Школа личных рабов бесплатное чтение

Урок 1 – введение

Вивьен обвела равнодушным взглядом пару десятков новоиспечённых учеников, которые боязливо озирались по сторонам. Гордая осанка, грациозные движения, изысканная одежда – всё выдавало в ней светлую деву знатного Дома. Но она была кем-то большим. Дом её был известен по всей империи Арзериа. Тем, во-первых, что находился в нейтралитете и, во-вторых, славился родом потомственных наставников, которые обучали личных рабов тонкой науке служения господину.

– Приветствую вас, ученики, в фамильном мэноре Дома Аделвайс. Меня зовут  Вивьен, я буду обучать вас дисциплине любовных утех. А это господин Ротдэл, – она указала изящным жестом на красивого мужчину, стоявшего рядом.

Серьезное лицо его располагало к себе и дышало благожелательностью. Гладкие каштановые волосы ниже лопаток, были убраны в низкий хвост.

– Он поможет вам, – продолжила Вивьен, дождавшись от него ответного взгляда и лёгкого кивка, – освоить необходимые азы творческой деятельности. Здесь, в главном зале, на стенде находятся требования, предъявляемые к ученикам. Позже вы ознакомитесь с ними поближе, но несколько главных правил я вам скажу сейчас. За сквернословие, неповиновение и другие проступки вас ждёт наказание, которое будет варьироваться в зависимости от тяжести прегрешения. К примеру, за невыполненное на уроке задание вам назначается уборка в кабинете, библиотеке, уборной… Вы будете драить полы, мыть окна, чистить стены, и делать всё это вам придётся со связанными руками и тряпкой во рту. Если вы не сможете присутствовать на уроке по каким-либо причинам, отрабатываете пропущенные часы и сдаете тему урока отдельно ото всех. Спрашивать вас будут с особой серьёзностью. Назначение наказаний лежит на мне. – Вивьен не удержалась от хищной улыбки.

Ротдэл едва сдержал вздох сочувствия и невольную улыбку – впечатленные бедняги во все глаза вытаращились на Вивьен, нервно переглядываясь.

– Распорядок дня и план мэнора находятся на стенде на каждом этаже возле лестницы, – продолжала та. – Вам запрещено разговаривать со слугами и стражей – будьте уверены, в тот же миг нам станет об этом известно, и вам не поздоровится. Также предупреждаю – не пытайтесь бежать отсюда. Ошейники, которыми одарили вас перед входом, не так просты, как выглядят. На каждом выгравирован герб Дома, которому вы принадлежите. Благодаря наложенным чарам мы в любой момент можем отследить вас.

Пергаментная карта с изображением Аделвайс-мэнора была зачарована таким образом, что на ней крохотными зелёными точками отображалось местоположение каждого из ошейников, снять который мог лишь истинный Аделвайс. Это была древняя родовая магия, на порядок мощнее любой другой, оттого господа, вверившие им своих слуг, могли не беспокоиться, что тем удастся сбежать.

– При попытке бегства мы активируем заклинание, которое воздействует на вашу кровь, плоть, внутренние органы… Вы будете разлагаться несколько дней и испытывать невыносимую боль, будучи не в состоянии провалиться в забытье. Вы не сможете шевелиться, не сможете позвать на помощь, и даже если какой-нибудь сердобольный прохожий решит вам помочь, то не сможет сделать ничего. Более того, при попытке повлиять магией на чары ошейника, они также активируются, и если мы не подоспеем вовремя… что ж, в вашей комнате станет на одно место просторнее.

Одни ученики машинально потянулись к шее, другие – в ужасе и замешательстве уставились на молодую наставницу.

– Добро пожаловать в Дом Аделвайс, – лучезарно улыбнулась Вивьен и несколько тише обратилась к своему коллеге: – у меня всё.

Ротдэл укоризненно посмотрел на неё. Вивьен невинно пожала плечом.

– Мы надеемся, – негромким, но хорошо слышным голосом добавил Ротдэл, – что вам понравится время пребывания здесь, и вы почерпнете из этого максимум полезного. Не страшитесь испытаний, с которыми вам предстоит столкнуться – они укрепят ваше тело и дух и послужат важным подспорьем на вашем поприще. Не страшитесь показаться смешным или нелепым. Уверяю вас, даже самый безнадежный неумеха к концу обучения преобразится настолько, что своими знаниями и манерами введет в заблуждение самого искушенного зрителя…

– Мне наставник Ротдэл больше нравится, – негромко шепнула на ухо парня с пшеничными волосами невысокая шатенка.

Они успели разговориться в дороге и теперь неосознанно прижимались друг к другу – в отличие от них большинство ребят принадлежали к какому-то одному Дому и держались уверенными группками.

– Мне тоже, – отозвался парень, однако же с большим интересом поглядывая на явно заскучавшую Вивьен.

Та отчаянно делала вид, что слушает Ротдэла, но в выразительных чёрных глазах плескалось нетерпение. Лицо было равнодушным словно маска. Она безупречно владела языком тела, но вот глаза… Парень невольно сглотнул, поймав на себе ее жгучий взгляд, и быстро посмотрел в сторону.

– … после обеда госпожа Вивьен, – губы Ротдэл тронула едва уловимая улыбка, – встретит вас в лазурной комнате на восточном крыле и проведет экскурсию по мэнору. А теперь поспешите за вашими сопровождающими, сегодня у нас много дел.

Вивьен и Ротдэл остались стоять, пока появившиеся словно тени молчаливые слуги провожали учеников в столовую.

– «Госпожа Вивьен»? – с довольной улыбкой повторила Вивьен, едва за учениками закрылась дверь. – Вот за это уж точно следовало дожидаться нового набора.

– Не зазнавайся, малышка, – усмехнулся Ротдэл и потянулся взлохматить волосы Вивьен.

– Эй! – возмутилась она, уворачиваясь от его руки. – Ты хоть знаешь, сколько времени ушло на их укладку?

– Знаю, сам ведь укладывал.

– То-то же.

Вивьен деловито оправила безупречные манжеты платья и внимательно посмотрела на друга.

– Хочешь что-то мне сказать?

Ротдэл утвердительно кивнул.

– В этот раз Дом Венсерпид отправил к нам шестерых с весьма необычным приоритетным заданием. И Господин Лудвик шел в комплекте с… учебным пособием.

– Глава Сэрпен друг нашего Дома, поддержавший нас в трудную минуту, – заметила Вивьен. – С тех пор, как… случилась та заварушка, нам пришлось сильно урезать расходы, было бы глупо отказываться от его поддержки.

– Так ты согласна с тем, что мы должны принимать его вмешательство? – вскинулся Ротдэл.

– Я этого не говорила. Мне тоже не по нраву, что в этом учебном году вместе с нами наставлять учеников будет чужак. – Вивьен позволила себе скривиться, выражая негодование. – Количество учеников и задание – это лишь предлог, чтобы подобраться к нам, разузнать наши секреты. Под пятой Дома Венсерпид состоят множество Домов, а теперь, боюсь, он нацелился и на нас. Не понимаю, как дядя Андриас этого не видит. Ты, верно, хочешь, чтобы я поговорила с ним?

– Да.

– Это бесполезно. Арекейс пытался его урезонить, но лишь нарвался на грубости.

– И все же. Господин Андриас ведь именно тебя готовит в преемницы, – резонно заметил Ротдэл. – А ты, я погляжу, настроена серьёзно. Пока тебя слушал, сам чуть в стойку вместе с учениками не вытянулся.

Вивьен невинно пожала плечом.

– Отпущенного на обучение срока слишком мало, так что не до сантиментов. Чем скорее они поймут, что их поджидает, тем лучше.

– Но ты могла бы и помягче с ними, они ведь и без того напуганы.

– Это всегда было твоей прерогативой. И поскольку теперь за наказанием учеников буду следить я, тебе больше не придется корчить из себя строгого наставника. Честно говоря, это у тебя получалось отвратительно. В отличие от тебя я отлично справляюсь и даже получаю удовольствие.

Ротдэл удержался от того, чтобы закатить глаза. Вивьен так отчаянно старалась всем доказать, что отлично справляется с ролью наставницы, что порой перегибала палку. Для неё это был всего лишь второй поток учеников, ей было лишь двадцать лет – в старые времена запрещалось брать на должность наставника человека младше двадцати пяти, но Вивьен упёрлась в своём желании помочь семье, а Андриас как всегда поддержал свою любимицу. Немудрено, что она невольно перенимала его повадки, страсти к унижению учеников, например.

– Дэл, Ви, вот вы где, – с улыбкой окликнула их вошедшая в зал Нанэль. Она обучала учеников этикету и мастерству создания нужного образа. – У Андриаса мигрень, так что кто-то из вас должен помочь Арекейсу занять представителей Домов, приехавших вместе с учениками.

– Хорошо, я пойду. – Ротдэл окинул критическим взглядом Вивьен и таки дернул за один из локонов. Ему нравились её волосы. Мягкие и гладкие, словно чёрный шёлк, роскошным каскадом спадающие по плечам. – Удачи тебе.

– И тебе, – улыбнулась Вивьен.

Ротдэл кивнул и последовал за Нанэль.

***

Так называемая «заварушка» произошла в Карназе, столице Великого Дома Хайлири, во время ежегодного праздника Красных Цветов несколько лет назад. Сам император открывал праздничное шествие, в котором участвовали Главы Домов или их представители на разукрашенных открытых экипажах с лёгким навесом. У их ног находились личные рабы, нарядные и тщательно ухоженные. Состояние личного раба указывало на статус хозяина, поэтому на их обучение и красоту не жалели ни сил, ни средств.

В тот роковой день Дом Аделвайс присутствовал на празднике почти в полном составе. Шумное веселье, крики, звонкий смех – все потонуло в устроенном мятежниками взрыве. Пожар и поднявшаяся следом паника послужила причиной гибели еще сотни граждан. В этой трагедии погибли родители Вивьен и ещё несколько наставников, и оставшимся Аделвайсам пришлось взять на себя дополнительные дисциплины, а Вивьен – раньше времени приобщиться к древнему таинству. Лучший наставник знает всё, через что проходят его ученики, оттого Вивьен с блеском владела всеми навыками, коими должен владеть личный раб.

Дом Аделвайс издревле славился тем, что в нём всегда всё было лучшим. Он являлся эталоном среди остальных Домов, что также обучали становлению личных рабов, но после того злополучного дня дела у них пошли не лучшим образом: следующие два года были на редкость неурожайными, а Андриас, возглавивший Дом после гибели старшего брата, не обладал его талантами управления и не умел договариваться с людьми, что также имело неприятные последствия. Зато когда речь шла о празднествах и увеселительных поездках, он был непревзойденным мастером.

Вот и сейчас – мигрень у него, как же. Будто Ротдэл не столкнулся с ним в коридорах в пять утра, когда вышел на пробежку, в то время как Андриас только вернулся со своей важной встречи, пропитанный хмельными парами.

Ротдэл глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы успокоиться. Переглянулся с Нанэль. Та ободряюще улыбнулась, сжала его руку.

Верно, они справятся. В особенности теперь, когда Вивьен Аделвайс, дочь своего отца, решительно взялась за дело.

***

Вивьен направлялась в лазурную комнату, где должна была встретиться с пообедавшими учениками, но неожиданно обнаружила добрую их половину бредущими в противоположную сторону. Судя по недовольным голосам и усталому виду, они вполне осознавали, что заблудились. С обманчиво ласковой улыбкой Вивьен окликнула их, останавливая.

– И что это вы тут делаете, позвольте спросить?

– Идем в лазурную комнату, сами же велели, – дерзко заявил долговязый блондин.

Вивьен с недовольством посмотрела на него.

«Боги, что за манеры? И что это у него с лицом?» – до неё не сразу дошло, что это веснушки.

Мысленно усмехнувшись, она приблизилась к блондину. Медленно облизала губы.

– Тогда для начала, … – хриплым голосом прошептала она, опаляя его лицо своим горячим свежим дыханием.

«Пункт второй из десяти главных правил соблазнения в «Великой стратегии воспитания личного раба», изданной в незапамятные времена моим знаменитым предком, основателем Дома Аделвайс, гласит, что свежее дыхание – главный залог к успеху…»

– …вам следовало бы найти карту мэнора, определиться, где вы находитесь и проложить ближайший маршрут, а не бегать по всему зданию будто безголовые куры.

Блондин побагровел от злости.

– Кто вам давал право оскорблять нас?! – завопил он.

– Единственный, кто вас здесь оскорбляет, это ты своим поведением. – Вивьен демонстративно возвела очи горе.

– Алдо, успокойся, – шикнула на блондина невысокая девчушка и застенчиво улыбнулась, обнажая щербинку между зубами. – Прошу прощения, наставница Вивьен. Мы шли в лазурную комнату, но немного заблудились.

– Что ж, идите за мной, – сказала Вивьен, одобрительно кивнув девушке. – Вот ваш первый урок на сегодня: манеры – главный пропуск не только в счастливую жизнь личного раба, но и в любое другое место. Тебе следует зарубить это себе на носу, Алдо, – Вивьен снисходительно посмотрела на блондина.

Тот ожидаемо вспыхнул от злости и завопил:

– А чо сразу я?!

Вивьен удивленно со смесью раздражения посмотрела на него.

В личные рабы брали пустых – лишенных магии людей, едва достигших восемнадцати лет, но не кого попало с улицы, разумеется. Часто это были дети слуг, служивших господину, порой отпрыски торговцев или владельцев гильдий, питейных заведений, постоялых дворов – господин мог случайно заметить симпатичное лицо и приятный голос и возжелать заполучить этого человека. Разумеется, прежде он убеждался при личной встрече, что сий экземпляр ему подходит, и, разумеется, все эти претенденты понимали, как вести себя в присутствии господ.

Но этот… Каким же нужно быть извращенкой или извращенцем? чтобы захотеть близости с таким невоспитанным грубияном, которого даже красавчиком нельзя было назвать?

– Манеры, Алдо. – Вивьен чуть поморщилась, глядя на искаженную от гнева физиономию блондина, которого яростно пинали сзади, чтобы заткнулся. – И следи за лицом. Ты же не семечко от абрикоса?

Алдо обиженно поджал губы, с досадой признавая правоту раздражающей наставницы: ему частенько советовали, чтобы не кривил и без того довольно грубоватую физиономию, лишённую смазливости.

Вивьен удовлетворённо кивнула и повела заблудившихся ребят за собой.

По пути все молчали, не смея проронить ни слова. Лишь обиженное сопение оскорблённого блондина шумело за спиной Вивьен, и она мысленно вздыхала, представляя, сколько возни предстоит с этим выводком учеников.

Она быстро провела их через особняк прямиком к лазурной комнате. Вивьен знала дорогу назубок и могла спокойно пройти в нужную комнату даже с закрытыми глазами. Лазурную комнату чаще всего использовала для своих уроков Нанэль, жена дяди Эдвина. Она обучала учеников правилам и тонкостям этикета, принятого в благородных Домах, готовила к тому, чтобы они умели в любой ситуации подобрать образ, подходящий случаю. Помимо этого одна из важнейших частей становления личного раба – искусство услужения своему господину за столом – лежала на ее хрупких плечах.

Лазурная комната была уже готова принять в свои стены учеников. Подушечки для сидения лежали на полу в положенном расстоянии друг от друга; учебники и иллюстрации были аккуратно разложены на столах, протянувшихся вдоль стен, которые были обиты лазурным бархатом, в честь чего комната и получила свое название.

Вивьен с удовлетворением отметила, что остальные ученики уже пришли, и пропустила перед собой щербатую девушку, невысокую шатенку, красивую блондинку, рыжеволосого толстяка, беспрестанно зевающего парнишку и всё ещё надутого Алдо.

– Растянутые щеки к старости будут выглядеть как у бычьего пса, – не удержалась Вивьен.

Алдо предсказуемо покраснел и вспылил:

– К суккубовой матери, ваше-то какое дело?!

– За сквернословие я назначаю тебе наказание. Прополощешь рот с мылом в моём присутствии, – спокойно парировала Вивьен, мысленно сгибаясь от хохота.

– Да вы!.. Да я!.. – задохнулся от возмущения Алдо. Его руки, сжатые в кулак, дрожали от бешенства. – Вы меня не заставите!

Остальные ученики, рассеянные по комнате, с интересом уставились на них. Вивьен выдержала эффектную паузу и произнесла:

– Продолжишь в том же духе, и тебе придется умолять меня заставить тебя сделать именно это.

Алдо недоуменно похлопал светлыми, выгоревшими на солнце ресницами.

– Я ведь могу и другое наказание придумать, – терпеливо разжевала Вивьен непонятливому болвану. – Так что изволь пройти в комнату и присоединиться к своим товарищам.

– Слушаюсь, наставница Фифи, – пробормотал Алдо, притворно закашлявшись.

Как ему пришло в голову так исковеркать её имя, чтобы оно звучало, будто кличка собачки?! Послышались смешки вокруг. Вивьен стало неуютно – оказаться предметом шутки хотелось меньше всего. Нужно реагировать незамедлительно, погасить бунт в зародыше.

– За проблемы с обращением я назначаю тебе наказание. Такой здоровый лоб, а не научился выговаривать чужие имена.

– Я нормально разговариваю! Это вы просто придираетесь и специально говорите так, чтобы вас не понять!

– Всем, кроме тебя, понятно, что я говорю.

– Ой, ну как же! Они просто ссут вам возразить!

Вивьен невольно смерила учеников взглядом. Эти паразиты, которые так и пялились с интересом, мигом отвернулись, пряча усмешки.

– За непотребное высказывание я назначаю тебе наказание, – припечатала Вивьен, откровенно не понимая, почему вообще отвечает на эти вопли. – И обратись в лазарет. Проблемы со слухом зачастую приносят много проблем в общении с теми, в чьём присутствии следует думать, прежде чем говорить.

Невысокая шатенка дёрнула Алдо за руку, мотнула головой. Тот, скрипя зубами от злости, смолчал.

«То-то же!» – удовлетворенно подумала Вивьен и быстро выбросила эту маленькую перепалку из головы.

***

Вивьен любила свой Дом и гордилась им. Она знала каждого своего предка, знала назубок историю мэнора, каждый потайной ход, каждую комнату, каждую картину на стене. Она с лёгкостью и живостью рассказывала о некоторых значимых событиях, которые произошли в стенах мэнора, а глаза её так и сияли. Наконец, они с учениками добрались до полутёмных подвальных комнат, в которых уже много веков как обучали важнейшим вещам в становлении личного раба.

– Здесь будут проходить наши занятия по дисциплине любовных утех, – сказала Вивьен, толкая скрипучую дверь и морщась от противного звука.

Дядя Андриас настоял на том, чтобы не смазывать петли, дабы производить жутковатый эффект еще до вторжения в комнату.

