Любовь средь ледников бесплатное чтение

Пролог

Где-то вдалеке, где мрачные тучи отделяли небо от земли, где не было видно ничего, даже если бы в руках был фонарь, вновь раздался громкий жуткий рев, из-за которого остроухая молодая девушка, одетая в одно только тонкое зеленое платье с кожаным поясом и брошью в виде черного ворона, поежилась и обняла саму себя худыми бледными руками, что не спасало ни от страха перед огромной летающей тварью, ни от сильного ветра, заставляющего каждый сантиметр тела замерзнуть. Черная безжизненная пустыня, по земле которой она ступала босыми ногами, казалось, не имела ни конца, ни края. Гримдир был тем самым местом из детских кошмаров, про которое частенько рассказывали старшие братья, желающие напугать ребятню. Только страх и ужас обитали в этом мрачном краю, сосетствуя с безнадежностью и тоской. Никто не знал, каким был Гримдир раньше, хотя ходили слухи, что это королевство мрака являлось местом, не уступающим по красоте ни Гаранте, ни Тардану. Но минули годы, превратив леса и поля в безжизненную пустыню, жителями которой были темные маги да жуткие твари.

Девушка остановилась, услышав звук, напоминающий взмах крыльев. Где-то там, в темноте, между облаков пролетел дракон, широко распахнув пасть, из которой в ту же секунду показалось фиолетовое пламя.

Фэйлэр, твердила она себе, глядя под ноги и стараясь не замечать тени, приближающиеся к ней со всех сторон, не убегай от своей судьбы, помни, кто ты и кем будут твои дети. Дети, которые жду тебя дома, надеясь, что ты не забудешь о них вновь. Они верят, что ты вернешься домой. Верят, что картины не затянут тебя с головой, а отпустят к ним, дадут возможность о чем-то поговорить или куда-то сходить. На глазах девушки выступили слезы, ее малыши и так растут практически без матери, а тут еще и духи прошлого готовы забрать ее себе, оставив их жить с глуповатым, думающим лишь о своем благополучии, отце.

– Не бойс-с-с-ся за них, – из-за под черной мертвой сухой земли послышался мягкий шипящий голос, – я вижу их будущ-щ-щ-щее. Твоя дочь будет как ты, но в разы с-с-с-сильнее.

– Что ее… что их ждет? – земля вновь задрожала, но ответа не последовало, – что их ждет, Тиадрин? – повторила вопрос эльфийка, – что ждет моих детей?

– Любовь, – из-за образовавшихся в сухой мертвой земле трещин было стало нечто, покрытое зеленой чешуей, – они обретут любовь на вс-с-сю жизнь.

– А они…пойдут по моим стопам? – голос Фэйлэр задрожал, – скажи, что нет. Пообещай мне, что нет! – и вновь тишина, – ты обещал мне помочь! – даже земля перестала дрожать, – Тиадрин!

Тьма окружила девушку, не давая выбраться из западни, куда она забрела по своей воле. Вокруг не было ничего, даже мрачной пустыни, лишь черная пустота и виднеющиеся вдалеке скалы.

– Ты же не хочешь ос-с-статься здес-с-с-сь, пока тебя ждут там? – огромный зеленый змей, чья голова была покрыта перьями как у разноцветных птиц, выползло из темноты и нависло над девушкой, – тебе уже пора закончить эту картину, а не с-с-с-сидеть здес-с-с-ь вечнос-с-с-сть.

– Ты прав, – вздохнула Фэйлэр, даже не взглянув Тиадрину в глаза, – просто там…там не мой мир, мой мир здесь, внутри этого клочка бумаги, покрытого черной краской и слоем пыли. Я понимаю это. Я знаю это. Но я не могу здесь жить. Хотя мне надо. Мне надо навсегда переместиться в мир страха, боли и отчаяния. Но моя семья…она же в самой светлой части Аведлира.

– Иди, – Тиадрин одобрительно кивнул головой, –тебе пора, – змей вновь скрылся в темноте, – ничего не бойс-с-ся, Фэйлэр. И люби детей. Им ещ-щ-щ-ще жить и жить.

– Я не хочу, чтобы с ними было то же самое, что со мной, – эльфийка с грустью взглянула на исчезающий во тьме змеиный хвост, – последний вопрос, а они узнают правду?

– О том, кто они? Да, – раздалось из черной пустоты, – но не с-с-с-скоро.

Девушка закрыла глаза и подняла голову к небу, чувствуя, как слабый холодный ветер гладит ее бледную тонкую кожу. Она знала, что чему быть, того не миновать, но ей хотелось отдалить как можно сильнее тот момент, когда сын с дочерью все поймут. Пусть лучше они живут в неведенье о своем происхождении, влюбляются и женятся. Гримдир – это не то место, куда можно поехать на лето, вместо моря.

Фэйлэр отсела от холста, закрыв глаза руками. Очередная картина стала проходом в родные края, о которых девушке хотелось бы забыть. Но как же трудно забыть то, что идет за тобой по пятам. Эльфийка оглядела комнату, в которой находилась: цветы, расставленные по углам, краски и картины на полу, гроза за окном. За дверью навзрыд ревели дети, о которых вновь забыли.

– Он поможет нам, – Фэй открыла дверь, впуская в свой кабинет невысокую белобрысую девчонку и точно такого же мальчишку, который сразу принялся копаться в горе порванных листов, пытаясь найти что-то, чем можно было бы поиграть.

– Тиадрин поможет нам всем, – Фэй повернулась к огромной картине, на которой был нарисован черный дракон, извергающий фиолетовое пламя, напротив которого стояли два снежных эльфа, – и мне, и вам. И тем, кого вы полюбите.

I

Я внимательно оглядела комнату, в которую попала, следуя указаниям нарисованных матерью картин, каждая из которых, перебивая предыдущую, говорила мне, как и куда можно пробраться. Хвала Кроз, никто из слуг, работающих на моего отца, не заметил, как я тихонько выбралась из своей комнаты и отправилась гулять по старому, пахнущему сыростью и плесенью, дому. Родители каждый год хотели заняться починкой крыши и окон, но по какой-то причине так и не стали ничего делать ни с ветром, гуляющим по коридорам из-за щелей, ни с плесенью, покрывающей стены у кухни.

– И куда это мы? – из темноты очередного узкого коридора раздался невыносимо мерзкий голосок, от которого по спине пробежали мурашки, – решили прогуляться, да, юная леди? А что на это скажут ваши родители?

– Заткнись, – ответила я, пытаясь не наступить на крысиный помет, – и без тебя проблем достаточно.

В нашем доме всегда было много картин. Какие-то из них были нарисованы матерью, какие-то дальними родственниками, а какие-то и вовсе были куплены в одном из эльфийских городов. И если сначала со мной говорили лишь картины матери, сейчас же мне на мозги капали уже абсолютно все, включая иллюстрации детских книг. Только вот мне всегда казалось странным то, что слышу их только я. Хотя может остальные просто врали мне, говоря, что я медленно схожу с ума.

– Как ты смеешь так со мной разговаривать, мерзкая девчонка?!

Я остановилась перед небольшой дверцей, за которой, по словам картин, была никому не нужная комната, где я могла бы обустроить свою мастерскую. Картина, висящая за моей спиной, продолжала что-то говорить, даже несмотря на то, что я прошла в комнатушку, закрыв за собой дверь. Комната представляла собой квадратное помещение с круглым окном под самым потолком. Я провела рукой по книге, лежащей на столе у стены, и сразу же об этом пожалела. Абсолютно каждая поверхность, будь то стол, полки и даже пол, была покрыта толстым слоем пыли, из-за которого сильно хотелось чихнуть. Только вот мой чих сразу бы привлек нежелательное внимание тех, кто находился по ту сторону стены. Сильный запах плесени ударил в нос.

Казалось, отец слишком сильно нервничал перед этим, как он выразился, знаменательным днем, который, я надеялась, не наступит никогда. Пожилой эльф ходил по всему нашему особняку из угла в угол, осматривал каждую полку на наличие пыли или грязи, огрызался, когда его о чем-то спрашивали и бубнил себе под нос что-то о том, что никто не умеет готовиться к свадьбе, и лучше бы он сам организовывал все, а не полагался на свою глуповатую жену-художницу, решившую сделать все по красоте. Еще чуть-чуть и я начала бы думать, что замуж выхожу не я, а мой отец, иначе мне совсем не понятна его паника и тревожность, из-за которых он похудел на несколько килограммов. Он, в смысле отец, мой отец, как только получил письмо от моего будущего имперского мужа, приехавшего в наши снежные края, сразу же заказал у лучших эльфийских мастеров пошить ему красивый пиджак, подходящий к его «парадным и почти не грязным» штанам.

Часы, весящие над дверью, показывали ровно шесть часов утра, а значит пора вставать с кровати, и, по идее, радуясь жизни, идти завтракать. Только ни радоваться жизни, ни завтракать мне совсем не хотелось. Не то что бы я была против предстоящей свадьбы, нет…хотя, кого я обманываю? Я вообще не хочу находиться на этой свадьбе. Ни как гость, ни, тем более, как невеста. К моему превеликому сожалению, по-другому было никак. В связи с тем, что мой старший брат Сом пропал без вести на войне, которая сейчас бушует в Гаранте, укреплять союз с другими представителями эльфийской аристократии стало довольно трудно. Еще до свадьбы отец говорил, что мне необходимо найти себе мужа среди людей, с которыми мы начали тесное сотрудничество, но в итоге он сам выбрал мне какого-то эльфийского чиновника, который перебрался в наши заснеженные пустыни в начале прошлого столетия. Я, конечно, ничего не имею против напыщенных самодовольных богатеев Пиры, но, спасибо, не надо мне такого мужа. Пира – одно из самых богатейших графств Миргона, так что все тамошние эльфы – просто кучка заносчивых маменькиных сынков, которые, как только началась война, попрятались кто куда. Нет, я не могу утверждать, что все жители Пиры решили, что их собственная шкура важнее родной империи, просто пока что мне не довелось слышать ни об одном пирском герое.

