Экстремальное чтиво бесплатное чтение

Глава 1

Чёрт бы разодрал эти китайские будильники. Ждать, когда в полуторовольтовой, китайского же производства, батарейке, закончится заряд, не было ни времени, ни сил. Впрочем, сил также не было и на то, чтобы встать с дивана и отключить, наконец, одуревшего от безнаказанности, назойливого пискуна.

Иван с мучительным стоном повернулся со спины на бок и накрыл лицо подушкой, но проклятая тварь пробивалась и сквозь эту пуховую(если верить тёще), толстую защиту. Противоборство представителей двух разномастных цивилизаций закончилось в пользу хрупкого пластмассового изделия далёкой Поднебесной. Тонкий музыкальный слух Хламина не был рассчитан на длительное воздействие этого орудия пыток и ему волей-неволей пришлось признать свое поражение.

Сев на диване, Иван вдруг понял, отчего, собственно, обострился слух. В голове гудело, шарахало по лбу, вискам и затылку утреннее похмелье, проще говоря – будун.

– Ы-ы, – вырвалось у него изо рта, а домашняя мебель пустилась в дикий, залихватский перепляс.

Сощурив глаза, Иван попытался установить местонахождение будильника, но не смог. Какой гад завел его вчера? На работу только завтра, (или послезавтра?), но за каким шутом его будить?

– Погудели на славу, – просипел он. – Нет. Не так. Погудели со Славой. Или с Вовой? Черт, ни хрена не помню! С кем же я так нагуделся?

Он уткнулся лицом в ладони, застонал и стал раскачиваться из стороны в сторону. Комната тоже качалась и Иван подумал, что если он сейчас поднимется, то вряд ли сможет адекватно реагировать на семибальные колебания, сотрясающие помещение.

Однако проклятая избушка с циферблатом продолжала свое чёрное дело.

– Да заткнись ты! – рявкнул Иван, зажимая уши руками, но, судя по результату, в будильник забыли воткнуть программу-переводчик с русского на китайский и тот так ничего и не понял. И как оказалось зря.

Иван раздражённо схватил хваленую тёщину подушку и, вложив в бросок всю свою ненависть, швырнул её в сторону наиболее вероятного нахождения противника.

Ему повезло. Вслед за мягким шлепком послышался грохот разбивающейся хрустальной вазы, подаренной кем-то из многочисленных родственников жены на вторую годовщину свадьбы. И будильник замолчал, по-видимому обидевшись на столь неблагодарное обращение.

– А–а, – Иван погрозил ему пальцем и счастливо упал на спину поперек дивана. – Знай наших, китайская рожа! Чёрт, ну с кем же мы вчера так надрались?

Последние две недели прошли как в тумане. Жена, собрав чемоданы, сбежала к мамочке и он, "на радостях", запил. За это время в его однокомнатной квартире перебывали, наверное, все окрестные алкаши, с которыми он уже начал пить на брудершафт, празднуя неожиданную свободу.

Два дня назад жена позвонила и сообщила, что подала на развод, обзывалась нехорошими словами, плакала и грозилась. Потом слово взяла тёща и Иван, в перерывах между стаканами с водкой, слушал ее гневно-обвинительный трёп, жестами и мимикой передавая страсти, бушевавшие на телефонной линии окосевшим о переизбытка спиртного грязным, помятым собутыльникам. Те дружно ржали, выражали солидарность, подбадривающе хлопали по плечам и между делом интересовались, есть ли у него ещё на бутылку.

Самое смешное было в том, что Иван никак не мог запомнить имен этих безликих рыжих, лысых, кривых и горбатых. Кто же из этих Васек, Петек или Мишек все таки завёл вчера будильник?

– Козлы, – равнодушно пробормотал он, зевая во весь рот.

Лежать было приятнее, чем сидеть, а стоять он ещё не пробовал. Голова продолжала буянить, напоминая, что она всё же есть и в ближайшее время ещё понадобится.

– Пора заканчивать с пьянкой, – не прекращая зевать, морщась от боли, сказал Иван сам себе. – Праздник что-то затянулся.

Он открыл глаза. За окном вовсю жарило солнце, настырно разглядывая его сквозь стекло. По всему периметру комнаты валялись пустые бутылки, окурки, обглоданные корки хлеба, рыбья чешуя и много чего ещё из этой серии.

– Да-а, – протянул он, вновь принимая сидячее положение, отчего мебель и стены возобновили пляску, правда, чуть сбавив темп. – До чего ж ты докатился, майн френд? Превратил дедушкин дом в полный сральник. Старик в гробу перевернется, если ему кто расскажет о таком похабстве.

Иван Хламин шмыгнул носом и с отвращением преодолевая апатию, поднялся на ноги. К его искреннему удивлению ничего сверхъестественного не произошло. Так же болела голова, по прежнему мучались в танце стены и хотелось курить. Нет, сперва всё-таки хлебнуть холодной воды из-под крана.

Он наметил себе траекторию наиболее безопасного достижения кухни, заранее предугадывая места возможных препятствий, потом собрал жалкие остатки воли в кулак и пошел. На кухне царил бардак в квадрате, то есть бардак, помноженный на самоё себя.

Иван усмехнулся. Некому больше пенять ему на неаккуратность, истерически взвизгивая всякий раз, когда он бросал снятые носки не в корзинку для белья, а в какой-нибудь дальний угол комнаты. Жена вылизывала их квартирку с маниакальной целеустремленностью и не дай бог ему было поставить взятую вещь не на свое место. Понятно дело, когда кроме профессии домохозяйки за спиной только десять классов, ничего другого не остается, но не до такой же степени! Хорошо ещё, что детей за два с половиной года так и не нажили.

Иван крутанул вентиль, но кроме унылых завываний из крана ничего не вытекло.

– Ух, чтоб вам! – ругнулся он и погремел чайником в надежде хоть там услышать что-нибудь обнадеживающее. Но, увы, чайник был пуст, как барабан.

– Вы чего, все сговорились, что ли? – обиделся Иван. От того, что вода стала совсем недоступной, жажда вцепилась в горло ещё сильнее.

– Ну, если еще и сигарет нету! – пригрозил он неведомым недоброжелателям.

Сегодняшнее утро словно решило поиздеваться на ним – сигарет и в самом деле не оказалось, Зато обмусоленных бычков валялось в избытке. Однако, пить хотелось просто неимоверно.

– Хрен с вами! – сдался Иван. – Опускаться, так на самое дно.

Взяв пустой грязный стакан, он нюхнул его, передернулся от подступившей тошноты и пошёл в ванную.

– Ура!

Под крышкой сливного бачка таилось от глаз людских целое состояние. Через пять минут бачок опустел на одну треть, а жажда, скрепя сердце, отступила.

Иван удовлетворенно уселся на унитаз. Теперь можно и покурить. Идти за сигаретами? Это значит спуститься с пятого этажа по семидесяти семи ступенькам, потом пройти пятьдесят метров до ларька, протянуть в окошко деньги…

– Ага, вот ты и попался, – криво ухмыльнулся он. – Денег-то больше нет.

Хотя, даже если бы они и были, вряд ли бы он пустился в столь и трудный путь в таком состоянии. Тем более, что потом предстояло ещё более страшное и утомительное возвращение домой.

Иван поднялся и сфокусировал взгляд на своем зеркальном отражении.

– Кто здесь? – спросил он и провел пальцем по запыленной поверхности зеркала. – Неужели это чучело – Хламин Иван Сергеевич, одна тыща девятьсот восемьдесят первого года рождения? Как же ты изменился, приятель.

Жена упала бы в обморок, узрей она его в этом новом имидже. Она вообще любила стандарт во всем, но что поделаешь, если муж ей попался такой нестандартный?

Иван вздохнул и отправился собирать окурки, что ещё оставалось? Распотрошив десятка два бычков, он свернул козью ножку, прикурил от спички и жадно затянулся.

– Прям как в анекдоте, – сказал он, выпуская вонючий дым из легких. – Жизнь-то вроде налаживается.

Мирно пыхая, он взирал на свои апартаменты и думал превратностях судьбы. Чего Надьке не хватало? Ну, не Рокфеллер, конечно, и не Джонни Депп, зато и квартира в наличии, пусть тесная, и машина, пусть "копейка". Терла бы свои полы, щи варила, да рожала детей, всё равно больше ни на что не годна. Так нет – она, видите ли, создана для большего. А для чего большего? Мыть паркет во Дворце Съездов? Дура!

Это все тёща, змея! Это все она. Сама то в жизни к грязной работе не прикасалась, а дочку родила, скорее всего, для того, чтобы взвалить на нее все домашние обязанности. Тесть роли не играет, тряпка, ботаник чёртов. В смысле, ботанику преподает.

Иван сперва опечалился уходом супруги, но, прикинув, решил, что так будет лучше. Та, прежде чем принять любое решение, даже самое пустяковое, непременно советовалась с любимой мамочкой. Слава Богу, он в этой семейке ни дня не прожил, иначе это и ускорило бы развод и основательно подпортило бы ему нервы, поскольку Иван, в отличие от жены, привык думать самостоятельно.

Надежда, глядя на мать, обращавшуюся с мужем, как с мебелью, пыталась тоже играть не только первую, но и все скрипки сразу, но вот как раз этого-то Иван допустить никак не мог. И вот, в очередной раз, когда он пришел с работы уставший, голодный и злой, она с порога заявила ему, что они должны продать квартиру и переехать к маме. Иван не выдержал и послал жену куда подальше. А также выложил все, что он думает о ней и о тёще, причем некоторые слова соединял некоторыми словами из ненормативного лексикона.

Итогом дальнейшего скандала явился мощный хлопок дверью, уведомление о разводе и продолжающуюся по сей день непрерывная пьянка. Ивана прорвало, начальник вошел в его сложное положение,(сам был грешен), и подписал отпуск по семейным обстоятельствам.

Бычок обжёг пальцы, он выругался и, швырнув его в раковину, подул на обожжённое место. Неожиданно кран, как по команде, вдруг ожил и принялся плеваться ржавой водой.

– Оба на! – удивился Иван. – Противопожарный, что ли?

Он встал, стараясь твёрдо держаться на ногах, дождался, когда струя станет более-менее прозрачной, намочил руки и сполоснул небритое лицо.

Может быть он сам завёл вчера будильник? Но зачем? И вообще, какое сегодня число? День недели? Месяц? Год?

– Допился, Ванюшка, – икнул он и, фыркнув, закрыл вентиль.

И тут прозвонил дверной звонок, отчего у Ивана проснулись разом все молотобойцы со своими кувалдами и застучали внутри головы по лбу и правому виску.

Он дико завыл и вновь открыв кран, сунул голову под воду. Молотобойцы сгрудились в кучу, забыв об усобице и начали пробивать себе дорогу через затылок.

– Кого там чёрт принес? – крикнул Иван, отплевываясь.

Звонок раздался еще раз. Он матюгнулся и как был в одних трусах, пошлепал открывать.

На пороге стояла кукла Барби. Нет, Белоснежка, а может быть их двоюродная сестра, лет этак двадцати трех-двадцати пяти. Она недоуменно пялила огромные глазищи, а Иван в свою очередь вылупился на ее ноги, неизвестно зачем прикрытые мини-юбкой.

– Вам кого? – нахально спросил он, привалился к дверному косяку и принял самую непринужденную позу, на которую был способен его мандражирующий организм.

– В-вас, – неуверенно ответила девушка.

– Слушаю.

Иван напустил на себя туманно-серьезный вид, что выглядело в данный момент более чем смешно, так как он был похож на одичавшего геолога, отбившегося от своей группы. Семейные трусы по коленки, кстати, единственное, что прикрывало измученное пьянкой тело, положительных эмоций не добавляли. С мокрой головы тонкими струйками стекала ржавая вода.

– Я, наверное, не вовремя, – Барби попятилась к лестнице.

– Отчего же? – удивился Иван. – Вы как раз поспели к утреннему кофе.

Честно говоря, он ничего не понимал в происходящем. Он спал, никого не трогал и тут вдруг одно страшное событие за другим. Вначале этот скотский будильник, потом полуголая кукла за дверью. У него появилось странное ощущение, что эти два события как-то связаны между собой. Но вот как, было не ясно.

– Вы по объявлению? – спросил он.

– Какому объявлению?

– Нет? Странно. Но все равно, прошу.

Иван чуть отступил и сделал какой-то, непонятный даже ему самому, жест рукой. По всей видимости, тот должен был означать что-то среднее между "заходите, пожалуйста" и, "извините, что я в таком виде".

Барби оторопело постояла мгновение, вероятно раздумывая – а стоит ли? Но наконец решилась, протискиваясь между ним и дверью в прихожую.

– Простите меня душевно, – продолжал он и тряхнул головой, чтобы хоть немного развеять туман в глазах. Сзади девушка выглядела также прекрасно, как и спереди.

– У меня тут немножко беспорядок.

– Ничего, ничего! – успокоила она его и хотела было улыбнуться, но при виде "немножко беспорядка" раздумала и на минуту лишилась дара речи.

– Это все фамилия виновата, – пояснил Иван, в поисках штанов взглядом шаря по комнате. – Понимаете, все мои предки по батюшкиной линии вот уже триста лет как Хламины и мне, последнему отпрыску, приходится поддерживать фамильную репутацию.

Он порол всякую чушь. Какие предки трехсотлетней давности? Дальше деда родовая линия уходила в непроницаемую мглу.

Девушка, однако, быстро справилась со своими чувствами и наконец улыбнулась. Судя по всему и дар речи воскрес, поскольку Иван опять услышал её голос.

– О каком объявлении вы говорите? – спросила она, осторожно переступая через кучки мусора.

– Да так, ни о каком. Но ведь не доброго же утра вы пришли мне пожелать. Так, ляпнул первое, что пришло в голову.

Он нашёл, наконец, старые тренировочные брюки и теперь старательно искал ногами штанины. Те упрямо не подчинялись и Иван обозлённо засопел.

– Вы что, ничего не помните? – догадалась Барби.

– А что я должен помнить? Хотя да, ты права. Я действительно ничего не помню.

Кое-как одевшись, он облегчённо вздохнул.

– Подожди немного, ладно? Сейчас я чуть поправлюсь.

Он все ещё не знал, что думать по поводу странной визитёрши. Мешал больной череп и вдруг возникшее чувство неловкости за бардак и свой собственный внешний вид. С головой окунувшись в тумбочку, Иван принялся шарить в ней обеими руками в надежде отыскать что-нибудь обезболивающее. Девушка присела на краешек дивана и молча наблюдала.

– О! – сказал он радостно. – Цитрамон! Как мне повезло!

– Вы правда меня не помните? – спросила Барби. – Мы вчера познакомились.

– Да? – удивился Иван. – Не может быть. Такое не забывается. И где это случилось?

– В парке.

– В парке? А что я там делал?

