Рожденные смертью бесплатное чтение

Депрессия точно была одной из младших сестер Смерти, Андрей был в этом уверен. Когда эта чертова сука овладевает всем твоим естеством, тебя перестает что-либо волновать, нет света, нет тьмы, всё становится бессмысленным, ненужным, размытым, монотонным. Жизнь становится похожей на очень дерьмовый и криво написанный эмбиент. Под него твое сознание медленно и мучительно отключается, и ты просто сидишь и пялишься в белую стену, такого же цвета, как внутренняя обивка гроба. Чем тебе не смерть?

Андрей поймал себя на этой мысли, когда до него дошло, что он уже третий час сидит с наполовину натянутыми штанами и смотрит в свой белоснежный потолок. Наверное, это и ждёт людей после кончины, бесконечная белая пустота, где нет ничего, даже тьмы, пустота в истинном своем виде и значении. Раньше бы у него от этой мысли пробежал бы лёгкий холодок с мурашками по спине, но сейчас он ничего не чувствовал, ничего. Все эмоции потухли, не оставив даже прозрачной дымки после себя.

Голову пронзала тупая ноющая боль, пробегающая волнами по всему мозгу. Ситуация не помогала – июльская жара. Солнечные лучи слепили и жгли кожу, Андрей почувствовал себя чертовым упырем, растворяющимся заживо. Не было и намека хоть на небольшое дуновение ветерка, стоял полный штиль. Воздух был настолько горячим и спертым, что можно было задохнуться, открытые настежь окна не помогали. На несколько секунд он отчетливо увидел, как воздух, подобно ряби на воде, вибрировал и казалось, в нем носились странные, еле уловимые, расплывчатые, все время меняющие форму, отдающие лиловым силуэты. Андрей встряхнул головой, чтобы развидеть их.

С недавних пор он начал посещать центр психологической помощи. Ему выписали таблетки, и они, конечно же, ни хрена не помогли, точнее, наоборот, от них стало ещё хуже, он стал заторможенным, а сеансы залипания в стену увеличились. Он превращался в какую-то амебу, лишенную мозга, но всё ещё способную испытывать боль от собственного ущербного существования. Теперь ему ещё и какие-то силуэты начали мерещиться. Как будто начавшихся кошмаров ему не хватало. Ему не очень сильно хотелось становиться пациентом дурки.

Андрею почти некогда, и ничего не снилось, а если сны всё-таки были, то почти мгновенно забывались. Были два исключения, и какое совпадение, это тоже были кошмары. Первый приснился ему, когда он был тщедушный подростком. Всё началось невинно, как в дешёвой сказке для детей. Какой-то низенький, бородатый дядя, ожившая карикатура на всех возможных учёных от Эйнштейна до Павлова, предложил ему выпить сыворотку, ослепительно сиявшую бирюзой. Даже во сне что-то ему подсказывало не пить предложенное незнакомцем пойло, обычно в реальности такие истории заканчивались в лучшем случае изнасилованием, в худшем твоё тело становилось едой или твой бездыханный труп продолжали трахать, пока он не достигнет консистенции дерьма. Но логика нашего мира не работает во сне, и он одним залпом осушил колбу. И вот в одночасье все подростковые желания, диктуемые гормонами, сбылись. Из отвратительного, слабого подростка он обратился в мечту любой женщины и обладал силой миллиона взрывающихся солнц. Бог во плоти. Дальнейшие события проносились с такой скоростью, что напоминали плохо смонтированный клип. Один карикатурный, немощный злодей сменялся другим. Своими силами он искоренил голод и болезни. Гарему из топ-моделей завидовал любой шах.

