Убить Шаробздюнчика бесплатное чтение

© Sierra XR, 2024

ISBN 978-5-0064-0296-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Убить Шаробздюнчика

Как утихомирить своих личных карманных демонов? Да, их всего лишь двое, но в умении вынести мозги эта парочка запросто переиграет олимпийскую сборную тещ, подружек, голосов из телевизора, госчиновников и иже с ними. Просто так они не заткнутся.

Что-что? Какое отношение к демонам имеют Lamborghini, Ferrari и прочие «майбахи»? Да самое непосредственное!

«Среднее» Подмосковье

Последняя электричка на станцию приходила в 23.58. Маршруточники сильно не напрягались, – а куда они денутся, дачники-то: ехать все равно на чем-то надо; а вот бомбилы засуетились и начали делить направления и клиентов.

Внезапно базары прекратились, как будто всем таксерам выключили звук, – на площади перед станцией явно происходило что-то не то.

– Это чо? – пораженно спросил обладатель заслуженного, но не сдающегося некроагрегата Audi-80 коллег, указывая на неторопливо вывернувшую из-за угла деревенского торгового центра внушительную черную морду машины. Большая морда, украшенная здоровой радиаторной решеткой, выглядела как-то непривычно для здешних мест.

Машина тем временем обнаружилась полностью, явив зрителям здоровую (пожалуй, даже шестиметровую), черную, блестящую тушку.

– «Майбах» вроде, – неуверенно предположил хозяин таксоидного Renault Logan. И машина у него была, мягко говоря, помоложе старой бочки, да и у самого хозяина год выпуска посвежее. – Но какой-то… не такой…

– А чо двухдверный? – удивился его ровесник на ВАЗ-2110, не дослушав про «не такой». – Они и двухдверки бывают, что ли?

Вопрос повис в воздухе; бомбилы неопределенно забормотали и начали неуверенно пожимать плечами. По «майбахам», в отличие от «тазов» и «логанов», специалистов в этой тусовке не наблюдалось.

23.58 меж тем наступило, и со стороны турникетов начали появляться самые резвые пассажиры. «Майбах» подплыл к выходу из здания станции и уверенно, как будто каждый день такое проделывал, встал впереди стоящих в очереди маршруток. Водилы последних тоже были местными. Естественно, бывалыми, и обычно таких финтов не допускали, подозревая в каждом авто бомбящего конкурента, – сразу выбегали из машин и начинали борзо читать залетным рэп на тему: «Это для нашего транспорта место, сделай так, чтобы тебя здесь не стояло». Однако заподозрить «майбах» в наглом таксовании им почему-то было трудно.

Так что тачка стояла до тех пор, пока в дверях, ведущих от турникетов, не показалась угрюмая девушка, тащившая за руку заспанного пацана лет десяти.

– Жень, чупа-чупс большой! Ты обещала, – вдруг заныл пацан.

Одновременно опустилось стекло «майбаха», а оттуда заорали:

– Же-енька! Мы здесь.

Девушка вздрогнула, остановилась, повернула голову, сжала покрепче ручонку пацана, потом решительно развернулась и потащила его к машине.

– Эй, а чупа-чу-упс? – обиженно заорал пацан.

– В сумке лежит твой чупа-чупс, – вроде бы ровным, но тем не менее несколько нервным голосом ответила девушка.

Грузившиеся по маршруткам да по такси граждане массово удивились: надо же, вон кого на крутых тачилах катают. У девки ни кожи, ни рожи, шмотки – в стиле «бедненько, но чистенько», да еще пацан с ней хорош – весь поцарапанный, местами в зеленке; в общем, видок, как у беспризорника, глазенки так и шныркают. Ни разу не ангельское дитятко.

В «майбахе» завозились, с пассажирского места вылез лохматый тип, поковырялся, нашел-таки кнопочки, откидывающие (точнее, отодвигающие) сиденье, отошел в сторону и, театрально поклонившись, объявил:

– Прошу пожаловать на борт!

Потом подумал и добавил:

– Ну, лезьте, давайте, что ли…

Женя пропихнула вперед мальчишку, а сама помедлила.

– Вы на чем приехали, придурки? – неласково спросила она, залезая в салон.