Он выковырял из упаковки все шесть таблеток, кинул их в рот и принялся жевать. Девушка сморщила свой хорошенький, кукольный носик и, не в силах наблюдать это отвратительное зрелище, отвела взгляд в сторону. Впрочем, и там было ненамного лучше.

– Значит, говорите в парке? – чавкая, спросил он, изображая задумчивость. – Сейчас подумаем. Я был в парке. Или это не я был в парке. А-а, понял! Вы меня с кем-то перепутали, так?

– Нет.

– Тогда я вообще ничего не понимаю.

– Мы договорились о встрече.

– Да-а? – Иван со значение посмотрел на неё. – И что мы собирались делать?

Окинув мутным взглядом ее божественную фигурку, он только тут вспомнил, что является свободным мужчиной и, следовательно, в состоянии позволить себе небольшой флирт. Хотя, вряд ли эта куколка польстится на такого. Он уже видел себя сегодня в зеркале.

– Вы обещали помочь мне.

Иван нахмурился и сел рядом с ней. "Вспоминай, вспоминай!" – твердил он себе.

– А вы никогда не запиваете таблетки? – спросила девушка. – Знаете, это очень вредно.

– Как тебя зовут? – вопросом на вопрос ответил он.

– Саша. Александра. Не помните? Я ещё с другом вашим была, Павлом.

Иван вдруг напряженно выпрямился.

– Точно! Пашку помню! Был Пашка!

– Ну вот, – обрадовалась она.

– Но вот тебя что-то не помню, Александра. Хотя это, в принципе, не важно. Ладно, в чём я там тебе обещал помочь?

– Вы сказали, что возьметесь за моё дело. Нет, ну неужели вы и правда не помните? Павлик потом ещё ушёл, а вы проводили меня до остановки.

– Пора завязывать с пьянкой, – пробурчал Иван, изо всех сил пытаясь припомнить вчерашний вечер.

Утро он примерно представлял, оно было похоже на сегодняшнее, только без будильников и гостей. Гости появились позже, в виде все тех же замызганных, пропитых рож. Но вот как он оказался в парке?

– Послушай, а Пашка слышал, о чём мы с тобой говорили? – спросил он.

– Не все. Как только я стала вам пояснять суть дела, он и ушёл.

Иван в недоумении хлопал глазами. Вот что делает с людьми зеленый змий! Бывает же такое!

– Подождите минутку, – попросил он гостью и, вскочив с места, бросился на кухню к телефону. – Я сейчас! – крикнул он ей, схватил трубку и заперся в туалете.

Вновь усевшись на унитаз, Иван набрал номер.

– Алло, – зевнула трубка.

– Пашка, ты?

– Я. А ты кто?

– Хламин.

– А–а. Здорово, – Павел засмеялся.

– Ты чего ржёшь?

– Да так. Ну ты даешь, братень, ха-ха! Молодец!

– Чего я даю? Говори, что вчера было, я не помню ничерта.

– Окстись, Ваня.

– Что я обещал этой …Александре?

– Ты, честно говоря, уже лыка не вязал, но держался бодрячком, сыщик.

– Какой еще сыщик?

– Да ты же сам Сашке сказал, что ты частный детектив, Вот она и вцепилась в тебя, как клещ. У нее так какие-то проблемы с мужем. Я чуть со смеху не помер…

– Спасибо, – ошеломлённо пробормотал Иван и отключил телефон.

Вот так номер! Зачем он наврал этой красотке? Какой, к едрене-фене, частный детектив? Вот уже пять лет он работает водителем на автобазе и суть его деятельности так же далека от частного сыска, как Луна от Земли. Чего он там напридумывал вчера? Девочка понравилась, наверное хотел произвести впечатление, вот и наплел с три короба.

– Пора завязывать с пьянкой, – в который раз уже пробормотал он и понуро встал с унитаза.

Александра сидела на прежнем месте и терпеливо ждала. Иван задумчиво остановился посреди комнаты. Сказать ей сразу? Так будет лучше всего. Но тогда она уйдёт и навсегда исчезнет из его жизни. А ему вдруг захотелось, чтобы она осталась, уж больно хорошенькая.

Таблетки оказали нужное действие. А что? Пусть думает, что угодно. Навряд ли у неё настолько серьезная проблема, чтобы это как-то отрицательно могло отразиться на нём. Небольшое любовное приключение и все. Вот только стоит навести порядок в квартире.

В принципе, что он теряет? От отпуска еще две недели, жена… ее уже нет.

– Что за проблема у вас? – спросил он.

– Так вы берётесь? – обрадовалась Александра.

– Только задаток вперед, – высокомерно ответил Иван. Деньги не помешают. Тем более, их нет вообще.

– Конечно! Проблем нет. Сколько скажете, столько и будет.

"Ну надо же, – подумал он. – Мы ещё и из богатеньких. Кто ж тогда у неё муж-то?"

– Я надеюсь, вы ничего такого не подумаете, – продолжил он. – Я имею в виду этот маленький беспорядок. После нашей вчерашней встречи ко мне приходили друзья, ну и … сами понимаете, посидели, поговорили.

– Я понимаю, – улыбнулась она.

– Обещаю, что в следующий ваш приход всё будет иначе.

Одно вранье цеплялось за другое. Начав, он не мог уже остановиться. Да и к чему? Если девушка она умная, то скоро сообразит, что он за фрукт. Хотя, кто знает, как в её представлении должен выглядеть настоящий частный детектив?

– Понимаете, – начала Александра, – мне в последнее время кажется, что мой муж хочет…

– Что хочет? – спросил Иван, увидев её замешательство.

– Убить меня!

"Нормальное начало!" – мелькнула у него тревожная мысль.

– И в чём же это проявляется?

– Господи, да во всём!

Александра всхлипнула и её личико из кукольного вмиг превратилось в обыкновенное русское лицо.

– Сколько тебе лет? – спросил Иван первое, что пришло на ум. Ему вдруг захотелось подойти к ней и обнять, но вновь придирчиво оглядев свой внешний вид, он передумал.

– Ну, хватит. Этого только не хватало. Может быть тебе это всё показалось? Может, ничего страшного на самом деле нет?

– Нет, есть. Мне двадцать восемь, – ответила она невпопад.

– Хорошо сохранилась, – пробормотал Иван тихо, подумывая уже пойти на попятную.

– Я заплачу вам, – сказала она, вытирая слезы. – Только помогите.

– А может быть тебе обратиться в полицию?

– Что вы! Он сразу всё поймет.

– Да кто он у тебя? Нефтяной магнат? Или главарь мафии?

– Он бандит. И все его друзья – бандиты.

– Ничего себе! – вырвалось у Ивана.

– Так вы поможете мне? – жалобно спросила Александра.

Он уселся на диван, ноги что-то резко устали. Нехилая сложилась ситуация. Лёгкий флирт вполне может осложниться тяжелыми последствиями. Чего корчить из себя бог знает кого? Это только в книжках сыщики напрочь лишены страха, да и то только потому, что писаки, которые их выдумывают, воплощают в них свои сокровенные мечты. Кому ж не хочется быть смелым, ловким и удачливым? О том, что те супергерои, образы которых культивировались веками, нет-нет, да наложат в штаны, почему-то старательно умалчивается. Но по земле ходят самые обыкновенные люди.

Иван и сам иногда почитывал детективчики, но вот стать одним из действующих лиц – увольте, жизнь, она знаете ли, дороже всяких лавров, зачастую посмертных. Однако, как отказаться?

Он опять чертыхнулся, проклиная тот день и час, когда ввязался в компанию по уничтожению спиртных напитков путем их поглощения. В глазах Александры светилась надежда, она тоскливо смотрела на него и, казалось, не замечала царящего вокруг беспорядка.

– Я помогу, – неожиданно для самого себя сказал вдруг сказал Иван. – Только чем?

"Что ты делаешь? – заорал внутренний голос. – Кто ты такой? Нет никто и звать тебя Ванятка Хламин, тридцатидвухлетний дурак, практически смертник".

– Я дам вам фотографию, сотовый телефон и все данные, которые будут необходимы.

– А денег дашь? – ненавязчиво спросил он.

– Ну, разумеется.

– Отлично!

– Вот снимок Саши. Это в сауне, – она протянула ему небольшую фотографию.

– Чей снимок? – не понял Иван. – Твой, что ли?

На него, оскалив пасть, смотрел голый битюг, килограмм, эдак, ста пятидесяти.

– А ты здорово похудела, Сашенька.

– Это мой муж, – поправила его она. – его тоже зовут Александром.

– А-а, понятно! Только зачем она мне?

– Ну, должны же вы знать его в лицо.

– Я смотрю, ты тоже кое-что понимаешь в сыскном деле, – многозначительно произнес он.

– Книжки читаю, – улыбнулась Александра.

– Понятно.

Иван все понял, кроме одного. Чего от него хотят? Слишком стремные ребятки эти бандиты. Кто поручится, что через пару дней его не отправят на пожизненный отдых в какое-нибудь романтическое болото с камнем на шее? Черт побери, ну зачем он вчера оказался в парке? Значит именно для этого он завел проклятый будильник. Да-а, жизнь принимает неожиданный оборот.

Александра встала, расправила свою малюсенькую юбочку и подошла к нему.

– Я так надеюсь на вас, Иван, – тихо сказала она.

Близость женского тела пробудила в нем слегка подзабытые инстинкты, но он понимал, что в таком виде на роль любовника явно не тянет. Однако, к его искреннему удивлению, Александра наклонилась и зашептала ему на ухо:

– Пойдем в ванну.

Два раза уговаривать не пришлось. Через час Иван был готов следить за самим президентом. Она ушла, оставив в прокуренной квартире аромат тонких духов.

– Вляпался ты, приятель, – сказал он зеркалу. – Не знаю, насколько глубоко и жидко, но вляпался основательно.

Зажав в кулаке пятисотрублевую купюру, Иван вышел из дома и отправился за сигаретами. Была уже половина двенадцатого утра

Глава 2

Иван долго скоблил щетину одноразовым станком. С таким же успехом он мог бы побриться и алюминиевой проволокой, поскольку станок, судя по его работоспособности, был наверно, лишь немногим моложе его самого.

Часа полтора он вспоминал, каким образом Надежда подметала и мыла полы. Пылесос оказался неисправным и он мысленно похоронил его, решив выкинуть на свалку. В конце концов, к его глубокому удивлению, квартира приобрела более-менее благопристойный вид, но чтобы напрочь убить память о сбежавшей супруге, Иван занялся перестановкой мебели.

– Мы будем жить теперь по-новому… – мычал он сквозь зубы, двигая тяжеленный гардероб. Диван был поставлен посреди комнаты. Для чего, он и сам не знал, но счёл, что это круто. Александра обещала зайти вечером и ему хотелось поразить ее полным перевоплощением.

В ванне она вела себя несколько вульгарно, с Надькой такого никогда не было. Жена предпочитала тайный секс, то есть под одеялом и в темноте. Зато Сашка заставляла разглядывать себя, бесстыдно принимая самые извращённые позы. Ну как после этого было возможно ей отказать? Иван потерял голову, он влюбился в её тело, в её вызывающе соблазнительную грудь… ну, и в прочие вещи, которыми она обладала.

Единственное, что беспокоило его, так это существование бандитствующего муженька и его также бандитствующих дружков. Что ни говори, а наличие сего аргумента вполне могло перевесить всё остальное.

Когда был поставлен последний штрих в виде причёсанных волос, зазвонил телефон. Что-то напевая под нос, Иван снял трубку.

– Алло. Прачечная слушает.

Тишина. Сопенье и, вслед за ним, короткие гудки. Он усмехнулся. Безотказный приёмчик, как всегда, сработал. Вот только тёща почему-то все равно узнавала его голос, змея.

Иван сложил мусор в большой полиэтиленовый мешок и вышел на балкон посмотреть, как там на улице, воздух свежий втянуть, сигаретку покурить.

С высоты пятого этажа вид открывался не слишком радостный. Двора, где бы могли гулять дети, как такового не было, двери подъездов выходили на кирпичный забор. За забором, в травматологической клинике страдали граждане, получившие разнокалиберные увечья, ушибы, переломы и повреждения.

Справа от дома, если пройти сквозь тополиную рощицу, умудряясь по пути не вляпаться в собачьи подарки, можно было оказаться на остановке городского общественного транспорта.

Иван облокотился об ограждение балкона и лениво покуривал дорогую заморскую сигаретку. Хрущёв понастроил барачных коробочек, не особенно заботясь об удобствах, зато вволю давая насладиться знанием всех мелочей семейной жизни близлежащих соседей, стоило только приложить ухо к стене. Даже балконы находились рядом.

Рядом с ним проживал пенсионер Борис Трофимович, бывший полицейский, или фсбэбэшник, чёрт его знает. Расстояние между балконами было как раз таким, чтобы поставить на кусок фанерки шахматную доску и коротать вечера. Иногда у них получались неплохие партии. Вернее, получались бы, если бы Надька не портила всю картину, поминутно отвлекая их от дела. В ее куцем понятии муж не должен был отходить от неё ни на шаг, как в том анекдоте:"Мой муж всегда рядом. Рядом, я сказала!!!"

Теперь этот кошмар позади, Иван с удовольствием открывал для себя все новые плюсы в создавшемся положении. Захотел то, захотел это – красота! Вот только с пьянкой надо завязывать.

– Да, пора! – зевнув, сказал он и выбросил окурок. Вращаясь как пропеллер, тот канул вниз и упал на крышу только что подъехавшего огромного внедорожника.

– Гы-гы, – усмехнулся Иван.

Из машины выкатились три колобка и, хлопнув дверями, вкатились в его подъезд. Один из них мельком глянул вверх и он невольно отпрянул, подумав, что те заметили его оплошность.

На лестнице раздался топот ног и Иван почему-то подумал, что звуки шлепающих по ступенькам ботинок затихнут возле его квартиры. Обрывки мыслей мелькнули вразнобой и сгруппировались в стройный ряд: Александра, муж-бандит, дружки мужа-бандита тоже бандиты, чёрный джип с тремя круглолицыми, кожаными колобками…

Стремительный полёт мыслей прервал звонок в дверь.

Иван вспомнил, как однажды на трассе он чуть не столкнулся с автобусом.

– Полный стрём! – в панике прошептал он.

Состояние душевного равновесия резко завалилось набок, он подскочил к двери и, заглянув в глазок тут же рванул назад. Колобки заполнили всю лестничную клетку, удивительно было, как они там вообще поместились.

– Никого нет дома, – так же шепотом произнес он и заметался по комнате, старясь, однако, производить как можно меньше шума.

В дверь забарабанили руками и ногами, звонок звонил беспрерывно.

– Эй, урод, открывай! – загремел чей-то голос.

– Сам урод, – тихо огрызнулся Иван и выскочил на балкон.

