Янтарный свет: Лишь тот… бесплатное чтение

Глава 1

– Когда мы вернемся, я дам в морду Галусу, – проворчал мужчина в кожаной броне.

Широкоплечий воин с коротко стрижеными волосами и огромным шрамом на лице подволакивал ногу.

– Если ты еще раз ему дашь в морду, то нас точно отправят служителями в какой-нибудь богом забытый монастырь, – буркнул идущий рядом спутник.

Второй мужчина был одет в серую потасканую мантию и обычные сандали. Голова его была начисто выбрита. Сам он был очень тощим, отчего мантия смотрелась на нем, как мешок на метле.

– Уж лучше в монастырь, чем лазить у границы и искать не пойми что. Что вообще за чушь он нам выдал?

– Мучительные необъяснимые смерти в Грушовке, – пожал плечами спутник. – И хватит уже ныть. У меня от тебя голова начинает болеть.

– Снек, ты же клирик! Какая боль? – театрально воскликнул воин.

– Ты же паладин, Гош, какая, к черту, поножовщина? – передразнил его спутник.

Двое воинов поднялись на холм, с которого открывался вид на деревню. Между тремя рощами цветущих груш расположилась поселение в пару десятков домов.

– Твою мать, – выругался Гош. – Ты только посмотри на эту глушь! Тут даже не знают, что такое вино!

– Мдя, – вздохнул клирик. – Мелковата. Хорошо, если покормят.

– Если не покормят, я сожгу к дьяволу эту деревеньку, – буркнул паладин. – Пошли.

Под ворчание одного из спутников они дошли до деревни, где их встретила полная тишина.

– Не понял? А кормить нас кто будет? – спросил Гош, но тут же остановил взгляд на трех свежих могилах.

– Никто, – поджав губы, произнес Снек. – Не успели мы.

– Эй! Есть кто живой?!! – во всю глотку заорал воин.

Однако ответом ему была тишина.

– Что делать будем? – спросил он.

– То, что должны. Надо понять, от чего они умерли, и убираться отсюда как можно быстрее. Пошли к дому, вон двери открыты…

Парочка прошла к ближайшему строению и заглянула внутрь. Там они обнаружили два истерзанных тела, которые лежали на полу. Весь дом был забрызган кровью, а у трупов отсутствовали внутренности.

– Гоблины орудовали что ли? – задумчиво произнес Гош, осмотрев обстановку.

– Откуда тут гоблины? – вздохнул клирик и сморщился от вида. – Или упыри безмозглые, или невольница какая-нибудь.

– Скажешь тоже, невольница, – хмыкнул паладин и вышел из дома. – Надо остальные дома осмотреть.

– Только давай без твоих штучек, – начал ворчать Снек.

– Если ты думаешь, что мне приятно пить в компании выпотрошенных мертвецов, то ты плохо обо мне думаешь.

Обследование всех домов показало, что трупы разорваны примерно одинаково. Часть из них не имела глаз, и содержимое брюшной полости отсутствовало.

– Дерьмовая смерть, – произнес Гош, когда они вышли из очередного дома.

– Заметил, что трупы примерно одной свежести? – спросил Снек. – Их в одну ночь перебили.

– С чего взял, что ночью? Может, днем…

– В трех домах свечи до свечника изошлись. А в одном лучина обгорела до светца.

– Точно упыри какие-нибудь.

Снек не ответил. Он мрачно обвел взглядом деревню и остановил взор на последнем доме, единственном, у которого была заперта дверь.

– Нет там ничего, – махнул рукой воин. – Было бы – встретили бы.

– Темнеет. Что бы не устроило тут погром – оно вернется.

– С чего бы?

– С того, что в окрестностях сел больше нет. Идти далеко, а голод не тетка…

– Голод дядька, – хмыкнул воин. – Надо подготовиться и встретить тварь. Если сильно голодная – сама на нас выйдет.

Снек кивнул и молча скинул заплечный мешок на землю.

– Я буду готовить «Янтарный круг», а ты…

– Ты в своем уме? – возмутился Гош. – От нас потом неделю ладаном за версту нести будет! Что тут может быть такого, что ты собрался тут на некромантов ловушку строить?

– Береженого Единый бережет, – отсек претензию клирик. – Если тут была тварь, за день способная вынести столько дверей и не насытиться от парочки трупов, то я лучше посижу в «Янтарном круге», чем буду смотреть, как она пожирает мою селезенку.

– Зануда, – буркнул паладин и тоже скинул на землю мешок.

Он отошел в сторону и принялся снимать с себя броню. Раздевшись до исподнего, он начал доставать из мешка легкую кольчугу с голубоватым оттенком металла и облачаться в нее. При этом он поглядывал на клирика, который достал колышки и веревку, после чего принялся вычерчивать сложный узор на земле.

– Письмена священные на щит нанеси, – произнес он, не отвлекаясь от своего занятия.

– С чего ради? – буркнул Гош. – Я и мечом прекрасно справлюсь, и вообще…

– Гош! Тут тварь, за один день обнесшая всю деревню! А если у нее когти твою гномью кольчугу не глядя порвут как бумагу?

– Подставляться не надо…

– А если это не одна тварь? Что, если тут стая упырей? – спросил Снек и протянул белоснежный мел размером с указательный палец. – Штук так двадцать…

Гош поджал губы, надулся, засопел, но в итоге все же подошел к клирику и взял у него из рук мел.

– Только чтобы ты не нудил, – буркнул он, отойдя к своей амуниции.

За приготовлениями пришла ночь.

Ясное небо усыпало звездами, и на небосвод неторопливо, демонстрируя свое величие и изящество, выползла неполная луна. Снек сидел в центре ритуала, а Гош пристроился чуть в стороне, жуя кусок вяленого и явно пересоленного мяса.

– Нет, Галусу я точно в бубен двину, – буркнул он, наблюдая, как его напарник едва слышно читает молитву.

– Тогда я подам прошение в епархию, чтобы с меня сняли обязательства твоего духовного подкрепления, – прервал молитву клирик.

– И? Кому ты нужен? – фыркнул Гош. – Я же точно знаю, за тобой как минимум пяток отпрысков у монахинь.

– А за тобой сотни невинных душ, – не остался в долгу напарник. – Когда на тебя обет наложили и все ножи отобрали, ты даже тогда умудрился забить кулаками насмерть тех двоих.

– А что мне было делать? Деньги им отдавать? – возмутился паладин. – Или я это отребье убеждать должен, чтобы они на путь истинный встали и покаялись?

– Ты мог их не убивать.

– Я и не собирался! Кто знал, что у этих идиотов лица, как глина, внутрь вогнутся?

– Ты знал! – возмутился Снек. – Ты знал, что бывает, если свет из души твоей в кулаки идет!

– Я не со зла тогда, – тут же сник воин. – Припугнуть хотел, а они…

В этот момент послышался тихий рык.

Хр-р-р-р…

Гош мгновенно умолк и повернул голову в ту сторону.

Из леса, горбясь и припадая на длинные лапы, вышла неизвестная тварь. Она проковыляла до края села и остановилась, к чему-то принюхиваясь.

Клирик и паладин переглянулись.

Воин встал и медленно, чтобы не издать ни звука, вытащил оружие из ножен. Его броня уже была покрыта священными писаниями, как и щит.

Тварь молча подошла к дальнему дому, тому самому, где была запертая дверь. Оказавшись возле нее, она встала напротив и издала истошный вопль:

УА-А-А-А-А-А!

Вой был усилен темной силой, и у любого неподготовленного человека пошла бы из ушей кровь, но Снек и Гош прекрасно знали о подобном и благоразумно заткнули их приготовленными шариками из ткани.

– Пресвятой Георгий, дай мне сил… – начал шептать под нос молитву паладин.

Письмена на броне начали наполняться светом. Сначала медленно, неохотно, а затем все сильнее и сильнее.

Напарник тоже принялся шептать и осторожно достал темный пузырек из мантии. Откупорив пробку, он капнул всего одну каплю на кусочек ладана, лежавший точно посередине подготовленной защиты.

От него тут же в небо поднялось облако ароматного белоснежного дыма.

РА-А-А-АВГА-А-А-А!

Тварь метнулась к дому, со всего размаху влетела в дверь, но тут внутри дома вспыхнул яркий, желтый свет. Он ударил из окон и всех щелей. Казалось, что даже из печной трубы в небо уперся столб золотистого цвета.

Тварь отпрянула, завизжала, но тут же снова завопила.

УА-А-А-А-А!

Снова бросок к двери, и ее отбрасывает с такой силой, что она покатиласья кубарем до самой ограды двора.

ХЛОП!

Дверь соседнего дома слетела с петель, а из нее выскочили трупы, которых двое напарников осматривали днем.

Они быстро пробежали расстояние до светящегося дома и с ходу начали ломиться внутрь. Без криков, хрипов и прочего шума. Только кулаки и человеческие ногти, которыми они принялись скрести в дверь, в тщетной попытке прорваться внутрь.

Они лезли в окна, ломились в дверь, а парочка особо ловких уже взобрались на крышу, в попытке пролезть в печную трубу.

– Именем Единого… – громко крикнул Снек, поняв, что тянуть дальше опасно. – Да обратит на вас он свой взор!

Кусочек ладана в этот же момент превратился в небольшой вулкан. В небо ударила струя дыма, который на высоте в десяток метров принялся расползаться вширь, превращаясь в белоснежное облако.

ГАР-Р-Р-Р-РА-А-А-А!

Тварь заметила посторонних и тут же сменила цель атаки своих марионеток.

– Хрен тебе по всей морде, – произнес паладин, вставший на пути мчащихся на него мертвецов.

Его доспех сиял белоснежным светом, глаза затянуло пеленой, а на лице сияла? хищная улыбка.

– Давайте, мрази! – выкрикнул он.

Первого бежавшего на него мертвеца он остановил ударом клинка по шее. Тело по инерции продолжило бежать, преодолев еще несколько метров, а голова с мутными буркалами покатилась по земле.

Свист клинка, удары и боевой рев Гоша. Паладин, рассекая воздух, оставлял белоснежные росчерки. Мертвецы падали один за другим, а за его спиной продолжал построение янтарного круга клирик.

– СНЭ-Э-Э-ЭК! – завопил паладин, когда понял, что мертвецов слишком много. Он уже не пытался срубить голову. Твари наседали настолько плотной группой, что ему удавалось лишь рубить руки и отскакивать из стороны в сторону, чтобы не упасть.

В момент, когда Гоша повалили на землю и попытались банально разорвать зубами, Снек закончил построение облака, накрывшего всю деревню и окрестности.

– Да снизойдет на вас благодать Его… – закончил молитву клирик.

В этот же миг ладан исчез из-под его ног, а туча окрасилась в янтарный цвет.

УО-О-О-О-О-ОТ

Над окрестностями пронесся оглушительный звук горна, и с неба, словно мелкие сверчки, по кривой путаной траектории посыпались оранжевые искры.

Они быстро накрыли все пространство своим светом, и свет этот был непростым. Каждое прикосновение такой янтарной искры заставляло восставшего мертвеца забиться в конвульсиях. Две искры выгибали его дугой. Третья обращала мертвого в пепел.

Тварь, предпринявшая еще две попытки прорваться в дом, не сразу поняла, что произошло. Когда над ее головой посыпались янтарные искры, она метнулась к лесу, чтобы укрыться, но не успела. Первая искра прожгла в ней дыру, вторая, попавшая на длинную мощную лапу с когтями, вырвала ее. Хлестала вязкая тьма, истошно вопила тварь, но продолжала нестись к лесу в надежде на спасение.

Точку поставили следующие три искры, пробившие грудь, брюхо и голову. Тварь кувыркнулась, рухнула на землю и затряслась.

Булькающий хрип доносился до Снека, но он не оставлял ритуала до последней искры. Он знал, что тварь истекает тьмой, и уйти у нее не получится, но также он прекрасно знал, что такие сильные твари, если они созданы человеческими руками, никогда не выдадут хозяина. Смысла оставлять неизвестное создание в живых не было.

Дождь из янтарных светлячков ослаб. Они начали двигаться медленее, словно торопиться было уже некуда. Маленькие огоньки опускались на землю и покрывали ее сплошняком. В теплом оранжевом свете была вся земля, дома и деревья.

Сказочная картина опустилась на мертвую деревню.

В воздухе стоял приторный аромат ладана.

– Снек, сученыш, – прохрипел паладин, отряхивая с себя пепел от восставших мертвецов. – Ты не мог пораньше?

– Прости, Гош, – с улыбкой осматривая окрестности, произнес клирик. – Ладан обветрился…

Воин поднялся на ноги и огляделся. Недовольство тут же слетело с его лица, а взгляд радовался сказочной картине.

