Черепа бесплатное чтение

I. Посёлок Гренвильд

Раннее утро. Лучи солнца только-только стали пробиваться через дальние равнины, освещая небольшой посёлок Гренвильд. Небо было голубое, без единого облачка. Воздух был чистый, свежий, будто после недавно прошедшего ночного дождя. Но асфальт был сухой, а с листьев деревьев не соскальзывали капли воды. Казалось бы, такая идеальная погода – редкое явление, однако это не так. Здесь постоянно сияло слепящее солнце, которое будто бы обнимало тебя своими тёплыми руками, не давая замёрзнуть, а также порхал маленький холодный ветерок, скользящий по оголённым частям тела, позволяя почувствовать приятную прохладу. Только изредка в этом посёлке такие погожие дни сменялись ночной бурей или утренней суховеей. В основном жители Гренвильда, просыпаясь, продолжали свои обыденные дела именно под такую приятную и благодатную погоду.

Дома Гренвильда походили на кукольные домики. Снаружи все они были одинаковы. Деревянные двухэтажные дома были окрашены равномерным слоем белой краски. Чердаки, присутствующие у всех жителей Гренвильда, служили для самых разных нужд. Многие превращали чердак в подсобку, где хранились все старые или ненужные вещи. У некоторых из жителей чердак приходился в качестве зоны для отдыха. Туда ставили бильярдные столы, телевизоры, стелили искусственный газон для более приятной атмосферы. Ставили даже барные столы со стульями и холодильниками, превращая чердак в мини-бар. Помимо самих домов, на территориях, огороженных маленькими белыми заборчиками, находились ещё и палисадники. Они были полностью выстелены газоном, на котором были высажены самые разнообразные виды растений. Они у всех были одинаковы как размером, так и палитрой, однако почти каждый живущий горожанин в этом городке всё же мог похвастаться индивидуальностью своего палисадника. У одних стояли деревянные качели, которые, скорее всего, были выпилены вручную, а затем покрашены ровным слоем коричневой краской, для придания контраста с плодородной почвенной текстурой. У других – большие клетчатые ограждения, служащие не столько для обозначения территории, сколько стояли для красоты, ведь на них изящно располагались вьющиеся растения. У третьих и вовсе стоял свой собственный трёхъярусный мини-фонтан. Он был выточен из цельного мрамора, из которого в разные стороны били тоненькие струйки воды. На поверхности фонтана катался большой гранитный шар. Издали сразу трудно было догадаться, то ли он катается под напором воды, то ли при помощи незамысловатых механизмов.

В общем, такому посёлку позавидовали бы даже самые обеспеченные люди, правда, эти дома строились не для богатых, а для самых обычных горожан, желавших жить подальше от городской суеты. Правда, таких людей оказалось настолько много, что городская суета теперь добралась и до этого посёлка, а проходы между постоянно строящимися новыми домами, которые стояли параллельно друг другу, стали походить на бесконечные лабиринты.

Посёлок был наполнен не только идентичными между собой домами, но и разной индустрией: школы, детские сады, парки. Весь этот городок походил скорее на рай, нежели на обычное место среди лесов. Конечно, с этим посёлком связывались и другие города через автобаны, однако остальная нетронутая часть этой области полностью поросла густыми лесами. В лес заходили только охотники за добычей, потому что туши животных хорошо ценились в местных лавках. Однако эта работа была не только прибыльной, но и достаточно опасной. Остальные люди идти в лес побаивались, ведь можно было легко заблудиться, а связи вдали от города и вовсе не было. Детишки, конечно же, как самые заядлые авантюристы, всегда норовили найти себе развлечение. Недалеко от края леса находилось небольшое озеро. Оно всегда завлекало детей своей природной чистотой и прохладой. Поэтому многие ребята поддавались искушению пойти прямиком туда и утолить свои потребности. Другие же дети ходили туда не для того, чтобы взбодриться ранним утром, искупавшись в прозрачном озерце, а за разными вкусными ягодами. Ежевика, брусника, черёмуха, барбарис – всё это настоящее наслаждение для ребёнка. За такими приятными походами в лес следовали печальные исходы. Многие дети, заходящие слишком глубоко в чащу, больше не возвращались, и спасательные экспедиции чаще всего не оканчивались успехом. Поэтому родители стали настрого запрещать детям даже просто-напросто подходить к этому тёмному и мрачному лесу. Однако некоторые бесстрашные взрослые, невзирая на все те предостережения, которые они высказывали своим детям, сами частенько по выходным любили выходить в лес, дабы отдохнуть: пожарить сосиски, поплавать в том самом чистом озерце и в общем побыть поближе с природой. Конечно же, за всё существование посёлка Гренвильд в этой непроглядной чащобе попропадало достаточно приличное количество людей.

Однако, как предопределила эволюция, человек всё же может учиться на своих ошибках, поэтому в последнее время, не считая, конечно же, непослушных детей, пропажа взрослых уменьшилась в несколько раз. В итоге с момента исчезновения последнего совершеннолетнего гражданина Гренвильда, так и не вернувшегося с такого отдыха на свежем воздухе, прошло более двух лет. Впоследствии дети стали придумывать разные байки о том, что же случилось с теми исчезнувшими людьми. Начали зарождаться легенды об очень злом и страшном изгое, который отрешился от всего общества и ушёл жить вглубь ветхого леса. Все считали, что этот человек до сих пор жив и что он якобы нашёл себе там убежище в виде затхлой усадьбы, поращённой зеленью и обшитой гнилыми досками, которые вот-вот должны развалиться от старости. Многие, заворожённые этой легендой, стали создавать и свои небылицы о том, почему этот человек решил уйти жить в тот страшный и мрачный лес. Одни стали рассказывать, что вся его семья погибла при неизвестных обстоятельствах, и сам он, чтобы обезопасить себя от остальных, ушел в лес. Другие говорили, что он просто не в себе и ему будет лучше жить подальше от цивилизации. Но многие считали, что на самом деле этот человек не кто иной, как самый настоящий маньяк, по вине которого и пропадали все те дети, невольно забредшие слишком глубоко в лес. Даже начали строить версии о том, что это он намеренно ушёл в лес за тем, чтобы дожидаться, пока ещё одна невинная душонка забредёт слишком глубоко в чащу леса за ягодками, затем по одиночке отлавливал их, заводил в свою затхлую и мрачную усадьбу, а дальше…

Никто не намеревался гадать, что же дальше происходило с теми детьми, которые не по своей воле оказались в руках маньяка. При малейшей мысли о пытках, самих рассказчиков такой легенды бросало в дрожь, а в горле застревал ком. Ребята, начинавшие такие байки, всё никак не могли их закончить. Все и без слов понимали, что происходило с теми детьми…

II. Мари

Мари бежала по ярко-зелёной травке, кончики которой касались ее щиколоток. Маленькие росточки обволакивали ее ноги, приятно их щекоча. Бежала она навстречу красивому лазурному озеру, расположившемуся вокруг пёстрых деревьев, раскинувших свои огромные ветви по разные стороны. Зелёные листики деревьев так и норовили дотронуться до неё, чтобы она смогла почувствовать их нежное прикосновение, ощутить их мягкую, шершавую кожицу. Приблизившись к озеру, она почувствовала приятный ветерок, вьющийся над его поверхностью.

Озеро было кристально чистое, и сквозь него можно было рассмотреть камушки различных форм и размеров, над которыми плавали мальки рыб. Плавали они шустро, кружась вокруг друг друга, то ли резвясь между собой, то ли пытаясь найти вкусные водоросли на глубине озера, стараясь первым ухватиться за краешек лакомого кусочка зелёного водянистого сластья. Этот день задался достаточно жарким, поэтому Мари, присев на небольшую глыбу, находящуюся подле берега, аккуратно сняла свои оранжевые шлёпанцы, которые уже успели натереть её кожу, и осторожно дотронулась кончиками пальцев ног до поверхности воды. Вода была прохладной, но не холодной – идеальной для того, чтобы в ней искупаться и спастись от этой палящей жары, которая добавляла неприятное ощущение слабого жжения по всему телу. Мари полностью окунула свои ноги в воду и почувствовала желанное наслаждение от прохлады. Теперь всё, что находилось ниже пояса, было полностью защищено от палящих лучей и находилось в холодном резервуаре, не пропускающем тепло, и сохраняющем приятное ощущение холодка.

