Жемчужный король бесплатное чтение

© Ада Цинова, 2024

ISBN 978-5-0062-3127-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Около пяти часов вечера в один из обычных летних понедельников девушка в черном платье в белый горох поднималась на крыльцо огромного офиса. В серебристых пластинах высотки отражалось солнце, и одного взгляда наверх было достаточно, чтобы ослепнуть. Если бы кто-то все же решился на этот рискованный шаг, то увидел бы буквы, каждая длинной метров в десять. «Pearl-land». И снизу на русском: «Офис-плаза». Так назывался офис крупной ювелирных компаний, которая прославилась изделиями из жемчуга. Они занимались не только продажей украшений, а также добычей жемчуга.

Девушка поправила коричневую замшевую сумку на плече, убедилась, что в папке есть все необходимое, и открыла стеклянную сверкающую дверь. Холл компании был больше, чем можно представить. Мебели почти не было, лишь диваны и низенькие пальмочки, которые росли прямо из белого мраморного пола. Много света и пространства, совершенно ненужного, но создающего у гостей впечатления неизгладимые.

Вокруг дверей находились посты охраны и металлоискатели, лишь они портили гармонию бесконечного холла. Немножко справа стояло несколько столиков, а за ними вертелась необычайно стройная девушка с толстыми кукольными кудрями. Похоже, она была кем-то вроде хостес: должна была узнавать, что нужно посетителям и направлять их. Девушка в гороховом платье подошла к ней и вежливо поздоровалась.

– Вы по какому вопросу? – спросила кукла и захлопала нарощенными ресницами.

– У меня есть несколько эскизов, которые, как мне кажется, были бы интересны вашей компании.

Девушка открыла перед ней папку и показала альбомные листы с работами. Это были самые разные украшения. Над ними она трудилась несколько недель. Эти украшения, объединяла одна концепция: все они в итоге напоминали паутины. К удивлению девушки, кукла-хостес даже не смотрела ни на нее, ни на ее работы.

– Если вы по поводу работы, то в главном офисе вам не помогут. Отдел кадров находится не здесь, я могу вам сказать адрес. Но, чтобы получить работу, вам придется собрать множество документов и иметь хорошую характеристику с прошлых работ. У нас серьезная организация, мы не набираем кого попало.

– Вы меня неправильно поняли. Мне не нужна работа. Я хочу только продать эскизы. Насколько мне известно, дизайнеры работают именно здесь. Я хочу показать эскизы главному дизайнеру или еще кому-нибудь, кто занимается разработкой новой коллекции украшений.

– Послушайте, вас никто не примет. Вы хоть представляете, кто работает у нас? Это дизайнеры с мировым именем! А вы кто такая? Девушка с улицы? Уходите, я ничем не могу вам помочь, – искусственно улыбнулась кукла.

Девушка подняла папку, чтобы кукла видела листы.

– Но посмотрите, мои работы не просто глупая мазня, они же идеально подходят под основную продукцию компании, почему вы не хотите хотя бы дать мне шанс?

Кукла отбросила свои бумажки и смотрела на надоедливую посетительницу со скривленными губами. Ее костлявые руки, казалось, были готовы вцепиться в волосы девушки, которая ей порядком надоела.

– Я не буду выставлять себя посмешищем, пропуская в креатив-центр непонятно кого. Вам здесь ничего не светит, идите продавайте свои рисуночки на улице. Если вы сейчас же не уйдете, я позову охрану и тогда…

Гневное лицо девицы мигом изменилось, когда хлопнула входная дверь. Ее губки раздулись в улыбку на хорошую треть лица, а главное глаза подскочили, как у собаки, которая была рада видеть хозяина.

– Добрый день, Роман Аркадьевич!

– Большое спасибо, – в этот же момент рявкнула девушка в гороховом платье.

Схватив папку с рисунками она стремительно шагнула назад и что-то пошло не так. Она наступила не на пол, а на чей-то упругий ботинок, в этот же момент пошатнулась и рухнула прямо в объятья мужчины в шикарном черном костюме. Все ее листки разлетелись по полу, она же оказалась лицом к лицу с ним. От него пахло настоящим кофе и дорогим умеренным парфюмом.

– О господи! – визжала хостес-кукла.

Роман Аркадьевич никак не ожидал, что в него в его же офисе влетит девушка. По его расписанию он уже должен был оказаться в кабинете и разбираться с отчетами по продажам, но на него свалилась, в прямом смысле слова, проблема.

– Извините, – сказала девушка и отскочила от него.

– И вы меня. Если бы знал, что вы так проворно собираетесь шагать, то посторонился бы.

Девушка улыбнулась и резко ушла вниз. Она собирала свои листки с блестящего пола.

– Роман Аркадьевич, вы в порядке? – подскочила девушка из-за стола.

– Да что со мной станет?

Роман Аркадьевич принял решение тоже поползать по полу и помочь девушке собрать листы.

– Простите мне мое любопытство, а что это у вас за бумаги такие? – спросил он, подавая руку девушке, чтобы помочь встать.

– Да так, – она ответила не смущенно, а отстранено и даже отчаянно.

Мужчине даже интересно, и он развернул к себе два листка, что поднял с пола.

– Очень даже неплохо, вы наш дизайнер?

– Нет, не угадали.

Он поднял глаза на девушку. Ее манера держаться удивила его: спокойно, без дрожи в коленях после того, как влетела в начальника. Ему стало интересна эта девушка. Выглядела она не больше, чем на двадцать два, казалась совсем обычной, но что-то заставляло ее рассматривать.

– А кто же вы тогда?

– Никто.

Коротко и совершенно не ясно. Роман Аркадьевич мог бы оставить ее тут одну со своими странностями, но почему-то не мог. Неожиданно, она сама сказала:

– Купите у меня эскизы, эти украшения будут хорошо продаваться.

И опять на ее лице ни капли смущения.

– Анечка, пригласите в мой кабинет главного дизайнера, – сказал он, продолжая смотреть на девушку в гороховом платье.

– Но Роман Аркадьевич, Вениамин Генрихович просил его сегодня не беспокоить, вы же знаете, у него сегодня предварительная оценка коллекции.

– Вы плохо слышите? Если его не будет через пять минут, то завтра будете работать в другом месте.

– Простите, пожалуйста…

– Боже мой, не ревите! Возьмите телефон и позвоните ему! – Роман Аркадьевич протянул бумаги девушке и жестом показал на лифт. – Пройдемте в мой кабинет. Я не особо смыслю в качестве эскизов, поэтому мне понадобится помощь профессионала. Надеюсь вы тоже считаете благоразумным советоваться с компетентными людьми, когда собираешься что-либо приобрести.

– Да, это благоразумно, – ответила девушка, складывая листки в папку.

Глава 2

Просторный лифт, отделанный зеркалами, белоснежный коридор. Мужчина вышел в еще один холл и позвал девушку за собой. Несколько мужчин поздоровались с ним и зашагали к разным дверям, сам же Роман Аркадьевич остановился только у стола секретарши в алом костюме, чтобы забрать две папки. И вот дверь с надписью: «Генеральный директор». Девушка, конечно, уже могла догадаться, что с ним не просто так все здороваются, но то, что она врезалась в директора огромной ювелирной компании удивило ее, тем не менее она зашла в кабинет.

Здесь все было черно-белым. Черный пол, белый ковер, белые стены, черная мебель, и картина во всю стену из черных и былых полос. Роман Аркадьевич обошел овальный стол, в конце которого торчало кожаное кресло и предложил девушке присесть.

– Вам не понравилась надпись над моей дверью? – спросил он.

Она присела за овальный стол и повернулась к нему с задумчивой улыбкой на лице.

– Нет, просто неожиданно.

– Не расстраивайтесь, пожалуйста. Я вам расскажу один секрет: любые вопросы лучше решать с людьми, обладающими наибольшей властью. В нашем случае, получается, что со мной. При таком раскладе вероятность успеха куда выше.

Она лишь кивнула. Этот мужчина располагал к себе. Ему было немного за тридцать и выглядел он удивительно хорошо. Правильность во всем: черные волосы в идеальной стрижке, черты лица пропорциональны, телосложение тоже превосходно, кроме того, восхитительный костюм и белоснежная похрустывающая рубашка. Если сказать проще, он выглядел дорого и держался так же. Галантно и с легким холодком.

– Давайте познакомимся. Как вас зовут?

– Марина, – ответила девушка.

– А как зовут меня вы уже знаете. Что же, очень приятно, Марина. Вы не возражаете, если я посмотрю ваши эскизы?

– Вот, конечно, – оживилась девушка и поднесла ему папку.

Она внимательно следила за реакцией директора, но так и не услышала его комментариев. Зашел мужчина в бордовом костюме и круглых черных очках. Ему было за пятьдесят, но он даже двигался как-то неподходяще для взрослого человека.

– О, здравствуйте, Вениамин Генрихович! – воскликнул директор.

– День добрый. Я надеюсь это действительно важно, у меня там такая запара! Какие же идиоты работают на меня!

– Ты же сам их всех набираешь, потом жалуешься.

– Да! Да! Бездарности не понимают, чего я от них хочу!

Главный дизайнер уже начал руками размахивать в порывах ярости.

– Спокойно, лучше посмотри сюда, – директор подсунул к нему эскизы, – мне кажется это подойдет.

Вениамин Генрихович оценочно осмотрел каждый листок. В основном это были колье и браслеты похожие на паутины с каплями воды, самыми разными, но выполненные очень утонченно и нежно, так же несколько листов с кольцами и брошью.

– Скажу честно, это лучшее, что я видел за этот месяц, – подытожил главный дизайнер. Он покачал головой и поднял глаза на Марину, – У вас, моя милая, не побоюсь этого слова, талант.

– Взял бы ее к себе? – спросил Роман Аркадьевич.

– Еще спрашиваешь! Да конечно! Я еще подумаю, может новую коллекцию на основе этих эскизов сделаем, ох обрадовал ты меня.

– Спасибо, иди работай.

Когда вышел главный дизайнер, Роман Аркадьевич повернулся к Марине с видом решительным и немного благородным.

– Я официально предлагаю вам работу в моей компании. Работать нужно много, но это того стоит, поверьте мне.

