Смертный дар бесплатное чтение

Глава 1.

Автобус опаздывал. Инга нервно взглянула на часы – десять вечера. Скоро закроется общежитие, и, если она не успеет, то ночевать, похоже, придется на улице.

Она прошлась, меря шагами остановку. Стоять было холодно. Тонкая ветровка не спасала от промозглого ветра начала осени. Капроновые колготки тоже тепла не добавляли. Ну и зачем она сегодня так вырядилась? Олег все равно не оценил ее короткую кожаную юбку и новые туфли. Он даже не заметил ее новую одежду, купленную на остатки стипендии и присланных мамой денег.

Ах, Олег! Первый красавец их группы, отличник и … бабник. Инга с первого курса влюбилась в него без памяти, а он не обращал на нее никакого внимания. Зачем ему скромная девочка из деревни, когда вокруг него полно столичных штучек, что вешаются ему на шею?

Инга обхватила себя руками, пытаясь хоть чуток согреться. Нелепая мысль пойти пешком была на время отметена, как несостоятельная. Пешком? На другой конец города? На шпильках? Нет, уж лучше еще немного померзнуть. Поймать попутку? Страшно. Да и лишних денег нет, а бесплатно никто не повезет. А если повезет, то…

Размышления прервал звук подъехавшего автобуса.

– Ну, наконец-то! – возмущенно произнесла Инга и поскорее залезла в теплое нутро транспорта.

Расположившись на заднем сиденье, она блаженно прикрыла глаза, отогреваясь. В салоне негромко звучала музыка, убаюкивая замерзшую девушку. Пытаясь сесть поудобнее, она почувствовала, как зацепилась за что-то колготками.

– Черт! – выругалась она, глядя на ползущую по ноге стрелку. Не мудрено порвать колготки, когда на сиденье такая старая потрескавшаяся обивка, то и дело цепляющаяся за одежду. Это ж надо было сесть так неудачно!

Она встала, желая пересесть, благо в салоне кроме нее больше никого не было. И тут же плюхнулась обратно. Выбирать было не из чего – все сиденья этого чуда отечественного автопрома имели жалкий вид.

«Этот вечер именно так и должен был закончиться», – уныло подумала Инга, глядя в окно. «В конце концов, порванные колготки – еще не самое страшное».

На удивление, на улицах, по которым ехал автобус, не горело ни одного фонаря. Инга всматривалась в темные силуэты зданий, силясь понять, где она находится. И не узнавала ничего. Хотя, переживать рано – остановка ей нужна конечная, автобус дальше все равно не идет.

Неожиданно пришло осознание, что она не посмотрела номер маршрута. А если она села не в тот автобус? Вскочив, она бросилась к кабине водителя, чтобы уточнить, туда ли она едет.

Кабина водителя оказалась отделена от салона непрозрачной черной пластиковой перегородкой, без малейшего намека на окошко или дверь.

«Как же он принимает оплату?» – подумала Инга и постучала.

– Простите, – закричала она, перекрикивая шум мотора. – Это какой маршрут?

Но ответа не было. Как и вообще какого-либо намека, что ее услышали. Из-за черного пластика не видно было, есть ли в кабине вообще хоть кто-то.

– Эй! Есть там кто? – в голосе Инги прорезались истерические нотки. – Остановите! Слышите? Я хочу выйти!

Но автобус лишь прибавил скорость. Инга забарабанила кулаками по пластику, но только лишь отбила руки. Поняв, что кричать и стучать бесполезно, она бросилась в конец автобуса.

«Нужно разбить окно! И выпрыгнуть наружу!» – она металась в панике по автобусу, пытаясь найти что-нибудь тяжелое. Как назло, ничего не находилось.

«Телефон! Нужно позвонить в полицию!» – подумала она, поражаясь тому, как эта мысль не пришла ей в голову раньше. Но телефон оказался разряжен. В отчаянье она запустила им в оконное стекло, но повредила лишь сам аппарат, который разлетелся на части и упал куда-то за сиденья.

«Что же делать? Что же делать?» – повторяла она про себя, но решения не находилось. Автобус все так же ехал в неведомую даль, она все так же не могла из него выбраться.

Через некоторое время транспорт начал снижать скорость, а затем и вовсе остановился. Двери распахнулись, и Инга, не теряя ни минуты, бросилась наружу. Неудачно зацепившись каблуком за ступеньку, она рухнула на дорогу. По счастью, дорога была не асфальтированная, а кое-где и вовсе заросшая травой, так что падение можно было считать удачным.

Кое-как поднявшись и отряхнувшись, Инга обернулась и открыла рот в изумлении. Автобус исчез! Вот только что стоял сзади, фырчал негромко двигателем, и все! Пропал!

Пребывая в шоке, она медленно огляделась, пытаясь понять, куда же ее занесло. А вокруг был лес. Самый настоящий! Хвойные деревья стояли стройными вечнозелеными рядами, между их стволами вилась тропинка, в начале которой и оказалась Инга.

Она обошла место, где еще недавно стоял автобус. Ни следа, ни намека, на то, что он только что ее привез, не было. Даже трава не примята.

– Так, будем рассуждать логически, – сказала она вслух, чтобы не сойти с ума от страха. – Назад идти – смысла нет, там даже дороги не видно. Как я сюда добралась? Ведь ощущение было, что еду по асфальту. Впрочем, это пока не важно. Если назад дороги нет, пойду вперед. Вот и тропинка какая-никакая имеется.

Сзади раздался шорох и скрипучий старческий голос произнес:

– Заблудилась, детка?

– Ааа! – от неожиданности заорала Инга, неловко повернулась, каблук поехал по траве, и она со всего маха плюхнулась на землю. – Ааа! – закричала она уже от боли.

– Да не ори ты! Ишь, голосистая какая! Весь лес мне сейчас перебудишь!

– Ты кто? – заикаясь, спросила Инга, все еще сидя на земле. – Не подходи!

– Да больно мне нужно! – хмыкнул голос. – Сиди себе, раз простуды не боишься! Чай не месяц май все же.

Инга решила, что и впрямь в сидении на холодной земле полезного для здоровья мало, и предприняла попытку встать. Но тут же застонала и села обратно. Резкая боль пронзила ногу, которую она, кажется, подвернула.

– Чегой ты там? Ушиблась, что ли? – вдруг насторожился голос.

– Ага, – грустно подтвердила Инга, потирая больную конечность.

– Ох, ты мне! Погоди, сейчас помогу.

Из кустов показалась скрюченная тень. Пока она медленно двигалась к Инге, девушка так же медленно отползала назад. Выглянувшая из-за облаков неожиданно яркая луна осветила приближающееся существо, и Инга облегченно выдохнула. Старик. Всего-то на всего. Не чудовище из кошмаров и даже не маньяк. Идет, на сучковатую палку опирается.

Остановившись у замершей Инги, старик нагнулся и цапнул на удивление сильной рукой ее ногу. Пощупал, что-то пошептал себе под нос.

– Не сломала ничего, и то хорошо, – удовлетворенно произнес старик в лохматую бороду. – Давай, подмогну тебе встать, да и пойдем.

– Куда? – испуганно спросила девушка, не делая попытки подняться.

– Ко мне, куда же еще? Дом тут у меня недалече, компресс надо на ногу положить, да мазь намазать лечебную. А то раздует ногу-то к утру, совсем ходить не сможешь. Аль испужалась чего?

Инга не стала уточнять, что боится она именно его. Старик уже протянул ей свою палку, чтобы она за нее уцепилась. Что девушка и сделала, с трудом поднявшись.

– Обувка-то где твоя? Или ты босиком по лесу шастать удумала?

– Да вот же! – она протянула деду слетевшую с ноги туфлю.

– Это чегой такое? – с интересом произнес старик, рассматривая обувь.

– Туфля.

– Не мудрено с такой обувкой ноги-то переломать. Сымай-ка ты этакое непотребство, да пошли, небось не успеешь околеть. До дому близехонько.

Послушавшись старика, Инга сняла вторую туфлю, и, опираясь на услужливо подставленное плечо, похромала по тропинке.

Глава 2.

Дом старика и впрямь оказался недалеко. Только вот эта короткая прогулка по лесу показалась Инге вечностью. Мало того, что она окончательно дорвала свои многострадальные колготки, которыми как назло цепляла ветки кустов, так еще и подошвами ног она умудрилась прочувствовать каждую шишку, каждый выступающий из земли корень, каждый камушек.

Когда они, наконец, вышли к дому, девушка совсем выбилась из сил. Покалеченная нога сильно разболелась, и последние метры до крыльца Инга преодолевала на морально-волевых, практически повиснув на оказавшемся удивительно сильным для своего возраста старике.

Дверь домика была не заперта, так что дед, не останавливаясь, втащил девушку в дом и усадил на лавку у печи.

– Посиди-ка пока здесь, а я пойду баньку подтоплю.

Инга расслабленно облокотилась на теплую печку и прикрыла глаза. В доме пахло травами, легким дымком от растопки и отчего-то парным молоком. Такие запахи она ощущала только в родной деревне, да и то, пока жива была бабушка. Воспоминания о доме всколыхнули тоску по родителям, которых она не видела уже полгода из-за учебы и нежелания упускать из вида Олега.

Непрошеные слезы хлынули из глаз, и Инга зло вытерла их кулаком. Если она выберется отсюда живой, то непременно бросит все и поедет домой.

Вошедший старик заметил ее покрасневшие глаза:

– Ты чегой-то плакать удумала? Али я тебя обидел ненароком? Так ты прости старика, ежели чего.

– Да вы не при чем, – смутилась Инга. – Я просто по родителям соскучилась.

– А вот это нехорошо. Нет, нехорошо. Родителей почитать надобно и навещать почаще. Что за молодежь нынче пошла? – продолжая что-то бурчать себе под нос о нынешних нравах, он закопался в один из сундуков и вытащил из него серую холщовую рубаху.

– Вот, держи-ка, – протянул он одеяние девушке. – После баньки в чистое обрядиться надобно.

В немом изумлении разглядывая выданный наряд, Инга даже не нашлась с ответом.

