Королева бесплатное чтение

Посвящается

Моим родителям

Татьяне и Сергею

Танюшке Цавне (королеве)

В день ее совершеннолетия

И полного непослушания

Моим близким -

Валентину и Марине

Елене Воробьевой –

Моему первому и бесценному читателю

Действующие лица:

Нита – Королева Лета

Иф Погиз! – граф Агссолеи

Сеи Нерим – сестра графа

Рекардо – неунывающий осел

Ли МУ? – наставник Ниты от рождения

ГОэ – племянник Ли МУ

Ярогдын – еще один племянник Ли МУ

ЖАРЕНЫЙ ПЕТУХ – рыцарь огненного клюва

Волшебницы таинственных гор:

– Лояв

– Веар

ПОВЕЛИТЕЛЬ ОБИТЕЛИ ГОР:

– УРНАТС

И другие:

Венсан – королевский доктор

Готье – королевский звездочет

Бернадет – ну, очень серьезная придворная дама

Генриетта – молоденькая девушка

Пролог

Легкой походкой, легким звучанием своего имени Венсан впорхнул в нарядно благоухающую залу королевского дворца, где придворные дамы уже смаковали последнюю новость – рождение девочки, будущей королевы. Особую приятность разговора для них составляло их предположение, что будущая королева не будет счастливой.

Венсан решил вступиться за это крохотное существо, которое сегодня утром он осматривал: «Эта девочка родилась под счастливой звездой, она это мне без слов доказала, укусив мой указательный палец, когда я легкими движениями пальцев постукивал по ее хрупким плечикам».

– Вы всего лишь доктор, а не знаток женского сердца, – возвысила свой голос над несмолкающим женским щебетанием старшая придворная дама Бернадет, – и как укус может нам доказать, что она будет счастливой?

– Очень просто, – оживился Венсан, ему очень нравилось дразнить придворных дам, – укусила – значит живая и подвижная девочка, которая всегда возьмет свое.

– Этикет взрастит из нее настоящую даму, и она не будет кусаться, – сердито наступала на Венсана Бернадет.

– Ваш этикет взрастит еще одну ханжу и лицемерку.

И чувствуя, что растревожил священного дракона мадам Бернадет, он решил поскорей ретироваться и сделал знак королевскому звездочету Готье, с которым он хотел пообщаться тет-а-тет.

– Ах, как бы преобразился этот мир, если бы дамы были неутомимы в любви, но, к сожалению, никто не изобрел вечный двигатель, – заговорщически произнес Венсан, когда дверь за ними притворилась, – А знаете Готье, я когда-то был без памяти влюблен в Бернадет, страстно хотел срывать с ее губ поцелуи, а не слова, которые она сейчас мечет передо мной, словно икру. Она мне отказала, и я очень рад такому исходу, иначе мне всю жизнь пришлось бы жить с фурией.

– А вы сплетник, – рассудительно изрек Готье.

– Как в окружении осиного гнезда не стать им, – но в оправданье себе добавил, – но я работаю над собой.

– Это хорошо, очень хорошо, но, к сожалению, неисправимо. Планеты в наших домах подмигивают нам, постоянно напоминая о себе. Что же, мой друг, сейчас речь не о нас, а о молодой поросли, которая будет расти после нас, – А она правда укусила вас за палец? – поинтересовался Готье.

– Я пошутил, это очень милое и нежное существо.

– Я никак не могу привыкнуть, когда вы говорите правду, а когда шутите.

– Я тоже, – отшутился Венсан, – и все же, Готье, если женщины по воле создателя лишись бы своей гордыни и эгоистических повадок, мужчины порхали бы в благоухающем цветнике.

– Не обольщайтесь, Венсан, не только над женщинами, но и над мужчинами необходимо было бы поработать создателю, но он давно махнул на нас рукой. Не разлучайте в своем уме влюбленных, эту божественную пару, над созданием которой, может быть, сейчас и трудится наш неутомимый молчаливый зодчий вселенной, – и нежно потрепав весело колосящуюся шевелюру Венсана, добавил, – Отпустите, наконец, свою Бернадет, пускай себе летит.

– Не могу, пока не получается, но надежда не покидает меня.

– Это хорошо, очень хорошо, – закруглил их разговор своей любимой фразой Готье и распахнул перед Венсаном дверь в святую святых – свою звездную лабораторию.

В большом просторном кабинете, который Готье оборудовал под исследовательскую лабораторию, царил полумрак. К удивлению Венсана там не оказалось ни одного прибора, инструмента, стола, словом, ничего, что отдаленно напоминало бы ему лабораторию ученого.