– Спасибо за предложение, но мне не нужна работа, я хочу только продать эти эскизы, – ответила Марина.

Мужчина откинулся на спинку стула и поджал нижнюю губу.

– Вы не понимаете, от чего отказываетесь. Это тот самый счастливый случай, который выпадает довольно редко. Работать в моей компании мечтают многие, а попадают единицы. Вас ждет большое будущее, карьерный рост, высокая зарплата и возможность увидеть весь мир, ведь презентации наших украшений проходят по всему земному шару, – он вздохнул. – Вы можете подумать, не отвечайте сразу, но и не затягивайте.

– Я уже подумала и решила. Работа мне не нужна.

– Почему же? Если вы уже где-то работаете, я предложу условия в пять раз лучше. И это не просто слова, поверьте мне.

Марина тоже вздохнула и навалилась на стол, чтобы смотреть прямо в любопытные серые глаза мужчины.

– Разумеется, я вам верю. Только я нигде не работаю и пока не собираюсь. Спасибо за предложение, но я скажу нет.

– Мне очень давно никто не отказывал, и, если честно, я вас не понимаю.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Тишину нарушила Марина.

– Вы все еще хотите купить у меня эскизы?

– Хочу. Сколько вы за них хотите? – ответил Роман Аркадьевич.

– А сколько вы можете предложить?

– Нет, так не пойдет. В таком случае я скажу цену, которая будет отличаться от вашей, но вы решите согласиться, потому что будете считать, что это максимум который я могу предложить. В обратном случае вероятность того, что вы получите необходимое количество денег куда больше. Поэтому я дам вам еще возможность подумать над суммой. И так, за сколько мне обойдутся ваши эскизы?

– Сто долларов каждый.

– Семь эскизов, семьсот. Хорошо, меня устраивает. Только деньги вы сможете получить завтра, в бухгалтерии, нужно еще оформить бумаги.

– Хорошо. Тогда я, наверно, пойду.

Марина встала и ее бордовые туфельки уже застучали по направлению к двери, как прозвучал голос Романа Аркадьевича. Говорил он торопливо, словно до сих пор сомневался:

– Подождите, Марина. Может вы поужинаете со мной сегодня? Здесь совсем близко есть замечательный ресторан.

Девушка смотрела на него не с удивлением и, безусловно, не с радостью. В ее взгляде можно было заметить лишь полупрозрачную грусть.

– Я не знаю, что вы вкладываете в понятие «поужинать», а когда я в чем-то не уверена, всегда говорю нет.

– Боюсь, вы неправильно поняли меня. Я имел ввиду обычный прием пищи, мне было бы интересно поговорить с вами еще немного, вот и все. А вообще я женат, – мужчина показал кольцо на безымянном пальце и улыбнулся в надежде, что грусть исчезнет из глаз Марины. – Так что, составите мне компанию?

– Почему бы и нет?

Глава 3

Марине пришлось подождать директора полчаса внизу, а когда он спустился кукла-хостес вежливо попрощалась с ними обоими. В ресторан они ехали на черной сверкающей «Феррари», таких машин Марина никогда и не видела вблизи. Вот только Роман Аркадьевич как бы не старался, не смог рассмотреть в глазах девушки восхищение роскошью и наслаждения, которое буквально вылезало из всех девушек, садившихся в эту машину.

Ресторан находился у реки и выглядел внушающе. Внутри еще вычурнее, чем снаружи. Стены, отделанные бордовой тканью, огромные стеклянные люстры и дорогая кожаная мебель – все как и должно быть в ресторанах для людей с лишними деньгами. Марине не доводилось бывать в таких местах, она лишь приветливо улыбалась хостес и шла за Романом Аркадьевичем, который выбирал столик. Только она успела присесть в удивительно мягкое кресло, как мальчик-официант уже раскладывал перед ней меню и карту вин.

– Добрый вечер, сегодня я ваш официант. Меня зовут Андрей, я подойду к вам через пару минут, чтобы принять заказ. Обратите внимание на сезонные салаты, в нашем меню появились новинки.

Официант исчез так же быстро, как и появился. Марина чувствовала себя здесь не к месту. Вокруг сидели люди в нарядах от лучших дизайнеров так держали спины и так поднимали бокалы, что казалось, что они вовсе и не люди, а идеальные манекены. Пролистав меню, Марина поняла, что не знает не только, что эти блюда представляют собой, а даже как они читаются.

– Роман Аркадьевич, я…

– Боже мой, давай без этой бесполезной официальности, – вскинул руки мужчина. – Да, я всегда держу субординацию со своими подчиненными, но ты отказалась работать на меня, к чему же эти отчества? Давай уже на ты, а то кажется, что между нами расстояние куда больше, чем этот стол.

Он улыбался, но это была не обычная искренняя улыбка, а приправленная игрой и прохладной любезностью. Марина все думала умеют ли люди, которые ездят на таких машинах, улыбаться по-настоящему, а параллельно отвечала:

– Хорошо, давай на ты. В общем, я никогда не была в таких заведениях, можешь помочь мне?

Марине казалось, что в его глазах появлялось любопытство, но вряд ли к тому, что она не ужинает в дорогих ресторанах, ведь это по ней и так понятно. Мужчину скорее интересовало то, что она не выглядела смущенно, когда говорила об этом, что Марина так запросто просила его помочь.

– Конечно. И так, что бы ты хотела? Рыбу, мясо, может морепродукты?

– Рыбу, – ответила Марина.

Он листал меню.

– Более натуральный вкус или побольше специй? – спросил Роман.

– Я не люблю слишком острое.

– Тогда я могу посоветовать черную треску с рататуем и лисичками. К ней можно взять хорошее не слишком крепкое белое вино с кислинкой. Сейчас посмотрим, что здесь есть.

Роман взял в руки карту вин.

– Нет-нет, я не буду алкоголь, – остановила его Марина.

– Почему же? Всего лишь бокал вина к ужину никому не помешает, – все-таки он закрыл карту.

– Просто не хочу сегодня. Я бы взяла какой-нибудь вкусный фреш.

– Как хочешь, тогда я сделаю заказ, – стоило Роману только дать знак, как официант уже подлетел. – И так, черная треска с рататуем и лисичками, какой фреш вы можете посоветовать?

– Ананасово—морковный фреш у нас просто замечательный, всегда берут по несколько бокалов, – ответил официант.

Роман задал Марине вопрос взглядом, а после ее кивка согласился на фреш.

– Я буду тартар из тунца и карпаччо из белых грибов с морским гребешком. Еще, пожалуйста, чашку крепкого кофе.

– Могу посоветовать восхитительный десерт: каштановая панакота с черешней. Если закажите – не пожалеете.

– Несите и ваши десерты.

– Ваш заказ будет готов не позже пятнадцати минут, – и снова исчез официант.

Марина еще раз окинула глазами бордовый круглый зал, где ужинали люди, которых не встретишь на улице. Вернувшись к своему собеседнику, она заметила, что он на нее пристально смотрит.

– И все-таки я не могу понять, почему ты отказалась от моего предложения. Семьсот долларов, это ли твой предел?

– Не все упирается в деньги, – откинулась на спинку кресла Марина.

– Возможно я покажусь циником, но все и всегда упиралось в деньги, и в наше время ничего не изменилось, – сказал Роман.

Он так же откинулся на спинку, но с более победоносным видом. Вот только не увидел на лице Марины ни малейшего признака поражения, лишь насмешку.

– Ты могла бы получить высокооплачиваемую работу и больше бы не пришлось продавать эскизы в разные компании. Нет, это совершенно ненадежный заработок, когда—нибудь ты останешься совершенно без средств для существования.

– Я тебе скажу больше, я уже попадала в такие ситуации, – улыбалась Марина. – Когда-то мне было не на что купить хлеб, а теперь я ужинаю в шикарном ресторане. Жизнь непредсказуема.

– Это все крайне интересно, но все же, почему ты не хочешь работать у меня?

– Вряд ли ты это поймешь.

– Возможно мой ум и слабоват, чтобы усвоить эту информацию, но может ты попытаешься? – спросил Роман.

Марина вздохнула.

– Хорошо, только это касается не только работы у тебя, а работы в целом. Я считаю, что привязывая себя к одному месту работы, ты заковываешь себя в кандалы. Все твои силы уходят на ежедневную рутину, и в итоге любая работа становится лишь средством выживания, а я не хочу выживать, я хочу жить.

– Если я правильно понял, ты считаешь, что люди, которые ходят на работу каждый день выживают, но разве все не наоборот? У них есть стабильность, уверенность в завтрашнем дне и деньги, на которые они могут купить себе все необходимое. На мой взгляд, именно тебе приходится выживать.

Марина легонько покачала головой и откинула свои каштановые волосы назад.

– Я говорила, что ты не поймешь. Ладно я попробую по-другому. И так, что для тебя главное в жизни?

Видимо, Роман был не готов к таким вопросом, поэтому приоткрыл рот, и короткий смешок вырвался из него.

– Можно сказать это риторический вопрос, правда? – лукаво посмотрела на него Марина. – Мы оба знаем ответ. Деньги. Ты наверняка считаешь, что счастье заключено в деньгах, что без них жизнь вообще ничего не значит. Я бы ответила на этот вопрос совсем иначе.

– И что же счастье для тебя, Марина?

– Свобода, – ответила девушка.

– А разве свободен не тот, кто имеет достаточно денег, чтобы делать все, что пожелает?

– Ты думаешь, что можешь делать все, что хочешь? Думаешь, что хозяин своих денег? А разве все не наоборот? Вместе с деньгами приходят и обязанности, никчемные правила и слепая уверенность в своем успехе. Ты вынужден общаться с людьми, которые тебе не нравится, находится в местах, где не хотел бы. Это ты называешь свободой?

Роман не ответил, и Марина решила продолжить.

– Свободны как раз те, у кого ничего нет, ведь тогда и терять нечего. Нет никаких рамок, ничто тебя не обязывает, ничто не держит.

– Но в этом ли заключается счастье? Твоя свобода больше похожа на одиночество. А еще я так и не понял, чем деньги мешают счастью. Если деньги – это средство достижения цели, ведь это хорошо.

– Что же хорошего в деньгах? – спросила Марина.

