Тёмный принц бесплатное чтение

© Даниэль Зеа Рэй, 2023

© ООО «Издательство „Эксмо“», 2024

Глава 1

Принц создавал защитную юни для Рубин, когда метка связи на запястье вспыхнула. Ордерион от неожиданности выронил книгу, что держал в руках, и испепелил граненый рубин, так и не завершив над ним работу. Принц коснулся метки, пытаясь открыть поток маны и увидеть, где находится Рубин, но картинка расплывалась. Мана не образовывала четких контуров и стелилась сплошным золотым ковром с пузырями вокруг.

Ордерион бросился на улицу. Один туннель, другой. Лестница. Он едва не споткнулся, когда рука вспыхнула огнем, а метка связи начала чернеть.

– Нет, – произнес он, потирая кожу и вливая в юни ману.

Но канал связи между ним и Рубин не восстанавливался. Рисунок на коже продолжал чернеть, медленно превращаясь в пыль, что взлетала с поверхности кожи и меркла в воздухе.

– Нет! – закричал Ордерион, продолжая тереть остатки метки. – Нет-нет! Этого не может быть!

Но метка исчезла, а сердце Ордериона замерло в груди.

– Этого не может быть, – повторил принц, мотая головой. – Не-е-ет!!! – прокричал он громко, перепрыгивая последние ступени, ведшие на улицу.

Сначала ему в лицо ударил ветер. Затем вокруг стало очень светло. Слуги и воины, что находились во внутреннем дворе, побросали свои занятия и подняли головы, вглядываясь в небо.

– Откуда столько света? – спросил кто-то неподалеку.

Ордерион знал ответ. У Рубин случился выброс маны. Он и уничтожил юни связи с ней. Свет, что все внезапно увидели, – это волна ее маны, которая должны была…

Ордерион огляделся. Люди не испарялись. Не превращались в пыль. Лошади, стоявшие на привязи у бокового входа в замок, не подавали признаков беспокойства.

Принц закрыл глаза, наслаждаясь внезапным покоем, который опустился на его плечи. Свет пронизывал насквозь, даря гармонию и чувство единения с окружающим миром. Мана Рубин не разрушала, она не обращала окружающих в прах, как это случилось при выбросе Ордериона. Нет, она дарила покой и, кажется, излечивала всех, к кому прикасалась.

Ордерион открыл глаза. Мана рассеялась, возвращая обычному дню привычную освещенность.

– Что это было? – стали переговариваться воины вокруг.

Один из них направился к принцу, но резко остановился, явно пребывая в недоумении:

– Ваше высочество?.. – только и смог произнести он, в то время как остальные смотрели на Ордериона, будто видели в первый раз.

На улицу вышел отец. В своих измятых белых одеждах он выглядел взвинченным. Следом выбежала Мира, непонимающе оглядываясь по сторонам.

– Что это было? – прокричал отец, глядя на Ордериона вполне осознанным взглядом. – Все мои юни и брачный амулет сгорели в один миг! И твое лицо… – добавил сдавленно. – И глаза… Ты излечился?

Ордерион коснулся щеки рукой. Рубцов не нащупал. Казалось, его прежний облик наконец вернулся, только…

Он опустил руку и уставился на каменную ладонь.

Только она осталась прежней, как вечное напоминание о совершенной глупости и ее последствиях.

На улицу выбежал Галлахер. Он не замечал никого вокруг.

– Хейди! – закричал брат. – Где моя Хейди?!

– Брачный амулет сгорел? – с кривой усмешкой спросил отец.

– Ты… – в отвращении выдавил Галлахер.

– Не переживай! Наши тоже сгорели, но мы все еще живы. Уверен, что и с твоей Хейди ничего не случилось.

– Где Рубин? – Ордерион начал оглядываться по сторонам, будто только что видел ее здесь.

Рассеянный, взволнованный, он пытался зацепиться за мысль, что Рубин, целая и невредимая, предстанет перед ним, чтобы в привычном сарказме и по-королевски задрав подбородок сообщить: «Ты соврал! Выброс моей маны вовсе не губителен!»

– Они с Хейди отправились в город.

Голос Галлахера набатом ударил по ушам, приводя в чувство.

– Какой город? – с непониманием переспросил принц.

– Я думал, ты ее отпустил. – Галлахер с опаской смотрел на него, а затем перевел взгляд в сторону ворот из замка. – Хейди сказала, что Рубин отправилась просить твоего дозволения на прогулку…

– На какую прогулку? – Ордерион размашистым шагом направился к брату. – Куда? Когда?

Галлахер не успел ответить.

– Беда!!! – ревел басом голос в стороне въезда в замок. – Беда!!! Зовите принца Галлахера!

Запыхавшийся воин вбежал во внутренний двор. Увидев всех членов королевского семейства, он склонился в поклоне:

– Принцесса Хейди упала в ущелье! Воды Тионы забрали ее.

– Где моя жена? – прорычал Галлахер, направляясь к воину.

Тот разогнулся и отступил.

– Мы не виноваты, ваше высочество… Она сама… Сама с моста бросилась…

Галлахер пошатнулся и остановился.

– Что за бред ты несешь! – рявкнул на воина король. – Под стражу его!

– Беда!!! – стали доноситься новые голоса. – На мосту беда!!!

Во двор вбежал Саж, белый как полотно.

– За принцессой Хейди в ущелье прыгнула принцесса Рубин, – протараторил он.

Ордерион почувствовал, как внутри все заполняет ужас.

Луар повернулся к младшему сыну и прошипел:

– То был ее выброс…

– Дайте мне лошадь, – прохрипел Галлахер, озираясь по сторонам. – Лошадь мне! – проревел он.

Что именно такое «выброс маны», Рубин поняла не сразу. Открыв глаза, она стала барахтаться в ледяной воде, пытаясь всплыть. Но мокрое платье сковывало движения не хуже холода и тянуло ее на дно. Удар спиной о камни. Рубин потащило по ним, как по терке, выбивая из груди остатки воздуха. Боль и безысходность слились в единый вопль, который вырвался из горла последним пузырем. Рывок вперед – и она начала падать вниз вместе с потоками воды.

Сейчас она снова умрет. Она будет умирать опять и опять, потому что тело захочет вернуть себе жизнь под водой, а воздуха в груди не осталось. Неужели ее ждет бесконечная череда мучений, пока мана не взбунтуется и не заберет ее жизнь?

Удар. Боль. Мрак.

Рубин открыла глаза. Всюду вода. Она на дне. Нельзя делать вдох, но совладать с собой уже невозможно. «О боги! – мысленно взмолилась Рубин, – вытащите меня отсюда…» И распахнула губы.

Боль. Мрак.

Слабость. Рубин открыла глаза. Хотелось закашлять, чтобы выплюнуть воду, но она заполнила все вокруг. Вода везде, и Рубин ее вечная пленница. На этот раз мрак сгустился без боли.

Она открыла глаза. Все тот же вид над головой, те же мучения впереди. Сколько еще она выдержит? Мрак.

Злость. Дхар карает ее за грехи еще при жизни! Но есть те, кто повинен в более страшных грехах! Почему это происходит с ней, а не с ними?! Мрак.

Ярость. Будь проклят этот дар и этот мир! Будь проклята Хейди со своим желанием умереть! Кто Рубин такая, чтобы спасать ту, что не хотела спасения?! И где Ордерион?! Где всесильный защитник, который обещал позаботиться о ней?! «Где ты?! – кричал голос в голове. – Где ты, когда так мне необходим?!»

Тело засветилось само собой. Волна марева разошлась по сторонам, отодвигая от Рубин воду, словно выталкивая ее постоянно растущим пузырем воздуха. Взрыв – пузырь лопнул, потоки воды разошлись по сторонам. Стало слишком светло, слишком ярко вокруг. Рубин закашлялась, сплевывая воду. Вдох. Один. Другой. Третий. Потоки воды, только что отступившие под действием невиданной силы, обрушились на нее волнами.

Мрак.

Она открыла глаза. Вокруг вода, но в груди остался воздух. Рубин начала активно перебирать руками и ногами, пытаясь всплыть. Рывок вверх из последних сил. Она вынырнула и жадно вдохнула.

Вдалеке за спиной шумел водопад. На пологом каменистом берегу лежало тело Хейди. Рубин поплыла к нему. Онемевшие конечности отказывались подчиняться, но она упорно приближалась к цели, глядя только в одну точку – на Хейди. Почувствовав дно под ногами, принцесса выпрямилась и двинулась вперед. Но перед лицом что-то мелькнуло. Нечто черное. Раз. Другой. Рубин опустила глаза и увидела, что ее руки почернели. Они словно обуглились от кончиков пальцев до запястий.

Думать об этом принцесса не хотела. Она выжила и смогла выбраться на берег. Мокрое порванное платье тяжелым грузом давило на плечи. От холода трясло. Перед телом Хейди Рубин упала на колени и перевернула ту на спину. Увидев изуродованное лицо девушки, она едва сдержала крик ужаса. Жена Галлахера была мертва.

Рубин прижала обугленные ладони к ее груди, пытаясь выжать из себя целебные силы. Ничего.

– Ну, давай же! – попросила она саму себя.

Опять ничего.

– Да Дхар тебя побери! – злобно воскликнула Рубин и вся напряглась.

Ладони запекло, чернота засветились ярким светом.

– Давай же! – повторяла Рубин, стараясь сосредоточиться.

Вспышка. Принцесса готова была поклясться, что услышала хруст костей Хейди. Лицо стало восстанавливаться. Грудь девушки приподнялась под ладонями, тело словно вытянулось. Но больше ничего не происходило.

Рубин напряглась еще раз. Ладони снова запекло, и свет от них разошелся по сторонам. Опять хруст. Казалось, на этот раз щелкнуло что-то в тазу Хейди. Ее губы и кожа стали розоветь, а лицо странным образом изменилось.

Рубин рухнула рядом, пытаясь восстановить дыхание.

Хейди неожиданно закашлялась, сплевывая воду, и повернулась на бок.

– Не благодари-и-и, – простонала Рубин, медленно теряя сознание.

Ордерион и Галлахер практически не разговаривали. Ни один не допускал и мысли о том, что Хейди и Рубин могли быть мертвы. В пути вниз по реке они обнаружили двух воинов Галлахера, лежавших у берега. Оба дышали, но были без сознания. Чем шире становилось ущелье, тем больше принцы подмечали странностей. Сначала они обратили внимание на сырую почву, хотя дождя уже неделю не было. Затем Ордерион заметил рыбу, раскиданную по земле. Они с Галлахером даже спешились, чтобы рассмотреть ее: обычная речная рыба, только ловили ее на отмели возле водопада, что был дальше по пути.

– Нужно ехать к водопаду, – подытожил Ордерион. – Похоже, рыбу принесло оттуда.

– Каким образом? – спросил Галлахер. – Она же будто с неба упала.

– Вот именно, будто с неба, – не стал уточнять Ордерион.

– Взрыв воды? – прошептал брат ему на ухо. – Из-за выброса маны Рубин?

– Делай выводы молча, – попросил Ордерион и запрыгнул на лошадь.

– Гонцов смерти мои выводы не остановят, – повысил тон брат.

Ордерион ничего не ответил и поехал вперед.

В расширении ущелья возле водопада они нашли чью-то лошадь. Рядом – свежие следы от женских сапог. Они обрывались у отмели, где начинался пологий каменистый берег.

Галлахер спешился и осмотрел копыта лошади.

– Судя по сбитым подковам, это ее следы мы видели на дороге.

– Но где всадник, что прискакал на ней сюда? – обернулся к нему Ордерион.

Побродив вдоль берега, принцы никого не обнаружили.

– Надо ехать дальше, – сказал Галлахер, остановившись рядом с Ордерионом.

– Уже смеркается, а ночью от поисков пользы мало. Да и как здесь оказалась эта лошадь? У нее же должен быть владелец.

– Женщина, которая спустилась к воде именно здесь, – кивнул Галлахер. – Но назад, на дорогу, не вернулась. Куда она подевалась? Пошла вдоль берега? Дальше начинаются скалы, там не пройти. Либо она решила добираться вплавь, либо просто утонула.

На дороге показались воины Ордериона во главе с Хорном. Среди них младший принц увидел и Сажа. То, что все были в одеждах простолюдинов, хороших вестей из замка не предвещало.

Хорн спешился, осмотрел лошадь и спустился к принцам.

– Почему все в рубахах и штанах? – Ордерион не скрывал раздражения.

– Луар приказал запереть ворота замка и закрыть город для въезда. – Хорн сплюнул на камни. – Саж ушел в самоволку и собрал всех нас. Отрядам, которые Луар направил на поиски, было приказано вернуться обратно в замок. И вам двоим, если кто-то до вас доедет, тоже.

– Считай, что ты до нас не добрался, – ответил Галлахер и отвернулся.

Ордерион посмотрел за спину Хорна: никто из воинов Галлахера не двинулся с места, в то время как те, что служили отцу, развернулись и поехали назад.

– Скатертью дорога, трусы! – прокричал им вдогонку Хорн.

– Успокойся, – посоветовал Ордерион. – Лучше пусть сейчас ноги уносят, чем останутся и потом донесут о нас королю.

– И то верно, – Хорн снова сплюнул. – Да, совсем забыл сказать: эту лошадь, кажется, украли на площади у въезда на северный мост. Ее хозяин поднял шумиху и повсюду ее ищет.

– А кто украл? – спросил Галлахер.

– Он не знает. Но есть еще кое-что. – Хорн понизил тон, наклоняясь к принцам. – Когда принцесса Рубин… Ну, в общем, прямо перед тем, как она… Рядом с ней видели деру в черном плаще и капюшоне. Народ шепчется, что именно она ее столкнула.

– Дера… – Ордерион задумался. – А не эта ли дера украла лошадь? И, возможно, именно она оставила воинов на дороге без сознания?

– И какая дера способна выбить из седел двух опытных воинов? – спросил Галлахер.

– Нечисть, – прошептал ему Хорн. – Та способна на все что угодно.

– Существо, – кивнул Ордерион, соглашаясь с Хорном. – Оно могло разыскивать Рубин для чего-то и до Белого замка добраться. Но зачем ему сталкивать Рубин с моста, а потом на лошади спускаться вниз по реке?

– А если Рубин не сталкивали? – вставил свое Галлахер.

– Возможно, – согласно закивал Ордерион. – Но почему существо остановилось именно здесь?

– Тут отмель, – ответил Галлахер. – Рубин и Хейди могло вынести сюда течением.

– Существо их заметило, – Ордерион подошел к воде, – и спешилось.

– И куда все трое подевались? – повысил тон Галлахер.

– Я не знаю. – Ордерион отвернулся. – То существо на многое способно. В трактире оно напустило туман и исчезло на глазах. Может, здесь случилось то же самое. Будь Хейди и Рубин мертвы, незачем существу забирать их тела с собой. Уверен, они обе живы.

– Ты говоришь то, что мы оба хотим слышать. – Галлахер пнул камень сапогом. – Но если… если… – Он не смог договорить.

Хорн опустил глаза.

– Смеркается, – напомнил он. – Нужно успеть доехать до ближайшей деревни, пока не стемнело. Заночуем там, а утром снова отправимся в путь.

– Я останусь здесь, – отрезал Галлахер. – Проеду чуть дальше, осмотрю берег до наступления темноты. А вы отправляйтесь в деревню: там безопаснее.

– Один ты никуда не поедешь. – Ордерион опустил руку на плечо брата. – Хорн, скажи ребятам, пусть заночуют в Ите. До нее верхом не больше получаса. Мы с Галлахером продолжим поиски. Встретимся утром здесь же.

– Да вы что! – Хорн смотрел на принцев, будто те потеряли рассудок. – Никто вас здесь одних не оставит!

– Это приказ! – рявкнул Галлахер, но Хорн не обратил на него внимания.

– Я скажу ребятам. Кто захочет, пусть едут. Сам я вас не оставлю. Ночь – царство нечисти. Туман придет – вместе больше шансов выжить.

Ордерион согласно кивнул.

Галлахер прошелся вдоль берега и забормотал:

– Я привез тебя в Белый замок. Я позволил тебя отравить. Я поддался на твои уговоры и отпустил с Рубин в город. Я послушал тебя и не стал мешать твоим женским разговорам. А ты опять решила меня оставить… О, Хейди… Прости меня… Прости меня, милая…

Ордерион и Хорн переглянулись.

– Ему лучше что-нибудь выпить, – буркнул Хорн и отправился к остальным.

Кто-то шлепал Рубин по щекам.

– Да просыпайся ты уже! – говорил ее собственный голос, хотя сама Рубин молчала.

Она открыла глаза и, вздрогнув, уставилась на свое же лицо. Высокий лоб, аккуратный нос и пухлые губы вне сомнений не отличались от ее собственных, однако взгляд показался принцессе слишком острым, а кожа чересчур бледной.

– С добрым утром! – прошипела копия и скрылась с глаз.

Рубин не понимала ни где находится, ни что происходит. Темное небо сплошь устилали звезды, верхушки деревьев колыхал ветер, а где-то неподалеку горел огонь, освещая грудь в грязном, но сухом платье.

Рубин привстала и осмотрелась.

Хейди сидела поблизости. Ее платье тоже было сухим, но таким же грязным и порванным, как и у Рубин. Сама Хейди не отличалась от той, что еще недавно стояла у края моста, вот только ее слишком пристальный взгляд, направленный на языки пламени, казался непривычным.

– Хейди? – позвала Рубин.

– Она не разговаривает, – ответило существо, проходя в сухом костюме деры мимо Рубин и протягивая Хейди миску с едой.

Та взяла миску из рук и, медленно зачерпнув ложкой кашу, принялась есть.

