Охотник за НЛО бесплатное чтение

Глава 1. Договор с голубоглазым «ангелом»

– Пожарники! – закричал я с порога. Сквозь голубую табачную мглу было видно, как дернулись и замерли в нелепых позах две фигуры.

– Думаете, шучу? – на всякий случай добавил я, открывая створки одежного шкафа. – Они уже в семьсот третьей!

Не успел я закончить эту фразу, как до меня начал доноситься топот, звон посуды и возгласы: «Под стол его суй! Под стол! Пепельницу в мусорное ведро! Скорей! Давай тряпку! Окно! Окно!»

После третьего «Окно!» я услышал, как заклеенная на зиму рама с грохотом распахнулась. Бах! – последовало сразу за этим.

Кактус, – догадался я, – последний.

Я снял куртку, повесил её на плечики, опять задумался над тем, что можно, а что не стоит писать в отчете. Удар в плечо дверцей не дал мне решить этот вопрос. По мощному ускорению, которое приобрело мое тело, я понял, что это Валя. Заметив меня, он протянул мне одну руку, чтобы помочь встать. В другой осторожно держал крышку от коробки из-под сахара, заполненную «бычками», пеплом и трупиком кактуса. Валентин всегда очень активно выполнял «мусорную функцию». Сегодня его миссия, как обычно, удалась. Когда дверь перед комиссией распахнулась, он успел не только сунуть «пепельницу» в мусорное ведро, но и стыдливо прикрыть его содержимое бумажкой «на всякий случай», не только поднять меня и извиниться, но и даже отряхнуть.

– Здравствуйте, кого не видел, – без выражения и ни к кому не обращаясь, сказал завлаб, который возглавлял шествие. Он обернулся назад и уже совсем по-другому, ласково и певуче: «Вот здесь и работает группа, которой вы интересовались». Один из четырех визитеров, выделявшийся военной выправкой и волевым лицом, кивнул.

– Основной профиль у ребят – интерферометрия, но по договору они оказывают вам помощь по работе с письмами от очевидцев аномальных явлений и разрабатывают систему фиксации объектов с микроволновым излучением, – продолжил Судаков и пригладил рукой отсутствующие волосы на макушке.

– Здравствуйте, – одновременно сказали мы с Валентином. Захлопнули шкаф и посторонились, пропуская людей в черном. Они сделали несколько шагов вглубь и остановились пробкой в самом узком месте, между кульманом и сейфом, в котором хранится спирт, разом обернулись и посмотрели вверх: пять этажей металлических корпусов старых осциллоскопов на одежном шкафу угрожающе позвенькивали.

Но всё и на этот раз обошлось.

– Спасибо, товарищи, за помощь, – говорит «военный», обращаясь к нам. – В этом году огромное количество обращений граждан по данному поводу…

– А нельзя ли нас хотя бы на квартал освободить от овощной базы? Зашиваемся! – встревает Маэстро.

– Какая еще овощная база? – удивляется «военный».

– Мы это обязательно обсудим потом, Сергей Викторович, – подает голос Судаков, – а теперь прошу вас дальше.

Делегация прощается с нами и уходит.

Месяц назад Маэстро и Жеку завлаб с пожарной инспекцией застукали за курением и «использованием электрического чайника на рабочем месте». Маэстро пытался объяснить, что в комнате есть мощная вытяжка, на хождение в «курилку» уходит очень много времени, а до буфета так вообще шесть этажей, но это не помогло. Получили строгий выговор. Теперь прятаться от пожарных и прочих обходов стало главной местной забавой.

За «диссертационным» шкафом скрывается чайный стол. Он заставлен грязными чашками. Еще на нем обитает экспериментальное растение – восковое деревце. В его горшок стряхивают пепел с окурков и сливают остатки чая. Самое интересное, что с начала этих ботанических опытов оно заметно подросло и вообще похоже чувствует себя прекрасно.

У стен с двух сторон лаборатории стоят столы, заваленные папками, схемами и печатными платами, паяльники дымят и маскируют табачный дух ароматом канифоли. Над столами стеллажи, заставленные гудящими и мигающими измерительными приборами и пустыми пачками от сигарет. Весь этот хаос украшают карты звездного неба и несколько плакатов с изображением радиотелескопов.

Включил силовой щит. На моем столе вспыхнула настольная лампа. Загудел трансформатор блока питания паяльника. Еще вчера мог закончить плату, не будь этого дурацкого звонка…

Сегодня среда. Значит, я дежурный. Складываю грязные чашки в приспособленную вместо подноса крышку от кассеты накопителя на магнитной ленте, туда же ставлю чайники заварной и электрический и направляюсь с этим импровизированным подносом в туалет мыть посуду и набирать воду. А сам все терзаюсь: «Что написать в отчете?»

В Президиуме есть несколько человек, которые изучают все письма, приходящие от очевидцев НЛО. Те, что покажутся им стоящими внимания, пересылают в несколько институтов, где созданы «группы содействия», в том числе и нам. Мы едем на место. Потом пишем отчет. В этот раз письма не было. Вместо него – звонок из Орехово-Зуева. Женский голос просил приехать. «Откуда у вас наш телефон?» – удивился я, он был закрытым и не значился ни в каких справочниках. «Мне его дали в Президиуме. Сказали, что если у вас найдется время, вы приедете». Записал адрес.

На Курский вокзал я приехал как раз за несколько минут до отправления электрички Москва – Петушки. В вагоне было пусто – час пик еще не наступил. Я достал статью, мне ее выдал Маэстро для ознакомления и написания «рецензии» еще неделю назад, но никак не доходили руки. Читаю я обычно по дороге в транспорте, в Центре не хватает времени, а если занимаюсь «пришельцами» дома, то плохо сплю. Сейчас можно попробовать ознакомиться, все равно делать нечего, а до Орехово-Зуева два часа езды.

Работа отпечатана на машинке и размножена с помощью ксерокса. Это довольно солидный труд толщиной с палец. Красным фломастером на обложке выведено: «Иванов И. Моя связь с цивилизацией планеты Труфо». Раскрыл на первой странице.

«Результаты, полученные от моей связи с внеземной цивилизацией, неоднократно предоставлялись мной в редакции различных научно-популярных журналов для опубликования и ознакомления с ними широкой общественности. Все редакции, без исключения, по тем или иным причинам отклонили мой отчет.

Привожу мои письма в редакции с их ответами».

Далее напечатаны письма автора, их не менее десяти, и ответы на них. Вот, например, ответ журнала «Техника молодежи»:

«Уважаемый тов. Иванов! Нам очень понравилась завязка вашего научно-фантастического рассказа, к сожалению, он не дописан, что же произошло дальше? Просим Вас закончить работу и прислать рассказ нам». И. о. заведующего отдела писем, подпись неразборчивая.

Другие ответы менее доброжелательные и более лаконичные, я перелистал этот глас вопиющего в пустыне неверия, который занимал несколько страниц, и добрался до основной части.

«Связь была установлена мной 16 декабря 1980 года, вечером ко мне пришел человек (вернее, так я вначале полагал) и предложил мне наладить постоянную связь с внеземной цивилизацией. Я, разумеется, предложил моему гостю «проваливать» вон. Когда тот в буквальном смысле испарился, я понял, что меня не разыгрывают.

Следующим вечером гость прибыл снова и каким-то неведомым образом перенес меня в лес. На поляне я увидел «летающую тарелку». От нее исходил странный голубой цвет, от которого я вначале ослеп, но потом глаза привыкли. Ко мне вышли еще три инопланетянина. Все они выглядели совсем как люди. Но в связи с тем, что мысли передавали телепатическим способом, их лица были постоянно неподвижны, словно маски. По этому признаку легко отличить пришельцев от землян. Они объяснили мне, что являются членами группы, постоянно ведущей наблюдения за нашей планетой. На мой вопрос, почему для контакта выбрали именно меня, они сказали, что отбор кандидатов очень строг, но я подошел по всем параметрам. По каким именно, они не уточнили.

Мне предложили зайти в «летающую тарелку». Когда я оказался внутри, я увидел, что космический корабль гораздо крупнее, чем выглядит снаружи. Изнутри нет ощущения, что он чем-то ограничен. Я видел всё снаружи, как будто это открытое пространство. Сначала внутри ничего не было, мне предложили сесть, и появились кресла и стол. Они объяснили, что всё, что я вижу, лишь сгенерировано кораблем, чтобы я мог воспринимать их как привычные реальные объекты, а не видения в моем мозгу. Они сказали, что их тоже здесь нет, а реально существует лишь корабль, который построен по особым, неизвестным у нас принципам и потому может переноситься на гигантские расстояния за секунды. Сами они находятся в настоящее время дома на своей планете, и корабль создает их внешность лишь для моего восприятия, на самом деле они совсем другие, и они не хотят меня пугать. Внешне корабль для нас невидим, когда люди видят НЛО, это значит, что он поврежден либо, как в моем случае, они его специально для меня показывают именно в таком виде, как мне бы хотелось. Мне потом, когда я вышел, показали несколько совершенно невероятных форм, которые принимал корабль, размеры его тоже менялись в десятки раз.

