Этернум 4 бесплатное чтение

Глава I

Ранее я неоднократно слышала из уст окружающих выражение «теперь мой мир больше никогда не будет прежним», и оно неизменно казалось мне типичным образцом банальности, однако, сейчас я вдруг в полной мере осознала, насколько жестокая истина кроется за этой расхожей фразой. Телепорт сработал практически одновременно со взрывом топливного отсека, и промедли Ил’Реми всего лишь на долю секунды, наша судьба была бы предрешена, но, похоже, каждый шаг драйды был тщательно просчитан, и она прекрасно знала, что делает. Чудовищной силы разрушения, спровоцированные мощнейшей взрывной волной, сводили к нулю шансы обнаружить выживших среди пылающих обломков челнока, а вспыхнувший на шаттле пожар не оставлял надежды, что спасательный отряд сможет найти хотя бы фрагменты обугленных тел. Как и подобает настоящему профессионалу, драйда безупречно зачистила следы и тем самым фактически отрезала нам обратный путь на «Этернум». Возвращение на звездолет в планы Ил’Реми явно не входило, и мне еще только предстояло выяснить, в чем заключались ее дальнейшие намерения, но лично я боялась даже краем глаза заглядывать в обозримое будущее. Процесс телепортации занял краткий миг, но за это незримое мгновение я успела испытать совершенно первобытный, леденящий кровь ужас, обуявший меня от одной только мысли о грядущей материализации внутри шартского корабля. Я так плотно зажмурилась, что не сразу смогла разлепить непослушные веки, но легкое прикосновение костлявых пальцев к моей липкой от страха ладони резко вывело меня из ступора. Я инстинктивно дернулась и чуть было на отпрянула в сторону, но цепкая рука драйды в последний момент придержала меня за ворот комбинезона.

– Спокойно, агент Бернович! Всё в порядке! – мелодичным переливом хрустальных колокольчиков прозвенела коммандер Ил’Реми, и, завороженная ее чарующим голосом, я наконец осмелилась приоткрыть глаза. Сложно сказать, что я ожидала увидеть, и до какой степени увиденное совпало с моими представлениями, но достаточно мне было покрутить головой в поисках ригорца, и в следующий момент меня уже не волновало ничего, кроме отсутствия старпома.

– Где Рэнд? – помимо субординации я напрочь позабыла еще и о необходимости соблюдать элементарную осторожность, и в иных обстоятельствах на мой непростительно громкий возглас уже толпой неслись бы шарты, но, судя по мертвой тишине, экипаж корабля и вправду был объят сонным оцепенением.

– Коммандер Рэнд, где он? – несмотря на то, что я запоздало сообразила перейти на приглушенный шепот, тревожного надрыва в моих интонациях ничуть не поубавилось, и драйда была вынуждена вновь прибегнуть к тактильному контакту

– Не волнуйтесь, мы это обязательно выясним, – убежденно заверила меня Ил’Реми, и прежде чем я успела разразиться очередной серией вопросов, безапелляционно добавила, – а сейчас нам надо идти.

– Нет! – я с ненавистью сбросила руку драйды со своего плеча и всем видом продемонстрировала готовность, как вкопанная, стоять на месте, пока мне не будет дан конкретный ответ. Меня терзали смутные подозрения, и если коммандер Ил’Реми воплощала саму невозмутимость, то мне становилось всё труднее сохранять хладнокровие.

– Ваша портативная станция… Сколько биологических объектов она способна телепортировать за раз? –пристально всматриваясь в непроницаемую тьму глубокого капюшона, уточнила я, и вся сжалась в преддверии чего-то неописуемо жуткого, – мэм, почему вы молчите? Вы же не оставили Рэнда на шаттле? Вы сказали, что телепортируете троих, но коммандера Рэнда здесь нет, и это означает…

– Агент Бернович, оставить! – предупреждающе взмахнула черным рукавом драйда, и пусть напрямую она мне не угрожала, ее жест выглядел весьма красноречиво, – я не сомневаюсь, что с коммандером Рэндом всё в порядке, причем, у меня есть целых две версии, где он может находиться, и как только наступит более подходящий момент, мы с вами обо всем подробно поговорим. А пока не забывайте, что мы на вражеской территории, и вести себя должны соответственно. Идемте, надо разведать обстановку. И я настоятельно прошу вас ничего не трогать без моего разрешения. Держитесь рядом со мной и постоянно будьте настороже. Запомните, бдительность и наблюдательность – это наши главные союзники. Вам всё понятно, агент Бернович?

– Так точно, мэм, – издевательски скривилась я и мрачно процедила сквозь зубы, – но учтите, если по вашей вине с коммандером Рэндом что-то случилось, вы за это дорого заплатите.

Ил’Реми никак не отреагировала на мои слова, и ее просторные одеяния даже не шелохнулись. Фигура в черном балахоне молча повернулась ко мне спиной и плавно двинулась вдоль стены, будто бы и не касаясь ногами пола, а я за неимением альтернатив вынуждена была обреченно последовать за своим куратором. Захлестнувшая меня волна эмоций немного схлынула, и отныне я воспринимала объективную реальность через призму критического мышления. Между тем действительность была столь причудливой и странной, что меня упорно не покидало ощущение, будто всё происходящее является плодом воспаленного рассудка.

Замкнутое пространство озарял неяркий, зеленоватый свет, и создавалось впечатление, что я смотрю на мир через прибор ночного видения. Портативная станция опять перешла к драйде, а без коммуникатора у меня не было возможности просканировать помещение, и я чувствовала себя бредущим в кромешном мраке слепцом. Я могла только догадываться, в какой части шартского судна мы очутились, да и откуда мне было знать, применимо ли к инопланетному кораблю классическое деление на палубы и отсеки. Высота потолка, например, была гораздо ниже стандартной – не настолько, конечно, чтобы обладателям двухметрового роста вроде тех же ригорцев пришлось пригибаться, но все-таки отличия были заметны. Идеально гладкие, бесшовные стены казались продолжением матового пола и вместе с закругленным потолком образовывали своеобразный овал, что в совокупности еще больше усиливало пугающее сходство с капсулой. Не было ни запахов, ни звуков – лишь это стерильное безмолвие. Но по крайней мере мы с шартами дышали одним и тем же воздухом, и атмосфера на корабле была пригодна для дыхания без использования фильтров. Безусловно, Ил’Реми было об этом хорошо известно, потому что иначе она заставила бы нас облачиться в скафандры, но Спецкорпус Х в очередной раз восхитил меня удивительной осведомленностью.

Скорость нашего передвижения была минимальной, но если драйда буквально парила над поверхностью черным грозовым облаком, то мне ступать так же бесшумно не позволяли форменные ботинки с грубым протектором на подошве. В глубине души я понимала, что даже начни я топать со всей мочи, погруженный в беспробудный сон экипаж меня все равно не услышит – сегодня аномалия играла за нашу команду, и уверенное поведение Ил’Реми свидетельствовало о том, что руководство снабдило ее четкими инструкциями на случай возникновения подобных ситуаций. После эвакуации с Бирс-Гардем адмирал Тер-Шелл не терял времени даром, он по обыкновению мыслил стратегически, и пока мы наивно полагали, что Глава Спецкорпуса занят плетением интриг и ротацией кадров, драйда успела получить тайные указания, касающиеся в том числе и самых фантастических вариантов развития событий. Практическая осуществимость вышеупомянутых инструкций вызывала массу вопросов, и особого оптимизма по поводу наших ближайших перспектив я не испытывала, а принимая во внимание, что исчезновение Рэнда выбило меня из колеи, моей настрой был далек от боевого. Когда Ил’Реми внезапно замерла на месте, я вся напряглась, и даже сама толком не поняла, что собиралась сделать: броситься в молниеносную атаку или обратиться в паническое бегство.

Глава II

Пару бесконечно долгих минут драйда простояла без единого движения, и мне оставалось лишь терпеливо дожидаться нового приказа. Плотная драпировка многочисленных складок широкого балахона напоминала сейчас даже не черную тучу, а зловещие очертания отвесной скалы, и в зеленых отблесках искусственного освещения коммандер Ил’Реми казалась ожившим воплощением моих ночных кошмаров. Бешеный пульс разрывал мне вены, и я отчетливо слышала отрывистые, яростные удары выпрыгивающего из груди сердца. Когда драйда вдруг остановилась, я машинально задержала дыхание, и теперь мне катастрофически не хватало кислорода – в висках стучала кровь, нарастающий шум в ушах мешал сосредоточиться, но я всё не отваживалась выдохнуть. К счастью, в следующий миг мой куратор дала отмашку, и я получила вожделенную возможность шумно перевести дух.

– Всё чисто, – лаконично проинформировала меня коммандер Ил’Реми, почему-то не посчитав нужным вдаваться в детали, и так же резко продолжила прерванный путь, а еще через мгновение я собственными глазами увидела, что заставило драйду на время превратиться в соляной столб. Я могла только позавидовать психологической подготовке штатных агентов Спецкорпуса, и даже если столь выдающийся уровень владения собой не являлся врожденным качеством и достигался исключительно упорными тренировками, мне до таких высот было еще расти и расти.

– Что это? – остекленевшим взглядом уставилась на представшую передо мной картину я, не в силах подобрать слова, чтобы охарактеризовать это страшное, но при этом невероятно притягательное зрелище.

– Оптическая иллюзия, – буднично сообщила драйда,– просто обойдите ее по касательной и двигайтесь дальше.

Зияющий в полу провал казался порталом, ведущим в самые недра преисподней – огромная черная дыра со спиральными завихрениями в своем бездонном чреве приковывала взор и неумолимо влекла беззащитный разум. Откуда-то из неведомых глубин разверстой бездны доносился едва различимый гул, слабая вибрация, похожая то ли на звук работающего механизма, то ли на мерное сопение чутко дремлющего монстра. Я прижалась к стене и, чувствуя себя пробирающимся по обрыву альпинистом, мелкими шажками обогнула пропасть. Я старалась не смотреть вниз, но тьма неотступно шествовала за мной по пятам, и я кожей ощущала, как меня изучающе сканируют мириады всевидящих очей. Отдалившись от провала на относительно безопасное расстояние, я в изнеможении вытерла со лба липкие капли холодного пота и с неподдельным облегчением констатировала, что мурашки по всему телу у меня больше не бегают, а парализующий волю страх вновь спрятался в потаенном уголке подсознания. Не уверена, что коммандер Ил’Реми могла бы мной гордиться, но по-моему, с первым полевым испытанием я справилась вполне себе достойно. Жаль лишь, что со сгоревшими нервными клетками уже определенно придется попрощаться навсегда…

Мне было бы любопытно узнать, для каких целей предназначалась эта так называемая «оптическая иллюзия», однако, мой куратор почему-то не снизошла до пояснений. Может быть, не хотела отвлекаться от основной задачи, а может быть, всё было куда прозаичней, и достоверных сведений о таинственных шартских технологиях не имелось даже у всемогущей Конторы. Так или иначе, мой немой вопрос драйда проигнорировала, а настаивать я не посмела, поэтому познавательной беседы между нами, увы, не состоялось. Но если вспомнить знаменитое изречение, гласящее, что знания умножают печали, не очень-то я из-за этого и расстроилась, зато моя готовность к разнообразным сюрпризам далеко не самого приятного свойства значительно повысилась – иллюзия не иллюзия, но под ноги смотреть еще никому не помешало.

Я честно старалась сконцентрироваться на текущем моменте, тем более, что от степени моей концентрации во многом зависел успех нашей самоубийственной миссии, но назойливая мысль о коммандере Рэнде ни на секунду не прекращала буравить мне мозг раскаленным сверлом. Драйда явно что-то недоговаривала, но даже с учетом недоброй репутации Спецкорпуса Х я отказывалась верить, что Ил’Реми намеренно бросила ригорца на горящем шаттле. Это было чересчур жестоко даже для подчиненных адмирала Тер-Шелла, и мне не хотелось даже думать, что для Ил’Реми ничего не стоило обречь Рэнда на смерть. Да и зачем ей это? Неужели только потому, что она решила, будто на шартском корабле я принесу ей больше пользы, а старпом был нужен ей, чтобы у капитана Майкрофта не поднялась рука сходу открыть по беглому челноку огонь на поражение?

В стремлении избавиться от наваждения я затрясла головой, и хотя мой куратор шла, не оборачиваясь, она каким-то непостижимым образом уловила мое состояние, и судя по последующим действиям Ил’Реми, данная тенденция ей однозначно не понравилось, если не сказать больше – насторожила.

– Адмирал Тер-Шелл никогда не ошибается, – в никуда произнесла драйда, и ее слова прозвучали скорее как мысли вслух, но я почему-то сразу догадалась, о чем, вернее, о ком шла речь, – вы не задумывались о том, что запрет на неуставные отношения – это вовсе не прихоть Командования? Мы тайно проникли на боевой имперский корабль, у нас нет точных данных о численности живой силы противника, нас повсюду окружает инопланетные технологии военного назначения, которые под влиянием аномалии может повести себя сколь угодно непредсказуемо, но единственное, что вас сейчас заботит – это местонахождение коммандера Рэнда. Признаюсь, я ничуть не удивлена – у адмирала феноменальное чутье на такие вещи, но я бы хотела напомнить вам, агент Бернович, что постоянно отвлекаясь на личные переживания, вы подвергаете нас обоих смертельной опасности и ставите под угрозу секретную операцию Спецкорпуса Х. Я обещала ответить на ваши вопросы, и я это непременно сделаю, но всему свое время. Вам всё ясно? Я очень надеюсь, что впредь мне не придется поднимать эту деликатную тему. Агент Бернович?

–Так точно, мэм, – с крайней неохотой выдавила я, и если мне удалось более или менее правильно интерпретировать колыхания черного балахона, Ил’Реми вроде бы одобрительно качнула головой. Обрушить на меня свою обличительную тираду драйда умудрилась, что называется, на ходу, и при этом даже ни разу не повернулась в мою сторону, но располагающий, почти дружеский тон и милый, ангельский голосок упорно не вязались с содержанием сказанного. Мой куратор явно не собиралась повторять дважды, и чтобы лишний раз не злить драйду, я должна была запастись терпением. Агрессивно наседать на Ил’Реми с настойчивыми требованиями рассказать правду было сейчас не лучшим решением, и я это прекрасно понимала. После публичного разжалования безопасники Греймара изъяли у меня бластер, а драйда по каким-то своим причинам до сих пор не снабдила меня табельным оружием, и моя нынешняя позиция была слишком уязвимой, чтобы выдвигать условия – если коммандер Ил’Реми придет к выводу, что от такой напарницы у нее одни проблемы, избавиться от обузы будет проще простого, и валяться мне с дыркой в груди где-нибудь на нижней палубе шартского корабля. И вот тогда я стопроцентно не узнаю, что случилось с Рэндом, а этот удручающий расклад в мои планы абсолютно не входил.

Глава III

Чем дальше мы продвигались вглубь инопланетного судна, тем более странно выглядело отсутствие членов экипажа, и особенно это бросалось в глаза в сравнении с «Этернумом». На окутанном сонными чарами звездолете я регулярно натыкалась на сослуживцев, и хотя воспоминания об этом травмирующем опыте сложно было назвать приятными, такое положение вещей было вполне естественным. Но здесь же мы с драйдой миновали уже третий поворот, и кроме пресловутой «оптической иллюзии» до сих пор не встретили никаких признаков разумной жизни – не корабль, а дрейфующий в космосе железный саркофаг. Ил’Реми со мной больше не заговаривала, и как бы мне не хотелось узнать мнение драйды касательно окружающей обстановки, после недавней отповеди я откровенно побаивалась лишний раз обращаться к куратору с вопросами. Узкие коридоры сменялись сводчатыми арками, но сколько бы я ни искала на монолитно цельных стенах что-то отдаленное похожее на управляющие консоли, мои глаза неизбежно останавливалась на идеально ровном, металлическом полотне. Зрение постепенно адаптировалось к зеленому свету, но мне так и не удалось установить источник освещения. Неяркие отблески словно сочились из невидимых пор в потолке, обволакивая пространство мягким коконом, и пугающее предчувствие, что найти отсюда выход будет гораздо труднее, чем вход, становилось всё более отчетливым.

Драйда по-прежнему олицетворяла эталонное спокойствие, и я бы многое отдала, чтобы выяснить, действительно ли она так хорошо ориентируется в этом жутком месте, или же ее нарочитая уверенность является типичным психологическим трюком, рассчитанным на неопытных новичков. Но Ил’Реми продолжала скрываться за ниспадающим капюшоном, и мне оставалось лишь следовать за черным облаком, грациозно плывущим впереди. Бесформенная хламида драйды плавно покачивалась в унисон с ее легкой походкой, и меня вдруг осенило, что эта впечатляющая синхронность объясняется тем, что коммандер Ил’Реми по-армейски чеканит строевой шаг. Я не могла точно знать, означал ли сей факт, что адмирал Тер-Шелл переманил драйду в Спецкорпус из боевого подразделения Космофлота, но у меня закрались невольные подозрения на этот счет. В сущности, мое спонтанное открытие сулило сплошные плюсы – теперь я была уверена, что Ил’Реми является высококлассным профессионалом не только в шпионских играх, а принимая во внимание подстерегающую нас на каждом шагу опасность, навыки выживания в экстремальных условиях могли пригодиться в любой момент.

Несмотря на то, что на имперском судне мы провели уже достаточно много времени, в общей сложности мы преодолели небольшое расстояние, так как из соображений осторожности драйда изначально задала медленный темп. Однообразие мне настолько примелькалось, что безнадежно замылившийся взгляд вскоре перестал разграничивать отдельные помещения, и я всерьез засомневалась, что наполненный звенящей тишиной лабиринт когда-нибудь закончится. Периодически меня обуревал соблазн провести ладонью по гладкой поверхности стены и прислушаться к внутреннему голосу, но во-первых, это было бы прямым неподчинением приказу, а во-вторых, моя опрометчивая самодеятельность запросто могла привести к непоправимым последствиям. Я не имела ни малейшего представления, далеко ли нам еще идти, и известен ли вообще моему куратору финальный пункт назначения, но затянувшееся молчание напрягало меня всё заметней. До сегодняшнего дня никому на «Этернуме» не приходило в голову включать бортового администратора в группу высадки, да и в Академии нам лишь бегло объяснили основные правила поведения, не удосужившись даже проверить, усвоили ли курсанты материал, поэтому теперь, когда канцелярская крыса была вынуждена покинуть уютную норку, температура моих закипающих мозгов стремительно приближалась к точке перегрева. А вот к чему приближались мы сами, я старалась пока даже не думать…

Когда Ил’Реми неожиданно ускорилась, мне показалось, будто вдруг налетел шквальный ветер и погнал по небу грозовые тучи – безобидное облако, неторопливо плывущее на горизонте, в мгновение ока превратилось в наэлектризованный сгусток, весь сотканный из огненных молний. Чтобы не отставать от драйды, я тоже перешла практически на бег, честно попыталась держать при этом хотя бы минимальную дистанцию на случай резкой остановки. Неведомая сила подстегивала Ил’Реми, и я едва поспевала за драйдой, но та принципиально не утруждала себя объяснениями и лишь все больше увеличивала и без того приличную скорость. На форсаже мы пронеслись через такой узкий коридор, что еще чуть-чуть, и его можно было смело назвать тоннелем, а затем картина диаметрально поменялась, и я едва не потеряла равновесие – не душевное, от которого у меня уже давным-давно остались лишь жалкие крохи, а самое что ни наиесть физическое. На ровном месте у меня предательски заплелись ноги, я судорожно схватилась руками за воздух, и по чистому везению сумела предотвратить неминуемое падение, но в итоге так, наверное, и вросла бы в пол, натуральным образом остолбенев от изумления. За незримый миг до того, как позади внезапно раздался ужасающий грохот, драйда волоком потащила меня за собой, и только благодаря ее вмешательству, меня не придавило «железным занавесом», внезапно опустившимся аккурат за нашими спинами.

Пару-тройку секунд я боялась даже пошевелиться, а когда шоковое состояние меня слегка отпустило, вопросительно подняла глаза на Ил’Реми – по обыкновению подчеркнуто невозмутимую под своим черным, будто глухая беззвездная ночь, балахоном. Мы стояли посреди огромного зала, многократно превосходящего по площади знаменитый Колонный Холл в Президентском Дворце, где Глава Галактического Союза ежегодно выступал с обращением к членам Сената. Даже если на торжественное собрание приглашалось по одному сенатору от каждой планеты (а зачастую делегатов могло быть и двое, и трое), суммарное число представителей измерялось сотнями разумных существ, и никому не было тесно, но поистине необъятный зал на шартском корабле был сопоставим по размеру разве что с античным амфитеатром из древних земных хроник. Обтекаемая, свободная планировка без углов и выступов только усиливала сходство с культовым архитектурным сооружением из далекого прошлого, но если меня не подводила память, то в амфитеатрах предусматривались скамейки для зрителей, тогда как шарты оставили зал совершенно пустым, и от этого он выглядел еще более грандиозно. Но стоило мне осознать, что сейчас мы, по сути, отрезаны от остальной части корабля, как место восхищения тут же занял поистине животный страх, имеющий все шансы переродиться в полноценный приступ клаустрофобии.

