишься – получишь своё. А не справишься… Пеняй, злодей, на себя.

– Понял, не маленький.

– Ну, вали.

Глава 2. Музкомедия

– Там, где любовь, там льётся… Молодой человек, куда Вы прёте? Здесь репетиция идёт, между прочим! Кто-нибудь выведете постороннего!

– Да я… Да мне бы… Это самое… Вот это… Стойте!!! Мне бы к Прохорову!

Не прошло и двух минут, как незаслуженно униженный Валера оказался на улице. Вспотевший от натуги, абсолютно несчастный и без шапки. Беспредел! Безобразие! Нарушение прав человека. Тётка – капельдинер в процессе борьбы даже по яйцам бедняге заехала, а это уже удар ниже пояса. Пардон за тавтологию. За это судить надо и из театра увольнять. Зараза крашеная.

Какая же это музыкальная комедия? Это голимая трагедия! Без музыки, но с пинками под рёбра. Провал. Прощай, надежда на халявный секс с начальницей.

Стоп. Отставить нытьё. При Валериной харизме билетёрша его сама к деду Морозу проведёт, как миленькая. Надо только на нужную кнопку нажать. В базовой комплектации у всех женщин кнопки одинаковые, даже у таких мымр, как эта.

Хитрец принялся стучать в запертые стеклянные двери, отчаянно жестикулируя руками и широко улыбаясь. На всякий случай, он даже куртку распахнул для наглядности намерений. В довершение концерта Валера изобразил раскаяние, встал на одно колено, прижимаясь к стеклу носом, и приподнял густые брови домиком. Выглядел он максимально мило и виновато. Сердце тётки ёкнуло. Она приоткрыла дверь и высунула длинный нос на мороз.

– Чё тебе?

– Девушка, Вы меня не ругайте сильно, но я… Я всё это из-за Вас затеял, – парень смущённо улыбнулся и потупил взор, – Я, когда увидел Вас в прошлый раз…

– Ах, ты, враль окаянный! Да я тебе сейчас! – злобная тётка вытащила откуда-то страшный, потрёпанный веник и выскочила на крыльцо, как взбесившаяся кошка, принимаясь с радостью охаживать Валеру жёсткими прутьями. Дама явно любила доминировать.

– Ай, девушка, больно! – завизжал избиваемый, пряча симпатичное лицо в ладонях, – Почему Вы мне не верите? Я же искренне!

– Какой искренне?! Мне шестьдесят четыре года. Я таких, как ты, знаешь, скольких отшила? – от негодования билетёрша покрылась багровыми пятнами.

– Может, зря отшивали? Вы… Вы невероятно сексуальная женщина! А мои намерения чисты и невинны.

– Ладно, – тётка перестала Валеру бить и пригляделась к нему, близоруко прищурясь, – А ну-ка, встань! Посмотреть на тебя хочу. Может, чем и пригодишься. У меня давно мужика не было.

Валера послушно приподнялся и… с ужасом ощутил, как цепкие женские пальцы сжали его мужское достоинство до хруста в мошонке.

– Ой-ёй-ёй, тётенька! Отпустите! Сука! А-а-яй! – запричитал он захлёбывающимся речитативом и чуть не заплакал, – Карга старая! А-яй!

– Всё-таки карга? Да, щенок?

– Н-нет, тётенька! Тётенька! Отпустите, пожалуйста! Я пош-шутил!

– Признавайся, зачем пришёл? А то оторву их, на хрен! А тут есть, что отрывать.

– Хочу деда Мороза на Новый год заказать. Прохорова.

– Ну, вот. Это больше на правду похоже, – билетёршу отпустила яйца Валеры и отступила на пару шагов.

– Теперь мои яйца всмятку, дура живодёрская! Кто так с мужиками обращается? Произвол, – побледневший парень бережно обхватил обиженный орган ладонями, пытаясь отдышаться. Давать несдержанной женщине сдачи он не собирался. С бабами Валера не дрался.

– Вижу, что хороший ты человек, воспитанный, – миролюбиво улыбнулась капельдинер, прикидывая в уме цену вопроса, – Давай так: ты мне N рублей, а я тебя с гримёршей Прохорова познакомлю. Без неё тебя всё равно к нашему местному царьку не пропустят. По рукам?

– N? Это же грабёж. Губа не треснет?

– Не треснет. Нет так нет.

– Ладно, я согласен.

– Ну, погнали. Только предупреждаю сразу – гримёршу придётся трахнуть. Она у нас на это дело больно падкая, – билетёрша хитро усмехнулась и подмигнула обалдевшему от её слов Валере.

– Напугала ежа голым задом. Это ж лучший в мире бонус! – обрадовался тот.

– Ну-ну, – тётка явно злорадствовала.

Минут через десять, когда разморённый ожиданием Валера удобно растянулся в шикарном кожаном кресле, в холл вошли двое: уже знакомая ему хулиганка-капельдинер и… нечто. Во рту у сексапильного парня пересохло. Неужто это существо и есть гримёрша Прохорова? М-да. Много на свете чудес, а в театре их полным-полно. Ещё повезло, что не цирк. Ну, ничего. Один раз можно и с бабой Ягой. Главное, настроиться. Бр-р.