– Ну спасибо, что кормить не придется, – буркнуло существо и протянуло другую миску Рубин. – Ешь. Тебе силы еще понадобятся.

Рубин исподлобья осмотрела свою копию.

– Кто ты вообще такая? – спросила она, не спеша принимать пищу из рук нечисти.

– Наногибридная система с имплантированным сознанием.

Рубин открыла рот, чтобы спросить, на каком языке существо только что говорило, но передумала и сжала губы. Что это было? Нежелание раскрывать природу своего происхождения или язвительная насмешка над несведущей Рубин? Принцесса озадаченно вздохнула и обугленными пальцами взяла миску из рук нечисти.

– Спасибо, – сказала она тихо и начала есть.

Овсяную кашу явно варили не на молоке. Рубин ее пережевывала, когда поняла, что лицо что-то непривычно стягивает. Она коснулась щеки почерневшей рукой и ясно ощутила рубцы под пальцами.

– Да, выглядишь, мягко скажем, не очень, – бросила нечисть и присела рядом с ней, поедая кашу из металлической посудины.

– Ордерион, – опомнилась Рубин, поворачивая запястье к свету. – У меня была юни связи с ним! Где она?

– Выбросом маны ты уничтожила все юни, – она пожала плечами. – Не знаю, на сколько километров разошлась волна, но те, кто в нее угодил, спасибо тебе точно не скажут.

– Я кого-то убила? – испугалась Рубин.

– Сомневаюсь, – хмыкнула нечисть. – Твоим даром никого не убить. Только подлатать или воскресить ненароком. – Она прищурилась, размышляя над чем-то, а потом засмеялась. – Если в окрестностях появятся зомби, местные точно посадят тебя на вилы! Даже испорченные юни их не так разозлят, как ожившие мертвецы! – Нечисть перевела взгляд на Хейди. – Ешь давай, а то заслушалась.

Хейди зачерпнула кашу.

– Не переживай, – махнула рукой нечисть, – ты теперь живее всех живых. Вот в моем мире умереть, так это точно навсегда.

– И где же находится твой мир? – спросила Рубин.

– Очень далеко отсюда, – ответила она. – Без портала и жизни не хватит, чтобы до него добраться.

– И как же ты здесь оказалась? – Рубин пытливо смотрела на нее.

– Как-то, – нечисть пожала плечами. – Нужно выполнить одну работенку. Но ты не волнуйся: как только я миссию завершу, тут же исчезну. Останешься единственной и неповторимой в своем доме, – хохотнула она.

– Тогда, может, подлечишь меня, раз такая умелая? – с надеждой спросила Рубин.

– Прости, крошка, но твои таланты управления маной я не переняла. Так что лучше больше не умирай. И ешь, – она кивнула на миску, – меня потом поразглядываешь.

Рубин зачерпнула кашу.

– Когда я тебя копировала, вообще была не в курсе, что ты окажешься с причудой воскресать, – продолжала откровенничать нечисть. – Думала – все, прощай, красотка. А ты взяла и ожила. Но все к лучшему, я с этой позиции на случившееся смотрю. В каком-то смысле нам обеим повезло.

Рубин продолжала есть и слушать монолог своей копии.

– Отец твой, когда меня увидел, пришел в ужас, конечно. Я старательно пыталась выдать себя за тебя, но папашка твой довольно быстро меня вычислил. Пришлось рассказать ему правду. Он не поверил и попытался усадить меня под замок, но не на ту нарвался. – Нечисть хмыкнула. – Я поняла, что без твоей помощи никак, поэтому отправилась тебя искать. Достать местные деньги и подкупить целую кучу народа, чтобы привлечь на свою сторону, – та еще говенная миссия. Кстати, – нечисть повернулась к Рубин, – я спасла дружков твоего принца. Они не передавали мне спасибо?

Рубин отрицательно покачала головой.

– Зачем ты прыгнула с моста? – задала вопрос нечисть.

– От тебя сбегала, – ответила Рубин и зачерпнула ложкой кашу.

– От меня убежать ты могла и по мосту. Какого черта вниз сиганула?

Рубин тяжело вздохнула.

– За ней, – кивнула на Хейди, которая доела кашу и отставила миску в сторону.

– Она, конечно, тоже с причудой, но до тебя ей далеко. Да и, судя по поведению, накрыло ее знатно.

Рубин перестала обращать внимание на странные и непонятные слова нечисти и пыталась уловить суть предложений.

– Вас двоих ищут, – продолжала говорить копия. – Я успела сбежать. Украла чью-то лошадь и поскакала вниз по реке. Когда у тебя случился выброс, у водопада произошел взрыв. Пришлось быстро избавляться от двух воинов, которые были с вами на мосту. Но ничего, ребята должны в себя прийти. Пока я до тебя доскакала, ты уже выбралась из воды и лежала без сознания. Эта, – нечисть кивнула на Хейди, – сидела рядом. Я открыла портал, чтобы вытянуть тебя в безопасное место, но подружка твоя в последний момент рванула следом за нами. Мне-то все равно, от чего она бежит, но с головой у нее явно беда…

– И где мы сейчас? – спросила Рубин.

– В одном из миров, – пожала плечами нечисть. – Здесь мой тайник. Милое местечко, тихое, спокойное, и никаких тварей вокруг.

Рубин поняла, что она имела в виду монстров из тумана.

– Я – Рубин, – произнесла принцесса. – Она, – кивнула на вторую принцессу, – Хейди. А у тебя слишком длинное имя. Так что давай придумаем что-нибудь попроще. – Рубин посмотрела на лицо копии.

– В моем мире все зовут меня Ди, – произнесла нечисть.

– Ди, – кивнула Рубин. – Мне нравится.

– Как скажешь, принцесса, – засмеялась Ди.

Глава 2

Они поели. Ди собрала посуду и юркнула в темноту. Послышался плеск воды.

– Здесь рядом река? – прокричала ей Рубин, вставая с земли.

– Скорее речушка, – ответила Ди из темноты.

Рубин подошла к Хейди и села рядом. Она протянула обугленные руки к огню.

– Я не знаю, почему сделала это, – послышался тихий голос.

– Можешь ничего не объяснять, – покачала головой Рубин.

– Нет, ты не понимаешь… – Хейди обняла колени и сгорбилась. – В голове появилась идея. Она сильно манила, будто звала за собой, и я ничего не могла поделать, кроме как пойти за ней. А еще поражало спокойствие. Я ведь собиралась только прогуляться по городу. А потом… А потом поняла, что хочу спрыгнуть с моста. Во что бы то ни стало, кто бы ни пытался мне помешать, я должна была попасть именно туда и сделать это. – Хейди уткнулась лбом в колени.

Ди вернулась с чистой посудой к костру.

– Я, конечно, не эксперт в психомоделировании поведения, – Ди начала складывать посуду в холщовый мешок, – но, судя по твоему рассказу, – она указала миской на Хейди, – поработали с тобой на отлично! Вспоминай, кого встречала сегодня, с кем болтала по пути.

– Со мной, – ответила за Хейди Рубин.

– Я не у тебя спрашиваю, – буркнула Ди. – Это же не ты внушила ей идею прыгнуть с моста?

– Разве можно такое внушить? – нахмурилась Рубин.

– Не спорю, это сложно. Дар влиять на разум – такой же редкий, как и целительство. Но когда почва хорошо удобрена, ростки опасных мыслей всходят с легкостью. Нужно только подсказать как – и жертва сделает все сама.

Рубин аккуратно протянула руку и успокаивающе погладила Хейди по спине. Та вздрогнула и разогнулась. Судя по хмурому лицу, она пыталась вспомнить, с кем беседовала и кого встречала.

– Галлахер, моя служанка, ты… – Хейди повернулась к Рубин. – Воины из охраны, другие слуги – я много кого видела!

– Затерли, значит, – тяжело вздохнула Ди. – Вряд ли ты вспомнишь, кто внушил тебе эти мысли. Но тот, кто их внушил, точно правду знает. Подумай, у кого был мотив тебя прикончить? – обратилась она к Хейди.

– Мотив? – переспросила та.

– Повод, – подсказала Ди. – Извини, я, когда устаю, плохо контролирую речь.

Хейди и Рубин переглянулись.

– У Луара, – в один голос сказали обе.

– И зачем королю Луару тебя убивать? – спросила Ди.

Хейди повернула голову к ней.

– Я – жена принца Галлахера, наследника трона. И я Луару не нравлюсь.

– Нет, ну в вашем мире это действительно весомый аргумент для убийства, – хмыкнула Ди. – Но почему сейчас? Ты же не вчера вышла замуж за принца?

Рубин задумалась, а Хейди ответила:

– Я была беременна. Пять дней назад кто-то отравил меня и запер нас с Рубин в склепе. Я потеряла дитя… – По щекам Хейди покатились слезы, а сама она сделала судорожный вдох.

– Но Хейди выжила, – продолжила рассказ Рубин. – И пяти дней не прошло, как кто-то внушил ей, что нужно прыгнуть с моста.

– Первая попытка убийства – пять дней назад, – закивала Ди. – А теперь, дамы, подумайте, что такого могло случиться? Какие события предшествовали отравлению?

– Рубин и Ордерион вернулись в замок, – прошептала Хейди.

– Как давно вы в этом замке? – спросила Ди.

– Мы приехали за три дня до того. – Хейди стерла слезы со щек. – Луар сразу накинулся на Галлахера с угрозами лишить права наследования трона за то, что тот допустил гибель братьев. А затем досталось и мне: «Пока ее в нашей семье не было – все было хорошо. Мог бы развлекаться с ней и без женитьбы: она бы все равно раздвигала перед тобой ноги!»

Ди поморщилась:

– Король у вас с придурью, конечно.

– Я бы сказала иначе… – проговорила Хейди и поджала губы.

– А муж твой что на это оскорбление ответил? – уточнила Ди.

– Ничего, – промямлила Хейди. – Мы оба молчали.

– То есть он не защитил тебя перед своим папашей? – не отставала с расспросами Ди.

– Его отец – король, – напомнила Хейди. – А Галлахер, когда на мне женился, и слова ему не сказал. Король не дал на наш брак благословения.

– То есть жениться против воли отца – на это твой мужик сподобился, а в открытой схватке с папашей предпочел увиливать и на конфликт не идти. – Ди задумчиво покачала головой. – Значит, когда он на тебе женился, козырь в рукаве у него был, а когда вы приехали лично – Галлахеру оказалось нечего противопоставить отцу.

– Луар – повелитель силы маны, – ответила Хейди. – Он способен убить одним взмахом руки. Раньше Ордерион ограждал братьев от гнева отца. Но, оставшись без Ордериона, Галлахер действительно опасался Луара сильнее, чем обычно.

– А чего муж тебя беременную потащил в поездку? – Ди протянула пальцы к огню. – Где вы вообще жили?

– В Северном замке. – Хейди глубоко вздохнула. – Верхом до него день пути. Но из-за своего положения я должна была ехать в повозке, и мы добирались три дня.

– Так почему принц не оставил тебя дома? – прищурилась Ди.

– Боялся, что сбегу, пока его не будет.

– Ну ты, дева, даешь, – не то с восхищением, не то с осуждением покачала головой Ди.

– Я уже сбегала дважды, – пояснила Хейди, прижимая колени к груди.

– И? – Ди подбросила сухие ветки в костер, и искры от пламени взмыли ввысь. – Чего бежала-то? Он изверг?

– Нет! – возмущенно произнесла Хейди. – Галлахер хороший муж.

– От хороших не бегут, – справедливо заметила Ди.

– Дело во мне. Я не знала, что за принца замуж выхожу.

– Ваш мир не перестает меня удивлять, – хмыкнула Ди, с энтузиазмом глядя на Хейди. – Давай рассказывай свою историю. С самого начала, – припечатала она.

– Да что там рассказывать, – стушевалась Хейди.

– Ой да ладно тебе! – поморщилась Ди. – Ты сидишь у костра, живая, невредимая, в компании двух интересных дев, одна из которых тебя спасла, а другая накормила. Я же не спрашиваю, чем вы там с мужем в спальне занимались. Просто хочу узнать твою историю, чтобы понять, можно ли тебе доверять. О Рубин я знаю все: ее воспоминания были считаны системой при копировании тела. А ты для меня пока загадка. Более того, тебя хотят убить. Поверь, я помогу тебе, чем смогу. Не просто так, конечно. – Ди загадочно улыбнулась. – Но все же… Если желаешь обрести охранника, способного убить даже короля Луара, начни рассказывать о себе.

Рубин снова погладила Хейди, пытаясь успокоить и приободрить.

– Мне тоже интересно послушать твою историю, – произнесла она. – Все-таки теперь, как мне кажется, мы в одной упряжке.

– Я вышла за того, кого не знала, и поплатилась за это. – Хейди обняла колени и уткнулась в них подбородком. – Даже не знаю, что Галлахер во мне нашел. Не красоту – это точно.

– Ну ты даешь! – захохотала Ди. – Проблемы у тебя не с красотой, а с головой!

– Ты мне, нечисть, зубы не заговаривай, – предупредила ее Хейди. – Я знаю, как выгляжу, и даже ты ничего не сможешь с этим сделать.

– Как скажешь, милая, – ласково улыбнулась Ди. – Давай рассказывай, как тебя угораздило выйти замуж за принца.

Хейди смотрела на огонь и молчала. Не то собиралась с мыслями, не то так и не решилась начать разговор. Рубин и Ди смотрели на нее в ожидании, пока тишина не затянулась.

Ди пожала плечами, давая понять, что принуждать к откровениям никого не собирается, а Рубин принялась изучать собственные руки, покрытые черной обугленной кожей.

– Мой отец проиграл состояние на ставках, а потом повесился в конюшне, – нарушила молчание Хейди, и Ди с Рубин с интересом взглянули на нее. – Он оставил нас с матерью без гроша в кармане. До этого момента моя жизнь ничем не отличалась от жизни любой состоятельной деры. Красивые платья, общение со схожими по положению людьми и планы на договорной брак, о котором мечтал мой отец. Но папе не повезло. Многие девы в детстве выглядят как утята, а с возрастом превращаются в лебедей. А я как была уткой, так ей и осталась. – Хейди опустила глаза, перебирая ткань платья. – Те, кому надо, знали, что приданого им теперь не видать, а чтобы взять меня в жены без выгодной сделки, – Хейди пожала плечами, – нужно было сильно влюбиться и наплевать на седоулы. И вот однажды я заметила, что уже сижу на разных пиршествах где-нибудь в дальнем углу и меня окружают такие же старые неугодные девы, как и я сама. Когда к нам в дом пришли взыскатели долгов, отец заперся в кабинете и прокричал оттуда: «Берите что хотите, только меня не трогайте!» Мы с матерью спрятались в подвале дома и не выходили оттуда, пока все не ушли. А на следующий день отец повесился. Мама написала своему кузену с просьбой приютить нас, но на письмо он так и не ответил. Тогда мы решили ехать к нему сами. Продав за бесценок почти все наряды, которые у нас имелись, мы смогли выручить деньги на путешествие в один конец. Сели на почтовую карету и отправились в путь. Слуги маминого родственника нас даже на порог дома не пустили. «Нет у дера никакой родни. Все умерли», – сказал мужчина в ливрее и запер перед нами дверь. И вот мы одни в целом мире. Ничего не умеем, не знаем, где ночевать, куда идти и как жить дальше. Нас пожалела одна из женщин, что работала на кухне в доме этого родственничка. Она уходила домой и, заметив нас, плетущихся по дороге, сказала: «В городском трактире требуется подавальщица. Скажите, что Лина прислала». Мать возмутилась, мол, что эта простолюдинка себе позволяет! Чтобы дера работать пошла подавальщицей? А я спокойно ко всему отнеслась. Поблагодарила женщину и уже знала, куда держать путь. К ночи мы добрели до города. И я сразу направилась в трактир. К хозяину так и обратилась: «Меня Лина прислала. Сказала, что вам нужна подавальщица». Тот меня осмотрел и хмыкнул: «Н-да, с такой внешностью к тебе приставать точно не будут», – изображая бас, пробурчала Хейди. – Мы договорились, что первую неделю я буду работать только за еду и кров над головой для себя и матери. Трактирщик заселил нас в комнату в доме для развлечений. Сыро там было и холодно.

