Эмоциональ. 7 измерение бесплатное чтение

Предисловие

«Сострадание открывает душу»

от автора

В комнате было темно и тихо.

– Нет! – закричала Мира и проснулась, подскочив на диване.

Она включила лампу-ночник и села на диване, поджав под себя ноги. Мирослава разглядывала предметы, находящиеся в комнате: мебель, вещи, книги и учебники – её взгляд цеплялся за любую деталь.

При виде рюкзака, у Миры возникло желание достать из него брелок с гагатом и поговорить с духом камня. Она понимала, что ночной кошмар был вызван его решением сменить хозяина, и хотела объясниться с духом камня.

– Не хватало еще разозлить его, – Мира отговорила саму себя.

Она легла на диване, пытаясь заснуть. Странный кошмарный сон никак не выходил из головы, хотя подробностей она не помнила. Смешанные образы учителя с радужными глазами, манипулятора, с его желанием заполучить эмоцию страха, и отца, о чем-то договаривающегося с Дмитрием Ивановичем, – все они пугали и раздражали.

Через некоторое время Мирослава уснула. Во сне она оказалась на вершине горы, находясь выше облаков. Её слепило яркое солнце, по форме напоминающее лампу-ночник, которую Мира забыла выключить.

– Ничего, проснешься, выключишь, – показался рядом с Мирославой Андрей Петрович.

– Учитель, это точно вы? – Мира недоверчиво вглядывалась в серые глаза.

– А ты как думаешь? – улыбнулся учитель.

– Простите, это от ночных кошмаров я так недоверчива, – призналась Мирослава.

– Кошмары – это те же эмоции, которые дают нам возможность стать лучше, – описал Андрей Петрович.

– Как так, стать лучше?

– Они пробуждают в людях чувства. Заставляют переживать, волноваться, нервничать, – учитель вглядывался в горизонт. – Они раскрывают страхи и заставляют встретиться с ними лицом к лицу, находясь при этом во сне.

– Кошмары – это разве страхи? – задумалась Мира.

– Как иначе? Конечно, страхи, – Андрей Петрович посмотрел на ученицу. – Не хочешь, не верь.

– Учитель, что мне делать? Один из моих камней хочет сменить хозяина и не разрешает мне использовать его эмоцию, – призналась Мирослава.

– Не страх, случайно?

– Страх, – выдохнула Мира.

– Беда, – протянул Андрей Петрович. – Чем ты его обидела?

– Я не поняла, – Мирослава ушла от ответа.

– Очень плохо. Духов камней нельзя обижать, а если так вышло сотни раз надо просить прощение, чтобы иметь шанс остаться в живых, – строго ответил учитель. – Без эмоции страха тебе никак нельзя. Любую атаку или нападение в твою сторону, чем ты будешь блокировать?

– Я не знаю.

– Потому что нечем защититься, – сказал Андрей Петрович. – Пока ты не наладишь отношение с духом камня, тебе надо избегать любого проявления эмоций.

– Что же делать?

– Ничего, – учитель пристально посмотрел на Мирославу. – Тебе надо избегать всего и всех. Сторониться обладателей, а в случае атаки, попросить друзей тебе помочь.

– Как же я буду без эмоции?

– Ужасно! Хуже не придумаешь.

– Может мне использовать презрение?

– Если только в экстренном случае, – Андрей Петрович покосился на Мирославу.

– Думаете?

– Ты сомневаешься? Недавно раскрыла себя, как наблюдателя, а после этого готова продемонстрировать всем свою основную эмоцию. Для чего тебе это?

– Я не знаю, какая эмоция у меня основная, – расстроилась Мира.

– Ты и не узнаешь, пока сама для себя не решишь.

– А как же страх?

– Мира, ты с самого начала была уверена, что страх тебе не принадлежит, что изменилось?

– Не знаю, – Мирослава опустила голову.

– Я отвечу, – Андрей Петрович положил руку на плечо ученицы. – Ничего! Абсолютно ничего не изменилось. Ты не обладатель, тебе не надо управлять эмоцией, чтобы быть наблюдателем, а в случае атаки, я уверен, вселенная тебя защитит, но при этом с духом камня тебе надо помириться.

– Может и не надо, – задумалась Мирослава.

– С чего такие мысли? – поинтересовался учитель.

– Я видела мальчика, которому вселенная подтвердила, что он способен побороть страх. Наверное, все взаимосвязано.

– Нет, Мира, – ответил Андрей Петрович. – Никакой взаимосвязи обиды духа камня и ответа вселенной нет и быть не может. Исход войны зависит от эмоции страха, и ты должна удержать его у себя любыми силами.

– Зачем?

– Чтобы победить в войне кланов. Разве тебе не хочется влиять на исход войны?

– Нет. Тем более, если при этом я буду мучить камень и эмоцию, – протестовала Мира. – Меня же может убить дух камня, как и чем я тогда повлияю на исход войны?

Андрей Петрович молчал, оценивая ученицу, а Мирослава пыталась понять, что её злит и раздражает в учителе, отчего она так гневно ему отвечает.

– Я не понимаю, – призналась она. – Вы же никогда не затрагивали тему бескровной войны, что поменялось? – Мира посмотрела на учителя.

– Ты захотела отдать свою эмоцию, – улыбнулся учитель. – Я этого допустить не могу.

– Вам так важна эмоция страха? Может вы и ко мне в учителя пришли только из-за неё? – негодовала Мирослава.

– Если говорить по правде, то да. Я нашел тебя из-за эмоции страха и тренировал, чтобы повлиять на исход войны, – признался учитель.

– Что? Вы не мой учитель. Где я? – Мира озиралась по сторонам.

Горы ярко освещались солнечным светом, а на горизонте показались тучи.

– Не волнуйся, это реальный я, – заверил Андрей Петрович. – Просто сейчас наши с тобой взгляды разошлись и тебе надо решить, как ты поступишь?

– Вы о чем? – Мирослава вглядывалась в горизонт.

– Ты можешь отказаться от меня в любой момент, – спокойно сказал учитель. – Если тебя что-то не устраивает в процессе обучения или в моем видении бескровной войны – достаточно сказать, что ты мне не веришь, и мы разойдемся.

– Нет, это не вы, – повторила Мира.

– Это я.

Тучи сгущались и тянулись к горе, закрывая собой солнечный свет.

– Кто-то хочет попасть в мой сон. Впустите того, кто просится, – строго сказала Мирослава.

– Сперва скажи, что не веришь мне, – настаивал Андрей Петрович.

– Я не скажу вам то, что вы хотите услышать, – Мира наблюдала, как тучи заполонили все небо. – Кто вы? Что вам надо от меня?

– Я твой учитель, и мне надо услышать твое решение.

– Снимите защиту моего сна, – приказным тоном просила Мирослава, наблюдая гром и молнии со всех сторон.

– Не сниму, – Андрей Петрович стоял и вглядывался в ученицу. – Что ты будешь делать в этом случае?

Мирослава смотрела на учителя, решая, как ей поступить. Просить вселенную о помощи она не хотела, а другого выхода не видела.

– В этом случае, я скажу, что я… вам… – Мира специально тянула каждое слово, следя за реакцией учителя.

Андрей Петрович стоял все в той же позе, не проявляя никаких эмоций.

– Верю, – громко сказала Мира, и небо озарилось светом от молнии.

Потоки ветра разносили капли дождя, молнии сверкали со всех сторон, запугивая раскатами грома. Учитель продолжал стоять, не реагируя на непогоду вокруг.

– Я тебя не понимаю, – Андрей Петрович обратился к ученице. – Ты знаешь, что я сам к тебе напросился в учителя, узнала моё видение воспитания эмоции страха и управления ею для победы в грядущей войне, при этом ты продолжаешь утверждать, что веришь мне? – перечислил Андрей Петрович.

– Я ответила. Впустите ко мне в сон гостя, – настаивала Мирослава.

– Там никого нет, и не было, – учитель провел рукой по воздуху и тучи исчезли, а горы сменились пустынным пейзажем.

– Зачем вы так поступаете? – даже во сне Мира чувствовала подступающий ком к горлу.

– Я пытаюсь тебя понять, – признался учитель и его глаза приобрели радужный оттенок.

– Жестоко, – Мирослава вглядывалась в радужные переливы.

– Методы такие, – облик учителя сменился на манипулятора. – Жаль, что мне не помогут знания твоей основной эмоции. Ты мне и с ней неподвластна. Но о желании камня сменить хозяина я очень даже вовремя узнал.

– Как вы попали в мой сон?

– Мне помогли, – манипулятор улыбнулся и исчез.

Мирослава опустилась на колени и заплакала. Для сна её эмоции и слезы были до такой степени реальны, что ощущался соленый привкус на губах.

– Ну, хватит тебе воду лить, – послышался рядом голос Михаила Леонидовича.

– Мне обидно, – призналась Мира, сквозь всхлипывания.

– Обида сложнее, чем просто эмоция. Обида – это чувство, – улыбнулся учитель отца. – Мне всегда казалось странным, почему вселенная выделила обладателей эмоций, запрещая им управлять чувствами людей. Ты не задумывалась об этом? – он посмотрел на Мирославу. – За много лет я так и не нашел ответа, может тебе удастся?

– Я думаю, что чувства – это личное переживание. Его нельзя раздуть до масштабов города и заставить испытывать всех людей одно и то же, – ответила Мира.

– Почему ты так думаешь? Вот в городе праздник и все счастливы, разве это не масштабное чувство?

– По мне, так праздник города – обычное мероприятие. Причем здесь вообще чувства? Зачем вы мне все это говорите? – всхлипнула Мирослава.

– Я отвлекаю тебя, чтобы ты успокоилась.

– Я спокойна.

– Заметно.

– Это ваш внук меня обидел, – рассердилась Мира.

– Ты же знаешь, что это был не он, – улыбался Михаил Леонидович.

– Я ни в чем не уверена, – Мирослава опустила голову.

– Правильно, надо сомневаться, – радостно произнес учитель отца.

– О чем вы?

– Мира, ты должна научиться видеть правду, – Михаил Леонидович протянул руку, помогая Мирославе подняться с колен. – Ты же её чувствуешь, что тебе мешает её увидеть?

Мира стояла и молчала.

– Ты же усомнилась в том, что перед тобой мой внук в самом начале разговора с Алексеем. Почему же ты не проверила свою догадку?

– Как?

– Очень даже просто, достаточно посмотреть нить судьбы.

– Нить судьбы? – удивилась Мира.

– Да. Всего лишь небольшой кусочек нити, чтобы убедиться, что твои сомнения правдивы, – объяснил Михаил Леонидович.

– Мне что у каждого нити судеб разглядывать? – злилась Мирослава.

– Советую смотреть только тех, в ком ты усомнишься. Если перед тобой окажется другой человек, то ты сразу увидишь, кто это, а если человек будет под влиянием кого-то другого, нить станет интересной.

– И что в ней будет интересного?

– Пробел, – четко описал учитель отца. – Яркий кусок нити судьбы, который искусственно очистили от эмоций и воспоминаний.

– Кому надо очищать нить?

– Тому, кто хочет изменить будущее, – загадочно ответил Михаил Леонидович.

– Даже если я увижу пробел в нити, что изменится?

– Ты его должна будешь вернуть или заменить. Вариант тебе предложит вселенная, а исполнять будешь ты, как её помощница.

Мирослава расстроилась, вспоминая кусочек нити судьбы, который она недавно отказалась поменять.

– Я сомневаюсь, что у меня получится, – обреченно сказала она.

– Да, ты не готова, – Михаил Леонидович внимательно посмотрел на Мирославу. – Тебе слишком давно не давали возможности просто поспать, забивая все мысли уроками. Отдохни. Как решишь, что ты готова, позовешь нас с Андреем на урок, – он поклонился и исчез.

Мирослава осталась стоять одна в пустыне с неприятным чувством в груди. Чтобы отвлечься от мыслей, она пошла вперед, не планируя маршрут.

Глава 1. Сны

Мирослава шла по песку, ощущая тепло под ногами. Казалось, что она шла несколько часов, но никакой усталости при этом не чувствовала. Неожиданно, впереди себя, она увидела темную точку. При приближении к ней, точка обретала человеческие очертания. Мирославе не составило труда узнать главу клана Адептовых.

– Странный сон, – Мира остановилась в нескольких шагах от знакомого силуэта.

– Он зациклен, – Илья Петрович подошел ближе.

– Что значит: зациклен?

– Ты в моменте сна, который повторяется по времени, – объяснил глава клана Адептовых. – Алексей тебе зациклил сон.

– Как же Михаил Леонидович попал в мой сон? И вы? – удивилась Мира.

– Дедушке неважно, где он и с кем находится. Он формирует и переносит с собой свое измерение в любое место, – улыбнулся Илья Петрович. – Брат бьется битый час к тебе и никак не может попасть, а меня направила вселенная, иначе ты рискуешь не проснуться.

– Не проснуться? – испугалась Мирослава.

– Твой сон напоминает ловушку моего брата. Ты не выберешься без помощи.

– В таком случае, спасибо вам, – задумалась Мира.

– Я еще ничего не сделал, – ответил глава клана Адептовых.

– Вы хотя бы не Алексей, – вздохнула Мирослава.

– Вот оно что, понятно, – Илья Петрович сформировал кротовую нору. – Пойдем, Мира.

– Угу, – Мирослава шагнула в темное поле кротовой норы и оказалась в галактической нити.

Странное ощущение невесомости наполнило все её тело. Она парила над туманностями, с интересом разглядывая пролетающие мимо созвездия.

– Илья Петрович! – громко позвала она не заметив главу клана Адептовых рядом.

Тишина.

– Илья Петрович!

Ответа не последовало.

– Сон, это сон, – успокаивала себя Мирослава. – Я могу оказаться там, где захочу, – она закрыла глаза и представила себе уютное кресло около камина.

Не прошло и несколько секунд, как послышался звук потрескивающих поленьев. Мира открыла глаза, радуясь, что оказалась в задуманном месте.

Как только она заняла одно из кресел, перед ней образовалась небольшая тоненькая ниточка, которая подсвечивалась насыщенным оранжевым оттенком.

– Опять, – расстроилась Мирослава. – Я не смогу. Я боюсь, – вслух призналась она.

Ниточка продолжала висеть перед ней в воздухе, делая обороты вокруг своей оси. Мирослава вздохнула и протянула руку в сторону кусочка нити.

Как только нить оказалась в руке у Мирославы, комната с камином преобразовалась в школьный двор. Мира теперь не сидела около камина, а стояла рядом с группой школьников, которые отбирали рюкзак у маленького мальчика. Она очень хотела помочь, но не могла ни до кого дотронуться. При появлении в видении взрослого, школьники разбежались в разные стороны, а мальчик не сдержался и заплакал.

– Вселенная, а что будет, если я сменю нить судьбы? – тихо спросила Мира, стараясь не спугнуть видение.

Яркое оранжевое свечение сменило обстановку. Мирослава стояла у входа в секцию каратэ и провожала взглядом всё того же маленького мальчика, который вместе с папой неуверенным шагом пришел на свое первое занятие. На скорости стали проноситься будущие события. Вот мальчик начинает тренироваться, теперь стоит на пьедестале на третьем месте, в следующем видении он уже победитель, дальше Мира увидела его в институте с девушкой, промелькнул моменты их свадьбы, рождения детей, и вот взрослый отец семейства ведет на первое занятие по каратэ своего старшего сына.

