Большая игра. Том четвёртый. Зверь бесплатное чтение

Глава 1. Выше Радуги

«Сгинет ночь, и день придёт иной,

Как волна приходит за волной.

И проснусь я в мире невозможном

Где-то между будущим и прошлым» 1

А вот и нет! Не жди здесь «скользкой горки»! Всё только живое, и всё по любви!

17 мая 2023 года, когда «Королёв» в исследованиях ОСов, вдохновлённый гомункулусом Пенфилда и ведомый лишь интересом, чтобы пробить очередной потолок и стать ближе к неизвестности, повторно решился на прожарку собственного мозга (и эта попытка ему удалась), спящий мир слушал в инфополе сказки и прогнозы в преддверии контрнаступа ВСУ. Ох уж эти мечты указать русским на место! Ведь меньше века назад «мы их освободили, и они нам этого никогда не простят!»2

Но вернёмся к ОСам! Придёт время, страна узнает своих героев, произнесут вслух имя хирурга, участвовавшего в предприятии, и уже не станут «40-летнего россиянина из Новосибирска» считать полоумным. Или не узнает. Разве это важно? И пускай журнашлюхи льют в уши о том, как в Казахстане для контроля над снами чел просверлил дрелью сам себе черепушку, насмотревшись роликов на You Tube и попрактиковав на пяти овцах. Абсурд хорошо прикрывает суть.

Гипотезу протестили, а дальше – больше и только вперёд, пусть даже и окольными путями!

Но не позволяйте кремневым долинам сожрать вас с потрохами, встав в строй продаванов, держите фигу в кармане. Всё во имя науки и прогресса! Ведь мальчики – первооткрыватели неудержимы в своём интересе. Пробьют любую стену, даже рискуя головой. У девчонок иные превосходства. Поэтому мы так нуждаемся друг в друге. Опять ушла от темы.

Так, к чему всё это? Ах, да! И кто тут прыгнет выше Радуги, а, диванные критики? Есть смельчаки? Я так и думала!

***

Эра сидела в кресле у зашторенного окна и блуждала взглядом по комнате.

– А что там на улице?

– Бушующий май. Не отвлекайся! Ты узнаёшь это пространство?

– Нет. Говорю же, я вообще никогда такой квартиры не видела. Хотя кресло удобное. А что там за фотки на комоде?

– Это бюро. Подойди посмотри сама.

– Бюро? Странное название, – девушка нехотя встала и подошла к окну, отодвинула тяжёлую портьеру, обнажая французскую штору.

– Да что тебя так тянет добавить света, сосредоточься на предметах, может, что-то вспомнишь.

– Ну что я должна вспомнить?

– Не знаю! Но хозяин этих апартаментов указал именно на тебя, значит, вы знакомы.

– Знакомы? Не уверена.

– Может, он в твоём поле что-то оставил. Или вы родственники? Или…

– А точнее ты не мог узнать, что ему от меня надо?

– Не мог. Эра, услышь меня! Самум приходит ко мне исключительно во сне. Заметь, не в ОСе, а в обычном, если вообще можно так сказать, сне, когда я слабо осознан и не контролирую ситуацию (таких снов по пальцам пересчитать). Приходит без предупреждения и лишь затем, чтобы направить.

– Неужели нельзя встретиться хотя бы в ОСе, если в реале вы никак не пересекаетесь?

– Да, блин! Эра, мой наставник умер 16 лет назад. Я вижу его проекцию только во сне. Очень редко. Он предупреждает и помогает в крайних случаях. Это, по ходу, работа моего подсознания, или Самум настроил отложенные сообщения. Поэтому, когда учитель чётко указал, кого и где я должен найти, я выполнил с убеждением, что это обязательно надо сделать.

– Я запуталась. 16 лет назад? Да я родилась после его смерти! Не могла его знать! Это настоящая квартира?

– Конечно, настоящая.

– Но мы же сейчас не в реале.

– Неважно, все предметы на своих местах. Вспоминай!

– Если бы это был физический мир…

– Вот рассмешила! А ты обитала хоть раз в физическом мире?

– Не уверена!

– Вот и я сильно сомневаюсь! Запомни уже: мы не только сейчас во сне! Мы всегда во сне!

– Да я поняла, можно делать всё, что угодно, даже в реале, если помнить, что ты во сне! – ехидно хмыкнула Эра.

– Вот и не забывай! Можно, если готова нести ответственность. Вспоминай! – не замечая её усмешки, направил Ладон.

– Да не была я здесь ни разу!

– Оставь свой скепсис. Если Самум сказал, что ты знаешь больше всех, значит, так оно и есть! Просто не отвлекайся и сосредоточься!

– Ну, хотя бы чуть-чуть подскажи, что мы ищем? – внимание Эры привлекли две резные рамки на помпезном бюро. В левую руку она взяла рамку с черно-белым ветхим фото с изображением мужчины и женщины и надписью: «Любимой супруге Анечке Гавриловне на долгую память от Володи». В правую – фотографию лучшего качества, хоть и тоже пожелтевшую от времени, на которой улыбался мальчик лет десяти, наклонив ближе голову к кудрявой стройной женщине. Больше минуты Эра всматривалась в эти снимки, потом поставила их на прежние места и задёрнула портьеру. – Не знаю! Не знаю я этих людей! Я чувствую себя здесь совершенно чужой!

– Мы месяц бьёмся с тобой! Да, я многому тебя научил! Но вот не думал, что встречу такое сопротивление. Придётся объяснять всё с нуля.

– Придётся, Ладон, придётся! Расскажи, пожалуйста, по порядку, а не вокруг да около! Мне нужна конкретика! Может, тогда я пойму, чем тебе помочь.

– Хорошо, попробуем вернуться в самое начало. Ой, что я несу?

– Добро и истину – улыбнулась Эра.

– Пойдём в спальню. Тебе надо будет уснуть в его кровати с намерением попасть к исходникам.

– Да кто он вообще такой? Но, если честно, я тебе завидую. У тебя был… есть наставник.

– И не один. Самум и Митра.

– Митра? Может, у неё спросим?

– А вот с ней я сейчас вообще связи не имею.

– Почему?

– Она умерла в мае 2007-го.

– И она? Как же так?

– При странных обстоятельствах… сказал бы тебе любой спящий. Слушай, а давай набросаю, как это было, вдруг поможет хоть что-то вспомнить или понять?

Вечером… в мае (я, как только вспоминаю об этом, прямо-таки как наяву чувствую запах сирени) Митра позвонила мне и назначила встречу в парке. Такой довольной и безмятежной я её никогда не видел.

– Ты не удивляйся, – она взяла меня за руку, – и не расстраивайся! Самум умер сегодня или умрёт. Он приходил ко мне попрощаться.

Я опешил. Замер и стоял как вкопанный.

– Всё будет хорошо! Иди! Не грусти! Мы встретимся с ним в следующей жизни! – это были её последние слова. Прям как чумная.

– Какая?

– Шальная, вела себя, как одуревшая. В общем, не в себе! Обычно Митра сдержанна и немногословна.

– А что случилось потом?

– Сердечный приступ. Нашли дома в кресле. Собака громко выла. Соседи услышали.

– Так что, они в один день умерли?

– Нет, Самум остался жив. Он ещё три месяца… так, ты отвлеклась!.. ой, да не нужно тебе пока этим голову забивать! Это другая история. Вспомни, что ты знаешь, сосредоточься на квартире.

– Как всё сложно! Ладон, а не мог ты ошибиться? Мог твой учитель перепутать меня с кем-то? Мало ли? Возможно, я случайно вошла в эту дверь с ромашками.