Мне предложили сделать операцию, чтобы я мог быть с ними на связи постоянно, а они через меня могли наблюдать за землянами. Я согласился, и конференц-зал мгновенно преобразовался в операционную. Мне в правое ухо и в правый глаз были вмонтированы приемо-передающие устройства, с того момента я мог иметь постоянную связь с пришельцами, а в любое время дня и ночи я стал получать информацию по всем интересующим меня вопросам о жизни на Труфо. Я затрудняюсь сказать, откуда шла ко мне информация с борта «тарелки» или с самой их планеты. Мне не довелось больше ни разу увидеть инопланетян».

На рисунке была приведена принципиальная схема приемо-передающего устройства. Но копия рукописи, которая попала ко мне, была слишком плохого качества, чтобы в ней разобраться. За окном смеркалось, а свет в поезде не включали. Я отложил статью и закрыл глаза…

Сколько же подобных отчетов пришлось перечитать за последний год… Вначале от всего этого голова шла кругом. Корабли инопланетян, космические леди, маленькие большеголовые гуманоиды… А потом привыкаешь, и пришельцы кажутся реальными, как жители соседней страны… Если бы мне привелось увидеть гуманоидов в лифте, когда я возвращался домой после рабочего дня, я бы просто спросил, какой им нужен этаж.

Потом ты понимаешь, что тебя просто водят за нос. Нет никаких доказательств. Болтовня и всё. Максимум – покажут тебе где-нибудь в Сибири после бессонной ночи в аэропорту и четырех часов полета какой-нибудь сомнительный отпечаток шестипалой ноги и представят старушку, которая будто бы видела «его». Ничего сколько-нибудь существенного от бабуси, разумеется, получить не удается. Злой на весь свет едешь назад, проклиная чертовых очевидцев… А там уже новый маршрут в Среднюю Азию… Потом опять месяцы бестолковых поездок, экспертиз фотографий, многие из которых просто откровенные подделки, на иных запечатлены световые блики. Часто их не видят в момент съемки и обнаруживают лишь потом. Очень легко, например, получить такие «НЛО», если фотографировать через оконное стекло.

Моя станция то ли эта, то ли следующая… Скорее всё-таки следующая… Поезд начал тормозить. На всякий случай я вышел в тамбур. Сизая вонючая дымка с примесью специфического железнодорожного запаха ударила мне в нос. Двое мужчин курили и неспешно вели беседу. На секунду они умолкли, посмотрели на меня и снова продолжили свой разговор. Вагон дернулся и остановился. Двери разъехались в стороны. Я выглянул на платформу, глубоко вдохнул свежий морозный воздух. Увидел табличку с названием платформы. Очень неудобно, когда окна в вагоне обледенели, а названия станций не объявляются. Да, моя следующая. Уперся спиной в стенку, продолжая смотреть наружу.

Внимание мое привлек человек, который был еще далеко, за переходным мостом, он быстро бежал, надеясь успеть на электричку. Расстегнутое длинное пальто развевалось, уши шапки-ушанки то взлетали, то падали. Вот он уже, прыгая через ступеньки, добрался до самого верха, начал спускаться. Тоже перескакивая через несколько ступенек. Но вдруг поскользнулся и покатился по обледеневшему маршу. Поднимающиеся вверх испуганно отскакивали в стороны. Мои соседи по тамбуру тоже заметили его…

– Ни хрена не успеет, – сказал один.

– Успеет, – возразил другой. – Вишь, поезд никак не трогает, знать, расписание опережает, вот и будет стоять, пока не впишется.

– Скажешь, ты, Ванька, когда такое было, чтобы электрички опережали расписание? Оборжешься с тобой!

Упавший человек наконец смог подняться и снова припустился бегом. Вскоре он вскочил в наш вагон, двери, словно этого только и ждали, сразу сомкнулись. Мужчина прислонился спиной к двери и, блаженно улыбнувшись, тяжело дыша, произнес: «Успел». Вытер пот со лба рукавом. Поезд все не трогался. Внезапно двери разошлись. Новый пассажир, не успев отскочить, вывалился прямо на бетон платформы. Я бросился к нему, чтобы помочь подняться, но не успел… Двери захлопнулись прямо перед моим носом. Поезд рванулся с места. Стоявшие в тамбуре громко засмеялись.

Когда я вышел на следующей станции, было уже совсем темно. Небольшой городок, казалось, утонул в сугробах, а снег всё шел и шел. По узким тропинкам, уткнувшись в воротники, торопились редкие прохожие. Я долго стоял на автобусной остановке. Доехал до конечной. С трудом нашел нужный дом, поднялся на третий этаж. Позвонил. Дверь открылась очень быстро. Яркий свет полоснул по глазам.

– Здравствуйте. Это вы… – успел произнести я, пытаясь прикрыть глаза ладонью. Далее последовал женский возглас: «Андрей!» – и обладательница чудесного звонкого сопрано повисла у меня на шее. Не останавливаясь ни на секунду, она принялась говорить о том, сколько она меня ждала и как рада, что я наконец появился. Мне же стало совсем не по себе.

– Извините, – пробормотал я, щурясь, – это какая-то ошибка.

– Перестань дурачиться! – ответила она, отпуская меня. – Раздевайся скорее!

– Мне нужна Нежданова Мария, – сказал я, не двигаясь с места.

Хозяйка отступила на шаг. Ей лет двадцать пять. Может, чуть больше. Голубые глаза. Даже при искусственном свете! Можно представить, как они сияют при естественном освещении. Светло-русые волосы. На кого она похожа? Где я ее видел? А голос какой знакомый! Может, я зря поспешил?

– Меня вызывали, – тем не менее, продолжаю я официальным тоном, – я из Центра проблем пространства. Она молчала. Достал и показал ей пропуск.

– Проходите.

В комнате она кивнула на стул у круглого стола, на котором лежала вечерняя газета. Спросила, не хочу ли я чаю. Получив утвердительный ответ, вышла на кухню. Я осмотрелся. Небольшие апартаменты, не ахти как обставленные. Квартира однокомнатная. Типовой проект. Достал тетрадку для записи бесед с «контактерами». Настенные часы громко пробили восемь. Я с ужасом подумал, что мне еще предстоит обратная дорога в Москву. Мороз к вечеру усилился. А мне опять дожидаться этот проклятый автобус. Что за март в этом году?! Холоднее января…

– Сейчас закипит!

Я вздрогнул. Сейчас ее голос раздался не просто звонко, он… Вспомнил! Агнета из «АББЫ»! Она была просто ее копией. Я непроизвольно улыбнулся.

– Будьте добры, некоторые анкетные данные. Ничего не поделаешь – бюрократия: возраст, образование, где работаете, семейное положение.

– Зовут меня Мария Нежданова. Мне двадцать пять, закончила МАИ, работаю инженером в «ящике» тут недалеко…

Я не мог оторвать взгляд от ее лица. Так бы и смотрел и смотрел. Слушал и слушал.

I must have opened my front door at eight o’clock or so

And stopped along the way to buy some Chinese food to go

Зазвучало у меня в голове, я блаженно улыбнулся и откинулся на стуле.

Она подняла на меня глаза. Тоже улыбнулась.

– Вы знаете, на кого похожи? – Чувствуя себя первооткрывателем нового континента, спросил я.

I’m sure I had my dinner watching something on TV.

There’s not, I think, a single episode of «Dallas» that I didn’t see,

– пропела она следующие две строчки негромко. Если бы я не видел, что пела точно она, я бы сказал, что это оригинальный трек.

– Конечно, я и в группе моего бывшего мужа выступала с песнями «АББА». А «The day before you came» – моя любимая.

– Значит, мне не показалось, – обрадовался я, а то в последнее время всё что-то мерещится. И не только мне, судя по нашей встрече.

– Да ничего мне не мерещится, ко мне действительно через вот эту дверь приходил инопланетянин, один в один как вы.

Я подошел к балконной двери, на которую она указала.

– Можно открыть?

Балкон как балкон. До земли далеко, до крыши тоже – дом пятиэтажный. Смежных балконов нет.

– Как он заходил? Вы открывали дверь?

– Нет, он как бы просачивался вовнутрь.

– В какое время он появлялся?

– At eight o’clock, в восемь часов, также как вы! – Она звонко засмеялась.

– Он был тоже материальной природы? Вы его обнимали? Осязали человеческую плоть?

– Осязала. – Она засмеялась.

– Мария, вы же инженер! Как тело из плоти может пройти сквозь дверь?

