Физика веры бесплатное чтение

1.1. Наука и религия

Наука без религии неполноценна, а религия без науки слепа.

А. Эйнштейн

В 1992 году в Рио-де-Жанейро состоялась Конференция ООН по окружающей среде и развитию (ЮНСЕД), где были не только рассмотрены проблемы экономического роста, но по существу впервые в истории цивилизации подведены итоги хозяйственной деятельности человека на Земле. Они оказались плачевными [1, с. 2]. В документах Конференции в Рио было констатировано, что планету охватил глобальный экологический кризис. Окружающая природа оказалась под угрозой полной деградации, все более превращаясь в опасность, нависшую над всем мировым хозяйством. Социально-экологический кризис как дамоклов меч навис над цивилизацией.

Истоки глобальной экологической катастрофы очевидны и видны всем – это наша собственная хозяйственная деятельность, направленная на удовлетворение растущих материальных потребностей людей за счет все большего освоения природного материала.

Существующее положение вещей в значительной мере объясняется укоренившейся в нашем мировоззрении геоцентрической системой мира, сутью которой является формула: Земля – центр Мироздания, а человек – венец творения. Вся Природа создана Богом для человека и служит человеку. Слишком уж выгодно для нас, ставленников Бога на Земле, иметь столь сильное мировоззренческое превосходство. И чем больше росла мощь науки, тем больше это ложное представление эксплуатировалось для реализации эфемерных целей завоевания Природы, ее покорения и преобразования. Для сравнения: это то же самое, если бы микробы, которых в каждом из нас миллиарды, вздумали преобразовать индивидуального их носителя – человека.

Поскольку подобное мировоззрение абсолютно не соответствует реальным законам мироздания, возникает известная всем странная ситуация, при которой все как будто бы хотят сделать лучше, а в итоге получается только хуже.

Сегодня человечество стоит на пороге самоуничтожения от экологической катастрофы. Предельное загрязнение, охватившее атмосферу и океан, перекинулось в околоземный Космос, где летает уже бесчисленное количество технологического мусора. По прогнозам ученых, если не будет принято никаких кардинальных мер, через 20–30 лет человечество начнет быстро исчезать с лица планеты [63, с. 3].

На исходе тысячелетия можно сказать, что Homo sapiens, до зубов вооруженный знаниями, разграбил и промотал кладовые природы, отравив заодно собственную среду обитания.

Основной причиной, поставившей человечество на грань глобальной экологической катастрофы, является бездуховность нашей цивилизации. На состоявшихся в 1998 году в Москве Первых общественных слушаниях по Декларации прав Земли представитель общественного движения Т. Романова заявила следующее [1, с. 4]: «Главное сегодня – это осознание всем человеческим обществом, каждым человеком того, что наша бездуховная цивилизация направлена на удовлетворение безмерно растущих, в основном избыточных потребностей тела физического, что человечество утеряло цель своего развития и движения. Необходимо, чтобы целью каждого человека и общества стало преображение и духовное совершенствование во имя перехода человечества на новый виток эволюционного развития – от человека разумного к человеку духовному».

Эту позицию поддержали многие ученые, в том числе и профессор И. Н. Яницкий:

«Основы безуспешно решаемой до сих пор экологической проблемы заложены в нашей нравственности».

В развитии нравственности огромную роль может и должна сыграть религия.

8 декабря 1988 года в Москве и четырех американских городах – Нью-Йорке, Сан-Франциско, Бостоне и Детройте – был проведен опрос общественного мнения. Советские люди и американцы отвечали на одни и те же вопросы. В Москве исследования организовал Институт социологии АН СССР, а в американских городах – фирмы «МАРТТИЛА и КАЙЛИ» и «МАРКЕТ ОПИНИОН РИСЕРЧ». В каждом городе опросили тысячу человек старше 18 лет методом телефонного опроса. Номера абонентов выбирались ЭВМ случайным образом из общего списка абонентов города. Из ста вопросов анкеты три непосредственно относились к религии [2, с. 18].

Какое удручающее впечатление производят данные опроса в Москве. Да, семьдесят лет воинствующего атеизма сделали свое черное дело. Как ни прискорбно, но к этому приложилась и наука.

В древности научное и религиозное познания мира были едины. Это хорошо видно, например, в Изумрудной Скрижали Гермеса Трисмегиста и во многих других произведениях, уходящих корнями во тьму тысячелетий. Именно в религии и сопровождающей ее обрядовой жизни зародились, развились и превратились в самостоятельные виды деятельности практически все виды искусства, наука, философия, да и сама власть.