– Все идет по плану, – как ни в чем не бывало, заверила драйда, и от такого заявления у меня разве что глаза на лоб не полезли, – гости с «Этернума» нам не нужны. Или вы думаете, капитан Майкрофт отказался от намерения десантироваться на корабль шартов? Взрыв на челноке немного задержал группы высадки, и это дало нам небольшую фору. Мы воспользуемся преимуществом, и пока Майкрофт будет искать способ разблокировать дверь, продолжим свои исследования. Агент Бернович, мне нужна ваша помощь. Пришло время сделать то, ради чего вы здесь.

Глава IV

– Мэм?! – недоуменно вскинула брови я, – я не совсем вас понимаю…

– Ничего, сейчас поймете,– обнадежила меня коммандер Ил’Реми, и мне сразу стало не по себе от ее многообещающего тона, – внимательно оглядитесь вокруг, но не просто смотрите по сторонам, а задействуйте в первую очередь свое подсознание. Для меня важно не то, что вы увидите, а скорее то, что вы почувствуете. Закройте глаза, вдохните поглубже и попробуйте медленно просканировать пространство. Не торопитесь, продвигайтесь по сантиметру, а когда наткнетесь на что-то необычное, останавливайтесь и прежде, чем сделать следующий шаг, слушайте, что вам подсказывает интуиция. Не волнуйтесь, я буду вас страховать, и при возникновении малейшей угрозы, сразу же приму меры. Вы – наш проводник, агент Бернович, ваша задача – нащупать путеводную нить и больше ни секунду не выпускать ее из рук.

– Простите, мэм, но у меня такое ощущение, будто вы меня с кем-то перепутали, – хмуро заметила я, – возможно, лейтенант Колри или любой другой нирманийский телепат могли бы вам помочь, но передо мной вы поставили заведомо недостижимую цель.

– Адмирал Тер-Шелл никогда не ошибается, – всё с тем же благоговением повторила драйда, и хотя на этот раз ее коронная фраза прозвучала в несколько ином контексте, смысл всё равно остался неизменным, – не подавляйте свою силу, напротив – отпустите ее на волю, позвольте ей управлять вами, и в мире больше не будет таких дверей, которые бы перед вами не открылись. Никому не известно, произошло это случайно или намеренно, но аномалия вас выбрала, она встроилась в вашу ДНК, и, как это обычно и бывает, во всем Галактическом Союзе только один лишь адмирал Тер-Шелл оказался достаточно проницателен, чтобы сделать правильные выводы даже из такой беспрецедентной ситуации. Не бойтесь своих способностей, агент Бернович, они – ключ к разгадке тайны аномалии, и адмирал не сомневался, что их можно использовать во благо.

– И вы считаете, что настал подходящий момент проверить эту спорную гипотезу? – с изрядной долей скепсиса уточнила я, всё еще не до конца улавливая, чего от меня пытается добиться куратор.

– Безусловно, – очень по- человечески кивнула Ил’Реми, и мне даже почудилось, что на краткий миг в недрах черного капюшона ослепительно вспыхнули два желтых огонька, – приступайте, агент, у нас мало времени.

Я хотела было спросить, к чему приступать, но потом резко передумала и решительно захлопнула рот. В словах драйды был определенный резон, и пусть в отличие от Ил’Реми я не страдала фанатичной преданностью Главе Спецкорпуса Х, адмиралу Тер-Шеллу и вправду сложно было отказать в творческом подходе. Интересно, что сказала бы драйда, если бы узнала, каким нетривиальным образом ее кумир поднялся в высшие эшелоны власти, и на какие ухищрения ему пришлось для этого пойти….

По совету куратора я для начала смежила веки и постаралась более или менее выровнять дыхание. Последнее получилось у меня, мягко говоря, средненько, но я и не ждала мгновенного успеха. Самым сложным, пожалуй, было полностью абстрагироваться от реальности и сместить фокус внимания на нематериальную сферу. Объективная действительность с завидной настырностью проникала сквозь тонкую ткань мироздания и жестоко вторгалась в чертоги разума. Тревожные мысли о предназначении этого гигантского зала мешали мне полностью сосредоточиться, и мое взбудораженное сознание хаотично металось в калейдоскопе разрозненных фрагментов, но постепенно буря стихла, а в голове прояснилось. Я всем сердцем ненавидела эти опостылевшие путешествия по астральным просторам, но не исключала, что если так пойдет и дальше, Колри не выдержит конкуренции и со слезами на красных глазах подаст капитану рапорт об отставке. Шутки шутками, а коммандеру Ил’Реми требовались результаты, и как штатный агент Спецкорпуса я обязана была их предоставить.

Я запретила себя думать о Рэнде, но сейчас мне особенно остро не хватало ригорца, и я боялась, что мне суждено вечно блуждать в сумеречной зоне. Даже когда я бывала близка к потере рассудка, Рэнд успевал вытащить меня из пучины безумия, его энергия служила мне маяком, негасимым светочем во мраке, но что я могла в одиночку? Рэнд родился псиоником, природа наделила его удивительными способностями, и там, где ему недоставало опыта, он опирался на голые рефлексы. А что было у меня? Да, контакт с аномалией подарил мне чувствительность к ментальным импульсам, но я совершенно не умела управлять своим новоприобретенным даром, и без Рэнда я будто бы ослепла и оглохла. Что ж, по всей видимости, мне предстояло учиться в процессе, мужественно презрев страх перед неизвестностью, а если верить коммандеру Ил’Реми, то имело смысл еще и поторопиться.

Драйда настолько расплывчато изложила поставленную передо мной задачу, что других формулировок, кроме как «найти то, не зная что», мне даже на ум не приходило. Создавалось впечатление, будто с подачи адмирала Тер-Шелла Ил’Реми рассчитывала, что я играючи подключусь к некой базе данных, скачаю оттуда все необходимые сведения вплоть до инженерных схем шартского корабля, а затем мы возобновим движение, но только уже с багажом сакральных знаний наперевес. Но пока что я взвалила на себя лишь неподъемный груз ответственности, и не стану лукавить, весьма пессимистично оценивала свои мизерные шансы на успех.

– К черту всё! – по-моему, я все-таки утратила контроль над эмоциями и выругалась вслух, но мой куратор предпочла тактично промолчать, чтобы не сбивать мне и без того упаднический настрой. В конце концов, я и сама была ничуть не меньше заинтересована в достижении цели уже только потому, что мне позарез нужно было выяснить судьбу ригорца, а Ил’Реми отказывалась вести со мной конструктивный диалог. Но если я докажу, что Тер-Шелл не зря уповал на мои скрытые таланты, у меня появится пусть не рычаг давления на драйду, то хотя бы возможность поговорить с ней начистоту. Но чтобы Ил’Реми меня зауважала, сначала я должна была выполнить приказ, а с этим у меня буквально в самом начале образовалась принеприятнейшая заминка.

Если описывать постигшую меня неудачу, оперируя сугубо технической терминологией, то можно сказать, что мне не удалось синхронизироваться с информационным полем вселенной. Мое сознание снова и снова билось о невидимое препятствие, но из этих отчаянных попыток ничего не выходило, словно меня что-то упорно не пускало на другую сторону реальности. Взять барьер с наскока мне уже однозначно не светило, и я начала искать бреши в обороне. Драйда называла этот процесс сканированием, но в моей обывательской трактовке я занималась скорее осторожным прощупыванием почвы в надежде, что рано или поздно мои старания принесут плоды. И пусть произошло это, увы, не сразу, беспроигрышная связка терпения и труда сработала четко, как и ожидалось.

Глава V

А вот чего я точно не ожидала, так это в первую очередь того, что переход за грань окажется невероятно болезненным, и ощущение раскаленного штыря, вонзенного в основание черепной коробки, станет моим постоянным спутником. Напрасно я надеялась, что со временем мой разум адаптируется, и перемещения между измерениями, наконец, будут даваться мне относительно легко – я успела сбиться со счета, сколько раз моему сознанию доводилось отделяться от физического тела, а интенсивность боли и не думала снижаться. От страха я тоже полностью не избавилась, но понемногу смирилась с ним, как с неизбежным злом, и худо-бедно научилась укрощать панику. Мне никогда и в кошмарном сне не могло присниться, что однажды я начну воспринимать телепатию в качестве рутины, но жизнь вынуждала меня подстраиваться под бешеную динамику событий, и я всё более философски относилась к регулярной необходимости применять свои пугающие способности на практике. Тем не менее, сегодня привычный паззл очень долго не желал складываться, и меня это порядком настораживало, особенно, если вспомнить, что вызволять мой заплутавший разум из плена безвременья на данный момент было некому. Драйда гарантировала мне защиту от внешнего вмешательства, и я охотно верила, что она сдержит слово, но здесь, далеко за пределами привычной действительности, я была одинока и беспомощна.

Темнота рассеивалась дёргано и резко, а от каждого подобного рывка у меня в затылке со скрежетом проворачивался железный прут. Болевого порога я пока не достигла, но первый звоночек уже прозвучал, и если в мои планы не входило замертво рухнуть от перенапряжения, пора было что-то срочно предпринимать. Учитывая, что и материальный мир оставался полон угроз, а имперский корабль представлял собой сплошную загадку, степень опасности сложно было преувеличить. Ил’Реми не сказала об этом напрямую, но, похоже, мы добрались до той самой после точки, после которой даже для всеведущего Спецкорпуса Х начиналась настоящая «terra incognita», и если отбросить ложную скромность, от меня одной зависело, во что выльется авантюрная затея моего куратора.

Теперь, когда непроницаемый мрак превратился в туманную мглу, ориентироваться в пространстве стало чуть проще, и я увидела, что серую, неоднородную дымку равномерно пронизывает сверкающая сеть. Линии искрились и подрагивали, и я небезосновательно опасалась, что стоит мне задеть одну из них, как силовое поле тут же ответит мощным ударом, после которого я могу не сразу и оправиться. Такой расклад меня абсолютно не вдохновлял, и я без надобности решила не искушать судьбу. Мое сознание извивалось змейкой и осторожно перетекало из ячейки в ячейку, не касаясь фосфоресцирующих линий, и как только я определилась с тактикой, то рискнула слегка ускориться. Лавирование между соединительными элементами этой странной сети требовало ловкости, но я с удивительной быстротой приноровилась юрко проскальзывать в отверстия и аккуратно подныривать под окутанные серебряным свечением нити. Маневрировать мне пришлось довольно долго, но затем мои усилия были вознаграждены сполна – впереди я заметила скопление мерцающих точек, и устремилась навстречу таинственной пульсации.

Я не находила рационального объяснения представшему перед моими глазами явлению, но шестое чувство подсказывало, что я нахожусь на правильном пути, и мне не следует с него сворачивать. Огоньки были совсем близко, я потянулась к ним разумом, и в этот миг паутина сияющих нитей внезапно завибрировала. Вибрация моментально передалась каждой клетке моего астрального тела, и меня закружило в водовороте незнакомых ощущений. Вращение не останавливалось, и подхваченная вихревым потоком, я погружалась в глубокую воронку, но вот только никакими «оптическими иллюзиями» здесь и не пахло – меня увлекало на дно, в лицо бил плотный, сгустившийся воздух, обманчиво мирные огоньки вдруг ощетинились десятками шипов и живым венком опутали мою голову. Я отчаянно барахталась в бурном потоке, но вырваться из удушающих объятий неведомой силы так и не сумела – в какой-то момент я окончательно запуталась в геометрии пространства и перестала отличать верх от низа. Складывалось впечатление, что на корабле разом выключилась гравитация, и я отныне свободно парила в невесомости, в точности как в тот день, когда коммандер Рэнд поручил мне спуститься в инженерный отсек «Этернума» и вручную произвести перезагрузку системы.

Неуправляемый полет всё продолжался, меня подкидывало, как на крутых ухабах, а вокруг головы сжималось огненное кольцо, распространяющее нестерпимый жар. Мутная поволока трепетала и вздыбливалась, отовсюду поднимались столбы черного дыма, я вся как будто покрылась копотью и не могла нормально дышать, а отвратительный запах паленых волос, ранее казавшийся мне чем-то из области галлюцинаций, стал настолько явственным, что его было невозможно игнорировать. Искаженная до неузнаваемости реальность по-прежнему не позволяла понять, падаю я или взлетаю, но для меня было очевидно, что пришло время сворачивать с кривой дорожки. Неровен час, от моего сознания останется лишь выжженная пустыня, и вопреки своим ожиданиям коммандер Ил’Реми получит в напарники неспособный к членораздельной речи овощ, а амбициозные планы Спецкорпуса дружно покатятся в тартарары.

Я не знала, чего мне недоставало в большей степени – опыта или таланта, однако, мои достижения на телепатическом поприще были слишком скромными даже просто для того, чтобы считать их успехом. Без Рэнда и его чуткого руководства я блуждала наощупь, и если верить интуиции, снова забрела в какие-то дебри. Но вместе с тем я не могла избавиться от парадоксального чувства, что мне нужно стиснуть зубы и еще немного поднажать, как бы тяжело мне ни давался каждый вздох. И потом, не стоило забывать, что в этой параллельной вселенной всё было, скажем так, не совсем настоящим, и даже если меня всюду окружала черная сажа, а запах гари будто бы когтями царапал носоглотку, относиться к этим «мелким неудобствам» следовало примерно как к фантомным болям – не обращать внимания.

Подхваченная мощными завихрениями, я волчком завертелась вокруг своей оси, однако, колоссальным усилием разума мне удалось замедлить вращение, и я не поверила своими глазам, когда неестественно искривленное пространство понемногу начало возвращаться к своем исходному состоянию. Опоясавший голову огненный венец рассыпался серым пеплом, а после того, как пол и потолок приняли статичное положение, пришло блаженное избавление от жжения в груди и застрявшей в горле тошноты. С глаз спала красная пелена, острота внутреннего зрения приблизилась к максимальному значению, и только теперь, пройдя сквозь череду испытаний, я смогла приступить к выполнению своей непосредственной задачи, носившей преимущественно разведывательный характер.

Глава VI

Если честно, у меня имелось крайне смутное представление, что происходит с бренным телом, пока освобожденное сознание открывает для себя новые горизонты, но никаких подозрительных сигналов из внешнего мира, свидетельствовавших бы о наличии проблем с физической оболочкой, я пока, к счастью, не получала. Я уже давно заметила, что время в разных измерениях тоже текло по- разному, и порой разрывы в континууме измерялись даже не часами, а целыми сутками, хотя по субъективным ощущениям путешествие разума среди тонких материй длилось считаные минуты. Я надеялась, что в случае резкого ухудшения обстановки драйда найдет способ выдернуть меня в реальность, и если до сего момента мой куратор этого не сделала, следовательно, прямых предпосылок для сворачивания операции не наблюдалось. Но мне уже и самой надоели эти безрезультатные старания и потраченные всуе нервы – я чувствовала себя разорванной надвое, и по всем признакам, душа и тело уже давно жаждали воссоединения.

Я осторожно двинулась вперед, на ходу рассекая ребром ладони гнетущую тишину, и внезапно поймала себя на мысли, что отчетливо слышу звуки шагов – как вскоре выяснилось, не своих. Тишина перестала быть абсолютной, мало-помалу она заполнялась шорохом и гулом, словно в герметичном сосуде образовалась трещина, сквозь которую в изолированный уголок пространства проникали посторонние шумы. Первым моим порывом было застыть в оцепенении, но я не позволила страху одержать надо собой верх, и наоборот ускорила движение. Звуковая волна нагнала меня почти мгновенно, и я едва не захлебнулась от хлынувших в мой разум голосов.

Сначала я вообще ничего не могла разобрать и уже усомнилась, что это были именно голоса, а не фоновые помехи, однако, мне потребовалась всего пара секунд, чтобы убедиться в обратном. Я была уверена, что мой слух вычленяет отдельные слова из потока бессвязной речи, и эти слова мне хорошо знакомы. Настолько хорошо, что я до сих пор рефлекторно вздрагиваю от ужаса, когда они произносятся в моем присутствии.

– «Четвертая Плотность»!

– «Клеточная дезинтеграция»!

– «Электромагнитное поле»!

– «Аварийное торможение»!

– «Наноботы-ассемблеры»!

– «Углеводородные корды»!

Каждая фраза взрывалась у меня в мозгу, как взрываются на поле боя выпущенные по цели снаряды, и под этой непрерывной атакой мое сознание лихорадочно металось в поисках укрытия. Голос Ортана звучал всё ближе и отчетливее, но если это были галлюцинации, то они почему-то затрагивали только органы слуха. Отсутствие визуальной составляющей выглядело достаточно странно, и я всё ждала, когда из клубящегося тумана выплывет щуплая фигура в сером комбинезоне, и на меня в упор посмотрят раскосые, будто бы состоящие из одних зрачков глаза, но таинственное инопланетное существо в пределах прямой видимости так и не появилось, да и фрагменты слов вскоре унесло эхо.

Наваждение развеялось столь же внезапно, как возникло, но я была уверена, что воспоминания о встрече со «Звездным Скитальцем» посетили меня вовсе неспроста, и мне нужно быть готовой к логическому продолжению краткого экскурса в прошлое. К сожалению, на общем уровне понимания происходящего мои пугающие видения практически не отразились, и я была глубоко разочарована откровенно неутешительными и во многом даже обидными итогами.

Я не успела толком упорядочить царящий в мыслях хаос, как нестабильное пространство снова пришло в движение. Я кожей чувствовала чье-то дыхание за спиной, но до смерти боялась обернуться – мои мышцы одеревенели, ноги стали ватными, а сердце сжималось так сильно, что пропускало удар за ударом. Здесь однозначно был кто-то еще, но то ли наши разумы никак не могли настроиться на одну волну, то ли мой незримый спутник намеренно не подпускал меня к себе. Но для чего тогда меня вернули на «Этернум» и заставили во второй раз пережить жуткий опыт? Неужели некая загадочная сущность настойчиво пыталась донести до меня нечто очень важное, но в силу собственной ограниченности я не могла расшифровать активно транслируемые мне намеки?

– Агент Бернович! – в тревожных интонациях не было и тени привычной напевности, но я откуда-то точно знала, что этот чужой, взволнованный голос принадлежит коммандеру Ил’Реми. Правда, сразу откликнуться на зов у меня не получилось – губы мне не повиновались, а считывать ментальные импульсы драйда, похоже, не умела.

– Агент Бернович, вы меня слышите? – ощущение было такое, будто мне с размаху отвесили тяжелую оплеуху, и до меня начало доходить, что это драйда яростно хлещет меня по щекам, принудительно вытаскивая из параллельной вселенной. Судя по всему, мой куратор отчаялась привести меня в чувство и решила прибегнуть к довольно болезненному способу, который оказался на удивление действенным даже в таких сложных условиях. Медленно, но верно я выкарабкивалась из вязкой топи и со стиснутыми до скрежета зубами ступала над бездной по шаткому веревочному мосту, а позади угрожающе гудел и завывал холодный ветер. В этой сплошной какофонии уже нельзя было ничего разобрать, но мне вслед доносился неразборчивый шепот, и перед тем, как сделать финальный рывок и окончательно сбросить груз оков, до меня вдруг долетели далекие обрывки отдельных слов. Но все они, как одно, содержали в себе даже не призыв, а в большей степени страстную мольбу о помощи.

– «Остановить»!

– «Предотвратить»!

– «Задержать»!

– «Спасти»!

– Агент Бернович! – а это уже Ил’Реми не дает мне утонуть в пучине и в буквальном смысле тянет меня за волосы, но я одной ногой стою в другом измерении, и мой разум открыт для слияния.

– «Защитить»!

– «Уберечь»!

– «Истребление»!

– «Гибель»!