– Я имею больше возможностей, чем большинство людей. Я уже увидел почти весь мир, могу позволить себе все, что хочу, к примеру, вкусно есть, хорошо выглядеть и никогда не думать о ценах.

Марина опустила глаза и рассматривала свои туфли. Роман мог бы подумать, что переубедил ее, она некоторое время не говорила ничего. Пришел официант и принялся расставлять их блюда. Роман поблагодарив его, не отрывая глаз от девушки, она же скала «спасибо» и улыбнулась прямо в глаза мальчишке.

– Мне кажется, что смысл жизни заключается в том, чтобы остаться самим собой, – неожиданно сказала Марина.

– Как это? – спросил Роман, попробовав карпаччо.

– В жизни часто приходится делать то, что делает тебя другим. Нет ничего хуже, чем потерять себя. Деньги – это ничто, нужно сохранить свою душу, вот что важно.

– Вот только, к сожалению, деньги и решают все в нашем мире. Если у тебя есть деньги, значит твоя душа будет что-то представлять, а если нет, то тебя никто и не заметит.

– У тебя много денег, правда? – без капли стеснений спросила Марина.

– Больше, чем смогу потратить за всю жизнь, – ответил Роман, может и удивленный вопросом, но не показавший этого.

– Но ты не сможешь купить все в этом мире.

– Вопрос спорный. Я придерживаюсь принципа, что все продается, только вопрос в цене.

– Нельзя купить самое главное. Например, отношение людей к тебе. Можно купить их слова, поступки, но не мысли. Нельзя купить любовь. Можно купить поцелуи, секс, но не чувство. Нельзя купить свободу. Свобода – это отсутствие всего, это когда ты настоящий и нет ничего на свете, что может мешать тебе быть счастливым.

– Неужели ты считаешь, что жить без денег это и есть счастье? Почему нельзя иметь достаточное количество денег и продолжать оставаться собой, оставаться счастливым?

Марина съела еще пару кусочков рыбы, все это время Роман сидел не подвижно, ожидая, что она скажет.

– У тебя кучи денег и что, хочешь сказать, что ты счастлив?

Его глаза опустились в стол, но поднялись в ту же секунду, словно он понял, что совершил ошибку и поспешил ее исправить. Но Марина не смотрела на него с предвкушением победы, она выглядела даже печальной.

– У тебя же есть все, о чем мечтают все люди мира, чего же тебе не хватает для счастья? А я знаю чего. Твой мир искусственный, он роскошный, как этот ресторан, но здесь скучно, потому что все ненастоящее. Люди ненастоящие, отношение ненастоящее, тут может и комфортно, но счастье – это больше, чем комфорт. А реальность здесь и сейчас, но ты вряд ли замечаешь это. Нельзя распланировать жизнь так, чтобы оставить место на то, чтобы быть счастливым.

Роман пил кофе и смотрел на девушку с заинтересованностью и вполне серьезно, а она вдруг заулыбалась и принялась за десерт.

– Ты говоришь вполне убедительно, но я остаюсь при своем мнении. Мы с тобой смотрим на мир по-разному, это, видимо, хорошо. Тем не менее, на мой взгляд, жить одним днем – это роскошь, которую мы не можем себе позволить. Есть в этом доля романтики, какой-то бунтарский дух, но эта идея долго не проживает. Жизнь – это не веселые приключения, где нужно урвать кусок счастья побольше, жизнь – это сложная штука, где нужно жертвовать и страдать. И не все выживают, только сильнейшие, а те, кто еще поумнее умудряются не просто выживать, а жить вполне неплохо. А на что же ты живешь, Марина?

– Я много чем занималась. Иногда рисую и продаю свои работы, – ответила девушка.

– Да, я заметил, что рисуешь ты очень хорошо. Почему решила принести именно в мою компанию эскизы?

– Просто решила, что это подойдет. Еще недавно я рисовала дизайн интерьера одной квартиры. Когда-то работала официанткой, еще в салоне красоты администратором, но совсем недолго.

– Сколько тебе лет? – потягивал кофе из маленькой квадратной чашки Роман.

– Двадцать два, – ответила девушка.

– Наверное, еще учишься в университете или только-только закончила и не знаешь, с чем связать свою жизнь.

Марина метнула в него хитроватый взгляд.

– А вот и нет. Я нигде не учусь и не закончила ничего, кроме школы.

Роман оставил полупустую чашку на столе и заинтересованно повел подбородком.

– И как же твои родители смотрят на то, что ты зарабатываешь себе на жизнь, продавая эскизы?

Спросил он довольно мягко, но Марина оставила свой десерт и уставилась на него со слегка ошеломленным взглядов.

– Родители… – она пыталась вернуть прежнюю собранность, но говорила торопливее обычного. – Понятия не имею, как они к этому относятся. Вряд ли гордятся. Вот если бы я стала генеральным директором огромной компании, может быть и гордились бы.

Роман молчал, Марина молчала в ответ.

– Ладно, хорошо посидели, пора заканчивать, – девушка нашла кого-то взглядом и громко сказала: – Андрей, принесите, пожалуйста счет.

Роман странно поглядывал на то, как она собирала сумку и перекладывала столовые приборы. Марина поймала этот взгляд и повернулась к нему.

– Что же сказать в конце этого чудесного вечера. Я поняла, что ты собой представляешь. Мужчина, который привык, что все и всех можно купить за деньги. Ты возомнил себя вершителем судеб и благодетелем. Все вокруг игрушки для тебя, абсолютно все. Ты думаешь, что все живут, чтобы удовлетворять твои потребности. И я здесь тоже поэтому, правда? Я очередная кукла, предназначение которой просто развлекать тебя за ужином, ведь в отличие от тех разукрашенных девочек в твоем офисе, я кукла, которая хотя бы говорить умеет.

– Есть что добавить? – спросил Роман.

Марина не ответила, потому что подошел официант. Андрей мило улыбался им обоим.

– Большое спасибо, все было очень вкусно, – сказала Марина.

– Рад, что вам понравилось. Приходите еще, мы будем рады вас видеть.

Официант ушел, чтобы дать возможность гостям расплатиться. Марина рассмотрев чек, достала все содержимое кошелька.

– Три тысячи пятьсот двадцать, это как бы все мои деньги, у меня не останется совершенно ничего. Я на них собиралась жить еще неделю, – она двусмысленно улыбнулась Роману, который замер с поджатыми губами, – Ну что ж, сама виновата – нечего ходить по ресторанам и заказывать еду, которая не по карману, правда?

– Убери деньги. Сразу было понятно, что я пригласил тебя на ужин, значит я и плачу.

– Мы так не договаривались, а платить за себя я привыкла сама. Ладно, спасибо за компанию, пока.

Марина не дождалась ответа Романа и, оставив все содержимое кошелька на столе, чуть ли не бегом направилась к выходу. Она не могла держать себя в руках, и это идеальное место только сильнее раздражало. Когда вечерний ветерок подхватил ее волосы, Марине стало спокойней, больше не давили на голову бордовые стены. Ее руки отчаянно впивались в сумку, пока она торопливым шагом шла к ограждению у реки. Было свежо, и она старалась дышать полной грудью. Марина понимала, что не должна была себя так вести, но не могла ничего поделать с собой и уже медленнее, но все-равно отстранено двигалась вдоль мостовой.

Роман без особых усилий догнал ее и заставил остановиться, преградив дорогу. В его совершенном лице, отражающем ледяную красоту, появились первые признаки жизни. Его толстые брови были вздернуты под высоким углом, глаза переливались непониманием, а через полуоткрытый рот выбирались наружу тяжелые вздохи.

– Если я сказал что-то, что обидело тебя, прости. Я не хотел этого, – сказал он и уставился на Марину, пытаясь отгадать ее мысли.

– Все нормально, – сухо сказала она.

– Я заплатил за ужин, возьми деньги, – он протянул ей четыре бумажки.

– Нет, – ответила Марина.

– Ты меня унижаешь этим поступком. Я же не предлагаю тебе свои деньги, возьми свои собственные обратно. Я не хочу, чтобы у тебя из-за этого возникли сложности.

Роман нетерпеливо запихнул ей в кулак несчастные бумажки и выдохнул. Хоть деньги и были в руке Марины, она все еще выглядела пугающе. Все ее лицо исчезло в тоске и каком-то нечеловеческом спокойствие. Она была похожа на статую, на очень грустную статую.

– Знаешь, это все, что у меня есть. Абсолютно все. Если бы у меня не было этих денег, я не смогла бы доехать до дома, купить себе еду, – вряд ли Роман мог понять, почему в ее глазах появлялась боль. – Смотри.

Она взяла и разжала кулак, вытянув его над рекой. Ветер подхватил купюры и играясь с ними, выбрасывал в реку. Марина улыбнулась самой жуткой улыбкой, которую Роман видел в своей жизни. Он не мог пошевелиться и только смотрел на нее.

– Понимаешь, деньги – это мусор, это ничто. Они ничего не значат, совершенно ничего. Это обертки, цветные бумажки, за которые не купишь счастье, за которые ничего не купишь, кроме ненужных вещей, – Марина отбросила волосы от лица и сделала шаг навстречу Роману. – Посмотри на меня, выбросив все деньги, что у меня есть, я осталась прежней, я осталась собой. Ты видишь ту же сумасшедшую в гороховом платье, у которой ты купил эскизы за семьсот долларов. А если в эту же реку ты выбросишь все свои миллиарды, что останется от тебя? Кем ты будешь для окружающих? Что от тебя останется?

Роман смотрел на нее со всем вниманием и не знал, что сказать. Он первый раз в жизни не знал, что сказать.

– В этом и дело, – продолжала Марина. – Деньги для тебя давно не средство достижения цели, они – твоя цель, вся твоя жизнь. Когда-нибудь ты поймешь, о чем я говорю, когда-нибудь поймешь, в чем разница слов цена и ценность. Ты живешь дорого, но действительно дорогого в твоей жизни нет.

Марина ушла, оставив Романа стоять и смотреть на волны, которые пожирали его уверенность в том, что он вполне счастливый человек.