Вся эта красота сгнила так же мгновенно, как и появилась. Всё живое на планете начало плавиться и разваливаться на части. Здания с землёй ссыхались и обращались в прах. Виновником этого стала живая тьма. Андрей, новоиспечённое божество, не мог оказать ей никакого отпора, сила миллиона взрывающих солнц была ничем перед всепоглощающим мраком, который начал распространяться сначала на другие планеты, затем на звёзды. И так звезда за звездой, пока не остался только он и мрак. Только тогда до него дошло, что он и есть источник этой тьмы, он чувствовал, как она течёт по его венам вместо крови, как она зовёт его, медленно разрывает клеточку за клеточкой. Тогда он проснулся с громким криком, перебудившим всю квартиру. Семья ещё долго припоминала ему об испорченном белье.

Второй приснился ему совсем недавно, ну как недавно, два года назад. Сознание постоянно устраивает такие шутки, вот кажется, какое-то событие произошло совсем недавно, а оказывается, это было десять лет назад. В эти моменты до тебя доходит, насколько ты старый и как много воды утекло с тех пор.

После просмотра довольно яркой и подробной документалки про Первую мировую войну Андрей оказался на её полях в качестве солдата Антанты. Всё происходило ночью, не обычной ночью, вместо неба была идеальная чернота, ни единой звёздочки на нём. Шел невероятной силы дождь, шум которого заглушали распускающиеся тут и там огненные цветы. Автоматная очередь смешивалась с людскими криками, превращаясь в болезненное крещендо. Ему было трудно дышать, на нём был одет противогаз, линзы которого постоянно запотевали. По всему полю стелилось облако мертвенно-жёлтого газа, скрывающее собой землю. Каждый шаг давался с трудом и отвратительным всхлюпаванием, почти жидкая земля засасывала в себя и, как голодный зверь, сдирая плоть с кости. Он со своими боевыми товарищами бежал вперёд на врага, он не помнил, какой приказ им отдали, но он гнал вперёд, как умалишённый, сжимая своё ружье с такой силой, что кровь струилась ручьём по рукам. Картина того, как его боевые братья падали один за другим, неожиданно сменилась огромным оврагом, наполненным холодной, вязкой грязью, в которой можно было легко захлебнуться. Вокруг плавали трупы, сотни раздувшихся, гниющих тел, в которых копошились жирные личинки и по которым бегали огромные, отожранные мертвечиной крысы. Он тонул, что-то тянуло его вниз, только открыв рот, чтобы закричать о помощи, как в него сразу же забралась крыса и принялась грызть язык. Легион крыс набросился на него и принялся с особой жадностью рвать лицо. После этого сна он испытывал трудности с засыпанием весь следующий месяц.

Кошмары, которые начали донимать его сейчас, не имели с этими ничего общего. В тех двух прослеживались какие никакие, но знакомые любому образы. Супергерой, на месте которого хотел бы побывать любой подросток, война, которая вызывала первобытный ужас, крысы и личинки, которых Андрей боялся до усрачки. Тут не было ничего подобного.

Уже неделю ему снилось, как он проваливался в бульон из яркого света, переливающегося цветами от темно-фиолетового до цвета человеческой кожи. С его телом происходили странные метаморфозы, из-за которых он не мог крутить головой, и даже взгляд фиксировался так, что он мог смотреть только вперед. По ощущениям, каждую клеточку пронзали тысячи игл. По ушам била монструозная какофония из отвратительного писка, как будто все комары мира решили взмахнуть своими тоненькими крылышками одновременно, и звука помех, как когда оказываешься между двух станций. В помехах Андрей был готов поклясться, что слышал подобие песни китов, преисполненное не то горестью, не то неописуемой яростью.

Вдалеке виднелось три светила, образовывавшие треугольник и источавшие мертвенно-голубое сияние, обжигавшее глаза. Вокруг парили камни идеального черного цвета, даже сама тьма не была настолько черной, как они. Куски варьировались от небольших песчинок до парящих в пустоте островов. Один из таких пролетал мимо него, в его глубоких трещинах, похожих на открытые раны, произрастали отвратительные полипы цвета свернувшейся крови. Они колыхались из стороны в сторону, как трава на ветру, хотя воздух тут точно отсутствовал.