– Сама поражаюсь: высокие технологии. А вы думаете как? Мы не можем отправить человека на Марс, а они носятся сквозь галактики…

– У вас невероятного цвета глаза, или это вы тоже знаете? – Не смог я не спросить, снова залюбовавшись ей. – Один раз в жизни видел похожий оттенок.

– А у вас?

Она подошла ко мне вплотную. Долго вглядывалась в мои глаза. Я старался не моргать. Ее дыхание щекотало мой подбородок.

– Цвета болота… Уже чувствую как меня туда затягивает…

Она прижалась ко мне. Я нервно засмеялся не то от щекотки, не то от неожиданности.

– Давайте сядем и продолжим. Зачем он к вам приходил?

– Предлагал улететь к ним…

– Значит, вы «ангел»? Мы так про себя называем тех, кто уже летал к инопланетянам или собирается… Впрочем, продолжайте. Дело в том, что вы действительно… похожи… Вам хочется верить…

– Спасибо. – Она улыбнулась. – Сказал, что мне нужна для этого пара. Пары у меня нет. Он обещал найти.

– Ага! Понял! Это я!

– Теперь я тоже в этом уверена.

– Как часто он приходил?

– Сначала раз-два в неделю, потом чаще.

– Сколько времени это продолжалось?

– Около месяца…

Я прочитал несколько книжек про язык телодвижений, всегда использовал некоторые из этих методик для определения когда мой собеседник, скажем так, не совсем искренен со мной. Вот и сейчас я внимательно следил за жестами и мимикой хозяйки.

– Что он делал, когда приходил?

Мария села, упершись подбородком в ладонь. Ее губ не было видно, но мне показалось, что она улыбается. Если следовать моим книжкам, она что-то скрывает… Не успел я об этом подумать – Мария откинулась на спинку стула и покраснела. Опустила глаза в стол.

– Мы разговаривали.

– О чем?

– О разном. Пришельцы – они очень осведомлены о нашей жизни, поэтому с ними легко говорить на любую тему. Конечно, рассказывал, как там у них.

– Почему для «контакта» были выбраны именно вы?

Мария неопределенно пожала плечами. Если в начале нашей встречи она прямо смотрела мне в глаза, то теперь либо смотрела в стол, либо в сторону…

– Ой, чайник давно, наверное, вскипел. Она вскочила и исчезла на кухне. Через минуту появилась с подносом, уставленным чашками, тарелками со всякой всячиной…

Я посмотрел на часы. Обедал я семь часов назад.

– Спасибо. Еще пара вопросов, и мне надо отправляться: поздно уже.

– Ну хоть немного поешьте, – было видно, что она обиделась.

– Хотел показаться воспитанным, но чувствую, не получится, – сказал я, взял пирожок и начал его есть. Он был с мясом. – М-м-м, как вкусно! – произнес я, насколько это возможно, внятно с набитым ртом, и прихлебнул из чашки с большими яркими цветами на боку. Чай мне показался не горячим. Я привстал и потянулся рукой за чайником, чтобы долить кипятка. – Секундочку, – быстро сказала она и подхватила чайник.

– Дайте, пожалуйста, чашку.

Теперь чай был горячий. Для пробы я взял пирожок из другой тарелки. Он был с вишневым вареньем. Голод, о котором я старался не вспоминать, заявил о себе сейчас во весь голос… Я начал есть всё подряд.

– А пришелец тоже ел?

– Нет. Он приходил ненадолго.

– Скажите, почему вы решили сообщить нам о «контакте»?

– Он дал мне ваш номер телефона и…

– То есть сейчас я общаюсь с вами, потому что внеземной разум захотел этого?

– Он сказал, что знает, как мне помочь. – Мария посмотрела мне в глаза.

– Вам действительно нужна помощь?

– Да. Психологическая, как минимум. Он предложил больше: смену города, страны, планеты, галактики. Вы ведь знаете, путешествия успокаивают нервы.

Глаза она не отводит, что это, правда? Или точнее, она так думает на самом деле? Не успела моя мысль сформироваться, Мария отвела взгляд и улыбнулась.

– Зачем же вам туда тащить с собой еще одного землянина?

– Люди там живут отдельной колонией, мне нужна пара, я же уже сказала. – Это она произнесла с некоторым раздражением, видимо, почувствовала, что я пытаюсь поймать ее. Буду аккуратнее. Она снова улыбнулась. А ведь повода вроде не было.

– Понятно! Вы плохо расстались с мужем…

– Очень плохо, – подтвердила она.

– У вас скучная работа. Нет перспектив. Всё осточертело. Хочется повеситься…

– Хотелось отравиться, – уточнила она, улыбнулась и пропела опять очень похоже на оригинал, даже по-русски: «За день до того как ты пришел» – теперь уже нет… Больше не хочу.

– И тут… – продолжил я мысль, – почему бы не поверить в сказку?

– Вы думаете, что это бред – всё, что я вам говорю. Правильно? Полагаете, у меня крыша поехала… – Она заговорила очень эмоционально, глядя прямо мне в глаза. Даже агрессивно. Не успел я сформулировать слово «агрессивно», она улыбнулась и отвела глаза.

– Да, но я хотел сказать это повежливее… Вы должны меня понять, вы говорите совершенно невероятные вещи, да, я слышу их не в первый раз, но я же должен получить какое-то подтверждение. Вы привыкли к своему знанию. Мне же…

– Не подбирайте слова. А если бы вам стало, как мне, плохо тогда? Вы бы приняли наше предложение?

«Наше предложение» – я обратил на это внимание. «Может, это расстройство множественной личности»?

– Если считать, что это физически возможно? – уточнил я.

Она кивнула и заулыбалась с чувством превосходства. Сумасшедшие живут в своем мире, и они в нем разбираются лучше остальных. Я никогда раньше не спорил с «очевидцами», лишь фиксировал их бред. Почему не подискутировать разок с красивой женщиной?

– Конечно, я принял бы ваше предложение.

Она долго смотрела мне в глаза, и я заметил, как цвет её глаз изменился: от ярко-голубого до стального серого. Мне стало не по себе.

– Значит, договорились…

– Договорились, – я не смог сдержать нервной улыбки. – Мне это надо будет оформить как командировку или сразу уволиться? – решил я свести всё к шутке.

– Просто сообщите мне, когда будете готовы, – совершенно серьезно ответила она. – Я жду. Никому не говорите о деталях нашей встречи.

– Конечно. Кстати, вы одна здесь живете? А где ваши родители? – решил я подтвердить или опровергнуть диагноз.

– Раньше у нас была трехкомнатная. Но Саша не захотел жить с моими родителями. Они не ладили. Разъехались. Как он хотел. А всё равно ушел. Несколько раз возвращался… Потом опять. Теперь и мама, и папа живут тоже в однокомнатной, в трех остановках от меня…

Я взял очередной пирожок.

– А на чем ваш бывший муж играл в группе? – спросил, чувствуя, что мой диагноз не выдерживает проверки: у Марии прекрасная память, она ничего не путает… Ну и хорошо, да и я не доктор Фрейд.

– На всем. Но лучше всего на бас-гитаре.

– В самом деле хорошо? – словно и здесь не доверяя ей, переспросил я, приступая к следующему пирожку.

– Как бог. Он всё делал хорошо. Единственное, если что и было плохо, я его очень любила. Очень… Всё ему прощала… А он, – на минуту она замолчала. – Сколько это могло продолжаться?

На ее прекрасных глазах появились слезы…

Опять у меня в голове заиграла ее любимая мелодия из последнего диска «АББА».

– Не хочу вспоминать, – тихо сказала, почти прошептала она. – Давно расстались, а все равно больно… и обидно…

Мне стало неудобно, что мои вопросы привели к таким неприятным воспоминаниям, а я даже из вежливости не перестаю в бешеном темпе пожирать пирожки. Но как же вкусно! Не доев последний, он был с рисом и яйцом, положил его на блюдце.

– Да ешьте, ешьте на здоровье, не обращайте внимания на мое нытье, все уже в прошлом, – она улыбнулась.

Кинул взгляд на часы. Было слышно, как соседи за стеной смотрели по телевизору хоккей, кто-то этажом выше мыл посуду, позвякивали тарелки, шумела вода. Эти такие домашние звуки снова напомнили мне о том, как далеко мне еще предстоит ехать, и я почувствовал смертельную усталость. И от чего это только? Вроде ничего особенно трудного не было… Наверное, дело в биоритмах или переменах погоды, лениво и медленно, словно в забытьи, подумал я. «Ой, что это на стене слева?!» – попытался я сформулировать мысль в голове… Получилось! Получилось! – Мария резко повернулась направо. Потом уже медленно ко мне и сердито, с осуждением долго смотрела мне в глаза. Я же улыбался. Я получил подтверждение. При этом то, которое она явно не должна была давать.