Глава 4

Роман и представить не мог, какое влияние на него оказали слова незнакомой девушки. По началу мужчина решил, что у нее проблемы с психикой и старался о ней не думать. Вот только, когда лег спать, в голове стали всплывать отдельные реплики и играть, как на повторе. Всю ночь Роман проворочался и никак не мог понять, чем сумасшедшая девчонка могла его так зацепить. Он не верил в то, что говорила она, совсем не верил. Тем не менее избавиться от ее слов не получалось.

Утром он, как обычно, выпил кофе и отправился в офис. Только теперь все было иначе. Роман не понимал, что именно в нем изменилось вчера. Он почему-то стал постоянно думать обо всем, что происходит вокруг него. Роман замечал вещи, которые раньше казались ему само собой разумеющимися. Все в этом чертовом офисе решали свои проблемы и хамили друг другу, но как только видели его, улыбались и здоровались с ненормальной приветливостью. Ему всегда были видны только эти улыбки, он и не думал о том, что они натянуты для него.

В кабинете все оказалось еще хуже. Пришлось принять пару человек, которые снова клянчили деньги, настолько ублажая Романа, что ему стало тошно, и он отменил встречи на весь день. Ему хотелось посидеть в тишине, чтобы никого не видеть, но приперся один приятель, который очень хотел выбить финансирование нового проекта. Роман обещал подумать, проект был не прибыльным, и он уже знал, что скажет нет. Позвонила жена и покаялась в том, что растратила все деньги на своей карточке, правда, обещала вечером сюрприз.

Роман так и не взялся за вчерашние отчеты. Он бросил офис, чтобы не заставлять сонных людей улыбаться и поехал в бар. Просто сегодня он увидел себя со стороны, и ему стало страшно, что его жизнь именно такая. Роман всегда считал, что у него есть все, и вроде бы так оно и было. Успешная компания, козырное местечко в обществе, деньги, машины, жена, которая безусловно подходит ему, красотка любовница, друзья… Но настоящее ли это все? Что будет, если он завтра разориться? Компании не будет, ему больше не будут кричать приторное: «доброе утро, Роман Аркадьевич!». В обществе его место станет равно нулю, жена разведется, она привыкла жить красиво, любовница найдет себе мужика побогаче, друзья перестанут получать финансирование от него и тоже исчезнут.

Получается хоть у него есть и все, но тем не менее нет ничего. А кто говорил это вчера? Роман внезапно почувствовал себя полным неудачником, словно он к своим тридцати пяти годам ничего и не добился. Он окружил себя подделками, и как мало нужно, чтобы все рассыпалось. Его выдуманный мир может рухнуть легче простого, если у него не будет чем за него платить.

Бармен только и успевал наполнять его стакан отменным виски. Уже был вечер. Жена оставила затею дозвониться до него, друг, который хотел поговорить насчет долга, тоже угомонился. Роман опрокидывал стакан за стаканом, осознавая, что человек в нем давно умер. Он превратился в дорогой костюм и только вчера одна единственная девушка говорила с ним, именно с ним, а не с его тенью.

Вчера в его жизни появился живой комок, хоть что-то настоящее и, по сравнению с ним, вся остальная мишура выглядела жалко. Впервые за долгое время Роман почувствовал себя живым, что разумеется, значит не только быть счастливым и полным энергии. Быть живым это еще и чувствовать боль и полное угнетение, требующее нового и нового стакана.

Давно он не стоял на старых лестничных клетках многоэтажек, где пахнет дешевыми сигаретами и плесенью. Может вообще никогда не стоял. Роман стянул с шеи галстук, онемевшей рукой и одновременно несколько пуговиц расстегнулись. Дышать было нечем. Он знал, что выпил лишнего, раньше не позволял себе пить до такой степени, но сегодня случай особый. Его не заботило сколько было времени, и он стал долбить кулаком в дверь.

И вот перед ним снова стоит она в обычных черных брюках и отвратительной старой рубашке цвета выцветших книжных страниц. Ее волосы замотаны в страшненький коричневый комок, но она не выглядит сонной. Черт побери, хоть какие-нибудь эмоции появились бы на этом лице! Знает вот она, как сложно ему было найти квартиру, которую она снимает? Неужели к ней часто приходят владельцы крупнейших ювелирных компаний после полуночи? Но лицо Марины не выражало и капли удивления или озадаченности.

Он пошатнулся, когда переступал порог, но удержал равновесие и бутылку виски, уже почти пустую.

– Добрый вечер, Марина. Извиняюсь за столь поздний визит.

– Привет, – ответила она, отойдя к стенке.

– Знаешь, что я хочу тебе сказать?

– Нет, но, видимо, сейчас узнаю.

Роман засмеялся напоказ и торжественно установил свою бутылку на пол.

– Хочу сказать, что я думаю о тебе. Ты похоже, что решила, что самая умная, такая вот просто мисс-совершенство. Ни черта подобного! Ты думаешь, что я идиот, да? Что я не знаю, как нужно жить, что я живу впустую, так и подохну полным болваном. Решила, что бросив свои никчемные копейки в реку, переиграла меня? – он снова засмеялся. – Это не так, скажу я тебе!

Марина скрестила руки на груди и изучающе смотрела на него.

– Сколько ты выпил? – тихо спросила она.

Она могла бы сказать что угодно, но это показалось Роману неуважительным до крайности.

– Это тебя не касается. Так вот, если ты решила, что разбираешься в жизни куда лучше и имеешь право поучать меня, ты глубоко ошибаешься! Да кто ты такая? Двадцатилетняя девчонка, которая в своей жизни ничего не добилась и никогда не добьешься. Все, что ты можешь, это красиво говорить о свободе и о бесполезности денег, о том, что ты такая особенная. На самом деле это все бред! Ты просто одна из тысячи неудачниц, у которой нет места в жизни, которая никогда не сможет выделиться из толпы. Ты никчемная, бездарная и всю жизнь просидишь в нищей квартире. У тебя нет никаких способностей и стремлений, ты просто завидуешь мне. Ты бы тоже хотела жить красиво, но не можешь, это и злит тебя!

Роман перевел дыхание:

– В тебе нет ничего особенного и никогда тебе не добиться большего. Ты – сплошное разочарование для своей семьи, так ведь? Ты знаешь, что все, что я говорю, правда. Знаешь!

Марина еще раз устало взглянула на то, как Роман стягивал пиджак и ушла куда-то вбок. Она стояла возле единственного дивана у стены и убирала оттуда какой-то толстый альбом.

– Можешь лечь тут, – как ничего не бывало сказала девушка.

– Что прости? Я не собираюсь валяться на твоих диванах!

– Здесь тебе будет куда удобнее говорить, какая же я сука, попробуй, – она кивнула на диван и отошла к окну.

– Я и без тебя знаю, что мне делать.

Марина не смотрела на него, но слышала, как скрипнули пружины на диване. По Роману было видно, что он выпил лишнего и все это время мечтал завалиться. Марина специально постояла у окна минут десять, чтобы вернуться и застать мужчину спящим. Как только Роман открыл глаза, в его лоб словно пронзили штык: настолько сильно раскалывалась голова. Во рту все пересохло, и, казалось, даже внутренности склеились и присохли друг к другу. Он не мог и представить, что сможет еще хоть раз в жизни даже слова сказать. Роман не успел и подумать, где он находится, как в его голову влетело пару слов.

– На тумбочке вода и таблетка.

Это был голос самого милостивого господа. Роман последовал указаниям и уже через пару секунд произошло чудо. Ему стало легче, да он был разбит и чувствовал себя поганей некуда, но все же он снова превращался в себя. Вздохнув хорошим таким перегаром, Роман смутно вспоминал вчерашний вечер, бар. Он осмотрелся. Находился он в комнатке со старыми выцветшими обоями в жалкую полосочку, здесь почти не было мебели, кроме дивана, где он сидел, когда-то зеленого кресла, шкафа, дверцу которого портила жирная трещина, да двух тумбочек с книжками и старинной настольной лампой.

Правда к этой комнате примыкала еще миниатюрная кухонька, которая как бы отделялась и не стеной, а обычным кухонным столом. Там, у плиты, и стояла она. И сегодня Роману показалась ее старая рубашка чертовски милой, а пучок из волос самой шикарной прической, потому что он придавал ее лицу живую легкость.

– Марина, я, – Роман прочистил горло и попробовал продолжить: – Не совсем помню, почему я здесь. Мне кажется, что я вчера наговорил лишнего, что именно я не могу вспомнить, как не стараюсь. В любом случае, мне ужасно стыдно, и я прошу прощения за все, что вчера было…

– Зачем же просить прощения за то, чего не помнишь? – к удивлению Романа, она сказала это почти радостно, даже с азартом.

– Потому что тебе пришлось видеть меня пьяным в стельку и уступить мне диван, – Роман огляделся и понял, что этой ночью забрал у Марины единственное спальное место. – А где же спала ты?

– Нигде. Я просидела на балконе, вообще я часто ночью сижу на балконе. В это время так тихо и спокойно, можно быть с мыслями наедине.

Роман поражался тому, что она так приветливо говорила с ним после всего, что было. Марине (что было действительно удивительно) сейчас с ним говорить было, кажется, куда приятнее, чем там, в ресторане.

– Мне очень жаль, что так вышло. Я… Я повел себя, как идиот. Я сейчас же уйду, чтобы не доставлять тебе еще больше неудобств. Прости меня, я больше никогда…

Роман встал и схватил пиджак с кресла. Он боялся даже представить, как плохо сейчас выглядит, но не решился бы сходить в душ Марины.

– Куда ты собрался? Я почти приготовила завтрак, – Марина стала копошиться на своей малюсенькой кухоньке и достала две глубокие тарелки.

Это ее замечание буквально приклеило Романа к прогнившим доскам пола. Почему она сегодня так добра к нему?

– Я не могу остаться, я и так доставил тебе слишком много проблем.

– Я знаю, это не изысканный завтрак, – игнорировала его Марина. – Просто овсянка, да еще и на воде, зато с сахаром. У меня больше ничего и нет. Я второй день ем одну овсянку, но это полезно.

– Почему ты не забрала деньги за эскизы?

– В реке абсолютно все мои деньги, у меня нет даже на автобус, а с окраины, где я живу, до твоего офиса идти часов пять.

