Сборник рассказов «Вселенная-25» бесплатное чтение

Фэнтези: «72 часа»

Это началось совершенно внезапно. Никто не был готов к такому повороту событий, если к этому вообще можно хоть как-то подготовиться. Сначала в социальных сетях замелькали сообщения о каких-то странных объектах на околоземной орбите Земли, но такие вещи, как правило, у нас не воспринимаются всерьез.

Спустя сутки после первых сообщений во всемирной паутине, на центральном канале телевидения выступил глава Федерации, объявив: "На орбите Земли действительно появились корабли непонятного происхождения, и их количество только увеличивается. Наши спутники фиксируют все новые и новые прибывающие объекты. Некоторые из них достигают в длину более 10 км. Наземные службы приняли сообщение… Странное сообщение. В нем говорится о трех сутках… Что имеется в виду непонятно, но будем надеяться на лучшее… Это все, что мы знаем на сегодняшний момент, и что я могу сообщить вам".

Надо признаться, что такое заявление только усугубило общую нервозность и панические настроения.

Прямая трансляция была скупой и удрученной, видно было, что власти растеряны и не знали, что делать. Очевидное скрывать было уже бессмысленно, так как огромные ромбовидные темные силуэты вырисовывались на фоне солнца, и утаивать что-либо было крайне глупо. Такое обращение стоило трактовать так – теперь каждый сам за себя.

Я сидел на стареньком бежевом диване и гладил серого кота, который скрутившись клубком, лежал рядом. В голове роились сумбурные мысли о фантастической ситуации, выступление главы Федерации, виднеющиеся темные пятна на небе. Разум отказывался верить в происходящее, но факты, как известно, вещь упрямая, и сейчас они находились высоко в стратосфере, отчетливо выделяясь на фоне солнца. Доказательство внеземного разума на лицо, но радость этого понимания облегчения не приносила, на смену любопытству и жажде знаний пришел страх, обыкновенный животный страх за свою жизнь.

Испокон веков человечеству присущ страх перед смертью. Вопрос, почему он может или должен умереть, волнует его гораздо больше, чем вопрос – почему он родился и для чего жил. Вероятно, большая часть населения так и прожила свою жизнь, не получив никаких ответов.

За окном стоял обычный солнечный летний день. Все выглядело так, будто ничего и не случилось, если конечно, не принимать во внимание оживленных горожан, которые сновали взад-вперед по улице, кто с пакетами, кто с сумками, кто-то усаживал детей в машину, пытаясь, укатить прочь из города, в надежде найти спасение где-то там за его пределами. Мысль интересная, но такая же фантастическая, как и вся ситуация в целом.

Я понимал, что вероятнее всего это была обыкновенная паника, и людям нужно было что-то делать, предпринимать какие-то попытки, чтобы остаться в живых, этого требовало чувство самосохранения, и тут уже неважно было, принесут они результат или нет. Принять и осознать то, что любые поползновения уже были тщетны, люди были не в состоянии, эмоции полностью захватили их. Великое Вселенское колесо уже пришло в движение, перемалывая в своем чреве не оправдавшие надежд миры.

Но вернемся за день до того… После выступления главы Федерации по телевидению, Ольга, даже не досмотрев до конца прямой эфир, бурча на своем женско-тарабарском диалекте какие-то реплики, схватила сумочку, ключи от своего авто и, ни сказав ничего на прощание, выскочила из квартиры. И это после пяти лет совместной жизни… Дверь за собой она не закрыла, то ли посчитав это маловажным и не имеющим уже значения действием, то ли просто забыла. Вероятнее всего она направилась к родителям. Что можно было еще сказать на это, разочарование или чувство утраты я не испытывал. Ехать к кому-то я не мог, так как давно остался один, если не считать Ероху, кота, которого подобрал на улице лет семь назад. В ее поступке тоже можно было распознать безотчетный страх и ужас, в порыве защититься от чего-то безнадежного, она рвалась под родительское крыло, ища спасенье там. Но там его не было, его вообще теперь нигде не было, и скорее всего, она это понимала, но поделать с собой ничего уже не могла.