Хейди хмыкнула, явно вспомнив условия, в которых им пришлось жить, и продолжила:

– Собирать заказы у посетителей и подавать еду оказалось нетрудно. Трактирщик был прав: с моей внешностью никто ко мне не приставал, кроме пьяных мужиков, которые уже не различали лиц. Месяц спустя мы с мамой переехали в комнату в гостевом доме. Еще через полгода она умерла от лихорадки, и я осталась одна. Помню тот день, когда путники в наш город заехали. – Хейди поморщилась. – Сразу стало ясно, что деры, хотя одеты были как обычные воины. Они заселились в гостевой дом. Кто-то сразу по девкам пошел, а кто-то решил сперва поесть. Моя смена – мне и подавать. Я заказ к ним взять отправилась. И пока рассказывала, что у нас можно выбрать, один из этих путников с меня глаз не сводил. Стало страшно, потому что он явно не был пьян, а смотрел так… как никто прежде. Я заказ приняла и продолжила работать. Но чувствовала, как его взгляд следовал за мной всюду, куда бы я ни пошла. Затем его друзья от девок вернулись. Начали их расхваливать и советовать друг другу. А я в это время только и успевала, что эль разносить. Думала, хоть к ночи уйдут, а они все сидели и сидели, как привязанные. Уже хозяин трактира даже заволновался, что придется до утра ждать, пока гости соизволят откланяться. Подходил к ним несколько раз, намекал. А они все в шутку оборачивали и о чем-то шептались. Я нутром чуяла, что беда меня ждет. И вот новые кувшины с элем подношу, а тот, что постоянно следил за мной, возьми да и обратись ко мне: «Как тебя звать?» – «Хейди», – ответила я. – «Мы, – говорит, – скоро в гостевой дом пойдем. Приди меня навестить в третью комнату на втором этаже. Я щедрый. Обещаю тебя не обижать». – «Простите, – буркнула я, – но вы ошиблись. Я не распутница, чтобы ночами по чужим комнатам разгуливать». – «Трактирщик сказал, что тебе давно мужик нужен, дабы бесноватый норов укротить. – Он попытался схватить меня за руку, но я увернулась. – Я заплачу тебе десять седоулов, чтобы ты меня укротила норовом своим». – «Я же сказала, что не из этих», – повторила, шипя от злости. – «Двадцать седоулов», – будто и не слыша меня, произнес он. – «Вы оглохли?» – вспылила я. – «Тридцать». Его друзья дружно захохотали. – «Да за такую горгулью и одного не дашь! – стали наперебой говорить они. – Сдалась тебе эта подавальщица! Пойдем, мы тебе хорошую девку найдем! Или сразу несколько!» А он на них вообще внимания не обращал. Смотрел на меня и едва от гнева не лопался. – «Сорок», – произнес он. – «Э-э-э, ну ты чег?о», – затянули песню его друзья. – «Чтобы какая-то девка незамужняя из захудалой таверны за сорок седоулов со мной не пошла?! – прохрипел он в ответ. – Или ты только по большой любви с мужчинами ложишься?!»

Рубин в ужасе прижала ладонь ко рту. Она не ожидала, что Галлахер мог сказать подобное деве, пусть и подавальщице в трактире.

– И тут я не выдержала, – произнесла Хейди. – Схватила чашу со стола и выплеснула эль ему в лицо. Все его друзья подскочили, а я уже поняла, что мне несдобровать. Трактирщик к нам подлетел. – «Хейди, дура, ты что наделала?!» – закричал на меня и собой закрыл, начав извиняться. Я долго не думала. Развернулась и бежать. – «Эй, куда?!» – вопили его друзья, а я сломя голову на улицу вылетела. Все мои седоулы, что за год работы удалось накопить, были в комнате спрятаны. В том же гостевом доме, в котором он и его друзья остановились. Мне нужно было вернуться за седоулами окольными путями и с первыми лучами солнца покинуть город, чтобы меня не нашли. В итоге в этой комнате он меня и настиг. Трактирщик проговорился, где я живу, а хозяин гостевого дома открыл дверь своим ключом. Я замерла со всеми пожитками, что успела схватить. Он прошел, осмотрелся, затем достал из кармана увесистый мешочек и бросил его на кровать. – «Там сто седоулов, – говорит. – Родственничка, который от тебя с матерью отказался, я проучу. А тебе, дера Хейди, подавальщицей работать больше не надо». – «Кто рассказал?» – спросила я. – «Трактирщик». – Он пожал плечами. – «Забирайте свои седоулы и уходите отсюда», – потребовала я. – «И дальше что? – Он хмыкнул. – Так и будешь остаток жизни еду подавать и надеяться, что кто-то из достойных мужчин на тебя внимание обратит?» – «Мне заступники не нужны! – Я бросила вещи на кровать, схватила его проклятый мешочек и метнула ему в руки. – Уходите!» – «А если я предложу тебе свое имя, покровительство и защиту, разрешишь остаться?» – Он как-то странно тогда улыбнулся. – «Благодарю вас, уважаемый дер в костюме воина Северного замка, – я поклонилась, – но вынуждена отказаться от любезного предложения стать вашей любовницей!» – «Я тебе не нравлюсь? – Он тогда искренне удивился. – Обычно деры ищут моего внимания, а не я их!»

Хейди поморщилась, вспомнив эту сцену из прошлого, а Рубин и Ди покосились друг на друга. Видно, скромности Галлахеру было не занимать. Но Рубин не сомневалась, что не этой бравадой ему удалось покорить будущую супругу.

– Меня тогда такая злоба взяла! – шипя, продолжила рассказ Хейди и сжала кулачки. – Конечно, он был красив. Такие в мою сторону никогда не смотрели! Но это не значило, что, посмотрев однажды, он мог получить все, что пожелает. – «Может, я и некрасива, – тогда сказала в запале, – но достоинства отказать вам мне вполне хватит. Я не продаюсь. Ни за имя, ни за защиту, ни за покровительство, ни за седоулы. Спокойной ночи, дер…» – «Лаéр», – представился он. – «Странное имя – подумала я, но боги дали ума промолчать. – Спокойной ночи, дер Лаер», – повторила твердо и указала на дверь. – «Дева, никого ярче тебя я в этой жизни не видел. Твой взгляд прожигает насквозь, а запал, что таится внутри, способен испепелить. Никогда не называй себя некрасивой! Ты прекрасней всех! А если другие этого не замечают, то счастливец я, что рассмотрел тебя первым!» – Хейди тепло улыбнулась, произнося это.

Рубин и Ди тоже улыбнулись. Казалось, что признания Галлахера смягчили и их сердца.

– Помню, как от его слов меня бросило в жар, – произнесла Хейди. – И вроде он не сказал, что я красива, но в то же время так искренне восхитился мной… – Хейди покачала головой. – Конечно, меня это поразило. Не до той степени, чтобы я отступилась от своих принципов, но что-то он во мне пробудил. Что-то, чего до его слов я никогда в себе не чувствовала. Будто заставил поверить, что я действительно особенная и… красивая.

Хейди замолчала и перевела взгляд на Рубин и Ди. Те с воодушевлением глядели на нее, а Ди даже помахала рукой, призывая принцессу продолжать.

– Он ушел из комнаты и запер меня на ключ. – Хейди усмехнулась. – А под окнами оставил дежурить парочку своих друзей, чтобы я точно никуда не делась. На следующий день Лаер, как он себя назвал, постучал и после моего разрешения вошел. Он поклонился, как ни в чем не бывало, и заявил, что его друзья будут меня охранять, а он собирается за мной ухаживать и добьется моего расположения не седоулами и обещаниями, а своими поступками. Я его выслушала, кивнула и попросила во время «ухаживаний» держаться от моей комнаты подальше и руки не распускать. Он захохотал. Деваться было некуда, и я решила, что продолжу жить своей обычной жизнью, за которой внезапно стали пристально наблюдать. Его друзья действительно ходили хвостом. Куда я, туда и они. Трактирщик, когда увидел, что я с провожатыми на работу явилась, сильно за меня испугался. Сказал, что такие, как этот Лаер, не отстанут, пока свое не получат. Я рукой махнула, знала, что рано или поздно богатенькому деру в костюме воина надоест играть, и он либо отстанет, либо. – Хейди тяжело вздохнула, – возьмет свое силой. От судьбы не уйти, но я решила, что брошу ей вызов. Рук он не распускал. И действительно стал ухаживать. Принес мне в трактир цветы! – Она с уважением кивнула, будто всерьез хвалила Галлахера. – Дожидался меня с работы и провожал. Рассказывал о Великом континенте и землях, на которых побывал. О других королевствах и их жителях. Расспрашивал о моей семье, о книгах, что мне нравились, о моем досуге в былые времена. О моей маме и том, как она умерла у меня на руках.

Хейди замолчала и перевела взгляд на огонь. Искры от пламени поднимались в воздух, унося с собой ее воспоминания об ужасной потере.

– Что было дальше? – тихо поинтересовалась Ди.

– За разговорами минула неделя, – пожала плечами Хейди. – Сама не заметила, как внезапно обзавелась новыми сапогами, парой платьев и даже дорогим бельем. Он не дарил это сам: все приносили местные мальчишки. – «Для деры Хейди», – говорили они и оставляли подарки у дверей комнаты. Люди вокруг стали шептаться, что я любовницей дера сделалась. Начали меня побаиваться. Даже трактирщик нанял еще одну девушку-подавальщицу, чтобы приходила в мои смены помогать. Минула другая неделя. Всю комнату заполонили цветы и коробки с подарками, которые я больше не распаковывала. Помню день тот, как сейчас. – Хейди вжала голову в плечи. – Мужики с соседней деревни продали зерно и приехали в город отдыхать. Ничего нового: девки, пьянки, кутерьма. Некоторые из них засели в нашем трактире. Перебрали. Один начал ко мне приставать. Я на него внимания не обращала, пока он руки свои не распустил. Схватил меня за талию и попытался куда-то унести. Я и оглянуться не успела, как оказалась на полу, а разъяренного Лаера несколько человек оттаскивали от окровавленного мужика. Другие быстро смекнули, что к чему. Подхватили пьяного под руки и удрали. Я перепугалась, а Лаер заметил это и быстро в себя пришел. Помог мне встать, за руку взял и вывел на улицу. – «Выходи за меня!» – говорит. – Я то ли от страха, то ли от неверия, рассмеялась: «Ты просто заигрался, – ответила ему. – Это когда-нибудь пройдет. Тебе всего-то стоит уехать. И увидишь, через пару дней или недель ты и думать обо мне забудешь». – «Считаешь меня ветреным? Или думаешь, что предложение руки и сердца я любой встречной деве делаю?» – «Нет, конечно, – пожала плечами я. – Это просто я дура. Потому что не верю тебе. Ты красив и явно состоятелен. А я теперь никто. Приглянулась тебе чем-то… Не спорю. Но губить нам обоим жизнь своим „да“ я не стану. Ты еще встретишь прекрасную деву себе под стать. С ней и создашь семью. А мой отказ вспомнишь добрым словом, поверь мне». – «То есть так, да?» – разозлился он. – «Да», – прошептала я. И он ушел. А на следующий день и вовсе ускакал вместе со своими друзьями. У меня внутри словно что-то оборвалось. Поняла, что он уже не вернется, а я так и проведу остаток жизни с подносом в руках. Потому что дура. Потому что приучили меня верить, что красивые мужчины влюбляются только в красивых женщин. И такая, как я, ему вовсе не ровня.

Хейди замолчала, украдкой смахивая внезапно проступившие слезы. Не то заново переживала тот роковой момент, не то просто вспоминала мужа, от которого все-таки умудрилась сбежать…

– Минул месяц, – спустя несколько мгновений заговорила она. – Молва, что дер наигрался со мной и бросил, обошла каждый угол. Поняла я, что оставалась в том городе только потому, что вопреки разуму надеялась повстречать Лаера вновь. Пора было двигаться дальше. Куда? На Север. К Бескрайним водам. Из трактира уволилась, вещи собрала и купила место в почтовой карете. По приезде в Шемех, что на побережье, сняла комнату в гостевом доме и стала думать, чем буду заниматься. Работать подавальщицей не хотелось. – Хейди усмехнулась. – Но в голову пришла другая идея. Я надела одно из платьев, что подарил мой поклонник-дер, и отправилась на прием к градоначальнику. Представилась дерой Хейди и заявила, что хочу открыть школу, чтобы обучать всех желающих грамоте. Тот от моего предложения опешил. За грамотой простолюдинов обычно к волхвам отправляли. У них на всю Инайю три школы, и брали туда только самых одаренных. А я хотела учить всех. И чтобы седоулы на строительство школы городская казна выделила. – «Уважаемая дера Хейди, как я могу дать вам такое разрешение, если за школы волхвы отвечают? – спросил градоначальник. – Это их вотчина. Разве только королевская семья на это дозволение выдаст да на свое попечение начинание примет – тогда конечно! Мы с радостью все организуем!» Вышла я от него, твердо зная, что школы мне не видать, как своих ушей. Никто меня, обнищалую деру, на прием к членам королевской семьи не запишет. Даже к Северному замку близко не подпустят. Обидно стало. Так хотелось хоть что-то к лучшему изменить, а на деле оказалось, что мне это не по силам.

Хейди пригладила на коленях платье и разочарованно поджала губы. Рубин понимала, что мечты Хейди о школе в Шемехе изначально были обречены на провал, но вслух об этом предпочла не говорить.

Помолчав немного, Хейди продолжила рассказ:

– Вернулась в гостевой дом, где сняла комнату, не зная, что делать дальше, а там… мой дер под дверью в костюме воина из Северного замка. – «Почему Шемех?» – спросил он, жадно меня разглядывая. – «Здесь Бескрайние воды», – пожала плечами я. – «Раньше ты это платье не надевала». – «Нет». – «Оно тебе очень идет. А зачем к градоначальнику ходила?» И тут я поняла, что все это время за мной пристально наблюдали… – «Откуда ты узнал, где я?» – спросила напрямую. – «Приставил кое-кого приглядывать за тобой». – «Кого?» – не поняла я. – «Кое-кого, – ответил он. – Это важно?» – «Да! По какому праву?» – «По моему собственному, – отрезал он. – Ты обещала, что за две недели я тебя забуду. Месяц минул, а ты из головы не выходишь. Ничего мне не надо. Ни дер, ни шлюх. Одну тебя хочу». – «Потому что не привык, что тебе отказывают», – предположила я. – «Потому что влюбился в тебя, – ответил он. – Хватит надо мной издеваться. Скажи, что не любишь, и я уйду. И наблюдателей своих с собой заберу. Не увидишь ты меня больше. Даю слово». Я голову опустила и к стене спиной прижалась. Не могла я ему этого сказать, потому что тоже любила. Радость мне огнем грудь обжигала оттого, что вновь его вижу. – «Ну же? Не молчи!» – напирал он. – «А что сказать? – взмолилась я. – Что люблю тебя? Что душу ты мне всю наизнанку вывернул своими словами и поступками?» Ну и все, – Хейди повернула голову и уткнулась в колени щекой. – На этом с любезностями он покончил. Сама не помню, как мы оказались в комнате. Там в агонии всю ночь провели. А поутру он мне так, невзначай заявил: «Надеюсь, ты уже понесла от меня». Я только глаза закатила. «Надо жениться, да побыстрее, пока служивые папаше моему вести благие не донесли. Собирайся! К волхвам на поклон пойдем». – «Сейчас?» – недоумевала я. – «Да. И поживее». Я больше не спорила. Натянула платье покрасивее, и пошли в ближайший храм богов. Увидев нас, волхв насторожился. Но мой дер быстро ему приплатил, и тот согласился без приготовлений нас законным браком сочетать. – «Ваши имена?» – уточнил волхв. – «Галлахер и Хейди», – ответил мой дер. – «Галлахер? – переспросила тогда я. – Ты же сказал, что…» – «Это мое полное имя», – он и бровью не повел. – «Прямо как у принца нашего наследного», – вставил умное волхв. – «В честь него и назвали», – подтвердил Галлахер. Волхв церемонию провел, амулеты брачные выдал, – Хейди провела пальцем по запястью, на котором еще вчера поблескивал рисунок от брачного амулета. – «Не забудьте сделать запись в книге брачующихся», – напомнил Галлахер. – «Конечно-конечно, – поспешил заверить его волхв. – Сейчас и запишем!» Он открыл свою книгу, взял перо и вопросительно на Галлахера посмотрел. – «Пишите, – кивнул мой дер. – Его высочество принц Галлахер, сын его величества короля Луара из рода Инайи». Волхв, согнувшись, застыл. А я села.

Хейди похлопала ладонью по земле, намекая, куда именно.

– Там же, где и стояла, – добавила она. – «Пишите! – рявкнул Галлахер, и волхв тут же зачиркал пером. – Вступил в брачный союз с дерой Хейди, дочерью дера Ови из рода Ельм. Дата. Ваша подпись. Все! Прекрасно! – кивнул мой новоявленный муж и повернулся ко мне. – Хейди, милая, не сиди на холодном полу – простудишься». – Подхватил под руки и повел к выходу из храма богов. Голос ко мне вернулся не сразу. За это время мы успели верхом добраться до ворот Северного замка. А там… Все начали Галлахеру кланяться и «его высочеством» величать. Тогда до меня и дошло, что все это мне не привиделось. Конечно, я испугалась. И решила удрать. Саженей пять преодолела перед тем, как он меня на руки подхватил и в свои покои понес. Спустя два дня мы отправились в Белый замок на поклон королю. Галлахер предупредил, что меня ждет, но к приему Луара подготовиться невозможно. Король как увидел, насколько я «красива», сразу стал Галлахеру расправой угрожать, что и права наследования, и земель лишит. Но Галлахер его спокойно выслушал и промолчал. Прошло несколько дней, король остыл, и все вроде бы наладилось. Мы собирались возвращаться в Северный замок, и я как раз последними приготовлениями перед выездом занималась, когда угораздило меня заблудиться. – Хейди поморщилась. – Не специально я забрела куда не следовало. Ох, не специально…

Рубин только хотела открыть рот, чтобы спросить, не побывала ли она в цветной комнате, как Хейди продолжила рассказ сама:

– Я не сразу поняла, что именно увидела. Тут же захлопнула дверь и сломя голову понеслась прочь. Там была черная комната. Странная такая, с горящими лампами на стенах и непонятными штуковинами. Король Луар во всем черном и… – Хейди запнулась. – Обнаженная служанка с кляпом во рту на цепях висела. Он ее… – Хейди снова запнулась. – Он ее на себя опускал, пока его жена, королева Мира, стегала девицу плетью…

– Вот это затейники, – вставила замечание Ди и скривилась.

Хейди подняла голову и поджала губы, силясь продолжить рассказ.

– Все хорошо. – Рубин погладила ее по спине. – Тебе больше ничего не грозит. Ты в безопасности.

– Но тогда казалось иначе, – покачала головой Хейди. – Я прекрасно знала, на что способны мужчины. В детстве я сама едва не пострадала от одного такого… Служанка спасла. Но воспоминания, тот ужас, что испытала когда-то, будто вернулись из забытья.