По мнению авторов книги, религия является великой наукой прошлых цивилизаций. Она была дана человечеству свыше через Пророков и Посвященных путем откровения и наития через медитацию и озарение. Религия несет знания о самом главном, самом важном: об устройстве Бытия, о возникновении Жизни, о душе, о смысле человеческой жизни на Земле. Но религия не могла помочь человеку обустроить быт, облегчить физический труд, получить более производительные орудия труда и т. д. Именно решением этих задач, ограниченных рамками земного бытия, и занялась наука, отделившаяся в свое время от религии. Бурные и очевидные успехи науки в «земных делах», ее попытки расширить свои рамки и заняться изучением глобальных вопросов Мироздания (правда, своими методами) вызвали определенное недовольство религиозной элиты, не желающей делить власть и славу с кем бы то ни было. Наступили темные времена средневековья, бурно расцвела инквизиция, запылали костры. Отношения науки с религией приняли антагонистический характер. Но общество все больше и больше нуждалось в развитии техники и технологии. Удовлетворяя ненасытные сиюминутные потребности людей, наука пережила средневековье и приблизительно с XVI века основными методами познания, в частности, в Европе, стали научные представления. Оправившись от оков средневековья, наука всю свою мощь и энергию направила на изучение материального мира с целью создания материальных благ. Религия постепенно отошла на задний план. Как писал в конце XIX века французский философ Шюре, «…религия отвечает на запросы сердца, отсюда ее магическая сила, наука – на запросы ума, отсюда ее непреодолимая мощь. Религия без доказательства и наука без веры стоят друг против друга недоверчиво и враждебно, бессильные победить друг друга» [3, с. 93].

Научное мировоззрение, бытовавшее до сегодняшнего времени, формировалось на базе представлений о производности сознания от материи, независимости материи от сознания, исключительной возможности рационального постижения Вселенной, а также на предположении о сводимости высших форм бытия к суммам, комбинациям низших элементов. Развитию такого взгляда способствовала технологическая форма цивилизации, в которой все, не относящееся к материальным потребностям, просто не имело значения.

Наука предполагает определенную форму исследования – экспериментальную, и это уже дает повод к материализму и рационализму. Слово «наука» в современном его понимании означает такую форму познания, которая обходится без предположения о существовании Бога как мистического потустороннего непознаваемого Первоначала. «Наука стала производительной силой, но перестала искать Истину. Безрадостный рационализм, пытаясь все формализовать, перевести на мертвый язык алгоритмов, сделал Истину малопривлекательной. История науки полна примеров того, как научное сообщество, требуя использования только „реальных“ положений, в течение нескольких десятилетий отвергало по идейным соображениям многие фундаментальные понятия математики, физики, биологии как понятия, приводящие к теологии и к ненаблюдаемым формам реальности» [4, с. 3].

Люди часто и громко говорят о безграничных возможностях познания, о необозримых горизонтах, открывающихся перед наукой. На самом же деле все эти «безграничные возможности» ограничены пятью чувствами – зрением, слухом, обонянием, осязанием и вкусом, а также способностью рассуждать, сравнивать и делать выводы. Все научные методы, все аппараты, инструменты и приспособления суть не что иное, как улучшение и расширение «пяти чувств», а математика и всевозможные вычисления – это, в основном, расширение обычной способности сравнения, рассуждения и выводов.

Тем не менее, преимущественное развитие научных представлений породило в общественном сознании характерный «наукоцентризм», выражающийся в придании науке монополии на истину, даже сам термин «научность» стал синонимом «истинности». Поэтому все остальные мировоззрения рассматривались не независимо и параллельно научному, а предвзято – с определенных «научных» позиций.

Да, наука сегодня на высоте: химическая технология, микроэлектроника, строительная индустрия, аудиовизуальные системы, компьютеры фантастически усовершенствовали наш быт, увеличили комфорт, позволили создать прекрасные офисы, сделали возможным получение информации из любой точки земного шара и вместе с тем ухудшили экологию, разделили и духовно опустошили людей, развили до угрожающих размеров смертоносные виды вооружений, не дав никаких положительных целей существования. Перспективы дальнейшего прогресса прикладной науки поставили под угрозу существования само человечество. Поэтому понятие научно-технического прогресса в настоящее время все более воспринимается и трактуется как иллюзия, а достижения цивилизации ставятся под сомнение. Мы подошли к таким пределам, когда начинаем добывать опасные знания.