– Что вы здесь делаете? – удивленно протянул доктор.

– Отдыхаю, – невозмутимо ответил Готье.

– А как же исследования? – не отставал от него Венсан.

– Отдыхая я работаю – ответил Готье, – Садитесь поудобнее в кресло, мы начинаем наше представление, которое самый лучший театр в мире не сможет вам никогда представить, – и он пододвинул небольшое кресло своему гостю и протянул ему волшебные очки.

– Что это? – Венсан в недоумении рассматривал небольшую прямоугольную коробку с прорезью для глаз.

– Это мое ноу-хау. Стоит вам только поднести эту безобидную коробку очень близко к своему лицу, как она тотчас приобретет форму вашего лица и создаст невидимый купол вокруг вас, который будет вас защищать от любых звуков. И вы станете невидимым для окружающих, а значит неуязвимым, – и тут же тихо рассмеялся, – Вы бы видели свое лицо Венсан, разум мешает вам расслабиться и просто поверить мне на слово.

Венсану ничего не осталось сделать, как поверить звездочету. И о, чудо, он вдруг перестал чувствовать свое тело, словно всеобъемлющая душа, он стал парить, оторвавшись от начищенного паркета.

– Возвращайтесь назад в кресло, – нежно попросил его Готье.

– Вы сказали, что я буду защищен от любых звуков, а я хорошо слышу Ваш голос.

– Мы не слышим друг друга, а только передаем и улавливаем импульсы, – пояснил Готье.

– У вас профессор, можно я буду вас теперь так называть, очень интересная и непонятная теория, изменяющая и превращающая все в этом мире в соответствие с вашими вкусами и предпочтениями.

– А разве не так нужно жить? Жить с верой в самого себя. Я родился очень хилым ребенком, в меня никто не верил, никто, кроме меня самого. И вот я здесь в королевском дворце, занимаюсь своим любимым делом, но мы отвлеклись, мой друг, прошу вернуться в кресло, нас ждут великие дела.

Как только Венсан вернулся в кресло, перед ним неожиданно опустился темно-синий сверкающий занавес, и доктор представил, как по мановению фокусника занавес поднимется, и перед ним предстанет долгожданный телескоп, и они с Готье займутся наконец-то делом. Неожиданно занавес взвился, и какая-то неземная сила увлекла ничего не подозревающего доктора со скоростью света во Вселенную. Вселенная оказалась не такой гостеприимной, какой она казалась Венсану, когда он смотрел на нее с Земли. Он почувствовал себя чужеродной, ничтожной частицей в холодном бескрайнем просторе Вселенной. В чем действительно оказался прав профессор, так это в том, что здесь действительно не было не только никаких звуков, но и импульсов, которые хоть как-то сейчас согрели бы его одинокую душу. Оказывается, не так много нужно человеку для счастья, всего лишь почувствовать землю под ногами. Сейчас Венсан был согласен и на эту вечно жужжащую Бернадет, лишь бы не быть одному. Уроки звездочета он запомнит на всю оставшуюся жизнь, если, конечно, вернется на Землю: «Но подождите, Готье, я доберусь до Вас!» И он стал лихорадочно соображать, как ему вернуться назад, или звездочет так пошутил, и он застрянет здесь навечно: «В Вечности навечно – а, что, красиво звучит эта фраза, – неожиданно развеселился Венсан». Шутки шутками, пора возвращаться назад, и Венсан инстинктивно прикоснулся к своему лицу, что-то давно ему мешало. А, так это чертовы волшебные очки! Будь, что будет! И он сдернул их и вернулся в своем прежнее комфортное состояние. Венсан снова сидел в кресле и рядом с ним был Готье. Как же хорошо, снова почувствовать свое тело, шевелить ногами.

– А вы, Готье, шутник, – Венсан укоризненно взглянул на звездочета.

– Не только вам позволено шутить, – добродушно улыбнулся Готье.

– Я очень легко шучу, а вы, профессор, по-крупному.

– А я думал, что вам понравится, я так давно такие вояжи совершаю, – примирительно ответил Готье.

– Что хорошо одному, не есть хорошо другому. Я ведь новичок и совершенно не подготовлен к таким сюрпризам, тем более от вас, от безобидного, на первый взгляд, королевского звездочета. Не боитесь, что я могу все рассказать о ваших изысканиях?

– Я знаю, Венсан, что человеку очень трудно хранить тайны, но эту вы сохраните, иначе перед судом мы предстанем вместе, вы как соучастник, – улыбнулся Готье.