– О чем задумалась? – за моей спиной выросла невысокая темная фигура, – не о своем ли женихе?

– Единственный раз, когда я о нем буду думать…, – я повернулась к зашедшему в мою комнату симпатичному молодому эльфу в потрепанной коричневатой рубахе, пара пуговиц которой уже успели где-то затеряться, – это когда я буду вписывать в список тех, кого ненавижу, его имя, – слуга виновато опустил взгляд, по нему было видно, что он не знал моего истинного отношения к будущему мужу, – я не очень то люблю распространяться об этом, – я сделала шаг к Филину, так звали любимого слугу соей матери, которая сама перестала с нами как-либо взаимодействовать, погрязнув в своих картинах, но тот внезапно отстранился, – что такое?

– Вас ждет отец, – проговорил он и, даже не взглянув на меня, выскочил из спальни и ринулся вниз по лестнице.

Да почему они все такие дерганные, подумала я, опускаясь в свое кресло и глядя на механическую мышку, быстро ползающую по столу взад и вперед. Я всегда мечтала переехать в Тардан, королевство, принадлежащее дворфам, начать свою жизнь с чистого листа и заняться изобретательством, но судьба решила все иначе. Вот тебе вечная зима, богатый отец, слуги и какой-то глупый приезжий мальчик. Превосходно. Хотела покачаться на качелях? Вот, держи, правда, они эмоциональные, но это же ничего, да? В любом случае, пока идет война, в Тардан не попасть. Но, когда она закончится, возможно, у меня будет шанс. Хотя точно никто сказать не может, все-таки это такое…опасное дело.

Я нехотя развернула очередное письмо Кастааня. Бла-бла-бла, слова любви, бла-бла-бла, желание зачать ребенка, бла-бла-бла, прочий неинтересный бред. Ни на одно его письмо я так и не ответила, но он почему-то все еще продолжал мне их присылать. Может быть, этот эльф надеялся, что я, читая его любовные послания, пойму, что он именно тот, кто мне нужен. Только вот этот герой-романтик не учел, что мне в принципе не нужен никто. Я не хочу замуж, не хочу детей, не хочу жить тут в снежной пустыне среди таких же снежных гор, вечного снегопада и прочей окружающей меня ерунды. Хотя…мне нужно солнце, которого здесь никогда отродясь замечено не было, мне нужен лес, в центре которого будет опушка и мой маленький дом, озеро, ручная сова и, возможно, но маловероятно, симпатичный темный эльф под боком.

– Готова? – от мыслей меня отвлек отец, который, как оказалось, все это время, начиная с ухода слуги, стоял в дверном проеме, – Кастаань уже ждет тебя внизу.

– Чего? – я надеялась, что это глупая шутка, потому что знакомиться лично с этим мужчиной у меня не было желания от слова вообще, – а он не может уехать домой и вернуться, скажем, годиков через пятьдесят?

– Снежная, у вас завтра свадьба, – напомнил отец, достав из кармана небольшую записную книжку, – вот, видишь, – он ткнул пальцем в дату, написанную на пустом листе, – так что собирайся и спускайся в зал, – с этими словами пухловатый, начавший уже лысеть, снежный эльф развернулся и вышел в коридор, – мы тебя ждем.

– Да почему я, – я кое-как застегнула на шее цепочку, на которой висели старинные часы, – почему именно я?

Иногда мне казалось, что лучше бы я пошла воевать вместо Сома. Честно, там от меня пользы было бы больше. Снежные эльфы – лучшие охотники, умеющие владеть не только луками, но и огнестрельным оружием, название которого я, правда, совсем не помню. Да, у нас нет механических коней, как у дворфов, зато у нас есть смекалка и умение договариваться. Мы, в отличии от имперских эльфов Пиры, сначала думаем, потом делаем, а не наоборот. К сожалению, отец не позволил мне уехать, сказав, что мое место здесь, дома, рядом с родителями. Да и тем более, если с братом что-то случится, кому-то же надо будет продолжать обмениваться письмами с аристократами да улучшать жилищные условия местных. А ведь мы даже не правящая династия, мы просто те, у кого больше денег…ладно, не стану вдаваться в подробности.

Я накинула на плечи старый шерстяной плащ, сшитый из волчьего меха, и вслед за отцом вышла из спальни. С портретов на меня осуждающе смотрели предки. Каждый из них, казалось, считал, что я поступаю неправильно. Каждый мой шаг был для них словно рана от ножа. Мы, снежные эльфы, никогда не пресмыкались перед имперскими, но вот мой отец решил иначе. Он часто делал то, что вряд ли понравилось бы хоть кома\у-то из нашей семьи.

– Почему…почему вы осуждаете меня, а не моего отца? – прошептала я, остановившись у портрета пожилой узкоглазой эльфийки в красивом зеленом платье, на котором искусной рукой изобразили цветы, – у меня самой нет желания выходить замуж за проклятого имперца. Да и в принципе выходить замуж хоть за кого-то. Что за традиции прошлого в современном мире? Мы сами должны решать, как построить свою жизнь. Нет?

– Так беги, – та усмехнулась, глядя мне прямо в глаза и поправляя волосы цвета белого снега, – что тебя здесь держит? Отец, который считает, что может выдать тебя за первого приезжего чиновника? Мать, которой нет дела до твоей жизни или…

– Побыстрее, – отец уже некоторое время ждал меня у лестницы, – не смотри так на картины. На них ничего не написано, – по его голосу было понятно, что ему не хочется, чтобы меня посчитали невежественной, ведь опоздания всегда считались дурным тоном, – эй!

– Иду уже, – я отошла от портрета давно почившей родственницы, которая говорила со мной только в моей голове, – не кричи только, – настроение было хуже, чем обычно, этот день мог стать для меня последним днем свободной жизни.

Внизу, на первом этаже, красной скатертью, привезенной из Гаранты, был накрыт длинный деревянный стол с покосившимися ножками, из-за которых складывалось ощущение, что он вот-вот упадет. На столе в разноцветных бутылках с надписями на дворфийском языке стояли различные алкогольные напитки из коллекции отца. Некоторые из них мой дядя, отец моего отца, привез из Армана, где их можно было купить всего за пару монет. На вкус дворфийское пойло напоминало дешевый эльф с привкусами разным ягод, например малины, на которую у меня, к великому огорчению, была аллергия. Свет, отражавшийся от бутылок, падал на картины, висящие на каждой стене главного зала нашего особняка. Битвы, свадьба, пейзаж с огромным озером и величественным орлом в небе – все это было нарисовано рукой моей матери, профессиональной художницы, которая после пропажи моего брата ушла глубоко в себя, прекратив выходить из дома. Ее часто можно было заметить стоящей с кистью на балконе, только понять, что именно она рисовала, не представлялось возможным. Заходить в ее кабинет нам строго запрещалось, даже отец, чтобы позвать ее куда-то, к примеру на обед, стучал в дверь или просовывал записку в щель между дверью и полом.

Осмотрев наш «богатый» стол, я подумала про себя, что сегодня у меня на завтрак будут ром с виски. Или же дворфийское пойло с каким-нибудь недорогим коньяком, но это если повезет, и отец оставит мне хотя бы пару капель. Я не любила пить алкоголь, но, к сожалению, отец считал, что во время любого приема пищи надо бы выпить по рюмочке.

– Моя леди, Вы так прекрасны, – со своего покосившегося, полного заноз, деревянного стула, поднялся высокий эльф с длинными, почти касающимися пола, черными как смоль волосами, все его лицо было покрыто узорами, свидетельствующими о его статусе, – я так ждал встречи с Вами.

– Взаимно, – прошептала я, усаживаясь на свое место, находящееся рядом с отцом, – что у нас сегодня из блюд? – я очень надеялась, что родитель попросил наших слуг сготовить хоть что-то, а не оставить нас сидеть перед пустыми тарелками и полными бокалами, – может запеченна…

– О, мои лучшие повара приготовили Вам и Вашей семье рыбу, – перебил меня будущий жених, на которого мне даже смотреть было противно, – ее сейчас принесут.

– Не люблю рыбу, – буркнула я, опустив глаза и заметив, как под стол медленно ползет отцовский пес по кличке Бернет, – терпеть ее не могу, – собака, поняв, что никто на нее не смотрит, кроме меня, улеглась у моих ног в ожидании вкусностей, – хороший мальчик, – прошептала я, погладив его ногой по спине, – единственный нормальный мужик.

Отец подобрал этот комок серой шерсти еще десять лет назад, когда был на охоте на кабана. Щенок, весь измазанный в грязи, бегал вокруг дерева, смешно тявкая. Сначала охотники не поняли, что происходит и почему животному так нужно залезть наверх, но затем услышали чириканье воробья. Малыш просто хотел поймать себе кого-то летающего на обед, так мне потом сказал знакомый отца. Собака не была породистой, но мы и не жители Пиры, чтобы смотреть на родословную, главное, чтоб друг был хороший, а кто его родители – это уже не важно. Так Бернет и стал членом нашей небольшой семьи, состоящей из меня, отца, матери и моего старшего брата, с которым мы частенько ссорились из-за того, кто будет играть с щенком или воспитывать его. Сом хотел вырастить из него настоящего монстра, с которым можно будет хоть на медвесыча, Я же планировала сделать пса своим помощником, который мог бы приносить мне материалы для изобретений. Однако хозяином Бер выбрал нашего отца. Бернет был из тех собак, что в итоге стали похожи на своих владельцев. Он из худенького маленького недопеска превратился в толстопузую мохнатую морду.

– Вы что-то сказали? – переспросил Кастаань, оторвав меня от поглаживаний домашнего любимца, – или мне послышалось?