– Ты чего, Жень? – возмутился водила. В отличие от лохматого пассажира, он был брит наголо. Инь и янь такое. – Я тебя спросил, на чем встречать. Ты сказала: «На «майбахе». Это, по-твоему, – он кивнул на щедрую деревянную отделку торпеды, – «шаха», что ли?

Женя аж закашлялась. Лохматый попытался было стукнуть ее по спине, но чуть не получил в ответ. Не успел, потому что вовремя прыгнул в сторону.

– Вообще-то я пошутила, – наконец сказала она. – Не дошло? Но вы мне скажите, какому идиоту придет в голову в деревню, по бетонке да по грунтовке на «майбахе» ехать, а?! И еще цирк со встречей на станции устраивать? Не судьба была за углом в переулке подождать, рисануться обязательно надо?

Тем временем бомбила-собственник ВАЗ-2110, забыв про то, что ему надо отлавливать пассажиров, уже маячил где-то возле левого заднего крыла залётной машины, во все глаза рассматривая тачку.

– «Майбах» точно, – уверенно констатировал он себе под нос, разглядев шильдик на кузове.

– А классно мы, – довольно ответил лохматый, не без удовольствия наблюдавший через тонировку за действиями любопытного. – Вон уже и аборигены засуетились…

– Жень, забей, – нетерпеливо сказал бритый девчонке. – Поехали. Тоже мне, проблема, машину поменять…

Женя явно хотела что-то сказать, но раздумала и нырнула в кожаный салон. Вслед за ней бодро угнездился на пассажирском сиденье лохматый, и «какой-то не такой» Maybach Xenatec Cruiserio Coupe с шестилитровым V12 мощностью 620 коней (однако при этом весящий три тонны) неторопливо отчалил от привокзальной площади подмосковной железнодорожной станции. Правда, перед поворотом все-таки успев грациозно навернуться правым колесом в известную всем аборигенам яму.

Тяжела и неказиста

Четырнадцатью часами ранее. Москва

С какого-то перепуга весь день полетел к чертовой матери с самого утра. Только с какого? Серега долго и муторно думал, пытаясь угадать, чем это он так насолил судьбе, но выходило, что ничем, никак, и все то, что с ним происходит, попросту архинесправедливо и вообще паскудно.

Начать с того, что прямо с утра на Серегином пути нарисовалась классическая ТП1. ТП, как и водится, трындела по телефону, и это было, в общем-то, не то что нормально, а обыкновенно. Ненормальным было то, что в этот момент ТП ехала в своей машинке по Вернадке, и сразу же после «зеленого» светофора то ли попутала педальки, то ли заговорилась по телефончику, но в любом случае после резкого старта внезапно резко же нажала на тормоз.

Серега мониторил и то, что едет перед ним, и то, что едет сзади-слева-справа; и смотрел на то, что происходит далеко впереди; видел, что дорога перед едущей перед ним «матрехой» свободна, и на асфальте ничего не валяется; и объективных причин тормозить у «матрехи» не было…

Но все равно не успел. И торжественно въехал тупозвездной «мазде» в задницу.

Выругался, выдернул ключи, затянул ручник, вышел из машины, посмотрел на перед своего третьего «мондео», в пару секунд оценил его повреждения (неслабый удар почему-то оказался – передний бампер, правая фара, капот, правое крыло, – пытался отрулить в последний момент; фара, окраска трех деталей, бампер и решетку клеить; в общем, денег до хрена минус 50% из-за того, что все работы сделает сам, но все равно в убытке) и дошел до «мазды».

– Леша, что мне делать??! Ну как! В меня врезались! Только что!!! Леша!! А-а-а, ждать ГИБДД? А когда их ждать? Ну что ты спрашиваешь, когда я их вызвала, я же не вызывала еще… А как их вызывать вообще? – послышалось из «мазды».

Серега мысленно взвыл.

– Собачка-то где? – нарочито спокойным тоном спросил он, бесцеремонно открывая водительскую дверь «мазды».

С сиденья на него уставилось классическое «солнечные очки на пол-хлебала» в сочетании с такой же классикой «волосики, тщательно уложенные». Существо в очках и с волосиками от удивления опешило и растерянно сказало правду:

– А… вот… Жужа вот, на заднем сиденье… – и начало тыкать ручонкой назад.

Серега посмотрел в ту сторону.