В этом месте также присутствовали парящие океаны темно-зеленой жидкости. Они ничем не отличались от капель воды в невесомости, за исключением размеров. Один из таких океанов поглотил пролетевший мимо него черный остров. По всей поверхности пронеслись титанические волны, одной такой бы хватило, чтобы смыть целый город. На секунду он увидел, как из водной глади появилось вытянутое тело. Это был омерзительный гибрид змеи и сколопендры. Сотни беспорядочно расположенных длинных паучьих лапок, которые безостановочно подрагивали. На голове, напоминающей раскрытый бутон ириса, росли разветвленные оленьи рога. Существо погрузилось в водную гладь так же быстро, как и появилось.

Он почувствовал, что находится здесь не один. Снизу, если такое понятие было применимо к этому месту, медленно поднимаясь, точно красуясь, перед ним предстало оно. Бедное человеческое воображение не было к этому готово. Андрей не знал, как обозвать эту тварь, это было хаотичное нагромождение хитиновых щупалец, стеблей розы, извивающихся, как черви, ветвей и корней деревьев, паучьих лапок, клешней и всех возможных отростков, перетекавших друг из друга и сливающихся в новые, ранее не виданные формы. Также среди всего этого мелькали змеиные и насекомьи головы с атрофированными глазами. Единственной объединяющей чертой был болезненный пепельно-зелёный цвет. В центре этой эволюционной свалки расположился ярко-жёлтый камень в форме слезы, одним своим видом он завораживал и не давал отвести взгляд. Андрей не мог понять, как такая красота могла служить началом всей этой мерзкой серой массы. Голова начала раскалываться, по ощущению, в мозг вбили бесчисленное множество гвоздей, и они, как корни, начали вгрызаться в плодородную почву.

Это исчадье внеземного ада начало принимать более-менее знакомые формы и очертания, точно издеваясь. Сначала проступили что-то похожее на огромную двухголовую бабочку с головами на длинных шеях, с десятью ногами, как у сенокосца.

Следующая форма была не менее гротескной. Огромный гуманоид с непропорционально длинными конечностями. Из спины росло четыре хвоста, на концах которых были все время чавкающие пасти. Голова была вытянутой и не имела рта. Его сверлили взглядом четыре редуцированных, преисполненных наглостью глаза.

Дальше последовало нечто отдаленно похожее на гуманоида с шестью крыльями летучей мыши, одиннадцатью хвостами, как у скорпиона, и пятью головами. Самое ужасное – так это были лица твари, они имели отдаленные, деформированные черты членов его семьи, включая его самого, кричащих в агонии. На этом моменте он спокойно проснулся. Не было ни криков, ни холодного липкого пота, ни испуга, от которого можно было бы сойти с ума. Страх был, но он был подобен еле заметному шепоту, который можно было легко игнорировать.

Самое отвратительное в депрессии, что заглушаются не только положительные эмоции, но даже негативные. Страх, боль – всё уходит, остаётся жгучая холодом пустота. Ты, конечно, осознаешь, что с твоей жизнью творится какой-то пиздец, но сил даже на реакцию не остаётся. Тут было то же самое, ему было до лампочки на то, что он увидел. Пытался ли какой-то трансгрессивный разум установить с ним контакт, или его мозг начал выдавать подобные образы из-за болезни или из-за дополнительно расшатанных нервами неподходящими таблетками? Значение не имело.

Следующую неделю все кошмары следовали по одному сценарию. Он погружался в этот фантасмагорический суп, и каждый раз открывал для себя все новые и новые детали той первозданной бездны. С каждым разом кошмары становились короче и все менее и менее яркими. Единственное, чего становилось больше, так это тварей с жёлтым, капли образным камнем. В первую ночь была только одна, на вторую их было пятеро, на третью – с десяток, а дальше любой бы сбился со счета.

От раздумий его отвлёк телефонный звонок. Ему почти никто никогда не звонил, кроме членов семьи и рекламщиков. В редких случаях о себе напоминали давние друзья, но им всем, как один, требовалась какая-нибудь помощь. Надпись на экране смартфона не пробудила в нем никаких чувств. Это был младший брат Артём, он же Арья, он же Артюха и так далее. Как он только в детстве не коверкал имя младшего, чтобы подразнить. Как давно это было? Казалось, целую вечность.