– Вы, я вижу, торопитесь…

– Да, вы знаете… – обрадовался я подходящему моменту, чтобы раскланяться.

Она внимательно смотрела, как я одеваюсь.

– Останься… Останьтесь до завтра. Поедете на восьмичасовой электричке.

– И буду читать в поезде утреннюю газету?

– Вы и сами всё знаете, – очень серьезно ответила Мария.

– Только текст вашей любимой песни… Прощайте.

Я вышел из дома и, с трудом ориентируясь в темноте двора, направился к автобусной остановке. Было всего около десяти, но городок словно вымер. За полчаса бесполезного ожидания автобуса продрог до мозга костей. Возвращаться не хотелось, но я понял, что если не воспользуюсь предложением хозяйки остаться на ночь, просто и тихо здесь околею…

Дверь открылась еще до того, как я позвонил. Вошел. Улыбнувшись, она обняла меня. Холодной щекой почувствовал прикосновение её горячих губ…

Глава 2. Мы лучше собак

Всего в группу входит четыре человека. Мы с Жекой – два года в Центре по распределению. Валя – аспирант. Нам по двадцать пять. Маэстро дожидается часа своего распятия – ему недавно исполнилось тридцать три.

В отделе принято отмечать дни рождения. У шефа их два. Всякий раз, когда оказывается кто-нибудь еще непросвещенный, как такое может быть, Маэстро, улыбаясь, начинает рассказывать: «Ну, первый день рождения у меня, как у всех. А второй – это когда отец отнес меня в сельсовет. В нашей станице не принято было верить на слово. Если родился ребенок – тащи его показывать! А я родился зимой, так что пришлось пару недель обождать. Такие вот дела у колхозного села».

Раньше Маэстро работал в Зеленчуке на БТА, то бишь Большой телескоп азимутальный. Это в предгорьях Кавказа. Занимался глобальными проблемами астрономии.

Ну а теперь мы все и есть группа 3120, группа «Аномальных явлений», утвержденная специальным приказом директора. Мы далеко не единственные, кто сейчас подвизается в данной области, я имею в виду тех, кто за это получает зарплату. А ведь есть еще огромное количество, так сказать, любителей. Даже во время Таллиннской конференции по проблеме поиска внеземного разума, или, короче, по теме СЕТИ, «тарелочники» устроили свой слёт. Что говорит о популярности НЛО среди самых широких народных масс.

Ученые весьма скептически относятся к данному феномену, хотя и среди них существуют фанаты, посвятившие целиком себя доказательству существования неизвестных науке перемещающихся в пространстве объектов.

Разумеется, наличие двух крайних лагерей вполне закономерно. С одной стороны, идея НЛО сильно дискредитирована огромным количеством подделок и фальсификаций, коммерческий бум вокруг НЛО также отпугивает серьезных ученых, шутка ли, в Штатах издается пятнадцать журналов, целиком посвященных только неопознанным объектам и всему, что с ними связано, в Британии – пять, в Канаде, Франции, Австралии – по три. Интервью с очевидцами здесь соседствует с рекламой люстры в форме «блюдца», даются рекомендации по методике наблюдений и предлагаются бинокли и подзорные трубы, вооружившись которыми вам не избежать успеха. Самым упорным рекомендуются надувные матрацы, лежа на которых наверняка что-нибудь увидишь – фирма гарантирует. И ведь видят. Даже президент США Джимми Картер поддался общей истерии и оказался очевидцем. Не беда, что НЛО, как выяснилось, была просто-напросто Венера.

Это не худший случай, хотя и весьма показательный. Но нельзя не прислушаться и к тем, кто говорит, что под шелухой ажиотажа можно просмотреть и действительно неизвестный науке феномен. Явление, которое обязательно должно быть исследовано.

Разговоры-разговорами, а вот что такое НЛО до сих пор уверенно сказать никто не может. Несколько программ, посвященных этому вопросу, сколько-нибудь существенных результатов не дали. В основном они были посвящены статистике данных, сообщенных очевидцами. Разумеется, научная ценность таких работ весьма условна. Правда, других возможностей для исследования пока что не было. Слишком уж предмет своеобразный. Попробуй его найди-ка…

На прошлогоднем конкурсе «Космос» один мальчик предложил использовать собак для обнаружения НЛО. Проект прост. Выбирается участок, скажем, леса, чем больше, тем лучше, так как выше вероятность появления «тарелки». На определенном расстоянии друг от друга сажаются собаки на цепь. При появлении «объекта», как показывают наблюдения, они реагируют достаточно бурно. И что особенно важно, шумно. Остается лишь снабдить каждую собаку передатчиком, и как только собака залает, можно с ближайшего аэродрома поднимать самолет, снабженный специальной регистрирующей аппаратурой. Что и говорить, просто и эффективно! Правда, здесь сокрыт один тонкий момент. Необходимо разработать особый рацион питания для этих «индикаторов». Ведь они не должны отвлекаться на каких-нибудь зайцев и в то же время не пребывать постоянно в послеобеденном сне. Проблемы-проблемы. Поэтому, естественно, от собак пришлось отказаться. Вместо них посадили нас.

Глава 3. Телепатия. Табак «Моряк». О пользе дальних морских заплывов. Оазис 704

Около часа я спокойно паял. Никого не было. У меня появилось время спокойно порассуждать о происшедшем со мной в Орехово-Зуево.

Кстати, Мария не угадала: утреннюю газету мне купить не удалось, киоск «Союзпечати» был закрыт. Всю дорогу назад я записывал всё, что происходило со мной в последние часы, в дневник. Обычно я всегда так делаю, иначе забываются какие-то детали… Что касается телепатических способностей, Мария всё отрицала и говорила, что это мне померещилось… «Не существует телепатии, – смеялась она, – ты же ученый». «Ага, а инопланетяне существуют?» «Я тебе докажу», – пообещала она. На этом научная часть нашей дискуссии закончилась…

Хлопнула дверь. Всякий раз, когда я слышу этот оглушающий звук, у меня возникает мысль, что нашу дверь кто-то обидел. И хоть это, по всей видимости, случилось давно, она никак не может этого простить. А как еще можно объяснить это ее громоподобное «бу-бух»?

– Здравствуй, Андрюша! – Жека радостно махнул мне рукой. И, как всегда, вначале подошел к зеркалу. Оно висит на торце «диссертационного» шкафа. Из кармана достал большую расческу с очень редкими зубьями. За свои пышные кудри Евгений в институте был прозван Пушкиным. Сейчас он, чертыхаясь и кляня всё на свете, приступил к процессу приведения шевелюры в номинальный порядок.

– Как съездил? – спросил он, не оборачиваясь.

– Привет! Да ничего интересного. Опять «ангел». Решил я, что детали лучше никому не рассказывать, пока сам не разберусь. Кстати, и в Президиум писать не буду: письма не было, а по звонкам мы ездить не обязаны. – А у тебя как?

– Тоже. – Он, улыбаясь, поизучал мое лицо сквозь очки.

Я давно привык, что у него постоянно одно из стекол разбито. Он ронял очки так часто, что даже не успевал ходить в «Оптику». Не успеет одно заменить, глядишь, уже другое треснуло. Даже на недавней своей свадьбе ему по этой же причине пришлось быть без очков. После он долго делился с нами о своих «мутных» впечатлениях. Сейчас же оба и левое, и правое стекла почти симметрично перечеркивали лучистые трещины. Интересно, что значит «тоже»? – усмехнулся я про себя…

– Кстати, давно хотел у тебя спросить, что ты думаешь про телепатию?

– Я точно знаю, что Мессинг владел этой техникой. – Очень убежденно ответил Жека.

– А то, что это антинаучно, ты знаешь?

– И это я знаю. Да, Андрюша, – словно вспомнил он о цели своего прихода, – у тебя сигаретки нет?

Я отрицательно мотнул головой. – Знаешь ведь, что на работе я не курю.

– Значит, придется махорку…

Пачка табака «Моряк» предназначалась именно для таких случаев. Она лежала на чайном столе, и пару раз, перепутав упаковку, ее содержимое использовали вместо чая.

Жека отодрал от листа перфорированной бумаги клочок. Лихо скрутил «козью ногу». Чиркнул спичкой. Клубы вонючего дыма медленно начали расползаться по комнате.

– Вчера ко мне приехал мой племянник-оболтус. Ну, тот, который в медицинском институте учится. Я же сто раз о нем рассказывал.

– Помню, помню, – подтвердил я.

Жека постоянно рассказывал истории из жизни своего родственника, так что забыть о существовании того лоботряса довольно трудно. Но у Евгения привычка не начинать, до тех пор пока у слушателя не будет гарантированно точное представление об объекте или субъекте.

– Значит, вспомнил? – недоверчиво переспросил Жека. Я кивнул.