– Как здорово, – улыбнулась Мирослава. – Хорошо, я сменю этот отрезок, – она посмотрела на кусочек нити у себя в руке. – Вселенная, подскажи, как мне это сделать?

Сильный поток ветра сменил все видения, оставляя Мирославу стоять около кровати все того же маленького мальчика, который сладко спал в своей комнате.

Мирослава понимала, что ей надо раскрыть нить судьбы спящего. Она сформировала в руке небольшую сферу, и стала заполнять её поочередно цветами эмоций. Перед добавлением эмоции страха, Мира задумалась:

«Я же не использую страх в этот момент, я наполняю сферу своими эмоциями. Гагат не должен разозлиться».

Она решилась, дополнила сферу насыщенным зеленым оттенком и аккуратно пустила её в спящего мальчика. Нить его судьбы появилась моментально и состояла всего из пары пучков и переплетений. Как только Мира поднесла небольшой оранжевый кусочек ближе к окончанию его нити, тоненькие цветные ниточки потянулись друг к другу со всех сторон, переплетаясь между собой. При их соединении вся комната на несколько секунд осветилась оранжевым свечением, которое скрылось в мальчике.

– Надеюсь, завтрашний день тебя порадует, – Мирослава погладила мальчика по волосам. – Ой! – она подскочила, заметив у дальней стены комнаты фигуру Ильи Петровича.

– Молодец. Ты все правильно сделала, – улыбался глава клана Адептовых.

– Зачем так пугать? – злилась Мира.

– Извини, случайно получилось.

– У него все будет хорошо? – Мирослава посмотрела на спящий силуэт.

– Ты же видела, зачем спрашиваешь?

– Убедиться.

– Да, у него все будет хорошо, – Илья Петрович подошел к Мирославе. – Теперь повтори успех, – он протянул руку, в которой красовалась небольшая тоненькая полоска зеленого оттенка.

– Если это та – первая, то я не могу, – Мирослава отстранилась от главы клана Адептовых.

– Это она, – ответил Илья Петрович.

– Нет, я не смогу, – Мира замотала головой.

– Ты сомневаешься в выборе вселенной? – уточнил глава клана Адептовых. – Ты должна понимать, что так будет лучше…

– Кому лучше? – перебила Мирослава.

– Тебе, – послышался строгий ответ.

– Я не могу, – протестовала Мира.

– Ты должна, – еще строже сказал Илья Петрович и отпустил кусок нити. Зеленая полоска нити судьбы осталась висеть в воздухе.

– Вы ведь видите будущее, посмотрите, чем это закончится, – попросила Мирослава.

– Ты способна увидеть будущее сама. Для этого пусти в кусочек нити поток эмоции.

Мирослава протянула руку и взяла кусочек нити судьбы. Она пустила в неё поток синего свечения и стала ждать.

– Я сомневаюсь, что печаль именно та эмоция, которая способна раскрыть будущее, – подсказал Илья Петрович.

– Я другой не ощущаю, – расстроилась Мира.

– Тебе и не надо ощущать, попробуй сформировать просто эмоцию, а не личные переживания.

– Как это?

– Зная эмоцию, зная её цвет и влияние на человека, ты способна привлечь её, не потратив на это ни сил, ни энергии.

– Разве так можно? – удивилась Мирослава.

– Почему нет?

– Это идет в разрез всем учениям кланов.

– Ты уверена, что всем?

– Ваш клан, – догадалась Мирослава. – Вы учите заимствовать эмоцию?

– Нет, конечно, – загадочно улыбнулся Илья Петрович. – Я учу беречь личные переживания и не тратить их впустую. Эмоцию можно пригласить в гости, зачем её при этом испытывать? Так можно выгореть.

– Выгореть? – переспросила Мира.

– Да, эмоциональное выгорание – одно из самых неизученных обладателями состояний и худшее из всех. Постоянное перенапряжение приводит к истощению, – описал Илья Петрович. – Находясь в таком состоянии, обладатели могут впасть в депрессию и полностью лишиться права управления эмоцией.

– Лишиться права из-за депрессии?

– Именно так. Если обладатель не умеет контролировать собственные эмоции, что говорить о других? Духи камней не потерпят такого неуважения, – глава клана Адептовых приблизился к спящему мальчику. – Странно, ты ему всего лишь одно событие добавила, а каким знаковым оно для него окажется, – он отвлекся от темы эмоций.

– Я ничего не делала, это вселенная, – протестовала Мира.

– Кто бы это ни сделал, мальчику повезло, – Илья Петрович перевел взгляд на Мирославу. – Тебе надо поменять этот отрезок нити, – он указал ей на руку.

– Я не…

– Надо, – глава клана Адептовых провел рукой по воздуху, и комната мальчика преобразилась вместе со спящим силуэтом.

Мирослава вглядывалась в знакомое лицо, пытаясь решиться изменить нить судьбы.

– Я хочу посмотреть, к чему все приведет, – сказала она.

– Попробуй еще раз заглянуть в будущее, используя в этот раз другую эмоцию, – посоветовал Илья Петрович.

Мира сжала в руке зеленую полоску нити судьбы и пустила в неё поток эмоции страха. Яркая зеленая вспышка озарила все вокруг и скрылась внутри Мирославы.

– Что произошло? – испугалась она.

– Будущее не желает открываться, – описал мимолетную вспышку Илья Петрович.

– Как я могу поменять нить судьбы, если будущее скрыто от меня?

– Ты должна довериться вселенной.

– Нет. Я просто должна проснуться. Это всего лишь сон, – проговорила Мира, и на её глазах выступили слезы.

– Мира, твой сон зациклен, – напомнил глава клана Адептовых. – Чтобы проснуться, тебе надо изменить нить судьбы.

– Несправедливо, – всхлипывала Мирослава. – Я не могу. Не могу! – повторяла она снова и снова.

– Как знаешь, – Илья Петрович поклонился ей и исчез.

Мирослава несколько минут успокаивала всплеск эмоций, после чего сформировала в руке радужную сферу и пустила её в сторону спящего силуэта. Она оттягивала момент дополнения нити судьбы, мысленно уговаривая себя сделать это. Неожиданно ей показалось, что нить судьбы спящего сама стала тянуться и приближаться к её рукам.

Мира подошла вплотную, чтобы разглядеть нить судьбы и дополнить её небольшим отрезком. В момент соединения нити с новым отрезком от вселенной, все пространство комнаты заполнилось зеленым свечением и скрылось в спящем силуэте.

– Прости, – Мирослава успела попросить прощение, после чего проснулась.

Вся её комната была заполнена зеленым светом. Казалось, что страх пронизывал комнату насквозь, хотя на себе Мира его не ощущала. Вместо страха ей было грустно и обидно, отчего она уткнулась в подушку и заплакала.

Мирослава не понимала, как осмелилась за одну ночь изменить несколько судеб, и слабо представляла, к чему это приведет. Она проплакала несколько часов до того, как ей удалось заснуть. Все её дальнейшие сны, заканчивались трагично: то испарится в серой дымке кто-нибудь из её друзей, то растворятся в потоке ветра духи камней. Мира всю ночь вскакивала и просыпалась после каждого сна, ощущая озноб и дрожь по всему телу.

В очередном сне, Мирослава стояла посредине странной круглой комнаты, разделенной на части цветными блоками. Напротив неё стоял Антон и вглядывался в одноклассницу удивленными радужными глазами.

– Антон, – Мира старалась подойти ближе, но, как только она делала шаг, одноклассник отдалялся.

Мирослава огляделась. Цветные блоки стали перемешиваться между собой, формируя новые цвета и оттенки. Рядом с Антоном, из легкой дымки стали проявляться какие-то силуэты, постепенно преображающиеся в четкие и различимые образы.

Первой Мирослава узнала силуэт Алины. Следом за одноклассницей, появился Клим. Чем быстрее перемешивались цвета в комнате, тем четче проявлялись знакомые образы. Через некоторое время перед Мирославой предстала Карина, рядом с которой показался Глеб. Мира осматривала каждый силуэт, поражаясь сходству образов во сне с реальными высшими обладателями. Неприятным было лишь то, что у всех силуэтов были радужные оболочки глаз.

Разглядывая их, Мира не сразу заметила, как движение цветов в комнате остановилось. Вместо цветных и четко разделенных блоков комната наполнилась насыщенным серым цветом.

– Что это значит? – вслух спросила Мирослава, вспоминая значение серого цвета.

– Правда, – ответил Антон, и от неожиданности Мира проснулась.

Остаток ночи она просидела на диване, определяя, о чем её хотела предупредить вселенная таким необычным сновидением. Еще оставалось вопросом, был ли этот сон от вселенной или это очередная ловушка манипулятора?

Глава 2. Утро

Мирослава дождалась звука будильника, после чего вышла из комнаты умываться и завтракать. Она старалась не выдать своего состояния родным, но уставшие красные глаза успели заметить все.

– Чувствую, утро не доброе, – с сарказмом сказал Матвей.

– Что-то не спалось, – призналась Мирослава.

– Кошмары? – заинтересовался Евгений Викторович.

– Не без них, – Мира села за стол.

– Интересно, с чего бы они у тебя? – задумался отец.

– Нагрузки запредельные, – ответила Ирина Валерьевна. – Задают столько, что ночи не хватает все прочитать и выучить.

– Всегда много задавали, но раньше кошмаров не было, – пожал плечами Евгений Викторович.

– Обычные кошмары, причем тут домашнее задание? – возмущалась Мирослава.

– Постарайся меньше переживать, – посоветовала мама.

– И поторопитесь, а то опоздаем, – Евгений Викторович доел завтрак и ушел собираться на работу.

Не передать словами, как Мирославе не хотелось в школу. Она медленно собиралась, постоянно запинаясь на ровном месте. Пару раз она чуть было не упала, что совсем удивило её родных.

– Мира, ты себя хорошо чувствуешь? – переживала мама.

– Нормально, – Мирослава споткнулась об порог, при выходе из квартиры.

– Что-то с ней не то, – переживала Ирина Валерьевна.

– Я послежу за ней до школы, и, если что, верну домой, – пообещал Евгений Викторович.

Всю дорогу в машине Мирослава молчала, и игнорировала вопросы в её сторону от брата и отца. Неожиданно Мира услышала щелчок и все вокруг замерло.

– Мира, что случилось? – строго спросил Евгений Викторович.

– Я не хочу в школу, – призналась Мирослава.

– Почему?

– Я нить судьбы поменяла, знаешь кому…

– Не рассказывай, – перебил её отец. – Мира, никогда не рассказывай, как и кому ты поменяла нить, иначе отрезок выпадет и никаких изменений не произойдет.

– Может оно и к лучшему.

– Нет, нить судьбы может оборваться в этом месте.

– Оборваться?

– Это худший вариант из всех возможных.

– Худший вариант? – испугалась Мирослава. – Что еще может произойти?

– Провалы в памяти, обморок, несчастный случай, всё, что угодно, – перечислил Евгений Викторович.

– Откуда ты знаешь так много про нити судеб и полотно жизни? – Мирослава недоверчиво посмотрела на отца.

– Учитель рассказывал, – ответил Евгений Викторович.

– А он откуда знает?

– Мира, ты же не думаешь, что ты единственная за всю историю обладателей способна переписать полотно жизни? – Евгений Викторович приподнял одну бровь. – История с бескровной войной повторяется каждые сто лет.

– Значит, были еще помощники, – догадалась Мирослава.

– Ты помощница вселенной? – удивился отец.

– Да, случайно так вышло, – призналась Мира.

– Вселенная раскрыла тебя перед главами кланов как наблюдателя, и тут же поменяла статус, – Евгений Викторович покачал головой. – Странно. Видимо, она задумала что-то масштабное, создавая себе помощницу. Раньше достаточно было статуса наблюдателя, чтобы откорректировать нити судьбы и повлиять на исход войны.

– Еще не легче, – поникла Мирослава.

– Не расстраивайся. Вселенная знает, что делает, – сказал отец.

– Она знает, но я не хочу делать то, что она заставляет делать.

– Зачем тогда ты согласилась стать помощницей? – спросил Евгений Викторович. – Отказалась бы от статуса и освободила место более покладистому и сговорчивому наблюдателю.

– А такой есть?

– Вселенная бы нашла, – Евгений Викторович сидел на водительском сидении и придирчиво разглядывал дочь.

– Все равно, в школу нет желания идти, – призналась Мира, отворачиваясь от отца.

– Ты согласилась и доверилась вселенной, теперь исполняй.

Раздался еще один щелчок, после которого все оживилось, вернувшись в реальность, а за поворотом показались стены школы.

– До вечера, – Евгений Викторович высадил детей у крыльца.

– Пока, – Матвей поспешил в школу.

– До вечера, – буркнула Мирослава, закрывая за собой дверь автомобиля.

Она с ужасом ждала события, которым сама же дополнила нить судьбы, прекрасно понимая, что оно неизбежно. Вселенная, безусловно, делает все правильно, но сомнения в этом преследовали Мирославу по пятам. Она поскользнулась, и чуть было не упала с крыльца, но в этот раз удержала равновесие.

Евгений Викторович не уезжал и следил за дочерью, пока она не вошла в двери школы. По виду он был озадачен, но больше состоянием Миры, нежели тем фактом, что она поменяла кому-то нить судьбы.

Мирослава обреченно шла по холлу школы в сторону раздевалки, еле-еле передвигая ноги.

– Привет, ты чего не торопишься? – появилась рядом Алина.

– Где он? – первым делом спросила Мира, забыв поздороваться.

– Мира, все хорошо? На тебе лица нет, – описала одноклассница.

– Где он? – повторила вопрос Мирослава.

– Меня потеряла? – послышался знакомый голос.

– Тебя, – Мира обернулась.

Антон остановился посередине холла, оценивая состояние одноклассницы.

– Прости меня, у меня не было выбора, – Мира смотрела в голубые глаза одноклассника. – Я не могу ей отказать. У меня не получается.

«Третье», – подумала она, и заметила, как воздух наполнился голубыми переливами.

– Мира, ты чего? – испугалась Алина.

– Я не смогла отказать, – Мира закрыла глаза и сформировала в руке серую дымку правды.

– Мира… – Антон сделал несколько шагов назад.

– Я не знаю, что произойдет, и чем все закончится, но я доверилась вселенной и не могу её подвести, – полушепотом призналась Мирослава, приближаясь к Антону.

Антон и Алина отходили всё дальше от одноклассницы, которая в любой момент была готова нанести удар.

– Мира, ты, наверное, не выспалась, – отвлекала её Алина.

– Верно, не выспалась, – Мира превратила серое облако правды во что-то наподобие палки. – Всё, здесь! – она вытянула вперед левую руку. – Стой на месте, – она подошла к Антону и замахнулась.

Мира закинула руку вверх, резко опустила её вниз, быстрым движением проходя правдой насквозь одноклассника. Антон замер и стал походить на статую. От удара его тело разделилось на две половины, раскрывая между собой полость из оттенков эмоций.

– Что ты делаешь? – закричала Алина.

– Что мне велели, то и делаю, – ответила Мирослава.

– Ты выкидываешь его из обладателей, – продолжала кричать одноклассница, загораживая собой неподвижное тело брата.

– Так должно быть. Вселенная настаивала на этом, – Мира оттолкнула Алину.

– Мира, одумайся! Вселенная не реальна! Она не может настаивать и общаться! Это все обман, – выкрикивала Алина. – Он не сможет вернуться к обладателям, не выкидывай его, – объясняла она на повышенных тонах.