– В этой комнате – растяжки и рамы. Подробнее о том, что с их помощью будут с вами делать, вы узнаете на уроках. В этой комнате дыба, а в этой мы храним фиксаторы и наручники, – скучающе перечислила Вивьен, с весельем наблюдая за реакцией учеников. – А здесь  располагается моя личная коллекция плёток…

С каждой небрежно распахнутой скрипучей дверью лица учеников всё больше вытягивались в ужасе. Выпученные глаза, казалось, были готовы вылететь из орбит, лишь бы не видеть очередной кошмар.

– … а это, – Вивьен злорадно приоткрыла дверь очередной комнаты, в центре которой стоял одинокий чёрный крест в человеческий рост, – несомненно, запомнится вам больше всего.

– Пф, – фыркнул старательно храбрившийся Алдо.

Чёрные глаза Вивьен сузились и тут же расширились – она вспомнила, что обещала наказать этого наглеца.

«Какой великолепный повод показать ему, им всем, что со мной шутки плохи!» – подумала она.

– Алдо, выйди вперед.

Неуклюжий блондин послушался, но споткнулся и едва не рухнул на Вивьен, которая вовремя отодвинулась.

– Так и быть, намыливать язык я тебя заставлять не буду. Подойди к кресту.

Алдо раздумывал: повалиться ли с рыданиями на колени, вымаливая прощение, или с суровым видом ответить на вызов и одержать верх над напыщенной снобкой? В итоге он вразвалочку подошел к кресту. Медленно встал, располагая руки и ноги по указанным местам, посмотрел на товарищей по несчастью, начиная паниковать: одни отводили взгляд, другие увлечённо шептались друг с другом, поглядывая на него, как на занятную зверушку… И в этот момент Алдо окончательно понял, что он остался совершенно один. Несмотря на присутствие, никто из новых знакомых не спешил заступаться за него, и Алдо овладела горькая обида. Самодовольная снобка явно задумала отыграться за недавнюю перепалку.

«За что?! За что мне все это?! – мысленно взвыл он. – Я не хочу становиться личным рабом! Как будто меня кто-то спрашивал… Эх… Ну давай же, Фифи, чего застыла?»

Эмоции блондина были так отчётливо нарисованы на его лице, что Вивьен чуть не прыснула со смеху. Сохранить невозмутимый вид далось ей с трудом. Твёрдая рука её не дрогнула, когда она крепила ремни на запястьях и щиколотках своей жертвы, точнее, напросившегося ученичка.

– Ну, готов? – низким интимным голосом прошептала она, приближая лицо к перекошенной от страха физиономии. Хищная улыбка зазмеилась на её красивых губах.

Алдо гулко сглотнул. Вивьен медленно обошла его, небрежно задирая рубашку ученика. Совершенно новая ткань. Видимо, сегодня надел в первый раз. Вивьен провела холодными пальцами по напряженной спине.

– Ааа! Хватит, я понял! Я больше не буду! – тут же завопил до одури напугавшийся Алдо.

«И это будущий личный раб… – в который раз тоскливо подумала Вивьен. – И этого мне придется обучать весь год…»

– Успокойся, – посоветовала она вслух. – Я даже не начала.

Подпрыгнувшие ученики – некоторые шумно хлюпали носом, некоторые смертельно побледнели, другие уже стояли в коридоре – во все глаза пялились на них. Алдо трясло от страха. Вивьен открыла один из многочисленных ящиков, встроенных в стену. Достала любимую трёхвостую плётку и провела набалдашником по той же линии, что несколько мгновений назад чертили её тонкие пальцы. Приблизилась в уху блондина и выдохнула:

– А теперь – можешь кричать.

Взмах плетки. Свист тонких кожаных ремешков. Красивая и маленькая как куколка девушка упала в обморок от перенапряжения. Рыжеволосый толстяк грыз ногти на второй руке. Алдо стиснул зубы. Ни один звук кроме облегченного выдоха не слетел с его губ. Вивьен удивлённо приподняла брови.

«Что с этим парнем? Минуту назад орал как резаный, хотя я просто оценивала его толстую кожу, замечательную, к слову, загар ложится просто отлично, а сейчас…»

Невольная зависть кольнула Вивьен. Второй взмах плетки, свист ремешков. Вторая красноватая полоска на красивой бронзовой коже. Вивьен нахмурилась. Последний, третий взмах.

Несмотря ни на что она не должна показывать своего недовольства тем, что Алдо не устроил концерта из воплей. Она Аделвайс. Она принадлежит легендарному древнему Дому. Она достойна называться этим благородным именем. Она не позволит какому-то мальчишке выбить её из колеи.

«А ты жалобно кричала. Ты плакала и умоляла, – напомнил ей писклявый голос воспоминаний. – Ты кричала и пускала сопли, и дядя Андриас смотрел на тебя с отвращением. Он сказал нам… Что он сказал нам?»

«Эта слабовольная недостойна называться Аделвайс, – мрачно напомнила услужливая память голосом дяди Андриаса. – Хорошо, что твой отец не стал свидетелем твоего позора… Я хотел сказать – посвящения, конечно…»

Плётка аккуратно легла на своё место. Новая рубашка ученика была осторожно одёрнута назад. Тонкая ладонь неосознанно погладила выступающие позвонки расслабившейся спины чуть пониже лопаток.

– Расслабляйся не после пытки, а во время неё. Это уменьшит боль. – Вивьен едва слышала свой тихий голос. Она мрачно смотрела на холодные каменные плиты пола, не понимая, почему говорит всё это.

– Было совсем не больно, – так же тихо пробормотал Алдо, расслабленно опустивший голову. – Но, спасибо.

От его спокойного голоса Вивьен и самой стало спокойнее. Просто удивительно. Невозможно было поверить, что этот самый парень несколько минут назад издавал визгливые вопли.

И вновь Вивьен ощутила укол зависти и раздражения. Она заставила себя выйти вперед к ученикам с невозмутимым видом.

– Думаю, достаточно экскурсии на сегодня. Я ознакомила вас с основными комнатами, где будут проходить наши занятия. Постепенно вы научитесь ориентироваться в особняке, но в первое время лучше передвигайтесь группами, чтобы не потеряться.

– Я думал, вы можете отследить нас с помощью ошейника, – негромко произнёс высокий длинноволосый парень.

– Если мы будем тратить время на ваши поиски, то на уроки его попросту не останется, и вы не успеете ничего усвоить за проведённые здесь месяцы, – вежливо ответила Вивьен, чуть сощурившись. Еще один наглец. До чего же проблемный этот выводок… Настроение стремительно портилось. – Проще сразу вас прикончить – на расстоянии с помощью ошейника, – с издевкой добавила она, – чтобы не растрачивать ресурсы попусту.

Парень сглотнул и невольно попятился.

Вивьен повернулась к Алдо, чувствуя, что он пялится на неё. И действительно – он смотрел с откровенной жадностью и немного покраснел, осознав, что его уличили. Вивьен безразлично уставилась на него в ответ. Подошла ближе и развязала путы, стараясь не касаться его горячей кожи.

Покалывания становились все сильнее, раздражение нарастало как снежный ком. Но несмотря на это, Вивьен с внешним спокойствием повела учеников дальше.

«И так целый учебный год, – тоскливо подумала она. – Почему у меня такое чувство, что это только начало?..»

Урок 2 – в здоровом теле здоровый дух

Остаток дня Вивьен провела за накопившимися за лето счетами оплаты ремонта жилых поместий и реставрации мэнора, где проводилось обучение будущих личных рабов. Этим должен был заниматься секретарь, но его уличили в мошенничестве и упрятали за решетку, а найти нового оказалось той еще задачкой – ни один не устраивал щепетильного в этом вопросе Андриаса. После тот заявил, что в секретаре нет необходимости – они и сами прекрасно могут с этим справиться. И вот уже в который раз Андриас передавал бумаги Вивьен, оправдываясь плохим самочувствием, а та не смела отказаться. Вот и приходилось теперь вместо отдыха сидеть за столом, напрягая глаза, и проводить вычисления. Нервотрёпка последних дней подготовки к приёму учеников сказались на ней, и Вивьен то и дело ловила себя на том, что клюет носом. Но работу следовало закончить. Она встряхивалась и снова бралась за бумаги. Пока голова её снова не начала клониться, а веки закрываться, будто к ним привязали мешочки с песком.

– Ви, ты не спишь?

Девушка вздрогнула, выпрямилась, огляделась. Ротдэл. Кому ещё было дозволено входить в её комнату без разрешения?

– Нет, – она устало перелистнула последнюю страницу папки с бумагами. Управилась быстрее, чем думала.

– Господин Андриас снова завалил тебя работой? – усмехнулся Ротдэл, присаживаясь к ней и приобнимая напряжённые плечи.

– Кто-то должен этим заниматься, – пробормотала Вивьен, снимая очки в тонкой золотой оправе.

Ротдэл со вздохом привлёк ее к себе. Вивьен уткнулась носом в его грудь и жалобно простонала:

– Я устала, Дэл. Такое чувство, будто не спала неделю и таскала по ночам мешки с мукой.

Ротдэл тронул пальцами лицо Вивьен и медленно чувственно поцеловал, высвобождая её блузу из-за пояса длинной юбки, забираясь руками под тёплую ткань. Скользнул ладонями по безупречной гладкой коже, тронул пальцами по памятным местам на спине – страшные шрамы, оставшиеся после ритуала посвящения, удалось вывести благодаря специальной мази, изготовленной Арекейсом, но Ротдэл помнил каждый из них, потому что нанес своей рукой. Так было заведено – последний по старшинству наставник должен был провести следующего, то было испытанием для обоих.

– Дэл, тебе не кажется, что тебе после помолвки пора бы перестать спать со мной? Это нечестно по отношению к невесте… – Вивьен сладко зажмурилась, чувствуя тёплые губы на лице, скулах, веках, лбу. Шёлковая блуза соскользнула с её плеч.

– С каких пор тебя стало это волновать? – Ротдэл осторожно пощипывал губами нежную кожу, стараясь сдерживать себя и не оставлять следов и отметин.

– Ах, забудь… Ты был моим задолго до того, как познакомился с ней, – пробормотала Вивьен, торопливо шаря дрожащими от возбуждения руками по его телу. Быстро и нетерпеливо расстегнула его брюки, запустил руку под нижнее белье и обхватила возбужденную плоть. – У меня на тебя больше прав, чем у неё.

Ротдэл тихо рассмеялся, целуя плавный изгиб шеи, плечи, грудь… Вивьен нетерпеливо привстала, быстро задирая юбку, и забралась на колени Ротдэла спиной к груди. Оглядела свою комнату мутным взглядом, повернула голову, призывно облизнувшись. Ротдэл намёк понял, резко притянул её к себе и жадно поцеловал. Заставил чуть приподняться, направляя себя в неё, и Вивьен поплыла.

Порой она думала, что Ротдэл продолжал приходить к ней после помолвки, потому что испытывал вину за тот злосчастный ритуал и, зная о её потребностях, пытался таким образом извиниться. Сегодняшняя любовная игра была детской шалостью по сравнению с тем, что они порой вытворяли. Однако, это было летом, а сейчас предстояло взять себя в руки и не выдавать своих слабостей перед учениками.

Ротдэл сразу взял бешеный темп. Вивьен вздрагивала в его руках, подстраивалась в такт движениям, сжималась, рвано часто дыша. Он прижал её к себе сильнее, развернулся вместе с ней, опрокидывая на кровать. Надавил ладонью на спину, двигаясь быстро, хаотично. Такая откровенная поза, его жадность, крепко удерживающие сильные руки, долгожданное чувство потери контроля… Вивьен оперлась на руки, вставая на четвереньки, прогнулась в пояснице. Ротдэл коротко застонал, выругался, вовремя вытаскивая член. Вивьен чувствовала кожей тёплые капли, орошающие её ягодицы. А затем Ротдэл приник ртом и пальцами к её влажной чувствительной промежности, быстро доведя до оргазма. Наконец, они оба растянулись на кровати, соприкасаясь боками. Влажная одежда неприятно липла к коже, в воздухе витал душный запах соития, надо бы открыть окно, вот только лень было шевельнуться.

– А теперь проваливай к своей невесте, – простуженным голосом велела Вивьен. – Мне еще нужно посмотреть копии дел учеников. Черт бы побрал дядю Андриаса, вечно тянет с запросами до последнего момента, а потом ещё и найти документы не может.

– Ах да, ученики. Как они тебе?

– Как и всегда, – скривилась Вивьен, поворачивая голову и ловя губы Ротдэла своими, – мелкие паршивцы…

Ротдэл нехотя оторвался от поцелуя.

– Завтра первый урок проведет господин Андриас, потом я. Хорошо, что Нанэль придумала свои занятия с самого начала подстраивать ко времени трапезы – с каждым годом сроки обучения назначают всё короче, о чём только их хозяева думают?..

– О том, какой школе отдать следующего личного раба. – Вивьен снова скривилась в недовольстве. – У нас развелось много конкурентов. Методы они берут у нас, но обучают лишь тому, как ублажать господина в постели и не упасть в грязь лицом на светских вечерах. Мы же придерживаемся иной позиции – что личный раб обязан уметь не только вылизывать зад своему господину.

– Поэтому к нам обращаются самые влиятельные Дома империи, – утешающе сказал Ротдэл. – Они точно знают, какое вложение окупится сполна.

– Может, нам увеличить плату за обучение? – задумалась Вивьен. – Всего двадцать один ученик… Если затраты на школу не станут хотя бы окупаться, нам придётся её закрыть.

Ротдэл благоразумно смолчал о том, что после его женитьбы финансовый вопрос будет урегулирован – в конце концов, расчет был именно на это. Светлая дева Сюзанна была милой стыдливой девушкой. Хорошенькой, как и все девушки, но не более того, в особенности если сравнивать с яркой внешностью Вивьен. Этот брак был выгоден обоим Домам: Аделвайсы получали финансовую поддержку, а Старший Дом Галантум – статус. Ротдэл был сыном Главы Младшего Дома, подчинённого Великому Дому Аделвайс. Будучи старше Вивьен на четыре года, он был верным товарищем в её детских играх – отец был чрезвычайно горд и доволен, когда его сына призвали ко двору Дома Аделвайс, чтобы стать компаньоном для дочери Главы, это была большая честь.

– Ты что-то хотел? – поинтересовалась Вивьен. – Ты же не просто так пришёл?

– Ах да. Герран сломал ногу, так что с утра на физические упражнения учеников поведёшь ты.

Чёрные глаза Вивьен сузились. Она рывком слетела с кровати. Ротдэл поспешно принялся одеваться, пряча взгляд.

– Так, а почему я? – Вивьен быстро накинула на плечи блузу, поморщившись, подумала, что поход в душ явно не будет лишним. – Почему опять я?! Так нечестно!

– Потому что ты младшая – молодая и энергичная, и тебе не помешает новый опыт…

– Так нечестно!

В стену полетела специально предназначенная для этого пепельница из камня, имитирующего хрусталь, чудом миновав голову пригнувшегося Ротдэла.

– В общем, в шесть утра разбудишь их и поведёшь на улицу на спортивную площадку за мэнором…

– Я знаю, где спортивная площадка!

– Х-хорошо, удачи тебе завтра! – Ротдэл поспешно ушел, оставив Вивьен кипеть от негодования.

***

Клетка, занимавшая треть комнаты, вмещала в себя тридцать учеников. В этом потоке их было двадцать один, потому тесная клетка выглядела просторной. На одной её половине, стыдливо отгороженной протянутой бечёвкой с развешанными на ней рубашками, расположились девушки. На второй, меньшей, сгрудившись словно рыбы в бочке, дрыхли парни.

Раздражённая не выспавшаяся Вивьен в отвратительном настроении мрачно уставилась на учеников. Они пускали слюнявые пузыри, посапывали, почёсывались, что-то бормотали… В общем, сон их явно был сладок и безмятежен. Лютая зависть и ненависть вспыхнули в сердце Вивьен. Она сердито думала о том, что теперь каждое утро ей придётся вставать на два часа раньше обычного и проводить это время в компании неотёсанных грубиянов и тупиц.

«Я не буду вас жалеть, – мстительно думала Вивьен. – Раз уж на то пошло, я проведу время с пользой – устрою одновременно и себе тренировку…»

Она ядовито улыбнулась и потянула шёлковый шнур колокольчика у стены. Хитроумный механизм завопил визгливо и истошно на всю комнату. Вивьен довольно наблюдала, как не очухавшиеся ото сна ученики бестолково путаются друг у друга под ногами, пытаясь понять, кто они, что они, где они, и какого чёрта не прекращается этот ужасный шум.

– Доброе утро! – провозгласила Вивьен, небрежно отодвигая щеколду общей клетки. – Даю вам десять минут на сборы, и если кто-нибудь к этому времени не успеет добежать до главного зала на первом этаже – того ждёт наказание.

Ученики застыли на секунду и тут же, сбивая друг друга с ног, помчались в ванную комнату, расположенную позади клетки. Споткнувшийся о чей-то носок блондин плашмя грохнулся на пол у ног Вивьен. Она брезгливо посмотрела на него, вспоминая, кто он такой. Выглядит знакомо…

– Чёрт-чёрт-чёрт, – пыхтел блондин, вставая.

Ну конечно, это же Алдо, тот самый визгливый грубиян, который вчера пререкался с ней!

– За каждое скверное слово ты будешь наказан, не забыл? – фыркнула Вивьен. Изрядно подпорченное настроение стремительно улучшалось.

– Это не считается! – Алдо возмущённо подпрыгнул. – Да вы сами небось ругаетесь, когда спотыкаетесь!

Вивьен презрительно посмотрела на него.

«Он думает, что я… – она не находила слов от возмущения. Мало того, что её обвинили в сквернословии, так ещё и сочли, что она спотыкается на ровном месте! – Да я никогда! Да я!.. Да я смотрю под ноги, когда иду! И слежу за собой двадцать пять часов в сутки восемь дней в неделю!»

– Хорошо, – медленно протянула она. – Если когда-нибудь поймаешь меня за одним из подобных действий, можешь заставить меня прополоскать рот мылом.

– Или кое-чем получше, – игриво и двусмысленно добавил Алдо, хитровато поглядывая на неё.

– Тогда стоит заменить мыло этим «кое-чем» и в твоём случае. – Вивьен прекрасно поняла, о чём говорит наглец и не собиралась конфузиться, ни за что.

Алдо сдвинул брови. Самоуверенная снобка не хотела отступать и идти на попятный. Более того, благодаря вчерашнему опыту, Алдо знал, что в словесной дуэли последнее слово останется за ней. Тут у него не было шансов.

– Я говорил о шампуне, – невинно пробормотал он, вынужденно отступая и раздражаясь из-за этого.

– Не сомневаюсь, – в тон ему ласково ответила Вивьен. – Не хотелось бы прерывать эту, хм, высокоинтеллектуальную беседу, но такими темпами ты опоздаешь на моё занятие.

– Ваше?

Да, ради этого удивлённо-возмущённо-ужаснувшегося выражения лица стоило встать пораньше.

– Но по расписанию физкультура… – Алдо замолчал и как-то по-новому взглянул на наставницу.