Но как бы она долго ни держала ноги в воде, Мари всё никак не могла полностью насладиться прохладой, ведь солнце продолжало печь её неприкрытые руки и голову, получая жгучее чувство дискомфорта в этих местах. Лучи солнца начинали бить в её глаза всё сильнее и сильнее, несмотря на ее тщетные попытки отвернуться или как-то прикрыться от них. Дошло до той степени, что она неожиданно перестала видеть всё вокруг себя. Она перестала видеть то кристально чистое озеро, в котором она только что бултыхала свои ноги, перестала видеть те огромные деревья, окутанные тысячами зелёных листьев. Ощущать ту мягкую травку, по которой она плавно водила поверхностью ладони. Мари почувствовала на себе нежное одеяло, укутавшее её тело, пушистую подушку, схожую с таким же мягким и пушистым облачком на бескрайнем небе, и пару лёгких лучика солнца, которые проходили сквозь щёлочку в окне и попадали прямо в глаза Мари, тем самым прервав такой сладостный сон в таком красивом и величественном лесу.

Мари всё же смогла поднять вверх тяжелые веки и открыть глаза. Ей представилась её комната, в которой она уже живёт одиннадцать лет. Правая половина комнаты была окрашена в оранжевый цвет, тогда как левая её часть – в розовый. Посередине комнаты стояла большая двуспальная кровать, на которой сейчас и лежала Мари, пробуждённая ярким свечением утренней зари. Её царги были сделаны из дерева и покрашены в красивый молочный оттенок. Изголовье также представляло собой дерево, но вырезанное в виде расположенных друг на друге лекал. Обшита она была, как и сама кровать – бархатным велюром. Кпереди кровати, в трёх метрах, стоял рабочий стол. На нём лежали разные канцелярские принадлежности для рисования: альбом, кисточки, палитра, карандаш и стирательная резинка. На альбоме было нарисовано четыре силуэта, явно представляющих собой людей небольшого возраста, двое из которых мальчики, а другие две – девочки. Стояли они под голубым небом на зелёной траве, держась за руки. Казалось бы, самый обычный и ничем не примечательный рисунок для ребёнка, однако такая иллюстрация для Мари значила что-то большее, нежели обычная картинка, нарисованная детской рукой. По правую сторону в комнате находился балкон с открытой дверью. Скорее всего, оттуда и пробилась пара светлых лучика солнца, пробудивших Мари.

Она встала с кровати и направилась к двери, ведущей на первый этаж. Открыв дверь, Мари начала спускаться, ступая по чуть скрипучим деревянным ступенькам. Спустившись, из-за угла гостиной выглянула её мама, направлявшаяся на кухню. Она была блондинкой с коричневыми глазами. Она была одета в сиреневую пижаму, очень мягкую и приятную на ощупь. Её улыбка была изящной и красивой. Мари редко видела, как её мать грустит или плачет, в основном она всегда улыбалась и радовалась мелочам.

– Доброе утро, дорогая! – Заприметив свою дочь, сказала она. – Ты чего так рано проснулась? Еще даже и восьми на часах нет.

– Да солнышко мне в окно улыбалось, вот и проснулась пораньше. Ничего страшного, раньше встану – раньше пойду погуляю с друзьями.

– Деточка, у тебя глаза сонные, а ты уже гулять пойти хочешь. Давай иди умывайся, а я тебе сейчас сырников испеку.

Сырники Мари очень любила, поэтому она улыбнулась такой приятной утренней новости и ушла в уборную умываться.

После того как Мари зашла на кухню, там уже витал аппетитный аромат сырников. Мама стояла за плитой и пекла те самые лакомства, от которых и исходил этот чудесный запах. На столе уже были расставлены тарелки с вилками и маленькая баночка со сметаной.

– Наливай пока чаю, а я уже и сырники допечь успею, – сказала мама.

Пока Мари наливала в обе фарфоровые чашки по-горячему чаю, мама тем временем уже раскладывала новоиспеченные сырники по тарелкам. Затем они вместе сели за стол и стали завтракать, как считала Мари, самыми вкусными и сочными сырниками на свете.

После короткой тишины, поверх которой в воздухе витал слабый лязг вилок и ножей о тарелку, мама спросила:

– Дорогая, а ты с кем гулять пойти сегодня хочешь?

– Как обычно, с друзьями из школы, – ответила Мари.

– С Женей, Пашей и Олей?

– Да, мама, с ними, – ответила она, после чего откусила аппетитный кусочек сырника.

– Вы только далеко не ходите, а к лесу и вовсе не приближайтесь! – сказала мама, строго посмотрев Мари прямо в глаза.

– Ну, мам, ты мне это каждый раз говоришь, – Мари сделала небольшой глоток чая. – Я знаю, не переживай.

– Милая, послушай, – мама пододвинулась к Мари, аккуратно положив свою руку ей на плечо. – Я же тебе это не просто так повторяю. Ты же сама знаешь, что там очень густой лес, одна глушь. Связи и вовсе там нет. Зайдёшь на сотню метров вглубь, и всё, связь уже ловить не будет, а деревья все одинаковы, ни за одно зацепиться взглядом не сможешь, – сказала она, чуть сильнее вцепившись в её плечо. – Ты же сама слышала, сколько там детей попропадало. Я не переживу, если ты туда зайдешь и… и не вернёшься…

Мари с удивлением заметила, как у её матери появились слёзы на нижних веках, а её зрачки стали блестеть на свету. При этом она начала говорить всё тише и тише, пока и вовсе не перешла на шёпот:

– У моего… хорошего соседа сын погиб… Петенькой его звали. Девять годиков всего. Махонький такой, рыжеволосый, ангелочек миленький… – слёзы не выдержали напора и медленно стали стекать по щекам. – Играл он с детворой, с ровесниками своими. Любили они часто подшучивать над собой, только после таких шуток не всем смешно было… То со спины выльют ведро воды, то кепку на крышу забросят, то запрут где-нибудь в подвале… Так они однажды и заперли Петеньку… в трансформаторной будке… подшутить хотели… а Петеньке было не до смеха… Пытался он выбраться оттуда, да трансформатор-то совсем небольшой был, всё помещение без окон было, испещрено проводами и разными электрическими приблудами. Вот он, когда пытался дверь выбить, ногами стучал… кулаками бил… нечаянно дотронулся локтем до оголённого провода… и… – мама выдержала трёхсекундную паузу и продолжила, – сгорел… заживо… врачи по приезде ничего уже не смогли сделать… им оставалось только констатировать смерть…

Вдруг мама скрестила руки на столе, положила голову на них лицом вниз и тихо-тихо зарыдала. Мари смотрела на неё округлившимися глазами и не знала, что можно было сказать по этому поводу. Её мама продолжала плакать, периодически всхлипывая. Мари хотела было положить свою руку ей на плечо и что-то сказать, поддержать её, но не могла. Она никогда не была в такой ситуации и никак не могла разделить её страдания. Мари ещё продолжала некоторое время просто молчать, растерянно слушая горький и тихий плач. Однако, не сумев больше выдерживать такую крайне неприятную атмосферу, царящую на кухне, она аккуратно прикоснулась пальцами руки до её плеча. Вдруг её мама смолкла. Мари сама для себя неожиданно, то ли от испуга, то ли по другой причине, отдёрнула руку. Мама подняла голову. Её лицо было розовым, а вся кожа вокруг глаз – красным. Она посмотрела на свою дочь своими мокрыми, заплаканными глазами, затем вытерла слёзы о свой жёлто-зелёный фартук, чуть помолчала и, периодически прерываясь, чтобы перевести дыхание, будто после пробежки на короткой дистанции, продолжила:

– А отец его один, сам с собой наедине остался. С женой они развелись давно, а родственников у него других и вовсе нет. Каждый день видела, как он, поникший, на работу ходил, смотрела на него, а на нём лица совсем не было… Пожил он так ещё пару лет, а после в лес ушёл, сказал, дескать, передохнуть ему надо от всей этой суматохи. Ушёл он, так и не вернувшись. Многие говорят, что он жить в лесу остался, другие, что просто там… повесился… не смирился с потерей сына… Но, как бы то ни было, поисковая экспедиция не смогла его найти, ни живого, ни мёртвого. Кто его знает, где он сейчас может находиться…

Мама замолчала, и в доме воцарилась тишина. Тишина была настолько неприятной, что начинала бить по ушам. Мари замерла, заметив, как глаза её матери застыли на ней. Она боялась что-то сказать, пошевелиться, сделать неверное движение, от которого её мама снова начнёт заливаться горькими слезами. Но она, без лишних слов, тут же подвинулась к своей дочери ещё ближе и крепко-крепко обняла. Мари было очень неловко. Она не думала, что обычный завтрак превратится в такой неловкий кручинный разговор со слезами.

После недолгих объятий мама отпустила Мари, отодвинулась от неё к своей тарелке с уже чуть подостывшими сырниками и сказала:

– Прости, что, может быть, я тебя немного напугала своим рассказом, но я боюсь в последний раз увидеть тебя не в живую, а в ленте новостей…

– Мамочка… – всё же нашла в себе смелости Мари что-то сказать. – Правда, не переживай. Нас четверо, друг друга мы точно не обидим и не бросим, мы с первого класса вместе, тем более нам не по семь лет, мы уже не маленькие.

Мама улыбнулась и посмотрела на неё своими добрыми, заплаканными глазами и ответила:

– Очень рада это слышать, – сказала она, утирая оставшиеся капли слёз на её горестных веках. – Ну ладно, поплакали и хватит. Сейчас сырники остынут, надо доедать, а то уже не очень вкусными будут. Кстати, про таблетку не забудь, а то я тут со своим грустным рассказом совсем забыла тебе её положить.

– Хорошо, мама, – ответила Мари, переводя взгляд с матери на свою, почти не тронутую тарелку.

Она продолжила есть сырники, но уже с меньшим аппетитом. Но не потому, что они остыли, как раз наоборот, они были еще тёплыми и от них исходил вкусный запах, а потому, что она пыталась переварить весь этот неловкий разговор у себя в голове. Много раз ей мама говорила, что не надо ходить в лес, там опасно. К тому же она неоднократно повторяла про пропавших детей, но причём здесь какой-то Петя, который… – Мари было трудно произнести это даже про себя, – сгорел, а не потерялся в лесу? Неужели тот мальчик для её матери был чем-то бо́льшим? Но если бо́льшим, то почему первый раз про него слышит? Или мама просто так затронула тему про неудачные розыгрыши между друзьями, чтобы мы были осторожны друг с другом? Вопросов было много, но задавать их своей маме, у которой только что наворачивались слёзы на глазах, было неудобно. Мари всё же пришлось доесть теперь уже не самые вкусные на свете сырники, чтобы ещё сильнее не расстраивать маму.

III. Юные сыщики

Мари у себя в комнате собиралась на прогулку с друзьями. На улице было лето, гулял маленький ветерок, поэтому она надела лёгкую белую футболку с красивыми чёрными узорами, синие шорты под ремешок и тонкие чёрные носочки. Мари спустилась на первый этаж, подошла к прихожей и начала обуваться. Все четверо друзей договорились сегодня прогуляться по городу. Такие прогулки происходили каждые выходные, но с наступлением лета они стали выходить гулять чуть ли не каждый день. Вот и сегодняшний денёк не стал исключением. Маленькая компания дружила со школы и была не разлей вода:

Оля – скромная девочка с тёмными волосами и коричневыми глазами. Она была маленькой и хрупкой. Такую девочку страшно оставлять одну с незнакомыми людьми или в незнакомом месте.

Паша – коротко выстриженный мальчик с голубыми глазами. Он был невысокий, но с крепким телосложением. Паша на вид был грубым и дерзким и на первый взгляд мог бы нагрубить человеку ни с того ни с сего, однако на самом деле это было не так. Паша – человек веселый и добрый, и всегда мог поддержать разговор, но, несмотря на это, он действительно мог поколотить человека, но только тогда, когда его друзей могли беспричинно обидеть.

Женя – приятный молодой человек с кудрявыми коричневыми волосами и в очках, сквозь которых проглядывались зелёные глаза. Он был начитанным человеком и всегда мог выиграть в словесной перепалке, парируя своими аргументами. Женя был скромным, но не скучным. Всегда мог что-то подсказать или поделиться советами.

Так что её компания была действительно безобидной, и Мари никогда не переживала насчёт того, что её друзья могут её бросить или не протянуть руку помощи. Мари попрощалась с мамой, поцеловала её, вышла на улицу и пошла прямиком навстречу к друзьям. Солнце хоть и стояло высоко, но на свежем воздухе было совсем не жарко, а поэтому сегодняшний день обещал быть весёлым и задорным. Мари пошла в сторону парка, потому что они каждый раз собирались именно там после обеда. Неспешно вышагивая по тротуару, она размышляла о том, чем они будут заниматься на этот раз, куда пойдут и в какие игры они сегодня будут играть. Мари была девочкой резвой и энергичной, а поэтому она любила играть в детские игры по типу «догонялки» или «стоп-земля». Она не любила бегать за кем-то, а как раз наоборот, ей нравилось убегать от кого-то, огибая перед собой различные препятствия. Она представляла, как за ней бежит Паша или Женя, а она в это время перескакивает через забор, быстро оббегает турникет и, заходя за качели, начинает их раскачивать из стороны в сторону, дабы мальчишки не смогли зайти сбоку и докоснуться до неё. «Да… – думала Мари, – как же смешно и весело, когда человек, буквально в паре метров от тебя никак не может тебя догнать».

Вернувшись в реальность, Мари продолжала идти по бело-красным тротуарным плиткам. Когда она была маленькой, она воображала, как белые плитки тротуара – это обычная земля, а красные – лава. И, пытаясь не вступить в лаву, прыгала с одной плитки тротуара на другую, минуя красные. Что же скрывать, Мари и сейчас иногда так забавляется, развлекаясь в этой игре. Почему бы ей и сейчас не попробовать не угодить в лаву, чтобы скоротать время по пути? Первая плитка – начало. Затем следующая… Дальше… ещё… ещё. Мари не смотрела вперёд, а только под ноги. Ей нужна была максимальная концентрация, чтобы не угодить в вязкую субстанцию и не поджариться. Мари была настолько сосредоточена, что и вовсе позабыла о том, что ребячится. Вдруг она заметила рисунки на тротуаре. Они были сделаны мелом и притом только на красных брусчатках. Эти изображения были размером в одну плитку и они, прерываясь только на белые брусчатки, шли друг за другом, как бы демонстрируя какой-то мультик. Сначала был белый красивый домик, затем ёлочка, еще одна ёлочка, много ёлочек, после какой-то кривой и некрасивый черный домик, дальше черепок, ещё черепок… и ещё… Мари резко остановилась и развернулась, уставившись на эти рисунки. Как оказалось, это были вовсе не черепки, а обычные лица детей, контуры которых были обведены белым цветом. У них были волосы, глаза, улыбка, но, пробегая мимо них, она этого не заметила. Как ей за место улыбчивых ребят показались эти страшные черепа? Мари было забавно и одновременно жутко осознавать то, что ей вместо радостных лиц детей показалась их оголённая передняя часть головы. Мари оставшуюся часть дороги решила пройтись обычным шагом, не переступая через красные плиты.