– Ну, чирикайте за ваше сложное дело, а я в буфет пойду. Уж больно кофею хочется, – весело подмигнула билетёрша озадаченному неожиданным знакомством Валере и ушла прочь.

– Вы к Плохолову хотите? – существо ещё и букву «р» не выговаривало. Валера подумал и отправил в её (ведь оно же девочка?) сторону свой фирменный, масляный, стопроцентно распутный взгляд.

– К нему, к Прохорову, хочу. Очень надо!

Парень медленно встал, вытягиваясь во все свои 187 см и протянул гримёрше руку.

Да. Таких женщин у опытного Валеры ещё не было: макушка «девушки» едва доставала ему до пояса, её ярко рыжие волосы торчали во все стороны, будто у одуванчика, а маленькое личико было усыпано веснушками, словно пляж ракушками. Карлица, но вполне пропорциональная и даже миловидная.

Ну, это будет интересно и необычно.

– Куда пойдём? – поинтересовался Валера, облизывая пересохшие губы. Существо кокетливо захихикало.

– Да к Плохолову и пойдём, он челез час велнётся. Уехал, – сообщила она, смешно шмыгая носом, явно настроенная на бурный секс. Валера подумал, что было бы неплохо, чего-нибудь накатить. Всё-таки стресс.

– Тебя как зовут-то? – спросил он, чтобы немного подготовиться.

– Лела, – засмеялась потенциальная партнёрша, обнажая кривые, как у зайчишки, зубы.

– О, Лера? Тёзка, значит? А я Валера, – обрадовался он, почёсывая затылок.

– Нет, – поправила его «тёзка», – Ле-ла, – произнесла она по слогам.

– Ну, Лела так Лела.

В гримёрке Плотникова было тускло, душно и пахло приторными духами. Валера почувствовал, что задыхается. Приступ иррациональной клаустрофобии. Точно, нужно накатить.

– Слушай, а у тебя выпить есть? А то нервничаю. Обстановка многогранная, знаешь, – почему многогранная? Видимо, Валере очень хотелось сказать Леле что-нибудь красивое и умное, но мозг выдал лишь это.

– Да. Плинесу. Ласполагайся, – Лела облизнула розовые губки и куда-то уметелила.

Валера осмотрелся. Большое, помпезное зеркало, куча коробочек и разноцветных париков на столике, костюмы в чехлах на вешалке. О, накладные бороды и брови. Круто!

В углу за ширмой стояла добротная полутороспальная кровать, застеленная пушистым пледом. Ну, располагаться, сказала? Сейчас Валера расположится. Сейчас он так расположится, что эта пигалица вовек его не забудет.

– Валела, ты где?

– Я здесь, дорогая!

Маленькая женщина уставилась на огромный Валерин агрегат с откровенным испугом. Бутылка односолодового виски упала из её ручонок с оглушительным звоном. Бодрящий напиток разлетелся по гримёрке коричневыми брызгами. Запахло алкоголем.

– А-а-а! Уходи! А-а-а! Мама! – завизжала Лела, как потерпевшая. От её визга у несчастного Валеры заложило уши.

– Да что не так-то? – испугался он, пряча своего зловещего, дикого удава в горячих ладонях, – Я же по-человечески. Сейчас-сейчас! Я оденусь. Да не ори ты!

Кажется, тётка-билетёрша над ним подшутила.

– Лела, я не хотел тебя обидеть. Прости меня!

– Уходи!

И глупый Валера был выставлен из святая святых под унизительное молчание рыженькой малышки. Фиаско.

Но не на улицу же она его выставила! Ха. Значит, всё будет хоккей.

– Через час, говоришь, вернётся? А я не гордый, подожду. Главное, как следует спрятаться.

Чуть поодаль от гримёрки Валентина Прохорова стояла какая-то навороченная конструкция метра два высотой, из спиц и текстиля. Видимо, театральный реквизит. Валера смело юркнул за чёрную ширму и притих. О, тут даже стул был с удобной спинкой. То, что нужно. Валера подождёт, не гордый. Он присел на мягкое сиденье, с удовольствием вытягивая ноги. Блин, обуться-то забыл! Вот, дурак! А как он в одних носках до дома доберётся? Так-то зима.

Парень выглянул наружу и чуть не спалился: билетёрша, ейную мать!

– Куда, говоришь, побежал? – расспрашивала она перепуганную и заплаканную Лелу, воинственно озираясь по сторонам.

Чёртовы бабы. Засада! Попадос.

Глава 3. Репетиция

Валера твёрдо решил никаких действий не предпринимать. По крайней мере, пока. Пусть всё утрясётся: малышка Лела остынет и поймёт, что была не права, а билетёрша задолбается его искать – вот тогда можно будет и нос высунуть, и ботинки вежливо вернуть. А там и Мороз Прохоров подоспеет, сильно Валериному присутствию удивится и обязательно полюбопытствует, что нынче в мире делается – тут Валера ему и объяснит: и про Вику, и про капризы её дитятки, и про кругленькую сумму за новогоднее представление.

