Ноев ковчег бесплатное чтение

Глава 1. Сборы на Дике

Звук вызова нещадно выдернул Ноя из состояния беспечной расслабленности и мечтаний об отдыхе. Звонка Ной не ждал. Беспокойство волной подступило к сердцу, но он сдержал его усилием воли. Что за страхи, в самом деле?! Ещё не хватало! Видимо, постоянное нервное напряжение дало о себе знать. Последнее дело было долгим, нудным и не позволяло отвлечься. Ной устал. Ему нужен был отдых, без всяких сомнений, Ной вовсе не собирался с этим спорить. Напротив, мечтал забыть обо всём: ни о чём не думать, ни притворяться, не следить, не вглядываться в лица…

Дело было успешно закончено наилучшим образом, гладко, как по писаному. У Ноя всегда получались отличные, просчитанные до мелочей планы, которые неизменно, раз за разом сбывались. И сегодняшний день не предвещал никаких сюрпризов или внезапных трудностей. Да и осталась-то самая малость – сесть на корабль, и только Ноя тут и видели.

И вдруг этот звонок!

Прошло слишком мало времени, чтобы его хватились, чтобы заподозрили неладное. Никто не должен, да и не может звонить ему. Но коммуникатор наигрывал незамысловатую мелодию, вибрировал, требовал ответа, навязчиво совал Ною весть о глобальных неприятностях, можно сказать, катастрофе. Совсем некстати. Хотя, когда катастрофы бывают к месту?! План «Б» замаячил перед Ноем, вызвав досаду и раздражение. Ему ужасно не хотелось прибегать к плану «Б».

Запасной вариант был, как не быть, и проработан был не менее основательно, дотошно. Безопасностью Ной никогда не пренебрегал. Однако провал основного пути – самый дурной знак. Он в чём-то просчитался? В чём? Ной мгновенно пробежался мысленно по всем этапам завершённого дела и не нашёл никаких ошибок или упущений. Что же могло случиться? «Да что угодно!» – отмахнулся Ной от странной мысли. Всегда что-то может пойти не так. Безупречных планов и действий не существует, всех случайностей не учтёшь.

Но раньше ему это удавалось.

Все эти размышления пронеслись в сознании Ноя почти молниеносно. Тренированный мозг обрабатывал информацию в несколько параллельных потоков. На то, чтобы взять себя в руки, ему не потребовалось и двух секунд. Хочешь не хочешь, на звонок придётся ответить. Он поддёрнул рукав лёгкой куртки, оголяя назойливо вибрирующий браслет коммуникатора. Ещё мгновенье с недоумением глядел на незнакомое имя, затем нацепил на лицо маску внимательного спокойствия и решительно принял вызов.

– Господин Эбер?

Мужчина, чуть старше средних лет, с резкими чертами лица, смотрел на Ноя с развернувшегося изображения спокойным уверенным взглядом. На нём был форменный китель. Ной форму не любил, но мгновенно разглядел знаки различия гражданского космофлота и тут же откинул всякое беспокойство о прошедшем деле: звонок был с ним никак не связан. Ной мысленно возликовал. Впрочем, на его лице испытанное облегчение никак не проявилось, он изобразил лишь вежливое недоумение.

– Чем обязан? —Он открыто посмотрел в серо-стальные глаза собеседника. – «Совсем как у меня», – отметил Ной мельком и привычно продолжил играть роль простого парня: – Мы знакомы? Простите, не припоминаю…

– Капитан Пётр Бурмин, – звонивший слегка склонил голову, представляясь. – У вас билет на моё судно.

– Да, капитан, всё верно, – Ной приподнял брови, принимая удивлённый и слегка обеспокоенный вид. – Что-то случилось?

– Нет-нет, не волнуйтесь, – строгий взгляд капитана вовсе не соответствовал его словам. – Челнок отправится по расписанию, – капитан бросил быстрый взгляд куда-то за пределы, видимые в вирт-окне, – через один час и три минуты. Я, собственно, как раз по этому поводу позволил себе вас побеспокоить. На предстартовую подготовку пассажиру требуется некоторое время, вам надлежит прибыть на борт не позднее чем через тридцать минут, иначе мы вынуждены будем оставить вас на Дике́. В этом случае уплаченные вами за билет деньги не возвращаются.

– О, спасибо за ваше предупреждение, – Ной позволил себе улыбнуться. – Это не первый мой полёт, я знаю правила. Я уже практически добрался до космопорта, пройду таможню и буду у вас через двадцать пять минут.

– Рад это слышать, – сухо, но вежливо отозвался капитан, – в таком случае не буду вас отвлекать.

– Всего доброго, – попрощался Ной и сбросил линию связи.

Вот это сервис! Это оттого, что он летит первым классом? Что-то раньше ему капитаны не звонили. Да ещё, судя по всему, с орбиты – недешёвая связь. Или просто капитан такой? Капитан не рад был услышать про его двадцать пять минут. Судя по виду, он педант, аккуратист, строго соблюдает все инструкции, и требует того же от своих подчинённых. Ной привычно оценивал собеседника, укладывая в голове подмеченные незначительные детали.

Однако, странный испуг, реакция Ноя на звонок, не были им тут же забыты. Плохой бы он был профессионал, если бы оставил происшествие без внимания. Либо он действительно переутомился, что вполне вероятно, либо, он упустил нечто важное, и подсознание пытается его об этом предупредить. Второй вариант – хуже. Ну, будет время в полёте заняться анализом. Или лучше потом? А как взлетят, сразу расслабиться и начинать запланированный многомесячный отдых? Нет, пускать на самотёк нельзя. Придётся немного подождать с расслаблением.

«А может, вообще всё бросить?» – внезапно подумал Ной. Последние дела стали его напрягать. Не было прежнего веселья, остроты ощущений, лишь беспокойство в сердце. Должно быть, устал. Точно – устал. Скорее бы уж на корабль и прочь с планеты.

Такси припарковалось на площадке номер двести семнадцать, Ной, не глядя на сумму, приложил к терминалу комм, рассчитываясь за поездку, и поспешил в здание космопорта. Свободных транспортёров было множество. Он авторизовался в ближайшем, подтвердил номер рейса, показанный транспортёром, и откинулся на сиденье. Маленькая машинка, со сложенной позади парусиновой крышей, рванула с места на приличной скорости.

«Успеваю, ровно, как обещал капитану, – Ной бросил взгляд на огромные часы в зале космопорта. – Лететь с таким капитаном, должно быть, спокойно, – продолжал рассуждать он. – А вот служить под его началом, вероятно, непросто. А впрочем, есть люди, которым нравится подчиняться».

Рассуждения о капитане и прочих отвлечённых делах – были лишь приёмом, способом отвлечься, успокоить пульс, выровнять дыхание. Приборы в космопортах были весьма чувствительны, а привлекать к себе излишнее внимание было опасно. Ной ехал к стойке регистрации.

Увидев вызывающего абонента, Мария нисколько не удивилась, лишь вздохнула поглубже. Какой по счёту звонок за последние два часа? Третий?

– У тебя всё в порядке? – мама, глядя из вирт-окна коммуникатора, выражала крайнюю тревогу всем своим видом.

– Всё хорошо, мам, я регистрацию уже прошла. У меня всё под контролем, ты же не собираешься звонить мне каждый час?

– Я волнуюсь. Ты не в магазин за хлебом вышла.

– Я справлюсь. И во время полёта связи всё равно не будет. Я пошлю тебе сообщение с Земли, когда долетим, а потом свяжусь уже от отца.

– Только не забудь!

– Как я могу забыть?! Не забуду. Мне пора, я больше не могу говорить. Пока.

Мария поспешно отключилась, иначе мама будет на линии бесконечно. У неё была добрая и заботливая мама, лучшая мама на свете. Она неизменно готовила Марии завтрак каждое утро, окружала заботой, вечером расспрашивала, как прошёл день, внимательно выслушивала, беспокоилась или радовалась, иногда давала советы. Для мамы Мария так и оставалась маленькой девочкой, что поделать. Это Марии нравилось и не нравилось одновременно. Было время, она пыталась с этим бороться, отстаивать свою полную независимость, право на взрослую самостоятельную жизнь. Потом поняла, что на её свободу никто не покушается. Мама советовала, объясняла своё понимание, но не настаивала и всегда оставляла решение за Марией. И Мария уже сама вполне осознано спешила за советом, узнать мамино мнение. И всё же иногда мамина опека переходила границы и казалась назойливой. Мария понимала мамину тревогу и беспокойство, и терпеливо, и даже с радостью принимала бы их, как делала обычно. Но сегодня звонки отнюдь не помогали, лишь подстёгивали её собственное нервозное состояние. Для неё это была первая такая поездка, да ещё и в одиночку. Хотя до сих пор всё выглядело как банальный полёт на самолёте. Здание космопорта, стойка регистрации, приём багажа… всё очень обыденно, она ждала чего-то большего.

«Эх, о чём думаю? Мне нужно планы на учёбу строить. Ну, ещё о встрече с отцом волноваться. – Мысли Марии сменили направление: – Вот чего я пока не осознаю и не понимаю – чего вдруг он объявился? Двадцать три года знать не знал, что у него дочь растёт, что с ней и как, а тут внезапно отцовские чувства проснулись? Не рассчитывает же он, что я брошусь ему на шею со слезами умиленья? Что-то он невнятное о болезни своей сказал. Надеюсь, что не из-за этого всё затевается? Он же не хочет посмотреть на меня и тут же умереть на моих руках. Вот это было бы жестоко».

Мария ещё немного подумала об отце, о предстоящей встрече и о маме. Мама как-то подозрительно легко согласилась отпустить любимую дочь к отцу, которого она все эти годы и вспоминать не хотела. А не сговорились ли они за спиной у Марии, выдав ей тщательно отредактированную версию?

Хотя предложение отца было очень кстати, чего уж говорить, оттого она и согласилась. Давно подумывала Мария о стажировке где-нибудь в более известном университете. А что?! Знания ей позволяют, оценки – самые высокие. В сторону Земли, конечно, она и смотреть не пыталась. Во-первых, дорого, а во-вторых, там, надо полагать, не всё оценками меряется. Столица! Со всех Обитаемых Миров желающие слетаются, там такой конкурс, что либо ты гением должен быть, либо связи иметь. На гения Мария однозначно не тянула, а про связи на Земле и вовсе говорить не приходилось. И вдруг отец объявился, да так вовремя. Маму Мария пытала, не она ли руку приложила к этакому чуду – та отнекивалась, делая невинные глаза, так и не призналась. На месте Мария выяснит, конечно, все обстоятельства, но уж поздновато отказываться-то будет. Да и вообще, раз она согласилась… Долго раздумывала, не хотела от отца никакой помощи, она его даже никогда не видела, он был для неё совершенно чужим человеком. Но, по зрелому размышлению, решила – любому нужно дать шанс. Вот шанс она ему и даст. Она отцу за помощь, само собой, была благодарна, что же касается всего прочего, дочерних чувств, то тут уж увольте. Посмотрит сначала, что он за человек.

Может, он рассчитывает её своим богатством поразить, так для неё это не аргумент. Мария задумалась. Не то, что она отказалась бы иметь достаток, так чтобы чувствовать надёжный тыл. Но хотела бы заработать всё сама или, хотя бы, быть уверенной в том, как эти деньги получены. А об отце она ничего не знала. Да, билет до Земли он с лёгкостью купил, да ещё и в первый класс сразу. Мария и обычным рейсом спокойно долетела бы, как все.

Мария на секунду сбилась с мысли, ведь она понятия не имела, как летают на обычных регулярных рейсах. Это был её первый космический полёт. Она слышала, что на рейсовых кораблях в эконом-классе были огромные стеллажи с ячейками для сна. Вроде тех, как в капсульных отелях при аэропортах. Говорили даже, что свободно ходить по палубе можно лишь ограниченное время, а большей частью лежать в своей капсуле. Слишком мало места для всех пассажиров и приходится соблюдать очерёдность. В это Мария не очень верила. Столько времени провести лёжа, лишь иногда имея возможность размять ноги? Кто может вынести подобное издевательство? Так что билет в первый класс, был куда предпочтительней, если бы не стоил уйму денег. Ну, это отцовская инициатива была, её не спрашивали. Говорит ли это об отце хоть что-то? Кроме достатка, само собой. Вряд ли. Ладно, чего раньше времени паниковать? Познакомится с ним, поговорит, авось разберётся, что за человек и чего хочет.

До отлёта оставалось чуть больше двух часов. Мария отыскала на табло нужную строчку – вроде бы челнок уже на месте, посадка на борт объявлена. Куда тут идти? Ага, вот в эти ворота. Она разглядела нужный номер.

– Девушка, вы куда? На взлётное поле выходить нельзя. – Служащий в униформе смотрел на неё достаточно дружелюбно, но требовательно.

– У меня рейс, – растерялась она.

– Конечно, – работник космопорта улыбнулся. – Вы первый раз? Вам следует взять транспортёр, вон там видите, стоят несколько свободных. Авторизуетесь и он доставит вас точно к трапу вашего челнока.

– Спасибо.

Она послушно направилась в указанную сторону, чувствуя, как к щекам приливает кровь. Неловко вышло, но откуда ей было знать? А ведь можно было сообразить: и к стойке регистрации, и на таможенный досмотр она одна пешком пришла, все остальные на этих машинках подъезжали. Она ещё посмеивалась про себя, что люди скоро своими ногами ходить разучатся. А оказывается – здесь так принято. То-то на неё таможенники с таким недоверием поглядывали, с подозрением. Вот к чему гордыня приводит, стоило бы не судить окружающих людей, а поучиться у них.

Транспортёры выстроились рядком вдоль жёлтой линии на полу. Мария забралась на сиденье ближайшего, разблокировала отпечатком пальца коммуникатор, приложила к датчику. Транспортёр сразу ожил, на экранчике отобразились имя и фамилия, маршрут, сведения о регистрации, номер посадочной площадки. Предлагалось подтвердить начало движения. «Да, конечно! Раз пешком не положено, – Мария улыбнулась. – Поехали».

«Что, папочка?! Ты думал, я не справлюсь? Сомневался? Совсем меня никчёмным придурком считаешь? С чем тут можно не справиться? Что тут вообще может быть сложного? А?! – Генрих представил себе недовольное лицо папаши и ухмыльнулся. – Возомнил о себе бог весть что! Бизнес он построил, понимаешь ли! Денег заработал! А я мол, бездельник – только тратить умею. Ну, заработал и хорошо, спасибо тебе. Зачем зарабатывал, если тратить не даёшь?! Пришлось тащиться в эту дыру, вместо того чтобы на вечеринку к Тонгу отправиться. Неделю – сюда, теперь неделю – обратно. А и ладно, здесь я тоже развлёкся. Как вспомню, какая рожа была у директора фабрики, этого, как его… Борк? Бурк? Да какая разница, по фигу, как его зовут, но, когда я ему заявил, что он уволен, у него чуть зенки не повылазили. Красный стал, как трусы супермена, за сердце хватался. Я едва смех сдержал. Зато зам его, как забегал, мухой залетал, обещал, что всё исправят, все заказы сдадут в срок. Ну, увольнение работяг и снижение зарплат их к этому ещё больше подстегнёт. А то ишь чего удумали?! Работать не умеют, все контракты на грани срыва, а просят повышения зарплаты рабочим. Мало они получают, мол! Рабочие ропщут! – он едва не плюнул со злости. – Пусть будут довольны, что хоть такая работа есть, бездельники, дармоеды! Я вам не папочка, я живо порядок наведу, нефиг мои деньги на этих работяг впустую спускать. Им и так хватит, куда им в этой глуши тратить? А мне денежки пригодятся. Я же у папочки единственный прямой наследник, все его угрозы меня денег лишить – это трёп. Но вид, что я бизнесом его заинтересовался и работать буду, вид делать придётся. Деваться некуда».

Генрих вдруг осознал, что все мысли его витают вокруг дел на фабрике, и с беспокойством понял, что в этот момент становится похожим на своего отца. А тот умеет только работать и совершенно не признает развлечений. Пугающее открытие. «Всё-всё, – поспешил он выкинуть из головы все лишние заботы. – На сегодня я дела закончил, больше и вспоминать о фабрике мерзкой не хочу». Генрих вяло подумал, не завалиться ли в местный ресторан, на Дике он ещё не кутил. Иногда бывает, что и в провинции можно неплохо оторваться, если у тебя деньжата водятся. А с финансами у него проблем не было. Хотя, одному скучно, да и папашка, скотина, шансов не оставил – билет и сюда, и обратно сам заказывал. Так что, сегодня, хочешь-не хочешь, придётся лететь на Землю. Да оно было и к лучшему. Там выбор развлечений много больше и друзья опять же, и подруги. В пути он успеет подумать, где по прилёту зависнуть. А отчёт папане можно сообщением на комм скинуть. Хватит единственного сына эксплуатировать!

«Ещё и лететь неделю, а на борту вовсе скучища – только пить, больше нечем заняться» – настроение у Генриха окончательно испортилось. Нужно было отвлечься. Он выглянул в окно, увидел скучные незнакомые дома. Поездка слишком затянулась, уж не вздумал ли таксист его кругами возить?

– Долго ещё? – из него так и пёрла злость.

– Две минуты. Здание космопорта вон то, впереди по правую руку.

– Вижу. Долго ехал, на чай не получишь. – Генрих открутил крышку и отхлебнул из фляжки.

– Мы доехали на три минуты раньше, чем я обещал.

– Ты ещё спорить со мной собрался?

Таксист сверкнул на него глазами в зеркало заднего вида, но возражать не решился. «Ещё бы! Кто он, и кто я!» – Генрих состроил самую презрительную гримасу и убедился, что водитель заметил. Хоть какое-то развлечение.

Машина заехала на стоянку космопорта и остановилась на свободном месте.

– Чего встали? Я отсюда что, пешком должен топать? Вези ко входу!

– Вход в здание менее чем в ста метрах впереди. Вон там на столбе указатель. Подъезжать непосредственно ко входу строго запрещено.

– Мне плевать. Поезжай туда!

– Не могу, за это сразу лишат лицензии.

– Твои проблемы. Давай! Вперёд!

– Наша поездка окончена. Оплатите, пожалуйста, согласно счётчику.

– Обойдёшься! Ты меня не довёз!

– Хорошо, если вы отказываетесь, я сообщу об этом в полицию. Они будут здесь через три минуты. Скрыться вы не успеете. В салоне установлены камеры, всё записывается по соображениям безопасности.

Генрих скрипнул зубами, выдавил, едва разжав челюсти:

– Давай терминал!

Спорить дальше стало опасно. Нет, полиция Генриха не пугала, в крайнем случае заплатил бы штраф, но разбирательство могло затянуться, а ему уже опостылела эта планетёнка. Он приложил браслет-комм к сканеру, со счета была списана какая-то мелочь и Генрих вылез из машины.

– Спасибо, что воспользовались услугами нашей компании, – проговорил таксист вслед.

Генрих оглянулся и разглядел откровенную насмешку в его глазах. «Вот козёл! Быдло нищебродское! Курва! Он надо мной насмехаться вздумал?!» – этого вслух Генрих, однако, не сказал, остерёгся видеозаписи. Зашёл с другой карты:

– Чего лыбишься? Хватай сумку, неси за мной.

– Я водитель, – ответил таксист, ухмыляясь уже вполне открыто. – В космопорте к вашим услугам транспортёры, а также существует служба носильщиков. Вы можете нанять одного из них. Или даже нескольких, при необходимости они могут донести даже вас.

Ещё издевается?! Но сделать сейчас с ним Генрих ничего не мог. Да и кто он такой чтобы на него своё время тратить?! Генрих подхватил свою сумку и хлопнул дверью. Машина тут же тронулась с места и вскоре скрылась за поворотом. Сумка была почти пуста носильщик ей совершенно не требовался, но кулаки Генриха невольно сжимались, бледные щёки покрылись пятнами румянца. Наглость местного водилы разозлила Генриха не на шутку. Если бы не улетал сегодня с Дике, он бы, пожалуй, ему жизнь попортил. Его взгляд поискал указатель и упёрся в табличку: «Парковочная площадка номер 13». «Будь ты неладен!» – он сплюнул под ноги, снова сделал глоток из фляги и дёрганой, нервной походкой тронулся в сторону входа в космопорт, согласно найденному указателю.

Транспортёр беспрепятственно выехал на лётное поле и помчался по заложенному в него маршруту. Мария вцепилась в поручень, привстала с сиденья. Делать так категорически запрещалось, о чём красноречиво напоминала табличка прямо перед глазами пассажира, но Мария надеялась утолить своё любопытство, разглядеть космические корабли. Однако службы космопорта только на надписи и послушность своих клиентов, видимо, не полагались, дублировали автоматикой – транспортёр тут же снизил скорость и выдал тревожное предупреждение. Мария чуть пристыжённо и разочарованно вернулась на место. Всё равно в подступающих сумерках она видела лишь смутные далёкие силуэты. Огромные, значительно больше, чем ей представлялось, но без подробностей. К тому же взлётное поле вовсе не было открытым бескрайним пространством – путь транспортёра был ограничен заборчиками, пусть и почти прозрачными, но обзору изрядно мешающими. Да и фонари поверху ограды, освещавшие дорожку, слепили глаза. Она вздохнула и направила свой взор по ходу машинки. «Уж к нашему-то кораблю мы подъедем вплотную, его-то я смогу рассмотреть во всех подробностях», – окрылила её надежда, но и здесь её ждало разочарование. Транспортёр остановился у входа в посадочный рукав, самый простой, совершенно такой же как на авиарейсах. Корабль был совсем рядом, перед ней, но разглядеть хоть что-то отсюда было совершенно невозможно. Лишь яйцевидный огромный сглаженный купол возвышался подобно горе на фоне быстро темнеющего неба. Даже цвет, в сумерках, рассмотреть не удалось.