– Самум? Ошибиться? Это исключено. Просто доверься!

Понимаешь, ритуалка – это всё очень серьёзно! Это страшно. А ты ребёнок!

– Тогда зачем я здесь?

– Сам не знаю! Никогда бы даже словом не обмолвился с тобой об этом деле, если бы не Самум! Но он чётко указал на тебя, значит, ты именно та, кто знает, как нам помочь! Если это правда, и ты сможешь скачать информацию, которая была известна моему учителю… я сам пытался – глухо, не засыпается. Много лет пытался. Если есть надежда, мы должны попробовать!

– Хорошо! Уговорил! К исходникам, говоришь? Так и ставить намерение? – Эра уже снимала кроссовки. Стянула джинсы, но осталась в рубашке. Её ждала металлическая кровать с высокими ажурными изголовьем и изножьем, эти спинки будто резные врата в заброшенный замок. Эра вскарабкалась, как на вершину горы. Ложе дважды скрипнуло, поприветствовав, и девушка водрузила голову на подушку с накрахмаленной наволочкой, от которой пахло морозной прохладой, укрылась тяжелым ватным одеялом, провалившись в мягкое облако пуховых перин, стопкой лежащих на железной сетке. – Любил твой наставник спать как принцесса. Тот ещё, наверное, тип!

– Принцесса на горошине! Точно! До того неудобная! Так и не смог здесь заснуть, что-то мешало.

И они расхохотались, пытаясь друг друга успокоить, потому что каждый испытывал тяжелую тревогу и не мог контролировать этот нарастающий страх в груди.

– Не знаю, что нас связывает с этим твоим Самумом, но я очень сильно хотела найти тебя. Так сильно!

Спасибо ему, что заставил взяться за мои поиски. Если бы не он, вряд ли мы бы снова встретились!

– Он такой. Его возможности безграничны даже после смерти. Мне кажется, что он до сих пор со мной.

– Всё, я пошла! Если что, разбудишь!

– Я рядом! Я здесь посижу! Не волнуйся! Просто попади туда! Само затянет. Если сможешь уснуть в такой обстановке, стоит же попробовать?

Страх исчез. Расслабилась на мягких перинах, намерением, как смогла, отключила внутренний диалог, удерживая цель. Нащупала гул в голове и последовала за ним.

Глава 2. Газовое озеро

«Боги, боги мои! Как грустна вечерняя земля!

Как таинственны туманы над болотами!

Кто блуждал в этих туманах, кто много

страдал перед смертью, кто летел над этой землей,

неся на себе непосильный груз, тот это знает.

Это знает уставший. И он без сожаления

покидает туманы земли, ее болотца и реки,

он отдается с легким сердцем в руки смерти,

зная, что только она одна успокоит его». 3

4 июня 1989 года, 01:15 (по местному времени), четвёртая четверть убывающей Луны. 29-й – самый опасный из всех сложных дней лунного месяца, за 30 минут до новолуния, видимость 0%.

Чу-чух-чу-чух… чу-чух-чу-чух… уютный, размеренный стук колёс в ночи – самое убаюкивающее средство, чтобы забыть обо всём и просто кайфануть. Эра на пару мгновений поддалась этому звуку, растворившись в нём. А когда включилась вновь, случилось нечто.

Мир потух. Кажется, разбились стёкла и разлетелись, совершенно нечем было дышать.

Эра решила, что попала в преисподнюю – всё вокруг горело, чувствовалось, как от жара лопалась кожа. Впопыхах, она схватилась за ручку двери и взвизгнула, завопила от боли. У неё кружилась голова. Вот-вот – и свалилась бы без сознания.

– Да пошли вы со своей помощью! – психанула Эра. – Нашли спасателя! Выбираться отсюда надо! Эра, это не ты, это не твоё тело плавится, не верь, не верь!

Её выбило из этой локации, но недалеко. Она стояла, как ей казалось, теперь в горящем лесу.

– Так, соберись! Эра, это сон! Всего лишь сон! Чёрт, сон в квадрате, в кубе, сверхреалистичный сон! Вырви наблюдателя, посмотри сверху на себя!

Но сверху картинка была ещё более устрашающей! Смотреть наверх не давала завеса, а внизу на железной дороге в глухом лесу только что прогремел мощнейший взрыв. Горели два длинных встречных поезда. Параллельные пути были искорёжены, вагоны взорвались, слетели с рельс и пылали, как спички.

Из вагонов слышался невыносимый людской гул. Обгоревшие до костей пассажиры в состоянии глубокого аффекта пытались выбраться из этого ада. С дикими криками живые мертвецы пробирались через поваленный взрывной волной пылающий лес.

Второй раз бабахнуло, казалось, ещё сильней, и опять вагоны разлетелись, а людей, успевших выбраться из огненных коробок, повалило взрывной волной.

Эра закрыла глаза. Но усилием она заставила своего наблюдателя вернуться. Верхушки деревьев горели гигантскими фонарями.

Хватит пялиться! Думай! Что ты ищешь? А, может, кого? – Эра охватывала вниманием лес. Кое-где пылающие люди продолжали искать выход в жизнь. Душераздирающие крики то и дело превращались в мёртвую тишину. Она увидела, похоже, девочку-подростка, одну пробивающуюся сквозь ад.

– Давай-давай, беги! – кричала ей Эра, пытаясь достучаться до подсознания. – Это сон, это страшный сон! Просто нужно досмотреть, и всё закончится, как только проснёшься!

Невыносимо захотелось помочь девочке. Обязательно спасти!

Эра вновь закрыла глаза, придумывая сценарий, как спасти девчонку. Открыв, она увидела, что её несёт на руках мужчина.

Ну вот, всё будет хорошо! – продолжала стучаться в подсознание Эра. – Помни! Это лишь сон! Он донесёт тебя, и ты проснёшься! Он донесёт!

Эра отключилась. Её привёл в сознание Ладон, поливая водой.

– Это сон! – стуча зубами, продолжала повторять Эра, – ты проснёшься!

– Ну что там было? Видела кого? Рассказывай! Куда тебя отбросило? Где он увидел истоки?

– Да пошёл ты!

– Хорошо, выходим! Выходим! Только сначала тебе нужно успокоиться. Давай, приходи в себя, возвращай силы!

Эра дрожала, поджав локти к груди, и держала руки перед собой, разглядывая, почему же до сих пор так пылает её левая ладонь.

– Ну-ка покажи! Волдыри? – на ладони красовались пузыри. – Пойдём на кухню! Надо руку под струю холодной воды и подержать подольше, чтобы жар вышел.

– У меня кружится голова. Я хочу полежать!

– Лучше в кресле посиди! Спальня этого хозяина – опасная локация! Пойдём провожу! – Ладон усадил девушку в низкое, как будто живое кресло с сильной энергетикой. – Давай в ведро воды налью, поставлю рядом. Развались, сейчас пуфик под ноги подставлю, а руку опустишь в воду. Как ты вообще подхватила эти ожоги?

– Как я вообще жива осталась, надо бы спросить! Ты просто не представляешь, в каком аду я только что была!

– Кажется, представляю! – озабоченно вздохнул Ладон и вышел набрать воды.

Эра внимательно разглядывала пульсирующую ладонь. На запястье вена пригорела или припаялась, девушка никак не могла подобрать нужное слово. Ожог состоял из трёх частей и напоминал три фигуры. Отчетливо нарисовались: число 50, парусник, и плюющийся огнём то ли дракон, то ли петух. Хотя, всё же больше на петуха похож, раскрывшего клюв и извергающего пламя, или на дракона?

– Ну как? Тебе легче?

– По-моему, нет! Где я была? Не молчи! Ответь!