Из прихожей начали доноситься звуки, возвестившие о том, что в скором времени входную дверь придется менять. Если будет кому… Он осторожно глянул вниз. Автомобиль стоял на месте.

– Обложили, козлы!

Иван с тихим ужасом посмотрел на соседский балкон и в мгновение ока перемахнул к Трофимычу под окна. Старого хрыча дома, по всей видимости, не было, так как на жалобное постукивание по стеклу реакции не последовало никакой.

– Все! Это конец! – запричитал он и попытался открыть дверь, но опять-таки безрезультатно. – Полный конец!

Обречено повернувшись к многоглазой больнице, он представил, что, вероятно очень скоро будет любоваться видом, открывающимся из ее окон. Если не хуже.

На его балконе возникло тело необъятных размеров.

– Эй, мужик, ты кто? – спросило оно

– Я? – Иван оглянулся.

– Ты, ты.

– Сосед.

– А этот где?

– Кто?

– Ты чё, издеваешься, мудило? – взвизгнуло тело.

– Ну, что вы! – испугался Иван и отступил на шаг. – Как же ж можно ж?

Бандюга свирепо окинул его взглядом с головы до ног, что-то прикинул в своей башке и махнул рукой:

– Иди сюда!

– Не-а, – Иван отрицательно покачал головой.

– Мне чё, в натуре, самому к тебе лезть? Иди сюда, говорю, базар есть. Не бойся, не трону.

– Ага, не трону! Нет, ну ты… вы скажите, неужели из-за какого-то проклятого бычка нужно было дверь ломать?

– Какого ещё бычка?

Настала очередь опешить и бандиту.

– Хочешь, я те… вам всю машину помою? Я что, виноват, что вы так быстро подъехали?

– Ты, чё, дурак? – с издевкой спросил бандит.

Из дверного проема показались остальные и .Иван взмолился, чтобы балкон обрушился под их совместной тяжестью.

– Дурак, – ответил он и скорчил даунскую рожу.

Говорят, кто в армии служил, тот в цирке не смеётся. Вероятно, эти не служили, поскольку тут же заржали в три глотки.

– Ну, ты даёшь, мужик! – покраснев от смеха, всхлипнул главный бандит и вытер выступившие на глазах слёзы. – Ладно, иди сюда, не тронем, мамой клянусь.

– Откуда мне знать, что ты… вы не врёте? – спросил Иван, выходя из образа умалишенного. – Сейчас перелезу, а вы меня паяльником пытать начнёте. Только предупреждаю – я не знаю ничего. И денег у меня нет. Я простой советский водитель грузовика.

Бандиты переглянулись.

– Кто ты?

– Шофёр, Хламин Иван Сергеевич.

– А–а! Хламин Иван Сергеевич! А ты, случаем, не частный ли детектив?

"Опа! Точно, это они! Муж бандит со-товарищи".

– Кто вам сказал? Какой такой частный детектив? – изобразив недоумение, спосил Иван. – Я на восьмой автобазе работаю, можете проверить.

– Ну, это…ты мою жену трахал? – спросил вдруг главный и он понял, кого из этой троицы зовут Александром.

– Вы что?! Я вообще не имел женщин уже две недели, – пожаловался Иван. – От меня жена ушла, бросила на произвол судьбы.

– Ты это, Хламин, хорош комедию ломать, иди сюда.

– А вы не сделаете мне больно? Вы обещали. Я очень боюсь боли.

Его понесло. Может, не убьют? Ребята-то вроде ничего, не кровожадные и с чувством юмора. Он уже в который раз проклял все свои пьяные похождения. Да, теперь он и сам поверил Александре, такого мужа можно бояться. Кто его знает, сейчас возьмёт вот, да и скинет с балкона.

Иван осторожно перелез к ним, страшно боясь гибельной участи, но видно, братва несколько подобрела после его кривляний, поэтому знакомство увенчалось только лишь лёгким тычком под ребра и разорванным рукавом рубашки.

Он лежал на диване и, постепенно приходя в себя, думал о том, что Александру, скорее всего, уже убили, иначе откуда эта банда могла знать такие подробности? Начиная с адреса, кончая интимной сценой в ванне. Возможно, её даже пытали, прижигая раскалённым утюжком и без того загорелое тело. И она, теряя от нестерпимой боли, сознание, раскололась. Впрочем, если бы ему самому только показали включённый в розетку утюг, то он бы тут же выложил, что знает и что не знает.

– Ну чё? – услышал он голос Александра. – Будешь говорить правду?

– Буду.

– Вот и молодец! Говори.

Колобки стояли кучкой и ждали объяснений.

– А что говорить-то?

Иван приподнялся и, стащив оторванный рукав, с сожалением сложил его и, аккуратно расправив, положил рядом с собой.

– Да я так и всё знаю, браток, – усмехнулся Александр. – Чё ты жмёшься?

– Что вы знаете?

– Что моя шлюха была в твоей конуре, плакалась на житиё-битиё, что драл ты ее.

– Откуда вы знаете? Она что, сама рассказала?

Александр засмеялся.

– Нет, землячок. Есть много разных способов получить информацию. Ты, наверно, и не слышал про микрофоны в каблуках, да про маячки в булавках.

Он рассуждал с таким всезнающим и мудрым видом, что Иван почувствовал себя полным профаном. Зря милая девушка надеялась на его частнорозыскные способности, лучше обратилась бы к своему собственному мужу, у него это здорово получается.

– Ну и что вы хотите делать? – спросил он.

– Да теперь и не знаю.

Александр с трудом уселся в старенькое, потёртое кресло, которое жалобно вскрикнуло под его массой.

– Насколько я успел понять, ты вообще не мент. Ни в погонах, ни на вольных хлебах. Так?

– Так, так! – поспешил заверить его Иван.

– Так какого хрена ты тут лапшу на уши вешаешь? Я свою бабу знаю, она кого ни увидит, сразу, сука, прыгает. Бешенство матки у неё.

– Да-а? – Иван постарался придать голосу удивление. – То-то я сразу подумал, что тут дело нечисто. Она ж меня изнасиловала, я не смог отбиться.

– Вот видишь, – вздохнул Александр и повернулся к дружкам. – Пацаны, идите покурите в машине, я тут с ним сам побазарю.

– Ага, – сказал один из колобков и многозначительно ухмыляясь, битюги удалились.

– Я пойду закрою, – вскочил Иван.

– Сиди, – одернул его Александр. – Чего там закрывать? Дверь теперь менять придётся.

"Нет, наверно не убьёт, – подумал Иван. – Хоть это радует".

Однако, дверь стало жалко, тем более денег на замену не было. Набраться наглости и потребовать у бандитов? Нет, лучше не стоит.

– Вот же стерва! – продолжал бандит. – Ну вот ты мне скажи, чего этим бабам не хватает? Ведь все ж для нее делаю! Шмотки? На тебе шмотки! Машину? На тебе машину! Денег – хоть жри!

– Точно! – Поддакнул Иван. – Моя-то тоже та еще овца! И это не так, и то не эдак!

Он не мог похвастаться и сотой долей того, чем одаривал Александр Александру, поэтому и выразился столь туманно. Однако, тот всё понял.

– Ты не врал про жену?

– Ты… вы о чем?

– Да прекрати ты выкать! – разозлился Александр. – Я этого не люблю.

– Хорошо, – тут же согласился Иван. – Ты о чем?

– Ну это, что жена от тебя ушла.

– Истинный крест!

– Все они суки!

– Это точно!

– Слушай, – Александр вдруг как-то по доброму посмотрел на него. Давай выпьем. Я, честно говоря, как узнал про тебя, так сразу захотел пристукнуть…

У Ивана ёкнуло в сердце.

– …но, как увидел, что ты классный малый, так и подумал, что это всё бабы виноваты. Мы, мужики, всю жизнь страдаем из-за них, тварей.

– Да, да.

Обрадованный счастливым исходом дела, Иван соглашался со всем. Вот только завязку с пьянкой, видимо, придется отложить. Отказать бандиту в его предложении он побоялся.

– У тебя есть чего–нибудь выпить? – спросил тот.

– Не-а, нету.

– Ладно, – бандит вытащил из бездонного брючного кармана сотовик и набрал какой-то номер.

– Это, Колян! – рыкнул он в трубку. – сгоняйте в магазин, купите три бутылки водки и похавать чего-нибудь. Я буду здесь пока. Давай быстрей!

При упоминании о количестве спиртного Иван внутренне содрогнулся. Только не это!

– Значит, моя стерва думает, что я хочу её убить? – спросил бандит, поудобнее устраиваясь в кресле. Телефон он небрежно бросил на журнальный столик, на котором еще совсем недавно стояла печально закончившая хрустальная ваза.

– Говорила, – неопределённо ответил Иван.

– Дура! Всё в казаки-разбойники играется! Я уже устал следить за ней. Только на работу, она тут же за порог, представляешь?

Иван кивнул. Интересно знать, что именно Александр подразумевает под словом "работа"?

– Ну, ладно, чего это я всё о себе? Твоя тоже рога что ли наставляла?

– Да нет.

– А чего ж тогда?

– Просто надоела, я взял и послал её куда подальше.

– Молодец! – похвалил Александр. – правильно сделал, а я вот никак не могу. Прощаю всё. Крутит, вертит мной, как хочет, а я, как дурак, слежу на ней и мучаюсь.

– А ты тоже пошли! – предложил Иван, набравшись смелости и чуть приосанился. Оказывается, и у несгибаемых крутых ребятишек есть свои странные слабости.

– Думаешь? – глядя исподлобья, спросил бандит.

– А то!

– Да не могу я, – опечаленно вздохнул тот. – Злишься на неё, но как подойдёт, расстегнёт ширинку, так и забываешь обо всём на свете.

– Да уж! – вырвалось у Ивана, но он тут же прикусил язык, заметив подозрительный взгляд крутого рогоносца. – Это я к тому, что нам, мужчинам, трудно удержаться от соблазна, а бабы этим вовсю пользуются.

– Ты прав! Ты просто чертовски прав, земляк!

Александр хлопнул ладонью по ляжке, сетуя на подобную несправедливость. Раздался топот ног и в комнату вошел один из колобков, державший в руке увесистый пакет, больше похожий на картофельный мешок.

– Давай, Колян! – обрадовался бандит. – Вы, короче, езжайте домой, я тут зависну. Позвоню, если что.

– Ага, – сказал тот и ушел.

– Как дрессированный! – восхитился Иван.

– Присаживайся, – по хозяйски приказал Александр, придвинул столик к своим ногам и принялся выкладывать на него содержимое пакета.

Помимо трех поллитр на столе вмиг образовалась куча из мяса в вакуумной оболочке, нескольких банок с разноцветной икрой, ещё каких-то деликатесов и двух бутылок газированной воды.

– Тащи посуду и острый ножик, – сказал бандит.

Иван невольно сглотнул слюну при виде сего великолепия. "Нифига себе, похавать чего-нибудь!" – думал он, стараясь отыскать на кухне чистую посуду и стаканы. Острых ножей не оказалось, все они были сродни тому бритвенному станку, которым Иван скоблил лицо. Он кое-как посмурыгал один нож о другой и пальцем проверил лезвие на остроту.

– Сойдет.

Александру, видимо, не терпелось выпить, у него тоже была семейная драма. Напьёшься тут, когда жена трахается чуть ли не у тебя не на голове неизвестно с кем.

Иван расставил посуду и протянул ему нож.

– Вот, другого нету.

– Хрен с ним.

Тот с треском сорвал крышку с бутылки и сомнительно посмотрел на стаканы.

– Ты чего принёс? – спросил он.

– А что?

– Это разве стаканы? Есть нормальные?

– Гранёные, что ли?

– Вот! Есть такие?

– Нет. Есть фужеры.

– Неси.

Иван вздохнул, забрал свои любимые полтиннички и понёс их обратно. Он уже заранее жалел себя.

– Вот это другое дело! – воскликнул Александр, когда он вернулся с двумя бокалами для шампанского. – А то притащил какие-то напёрстки.

Он наполнил бокалы почти до краёв, отчего у Ивана болезненно сжался желудок и набежала слюна. Как он вынесет такое?

– Ну, давай за знакомство! Пей до дна.

Иван начал читать заупокойную молитву. Водка в него лилась рекой нескончаемым жидким потоком. Когда он сделал последний глоток, ему можно было ставить памятник.

Александр давно уже выпил свою дозу и успел заскучать.

– Молодец! – сказал он, когда Иван утопил лицо в открытой банке с черной икрой.

Не потрудившись как следует проглотить деликатес, тот до кучи выдул полбутылки "Колы".

Бандит отрезал порядочный ломоть копчёного мяса и, сунув его в рот, разлил по второй.

– Мегу пегу и того пегегыга небого! – сказал он, жуя.

– Что? – не понял Иван.

Тот проглотил мясо и повторил свою абракадабру на русском языке:

– Между первой и второй перерывчик небольшой.

– А-а.

Иван хотел было возразить, но острие столового ножа, зловеще блеснувшее в руке Александра, заставило его заткнуться и взять бокал.

– Ну, будем здравы, бояре! – тостанул бандит и, не чокаясь, залил водку в горло.

– Чего ждёшь? Пей! – посоветовал он Ивану, в глазах которого ясно читалось отчаяние человека, у которого в воздухе не раскрылся парашют.

– Я… ик… не могу, – пьяным голосом сказал тот. – Если я выпью, меня вырвет.

– Да? – Александр удивленно округлил глаза. – Чего ж тут пить? Мы ж только начали.

– Это ты начал, а я продолжил.

– Что же, мне придется одному пить?

– Не знаю.

– Я что, по-твоему, алкоголик?

– Нет.

– Тогда пей!

Неизвестно, к каким последствиям привел бы второй бокал водки, если бы в комнате, как привидение, не возникло бы третье действующее лицо.

Александр вздрогнул первым и схватился за сердце. Глядя на него, Иван тоже испугался. Он ещё не знал, чего нужно бояться, но ведь не будет закалённый в боях бандюга подскакивать на месте от какой-то ерунды.

– Мама! – сказал Александр. – Ты кто?

Иван в ужасе обернулся и чуть не уронил, поднесённый ко рту, бокал.

– Чур меня! – вскричал он. – Во наглючило!

В дверном проёме стояла его жена, вернее, бывшая жена.

– Что здесь происходит? – недоуменно спросила она и сделала шаг вперед.

Бандит окинул её заинтересованным взглядом.

– Вам кого, девушка?

Иван предпочёл отвернуться и поставить бокал на столик.

Александр поднялся на ноги, подошел к Надежде, обошёл ее вокруг и хлопнул Ивана ладошкой по голове. Видимо, он просто хотел привлечь его внимание, но тот от этого хлопка чуть не упал в обморок.

– Кто это? – вновь спросил бандит. – Это чё, жена твоя, да?