На круглом столике у дивана, стояла початая бутылка армянского коньяка, я налил в кружку из-под чая светло-коричневого нектару и выпил в два глотка. В горле приятно и терпко зажгло. Подойдя к окну, отодвинул штору, по улице панически сновали люди, некоторые из них останавливались, поднимали головы к небу и, тыча туда рукой, что-то кричали, затем бежали дальше. Я посмотрел на небо, с десяток крупных темных объектов угрожающе надвигались. Увиденное разбудило во мне древний инстинкт животного, который дико кричал: "Бежать, бежать, немедленно укрыться, спрятаться, куда угодно, лишь бы не видеть этого кошмара…".

Возможно, но куда, где то место, в котором можно было бы укрыться и переждать?

Выйдя на балкон, осмотрелся. Улицы города заметно опустели, людей не было видно, ветер гонял разбросанные газеты вдоль улиц. Возможно, в городе осталось несколько сотен обреченных жителей, но они так же как и я сидели дома, в ожидание чего-то.

С грохотом перевернув мусорный бак, что-то рыли в вываленной куче несколько собак, они лаяли и, ощерившись, покусывали друг друга за бока, будто все то, что происходит, не их дело и совершенно не имеет к ним отношения. Возможно, так оно и есть, и низшие создания не могли ощутить в полной мере щекотливость ситуации, которую ощущали люди.

По солнечной улице потянулась огромная черная тень, она поползла, расширяясь все больше и больше, по домам, магазинам, остановкам, паркам и скверам, припаркованные у домов машины исчезали в ее непроглядной пасти. Дворовые собаки заскулили и, поджав хвосты, разбежались по подворотне.

Подняв голову вверх, я ужаснулся. Гигантский корабль заслонял собой небо и продолжал надвигаться на город. Его матово-черное брюхо плавно переливалось энергетическими всплесками. Тихий, роковой гул оглушал. Сделав несколько шагов назад, я закрыл будто спасительную дверь на балкон. На улице наступил мрак.

Вдали, на краю города виден был сине-голубой сгусток энергии, он медленно спускался откуда-то сверху, за ним появился второй, третий, четвертый… За высокими домами опустился первый энергетический шар, мгновенно с оглушительным рокотом в небо взмылся огненный шквал, затем столб огня рухнул и бурлящей рыжей волной, сметая все на своем пути, двинулся в центр города…

Нефантастический рассказ: «Вселенная-25» часть 1

Из переписки в социальной сети:

…Это заблуждение, что могущество куда-то кануло, просто оно от общего перешло в частное (во многих странах – прям эпидемия). Неприятности достаются народу, а дивиденды от ресурсов и госкомпаний – самым хитрым особям рода человеческого. Предполагаю, что в ближайшие 50 лет имущие заявят об устаревшей модели государств. Появятся некие объединения корпораций и кочующие никому не интересные жители. Потому как ресурсы заканчиваются на Земле и воевать (то есть тратить переизбыток, чтобы он не достался обществу), станет очень опасно даже для них. Так что, учите детей выживанию и прикладным наукам, так как расплачиваться за халатность нескольких поколений придется им. У технологического пути развития цивилизации нет иного выхода. Разве большей части населения сейчас строят дома, школы и больницы? Нет. Деньги вкладываются в вакцинации, вирусы, кредиты, биометрические системы аутентификации, цифровые деньги. Но и самых хитрых ждет крах, как показывает эксперимент «Вселенная-25»…

***

2187 год.

Песчинки известняка, сдуваемые порывами ветра, сыпались с полуразрушенной стены с торчащими из неё искореженными пальцами арматуры. Одинокий куст полыни, растущий возле остова здания, испуганно жался к насыпи, укрываясь от песчаного суховея. Тут же, сомкнув лапки и посмертно оскалившись, лежал трехпалый тушканчик. В его приоткрытой маленькой пасти сновали красные муравьи. Иногда они останавливались, чтобы пощупать усиками горячий воздух. Застывшие шерстинки животного ощетинившись, накапливали песок, погружая тело в песчаную зыбь.