Когда американцы создавали свою атомную бомбу, они не знали, где остановится цепная реакция, не перекинется ли она на обыкновенное вещество, вызвав взрыв всей планеты. Но несмотря на чудовищную опасность, все-таки испытали «оружие устрашения». Что же, Земля не взорвалась. Но за любопытство атомщиков, подогреваемое амбициями политиков, человечество заплатило Хиросимой, Чернобылем и другими катастрофами. Где гарантия, что очередной эксперимент не вызовет рукотворный конец света? Увы, наука такую гарантию дать не может.

Бурное развитие бездуховной по своей сути науки подвело общество к опасной черте. Создание ядерного оружия привело к опасности уничтожения планеты, использование «мирной» атомной энергии ведет к мировой экологической катастрофе, развитие химических производств грозит отравлением животного и растительного миров, желание клонировать человека… О! Мы даже представить себе не можем обратную сторону этого «мощного» открытия.

«Я не верю, что можно ввести какой-то мораторий на определенное исследование в области генной инженерии, клонирования. Все это, конечно, будет нарушено в тайных лабораториях во имя обогащения, власти, славы, во имя многих и многих соблазнов» [5, с. 10].

Закономерен вопрос: зачем научно-технический прогресс в частности, если в целом он ведет к уничтожению человечества?

Единственное, что может спасти человечество от злоупотребления научно-техническим прогрессом – это нравственное чувство.

Недооценка значения нравственности уходит в историю тысячелетий. Причем связано это с тем, что первыми, кто позволил себе переступить через заповеди, были, за малым исключением, сильные мира сего – императоры, а то и фараоны. Считая себя ставленниками Бога на Земле, они позволяли себе практически все, что противоречило заповедям. За ними, опять-таки за редким исключением, шли главы церкви: известно, в частности, что позволяли себе папы средневековья.

И вот сегодня на первый план выступает именно нравственность человека.

В 1922 году на торжественном собрании в день 103-й годовщины Петербургского университета профессор Питирим Сорокин в напутственной речи студентам говорил [6, с. 54]: «Первое, что вы должны взять с собой в дорогу, – это знание, это чистую науку, обязательную для всех, кроме дураков, не лакействующую ни перед кем и не склоняющую покорно голову перед чем бы то ни было; науку, точную, как проверенный компас, безошибочно указывающую, где Истина и где заблуждение… Вашим девизом должен стать завет Карлейля: „Истина! Хотя бы небеса разверзли меня за нее! Ни малейшей фальши! Хотя бы за отступничество сулили все блаженства рая!“

Второе, что вы должны взять с собой, это любовь и волю к производительному труду – тяжелому, упорному, умственному и физическому.

Но этого мало. Нужно запастись вам еще и другими ценностями. В ряду их на первом месте стоит то, что я называю религиозным отношением к жизни.

Мир не только мастерская, но и величайший Храм, где всякое существо и прежде всего всякий человек – луч божественного, неприкосновенная святыня.

„Человек человеку друг“, – вот что должно служить вашим девизом. Нарушение его, а тем более замена его противоположным заветом, заветом зверской борьбы, волчьей грызни друг с другом, заветом злобы, ненависти и насилия не проходило никогда даром ни для победителя, ни для побежденных».

Он как в воду смотрел. Сегодня в конце столетия академик РАН Н. Моисеев в статье «Философия выживания» [7, с. 18] пишет: «Я совершенно не исключаю возможности фатального исхода человеческой истории. Если люди не смогут преодолеть тех реликтов неандертализма, первобытной дикости, агрессивности, без которых человечество было бы неспособно выжить в предледниковые эпохи, то такой исход может наступить уже не в столь отдаленном будущем».

Итак, сегодня особую роль приобретает нравственность человека вообще и, в первую очередь, нравственность ученого. Это чрезвычайно тяжкая проблема для ученого: остановить свои исследования в какой-то момент, понимая, что ты преступаешь допустимое в процессе познания. К сожалению, азарт, ажиотаж, жажда славы сметают все нравственные запреты. Когда-то, после первых испытаний атомной бомбы, Энрико Ферми произнес: «Не надоедайте мне с вашими терзаниями совести! В конце концов – это превосходная физика!» [8, с. 5].

Пример этот чрезвычайно печальный и, к сожалению, распространенный. Но можно привести примеры и последнего времени. Скажем, исследования, связанные с дельфинами. Способность животных решили использовать в военных целях. Этологов, занимающихся поведением животных, подключили к некоторым стратегическим программам. Некоторые ученые отказались участвовать в этих программах – по нравственным убеждениям [8, с. 5].