– Пошли, провожу тебя, – протянул он девушке сухую мозолистую ладонь. – Смотри, осторожнее там, не обожгись. Париться-то любишь, а?

Инга встала и помотала головой. В их деревенском доме уже был благоустроенный санузел с ванной, так что надобность в бане давно отпала. Затем отец и вовсе превратил некогда добротную баню в кладовку.

– Ох, ты ж мне! – возмутился старик. – Да что же это деется? Ничего, смоешь с себя все плохое. Хорошая банька завсегда радость телу и духу дарит!

Заведя Ингу в предбанник, старик показал ей, где полотенца, мыло и веник. Сам же остался ждать ее на крыльце.

Девушка быстро, насколько позволяла больная нога, разделась. Колготки, на которых не было живого места, полетели в печку. Остальное она аккуратно сложила на лавку и скользнула в парную.

Давно забытый банный дух, жар от печки-каменки, на которую Инга периодически плескала пахучий отвар трав, заботливо приготовленный стариком, свежий березовый веник – все это и правда действовало на нее благотворно. Даже нога стала болеть чуть меньше.

Напарившись и опрокинув на себя пару ковшей студеной воды, Инга принялась намыливать волосы. Мыльная пена застила глаза, и девушка не сразу поняла, что в бане кроме нее кто-то есть. А когда услышала шорох за спиной, повернулась и увидела мелькнувшую сбоку мохнатую ручку, которая звонко шлепнула девушку пониже спины.

От неожиданности она заорала, наскоро промывая глаза, заслезившиеся от мыла. На крик прибежал старик.

– Случилось чего? – он заскочил в парную, нимало не смущаясь голой девицы. Инга немедленно прикрылась веником и покраснела.

– Чаво молчишь? Язык проглотила? Кричала-то почто?

– Меня ударил кто-то, мне страшно стало, – пролепетала Инга, отводя взгляд.

– Да энто банник шалит! Ух, я тебе! – погрозил старик в воздух. Из-за печки послышался сдавленный хриплый смешок.

– Какой еще банник? – заикаясь, переспросила девушка.

– Тот, кто в бане живет! – наставительно проговорил старик и немедленно сменил тему: – Ты давай, дела свои тут заканчивай, да в дом иди. Там тебя кормить и лечить буду. А ты не пугай мне девку! – снова обратился дед к баннику, но ответа не дождался.

Инга наскоро прополоскала волосы и надела рубаху. Взяв свои вещи в охапку, она поспешила к дому, хромая и ойкая при каждом шаге.

Войдя в дом, она положила свою одежду на скамью, а сама села за накрытый стариком стол. Он придвинул ей чугунок со щами, приправленными сметаной, и протянул деревянную ложку.

– На вот, поешь, чем Бог послал.

Почувствовавшая еще в бане зверский голод, Инга с радостью набросилась на еду. Расправившись со щами, она сыто откинулась на стену дома и уставилась на старика, который все это время за ней наблюдал.

– Наелась? – спросил он и, дождавшись согласного кивка, продолжил: – Давай сюда свою ногу.

Инга положила конечность на подставленный табурет. Пока старик осматривал ее ногу, ей вдруг подумалось, что они так и не познакомились.

– А как вас зовут? – нерешительно спросила она.

– Зови дед Панкрат. Леса здешнего Хранитель, – ответил старик, не отвлекаясь от ощупывания ноги.

– А меня Инга зовут.

– Странное у тебя имя. Нездешнее, – заметил дед Панкрат. – Ты не наших что ли будешь?

– Каких ваших? – обиделась Инга. – Я русская!

– Поименовали тебя странно, ну да ладно. Не моего ума это дело.

– Дед Панкрат, а где мы?

– В лесу, где же еще? Аль ты не заметила? – его глаза хитро прищурились.

– А лес этот где? Ну, область там или страна? – настаивала Инга.

– Чудные вещи говоришь. Лес он и есть Лес. Где он испокон веков стоял, там и стоит, – пожал плечами старик.

– А как я сюда попала? – решила она зайти с другого конца.

– Уж не пила ли ты, девица, зелена вина? – нахмурился дед Панкрат. – У таких завсегда память пропадает, уж скольких я повидал.

– Да не пила я ничего! – возмутилась Инга. – Я приехала на автобусе, но он пропал! А я не понимаю, где я и что здесь делаю!

– А, ты про это! Железная самоходная повозка тебя привезла, это верно. От смерти тебя неминучей спасла, как Жива-матушка заповедовала. В ком дар Живы есть, тот завсегда перед смертью в Лес мой попадает. Сперва телега с лошадью таких как ты привозила, потом карета, теперь вот тарантас энтот.

– Так я что, умру? – охрипшим от ужаса голосом спросила Инга.

– Дура-девка, как есть дура! Сказал же – спасли тебя! Осталась бы там, где была – смерть бы тебя и настигла. Но Дар позвал – и ты здесь.

– Какой еще дар? – опешила Инга.

– Откель мне знать? – отмахнулся старик. – Мое дело встретить да приветить! В баньке попарить да попотчевать. Остальное живица сделает. Дай только сперва с ногой закончу.

Старик принялся споро растирать ногу какой-то пряно пахнущей мазью. Инга же задумалась. Пока что она не понимала ничего. Место, куда она попала, вызывало больше вопросов, чем ответов. Пропавший автобус, потом банник, теперь вот неведомый Дар…

– Вот и все! – объявил дед Панкрат, прерывая ее размышления. Он замотал ногу чистой тряпицей и встал. – Завтра как новая будет.

– Спасибо!

– На здоровье! А теперь на-ка, испей. – старик протянул девушке невесть откуда взявшийся хрустальный кубок с прозрачной жидкостью. Заметив нерешительность Инги, добавил:

– Пей, не бойся! Живица зла не причинит, только на пользу все будет.

Инга осторожно пригубила питье, и сама не заметила, как выпила все до капли. Прохладная вода из самого чистого в мире родника, чуть сладковатая, впитавшая в себя запахи травы и солнца, материнскую ласку, объятия отца и соль земли – вот что почувствовала девушка, сделав последний глоток.

Сама не ожидавшая от себя такого шквала ощущений, Инга ошарашенно открыла глаза, которые она, оказывается, закрыла, когда пила.

– Вижу, проняло тебя. Осмыслить надобно тебе Дар, Живой даденый. Так что лезь-ка ты на печку, да спи-отдыхай.

Инга не стала спорить. Глаза сами собой начали закрываться, едва она влезла на теплую печку и уронила голову на кусок ткани, набитый душистым сеном. Сверху навалилось что-то теплое, и девушка крепко уснула.

Глава 3.

Дед Панкрат разбудил Ингу еще до зари. Она откинула теплый овечий полушубок, заменявший этой ночью одеяло, и сладко потянулась. Нога больше не болела, а сама девушка чувствовала себя отдохнувшей и полной сил.

Старик суетился у стола, раскочегаривая старый самовар. Инге даже показалось, что самовар подмигивает ей блестящим медным боком.

– Садись, почаевничаем. Только пойди, умойся сперва, там за дверью бочка стоит.

Инга вышла за порог и поежилась. Утро выдалось прохладным и туманным. Дальше крыльца ничего не было видно. Зачерпнув ладонями ледяную воду, она наскоро умыла лицо, вытерла висящим тут же полотенцем и вернулась в дом.

На столе перед ней уже стояла чашка с чаем и тарелка с горкой пышных оладий. Рядом в небольших плошках два вида варенья – малиновое и клубничное.

Дед Панкрат перелил чай в блюдце и подул на горячий напиток. Затем отхлебнул и зажмурился. Инга последовала его примеру. Чай оказался удивительно вкусным – со смородиной, мятой и чабрецом.

Когда завтрак подошел к концу, дед Панкрат ушел в небольшую комнатушку за печкой, служившей ему спальней, и вернулся оттуда, держа в руках тяжелую на вид резную шкатулку.

Поставив ее на стол, старик откинул крышку и вытащил круглый каменный шар, размером с кулак. Он был необычного сиреневого цвета с серебристыми прожилками, которые переливались на свету.

– Этот камень не простой. Матерью-Живой даденый людям. Камень мудрости, что укажет, какой дар в тебе проснулся. Держи его крепче, да гляди внимательней.

Дед Панкрат осторожно вложил в сложенные лодочкой ладони девушки отполированный до зеркальной гладкости шар и замер напротив.

Инга вгляделась в сиреневую поверхность камня, наблюдая за переливами прожилок. Они меняли свой цвет от серебристого к голубому, от голубого до светло-желтого, потом опять к серебристому. Затем прожилки камня окрасились в темно-синий, а затем и вовсе почернели. Они будто разрезали поверхность камня острыми черными молниями.

Инге отчего-то стало страшно, и она чуть не выронила драгоценный шар. Дед Панкрат успел подхватить его, и, перекатывая из ладони в ладонь, будто вынутую из костра печеную картофелину, осторожно вложил обратно в шкатулку и закрыл крышку.

– Дела… – произнес он, вытирая рукавом рубахи выступивший на лбу пот. – Давненько такого не было…

– Дед Панкрат… – осторожно начала Инга. – А что это было? Почему он такой страшный стал?

– Это, девка, Дар твой так себя проявил, понимаешь? Черный Дар он таков, что ни тебе, ни другим добра не принесет.

– Что это за Дар такой? – Инга уже чуть не плакала от страха и разочарования.

– Да ты не реви раньше времени. Дар у тебя хоть и страшный, но жить с ним можно. Ежели языком не молоть и об том никому не рассказывать.

– Да объясните вы толком, что мне делать-то? – воскликнула Инга, но осеклась под серьезным взглядом Хранителя Леса.

– Отчего же не объяснить, – протянул дед Панкрат. – Слушай же: Дар твой – видеть смерть людскую. И, если захочешь, смерть ту отвести. Но, не просто так, а ценой своей жизни, ибо Смерть не любит, когда ее жертву уводят из-под носа! Однако же помни, что чем страшнее ждет человека погибель, тем больше ты жизни своей отдашь, да в придачу всю боль, тому человеку предназначенную, на себе прочувствуешь. С умом спасаемых выбирай, ибо жизнь твоя не бесконечна!