Подойдя к парку, ей сразу бросилась в глаза белая бетонная арка, на которой висела большая жёлто-зелёная табличка с надписью «Городской парк». Все его посетители первым делом встречали эту арку, заходя туда прогуляться или просто отдохнуть и посидеть на свежем воздухе. Мари шла вперёд по тротуару, поворачивая голову в разные стороны в поисках своих друзей. В парке было достаточно многолюдно: неподалёку шла небольшая компания подростков, что-то жадно между собой обсуждая. Друг с другом наперегонки на самокатах и велосипедах каталось множество задорных ребятишек. Были и те, кто, позабыв про все свои заботы, просто сидели на лавочке, наблюдая, как ветер пошатывал хрупкие листики деревьев, как птички летали из стороны в сторону в поисках пищи, дабы прокормить своих ещё совсем неопытных птенцов, как жизнь течёт своей чередой, наслаждаясь каждым его мгновением.

Побродив по парку ещё немного, Мари всё же заприметила знакомую кудрявую причёску, сидящую на лавочке. Приблизившись к ней, она узнала в ней Женю. Он разговаривал с какой-то маленькой брюнеткой с коричневатыми глазами. Этой брюнеткой оказалась Оля. Только Паши не хватало для полноценной картины. Мари подошла к своим друзьям и поприветствовала их:

– Привет всем! – улыбнувшись, поздоровалась Мари.

– О, здравствуй, Мари, – сказал Женя.

– Привет, Маришь! – ответила Оля, приподняв свои крохотные уголки рта.

– А Паша где? Опять самый последний придёт? – спросила Мари, присаживаясь на скамейку к друзьям.

– Ну, он мне сказал, что ему нужно к чему-то подготовиться, собраться надо, поэтому немного припоздает, – ответил Женя, чуть пододвинувшись к краю лавочки.

– Ой, как обычно, – с недовольством произнесла она. – То ему нужно дела какие-то «срочные» решить, то в магазин его засылают весь прилавок скупить, то ещё чего-нибудь придумает. И это происходит именно перед выходом на улицу.

– Да ничего страшного в этом нет, – пыталась утихомирить Оля Мари. – Нам ведь некуда спешить, поэтому можно немного да подождать.

– Конечно, некуда, но хочется же пойти развеяться, погулять, побегать, а не на лавочке полдня сидеть, – всё не унималась она. – Мы могли так и дома посидеть.

– О, а вот и виновник наших споров! – вдруг сообщил Женя, заметив, как навстречу к ним идёт массивное тело с причёской, как у ёжика.

– Ну здравствуйте, товарищи мои! – с заметно довольным лицом произнёс Паша, остановившись возле лавочки. – Извиняюсь, конечно, что снова заставил вас всех ждать, но это того стоило, – сказал он, широко улыбаясь.

– Давай, рассказывай, не томи, – позабыв своё минутное негодование, с заметным интересом спросила Мари.

– Вы это, только не удивляйтесь тому, что я скажу, и не перебивайте меня, а сначала выслушайте, – заинтригованно начал Паша.

Мари с Олей уже удивились его словам, тогда как Женя никак не подал виду. Мари сначала даже показалось, что Женя был чем-то огорчён, потому что всё время отводил взгляд с Паши на землю.

– Смотрите, что у меня есть, – Паша засунул руку в карман, а когда вынул, то у него в руке оказался миниатюрный компас, который был в два раза меньше его ладони. – Это мне Женька подогнал, настоящий, от магнитных лучей работает.

– Полюсов, а не лучей, – поправил его Женя, украдкой посмотрев на него, а после снова уткнувшись в землю.

– Да-да, я так и сказал. В общем, компас я сейчас взял не просто так, а для вылазки, – Паша сделал паузу, выжидая от ребят возражений, но, не услышав ни слова, продолжил. – Я полностью уверен в том, что вы не раз слышали легенду о том, что в лесу живет какой-то маньяк и похищает детей.

На лицах Мари и Оли вдруг спала улыбка, а вокруг ребят начало нарастать небольшое напряжение.

– И я так же с большой долей вероятности уверен в том, что это легенда не более чем обычный вымысел, миф и страшилка, выдуманная родителями для того, чтобы их дети не ходили в лес. Но мне крайне было интересно, почему дети так часто стали пропадать в лесу. Ладно, если бы это был единичный случай, но это происходит чуть ли не каждый месяц. Подливает масло в огонь ещё тот факт, что из всех этих спасательных экспедиций, которые проводились по поиску детей, в большинстве случаев оканчивались неудачей, а те дети, которые смогли вернуться домой, побродив по лесу несколько дней говорят, что им помог какой-то лесничий выбраться обратно в город. Но еще страннее был тот факт, что они никак не могут вспомнить, где они были и что за лесничий проводил их до выхода из леса. Такое чувство, что им память отшибло за то время, пока они были вне дома. И хорошо то, что эти дети ещё хоть могут вспомнить, где они живут и как их зовут, а то поминай бы лихом, что за ребёнок-то был.

Ребята слушали Пашу очень внимательно, не желая его перебивать. Мари внимала каждое его слово настолько завороженно, будто её околдовали, а весь мир поставили на паузу. Не было слышно ни чириканья птиц, пролетающих над ними, ни шелеста листьев, бьющихся друг об друга по вине озорного ветерка. Ни даже людей, катающихся на велосипеде и весело беседовавших между собой. Ничего из этого Мари не видела и не слышала. Она была наедине только с собой и с монотонным донесением Паши.

– Так к чему ты клонишь? – не выдержав затянутого монолога, перебила Оля.

– Короче, – резко оборвался Паша. – Я хочу, чтобы вы пошли со мной в лес на разведку.

Глаза Оли округлились до размера спелой черешни. Она выглядела так, будто сама жалела о том, что перебила его из-за своей нетерпеливости. Женя ещё сильнее помрачнел в лице после слов Паши, но всё равно продолжал молчать. Пауза затянулась, однако никто не намеревался продолжить разговор. Мари, ещё раз прокрутив всё сказанное Пашей в голове, только сейчас поняла, что именно он им предложил. Он хотел пойти в этот жуткий лес. В лес, куда даже многие взрослые боятся ходить. В тот лес, по причине которого и были выдуманы все эти легенды о маньяке. Именно в тот лес, где постоянно пропадали и даже сейчас продолжают пропадать дети…

Переварив все эти мысли, Мари неожиданно встала со скамейки, да так резко, что Паше пришлось чуть отступить, чтобы она не наступила ему на ногу, и с явным недовольством начала его упрекать:

– Да ты что, с ума сошел?! – с повышенным тоном Мари начала с ним спорить. – Ты же сам только что сказал, что там дети постоянно пропадают и многие из них не возвращаются! Мы так-то тоже дети, как и они, если ты не забыл, и мы также можем легко заблудиться в лесу и не вернуться!

– Мари, успокойся, нам же не по семь лет. Я перед тем, как предложить вам эту затею, сам хорошо её обдумал, – Паша пытался говорить спокойно, стараясь не обострить обычный спор в неуместный конфликт. – Я ожидал, что у вас будет такая реакция, поэтому изначально посоветовался насчёт этого с Женей. Мы с ним обсудили, что будем брать с собой и как будем добираться до той усадьбы, так что всё должно пройти гладко.

Мари была в шоке от услышанного. Женя, самый умный в их компании, поддержал такую глупую и опасную затею? Так вот почему он был такой понурый, когда Паша рассказывал подводку к своей задумке. Оказывается, он был с ним заодно! Не посоветовавшись сначала с ними, Паша завербовал к себе самого толкового человека. Мари, в отличие от Оли, которая продолжала молчать, дабы не вступать в горячую перепалку, была обижена на них и хотела уже было уйти, как Женя, заметив это, вдруг схватил её за руку и сказал:

– Мари, постой, не уходи, выслушай нас, пожалуйста. – Мари развернулась к нему и посмотрела суровым взглядом ему в глаза прямо через его большие окуляры.