– Я не хочу, Алин, но мне надо это сделать. Я ей верю. Она делает лучше, намного лучше, – Мирослава дрожащими руками сжимала правду в форме дубинки.

– Кому лучше? – спросила Алина.

– Мне, – выкрикнула Мирослава и замахнулась второй раз.

Неожиданно она почувствовала укол от алмазной брошки в области сердца.

– Мира, остановись, – эхом разнесся по холлу строгий голос Павла Геннадьевича, а сам директор появился со стороны лестницы.

– Я должна, – Мира держала руку высоко над головой.

– Не должна, – ответил директор.

– Дядя Паша, я не могу ей отказать, – рука Мирославы от напряжения стала дрожать еще сильнее.

– Ты уже сделала то, что должна была, – Павел Геннадьевич подошел ближе к Антону. – От тебя больше ничего не требуется.

Мирослава удивленно смотрела на директора школы.

– От меня требуется еще один удар, – она резко опустила руку, окончательно разделяя одноклассника на две половины.

Вспышка света заполнила весь холл школы радужными переливами. Свет был настолько ярким, что Мирославе пришлось закрыть глаза. Она не знала, получилось ли Антона вывести из обладателей или нет, но, для себя она совершенно точно решила, что верит вселенной и больше никогда не будет в ней сомневаться.

Мира почувствовала очередной укол от алмазной брошки. Она открыла глаза, наблюдая, как вспышка радужного света погасла и скрылась в Антоне. Странным было наблюдать, как рука Мирославы медленно разделялась на две части: одна впитывала в себя серую дымку правды, а вторая возвращалась в исходное положение, занесенной над головой, при этом при движении соединяя Антона воедино.

– Мира, я же тебя попросил остановиться, почему ты не послушала? – строго спросил Павел Геннадьевич.

– Что происходит? – Мирослава вглядывалась в алые глаза директора школы, не понимая, как они оказались в нулевом измерении.

– Вот ведь досталась мне непослушная крестница, – Павел Геннадьевич цокнул языком.

– Дядя Паша, объясните, что происходит? – Мирослава почувствовала еще один укол в области сердца.

– Я не даю тебе совершить ошибку, – директор школы неподвижно стоял и оценивал состояние Антона.

– Какую ошибку?

– Антон не должен быть исключен из обладателей, – сухо ответил Павел Геннадьевич. – Сейчас не время и не место для этого.

– Но, ведь, вселенная…

– Она сомневалась, что ты ей доверилась, и что способна беспрекословно подчиниться её воле. Она тебя проверяла, – спокойно объяснил дядя Паша. – Лишить права обладания эмоцией сильнейшего обладателя не каждому под силу, особенно, если к нему испытывать нежные и трепетные чувства. Как тебе это удалось? Неужели ты знаешь основную эмоцию Антона?

Мирослава слушала затаив дыхание. Она ощущала учащенные покалывания в области сердца, но никак не могла понять, о чем её предупреждает дух камня.

– Она мне не поверила, – озадачилась Мира.

– Вселенная имеет на это право. Ты несколько раз отказывалась исполнять её волю, – Павел Геннадьевич пожал плечами.

– Она меня проверяла, – расстроилась Мирослава.

– Да. И теперь она знает, что ты доверилась ей, – алые глаза дяди Паши вскользь пробежались по Алине. – Надо же, у Антона все выпытывали основную эмоцию всеми правдами и неправдами, а он доверился тебе, – он перевел взгляд на Мирославу. – Что знает этот мальчик, чего не знаем все мы?

– С чего вы взяли, что он что-то знает? – удивилась Мира.

– Ты, наверное, и сама догадалась, что Антон не обычный обладатель, – описал Павел Геннадьевич. – Как только он с сестрой появился в моей школе, я сразу понял, кто ко мне пришел. Голубев Антон – интуит, сильнейший обладатель и… – помедлил он, – мальчик, способный перевоплощаться в любые образы, стоит ему лишь один раз кого-то увидеть.

– Что? – удивилась Мирослава.

– Да, я так же отреагировал на эту новость, – усмехнулся дядя Паша.

– Он может менять образ?

– Я сам не видел, но, как мне рассказали, да, может, – подтвердил Павел Геннадьевич. – Вся его семья обладает редкими способностями, будь то дар предвидения, способность создания клонов или сила убеждения, – перечислил директор. – Семья Голубевых одарена вселенной, и мне кажется, что это все не просто так.

– И для чего эти дары?

– Для смены главенства кланов.

– Регентовых? – предположила Мирослава.

– Нет, ты меня не поняла, – дядя Паша покачал головой. – Всех кланов.

– Что? Как?

– Мое предположение не разделяет никто из друзей и знакомых обладателей, – признался директор. – Даже твой отец против подобного развития событий, но мне кажется, вселенная рассматривает такой вариант создания родственных глав кланов, чтобы они меньше враждовали между собой.

– Как же действующие главы кланов? С ними что будет? – поинтересовалась Мирослава.

– Станут старейшинами, и будут подсказывать молодому поколению, как надо управлять кланами, – директор пожал плечами.

– Сомнительно, что так будет.

– Думаю, мы скоро это узнаем, – загадочно протянул Павел Геннадьевич. – Смотри, твое время почти полностью вернулось, – директор указал на руку Мирославы, которая почти поднялась над её головой. – Как только алмазная брошка перестанет тебя покалывать, ты проснешься, – предупредил дядя Паша.

– Антон и Алина забудут всё случившееся? – уточнила Мира.

– Вероятнее всего.

– Я тоже забуду?

– Этого я не знаю, – признался Павел Геннадьевич. – Ты бы хотела забыть?

– Я не знаю, – Мира опустила голову. – Всегда сложно выбрать, когда есть из чего выбирать.

– Ты доверилась вселенной, значит, выбор сделала, – подмигнул Павел Геннадьевич.

– Тогда, думаю, об этом стоит помнить, – решила Мирослава.

– Вот и еще один выбор сделан, – улыбнулся дядя Паша. – Мира, завтра тебе весь день будет не по себе, то ли стыдно и грустно, то ли обидно и неприятно, этот день надо будет перетерпеть. Эмоциональный всплеск завершится эмоциональным упадком, поэтому, вечером станет хуже.

– Дядя Паша, зачем вы мне все это рассказываете?

– Чтобы ты была морально готова. Как говорят: предупрежден, значит вооружен.

– Да уж, – Мирослава почувствовала легкость во всем теле.

Антон соединился воедино и стоял с напуганным видом перед одноклассницей, а Алина находилась рядом с братом, с удивленным взглядом.

Алмазная брошка перестала покалывать Мирославу.

– Доброе утро, – послышалось от директора.

Глава 3. Директор

В эту же секунду Мира открыла глаза. Она лежала на диване в своей комнате и у неё очень сильно болела голова. Все события и наставления от дяди Паши она помнила, отчего становилось незначительно легче, но все же не хорошо.

Головная боль прошла со звуком будильника.

«Если так мимолетно будет все болеть, можно и потерпеть», – решила для себя Мирослава и направилась умываться.

Когда она оказалась в ванной, у неё свело ногу. Покалывания были настолько сильными, что хотелось закричать от боли.

– Дядя Паша предупреждал о всплеске эмоций, чего все болит то? – возмущалась Мира. Через пару минут, боль отступила, и она смогла спокойно умыться.

– Доброе утро, – поприветствовала мама, когда Мира показалась на кухне.

– Доброе утро. Привет, – отец и Матвей присоединились к Ирине Валерьевне.

– Доброе, – Мира села за стол, ожидая, что следующее у неё заболит.

Неожиданно вся кухня заполнилась синим цветом.

«О нет!» – подумала Мирослава, понимая, что эмоция проявляется слишком масштабно.

– Что-то не веселое утро, – печально сказал Матвей. – Опять в школу на уроки, потом секция, скучно как-то.

– Соглашусь, грустно, – Ирина Валерьевна поддержала настрой сына.

– Я знаю, как это исправить, – улыбнулся Евгений Викторович.

Мирослава не понимала, почему на отца не повлияла эмоция, но для себя решила, что это действие его личного блокиратора.

– Что предлагаешь? – заинтересовался Матвей.

– Какая идея? – Мирослава следила, как оттенок эмоции постепенно спадал, растворяясь в воздухе.

– Паша давно зовет нас в гости, – намекнул Евгений Викторович.

– Да, давно мы у них не были, а я обещала Даше один рецепт, – вспомнила Ирина Валерьевна.

– Не знаю, будет ли Даша, она вроде уезжала куда-то, – сомневался Евгений Викторович.

– В любом случае, к Паше в гости надо обязательно сходить, – решила Ирина Валерьевна.

– Я зайду в школу и спрошу, свободен ли у него вечер. Так, дети, ускоряемся, – поторопил Евгений Викторович.

– Круто! В гости к директору школы пойдем! – обрадовался Матвей.

– Для обычных школьников эта новость не радостная, – засмеялась Мирослава.

– Мы не обычные школьники, – протянул брат и пошел собираться.

Мирослава почувствовала боль в локте.

«Пусть лучше что-то болит, нежели такие масштабные всплески эмоций испытывать», – думала она.

На удивление всем, директор школы стоял на крыльце и ждал, пока Евгений Викторович припаркует автомобиль и вместе с детьми подойдет к нему.

– Нас встречаешь? – удивился Евгений Викторович.

– Конечно вас, – улыбнулся Павел Геннадьевич. – В гости пригласить хотел.

– Я как раз хотел спросить, не занят ли у тебя вечер, – посмеялся Евгений Викторович. – Как ты умудряешься всегда опережать события?

– Это не я, это Даша приехала, – директор внимательно следил за реакцией друга.

– Неожиданно – протянул Евгений Викторович.

– Так что ждем вас вечером в гости.

– Мы придем. До вечера, – отец Миры направился в машину.

– Ребят, проводить в школу? – спросил Павел Геннадьевич.

– Меня не надо, – Матвей поспешил скрыться, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.

– Меня бы тоже не надо, но у меня вопрос есть, – Мирослава наблюдала, как машина отца выехала за ворота школы.

– Задавай.

– Дядя Паша вы все помните?

– Конечно. Больше тебе скажу, помню не только я.

– Кто еще? – испугалась Мирослава.

– Я, – послышался за спиной голос Антона.

Мира боялась повернуться и посмотреть на одноклассника.

– Я же тебя предупреждал, Мира, весь день будет стыдно и обидно, – Павел Геннадьевич пожал плечами и направился в школу.

– Прости, – Мирослава медленно повернулась.

– Поход в кино, – строго сказал одноклассник.

– Что?

– Я тебя прощу, если ты сходишь со мной в кино, – улыбнулся Антон.

– Шутишь? – удивилась Мира.

– Нет. Все же обошлось, ты прошла проверку, я остался в числе обладателей, на что мне обижаться? Что ты меня выкинула? Пф… – усмехнулся одноклассник. – Ты же и вернула.

– Кто ты, Антон? – Мирослава отступила на шаг от него.

– Что за вопрос? Ты же знаешь, кто я.

– Нет, не знаю, – Мира сделала еще один шаг назад.

– Мира, ты чего? Я твой одноклассник, обладатель эмоции гнева, ученик твоего отца, – перечислял Антон.

– Все не так, – задумалась Мирослава. – Ты интуит и способен безошибочно выбрать из всех кандидатов в обладатели высших, ты – сильнейший обладатель, еще ты умудряешься скрывать основную эмоцию от всех и не поддаешься внушению манипулятора, – медленно перечисляла она. – Ты способен договориться с посланницей вселенной, чтобы организовать для тебя встречи, и ты не забыл, как я тебя выкинула из обладателей.

– Мира, ты накручиваешь себя, – улыбался Антон.

– Я анализирую и делаю вывод.

– И какой же ты сделала вывод? – насторожился одноклассник.

– Ты – наблюдатель, – описала Мира.

– Разобралась, наконец-то, – Антон демонстративно похлопал в ладоши. – В школу на уроки пойдем или ты из-за статуса больше не будешь со мной общаться?

– Ты… Я что? Права? – удивилась Мирослава.

– Я думал, ты догадаешься раньше, но, видимо, переоценил, – Антон направился в школу, а Мирослава осталась стоять на крыльце. Она злилась и не находила себе места.

– Антон, – окликнула она.

Одноклассник остановился и медленно повернулся. Воздух наполнился красными переливами.

– Что?

– Ты специально все подстроил? – Мира ощутила тяжесть воздуха.

– Как ты себе это представляешь? – глаза одноклассника налились алым цветом.

– Ты с самого начала знал, как определить наблюдателя, поэтому и посоветовал мне закрыть от тебя мысли, но ты не думал, что у меня получится. Потом втирался ко мне в доверие, поддерживал, делился разными секретами, а я верила тебе и даже… да ну… – расстроилась Мирослава.

– Ты уверена, что так и было?

– Я никак не пойму: почему первый переход с тобой в нулевое измерение был таким болезненным? Открой секрет, как у тебя это получилось? – поинтересовалась Мира.

– Начну с того, что без меня ты бы не перешла в нулевое измерение. Дмитрий Иванович находился далеко, а для совместного перехода изначально нужен контакт с обладателем, а больно было, так как со мной был морион, – ответил Антон.

– Вот как, – задумалась Мирослава. – Зачем вообще мне надо было делать больно?

– Случайно вышло. Я не предполагал, что так получится. Мне всего лишь надо было тебя запугать, чтобы ты сама не осуществляла переходы в нулевое измерение.

– Запугать?

– Я был под действием мориона, можно считать, что все это делал не я.

– А кто?

– Дмитрий Иванович, но моими руками.

– Получается, и после соревнований «Эмоциональ» именно ты мне мог подбросить морион по его указанию, – уточнила она.

– Я так и сделал.

– Зачем?

– Целью была не ты, а твой учитель.

– Стирателя изучали, понятно, – Мира еле сдерживалась, чтобы не закричать или не заплакать. – Как же браслет, который я нашла около парты, он же жег тебе руки. Всё ложь и обман? – из её глаз покатились слезы.

– Не всё, Мира, есть и правда, которую ты не замечаешь.

– Я бы заметила, но её нет, а тебе я не верю.

– Браслет я держал в руках, как обладатель. Я сменил статус позже, когда спас тебя от неминуемой гибели, повредив свою реальность, и отсрочил начало войны, чтобы ты успела вникнуть в суть всего происходящего, а ты утверждаешь, что не веришь мне? – злился Антон.

– Кстати, зачем ты отсрочил начало войны? – Мира вытирала слезы.

– Отца спроси, мне, как сказали, так я и сделал, – зло ответил одноклассник.

– Папа?

– Да, Мира. Твой отец управляет всеми событиями, вот и спроси его: к чему он ведет?

– О чем ты? Что ты знаешь?

– Ни-че-го! – зло проговорил Антон и направился в школу.

Реальность вернулась вместе с движением учеников. Все торопились успеть на урок, который вот-вот должен был начаться.

Мирославе хотелось оказаться где угодно, только не в школе. Она так злилась на Антона, что стала излучать красный оттенок эмоции гнева в радиусе нескольких метров от себя.

– Всё пройдет, это всего лишь эмоция, она мимолетна, надо перетерпеть, – Мира успокаивала саму себя.

– Не поможет, – послышался рядом знакомый голос.

– Карина? – Мирослава удивилась появлению около школы старшей сестры Антона.