Замолчав, старик отвел взгляд и насупился. Инга же сидела как громом пораженная и молча переваривала услышанное. Ну и достался же ей подарочек! Нет, чтоб лечить там, или красиво бросать файерболы…

– Да уж, повезло так повезло! – проговорила она наконец. – А можно как-то от этого Дара отказаться?

– Да ты что! С ума сошла? Слезы Живы обратно не выплюнешь! Коли решила матушка тебя таким Даром наградить – так радоваться надобно! Этот Дар – редкость большая, кому попало не дается. Значит душа у тебя чистая, грехами не запятнанная. Коли ты грамотно Даром своим распорядишься, да на пустых людей не потратишь – тогда и тебе благо выйдет! Главное – не корысти ради спасать, а по совести.

– Совсем ты меня запутал, дедушка. То ли благо, то ли проклятие – ничего не понятно.

– Ты не кручинься раньше времени, – попытался успокоить Ингу дед Панкрат. – Пока в силу полную войдешь, с которой новые грани Дара открываются, пока научишься свой Дар с толком использовать – много воды утечет. Авось и не успеешь жизнь-то до капельки истратить, – добавил он едва слышно.

– Так, хватит! Не нужно меня хоронить раньше времени! Может, я этим вашим Даром вообще пользоваться не буду! Ну, есть, и Бог с ним! – вскочила на ноги Инга, в порыве эмоций всплескивая руками.

– А вот и правильно! – дед Панкрат тоже поднялся, опираясь на свою палку. – Мабуть так и лучше! Да вот еще что – сходи-ка ты в баню, там банник перед тобой повиниться желает за вчерашнее.

– Ой, а он мне точно ничего не сделает? – испугалась девушка.

– Точно, не пужайся. Он смирный, озорной токмо.

Инга вошла в уже знакомую баню, по утренней поре еще не топленную, а оттого сырую и холодную.

– Прощенья просим, – проскрипел голос из-за печки. – Не серчай уж, девица!

– А ты покажись, может, и прощу тебя! – смело заявила Инга и тут же сама испугалась своей смелости. А вдруг он опять какую пакость сделает?

Из-за печи показалось человекоподобное существо небольшого росточка, полностью заросшее курчавой черной шерсткой.

– Я ведь не просто так тебя ударил вчерась, – смущенно заявил банник. – Я тебе жениха тем самым привадил.

– Какого еще жениха? – нахмурилась Инга. – У меня уже есть!

– То разве жених? – удивился банник. – Так себе мужичонка, гулящий. Я тебе лучше нашел. Он пока тебя не увидит, про любовь-то и не прознает. Как, хорошо я придумал?

– Не надо мне ничего, – простонала Инга, закрывая руками глаза. – Сначала Дар непонятный, смертью пахнущий, теперь еще мужик какой-то, заочно в меня влюбленный. За что?

– Эй, ты чего это? – опешил мохнатик. – Я ведь как лучше хотел…

– Ладно, пойду я. Пора мне уже, что-то загостилась я, – Инга пошла к выходу, когда банник ее окликнул:

– Не бойся, девка, все у тебя хорошо будет. У меня хоть не дар – так искорка, да вижу я душу чистую, к ней завсегда зло не липнет.

– Спасибо на добром слове и прощай! – она вдруг отвесила ему глубокий поясной поклон, и банник ответил ей тем же.

"Однако!" – подумала Инга, идя к дому. "Сроду за мной тяги к поклонам не наблюдалось. Антуражем, что ли, так прониклась?"

– Хорошо, что быстро обернулась, – с этими словами дед Панкрат вручил ее пожитки и жестом отправил в спаленку переодеваться. – За тобой уже приехали.

Дед Панкрат привел Ингу на уже знакомую поляну, где стоял красно-желтый автобус, помаргивающий фарами в густом тумане.

– Ну, вот и все. Пора тебе, – старик неловко приобнял Ингу и погладил по спине. – Не держи зла, ежели что не по нраву пришлось.

– Мы ведь не увидимся больше, да? – спросила Инга, смаргивая набегающие слезы.

Старик покачал головой.

– Не трать слезки понапрасну. Вспоминай старика, да и я тебя не забуду. Прощевай, – он отвернулся и пошагал обратно в Лес.

Инга запрыгнула в загудевший мотором транспорт и села на заднее сиденье. Что ж, пора возвращаться в реальность.

Глава 4.

Утренний город встретил Ингу вездесущим туманом. Он проникал сквозь тонкую куртку, вызывая мурашки, и холодил голые ноги. Выйдя с автобуса, который остановился за остановку от общежития, девушка осторожно пошла, практически наощупь выбирая дорогу.

Город потихоньку оживал. Навстречу попадались немногочисленные прохожие так же, как Инга, почти вслепую идущие по своим утренним делам.

Спешащий куда-то мужчина не заметил шедшую ему навстречу девушку и неловко толкнул ее плечом. Инга оступилась и чуть не упала, но мужчина схватил ее за руку и придержал, помогая восстановить равновесие. Короткого касания его руки к запястью Инги хватило, чтобы перед ее мысленным взором пронеслась череда ужасающих картинок.

Она увидела этого мужчину изнутри. В его легких расползается темное пятно, смотреть на которое Инге неприятно. От него к солнечному сплетению девушки тянется толстая черная нить, которую так и хочется разорвать. Нить пульсирует, пятно расползается, стараясь захватить как можно больше пространства. Инга, словно по наитию, протянула руку, чтобы оборвать эту нить, но мужчина уже прошел дальше, бормоча извинения. Наваждение спало, и тяжело дышащая девушка замерла на тротуаре, приходя в себя.

Так вот как это работает! Неужели она теперь всегда будет это видеть и чувствовать? При любом прикосновении? Какой кошмар!

Ингу затрясло. Она поплотнее запахнул куртку, стараясь согреться и унять нервную дрожь. Могла ли она спасти этого незнакомца? Инга чувствовала, что могла. Должна ли? Не об этом ли предупреждал дед Панкрат? На всех людей ее жизни не хватит, говорил он. Выбирай с умом. Сможет ли она пройти мимо следующего умирающего? Сможет ли остаться равнодушной? Этот мужчина все решил за нее, но что делать, если следующим кандидатом на спасение станет близкий ей человек?

Так и не придя к однозначному ответу, Инга решила положиться на волю случая. А то, что вскоре случай представится, она теперь не сомневалась.

За размышлениями о нравственном выборе, она не заметила, как дошла до общежития. Дверь уже была не заперта. Инга проскользнула мимо дремавшей за конторкой дежурной и поднялась в свою комнату.

Соседка еще не вернулась со вчерашней вечеринки, так что девушка быстренько разделась и скользнула в постель. До занятий еще можно было подремать пару часов.

Сквозь сон Инга услышала знакомый голос, зовущий ее по имени. Затем ее потрясли за плечо, пытаясь разбудить. Еще толком не проснувшись и щуря глаза от яркого солнца, бьющего в не зашторенное окно, она села на кровати.

– Ну, ты и спать! – весело произнесла Ирка, соседка по комнате. – Я вот всю ночь танцевала, и то чувствую себя как огурчик!

– Сколько времени? – сонно спросила Инга.

– Уже восемь! До занятий час, еще нужно душ занять, а ты все дрыхнешь!

– Сейчас встану, иди пока первая в душевую, я тебя догоню.

– Как знаешь! – Ирина бодрой ланью унеслась принимать водные процедуры, а Инга, кое-как встав, поплелась за ней.

Душевая на удивление пустовала. Одну из кабинок, судя по доносящемуся сквозь шум воды фальшивому пению, уже заняла подруга. Инга вошла в соседнюю и включила воду. Стоя под тугими горячими струями, она ощущала, как напряжение последних суток медленно покидает ее тело.

Выйдя из кабинки и накинув полотенце, она принялась сушить волосы. Ирка встала рядом, ожидая своей очереди к фену.

– Слушай! Я тут хотела… – соседка коснулась обнаженного плеча девушки, желая привлечь ее внимание. Но Инга так и не услышала, что хотела сказать Ирка. Череда неприятных видений вновь навалилась на нее.

Сердце подруги, стучащее ровно и размеренно, вдруг пропустило удар. Потом еще и еще. Замерло. Застучало вновь. Картинка сменяется, и теперь девушка видит идущую Ирину, которая внезапно замирает на месте и медленно заваливается на пол. Перед мысленным взором Инги вновь появляется сердце, от которого к ее телу тянется знакомая черная нить. Она натягивается как струна, заставляя сердце Ирины сбоить чаще. Не думая, Инга протягивает руку и рвет ее.

А потом пришла боль. Нет, не так. БОЛЬ! В груди как будто разгорелся пожар, сметающий все на своем пути. Инга почувствовала, как отнимается ее левая рука, повисает безжизненной плетью. Она хочет закричать, но не может издать ни звука. Легкие сдавливает, девушка силится вдохнуть в грудь воздуха, но темнота наваливается, и сознание гаснет.

Сначала она почувствовала под собой мокрый холодный пол. Она приоткрыла глаза, и поняла, что все еще лежит в душевой, а голова ее покоится на коленях подруги.

– Господи, ты очнулась! – воскликнула Ирка, вытирая лицо от слез. – Прости, я не знала, что делать! Я испугалась. Ты упала, я пыталась привести тебя в чувство… Я звала на помощь, но никто не шел, а я боялась оставить тебя одну.

– Сколько… времени… – прохрипела пересохшим горлом Инга. Она хотела спросить «сколько времени я тебе подарила?», но поняла, что Ирка не поймет вопроса и испугается еще больше.

– Не знаю, ты лежала минут десять, не больше, – по-своему поняла вопрос Ирина.

На удивление, Инга чувствовала себя хорошо. За исключением ноющего затылка, которым она, похоже, хорошенько приложилась о кафель. Только сильно хотелось пить. Она попыталась встать, и, по привычке, оперлась на подставленную Иркой ладонь. Тут же отдернув руку, она запоздало приготовилась к новой порции боли или видений. Но ничего не произошло. Вновь прикоснувшись к смотрящей на нее озадаченно подруге, она прислушалась к себе. Ни-че-го! Какое счастье!