Короче, дело плёвое. Считай, что ночь с начальницей уже не за горами.

Или она днём его позовёт? Днём тоже хорошо: наглядно и физиологично.

Вика… Светловолосая, грудастая, с тонкой талией. А попа! У-у. Когда Вика по офису идёт, её аппетитные булки сами собой искру высекают, аж бумага в принтере воспламеняется, а вода в кулере пересыхает.

И совсем скоро вся эта красота предстанет перед ним в самом бесстыдном виде.

Валера представил, как будет мять острые Викины сиси, и его рука сама собой скользнула вниз, расстёгивая брюки и освобождая распухший от предвкушения скорого свидания член на свободу. Благо, всё вокруг стихло. Можно и помечтать.

– Новенький? Почему в одежде? Мезенский опять орать будет! Раздевайся быстрей! – Валера не сразу понял, что произошло, когда в его тесное укрытие проникла вначале хорошенькая, рыженькая головка в кудряшках, а потом и вся девушка весьма легкомысленного вида. Незнакомка сразу рассмотрела в ладони Валеры его мужское орудие и облизнула пухлые губы, – Молодец, хорошо подготовился! Только сразу не выстреливай! А то предыдущий всю меня облил, идиот. Мезенскому понравилось, конечно, а я потом полчаса туалетной бумагой оттиралась – как раз авария на водоканале случилась, и воды не было.

То, что произошло дальше, повергло Валеру в сладострастный, стопроцентно невменяемый шок: девица скинула с себя всё подобие одежды и осталась абсолютно обнажённой. А посмотреть у неё было на что: редкостной красоты и грации женское тело. Стоячая, высокая, большая грудь рыжеволосой нимфы упёрлась Валере прямо в нос. Караул!

Они тут все, что ли, одной краской для волос красятся? И Лела рыжая, и эта.

Боже, какие сиськи!

– Ну, и чего пялишься? Одежду скидывай, говорю! Ты первый день? Мезенский убьёт. Скоро наш выход. Это всё-таки генеральная репетиция! В одежде нельзя!

– Э-э-э, – куда он попал? Что за обитель разврата? – Это точно музкомедия? – поинтересовался парень, стягивая свитер.

– Ну, да. Театр музыкальной комедии. Мы его арендуем, забыл?

– Кто мы?

– Театр эротики и соблазна «Ингрид».

– Чё?

– Ненавижу, когда чёкают. Раздевайся! Одежду сюда клади, в нишу. Уже идут за нами! Не слышишь разве? Быстрей-быстрей!

Валера поспешно разделся, оставшись в одних носках. Нифма уселась на него верхом, как грёбаная амазонка, причиняя катастрофическое неудобство. Его возбуждённый, максимально эрегированный орган так и стремился сунуться ей куда-нибудь между розовых ягодиц, но дива пригрозила кулаком.

Пару минут спустя возбуждённый Валера действительно услышал по ту сторону топот и негромкий бубнёж, а потом ощутил лёгкую вибрацию – конструкцию куда-то везли.

– А почему нельзя было залезть позже?

– У Мезенского спроси. Это его спектакль. Некоторое время мы должны находится голые в замкнутом пространстве. Для настроения. Ну, ты меня понимаешь? – девица слегка заёрзала, отчего у бедного Валерия свело скулы.

– А чё делать-то надо? – спросил он, чтобы отвлечься.

На секунду мелькнула шальная мысль об актёре, за которого его приняли, и о том, что тот бродит где-то поблизости, но нимфа на Валерином члене так сладострастно подпрыгнула, что мозг остался обескровленным, а голова пустой.

– Не чёкай! Вальс танцевать будем. Я отмашку дам.

– У-угу-у…

Это просто рай какой-то! Да ещё так вовремя. Видимо, вселенная услышала-таки молитвы скромного работяги-водителя и подарила этот халявный стриптиз, чтобы поддержать и благословить. Всё у них с Викой на мази.

Минуты через две, когда раздалась чрезмерно громкая, даже оглушающая музыка, Валера так сильно занервничал, что всё его недавнее достоинство мгновенно опало. Парень вспомнил всё.

Вальс? Но он не умеет! Когда-то авторитарная бабушка по маминой линии заставляла его танцевать вальс с ней. Валера поморщился – от бабушки пахло репчатым луком и укропом. С тех пор это самый нелюбимый Валерин танец.

Музыка резко стихла, и кто-то принялся орать и ругаться ядрёным матом.

– Э, ты чего? Куда? Так не надо, – прошептала партнёрша Валере в ухо, разочарованно ёрзая по его грустному другу упругой попой.

Валера не сразу понял, чего рыжеволосая нимфа хочет от него, но, когда та обречённо сползла вниз, опустилась на колени и принялась жестоко тереть его опавший лепесток своими горячими ладонями, ни на шутку испугался.

– Больно, блин! – возмутился Валера, пытаясь спастись от её безжалостного рукоблудия и судорожно сжимая бёдра, – Кто на сухую-то трёт?