– Агент Бернович! Группа высадки уже на борту, нам нужно уходить немедленно! – уставшая от бесплодных стараний драйда применяет грубую силу, и прикосновение ее костлявых пальцев вызывает у меня такое неподдельное отвращение, что я резко подскакиваю и с ошалевшим видом начинаю крутить головой. Я еще не до конца вернулась в материальный мир, тело мне пока плохо повинуется, но я понимаю, что прорвалась сквозь астральный заслон, и страх сменяется ликованием. К сожалению, радоваться мне пришлось недолго…

– Агент Бернович, что вы выяснили? – коммандер Ил’Реми не стала тратить время на сантименты и даже не удосужилась поинтересоваться, в порядке ли я. Не то, чтобы меня задевало такое потребительское отношение, по большому счету я и сама придерживалась здорового прагматизма, но мне невольно подумалось, что будь на месте моего куратора Рэнд, он бы в первую очередь задал мне совсем другой вопрос.

– Где находится проход? Вы узнали, как отсюда выйти? –сходу насела на меня драйда, и судя по нетерпеливым взмахам ее черных рукавов, удивительно похожих на крылья хищной птицы, такой роскоши, как адаптационный период, в моем плотном графике предусмотрено не было. Ил’Реми обращалась со мной так, будто я не нуждалась в отдыхе, и я на личном примере убедилась, что в Спецкорпусе не делают поблажек даже для новичков. Адмирал Тер-Шелл был стойким приверженцем жесткой дисциплины, и сейчас я могла с уверенностью сказать, что под командованием Бегссора мне служилось гораздо вольготнее, да и сам Глава Административного Корпуса внушал мне куда большую симпатию, чем Тер-Шелл и его не ведающие жалости сподвижники.

– Агент Бернович, отвечайте! – я всерьез испугалась, что драйда вновь примется лупить меня по лицу, и мои небеспочвенные опасения самым положительным образом повлияли на скорость обработки входящей информации. Пару секунд я молча прокручивала в памяти хронику своего пребывания в иной вселенной, а затем торжествующе выкрикнула:

– Ищите гравитационный колодец!

Глава VI

I

– Что? – как мне показалось, слегка опешила коммандер Ил’Реми, но при этом невероятно быстро сообразила, к чему я веду, и кратко уточнила, – то есть перемещение между отсеками корабля осуществляется через систему гравитационных колодцев?

– Да… Наверное… Не знаю! – неожиданное озарение вспороло мой разум огненной вспышкой, но не успела я ухватить летящую комету за хвост, как она бесследно растворилась в темноте, отставив лишь сноп разноцветных искр.

– Ладно, тогда второй вопрос, – не растерялась мой куратор, – как найти ближайший к нам колодец? Как он должен выглядеть?

– Нет, это не то, не то, – пробормотала я, – нужно ориентироваться по ощущениям. Весь корабль покрыт энергетической сетью, возможно, это система подачи питания, я не инженер и поэтому точно ничего не скажу. Там, где находится колодец, температура заметно выше, и воздух …он словно вибрирует, это сложно объяснить – надо чувствовать.

– Тогда третий вопрос, – моментально сориентировалась драйда, – а вы сами это чувствуете?

– Вроде бы…– я бегло окинула взглядом безжизненную пустоту огромного зала, все также напоминающего величественный памятник давно вымершей цивилизации, но ни одного знака, натолкнувшего бы меня на местонахождение гравитационного колодца, в поле зрения, увы, не попало. Гигантский купол распростерся над монументальным сооружением из блестящего металла, и сколько бы я ни всматривалась в это гипнотическое зрелище, моя интуиция упрямо безмолвствовала. Но мой куратор из Спецкорпуса Х была принципиально не намерена томиться в ожидании – драйда не сводила глаз с дисплея портативной станции, и, конечно, я могла и ошибаться, но по-моему, Ил’Реми сильно нервничала. Мы продвигались чересчур медленно, и капитан Майкрофт наступал нам на пятки, а драйде позарез нужно было опередить группу высадки на пути к неведомой цели. Мы добровольно загнали себя в ловушку и оказались запертыми в этом железном склепе без входа и выхода, но Ил’Реми явно решилась на столь иррациональный шаг с четким умыслом, в котором мне была отведена ключевая роль. Не скажу, что драйда была разочарована, но, кажется, она изначально рассчитывала на большее. В лоб меня никто не упрекал и не стыдил, но я догадывалась, что в данный момент Ил’Реми посещали кощунственные сомнения в непогрешимой правоте адмирала Тер-Шелла, чрезмерно переоценившего мою полезность. Признаюсь честно, мне было глубоко наплевать на душевные терзания драйды, да и в Спецкорпус Х меня занесло по чистой случайности, и я не обязана была ни перед кем выслуживаться, но раз уж меня угораздило ввязаться в это сомнительное предприятие, сбрасывать с себя ответственность тоже было как-то бессовестно.

– Я попробую найти колодец,– пообещала я, – дайте мне пару минут. И вы можете это отрицать, но вам ведь многое известно об этом месте. Иначе как бы вы заранее знали, что за нами захлопнется дверь, как только мы переступим порог зала. Не хотите мне помочь? Мэм!

– Адмирал Тер-Шелл снабдил меня кое-каким вводными данными, – с явным нежеланием сообщила драйда, – но я вынуждена честно сказать вам, что в распоряжении Спецкорпуса имеется очень мало информации о шартах – как вы понимаете, по этим сущим крупицам, собранным внешней разведкой в различных уголках вселенной, крайне сложно делать объективные выводы, и адмирал предупредил меня, что предоставленные им сведения могут не подтвердиться. Но какой бы закрытой не была Шартаронская Империя, в наше время, когда войны зачастую разворачиваются не на поле брани, а на информационных фронтах, почти невозможно полностью защититься от утечек. Спецкорпус тщательно отслеживает любые подозрительные события и сходу не отвергает даже самые абсурдные гипотезы – не всё удается проверить, но в наших архивах скопилось немало бесценных свидетельств, сопоставив которые можно прийти к определенным заключениям. Внутреннее устройство шартских судов –это одна из самых больших загадок, и пусть наши имена будут засекречены, для истории мы все равно останемся первопроходцами. Я прежде не слышала о гравитационных колодцах, но могу предположить, что та «оптическая иллюзия» как раз и выполняла подобную функцию. Инструктируя меня на «Этернуме, адмирал Тер-Шелл предупреждал об этом таинственном явлении и советовал осторожно огибать провалы. Мы думали, речь идет о чем-то вроде виртуального 3-d эффекта, но если это действительно порталы, мы должны ими воспользоваться. Что касается гермодвери, то я ни в чем не была уверена, но в недавнем разговоре со мной адмирал упомянул о странной геометрии шарстких кораблей – якобы имперские суда построены по принципу мизанабима, и каждый новый слой автоматически отделяется от предыдущего специальным механизмом. Рекурсивная техника, если так будет понятней. Ладно, забудьте, это уже инженерная сфера. Самое главное, что сказал мне адмирал, это то, что однажды ему довелось лично побеседовать с одним сумасшедшим нирманийцем, повредившимся рассудком якобы вследствие телепатического контакта с инопланетным разумом. Нирманиец был настолько безумен, что вытащить из него конкретику не помогло даже сканирование мозга, и несчастный скончался в мнемотехнической лаборатории, но адмирал взял этот инцидент на заметку. Возможно, у шартов тоже есть телепатические способности, но они…как бы это поточнее выразиться…другие, не такие, как у нирманийцев. Но, по мнению адмирала Тер-Шелла, существует значительная вероятность, что способности шартов схожи со способностями коммандера Рэнда и соответственно с вашими. Подумайте сами, агент Бернович, всего за несколько минут вам открылось многократно больше, чем всей союзной разведке за долгие годы. Адмирал был прав! Впрочем, как и всегда…

В мелодичном голосе Ил’Реми звучали даже не восхищенные, а практически влюбленные интонации, но я вовремя удержалась от ехидной реплики на тему неуставных отношений, так и вертевшейся у меня на языке. Вряд ли драйда оценила бы мою плоскую шутку, да и не до юмора нам сейчас было. Мне было очень жаль замученного в застенках Спецкорпуса нирманийца, но теперь я гораздо лучше понимала мотивацию Тер-Шелла. Чутье не подвело адмирала и на этот раз, и отправляя меня на сканирование мозга, он надеялся пролить свет в том числе и на тщательно оберегаемые шартами тайны. Возможно, Командующему Спецкорпусом Х совершенно не доставляло удовольствия наблюдать, как штатный мнемотехник водружает на меня нейрошлем, и Тер-Шелл потому и вызвался лично следить за ходом процедуры, что искренне опасался, как бы агрессивное вмешательство в глубинные пласты моего разума не уничтожило единственную зацепку. Ил’Реми явно рассказала куда больше, чем мне полагалось знать, и я не сомневалась, что у нее были на то весомые основания. В отсутствие адмирала мои видения было некому расшифровывать, кроме меня самой, и от моей расторопности зависело наше дальнейшее продвижение. Нужно было срочно отыскать этот чертов колодец, а уже потом предаваться рефлексии, но, как назло, я понятия не имела, с чего начать.

Глава VIII

В стремлении достичь более высокой степени концентрации я снова закрыла глаза, но ничего так и не произошло – тишина, темнота и ни одного знака, указывавшего бы на близость портала. Ячеистую сеть, равно как и мерцающие огоньки, я тоже больше не видела, и если в иных обстоятельствах меня бы это только обрадовало, то сейчас я испытывала откровенное разочарование, а принимая во внимание неумолимо поджимающее время, мне было обидно вдвойне. В нашей ситуации промедление ничего хорошего не сулило, и я имела в виду даже не группу высадки с «Этернума» – все-таки это был корабль Шартаронской Империи, пусть даже и погруженный в сонное оцепенение. Я могла только догадываться, почему мы до сих пор не наткнулись на членов экипажа, но с другой, не сильно-то я этого и хотела, особенно если вспомнить, что при моем непосредственном участии было превентивно расстреляно из плазменных пушек имперское судно. Но как бы там ни было, задерживаться в этом странном зале было бы верхом неосмотрительности, и когда я с горечью осознала, что можно часами медитировать с закрытыми глазами, а в итоге прийти к нулевому результату, то приняла решение отказаться от тупикового метода и кардинально изменить направление поисков. Раз у меня не получалось войти в резонанс с бортовыми системами инопланетного корабля, нужно было попробовать установить связь с безымянной сущностью, так отчаянно взывавшей ко мне о помощи, и попросить совета. Похоже, в смелом предположении коммандера Рэнда содержалось рациональное зерно, и аномалия, или что это было на самом деле такое, обладала разумом. Мало того, она сама привела наш звездолет в эти неизвестные координаты, и значит, была в первую очередь заинтересована, чтобы наша миссия увенчалась успехом.

Как мне показалось, драйда так и не поняла, что я собралась сделать, но у меня сложилось впечатление, что она была согласна на любой расклад только бы как можно скорее покинуть зал. Заручившись молчаливым одобрением своего куратора, я уверенно приступила к практическому воплощению внезапно родившегося плана, который, впрочем, и планом-то можно было назвать лишь с большой натяжкой. Но сегодня у меня было туго с фантазией, и ничего более толкового я придумать так и не смогла. Я сфокусировалась на своей основной задаче и мысленно обратилась к аномалии с вопросом – это был в большей мере жест отчаяния, но я реально не знала, как еще мне выяснить местонахождение гравитационного колодца. Я боялась, что тонкая нить давно разорвана, и мне не удастся восстановить ее целостность, однако, мои опасения оказались беспочвенными, и к своему вящему изумлению я отчетливо почувствовала легкое покалывание в кончиках пальцев, а затем мое невероятно расширившееся сознание вдруг превратилось в отдельную вселенную, полностью открытую для нового, ранее неиспытанного опыта. В какой-то момент твердую почва ушла у меня из-под ног, но знакомое ощущение полета так и не наступило – я словно зависла между пограничными измерениями и одновременно принадлежала двух разным мирам, абсолютно не похожим друг на друга, и при этом тесно связанным незримыми узами. В теле не осталось и толики былой легкости, в голову впились острые иглы боли, окружающее пространство окрасилось огненным багрянцем, и я резко провалилась в зияющий разлом. Но там, в глубине беспросветной тьмы, было так тепло и уютно, что выворачивающая наизнанку боль постепенно утихла, а вслед за нею исчез и страх. Тревожное ожидание, напротив, усиливалось и нарастало до тех пор, пока мои глаза не начали различать причудливые контуры неизвестных и оттого будто бы абсолютно бессмысленных символов. Но чем дольше я всматривалась в эти тусклые, медленно выплывающие из тумана очертания, тем отчетливее понимала, что передо мной распахнулись врата в параллельную реальность.

Слабый, едва уловимый ветерок ласково коснулся моей щеки, поиграл с волосами и настойчиво поманил за собой. Легкое дуновение превратилось в ощутимые порывы, и я не сразу догадалась, что принес с собой налетевший вихрь, а когда на меня, наконец, снизошло запоздалое озарение, ментальная нить завибрировала от моего благодарного импульса.

– Здесь! – торжествующе воскликнула я, и мгновенно оживившаяся драйда без уточняющих вопросов устремилась за мной.

Последнее, что я услышала прежде нас закружило в водовороте, это мерное жужжание открывающейся двери – если принять за непреложную истину, что экипаж шартского корабля продолжал пребывать в плену сонных чар, то в затылок нам дышал никто иной как капитан Майкрофт, лично возглавивший группу высадки, и не воплоти я свой сомнительный замысел, обнаружения нам было бы не избежать. На «Этернуме» нас считали погибшими при взрыве шаттла, и драйда почему-то очень хотела, чтобы так оно оставалось и впредь, поэтому готова была идти на любые ухищрения, только бы легенда не рассыпалась в прах. Я по-прежнему наивно верила, что мне вскоре будет даны исчерпывающие пояснения касательно Рэнда, но чем дольше драйда отмалчивалась, тем сильнее скребли на душе кошки, и я была твердо намерена вытрясти из моего куратора правду о судьбе ригорца сразу же после выхода из гравитационного колодца. Но пора уже мне было понять, что жизнь – это крайне непредсказуемая штука, регулярно корректирующая даже самые четкие и продуманные схемы…

Расположенный в сердце зала портал был надежно скрыт от посторонних глаз, и его нельзя было увидеть невооруженным взглядом – световое пятно словно возникло из ниоткуда, а затем начало быстро расползаться и темнеть, углубляясь и расширяясь с каждой секундой. Мы с Ил’Реми синхронно нырнули в черную воронку, и когда мне в лицо ударил встречный поток воздуха, я плотно зажмурилась и инстинктивно задержала дыхание. Выдохнуть меня заставило лишь ставшее абсолютно нестерпимым жжение в легких, и теперь я никак не могла надышаться вдоволь. А вот открыть глаза я упорно не осмеливалась, да и ресницы у меня как-то подозрительно слиплись, будто организм всеми способами протестовал против возвращения в суровую действительность. Перемещение через гравитационный колодец заняло лишь незримый миг, но за этот краткий отрезок времени я потеряла львиную долю энергии и была сейчас совершенно опустошена. У меня не было сил даже просто поднять отяжелевшие веки, и я толком не могла сориентироваться в пространстве. Я то ли стояла, то ли сидела, а может быть, и вовсе лежала ничком, не в состоянии пошевелиться. Беспомощность меня не просто угнетала, но с учетом текущих обстоятельств, еще и пугала – пока я пыталась выпутаться из липкой паутины общей слабости, произойти могло что угодно, и я бы предпочла встречать опасность в гораздо лучшей форме.

Глава IX

– Агент Бернович! –внезапные прикосновения драйды неизменно вызывали у меня не то приступ отвращения, не то всплеск панического ужаса, и я уже даже перестала скрывать свою естественную реакцию. Напрасно я полагала, что подобное лечится подобным, и путешествие в Пояс Койта должно было заодно избавить меня от глубинного, неконтролируемого страха перед уроженцами Драйднара, отличавшимися от койтаров разве что религиозными воззрениями, но, судя по всему, малоприятный опыт не пошел мне на пользу. Не зря госпожа Делмарит из таргоцианского борделя прямым текстом признавалась, что за всю многолетнюю практику в качестве хозяйки «Дома Терпимости» ей никогда не поступали запросы на драйдов, так как даже искушенным любителям запредельной экзотики столь смелые эксперименты казались откровенным перебором.

Ладонь Ил’Реми представляла собой в буквальном смысле набор костей и сочленений, и хотя драйды традиционно носили тонкие перчатки, при тактильном контакте у меня моментально застывала кровь в жилах. Я резко открыла глаза и уткнулась взглядом в черный капюшон склонившейся надо мной драйды – похоже, я и вправду распласталась на полу, и мой куратор всего лишь протянула мне руку помощи.

– Не знаю, как вам это удалось, но вы – молодец! – от души похвалила меня Ил’Реми, – меня тревожит ваш измученный вид, вы себя нормально чувствуете? Я боялась, что вы потеряете сознание, но, к счастью, ваш организм справился с нагрузкой. Вы куда сильнее, чем я думала, и это меня радует. Впереди нас ждет еще очень много дел.

Я с трудом приподнялась на локтях и к своему вящему неудовольствию констатировала, что каждое движение сопровождается скрипом и щёлканьем в суставах, как если бы с вечера я перезанималась на тренажерах и наутро не могла нормально разогнуться. Со зрением тоже творилось нечто странное – окружающий мир был словно окутан дымкой, а взгляд наотрез отказывался фокусироваться. С третьей попытки я приняла вертикальное положение и наконец смогла составить более или менее ясное впечатление о том, куда нас занесло на этот раз. Увиденное меня особо не порадовало, но и не огорчило, а скорее озадачило. Мы снова находились в убегающем за поворот коридоре – узком, извилистом и все таком же монолитном. В цельнолитых стенах по-прежнему не наблюдалось ничего даже отдаленно напоминающего иллюминаторы, не говоря уже об управляющих консолях и прочих технологических элементах. Однако, после того, как в глазах наконец-то перестало двоиться, выяснилось, что дьявол по обыкновению кроется в деталях.

– Вам известно, что это такое? – не придумала ничего другого, кроме как обратиться к Ил’Реми я, не особо надеясь при этом на вразумительный ответ, но драйда, безусловно, имела удивлять.

– У адмирала Тер-Шелла была одна рабочая гипотеза, и сегодня нам выпала великолепная возможность ее проверить, – невозмутимо поведала мой куратор, – но сначала я бы хотела услышать ваше непредвзятое мнение. На что это, по-вашему, похоже?

– Можно подойти поближе? – с опаской спросила я, и глубокий капюшон драйды слегка качнулся. Таким образом, высочайшее разрешение было получено, и я неуверенно сделала пару робких шагов по направлению к загадочному объекту, металлическим сталактитом свисающему с потолка. При внимательном рассмотрении артефакт, а более подходящего названия для этой непонятной штуки у меня навскидку не нашлось, выглядел так, будто из огромного жерла стекала раскаленная лава, которая внезапно застыла и приняла сложную форму, отдаленно напоминающую многогранный кристалл с острыми, зазубренными краями. От зеркальной поверхности кристалла отражались зеленоватые лучи искусственного освещения, а преломленный свет отбрасывал причудливые блики, тем самым создавая жуткую атмосферу фильма ужасов. Гробовая тишина только усугубляла зловещий эффект, и я зябко поежилась в преддверии свежей порции неминуемо грядущих сюрпризов. Ил’Реми дала мне разрешение осмотреть кристалл, но меня обуревало желание дотронуться до сверкающих потусторонними отблесками граней, и если бы мой куратор вовремя не вмешалась, я бы непременно осуществила свое намерение.

– О чем мы с вами договаривались, агент? – бесшумно подплыло ко мне черное облако, – вы обещали выполнять мои приказы.

– Виновата, мэм, – торопливо отдернула руку я. Мне стоило больших усилий не поддаться искушению, и сейчас я невольно испытывала стыд перед драйдой, ошибочно предполагавшей наличие у меня куда более крепкой психики.

– Итак, что скажете? – не стала акцентировать внимание на моем промахе коммандер Ил’Реми, и в мелодичных переливах ее хрустального голоса звучала лишь искренняя заинтересованность.

– Устройство связи? – выдвинула первое пришедшее на ум предположение я и вопросительно взглянула на драйду в ожидании, что та либо подтвердит, либо опровергнет мою догадку, но мой куратор выразительно молчала, словно я еще не до конца раскрыла свой потенциал.

– Передатчик? – развила мысль я, и по краткому кивку Ил’Реми поняла, что мои рассуждения в целом совпадают с теоретическими выкладками Главы Спецкорпуса Х, – но по какому принципу он функционирует? Вы что-нибудь об этом знаете?

– Нет, – повергла меня в крайнюю степень разочарования драйда, – но вместе мы разберемся. Ранее считалось, что имперские технологии недосягаемы для Галактического Союза, но сегодня мы стоим на пороге исторического прорыва. Адмирал Тер-Шелл обязан выжить, чтобы насладиться своим триумфом.