– Красиво, – произнес он, осматривая дома, покрытые оранжевыми искорками. – Правда, вонять ладаном будем неделю… Но красиво, твою ж мать…

Свет из дома, куда они ломились, иссяк, а спустя несколько секунд послышались глухой удар и скрип двери. На пороге показался подросток, перемазанный в саже. На его лице были полосы от слез, глаза красные, одежда перепачкана в засохшей крови. В руках он держал круглый деревянный диск с вырезанным крестом – знаком единого бога.

– Зря мы в тот дом не заглянули, – произнес Снек, выдержав внимательный взгляд парня.

– Одаренный Единым, – тихо произнес Гош, всматриваясь в парня, который медленно, подволакивая правую ногу, направился к ним. Не сводя взгляда с парня, он начал бормотать себе под нос: – Лишь тот, кто потерял последнее; тот, кто жизнь свою на кон поставил. Не ради злата и вещей. Не ради власти и блаженства. Тот, кто страдать согласен ради чужого блага… Лишь он имеет право зваться паладином.

Парень не дошел до них всего десяток метров.

В один момент он обмяк и рухнул лицом в землю.

– Может, все же артефакт какой? – спросил Гош, вороша угли палкой.

Они сидели на краю поля, у костра. Рядом стояла телега, а недалеко с жадностью жевала траву тощая кобыла.

– Я весь дом проверил. Ничего там нет, – задумчиво произнес Снек, вертя в руках потрепанную книжицу. – Только старый псалтирь.

– Ну не мог же он это молитвами на старый лад сделать? – хмыкнул воин.

– Обычный человек точно бы не смог, – кивнул клирик и взглянул на парня, который лежал в бессознательном состоянии на старой подстилке с печки. – Но если допустить, что он необычный…

– Думаешь, одаренный? – настороженно поинтересовался паладин.

– Не хочется так про него думать, – хмуро сдвинул брови напарник. – Ни от одного одаренного никогда добра не видел.

– Но там же свет был, нет? Может, его к настоятелю отведем?

– И что скажем? Вот парень, светом тварь некромантскую от дома откидывал. Что с ним делать?

– Ну, из него бы клирик вышел знатный, – пожал плечами Гош, затем задумался и улыбнулся пришедшей в голову идее. – Или паладин.

– Да? И кто его учить будет? – хмыкнул Снек. – Или ты предлагаешь его в сенот тащить?

– Синод – это не церковь и не единый. Синод – это большая политика.

– А что тогда делать? Не магам же его отдавать.

– Обгадят всё, – буркнул воин.

– Вот и я про то же.

– Слушай, а как тебя учили?

– Я послушником ходил почти пять лет в монастыре. Там на молебне на третий год полыхнуло светом. Вот меня и отправили в орден инквизиции. Там и учили.

– Ты же пять лет послушником был. Почему сразу не отправили?

– Потому что явление благодати Единого – рядовое дело у закрытых монастырей.

– Тогда почему тебя отправили?

– Не знаю. Может не угодил настоятелю, а может от того, что монахиня Яра понесла…

Поймав усмешку Гоша, он вздохнул.

– Ну, Рамель и Герфа тоже понесли.

– Тогда понятно, – хмыкнул паладин. – А что в этом ордене?

– А что в нем? Женщин нет совсем. Только мужики. Даже полапать некого…

– Там-то тебя учили?

– Учили, но в основном по книгам и старым рукописям. Но на самом деле учился уже на практике.

– Вот как… – задумчиво протянул Гош. – Слушай, может действительно покажем его настоятелю?

Снек недовольно сморщился, но в итоге кивнул.

– Он хоть и редкостный зануда, но что-то дельное все же скажет, – подвел итог клирик.

В это время парень с трудом повернулся на бок, лицом к костру, и открыл глаза.

– О, болезный наш очнулся, – хмыкнул воин. – Ты как?

– Есть хочу, – произнес он, оглядываясь и пытаясь понять, что произошло.

– А что в деревне было, помнишь?

Парень оглянулся и замер, остановив взгляд на селе, в котором полыхали пожары.

– Помню, – хриплым голосом произнес он.

– Мы мертвых всех в одном доме сложили – в самом большом, – принялся пояснять Снек. – Это тех, кого тварь силой своей в марионетки не подняла. Там сгорят. А тех, кого подняла… и без нас уже спалило.

– Ты в том доме один был? – вмешался Гош. – Помнишь, что делал, когда тварь пришла?

– Молился, – тихо произнес парнишка.

– А почему в доме один был?

– Не один, – мотнул головой парень. – Отец с матерью были и сестра с братом.

– И где они?

– В подвале схоронил. По-божески, как полагается, мелебен прочитал.

Снек и Гош обменялись взглядами.

– Ты, значит, читать обучен?

– Обучен.

– И молитвы наизусть знаешь?

– Знаю.

Клирик сложил руки на груди в замок, а Гош, кинув взгляд на напарника, произнес:

– Дар у тебя, парень. Такой дар, что мало кому снился. Кто-то всю жизнь батрачит и изнывает, чтобы вполовину твоего дара получить.

– Что за дар? – без особого интереса спросил подросток.

– Свет, – отозвался Гош. – Свет души. Тот самый, что в самую темную ночь светит без устали. Понимаешь?

– Нет.

– Внутри тебя сила света живет, – пояснил Снек. – Много.

В этот момент огонь полыхнул, а старый псалтирь вспыхнул голубым пламенем.

– Снек, какого… – произнес Гош, но тут же замер, взглянув на клирика.

Тот повернул голову и встревоженно произнес:

– Некромант нас ищет…

Глава 2

– Не вешай нос, – усмехнулся Гош и хлопнул по плечу парня. – Ты ведь еще живой.

– Да. Самое главное – ты живой, а остальное не так важно, – кивнул Снек.

– Не опускай руки, – авторитетно заявил паладин. – Сейчас мы доберемся до нашего монастыря. Там передохнем и поговорим с настоятелем. Он хоть и зануда редкостный, но головастый мужик. Он поболее нас знает, куда тебя пристроить, чтобы и голову не сложил, и толк был.

– То, что он у тебя ножи отобрал и обет наложил – не означает, что он кретин, – вставил свое слово клирик.

– Да? Я тебе клянусь, неделю трезвым ходить буду, если это не он приказал нам пересол отдать.

– Ты прекрасно знаешь, что у монастыря проблемы с продовольствием, – вздохнул Снек. – Ты видел, что другим выдают? Отряд «Полной луны» вообще без мяса ушел.

– Эти лодыри ни черта не делают, вот и ушли с кашей на хребте, – хмыкнул воин.

– А я тебе не про то говорю! Я говорю, что их больше, и уходят они на месяц, а им ни куска мяса не дали. А тебе выдали. А то, что пересол, так не Галус его солит.

– Значит, надо найти того, кто его солил, и двинуть в морду, – тут же сменил цели на отдых в монастыре Гош.

– Дай сил, Единый, не влепить по лбу камнем этому идиоту, – поднял глаза к небу Снек.

– Единый, дай мне возможность проклянуть немотой этого зануду! – не остался в долгу паладин, так же подняв к небу взор, произнес Гош.

Дорога петляла между холмов. Весна выдалась теплой, и сейчас был приятный погожий денек. Ветер шелестел листвой и гонял волны по высокой траве. Однако, на горизонте уже собирались тучи, не предвещающие ничего хорошего.

– Что со мной будет? – спросил паренек, шедший рядом.

На перепалки двух напарников он не обращал никакого внимания.

– Ну, хуже уже не будет – это точно.

– У меня больше нет родных… – произнес парень, глядя себе под ноги. – И дома больше нет.

– У меня тоже, – пожал плечами Гош. – Не вижу причины горевать.

– Мы с ним из послушников монастыря. Он из Святого Йогана, а я из монастыря Анны Корсунской. У нас никогда не было родителей и дома.

– А у меня были, – тихо прошептал парень, сжимая кулаки. – Что там произошло?

– Некромант там произошел, – сплюнул на землю паладин. – Не особо умелый, но некромант.

– Не факт, что он неумелый, – покачал головой Снек. – Может, просто отпустил игрушку погулять. Или выкинул за ненадобностью.

– Та тварь… Ее создал кто-то?

– Да, – кивнул клирик. – Это рукотворная тварь. Сильная, быстрая, способная поднимать нежить. На наше счастье, она была крайне ограничена в силе. Иначе, так просто мы бы не отделались.

– Еще туповатая была, – заметил воин. – Была бы поумнее – сразу бы сделала ноги, как янтарный свет обнаружила.

– Зачем? Зачем это сделали? – спросил парень, не поднимая взгляда.

Гош открыл было рот, но не произнес ни слова. Он взглянул на друга, который все понял и взял эту роль на себя.

– Понимаешь, люди иногда делают плохие поступки, но это всегда продиктовано… Обстоятельствами. По-настоящему злых и ужасных людей – очень мало. Тех, кто делает зло и обиду другим людям исключительно для удовольствия.

Дорога, петляя между холмов, внезапно резко повернула к одному из них, отчего троице пришлось идти в горку.

– Тут неправильно говорить, хороший человек или плохой. Тут надо говорить: «Какими принципами готов поступиться». Кто-то ни при каких обстоятельствах не поднимет руку на человека, а для кого-то убить – как миску супа выхлебать, – тут Снек выразительно глянул на Гоша. – И порой цель оправдывает средства. Но есть одно «но». Зачастую такой подход приводит к тому, что старые устои в голове размываются. Человеку становится все равно, умрет кто-то или нет. Будет он мучаться или умрет быстро.

– А причем тут мой дом? Причем тут мои родители, брат и сестра?

– При том, Арифей, что темный ковен, с той стороны границы, потерял всякие рамки и теперь, чтобы проверить свою нежить, готов сжечь пару сел, вырезать их под корень для статистики.

– Статистики?

– Это наука о цифрах. Только не о числах как таковых, а о… – тут клирик смутился и попытался пояснить. – Наука о цифрах, насколько сильнее и живучее придуманная ими нежить…

– Мои родители и целое село погибло ради того, чтобы проверить нежить?

– Скорее всего, да, – кивнул Снек. – Прости, мне неприятно это говорить, но пока вся эта ситуация выглядит именно так. Иначе некромант так просто бы от нас не отстал. Так, проверил, кто мы такие, и на этом все.

– Больные ублюдки просто проверяли, насколько мощная у них получится тварь. Вот и все, – буркнул Гош. – Нечего тут размусоливать… Мне тоже жаль, что так вышло, но тебе лучше привыкнуть к отношению магов к людям.

Тройка путников поднялась на холм, с которого открывался чудеснейший вид на деревню, в которой дымились печи. Рядом виднелись засеянные поля, вдалеке переливалась поверхность речки.

– Ну вот, – вздохнул Снек. – Медовое. До монастыря осталось немного.

– Медовуха, – выдохнул Гош. – А ведь обещал сюда вернуться!

Арифей взглянул на клирика, затем на паладина и спросил:

– Почему вы не остановите ковен? Почему вы не боретесь с темными? – спросил парень, заглядывая в глаза церковных служителей.

– Это политика, – отвел взгляд клирик. – Мы не можем вмешиваться в дела баронства Гешальт без их дозволения… или просьбы.

– Послушай меня, парень, – вздохнул Гош и присел на одно колено рядом с подростком. – Политика… Это то самое дерьмо, что с себя никогда не смыть. Один раз замараешься и до конца жизни будешь вонять. Что бы ни случилось – не лезь в нее. Слышал меня?

– Да.

– Тогда сожми зубы и делай то, что можешь.

– И что я могу?

– Для начала стать сильнее, а там, кто знает. Может подвернется случай снять шкуру с той суки, что устроила бойню в твоей деревне.

– Гош!

– Что?

– Не сквернословь! Это грех и…

– Я готов ответить за этот грех перед Единым, но по-другому этих выблядков я называть не собираюсь, – рыкнул Гош. – Пойдем. Будем тянуть – нас накроет ливень.

Ливень прошел около часа назад, оставив за собой мокрые листья. Ручьи наполнились и зажурчали с новой силой. Но дождь до конца еще не окончился.

Остатки влаги с неба падали мелкими каплями, создавая гнетущее ощущение. К утру, под мелкую морось поднялся холодный ветер, отчего на улице стало еще неуютнее.

ХЛЮП

Нога человека, одетого в серую мантию, наступила в лужу.

Мужчина с глубокими морщинами на лице поправил глубокий капюшон и подошел к костным остаткам на земле. Его взгляд поднялся, и он осмотрел сожженную деревню.

Он глубоко вдохнул носом воздух, замер на несколько секунд и улыбнулся.

– Хорошо, – прошептал он и опустил взгляд вниз.

Его рука с длинными когтями направилась к костяку, а губы зашептали:

– Каржанаш, ису кхаган…

Пространство дрогнуло. Остовы зданий поплыли и превратились в призрачные строения. Шаг за шагом перед взглядом неизвестного мага восстанавливались события, предшествующие смерти его творения.