Чёрные кожаные перчатки, тёмные спортивные штаны, удерживаемые кожаным ремнем с фирменной бляхой, изображающей родовой герб Дома Аделвайс, короткий тёмный топ, обтягивающий бюст, выпуклые бусины сосков… Алдо немного покраснел.

– Да, – отозвалась наставница. – Господин Герран заболел, так что физкультуру буду вести я, пока он не поправится… Что ты так смотришь?

– Вам бы прикрыться, – пробормотал Алдо. – У вас там… тут… у вас же сиськи…

Вивьен вздёрнула в удивлении брови, прежде чем до неё дошло, о чём он. Она едва не расхохоталась. До чего же глупый наивный юнец! Похоже, ему плохо объяснили, что его ждёт в школе личных рабов.

– За неуважительное замечание в адрес наставницы назначаю тебе наказание, – наслаждаясь каждым словом, произнесла Вивьен, поглядывая на вскипающего блондина.

– Дерь!.. Дер!.. Дерево зелёное!

– Вот видишь, – удовлетворённо отметила Вивьен, отворачиваясь, – какой ты талантливый? Уже делаешь такие успехи.

Алдо заскрипел зубами от злости и процедил:

– Рад, что вы заметили.

«Я же как лучше хотел! Вот что вам вечно не так?!» – подумал он.

Вивьен обернулась к нему с безмятежной улыбкой. Сердце Алдо, ёкнуло, пропустило удар.

– Я твоя наставница, Алдо. Всё, что я делаю, тебе же на пользу. И да, поскольку у тебя проблемы со слухом, я, так и быть, повторюсь – за опоздание на урок назначают наказание. Ну, чего встал?

Алдо  бросил на неё взбешённый взгляд и помчался в ванную комнату, где раздавался галдёж, понукания, призывы поторопиться.

«Какой забавный, хоть и идиот, – подумала Вивьен. – С этим неотёсанным чурбаном предстоит хорошенько поработать. Алдо из деревни Волако, разрушенной из-за наводнения восемь лет назад. Я слышала об этом. Дом, который владел этими землями, потерпел большие убытки и, чтобы расплатиться с кредиторами, был вынужден устроить торги, на которых продал детей, лишившихся семьи и крова. Так ты и попал в услужение к этой старухе Жоселир. Ты даже не представляешь, что тебя ждет у неё в качестве личного раба. Мне почти тебя жаль. Но теперь понятно, почему такого  болвана, как ты, отдали на обучение: блондин с синими глазами и загорелой кожей. Жоселир просто помешана на твоём типаже. Ну ладно, наше дело – обучить учеников как следует, чтобы не опозорили свой Дом. Остальное не должно волновать меня».

В конце концов, у неё и без того много хлопот: после завтрака предстояла поездка в город, чтобы оплатить счета, заказать новые учебные пособия для уроков и передать Дому Галантум письмо от Андриаса насчет предстоящей свадьбы.

***

Алдо предсказуемо пришёл последним. Он долго искал свой комплект одежды, пока не убедился, что облегающие шорты и рубаха без рукавов – единственное, что ему предстояло надеть на себя. Недовольно брюзжа себе под нос, он, почёсываясь и натягивая на ходу мягкие башмаки, добрался до главного зала.

К этому времени Вивьен уже объяснила ученикам план ежедневных занятий физкультурой. Тот был составлен Арекейсом с учетом физической подготовки учеников – Вивьен заходила к нему в лазарет вчера перед сном, чтобы обсудить детали.

Вивьен повела учеников к выходу, на пороге которого Алдо снова споткнулся. Вивьен закатила глаза и отправилась с учениками к задней части мэнора. Там был расположен огромный парк с величественными деревьями и большой спортивной площадкой, за которой виднелось светлое, раскинувшееся на сотни саженей озеро. Запыхавшийся Алдо быстро встал в строй. Заря только-только разливалась нежными розовыми цветами на востоке. Прохладный воздух утренней свежестью проникал в лёгкие, разогревая крошечные альвеолы.

– Сделаете четыре круга вокруг площадки, – велела Вивьен. – Даю вам на это полчаса. Кто не успеет – отрабатывает у меня наказание после занятий.

Ученики помчались по дорожке, покрытой толстым слоем песка. Алдо, вздыхая, понёсся следом. Вивьен легко обогнала учеников и теперь бегала вокруг них, понукая:

– Быстрее шевели ногами, Микиа! Гарен, энергичней работай руками! Локиа, немедленно прибери свои космы в узел! Хочешь заехать в глаза Жиону? Ежели так, придется побрить тебя налысо! Жион, не зевай, тут полно летающих жуков! Залетит один в глотку – и испустишь дух! Какая нелепая будет смерть!

Алдо с удивлением отметил, что наставница знает всех учеников по именам, и постарался догнать убежавших вперёд товарищей. Дыхание быстро сбилось, ноги каменели с каждым шагом.

– Алдо!

Тот вздрогнул от неожиданности. Даже не вспотевшая Вивьен непринуждённо кружила вокруг него.

– Давай быстрее! Тут всего-то пять вёрст!

– Оооо! – вырвалось у Алдо. Закололо бок. – Я уже не могу-у!

– Какой же ты слабак, – презрительно бросила Вивьен, устремляясь вперёд, когда собственные слова догнали её.

«Я твоя наставница, Алдо. Все, что я делаю, тебе же на пользу».

Вивьен вздохнула.

Она же из Дома Аделвайс. Дом Аделвайс не разбрасывается словами попусту. К тому же она наставница, ей следует быть мудрее, терпеливее и не идти на поводу у эмоций, и уж конечно объяснять ученикам, что надо делать – для чего ещё её, собственно, назначили на этот пост?

– Представь, что хочешь догнать меня, – предложила Вивьен, скривив губы. Лица её Алдо не мог видеть, и она позволила себе немного расслабиться. – Когда видишь перед собой цель, становится легче до неё добраться.

Ученик всё так же шумно дышал позади. Вивьен, закатив глаза, замедлила шаг, продолжая бежать рядом с еле ползущим Алдо.

– Следи за дыханием! На два счета вдох, на два выдох! Не ной! – тут же приказала она, едва Алдо открыл рот, чтобы огрызнуться. – Когда молчишь, легче не сбиваться с заданного темпа. Следи за своим телом. Не размахивай руками, держи их ближе к телу, вот так, – она продемонстрировала свои локти, похлопав себя по бокам.

Рваные, как у щенка-переростка, путающегося в своих же узловатых ногах, размашистые движения Алдо потепенно обретали очертания человеческого бега. Вивьен фыркнула напоследок и помчалась к остальным ученикам.

«Мда-а. Спортивная подготовка оставляет желать лучшего, – думала она. – Но чего ещё ждать от тех, кто всю жизнь работал на Дом своего хозяина? Но теперь, когда они перешли в статус личных рабов, у них будет больше времени и возможностей следить за собой. А закладывать в них привычку заниматься спортом и укреплять своё тело придётся мне. Чёртов Герран! Пусть только вернется, я ему устрою!»

Алдо смотрел вслед Вивьен со смешанными чувствами. Её указания действительно облегчали бег. Раздражение на неё плавно сходило на нет, как и напряжённость последних дней.

Алдо не хотел быть личным рабом, его вполне устраивала роль помощника повара в Доме Бафонид. Работа на кухне давалась ему легко, приготовленные им блюда расходились на ура. Главный повар хотел обучить его всему, чтобы сделать своим преёмником, но Глава Жоселир посчитала иначе. Вряд ли она подозревала о существовании Алдо, пока случайно не увидела среди прочих слуг на кухне, где бывала крайне редко, – угловатого взъерошенного мальчишку шестнадцати лет. Алдо был груб и неотёсан, с хулиганскими повадками и отсутствием манер и смирения, но Жоселир это понравилось. Временами она подзывала Алдо в свои покои, чтобы тот приносил ей ужин. От её якобы случайных прикосновений и маслянистого взгляда Алдо становилось не по себе. Этой весной Жоселир отхлестала до смерти своего личного раба, и ей потребовался новый. Алдо как раз исполнилось восемнадцать лет, и его отправили на обучение сюда – у Главы Дома Бафонид было достаточно лизоблюдов для всяческих утех, но в вопросах личного раба она была весьма щепетильна и тщеславна.

Алдо медленно, но верно догонял своих товарищей, неотрывно высматривая стройную легкую фигуру наставницы.

«Сосредоточиться на цели… – думал он, чувствуя, что, кажется, расстояние между ними и впрямь сокращается. – Фифи… цель… Фифи… догнать… Фифи…» – как мантру на выдохе повторял Алдо и едва не сбился с дыхания, когда увидел, что Вивьен снова приближалась к нему.

– Отлично, – довольно заметила она. – Так держать.

Её настроение поднялось до отметки «выше некуда». Вивьен обожала спорт. Это помогало сбросить скопившееся напряжение, гнев на свою участь, свои слабости и страхи. Обычно бледное лицо раскраснелось, чёрные глаза блестели.

– Давай, поднажми, иначе опоздаешь на завтрак и останешься без десерта.

Волшебная фраза возымела на Алдо фантастическое действие, но на середине последнего круга он всё равно безнадежно сдулся. Впрочем, остальные, хоть в начале и вырвались вперед, по итогу отстали от него. Неожиданно оказавшийся выносливым Алдо оказался в числе тех, кто упорно продолжал идти.

Вивьен покружила вокруг него, окидывая для профилактики презрительным взглядом.

Алдо тяжело дышал. Пот градом катился по его телу, из-за чего одежда липла к телу. Перед глазами летали тёмные круги, а тут ещё и язвительная наставница смотрит сверху вниз, и её презрительное фырканье и немые упреки раздражают неимоверно. Она умчалась догонять остальных учеников, и Алдо окончательно перешёл на шаг. Он со злостью и завистью поглядывал на Вивьен, которую происходящее скорее веселило, чем действительно раздражало.

***

После бега Вивьен погнала учеников в помещение, обособленно расположенное в Аделвайс-мэноре. Огромные тяжёлые зеркала разместились на всю стену. Тонкие циновки с гербами Домов, которым принадлежали ученики, были устланы на полу из твёрдого дерева, на котором тренировалось чёрт знает какое поколение личных рабов.

– Личный раб это не просто собственность, это инструмент, с помощью которого господа обмениваются посланиями, предупреждениями, а также заключают те или иные договоренности. Искусство любовных утех станет вашим главным оружием, с помощью которого при должной сноровке вы сможете обуздать превратности судьбы. Главное, что вам нужно понимать, – ваши хозяева могут отдать вас на пользование другим господам, – ровным голосом вещала Вивьен, – которые будут творить с вами немыслимые для неподготовленного человека вещи. А могут и сами оказаться подобными, хм, творцами. Или напротив – они могут приказывать вам сделать с ними разного рода вещи. Как бы то ни было, запомните одну простую вещь: хорошая физическая подготовка – ваше главное подспорье. Хороший раб – это здоровый раб. Хозяин не будет ждать, пока вы соизволите прийти в себя или восстановите порванные связки, потому вы должны играть на упреждение. А теперь раздевайтесь. Полностью. Обнажённость – не худшее, с чем вам придется иметь дело, когда вы станете личным рабом, чем скорее привыкнете к этому, тем лучше.

Ученики робко, стараясь друг на друга не смотреть, принялись раздеваться. Некоторые парни не испытывали ни толики смущения, словно каждый день ходили голышом среди сверстников. Некоторые покрывались румянцем и не решались поднять глаза. Вивьен буквально кожей чувствовала дрожь их смущения. Девушки машинально пытались прикрыть грудь и промежность. Все, кроме спокойной темноволосой Кэйди с проницательным и лукавым взглядом, которая беззастенчиво разглядывала парней, будто сравнивая.

– Встать в строй по росту, – скомандовала Вивьен и оценивающим взглядом прошлась по обнажённым фигурам. – Так, а теперь слушайте меня очень внимательно – повторять не буду, а за ненадлежащий внешний вид вас ждёт угадайте, что? Правильно, наказание.

Алдо поморщился. Это слово начало уже конкретно раздражать.

– Вчера у вас было время привести себя в порядок, но, как я погляжу, не все поняли, насколько это важно. После завтрака у вас будет урок с господином Андриасом. Он многое не терпит, но в особенности – когда ученики не следят за своим внешним видом. Он очень строг, и его не будет волновать, что сегодня у вас лишь первый день обучения. Я отпущу вас пораньше, чтобы вы успели привести себя в должный порядок и облачиться в форму – смею вас уверить, подобное вы прежде не носили. В последующие дни господин Арекейс научит вас, какими индивидуальными средствами вам лучше пользоваться, чтобы придать себе достойный вид, а сейчас советую вам сосредоточиться на том, чтобы удалить лишние волосы со всех мест, кроме головы. Подмышки и паховую область следует тщательно сбрить, чтобы не было ни одного волоска. То же самое касается поросли на груди, – Вивьен указала на толстяка Гарена, чью грудь покрывала рыжеватая шерсть, – растительности на лице, ногах, руках…

Ученики уставились на неё расширенными немигающими глазами. Внимали.

– Если всем всё ясно, то не будем тратить время попусту и приступим к занятию.

Вивьен подошла к двум установленным заранее табуретам и без проблем села на шпагат между ними, спокойно продемонстрировав восхищённо ахающим ученикам великолепную растяжку.

– Должна вас предупредить, что в первое время, пока ваше тело не обретёт нужную гибкость, перед началом тренировок нужно провести разминку и разогреть мышцы. – Вивьен слезла на пол, умудрившись не поморщиться от боли в мышцах. Изящным небрежным движением она расправила свою циновку для занятий с фирменным гербом и приготовилась к демонстрации комплекса упражнений.

«Стоит пропустить несколько недель тренировок, как тело становится деревянным, – тоскливо подумала она. – Даже хорошо, что меня назначили вместо Геррана тренировать этих недотёп. Мне нужно привести себя в форму: за лето я непозволительно расслабилась».

Ученики разбрелись по своим местам, послушно повторяя за ней упражнения. Постепенно сковавшее их напряжение из-за обнажённости проходило, они расслабились и двигались куда спокойнее. Не все, конечно – кому-то требовалось больше времени.

К окончанию тренировки Вивьен заставила учеников встать в мостики.

«Представляю, как завтра у них будет болеть всё тело с непривычки».

Вивьен прекрасно знала, что у обычных слуг дел по хозяйству было столько, что к завершению трудового дня у них едва хватало сил доползти до кровати. Повышение должности до личного раба лишало их прежних обязанностей и взваливало новые, которым их сейчас и обучали.

– Отлично, Локиа, – похвалила Вивьен блондинку с длинными волосами, завязанными в пучок, – та изогнулась в великолепном мостике.

– Спасибо, – зарделась девушка, вставая на ноги.

Вивьен подошла к ней, кивнув остальным, чтобы продолжали.

– Я заметила, ты сделала это без особых усилий. У тебя отличная гибкость, – сказала она, разглядывая ладную фигуру девушки.

– Наверное, – застенчиво кивнула Локиа. – В детстве я любила этим заниматься. Ходила на руках, садилась на шпагат, как вы сейчас.

Никогда не отличавшийся особой гибкостью Алдо завистливо посмотрел на них. Он безуспешно пытался встать на мостик, но раз за разом терпел сокрушительную неудачу. Тело не понимало, чего от него хотят, руки как-то не так заворачивались, и в отражении зеркала Алдо видел, что получалось совсем не то, что нужно.

– Все, кто не сможет встать на мостик к концу занятия, останутся отрабатывать наказание после уроков, – заявила Вивьен.

Судя по характеристикам, которые составил Арекейс, исходя из физических данных учеников, все они худо-бедно должны были справиться с этим заданием после предварительного разогрева, и Вивьен не собиралась делать им поблажки.

Алдо скрипел зубами от натуги и напрасно выгибал упрямый позвоночный столб.

Вивьен проверила всех учеников и осталась недовольной от мостиков Алдо и Гарена.

«Ладно толстяк, но Алдо? Он еще безнадёжнее, чем кажется».

– Кто помнит, где кухня? – спросила она. Толстяк тут же поднял руку. Вивьен вздохнула. – Ладно, веди остальных. Жду тебя на отработку в главном зале в шесть вечера. Так, до восьми часов осталось полчаса, – она указала взглядом на большие напольные часы в углу.

Подобные старинные приборы служили верой и правдой чуть ли не с основания мэнора и располагались практически в каждом кабинете. Магические кристаллы, активирующие заводной механизм, ещё ни разу не приходилось менять в отличие от деталей, которые порой ломались из-за влияния времени или нечаянного удара.

– Этого достаточно, чтобы привести себя в порядок и облачиться в форму, – продолжала Вивьен. – Вы обнаружите её в своём именном сундучке в вашей комнате. Алдо, а тебя никто не отпускал.

Блондин досадливо вздохнул, провожая взглядом товарищей. Едва дверь за ними закрылась, Вивьен обратилась к нему:

– Алдо, в чём проблема?

– Ни в чём!

Вивьен немного поморщилась от визгливого крика.

– Следи за голосом, оглохнуть можно от твоих воплей. Я имею ввиду, у вас было полтора часа на гимнастику. Этого времени вполне достаточно, чтобы разогреть и растянуть мышцы и встать в сносный мостик.

– У меня не получается! – взвыл Алдо, нетерпеливо притоптывая и жалостливо протянул: – Можно, я пойду на завтрак?

– Нет. – Вивьен удержала паузу, удовлетворённо поглядывая на его недовольное лицо. – У тебя на сегодня уже назначено столько наказаний, что, пожалуй, стоит их немного сократить сейчас, иначе после занятий ты до завтрашнего утра будешь их отрабатывать. Иди собери циновки и протри как следует зеркала. Потом, если успеешь, можешь идти на завтрак. Ах да, я должна тебе напомнить, ведь ты глуховат и мог не расслышать: за опоздание на занятия назначают угадай, что? Пра-авильно, наказание.

Алдо скрипнул зубами, еле удерживая готовые вырваться оскорбления, и помчался выполнять задание. Руки тряслись от обиды злости. За что? За что эта треклятая наставница взъелась именно на него?!

Урок 3 – преступление и наказание

Алдо торопился скорее закончить задание, но лишь размазывал разводы на зеркалах еще больше. В конце концов Вивьен не выдержала и прогнала его на завтрак, решив не засчитывать эту уборку за отработку наказания. Алдо на это справедливо обиделся, но вступать в спор не стал – и без того уже опаздывал.

Он так торопился поскорее попасть на завтрак, что заблудился в лабиринтах особняка и, сделав круг, вернулся к тренировочной комнате, откуда как раз выходила задержавшаяся Вивьен. Они оба застыли на мгновение, разглядывая друг друга. Глаза Вивьен сверкнули, она уже открыла рот, чтобы съязвить или назначить наказание, или что-нибудь ещё, но Алдо быстренько развернулся и юркнул в первый попавшийся проулок, который чудесным образом вывел его к комнате учеников. Наспех сполоснувшись в ванной, он с возмущением сбрил волосы в паху и под мышками бритвой, обнаруженной среди мыльных принадлежностей. После, едва не запутавшись, напялил на себя сбрую из прочных цепочек и полосок кожи с заклёпками, которая плотно обхватывала грудь, соединяясь под лопатками и на животе стальными кольцами. Огурчик был прикрыт мешочком из мягкой ткани, а вот зад нисколечко не скрывала тонкая полоска, терявшаяся между ягодиц. Он не раз видел личных рабов Главы Жоселир и ее гостей в подобной, хм, одежде, только эта была куда проще и не украшена драгоценностями.