– Мэм, я не меньше вашего надеюсь на скорейшее выздоровление адмирала, – я уже привыкла, что периодически на драйду нападали приступы верноподданичества, и относилась к ним с долей иронии, но сейчас мне гораздо больше волновали сугубо прагматичные аспекты, – может быть, вы все-таки объясните, в чем заключается истинная цель нашей миссии на шартском корабле? Пока я вижу только череду хаотичных перемещений с довольно спорными результатами. Да, мы явно лидируем в гонке преследования, но за чем мы гонимся? Я не от хорошей жизни согласилась участвовать в операции Спецкорпуса, и вы прекрасно знаете, что тогда, на «Этернуме», у меня не было другого выхода: или отправиться с вами, или пойти под Трибунал. Но в итоге вы просто пользуетесь моими способностями и считаете, что это в порядке вещей. Но самое страшное даже не это – вы по-прежнему скрываете от меня правду о коммандере Рэнде, и скоро я окончательно потеряю к вам доверие.

– Запаситесь терпением, агент Бернович, – мягко пропела Ил’Реми, – придет время, и вы все сами поймете. Да, частично вы правы, Спецкорпусу нужны ваши способности, но речь идет не о слепом использовании, а о продуктивном и взаимовыгодном сотрудничестве. А что до целей, их у нас две – восстановить равновесие во вселенной и не допустить войны с Империей.

Глава X

– Аномалия угрожает галактической стабильности, и теперь уже совершенно очевидно, что ее влияние распространилось и на Шартаронскую Туманность. Со дня подписания Шартаронских Соглашений Галактический Союз находился в положении аутсайдера, а из-за колоссального военно-технического преимущества шартов ни о каком равноправии между сторонами не шло и речи. Нас фактически принудили к этой кабальной сделке, заперли в строгих пределах и наложили массу запретов. Но что мы получили взамен? Только обещание не идти на нас войной. Внешнеполитическая доктрина Галактического Союза предусматривает участие в развитии отсталых планет с последующей их интеграцией в существующие государственные институты, мы помогли выйти в космос множеству разумных рас, мы изжили тысячелетние предрассудки и принесли свет научного прогресса. А шарты? При первом же контакте они недвусмысленно дали нам понять, что мы для них – не более, чем вездесущая космическая пыль, и надежно загерметизировали все щели, куда бы она могла проникнуть. Соглашения были подписаны достаточно давно, но с тех пор ничего не изменилось. Спецкорпус Х минимально продвинулся в поиске информации, по сути, мы и сейчас знаем лишь то, что шарты сочли нужным нам сообщить. Те скудные данные, что удалось добыть нашим агентам, вызывают еще большую путаницу, до сегодняшнего дня мы и мечтать не могли, чтобы вот так обследовать имперское судно изнутри. Галактический Союз не хочет войны, всё это время мы старательно избегали провокаций, но если мы соберем подробные сведения об шартском флоте, у нас появится шанс установить с Империей паритетные отношения. Я даю слово, что Спецкорпус Х никогда не забудет ваших заслуг, мы выполняем задачу государственной важности, мы закладываем фундамент нового мира, построенного на равенстве и партнерстве.

На мой взгляд, коммандеру Ил’Реми не помешало бы слегка понизить градус пафоса – не знаю, с чего мой самопровозглашенный куратор взяла, будто мне должно было согреть душу ощущение собственной избранности, но вещала драйда настолько проникновенно, что на миг я ей даже поверила. Как ни крути, а цели Ил’Реми декларировала благие – такие, ради которых даже в канцелярской крысе просыпалась жажда подвигов, но мне слишком часто доводилось иметь дело со Спецкорпусом, чтобы вновь и вновь попадаться на классические уловки опытных агентов. Впрочем, пусть драйда считает, что я заглотила наживку и на голом энтузиазме готова свернуть горы во имя мирового равновесия. Наверняка, при необходимости Ил’Реми могла бы не вступать со мной в мотивирующие беседы, а сходу взять на вооружение менее гуманные, зато гораздо более действенные методы, но, судя по всему, у драйды имелись причины этого не делать. По крайней мере, пока…

– Мы с вами уже убедились, что по сравнению с кораблями Галактического Союза судно шартов устроено совсем иначе, – мое угрюмое молчание Ил’Реми истолковала в общем-то верно, и как ни в чем ни бывало вернулась к основному вопросу, только теперь уже без патетики и громких фраз, – но и у шартов должен быть аналог мостика – некий командный центр, откуда идет централизованное управление всеми подсистемами корабля. Вот туда нам и нужно попасть раньше группы высадки. Если агентурные сведения правдивы хотя бы на треть, есть вероятность, что это устройство играет роль своеобразного навигатора. Попытайтесь найти к нему подход, заставьте его работать, я знаю, вы это можете!

– Вы меня переоцениваете, -мрачно хмыкнула я, покосившись на сверкающий кристалл, – сказать вам честно, мэм, я от истории с гравитационными колодцами еще толком не отошла, а вы хотите, чтобы я опять совершала чудеса.

Складки черного одеяния на мгновение взметнулись в воздухе, будто драйда отреагировала на моим слова эмоциональным жестом, однако, в ее певучем голосе не прозвучало и намека на раздражение. Выдержка у Ил’Реми всегда была на уровне, и даже в самых сложных обстоятельствах, мой куратор не теряла самообладания, тогда как я даже с паническими атаками справлялась, что называется, через раз.

– Адмирал Тер-Шел в вас не сомневался, – из недр закрывающего лицо капюшона произнесла драйда и с почтительным придыханием добавила – а это о многом говорит.

– Ну, конечно, чуть не забыла, что адмирал никогда не ошибается, – буркнула себе под нос я, невольно представив, как отреагировала бы Ил’Реми, узнай она, что ее незабвенный кумир лично распорядился стрелять на поражение по шартскому кораблю. Думаю, и в таком случае она бы грудью бросилась на защиту Тер-Шелла и с пеной у рта доказывала бы мне, что на тот момент это был единственный выход. В глазах драйды адмирал был априори непогрешим, и любые его поступки, пусть даже самые безумные, заведомо несли в себе глубинный смысл, недоступный для понимания простыми смертными. Быть может, я успела поддаться внушению, и общение с Ил’Реми напрочь вытравило во мне остатки критического мышления, но если не кривить душой, то пусть я и не обожествляла адмирала, отказать ему в проницательности у меня не поворачивался язык.

– Именно так, – спокойно подтвердила мой куратор,– действуйте, агент Бернович! Спецкорпус Х, да что там Спецкорпус, весь Космофлот в вас верит.

– Есть, мэм, – скривилась я, с горечью констатировала, что отвертеться мне на этот раз вряд ли удастся, и следующий вопрос задала уже исключительно по существу:

– Почему вы так уверены, что мне нельзя касаться кристалла?

– Я не уверена, – удивила меня драйда, и, возможно мне это лишь показалось, но едва уловимое движение под черной хламидой, по всем признакам, обозначало, что коммандер Ил’Реми очень по-человечески пожала плечами, – это базовые правила безопасности, неужели в академии вас не обучали, как нужно вести себя при высадке на неизвестный объект? Адмирал Тер-Шелл называл Программу подготовки бортовых администраторов мертворожденным проектом, но я и не догадывалась, что всё настолько плохо…

– Ну, уж, извините, как есть, – огрызнулась я, сосредоточенно разглядывая артефакт и все больше склоняясь к мнению, что без тактильной составляющей здесь всё-таки не обойтись, – я вообще-то в космодесантники никогда и не рвалась. Нас учили обращаться с интегрированной базой данных, а в этой области ко мне еще ни у кого не было нареканий.

– Кроме разве что капитана Майкрофта, не так ли? – неожиданно заставила меня напрячься Ил’Реми, – полагаю, он считал, что вы слишком ответственно подходите к своей работе, хотя некоторые детали было совсем не обязательно фиксировать документально. Не горячитесь, агент, вы ведь сразу поняли, что дружеский визит «коллеге» я нанесла вовсе не для того, чтобы поделиться рационализаторскими предложениями. Мне известно, что вами была удалена часть файлов, имевших отношение к капитану Майкрофту. Жаль, что прежде чем обрушить базу, я так и не выяснила, о чем говорилось в этих документах. Но не волнуйтесь, сейчас я не собираюсь заострять на этом внимание. Займитесь шартским устройством, это гораздо важнее. И…если ваша интуиция советует вам не избегать прикосновений к объекту, считайте, что мое разрешение получено.

Глава XI

Положа руку на сердце, стоило признать, что в данное время интуиция предательски безмолвствовала, но после краткой череды сомнений я решила не докладывать об этом прискорбном факте своему куратору, дабы не создавать себе дополнительных проблем. Тем более проблем у меня и так было предостаточно.

Лучи зеленоватого, бликующего света расходились от кристалла во все стороны, однако, я заметила отсутствие симметрии: одни лучи были длиннее, другие – короче, да и ощутимые различия в уровне яркости также имели место, наталкивая на мысль об определенной закономерности. При этом сам артефакт сохранял абсолютную неподвижность – не вибрировал, не пульсировал, просто сверкающим наростом свисал с потолка и, как призма, пропускал сквозь себя свет. Визуальный осмотр не принес значимого результата, либо я просто куда-то не туда смотрела, и я нерешительно протянула руку к гладкой, словно отполированной поверхности кристалла. Ладно, была ни была!

Невзирая на то, что драйда пока не вмешивалась в мои действия, я спинным мозгом чувствовала, как она неотрывно следит за моими манипуляциями. Я бы очень хотела унять дрожь, но при всем желании не могла справиться с проявлениями внутреннего дискомфорта, и когда мои пальцы осторожно коснулись прозрачной грани, я вдруг увидела свое зеркальное отражение – странное, искривленное, диспропорциональное, но вполне отчетливое для того, чтобы узнать в нем себя. И вот тут я по-настоящему испугалась.

Бледное, осунувшееся существо с провалившимися в черные впадины глазами было похоже скорее на несвежий труп, чем на живого человека, но лихорадочный блеск в испуганном взгляде свидетельствовал об обратном. Жуткая прозелень придавала моей коже мертвенный оттенок, волосы растрепались и выбились из туго собранной косы, губы превратились в бескровную ниточку, щеки неестественно втянулись, на левом виске угрожающе вздулась вена – зрелище я представляла собой даже не страшное, а в большей степени отвратительное, и если бы сегодняшние события разворачивались в другой эпохе, я стала бы первым кандидатом на осиновый кол в сердце. Но весь ужас происходящего крылся даже в не моих внешних изменениях – каждую минуту пребывания на шартском корабле я теряла внушительный процент энергии и постепенно разряжалась, как аккумуляторная батарея. Мои силы стремительно таяли, они неумолимо утекали в никуда без возможности восстановления, и я понимала, что если так пойдет и дальше, организм окончательно исчерпает резервы и, выражаясь на техническом жаргоне, просто вырубится, как оставшийся без питания агрегат. Я уже давно чувствовала себя измотанной и разбитой, но внезапная «визуализация» позволила мне в полной мере осознать, что я почти дошла до ручки. Поняла я в этот момент и кое-что еще: драйда выжмет из меня все соки, и даже когда мои ноги подкосятся, и я больше не смогу удерживать тело в вертикальном положении, коммандер Ил’Реми безжалостно заставит меня двигаться к цели ползком. Спецкорпусу Х в лице драйды глубоко безразлична моя судьба, для Конторы я – расходный материал, который нужно использовать с максимальной эффективностью, пусть даже и в ущерб сроку службы. По сути кристалл показал мне мое незавидное будущее, и если я надеялась выбраться с имперского судна живой, мне нужно было вести строгий учет затраченной энергии. Ждать, что Ил’Реми, рискуя собой, героически вынесет меня на руках, я бы точно не стала – как-то это уж было совсем не в духе Спецкорпуса, поэтому мне впору было беречь силы и не пытаться прыгнуть выше головы.

Драйда не видела моего лица, но я готова была поклясться, что она читала меня, как открытую книгу. И всё же мой куратор продолжала молчать. Ил’Реми предоставила мне полную свободу действий, хотя если верить словам драйды, никаких идей, во что могла вылиться моя самодеятельность, у нее не было и в помине. Наверное, мне следовало гордиться таким доверием, но все прочие эмоции вытеснила смутная тревога. В этом странном чувстве было что-то и от нетерпеливого возбуждения, и от первобытного страха – мы стояли на пороге очередного открытия, и я бы многое отдала, чтобы сбросить возложенный на меня груз ответственности. Но я должна была выяснить, что случилось с Рэндом, и если для этого от меня сначала требовалось помочь Ил’Реми с артефактом, значит, так тому и быть.

Я допускала, что мне могло это только почудиться, но, по-моему, в то мгновение, когда я осторожно прикоснулась к ближайшей грани, драйда издала судорожный вздох, символизирующий не то облегчение, не то, наоборот, замирание сердца. На этот раз я не отважилась мысленно обратиться к таинственной сущности, по привычке именуемой нами Аномалией, но, как оказалось, в итоге мне этого и не понадобилось. Кристалл тут же откликнулся на мое касание, и в следующий миг мои пальцы прошли сквозь воздух – артефакт был проекцией, потрясающе реалистичной голограммой, и мы заблуждались, принимая его за физический объект.

Слабое покалывание в кончиках пальцев было мне знакомо, а вот стискивать зубы от невыносимой боли мне, к счастью, не пришлось. Разочарование наступило чуть позже – когда стало очевидно, что время идет, а происходить ничего не собирается. Я медленно водила ладонью по виртуальным очертаниям кристалла, но хотя на смену покалыванию пришло тепло, никаких признаков активности все также не наблюдалось. Я уже намеревалась бросить неблагодарное занятие, однако, аккурат в эту самую секунду артефакт вдруг окрасился ярким оранжевым цветом. Я резко отдернула руку, но затем вспомнила, что за спиной у меня стоит не только коммандер Ил’Реми, но и Спецкорпус Х, Космофлот, и что уж мелочиться, весь Галактический Союз, и не нашла ничего лучшего, кроме как повторно дотронуться до кристалла.

Теперь артефакт озарился сине-голубым всполохом, и вся эта цветомузыка, безусловно, должна что-то означать, но вот незадача – как правило, разгадка подобных ребусов возлагалась на офицеров по науке, а бортовых администраторов жизнь к такому явно не готовила. Пару секунд я растерянно взирала на кристалл а потом перевела взгляд на Ил’Реми в надежде, что та предложит мне простое и элегантное решение, но драйда упорно не предпринимала попыток разделить мою тяжкую ношу. Мне оставалось только ждать, что артефакт сам даст мне подсказку, и через несколько секунд капризная фортуна мне внезапно улыбнулась – точнее заговорщически подмигнула с насмешливой ухмылкой, но в нынешних обстоятельствах я была рада любому знаку.

Кристалл снова поменял цвет – теперь на горчично-желтый, а по прошествии еще некоторого времени вернулся к исходной прозрачности, и на этом иллюминация окончательно прекратилась. То есть всего режимов было три –оранжевый, голубой и желтый, а полностью прозрачным кристалл становился в состоянии покоя. Если исходить из аналогичной логики, каждый из режимов активировался прикосновением к сенсору, правда, тот факт, что датчик моментально реагировал на мои пальцы, с трудом вписывался в эту относительно стройную теорию. Во-первых, я не была членом экипажа, а во-вторых, что, пожалуй, еще важнее, я не принадлежала к шартской расе, но эти мелкие недостатки совсем не мешали мне более или менее успешно обращаться с инопланетными технологиями.

Глава XII

Но самое странное, что коммандера Ил’Реми подобный расклад ничуть не удивлял. Создавалось впечатление, что за исключением определенных нюансов события развивались для драйды достаточно предсказуемо, и всё это время она терпеливо ждала, пока я исполню свое предназначение. Мой куратор не сомневалась, что пусть не сразу, но я непременно разберусь с непривычным интерфейсом бортовой системы, и поразительная уверенность Ил’Реми меня не столько воодушевляла, сколько настораживала и пугала. Ну да, ладно, не до рефлексии мне сейчас…

Дабы убедиться в правильности выбранного направления, я дважды заставила кристалл поменять оттенки, и отметила для себя, что последовательность режимов всякий раз остается прежней. На мой дилетантский взгляд, это было гораздо лучше, чем если бы артефакт беспорядочно мельтешил и переливался всеми цветами радужного спектра, но ясности у меня всё равно не прибавилось. Здесь явно присутствовала некая закономерность, и я предполагала, что каждому цвету соответствует конкретная функция, однако, дальше мой пытливый ум начинал буксовать. Еще и чертова драйда упрямо стояла у меня над душой, вместо того чтобы помочь дельным советом, и закипающее раздражение весьма отрицательно сказывалось на производительности моего не самого выдающегося мозга. Но пусть мать-природа и отмерила мне крайне скромное количество серого вещества, сдаваться без борьбы я была принципиально не намерена, особенно, если учесть, что мотивация у меня в данный момент буквально зашкаливала.

– Нужно попробовать различные комбинации длительности и интенсивности касаний, вдруг удастся подобрать нужную, – вслух подумала я, и черный балахон коммандера Ил’Реми одобрительно всколыхнулся.

– Дерзайте, агент Бернович! – без единого вопроса дала добро мой куратор, – но я прошу вас немного ускориться. Любое наше промедление – это еще одно очко в копилку капитана Майкрофта.

Меня давно интересовало, что такого непоправимого группа высадки может натворить на имперском судне, но красноречивое поведение драйды невольно заставляло меня терзаться в догадках. Впрочем, мне и без того хватало пищи для размышлений…

По понятным причинам метод перебора совершенно не казался мне надежным, но за неимением иных вариантов мне пришлось действовать наудачу. Существовала, конечно, вероятность, что моя авантюра выльется в автоматическую блокировку системы, но я склонна была прислушаться к голосу интуиции, настоятельно рекомендующему не бояться экспериментов.

Я искренне сожалела, что мы не прихватили с собой Ичира – уж галлиец с его инженерными познаниями точно разобрался бы, что здесь к чему, тогда как я была вынуждена положиться на внутреннее чутье. Голографическая проекция мгновенно отозвалась на мое касание и залилась оранжевым свечением, однако, на этот раз я намеренно замерла в неподвижности, завороженно наблюдая, как моя ладонь тонет в красноватой дымке. Свет окутывал руку густыми клубами тумана, и совсем скоро я почувствовала уже не покалывание, а самое настоящее жжение в подушечках пальцев. Оранжевое марево постепенно приобретало выраженную багряную тональность, и ощущение у меня при этом было такое, будто я сунула руку в огонь. Жжение стало практически нестерпимым, и я была близка к тому, чтобы прекратить эту мучительную пытку, но за незримый миг до позорной капитуляции судьба надо мной смилостивилась. Не успела я толком порадоваться избавлению от боли, а мою многострадальную ладонь уже сковало ледяным холодом. Небесная синева вновь сменившего цвет артефакта совпала с резким понижением температуры, и мои пальцы онемели настолько быстро, что я словно примерзла к кристаллу и даже не могла нормально пошевелиться. Голограмма, набирая скорость, закрутилась вокруг своей оси, и с моих губ бесконтрольно слетел испуганный крик. Казалось, что вот-вот раздастся жуткий хруст ломающихся костей, и невидимые жернова перемелют мою руку в мелкую пыль, но кристалл продолжал вертеться, а я все еще была цела и невредима, если, конечно, не брать в расчет миллиарды сгоревших нервных клеток. Проекция прошла сквозь мою ладонь и распустилась голубым цветком, как если бы каждая грань кристалла превратилась в отдельный лепесток, высокие столбы света взметнулись к потолку, помещение накрыло плотной завесой, и когда я обернулась, чтобы бросить на Ил’Реми вопросительный взгляд, укутанную в черный балахон фигуру уже практически невозможно было различить во мгле.

– Продолжайте, агент Бернович! – прозвенели где-то вдалеке хрустальные отзвуки мелодичного голоса драйды,– у вас всё получится!

Что именно у меня должно было получиться, я пока так и не понимала, но, похоже, мой куратор обладала завидным оптимизмом. Тем временем кристалл переключился в «желтый режим», причем, переход был осуществлен на удивление плавно – все градации синего разбавил уже привычный зеленый свет, к палитре присоединились оранжевые краски, и больше всего нынешняя ипостась голограммы напоминала трехмерную модель Солнца, или какой-то другой неведомой, но столь же ослепительной звезды. Неприятные ощущения сгладились и притупились, моя рука вновь обрела подвижность, а во всем теле появилась воздушная легкость. Возможно, я ошибалась, но, по-моему, от меня больше ничего не зависело. Со своей стороны я сделала всё, что могла, и оставалось лишь дождаться результатов.