– Нет, это глюк, – ответил Иван, со страдальческой гримасой держась за макушку. – Вероятно у меня началась белочка.

Надежда попятилась к выходу, но Александр проворно схватил её за локоть и, невзирая на панические попытки освободиться, потащил к импровизированному столу.

– Садитесь, садитесь, – приговаривал он при этом. – А то мне выпить не с кем. Как вас зовут, прекрасная мадам?

– На…Надя, – в страхе пробормотала она, упав рядом с уныло сидящем мужем.

– Нанадя? Чудное имя, никогда такого не слышал. А меня зовут Саша.

Александр преобразился. Судя по его расцвётшему лицу, он и сам не прочь был гульнуть от своей бешеной супружницы.

– Вот икорочки-с, извольте! – он сунул в руки Надежде целую банку красной икры, не потрудившись задуматься о том, как эта прекрасная дама будет кушать икру из запаянной банки.

– Водочки, пожалуйста! Ванька, хватит дурака валять, налей Нанаде водяры. Джентельмен ты, или кто?

– Я не хочу, – жалобно пискнула Надежда, но Иван ткнул её в бок локтем.

– Пей! Иначе живой тебе отсюда не выйти! – шепнул он ей. – Это бандит. Дверь видела?

Она с ужасом взяла стоящий перед мужем бокал и, молча глядя на Александра, начала пить.

– Пей до дна, пей до дна! – веселился тот и размахивал ножом с, нанизанным на нём, куском мяса, величиной с кулак.

Когда, наконец, показалось дно, из глаз Надежды покатились слезы. Лицо налилось малиновой краской, а из груди вырвался протяжный, жалобный стон.

– Молодец! – крикнул Александр и, перегнувшись через стол, полез целоваться.

Она сидела, как статуя. Ивана передернуло при виде поцелуя далеко не дружеского характера. Водка легла на старые дрожжи довльно круто и он моментально окосел. А окосев, несколько утратил инстинкт самосохранения.

– Эй ты! Полегче! – пихнул он бандита кулаком в плечо.

Тот повернулся, облизывая губы.

– Ты чё, Ванек? Вы ж в разводе, тем более сам мою жену трахал. Тебе чё, жалко что ли?

Надежда вытаращила пьяные глаза и продолжала молчать, слушая их странный диалог.

– Ладно! – махнул рукой Иван. – можешь пользоваться. Но только один раз.

– О-кей!

Александр налил еще водки, опустошив вторую бутылку.

– Ты чего пришла? – спросил Иван.

– А-а?

Надежда посмотрела на него так, словно мучалась в догадках, где она раньше видела этого человека?

– У, напилась! – в сердцах бросил он. – Закусывать надо!

– Я поговорить хотела.

Она тоскливо всхлипнула и по-бабьи заревела.

– Чего говорить? Чего говори-ить? Ты всё уже сказала!

Александру надоела эта их семейная перебранка, он постучал ножом по пустой бутылке и торжественно произнёс:

– Ребята! Давайте жить дружно. Молчать, я сказал!

Супруги послушно закрыли рты.

– В общем так! Собирайтесь и дуем ко мне, там и поговорите.

Глава 3

Пока Александр названивал браткам, пока допивал свою водку, наглым образом разглядывая Надежду, между ней и Иваном состоялся короткий, но чрезвычайно содержательный разговор.

– Ты во что квартиру превратил? – тихонько, чтобы не услышал этот страшный человек, спросила она. – Что у тебя с рубашкой? Где рукав?

– Моя квартира, что хочу, то и делаю, – заявил Иван. – Ты вот чего приперлась?

– Я же сказала – поговорить.

– Поговорила, блин! Теперь тебе придется мой дог отрабатывать.

– Как? – ужаснулась она.

– А ты еще не поняла? Натурой, как же еще?

– Я не могу!

– Ты должна! Вернее, должен я, но по причине того, что я мужчина, расплачиваться будешь ты.

– Почему я?

– Потому что, в отличие от меня, ты женщина, – веско произнес Иван. – И я советую тебе, чисто по-человечески, соглашайся. Иначе он убьёт тебя.

– Да за что?! – чуть не плача взвузгнула Надлежда. – Я-то тут при чём? Как ты мог?

– Что мог?

– Быть с чужой женщиной?

– А что? Я свободный мужик, кого хочу, того и … хочу!

– Кобель!

– Сама кобель!

Надежда зло прищурилась:

– Ну, ладно! С меня хватит!

Она вскочила с дивана и направилась к Александру.

– Сашенька, можно вас на минутку?

– Конечно! Даже больше!

Иван очумело уставился на жену, от которой не ожидал подобной прыти. Она обхватила шею Александра и, подпрыгнув, зажала его торс в тиски ног. Точнее, попыталась зажать, но исходя из того, что бандитский торс по своим размерам несколько превышал совокупную длину обеих ног распалённой Нанади, то её прыжок закончился совсем уж безобразно

Не удержав руками вес своего тела, Надежда отскочила от Александра, как мячик и рухнула на журнальный столик.

– А-а! – только и успела она сказать.

Дальнейшие слова утонули в страшном грохоте разлетающегося стола и разбивающейся посуды.

– Что это было? – не понял Александр, изумленно разглядывая корчившуюся в судорогах женщину.

– Нанадя, вы не ушиблись? – участливо спросил он.

– Наверное, надо помочь ей подняться, – неуверенно произнёс Иван.

– Дай руку, козёл! – выпалила та, барахтаясь в куче обломков и намазывая на пол черно-красную икру.

Никто из мужчин не шелохнулся, полагая, что ругательное обращение относится не к нему.

За окном послышалось бибиканье автомобильного гудка. Александр вышел на балкон и радостно возвестил:

– Собирайтесь, за нами приехали!

Иван наконец догадался, что жена самостоятельно встать не сможет никогда и, сетуя на то, что кто-то слишком много пьёт, рывком поднял её с пола. Надежда тяжело дышала и с трудом удерживала равновесие. Только тут до Ивана дошло, что она вдрызг пьяна.

– Ванечка, дорогой, – проворковала она, – мне кажется, что я сломала руку.

Александр подошел и с видом знатока дёрнул ее за запястье.

– Нет, – сказал он, – не сломана. Я знаю, как определить. Если бы была сломана, то ты бы сейчас потеряла сознание.

– Ты дернул не за ту руку, мой милый, – засмеялась Надежда и тут же взвыла от дикой боли в другой руке..

Александр исправил свою ошибку, что и в самом деле привело к полной отключке незадачливой попрыгушки. Иван еле успел подхватить вмиг ставшее ватным тело, справедливо опасаясь, как бы супруга не разнесла что-нибудь ещё.

– Её надо в больницу! – прохрипел он.

– Подожди! – крикнул бандит. – Мои ребята всё сделают.

Он снова вышел на балкон, сунул два пальца в рот, пошипел пару секунд, потом, убедившись, что свистеть временно разучился, заорал во все горло:

– Эй, Колян! Давай сюда! Скорее, твою мать!

Не успел он войти в комнату, как из коридора с пушками наизготовку ворвались всё те же колобки. Видимо, они не разобрались, что к чему, поскольку один из них, недолго думая, звезданул рукояткой пистолета Ивану по затылку.

Тот сделал удивлённое лицо и повалился на диван, придавленный сверху телом супруги.

– Ты чё, в натуре, офонарел?! – вновь заорал Александр. – Уберите пушки, дураки! Несите их обоих в машину!

– Ага, – сказал Колян и особенно не церемонясь, взвалил на плечо Надежду.

Та слабо застонала, открыла глаза и одной рукой натянула юбку пониже. Вторая рука свисала плетью. Колян для удобства схватил её за эту самую руку и тут же чуть не оглох от взрыва в барабанных перепонках. Надежда вторично потеряла сознание.

– Чё это она? – спросил он.

– Да, руку сломала, – отмахнулся Александр.

Он наклонился и ласково похлопал Ивана по щекам.

– Вань, Ваня! Очнись.

Тот лежал, не шевелясь. Александр повторил похлопывание. Тот же эффект. Тогда, вероятно решив, что клин клином вышибают, он наотмашь хлестанул Ивана по скуле. Как ни странно, это помогло, тот закашлялся и открыл глаза. Пол-лица занимал краснеющий отпечаток бандитской длани.

– Где я? – спросил он.

– Идти можешь?

– Не знаю.

– А ты попробуй.

Снизу посигналила машина, наверное Колян уже загрузил Надежду в салон.

– Вставай, друг! – приказал Александр.

Иван поднялся и ощупал затылок.

– За что так меня? Что я сделал? – спросил он стоявшего с виноватым лицом колобка.

– Извини, земляк, не хотел, – ответил тот. – Так вышло.

– Ни хрена себе, вышло! А где Надька?

– Внизу, в машине нас ждет, – сообщил Александр. – Пошли.

– Пошли.

Иван дошел до двери и остановился.

– Что еще? – спросил бандит.

– А как же я дверь запру? Квартиру могут ограбить.

– Да чего тут грабить? У меня в сарае и то добра больше.

Иван обиделся. До сих пор он считал себя всё же довольно зажиточным мещанином, однако, оказывается некоторым его дом, его крепость напоминает сарай! И даже хуже!

– Я остаюсь, – сказал он.

– В смысле?

– Я буду охранять свой дом до тех пор, пока не накоплю денег на новую дверь.

– Сколько стоит новая дверь?

– Почем я знаю? – огрызнулся Иван. – Пятьсот баксов.

Александр молча достал лопатник толщиной с буханку хлеба и вытащил пять зелёных бумажек.

– На, держи.

– Спасибо! – Иван шмыгнул носом и от нахлынувших чувств полез обниматься. – Спасибо, друг! Век не забуду твою доброту!

Тот высокомерно ухмылялся, отступая под натиском его счастья.

– Не надо. Не стоит благодарности. Ты чё, в натуре!

Иван остыл и придирчиво оглядел свою одежду.

– А как же я пойду в таком виде?

Он демонстративно выставил вперед лишённый рукава голый локоть.

Бандит почесал нос и выудил из лопатника еще одну сотню долларов.

– На, держи.

Увидев такую неслыханную щедрость, Иван подумал было вернуться в квартиру и провести ее полную инвентаризацию, но вовремя опомнился. Зажав деньги в кулаке, он пнул напоследок изуродованную дверь и преисполненный чувством собственного достоинства, потопал вниз по лестнице.

– Куда едем? – спросил сидящий за рулем Колян, когда друзья забрались наконец в машину.

– В больницу! – приказал Александр.

– В какую?

– Вот в эту! – Иван ткнул в направлении травматологии.

– Ага, – кивнул Колян и завел движок. Проехав двадцать метров, он остановился. – Всё, приехали.

– Так! Выгружаем даму и несем ее аккуратно!

Александр выбрался из машины и развел бурную деятельность.

Небо стремительно темнело. Зажигались звезды, фонари и окна домов. Иван смотрел на, лежащую рядом, жену и потихоньку трезвел. О чем она хотела поговорить? Может быть, решила пойти на перемирие? Вряд ли. Мама не позволит.

– Эх! – вхдохнул он. – Кабы не была ты такой маменькиной дочкой!

До Александры Надьке конечно далеко, но не намного. Возможно и такое, что её появление на свет обошлось без участия папы-ботаника, слишком уж типаж не тот.

– Ванька! – весело крикнул Александр. – Иди сюда!

Из дверей клиники рысцой выбежали два человека в белых халатах с носилками. Колобки подбадривали их неприличными словами. Надежду бережно уложили и, в том же темпе, поволокли лечить ей руку.

Иван выполз на свежий воздух и потянулся, зевая во весь рот.

– Все будет тип-топ! – сказал ему бандит. – У меня тут связи кругом. Я как-то раз лежал здесь… или не раз, не помню! Но дело не в этом, минут через двадцать-тридцать Нанадя будет как новенькая и рванем ко мне!

– Почему ты называешь ее Нанадей? – спросил Иван.

– Так это… она ж сама так назвалась.

– Надя! Надежда ее зовут! На-дя!

– На-дя, – удивленным эхом повторил Александр. – Слушай! За это стоит выпить! Ты как?

– Давай, – кивнул тот.

– Коля-ан!

– Ага…

Через полчаса Ивану стало лучше. Александр врубил музон на полную катушку, мешая спать обозлённым бандитским беспределом граждан.

– Подруга подкинула проблем! Сука! – вопил он, стараясь переорать звуки, вылетающие из динамика.

– Точно, – тихонько поддакивал Иван, мотая головой в такт музыке и думал, а почему, собственно, не пришла Александра? Обещала ведь зайти вечером.

– Санек, послушай! – крикнул он, но тот ничего не услышал.

– Эй, мафиозо! – Иван пихнул его в плечо.

Александр убавил звук и повернулся к нему.

– Чего?

– Давай твою жену разыграем.

– Как это? В карты что ли? Нет, не пойдет!

– Да ты чё, не понял, в натуре?

– А-а! – радостно осклабился тот. – Теперь понял! Разыграем. А как?

– Ну, я как был для нее, так и буду частным детективом. Пусть думает, что ты её в самом деле грохнуть хочешь.

– Клёво! – протянул Александр. – А нахрена?

– Так ведь клёво же!

– Точно! – тот поднял указательный палец. – И это главное, жить надо весело.

– В натуре!

Иван уже начал осваивать бандитский сленг и это пришлось ему по душе. Он уже вошёл во вкус, с водкой в голове и баксами в кармане многие проблемы отпадали сами собой.

– За это надо выпить, – сказал Александр. – Колян!

Спустя примерно час Иван вдруг вспомнил, что ему надо проведать жену.

– Санек, а чё, в натуре, Надька так долго? – пьяно спросил он.

– Пойдем поглядим!

Александр выполз из машины и слегка покачнулся. Хмель наконец-то добрался до его стриженой башки, а что касается самого Ивана, то он и вовсе упал на землю.

Бандит легко поднял его, закинул руку, лишённую рукава, стоимостью в сотку баксов, себе на шею и потащил в больницу. Иван брёл как в тумане, ноги перестали слушаться, голова постепенно наливалась свинцовой тяжестью.

– Держись, братан! – шептал .Александр. – Сейчас мы найдем её.

Они поднялись по ступеням и вошли в здание.

– Эй! – заорал бандит. – Есть тут кто?

Впереди маячила табличка с надписью "ПРИЁМНЫЙ ПОКОЙ".

Дверь была открыта, Александр заглянул внутрь.

– Вот сволочи! – ругнулся он. – Куда же все запропастились?

– Брось меня, – простонал Иван. – Я больше не могу, мне плохо.

– Ты посиди здесь, а я пойду найду кого-нибудь.

Александр затащил его в приёмный покой, уложил на кушетку и вышел в коридор.

Иван почувствовал, что летит. Полет был тяжелым и безрадостным, в голове вихрились какие-то неотчётливые тени, черно-белым калейдоскопом закручиваясь в гигантский смерч.