Алдо быстро нацепил кожаные наручи и поножи с наводящими на смутные подозрения крупными кольцами и помчался в столовую – путь он нашел, приставая к увиденным стражам. Тем было запрещено разговаривать с учениками, но, проникшись жалобным видом Алдо, один указал в нужную сторону. Когда Алдо добрался до столовой для слуг, оказалось, что все ученики, кроме него, уже позавтракали. Оставленная ему порция каши со странным привкусом давно остыла и превратилась в не аппетитный липкий ком, но Алдо быстро проглотил его, запихал в рот два ломтика хлеба и жадно запил травяным отваром, возмущенный тем, что от десерта на большом блюде осталось лишь несколько крошек да одуряющий ягодный аромат. Похоже, это был пирог, и очень вкусный к тому же.

Товарищи между тем вовсю сервировали огромный прямоугольный стол в обеденном зале для господ. Они носились туда-сюда между залом и огромной смежной кухней. Это удивило Алдо – во дворце госпожи Жоселир еду для господ готовили отдельно, здесь же была всего одна кухня, и располагалась она недопустимо близко от обеденного зала. Позже он узнал, что для важных гостей обед накрывали в другом, парадном зале, а для важного приема их и вовсе приглашали отобедать в золотом дворце – так называлось поместье Аделвайсов, расположенное в отдалении. Вот там-то все было обустроено по правилам.

Стол был накрыт ослепительно белой скатертью. Ученики суетились и лавировали, стараясь не сталкиваться друг с другом, под бдительным руководством госпожи Нанэль.

– Вы должны успеть приготовить трапезную до девяти утра, завтрак наставников продлится до десяти, – сказала она, изящно расправляя передник нежно-персикового цвета.

Движения её завораживали непринуждённой легкостью. Бархатное платье цвета спелой черешни плавно обтекало её фигуру. Над V-образным вырезом выглядывали ключицы, а запястья, не прикрытые укороченными рукавами, выглядели особенно хрупкими. Мягкий каблук высоких кожаных сапог позволял ей передвигаться практически бесшумно.

– Вы будете прислуживать им в точности, как будете обслуживать ваших хозяев в своем Доме, – продолжала Нанэль.

Её голос мелодично звучал на фоне нудного пиликанья пары музыкантов, которые расположились в углу. Неприметные, будто серая тень, они исполняли третью сонату великого императора Тодиуса Ранти Четвертого. Алдо поморщился, заслышав знакомые даже ему трели, и мысленно помолился, чтобы эти занятия не включали в себя ещё и музыку.

– Поскольку наставников на каждого ученика не хватит, вам придётся чередоваться, – сказала Нанэль с ласковой улыбкой.

Ученики согласно закивали, глядя на неё с обожанием.

Брак между Нанэль и Эдвином, младшим братом Андриаса, был заключён по расчёту. Флегматичный ко всему, кроме своего обожаемого сада, Эдвин к женитьбе отнесся с обескураживающим спокойствием и быстро стал раздражать деятельную Нанэль. Первые несколько лет брака, поначалу полного оптимистичных надежд и планов, были просто ужасны, даже родившийся сын не мог вернуть Нанэль прежние жизнерадостные мечты. Золотой дворец превратился в золотую клетку, женщиной овладела тоска и апатия смирения, но потом… Как-то так вышло, что Арекейс стал ей близким другом. Тогда в Доме Аделвайс хватало наставников, и Арекейс, хоть и овладел этим умением, едва достиг совершеннолетия, большую часть времени проводил в разъездах и в золотом дворце, совершенствуя навыки целителя. Именно он приоткрыл перед Нанэль дверь в мир наставничества, и женщина загорелась желанием тоже пройти обучение.

Впоследствии оказалось, что это было весьма кстати, более того, Нанэль обнаружила в себе недюжинный талант. Добрая и тактичная, она всегда в мгновение ока завоевывала приз ученических симпатий. В её присутствии самые отъявленные хулиганы стыдились своих проступков и жалели о сказанной грубости. С её лёгкой руки знания схватывали на лету. Правда, её мягкий нрав несколько изменил ведение предписанного ей урока и способ подачи знаний и умений, но поскольку ученики намертво заучивали материал, Андриас, нынешний Глава Дома, не возникал. Главное – метод Нанэль давал результаты, все темы были пройдены, а с внушением ученикам покорности перед хозяином справятся истинные наследники Дома Аделвайс.

– Личный раб должен просыпаться раньше своего господина, – продолжала Нанэль, пока ученики занимались сервировкой стола.

Алдо запутался в многочисленных столовых приборах и пытался подглядеть, как обстоят дела у товарищей. Дела у всех обстояли не очень, что его несколько утешило.

– Он должен успеть привести себя в порядок, проследить за приготовлением завтрака и вернуться к своему господину, обеспечив ему приятное пробуждение. Открою вам важную вещь: не ждите, что вас пригласят разделить трапезу. Если хозяин находится в отвратительном расположении духа, он вам не бросит ни корочки хлеба. Поэтому во время визита на кухню желательно воспользоваться моментом и подкрепиться.

Нанэль мягко переставила бокал по правую руку, поправила вилки и с ласковой укоризной посмотрела на Алдо, жестом указав на выставленную возле стола инструкцию по сервировке. Алдо немедленно почувствовал себя бесконечным идиотом и непроходимым тупицей, который смеет утруждать такую славную госпожу.

– Во время трапезы вы должны находиться по правую руку от своего господина, стоя на коленях в полутора локтях от него. Вы должны хорошо изучить привычки и вкусы своего господина и опережать его желания. Вы не должны вставать с колен и подавать голос без его разрешения и ни в коем случае не должны поднимать глаза на своего господина и его гостей во время еды. Нельзя чихать, нельзя кашлять, нельзя совершать лишние движения. При подаче вторых блюд или напитков вы не должны вставать со своего места – на это есть слуги. Хозяин может кинуть вам еду в специальную миску, если же её нет, я вам не советую поднимать еду с пола, даже если вы дошли до крайней степени голода, – это снизит статус хозяина в глазах гостей. Лишь в случае прямого приказа своего господина вам дозволено приступить к трапезе и есть лишь то, что он сам передаст вам, и лишь тем способом, что он вам укажет. Статус личного раба является привилегией. Вы не обязаны подчиняться и прислуживать никому, кроме своего господина, даже если приказавший стоит рангом выше него.

Будущие личные рабы оторопело внимали словам наставницы, некоторые в отчаянии бросали друг на друга взгляды. Нанэль успокоила их, сказав, что они не раз еще вернутся к правилам – сегодня только первый день, и у них полно времени на то, чтобы все запомнить.

Все немного выдохнули, Алдо уж точно.

Но чего она не сказала, так это того, что на период обучения в еду им будут подсыпать особый магический порошок, помогающий лучше запоминать новую информацию и быстрее адаптироваться к физическим нагрузкам. Порошок этот впервые были изготовлен в незапамятные времена одним из основателей Дома Аделвайс, и рецепт его хранился в строгости, как и многие другие тайны, и передавался из поколения в поколение. Порой любознательные энтузиасты вроде Арекейса, допущенные к фамильным секретам, брались за исследования, намереваясь усовершенствовать старые методы. Благодаря им побочные эффекты вылезали все реже и реже, и теперь остаточное действие порошка и вовсе невозможно было выявить, если кому-либо взбрело бы в голову проверить своего личного раба.

Массивные старинные часы в обеденном зале пробили серию мелодичных ударов, возвестивших о начале трапезы. Едва умолкли последние отзвуки последнего удара, как дверь в столовую распахнулась. Ученики мгновенно подобрались и поклонились, как научила их Нанэль.

Андриас величественной походкой прошествовал к своему месту Главы Дома. Высокий, черноволосый, со светлой кожей, он был тщательно ухожен, накрашен и одет с броские цвета, как богатый юнец на своей первой ярмарке, оттого на мимолётный взгляд выглядел молодо, а на более внимательный – вызывал отвращение, как молодящаяся старуха, не знающая меры.

Все ученики, кроме тех, что были закреплены Нанэль в услужение к временным хозяевам, опустились на колени. Высокий длинноволосый парень Катчбер последовал за Андриасом, сел на колени по правую руку от него практически в идеальных полутора локтях, и опустил как положено глаза.

«Ну и как тут за ним следить, как предугадывать желания? – раздражённо думал он, искоса поглядывая на остальных господ и своих товарищей. – Если всё время смотреть, вниз… Минуточку. Получается, наставница Нанэль имела в виду не смотреть в лицо господина? Если следить за движением рук и слушать его речь, то можно понять, чего он хочет. Так, нужно следить, чтобы тарелка не опустела, чтобы кубок всегда был полон… подавать блюда в порядке очередности… да, это облегчает задачу. Он отодвинет после тарелку – и это будет знаком – или мне самому её убрать?..»

Андриас величественно взмахнул широкой салфеткой, расправляя, и Катчбер едва не подпрыгнул от ужаса. Заметив это, Вивьен фыркнула и изящно опустилась на свой стул по правую руку от дяди.

К завтраку она успела принять душ и переодеться в чистую, идеально выглаженную блузу и строгую тёмную юбку. Глядя на неё нельзя было заподозрить, что она не выспалась ночью, сурово гоняла себя и учеников полтора часа кряду, а после ещё и досадливо выгнала Алдо, чтобы не портил зеркала и настроение, и сама, вздыхая, привела зал в надлежащий вид. Даже с этим, казалось бы, простым делом Алдо умудрился не справиться, как можно быть таким неумехой?..

Вивьен удивлённо приподняла левую бровь, заметив, что обслуживать её выдвинулся хмурый Алдо собственной персоной. На его выразительном лице отчетливо читались невыносимые страдания. Бедняга. Вивьен едва не расхохоталась от столь нелепого совпадения. Ну что ж, Алдо, не миновать тебе расправы!

Он неохотно устроился по правую руку от неё и смиренно сел на колени не меньше чем в двух локтях.

«Первое нарушение», – подумала Вивьен и, не скрывая усмешки, посмотрела на него. Разумеется, он тоже уставился на неё, угрюмо набычившись.

«Второе».

Она щёлкнула пальцами, подавая сигнал, и Алдо неожиданно ловко отмерил нужное количество каши, довольно красиво разложил на специальной маленькой подставке ломтики овощей, хлебцы с положенным аккуратным кружком масла посередине, кусочки сыра, и расставил перед Вивьен.

«Ах да, ты же помогал на кухне, – подумала она. – Значит, отправлять тебя туда отрабатывать наказание бессмысленно – это будет привычной работой, в которой нет ничего сложного. Ну ничего, я найду тебе иное применение. Одно могу сказать с уверенностью – к концу обучения ты у меня с закрытыми глазами научишься вытирать зеркала до блеска».

Во время завтрака Вивьен вошла во вкус и мстительно уронила три вилки, четыре ложки, два ножа, заставила Алдо ловить ртом крошки хлеба и несколько виноградин, который так забавно отскакивали от его лица, а одна даже застряла в ноздре. Выходя из-за стола, Вивьен наступила каблуком на руку Алдо, которой тот опирался о пол. Промахнуться было сложно, тем более такой опытной наставнице, как Вивьен. Алдо взвизгнул, отдёргивая ушибленную руку так резко, что девушка, не ожидав такого эффекта, едва удержалась на ногах.

«И этими грязными руками он подавал мне новые столовые приборы, – ужаснулась она. – Надеюсь, я надолго отучила его от этой скверной привычки касаться пола во время трапезы».

Алдо шумно стёр выступившие от боли слёзы и сопли здоровой рукой, вызывая у Вивьен спазмы отвращения. Сидевший напротив Ротдэл недовольно хмурился, но в то же время едва сдерживал смех – уж больно комично выглядел Алдо. Обслуживающая его Микиа прикусила губу, тоже скрывая расползающуюся улыбку. Катчбер не обращал ни на что внимания, сосредоточенно собирая с пола рассыпанные зернышки риса, пока Андриас наслаждался вкусом дорогого красного вина.

– Благодарю за еду. – Вивьен кивнула Нанэль, наблюдавшей за этим балаганом с завидным спокойствием, и бросила на стол скомканную салфетку. – Назначаю наказания моему рабу за многочисленные нарушения правил.

Она лаконично перечислила его промахи и записала сведения в специально выделенную для этого кожаную папку. У каждого наставника был подобный документ, и вечером Вивьен собирала отчёты за день и назначала ученикам отработку наказаний. В прошлом году этим занимался Ротдэл, но Вивьен полагала, что справится с этим лучше – у неё был отличный план, как с помощью учеников компенсировать нехватку рабочих рук в мэноре. Из-за долгов Андриаса бюджет школы трещал по швам и приходилось тщательно рассчитывать, чему отдавать предпочтение, а без чего можно обойтись.

Веснушчатое лицо Алдо вытянулось в обиде. Вивьен с насмешкой кивнула этому неотёсанному болвану и с достоинством удалилась.

Едва она ушла Алдо, как полагается, освободился от своих обязанностей и, чуть не подпрыгивая от ярости и боли, заторопился на кухню, чтобы подставить горящую саднённую руку под лёд.

***

То, что прозвучало из уст Андриаса во время первого урока, казалось Алдо белибердой, не вызывающими ничего, кроме ужаса, паники и головной боли. Непонятные цифры, страшные формулировки обычных будничных слов превращали тему ведения хозяйства в сбывшийся наяву кошмарный сон.

Занятие проходило в просторном светлом кабинете, где ровными рядами стояли небольшие низкие столики с изображениями гербов Домов, которым принадлежали ученики.

Перед началом занятия Андриас придирчиво оглядел учеников, будто бритвой провёл, срезая кожу и плоть. Он смотрел с подозрением и брезгливостью, выискивая неаккуратность и неряшливость и, в конце концов, велел им занять свои места. Алдо перевёл дух, встречаясь взглядом с рыжим толстяком Гареном, который был бледен как полотно и то и дело проводил пальцами по своей непривычно безволосой груди.

– … во время сопоставления цен с товарами записывайте данные столбиком напротив наименования товара и проверяйте вычисления и свои записи более двух раз. Помните, малейшая ошибка будет стоить вашему хозяину незапланированных затрат, а вам – справедливого наказания. Мои занятия – самые важные из всего курса вашего обучения, так что не будем медлить и сейчас же займемся делом. К концу урока подсчитайте, сколько нокселей уйдет на обустройство нового экипажа для своего господина, включая стоимость лошадей и самой повозки. Откройте двадцать девятую страницу учебника и не забудьте отметить, по каким характеристикам вы выбирали товар, затем внесите данные в реестр цен на бланках, которые я раздал в начале урока. Потом, учитывая начальную торговую стоимость, подсчитайте, во сколько обойдутся услуги поставщика, если груз придется вести через другую страну…

– Но разве… – робко перебила его щербатая Микиа и замолчала от всеобщего внимания. Неловко сглотнула и стушевалась. – Прошу прощения.

– Нет, продолжай, – с каменной вежливостью настоял Андриас.

Девушка залилась краской.

– Я д-думаю, – запинаясь, начала она, – что сначала неплохо было бы узнать, все ли умеют считать и читать… простите, просто, ну, я слышала, что некоторые, – она осторожно покосилась по сторонам, но помощи от остальных, разумеется, не было, и Микиа скатывающимся в шепот голосом закончила: – не обучены этому.

Черные глаза Андриаса опасно сузились.

– Девочка, я не стал бы задавать вам подобного задания, если бы не был уверен в его необходимости. За разговор без разрешения тебе назначено наказание. За некорректный и попросту глупый вопрос тебе назначено наказание, – с каждым словом Андриас делал шаг к пылающей Микии, не сводя с неё горящего презрением взгляда. – За то, что поставила слова наставника под сомнение, тебе назначено наказание. За неумело сложенную речь тебе назначено наказание.

Уничтоженная Микиа прикусила язык и часто заморгала, стараясь не расплакаться – как бы и за это наказание не назначили.

Локиа сочувственно посмотрела на подругу. Для неё не было секретом, что их госпожа назначила Микие приоритетную задачу – научиться в превосходстве вести счета. Неказистая с виду Микиа, невысокая и плоскогрудая, не обладала ничем незаурядным, кроме способности к чтению и вычислениям. В отличие от неё Локиа могла похвастаться отличной фигурой и смазливым личиком. Ей госпожа не поручила изучить ничего особенного – какое облегчение! – но в то же время это означало, что госпожа не станет долго держать при себе Локию. Продаст или подарит кому-нибудь, а вот Микиа…

Эта дурёха, вроде такая умная, а глупая, еще не поняла, что её способности гарантируют ей спокойную обеспеченную жизнь. К ней не станут допускать похотливых извращенцев или поручать грязную работу – в отличие от Локии, которая даже не умела толком читать.

Локиа тряхнула белокурой головой, отгоняя невеселые мысли, и тоскливо оглядела товарищей, которые сосредоточенно выполняли задания.

«Интересно, кому какие приоритеты назначили другие хозяева?..»

***

В конце занятия Андриас собрал исписанные листы и поместил их в кожаную папку с парой золотистых застёжек по бокам.

– Напоследок хочу вас предупредить: в кас, седьмой день недели, что предваряет два выходных, я буду проверять вас на рабскую пригодность. Ваши оценки и личностный рост будут складываться в определенную шкалу, по которой пять лучших учеников недели будут прислуживать мне весь день, что означает свободу от всех прочих уроков. Тот, кто за месяц ни разу не попадет в пятерку лучших, пролетит мимо борьбы за звание лучшего ученика месяца, на экзамене будет оцениваться строже всех и с большей вероятностью попадет в число тех, кого накажу лично я особым методом.

Алдо, вспомнив, что сегодня второй день недели так и сник. Прошло всего шесть часов обучения, а он уже успел нахватать больше всех замечаний и наказаний от наставницы Вивьен. Что же с ним потом-то будет, если сейчас – уже вот такое вот? Оставалось надеяться, что особое наказание Андриаса окажется не столь суровым, как он тут пытается внушить – Алдо подозревал, что лучшим учеником ему не стать, пока Вивьен не надоест над ним издеваться, а эта дамочка, судя по всему, крепко на него взъелась.

«Вот чего мне стоило вчера смолчать? – уныло думал Алдо. – Ох, верно старик на кухне советовал поменьше болтать и побольше со всеми соглашаться, глядишь, не попал бы в такую передрягу…»

***

Часы пробили одиннадцать, и измученные умственным трудом ученики поплелись на следующий урок.