Вот тварь первый раз пришла ночью в деревню. Расправа над парочкой жителей и побег в ночь. Вот второй раз, затем третий, пятый и седьмой.

В последний раз она не оставила живых, за исключением одного дома. В нем оказался одаренный, чьи слова и воля смогли создать выброс света. Тварь не смогла пробиться к нему даже после пары десятков попыток.

Рассвет.

Тварь сбежала, но следующей ночью вернулась вновь. В этот раз она лишь пару раз попробовала проникнуть в дом, а затем призвала «кукол». Те бросились на исходящее силой света жилище, не щадя своего тела и вложенной в них тьмы. Однако тут в дальнем конце единственной улицы вспыхивает яркий оранжевый свет.

Сразу после этого момента лицо неизвестного меняется на злобный оскал.

Свет усиливается, тварь меняет цель и пытается рвануть к источнику оранжевого свечения, посылает кукол, но свет преобразуется в огромную пелену над головой, из которой к земле устремляются янтарные светлячки.

– Чтоб вас вашими кишками придушило, – сквозь зубы процедил некромант и добавил: – Чистоплюйные церковники…

Появившийся белесый туман вокруг его руки он стряхнул с видимым отвращением.

– Эш каме на…

Наваждение тут же исчезло, а некромант протянул руку к костяку. Пара секунд, и из земли поднялось с десяток черных сгустков, которые метнулись к его ладони.

Он снова поднял взгляд на деревню, еще раз втянул одному ему известный запах и произнес:

– Янтарный свет… Какой идиот прозевал этих наглецов в наших краях? Надо поговорить с мастером ковена…

Так и не придя ни к какому выводу, он развернулся и отправился обратно в лес.

Холодная морось проводила его парой порывов ветра, бросая в спину мелкие капли дождя.

Сухонький старичок поднял взгляд на двух подчиненных, отодвинул в сторону книгу и поднялся со стула.

Он обогнул стол и подошел к Снеку и Гошу. Взглянув на них снизу вверх, он спросил:

– Вы успели?

– Настоятель, мы… – начал было Гош, но старичок поднял руку, обрывая речь паладина, и перевел взгляд на клирика.

– Когда мы прибыли в деревню, были только трупы, – ответил тот.

– Причина?

– Некромантская тварь. Сильная. Успела отожраться и… Она могла создавать «кукол».

Старичок недовольно пожевал губами и кивнул, отправившись за свой стол.

– Мне нужен полный отчет, молодые люди, – произнес он, усаживаясь на место. – Кстати, чем ее прижали?

– Янтарным светом, – ответил Снек.

– А попроще обойтись нельзя было? – спросил старичок, придвинув к себе раскрытую книгу. – Теперь весь приграничный ковен будет знать, что вы тут.

– Нельзя, – покачал головой клирик. – Тварь за ночь перебила больше двух десятков людей и сожрала потроха. Это мог быть…

– Я понял, – махнул рукой настоятель. – Меня больше волнует то, что вы умудрились засветиться до того, как барон Гельшат подаст разрешение на вмешательство церкви Единого.

– Политика, – произнес, словно выплюнул, Гош.

– Да. Политика, – кивнул старичок. – И не нам решать, когда и что делать.

Старик вздохнул и сунул руку в ящик стола. Вытащив оттуда бумагу, он положил ее перед двумя подчиненными.

– Это сводка с пограничной заставы.

Снек аккуратно взял листок и пробежался по нему глазами.

– Я думал, дела там обстоят лучше…

– Лучше или нет, но туда уже три недели не может пробиться ни один караван с продовольствием. Солдаты сидят на хлебе и воде, а маги прибудут только через месяц. Совет магов не торопится со своими обязательствами перед короной.

Заметив, как перекосило лицо Гоша, старичок кивнул.

– Да, это тоже политика. Бардак на границе будет продолжаться, пока барон Гельшат наконец не определится, к кому обращаться за помощью.

– Пока он будет определяться, его баронство превратится в безлюдную глушь, – вздохнул Снек.

– Я полностью разделяю твои мысли, – кивнул настоятель. – Но это политика. Без приказа из Синода мы не вмешиваемся.

– Я так понимаю, вы хотите отрядить нас на сопровождение каравана к заставе? – недовольно спросил паладин. – Мы так-то здесь для…

– Мы теряем продовольствие, которого после войны и так не хватает, – тоном, не терпящим возражений, произнес хозяин небольшого кабинета. – И сейчас это крайне важное направление. Если застава по какой-либо причине падет, то новых вылазок ковена не избежать. Вы хотите нового конфликта с боевыми порядками темных или хотите сохранить наши земли?

Гош замолчал, чтобы снова не ляпнуть глупости. Вместо него ответил Снек:

– Мы служим ордену «Янтарный свет», и то, что мы хотим, не имеет никакого отношения к нашим действиям.

– Если так, то будьте добры выполнять приказы, а не обсуждать их, – сухим тоном ответил старик и закрыл книгу.

Он потер виски и недовольно проворчал:

– Поражаюсь, как у вас это получается?

– О чем вы?

– Каждый раз, когда вы появляетесь, у меня начинает болеть голова. При этом вы умудряетесь так решить свою задачу, что она приносит еще больше проблем… Кстати!

Тут старичок снова залез в ящик и выудил оттуда еще парочку листов.

– Держи, – протянул он их клирику. – Будьте добры, подумайте, что можно сделать. Ситуация нас не должна касаться, но местный барон отказался в нее вмешиваться.

– Беженцы с земель ковена? – вскинул брови Снек. – Но причем тут мы? Мы ведь не…

– Это богоугодное дело, а вам двоим не помешает позаботиться о своей душе после смерти, – хмуро произнес настоятель. – Да и не заставляю я вас за него браться. Так, подумать.

– Что там? – спросил Гош.

– Сводки о беженцах и преступлениях, где вина была доказана.

– И что?

– Восемнадцать отрубленных рук. Пришлые воруют, – пояснил Снек.

– И что? – повторил Гош. – Вор отдает свою руку за грехи свои. Что тут не так?

– Люди голодают и идут на преступление, – вздохнул клирик. – Надо что-то придумать с беженцами. Иначе рано или поздно они собьются в банды и станут настоящей проблемой.

– А мы-то тут причем? – хмуро повторил вопрос Гош, на что напарник вздохнул и поднял глаза к потолку, шепча под нос молитву.

– В общем, задачу я вам поставил, – хмуро произнес настоятель и взял перо, чтобы продолжить запись. – Караван отправится завтра с рассветом. Доставьте продовольствие на заставу. Иначе мы окажемся в полной заднице под угрозой нового вторжения ковена. И эта тварь, что вы встретили в Грушовке, вам покажется милой букашкой.

Снек кивнул, а Гош не упустил возможности пожаловаться Галусу:

– Нам опять пересол мяса сунут или что-то путевое дадут?

Старичок поднял взгляд на подчиненных и хмыкнул.

– Пересола больше не будет, – ответил он и макнул перо в чернильницу. – Мяса больше нет.

– В смысле нет? – возмутился паладин.

– В прямом. Больше мяса в запасниках нет. Совсем. Никакого, – ответил он. – Я не шутил, когда говорил, что у нас проблемы с продовольствием.

Гош поджал губы, а клирик, вспомнив результаты последнего задания, произнес:

– Мы кое-что не сказали. Дело в том, что во время нашего боя с той тварью, в деревне остался один выживший.

– И? – не отрываясь от записей, произнес старик.

– Он скрывался в доме, куда ломилась тварь, и отбивал ее атаки выбросами силы света.

– Нашли артефакт? – спросил Галус.

– Не было артефакта, – вмешался паладин. – Только старый псалтирь.

– А свет тогда откуда?

– Из него, – пожал плечами Снек. – Другого варианта нет. Когда он пришел в себя, рассказал, что читал молитвы.

Старичок глубоко вздохнул и отложил перо. Положив руки на стол, он сплел пальцы в замок и спросил:

– То есть, вы решили, что в захолустье королевства, в богом забытой деревушке, родился одаренный. Причем не абы какой, а одаренный светом. Так?

– Другого объяснения проявления чистой силы света мы не нашли, – попытался оправдаться Снек.

– Я рад вашему рвению, но давайте будем объективны. Это невозможно. Он не имеет благородной крови. В нем никто и никогда не развивал дара и не открывал пути силы в его теле. Он не может быть источником силы…

– Есть не одно подтверждение, что это возможно… – начал было клирик.

– Их два. Манукай Ше и Филли Ботье, – оборвал его Галус. – И оба примера спорные, ибо после того, как они обнаружили дар, то развивали его до последнего вздоха. Причем вливали немалые суммы в чистом золоте. А тут паренек из деревни отбрасывает создание некроманта. Вам не кажется это странным? Это не то место и кровь у него не та, чтобы…

– …Настоящий свет рождается только во тьме, – оборвал его Гош. – Как и настоящая тьма может породиться только среди света.

– Я рад, что вы заучили основы мироздания из откровений Роба Шэк, но это немного не тот случай.

– А если он действительно одаренный? – спросил Снек.

Старик потер виски и вздохнул.

– Не поймите меня неправильно, но мне сейчас совсем не до одаренного. Я восьмое письмо пишу с просьбой помочь припасами и посевным зерном. Если помощи не будет – зима будет крайне тяжелой. Для всех. А еще, каждый день приходят доносы о лазутчиках и ищейках ковена. Каждую неделю где-то появляется очередной выкидыш фантазии некромантов. Беженцы начинают создавать проблемы, а барон Гельшат продолжает молчать и метаться между двух огней. А еще служба в храме, рутина и наш монастырь, который братья пытаются переделать в хоть какое-нибудь подобие укрепленной крепости.

– Дерьмово у них получается, – буркнул Гош.

– Так и мы не боевой орден, а обычный мужской монастырь.

– Но если он одаренный, то талант ведь просрем, – не унимался воин.

– Знаете что, – вздохнул старик. – Если он одаренный, то забирайте его в «Янтарный орден». Никаких возражений не имею.

– Но мы не имеем права… – начал было клирик.

– А я не имею ни средств, ни сил, ни желания возиться с, как вы считаете, одаренным человеком.

Гош насупился, а слово взял Снек:

– Простите моего вспыльчивого напарника, – обозначил поклон клирик. – Он порой бывает резок. А что касается одаренного, то мы понимаем ваши заботы. Мы возьмем ответственность за него.

– Вот и славно, – вздохнул настоятель. – Можете готовиться к походу. Времени не так много.

Гош и Снек покинули кабинет. Как только они отошли на пару десятков шагов, клирик заявил:

– Тут его оставлять нельзя.

– Я уже понял, – буркнул паладин. – В лучшем случае, посидит на хлебе и воде.

– Или погибнет, – кивнул напарник.

– Но с нами у него шансы отправиться к престолу Единого выше.

– Может и так, но оставлять его тут… очень паршивая идея по отношению к подростку.

– Что делать будем? – задумчиво спросил Гош. – Мы можем научить его азам, но не более того.

– Знаешь… Я бы для начала спросил его мнения, – хмыкнул Снек. – Все же – это его жизнь, и было бы хорошо, если бы он уже сейчас учился делать выбор.

Глава 3

Гош и Снек сели рядом с парнем на большое бревно, лежащее неподалеку от ворот.

Монастырь уже обзавелся трехметровым земляным валом и наскоро сделанными деревянными воротами.

– Ну, и чего молчите? – мрачно спросил Арифей, глядя на творящуюся вокруг суету.

– Дела обстоят дерьмово, – буркнул паладин. – Темный ковен наседает. Видимо, хочет отыграться за поход королевской гвардии. Мы думали, тебя…

Тут воин умолк, подбирая слова.

– Мы думали, что оставим тебя в этом монастыре, но тут… тут у тебя шансов выжить меньше, чем с нами. Проблемы с продовольствием жуткие, но и это не главное. Самое главное, что монастырь готовится к обороне земель. Надежды на местного барона нет. Он так и будет менжеваться, пытаясь усидеть на двух стульях.

– Обороны от кого?

– От темных магов ковена, – пояснил Гош. – Эти ублюдки не просто так прощупывают наши земли своими игрушками.

– И что будет?

– Война, скорее всего, будет, – вздохнул паладин.

– Еще может обойтись, но… да. Пока все идет к войне.

– А я? Что будет со мной?

– Понимаешь, мы решили, что выбор должен сделать ты сам, – принялся пояснять Снек. – Мы уверены, у тебя есть дар. Дар настоящего истинного света. Мы видели его в твоем доме. Этот дар… Он не простой.

– Это благодатная дань Единого. Его подарок тебе за искренность в молитве, за свет в душе твоей в самый темный час. За то, что руки ты не опускал, когда казалось – все пропало, – произнес Гош и усмехнулся. – Свет в душе у многих. У меня и у Снека тоже он есть, но… Истинный свет дано повидать не каждому.