На проржавевшем скелете грузовика, который вылез наполовину огромным металлическим червем из бархана, сидел человек, человек-зверь – человек-животное, он же и человек-Бог – обитатель пустоши, последний из могикан…

Склонившись, он ритмично вышкрябывал ложкой покорёженную металлическую банку, игравшую солнечным бликом в темных линзах защитных очков. Облизнув ложку, сунул ее за ботинок и принялся пальцем обтирать стенки с остатками соуса красной фасоли. Доев, повернул банку к солнцу и, убедившись в полной пустоте, слегка подкинул ее и пнул. Жестянка, описав дугу в раскаленном воздухе, бухнулась на песчаный холм и скатилась, замерев на склоне. Человек сыто рыгнул, утерев засаленным рукавом лицо.

Земля зашумела, задрожала, как будто её лихорадило. От тряски мелкие камешки, подпрыгивая на поверхностях, посыпались с многоэтажных зданий, стоявших посреди песков. Вибрирование усилилось, на горизонте появилась серебристая стрела. Она молнией неслась по темной нити железного полотна, простиравшегося от линии горизонта с одной стороны и укрывающегося в другой.

Человек поднял голову и, склонив ее на бок, разглядывал мчащегося в ослепительных лучах железнодорожного монстра. Тот, вздымая за собой огромные массы песка и пыли, летел с невероятной скоростью. Вот он поравнялся с оборванцем и пронесся мимо.

Стальной монстр уже исчез из виду, когда звуковая волна хлопнула по останкам города, врезавшись в стены покореженных многоэтажек. Невысокое здание, скромно затаившееся между двух остовов небоскребов, не выдержав натиска звука, неуверенно покачнулось и рухнуло, подняв кучу пыли и песка. На миг все пространство заволокло желто-серым туманом, сквозь который пробивалось тусклое солнце.

Пыль оседала, каркасы домов снова приобретали свою форму, их очертания несмело прорисовывались сквозь песчаную пелену…

***

Солнце, по обыкновению своему, пылало, обволакивая зноем беспочвенные земли, когда-то давным-давно благоухавшие пышными садами, полными фруктов и ягод.

Быстро перебирая ножками, на гребень песчаного хребта выскочил молодой скорпион. Растопырив клешни, он окунулся в жаркие волны обжигающего ветра, стелющегося над бескрайними дюнами и предался неге от проникавшего в его тело бесконечного тепла. Размяк, клешни его накренились. Почувствовав вибрацию песка, членистоногий вскинул угрожающе узкий изогнутый хвост с ядовитым жалом, но тут же был пронзен металлическим стержнем.

Человек в изорванном балахоне поднёс к лицу паукообразное. Висящее на острие пики, оно бессильно размахивало клешнями, цапая горячий воздух. Приподняв очки, пустынник прищурился, осматривая добычу. Открыл откидной верх кожаного планшета и ловким движением пики снял его о жесткий борт сумы. Тот упал на дно, судорожно дернулся и замер среди других уже подсохших сородичей и ящериц.

В безоблачном небе, широко расправив крылья, парил гриф. Наклонив красную морщинистую голову с крупным черным клювом, он пристально разглядывал барханы, по которым медленно скользила его хищная тень как предвестник чьей-то оборвавшейся жизни.

Крушение

Третий день он находился в пути. Припасы его иссякали, а обитателей саванны становилось все меньше и меньше. Знойная жара, разогрев песок, заставила всех обитателей спрятаться как можно дальше и глубже в ожидании спада солнечной активности. Но человек спешил, ему нужно было успеть до песчаных бурь в Падший город.

Никто не помнил, как это все началось и откуда нанесло столько песка. Мудрецы гласили, будто океаны иссохли и ветер разносил песчаные залежи по всей поверхности планеты.

«Какие-то океаны, моря… Бесконечные миллиарды тонн воды, полные рыбы! Не выдумка ли это сошедших с ума от бесконечной жары стариков, готовых на любые бредни ради глотка воды?» – размышлял песчаник, грызя сушёный хвост ящерицы.

Барханы песка содрогнулись. Монорельсовый путь щёлкнул стыками, вжавшись от напряжения в бетонные сваи.