– Я хотела поговорить, но вижу, что не вовремя.

– Да, давай потом как-нибудь, – Мира обхватила себя руками.

– Я говорила тебе, что у братика много граней, – напомнила Карина.

– Да, говорила. Не помогло, – дрожь Мирославы плавно перетекала в раздражение.

– Тебя никто не просил в него влюбляться, – Карина подошла ближе.

– Я не влюблялась, – окончательно разозлилась Мира.

– По тебе заметно.

– Карина, что ты хотела? – зло спросила Мирослава.

– Я пришла поблагодарить тебя. Ты каким-то чудом умудрилась вытащить моего брата живым из клана Регентовых, – Карина поклонилась ей. – Но и хотела попросить не забыть вывести еще и Алину.

– Антона не я вывела из клана, – продолжала злиться Мира.

– Я знаю. Твой отец помог.

– Вот его и попроси помочь с Алиной.

– Лучше тебя, так надежнее.

– Карина, я не понимаю, ты чего из клана сама ушла, а потом всю родню спешишь вывести?

– Так надо.

– Кому надо?

– Мне, Мира. Так надо мне, – Карина пристально посмотрела на Мирославу. – Совсем недавно я, как и ты, неудачно влюбилась. Тот молодой человек не сказать, что плохой, он всего лишь узник обстоятельств, поэтому взаимности не было. От меня ему нужна была определенного рода информация, которую я не знала, – голос Карины стал немного дрожать от волнения. – Я в какой-то степени благодарна тому молодому человеку, ведь именно влюбленность в него помогла мне выйти из клана Регентовых живой и невредимой, и встретить свою судьбу. Для близких и родных я тоже хочу счастья, которое находится за пределами клана Регентовых.

Мирослава услышала эхом из школы звонок на урок.

– Тебе пора, – Карина поклонилась еще раз и поспешила к воротам.

Мирослава озадаченно проводила взглядом старшую сестру Антона и поспешила в школу. Она понимала, что у неё есть максимум пять минут, чтобы успеть оказаться в классе раньше учительницы, поэтому Мира не бежала по коридору, а летела, задевая учеников, попадающихся ей на пути.

– Стой! – Наталья Михайловна схватила за локоть Мирославу, останавливая её у лестницы. – Решила брата догнать?

– Нет, я опаздываю, – жалобно простонала Мира.

– Вот и расскажешь об этом директору, – Наталья Михайловна развернула Мирославу и направила в сторону кабинета директора.

– Наталья Михайловна, пожалуйста, отпустите, первый урок все-таки, – просила Мира.

– Павла Геннадьевича попросишь, он и отпустит, – не сдавалась завуч.

Мирослава вместе с Натальей Михайловной вошли в приемную, и, не дождавшись, когда секретарь сообщит об их приходе, поспешили в кабинет директора.

– Привела, как и просили, – улыбнулась Наталья Михайловна. – Мирослава сама дала повод проводить её к вам, пробежав по школе быстрее брата, поэтому ничего не пришлось ей объяснять.

– Спасибо, – поблагодарил Павел Геннадьевич. – Сообщите, пожалуйста, учителям, чьи уроки у Мирославы по расписанию, что она наказана, и пробудет в кабинете директора, пока не приедет кто-нибудь из её родителей.

– Хорошо, – Наталья Михайловна вышла из кабинета.

– Мира, ты чего стоишь, садись, – вздохнул Павел Геннадьевич.

Мирослава села на ближайший к ней стул.

– Да, каждый день стал полон сюрпризов, – дядя Паша закачал головой.

– О чем вы? – Мира с нетерпением ждала объяснений директора.

– Даже не знаю с чего начать, – протянул директор.

– Дядя Паша, не томите, мне же интересно, зачем вы меня отпросили с уроков, – Мира почувствовала боль в руке.

– Ты сегодня эпицентр всплеска неуправляемых эмоций, поэтому было принято решение тебя изолировать, только и всего, – признался Павел Геннадьевич.

– И всё?

– Конечно, всё. Тебе мало?

– Такие сложности из-за всплеска эмоций? – красное свечение заполнило все пространство вокруг.

– Хм, гнев проявился, – дядя Паша поерзал в кресле. – Я этого и опасаюсь. Ты невольно можешь создать в школе эмоциональный коллапс. Я бы не хотел работать в руинах.

– У меня не только всплески эмоций, мне ломит руки и ноги, а утром голова сильно болела, – призналась Мирослава.

– Ты слишком восприимчива, и мало подпитываешься эмоциями, – описал Павел Геннадьевич. – Ты хоть раз забирала эмоции у кого-нибудь?

– Да, один раз.

– Один раз? И это с учетом участия в соревнованиях «Эмоциональ»? – удивился дядя Паша.

– Два раза, – Мирослава вспомнила про подпитку от Антона после второго этапа соревнований.

– Мало, даже очень. Удивляюсь, как ты еще на ногах держишься? – Павел Геннадьевич замотал головой.

– Я подпитаюсь, – пообещала Мира.

– Вот и замечательно, а я предоставлю тебе такую возможность, – директор встал и направился к карте мира, висящей на стене.

– Вы меня переместите?

– Не обязательно, могу тебя здесь оставить, если ты хочешь в кабинете директора побыть, – Павел Геннадьевич повернулся и внимательно посмотрел на Мирославу.

– Нет, не хочу. Еще зацеплю вас своими эмоциями, – переживала Мира.

– Не сможешь, у меня сильная защита.

– Защита от эмоций?

– От их перепадов и неожиданных всплесков.

– Здорово, – Мирослава, наблюдала, как красное свечение гнева сменяется легким желтым оттенком.

– Резкий перепад, ничего не скажешь, – Павел Геннадьевич почувствовал смену эмоций. – Так, посмотрим, – он повернулся к карте и стал водить по ней пальцем. – О! Думаю, здесь тебе будет интересно, – дядя Паша стал постукивать указательным пальцем в определенном месте на карте.

Неожиданно в дверь постучали, и в кабинете показалась Наталья Михайловна вместе с Антоном.

– Что-то вы долго, – подметил директор.

– Некоторые к вам не хотели идти, – завуч посмотрела на Антона недоверчивым взглядом.

– Конечно. Я бы и сам не хотел идти к директору, – засмеялся Павел Геннадьевич. – Вы бы ему сказали, что Мира здесь, он бы прилетел.

– Он после этого и согласился, – Наталья Михайловна хмыкнула и ушла.

– Что же ты меня так боишься, Антон? – поинтересовался Павел Геннадьевич.

– Я остерегаюсь. Слухи разные про вас ходят, – ответил одноклассник.

– Честно, ничего не скажешь, – покачал головой директор. – Почему свое мнение не хочешь сформировать? Может слухи ошибочные.

– Боюсь не успеть. Буду выяснять, что да как, а в это время могу вылететь из обладателей, – Антон не проявлял ни капли страха и неуверенности в своих словах.

– Мы с тобой пару минут разговариваем и ничего, – дядя Паша развел руки в стороны.

– Я уверен, что это из-за Миры, – признался одноклассник. – Не будь она здесь, вы бы относились ко мне по-другому.

Мирослава удивленно посмотрела на одноклассника.

– Странная уверенность, – пожал плечами директор. – Думай, как хочешь, твоё право, – он достал из кармана брюк небольшой камень и приложил его к тому месту на карте, на котором остановил свой выбор. – Погуляйте, ребят. К окончанию уроков вернетесь, – Павел Геннадьевич подошел к Антону и вложил ему в руку камень. – За неё отвечать будешь ты. Если почувствуете опасность, разбейте его.

– И куда вы нас направляете? – спросил Антон.

– Туда, где всплески её эмоций останутся незамеченными. Прошу, приятного отдыха, – Павел Геннадьевич указал на карту, – вещи можете оставить.

Мирослава встала, положила на стул рюкзак и направилась к стене. Антон положил свои вещи и последовал за ней.

– Дядя Паша, а почему вы позвали Антона, а не Алину? – Мирослава всё еще сердилась на одноклассника.

– Купидоном подрабатываю, только отцу не говори, – засмеялся директор.

– Не смешно, – Мира коснулась карты и испарилась в радужном потоке искр.

– Подожди секунду, – Павел Геннадьевич остановил движение руки Антона. – У тебя есть связь с учителем?

– Я уже прочел ваши мысли, – улыбнулся Антон.

– Значит, есть, – облегченно вздохнул директор. – Аккуратнее там, незащищенный фрагмент воспоминаний, – он указал на карту.

– Ваших? – уточнил Антон.

– Чьих еще? Конечно моих, – ответил Павел Геннадьевич. – Всё, иди, Мира ждет.

– Павел Геннадьевич, спасибо вам, – поклонился Антон. – Если бы не вы, мне бы стерли память, как Алине.

– Ох, как ты многого не знаешь, – дядя Паша покачал головой.

– Но я догадываюсь, – Антон коснулся рукой карты.

Радужные искры посыпались на пол. Павел Геннадьевич продолжал стоять и смотреть на карту мира, углубляясь в свои мысли.

– Как же им обоим достанется, – он покачал головой.

– Не только им, – послышался из угла кабинета женский голос.

– Не без этого, – директор вернулся на рабочее место и продолжил разбирать письма и счета школы.

С этого момента карта мира на стене его мало интересовала, как и ребята, которые скрылись в кротовой норе за ней.

Глава 4. Место

Мирослава стояла на месте, ожидая Антона. При появлении одноклассника она выдохнула.

– Начала думать, что меня одну оставят, – призналась она.

– Парк развлечений? – Антон оценил высоту колеса обозрения, стоящего ровно перед ним.

– Где лучше всего скрыть всплеск эмоций? В парке эмоций, – Мирослава сама ответила на свой же вопрос.

– Тебе не нравится? – удивился одноклассник.

– Вот именно сейчас нет, не нравится, – Мира брезгливо осмотрела несколько аттракционов. – Спрятаться хочется, а не слушать вопли и крики, – с этими словами у неё резко заболела голова. Она обхватила её руками и застонала.

– Что случилось? – Антон испугался, не зная, чем и как ей помочь.

– Сейчас пройдет, надо переждать, – Мирослава потирала височную часть, чтобы уменьшить боль. Через минуту она выпрямилась, как ни в чем не бывало. – После того, как я тебя выкинула из обладателей, начались эти всплески эмоций и судорожные боли в теле, – делилась Мира. – Дядя Паша сказал, надо сутки потерпеть.

– Дядя Паша, – фыркнул Антон.

– Да, он мой дядя, что в этом плохого? – Мирослава заметила синее свечение, растянувшееся во все стороны на несколько метров.

– Кто сказал, что это плохо? Я просто удивился, как ты его зовешь.

– Он мой крестный, как я его должна звать?

– Как хочешь, так и зови, чего ты ко мне цепляешься?

– Да ты… Ты… – Мирослава возмущалась, еле сдерживая себя.

– Скажи, что я? – Антон скрестил руки на груди.

– Почему ты мне не сказал, что ты наблюдатель? – выпалила Мира.

– Что бы это изменило?

– Ничего, но я бы знала.

– И что? Зачем тебе это знать?

– Это было бы честно по отношению ко мне, – возмущалась Мирослава.

– Мира, да тебе все это время было не до меня, – оправдывался Антон. – Ты вспомни, что произошло за последние полгода.

– Полгода, – озарилась Мира. – Как летит время. Антон, расскажи мне всё, что знаешь, пожалуйста, – попросила она.

– О чем ты? – удивился одноклассник.

– Мне надо знать правду.

– С ней сама разберешься.

– Почему ты не хочешь мне помочь? – ругалась Мира.

– Я не могу! – не сдержался и выкрикнул Антон. – Когда ты, наконец, поймешь, что обладатели не управляют своей судьбой? Нам не разрешено делать всё, что нам вздумается и рассказывать об этом всем кому не лень.

– Но, ты наблюдатель, – Мирослава испугалась тона одноклассника.

– Я не могу, – спокойнее повторил Антон.

– Что тогда ты можешь? Влюблять в себя всех обладательниц, чтобы подпитывать основную эмоцию? – Мира развернулась и направилась к ближайшему аттракциону, только чтоб оказаться подальше от одноклассника.

– Мира! – Антон звал её, но она не оборачивалась и не останавливалась.

Воздух вокруг Мирославы заполнился насыщенным фиолетовым оттенком.

«Сколько можно? Надоело!» – Мира мысленно ругала всплеск эмоции, после чего схватилась за живот. Она села на ближайшую свободную скамейку, переждать резкие болевые ощущения.

– Мира, никого и никогда я в себя не влюблял, – Антон сел рядом с ней. – Никто кроме тебя, не знает мою основную эмоцию, и обвинять меня в твоих эмоциях ко мне неправильно, тем более зная, что они взаимны, – признался он.

– У тебя нет основной эмоции, – Мирослава смогла выпрямиться и посмотреть Антону в глаза. – У наблюдателей её нет. Ты меня обманываешь.

– Я тебя не обманываю, – ответил Антон. – Я оберегаю.

– От чего? – спросила Мирослава.

– Ты хотела спросить: от кого? – вздохнул одноклассник.

– И от кого же?

– От меня, – признался Антон.

– Как это понимать?

– Как хочешь, так и понимай.

– Антон, расскажи мне, – попросила Мира.

– Я не могу, – одноклассник закачал головой. – Если бы я заранее знал, как все вывернется, я бы никогда не пришел в твою школу.

– А-а-а… – закричала Мирослава, хватаясь за голову и спускаясь со скамейки на землю.

– Да что с тобой? – растерялся Антон. – Кого бы ты ни выкидывала из обладателей, не должно быть таких болей, – уверял он.

– А-а-а… Куда вы? Вернитесь! Вернитесь! – кричала Мира, обращаясь к кому-то из своих видений.

– Мира! Мира! – звал одноклассник, но Мирослава не реагировала на его призывы. – Мира, хватит! – Антон резко раскинул руки в стороны.

С его движением все вокруг стихло и исчезло. Пропали все аттракционы и люди, а воздух заполнился густым туманом.

– Вернитесь, – плакала Мирослава.

– Мира, кого ты зовешь? – тихо спросил Антон.

– Духов камней, они все от меня ушли, – всхлипывала Мира. – Пусть они вернутся. Я хочу, чтобы они вернулись.

– Это всего лишь твой страх, – Антон помог ей встать.

– Я больше не могу. Я перестала понимать: где правда, а где ложь – это невыносимо и обидно, – Мира обняла одноклассника и уткнулась ему в плечо. – Почему ты мне сразу не признался, что ты наблюдатель?

– Я не наблюдатель, – Антон тяжело вздохнул.

– Кто же ты? – Мирослава отстранилась.

– Я твой одноклассник, который очень боится тебя потерять, – признался Антон.

– Все шутишь.

– Ни капельки.

– Тогда, я обещаю, что ты меня не потеряешь, – Мира прижалась к однокласснику.

– Мне бы твою уверенность, – Антон вздохнул.

Они стояли в обнимку, не задумываясь о времени.

– Кстати, где мы? – Мирослава вглядывалась в туман.

– О! Это интересно, мы в твоей голове, – улыбнулся одноклассник.

– Что? Как такое возможно?

– Ты не реагировала на мои призывы и действия, поэтому я пришел в твоё сознание, – объяснил Антон.

– Намекаешь, что у меня в голове туман? – рассердилась Мира.

– Нет, это твоё подсознание не впускает внутрь посторонних, – посмеялся одноклассник.