– Ты с каких пор заговорил настоятельским тоном? – хмыкнул клирик.

– С тех самых пор, когда Единому на верность присягнул, – пожал плечами Гош и взглянул в глаза парню. – У меня за спиной не одна война, не одна сотня трупов. Я, мягко говоря, не простой человек. Бывало всякое. Война – очень грязное дело, но однажды… Однажды мне случилось сделать выбор. Такой выбор, что на кону стояли сотни жизней и я… Я выбрал свет. Тот путь, который спас меня от превращения в озлобленного беспощадного убийцу.

– А потом ты прятался по всему континенту, – хмыкнул Снек.

– Было. После этого был и голод, и побеги, и бессонные ночи в ожидании, что за мной придут убийцы. Но самое главное не в этом. Лишь в монастыре, вдали от пьянок и плотских утех. В пустой келье, где был лишь соломенный матрас, а вместо нормальной еды только горох, картофель и зеленый лук, я впервые почувствовал покой. Знаешь, я ведь так и не дочитал самый обычный псалтирь.

– Давай говорить откровенно, ты знаешь всего две молитвы. Святого воина Георгия и основу основ Единого.

– Да, но это не помешало мне на коленях перед старым каменным кольцом Единого разжечь внутри сердце паладина, – пожал плечами Гош. – Да, я не безгрешен, и сила моя не велика. Но у меня есть мой меч. У меня в груди сияет свет. И я паладин. Я больше не воюю за чужие деньги. Не убиваю по приказу. Я весь, от макушки до пят, принадлежу Единому. И до последнего вздоха буду жить ради света, правды и замысла его. И впервые в жизни я чувствую, что делаю что-то правильное. Не за деньги.

– Хорошо сказал, – кивнул Снек.

– Вы ведь боритесь с тьмой? – спросил осторожно парнишка.

– Да. Увы, борьба порой принимает неожиданные формы, – пожал плечами клирик. – Но, по сути своей, да. Наш орден занимается именно этим.

– Я хочу в ваш орден, – ответил парень, обводя двух напарников твердым взглядом.

– Погоди, не спеши. Хорошо, что у тебя есть желание, но выбирать наш путь… Нельзя сделать выбор, не узнав всех вариантов, – ответил Снек. – Ты должен понять, что это не единственный путь, по которому ты можешь отправится.

– Ты можешь обратиться в коллегию магов, – нехотя произнес Гош. – Эти самоуверенные идиоты тоже владеют силой. Они способны повелевать огнем, водой, землей и ветром.

– Про свет и тьму забыл.

– Не забыл. Просто магов света среди них всего два, да и те… В общем. Там тоже есть кому тебя обучить и натаскать в борьбе с темными силами, если ты, конечно, задался именно этой целью, – пояснил воин. – И я не могу сказать, что учат они хуже или… или другому. Да, основы у нас, конечно, разные. Но самый главный фактор тут в…

– Мировоззрение, – вмешался Снек. – Коллегия магов, да и вообще все из их стана имеют права, равные правам дворянина. Они подчиняются только королю и его указам. И это право, считать себя равными дворянам, оно развратило души этих людей. То самое искреннее начало, направленное на то, чтобы гвардия короля, да и сама страна стала сильнее, превратилось в бич, что хлещет по спине королевства.

– Об этом рано, – произнес Гош, остановив друга. – Он сам все увидит со временем.

– Да… да, прости, – друг кивнул и продолжил: – Ты прав. Об этом ему еще рано. Но главное, что ты должен понять – путь Янтарного света не один. Ты можешь стать магом и учиться у повелителей стихий. Ты станешь равным дворянином. О деньгах, славе и положении в обществе никогда беспокоиться не будешь. А можешь отправиться с нами и после того, как все уляжется.

– Денег не будет, еда не всегда. Бабы… – тут Гош взглянул на Снека. – Только если сам подсуетишься.

– Да, в дворянском обществе на нас смотрят как на грязь. Если бы не наша сила и принцип неотвратимости возмездия, то с нами обращались бы как с чернью, – добавил клирик. – В общем, по большому счету, кроме силы и навыков борьбы с тьмой, наш орден предложить-то толком ничего не может. Выбор, мягко говоря, для многих стал бы очевидным. Либо ты отправляешься с нами и терпишь все невзгоды, либо пытаешься прорваться в коллегию магов и получить разрешение на обучение. С твоим даром, я думаю, у тебя не возникнет проблем.

– Чем больше блага, тем меньше дела, – ответил Арифей. – Я за свою недолгую жизнь трижды видел церковников, которые приходили к нам. Один раз лечили, второй раз звали в служители. Третьими были вы. Что-то я не слышал, чтобы маги ходили по деревням и кого-то лечили.

– Боятся чернью испачкаться, – фыркнул Гош.

– А если так, то какой смысл в силе? Зачем она, если они от тьмы людей не защищают? Зачем она нужна им?

Снек глубоко вздохнул.

– Помнишь, я тебе говорил, что людей по-настоящему злых почти не бывает? – спросил он. – Они ведь тоже не злые. Просто… Они верят в свое право. Они с ним живут и хотят сделать как лучше…

– …для них… – вставил паладин.

– Не всегда, но чаще всего да, – выдохнул Снек. – Не всегда, но чаще всего.

– Мне с ними не по пути, – буркнул Арифей. – Я в орден хочу.

– Подумай хорошенько. Из ордена не уходят. Это не компания друзей. Тебе придется принять клятву, подтверждая ее своим светом. Это тяжкая ноша, и не каждому она по плечу.

– В орден, – набычился парень.

Гош по доброму улыбнулся, а клирик кивнул.

– Хорошо, тогда я клирик Снек «Янтарная искра» и паладин Гош «Янтарный росчерк» берем тебя в послушники, – произнес клирик и поднял палец, на котором появился светящаяся оранжевым светом искорка.

Он поднес палец к груди парня и прикоснулся к нему.

– Ой! – воскликнул парень и дернулся.

Тут же опустив ворот простой рубашки, он принялся разглядывать небольшой красный рубец в форме Единого.

– Ну, раз у нас теперь послушник, – тут же подскочил на ноги паладин. – То ему нужно оружие!

– Он, кроме тяпки да граблей, в руках ничего не держал, – хмыкнул клирик.

– Но учить-то его все равно надо! – возмутился Гош. – Я тут видел кузнеца. Надо у него выклянчить хотя бы стальной прут для тренировок.

– Погоди, не торопись. Сначала надо что-то сделать с его именем.

– А что с ним не так? – нахмурился парень.

– Понимаешь, в нашем ордене принято правило, что имя должно быть коротким и односложным.

– В смысле?

– Гош, Снек, Роб, Щекл, Даг, – принялся перечислять клирик. – Это во-первых, удобно, а во-вторых, стирает все классовые и национальные предрассудки. Так проще и… это правило ордена.

– А ты у нас Арифей, – кивнул Гош. – По этому надо сократить.

Парень сначала нахмурился, а затем произнес:

– Мать меня всегда Ари звала.

– Вот! Другое дело, – хлопнул по плечу послушника паладин. – Будешь Ари!

– Да, это вполне подходит, – кивнул клирик и тоже поднялся. – Я пойду к настоятелю и попробую у него выпросить приличный псалтирь. Начинать все равно будем с азов.

– А мы к кузнецу. Надо подготовить парня к завтрашнему походу.

– Какому походу? – тут же спросил Ари.

– Завтра мы с караваном отправляемся на приграничную заставу. Там солдаты короля пухнут с голоду. Продовольственные караваны перехватывает ковен, – коротко объяснил паладин и улыбнулся. – А ты что думал? Мы будем сидеть тут и учить тебя? Практика и еще раз практика! Будешь учить молитвы, пока мы будем чистить хлебальники темным ублюдкам!

– Гош! Он ребенок! Прекрати сквернословить! – раздраженно произнес Снек.

– Я посмотрю на твою рожу, когда он солдат слушать будет! Ну? Чего расселся? Пошли!

– А зачем мы силки убрали? – спросил Ари, глядя на зайца в руках Гоша. – Утром же еще можно было проверить.

– Утром мы уйдем с рассветом, – пояснил паладин. – Не до силков будет. А вот оставлять их нельзя. Мы уйдем, а в них зверушка попадет и помрет почем зря.

Они вышли на поляну, где расположился караван. Монастырь смог собрать всего шесть телег. Этого было мало, но большего он позволить себе не мог.

– Свежевал раньше? – спросил воин, протягивая добычу послушнику.

– Доводилось, – кивнул парень, принимая зайца.

Они дошли до костра, возле которого задумчиво сидел Снек. Парень тут же достал выданный ему нож и собрался уже начать потрошить зверька, но тут недовольно проворчал клирик:

– А молитву?

Парень замер с ножом в руках, кивнув, положил мертвую тушку и отправился за выданным псалтирем.

– Зря его так муштруешь, – хмыкнул Гош.

– Пусть сразу привыкает, – ответил напарник.

– Ты чего смурной такой? Второй день идём. Вроде, тихо всё.

Вместо слов клирик поднял руку с цветком на ней.

Белоснежная ромашка с желтой серединой выглядела прекрасно. Если не считать темной крапинки на ее лепестках.

– Темные уже рядом. Или они, или их твари, – не отрывая взгляда от цветка, произнес Снек, после чего поднял взгляд на напарника. – Будь внимателен.

– Ну, подумаешь, Закарбу «Лазутчицу» тьмой отметило, чего сразу паниковать? Ты где ее нашел?

– В овраге. В других местах она не растет.

– А может там природный выход силы или еще чего?

– Я все проверил. Нет никаких признаков источника тьмы, – спокойно ответил клирик. – Это тьма наведенная. Ковен рядом.

В этот момент вернулся Ари, который открыл псалтирь и принялся зачитывать молитву, иногда запинаясь и произнося слова по слогам. Когда он закончил, то отложил книгу в сторону, взял нож и принялся потрошить добычу.

– Ну, хотя бы этому его учить не надо, – хмыкнул Гош.

Когда парень закончил, Снек отнес зайца к общему котлу, а паладин, загадочно улыбаясь, достал подобие короткого меча.

– Эту хрень использует ковен, – взвесив в руке железку, произнес он. – Не знаю, на что рассчитывают пехотинцы ковена с этой железкой, но не суть. Она будет изображать наш полуторник.

Ари взял оружие и, не понимая, что с ним делать, уставился на учителя.

– Ну, взмахни им, проверь, как по руке…

– Я никогда меч не держал, – пожал плечами парень. – Я понятия не имею, каким он должен быть.

– Вытяни руку с оружием вот так, – показал паладин. – Тяжело?

– Да, но не сильно, – повторил движение Ари.

– А теперь делай вот так… – произнес паладин и сделал несколько быстрых и четких движений.

Парень, пыхтя, криво и с большим трудом попробовал повторить показанные движения.

– Да нет же! – возмутился Гош. – Вот так!

Снова резкие и сложные движения, и очередная попытка парня их повторить.

– Это никуда не годится! Смотри! Вот так! – воин опустил меч к земле, а затем без всякого замаха крутанул его в руке, одновременно поднимая ее вперед.

Подуло ветром, послышался свист, и оружие замерло напротив головы воображаемого противника.

– Понял?

Ари, попробовал повторить движение воина. Крутанув запястье, он попытался поднять руку. Свист повторился, но вот оружие отказалось слушаться молодого послушника. Оно, вращаясь, отправилось в полет, наглым образом покинув кисть парня.

К слову, короткий клинок ковена пролетел не меньше пяти метров, после чего воткнулся у ног Снека.

– Кто так машет?!! – начал закипать Гош. – Так нельзя! Клинок надо держать в руке! Как только ты его отпустил – все! Ты мертв! Единственный вариант, когда ты его можешь выпустить из рук – бросок в спину!

– Я не специально! – возмутился парень.

– Еще раз! – раздраженно буркнул паладин, кинув взгляд на довольно улыбающегося клирика.

Гош вытащил оружие из земли и сунул его в руки ученика.

– Кисть, рука, дух! – произнес он и снова крутанул оружие, поднимая руку.

Свист, хлопок, и вперед ударяет волна, рассекающая воздух и оставляющая на земле глубокую борозду.

– Как ты это сделал? Это магия? – хмурясь, спросил парень.

– Никакой магии. Чистая сталь, – покачал головой Гош. – Этому надо учиться! Ну! Повтори!

– Покажи еще раз, только медленнее, – попросил Ари.

– Вот еще! Когда делаешь медленно – ничего не получится. Надо быстро и точно! – проворчал паладин.

– А как делать, если я не понимаю, что ты делаешь?!! – возмутился послушник.

– А вот так! – набычился паладин. – Я учился делать быстро, значит, и ты будешь учиться делать быстро!

– Это невозможно, – снова начал заводиться Ари.

– А ты сначала попробуй тысячу раз, а после этого уже говори! Идиот!