Огорчённо покачав головой, девушка забрала небольшой чемодан, отпустила транспорт и отправилась на посадку. Посадочный рукав оказался неожиданно длинным, совсем не таким как в аэропортах, но в нём хотя бы было светло. А ещё она шла по нему совершенно одна, что тоже было необычно. И закончился путь вовсе не люком, как грезилось ей, а кабиной лифта. Стоило Марии войти в кабинку и начать озираться в поисках пульта, как дверь закрылась и лифт мгновенно пришёл в движение. Впрочем, подъём не продлился долго, и раздвинулись створки выхода с противоположной стороны лифта. Вот тут дверь, открывшаяся за створками лифта, с лихвой отвечала всем представлениям Марии о космических кораблях. Овальная, толстенная, явно герметизированная по ободу дверь, сейчас была приветливо распахнута вовнутрь. Мария перешагнула высокий порог. У входа её встречал юноша в форме. Светлые, коротко стриженые волосы, слегка лопоухое лицо, никаких следов усов или бороды, чуть неуверенный взгляд. «Удивительно, по виду он даже младше меня, а уже член команды космического корабля?! Как же так? – Она понадеялась, что юноша не отнёс её удивление на свой счёт. Хотя сдержать его не смогла: – Я учусь на последнем курсе универа, а как он успел получить образование? Космические полёты – это весьма сложное дело. Юнга? Бывают ли на космических кораблях юнги?»

– Добрый день. Добро пожаловать на борт.

– Добрый день!

Мария старалась не пялиться на него и делать вид, что с интересом разглядывает окружение. Впрочем, ей было в самом деле интересно.

– Прошу вас, – юноша улыбнулся. – Приложите коммуникатор к считывателю и ладонь к сканеру.

Девушка подошла и послушно разблокировав комм поднесла запястье к метке датчика, затем сунула руку в нишу, повернула голову к объективу, сканер тихонько звякнул, данные о её билете и подтверждение личности тут же отобразились на экране. Видимо они дублировались на коммуникатор встречавшего её юноши, он кивнул головой, отвёл взгляд от браслета.

– Госпожа Зотова, – радостно затараторил он, – я рад приветствовать вас на борту челнока корабля «Арк». Меня зовут Хуго Стрём, я буду вашим стюардом на время рейса. Я помогу вам занять место в гравикомпенсаторе…

– Простите, – перебила она его, не поняв, о чём он говорит.

– Гравикомпенсатор, – повторил он. – О, вы раньше не летали первым классом?

– Это мой первый космический полёт.

– Конечно, – заторопился стюард. – Чтобы избежать перегрузок при взлёте на нашем челноке установлены специальные капсулы. Очень хорошие, вы почти ничего не почувствуете, но без посторонней помощи с ними трудно справиться без сноровки. Я вам с этим помогу.

– Понятно, спасибо.

– Госпожа Зотова, ваша каюта – номер шесть. Прошу вас сюда, – он ткнул пальцем в экран коммуникатора и открыл дверь во внутренности корабля. – Прямо по коридору вы попадёте в кают-компанию… э… простите, в общий салон, ваша каюта – первая справа. Дверь открывается по сканеру. Я к вам подойду чуть позже.

– Спасибо, – снова поблагодарила она и двинулась указанным путём.

Салон или, как сперва назвал стюард, кают-компания, выглядел весьма шикарно. Мария к такой обстановке не привыкла. Округлый вытянутый стол посредине, мягкие кресла, стулья с гнутыми спинками, отделка стен – всё смотрелось дорого и роскошно. Ни одного пассажира в салоне не было, помещение блистало чистотой и обволакивало приятным свежим запахом. «То ли я прибыла первой, то ли все уже расселись по своим… э… гравикомпенсаторам. На этот раз буду поступать как все – отправлюсь в свою каюту». Она свернула в правый коридор, отгороженный от салона тонкой изогнутой перегородкой, прикоснулась к сканеру, дверь почти бесшумно скользнула в сторону. Каюта выглядела ничуть не хуже салона. Широкая кровать, тёмные деревянные панели вдоль стен, светильники с позолотой и ковёр мягкого ворса на полу. Дороговизна и роскошь просто в глаза лезли. «Буду чувствовать себя тут неловко, да и не стоит мне привыкать к такому».

Мария была слегка разочарована. Она втайне надеялась на романтику, дух приключений… Студенческую жизнь нельзя назвать скучной, она полна событий, но событий привычных, будничных. А полёт, да ещё на Землю, мог превратиться в знатное приключение. Вот только… Похоже, рейс будет обыденным, как проживание в какой-нибудь рядовой гостинице. Ну, путь не рядовой, пусть очень дорогой, но всего лишь обычной гостинице. Мария улыбнулась. Наивно было бы ожидать здесь голые металлические ребристые стены, пассажиров в скафандрах, беспросветный мрак и холод космического пространства. Межпланетные рейсы уже много десятилетий никого не удивляют.

Она прошлась по каюте, нашла мини-бар, заглянула в санузел, присела на кровать. Потом обнаружила за загородкой, в самом углу, странного вида белоснежный вытянутый саркофаг с подведённым к нему толстым кабелем и трубками. Заглянула и в шкаф, в котором рядом с халатом висел белый комбинезон.

Мария успела разложить вещи в шкаф, пристегнуть их ремнями, как предписывала расположенная там же инструкция. Переоделась в тот самый белый обтягивающий костюм из шкафа, именно в нём положено было забираться в гравикомпенсатор. «Удивляюсь, отчего люди так редко читают инструкции? Я вот всегда их читаю, это устраняет множество проблем. Я бы и с транспортёром так не опростоволосилась, если бы в космопорте на видном месте повесили правила».

Автоматическая тележка затормозила у стойки регистрации, девушка за стеклом заучено мило улыбалась. Ной расплылся в широкой ответной улыбке. Сунул к датчику комм, приложил ладонь к прозрачной панели, сверяя отпечатки, посмотрел, не мигая, в камеру – привычная процедура.

– Господин Эбер, – кивнула девушка, изучая информацию на мониторе. – У вас билет первого класса на судно «Арк», вылет через пятьдесят пять минут. Где ваш багаж?

– Я путешествую без багажа, – развёл Ной руками, словно извиняясь. – Только ручная кладь. – Теперь он продемонстрировал небольшой рюкзак за своей спиной.

– О, тогда вы можете следовать на таможенный контроль и на посадку. Хорошего полёта.

– Благодарю.

Транспортёр, выдав краткое предупреждение, явно прибавил в скорости, видимо, его программа также ориентировалась на время вылета. Таможня просветила Ноя на ходу, лишь замедлив скорость движения и, не обнаружив ничего запрещённого, открыла выход в зону отлёта. Транспортёр не давал ему даже возможности оглядеться, а ведь в зоне вылета Дике он был впервые. Впрочем, все космопорты устроены почти одинаково, только торговцы, оккупировавшие пространство, менялись от планеты к планете.

Наконец его машинка выехала на взлётное поле, пропетляла между заборчиками и притормозила у выхода в посадочный рукав. Ной накинул свой рюкзачок на плечо и зашагал к челноку. Рукав был довольно длинный, но Ной умышленно не спешил: он прибыл даже раньше, чем обещал капитану. «За такие деньги, которые я заплатил за билет первого класса, можно бы и подождать пассажира. Но это, разумеется, не про капитана Бурмина. – Ной усмехнулся. – А впрочем, я несправедлив. Движение в космопорте расписано по секундам. Если челнок не стартует вовремя, он сегодня вовсе не стартует. И быть может, окно следующего старта появится только через несколько дней. А за занятую стоянку капитан будет платить немалые деньги. Всё устроено таким образом, что сколько бы ты ни был богат, сколько бы не платил за билет, никто не будет останавливать космическое сообщение целой планеты ради одного человека. У первого и бизнес-класса ещё есть привилегии, на рейсовые регулярные корабли, которые возят сотни пассажиров эконом-класса, посадка вообще заканчивается за два часа до взлёта. С тем, как раз, чтобы всех разместить и подготовить без опозданий».

У люка челнока Ноя встречал стюард в форме очень похожей на форму капитана, лишь с небольшими отличиями. Он был молод, почти юноша, и заметно нервничал, хотя и старался это скрыть. «Судя по всему, на службе он недавно, у меня ещё было предостаточно времени, чтобы не волноваться», – Ной состроил добродушное приветливое лицо.

– Добрый день, – улыбка стюарда вышла неуверенной. Он уточнил: – Господин Эбер? – и дождавшись кивка посторонился. – Добро пожаловать на борт.

Ной вошёл в светлый небольшой отсек и с удивлением учуял едва уловимый запах алкоголя. «Ого! Он что для храбрости принял?! Нет, при таком капитане – это совершенно невероятно, тут что-то другое», – Ной подобрался, как всегда, когда видел необъяснимые странности.

– Господин Эбер, – голос за спиной пассажира чуть дрогнул, словно в ожидании неприятностей, – я обязан попросить вас пройти проверку личности.

– Конечно, – спокойно кивнул Ной и решительно шагнул к встроенному в стену сканеру. Знакомая процедура: сперва коммуникатор, потом ладонь на сканер, привычно поглядеть в камеру, давая возможность провести идентификацию. Чего ему бояться, он сегодня уже прошёл несколько проверок.

Стюард едва заметно облегчённо выдохнул.

Ной, наоборот, усилил концентрацию. «У него что, были сомнения на мой счёт? С какой это стати? Что здесь происходит?» – такое внимание к своей персоне перестало Ною нравиться, поскольку причин его он не понимал. Хорошо, что коммуникатор был настоящий, от поддельного Ной избавился ещё вчера, хоть тот и стоил немалых денег. Ной повернулся к встречающему, незаметно оглядывая его и отсек. Так-так, а это что? У него царапина на шее, почти незаметная, но Ной разглядел. И китель примят. Капитан ни за что бы не выпустил к пассажирам небрежно одетого стюарда. И запах… Теперь уже Ной выдохнул с облегчением, хотя этого вздоха не заметил бы никто. Волнение космофлотовца было никак не связано с Ноем.

– Буйный пассажир? – он опередил стюарда, собиравшегося что-то сказать.

– Простите? – тот не ожидал вопроса и опять начал нервничать.

– У вас вышел конфликт с одним из пассажиров? Он был пьян, отказывался пройти идентификацию? Напал на вас? Оттолкнул?

– Откуда вы знаете? – глаза молодого человека расширились, его лицо от растерянности стало ещё более юным, он затравлено оглядел небольшой отсек. Спрятаться наблюдателю здесь было невозможно.

– Я просто угадал. По вашему виду и поведению. У вас небольшая царапина, вот здесь, – Ной прикоснулся к свой шее, показывая место. И запах, – он поднятым вверх пальцем обвёл помещение.

– Д-да, вы правы, – служащий кивнул.

– Я надеюсь, его высадили?

– Н-нет, он всё-таки прошёл сканирование, у него есть действительный билет и…

– И кто ж это такой? – прервал Ной бормотание стюарда.

– Простите, правила компании запрещают мне обсуждать пассажиров, – сразу подобрался юноша.

– Видимо, полёт будет утомительным, – сказал Ной скучающим тоном, пристально глядя на стюарда.

– Если он будет мешать другим пассажирам, вы можете пожаловаться капитану. На судне есть изолятор, – с готовностью и некоторым даже злорадством сообщил стюард.

– Я учту, – Ной подмигнул собеседнику. И взглянул на настенный монитор с обратным отсчётом времени до старта. – Так куда мне?

– Ох, простите, – вскинулся юноша. – Прошу сюда, – он приложил палец к своему служебному коммуникатору, открывая гермодверь. – Прямо по коридору салон, слева и справа двери кают, ваша по правому борту, каюта номер пять. Я подойду через несколько минут, помогу вам занять место в гравикомпенсаторе.

– Спасибо, я справлюсь сам, это не первый мой полёт.

– Отлично, тогда автоматика проконтролирует, всё ли в порядке.

– Благодарю.

Ной степенно отправился искать свою каюту. Зря капитан его поторапливал, до старта было достаточно времени, чтобы никуда не спешить. Ною было известно, челнок стартует по расписанию, если только он способен стартовать с планеты. Пассажирам предоставляются противоперегрузочные капсулы и помощь в подготовке к отлёту.

Бывало и так, что неисправная техника доставляла немало страданий. Ною приходилось видеть человека, у которого на взлёте отказал гравикомпенсатор – тому повезло отделаться несколькими лёгкими переломами. Правда корабль, принадлежащий знакомому контрабандисту, знавал лучшие времена и явно требовал срочного ремонта. Напротив, на оборудование кораблей космофлота можно было полагаться смело – контроль за ними строгий. Но если ты сам в компенсатор не залез или вылез невовремя, то это твои проблемы: лечение за свой счёт. Даже страховка не полагается. Компания об этом всегда заранее предупреждает. Никто старт челнока из-за тебя откладывать не будет. Хотя, как на этом корабле – неизвестно. Для небольших судов первого класса иногда писали собственные правила. Разумеется, усиливая безопасность пассажиров, а не в ущерб ей. Стюард сказал про автоматику. Возможно здесь, если ты не готов, отменят взлёт, потом взыщут с тебя весь ущерб, а на ходу компенсатор и вовсе не откроется.

А вот и пятая каюта, Ной приложил комм к сенсору, дверь отъехала в сторону, он вошёл, убрал рюкзак, снял куртку, ботинки, переоделся в специально подготовленную одежду и полез в капсулу. Устал он всё-таки за последние несколько недель, сказывалось нервное напряжение. Лучше уж сразу устроиться, быть может, уснёт до взлёта. Летать Ной не боялся, но эта тряска, шум и изменение тяжести, раздражали его. Он лёг, поёрзал, устраиваясь поудобнее, подключил датчики и нажал на кнопку включения. Ложемент зажужжал, зашевелился, подстраиваясь под параметры тела Ноя, колпак закрыл кресло сверху, уши чуть заложило, пока выравнивалось давление воздуха, затем Ноя мягко сдавило со всех сторон. Перед глазами возникла зелёная надпись: «Вы готовы к старту челнока. Убедительная просьба не покидать капсулу до окончания стыковки. Об этом Вы получите сообщение от экипажа». Ной закрыл глаза и почти сразу задремал. До взлёта осталось не более четверти часа.

Глава 2. Взлёт

Хуго одёрнул китель, поправил воротник, чтобы скрыть царапину, секунду помолчал и открыл линию связи.

– Капитан, все пассажиры на борту. Внешний люк закрыт, – Хуго был краток.

– Хорошо. В расписание укладываемся. Что там с пассажиром каюты номер четыре? Надеюсь, вы сумеете с ним договориться?

– Я не подведу, капитан. Я как раз собирался проверить всех пассажиров. Мы будем готовы вовремя.

– Стрём, если будут серьёзные проблемы, докладывайте мне без промедлений. Арк ещё ни разу не задерживал взлёт. Я не допущу подобного инцидента. У нас есть все законные средства, чтобы справиться с капризами пассажиров.

– Да, капитан.

– Запомните, Стрём: клиент всегда прав, но только пока он не нарушает правила поведения на борту. И главный на корабле не пассажир, сколько бы он не платил за билет. Главный здесь я, капитан. Мои решения не подвергаются сомнению и не обсуждаются. А вы мой представитель в челноке. Держитесь увереннее, помните, за вами закон, сила и славные традиции гражданского космического флота.

– Да, капитан.

– Когда завершите предстартовые процедуры – доложите. Конец связи.

– Слушаюсь, капитан. Конец связи.

Хуго сбросил линию связи с коммуникатора и вздохнул. Перед капитаном он держался бодро, но в реальности предательская неуверенность застряла в сердце. «Этот пассажир, Дудка… ох, будут с ним проблемы, – думал Хуго. – Не так я представлял себе службу в космофлоте. Стюард! Ну, да ведь я сам, добровольно согласился на эту работу. Сожалеть о своём решении не буду и докажу капитану свои способности справляться с любыми трудностями. Вон сам капитан – отличный пример выдержки и невозмутимости. Дудка хоть и фыркал, а спорить не посмел. Впрочем, не такая уж сложная у меня задача: шесть кают, шесть пассажиров. Похоже, все приличные люди, кроме одного. Да и общаться с ними мне придётся совсем немного. После стыковки челнока с кораблём почти всё время пассажиры будут проводить там. Там ресторан, развлечения. В каюты будут возвращаться только отдыхать и спать. А моя задача – порядок в челноке: в каютах, в салоне, напитки и закуски, если пассажиры захотят перекусить на месте, ну и прочие бытовые мелочи. Не так уж сложно. Да, ещё техническая сторона: люки, освещение, температура и другие требования жизнеобеспечения. Тут автоматика строго следит, если что сигнал пошлёт. А большая часть управления челноком всё равно на команде корабля».

Однако все, кто купил билеты, уже были на месте. Основная работа для Хуго начнётся после стыковки, а сейчас надо было подготовить пассажиров ко взлёту. Капитан ясно дал понять, что задержка взлёта недопустима, а времени не так много осталось. Хуго колебался недолго и рассудил, что, пожалуй, следует начать с самой сложной проблемы – с Дудки. Чтобы, в случае чего, хватило времени разобраться с неприятностями.

Стюард нажал кнопку вызова у двери четвёртой каюты и, не дождавшись ответа в течении минуты, открыл дверь своим коммуникатором. Вещи были разбросаны на полу, на кресле, сумка брошена как попало, пассажир развалился на кровати и что-то рассматривал в вирт-окне комма.

– Господин Дудка, – стараясь копировать суровую, но подчёркнуто вежливую манеру капитана, начал Хуго, – я готов помочь вам занять ваше место в гравикомпенсирующем устройстве. Прошу вас переодеться в специальный костюм, который приготовлен персонально для вас.

– Отстань, мне некогда, – пассажир отмахнулся. – И вообще, как ты посмел войти без разрешения?!

– Я строго следую правилам поведения на корабле. У меня есть право, при необходимости, войти в любую каюту.

– Мерзкая дыра ваш Дике! И сервис здесь такой же.

– Господин Дудка, у корабля Арк, на челноке которого вы находитесь, портом приписки указана Земля. Мы не относимся к Дике никоим образом. Но это лишь к сведенью и совершенно неважно, потому что, если вы сейчас не выполните все положенные действия и не ляжете в гравикомпенсатор, вы останетесь на Дике ещё на неделю.

– Ты что, грозишь выгнать меня с корабля? Попробуй! Я оплатил эту каюту и никуда не уйду.

– Ну что вы! Вы можете оставаться. Оплата каюты действительна в течении девяти дней.

– Вот именно!

– Но, если хоть один пассажир не окажется в компенсаторе, автоматика не даст разрешения на взлёт. Взлёт челнока происходит строго по расписанию в порядке очереди. Скажу вам по секрету, на Дике очень интенсивное движение в космосе, и расписание стартов составлено на неделю вперёд. Тех, кто опоздал хоть на несколько секунд и не смог взлететь в должный момент, ставят снова в конец очереди. Этим управляет автоматическая система космодрома, она же отдаёт команды компьютерам челноков. Вмешаться в этот порядок невозможно. Так что если вы, господин Дудка, не желаете проследовать в гравикомпенсатор, то добро пожаловать на недельные каникулы на Дике. Надеюсь, вам здесь понравится.

– Ты надо мной издеваться вздумал?! – молодой человек покраснел и подскочил с кровати.

– Вовсе нет, – Хуго остался внешне невозмутим, хотя внутри дрогнул. – Я просто описываю вам действительное положение дел. Мы в космофлоте всегда честны со своими пассажирами. Стараемся делать всё, чтобы ваше пребывание на борту было комфортным. Лететь или остаться – вы можете выбрать сами. У вас… – он демонстративно взглянул на часы на стене каюты, – есть три минуты на принятие решения.

– Не собираюсь я сидеть в этой глуши! – Пассажир схватил белый специальный костюм и направился в туалетную комнату. Обернувшись на пороге, бросил через плечо: – Вещи собери!

– Как скажете, господин Дудка. – процедил стюард закрытой двери.

И принялся собирать вещи, укладывать их в шкаф, пристёгивать ремнями. «Забота о комфорте пассажиров – это моя работа. Даже такая, – сдержанно рассуждал служащий. – И вообще, с учётом, что мне удалось самому, без вмешательства капитана, принудить этого скандалиста к нужным действиям – моя победа». Мелочи, вроде сбора чужой разбросанной одежды, теперь не могли испортить Хуго настроения. Да, не об этом он мечтал, когда решил связать свою жизнь с космосом. Но ведь это только первый его рейс, и он вполне осознанно принял решение. Пройдёт немного времени, и он займётся другим более достойным делом. А там, глядишь, окажется в рубке корабля. Быть может, даже станет капитаном. Да, непременно станет.

Упаковка Дудки в компенсатор прошла быстро и буднично. Уложив его оставшуюся одежду в тот же шкаф, Хуго наконец покинул каюту номер четыре. С остальными пассажирами осложнений не предвиделось и настроение его заметно поползло вверх.