– А вы, профессор, оказывается, не прост, – усмехнулся Венсан.

– Жизнь научила, – пожал плечами в ответ Готье.

– У нас очень мало времени остается, давайте займемся делом, – резко вскочил с кресла Венсан.

– У нас впереди целая вечность, мой друг, – и он вывел доктора на балкон, – Посмотрите, Венсан, все в природе не любит суеты. Посмотрите, как звезды медленно изливают на нас свой свет, прислушайтесь к тишине, как она обволакивает вас, приглашая ко сну. Все в мире происходит очень медленно, и только человек вносит в этот мир суету. Думайте, говорите, читайте, лечите, ходите, любите, только всё очень медленно. Природа не любит резких движений, тем более, когда это делает человек.

– Чем же провинился человек?

– Ничем, просто он живет не в согласии с природой, человек получился наделенным разумом, но совершенно неразумным существом. Мне кажется, Венсан, после небольших потрясений вы расслабились, а значит, готовы усвоить небольшую толику информации. Прошу снова вернуться в кресло.

Доктор недоверчиво посмотрел на одинокое кресло, и, несмотря на внутренний протест, вернулся к нему. Может, он действительно устал и ему необходимо просто расслабиться и довериться Готье без лишних вопросов.

И перед Венсаном снова возник этот злосчастный занавес, на материи которого стали появляться в определенной последовательности маленькие огоньки, которые постепенно стали приобретать знакомые символические очертания астрологических созвездий. От этого живого полотна струился лунный свет, который успокаивал и вводил двух, уже не молодых людей, в состояние медитации.

И первый аспект, к которому обратили свое пристальное внимание мужчины, конечно же, был сектор любви. Они увидели, как беспечный Меркурий в сладостном предчувствии принимает из рук Венеры ее волшебный пояс любви.

– Посмотрите, Венсан, Меркурий с Венерой облюбовали себе место в голубой лагуне созвездия Рыб, лучшего места для любви и не придумать.

– Откуда, Готье, у вас такие познания в этой области?

– Все очень просто, вода расслабляет наше тело, в этой стихии мы такие свободные и естественные. Ведь не случайно из морской стихии вышла одна из прекраснейших богинь – богиня любви Афродита.

– Как бы я хотел оказаться сейчас на месте Меркурия. И что же предвещает нашей будущей королеве этот союз?

– В первую очередь, это невероятное излучение красоты и гармонии в этот мир, а для будущей королевы, сами понимаете, как это важно. К тому же она будет обладать очень мягким и мелодичным голосом, не лишена будет способности к литературе и поэзии, проглядываются в ней и задатки медиума. Она встретит свою любовь!

– Как же наши дамы будут завидовать королеве.

– А вы о них не думайте. К тому же ее яркое Солнце в созвездии Овна преодолеет любые невзгоды, все препятствия на ее пути. А королевой она станет не только по праву престолонаследия, но и благодаря тому, что в момент ее рождения владыка Олимпа призвал на трон царственного Льва.

– А есть у нашей героини хоть какие-то изъяны? – вкрадчиво поинтересовался Венсан.

– Как же без них. И на солнце есть пятна. Как любой особе королевской власти ей будет присуще заносчивость и высокомерие. Непостоянство ее Дианы будет проявляться в ее жизни вспышками нетерпения и капризности.

– А, если иначе сказать – вспышками солнечной активности.

И вдруг из мягкого лунного света стал вырисовываться золотой баран, который своим нетерпеливым копытом стал взбивать вокруг себя золотистую пыль, пока из нее не возникла необычайной красоты девушка в воздушном платье из органзы, которую Овен должен будет доставить целой и невредимой к ее земному воплощению.

– Как она прекрасна! – прошептал Венсан.

– Одним словом – КОРОЛЕВА!