Алдо вполуха слушал доброжелательное приветствие господина Ротдэла и разглядывал изящно отделанный кабинет. Светлая комната уютных зелёных тонов с многочисленными растениями, расположенными по углам комнаты; зеркала в резной раме практически на всю стену и аккуратно разложенные на полу циновки с гербами Домов напоминали обстановку в комнате занятий физкультурой. Огромные окна выходили на внутренний двор. Отсюда даже со своего места можно было легко разглядеть шпили восточного крыла.

– … в последующие дни расписание может меняться, и наши занятия будут проходить во второй половине дня, – говорил тем временем Ротдэл. – Мои уроки – одни из важнейших занятий вашего обучения…

Алдо закатил глаза. Похоже, каждый наставник считал, что его предмет самый важный.

– … в ходе их вы научитесь контролировать своё тело и дух. Медитации будут чередоваться с уроками танцев, вкупе с утренними физическими упражнениями эти занятия помогут вам быстро прийти в нужную форму.

Устроившиеся на своих циновках в позе весьма сомнительного лотоса ученики не смели даже шептаться в его присутствии: уж слишком сильной была разница между благожелательным Ротдэлом и злонамеренным Андриасом. Настороженные, с минуты на минуту ожидающие подвоха, они расслабились лишь к середине урока, когда Ротдэл закончил со вступлением и теорией и перешел к практике. Он подал стоявшему поодаль музыканту с арфой знак, и тот заиграл легкую мелодию из десятой сонаты знаменитого певчего Ваден Лихерина, служившего в главном храме богини Яндари, расположенной в столице империи. Алдо так и эдак повторял эту информацию про себя, чтобы запомнить, пока Ротдэл велел им встать в шахматном порядке и повторять за ним движения классического вальса.

Ротдэл внимательно наблюдал за учениками. Арекейс предоставил ему отчёт о физическом состоянии учеников, а Вивьен после завтрака вкратце рассказала о своих впечатлениях, собранных во время физкультуры: кого следовало подтянуть, а кого можно было предоставить самому себе, лишь единожды показав движение. Ротдэл делал в мыслях и на бумаге заметки, дополняя создавшуюся картину, с удовлетворением отмечая, что этот выводок учеников не так плох в сравнении с прошлогодним. После, когда накопительный эффект снадобий, изготовляемых Арекейсом, начнёт действовать, ученики будут схватывать всё на лету. По мере своих возможностей, конечно же, – в намерения Аделвайсов никогда не входило стремление добиться результатов любой ценой, в особенности причиняя вред вверенным ученикам. Пока же следовало как можно мягче адаптировать их к новой жизни.

К концу занятия Ротдэл назначил наказание светловолосому Алдо, который не мог удержаться от сквернословия, понурому толстяку Гарену и приземистому Ронди, которые отвлекались на уроке, и невысокой шатенке Канде, которая высмеяла великого Лихерина, с которым имела честь столкнуться воочию.

Приятно впечатленные дружелюбием Ротдэла, воспрянувшие духом ученики отправились в столовую, ибо пришло время обеда.

Изголодавшийся Алдо с жадностью набросился на свою порцию, но, к сожалению, добавку получить не удалось – порции были строго отмерены.

В этот раз сервировка господского стола прошла куда удачнее. Участь обслуживать наставницу Вивьен выпала гладко причесанному парню по имени Гринт из Дома Ризими, и Алдо выдохнул с облегчением. Наблюдать со стороны за развернувшимся представлением было крайне занимательно, вдобавок можно было выдохнуть и спокойно оглядеться, вслушиваясь в сонаты, названия которых перед исполнением объявлял пожилой слуга. Он ассистировал Нанэль, отдавал нужные распоряжения на кухню и напрочь игнорировал учеников, будто бы их здесь не было.

– Ваши наставники в любой момент могут спросить вас, какая музыка сейчас играет, – еще утром сказала Нанэль, – и назначить наказание за неправильный ответ. Обычно расспросы начинаются через неделю после начала занятий, так что у вас есть время все запомнить и подготовиться. Эти знания пригодятся вам, когда вы будете принимать гостей в Доме своего господина. Ну и, разумеется, на экзаменах в конце каждого месяца.

После обеда и уборки стола заметно повеселевшие ученики направились на занятие к наставнику Эдвину в сад.

Эдвин внешне был похож на Андриаса, но моложе и как будто бы потускневший. Он был одет в однотонный серый костюм и говорил флегматичным голосом усталого человека.

– На моем уроке вы будете заниматься в саду, в конюшне, и во всей прилегающей территории мэнора. Надеюсь, вы понимаете, что это самые важные занятия вашего обучения? Личный раб может быть сколь угодно умелым в прочих делах, но коли он не может составить букет или подготовить хозяину лошадь – на что же он вообще сгодится?

Алдо и Канда переглянулись, кусая губы, сдерживая смешки.

– Сегодня я покажу вам территорию мэнора. Вдоль границы в целях, кхм, вашей безопасности, расставлены стражи, и в случае побега вас немедленно вернут в особняк. Хотя, к этому времени вы уже будете мертвы, так что нет необходимости вычислять дыру в заборе, – сухо заметил Эдвин, покосившись на Катчбера, который так и вытянул шею, пытливо рассматривая небольшие домики вдали. – Мы не будем заходить настолько далеко. Вам необходимо знать лишь местоположение нескольких стратегически важных точек.

Яркое солнце припекало голову, свежий ветерок приятно обдувал лицо, и мысль искупаться, возникшая при виде искрящейся прохлады светлого озера, не казалась учеником кощунственной. Вот только Эдвин так не считал.

– Если вам поймают на том, что вы решили осквернить своими телами это озеро, вам назначат месяц убираться в конюшнях, – предупредил он.

Алдо из его фразы понял одно – если его поймают на том, что он искупался в озере, то его накажут. А если не поймают, то не накажут. Все просто! И почему это у всех остальных стал такой кислый вид? А, да, наказания. Пока он все это дело разгребет, уже и ночь наступит. Но ничего! Пара-тройка каких-то дурацких поручений его не сломят!

***

– Фафа-фойка каких-то дувацких повучений мня не шломят! – гордо и независимо процедил Алдо в ответ на полный ужаса шепот Канды, как он терпит такое унижение, и поудобнее перехватил зубами метелку для смахивания пыли.

Отрабатывать наказание их согнали в библиотеке, но восхищение бесконечными рядами книг быстро превратилось в лютую ненависть, ведь все эти чертовы полки предстояло перетряхнуть и протереть всяческими изощренными способами. Канде повезло – она вытаскивала книги, протирала полки влажной тряпкой и возвращала книги на место.

Услышав столь самонадеянный ответ, Вивьен, следившая за тем, чтобы ученики не отлынивали, фыркнула, не сдержавшись:

– Алдо, ты плохо подмёл нижнюю полку восьмого от стены стеллажа.

Алдо скрипнул зубами, подполз к заданному объекту и принялся злобно водить подметушечной частью метелки по блестящему красному дереву. Из уголков губ стекала слюна, челюсть болела от напряжения. Алдо изо всех держался, чтобы не вскочить, швырнув дурацкую метелку, и не высказать наставнице все, что он о ней думает.

Ишь, какая цаца! Ну ляпнул что-то в первый день, так он же не со зла! Он ничего дурного не имел в виду, просто бахвалился, чтобы не выдавать, что до чертиков напуган! А она прицепилась и теперь выдумывает ему невообразимые задания! Еще и приказала подвязать на руки и ноги специальные утяжелители с песком, с насмешкой сказав:

– Это отработка наказания, назначенного на уроке наставника Ротдэла. Либо так, либо придется тебе чистить библиотеку до утра, но тогда ты заснешь на завтрашних занятиях, а это неприемлемо. Можно было бы, конечно, отложить отработку на другой день, но что-то подсказывает мне, что ты и без того найдешь себе на голову неприятности.

В носу нещадно засвербило от пыли. Алдо тоскливо вздохнул – чтобы добраться до очередной самой нижней полки приходилось растягиваться на полу.

Вот ведь самоуверенная снобка… Алдо мысленно обругал Вивьен на все лады, но по-настоящему не по себе ему стало, когда остальные ребята, закончившие свою работу, освободились и поспешили уйти, а Вивьен повела его отрабатывать наказание за тот злополучный обед в свои подземелья.

– Надеюсь, ты усвоишь урок и в следующий раз хорошенько подумаешь, прежде чем касаться столовых приборов грязными руками, – не скрывая брезгливые нотки в голосе, проронила она, распахивая перед ним скрипучую дверь. – Приберись здесь и можешь быть свободным.

Ошарашенный Алдо медленно шагнул в большое помещение, один из кабинетов Вивьен. Многочисленные новенькие, ещё нераспакованные страпоны были свалены в кучу прямо на полу, подозрительного вида мутный аквариум с налетами на стенках явно нуждался в чистке, а зачем Вивьен столько фаллоимитаторов Алдо не хотелось даже думать. Розовые, зелёные, с пупырышками, рельефные, комбинированные для девушек с двумя резиновыми членами разом; зажимы для яиц, роторасширители, прищепки для сосков с утяжелителями в форме бубенчиков… Алдо был знаком с этими штуковинами, потому как ему довелось однажды помогать другу в уборке чёрной комнаты госпожи Жоселир. Тогда ему, любопытному подростку, все это казалось смешным и нелепым, но сейчас Алдо оказался по другую сторону баррикад и ему стало дурно.

Он схватился за краешек стола, на котором всё это скромно покоилось в ожидании чистки, и беспомощно оглянулся на Вивьен.

– Мои уроки начнутся на следующей неделе. К тому времени нужно привести в надлежащий порядок все мои кабинеты, – пожала плечами Вивьен, забавляясь его выражением лица. – Несоблюдение гигиены может привести к нежелательным последствиям, так что восприми эту уборку как защиту себя и своих товарищей от болезней.

Алдо мрачно уставился на неё. Появившаяся мысль захлопнуть дверь, повалить наставницу на пол, задрать её юбку и отшлёпать казалась заманчивей с каждой секундой. Но он прекрасно знал, что ничего у него не получится – наставница, как и все светлые девы Великих Домов, была магом, обученным всяким магическим фокусам. Стоит ему только рыпнуться, как чего доброго в жабу превратит, или решит ошейник активировать, а потом с невинным видом скажет, что он пытался или сбежать, или убить, в общем, ничего наставнице Вивьен не сделается.

Вивьен деловито устроилась с книгой на удобном кресле с многочисленными креплениями и кивнула ему:

– Приступай.

Алдо огляделся, обнаружил в углу инвентарь для уборки и брезгливо посмотрел на все эти штуки. Стоило вообразить, где они успели побывать, как начинало мутить.

«Я будущий личный раб, а не какой-то там слуга! – возмущенно думал он. – Я полагал, Дом Аделвайс специализируется на обучении личных рабов, а не уборщиков!..»

***

Прошло несколько дней с тех пор, как ученики прибыли в Аделвайс-мэнор. В выходные часть занятий не проводилось, но ученики все так же обслуживали господ во время трапезы, а в освободившееся время отрабатывали накопившиеся наказания и готовились к урокам. Будни были наполнены на удивление насыщенными и разнообразными занятиями. По утрам их гоняла наставница Вивьен, на уроках наставницы Нанэль они проходили правила этикета и поведения личных рабов. Хуже всего тянулись занятия господина Андриаса – по результатам задания первого дня он вывел всем категоричный неуд, кроме Микии из Дома Лумацид. Лучше всего проходили уроки Эдвина на свежем воздухе, но Алдо все равно находил повод для негодования.

– Почему мы должны копаться в этой грязи? – бубнил он, сотрясая огромной морковкой, которую стащил с обнаруженной грядки, чтобы съесть. В Доме Бафонид он частенько так делал, и эти мелкие выходки давали почувствовать себя в своей тарелке.

– Потише, идиот! – цыкнула Микиа, опасливо поглядывая в сторону Эдвина.

Тот проверял работу Локии, которая высадила свою порцию саженцев.

– Мы же не слуги! С какой стати они заставляют нас это делать?!

– Школа Дома Аделвайс – лучшая школа во всей империи, – заметил Катчбер, щурясь от солнца. – Как ты смеешь сомневаться в их методах?

– По-моему они просто экономят на слугах, заставляя нас выполнять за них всю работу, – пробурчал Алдо.

Каждый вечер, когда у большинства учеников появлялось свободное время, он вместо того, чтобы присоединиться к ним, отрабатывал прегрешения под присмотром наставницы Вивьен. Разумеется, он был не единственным провинившимся, но на отработке им давали разные задания. И если, к примеру, Локиа ухаживала за садом, а Гарен помогал на кухне, то Алдо каждый раз оказывался в очередном затхлом кабинете восточного крыла, где не прибирались, судя по всему, со дня основания мэнора.

– Смотрите, наставница Вивьен, – удивленно заметила Микиа. – А кто это с ней?

Алдо вместе со всеми перевел взгляд в сторону похожего на часовню здания, стоявшего на отшибе. Наставница Вивьен вышла оттуда со странным выражением лица и чуть ли не позеленевшая. Рядом с ней семенил неестественно белокожий, как поганка, мужчина в круглых очках и что-то воодушевлённо говорил.

– Интересно, что там находится? – спросила Микиа.

– Не уверен, что хотел бы знать, – хмыкнув, отозвался Катчбер.

Алдо лишь вздохнул. Ему было всё равно, главное, чтобы не отправили вылизывать и это помещение. Его раздражали все эти наказания – даже если он умудрялся избегать замечания от других наставников, Вивьен всегда находила повод придраться. Недовольство зрело в нём, словно гнойный нарыв, грозя вот-вот лопнуть в самый неподходящий момент.

***

– Закончишь здесь – приберёшься в уборных, – сказала Вивьен со снисходительной издёвкой в голосе.

Эти интонации бесили Алдо настолько, что он с трудом сдержался, чтобы не схватить напыщенную наставницу за волосы и не окунуть в ведро с грязной водой.

– Я будущий личный раб, – процедил он.

– Ключевое слово здесь «будущий».

– Какая, к чёрту, разница?! Я не обязан тут прибираться! На это есть слуги!

Даже в Доме госпожи Жоселир его не заставляли мыть полы и заниматься уборкой других помещений. Он работал на кухне, а остальное его не касалось. Так почему же здесь, в этой треклятой школе, где он должен стать настоящим личным рабом, его заставляют заниматься всякой ерундой?! Не могли придумать наказания получше?! И это и есть знаменитая школа легендарного Дома Аделвайс?!

Вивьен с невозмутимым видом слушала крики распалённого Алдо. Казалось, волна его гнева тщетно бьётся о скалу её хладнокровия. Лучше бы она наорала в ответ. Лучше бы отвесила пощечину. Лучше бы… Да что угодно, лишь бы не стояла так раздражающе спокойно, словно взрослая женщина, выслушивающая вопли капризного ребёнка. Это бесило сильнее всего.

Не сдержавшись, Алдо с размаху шлёпнул тряпку на пол. Но попал в ведро, расплескав фонтан брызг. Вивьен невозмутимо стерла с лица пятнышки воды. Красный от злости Алдо тяжело дышал, уже начиная жалеть о своей вспышке гнева.

Сейчас его уж точно накажут по всем правилам. Призовут стражу и поколотят. Повесят на заднем дворе, изобьют кнутом и оставят висеть. Посадят в засохший колодец на несколько дней…

– Прибери это безобразие. Наказание за свою несдержанность отработаешь после того, как закончишь с уборных. Найдёшь меня в библиотеке. – Вивьен смерила опешившего Алдо ледяным взглядом. – Ещё раз повысишь на меня голос, я подумаю над тем, чтобы отправить тебя назад в твой Дом. Мне плевать, что там с тобой сделает твоя хозяйка за исключение из нашей школы. Плевать, что над ней будет смеяться всё общество. Мне всё равно, что со злости она прикажет отрубить тебе голову или повесить на рассвете, или разрубить части тела на кусочки и скормить тебе же.

Вивьен удовлетворённо отметила, что с каждым словом лицо Алдо становится на тон бледнее.

– Если не можешь выдержать это, как ты можешь думать, что подходишь на роль личного раба? Если даже с этим не можешь справиться, как ты намерен справляться с настоящими наказаниями? Если ты ещё не понял, что мы пытаемся максимально проще способствовать вашей адаптации к роли личного раба, то ты последний тупица, Алдо.

Пытливые чёрные глаза Вивьен обжигали. Алдо, не выдержав, опустил взгляд.

– Я не… – он бестолково пялился на брызги грязной воды на твёрдом паркете. – Наставница Вивьен…

– Думай, прежде чем что-то сказать. Ты выглядишь глупо.

Алдо тоскливо посмотрел на её нечитаемое лицо. Поджал губы, опускаясь на колени и подбирая тряпку. Вивьен отвернулась и ушла, оставив его наедине с уборкой.

Было уже далеко за полночь, когда Алдо тихо скользнул в приоткрытую дверцу общей клетки и, спотыкаясь об ребят, добрался до своего места в углу.

После слов Вивьен он чувствовал себя обескураженным. Измотанный морально и физически, он растянулся на жёстком тонком матрасе и мгновенно заснул.

Урок 4 – день лучших учеников и дисциплина любовных утех

– Эй ты, урод, принеси мне лёд.

– Да, господин. – Ирнок покорно склонил голову и как можно грациозней поковылял на коленях к выходу. Ноги его на щиколотках соединяла цепочка длиною в две ладони.

– Не успеешь принести за то время, пока я не закончу работать над этой папкой – сделаешь двадцать кругов вдоль стен этой комнаты.

– Да, господин, – отозвался Ирнок и заторопился выполнить поручение – комната была немаленькой, и перспектива прогуляться вдоль ее стен на коленях ужасала.

Наставник Андриас поморщился и поёрзал на спине Катчбера, который уже второй час стоял на четвереньках и мрачно думал о том, что если бы знал, что его ожидает, специально не стал бы так стараться в учёбе.

Кэйди, которая скользила вокруг металлического шеста, установленного посреди комнаты, сочувственно поглядывала на Катчбера. Она пыталась вспомнить детали увиденного однажды танца и повторить, например, – элегантно зацепилась ногой за шест, подпрыгнула и, как смогла, прокрутилась вниз. Ладони намокли от пота, и скольжение то и дело буксовало каждые две-три ладони. Кэйди досадливо подумала о наставнике Ротдэле и его обещании обучить обольстительному танцу в следующем месяце.

«Боюсь, такими темпами к тому времени я овладею этим дурацким танцем и без вашей помощи…» – подумала она.

– Ужасно, – бормотал про себя Андриас, то и дело бросая строгие взгляды на нее, проверяя, чтобы та продолжала танцевать. Затем кивнул Кимби: – Ты, а теперь спой девятое соло госпожи Силин Де Вин.

Это соло им исполняли во время сервировки господского стола по меньшей мере четыре раза.

Кимби кивнул и послушно негромко запел. К собственному удивлению, он помнил все слова песни. Голос его был приятным, он ни разу не сбился и не запутался. Андриас нахмурился, не зная, к чему придраться, и, в конце концов, скривился:

– Заткни свой поганый рот, ублюдок. Омерзительно. Просто омерзительно.