Почему-то она улыбалась, а у Романа все сильнее давило в груди.

– Но это все неважно, садись, уже все готово. Я могу еще предложить кофе, но, конечно, тебе он покажется мусором. Это растворимый кофе, ты вряд ли привык пить такое.

– Спасибо, – все что смог выдавить Роман.

Он совершенно не мог понять, почему все происходило именно так. Почему он, жемчужный король, оказался в этой дешевой квартирке, ел кашу с сахаром и пил этот отвратительный напиток. Почему пред ним сидела странная девушка, выбросившая последние деньги в реку, уступившая ему свой единственный диван и приготовившая завтрак. Но впервые за долгое время ему казалось, что все так, как и должно быть, что наконец-то все правильно.

Они почти не говорили. Марина сказала что-то про ужасные пробки и что ночь была безоблачна, в принципе, все. Роман еще раз поблагодарил ее, Марина ответила, что ничего не сделала и пожелала ему хорошего дня. Роман ушел. Ушел с самым странным чувством на свете. Он чувствовал себя одновременно слабым и необычайно сильным. Он чувствовал, что о нем заботились, и это чувство оказалось опьяняющим.

Этим же вечером он снова стоял на дурнопахнущей лестничной клетке, только на этот раз даже слишком трезвый, в прекрасном костюме и с необъятным букетом роз кремового цвета. Не прошло и десяти секунд с момента, как он постучал, и дверь открылась. Она была такая же как и утром, только волосы слабыми волнами струились с плеч.

– Привет, я хочу попросить прощения за то, что было вчера. Я чувствую себя полным идиотом. Надеюсь, ты примешь этот букет в качестве извинения.

– Очень красивые цветы, проходи, – Марине крайне шли эти цветы, они подходили по цвету к ее темным волосам и нежному цвета лица, – правда, у меня нет ваз, но всегда можно что-то придумать.

Она впихнула дорогущий букет в двухлитровую банку и поставила на тумбочку у дивана. Эти цветы так вжились в атмосферу ее маленькой квартирки, что казались частью интерьера.

– У меня есть еще кое-что для тебя.

Роман протянул ей белый конверт.

– Что это? – спросила Марина.

– Твои честно заработанные семьсот долларов.

– Спасибо, – ответила Марина и оставила деньги под букетом цветов.

Роман стоял среди старой мебели и ужасно не хотел уходить. Сама по себе комната была неприятной и угнетающей, но что-то приносило в нее тепло и уют, и это были, конечно, не дорогие розы. Марина, словно солнце, освещала свое жилье и делала его особенным.

– У меня пустой холодильник, я не знаю, что тебе предложить, – подпрыгнули ее худые плечи под рубашкой.

– Мы можем заказать еду. Хотя бы пиццу, ты же ничего не ела целый день, да и я тоже.

– Было бы здорово, – улыбнулась Марина.

– Только плачу я, идет?

Она согласилась. Само собой получилось, что они сидели за кухонным столом и ели чертовски сырную пиццу. И было так хорошо на душе просто от дурманящего аромата черемухи, пробирающегося с вечером в окно, от ее мягкого голоса, обволакивающего, как теплое молоко, и от тишины, которую так редко заставал Роман поздними вечерами.

Его все больше пугало то, что было что-то родное в этом месте, в страшненькой кухоньке, в ее юном лице, в дурацких чашках с крадущимися по лесу лисицами, из которых они пили дешевый китайский чай. А потом она смеялась со своих же шуток, и весь страх пропадал, приходило ощущение, что он находился в правильном месте в правильное время.

Глава 5

Прошло три дня, и это были самые странные три дня в его жизни. Роман знал, что менялся, он проще относился к жизни, научился сразу говорить нет старым знакомым с невыгодными предложениями, а зачем тянуть? Он перестал заезжать к любовнице, потому что ее искусственное лицо и искусственные манеры ему порядком надоели, и он уже подумывал о том, чтобы порвать с ней. Роман открыл глаза и стал замечать то, чего не видел. Правда, его не тянуло напиться, он просто отпускал все изъяны своего денежного мирка.

В тот день ему пришлось разобраться с целым возом бумаг и решить такое количество мелких проблем, что к вечеру от усталости Роман не мог даже встать из своего кресла и пялился в черно-белую дверь своего кабинета. Усталость часто играет злую шутку и вытаскивает из головы плохие мысли, особенно, когда за окном темно, особенно, когда ты заперт в голове с самим собой. Роман почувствовал себя глубоко несчастным, он понимал, что живет никчемную жизнь, что даже сейчас, когда его одолевало отчаянье и давящая тоска, ему не было к кому поехать и поговорить. Домой не хотелось, жена для него никогда не была любимой женщиной, готовой выслушать, она была подходящей ему, а это вовсе не одно и то же. Роман перебирал в голове так называемых друзей и убеждался, что друзей у него и нет. Есть те, кто нальет ему крепкого коньяка и покивает головой, но не будет слушать, воспользуется тем, что он пьян и заставит поставить подпись на свою бумажку с бизнес-планом. Неужели он настолько одинок?

Роман не сделал бы этого, если бы не был так утомлен работой и мыслями, если бы не ночь и не жуткая тишина в кабинете. Но он достал телефон и набрал номер.

– Привет, прости, что так поздно, это…

– Я узнала твой голос, привет, – Марина говорила вовсе не сонно.

– Я не знаю, зачем звоню тебе ночью, просто… Даже не знаю, что сказать.

Роман знал, что она решит, что он пьян или не в себе и скоро бросит трубку, но хотел, как можно дольше слушать ее успокаивающий голос.

– Я все понимаю. Ночью так бывает. Делаешь поступки, которые сложно объяснить, но ведь не все в жизни следует объяснять, иногда куда важнее делать.

Все, что он сказал бы после этих слов звучало бы наигранно, поддельно, лучше было молчать.

– Хочешь, приезжай ко мне, – нарушила тишину Марина. – Когда ты однажды пришел ночью, у тебя была бутылка очень хорошего виски. Правда, я ее выбросила и не помню, как называется.

– Я знаю.

– Так ты приедешь?

Роман приехал к ней с бутылкой «Macallan 1939», прибереженной для особых случаев. Ночь была теплой, и они открыли бутылку прямо на балконе. У Марины был маленький балкончик с двумя деревянными стульями, оттуда почти ничего не было видно, кроме кустов черемухи и пары-тройки вишен-старушек. Роман рассказал девушке о том, что кололо его прямиком в сердце, о всех сложностях, о том, что в его жизни осталось так мало хорошего. Марина почти ничего не говорила, только смотрела на него и пила виски. Она пила не так, как обычно, пьют виски женщины. Они хотят этого для эксперимента, выпивают стакан другой залпом и быстрее переходят на другие напитки, потому что не понимают вкуса. Это не женский напиток, но она пила его не так, а расторопно и задумчиво. Ее стаканы опустошались примерно с такой же скоростью, что и его, и Роман уже даже не удивлялся, что она умела пить виски. Ничто не удивляло его, Марина отличалась от всех людей на свете. В ней не было суеты и болтовни, которая свойственна каждому человеку, в ней не было страха и неловкости. Что бы она не делала, всегда казалось, что все так, как и должно быть. Марина, если и говорила, то не просто сотрясала воздух и даже глупости, выходящие из ее рта превращались во что-то воздушное, что не могло быть невпопад, просто не могло.

Запах виски смешивался с черемухой, ночь же кружила его бесконечно долго, и в итоге он становился не только таинственным, а даже магическим. И вообще вся ночь была пронизана магией, словно невидимые нити понимания связали их с головы до ног. Всю ночь они провели на балконе, а когда первые лучики утреннего солнца прорезали ночное небо, Марина призналась, что пьяна и засмеялась. И смех ее заключал в себе все тайны и прелести жизни, он звенел, как первые песни птиц, встречающих рассвет. И она была так прекрасно в полумраке, с порозовевшими щеками и губами, расплывшимися в сплошной улыбке.

Когда Роман уходил, она обняла его на прощанье, от этого маленького добродушного жеста Роману стало так не по себе, что вся спина покрылась мурашками. Ему еще никогда не доводилось чувствовать себя понятым, чувствовать чью-то поддержку.

С этого дня все в его жизни изменилось. Все люди казались Роману жалкими бумажными куклами, все их проблемы, все сложности и радости были бесполезными. Он презирал своих знакомых, которые всю жизнь только и занимались накоплением состояния и их жен, умеющих только тратить эти деньги. Лишь одна отрада появилась в жизни Романа, он мог говорить с человеком, который умел слушать.

Марине он звонил, когда ему надоедала его жизнь, когда уставал до невозможности или не знал, как поступить. Где-то раз в неделю они встречались в ее квартирке, ели что-нибудь вкусное и пили неважно что: ее дешевый чай или коллекционный алкоголь. Эти вечера были наполнены жизнью, все лучшее, что только встречается в мире, приходило туда, в жалкую квартирку на окраине. Роман перестал удивляться, что в такие моменты все менялось, его проблемы растворялись в воздухе, время останавливалось, и они перемещались в другой мир, где не было разочарований и страха. В этом мире жизнь била полным ключом, а королевой этого мира была она, Марина. Она редко давала советы, просто слушала, так как не умел никто. Она смотрела прямо в самую сердцевину его души, а потом говорила, что все будет хорошо. И никто не умел говорить это так уверенно и нежно.

Ничто не длится вечно. Марина позвонила и сказала, что уедет на месяц, а может и навсегда. Она не знала, куда именно, но была уверенна, что поступает правильно. В ней, как и в ее мире била жизнь, и она не могла сидеть на месте. Ей нужно было действовать, двигаться, меняться. Роман пожелал ей удачи и больше не слышал о ней.

Без Марины жить было сложно, все люди были похожи на ее жалкие тени, они таскались вокруг Романа, он же не хотел никого из них видеть. Когда исчезла Марина, исчезла и частица его души, самая светлая и прекрасная, та, которую она сама и возродила в нем. Возможно он был влюблен в нее, но это еще не было всепоглощающее чувство, что же он чувствовал к ней, кем они стали друг другу? Они не были друзьями, не были любовниками, а были они всего лишь двумя людьми, нашедшими уголок безмятежности в сумасшедшем мире. Пусть ненадолго, все равно именно это время с ней, помогло Роману набраться сил, чтобы окунуться в повседневность и противостоять жестокой бескомпромиссной жизни.