Глава I. Граф

Ифа Погиза мать с детства ласково называла меткой стрелой и рассказывала ему легенду, что он был подброшен в колыбель самой Артемидой. Конечно же, она шутила, но ее увлеченность греческими мифами, где лишь немногие смертные были достойны родиться от бессмертных богов, со временем переросла в такую веру в сына, что ему ничего не оставалось сделать, как стать очень метким непревзойденным стрелком и поверить в свою божественную силу. Но вот, что эта была за божественная сила, мать утаила от него. С этой верой в сердце он и жил. Граф знал, что нет такой двери, которая бы этой стрелой с легкостью не открылась бы перед ним. Он не любил долго сидеть на одном месте, поэтому много путешествовал, стрелой проносился мимо людей, событий, не задерживаясь подолгу на причале. Его одинокое графство без него стало потихоньку превращаться в унылый уголок. Но однажды (все случается однажды) произошло событие, перевернувшее его жизнь. Он увидел ее! Это было как раз в один из тех унылых дней, когда он возвратился из своего долгого путешествия и решил поохотиться в лесу. Неожиданно эту чудесную затею пришлось прервать, потому что он увидел стоящие на солнечной дороге экипажи ее Величества. Он замер в нерешительности: выйти навстречу или продолжить свой путь. Второй вариант был гораздо разумнее первого, но вдруг, и это «вдруг» оказалось сильнее графа, потому что он увидел девушку необычайной красоты в золотом платье из органзы. Она вся сияла в ярких лучах солнца. Это была юная королева.

– Что вы здесь делаете? – возмутился сопровождавший королеву немолодой худосочный мужчина, ему очень не хотелось, чтобы молодые мужчины, особенно привлекательной наружности, так откровенно любовались бы королевой.

– Любуюсь природой, – невозмутимо ответил граф и представился королеве.

– Я впервые вас вижу, – неожиданно вступила в разговор королева. Она почему-то обрадовалась новому лицу, а особенно тому, что оно так откровенно любовалось ей.

«Это козни Артемиды, что именно в лесу, в ее владениях я неожиданно для самого себя влюбился. Поохотился», – подытожил граф.

Худосочному мужчине, который сопровождал королеву на прогулке, не понравилось, что королева стала проявлять в общении с графом несвойственную ей игривость, стала такой веселой и непринужденной. И, нарушая все приличия, сама пригласила его на один из балов, который он мог выбрать на свое усмотрение. Графу же такая свобода пришлась по сердцу.

Имея титул графа, он не особо задумывался над той жизнью, которая была предписана самой судьбой этому титулу. Уроки танцев очень часто пропускал, так как считал это пустой тратой времени, зато фехтование и верховая езда была всегда у него в почете. Легко гарцуя по жизни, граф сейчас оказался перед неразрешимой дилеммой: также легко продолжать гарцевать одному или …? И вот это «или», которое неудержимо влекло его в королевский дворец, который в конечном итоге ограничил бы его свободу, нежно сейчас играло на струнах его души. Нахлынувшее чувство влюбленности, в конце концов, в душе графа победило. И он стал собираться на бал.

Королевская бальная зала встречала гостей своим великолепием, и они отвечали ей изысканной утонченностью своих нарядов и блеском драгоценных камней. Торжественный полонез открыл королевский бал, и тот самый худосочный мужчина, который так не понравился графу, теперь важно вел одетую в белое атласное платье королеву. Граф быстро взглянув на королеву, решил больше не смотреть на нее, проявив тем самым светскую учтивость, но эта светская учтивость не пришлась по душе королеве, задев ее самолюбие.

Графу, привыкшему к быстрому темпу своей жизни, было очень непривычно с медленной торжественностью шествовать, ведя доверенную ему партнершу. Зазнаек и выскочек этот танец не признавал, но и в нем дамы и кавалеры успевали себя занять, старались использовать все преимущества, предлагаемые этим плавным и медленным танцем. И предполагаемая в этом танце смена партнеров позволяла молодым людям обмениваться многозначительными взглядами и легкими рукопожатиями. Юные создания поощряли понравившихся им мужчин обворожительной грацией движения своих рук и нежной улыбкой. Но графу, на удивление, досталась весьма бойкая девушка, которая была решительно настроена, и делить его с другими партнершами в следующем танце мазурке не собиралась.

По поведению музыкантов и заключительным аккордам музыки танцующие пары почувствовали, что полонез, как некая репетиция перед своеобразным праздничным фейерверком – веселой мазуркой, подходит к концу, шаг их стал свободнее и непринужденнее. И когда, после небольшой передышки, наконец-то, началась радужная мазурка, всё пришло в движение, в зеркалах замелькали и стали отражаться счастливые лица. Как отличный фехтовальщик граф владел своим телом и очень быстро вошел в ритм танца, пригласив ту самую смелую девушку, которую звали Генриеттой. Вместе они легко понеслись по кругу, согласованность их движений могла поведать окружающим, что они давно знают и любят друг друга. Но, увы, они впервые здесь встретились. Увлеченные приподнято веселым настроением музыки, которая сама выталкивала танцоров в легкие прыжки, они очень быстро стали ведущей парой бала, которая невольно останавливала на себе взгляды. Раскрасневшаяся от удовольствия Генриетта и граф в едином порыве звучания своих сердец парили, едва касаясь паркета. Это уже была своеобразная заявка на полет души и тела. Если бы рядом оказался пьедестал, то они бы на него легко взлетели, и оттуда бы принимали восторженные аплодисменты публики. Но, увы, своим чересчур свободным танцем они всколыхнули консервативное общество, вызвав в нем тихое, как шорох, недовольное перешептывание.