Кимби недовольно поджал губы. Андриас, заметив это, немедленно торжествующе и едко добавил:

– За кривляние ты получаешь наказание. А теперь встань возле этой сучки, пусть отсосет тебе, – он небрежно кивнул на Кэйди.

– Но наставник Андриас! – воскликнула Микиа.

Андриас медленно перевел взгляд на нее, закипая от бешенства – он терпеть не мог, когда ему возражают.

Девушка прикусила язык и поспешно опустила голову. Она расположилась на четвереньках на полу по левую руку от Андриаса, служа ему подставкой для книг.

– Договаривай, уродина.

– М-мы еще не проходили… то есть, у нас еще не было занятий по удовлетворению своего господина в… в этом смысле, – пролепетала девушка и вздрогнула от неожиданности, когда Андриас преподнес к её губам комок испорченной бумаги и пронзил холодным взглядом, не оставляющим сомнений, что надо делать.

Микиа, помедлив, приоткрыла рот, и господин грубо затолкал в неё скомканную бумагу.

Андриас смерил застывших учеников презрительным взглядом.

– Вы что, вынуждаете меня повторить приказ? – вкрадчиво поинтересовался он, разминая перед собой пальцы, по которым пробежалась серебристая искра заклинания.

Кэйди опомнилась первой. Она быстро подошла к опешившему Кимби, опустилась перед ним на колени, схватила за тощие бедра и принялась водить губами по его вялому стволу, преодолевая спазмы отвращения и рвотные позывы.

Где-то невдалеке раздался грохот – похоже, ученик Ирнок столкнулся с проблемами на пути по лестнице. Андриас удовлетворённо перелистнул последнюю страницу папки, придумывая наказание этой неуклюжей скотине.

Кэйди, отметая все мысли и сомнения прочь, усердно сосала стремительно встающую плоть покрасневшего Кимби. Всё оказалось не так плохо, как она подумала в первый момент, она даже увлеклась, найдя себе своеобразный вызов в том, чтобы заставить Кимби, тщетно пытавшегося подавить стоны, поскорее кончить, и не сразу сообразила, что Андриас перестал шуршать бумагами и заинтересованно уставился на них.

Едва не дымящаяся от смущения Микиа отчаянно старалась не смотреть и мучительно думала, как быть с бумагой во рту – выплюнуть или проглотить?

Андриас снова поёрзал на Катчбере, которого заставил держать ртом несколько карандашей, и время от времени сжимал ему нос пальцами – от этого тот начинал забавно подрагивать и сипеть.

Кимби шумно дышал и был почти готов, и Кэйди самодовольно усмехнулась, уверенная, что получит похвалу от притихшего Андриаса, вот только рано радовалась – кончающий Кимби вдруг стиснул её волосы и принялся так быстро и грубо толкаться в неё, что Кэйди шокировано захрипела. Содержимое желудка неотвратимо поползло вверх, и Кэйди оттолкнула этого негодяя-Кимби что было силы…

– Ваш лёд, господин! – задыхаясь, сообщил вернувшийся Ирнок, с облегчением увидев, что папка всё ещё находится в руках Андриаса.

Он торопился преодолеть оставшееся расстояние до господина, когда Кэйди оттолкнула Кимби, прежде чем её стошнило. Кимби попятился, сбил с ног Ирнока и сам, не удержавшись, упал на него. Миска драгоценного льда, ради которого Ирнок преодолел столько мучений, опрокинулась, весь лёд вывалился на ковер.

Андриас выругался, скомкал очередной неудавшийся бумажный лист и пихнул Микии в рот.

– Вы трое – наказаны за, кхм, это убожество. Приберитесь немедленно! Если хоть пятнышко останется, я вас лично заставлю отполировать уборные языками!

***

Вивьен ещё раз осмотрела себя в зеркале. Треугольничек черной ткани прикрывал промежность и держался на кожаных ремешках, которые, искусно сплетаясь с декоративными серебряными цепочками, обвивали грудь и торс и немного сковывали от непривычки – Вивьен довольно давно не надевала свой костюм.

Личный раб мог отвратительно владеть умением вести хозяйство. Мог путаться в сервировке стола или в искусстве. Мог падать в обморок при виде крови. Но он обязан был уметь приносить удовольствие своему хозяину. Обязан терпеть пробку в заднице, щипцы на сосках, зажимы на половых органах и после всех пыток умудриться дойти до пика блаженства, иначе какой из него личный раб? Ведь, как показывала суровая действительность, самым главным из всего курса обучения было вовсе не ведение хозяйства, не сервировка стола, не уход за садом, а принесение удовольствия своему господин.

Вивьен жеманно улыбнулась своему отражению. Провела рукой по груди, касаясь сосков. Медленно преподнесла тонкую клипсу-цепочку и зажала чувствительную бусинку. Протянула цепочку со второй клипсой на конце и прикрепила ко второму соску. Прикусила нижнюю губу. Полоска ткани, разделяющая ягодицы, приятно натирала. Длинные до середины бедра сапоги обтягивали как вторая кожа и тонкими ремешками крепились к треугольнику на промежности. Руки от запястий до плеч были облачены в кожаные рукава, поверх которых крепились искусные серебряные браслеты.

– Вивьен, ты не видела… – вошедший в комнату Ротдэл замер на пороге.

– Заставь меня сказать, – промурлыкала Вивьен.

Ротдэл сглотнул.

– Я… я хотел спросить… где… где… – Он никак не мог вспомнить, что же он искал. – Неважно.

Вивьен фыркнула и лениво подхватила плётку. Игриво хлестнула ею в воздухе.

– Что, так и будешь там стоять?

– Я лучше вообще пойду отсюда, – пробормотал Ротдэл. – Не то ты на свои занятия не успеешь.

– Как самонадеянно!

Ротдэл нехорошо сощурился, вошёл таки в комнату и закрыл за собой дверь.

– А ты напрашиваешься на хорошенькую порку, не так ли? Уже успела соскучиться по моему фаллосу? Так нестерпимо хочется, чтобы я отодрал тебя? Наполнил своим семенем, заставил тебя…

– Не забывайся, Дэл, – строгим голосом перебила Вивьен. – Я подготовилась к уроку, а не для тебя.

Её дьявольский взгляд опалил кожу огнём. Ротдэл невольно остановился. Этой Вивьен он побаивался. В такие моменты он не был уверен в том, что мог бы справиться с ней, несмотря на опыт и разницу в физической и магической силе. Эта Вивьен умела только брать. Эта Вивьен была жестоким воплощением предмета, который вела, и даже Андриас в эти моменты старался понапрасну её не раздражать.

Вивьен сама подошла к нему и милостиво протянула руку для поцелуя.

– Зайди ко мне ночью, когда я буду в настроении для твоих грязных разговорчиков. А сейчас, мне пора. Пожелай удачи…

– Удачи, Ви. – Ротдэл послушно поцеловал её пальцы.

– … будущим личным рабам, – терпеливо закончила Вивьен и усмехнулась. – Мои уроки они уж точно не смогут забыть.

***

После обеда и уроков в саду настало время первого урока по дисциплине любовных утех.

– Ну наконец-то, я уже начала беспокоиться, – воскликнула Локиа.

Она была твёрдо намерена добиться успеха на этом поприще, понимая, что с единственным её преимуществом – внешностью – это будет наилучшим способом доказать госпоже свою исключительность.

– Как думаете, насколько сложными будут занятия? Нас, наверное, будут делить на пары – мальчик и девочка, – продолжала рассуждать Локиа, – или у каждого будет свое учебное пособие для практики?

Несколько парней переглянулись, похожая на очаровательную куколку Ирмэл залилась краской.

– Алдо, ты же отрабатывал наказания в подземельях наставницы Вивьен, расскажи, что там увидел? Или, может, наставница тебя о чём-то предупредила?

– Тебе лучше не знать, что я там увидел, – хмуро ответил Алдо. – Радуйся своему неведению, скоро оно закончится. Лучше бы нас учили готовить. Тогда я уж точно был бы лучшим учеником недели…

– Да ну тебя!

Дверь кабинета танцев, в котором ученикам предстояло встретить наставницу, скрипнула, возвещая о её приходе. Мирные разговоры растворились в воздухе. Широкие светлые брови Алдо поползли вверх, во рту пересохло.

– Добрый день, – Вивьен кивнула в ответ на оторопело вытянувшиеся лица учеников.

Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы не рассмеяться. Те откровенно пялились на неё и не могли ничего поделать. Красная, будто её обварили в кипятке, Ирмэл, кажется, не дышала. Обычно уравновешенная Канда порозовела. Локиа, Тами и Тэйа были в откровенном смятении, а на парней было немного неловко смотреть. Их взгляды льстили, раздували самодовольство.

«Как же я хороша собой!» – мелькала тщеславная мысль, в то время как лицо Вивьен оставалось по-прежнему беспристрастным.

– Наши уроки будут проходить в моих кабинетах, которые расположены в подземельях мэнора. Большая часть подземелий сейчас заброшена, коридоры там многочисленны и запутаны, новичкам легко заблудиться. Потому в первое время мы будем встречаться здесь и все вместе идти туда. Ну, вперёд. – Вивьен открыла дверь и чуть склонила голову в ожидании, пока ученики первыми выйдут из кабинета.

Алдо шёл последним и отчаянно старался на неё не смотреть. Как и многие ребята, он покраснел, и светлые волосы неприятно налипли к покрытому испариной лбу. Проходя мимо Вивьен, он не удержался и мельком взглянул на неё. Наставница смотрела прямо на него своим снисходительным взглядом, на поверхности которого ясно читалась усмешка.

– Ну что, Алдо, ты по-прежнему не боишься боли?

– Нет! Т-то есть да!.. То есть… – Алдо отчаянно хватал ртом воздух, замедляя шаг, и остановился прямо перед ней. – Не боюсь.

Вивьен стояла слишком близко и загораживала собой проход. Немного. Но Алдо боялся обойти её и случайно задеть. Он с тоской осознавал, каким убожеством выглядит рядом с ней, каким нелепым и неуклюжим существом оскверняет пространство возле госпожи Вивьен, и понимание этого ссутулило его плечи ещё больше.

«Да что со мной такое?» – мысленно недоумевал он.

Алдо никогда раньше не придавал особого значения своему внешнему виду, но сейчас от внимательного взгляда наставницы, от которой не ускользала любая, даже незначительная мелочь, ему становилось стыдно. Более того, при взгляде на неё в паху всё нагревалось от желания… Алдо запоздало сообразил опустить руки перед собой, прикрывая промежность.

Но, разумеется, Вивьен все заметила. Ей особенно польстило, что ученик, отношения с которым не задались с самого начала, не смог ничего поделать и возбудился на ненавистную ему наставницу. Вивьен едко взглянула на него и обворожительно улыбнулась. Алдо, сглотнув, проследил за тем, как она медленно облизала губы, прежде чем тихо произнесла:

– Надеюсь, на моём уроке ты не будешь таким тупицей, как на остальных. Всё же ты уже неделю знакомился с атрибутами любовных игр, так что должен лучше других понимать их значение и применение.

С каждым словом Вивьен всё ближе подбиралась к Алдо. Тот стоял, не шевелясь и практически не дыша. Последние слова Вивьен выдохнула прямо ему в полные губы, с интересом ожидая, когда Алдо стушуется, опустит голову, промямлит что-нибудь в ответ и быстро уйдет на подгибающихся ногах, умирая от стыда и возбуждения, но…

Зрачки синих глаз расширились. К лицу медленно возвращался нормальный цвет. Алдо сглотнул ком образовавшейся слюны и внезапно представил, как опрокинул бы Вивьен на стол и размашисто оттрахал, словно кокетливую служанку, заманившую его в кладовку. И плевать, что за это накажут, плевать, что дух перехватывает при мысли о том, чтобы запачкать эту красоту, хотя… Смотря чем запачкать.

Алдо усмехнулся, перестав пытаться скрыть возбуждение, расправил плечи, придвигаясь к ней ближе.

Ухмылка Вивьен увяла, когда она внезапно поняла, что невольно пятится назад, а ученик, овладевший собой и, кажется, ситуацией тоже, начинает надвигаться вперёд. Выпрямившийся, с широкими плечами, он был выше Вивьен, и она почему-то только сейчас осознала это. Его глаза потемнели от желания, будто штормовое небо, и Вивьен невольно ощутила дрожь, прокатившуюся по коже.

Этот парень совсем забылся. Смотрит на неё, как… как на… и почему вместо того, чтобы возмутиться и поставить его на место, она продолжает отступать, чувствуя трепет внутри?..

Вивьен сглотнула, не в силах разорвать зрительный контакт. Колени ослабели. Не было сил отодвинуться, отстраниться, не было сил и желания разорвать эту хрупкую нить, протянувшуюся от его дыхания к её губам.

Смуглая от загара рука Алдо почти коснулась её щеки, но тут с коридора раздался грохот и длинное замысловатое ругательство, весёлые смешки и испуганные вскрики учеников.

Вивьен пришла в себя. Сердце так и колотилось. Она подавила внутреннюю дрожь и уверенно стиснула Алдо за фаллос ледяной рукой. Тот чуть не подпрыгнул от неожиданности. Напряжение между ними мгновенно улетучилось.

– Я погляжу, ты уже готов приступить к моим занятиям, – протянула Вивьен.

Алдо покраснел и был готов провалиться под землю от стыда, в особенности когда они вышли в коридоре, и все увидели, что наставница буквально держит его за яйца. Алдо предпочел не рисковать и молча терпеть это унижение весь путь до подземелий, хотя была невыносимо обидно. Некоторые товарищи пытались скрыть смех покашливанием, другие откровенно расхохотались, на что наставница назначила им наказание. Это заставило их всех заткнуться, и Алдо почувствовал себя немного отмщённым.

***

Ученики расположились перед наставницей на коленях в два ряда по восемь человек. Каменные плиты были тверды и холодны, но никто не смел пожаловаться. Сама Вивьен спокойно стояла перед ними, позволяя привыкнуть к своему образу, и машинально поглаживала рукоять трёхвостой плетки.

– На моих уроках вам придётся хорошо постараться, чтобы добиться желаемого результата. Не будьте наивными, воображая, будто бы ваш господин выбрал вас для помощи в личных делах или сопровождения. На самом деле вас выбрали лишь по одной причине – для удовлетворения своих извращённых желаний и фантазий, – медленно, давая ученикам в полной мере осознать, во что они все влипли, сказала Вивьен. – Поэтому мои уроки – самые важные из всех. Чем ухоженней раб, чем лучше он умеет преподать себя, ублажить гостей и главное – своего господина, тем больше у него шансов выжить и продержаться в этом статусе, – Вивьен обвела внимательным взглядом затаивших дыхание слушателей. – Встаньте.

Ученики послушно выстроились в ряд. Вивьен придирчиво оглядела их.

– Снимите с себя всю одежду. На моих уроках вы будете заниматься обнаженными. Ваши хозяева выдвинули ряд пожеланий насчет вашего обучения любовному искусству, потому давайте сразу проясним несколько деталей. Ирмэл из Дома Авидис!

– Я! – пискнула девушка, вышагивая вперёд.

– Твой господин пожелал лично сорвать с тебя бремя девственности…

 Ирмэл ярко покраснела.

– … так что твой ошейник дополнительно зачарован специальным заклинанием, которое, может, не убьёт того, кто осмелится дотронуться до тебя сверх положенного, но надолго отобьёт у него желание орудовать своим инструментом. На занятиях и в свободное время тебе разрешено заниматься оральными или анальными ласками. Ронди, Сэки, Унки, Уром и Тэйа – вас я жду сегодня вечером в главном зале. Ваша приоритетная задача, обозначенная господином Сэрпеном, не предполагает наличие свидетелей из других Домов, так что с вами мы будем заниматься индивидуально. Позже к вам присоединится и Кимби, который сегодня в числе других лучших учеников недели проходит обучение у господина Андриаса.

Ребята из Дома Венсерпид с беспокойством переглянулись.

– А сейчас разделитесь на пары. Наш первый урок – поиск эрогенных зон. Посмотрите на эту картину. Здесь изображены мужчина и женщина в полный рост, красным цветом раскрашены триггерные зоны – места, которые отличаются особой чувствительностью. В зависимости от насыщенности цвета вы можете увидеть, какие участки больше ей подвержены. Вы должны знать, что они не фиксированы для всех. Разным людям нравятся разные воздействия: поглаживания, шлепки, поцелуи, щипки… На этом поприще вы должны добиться совершенства и научиться играть желаниями тела своего господина, как музыкальным инструментом, создавая симфонию блаженства с последними аккордами оргазма, – отчеканила Вивьен. – Это предполагает особую тщательность поиска, но проводить его следует быстро – не каждый господин согласится ждать, пока вы соизволите догадаться о желаниях его тела.

Вивьен сурово оглядела учеников и столкнулась с пристальным взглядом Алдо. Она невольно потянулась убрать выбившуюся прядку волос за ухо. Этот жест выдал её нервозность. Алдо, не мигая, смотрел на неё, и глаза его были все те же штормовые, и его руки с крупными пальцами в обманчивой расслабленности лежали на коленях, и если бы их тогда не прервали, и он дотронулся бы до неё…

Вивьен, не выдержав, отвела взгляд, досадуя на себя и зная, что начнёт краснеть, если не сделает этого. Раздражение медленно, но верно наполняло её.

Какого чёрта она так на него отреагировала? Почему вообще думает об этом сейчас, будто неопытная возбуждённая девчонка?

Вивьен нахмурилась, заставляя себя сосредоточиться на уроке, и продолжила:

– Итак, ваша задача на сегодня – изучить триггерные зоны своего партнера, используя пальцы рук и язык. Отмечайте его реакцию, задавайте вопросы и заставьте вашего партнера кончить. Наши занятия по расписанию стоят последними, и пока вы не выполните задание, на ужин не пойдете – что также скажется на ежедневном отчёте и будет учитываться во время подведения итогов в конце месяца. Ах, совсем забыла – последняя оставшаяся пара в наказание останется убираться за всеми.

Ученики на мгновение потеряли дар речи от возмущения.

– Та пара, что справится с заданием, будет тут же освобождена от урока. Ну, чего застыли? – насмешливо изогнула бровь Вивьен.

Ребята, замешкавшись, засуетились, торопливо разбиваясь на пары. Поскольку пятерых сегодня призвали к наставнику Андриасу, их осталось шестнадцать – девять девушек и семь парней, так что двум девушкам пришлось встать в пару друг с другом.

Надо бы их поменять в следующий раз, подумала Вивьен. Они должны быть готовы к тому, что в партнеры им может попасть человек своего пола.

***

Канда усердно вылизала правый сосок Алдо, водя кулаком по его члену. Быстро сместилась к левому, причмокнула, провела языком выше, по ключице.

– Ну же, Алдо, давай, – умоляла она. – Кончи уже, ты, придурок!

– Дрочи получше! – тихо рыкнул Алдо, стараясь не привлекать к их парочке внимание наставницы, которая кружила между оставшихся пар, как акула вокруг незадачливых черепах.