– Предлагаю выбраться отсюда.

– Как скажешь, – Антон развел руки.

Туман рассеялся, возвращая аттракционы и людей, с их эмоциями и криками.

– Душно, – Мирослава села на скамейку, одновременно замечая, как воздух наполнился белым цветом.

– Ты сменила измерение? – уточнил Антон.

– Нет, – покачала головой Мира. – Это разве не эмоция?

– Нет, седьмое измерение, – задумался одноклассник. – Кто-то очень хочет пригласить к нам в гости твоего отца.

– С чего ты взял?

– Нас направили в отрезок воспоминаний, который переместился в седьмое измерение, сомнительное такое совпадение, – ярко-голубые глаза взволнованно метались по толпе.

– Мы в любой момент можем вернуться, – напомнила Мира.

– Я хочу посмотреть, что будет дальше, если ты не возражаешь, – сказал Антон.

– Как хочешь, – Мирослава пожала плечами.

Неожиданно все пространство вокруг заполнилось насыщенным зеленым цветом.

– Страх, – расстроилась Мира.

– Лучше не придумаешь, – улыбнулся Антон. – Ты, как обладатель страха, можешь его впитать.

– Не могу, Гагат запретил.

– Не может быть? Страх стал тебе не подвластен? – удивился одноклассник.

– Да, он надумал сменить хозяина, – кивнула Мирослава.

– Тогда понятно, зачем они здесь, – Антон недовольно вглядывался в толпу.

– Кто? – оглянулась Мира.

– Лучше не знать, – тихо ответил Антон.

В парке было многолюдно. Люди замерли при переходе в седьмое измерение, заполняя все пространство между аттракционами. Среди людей стали отчетливо видны тени, которые хаотично перемещались, задевая и сбивая всех на своем пути. Мирославе с каждым их шагом становилось не по себе, а в области сердца стали различимы слабые уколы от алмазной брошки. Зеленое свечение спало, после чего у Миры стало сильно болеть правое плечо.

– Тебе надо выйти из воспоминания, – Антон вложил Мирославе в руку камень, который недавно получил от директора школы.

– Без тебя не пойду, – Мирослава почувствовала сильный укол в области сердца.

– Ой, как в кино, – закатил глаза Антон. – Что за героизм на пустом месте? Здесь нет никакой опасности. Я выйду из воспоминания следом за тобой, – он внимательно смотрел на приближающиеся тени. – Пора, Мира, – одноклассник одним движением сформировал вокруг них двоих серую дымку. – Дяде скажи, чтоб в музее ждал, – Антон замахнулся и одним ударом расколол надвое камень в руке Мирославы.

– Антон! – выкрикнула Мира, моментально оказавшись около стены в кабинете директора.

– Неожиданно, – Павел Геннадьевич удивился её появлению. – Что случилось? Где Антон? – он встал с места и быстро подошел к Мирославе.

– Он остался, а меня выкинул из воспоминания, – объяснила Мира. – Кто-то осуществил переход в седьмое измерение, а затем появились тени.

– Чьи тени? Ты успела разглядеть?

– Нет, не успела, – Мирослава покачала головой. – Я могу вернуться туда?

– В это воспоминание уже не сможешь, ты разбила камень, – дядя Паша указал на её зажатый кулак.

– Как же вернется Антон?

– У него есть возможность выйти через свой защищенный фрагмент воспоминания, – рассказал дядя Паша.

– Что за фрагмент? – заинтересовалась Мирослава.

– Обладатели создают защищенные фрагменты воспоминаний, чтобы иметь возможность выбраться из разного вида ловушек.

– Почему у меня такого нет?

– У всех они есть. Подобным воспоминанием служит любое знаковое событие в твоей жизни, которое ты отчетливо помнишь, или о котором вспоминаешь время от времени, – описал Павел Геннадьевич.

– Любое событие, о котором я помню, способно помочь выбраться из ловушки? – уточнила Мирослава.

– Да, если ты знаешь, как это сделать.

– Конечно, я не знаю, – Мирослава почувствовала боль между лопаток.

– Тогда тебе стоит научиться этому, – ответил Павел Геннадьевич. – С Андреем поговори, он тебя быстро научит, а пока припомни, Антон не сказал где его стоит дожидаться? Обладателям надо захлопывать воспоминания, а оно было моё, значит, закрывать должен буду я.

– В музее, – выпалила Мирослава. – Он сказал вам передать, что ждать надо в музее.

– Хорошо. Поедешь со мной или здесь подождешь? – уточнил Павел Геннадьевич.

– Что за вопрос? Конечно, поеду, – ответила Мира.

– Я так и думал. Отцу не звоним, я правильно понял?

– Пока не надо, вдруг всё обойдется, – Мирослава опустила голову.

– Поехали, – Павел Геннадьевич направился на выход. – Даша, ты с нами? – обратился он в сторону дальней стены.

Мирослава только сейчас заметила женскую фигуру, сидящую в кресле. Она не сразу признала сестру дяди Паши, отчего поздоровалась с ней после продолжительной паузы.

– Тетя Даша, здравствуйте, – тихо прошептала Мира.

– Чего же ты испугалась, Мирослава? – улыбнулась темноволосая женщина.

– Вы слишком неожиданно появились.

– Я здесь была с момента вашего прихода, но вам с Антоном было не до меня, – посмеялась тетя Даша.

– Простите, я правда вас не видела, – извинилась Мира.

– Даша, ты поедешь или нет? – повторил вопрос Павел Геннадьевич.

– Поеду, – обрывисто ответила ему сестра.

– Тогда пошли. Антон может уже вернулся, а нам еще ехать, – директор открыл дверь и вышел из кабинета.

Тетя Даша и Мирослава последовали за ним, стараясь не отставать. Они вышли из школы, сели в машину и направились к зданию музея. Мирославу смущало наличие в воспоминании странных теней, непонятно чьих и непонятно в каком количестве, но она надеялась, что с Антоном ничего не случится, и что он благополучно вернется.

Глава 5. Воспоминание

Серая дымка спала сразу, как Мирослава исчезла. Тени на секунду замерли, после чего стали приближаться еще быстрее. Антон стоял на месте, пытаясь не выдать своего волнения.

Одна тень стала приближаться быстрее остальных, ускоряясь и сбивая все больше людей, встречающихся у неё на пути. При приближении к Антону из тени стал формироваться знакомый силуэт.

– Снова встретились, Мирослава, – манипулятор обратился к Антону.

– Здравствуйте, –выдал Антон голосом Миры, радуясь, что никто не заметил смену его обличия. Он с детства тренировался на Алине и Карине, становиться их клонами, за что зачастую получал от обеих сестер. Но благодаря именно этим тренировкам он научился создавать клон человека за несколько секунд.

– Я бы хотел получить эмоцию страха. Она тебе все равно больше не подчиняется, значит, не нужна, – спокойно сказал Алексей Викторович.

Все больше теней подлетало к Антону и формировалось в силуэты членов клана одиночек. Многих из них Антон видел раньше, а некоторых – впервые. Он старался запомнить всех, кто пришел в воспоминание вместе с манипулятором. Очередная тень преобразовалась в Петра.

– Ты? – удивился Антон.

– Не ожидала, высшая? – зло ответил Петр. – Всё из-за тебя. Нажаловалась всем, что я на соревнованиях напал на твоего любимчика, и меня быстро из клана выкинули, – он сделал шаг вперед, но его тут же остановил манипулятор.

– Петр, не сейчас. Поквитаешься с ней потом, после того, как я заполучу эмоцию страха, – блеснули в сторону Антона радужные глаза.

– Я не отдам эмоцию, – Антон сжал руку в кулак.

– Думаешь, что если ты наблюдатель, то вселенная тебя спасет из воспоминания? Или вся надежда на твоего отца? – засмеялся Алексей Викторович. – Уверяю, никто тебя не спасет, и ты сама не сможешь ничем воспользоваться. Я специально переместил воспоминание в измерение твоего папочки, чтобы заблокировать действие и его, и всех эмоций.

– Переход заблокировал влияние эмоций? Как это? – удивился Антон, зная, как работают законы эмоций и измерений, и, не понимая, как может так быть.

– Тяжело иметь дело с новичком в обладателях, – манипулятор закинул голову. – Ладно, расскажу азы. Любое воспоминание создается в определенном измерении. Я знаю, что Павел создает воспоминания исключительно в измерении твоего отца. Он делает это специально, чтобы, если что, друг помог в любую минуту, ведь Женя знает и чувствует все, что происходит в подвластном ему измерении, – с энтузиазмом делился манипулятор. – Чтобы заблокировать влияние твоего отца, надо всего лишь повторно переместить воспоминание в седьмое измерение. Двойное измерение приравнивается к реальности, которая не подвластна твоему отцу, поэтому действие его влияния прекратилось с момента перехода.

– И все? Причем здесь эмоции? – удивился Антон, понимая, как манипулятор проводит атаки и влияния, если оказывается в седьмом измерении.

– Этого вполне достаточно, чтобы обезопасить себя и вывести эмоции из измерений, – ехидно улыбнулся Алексей Викторович.

– Путаница какая-то, – задумался Антон. – Не должно такого быть.

– Давай проверим, сформируй страх.

– Не буду, – Антон состроил обиженную гримасу.

– Что так? Не подвластна эмоция? – засмеялся манипулятор

Несколько человек рядом посмеялись вместе с ним.

– Я не буду формировать эмоции, – повторил Антон. – Зачем? Если вы говорите, что это бесполезно?

– Или что-то другое тебя останавливает, – Алексей Викторович пристально вгляделся в образ Мирославы. – Я что? Обманут? – радужные глаза заблестели переливами цветов.

– Не понимаю, о чем вы? – Антон насторожился.

– Отлично понимаешь, – в Антона на скорости полетело белое облачко.

Антон успел молниеносно выставить вперед руки, сформировав вокруг себя серебряный щит. Белое облачко при попадании в щит рассыпалось и разлетелось во все стороны радужными искрами.

– Не её скорость, – разозлился манипулятор. – С кем же я имею честь беседовать? Антон, ты? Прекращай спектакль, – он сформировал в руке белый шар, размером с яблоко.

Антон за несколько секунд вернул свое обличие. В толпе присутствующих были слышны вздохи разочарования.

– Каков, а? – улыбнулся Алексей Викторович. – Всех обманул. Вот, Голубев, молодец. Миру выкинул, а сам спектакль нам устроил, – он запустил в сторону Антона белый шар, который с силой ударился о щит и отскочил в пол. – Лжец, – ругался манипулятор.

– Сами не лучше, лапшу на уши вешаете обладателям, – вспылил Антон.

– Ах, ты, – манипулятор замахнулся и с силой пустил в щит еще один шар белого цвета.

В метре от Антона шар замер.

– Леша, кто же так себя ведет в чужих воспоминаниях? – послышался за спиной Антона голос Евгения Викторовича.

Отец Мирославы медленно подошел к своему ученику и встал немного впереди него.

– Явился, – огрызнулся манипулятор.

– Не смог остаться в стороне. Такие интересные воспоминания стоит посещать лично, – Евгений Викторович осматривал всех присутствующих. – Леша, у тебя теперь есть высший обладатель, поздравляю, – сказал он. – Петр я рад, что ты получил по заслугам. Дочь никому ничего так и не рассказала о твоих нападениях, а я вот не разделил её мнения и посодействовал твоему отстранению и исключению из клана.

– Вы? – разозлился Петр.

– Да, я. Благородство дочери должно компенсироваться чем-нибудь реальным и правильным, – дополнил Евгений Викторович. – Подобного рода обладатели, даже высшие, не должны состоять в кланах и участвовать в соревнованиях «Эмоциональ».

Антон посмотрел на учителя. Он не ожидал услышать подобные слова, и был удивлен тем, как Евгений Викторович обошелся с Петром.

– Все власти хочешь? Ничего не меняется в жизни, – манипулятор покачал головой.

– Не угадал, Леш, у меня достаточно власти. Её даже больше, чем нужно: целое измерение.

– Что же тогда? Зачем ты высших обладателей из кланов выводишь? Антона, Петра, – перечислил Алексей Викторович.

– Значит так надо, – сухо ответил Евгений Викторович.

– Женя, что ты задумал? Я вот всегда все по правилам делаю, а ты играешь в какую-то свою игру, – радужные глаза подсветились желтым оттенком.

– Я играю по правилам, – Евгений Викторович оценивающе наклонил голову. – Попрошу освободить воспоминание. Никто же не хочет драки? – он пробежался взглядом по всем собравшимся.

– Не в этот раз, – ответил за всех Алексей Викторович. – Пойдемте, дамы и господа.

Силуэты обладателей стали превращаться назад в тени и отдаляться. Отец Мирославы стоял и провожал взглядом тень манипулятора, пока та не скрылась за очередным аттракционом.

– Учитель, как вы здесь оказались? – поинтересовался Антон.

– У меня свои пути в воспоминания Паши, – улыбнулся Евгений Викторович. – Рад, что я успел вовремя, спасибо, Даша предупредила.

– Кто предупредил? – переспросил Антон.

– Скоро узнаешь. Ты куда планировал выйти из воспоминания?

– В музей.

– Вот и давай, выходи, – строго сказал Евгений Викторович.

– А вы?

– Что я?

– Вы со мной?

– Нет, меня там не ждут. Дочь меня оберегает от лишних переживаний, а Паша ей подыгрывает, – отец Мирославы закачал головой. – Советую и тебе не рассказывать Мире, что я был здесь. Меньше знает, крепче спит, – Евгений Викторович щелчком пальцев сменил измерение, развернулся и направился к входным воротам парка развлечений.

– Учитель, – окликнул его Антон, – если честно, зачем вы из кланов выводите высших?

– Случайно получается, – Евгений Викторович остановился и пристально посмотрел на ученика. – Не стоит верить всему, что ты вскользь услышал. Информацию надо всегда проверять.

– Я поэтому у вас и спрашиваю, – сосредоточился Антон.

– Спрашиваешь, да, – отец Мирославы стоял на месте, – но при этом, ты не готов услышать правду.

– Готов, – заверил Антон.

Евгений Викторович подошел ближе к ученику и с минуту пристально вглядывался в его глаза.

– Нет, Антон, ты не готов.

– С чего вы взяли? Что вы увидели? – Антон заинтересовался действиями учителя.

– Сомнения, – описал Евгений Викторович. – Поторопись, пожалуйста, тебя ждут. Она очень сильно переживает, – он подмигнул ученику и поспешил к воротам.

Антон смотрел вслед отдаляющейся фигуре и никак не мог решиться сменить воспоминание. Интуиция подсказывала ему, что именно с этим воспоминанием связана какая-то тайна, которую он не сможет разгадать, если выйдет из него.

– Что же не так? – Антон всматривался в людей и старался зацепиться взглядом за кого-нибудь или за что-то, что поможет ему разгадать секрет воспоминания. Через пять минут, он сформировал в руке радужную сферу, которую просто бросил себе под ноги.

Сфера впиталась в воспоминание, подсветив при этом группу школьников, которая проходила мимо Антона, громко обсуждая аттракцион, на котором они только что прокатились.

– Пойдемте быстрее, а то не успеем, – торопил всех мальчик, который показался Антону знакомым и очень напоминал отца Мирославы.

– Побежали, – подхватил идею другой мальчик, увидев которого у Антона не осталось сомнений, что перед ним будущий директор школы.