Подняв трубку, ему в ухо ударил взволнованный голос.

– Андрей, привет! Слушай, знаю, что это всё неожиданно и у тебя могли быть свои планы, но такое дело, у Адели начались схватки! Мы уже в роддоме. Приезжай! Родителям я уже звякнул, и они в пути. Встреть их рядом с роддомом. Я сейчас скину адрес.

– Конечно, конечно, встречу. Господи, Артем, поздравляю! – Андрей старался выдавить из себя хоть какую-то нотку радости, чтобы не звучать как почти полностью растворившееся в эфире привидение. Как-никак у его малютки-брата праздник. Артем с Аделей давно уже планировали завести ребенка. От времени, которое они потратили, бегая по врачам, становилось страшно, но такова цена, чтобы привести в этот мир жизнь, которая будет ею наслаждаться, а не страдать и приносить одни несчастья близким. – Так, скидывай адрес, не беспокойся. Я их встречу, и мы всей семьей дружно встретим спиногрыза!

– Чтоб я без тебя делал, супермен! Давай, до встречи!

Звонок оборвался так же неожиданно, как и начался. Он устало выдохнул и начал массировать виски, стараясь притупить новую волну боли. Телефон завибрировал, оглашая о пришедшем сообщении. Судя по координатам, это было недалеко от его дома. Можно было спокойно дойти.

Он быстренько позвонил родителям, чтобы узнать, как скоро они будут. Раздраженный, но взволнованный голос матери сообщил, что они будут нескоро из-за огромной пробки, впереди случилась авария с участием бензовоза и как назло, всё это происходит на дороге, проходящей через лес.

Выслушав это, Андрей составил план действий. Он как раз успеет привести себя в порядок, не хотелось, чтобы семья увидела, что с ним творит болезнь.

Из зеркала в ванной на него смотрел какой-то упырь из старых сказок и легенд. Нездоровая, бледная кожа. Покрытые бесчисленными красными трещинами глаза. Отросшая щетина. Грязные, спутанные длинные волосы.

– Мдаааа. Давай, мужик, ты же не хочешь, чтобы твой племянник увидел тебя вот таким.

Все приготовления не заняли и часа. Андрей подгонял себя, депрессия влияла на него так, что он стал невероятно тормозным и сонным. На работе уже пошел слушок, что его хотят уволить из-за систематических опозданий. Он не был этому удивлен. Какой компании нужен такой полудохлый сотрудник?

Зной на улице только усиливался. Толку от тонкой белой футболки и шорт не было. Люди вокруг были почти что в чём мать родила. От боли в голове рябило в глазах, ему показалось, что где-то вдалеке идёт пара голых женщин. В любой другой день он бы этому обрадовался, но сейчас всю голову занимали мысли о том, как бы не упасть в обморок.

Хоть и была середина лета, многие деревья и трава пожухли. Дождя не было уже целый месяц. Под ногами пели свою песню мертвые листья, Глебу это не нравилось. Всплывали ассоциации с осенью, а он её ненавидел. Он в принципе ненавидел всё, связанное со смертью. Нет, против самой её он ничего не имел. Она – единственное, что стимулирует людей не существовать, а именно жить. Были противны и ненавистны именно её проявления. Старость, болезни, некроз, агония. Все эти страдания и беды, происходящие просто так, как будто наша бессмысленная жизнь и так не была достаточной пыткой.

– Если в ближайшие дни не пойдет дождь, то растениям несдобровать, – пробормотал он себе под нос.

Путь к роддому проходил рядом со старым кладбищем, ещё одно чёртово напоминание о мучениях во время конца бытия. Фотографии на большинство надгробий стёрлись, безразличное время не только уродовало нас физически, но и стирало память о нас.