– Как это нескромно, – покачал головой худосочный мужчина, взглянув на королеву, которая от досады нервно обмахивалась веером.

Ничего не подозревающий граф отдался на волю танцу, его же сама королева так искренне пригласила на этот бал. Он и не мог подумать, что невинный танец с Генриеттой так взбудоражит юную королеву. Но он должен был подумать об этом, по крайней мере, так считала королева. Но молодость и горячая кровь увлекли графа, и он на время забылся, или это был его коварный план, чтобы вызвать ревность королевы, этого мы, к сожалению, никогда узнать не сможем.

Наконец-то, закончилась эта утомительная для королевы мазурка, после непродолжительно перерыва начался вальс. Граф внимательно наблюдал за королевой, танцевать он больше не хотел. Очень странная троица сейчас окружала королеву. Один из них, тот самый недоброжелательный мужчина, которого он уже видел на проселочной дороге, который к удивлению графа имел такое странное и непривычное имя – Ли МУ, приходился двум другим юнцам дядей. Они его беспрекословно слушались. Граф провел свое собственное маленькое расследование, ведь окружая королеву, они имели влияние на нее. Одного из племянников звали Ярогдыном. Со слов Генриетты он называл себя последним из янычар, в нем не просто текла, а бурлила кровь его далеких предков. При этом он не принял участия ни в одном военном походе, и скорее всего, даже и не собирался, но гордость за своих далеких предков его переполняла. Другой же племянник ГОэ, этимология имени которого тоже была неизвестна, на первый взгляд, казался скромнее, просто он был хитрее Ярогдына, а значит, умел хорошо маскировать свои чувства и желания, которые с лихвой покрыли бы сейчас собой этот огромный паркетный пол во дворце ее Величества. ГОэ, взглянув на одиноко стоящего графа, что-то шепнул на уху нерасторопному Ярогдыну, и тот ответил ему в ответ кивком головы и на время растворился среди танцующих пар. И, оказавшись за спиной графа, сильно толкнул его. Но граф не растерялся: в полете он быстро поймал за талию Генриетту, которая ничего не подозревая сейчас кружилась в вальсе с послом, и, лишив ее партнера, очень быстро взял инициативу в свои руки, закружил и унес ее в вихре вальса от посторонних глаз.

– Я спасла вашу честь, теперь вы обязаны на мне жениться, – с прямодушной уверенностью заявила она графу.

– Я подумаю, – скромно отозвался граф, он не любил отказывать, тем более таким прекрасным девушкам, какой считал Генриетту.

– Вы ничего не ответите на эту выходку? – она смотрела на графа как на драгоценность, принадлежащую только ей одной.

– Дурака учить – только портить. Они очень забавные ребята. Зачем портить праздник?

А праздники граф действительно после этого бала горячо полюбил. Тем более там он снова сможет увидеть королеву и всей душой ощутить ее присутствие.

«Как сейчас королева далека и недоступна. Но нет такой двери … – сразу успокоил себя граф, – Я еще и не начинал этот штурм».

После короткого лирического отступления граф снова позволил себе взглянуть на королеву. Их взгляды встретились, и он увидел, что она была его поведением очень недовольна: за его внимание к молоденькой Генриетте, за то, что он так сильно понравился приглашенным дамам, а может, и за то, что он так хорошо умел танцевать.

«Как донести до прекрасной головки королевы, – думал он, – что все его танцы с юными козочками останутся всего лишь прыжками. А она его единственная женщина, с которой он на всеобщем обозрении никогда бы не захотел танцевать, настоящее чувство требует безмолвия и уединения».

Он уловил, что в их отношения уже установилась некая интимность супругов, себя он почувствовал провинившимся супругом, и чтобы хоть как-то сгладить неловкость этого вечера, направил воздушным поцелуем к ней маленькое облачко в виде нежного барашка. И оно ведь действительно, как и хотел граф, достигло королевского чертога, опустилось на ушко королевы и нежно пощекотало его, потом направилось в сторону алых щек и губ ее, легко, словно перышко, слегка прикоснулось к губам и задержалось на мгновение, сладкое мгновение для двоих. Они оба ощутили нежность этого поцелуя на своих губах. Щеки королевы зарделись. Королева и граф продолжали через огромную бальную залу смотреть друг на друга, не замечая никого вокруг.

