NEORA 4 Путь бесплатное чтение

Мое имя – cтершийся Иероглиф

Мои одежды залатаны ветром

Что несу я в зажатых ладонях

Меня не спросят, и я не отвечу

Hа все вопросы рассмеюсь я тихо

Hа все вопросы не будет ответа

Ведь имя мое – Иероглиф

Мои одежды залатаны ветром.

Группа Пикник 1987г.

Начинать свою книгу строками из песни группы которую после известных событий окрестили сатанинской, наверно худшая идея которая могла прийти в моё сознание – это если на вскидку, на первый взгляд. Группа конечно не имеет ни какого отношения к этим бесчеловечным событиям, но ярлык в социуме уже навешали на них.

Осудили по разным причинам, в том числе и «патриотичным», – «Не суди, да не судим будешь», часто слышим но забываем, осудили всех и тех кто там погиб -нефиг ходить по концертам в то время как идет СВО, и тех кто не ходил.

Последнее пояснить очень трудно –

-– так как для этого необходим некий информационный объем, который в начало книги не вместить. И книга совсем не об этом.

Моё имя Piligrim. Мои одежды залатаны ветром.

Под этим названием – «ником», «логином», псевдонимом лет 5 активно участвовал в разных соц сетях, на форумах, порталах. Потом рассердился, плюнул, и ушел оттуда навсегда. Слишком много троллинга западного.

В первый раз на крыльях своей правды влетел на форум почитателей Даниила Андреева известного скажем так пророка Розы Мира – эпохи рассвета, эпохи единения всего человечества перед лицом огромной опасности для самого человечества – прихода Антихриста, Даниил Андреев в своем мистическом озарении описал грандиозные перспективы инобытийного ряда. Тот кто знаком с Розой мира лучше меня знает цель и смысл «послания» Даниила Андреева, а тот кто впервые услышал про это, тот не поймет моих дальнейших рассуждений.

Эта книга в большей степени для продвинутых эзотериков, практиков, адептов разных направлений самопознания, и в меньшей степени предназначена для широкого охвата. И так много литературы уровня «домохозяек» – это и Луиза Хей, и Вильма, и Лазарев, Авесалом подводный, заводный, запрудный, надгробный, Грабовой, Крабовый и прочие популяризаторы тайных знаний – которые совсем и далеко не тайные.

Эзотерический ширпотреб на книжном рынке представлен внушительно, тысячи просветленных, сотни гуру, десятки полубогов, единицы настоящие учителя которые умеют дать и передать свой опыт, чему то научить. Замечу – свой личный опыт, а не пересказ сто тысячный на свой манер известных истин в удобной упаковке.

Все хорошо изучено, известно очень давно и является классикой в Буддизме, Индуизме, Христианстве, Даосизме. Не все направления упомянул, это не важно, впереди целая книга и в ней все изложу поэтапно.

На этом форуме мой пыл внезапно для меня был охлажден, я как возбужденный и не совсем адекватный получил струю холодной воды из шланга.

Одержимость своей истиной и своей правдой для меня не была столь очевидна как для ребят там бывших. Я сильно расстроился, меня оттуда пнули ногой, но отеревшись от слез, которых не было, я быстро смекнул что надо создать свой сайт и свой форум где я буду сам себе господин и тут все будет иначе, я буду сам решать кто с нами и кто за правду, а кто против нас. Кто человечище с большой буквы а кто прозападный платный троль. Разумеется себя я причислял к Белой и Светлой стороне человечества, я с Богом. И против зла любого.

Одного адепта из форума Розы Мира я все же смог утащить за собой, Александр услышал мой крик души, и стал единомышленником почти на год. Вразумлять розамировцев – у нас таких планов не было, мы хотели активных действий а не сидеть сиднем на форуме и в сто пятый раз обсуждать Уицраора США Стэбинга, и каковы наши перспективы противостояния всемирному злу и явлению Антимира с изнанки мира.

Затея со своим сайтом провалилась, но сама попытка пошла в зачет, ангел хранитель был мною доволен, благодатно разливаясь в душе, намерение и вектор приложения были верны, просто время не пришло. Оставил на долгое время все свои потуги в этом направлении. Реализовать что-либо задуманное на практике требует куда больше времени и ресурсов, чем только одни благие цели и пожелания.

Фраза – «Исцели себя сам, прежде чем пытаться исцелять других» актуальна все века, не надо спасть мир, начни с самого себя.