– Совместное воспоминание, здорово, – восхитился Антон, понимая, как учитель так быстро пришел к нему на помощь.

Группа школьников отдалялась.

Антон посмотрел на свои руки, стараясь сосредоточиться на воспоминании, чтобы осуществить переход и оказаться в музее.

– Женя, ты чего завис? – молодой голос директора школы отвлек Антона.

– Я снова их вижу, – ответил молодой отец Мирославы.

– Опять двадцать пять, – его друг закинул голову. – Сколько раз повторять, это всего лишь твое воображение, никого ты не видишь.

– Вот он стоит, – мальчик указал на Антона.

– Что? – спросил Антон одновременно со школьным другом Евгения Викторовича. – Ты меня видишь? – уточнил он.

– Вижу, конечно, ты ведь не тень, ты – живой, правда? – улыбался в ответ школьник.

– Живой, – ответил ему Антон.

– Женя, не пугай меня, – друг дергал отца Мирославы за рукав.

– Паша, он живой, ты видишь?

– Нет, Жень, я его не вижу, пошли отсюда.

– Подожди, мне же интересно, – загорелись белые огоньки в глазах школьника. – Ты высший? – он обратился к Антону, а его друг с недовольным лицом остался стоять рядом и ждать.

– Да, как и ты, – признался Антон.

– Ха-ха-ха, – засмеялся молодой Евгений Викторович. – Я не высший обладатель, учитель говорит, что я какой-то созидатель.

– Созидатель, – повторил Антон. – Никогда не слышал о таком, а кто это?

– Не знаю, – ответил мальчик. – Учитель сказал, что я должен что-то создать, а что так и не говорит?

– Может свой клан? – предположил Антон.

– Женя, аттракцион скоро закроется, пойдем, – не выдержал его друг.

– Пойдем, пойдем! Рад был пообщаться, – молодой Евгений Викторович махнул Антону рукой и направился вслед за другом.

– Зачем ты постоянно рассказываешь о себе? – доносились наставления.

– Думаешь, не надо?

– Не надо.

– Больше не буду…

Дальнейший разговор смешался с шумом толпы. Антон продолжал стоять и смотреть в сторону, где недавно скрылись двое друзей. Странным казалось и то, как молодой Евгений Викторович заметил Антона в воспоминании, и то, как он рассказал ему про созидателя.

Учитель в этом воспоминание случайно раскрылся перед Антоном с совершенно другой стороны.

– Созидатель, – вслух повторил Антон. – Что же вы создаете, учитель? – он вздохнул и сосредоточился на руках.

Как бы ему не хотелось догнать маленького Евгений Викторовича и расспросить его подробнее, Антон понимал, что задержался в воспоминании и пора из него выбираться. Его ждут в другом месте, и чем быстрее он появится, тем меньше будет переживаний у одной ожидающей его высшей обладательницы.

Глава 6. Музей

Руки Антона постепенно заливались красной краской. С пальцев на пол стекались густые капли, которые Антон даже не пытался вытереть. Он наблюдал, как вслед за красными каплями, стали исчезать все аттракционы и люди, а вместо ограждений показались стены здания музея, точнее, третьего зала на втором этаже. Антон заметил три фигуры, стоящие около стены, но все внимание уделял картине, которая стояла перед ним на мольберте.

На пустом холсте сами собой образовывались красные штрихи и линии, превращаясь в незамысловатые фигуры. Когда холст заполнился красной краской, Антон громко и отчетливо сказал:

– Всё! Закрывайте!

Раздался глухой хлопок.

– Что-то ты долго? – директор школы первым направился к Антону.

– Как смог, так и освободился, – Антон, стал вытирать руки о полотенце, которое было заранее приготовлено, и лежало на стуле около мольберта.

– Интересное воспоминание, – Павел Геннадьевич оценил красный холст. – Твой первый шедевр? – поинтересовался он.

– Первый от души испорченный холст, – засмеялся Антон. – Лучшее яркое воспоминание среди темных и мрачных стен музея.

– Они напали? – Мирослава осматривала одноклассника.

– Нет, у них не было такой цели, они хотели забрать страх, а не атаковать, – делился Антон. – Они не осмелились атаковать в измерении твоего отца, а воспоминание было как раз в его измерении, – он покосился на директора школы.

– Многие мои воспоминания перемещены в седьмое измерение, – признался дядя Паша. – Это удобно, чтобы быстрее сообщить о случившемся Жене.

– Понятно, – Антон отложил полотенце и посмотрел на женщину, стоящую рядом с Мирославой.

– Моя сестра, Дарья, – представил Павел Геннадьевич, заметив взгляд Антона.

– Очень приятно, – поклонился Антон.

– Наслышана о тебе, Антон, – сестра директора поклонилась ему в ответ.

– Не могу похвастаться тем же, – сухо ответил одноклассник Миры.

– Успеешь, – сестра директора улыбнулась. – Брат как раз хотел пригласить твою семью сегодня вечером в гости.

– Даша, не стоит, – Павел Геннадьевич привлек её внимание. – Антон неохотно пришел ко мне в кабинет, а ты его в гости.

– Паша, он заинтересован, и вечером обязательно придет, – сестра не обратила никакого внимания на слова брата.

– Кто вы? – спросил Антон.

– Помощница, – ответила Даша.

Мирослава пристально вглядывалась в сестру директора, а Антон качал головой в такт своих мыслей.

– Допустим, – ухмыльнулся он. – Зачем же вы пришли?

– Помочь Мирославе.

– Даша, ты же никогда никому подробности не раскрывала, что случилось? – дядя Паша подошел к сестре.

– В этом зале нельзя обманывать, – тетя Даша огляделась по сторонам.

– Ты нас в ловушку заманил? – директор переключился на Антона.

– Я не считаю ловушкой правду, – честно ответил Антон. – Я вас не держу, вы в любой момент можете уйти и не отвечать на мои вопросы.

– Так и сделаем, – Павел Геннадьевич направился к лестнице.

– Что вы задумали с учителем? – вдогонку спросил Антон, пока директор не дошел до ступеней.

Павел Геннадьевич остановился и развернулся.

– Даша, что произойдет, если в зале сказать неправду? – уточнил он.

– Сменится экспозиция, и все, кто находятся в зале, пропадут вместе с ней, – улыбнулась сестра. – На поиски уйдет где-то месяц, может меньше, – дополнила она.

– Даже так, – задумался директор. – Антон, тебе лучше задать вопрос своему учителю, и сделать это вечером, когда будешь у меня в гостях, – ответил Павел Геннадьевич. – Адрес сообщу родителям. Жду к восьми. Мира поедешь с нами в школу или позвонить отцу, чтоб тебя забрал?

– Мы подвезем её, не переживайте, – ответил за одноклассницу Антон.

– Я не сомневался. Даша, поехали, они разберутся без нас, – директор замотал головой.

– Всем до вечера, – тетя Даша последовала за братом.

Как только они скрылись из вида, мольберт с картиной Антона и стул с полотенцем пропали одновременно с глухим хлопком.

– Я закрыл воспоминание, – объяснил одноклассник.

– Я поняла, – Мирослава продолжала с любопытством разглядывать Антона. – Как все прошло с тенями?

– Нормально. Поехали, по дороге все расскажу.

– Ты не хочешь говорить правду? – Мирослава задержалась в третьем зале.

– Я тебе и так её расскажу, мне для этого не обязательно находиться в музее, – улыбнулся одноклассник, – а вот ты можешь и не рассказать, – протянул он.

– Ты о чем? – занервничала Мирослава.

– Мира, ты ведь не хочешь несколько недель проболтаться в галактической паутине?

– Не хочу, конечно.

– Тогда ответь мне: ты сама вызвала помощницу вселенной?

– Никого я не вызывала, – возмущалась Мира.

– Почему же она пришла тебе помочь? – озадачился Антон.

– У неё бы спросил. Я тётю Дашу несколько лет не видела и не узнала при встрече, – призналась Мирослава.

– Может это не она?

– Я не до такой степени её не узнала, – Мира закатила глаза. – Подожди, когда вы с Алиной пропали, сменилась экспозиция в зале, – вспомнила она. – Получается, кто-то из вас соврал, и вы блуждали по паутине?

– Немного по-другому было, но поблуждать пришлось, – усмехнулся Антон. – Как ты узнала про смену экспозиции? Ты ведь больше не была в нашем музее.

– Подруга поделилась, она в те выходные сходила на выставку и рассказала про качели, а я помню картины с эмоциями. Видишь, мне нечего скрывать, – честно ответила Мирослава.

– Кто ты? – строго спросил Антон.

– Я… эм… – Мирослава не ожидала, что её застанут врасплох.

– Видишь, тебе есть что скрывать, – ехидно улыбнулся одноклассник.

Мирослава растерянно стояла посередине третьего зала.

– Лучше не отвечай на вопрос, – Антон стал медленно приближаться к Мирославе. – Я, конечно, не против твоей компании на несколько недель, но меня больше прельщает другая идея, – улыбнулся он.

– Какая? – занервничала Мира.

– Воспоминание, в которое нас направил твой дядя, было двойным, и я думаю, будет неплохо, если у нас с тобой тоже будет совместное воспоминание в стенах музея. Воспоминание, в которое ты всегда сможешь перейти и оказаться в самом защищенном от обладателей месте, – описал Антон.

– Ты хочешь создать двойное воспоминание? – Мирослава не представляла, как такое возможно.

– Я уже создаю, – Антон подошел вплотную к Мирославе, одной рукой обхватил её за талию, притянул к себе и поцеловал.

Мира таяла в объятьях одноклассника, наслаждаясь моментом. Она окончательно перестала злиться на Антона и простила ему то, что он скрыл от неё статус наблюдателя. Кем бы он ни был, он рядом с ней, он защищает, оберегает и пытается помочь. Этого достаточно, чтобы не обращать внимания на его тайны и секреты, которыми он не привык ни с кем делиться.

– Теперь, если ты попадешь в ловушку, тебе достаточно будет вспомнить этот момент, и ты окажешься в музее, – отстранился Антон.

– А как закрывать воспоминания? – поинтересовалась Мирослава.

– Можешь ущипнуть себя, чтобы понять, что ты вернулась в реальность, – делился одноклассник. – Я ногтем давлю на подушечки пальцев, тоже срабатывает, – он поднял руку и продемонстрировал, как это делает.

– Понятно, буду знать, – вздохнула Мира. – Может, расскажешь, чьи тени были в воспоминании?

– Манипулятора с несколькими членами клана одиночек, – Антон следил за реакцией Мирославы. – У него теперь Петр.

– Что? Петр в одиночках?

– Да, – протянул Антон. – Его исключили из клана после некоторых событий на соревнованиях «Эмоциональ», – он покосился на Мирославу. – Расскажешь, что там произошло? Я не понял сути.

– Петр нападал на высших обладателей своей эмоцией. Когда он хотел помешать Климу и тебе финишировать, под удар попала я, – сжато объяснила Мира. – Илья Петрович предупреждал, что надо рассказать обо всем главному судье, но я не стала жаловаться. Неужели он рассказал? – переживала она.

– Рассказал твой отец, – сказал Антон.

– Папа? – глаза Мирославы на секунду вспыхнули радужным светом. – Как ты узнал?

– Случайно, – Антон следил за сменой цвета глаз одноклассницы. – Что сейчас было? – он перебил дальнейший вопрос.

– Что было? – удивилась Мира.

– Твои глаза на секунду стали радужными.

– Я откуда знаю, какие у меня глаза, – недовольно сказала Мирослава. – Ты сказал, про отца…

– Вот опять, – Антон наблюдал радужный блик. – Я не понимаю, если бы ты осуществляла переходы во все измерения подряд, было бы понятно, почему радужные глаза, а так просто подсвечиваться от воспоминаний об отце, странно, – радужный оттенок проявился снова.

– Может не в отце дело? – предположила Мира.

– Опять, – удивлялся одноклассник. – Нет, Мира, всё дело именно в нём. Та-а-а-к, – он огляделся. – Музей знает Евгения Викторовича, – Антон резко посмотрел на Мирославу, радужный перелив глаз которой, проявился ярче. – Мои глаза тоже радужные, когда я говорю об учителе?

– Вроде нет.

– Евгений Викторович, – Антон наблюдал за радужными переливами в глазах Мирославы.

– У тебя ничего, – Мира пожала плечами.

– Зато у тебя есть. Как нам разгадать загадку? Идеи есть? – задумчиво спросил одноклассник.

– Никаких, – честно призналась Мирослава.

– Нам надо узнать его секрет и при этом не зависнуть в паутине на месяц, – Антон потер лоб.

– Может вселенную попросить помочь? – предложила Мира.

– Ты её часто призываешь?

– Бывает, – засмущалась Мирослава.

– Я лишний раз не зову, ей и без нас есть чем заняться, – улыбнулся Антон.

Мира залилась румянцем, понимая, что она часто отвлекала вселенную, и не всегда по важному поводу.

– О чем задумалась? Только осторожно и правду, – предупредил Антон.

– О том, что я зря отвлекала вселенную, – призналась Мирослава.

– Она разрешила, значит не зря, не переживай. Но, от этой мысли твои глаза стали еще ярче светиться, – оценил одноклассник. – Вселенная и учитель, – перечислил он.

– Вселенная и отец, – задумалась Мирослава, краем глаза замечая непонятный силуэт, который поднимался по лестнице.

Не до конца сформированная фигура то ли мужчины, то ли женщины, заполнилась ярким голубым светом и тут же пропала.

– Вселенная, отец, вселенная, – стала повторять Мирослава, наблюдая, как с каждым произнесенным словом силуэт становился четче и ярче. Он двигался вдоль стены музея, словно рассматривая экспонаты выставки.

– Мира, что ты делаешь?

– Пока у меня радужная оболочка глаз, я вижу силуэт из другого измерения, – объяснила Мирослава.

– Сказать, что очень странно, ничего не сказать, – озадачился Антон.

– Что делать?

– Я не знаю.

Антон и Мирослава стояли и обескуражено смотрели друг на друга.

– Есть у меня одна идея, – вздохнул Антон.

– Какая?

– У стен каждого здания есть память, – отдаленно начал объяснять одноклассник. – Я никогда не обращался к музею и не пробовал узнать его тайны.

– Ты знаешь, как это сделать? – поинтересовалась Мирослава.

– Знаю, но мне кажется, что это придется делать тебе, – одноклассник натянул уголки губ. – Не у меня глаза становятся радужными в этом зале.

– Я догадалась, – вздохнула Мира. – Что надо делать?

– Надо поделиться своей тайной с музеем, в ответ музей поделится своей, – описал Антон.

– Раскрыть тайну зданию? Шутишь? – удивилась Мирослава.

– Ни капельки, – посмеялся Антон. – Что? Боишься, что музей всем разболтает?

– Я… лучше промолчу, – Мира вовремя вспомнила, что в этом зале можно пропасть.

– Правильно, – продолжал посмеиваться одноклассник.

– Какую тайну надо открыть? – решилась Мирослава.

– Любую, какую посчитаешь нужной. От степени тайны будет зависеть ответ здания.

– Ясно, сокровенную, – решила Мира.

– Желательно, – поддержал Антон. – Если надумаешь, тебе достаточно будет сформировать в руке правду, наполнив тайной, и отпустить её. Здание само решит, где тебе ответить.

– Правда, – вздохнула Мирослава. – Везде нужна правда, – она вытянула руки перед собой.