– Ага, ну вот вчера у них лабораторная, что ли, была в морге. Или практика. Суть не в этом. А они надумали там в «прятки» играть. В результате мой племяш застрял ногой в грудной клетке…

– Вот что я тебе скажу на это, – решил я поделиться с Жекой. – Спасли однажды меня две очаровательных медсестры со скорой помощи. А дело было так: заплыл я слишком далеко как-то раз в Черное море, и если бы они не дрейфовали рядом на надувном матраце, этот раз был бы вторым в истории моих утоплений и последним. В результате мы сдружились и неделю просто почти не разлучались. Так вот, они мне рассказывали, какой у них там на скорой бывает лего-конструктор после групповых железнодорожных происшествий. А если учесть, что скорость поездов с каждым годом всё выше и выше, и перебегать перед ними всё сложнее, то твоему племяннику надо активнее практиковаться и учиться, учиться, учиться…

– Я ему обязательно передам. – Евгений виртуозно выпустил изо рта несколько колец из дыма. Они медленно поплыли в туман из облаков, выдохнутых легкими Евгения раньше. – Ну разве не красиво? – Залюбовался он.

– Охренительно. – Согласился я.

– А кстати, где все? – В нём, похоже, никотин вступил с чем-то в химическую реакцию, и появилась жажда деятельности.

– В 704-й на машине.

В комнате можно было начинать съемки фильма «Туманное утро в горах» или в лесу, или над озером, где неважно: все равно все в смоге… Я решил открыть окно – проветрить и проведать остальных.

Маэстро сидел за столом у окна и что-то писал. Валя печатал на «Консуле» входные массивы данных. Эта комната была переоборудована в небольшой вычислительный центр. Слева стоят четыре шкафа с человеческий рост – это два комплекта мини-ЭВМ и стойки накопителей на магнитной ленте. На противоположной стене плакат: «Не курить! Здесь работает ЭВМ!» Ручкой снизу подписано: «Оазис 704». На полу валяются обрывки перфорированной бумаги, книжки и инструкции по программированию, коробки с магнитными лентами, у окна, справа от стола, нагромождение экспедиционных ящиков для оборудования. Рядом с креслом, на котором сидит Валя, уже которую неделю валяются четыре кем-то забытых пачки «Геркулеса». Давно ищут владельца, но никто не сознается. Выкинуть их тоже не решаются. На небольшой тумбе сразу слева от входа – развороченный процессор «Электроники-100». Сейчас он напоминает больше всего странное ископаемое существо на анатомическом столе. Разноцветные кабели, словно кишки, свисают до пола. Беззащитные, ничем не прикрытые, вылазят ребра конструктива, сквозь них просвечивают ряды желтых печатных плат. Откуда-то из глубины торчит ручка здоровенной отвертки. Машины принадлежат «пульсарщикам», но сейчас они на наблюдениях, и мы стараемся успеть отладить наши программы. Здесь душно, несмотря на приоткрытое окно. «Консул» выдал автоматную очередь и затих. Валя откинулся в кресле.

– Черт возьми, опять сбоит! – процедил он сквозь зубы и повернулся к операторскому пульту машины. Посмотрел на панель индикации режимов. Долго сидел, поглаживая свою светлую бороду. Поправил шапочку цветов французского флага. Она была с кисточкой на длинном шнурке и по фасону напоминала турецкую феску. Валя носил ее круглый год, не снимая даже в адский зной. Трудно сказать, зачем, может, ему просто нравилось быть похожим на Санта-Клауса. Каждый имеет право на какие-то причуды, а эта к тому же не требовала финансовых затрат.

Очень решительно, словно уверовав, что сегодня ничего не выйдет, он повернул ключ в положение «Выкл.». В комнате воцарилась тишина такая, что стало слышно, как скребется о лист бумаги фломастер Маэстро…

– Привет! – Валя заметил меня.

– Здравствуй, что не идет?

– Глухо, как в танке. – Он обреченно посмотрел вокруг.

Валя – аспирант, НЛО его абсолютно не интересуют. Не верит он в них. Как, скажем, и в лохнесское чудовище…

– Я ученый, а не схоласт, – говорит он довольно часто…

Наука для него – лишь то, что как-то, худо ли, бедно ли, но объясняется глобальными теориями. Чем теория глобальнее, тем наука научнее… НЛО ему приходится заниматься, чтобы после аспирантуры здесь его работать оставили. Завлаб, во всяком случае, это ему пообещал… Все затруднения, которые постоянно возникают, он объясняет происками внеземных цивилизаций, против него, Вали Якусова, чтобы он не смог проникнуть в тайны мироздания. Сотрясание Вселенной – его основной профиль. Этим Валя занимается всё время свободное от ненавистных НЛО.

Глава 4. Валя и Нобелевская премия, или жалкое будущее нынешних академиков

Последнее наступление на узколобых догматиков было начато им с неделю назад. Даже по тому, как он вошел, точнее, не вошел, а ворвался, было видно: что-то случилось. Если по хлопку нашей обиженной судьбой двери нельзя определить, кто это, то состояние вошедшего она чувствовала точно. После «бу-бух» последовал звук падения корзины для бумаг. Я оторвался от экрана дисплея: визитер находился в состоянии крайнего возбуждения, Валя быстро сорвал с себя пальто и затолкал его в одежный шкаф. Увидев меня, он приветственно взмахнул рукой и исчез за «диссертационным» шкафом, который разделял комнату пополам. Было слышно, как он сел и листал журналы, которыми всегда был завален его стол. Через несколько минут Валя встал и начал прохаживаться у меня за спиной. Наконец он не выдержал: «Идем пообедаем!» Было всего двенадцать часов. Я обычно спускаюсь в столовую около двух, но сейчас чувствовалось, что он хочет чего-то рассказать. Мы вышли в коридор и направились к лифту. Научный руководитель у Вали – начальник отдела, член-корреспондент и столп науки. Уже поэтому ясно, что Валентин – особо перспективный кадр. Ему присуща поразительная широта научных интересов. Общаться с ним всегда интересно и полезно: обязательно узнаешь что-нибудь новое. Жил он один, мать умерла, отец ушел из семьи, когда ему было пять лет. Как ему удавалось существовать лишь на свою стипендию, для меня остается загадкой. Правда, он сидел в режиме жесткой экономии, да летом ездил в стройотряды. Конечно, тут сказывалось и то, что голова у него была занята только наукой, и к отсутствию денег он относился философски спокойно. Сразу, как входишь в столовую, справа красуется бар. Длинная полированная стойка, высокие мягкие стульчики. Стоит заметить, что существовать – его единственная функция. Ни разу в истории он не работал. Сооружен он по распоряжению нового замдиректора по какой-то части, или административной, или материально-технической. Это старая традиция: каждый новый начальник должен что-нибудь обязательно сделать ненужное, но видное. Бар отгорожен от остального помещения фигурной изгородью, чтобы никто не подходил. Зам – бывший генерал, порядок любит. Причиной сооружения бара, говорят, послужило выступление какого-то вражьего «Голоса», что, мол, у нас в Центре даже кофе пьют из стаканов. Почему в ответ на это администрации понадобилось сооружать бар вместо того, чтобы просто приобрести чашки, никто не знает. Может быть, именно так и нужно: «Жираф большой, ему видней». Но в буфете, что напротив и который функционирует, по-прежнему кофе наливают в граненые стаканы. «Вам целый или половину?» – спрашивают буфетчицы. Одну из них все промеж себя зовут Бульдожка, а другую – Мопсик.

– А почему, собственно говоря? – полюбопытствовал я как-то однажды у Валентина.

– А что, разве не похожи? – засмеялся он.

Мы долго стояли в очереди. Наконец подошли к раздаче и стали изучать закуски в тарелках.

– Что это? – спросил он и указал пальцем в тарелку с чем-то розовым. Я заглянул в меню.

– Ты знаешь, я так полагаю, что это салат «Нежный».

Он критически посмотрел еще в тарелку.

– На зиму коровам закладывают грубые сочные корма, провалиться мне на этом месте, если это не то.

– Ну что, берем?

– Конечно, жить-то надо.

– Так, чего там еще значится? Котлеты из гов., – с трудом разобрал я в меню. – Что-то они сегодня разоткровенничались.

– А на первое?

– Щи из капусты и еще чего-то, не могу расшифровать, не пропечатано.

– Ладно, бог с ними. Вот что мне нравится в нашей столовой, так это честность. Мало ли найдется какой-нибудь чудак, который захочет найти, скажем, в супе мясо. А тут прямо сказано: «Из капусты». Хочешь – ешь, не хочешь – не бери. В общем, берущий, оставь надежду!

Около вторых он долго стоял, раздумывая. Несколько раз переспрашивал девушку, где что.