– Тебя изнасиловали? – не поняла Ди.

– Нет, – покачала головой Хейди. – Но пытались. Мне всего двенадцать было. Пьяный друг отца зашел в мои покои. Я кричала и отбивалась, а он шейным платком заткнул мне рот и ремнем от пояса обвязал руки. Служанка из коридора услышала странные звуки и заглянула ко мне. Поднялся визг. Отец того друга избил и из дома выкинул. А я заболела. От пережитого ужаса началась лихорадка. Родители отправили гонца за волхвом, но пока тот приехал, болезнь отступила. После того я долго не могла ни с кем говорить. Не ухаживала за собой. И никого к себе не подпускала. Волхвы разводили руками, утверждая, что болезни разума они исцелять не умеют. Потом и этот недуг меня покинул. И я вроде бы все забыла. Жизнь наладилась. Пока не увидела Миру и Луара в черной комнате. Если король делал это со своей женой, если в Белом замке для этого были отдельные покои, то какая участь ждала меня? – Хейди прижала ладони к лицу, растирая щеки. – Висеть на цепях или стегать другую деву плетью, пока муж будет… – Хейди судорожно вдохнула. – Мысли спутались. Не верилось, что Галлахер – мой Галлахер! – когда-то мог участвовать в подобном, а в скором времени предложить и мне заняться тем же. Я долго бродила по коридорам, пока муж сам меня не нашел. Он нервничал. Спросил, куда я подевалась. А я только пожала плечами и ответила, что заблудилась. Больше ничего ему не сказала. Мы выехали из замка, но Галлахер всю дорогу странно на меня поглядывал. Несколько раз спрашивал, как я себя чувствую, но я улыбалась и говорила, что все хорошо. К вечеру мы прибыли в Северный замок. Все спешились и передали поводья конюхам. Галлахер пошел внутрь, а я поняла, что поводья те самые из рук выпустить не могу. Что если сделаю это, придется переступить порог и жить в ожидании, пока муж не предложит и мне на цепях повисеть… Ну, я не думала, – покачала головой она. – Сказала конюху, что хочу сама свою кобылку в конюшни отвести. Воины переглянулись, но не им принцессе вопросы задавать. Мы отошли на приличное расстояние, и, когда нужно было сворачивать к конюшням, я вскочила в седло и рванула к воротам из замка. Наврала охранникам, что Галлахер отдал приказ выпустить меня на прогулку, и пригрозила, что поплатятся за непослушание. Они меня и отпустили на волю. Конечно, далеко я не ускакала, – закивала Хейди. – Меня воины нагнали. И Галлахер среди них. Никто ничего не понимал. Они кружили вокруг, не зная, как подступиться, пока я сидела на лошади, будто приросшая. Галлахер спешился, подошел ко мне и буквально выдернул из седла. А я кричать и отбиваться от него стала. «Не хочу! Не буду! Не заставишь!» – голосила, как умалишенная. А он будто ударов моих и не чувствовал. Прижал к себе и начал успокаивать. Уже сумерки сгустились, а мы все на дороге стояли, пока я в себе силы искала хоть что-то сказать. Воины по сторонам разъехались, а Галлахер тихо спросил: «Скажи мне как есть: что ты видела?» И тогда поняла я, что знает он и о комнате той, и том, чем в ней его отец с королевой занимаются. – «Все видела, – сказала. – И все о тебе знаю. Не заставишь меня на цепях висеть. Никогда». Он выругался, но из рук меня не выпустил. – «Черная комната, – произнес тихо. – То, чем отец с женой занимаются, нас с тобой не касается. У них своя жизнь, а у нас своя. Разве я был с тобой груб? Или позволил подумать, что на такое способен?» Конечно, я сдалась. Стало легче от осознания, что Галлахер к этому не имел отношения. Мы вернулись в замок. Он напоил меня настойкой и рассказал всю правду. Изначально те покои предназначались для увеселений гостей. В том же крыле замка проживали и девицы, которые их развлекали. На любой вкус, как говорится. С появлением Миры король стал бывать в этих комнатах в сопровождении жены. А потом они начали приглашать к себе то одну девицу, то другую. На замок двери никогда не запирались. Те, кто об этом знал, в ту часть замка даже не совались. А новенькие слуги иногда попадались. Если это был кто-то из тех, кто приглянулся Мире или Луару, то ему или ей предлагали принять участие в «играх» и хорошо за это платили. Но Галлахер рассказывал, что тем, кто после не умел держать язык за зубами, его тут же отрезали. За клевету, – добавила Хейди. – Когда король и королева затевали очередную «игру», они надевали наряды под цвет комнаты. Белые одежды – белая комната. Самая безобидная. Черные – черная комната – самая страшная из всех. Есть еще синяя, красная, золотая и зеленая. Это только те, что по цветам. Если «игра» очень большая, то устраивался званый пир, и гостей приглашали развлекаться. Тогда начиналась оргия. Голые мужчины и женщины могли играть в разных «гостевых». О том, что в Белом замке с появлением новой королевы стало твориться такое, Галлахеру рассказал Атан. Муж ему не поверил, посчитав, что брат преувеличивает. А потом к нам приехал погостить Ордерион. Он очень долго пил и особо ни о чем не рассказывал. Галлахер думал, что все из-за разбитого сердца брата, ведь тот был влюблен в Миру. Но потом Ордерион признался, что слухи о комнатах доходили и до него. Он в это не верил, пока сам не стал тому свидетелем. Во время очередной «большой игры» собственный отец предложил Ордериону к ним присоединиться. Принц отказался и покинул Белый замок прямо посреди пира, на котором гости уже начали раздеваться.

Рубин с облегчением выдохнула. Ордерион не принимал в этом участия, и сама она не знала, что радует ее больше: бегство из Белого замка или то, что Ордерион действительно не имел ничего общего с подобными увеселениями.

– Не они первые устраивают такие мероприятия, – как о чем-то обыденном сообщила Ди, – не они последние. Ты просто оказалась не в то время не в том месте. Слушай, – задумалась Ди, – а почему ты убежала во второй раз?

– У меня начались проблемы, – ответила Хейди. – С близостью. Прикосновения мужа стали меня пугать. Умом я понимала, что Галлахер никогда не сделает того, что делали Луар и Мира со служанкой в черной комнате. Но одно дело понимать, а другое… – Хейди снова вжала голову в плечи.

– Ты перестала получать удовольствие с мужем? – напрямую спросила Ди, из-за чего Хейди покраснела и поджала губы.

– Я перестала пускать его в свою постель, – все-таки ответила принцесса. – То один предлог придумывала, то другой. Он видел, что как только дело двигалось к нашим… – Хейди подбирала слово. – Супружеским утехам, я тут же терялась и находила причину улизнуть. Он был терпелив, – закивала Хейди. – Очень. Но однажды его терпению пришел конец. Он сказал, что, если я не найду в себе сил пройти через это вместе с ним, у нас и дети никогда не появятся. А детей мы оба хотели… – засмущалась Хейди. – И я сильно сглупила. Раз меня пугало быть подвешенной на цепях, значит…

– Ну ты даешь! – ошарашенно произнесла Ди.

Рубин округлила глаза, но промолчала.

– Я сказала Галлахеру, что хочу, чтобы он меня подвесил, – будто оправдывалась Хейди. – Только мы вдвоем и никаких плеток.

– И он согласился? – не поверила своим ушам Рубин.

– Не сразу, – ответила Хейди. – Но я встала в позу: либо так, либо больше он в постель со мной не ляжет.

– А ты смелая, – с уважением закивала Ди.

– В общем, Галлахер согласился на цепи. Мы повесили их в одной из подвальных комнат. Он надел мне на руки меховые манжеты, чтобы кандалы не впивались в кожу. Ну и мы… – Хейди прижала ладони в алеющим щекам.

– Вы это сделали! – Ди хохотнула.

– Да, сделали, – упавшим голосом ответила Хейди. – А наутро я собралась и рванула из замка прочь.

– Эх, – тяжело вздохнула Ди. – Зря ты мужа вынудила, – покачала головой она.

– Я уехала не потому, что мне не понравилось, – тихо добавила Хейди.

Ди вскинула брови, а Рубин не сразу уловила суть.

– Это не понравилось ему? – уточнила более смелая Ди.

Хейди молчала, а Рубин и Ди переглянулись.

– Мы всегда стараемся думать о себе хорошо, – продолжила Хейди. – Что мы лучше кого-то. Что мы не такие, как те, кто нас пугает или вызывает отвращение. Но когда мы обнаруживаем, что в каких-то вещах ничем не отличаемся от тех, с кем себя сравнивали… – Хейди склонила голову, глядя на костер. – Те цепи будто открыли во мне потайную дверь, ключа от которой у Галлахера раньше не было. То же самое произошло и с ним. Мы не озвучивали это вслух, но каждый из нас понял, что мы далеко не такие, как о себе думали.

– Так чего ты убежала? – не поняла Ди. – Если вам все понравилось, так и играли бы друг с другом дальше! Вы же женаты!

– Ты так легко об этом говоришь! – скривилась Хейди и вскинула голову. – А я испугалась того, что испытала. Того, что он испытал. Сначала цепи, а потом что? Плети? А два года спустя мы будем наряжаться в цвет комнат и устраивать оргии?

– Я поняла ход твоих мыслей, – согласилась Ди. – Галлахер тебя нашел? Вправил мозги?

– Нашел, – насупилась Хейди. – Нагнал меня спустя пару часов. И вернул.

– Вот так просто? – Ди лукаво заулыбалась. – Нагнал и вернул?

– Есть вещи, которые нечисти необязательно знать! – гневно выпалила Хейди и покраснела пуще прежнего.

– Милая моя, – Ди снисходительно улыбнулась, – каждый в жизни получает удовольствие по-своему. Если это никому не вредит, если все по взаимному согласию, то это ваше с мужем дело. Точно так же, как и Луара с его Мирой, которые устраивают игры в замке. Другой вопрос, что они принуждали к этому других. Калечили их. Не только физически, но и морально, как едва не покалечили тебя. Двери должны быть заперты, понимаешь? А Луар с Мирой, похоже, получают удовольствие от того, что их могут увидеть. Возможно, они кого-то даже насилуют или склоняют к этому. Не знаю. Но если это так – то рано или поздно праздник жизни для них закончится: обязательно найдется кто-то, кто нарушит веселье и, возможно, найдет способ отомстить.

Все замолчали. Смотрели на костер, грели руки и думали о своем.

– У нас с Галлахером все наладилось, – нарушила тишину Хейди. – Мы были счастливы вместе. Потом я узнала, что беременна. Он так радовался… – Хейди прижала ладонь к глазам, а Рубин снова погладила ее по спине. – А затем пришли вести о смерти Атана и пропаже Ордериона. Галлахер не стал оставлять меня в замке одну, опасаясь, что мне опять что-нибудь нехорошее взбредет в голову, я накручу себя и захочу его оставить.

– Да мы уже поняли, что вы с ним – пара года, – хмыкнула Ди.

Рубин осуждающе посмотрела на нечисть и прищурилась.

– Молчу, – тут же вскинула руки Ди. – Извини, Хейди. Продолжай.

– Да я и так уже все исподнее показала! – взвилась она. – Что еще ты желаешь узнать?

– Напомню, что мы ищем того, кто пытался тебя убить! – Ди встала. – И скажи ей спасибо, что сидишь здесь живая и здоровая.

– Спасибо, – упавшим голосом произнесла Хейди и посмотрела на Рубин. – За все. Прости меня. Я не хотела… чтобы это случилось с тобой. – Она взяла ее за почерневшую руку и накрыла другой рукой.

– Хейди, я ни в чем тебя не виню, – заверила ее Рубин. – Но на мосту в твоих словах было столько обиды на Галлахера, будто ты винишь его во всех своих бедах. Это меня и насторожило. А сейчас ты рассказываешь историю о вашем пути, и я боюсь представить, что испытал твой муж, когда ему донесли весть о твоей гибели.

Хейди вся подобралась и отпустила руку Рубин.

– Я обижена на него за вранье, будто никто меня не травил. За то, что подверг меня опасности, взяв с собой в этот замок. За то, что сразу не увез, как только произошло несчастье! Когда я хотела, чтобы он услышал мой голос, Галлахер был глух! И вот теперь все пожинают плоды этого упрямства!

– Твой муж просто слишком сильно любит тебя, принцесса, – ответила Ди, – и боится потерять. Он так же несвободен, как и ты. А отправлять тебя в Северный замок одну сразу после покушения – опасно! Муж охранял тебя. И не он тебя отравил. Да и идея прыгнуть с моста явно не ему принадлежала.

Хейди насупилась и отвернулась.

– Когда я только попала в замок, – решила сменить тему Рубин, – Мира улучила момент и подкараулила меня в коридоре. Стала убеждать уехать из замка вместе с делегатами, потому что Луар может захотеть меня к чему-нибудь принудить, и Ордерион не сможет меня защитить.

– Она сказала такое? – поморщилась Хейди. – Не в интересах Инайи было спроваживать тебя из замка! Да еще и таким пугать!

– Сначала я подумала, что она искренне желает мне добра, – пояснила Рубин. – Она сказала, что всегда любила только Ордериона, а Луар ее принудил.

– Да что ты! – воскликнула Хейди. – Интриганка она – вот кто! Галлахер и Атан подозревали, что Мира использовала юни, чтобы женить на себе короля.

– Юни? – удивилась Рубин.

– Да! Те, которые вызывают влюбленность! Но Ордерион был уверен, что это не так. Луар ведь повелитель силы. На нем юни так просто не используешь! Но все равно, какой королю был прок жениться на Мире? – спросила Хейди. – Он не из тех, кто выберет супругу по большой любви. Мира дурно на него влияет. Галлахер утверждает, что резкие перепады настроения у отца начались давно, но с появлением Миры они так сильно участились, что с ним стало практически невозможно разговаривать. Ты же сама слышала, что он несет. Разве его можно назвать здоровым человеком?

– Как интересно все складывается, – широко заулыбалась Ди. – А не ваша ли королева Мира все это творит?

Глава 3

До наступления темноты тел они так и не обнаружили. Ночевать пришлось в лесу у дороги. Никто из воинов в деревню не поехал: все они остались с принцами. Разбили лагерь, разбрелись по периметру и назначили время для дежурств.

Ордерион и Галлахер устроились у огня. Они грели руки и молча смотрели на пламя.

– Как можно убить отца? – внезапно спросил Галлахер, не поворачивая головы. – В прямом бою мне не выиграть. Не успею даже клинок достать. Как это сделать? Отравить его, как он отравил Хейди?

Ордерион не стал озвучивать, что яд – вполне подходящее орудие для убийства.

– Я сомневаюсь, что отец причастен к отравлению Хейди, – вместо этого сказал он. – Какой смысл ему избавляться от нее сейчас, когда он тысячу раз мог сделать это раньше?

– Тогда кто ее отравил? – Галлахер повернулся лицом к брату.

– Тот, кому выгодно поссорить тебя с отцом. Или даже нас обоих, – уточнил Ордерион.

– И в чем выгода?

– Кому-то известно, что я встану на твою сторону, если дело дойдет до кровопролития. У отца есть преданные воины. Он король, в конце концов. А еще он гонец смерти, и ты ему не противник. А вот я… Проблема в том, что отец в любой момент может призвать гонцов смерти по мою голову.

– Только если ты нападешь на него первым.

– Не только, – покачал головой Ордерион. – У отца есть еще одна цепь, с помощью которой он держит меня на привязи.

– Какая? – Галлахер не скрывал недоумения.

– Эта, – Ордерион показал брату каменную кисть. – Мне сохранили жизнь после выброса маны, но отец обязался неустанно за мной следить. Если заметит, что я выхожу из себя или представляю опасность, он должен призвать гонцов смерти, и они исполнят давно вынесенный приговор.

– И ты с этим живешь? С этой удавкой на шее? Зависим от того, какая мысль придет в его больную голову? – сокрушался Галлахер.

– Так же живешь и ты. – Ордерион повернулся к нему лицом. – Зависим. С удавкой на шее. Просто мы, его дети, научились этого не замечать. Делаем вид, что нас ничто не касается, и все угрозы отца так и останутся пустыми словами, брошенными на ветер в порыве гнева.

– Но попытайся мы его убить… – Брат скривился. – Погибнем оба.

– Верно, – согласился Ордерион.

– И кто останется, если нам с тобой перед финалом все же удастся затащить его на тот свет?

Ордерион тяжело вздохнул.

– Мира и ее ребенок.

Галлахер утвердительно кивнул.

– А кто останется, если отец выживет? – тут же спросил он.

– Он, Мира и ее ребенок, – снова ответил Ордерион.

– Предлагаю убить отца и его жену. – Галлахер сжал кулаки.

– Мира беременна, а ее ребенок ни в чем не виноват. Да и у нас с тобой нет доказательств, что Мира отравила Хейди.

– Это потому что мы с королевой по душам не говорили. – Галлахер размял запястья. – Уверен, как только жареным запахнет, эта потаскуха щебетать начнет, как ласточка перед дождем.

– Ты правда хочешь… – Ордерион не договорил.

– Да, – кивнул Галлахер. – Сколько можно смотреть и ничего не делать? Хейди, Рубин, делегаты… А народ вокруг? О нем кто-нибудь вспомнил? А Инайя? – Галлахер поднял камень с земли и отбросил в сторону. – Отец упорно ведет нас к войне с Туремом. Что было бы, если бы Дарроу согласился на сделку? Зальтия и Ошони тоже хотят есть. Голод все равно заставит людей взять в руки оружие. В это смутное время надо научиться жертвовать и делиться. Вместе выживать, а не убивать делегатов и держать принцессу из чужого королевства в плену.