Привычно хлопнула звуковая волна, сняв с верхушек барханов слой песка и укатилась дальше по бесконечному плавильному солнечному полигону.

Он опустил голову, песком обдало покрытую балахоном спину и плечи. Но что это? Пронзительный страшный скрежет, а за ним сильнейшим удар, от которого вздрогнули дюны. Гарь, запах гари.

Он взбежал на холм, огляделся. Впереди, разорвав монорельсовое полотно, слетел металлический сверхгигант. Блестящие цилиндрические вагоны его валялись у разрушенных свай. Некоторые горели, над ними струился черный дым, другие были страшно разворочены самым изощренным образом.

Он только успел присвистнуть от удивления, а в небе уже кружили грифы. Черные струи дыма, прорезавшие небосвод будто рваные раны, были видны из любой части пустыни. Он знал, что времени у него мало. В любой момент могли появиться потрошители, связываться с которыми ему не очень хотелось.

***

Удивительно, сколько раз он видел стального монстра, а ему ни разу не довелось разглядеть его. И вот он лежит перед ним во всем великолепии, с заострённым конусообразным носом и с вспоротым брюхом, из которого валит сизый дым. В утробе смертельно раненого монстра что-то искрит и трещит. Он издыхал.

Песчаник скинул на грудь очки, настолько неописуемым и фантастически невозможным был пейзаж.

В небе блеснул золотистой чешуей дрон-разведчик, а это говорило о том, что времени у него совсем не осталось. Он ринулся к ближайшему вагону, из которого вывалились ярко-красные огромные туши. Они валялись повсюду на песке. Грифы, вцепившись острыми когтями в плоть, угрожающе махали крыльями, отгоняя своих сотоварищей от добычи.

Раздался выстрел, грудь одного из пернатых, сидевших на туше, неестественно вздрогнула, выплюнув охапку перьев, и птица, осев, повалилась наземь. Все падальщики разом взмыли в небо.

«Это была чья-то засада. Кто-то столь искусно покусился на богатство жителей блистательного Олимпа», – молниеносно пронеслось у него в голове.

Прожигая воздух, в небе плевался красными лучами дрон-охранник, сопровождавший состав. Он методично уничтожал одного за другим потрошителей.

Юркнув за горящий вагон, песчаник пригнулся и пустился вдоль к концу состава, прочь от перестрелки. Зашипев в воздухе, из-за бархана выскочила ракета и промчалась дугой к дрону, отстреливавшему нападавших. Лазерная канонада, затишье, оглушительный взрыв. Дрон-защитник горящим шаром рухнул вниз. Слышны воинственные одобрительные возгласы.

– Одной проблемой меньше, – перепрыгивая через блестящие останки фюзеляжа, сам для себя сказал песчаник и оказался у последнего вагона. Странно, но вагон был цел, только центральные двери-купе открыты. Внутри гремели, раскидывая ящики с инвентарем и отборно ругаясь…

Песчаник оглянулся, потрошители уже погружали добычу на механические колесницы. Двое уродцев тащили по песку за ноги брыкающееся серебристое тело изящной формы с роскошными золотыми волосами.

Внутри разорванного вагона прогремел выстрел, и из него выскочил взъерошенный потрошитель, гадко скалясь, он тащил в руке тяжёлый овальный предмет с одной лишь выпуклой ручкой.

Времени терять было нельзя, человек в балахоне перескочил через разбросанные похожие на кресла, вдутые внутрь овальной формы полушары, перекатился через спину и, блеснув обоюдоострым ножом, коснулся зазевавшегося потрошителя. Тот обиженно взвизгнул и завалился в награбленную груду вещей, непонимающе вытаращив глаза на жёлтый песок.

Мельком песчаник заметил две борозды следов, уходящие от вагоны в пустошь.

«Кто-то спасся», – подумал он и пустился по следу.

Потерянные…

За барханом, вскинув вверх руки, стоял немолодой плотный мужчина, в обтянутом серебристом костюме. У его ног лежала молодая женщина, также в серебристом костюме. Она была без сознания. Наведя на человека арбалет и ехидно улыбаясь, их разглядывал высокий и тощий потрошитель в оборванных штанах и кожаной безрукавке на голое тело с обгоревшими от солнечной активности руками. Он плотоядно облизывал губы, от нескрываемого возбуждения арбалет его трясся.