А фраза Христа – « Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего.» в моем случае куда больше подходила ко мне в моем конкретном положении.

С высоты настоящего разглядывая свое прошлое вижу себя как клоуна и шута, и оно так и было, я даже сам себя нарисовал в то время. Не судите строго, рисовать я не умел, купил масляные краски и стал пробовать вначале копируя с картин мне симпатичных Тримурти из книги Бхагават Гита и сидящего в медитации йога, заканчивая видами из окна. Вот она выставляю на аукцион, раритет, кто больше?

С лицом неделю провозился, ни как не получалось, навыка не было, но сам процесс прикольный, мне понравились, позже я даже познакомился с настоящей художницей, она мне книжку подарила про то как слои накладывать, грунтовать холст, и прочее для новичков в этом деле. Молодая, хорошая, но бухать любила, видимо как любой творческий человек. Я и сам иногда покупал хорошее вино, включал музыку медитативную, садился перед фанерой (вместо полотна) и вживаясь в образ художника делал свои неумелые мазки.

Размышляя про себя – «Не боги обжигают горшки», тем более это просто для себя, для души. Анна часто заходила в гости. Она мудро ни замечания, ни слова критики, не смеялась не хохотала, а просто указала путь – читай, учись. Её работы все были исключительно мистического содержания, даже вокалист Элис Купер с протянутой рукой через огонь выглядел как демон, пришедший за душой. Романа у нас не было, и слава Богу. К разного рода связям уже тогда относился скептически, – оно мне надо? Один раз чпок, и обмен кармой родовой, нет спасибо, мне этого не надо. Как у любого человека который начитался восточных учений, одна главная задача – очищение кармы, не пасть еще ниже чем пал, отработка отрицательной кармы и дай БОГ делами наработать позитивную карму. Сам себя я мнил буддистом.

Потом я взялся за себя.

Ну вот, я как автор этой книги вроде как и представился. Формальность соблюдена.

Хорошо подумайте стоит ли тратить свое драгоценное время на чтиво никому не известного какого то Piligrima.

Один мало известный у нас Гуру – «Нет пророка в своем отечестве» предостерегал лет 100 назад.

– « Профессиональные писатели обычно начинают вступление с «обращения к читателю». Но я не поступлю так же, как эти злые умники с их лестью, которая приятно щекочет нервы более или менее нормальных людей.

Я имею честь сообщить вам, что хотя под влиянием обстоятельств, возникших в последнее время, я собираюсь заняться литературным трудом, за всю свою жизнь я не написал не только ни одной книги или «поучительной статьи, но даже ни одного письма, в котором было необходимо следить за грамматикой.

Невзирая на то, что я сейчас близок к тому, чтобы стать профессиональным писателем, у меня нет практики в установившихся правилах и процедурах или в том, что называется «изысканным литературным стилем», и, следовательно, я вынужден писать не так, как ординарные патентованные литераторы, к чьему языку вы, по всей вероятности, привыкли так же, как к собственному запаху.

Отсутствие же техники литературного ремесла меня не особенно тревожит, ведь для современной жизни это в порядке вещей.

Должен сказать, что определенное мной ранее «благословение» возникло на Земле и расцвело пышным цветом из-за необычного недуга, который последние двадцать или тридцать лет тревожит тех представителей трех полов, что спят с полуоткрытыми глазами и чья кожа является плодородной почвой для разного вида прыщей.

Эта странная болезнь проявляется так: если больной немного образован и ему заплатили вперед за три месяца, он, она или оно неизбежно принимается писать какую-нибудь «поучительную статью», если не целую книгу.

Зная об этом новом человеческом недуге и его эпидемическом характере, я вправе предполагать, что вы приобрели к нему, как сказали бы врачи, иммунитет, и поэтому не будете слишком негодовать из-за моей некомпетентности в технике писательского ремесла.

Греческий язык, чей дух и букву я унаследовал, и язык, на котором разговаривают современные греки, похожи так же, как, по словам Ходжи Насреддина, свадебный марш похож на траурное песнопение.

Так что же делать ?

Но не тревожьтесь, почтенные покупатели моих умствований! Пока хватает французской, армянской и хазарской бастурмы, я найду выход из этого положения.

У меня есть опыт. В жизни я так часто попадал в трудные ситуации и так часто находил из них выход, что это стало почти привычкой.