– Ты находился в зале, когда резали туремцев… – припомнил Ордерион.

– Да, и молча пялился в стену, слушая их вопли под аккорды резвых музыкантов. Единственное, чему отец блестяще нас научил – не вмешиваться в его дела. Мы – атрибуты. Статуи в храме волхвов. С нас стирают пыль и иногда поклоняются, если вспомнят, как звать. А главным остается вечно молодой король. Он как Дуон. Его знают все, и всеми он правит.

– Выходит, для себя ты все уже решил. – Ордерион сжал пальцами переносицу.

– А ты нет? – удивился Галлахер.

– Сидя в лесу легко говорить о том, как мы замахнемся на отца и его жену. Я знаю, что ты убивал. В бою, сражаясь за свою жизнь. Но здесь другое. Мы не сможем явиться в замок и сделать это. Нам понадобится войско, люди, которые пойдут за нами на убой. И эти люди должны точно знать, за что умрут. Пока я вижу разгневанного мужа, который зол на весь мир. Ненависть утихнет, и что останется?

– Желание изменить судьбу Инайи, – ответил Галлахер.

– Ценой своей жизни и жизней других?

– А по-другому никак! – прошипел брат.

– Если ты все решил, я тебя поддержу, – Ордерион сорвал травинку и зажал ее между зубов. – Но не отступишься ли ты от этого плана, когда мы найдем Рубин и Хейди живыми? Не захочешь ли ты махнуть на все рукой и исчезнуть вместе с женой?

Галлахер промолчал.

– И я о том же, – Ордерион выбросил травинку в костер. – Начнешь готовиться к нападению – назад пути не будет.

– Я не отступлю, – прорычал брат.

– Тогда я тебя поддержу, – согласно кивнул Ордерион. – Но о судьбе Миры еще стоит подумать. Сначала она должна родить. А уж потом разбирайся, виновата она перед тобой и Хейди или нет. Слишком темная она лошадка. С такими всегда нужно быть начеку. – Ордерион иронично улыбнулся. – Я вот часто думаю, почему отец на ней женился? Не богата. Без связей. Да, красива, но разве мало смазливых побывало в его постели?

– Потому что лучше остальных сосала, – едва не сплюнул в костер Галлахер. – Угораздило же тебя эту потаскуху в храме богов повстречать!

– И влюбиться, – добавил Ордерион. – Хотя я уже даже не уверен, любил ли ее когда-нибудь…

– Что ты имеешь в виду? – Брат поерзал на месте.

– Ты, когда Хейди встретил, сразу понял, что она – та самая, твоя и только твоя?

Галлахер прижал ладонь ко лбу.

– Нет. Но тревожные звоночки уловил моментально.

– Почему тревожные?

– Будто сам не знаешь, почему они такие, – хмыкнул брат. – Поди, до сих пор в чувствах разбираешься. Копаешься в них, как в мешке с вещами, обдумываешь, доставать для Рубин признание в любви или лучше попридержать и не показывать? Бесполезно все. Если звоночки необычные зазвонили, любовь с порога никуда не уйдет. Будет ломиться, подглядывать в замочную скважину и снова стучать, пока наконец дверь не откроешь, пропуская в сердце. А там уже наплевать: похоть или страсть. Ходишь с придурковатой улыбкой на лице и кажется, что дальше в жизни все только сладко будет. Будет, но не все. Далеко не все, – подытожил брат и тяжело вздохнул.

– Я думал, у вас с Хейди все хорошо. После свадьбы ты был счастлив. Я видел это.

– Ты видел только часть, – покачал головой брат. – То, что хотел видеть. Я не виню тебя, – пожал плечами Галлахер. – Ты всегда считал, что нам с Атаном по жизни везло куда больше, чем тебе. Я – старший, мне трон от отца принимать в наследование. Атан – вечный балагур и прожигатель жизни. Один ты награжден по самые уши и страдаешь от этого. Деву красивую нашел, что на тебя, не кривясь, смотрела. Думаю, поэтому ты и посчитал, что влюбился в Миру. Она тебя за твои страдания по шерсти погладила, пожалела несчастного принца, а ты и раскис. Атан эту дрянь сразу раскусил, но разве ты его слушал? Я сказал Атану: «Не лезь». И он замолчал, а ты лживости Миры так и не заметил. Рубин другая. Совершенно другая. Эта точно спуска бы тебе не дала. Бегал бы за ней, хвостом виляя, и получал по морде за каждый проступок. А с тобой по-другому и нельзя! Иначе ты миришься с обстоятельствами и руки опускаешь, когда нужно засучить рукава и бороться. Кто в тебе это смирение воспитал? – Галлахер пожал плечами. – Ума не приложу.

– Жизнь в ожидании смерти, – ответил Ордерион. – С мыслями о ней я просыпался и с ними же отходил ко сну. И толку бороться? Все равно сгину. Верховный в мой последний визит дал мне полгода, – озвучил тайну Ордерион.

Галлахер резко повернул к нему голову.

– Да-да, – подтвердил Ордерион. – И как ты думаешь, о чем я подумал, когда он сказал это?

– О том, чтобы напиться?

– О том, чтобы не ждать полгода, – ответил Ордерион. – А тут Атан пропал. И отец приказал ехать его искать. Вот оно, думаю, в дороге и сгину. Ухватился за эту мысль обеими руками. И получил по морде, как ты говоришь. Так огрела меня Рубин своим появлением, что в голове моментально прояснилось. Ни одна дева во мне столько эмоций не пробуждала. И ни одну из них я не желал так, как ее. Вот была привычная жизнь в ожидании смерти. А вот Рубин, и новый мир передо мной, где только упустишь момент, как любимая обязательно что-нибудь натворит, выбивая почву из-под ног. – Ордерион тяжело вздохнул.

– Ты назвал ее любимой, – заметил брат.

– Потому что я ее люблю.

– Помнится, у тебя при любом упоминания слова «любовь» лицо перекашивало.

– У тебя тоже, – кивнул Ордерион.

– Ну, я считал, что любовь никогда меня не настигнет. А потом поехали мы с ребятами объезжать северные земли, и на тебе: получи гонец депешу!

Ордерион улыбнулся, а брат замолчал. Воины прохаживались в стороне, Хорн таскал к костру сухие ветки, кто-то уже лег спать, другие о чем-то переговаривались. Можно было подумать, что все они поехали объезжать угодья, как в старые добрые времена, и заночевали в лесу, не успев добраться до заветного ночлега.

– Я помню, как Хейди подошла к нашему столику, – нарушил молчание Галлахер. – Что я, красивых дев на своем веку не встречал? Конечно, встречал и даже пробовал в постели. Но там другое было. От ее глаз я оторваться не мог. Синие, чистые, и неясно: не то огнем горят, не то леденят до морозной корки. – Галлахер улыбнулся, глядя на огонь. – Я стал за ней наблюдать. Заметил, что у нее очень интересное лицо. Такое живое. Она пока рассказывала, что к столу в трактире подают, я столько выражений на нем пересчитал… И, между прочим, сразу понял: баранину брать нельзя. – Брат усмехнулся. – Хейди забегала туда-сюда, еду носила, к другим столам подходила. Наклонится вытереть тряпкой что-то, а я чувствую, как в штанах все деревенеет. И одета же! А у меня клин. Хочу ее попробовать – и все. Она, как ты знаешь, в тот же день мой пыл элем и охладила.

Заметив, как Хорн подошел к костру, чтобы подбросить сухих веток, Галлахер замолчал. Пламя играло в ночи, освещая лицо брата. Он улыбался, хоть в глазах и притаилась грусть. Как только Хорн скрылся, старший принц продолжил говорить:

– Что действительно влюбился, понял где-то через недели две. В том же трактире это случилось. К Хейди пристал пьяный простолюдин. Схватил ее за талию и поволок. А у меня в голове одно желание: убить тварь, что грязными руками к моей деве прикоснулась. Ребята меня в чувство привели, иначе забил бы насмерть того пьянчугу. Обернулся, а Хейди беспомощно на полу сидит и на меня смотрит. А у меня сердце в пятки ушло. Вдруг напугал ее? Я или тот мужик, который ее схватил… Неважно кто. И испугался сам. Тогда и понял, что то не просто забава. Что с этой девой ничего простого в моей жизни больше никогда не будет. Ну, я вывел ее на улицу и сразу предложение руки и сердца сделал. А она мне отказала. Еще и наставлениями в придачу снабдила.

Брат неодобрительно покачал головой, потянулся за толстой веткой и сам бросил ее в костер. Ордерион понимал, что ему трудно обо всем вспоминать, но лучше пусть говорит, хоть как-то нарушая тишину. Пусть отвлекает своей историей от невыносимо ужасных мыслей. Тяжело вздохнув, Галлахер продолжил рассказ:

– Я вспылил и уехал. Конечно, оставил за ней двоих приглядывать, но сам удрал. Думал, в замке пересижу и пройдет моя болезнь к дере с прекрасными синими глазами и таким милым лицом. Пил много и долго. Пир даже какой-то устроил. Надеялся фаворитку новую завести, чтобы из головы все глупости выбросить. Деры ко мне, конечно, липли – выбирай, какая по вкусу. А у меня внутри пусто. Какая-то даже пыталась меня в укромный угол затянуть, а я от нее шарахнулся, как от юродивой. И так противно стало… Думаю, ладно, с фавориткой не задалось, спущу пар со шлюхой. Попросил ребят девок шебутных в замок привести. Те постарались, нашли самых лучших. Я глянул на этих лучших, пока они пили и беседами ребят развлекали. А внутри снова мерзость одна. Какая-то, особо ретивая, на колени мне запрыгнула и давай задом тереться. Член в штанах даже не шевельнулся. А внутри словно крысы нагадили. Все, думаю, конец потехам. Шлюх я на ребят оставил, а сам ушел. В покои вернулся, лег на кровать, глаза закрыл, а перед лицом вид, как Хейди наклоняется стол протереть. И член на это видение ожил. Я в тот месяц столько рукоблудием занимался, сколько по юности не успел. Потом до меня дошли сведения, что Хейди в Шемех поехала. «Почему она уехала? Почему в Шемех? Что ей там искать?» Конечно, я сорвался. Заявился в гостиный двор, где она поселилась. И караулил у двери. Сам не знал, что скажу ей. И что делать буду, если она опять откажет. И она пришла. И не прогнала. Боги, я пока до ее девственности добрался, едва не опозорился. Потом жить вместе стали, а я и представить не мог, что можно из постели днями не вылезать. И ничего больше не нужно. Только она и я. И воздух, чтобы успевать дышать.

– Ты раньше об этом не рассказывал, – тихо заметил Ордерион.

– Ты не спрашивал, я и не рассказывал. Хейди – лучшее, что было в моей жизни. И та комната в подвале с меховыми манжетами и шелками для связывания, которую ты случайно нашел… Я соврал, когда сказал, что она из прошлого. Не из прошлого, а из настоящего. Когда Хейди было двенадцать, над ней пытался надругаться пьяный приятель отца. Спасла служанка, что услышала в комнате возню. Друга выставили и больше на порог не пускали, а Хейди думала, что вовсе о той истории забыла. Пока не застала нашего папашу с Мирой за «игрой» в черной комнате.

– Боги, – прошептал Ордерион.

– И деву мою будто заклинило. Она до ужаса стала бояться, что я могу силой ее к чему-нибудь принудить. Я ждал, понимая, что ей нужно время, чтобы снова обо всем забыть. Но недели шли, а легче ей не становилось. И тогда я решил поговорить с ней начистоту. Тогда она попросила меня помочь ей преодолеть свой страх. И эта игра, где она безоговорочно мне доверяет, а я делаю все возможное, чтобы не предать это доверие, нам слишком понравилась. Так появилась комната в подвале. Для меня и Хейди. Для моей девы, которая выжимала из меня все соки. Для моей сладкой богини, перед которой я мог стоять на коленях вечность… Это наша с Хейди комната. Наш секрет, который больше ей не нужен… – Голос брата внезапно осип. – Как стал не нужен и я… – сказал он и прижал к глазам руку.

– Жива она, – произнес Ордерион. – Рубин специально прыгнула за ней, чтобы спасти. И я уверен, что спасла.

– Замолчи, – сотрясаясь от плача, засипел Галлахер.

– Она жива… – не столь уверенно повторил Ордерион.

– Замолчи, я прошу тебя… – ответил брат и согнулся, продолжая молча рыдать.

И Ордерион умолк. Хорн, заметив, в каком состоянии Галлахер, подошел и протянул флягу. Ордерион кивнул, открыл ее и вдохнул запах браги. Хлебнул и протянул брату.

– Выпей. И возьми себя в руки, – добавил жестко.

Галлахер схватил флягу и приложился к ней. Вытер лицо и рот рукавом и снова собрался с силами.

– Завтра продолжим поиски, – пообещал Ордерион. – Мы их найдем. Обязательно.

Рубин проснулась и села. Она спала на земле, рядом с Хейди. Костер догорал, небо над головой посветлело. Нечисть дремала в стороне, раскинувшись возле кустов странного синего цвета. Рубин присмотрелась: точно синего! Она взглянула на верхушки деревьев: те отливали красным. А ночью в темноте и различить нельзя было, какого они цвета…

Рубин сбегала по нужде и решила поискать реку, в которой нечисть мыла посуду. Прошлась в ту сторону, куда накануне отлучалась Ди, поднялась на пригорок, покрытый багровым мхом, и спустилась к ручейку. Прозрачная вода омывала дно, усыпанное мелкими камнями. Рубин присела рядом, рассматривая их. Желтые, красные, синие, фиолетовые, зеленые – будто все драгоценные, но не ограненные. Она зачерпнула воды в ладонь. Холодная. Принюхалась – запаха не было. Ополоснула лицо и руки, а потом застыла, согнувшись. В воде ручейка отражалось красноватое небо с красивыми зелеными облаками, а по центру, загораживая прекрасный вид, замерло… чудовище.

Рубин смотрела на свое отражение и все никак не могла узнать в нем себя. От былой красоты ничего не осталось. Ее изъели черные метки, ветвями стелющиеся по коже. Ее сожгли карминовые глаза, что заменили синеву голубых озер во взгляде. Ее затмила сажа маны, сделавшая веки черными. Эта «сажа» спускалась на щеки, будто стекала по ним черной краской, и вот-вот должна была коснуться губ.

Рубин закричала. Не вслух, нет. Она закричала глубоко внутри, пряча стенания от неизведанного ей мира и двух дев, спящих где-то за спиной. У одной из этих дев было лицо Рубин. А Рубин осталась без лица.

– Зеркало дать?

Голос нечисти заставил принцессу вздрогнуть. Она обернулась. Ди спустилась с пригорка с какой-то железной миской в руках.

– У меня есть. – Нечисть присела рядом с Рубин, заглядывая в воду.

– Я думала… Я…

Рубин пыталась что-то сказать, но слова будто застряли в горле.

– Знаю, ты думала, что все будет не так страшно. – Ди протянула руку и погладила ее по спине. – Но все на самом деле не так страшно.

– Я теперь чудовище, – прошептала Рубин, прижимая ладони к щекам и поглаживая рубцы. – Меня и родной отец не узнает.

– По-моему, ты слишком зацикливаешься на внешности. – Ди хлопнула ее по спине. – Лучше подумай о мире, в котором живешь. Он погибает.

– Что значит погибает? – Рубин развернулась к ней лицом.

– Как умирают живые существа, так же умирает и твой мир. И этот, – Ди обвела рукой деревья вокруг. – Медленно, но каждый день. Если у меня не получится это остановить, ваш мир попросту уничтожат, чтобы спасти остальные. Отрежут гниющую ногу от здорового тела и решат проблему.

– Но почему? – Рубин смотрела на существо. – Чем больны наши миры?

– Кто-то в твоем мире нарушил правила. Теперь страдают другие. Я пришла сюда, чтобы попытаться это исправить. Но если не выйдет – явятся те, кто уничтожит ваш мир.

– А почему исправлять отправили тебя одну?

– Я сама вызвалась, – пожала плечами Ди. – Для моего мира твой не представляет особой ценности. Таких, как твой, много.

– Но для нас наш мир – один! – взмолилась Рубин. – Что за бессердечные существа живут в твоем мире, раз мы для них – никто?

– В моем мире живут боги, которым вы поклоняетесь. – Ди погладила ее по волосам. – Боги, создавшие все это много лет назад.

– А ты? – Рубин с волнением смотрела на нее. – Ты тоже богиня?

– Для тебя – да, – улыбнулась Ди. – При уровне развития технологий моего мира, для вас мы можем быть только богами. Ты не понимаешь, как я появилась здесь. Как скопировала тебя. Как прочла твои воспоминания. Как научилась говорить твоим голосом. И как управляю этим искусственным телом. Для тебя это – волшебство. А для меня – технология, созданная такими, как я. Возможно, спустя несколько тысячелетий и твой мир станет обителью богов для какого-то другого мира, менее развитого, чем ваш. Но пока вы не на нашем месте. И заступиться за вас, кроме кучки моих единомышленников, некому.

– И что ты должна сделать, чтобы нас спасти? – Рубин вцепилась в руку Ди, ожидая ответа.

Но та молчала, глядя на нее.

– Что ты хочешь сделать, Ди? – повторила Рубин.

– Сейчас мне нужны седоулы и люди, которые не станут задавать лишних вопросов. Ты – дочь короля. За тебя он точно раскошелится.

– Ты нашла меня для того, чтобы вымогать у моего отца седоулы? – не поверила своим ушам Рубин.