– Ладно, наконец решился он, вот это бифштекс? Уберите его, а гарнир я возьму. У меня очередной финансовый кризис. Кстати, о кризисах, – понизив голос, продолжил Валя, – у меня был знакомый, весьма большой дока по похищению блюд из столовой. Он хронически пребывал без денег, родители ему не помогали, а как жить на сорок рублей стипендии, ты, наверное, представляешь. Так вот, как он компенсировал за обед в столовой отсутствие завтрака и, как правило, ужина. Делал он так. Пока доходил до кассы, опускал в стакан со сметаной яйцо. Брал две котлеты и одну зарывал в картофельное пюре. Выпивал несколько стаканов компота и пустые ставил назад на прилавок.

Когда сели, он молча начал поглощать свой вегетарианский обед. Часто поднимал на меня глаза, но никак не мог решиться начать. Теперь не выдержал я.

– Так что у тебя стряслось?

– А что чувствуется? – Он таинственно заулыбался.

– Да. Ты сегодня чересчур взмыленный.

– Я сделал супер-открытие! – Он помолчал, изучая мое лицо. – Не веришь? Минимум Нобелевская премия.

– Не фига себе! Замахнулся. А соль-то в чем? – Я задумался, за что такое, чем мог заниматься Валя, могли дать Нобелевскую, квазары, сейфертовские галактики… О чем он еще говорил в последнее время?

– Ага! Что-нибудь связанное с джетами?

– Это всё ерунда! А у меня глобальное. Ты понимаешь, всё оказывается не так!

– Что не так?

– Всё не так! Вообще всё!

– Ладно, тогда скажи, где не так. – Попытался я подойти с другой стороны.

– Вселенная! Там всё не так, как нас учили.

– Может, она не расширяется? – Решил я начать с деталей.

– Расширяется. Но это мелочь! Всё ее строение другое. – Он засмеялся. – Теперь некоторых наших академиков придется снимать в связи с неверностью их «диссеров»!

– Пожалей ты их, не надо так сразу. Объясни хоть, в чем дело.

– Понимаешь, я это сейчас сказать не могу. В следующий вторник выступлю на семинаре Семена Николаевича и всё поведаю. Видишь ли, если я сейчас расскажу, все будут говорить, что, мол, это и до меня знали… Потом доказывай, что это я первый придумал. Когда учился в ГАИШе, у меня уже был похожий случай. Мы заключили договор с одной организацией о расчете сложной антенной решетки радиотелескопа. Я нашел ошибку в методике и вместо того, чтобы опубликовать статью, сказал своему руководителю. Есть там одна женщина, я у нее диплом делал. Она никому даже говорить не стала, что это я нашел. Просто договор расторгли, и всё. Все так и считают, что это ее заслуга. Вот правда, какая сложность есть. Статью я читал в последнем «Астрофизикал джорнал», чувствуется, что американцы тоже близки к этой идее. Как по-твоему, выступление на семинаре достаточно для доказательства приоритета?

– Черт его знает. Знаешь что? Сделай, как изобретатели в прошлом. Опиши кратко суть открытия и пошли письмо себе домой. В случае спора ты предъявишь его. По штемпелю на конверте можно будет легко определить, когда письмо отправлено. Ты главное не вздумай его распечатать до экспертизы.

– Хм-хм. Интересно. Неужели действительно так делали? Никогда не слышал. Но всё вроде логично. Сегодня же напишу и опущу в ящик в другом районе. Кстати, ты не знаешь, Нобелевская премия – это сколько?

– Много.

– Это прекрасно. Просто замечательно. Наконец-то поправлю свое материальное положение. По этому поводу предлагаю выпить. Плачу я.

Мы направились к буфету. Ничего, кроме морковного сока, не оказалось.

– Будем? – спросил он.

– Будем. – Подтвердил я. – Главное – повод.

– Помню, в университете индус один учился. Сын банкира. Так пообедать он ездил на такси в «Пекин». А потом назад на лекции. – Валя мечтательно улыбнулся. – Правда, здорово!

– Там, говорят, хорошо кормят, не то, что здесь. – Согласился я. – Ну, за твое открытие!

Мы громко чокнулись стаканами.

Неделю он всем морочил мозги своим открытием. Никому не рассказывал, даже в чем главное, и этим выводил всех из себя.

– Ты хоть кому-нибудь поведал суть своей идеи? – Спрашивал его Маэстро. – Можешь просто попасть в дурацкое положение на семинаре. Иди доложи хоть доктору, все равно без его рекомендации тебя не выпустят.

Глава 5. Полундра! Женщина на корабле

Евгению, видимо, стало одиноко, и он тоже возник на пороге 704-й с чадящим окурком в зубах.

– Черт возьми! Опять ты там недодымил и сюда явился! – не очень любезно обратился я к нему. – Терпеть не могу табачного дыма, если сам не курю. А здесь вообще нельзя! Вычислительная техника!

– Ты что, влюбился? Даже ругаешься стихами.– Озадачил он меня. «Что, и этот телепат?» Не многовато ли загадок на сегодня? И я не влюбился, просто запутался. Это как связь врача и пациента. Запретна, но случается.

Где же сказано – в какой графе,

На каком из верстовых зарубка,

Что такой-то сиживал в кафе

И дымил недодымившей трубкой?

С выражением продекламировал Жека.

– Ты уверен, что я сказал именно так? – решил я уточнить, на всякий случай выпучив глаза и открыв рот.

– Это Илья Эренбург, но ты движешься в правильном направлении. А в 705-й окно открыто, проветривается, скоро будет арктическая свежесть, теперь там уже некому замерзать.

– А как же восковое деревце?

– А ему всё равно. И вообще всё прекрасно. – Он затушил «бычок» о каблук ботинка. – Ты вот последний «КИЯ» видел?

Жека был маньяком парусного спорта, и каждую свободную от работы минуту он посвящал пропаганде преимуществ катамаранов. А очередной номер «Катеров и яхт» был у него просто настольным журналом. До следующего выпуска…

Евгений явно собирался рассказать о последнем достижении в области катамараностроения, однако, увидев, что Валя оставил машину и уходит, он сказал: «О!» – и выскочил из комнаты, а через минуту появился с грудой магнитных лент: «Буду отлаживать, пока свободно!»

Слава богу! – подумал я. – Теперь его даже за уши не оторвешь от работы. Можно идти и спокойно продолжать паять.

Мое одиночество, несмотря на оптимистические прогнозы, оказалось недолгим. Если всегда наша дверь хлопала, то в этот раз с ней явно что-то произошло. Она открылась и закрылась совершенно бесшумно. Стук каблучков заставил меня обернуться. Темноволосая девушка подошла ко мне.

– Это вы Андрей?

– Да, я.

– Ваш начальник Сергей Викторович, сказал мне, чтобы я подошла к вам.

– Ну что же, вы в точности выполнили его распоряжение. Что-то еще?

– Я некоторое время буду работать с вами. – Она сделала вид, что не заметила иронии. – Меня попросили помочь, у вас вроде много работы по программированию. Хотелось бы войти в курс дел.

– Ясно. Значит, с вами надо провести ликбез в области НЛО? – Я отключил паяльник. – А что, собственно говоря, побудило вас согласиться работать с нами? Вы ведь, насколько я понимаю, из другого отдела.

– Мне интересна ваша тематика.

– Садитесь. – Показал ей на стул, она присела и с любопытством стала разглядывать меня.

«Что это на меня все сегодня таращатся?» – с раздражением подумал я. Черт возьми! Дошло: небритый, плюс бессонная ночь. Видок, наверное, действительно не очень. Стереотипный охотник за НЛО или средневековый влюбленный. Девушка, наверное, приняла мою ухмылку на свой счет и смущенно опустила глаза.

– Как вас зовут?

– Наташа.

Я демонстративно сильно втянул ноздрями воздух.

– «Нина Риччи», если не ошибаюсь.

Она кивнула.

– Верно. Откуда вы знаете? Что не нравится? – Она кокетливо улыбнулась.

– У меня очень хорошая память на запахи. Этот намного приятнее запаха канифоли. Правда, наверное, опаснее, но вот за эту вредность почему-то не доплачивают.

– Что вы имеете в виду? – не поняла она.

– Да так, вообще-то ничего, просто говорят у меня сегодня поэтическое настроение. Ладно, приступим. Ну, во-первых, чем наша шарашка отличается от прочих. Мы, в отличие от остальных, не только занимаемся сбором информации путем опроса очевидцев. Основным нам кажется должна быть работа по созданию целой сети устройств регистрации НЛО. Эти системы смогут обнаружить объект, сфотографировать его, определить некоторые параметры. Если удастся установить эти интеллектуальные датчики на достаточно большой площади, можно будет получить интереснейшие данные…

– А каким образом вы собираетесь обнаруживать НЛО?