А пока я буду писать частично по-русски, частично – по-армянски. Тем более, что среди людей, которые постоянно теснятся вокруг меня, есть несколько, разбирающихся в двух этих языках, и я питаю надежду, что они смогут перевести с них достаточно хорошо.

Во-первых, я далеко не молод. Я прожил так долго, что, как говорится, не только «прошел суровую школу», но и «пропущен через мельничные жернова».

Во вторых, я пишу не для того, чтобы сделать карьеру или встать на ноги при помощи этой профессии, которая, добавлю, по-моему, предоставляет тем, кто ею занимается, много возможностей для того, чтобы отправиться прямиком в ад.

Я признаю, конечно, что такие люди действительно доводят себя до этого, потому что, ничего не зная о себе, они пишут трескучие рассказы, рассчитывая на дешевый эффект, и, приобретая со временем литературный вес, ослабляют человеческую психику, которая достаточно слаба и без этого.

––

Из прессы.

Во время демонстрационных сеансов ученики двигались вокруг гуру подобно планетам, обращающимся относительно светила, расположенного в центре. Во время этого странного танца, почерпнутого Гурджиевым из практики суфиев, и называемого им «священным», ученики достигали требуемого состояния, в котором они уже не чувствовали ни боли, ни отчаянья, ни сомнений. Страх, как и инстинкт самосохранения, полностью оказывались подавленными, что демонстрировалось в упражнении, неизменно вызывавшем у публики смешанное чувство немого восторга и ужаса перед всесильным магом.

Гурджиев в глубине сцены разворачивал учеников лицами к публике, после чего они по команде резко бросались к рампе, а учитель, вместо того, чтобы дать команду «стоп», просто отворачивался от сцены, демонстрируя то ли свою безучастность, то ли свою абсолютную власть. Группа учеников, перелетев через оркестровую яму, падала в зрительный зал, причем каждый из «одеревеневших» адептов застывал в особой позе, принятой им в момент падения.

До команды мага группа учеников продолжала неподвижно лежать вповалку среди сломанных стульев и шокированных зрителей, но после разрешительной фразы Георгия Ивановича они оживали, приходя в себя от какого-то странного забытья.

Самым странным во всем этом было то, что не смотря на многочисленные показы этого действительно интересного эксперимента, никто из учеников ни разу так и не получил перелома, разрыва связок или хотя бы банального ушиба.

Помимо столь ошеломляющих фокусов Гурджиев демонстрировал и более традиционные, но не менее убедительные.

-–

Платон «Писанное слово».

-– предоставляет тем, кто ею занимается, много возможностей для того, чтобы отправиться прямиком в ад. –

при помощи этой профессии.

Как не вспомнить тут особую любовь Иисуса Христа к КНИЖНИКАМ и фарисеям, которых назвал лицемерами,

-– «уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты; так и вы по наружности кажетесь людям праведными, а внутри исполнены лицемерия и беззакония.» –

-– «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное человекам, ибо сами не вхо́дите и хотящих войти не допускаете.» –

Последняя фраза и станет нашей темой.

Затворить Царство Небесное – это сильно сказано, тем более, кто как не Христос знал всю глубину такого заявления. А слов на ветер Он не бросал.

Надо не просто знать и понимать а так же уметь «Закрывать» Небо для человека, более того, на такой шаг надо решиться – что бы пойти на такой вид Богоборчества, стать на Пути человека и его души в его стремлении к Богу. Не просто стремления, а реально – затворить, закрыть сам Путь. Это лишить всякого шанса, типа того как на вывеске над вратами ада – «Оставь надежду всяк сюда входящий» из «Божественной комедии» Данте.

Думаю что это одно из самых серьезнейших обвинений Иисуса Христа в адрес священства иудеев. Конечно, такого они ему не могли простить.

Писать книги ……. – есть большая вероятность того что своей книгой можно затворить Царство Небесное своим читателям, очень много рисков.

Практически этот вагон книг ни куда не ведет. Весь этот массив только Затворяет Царствие Небесное. Книгоиздание имеет многовековую цензуру,

что знать плебею окончательно решили в средние века, с тех пор тщательный и тотальный контроль в книгоиздании.

О чем надо помнить читая тексты Писаний ?

И это важно.

Платон.

Сократ. Я расскажу тебе предание древних, а древние знали правду. Впрочем, если мы сами откроем ее, то будем ли еще заботиться о мнениях человеческих?