– Я пробовала поговорить с твоим отцом и просила помочь мне добровольно. Но он ясно дал понять, что помогать не станет.

– Но он не единственный, кто может дать тебе седоулы! – возмутилась Рубин. – Попроси у других!

– У кого? – хмыкнула Ди. – Луар мне их даст? Может быть, король Зальтии? Или Ошони? А может, стоит прийти за ними к Верховному повелителю силы маны? – Ди широко заулыбалась. – Нет, дорогая моя наивная девочка. Напрямую не выйдет. Придется мухлевать.

– То есть ты спасаешь наш мир.

С пригорка спустилась Хейди. Она подошла к воде и взглянула на свое отражение.

– Подслушивать нехорошо, – обернулась к ней Ди.

– Ты знала, что я стою за деревом. Почему мне кажется, нечисть, что твой план по спасению нашего мира никому в нашем мире не понравится? – Хейди уперла руки в бока.

– Потому что он вам не понравится, – пожала плечами Ди и встала. – Ладно, дамы, завтракаем и выныриваем из моего убежища. Сразу предупреждаю: мы снова окажемся у водопада, и оттуда нам придется окольными путями добираться до Турема.

– А ты не можешь взмахнуть рукой и перенести нас туда? – с нескрываемой надеждой в голосе спросила Рубин.

– Я, конечно, богиня, но этого не могу, – засмеялась Ди и зачерпнула плашку воды.

Дни сменяли ночи и были похожи один на другой. Ордерион и Галлахер просыпались где придется, ели и отправлялись в путь. Поля сменялись лесами, одна река впадала в другую, но Хейди и Рубин нигде не было.

Спустя полторы недели братья остановились у места впадения могучей реки Буар в Бескрайние воды на Севере. Они простояли там не меньше часа, глядя на волны, полирующие прибрежные скалы.

Грязные, дурно пахнущие, небритые, Галлахер и Ордерион уже с неделю как перестали походить на принцев. И им было на это наплевать. Каждый, стоя на вершине обрыва, не ощущал холодного ветра, дующего им в лица. Каждый, стоя перед Бескрайними водами, пытался понять, что ему делать дальше. Волны накатывали друг на друга и обрушивались на камни, бессильные их сдвинуть и что-либо изменить. Белая пена, словно размазанные слезы, стелилась по воде и растворялась в новых волнах, которым суждено было проиграть битву со скалами, как и братьям суждено было проиграть сражение с самой судьбой.

– Я поеду в Турем, – наконец произнес Ордерион. – Рубин могла спастись и направиться туда.

– Тел мы так и не нашли, – ответил Галлахер. – Кто знает, возможно, Хейди путешествует вместе с ней? – Он повернулся к брату.

– Или существо уже с ними расправилось, а мы об этом не знаем, – сдавленно произнес Ордерион, глядя на размытую линию горизонта. – Или они погибли, и их тела сейчас где-то там, – он кивнул на Бескрайние воды. – Или где-то за спиной, и мы их не заметили.

– Северный замок недалеко, – ушел от неприятных предположений брат. – Заночуем там, а утром в путь.

Ордерион в ответ только кивнул.

Ничему хорошему нечисть принцесс не научила. Рубин и Хейди пришлось караулить вход в лавку, пока Ди ее обчищала. Брать чужое у нечисти получалось так ловко и быстро, что Хейди и Рубин начинали думать, будто Ди и впрямь богиня. Богиня воровства.

Нечисть умудрялась тащить все, что плохо или даже хорошо лежало. А потом с очаровательной улыбкой на лице продавала это в следующем городке тем же лавочникам, которых обчищала ночью.

Хейди и Рубин покорно следовали за нечистью, прекрасно понимая, что без Ди они долго не протянут. Хотелось есть. Спать на нормальных кроватях тоже. А еще им пришлось сменить наряды и купить для Рубин накидку: новый облик принцессы настолько пугал окружающих, что ей приходилось прятать лицо и руки, чтобы не привлекать внимание ко всей троице.

Спустя несколько дней путешествия по городкам, до них дошли слухи о гибели принцесс Хейди и Рубин. Также они узнали, что Белый замок и Белый город теперь закрыты для въезда. Кто-то шептался, что туда съезжались повелители силы с разных концов Великого континента. Ди потом предположила, что это гонцы смерти решили поискать того чудотворца, что наградил выбросом целебной маны столицу Инайи.

Когда Рубин спросила у трактирщика, не слышно ли ничего о судьбе принцев Галлахера и Орде, тот пожал плечами и сказал, что они сидят в замке. Горюют.

И Рубин, и Хейди это задело.

– Я думала, они будут нас искать, – обронила Хейди уже в комнате, готовясь ко сну. – А они горюют. В замке.

– Не спеши с выводами, – посоветовала Ди. – Откуда трактирщику знать, где сейчас принцы?

Хейди виновато опустила голову.

– Желаешь к мужу вернуться? – напрямую спросила Ди. – Я тебя не держу. Собирайся и езжай куда хочешь.

– И оставить Рубин с тобой? – возмутилась Хейди. – Одну? Я за ней в твой туман прыгнула! Не брошу и сейчас!

– Надо же, правильная какая, – хмыкнула Ди, присаживаясь на кровать. – Но давай будем откровенны: ты все еще с нами, потому что тебя гложет маленький обман, с которым ты столько лет живешь.

Рубин с опаской покосилась на Ди и перевела полный недоумения взгляд на Хейди.

– О чем ты толкуешь, нечисть? – Хейди нахмурилась.

– Ты ничего не понимаешь? – удивилась Ди. – Не замечаешь? Не чувствуешь?

– О чем ты говоришь?! – воскликнула Хейди.

– О лебеде и утке, – пространно пояснила Ди.

– Я не… – Хейди испуганно прижала ладони к груди.

– О мираже, который ты на себя наводишь! – зашипела Ди и встала.

– «Мираже»? – переспросила Хейди.

– Мороке! – Ди грубо схватила Хейди за плечо и подвела к столу, на котором лежало зеркало. Схватила его и поднесла к лицу обескураженной принцессы.

– Смотри на себя! – приказала Ди. – Что видишь?!

– Себя вижу! – упавшим голосом сообщила Хейди.

– Дьявол! Я без понятия, как заставить тебя снять эту маску!

– Лишить ее чувств, – подсказала Рубин.

Хейди и Ди обернулись к ней.

– Я только сейчас поняла, о чем речь, – Рубин подошла к ним. – Когда ты, Хейди, была без чувств в склепе и на берегу реки, твое лицо менялось, – Рубин указала на Хейди. – Я подумала, что так действует мой дар! Как будто… – Рубин осеклась.

– Договаривай, – попросила Хейди.

– Как будто делает тебя более совершенной, – осторожно произнесла Рубин.

– Исправляет мою врожденную «красоту»? – Хейди похлопала себя по щекам и начала отходить к стене. – Вы обе бредите!

– В детстве ты была не самым привлекательным ребенком, не правда ли? – тихо поинтересовалась Ди. – Маленькая девочка с большими синими глазами на излишне худом лице. И наверняка родители говорили тебе, что еще пара лет – и ты превратишься в прекрасную деру, которую полюбит достойный мужчина.

Хейди, не моргая, смотрела на Ди.

– Но после того, как какой-то пьяный кретин над тобой едва не надругался, чуда не произошло. Годы шли, а в прекрасного лебедя гадкий утенок так и не превратился.

– В сказке утенка звали «худым», а не гадким, – поправила Рубин.

– В моем мире он был «гадким», – шикнула Ди. – Но это неважно. Твои родители, Хейди, волхвы, что тебя лечили, твое окружение, даже твой муж – никто не заметил, что ты меняешь свое лицо при помощи дара наводить на себя морок. Не спорю: распознать иллюзиониста среди повелителей маны – та еще задачка! Ведь тот, кто наводит морок, сам является живой и постоянно активной юни изменений. Ты, Хейди, это ходячая юни изменений, которая обманывает всех вокруг, но прежде всего саму себя. Из-за ужаса, который ты пережила в детстве, твой разум защищает тело от опасности насилия. И делает это так, как умеет. Некрасивую деву среди красивых не заметят. И вряд ли станут домогаться, не так ли?

– Хотите сказать, что на самом деле я выгляжу по-другому? – еле шевеля губами, спросила Хейди.

– Да, – закивала Ди.

– То есть, – Хейди сглотнула, – мой муж все эти годы любил фальшивку?

Ди поморщилась, но признала:

– Да.

Хейди прижала руки к щекам и потерла кожу.

– Я выгляжу не так, как привыкла? Не так, какой видел меня муж? И когда это изменится и мое лицо… настоящее лицо вернется на место, даже муж меня не узнает? Я буду для него другим человеком? Какой-то дерой, похожей на его покойную жену Хейди?

– Я не знаю, как отреагирует твой муж на то, что настоящее лицо его жены несколько другое, – честно ответила Ди. – Но это серьезный обман, дорогая. И пусть ты невольно допустила его, но все же такая правда не может не ранить.

Хейди отвела взгляд в сторону и застыла.

– Я с трудом управляю своим даром, – взяла слово Рубин. – Но все же кое-что у меня получается.

– Неслабое «кое-что»! – хмыкнула Ди.

– Умолкни, – ощетинилась Рубин. – Хейди, когда Ордерион сказал мне, что я обладаю неким даром, веры его словам во мне не было. Но детали, на которые он указал, подсказывали, что со мной что-то не так. Я никогда долго не болела. День, от силы два – и снова играла с Сапфир и Изумруд – своими сестрами. Но когда болели они – становилось страшно. Сапфир едва не умерла от лихорадки в тринадцать. А Изумруд, самая младшая, поранила бедро в шесть лет, и рана почернела! Волхвы собирались отнять ногу, но все обошлось. Я никогда прежде не задумывалась, почему меня эти беды миновали. Ведь я не раз резала пальцы, ранила стопы и подхватывала зимой лихорадку. Теперь я знаю ответ: мой дар лечил меня, пока я спала. Сейчас мы с Ди говорим тебе, что у тебя тоже есть некий дар. Он меняет твое лицо. Ты можешь продолжать обманывать и себя, и окружающих. Но рано или поздно злой рок настигнет тебя так же, как настиг меня. Вспомни, что ты говорила мне о скалах. Лучше быть готовой к удару, чем разбиться в неведении. Ты сильна духом, Хейди. И не возвращаешься к мужу, потому что желаешь изменить свою жизнь. Так воспользуйся шансом и сделай это! Овладей даром, который подарили тебе боги. Я не отвернусь от тебя из-за того, что твое лицо окажется другим. И сохраню этот секрет ото всех. Даю слово.

– Рубин права, – Ди присела на кровать. – Ехать тебе некуда. Даже если муж с радостью примет тебя в объятия, от Луара ты никуда не спрячешься. И от его милой женушки тоже. Галлахер и Ордерион в любой момент могут остаться на улице без ничего. И ты, – Ди указала на нее пальцем, – это понимаешь. А у Рубин есть о-о-очень богатый родитель. И за нее он даст нам много седоулов. Я поделюсь с тобой. И Рубин, конечно же. – Ди улыбнулась ей. – И вы заживете своей жизнью где-нибудь подальше от людских глаз. Кто знает, – пожала плечами нечисть, – возможно, отправитесь в странствие по соседним королевствам? С седоулами в карманах у вас появится выбор.

– А может, Рубин захочет вернуться к отцу? – спросила Хейди, бегая взглядом от Ди к Рубин и обратно.

– Не захочу, – ответила Рубин. – Мы поможем Ди спасти наш мир. А потом я точно покину Турем, чтобы никогда в него не возвращаться.

– А как же Ордерион? – не поняла Хейди.

– А как же Галлахер? – тут же спросила ее Рубин, и Хейди отвернулась.

– Ты сама понимаешь, что к Галлахеру я больше не вернусь, – прошептала она. – Слишком много для этого причин. Он меня не знает, как и я не знаю себя. И всегда будет зависть от отца. А я не желаю иметь с этой семьей ничего общего.

– Так почему считаешь, что я желаю? – повысила тон Рубин. – Мне их радушного приема вполне хватило!

– Ордериону, в отличие от Галлахера, нечего терять. – Хейди повернулась к ней. – Он может навсегда покинуть Инайю с тобой и больше не возвращаться.

– Со мной. – Рубин хмыкнула. – С Ди, ты хотела сказать.

– При чем здесь я? – удивилось существо.

– У тебя мое тело, – с горечью прошептала Рубин. – Красивое тело, к которому он питает мужской интерес. А к этому, – она погладила испещренную маной руку, – он не испытывает ничего.

– Рубин, тебе не стоит так говорить, – в укор произнесла Хейди. – Ты несправедлива к Ордериону! Уверена, он не откажется от тебя из-за того, что ты немного… – Хейди вяло повела плечами, – изменилась…

– Тем не менее ты уверена, что Галлахер не сможет принять твоего другого облика.

– Здесь иное, – покачала головой Хейди. – Я не знаю, как выгляжу на самом деле. А он женился на мне такой. – Она указала на свое лицо.

– Ты в другой ипостаси похожа на себя нынешнюю. Только красивее. Лучший вариант самой себя! – Рубин смотрела на сникшую Хейди. – А я пугаю людей и знаю об этом. За глаза они называют меня «чудовищем» и «страшилой». А в глаза не могут этого сказать, потому что боятся. В отличие от тебя, я вдова. Ордерион не клялся мне в вечной любви в храме богов. Он вообще никогда не говорил, что испытывает ко мне что-нибудь, кроме страсти и желания обладания. «Моя», – гордо повторял он. Но я не его. И ему не принадлежу. Я – сама по себе. Дева, которая желает жить так, как хочется ей.

– Вот с этого начинается эмансипация, – вздохнула Ди.

– Ты надоела сыпать своими странными словами! – шикнула на нее Рубин.

– Дамы, я скажу вам правду в глаза один раз и повторять ее не стану. Ты, – существо указало на Рубин, – боишься, что Ордерион тебя никогда не любил и, увидев в этом обличье, скривит лицо, желая поразвлечься со мной – твоей копией. А ты, – палец Ди переместился на Хейди, – опасаешься, что любви твоего мужа недостаточно для того, чтобы он отказался от наследования трона и бросил ради тебя Инайю. Поэтому вы, дорогие мои, так ловко цепляетесь за идею помочь мне и охраняете вход, пока я обчищаю лавки.

– Мы желаем спасти наш мир! – Рубин вскинула подбородок.

– Я озвучила правду. На этом с препираниями закончили. Ложитесь спать! Подъем в три: до пяти мы должны вынести товары и уехать.

Хейди с Рубин переглянулись. Обе рассчитывали проспать до утра и ничего не воровать.

Рубин проснулась от бормотания на соседней койке. Уже третий день кряду Хейди по ночам пыталась овладеть даром и увидеть свое настоящее лицо. Она зажигала лампу, брала зеркало и долго смотрела на отражение, тихо повторяя: «Покажи мне настоящую себя».

Слушай это Рубин одну ночь – махнула бы рукой. Но третью, когда за две предыдущие так никто толком не выспался! И Хейди, вместо того чтобы им не мешать, вновь принялась за свое.

Рубин поерзала под одеялом и села.

– Хейди, ложись спать, – отчеканила она.

– Лягу. Позже, – пробубнила принцесса.

– Упражнения с зеркалом тебе не помогают! – повысила тон Рубин. – Смирись с этим и найди другой способ овладеть даром!

– Подскажи какой – и я займусь им.

Рубин зарычала и уткнулась лицом в подушку.

– Советы давать – все умные! – разозлилась Хейди. – А на деле ничем помочь не можете. Мешает свет – накройся одеялом с головой, как делает Ди.

– Да сколько можно! – прошипела Ди. – Я спать хочу!

– Не ты, а твоя наногибридная система, – брякнула Хейди. – И не спать, а «перезагрузить данные». Так, по крайней мере, ты объясняла.

– Ну так систему пощади! Она вам обеим еще пригодится.

– То не так, это не так, – покривлялась Хейди и снова вернулась к изучению отражения в зеркале. – Хватить ныть, принцессы без двора.

Рубин приподнялась.

– Ты тоже принцесса без двора, – напомнила Рубин.

– Я – «худая утка». Такой добычей перед другими охотниками не похвастаешь! Перья общипать – вообще ничего не останется. Да, Хейди-утка? – засмеялась принцесса и подмигнула своему отражению.

И тут волна марева коснулась ее лица. Черты мгновенно преобразились. Лоб стал ниже, глаза меньше, брови утратили былую ширину, губы, наоборот, будто налились, обретая идеально правильную форму.

– А-а-а!!! – воскликнула Хейди, отбрасывая от себя зеркало.

– А-а-а!!! – синхронно подхватила Рубин, указывая пальцем на ее настоящее лицо.

Ди подскочила с кровати, готовая броситься на обеих сразу.

– Замолчите! Немедленно! – гаркнула она.

Хейди снова потянулась к зеркалу.

– Ой… Так я красива… – произнесла осторожно, рассматривая отражение.

– Очень, – подтвердила Рубин.

Хейди погладила щеки и коснулась пальцем губ.

– Интересно, а в такую деву Галлахер смог бы влюбиться?

– Сомневаюсь, – Ди вернулась на кровать. – Его, насколько я поняла, привлекает твоя худшая ипостась.

– Что ты сказала? – Хейди в гневе повернулась к ней.

– Правду! – парировала Ди.

– Зараза. – Хейди скривила лицо и пристально посмотрела на Ди, скользя липким взглядом по каждой из черт искусственного лица.

– Что задумала? – спросила Ди, глядя на нее.

Марево прошло волной по Хейди, и она изменилась до неузнаваемости! Точнее, она стала точной копией Ди, которая копировала Рубин.