Он был благодарен Марине за то, что она была рядом, когда он начал сомневаться в себе, в окружающих и вообще всем устройстве мира. Теперь же, когда она ушла, Роман понял, что для него правда, как следует жить. Он уже был не таким наивным, но его идеалы оставались прежними. Роман верил, что деньги в мире не пустой звук, что только с ними можно выжить. Поэтому и продолжал работать до умопомрачения и старался не думать о том, что годы, когда он еще был полон сил и возможностей, проходили в офисе за кипой бумаг и за беседами с отвратительными особами.

Правда, иногда по ночам его одолевали сомнения, он вспоминал Марину и думал о том, на каком конце земли она находилась в данную минуту. И всегда эти мысли сопровождались приливом тепла в область сердца и растекались к животу и кружились, пока он не засыпал. А засыпал он обычно в кровати с женой, он оставил любовницу и перестал развлекаться с девчонками по вызову. Не то, чтобы неожиданно проснулись чувства к жене, просто это казалось ему куда правильней.

Глава 6

Прошло два месяца и может половина недели с момента, когда Марина уехала. Был конец августа, и Роман как бывало довольно часто, проводил свободное время в своем черно-белом кабинете. Он привык работать с полной самоотдачей и никогда никому не доверять до конца, только на себя можно положиться в это ненадежное время.

Вот и тогда он сидел и ломал голову над очередной проблемой. Две биржи из шести, добывающие жемчуг по всему миру оказались в отвратительном состоянии. Разумеется, деньги, которые были предназначены на устранение неполадок кто-то прибрал к карману, а службам проверки дали конвертик, чтобы признать биржи готовыми к работе. Проблемы не решились, оборудование полетело и производство находилось на грани приостановки сразу в нескольких районах. Срочно нужно было чинить баржи, а денег лишних не было и самому раскошеливаться Роману вовсе не хотелось. Вот он и пересматривал все бумаги с поддельными отчетами, чтобы найти виновников и лишить их зарплаты, да и премиальных. Только ему нужны были всякие бумажки, которые должна была насобирать секретарша. Он взял телефонную трубку, чтобы ей напомнить.

– Кристина, вы собрали бумаги, которые я просил?

Кристина ему не ответила, Роман повторил вопрос. Секретарша что-то говорила, но не ему. Опять с кем-то болтает, а трубку просто отложила в сторону. Давно пора уволить ее к чертовой матери! Роман не выдержал и подпрыгнул со стула, он чуть ли не бегом бросился к двери. Миллионер, владелец огромной компании, а должен сам бегать за бумагами, почему у него работают такие идиотки?

Распахнув дверь, он увидел свою секретаршу, которая, не жалея голоса повторяла одно и то же:

– К Роману Аркадьевичу нельзя, я же сказала! Он сегодня никого не принимает! Приходите завтра.

А говорила она все это очаровательной шатенке в платье цвета корицы. Это было обычное платье длинной до колена, но с голой спиной и золотистые пуговки находились сзади. Кроме этого на ней были молочного цвета туфельки на низком каблуке и с острым носом и все тот же взгляд решительный и безмятежно-спокойный. Он мог смотреть на нее вечно, но секретарша все испортила.

– Роман Аркадьевич! Я пыталась объяснить, что вы сегодня заняты, но эта сумасшедшая меня не слушает!

– Сами вы сумасшедшая, Кристина.

Роман не мог отвести взгляда от Марины, которая стала только прекрасней за эти два месяца. Медовый загар придавал живости ее личику, да и волосы буквально переливались, отражая радость сверкающих глаз. Через мгновение он уже держал саму жизнь в своих объятьях, от нее пахло свежими персиками и жасмином.

– Эта девушка может приходить ко мне в любое время, независимо от того, чем я занят. Может приходить даже, когда меня здесь нет. Запомните это, Кристина.

Словно по волшебству они оказались в кабинете за закрытой дверью. Она прилетела в его черно-белый мир и до сих пор порхала, заставляя платье складываться в причудливые фигуру вокруг ее ног.

– Как у тебя дела? – спросил Роман и все не понимал, почему у него сердце стучало, как у влюбленного мальчишки.

– Да неплохо. Я приехала в Москву два дня назад, сняла небольшую квартирку и вот решила прийти к тебе. А ты как?

– Весь в работе. Постоянно нужно что-то решать, но все это подождет. Я очень рад, что ты пришла. Марина, расскажешь, где была эти два месяца? – спросил Роман.

– Я решила рвануть в Америку. Вот подтянула свой английский, ты, наверное, знаешь куда больше языков.

– Четыре.

– И какие же? – улыбнулась Марина.

– Английский, немецкий, испанский и немного французский.

– Это, конечно, здорово. Я вот только английский, – Марина присела на стул, который стоял максимально близко к креслу Романа. – Я была в Сан-Франциско и в Лос-Анджелесе, там красиво. Ты ведь там тоже был, да?

– И не раз, – ответил Роман. – Чем же ты там занималась?

– О, сначала я устроилась в такой замечательный книжный магазин, мне нравилось там работать. В это же время я решила научиться фотографировать, это так интересно! Я даже закончила курсы и познакомилась с удивительными людьми. В Лос-Анджелесе я подрабатывала фотографом некоторое время, а потом мне надоело. Там хорошо по-своему, но я устала и решила вернуться.

Роман смотрел на нее и не мог представить, как он мог все это время жить без Марины, без ее внимательного и ласкового взгляда, успокаивающего голоса и этой магической потусторонней улыбки. Открылась дверь и в нее заглянула голова с высоченным черным хвостом.

– Роман Аркадьевич, может чай или кофе? У меня есть замечательный лимонный пирог!

– Кристина, идите вон.

– А я бы не отказалась от чая с пирогом. Я сегодня вообще ничего не ела, – сказала Марина.

– Кристина, тащите пирог и чай, и побыстрее.

– Да-да, две минутки и все будет готово.

Секретарша убежала, стуча своими шпильками, за подносом. Она не соврала и ровно через две минуты прозрачный поднос с двумя чашечками и ароматными кусками желтого пирога стояли на столе.

– Большое спасибо, Кристина, – сказала Марина прямо ей в глаза и улыбнулась, как обычно, искренне и ослепительно. Роман поймал себя на мысли, что Кристина не заслуживала таких улыбок.

– Всегда, пожалуйста. Вы меня простите, что я не хотела пускать вас к Роману Аркадьевичу, я же не знала…

– Все хорошо, – остановила ее Марина.

Секретарша выглядела уже не такой суетливой, она замолила все свои грехи и поспешила удалиться, заметив нетерпеливый взгляд хозяина.

– У тебя красивый кабинет, черно-бело, классика. В этом определенно, что-то есть, но чего-то не хватает, – оглядываясь, говорила Марина.

– И чего же?

– Эта черно-белая картина в полстены. Да, абстракция, да лаконично и со вкусом, но я бы выбрала другую.

– Может ты ее нарисуешь? Я куплю за любые деньги, – Роман смотрел на нее, не отводя глаз, а Марина только на картину.

– Я тебе нарисую бесплатно, только пока не знаю что. Я думаю, она должна быть красной.

Роман пытался разместить кусок пирога в тарелку, чтобы угостить Марину, в этот же момент она развернулась и так резко, что пихнула его в локоть, и лимонный пирог приземлился прямиком на юбку ее платья.

– Черт, извини, я не хотел испортить твое платье.

Роман схватил салфетки и опустился на колени, чтобы вытереть ужасное пятно.

– Все в порядке, я сама виновата.

– Прости, прости, пожалуйста, – его одолел ужас, почему это произошло Роман не мог понять, он вообще не мог понять все свои мысли с момента, как увидел ее.

– Рома, это всего лишь платье. Перестань.

Марина дотронулась его руки, и руки уже не существовало. Роман не мог шевелить ей, тем не менее вернулся на свой стул с лицом провинившегося ребенка.

– Я куплю тебе точно такое же.

– Это ни к чему, – Марина улыбалась еще радостней, чем до того, как ее платье испортилось. – Оно стоит не больше двадцати долларов, просто тряпки.

– Какая разница сколько оно стоит, это было красивое платье.

Марина взглянула на жирное пятно размеров с ладонь и тихонько вздохнула.

– Может ты вызовешь мне такси? Думаю ехать так в метро как-то не очень.

– Зачем такси? Я сам отвезу тебя домой, – Роман встал и достал ключи от машины.

– Это ни к чему, у тебя куча работы, не хочу тебя отвлекать.

– Мне не мешало бы отвлечься, – сказал Роман. – Дай мне хоть как-то исправить то, что я натворил.

Марина кивнула. Роман попросил секретаршу упаковать пирог. Его он собирался преподнести Марине в качестве извинения. Они сели в его шикарную машинку и поехали. Роман наслаждался тем, что она просто была здесь, рядом с ним, что он видел ее шикарные волосы и чувствовал аромат жасмина, когда наклонялся, чтобы переключать передачи. И только одна мысль не уходила из головы: он не представлял, как расстанется с ней.

Как бы он не старался ехать медленнее, Марина в итоге сказала:

– Вот мы и приехали, в этом доме я снимаю квартиру.

Роман с лицом каторжника открыл ее дверь и вручил пакетик с пирогом. Марина сверкнула на него глазами и с явным недовольством сказала:

– А ты чего стоишь? Пошли, посмотришь, где я живу. И пирог мы не доели.

И не было для Романа слов более желанных, чем эти. И сразу засияло его лицо и отлег от души тяжелый булыжник, который давил на внутренности всю дорогу.

– Заходи, чувствуй себя как дома, – сказала Марина, снимая туфельки в тесном светлом коридорчике. – Правда, я сама не чувствую себя здесь как дома. Еще не успела разложить все вещи, тут совсем не уютно, но ничего.