На заднем сиденье действительно скукожилось еще одно существо, только раз в двадцать помельче и без очков. Глазенки у существа смотрели даже не жалобно – умоляюще. Порода жалобных зенок называлась, насколько Серега помнил, русским той-терьером. Не сказать, чтобы Серега был любителем подобных шмакодявок, но про русских той-терьеров он знал точно – когда-то его до глубины души поразил услышанный по ящику тот факт, что цены на эти собакопародии доходят до двух, а то и до трех тысяч баксов.

«Да за эти деньги нормальные люди машину покупают!» – помнится, возмутился тогда Шаробздюнчик. – «Тазик» не совсем убитый вполне взять можно!»

«А можно купить машину, и еще останется побухать», – мечтательно сказал кореш Шаробздюнчика. Кореш звался Пердиганди.

Девица-красавица за рулем «мазды» тем временем опомнилась.

– Вы в меня въехали! – внезапно озарило ее. – Вы за все заплатите!!! – и тотчас, без перерыва, закричала в телефон:

– Леша, он ко мне подошел! Ну как – кто! Который мне машинку разбил! Что делать? А? То есть что?

Где-то под ухом у Сереги хихикнули.

– Круть, – послышался голос Пердиганди, – а когда она в сортир ходит, то тоже Леше звонить начинает? «Леша! Я покакала! Что делать?!» – пискляво передразнил он. И, не скрываясь, заржал в полный голос.

– Прынцессы не какиют, – высунулся Шаробздюнчик, в который раз озвучив баянную истину.

Серега вздрогнул, поморщился и непроизвольно взмахнул рукой, пытаясь смахнуть Пердиганди. Смахнуть, понятное дело не удалось, ибо материализовываться Пердиганди не торопился. Оба маленьких человечка, которые исполняли функцию личных демонов Сереги, и рост которых составлял сантиметров семь (Шаробздюнчик) и где-то девять (Пердиганди), вообще материализовывались лишь тогда, когда сами этого хотели.

Так что Серега плюнул – в буквальном смысле, через приоткрытое окно на асфальт, – и ушел в свой изуродованный «мондюк». Минут десять повисел на телефоне, ожидая, когда же все-таки гайцы соизволят взять трубку, а потом целых сорок секунд говорил о том, что жертв в ДТП нет и называл адрес.

– Щас еще гайцов ждать будешь часа два, – заметил Сереге сидящий на торпеде Шаробздюнчик. Серега, как всегда, и не заметил, как тот появился. – На работе на говно изойдут. Опять опоздал, скажут. А потом тишком уволят, скоты.

– Ваще мрак, – поддержал его Пердиганди, тут же нарисовавшийся рядом с Шаробздюнчиком. – Врагу не пожелаешь. Может, ну ее на хрен, работу эту?

Парочка покивала друг другу и, явно надрываясь, поволокла по торпеде 250-граммовую бутылочку армянского коньяка. Насколько помнил Серега, эту бутылочку, валявшуюся в бардачке, он заботливо положил туда еще несколько дней назад и намеревался употребить вечером в пятницу лично, без дележки с кем-либо.

– Э, я не понял, вы куда коньяк потащили? – злобным шепотом крикнул он. Но оба быстро дематериализовалась. Естественно, вместе с бутылкой.

– Сопьетесь, – сам себе не веря, уныло сказал Сергей, плюхаясь на сиденье. Коньяк пропал стопроцентно, здесь к гадалке не ходи.

Мужик огляделся вокруг, отметил, что все спокойно, возле машины никого нет, а значит, никто не может подслушать то, как он разговаривает якобы сам с собой. За год он уже привык к тому, что, во-первых, ни Шаробздюнчика, ни Пердиганди, не видит (и не слышит) никто, кроме него, а, во-вторых, если начать разговаривать с ними в чьем-то присутствии, можно запросто заработать себе репутацию полоумного, если не вызов скорой психиатрической.

Почему я?!

Год назад, после того момента, когда Шаробздюнчик и Пердиганди объявились в первый раз, Серега и сам твердо намеревался сходить к психиатру. Ну а о чем еще может думать здоровый сорокалетний мужик, некурящий, наркоты не употребляющий, выпивающий умеренно, не до чертиков в глазах, когда однажды просыпается и видит перед собой ма-аленького, не зелененького, но человечка, да к тому же смотрящего тебе прямо в глаза томным взором.