Когда взволнованный граф вернулся домой, он почувствовал, что этот еще недавно такой маленький огонечек влюбленности начинает в его душе разгораться в огромное чувство любви и нежности к ней. Теперь ему необходимо о королеве знать все!

Единственное место, где подолгу любила гулять королева, был ее сад. Но в этом саду совершенно не было цветов, там росли одни деревья. Старый садовник Луи однажды заикнулся, что было бы не плохо в саду разбить цветник. Но вездесущий Ли МУ мгновенно черной тенью навис над ним: «Не смейте при королеве даже упоминать слово «цветы», у нее страшная аллергия на пыльцу!». И доверчивый садовник поверил ему на слово, разве мог он знать, что наставник королевы терпеть не мог все красивое и благоухающее. Но граф Агссолеи был свободен в этой жизни от сделок, скрепленных печатью, клятв, темных тайн, его наивность, а, может, она была мнимая, история об этом умалчивает, позволила ему с легкостью проскользнуть через все препоны, чинимые Ли МУ, и он быстро вошел в доверие к садовнику, сообщив ему, что аллергия у королевы мнимая, королева даже и не догадывается, что она у нее есть. И Луи с радостью предоставил сад в его полное распоряжение. И граф, засучив рукава своей белоснежной батистовой рубашки, принялся за работу, которую он не мог доверить никому, ведь это касалось боготворимой им женщины. Его чувство к ней, о котором она даже не догадывалась, должно было стать для нее цветущей волшебной планетой. Свою нежность к ней он хотел бы представить в виде нераспустившихся белоснежных бутонов, защитить ее жизнь от напасти белоснежной кувшинкой, непередаваемость своего чувства к ней выразить дикой орхидеей. Этот немой язык цветов, который он хотел для нее создать, был красноречивей любых слов о любви. Граф не скупился на выражение своих чувств, и маленький цветник, разбитый им, на глазах стал расти и очень быстро превратился в нежное море цветов: от маленьких незабудок, богатых георгинов, пышных гортензий, открытых солнцу гербер, грациозных лилий, диких орхидей до чудесной протеи и причудливой пассифлоры. Нежные и доверчивые ждали они, когда он взмахнет своей дирижерской палочкой. У графа все было точно рассчитано, он знал, когда и как определенный цветок должен будет зазвучать.

Никто бы не смог так захватить воображение королевы своим королевским нарядом, как георгины, они и начали в полувоздушном вальсе играть первую скрипку. Раскрываясь, они создавали, словно в калейдоскопе, быструю смену разнообразных цветных узоров. Изыскано утонченный оттенок в этот танец внесла своеобразная маленькая принцесса – плюмерия, ее небольшие белоснежные соцветия, подсвеченные изнутри нежным солнцем, завораживали своей девственной красотой и неповторимостью. Среди этого моря цветов она, как солнечный зайчик, на мгновение появлялась и тут же исчезала. В такт этой сказочной феерии своеобразным гимном солнцу и свежему ветерку выступали лепестки добродушно открытой герберы и ее сестер. В этом созвучии танца и света они не мешали друг другу, словно нежные танцоры, они в унисон раскрывали свои соцветия, обвораживая своей красотой, оттеняли друг друга. Гармоничный язык их танца и нежная уязвимость говорила о быстротечности прекрасного мгновения, которое необходимо ценить, пока его не унесли от нас крылья бабочки.

В этом невинном, на первый взгляд, вальсе цветов Ли МУ почувствовал скрытую для себя угрозу: «Как хитер этот граф, как невинно он соблазняет нашу юную, неопытную в таких делах королеву». Особенно пристальное внимание заслуживала жемчужная лилия, эта неизвестно откуда возникшая прима, которая так недвусмысленно открывала свою сердцевину навстречу графу своими нежными, беззащитными тычинками, трепещущимися сладкой негой и тотальным желанием.

Но, что было в этом такого предосудительного, граф был молодым мужчиной, и все человеческое ему было не чуждо. Ли МУ с тревогой взглянул на королеву, которая не могла оторвать свой взгляд не только от нежно трепещущих в солнечных бликах цветов, но и, к его большому сожалению, от графа.

– Это настоящее колдовство, в давние времена его бы …, – прошипел Ли МУ себе под нос, – но нужно срочно спасать положение, пока королева не увлеклась графом.