– Много данных о том, что «тарелки» излучают. Более того, это микроволновое излучение. Наши датчики и будут запрограммированы на поиск источников этого диапазона. Система наводится на него, измеряет скорость, размеры, интенсивность излучения и еще ряд параметров. Данные также автоматически передаются в локальный центр обработки. Сейчас макетный образец почти готов. Вот я плату допаяю, отлажу – и всё. Много, правда, еще работы с программным обеспечением… Но если вы подключитесь, я надеюсь, дело ускорится…

– Это ясно, а что сейчас известно про сами НЛО? Я, признаться, слышала о них довольно мало. И сама ни разу не видела…

Мне довольно часто приходится читать лекции про НЛО. Я невероятно люблю рассказывать про это дело. Еще ни разу не было случая, чтобы я не удовлетворил любознательности хотя бы одного слушателя. А это нелегко. Вопросов бывает столько, что лекция затягивается вместо часа на четыре-пять. Уверен, что и это не предел. Длительность наших бесед определяется лишь терпением старушек из гардероба. Просьба Наташи заставила меня встрепенуться. Я прикинул уровень лекции. Нашел нужную «дорожку».

– Что вам сказать про НЛО? – задал я вопрос, с которого начинаю всегда. Автоматически я сопровождаю его улыбкой. Когда-то давно, когда я лишь начинал, мне казалось, что она должна расположить ко мне слушателей. Теперь я так не думаю, но от привычки отделаться уже не могу. – Если серьезно, то что это, не знает никто. Более того, сам факт их существования достаточно спорный. Тем не менее что же мы относим к подмножеству неопознанных летающих объектов? Сейчас их, правда, рекомендуется называть не иначе как АЯ, то есть аномальное явление, но мы с вами взрослые люди и понимаем, что как их ни называй, проблема не исчезнет. Итак, есть два типа объектов: первый можно описать как яркое пылающее пространство, его размеры могут достигать нескольких метров; второй – так называемое классическое блюдце диаметром около девяти метров и более. Очевидцы описывают их снабженными внешними прожекторами и люками. Сейчас существует множество теорий НЛО. Вы, очевидно, знакомы лишь с одной: это не что иное, как корабль инопланетян…

– Конечно, все так считают, – прервала меня Наташа. А что могут существовать еще какие-то гипотезы, я даже и не подозревала.

– И тем не менее они существуют. Хоть и не все сейчас одинаково в ходу. Взять для примера теорию полого земного шара…

Наташа удивленно посмотрела на меня.

– Что?

Она сказала это настолько простодушно, что мне стало смешно.

– Очень просто. Как у Носова в «Незнайке на Луне». Под Землей существует другая цивилизация… Действительно, смешно. А в начале века эта идея была очень популярна. То же самое можно сказать и про теорию подводной цивилизации.

Наташа недоверчиво улыбнулась.

– Сейчас в ходу гипотеза космических животных. Как это ни странно на первый взгляд, но некоторые виды глубоководных организмов действительно схожи способностью светиться с НЛО первого типа.

Наравне с теорией внеземных цивилизаций очень популярна сейчас идея о путешествиях во времени. То есть НЛО – не что иное, как объекты, залетающие к нам в наше время из будущего. У сторонников этой гипотезы много доказательств. Например, то, что большинство людей, видевших пришельцев, описывают их как существа небольшого роста с крупными головами. Даже вначале принимали их за детей. Есть точка зрения, что именно такими и должны быть наши потомки.

– Еще проще объяснить инфантильный вид пришельцев тем, что это и есть дети, залетевшие к нам на урок истории. Ведь их взрослым у нас делать просто-напросто нечего, – сказал, входя, Маэстро. В руках он держал кипу журналов. – Новые поступления по НЛО из Штатов. Ознакомься, у меня сейчас нет времени. Если что-то будет оригинальное – скажи.

– Ладно, – ответил я.

Дверь хлопнула, мы снова остались одни и начали с Наташей просматривать журналы. Я только оглавления, она же – с большим интересом листать их и рассматривать рекламу и фотографии «тарелок».

– У нас очень много литературы по данному вопросу, встречаются весьма любопытные вещи. Неплохо, если бы вы ознакомились.

– Хорошо. А сейчас по программированию с кем мне поговорить?

– Подойдите к Маэстро.

Наташа с недоумением посмотрела на меня: «К кому?»

– К Сергею Викторовичу.

– Почему вы так его называете?

– Потому что он всё знает.

– Всё-всё? – улыбнулась недоверчиво она.

– Абсолютно.

В дверях Наташа столкнулась с Жекой.

– Кто это? – спросил он у меня.

– Наташа. Будет с нами работать.

– Долго?

– Я так полагаю, это зависит от того, как ее загрузит Маэстро.

– Хотя женщина на корабле и за день может дров наломать… Особенно красивая.

– Вы знаете, откуда она взялась? – появился Валя. – Маэстро выменял ее у Каверзнева на блок питания КАМАК.

– Ты о чем? – не понял Евгений.

– О том, о ком и ты. Я ему говорю: «Ты что, у нас и так не от чего крейты питать?»

– Нам, – говорит, – сейчас важнее разделаться

с программами…

– Можно подумать, теперь у нас дела пойдут быстрее. Сейчас, например, она подошла к машине, и та просто отрубилась. Я так думаю, от удивления…

– Ну, если от удивления, то не страшно, привыкнет, – вступился я.

– Не знаю, не знаю, если до того времени не развалится всё, что мы напаяли.– Валя был настроен фатально.

Я посмотрел на часы, ничего странного в этом не было, пришло время обеда: «Пора в столовую».

– А не рано?

– Нет, Валя, в самый раз. – сказал я и поднялся со стула.

– Ладно, пошли. Посмотрим, чем нас сегодня будут травить. Впрочем, я капризничаю: ко мне родственник вчера из Новосибирска приехал. У них там в магазинах вообще ничего нет. Он в моем холодильнике нашел майонез и весь его съел с хлебом.

Глава 6. Мужчины с ямочкой на подбородке легко влюбляются. Буддизм, анархизм, реверс времени

Надо сказать, что вначале я не обратил на Наташу особого внимания. Девушка как девушка. И веки, выражаясь в фототерминах, несколько передержаны.

Мне приходилось общаться с ней каждый день, и постепенно она начала привлекать меня все больше и больше. Во всех ее чертах я находил что-то странное, побуждающее снова и снова изучать ее лицо. Когда Жека сказал, что она красивая, я, скорее всего, был с ним не согласен. Слишком уж она была необычной. Это трудно объяснить, но всякий раз, когда я поднимал глаза, мне уже было трудно отвести их. Я мог подолгу изучать ее лицо, убеждая себя, что это связано лишь с необычностью ее черт, объяснить которую я не могу. Когда говоришь с ней, не покидает ощущение, что она знает о тебе гораздо больше, чем можно предположить, но скрывает это, стараясь заглянуть еще глубже в твою душу. Глаза у нее редкого темно-коричневого, почти черного цвета. Длинные, слегка вьющиеся, небрежно распущенные волосы обрамляют бледное лицо. В минуты волнения на ее щеках вспыхивают алые пятна… Форма носа показалась мне вначале настолько неправильной, что я даже подумал, что он сломан. Дело в том, что он был тонким и изящным, слегка вздернутым, но горбинка прямо посередине ломала правильность линии. Это привлекало внимание, казалось вначале даже неприятным, но постепенно взгляд, свыкаясь с необычностью, начинал находить в этом благородство и какую-то очень гордую и свободолюбивую красоту, еще более подчеркнутую страстным вырезом ноздрей. Губы идеально правильной формы. Они обычно плотно сжаты, будто она чем-то недовольна. Это придает ей иногда несколько надменный вид. Правда, об этом сразу забываешь, когда она улыбается… Подбородок небольшой, но очень характерный. Обычно по форме этой части лица берутся судить о характере. Если последовать традиции, то можно сказать, что она, скорее всего, очень упряма и своенравна. Голос тихий и мелодичный, словно, чтобы скрыть ее сильный характер…

– Андрей, ты мне не поможешь?

Голос Наташи вывел меня из состояния крайней задумчивости. Я посмотрел на часы. Рабочий день давно закончился. Сегодня пятница, поэтому все уже разошлись. Я же рассчитывал сегодня отладить плату, чтобы в понедельник отдать ее Маэстро. Почему не ушла Наташа? Это было довольно странно! Я не замечал за ней привычки засиживаться.

– Мне совершенно непонятны психофизические аспекты НЛО. Может, конечно, всё дело в моем скверном английском.

Наташа несколько дней в свободное от программирования время изучала американский уфологический сборник и часто задавала вопросы то мне, то Маэстро. Все схемы, которым было суждено сгореть от ее появления, уже отпылали, и Валя с Жекой успокоились и тоже консультировали ее весьма охотно по работе с «Электроникой-100».