Мария легко нашла кнопку активации компенсатора, но нажимать её не спешила. В инструкции было написано, что открыть капсулу можно будет только после стыковки челнока с кораблём. Время до старта было достаточно, и она решила обождать. Тем более, что стюард обещал помочь ей устроиться. Не стоит лишать его такой возможности. Ей показалось, он был полон энтузиазма, видимо на этой должности недавно. Да и возраст его Марии то же самое подсказывал. «Хм, что это я про его года уже не первый раз думаю, – удивилась девушка. – Вдруг, он только так молодо выглядит, а так старше меня? Или у него какая-нибудь практика от академии. Надо спросить. Нет, неудобно приставать с расспросами».

Коммуникатор на её руке завибрировал. Опять мама? Она взглянула на экран, там высветился запрос на вход в каюту от Хуго Стрёма. И ей потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что за дверью стоит стюард, о котором она только что размышляла. Мария поспешно дала разрешение.

– О, госпожа Зотова, вы уже со всем разобрались. Чудесно. Не всем удаётся это с первого раза, – стюард быстро осмотрел подключённые датчики.

– Вы преувеличиваете мои таланты. Я просто всё делала по инструкции.

– Тем более удивительно, вы первый человек, кто признался, что читал инструкцию.

– А многих пассажиров вы спрашивали?

– По правде сказать, нет, – смутился Хуго. – Это первый мой дальний рейс. Мы вылетели с Земли, завезли нескольких пассажиров в разные миры, там забрали других пассажиров. На Дике мы привезли троих, а тут неожиданно распродали все билеты и все до Земли.

– Ничего странного. Со всех обитаемых планет, самый популярный маршрут на Землю.

– Да, вы правы.

– А скажите, вы сами будете управлять челноком?

– Управлять? А, я понял. Нет конечно. Челноки стартуют и садятся совершенно автоматически. Все программы давно рассчитаны для каждой планеты. Это очень надёжно и вам совершенно не о чём волноваться. Челнок стартует с Дике по команде с космодрома и состыкуется с кораблём, даже если меня совсем здесь не будет.

– Так вы здесь один из всей команды? – поразилась Мария.

– Да, на челноке я один. Но капитан, естественно, наблюдает за стартом по телеметрии.

– А гравикомпенсаторы? Разве на кораблях нет генераторов искусственной гравитации? Зачем же тогда эти устройства? – она похлопала ладонью по своей капсуле.

– Генераторы гравитации, конечно, есть. Вы правы. Иначе неподготовленные люди не могли бы летать с планеты на планету. Только кажется, что отсутствие веса, наоборот, комфортно. Несколько дней в невесомости – тяжкое испытание для нетренированного организма. Но генераторы искусственной силы тяжести – довольно громоздкие механизмы и не способны динамично и точно изменять параметры своих полей. При старте же челнока ускорение и, следовательно, перегрузки меняются очень стремительно. Вот чтобы защитить пассажиров от этого и предназначены компенсаторы. Их принцип действия немного другой. Но простите, госпожа Зотова, мне нужно проверить остальных пассажиров, а вам занять место в капсуле.

– Да, конечно, – смутилась Мария. – Увлеклась.

Она легла, устроилась удобно. Хуго нажал на кнопку снаружи капсулы и непрозрачный колпак отгородил её от остального мира.

Перед глазами Генриха зажглась надпись о минутной готовности к старту. Он сжал зубы и зажмурил глаза. Как он не любил эти космические полёты! «Папашка, зараза, заслал меня на край света из-за какой-то фигни, которую нарочно выдумал! – ругался про себя Генрих. – Фабрика у него, вишь, дохода стала мало приносить. Чего, по видеосвязи не мог сам решить вопрос?! Как ни дорога связь на такие расстояния, а полёт дороже обошёлся. Да для него и это мелочь, совсем с ума съехал. – Генрих застонал. – Ох, не надо было мне столько пить перед отлётом. Что-то мне нехорошо, а из этого гроба не выберешься, пока не взлетим. Или, наоборот, надо было напиться и заснуть, но долбанутый стюард прицепился и торопил как на пожар. Послал бы его, да папашка и так грозит лишением наследства и урезанием содержания. Задержусь здесь на неделю, начнёт выяснять, как так вышло. Не поленится. И не меня будет спрашивать, по своим связям получит сведения. Скандал мне аукнется совершенно точно. Вообще уже за горло держит, вздохнуть не даёт, сволочь старая!»

По корпусу капсулы прошла вибрация, послышался гул. Генрих задрожал вслед вибрации. Движок запустили, вот-вот должен был начаться подъём. Самые ненавистные минуты. Компенсатор обхватил его ещё плотнее, тело повело в сторону, разворачивая, уравновешивая ускорение. Корабль отвратительно загудел, затрясся. Затем мгновение невесомости, будто падения, и Генрих едва не вскрикнул, показалось, что произошло крушение. Но тут же тяжесть вернулась прижала к ложу. Выпитое спиртное едва не полезло наружу, но обошлось. Генрих терпел, проклиная всё и всех, не выбирая выражений. Когда он их выбирал? Он сын и наследник одного из самых богатых людей на Земле, да и вообще на обитаемых планетах. У него должно быть всё самое лучшее, что только может быть. И все остальные должны беспрекословно выполнять то, что он приказывает!

Но так получалось не всегда.

«Это таксист меня выбесил! – нашёл новый раздражитель Генрих. – Надо бы, кстати, подумать, смогу ли я с Земли жалобу накатать? У меня оплата в коммуникаторе зафиксирована, там компания-перевозчик и идентификатор водителя должны сохраниться. Точно! Отправлю иск, скажу, что он меня оскорблял, буду требовать увольнения. На папашкином бланке напишу, для солидности. Хотя там же камеры в салоне… Ничего, я придумаю что-нибудь. – Внимание Генриха скакнуло на другой объект: – И ещё на стюарда надо накапать капитану. Хм, нет. Этот капитан мне не понравился. Владельцу корабля сообщу, во! На обоих нажалуюсь. Столько денег им отвалили. Вот сюда летел – капитан меня с улыбкой встречал, благодарил, что я выбрал его корабль. А это не я, папаша корабль выбрал. Но я же не стал объяснять. Тоже, конечно, скукотень была, и взлёт и посадка хуже этой прошли, тут что-то плавно так, даже удивительно. Но уважение оказывали. А этот капитан, как его… Бур… Бурамин, что ли… угрожать мне посмел. Совсем оборзели!»

Генриха тошнило, он едва сдерживался, стиснув зубы. А ещё ему было страшно. Он вообще многого боялся.

«Ну скоро ли уже? О! Уф. Всё, кажется. Основные движки вырубили, значит, на орбите уже. Искусственное тяготение включили, теперь можно не паниковать. Остались манёвры и стыковка. Это мелочи, можно спать спокойно, до стыковки из этого ящика не выпустят».

Ну что ж, взлетели. Ной даже не проснулся во время выхода на орбиту, что было необычно. Челнок у них был отменный, и программа старта рассчитана профессионалом. Такого лёгкого старта Ной не припоминал, хотя летал немало. Честно сказать, первым классом крайне редко приходилось летать. Всё больше наоборот, случалось скрываться и играть роль простого, небогатого человека. А тот раз, когда пришлось на грузовое судно разнорабочим наниматься, чтобы незаметно с планеты вылететь, он вообще до смерти не забудет. Вот уж где условия адские. И там челноки стартуют и садятся – врагу не пожелаешь. И ничего, работяги летают и довольны ещё. Зарплаты в космосе и правда неплохие, по сравнению с некоторыми обитаемыми мирами.

«Ну, не мне о доходах рабочих рассуждать. У меня денег хватает. Я творчеством зарабатываю. Однако, – Ной скривился, – после каждого дела скрываться и прятаться несколько надоело. Когда капитан мне позвонил, я, честно сказать, разволновался. И потом, когда стюард вёл себя подозрительно, я опять было подумал, что за мной уже полиция охотится, следит по камерам. Но всё оказалось проще-простого. Да и капитан, должно быть, из-за этого происшествия меня торопил. Наверняка урезонивание дебошира без его вмешательства не обошлось. И разумно, если капитан предвидел перед взлётом дальнейшие осложнения с тем буяном. Я бы и сам именно так решил. А тогда, чтобы избежать накладок и оставить достаточно времени для манёвра, надо остальных поторопить. А я был последним, кто прибыл на посадку. Вот и разгадка всей шумихи вокруг моей скромной персоны».

Ной надеялся, что всё было именно так, что его логика верна. Хотя челнок ведь уже взлетел. Если бы его разыскивали целенаправленно, то сесть в челнок и улететь с планеты ему бы не дали. Собирать доказательства на Дике, находясь на Земле, практически невозможно. Какой смысл дать ему улететь, арестовать на Земле и заниматься депортацией обратно на Дике. Полная ерунда.

Так чего он вообще об этом рассуждает? Он же был уверен в этом деле, просчитал все пути развития событий. Конечно, на сто процентов никогда нельзя быть уверенным, но его планы всегда весьма проработаны. Видимо, происшествия сегодняшнего вечера его зацепили сильнее, чем ему хотелось бы. Плохой признак. Какая-то заноза в сердце не давала покоя. Перерыв в делах ему был прописан без вариантов, и лучше, чтобы отдых затянулся. Может быть год? Мелькнувшая ранее мысль завязать насовсем, потеряла свою привлекательность, хотя и не была изгнана окончательно. Покой успеет наскучить и вернёт интерес к делам. Но это потом, а сейчас пора начать отдыхать. Пока капитан Бурмин делает своё дело, ведёт корабль к Земле, особых занятий кроме отдыха у пассажиров всё равно не предвиделось. Неделю спокойствия можно было считать гарантированной. Ной заставил себя расслабиться и снова заснул.

Глава 3. Странное знакомство

Настроение с утра было паршивое. Хотя причин Итан доискаться не смог. Разве что спал плохо, открывал глаза от каждого толчка. Сначала не мог заснуть после старта, потом подскакивал при каждом манёвре, затем при стыковке. Всегда любил летать, его эти перемены тяжести обычно укачивали и усыпляли надёжно, а тут… В результате ворочался, нервно вскидывался, разгоняя остатки тревожных сновидений и, наконец, проснулся в самую рань и больше не смог заснуть. Тихий привычный гул корабля, сегодня его раздражал. Итан вылез из компенсатора, умылся, переоделся в свою приличную одежду. Поискал, чем бы заняться, но перебрав несколько вариантов, все их последовательно отбросил. Многодневные полёты обычно проходили в ленивом ничегонеделании, пустых разговорах и нехитрых развлечениях, вроде фильмов, музыки, иногда азартных игр. Бывало, ему приходилось в пути готовить доклады или писать речи, но те времена давно миновали. Опыт Итана и его положение давало немало преимуществ.

Он пошагал по каюте туда-сюда, поглядывая на часы, потом сел в кресло, раскрыв вирт-окно коммуникатора, но тут же сообразил, что сеть в полёте недоступна и новостей он не получит. Бесцельно пошарил по каталогам, напряжённо вспоминая, не откладывал ли он документы, чтобы изучить в свободное время. Свободное время имелось в достатке, а занять его было нечем. Белый фон страницы сверкнул чуть ярче в приглушённом свете каюты, резанул по глазам, и Итан махнул рукой, закрыв вирт-окно. Зажмурился, потёр глаза – в его возрасте последствия тяжёлой ночи будут давать знать о себе целый день.

В таких случаях чашка горячего крепкого кофе могла взбодрить его и вернуть хорошее настроение. Но пить кофе в одиночку, тем более искать его самому, Итан был не в настроении. Решение пойти и разбудить Лину вызрело и окрепло окончательно. Итан прекрасно помнил, что она любит поспать по утрам, но сегодня придётся ей потерпеть. Впрочем, нрав у неё простой и весёлый, поворчит немного и забудет.

Он вышел из каюты, оглядел предсказуемо пустой в это время салон и толкнулся в соседнюю дверь с номером два. Дверь оказалась заперта, и он приложил комм к сканеру. Ответом был красный огонёк отказа.

«Что за чёрт? – неважное утреннее настроение Итана, тут же переросло в раздражение. – Меня теперь не пускают в каюту к моей спутнице? Тем паче, что за эту каюту я и заплатил!»

Мысли о спокойной неделе отдыха двинулись к точке замерзания. Он оглянулся – салон всё ещё был пуст. Часы показывали уже шесть пятьдесят пять. Стыковка прошла больше часа назад, корабль уже должен был сделать гиперпрыжок. Где этот бездельник стюард? Итан нажал на двери кнопку вызова, подождал. Никакой реакции. Лина никогда не любила рано вставать, в отличие от него. Итан, об этом помнил, но сигнал вызова должен был её разбудить. Не случилось ли чего? Только этого ему не хватало – привлекать внимание к своей поездке. А если будут проблемы, потребуется врач со стороны, тут же набегут журналюги, а ему светиться в такой истории не с руки. Да что там, не с руки – совсем некстати! Так. На корабле же есть локальная связь, все коммуникаторы автоматически регистрируются в корабельной сети при посадке на борт. Голова соображала плохо – не выспался. Он поводил пальцем по экрану браслета, выбирая абонента, подтвердил вызов. Комм откликнулся длинными гудками. Минута, другая, третья. Итан нажал отбой. Он уже не мог сдержать раздражения, к которому прибавилась изрядная доля беспокойства. Это никуда не годится! Нужен стюард, у него есть доступ во все каюты.

Итан вернулся к себе, дверь послушно скользнула в сторону. На стене была кнопка вызова стюарда. Хотя, он должен был и в коммуникаторе прописаться. Что-то Итан сегодня утром непростительно туго соображал.

Стюард появился буквально через две минуты, подтянутый, свежий, в отглаженной форме.

– Господин Мюррей, я могу вам чем-то помочь?

Молодцеватый и бодрый вид стюарда, отчего-то окончательно вывел Итана из себя. Уж ежели ты не спишь и делом не занят, так будь любезен оставаться поблизости и помогать пассажирам. Сдержаться и не начать с ругательств, стоило Итану изрядных усилий, напоминаний себе, что он лицо публичное и ему важна репутация. А уж тех, кто готов был её подпортить, более чем достаточно.

– Э… – имя служащего совершенно вылетело у него из головы, хотя Итан точно помнил, что тот представлялся во время посадки.

– Хуго Стрём, – подсказал стюард, уловив причину заминки.

– Господин Стрём, – чуть повысив голос, начал Итан, – почему я не могу открыть дверь этой каюты? Оба билета куплены мной, и я считаю…

– Прошу меня простить, – перебил его стюард, чем вызвал только новую волну досады. – Но каюта зарегистрирована на даму. Она совершеннолетняя и только она может дать разрешение на вход в каюту. Таковы правила.

– Но у вас есть разрешение на открытие дверей?

– Безусловно, но я пользуюсь им только по служебной необходимости.

– Откройте мне дверь.

– Я не могу. Я ведь уже…

– Меня не интересуют ваши правила и объяснения, я хочу попасть в каюту к своей спутнице. Откройте дверь.

– Почему бы вам не попросить её саму?

– Она не открывает и не отвечает на вызовы.

– Вы полагаете, с ней могло что-то случиться? – тень тревоги набежала на лицо стюарда. – Что же вы не сказали об этом сразу. Господин Мюррей, я сейчас войду и проверю, всё ли в порядке. Я попрошу вас остаться здесь и не заходить в каюту без разрешения.

– Хорошо-хорошо, давайте скорее.

Стрём взмахнул рукой с коммом перед датчиком и, проскользнув внутрь, тут же закрыл за собой дверь. Итан хмуро отошёл к большому овальному столу, занимавшему весь центр салона, и уселся на краешек ближайшего стула.

Обрывок громкого разговора проник через открывшуюся дверь. Этот полёт начался со странных звонков самому Ною и тревог для бедняги стюарда и, похоже, продолжение будет не лучше. Ной-то надеялся расслабиться и неделю отдыхать в полном покое, лениться и сибаритствовать, пока внешний мир недоступен и он недосягаем для него.

Ной вышел из каюты, и пристроился возле стенки, стараясь не отсвечивать и не привлекать к себе внимания. Как видно, тут что-то случилось – стюард в каюту пошёл. У стола сидел мужчина с седыми волнистыми волосами, аристократическим строгим лицом, явно привыкший производить впечатление. Ной не разобрался, чем вызвано его волнение, но не судьбой пассажира той каюты, куда ушёл стюард. Взгляды на дверь он бросал, но они были полны не заботой, не беспокойством а, скорее, досадой. Он потирал шею ладонью, его губы были плотно сжаты, уголки их опущены, причём, левый ниже правого, выражая неприязнь. Ной тихонько, почти на цыпочках, проследовал к глубокому мягкому креслу, в небольшой нише изогнутой стены, слегка в тени. Наблюдать за людьми было важной частью его дела. Мужчина Ноя не заметил, задумчиво хмурился, но обещание без спросу не входить выполнял. Привык играть по правилам и в команде. Бизнесмен? Лицо его Ною показалось смутно знакомым. Безусловно, Ной его где-то видел, но вспомнить не мог, значит, лично они не встречались, обычно Ной лиц не забывал.

Тут вернулся стюард, Ной с полувзгляда по его виду определил, что в каюте всё в совершенном порядке и никаких проблем не ожидается, но мужчина был так погружён в свои мысли, что перемены в настроении космофлотовца не уловил. А, впрочем, Ной судил по себе. Большинство человеков чудовищно невнимательны к другим людям. Да и вообще невнимательны.

– Что там? – мужчина поднялся.

– Всё в порядке, господин Мюррей, госпожа Сэлби просто крепко спала. Не могла вчера заснуть и приняла таблетку. И была недовольна, что я её разбудил.

– Я могу войти? – отмахнулся Мюррей от полушутливых претензий.

– Госпожа Сэлби просила меня дать вам разрешение на открытие дверей её каюты в любое время. Я уже настроил сканер на ваш комм. Если хотите, я могу дать разрешение ей на вход вашу каюту.

– Да, будьте любезны, – довольно холодно подтвердил Мюррей.

Кивнув стюарду, он скрылся за дверью, а Ною показалось, будто над головой Мюррея словно облачко тончайшей пыли развеялось. Словно луч утреннего летнего солнца на мгновение проник в окно, выхватив, проявив беспорядочный танец пылинок в тёплом воздухе и тут же погас, унеся с собой любые признаки движения.

Сердце Ноя кольнула игла беспокойства, как при любой подмеченной мелочи, которая не укладывалась в стройную логику его наблюдений и рассуждений. Но… Пожалуй, можно также списать на переутомление.

«Хотя раньше усталость на моё зрение не влияла, видения не посещали», – Ной зажмурил глаза и тут же открыл, не желая упускать ни секунды наблюдений.

Служащий секунду смотрел Мюррею вслед, потом что-то пометил в своём коммуникаторе и коротко кивнул сам себе. На его лице Ной не увидел никакой обиды на недружелюбное поведение пассажира, только удовлетворение от выполненной работы, отголосок радости, что проблема была надуманной. Кстати, кто такой этот Мюррей, фамилия не такая уж редкая, но Ной не мог отделаться от впечатления, что он его точно знал. Не станет мучиться. Имя есть, кто такой узнает со временем, ещё неделя впереди. А вот как зовут стюарда? Вчера, Ной его перебил, когда тот собирался представиться, а теперь в затруднении. Стюард словно почувствовал взгляд и обернулся. Увидел Ноя, приподнял брови, но тотчас вернул на лицо вежливое выражение.

– Доброе утро, господин Эбер.

– Доброе утро, – Ной принял скучающий вид.

– Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Нет, спасибо, я просто посижу. Предыдущая неделя была очень напряжённой.

– Хорошо. Напоминаю вам, что мой контакт добавлен в ваш коммуникатор, обращайтесь в любое время. Я, кажется, вчера забыл представится – Хуго Стрём.

– Я запомню, господин Стрём.

Вот это сервис! Ной проводил Хуго взглядом. Не успел он подумать, как стюард имя подсказал. Так и поверишь в чтение мыслей. Хотя его задача, чтобы в это верили другие.

Валери разбудили разговоры на повышенных тонах. Или ей так показалось. Быть может, вовсе приснилось, ведь защита от шума в первом классе всегда была на высоте. Да, должно быть приснилось. Иногда, под утро, сны так путаются с мыслями пробуждающегося мозга, что кажутся совершенно реальными. Бывает, просыпаешься и не можешь сразу понять, было это в самом деле или пригрезилось.

Дремота рассеялась окончательно, но сколько ни прислушивалась Валери, ничего кроме едва ощутимого гула двигателей не уловила. Но раз уж поднялась – пойдёт к людям. Скоро уже завтрак, откроют дверь на корабль. Завтракать Валери привыкла плотно и считала завтрак наиболее важной трапезой дня. Обычно в ресторанах первого класса кормили вполне прилично, но, конечно, всё зависело от повара. А ещё немаловажную роль играла компания. Бывало такое, что попутчики напрочь отбивали ей весь аппетит. А ведь в первый класс покупают билеты не кто попало, люди далеко не бедные, а значит, и знакомые с правилами поведения в приличном обществе. Вот она и поглядит, пойдёт знакомиться.