Роман прошел за ней по коридорчику и оказался в гостиной смежной с кухней. Пространство было куда больше, чем в ее прошлой съемной квартире. Эта хотя бы была отремонтирована, пусть мебели почти не было. Светло серые стены, на полу ламинат, два диванчика цвета сушенной лаванды, маленькие столики из светлого дерева на металлических ножках, такой же обеденный стол. Картину спасали легкие белоснежные занавески и необычайное количество света, которое струилось из двух оконных рам. Пусть жилище Марины было скромным и необжитым, но в нем не было странного чувства пустоты, которое бывает в новых квартирах, где не успели еще пожить, принести свои радости и горести. Марина добавила в атмосферу себя, и здесь уже априори не могло быть плохо.

– Тебе не нравится? – спросила Марина.

– Почему же? Весьма симпатичное местечко. Я уверен, ты добавишь пару мелочей, и здесь станет совсем уютно.

– Да, здесь много чего можно сделать.

– Ты собираешься надолго остаться здесь? – Роман ожидал ответа с жутким страхом.

– Пока не знаю. Я никогда не знаю, сколько буду находиться в каком-либо месте. И не всегда это зависит от меня, иногда банально заканчиваются деньги.

Роман подал ей пирог, который Марина сразу спрятала в жужжащий холодильник.

– В общем, тебе понравилось в Америке? – ушел от прошлой темы Роман.

– Даже очень, я увидела много интересных мест, смогла общаться с людьми на другом языке, а это было для меня ново. Я не жалею, что поехала туда. А ты чем еще занимался тут, кроме работы?

– На самом деле ничем. Мне даже рассказать нечего. За эти два месяца в моей жизни ничего не изменилось.

– Ладно, я сейчас переоденусь и покажу тебе фотографии, которые я сделала там, в Америке, если тебе, конечно, интересно.

– Очень интересно, – ответил Роман.

Ему, правда, было интересно абсолютно все, что было связано с ней и оставалось только надеяться, что фотографий у нее миллион, и он останется с Мариной на весь вечер. Никуда ему уже больше не хотелось.

Роман присел на жесткий диван и еще раз осмотрелся. Квартира небольшая, но с ремонтом, видимо, обходится Марине не особо дешево. Скоро денег, которые она заработала в Америке, может не хватить. Роман хотел придумать что угодно, чтобы Марина осталась здесь максимально долго, вот только у него денег она бы не взяла. Пока он размышлял об этом, она вернулась в простых голубых джинсах и свободной потухше-красной рубашке в белую и синюю тонкую полоску.

Она достала свой ноутбук и включила папку с фото. Это были и городские пейзажи, и просто прохожие люди, случайно попавшие в ее объектив, и частицы природы, и даже она сама в разных зеркалах Америки. Марина увлекательно рассказывала о некоторых снимках, и Роман улыбался ей, потому что видел, как это захватывало ее. Ему не так нравилось смотреть на ее снимки, как смотреть на Марину, полностью растворившуюся в них и пытающуюся затащить и его туда же.

– Давай пить чай, я там купила такой чудесный чай, пойдем.

Через пару минут они уже сидели за столиком перед лимонным пирогом и черными чашками-толстушками, из которых струился седой дымок. И все было, как раньше, когда Роман приезжал к ней, и они говорили или просто молчали, а потом становилось так хорошо на душе, словно все проблемы оставались там, позади, вместе с уходящей ночью. Марина рассказывала историю, как чуть не потеряла чемодан в аэропорту, и сама же смеялась. Роман понимал, что упускал важные детали ее рассказа, поэтому иногда кивал невпопад, но ничего не мог с собой поделать. Он уже и не хотел понимать, что происходило с ним, почему дыхание перехватывало, и он не мог перестать смотреть на нее.

Марина запихнула кусок пирога в рот и сделала маленький глоток барбарисового чая. Роман улыбнулся.

– У тебя крем на губах, – сказал он.

– Вытри, – ответила Марина и наклонила голову к нему.

Ни одна женщина, которых знал Роман, не сделала бы так. В такие моменты они или начинают суетливо чистить свои губы, чтобы не казаться посмешищем, либо же превращают это в такой интимный жест, что становится тошно и спрашивают у тебя, в каком же именно месте. Марина же сказала это так просто, так естественно.

Роман поддался немного вперед и его большой палец дотронулся ее теплой нижней губы. Остальные пальцы попали на кожу горячей шеи и все. Что-то неконтролируемое лишало Романа способности управлять телом и мыслями. Он был так близко к ней, он дышал ей, чувствовал ее вдохи своим несчастным пальцем. Его ладонь ушла дальше по ее шее, пальцы утонули в густых волосах. Роман не смог больше сопротивляться своему желанию и прикоснулся к ее губам своими. Никогда его еще так не трясло просто от поцелуя. Он целовал много женщин и совсем иначе не так осторожно и нежно, но никогда по спине не разливалось нескончаемой волной тепло, никогда его губы не горели, охваченные пламенем других губ.

Страх разлома незыблемости не давал ему покоя, пока он не взглянул на Марину. Она не выглядела смущенной или недовольной, в ней была лишь прежняя уверенность и что-то еще. Что-то крайне важное, вот только Роман не мог понять, что именно.

– Ты хочешь меня? – неожиданно спросила Марина.

– Я ни одну женщину не хотел так сильно, как тебя сейчас, – возможно, Роман ответил на этот вопрос неправильно, зато честно.

Уверенности в карих глазах напротив уменьшалось, а второго чувства становилось все больше. Этого Роман еще не замечал в Марине, но это новое придавала ее лицу еще большей красоты.

– Давай переспим, только это будет просто секс, ничего большего.

Роман на этот раз смелее взял ее личико в свои сильные руки и поцеловал в приоткрытые губы, уже зная их убийственную силу. Далеко не на все, что говорят женщины нужно отвечать словами, иногда куда лучшим ответом будет служить поступок. Их поцелуи над чайным паром длились вечность. Марина чудесным образом уже сидела у Романа на коленях, и он обнимал ее так крепко, словно боялся, что она выскользнет сквозь пальцы, снова исчезнет. Чем дольше он целовал ее губы и шею, тем большее желание дробило его ребра под неприлично дорогой рубашкой.

– Где у тебя спальня? – шептал он на ухо, сквозь волны волос Марине.

– По коридору первая дверь направо.

Роман взял ее на руки и пошел к двери. Ему казалось, что в его руках была сама жизнь и жуткий страх наполнял его грудь, страх, что это всего лишь его сон, который рассыпется на осколки, как только придет утро.

Спальня Марины была совсем небольшая, те же серые стены, тот же пол. Кровать занимала большее пространство, кроме нее было высокое зеркало в золотистой раме, устало прислонившееся к стене и невысокий черный шкаф. Марина лежала в белоснежной постели и ее худенькие руки кольцом смыкались на шее Романа с отчетливо выделившимися мышцами. Все в ней сводило его с ума, и Роман знал, что эта ночь станет началом конца, знал и отдавался ей без остатка. Его пьянил вкус ее губ, запах волос и кожи. Роман видел, как часто поднималась ее грудь под складками рубашки, и от этого его собственное сердце стучало все чаще. Почему его так волновала близость, у него же было много женщин? Он не мог этого понять, когда снимал с нее одежду, когда опускал губы все ниже, когда слышал ее стоны. А потом все постороннее потеряло значение, мысли убило чувство совершенства.

Марина лежала у него на плече, и ее волосы ласкали его шею.

– Мне так хорошо сейчас, – сказал Роман и обвел пальцем косточку на ее плече.

– Мне тоже, – дыхание Марины щекотало его шею.

– Почему-то кажется, что так хорошо уже никогда не будет.

– Да, так бывает только раз. Завтра уже все будет иначе, да и потом. Может быть будет хуже или лучше, но это будет совершенно другое. Такие моменты не повторяются, они уникальны, – ответила Марина.

– Как бы я хотел продлить это ощущение, если уж не на вечность, то хотя бы на пару сотен лет, – Роман оставил ее плечо в покое и дотронулся шеи.

– Тогда бы исчезла вся уникальность момента. Ведь он ценен, только потому что мы знаем, что он скоро кончится.

– Может ты и права.

Глава 7

Роман сидел за бумагами в любимом кресле в безупречном черном костюме, в шикарной белоснежной рубашке и все в нем было безупречно правильно, пока он не увидел ее. Марина, как вихрь, ворвалась в кабинет. Ее лицо было полно решимости, волосы все еще витали позади, как победоносные флаги, и взгляд ее был устремлен вдаль, как у дев-воительниц.

– Марина? Я не думал, что ты придешь. Честно сказать, я удивлен.

– Нам нужно поговорить.

– Да-да, конечно. Нам нужно было поговорить еще утром, но я уехал, прости. Были неотложные дела.

Роман потер шею, потом словно опомнился и отодвинул один из стульев.

– Присаживайся, может чай или кофе?

– Ничего не нужно, и я, пожалуй, постою.

Их разделял черный овальный стол в десяток метров, а казалось, огромный бесконечный разлом в земле. Еще никогда они не были так далеко друг от друга. Роман не понимал, что сделал не так. Он чувствовал, что испортил что-то важное.

– В общем-то нам и говорить не о чем, – сказала Марина и подошла ближе. В руке у нее была черная коробочка. – Я приехала, чтобы тебе это вернуть. Наверное, бриллиантовые, да? Сколько стоят, если не секрет? Сколько стоит ночь со мной?

Ее губы искривила печальная улыбка, Марина оставила коробку на столе прямо перед Романом. Как же он не догадался, что подобный сюрприз не обрадует Марину?

– Я просто хотел сделать тебе приятное. Это ведь всего лишь серьги.

– Ты привык платить за все услуги, что тебе оказывают. Вот только мне платить не надо, я спала с тобой бесплатно, – слова Марины звучали совершенно безучастно, вот только вся боль скрывалась в глазах.

– Марина, я не думал, что ты воспримешь это так. Я просто хотел порадовать тебя, извини, если тебя это обидело. Я действительно ничего такого не имел ввиду, – Роман отбросил коробку к себе на стол.

– Я сегодня почувствовала себя дешевкой. Знаю в этой коробке денег больше, чем я видела за свою жизнь, но мне стало противно от себя самой. Дари вещицы и подороже своим любовницам, девицам, которые ложатся к тебе в постель специально за этим, а мне ничего не нужно, – Марина даже повысила голос.