Значительная часть ученых признает, что в вопросах нравственности обществу и науке, в частности, может помочь религия. Они понимают необходимость союза науки и религии.

История науки знает немало примеров, когда крупнейшие ученые мира в то же время были верующими людьми. Например, Ньютон, Планк, Максвелл, Фарадей, Эйнштейн и многие другие. Конечно, они являлись не церковно верующими, они имели свое представление о «высших» силах, господствующих над реальностью, по-своему мыслили об окружающей действительности, о душе, о смысле жизни. Так, например, академик Е. Велихов говорит [74]:

«Мне абсолютно ясно, что вся деятельность человека – не просто плесень на поверхности маленького земного шарика, что она в чем-то определяется свыше. Такое понимание и восприятие Бога у меня есть».

Многие естествоиспытатели и математики, начав свои искания людьми неверующими, каждый своим путем приходили в конце концов к вере. Ориентирами их деятельности становились широкие нравственные принципы, которые вырабатываются уже не в самой науке, а в других областях культуры и в значительной степени – в области религиозно-нравственного поиска. Именно союз науки и религии может помочь преодолеть экологический и нравственно-этический кризис, в котором оказалась современная цивилизация.

Отношение современной науки к религии основывается на глубоком уважении к вере и серьезной оценке места и роли религии в истории социума [91, с. 62].

Во-первых, религия возникла или вместе, или почти вместе с человеком, взяв на себя сложную и главную ношу – заботу о человеческой душе, и до сих пор лучше, чем кто-либо другой, несет этот свой крест.

Во-вторых, религия не только базирует свое вероучение на высоких моральных принципах, но более того, превращает эти принципы в моральные нормы общества, укореняет их в сознании и поведении людей.

В-третьих, религия и наука не антиподы, а разные формы познания, дополняющие друг друга. Как показала история, ни религия не выиграла, обвиняя науку в ереси и безбожии, ни последняя – считая религию заблуждением непросвещенных, а то и просто шарлатанством.

В-четвертых, учитывая, что никто, более церкви, не занимается проблемой воспитания, сохранения и возвышения человеческого духа, нужно максимально использовать этот опыт и знания в решении поднимаемой нами проблемы.

Однако не только и даже не столько необходимость в нравственном очищении заставила науку повернуться лицом к религии. Долгие и трудные научные поиски, основанные на экспериментальном получении данных и дедуктивном методе их осмысления, редко заканчивались успехом. Огромное количество «черных дыр» продолжало бы оставаться за бортом корабля науки, не получив должного объяснения, если бы не… помощь свыше.

Так, академик Международной Академии информации и Академии космонавтики Л. Мельников считает [62, с. 17]: «Практически все великие научные идеи и теории явились не в результате строгой рассудочной и критической деятельности людей, а, как правило, путем интуиции, озарения, а то и в порядке откровения свыше или видений, то есть извлечены из недр подсознания».

Академик РАН В. Фортов также признает весьма ценным тот метод познания истины, который с давних времен применяла христианская церковь. По его мнению, «углубленный научный поиск порою сходен с религиозными откровениями. Не раз ученые мгновенно получали ответы на вопросы, которые тщетно искали многие годы» [66, с. 11].

Если ученому приснилась формула (Фридрих Август Кекуле), или периодическая система элементов (Д. И. Менделеев), или структура атома (Нильс Бор), или в результате транса он увидел будущее человечества (Иоанн Богослов, Нострадамус), а в маниакальном состоянии создал этические законы (Лютер и Кальвин, Сованаролла) – то какая же это наука? Критическая мысль здесь вообще не работала: ведь сознание отключено!

Все чаще и чаще ученые высказывают мнение, что появление новых знаний невозможно объяснить, не предположив наличие какой-то Высшей силы, некоего Мирового Банка Данных, откуда черпаются эти знания. Английский физик-теоретик Роджер Пенроуз в 1991 году опубликовал книгу «Новое мышление императора», в которой «на основе теоремы Геделя и принципа дополнительности Бора строго показано, что без некой Высшей силы появление новых знаний, объясняющих устройство мира, невозможно» [11, с. 25]. Эти новые знания извлекаются из подсознания человека интуицией или озарением. По поводу интуиции физик-теоретик академик Г. И. Шипов пишет [108]: «Интуиция – это способность проникать через барьер между сознанием и подсознанием. Подсознание подключено ко Всеобщему Сознанию. Интуиция помогает установить связь с подсознанием и, тем самым, получить доступ к источнику знания».