В салоне никого не было. Ой, нет, она ошиблась. У противоположной стены, изящно изогнутой дизайнером интерьеров, в глубоком, на вид уютном кресле сидел молодой человек. Симпатичный, лицо правильное, только нос великоват. Впрочем, не настолько, чтобы требовалась коррекция. Тихонько сидел, никого не трогал, тоже, наверное, завтрак ждал. Валери кивнула, здороваясь, и хотела устроиться в ближайшем, столь же привлекательном кресле. Не успела. Из соседней каюты вышел Итан Мюррей. Вот уж неожиданная встреча, и нельзя сказать, что радостная. Тот ещё спутничек. При их знакомстве он на Валери произвёл впечатление неоднозначное, но, скорее, просто не заинтересовал. А жена у него – милая женщина. Ну, да он Валери поди и не помнит, года три прошло, когда они виделись, да и то, мельком, по делу. Это Валери не могла его не запомнить. Ещё бы, такой известный человек. А он её…

«Вот жена его меня, само собой, не забудет: моя работа была великолепна. Впрочем, как всегда, – Валери гордо выправила и без того прямую спину. – Если Итан здесь вместе с Магдой… Ммм… а это кто?»

Следом за Итаном из каюты появилась молодая женщина. Миленькая, только одета слишком броско, хотя и дорого.

– Ну, Итан, зайчик, – щебетала девушка, – что ты сердишься? Я просто приняла снотворное. Хотела выглядеть свежей и бодрой, всё для тебя.

– Всё, Лина, всё, – Мюррей был возбуждён и говорил чуть громче, чем принято в светском обществе, – давай закончим на этом. Не будем потешать наших попутчиков и посвящать их в наши дела.

Девушка надула губки и отвернулась. Молодой человек в кресле вежливо смотрел в другую сторону, не обращая внимания на размолвку парочки. А Валери подобного непотребства стерпеть не смогла. Нет, не слова и не тон перепалки задели её, ей до них и дела не было. Но господин Мюррей, чью жену она оперировала и успела узнать очень неплохо, по всей видимости, путешествовал с любовницей. С некоторых пор Валери на это спокойно смотреть не могла: «Сейчас я ему устрою!»

– Доброе утро, Итан. Какая неожиданная встреча!

– Д-да, доброе утро, – Мюррей не успел переключиться на новый раздражитель и Валери явно не узнал. – Я…

– Вы меня не помните? Я Валери Марин. Мы с вами встречались несколько раз, когда ваша жена готовилась к операции. Я пластический хирург.

– Да-да, Валери, я не забыл. Не узнал вас сразу, вы помолодели, выглядите прекрасно.

– Благодарю.

«Ах ты старый лис! Помолодела я, как же! Я сейчас выгляжу точно так же, как и три года назад и без всяких операций. Ну, не совсем без операций, но за последние три года точно без них», – Но вслух, ясное дело, она этого не сказала. Прикинулась дурочкой:

– А вы путешествуете ради развлечений? Где же Магда? Давно собиралась узнать, как у неё дела.

– Я был в деловой поездке, – тон Мюррея стал сух, словно ветер пустыни. – Магда мало интересуется политикой и моими делами, поэтому осталась дома. Я передам ей от вас привет.

– Пожалуй, я и сама позвоню ей, поделюсь новостями.

Итан сверкнул глазами, правильно истолковав намёк, но ничего не сказал, счёл за благо отойти. «Ну, он знает, когда сказать, когда и помолчать, – тихо ликовала Валери. – Опыт в политике у него колоссальный, этого не отнять».

Лина не вмешивалась, пока Итан беседовал с элегантной дамой. Похоже, они знакомы. А Итан с утра не в духе, нервный стал, колючий. Расстроился из-за сущей ерунды. Пусть поболтает со старой приятельницей, отвлечётся. «Красивая женщина, – оценила Лина, – мне бы так выглядеть в её годы. Ой, даже думать не хочу. Хотя не возьмусь с уверенностью сказать, сколько ей лет. Что, уже поговорили? Так быстро?»

– Итан, лапочка, – она ухватила его за рукав, – ты же больше на меня не дуешься?

Итан будто испуганно шарахнулся от неё, вырвал руку. Буркнул нечто неразборчивое. «Да что с ним сегодня? Ничего не понимаю. Вчера же было всё замечательно. Уж не заболел ли?»

– Итан, милый, с тобой всё в порядке?

– Лина, – зашипел он громким шёпотом, – ты можешь оставить меня на время в покое? Займись чем-нибудь.

Отвернулся. Лина послушно отошла в сторону, а на глаза чуть слёзы не навернулись. Вот чем она заслужила такое отношение? Обидно. Она к нему со всем вниманием, всё для него, а он не ценит, да ещё и гонит прочь сегодня. Он не в духе, а на ней отыгрывается. С тёткой этой вежливо разговаривал, улыбался. А на неё можно шикать и злость срывать. «Ну и сиди один! – Лина надула губки. – Пойду вон с тем красавчиком поговорю, а ты смотри и кусай локти».

Наблюдать за развернувшейся сценкой было забавно. И слух у Ноя был острый, он разобрал всё, что говорилось сегодня в салоне. Ничего нового, впрочем, обычные страсти так свойственные человеку. Сколько раз он слышал и наблюдал подобное. Но несмотря на обыденность ситуации, наблюдения он не прекращал, кто знает, что и когда может пригодиться. Естественно, виду Ной не подавал, притворялся что дремлет в кресле. Господин сей, Итан Мюррей, был ему явно знаком, и имя его знакомо, но провал в памяти какой-то приключился. И дама из третьей каюты, Валери Марин, Мюррея узнала. Может, он артист, и Ной его мельком на экране видел? Натура у него подходящая, и к публичности он, очевидно, привык.

«Хм, известный артист, достаточно богатый, чтобы летать первым классом, да ещё и с любовницей – можно взять в разработку. За неделю познакомимся. Изучу его привычки и пристрастия. Артисты они люди увлекающиеся и суеверные. Может выгореть. Надо присмотреться внимательнее. Эх, я же отдых себе обещал, а опять о делах думаю. Ну, наблюдать и делать выводы – для меня не работа. Главное не начинать сразу планы строить и варианты просчитывать».

Услышав последнюю перепалку, Ной даже дыхание задержал, чтобы стать ещё незаметнее.

«Так… с любовницей у Мюррея сегодня что-то совсем не заладилось, – огорчился Ной, предугадывая последствия. – Сейчас она решит его позлить, а кандидат на роль красной тряпки для быка здесь только я. Ну, а я что говорил…»

– Доброе утро, – девушка взяла себя в руки и мило улыбнулась.

– Доброе утро.

Ной поднялся с кресла и представился:

– Ной Эбер.

– Зовите меня Лина.

– Удобно ли, госпожа Сэлби? – спросил Ной. Фамилию он запомнил, когда её называл стюард. Пошутил: – Ваш спутник не вызовет меня на дуэль?

– Мне сегодня кажется, что ему нет до меня никакого дела. Но даже если он вспомнит о моём существовании, то, поверьте, будет вести себя прилично.

«Какая непосредственность и открытость. Даже не знаю, что сказать, – никакой фальши Ной не заметил. – Или она гениальная актриса, что обманула даже меня, или же девушка не такого далёкого ума. Второе гораздо более вероятно. Впрочем, это её совсем не портит, она произвела на меня впечатление милой и приятной барышни. Пожалуй, мы подружимся. В благопристойных рамках, само собой, на территорию господина Мюррея я не покушаюсь».

– Хорошо, Лина, договорились. Тогда зовите меня просто Ноем. Присядете?

Она заняла его кресло, а он переместился на стул поблизости.

– Скажите, Лина, – Ной перешёл на проникновенный шёпот. – Вы, должно быть, актриса?

– Нет, почему вы так решили?

– Такая красивая девушка, с безупречной фигурой, с таким выразительным лицом… Я просто пытался угадать.

– Нет-нет.

Её щёки покрылись румянцем, и настроение явно улучшилось. Все недавние обиды были забыты. Как мало временами нужно женщине. Ной был доволен, что дал девушке немного счастья. Даже умные женщины падки на комплименты, с непосредственной Линой было ещё проще. Посмотрим, как она теперь отреагирует, когда вспомнит про своего спутника.

– Лина, надеюсь, мой вопрос не покажется нескромным. Кто ваш друг? Я его где-то видел, но никак не могу вспомнить.

– Вы не узнали? – Лина тоже перешла на шёпот, оглянувшись на любовника. – Это же Итан Мюррей, известнейший политик. Депутат совета Земли и глава фракции… как же она называется? Вы знаете, Ной, в политике я мало совсем понимаю. Но Итан, он очень важный и очень популярный человек на Земле. Его все знают. Вы ведь живёте на Земле?

– Нет, я там только проездом. Но теперь я вспомнил, ну как я мог не узнать его сразу? Я же много раз видел его выступления в совете.

Ну конечно! Итан Мюррей. Ноя извиняло только то, что он редко бывал на Земле в последние годы и за политической жизнью родины не следил. Но для него, как цель, этот человек бесполезен. Очень уж влиятельный и известный – игры с такими людьми слишком рискованны и непредсказуемы. А вот знакомство могло бы принести пользу, если Ной ему понравится. Хотя обычно люди на вершине власти к простым смертным относятся с покровительственным пренебрежением, даже если играют роль заботливого отца народов. Исключения бывают, но редко. Каков этот, сначала надо поглядеть. Одно ясно, злить его точно не следует. Лина – девушка приятная, но как Мюррей отреагирует, Ной пока предсказать не брался. Психологический портрет далёк от завершения. Надо было как-то Лину спровадить, но так чтобы не обидеть.

«О, ещё одна девушка в нашей компании, – Ной не оставлял ничего без внимания. – Симпатичная, очень молодая, но что-то непохожа она на пассажирку первого класса. Даже не по одежде, добротной и красивой, но определённой ценовой категории, но по поведению чаще всего удаётся подметить, что человек в таком обществе и обстановке впервые или совсем недавно. И Лина заинтересовалась. Так, нас уже пятеро. Где пассажир шестой каюты? Судя по всему, тот самый, который вчера скандалил и на стюарда бросался. Сначала я на Мюррея грешил, тем более, он с утра опять со служащим спорил. Но теперь-то понимаю, что он до такого не опустился бы – не то воспитание и уровень отношений. Да и судя по тому, что мне известно о происшествии, и по словам, и реакции стюарда – человек этот был молодой. Методом исключения: это явно был мужчина; не Мюррей; я не бросался; выходит, тот самый пассажир, которого мы ещё не видели. Но, после всего, видеть его нет большой охоты. Однако, надо признать, такого счастья нам не выпадет».

Мария окинула скорым взглядом салон. Шикарная, изысканная обстановка, так смутившая её вчера вечером, явно была для присутствующих естественной и привычной средой обитания. Да уж, не похоже на простую и свойскую студенческую компанию. Магнаты, акулы бизнеса. Интересно, а про её отца так же можно сказать? Похож он на этих людей? Марии раньше казалось, что она никогда не будет судить о людях по их достатку, но теперь она чувствовала себя не на своём месте. А может, ей просто чудится эта социальная дистанция? Со страху?

– Доброе утро! – голос Марии невольно прозвучал громче чем она хотела.

– Доброе утро! – нестройно и вразнобой отозвались люди, расположившиеся в салоне, приветственно покивали.

Все взгляды обратились в сторону Марии.

«Я что, последняя, все уже в сборе? Не хватало мне ещё с первого мгновения выделятся: задерживать всех, – Мария смутилась, потупилась и тихонько присела на краешек стула у дверей своей каюты. Вздохнула с облегчением: – Нет, похоже кого-то ждём».

Народ пусть и не разглядывал её бесцеремонно, но явно смотрел оценивающе. Или Марии всё-таки только казалось. Она всё ещё думала, что оказалась в первом классе незаслуженно, словно по протекции. Как если бы обманом, воровато заняла чужое место. Тут, видно же, сплошь высший свет, бомонд, миллионеры и знаменитости. И она – простая студентка из обычной семьи.

«Ну, удружил, папенька!»

Собственно, ей не было дела до того, богатые они или нет, знаменитые или не очень. Она ни за чинами, ни за особым богатством не гналась. Ей от них ничего не было нужно, но вот как они будут на неё реагировать? Для них-то статус – вещь важная, а уж чем-чем, а статусностью Мария никак похвастаться не могла.

«Или я выдумываю всё? Ищу чёрную кошку там, где её нет? Боюсь проблем, которые, возможно, даже не начнутся? – Все отвлеклись, и Мария ещё раз исподтишка оглядела присутствующих. – На вид, мои спутники весьма симпатичные, приятные люди. Вот эти двое рядом, молодой человек и девушка. У обоих очень открытые лица, дружелюбные. Думаю, они пара. Угадала или нет?»

– Доброе утро, дамы и господа! – из коридора в салон вошёл знакомый молодой человек.

Мария почувствовала себя немного уверенней.

– Напоминаю вам, что я ваш стюард, на время нашего полёта со всеми вопросами или просьбами вы можете обращаться ко мне. Мой контакт автоматически добавлен в ваши коммуникаторы. Моё имя Хуго Стрём, но вы можете обращаться просто по имени. Такая форма обращения записана в правилах, так что не стесняйтесь. В девять часов по корабельному времени будет открыта дверь из челнока в корабль-носитель. Вы сможете отправится на завтрак. На корабле есть небольшой ресторан, у нас отличный повар, уверен, вы будете довольны. Осталось пятнадцать минут, я сейчас доложу капитану, что у нас в челноке всё в полном порядке и… Так, позвольте… – Хуго на секунду запнулся, оглядывая салон. – Я поторопился, одного пассажира не хватает. Господин Дудка из четвёртой каюты не выходил?

Народ переглянулся и двое помотали головой. Хуго вздохнул.

– Я прошу, дамы и господа, обождать ещё несколько минут и не расходиться, пойду потороплю опаздывающего.

Мария готова была подождать без проблем. Волнение отбило аппетит, и есть пока не очень хотелось, но было любопытно, что там за ресторан? Насколько она помнила, питание входило в стоимость билета, на её взгляд вполне астрономическую. Неужели можно заказать, что угодно? Это ведь космический корабль, все продуты приходится возить с собой, в соседнюю лавку не сбегаешь. Как они выкручиваются, если миллионеры заказывают нечто экзотическое? Или так не принято? Только то, что в меню?

Перед входом в каюту стюард оправился, хотя и так выглядел идеально, принял серьёзный деловой вид и вошёл. Девушке его серьёзность показалась несоразмерно основательной. Он же всего лишь шёл поторопить припоздавшего пассажира. Или там некто особенный? Суперважный? Стюард наверняка знает, кто его пассажиры.

Хуго вышел из каюты через две минуты, щёки его были покрыты пятнами румянца. Мария не поняла, он был рассержен или смущён, но в каюте явно всё пошло не слишком гладко. За стюардом по пятам следовал пассажир и выглядел он совершенно противоположно тому, что Мария ожидала увидеть. Это был юноша, едва ли старше неё. Ну, возможно, год-другой. Худой, не слишком высокий, бледный. Лицо его, с правильными тонкими чертами, выражало злость и надменность. Марии так показалось. Он оглядел всех присутствующих, словно поверх голов, здороваться не стал. Да, уж! Первое впечатление бывает обманчивым, но пока назвать его симпатичным она бы не взялась.

Хуго с коммуникатором в руках вышел из салона в коридор, ведущий к служебным помещениям и внешней двери челнока. Видимо, как обещал, отправился докладывать капитану обстановку.

«Что за фигня! Даже в полёте поспать не дадут. Зачем нужно переться в этот ресторан в такую чёртову рань! – едва не бормотал вслух, раздосадованный Генрих. – Этот болван стюард, как там бишь его, ввалился в мою каюту без всякого разрешения. Разбудил! Мол, для открытия дверей надо капитану докладывать, что у них всё в порядке. Ну так докладывай, чё ко мне-то припёрся?! Вали, докладывай своему долбанному капитану. Пассажиры, мол, ждут, а без него и дверь не откроют. Уроды! Плевал я на всех пассажиров, пусть хоть заждутся, хоть с голоду сдохнут! И на стюарда плевать хотел, и на надутого капитана. Он мне ещё вчера не понравился. Кто я, и кто он! Посмел мне угрожать! Козёл! И тебе, папаша, я эту поездку припомню».

Он вышел из каюты и оглядел тех, кому вынужденно оказался попутчиком. «Сборище уродов, – оценил Генрих с первого взгляда. – Хотя, вон та очень даже симпатичная. Простовата, конечно, а одета… словно в соседнем магазине готовой одежды отоваривалась. – Генрих скривил губы, рассматривая девицу, скромно сидевшую на стуле. – Кто её сюда пустил? Но личико – ничего, и фигура приличная. Может замутить с ней? Неделя не так скучно пройдёт. Остальные… вот эту рожу где-то видел. Может этот старикашка – знакомый моего папани? Да и фиг с ним. А другие по виду вовсе шелупонь, не стоят моего внимания».

Генрих поискал глазами стюарда.

«Так я не понял? Придурок лакей торопил меня, и где сам? Чего мы ждём?»

– Здравствуйте, меня зовут Лина.

Генрих обернулся.

«Одна из девок, решила со мной познакомиться? Вот прикол. Вообще выглядит неплохо, но для меня явно старовата. Ей же к тридцатнику уже, поди, а туда же!» – он оглядел её с ног до головы:

– И чего?

Она онемела от его ответа, обиженно заморгала и отошла.

«Туда тебе и дорога!»

– Молодой человек, вы не могли бы быть повежливее с дамой?! – это вмешался тот седой дядька в дорогом костюме.

Этот-то здесь явно по праву, не бедный и, судя по поведению, привыкший к подобной обстановке и высшему обществу. Всё-таки где-то Генрих его видел. Точно. С ним бы не стоило ссориться, но Генриха уже несло:

– Не мог бы. Где здесь дама?

«Мужик аж пятнами пошёл, думал, его удар хватит, вот я бы поржал. Но от моих слов и второй из кресла поднялся. Высокий, широкоплечий, во цвете лет, с таким до рукоприкладства доводить не стоит. Всем своим видом он показал, что тоже собирается за тёлку вступиться. А та смотрю уже в плечо седого уткнулась. Жена, что ли?» – Генрих раздумывал, не слишком ли он выступил. – «Молодой уже в мою сторону движется. Чё теперь, извиняться? Да ну…»

– Дамы и господа, – вернулся стюард и отвлёк внимание от нескромной персоны Генриха.

«Хоть раз вовремя явился» – Генрих был доволен.

Все повернулись к слуге.

«А чего-то он не радостный? Мы ж все тут, только его и ждём, внимаем, прям, как он мечтал! Какую-то дрянь со своим долбаным капитаном удумали, не иначе!»

Генрих схватил ближайший стул, сел и демонстративно скрестил на груди руки, вызывающе глядя на стюарда. Ну что важного может сказать этот лакей?! Ради чего Генриха побеспокоили? Да Генрих, если захочет, может весь паршивый корабль купить вместе с капитаном. Пусть только попробует его ещё раз огорчить, Генрих живо заставит себя слушать.

Глава 4. Взаперти

Когда Хуго вернулся в салон, там явно назревал конфликт между пассажирами. И уж без Дудки здесь совершенно точно не обошлось, в этом Хуго был уверен на сто процентов. Было бы у него время подумать об этом, он бы расстроился, но новости от капитана вытеснили все другие проблемы. Хуго окликнул пассажиров и дождался пока всё внимание обратится к нему. Собрался с духом и сказал:

– Я только что говорил с капитаном. Он хочет сделать объявление. Пожалуйста, перейдите все вот сюда, ко мне, чтобы видеть экран. Я сейчас выведу на него передачу из рубки корабля.

Народ послушно потянулся ближе к Хуго. Ной Эбер, видимо, уловил его тревогу, пытался заглянуть Хуго в глаза, но тот старался смотреть прямо перед собой. Лишь Дудка демонстративно никуда не пошёл, развалился на ближайшем стуле, но к экрану голову повернул. Дисплей-проектор был расположен высоко, почти под самым потолком, над дверью перехода из челнока в корабль. Не слишком удобное место, приходилось задирать голову. Но Хуго до сего дня не понимал, зачем там дисплей. За срок его недолгой службы его ни разу и не включали. В принципе на дисплей могла выводиться разная информация для пассажиров: о маршруте, о корабле «Арк», о компании владельца, даже о космофлоте в целом. Но те же сведения каждый пассажир, мог получить в своём коммуникаторе на корабельном канале, что было гораздо удобнее. Но вот теперь капитан потребовал, чтобы его выступление видели непременно все вместе.

Дудка напрасно полагал, что идёт наперекор приказу капитана и тем подставляет Хуго. Капитан будет отлично видеть весь салон и строптивого пассажира также. Хуго лишь хотел, чтобы пассажирам смотреть было удобнее, так что Дудка наказывал только сам себя неудобной позой. Уж то, что он не пропустит мимо ушей слова капитана – можно было не сомневаться.

Хуго дал сигнал, и дисплей-проектор развернул вирт-окно. Капитан, как всегда подтянутый, в идеально сидящей форме, стоял на фоне приборной панели в рубке корабля. Хуго привычно представил себя на его месте и смутился. Не о том он сейчас думает, да и капитану нынче не позавидуешь – сообщать такие вести.

– Господа пассажиры, – начал капитан без приветствия. И действительно «доброе утро» было бы некстати. Капитан глядел прямо и открыто и продолжал: – Вы взлетели вчера с планеты Дике, и ночью челнок пристыковался к моему кораблю. Тогда же ночью мы легли на курс и сделали уже два гиперпрыжка. После каждого прыжка, согласно уставу, мы обязаны выходить на связь и докладывать своё местоположение и состояние корабля по гиперсвязи. В ответ нам сообщают существенные для полёта новости и предписания.