– Нет, что Вы, я молчала, – наконец я решила взглянуть на того, с кем меня решил свести отец, – расскажите о себе, – мне было не интересно, кто он, что с ним происходит и происходило, просто сидеть в тишине тоже желания не было, – пожалуйста.

– О себе? Конечно! Я…

На этом моменте я перестала его слушать, продолжив играть ногой с сонным псом, пришедшим сюда только ради перекуса. Наконец ему надоело просто лежать, и он, обнюхивая грязный пол, направился к ногам отца. Я, стараясь не грустить от такого жесткого предательства лучшего друга эльфа, повернулась к Касту. Как-никак с ним мне нужно было связать свою жизнь, а значит проигнорировать его внешний вид было нельзя. Я, хоть и не из тех, кто встречает по одежке, но все-таки внешность и для меня играет большую роль. Типичный имперец в начищенных новых башмаках, пиджаке, белой рубашке и…платочком в кармане. Монокля не хватает. Я усмехнулась, представив его с круглым стеклом на глазу, да еще и с подносом в руках.

– Да, мне тогда тоже смешно было! – он решил, что мне показалась смешной одна из историй из его жизни, – так вот, а тот дворф…

Наконец нам принесли эту его рыбу, приготовленную лучшими поварами и пахнущую так, что бедный Бернет, скуля, убежал из зала на второй этаж. Мне в этот момент тоже захотелось заскулить и броситься бежать, куда глаза глядят. Блюдо пахло так ужасно, что мне показалось, что я видела там личинки мух. На вид блюдо было даже хуже того, что однажды Сом сготовил после пяти выпитых кружек дворфийского эля. Я взяла вилку и с отвращением коснулась этой «пищи богов», как ее назвал Каст, перечисляя все умения своих слуг. Резкий запах тухлятины ударил в нос, из-за чего закружилась голова.

– Мне не хочется есть, – пришлось мило улыбнуться, сдерживая не самые приятные позывы, – прошу меня простить, – я поднялась из-за стола и, под непонимающий и осуждающий взор отца, направилась к лестнице, – приятно было познакомиться, Каст, – я совершенно не могла понять, как такое вообще можно употреблять в пищу, – приятного…, – еле выдавила я, – аппетита.

– Вам не нравится блюдо? – жених уже хотел подойти ко мне, но я быстро поднялась по лестнице, давая понять, что этого делать не стоит.

Стараясь игнорировать «приятные» слова, которыми меня наградил отец, как только я оказалось наверху, я дошла до коридора, по обе стороны которого висели картины, некоторые из которых нарисовала мать, и среди которых были те, с кем я иногда вела светские и не очень беседы.

– На чем мы там закончили? – на самом деле, я всегда пыталась понять, кто и как со мной общается через эти картины, но у меня никогда ничего не получалось, – ты говорила, что меня никто здесь не любит и все в этом духе, – портрет, почему-то, не отвечал, – эй, я с тобой говорю, – и вновь в ответ одно только молчание, – ага, ясно, игнорируем, значит.

– Ты же так хотела другой жизни, – мой дед, отец отца, поставил на стол бокал с непонятной красной жидкостью, – так почему ты еще здесь?

Шершень всегда был строг со всеми членами своей семьи, включая меня. Но при этом я все равно являлась его любимицей. Длинноволосый эльф, а волосы у нас были показателем того, что ты не отброс общества, с идеальными чертами лица, узкими глазами и длинными белыми ресницами, с интересом оглядывал меня с ног до головы. В молодости, как я знаю, он не был так красив, как на этом портрете, но не мне судить о красоте. Бабушка говорила, да и сейчас говорит, что за ним всегда толпами бегали стражники, но никак не девушки. Отец был не сильно похож на своего родителя, в нем больше было от матери. Такие же густыми белые брови, но при этом ломкие волосы, от которых сейчас почти ничего не осталось. Эльфийское общество считало, что волосы – это гордость, о чем я уже говорила, и только в возрасте их можно начать терять. А если же ты их лишился в молодости – ты больше не один из нас и тебе в империи не место.

– Не знаю, – я пожала плечами в ответ, – сама задаюсь этим вопросом. Но никак не могу найти ответ.

– Я в твои годы уже побывал в нескольких графствах Тардана! А ты, сидишь в четырех стенах, что-то изобретаешь, игнорируя все вокруг и…

– Что ты предлагаешь? Собрать вещи и пойти, куда глаза глядят? Да, точно, я же бессмертная, и меня не сожрет первая попавшаяся на пути стая волков. Совсем об этом забыла, прости.

– Ты хочешь продолжать здесь жить с этим охломоном? – не знаю, он имел ввиду своего сына или моего будущего мужа, – да?

– Что? Нет. Просто я тоже оцениваю свои возможности. И пока что мне кажется, что, если я сбегу из дома, мне конец.

– А как же «снежные эльфы – охотники» и все другое? – дед вопросительно уставился на сначала на меня, а потом на свой бокал, – разве у тебя нет лука или револьвера?

– Я…нет, это все так странно, – я вздохнула, прислонившись к стене рядом с портретом, – может ты и прав, и мне стоит взять себя в руки, взять в эти же руки свои вещи и сбежать, но…я слабая наивная глупая девушка, которая, по словам отца, может только стоять перед зеркалом и наигранно улыбаться окружающим.

– Докажи ему, что ты – изобретатель, – Шершень был единственным, кто по-настоящему верил в меня и поддерживал мою идею стать тем, кто сможет создать механизмы для лучшей жизни, – сбеги, отправься в Тардан. Сделай что-то, из-за чего тебя начнут ценить, – он мне предлагал это еще в детстве, но тогда у меня не было возможности даже из дома самой выйти, всегда и везде я была либо с братом, либо с кем-то из родителей.

– Ты предлагаешь мне бросить все и отправиться к дворфам? – я задумчиво потерла шею, – звучит, как план. Но кому я там вообще нужна?

– Себе, разве нет? – дед усмехнулся в ответ, – не обязательно быть кому-то нужным, когда в тебе живет желание создавать и творить.

Я кивнула, хотя и была не особо с ним согласна. Хотя он и жил дольше меня в несколько десятков раз, он так и не понял, что жизнь трудна и не всегда получится делать то, что ты хочешь. В моем случае не получится щелкнуть пальцами и стать выдающимся инженером, который смог создать что-то настолько невероятное, что все его сразу полюбили и назвали город в его честь, как было с Астргартом. Можно было провести еще сотню часов, выслушивая нотации Шершня, но делать этого у меня в планах не было. Как и сбегать из дома.

Дверь в комнату матери приоткрылась, и в дверном проеме появился ее уставший силуэт. Она, как обычно, рисовала весь день, изредка передавая отцу записки с расположением столов, списком блюд, гостей и тому подобного. Заметив меня, эльфийка выпрямилась и грустно улыбнулась.

– Как он тебе? – тихо поинтересовалась она, прислушиваясь к звукам вокруг, – симпатичен хоть?

– Урод какой-то, – фыркнула я, остановившись перед ней и заглядывая в кабинет, на полу которого лежала стопка изрисованных листов бумаги, – из-за него вся моя жизнь пойдет коту под хвост.

– Тогда…, – мать задумчиво покосилась на картину деда, – попробуй что-нибудь изменить, – с этими словами она вернулась в свою комнату, плотно закрыв дверь.

– Попробую…, – мне было хотелось проводить с ней больше времени, но рисование всегда было ей дороже нас с братом, к чему мы давно привыкли, – ты, – я сразу повернулась к Шершню, рассматривающему бокал, – ты хочешь, чтобы я сбежала из дома, да?

– Да, – кивнул тот, даже не взглянув на меня, – и твоя мама не против.

– Да как…она же тебя даже не слышит, – я вздохнула, – хорошо…я сделаю, как вы хотите.

– А ты сама этого не хочешь? – приподнял бровь эльф, – хм, какая ты интересная. Ныть можешь, а жизнь исправлять нет.

– Ты…, – я закатила глаза, – короче, все. Я для себя все решила, я уйду из дома, стану лучше всех и все такое.

– Как быстро у тебя меняются планы, – эльфийка, с которой я говорила утром, покачала головой, – ты ведь даже не взвесила все за и против, просто согласилась. Реальный мир – это не книжка с картинками, где все вертится вокруг тебя, запомни.

– Я понимаю, – в душе появились сомнения, правильно ли я все делаю, – просто…

– Не понимаешь, – отмахнулся Шершень, – вы, молодняк, вообще мало что понимаете. Сейчас твой отец пьет пойло вместе со своим зятем, до тебя им пока дела нет. Так почему бы не воспользоваться случаем и не уехать? Ты всегда сможешь вернуться, если…

–…если тебя не съедят по дороге, – закончила за него фразу дальняя родственница в платье с цветами, – ты вспомни, сколько там опасностей. Те же волки!

– Ты сама предлагала ей уйти, – напомнил дед, – старая маразматичка. Ты это все начала, а не я.

– Я…, – эльфийка отвернулась, – я не предполагала, что все будет так серьезно!

– Ну и…? – слушать их спор как-то не особо хотелось, – что вы думаете?

– Что тебе самой нужно принять решение, – Шершень указал на меня пальцем, – хочешь жить здесь с имперцем или хочешь стать лучшим изобретателем Аведлира?

– Второй вариант…

– Ну и дура, – родственница махнула на меня рукой, – умрешь, к нам не приходи.

Я, кивнув обеим картинам, направилась дальше по коридору, обдумывая их слова. Может Шершень действительно прав и стоит взять и уйти? Просто уйти, не портя себе жизнь ненужным браком. Что бы выбрала адекватная снежная эльфийка, попадя она в подобную ситуацию? Стать женой богатого имперского чиновника или попытать удачу в одном из дворфийских графств? Хм, если б я была адекватной эльфийкой, я бы выбрала первый вариант, но я – это я.