Создавшаяся ситуация ставит на повестку дня тонкий вопрос о разуме и подсознании и их роли в процессе научного познания. Разум питается наукой, подсознание – мистикой, оккультизмом, эзотерическими знаниями.

Что же такое разум? Советский энциклопедический словарь толкует это понятие как ум, способность понимания и осмысления [51, с. 1110]. А вот что думал и писал о разуме великий Цицерон в своих «Философских трактатах»: «Какое распутство, какое стяжательство, какое преступление не бывает заранее обдумано и, когда совершается, не сопровождается ли движением духа и размышлением, то есть рассуждением?.. Если бы боги хотели причинить вред людям, то лучшего способа, чем подарить им разум, они бы не могли найти. Ибо где еще скрываются семена таких пороков, как несправедливость, трусость, разнузданность, как не в разуме?» [62, с. 17].

Так что разум скорее инструмент недоразумений между людьми, а порой злостного обмана и дезинформации. Это и в быту, и в обыденной жизни, а в науке – это источник мифотворчества, то есть фантастических или спекулятивных теорий и идей.

А что такое мистика, оккультизм, эзотерика? Почему эти понятия так пугают ортодоксов от науки?

Вот как это объясняет П. Д. Успенский [49, с. 28].

Мистика – это проникновение скрытого знания в наше сознание. Скрытое знание – это идея, которая не совпадает ни с какой другой идеей. Если допустить существование скрытого знания, придется допустить и то, что оно принадлежит определенным людям, которых мы не знаем, – внутреннему кругу человечества. Именно от таких людей получил интереснейшие сведения профессор Э. Мулдашев в Индии, Непале, на Тибете.

Согласно восточной идее, человечество распадается на два концентрических круга. Все человечество, которое мы знаем и к которому принадлежим, образует внешний круг. Вся известная нам история человечества есть история этого внешнего круга. Но внутри него имеется другой, значительно меньшего диаметра, круг, о котором люди внешнего круга ничего не знают и о существовании которого лишь смутно догадываются, хотя жизнь внешнего круга в ее важнейших проявлениях, особенно в ее эволюции, фактически направляется этим внутренним кругом. Внутренний, или эзотерический (эзотерикос – внутренний, скрытый) [67, с. 313], круг как бы составляет жизнь внутри жизни, нечто неведомое, тайну, пребывающую в глубине жизни человечества. Внешнее, или экзотерическое, человечество, к которому мы принадлежим, напоминает листья на дереве, меняющиеся каждый год; вопреки очевидному листья считают себя центром Вселенной и не желают понять, что у дерева есть еще ствол и корни, что кроме листьев оно приносит цветы и плоды. Эзотерический круг – это мозг, вернее, бессмертная душа человечества, где хранятся все достижения, все результаты, успехи всех культур и цивилизаций [49, с. 32].

Таким образом, эзотерические знания – это знания, которыми владеет узкий круг людей, которые сохраняются из века в век, из одной эпохи в другую; они передаются только от учителя к ученику, прошедшему длительную и трудную подготовку, охраняются от непосвященных, которые могут исказить и разрушить эти уникальные знания.

Академик РАЕН Г. И. Шипов говорит [108]:

«Сейчас нет никакого сомнения в существовании телепатии, левитации, ясновидения, ретровидения или в том, что энергия сознания играет определенную роль в физических процессах».

Но ведь именно за эти парапсихологические феномены наука, всегда отвергавшая их реальность, относилась с презрением к эзотерике и к оккультизму, не признавая других методов познания мира, кроме рационального, дедуктивного, логического и экспериментального доказательства.

Однако любая самая рациональная, сколь угодно «научная» версия – это, прежде всего, проекция разума на мир, следовательно, это отражение не мира, а самого разума. Вооруженный разумом, но не сердцем, начиненный им самим созданными теориями, гипотезами, мифами, моделями, такой рационалист может принести много бед и несчастий. Особенно если он имеет дело с массами людей, например, врач, юрист, политик. Очень опасен последний, поскольку своим злонамеренным многословием и логикой он может вызвать много крови. Он плетет легенду за легендой, и при всем том он логичен, действительно разумен, так как доказывает и убеждает, часто исходит из целесообразности, хотя и по-своему интерпретированной.

Обычно научные мифы действуют в политике и в политологии наиболее неотразимо. Именно такой «разумный» подход, обоснованный логически, привел в нашей стране к разрушению Церкви. Но вместе с разрушением Церкви разрушили тот нравственный стержень, который цементировал каждое религиозное сообщество и даже целые государства. В результате мы имеем то, что имеем: технически высокоразвитую цивилизацию, находящуюся в глубочайшем нравственно-экологическом кризисе.