– Улетаю-таю, таю… – промычал он и заунывно простонал.

– Ты давно тут лежишь? – услышал он голос.

– Не знаю.

– Что у тебя?

– Мне плохо.

– Да, вид у вас, батенька, неважнецкий. Машенька, готовьте инструменты, будем оперировать. У парня явный аппендицит.

– Хорошо, Виктор Степанович.

Иван открыл глаза.

– Ты чё гонишь, в натуре! – заявил он.

– Кого? Да вы лежите, голубчик, а то не дай бог, перетонит будет.

Иван и не пытался встать. "А что, – подумал он. – Вдруг и впрямь аппендицит?"

Он ощутил прикосновение чьих-то мягких рук и отключился…

Александр нашел Надежду спящей в больничной палате. Дежурные медсёстры даже и не пробовали остановить его, побаиваясь дородной, под два метра, фигуры.

– Надюша! – счастливо позвал он, приподнимая одеяло.

Та лежала переодетая в какую-то хламиду, правая рука, по локоть обмотанная бинтами, покоилась на равномерно вздымающейся и опускающейся груди. Тихое посапывание говорило о глубоком сне.

С соседних коек зашикали рассерженные тётки.

– Чего надо? – повысил он голос. – Отбой был, всем спать!

Тётки замолчали.

– Наденька! – ласково прошептал он снова. – Проснись, детка, дам конфетку. Да ты проснешься, стерва, наконец?!

Надежда зевнула.

– Кто там? – сонным голосом спросила она. – Лёшь, ты?

– Лёша? – удивился Александр. – Гы, гы-гы! Лёша!

Его пробил истерический смех. Тётки снова ожили.

– Гражданин, как вам не стыдно?

– Не мешайте спать!

– Пошёл вон! Ты, морда!

– Цыц! – сказал Александр. – Я ухожу. Но я ещё вернусь.

Он накрыл Надежду одеялом и вышел из палаты.

Хрупкая молоденькая медсестра толкала перед собой передвижную тележку с лежащим на ней телом. Девушка совсем недавно закончила медучилище и еще не привыкла к ночным дежурствам. Одно дело – гулять до утра, целуясь с парнями в тени парковых кустов, но совсем другое – работать, не закрывая глаз. Время еще детское, всего-то одиннадцать часов, это даже ещё не ночь, а вечер, но у бедняжки уже не было сил, страшно хотелось спать. А тут ещё дежурный врач, Виктор Степанович,(кстати, такой проказник!) велел готовить больного к операции.

Она зевала во весь рот, когда на пути вдруг возникла огромная черная фигура и со всего маху налетела на тележку.

– А-ам! – не успев прервать своего расслабительного зевка, сестра издала ни на что не похожий звук, да так и застыла с разинутым ртом.

Александр отшвырнул тележку прочь.

– Ты, корова! – проорал он. – Смотри, куда катишь!

Иван всё ещё летал в своем пьяном сне и вдруг ему приснилось, что он, наконец, приземлился. Причем довольно таки ощутимо и болезненно. Александр нечаянно наступил ему на ногу и он взвыл благим матом.

– Ванька, ты? – удивленно спросил бандит, узнавая в воющем теле дружка. – Что с тобой? Куда ты его везёшь?

– В операционную, – заикаясь от страха, сказала медсестра. – У него аппендицит.

– Чё, в натуре? Иван, ты слышишь меня?

– Под…под…

– Чего ты там бубнишь?

– Подними меня…

Александр схватил его за руку и поставил ногами на пол.

– Как тебя зовут, красотка? – спросил он девушку.

– Ма…Маша.

– Блин! Вы, в натуре, все сегодня охренели! То Нанадя, теперь Мамаша. Врача, чисто случайно, не папашей кличут?

– Нет, Виктором Степановичем.

– Веди к нему!

Машенька послушно повернулась(попробуй откажи)и, ежесекундно оглядываясь, повела их за собой. Александр вновь водрузил друга на тележку, чтобы не устать, и повез его за ней.

Виктор Степанович восседал в своем кабинетике за столом, накрытом серой простыней.

– Здорово, папаша! – поприветствовал его бандит.

– Ваши уже были, – грустно ответил врач. – Руку поправили, жить будет.

– Он меня зарезать хотел! – раздался из коридора голос Ивана.

– Ах, это? – врач снял очки. – У пациента аппендицит.

– Нет у меня никакого аппендицита!

– Это вам так кажется. Поверьте, я специалист, мне виднее.

– Ты, придурок! – заревел Иван. – Аппендицит мне еще в армии вырезали, я вспомнил!

– Да? – удивился тот.

– Ты чё, не слышал? – с угрозой спросил бандит.

– Слышал. А что товарищ делал в приемном покое? Впрочем, – он махнул рукой, – это неважно. Важно то, что теперь можно слегка расслабиться.

– Как?

– Вы спирт пьете?

– Нет, грызу, блин! – огрызнулся Александр.

– Вот и чудненько!

Виктор Степанович обрадовано поставил на простыню литровую бутыль с приклеенной бумажкой, извещающей, что внутри содержится яд.

– Чё за отрава? – озабоченно спросил бандит.

– Чистый медицинский спирт.

– Наливай.

– А что, развести не надо?

– Как это? Это чё, прикол такой, да? – на круглом лице Александра читалось искреннее изумление.

– Нет, это не прикол, – вздохнул врач. – Это патология. Национальная трагедия.

– Чё еще за фигня? – спросил бандит и взял в руку наполненный до краев одноразовый стаканчик.

– Все пьют. Все деградируют. А потом попадают к нам. Или в морг.

– Тьфу ты! – Александр даже сплюнул. – Ты чё каркаешь под руку?

– Неужели вы думаете, что от моих слов что–нибудь зависит? – заинтересованно спросил врач.

Тот ничего не ответил, так как был занят чрезвычайно важным делом. Залпом выпив спорт, он вдруг закашлялся, схватился за горло и посинел лицом.

– А… кха! Сво… лочь! Да я…!

– Что с вами?

Виктор Степанович с ещё большим интересом взглянул на него. Потом вроде как спохватился и еще раз внимательно изучил наклейку на бутыли.

– Опс! – произнес он. – Ошибочка вышла.

Александр округлил глаза, кое-как продышался и смог наконец разборчиво сформулировать свою мысль.

– Отравил, сука!!! – заорал он. – Чё ты мне подсунул, гад?

– Спирт.

– А чё тогда за ошибочка?

– Шутка. Пошутил я.

Шутка?! Так и убить недолго! Ты почему не предупредил, что спирт неразбавленный?

– Как это не предупредил? Я же предлагал развести.

– Не, ну ты в натуре, идиот. Спирт развести он предлагал! Я вот тебя сейчас самого разведу! А может тебя подослал кто? Колись, падла!

Александр подозрительно прищурил глаза и потянулся к поясу, видимо в надежде обнаружить там пистолет. Но того не оказалось, и он сунул руку за пазуху, явно беря пушку.

– Мочи его, Санёк! – крикнул из коридора Иван. – Знаю я таких шутников-приколистов. Погоди, я щас встану.!

Вновь раздался страшный грохот и он, по-собачьи, то есть, на карачках, вполз в кабинет.

Виктор Степанович водрузил очки на нос и многозначительно произнёс:

– А ведь нет у вас пистолета.

– Откуда ты знаешь? – удивился Александр и вытащил руку из-за пазухи.

– А я телепат.

Врач плеснул в свой стаканчик немного спирта и протянул его Ивану.

– На, ты ведь этого хочешь.

Тот подполз к стоящей у стены кушетке, взгромоздился на нее и взял стакан.

– Нет, – сказал он. – То-есть да. То-есть… не совсем, чтобы…

– А как это? – спросил Александр, наморщив шарообразный лоб.

– Что?

– Ну, это… телепат? Психопат знаю, телефон знаю, а телепат… Это чё, телефонный психопат, что ли? Психоз по телефону? Слушай, папаша, это круто! Иной раз, в натуре, так скучно бывает, что охота нервы пощекотать.

Виктор Степанович от удивления раскрыл рот. Подобной интерпретации он еще не слыхивал.

– Слушай! – продолжал Александр. – Ты мне телефончик-то свой черкани, я, как соскучусь, позвоню, ты мне жути нагонишь. Идёт?

– Идёт, – ошеломленно пробормотал врач и машинально накарябал на клочке бумаги номер своего сотового телефона.

– А сколько за минуту базара берешь?

– Ну… я…

– Короче, вот тебе задаток и месяц будешь обслуживать бесплатно.

Александр достал из лопатника пачку баксов, не считая отслюнявил несколько бумажек и бросил их на стол. Врач среагировал молниеносно – зеленые пятна долларов в какую то долю секунды растворились в карманной глубине его халата, после чего взгляд его приобрёл несколько маслянистую окраску.

– На вот, возьми мою визитку, – сказал Александр. – Короче, ребята, я так думаю, за это стоит выпить.

И тут, будто вдруг что-то вспомнив, он повернулся к Ивану:

– Эй, слышь, а чего это твоя жена тебя Лёшей называет?

– Как? – не понял тот. – Когда?

– Да вот сейчас. Я к ней в палату зашёл, а она меня Лёшей назвала.

– Ну?

– Чё ну?

– При чём тут тогда я? Сам сказал, что она тебя так назвала.

Бандит снова наморщил лоб и расплылся в улыбке.

– А-а! Дошло! Она просто забыла, как меня зовут! Конечно, такой шок пепережила девушка, бывает. Я вот свою иногда тоже в запарке как только не назову.

– А она тебя?

– Ты на чё это намекаешь?

Иван съёжился под его колючим взглядом, но Александр вдруг расслабился.

– Впрочем, ты прав, – грустно, с оттенком сожаления в голосе, сказал он. – Иногда бывает.

– Так мы будем пить? – вклинился в разговор врач. – Я, конечно, извиняюсь.

– А как же?! Только свою отраву убери, никакой это не спирт.

– А что же тогда?

– Хрен его знает!

Александр достал из кармана телефон и набрал номер.

– Колян…

Через час кабинет дежурного врача напоминал небольшой дансинг-зал, совмещённый с мини-баром. Александр лихо отплясывал с полураздетой, хохочущей Машенькой, Иван страшно храпел, развалившись на кушетке, а Виктор Степанович тайком от всех, боясь привлечь всеобщее внимание, пытался наощупь определить количество обманно заработанных баксов.

Глава 4

Иван очнулся, пробуждаясь от тяжелого сна. Кто-то острыми коготками царапал ему лицо и он открыл глаза в надежде отыскать причину столь бесцеремонного обращения со своей особой.

На носу, весело чирикая, сидел воробей. Чуть дальше, на гардеробе, прыгала целая стая мелких, жизнерадостных пташек. Иван громко чихнул и в комнате поднялся невообразимый визг и стрекотание сотни крылышек.

– Пошли вон! – крикнул он и застонал от нахлынувшей вдруг головной боли. – Нет. Только не это! Опять нажрался, как свинья!

Ему стало невыразимо гадостно на душе. Какого чёрта вчера произошло? Сколько же можно напиваться?

– Пора завязывать с пьянкой, – пробурчал он и вспомнил, что вчера уже несколько раз произносил эту фразу.

Однако, как это ни странно, он кое-что помнил из вчерашнего дня. С воспоминаниями о вечере, конечно, было туговато, но всё же…

С трудом повернув голову, Иван обнаружил, что лежит на своем диване, в своей же комнате.

– Как я здесь оказался? – удивился он и, попытавшись присесть, обнаружил, что сидеть абсолютно невозможно. – Нет, я лучше лягу!

Глядя в потолок, Иван следил за плавными движениями люстры и гадал, почему она таки двигается? Голова закружилась и он закрыл глаза, негодуя из-за того, что какие-то пигалицы не дали ему как следует поспать.

"Да что вообще за жизнь такая пошла? – думал он. – То будильник трезвонит, как угорелый, то бандиты бьют по затылку, то птички по квартире летают. И все это время у него раскалывается голова и надо пить!"

– Всё! – решил он. – Завязываю! Хватит, надоело!

В самом деле, пусть пьют другие. Просто надо быть немного умнее, зачем ради какого-то сомнительного удовольствия подрывать свой, и без того слабый, организм?

Иван с завистью подумал об Александре. Вот у кого всё легко получается: и здоровья Бог дал немеряно и всего остального в избытке. Конечно, при таком раскладе можно жить, как захочется, поплевывать на законы, на граждан. Да вообще на всё!

Ведь не хотел он вчера пить, а пришлось. Саша сказал, мать его, он сделал. И так всегда – кто круче, тот и лучше.

– Что за жизнь такая говенная? – произнес Иван, обижаясь на весь мир.

Из коридора совершенно отчётливо доносились звуки хлопающих дверей, топот спускающихся и поднимающихся ног и он вспомнил, что его собственная дверь уже не так надежно предохраняет дом от постороннего внедрения.

Это воспоминание усилило мрачность его настроения. Однако, бандитские деньги где-то должны…

Иван беспокойно поёрзал, ощупывая брюки. На рубашке карманов отродясь не было, поэтому оставалась единственная надежда на маленький задний карманчик. Он с трудом перевалился набок и судорожно зашарил по правой ягодице, расстегивая пуговицу.

Пусто, как в новом холодильнике.

– Не-ет!

Протяжный вой был полон отчаяния. Кто-то украл все деньги, но вот кто? Какая…, … принесла его домой? Кто рылся в его карманах?

Иван настолько расстроился, что на несколько минут даже забыл и о мучительном похмелье, и о больной голове.

– Всё! – в сердцах выпалил он. – Купил новую дверь, мать вашу! Купил также и рубашку, отца вашего за обе ноги! Ну как тут не пить? Один стресс за другим!

Он вскочил и потопал в ванну, где сволочное зеркало нахально возвестило ему о помятости и потрепанности внешнего вида.

– Да пошло ты! – ругнулся Иван и открыл кран.

– Ну, гады, узнаю, кто спёр деньги! – грозил он, яростно намыливая лицо и споласкивая его холодной водой. – За такое и убить мало!

Он обтёрся грязным, давно не стиранным полотенцем и вышел в прихожую. Входная дверь была аккуратно прислонена к проёму, но по бокам зияли довольно просторные щели.

Иван наклонился, чтобы посмотреть как следует характер повреждений, надеясь на то, что, возможно, ещё не все потеряно и дверь ещё послужит верой и правдой. Немножко фанерки, гвоздей, клея, краски…

Неожиданно с той стороны послышались легкие шаги, дверь пошатнулась и начала падать.

Следует заметить, что человек, который беспробудно пропьянствовал две недели, отличается заторможенной реакцией, помутнением рассудка и довольно неадекватным отношением к действительности.