Федр. Смешной вопрос! Но рассказывай, что слышал. Сократ. Я слышал, что близ египетского Навкратиса жил один из тамошних древних богов, которому посвящена была птица, называемая ибисом. Имя этого божества – Тевт. Он первым изобрел число, арифметику, геометрию и астрономию, игру в шашки и кости, изобрел также и буквы. Царем всего Египта в то время был Тамус, сидевший в большом городе верхней части страны. Этот город греки называют египетскими Фивами, а бога – Аммоном.

Однажды Тевт, пришедши к Тамусу, объявил ему о своих искусствах и говорил, что надобно обучить им всех египтян; но последний спросил его: «Какую пользу может доставить каждое из них?» Когда Тевт начал объяснять это, царь, смотря по тому, хорошим или худым представлялось ему объяснение, иное порицал, иное хвалил. Вообще-то многое говорил он Тевту о каждом искусстве в ту и другую сторону; рассказывать об этом было бы долго.

Когда же дошел черед до письменности, Тевт сказал: «Государь! Эта наука сделает египтян мудрее и памятливее; я изобрел ее как средство для памяти и мудрости».

Но царь отвечал: «Многоученый Тевт! Один способен рождать искусства, а другой судить, сколько вреда или выгоды принесут они людям, которые будут пользоваться ими. Вот ты, отец букв (письменности), по родительской любви приписал им противоположное тому, что они могут. Ведь это они, ослабляя заботливость о памятовании, произведут в душах учеников забывчивость, потому что, полагаясь на внешнее письмо, изображенное чужими знаками, они не будут вспоминать впечатлений внутренним образом – сами в себе.

Значит, ты изобрел средство не для памятования, а для напоминания. Да и мудрость ученики приобретут и у тебя не истинную, а кажущуюся, потому что, многого наслушавшись и ничего не изучая, будут представлять себя многознайками и, как мнимые мудрецы вместо истинных, останутся большею частью невеждами и людьми в обществе несносными».

Федр. Ты, Сократ, легко сочиняешь и египетские, и какие угодно иные сказания.

Федр. Выговор справедлив; касательно букв и мне представляется то же, что говорит тот фиванец.

Сократ. Стало быть, тот, кто думает, что искусство он заключил в буквы, и уверен также, что от букв (писанного текста) он получит какую-то ясность и твердость, слишком прост и действительно не понимает Аммонова предсказания; ему кажется, что мысли написанные гораздо лучше умения помнить, что написано.

Федр. Весьма справедливо.

Сократ. Да, Федр, такова-то беда с письмом, равно как и с живописью. Произведения последней стоят будто живые, а спроси их о чем-нибудь – преважно молчат. То же и речи: подумаешь, что они говорят как умные, а когда кто спрашивает их, с намерением понять содержание, – отделываются одними и теми же выражениями.

Всякая однажды написанная речь бродит везде – и между людьми, разумеющими ее, и между теми, к которым она не относится: она не знает, кому говорить, кому нет; а потому, подвергаясь оскорблениям и несправедливому порицанию, всегда имеет нужду в помощи своего отца. Самой ей невозможно ни защититься, ни помочь себе.

Федр. И это также очень справедливо.

Сократ. Что же теперь? Не посмотреть ли нам и на другую речь – родную сестру ее, как она происходит и во сколько бывает лучше и сильнее?

Федр. На какую это и что разумеешь ты под происхождением?

Сократ. На ту, которая вписывается в душу познающего вместе со знанием, которая может защищать сама себя и понимает, с кем говорить и перед кем молчать.

Федр. Ты разумеешь речь человека знающего – живую и одушевленную; так что написанная справедливо может быть названа ее изображением? Сократ. Без сомнения. Скажи же мне: благоразумный земледелец, заботясь о своих семенах и желая от них плодов, согласится ли не шутя посеять их летом в садах Адониса, чтобы наслаждаться созерцанием их красоты в продолжение восьми дней, или сделает это только для забавы и ради праздника, если сделает? Те же, которыми хочет воспользоваться серьезно и по правилам земледельческого искусства, посеет где следует и будет желать, чтобы посеянное созрело в восьмой месяц?

Федр. Вероятно, так,

Сократ: одно сделает он не шутя, а другое иначе, то есть так, как ты говоришь. Сократ. Но скажем ли, что у человека, обладающего познаниями праведного, прекрасного и доброго, меньше ума для своих семян, чем у земледельцев?