– Ты видела взрыв на железной дороге?

– Да! Ответь, что это за ад?

– Это ритуальный теракт, чтобы ускорить события. Игра западной ветки. Предотвращать такие вещи – и есть наша работа, с которой мы в тот день не справились.

– Вы не справились? Ты там тоже был?

– Не, я только родился, поэтому не в мою смену дело было. Но трёмя годами ранее я хорошо огрёб. Думали, пронесло, но, как оказалось, той жертвы было мало.

– Ничё не поняла!

– Отвлекись, обсудим, когда выйдем.

– Как от этого отвлечься? Вообще не соображаю, как?

– Личный остров имеется? Молчи, ничего не говори… Я знаю сам.

– Ладон, не до шуток!

– Тогда давай ко мне. Там отлежишься.

– Куда к тебе?

– На мой остров. – Ладон положил правую руку девушке на плечо. – Больше ни слова! Закрой глаза и расслабься.

***

 Эра оказалась на барной стойке в свете прожекторов и светомузыки. Играло что-то похожее на медляк:

«В белых крошках серый камень

Кем-то для других оставлен.

Слово «ждать» и слово «всюду» –

Их не помню, их забуду.

Если хочешь, можешь ты дождаться

Счастья в жизни лет так через двадцать.

А мне не нужно слово «если»,

Мне нельзя сидеть на месте…»4

– Что за песня? Где-то я её слышала.

– Обязательно слышала. Она была в своё время для подростков хитом.

– Почему она?

– Зациклилась в моей памяти, отнёс на остров. Помогает заземлиться.

«Мир, похожий на калеку –

В чёрном трудно

жить цветному человеку»5

– Меня напрягает. Какая-то раздражающая.

– У меня есть ещё. Пороюсь. Девочкам должна понравиться.

«Как жаль, что нам не быть вдвоём,

как грустно,

что не повторится,

Что в сердце мне не жить твоём,

что рано улетели птицы,

И больше песен не споем»6

– Ладон, что это? Ты меня пугаешь! Убери! Сейчас зарыдаю! Какой-то разрыв шаблона.

– Всё! Всё! Тебе какая музыка больше нравится?

– Да разная. Но сейчас лучше выруби. Хочу побыть в тишине.

– Как рука?

– Уже лучше. А шрамы остались.

– Ничего, пройдут!

– Думаешь?

– Уверен! Ты всё запомнила? Сможешь отчет написать?

– Смогу.

– Эт хорошо! И подумай насчёт острова – вещь в хозяйстве необходимая, мы ж люди. У каждого багаж есть, но лучше всё собрать осознанно и свалить эту кучу в одно место. Так легче проводить инвентаризацию.

– Чего?

– Инвентарь и посуда, знаешь ли, – усмехнулся Ладон.

Тишина резко оборвалась и заскрежетало.

Эра ощутила, что всё это время находилась под куполом, в который сейчас кто-то прорывается, и отследила, как тело словно песчинку потянуло будто в трубу пылесоса.

– Так, все раны зализали? – узнала она громкий голос. – Готовимся, вы просыпаетесь! На сегодня достаточно.

Эра услышала звуки аппаратов лаборатории, ощутила на теле датчики полисомнографа и её мягко вытягивало: чпок, чпок, чпок – три слоя невидимой плёнки лопнули, и она проснулась на кушетке в кабинете.

– Ну что, хакнули деда? – радостно схватил Ладона за плечи Леонид Ильич. – Ну, Эрка, ну, молодец! Такая тощая, а силы медвежьи. Самуму под стать!

– Ты тоже заметил? – тихо спросил Ладон.

– Я ж не слепой, хоть и стар, как вековой дуб – рассмеялся дедок.

– Дядь Лёнь, а что там происходит в соседнем отделе? Куда делся Ив?

– Потеряли. – Леонид Ильич приклонил голову к столу и прошептал. – Нестер понабрал геймеров, сам такой же любитель. Вот и профукали Ивана-дурака, но я тебе не говорил!

– Дурака? Это кто? – Эра пока ещё путалась в именах и должностях. Более-менее знала лишь отдел Ладона.

– Любопытный Ваня, страшно любопытный, за ним только и успевай! Отправили Ивана, а другой ведомый с ведущим решили поиграть – гонки устроили. Так увлеклись, потеряли следака. Очнулись – ни тела, ни сигнала.

– Ищут?

– Нестер всё спустил на тормозах. Ваню давно списать собирались. Он же почти мой ровесник. Путается, забывает, где был, что делал. Слили, как и не было, мол, сам слинял. До верхушки инфа не дошла, здесь замял. Только я да теперь вы знаете. Ладон, не лезь в это, пожалуйста! Делай вид, что не в теме.

– Ничего себе! Хорошенькая пенсия. Частая практика. Делай вид. Дожили.

– Ты ж знаешь, Нестер мстительный. А как его задвинули, он ещё мелочнее стал. У нас своих дел хватает. Забудь, Ладон! Послушай старика.

– Мне его мелочность, как жопе розы! Плевать я хотел!

– Нестер – это кто?

– Потом расскажу. Эр, иди готовь отчёт, ты обещала, пока помнишь. А я смотаюсь на пару часов по делам. – Ладон вышел из кабинета, оставив Эру с Леонидом Ильичом.

Глава 3. Свой среди чужих

Интуиция – способность читать знаки судьбы

– Устала? Шоколадку будешь?

– Ага, спасибо! Дед Лёнь, вы давно здесь работаете?

– С незапамятных времён.

– Что это значит?

– Значит, что все мы, детка, заложники физической реальности.

– Скажите это Ладону, а то он твердит как мантру: «Всё сон, Эра, всё сон! Мы всегда во сне!»

– С начальством не поспоришь! Говорит – верь!

– Я верю! Но раз я знаю, что надо верить, значит, всё же не верю?

– Мудрёно, во даёшь, запутала вконец!

– А Вы лично знали Самума?

– Лично? Отлично знал. Работал под его началом. Я, Иван-дурак, Митра. Золотое время.

– Бывали у него в гостях?

– Никогда! Он подходил очень близко, но своё прятал так сильно, не достучишься. Никаких дополнительных подробностей о себе, хотя и не было для него запретных тем, а вот про семью ни у кого язык не поднимался спросить. И в квартирку эту, что ты сегодня пробралась, никто кроме Ладона доступа так и не получил, хотя и потратили годы, чтобы пробиться и пошарить в «белье» старика. Нестер больше прочих хотел отыскать лазейку – глухо, дальше парадной не пустили. Да и Ладон-то впервые попал туда только спустя годы после смерти Ветра, пока разглядел знаки. Это такой закрытый остров, там сплошные защиты и преграды. Пока оцифровали, ушатались все. То, что ты смогла пройти и, тем более, уснуть в кровати хозяина, просто бомба! Не понимаю, как тебе это удалось? Вот скажи?

– Да я и не особо напрягалась. Хотя вру. Кровать – это нечто!

– Ладон, было дело, разглядел в зале скрытую комнату. Вот интересно, там ли вещдоки? Ты видала, как у него везде всё приглажено? Ни тебе вещички лишней, ни книжицы. Может, правда, в той кладовой заховал? Но вот пустит ли? Ведь ничегошеньки, ничегошеньки не отдаёт, подлец!

– А что в этих вещдоках такого? Других способов нет? Зачем ворошить его «бельё»?

– Не получается другими способами. Много засланных казачков во всех определяющих структурах страны. Ко власти всегда стремятся самые подневольные жажде. А Самум кое-что знал. Важное знал. На том и погорел. Да и не наш он был человек. Не наш! Другой он. Таких, как Нестер, насквозь прожигал.