Я ворвалась в свою комнату и запихнула в рюкзак книгу по выживанию, написанную каким-то малоизвестным людским ученым. Сразу после книги в рюкзак полетело все, что могло бы помочь мне в моем приключении, включая патроны для моего небольшого револьвера, который я, между прочим, сделала сама, а значит и документов на него могу и не иметь.

– Кто знает, что в этих лесах обитает кроме волков, –подойдя к зеркалу, я начала завязывать волосы в тугую косу, – когда-нибудь этот день должен был настать, – усмехнулось мое отражение, – Тардан, я еду.

II

– Что скажешь насчет моей наследницы? – отец сделал глоток вина, – красавица, да? Вся в мать!

– А ее мать, она где? – жених, правда, почему-то посматривал в сторону одной из служанок, убирающей со стола, – я ее сегодня не видел

– А, дык она у себя сидит, – отмахнулся эльф, продолжая трапезу, – картину пишет. Говорит, картины лучше нас, мы ж пьяницы, а они нет, – он засмеялся и потянулся за очередной бутылкой, – она, как открыла в себе талант к рисованию чего-то кроме портретов, сразу о семье забыла, – содержимое бутылки начало наполнять бокалы, – ну и Даладрос с ней.

– В наших краях принято говорить: «Эдриголас» …, – Каст хотел его поправить, но отец его перебил, – м…

– Не важно! У нас говорят так. И вообще, пей давай, а то, что, я один здесь? Не люблю тех, кто со мной не может беседу поддержать…

Касту ничего не оставалось, кроме как налить себе еще пойла. Мой отец никогда не был тем, с кем можно было приятно пообщаться, нет. Он любил ссоры, скандалы, интриги и сплетни. К своей жене, нашей с Сомом матери, он тоже относился, как к одной из своих слуг, хотя мы точно знали, что он ее любит. Он сам нередко спал под ее дверью, когда она дни напролет рисовала свои жутковатые картины. Нет, некоторые ее картины были шедеврами, но в последнее время на них были лишь черные пустоши самого мрачного места Аведлира.

Отец как-то рассказывал об их первой встрече, когда он наткнулся на молодую художницу, сидящую в рыбацком домике, стоящем на берегу огромного озера. Мать тогда ушла из дома, поссорившись с приемными родителями, которые запретили ей рисовать соседей без их разрешения.

– Ты похож на песца, – заметила она, как только отец открыл дверь и вошел внутрь, – но крупнее и глупее.

Это было первым, что он услышал от нее в своей жизни. Девушка, чуть младше его, в черной шерстяной накидке, сидела за столом, вертя в руках кисть и глядя на него из-под белоснежных бровей. Это была любовь с первого взгляда. А у нас, эльфов, есть такая проблема – влюбился один раз, значит любишь до конца своих дней. А мама…ей не сразу понравился напыщенный индюк с дорогими часами на шее.

По ее словам, она решила, что он какой-то дурачок, от которого стоит держаться подальше, а то мало ли что его дурная голова себе напридумывает.

– Тебе, – как-то сказала она, – тебе нужен не такой муж, как у меня. Тебе нужен сдержанный и холодный, чье сердце сможешь растопить только ты.

Было бы словно, конечно, если бы спустя время отец не привел мне какого-то имперца, сказав: «вот, это теперь твое» …

Отец самолично налил вино в бокал моего будущего мужа, пока я аккуратно, стараясь наблюдала за ними из-за угла. Ждать, пока эти двое закончат пить и обсуждать нас с матерью, пришлось очень долго. Я за это время успела даже книжку по выживанию перечитать, выделив для себя некоторые моменты. Когда я наконец вышла в зал, отец с несостоявшимся мужем мирно спали на своих местах. Мимо сновали бедные служанки, пытающиеся убрать с пола тухлую рыбу. Филин, стоящий рядом с моим отцом, заметив меня, покачал головой.

– Это просто невозможно, – прошипел он сквозь зубы, – какая мерзость.

– Ты про моих родственничков или про рыбу? – я поравнялась с ним, – но я и с тем, и с тем согласна.

– А куда Вы? – вдруг спросил он, поняв, что за моими плечами походный рюкзак, – только не говорите, что решаете сбежать.

– Тогда мне стоит промолчать, – улыбнулась я, подойдя ближе, – прости, Фил, но жить здесь стало просто невыносимо. Посмотри на него, – я кивнула в сторону отца, – на то, кем он стал после исчезновения моего брата.

– Сом был его наследником, – напомнил эльф, вздохнув и сделав шаг назад, – Вы…уверены, что Вам стоит бежать из дома? Там же пурга, там…, – я взяла парня за руки, из-за чего он сразу же залился краской, – ты прекрасна…, – внезапно произнес слуга, – и если ты хочешь, я бы…

– Извини, Фил, но у тебя будут проблемы, которые тебе не нужны, – я сразу отстранилась от эльфа, – прости, серьезно.

Тарелки, некоторые из которых превратились в груду осколков, лежали на полу, а ведь это был любимый мамин сервиз, по крайней мере, так говорил сам отец. Филин, поняв, что со мной ему ничего не светит, принялся собирать их в корзинку, иногда посматривая в мою сторону. Конечно, он был неплохим парнем, но, к сожалению, думать о любви и всем подобном я не собиралась ближайшие лет десять.

Пройдя мимо пьяной парочки, я вновь взглянула на жениха. С одной стороны, Кастаань казался мне симпатичным, с другой же, он был совершенно не в моем вкусе. Меня никогда не привлекали имперцы, тем более те, о которых я ничего не знаю, кроме их имени.

– Он хотел стать графом, – вдруг сказал Фил, остановившись рядом, – но поссорился с каким-то другим чиновником.

– А, – мне показалось сначала, что слуга прочел мои мысли, – не мои проблемы, – с этими словами я подошла к храпящему отцу, – пап, извини, но я сама решу, как мне жить, – я чмокнула его в макушку, – я еще вернусь.

– Ты точно этого хочешь? – Фил в последний раз попытался меня остановить, – там же опасно…

– Там меня ждет моя мечта, – ответила я, после чего обняла эльфа за шею, – мы еще увидимся, не переживай.

– Я надеюсь…я очень на это надеюсь.

На улице, как и обычно, валил снег. Ни дня не было без снегопада. Не, кто никогда здесь не был, даже не могут себе представить, каково вообще жить в таких условиях. Все наше графство – это горы, лес да озера со снежными пустынями. Высоченные горы отделяли нас от Пиры, где находилась столица. Да и не только от нее. Все деревни и города моей родины находились в долине, окруженной со всех сторон. Здесь же был лес, озера. Я достала из кармана своей шерстяной накидки карту, сложенную несколько раз, чтобы она не занимала много места.

– Жаль, что я не умею летать, – указав на карте место, куда мне нужно прийти в итоге, я сложила ее и убрала обратно, – так было бы намного проще.

Я подняла взгляд на горы, за которыми находилось нужное мне эльфийское графство, снег же в это время с каждой секундой падал все быстрее. Мне даже начало казаться, что я вот-вот столкнусь нос к носу со снежной бурей. Из-за деревьев, как на зло, послышался волчий вой. Тут два варианта. Либо мне повезло, и это волки празднуют свою победу над лосем или оленем, либо мне совершенно не повезло, и эти звери сейчас очень голодны. Я остановилась, оглядываясь по сторонам в надежде не встретиться глазами с одним из членом волчьей стаи. Снег, падающий с неба, мешал ориентироваться в пространстве, одно было хорошо, горы было невозможно потерять из виду.

– Ау-у-у-у, – где-то слева вновь раздался вой, но уже ближе, что означало приближения диких животных, – ау-у-у-у-у.

– Просто так вы бы выть не стали, – я сделала шаг к дому, но тут же махнула головой, нет, домой идти было нельзя, – не стоит видеть во мне свой ужин, – мимо деревьев промелькнуло черное существо, – скорее это вы станете моим ужином! – брат всегда говорил, что лучшая защита – это нападение, правда сейчас мне все-таки не очень хотелось пытаться покусать волка.

Я рванула в сторону гор, попутно вытаскивая из кармана накидки длинный и острый кинжал, подаренный в свое время матерью. Это интересное оружие было создано дворфами много веков назад, после чего затерялось в пещерах рядом с эльфийской империей. Кто и когда нашел кинжал мать никогда не говорила, хотя я много раз пыталась выяснить его историю. С детства я любила все, что связано с оружиями, включая мечи, кинжалы и револьверы, так что получить в подарок такое прекрасное чудо было просто верхушкой моих мечтаний. Вообще, мама считала, что у каждой девушки должно быть оружие, иначе ей не выжить в этом жестоком мире. Да и не только у девушки. На каждом шагу мог встретиться кто-то, кто был бы готов убить тебя, разорвать на части или еще что-то такое, так что ее можно было понять.

Сзади послышалось рычание, означающее, что волки заметили меня. Погони, к сожалению, было не миновать. Если голодный хищник хочет есть, он ни перед чем не остановится. В моем случае, обедом должна была стать я, невинная душа, что забрела на их территорию. Я покрепче сжала кинжал и ускорила бег. Хотя я никогда не могла назвать себя активной, бегать приходилось много и часто. В наших снежных краях, чтобы добраться хотя бы до книжной лавки, приходилось пробегать пару-тройку километров, стараясь не потеряться в снежной пустыне и не умереть от переохлаждения. Хочешь жить – умей выживать, таков девиз снежных эльфов.

Я бежала к горам, стараясь обходить каждое встреченное на пути дерево, что очень сильно меня затормаживало. Будь я темным эльфом, я бы с легкостью забралась на какую-нибудь елку да начала бы прыгать с дерева на дерево. Вот только темных эльфов в моем роду отродясь не было. По крайней мере, так говорил отец. Мама же в эти разговоры обычно не влезала, ведь даже не знала своих настоящих родителей. Волки продолжали рычать где-то позади меня, пока я петляла между деревьями, надеясь, что они собьются с пути. И тут моги ноги начали быстро разъезжаться, что означало только одно – я стою не на земле, а на льду. Пытаясь удержать равновесие, я вытащила руки из карманов накидки и кое-как затормозила. Я стояла на крупкой корке льда, который было покрыто огромное озеро, за которым начинались спасительные горы. К сожалению, фигурное катание никогда не было моей фишкой, так что я снова чуть не растянулась на скользкой поверхности.