– Блин, ты прав. Только одно средство осталось. Обычно я так не делаю, но… Проклятый звукач! Мстит за то, что его, бессовестного, в труппу не взяли. Специально мужиков пугает. Как нарочно.

Неожиданно она прекратила ворчать и погрузила весь немаленький член Валеры себе в рот.

Ого!

– А-а, – выдохнул парень, направляя рыжую и бесстыжую актрису рукой, и довольно закатил глаза.

Когда чёрная штора упала вниз, он уже был во всеоружии. Театральные прожектора осветили всю его неуёмную, поистине дьявольскую мощь. Кто-то в зале томно и громко ахнул. Вот она, слава!

– Там весь смысл в стояке! Прости, – извинилась та, имени которой он до сих пор не спросил, и пригласила его на вальс. Это был самый странный танец в жизни Чумакова: манерный, причудливый и безусловно порнографический. Мимо грациозно проплывали такие же обнажённые пары, как и они. Рассадник порока. Вселенская клоака! Но как живописно и гротескно!

Валера благодарно улыбнулся своей рыжеволосой партнёрше и слегка расслабился. Главное, делать «раз-два-три». Бабушка по маминой линии всё-таки педагог со стажем.

Ровно сорок секунд Чума был звездой настоящей большой сцены, пока кто-то безумный из покрытого сумраком зала не заорал, как потерпевший. Вспыхнули огни.

– Самозванец! Убью скотину! Бей самозванца!

Красный от гнева, совершенно голый мужчина нёсся между рядами, словно сбежавший из дурки сумасшедший, явно намереваясь кого-то отлупить.

– Ты кто?! – отпрыгнула от Валеры рыжеволосая, отчаянно прикрывая интимные места ладошками. Понятное дело, что спрятать всю красоту ей никак не удавалось, поэтому девица завизжала и прикрыла руками единственное, что в ладони помещалось: лицо. Логично.

Валера бросился наутёк.

– А мне этот больше понравился. Фактурней, – произнёс чей-то властный женский голос, когда насмерть перепуганный Чумаков ломанулся с эффектно освещённой рампами сцены прочь, в глубину таинственного закулисья.

– А, вот ты где, окаянный! – встретила его злобная тётка-билетёрша на выходе. Валера с ужасом увидел в её руках всё тот же старый, грязный и жутко лохматый веник. По голой жопе будет хлёстко и очень неприятно!

– Не бейте, тёт-тенька! Я актёр. Актёр театра эротики и соблазна! – закричал он что есть мочи, прикрывая беззащитные причиндалы руками.

Глава 4. Вербовка

Капельдинер с Валерой не шутила – вмазала по голой жопе так, что искры из глаза полетели, вроде новогоднего фейерверка.

– Живодёрка! – заорал избитый и грубо выругался. Да, матом. Валера умел.

– Это тебе за малышку Лейлу, крысёныш, – объяснила злобная мразь и снова замахнулась, – А это лично от меня!

– Стоп! Отставить портить актёра. Вы же ему всю задницу исполосовали, теперь кремом мазать придётся. Представьтесь, молодой человек, – дезориентированный хлёсткими ударами Валера не сразу сообразил, откуда прилетела помощь, но был этому только рад. Дородная, некрасивая женщина с квадратным подбородком рассматривала его с откровенным интересом, – Вот, Мезенский, вот, хитрец – всё самое интересное напоследок приберёг. Хитёр, стервец. Изворотлив, зараза.

– Я Валера Чумаков, – произнёс парень, потирая пострадавшую попу и невольно отнимая ладони от восхитившей незнакомку особенности.

– Очень наглядный экземпляр, – похвалила женщина, жадно ощупывая Валерин орган масляным взглядом. Валера даже смутился немного, – Валера Чумаков, а куда же Вы убежали? – спросила она, не отрывая от предмета мужской гордости коварных глаз.

– Так, там бьют, – пожал плечами Чума, понемногу приходя в своё обычное состояние героя-любовника.

– Так Вас и здесь бьют, – усмехнулась женщина, встретившись с ним взглядом. Ну, наконец-то, нагляделась.

– Судьба такая, – потупился Валера, разглядывая дырку на новом носке. Видимо, за гвоздь зацепился, когда бежал. Некрасиво.

– А не хотите, Валера, у меня поработать? Мезенский, хоть и гений, но для Вашей фактуры мелковат. Вам нужно на большую сцену. О-очень большую, понимаете? – незнакомка излучала пламенное радушие и плотоядный интерес. Валера напрягся.

– Эта тоже немаленькая. Хорошая такая сцена, – недоверчиво прищурился он.

– Понимаю, вопрос в сумме. Я могу Вам предложить, э, ежемесячный гонорар в, – и дама назвала цифру, от которой глаза у Валеры заслезились.

– А что делать-то надо? Я не умею ничего, – продаваться Валера не умел. Он вообще мало, что умел, но подкупал тем, что всегда в этом признавался.