– Я отлично дрочу! Это, видимо, ты какой-то ненормальный, раз почти не возбуждён!

– Было бы из-за чего! – съязвил Алдо.

Ну и как тут возбудиться, когда все смотрели и посмеивались?! Когда торопили, угрожали и постоянно были недовольны! Когда продолжали сыпать новыми терминами, демонстрировать, «как надо» и «как не надо»! Тут не то что возбудиться, в туалет нормально не сходить!

– Я не нравлюсь тебе? – оскорблено взвилась Канда. – Ты считаешь, я недостаточно хороша?!

– Я ничего такого не говорил! – бестолково попытался защититься Алдо и ойкнул от прилетевшей затрещины. Ладно хоть яйца не стиснула, с неё сталось бы…

Канда вздохнула с досадой, провожая взглядом последнюю кроме них пару, которая поспешно скрылась за дверью.

– Ну вот, не успели, а всё из-за тебя, кретин, – пробормотала Канда. – Ну что тебе стоило, а? Я же быстро кончила, да и ты в начале урока был на взводе.

Для того, чтобы определить, достигли девушки оргазма или нет, наставница Вивьен наложила заклинание, из-за чего заклепки на их форме загорались нежным розовым светом.

Алдо покраснел.

– В другой раз засунь свои рыцарские штучки себе в зад, – брюзжала Канда. – Если б я знала, что так получится, не согласилась бы выступить первой.

– Эй, вы, двое, долго ещё тут собираетесь торчать? – насмешливо осведомилась Вивьен.

Канда насупилась. Алдо поджал губы. Вивьен фыркнула, оглядывая этих незадачливых учеников.

Урок давно закончился, время ужина учеников близилось к концу, и Вивьен успела окончательно успокоиться и даже развеселиться, вспоминая небольшое происшествие с Алдо в кабинете. Глядя на него сейчас, она с изумлением думала, что же на неё нашло, что она так на него среагировала? И вот этот унылый сутулый парень, прячущий глаза от стыда, – заставил её разволноваться? Да быть того не может!

А если и нашло на неё какое-то помрачение, что ж, настало время реванша.

– Алдо, Алдо, ну что же ты так, – с притворным сочувствием сказала она. – Я-то надеялась, что наказания в подземельях пойдут тебе на пользу, помогут свыкнуться, расслабиться, но ты, как всегда, оказался в числе худших. Ладно на себя плевать, но зачем подставлять напарницу? Теперь все твои товарищи будут думать, что это не ты бесполезен, а она ни на что не годна.

Алдо вскинулся, в возмущении посмотрел на неё.

– Наставница, Алдо не виноват, это я недостаточно старалась, – пробормотала кусающая губы Канда. – Он… он ведь хорошо справился, я ведь была в числе первых… ну… девушек…

Она залилась густой краской. Тронутый её неожиданной поддержкой, Алдо немного выдохнул.

– Я наблюдала за вами с самого начала, как и за всеми остальными, – сказала, замешкавшись, Вивьен. – Ты все правильно делала, по инструкции, но этого оказалось недостаточно. Такое бывает. Тут просто нужно подобрать подход. Отойди-ка в сторонку и внимательно смотри.

Канда постаралась незаметно стереть выступившие слезы и послушно отодвинулась.

Вивьен приблизилась к Алдо вплотную, так близко, что тела их практически соприкасались. Алдо сглотнул. Воздух потяжелел, дыхание сбилось, а Вивьен кажется не собиралась ни дрочить ему, ни сосать соски.

– Самая важная эрогенная зона, как вы могли об этом забыть? – низким бархатным голосом осведомилась она, глядя на его губы.

Полные, яркие, такие отличимые от тонких искусных губ Ротдэла. Сочные, красиво вырезанные, сейчас особенно похожие на изгиб лука, пока Алдо не кривится, не морщится и во все глаза пялится на неё. Вивьен подалась вперед, скользнула губами по его щеке, аккуратно прихватила его задрожавшую нижнюю губу. Прикрыла глаза, медленно касаясь её языком, раздвигая приоткрытые в изумлении губы не шелохнувшегося Алдо, проскальзывая внутрь.

Алдо вздрогнул. Сердце ухнуло вниз, загремело. Вивьен коснулась его вставшей плоти и разорвала поцелуй. Алдо невольно подался вперёд, только сейчас заметив, что с силой вцепился в её предплечья, наверняка причиняя боль, но тут Вивьен провела языком мокрую дорожку от основания шеи к правому уху и нырнула вглубь ушной раковины. Алдо, и не подозревавший о своей чувствительности в таком месте, чуть не задохнулся.

– Алдо, – жарко прошептала Вивьен, продолжая ласкать его.

Алдо подался вперёд, с содроганием кончая на её искусные пальцы, пачкая бедро. Уткнулся носом в плечо и зажмурился, вдыхая запах Вивьен. Хватка его медленно ослабевала. Вивьен снисходительно похлопала его свободной рукой по спине.

– Поняла, Канда? Не обязательно концентрироваться лишь на фаллосе и сосках. Спору нет, ты выбрала великолепную тактику, но иногда предпочтительней использовать предварительные ласки. Алдо, если после твоих неуклюжих лап на мне останутся синяки, я назначу тебе дополнительное наказание.

Последняя фраза вмиг отрезвила Алдо. Он поспешно разжал руки и смущённо отступил. В голове немного шумело, ноги подкашивались.

– Приберитесь здесь и можете идти, – милостиво разрешила тем временем Вивьен, направляясь к выходу.

– Ну ты и предатель, – с чувством сказала Канда, пихая Алдо вбок. – Сразу не мог сказать, что тебе нужно язык в ухо запустить?

– А? Да-да, – поспешно согласился Алдо.

– Эх, сколько времени потратили!

Алдо поспешил за уборочным инвентарем, благо, знал уже, где здесь что лежит.

***

– Пропустишь хоть пятнышко на моих сапогах – заставлю ночные горшки вылизывать, – строго сказал Андриас.

Старая проверенная угроза сработала как всегда безотказно, ишь, как зашуршали! Андриас самодовольно усмехнулся, читая еженедельный номер вестника «Империя сегодня».

Приняв хмыканье за предупреждение и на свой счет, Катчбер усерднее завозил тряпкой, зажатой в зубах, по выстроенным в ряд кожаным сапогам наставника. С другого конца ему помогал Кимби, а Ирнок стоял на коленях перед господином и старался как можно ровнее держать вестник, хотя рук уже от напряжения не чувствовал. Андриас лениво взглянул на песочные часы и перевёл взгляд на колонку о торговых отношения между империей и соседней страной Гардерзией. В этот раз подставкой для книг и письменных принадлежностей служила Кэйди, а Микиа массировала ухоженные, приятно пахнувшие ступни господина. Замирая от страха, она решилась проявить инициативу и начала целовать их и вылизывать. Андриас никак на это не отреагировал, лишь шевельнул пальцами ног, значит, можно было продолжать.

День для учеников тянулся, казалось, до бесконечности. После обеда в своем кабинете, длившегося почти два часа и полного всевозможных издевательств, Андриас прогуливался по саду, заставляя их плестись за ним на коленях. Потом ещё час он веселился, наблюдая за тем, как неуклюжие рабы с завязанными спереди руками ловят золотых рыбок в фонтанчике. Наказание за провал получили все кроме Микии, которой сказочно повезло вовремя подставить ладошку, куда запрыгнула рыбка. Что ж, так тому и быть. Андриас поначалу колебался между нею и Катчбером, но теперь сомнения отпали, и он поставил ей дополнительные баллы, что поместило ее на верхнюю строчку в предварительном списке лучших учеников месяца.

***

– Ваши занятия будут проходить в этом здании, – Вивьен кивнула в сторону небольшого каменного здания, к которому вела будущих личных рабов Дома Венсерпид.

Сэки и Унки, Ронди и Уром шли следом, перебрасываясь любопытными взглядами. Тэйа же отправилась на поиски Ротдэла, чтобы передать ему папку с заметками Вивьен о проведённом уроке.

Вивьен повозилась с замком, отворила дверь и отодвинулась.

– Проходите.

– Наставница, а вы не зайдете? – робко спросил Сэки.

Вивьен отрицательно мотнула головой, скрывая облегчение.

– Нет. Поскольку у вашего господина были определённые запросы, вы будете проводить большую часть занятий по дисциплине любовных утех в этом, хм, кабинете, а направлять вас будет наставник Лудвик, которого ваш господин специально подыскал для этой цели. Он уже ждёт вас, – с этими словами Вивьен довольно бесцеремонно втолкнула застывших перед дверью учеников в помещение. – Удачи!

Она торопливо закрыла дверь, оставив медленно, но верно паникующих учеников наедине с приоритетным заданием, притаившимся в тени.

***

Вечер медленно, но верно, сменял собою день. Яркое солнце испускало последние лучи на горизонте. Тэйа сглотнула и мелкими шажками приблизилась к двери, чей навесной замок был небрежно подвешен за ручку. Нехорошее предчувствие заклубилось в воздухе, обволакивая тело. Девушка нерешительно толкнула дверь. Та тяжело скрипнула, поддаваясь, и Тэйа опасливо зашагала вперёд.

Коридор был еле освещён вкраплёнными в стены кристаллами света и вёл вниз. Надо же, какие Аделвайсы скряги, презрительно подумала она. Пожалели денег, чтобы оснастить здание для уроков достаточным освещением. Что сказал бы господин Сэрпен, увидев, в каких условиях заставляют заниматься его личных рабов?

Тэйа обернулась. Из-за ступенек двери уже не было видно, а впереди мрак сгущался – освещение здесь было совсем уж неважнецким. Тэйа тряхнула головой, отгоняя невольную дрожь, щекочущий пятки страх. Она почти жалела, что вызвалась передать злополучные бумаги наставнику Ротдэлу. Пошла бы вместо этого с остальными – парни хоть и придурки, но зато из родного Дома Венсерпид, почти семья.

Тэйа наткнулась на дверь. Ну наконец-то! Не мешкая, она толкнула препятствие и попала в залитую светом двенадцати здоровенных зеленых кристаллов круглую комнату, и застыла, ошарашенная представшим перед нею зрелищем.

Многочисленные гибкие склизкие стебли обвивались вокруг её товарищей, удерживая их в воздухе. Они извивались, ритмично проникали, вкручивались во все доступные отверстия, с жадностью лаская. Острые концы их поигрывали с языками, сосками, набухшими побагровевшими членами несчастных жертв. Смазка смешивалась с потом, слюна стекала по подбородку вместе с текущими по щекам слезами и свисающими соплями, и всё это тут же подхватывал очередной стебель, который впитывал в себя эти соки, словно губка.

Тэйа моргнула, медленно приходя в себя. Попятилась, мечтая оказаться где угодно, только подальше отсюда, как приоткрывший глаза Сэки заметил её.

– Тэ… Тэйа!.. Помоги!..

Растение моментально среагировало. Стебли хищно вытянулись и застыли в воздухе, словно принюхиваясь. Тэйа развернулась, намереваясь бежать. Пускай её сочтут предательницей, пускай сочтут трусихой, но она не собиралась позволять какому-то грёбаному растению насиловать себя!

Тэйа бежала по коридору назад, к спасительному выходу, проклиная про себя всех и вся. И наставницу Вивьен, которая не сочла нужным хотя бы предупредить о том, что её здесь ждет; и этого мерзавца Сэки, так подставившего её; и самое главное – господина Сэрпена, который из всех служанок выбрал именно её!.. А она ещё по глупости думала, какой чести была удостоена! Вот дурочка!

Стремительный шорох за спиной быстро приближался. Тэйа поднажала – дверь была уже совсем близко! Неожиданно вокруг её щиколотки обвился цепкий стебель, и Тэйа завизжала от ужаса.

– Нет! Нет-нет-нет! Только не это! Кто-нибудь, помогите!

Растение проворно цеплялось за неё все новыми отростками, зажимая рот, скользя прохладными стебельками по коже. Толстый стебель слепо и жадно терся между ног, сильные крепкие лианы развели сведённые колени Тэйи в стороны, насколько позволяла её растяжка, и тот самый толстый стебель принялся проникать в неё.

– Помо… Помофите!.. – полузадушенно крикнула Тэйа, кусая стебель.

Растение озверело от такой наглости. Крепкие гибкие стебли дернули волосы девушки, скрутили в пучок. В открытый от невольного вскрика рот шустро пролезли два гибких отростка. Тэйа успела кинуть последний умоляющий взгляд на безучастную дверь, стоявшую между ней и свободой, прежде чем растение уволокло её назад, чтобы разделить урок с товарищами.

От тени отделилась угловатая фигура наставника Лудвика, который направился следом.

***

Занятия Вивьен заканчивались в шесть вечера, и ученики шли в столовую. На ужин и отдых им отводился час, потом слуги убирали со стола, а ученики отправлялись отрабатывать наказания. После, в оставшееся свободное время, им дозволялось готовиться к занятиям в специально предназначенной для этого небольшой библиотеке. В одиннадцать ночи все должны были вернуться в клетку.

Наставники после окончания своих уроков расходились кто куда. Андриас уезжал в золотой дворец, где занимался, вернее, делал вид, что занимается, делами Дома: время от времени забегал на заседания малого совета, где решали важные вопросы, подписывал документы, а задачи, требующие внимания, отсылал Вивьен в мэнор – готовил, по его слова, будущую преемницу. Покончив таким образом со своими обязанностями Главы, Андриас ехал в город под разными предлогами, катался по округе или возвращался в мэнор, где в компании бутылочки вина, любимых романов или общения с друзьями через зеркало связи чудесно проводил остаток дня.

Супруги Нанэль и Эдвин разговаривали друг с другом только при необходимости обсудить рабочие моменты. Эдвин в свободное время тоже уезжал в золотой дворец или возился в своем саду. Нанэль следила за работой стражей и слуг и помогала Вивьен с её идеей наказания учеников. Улучив минутку, она забегала к Арекейсу, распоряжавшемуся лазаретом.

Арекейс вел уроки медицинского просвещения, занимался исследованиями и улучшением всевозможных магических средств, а также внимательно отслеживал физическое состояние учеников – еще в первый день их появления в мэноре он снял с них всевозможные показатели и занес в специальный журнал. Опираясь на индивидуальные характеристики учеников, он определял подходящий вектор их развития, который в дальнейшем, на своих уроках, намеревался внедрять.

Ротдэл на выходные уезжал проведать свою семью, а по будням оставался в мэноре, который давно уже считал вторым домом. Как и Нанэль, он помогал отслеживать наказание учеников, а в свободное время оттачивал свои умения или читал книги.

Вивьен, как и Арекейс, не отлучалась из мэнора. Ей нравилась роль наставницы, она получала удовольствие, направляя этих недалёких учеников на путь истинный.

– Алдо, если тебе неудобно, ты только скажи. – Она любовно вертела между тонкими пальцами зачарованное чернильным заклинанием перо, составляя план следующего занятия, и любовалась тем, с каким усердием захламленная библиотека мэнора постепенно принимала божеский вид.

Алдо бросил на неё злобный взгляд.

Как же! Скажешь ей что-то не то, так новое наказание влепит!

– Все просто замечательно, – процедил он, устроившись на карачках и стирая пыль с нижних полок. Руки его были завязаны за спиной, а во рту, кажется, навсегда поселился вкус тряпки вперемешку с деревом старой длинной щетки.

Вивьен разочарованно отвернулась от него и принялась придираться к Ирноку. Алдо с облегчением выдохнул. Наказания своё дело делали, и теперь он дважды думал, прежде чем что-то сказать. В особенности когда больше всего хотелось завопить от несправедливости и схватить одну самоуверенную снобку и сделать с ней что-нибудь непотребное.

Алдо невольно покосился на неё и тут же опустил взгляд, вспомнив недавний случай в подземельях.

Вивьен, словно прочитав его мысли, повернулась к нему с самым своим ничего хорошего не обещающим видом. Дверь библиотеки быстро скрипнула, возвещая спешное бегство освобождённого Ирнока. Вивьен деловито устроилась за письменным столом, велев Алдо вычистить от пыли оставшиеся восемнадцать нижних полок. Алдо, скрипя зубами от злости, приступил к своей работе.

***

– Ладно, можешь идти, – сказала Вивьен и потёрла глаза кончиками пальцев.

В конце концов, если ученик сегодня очистит все полки, то на завтра ему придется придумывать новое наказание. Работы в мэноре всегда хватало, но наблюдать за тем, как Алдо ползает на карачках с щеткой или тряпкой в зубах было довольно забавно.

– Хватит с тебя на сегодня.

Алдо тут же вскочил. Измученное выражение стёрлось с его лица как по щелчку пальца. Улыбка облегчения тронула его губы, как Алдо ни старался её скрыть. Вивьен фыркнула. Радуется, как щенок, смешной.

– Подойди сюда, – поманила она ученика, но тот продолжал так и сяк вертеться на месте, пытаясь высвободить руки из пут.

Вивьен, закатив глаза, сама подошла к нему и с помощью заклинания быстро распутала узел. Стянула веревку, зачаровала так, что та сама замоталась в аккуратный клубок, и сунула её в руки Алдо, который восхищенно вздохнул. Вивьен, как и все отпрыски Глав Домов, что испокон веков владели магией, обучалась в магической академии, и пускай не достигла особых высот, базовые вещи могла наколдовать. Сияющий от восторга взгляд Алдо приятно польстил самолюбию и снова посмешил – как же легко было подбить его на эмоции! Он загорался злостью, как спичка, и так же быстро успокаивался. Вот и сейчас – забыл, видимо, что терпеть её не мог, и смотрел теперь блестящими синими глазами.

– Не забудь перед сном воспользоваться целебной мазью, чтобы к утру ссадины на запястье зажили – завтра вас ждет знатный сюрприз от Ротдэла, – добавила она, раньше, чем подумала, и запоздало прикусила язык, смешавшись.

Мало того, что упомянула наставника без уважительного обращения, так еще и сливает ученикам информацию!

– Хорошо, – серьёзно ответил Алдо и сглотнул. Вивьен стояла слишком близко и не спешила отодвигаться. – Я тогда… я тогда пойду?

– Хорошо, – запоздало кивнула Вивьен, не в силах разорвать зрительный контакт.

Проклятье, он всегда был таким высоким?.. Смотрит, не мигая, и радужка снова темнеет, неуловимо меняя цвет. Вивьен вспомнила его теплые полные губы, как они пытались перехватить инициативу. С того раза на руках проступили синяки от хватки Алдо. Он вцепился в неё с такой жадностью, с таким желанием, что Вивьен невольно трепетала, стоило лишь вспомнить это. Что если бы она не остановила его? Как далеко он смог бы зайти? Осмелился бы действовать или лишь на словах так смел?.. И почему так нестерпимо хочется это узнать?..

Вивьен не заметила, как подалась вперёд, чувствуя, как дрожат от предвкушения ресницы. Совсем немного, совсем чуть-чуть, ведь это так сладко – подчиниться, зная, что тебя вожделеют прямо здесь, прямо сейчас, сгорать от нетерпения, в ожидании того голодного момента, когда тебя возьмут со всей пылкостью и силой, бережно подчиняя, со сладкой болью, которая усиливает чувства подобно специи в блюде.