– Стой спокойно, – прошептала я самой себе, – не двтгайся…

– Р-р-р-р, – раздалось прямо за мной, – р-р-р-р…

Медлить было нельзя, поэтому я, забыв о том, что еще секунду назад я могла сесть на шпагат, я рванула вперед, к горам, даже не смотря себе под ноги. Надо было двигаться вперед и только вперед, одно неловкое движение могло стоить мне жизни. Волки, обитающие в этих краях, славились своей агрессивностью и прожорливостью. В отличии от других особей, эти не боялись потерять жизнь, пытаясь поймать добычу. Я бежала по ледяной корке, пытаясь сохранять равновесие и не наступать на шнурки своих же сапог иначе это была бы моя последняя ошибка. Если бы я знала, или хотя бы предполагала, что в первый же час мне придется играть в догонялки со стаей свирепых хищников, я выбрала бы совершенно другую обувь.

Волки же продолжали гнать меня все дальше от дома, лязгая зубами и переговариваясь друг с другом с помощью рычания и завываний. Иногда мне казалось, что я слышу эльфийскую речь, но, скорее всего, это было моей галлюцинацией. Мне всегда казалось странным, что я слышу голоса там, где их быть не могло. И если сейчас это еще можно было объяснить диким страхом смерти, который я испытывала каждый раз, когда рядом со мной оказывались хищники, общение с картинами я объяснить никак не могла. Это получалось само собой, они просто отвечали на мои вопросы, а я на их.

Внезапно я поняла, что падаю. Вокруг все поплыло и я почувствовала резкую боль в области колена. Резко вскочив, я бросилась дальше бежать, даже не оглядываясь. Мне не хотелось знать, насколько близко волки успели ко мне подобраться. Страх, что я вновь упаду стал усиливаться с каждой секундой. Возможно, если бы я изначально нормально бы зашнуровала обувь этого бы не было.

– Ну уж нет, – бубнила я себе под нос, – умирать я не собираюсь, слышите? Не на того напали, блохастые! Я…

И тут вдруг послышался треск. Лед, который был подо мною покрылся десятками небольших трещин. Я замедлила бег, надеясь не наступить на трещину, но сделать это не получилось, и треск послышался вновь. Я и заметить не успела, как мое тело резко погрузилось в холодную воду. Холод проник под одежду и, по ощущениям, заполнил меня изнутри, то есть замерзли даже мои кости. Я подняла голову к небу, надеясь, что течение не начало уносить меня под не треснутую часть льда. К счастью, надо мной еще не было ледяной корки, а значит выплыть на поверхность не составляло большого труда.

– Р-р-р, – как только из воды показалась моя мокрая замерзшая бледная голова, хищники принялись рычать, правда не желая подойти ко мне, – р-р-р, – они понимали, что один шаг, и они окажутся подо льдом в холодной воде.

Я кое-как вылезла на поверхность и попыталась отдышаться, изредка поглядывая в сторону волков, все так же стоящих на самом краю и с какой-то ненавистью глядящих на меня.

– Между смертью от ваших зубов и замерзанием насмерть, я выбрала второе, – усмехнулась я, поднимаясь на ноги, – вы мелк…, – вновь послышался треск, и я сразу опустилась на колени, – не важно.

Не хотелось вновь погружаться в воду, поэтому другую часть озера я решила переползти. К счастью, это представлялось возможным, слой снега, покрывавший лед, был не слишком толстым.

Снег почти перестал валить с неба, и из-за туч показалось что-то отдаленно похожее на солнце. Наконец я ступила на твердую землю и сделала глубокий вдох.

–А-а-а-а-а-а-а, – закричала я, пытаясь прекратить волноваться и переживать за саму себя, – а-а-а-а-а!

Хвала всем богам, волки развернулись и побежали обратно в лес, видимо поняв, что до меня они так и не смогут добраться, даже если захотят. Я прислонилась к валуну, чтобы перевести дыхание и взять себя в руки, что получалось не очень хорошо. Страх и холод сковывали движения, не давая мне сделать еще хотя бы шаг в сторону гор, которые были одновременно и так близко, и так далеко.

– Снежная, ты сумасшедшая, – усмехнулась я, подняв голову к небу, – сумасшедшая! – мой крик испугал ворон, сидящих на деревьях, – но это того стоило…, – я засунула руки в накидку и нащупала там размокшую бумажку, которая еще недавно была картой, – а это плохо…, – одно радовало, за горами была Пира, а там можно было купить новую карту, – разберусь.

Я повернулась спиной к озеру и поняла, что прямо передо мной те самые величественные горные вершины, о которых я часто слышала. Во многих легендах писали, что именно здесь боги и богини находили себе пару на всю жизнь. Даже мои родители познакомились где-то недалеко отсюда. И хоть я особо и не верила в эти сказки, они плотно засели у меня в голове. А если вдруг так случится, что я найду здесь себе кого-то, кроме волков? Внезапно появилась мысль просто взять, плюнуть на все и действительно пойти искать свою судьбу. Но я была бы не я, если бы так просто поверила в какие-то глупые легенды о тех, кого никогда не существовало. Брат же, Сом, наоборот верил каждой строчке, которую читал в книжке мифов и легенд.

Продолжая трястись от холода, я уходила все дальше и дальше от родного дома, прислушиваясь к каждому шороху. И хотя дома мен ждали лишь пьяные отец с женихом, я все равно хотела бы там частенько бывать.

Я вдохнула, остановившись. Страх вновь быть замеченной хищниками отказывался покидать мою голову. Вскоре, спустя минут двадцать с того момента, как я оказалась на твердой земле, поплавав в холодном огромном озере, я наткнулась на потухший факел, приделанный к огромному камню. Когда-то давно здесь была дорога, по которой снежные эльфы ездили в другие графства продавать свои товары. Чаще всего это были меха да мясо. Вот в чем-в чем, а в охоте никогда никого равного нам не было. Темный тоннель одновременно и пугал, и завораживал. Страх, безусловно, был сильнее любопытства, но другого пути у меня все равно не было, поэтому пришлось взять себя в руки и сделать шаг навстречу темноте. Рядом с факелами, которые не зажигали больше сотни лет, висела каменная табличка, гласившая, что пещера является тоннелем, ведущим к Перекрестку Лебедя. Лебедь, как мы его называли, находился между рядом с огромным горным хребтом. По крайней мере, так говорил отец. И именно за этим хребтом была Пира – графство, откуда я могла бы без проблем добраться до Тардана.

Я достала из походного промокшего рюкзака небольшой механизм, которым можно было зажечь огонь, и сняла со стены тоннеля факел. Темный коридор сразу озарился теплым свечением, из-за которого заболели глаза.

– Будем верить, что меня здесь ничего не подстригает, – я прикусила губу, пытаясь себя успокоить хотя бы на несколько минут, – успокойся и иди…

На стенах тоннеля были нарисованы, а точнее выцарапаны, картины прошлого. Где-то был изображен один из правителей, где-то какое-то животное. Но мое внимание привлек другой рисунок. У самого выхода к Лебедю красовался дракон, поражающий армию своим пламенем. Он не был похож ни на одного из известных мне видов. На самом деле, вживую я никогда не видела драконов, потому что они давно вымерли, но в книжках с картинками часто их описывали.

– Дракон Мрака? – спросила я сама у себя, – возможно…

Если говорить про драконов Мрака – это единственный ныне живущий вид, способный оживлять умерших с помощью извергаемого ими огня. Никто точно не мог сказать, что именно с их огнем было не так, но все знали наверняка – один дракон сможет породить целую армию ожившей нежити. Я поежилась, вспомнив один из рассказов дяди. Тот рассказывал что-то о нападении Мрака на город, в котором он жил много лет назад. От города тогда практически ничего не осталось. Гримдирская тварь сожгла все дотла, собственно, из-за чего брат моего отца и переехал к нам в усадьбу.

Дракон, выцарапанный на каменной стене, был слишком реалистичным, что мне даже показалось, что его создали с помощью какого-то древнего артефакта, о котором я никогда не слышала. Я вообще в своей жизни мало о чем слышала, потому что почти ничем не интересовалась, кроме изобретательства.

– М-м-м, – я услышала за спиной странное мычание и медленно обернулась, – посетитель! – один из рисунков, тот, на котором был изображен какой-то из правителей, усмехнулся, – давно такого не было.

– Ты…ты меня напугал, – я потерла глаза, чтобы те привыкли к желтому освещению, – не делай так больше.

– Почему ты здесь? – спросил эльфийский правитель, чье имя я не то, что не помнила, а даже не знала, опять же из-за того, что не интересовалась даже историей империи, в которой жила всю свою жизни, – я много лет не видел здесь никого.

– Поздравляю, теперь видишь, – я пожала плечами, не зная, что ему еще сказать, – а мне нужно в Пиру, – я сделала пару шагов к выходу, – обещаю, я потом вернусь и поговорю с тобой.

– Думаешь, потом мне будет до тебя дело? Не мечтай.

Я, ничего больше не говоря, а лишь покачав головой, направилась дальше.

– Придурок, – наконец произнесла я, отойдя подальше, – самовлюбленный придурок.

Общение с картинами дело из меня сумасшедшую, поэтому я ни с кем никогда не делилась об этом. Никто кроме меня не слышал их голоса и даже не догадывался, что они могут издавать хоть какие-то звуки.