Какой же выход видится из тупикового положения, в котором оказались наука, разум и рассудочность? А он прост и давно уже провозглашается наиболее мудрыми и дальновидными мыслителями Востока и Запада: необходимо соединить интуитивное и научное знания, уравнять в правах на критерий «истинности» то, что получено в результате озарения, транса или наития, и то, что выявил точный эксперимент и логическое построение.

«Встал вопрос: какой способ познания Мира является более правильным – лежащий в основе традиционных наук или служащий основой религии, мистики или восточных методик. Есть основания считать, что ни из чего не вытекает преимущество традиционных наук. Более того, наука отстала от „ненаучных” форм мировоззрения» [10, с. 13].

Итак, настало время соединить западную и восточную системы мышления, ибо Запад, как известно, преуспел в точном, но ограниченном знании, зато Восток – в более общем всестороннем и правильном понимании мира и человека [62, с. 18].

Директор Международного института теоретической и прикладной физики (ИТПФ) Академии Естественных Наук России академик А. Е. Акимов говорит следующее [11, с. 26]: «Все, к чему сейчас подошла физика, практически без формул, но в содержательном плане, изложено в древнеиндийских ведических книгах. Существовали и существуют два направления познания Природы. Одно представлено Западной наукой, то есть знаниями, которые добываются на той методологической базе, которой владеет Запад, то есть доказательство, эксперимент и т. п. Другое – Восточной, то есть знаниями, полученными извне эзотерическим путем, в состоянии, например, медитации. Эзотерические знания не добывают, их человеку дают. Получилось так, что на каком-то этапе этот эзотерический путь был утерян, и сформировался другой путь, чрезвычайно сложный и медленный. За последнюю тысячу лет, следуя этим путем, мы пришли к тем знаниям, которые были известны на Востоке 3000 лет назад».

Для ученых наиболее привлекательным оказался буддизм – учение универсальное, концентрирующее и выражающее восточную мысль наиболее полно [65, с. 11]. Это и не удивительно. Еще создатели квантовой механики Н. Бор и В. Гейзенберг обращали внимание на идейное сходство между восточным мировоззрением и философией квантовой механики.

Согласно В. Гейзенбергу, существует «определенная связь между философскими идеями в традиции Дальнего Востока и философией квантовой теории» [50, с. 400].

Растущий интерес к аналогиям между идеями новейшей науки и идеями восточной мудрости вызван, прежде всего, стремлением к созданию целостной картины мира, то есть к формированию новой парадигмы познания.

Президент Международного общественно-научного комитета, руководитель лаборатории «Биоэнергоинформатика», профессор МГТУ им. Н. Э. Баумана, доктор технических наук В. Н. Волченко пишет [9, с. 1]: «Обычных тривиальных путей выхода из нравственно-экологического кризиса, видимо, нет. Нужна новая научная парадигма, исключающая противопоставление идеального, духовного материальному, допускающая союз между наукой и религией. Но если идти на такой союз, то надо признать непротиворечивость для научного мышления гипотезы „Тонкого“ Мира и Бога-Творца».

Парадигма – строго научная теория, воплощенная в системе понятий, выражающих существенные черты действительности [51, с. 977].

1.2. Новая научная парадигма

В конце XX столетия стало ясно, что нравственно-экологический кризис, охвативший общество, проявил себя и в технике, и в технологии, и в науке.

Наука не могла объяснить сознание, которое является объективной реальностью, не признавала парапсихологические феномены, которые все чаще и чаще подтверждались экспериментально, не хотела (или не могла) признать существование Тонкого Мира, тонких тел человека, что особенно сильно отразилось, например, на таком важном для всех нас направлении, как медицина. В значительной степени успехи современной западной медицинской науки объясняются достижениями техники и технологии: приборы, аппараты, компьютеры – суть не что иное, как улучшение и расширение «пяти чувств» с целью более точной диагностики заболевания; запасные органы и инструменты – для замены больного органа (если возможно) путем операционного вмешательства; огромное количество фармацевтических препаратов для эмпирического подбора нужного лекарства. Такое развитие технико-медицинских средств привело к тому, что современная западная медицина пытается избавить человека от следствия, а не от причины заболевания. Медицина упорно не признает, что причины заболеваний лежат в тонких телах человека, и лечит физическое тело.