Тонкий свист пики, и погрузившийся в райскую гавань грез потрошитель, пошатнулся, сделал два неуверенных шага. Черные руки его обхватили торчащее из груди древко с острым наконечником, он присел в коленях и, падая, уткнулся лицом в песок, шумно выдохнув из лёгких последний воздух.

Наступив на тело потрошителя, песчаник выдернул пику. Взглянул на мужчину в серебристом костюме. Тот, присев на колени, гладил темные волосы женщины. Он умоляюще взглянул на своего спасителя и произнес: «Дочь».

Человек в изорванном балахоне, развевающимся обрывками на ветру, на секунду задумался, одернул пику, стряхнув остатки крови и сунул ее в ножны за спину. Оглянулся, быстрым шагом направился в пустошь, подальше от злосчастного места.

Пожилой человек вцепился за его рукав и произнес: «Это все, что у меня есть…»

В его глазах было столько мольбы и боли, что песчаник отвернулся, застыв на мгновение.

Молниеносным движением он очутился у бетонной сваи. Быстро осмотрев ее, достал нож и выковырнул из прогалины небольшого жука бурого цвета. Вернулся к мёртвому потрошителю и посадил насекомое на правое плечо безрукавки, жук недовольно зашевелил длинными усами, ощупывая новую "почву". Затем песчаник подхватил женщину и вместе со стариком они скрылись в лабиринтах пустынных холмов.

***

– Эй, Генри, какого черта ты тут разлегся? Я повсюду ищу тебя… Совокупляешься с песком, поганец? – загоготал над собственной шуткой невысокий, плотный потрошитель с огромной бородой, закрывавшей пол-лица. Он пнул лежащего товарища, но тот не шелохнулся.

– Генри! – снова позвал он чуть тише, и потрепал того за плечо.

– Ай-сс, – тут же вскричал толстяк, резво отдернув ужаленную руку и от жгучей боли прижав ее к животу. Он было ринулся к своим, но споткнулся о раскиданные ноги Генри и упал. Глаза его закатились, а на губах застыла пузырями пена. Кровеносные сосуды быстро распространили нейротоксин насекомого…

***

Ветер жутко завывал в песках, отплясывая безумные хороводы на сопках. Надвигалась песчаная буря. Небо бурлило раскатами и хмурилось. «Это очень хорошо, – рассматривая почерневший небосвод, думал песчанник. – Скорее всего, погони не будет». Он взглянул на своих путников. Женщина все так же была без сознания. Отец положил ее голову себе на колени и нежно гладил. Вероятность, что они выживут втроем в песках, была ровна нулю.

Песчаник никогда не видел, чтобы человек так заботился о другом человеке и переживал за него. Его жизнь была одним сплошным квестом на выживание, где побеждал сильнейший. Каждый поворот судьбы оставлял изящную подспись в виде шрамов.

Он достал флягу сделал несколько глотков и передал ее седовласому. Тот не сделав ни глотка, принялся поить дочь.

Песчаник вышел из развалин – похоже было, что когда-то здесь была АЗС. Большие цистерны валялись с вырезанными боками, словно мертвые огромные рыбы.

Он нагнулся и, быстро перебирая мелкую растительность у стен, принялся внимательно разглядывать ее. Сорвав несколько растений, растер их в ладонях, понюхал. Плюнул и еще раз растер. Вернулся обратно в убежище и приложил травяной мякиш к носу женщины. Он впервые так близко приблизился к ней и смог рассмотреть ее. Она была довольно молода. Спокойное, умиротворенное лицо. Она размеренно дышала, высокая грудь под блестящим серебристым костюмом тихо поднималась и опускалась. Ее кожа была бледной, но чистой и гладкой. Высокие скулы и тонкие темные брови, которые слегка изгибались вверх на концах. Он раньше никогда не видел таких женщин.

Мужчина в серебристом костюме внимательно изучал его – видимо, он уже проникся доверием к этому странному человеку в балахоне.