Холодный ветер ударил прямо в лицо, из-за чего мое и так замерзшее тело покрылось мурашками. Понимание, что, если я в ближайшее время не найду укрытие, где не будет ветра, я попросту умру от холода, не давало мне покоя. К счастью, где-то в горах находилась заброшенная охотничья лачуга, где мы пару раз отдыхали с братом в моей глубокой юности. Засунув руки в карманы, что, правда, вообще не помогало, я отправилась дальше, к каменным ступеням ведущим на одну из гор. Снежные эльфы славились тем, что создавали непонятные никому постройки. Даже к горам у них, точнее у нас, вели древние лестницы, от которых не было никакого толку. Я понимаю, если бы на горе находился храм или что-то подобное, но нет.

Ноги не хотели подчиняться, они только ныли от того, что обувь промерзла насквозь.

– Еще немного, – твердила я сама себе, поднимаясь вверх по ступеням, – и все будет хорошо. Обещаю, – если я не разговаривала с картинами, я разговаривала сама с собой, – не нужно так болеть, пожалуйста.

Снег вновь начал хлопьями падать с неба, мешая мне идти дальше. Пришлось пытаться его игнорировать и идти дальше. Остановка могла стоить мне жизни. Когда же наконец ступеньки кончились ноги заболели еще сильнее. Слезы навернулись на глаза, мне казалось, что я зря вообще вышла из дома. Подождав пару минут, я двинулась дальше.

– Давай-давай, ты сможешь, – кое-как я укорила шаг и уже спустя минут десять оказалась у двери заброшенного дома, чьи очертания разглядела среди снежной пустоты, как ее называли местные, – умница, – я толкнула дверь, и та отварилась, впуская меня внутрь.

Изнутри лачуга представляла из себя небольшую комнату с камином, столом в центре, стулом, полупустым шкафом и лавкой, на которой можно было даже поспать, хоть это и было бы очень неудобно. Лавка стояла прямо под одним из окон, что было очень даже плохо, потому что-то сильно продувалось из-за трещин по всему периметру. Я зажгла огонь в камине с помощью небольшого механизма, который всегда носила с собой и сняла с себя обувь, поставив ее рядом с огнем так, чтобы пламя не сожгло их, а только высушило. Одежду тоже пришлось снять и развесить на веревку, которую кто-то заботливо повесил у камина. Достав из рюкзака рубаху брата, которая не так сильно промокла, я натянула ее на голое тело.

– Что тут у нас, – я полезла в шкаф и уже через пару мгновений достала деревянную тарелку с ложкой, – еще б чашка была, цены б этому месту не было.

Вскоре на тарелке красовались горсть орехов и кусочек вяленого мяса. Пускай, это нельзя было назвать полноценных обедом, голодной я все равно не осталась. Да и все лучше той рыбы, которой нас пытался накормить мой несостоявшийся жених.

– Приятного аппетита, Снежный Барс, – сказала я сама себе, – ты сегодня молодец.

Закинув ногу на ногу и уставившись в потолок, я поместила орешек в рот. Почему-то в голове возникли образы из детства, когда мы с братом ночевали в этой лачуге, рассказывая друг другу страшные истории и щелкая орешки. В одну из таких ночевок я призналась ему в том, что хочу стать изобретателем и на следующий же день рождения получила в подарок дворфийскую книгу с историей изобретений.

– И я ведь стану изобретателем, – усмехнулась я, вспоминая те времена, – и никто мне не помешает.

Пока я мечтала об изобретениях, Сом мечтал о женитьбе на красивой стройной эльфийке из богатой семьи. Он всегда твердил мне, что без любви я не проживу и дня, даже не смотря, что я всю жизнь жила без нее. Вообще, мой брат был не единственным, кто твердил мне, что рядом со мной всю жизнь будут только родители и мой избранник, поэтому к поиску любимого эльфа нужно подходить с осторожностью. Любовь – вообще штука сложная и непонятная. Кто-то от нее страдает, а кто-то, наоборот. Это эдакая лотерея, в которой тебе либо повезет, либо нет.

Отодвинув мысли о любви на задний план, я закрыла глаза. С каждой секундой становилось все скучнее и скучнее. Дома у меня хотя бы были книги, которые можно было бы перечитать в восемнадцатый раз, а что тут? А тут только я, орехи и промокшие вещи. Я поднялась из-за стола и обошла домик вдоль и поперек в поисках хоть чего-то интересного. К моему счастью, одну интересную вещь мне все-таки найти удалось. Маленькую шкатулку, которая почему-то не хотела открываться. Она просто валялась среди досок, сложенных у камина. Если бы я целенаправленно не искала ничего, я вряд ли бы ее вообще заметила.

– М? – я вновь повертела ее в руках, пытаясь хоть как-то открыть, – да давай уже, – шкатулка сдаваться не собиралась и я, плюнув на все, кинула ее на стол, – ну и не надо.

Шкатулка с глухим звуком свалилась со стола и упала на пол. Поднимать ее не хотелось, и я, вздохнув, вернулась на свое место. Завтра меня ждала долгая дорога, полная опасностей. Дорога, которую мне придется пройти одной.

– Не знаю, что меня ждет, но…, – я покачала головой, задумавшись, – я верю, что ничего плохого.

В голове заиграла старая дворфийская песня, которую мне часто в детстве напевала мама. Конечно, я плохо знала тогда язык дворфов, но не перевести ее я просто не могла. Вот только в моем переводе она стала похожа на балладу какого-нибудь пьяного мужичка из таверны.

По жилам стекая да в самое сердце,

Мне в кровь проникая, затронув мой дух,

Его незабытое опасное дельце

Как армия черных летающих мух

Мешает мне спать и мешает мне думать,

Его не забыть, не забыть никогда.

Как в кошеле моем малая сумма,

Так и теперь, не отвечу я «да».

Мне всегда было стыдно за мои попытки перевести что-то на эльфийский язык. Напевая себе под нос мелодию, я не заметила, как начала медленно погружаться в сон.

III

Снег мешал видеть, что происходит вокруг, а в этих краях снег был всегда, в любое время года. Где-то неподалеку слышались тихие шаги и хруст под ногами. Только бы не медведь и не что-то ему подобное. Шаг. Еще один шаг. Еще чуть-чуть и можно будет сделать привал. Как на зло нога зацепилась за корягу. Шаги начали становиться все громче и громче. Его заметили.

– Даладр…, – эльф потянулся за кинжалом, находящимся в кармане плаща, – надо было все-таки послушать того старика и не идти напрямик…, – черное большое существо остановилось рядом с лежащим эльфом, принюхиваясь, – только не…

– Кто-нибудь! – я открыла глаза, услышав чей-то громкий крик, – помогите! – вставать с теплого стула совсем не хотелось, – пожалуйста!

Я повернула голову к окну, про себя замечая, что на улице начался буран. Кто бы там во тьме сейчас не был, его проблемы – не мои проблемы, так что выходить из дома ради незнакомца я не решилась.

– Кто-нибудь! – тот же в свою очередь продолжая кричать, что даже уже начинало нервировать, – Эй!

– Сиди, Барс, – приказала я сама себе, стараясь игнорировать желание все-таки помочь бедолаге, с которым что-то приключилось, – ты не знаешь, что там тебя ждет.

Это была правда. Никто никогда не знал, что может скрываться в ночной темноте, тем более в горах. Встречи с теми же троллями хоть и были редкими, но все равно были. И если сейчас тот парень станет обедом, я могу превратиться в их ужин.

– Э-э-эй.

– Да заткнись ты уже, – я заткнула уши пальцами, – никто тебе здесь не поможет!

Наконец крики прекратились, и я смогла выдохнуть с облегчением. Все-таки меня не съедят. Я поднялась со стула, из-за жесткой спинки которого у меня начала понемногу ныть спина. Конечно, лавка была не лучше, но на нее хотя бы можно было лечь, что я, собственно, и сделала. Укрывшись успевшей высохнуть накидкой, я вновь закрыла глаза. В этот раз заснуть сразу не вышло.

– Спи, – попросила я сама себя, – пожалуйста, спи.

Разговоры с самой собой часто мне помогали. Это, конечно, не были полноценные диалоги, но мне, хотя бы, не было скучно. Почему-то, возможно из-за моего характера, мне всегда нужно было с кем-то общаться, рассказывать о себе, раскрывать все свои секреты. Я не могла долго молчать, поэтому собеседник в первый же час знакомства узнавал обо мне практически все.

Утро началось с ноющей боли в районе спины и шее. Все-таки сон на стуле был в разы удобнее сна на жестком подобии деревянной кровати. Врагу не пожелаешь отдыхать на этом орудии пыток. Я переоделась в высохшую одежду, а ту, в которой была ночью, убрала обратно в рюкзак.

– В путь, – я улыбнулась и поставила пустую деревянную тарелку обратно в шкаф, – в Тардан.

Я подошла к двери и, взявшись за ручку, потянула ее на себя. Все вокруг было настолько белым и сверкающим, что у меня заболели глаза, из-за чего пришлось зажмуриться. Как только я поставила ногу на снег, я сразу же провалилась в него. Как оказалось, за ночь навалило столько этой белой холодной штуки, так я иногда называла снег, что было невозможно понять, что под ним находится – твердая земля или яма. Пытаясь вылезти из белой западни, я схватилась за ступеньку лачуги. Вчера купалась в воде, сегодня в снегу, так что было даже страшно подумать, что же меня ждало завтра.

Отряхнувшись от всего на свете, я огляделась, прикидывая, в какую сторону мне нужно постараться двигаться. И тут я заметила что-то лежащее на относительно небольшом камне. Это что-то было в темной одежде с непонятными символами.

– А вот и вчерашняя жертва, – я покачала головой, – покойся с миром, незнакомец, – я уже хотела спрыгнуть обратно в холодный снежный лабиринт, но почему-то вновь повернулась к лежащему на камне, – Барс, не надо…, – я часто слушала саму себя, но сейчас, почему-то, был не тот случай, – дура, – не знаю, что заставило меня направиться к незнакомцу, но вероятнее всего, это была жалость.