Капитан на секунду прервался, в салоне челнока царило молчание, кажется, все уже догадались, что капитан сообщит нечто ужасное.

– Последнее сообщение, было о том, что на Дике зафиксированы случаи неизвестной болезни. Отмечают массовые заражения, быстрое распространение инфекции. Что это – пока не ясно. По космическом флоту и частным судам распространён приказ о введении карантина всем побывавшим на Дике. Согласно этому приказу я не могу впустить вас на корабль. Корабль будет следовать проложенному курсу, но вы останетесь в челноке и будете находится в изоляции, вплоть до выяснения обстановки и поступления новых распоряжений.

– Эй, постойте! – Дудка вскочил с места. – Что значит оставаться в челноке?! А ресторан? А развлечения? Я отвалил столько бабок…

– Питанием, – капитан говорил спокойно, не повысив голос и не изменив тон ни на йоту. Дудке пришлось замолчать, чтобы расслышать все слова. – Питанием вас обеспечит господин Стрём. На челноке есть аварийный запас еды. Уплаченные деньги, возможно, вам вернёт страховая компания, если данный случай не будет признан форс-мажором. – Дудка фыркнул, но капитан не обратил на него внимания. Продолжил: – Это не моя прихоть. Но я буду точно следовать приказу. Я сожалею, что так происходит.

– Послушайте, – теперь в разговор вмешался Итан Мюррей, чего Хуго от него не ожидал. – Капитан, вы уверены, что можете так обращаться с пассажирами? Держать их взаперти, кормить аварийными пайками? Я депутат совета Земли. Если я узнаю, что вы действовали с нарушением прав Землян, то…

– Господин Мюррей, я всегда придерживаюсь устава и выполняю приказы, не подвергая их сомнению. Приказ о карантине не позволяет иного толкования. Я надеюсь, что уже на следующем прыжке мы получим новые сведения, и карантин будет отменён. Но до тех пор, дверь в корабль будет закрыта. А сейчас прошу меня извинить, мне нужно готовить корабль к гиперпрыжку. Все вопросы, просьбы и пожелания вы можете адресовать господину Стрёму, и мы постараемся всё решить.

Капитан отключился, вирт-окно свернулось в линию и погасло. Пассажиры оборотились к Хуго Стрёму. Он нахмурился, будто почуял, что скандал неминуем.

– Это произвол! – немедленно завопил Генрих. – Я этого так не оставлю! Я вашу компанию разорю, по миру пойдёте! А ну-ка немедленно открой дверь!

– Это невозможно, – слегка пожал плечами стюард. – Дверь заблокирована капитаном. Мне она не подчиняется.

– Не смей со мной спорить! Я что должен тут куковать с кучкой дебилов?!

– Молодой человек! – оскорблённо сунулась тётка. – Ведите себя подобающим образом.

– Ты кто такая, чтобы мне указывать?! – не остался Дудка в долгу.

«Нет в самом деле, молчат, как овцы, ещё и возмущаются, когда я за их счастье сражаюсь!»

– Ну это уж слишком! – подскочил депутат.

Ох как хотелось его послать. Так бы Генрих и сделал, но тот оказался депутатом совета Земли, как Генрих успел услышать. Важный человек. Серьёзный. Узнал его Генрих теперь, узнал – Итан Мюррей. Вот с политиками такого уровня сталкиваться лбами не стоит. Может бизнесу повредить.

«Хотя, думаю, папашка его с потрохами купить способен, но не станет. А на мне отыграется, скотина старая. Придётся теперь с оглядкой языком чесать. Ну что за жизнь?! Ни пожрать толком, ни развлечься, так теперь и поскандалить ни с кем нельзя? И так целую неделю?! Ну, папенька, этот рейс я тебе однозначно припомню!»

Генрих сделал над собой усилие. Наверное, стоит попридержать веселье, пока расклад не прояснится.

«Дурацкому вежливому обращению меня тоже учили, ясное дело. Ску-у-у-ка и пустая трата времени и сил. Но прижали меня, придётся разыгрывать из себя светского льва».

– Я прошу меня извинить, – Генрих пошёл на попятный. – Я был несдержан, но виной тому непростительное поведение экипажа. Послушайте, в самом деле, мы здесь все солидные обеспеченные люди. Почему мы позволяем так с собой обращаться? Давайте протестовать!

– Мне кажется, – вступил в разговор второй мужик, высокий, средних лет, имени которого Генрих не знал, да особо и не интересовался, – протестовать совершенно бессмысленно. Господин Стрём, – он кивнул в сторону этого дурака стюарда, – открыть дверь не может. Капитан нас не слышит, да и слушать не будет, связь отключается с той стороны из рубки. До появления новостей мы бессильны изменить ситуацию. Я предлагаю, сесть за стол, позавтракать, познакомиться и обсудить возможные варианты наших действий. Спокойно и без крика, – последняя фраза предназначалась конкретно Генриху, мужик это всем своим видом показал.

Только Генрих хотел сказать этому козлу, что он думает о его предложении, как депутат того поддержал.

«Ну, ясно! Спелись! Кто бы сомневался! Респектабельное общество такое занудное, никакого понятия о веселье. Дураки, одним словом».

– Отличное предложение, – заявил депутат. – Господин Стрём, надеюсь, на завтрак мы можем рассчитывать?

– Конечно, господин Мюррей. Присаживайтесь к столу, мне нужно четверть часа, чтобы разогреть и подать еду.

Стюард тут же смылся, только его и видели, а эти словно овцы за бараном потянулись к кормушке.

«Фу, что за люди – скучища! Хотя я проголодался, и пожрать не мешает. Хороший скандал всегда разжигает у меня аппетит. Завтрак лишним не будет».

Вот как утро началось плохо, так и будет продолжаться. Как бы хуже не стало. Итан беспокоился. Ему даже на отдыхе приходилось быть начеку. Юнец этот ещё орёт, словно взбесившийся, у Итана и без него после недосыпа голова трещала. Ведь наверняка отпрыск какого-то пристойного бизнесмена, а ведёт себя безобразно. Будто его манерам никогда не учили, но такие люди вряд ли могут занять каюту в первом классе.

«Вот я никогда себе не позволяю… – Итан внезапно припомнил, как утром едва не сорвался и разговаривал со стюардом на повышенных тонах. Расстроился: – Конечно, я был далёк от такого непотребства, как выступление чокнутого юнца, но всё-таки вёл себя утром недостойно. А это видели другие. Молодой человек, с которым потом Лина разговаривала и который дельное предложение высказал… А вдруг он журналист, или вон та юная девушка. Накатают потом очерк, как известный политик ведёт себя в простой обстановке. А если ещё на коммуникатор тайно записали, то и вовсе беда будет. И в совете мне выскажут, и избирателям только компромат подавай, и враги мои не преминут воспользоваться любой оплошностью. А если узнают, что в деловую поездку я не с женой летал… Валери ещё! Принесла её нелёгкая на этот же корабль. Кто мог предположить? Ну, с ней я поговорю потом, – Итан всерьёз рассчитывал, что сумеет это недоразумение решить. – Однако, мне надо теперь вести себя внешне безупречно. И стюарду можно принести извинения, чтобы не держал зла. О, вот, наконец, и он».

Стюард притащил поднос и стал споро накрывать стол: постелил салфетки, расставил тарелки и бокалы, разложил приборы, принёс два кувшина с апельсиновым соком и водой. Опять убежал – у него это выходило ловко и лихо – вернулся через минуту, раздавая тарелки с едой. Всё оказалась не настолько ужасно, как Итан побаивался. Яичница с печёной фасолью и чиполатой. Картофельные оладьи с обжаренным шпинатом и томатами. Венские вафли, йогурт, кофе. Никогда Итану не приходилось пробовать завтрак из аварийных запасов первого класса. На поверку совсем не так плохо, как кажется на первый взгляд. Вернее, на слух – аварийный запас: так и представляются сухари и консервы. Очевидно, Итан, как и все спутники были на взводе, да и обещанное время завтрака они пропустили, и присутствующие некоторое время молча насыщались. Господин Стрём присоединился к их компании, как только обеспечил всех завтраком. Юный скандалист фыркнул, но никто его не поддержал. Уж Итан тем более, он был демократом, а они к простому народу – с открытой душой.

– Господин Стрём, – как только Итан заметил, что спутники немного утолили голод, стали есть медленнее, поглядывать на соседей, он тут же завёл разговор, – вы знаете корабль и правила лучше нас, как вы полагаете, что нас ждёт? Как долго продлится эта катавасия… м… изоляция?

– Я могу сказать, что пока корабль движется прежним курсом, – осторожно, но со знанием дела стал рассказывать стюард. – Таким образом, мы понемногу приближаемся к Земле. В этом плане ничего не изменилось. Единственное, что не так, как обычно – мы ограничены в перемещениях только отсеками челнока. То есть для вас – это каюты и салон. У нас маленький корабль. Мы сосредоточены на перевозках пассажиров первого класса. Это всегда большая ответственность. Наш капитан, Пётр Александрович Бурмин, строго придерживается всех требований устава и правил перевозки пассажиров. У нас всего два челнока, один – пассажирский на которым мы и находимся, второй – для экипажа. Но на Дике экипаж не высаживался. Пока не выяснят, что происходит на Дике, и не отменят карантин, мы будем оставаться здесь. С едой у нас всё в порядке, её запасы рассчитаны на недельное пребывание семи человек, ещё и с некоторым запасом. Нам столько не понадобится, потому как через неделю мы достигнем Земли.

– А если карантин не отменят до того момента?

– Я не готов дать ответ, – пожал плечами Стрём. – Могу только предположить, что будет вызван санитарный спасательный челнок, врачи, которые проведут необходимые анализы и они же отвезут вас на Землю, или в орбитальный госпиталь. Тут возможно множество вариантов и решать будут медицинские службы.

– Нерадостная перспектива, – вступил в разговор молодой человек, который разговаривал с Линой. Они уже некоторое время сидели и завтракали вместе, но так и не успели познакомиться. Надо хоть имя выяснить, а то Итан так и будет его про себя поминать как «молодой человек, который разговаривал с Линой».

– С развлечениями в челноке плохо, – продолжил стюард свой рассказ. – Но комфортное проживание обеспечено. Я хочу ещё раз принести извинения за неудобства, от имени всего экипажа. Но вы же понимаете, что форс-мажорные обстоятельства от нас не зависят. Новые данные мы получим только после прыжка, капитан тут же известит нас, если будут новости.

На лице Итана появилось выражение благодушного спокойствия, какое у него обычно бывало, когда его фракции удавалось убедить большинство членов совета и результаты голосования были заранее известны. Он утвердился в мысли, что ситуация скоро разрешится ко всеобщему удовольствию. Не могут же они держать таких важных людей взаперти, будто в заложниках. Пока ограничения Итана не особо расстроили. Кормили неплохо, а развлечения его не слишком интересовали. Покой и тишина его вполне устраивали. Он недаром отправился с Линой в такую даль, чтобы поменьше шумихи вокруг его персоны раздували. И дела попутно решил.

«А чего все затихли? Вроде стюард толково объяснил, что скоро все проблемы исчезнут?»

Глава 5. Обстановка накаляется

Все сидели такие скучные, серьёзные, словно они не на завтраке, а на собрании избирателей у Итана. Лина наморщила лоб, но тут же вспомнила, что от этого бывают морщины, и расслабилась.

«Что за дела?! Подумаешь, из челнока не выпускают, тоже мне проблема», – Лина никак не могла этого понять.

Завтрак нормальный. Итан рядом. Сердиться, как было утром, перестал. Всё стало хорошо. Лине тут нравилось, она бы тут пару недель провела и не жаловалась. Только надо было со всеми перезнакомиться. Они грустные, потому что нормальной беседы у них не получалось. А беседа не клеилась, потому что они не познакомились должным образом. Сейчас как начнут общаться друг с другом и развеселятся. А то даже Итан, пусть он и успокоился, но на неё совсем не смотрел. Лина хоть и старалась в присутствии Итана больше помалкивать, но тут не выдержала, решила взять дело в свои руки:

– Послушайте, что же мы угрюмые и нерадостные? Сидим такой милой компанией, завтракаем за одним столом, а так и не познакомились как следует.

Лина широко улыбнулась. Она отлично знала, что её улыбка действует на мужчин. Правда тут были две женщины, но одна совсем молодая, а другая много старше Лины, они были не конкурентки, делить им было нечего. Лина продолжила тем же задорным тоном:

– Меня зовут Каролина, но лучше зовите меня Линой. Мне так больше нравится. Я раньше была известной манекенщицей, но теперь уже не выступаю. Мы путешествуем вместе с Итаном. Это мой друг, но думаю, мы скоро поженимся. Итан, лапочка, расскажи о себе.

Итан поперхнулся кофе, отставил чашку, прокашлялся, стал вытирать губы салфеткой, глядя на Лину со странным выражением, которое она не поняла. Опять что-то не то ляпнула?

Валери тихо потешалась над этой сценой. Где Итан отыскал эту дурочку? Она миленькая, этого не отнимешь, но как с такой в свет выходить? Это же опасно для его карьеры. Что ж, как говорится, сам виноват.

– Итан, какая у вас милая невеста, – Валери с самой обаятельной улыбкой кивнула Лине и Итану. Тот едва молнию глазами в неё не метнул. Ну да Валери было таким не пронять. Она продолжила, как ни в чём не бывало: – Моё имя Валери Марин. Я пластический хирург, у меня собственная клиника на Земле и филиалы на двух отдалённых мирах, для тех, кто не может позволить себе ради операции лететь в столицу Обитаемых Миров. Как раз на Дике надеюсь открыть ещё один филиал.

– Ой, пластическая хирургия – это так интересно! – Лина аж засветилась вся. – Можно мы с вами позже поболтаем наедине?

«Ага, как раз для тебя мои клиники, девочка, – улыбка Валери не дрогнула ни на секунду. – У меня высший свет в очередь стоит, чтобы только проконсультироваться, а операции расписаны на год вперёд. У меня лучшие специалисты во вселенной, а сама я принимаю лишь самых эксклюзивных пациентов. Так что огорчу я тебя».

– Мои консультации стоят очень дорого.

Лина сразу сникла, заморгала, но тут же взяла себя в руки и улыбнулась.

«Молодец, стойкий характер и весёлый нрав, – Валери это было по сердцу. – Если бы ты не уводила чужих мужей… Но и неверному мужу от меня достанется».

– Но, впрочем, Итану вполне по карману оплатить услуги моей клиники. Он уже делал это однажды, для… одной своей родственницы.

«Вот ведь стерва! Не оставит меня в покое! – Итан внутренне негодовал. От его недавнего спокойствия остались лишь воспоминания. – Вроде мы не ссорились, я ей дорогу не перебегал, мы и встречались-то раза два, когда Магда делала у неё операцию. И всё прошло прекрасно, все счета я оплатил, не может у неё ко мне быть претензий. Или тут что-то личное? – Итан напряг память. – Точно! Как же я сразу-то не сообразил?! Кажется, Магда рассказывала, что от Валери муж сбежал с молодой любовницей. Валери была в депрессии. Или это не про неё? Да таких историй в свете десятками услышать можно, всех не упомнишь. Но похоже, что она именно из-за этого бесится. Ну и что мне теперь делать?»

Да что тут можно придумать? Итан же не варвар какой-нибудь. Следовало воспользоваться тем, что Итан прекрасно умел – риторикой, убеждением. Поговорить наедине, объясниться. Рассказать, что у Магды давно есть мужчина, что они не разводятся только потому, что его партия выступает за традиционные ценности и крепкие семейные узы. Хорош будет глава фракции, который развёлся! Магда это понимает, Итан с ней договорился мирно, дети давно взрослые сами свою жизнь строят. А Валери не в курсе дела. Так ведь и должно быть. Так и задумано, чтобы никто не знал и даже не догадывался. Лина вот оказалась слабым звеном.

– Ладно, – прервал Итан несколько затянувшееся молчание. – Утро действительно началось сумбурно, и нам некоторое время предстоит провести бок о бок. Впрочем, согласитесь, так же было бы, не случись этого карантина. Разве что мы больше времени могли бы уделять другим занятиям, и интенсивность нашего взаимного общения была бы немного ниже. И обстановка была бы чуть более неформальной и лёгкой. Но это мало что изменило бы, и правила хорошего тона предписывают нам познакомиться и немного о себе рассказать. Я Итан Мюррей. Я политик, депутат совета Земли. Член демократической партии. Вот, пожалуй, и всё. Это самое главное, что я хотел сказать о себе.

Итан задумался, но решил, что хватит с них со всех. Это же не предвыборная кампания, а они не его избиратели, поэтому лучше от себя внимание отвлечь.

– Мне очень любопытно узнать, – заставил он себя улыбнуться, – кто у нас самая юная барышня?

Валери тихо фыркнула, но Итан даже не обернулся.

Все повернули головы в сторону Марии. До сего момента она тихонько сидела и старалась спрятаться за широким плечом молодого мужчины. Того самого, которого она сперва приняла за кавалера Лины, а оказалось – вовсе и нет. Лина, выходит, была невестой седого и солидного мужчины – депутата. Правда, не похож он был на радостного жениха – странные отношения. Всё у знаменитостей не как у простых людей, всё с причудами, всё напоказ. Ох, как Мария была тут не к месту. Не для неё все эти интрижки и склоки. Но скрывать она ничего не собиралась, нечего ей было скрывать.

«Расскажу о себе честно, и будь что будет», – девушка собралась с духом.

– Меня зовут Мария Зотова. Я студентка, живу на Дике вместе с мамой. На Земле я надеюсь поступить на стажировку в университет. Мы небогаты, и в первом классе я оказалась почти случайно. Это вообще мой первый космический полёт. Мне билет на корабль покупал мой отец. Он живёт на Земле, я лечу по его приглашению.

Скандальный юноша, услышав слова Марии, презрительно поморщился. Она и так волновалась, а увидев его реакцию и вовсе сбилась с мысли. Собственно, ей дела не было до мнения этих богачей. Она просто хотела долететь до Земли и заняться своими делами. А ещё эпидемия какая-то на Дике, а у Марии там осталась мама, и она очень беспокоилась. Вообще мама у неё отличалась отменным здоровьем и даже гриппом никогда не болела, но одно дело – простые сезонные заболевания, другое дело – что-то неизвестное. Карантин без причины не объявляют. Связи не будет до самой Земли. Вот это Марию тревожило, а мнение попутчиков – нет. Пусть просто оставят её в покое, она найдёт, чем заняться и чем себя развлечь. Мария замолчала и с надеждой посмотрела на соседа. Он показался ей умным человеком, догадается ли о её затруднениях? Тот Марию не подвёл – переключил на себя внимание.

«Совсем смутили девушку», – посочувствовал Ной. Но деталей её поведения и мимики не упускал. Брови Марии слегка приподняты, выгнуты дугой, чуть-чуть сдвинуты к переносице, нижние веки напряжены. Явные признаки скрытого страха. Но не их компании она боялась, нет. Страх появился после объявлении об эпидемии. Сначала Ной подумал, она боится, что полёт пошёл не по плану, а теперь угадал – за маму переживает. Когда про маму говорила, голос чуть дрогнул и замерла на мгновение, была такая микропауза, глубокий вздох. Тут всё было довольно очевидно. И стеснение её выглядело понятным – не привыкла к обществу миллионеров. Надо было выручать девушку, вызывать огонь на себя. Когда полезно было привлечь к себе внимание, Ной делал это с удовольствием:

– Позвольте, я представлюсь, – начал Ной и заметил благодарный взгляд Марии. – Ной Эбер. Я практикующий психолог. Вы наверняка обо мне ничего не слышали, поскольку я стараюсь себя не рекламировать. По вашим глазам вижу, что вы удивлены, и зря. Я беру клиентов только по рекомендации, и клиенты мои – самые известные публичные люди. Уверен, все присутствующие понимают, что тайны, которые они доверяют своему психологу, должны охраняться особо. Поэтому я никогда не называю имён своих клиентов, а они никому не называют моего имени без моего дозволения. Даже встречи обычно мы назначаем на других планетах. Оттого на Земле я бываю крайне редко, проездом. И, по понятным причинам, никаких подробностей о своей работе я рассказать не могу.

Завтрак можно сказать закончился, Хуго Стрём, стараясь не привлекать к себе взоры, стал понемногу собирать посуду и уносить её из салона. Народ слушал Ноя и привычно мало обращал внимание на обслуживающий персонал. Но Ной примечал всё. Ему поведение стюарда и его манера держаться начала нравиться. Необычная выдержка и взвешенность поступков и слов для столь юного возраста. А вот кто Ною совершенно не нравился, и кого он без сожалений взял бы в разработку и облегчил бы его состояние на несколько миллионов, так это молодой крикун и дебошир.

– Молодой человек, – обратился Ной к скандалисту, – мы все просто изнываем от любопытства и желания познакомится с вами. Вы самый загадочный человек за этим столом.

Ага, после таких слов, этакому павлину никак не удержаться от желания похвастать. Сейчас распустит свой хвост, а Ной послушает и запомнит.