– Это как?

– Слухи ходили, из братства света ушёл.

– Откуда?

– Ты знаешь, что в мире есть тайные организации? Масоны, к примеру. Глобалисты всякие, сатанисты, пришельцы-рептилоиды.

Эра рассмеялась:

– Где-то слышала.

– Вот в советское время среди астральников (так нас раньше шутя начальство называло)…

– Астральники? Интересно.

– Ну да, сновидцы, способные из астрала собирать информацию. Так вот, всё судачили, что есть на земле солнечное или, как его там, светлое братство – люди радости и боги, которые помогают своим ученикам вернуться на путь сердца, чтобы каждый жил легко и с любовью служил на общее благо.

– Какая красивая сказка! А то всё злые тайные сообщества. Хоть одно доброе.

Эра поймала себя на мысли, что, как только услышала про светлое братство, возник в голове образ одной замечательной старушки-сказочницы, любившей цифры.

– Мне тоже нравилась эта легенда про служителей Санату Кумаре.

– Кому-кому?

– Кумаре. По их мнению, это бог, управляющий нашей планетой.

– Впервые слышу.

– Когда Самум ушёл, я искал информацию про тех людей и столько всяких небылиц наслушался про это теософское общество.

– Так значит, он из того братства?

– Говорили, да. Шептались, что до нас он в общине в Азии жил. Брехали, небось.

– Почему?

– Да не мог он быть ни в каком братстве! Обходил людей стороной, компании не любил. В итоге я решил – враки всё! Не из тех он! У них там жертвенники, эти, как их? А, чаши кипящие, башни стихий и лучей, волшебные палочки, побрякушки всякие, наряды в пол, ведь они святые! Боги были среди них, сечёшь?

– Боги? – усмехнулась Эра, про себя думая, что, где-где, а в таком приличном месте услышать про богов более чем странно.

– А что тут странного? Слухи ходят, божков всяких разных аж тридцать три мильёна!

– Где они все умещаются только?

– Это как раз не проблема.

– Божок, значит? Так почему он к вам подался? В чём смысл?

– Понятия не имею. Падший ангел, штоль? Закрытый человек, замкнутый. Одиночка по жизни. Я даже не представляю, что прохвост Ветер когда-то жил в общине. Или представляю? – Леонид Ильич задумался. – Носил он белое? Ещё как носил! Но не платья, прости господи, а костюмы с иголочки. А уж амулеты, всякие там кольца, цепи, браслеты, камни, золото – точно не про него, кроме трости ничего не припомню. Скорее всего, это легенда, которую создали ему, чтобы скрыть тёмное дно.

– Не поняла.

– Чтобы выдать за мудрого добрячка, ведь ему приходилось со столькими разными организациями и людьми сотрудничать, когда вёл расследования. Вот чтобы люди внимали, и пришили ему эту историю, будто он из солнечного братства пришёл души спасать.

– А на самом деле?

– А на самом деле он тёмный. Псих безбашенный! Ни дна, ни просвета. Всегда боялся его. Бывало, глянет – достанет до печёнок, всю душу вытрясет – и будто снова родился, живи, радуйся! А бывало… любил я его, детка, любил… до сих пор люблю. При нём таких как Нестер у нас не водилось.

– Да кто такой этот Нестер?

– Выскочка! – Леонида Ильича передёрнуло. – Как перевели его в нашу организацию по рекомендации, так и всё!

– Что всё?

– Смерти посыпались. И чем больше смертей среди персонала, тем выше он поднимался. Это сейчас развелось в конторе филиалов и подразделений, и непонятно, кто чем занят, а в прежние времена каждый человек на счету, каждый сновидец на вес золота.

– Странная у вас логика: Нестер карьерист беспринципный, а тёмным называете Самума. Как понимать?

– Нестер сам ничего не может. Он чья-то кукла… продажная. А чего мне бояться? – понизив голос до минимума, дед Лёня огляделся, когда упомянул Нестера. – Старпёр я – бояться нечего.

– Вот и не бойтесь!

– А я всё же боюсь! Боюсь следующего года.

– Это ещё почему?

– Он энергетически совпадает с тем, что случился 36 лет назад.

– С чего взяли, что совпадает?

– Нюхом чую!

– И что страшного было 36 лет назад? Мир же не рухнул?

– Для кого как! Это был самый тяжёлый и переломный год в моей жизни. Високосный дракон. И 24-й будет схожим по потрясениям.

– Не драматизируйте! Всё в ваших руках! Так почему же Самум тёмный?

– Да не называл я его тёмным! С чего ты взяла?

– Как с чего? А как же ни дна, ни просвета?

– Это я так… зря брякнул… иногда лишь казалось… Самум, говорю же, силища! Хорошо с ним рядом жилось, работалось. Нет сейчас таких, как он, рыцарей бесстрашного ордена. А что трепали языками всякое, так это от зависти.

– И что ещё о нём говорили?

– Что? Злые языки шептали, мол, детей наклепал по миру и скрывает своих жён, как Синяя борода, ведь женщины души в нём не чаяли. А в обычной жизни он числился популярным писателем. А писательство, как говорил Олби, писательство – это контролируемая шизофрения. Одним словом, псих!

– Какой интересный человек! И Ладон в него влюблён. Может, не только женщин он очаровывал? А что за писатель?

– Алан Грей. Ты, наверное, про такого и не слышала? Он, как умер, так и тихонько убрали его книги из печати и библиотек.

– Это который «Паутину» написал? Вот это да! Я читала его книгу! Значит, вот почему меня притянуло к двери с ромашками?

– Как вариант.

– А есть у вас «Паутина»? Хочу ещё раз посмотреть? Вдруг что найду?

– У меня, к сожалению, нет. А вот у Ладона, думаю, должна быть. Он вещи кое-какие забрал после смерти Митры. Она любила книжки всякие.

– Хорошо, я спрошу.

– Спроси, спроси! И в следующий раз, когда пойдёшь в эту нехорошую квартирку, будь внимательна, ищи мелкие предметы, детали. Бывало, он в мелочах прятал самое важное.

– Ладно, я постараюсь! Мне и самой очень интересно, правда, страшно, – Эра невольно посмотрела на ладонь левой руки – шрамы от ожогов ещё красовались.

– Страшно-то нам всем! Работа специфическая. Сколько лет здесь, а всё не привыкну, иногда и меня трясёт.

Попрощавшись с Леонидом Ильичом, девушка вышла из кабинета и оказалась в длинном тёмном коридоре. Она пока плохо ориентировалась в здании, но привыкала, и примерно уже знала, что и где хотя бы на этом этаже. Но сейчас Эра направилась в библиотеку. Ей нужно подготовить отчёт, а ещё хотелось найти подходящую карту, чтобы более детально понять, где была, и чей опыт пережила. Дождавшись лифта, поднялась на 7-й этаж и почему-то замешкалась у самого входа в архив. Из головы не выходило светлое братство, теософское общество. Вместо отчёта, Эра зашла в пустой читальный зал, села за дальний стол, спряталась от случайных глаз за плотной стеной цветущей алой хойи, открыла ноутбук и принялась искать информацию о теософии. Она хотела как можно больше узнать о братстве. Вдруг это поможет приблизиться к хозяину квартиры и лучше выполнить задачу? Порадовать Ладона было бы неплохо. Тем более, Эра воспринимала его уже не просто как наставника, но и как близкого родственника.

Прошло часа три. Завибрировал телефон, разбудив внимание, и Эра почувствовала, как кипел мозг, тело ныло, шея да и весь позвоночник взмолились о пощаде.

– Ты где?

– В библиотеке.

– Написала?