– Да нет. История здесь в несколько непривычном для нас подходе к объекту. Паранормальные явления не принято у нас воспринимать всерьез. А вот на Западе сейчас очередная волна увлечения парапсихическими экспериментами. Передача мыслей на расстояние, воздействие на течение процессов в микро- и макрообъектах. Этим, конечно, занимались и раньше, но сейчас исследования в этой области проводятся на новой, весьма научной основе с использованием достижений в области электроники и вычислительной техники для обработки результатов. Опубликованы данные, которые не могут не вызвать интереса. Возьми «ТИИЭР», по-моему, номер второй или третий за 82-й год. Там очень хорошая статья об инженерном подходе к этим проблемам, тем более журнал переводной, не будешь мучиться с английским. Так, а что тут у тебя? – Я заглянул в ее книгу. – Ага, здесь приводятся результаты расследований Вильяма Ролла, директора одной из крупнейших уфологических организаций. Они показывают, если ему верить, что направленное воздействие человеческой мысли может вызывать физические явления, такие как движущиеся объекты, генерация света и звука. Сенсорное ощущение процессов, психически созданных чужим разумом, – одна из наиболее популярных теорий «психических» НЛО. Некий Келли разработал гипотезу, которая включает «программируемую» радиацию из космоса для направления активности человеческой расы. Ну, а людей, которые установили телепатический контакт с внеземными цивилизациями, вообще полно…

– И что, это всё правда? – Наташа с удивлением подняла на меня глаза.

– Сомневаюсь, но есть множество статей, в которых сообщается об индивидах, которые через установленный в ухе передатчик черпают информацию прямо от какой-то внеземной цивилизации, как мы из радиотрансляционной сети. Нам несколько раз приходилось общаться с такими пророками, устами которых глаголит внеземной разум. Валя разоблачает их очень просто. Дает им из сборника задач Демидовича парочку интегралов на парочку-троечку дней. И что думаешь? Инопланетяне, оказывается, не в состоянии решить их. Пожалуй, когда-нибудь сборник Демидовича станет вселенским.

Наташа засмеялась.

– Так что еще можно сказать… Да вот пертурбации электромагнитных полей Земли могут производить психическое воздействие на некоторых людей. Если коротко, то все эти псих. теории можно грубо разделить на две категории: объекты и их, так сказать, «операторы» – физически реальны, и вторая может быть сформулирована словами Джима и Кореля Лоренцен, это как раз то, на чем открыта у тебя книжка: «Популяция этого мира пала жертвой психической болезни, которая генерирует галлюцинации, включающие специфические виды кораблей и гуманоидов. Эта болезнь, похоже, будет распространяться». Перевел я.

– Мне кажется, что от всего этого действительно можно сойти с ума.

– Запросто, а если еще и пообщаешься с очевидцами…

Я многозначительно развел руками. Посмотрел на часы. Сегодня, значит, все-таки не успею…

– Ты не собираешься на сегодня заканчивать?

– Да, пожалуй, пора. – Наташа закрыла книгу.

Я помог ей одеться. Запер дверь.

Центр словно вымер, наши шаги гулко отдавались, когда мы шли по коридору.

На улице было тепло. Весна медленно входила в город. Тает лишь днем. К вечеру асфальт покрывается льдом, но все равно дни уже длинные, настроение весеннее.

Мы пошли по направлению к метро.

– Поехали куда-нибудь погуляем. – Предложил я. – Ты, похоже, сегодня никуда не торопишься.

– Хорошо. А куда? – Она задумалась. – Я очень люблю старую Москву.

– Прекрасно. Что ты скажешь о Чистых прудах?

– Идет.

Метро уже опустело после часа пик. Мы зашли в подошедший поезд, сели на короткий диван в голове вагона.

– Ты опять на меня смотришь. Почему? – Она улыбнулась и повернулась ко мне.

– Мне нравится твое лицо.

– Ты в этом уверен?

– Странный вопрос. Если бы я, например, сказал, что ты красивая, тогда, действительно, в связи с тем, что это было претензией на объективность…

Наташа засмеялась.

– Перестань хихикать, ты прерываешь мою творческую мысль… В данном случае все определяется лишь субъективными ощущениями…

– И тем не менее, если бы ты сказал, что я красивая, у меня не возникло бы никаких вопросов. Потому что это я знаю.

– О, мадемуазель, какое у нас самомнение.

– Это лишь мнение окружающих. – Она посмотрела на меня уже без тени улыбки.

– Может быть, – решил я не спорить, – но в смысле своеобразия тебе не откажешь. У тебя неординарное лицо.

– А мне предлагали позировать…

– И ты, конечно же, отказалась.

– Да.

– А в кино тебе не предлагали?

– А я снималась.

– М-да, мы явно избалованы вниманием. Но достойны ли мы нашей физиономии?

– Что ты хочешь сказать?

– Есть такой роман, про человека, у которого было очень загадочное и необычное лицо, которое привлекало всеобщее внимание. К сожалению, он оказался слабым человеком и не смог подняться до своего лица. Поэтому плохо кончил. Интересно, а мы насколько соответствуем нашей маске?

– Мы соответствуем, – уверенно произнесла она.

– Это уже много, если ты так в себе уверена, во всяком случае, без этого трудно убедить других…

– Слушай, а почему ты всё время задираешься?

Я почувствовал, что она обиделась.

– Извини, по правде говоря, не знаю, что-то сегодня какой-то действительно агрессивный. Больше не буду. Во всяком случае, постараюсь.

– Нет-нет, ты можешь говорить всё, что хочешь, только не обижай меня…

Мы немного помолчали.

– Ты обычно в метро не читаешь? – спросил я, вспомнив, что не закончил изучение труда Иванова.

– Читаю, – сказала она и немного удивленно посмотрела на меня.

– У тебя сейчас есть что-нибудь? Я бы хотел полистать одну статейку.

Она кивнула и достала сборник стихов Петрарки.

– Ого! Тебе нравится средневековая поэзия? – спросил я, действительно удивившись.

Наташа утвердительно кивнула.

«В том плане, в каком мы понимаем трудовую деятельность, на Труфо обстоит всё совершенно иным образом, чем у нас.

Трудятся там только те, кто хочет этого. Оказывается, у них есть такие категории жителей, которые в принципе могут не работать. Таких очень много в каждый определенный момент времени. Когда я это узнал, первой моей реакцией было возмущение. Как такое может быть? Кто-то работает, а кое-кто живет за чужой счет. Мне пояснили, что это совершенно естественное явление, которое наблюдается в любом обществе. Всё дело в том, что это можно всячески скрывать, а можно изучить и понять это явление. Часто оно определяется генетическим кодом. И что ни делай, всё бесполезно, если действовать с помощью какой-либо формы насилия или принуждения. К тому же в принципе не может быть существа совершенно бесполезного. Даже если оно просто сидит и смотрит в небо. От этого бывает толк. Тем более что именно из этой категории существ чаще всего выходят философы и поэты, которые остаются жить в веках. Там, на Труфо, считается, что желание трудиться на благо общества – естественное желание, которое само по себе возникает у всех в конце концов. А раньше или позже зависит от квалификации труда или рода деятельности, к которому генетически предрасположен каждый индивид. И, конечно же, способностей. В принципе, конечно, можно заставить потенциально гениального математика стать, предположим, дворником, объяснив это тем, что еще черт знает когда его работы начнут приносить эффект, но есть ли в этом смысл?

То есть понял я, всегда существует часть населения, которая является потенциальным производителем в будущем. Но выяснилось, что у них есть и такие индивиды, которые не будут сами производить ничего и никогда. Я этого не понял и попросил объяснить. Оказывается, у них есть жители, которые могут ничего не делать просто потому, что в будущем у них будет потомство, благодаря которому цивилизация сделает большой шаг вперед. «Вы можете предвидеть будущее?» – удивился я. «Нет», – ответили мне. «Просто у тех индивидов такой генетический код, который при определенном стечении обстоятельств приводит к рождению гениев. Одного или нескольких. Как получится. Тогда я спросил, как часты случаи, когда обстоятельства не стекаются и гения не получается. Мне ответили, что очень часто. Ну, тогда какой в этом смысл, не понял я. Дело, оказывается, в старинных традициях. Мне стало смешно от таких глупых традиций, я засмеялся. Тогда мне сказали, что на Земле существуют сотни традиций, например, передача всяких титулов по наследству. Просто так отпрыскам, которые неизвестно, достойны ли этих почестей. Или возвеличивание заслуг какого-либо человека до небес. За дела, которые он совершил в юности, часто совершенно случайно или по воле роковых обстоятельств, в результате этого данный индивидуум может жить в почете до смерти, не делая, вообще-то, ничего, кроме как поучая остальных, как надобно жить…»

Что-то подобное я где-то уже встречал. Пролистал несколько страниц вперед. Нашел заголовок «Время». Решил, что ничего не потеряю, если продолжу отсюда. Может, не такая белиберда…