– Агент Бернович, посмотрите наверх! – заставила меня запрокинуть голову коммандер Ил’Реми, – похоже, вы только открыли доступ к интерфейсу бортового компьютера шартов! Мы почти у цели. Нужно отыскать местоположение мостика. Давайте же, попробуйте вызвать системное меню!

– Вы вообще о чем говорите? – совершенно ошалевшими глазами я глупо таращилась в потолок до тех пор, пока у меня не заныли шейные позвонки, но ясности от этого так и не прибавилось. Прямо надо мной раскинулась хорошо знакомая по астральным путешествиям сеть, состоящая из разделенных фосфоресцирующими линиями ячеек, и я непроизвольно вздрогнула, вспомнив, как мне пришлось извиваться змеей, чтобы не задеть искрящиеся контуры. Я прекрасно отдавала себе отчет, что в тот раз бренное тело вовсе не принимало участия в опасной миссии, а отдуваться за двоих и виртуозно лавировать среди энергических ловушек было вынуждено освобожденное от тесных пут сознание, но сия причудливая картина безусловно, являлось частью объективной реальности, и я почти смирилась с неизбежностью физического контакта.

Ответом на заданный вопрос коммандер Ил’Реми меня не удостоила – видимо, заметила, что я уже и так всё примерно поняла, и решила не вносить путаницу своими комментариями. А между тем мне бы ничуть не помешал практический совет, потому что я не имела ни малейшего представления, с чего мне следует начать. Без какой-либо конкретной цели я протянула левую руку к энергетической сети, тогда как правая по-прежнему лежала на виртуальной грани кристалла, по локоть объятая желтым сиянием. Сложно сказать, чего я ожидала, но дальнейшие события повергли меня в такой ступор, что если бы не драйда, я бы, наверное, еще долго пребывала в прострации.

– Не останавливайтесь, агент! – вывела меня из оцепенения невидимая в тумане Ил’Реми и после того, как я инстинктивно подалась на звук ее певучего голоса, убежденно добавила, – я уверена, что мы на правильном пути.

Глава XIII

Я не знала, почему так произошло, и что это в итоге означало, но мне было достаточно поднять руку, чтобы сеть внезапно «провисла», а затем как будто примагнитилась к моей ладони, влекомая невесть откуда взявшейся силой притяжения. Вблизи казалось, что по соединительным линиям стремительно бежит электрический ток, и любое неосторожное движение спровоцирует мощный разряд. И всё же я превозмогла страх и, стараясь действовать максимально аккуратно, несмело коснулась сплетения пронизанных энергией нитей. На месте меня, к счастью, не убило, и это уже было довольно неплохо, но расслабляться я особо не спешила. От моего касания по сети пошла вибрация, и я вдруг поймала себя на мысли, что с момента телепортации на имперское судно, я не слышала ни одного звукового сигнала – в своих технологиях шарты явно отдавали предпочтение сочетанию визуального и тактильного компонентов, а вот аудиальную составляющая почему-то не использовали. Прежде я об этом не задумывалась, но сейчас отчетливо поняла, что за подобной избирательностью скрывалось нечто странное и, возможно, нам стоило бы отдельно заострить внимание на данном нюансе. А пока мне оставалось лишь действовать по наитию, поэтому за неимением других идей я медленно поводила рукой из стороны в стороны и сама удивилась мгновенным результатам своих манипуляций.

Сеть окончательно приросла к моим пальцам и теперь меняла цвет синхронно с пульсацией голографического кристалла, словно я выступила связующим звеном между двумя устройствами. Мое тело непрерывно пропускало через себя импульсы и волны, я слилась с инопланетным механизмом и ощущала себя частью разветвленной системы, элементом чего-то невероятно огромного, могущественного и наделенного абсолютно непостижимой для человеческого (да и судя по драйде, не только для человеческого) разума логикой. А еще через мгновение ячейки начали заполняться – в пустых клетках одна за другой появлялись мерцающие красные точки, окруженные ореолом зеленоватого свечения. Точки отличались по размеру, интенсивности мерцания и насыщенности цвета, но справедливости ради надо было признать, что если бы коммандер Ил’Реми не пришла мне на подмогу, я бы очень долго соображала, что здесь к чему.

– Это ведь и есть то, что мы ищем – подробная план-схема всего корабля! – первой догадалась мой куратор, – каждая точка соответствует определенному отсеку, и я полагаю, чем ярче отметки и чем чаще они мигают, тем ближе к нам находится тот или иной объект. А размер…Может, я и не права, но скорее всего этот параметр относится к уровню приоритетности. Стратегические помещения – мостик, реактор, должны обозначаться самые большими отметками. Агент Бернович, нужно проверить, права я или нет.

– Есть, мэм, – сейчас я чувствовала себя отважным разведчиком, ступающим по рискованной стезе и поминутно рискующим жизнью, но если настоящие профессионалы своего дела прежде всего сохраняли ясную голову и руководствовались холодным расчетом, то я ощущала своего рода адреналиновый выброс. Не скажу, будто бы мне совсем не нравилось это легкое, щекочущее нервы возбуждение, но я всерьез боялась слишком увлечься и в запале насовершать ошибок.

Я не уточнила у драйды, каким образом мне надлежит осуществить проверку вышеизложенной гипотезы, но, по всей видимости, Ил’Реми и вправду было больше нечего мне сказать. Драйда напряженно молчала, и я понемногу привыкала к мысли, что Спецкорпус Х далеко не всегда обладает всей полнотой информации. А может быть, у моего куратора просто не хватало уровня допуска к государственным секретам, и сопровождай меня сам адмирал Тер-Шелл, «полосу препятствий» мы преодолели бы гораздо быстрей. Но я даже не знала, жив ли еще Командующий Спецкорпусом, или реквизированная у Шрина криокапсула стала для него гробом… Ситуация требовала безотлагательного принятия мер, и так уж вышло, что в нашем с драйдой тандеме только у меня с горем-пополам получилось наладить взаимодействие с интерфейсом шартского бортового компьютера. Но применительно к самой таинственной расе в галактике я бы ничего не стала утверждать наверняка, и лично у меня не было стопроцентной уверенности, что в нашем случае речь шла именно о компьютере.

Исходя из теории коммандера Ил’Реми, я выбрала наиболее внушительную точку, озаряющую свою ячейку кроваво-красным излучением, набрала в легкие побольше воздуха, машинально закусила нижнюю губу и одним решительным движением коснулась отметки. Я была морально готова к любому повороту и уже настроилась на очередной локальный апокалипсис, однако, катастрофы не произошло, а результаты можно было смело назвать удовлетворительными. Красная точка на глазах превратилась то ли в пиктограмму, то ли в образец неизвестной письменности, а теплый, желтый свет кристалла потускнел и рассеялся. Проекция вновь обрела прозрачность, и, немного поколебавшись, я всё же позволила себе опустить правую руку, постепенно начинающую затекать от длительного нахождения в одном положении. На активность «навигационной сети» мой поступок никак не повлиял, и я вернулась к основной задаче, заключавшейся преимущественно в том, чтобы разобраться в этой шартской абракадабре и выяснить, как нам попасть в центр управления кораблем.

– Смотрите, на карте появились зеленая и синяя точки! – вновь подключилась к процессу поиска истины мой куратор, – думаю, зеленая отметка – это мы. А вот что обозначает синяя?

– Я проверю! – я сразу сообразила, чего от меня хочет драйда, и без возражений согласилась примерить на себя шкуру добровольца.

– Гравитационный колодец! – воскликнула Ил’Реми, когда мимолетное соприкосновение моих пальцев с синей точкой неожиданно привело к образованию черного провала с характерными завихрениями в глубине воронки, – агент Бернович, это потрясающе! Мы с вами достигли небывалого прогресса! Зафиксируйте в памяти всё, что вы сделали, навыки обращения с бортовыми системами пригодятся вам еще не раз. Невероятно, насколько гениально адмирал Тер-Шелл сумел всё предвидеть! Не перестаю восхищаться его поразительной дальновидностью.

– А я не перестаю удивляться пылкому обожанию, без которого не обходится ни одно упоминание адмирала, – хмыкнула я, но дальше развивать крамольную мысль благоразумно не отважилась. Мне было одновременно смешно и любопытно наблюдать за трепетным отношением драйды к Тер-Шеллу, но я также понимала, что грубого нарушение субординации Ил’Реми может и не простить, а проблемы с командованием мне еще на «Этернуме» немало крови попортили.

Драйда по обыкновению проигнорировала саркастичный контекст моего высказывания и, как ни в чем не бывало, плавно двинулась к открывшемуся порталу. Ил’Реми явно считала ниже своего достоинства отвечать на мои колкости, и если даже мне и удалось задеть ее за живое, никаких внешних проявлений за этим не последовало. Я гораздо более остро реагировала на проповеди драйды по поводу Рэнда, и, положа руку на сердце, у меня были на то причины. Перед тем, как проститься с хорошо послужившим нам голографическим кристаллом и воспользоваться гравитационным колодцем, я дала себе клятвенное обещание, что больше не ударю пальцем о палец, пока мой куратор не предоставит мне исчерпывающие сведения о ригорце.

Глава XIV

Для меня это был уже второй по счету переход через гравитационный колодец, и хотя я на собственном горьком опыте убедилась, что в этом безумном мире давно нет места даже относительной стабильности, отсутствие сюрпризов не могло не радовать. Тугой поток встречного воздуха, знакомое ощущение невесомости, краткий миг стремительного полета и гораздо более мягкое, чем в предыдущий раз, приземление. В попытке сохранить иллюзию контроля над ситуацией, я намеренно не закрывала глаза, но плотная, всепоглощающая тьма промелькнула так быстро, что я ничего не успела разглядеть, и уже в следующее мгновение мы очутились на другом конце тоннеля. Чувство дезориентации исчезло практически сразу, а головокружение, тошнота и прочие сопутствующие симптомы не проявились вовсе. Первым делом я покрутила головой по сторонам, но никого, кроме облаченной в черную бесформенную хламиду драйды, поблизости не обнаружилось. Зато мой взгляд моментально упал на очередной кристалл, призывно сверкающий острыми гранями, и к своему вящему изумлению, я неожиданно восприняла увиденное с холодным безразличием. Подумаешь, еще одна голографическая проекция – всего-то и нужно, что активировать карту и выбрать пункт назначения, ничего нового, рутинное занятие. Но вот только черта с два я теперь позволю Ил’Реми использовать меня для достижения сверхсекретных целей Спецкорпуса Х. Если мой куратор хочет, чтобы я и дальше помогала ей разгадывать шартские загадки, пусть сначала ответит на мой вопрос, иначе перспективы нашего сотрудничества придется радикально пересмотреть. Но для начала все-таки стоило бегло оценить обстановку и, прежде, чем заводить с драйдой беседу по душам, убедиться, что нам не угрожает опасность.

– Как вы думаете, почему на корабле такое странное освещение? – озадачила меня коммандер Ил’Реми, – по-моему, зеленый свет как-то связан с особенностями строения зрительных органов у шартов. А вы что скажете?

– Не могу знать, мэм, – по-военному отчеканила я, недвусмысленно давая понять, что у меня нет желания вступать в научные дискуссии, – я не ксенобиолог.

– К сожалению, я тоже, – сокрушенно поведала драйда, продолжая настороженно озираться вокруг, – надо будет обязательно проконсультироваться с доктором Маркусом. Надеюсь, скоро у нас появится такая возможность.

– Разве мы не должны избегать встречи с группой высадки? –в недоумении уточнила я, – при всем уважении, мэм, но вы противоречите сами себе.

– А в чем противоречие? – хрустальным колокольчиком прозвенела драйда, и ее ангельский голосок настолько разительно контрастировал с жуткой тьмой бездонного капюшона, что я зябко передернула плечами, – я всего лишь говорила, что нам нужно опередить капитана Майкрофта, для этого мы и исценировали нашу гибель при взрыве шаттла. Но по завершении миссии я планирую вернуться на «Этернум». На звездолете до сих пор остается адмирал Тер-Шелл, и я не могу его бросить. Пока криокамера находится на «Этернуме», я не могу гарантировать, что на жизнь адмирала не будет совершено еще одно покушение. Кому, кстати, принадлежала идея с анабиозом – вам или коммандеру Рэнду?

– Идея моя, коммандер Рэнд ее поддержал, а лейтенант Ичир помог реализовать на практике, -поименно перечислила всех причастных к спасательной операции я, – я даже акт изъятия составила, и если бы вы не приказали обрушить сервер интегрированной базы…

– Это была вынужденная мера, четко прописанная в инструкциях, – прервала меня на полуслове Ил’Реми, – единственные члены команды с резистентностью к аномалии в спешке покидали корабль, экипаж мог снова погрузиться в сон, и нельзя было допустить, чтобы стратегическая информация угодила не в те руки. Нам неизвестно, что это за звездная система, и кто ее населяет, я не имела права так рисковать. Сейчас мы свободно разгуливаем по шартскому судну, но попробуйте представить прямо противоположную ситуацию – что бы произошло, если бы шарты проникли на «Этернум»? Раз мы разобрались с их технологиями, почему бы им не разобраться с нашими? Вдруг в Шартаронской Империи тоже есть свои уникумы вроде вас и коммандера Рэнда? Поверьте мне, агент Бернович, инструкции создавались не на пустом месте, и несмотря на то, что это решение давалось мне очень нелегко, я обязана была его принять. Все по настоящему важные данные сохранены в резервной копии, и мы восстановим их при первой возможности, а без вашего акта изъятия ничего катастрофического в мире не произойдет. Я видела маркировку на корпусе криокамеры, а для Спецкорпуса Х этого вполне достаточно, чтобы узнать имя владельца. Не бойтесь, агент, у меня и в мыслях не было обвинять в вас в тайных связях с таргоцианскими наемниками. Если вас интересует мое мнение, то я считаю, что вы с коммандером Рэндом всё сделали правильно, и я уверена, адмирал Тер-Шелл меня поддержит. Сейчас не время, но чуть позже, мы непременно об этом поговорим. Надо выяснить, куда нас занесло, и что все-таки означала отметка на план-схеме. Подключитесь к системе, мне все это не нравится…

– Ну, на мостик это явно не похоже,– резюмировала я, после того как в поле зрения так и не нашлось ничего заслуживающего внимания. Впечатляющими размерами помещение также не блистало, а к сочетанию матовой шероховатости пола и идеальной гладкости стен мой замылившийся взгляд начал постепенно привыкать. Что касается виртуального кристалла, то я уже более или менее приноровилась с ним обращаться, и отныне приступы страха накатывали на меня куда реже. Но если уж совсем не кривить душой, всё обстояло далеко не столь радужно, и при всей своей наигранной браваде я подсознательно испытывала ужас перед грядущими впереди открытиями. Однако кое-что другое пугало меня многократно сильней, и я боялась не шартов, а ответа на свой вопрос.

– Ваша портативная станция позволяет отследить биологические сигналы? – я стояла в полушаге от голограммы, но демонстративно не торопилась выполнять приказ Ил’Реми,– докажите мне, что коммандер Рэнд жив, и я продолжу вам помогать.

– Опять вы за своё! – с нескрываемой досадой бросила из-под балахона драйда,– не пора ли вам уже научиться разделять личные интересы и служебный долг?

– Я всё сказала, мэм, – сухо произнесла я, – моему терпению тоже есть предел. В прошлом мне уже не раз доводилось иметь дело со Спецкорпусом Х, и я хорошо знаю, как дешево Контора ценит чужие жизни. Адмирал Тер-Шелл на моих глазах нанес превентивный удар по шартскому кораблю, а вы допусти ли взрыв челнока. И вы еще хотите, чтобы я поверила в ваш гуманизм.

– Превентивный удар? – переспросила мой куратор, и я поняла, что в запале проговорилась о драматичном инциденте на орбите Ригора. Да и ладно, если бы Тер-Шелл не угодил в криокамеру, он бы и сам рассказал Ил’Реми всю правду. А может быть, и не рассказал…

– Выбирая между секретной директивой и атакой на шартское судно, адмирал выбрал второе, – кратко пояснила я, – капитан Майкрофт приказал удалить записи из бортового журнала, и я даже возражать особо не стала. Так что с коммандером Рэндом? Или Спецкорпус и его принес в жертву своим «высшим целям»?

Глава XV

– Не впадайте в крайности! – в нежном голосе драйды внезапно прорезались отрезвляюще жесткие нотки, – вы забываете, что решение адмирала не применять Секретную директиву не только предотвратило войну, но и спасло жизнь вам и Рэнду. Если бы адмирал запустил протокол самоликвидации, коммандер Рэнд умер бы на Тарго от прогрессирующей лучевой болезни, а учитывая, что похороны по-таргоциански – это даже не кремация, а распыление на атомы, то вам бы и оплакивать было некого. Помимо мира в галактике адмирал Тер-Шелл сохранил жизни членов экипажа, он пренебрег нормами устава, и после этого вы еще смеете говорить об негуманных методах Спецкорпуса? Я понимаю, что ваши слова продиктованы эмоциями, но вам все равно должно стать стыдно. И нет, агент Бернович, в данный момент я не могу отследить биосигнал коммандера Рэнда, но чем меньше времени мы будем тратить на бесполезные препирательства, тем быстрее у вас появится возможность убедиться, что я вас не обманываю.

– Да чтоб вас всех! – сквозь зубы выругалась я, – почему бы вам не просто не объяснить мне, что происходит? Я всего лишь хочу знать, где Рэнд, и почему он не телепортировался вместе с нами.

– И вы это скоро узнаете, – невозмутимо ответила драйда, -но прежде нам нужно попасть на мостик. Можно надеяться, что группа высадки застрянет в том зале, из которого вы вывели нас через гравитационный колодец, но Майкрофт успешно выкручивался и не из таких ситуаций. Командовать флагманским звездолетом назначают только лучших из лучших, а Стэн Майкрофт совершенно заслужено получил свое назначение на «Этернум». Мы должны торопиться, агент Бернович, и я настойчиво призываю вас к активным действиям. Не заставляйте меня подозревать вас в саботаже.

– Вот вы как всё вывернули! – скривилась я, – что тут скажешь, узнаю фирменный почерк Спецкорпуса Х.

– Между прочим, с недавних пор вы тоже работаете на Спецкорпус, – спокойно напомнила Ил’Реми,– и вы не можете отрицать, что в данный момент – это единственная жизнеспособная структура в Космофлоте, которую не затронул всеобщий хаос. Посмотрите на меня – что бы ни творилось в галактике, я продолжаю выполнять свои обязанности, потому что никто другой этого не сделает. Именно Спецкорпус стоит на страже мирового равновесия, на нас зиждется безопасность государства, и если бы не форс-мажорные обстоятельства, вы бы никогда не попали к нам на службу, минуя конкурсный отбор и несколько десятков различных тестов. Вам следует гордиться, что отныне вы часть нашего подразделения, и вести себя вы должны соответственно.

– Давайте, еще мораль мне прочтите, – не вдохновилась проникновенным монологом драйды я, – послушайте, мэм, до определенного времени я прекрасно чувствовала себя в роли бортового администратора, и меньше всего на свете мечтала погрязнуть в интригах Конторы. Но вы правы, обстоятельства не оставили мне выбора и заставили играть по вашим правилам. Я готова и дальше оказывать вам посильную помощь, но с лишь с одним условием. Я не сдвинусь с места, пока не буду точно знать, что случилось с Рэндом.

– Перед тем, как оказаться на операционном столе у доктора Маркуса, адмирал Тер-Шелл бесследно исчез, а затем снова появился, будто бы из ниоткуда, – Ил’Реми так неожиданно отмотала события на несколько дней назад, что я даже не успела сообразить, к чему она клонит. Но как вскоре выяснилось, мой куратор и вовсе не собиралась вдаваться в детали, – делайте выводы, агент Бернович, а параллельно займитесь, пожалуйста, план-схемой.

– Черт! – не сдержалась я, понемногу начиная понимать, на что намекает Ил’Реми. У меня не было и толики уверенности, что я поступаю правильно, но моя ладонь сама потянулась к кристаллу, и уже через мгновение проекция ожила под моими осторожными прикосновениями.

– А биосигналы шартов у вас также не фиксируются? – в большей степени по наитию спросила я и резко замолчала, как будто бы меня с размаху ударили под дых. Мою ладонь окутывало оранжевое свечение, по всему телу распространялся жар, но мыслями я была сейчас настолько далеко, что почти не чувствовала обжигающего пламени.

– Нет, – коротко подтвердила драйда, – только группа высадки, но сигналы недостаточно стабильные, чтобы определить местоположение источника.