Женщина застонала, её красивое лицо неприятно поморщилось, губы плотно сжались, и она замотала головой. Песчаник швырнул в угол травянистый комок и, удовлетворенно хмыкнув, встал. Прислонившись к дверному косяку, он глядел на алый закат, мерцавший над далеким горизонтом.

***

Сухо потрескивали обгоревшие коряги. Небольшое пламя освещало полуподвал, в котором путники укрылись. Забившись в угол, молодая женщина презрительно смотрела, как песчаник поглощал прожаренную ящерицу, жадно облизывая пальцы рук. Он не обращал никакого внимания на "серебристых людей". День выдался нелегкий и голод давно мучил его. На секунду он остановился. Покопался в кожаном планшете и достал двух сушеных ящериц, любезно протянув их своим новым знакомым. Женщина брезгливо отвернулась, седой мужчина взял ящерицу и стал разглядывать её. Посмотрел на остатки ужина в руках песчаника, снова на свою ящерицу, перевел взгляд на дочь, вскинул брови и, улыбнувшись, надкусил хвост пресмыкающегося.

– Ммм! Совсем недурно, напоминает слегка подвяленное мясо, – усмехнувшись, заявил он.

Песчаник с интересом смотрел на серебряника, который вертя тушку ящерицы, искал место для нового укуса. Этот забавный старик нравился ему – приятное лицо, светлые глаза, добродушный нрав. Он все время болтал и старался подбодрить дочь. Молодая женщина, напротив, была угрюма и строга, что никак не характеризовалась с красивыми чертами ее лица.

Держа в руках недоеденную ящерицу, пожилой мужчина спросил у песчаника: «Что с нами будет?»

Песчаник непонимающе посмотрел на него.

– Нам нужно в Олимп, мы не приспособлены для жизни в пустоши. Мы не такие, как ты.

Человек в балахоне опустил голову и, казалось, о чем-то задумался.

Жители Олимпа многозначительно переглянулись.

Неожиданно песчаник взял сухую ветку и стал рисовать на песке. Сначала он изобразил скользящую линию среди невысоких насыпей на полу, а затем нарисовал несколько сплоченных квадратиков. Линия пошла дальше и уткнулась в куполообразной формы рисунок.

Седовласый спросил: «Мы идём в какое-то поселение, а потом ты отведешь нас в Олимп?» И чтобы не упустить момент, продолжил: «Мы дадим тебе все…».

Песчаник многозначительно развел руками.

– Он не понимает тебя, отец, – вмешалась в разговор дочь.

– Подожди, Ева. Может он имеет в виду что-то другое?

Житель дюн потерял интерес к беседе и, достав нож, тускло блеснувший, воткнул его в маленький череп ящерицы и провернул. Кость жалобно хрустнула, как грецкий орех, и лопнула на две части. Выковыривая остриём крошечный мозг, он принялся поедать его. Жители Олимпа брезгливо отвернулись…

Нефантастический рассказ: «Вселенная-25» часть 2

Крупицы песка рьяно хлестали в лицо. Завывая над песчаной равниной, неистово бесновался ветер, кружась вокруг трёх путников: человека–мумии в оборванном, колышущимся от порывов ветра балахоне и двумя селебрити в красивых искрящихся на солнце костюмах.

Закрываясь руками от ветра, люди шли за песчаником. Он спокойно шагал, рассматривая холмы.

– Куда мы идём? – попытался завязать разговор пожилой мужчина, нагнав песчаника. Тот искоса посмотрел на него, поднял руку и молча указал в дюны.

– Ага, понятно, – сконфузившись, ответил тот и сбавил шаг, чтобы присоединиться к дочери.

Уставшее солнце сонно кренилось к горизонту, когда трое измождённых путников остановились у ангара. Огромные металлические сваи уходили черными стержнями в небо, упираясь в жалкое подобие крыши. Ветер катал сухую траву по площади гигантского сооружения. Натыкаясь на обломки стен, суховейный мяч застывал на миг, затем, подхваченный новой волной ветра, приходил в движение, дрожа и пытаясь преодолеть препятствие. Их было сотни, а может и больше. Все они нервно подрагивая, томились в своих мини–ловушках. Самые лёгкие освобождались из своих оков и пускались вновь в бескрайнее путешествие по пустыне.