«Пой птичка, мы все внимаем в нетерпении», – Ной в ожидании смотрел на юношу, но не забывал оценивать поведение остальных. Всегда интересно, как человек ведёт себя, когда думает, что на него не смотрят, и всё внимание устремлено на его соседа. И вдруг над головой юного наглеца будто марево мелькнуло, словно воздух над горячими плитами тротуара на Терранисе. Но когда Ной сосредоточился, видение тотчас исчезло. Должно быть привиделось.

«Что-то у меня с глазами происходит или с головой, надо бы провериться».

«Эх, а не попутал ли я и с этим парнем тоже? – кривился Генрих. – С депутатом всё чётко, он человек полезный и одновременно опасный, с ним надо полегче. Наезжать на него точно не стоит, и, значит, с этой курицей – Линой придётся считаться. Дура-дурой, но мужика себе дельного отхватила, не подкопаешься. А этот Ной – сам по себе плебей, конечно, но связи у него могут быть колоссальные. И бизнесмены крупные, и политики не хуже Мюррея, а то и президенты дальних планеток. Иначе хрен бы он мог себе первый класс позволить. Ну, там на местных рейсах ещё туда-сюда, но с Дике на Землю, неделю в первом классе, да на приличном корабле… Папашка мой – недоумок жадный, но дешёвого рейса без солидных отзывов и рекомендаций не выбрал бы. Не сам, конечно, выбирал, секретарь его, но тот уж вышколенный да натасканный – дело знает. И Эбер выходит… Это чего ж и ему слова не скажи? Это я?! Мне теперь себя сдерживать?! Дурацкая поездка! Развлечений нет, так теперь ещё и связан по рукам и ногам?! Ну, папа, ну удружил! Хоть на Дике я поразвлёкся. А чего они на меня пялятся всей толпой? Ждут, что я о себе расскажу? Да кто вы такие, придурки, чтобы от меня требовать чего-то? Хм. Чёрт, они банкуют, придётся немного поиграть по их правилам. Хотя, с чего это по их правилам? Я ж важная персона. О себе я всегда готов рассказать! Пусть потом хвалятся, что с таким человеком познакомились!»

Ну держитесь:

– Я Генрих Дудка, бизнесмен. Отличный бизнесмен, между прочим, с деньгами у меня всё в порядке. А на Дике я по делу летал на свою фабрику. И все проблемы враз решил. Уволил директора и ещё сто тысяч человек, чтобы затраты снизить. Меня не проведёшь, я лентяев насквозь вижу.

«Депутат стал ко мне пристальнее приглядываться, сразу видно – оценил. С ним, видимо, в дальнейшем проблем не будет, господа политики силу уважают. А деньги тем более. – Генрих не сомневался, что его речь должна была впечатлить любого. – А психолог что-то равнодушен остался. Может не понял, о чём я говорил? Естественно, это не для его ума. Ну кто он? Докторишка. Просто со связями. А вот юная тёлочка, как её, Мария, в восторге. Жаль мне не ровня – нищета студенческая. А впрочем, я же не замуж её зову, пофлиртовать можно».

– Это на какой же фабрике у нас на Дике столько народу? – Мария выглядела ошарашенной. – Я таких не знаю.

– Ну, может, не сто, – скривился Генрих, – а пятьдесят или десять, я точно не помню. По фигу!

– По фигу?! Вы уволили с фабрики сразу несколько тысяч работников?! – голос Марии дрогнул.

– Да, чтобы два раза не беспокоиться.

– Но как же люди? Им нужна эта работа.

– Это их проблемы. Надо было лучше работать, а не лениться и не требовать больше зарплаты. Вы просто ничего в этом не смыслите.

– Отчего же. Я изучала экономику, финансы, менеджмент и научные основы предпринимательства.

– Пф! – фыркнул Генрих. – Чего стоят ваши теории, если вы до сих пор не заработали миллион? У кого нет миллиона могут смело идти на… хм, куда хотят. Я вот миллиардер, один из самых богатых людей на Земле и в Обитаемых Мирах.

– Допустим, не вы, – вступил в разговор Итан Мюррей. – Миллиардер не вы, а ваш отец. Вы ведь сын Анджея Дудки, верно?

– Отец или я – какая разница? – голос Генриха выразил всю его злость и раздражение. – Уж не этой нищенке указывать, как надо вести дела.

– Господин Дудка, – голоса Ноя был сух и спокоен, но у Генриха мороз по коже пошёл, – я советую вам быть повежливее с дамами. Иначе вас ждут крупные проблемы. И ни ваш капитал, ни капитал вашего отца не помогут.

«Угрожать мне вздумал?! – взбеленился Генрих. – Чёрт, а ведь судя по уверенности, он может выполнить угрозу. Папашка мне подобных проблем никогда не простит, с него станется со злости и по дурости отписать наследство куда-нибудь на благотворительность. Тьфу! Дрянь!»

– Я прошу прощения! – Генрих тут же отступил. Что ему стоило, пару слов сказать, он не придавал болтовне особого значения. Врал легко, не задумываясь. – Мария, я погорячился, не держите на меня зла.

Девушка только молча кивнула, смущённо опустила глаза. Ну вот так-то. Пусть не лезет со своими тупыми советами.

«Надоели они мне все хуже… хм, пойду напьюсь».

– Эй, стюард, алкоголь в челноке есть?

– В вашей каюте, господин Дудка, есть мини-бар. Все напитки входят в стоимость билета. Если вам понадобится кофе или чай, вот здесь у выхода за подвижной панелью скрыт автомат, но вы также можете обратиться ко мне.

Генрих поднялся, и не сказав ни слова, скрылся за дверью своей каюты. Уж куда интереснее ему было исследовать мини-бар, чем изучать эти рожи и их мутные биографии.

Завтрак прошёл напряжённо. Хуго рассчитывал, что после еды гости подобреют, познакомятся, поговорят, и им будет не так досадно из-за ограничений. Но общая беда их совсем не сплотила, зря он надеялся. Генрих Дудка всё портил. Вот человек, вокруг которого постоянные скандалы, ругань, трагедии. Едва он переступил порог челнока, как устроил свару и на Хуго напал, пришлось докладывать капитану. Тот, вероятно, знал, кто такой этот Дудка, вернее, кто его отец. Отказать-то ему можно было, формальный повод был, но можно было и пустить на корабль. Решение спорных моментов всегда за капитаном. Сам Хуго, должно быть, так бы и сделал, выгнал бы дебошира. Но капитан поступил иначе и выбрал правильно – сделал как лучше для компании, а значит и для экипажа, и для Хуго тоже. Это Хуго на заметку. Поразмыслить. Вот только кто ж мог знать, что карантин объявят, и Дудка будет заперт в челноке. Попортит он ещё крови Хуго, да и остальным. Так, Дудка ему был совсем несимпатичен, но проявлять неприязнь к кому бы то ни было, на месте Хуго было бы крайне непрофессионально. Хуго подумал, что надо ему за собой последить, чтобы выработать деловое отношение к гостям.

Пассажиры, так и не найдя общих тем для разговоров, и не имея других совместных развлечений, попросту разошлись по каютам. Причём госпожа Каролина Сэлби, как стюард заметил, ушла вместе со своим Итаном. Хуго принялся наводить порядок в салоне. Он теперь был один, уборщицу и горничных ожидать пока не приходилось, и ему пришлось справляться самому. Это его не радовало, добавляло забот, но отступать перед первыми трудностями он не собирался.

Гудение гипердвигателя стихло уже двадцать минут назад. Хуго посмотрел на часы, очередной прыжок закончился как раз вовремя, строго по расписанию. Но капитан до сих пор не вышел с ним на связь. Видимо, особых новостей нет. Тревожно. Ждать в неведении тяжело, да и пассажиры начнут спрашивать новости именно с него. А что он скажет? Он колебался, не зная, как поступить. Просто ждать, когда капитан решит бросить линию связи, или, к примеру, вызвать его и просить поделиться новостями, ссылаясь на то, что пассажиры волнуются? Они, само собой, волнуются, но пока новостей не требуют. А обманывать нехорошо, тем более капитана. Эх, опыта у Хуго было маловато. И спросить старших товарищей по команде он не мог. Быть может… Вот Ной Эбер показался Хуго человеком рассудительным и адекватным. И за госпожу Зотову он вступился. Дудка аж в лице переменился, струсил. К тому же Эбер – психолог. То есть если кто и может подсказать верный ход, то только он, чтобы Хуго не выглядеть в глазах капитана паникёром и ни на что не способным юнцом. Вот только удобно ли напрягать пассажиров?

«Ситуация у нас нетипичная, уверен, Эбер не рассердится. Спрошу, если не откажет в совете…»

Стюард нажал кнопку вызова, у двери в пятую каюту. Эбер сам открыл дверь, оглядел его бегло и просто отступил в сторону, жестом приглашая внутрь.

«Интересное начало, даже не спросил, что мне надо».

Хуго вошёл, замешкался, не зная, как начать разговор.

– Господин Стрём, вы, кажется, хотите, чтобы я дал вам совет?

– Да, – Хуго удивился. – Откуда вы знаете?

– Это просто. Вы пришли без приглашения, и не знаете, с чего начать – скорее всего, у вас просьба. Причём, просьба личного характера, по службе вы были бы более решительным. Но, я здесь только гость, у меня гораздо меньше возможностей в челноке, чем у вас самого. Следовательно, просьба касается моих персональных умений и знаний. Я рассказал сегодня, что я психолог, вы это запомнили, потому что слушали всех очень внимательно. Отсюда вывод: вам нужен совет психолога. Скорее всего вы не знаете, как правильно себя вести в какой-то щекотливой, неоднозначной ситуации. Я угадал?

– Всё верно, – его объяснения были так логичны и точны, что просто восхитили Хуго.

– Это касается Генриха Дудки? – спросил Ной.

– Что? Нет! – стюард помотал головой. – Это тоже возможно станет проблемой, но я пока о другом.

– Расскажите.

– Вы, должно быть, не слышите, как работает гипердвигатель. Это такая своеобразная вибрация и гул.

– Да, я знаю. Вы о том, что челнок завершил очередной прыжок?

– Верно, мы в обычном пространстве уже некоторое время, но капитан не спешит сообщить мне новости. Я бы хотел сам связаться, но…

– Ваша должность не позволят требовать ответов от капитана? Да. Я дам вам совет.

Эбер лишь на секунду задумался и сказал:

– Вызовите капитана по связи, но не спрашивайте его ни о чём. Ни в коем случае не задавайте вопросов. Будто вы и не ждёте от него никаких сообщений. Наоборот, сделайте капитану доклад о состоянии дел в челноке. Ну, вроде того, что все гости накормлены, с ними проведена разъяснительная работа, сейчас все находятся в своих каютах, никаких происшествий нет. Тут вам лучше знать, что может заинтересовать капитана. Насколько я успел понять, ваш капитан любит всё проверять и контролировать сам. Ему ваш доклад придётся по душе. Ну и раз уж вы на связи, он, скорее всего, не упустит случая сообщить вам последние новости. Если они есть. Если уж он и тогда ничего не скажет, тут ничего не поделаешь. Вам в таком случае там более не следует его спрашивать.

– Отличный план, господин Эбер. Вы мне очень помогли, я именно так и поступлю. Благодарю.

Хуго откланялся и вышел из каюты.

«Хм, не удивлён, что он заработал своими профессиональными навыками на полёты первым классом. Я и слова сказать не успел, а он уже диагноз поставил. Насквозь меня видит? Хорошо, что мне скрывать нечего».

«Пока нечего…» – мелькнула у Хуго предательская мысль, но он прогнал её прочь.

Так, пока капитан не увяз с головой в подготовке следующего прыжка, надо спешить на доклад. Оттягивать дальше было нельзя. Салон был в безраздельном распоряжении стюарда, он отошёл чуть в сторону и развернул вирт-окно коммуникатора.

Глава 6. В плену обстоятельств

Ной тихонько выглянул из каюты вслед за Хуго. Новости от капитана интересовали его не меньше стюарда. Тот переживал за пассажиров, за хорошо сделанную работу, за то, чтобы показать капитану, что способен справиться с любой проблемой. А у Ноя были свои заботы, и над ними стоило поразмыслить. Трафик через космодром на Дике проходил весьма внушительный, но в основном грузовой. Пассажирский был не так уж велик. Дике – планета промышленная: товаров много, но туристов почти не бывало. Большинство народу летали на Дике по делам; и попутчики Ноя, кроме Марии, тому наглядный пример. Было определённо некоторое количество местных, которые, наоборот, летали на Землю и, конечно, возвращались домой. В общем, при таком невеликом числе путешественников, рейсовые пассажирские суда ходили на Землю всего раз в декаду, и то за билетами не выстраивалась очередь.

Когда Ной намечал, как будет улетать, закончив дело, он не сразу подобрал подходящий транспорт. Подумывал о бизнес-классе, но рейсовый корабль уходил почти за неделю до нужной даты, а следующий планировался только через три дня после. Ной ждать не мог, ему нужно было убраться с планеты как можно скорее. А первый класс предлагали сразу две яхты в один день разницы. Ной выбрал «Арк» именно по дате отлёта и заказал билет заранее, за три недели. Всё складывалось прекрасно, но карантин спутал все карты.

«Хм, может спутать», – поправился Ной. Точность важна даже в мыслях.

Карантин только-только объявлен, их ведь выпустили с планеты. Рейсовый-то с Дике, ушедший восемь дней назад, уже давно добрался до места. Грузовые разлетелись и вовсе по всем Обитаемым Мирам, многие давно сели, разгрузились и уже отправились в новый рейс. То есть если этим карантином заинтересуются журналисты, если он попадёт в новости, то наиболее подходящими кандидатами на сенсацию будут заблокированные в каютах первого класса богатенькие пассажиры. О да! Это несомненно впечатлит массу зрителей, рейтинги будут зашкаливать, и папарацци слетятся как пчёлы на мёд. И если владелице клиник Валери Марин и самовлюблённому сыну бизнесмена Дудке ажиотаж только на пользу: бесплатная реклама. Даже депутату Мюррею вполне может понравиться, если суметь скрыть тот факт, что он здесь с любовницей. Марии и Лине подобное внимание особых неприятностей не несёт. А Ной как раз пытался скрыться и затеряться, не оставив следов. Ему любая реклама, любая широкая публичность, может сильно повредить. Даже не его делу, Ной легко мог сделать паузу в год-два, пока всё забудется. Всё равно он собирался отдохнуть. Но шумиха может угрожать его безопасности. Некоторые старые «клиенты» не прочь были бы отыскать Ноя и поквитаться. Такой вариант его категорически не устраивал, но что он мог сделать?

Возражать и ругаться было совершенно бессмысленно, оставалось надеяться, что карантин быстро отменят, проблема разрешится, не успев начаться, и сенсация не состоится. В общем, Ною хотелось хотя бы держать руку на пульсе. Поэтому он не оставил без внимания попытки Хуго узнать последние новости. Ной, стараясь не показывать своего жгучего интереса, наблюдал издалека за докладом стюарда капитану. Слушать ему было необязательно, он и по спине Хуго увидел, что новости безрадостны. А то и хуже того, их юный стюард, даже пытался что-то возразить, но быстро сдался и кивнул несколько раз.

«Что там ещё? – едва не поморщился Ной. – Уж даже не знаю, что могло заставить нашего целеустремлённого космолётчика не почтительно слушать капитана, а пытаться спорить?»

Стюард закончил разговор, оглянулся, их взгляды встретились. Хуго поспешно отвёл глаза и уткнулся в свой коммуникатор. Ной лишь вздохнул. Можно и нужно ставить цели и достигать их, преодолевая препятствия. Но иногда судьба не оставляет тебе ни единого шанса на победу. Или же твои представления о победе так далеки от реальности, что судьба тихо посмеивается над тобой.

Закончив разговор с капитаном, Хуго обернулся. Ной Эбер наблюдал за ним пристально, и Хуго не выдержал, отвёл глаза. Хотя, он был уверен, Ной о чём-то догадался. Но это не страшно, ведь скрывать новости никто не собирался. Хуго послал вызов всем пассажирам. Сейчас соберутся, и будет им объявление.

«Не знаю, чего и ждать теперь. Первое заявление капитана наделало столько шуму, а уж сейчас…»

Салон начал наполнятся, Эбер опять опустился в приглянувшееся ему кресло. А Дудка похоже успел принять изрядную дозу алкоголя.

«А что я сделаю? Первый класс – обеспечение на высоте. Они платят за комфорт и удовлетворение своих прихотей. По лицу Эбера ничего не разобрать, Дудка всегда недоволен, Мюррей и Марин смотрят строго, будто намекают – только попробуй нас опечалить. Ну, тут уж не от меня зависит. А вот Лина Сэлби и Мария Зотова смотрят на меня с надеждой. Как мне не хочется их огорчать, кто бы знал».

– Дамы и господа, – выступил Хуго вперёд, когда все расселись. Удержать на лице невозмутимое выражение было крайне трудно, он был не уверен, что справился. Он поправил комм на запястье и продолжил:

– Капитан просил собрать вас в кают-компании, вернее, в салоне. Есть новости, и капитан хочет сделать заявление.

Проектор развернул вирт-окно. В рубке царил рабочий полумрак: на приборных панелях традиционно не использовали вирт-окна, только обычные мониторы, и яркий свет мог отбрасывать блики. Но капитан был виден чётко и ясно, он отдал какой-то приказ штурману за пультом корабля и повернулся к пассажирам челнока.

– Дамы и господа, – стандартно начал капитан, – закончив прыжок и выйдя в обычное пространство, я немедленно связался с диспетчерской службой. Поступили новые сведения, о распространении неизвестной ранее болезни. Медицинские службы Дике среагировали несвоевременно, с опозданием. Заболевание – как предполагают медики – неизвестный вирус, проник на пассажирские и грузовые суда, покинувшие Дике раньше нас. Уже отмечены случаи заболевания в других мирах. Есть погибшие. Идентифицировать заразу и найти способ лечения пока не удаётся.

Капитан сделал паузу, опустил глаза, его зрачки забегали из стороны в сторону – он что-то читал с дисплея перед собой. Все замерли в ожидании, пытаясь уяснить, то, что они услышали секунду назад. Капитан поднял глаза и продолжил не дрогнувшим голосом:

– В Обитаемых Мирах объявлена биологическая тревога, человечество на грани эпидемии. Всем планетам, космическим станциям и кораблям отдан приказ о введении карантина класса ноль.

– Что это значит? – перебил капитана бесцеремонный Дудка.

– Карантин класса ноль подразумевает полное прекращение всех внешних контактов для всех групп людей, больших или маленьких. Планеты полностью блокируют все космопорты, посадочные и взлётные площадки. Все орбитальные станции обязаны задраить внешние шлюзы: никто не сможет пришвартоваться и, наоборот, покинуть станцию. Космические корабли, не имевшие контактов с местами обнаружения вируса, могут следовать своим курсом, и по прибытии лечь в дрейф до дальнейших распоряжений.

– Значит, мы всё ещё летим к Земле? – снова встрял Дудка.

– Нет, – капитан даже не качнул головой. – Вы улетали с Дике, которая совершенно точно подвержена заражению. Для таких случаев протокол карантина класса ноль предписывает особые меры. Отсеки с потенциально заражёнными людьми должны быть отстыкованы от кораблей-носителей и оставлены дрейфовать с включённым маяком биологической опасности.

– Вы хотите бросить нас в космосе? – этот вопрос уже задал Итан Мюррей, депутат земного совета и влиятельнейший человек. И в его голосе прозвучала реальная, ощутимая угроза.

– Я буду строго следовать уставу и правилам. Челнок, побывавший на Дике, будет отделён от корабля. Корабль же проследует прежним курсом. Я сожалею, но таковы правила. Надеюсь, что скоро учёные найдут решение проблемы, и за вами будет выслан корабль медицинской службы. Вам остаётся только ждать.

После этих слов капитан отдал команду и связь отключилась. Некоторое время пассажиры сидели молча. Потом Дудка словно взбесился.

«Ушам своим не верю! Капитан признался, что собирается бросить своих пассажиров, чтобы спасать свою никчёмную жизнь?! Оставить одних, без помощи, в смертельной опасности! Оставить не абы кого, а людей, вершащих судьбы мира! Да это аттентат!»

Итан был в такой растерянности, что у него из головы вымело все мысли. Он лихорадочно искал выход из ситуации, но ничего, кроме возмущения не помещалось в его сознании.

Вдруг Дудка рванул с места и принялся колотить кулаками в гермодверь.

– Откройте! Открывайте немедленно! Впустите меня, я тут не останусь! – голос его едва не сорвался на визг. – Открывайте, сволочи!

«Да у него истерика, – вяло подумал Итан. – Надеюсь, меня не переклинит так же. Омерзительное зрелище. Но он прав: оставаться здесь нельзя. Но какой смысл колотить в герметичную дверь?! Она и не то выдержит».

Дудка, словно услышав мысли Итана, круто развернулся и набросился на стюарда, который был не менее обескуражен и просто стоял, наблюдая за истерикой пассажира. Дудка молниеносно схватил Стрёма за руку, щёлкнул замком и содрал с него браслет коммуникатора. Отскочил, быстро тыча в экран пальцем. Стюард опомнился не сразу, кинулся вслед за обидчиком, пытаясь вырвать, вернуть себе утраченный прибор. Но в Дудку словно бес вселился, он, ловко уворачиваясь, носился по салону, перекатился через стол, остановился, затравленно глядя на окружающих диким взглядом. Никто не двигался с места, остановился и стюард, одёрнул китель, гордо выпрямился.