Женя своими красивыми зелёными глазами жалобно умолял её остаться, дабы сгладить всю эту неловкую ситуацию:

– Насчёт той усадьбы, которая стоит посреди леса, – говорил он размеренно, стараясь расположить Мари к себе. – Туда мы идём только ради того, чтобы разобраться, почему дети там постоянно пропадают. А также понять, действительно ли верна данная теория о том, что легенда о маньяке является истиной или это просто совпадение, что каждый месяц пропадают дети только по своей навязчивой глупости. По всему лесу мы блуждать не будем, а только постараемся найти улики в той усадьбе.

Женя заметил, как с каждым его вдохом после произнесенных слов Мари становилась всё злее и злее. Её брови были так близки друг к другу, что походили на форму клина, а её глаза, казалось, заливаются кровью и вот-вот лопнут от злости. Поэтому он положил свою руку ей на плечо, дабы успокоить её и сгладить на нет вот-вот нарастающий конфликт:

– Послушай, у нас у всех будут фонарики, мы с Пашей это организуем, это во-первых. Во-вторых, я прекрасно умею пользоваться компасом, вот смотри.

Женя одолжил у Паши компас, затем ровно положил его на свою ладонь, стараясь не двигать рукою, после чего развернулся примерно в ту сторону, куда они должны будут пойти в лес. Когда стрелка компаса остановилась, Женя сказал:

– Вот, смотри, компас указывает на северо-запад. Так… Если мы развернемся спиной в ту сторону, где находится тропа, ведущая ко входу в лес, и снова посмотрим на компас, то мы увидим, что стрелка показывает на…

Женя подождал, пока стрелка компаса остановится, а после произнес:

– Юго-восток… Да, юго-восток. Вот и всё. Если что-то с нами случится, то в самом крайнем случае мы будем знать, что выход из леса находится на юго-востоке, и мы без проблем за счёт компаса сможем оттуда выбраться.

Женя смолк и стал смотреть на Мари в ожидании того, что она немного утихомирится. К его облегчению, так и произошло. Брови Мари разошлись, разомкнув клин, а глаза стали менее красными, однако она всё равно продолжала сердиться:

– Ну хорошо, допустим, мы хорошо подготовились, и нам не составит труда вернуться обратно. Но почему именно мы идём в ту усадьбу, а не кто-то другой? Вообще, этим делом должна заниматься полиция, а не одиннадцатилетняя детвора.

– Да ты представь, как к нам будут потом относиться после того, как мы найдем весомые улики по поиску пропавших детей! – вдруг вклинился в разговор Паша. – Нам, может быть, даже благодарность выпишут. А как же наши родители рады будут, когда они узнают, что их детей представят к награде за помощь следствию!

– То есть вы считаете, что полиция за все эти года, пока пропадали дети, ни разу не прочёсывала лес и ни разу не была в той усадьбе? – не унималась Мари.

Паша и Женя вдруг смолкли, попытавшись подобрать аргументы, но, так и не услышав ничего толкового, Мари ответила:

– В общем, понятно. Это бессмысленная затея, к тому же и опасная.

Мари села обратно на лавочку к Оле, которая молчала и как заворожённая продолжала наблюдать за ребятами. Перед девочками продолжали стоять Паша, который, похоже, осознав своё поражение, стал выглядеть угрюмо, и Женя, который, наоборот, казался задумчивым и, скорее всего, сейчас прокручивал все факты у себя в голове, которые могли бы опровергнуть утверждение Мари. Мари в это время уже хотела перевести разговор на другую тему, как вдруг Женя заявил:

– А что, если полицейские не полностью проверили ту усадьбу? Так сказать, обследовали её только поверхностно?

– Что ты хочешь этим сказать? – не поняла вопроса Мари.

– Полицейские выполняют только те поручения, которые идут сверху, то есть от высших органов. Если им приказали обыскать ту усадьбу, значит, они пойдут туда и обыщут её. А найти какие-нибудь улики или нет – это уже работа самого маньяка. Он может их как случайно оставить, так и вовсе все их уничтожить. Если маньяк хорошо поработал и никаких улик не оставил, значит, приказ: «Обыскать дом и найти улики» уже никак не может быть выполнен ввиду отсутствия улик. Сами полицейские никак не могут знать, где и в каком месте могут находиться улики, и тем более не могут знать, есть ли они вообще в этом доме. Поэтому они прочесывают только те места, до которых могут добраться, и, по их мнению, не найдя улик, докладывают начальству, а те, в свою очередь, вычеркивают в своем реестре возможных мест, в которых могли бы содержаться улики, ту усадьбу и больше к ней не возвращаются, а продолжают искать улики в другой возможной местности. Соответственно, в тех местах, до которых не достали товарищи полицейские, всё же могут находиться ценные вещдоки, а если мы доберёмся до этих труднодоступных лазеек и там действительно найдём те самые улики, то мы очень хорошо поможем следствию по поиску пропавших детей.

Смолкнув и посмотрев на своих друзей, Женя на их лицах увидел полное непонимание всему сказанному.

– Проще говоря, полицейские могли без особой тщательности прочесать усадьбу, – пришлось ещё раз истолковать Жене. – А мы невысокие, ловкие, быстрые. Сможем добраться туда, куда не смогли добраться полицейские. Так что если мы все объединимся и все вместе пойдем в лес с полной экипировкой, то у нас будут все шансы найти улики и помочь следствию.

– Так вы же говорили, что маньяка не существует и это только выдумка, – вдруг заговорила Оля после длительного молчания. – Как он может оставить улики, если его нет?

– Это я так сказал, и я точно знаю, что его нет, – ответил Паша, стараясь не наводить тревогу и не сломить только что полученную поддержку со стороны Жени.

– Да, он навряд ли есть. Я оговорился, – поправил себя Женя. – Его единственное убежище, благодаря которому он смог бы спать, есть, прятаться от полицейских в конце концов – это та усадьба посреди леса. Он бы не смог так долго находиться в своём шалашике из веток. Я полностью уверен в том, что есть какая-то тайная комната за шкафом, например, или под полом, где при приближении опасности он бы там запрятался.

– Так он есть или нет?! – начала паниковать Оля.

– Да нет его, – пытался успокоить Паша Олю.

– Тогда зачем вы говорите, что он есть и что он может прятаться в усадьбе?

– Потому что маленькую улику, запрятанную где-нибудь за шкафом в подсобке, очень трудно найти, нежели здорового мужика, сидящего в подвале. Полицейские наверняка бы уже нашли давно этого маньяка, если бы он там действительно находился. Поэтому его и нет, иначе бы уже давно сидел в тюрьме. А вот насчёт улик не факт. Вот я и предлагаю сходить туда и очень тщательно всё перепроверить.

Оля всё равно не сильно хотела доверять словам Паши и Жени, однако теперь её начал волновать уже немного другой вопрос:

– А что насчёт родителей? Мама меня точно не отпустит в лес искать пропавших детей.

– Насчет этого я тоже всё обдумал, – продолжал Паша располагать ребят к себе. – Сейчас у нас по времени… – он посмотрел на свои белые часы фирмы «OBAKU», – третий час. Если мы сейчас выдвинемся, то мы уже точно не успеем обследовать к вечеру всю усадьбу вдоль и поперёк и вернуться обратно домой. Поэтому предлагаю сегодня пойти всем нам после отбоя, когда родители лягут спать, а затем по-тихому выбраться из дома и всем вместе собраться возле дома Мари, так как её дом находится ближе всего ко входу в лес.

План Мари, как бы он по уровню подготовки ни отличался, всё равно ей не нравился, так как в нём содержалось одно мероприятие, которое она никак не хотела выполнять – поход в лес. Но, по убеждениям мальчишек, ничего плохого не должно было произойти, вследствие чего весь бы план по поиску улик провалился.

– Предлагаю дать нашему грандиозному плану название… – сказал Паша, немного поразмыслив, – «Юные сыщики»!

– Так это не название плана, это название всех нас, нашей компании, – поправил Женя. – Пусть уж лучше будет… План «Исток»!