Проекция тонула в сине-голубой дымке, и мои пальцы медленно немели от пронизывающего холода, однако, я по-прежнему не обращала внимания на смену температуры, как если бы мозг был слишком поглощен напряженной работой, чтобы отвлекаться не внешние раздражители. В смятенных чувствах я прошла все этапы слияния с инопланетным устройством, но мое сознание упрямо отказывалось концентрироваться на подключении к бортовым системам. Сгустившийся туман мягкими волнами обволакивал неподвижную фигуру в черных одеждах, на сером полотне потолка проступали ячейки энергетической сети, сверкающие точки горели различными цветами, а я всё также пребывала в отрешенной задумчивости и вернулась в реальность лишь после того, как одна из отметок едва не сожгла мне сетчатку ослепительной багровой вспышкой. Я испуганно вскрикнула, бесконтрольно шарахнулась в сторону, но сразу же врезалась в Ил’Реми, категорически не намеренную прерывать сеанс связи с шартским компьютером.

– Всё хорошо, агент Бернович, – пропела мой сладкоголосый куратор, – мы практически у цели, если смотреть по карте – остался один переход. Открывайте гравитационный колодец, он приведет нас к Центру управления кораблем.

– Синие точки пропали! – внезапно обнаружила отсутствие заветных отметок я,– взгляните сами, мэм! Либо я что-то не так делаю, либо в этом помещении нет колодца.

– Но как такое возможно? – на долю секунды впала в замешательство драйда, – если только отсюда нет другого выхода… Оставьте кристалл, ищите что-нибудь похожее на дверь или люк! Агент Бернович, вы меня слышите? Да что с вами такое?

Вопрос коммандера Ил’Реми был сейчас более, чем актуален – меня словно приковало к голограмме незримыми цепями, и я прилагала колоссальные усилия, чтобы освободиться от этого непреодолимого притяжения. Казалось, моя рука намертво застряла в этом пульсирующем многоцветье, и я отчаянно дергалась в судорожных попытках разорвать контакт. Вторую руку надежно удерживала энергетическая сеть, пиявкой прососавшись к моим дрожащим пальцам, и я ощущала себя угодившей в паутину мухой. Тело обмякло, ноги приросли к полу, и когда мои слабые трепыхания не принесли ровным счетом никакого результата, меня захлестнул совершенно неописуемый ужас. Страх заползал под одежду, просачивался сквозь кожу и циркулировал в крови – нечто жуткое и чужеродное жадно поглощало мой разум, с яростным напором вторгалось в глубины подсознания, вспарывало острыми когтями мой оголенный мозг и стальными челюстями выгрызало куски воспоминаний. А я не могла даже шевельнуться и полностью растворилась в невыносимой боли, разъедающей мой помутившийся рассудок не хуже серной кислоты. Неизвестно, чем бы окончились мои страдания, если бы драйда не схватила меня за плечи костлявыми, скелетированными пальцами и волоком не оттащила подальше от кристалла. Судя по тому, насколько легко Ил’Реми удалось вырвать меня из невидимых тисков, весь этот кошмар существовал исключительно в моей голове, и я только что побывала во власти галлюцинаций, не имеющих ничего общего с объективной действительностью.

Глава XVI

– Что это было? – язык прилип к нёбу и с трудом ворочался во рту, глаза слезились, руки мелко тряслись, а ноги упрямо норовили подкоситься, и я еле-еле заставляла себя не осесть на пол, – такое чувство, будто мне трепанацию черепа наживую провели.

– Вы уверены? –неподдельно заинтересовалась последней метафорой драйда, – наши мнемотехники говорят, нечто подобное происходит во время сканирования мозга. Процедура это, конечно, неприятная, и без крайней необходимости мы ее не применяем, но бывают ситуации, когда другими способами нужную информацию не получить. Сканирование относится к эксклюзивным разработкам Спецкорпуса Х, существует исчерпывающий перечень оснований для использования инструментов мнемотехники, поэтому у меня не так много примеров, но те случаи, о которых я знаю, подтверждают мое предположение. Согласитесь, это очень странное совпадение. Выходит, что в научно-технической сфере Галактический Союз не так уж и отстает от Шартаронской Империи. Либо наше развитие шло параллельно, что лично у меня вызывает сомнения, либо технология сканирования мозга всё же была позаимствована у шартов и затем успешно внедрена в Спецкорпусе. Я не представляю, как адмиралу Тер-Шеллу это удалось, но он безусловно гений!

Всякий раз, когда мой куратор начинала восхвалять Командующего Спецкорпусом Х, я едва сдерживала скептическое хмыканье, но сейчас мне почему-то было совсем не до иронии. Я уже убедилась, что для Тер-Шелла не существовало ничего невозможного, и тот, кто прошел испытание в Огненных Пещерах, даже не будучи при этом зауритом, а до этого пролетел по кромке Черной Дыры в Триплексе Рамиса, вполне мог выкрасть шартские технологии из-под носа у самого императора. Слепое обожание драйды по-прежнему выглядело забавно, но если в ее словах содержался хотя бы минимальный процент истины, я готова была мысленно поаплодировать адмиралу.

– Вам лучше? – позволив себе краткое лирическое отступление, Ил’Реми незамедлительно вернулась к насущным проблемам, и по ее тону я сразу поняла, что передышка мне явно не светит.

– Да, мэм, – я стиснула виски в ладонях, часто заморгала, несколько раз вдохнула и выдохнула, и только тогда меня немного отпустило. Ну, да ладно, если я и вправду подверглась шартской версии сканирования мозга, то мне однозначно стоило от души порадоваться, что эта, мягко говоря, травматичная, процедура каким-то чудом обошлась без фатальных последствий. Или я просто эти самые последствия пока не ощутила….

– Посмотрите сюда, – жестом указала на голограмму драйда, – как вы это объясните?

При попытке повернуть голову мои позвонки издали такой громкий хруст, будто бы я очень долго находилась в неудобном положении, и я всерьез испугалась, как бы у меня в самый неподходящий момент не заклинило шею. От резкого движения в глазах потемнело, а фоновый шум в ушах приобрел раздражающую тональность, но я заставила себя не поддаваться внезапной слабости и сквозь красную пелену сфокусировала взгляд на кристалле.

Проекция мало того, что почти на треть уменьшилась в размерах, так еще и сменила форму – вместо изящных очертаний и тонких граней передо мной предстало уродливое новообразование, безобразным наростом свисающее с потолка и вызывающее инстинктивное отвращение своим малоэстетичным видом. Цветовая гамма также не услаждала взора – яркие краски поблекли, и сейчас голограмма тускло подсвечивалась зеленоватыми отблесками, в разы усугубляя откровенно зловещий антураж. Однако, это было еще не всё – когда я все-таки переборола глубинный страх и решилась прикоснуться к проекции, со мной чуть не случился сердечный приступ в самом его буквальном проявлении. Я была стопроцентно уверена, что загадочное устройство нематериально, и едва не завопила от ужаса, когда моя ладонь легла на физически осязаемую поверхность – прохладную и удивительно гладкую наощупь. Твердые, как сгустки застывшей лавы, утолщения были реальней некуда, и я не могла поверить, что свои прежние манипуляции я проводила, всего лишь касаясь воздуха. Сверкающие прожилки энергетической сети, как и прежде, делили пространство на ячейки, но все отметки исчезли, и сколько бы я не прислушивалась к внутреннему голосу, вибрацию окружающего пространства я больше не чувствовала. Впрочем, главная странность заключалась даже не в этих непонятных метаморфозах, а в ничем не обоснованной убежденности Ил’Реми, с чего-то вдруг возомнившей, что я всенепременно должна знать, какого черта здесь творится.

– Что скажете, агент Бернович? –приблизилась ко мне уставшая от длительного ожидания драйда, и хотя мне впору было привыкнуть к ее бесшумным перемещениям, я все равно испуганно встрепенулась.

– Может, я здесь что-то сломала? – резонно предположила я, и с мрачной ухмылкой добавила, – так бывает, если действуешь наобум.

– Нет, это вряд ли, – продемонстрировала завидный и, на мой взгляд, ничем не подкрепленный оптимизм Ил’Реми, – я склонна думать, что мы, вернее, вы перешли на следующий уровень. Если говорить простым языком, вы прошли проверку.

– Проверку? – озадаченно переспросила я, – допустим, вы правы, но почему тогда система не пускает нас дальше? Больше похоже, что я наоборот, с треском провалила тест.

– Давайте попробуем разобраться,– многозначительно взмахнула широким рукавом мой куратор, – надо внимательно осмотреть помещение. Приступайте!

– Нечего тут осматривать, – буркнула я,– голые стены и эта штука. Нас будто специально загнали в ловушку.

– Без паники, агент! – на правах старшего офицера приказала драйда, – я займусь осмотром, а вы тщательно изучите артефакт.

– Есть, мэм, – неохотно кивнула я,– неужели ваша портативная станция совсем ни что не способна? Даже я, которая ни разу не была в составе группы высадки, знаю, что первым делом нужно провести развернутое сканирование.

– Всё так, но вы забываете, что мы на имперском корабле, -безжалостно избавила меня от розовых очков Ил’Реми, – начинайте уже изживать в себе шаблонное мышление, настало время проявить креативные способности. У меня только одна просьба – предварительно обсуждать свои действия со мной, а в остальном я не намерена ограничивать ваш творческий потенциал. Если вопросов нет, работаем! Или вы не хотите быстрее встретиться с коммандером Рэндом?

Надо было отдать моему куратору должное – замотивировать она умела, и от одного лишь упоминания имени ригорца у меня сразу появился стимул продолжать исследования. Мне и самой порядком надоело это бесконечное и, что еще более обидное, безрезультатное блуждание из отсека в отсек, я безумно устала подбирать ключи к замочным скважинам инопланетной логики, но как только речь зашла о Рэнде, у меня тут же открылось второе дыхание. Драйда прекрасно знала, на какую болевую точку нужно надавить, и добрая половина Галактики ненавидела агентов Спецкорпуса Х в том числе и за это опасное умение, но в данном случае я была искренне благодарна Ил’Реми. Мой куратор со всей мочи стегнула меня кнутом по спине, ее слова пробудили во мне дремлющие резервы, вдохнули силу и помогли одержать волевую победу над организмом, измотанным до степени апатичного безразличия ко всему и вся.

– Так, и как же мне с тобой договориться? – вслух предалась размышлениям я, нервно очерчивая пальцами контуры артефакта, – мэм, а что если это и есть точка назначения?

Глава XVII

– Поясните, пожалуйста! – попросила драйда, и я готова была поклясться, что в черной глубине низко надвинутого капюшона на миг блеснули два желтых огонька. Иррациональный страх вновь попытался атаковать мое сознание, а по коже пробежал неприятный холодок – казалось бы я вдоволь насмотрелась на койтаров и уже не должна была так остро реагировать на их ближайших родственников, но иногда у меня возникало чувство, что именно драйды выделяли некие флюиды, заставляющие разумных существ содрогаться от ужаса. Смех смехом, но возможно, адмирал Тер-Шелл потому и стал для Ил’Реми непререкаемым авторитетом, что при виде драйдов ему единственному из ныне живущих удавалось мастерски справляться с эмоциями.

– Мы выбрали нужную точку на карте, воспользовались гравитационным колодцем, а после перемещения активировали кристалл, на тот момент еще представлявший собой голографическую проекцию, – постаралась максимально подробно изложить хронологию событий я, – затем красная отметка резко вспыхнула – это могло означать, что мы достигли цели, и поэтому расположение гравитационных колодцев больше не указывается. Я не знаю, что заставило артефакт принять материальную форму, но сейчас он абсолютно статичен – не пульсирует и не меняет цвет. Чуть раньше вы предположили, что мы перешли на новый уровень, и теперь я склонна с вами согласиться, но с одной оговоркой – что, если мы уже и так находимся в центре управления кораблем, и нам больше никуда не надо отсюда перемещаться. А вот что действительно необходимо сделать, это понять, по какому принципу работает артефакт. Уже сейчас очевидно, что это не просто план-схема – перед нам сложное, многофункциональное устройство, обеспечивающее доступ к интерфейсу бортового компьютера или его шартского аналога. Если мы хотя бы в общих чертах разберемся, как обращаться с этим чудом техники, то нам будет гораздо проще ориентироваться на судне. Но у нас есть проблема – кажется, у меня исчерпались абсолютно все идеи, и я не знаю, что еще можно предпринять.

– Начало было очень воодушевляющим, а вот выводы, к сожалению, звучат не очень позитивно,– даже если мой куратор грустно улыбалась, то я этого все равно не видела, а учитывая отсутствие у драйдов лицевых мышц, моя формулировка уже сама по себе звучала некорректно. Впрочем, ригорская улыбка меня тоже с непривычки шокировала, а сейчас я бы полжизни отдала, что снова ее увидеть…

– Но мне нравится ход ваших мыслей, агент Бернович, нужно копать дальше, – после секундной паузы подвела итоги коммандер Ил’Реми,– продолжайте изучать артефакт, я верю, что вы обязательно найдете к нему подход. Как-то же вы обнаружили гравитационный колодец, когда мы оказались взаперти, вот и развивайте успех. И не волнуйтесь – если вы опять впадете в транс, я постоянно буду начеку. У вас странное выражение лица, как будто вы собирались мне что-то сказать, но внезапно передумали. Не хотите ничего добавить? В нашей ситуации важна любая мелочь. Доверьтесь мне, мы на одной стороне, и между нами не должно быть секретов.

Пару мгновений я колебалась, стоит ли мне посвящать драйду в свою тайну, предварительно не посоветовавшись с Рэндом – откровенничать с Ил’Реми было не лучшим решением, но интуиция громогласно трубила мне в уши, что иногда лучше рискнуть и пожалеть о содеянном, чем проявить чрезмерную осторожность и горько раскаяться впоследствии. Да, мне бесконечно претили методы Спецкорпуса, но их эффективность было сложно переоценить, и я очень надеялась, что за период службы в Конторе драйда успела многому научиться от своего кумира.

– У меня был телепатический контакт с Аномалией, и теперь я точно знаю, что коммандер Рэнд был прав, и мы имеем дело не со стихийным бедствием, а с разумной сущностью, – я исподтишка наблюдала за реакцией моего куратора, но ниспадающие складки плотной ткани создавали непроницаемый барьер, и пока Ил’Реми не заговорила, я так ничего не поняла.

– Продолжайте, – мелодично прозвенела драйда, и рукава ее широкого балахона едва заметно шелохнулись. Несмотря на то, что мне однозначно удалось завладеть вниманием Ил’Реми, мой куратор не спешила с ответом, и ненавязчиво подталкивала меня к более детальному повествованию. Здесь явно чувствовалась школа Тер-Шелла, но в кои-то веки я этому от души порадовалась.

– У нас есть реальные основания считать, что эта сущность не враждебна, и, возможно, сама нуждается в защите, поэтому мы решили дать Аномалии возможность показать, чего она от нас хочет – озадачила драйду я, – камень Орн… имплант, который док удалил у адмирала, открыл нам путь, и «Этернум» шел на гипердрайве, пока капитан Майкрофт не очнулся и не отдал приказ выйти из подпространства. К чему это привело, вы и так знаете – неизвестные координаты и шартский корабль.

– Вы упомянули камень Орн, но я мне могу взять в толк, какое отношение имплант адмирала Тер-Шелла имеет к аномалии? – в хрустальном голосе Ил’Реми даже тревожные нотки звучали напевной музыкой, но я чувствовала, что драйда вся обратилась в слух и с нетерпением ждет, когда я выложу на стол оставшиеся нераскрытыми карты.

– Судя по всему, мэм, самое непосредственное, – мрачно хмыкнула я, но дальше начинались уже не мои секреты, и рассказывать драйде Ил’Реми о примеси фригия, обнаруженной в ходе спектрального анализа модифицированного импланта, я принципиально не собиралась. Во-первых, адмирал Тер-Шелл был жив, хоть и пребывал в анабиозе, а во-вторых, даже если скрепя сердце допустить, что Глава Спецкорпуса не выкарабкается, ему не составит труда достать меня и с того света.

– Согласно зауритской легенде, камень Орн обладает свойством открывать порталы и, может быть, в древних преданиях есть определенная доля истины – чтобы не вызывать подозрений затяжным молчанием, сослалась на общедоступную информацию я, – но это все лишь из области догадок, а из фактов у меня есть только восприимчивость импланта к влиянию Аномалии, и мы с коммандером Рэндом подумали, что этим можно воспользоваться. Но в момент прыжка подпространство, камень Орн внезапно раскололся на мелкие осколки. Импланта больше нет, а значит, и обсуждать нечего.

– Ладно, – не стала настаивать мой куратор, – тогда ответьте мне на другой вопрос – что заставило вас усомниться в достоверности сведений, предоставленных «Звездным Скитальцем» и кардинально поменять мнение?

– Мы попробовали взглянуть на ситуацию с иного ракурса, и у нас сложилось впечатление, что это не Аномалия угрожает Четвертой Плотности, а наоборот, спасается от преследования, – честно поведала я, – коммандер Рэнд высказал мнение, что если Аномалия обладает разумом, то с ней можно и нужно договариваться, однако, прежде всего необходимо выяснить, чего она от нас хочет и куда так настойчиво пытается привести.

Глава XVIII

– Если бы не капитан Майкрофт, у нас всё могло получиться, однако, решение выйти из подпространства не позволило нам завершить начатое, – с досадой добавила я, – я не знаю, как нас угораздило наткнуться на шартов, но могу поклясться, что в наши планы это точно не входило. И еще мне не понятно, почему имперское судно оказалось во власти сонных чар, тогда как экипаж «Этернума» остался бодрствовать в полном составе. Мне нечем объяснить такую избирательность, да и вообще я запуталась…

– Это неудивительно, -снисходительно заметила драйда и тут же задала мне новую задачку,– а вам не приходило в голову увязать исчезновение донора-ригорца с активностью Аномалии? Посудите сами, с того момента, как «Этернум» впервые столкнулся с этим явлением, пространственно-временной континуум крайне нестабилен, и с каждым новым эпизодом флуктуации только усиливаются. В обозримом будущем регулярные колебания должны неизбежно спровоцировать формирование разлома между измерениями, но теперь я почти уверена, что опасный процесс уже идет, и если ничего не сделать, он примет необратимый характер. Но есть кое-что еще, что пугает меня даже в большей степени. Аномалия уже дважды столкнула «Этернум» с шартами: на орбите Ригора и вот сейчас, в неизвестной точке галактики. В предыдущий раз адмиралу Тер-Шеллу пришлось действовать на опережение, чтобы не допустить войны и сохранить жизнь своей команде, а сегодня вся полнота ответственности лежит на нас. Но на этом фоне мне не дает покоя пропавший донор – я точно знаю, что когда мы улетали с Тарго, ригорец находился в медотсеке, причем, по приказу Майкрофта Греймар приставил к карантинному боксу сразу двух своих людей, и, к сожалению, мне не удалось пробраться через охрану. Когда вы обнаружили «Этернум» в Поясе Койта, донора на борту уже не было, так ведь? То есть он пропал в ходе очередного контакта с Аномалией. Агент Бернович, простите, если я на вас излишне давлю, ваше состояние и так вызывает у меня тревогу, и я бы очень хотела снизить нагрузку на вашу психику, но обстоятельства не терпят промедления.

– Вероятно, вы правы насчет донора, но никакой       дополнительной информации у меня нет, – красноречиво вздохнула я, – и по поводу шартов мне тоже нечего сказать. Я готова допустить, что Аномалия намеренно сводит нас в одной точке, но я даже представить не могу, чего она пытается этим добиться. Но в одном я уверена – Аномалия умоляет нас о помощи. В телепатических сигналах, фигурировали такие слова, как «истребление» и «гибель», мне будто специально побрасывались образы «Звездного Скитальца», чтобы я вспомнила все в деталях, но я до сих пор не знаю, какую реакцию от меня ждет аномалия. И эти мои инсайты… Они такие же спонтанные, как и гипепространственные прыжки «Этернума!

– В любом случае, спасибо, что поделились, агент Бернович, – поблагодарила меня коммандер Ил’Реми, – буду вам очень признательна, если вы и дальше продолжите держать меня в курсе своих… инсайтов. Скажите, а сами вы можете инициировать телепатический контакт и попросить еще одну подсказку?

– Думаю, это так не работает, – развела руками я, – если бы только всё было так просто! Возможно, у коммандера Рэнда могло бы что-то получиться…

– Почему? – несмотря на то, что я резко замолчала и не успела сболтнуть лишнего, мой куратор мгновенно насторожилась, и будто бы вся подобралась под своей безразмерной хламидой.