– Ты в порядке? – спросила подруга, осторожно косясь на улыбающуюся Ингу. – Может скорую вызвать?

– Все хорошо! Голова, правда, немного болит…

– Ты точно хорошо себя чувствуешь? – не сдавалась Ирка.

– Точно-точно! Не переживай, – как можно беспечнее произнесла Инга.

– Тогда пошли скорей, не опоздать бы на занятия. Ты уверена, что хочешь пойти на учебу? Может тебе полежать?

– Нет, завтра зачет, я планирую получить автомат, так что прогуливать нельзя! Пошли!

Пока они собирались и бежали на пары, Инге некогда было осмыслить произошедшее. Ее накрыло какое-то нервное возбуждение, она была вся словно наэлектризована. То ли это побочный эффект от Дара, то ли так сказывался стресс, но всю первую пару она просидела как на иголках, так что даже преподаватель заметил ее состояние.

Оставив Ингу после занятий, Николай Станиславович, профессор, ведущий у ее группы макроэкономику, осторожно поинтересовался:

– Инга, вы сегодня сама не своя. У вас все хорошо?

– Да, все прекрасно! – лучезарно улыбнулась девушка.

– У вас странно расширены зрачки, вы, часом, ничего такого не употребляли? – нахмурился профессор, пристально разглядывая студентку.

– Конечно, нет! – возмутилась Инга, почувствовав, как похолодели ладони. Еще не хватало, чтобы про нее пошла дурная слава! – Я просто сегодня упала и ударилась головой. Она немного побаливает. Но я даже обезболивающее не пила!

– Инга, вы хорошая девушка и прилежная студентка. Я бы очень не хотел, чтобы вы… – он оборвал себя на полуслове. – Сходите в медпункт, пусть вас посмотрят. Сотрясение – очень неприятная штука.

– Хорошо, Николай Станиславович. Я схожу, обязательно.

Выйдя из аудитории, Инга направилась в кабинет врачебной помощи, находящийся в соседнем крыле. Разговор с профессором оставил на душе неприятный осадок. Было ощущение, что она его не убедила. Может ей выдадут какую-нибудь справку, чтобы она показала ее Николаю Станиславовичу на следующем занятии?

Остановившись у медпункта, Инга уже хотела постучать, как вдруг дверь распахнулась, больно стукнув ее по лбу.

– Ай! – воскликнула Инга, прикладывая ладонь к тут же зашумевшей голове.

– Прости, я тебя не заметил, – в голосе вышедшего из кабинета парня не было раскаяния, а по его глазам и кривой ухмылке девушка поняла, что тот еле сдерживает смешок. – Дай, посмотрю.

– Не надо! – отшатнулась Инга, но он уже протянул к ней руку, легонько коснулся лба, и девушка зажмурилась, ожидая новый поток видений.

Глава 5.

– Ну вот, даже синяка не будет, – весело произнес парень, убирая руку.

Инга открыла глаза, но незнакомец уже удалялся по коридору. Она осторожно ощупала лоб. Ничего не болело, и даже голова перестала шуметь. Странно, ведь дверью ее приложило знатно.

Инга нахмурилась, глядя в след скрывшемуся за углом парню. Видений не было. Слава богу, хоть он не умирает! Или это ей нужно было его коснуться? Хотя Ирина дотронулась до нее сама… Эх, дал бы кто учебник по этому Дару!

Она с тоской вспомнила деда Панкрата. Вот кто мог бы ей помочь! Но как попасть в тот дом на краю леса? Рискнуть жизнью? Она не была уверена, что это сработает. Да и старик прощался с ней явно навсегда, значит, никаких новых встреч точно не будет, а жаль!

– Девушка, вы или дверь закройте, или входите! Что вы встали на пороге? – окрикнула ее пожилая женщина в белом халате, и девушка очнулась от размышлений. Действительно, она же к врачу шла, а потом этот парень…

Инга решительно шагнула в кабинет и прикрыла за собой дверь.

– Что у вас? – неласково произнесла врач, не глядя на Ингу. Она записывала что-то в большой журнал, параллельно перебирая бумаги на столе.

– Я утром упала в душе и сильно ударилась затылком. А сейчас меня еще по лбу дверью ударили. Думаю, у меня сотрясение… – Инге было неловко разговаривать с этой строгой женщиной.

– Думает она… – проворчала врач, закрывая журнал, подложив в него ручку вместо закладки. – Ну, давай посмотрим, что с твоей головой. Садись сюда.

Инга, опешив от неожиданного перехода на «ты», покорно села на указанное место.

– Вытяни руку и коснись указательным пальцем носа, – велела врач. Инга сделала, как ей велели.

– Сознание теряла? Голова болит?

– Теряла. Кажется, не болит, – Инга прислушалась к себе – и правда, не болит.

– Тошнит?

– Нет, – Инга помотала головой.

Врач пощупала затылок Инги и недовольно скривилась.

– Все с тобой в порядке. Даже шишки нет. Ходят тут, от работы отвлекают, – пробурчала женщина, вновь уселась на свое место и открыла журнал.

– Чего уселась-то? Иди, давай, не мешай мне, – врач хмуро уставилась на все еще сидевшую на стуле девушку.

– Мне бы справку… – Инга замялась, не зная, что еще сказать.

– Какую еще справку? Иди, говорю, будешь мне еще тут голову морочить! Пропускают занятия, а потом ко мне бегут!

– Но я действительно упала! – от несправедливых обвинений на глазах Инги выступили слезы.

– Ты здорова! Голова не болит, не тошнит, координация не нарушена! Никакой справки я тебе не дам! За справкой – в поликлинику! Иди, и не мешай работать!

Инга в слезах выскочила из кабинета. Очень хотелось нахамить этой женщине, но природная вежливость и незлобивый характер не дали этого сделать. Единственное, что девушка себе позволила – погромче хлопнуть дверью кабинета.

Вернувшись в общежитие и не застав там Ирину, Инга решила прилечь. Видимо подруга, обещавшая дождаться, ушла в столовую без нее. Есть не хотелось, навалилась неожиданная усталость, так что девушка предпочла еде сон. В конце концов, Ирка с пустыми руками из столовой никогда не возвращалась, принесет уж что-нибудь подруге.

С этими мыслями Инга задремала. Через какое-то время девушка сквозь сон услышала шорох. Она распахнула глаза и прислушалась. Сначала, кроме стука сердца, она ничего не услышала и решила, что ей показалось. Но шорох повторился. А затем и вовсе чей-то хриплый голосок произнес:

– Опять намусорили, дурынды. Ходи, подбирай за ними! Никакой благодарности! Одна вечно все разбрасывает, другая мусорит. У, разлеглась!

Инга онемела. Тело сковало ужасом. Она боялась даже пошевелиться, чтобы взглянуть на говорившего.

– Вот скажу Аглае, она вам в еду своей настойки плеснет, будете знать! – не умолкал ворчун, шебурша у стола. – А нужник закрою!

Подобную угрозу Инга уже не могла стерпеть. Она села на кровати и уставилась на стоящего к ней спиной…мужичка. Весь покрытый бурой шерсткой, ростом ей где-то по колено, он маленьким веником выметал из-под стола видимые только ему крошки. На нем была ладно скроенная расшитая цветными нитками белая рубаха, коричневые штаны и маленькие, искусно сплетенные лапти.

– Ты кто? – хрипло спросила Инга, рассматривая неведомое существо во все глаза.

Мужичок подпрыгнул от неожиданности и обернулся. У него было заросшее шерстью лицо с носом пуговкой и черными блестящими глазками. Он огляделся по сторонам, но заметив, что Инга смотрит прямо на него, начал медленно отступать под стол, выставив перед собой веник.

– Это чавой-та? А? Это как это? Ты меня видишь что ль?

– Ну, допустим, вижу, – согласилась Инга. – А что? Не должна?

– Да как же так-то? – воскликнул мужичок. – Ясен-красен, не должна!

Инга слезла с кровати и села на пол, чтобы быть вровень с этим странным созданием.

– Так кто ты? – повторила она вопрос. – Не бойся, я тебе ничего не сделаю!

– Вот еще! Чтобы Фомич боялся какой-то… – раззадорившийся мужичок зажал себе мохнатым кулачком рот и затих.

– Фомич, значит, – протянула Инга и улыбнулась. – Ты забавный. На банника похож.

– Никакой я не банник! – воскликнул Фомич и упер кулачок в бок, второй ручкой продолжая держать впереди себя веник. – Я домовик!

– Домовик? Домовой что ли?

– Не домовой, а домовик! – поправил Фомич. – До чего отсталый народ пошел. Никаких тонкостев не разумеют! – посетовал он.

– Прости. Домовик, так домовик, – смиренно согласилась девушка. – А что ты тут делаешь?

– Не видишь разве? Порядок навожу! В дому порядок надобен! А вы, хоть и девки, а порядку в дому не знаете!

– Как не знаем? Пол моем через день. Пыль протираем… иногда.

– Вот! А надо кажный день! Потому я хожу и за вами прибираю.

– Слушай, Фомич, а почему я тебя раньше не видела?

– Откель мне знать? Я обычно прихожу, когда вы спите, али шастаете где, – пожал плечами мужичок и опустил, наконец, веник.

Инга задумалась. Уж не Дар ли помог ей увидеть Фомича?

– А ты ничего во мне странного не замечаешь? – поинтересовалась девушка у молчавшего домовика. Банник вот сразу заметил в ней проснувшийся Дар, может и этот увидит?

– Девка как девка, – пробурчал Фомич, но все же приблизился и уставился на нее своими глазками-бусинками. – И правда, есть в тебе что-то такое…нашенское. Да и банника упоминала, значит, видала такого. Уж, не у деда ли Панкрата ты часом недавно была?

– Ага, была, – кивнула Инга. – Дар во мне теперь, может потому тебя и вижу?

– Может-может, – согласился домовик, обходя ее по кругу, заложив ручки с веником за спину. – А что за Дар у тебя? Ты, часом, не лекарка? Нам лекарка страсть как нужна.