– Уверяю Вас, что ЭТО Вы умеете точно. А если природного навыка будет недостаточно, я с удовольствием Вас поднатаскаю. А начнём прямо сейчас. Ступайте в гримёрку № 4 и, пожалуйста, не одевайтесь – это лишнее. Я очень скоро к Вам присоединюсь.

– Одни беды от этой Ингрид, – пробубнела билетёр и ушла по своим делам, крайне недовольная.

– Да, кстати, меня зовут Ингрид, – дама протянула Валере руку в красной перчатке. Тот с чувством её пожал, – Ну, бегите же, бессовестный сорванец. Гримёрка № 4, не перепутайте! – произнесла незнакомка помпезно и скрылась из вида.

Хорошенькое кино. И где ему искать эту самую гримёрку?

Вальяжно расхаживать по зданию театра – одно, но бродить по театру в одних носках – совсем другое. Пару раз Валера шокировал мимо проходящих барышень, те округляли глаза и стыдливо хихикали, но гнать Чуму поганой метлой не собирались. Скорее всего, вездесущие щупальца бесстыдной Ингрид крепко держали театр музкомедии за горло.

– Совсем совесть потеряли, – услышал Валера за спиной, но усугублять не стал. По тембру голоса он сразу понял, что инновационными течениями возмущаются кадры старой закалки.

Он довольно быстро отыскал гримёрку № 3 и гримёрку № 5, но гримёрки № 4 нигде не было видно. Чертовщина. Валера начинал замерзать. Вдалеке показалась маленькая рыжеволосая фигурка, которая тут же резко развернулась – видимо, увидев его.

– Лела, то есть Лейла! – заорал он, что есть мочи, и бросился вслед за своей неудавшейся любовницей, воинственно размахивая обнажённой, розовой от волнения мошонкой, – Я только спросить, не бойся! Пожалуйста, не бойся.

– Я и не боюсь, – Лейла остановилась, как вкопанная, понимая, что далеко убежать всё равно не получится, – Что сплосить? – она отвела глазки в сторону и часто-часто заморгала. Бедная. Бешеный удав в сорока сантиметрах от лица – это же голимый стресс.

– Лейла, где здесь у вас гримёрка № 4? И… ты не могла бы мне мои ботинки вернуть и… одежду?

– Ботинки отдам, а одежду… я не знаю, где она… Глимёлка № 4? Это же… это… лучше туда не ходи.

– Моя одежда осталась в той… конструкции, которая… А почему в № 4 не надо?

Если даже обиженная на него Лейла его отговаривает, то нужно задуматься? Что же там в гримёрке № 4 происходит? На вид Ингрид безобидная: баба, как баба. Не пытать же она его там будет?

– А, ты из этих? Всё понятно, – улыбнулась Лейла ехидно, – Тогда тебе не пливыкать. Отведу.

– Сначала ботинки.

– Угу.

В гримёрку № 4 Валера зашёл в обуви. Хотя бы некрасивую дырку в ботинке спрятал. В помещении было тихо, и ничто неприятностей не предвещало. Разве что багровые шторы внушали смутную тревогу. Но Валеру уже накрутила маленькая Лейла, потому и нервно. Он задумчиво огляделся, стараясь успокоиться.

Огромное, во всю стену, зеркало, отобразило его мужественную фигуру во всей красе. Неудивительно, что проходящие мимо дамы конфузились – колосс, геркулес, аполлон. Валера невольно собой залюбовался. Да, губа у Ингрид не дура, но могла бы сумму и побольше предложить, всё-таки актёра вербует, а не мальчика на побегушках.

Да, странно жизнь устроена: обувь нашёл, трусы потерял. Кстати, он и телефон за чёрной ширмой оставил, а сейчас так-то рабочий день. Вдруг Виктория Юрьевна названивает? Блин! Прохоров. Он же сюда за Прохоровым пришёл. Чёрт. Но вести переговоры без трусов как-то затруднительно. Ладно, всё потом.

Не успел Валера озадачиться и расставить приоритеты, как дверь с грохотом отворилась и на пороге возникла крупная женская фигура. Абсолютно голая.

– Ой, ё! – вырвалось у Валеры от ужаса. Мысли о строгой начальнице моментально испарились.

Картина перед глазами Валеры предстала устрашающая. Глыба рыхлого, перебродившего теста. Неаппетитно. Даже тошнотворно. Дряблые и плоские груди Ингрид свисали чуть ли не до самого паха. Само причинное место было скромно занавешено многочисленными, не подлежащими счёту складками живота. Кривые и тонкие ноги с раздутыми, как чётки на нитке, коленками, завершали образ, делая его максимально неэстетичным.

– Ну, что, мой сладкий мальчик, готов? – спросила Ингрид кокетливо, с явным наслаждением любуясь своим отражением в зеркале.

Валера вспомнил свою недавнюю браваду, что один раз сможет и с бабой Ягой, и тревожно икнул.

– К чему? – хрипло произнёс он, чувствуя, что сейчас свалится в обморок. Нет, это же чёрт знает что такое. Не сможет он, не сможет. С бабой Ягой – да. С Ингрид – нет, нет и нет!