Причина, по которой взор у Шаробздюнчика оказался томным, оказалась банальной и выяснилась несколько позже. Но тогда, в момент пробуждения, Сергей сильно пожалел о том, что проснулся. Выполнив все приличествующие случаю ритуалы (крепко зажмуриться, открыть глаза, увидеть то же самое, но в другом ракурсе, еще раз закрыть-открыть с тем же результатом; ущипнуть себя побольнее, взвыть, повторить три раза волшебное слово «бля»), он наконец уставился на человечка и прямо спросил его:

– Почему я?

И прежде, чем человечек успел что-либо ответить, продолжил:

– Мне всего тридцать девять лет. Будет скоро. У меня семья. Я не наркоман и не алкаш. Я ничего такого не сделал. Так почему я, спрашиваю?!

Серегино семейство в этот момент отдыхало на даче, так что в квартире он, к счастью, находился один, и никого своими воплями не встревожил.

Человечек скривился и разочарованно ответил:

– Ну ты хоть бы «Как тебя зовут?» спросил. Никакой культуры у людей.

– Да мне похеру, как тебя зовут, – огрызнулся Серега. – От меня тебе чо надо, а?

– Малацца, – раздался второй голосок, а возле первого нарисовался второй человечек. И опять, блин, не зеленый, и даже не фиолетовый в крапинку. Обычный гражданин, только маленький очень. – По-пацански ответил, уважаю, – обратился он к Сереге.

– Два?!! – в полный голос заорал бедный мужик, взвыл, накрылся с головой одеялом и отвернулся к стене. И услышал голосок второго человечка. Обращался тот, видимо, к первому:

– Ну все, напугал. Теперь он хрен нам чо расскажет. А сам пальцы гнул: вот я щас, вот я так, вот я сяк, и все у нас будет, все без крови и революций…

– Чего еще вам рассказать?! – вынырнул Серега из-под одеяла.

– Да ничего такого особенного, – просто ответил первый человечек. – Пиво есть?

Серега закашлялся.

– Нам пивка бы, братан, – совершенно миролюбиво тем временем сказал второй, более тощий, чем первый. И, кажется, вдобавок еще и прыщавый. И тут же все объяснил:

– Шаробздюнчик вчера у тебя за шкафом наливку нашел… хороша, зараза. Но сегодня чего-то у нас бошки не того… Так что пивко не помешало бы.

Не дослушав, Серега вскочил с кровати, недоверчиво посмотрел на парочку и кинулся к шкафу. Из бутылки со стоящей за ним домашней наливкой, которую вчера презентовал ему приятель, исчезла как минимум четверть жидкости.

Мужик потрясенно посмотрел на обоих гоблинов и сел Там же, где стоял, прямо у шкафа.

– Вы как в живых остались-то после такой дозы? – безуспешно пытаясь рассчитать массу принимавших, количество выпитого ими напитка и извлечь из всего этого степень алкогольного опьянения, потрясенно спросил Серега. – И какой, на хрен, Шаро… шаропердюнчик?

– Шаробздюнчик, – строго поправил его первый гоблин. – Пердиганди – это он, – и ткнул маленькой ручкой во второго кренделя. – И еще, ты за нас не беспокойся. Нас этим, – он брезгливо кивнул на наливку, – не убьешь. Оно нам наоборот – во благо.

Вместо того, чтобы оценить юмор пришельцев, Серега, сидя под шкафом с ополовиненной бутылкой наливки в руках, тихо заскулил. Тем более, по ходу, и юмора-то там никакого не было.

– Так пиво-то есть, братан? – как будто ни в чем ни бывало спросил Серегу долговязый мини-гопник. Пердиганди то есть.

Сергей заткнулся, молча вышел на кухню, хлопнул дверцей холодильника и так же молча вернулся с банкой пива. Парочка оживилась и тут же материализовала пару наперстков. Серега попробовал было налить каждому персонально в его тару, но только пролил пиво.

– А ты, Сереженька, в чашечку, в чашечку сначала налей, – трепетно отслеживая попытки розлива, посоветовал Шаробздюнчик. – А там мы сами разберемся…

Серега притащил из кухни неглубокую кружку и бухнул пиво туда. Оба гоблина быстро зачерпнули своими наперстками из чашки, выпили содержимое залпом, зачерпнули еще, хором сказали: «Ох, хорошо!» и исчезли. Вместе с чашкой, в которой плескалось пиво.