Песчаник уверенно зашагал к железобетонному основанию, выступающему в центре некрополя.

Взобравшись на уступ, он легко подтянулся и был уже наверху, когда жители Олимпа только подошли к серому нагромождению.

– Что это, отец? – оглядываясь по сторонам, спросила Ева.

– Вероятно, авиационный или судостроительный ангар, оставшийся со времён технологической революции, которая привела к тотальному упадку. Он тоже с любопытством рассматривал строение, напоминавшее изнутри скелет доисторического хищника, вымершего тысячелетия назад. На проржавевших металлических балках любезно расселись грифы, разглядывая путников, и неприятно покрикивая друг на друга.

Песчаник скрипнул люком, напугав птиц. Откинув его, он махнул рукой, позвав стоящих внизу путников к себе. Пыхтя и ругаясь, они поднялись по наваленным блокам и стояли уже рядом с проводником, рассматривая уходящую в мрачную глубину лестницу.

– Что это он придумал? – спросила Ева у отца. Тот только успел пожать плечами, как человек в балахоне уже исчез в черной гортани. Из темноты слышались только мерные звуки его ботинок, ступающих по металлической лестнице.

Ева с испугом посмотрела на отца.

– Либо за ним, либо мы не доживем и до завтрашнего дня, – сказал он печально, погрузившись уже наполовину в люк. – Не смотри вниз и крепко держись, – добавил, пытаясь разглядеть ступеньки под своими ногами.

Ева, обхватив голову руками, отказывалась верить во все эти приключения, произошедшие с ней и ее отцом за несколько последних часов. Но реальность, как известно, жестока и требовала действий.

Жители катакомб

Свисающими с потолка змеями застыли гигантские кабели, некоторые касались своими брюхами земли. Вдалеке, вздрагивал от перепада напряжения прожектор, отблеск его света тянулся по пожелтевшим от ржавчины рельсам к подземным гостям.

Пробуя твердь под ногами, жители Олимпа с ужасом разглядывали жуткое место. Впереди маячил силуэт их спасителя, который уже бодро шагал к неведомой цели. Отец нащупал в темноте руку дочери и немедля отправился за ним, не желая оставаться в этом месте без своего провожатого.

– Наверное, он знает, что делает, – негромко произнес селебрити, уводя за собой дочь. – Это похоже на метрополитен, но странно, что тут есть еще свет после стольких лет катастрофы. Видимо, работает запасной генератор…

Под ногами кипела бурная жизнь: что-то бегало, верещало и ползало. Иногда незваные гости наступали на мелких существ. Те злобно шипели и царапали обувь своими крошечными лапками, пугая людей. Это приводило женщину, жившую всю свою сознательную жизнь в стенах Олимпа, в тихий ужас. Она озиралась по сторонам, ей казалось, что даже сами стены дышат, и стоит ей только отвернуться от них, как они протягивали к ней в темноте свои руки, пытаясь коснуться её. Мерещились большие желтые глаза, которые то исчезали позади них, то снова появлялись.

– Отец, – позвала она, остановившись и одернув его за руку.

– Что такое?

– Мне кажется, что за нами кто-то идет… – тихо произнесла она.

Старик остановился, вглядываясь в темень. Действительно, появились два крупных желто-бледных глаза, странное животное принюхивалось к новому запаху в подземелье и тихо кралось следом.

Отец вздрогнул, чуть вскрикнув, когда на его плечо легла рука песчаника. Тот приложил указательный палец к губам и слегка толкнул обоих вперед. Сам же, покопавшись в рюкзаке, достал фонарь и присел. Луч яркого света пронзил темноту тоннеля, впившись во внушительного размера четвероногое животное, которое быстро скрылось за грудой кабеля…

Весь оставшийся путь селебрити не отставали от своего проводника более чем на пять шагов. Теперь уже и седовласый отец частенько оборачивался назад. Желтые омуты глаз все так же преследовали их, то появляясь где-нибудь в центре тоннеля, плавая вверх-вниз, то крадучись у стены, низко прижавшись к полу.