– К сексуальным подвигам, конечно.

Голова Валеры сильно закружилась, а сам он опасно покачнулся, резко бледнея и закатывая потянутые поволокой глаза до белых белков, и с размаху грохнулся на паркет. Багровые шторы слегка вздрогнули от дуновения потревоженного падающим телом воздуха. Красиво, эффектно, манерно. В полёте мужское естество слегка отклонилось в сторону и двумя секундами позже живописно легло на мускулистое бедро.

Хороший. Пригожий. Прирождённый актёр. Сам придумал – сам исполнил. Выглядит правдоподобно.

– Нужно тебя, Валера Чумаков, брать! – произнесло чудовище, медленно отклеивая накладные груди, живот и подбородок, – Очень ты мне нравишься.

Настоящая Ингрид была хорошенькой тридцатипятилетней женщиной. Очень даже хорошенькой. Ну, кроме ног. С ногами у неё реальная беда – некрасивые. Но должен же быть в красавице хоть какой-то изъян. Этими милыми несовершенствами их театр и жил.

– Эй, ты что, правда в отключке? Валера! Эй!

Глава 5. Прохоров

Валера очнулся в холле музкомедии в шикарном кожаном кресле, полностью одетый и в ботинках. Он медленно выдохнул, вытирая пот со лба. Неужели всё произошедшее – лишь нелепый сон? Слава Богу, привиделось, а то так и до дурдома недалеко – эротика, конечно, дело нужное, но не в таких же количествах?

Телефон в кармане вовсю трезвонил и вибрировал, как сумасшедший. Виктория Юрьевна, блин! Чёрт бы её побрал, красивую и желанную.

– Алло, да! Да, алло. Что-то случилось? – спросонья Чума тупил больше обычного. Конечно, случилось! Он уже полдня не мог попасть в гримёрку Прохорова, безбожно прогуливая рабочий день.

– Ты где шляешься? Почему не держишь в курсе?

– Виктория Юрьевна, я уже в театре музкомедии. Остался сущий пустяк!

– Ты четыре часа отсутствуешь, олух. За это время можно было всю музкомедию на праздник заказать. Хорош прохлаждаться. Марш на работу! Домой меня довезёшь.

– Домой? А разве уже рабочий день закончился? – Валера с ужасом посмотрел на часы. Фу-у. Всего лишь обед, – Виктория Юрьевна, а машина-то… на чём поедем?

– Ах, ты, свиное рыло! Машину угробил! Ах, ты, позорный кусок говядины! Совсем забыла…

– Кажется, Вы, Виктория Юрьевна, голодны! – Валера, почувствовал в штанах привычные шевеление – обеденный стояк. Поднять настроение Вика Смольянинова умела – прирождённый талант, редкий.

– Ладно, такси вызову. На каком ты этапе, топинамбур? – начальница еле сдерживалась. Чумаков чувствовал это шестым (или седьмым? В общем, каким-то) чувством. Внутреннем зрением он видел, как Вика нервно расхаживает по кабинету, отчего её большие, упругие груди подпрыгивают в такт шагов, разрывая декольте. Эротично. Динамично. Драматично.

– Топи.. Кто? – он невольно поправил джинсы в районе ширинки.

– Овощ, вот кто! Ты поговорил с Прохоровым?

– Поговорил, – соврал Валера самодовольно, – Всё на мази. Остался сущий пустяк.

– Он так легко согласился? – засомневалась Вика, но тембр её голоса приобрёл более мягкий оттенок.

– Ничего себе легко – такой гонорар, да за эти деньги…

– Ты что, сразу всё пообещал, дурак?

– Обижаете! Половину сэкономил! Ещё на новую Ладу Весту останется.

– Ну, ладно. Вернёшься – поговорим.

Вот, идиот! Какую половину? Если Вика узнает, что Чума её обманул, не то, что к телу не допустит, но ещё и уволит. А место Валере нравилось: зарплата неплохая, регулярные премии в конце месяца и девчонки в офисе красивые и сговорчивые. Это ж надо сказануть: Лада Веста! Там и на подержанную Приору не хватит. Если только совсем убитую.

Что, чёрт побери, произошло? Где злыдня-билетёрша? Она же за гримёршей Прохорова уходила? Неужели уже четыре часа прошло? Обманула? Вот, старая коза!

Он привстал со своего места и с наслаждением потянулся всем телом: его конечности ужасно затекли, а попа от неудобной позы занемела. Стало чуть легче. Валера с любопытством огляделся – светло, просторно, цветы в напольных горшках, но самое главное, что в холле никого не было видно. Если верить сну, гримёрка Прохорова находилась где-то здесь неподалёку. Вроде бы идти прямо и направо. Чума решительно направился туда, куда велела ему интуиция, смело нырнул в арку и оказался в длинном сумрачном коридоре. Бархатные шторы, золотистые бра, красная ковровая дорожка. Повсюду царила атмосфера величественного таинства и артистизма.