Антон отошел от неё на несколько шагов.

– Я не знаю, подойдет ли мое признание, – в руках Мирославы возникла серая дымка, которая преобразовалась в объемную сферу, – но это сокровенное, – она закрыла глаза, а серая дымка дополнилась светящейся серебряной полоской. – Красиво, – Мира открыла глаза.

– Оно сокровенное, обычное бы не светилось, – Антон оценил сферу в руках одноклассницы.

– Обычной тайной я бы не поделилась, – улыбнулась Мирослава.

Антон резко обернулся, словно опасаясь внезапного нападения.

– Ты сказала правду? – он удивленно посмотрел на одноклассницу.

– Эх, Антон, – Мира закачала головой и отпустила дымку с сокровенной тайной.

Сфера зависла в воздухе. По полу со всех сторон и из каждого угла третьего зала к сфере потянулись тоненькие цветные ниточки. Мира наблюдала, как нити переплетались при приближении и превращались в яркое полотно. Через несколько секунд пол был украшен разными цветными узорами, а сгустки красок и волнообразные движения создавали ощущение живого ковра.

Сфера стала медленно спускаться. Она скрылась в полу, дополнив его серыми переливами, а серебряная полоска осталась кружиться в месте, где исчезла сфера, перемешивая все ближайшие цвета между собой.

– Теперь ждем ответ, – тихо сказал Антон, наблюдая, как в месте, где недавно скрылась сфера, образовался небольшой красный шарик.

Мирослава с нетерпением ждала, что же будет дальше. Она не знала, правильный ли сделала выбор тайны, но надеялась узнать, что связывает здание музея и её отца. Красный шарик начал медленно подниматься вверх. Ответ музеем был сформирован, осталось набраться смелости и протянуть руку, чтобы узнать его.

Глава 7. Тайна

Небольшой красный шарик завис ровно в месте, где ранее располагалась сфера Мирославы. Внутри него виднелась небольшая белая полоска, которая подсвечивалась серебром.

– О, как! – удивился Антон.

– Что случилось? – Мира не понимала реакции одноклассника.

– Музей нам откроет тайну твоего отца, – Антон подошел ближе и встал на расстоянии вытянутой руки от красного шарика.

– Значит, мою тайну тоже может кто-то узнать? – испугалась Мирослава.

– Возможно, – пожал плечами одноклассник.

Мирослава расстроилась, но спорить и возмущаться не стала.

– Узнаем вместе? Ты не возражаешь? – Антон протянул руку к шарику.

Мирослава пожала плечами. Она не знала, как надо ответить, чтобы не оказаться в галактической паутине, ведь её ощущения были противоречивы. Она хотела вместе с Антоном узнать тайну отца, но, в то же время, не хотела этого делать.

– На три, четыре, – предложил одноклассник. – Три, четыре…

Они одновременно коснулись красного шарика.

Весь третий зал наполнился красными дымками и переливами. Рядом с Мирославой показался силуэт Евгения Викторовича. Он держал в руке дымку правды и был готов поделиться тайной.

– Я специально приближаю войну, чтобы сменить измерение реальности, – вслух сказал отец Мирославы и отпустил правду.

Силуэт Евгения Викторовича, вместе с красной дымкой, скрылся в переливах пола третьего зала.

Антон и Мирослава стояли, словно статуи. Их руки находились в застывшем положении, а глаза обоих приобрели красный оттенок.

– Надо спокойно обдумать, – первым опомнился Антон. – Давай обсудим все, когда дойдем, хотя бы до лестницы? – он указал в сторону.

Мирослава медленно кивнула. Она не хотела ничего обсуждать, у неё в горле образовался ком, который проявился слезами на глазах.

Антон взял Мирославу за руку и медленно пошел с ней к лестнице. Как только они встали на верхнюю ступеньку, одноклассник выдохнул.

– Такого я не ожидал! Вот так учитель, – удивлялся он. – Мира, ты чего молчишь?

Мира хотела оказаться дома, чтобы узнать напрямую у отца: зачем он приближает войну и почему хочет сменить измерение реальности?

– Подвезите меня до дома, – сквозь слезы попросила она.

– Понятно, – расстроился Антон. – Пошли.

Они оделись и направились на выход, где их ожидал майбах. Всю дорогу и Мирослава, и Антон молчали, настолько неожиданной оказалась тайна Евгения Викторовича.

– Вечером увидимся, – напомнил Антон, пока Мирослава выходила из машины.

– Угу, пока, – буркнула Мира и скрылась в подъезде.

Она поднималась на лифте, предвкушая встречу с отцом, и удивилась, зайдя в квартиру. Дома не было никого. Мира посмотрела на часы. Она очень рано вернулась. В школе еще только второй урок начался, а у неё по ощущениям, пролетело время, словно неделя прошла.

Находиться дома, чтобы потом объяснять маме, почему она рано пришла, Мирославе очень не хотелось, поэтому она направилась в школу. Всплески эмоций прекратились, руки и ноги перестало ломить, значит можно вернуться на уроки.

В школе Мира появилась к окончанию второго урока. Она села на скамейке в холле напротив кабинета физики, где будет проходить следующий урок, и стала ждать звонка.

– Мира, – тихо позвала её Аля, показавшись рядом на скамейке размытым силуэтом.

– Аля, привет, – Мирослава отвлеклась от раздумий.

– Мира, очнись, – девочка потрепала её за руку.

– Что не так? – удивилась Мирослава.

– Меня заблокировали, ты под гипнозом, – дух камня продолжала трепать Мирославу за руку.

– Что? Аля, как очнуться? – испугалась Мира.

– Выйди из воспоминания, – успела посоветовать Аля и исчезла.

– Я в воспоминании? В чьем? Неужели Антона? – задумалась Мирослава. – Всё было обманом, всё неправда, – разозлилась она и встала со скамейки. Мира щипала себе руки, но боли не ощущала. – Мне вернуться в музей? – вслух спросила она.

– Ты еще в музее, – показался рядом с ней Гагат.

– Гагат, спасибо, что пришел, – Мира обрадовалась духу камня, никак не ожидая его здесь увидеть.

– Меня попросили, – отвернулся в сторону Гагат, всем видом показывая, что он еще обижен.

– Кто попросил?

– Неважно, – ответил дух камня. – Моё влияние не заблокировали, так как считали, что я тебе не подчиняюсь, поэтому у тебя есть шанс выбраться из воспоминания, – описал Гагат. – Спроецируй на что угодно эмоцию страха, и любое влияние на тебя завершится.

– И всё? Так просто? – уточнила Мирослава.

– Это обычный гипноз, что тут должно быть сложного?

– Не знаю, – Мира пожала плечами. – А как же видение с отцом? Оно было реально?

– Нет, конечно, тебе навязывали эту идею. Я не могу понять, у тебя у одной из немногих, есть шанс проверить слова и действия любого обладателя, а ты почему-то слепо веришь всему, что тебе показывают, – выпалил Гагат.

– Я знаю, я излишне доверчивая, – расстроилась Мира.

– Спроси, если сомневаешься в ком-то, – возмущался дух камня. – Кто-кто, а повелитель тебе точно расскажет правду.

– Спасибо тебе, Гагат, – Мира опустила голову. – Заодно, прости меня, что я так поступила с Литом.

– Я и сам немного погорячился, и перегнул с формулировками. В целом, я передумал менять хозяйку, – улыбнулся Гагат.

– Рада слышать, – Мирослава так обрадовалась, что не удержалась и обняла духа камня.

– Ты чего? – не ожидал Гагат.

– Что? Духи камней не любят обниматься? – посмеялась Мира.

– Мы не пробовали.

– Зря, – Мирослава крепче прижала к себе духа.

– Согласен, – Гагат скромно обнял хозяйку.

– Говоришь, напугать что-нибудь, – Мира легко сформировала зеленую сферу в руке. – С удовольствием, – она пустила сферу в сторону ближайшего дерева.

Гагат испарился, а Мирослава оказалась в здании музея, ровно в тот момент, как скрылись на лестнице дядя Паша с сестрой.

Раздался громкий хлопок.

– Я закрыл воспоминание, – объяснил одноклассник.

– Я рада, – улыбнулась Мирослава. – Дядя Паша, подождите, я с вами в школу поеду, – она поторопилась к лестнице, не обращая внимания на озадаченное лицо одноклассника.

– Да, как это я про уроки забыл? – опомнился директор школы, когда Мирослава догнала их с сестрой. – Антон, догоняй, вместе поедем! – Павел Геннадьевич остановился на лестнице.

– Да, братец, хорошо, что Мира помнит, что ей надо быть в школе, – улыбалась тетя Даша.

«Аля, Гагат, спасибо вам», – Мира мысленно благодарила духов камней.

– Я готов, – показался на лестнице Антон.

– Поехали, – скомандовал Павел Геннадьевич.

– Молодец, – Мирослава услышала тихую похвалу от тети Даши. – Еще немного и ты могла не выбраться, – прошептала она.

– Вы подстроили, да? – так же тихо спросила Мира.

– Я тебя так давно не видела, должна же была повеселиться, – ответила сестра Павла Геннадьевича.

– Понятно, – задумалась Мирослава.

– Не переживай, я никому не выдам твоей тайны, – улыбнулась тётя Даша.

– Это нечестно, – рассердилась Мира. – Вы её изначально не должны были узнать.

– Ты сама поделилась, – сестра дяди Паши пожала плечами.

Мирослава вздохнула, но отвечать не стала. Она понимала, что сама поддалась воздействию на себя гипнозом, и не смогла противостоять такому влиянию.

В машине директора всю дорогу была напряженная атмосфера. Антон не разговаривал с Павлом Геннадьевичем, а Мирослава с тётей Дашей. Одноклассники сидели сзади и смотрели по сторонам. Мире не давал покоя масштаб влияния тети Даши. Раньше, при встрече ничего необычного она не замечала, а сейчас боялась даже обронить слово.

При приближении к школе, у Мирославы заболела левая рука.

«Фу, я в реальности», – обрадовалась она, понимая, что возобновившаяся боль один из признаков нахождения в нужном измерении.

– Приехали, – дядя Паша припарковался около школы.

– Идите в кабинет брата, – обратилась ко всем тетя Даша, выходя из машины. – Вас всё равно отпросили с уроков до конца дня, – подмигнула она Мирославе.

– Может не стоит нам весь день в кабинете директора сидеть? – недоверчиво проговорил Антон.

– Пойдем, пойдем, – директор школы положил руку на плечо Антона.

– Не стоит, – увернулся Антон. – Я сам дойду, без конвоя.

– Иди, конвой, – засмеялся Павел Геннадьевич.

– Паша, мне пора, – сказала тётя Даша.

– Оставляешь меня с ними обоими? Не боишься? – ухмыльнулся директор школы.

– А ты? – улыбнулась Павлу Геннадьевичу сестра.

– До вечера, – директор покачал головой и направился в школу.

– Всем до вечера, – тетя Даша помахала рукой и пошла в сторону автомобиля, припаркованного недалеко от крыльца.

Антон и Мирослава вслед за директором направились в школу.

– Кто она? – тихо спросил Антон, обращаясь к Мирославе.

– Сестра дяди Паши, больше я ничего не знаю.

– У неё мысли заблокированы, – прошептал одноклассник.

– И что с того?

– Дело в том, что обычно сами люди блокируют мысли, чтобы никто их не узнал, а у неё мысли заблокированы без её желания, – объяснил Антон. – Первый раз такое ощущаю, не передать словами.

– Как такое возможно? – удивилась Мирослава.

– Может это со всеми помощниками так? Других предположений у меня нет, – озадачился Антон.

– Возможно, – задумалась Мира.

– Ребят, что вы там шепчетесь? – уточнил Павел Геннадьевич.

– Ничего особенного, – улыбнулась Мирослава.

Неожиданно все пространство вокруг наполнилось красным оттенком.

– О! Перепады усиливаются, – почувствовал эмоцию директор школы. – Так не пойдет, вас надо изолировать, – задумался он.

– Где можно изолироваться в школе? – съязвил Антон.

– Как я мог забыть? Пойдемте, мы как раз на нужном этаже, – Павел Геннадьевич озарился идеей и подошел к цветам, стоящим около стены в напольных больших вазах.

Мирослава вспомнила про специальные норки, которые были созданы, чтобы она могла укрыться в нужный момент.

– Мы только из одной ловушки выбрались, вы нас в другую хотите закинуть? – злился Антон.

– Да, – сухо ответил Павел Геннадьевич. – Вам сюда, – он указал на ближайший цветок.

– Даже не знаю, – Антон недоверчиво покосился на директора.

– Идем уже, – поторопила Мирослава и коснулась небольшой радужной полоски, спрятанной около стеблей цветка.

Мира почувствовала, как Антон успел схватиться за её руку в момент касания. Они вместе пронеслись по радужному переходу и оказались в мастерской Павла Геннадьевича.

– Ты что? Хотела, чтоб нас разделили? – возмущался одноклассник.

– С чего бы? – удивилась Мира.

– Подобные переходы создают специально, чтобы они спасали от атак и преследований, – объяснял Антон. – После каждого перехода путь меняется. Если бы я не схватился за тебя, то не попал бы сюда.

– Я не знала, – призналась Мирослава.

– Что бы изменилось? – злился Антон.

Мира вздохнула, чтобы сдержаться и не раздуть скандал. Она с любопытством стала осматривать разноцветные стены мастерской дяди Паши, стеллажи и боксы с камнями. Её внимание привлек стол пятиугольной формы. Она подошла ближе и стала рассматривать разные записи, оставленные кем-то на столе.

– Где мы? – спросил одноклассник.

– Мы в мастерской дяди Паши, – описала Мирослава.

Антон приподнял одну бровь от удивления.

– В мастерской собирателя? Интересно, – многозначительно протянул он, направляясь к ближайшей стене со стеллажами.

Мирославе на глаза попалась странная запись:

«Испытание эмоционального резонанса и его влияние на эмоциональный фон».

Мира села за стол изучить подробнее новое определение.

– Ты слышал что-нибудь об эмоциональном резонансе? – спросила она Антона, не отрываясь от записей.

Ответа не последовало.

Мирослава резко посмотрела в сторону одноклассника, испугавшись, что он исчез. Антон стоял около стеллажа и перебирал камни в одной из коробок.

– Антон, ты меня слышишь? – позвала Мира. – Антон. Антон! – она встала и подошла к однокласснику.

– Они все убитые, – еле слышно сказал Антон.

– Да, видишь, они расколоты, – Мирослава оценила содержимое в руках одноклассника.

– Ты не поняла, их здесь убивают, – Антон посмотрел на неё.

– Ой, – Мирослава вскрикнула, испугавшись его взгляда.

Глаза одноклассника были наполнены радужными переливами, и обрамлены алым цветом. Мирославе показалось, что с каждой секундой Антон становился всё бледнее, насколько она могла разглядеть при скудном освещении.

– Антон, что с тобой? Тебе плохо? – поинтересовалась Мира.

– Мира, он их здесь убивает, – повторил одноклассник.

– Антон, у тебя что-то не то с глазами и цвет лица бледный, – Мира больше переживала за одноклассника, нежели за груду убитых камней.

– Ты меня слышишь? Собиратель создает мертвые эмоции, ты это понимаешь? – громко спросил Антон.

– Что? Мертвые эмоции? – Мирослава осмотрела все стены в комнате. – С чего ты взял?

– Ты разве не видишь? – удивился одноклассник. – Ты точно наблюдатель?