Я медленно двигалась в его сторону, проклиная про себя всех богов и надеясь, что юноша все-таки не отдал им душу. Тот же в свою очередь неподвижно лежал на ледяной поверхности, с закрытыми глазами и свисающими почти до земли волосами, завязанными в тугую косу.

– Нет, я знала, что волосы для эльфов – признак красоты, но ты переборщил, конечно, – я кое-как вылезла из снега и уселась рядом с ним, – ты там живой, – я начала трясти его за плечо, – парень, а-у-у, я с тобой говорю.

Эльф не обращал на меня никакого внимания, все так же продолжая лежать без сознания. По крайней мере, я надеялась, что он именно без сознания, а не мертв.

– Да чтоб тебя, – выбора особо не было и я столкнула его в сугроб, – только б там не было камней…

К моему счастью эта глыба была единственной здесь, и юноша свалился в снег. Спрыгнув следом и схватив незнакомца за руку, я, еле передвигая ноги, направилась обратно к охотничьей лачуге. По ощущениям, она находилась в сотне километров от меня, хотя на самом деле до нее было рукой подать. Тяжесть тела давала о себе знать. Наконец под ногами оказалась деревянная ступенька, и я с облегчением дернула за ручку. Затащить паренька внутрь оказалось труднее, чем дотащить его до домика. Поднять того, кто на голову выше меня, было практически невозможно, но не могла же я оставить его просто лежать у порога.

В голове сразу возникли слова разных легенд о любви, где именно в этих горах девушки находили свою судьбу, вот только становиться одной из этих героинь я не собиралась.

– Это только легенды, – фыркнула я, отгоняя разные неприятные мне мысли…и вообще…если ты выживешь…, – произнесла я, укладывая голову незнакомца на пол, – ты будешь мне должен.

Оставив эльфа лежать на холодном, но не таком холодном, как тот камень, полу, я вернулась за стол, поставив на него рюкзак и рухнула на стул.

– Мы можем его тут оставить, – предложила я сама себе, покачиваясь на стуле взад и вперед, – думаю, он разберется, как тут что делать.

С этими словами я повернулась к юноше, решив рассмотреть его, потому что была вероятность, что это был кто-то из моих или Сома давних знакомых. Длинные волосы, узкие глаза, бледная кожа – все свидетельствовало о том, что он, как и я, был снежным эльфом. Только вот его черные одеяния заставляли задуматься, точно ли он из здешних мест. Паренек с виду был похож не на обыкновенного жителя нашего снежного графства, а на оккультиста, который точно не мог поклоняться Богине Кроз. Еретик? Я задумалась, продолжая разглядывать незнакомца. Кроме одежды в нем не было ничего необычного. Хотя, пожалуй, прическа немного смущала. Снежные эльфы редко заплетали косы, в основном делая только хвосты, но это все-таки дело вкуса. Наконец я прекратила искать странности в юноше и повернулась к окну. На улице была такая хорошая погода, но оставить парня, который, возможно, был ранен я так и не смогла. Может, если бы я ночью вышла ему на помощь, мне не пришлось бы сидеть здесь в ожидании, когда же он очнется. Внешность незнакомца была приятной. Поняв, что я вновь рассматриваю его, я затрясла головой.

– Вы знакомы пару секунд…да и вы вообще не знакомы, – твердила я сама себе, – прекрати уже, – вновь в голове возникли строчки баллад и других произведений, – Барс, пожалуйста…

Я поставила на стол две тарелки с орехами и подошла ближе к парню, после чего присела на корточки и вновь затрясла его за плечо.

– Вставай, если ты не труп, – попросила я, фыркнув, – эй!

– М-м-м, – тот издал тихое мычание, свидетельствующее о том, что он скорее жив, чем мертв.

– Эй, я с тобой говорю. Просыпайся.

– М-м-м, – его глаза распахнулись и уставились прямо на меня, – к..кто…

– Кто я или кто ты? – уточнила я, поднимаясь на ноги, – кто ты, я не знаю. А кто я, тебе знать не обязательно.

– Ух, – тот закрыл глаза, больше ничего не говоря.

– Приятно познакомиться, – я кивнула в ответ, – ты что здесь забыл вообще? Не знаешь, что ли, что тут ночью опасно?

– Где…? – эльф приподнялся, озираясь по сторонам.

– В горах, – я укуталась в накидку, – ты вообще не в курсе, где ты, что ли?

– Нет, – признался парень, продолжая пытаться встать, – вообще…

Я уставилась на него, пытаясь понять, шутит он или нет. Его ответы казались мне ну слишком наигранными, хоть я и понимала, что смысла врать у него нет. Юноша был мне точно не знаком. Если до этого мне и казалось, что, возможно, я его где-то видела, сейчас я поняла, что нет. Этого парня я знать не знаю.

– Как тебя лучше назвать? – я уселась на стул, закинув ногу на ногу, – имя ты ж свое тоже не помнишь, да?

– Угу…, – тот пожал плечами и откинулся на пол, чуть не ударившись головой, – извини.

– А? – я удивленно вздернула бровь, – за что? Пока я тебя тащила ты успел меня обокрасть?

– Что? Нет, – усмехнулся тот, – ты меня спасла, жертвовала собой и…

– Я нашла тебя на камне и затащила в дом, – отмахнулась я, – ничем не жертвуя. Волков и других рядом не было.

– А…

Он вздохнул и, подняв руку, начал ее разглядывать. Поведение незнакомца казалось мне странным. Если бы я ничего не помнила, я бы бегала по миру, пытаясь понять, кто я, что я и почему я. А он…он просто лежит на полу в незнакомом ему месте и смотрит на свою руку.

– Так…насчет имени, – возникшая тишина заставила меня напрячься, – может Горностай?

– Что? Ты о чем?

– О твоем имени, дурень. Повторю еще раз, для особо замерзших, мы тебе имя выбираем, мне же надо тебя как-то назвать. Поэтому вот, Горностай.

– Горностай? – переспросил юноша, – ну…

– Да. Зверек такой, знаешь, белый. А кончик хвоста у него черный.

– Не знаю таких, – эльф глядел на меня своими стеклянными глазами, – все, что я помню, это белую птицу. С огромными глазами.

– Хм, – я потерла шею, вспоминая всех живых существ, обитающих в этом месте, – значит Сова.

Тот ничего не ответил, а лишь вновь перевел взгляд на свои кисти. Такое поведение начинало потихоньку раздражать. Я не знала, кто это, я не знала, почему он так себя ведет, я вообще не знала ничего. И это пугало посильнее волчьего воя холодной ночью. А если он наемник или сбежавший заключенный? Я наблюдала за парнем несколько минут, после чего повернулась к окну, за которым внезапно начался град. Огромные ледяные кусочки тарабанили на крыше, напоминая стуки в дверь.

Я отодвинула от себя тарелку с орехами и поднялась со стула.

– Идешь куда-то? – Сова вновь попытался подняться, – или что?

– Иду, – ответила я, накинув на плече накидку, – у меня планы есть. И их много. Сидя здесь, я попросту теряю время. Тем более, меня ищут.

– Кто? Почему? – парень сразу вскочил на ноги, – что ты сделала?

– Убила одного эльфа, – я закатила глаза, – ты действительно хочешь все знать?

– Нет, – он медленно отодвинулся от меня, явно поверив в мои слова, – держи этот секрет при себе. Извини, что спросил.

– Да все хорошо, – я усмехнулась в ответ, чуть не засмеявшись от его наивности, – я этого не скрываю. Знаешь, тут девушка раньше жила, ее звали Снежным Барсом. Вот я ее тихо и прирезала, забрав себе ее вещи.

– Н…не продолжай.

– Молчу-молчу.

Его поведение напоминало мне ребяческое. Когда к нам приезжал племянник отца, он вел себя примерно так же, веря каждому моему слову. Как вообще можно было решить, что я говорю правду

Следующие несколько минут прошли в тишине. Он все так же смотрел то на потолок, то на свои руки, я все так же стояла у двери, не решаясь выйти на улицу. Стоит ли оставлять его здесь? Он же, по его словам, ничего не помнит. С одной стороны, он мне никто и его проблемы – не мои проблемы. С другой стороны, он может быть полезен. Одной ходить куда опаснее, чем с каким-то ничего не помнящим парнем.

– Есть планы на жизнь? – я присела рядом с Совой, мило улыбнувшись, – а, ты же не помнишь ничего. У тебя есть планы на жизнь.

– В каком смысле?

– Ты мне сейчас понадобишься, – я оглядела его с ног до головы, – на тебе теплая одежда же, да?

– Ну, – он задумался, – я не мерзну почти. Это значит, что он теплая?

– Да, отлично. Доедай свои орехи и идем, нам предстоит долгий путь.

– Куда…?

– В место, куда эльфы ездят очень редко. Мы отправляемся в Тардан, чтобы…

– Спрятаться от преследователей?

– Не…да. В общем то и это тоже. Никто не будет искать эльфа у дворфов не так ли?

Сова пожал плечами. Его отстраненное отношение ко всему настораживало, но я решила не предавать этому никакого значения. Я в любом случае не знаю, что у него в голове. Может он только с виду такой странный.

Мы вышли из дома ближе к вечеру, потому что парень предпочел немного поспать. Заставлять его идти со мной без отдыха, еще и потрепанным волками, было бы слишком. Незнакомец, как только мы покинули хижину, остановился и уставился на меня так, словно хотел что-то сказать, но при этом не произнес ни слова. Солнце, если этот бледный круг вообще можно было так назвать, скрылось за тучами, а холодный ветер подул чуть ли не со всех сторон. Я подождала немного в надежде, что Сова скажет хоть что-то, но он продолжал молчать.

– Что? – наконец спросила я, устав стоять на одном месте, – чего ты хочешь?

– Узнать твое имя.