Деревья на территории были в особенно плохом состоянии, листья засыхали и превращались в труху прямо на них, не опадая. Глеб отчетливо услышал доносившиеся откуда-то приглушенные удары и как кто-то скреб когтями по дереву, по очень мягкому дереву. На миллисекунду ему показалось, что одна из скелетообразных веток на верхушке кроны начала слегка подёргиваться, как остаточные конвульсии обезглавленной змеи.

Он был настолько поглощён увиденным, что не заметил перед собой компании школьниц и врезался в них. Быстренько извинившись, он побрёл дальше, подметив про себя, что те выглядели одинаково, и единственное их различие состояло в кислотных цветах волос и футболок – ожившие халтурные игрушки, создатели которых экономили на всем, кроме красок.

Наконец показался роддом. Белоснежный замок, покрытый морщинами, окруженный черным шелушащимся забором. Он встал рядом с воротами и стал ждать. Ждать – это единственное, что у него хорошо получалось.

Прошло тридцать минут, глаза застилал пот. Нужно позвонить родителям и узнать, сколько ещё они будут в пути. Ответа на звонок не было, из трубки доносились лишь однообразные, наводившие тоску гудки.

От скуки он полез в соцсети. Бесконечный информационный шум помогал забыться, облегчая течение времени. Среди всего этого бесполезного и слегка протухшего потока его внимание привлек один рисунок. На нем была изображена тварь из его снов. Не в точь-в-точь, но очень близко. Центром служил такой же капли образный камень. Вместо жёлтого цвета был бирюзовый. Награждение щупалец и органов было намного проще, чем в мире грёз, мало какому художнику было под силу изобразить то, как они медленно перетекали друг из друга и переваривали сами себя.

Вот неожиданно и пришёл ответ на вопрос, откуда появился образ этих монстров. Когда Андрей погружался в соцсети, неосознанно видел подобные рисунки, а подсознание, накаченное неподходящими таблетками, выдавало ему подобные картины.

.........

Борис Исаакович наконец смог вырваться из своей белоснежной тюрьмы и смог вдохнуть раскалённый, наполненный выхлопными газами уличный воздух, обжигающий лёгкие почти так же, как и сигаретный дым. Ещё немножко, и этот яд успокоит нервы и придаст силы духа. Борис был уже не в том возрасте, когда нужно беспокоиться о собственном здоровье и о здоровье своих будущих детей, тем более ему было уже плевать на своих маленьких пациентов. Хуже им уже точно не будет.

Борис ненавидел эту чёртову привычку, но в последнее несколько лет его работа стала настолько нервной, что ему нужно было хоть что-то, приводящее его в чувство. Мимолетное расслабление. Все равно он уже был стар, дети выросли, а жена давно в могиле. Почему бы не начать? Побыстрее оказаться рядом с Мариной.

Рядом с воротами стоял молодой человек с длинными темными волосами, убранными в хвост, одетый в белую футболку и шорты. Очередной моложавый папаша. С такими нужно быть поосторожнее. От таких можно было ожидать чего угодно, их полная свободы жизнь разрушена тем, что они не удосужились надеть резинку и прочее, и прочее. Борис пару раз получал по лицу от таких.

– Молодой человек, не возражаете, если я закурю рядом с вами? – осторожно он поинтересовался у длинноволосого.

– Не возражаю, но не думаю, что малышам это будет полезно.

– Поверьте мне, от этого им уже точно хуже не станет. – На лице старика появилась грустная улыбка, а в глубоко посаженных глазах отразилось отчаяние. Он, как ни в чем не бывало, достал сигарету и закурил. На его седых волосах заиграло солнце. Улица была на удивление безлюдна. Кроме них двоих на противоположной стороне дороги было двое полицейских, которые что-то оживленно обсуждали, и залипающий в телефон подросток.

– За этот месяц у нас тут не родилось ни одного здорового ребенка.

– Недоношенные? – С дуру ляпнул Андрей.