– А ты сначала объясни нормально, дурень! Что повторять, если не понятно ничего!

– Хватит! – прервал их спор клирик, наблюдая, как двое рычат друг на друга. – Что вы устроили?

– Ничего, – буркнул Гош. – Просто нам попался упрямый баран! Он даже прямого финта повторить не может.

– Учитель попался дуболом, – не остался в долгу Ари, язвительно добавив: – Даже показать и объяснить нормально не может.

Паладин выпучил глаза и начал хватать ртом воздух.

– Да я… да я… Да я тебя выпорю! – рыкнул он.

– Черта лысого пороть будешь! – фыркнул Ари и подпрыгнул на носочка. – Я первый на деревню в беге был!

Паладин метнулся к парнишке, но тот кувырком нырнул ему под ноги и, проскочив между ними, оказался у него за спиной, не забыв влепить бугаю пинка под задницу.

– Что-о-о-о?!! – взревел учитель и с красным лицом обернулся к ученику.

– Нормально показывай, а не силой своей красуйся! – показал язык Ари.

– Я придушу его! – рыкнул Гош и метнулся к парню, но не смог приблизится к нему и на десяток шагов. Пятки послушника засверкали с такой силой, что за пару секунд он оказался на другом конце поляны.

– Вернись, мелочь пузатая! – взревел паладин, носясь за парнем.

– Я к дуболомам в ученики не записывался! – кричал в ответ парень, улепетывая от воина.

Снек смотрел на это со смешанными чувствами.

С одной стороны, он уже четко понимал, что парень характерный и упрямый. Это создаст сложности. При этом владение холодным оружием – это только верхушка айсберга. Орден «Янтарного света» был довольно суровым местом, где не терпели возражений и обсуждений приказов. По крайней мере на уровне, где находились Гош и сам Снек. Проблем характер паренька доставит немало.

С другой стороны, парень впервые показал хоть какие-то яркие эмоции, что явно давало понять – он отошел от пережитого и не забился внутри себя.

– Детский разум гибок, – произнес он, глядя, как парень ловко нырнул в сторону и обошел паладина, снова отрываясь от него. – И я не припомню, чтобы кто-то мог остаться живым после того, как заденет плечом этого верзилу. А тут под зад ногой…

На лице клирика расплылась улыбка.

В голове всплыла мрачность трезвой физиономии Гоша, его пьяные выходки и постоянная попытка найти себе противника в пьяном угаре. Да, он уже не пытался никого прирезать, но кулаки чесались у него до сих пор.

– Это будет интересно, – произнес Снек, отворачиваясь к костру. – А может быть, и полезно. Для всех нас…

Глава 4

– Сила света… Она не такая как у магов, – произнес Снек. – Маги действуют…

Клирик умолк, подбирая слова, и спустя почти двадцать секунд раздумий всё же продолжил:

– У магов несколько школ и действуют они по-разному. Первая – школа «Слова». Эти маги практикуют способ, при котором направляют силу словом. То есть читают заклинания.

– Как молитвы?

– Да, но у нас с ними слишком много принципиально разных взглядов, чтобы считать нас родственными школами. Но в какой-то мере ты прав. Школа «Слова» наиболее близкая к магии молитвы.

Караван двигался по дороге, ведущей к заставе. Луга и распаханные поля сменились редким лесом, который через несколько часов стал старым и дремучим.

Снек и Ари ехали на последней телеге в караване. Гош спал, развалившись на мешках с мукой, устроив себе импровизированное ложе.

– А еще какие школы есть?

– Есть школа «Знака». Эти маги направляют силу с помощью жестов. Не самая популярная школа, но тем не менее имеет место быть, – пояснил клирик. – Ну и последняя – школа «Мысли». Считается самой сильной и самой опасной в бою.

– Если школа «Мысли» самая сильная, почему другие школы существуют?

– Ну не все так просто. Я ведь не зря сказал, что школу «Мысли» именно считают самой сильной, – усмехнулся Снек. – Дело в том, что любая школа имеет свои недостатки и преимущества. Даже наша церковная магия имеет свой недостаток. Причем как бы не хуже остальных.

– Это как? – заинтересованно спросил Ари, проявляя неподдельный интерес.

– Возьмем школу «Слова». Основной принцип состоит в том, что тебе необходимо произнести «слово-ключ». Именно произнести и никак иначе. Получается, если ты сможешь сделать так, чтобы маг школы «Слова» не мог произнести слова, то и создавать заклинаний он не сможет.

– Кляп в рот что ли сунуть? – нахмурился послушник.

– Кляп – самое эффективное, – хмыкнул Снек. – Но есть способы более оригинальные. Например, заключить его в сферу Балеарда.

– Кого?

– Прием, при котором вокруг цели образуется сфера, из которой противник откачивает воздух. А что будет, если внутри нет воздуха?

– Дышать нечем будет?

– Да, но без дыхания с минуту ты, может, еще и продержишься. А вот, если не будет воздуха, то произнести ты ничего не сможешь.

– Прошептать смогу, – нахмурился парень.

– Если сфера Балеарда будет качественная, то не сможешь. Только губами да языком шевелить будешь. Значит, и заклинания не будет.

– Получается, если такую сферу создать, то любого мага из этой школы можно тепленьким брать?

– Да, но и эти маги не лыком шиты. У них свои приемы защиты. Я слышал, что ни один из магов этой школы не ходит без амулета «Дикого ветра». Он позволяет заключить в него небольшое количество воздуха. Вдоха на три, в зависимости от материалов. Так что сфера Балеарда эффективна только при пустом амулете «Дикого ветра».

– Получается, что этим словоплетам все непочем?

– Нет. Сфера собьет такого мага, и ему придется заново произносить заклинание. А это время, которого в настоящем бою чаще всего нет.

– Как-то это… – нахмурился Ари.

– Да. Тут все неоднозначно и по-настоящему сильной не является ни одна школа. Хотя и в каждой школе есть настоящие мастера, которые недостатки школы превращают в свои приемущества.

– А в чем слабость церковной магии? – спросил парень, подумав несколько секунд.

– В том, что, кроме света, мы ничем пользоваться не можем. Нам не подвластен огонь, вода и ветер, но это все не так важно. Главный минус в нашей магии в вере и свете внутри, – вздохнул клирик.

– Так это ведь сила…

– Это то, что дает нам силу, и это же накладывает на нас ограничения, – кивнул Снек. – Свет в груди силен только тогда, когда ты действуешь по совести, от чистого сердца и понимаешь разумом, душой и телом, что делаешь правое дело.

– А если я захочу… убить кого-то? – хмурясь, спросил парень и взглянул на учителя, который внимательно на него посмотрел.

– Если такое случится, и ты призовешь на это свет, то у тебя всё получится. Но ты должен понимать, что каждый раз призывая свет для подобного действа, ты выжигаешь его внутри себя. Сначала он станет слабее, затем поменяет цвет с белого на серый. А затем и вовсе может покинуть тебя.

– Навсегда?

– Навсегда, – мрачно кивнул Снек.

– Настоящий свет может родиться только в полной тьме, как и настоящая тьма рождается только в чистом свете, – послышался голос Гоша, который не спал и слушал разговор. – Был среди шишек такой Август Сашали…

– Гош! – одернул его Снек, вглядываясь в поворот дороги.

– Что? – приподнялся в телеге паладин.

– Что-то у меня на душе неспокойно, – ответил клирик. – Дуй в головной дозор.

– С чего это? – возмутился воин. – У тебя опять блажь?

– Не блажь, – покачал головой мужчина, продемонстрировав напарнику миску, в которую он сложил цветок, похожий на ромашку, вместе с корнями.

В импровизированном горшке из деревянной миски растение смотрелось довольно странно, но тут было важно следить за его лепестками. Черных точек на них стало заметно больше.

Гош приподнялся и взглянул на растение. Нахмурившись от увиденного, он сморщился и поднялся. Поправив оружие, он спрыгнул с телеги и легким бегом отправился к первой телеге.

– Что это значит? – спросил Ари, сидевший рядом с клириком.

– Кто-то недалеко использует силу тьмы. Остаточная тьма витает в воздухе, и лепестки этого растения её улавливают, – пояснил Снек.

– Получается, где-то рядом тёмные маги?

– Не обязательно. Тут может быть тёмная тварь, созданная ими. Эти создания тоже выделяют тьму, но… не в таких количествах.

– И что будем делать? – спросил парень, опасливо поглядывая на окружающий их дремучий лес.

– Готовиться к возможной встрече.

Клирик передал поводья послушнику и достал из телеги небольшой мешок. Из него он вытащил псалтирь и небольшой серебряный диск, на котором был нанесен знак Единого. С обратной стороны витиеватыми буквами была отчеканена молитва-оберег.

– Возьми, – произнес он, передавая диск и псалтирь. – Если вдруг что-то пойдет не так – читай молитву.

– Я знаю только…

– Ту, что на «лике Единого» – указал Снек.

– А псалтирь?

– Его будешь читать постоянно.

– А как я узнаю, что пошло что-то не так?

– Если я или Гош погибнем – тогда что-то пошло не так, – пояснил мужчина и достал небольшой мешочек и стальную чашу с длинной цепочкой. – Скорее всего, они нападут из засады. Не думаю, что они рискнут на открытый бой. Слишком хорошо помнят, как мы прошли по их крепостям и жертвенным холмам с огнем и мечом. Будь готов в любую минуту начать читать молитву.

– А если у меня не получится? Ну, как тогда? – спросил парень, с тревогой смотря на Снека.

– Тогда мы все умрем, – спокойно, словно так и должно быть, произнес клирик, глядя в глаза парня. – Посмотри вперед, а потом назад. Посмотри на этих людей. От нас зависит: будут они жить или нет. Понимаешь?

– Да.

– Тогда читай благословение «Георгия-победителя» на тридцать четвертой странице, когда все начнется. Как только закончится – покаяние «Софии-Йеменской» на двадцать третьей.

Парень кивнул и открыл книгу на тридцать четвертой странице. Пробежав по ней глазами, он нахмурился.

– Этого не было в псалтире… Я не читал подобной молитвы и…

– То, что ты читал – это молитвенник для обывателей, – произнес Снек, развязав мешочек и достав оттуда пару белоснежных камешков, которые он бросил в чашу. За ними последовали пара щепоток трав из другого мешочка. – А это настоящий богословный псалтирь. Атакующий трактат тебе читать рано, а вот этот – в самый раз. Не получится – будем работать. Получится… все равно будем работать.

Караван уже подошел к повороту и передовой дозор успел заглянуть за поворот. Вопреки ожиданиям Снека, сигнала угрозы не последовало. Караван продолжил движение, а клирик, закончивший наполнять чашу, закрыл ее специальной крышкой и встал на ноги.

– Если я или Гош упадем – хватай «Лик единого» и читай молитву на нем. Понял?

– Понял, – кивнул парень, прижимая одной рукой серебряный диск к себе.

Караван прошел поворот, но стоило последней телеге скрыться за ним, как на дорогу вышли люди, одетые в лохмотья, тощие настолько, что с трудом держали в руках копья. Глаза впалые, скулы торчат, а в глазах жуткий голод.

Караван встал.

Вперед вышел Гош и внимательно оглядел противников, не забыв остановить свой взгляд на людях, выходящих из кустов и оврагов.

– Не алчности ради, – произнес один из противников, которых паладин уже насчитал почти пять десятков. – С голодухи…

Руки мужчины тряслись от страха, но продолжали держать копье. Причем это было единственное копье с металлическим наконечником среди нападавших. Остальные были кто с чем. У кого-то плотницкий топор, у кого-то острога. Среди нападавших были и те, кто додумался примотать лезвие от косы к длинной палке так, чтобы она напоминала копье. Несколько человек вообще были вооружены полутораметровыми палками, к концам которых были примотаны ножи.

– С голодухи, говоришь? – произнес паладин и, достав оружие, спросил: – Чьих будете?

– С темных земель мы, – произнес мужчина, оценивая противников. Несмотря на голод, в душе уже закрались сомнения по поводу своих возможностей. Охраны было всего полтора десятка, несмотря на то, что это в основном были боевые монахи, возглавлял их паладин. Силы были явно не на стороне нападавших.

– А что же вы сюда пришли? – хмыкнул воин.

– Голод… голод и поборы детьми, – пояснил мужчина. – Нет продыха у ковена. Три шкуры дерут, а тот, кто налог отдать не может – детьми отдает.

– Вот как, – вздохнул Гош. – Но ты ведь прекрасно понимаешь, что за такое у нас положена казнь. С душегубами на дороге у нас разговор короткий.

– Мы не… – начал было другой мужчина, но старший махнул ему рукой, обрывая фразу на полуслове.