– Кому это вам? – насторожилась девушка.

– Нам, это нам, – не спешил откровенничать Фомич, вновь остановившись напротив Инги. – Коль не лекарка, так неча и говорить.

– Не лекарка, – грустно подтвердила Инга. Вот почему ей такой полезный дар не достался? Хотя, если лечить придется тоже за счет своей жизни… Нет, пусть будет как есть.

– Жаль, – домовик отвернулся и пошагал под стол, где продолжил мести пол.

– А кто такая Аглая? – нарушила тишину Инга.

– Тетка моя, – буркнул Фомич, яростнее замахав веником.

– А ты, правда, хотел ей пожаловаться, чтобы она нас отравила?

– Типун тебе на язык! – возмутился Фомич, оборачиваясь. – Отравила, скажешь тоже. Так, животом бы помаялись денек, и все. Да и пошутил я, чего уж там. Сроду человекам не вредил!

– Спасибо и на этом, – улыбнулась Инга, глядя на смутившегося домовика. – Так, может, ты скажешь, кому лекарка понадобилась? Вдруг я смогу помочь?

– Чем ты поможешь, коли лекарским искусством не владеешь? – Фомич явно не хотел это обсуждать, поэтому вновь вернулся к прежнему занятию.

– Ну, я могу лекарства купить, например, – предположила девушка.

– Какие-такие лекарства? Человечьи? Не нать нам такого добра! У нас своих полно, Аглая вон делает, да не помогают оне, – сокрушенно помотал головой домовик.

Инга хотела еще что-то предложить, но Фомич вдруг замер, пошевелил мохнатыми ушами и проворно юркнул под кровать.

Инга нагнулась посмотреть, где он спрятался, но домовика уже и след простыл. Мистика! Через минуту в коридоре раздались шаги, и дверь комнаты распахнулась.

Глава 6.

– А кто это тут сидит голодный? – весело произнесла Ирка, входя в комнату и протягивая подруге пакет с выпечкой.

Инга благодарно приняла пакет и принялась разворачивать промасленную бумагу, в которую были завернуты пирожки из столовой.

Она вынула еще горячий, истекающий маслом пирожок и наслаждением откусила кусочек. Из-под кровати раздалось едва слышное недовольное пыхтение. Инга вздрогнула; бережно, стараясь не сыпать крошки, завернула надкусанную выпечку обратно в бумагу и понесла все к столу. Ирка, пытавшаяся выхватить один из пирожков, обиженно надулась, получив по протянутой руке.

– Ты чего? – недовольно пробурчала она.

– Иди за стол есть. Нечего тут бардак разводить, – менторским тоном произнесла Инга, наливая чай.

– С каких это пор ты стала такая правильная? – удивилась подруга, но послушалась.

– Просто убиралась сегодня, вот и заметила, что у нас грязно, – осторожно произнесла Инга, косясь на свою кровать. Вроде домовик не возражал, что его заслуги девушка присвоила себе.

– А, вот оно что. Ну ладно, я тогда окна помою, что ли… – задумчиво сказала Ирка, прихлебывая чай.

– Отлично, а я пока в библиотеку сбегаю. Тебе там нужно что-нибудь?

– Нет, – пожала плечами Ирка.

Быстренько доев, Инга отправилась за необходимыми книгами. Возвращаясь нагруженная учебниками, она заметила в вестибюле стайку однокурсниц, окруживших двух парней. Подойдя ближе, она увидела, что один из молодых людей Олег, а второй – едва не прибивший ее дверью незнакомец.

Парни тоже ее заметили. Инга посетовала было про себя, что вечно встречает Олега не "при параде", но тут же выбросила эту мысль из головы, так как он уже шел ей навстречу.

– Привет, Инга! Ты, как всегда, вся в учебе? – ухмыльнувшись панибратски, похлопал ее по плечу Олег.

– А ты, как обычно, развлекаешься? Когда ты успеваешь учиться, не понимаю? – покачала головой Инга.

– О, это мой великий секрет! – девушки за его спиной захихикали, преданно глядя на своего кумира.

– Кстати, познакомься, это Серега. Будет учиться в нашей группе, – Олег указал на стоящего рядом парня.

– Да мы уже, в некотором роде, знакомы, – подмигнул Сергей, а Инга скривилась. Это прозвучало двусмысленно, и Олег тут же насторожился:

– Когда это вы успели? – показательно нахмурился он, почувствовав небольшой укол ревности. Олег давно догадывался, что девушка к нему неровно дышит, это тешило его самолюбие, поэтому он порой вел себя как собака на сене: и сам не "ам", и другим не дам.

– Столкнулись в коридоре. Неудачно, – отмахнулся Сергей. Инга промолчала, поудобнее перехватив стопку книг.

– Давай помогу, – Олег решил привлечь к себе внимание рыцарским жестом. Едва его рука коснулась руки девушки, Инга вновь окунулась в водоворот картинок.

Олег обнимает со спины какую-то девушку. Она разворачивается и целует его. Между ними знакомая черная пульсирующая нить, конец которой уходит в туман. Картинка гаснет, и на смену ей является новое видение. В туманной дымке борются два человека – Олег и незнакомый мужчина. В какой-то момент незнакомец достает нож и вонзает его в живот Олегу. Тот падает, картинку заволакивает туман. И вновь – Олег и девушка. Нить пульсирует, опутывая этих двоих. Инга тянет руку, чтобы вмешаться, но что-то ее отталкивает, и Инга вываливается из видения.

– Эй! Ты что творишь?! – Инга услышала злобный голос Олега, еще не вполне придя в себя от увиденного. С трудом открыв глаза, она заметила, что за руку ее держит Сергей, закрывая собой от разъяренного парня.

– Извини, мне показалось, что девушке стало плохо. Инга, ты как? Все в порядке? – нарочито громко произнес Сергей, и едва слышно, так чтобы услышала только девушка, прошептал:

– Нам нужно поговорить.

Инга кивнула. Увиденное напугало ее, а Сергей рассердил тем, что не дал спасти Олега. Похоже, парень в курсе, что с ней происходит, так что поговорить определенно стоит. И высказать ему все, что она о нем думает. Надо же, только познакомились, а он уже лезет, куда не просят!

– Инга? – позвал Олег молчащую девушку.

– Мне правда что-то нехорошо, голова закружилась. Я, пожалуй, пойду, – Инга для вида слегка покачнулась.

– Я провожу, – безапелляционно заявил Сергей, забирая у нее из рук стопку книг. – Тем более, причиной головокружения невольно явился я.

– В каком это смысле? – насупился Олег.

– Я приложил ее сегодня дверью по голове. Нечаянно, – весело произнес Сергей, а однокурсницы, все это время наблюдавшие за разворачивающейся сценой, засмеялись.

"Ну все, теперь весь семестр надо мной будут потешаться! Пока другого повода не найдут" – невесело подумала Инга и тихонько прошептала Сергею:

– Я тебя ненавижу! – тот лишь усмехнулся в ответ.

– Я тоже пойду. Вдруг ты по дороге с нашей Ингусей еще что-то сделаешь? – неожиданно развязно сказал Олег, а девушки за его спиной вновь захихикали.

"Да что же это такое!" – мысленно посетовала Инга, а вслух произнесла:

– Не стоит, Олежек, со мной все будет в порядке. У тебя и так дел полно, – она кивнула на однокурсниц. – А Сергей пусть отрабатывает нанесенный вред.

Она направилась прочь из вестибюля библиотеки, даже не посмотрев, идет за ней Сергей или нет. Парень догнал ее почти у самых дверей.

– Предлагаю пойти в парк и там поговорить, – предложил Сергей. Инга кивнула.

Найдя в парке свободную скамейку вдалеке от любопытных глаз, Сергей жестом предложил девушке присесть.

– Почему ты меня оттолкнул? – пробурчала Инга. Пока они шли, запал угас, и ругаться уже не сильно хотелось. Однако, она не могла позволить ему вмешиваться не в свое дело.

– А он стоит того? – вопросом на вопрос ответил Сергей. – Что ты видела? Ты ведь что-то видела?

– Я видела, как Олега убили. Это… неприятно, – Инга поморщилась.

– Так значит ты смертница, – Сергей кивнул, как будто раньше только догадывался, а теперь подтвердил свою догадку.

– Мне не нравится такое название. Ну а ты кто? И как ты узнал про мой дар?

– А ты не поняла, кто я?

– Нет. Хотя… Ты ведь вылечил меня, верно? И шишку с затылка тоже ты убрал? – она впилась взглядом в его лицо.

Сергей самодовольно кивнул.

– Теперь я еще больше тебя ненавижу! Откуда ты взялся на мою голову? – простонала Инга.

– Да что не так-то? – недоуменно спросил парень.

– Все не так! Меня обманщицей выставил перед доктором. Я ведь правда сегодня упала, сильно ударилась, а она мне не поверила. И выгнала из кабинета!

– Ну прости, я хотел как лучше, – покаянно опустил голову Сергей.

– С Олегом ты тоже хотел как лучше? Почему не дал его спасти?

– А ты хорошо подумала? Ты уверена, что готова пожертвовать годами своей жизни ради него?

Инга промолчала. Да, времени подумать у нее не было, это правда. И сейчас она уже не уверена, что спасти Олега – верное решение.

– Допустим, сейчас ты прав, – нарушила она тишину. – У меня не было времени подумать. Но ты и дальше будешь мне мешать?

– Больно надо. Ты ведь еще можешь его спасти, если хочешь. Только взвесь все хорошенько. В остальном – это твоя жизнь. Если тебе не терпится закончить ее пораньше – что ж, не смею мешать.

– Ладно, проехали. Мы будем говорить только обо мне? Что ты еще хотел мне сказать?

– Ты ведь совсем ничего не знаешь об одаренных? И о Дарах?

Инга нехотя кивнула.

– Вот. Но информации о твоем Даре у меня слишком мало, чтобы помочь тебе. Мне нужно поговорить кое с кем, получить разрешение рассказать тебе больше.