– Не важно, – с показным безразличием отмахнулась я, но драйда уже вцепилась в меня мертвой хваткой, и, похоже, сопротивляться ее напору было бесполезно. Черное облако подплыло ко мне практически вплотную, и я физически ощутила, как статическое электричество постепенно перерастает в мощный грозовой разряд. Скопившееся напряжение порождало сверкающие молнии, и мне было предельно ясно, что если я продолжу отмалчиваться, рано или поздно одна из них непременно ударит в меня.

– Я исхожу из того, что контакт с Ортаном удался коммандеру Рэнду гораздо проще и безболезненней, чем мне, – не солгала, однако, и не сказала всей правды я, -видимо, по сравнению с людьми, ригорцы от природы более восприимчивы к ментальным импульсам.

– Это всё? – в хрустальном голосе Ил’Реми одновременно звучали недоверие и разочарование, но мне повезло, и в ответ на мой хладнокровный кивок драйда не стала устраивать допроса с пристрастием.

– Так точно, мэм, – отчеканила я, радуясь, что в подобных ситуациях у меня нет необходимости смотреть Ил’Реми прямо в глаза – пару раз я замечала в недрах бездонного капюшона едва заметные отблески, и мне было этого вполне достаточно, чтобы всем телом содрогнуться в приступе глубинного страха.

– Что ж, пусть будет так, – с открыто читаемым неудовольствием качнула головой мой куратор, – вернитесь к артефакту, а я осмотрю помещение. Возможно, мы что-то упускаем.

– Есть, мэм, – рьяно приступила к выполнению приказа я. По крайней мере, мне удалось успешно выкрутиться из затруднительного положения, в которое я сама себя же и поставила, и главный урок я несомненно извлекла: в будущем мне нужно будет тщательнее следить за языком и без особой надобности с драйдой не откровенничать.

Моей первостепенной задачей было активировать кристалл, напитать его жизненной энергией и заставить выполнять свои функции, но сколько бы я не касалась холодных граней, ни малейшего отклика мои попытки пробудить устройство, увы, не приносили. В своем нынешнем состоянии кристалл походил на оплывший воск догоревшей свечи, и я упорно не понимала, как мне снова зажечь погасший огонь. Возможно, мне было бы легче собраться с мыслями, если бы у меня над душой не стояла драйда, но коммандер Ил’Реми хоть и мастерски делала вид, будто всецело поглощена осмотром голых стен, ни на миг не прекращала контролировать каждое мое движение.

В голове было на удивление пусто, и я настолько привыкла к назойливому гулу, что ощущала легкий дискомфорт от этой странной тишины. Первозданная чистота сознания разительно отличалась от многоуровневого нагромождения разрозненных фактов, и мне даже не верилось, что сейчас я не слышу, как шумно возится и копошится рой бессвязных мыслей. Но наслаждаться долгожданным спокойствием было совсем не время, да и непродуктивные хождения вокруг артефакта нисколько не способствовали позитивному взгляду на мир, и мне стоило немалых усилий, чтобы банально не впасть в отчаяние. Всякий раз, когда у меня опускались руки, я думала о Рэнде, и этот способ всегда действовал с одинаковой безотказностью, придавая мне стимул не останавливаться на полпути. Я пока не знала, зачем драйда так стремилась получить доступ к управлению шартским кораблем, и почему для нее было исключительно важным опередить капитан Майкрофта, но памятуя о том, что в данный момент лишь мой куратор обладала какой-то информацией о судьбе ригорца, я вынуждена была играть по правилам Спецкорпуса Х.

Глава XIX

Если бы я страдала от боязни замкнутых пространств, меня бы уже давно начали долбить панические атаки, но клаустрофобов к полетам в космос, естественно, не допускали. Поэтому когда драйда мрачно объявила, что в ходе обследования помещения ею не было обнаружено ничего даже отдаленно похожего на дверь, я достаточно сдержано отреагировала на сию неутешительную новость, и к своему вящему изумлению, не почувствовала ни малейших предпосылок к истерике. Тревога росла и множилась наравне с тяжестью в груди, но в целом все мои чувства словно притупились и уже не обладали прежней остротой. Но что-то меня подсознательно смущало, и я не спешила бурно радоваться этой необъяснимой и оттого еще более подозрительной бесстрастности.

Мои пальцы продолжали задумчиво скользить по поверхности кристалла, но ни теплом, ни покалыванием в подушечках осторожные прикосновения теперь не сопровождались. Зато откуда ни возьмись появилось холодное равнодушие, которое невозможно было оправдать усталостью, и меня внезапно осенило, что примерно так действуют на организм мягкие седативные препараты. Сейчас мне было очень неприятно об этом вспоминать, но после расставания с Дамьеном я пару месяцев плотно сидела на успокоительных, и вот эффект от «волшебных пилюль» был один в один таким же. По-хорошему, мне надо было пройти сеанс терапии, но я решила «переломаться» самостоятельно – главным образом потому, что из гордости мне не хотелось делиться с психологом своими тогдашними проблемами. В итоге я еле-еле слезла с чертовых таблеток и пообещала себе больше никогда с ними не связываться, потому что наряду с болью от разбитого вдребезги сердца медикаменты планомерно притупили во мне все прочие эмоции, едва не превратив меня в призрака себя самой. В один прекрасный день я поняла, что у меня вообще нет никаких желаний, и даже некогда любимая работа больше не приносит мне удовольствия. Дальше были полный отказ от лекарств, поступление на Программу подготовки бортовых администраторов, назначение на «Этернум», Шартаронская туманность и… коммандер Рэнд, с которым у меня- таки сложились неуставные отношения…

– Агент Бернович! …вами? …слышите? …Бернович! – ангельский голосок драйды звучал откуда-то издалека, и до меня доносились лишь сумбурные обрывки фраз. Недавняя ясность разума сменилась туманом в голове, а окружающий мир внезапно превратился в монохромную картину, одномоментно утратив яркие краски. Черно-белое пространство обступило меня со всех сторон, и я испуганно вскрикнула, когда в самом сердце резко сгустившихся сумерек возникли размытые очертания, смутно напоминающие щуплое гуманоидное существо.

– Ортан? – непроизвольно вырвалось у меня, но ответа на мой сдавленный возглас так не последовало, а тот, кого я приняла за Звездного Скитальца, медленно двинулся вдоль стены, причем, направлялся он, по всем признакам, прямиком к артефакту. Я инстинктивно отпрянула назад, но Существо будто бы и не заметило моих судорожных метаний, с завидной целеустремленностью продолжая сокращать расстояние, отделяющее его от кристалла. Мое восприятие действительности стало сейчас совершенно иным – поначалу я практически ничего не видела сквозь зыбкую поволоку, однако, вскоре мозг переключился на уровень тонких материй, и моему внутреннему зрению открылась поистине безграничная вселенная, наполненная ранее невиданными чудесами.

Повсюду вспыхивали разноцветные огоньки, пропитанный характерным запахом озона воздух искрился мириадами сверкающих частиц, призрачный свет мягко струился между пальцев, а от неожиданно ожившего кристалла исходило приятное тепло. Ощущение невесомости наверняка было фантомным, но когда мое тело легкой пушинкой взмыло над полом и, подхваченное воздушным потоком отправилось в полет, я почти поверила в реальность происходящего и буквально задохнулась от переизбытка нахлынувших чувств.

–…с вами? …Бернович! …ждите! ….помогу… – кажется, на заднем фоне что-то громко и надрывно кричала драйда, но мне слышался только беспорядочный набор слов, а постепенно звуковая палитра и вовсе сошла на нет. Загадочное Существо поравнялось с артефактом, но я боялась даже толком поднять глаза, чтобы рассмотреть незваного гостя вблизи. Со своей точки обзора я видела лишь серебристый комбинезон и вытянутый череп – все в точности, как у Ортана, и почти не сомневалась, что мы имеем дело с представителем той же расы, но в отличие от Ортана, достаточно четко обозначившего свое присутствие, это безымянное Существо вообще не обращало на меня внимания. Когда я всё же отважилась исподтишка подглядеть за развитием событий, то сразу же отметила для себе по-хозяйски уверенное поведение Звездного Скитальца – складывалось впечатление, что либо он неоднократно имел дело с устройствами такого типа, либо пользовался кристаллом на правах его законного владельца.

Влажные, раскосые глаза, серая кожа, низкий рост – внешне Существо было абсолютным двойником Ортана, и даже одежда на них была одинаковая, но я уже догадалась, что передо мной не Ортан. Это во-первых. А второй вывод поражал воображение еще сильнее: Звездный Скиталец меня не игнорировал, он меня просто не видел, и если так можно выразиться, не чуял. Пришельца интересовал исключительно артефакт, и мне оставалось ли завороженно наблюдать, как возрожденный кристалл снова расцветает в его руках, озаряя всё вокруг синими всполохами. Инопланетное устройство раскалилось докрасна, а по его кромке побежал ручеек энергии, и в этот миг я осознала, что кристалл удивительно похож на имплант адмирала Тер-Шелла – камень Орн из Огненных Пещер Заурии, и если так пойдет и дальше, артефакт вскоре постигнет участь вышеуказанного минерала, и он разлетится на мельчайшие осколки.

Объятый алым пламенем кристалл пылал, как сотня тысяч солнц, нестерпимый жар выжигал остатки воздуха, пол и потолок сливались воедино и с чудовищной скоростью вращались в гигантской воронке. Поневоле вовлеченная в этот безостановочный круговорот, я превратилась в сплошной комок оголенных нервов, по которым, словно по проводам, циркулировала неведомая сила. Я чувствовала себя сверхновой звездой за долю секунды до ядерного взрыва, тогда как чужой, всемогущий разум избрал мое хрупкое человеческое тело на роль священного сосуда, вместилища сакральных знания о далеких мирах и их таинственных обитателях. Цвета в калейдоскопе мелькали, будто на ускоренном воспроизведении, небо падало на голову, а земля уходила из-под ног, и если одна часть меня по-прежнему принадлежала нашему привычному измерению, то другую неумолимо засасывала параллельная вселенная, манящая и притягательная, словно запретный плод.

–…нович! ….чайтесь! …житесь! …– это был безусловно голос драйды, но отныне в нем больше ничего не осталось от нежных переливов. Это был уже не мелодичный перезвон хрустальных колокольчиков, а громогласный набат, таранными ударами пробивающий воздвигнутую моим сознанием стену.

Кристалл разбушевавшимся вулканом извергал ослепительные снопы света, но «Звездный Скиталец», казалось, только и ждал, когда непрерывно растущая температура артефакта достигнет критических параметров, чтобы затем вплотную приникнуть к источнику энергии и бесследно раствориться в ярком до слепоты сиянии. Существо жадно поглощало световые волны, а в его черных глазах отражались волшебные скопления звезд, окутанные мглой туманности, стремительно несущиеся в космосе метеориты и пылающие хвосты огнедышащих комет – галактика распахнула свои врата, и подхваченный вихрем Звездный Скиталец исчез в световом потоке.

Глава XX

– Агент Бернович, вы очнулись! – где-то в иной реальности неподдельно возликовала коммандер Ил’Реми, – с вами всё хорошо?

Мои ресницы слиплись настолько плотно, что мне долго не удавалось открыть глаза, и я до сих пор не понимала, где нахожусь. Да и вообще, я бы с превеликим удовольствием просто полежала в тишине, но настырная драйда упорно не позволяла мне впасть в полузабытье и, пока я снова не провалилась в спасительную темноту, принялась ожесточенно трясти меня за плечи.

– Агент Бернович, придите в себя! – безапелляционным тоном потребовала мой куратор, но я почувствовала в ее голосе искреннюю тревогу, – откройте глаза, я вам приказываю!

Несмотря на службу в Административном Корпусе, где к армейской муштре относились не так строго, как в других подразделениях Космофлота, не подчиниться приказу я не посмела, и резко распахнула налитые свинцом веки.

– Ну, наконец-то! – с облегчением выдохнула Ил’Реми, – я уже испугалась, что вы снова отключитесь. Поверьте, это было жуткое зрелище, когда вы вдруг превратились в сомнамбулу и принялись нарезать круги рядом с артефактом. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, как будто вас что-то постоянно гнало вперед. При этом у вас был совершенно безумный взгляд – пустой, невидящий и в тоже время пронизывающий насквозь.

– Вы тоже его видели? – я со стоном приподнялась на локтях, и жестом отвергла помощь драйды, уже собиравшейся протянуть мне свою костлявую руку. Не знаю, как получилось, что я снова оказалась на полу, и почему у меня мучительно ныла каждая мышца, но подняться на ноги без посторонней помощи было для меня сейчас вопросом принципа. С поставленной задаче я справилась, но не успела я испытать прилив гордости, как у меня так сильно закружилась голова, что я едва не осела по стенке.

– Кого видела? – с таким искренним недоумением уточнила коммандер Ил’Реми, что я даже несколько растерялась от неожиданности.

– Как кого? Это Существо, Звездного Скитальца! – нетерпеливо пояснила я, и старательно избегая неосторожных движений, повернулась в сторону кристалла, после чего испытала второй за минуту приступ изумления. Артефакт был полностью покрыт черной копотью и больше всего походил сейчас на обугленный остов пораженного молнией дерева.

– Не понимаю, о чем вы говорите, агент, – красноречиво пожала плечами драйда – по крайней мере колыхания черного балахона выглядели именно так, а за время вынужденного сотрудничества с Конторой я уже более или менее научилась толковать невербальные знаки, которые регулярно подавала мой куратор.

– Вот черт, – выругалась я, но быстро взяла себя в руки и попыталась перевести зашедший в тупик диалог в конструктивное русло, – ладно, а что вы тогда вообще видели?

– В первую очередь меня напугали вы, агент Бернович,– призналась Ил’Реми, – ваше странное поведение и пляски вокруг кристалла кого угодно повергли бы в ужас – вас будто бы кто-то дергал за ниточки, а вы покорно исполняли волю кукловода. Но это не самое страшное – с каждым мгновением ваше состояние стремительно ухудшалось, дальнейшее пребывание в трансе несло прямую угрозу вашей жизни, но мне упорно не удавалось привести вас в чувство. Казалось, что вы агонизируете и в любой момент можете испустить дух – я не знаю, что вы ощущали на самом деле, но ваш организм явно не справлялся с нагрузками, и рано или поздно это должно было плохо кончиться. Это непросто выразить, но у вас словно произошла рассинхронизация тела и сознания – судя по всему, артефакт транслировал некие сигналы, и ваш разум их успешно считывал, но полученная информация была слишком сложной, и чтобы ее обработать, мозгу пришлось чем-то пожертвовать. В данном случае он прекратил посылать телу соответствующие импульсы, и у вас начались проблемы с ориентацией в пространстве. Не буду скрывать, это было жуткое зрелище – нейронные связи рвались одна за другой, и я боялась, что вы лишитесь рассудка.

– А кристалл? Что с ним происходило? – многозначительно перевела взгляд на безжизненный артефакт я, – неужели вы не видели, как Звездный Скиталец проводил с ним манипуляции, в итоге и вызвавшие взрыв?

– Взрыв? – переспросила драйда, пару секунд помолчала и задумчиво добавила, – ну, можно, наверное, и так сказать, хотя я бы скорее назвала это мощным выбросом энергии. Здесь был настоящий фейерверк, в воздухе летали искры, но, к счастью, до пожара не дошло. Я вас правильно расслышала, агент Бернович – вы утверждаете, что выброс спровоцировало Существо из Четвертой Плотности?

– Клянусь, мэм, я видела его своими глазами, как вижу сейчас вас, – уверенно сообщила я, -Существо находилось буквально на расстоянии вытянутой руки, но почему-то оно не заметило нашего присутствия. Звездного Скитальца интересовал только артефакт, вернее, скрытая в нем энергия. Существо исчезло, как только получило желаемое.

– Это ведь был не Ортан, да? – с легкостью догадалась коммандер Ил’Реми, – иначе вы бы называли его по имени.

– Внешне Существо было братом-близнецом Ортана, но…– так и не смогла четко сформулировать свои мысли я, – простите, мэм, я правда не знаю. С Ортаном у меня уже был телепатический контакт, и я думаю, мы могли бы снова войти в резонанс, но сегодня я ничего такого не почувствовала. Единственное, в чем я уверена – это определенно был Звездный Скиталец, и ему была нужна энергия кристалла, как ранее Ортану нужен был доступ к реактору «Этернума».

– Артефакт выглядит так, будто нашего невидимого гостя обуяла жадность и он чересчур увлекся, – выразила свое мнение драйда, – как вы считаете, устройство еще можно реанимировать, или оно безнадежно вышло из строя?

– Полагаю, второе, – беглый осмотр кристалла не давал мне повода для оптимизма, и я не представляла, на что могут сгодиться эти искореженные останки, – возможно, у шартских инженеров, и есть шанс, но с вами мы тут вряд ли что-то сделаем.

– Тихо! – внезапно перебила меня Ил’Реми, – вы слышите? Откуда доносится этот звук?

Ритмичный, повторяющийся стук исходил от кристалла, вернее, из-под кристалла, как если бы кто-то настойчиво бил молотком по обшивке, постепенно наращивая силу ударов. Обуреваемая нехорошими подозрениями, я максимально высоко задрала голову, и в следующий миг с невероятной для моего разбитого состояния резвостью отпрыгнула вбок прежде, чем потолок натуральным образом рухнул вместе с приросшим к нему артефактом. Драйда также проявила завидную расторопность и на момент обрушения успела занять удачную позицию на безопасном отдалении от непосредственного эпицентра событий. Но даже несмотря на то, что мы обе среагировали достаточно быстро, град из беспрестанно сыплющихся осколков все же задел нас по касательной, причем из нас двоих меньше всего повезло Ил’Реми – острый край зацепил рукав ее балахона, и в черной ткани образовалась внушительная прореха, сквозь которую с анатомической четкостью проступило костлявое предплечье. Я же, к счастью, отделалась легким испугом, но уже в следующее мгновение с ужасом осознала, что всё «веселье» было еще только впереди.

Драйда больно вцепилась в мое запястье, настойчиво оттащила от образовавшего прямо над нами пролома и непривычным свистящим шепотом прошипела в самое ухо:

– Быстрее найдите гравитационный колодец! Нужно срочно убраться отсюда, пока нас не обнаружили. Прошу вас, поторопитесь!

Глава XXI

Я уже вознамерилась доступно объяснить своему куратору, что если уж я до сих пор ничего не нашла, то в условиях жесткого цейтнота на меня тем более не снизойдет озарение, однако, прежде чем с моих губ слетело хоть одно слово, ладонь драйды плотно зажала мне рот.

– Сэр, я поверить не могу! – донесся из провала знакомый голос, принадлежавший никому иному, как шефу Эшби, – не корабль, а какой-то слоеный пирог. Моя жена любит такие печь – несколько коржей, а между ними пропитка из ягодного джема.

– Забавное сравнение, – понимающе хмыкнул капитан Майкрофт, – не знаю, пекут ли шарты пироги и что они предпочитают использовать в качестве прослойки, но очень надеюсь, что между уровнями нас не поджидают сюрпризы. Спускаемся! Я иду первым!

– Это слишком рискованно, сэр, – не оценил рвения капитана коммандер Греймар, – пожалуйста, побудьте здесь, а я спущусь один и произведу разведку. Не возражайте, сэр, это моя работа.

– Что ж, выполняйте, – неохотно согласился с убедительными доводами начбеза Майкрофт, – будьте осторожны, коммандер, неизвестно, что там, внизу.

– Возможно, мне показалось, но я слышал какой-то шум, – заставил меня съежиться вступивший в разговор доктор Маркус.

– Сейчас проверю, – в отличие от других членов группы высадки, рутианин явно чувствовал себя в родной стихии, и просто делал сейчас свою обычную работу, пусть и с определенной поправкой на нестандартные обстоятельства,– оставайтесь на месте и ничего не предпринимайте без моего сигнала.

Было сложно сказать, что стало для меня основным толчком к активным действиям – свесившаяся из пролома нога Греймара, или весьма болезненный тычок под ребра от драйды, но в мозгу что-то перещелкнуло, и мои отчаянные попытки сконцентрироваться на интуитивном поиске ближайшего портала, почти сразу принесли необходимый результат. За какую-то долю секунды я смогла совершить настоящее чудо, и у меня не укладывалось в голове, как за считаное мгновение мне с непринужденной легкостью удалось то, к чему я безуспешно стремилась на протяжении долгого времени. Думаю, моего куратора посетили аналогичные мысли, и даже когда буквально за миг до встречи с Греймаром мы бесследно исчезли в открывшемся портале, Ил’Реми упорно отказывалась поверить в удачу. Спроси меня кто-нибудь, сейчас, как я вообще провернула этот фантастический трюк, да еще и настолько быстро, что драйда ничего толком не успела понять, я бы вряд ли нашлась с вразумительным ответом, но, похоже, в безвыходных ситуациях у меня резко активизировались ранее незадействованные резервы. Причем, включая те, о существовании которых я и не подозревала.