– Ещё нет, но я напишу. Просто есть хочется, мысли в кучу не могу собрать.

– Жди! Сейчас зайду за тобой.

Минуты через три Ладон уже забрал Эру, и они поехали домой. Жил он за городом, и Эра перебралась к Ладону ещё в апреле. Без документов, без личных вещей, не оповестив дядю Пашу, исчезла, оставив лишь две тяжёлые сумки с продуктами рядом с чёрным чудовищем, послушно державшим над собой провода.

Была и сплыла.

Поищут и спустят на тормозах.

Висяк очень скоро затеряется, точнее, дело исчезнет, всё забудется. Лишь в душах некоторых людей останется дорожкой царапина воспоминаний о девушке со странным именем Эра.

Эра – племянница, Эра – внучка, Эра – первая любовь, Эра – подруга.

Но груз забот, личных драм, всевозможных будущих событий присыплет память о девушке лекарством забытья. Рана затянется, оставив лишь едва заметную отметину. И среди множества шрамов, изрубцевавших души за это воплощение, связь с Эрой ум постарается зашлифовать с особенной тщательностью.

Спортивная машина Ладона неслась по трассе, прижав своих пассажиров в кресла-ковши.

– Ты знаешь, что я читала «Паутину»? Мне Лед сегодня сказал, что Самум – это Алан Грей.

– А где ты её взяла? Книга редкая.

– Да случайно у тётки моей была.

– Случайно? Ну-ну.

– У тебя есть она?

– Есть. Читал давно, после смерти Митры. Но мне не зашло. Утомительно. Я вообще книги не воспринимаю, только если очень надо.

– Дашь почитать?

– Я тебе её подарю, раз такое дело. Может, больше пользы будет.

– Спасибо! – Эра вдруг зависла и отвлеклась, уставившись на пролетающий пейзаж.

– О чём задумалась?

– Да так… начиталась всякого.

– А конкретнее?

– Изучала философию. Конкретнее, теософию. Оказывается, это учение придумала русская эмигрантка.

– А что удивительного? Всё самое интересное придумывают русские, разве ты не знала? Особенно у них хорошо работает чуйка в стрессовых условиях.

– В смысле?

– В прямом! Сама же сказала, что она в эмиграции была. Ностальгия! Это такой стресс для русского человека, что он начинает выдавать изобретения как из пулемёта. Чтобы отвлечься от мыслей о Родине, уходит в творчество и работу с головой.

– Вот фиг разберёшь, когда ты шутишь, а когда серьёзно говоришь!

– Я всегда серьёзен, – сдвинув брови, Ладон скосил к носу глаза и высунул кончик языка изображая умалишённого.

– Да хватит уже! Смотри на дорогу! Страшно! – рассмеялась Эра.

– Не боись! Всё под контролем! Не еду – крадусь!

– Так-то лучше!

– А в честь чего тебе эта теософия сдалась?

– Читала про братство света. Леонид Ильич сказал, что Самум был членом белой общины.

– Что за бред? Что ты его слушаешь? Он из ума давно выжил, а как Иван-дурак пропал, так вообще хрень всякую несёт. Никогда Самум ни про какое братство мне лично не говорил. Всё это сплетни! Ему хоть и приписывали раздвоение личности, с умом он своим в ладах был.

– Вот это новости! Этот ваш хозяин нехорошей квартиры ещё и псих?

– Легко управлял точкой сборки, а со стороны выглядело понимаешь как? Все мы психи для тех, кто по астралу не шастал сам себе режиссёром.

– Если так, то да, наверное, все. – Эра вглядывалась в пролетающие кроны хвойных деревьев. – Красиво! И небо такое голубое!

– Майской небо! Сейчас голубое, а потом бац!

– Что бац?

– Гроза!

– Не пугай! Хочу лето, хочу солнце!

– Это пожалуйста! Это нас и ждёт!

– И всё же ты говорил, что учитель твой умер 16 лет назад, а родился когда?

– Зачем тебе это?

– Хочу сопоставить даты. Нашла сведения, что в Азии было братство, точно было! Но после смерти Ленина всех разогнали. Или дед Лёня не про то говорил? Короче, я запуталась ещё больше. Уж лучше бы не лезла в эти дебри.

– Дебри – самое подходящее слово для всей этой дребедени. А Ленин, по-моему, в двадцать каком-то умер. Ещё до рождения дедушки Ветра. Самум бы расхохотался, если бы узнал, какие сказки про него слагают. Ведь и не проверишь! Нет человека, нет проблем. А вообще ты молодец, Эрка! Инициативная! Думаю, найдёшь все крестражи, которые он схоронил для нас, и, наконец, закроем это дело, или хотя бы возьмём под контроль. Главное, тихо сидеть и не распространяться. Чтобы такие как Нестер не мешали.

– Столько наслушалась про этого Нестера, познакомишь?

– Само собой! Ваша встреча неизбежна.

– Крестражи? Так вот, что мы ищем? Тогда понятно, почему все так за меня боятся!

– Не, ну, кажется, самое подходящее слово, правда же?

– Правда! Есть так хочется! Опять кроме пиццы дома ничего?

– Не, у нас сегодня гости! У нас сегодня плов и много чая.

– Кто такие? Откуда?

– Сейчас узнаешь. Они, наверное, уже там вовсю шулюмят! Приедем на всё готовое.

– Так вот зачем ты казан вчера реанимировал?

– Да просто распаковал. Давно уж купил, всё времени не было бандуру эту установить.

– Обожаю гостей, которые кормят, – просветлела Эра, – прямо заинтриговал. Ладно, не крадись, поехали быстрее!

– Я-то еду, а ты пиши отчёт! А потом сопоставим с данными Леда, вдруг он что-то пропустил.

Эра в очередной раз усилием воли заставила себя вспомнить и собрать в порядок по образцу события, с которыми столкнулась сегодня во сне, и записать в рабочий планшет.

А между тем они уже въезжали в посёлок. Обогнув хвойный лесок, подобрались к воротам. Ладон сразу заехал в гараж. Эра вышла, поднялась на первый этаж, кинула рюкзак на кресло в холле и ей захотелось умыться, чтобы прийти в себя.

Когда, обновлённая, она подалась во внутренний дворик, Ладон беседовал с низеньким мужчиной, суетившимся у казана, а ещё трое дядек развалились на садовых качелях, раскачивались, задрав головы, и любуясь небом. Это зрелище привлекло внимание, но Ладон позвал:

– Иди к нам!

Эра подошла и посмотрела на кипящее яркое блюдо. Запах стоял обалденный.

– Что это у вас тут?

– Лагман, луноликая моя! – довольно объявил низенький мужчина, возраст которого Эра сразу и не определила.

– Познакомься, это Рустам! – официально произнёс Ладон.

– Эра, – выдавила из себя девушка.

– Рад встрече, Малика джан! – низенький пожал ей руки и смиренно поклонился, а потом указал на качели. – А это мои балбесы! Не обращай внимания, одичали совсем!

Эра улыбнулась.

– Я подарок тебе привёз! Сейчас ужинать сядем, принесу. Эй, – а дальше Рустам перешёл на незнакомый Эре язык, обращаясь к мужчинам на качелях.

Те тут же встали и пошли в дом.

– Давайте на улице поужинаем. Валя, покажи им, где что, они сами накроют.

Ладон отлучился в беседку, оставив Эру с Рустамом.

– Как тебе здесь? Нравится?

– Уютненько.

– Всё, как хозяйка пожелала! – хитро подметил Рустам, и Эра поймала его иронию.

– Не понимаю, о чём вы?

– Надеюсь, будешь нас в гости звать?