Неожиданно из темноты на Валеру вышла высокая мужская фигура, крепкая, мускулистая и… абсолютно обнажённая. Она шла навстречу Чуме с чувством собственного непревзойдённого достоинства, всем видом выказывая превосходство.

О, Боже! Неужели не приснилось? Валера с ужасом прищурился. Он быстро поравнялся с незнакомцем, с радостью отмечая, что всё-таки тот одет. Так себе костюм, конечно: персикового цвета, имитирующий голый торс, но одет.

– Вы из Ингрид? – поинтересовался любознательный Валера, улыбаясь во все свои ровные и белые тридцать два зуба. Вспомнилась озвученная дамой в красных перчатках нереальная сумма. Неужели, Ингрид не существует? Жаль. Он бы подработал. Только бы сама хозяйка не приставала.

– Нет, я из Оли, – противно заржал актёр в персиковом прикиде, обнажая кривые резцы.

– Из какой Оли? – Чумаков был разочарован.

– Из мамы Оли, – уточнил собеседник, надрываясь от смеха. Шут гороховый. Вот, ни капли не смешно. Дурак.

Валера пожал мужественными плечами, осуждающе покачал головой и снова двинулся в путь.

Чудо, но гримёрка нашлась. Более того, дверь выглядела так же, как во сне. Если сейчас он увидит здесь маленькую Лейлу…

Валера резко дёрнул ручку, и прямо в его объятия из комнаты выпала прекрасная голубоглазая брюнетка.

– Ну, хоть не рыжая, – с облегчением выдохнул Валера, с радостью прижимая девушку к себе. Та, на удивление, не сопротивлялась.

– Ты кто? – спросила она, обдавая лицо Чумакова крутым перегаром.

– Я Валера.

– Пойдём, Валера, трахаться.

Эх, ничего себе! Неужели это та самая гримёрша, которую нужно обязательно, по версии капельдинера, трахнуть? Круто! Девица схватила Валеру за грудки и буквально втащила за собой в гримёрку. Там она живо скинула с себя платье, оставаясь в одних чулках. Нижнего белья на барышне не было. Её красивые сиськи озорно подпрыгнули, когда дама присела перед Чумаковым на корточки, раздвинув острые коленки в стороны, и вцепилась в ремень, тщетно пытаясь его расстегнуть.

– Ой, бля, ноготь сломала! – взвыла брюнетка через несколько секунд.

– Давай я сам? – предложил Валера вежливо, приподнимая даму за подмышки и с удовольствием разворачивая её к себе подтянутой попой, – Иди на диван.

– Да пошёл ты в жопу, – пьяная дива треснула парня в живот локтем, – Я спать.

– Э, а Прохоров где? – Чумаков разочарованно скользнул взглядом по аппетитным румяным булкам, которые кокетливо склонились перед ним, обнажая сокровенное. Пара секунд, и девица уже забралась на высокий диван, натянув пёстрый плед до самого подбородка.

– Прохорова в жопу, – откликнулась та и громко захрапела.

Ну, дела. Кажется, он ошибся – не та дверь! Ну, конечно. Куча женских платьев и париков. А сколько дамских туфель! Валера кинул на уснувшую мертвецким сном актрису неодобрительный взгляд и заметил, что с той сполз чёрный парик.

Рыжая! Блин! Опять рыжая.

Бесовщина.

Он выскочил из гримёрки, как ошпаренный, и с разбегу врезался лбом в чью-то мощную грудь. Аж искры из глаз полетели.

– Ты кто? – недружелюбно пробасил великан, хватая Валеру за шкирку, – Новый Ларискин хахаль? Вот, ты дрянь. Да я тебя сейчас…

– Нет-нет-нет! Я к Прохорову. Просто заблудился и сюда по ошибке зашёл. Валентина Прохорова ищу. Самого дорогого в городе деда Мороза! – закричал Чума что было мочи, ни на шутку опасаясь членовредительства. Не хватало ещё за чью-то слабую на передок Лариску грозных великанских люлей отхватить. Ладно бы трахнул, а то даже не пощупал.

– Хм. Прохорова? – великан тут же отпустил несчастного и вполне дружелюбно улыбнулся, – Ну, я Валентин Прохоров, – представился он, скрещивая руки на груди, – Я – самый дорогой в городе и окрестностях дед Мороз. И по стране самый дорогой. И в мире. С чем пожаловал, внучек?

Глава 6. Викины заморочки

Последнее время Максимка сел матери на шею – не хватало мальчишке жёсткой отцовской руки, вот и распоясался. То то ему надо, то это. Теперь вот Прохорова на Новый год захотел. Виктория Юрьевна только на работе стерва стервой, дома сын вил из неё верёвки и нещадно шантажировал. Хорошо, что у Вики есть отдельная однокомнатная квартирка – там она могла отдохнуть от отпрыска-кровопийцы и расслабиться. Холостяцкое гнёздышко, так сказать. В эту-то квартирку она и отправилась сегодня на обед.