– Это же так оскорбительно, правда? Ведь с этими сережками лежала записка «спасибо за секс»? Почему ты воспринимаешь все как оскорбление? Почему не можешь представить, что я просто хотел сделать тебе приятно, что эти чертовы серьги не несли скрытый грязный подтекст? Тебе так сложно принимать подарки? – Роман и не заметил, как сам говорил громче, чем собирался.

– Мне не нужны такие подарки!

– Вот и замечательно, спасибо, что сказала! Больше я твоего спокойствия бриллиантами не потревожу!

– Вот и отлично! – крикнула Марина.

Роман стоял так близко к ней и уже не помнил, почему они кричали друг на друга, почему Марина приехала сюда. Он только смотрел на нее, особенно красивую. В ней билась жизнь, в ее разгоряченном личике, в груди, которая от гнева поднималась даже чаще, чем вчера, в ее взлохмаченных волосах. Сделав шаг, Роман бесцеремонно подтащил ее к себе за талию и поцеловал. Марина отвечала на его поцелуи еще сильнее, еще отчаяннее, и Роман понял, что уже не сможет отпустить ее. Он целовал ее. Целовал снова и снова, до боли в губах и онемения языка. Документы, над которыми он сидел все утро, посыпались на пол, а на их месте уже сидела Марина и торопливо расстёгивала пуговицы на его рубашке.

Роман лежал вдоль черного кожаного диванчика в своем кабинете, а рядом с ним, тяжело дыша, лежала она. Роман понимал, что все катилось не туда. Он знал, что Марина пыталась избежать этого также сильно, как и он, но сопротивляться становилось все сложнее, да и бессмысленно. Их затягивало против их воли, а может они уже с головой повязли в этом болоте.

Роман перебирал пальцы ее руки, которая по-хозяйски прилегла на его грудь. Ему нравилось трогать ее руки так же сильно, как и целоваться с ней, а это был один из признаков страшной болезни.

– Может поужинаем вместе? – спросил Роман.

– Давай.

– Тогда я заеду за тобой, как только освобожусь.

И он заехал. Они ужинали в отличном итальянском ресторанчике. Дорогой интерьер, потрясающая еда. Роман снова заметил, как Марина говорила с официантом. Обычно люди его круга в ресторанах говорили только между собой, официанты, подававшие блюда, были для них чем-то вроде вешалок или тележек, на которых развозили посуду. На официантов никто не обращал внимания, иногда говорили «спасибо», но даже не ведя носом в их сторону. И так делали все и не только с официантами, да что тут скрывать, сам Роман так делал, хоть и не замечал. Марина же останавливала беседу с ним и улыбалась прямо в глаза этим паренькам или девушкам в форме, и они улыбались ей в ответ. Было видно, что Марина нравилась всем вокруг, потому что она была настоящей.

В этот раз, к удовольствию Романа, за счет платил он. Они немного прогулялись по ночным улицам, а потом Роман подвез Марину к дому. Без лишних слов она взяла его за руку и вместе с ним пошла в квартиру. Так получалось само собой, оба решили, что бороться бессмысленно и легче поддаться.

Глава 8

С каждым днем они становились все ближе друг другу, но в этой близости скрывалось роковое и смертоносное. Роман раньше не позволял себе впускать женщину в самую глубину души, он знал, к чему это может привести, вот только в это раз все было иначе.

То, что происходило между ними, не было похоже ни на один из его романов. Многие женщины интересовали Романа, еще больше женщин он хотел. Роман всегда добивался того, что ему было нужно. Он чувствовал по отношению к своим любовницам и страсть, такую, с которой было сложно совладать, и странную нежность, иногда ему было просто интересно с женщинами, такие развлекали его не только в постели. Через пару месяцев это проходило, романы заканчивались.

Теперь все было иначе, совсем иначе. Ему еще никогда не приходилось справляться с ураганом в груди, когда он просто прикасался к женщине, никогда он не испытывал такой сильной зависимости от чьих-то губ. Он хотел не только ее тело, ему нужна была она вся целиком, с ее мыслями, ее смехом, странными поступками. Ему жизненно необходимо было владеть этим, но он понимал, что этого никогда не случиться. Одновременно с этим ему хотелось отдать ей все, и она, похоже уже управляла и его головой, и сердцем.

Каждую ночь Роман отдавал ей чуточку больше, чем все, а она все еще держала некоторые двери на замке. Вроде бы они стали очень близки, но он знал, что Марина не хотела пускать его в потайные уголки своего сознания, что там она пряталась от него. В этом было ее превосходство над ним, потому что душа Романа распахнулась ей навстречу, и она могла играть с ней так, как хотела. И он, к своему удивлению, был не против, чтобы она разнесла там все к чертовой матери, чтобы выкрутила ему кости, только бы оставалась рядом. Неужели этот садомазохизм и называют любовью?

Но она была не такой как все. Ей было ничего не нужно от Романа, а он и забыл, что это такое, когда после секса тебе не шепчут на ушко: «мне так понравилась одна машинка». Чем больше времени Роман проводил с ней, тем сильнее убеждался в том, что ему посчастливилось быть рядом с самой прекрасной девушкой на свете. Ее любовь к жизни, ее восхищение самыми глупыми мелочами и стремление ко всему новому нравились Роману все сильнее. Он не до конца понимал, что происходило между ними, а может просто не хотел. Ему было достаточно, что она была рядом.

Роман почти каждый вечер приезжал к ней. Это было похоже на возвращение домой после тяжелого дня. Марина за короткое время стала ему и семьей, и женой, и лучшим другом. Они часто вместе готовили ужин. Роман раньше никогда не готовил, а зачем, если можно есть в ресторанах и нанимать поваров? Но ему нравилось находится с Мариной на ее маленькой кухне и делать самые несложные поручения, на большее он был не способен. И они ужинали вместе в ее квартирке, иногда пили дорогое вино, и не было в его жизни вечеров лучше этих.

Марина развалилась в своей постели и с непринужденным видом рассматривала букет из разных сиренево-желтых цветочков, который стоял на полу возле зеркала. Роман же смотрел на нее и думал о том, почему из всех женщин именно с ней ему было удивительно хорошо и мыть посуду и заниматься любовью.

– Мне скоро будет некуда ставить букеты, – заключила Марина, – ты слишком часто даришь мне цветы.

– Я бы мог дарить тебе жемчуг и бриллианты, они ведь занимают куда меньше места. К сожалению, ты не принимаешь ничего, кроме цветов.

– Ну подаришь свои бриллианты кому-нибудь другому, – Марина повернулась к нему, – не расстраивайся.

– Мне не нужен никто другой, – Роман ответил серьезней, чем хотел.

– Неужели тебе некому дарить бриллианты? – Марина заулыбалась улыбкой, которая появлялась, когда она начинала играться с ним, Роман не заразился этой игрой. – А где все твои любовницы? В любом случае, всегда можно подарить пару-тройку бриллиантов жене.

Роману не нравилась ее манера. Все другие женщины были для него пустышками, она была единственной, которая значила для него все, абсолютно все, и она говорила про любовниц, про жену.

– Что ты надулся? Как будто ты всю жизнь был верен жене, и я сейчас глубоко оскорбляю твои чувства.

– Давай не будем сейчас говорить о моей жене, – Роман постарался сказать это как можно мягче и приобнял Марину.

– Хорошо, давай поговорим о том, сколько у тебя было женщин.

– Тебе это так интересно? – вскинул брови Роман.

– Интересно. Больше полусотни? – Марина пародировала его вскинутые брови, и Роман улыбнулся.

– Меньше.

– Ну расскажи, – попросила Марина.

– Ты думаешь я их считаю?

– Неужели у тебя нет блокнотика, куда ты записываешь их имена и во сколько букетов и бриллиантов они тебе обошлись?

Роман знал, что она говорила все не всерьез, тем не менее он бы оборвал этот разговор, если бы это был кто угодно, а не она. Марине он простил бы все, любые издевки в свой адрес, он был готов отвечать на любые ее вопросы, чтобы просто развлекать ее.

– Нет у меня блокнотика, есть уже несколько томов книг, я же каждый день сплю с десятком женщин.

– Как же ты до сих пор не разорился? Это наверно дороговато, – Марина раздумчиво надула губки, в которые Роман и поцеловал ее.

Это сработало, и она перестала строить рожицы и просто улыбалась.

– А если серьезно?

– Я вполне серьезно.

– Нет, я тебе не верю. Так что? У тебя было много женщин, которых ты любил?

– У меня было много женщин, но ни одну я не любил.

Марина взглянула на него, словно проверяя правда ли это.

– За всю жизнь не было ни одной женщины, которая бы затронула что-то в твоем сердце? – спросила Марина.

– Большинство женщин я просто хотел, такие отношения вскоре надоедают. Другие были интереснее, но если нет чувств из этого тоже ничего не получится.

– А первая любовь?

– Университет. Красивая девочка, но редкостная дура. После ночей трех я не испытывал к ней ничего, кроме отвращения.

– Но ты женился в итоге. Ты никогда не любил свою жену?

Роман не совсем понимал, зачем Марина все это спрашивала. Было не похоже, что из праздного интереса, может она так хотела узнать больше о его жизни.

– Вику я знал давно. У нас было много общих знакомых, мы часто пересекались. Я не могу сказать, что влюбился в нее, она нравилась мне, немного больше, чем другие девушки. Как-то вышло, что мы стали больше проводить время вместе, а потом я задумался о том, что уже пора бы и жениться. Мне было тридцать, всякие передачи уже давно трясли мое имя и то, что я не собираюсь заводить семью. Мне надоело, да я и сам подумал, что так будет проще. Вика подходила мне, я знал. Она прекрасно вписалась в эту жизнь, ее все утраивает. Мы никогда особо не любили друг друга, это просто удобный брак, всем удобно так жить вот и все. Уже пять лет она – жемчужная королева, чудесно ладит со всякими журналистами и любит вылезать на публику в дорогущих тряпках. Eй это и было нужно от брака со мной.

Роман еще раз посмотрел в глаза Марины, которая крайне внимательно слушала его речь. Зачем тебе это? Зачем?

– Все это как-то грустно, – сказала Марина.