Поэтому Иван сначала испугался от внезапности, потом удивился по той же причине, потом… Потом дверь с грохотом помутила его сознание.

Александра испуганно смотрела на рук своих дело и не понимала, как подобное могло произойти. Из под упавшей двери торчали конечности частного детектива Ивана Сергеевича Хламина, предпринимавшего слабые и от того малоэффективные попытки выбраться наружу. При его теперешнем состоянии любой, даже самый лёгкий предмет смог бы доставить массу неудобств, не говоря уже о довольно внушительной двери.

– Извините, – сказала Александра. – Здравствуйте.

В ответ она услышала нечто не очень разборчивое, но зато насыщенное эмоционально.

– Вы, наверное, заняты, да? – спросила она. – Я зайду попозже.

В этот трагичный момент наконец показалась голова Ивана, ради количества снабженная третьим глазом прямо посредине лба.

– Твою мать! – рявкнул он, ничего не видя перед собой.

Александра отпрянула назад так, что чуть не уронила маленькую сумочку, повешенную через плечо.

Иван освободился от плена, вскочил и в праведном гневе принялся топтать ненавистную дверь. Голову он обхватил руками, после жестокого удара по лбу боль вспыхнула с новой силой и напомнила о вчерашнем загуле. А также и о позавчерашнем, о позавчерашнем, о… короче, обо всех загулах мира за последние сто лет.

– Иван Сергеевич, что вы делаете? – испуганно спросила Александра. – Не надо так нервничать, иначе вы не сможете работать.

– Что?! – задыхаясь от усталой ярости, выпалил Иван и тут только осознал, что находится не один, а в присутствии клиентки.

– О, Сашенька! Это вы? Добрый день. А я тут тренируюсь, учения, знаете ли произвожу.

Слегка придерживая лоб рукой, он галантно поклонился.

– Проходите, пожалуйста. Извините за беспорядок. Сами понимаете, мне, как самому настоящему частному детективу, необходима тренировка. Отрабатывал это… ну, в-общем, пути проникновения в помещение.

– Боже мой, как интересно! – прошептала Александра, томно прикрыв свои прекрасные глаза и присела на кресло.

– Ещё как интересно! – подтвердил Иван. – А я вас вчера ждал. Не терпится, знаете ли… ну, как бы получше выразиться, продолжить наше общее дело.

– Да-да! – Александра открыла сумочку. – Я принесла фотографии мужа и сотовый телефон.

– Замечательно! – Иван даже не взглянул на фото. Не хотел омрачать приятные минуты неприятными воспоминаниями. – Теперь у нас с вами есть связь.

– Да! – Александра прикусила губу и страстно задышала. – Ты мой сыщик, ты мой герой!

"Я твой прыщик, ты мой геморрой", – почему-то возникло у Ивана в голове продолжение и он улыбнулся идиотской улыбкой.

Дальнейшее происходило по уже накатанному сценарию и через час Иван снова шёл за сигаретами, зажав в кулаке новую пятисотрублевую купюру. Александра осталась довольна их связью и он внутренне ликовал. После её посещения будун проходил начисто, во всём теле образовывалась приятная, томительно-волнующая легкость, а голова окончательно прояснялась, наводя порядок в мыслях.

Интересно, как долго будет длиться эта романтическая связь?

– Блин! – вспомнил он вдруг. – А ведь муж-то её опять мог все прослушать. А-а, да и хрен с ним! Пусть Надька отрабатывает. Лёшу какого-то приплела! Кстати, что это за таинственный Лёша такой?

Постепенно, шаг за шагом, Иван припоминал все события прошедшего дня. Стоя на балконе и куря третью сигарету подряд, он ронял пепел вниз и задумчиво разглядывал окна травматологии. За каким из них сейчас Надька? Надо же, выпила-то всего один бокал, а сколько последствий!

Иван настолько увлекся разглядыванием нелегкой задачки о местонахождении Надькиной палаты, что не сразу сообразил, почему ему что-то мешает? Оказалось, что это телефон.

– Вот зараза! – выругался он. – Спокойно жить не дадут!

– Алло! – рявкнул он в трубку довольно нелюбезно.

– Надежду позови, – сказал тёщин голос.

– Какую такую Надежду? – удивился Иван. – Вы в прачечную звоните.

– Послушай ты, нахал! Быстро позови мою дочь к телефону!

– Нет здесь таких.

– Как нет? Она ж, дура, к тебе пошла. Свой сотовый дома забыла.

– А зачем?

– Ты… ты что, хочешь сказать, что Надя к тебе не приходила?

Иван бросил взгляд через окно на больницу и усмехнулся.

– Она не дошла, – сказал он. – Попала под машину. Теперь в больнице лежит.

– Что?! Что ты сказал?!

– Что, что! Врачи говорят, шансов очень мало.

– О, господи! Как же это?!

Тёща чем-то там забулькала, видимо, мимоходом чаи гоняла, может ещё что?

– В какой она больнице?

– В травматологии.

– Постой, так ведь это же рядом с тобой!

– Ну?

– Так почему же ты дома сидишь, негодяй?! Почему не с ней?

– А она меня сама бросила! И потом, нечего пьяной по улицам разгуливать.

– Пьяной? Ты что, с ума сошёл?

– Это я сошёл? Кто такой Лёша, признавайся?

– Какой еще Лёша?

– Вот и я хочу знать, кто этот самый Лёша, имя которого называла Надька. В коме, конечно.

– О, Боже! – взвизгнула тёща. – В коме!

– Вот так, мамаша! Вот такую жёнушку ты мне подсунула! Мало того, что пьёт, да под машины падает, так ещё и изменяет, сука!

– Ты идиот! – выпалила тёща. – Лёша – это двоюродный брат Надежды. Он приезжал из провинции и жил у нас. Чтоб ты сдох!

Иван бросил трубку и показал телефону "фак". Пусть теперь эта яростно молодящаяся змеюка понервничает, крови же попила, как стадо вампиров.

Но к Надьке все-таки надо сходить, проведать бедолагу. Пока жена еще, как-никак. А то мало ли что подумают люди! Хотя, за последние две недели все, кому надо, уже обо всём подумали. И кому не надо. Особенно после вчерашнего.

Он снова вышел на балкон и закурил четвертую сигарету. Сейчас тёща, наверное, собирает по соседям деньги на лекарства доченьке, чтобы поскорее поставить её на ноги, вернуть к домашним обязанностям.

Кстати, насчёт денег. Кто же спёр баксы? Иван изломал всю голову. Ну, не сам же Александр. А может быть, его колобки решили поживиться? Как там их? А, Колян! Второй тоже сволочь, затылок разбил.

Он невольно ощупал голову. На затылке шишка, на лбу – шишка. Что-то дороговато обходится общение с этой разбойной семейкой. Если так пойдет и дальше, то через неделю можно будет спокойно ложиться в гроб и помирать, утратив всякую надежду на светлое будущее.

А ведь если разобраться, все беды, в принципе, начались из-за тёщи. Надька-то баба неплохая, только слишком уж за маму держится. Додержалась, блин! Если бы она не ушла к родителям, он бы не запил. Не запил бы – не столкнулся с куклой(куколкой!)Александрой, навешав спьяну ей на уши целую телегу лапши. И так далее, тому подобное. Джип, колобки, бандит Александр с садомазахистскими замашками, валюта пачками…

– Тьфу ты, чёрт! – сплюнул Иван. – Кто же взял деньги? А ведь только начал чувствовать себя человеком!

Он бросил окурок на крышу только что подъехавшего автомобиля..

– Какая знакомая ситуэйшн, – пробормотал Иван. – Где-то я это уже видел.

Хлопнули дверцы. На подъездной лестнице послышался топот ног.

– Ё-мое! – Иван вдруг испугался.

Это, конечно, Александр, так что, в принципе, бояться нечего. Но почему столько страсти в этом дружном топоте?

Недолго думая, он перемахнул к Трофимычу на балкон и притих, ожидая развязки. Старик опять куда-то запропастился, что было на него совсем непохоже. Да и бог с ним! Вчера всё сошло с рук, сегодня тоже сойдет, возможно.

– Вот дурак! – сказал он сам себе. – Надо было все туфли, булавки с неё поснимать, да закинуть куда подальше!

Александр ворвался на его балкон, как торпеда.

– Свои! – радостно возвестил Иван и дружелюбно помахал рукой.

Бандит оторопело уставился на него и, секунду помедлив, спросил:

– Ванька, ты что ль?

– Ну я.

– Слушай, тут такое дело, моя опять с кем-то трахалась. Ты, часом, не знаешь, кто в этой квартире живет?

– В какой?

– Ты чё, в натуре, не понял, что ли?

– Понял! Вот теперь понял! Так бы сразу и спросил! Я живу.

Александр заглянул внутрь комнаты, потом скрылся там совсем. Иван опять закурил, нервы зашалили. Вчерашний номер может не пройти.

Неожиданно возникший бандит вызвал в нем легкую дрожь.

– Слушай! – сказал он. – Я половину помню, половину не помню

– Бывает.

– Ещё как бывает! Представляешь, Машку зачем то прихватил, сказал жене, что она моя племянница.

– Какую Машку? – не понял Иван.

– Ну, ту, из больницы.

– А-а. Ну и что, поверила?

– Конечно, поверила. Разве возможна семейная жизнь без доверия?

– Нет, невозможна, – вздохнул Иван.

– Вот и я про то же! Я-то ей верил, а она, прикинь, постоянно мне изменяет! Ну не стерва?

– Стерва! И ещё какая! Она возникла, как ураган, что мне оставалось делать?

Иван невольно ощупал шишку на лбу.

– Вот зараза! – сплюнул Александр. – Слышь, братан, ты извини меня за неё, ладно?

– Ничего, ничего! – успокоил его Иван. – Всё хорошо.

– Что хорошо?

– Ну, ты не помнишь? Мы ж ее разыграть хотели.

– Да ни хрена я не помню! – опечалился бандит.

– Жалко.

– Кстати, я вчера с такой бабой познакомился. Хочешь и тебя познакомлю? Ты теперь у нас вроде как холостой, чего одному горе мыкать? Глядишь и моя перестанет тебе докучать. Да перелезай же ты, наконец, а то мы с тобой, как два берега у реки.

Иван облегченно вздохнул. "Пронесло", – подумал он и аккуратно перебрался на свою территорию.

– Ну, вот! – обрадовался Александр.

– Ну и чё за баба?

– Приятная во всех отношениях. Тебе понравится, вот увидишь!

– Слушай! – до Ивана вдруг дошло. – а эту бабу не Надеждой зовут?

– Нет, её зовут Надя.

– Так это одно и то же.

– Да? Тогда откуда ты её знаешь?

– Блин! Да это ж моя жена!

– Всё! – Александр хлопнул себя по лбу. – Вспомнил! Точно, а ещё доктор был. Ну, этот, психопат. Он тебя ещё домой отвел.

– Так это он, сука! – заорал Иван во все горло и пулей вбежал в комнату. – Ну, тварь, убью козла! Дай мне пушку.

– Зачем? – удивился Александр. – Чё он тебе сделал?

– Деньги украл! Все до цента уволок, сволочь!

– Не, чё, серьезно?

– В натуре!

– Ну тогда ему хана! Жаль, конечно, что такой стрёмный расслабон потеряю, но ради тебя придётся его замочить.

Иван вдруг подумал, что ещё чуть-чуть и он станет соучастником зверски спланированного убийства.

– Может, не надо? – предложил он, немного остыв. – Пусть живёт.

– Точно! – обрадовался Александр. – Сколько он у тебя украл?

– Штуку баксов.

– И всего-то? – бандит вытаращил глаза, услышав столь смехотворную по его гигантским меркам сумму. – Хочешь, я тебе компенсирую? Ну, пожалуйста!

– Спасибо.

– Молодец! – Александр передал ему деньги и заорал в прихожую:

– Коля-ан!

– Нет! – взмолился Иван. – Только не это!

– Чего? – удивился тот.

– Я бросил пить.

– Давно?

– Недавно, но надолго.

– Вот это сила воли! – восхитился бандит. – За это надо выпить.

– Только без меня.

– Деньги отберу!

– Ладно, ладно! Уж и пошутить нельзя!

Часа два спустя Иван заметил, что в комнате прибавилось народу.

– Санек! – позвал он.

– Чё надо? – огрызнулся тот, лапая неведомо откуда взявшуюся Машеньку. – Не видишь, я занят?

Та пьяно хихикала и, как бы невзначай, задирала юбку.

– Мне надо жену проведать, – назойливо продолжал Иван, подозрительно поглядывая на девушку.

– Ну, иди.

– Скажи своим, чтоб подвезли, я сам не дойду.

– Об чём базар? А вообще-то знаешь что?

Александр вдруг встрепенулся.

– Поехали ко мне. Вот сейчас заберём Надюху и поедем. Ты поедешь, мое солнышко? – обратился он к своей подружке.

– А жена твоя меня не заревнует?

– Да ты что? Она знаешь у меня какая? Тем более ты ж моя племянница.

– Тогда поехали.

– Вот и чудесно!

Александр вскочил и побежал к выходу. Иван проводил его взглядом и злобно уставился на медсестру.

– А вас, мамзель, я попросил бы остаться, – заявил он.

– То есть? – улыбнулась она кокетливо и подошла к нему.

Иван поднялся и схватил её за грудки.

– Что вы делаете? – взвизгнула Машенька.

– Ну ты, сука! Веди меня к доктору! – набычившись, свирепо попросил Иван. – Или я тебя сейчас из окна выкину!

Бедная девушка от ужаса округлила глаза.

– Я не знаю где он живет! Правда, не знаю!

– Не знаешь?! – заорал он. – Ты-ы, не знаешь?!

Он схватил её за горло и начал душить. Машенька широко раскрыла рот и стала похожа на беременную рыбу.

– Я тебе дам, не знаешь! Ты что тут делаешь, а? Ты с ним заодно, да?

Иван настолько увлёкся допросом с пристрастием, что не заметил размашистого, расслабляющего удара коленом в пах. Молоденькая медсестра, вероятно, не зря обучалась основам анатомии и примерно представляла, где висит самое слабое у мужчины место. Хотя, скорее всего, не примерно.

Кованные каблучки её легких туфелек зацокали по ступеням лестницы и затихли внизу. В это время, скрюченный в три погибели, Иван катался по полу и верещал, как недорезанный поросёнок.

Автомобильный гудок разрывался на части минут десять, когда он наконец показался из подъезда, прихрамывая и приседая на каждом шагу. Александр весело распахнул перед ним дверцу и засмеялся:

– Чё с тобой, Ванюха? На тебе лица нет!

Тот забрался в салон и, стараясь не смотреть на сидящую по другую сторону от бандита Машеньку, пробурчал?

– Что-то мне нездоровится. Колян, заводи, поехали.

– Ага.