– Твоя правда, но ты ведь не из ковена. Церковь завещала помогать нуждающемуся. Смилуйся над нами… Детей почти всех забрали, а тех, что сюда смогли провести – половина с голода смерть прибрала. Смилуйся… Нам бы поесть немного…

Гош убрал руку с эфеса меча и заткнул большие пальцы за пояс. Поджав губы, он осмотрел всех людей и спросил:

– Сколько вас?

– Почти сотня, но мужики все тут, – кивнул в сторону вышедших из леса старший.

– Вот как… Мешок. Больше не дам, увы, – пояснил он. – Дай только со старшим переговорю.

– И на этом спасибо, – сглотнув, произнес мужчина. – Единому молиться до смерти буду.

Паладин кивнул и отправился обратно.

В головной телеге, стоя на двух ногах так, чтобы было видно весь караван, уже стоял клирик и чего-то выжидал.

– Снек? – спросил паладин, взглянув на него.

– Что-то есть, но что – не понимаю.

– Они не дышат, – ответил Гош, отчего все воины тут же напряглись.

– Уверен? – спросил Снек.

– Точно. Не дышат.

Клирик молча кивнул, мгновенно заполнил чашу с травами и ингредиентами силой, заставив ее нагреться так, что через специальные дыры пошел дым.

– К БОЮ! – заорал Гош, выхватывая из ножен клинок.

Его примеру последовали все монахи, тут же собравшись вокруг пары телег, максимально уплотняя ряды. В одной из телег уже сидел Ари.

Нападающие недоумевающе переглянулись, а клирик вскинул над головой руку с чашей и принялся раскручивать ее над головой, шепча под нос молитву.

– …и не затуманит взор мой ни тьмой, ни умыслом чужим…

Круги из дыма над головой клирика наполнились светом, а в следующую секунду вниз ударили стремительные потоки белоснежного тумана. Он хлынул вниз и по земле устремился в стороны. Светлым ковром он наполнил округу и за пару секунд окутал голодных разбойников.

Вместо исхудавших, тощих людей вокруг оказались полуразложившиеся мертвецы. Старший среди псевдобеженцев оказался таким же мертвецом, но со стальным медальоном в форме звезды во лбу. На нем была отчеканена метка темного ковена в форме треугольника с открытым глазом в центре, у которого был вертикальный зрачок.

Старший поднял руку, указывая на караван, и истошно завопил.

– КЬЯ-А-А-А-АШ!

Мертвецы метнулись к строю церковников, но тут белоснежный туман, исходящий от Снека, приобрел желтоватый оттенок. Его поток сначала ослаб, а затем начал идти волнами, выдавая одно кольцо за другим.

С десяток мертвецов откинуло, парочка развалилась на ходу, но большинство преодолели волны и ударили в щиты.

– ВО ИМЯ СВЕТА! – заорал паладин, принимая удар на щит.

ХРЯСЬ!

Удар клинка, тот самый, что показывал вчера вечером Гош, скользнул вдоль щита и располовинил нападавшего, от паха до макушки. Сталь, хруст костей, крики и первые павшие боевые монахи.

Несмотря на поток дыма, периодически окутывавший мертвецов, несмотря на молитву паладина во время боя, благодаря чему клинки монахов засветились, мертвецов было слишком много. Мало того, еще и тьмы в них было столько, что обычное благословение клинка не превращало их в труху от одного касания, как было обычно.

– АРИ! – громко выкрикнул клирик, с трудом удерживая поток желтого тумана.

Парень, до этого перепуганно оглядывающийся вокруг, внезапно спохватился. Вид настоящего боя, где мертвецы с разложившейся кожей, с торчащими мышцами, вытекшими глазами и раскрытыми пастями кидаются на монахов, ввёл его в ступор. Парень видел первый бой света и тьмы в своей жизни.

Быстро перехватив псалтирь, он открыл книгу на странице, куда засунул палец. Он принялся читать вслух дрожащим голосом:

– …пресвятая София, чудотворица… – успел прочитать он.

ХРЯСЬ!

Из спины монаха, стоявшего напротив лица парня, выскочил ржавый кончик косы, пробивший насквозь воина. Ударила кровь, щедро покрывшая лицо парня.

Ари сбился, с ужасом подняв глаза на монаха. В руку ему уже впился мертвец, принявшись его жрать заживо. Второй вцепился в шею, окончательно подминая жертву.

– АРИ!

– … Обрати взор свой на меня и на рабов Единого, – прошептал парень, начав трястись от страха, но вернувшись к чтению. – Не оставь нас без благодати своей, не дай тьме и злому умыслу навредить ни духу, ни телу…

Молитва продолжилась, набирая обороты. Парень все ускорялся и ускорялся. На третьем четверостишии в груди его появился свет. На четвертом, окончательно уйдя в молельный транс, отрешившись от творящийся вокруг бойни, он взорвался.

Яркая белоснежная звезда, окутала парня.

– И придет длань твоя, дабы очистить и душу мою, и разум, и помыслы… – раздался надрывный голос парня.

ХЛОП!

Вспышка была настолько яркой, что залила светом все вокруг. Лучи, ударившие во все стороны, начали срывать тьму с мертвых тел, словно сильный ветер, уносящий пепел с кострища.

Мертвые отшатнулись, замедлились. Часть из них замерла, несколько рухнули гниющим мясом на землю, но несколько еще продолжили борьбу.

Одна из таких тварей сидела на шее монаха и вгрызалась в плоть, отчаяно насыщаясь умирающей плотью. Точку в ее существовании поставила жертва.

Казалось, монах уже умер, но после вспышки света глаза его широко раскрылись, он рукой сжал оружие и, перехватив клинок за лезвие, чтобы было возможно подобраться к прижавшейся твари, вонзил оружие в грудь мертвеца.

Разрезая кожу на ладонях, воин вогнал клинок до половины длины. Тварь тут же извернулась, захрипела, а в следующую секунду ей снесли голову братья монаха.

Бой стих за несколько секунд. Бойцы, получившие благословение светом, быстро и оперативно расправились с оставшимися мертвецами. Пусть они и не были подготовленной боевой группой, но имели большой опыт в борьбе с тёмными силами и четко понимали, что благословение ограничено по времени. Закончив с оставшимися мертвецами, они принялись за, казалось, окончательно погибших противников, раскалывая череп каждому мертвецу.

Небольшое белоснежное солнце погасло через минуту, оставив после себя почерневшие от жара мешки с продовольствием и парня, лежавшего лицом вниз. Псалтирь из рук он так и не выпустил.

– Снек! Что с Ари? – крикнул Гош, расколов череп мертвецу со стальной бляхой в голове. После этого, он подцепил лобную кость мертвеца со знаком ковена и отбросил в сторону.

– Жив, – ответил подскочивший к парню клирик и принялся вытряхивать свою сумку рядом в поисках зелья. – Мелкий поганец выдал благословение Софии-Йеменской со всей дури.

– Мне бы столько дури, – буркнул воин и, взяв пару веточек, подцепил кость с артефактным знаком. – Братья, нужен мешок, а лучше ларь дубовый. Эту мерзость надо доставить в монастырь.

Пара мужчин отправились к телегам на поиски.

Гош оторвал взгляд от подделки мертвецов и поднял взгляд на остальных воинов. Начав пересчитывать их, он остановил взгляд на трех воинах.

Один лежал и рычал от боли из-за лезвия косы, примотанной к палке. Неизвестно как, но она пробила кольчугу и плотную кожаную куртку. Вошла она в центр грудины и должна была пройти сквозь сердце и мгновенно убить, но тот каким-то чудом продолжал жить. Второй воин держал его, чтобы тот не дергался. Третий же рывками выдергивал железку, совершенно не предназначенную для боя.

– Убьете ведь… – рыкнул Гош, но тут услышал бульканье.

Он повернул голову и обнаружил еще одного монаха, шею которому прорубили почти до позвоночника. Он удивленно хлопал глазами и смотрел на паладина. Шея уже была на месте, кровь прекратила ударами выплескиваться. Монах был жив и сжимал горло, чтобы из него не выходили пузыри.

– София… – прохрипел он. – Я видел свет ее… Она… Она сказала… Жить…

Гош, хмурясь, повернул голову к телеге, на которой Снек вливал зелья в рот парнишке.

– Если сказала, значит, надо жить, – кивнул он и направился к клирику.

Тот залил остатки флакона в парня и раздвинул веки, заглядывая в его зрачки.

– Что это было? – спросил он. – Я такого солнца сроду не видел.

– Это была молитва Софии-Йенинской, – ответил клирик.

– От благословения Софии не бывает солнца. Раны затянет и кровь остановит, если хорошо силой напитать, – буркнул паладин. – А тут солнце, и мертвецов сносит, как пепел на кострище. Что это было?

– Это был весь запас парнишки, – хмуро ответил Снек и поднял взгляд на друга. – Он выдал все, что у него было.

Паладин опустил взгляд на бледного подростка и уточнил:

– Совсем все?

– Все, – кивнул клирик. – Если к утру до заставы не помрет, то…

– Что?

– То это будет самый сильный одаренный, что я когда-либо видел…

Глава 5

Несмотря на то, что застава была достаточно старой, выглядела она всё ещё грозно. Пятиметровые каменные стены были усыпаны бойницами, а над ними возвышались шесть массивных башен. По центру возвышалась тонкая смотровая вышка, давно уже пришедшая в негодность – крыша ее обвалилась и частично разрушилась стена.

В открытые ворота заставы втягивался небольшой караван, возглавляемый церковниками. Встречали их оживленно. Тут были и солдаты, и крестьяне, и свора детей.

– Хвала Единому, – выдохнул мужчина в броне с лучкой капитана на рукаве. – Я думал, что уже не дождемся.

Телеги втягивались внутрь заставы. Их встречали солдаты и офицеры, с радостью смотря на прибывшее подкрепление.

– Кто старший? – спросил с ходу Гош.

– Я, – кивнул ему лидер. – Дракар Щуль.

– Капитан? – вскинул брови паладин. – А где…

– Мертв. Начальник заставы Корт Нигана пал во время вылазки.

Гош оглянулся и взглянул на Снека. Тот подошел к ним ближе и спросил:

– Что у вас произошло, и зачем он делал вылазку?

– Поставок продовольствия не было почти четыре месяца. У нас был запас, но он быстро таял. Вдобавок в запасниках появилась плесень. Мы вынесли все припасы оттуда. Смогли спасти, но они не бесконечны.

– А вылазка?

– На третий месяц стало понятно, что происходит что-то неладное. К нам подались беженцы из соседних деревень. Начали появляться беженцы с земель ковена. Разведчики принесли вести о найденом караване в опустошенной деревне. Ввиду отчаянного положения начальник заставы принял решение совершить вылазку с гарнизонным магом…

– Ловушка, – вздохнул Гош.

– Да, – кивнул капитан. – Нас ждали.

– Много полегло?

– Начальник заставы, гарнизонный маг и треть всего состава.

– Покушали, – вздохнул Снек.

– Хорош на входе стоять, – вздохнул паладин и кивнул в сторону небольшого приземистого каменного здания. – Мы тоже не с радостными вестями.

Караван вошел внутрь, и местные солдаты принялись закрывать мощные деревянные створки.

Снек и Гош переместились в здание, где в небольшом зале за столом и разместились.

– У нас больше ничего не осталось, – пояснил Дракар, наливая из небольшого глиняного чайника кипяток в пару чашек.

– Не густо, – хмыкнул Гош, глядя в чашку.

– Я думал, нам пришлют подкрепления, чтобы выровнять ситуацию, или хотя бы парочку магов, но и вам очень рад, – вздохнул капитан. – Ночью вокруг шастают твари, и ковен на этом не останавливается. Позавчера не вернулся третий разведчик. Больше мы посылать не стали. Местные из крестьян вчера смогли собрать ягод и на треть убрали поле на западе.

Гош и Снек переглянулись.

– Мы не подкрепление, – первым подал голос клирик. – Мы караван с продовольствием от монастыря.

– Как не подкрепление? – изумился капитан. – А как же… Мы отправляли троих гонцов, они не понимают, что тут…

– Ни один не дошел, – покачал головой паладин. – Нас послали только потому, что караваны с вами несли артефакт тревоги. И ни один караван не смог пройти.

Капитан сдулся и опустил плечи. Переведя взгляд с одного собеседника на другого, он спросил:

– А мы? Нам-то теперь что делать?

Гош уставился на столешницу, не зная, что сказать. Снек задумчиво смотрел на спящих в углу детей на соломенных подстилках.

– Мы… мы надеялись, что хоть кто-то придет. Эти земли уже не наши. Тут хозяйничает ковен…

– Знаешь, Снек… У нас приказ доставить сюда караван, – задумчиво произнес паладин. – А дальнейших распоряжений не было.

– Да и у настоятеля голова от нас болит, – хмыкнул клирик.

– Ну, а раз голова от нас болит, то и нам лишний раз в монастыре делать нечего. Не сказать, что от нас мало пользы, но прямого дела для нас там нет.