Казалось, что наличие такой угрозы никак не сказывалось на их спасителе. Он спокойно шел, виртуозно работая своей пикой на освященных участках подземелья. Рассматривая странных насекомых, пронзенных острием, и в некоторых тыкая пальцем. Каких-то он складывал в свою сумку, но большую часть выкидывал в темноту, где тут же начиналась грызня.

Минуя освященные пороги, Ева останавливалась, удерживая отца за руку, желая разглядеть животное, преследовавшее их. Но отец резко одергивал ее и спешил за песчаником, то и дело оборачиваясь сам.

Вскоре тоннель, выгибаясь, ушёл вправо. За одним из поворотов вынырнул проржавевший вагон. Оторванная дверь его беспомощно висела, словно раненая конечность. Казалось, что вагон врезался в какое-то препятствие, и его сложило, выгнув дугой в центре.

Поезд…

Песчаник лихо вскочил в вагон и исчез в его металлическом чреве. Отец и дочь, помогая друг другу, последовали за ним.

Это не был обычный вагон в привычном понимании – пассажирский или товарный. Его наполнение состояло из отдельных модулей с хорошо укрепленными стенами, которые и сейчас, по прошествии времени, выглядели довольно неплохо. Под ногами валялись предметы меблировки: сломанные стулья, металлические шкафы, некоторые были еще закрыты, вероятно, охотники за удачей не смогли справиться с ними.

Пройдя сквозь него, путники вошли во второй, а вернее в то, что от него осталось. Его будто разорвало изнутри, он раскрылся по всей широте тоннеля. Пожилой житель Олимпа внимательно рассматривал останки, ступая среди рваных железных обломков и битого, а где и полурасплавленного стекла.

– Очень похоже на взрыв какой-то установки, – поглаживая седую бороду, бормотал он, подняв кусок оплавленного, очень толстого и увесистого стекла.

В следующем вагоне зияла огромная дыра в потолке, по краям которой при каждом порыве ветра ссыпался горячий песок. Солнце беззаботно проникало в подземелья, и весело разглядывало его содержимое. Желтые лучи грелись, замерев на расплавленных кусках железа и стекла. В центре раскинулась внушительная воронка, по которой периодически вздрагивали и съезжали пласты песка вперемешку с обломками.

Увидев такое внушительное зрелище, старик- селебрити присвистнул.

– Умели же наши предшественники выяснять отношения, – и уже более громко и уверенно добавил. – Никогда не мог понять, зачем нужно было столько изучать, строить, тратить ресурсы, чтобы в итоге уничтожить все это и самих себя тоже?..

Ответом ему была тишина, Ева с интересом разглядывала пример технологического совершенства их предков. Органические жители подземелья уже не так интересовали ее, как это открытие.

Все это впечатлило и очень заинтересовало женщину. Да, на лекциях по социальной инженерии прошлых столетий много рассказывали, демонстрируя красивые картинки, но чтобы вот так вот – увидеть все своими глазами вживую, а, главное, – последствия. Это дорогого стоит. Она знала, что ее предки каким-то образом воздействовали на прошлое человечества и, возможно, совершили чудовищные деяния. Ведь в Олимпе случайных людей не было…

На лекциях им ясно давали понять, что человечество само пришло в упадок, погрязнув в легкодоступных удовольствиях и отвернувшись от реальности, истины, а, может быть, даже и от Бога. Но Ева была достаточно умна, чтобы осознавать: как умело и методично это большинство сознательно растлевалось, какие силы, а, главное, средства были положены на это. И вот результат – высокоинтеллектуальный Олимп, где у всех есть всё и больше незачем стремиться, нечего завоевывать и нечего достигать. Где ИИ – «Эра» – пик нейротехнологического гэпа продумала жизненный цикл поселенцев, цикл развития и потребления до мелочей. Жизнь больше не стала борьбой, а стала одним большим наслаждением. Генетическое разнообразие человечества с целью повышения творческого потенциала больше никого не интересовало.