Ребята недоумевающе посмотрели на него. Заметив это, Женя поспешил пояснить:

– Исток – это начало реки, откуда начинает течь вода. Вот и мы, те самые «Юные сыщики», которые будут пытаться раскрыть тайну пропажи детей с самого его происхождения… С самого его истока.

IV. Вечер перед вылазкой

Оставшееся время до наступления ночи ребята прогуливались по парку. Однако Мари всю эту прогулку помнила, как в тумане, потому мысли о походе в лес затуманили её разум. Она постоянно прокручивала у себя в голове, как пройдет их вылазка. Доходило до того, что, когда ребята ей о чём-то говорили, ей приходилось их переспрашивать, так как она была полностью погружена в свои мысли. Её постоянно терзали сомнения о том, что у них всех не всё пройдет так гладко и они не смогут найти все необходимые улики. С каждым пройденным часом Мари становилось жутко. Она начала бояться наступления темноты. Мари просила время не идти так быстро, умоляла, чтобы та потянула ещё немного, но постоянное нахождение в своих мыслях давало обратный результат. Время близилось к ночи. Людей на улицах стало меньше, а солнце, которое только недавно подпекало шею, уже заходило за горизонт. Ребята поняли, что пора. Пора проститься для того, чтобы снова встретиться.

– Ещё раз повторяю, встречаемся возле дома Мари ровно в двенадцать часов ночи, – отрезал Паша командирским голосом. – Это время, как может вам показаться, достаточно позднее, но оно идеально для нашей вылазки, так как родители не узнают, что нас не было дома, так как они к этому часу уже будут спать, ну а мы все должны будем успеть всё сделать до восхода солнца. В крайнем случае, если наша разведка затянется, то пойдем тогда, когда уже начнет понемногу светать. Навряд ли наши родители проснутся раньше зари.

Ребята ещё раз переглянулись, посмотрев друг на друга, и разом кивнули, как бы дав понять, что все в деле и все готовы к этой нелегкой экспедиции.

– И ещё забыл напомнить, – напоследок произнес Паша. – Родителям ни слова о нашей «прогулке», а также выходим из дома только тогда, когда они точно будут спать. Иначе мы лишимся одного бойца или того похуже – чей-то Штирлиц доложит о нас всем нашим родителям, и тогда нам всем точно не поздоровится…

Ребята заулыбались. Они понимали, что Паша старается всех настроить на позитив, однако, несмотря на это, глубоко в груди всё равно было неспокойно. Ребята попрощались и разошлись по разные стороны. Мари, шагая к себе домой, никак не хотел отпускать мандраж. Он крепко обволок её с головы до ног, как бы намекая, что он будет с ней до самого прихода в ту злополучную усадьбу. Подойдя к двери, Мари легонько её открыла своим ключом, переступила через порог и, закрыв за собою дверь, стала разуваться.

– Мам, я дома, – произнесла она, после прохода в гостиную.

На часах в гостиной было почти восемь часов вечера. Мари частенько приходила в это время после прогулки с друзьями, а по приходу домой постоянно задавала себе вопрос: «Почему минуты в школе двигаются как часы, а часы на улице с друзьями – как минуты?»

Мама сидела на мягком диване цвета сирени и смотрела какой-то сериал.

– Привет, доченька! – ласковым голоском откликнулась она. – Как погуляли?

– Хорошо… – с чуть потускневшим голосом ответила Мари.

– Хорошо, что хорошо, – с еле заметным смешком сказала мама. – Иди, скорее, на кухню, я тебе там ужин приготовила. Только подогреешь, а то, может быть, немного подостыло уже.

– Хорошо… – безэмоционально повторила Мари, проходя на кухню.

На столе стояли чуть остывшие пельмени, от которых, к сожалению, слабо веяло приятным запахом по сравнению с сырниками на завтрак. Мари взяла тарелку и поставила её в микроволновку.

«Как я могу так прямо врать своей маме? – думала Мари. – Неужели мне действительно втайне от неё придётся бежать из дому? А если вдруг она заметит, как я посреди ночи стою возле входной двери и судорожно пытаюсь обуться? Что я ей на этот счёт скажу? Какое у неё лицо будет в этот момент?»

Микроволновка запищала. Мари машинально открыла дверцу, взяла тарелку с пельменями и присела за стол.

«Если я ей скажу правду, то… – ужаснулась Мари, – что же тогда со мной будет?.. А если совру? Но как соврать? Как мне тогда ей объяснить, зачем одиннадцатилетней девочке понадобилось выходить на улицу в двенадцать часов ночи? Мусор вынести? Нет, бредятина. Выгулять собаку? У нас нет собаки! Что же мне делать?..»

Мари, держа в правой руке вилку, продолжала смотреть в свою тарелку бездонными глазами. Ей не хотелось есть. На самом деле ей уже ничего не хотелось. Она не хотела лгать матери, не хотела вставать среди ночи и идти в этот дремучий лес, не хотела больше идти в ту усадьбу за какими-то придуманными уликами. Может, их действительно там нет, этих улик, как говорил Женя? Может быть, они просто так хотят сбежать из дому посреди ночи, поэтому придумали такую бестолковую выдумку про улики и уговорили её с Олей пойти с ними? Нет… Глупость какая-то. От кого и зачем им сбегать, тем более Жене? Ладно, Паша, может быть, он ещё с кем-нибудь повздорил, но Женя-то дружелюбный человек. Он никогда ни на кого не поднимет руку. Его способность убеждать словами, а не силой.

Неожиданно на кухню зашла мама. Мари, не заметив постороннего на кухне, продолжала неподвижно гипнотизировать тарелку. Мама подошла к столу, тихо спросив:

– Солнышко, с тобой что-то случилось?

Мари вдруг дёрнулась, внезапно услышав голос своей матери. Она посмотрела на неё и увидела, как та смотрит на неё своими любовными и беспокойными глазами.

«А что, если действительно ей сказать правду? – продолжала рассуждать Мари. – Сказать, что «я веду себя так, потому что я вместе с друзьями собралась среди ночи идти в лес искать улики пропавших детей»? Может быть, она поймет меня и даст мне какой-нибудь ценный совет? Или же она настолько испугается моих слов, что запрёт меня в моей комнате и позвонит родителям моих друзей?!»

– Доча, ты чего застыла-то? Тебя что, твои друзья обидели? – Мари заметила, как в её голосе появилось волнение, а глаза стали бегать по её лицу.

Оставалось всё меньше и меньше времени на обдумывание. Сказать или же нет… Говорить или не говорить… Если сказать, то, скорее всего, её друзьям придётся уже идти без неё или даже ещё хуже – они все не смогут пойти из-за неё… Но, с другой стороны, это же её мама, мама никогда плохого не посоветует…

– Доча…

– Мам… я… это… – вдруг заговорила Мари, перебив маму. – Слушай…

– С тобой что-то случилось или ты просто не голодна?

– Я… нет, я не хочу… Не голодная что-то сегодня… – отрывочно проговорила Мари. По её лбу начал выступать пот.

– А из-за чего так? – всё не унималась её мать.

– Да, просто… не хочу что-то ужинать сегодня… Мы с друзьями не так сильно резвились, чтобы я успела проголодаться, – пыталась придумать отговорку Мари, дабы её мама ничего не заподозрила.

– Странно, всегда же ужинала… Ты точно мне ничего не хочешь сказать? – внезапно мамин ласковый голос куда-то подевался, сменившись на недоверчивый тон, глаза сузились, а её подозрительный взгляд вдруг уставился прямо в тёмные зрачки Мари, таящие в себе тот самый секрет про вылазку, который мама и добивается раскрыть.