– Думаю, ты прав, – кивнул другу. – Медовухи тут, конечно нет, но…

– Вина есть три бутылки. От командующего осталось, – подал голос капитан.

– Три бутылки – это не серьезно, – хмыкнул Гош.

– Торговая тара, – тут же добавил Дракар.

– Это та тара, которую ты в караванах видел, – пояснил Снек и показал размеры «бутылки».

– Я думаю, мы тут задержимся, – тут же расплылся в улыбке воин.

– А маг, от него что-то осталось? – спросил клирик.

– Три комнаты, – кивнул капитан. – Только что там и как – мы не знаем. Мы в нее не заходили.

– Веди, – кивнул Снек и поднялся на ноги.

Дракар так же встал и направился к выходу.

Клирик же задержался, строго взглянув на друга и пригрозив ему пальцем.

– Не увлекайся! Ковен, скорее всего, уже знает, что мы тут. Не удивлюсь, если они попробуют взять заставу сегодня же ночью.

Снек открыл комнату и сделал шаг, переступив порог.

Тут же раздался приятный мелодичный звонок, и мигнула парочка артефактов на стене.

– Вы бы поосторожнее, – встревожено произнёс Дракар за спиной.

– Буду, – кивнул клирик и обвел взглядом гостиную, переделанную в настоящую лабораторию.

Он сделал пару шагов внутрь и остановился. Внимательно осматривая стеллажи, шкафы и столы, он остановил свой взгляд на аккуратной открытой шкатулке, в которой на бархатной подстилке лежали голубые кристаллы.

– Маг ваш какой стихией владел?

– Огнем, водой и ветром, но слабо. Больше всего водой.

– А школа какая?

– Так… не знаю.

– Руками водил, когда ворожил, или словом?

– Нет. Ничего такого.

– Стихия вода и школа «Мысли», – вздохнул клирик. – Кому он так насолил, что его сюда отправили?

Снек сложил ладони на груди и произнёс короткую молитву, после которой от него в стороны ушла едва заметная полна света. Артефакты на стенах тут же окрасились в голубой цвет, несколько спящих артефактов мигнули силой огня и земли на полке.

– Ни защиты, ни охраны, – задумчиво произнес клирик и взглянул на капитана. – Молодой маг был?

– Молодой, – кивнул Дракар. – Ходили слухи, что поперли его из учеников, но наш командующий взял.

– Понятно, – вздохнул Снек и прошел к столу.

Взяв в руки один из камней, он повернулся к капитану и произнес:

– У нас в караване малец лежит. Лет шестнадцать. Это послушник наш. В бою с нежитью перенапрягся. Дай указания своим. Пускай сюда несут.

– Сейчас сделаем, – кивнул Дракар и уже хотел уйти.

– Стой! И это… на счет вина. Паладину больше одной бутылки не давай. Понял?

Ари с трудом раскрыл глаза и уставился в потолок.

– Где я? – с трудом прохрипел он.

– Мы на заставе, – произнес Снек и поднес к губам парня чашу с зельем.

Парень сделал несколько глотков и сморщился от горечи.

– Ну, извини, – хмыкнул клирик. – Других трав у местного мага не было.

Ари приподнял голову и обнаружил у себя на груди лик Единого, на котором лежало несколько прозрачных кристалла.

– Что это?

– Это то, что спасло тебе жизнь, – пояснил Снек. – Местный маг быстро понял, куда он попал, и попытался хоть как-то себя обезопасить. Он набрал почти десяток средних камней силы, чтобы в нужный момент иметь запас сил.

– А сам маг?

– Послушал местного капитана и принял участие в идиотской затее, – сморщился учитель. – Ковен поймал их в ловушку и перебил.

Снек снял с груди парня артефакт с кристаллами и положил их на стол.

– Мы решили немного задержаться тут, – пояснил он. – А с учетом того артефакта, что я обнаружил в кладовой, мы сможем хорошо помочь нашим братьям в монастыре.

Парень присел и опустил ноги на пол. В голове немного замутило, но быстро отпустило.

– Можешь встать?

– Да… Да, смогу.

– Тогда пойдем, – кивнул в сторону небольшой двери клирик. – Мне нужна будет твоя помощь.

Парень поднялся и последовал за клириком. Войдя в небольшую комнатку, где стоял большой стол под пыльной простыней, он проморгался, привыкая к темноте, а затем спросил:

– Что это такое?

– «Инекийский глаз». Очень старый артефакт, – пояснил клирик, срывая простыню. – Если бы маги не были настолько самонадеянны, то больше времени уделяли артефакторике и знали бы, как этим пользоваться.

– Что эта штука делает?

– «Инекийский глаз» – это система артефактов, расположенная на местных землях. Раньше, когда церковь была сильнее, такие системы ставили по всем пограничным заставам. Благодаря этой штуке можно было контролировать всё, что находится на границе в радиусе двух дневных переходов. От белки, до летающих гигантов.

– И эта штука работает?

– Да, но есть пара нюансов, – хмыкнул Снек и, подойдя к столу, влил пару капель в белый камень накопитель. – Первый и самый важный – надо уметь работать с этим артефактом.

Как только артефакт активировался, над столом тут же появились разноцветные огоньки. Красные, оранжевые, зелёные, чёрные, белые. Все они высвечивали странные знаки и какие-то цифры.

– Ничего не понятно, – буркнул Ари, глядя на эту мешанину.

– В том-то и дело, – хмыкнул Снек. – Каждый огонёк отвечает за определенную стихию. Цифры показывают, насколько предмет выше или ниже находится относительно стола. Сейчас стол показывает всё вместе. Силы в артефактах осталось немного, но на радиус дневного перехода он вполне спокойно может показывать. А вот эту черную точку видишь?

Ари взглянул на указанную точку и кивнул.

– Это тьма. Скорее всего, какая-то темная тварь.

– Точка движется.

– Да. Но вот определить, что это такое – пока невозможно. Я уже говорил, что артефакт очень старый.

– А можно его починить?

– Для того, чтобы его восстановить, нужны мастера-артефакторы, которые, между прочим, остались только при церкви. Те поделки, что делают маги для них – детские игрушки.

– Жаль их у нас нет, – нахмурился Ари. – Если бы артефакт показывал точно, то можно было бы выловить темных магов.

– Мне в голову пришла та же мысль, – кивнул клирик. – Поэтому я решил использовать другой способ восстановления.

– Какой?

– Мастер, учивший меня, называл этот способ «Продуть силой».

– Что значит «Продуть»?

– У старых артефактов силовая конструкция выполнена очень качественно. На такие артефакты не жалели денег. Тут основа из чистого золота, а камень накопитель из белого нефрита. Это очень дорогой материал, даже по меркам королевской значимости. Именно по этому для старых артефактов советовали продувку силой. Подойди ко мне, – махнул ему рукой Снек. – Продувка силой означает, что мы наполняем силой управляющий камень, а после продолжаем наполнять до тех пор, пока сила не переполнит его. Тогда она пойдет по основным каналам и восстановит их структуру.

– А не испортит?

– Нет. В этом и вся суть старых артефактов. Их очень сложно сломать. Давай, положи свои руки на этот камень, – указал наставник.

Парень выполнил просьбу, но ничего не произошло.

– А теперь направь силу в него.

– Я не умею, – пожал плечами парень.

– А ты представь, что свет из твоей груди идет в этот камень.

Парень уставился на главный накопитель и попытался представить, но ничего так и не произошло.

– Понятно, – вздохнул Снек и задумчиво причмокнул губами. – Я как-то не подумал, что ты не обученный. Думал, если с молитвами у тебя выходит, то и тут проблем не будет.

– Так я…

– Это не твоя вина. Просто я об этом не подумал. Молитвы они… Кстати! – спохватился клирик от пришедшей в голову мысли. – А попробуй прочитать поклон Единому!

– Какой?

– Пусть будет третий поклон Единому.

Парень пожал плечами и принялся читать молитву. Строчка за строчкой, он продолжал спокойным голосом возносить благодарность Богу за хлеб и соль с мыслями, что сыт. За воздух с мыслями, что еще может дышать.

– Интересно, – прошептал себе под нос Снек, наблюдая, как под руками мальчишки появилось свечение.

Камень заполнился за три строчки. Конструкт внутри толстой каменной столешницы проступил еще через три строчки.

Точки над столом стали сильнее. На столешнице проступила карта местности со всеми холмами и деревнями. Еще через пять строчек молитвы точки обрели форму.

– Оч-ч-ч-чень интересно, – протянул Снек, не сводя взгляда со стола.

В следующий момент раздался хлопок, и комнату залило ослепительным светом.

– Ари! Остановись! – крикнул клирик, но тут раздалось еще несколько хлопков. – Ари!

Парень отпрянул от стола, а когда проморгался, обнаружил, что тот слегка дымится, но точки на нем все еще светились.

– Спалил? – осторожно спросил парень.

– Нет, слава Единому, не спалил, – сглотнул Снек. – Но с твоим контролем надо что-то делать.

Снек подошел к столу и внимательно оглядел, открывшуюся карту, которая стала в разы подробнее и больше.

– Похоже, ты силой не только стол зарядил, но и сеть артефактов, – произнес он хмуро и нагнулся к трем темным точкам, вокруг которых начало распространятся красное пятно. – Так… А это что?

Он ткнул пальцем в точку, отчего она увеличилась и превратилась в два черных тела, лежащих в крови.

– Что это такое?

– Это смерть. Твоя продувка убила парочку темных, находившихся у одного из «маяков».

– Я… я кого-то убил?

– Да. И этот кто-то был темным, – поджав губы, произнес клирик и взглянул на послушника. – С твоим контролем точно надо что-то делать.

– Чтоб этому старому ублюдку черви печень сожрали, – прорычала девушка, таща за волосы маленькую грязную девочку, лет пяти на вид. Та едва тихо ревела с перепуганным лицом.

– Да ладно, – хмыкнул шедший рядом с ней парень. – Сиги вон, вообще пошел на кладбище копать.

Девушка обернулась и гневно зыркнула на напарника.

– Мы все сделали правильно! А то, что этот старый хрыч не додумался даже заикнуться о «Броне скованных душ» – это его упущение!

– Ну, знаешь, – хмыкнул парень. – Логика в том, что нужно защититься от влияния призрака, все же была.

– Этот урод специально нам дал задание, которое выполнить мы не могли, а если бы и выполнили, то не так, как ему надо.

– Брось, – махнул рукой парень. – Бесполезно злиться на старого хрыча. Давай просто закончим с этим наказанием. Вон, кстати, камень приличный.

Девушка взглянула в указанную сторону и обнаружила большой плоский камень, вполне подходящий для жертвоприношения.

– Сойдет, – кивнула она и потащила ребенка к нему. – Ты камень-то взял?

– Взял, не бойся, – хмыкнул парень.

Девушка подошла к камню и дернула к себе жертву. Достав кривой кинжал, она приставила его к горлу ребенка и сквозь зубы прошипела:

– Вздумаешь бежать – обреку на муки в посмертии! Поняла? – глядя в перепуганные глаза, произнесла она.

Ребенок кивнула, и девушка быстро полоснула кинжалом по ее руке.

– Ой!

– Заткнись! – рыкнула та и принялась чертить на камне проклятые руны.

– Седьмую длань не забудь, – буркнул парень, стоявший рядом.

– За мной ритуал, а за тобой жертва, – не оглядываясь произнесла молодая магесса.

– Знаю, знаю, – буркнул парень и перехватил ребенка, ухватив ее за волосы. – Надо бы связать…

Парень дернул девочку, чтобы та завалилась на землю, и начал связывать. Опытными движениями он быстро справился и поднял скулящего ребенка за волосы.

– Начинай, – скомандовала темная магесса, закончив последнюю руну.

Парень положил ребенка на жертвенник лицом вверх и достал из мантии кинжал.

– Во славу тьмы, кровь этого ребенка… – произнёс он и занес клинок над головой.

– Идиот! – воскликнула девушка, после чего тут же отвесила подзатыльник парню. – Камень!

Парень резко обернулся и гневно зыркнул на девушку, но ничего не ответил. Вместо этого он достал прозрачный кристалл и с силой засунул в рот ревущего ребенка. Закрыв его ладонью, чтобы та его не выплюнула, он занес руку с оружием и повторил:

– Во славу тьмы, кровь этого ребенка…

ХЛОП!

Алтарь с нанесенными проклятыми рунами полыхнул светом.

Вспышка была настолько сильной, что парня отбросило от камня, а ребенок улетел на пару метров в сторону.

Камень выпустил сразу три десятка лучей света, три из которых пробили грудь начинающего темного мага. Молодой девушке достался всего один, но он умудрился пробить ей голову.

Два тела рухнули на землю одновременно.

Парень еще пытался скрести пальцами по земле с выпученными глазами, но кровь быстро покидала его тело. Один из белоснежных лучей пробил сердце, которое выталкивало кровь толчками. Девушка с дырой во лбу больше признаков жизни не подала.