– То есть? Разрешение могут и не дать? С кем ты хочешь поговорить?

– Могут. Но твой Дар слишком необычен и ценен, чтобы… Впрочем, не переживай, думаю, через пару дней ты все узнаешь.

– Ты что-то не договариваешь. Мне это не нравится. Какие-то люди, которые могут дать разрешение, а могут и не дать. Давай на этом закончим, я не хочу ничего знать. Дед Панкрат сказал, что я все узнаю рано или поздно на собственном опыте. И я склонна ему верить больше, чем тебе.

– А, теперь понятно, откуда ты такая дикая! – Сергею явно не понравились ее слова, поэтому он не удержался от подколки. – Что это было? Что ты хотела с собой сделать?

– Знаешь, что? – Инга возмущенно вскочила. – Катись ты со своими разговорами, понял? И не подходи ко мне больше!

Она бросилась бежать по аллее, но быстро выдохлась и пошла шагом, восстанавливая дыхание. Сергей догнал ее у выхода из парка и схватил за плечо.

– Ты не понял, что я сказала? – вызверилась она на него, сбрасывая руку. – Повторить?

– Прости, я ляпнул не подумав. Правда, извини, я ничего такого не имел в виду. И ты учебники забыла, – он протянул ей стопку книг.

Инга почувствовала себя глупо.

– Ладно, проехали. Ты в общагу?

– Нет, я живу в городе. Увидимся завтра на лекциях. Пока! – он махнул ей рукой на прощание и двинулся к выходу с территории института.

– Пока, – Инге ничего не оставалось, как прижать к себе кипу учебников и направиться в общежитие.

Глава 7.

– Разговор окончен! – припечатал Анатолий Всеславович, вставая из-за стола. Сергей никогда еще не видел отца таким разгневанным. Он совсем не ожидал, что разговор об Инге закончится именно так.

Субботнее утро началось, как было заведено, с завтрака всей семьи Вишняковых.

– Как дела в институте? – спросил отец, когда все немного насытились.

– Нормально.

– А девочек в группе много? – подала голос мама. Наталья Евграфовна, как всякая любящая мать сына, очень переживала, что он до сих пор не привел в дом девушку. Сама она вышла замуж довольно рано – в двадцать один. Они с отцом были ровесниками, дружили со школы, и, как только стало возможно – сразу же поженились.

– Много, мама, – нехотя произнес Сергей, мысленно готовясь к очередному разговору о его личной жизни.

– Тебе кто-нибудь понравился?

– Мама! Я всего неделю, как отучился. Я еще толком никого не знаю. Хотя… – Сергей решил, что более удачного момента для разговора об Инге сложно подобрать.

– Хотя? – тут же заинтересовалась Наталья Евграфовна.

– Я познакомился с одной сокурсницей. Она симпатичная. Зовут Инга. И, папа, у нее есть Дар!

В столовой воцарилась тишина. Отец отложил приборы и пристально взглянул на сына:

– Дар? Ты уверен? Из чьей она семьи? Что-то я не припомню никого с таким именем.

– Она не из нашего города. Инга – стихийница.

– Стихийница? – поморщился отец. Он не признавал «стихийников» – тех, чей Дар не был унаследован, а получен случайно. – И что за Дар ей достался?

– Кажется, Дар Смерти.

– Час от часу не легче! – воскликнула мама. Сама она Даром не обладала, но была из достаточно богатой семьи с хорошей родословной, чтобы компенсировать этот «недостаток». И, как член семьи, она была в курсе всего, что происходит в тесном мире одаренных.

– Смертница? – глаза отца потемнели, как знак того, что он начал злиться. – Зачем ты с ней общался? Ты ведь знаешь, как они могут быть опасны? Как много ты успел ей рассказать?

– Я ничего ей не рассказывал! Как раз хотел пригласить ее на ужин и ввести в наш круг.

– И речи быть не может! – рубанул рукой по воздуху Анатолий Всеславович.

– Но почему? Она совсем неопытная, и, я так понял, только недавно обрела Дар!

– Почему? – вскрикнул отец. – И ты еще спрашиваешь, почему? Чему я тебя учил столько времени? Ни одна из них никогда не переступит порог этого дома!

– Отец!

Мама благоразумно промолчала, провожая глазами уходящего в кабинет мужа. Она положила ладонь на плечо вскочившего Сергея, не давая ему возможности ринуться вслед за отцом.

– Дай ему остыть! Ты же знаешь его характер.

– Мама, ну хоть ты ему скажи! – обиженно протянул Сергей, садясь обратно. – Инга ничего плохого никому не сделала! Она даже пыталась спасти однокурсника, и, если бы я не помешал…

– Боже, Серёжа! Ну, куда ты полез? А если бы она тебя выпила?

– Она ничего не знает… – Сергей наклонил голову, лишь бы не смотреть матери в глаза.

– Она могла бы сделать это случайно, ведь так? – ласково произнесла Наталья Евграфовна, гладя по голове такого взрослого, но еще не слишком мудрого сына.

Сергей нехотя кивнул.

– Мы могли бы ей помочь! – воскликнул он. – Рассказали бы все, она бы не стала как… – он осекся, не решаясь назвать запретное в семье имя.

– Сынок, я понимаю, что ты желаешь девочке добра. Но у каждого свой путь. Как знать, вдруг это, наоборот, склонит чашу весов в сторону зла?

– И что ты предлагаешь? – хмуро спросил он после минуты тишины. – Оставить все как есть? Но ведь скоро инициация. Она останется один на один со своим Даром. А если он ее убьет?

– Да, я бы сделала именно так, – кивнула мама, но увидев протест в глазах сына, продолжила:

– Но ты упрямец, как и твой отец, поэтому дождись, когда он придет в себя и поговори еще раз. А лучше, привлеки к разговору дедушку, – она хитро подмигнула сыну и он, наконец, улыбнулся.

Время до обеда тянулось слишком медленно. Сергей пытался себя чем-то занять, но все валилось из рук. Он мерил шагами свою комнату, потом садился к компьютеру, бездумно рыскал в интернете, потом опять вскакивал.

Отец к обеду так и не спустился и от предложенной еды отказался.

– Он сильно зол, – сказала мама, спускаясь с нетронутым обедом. – Может, ты поговоришь с ним завтра?

Сергей лишь мотнул головой и сам пошел к отцу. Постучавшись и не дождавшись ответа, он толкнул дверь и вошел в кабинет. Анатолий Всеславович сидел лицом к окну в большом кожаном кресле и делал вид, будто не замечает замершего на пороге сына.

– Пап, давай поговорим, – осторожно попросил Сергей, входя и прикрывая за собой дверь. Он прошел вглубь комнаты и сел на стул напротив.

– Я уже все сказал. И ты тоже. Мне очень жаль, что я потратил на тебя столько сил и времени, но все оказалось впустую, – с горечь произнес отец, не глядя на сына.

– Ну почему ты так категоричен? – воскликнул Сергей, вскакивая.

– Ты знаешь, почему.

– Но, пап! Она правда хорошая, я хочу ей помочь!

– Откуда ты знаешь? Вы знакомы без году неделя! Я тоже был хорошего мнения о своем сыне, и что теперь я вижу?

– Вот так ты, значит, ко мне относишься, да? Один промах и всё – ты во мне сразу разочарован? Я ведь всегда делал так, как правильно для тебя! Ты сказал, что я должен быть рядом в момент инициации – и вот я бросаю все и приезжаю, перевожусь в новый институт! Мне скоро двадцать, а я до сих пор не принял ни одного самостоятельного решения!

– Так вот что тебя задевает? Что ты еще слишком мал? Что нужно прислушиваться к старшим, которые во много раз опытнее тебя? Тебе нужна свобода без ограничений? Хочешь сам принимать решения?

– Да, хочу! Хочу, чтобы к моим желаниям прислушивались! Что меня ждет потом? Жениться на той, кого укажешь мне ты? Работать там, куда ты меня пошлешь?

– Что в этом плохого, я не понимаю? Разве мы с матерью указываем тебе неверный путь? Но нет, тебе хочется бунта! Что за подростковый максимализм? Ты знал, что тебя ждет. Я всегда был предельно честен с тобой.

– Я так не хочу! Понимаешь? Я хочу нести сам ответственность за свою жизнь! Сам решать, с кем дружить, на ком жениться, сколько иметь детей! И мне будет безразлично, есть у них дар или нет!

– Я тебя услышал! Мы обсудим это еще раз после инициации. Но я запрещаю тебе общаться с этой девчонкой, слышишь? Ноги ее в моем доме не будет!

– Что здесь происходит? – в пылу ссоры они не заметили, как дверь кабинета открылась, и на пороге возник монументальный старик. Он тяжело опирался на трость, но весь его вид, манера держать себя выдавали в нем бывшего военного немалых чинов.

– Зачем ты встал, папа? Ты же знаешь, что после сеанса нужно лежать.

– Привет, дедушка! – улыбнулся Сергей, заметив, как гнев отца сдулся под хмурым взглядом деда.

– Вы так орете, что отдыхать совершенно невозможно. И потом, это пока еще мой дом, – выделил Всеслав Иванович голосом последнюю фразу.

– Папа, мы просто беседуем с сыном. Ничего такого, что привлекло бы твое внимание.

– Беседуете? Это сейчас так принято, беседовать на повышенных тонах? И что обсуждаете? – старик уселся в услужливо освобожденное сыном кресло.

– Сергей связался со смертницей. Он требует, чтобы мы приняли ее в свой круг.

– Даже так? Прямо требует? А ты что скажешь, внучок? – мягко обратился дед к Сергею, но под маской ласковости ему почудился тигриный оскал. Военная карьера наложила свой отпечаток на и так непростой характер деда, так что внук начал аккуратно подбирать слова, чтобы не разозлить еще и его.

– Понимаешь, дед, я познакомился с девушкой. Зовут Инга. Она только недавно обрела свой Дар. Я хочу помочь ей. Хочу, чтобы она выжила после инициации и стала…кем-то, кто будет полезен нашему обществу.

– И ты требуешь принять ее к нам? – с хитрым прищуром спросил Всеслав Иванович, что Сергей расценил как заинтересованность. Хороший знак.