– Хех, если бы. Недоношенность – не самое худшее. Таких можно откачать и поставить на ноги, и проживут нормальную, полноценную жизнь. Нет, я говорю о куче врождённых дефектов. Например, различные формы пороков сердца, опухоли, нарушение роста костей, и так можно продолжать до бесконечности. Сердце кровью обливается. Одной половине и годика не исполнится, а другой нужно дорогостоящее лечение. Наверняка по телевизору видели. Отправьте нам на номер, а то Сашенька умрет. Это всё нам в наказание за нашу недальновидность. Сейчас дети в тринадцать лет начинают пить и курить под воздействием сверстников и примеров, поданных их родителями. Про их половую жизнь я вообще молчу. Знаете такие шоу, где показывают жизнь малолеток?

– Ну, да.

– У нас сейчас в одной из палат идут съёмки. Девочки тринадцать лет. Отцу её ребёнка пятнадцать. Я понимаю, в каменном веке такое творить. Там до двадцати дожить было чудом, а сейчас век интернета, когда доступна любая информация. И что сейчас делают люди в наш просвещённый век? Бухают, трахаются, смотрят, как какие-то дебилы убивают себя на камеру, а гениев, как Хэ Цзянькуй, признают преступником.

– Эээээ? – Единственное, что он смог выдавить из себя.

– Простите меня, накопилось. Работа и так не сахар, а тут вся эта съёмочная команда и ещё родители девчонки – это отдельная песня, а мне нужно сообщить их ребенку, что ребенок внутри нее мертв. Антенатальная гибель плода, чтоб её! Боже, почему к этому так сложно привыкнуть? Его глаза покраснели, он был готов в любой момент заплакать, отчего следующая реплика, произнесенная совершенно спокойным тоном, звучала странно. – Вы кого-то ждёте?

– А? А, да! У жены брата начались схватки. Вот жду родителей. Они невероятно рады пополнению.

– И как зовут мою пациента? Я вам как раз скажу номер палаты.

– Адел....

– Какого?

– М-что?

– Там! – Доктор указал в верх.

Проследив за пальцем, он уставился и остолбенел. В открытом нараспашку окне десятого этажа стоял голый старик. По его длинной взъерошенной бороде и волосатому сморщенному ландшафту увядающего тела лилось море крови. Обеими трясущимися руками он зажимал остатки горла. Было трудно рассмотреть, но глаза старика на мгновение сверкнули, как два изумруда, диким необузданным страхом и осознанием чего-то ужасного. После чего весь свет поглотила тьма безумия. Лицо исказилось детской улыбкой, и он, как птица, порхнул в окно.

В раскалённом и монолитно недвижимом воздухе особенно хорошо было слышно мерзкое чавканье плоти об землю и хруст костей. Андрей зажал глаза, не желая смотреть на кашу, некогда бывшую человеком. Доктор раскрыл рот, не в силах произнести и слова. Ошарашенные полицейские прервали свой разговор и начали срочно кого-то вызывать. Даже подросток, приросший к моему телефону, своя изволил вернуться в реальность, которая быстро перестала казаться сама собой.

Продолжение этой нелицеприятной сцены заставило всех малочисленных зрителей ужаснуться, нет, ахуел. В окне, подобно чудовищу из древних мифов, медленно вышагивала голая старуха. Можно было подумать, что нелицеприятный вид женского тела, разрушенного временем, вызвал у всех пятерых отвращение, но нет, не обвисшая покачивающаяся из стороны в сторону грудь, не темный серый лес между ног, не сотни складок и пятен, напоминающие ландшафт ада. Нет, это были глаза, всех поразили и поглотили ее глаза. Глаза, в которых разом лопнули все капилляры и затопило кровью настолько, что по сморщенному лицу текли кровавые слезы, смешивающиеся с кровью вокруг рта. До всех с какой-то мистической силой дошло, что старуха своими беззубыми челюстями вырвала приличный кусок шеи старика и теперь с неподдельным упоением пережёвывала его.

Приглядевшись, Глеб заметил то ли мираж, то ли странную игру света и тени, но вокруг старухи колыхались, как черви во время дождя, призрачные силуэты длиннющих стеблей розы. Они опутывали тело, как паутина свою жертву.