Ощущение было такое, будто в моем теле не осталось ни одной целой кости – меня провернуло через мясорубку, перемололо в мелкую фракцию, а затем с силой вышвырнуло наружу. Переход через гравитационный колодец вытянул из меня большую часть жизненной энергии, и теперь я была, что называется, ни жива, ни мертва. Полное отсутствие тонуса в мышцах роднило меня с бездыханными трупами, но для покойника я уж слишком хорошо соображала, и это странное, пограничное состояние вызывало у меня неуправляемую панику. Удивительно, но поднявшийся из глубины души страх неожиданно привел меня в чувство, и я вынырнула из пучины, жадно хватая ртом воздух.

– Еще одного раза я точно не выдержу, – первым делом предупредила драйду я, как только у меня получилось сфокусировать взгляд на ее черном балахоне, – можете на меня даже не рассчитывать.

– Я вижу, – коммандер Ил’Реми вновь попыталась протянуть мне руку, и я впервые засомневалась, так ли уж пугает меня эта костлявая ладонь, чтобы категорично отвергать предложенную помощь. Я честно попробовала подняться самостоятельно, и у меня это почти получилось, но затем у меня резко потемнело в глазах, и я рефлекторно вцепилась в своего куратора.

– Вам и вправду сегодня досталось,– понимающе вздохнула драйда, – заметили, как отличается наша тактика от той, что использует капитан Майкрофт? Группа высадки применяет грубую силу, а мы полагаемся на гораздо более тонкие методы. Это же чистое варварство, вскрывать обшивку, чтобы переместиться с уровня на уровень.

– А издеваться надо мной – это, по-вашему, не варварство? – огрызнулась я, и сама поразилась, насколько эффективным допингом иногда выступает злость. Кровь забурлила в венах и прилила к лицу, я порывистым жестом отбросила прилипшую ко лбу прядь волос и, дерзко вскинув голову, обратила на драйду преисполненный вызовом взгляд.

– Агент Бернович! – нараспев протянула Ил’Реми таким укоризненным тоном, будто я только что выдала несусветную чушь, которую даже всерьез обсуждать было неприлично, – я понимаю, что вы совсем измучены, но вы теперь не просто офицер Космофлота, вы – часть Спецкорпуса Х, и нынешний статус накладывает на вас определенные обязательства. Успех нашей миссии во многом зависит от вас, и вы должны четко осознавать свою ответственность перед Галактическим Союзом. Эмоции застилают вам глаза, но может быть, вы сначала посмотрите вокруг, а уже потом будет сыпать обвинениями?

Я уже собиралась выдать в ответ что-нибудь нарочито пренебрежительное из серии «мол, чего я здесь не видела», но достаточно мне было бегло оглядеться по сторонам, чтобы в корне изменить свое явно ошибочное мнение и моментально захлопнуть открытый для язвительной отповеди рот. Наверное, при всех моих несомненных достоинствах я всё-таки ни черта не годилась для службы в Спецкорпусе, иначе первым делом оценила бы текущую обстановку, а уже потом выясняла отношения с куратором.

По логике вещей, мне впору было уже более или менее привыкнуть к подстерегающим нас на каждом шагу сюрпризам и постепенно выработать эдакий иммунитет к подобным ситуациям, но гибкость ума у меня безусловно оставляла желать лучшего, поэтому всякий раз я впадала в ступор и непростительно долго из него выходила. Но справедливости ради стоило заметить, что судьба не готовила меня к такому экстриму, и в Академии будущих администраторов учили наводить порядок в документах, а не в мозгах.

– Что это за чертовщина? – резонно рассудив, что в данном случае драйда гораздо компетентнее меня, я не стала упражняться в догадках и сразу же адресовала вопрос коммандеру Ил’Реми. К счастью, драйду ничуть не покоробило отсутствие изящных формулировок, а если ее и возмущало, что в последнее время я чересчур злоупотребляла крепким словцом, то своего негативного отношения к моим лексическим изыскам она внешне не проявляла. Впрочем, я не исключала, что под черной хламидой бушевал шквал негодования, но это уже, как говорится, были не мои проблемы.

– Сама не против узнать, – я надеялась, что драйда в очередной раз поразит меня своей осведомленностью, однако, на этот раз в хрустальном голосе Ил’Реми звучало искреннее недоумение, – на что, по-вашему, похоже это место?

– Я, пожалуй, лучше скажу, на что оно точно не похоже,– криво усмехнулась я, продолжая сантиметр за сантиметром обозревать нашу очередную локацию, разительно отличавшуюся от всего ранее увиденного мною на шартском корабле,– например, на центр управления.

– А что если всё не так очевидно? – проследила за направлением моего взгляда коммандер Ил’Реми, – возможно, мы продолжаем мыслить стереотипами…

В словах моего куратора содержалась большая доля истины, и мне бы нисколько не помешало существенно расширить границы восприятия, но я слишком долго придерживалась шаблонного мышления, чтобы быстро перестроиться на новый лад. На этом уровне всё было по-другому, и если с первых секунд пребывания на инопланетном судне я наблюдала однообразные голые стены в тусклом зеленоватом свете, то сейчас передо мной предстала диаметрально противоположная картина.

Глава XXII

Цветовая температура сменилась на холодную синеву, уже не такую зловещую, но зато вызывающую неприятную резь в глазах за счет повышенной яркости. Пустота заполнилась множеством странных объектов неясного назначения, а бесшовная гладь стен превратилась в художественное полотно, испещренное убористыми линиями не то письменности, не то узоров. А еще здесь больше не было постоянного ощущения замогильной тишины. Кроме монотонного гула, доносившегося из глубин разверстой бездны, в которой я тогда еще не способна была распознать открытый гравитационный колодец, я до сего момента не слышала вокруг ни единого звука, но сейчас мне даже не пришлось особо напрягать свой несовершенный человеческий слух, чтобы свободно уловить и приглушенный рокот, и ненавязчивый фоновый писк, и едва заметные вибрации. По сравнению со всеми предыдущими отсеками (если это, конечно, были отсеки, в чем лично я порядком сомневалась), у этого помещения прослеживалась довольно четкая аналогия с машинным отделением, и я была почти уверена, что мы вплотную подобрались к инженерному сердцу имперского корабля. Оставалось только изложить свои соображения драйде, но, по всей видимости, коммандер Ил’Реми и без моей помощи успешно справилась с головоломкой.

– Допустим, это и вправду то, о чем мы обе думаем, – подвела итог мой куратор, – честно говоря, после всего того, с чем мы недавно столкнулись, я и не ожидала, что в инженерном отсеке всё будет таким…механическим.

– Да, выглядит странновато, – рассеянно кивнула я и медленно двинулась вдоль стены, не решаясь прикоснуться к сложной вязи извилистых линий. Вблизи обнаружилось, что рисунок (или все-таки текст?) трехмерный, и меня так и подмывало дотронуться до его выпуклых изгибов, но без разрешения куратора я ничего не спешила предпринимать. Не то чтобы я боялась лишний раз проявить инициативу, но и вновь становиться объектом для нотаций мне как-то не улыбалось.

– Совсем ничего знакомого? –вполоборота поинтересовалась у драйды я, – вы же сами признавались, что адмирал Тер-Шелл активно занимался сбором разведданных о шартах…

– Увы, – красноречиво вздохнула Ил’Реми, – у нас катастрофически мало информации, а те сведения, что адмиралу удалось получить в ходе сканирования мозга, не относятся к инженерно-техническому обеспечению кораблей и потому в нашем случае они бесполезны.

– Очень жаль, – с явным разочарованием констатировала я, -тогда выходит, что у капитана Майкрофта гораздо больше шансов разобраться, как тут всё работает. Наверняка шеф Эшби быстро сориентируется, что к чему, не зря же он один из лучших инженеров в Космофлоте.

– Я также, как и вы, придерживаюсь высокого мнения о квалификации лейтенанта Эшби, но хотелось бы напомнить вам, агент Бернович, что, во-первых, речь идет об инопланетных технологиях, а во-вторых, в Галактике не существует расы более закрытой, чем шарты. Каким бы гением не был лейтенант Эшби, у него нет и толики вашей интуиции, иначе разве Майкрофт стал бы дырявить обшивку? Это же сущий вандализм в духе ваших любимых таргов!

Оспорить аргументацию драйды я могла только в части моей якобы «любви» к таргоцианским наемникам, но в остальном Ил’Реми была права – идти в буквальном смысле напролом группа высадки была вынуждена далеко не от хорошей жизни. Возможно, капитану стоило взять с собой Колри, хотя какой мог быть толк от присутствия нирманийки, если ее телепатические способности были настроены на другую волну? Вот кто однозначно пригодился бы Майкрофту в команде, так это Рэнд, но судьба ригорца до сих пор была мне неизвестна, и желание ее прояснить, пожалуй, было единственной причиной, по-прежнему заставляющей меня беспрекословно выполнять приказы Ил’Реми.

– Включайтесь, агент Бернович! – мягко, но настойчиво потребовала мой куратор, когда я снова предалась молчаливому созерцанию, – кажется, я догадываюсь, что вас смущает. Я разрешаю вам любые манипуляции, но будьте внимательны и не забывайте тщательно взвешивать каждый шаг. Осторожность и еще раз осторожность! Вам всё понятно?

– Так точно, мэм, – я намеренно не пыталась скрыть саркастичные нотки, но в последнее время драйда на удивление лояльно относилась к откровенному пренебрежению общеустановленными правилами субординации. Складывалось впечатление, что начни я поливать грязью весь Спецкорпус Х во главе с Тер-Шеллом, Ил’Реми и на это закроет глаза, лишь бы я и дальше продолжала делать то, ради чего меня сюда притащили. Ну, что ж, придется постараться и не разочаровать своего куратора. Итак, с чего бы мне начать…

– Может быть, вот с этого, – ангельским голосом подсказала драйда, и я запоздало поняла, что рассуждала вслух. Черный рукав взметнулся в воздух, и затянутая в тонкую перчатку ладонь указующим жестом простерлась к металлическому коробу, напоминающему огромный сейф. Конструкция надежно примыкала к стене и уходила под самый потолок, постепенно расширяясь к верху. Определить навскидку, что бы это могло быть, мне не позволяло отсутствие специальных познаний, а моя хваленая интуиция, уже успевшая стать местной легендой, демонстративно отмалчивалась. Между тем от монолитного короба шли многочисленные трубчатые ответвления различного диаметра, при вдумчивом рассмотрении чем-то похожие на сеть артерий. Мозг сразу ухватился за мимолетно проскользнувшую мысль и автоматически продолжил ассоциативный ряд.

– По этим трубкам циркулирует топливо! –на одном дыхании выпалила и уже приготовилась выслушивать оды своей проницательности, но затем до меня дошло, что моя спонтанно родившаяся теория не выдерживает ни малейшей критики, – нет, это полный бред, что тут может циркулировать, если в космических кораблях используются ядерные реакторы…

– Например, охлаждающий компонент, – предположила мой куратор и одобрительно добавила, – мне нравится ваш ход мыслей, агент Бернович, продолжайте исследования. И помните, что ваше творчество ничем не ограничено, потому что вы по сути первая, кому удалось увидеть шартский корабль изнутри. Думаю, когда адмирал Тер-Шелл об этом узнает, он вам в некоторой мере позавидует – его всегда влекла неизвестность, и в процессе поиска истины он не сбрасывал со счетов даже самые фантастические идеи. И вы не представляете, сколько раз эта тактика помогала ему добиться нужного результата! Не бойтесь ошибаться, коммандер, бойтесь застрять в мертвой точке – так он мне говорил.

– Вижу, вы оказались очень способной ученицей, мэм, – кончиками губ улыбнулась я, – адмирал бы вами гордился.

– Он непременно будет горд нами обеими, агент, – таким уверенным тоном пообещала Ил’Реми, будто бы тот вариант, что Тер-Шелл не доживет до нашего возвращения на «Этернум» не рассматривался ею даже с минимальным процентом вероятности. Я же могла лишь искренне восхититься непоколебимым оптимизмом своего куратора, а заодно и отдать должное Главе Спецкорпуса, взрастившему себе не просто достойную смену, но и фанатично преданного соратника. А еще я упорно не могла отделаться от мысли, что здесь было что-то очень личное, и в других обстоятельствах меня бы это, наверное, даже повеселило, однако, сейчас мне было не до иронии. Если я и вправду нащупала верное направление, успех следовало развивать, но я пока не знала, куда копать дальше.

Глава XXIII

Наощупь трубки были чуть теплыми, и теперь версия драйды показалась мне еще более реалистичной. Ясное дело, что по сравнению со звездолетами Космофлота на корабле у шартов все было устроено иначе, но если взять за аксиому, что просторы вселенной имперские суда бороздили вовсе не силой мысли, то наличие хоть какого-нибудь подобия реактора становилось совершенно очевидным. Другой вопрос, что нам это давало?

Опутывающие практически всё помещение трубки брали начало в металлическом коробе, проходили по специальным желобам, а потом исчезали в стенах, но я только сейчас заметила, что таинственные узоры регулярно повторяются и, по всем признакам, каждая вариация сложной вязи соответствует трубкам определенного размера. То есть это были своего рода пояснительные надписи, и если бы я владела шартским языком, то с легкостью получила бы всю необходимую информацию.

– Мэм, а ваша портативная станция не может это расшифровать? – с надеждой повернулась к Ил’Реми я, – знаете, странно, но я никогда не задумывалась, на каком языке заключались Шартаронские Соглашения. Я так понимаю, что использовался универсальный переводчик, но неужели в базах Галактического Союза вообще нет данных по шартскому языку?

– Это было одним из ключевых условий Империи, – расстроила меня драйда, – шарты сами подготовили текст итогового документа и отправили его на подпись Президенту. Не на согласование, а именно на подпись. И еще одна интересная деталь – в отличие от нас, у шартов на тот момент уже имелись основные языковые пакеты Галактического Союза. Наша разведка первой проиграла свою войну, и Союзное Правительство не решилось вступать в конфронтацию с таким могущественным противником. Прибавьте сюда интердикторы, и вам станет окончательно ясно, почему мы добровольно заточили себя в строгих рамках, вместо того, чтобы расширять границы. Надеюсь, я достаточно полно ответила на вас вопрос, агент Бернович?

– Исчерпывающе, – мрачно хмыкнула я, – ладно, будем считать, что попытка не удалась, и надо искать другой путь.

– Поторопитесь, а то с капитана Майкрофта может статься продолбить еще один «портал», – посоветовала коммандер Ил’Реми, – кстати, вы научились быстро находить гравитационные колодцы?

– А должна была? – неохотно отвлеклась от загадочной письменности я, – сомневаюсь, что это возможно.

– Как-то же вы это делаете,– не отставала драйда,– я уверена, что существует четкий алгоритм, и если вы с ним разберетесь, перемещения по кораблю больше не будут отнимать у вас столько энергии, как сейчас. Я видела, что вы действуете по наитию, но согласитесь, это неправильно. Шарты, конечно, уникальная раса, их логика сильно отличаются от нашей, но вы уже совершили невозможное, и я уверена, что выявить основной принцип функционирования колодцев вам тоже под силу.

– Мне льстят ваши слова, но боюсь, вы предъявляете ко мне чересчур завышенные требования, – не стала кривить душой я, – и простите, мэм, но вы до сих пор не поставили передо мной конкретную задачу. То вы говорите, что нам нужно попасть в Командный Центр, то заставляете изучать инженерные коммуникации корабля, а теперь и вовсе акцентируете мое внимание на гравитационных колодцах. Так в чем состоит настоящая цель нашей миссии? Или вы опять ответите загадками, как до этого отвечали на мои вопросы о Рэнде?

– Всему свое время агент Бернович, – снова отделалась заезженной фразой мой куратор, – а что касается целей, то их очень много, и я непременно проинформирую вас о каждой, но в приоритете у нас по-прежнему Центр Управления, тот самый условный мостик, откуда можно будет получить доступ ко всем бортовым системам. А учитывая, что в этой части наш план в точности совпадает с планом капитана Майкрофта, решающую роль играет скорость. Теперь уже ясно, что артефакт – это нечто большее, чем средство навигации и связи. Я даже подозреваю, что это и есть…

– Реактор! – закончила мысль я и на несколько секунд застыла в неподвижности, глубоко шокированная собственным умозаключением. Коммандер Ил’Реми удовлетворенно наблюдала, как я в неожиданном приливе вдохновения в клочья рву шаблоны, и уже, по всей видимости, вовсю прокручивала в голове основные тезисы триумфального доклада, с которым она собиралась предстать перед светлыми очами адмирала Тер-Шелла.

– То Существо из Четвертой Плотности, остро нуждалось в энергетической подпитке, как тогда Ортан, поэтому Звездного Скитальца и привлек артефакт, – окрыленная внезапным успехом, сбивчиво затараторила я, – Аномалия уже не первый раз выводит из строя двигатели их кораблей, Ортан сам рассказывал нам, что ее дальнейшее распространение представляет серьезную угрозу для Звездных Скитальцев… Но мы с коммандером Рэндом только недавно задумались, что в этом уравнении слишком много неизвестных, и всё может быть далеко не так однозначно, как утверждал Ортан. Мы знаем об Аномалии исключительно со слов Ортана, но о самом Ортане и его расе мы, в свою очередь, знаем еще меньше. Сегодня мы наглядно убедились, что Звездным Скитальцам в общем-то безразлично, из какого источника черпать энергию, для этой цели им одинаково подходят реакторы и шартов, и Космофлота. Видели, как жадно Существо приникло к артефакту? Длительное нахождение в зоне влияния Аномалии губительно не только для кораблей, но и для самих «Звездных Скитальцев», они считают Аномалию своим врагом, но, похоже, никак не могут с ней совладать. Им необходима наша помощь или…

– Наши ресурсы, – мелодичный перезвон хрустального голоса драйды ощутимо диссонировал с ее сухим тоном, каким обычно принято констатировать свершившиеся факты, и этот явный контраст прежде всего означал, что мой куратор серьезно озабочена происходящим, – и я сейчас говорю не о Галактическом Союзе, я имею в виду наше измерение. Шартаронская Империя такой же лакомый кусочек для Звездных Скитальцев» и я даже могу предположить, что «Этернум» стал жертвой эксперимента, и не просто так оказался в Шартаронской Туманности. Но в процессе что-то пошло не так, и Ортану пришлось заключить сделку с Рэндом, чтобы спасти себя и свой корабль. Я начинаю думать, что ваши догадки о разумности Аномалии были не так уж абсурдны…Аномалия дважды столкнула нас с шартами в одних координатах, это явно не совпадение, а знак. Теперь вы понимаете, почему нам нужен доступ к управлению кораблем?

– Можете причислить меня к распоследним тупицам, но нет, – развела руками я, -мне стыдно в этом признаваться, мэм, но я в упор не понимаю, зачем мы так рвемся на шартский мостик и что случится, если мы туда все-таки попадем. И это я еще молчу о том, что вы настойчиво пытаетесь опередить группу высадки, как будто капитан Майкрофт может помешать вашим намерениям. Кстати, в чем они состоят, вы мне тоже не сообщили.

Глава XXIV

– Агент Бернович, вы это слышите? – предупреждающе подняла руку Ил’Реми, и мой взгляд невольно скользнув по разорванному рукаву. Сквозь прореху просвечивали кипенно-белые кости, и в сочетании с черным одеянием и глубоким капюшоном драйда еще больше напоминала воплощение самой смерти. Для полного сходства не хватало только пресловутой косы, но я не исключала, что наряду с портативной станцией и бластером драйда прячет под балахоном еще и остро заточенный серп, просто для кровавой жатвы еще не настал подходящий момент.

– Что слышала? – машинально переспросила я, но затем где-то совсем рядом снова раздался печально знакомый стук, и я поняла, что драйда была права, и при всех своих инженерных талантах шеф Эшби так не сумел изобрести менее разрушительного способа перемещения между уровнями. Я могла лишь догадываться, кому первому пришло на ум это «гениальное решение», но как выяснилось на практике, оно неоднократно доказало свою эффективность. Если учесть, что группа высадки продвигалась с приличной в общем-то скоростью, шартский корабль имел все шансы постепенно превратиться в решето, и я удивлялась, как столь откровенный вандализм до сих пор не привел к серии критических повреждений.

– И что теперь? – воззрилась на коммандера Ил’Реми я, – опять в панике искать колодец и молиться, чтобы нас не выбросило в открытый космос?