– Мам, ну чего ты себя накручиваешь? Я просто не хочу есть…

Дальше всё начало походить на сюрреалистичный фильм: Мари показалось, что она уменьшилась в десятки раз, а её мать, наоборот, стала гигантом. Затем мамина голова стала опускаться к земле всё ниже и ниже, подбираясь к Мари. Её грозный взгляд неумолимо приближался к ней. В них виднелось полное отвращение к своей дочери, ведь она продолжала врать своей матери, несмотря на то, что она и так уже давно знала про весь их секрет. Мари не успела заметить, как в мгновение их уютная кухня превратилась в тёмный холодный подвал, где все стены были обвешаны кандалами. На них висели непослушные дети, которые так нагло и напрямую врали своим родителям. Мари почувствовала, как запястья рук резко похолодели, а кисти зафиксировались в вертикальном положении и не давали согнуться. Стопы ног подвисли, и только кончиками пальцев Мари могла ощутить холодный пол, усеянный пылью и острыми камнями. Она посмотрела вперёд: там, за толстой стальной решеткой, стояли все родители своих непослушных детей. Они стояли и смеялись над ними, показывая на них пальцами:

– Вот, Вовочка. Будешь знать, как врать мне, пытаясь избавиться от дневника с двойкой! Ха-ха-ха, – послышался мерзкий и холодный хохот от худой женщины, одетой в ядовито-зелёное платье.

– Теперь ты будешь гнить в этих холодных оковах, пока не поймешь, как отвратительно быть клеветником! Как можно было напрямую мне врать о том, что ты занимался волонтёрством вместо школы, хотя на самом деле прогуливал уроки со своими паршивыми друзьями! – с пеной изо рта кричал взрослый упитанный мужчина с солидным прикидом.

– Какой же ты была ужасной дочерью, постоянно лгав мне, смотря своими маленькими, гадкими глазами прямо мне в лицо! – с открытой ненавистью шипела женщина в сиреневой пижаме. – Твой младший брат был намного лучше тебя. Надеюсь, он будет рад тому, что ты, наконец-то, оказалась здесь!

Вокруг царила брань и хохот. Отовсюду кричали, будто все эти дети, включая Мари, оказались на всеобщем посмешище. Ещё немного, и они начнут кидаться в них гнилыми помидорами. Мари не верила, что такое вообще может происходить. Она закрыла глаза и вслух повторяла:

– Прекратите…

– Мерзкие детишки, как вам совести хватило врать своим родителям?!

– Пожалуйста, прекратите!

– Врёте всем направо и налево, прикрываясь своими милыми личиками!

– Нет… нет, я не вру!

– Мари, всё с тобой хорошо?

– Хватит… Хватит!!!

Мари перестала слышать гогот людей вокруг себя. Она открыла глаза. Перед ней стояла мама обычного роста и с совершенно обычными материнскими глазами, в которых явно проглядывалось беспокойство. Мари, поняв, что всего этого странного видения не было, а её слова не только были реальными, но и были произнесены вслух, она быстро ответила:

– Я, наверное, пойду спать, а то устала что-то сегодня.

Мари осторожно поднялась со стула, вышла из кухни и уже хотела было пойти подниматься на второй этаж к себе в комнату, как вдруг мама сказала:

– Про таблетку только не забудь… – озадаченно и с монотонной интонацией попросила она.

Мари, нехотя, не смотря в глаза своей матери, торопливо подошла к шкафчику, прикреплённому к стенке над кухонным столом. Открыла его и взяла белую непрозрачную баночку с разноцветной надписью «Комплекс витаминов», открутила крышку и закинула одну плоскую, чуть сероватую таблетку себе в рот. Затем поставила баночку обратно в шкафчик, налила себе воды в стакан и запила её. Поставив стакан на стол, Мари поспешно вышла из кухни, так и не взглянув на свою мать. Поднявшись на второй этаж, она закрыла за собой дверь, легла на кровать и уставилась в потолок, размышляя о том, как же у неё хорошо развито иллюзорное мышление…

Прошло время… На часах показывало без десяти двенадцать. Буквально через десять минут они все должны будут встретиться возле её дома. В доме было тихо, но нужно всегда помнить, что тишина может быть обманчивой. Мари встала с кровати и подошла к двери. Она просунула голову в щель и стала улавливать каждый шорох. Однако, к её счастью, не было слышно ни шагов, ни скрипов, ни разговоров. Стояла гробовая тишина. Мари на носочках стала аккуратно спускаться по лестнице на первый этаж. Первую ступеньку она преодолела без происшествий. Вторая… Третья… Скрип… Мари замерла. Стала выжидать любого шороха… Тишина. Всё чисто, можно идти дальше. Четвертая… Пятая… Шестая… Седьмая… Пол. Родимый деревянный пол, который уж точно не скрипел, в отличие от той предательской третьей ступеньки. Мари дошла до прихожей, бесшумно надела обувь. После взяла ключи, вставила в замочную скважину и медленно провернула. Щелчок… Тишина… Она оттолкнула дверь, та приоткрылась. Мари вышла из дома и также медленно её закрыла. Щелчок… Тишина.

Но тишина была уже другой. Завывал прохладный ночной ветерок, монотонно гудели уличные фонари, листики деревьев, по причине такого непослушного шаловливого ветерка, хлестали друг друга своими тощими зелёными тельцами. К сожалению, Мари не смогла взглянуть на все звёзды, которые иногда озаряло это тёмное бескрайнее небо, ведь именно сегодня оно было покрыто бело-черной дымкой в виде огромных потрёпанных облаков. Ночью улица Панкевриля 31 была, как всегда, напитана спокойной и загадочной атмосферой.

Мари стояла на улице в ожидании своих товарищей из недавно придуманной команды «Юные сыщики». А ведь действительно, если у них всё получится так, как они задумывали, им не только вручат грамоты, но и получат всеобщую огласку. Нужно скорее будет запатентовать это название – «Юные сыщики», чтобы остальные дети знали эту команду как команду героев и в будущем захотели бы вступить в неё для помощи беззащитных и борьбы с преступностью.

Луна светила так же, как и одинокие звёзды, не очень ярко, однако всё равно невооружённым взглядом можно было разглядеть на ней некоторые кратеры и горы, холмы и ямы. Луна была бежевого цвета, напоминавшего своей текстурой такое вкусное, томлёное сгущённое молоко. Почему такие поистине прекрасные объекты нашей необъятной Вселенной так равнодушно ценятся нашим человечеством? – думала Мари. – Почему человек считает себя творцом мира, созидателем империй и стран, когда на самом деле человек – это всего лишь процесс эволюции, сумевший приспособиться к внешним условиям среды и эмигрировавший на другие континенты… Почему человек готов только ради себя истощать все природные ресурсы, разрушать то, к чему вся Земля стремилась и росла в течение миллионов лет… Но если так подумать, динозавры хоть и не были разумными, тоже убивали других животных и также воровали чужие ресурсы во благо себе… К сожалению, в этом мире работает только один закон: или ты, или тебя.

Мари своими глубокими размышлениями не заметила, как к ней приблизились два человека, которых освещали только уличные фонари. Это был Паша и Женя. По их лицам было видно, что они полностью готовы к предстоящим трудностям и намерены взять ответственность за предстоящую вылазку.

– Привет ещё раз, Мари, – поприветствовали её Паша и Женя.

– Привет, – кратко ответила она.

– Как себя чувствуешь? – поинтересовался Женя.

– Да… нормально… – с неуверенностью промолвила она.

– Да не парься ты, – с оптимизмом произнес Паша. – Я думаю, нам там даже весело будет. Будем представлять себя сыщиками, осматривать место преступления и исследовать каждую мелочь, каждый уголок, каждую прорезь в стене или полу! Чур, я буду Ватсоном!

– Тогда я Шерлоком, – с ухмылкой сказал Женя.

– А ты чего смеёшься? Ватсон поумнее Шерлока будет, – с уверенностью ответил Паша.

– Паша, Ватсон – это помощник детектива, а самим детективом является Шерлок, – пояснил Женя.

Паша от слов Жени немного смутился, а после ответил:

– Ну, тогда я Шерлок.

Женя посмотрел на него с негодованием, помолчал немного, затем спросил:

– Слушайте, а где Оля? Она же тоже вроде бы согласилась с нами пойти.