– Я ещё не пробовала лагман, но, судя по запаху, вы волшебник! Так что приезжайте! Ладон тоже любит вкусно поесть.

– Спасибо, Малика джан! Я уже и плов приготовил, хозяйка, чтобы тебя порадовать, – довольно промурчал Рустам, и Эра почувствовала что-то кошачье в его манере.

– Да я здесь не хозяйка! С чего вы взяли?

– Хозяйка-хозяйка! Ещё какая хозяйка!

Уже смеркалось, когда все уселись в беседке за массивным столом. И только сейчас вдруг Эра осознала, что она единственная девушка в этом мужском коллективе.

Мысль ударила неожиданно и больно. Ведь и в конторе она знакома только с мужчинами и пока не видела ни одной женщины. Месяц прошёл, и ни одной женщины. Что это? Заговор? Прямо-таки не по себе стало, но желудок заглушил работу ума, и Эра отключила эти тревожные думы, придвинув к себе тарелку.

Еда была просто восхитительна! Запах каких-то пряных трав одурманивал, и все вкусовые сосочки в экстазе пищали от удовольствия.

– Ой, Рустам, как я соскучился по твоей стряпне, как я рад тебя видеть! Тыщу лет где-то мотался, и наконец добрался до нас.

– Дела! Всё заботы! Но не мог же я не приехать в такой особенный день!

– В какой особенный? – Эра уставилась на гостя. – А что, сегодня случилось что-то важное?

– Да, Малика джан! Сегодня новоселье.

– У кого?

– У тебя! И в этот знаменательный день, я хочу подарить тебе телефон! – Рустам протянул коробочку с изумрудным бантом.

Эра открыла рот от удивления, чтобы что-то возразить, но промолчала.

– Ты же потеряла на болоте свою прошлую жизнь? Или когда летела вниз головой?

– Какую прошлую жизнь?

– Как какую? Ту, что осталась в прежнем телефоне. Нет телефона – нет человека. Разве сейчас не так? Бери-бери, открывай! С новосельем! Новая жизнь, новый телефон, новый дом и служба.

– Да, Эр! Рустам прав! Я собирался тебе сказать.

– О чём? На открой! – Эра протянула Ладону коробку. – Вставь сам, я не умею. Ведь симка там тоже есть?

– Не беспокойся! Всё там есть, и вставлять ничего не надо! Это мой тебе подарок! Не спеши бояться, девочка, не спеши! Радуйся возможности! Ведь только радостный видит ясно.

– Так о чём ты собирался мне сказать?

– Это не мой дом. Это твой дом.

– Что за… – Эра опять замолкла, а голове повторялась фраза: только радостный видит ясно.

– Разве ты не заметила? – спокойно продолжал Рустам. – Разве этот дом похож на Ладона?

– Совсем не похож. – покорно отвечала Эра, вспоминая его личный остров-бар.

– Ты считаешь, что и на тебя он не похож? Не торопись с выводами. Мы постарались всё обустроить, как просил Самум, значит, дом тебе понравится, верь мне, хорошая, просто верь! Есть форма, а содержание добавишь сама.

– Ладон, что за… нафиг? Почему ты раньше молчал?

– Тебе нужно было время. Ты бы отказалась оставаться, если бы решила, что придётся быть одной. Ведь до этого у тебя была иллюзия, что ты окружена друзьями.

– Что значит – иллюзия? Всё так и было! У меня всё так и было! Это не иллюзия, это была жизнь! Я хочу вернуться домой! Помогать вам можно и по удаленке, какая разница, где спать?

– Прости! Это самый сложный момент в нашей работе – потерять своё прошлое.

– Зачем его терять?

– А зачем за него держаться?

– У меня вообще-то учёба, экзамены, друзья.

– Это всё пустое.

– Да пошёл ты!

– Не злись! Всё у тебя будет! И новые друзья, и имя, и дом, смотри какой классный мы тебе нашли!

– Ты идиот? Зачем мне дом в глухом лесу? Ты будешь жить со мной?

– Никак нет! У меня завтра семья с курортов приезжает. Я счастливо женат. Сыну 5 лет.

– Почему я об этом впервые слышу?

– Да как-то не до того было!

– Я думала, ты неисправимый холостяк. И что? С кем я останусь?

– Одна.

Эра почувствовала, как холодный липкий пот проступил. Ей стало страшно.

– Малика джан! Ты потеряла радость и перестала видеть ясно.

– А что я должна увидеть ясно? Мне 15 лет. Я одна в лесу в пустом доме. Это жуть! – тут она впервые осознала, что сидит за столом с Ладоном и Рустамом, а трое «балбесов» уже давно ретировались в дом, откуда доносилась восточная музыка.

– И всё же как я рад, что ты злишься! – Ладон довольно облокотился на спинку стула, вытянув ноги, скрестив за головой руки, и потянулся, ублажая позвоночник.

– Ты рад? Это ещё почему?

– Теперь я уверен, что ты нам доверяешь!

– Странная логика! Недовольна, значит, доверяю?

– Ага! Эрка, да ты меня любишь! И знаешь, что я люблю тебя! Как приятно!

– Отвали!

– Возмущайся-возмущайся! Я не против! Недовольство – это такая роскошь, которую можно позволить себе только будучи уверенным, что тебя любят! Ну что, съела?

Рустам взял со стола новенький телефон, ввёл свой номер и нажал на вызов. Эра увидела, как на экране его мобильника ярко засветилось: Малика.

– На, возьми, хозяйка! Сохрани номер! Будут трудности, звони! Безо всяких стеснений звони, поняла?

– Хорошо! – пробурчала Эра, добавляя первый контакт.

– Холодно стало! Пойдёмте! Балбесы мои уже чайник вскипятили!

Все дружно встали.

– Оставьте тарелки! Шухрат уберёт и всё помоет.

– Да, я ему уже всё показал.

Эра как будто очнулась от забытья.

– Спасибо! Я давно так вкусно не ела!

– На здоровье! Пойдёмте пить чай и продолжим нашу беседу.

В большом зале, где аркой стеклянная стена не скрывала весенний пейзаж сада, стоял светлый длинный диван. Эра плюхнулась и приняла свою пиалушку на яркой расписной тарелочке.

На журнальном столике в вазах на длинных ножках ждали восточные сладости.

– Так что же, Малика, скажи-ка нам, пожалуйста, а как ты сама представляла жизнь, после того, как приняла приглашение Ладона служить под его началом?

– Я? – Эра задумалась и затихла. – Я не знаю… вообще никак не представляла.

– Тогда тем более доверься и посмотри, что создали мы, а потом уже будешь выводы делать и ругать мужчин.

Тихая восточная мелодия вкрадчиво расслабляла, все пили чай.

– Рустам, а где вы так научились готовить? – ни с того, ни с сего вдруг выдала Эра.

– В армии… Вернее, после армии.

– Это как же? – спросил Ладон.

– Меня в Афган забрали, а там кушать совсем было нечего.

– Почему?

– Вот такая история! Я и осознаваться впервые там стал. Страшно жить хотелось. Голодные все, зато спали на мешках с белым порошком.

– Белым по… вы что, наркотики употребляли?

– Так, а как ещё? Кругом мешки, мешки, мешки и жажда. Те, кто употребляли, их нет давно. А я жить хотел. Вернулся и с мамой всё время у казана проводил. Моя мама – самая добрая женщина на свете! А лепёшки? Лепёшки, знаете, какие она меня научила печь? С тех пор и люблю вкусно поесть. Сам себе готовлю, чтобы знать, что там.

– Афган – это же ещё в прошлом веке? А когда Вы служили?

– В 80-м году призвали.

– Это ж сколько вам лет?