– Называй меня…, – и тут я задумалась, – называй меня Карасем, – никогда не видела этих рыб, но частенько о них слышала, – мое настоящее имя тебе знать не обязательно.

– Угу.

Если он действительно поверил в те мои слова про убийство, то он глупее, чем мне показалось на первый взгляд. Но, раз уж так, наверное, мне стоило бы продолжить играть роль наемницы, чтобы он не вытворил ничего такого, а боялся меня.

Парень, зачем-то кивнув, направился за мной, аккуратно идя след в след, чтобы не провалиться в сугроб. Снега было больше, чем мне показалось, когда я только вышла из дома. Еще один шаг и я оказалась по шею в снегу. Сова, ухмыльнувшись, быстро меня поднял. К моему удивлению, он сделал это даже не напрягаясь, хотя весила я как два больших мешка картошки, не меньше.

– Как ты…

– М?

– Как ты меня так спокойно поднял?

Сова никак не ответил, что, в общем-то, меня уже даже не удивляло, хотя я знала его всего ничего. Он был таким спокойным, отстраненным и вообще странным. И все же мне хотелось знать, как он меня поднял.

– Слушай, а..

– Давай потом поговорим? – вдруг предложил он, – я все еще плохо соображаю и ничего не помню.

– Ну, как хочешь.

Я шла дальше, осматриваясь и пытаясь понять, правильно ли мы идем. Нужно было как-то подняться наверх, чтобы перейти горный хребет и попасть в Пиру. Я поставила ногу на камень и подняла голову к небу.

– Погода…неплохая, – заметила я, – да?

– Возможно, – Сова смотрел на тучи, пытаясь разглядеть между ними солнце, – но было бы лучше, если б сейчас был не вечер.

– Извините, я планировала выйти днем, но кто-то хотел выспаться.

– Мне нужно теперь встать перед тобой на колени?

– Да, было бы неплохо.

Обмен любезностями пришлось ненадолго отложить из-за волчьего воя, послышавшегося со всех сторон. Где-то там, вдали, стая волков искали новую жертву. Очень надеюсь, что это не те, из-за которых я успела поплавать в холодном озере, покрытом льдом. Я повернулась к Сове с желанием что-то ему сказать, но тут же закрыла рот. Эльф просто стоял, вглядываясь в снежную пустыню и нашептывая себе что-то под нос. Он был похож на какого-то старого деда, которому вечно что-то не нравится. Особенно присутствие рядом глуповатой бабки. И, как мне кажется, этой самой бабкой для него являлась именно я. По крайней мере, об этом свидетельствовал его взгляд.

– Ну? Что – спросила я, не понимая, что с ним все-таки такое, – ты из-за холода в статую превратился?

– Ты странная, – ответил тот, пожав плечами, – тянешь меня куда-то, не зная, кто я. Но и я тоже странный. Иду за тобой, зная, что ты убийца.

– Не думай об этом. В любом случае, ты не знаешь, кто ты. Может ты тоже…не просто так здесь шлялся.

И снова Сова лишь пожал плечами. Я вздохнула, не зная, о чем еще с ним можно было поговорить. Да и стоило ли с ним вообще разговаривать. Спустя несколько минут ходьбы и поиска нужного маршрута, я поняла, что начала часто задумываться о новом знакомом и о том, что он казался мне подозрительным. Но при этом, почему-то, я его вовсе не боялась. Хотя может стоило…?

Солнце скрылось за тучами, из-за чего стало намного темнее. Мне казалось, мы идем целую вечность, хотя на самом деле мы путешествовали не больше нескольких часов. То и дело я с головой уходила под снег, а Сове приходилось меня вытаскивать. К сожалению, обсудить хоть что-нибудь мы так и не смогли, потому что на каждое мое слово, он закатывал глаза, пожимал плечами или просто никак не реагировал. Видимо, я не казалась ему интересным собеседником, а жаль. Он был весьма симпатичным парнем, которого бы мои родители с радостью одобрили.

– Да о чем ты вообще думаешь? – я хлопнула себя по руке, – что за мысли вообще?! Вы не знакомы, Барс, даже не думай о нем, – к счастью, незнакомец меня не слышал, – да, симпатичный мальчик, но Барс, твою налево, ты что??

Темнота мешала понять, что находится вокруг себя, так что я не особо понимала, находится ли передо мною волк или это просто камень странной формы. К счастью, это всегда оказывался камень. Где-то вдалеке продолжали завывать хищники, а вот заветных огней стены, что отделяла наши края от Пиры, замечено не было.

–Какой он? – вдруг спросил Сова, остановившись прямо передо мною, из-за чего я в него чуть не врезалась, – этот Тардан. Это город?

– Королевство, – ответила я, резко застыв на месте и удивившись тому, что со мной вообще заговорили, – королевство дворфов. Только попадем мы туда не скоро, сначала нужно добраться до графства Пира, где в каком-нибудь большом городе сесть на дирижабль и…полететь.

– Пира…? – мой новый знакомый уставился на меня так, словно я призналась ему в каком-то своем грехе, – ты думаешь, это хорошая идея? Я просто не уверен. Да и ты так и не рассказала про Тардан…

– Ты помнишь, что такое Пира? – я приподняла бровь, проигнорировав вопрос о королевстве дворфов, – что еще ты помнишь?

– Я начинаю вспоминать отрывки, – Сова опустил взгляд, явно что-то скрывая, – ничего полезного, правда, так и не вспомнил. Даже своего имени.

Я с недоверием смотрела на юношу. Он же помнит все, да? Ну помнит же. Однако не хочет говорить. Почему? Что ты скрываешь, Сова?

IV

Я остановилась, пытаясь понять, правильно ли мы идем. Вокруг были только горы да снег, снег да горы. Сова молча шел за мной, изредка осматриваясь. Он после того разговора больше не произнес ни звука, от чего мне стало не по себе. Хотя мне и до этого было как-то неловко от нахождения радом с этим эльфом. А вообще, я вновь для себя отметила, что он вполне неплох собой, да и…

– Ты о чем вообще думаешь?! – я вытащила себя из своих же мыслей.

– Да ни о чем, – ответил Сова, подняв на меня взгляд, – о том, что хочу все вспомнить и попасть домой, а что?

– Да это я не тебе, – до меня только дошло, что я говорила вслух, – это я так…самой себе.

– М-м-м. Мы правильно идем? Я не вижу никакой Пиры, – он неодобрительно покосился на меня, – ты знаешь, куда мы идем вообще? У тебя есть карта или еще что-нибудь?

– Правильно мы идем, – я поставила ногу на снег и тут же почувствовала, как земля начала медленно уходить у меня из-под ног, – Со…, – не договорим имя спутника, я рухнула вниз.

Голова шла кругом, мысли путались, кости болели от холода и чего-то еще. Я лежала в снегу, глядя на темное небо, на котором не было видно ни одной звезды. Каждый сантиметр моего тела ныл от боли, встать было просто невозможно. Мне казалось, что я сломала все на свете. Где-то рядом вновь послышался волчий вой.

– Это конец. Сейчас они найдут меня и превратят в свой ужин, – я зажмурилась, когда услышала чьи-то шаги, – я…я не хочу умирать…

Смотреть в глаза своей смерти совершенно не хотелось. Однако вместо холодных острых клыков я почувствовала, как меня аккуратно поднимают на руки.

– В следующий раз, когда вновь захочешь закончить свою жизнь, сообщай, пожалуйста. А то ты так резко пропала, – усмехнулся знакомый голос, чей обладатель куда-то меня понес, еле-еле передвигая ноги из-за снега, – я сначала не понял, что случилось.

– Я до сих пор не понимаю, – ответила я, приоткрыв глаза и уставившись на Сову, – где мы?

– Внизу, – тот продолжал улыбаться, держа меня в руках, – в самом низу.

– То есть как в самом низу?! – я распахнула глаза и вновь огляделась, – да почему…, – над нами возвышались горы, которые нам нужно было перейти, – заново придется лезть…заново придется…

– Пока я тебя искал, я наткнулся на дорогу, – перебил меня парень, – не просто протоптанную дорогу, а настоящую. Для телег возможно.

– Точно, – я хлопнула себя рукой по лбу, – не у всех же есть возможность летать в Пиру! Совушка, ты гений! Мы найдем телегу и…хотя ночью мы вряд ли сможем нанять кого-нибудь, – из-за мыслей я совсем забыла о боли, – зато мы сможем одолжить телегу, заплатив позже…

На самом деле, меня очень сильно смутило то, что он так быстро обнаружил дорогу, ведь сейчас была ночь, а значит из-за темноты практически ничего нельзя было различить.

– Иными словами, ты предлагаешь ее где-нибудь украсть? – спросил парень, – я правильно понял?

– Не украсть, а одолжить! Только я не знаю, у кого. Тут деревень нет.

– Вообще-то есть, – Сова прижал меня к своему телу, от чего мне стало как-то не по себе, но при этом еще и приятно, – ты вроде местная, а я знаю окрестности лучше, хотя только раз их увидел.

Что-то мне как-то не казалось, что он тут впервые, но я решила промолчать. А если он поймет, что я его в чем-то подозреваю и решит меня убить? Нет, мне этого не надо. Он продолжал нести меня, и я, игнорируя боль, точнее стараясь ее игнорировать, послушно устроилась на его руках, вглядываясь в ночное небо. То и дело по небу пролетали птицы, издавая странные, совсем не похожие на пение, звуки, от которых тело покрывалось мурашками, а по спине пробегал холодный пот. По ночам наш прекрасный снежный мир становился холодной тюрьмой, откуда было трудно выбраться. А вообще, если даже мы и дойдем до деревни и украдем телегу, не факт, что Пира примет нас с распростертыми объятиями.

– Ты что-нибудь еще вспомнил? – внезапно спросила я, чувствуя, как каждый сантиметр моего тела начинал ныть сильнее, – хоть что-то.