– Опаздывает, наверное, – сказал Паша.

– Нехорошо это… – забеспокоился Женя.

– Ясное дело, что нехорошо. Чем больше мы ждём, тем дольше будем обыскивать усадьбу, а соответственно, увеличивается шанс того, что родители могут проснуться раньше нашего прихода. Может быть, давайте ещё пять минут подождем и пойдём?

– Это исключено! – вдруг взвилась Мари. – Представьте себе, как Оля себя будет чувствовать, когда она придёт в такую темень в другую часть города, а нас там нет.

Ребята стали думать, что делать. Конечно же, нельзя бросать своего друга, особенно когда они все договорились объединиться и вместе пойти выполнять такую нелёгкую задачку. Но с другой стороны, усадьба находится глубоко в лесу – это целый час ходьбы в одну сторону. Также никому неизвестно, сколько там улик и насколько сильно они могут задержаться из-за этого.

– Нет, люди, так не пойдет, – уверенно ответил Паша. – Нас подгоняет время. Мало ли что с ней случилось? Может быть, она передумала идти или вовсе её поймали, пока она одевалась.

Ребята с ужасом представили, как Олю словили родители, запретили раз и навсегда видеться ей с её друзьями, а сами сейчас пытаются дозвониться до родителей её друзей, чтобы они ещё не успели убежать в лес. Однако ребята в такой неблагоприятный исход событий крайне не желали верить.

– Так что ладно, давайте ещё тогда минут десять подождем, но не больше. Ничего страшного не будет в том, если она нас не заприметит на месте. Если что, она так же легко сможет зайти обратно к себе домой так, как и вышла из него. Иначе, если мы будем её ждать до талого, страшнее уже будет не только ей, но и всем нам, когда родители не обнаружат нас в нашей постели к утру, – заключил Паша.

Ребята с пониманием покачали головой. Присутствовал риск, как только что сказал Паша, что они не успеют вернуться домой вовремя, поэтому ребята сегодня, когда они гуляли по парку и было ещё светло, пытались продумать план наперёд, дабы не было никаких лишних изъянов. Однако даже очень хорошо проработанный план не всегда идёт так гладко, и, конечно же, могут неожиданно появиться совсем ненужные изъяны, от которых в срочном порядке нужно уметь избавляться. В данный момент времени образовался тот самый изъян, который было необходимо в кратчайшие сроки устранить, а именно в течение 10 минут.

Паша поглядывал на часы. На них было уже 00:09. Время непоколебимо шло, тогда как Оли до сих пор не было. Ребята стали нервничать, и все вроде как уже смирились, что ждать больше будет нельзя и через пять минут они должны будут так или иначе выдвинуться без Оли. Неожиданно на другом конце улицы ребята увидели тёмное тело, которое быстро к ним приближалось. Все насторожились. Паша мигом засунул руку в карман и вынул оттуда чёрный перочинный ножик. Мари оторопела и отошла от мальчиков подальше, дабы не быть в центре событий. Тело двигалось очень быстро, оно стремительно к ним приближалось. Фонарей было около десятка на одну улицу, но, как назло, эта надвигающаяся тень была вне их видимости. Женя встал в стойку, готовясь к атаке, а Паша выставил перед собой свой ножик. Ребята готовились к худшему. Однако чем ближе приближался этот чёрный силуэт, тем лучше разглядывались его очертания. Он уже не был таким большим и страшным, как казался вдали, а совсем напротив, маленьким и тощим. Фонарь, стоявший возле мальчишек, помог раскрыть тёмную фигуру, так напрямую бегущую на них.

Как выяснилось, это была лохматая черноволосая девочка Оля, которая с виду выглядела взбудораженной и даже какой-то испуганной. Паша, поняв, кто скрывался под маской тьмы, поспешно засунул свой перочинный ножик обратно в карман, дабы не пугать Олю. Женя встал прямо и опустил руки, удивленно на неё глядя. Когда она поравнялась с ними, Оля согнулась, опёршись руками на колени, и стала жадно хватать ртом воздух, переводя дыхание.

– Ты где так долго была? – с лёгким раздражением спросил её Паша.

– Мои родители… не ложились спать… из-за их любимого сериала… который шёл по телевизору… Я долго ждала их, но это было безрезультатно… Поэтому я соорудила из своих вещей что-то наподобие себя… положила на кровать и… накрыла его одеялом, чтобы они подумали… будто это я лежу на кровати… – каждое слово давалось ей с трудом, но, постояв так ещё немного в полусогнутом состоянии, Оля всё же сумела чуть отдышаться и выпрямиться. Лицо её трудно было разглядеть в полутьме, однако даже и при таком освещении было заметно её багровое лицо. – Я уже думала… что вы ушли без меня… поэтому бежала всю дорогу… без остановки.

У ребят моментально исчезло раздражение и появилось чувство сожаления к Оле. Женя хотел было что-то сказать ей, но Паша, не дав ему произнести ни слова, сказал:

– Ладно, пойдёмте, пока ещё время позволяет.

Мальчишки развернулись и медленно зашагали в сторону леса, тогда как Мари сочувственно подошла к Оле, взяла её под руку и помогала ей следовать за ними до тех пор, пока у неё полностью не исчезла отдышка.

На улице было безлюдно. Ребята шли по пустой асфальтированной дороге. Мимо них стояли многочисленные белые двухэтажные дома, схожие с кукольными домиками. Тихая ночь помогала ребятам как расслабиться от каждодневных забот и разговоров, так и напрячься в ожидании встречи с глазу на глаз с той самой усадьбой, в которой с большой долей вероятности когда-то блуждали пропавшие дети.

Оля уже отдышалась и шла самостоятельно без поддержки Мари. Ребята, конечно, и разговаривали на разные темы, пытаясь разрядить обстановку, однако большинство времени прогулка под ночным небом проходила молча, потому что все чувствовали, как на них давила напряжённая атмосфера, не давая расслабиться.

Время шло, как и сами «Юные сыщики». Город уже далеко виднелся позади, а твёрдый битумный асфальт успел давно смениться на мягкую и уже не такую зелёную во тьме травку, которая когда-то снилась Мари во сне. Ребята вышли на опушку. Перед ними предстала в длину и в ширину бесконечная и тёмная чащоба. Дубрава была полностью устелена во все стороны лиственницами, соснами, елями. В глубине леса не было видно ничего, кроме тёмных очертаний деревьев, простирающихся настолько высоко вверх, что казалось, если взобраться на одну из этих лиственниц, то можно было бы увидеть весь посёлок как на ладони.

Ребята подошли к краю леса, застеленного огромными елями, и остановились.

– Вот отсюда и начинается наша экспедиция… – Женя, поражённый громадными размерами леса, произнёс свои слова чуть приглушённо, а не так воодушевлённо, как хотел.

Правда, остальные участники экспедиции молчали и как зачарованные стояли, осматривая весь лес снаружи. Их настрой и эмоциональное состояние отличалось от того, которое у них недавно было в парке при обсуждении данной вылазки. В животе они стали ощущать неприятное свербение, дыхание участилось, а само тело вдруг ни с того ни с сего начало потряхивать. Если бы они знали, что туда никогда не пойдут, то стали бы описывать данный лес как: большой, величественный, испещрённый разными видами деревьев, трав и животных. Но так как ребята сейчас стоят перед ним и знают, что они вот-вот в него зайдут и проведут в нём до самой зари, то сказали бы, что он: загадочный, грозный и жуткий, от которого веяло страхом и боязнью в нём потеряться или столкнуться с чем-то чудовищным и неизвестным, прячущимся под плотной завесой тьмы и ночи… Ребята шагнули вперёд. Вперёд к тому самому неизвестному и такому загадочному. К тому, с чем они должны будут столкнуться в той усадьбе, чтобы разгадать ту удивительную тайну, за которой стоит ответ на вопрос: почему стали так часто пропадать дети и смогут ли они спасти тех самых пропавших ребят, зашедших так глубоко в лес не по своей воле…