Ладон невольно улыбнулся.

– Да молод я ещё, полон сил!

Эра внимательно посмотрела на Рустама и была поражена его чёрными с синим отливом густыми волосами и живыми, игривыми бусинами-глазами, совершенно как у детей. Не было в его глазах ни усталости, ни красноты или желтизны, которые так часто встретишь сейчас у людей, тем более, у пожилых. Кипенно-белые белки́ говорили о молодости и здоровье их обладателя. На смуглом лице ни одной морщинки, ничто не выдавало возраста.

– Что ты так удивляешься? – Рустам проникновенно посмотрел в глаза Эре. – Какие красивые твои глаза, Малика-джан! Береги их! Пусть никогда не будет в них ни печали, ни тревог!

– Я постараюсь!

– Обещай мне!

– Обещаю!

– Ладон хвалился, что ты сегодня уснула на скрипучей кровати Самума? Дело сдвинулось с мёртвой точки, поздравляю!

– Вы слышали, что Самум состоял в братстве теософов?

– Есть такая легенда.

– И кем он там был? Учителем или учеником?

– А ты как думаешь?

– Не знаю, что и думать! И зачем он ушёл? Разочаровался?

– Ты полагаешь, что он понял, что попал в ложное сообщество, поэтому ушёл?

– А что, такие тоже есть?

– Зло хорошо маскируется под добро. Обрати внимание как часто за красивой обёрткой скрывают мусор.

– Это да! Послушайте, а это идея! Тогда всё сходится!

– Что сходится? Что вы напридумывали? Дам завтра Леду по загривку! Я уже копал в этом направлении. Самум ненавидел кучковаться, он одиночка без вариантов! И вообще рано делать выводы! Завтра попробуем ещё раз поискать.

– Думаю, вам придётся поселиться в этой квартире и нудно жить, прежде чем она выдаст хоть крошку тайн. Так что, Малика джан, береги свою радость, только она может помочь в этом деле!

– Давайте по комнатам? Мне поработать надо, кое-какие дела уладить. И да, Эр, прости, я ещё денёк покомандую у тебя здесь, парням постелю, а ты иди отдыхай! Спокойной ночи!

Молча подчинившись, Эра встала и с круглой спиной пошла в свою комнату, вернее, в ту комнату, которую до этого вечера считала своей. Теперь-то она знала. Это комната для гостей, а с завтрашнего дня она точно сменит кровать. Минут десять изучала новый телефон без интереса, полчаса стояла под душем, наконец, легла.

Тревожные чувства не покидали девушку, и долго не хотелось спать, но Эра почти уже научила себя засыпать в приказном порядке.

В растрёпанных чувствах так и уснула, а пробудил её, как ей показалось, насыщенный запах кофе. Собрав себя в кучу, Эра вышла в гостиную. Ладон суетился, угощая гостей завтраком. Шухрат, взглянув на Эру, попятился и выбежал из комнаты.

– Доброе утро, луноликая! – улыбнувшись, вскочил, отодвигая даме стул, Рустам, пока двое оставшихся балбесов перешёптывались между собой. – Тихо! Ведите себя достойно!

– Что это с ним? Он так на меня посмотрел, будто увидел привидение!

Ладон и Рустам довольно засмеялись.

– Ты сильно напугала парня! Кофе наливать? Как обычно?

– Давай с молоком! А что страшного во мне?

– Шухрат утверждает, что Малика джан этой ночью превратилась в чёрную пантеру и рыскала по лестнице. Он после уборки поднимался и едва успел забежать в свою комнату, уже распрощался с жизнью, думал, кошка разорвёт его, но она сжалилась, лишь ослепила взглядом и выпрыгнула в окно. – подмигнул Эре Рустам.

– И что тут смешного? Какая-то чушь!

– Э, девочка! Опасная ты особа! Все это знают, кроме тебя самой!

– Да, да, да! Так что прости, дорогая, но я к жене под крылышко! Мне этого месяца вполне хватило! Не хочу быть растерзанным когтями!

Ладон и Рустам заливались от смеха, а балбесы нервно жевали бутерброды.

Эра, надувшись, молчала.

– Не обижайся! Я всё равно буду к тебе приезжать, если позовёшь! И ты ко мне! Приглашаю! Как только будешь готова, приезжай! В любое время приезжай! Спасибо этому дому! – Рустам встал, встали и балбесы.

– О, машина подъехала! – констатировал Ладон. – Вот у тебя чуйка, Рустам! Как прилетишь, кинь весточку!

– Благодарю за гостеприимство! – Рустам подошёл к Эре, поклонился и пожал её руки. Нам пора, Малика джан! Живи в радости!

Проводили гостей до машины, помахали ручками и вернулись в гостиную.

– Ладон, я так и не поняла, кто этот Рустам?

– Старый русский узбек. Давний близкий приятель Самума. Он в такой же организации начальствует в Узбекистон Республикаси, а когда-то они с Ветром напарниками были, это ещё до меня. Это ещё даже до Митры дело было. В Союзе.

– Откуда меня-то он знает?

– Что ты как маленькая? Думаешь, он только телефон тебе подарил? Благодаря ему у тебя появился свой дом! Просто так, с барского плеча! Скажи хоть спасибо! Мне здесь понравилось, с удовольствием буду приезжать к тебе поплавать!

– Так это его затея? Что раньше-то не сказал, я бы поблагодарила. Действительно, как-то неудобно получилось.

– Очень хороший дядька! Дружи с ним, всегда будешь под защитой. Он столько раз разруливал мои дела, и тебя в обиду не даст.

– Почему он меня какой-то Маликой называет?

– По-моему, он вычислил твой позывной.

– Меня вполне устраивает Эра.

– Оставь это имя для избранных, Малика джан! Расслабься, ни о чём не думай! Доверься мне! Поехали! Я тебе такое классное место в городе покажу, там самый лучший горячий шоколад! Давай погуляем перед работой! Нужно максимально подзарядиться, да и поговорить. Выливай свой холодный кофе и поехали!

Глава 4. Человек – это путь, чело, идущее в века

«Не нарушайте моего одиночества

и не оставляйте меня одного»

(М. Жванецкий)

В 12:15 Эра и Ладон вошли в кабинет, где их ждал Леонид Ильич, как будто и не уходил вовсе.

– Ты сколько дней сидишь безвылазно? В ночные тоже халтуришь?

– А чем ещё старику заниматься? Ты же знаешь, идти некуда, да мне и здесь хорошо!

– Я понял, ты не приходя в сознание, всегда готов приступить к работе. Но отдыхать-то нужно?

– Это и есть мой отдых! Эра, видел твой отчёт. Есть пару несостыковок, а в целом хорошо. Быстро учишься.

– Спасибо, я старалась.

– Ну что, продолжим? Как настроение?

– Ой, дядь Лёнь! Что-то я слегка пирожных переела! Сейчас как уйду в пищеварительные сны!

– Как же это так, госпожа хорошая? Правила не мною писаны.

– Это Ладон виноват, я сопротивлялась как могла!

– Да нормально всё будет! От шоколада ещё никто не тормозил!

– Разберёмся! Главное, не концентрируйся на лишних обстоятельствах! Никто тебе не помеха, только ты себе помеха!

– Во-во! Ходячий мудрослов! – Леонид Ильич как-то нервно подергивался.

– Точно-точно, дядя Валя! Есть, сэр! С тобой мне не страшно… наверное.

– Давай без наверное! Ищем кладовку. Я видел её за платяным шкафом.

– Всё! Рабочая тишина! Поехали! Спите, а я пойду чаю попью!