– Что-то мне плохо, – пожаловалась Рубин, глядя на это представление.

Хейди схватилась за зеркало и уставилась на отражение.

– Ого! Я и так умею? – произнесла она с воодушевлением. – Интересно, а мужчину смогу изобразить? Например, Галлахера?

– Боги… – прошептала Рубин, прижимая ладони к щекам.

На кровати Хейди сидел Галлахер в черном наряде с золотыми вышивками на плечах. Он долго смотрел на свое отражение, пока не отбросил зеркало в сторону и не отвернулся. Прошла волна. Хейди вернула себе истинный облик.

– И мужчину могу, – прошептала она, вытирая слезы со щек.

Принцесса наклонилась и погасила лампу на тумбочке у кровати. Комната погрузилась во мрак.

Рыдания Хейди слышали и Рубин, и Ди. Они обе молчали, не мешая ей выплескивать обиду и боль, что таились внутри. Дар или проклятие, но Хейди предстояло с ним жить. Как и Рубин. И уж лучше ждать удара, чем разбиваться о скалы в неведении.

Стоя на улице рядом с запряженными лошадьми, Рубин и Хейди зевали. Ди уже закончила переносить украденное через свой портал в другой мир, где у нее был тайник, и как раз вылезала из лавки через разбитое окно.

Сначала Рубин подумала, что туман, стелющийся по земле, это дело рук Ди. Ее портал открывался с помощью тумана, но вернуться из него назад можно было только в том же месте, где он был открыт. Из-за этого они едва не попались на глаза каким-то простолюдинам у водопада. Но им повезло: те довольно быстро удалялись по дороге дальше, а троица успела вернуться обратно и переждать опасность.

– Ди, я думала, ты закончила, – зашипела Хейди, разгоняя туман перед собой.

– Твою мать, – прошептала Ди прямо за ее спиной. – Прячемся, быстро! – скомандовало существо и потянуло обеих принцесс за дом.

– А лошади? – не поняла Хейди.

– Им конец, – прошептала Ди.

Рубин напряглась. Она поняла, что к этому туману портал Ди не имеет никакого отношения.

– Нас затягивает в воронку, где нарушены границы миров, – быстро шептала Ди. – Здесь я свой портал не открою: иначе тот мир угодит в цепочку воздействия, а оттуда мы можем и не выбраться. Ваша задача сидеть здесь и ждать меня. Когда скажу, побежите в ту сторону. – Ди указала на дорогу, проходящую через весь город. Не оборачивайтесь. И постарайтесь выжить, – скривилась она.

– Я поняла. – Рубин схватила за руку Хейди.

Туман заволок все вокруг. Крики раздирали уши. Все происходило точно так же. Вокруг оказалось полно людей. В разных одеждах они пытались спастись, скрываясь от существ, появлявшихся в тумане. Хейди зажала рот рукой, чтобы не кричать. Она сидела рядом с Рубин, запрокинув голову к небу, и сквозь туман старалась разглядеть летающих существ.

Ди достала из кармана шарик, светившийся голубым. Нечисть нажала на него, и он, застыв в воздухе, разделился на множество мелких шариков. Они выстроились в пластинку, и Ди, быстро перебирая пальцами, стала на них нажимать. Внезапно перед ней возникло окно света, в котором запóлзали какие-то символы. Ди нажимала на шарики, и символов становилось все больше.

Рубин пригляделась к ним и поняла, что уже видела такие знаки! В книге Ордериона! Язык ордена Повелителей силы!

Ди повела рукой, и светящееся окно исчезло. Вместо него в воздухе появилась странная металлическая трубка. Ди схватила ее и прижала ладонь к основанию. Трубка зажглась белым светом, освещая все, будто звезда на небе.

Хейди и Рубин даже прищурились, настолько яркий свет резал глаза.

– А теперь бегите! – прокричала им Ди.

Рубин вскочила на ноги и потащила за собой Хейди. Они бежали без оглядки до тех пор, пока свет из трубки Ди не залил все вокруг. Ноги Рубин и Хейди оторвало от земли, и теперь они принялись перебирать ими в воздухе.

– Ди! – закричала Рубин, точно зная, что спустя несколько мгновений они с Хейди упадут…

– Бегите! – послышался ее голос за спиной. – Продолжайте бежать!

Хлопок! Такой громкий, что Хейди вскрикнула и вырвала руку, зажимая уши руками.

– Нет, – попыталась поймать ее Рубин, но оказалось поздно.

Хейди рядом больше не было.

Свет погас, а Рубин полетела вниз. Удар. Мрак.

Рубин открыла глаза. Вокруг оказалось светло, как днем. Она осмотрелась.

– С добрым утром! – произнесла Ди, протягивая ей чашу с горячим напитком. – Мы приготовили завтрак, пока ты дрыхла.

– Хейди! – Рубин обернулась и увидела принцессу, сидящую у костра.

– Ди меня поймала. А тебя не успела, – пояснила Хейди, потирая идеальную бровь. – Но ты у нас бессмертная. Так что не беда.

– Боюсь, что ты неправа, – покачала головой Ди, осматривая Рубин. – Грудь щемит? – спросила она.

– Немного, – поморщилась Рубин.

– Постарайся больше не умирать, дорогая. За твой труп Дарроу вряд ли много седоулов даст.

– Умеешь ты пошутить! – скривилась Рубин.

– А это не шутка, – ответила Ди и всунула ей в руку чашу.

Глава 4

В путь отправились небольшим отрядом. Хорн, Саж и еще восемь воинов. О трауре, который царил в Северном замке, и предстоящей войне за трон принцы не говорили. Паскудные мысли и без того не давали им покоя, а бередить свежие раны не хотелось.

Ордерион знал, что брат провел ночь в странной комнате в подвале. Там же он и напился, разгромив кровать и причудливую мебель, заполнявшую помещение. Под утро Галлахер успокоился и уснул на полу, а Ордерион, заглянув в помещение, приказал воинам разбудить принца на два часа позже условленных.

Сам Ордерион не стал уточнять, что два лишних часа не помешали бы и ему, поскольку за всю ночь он так и не смог сомкнуть глаз.

Вчера, стоя перед обрывом, где ветер трепал его волосы, а полы мантии развевались, словно черные крылья ворона, Ордерион поймал себя на мысли, что похоронил Рубин. Конечно, он тут же мотнул головой, прогоняя картину, в которой тело возлюбленной навеки осталось погребенным на дне Бескрайних вод, но все же… Эта мысль что-то в нем сломала. Что-то разрушила, что собрать он был не в силах.

Какую жертву он принес бы богам за возможность вновь увидеть Рубин живой? Свой дар? Ордерион с радостью бы избавился от этого проклятия! Свой титул? «Прочь вместе с даром!» – ответил бы он. Свои богатства? Единственное настоящее сокровище отняло у него ущелье, а все остальное – только средства, без которых он и так проживет. «А если бы боги попросили взамен твою жизнь?» – спросил внутренний голос. – «А разве сейчас я живу? – уточнил сам у себя Ордерион. – Или я продолжаю существовать в поисках той, которой, возможно, уже нигде не найти?»

Оставшись накануне вечером в покоях, некогда отведенных для него в Северном замке, Ордерион улегся на кровать и уставился в потолок. В отличие от брата за ужином он не пил, как и не уносил с собой кувшин с брагой… После того как до них дошли вести из Белого замка, кто-то из братьев всегда должен был оставаться трезвым. И Ордерион прекрасно понимал, что этот «кто-то» именно он. Повелители силы прибывали на поклон к Луару один за другим, и поговаривали, что с визитом явился и сам Верховный из Небесного замка.

Что могло заставить Янтарного Сокола сорваться и вылететь из охраняемого гнезда? «Беда, – подсказывал внутренний голос. – Или нажива. Или все разом».

Ордерион не сомневался, что отец закрылся в замке и созвал свиту гонцов смерти во главе с Янтарным Соколом, ибо знал: сыновья явятся назад только при одном условии – чтобы поквитаться. Сколько лет Луар лавировал на грани, ни разу не оступившись и не теряя преданности сыновей? Но в итоге споткнулся о шлейф женского платья и упал. Кому принадлежало платье? Хейди? Рубин? Возможно, Мире? Или шлейфа было три, и роковую роль в этой истории сыграл каждый из них?

Что бы ни было дальше, войны не избежать. Галлахер не оставит безнаказанными издевательства над Хейди, что довели ее до самоубийства. А Ордерион защитит брата, потому что считает того правым. Эпоха правления вечно молодого короля Луара подходила к концу. Но ни Галлахеру, ни Ордериону с ним и его войском не справиться. Нужны были союзники. Турем? Если Дарроу встанет на сторону братьев и поддержит их в походе на Белый замок… победа могла бы остаться за ними. Орден повелителей силы не станет вмешиваться в распри королевств и их детей, ведь это противоречит уставу. Но Луар способен играть грязно. Отец может сообщить Верховному, что Ордерион и Дарроу укрывали повелительницу силы с даром целительницы… Гонцы смерти отправятся в путь, чтобы отобрать у предателей ордена жизни. И голос рассудка подсказывал Ордериону: отец уже так поступил. А это означало, что спасти принца и Дарроу мог только раскол в рядах ордена и объявление вотума недоверия. Как ни крути, мир действительно разваливался, а Верховный до сих пор не призвал гонцов смерти, чтобы всех спасти.

Одно цеплялось за другое и обрастало догадками, которые Ордерион не мог оценить однозначно. Оттого мысли роились, словно бабочки-маячки, перелетая с места на место, пока принц прокручивал в уме каждую деталь возможного заговора.

Весь завтрак Ордерион слушал бранные недовольства брата насчет собственного похмелья. Угомонить его он и не пытался, ибо понимал: Галлахер срывал злость, за которой скрывалось настоящее горе.

Так они и отправились в путь. Уставшие, вымотанные принцы разваливающегося королевства, одному из которых хотелось напиться, а другому – никогда не трезветь.

По дороге в Гразоль Ордерион ненадолго остановил лошадь у того места, где они с Рубин выехали с поля. Остальные тоже притормозили, став озираться по сторонам в ожидании опасности. Галлахер догадался, что брату лучше не мешать, и уехал с людьми вперед. Ордерион остался на дороге один. Казалось, лошадь Рубин вот-вот появится перед глазами, а на ней будет восседать самая прекрасная из дев, что он когда-либо знал в своей жизни.

Мысли о смерти любимой вновь сковали грудь, не позволяя вдохнуть, и Ордерион поспешил нагнать остальных, пока его не поглотило то же отчаяние, что и брата.

В Гразоле Ордерион заселился в комнату «для супругов-деров» и снова всю ночь не спал, глядя на запертую дверь. Хотелось встать и проверить: вдруг Рубин в другой комнате, а ее грязные сапоги стоят у кровати? Ордерион не вставал, зная, что ни Рубин, ни сапог за дверью больше нет.

Утром, когда он спустился вниз, Хорн буркнул что-то про ужасный внешний вид принцев и предложил им на день задержаться, чтобы оба выспались. Ордерион и Галлахер от этой идеи наотрез отказались и отправились дальше.

Застава. Приехали засветло. Ордериону на мгновение показалось, что вот-вот выбежит прежний начальник заставы и впопыхах начнет пересказывать историю о пропаже королевской делегации и выжившей фрейлине…

Никто не вышел. У заставы был новый начальник и другие воины, переехавшие сюда после исчезновения старых. Ордерион представился вымышленным именем и вручил конюху поводья, после чего сразу отправился в гостевой дом. Галлахер следовал за ним. Их поселили в соседних комнатах для деров и заверили, что через полчаса им принесут еду из трактира.

От любезного предложения Ордерион отказался. Галлахер покосился на него, но тоже ответил, что поест вместе со всеми. Принцы вымылись, сменили одежду и встретились на первом этаже гостевого дома.

– Как будто в прошлое вернулся, – бросил через плечо Ордерион, выходя на улицу.

– Мы не обсудили, что скажем Дарроу, – напомнил брат.

– Правду, – пожал плечами Ордерион. – И если за убийство делегатов и пропажу Рубин он нас прикончит, то возляжем в землю без почестей, чем доставим особое удовольствие Мире и нашему папаше.

– Тебя не заботит, что до нас до сих пор не доехал ни один гонец из Белого замка? – спросил Галлахер, по привычке оглядываясь по сторонам и всматриваясь в лица проходящих мимо людей.

– Нет. Все и так ясно. Отец знает, что мы захотим отомстить, поэтому готовится нас встретить, – подытожил Ордерион и остановился перед трактиром.

Галлахер ждал, когда брат войдет в помещение первым. Молчание затянулось, принц медлил, и Галлахер открыл перед ним дверь.

Ордерион вошел внутрь и снова остановился. Трактир почти не изменился: даже блудные девки стояли в ряд на месте прежних. Ордерион тяжело вздохнул: Атан ни за что в этом месте не отвечал. «Это папаша. Его законы и порядки, его подпольная торговля и нажива на бедах зависимых от белой пыли людей».

Галлахер и Ордерион присели за свободный столик и заказали ужин на всех. Новый хозяин трактира тут же зашевелился, а девки у стойки поправили лифы и с надеждой взглянули на входную дверь.

Тишина затягивалась. Никто не шел.

– Говорю же, эта страшила беду с собой привела, – произнесла одна из них.

– Не мели чушь, – махнула рукой другая. – Не повезло девке повелительницей силы родиться. Зато спутницы ее явно хорошо за охрану платят.

– Где это видано, чтобы баба двух других баб охраняла? – произнесла третья.

– Здесь, – ответила другая и захохотала.

Галлахер и Ордерион переглянулись, с опаской и неверием глядя друг на друга.

– Эй, трактирщик, я просила принести эль нам в комнату! Почему его все еще нет?! – раздался голос из-за спины.

Галлахер прирос взглядом к одной точке, белея на глазах. Ордерион медленно обернулся и увидел, куда смотрел брат. Он без труда определил, что дева – это не Рубин. Копия. Существо. Сам не знал, как догадался. Каким образом отличил. Не тот нетерпеливый жест, которым она поторапливала трактирщика. Не тот холодный и надменный взгляд. Все не то…

– Да чтоб меня… – произнесло существо, встретившись взглядом с Ордерионом.

– Ну, привет, странница, – холодно поприветствовал принц, продолжая сидеть. – Давно не виделись.

– И не говори.

Как ни странно, существо подошло к ним с Галлахером и плюхнулось на свободный стул. Брат, глядя на нее, подозрительно молчал.

Существо окинуло Галлахера заинтересованным взглядом и одобрительно кивнуло:

– Ты – Галлахер.

– Да, – произнес брат. – А ты кто такая?

– Рубин, – улыбнулось нахальное создание.

– Заливаешь как дышишь, – прошипел брат. – Где принцессы?

– Принцессы? – Существо засмеялось. – А вы их что, где-то потеряли?

Галлахер хотел схватить существо за руку, но Ордерион остановил его и силой прижал ладонь брата к столу.

– Не сейчас, – предупредил тихо. – Подожди.

– Пока я готова с вами разговаривать, попрошу вести себя достойно и в драку не лезть. Уйду – делайте что хотите, – заявила она.

– Уйдешь в свой мир? – уточнил Ордерион.

Существо утвердительно кивнуло.

– Это ты с какой-то повелительницей силы маны путешествуешь? – Ордерион прищурился.

Существо облокотилось о стол и наклонилось к принцу.

– Ты дебил?

– Кто? – не понял он.

– Тугодум?

– Раньше не был.

– Ну так теперь стал, – пожало оно плечами. – Если бы я не хотела с вами пообщаться, улизнула бы, как только вас увидела.

– Это я понял, – кивнул Ордерион. – Говори, чего хочешь. Ты же собралась торговаться за жизни наших дев. Или я неправ?

– Смекаешь, – прищурилось существо. – Мне нужно две тысячи седоулов. Достанете монеты, верну вам ваших дев.

– Где гарантии, что они живы? – басом прохрипел Галлахер. – И что ты вернешь их, когда мы заплатим?

– Милый, ты либо рискуешь и возвращаешь себе жену, – существо протянуло руку и погладило пальцы Галлахера, – либо остаешься вдовцом. – Она хлопнула его по кисти и хитро подмигнула.

Галлахер выхватил клинок из-за пояса и приставил острие к горлу веселого существа.

– А давай я расскажу тебе о своих условиях? – кривя губы, предложил он.

Девки у стойки завопили и стали разбегаться кто куда.

– Галлахер, остановись! – рявкнул недовольный голос Хейди.

Брат вскинул голову и замер, глядя на жену, которая в дорогом платье деры вошла в трактир. Следом за ней появились и Хорн с Сажем: судя по напряженным лицам, они заметили принцессу раньше и следили за ней.

Существо перехватило кинжал Галлахера и воткнуло его в стол.

– Я же сказала тебе сидеть и не высовываться, – зашипело существо, даже не повернув головы к Хейди.

– Не делай из меня идиотку! – Хейди подошла к столу, выдвинула стул и села на него.

Галлахер обомлел. Он стал белее простыни, рот приоткрылся, и непонятно было, что поразило его больше: живая и невредимая Хейди или то, что жена вела себя так, будто последние две недели провела в замке и сейчас спустилась в столовую к завтраку.

– Что она у вас потребовала? – спросила Хейди, переводя взгляд с существа на Ордериона. – Седоулы? Сколько?

– Две тысячи, – ответил Ордерион.

– Пусть сначала расскажет, что собирается с ними делать, а потом решите, стоит отдавать ей монеты или нет. – Хейди сложила руки на груди и опустила голову.