– Господин Дудка, отдайте коммуникатор, – голос его уже звучал совершенно спокойно и даже сурово. Итан с удивлением услышал нотки капитана в речи стюарда. А тот ещё не закончил: – Вы всё равно не сможете им воспользоваться, коммуникатор заблокирован.

Генрих Дудка огрызнулся, буркнув нечто нечленораздельное и продолжая упорно мучить стюардов комм.

– Верните коммуникатор, – повторил Стрём. – Дверь вы им не откроете, но, если вы его испортите, вы, к тому же лишите себя и всех нас еды и воды, потому как я не смогу попасть в служебные помещения. Тогда мы не протянем и трёх дней.

Дудка размахнулся и со злобой швырнул коммуникатор в стюарда, тот изловчился и поймал прибор в полёте.

– Благодарю вас, господин Дудка, – сказал стюард с неподражаемым выражением, отчего Генриха чуть удар не хватил. Он покраснел, плюнул на пол и обессиленно плюхнулся в кресло.

Мюррей огляделся, Валери выглядела растерянной, а Мария с испугом смотрела на истерившего Дудку.

– Послушайте, Генрих, успокойтесь, – неожиданно для Итана вмешался психолог Эбер. – Мы не сможем открыть эту дверь, ей управляет только капитан.

Дудка, не стесняясь в выражениях, сообщил насколько ему интересно мнение докторишки. Ной Эбер даже глазом не моргнул, Валери возмущённо задышала, а Мария покраснела.

– Если вы, господин Дудка, будете продолжать в подобном тоне, – совершенно ровным голосом и мило улыбаясь, продолжил Эбер, – мы свяжем вас и запрём в каюте.

Генрих сверкнул глазами, но счёл за благо промолчать. Разумно. Ной молодец – истерики нам совершенно ни к чему – однако, это не решение проблемы.

– Господин Эбер, – Итан вступил в разговор, – спасибо, что выразили общее мнение насчёт поведения господина Дудки, но, быть может, у вас ещё есть предложения, как нам действовать в сложившейся ситуации? Не одобряя методов господина Дудки, я, тем не менее, поддерживаю его основную мысль. Бросить нас здесь без помощи – это преступление. Вы не согласны?

Эбер пристально разглядывал нечто поверх головы Дудки, развалившегося в кресле и тяжело дышавшего. Потом перевёл взгляд на Итана, но тоже не смотрел в глаза, а словно искал что-то над ним.

«Что он там увидел?» – Итан оглянулся, в поисках объекта внимания психолога. Не обнаружил ничего достойного изучения.

– Господин Эбер?! – нетерпеливо напомнил он о себе.

– Зовите меня Ноем, – наконец отозвался Эбер. – Похоже, нам придётся провести вместе несколько больше времени, чем предполагалось.

– Тогда зовите меня запросто Итаном. Но всё-таки, есть ли у вас какие-то предложения?

– Я могу сказать только одно: ломиться в дверь и пытаться отбирать коммуникатор – совершенно бессмысленно. Я не меньше вашего огорчён сложившимся положением, но привык действовать только тщательно разобравшись в ситуации, проанализировав все возможности и оценив шансы.

Дудка громко фыркнул на размеренную речь Ноя.

– Но, быть может, – не меняя тона продолжил Ной, – господин Дудка всех спасёт? Решит проблему привычным, испытанным и безотказным способом: уволит весь экипаж судна, да и дело с концом.

Дудка опять побагровел. Итан усмехнулся острому языку и уму Эбера, однако он направлял его не на те задачи, которые сейчас актуальны.

– Что касается вашего вопроса, Итан, – Ной обернулся к Мюррею, – то пока я могу предложить только действовать по обстоятельствам и стараться выжить. Не скрою, на мой взгляд ситуация близка к критической, и все мы сегодня встали на грань жизни и смерти. Если карантин продлится долго, то… Ничего хорошего нас не ждёт. Мы должны это ясно осознать и действовать сообща. И не надо смотреть на господина Стрёма, как на виновника наших бед. Он сейчас подвергается тому же самому риску, что и все мы. Но он профессионал, он имеет доступ к управлению жизнеобеспечением челнока и тем самым является гарантом нашего выживания. Нам нужно прекратить все распри, чем бы они не были мотивированы, и действовать всемером.

– Я вашу мысль уловил, – покачал Итан головой. – Но соглашаться с ней я спешить не буду. К нашему стюарду у меня претензий нет, но к капитану корабля «Арк» и к его владельцу я иск предъявлю непременно. Сейчас мне нужно подумать. Лина, пойдём со мной.

Итан прошествовал в свою каюту. Взгляд Ноя вслед ему, Итану совсем не понравился.

«По-моему, он что-то скрывает».

Если в салоне и не настал мир, то перемирие наступило, бурные боевые действия прекратились. Как только депутат вместе с Линой скрылись в каюте, тотчас ушёл и Дудка. А следом и Валери Марин, не говоря ни слова, отправилась к себе. Что тут удивительного, все были ошеломлены и расстроены. Хуго посмотрел на Марию, на Ноя Эбера, снова примостившегося в кресло, пожал плечами, словно извиняясь, и отправился к себе, куда остальным хода не было.

– Господин Эбер, – Мария несмело попыталась вырвать молодого человека из задумчивости.

– М? Что? – он вскинул голову. – Если не против, давайте по имени.

– Ной, я… понимаю, что вы знаете не больше остальных. Но мне хотелось бы услышать ваше мнение, что нас ждёт, и как скоро мы сможем выбраться?

– Не беспокойтесь, Мария, – довольно резко начал Ной, – челнок надёжен, еды и воды нам хватает, вам ничего не угрожает.

– Я вовсе не об этом переживаю, – Мария почувствовала, как её щёки покрыл румянец.

– Простите, – очень искренне извинился Ной. – Я просто задумался и не сразу сообразил, что вы беспокоитесь о маме.

– Да, – настало время ей удивляться. – Откуда вы…

– Просто догадался. Вы рассказывали, что живёте с мамой вдвоём. И сообщения об эпидемии на Дике вызывали у вас больший испуг, чем о карантине для нас.

– Вы, должно быть, очень наблюдательны.

– Я психолог, я привык наблюдать за людьми. Что касается вашего вопроса, то мне порадовать вас нечем.

Мария припомнила первое впечатление от челнока. Она сокрушалась, что всё слишком обыденно, как в гостинице. Сожалела, что маловато романтики и приключений. Вот они приключения! Нравятся?! И сами они в опасности, и Мария понятия не имеет, что там с мамой. Неизвестность мучительна.

– Хотя бы позвонить. Почему нельзя наладить связь с корабля? – с досадой пробормотала Мария.

– Вы говорили, что это ваш первый полёт. Вы знаете, как современные корабли преодолевают межзвёздные пространства?

– Ммм, в самых общих чертах, – Мария задумалась. – Совершая прыжок через гиперпространство?

– Да, но не один прыжок, а множество мелких. Современные гиперпространственные двигатели не отличаются ни дальностью, ни высокой точностью. Во время прыжка, гипердвигатель создаёт вокруг корабля особое поле, искажающие пространство и корабль словно исчезает из нашего мира, и движется по изнанке пространства, словно игла, проколовшая ткань. Пока корабль в прыжке, связи нет никакой, нет вообще никакой информации из реального пространства. Даже звёзд и планет не видно. Прыжок, его направление, его скорость и продолжительность рассчитываются заранее, потому что во время прыжка невозможно даже сориентироваться.

– А как же корабли летят куда надо?

– Поэтому и совершают множество коротких прыжков. Закончив прыжок, корабль ориентируется по звёздам и по маякам, коих огромное количество в зоне Обитаемых Миров. Прыжки специально рассчитывают так, чтобы вынырнуть поблизости одного из маяков. Капитан тут же обязан доложить в ближайшую диспетчерскую службу. И вот тут самое интересное. Радиоволны слишком медлительны, чтобы обеспечивать связь на таких огромных расстояниях. Используют гиперсвязь – колебания того же самого поля, которое выталкивает корабль в гиперпространство. Кодированный сжатый сигнал колеблется между гипером и обычным пространством, обретая огромную скорость, и вызывая вторичное излучение в обычном пространстве так, что его возможно уловить. Передатчик гиперсвязи использует гипердвигатель, чтобы отправить такой сигнал. И ловят его специальными приёмниками. Это очень сложное оборудование, и такая связь безумно дорогая. Причём, чем больше расстояние, тем требуется больше энергии, и тем дороже. Используют её в основном только для служебной необходимости, как раз из-за высокой цены. Там, где никак без связи не обойтись.

– И поэтому позвонить с корабля на планету для пассажиров нет возможности?

– Да, корабль выходит на связь, только вынырнув в обычное пространство, он докладывает своё местоположение, получает последние новости и приказы, и тут же уходит в следующий прыжок. Даже если бы пассажир готов был заплатить за связь, то на это обычно просто нет времени. Поэтому, чтобы не задерживать корабли, не вызывать скопление кораблей возле маяков, такая связь для любых целей, кроме служебных, запрещена. Ни один капитан на такое не согласится, разве что нелегально.

– И что никаких исключений?

– Ну, не совсем исключения… разрешено ограниченное использование связи в пределах звёздной системы. На таких маленьких для гиперсвязи расстояниях, мощности гораздо меньше и система связи устроена немного по-другому. Я имею в виду чисто технически. Её сигналы быстро теряют энергию, проявляются в обычном пространстве и рассеиваются. Их невозможно поймать даже у соседних звёзд. Когда корабль вышел к планете, он может подключиться к планетной связи. Это, правда, и тогда довольно дорого и далеко не каждому по карману, но не запрещено. Такая связь должна быть даже на челноках, вроде нашего. Но в реальности её используют опять-таки только для согласования посадки и других служебных сообщений. Проще уже сесть на планету и получить полный неограниченный доступ.

– А как же на планетах? Ведь связь между мирами есть.

– Да, планетарные установки гиперсвязи доступны и для информационных сетей и даже для частных лиц. Там что-то связано с массой. Планетарные установки такие огромные, что не поместятся ни на один корабль, но зато дальность их действия гораздо больше при меньших затратах энергии. Такой вот парадокс. Я не физик, точнее не расскажу.

– Ной, у вас есть какой-то план? Я ведь вижу, вы не будете просто сидеть и ждать неизвестно чего?

– Я уже отвечал на этот вопрос Итану Мюррею. Сначала нужно понять, какими возможностями мы располагаем. Действовать поспешно, необдуманно, значит только ухудшить наше положение.

– Мне показалось, что вы весьма осведомлены в космических делах.

– Ну что вы, Мария, мои знания поверхностны. Но у нас есть человек, знающий гораздо больше. И я собираюсь с ним поговорить, без тех, кто не способен держать себя в руках и ясно мыслить.

– Что за знающий человек? Вы имеете в виду стюарда? – удивилась Мария. – Да, пожалуй. Я слышала, что весь экипаж без исключения должен иметь специальное образование. Только не поняла, когда же он успел. Мне сперва показалось, он моложе меня, а я всё ещё студентка. Скажите, Ной, а… можно мне с вами. – Мария умоляюще посмотрела на мужчину. – Я обещаю, что не буду вмешиваться, только послушаю.

Глава 7. Явная угроза

Капитан не заставил себя ждать и сделал то, что обещал. Их челнок остался дрейфовать в космосе, а корабль ушёл в следующий прыжок. Хуго нисколько не сомневался: капитан выполнит предписания устава. Но карантин класса ноль! Это оказалось для Хуго полной неожиданностью, он даже позволил себе выразить недоумение и возражать капитану. Вёл себя непрофессионально. Хорошо, что вовремя одумался, перестал спорить и исполнил приказ капитана. С точки зрения члена экипажа космического корабля, он всё сделал верно, как велит долг. И дальше будет делать. Но как простой человек он не мог не испытывать трепета, угодив в эту тревожную цепь событий.

Хуго считал себя смелым человеком, и не без оснований. Впрочем, в космофлот других и не брали. Отбор был нешуточный, и работали с кандидатами хорошие специалисты-психологи. Но сейчас Хуго не мог отделаться от постоянного беспокойства, пожалуй, близкого к страху. Капитан вместе со всем экипажем улетел, а он, Хуго остался. Теперь он отвечает за челнок и пассажиров. Пожаловаться капитану или даже спросить у него помощи или совета теперь не получится. А обстановка-то далека от идеальной. Если карантин объявлен надолго, то… С каждым новым днём, ему будет всё труднее поддерживать порядок в челноке. К Дудке присоединится Мюррей, Марин, а быть может, и Эбер. Хотя последний производил впечатление разумного человека и дал Хуго очень дельный совет, но, когда дойдёт до реальной угрозы жизни, кто знает, как он себя поведёт.

От двери служебного входа пришёл сигнал, кто-то вызывал стюарда, забыв, видимо, что его контакт добавлен в коммуникаторы. Уже начинается? Хуго ткнул в браслет и в развернувшемся в воздухе изображении увидел у дверей госпожу Зотову и Эбера. Вот стоило про него подумать, как он уже тут как тут. Хуго пора начинать беспокоиться? По спине пробежал озноб, и Хуго тут же отогнал от себя несвоевременные мысли. Если он станет бояться пассажиров – катастрофа наступит очень скоро. Он принял самый уверенный вид и пошёл открывать дверь.

– Госпожа Зотова, господин Эбер, чем я могу вам помочь? – Хуго надеялся, что его голос прозвучал ровно.

– Господин Стрём, я… мы хотели бы с вами поговорить.

Так скоро? Теперь и этот, начнёт претензии предъявлять, будто от Хуго что-то зависело, будто он хотел болтаться тут в космосе с неясными шансами.

– Господин Эбер, – Хуго, кажется, не сумел сдержаться и чуть повысил голос, – Я вместе с вами заперт в челноке и не могу никак повлиять на ситуацию. Ваши требования и угрозы ничего не изменят.

– Успокойтесь, Хуго, вы неверно меня поняли. Я вовсе не собирался предъявлять вам претензии. Я хочу задать вам несколько вопросов, на которые, полагаю, вы вполне сможете ответить без ущерба вашему чувству долга.

Хуго смотрел на него, чувствуя, что его уши покраснели. Он сам напридумывал невесть чего и на человека набросился. Ведь учили его, сначала выслушай человека, потом только решай.

– И, если можно, – добавил Эбер, – так, чтобы нам никто не помешал. Можно, например, в моей каюте.

– Хорошо, пойдёмте.

Они расположились на стульях, Эбер присел на кровать. Хуго молчал, ожидая вопросов.

– Скажите, Хуго, вы знаете где мы находимся? Я имею в виду планету или хотя бы систему?

– Мне это неизвестно. Капитан не сообщал, а я не спрашивал. Это всё равно не играет никакой роли. Мы не сможем ни с кем установить связь. Передатчик в рубке челнока, а мой коммуникатор был ограничен капитаном в правах, как только был объявлен карантин. Я могу сейчас управлять только бытовыми функциями, не более того.

– А связь с другими кораблями? Ведь мы должны быть где-то посреди оживлённой трассы?

– Какое-то время космический транспорт может появляться возле маяка. – Хуго пожал плечами. – Но вы забываете про карантин. Класс ноль означает, что все космопорты будут блокированы. Ни один корабль не сможет ни взлететь, ни сесть. Кроме медслужбы и судов специального назначения – им дают спецразрешения. А кроме того, сигнал биологической опасности отпугнёт от нашего челнока любого, кроме медиков, которые как раз этому специально обучались.

– Иными словами, вы считаете, что просто ждать – самое лучшее решение.

– Я считаю, что мы просто лишены прочих возможностей, – сказал Хуго, пожав плечами. – А ждать мы можем довольно долго. Как уже говорил, еды и воды у нас запас почти на две недели, а если экономить, то и более. Учёные быстро выяснят причины болезни и найдут лекарство. Сразу же будет выслан спасательный корабль, чтобы забрать нас отсюда.

– Спасибо, господин Стрём, за ваши ответы. – Ной почесал бровь. – Вы можете рассчитывать на мою поддержку. Надеюсь, она не понадобится.

– Спасибо.

– Но, если наше положение вдруг ухудшится, обещайте выслушать меня.

– Конечно, господин Эбер. Но причин для ухудшения я пока не вижу.

– Ещё раз благодарю вас.

– Если у вас всё, я, с вашего позволения, пойду, – засиживаться за разговорами Хуго было некогда. Скоро обед. В отличие от пассажиров, стюард был на работе.

Что-то не клеилось у Лины в последнее время с Итаном. Конечно, все были огорчены карантином, который объявил капитан, но она ведь в этом была не виновата. А Итан на неё волком смотрел, огрызался всё время. Или игнорировал, словно её вовсе рядом нет. Вот и теперь Итан сидел и смотрел в одну точку.

– Итан, ну чего ты такой грустный?

– Отстань, Лина! Дай мне подумать.

– Ну, Итан, мне скучно.

– Да не отвлекай же ты меня! Помолчи!

Вот сейчас она обиделась. Она ведь как лучше хотела. А он вёл себя странно. Как больной. Ой! Лина посмотрела на Итана, сам он был бледный, но на щеках появился странный румянец.

– Итан, только не отмахивайся от меня. Как ты себя чувствуешь?

– Как я могу себя чувствовать, среди этого кошмара? – раздражённо фыркнул её друг. – Голова с утра ещё болит.

– Что же ты ничего не сказал?

Лина подошла и потрогала его лоб, хотя тот пытался увернуться. Лоб был горячий.

– Да у тебя, похоже, температура! Тебе к врачу надо.

– Лина! – прикрикнул Итан. – Мы в космосе и заперты! Откуда тут врач?! Неужели ты не понимаешь?!

– Я всё понимаю, – не стала она его слушать. – Я ведь не дура. Давай ты переоденешься и ляжешь в постель, тебе надо лежать. И не спорь!

Итан, не переставая ворчать, натянул с её помощью пижаму и залез под одеяло. У него начался озноб. Укрыв его получше, Лина поспешила за подмогой. Заперты они или нет, но аптечка-то должна быть. Эти мужчины такие умные, но теряются как дети в самых простых вопросах.

Едва Лина вышла за порог каюты, как увидела стюарда, тот как раз оказался в салоне вместе с Ноем и студенткой, как же её зовут, Мария, кажется. С этой суматохой всё из головы вылетает.

– Хуго, – припомнила она имя стюарда, – у вас есть аптечка?

– Есть, – тут же обернулся к ней стюард. – Что случилось? Вы заболели?

– У Итана температура. Нужен термометр и жаропонижающее.

Стюард и Ной переглянулись.

– Хорошо, госпожа Сэлби, – Хуго кивнул Лине. – Идите к Итану, я сейчас принесу, то, что вы просите.

Лина поспешно вернулась в каюту. Итан не спал, но на неё не смотрел. Хуго появился вскоре с кружкой горячей воды и аптечкой. Направил термометр на лоб больному – экранчик высветил тридцать восемь градусов. Вот Лина так и знала! Хуго покопался в аптечке, нашёл таблетку, похожую на большую белую пуговицу, и бросил её в кружку. Вода зашипела, забурлила пузырьками, выбрасывая над поверхностью крошечные брызги, и таблетка бесследно растворилась. В воздухе повис яркий лимонный аромат. Лина поднесла кружку к губам Итана, тот выпил, морщась, но без обычных споров.

– Я думаю, – прошептал ей стюард, – он сейчас заснёт. Вы можете спокойно пойти отдохнуть.

– Спасибо, Хуго, – так же шёпотом ответила она. – Я лучше посижу здесь. Вдруг Итану что-то понадобится.

– Конечно, – Хуго кивнул и вышел, прихватив с собой аптечку.

Валери пыталась прилечь поспать, но сон не шёл. Хотела почитать, но так и не смогла сосредоточиться. Мысли крутились вокруг карантина и их положения. Валери была уверена, что все сейчас думают именно об этом в тишине своих кают. Разве что этот неприятный Дудка уже напился и дрыхнет. Пока был просто карантин, но они по-прежнему летели к Земле, это было досадное, но незначительное явление. Оно особо не заняло внимания Валери. Уж без ресторана и развлечений она могла неделю легко обойтись. Будто она на Земле постоянно развлечениями интересовалась, у неё на это и времени-то не бывало. А завтрак и без ресторана был прекрасен. Карантин – это мелочь. Пустое. Но быть брошенным в космосе без возможности хоть что-то предпринять, только ждать – натура Валери протестовала и к её сердцу подкрадывался страх. А постоянный страх и напряжение не лучшим образом сказывалось на состоянии здоровья. Это Валери, как врач, могла утверждать достоверно. Сидеть в каюте и мучиться надуманными страхами – не дело. Надо выходить к людям – вместе веселее и нет места боязни и унынию.

Валери привела в порядок одежду, поправила макияж и вышла в салон. А тут повезло – в салоне беседовали Ной и Мария. Пожалуй, два самых приятных для Валери попутчика. Был бы Итан не с любовницей, а вместе с женой, была бы для Валери подходящая компания. Уж тогда бы она не скучала, и они с Магдой поддерживали бы друг друга.

«Впрочем, к чему пустые мечтания, – с грустью размышляла Валери, – я ведь не восторженная юная барышня, я давно и очень хорошо знаю, как устроена жизнь. Только в такую опасную и беспросветную ситуацию я никогда раньше не попадала. Ну вот опять о том же. Пойду-ка с Ноем поговорю, он психолог, они даже в обычной беседе исподволь свои методики применяют».