Он тихо подкрался к королеве и занял выгодную позицию возле ее нежного ушка.

– Моя королева, вы же знаете, что я, как никто другой, предан вам и желаю Вам всего самого лучшего. Вспомните мои рассуждения о Синей Бороде, какая страшная участь ждала прекрасных юных созданий от их союза с Синей Бородой, а причиной тому была их злосчастная женская любопытность. Граф, он как дьявол искуситель, обольщает красотой, но стоит вам только оказаться в его полном распоряжении, в его Агссолеи, я чувствую, что мы вас больше никогда не увидим.

Его логическая тирада вернула ее в то время, когда она была совсем маленькой девочкой, которую все называли просто «Нита». Рано лишившаяся родителей, она была уязвима для этого жестокого мира. Особенно она не любила вечернее время, когда к ней в комнату заходил ловкий интриган Ли МУ, после смерти ее родителей получивший доступ к ее мыслям. Заходил он не один, в руках он держал свою заветную книгу «Синяя Борода».

– Ну-с, начнем-с, – и в его глазах вспыхивали угольки, и он в предвкушении потирал свои руки.

Особенно ему нравился тот момент в книге, когда несчастную, провинившуюся жену ждало возмездие. Голос его затихал, и он начинал читать очень медленно, смакуя не только каждое слово, но и звук в нем. И может потому, что он читал страшные моменты в книге очень медленно, у маленькой девочки сложилось такое впечатление, что в сказке ужасные вещи всегда совершаются очень медленно. Нита, живо представлявшая себя на месте жертв, была девочкой не робкого десятка, и ее мозг тут же начинал работать в усиленном режиме, который живо подсказал ей, что вся сила этого страшного человека заключается в его синей бороде. И пока злодей медленно заносил нож над несчастной жертвой, у Ниты созрел план по своему спасению, она вспомнила, что в саду у доброго садовника Луи находится секатор, вот им она и решила воспользоваться, чтобы в клочья изничтожить эту проклятую синюю бороду этого кровожадного чудовища. Пока Ли МУ медленно читал, она мысленно успевала сбегать в сад и уже неслась с секатором навстречу Синей Бороде. В этом момент в ее глазах вспыхивали веселые огоньки, и она ловко состригала бороду, а без бороды злодей превращался в маленького обиженного гномика и быстро убегал от нее. Ли МУ, наблюдавший за Нитой, был обескуражен ее неожиданной реакцией.

«Странная реакция у этой смышленой девочки, почему она так хитро улыбается? Задумала что-то? Правильно, что я не женился, от этих женщин можно ожидать чего угодно».

Королева нетерпеливо взглянула на своего наставника: «Как жаль, что у него нет синей бороды, а то я тотчас бы лишила его силы».

Верткий Ли МУ, знавший королеву как своих пять пальцев, быстро почувствовал в ее взгляде грозившую ему опалу, решил сменить тактику, подойдя к вопросу с другой стороны.

– Он всего лишь граф, а вы – КОРОЛЕВА, сколько в вашей жизни будет еще этих графов, – примирительно сказал он и низко поклонился, почувствовав, что достиг своей цели.

– И действительно, сколько? – весело рассмеялась она, – вы так стараетесь, что я думаю, их совсем не будет в моей жизни.

Этот королевский подарок от графа королева приняла как должное, она ведь была королева, и все, что ее окружало, принадлежало только ей, она с самого рождения это знала. Но, если бы она знала, в чем заключалась сила Ли МУ, она тотчас воспользовалась своим волшебным секатором и распрощалась со своим наставником, не единой минуты не сожалея об этом, а так он всё время продолжал манипулировать ее сознанием, ловко жонглируя словами. И королева, не выразив графу своей признательности, восхищения этим подарком, равнодушно отвернулась и направилась во дворец. Как видно, секатор не помог королеве избавиться от Синей Бороды, она где-то глубоко сидела в ней, слишком долго читал ей эту сказку Ли МУ, пугая маленького ребенка. Ей очень хотелось испытать это сладостное чувство любви, но она не доверяла мужчинам. Граф же вызывал в ней противоречивые чувства. После бала ей хотелось больно уязвить его. Она очень быстро забыла про барашка, тем более бдительный Ли МУ был всегда на чеку и не давал ей расслабиться. Но вернувшись во дворец, она швырнула очень дорогую вазу, и она разбилась, а королева горько расплакалась. Жила же она до знакомства с графом спокойно! Зачем и откуда он появился?