Иван опять мысленно проклял всех на свете, а особенно сидящих с ним рядом. От дикой боли в яичках он моментально протрезвел и озлобился. До какой же степени скотства надо дойти, чтобы бить безоружного человека по такому незащищённому и нежному месту!

– Приехали, – сказал Колян и заглушил мотор.

Глава 5

Виктор Степанович Толоконный был на седьмом небе от счастья. Столько денег хапнуть за одну только ночь дежурства! Пределом его радужных мечтаний всегда было иметь много, много валюты и, при всём при этом, совсем не работать. По видимому, эту идею он почерпнул ещё из сказок, когда в раннем детстве бабушка Марфа читала ему про Емелю с его щукой, или про старика с золотой рыбкой.

Подрастая, мальчик Витя вовсе не думал, что в перспективе ему предстоит более прозаичный и муторный путь. Что зарплата будет мизерная, а работа висельная. Однако, мечтать, как говорится, не вредно, поэтому Виктор Степанович, холостяк по убеждению, надежды не терял, несмотря на то, что случая воплотить мечту в реальность до сих пор не представлялось.

И тут вдруг такая удача! Он несколько раз пересчитывал баксы, радостно разглядыая их на свет и многократно перепрятывал, отыскивая в своей квартире наиболее потаённый уголок.

В конце концов, он остановился на наиболее, по его мнению, недоступном для возможных грабителей месте – под отопительной батареей. Заботливо свернув денежки в рулончик, Виктор Степанович завернул его в газетку и прикрепил пластырем к нижней части трубы.

– Пока живут на свете дураки… – бормотал он себе под нос слова из детской песенки и радовался.

Психоз по телефону! Гениальная идея, если разобраться. Сиди себе дома на диване, да стращай охочих до нетрадиционных развлечений обывателей. Хотя, конечно, всё гениальное просто, надо только поработать над деталями, проштудировать учебник по психологии и вперёд! Есть же интим по телефону, будет вам и психоз.

А что? Дать объявление в газету, номер телефона, Виктор Степанович уже прокручивал в голове всевозможные варианты, вроде:"Ужас в трубке", или "Кто хочет вспотеть и замёрзнуть?"

Но для начала необходимо отработать полученные баксы, в качестве поощрения за нечаянное открытие постращать того бандюгу. Если разобраться, подобное могло родиться только в такой вот стриженой, узколобой башке.

Но чем можно запугать человека, абсолютно лишённого мозгов? А то получится, как в плохо разыгранной комедии ужасов, где носятся смешные страшилки в картонных масках и кровь напоминает томатный соус.

И решил позвонить Виктор Степанович своему давнему приятелю, психиатру Головкину. Уж этот-то точно должен знать, чем напугать до смерти.

Еще раз проверив, что спрятанные деньги не бросаются в глаза изо всех положений, которые смог только придумать, он бодро снял трубку и набрал номер.

– Здорово, Семеныч, – сказал он.

– Здорово, Степаныч.

Они называли друг друга по-отчеству, несмотря на то, что были одногодками.

– Хочу у тебя проконсультироваться.

– Десять баксов.

– Ты что? – опешил Виктор Степанович от такого нахальства. – А как же наша дружба?

– Сие есть предмет духовного порядка, – ответил Головкин. – А профессия психиатра требует больших умственных затрат, а отсюда следует, что должен быть подпитан мозг. А чем я его подпитаю без разумных, кстати, финансовых вливаний?

"Вот гад! – подумал Виктор Степанович. – Ну, дай только развернуться, я тебе бесплатно жути нагоню!"

– Ты меня не так понял, – ласковым голосом сказал он вслух. – Мне просто нужен ответ на один единственный вопрос. Профессия твоя здесь ни при чем.

– Тогда что?

– Ты когда-нибудь видел бандитов? Ну, таких крутых ребят в пиджаках с пистолетами?

– Да я их чуть ли не каждый день вижу. Ты ещё спрашиваешь! Знаешь ли ты, мой друг, что эта категория наших граждан, благодаря их трудной и опасной профессии, наиболее сильно подвержена разрушению нервных клеток? Ведь у них стресс на стрессе!

– Вот уж не знал, – пробормотал Виктор Степанович. – Мне казалось, совсем наоборот.

– И что тебя интересует?

– Да вот сижу просто и думаю, можно ли этих ребятишек вообще напугать?

– Ещё как можно! Они такие же люди, как и мы с тобой, только с деформированными чувствами и психикой.

– Ну, например?

– Десять баксов, – заявил опять Головкин.

– Да что ты все заладил одно и то же? Где я тебе возьму столько денег?

– Ты давай не темни. Вляпался во что?

– Нет, всё в порядке.

– Ну тогда и спи спокойно и не думай ни о каких бандитах.

– Подожди, – перебил его Виктор Степанович. – Ладно, найду я для тебя десять долларов, займу у кого-нибудь.

– Зачем тебе это нужно?

– Для дела.

– Ах, для дела! – обрадовался Головкин. – Ну тогда, Степаныч, тебе придётся взять меня в долю.

– Как это? – растерялся Виктор Степанович.

– Ну хотя бы консультантом.

Толоконный прикинул так и эдак и решил, что и в самом деле без помощника не обойтись.

– Хорошо, – сказал он. – слушай меня внимательно.

И он вкратце рассказал приятелю план действий, отчего тот пришел в неописуемый восторг и даже пообещал подогнать парочку клиентов, дуреющих от жизненной рутины.

– Только прибыль пополам! – заявил он.

– Что? – возмутился Виктора Степанович. – Это же моя идея!

– Послушай, дружок, – вздохнул Головкин. – Ты извини меня, конечно, но с твоим умом надо землю копать. Здесь же тонкий подход нужен, строго индивидуальный, усёк?

– Усёк, – обиженно засопел тот. – Но все равно, пятьдесят процентов это много.

– А сколько?

– Ну, скажем, пятнадцать.

– Ты сошёл с ума. Тебя срочно нужно упрятать в дурдом. Могу устроить.

– Хорошо, я согласен, – пошёл на попятную Виктор Степанович.

– На дурдом?

– Нет, нет, что ты! Друзья же должны делиться!

– Вот и умница, а то я уж было подумал…

– Все в порядке!

– Тогда сиди дома и жди меня. Да, и не забудь записать на мой счёт десять баксов.

Вновь стемнело. Пьяная компания, возглавляемая, как и положено, Александром, подкралась к помещению травматологической больницы. Их целью было забрать Надежду и ехать веселиться в бандитский особняк.

Дабы не вызвать в коллегах ненужное мнение, Машенька предусмотрительно осталась в машине. При этом она многозначительно поглядывала на, сидящего за рулем, Коляна и нетрезво улыбалась.

Александр заботливо поддерживал Ивана за шиворот и подсказывал, какой ногой на какую ступеньку тому надо наступать, чтобы правильно идти.

– Ты чё, за придурка меня держишь? – заплетающимся языком спросил Иван и осоловевшим взглядом посмотрел на бандита.

– Не, ты чё, в натуре? – удивился тот. – Ты мне друг или нет? Враг, может?

– Не враг.

– Тогда друг. Третьего не дано.

– Отпусти, я сам пойду.

– Ладно.

Александр удовлетворил его просьбу и Иван остановился посреди лестницы, не зная, что делать дальше.

– Я её должен убить! – сказал он вдруг.

– Кого?

– Ту бабу, которая… она мне сделала больно, – он ткнул пальцем в машину.

– Машке, что ли? Да она и котёнка не обидит.

– А меня обидела! – остервенело возразил Иван и шмыгнул носом. – Она будет вторая в моём списке смертников!

– А кто же первая? – поинтересовался бандит и схватив его вновь, потащил по коридору.

– Кто первая?! – заорал Иван. – Ты спрашиваешь, кто первая?! Тёща, сука, вот кто!

Они вошли в нужную палату. Вчерашние тётки еще не спали, смотрели телевизор. Надежда лежала, как сама смерть, обсыпанная мукой высшего сорта. Рядом с её кроватью, провисшей чуть ли не до пола, на стульчике сидела…

– Мама! – по-детски всхлипнул Иван. – Вас тоже сбила машина? Господи, что за жестокий мир!

Тёща ненавидяще посмотрела на него и отвернулась, словно плюнула в лицо.

– Это чё, мать твоя, да? – спросил Александр.

– Тихо вы! – крикнула одна из теток. – Нализались с утра, пьянь!

– Ты гонишь, мамаша! – возразил бандит. – Уже вечер.

– Что? – та оторвалась от экрана и уставилась в окно. – Ой! И правда!

– Какая серия? – спросил Иван. – Одна тыща сто третья?

– Да замолчите вы! – ругнулась другая. – Не мешайте смотреть.

– Ну и чего она тебе наговорила? – он повернулся к жене, взял ее за здоровую руку и присел на соседнюю кровать. Та страшно заскрипела и тётка, лежащая на ней с загипсованной ногой, сложилась пополам и завизжала дурниной.

– Уйди, – прошептала Надежда, глотая слезы и отняла руку. – Изверг.

– Правильно, правильно, дочка! – подбодрила её тёща. – Пусть уходит.

– Это чё, твоя мать, да? Вновь задал вопрос Александр.

– Это её мать, мать-её! – ответил Иван и пихнул локтем визжащей тётке под ребра. Та тут же выпрямилась и затихла, видимо смирилась с его присутствием. А может быть этому поспособствовал Александр, зажавший ей рот и ласково погрозивший пальцем, мол, низзя нарушать тишину в помещении, где лежат больные люди.

Остальные решили не рисковать спорить с двумя пьяными идиотами и старательно делали вид, что чересчур увлечены очередной любовной интрижкой на экране.

– Негодяй! – вполголоса, чтобы не услышали другие, произнесла тёща. – Какой же ты негодяй!

– Сама негодяй! – обиженно надулся Иван. – Чего обзываешься?

– Как ты мог так поступить с мамой? – заревела жена. Слезы покатились градом.

– А чё я сделал? – удивился Иван. – Чё, и пошутить нельзя? Откуда я знал, что она такая дура? Нет, ну знал, конечно, но не до такой же степени!

– Надя-а, – позвал ее Александр. – Собирайся, поехали ко мне. Повеселимся, потанцуем.

– Вы что?! – возмутилась тёща. – Куда ей сейчас?! И кто вы, собственно, такой?

– Я кто такой? – недоумённо спросил бандит. – Да любая собака знает, кто я такой, а ты, собака, не знаешь?!

– Я не собака!

– А я тогда не негодяй! – вставил слово Иван.

– Не, погоди, Ванька! – разъярился Александр. – Дай, я сам с ней разберусь!

– Она моя, ты не забыл?

– Чёрт! – выругался тот. – Совсем из головы выскочило.

– Надежда, вставай, – ледяным тоном произнес Иван. – Если хочешь жить, то сейчас ты пойдешь со мной. Сань, я правильно сказал?

– В натуре!

– Никуда она с вами не пойдет! – пискнула теща.

– Я должна, мама.

Надежда поднялась и та с недоумённым изумлением воззрилась на свое восставшее чадо. На лице дочери ясно читалась покорность, смешанная с обречённой безнадежностью.

– Что они с тобой сделали? Доченька, я тебя не пущу! Я сейчас пойду и вызову полицию!

– Не надо, мама, – повторила Надежда. – Я пойду.

Она медленно побрела из палаты. Тётки забросили свой сериал и с откровенным интересом следили за разворотом событий.

– У–у, поганое отродье! – проревела тёща, обращаясь к своему непутёвому зятю. – Как только тебя земля носит?

Иван встал с кровати, отчего её обитательница взмыла вверх, подпрыгнув на освободившихся от гнёта пружинах, потом опустилась вниз, благодаря уже закону Ньютона.

– Земля, она всех носит, – философски заметил Иван. – А куда ей деваться? Пошли, Санёк.

Александр подхватил его под руку и исподтишка показал тёще кулак.

– Вызовешь полицию, убью! – пригрозил он.

Та глухо простонала и кульком повалилась на ещё не остывшую дочкину кровать.

Надежда остановилась около джипа, догадавшись, что именно на нём её сейчас отвезут в никуда.

Внутри кто-то кого-то душил. Крики, полные боли и страданий перемежались сдавленными стонами и хрипеньем.

– Ой! – испугалась она и поспешила спрятаться за стоящее поблизости дерево.

За черной тонировкой стекол различить что-либо было невозможно, но, судя по звукам, идущим изнутри, в машине совершалось преступление.

Из дверей больницы в обнимку вышли братья по разуму, Иван, да Александр.

– Стойте! – крикнула она им и предостерегающе махнула рукой.

– Чё такое? – спросил бандит и на всякий случай тоже спрятался за дерево.

Иван оклика жены не услышал, поэтому остался один, как перст, освещаемый тусклым уличным фонарём. Он жутко зевал и тер глаза, прогоняя подступающую дремоту.

– Там кого-то убивают, – прошептала Надежда и попыталась почесать гипсом нос, чуть не разбив его в кровь.

Вдруг, в этот ответственнный момент, в кармане Александрова пиджака заверещал сотовый телефон. Он вздрогнул, выхватил его и нажал кнопку?

– Слушаю!

– Эй ты, слищищ мэня, да? – прокашлял чей-то голос с кавказским акцентом.

– Кто это? – не понял бандит. – Позвоните завтра, я занят.

– Ты думал, што мы нэ найдом тэбя, да? Думал, што спряталса, да? Жди смэрти, дарагой!

Абонент отключился.

– Кто это был? – спросила Надежда, увидев перекошенное от страха лицо лихого разбойника.

– Мама! – вырвалось у него.

– Чья? Твоя? – не поняла она.

Александр отмахнулся от неё и тихонько позвал:

– Иван! Иди скорее сюда!

– Эх, мороз, мороо-аз!!! – заорал вдруг тот, продолжая сам себя будить. А заодно и все близлежащие окрестности. – Не моро-азь мейня-а!!!

– Заткнись ты, урод! – сдавленно рявкнул Александр и, подскочив к нему, саданул телефоном по затылку.

Иван осёкся, но упасть не успел, потому что был подхвачен и приставлен к дереву рядом со своей возлюбленной.

Движение в машине, однако, прекратилось.

– Это что же получается? – прошептал бандит, – Кавказы на меня наехали, что ли? Так вроде ж все уладили! Коляна с Машкой, наверноре, замочили, суки, и теперь затаились и меня ждут. Как же они меня нашли? Чёрт! Вот положеньице! Повеселились, блин!

– Что делать? – испуганно прижалась к нему Надежда, забыв о муже. Тот обхватил ствол дерева и мурлыкал под нос продолжение недопетой песенки про мороз.

– Сейчас братву вызову, тёпленькими возьмем, гадов! Эх, зря я всех распустил, нельзя было Коляна одного оставлять!

Александр нажал кнопку телефона и потряс трубку:

– Вот гадство! Это я об Ваньку его сломал.