– Не понял, – задумчиво сказал Серега. Тут со стола прямо на его глазах дематериализовалась и банка с пивными остатками. На месте банки появился довольный Пердиганди:

– Спасибо, братан, – произнес он. – Не дал помереть. И это, мы еще зайдем. Как-нибудь.

И зашли «как-нибудь». Один раз, второй, пятый, десятый… Появлялись они только тогда, когда хотели, как хотели, задерживались на столько, на сколько хотели. Бывало, что появлялся только один из парочки, на вопрос: «А где второй?» пожимал плечами и бормотал что-то невнятное.

На десятый раз явления Шаробздюнчика Серега все-таки засобирался к психиатру, заранее дрожа от страха и прикидывая, как он про этот балаган будет психиатру рассказывать. Тогда Шаробздюнчик появился в одиннадцатый раз.

– Ну, будут тебя лечить от нас, – сообщил он, являясь на краешке ванны, в которой Серега мучительно размышлял о своем бренном существовании. – Уколы ставить. Ты-то при таком раскладе точно с глузду съедешь, а мы как были, так и останемся. Никуда не денемся. И в больнице приходить будем. Правда, передачки носить не сможем. Не унесем.

– Мысли читаешь? – враждебно ответил Серега. – Ну-ну, – он уже перестал удивляться.

– Да не, – поморщился Шаробздюнчик. – Это ж элементарно. Мы – необычное явление, а с необычными явлениями вы, люди, обычно как поступаете? Тут же кричите: «Ах, я сошла с ума, какая досада!» и пережидаете – не пройдет ли само? Если не проходит, бежите сдаваться в дурку. Вот я и вижу, что ты у нас созрел.

Серега подумал и тоненько завыл. Шаробздюнчик его вой внимательно выслушал.

– Почему никто вас, убогих, не видит и с вами не разговаривает, почему такая радость только мне досталась?! – отвывшись, спросил Серега кафельную плитку. – У меня ни к одному знакомому такие глюки не приходили! Чем я виноват-то?

– Ничем, – философски ответил Шаробздюнчик за плитку. – Нужны мы твоим знакомым, как же. К ним свои собственные, как ты выразился, «глюки» приходят. А за оскорбление ответишь!

Сергей надолго замолчал.

В дурку он так и не пошел. А за прошедший с момента «явления» год как-то абсолютно примирился с существованием странной парочки, пусть она и вела себя временами не совсем адекватно. Во всяком случае, оба гоблина, кроме дурацких имен, отличались разве что чрезмерным пристрастием к спиртным напиткам, а в остальном были люди как люди. Поговорить с ними опять-таки можно было, посоветоваться, – когда соизволили появляться.

Но ведь и советы часто давали дельные. Когда, например, от Сереги смоталась жена и забрала с собой сына, мужик обнаружил, что ему хотя бы есть с кем пообщаться дома. Так что вреда от Пердиганди с Шаробздюнчиком, считай, не было никакого. Разве что спиртные напитки у Сереги с той поры стали исчезать регулярно. Как сейчас, например – вот был в бардачке коньяк, и нету…

Раздача слонов

В окно машины кто-то колошматил. Серега было удивился тому, что гайцы приехали так быстро, но когда повернулся, то увидел девицу-красавицу из «мазды». Девица требовательно колотила в стекло. Серега нажал на кнопку стеклоподъемника.

– Щас, – сказала девица и набрала в грудь воздуха.

– И чо щас? – заинтересовался возникший на торпеде Шаробздюнчик. Материализовался уже без бутылки и, кажется, даже подобревший.

– Щас приедет мой молодой человек, – со значением сказала девица, видимо, просверливая Серегу взглядом (из-под очков видно не было, но впечатление создавалось именно такое). Шаробздюнчика красавица заметить, конечно же, не могла. Да и если бы захотела, то не увидела бы: обзор в очках на пол-хлебала был, судя по всему, не очень.

– И чо? – после паузы спросил Серега.

Девица аж запрыгала от того, что Серега не осознал в полной мере важности ее фразы.

– Он разберется! – наконец сказала она.

– А может, сам крестный отец приедет? – тоненьким голосом поинтересовался Шаробздюнчик. – И сделает предложение, от которого нельзя отказаться?