Что-то странное стало происходить в жизни королевы после встречи с графом. Дело в том, что в этом маленьком королевстве Сель-Арме круглый год было лето. Никто и никогда не нарушал спокойное течение жизни в нем. Все здесь происходило по заведенному порядку. Так должно было быть и в это, ничем непримечательное утро, когда Ли МУ казалось, что он убедил королеву отлучить назойливого графа от их прекрасного королевства. Именно в это утро произошло первое знамение. И он увидел огромное черное облако, которое постепенно стало затягивать собой небо. Никогда в Сель-Арме не было плохой погоды, про дождь и грозу можно было прочитать только в книгах.

– Может это всего лишь моя галлюцинация, – успокоил себя он, – я так устал сражаться с этим графом, вот и мерещится мне его черный развивающийся плащ повсюду. Да и зачем ему плащ, когда круглый год лето. Все это очень странно.

Но черное облако все расползалось и заполонило собой не только небо, но и опустилось непроглядной мглой на землю. Такое уже не скроешь от королевы.

Пытливый ум наставника королевы тут же стал сопоставлять факты и события последних дней. Логическая цепочка в его уме, выдала ему двух подозреваемых – графа и звездочета.

– Конечно же, одному графу это не под силу, – вслух рассуждал он, – чтобы такое вытворять с воздушной громадой, нужен соучастник, и не просто соучастник, а звездный колдун. Этот выживший из ума старик Готье, чем он там постоянно занимается? Я же говорил королеве, что с ним необходимо распрощаться, а ей, видите ли, жалко его, он еще при ее родителях звездочётил. Он там неизвестно чем занимается, а мы теперь за его опыты должны расплачиваться. Он хоть пожил на этом свете вдоволь, а нам, что прикажите делать?

С этими невеселыми думами он вернулся во дворец и увидел, что в тронном зале два его племянника, а точнее, два лодыря, как последнее время он их называл, играют в шашки.

– Какая беспечность, – пробурчал себе под нос Ли МУ, – от них много шуму, а толку мало, и кому я должен буду передать свою власть?

Неожиданное появление королевы застало врасплох молодых людей, и они, стараясь скрыть следы своей беспечности перед надвигающейся опасностью, тут же в оправдание себе быстро проговорили: «Мы здесь обсуждаем, как спасти вашу жизнь, королева».

– И шашки – самая подходящая игра для принятия судьбоносных решений, – усмехнулась она.

– В первую очередь, мы должны допросить Готье и графа, что за эксперимент они здесь проводят. Посудите сами, королева, за все время существования нашего королевства никогда у нас не было плохой погоды. А после появления графа в нашей жизни стали происходить очень неприятные вещи, а цветы? Где вы видели, чтобы цветы у вас на глазах росли и размножались, – Ли МУ неприятно передернул худыми плечами.

– Куда я теперь без Синей Бороды, и шага я ступить без нее не смею, – раздраженно отмахнулась от своего наставника королева, но своими логическими рассуждениями сомнение в ее душу он успел заронить.

– Это камень в мой огород? Но я, королева, единственный в королевстве, кто хоть что-то думает, – укоризненно взглянул на королеву Ли МУ.

– Сейчас для вас настало время собирать камни, – неожиданно для самого себя вылепил ГОэ.

Эта долго вынашиваемая мысль имела под собой огромный скрытый плацдарм метких наблюдений ГОэ за своим любимым дядей.

– Пригрел на своей груди змею, – Ли МУ испепелил своим взглядом племянника: «Еще один подозреваемый появился в моем списке» – быстро пронеслось в лихом уме Ли МУ.

– Вы меня неправильно поняли. Сейчас для нас всех настало время собирать камни, – с торжественной невозмутимостью ответил ГОэ.

– Вы ответили нам, как полагается отвечать вольному каменщику, – усмехнулся Ли МУ.

Этот ответ дяди задел племянника, дело в том, что он не думал, что кто-то знает о его тайном посвящении в сакральный Орден «Темной звезды». ГОэ чувствовал, что давно перерос общество своего дяди, ему надоело прозябать в этом скучном королевстве, рядом с этим глупым Ярогдыном, с которым и в шашки играть не интересно. А сакральный Орден «Темной звезды» обещает своим верным братьям вход в звездную обитель темной звезды и вечную жизнь. Он верил, что на необъятных просторах звездного неба, есть та неповторимая звезда, где его ждут звездные братья, с которыми он разделит бразды правления над этим грешным миром. Он знал, что на земле не так много избранных, себя он считал одним из них. Ведь не случайно брат Ордена Теодор выбрал и призвал его.