И он вторично саданул друга тем же самым по тому же месту. Ивану оставалось домурлыкать, может быть, всего две строчки, самых проникновенных, но озлобленный бандит лишил его этой радости. Он замолчал и отцепил руки от ствола, Мягкая трава приглушила падение.

– Черт! Как знал, как знал! – запричитал Александр, вытаскивая предусмотрительно прихваченный пистолет, во избежание повторения вчерашнего казуса с врачом. – Только почувствуешь себя человеком, только расслабишься, обязательно найдется какая-нибудь тварь, которая обосрёт тебя с ног до головы. Ну что за жизнь такая гадская!

Надежде надоело его слушать, она склонилась над спящим мужем и, стараясь обнаружить пульс, пощупала его запястье.

– Прячься! – приказал ей Александр. – Сейчас тут такое начнётся!

Неожиданно с другой стороны автомобиля открылась дверца и послышались непонятные звуки. Что там происходило, видно не было. Александр, как заправский боевик, на полусогнутых подкрался к машине и резким рывком распахнул заднюю дверь.

Прогремел выстрел, затем второй. Потом начал отстреливаться тот, кто скрывался с другой стороны. Александр откатился назад за дерево и принялся лихорадочно опустошать обойму.

Наконец он достиг цели. Правда не совсем той, за которой охотился. Одна из пуль пробила бензобак и машина, натужно охнув огнем, взорвалась.

– Ложись! – заорал он супругам.

Надежда послушно упала ничком на мужа, который лежал уже давно. Взрыв прогремел как сто раскатов грома, разбудив, вероятно, всех ментов города.

– Уходим! – крикнул бандит и подхватил Надежду, которая в свою очередь схватила здоровой рукой Ивана. Тот отбрыкивался, как мог, Но Александр пёр, словно грузовик. Поэтому, волей-неволей, дедка за репку, репка за дедку, ему пришлось пропахать спиной добрую сотню метров городской территории.

Из ближайшей подворотни выбежали двое.

– Колян! – завопил Александр, узнавая в одном своего водилу. – Кавказцы напали! Бери Ваньку и тащи.

– Ага! – сказал тот, пряча за спиной перепуганную до смерти, полуголую Машеньку.

– Давай быстрее! Сейчас здесь ментов будет, как селёдок в бочке!

Он отвернулся было и тут только до него что-то дошло.

– Постой, – пробормотал он, нахмурив брови. В сгущенной темноте глаза его зажглись факельным светом. – Так ты что, живой? И Машка тоже? Ничего не понимаю! Кто же тогда в машине был?

При этих словах Надежде захотелось раствориться в воздухе, исчезнуть, испариться, только бы этот демон не обратил на неё внимания. Однако желание её почему-то пошло вразрез с возможностями.

– Надя, Наденька, – ласковым, почти елейным голоском позвал ее Александр. – Скажи-ка мне, золотая ты моя, кто кого убивал в джипе?

– Почем я знаю? Мне показалось, – отшатнулась та.

– Ах, тебе показалось, душа моя?!

Машенька вылезла из-за спины Коляна и жалобно заканючила:

– Тебя очень долго не было.

– С тобой я потом разберусь! Колян!

– Ну?

– Что ну? Трахал ее?

– Ага.

– Ясно. Ну, Надя, кто здесь кого убивал?

– Ты мне опять голову разбил! – ожил вдруг Иван. – За что? За что, я тебя спрашиваю?!

Александр виновато потупился.

– И после этого ты ещё смеешь наезжать на мою жену? – Иван повысил голос и гордо задрал напрочь изувеченную голову.

– Бедненький мой, – пожалела его Надежда и, вновь забыв о сломанной руке, погладила гипсом мужа по макушке.

– А-а!!! – заорал тот. – И ты туда же!

– Ой, прости! Я нечаянно.

– Тихо! – крикнул вдруг Александр. – Все живы, а это главное! А значит, что?

– Что? – спросили все хором.

– А это значит, что теперь мы можем поехать ко мне домой и, наконец, расслабиться.

– На чем ехать-то? На троллейбусе, что ли? – логично произнес Колян. Он лишился своего руля и теперь не знал, куда деть руки.

– С ума сошел? Тачку иди поймай!

– Ага.

– Так! Вы сидите тут, – Александр указал оставшимся на бетонный бордюр, – а я позвоню, подниму братву, пусть кавказов щиплют.

– У тебя же телефон не работает, – возразила Надежда.

Бандит нажал на кнопку и трубка неожиданно задышала жизнью, видимо после второго удара об Иванов затылок всё встало на свои места. Он набрал номер и приложил аппарат к уху.

Минут пять все, затаив дыхание слушали, как он диктовал адреса ларьков, приговоренных к бомбардировке, с трудом разбирая свои же каракули в записной книжке. Потом он стал подбадривать своих людей приказами, не забывая дополнять их резкими словечками и неизвестно, сколько еще времени продолжались бы его лозунги, типа: "Всех к ногтю!" или "Всыпать перца в задницу!", если бы не подкатила, наконец, пойманная Коляном тачка.

– Ладно, всё! – бросил он в трубку напоследок и весело оглядел честную всю компанию. – Ну что, братцы-кролики и сестры-крольчихи? Гульнём? Жить надо весело!

– Никто останавливаться не хотел, – доложил Колян. – Пришлось угнать.

– Какая разница? – отмахнулся Александр. – Залезайте, гости дорогие!

Глава 6

Виктор Степанович перестал смеяться и, наконец облегчённо вздохнув, вытер платочком покрасневшие глаза.

– Представляю! – сказал он сидящему напротив него Головкину. – Представляю эту тупую бандитскую рожу, искаженную ужасом! Надо же такое придумать! Молодец, Семеныч, считай, что ты в доле.

– А куда ты денешься? – спокойно ответил тот и прихлебнул горячий чай, приправленный спиртом из уже знакомой ядовитой бутыли. – Можно было, конечно, ещё больше страху нагнать.

– Как?

– Оставим на следующий раз. Ты лучше включи телевизор, новости посмотрим.

– Ты что, их еще и смотришь?

– Каждый день. Надо быть в курсе событий.

– Да брось ты! Там всю жизнь одно и то же. То поезд сошёл с рельсов, то самолет упал, то террористы бомбу взорвали. Лучше скажи, как круче можно напугать.

– Ну, пригрозить, что маски-шоу к ним едут.

– Не понял.

– Ну, как тебе объяснить? – замялся Головкин. – Раньше вот РУБОП был, то есть управление по борьбе с организованной преступностью,тогда вот его боялись, как огня. А сейчас, когда все бандиты легализовались, боятся происков конкурентов. А кто самый главный конкурент? Правильно – государство.

– Давай сейчас ему позвоним! Он, гад, мой спирт обозвал чёрт-те чем, пусть помучается! Кстати, сам ведь хотел развлечься – скучно, мол.

– Не надо сейчас, с него пока генацвалей хватит. Чуть погодя надо будет позвонить и сказать, что это шутка была. Ты телевизор включишь, наконец?

– Ладно.

Виктор Степанович поднялся с табуретки, подошел к холодильнику и включил маленький черно-белый телевизор, мирно дремлющий на цветастой кружевной салфетке.

"Надо будет новый прикупить, – самодовольно подумал он и ухмыльнулся. – Пусть Семёныч думает, что угодно, но пятьдесят на пятьдесят – это уже чересчур! Разгубастился, псих недорезанный".

– Пш-ш-тук! – сказал телевизор и явил для всеобщего обозрения какую-то мутную, расплывчатую картинку.

– Выкинь ты его, – хмуро посоветовал Головкин.

– Зачем? – удивился Виктор Степанович. – Где ж я денег на новый возьму?

– Вот твой бандюган тебе заплатит, тогда и выкидывай. Причем немедленно.

– Как скажешь.

На экране замелькали огненные сполохи пламени и женский голос что-то забубнил в микрофон.

– Прибавь звук, ничего не слышно! – раздражённо сказал психиатр.

"Псих!" – резюмировал про себя Толоконный.

– Что это, еще один акт терроризма, или разборки авторитетов? – продекламировала лохматая тележурналистка, глазами преданного патриота глядя на обоих врачей. – Это страшное событие мы попросили прокомментировать начальника отдела полиции, который вместе с пожарными, прибывшими на экстренный вызов, принимал непосредственное участие в борьбе с разбушевавшейся стихией. Пожалуйста!

Она протянула микрофон чумазому усачу с погонами майора. Тот зачем-то оглянулся на суету людей, мелькающих за его спиной, откашлялся в кулак и сиплым, прокуренным голосом возвестил:

– Э-э… случай, значит, не рядовой. Что, значит, можно сказать? Ну… вот, так сказать, потушили. Судя по вылетевшим стеклам на первом этаже больницы… э-э, был, значит, взрыв.

– Есть какие-либо версии у следствия? – подстегнула его журналистка. – И имеет ли этот взрыв какое-нибудь отношение к другим взрывам в других местах?

Майор опять оглянулся, словно искал позади себя ответ на провокационный вопрос, или спрашивал разрешения у невидимого на экране руководства на разглашение государственной тайны. И, видимо, получил его.

– Э–э, что, значит, можно сказать? Будут приняты самые крутые меры, уже идет поиск свидетелей, вот… значит, будем надеяться, что это не террористы, а вполне безобидная разборка бандформирований. Ну, знаете, что-то там не поделили между собой, с кем не бывает?

– А может быть все-таки террористы? – настаивала настырная баба, словно именно это желала услышать от закопчёного героя.

– Это пока неизвестно, свидетелей происшествия очень мало.

– Сколько, если не секрет?

– Секрет! – тут же выпалил майор и по выражению его лица нетрудно было догадаться, что свидетелей нет вовсе.

Журналистка разочарованно отвернулась от красноречивого служителя закона, так и не выдавшего тайну.

– Оставайтесь с нами. До новых встреч.

Пошла реклама про суперпрокладки, удерживающие до ведра жидкости синего цвета. Девушка, которая их рекламировала, непринуждённо крутила задницей и выставляла напоказ белоснежное нижнее бельё.

– Что в мире творится! – с пафосом произнёс Головкин. – От проклятых террористов покоя нет нормальным людям.

– Точно! – поддакнул Виктор Степанович. – Поэтому я и не смотрю новости. Без них как-то, знаешь, спокойнее живется.

– Отсидеться хочешь? – в упор спросил его психиатр.

– Как это?

– Да ты глянь, сколько всякого дерьма на свете белом развелось!

Головкин ткнул пальцем в окно. Виктор Степанович покорно глянул, куда приказали, но ничего похожего на его слова не обнаружил. Вместо дерьмового белого света – дерьмовая чёрная темнота.

– Ну и что? – спросил он. – Ну, знаешь ты, что там творится, дальше что?

– Как что?! – заорал Головкин. – Как что?! Что!

Он вдруг запнулся, не зная ответ на поставленный вопрос, но секундой позже развернул пламенную речь.

– Сидишь тут, как рак в норе, боишься нос высунуть. Что, думаешь, умнее всех, да? Это ты брось! Не важно, дурак или умный – один хрен, все из одного дерьма сделаны. На кладбище все равны, будь ты хоть банкир, хоть бомж распоследний.

Это тебе только кажется, что ты такой классный парень, а кругом одни идиоты. На самом деле, ты такое же говно, как и они, но почему-то возомнил о себе чёрт знает что.

– Ты чего до меня домотался? – обиделся Виктор Степанович и подлил себе чаю со спиртом.

Головкин протянул ему свою чашку.

– Да при чём здесь ты? Я говорю обо всех, о каждом, понимаешь? Проще некуда пройти мимо, закрыть глаза, отвернуться. Хрен он найдет свидетелей, помяни мое слово. Одни идиоты, чтоб им пусто было, взрыв устроили, другие сделали вид, что ничего не заметили. И так всегда было, во все времена. И будет.

Психиатр заметно опьянел, прихлёбывая чай, да и сам Виктор Степанович начал вдруг улавливать в его словах некий странный, но до боли правильный смысл. В самом деле, разве ж можно так жить? Сидеть сиднем, а там, за окном, какие-то недоумки взрывают, что хотят. Так можно досидеться – и самого взорвут к такой-то матери!

Головкин ещё что–то говорил, постепенно повышая голос и усиливая жестикуляцию, а он все хлебал и хлебал свой чай и думал о том, что всё равно лучше многих, что бы там ни напридумывал пьяный психиатр.

"Сам ты дерьмо!" – он исподтишка показал ему кулак.

Головкин ничего не заметил, увлечённо клеймя весь род человеческий, начиная с самой первой обезьяны, потом принялся громить эволюционную теорию Дарвина, противореча сам себе…

Дальше Виктор Степанович уже ничего не слышал, потому что уснул прямо на табуретке, уронив голову на руки.

Всю ночь громили ларьки. Следуя указаниям Александра и извечному чувству национальной гордости, братва лавиной прошлась по всему городу, лишив ни в чём ни повинных кавказцев куска хлеба на ближайшие несколько недель. Под залихватские, пьяные выкрики выбивались стекла, затаптывались в дорожной пыли заморские и отечественные товары, на металлических стенках делались неприличные надписи.

Александр сидел за огромным столом и угрюмо выслушивал радостные доклады своих бригадиров, время от времени названивающих по телефону. За последние несколько часов он так накачал себя спиртным, что вместо ответов только мычал и закатывал к потолку покрасневшие глаза.

Иван ощущал себя серым кардиналом при коронованной особе. Сидя по правую руку от бандита, он с тоской поглядывал на Александру, которая, как ни в чём ни бывало, цедила "Мартини" по левую руку от мужа.

Надежда уставилась на неё во все глаза и презрительно пихала Ивана локтем в печень, чтобы тот не слишком увлекался. Машенька же опять куда-то запропастилась, может быть решила помочь Коляну отогнать машину обратно?

Бандитский особнячок и снаружи и внутри напоминал дворец, обнесенный китайской стеной. Иван понял теперь, почему его хрущёвская квартирка не тянет даже на сарай этого разбойного гнезда.

– Санёк, – повернулся он к хозяину.

– подожди! – отмахнулся тот и вновь закатил глаза под потолок.

– Ты чё, в натуре, и поговорить со мной не можешь? – обиделся Иван.

– Да тихо ты! Сейчас! Ещё немного осталось.

Александр замычал с удвоенной силой.

– А где Машка? – не унимался Иван. – Я что-то должен ей сказать.

Александра поднялась со своего места и, многозначительно глядя на него, пошла к выходу. Надежда тут же напряглась и лягнула мужа ногой по голени. Тот никак не отреагировал на этот удар, но зато из-под стола вдруг донесся истошный визг, полный боли.

Александр подскочил на своем троне и сконфуженно улыбнулся гостям. Под столом послышалась возня, скатерть приподнялась и оттуда вылезла покрасневшая, зарёванная Машенька.