– Ничего я не требую. Я просто хотел пригласить ее на ужин, чтобы вы взглянули на нее и… – он смешался под взглядом деда.

– Мало того, что она стихийница, так еще и смертница, – с оттенком ненависти произнес Анатолий Всеславович.

– Так! Пока я глава этого дома, решение будет за мной! – вдруг зычно прервал сына Всеслав Иванович. – Или ты забыл, сынок, что твоя прапрабабка была стихийницей? Что за пренебрежение?

– Она не была смертницей, – тихо сказал Анатолий Всеславович, не глядя на отца.

– Да, не была. Потомственный Дар не гарантирует, что человек будет жить по воле Живы. А стихийный – почти наверняка! Ты ничего не знаешь о девочке, но уже судишь! Значит так! Я сам на нее посмотрю, а потом решу – говорить с ней или нет! И она придет сюда, коли я скажу! Это понятно?

– Да, дедушка! – обрадовался Сергей. Отец пробурчал что-то неразборчивое, но спорить с разошедшимся стариком было себе дороже.

– Значит, так тому и быть! Толя, проводи меня в комнату, устал я что-то с вами.

Глава 8.

Инга сладко потянулась, но вставать не спешила. Соседка уже убежала на лекции, а у неё самой занятия в расписании стоят после обеда, так что можно подольше полежать. Она взяла с прикроватной тумбы книгу и только углубилась в чтение, как снизу раздался знакомый ехидный голосок:

– Ишь, лежебока! Поздняя птичка глаза протрёт, а ранняя уж песенку споёт!

– Здравствуй, Фомич! – обрадованно воскликнула Инга, отбрасывая книгу и заглядывая под кровать.

– И тебе поздорову, коль не шутишь! – степенно поклонился домовик, неожиданно появляясь перед Ингой. После он вытащил из воздуха свой неизменный веничек и принялся мести пол. Девушка с улыбкой наблюдала за мужичком, который искал и не находил мусор.

– Чавой-та чисто у вас тут, – произнёс он, задумчиво глядя на Ингу. – Никак за ум взялись?

– Взялись, Фомич, еще как взялись, – сказал она, посмеиваясь над недоумением домовика.

На выходных Ирка уехала к родителям. Инга тоже хотела навестить своих, тем более сама себе в прошлый раз пообещала, да и не виделись уже давненько. Но, после звонка маме, пришлось отказаться от этой затеи: отцу выдали путевку в санаторий на неделю, так что родители укатили отдыхать, оставив свое небольшое хозяйство на соседку. Навещать пустой дом желания не было, поэтому Инга осталась в общаге. Делать было решительно нечего, скука одолевала, и Инга изъявила желание провести генеральную уборку. Что и воплотила с успехом в жизнь.

– Ох, молодец, девка, – восхитился Фомич. – Ну, ежели работы мне сегодня нет, так я пойду.

Он уже сделал шаг по направлению к кровати, но Инга его остановила:

– Погоди! Хочешь чаю? Я в кондитерской вкусных рогаликов купила, будешь?

– Чаю? Отчего же не испить, коль от души предлагаешь. Согласный я.

Пока грелся чайник, домовик придвинул к столу табурет, влез на него, достал откуда-то малюсенькую чайную чашку с блюдцем и стал степенно ожидать, пока Инга нальет ароматный чай и подаст ему угощение.

Дождавшись, пока Фомич наестся, Инга задала давно мучивший ее вопрос.

– Как ваш больной поживает? – невинно поинтересовалась она, когда домовик сделал последний глоток чая.

Он подавился от неожиданности, но быстро справился с собой и даже не закашлялся.

– Какой-такой больной? – Фомич сделал вид, что не понимает вопроса.

– Ну, тот, которому лекарь нужен был. Кажется, я смогу вам помочь.

– Чем же? – нахмурился домовик.

– Я нашла лекаря. Но, чтобы его уговорить, мне нужно больше информации.

– Благодарствую за чаёк, да за угощение. Пойду я. Про лекаря старшим обскажу. Коли решат помощью твоей воспользоваться – так тому и быть, – Фомич резво соскользнул с табурета и исчез из виду не прощаясь.

– И тебе до свидания, – протянула Инга в пустоту.

До занятий ещё было время, так что Инга решила прогуляться по парку. Идя по дорожке между деревьями, почти сбросившими свой яркий наряд, она повторяла лекции для предстоящего занятия.

Инга так увлеклась, что вздрогнула, когда ее окликнули:

– Девушка, не поможете встать?

На скамейке, мимо которой она шла, сидел пожилой мужчина. Он одной рукой опирался на трость с искусно выполненным набалдашником в виде змеи, а другую протягивал к ней. Она машинально шагнула к нему и взяла его за руку.

В этот раз калейдоскоп картинок просто погреб ее под собой. Они сменялись с такой скоростью, что она едва успевала вычленить на них этого человека. Наконец, перед глазами замерла сцена, где сидящий в кресле мужчина в забытьи прикрыл глаза, уже не в силах сопротивляться всепоглощающей боли. Одна его нога покоилась на специальной подставке, обмотанная бинтами. Но даже сквозь них Инга видела сжирающую конечность черноту. Она расползалась по венам, неся за собой невыносимую боль. Паутина черных пятен, поднимающихся от ноги, почти добралась до сердца – болезнь готовилась нанести решающий удар. Натянутая пульсирующая нить от старика к Инге завибрировала, и девушка, не раздумывая, протянула к ней руку.

– Эй, тебе плохо? – спросил кто-то, придержав от падения Ингу за локоть.

Наваждение схлынуло. Девушка озадаченно распахнула глаза – перед ней стоял молодой человек, наверное, студент старших курсов. Лицо парня ей было не знакомо, но разве она должна знать всех учащихся института? Краем сознания она отметила необычную брошь на его свитере – змею кусающую себя за хвост, но не придала этому значения.

– Ты не видел здесь дедушку? – спросила она, оглядываясь, но старика и след простыл.

– Нет, я только тебя заметил. Ты чуть не упала. С тобой все в порядке? – озадаченно посмотрел на нее парень.

– Да, спасибо за помощь. Со мной все хорошо, – она все еще не могла прийти в себя. У нее что, галлюцинации? Новое проявление Дара? Что это было, черт возьми?

– Не за что, – неуверенно протянул парень. – Ну, я пойду?

– Да-да, конечно. Еще раз спасибо, – она отмахнулась от нечаянного помощника и села на скамью. Парень пошел прочь, иногда оглядываясь на странную девушку через плечо.

Взглянув в задумчивости себе под ноги, Инга заметила небольшие углубления в почве. Будто палочкой тыкали. Или… тростью?

Девушка провела руками по лицу. Показалось или нет? Что за ерунда? Чьи-то глупые шутки?

Неожиданно спохватившись, Инга взглянула на часы на здании института. Она же безбожно опаздывает! Вскочив с лавочки, девушка опрометью бросилась на занятия. Пробегая мимо ушедшего вперед парня, она услышала, как он говорит кому-то по телефону:

– Я принял решение. Она может прийти.

Выбросив странного парня из головы, она на последних минутах влетела в аудиторию. Слава Богу, успела! Николай Станиславович был бы очень недоволен ее опозданием.

После занятий ее на выходе из института догнал Сергей.

– Привет! – поздоровался он, махнув рукой.

– Привет! – улыбнулась она ему в ответ.

– Что ты делаешь завтра вечером? – хитро прищурившись, спросил Сергей.

– Даже не знаю, – протянула она. – А какие есть предложения?

– Хочу пригласить тебя кое-куда, – загадочно произнес парень.

– О, а куда? – заинтересовалась Инга.

– Пусть это останется сюрпризом, хорошо? Обещаю, тебе понравится!

– Допустим. Форма одежды?

– Ммм, – задумчиво промычал Сергей. – Любая, но не слишком вызывающая.

Инге захотелось обидеться. Что значит не слишком вызывающая? Она что всегда так ходит? Но глядя на слегка обескураженного парня, она передумала.

– Ладно, где и во сколько встречаемся?

– Часиков в семь будет удобно? Я подойду к общежитию.

– Договорились.

– Пойдем, провожу тебя до общаги, – предложил Сергей, но Инга покачала головой.

– Не стоит, меня Ира ждет. До завтра?

– До завтра.

Глава 9.

– Свидание? – будто бы невзначай поинтересовалась Ирка, глядя на придирчиво перебирающую гардероб подругу.

– Пока не знаю, – пожала плечами Инга, занятая своими мыслями.

– В каком это смысле? – Ирка поудобнее уселась в кровати, положив на колени подушку. – У тебя есть кавалер, а я до сих пор не в курсе?

– Ну, кавалером его сложно назвать, – Инга задумчиво разглядывала висящие на вешалке в шкафу платья, не слишком вслушиваясь в слова подруги.

– С каких пор ты стала такая скрытная? – соседка показательно надула губы. – Раньше ты все мне рассказывала.

– А? – Инга, наконец, очнулась от размышлений о нарядах. – Ты о чем?

– Ты меня не слушаешь, что ли? – Ирка уже всерьез начала злиться. – У тебя появился парень? Когда ты собиралась мне сказать? А как же Олежек?

– Ир, никто у меня не появился, – махнула рукой Инга. – К нам в группу перевелся мальчик, мы с ним немного пообщались. Он решил помочь мне…ммм… по учебе.

– Не хочешь – не рассказывай, – обиделась соседка.

– Ладно тебе, Ир! Чего ты завелась? Просто идем погулять, ничего больше. Ты же меня знаешь.

– Хочешь дам тебе свое платье? Ну, то, в шотландскую клетку? – мигом оттаяла Ирка.

Инга согласно кивнула. Платье село идеально, благо у них с подругой был один размер. Сине-зеленая клетка прекрасно гармонировала с болотного цвета глазами девушки, делая их выразительнее, а небольшой вырез-капелька добавлял пикантности.

– Спасибо, Ир!

– Иди и повеселись! Но потом ты все мне расскажешь!

– Обещаю! – заверила Инга.