Да, все уважающие себя руководители ходили в рестик неподалёку от их офиса, но Вике хотелось уединения, и этому было простое объяснение – тугодум и отъявленный повеса Валера Чумаков. Как он ей сегодня в лоб зарядил: «Мне дай!», Вика даже намокла от удивления. Честно говоря, она просто грубо и неудачно пошутила, безо всякой задней мысли, а он… И ведь понравилась ей эта идея! Соврёт, если скажет, что нет. Давно Валерия приметила.

Вика торопливо вставила ключ в замок и открыла дверь, ввалилась в квартиру, сгорая от желания немедленной разрядки. Начала ласкать себя прямо в прихожей, а продолжила уже на диване в комнате. Вся одежда полетела на пол, вместе с разорвавшейся от нетерпеливых движений золотой цепочкой. Смольянинова раскинула стройные ноги с безупречным педикюром, любуясь своим отражением в экране выключенного телека. Сексуальная, подтянутая, молодая. Мечта, а не женщина. А ведь ей уже за сорок!

Под безжалостными пальцами всё хлюпало и горело. Соски напряглись, а обнажённое тело вибрировало и пылало. Решил, что трахнет её, ишь. Это она Чуму трахнет. Она умеет! Так трахнет, что больше ни о ком думать не сможет. Вика громко и протяжно застонала, захлёбываясь от наслаждения, а парой секунд спустя отправилась на кухню варить себе кофе.

Как-то недавно она слышала разговор секретарши с одной их сотрудниц о том, что Валера использует женщин одноразово, а потом жёстко их кидает. Это Викторию Юрьевну завело. Она не она, если не проучит глупого пацана и не поставит его на место. Это она кинет Чуму! Использует и выбросит, как сломанную игрушку! Да!

Вика открыла холодильник, и её обнажённую кожу приятно охладила морозная прохлада. Снова накатило желание. Она принялась с жадностью мять свою высокую грудь, начисто забывая, что искала сливочное масло.

Забыла она не только о сливочном масле, но и том, что не забрала ключ от своей холостяцкой квартиры у бывшего.

– Ого! – произнёс мужской голос неожиданно, когда Вика особенно сладко застонала. От испуга между ног завибрировало так, что заложило уши. Смольянинова сложилась от оглушительного оргазма пополам и… попыталась спрятаться за дверью холодильника.

– Ты… как тут, Андрей? – она тщетно попыталась успокоить сбившееся дыхание, но всё было зря. Возбудившийся от открывшихся ему в этот обеденный перерыв видов Андрей уже подхватил её под попу и разложил на обеденном столе, суетливо скидывая портки, – О, Боже!

– Вика!

И весь кирпичный дом сотрясся от их сумасшедших криков. Мартовские коты, блин. Вначале на столе, потом на диване, на полу, на подоконнике и снова на диване. Гимнасты. Временами воздушные.

– Ты зачем приходил-то? – Вика избегала глядеть бывшему в глаза. Тот сам предложил ей расстаться, поэтому было немного неприятно. Мало того, что две недели назад Андрей бросил её, а теперь ещё и нагло воспользовался ситуацией. Хотя произошедшее в общем-то порадовало.

– Ключ хотел вернуть, – честно признался раскрасневшийся Андрей, застёгивая ширинку, – Совсем забыл, какая ты безумная. Может, и зря мы расстались? Как думаешь, Вик?

– Э, нет. Ушёл – иди. Я за мужиков не цепляюсь. Сама разберусь.

– Самодостаточная? – Андрей скривился, как будто съел лимон.

– Именно, – отрезала Вика, натягивая колготки.

– Вот потому ты меня и бесила всю дорогу. Ты же не баба, ты айсберг с сиськами. Так нельзя. Должны же быть в женщине хоть какие-то чувства. Хоть бы заплакала. Я же тебя бросил, – не успокаивался он.

– Чего?! Это я тебя бросаю. В жопу пошёл, понял? – Вику даже перекосило от наглости Андрея.

– Локти будешь кусать. Никого лучше меня не найдёшь. В твоём-то возрасте, – тот явно был настроен на войну.

– А что ж в тебе хорошего-то? – Виктория Юрьевна уже полностью оделась и чувствовала себя уверенней, – Тебе даже женщину некуда пригласить – с мамой живёшь, неудачник, – выстрелила она противнику в лоб.

– Зато я молодой. А ты старуха, – Андрюха не сдавался, но зациклился на самом обидном, по его версии: возрасте.

– Хих, молодой, – прыснула Смольянинова со смеху, – Тебе тридцать девять, дед.

– Для мужчины не срок.

– Ну-ну. Тридцать девять, а за душой ни гроша. Иди отсюда, – разозлённая Вика с удовольствием отвесила бы бывшему смачный поджопник, но Андрей уже знал, на что она способна, и прятал задницу.

– А ещё ты… во сне храпишь! Как трактор! А я терпел…

– Потому что ты терпила. Ты неудачник, дед и терпила. Пошёл вон!

– Фригидная стерва! – выкрикнул мужчина напоследок и бросил Вике ключи под ноги. Потом он эффектно, будто театральный актёр, развернулся и важно (на всякий случай, прикрывая жопу ладонями) удалился в прихожую обуваться.