Федр. Никак не менее.

Сократ. Следовательно, не шутя он не будет писать на воде и сеять посредством тростниковой палочки сочинения, которые не могут ни разумно помочь самим себе, ни высказать истину в достаточном объеме.

Федр. Уж вероятно, не будет. Сократ. Конечно нет, напротив, луга письменности, должно быть, станет засевать и исписывать, если станет, ради забавы, готовя и себе сокровище заметок на время забывчивой старости, и всякому идущему тою же дорогою, чтобы радоваться, смотря на их нежную молодость. Когда другие предаются иным забавам, орошая себя пирами и прочими сродными с этим удовольствиями, тогда он, вдали от подобных удовольствий вероятно, будет наслаждаться теми, о которых я говорю.

428 Третья тетралогия

Федр. Прекрасная забава, Сократ, вместо худой, когда кто, умея забавляться речами, размышляет и о справедливости, и о прочих упомянутых тобой предметах.

Сократ. Конечно так, любезный Федр, но тот еще лучше, думаю, заботится об этом, кто, пользуясь диалектикой и избрав приличную душу, насаждает и сеет в ней проникнутые знанием мысли, которые в состоянии помочь и самим себе, и сеятелю. Они не бесплодны, но заключают в себе семя, а потому, будучи способны осеменить мыслями и другие умы, всегда служат залогом бессмертия и тому, кто имеет их, доставляют блаженство, насколько может вместить его человек.

Федр. Это в самом деле гораздо лучше.

Сократ. Так, согласившись с последним, мы можем теперь уже судить и о первом.

Федр. О чем?

Сократ. О том, что желали мы узнать, пускаясь в эти рассуждения, то есть исследовать упрек, сделанный Лисию за письменное изложение речей, и сами речи: какие из них могут быть написаны сообразно с искусством, какие – нет. Ведь мы, кажется, порядочно отличили искусное от неискусного.

Федр. Да, казалось так, однако ж напомни мне, каким образом.

Сократ. Кто сперва не узнает истины каждого предмета, о котором говорит или пишет, и не будет в состоянии определить целое само по себе либо, определивши, не сумеет опять разделить его на виды до самых неделимых. Кто, рассматривая таким же образом природу души, не будет искать приличного каждой природе вида и не постарается располагать и украшать свою речь так, чтобы сложной душе высказывать сложные и совершенно стройные, а простой – простые мысли, тот, к какому бы роду речей ни приступал, не станет в искусстве сильным ни для научения, ни для убеждения, как это видно из прежних наших рассуждений.

Федр. Да, это-то, без сомнения, именно так и представлялось нам

Другой отрывок из бесед. 1298 стр.

Так что те, кто по своей природе не сросся и не сроднился со всем справедливым и с тем, что именуют прекрасным, – пусть они даже то в одном, то в другом и проявят способности или память, – как и те, кто сроднился с философией, но не обладает способностями и лишен памяти, никогда не научатся, насколько это вообще возможно, истинному пониманию того, что такое добродетель и что такое порок.

Всему этому надо учиться сразу, а также тому, что есть ложь и что – истина всего бытия, причем учиться с большим напряжением и долгое время, как я сказал об этом в самом начале. Лишь с огромным трудом, путем взаимной проверки – имени определением, видимых образов – ощущениями, да к тому же, если это совершается в форме доброжелательного исследования, с помощью беззлобных вопросов и ответов, может просиять разум и родиться понимание каждого предмета в той степени, в какой это доступно для человека.

Поэтому ни один серьезный человек никогда не станет писать относительно серьезных вещей и не выпустит это в свет на зависть невеждам. Одним словом, из сказанного должно понять, что, когда кто-нибудь увидит что-то написанное – будь то законы законодателя или другие какие-то письмена, – если он сам серьезный человек, он не сочтет все это чем-то столь уж для себя важным, но поймет, что самое для него важное лежит где-то в более прекрасной области, чем эта.

Однако если бы он письменно изложил то, что столь глубоко им было продумано, «тут у него», конечно, не боги, но сами люди «похитили бы разум».

-–

Ориген – "Что касается притч, разъяснения которых евангелисты нам не приводят, то следует в целом о них заключить, что Иисус Своим учеником наедине изъяснял все (Мк. 4:34), а писавшие Евангелия сокрыли от нас толкование потому, что показываемое в этих притчах было выше естества букв."