Спустя несколько минут недалеко от парочки трупов зашевелилась девочка. Ребенок с трудом вывернул запястья и смог скинуть путы. Она встала и растерянно огляделась.

Взгляд остановился на камне, что ей запихнули в рот. Блестящая белоснежная штука так и просилась в руки.

Схватив его обеими руками, она со всех ног метнулась по тропинке прочь.

Глава 6

– Тут все просто… и в то же время очень сложно, – вздохнул Снек, вертя в руках небольшую стальную палочку, длиной с ладонь. – Тебе нужно почувствовать свет внутри себя и направить его к кончику вот этого прутка.

Ари, хмурясь, взглянул на клирика, а затем на железку.

– Вроде как, ничего сложного, – ответил парень. – Только вот я этот свет не чувствую.

– В этом вся проблема, – кивнул наставник. – У магов есть техники, которые помогают начинающим одаренным почувствовать силу. Это первый и самый сложный этап. Ты не сможешь управлять силой, если ты ее не чувствуешь.

– А церковь?

– С этим у нас проблемы, – вздохнул Снек. – У нас нет четких техник и способов, которыми бы учили всех. Всех учат молиться, и считается, что сам Единый направляет и дарует понимание как управлять силой. И… это отчасти правда. У каждого свой способ и история, как они приходили к этому пониманию.

– И что мне делать? – хмурясь, произнес послушник.

– Мы применим ту технику, которой меня учили в ордене, – нехотя произнес Снек.

– Это тайная техника?

– Нет. Она не тайная, но официально церковь считает ее… нежелательной.

Снек передал в руку парня прут и произнес:

– Суть ее проста. Ты берешь любой металлический предмет и, сосредоточившись, начинаешь читать молитву. Тебе надо, чтобы пруток нагрелся или начал светиться.

– А какую молитву?

– Любую. Тут главное, чтобы ты ее знал на зубок. А затем ты должен положить этот пруток в другую руку и почувствовать силу этого металла. Для внутреннего света это будет уже немного другая сила. Да, свет, но он чужой. Он будет отталкивать эту силу, и ты почувствуешь это сопротивление.

– Свет не примет свет? – нахмурился Ари.

– Да, но… Это будет всего пару мгновений, а затем твой свет, скорее всего, признает или поглотит эту силу, – Снек вздохнул и потёр виски. – Самым идеальным считается использование чужой силы, но у нас, кроме света, никакой силы нет…

Тут клирик замер, нахмурился, оглянулся назад и пробежался глазами по окружающей обстановке покоев мага. Его взгляд остановился на полке, где располагались оставленные погибшим магом артефакты.

– У меня есть идея, – произнес он.

Мужчина поднялся из-за стола и взял в руки небольшой стеклянный диск с витиеватыми надписями по кругу.

– Вот что… – произнес Снек, положив на стол артефакт. – Это обычный природный артефакт. Очень затратный, но, судя по тому количеству камней силы, что я нашел – местный маг недостатка силы не имел.

– И что мне с ним делать? – спросил послушник.

– Тоже самое, что я тебе говорил. Только теперь тебе не надо наполнять его силой. Положи на него руку.

Парень положил и взглянул на наставника.

– Что чувствуешь?

– Ничего. Холодный.

Снек нахмурился и сам прикоснулся к погодному артефакту. Его брови поползли к переносице.

– Нет, полный…

– Я ничего не чувствую, – повторил парень.

Клирик встал и, пройдя из стороны в сторону, снова уселся на место.

– Хорошо. Тогда попробуй прочитать молитву. Только руки на него положи.

Ари положил руки на артефакт и произнес:

– Именем Единого и волей его… – произнес он заученные строчки и тут же споткнулся.

На мгновение его пальцы слегка подсветились, а он четко почувствовал – у пальцев онемели кончики. Парень оторвал руку от артефакта и принялся растирать пальцы.

– Только пальцы? – хмыкнул Снек.

– Словно холодом отморозило, – недовольно произнес парень.

– У каждого по-разному, но обычно онемение идет намного выше, – пояснил наставник. – Это происходит из-за отражения силы от чужого источника. Попробуй еще раз, но теперь четко отслеживай свои ощущения. Ты должен почувствовать, где и как отражается твоя сила.

Парень сглотнул и нехотя прикоснулся к артефакту. В этот раз он успел прочитать две строчки и одернул руку, которая повисла плетью.

– Рука… – взволновано произнес он и уставился на учителя.

– Это из-за резонанса в твоем теле, – с кривой улыбкой произнёс клирик. – Чем больше сила в твоем теле, тем сильнее она будет бить по твоему же телу. Онемение сейчас пройдет, а ты должен четко чувствовать, где и как откликается твоя сила перед онемением. Именно чувствовать, а не стараться закончить молитву.

– Зачем… Зачем вообще это всё? – спросил Ари, растирая руку, которая начала с трудом двигаться. – Я ведь могу свет дарить и без этого всего!

– Можешь, но тогда не будешь отличаться от обычного клирика, коих в храмах хватает, – кивнул Снек. – Те тоже, кроме молитвы, ничего не могут.

Ари насупился и спросил:

– А что вы такое можете, что ни один клирик не повторит?

Клирик молча поднял руку и показал ладонь, на которой появился светящийся белоснежный огонек. Этот огонек за несколько секунд вытянулся и превратился в белоснежный меч, рукоять которого оказалась на ладони наставника. Спустя пару секунд оружие поплыло и превратилось в светящийся диск, который слегка изогнулся и превратился в щит.

– Свет может стать предметом. Он может лечить, может разогнать тьму в мертвом теле. Свет в своих свойствах уникален… как и тьма. – произнес Снек, постепенно втягивая свет обратно в ладонь. – Только церковь в большинстве случаев применяет его в… сыром виде. Через молитвы. Наш орден занимается… немного другим подходом. Мы используем его в прикладном понимании. Так, как поступают маги.

– Получается Янтарный орден – это орден магов света? – спросил послушник, не сводя взгляда с небольшой искорки на ладони наставника.

– По сути – да, – кивнул Снек. – И ты не представляешь, насколько сильно отличаются наши подходы от обычных клириков церкви. Нам не всегда нужна молитва… Я бы даже сказал, что мы это делаем больше по привычке.

– А то, что ты говорил про свет? Мол, если свет творит зло, то…

– Он меняет цвет, – кивнул клирик. – Это правда. И мы не исключение.

Ари взглянул на погодный артефакт и, сглотнув, спросил:

– Что мне делать, когда я смогу почувствовать силу?

– Учись вливать свет настолько слабо, чтобы все отражение света заканчивалось покалыванием кончиков пальцев. Когда у тебя получится, то…

В этот момент скрипнула дверь, и в нее заглянула миловидная женщина. Она остановила свой взгляд на Снеке и приподняла одну бровь.

– … То мы с тобой продолжим уже с другим упражнением, – быстро свернул разговор наставник и поднялся. – Гош уже нализался, а значит, с тренировками у тебя сегодня передышка. Думаю, тебе стоит посвятить сегодняшний день… изучению света внутри себя.

– А…

– Сначала почувствуй силу, постарайся ее обуздать, а остальное уже потом, – отрезал Снек и направился к двери, бросив на ходу: – Я не надолго…

– Уверен? – с ухмылкой спросила девушка, выпрямив плечи и продемонстрировав высокую грудь, которую обтягивало платье.

– Нельзя ни в чем быть уверенным, – расплылся в улыбке клирик, подойдя к женщине. – Но мы что-нибудь обязательно придумаем.

Ари, оставшийся в комнате один, вздохнул, уловив из коридора сдавленное женское хихиканье.

– Мы же тут только второй день, – произнес он и встряхнул руками. – Когда он…

Парень мотнул головой, прогоняя ненужные вопросы, и положил руку на артефакт.

– Так, – произнес он и, сглотнув, попытался прочитать первую строчку молитвы. – Именем Единого и волей Его…

Гош держался за косяк и всеми силами старался не упасть.

– Что за пойло такое, – пробормотал он и медленно, неуверенно начал переставлять ноги. – Вроде, вино неплохое, но, прости Единый, так меня не развозило давненько…

Перебирая руками и ногами по стене, он добрался до выхода из здания.

– Главное мордой в грязь не войти, – произнёс паладин и сплюнул.

Он сделал несколько шагов вперед и с заметным опасением отпустил ручку двери. Секунда, вторая…

– М-м-м-мать!

Паладина мотнуло, и он ухватился за столб крыльца.

– Крепленая пакость… – просипел под нос Гош, обнимая столб. – Что за дрянь такая?..

Он поднял взгляд и осмотрелся.

На него смотрело несколько женщин, в взгляде которых читалось отвращение, пара мужчин, одетых в кожаную броню, смотрели осудительно.

– Как-то некрасиво вышло, – пробубнил он и сполз на крыльцо.

Усевшись на ступеньках, он устало вздохнул.

– Дядя, ты заболел? – раздался детский голос сзади.

Паладин повернул голову и обнаружил перед собой парнишку лет пяти в драной рубахе. Глаза голубые, а на голове копна соломенных волос.

– Заболел?… Да, я немного… Заболел.

– Тебе надо зеленушки белой поесть, – авторитетно заявил ребенок. – У тебя, наверное, жар.

– Нет у меня жара, – покачал головой Гош. – У меня что-то внутри сломалось.

– Да? Это как? – нахмурился ребенок, тщательно изображая взрослое выражение лица.

– А вот так. Раньше пил вино, и на душе у меня становилось хорошо и весело, – заплетающимся языком произнес воин. – А сейчас пью и не весело мне. И не хорошо. Мутит только, и ноги не слушаются.

– От вина у людей всегда ноги не слушаются, – кивнул парень.

– Но им при этом весело… а мне нет. Совсем.

– А почему?

– Не знаю, – пожал плечами паладин.

Он поднял глаза к небу и взглянул на голубое небо. С горизонта на заставу тянулись объемные белоснежные облака.

– Тогда надо понять, что изменилось с последнего момента.

– С медовухи? – хмыкнул Гош. – Только послушник этот…

– А может съел чего?

– Не-а, – мотнул головой Гош. – Я и тухлятину жрал, и грибами травился. Такого никогда не было.

– Значит, дело в нем, – авторитетно заявил ребенок.

– Он, конечно, засранец редкостный, но… силы у него столько, что на весь орден хватит, – вздохнул паладин и улыбнулся. От воспоминаний о парнишке, на лице сама собой появилась довольная улыбка. – Но сила тут ни причем. У него внутри свет. Настоящий, белый… Тот самый, чистый…

Гош повернул голову к мальчишке, но тот исчез. Ни малейшего следа, что тот был на самом деле.

– Эй, малый…

Он оглянулся, но на него никто не смотрел. Женщины разошлись, воины отправились дальше на пост. А он так и сидел на каменных ступеньках.

Облака с горизонта затянули белой пеленой небо над головой. Подул слабый холодный ветерок.

– Словно снегом хотят разразиться, – произнес Гош и поднял взгляд к небу.

С него капля за каплей пошел дождь.

Кап.

Кап.

Каждая капля едва светилась и, падая на землю, крыши домов, разбивалась белоснежными искрами. Часть из них тут же растворялась в воздухе, честь оставалась лежать там, где появилась, растворяясь, словно мелкие угольки.

Скрипнула дверь, и на пороге появился хмурый Ари. Он молча сел рядом с паладином и уставился на происходившее вокруг чудо.

В сумерках дома укрепления заставы и даже стражники на стенах покрывались белыми искорками. Они переглядывались и взволнованно вертели головами. На улице показались женщины и дети, тут же принявшиеся ловить руками белоснежные огоньки.

– Ты? – спросил Гош, не поворачивая головы.

– Артефакт сломался, – хмуро буркнул Ари.

– Красиво, – с пьяной улыбкой произнес паладин. – А артефакт… да и хрен с ним…

Молчание затягивалось.

Кап.

Кап.

Кап.

– Снек, он…

– Снова уволок какую-то бабу, – утвердительно закончил за паренька воин. – Это его отступной.

– Что?

– Отступной. Право, которое он себе выбрал, в обмен на службу ордену. У каждого из нас свое отступное.

– Он ведь клирик. У него свет. Как он может так и…

– Мы люди, Ари. Мы не можем отказаться от всего, что есть вокруг нас. Отказываются от соблазнов только затворники, да и те… Делают это с каким-то умыслом или от раскаяния. А мы люди… Человек не может отказаться от всех соблазнов в этом мире. Поэтому мы выбираем один. Мое отступное…

– Вино.

– Вино, медовуха, брага и самогон, – кивнул Гош. – У Снека – женщины. И знаешь, если я пришел с долгого похода, бился с нечистью и вымотался так, что ноги еле волочу, то мне совсем не до молитв. Понимаешь, о чем я?