– Причем здесь это?

– Наблюдатель создан наблюдать, – Антон вложил Мирославе в руку один из расколотых надвое камней. – Вот и понаблюдай, – зло проговорил одноклассник, замечая, как глаза Миры подсветились радужными переливами.

Глава 8. Мастерская

Как только расколотый камень оказался в руке у Мирославы, около неё образовалось небольшое радужное облачко. Оно было бесформенным, но в нем отчетливо проявился силуэт директора школы. Он сидел за столом в мастерской и надавливал чем-то на камень, который Мира держала в руках.

– Что он делает? – Мирослава перевела взгляд на Антона.

Одноклассник продолжал перебирать камни, доставая их почти со дна коробки.

– Правду говорили, – злился он. – Твой дядя может любого вывести из обладателей и убить духов их камней.

– С чего ты взял? – возмущалась Мира.

– Ты не разглядела?

– Я не видела никаких обладателей, а то, что дядя Паша сидит за столом, ничего еще не значит, – Мирослава защищала директора школы.

– Мне давно рассказывали про собирателя, – Антон отставил один бокс с камнями и перешел к другому. – У него есть один очень интересный камень, настолько редкий, что, говорят, таких единицы во всем мире.

– Какой камень?

– Камень, способный разрезать алмаз, – описал одноклассник.

– Такой есть?

– По слухам, такой есть у твоего дяди, – усмехнулся Антон. – Судя по воспоминаниям камней, он им еще и часто пользуется, – он недоверчиво посмотрел на стеллажи.

– Зачем ему убивать камни?

– У него спроси, – фыркнул одноклассник. – Я думаю, он не камни убивает, а эмоции. Он либо сам подпитывается ими, либо кому-то дает подпитку.

– Антон, мы, наверное, не так все поняли, – сосредоточилась Мирослава. – Не может быть такого, чтобы дядя Паша…

– Почему ты ему слепо веришь? Тебе камень показал, как он его погубил, а ты не веришь.

– Я не знаю, что мне показал камень, и имею право сомневаться в твоих словах, – разозлилась Мирослава.

– Может, посмотришь еще пару воспоминаний камней? – предложил Антон. – Возьми, вот из этой коробки, – он указал на небольшую коробку, стоящую на самом краю стеллажа.

– Почему именно из этой? – удивилась Мира.

– Если она из всех коробок выделяется по размеру, значит, в ней что-то особо ценное, – предположил Антон. – Я как раз хотел её посмотреть, – он задвинул на место большую коробку с камнями.

Мирослава аккуратно выдвинула вперед небольшую коробку и сняла с неё крышку. Антон с интересом разглядывал содержимое вместе с ней.

– Каждый камень в отдельной коробке? Зачем? – удивился одноклассник и протянул руку, чтобы взять одну из небольших металлических коробок, лежащих внутри.

– Не стоит, – раздался грубый голос директора школы. – Вас не учили, не лазить по чужим шкафам? – Павел Геннадьевич стоял около двери и следил за всеми действиями Мирославы и Антона.

– Как вы можете? Вы убиваете духов камней и создаете мертвые эмоции! – выпалил Антон на повышенных тонах.

– И что? – пожал плечами Павел Геннадьевич. – У каждого свое хобби.

– Хобби? – Мирославе не верилось, что она правильно услышала.

– Да, хобби, – Павел Геннадьевич подошел к Мирославе и взял выдвинутую с полки стеллажа открытую коробку. – Смотрите, – он перенес её на стол и жестом подозвал ребят.

Антон сомневался, стоит ли подходить, а Мирослава сразу направилась к столу, следом за дядей Пашей.

– Никого я не убиваю. Камни уже разбитыми поступают в эту мастерскую, – директор повернул голову в сторону Антона. – Верить слухам – низко и неправильно. Узнайте все самостоятельно, а потом клеймо на человека вешайте, – строго сказал он. – Я пытаюсь оживить камни насколько это возможно, но чаще всего, безрезультатно. Их слишком поздно привозят мне, и их излишне быстро покидают духи, но вот эти образцы, – он аккуратно достал несколько маленьких металлических коробок, раскрыл их, вынул из них камни и аккуратно положил на стол, – эти образцы я оживил, представляете?

– Как оживили? – Мирослава рассматривала причудливые переливы камней.

– Способ есть действенный, который я использую не первый год, – поделился дядя Паша.

– Сомнительный способ, – фыркнул Антон.

– Вот опять, Антон, ты не знаешь способ, а вывод уже сделал, – Павел Геннадьевич закачал головой.

Антон состроил гримасу, а сам заинтересованно слушал продолжение рассказа.

– Сомнительным способом духов бы не удалось вернуть в эти камни, согласись? – директор продолжал нравоучения.

– Конечно, – Мира переключила внимание дяди Паши на себя.

– Я тоже так думаю, – Павел Геннадьевич улыбнулся крестнице. – Вся проблема в том, что вернув духов в камни, мне удается открыть в них мертвые эмоции. Как бы я ни старался, камни и их восстановленные духи не хотят оживлять эмоцию, поэтому коллекцию камней с мертвыми эмоциями я считаю своим хобби.

Мирослава хотела взять в руки один из камней.

– Не трогай, – остановил её действие директор. – Эти камни не изучены, их влияние без блокираторов опасно, а мертвые эмоции могут истощить до полусмерти. Именно поэтому каждый камень хранится в специальной металлической коробке, чтобы обезвредить их влияние.

– Металл способен обезвредить действие камней? – заинтересовался Антон.

– Способен не конкретный металл, а сплав, который не поддается внешним воздействиям и не пропускает внутреннее влияние камня наружу, – описал Павел Геннадьевич.

– Как мой браслет? – Мира следила, как дядя Паша убрал камни назад в маленькие коробочки, сложил их вместе в один бокс и вернул на стеллаж.

– Именно, – улыбнулся дядя Паша.

– Получается, что эти коробочки не меняют состояния в других измерениях? – задумалась Мирослава.

– Да, да, – кивнул директор. – Из этого сплава делают все украшения и тайники для обладателей. Иначе, при путешествиях по галактическим нитям и при переходах между измерениями камни пришлось бы носить в руках.

– Понятно, – Мирослава восхищенно смотрела на своего дядю.

– Всем всё понятно? – Павел Геннадьевич повернулся к Антону.

– Простите, я… – начал извиняться Антон.

– Ты сглупил, – перебил его директор.

– Да, – Антон опустил голову.

– Знаешь, Антон, если бы я не знал, кто ты, я бы тебе не простил оплошность и заставил бы тебя отбывать какое-нибудь наказание, – честно признался Павел Геннадьевич. – Обидно, что сильнейшие обладатели не проверяют первоисточник. У тебя есть все средства, чтобы делать выводы самому, зачем верить каким-то слухам? – возмущался директор. – Я надеюсь, в дальнейшем ты всегда будешь думать своей головой, – он внимательно посмотрел на Антона.

– Буду, – Антон протянул в сторону директора руку.

– Договорились, – Павел Геннадьевич пожал ему руку.

Мирослава стояла и улыбалась, радуясь сложившейся ситуации, а особенно тому, что Антон, возможно, перестанет раздражаться при упоминании о дяде Паше. Ей на глаза попались листы с записями, и она вспомнила, что прочитала странное определение.

– Дядя Паша, что это за записи? – поинтересовалась она.

– Это мои личные наблюдения и исследования, – директор подошел к столу и взял в руки несколько листов. – Не обладая эмоциями сложно проверить их правильность и полноту, поэтому они построены на догадках, но по ним обладатели ведут работы и исследования.

– Вы даете идеи для исследований? – удивился Антон.

– Я даю рассчитанный результат, и его либо опровергают, либо подтверждают, – ответил Павел Геннадьевич. – Чаще всего – второе, – довольно улыбался директор.

– Но, вы – не обладатель, – заявил Антон.

– И что? Обладатели что-то не торопятся развиваться, приходится делать все за них.

– Не может этого быть, чтобы без эмоции… – одноклассник сомневался.

– Опять, – дядя Паша закатил глаза к потолку. – Кто бы знал, сколько раз я это слышал. Одно и то же: ты не обладатель, что может предложить стиратель, и прочая чепуха. Зная принцип действия эмоций, можно спрогнозировать их развитие, для этого надо аналитический склад ума, а не обладание эмоцией.

– Вы не правы, – возразил Антон, – без эмоции не раскрываются духи камней.

– С чего ты взял? – ухмыльнулся Павел Геннадьевич.

– Такого ещё никогда не было.

– Ты знаешь многих собирателей? – спросил директор.

– Только вас, – ответил Антон.

– Неожиданно, да? Оказывается я – собиратель, а ты со мной до недавнего времени даже знаком не был, – вздохнул директор. – Антон, узнай правду, а потом делай вывод.

– У дяди Паши есть дух камня, – Мирослава вспомнила их первый совместный переход в нулевое измерение.

– И вполне себе сговорчивый, – Павел Геннадьевич подмигнул ей. – Вот! Учись у Миры, – указал на неё директор, – она умеет думать и анализировать.

– Не всегда, – засмущалась Мирослава.

– Вполне достаточно этого раза, – директор сел за стол. – Вас это должно заинтересовать, – Павел Геннадьевич стал что-то искать среди записей.

– Что? – спросила Мира.

– Сейчас, подожди, – дядя Паша продолжал перебирать записи. – Когда еще будет такая возможность? И в мастерской под защитой, и сильнейшие обладатели, – вслух размышлял он.

– Даже не обладатели, – посмеялась Мирослава.

– Еще лучше, – дядя Паша взял в руки листок и пробежался по нему взглядом. – Вот! – он повернулся к Мирославе и Антону продолжая перечитывать содержимое листка.

Ребята стояли недалеко от стола и ждали. Павел Геннадьевич не торопился что-то рассказывать, перечитывая содержимое снова и снова.

– Я думаю, стоит попробовать, – директор посмотрел на ребят. – Есть у меня одна непроверенная догадка, которую вы можете попробовать осуществить, – воодушевленно говорил он.

– Вы серьезно? – недоверчиво спросил Антон.

– Серьезнее некуда, – ухмыльнулся Павел Геннадьевич. – Представьте, что два обладателя осуществляют одновременный переход в разные измерения.

– Невозможно, – протестовал Антон, – нарушение одного из основных законов вселенной.

– В пределах этой мастерской можно забыть о законах вселенной. Здесь можно рискнуть изменить всё, только для этого нужен мечтатель, который осмелится нарушить закон, – директор хитро посмотрел на Мирославу.

– Я не против, – Мира поймала на себе его взгляд.

– Мира, нарушение законов вселенной может трагично закончится, – отговаривал Антон.

– Ты же не пробовал, откуда такая уверенность? – спросил Павел Геннадьевич.

– Обладателям все уши прожужжали основными законами и неукоснительным их соблюдением, неужели просто так? – протестовал Антон.

– Не допускаешь ли ты, Антон, что это сделано специально? – размеренно говорил директор.

– Не допускаю.

– Почему нет? – пожала плечами Мирослава.

– Мира, ты что? Ты правда думаешь, что всех зря запугивают, и хочешь попробовать двойной переход? – удивлялся одноклассник.

– Я понимаю, что всех не просто так запугивают, но хочу попробовать, – призналась Мирослава.

– Ты под гипнозом что ли? – возмущался Антон. – Про вас я вообще молчу, как вы додумались такое нам предложить? – он обратился к Павлу Геннадьевичу.

– Больше никто не соглашается, – улыбнулся дядя Паша.

– Слышала, – Антон указал рукой в сторону директора не сводя глаз с Мирославы.

– Мы будем единственными, – улыбнулась Мира.

– Что? – злился Антон.

– Антон, пожалуйста, – Мирослава обратилась к однокласснику. – Я все понимаю, и знаю, что нельзя нарушать законы вселенной, но дядя Паша говорит, что здесь можно, – она обвела рукой мастерскую. – Неужели тебе ни капельки не хочется попробовать нарушить закон?

– Нельзя, Мира! – возмущался Антон. – Даже если хочется, нельзя.

– Но нам разрешили, – возражала Мирослава.

– Кто? Человек, который не обладает эмоциями?

– Мы дольше спорим, давно бы попробовали, – Мира скрестила руки и сделала обиженное лицо.

– Да ты… да вы… – злился Антон.

– Что тебя пугает? – спросил его директор.

– Ничего.

– И всё же? – настаивал на ответе Павел Геннадьевич.

– Неизвестность, – описал одноклассник. – Мне не хочется где-нибудь застрять или потеряться во вселенной только потому, что вам в голову пришла глупая идея, – выпалил он.

– А если я тебе пообещаю, что ничего подобного не случится, ты рискнешь?

– Что мне ваше обещание? Из черной дыры оно вытащит?

– Оно не даст туда попасть, – загадочно улыбнулся Павел Геннадьевич.

Антон смотрел то на Мирославу, то на директора, пытаясь решить, как ему поступить.

– Не терзайся ты так, не хочешь – не надо, – посмеялся дядя Паша.

– Ладно, – сдался Антон, – попробую, – он сжал зубы.

– Замечательно, – Мирослава обрадовалась решению одноклассника.

– Раз так, давайте, я сдержу обещание, – Павел Геннадьевич облокотился на спинку кресла. – Я прошу, чтобы со всеми, кто находится в этой комнате, не случилось ничего плохого, – громко сказал он.

Мирослава и Антон с интересом ждали результата его слов.

– У вас пять минут, – эхом раздался в мастерской знакомый Мирославе голос духа камня, а стены подсветились радужными переливами.

– Слышали, целых пять минут, не тяните, – улыбнулся Павел Геннадьевич.

– Нам надо одновременно перейти в разные измерения? – Мирослава встала рядом с Антоном и взяла его за руку.

– Я в пятое, – вздохнул Антон.

– Я в третье, – сказала Мира.

– Замечательно, ориентируйтесь по моему хлопку, – Павел Геннадьевич развел руки в стороны.

Антон крепче взял руку Мирославы и потянул на себя. Они, словно в замедленной съемке наблюдали, как директор школы соединяет руки.

Раздался громкий хлопок, после которого всё вокруг стихло.

Глава 9. Первая попытка

Павел Геннадьевич ходил вокруг ребят, и с интересом разглядывая их фигуры. Антон продолжал держать руку Мирославы, но потянуть на себя или отпустить её у него не получалось.

– Как интересно, – директор школы осматривал Антона. – Вы можете пошевелиться?

– Я могу пошевелить всем, кроме руки, которая соединена с Антоном, – призналась Мирослава.

– Взаимно, – выдохнул Антон, радуясь, что ничего плохого не произошло.

Он посмотрел на Мирославу, удивляясь, что теперь видит её сквозь прозрачную стену, наполненную переливами голубого и зеленого цветов.

– Так интересно, – Мира любовалась стеной.

– Измерения разделились, – директор пощупал сцепление рук ребят.

– Руки остались в реальности, – догадался Антон.

– Удивительно, – Павел Геннадьевич покачал головой.

– Вы видите стену между нами? – поинтересовалась Мирослава.

– Куда мне, собирателю, – цокнул языком дядя Паша. – Какая она? – заинтересовался он.

– Она заполнена переливами цветов измерений и располагается ровно между нами, – описала Мира.

– Она делит мастерскую пополам, – дополнил Антон, заметив смену цветов стен.

– О, кстати, да, – Павел Геннадьевич оглядел мастерскую.