Накинув пальто и оставив подругу скучать в одиночестве, она сбежала по лестнице. На крыльце общежития ее уже ждал Сергей.

– Прекрасно выглядишь, – с улыбкой проговорил он, во все глаза рассматривая девушку.

– Спасибо, – Инга слегка засмущалась. – Куда пойдем?

– Сначала поедем, – Сергей галантно подставил локоть, чтобы Инга могла на него опереться. – У института ждет машина.

– Даже так, – протянула заинтригованная девушка. – Ну веди.

Машина действительно ждала. Темный автомобиль с тонированными стеклами тихонько пыхтел двигателем, выдыхая в стылый вечерний воздух клубы пара.

Инга на секунду засомневалась. Природная осторожность шептала ей, что садиться к случайному знакомому в автомобиль чревато последствиями. Но любопытство оказалось сильнее, и Инга, отбросив сомнения, скользнула в услужливо открытую Сергеем дверцу. Сам парень сел за руль, и машина покатила прочь.

– Не знала, что ты водишь, – произнесла Инга, только чтобы не молчать. Отчего-то ей стало неуютно, и она засмущалась.

– Я полон сюрпризов, – подмигнул он ей в зеркало заднего вида.

– Да, я так и поняла, – улыбнулась девушка.

Дальше они ехали в молчании. Инга плохо знала ту часть города, по которой ее вез Сергей, так что она с интересом рассматривала пейзаж за окном.

Наконец, автомобиль остановился перед забором, за которым виднелся двухэтажный каменный особняк. Отделанный светлым песчаником, в наступающих осенних сумерках он показался девушке мрачноватым. Она даже поежилась от нехорошего предчувствия. Но Сергей уже открыл входную дверь, так что ей ничего не оставалось, как последовать за спутником.

– Мам, пап, мы дома! – крикнул он в гулкую тишину коридора.

Из двери сбоку вышла приятная темноволосая женщина и направилась к ним.

– Мама, познакомься – это Инга, Инга – это моя мама, Наталья Евграфовна.

– Можно просто Наталья, – мягко произнесла женщина. – Очень приятно.

– И мне, – смущенно улыбнулась Инга в ответ.

– Здравствуй, девочка! – послышался откуда-то сверху знакомый голос.

Инга вскинула голову и увидела стоящего наверху лестницы пожилого мужчину. Лицо его она видела в первый раз, но этот голос… Откуда она могла его знать?

– Прости мне небольшой обман, – сказал он, когда, наконец, спустился. Трость, на которую он опирался, мигом пробудила в девушке воспоминания.

– Это были вы? Там, в парке? – догадалась она.

Старик кивнул.

– Но зачем?

– Так было нужно. Позволь представиться, Всеслав Иванович, дед этого оболтуса, – он указал рукой на Сергея, но тот лишь недоуменно переводил взгляд с деда на девушку.

– Инга. Однокурсница этого оболтуса, – она повторила жест старика, вызвав тем самым его смех и разрядив обстановку.

– Пойдемте в столовую, не будем заставлять моего сына ждать, – сказал Всеслав Иванович. – Главное, ничего не бойся.

Инга хотела сказать, что она не боится, просто ничегошеньки не понимает. Но промолчала. Она все выяснит потом, так или иначе.

Во главе большого стола, накрытого белоснежной скатертью и заставленного разнообразной посудой, сидел хмурый мужчина. Он лишь небрежно кивнул Инге, когда Сергей его представил.

Ужин прошел в молчании. Никто не решился нарушить тишину, пока Всеслав Иванович не отложил вилку.

– Я думаю, ты уже поняла, что мы собрались здесь не просто так, – начал он, откинувшись на спинку стула.

– Вы хотели со мной познакомиться? – предположила Инга, не понимая, куда клонит старик.

Отец Сергея пробурчал что-то сквозь зубы. Инге послышалось «много чести», но она решила, что ей показалось.

– В том числе, – не обратил внимания на реплику сына старик. – Я решил помочь тебе освоиться в новом мире, так сказать. У тебя ведь наверняка много вопросов?

Инга кивнула.

– Но сначала, я бы хотел услышать твою историю обретения Дара, если не возражаешь.

Возражать Инга не собиралась. Она вкратце пересказала случившиеся с ней события, и вдруг, неожиданно для себя самой, спросила:

– Хотите, я вас вылечу?

За столом воцарилась тишина. Первым не выдержал Анатолий Всеславович.

– Вылечишь? – скривился он так, будто съел лимон. – Лучшие лекари с Даром не справились, а смертница, не прошедшая инициацию, вылечит? Ты явно не так проста, как хочешь казаться. Что тебе нужно от нашей семьи?

– Толя! – повысил голос дед Сергея. – Это лишнее.

– Пожалуй, с меня на сегодня хватит, – Анатолий Всеславович швырнул на стол лежавшую на коленях салфетку и быстрым шагом вышел из столовой.

Инга ошарашенно уставилась ему вслед. Что это сейчас было?

– Прости, детка, у него был сложный день. Не бери на свой счет, – ласково проговорила мама Сергея.

– Отряд не заметил потери бойца, – нараспев произнес Всеслав Иванович и хитро усмехнулся.

– Папа! – укоризненно покосилась на него невестка, но не смогла сдержать улыбку.

– На чем мы остановились? А, точно! Ты хочешь мне помочь? Вот так вот запросто, не прося ничего взамен?

Инга больше не могла молчать. Ну что за люди? То один, то другой делают странные намеки, очень обидные, надо заметить.

– Спасибо за ужин, но мне, пожалуй, пора. Уже поздно, а завтра рано вставать, – решительно сказала она вставая.

– Дед, ну ты чего? – Сергей тоже вскочил, не зная, то ли провожать подругу, то ли задержать.

– Не горячись, девочка. Я не хотел тебя обидеть, – старик встал из-за стола и тяжело оперся на трость. – Пойдем-ка, пошепчемся.

Он поманил ее за собой, и Инга не нашла в себе сил отказаться.

– Наедине, – строго произнес Всеслав Иванович, обращаясь к направившемуся следом за ними внуку. – Наташа, займи его чем-нибудь, пока мы беседуем.

Приведя девушку в маленькую уютную гостиную с камином, он уселся в одно из стоящих рядом кресел и жестом предложил Инге занять соседнее.

Некоторое время они молчали. От нечего делать Инга принялась наблюдать за языками пламени в камине. Завороженная танцем огня, она вздрогнула от прозвучавшего в тишине вопроса:

– Ты могла бы убить человека?

Глава 10.

Неожиданный вопрос поставил Ингу в тупик.

– Что? Что вы имеете в виду? – она растерянно взглянула на старика, пытаясь разглядеть в его взгляде правильный ответ, но он отвернулся к огню.

– Только то, что спросил, – невозмутимо произнес Всеслав Иванович.

Инга задумалась. Вопрос с подвохом, тут и гадать нечего.

– Вот так подойти и ткнуть кого-то ножом, например, нет, не смогу, – осторожно подбирая слова, наконец, произнесла девушка после недолгого молчания. – Но вы ведь не об этом спрашиваете, верно?

– Сама мне скажи.

– Недавно я спасла свою подругу от смертельной болезни, – продолжила Инга размышления. Всеслав Иванович с интересом покосился на неё. – А одногруппника не смогла – мне помешали. И вот я думаю: а что если оставление его без помощи и есть убийство?

– Ты хочешь попробовать снова спасти его?

– Я не знаю, – пожала плечами Инга. – Правда. Я хотела, но сейчас не уверена, что это правильно. Может, не стоит вмешиваться в чужую судьбу?

– Тебе разве не жаль его? – продолжал допытываться старик.

– Жаль. Но, судя по тому, что я увидела, он сам виноват. А, может, нет. Я запуталась, – она огорчённо опустила голову и закрыла лицо руками.

– Вернёмся к первоначальному вопросу, – будто не замечая душевных терзаний девушки, произнёс Всеслав Иванович. – Допустим, я не согласен с твоей точкой зрения. Оставление без помощи – не есть убийство. Тебя ведь может и не быть рядом, верно? Ты просто физически не сможешь продлить всем жизнь, у тебя не хватит ресурса. Так что же, ты виновата в смерти каждого?

– Нет, но… Всех я не спасу, это правда. Но, что если могу, но не хочу? Как быть с этим?

– Ещё раз – ты не обязана. В этом и состоит сложность твоего Дара – принять решение кому жить, а кому умирать. Лекари ведь тоже рискуют жизнью, спасая людей. И выступают в роли Бога, порой неудачно. И спасти удается не всех, даже ценой жизни. Однажды Сергей может встать перед подобным выбором. И дай Жива, ему не придется выбирать между любимыми людьми.

– А как работает его Дар? Он, как и я, лечит людей за счет своих жизненных сил?

– Нет, лекари лечат своей кровью. И если её в какой-то момент не хватит… Она, конечно, восполняется довольно быстро, но может и закончиться, если больных слишком много.

– Боже, – она вдруг представила Сергея, истёкшего кровью, и ее передернуло.

– В истории нашего рода было несколько случаев больших эпидемий, после которых мы потеряли много достойных одарённых. Благо, что они оставили потомство, прежде чем Жива забрала их.

– Вы ведь не лекарь?

– Нет, я иллюзионист. Ловко я тебя тогда провел? – и он засмеялся как мальчишка.

– Ну, это было по меньшей мере странно. Я сначала решила, что сошла с ума, – Инга тоже засмеялась, представив, какое у неё, наверное, было ошарашенное лицо в тот момент.

– Что ж, чувство юмора у тебя есть – это прекрасно. Но давай вернемся к разговору о смерти – это важно. Итак, представь, что для того, чтобы спасти дорогого тебе человека, тебе нужно убить другого человека. Знакомого или нет, неважно. Сможешь?

– Ох, ну и вопросики у вас на ночь глядя, – Инга представила себе ситуацию, описанную стариком, и хорошенько задумалась. Сможет ли она? – Я не знаю, всё будет зависеть от конкретных людей. А вы? Смогли бы выбрать, например, между сыном и внуком? Или убить кого-то ради родных?