Выспав нужное количество времени, получив сигналы, подбуженная Эра осозналась, прошла все слои углубления, получила доступы и намерением оказалась у жёлтого дома. Задрав голову, она с интересом разглядывала замысловатую лепнину, но, заставив себя вернуть внимание, направилась к подъезду, где её уже поджидал Ладон, о чём-то оживлённо беседующий с консьержкой.

– Что так долго? Нет, ты представляешь, меня не пускают! Вот злобная спрайтиха!

– Как это?

– Всё, прикрыл Самум мне доступ! Теперь только ты сможешь зайти сюда. Консьержка – зверь! Если сказала, что не пропустит, значит, нечего ловить.

– Я одна не пойду!

– Как это не пойдёшь? Надо! Работа у тебя такая! Да не дрейфь! Я ж тебя не заставляю в спальню возвращаться. Просто постарайся найти кладовку. Может, там что интересное? Главное, запоминай! Я буду ждать здесь! Станет невмоготу, беги в подъезд и ко мне. Обещаю, с места не сдвинусь! Дождусь тебя!

– Работа, значит? Ну-ну! Не дождётесь! – Эра гневно посмотрела на консьержку и уверенно вошла в подъезд. – До встречи!

Не цепляясь вниманием ни за что вокруг, буквально втолкнула себя в квартиру и громко произнесла:

– Самум! Я пришла искать кладовку, поможешь найти? Так! Начнем с платяного шкафа. Где он? Только не говори, что в спальне! Правда же, не в спальне?

– Правда! – грозно произнёс низкий голос. – Оставь телефон на столе.

Девушка подчинилась.

Локация деформировалась в узкий длинный коридор и Эра, повинуясь какому-то внутреннему сигналу, пошла в темноту.

– А свет хоть какой-нибудь можно зажечь?

– Можно! – всё тот же голос грозно. – Возьми керосиновую лампу!

Справа повис в воздухе на крючке, зацепившимся за ничто, интересный предмет, который тускло светил.

Эра сняла с крючка лампу, и крюк тут же исчез. Потом с усилием оторвала внимание от тюрьмы Аладдина, чтобы не прилипнуть, залюбовавшись, и продолжила свой путь в темноту, даже не заметив, что через какое-то время лампа куда-то исчезла, а свет остался.

Поймав себя на мысли, что действо затянулась, и начинает усыплять, Эра пожаловалась:

– Долго ещё идти?

– А тебе куда?

– Как куда? Я ищу кладовку!

– Зачем?

– Что значит зачем? Мне нужна информация.

– А, так тебе нужны знания?

– Ну, типа того.

– Да пожалуйста!

Тёмный коридор опять деформировался и превратился в тёмную лестницу. Идти вверх стало гораздо тяжелее, чем просто по прямой.

– Я разве просила усложнять задачу?

– Ты хочешь получить знания?

– Хочу! А для это обязательно нужно подниматься?

– Нужно быть готовым! Если готов человек, значит, готов и ему ответ!

– Опять загадки! Мне просто надо увидеть платяной шкаф. Это вход в кладовку.

– Вход ты найдёшь, только если пронесёшь свою радость сквозь каждый обычный серый день земного пребывания.

– Что? А выход?

– Это и будет выход! Выход из колеса сансары.

– Наполнять радостью серые дни тяжело и сложно, есть другие варианты?

– Пока для тебя это сложно, вариантов нет!

– Я хочу что-нибудь попроще!

– Значит, ты уловила суть! Все, что сложно, это ложно, всё, что просто, это в рост! Через сложное растёт эго, через простое душа творит.

– Ты меня запутал.

– Не начинай свой путь с жалоб! Разберёшься, если захочешь, не в этом, так в следующем воплощении!

– А если не захочу?

– Спи дальше, никто не помешает!

Тут Эра упёрлась в того, кто с ней говорил. И это оказался диван с высоченной спинкой, каких она никогда не видела.

– Какие люди? Не прошло и двадцати лет! Материей слегка удивлён. А какова твоя суть? Начинка та же?

– Я не конфета!

– Ещё какая, особенно сейчас! Ну что? Накормили мясом? Как вовремя! Чую, копошатся в тебе сладкие страхи! Свои едва контролируешь, чужие впускаешь?

– Говорящий зловещий диван? Всё, кажется, я схожу с ума!

– Доски новенькие, полный апгрейд. Ответь! Почему же я тебя узнал?

Вид этого чёрного кожаного великана устрашал, Эра стала терять сознание и, пока ещё была в чувстве, решительно направила все свои силы, чтобы вернуться. Пулей вылетев из жёлтого дома, она буквально носом воткнулась в грудь Ладону, едва не сбив его с места.

– Стоп, стоп, успокойся! – прижал к себе Ладон. – Что тебя опять так напугало?

– Диван!

– Какой ещё диван?

– Чёрный! Он меня консультировал.

– Диван? А что ты чувствовала?

– Когда коснулась его, еле ноги унесла.

– Похоже, неорганик. Силы остались?

– Нет сил.

– Возьми мои! Давай ко мне на остров? Обсудим, повторим, время ещё есть, мы только начали.

– Не хочу! Хватит на сегодня!

– Лед, мы возвращаемся! – громко и чётко произнёс Ладон.

– Всё, всё, вижу, принимаю!

Ладон и Эра проснулись.

– Слушайте! Судя по датчикам, мощный неорганик.

– Вы что, верите в неоргаников?

– В каком смысле верите? Неорганики как мыши – хоть верь в них, хоть нет, а живут себе под полом и плевать хотели! Жрут запасы, пока пялишься в телек. Эр, ты устав читала? Договор подписывала?

– Какой договор?

– Да не забивай ей голову, она пока у нас неофициально.

– О, а я думал, приняли уже. А вы незаконно используете детский труд? Эксплуататоры!

– Помалкивай! Отправлю на пенсию!

– Молчу-молчу!

– Я столько раз там бродил и проверял комнаты, никаких неоргаников даже близко не было! Откуда он взялся?

– Так это следующий уровень! Вон посмотри! Вишь, консьержка-то тебя не впустила? Ты первый уровень так и не прошёл, а она прошла.

– Я ведь сам на низких вибрациях постарался зайти. Почему так и не прошёл?

– Искусственно опустившись? Да ты весь светишься! Любовь через край! В любом случае, не расстраивайся! Не прогорело бы у тебя, даже если бы голову пеплом посыпал. Нет у тебя нужного ключа. А у неё, вишь, есть. Эр, тебе придётся с этим диваном снова пообщаться.

– Диван очень страшный!

– Это так кажется! Просто внушает страх, он им питается.

– Мне такие встречи не по душе!

– Не переживай! Всё идёт по плану. Я научу тебя общаться с неорганиками. Разбираться в сортах… ентого гомна. Интересные ребята, они тебе понравятся!

– Да, Ладон, подготовь её ко следующей встрече, иначе завязнем на этом уровне, время экономить надо!

– Эр, я завтра перед практикой тебя проконсультирую! А сегодня извини! Мне в аэропорт надо! С этого дня я семейный человек, видеться будем редко – не больше раза в день.

– Ты уже убегаешь? Рабочий день окончен? Во начальство! Надо было карьерой заниматься, а не отчёты сверять, эх! А ты, Эр, тоже того?

– Да, она тоже, хорошенького понемножку! Эра, собирайся! – Ладон посмотрел на часы. – Минут через 20 спускайся, езжай домой! Всё, Малика джан, увидимся!

Эра не успела возмутиться, как Ладон выскочил из кабинета. Чувство страха и обида уже наполнили грудь девушки.

– У тебя обязательно получится пройти этот уровень, не расстраивайся! – увидев её печаль, поддержал Леонид Ильич.