Ордерион заметил, что она старается не смотреть на Галлахера, делая вид, будто не замечает его растерянного взгляда.

– Ты жива, – наконец произнес Галлахер и отклонился назад.

Первое удивление прошло, и брат начал сопоставлять детали, которые не могли ему понравиться. Выражение его лица стало меняться. Между сведенных бровей появились морщины, опасный прищур и скривленные уголки губ, сулящие Хейди огромные неприятности.

– Ты жива! – громче повторил брат. – Свободно разгуливаешь по окрестностям в компании этой, – он махнул на существо рукой, – и даже не помышляешь сообщить мужу, что с тобой все хорошо.

– А со мной не все хорошо, – зашипела Хейди в ответ и повернулась лицом к Галлахеру.

Ордерион предвидел, что сейчас между супругами случится перебранка, и поспешил выставить звуконепроницаемый щит вокруг столика, одновременно кивая Хорну и Сажу, чтобы скрылись с глаз и шли искать Рубин.

Те поняли все без слов и спешно вышли из трактира.

– Кто-то отравил меня и запер в склепе умирать, – тем временем шипела Хейди. – А спустя пять дней внушил мне, что я должна выйти в город и прыгнуть с моста. Вменяешь мне, что я решила скрыться, а не вернуться к тебе? – Она злобно оскалилась. – О нет, дорогой, я жить хочу. Да и есть проблемы гораздо важнее, чем твое душевное спокойствие. Наш мир разваливается, а вместе с ним и другие тоже, – прошипела она ему в лицо. – Если нечисть не сможет это остановить, нас уничтожат. Всех. Не будет ничего. Так что извини, что я не вернулась в Белый замок и не отправила тебе добрые вести о том, что жива.

Галлахер молчал, глядя на нее.

– Мы ехали в Турем, чтобы выторговать седоулы у Дарроу в обмен на Рубин, – добавила Хейди, как нечто незначительное к своему рассказу.

– Она жива? – спросил Ордерион.

– Да, – кивнула Хейди. – Но мана изменила ее. Сильно.

– Где она? – Ордерион наклонился к столу.

– Не сейчас, – предупредило существо, обращаясь к Хейди. – Слишком много говоришь, обиженная жена.

– А ты решила выторговать седоулы у моего мужа и его брата, – зашипела в ответ Хейди. – Меняешь планы на ходу?

– Как и ты – внешность, – пожало плечами существо.

– Замолчи, – предупредила Хейди, и Ордерион с опаской на нее посмотрел.

– Галлахер и Ордерион поделятся богатствами вместо Дарроу, – продолжало настаивать существо. – Я закончу миссию, и все вы счастливо заживете в своем мире.

– Никто не даст тебе седоулы, пока ты не расскажешь, что собралась с их помощью сделать! – Хейди едва не стукнула кулаком по столу.

– Я уже поняла, что ты не так проста, как казалась, – заулыбалось существо. – Что ж, не желаете помогать, мы с Рубин справимся без вас.

– Рубин со мной согласна. – Хейди наклонилась к существу. – Никто не покинет эту заставу, пока ты не выдашь свои тайны.

Существо откинулось на спинку стула и закатило глаза.

– Ну почему вы устраиваете проблемы на пустом месте? Неужели так трудно сделать как прошу и не задавать вопросов?

– Зачем тебе седоулы? – прищурился Ордерион. – И что творится с нашим миром?

– Он погибает, – пожало плечами существо. – А седоулы мне нужны, чтобы это остановить.

– Почему он погибает? И чем тебе помогут седоулы? – продолжал напирать Ордерион.

– Вы дадите мне эту сумму или я сваливаю? – Обведя всех взглядом, существо сложило руки на груди.

– Сначала секрет, потом седоулы, – ответил ей Галлахер. – Мои воины привезут сюда монеты, но прежде объясни, что ты собираешься с ними делать.

– Сначала отдай мне монеты, а потом я открою секрет. – Существо широко улыбнулось и протянуло руку для заключения сделки.

– Нет! – выпалила Хейди, глядя на мужа. – Не смей!

– Ну же, принц, – призывно заулыбалось существо. – Жену я тебе вернула. Осталось довериться мне, чтобы спасти твой мир.

– Принцы не пожимают руки, заключая сделки, – ответил Галлахер, глядя на протянутую ладонь. – Мы даем слово, за которое отвечаем головой. Мои люди доставят сюда монеты через, – он задумался, – пять дней. У тебя есть пять дней, чтобы дождаться?

– Галлахер, нет! – воскликнула Хейди и встала. – Ты не можешь…

– Я не могу?! – рыкнул он и вскинул голову, со злобой глядя на нее. – Я могу все. А ты… – Он хмыкнул и опустил глаза. Полез в карман, достал оттуда мешочек с седоулами и бросил его на стол перед Хейди. – Там сто монет. Забирай и уходи отсюда. Как жить без мужа, ты уже знаешь. А я как-нибудь научусь жить без тебя.

– Галлахер, – упавшим голосом произнес Ордерион, понимая, что в пылу обиды и гнева брат своими же руками рушит собственный брак.

Хотя… Возможно, его брак уже разрушен, но брат этого пока не осознал?

Хейди схватила мешочек, развязала его и уставилась на монеты.

– Сто седоулов, – хмыкнула она. – Как же, оказывается, «дорого» я стою…

Она перевернула мешочек над головой Галлахера. Монеты посыпались на него, словно град, ударяясь по столу, по полу и разбегаясь в стороны, как насекомые, желавшие поскорее удрать от предстоящей бури.

– Это тебе мой подарок на расставание! – выпалила Хейди и бросила в Галлахера пустой мешочек.

Развернулась и ушла.

Галлахер сидел, словно оплеванный.

– Не мое, конечно, это дело, – заметило существо, – но у жены твоей от меня припрятана заначка. Она сейчас соберется и уедет – это я тебе точно говорю. И больше ты ее не увидишь, горе-принц.

– Пусть едет, – прошипел он в ответ.

– Как знаешь, – пожало плечами существо и повернулось к Ордериону. – Закажи мне эль, пожалуйста.

Ордерион снял щит и поднял руку, зазывая трактирщика.

Галлахер подскочил с места и побежал к выходу.

– Думала, этот простофиля так и будет сидеть, – заговорщицки прошептало существо.

– Где Рубин? – особо не рассчитывая на ответ, спросил Ордерион.

– Я скажу тебе, где она, но только после того, как мы с тобой поговорим, – пообещало существо.

Ордериону стоило огромных усилий не подскочить с места и не понестись по заставе с криками: «Рубин!» Он так долго добирался сюда, до этого места, до этого момента, что вопросы судьбы и благополучия всего мира хотелось оставить «на потом». Или и вовсе забыть о них, сделав вид, что не существует ничего, кроме Рубин и его стремления еще хоть раз взглянуть ей в глаза.

Трактирщик принес эль и поспешил удалиться, а Ордерион вскинул руку и вернул щит на место.

Существо отпило напиток и удовлетворенно улыбнулось.

– М-м-м, варить эль вы научились отменный. Жаль только, что достижений, за которые я могу похвалить ваш мир, так мало.

– Считаешь нас дикарями? – Ордерион одарил нечисть презрением, сочившимся сквозь прищур.

– Вы создаете прекрасную архитектуру, но живете в домах без водопровода. – Существо провело ладонью по столу, смахивая с него крошки. – Вы украшаете витражами окна своих замков, но продолжаете пить из металлических кубков и чаш. Перед вами открыты такие возможности, – ее лицо засветилось непритворным одухотворением, – но треть вашего населения до сих пор не умеет ни читать, ни писать. Пройдут тысячи лет, сменятся декорации, но вы все так же будете достигать успеха в одном и оставаться безнадежно отсталыми в другом. Потому что ни одно достижение не способно изменить главное – вашу эгоцентристскую природу.

– Я сделаю вид, что понял каждое слово из твоей тирады. – Ордерион брезгливо скривил губы. – Говори, что хотела сказать, я кивну и быстро откланяюсь.

– Выход там. – Существо указало на дверь и рассмеялось. – Беги, я тебя не держу!

Хейди вернулась в комнату и прижалась спиной к двери.

– Что произошло? – Рубин встала с кровати. – Почему ты выглядишь как прежде? И где Ди?

– Галлахер и Ордерион здесь. Ди специально пошла в трактир, чтобы встретиться с ними! Она вымогала у них седоулы и в итоге заключила с Галлахером уговор: через пять дней его люди доставят сюда сундуки с монетами.

– Нет! – выпалила Рубин. – Нельзя давать ей седоулы, пока мы не узнаем, что она задумала!

– Ди использует нас, – покачала головой Хейди, вытирая слезы, бегущие по щекам. – Ей веры нет! Нужно уезжать, Рубин. Твой отец – король. Ди сама говорила, что рассказала ему свой план и он отказался ей помогать. Возможно, твой отец знает, зачем ей нужны седоулы и что она собирается с ними делать. – Хейди прошла в комнату, схватила мешок и начала складывать в него вещи. – Ты со мной или мне ехать на поклон к Дарроу одной?

– Все седоулы у Ди! Мы даже за лошадей заплатить не сможем! – напомнила Рубин. – И уже вечер! Куда мы поедем?

– У меня припрятано пять монет в кошельке на подвязке. – Хейди похлопала себя по бедру. – С продажи скатертей и посуды в Зароне удалось выручить больше, чем Ди рассчитывала. Этого хватит, чтобы заплатить за лошадей и купить еды.

– А где мы будем ночевать?

– В лесу! – воскликнула Хейди.

– Вдвоем? – не поверила своим ушам Рубин. – Опомнись! Отправимся завтра на рассвете, а сегодня запремся здесь и переждем.

– Останешься сейчас – завтра со мной уже никуда не поедешь, – покачала головой Хейди, продолжая набивать мешок вещами. – Раскиснешь при виде Ордериона и начнешь думать не головой, а чувствами!

– Я не собираюсь встречаться с Ордерионом, – покачала головой Рубин.

– Зато он так и жаждет встретиться с тобой. – Хейди затянула на мешке завязки и перекинула его через плечо. – И запертая дверь твоего темного принца не остановит. Спрашиваю в последний раз: ты едешь со мной или остаешься?

– Еду, – кивнула Рубин, начиная быстро собирать пожитки.

Она набила мешок, обула сапоги, накинула плащ, спрятав голову под капюшон.

– Идем! – скомандовала Хейди и открыла дверь.

Тут же остановилась. Галлахер поджидал их у противоположной стены коридора. Сначала Хейди отступила на шаг, и Рубин едва с ней не столкнулась.

– Боги, – прошептал Галлахер, заметив обугленные руки некогда прекрасной туремки.

– Пойдем, Рубин, он ничего нам не сделает. – Хейди схватила ее за руку и практически поволокла к лестнице.

Галлахер действительно ничего не сделал. Он остался стоять в коридоре.

Хейди и Рубин вышли на улицу и направились прямиком к конюшне. Им наперерез вышли Хорн и Саж.

Рубин подняла голову, одаривая их гневным взглядом алых глаз, и воины в ужасе отпрянули.

– Лучше не мешайте, – предупредила она, и те уступили дорогу.

С конюхом договаривалась Хейди. Рубин ждала на улице, пряча лицо от случайных прохожих и от Сажа с Хорном, которые внимательно наблюдали за ней, стоя поодаль.

Хейди вышла из конюшни, ведя под уздцы двух лошадей. Рубин подошла к одной из запряженных кобыл, затолкала мешок с вещами в подсумок, задрала юбку, под которой носила обычные мужские штаны, и запрыгнула в седло.

Она обернулась к Хейди и обомлела. Откуда ни возьмись появился Галлахер! Хейди как раз поставила ногу в стремя, чтобы запрыгнуть на лошадь, но принц схватил ее за талию и отнес от животного подальше.

Хейди начала вопить и вырываться, перебирая ногами в воздухе. Галлахер спокойно поставил жену на землю и едва не получил оплеуху: Хейди промахнулась, рассекая ладонью воздух.

– Почему вместо того, чтобы поговорить со мной, ты всегда убегаешь? – подозрительно спокойным тоном спросил Галлахер. – Я похоронил тебя. Это ты понимаешь?

Хейди замерла, опустив голову.

– Я проехал от Белого замка до Бескрайних вод на Севере, осмотрел на своем пути каждую реку, где ты могла остаться навечно. Я ночевал в лесах и полях, не желая надолго покидать места поисков, чтобы не упустить момент, когда твое тело будет проплывать мимо. При одной мысли о том, что ты сама… ты сама прыгнула в ущелье… Хейди… Мне хотелось умереть. Но я не мог себе этого позволить! – Он развел руки в стороны. – Нужно было найти твое тело, предать его земле, позволить хотя бы твоему духу найти покой в царстве Дуона! Я собирался мстить! Убить отца, его жену… – Голос Галлахера дрогнул. – Ордерион уговорил меня дождаться рождения ее ребенка, который вроде как ни в чем не виноват, но для Миры это ничего не изменит. Мы с братом уверены, что она отравила тебя. И за это Мира поплатится. На флагштоках Северного замка развеваются черные флаги. Траурные одежды носят все, кто был вхож в замок. Я приказал своим воинам оцепить условные границы северных земель и не пропускать на них ни одного воина из Белого замка. Ни воина, ни придворного, ни дера. Ни короля с королевой. Северные земли, Хейди, готовятся к войне с Белым замком и моим, – Галлахер скривился, – отцом. Мы с Ордерионом здесь, потому что держим путь в Турем. Да, мой брат, словно одержимый, не оставлял надежды найти вас живыми. Он предположил, что вы с Рубин могли поехать в Турем, чтобы попросить защиты у короля Дарроу. Но не только по этой причине мы ехали в Звездный замок. Нам необходим союзник против короля Инайи и его войска. Возможно, Дарроу согласится помочь.

Хейди вскинула голову, недоверчиво глядя на мужа.

– Я не смог тебя защитить, – продолжал говорить Галлахер. – И никогда себе этого не прощу. Но за то, что мой отец и его жена сделали с тобой… За то, что они сделали с Рубин, за то, что сотворили с делегатами из Турема и тем самым подвели Инайю к войне… За это им придется ответить. Да, сейчас я бы хотел бросить все и уехать вместе с тобой, не заботясь ни о брате, ни о королевстве, ни о людях, что там живут. Но я наследный принц, Хейди, и я в ответе перед своим народом за то, что творит мой родитель. Раньше этого осознания у меня не было. Раньше его поступки были его поступками, а я… Я считал, что меня это не особо касается. Я ошибался. – Он тяжело вздохнул. – Я понимаю, почему ты не захотела возвращаться ко мне, – закивал Галлахер. – Почему пожелала остаться для меня мертвой. Ты вышла замуж за незрелого мужчину. За юнца, который считал, будто может делать все что пожелает! Да, ты поплатилась за мою беспечность. И за это я хочу попросить у тебя… – Он запнулся.

– Прощения? – спросила Хейди.

– Да, прощения, – ответил Галлахер. – Я люблю тебя. Слишком сильно люблю. И поэтому отпущу. С седоулами. Утром. С прощением или без него. Я отпущу тебя, Хейди, куда бы ты ни собиралась ехать и что бы ни намеревалась предпринять. Возможно, мы еще когда-нибудь встретимся… – Он с грустью ей улыбнулся. – Или нет, – добавил тут же. – Но затевая бой со своим отцом, из которого я вряд ли выберусь живым, мне бы не хотелось нести на сердце камень из твоей обиды и ненависти. Выезжать уже поздно. Сумерки сгущаются. – Он посмотрел на сереющее небо. – Поутру к вам в комнату постучат мои воины и передадут седоулы. Просто переночуйте здесь и дождитесь рассвета. – Он помолчал, опуская голову и переводя взгляд на жену. – Ты когда-нибудь простишь меня за то, что я не смог тебя защитить?

Хейди молчала, продолжая смотреть на него.

– Я все понял, – кивнул Галлахер. – Извини, что превратил твою жизнь в дхарское пекло. Я не хотел, чтобы все вышло именно так, – произнес он, развернулся и пошел назад, к гостевому дому.

Хейди продолжала неподвижно стоять. Рубин приросла к седлу, на котором сидела. Хорн и Саж переминались с ноги на ногу невдалеке, поглядывая в сторону трактира.

– Галлахер! – будто очнувшись из забытья, крикнула она.

Тот остановился на полпути и обернулся.

– Я прощаю тебя, Галлахер! – выпалила Хейди срывающимся голосом. – Прощаю!

Он ринулся назад к ней, но Хейди нервно отступила на шаг, и Галлахер остановился.

– Но это ничего между нами не изменит. – Она снова отступила на шаг.

– Я люблю тебя! – прокричал он.

– Не меня, – покачала головой Хейди. – Меня ты не знаешь. – Принцесса развернулась и быстрым шагом направилась к лошади.

– Хейди… – взмолилась Рубин.

– Не надо, – отрицательно покачала головой Хейди. – Я запрещаю тебе говорить.

– Но Хейди…

– Замолчи! – рявкнула она.

Галлахер развернулся и пошел к гостевому дому.

– Завтра уедем. – Она подошла к лошади и достала из подсумка мешок с вещами. – А сейчас я хочу напиться и обо всем забыть. Лошадей передай конюху. Утром мы их заберем.

Хейди перекинула мешок через плечо и направилась к гостевому дому, в котором уже скрылся Галлахер.

Рубин провожала ее хрупкую фигуру взглядом, пока и Хейди не исчезла за входной дверью.

Погрузившись в мысли о глупом поступке Хейди и непонятном будущем, Рубин и думать позабыла о Хорне и Саже, которые за ней наблюдали. «Может, все же поехать в Турем сейчас?» – пронеслась абсурдная мысль.