Алдо коснулся пальцами её фарфорового лица и невесомо, словно боясь испачкать, провел по щеке. От него так и веяло жаром, скрытой мощью, и внутри Вивьен все сжималось от желания коснуться этого, но в то же время она не решалась сократить последний шаг, разделявший их, как будто… как будто ей требовалось его разрешение, что даже в мыслях звучало в высшей степени нелепо. Он ведь всего лишь ученик, грубый неотёсанный парень, крикливый, невоспитанный, не чета Ротдэлу да и вообще доброй трети учеников, как она могла вообще возжелать такого, как он?..

Ах, да какая разница? Она умрёт на месте, если не ощутит его руки на себе прямо сейчас!

Стук в дверь всё испортил.

– Войдите, – ровным голосом проронила Вивьен.

Алдо отшатнулся от неё со странным лицом. Отступил, отворачиваясь.

Дверь скрипнула. Алдо торопливо похватал уборочный инвентарь и стрелой вылетел в образовавшийся проход, едва не сбив с ног наставника Ротдэла. Вивьен обернулась к гостю, быстро надевая привычную маску невозмутимости, и после обмена приветствиями отвернулась, чтобы прибрать письменный стол – ей требовалось хоть немного времени успокоиться достаточно, чтобы он, так хорошо знающий её, ничего не заподозрил.

А чего она, собственно, так всполошилась? Как будто для этого были причины.

***

– Ты чего такой красный? – полюбопытствовал Гринт, увидев запыхавшегося Алдо.

Хотя до одиннадцати еще было далеко, практически все ученики, измученные от непривычки и необходимости впитать в себя новые знания, уже спали.

– Ничего, – огрызнулся тот, раздосадовано плюхаясь на своё место.

Тонкий матрас едва ли спасал от жесткости каменных плит, но все же это было лучше, чем голый пол. Угол клетки, куда обычно забивались ребята Дома Венсерпид, пустовал. Гринт проследил за взглядом Алдо и пожал плечами. С тех пор, как те ушли на свое приоритетное задание, никаких новостей о них не было: у наставников спросить никто не решился, опасаясь наказания, а молчаливые слуги с учениками не разговаривали. Наверняка они давали клятвы на крови, обязуясь подчиняться своим хозяевам и не нарушать их приказы.

Алдо растянулся на своем лежбище и прикрыл глаза. В голове проносились воспоминания моментов близости с наставницей Вивьен. Все это было таким волнительным и восхитительным, хотя она всё равно порой раздражала неимоверно. Но куда сильнее – вызывала интерес. И, кажется, он тоже был ей интересен.

«Кажется».

Алдо хмыкнул про себя и повернулся набок. О чем он только думает?.. Он ведь обычный ученик, один из тех, с кем ей приходится возиться. Она же – светлая дева Великого Дома, знающая себе цену, наставница и волшебница, которая чуть что не по ней, так тут же испепелит одним щелчком пальца. Она никогда не взглянет на него иначе, а все те моменты были простой случайностью, которая вряд ли повторится. Нечего даже думать о таком, он же не тупица и прекрасно все понимает. Но несмотря на все здравые рассуждения, Алдо почему-то не мог перестать испытывать горечь и обиду.

***

Лудвик прикрыл за собой дверь теплицы, изготовленной по специальным схемам, и приткнул очки к переносице. После ужина настроение, как всегда, было благодушным и клонило в сон, оттого он и не торопился возвращаться сюда и сейчас навострил уши, вслушиваясь в оглушительную тишину. Невольно заволновавшись, Лудвик поспешил вперёд.

Ох, всё же не следовало надолго оставлять подопечных без присмотра! В столь юном возрасте они себя плохо контролируют, и могут запросто заработать себе несварение, если будут поглощать соки в неограниченных количествах! К тому же если сосуды этих питательных соков помрут, господин Сэрпен потеряет свои вложения, это было недопустимо!

Поэтому Лудвик, с каждым шагом теряя всё больше самообладания, дёрнул дверь и кинулся к довольно урчащим лианам, что продолжали вылизывать практически бесчувственные тела своих жертв. Некоторые еще негромко постанывали, но были уже не в силах шевелиться. По заляпанным телесными жидкостями телам суетливо ползали розоватые отростки поменьше – совсем молоденькие экземпляры, оставляющие после себя жижу поносово-зеленого оттенка. Лудвик озабоченно приблизился к месту действия.

Уром с трудом сфокусировал на нём взгляд. Сэки, вздрагивая, переглянулся с Тэйей, которая задыхалась и изливалась слезами наслаждения, ведь ласкали её больше всех, заползая во все дырочки по очереди каждым отростком, словно пробуя десерт – все же её соки несколько отличались от соков мужских особей и вместо отростка между ног у неё была еще одна сладкая щель…

– Ну как, понравилось вам ваше занятие? – осведомился Лудвик.

Ронди гнусаво промычал первым, за ним невнятным строем потянулись и все остальные.

– Это хорошо, что понравилось, – бодро кивнул Лудвик. Глаза его загорелись фанатичным огнем. – Сегодня было вводное занятие, так сказать, ознакомление. На следующем мы будем учиться доставлять Фици блаженство – я назвал его так, потому что его нашли на райском острове Фицинат, это символично, не находите?

Будущие личные рабы ошалело смотрели, как длинный шероховатый отросток приблизился к наставнику Лудвику.

– Да, мой родной? – проворковал наставник Лудвик, любовно поглаживая монстра. Тот ластился к его пальцам, застенчиво поглаживая добрую руку кормильца.

– Думаю, на сегодня все, – Лудвик строго посмотрел на Фици, и растение неохотно разжало свои тиски.

Шокированные перспективами дальнейших «блаженственных» уроков, ребята Дома Венсерпид влажными кульками шлепнулись на деревянный пол.

– Ты уверен, что не переел, бутончик? Может, тебе нужно побольше свежего воздуха? Твои стебельки совсем побледнели…

Ребята на удивление быстро для затраханных до полусмерти поползли к выходу, мысленно проклиная господина Сэрпена, наставника Лудвика и прожорливого Фици из «райского» острова Фицинат…

Урок 5 – подглядывание и последствия

Первый урок медицинского просвещения начался после обеда, на первом этаже восточного крыла. Большая часть этажа была отведена под лазарет и смежную с ним комнату с защитными чарами – здесь Арекейс занимался своими исследованиями. Лазарет был разделен на несколько секций. Тот, где расположились сегодня ученики, был просторным и светлым, с небольшими одиночными партами и учебниками, с забранными под стеклянные колпаки органами, расставленными на столах вдоль стен, с человеческими скелетами, скорее, останками, разрезанными так, чтобы внутреннее строение можно было рассмотреть с разных ракурсов и плоскостей. В общем, местечко жутковатое и безжалостно освещенное яркими кристаллами света.

Наставник Арекейс был высоким жилистым мужчиной со светлыми волосами и к своему предмету, который, разумеется, считал главным среди прочих, подходил обстоятельно. Он рассказал, какие темы будут проходить ученики на его уроках: анатомическое строение человека, влияние на организм физических упражнений и медитаций, составление индивидуальной программы восстановления, с учетом физических и психических особенностей… Он говорил, говорил и говорил, и продолжал говорить, даже когда велел всем разделиться на группы по трое и изучить наглядные пособия, расположенные в кабинете.

К своему изумлению Алдо, который прежде никогда не интересовался подобным, к концу урока стал различать бедренную от берцовой кости и отлично понял, почему наставница Вивьен так беспощадно гоняла их по утрам и сколько это будет еще продолжаться, пока не станет обыденностью, не доставляющей страдания. Теперь, понимая, как это все работало, Алдо преисполнился к утренним мучениям если не любовью, то симпатией.

Следующим было совмещённое занятие наставницы Нанэль и наставника Эдвина – этикет и история. Ученикам предстояло изучить историю империи и императорской семьи, выучить названия, девизы и гербы Великих и Старших Домов и уметь быстро находить их на карте; знать по именам известных деятелей, внесших вклад в развитие культуры, а также Глав Великих и Старших Домов…

К концу урока Алдо казалось, что его голова превратилась в котелок, куда понапихали овощей и поставили на сильный огонь. К его удивлению и возмущению многие товарищи по несчастью уже неплохо ориентировались во всей этой чепухе – они с раннего детства росли при дворе своих господ, были отпрысками их слуг или же их брали из специализированных заведений, где пустых детей, проявивших склонности к наукам, обучали тому и этому. Алдо стало немного обидно – он-то вырос в деревне, школу отчаянно прогуливал и обучился чтению и счёту лишь благодаря терпеливой матушке. Никакой-такой истории он знать не знал. Ну, знал, конечно, про свой Дом и соседние, с которыми Глава Жоселир часто общалась, но вот чтобы с таким подробностями…

Разумеется, после таких экзекуций Алдо побежал на отработку наказаний чуть ли не с радостью. Тем более что ему повезло: Нанэль замещала сегодня Вивьен на стезе надзирательницы и назначила Алдо помогать с уборкой на кухне.

Эх, вот и на моей улице светит солнце, радостно думал Алдо, с удовольствием начищая котлы. После уборок мрачных подземелий, заваленных непотребными господскими игрушками, работа на кухне было просто райским времяпровождением, хоть и приходилось ползать на карачках, подметая полы с труднодоступных мест, мыть жирные кастрюли, скоблить грязь со столов, где молчаливые тени-повара готовили еду.

Алдо раньше остальных закончил со своей работой и получил задание принести льняные салфетки для сервировки стола из сушильни, которая вместе с прачечной соседствовала с ванными комнатами на третьем этаже западного крыла. Только не абы какие, а с вышитым гербом Дома Аделвайс – остролистным белым цветком на черно-красном фоне. После этого, сказала великодушная славная наставница Нанэль, он мог быть свободным. Окрылённый удачей, Алдо, едва сдерживаясь от ликования, поспешил исполнить поручение.

***

Третий этаж западного крыла был построен сравнительно недавно, в то время как фундамент мэнора был заложен в далекие дни, когда еще не существовало империи Арзерия. Дом Аделвайс ничем эдаким не выделялся среди других Великих Домов, и когда войны и революции сотрясали мир, им пришлось в срочном порядке искать нишу, где они могли бы проявить себя во всей красе – стать незаменимыми. Основатель школы Дома Аделвайс был талантливым магом-целителем, а также весьма прозорливым человеком. В качестве подарка на день рождения императора он преподнёс ему пятерых личных рабов, которые великолепно проявили себя, и на следующий год сразу несколько влиятельных Домов обратились к Дому Аделвайс с просьбой воспитать личных рабов и для них.

Обученные всяческим тонкостям, послушные и преданные своему хозяину, личные рабы стали незаменимым приобретением каждого уважающего себя Главы. Эта мода просочилась даже в соседнюю страну, Гардерзию, отношения с которой у империи Арзерия были натянутыми.

Разумеется, многие Дома следом решили заняться обучением личных рабов. Некоторые попросту обучали учеников искусству любовных утех, а после продавали богатым господам из страны черных песков Аасхи или далеких темных вод Найхирин. Гордый Дом Аделвайс до такого опускаться не собирался, и хотя в последние годы количество Домов, обратившихся к ним, было намного меньше, чем хотелось бы, они намеревались держать высокую планку до последнего ученика.

Здесь, на третьем этаже западного крыла, располагались покои для наставников и гостей, ванные комнаты с прачечной и сушильней, какие-то залы, до которых учеников не допускали… Алдо уже бывал здесь, в наказание отмывая ванные и отстирывая постельное белье в компании других провинившихся, потому быстро добрался до нужного места, но нужных льняных салфеток ни там, ни в прачечной не оказалось. Алдо сначала вознегодовал – ну вот что за капризные господа? чем им обычные салфетки-то не угодили?! – затем призадумался. Возвращаться с пустыми руками к славной наставнице Нанэль не хотелось, что же делать? Может, она перепутала, и те салфетки не здесь? Хм, помнится, вчера как раз таки поработать в прачечной отправили в наказание двух парней из Дома Венсерпид, может, они что-то перепутали или не заметили? Сложили вместе с высохшими полотенцами, например, в стеллажи в ванных комнатах?

Алдо покинул сушильню и направился в соседнее помещение.

Вот бы каждый день так наказания отрабатывать! Знай себе расхаживай по коридорам, заглядывай в комнаты с важным видом, ну а что? Наставница задание первостепенной важности, между прочим, дала! А то чем же Аделвайсы завтра будут крошки со рта подметать без своих гербовых салфеточек? Алдо хихикнул, переходя в следующую ванную комнату. В отличие от предыдущей, в этой, похоже, кто-то был – зачарованные канделябры горели, отчего белые стены словно бы светились изнутри. Наверное, лучше сюда не соваться, подумал Алдо, но он быстренько просто посмотрит, никто даже не заметит.

Стеллажи с полотенцами находились рядом, вдоль стен. Алдо бесшумно подкрался к ним, чувствуя, как ноги утопают в пушистом ворсе светлого ковра. Проверил стопки полотенец и с радостью обнаружил между ними искомое. Надо сказать товарищам, чтоб в другой раз смотрели, блин, что куда кладут, бегай потом за ними всё исправляй! Алдо взял льняные салфетки, поправил полотенца так, чтобы не было заметно, что тут кто-то рылся, и уже намеревался было уйти, как услышал сдавленный женский стон. Он невольно остановился, вслушиваясь. Стон повторился, и меньше всего он был болезненным. Алдо сглотнул тяжелый комок.

Стоны доносились из душевой, которая находилась в дальнем углу ванной комнаты. Матовые стены скрывали происходящее за ними, но дверь – широкая, тонкая белая дверь – была приоткрыта. Алдо сам не заметил, как бесшумно, словно вор, подкрался к ней. С каждым шагом отчетливо было слышно, как мягко шуршит оттуда вода. Алдо заглянул через щёлочку и так и застыл, чувствуя, как сердце кувыркнулось к желудку.

Вивьен стояла напротив большого в рост зеркала, со спины к ней прижимался Ротдэл. Теплая вода легким дождем проливалась на них, суетливо сбегала по обнажённым телам; тенью клубился под ногами лёгкий пар. Глаза Вивьен были завязаны широкой алой лентой, тонкие брови болезненно изломаны. Судорожно хватая воздух припухшими капризными губами, она откинула голову на плечо Ротдэла, который жадно целовал тонкую шею. Его руки скользили по гладкой коже девушки, очерчивая плавные изгибы, массировали твёрдые бусинки сосков подушечками пальцев. Вода шелестела, и эти двое совершенно не замечали незадачливого свидетеля.

Алдо оторопело смотрел на них и задней мыслью подумывал, что надо бы смутиться и убежать, забыть обо всём увиденном навсегда или хотя бы попытаться. Но вместо этого он невольно подался вперёд. Огромное зеркало давало прекрасный обзор на тело Вивьен; оно должно было бы запотевать, но, видимо, на него были наложены специальные чары. Алдо как-то запоздало перевел взгляд на задницу Ротдэла, что мерно раскачивалась из стороны в сторону, словно… словно… От собственной догадки Алдо бросило в жар. Нечаянно подсмотренное действие возбудило резко, словно окатило горячей водой. Руки невольно сжали вставшую плоть.

Ротдэл тем временем заставил Вивьен наклониться. Упираясь руками о зеркало, она выгибалась в пояснице, вздрагивая от толчков, подчиняясь, подстраиваясь под его движения. Ротдэл усмехнулся, зачесывая спадающие на лицо мокрые волосы назад, и оценивающе уставился на своё отражение. Его глаза широко распахнулись – он увидел в зеркале Алдо.

***

Алдо тут же покрылся испариной ужаса и застыл немым изваянием.

Ротдэл ухмыльнулся, энергичнее толкаясь в Вивьен, прикусил шею с тонко бьющейся под жемчужной кожей ниточкой пульса. Вивьен вздрогнула. Обвивая шею Ротдэла руками, она притягивала его ближе.  Ротдэл с насмешкой и торжеством продолжал смотреть на Алдо через зеркало.

Он прекрасно осознавал своё превосходство и каждым движением демонстрировал этому наглому ученику, что Вивьен, содрогающаяся от боли и наслаждения, принадлежит только Ротдэлу. Ему нравилось растерянное выражение лица ученика, нравилось, что он не мог удержаться и поглаживал себя, а ничего не подозревающая Вивьен послушно насаживалась на Ротдэла, раздвигала свои ноги для него, не замечая ничего и никого вокруг.

Алдо едва не скрипел зубами от одолевающих эмоций, но больше всего его взбесило, что наставник Ротдэл продолжал как ни в чём ни бывало иметь свою девушку на глазах у постороннего. Да кто так делает вообще? Да и сам он хорош! Подрочить собрался, ишь ты!

Алдо стало отвратительно от себя, и он решительно оставил свой огурчик в покое, хотя ужас как хотелось продолжить, но он же не животное какое-то. И вообще, учитывая, во что превратилась его жизнь, такие вещи не должны так уж сильно его волновать.

Ротдэл снисходительно смотрел на ученика ещё какое-то время, прежде чем выкинул из головы его присутствие и отдался процессу полностью.

Он надеялся, что Вивьен не всерьёз решила прервать их любовные приключения после его женитьбы. Не хотелось бы лишаться этой сладкой отдушины – крошка-Ви была умелой партнёршей, готовой на любые эксперименты, и что-то Ротдэл сильно сомневался, что благочестивая Сюзанна, робеющая даже когда он невинно целовал ей руку на прощание, не упадет в обморок, предложи он ей, например, взять у него в рот.

Конечно, Вивьен ломается для приличия, цену себе набивает – ей нравится, когда её добиваются, нравится подчиняться, хотя она никогда не скажет это вслух.

Ротдэл крепче обхватил её бедра, не в силах сдерживаться, запрокинул голову, кончая с довольной улыбкой. Заставил её выпрямиться, придерживая за грудь, и стянул с глаз ленту. Тяжело дыша, Вивьен посмотрела в зеркало.

Выражение её лица было бесценно.

Алдо вытаращился в ответ.

Вивьен завозилась, пытаясь отстраниться от Ротдэла, но Алдо уже удирал по коридору со всех ног, судорожно сжимая в руках злополучные салфетки.

– Д-Дэл!.. Ротдэл!.. – Вивьен пыталась вложить в голос все свое праведное негодование, но получился лишь жалкий обиженный визг, пронизанный готовыми пролиться слезами унижения.

Друг, не выдержав, покатился с хохоту.

– Видела бы ты своё лицо! – всхлипывал он. – Ой, ха-ха!..

– Придурок! – Вивьен оттолкнула Ротдэла и быстро зашагала к выходу.

– Эй, Ви, подожди! – веселился Ротдэл. – Я же тебе спинку не протер!

– Да иди ты! – рявкнула Вивьен, досадливо растираясь полотенцем и неуютно поёжилась от прохлады ванной комнаты. – Ты совсем спятил?! Ученик видел! Он нас видел!