Серега сам не заметил, как повторил все, сказанное Шаробздюнчиком, слово в слово.

Девица почему-то запрыгала еще пуще, взмахнула руками и, не найдя, что ответить, прогарцевала к своей «мазде».

– Два луча поноса тебе, мокрощелка, – уныло сказал ей вслед Серега и потянулся к бардачку, смутно припоминая, что что-то у него там валялось из еды – то ли орешки, то ли… – И хахалю твоему – тем же концом по тому же месту, – зло добавил он, не найдя в бардачке ничего из категории «пожрать».

Со стороны торпеды хихикнули.

– Ты правда этого хочешь? – вкрадчиво поинтересовался Шаробздюнчик.

– Да! – зло рявкнул Серега, в последней отчаянной попытке найти еду залезая в подлокотник. – Я не завтракал, между прочим! А из-за этой манды часа два даже чаю не попью!

– Тогда приятного зрелища, – пожелал карманный дьявол и испарился.

Мужик разочарованно захлопнул подлокотник, выругался и посмотрел в лобовое. Увиденное там его неожиданно заинтересовало. Не дойдя до «маздочки» пары метров, девица-красавица неожиданно замерла на месте, в ту же секунду схватилась за живот, согнулась, в полусогнутом состоянии заозиралась и вдруг, потеряв по дороге очки и даже, кажется, одну из тапочек, ломанулась через два ряда Вернадки (ДТП случилось как раз на перекрестке Вернадки и Университетского) куда-то к роще, не обращая внимания на несущиеся по дороге машины. Сергей посидел еще немного – девица не возвращалась. Она вообще больше на месте ДТП не появилась, – по крайней мере, через рекордных сорок минут, когда подъехал оформляющий экипаж, и Серегу спросили: «А где второй участник?», тот с чистым сердцем ответил: «Не знаю, ни с того ни с сего взяла, да и вон туда ломанулась».

– Ну, тогда пишем, что скрылась, – равнодушно заметил гаец. И, долго не думая, нацарапал в протоколе обоюдку. Что было дальше, Серегу не интересовало – собрав годные осколки собственного бампера, он уехал. Конечно, обоюдка вместо ожидаемого виновника и мысль о том, что ТП, возможно, впаяют лишение прав за оставление места ДТП, грела, но не настолько, чтобы затмить собой негативные последствия в виде раздолбанной морды «мондео».

Кое-что о хомячках

На работе – а работал Серега колористом в автосервисе – к счастью, к его опозданию и последующему оправданию отнеслись равнодушно, но к концу дня все опять пошло наперекосяк. Все краски Серега смешал нормально, только вот последняя – банальный, сто раз до того намешанный и надоевший до кислятины во рту Panther Black на выкраске почему-то не хотел быть Panther Black’ом, ни с того ни с сего отливая зеленью и отчего-то наводя воспоминания о вазовской краске оттенка, прости господи, «валюта».

Уже ушли из цеха все мастера, арматурщики, маляры и жестянщики и иже с ними; уже начала шуршать где-то в дальнем углу местная уборщица, а Серега все сидел на своем месте. Наконец, у него все-таки получилось что-то похожее. Прикинув, что намешанного хватит на крыло, капот и бампер, Серега аккуратно закрыл ведерко с краской и отставил его в сторону, – в понедельник с утра малярам будет чем заняться.

Но расслабляться было рано, выходной, «спасибо» утреннему ДТП, еще не наступил. Размышляя о паскудности бытия, Серега начал смотреть в интернете, где подешевле купить битому «мондео» фару, и какую купить – новую или б/у. И что вообще сегодня делать – может, оставить машину в цеху и ехать домой на метро, – один черт завтра после покупки всех запчастей возвращаться на работу…

За спиной послышались шуршание и сопение, и Серега, не оборачиваясь, сказал:

– Отстань от хомячков.

Хомячков притащил на работу кто-то из арматурщиков, которому дома поставили условие «или семья, или хомячков хоть жопой жуй». На станции против живности никто ничего не имел; наоборот, народ даже скинулся и прикупил хомякам колеса, в которых они всем на потеху вертелись, – короче, хомяки прижились, а к Сереге в угол их определили потому, что у него был самый теплый закоулок во всем цеху.