Валери двинулась в обход стола. Мария стояла к ней спиной, ничего не замечая, а Ной явно не упускал из виду её появление и манёвры. Но до них Валери так и не добралась. Дверь четвёртой каюты распахнулась во всю ширь, и Дудка, пошатываясь, шагнул в салон.

«Фу, ну что за свинство! – Валери скривилась, глядя на Генриха. – Надрался, как я и предполагала. Я тоже боюсь, и я женщина, но доводить себя до такого скотского состояния… Уму непостижимо!»

Дудка сделал ещё шаг, зацепился ногой за ножку стула и рухнул на пол. Ной уже спешил к юноше, Мария не отставала. Валери совсем не хотелось помогать этому скандалисту и пьянице, но не могла же она остаться равнодушным наблюдателем. Пошла и она. Ной, само собой, оказался на месте раньше всех, перевернул Дудку, зачем-то пощупал лоб. Генрих лежал с закрытыми глазами и никак не реагировал на манипуляции.

– У него жар, – обернувшись сурово бросил Ной. – Мария, Валери не подходите. Держитесь на расстоянии.

– Послушайте, господин Эбер, – неожиданно для самой себя возмутилась Валери. – Что вы меня прогоняете? Я всё-таки врач, пусть и не терапевт. Пустите, я посмотрю.

«Мария хоть и не поняла, что происходит, но прислушалась к моей просьбе и осталась на месте. А Валери очевидно вознамерилась изображать из себя врача-гуманиста, хотя я минуту назад видел презрение и отвращение на её лице».

Ной встал с колена и преградил ей путь.

– Валери, я прошу вас, пока не подходить к Генриху. У Итана Мюррея тоже температура, стюард дал ему лекарство.

– При чём тут Итан? – не поняла Валери. – Я хочу помочь господину Дудке.

Мария тоже смотрела на Ноя не понимая. Ему же казалось: всё элементарно, но, видимо, события сегодняшнего дня выбили обеих женщин из колеи. Они не смогли быстро связать воедино несколько фактов.

– У нас на челноке объявлен карантин, – очень спокойно и тихо пояснил Ной. – И двое заболевших в одно и то же время. Это вирус! Тот самый неизвестный вирус, вызвавший эпидемию на Дике.

Валери отшатнулась, сделала несколько шагов назад, Ной заметил, как побледнело её лицо. Но тут в разговор вступила Мария:

– Если это вирус, мы уже все заразились. Нет никакого смысла прятаться.

– Да, – неохотно согласился Ной. – Этого нельзя исключать.

Он опять посмотрел на Валери, та уже взяла себя в руки и выглядела совершенно обычно, но Ной вдруг увидел, над головой Валери мелькнул тот же мутный едва-едва видимый туман.

«Да что же такое происходит? У меня помутнение в глазах или я вижу нечто, чего раньше никогда не замечал? На внимание я никогда не жаловался. А ну-ка».

Ной перевёл взгляд на Генриха, даже на фоне тёмно-синего коврового покрытия он на мгновенье разглядел словно легчайший туман вокруг головы Дудки. Но стоило ему приглядеться, сосредоточиться, и он не смог обнаружить ничего необычного.

– Мария, – девушка уже подошла вплотную и стояла за его плечом. – Взгляните, вы не видите чего-то особенного, странного возле головы Генриха?

– Что именно? Ной, вы что-то заметили?

– Просто взгляните.

– Я не понимаю, на что смотреть, – прошептала Мария.

– Ну, выходит, показалось.

Действительно, чем больше внимания и старания, тем меньше Ной видел. Но стоило ему чуть отвернуться, он краем глаза опять замечал эту муть. Неприятного вида мельтешение, отчего-то вызывало у Ноя чувство гадливости. Словно он вернулся на Регаму и шагал по колено в грязной болотной воде, на поверхности которой плавала вонючая ряска. Этот случай Ной вспоминать не любил. Он поморщился, отогнал грёзы прошлого и будто невзначай, словно пытаясь помочь Дудке, махнул рукой у того над головой. Туман словно сдуло, и Генрих почти сразу открыл глаза, поднял голову, тусклым взглядом осматривая окружающее пространство. Ной резко поднялся, давая ему простор и едва сам не свалился – голова пошла кругом. Он ухватился за спинку ближайшего стула, опёрся, стараясь не показывать виду. Ною потребовалось несколько секунд, чтобы в глазах перестало темнеть, и он смог твёрдо стоять на ногах.

Дать лекарство, что могло быть проще, но Хуго почувствовал удовлетворение, тем что был полезен. Приняв жаропонижающее, Итан почти сразу уснул. Лина осталась присматривать за больным – верное решение. И Хуго отправился по своим делам, но стоило ему покинуть каюту Мюррея, как он застал остальных пассажиров, хлопочущих вокруг Генриха Дудки. А тот отчего-то на лежал полу и, судя по всему, в полной прострации. Да и Ной выглядел бледным.

«Что ещё за напасть? Уж не подрались ли тут без меня? – сердце Хуго застучало тревожно. – С Дудки станется спровоцировать любого, хотя Ной показался мне уравновешенным и разумным человеком».

– Что происходит? – Хуго постарался принять строгий, даже суровый – капитанский вид.

– У господина Дудки температура, – взволнованно сообщила Мария. – Он потерял сознание, а Ной пытался ему помочь.

«Только этого не хватало! Второй заболевший?!»

Хуго подошёл ближе, женщины расступились, пропуская его к больному. Термометр показал тридцать восемь и три десятые градуса.

– Господин Эбер, вы не могли бы помочь проводить господина Дудку в его каюту?

– Конечно, – Ной, чуть помедлив, шагнул ближе и подхватил Дудку под локоть.

Они вдвоём помогли Генриху встать и побрели в каюту номер четыре. Дудка пошатывался, колени у него подгибались. Мужчины почти на себе втащили его внутрь и уложили на кровать. Хуго выглянул и попросил Марию принести кружку горячей воды, а сам полез в аптечку за новой таблеткой. Если так пойдёт дальше – будет проблема. Это еды и воды в челноке было в достатке, а вот для массового лечения аптечка отнюдь не предназначалась. На корабле был оборудованный медпункт, в экипаже – врач широкого профиля. И всё это счастье улетело дальше по маршруту и сейчас оказалось им недоступно.

«А ведь это похоже тот самый вирус, из-за которого объявлен карантин на Дике, – быстро сделал вывод Хуго. – Интересно, остальные понимают?»

Стюард принял у Марии кружку, бросил туда таблетку, дождался пока бурное шипение и бурление прекратится – лекарство готово.

– Господин Дудка, вам нужно выпить лекарство. Осторожнее – горячо!

Больной приподнялся, робко взял обжигающую кружку, отхлебнул и сморщился.

– Что за гадость?

– Это жаропонижающее. У вас высокая температура, нужно выпить всё.

– Мне плохо, а вы меня тут отравить пытаетесь, – привычно начал скандалить Дудка. – Избавится от меня собрались?! Позовите врача!

– Господин Дудка, позвать врача нет никакой возможности. Вы, должно быть, запамятовали, мы заперты в челноке.

– Я умираю, мне срочно нужна помощь! – Дудка перешёл на вопли.

Хуго потребовалось усилие, чтобы не скривиться, а Валери, заглядывающая в каюту, тут же скрылась из виду. Ной тоже покинул помещение. Жаль Хуго не мог немедленно за ними последовать, он был на службе.

– Господин Дудка, – сказал он ровным голосом. – Врача всё равно нет. Если вы не уймётесь и не перестанете скандалить, уйду и я, и вы останетесь один без всякой помощи.

– Толку-то от твоей помощи?! – пробормотал Дудка, но орать перестал.

– Допивайте лекарство и ложитесь в постель. Позвольте, я вам помогу. Отлично. Укрывайтесь и постарайтесь заснуть.

Пропуская мимо ушей всю ругань и жалобы Дудки, Хуго укрыл его одеялом и отправился прочь. Трое пассажиров по-прежнему были в салоне и, видимо, ждали от него каких-то слов. Стюард оглядел их пристально – Ной, всё-таки, был бледнее обычного. Хуго вытащил термометр и пошёл к нему.

– Господин Эбер, позвольте я измерю вам температуру?

– Если вам угодно. А почему вы начали с меня, Хуго?

– Нет, нормальная температура. Мне показалось, что вы бледны. Так, дамы, вашу температуру я тоже должен померять. Госпожа Зотова – нормальная. Госпожа Марин – всё в порядке. Хорошо, очень хорошо!

– Хуго, вы предполагаете то же, что и мы? Это вирус? – Мария смотрела на него с тревогой.

– Госпожа Зотова…

– Хуго, прошу вас, обращаться ко мне просто по имени. Думаю, мы в том положении, когда излишние церемонии можно оставить до лучших времён.

– И меня, – поддержал Ной.

– Я тоже за более неформальное общение, – не осталась Валери в стороне.

– Хорошо, если вы настаиваете. Итак, Мария, я не верю в такие совпадения. Я думаю, вероятность того, что наши попутчики подхватили тот самый новый вирус, крайне высока.

– Мы пришли к тем же выводам, – Ной был совершенно спокоен. – Но вам, Хуго, нужно измерить свою температуру.

– Пожалуй, – кивнул он.

Но и его температура была в норме.

– Что-то вы, Хуго, беспокойны? Что-то ещё случилось?

Ной, подмечал всё. Профессионал – нет никаких сомнений.

– Не хочу скрывать от вас, запас лекарств у нас невелик. Если двое заболевших не поправятся, и если занедужит ещё кто-то, то лечить их будет нечем. Хотя это и так не лекарство, только жаропонижающее, – он на секунду задумался. – Валери, что вы посоветуете? Может быть дать им антибиотики?

– Сами по себе вирусные заболевания антибиотиками не лечат. Тем более, мы вообще не знаем, что является возбудителем болезни. Пока, Хуго, продолжайте, как начали. Дальше видно будет.

– Я понял, спасибо. У нас есть полтора часа до обеда, я советую всем разойтись и отдохнуть. И утро было непростое, и лучше нам временно сократить общение, быть может, это снизит вероятность заражения.

Все нехотя согласились и разбрелись по каютам. Хуго ушёл к себе, отнёс аптечку. Не смог заниматься рутинными делами и сидеть на месте, стал слоняться по своей небольшой каюте. Дал волю мыслям и чувствам:

«Ситуация, прямо скажем, неординарная. Это если выражаться культурно. И я в полной растерянности, можно даже сказать: я напуган. У меня внутри всё дрожит. Меня, конечно, хорошо учили и готовили к самым разным переделкам, но что-то таких симуляций я не припомню. У нас двое больных, недостаток лекарств, отсутствие врача и невозможность до этого врача добраться. Я ничего не пропустил? Ах да… капитан и старшие члены экипажа также находятся в неизвестном месте. Или это мы в неизвестном месте? Да какая разница?! Что там у нас устав говорит по такому поводу? А устав говорит, что в экстремальных ситуациях командование на себя принимает старший по должности член экипажа. Это что ж выходит, я теперь в челноке исполняющий обязанности капитана? – Хуго прикрыл глаза, вспоминая. – Согласно уставу – так. Вот это карьера! За такой короткий срок, в первом дальнем рейсе из стюардов прямо в капитаны! Только не радостно как-то. Отчего-то вместо радости, хочется оказаться как можно дальше от этого места. А устав гражданского флота ещё говорит, что за жизнь и безопасность пассажиров отвечает как раз капитан. То есть сегодня именно я и отвечаю. Прямо сейчас расплачусь от счастья! Как я всё это сделаю? А? Всё, хватит ныть! Я же мечтал летать, я знал, что это непросто и бывает опасно. Надо собраться с духом, с силами, с мыслями и бороться. И не забывать, зачем я здесь. Решать, как обеспечить пассажирам условия без риска, да ещё и с комфортом.

Справлюсь ли? – Хуго вздохнул. – Одно знаю: не сдамся, лапки кверху не задеру. Буду думать и делать, а там, как Бог даст».

Глава 8. В безвыходном положении

Ной прикрыл глаза ладонями, темнота осталась неполной и в ней, как обычно, продолжали мелькать световые пятна. Привычное, знакомое каждому явление ничуть Ноя не удивляло и не беспокоило. Но вот серой мути над головами раньше видеть ему не приходилось.

«Что со мной происходит? Может, на меня так вирус действует? Галлюцинации? Я так хорошо разбираюсь в других людях, а в себе не могу. Впрочем, не похоже это на психологическую проблему, как специалист говорю. Я ведь не только психолог и чрезвычайно наблюдательный человек, я и аналитик отменный».

Одна беда, выводы из его анализа ему самому не нравились.

«Туман вокруг головы заболевших – у меня прямо напрашивается ассоциация с аурой, с психической энергией и всяческой эзотерикой. Таинственные, неисследованные и так и не обнаруженные наукой биополя вокруг человека. То ли тонкое тело, то ли свет души, то ли ещё какая ерунда. Как ни назови – всё ненаучно».

Ной слыхал множество описаний и определений, много об этом читал, изучал разные источники. В общем, базу имел неплохую.

«Всё что происходит в организме отражается на ауре, а воздействие на биополе может вылечить. А может и убить – люди до сих пор верят в проклятья, – рассуждал Ной. – А разве сегодняшние события в эту схему не укладываются? Ещё как! Почти идеально. Болезнь над головой в виде тумана, а я отчего-то стал это видеть, и даже получил возможность немного лечить, используя свою собственную энергию. То, как мои махания рукой внезапно помогли Генриху, и то, что сам я почувствовал слабость, как нельзя лучше в эту теорию укладывается. Логично же? Логично. Ничуть не хуже любой другой гипотезы».

Беда в том, что во все эти мистические чудеса Ной ни капли не верил. Скажем осторожно, не верил до сих пор. Но зато верой других людей в таинственные энергии, в откровения свыше, в сверхчувственное восприятие он пользовался неоднократно. Сколько раз, злоупотребляя своей наблюдательностью, знанием психологии и умением считывать эмоции, он изображал из себя экстрасенса и ясновидящего. Сколько денег ему это принесло – не сосчитать. Люди любят всё загадочное и таинственное. А ещё больше хотели бы поставить волшебство себе на службу. Ну, так, чтобы в жизни чудеса происходили без всяких усилий и заслуг. А в основе всё та же неизбывная страсть к дармовщине. Как таким не пользоваться? Ной и пользовался. И весьма успешно.

А теперь он сам чувствовал себя объектом хитроумного мошенничества. Непонятно только, кто тут бенефициар? Кто выгоду от обмана получает?

«Ладно, шутки в сторону, – взял себя в руки Ной. – Реальность-то совсем невесёлая. Не надо быть гением, чтобы понимать – новый смертельный вирус в условиях замкнутого пространства и без какой-либо помощи равносилен приговору. Капитан сказал, что на Дике есть жертвы, то есть болезнь убивает и довольно быстро. Нужны экстренные меры!»

Ной размышлял, его тренированный мозг сопоставлял известные ему факты. Вирус ли тому виной? Не могла ли температура у двоих пассажиров, оказаться случайностью? Насколько в опасности остальные? Из слов Генриха он мог сделать вывод, что на Дике тот пробыл недолго. Дудка хвастался, что быстро разобрался с проблемой, уволил немыслимое количество народу и тут же… Хотя нет. Стоп. Билет на «Арк» наверняка был заказан заранее, как у самого Ноя. То есть, длительность пребывания Генриха на планете не зависела от его действий. Это может быть день, три, а то и неделя. Вряд ли больше. Можно было спросить, но Ною не хотелось лишний раз касаться Дудки.

Итан? Ной не знал, но легко мог выведать у Лины, сколько они пробыли на Дике.

Валери вела какие-то переговоры о новом центре, возможно осматривала помещения, изучала местных поставщиков, подбирала персонал, но она пока не заболела. А Мария и вовсе живёт на Дике – она явно была там дольше всех. И все мы совершенно точно встречались с немалым количеством народа. У Итана встреча с коллегами по партии, у Генриха – сотрудники, у Валери – потенциальные сотрудники, быть может, инвесторы. Мария – студентка, этим всё сказано. Но заболели Итан и Генрих.

«И что? – Ной глубоко вздохнул фильтрованный воздух каюты. – Это мне ничего не даёт и для анализа, для выявления закономерностей маловато».

Хуго Стрём на Дике, можно сказать, не высаживался. Из корабля не выходил, все его контакты – это они, пассажиры. А сам Ной? Он на Дике почти два месяца провёл. Правда его круг общения был невелик, но в изоляции он не сидел. Да и потом – такси, космодром. Вполне достаточно, чтобы подцепить вирус.

Ной поднялся из кресла, шагнул к зеркалу, пристально вгляделся в пространство вокруг головы. Что он хотел увидеть? Дьявольские рога на голове? Он, ясное дело, далеко не ангел, но и на демона не потянет – обычный человек. Ной пожал плечами и, отвернувшись, краем глаза заметил в зеркале муть.

«Так! Это у меня со страху видение? Мнительностью раньше не страдал, – Ной скосил глаза, стараясь смотреть периферийным рассеянным взглядом. Глаза заболели от непривычного упражнения, но результата Ной добился: – Да, не ошибся я. Еле заметная серость над самым темечком. Если мои догадки о связи болезни и тумана верны – а это пока не доказано, – то у меня самое начало заражения. – Ной крепко зажмурил уставшие глаза, открыл, поморгал, уставился на отражение. – Вот смотрю прямо и ничего не вижу, а у Генриха было весьма явно. Чтобы подтвердить или опровергнуть гипотезу придётся мне остальной народ на тёмную ауру проверять. Для простоты так и буду пока именовать аурой».

Ной вздохнул, недовольно покачал головой.

Валери так много размышляла о безвыходности их положения, что у неё разболелась голова. Она постаралась отвлечься, расслабиться, но избавиться от мрачных мыслей никак не получалось. Мысли путались, перескакивали с одного на другое и не собирались выстраиваться стройной вереницей, подобно стежкам на хирургическом шве. Всё потому, что подспудно она прекрасно понимала: выбраться и спастись нет никакой возможности. Вся надежда была, что за нами прибудет медицинская служба, спасатели, которые отыщут их и окажут помощь. Но это зависело не от них, они даже не знали, что в этот момент происходит в Обитаемых Мирах. Они не только отрезаны от мира в смысле возможности попасть на Землю, да хоть куда-нибудь к людям, но лишены информации, связи. Нет хуже неведения. Если бы знать, что помощь уже в пути, было бы легче.

Голова болела всё сильней, во рту пересохло, Валери открыла бутылку минералки из мини-бара, налила в стакан, отхлебнула. Вода показалась чересчур холодной, её передёрнуло от озноба. Захотелось горячего чаю, и она не стала откладывать. Стюард показывал, где можно налить кофе или чай из автомата. Пойдёт проверит. Валери вышла из каюты и встретилась взглядом с Ноем. И ему в каюте не сиделось.

«Что это он меня так пристально рассматривает? Странный взгляд, раньше он больше делал вид, что задумался и ушёл в себя. Я плохо выгляжу? Вроде, уходя, в зеркало не забыла заглянуть. Или… Ну, да. Головная боль, озноб, я могла бы и давно догадаться, я же врач», – Валери уселась, можно сказать, рухнула на ближайший стул.

– Господин Эбер, не могли бы вы позвать стюарда. Я хочу измерить температуру.

– Конечно, Валери, – тепло улыбнулся Ной. И добавил чуть осуждающим тоном: – Только напоминаю, мы договорились общаться по именам.

– Ах да! Виновата, – усмехнулась Валери.

Этот парень ей нравился. Должно быть, он всем нравился. Что ж тут удивительного, профессиональный психолог высокого уровня, просто обязан уметь вызывать симпатию.

Ной не успел сделать и трёх шагов, как из каюты Итана вышел Хуго. Обеспокоенность на его лице читалась так явно, что Валери поднялась со своего стула ему навстречу. Он увидел их вопросительные взгляды и не стал скрывать:

– У Лины высокая температура.

Валери с Ноем снова переглянулись. Понимание катастрофы накрыло Валери волной жара, ноги подогнулись, и она едва не упала. Ной успел первым, подхватил её под локоть и усадил обратно на стул.

– Хуго, где ваш градусник?

– Сейчас, – Хуго уже копался в своей медицинской сумке.

Валери больше не сомневалась, какой будет результат и, разумеется, не ошиблась. Тридцать семь и восемь. Поменьше, чем у других, но температура крайне неприятная. Неудивительно, что она расклеилась, а списывала на волнение и страх.

– Так, Хуго, вы не могли бы дать мне лекарство, и я пойду к себе. Мне не стоит сидеть в общем салоне. Ной, держитесь от меня подальше.

– Это бесполезно, Валери, если симптомы не проявятся у меня к вечеру, значит непременно будут завтра. Вы же прекрасно это понимаете сами.

– Вы так спокойны?

– Хм, не вижу смысла бегать в панике с воплями по челноку, – Ной широко улыбнулся. – Нет, если бы это помогло, я непременно повеселил бы вас этим зрелищем. Но поскольку, уверен, что подобное поведение бесполезно, предпочитаю оставлять своё сознание чистым от эмоций. Так гораздо легче анализировать факты и делать выводы.

– Легче, – хмыкнула Валери. – Однозначно легче, да мало кому удаётся. Простому человеку трудно избавится от эмоций, когда дело касается его жизни, здоровья или благополучия. Или же его близких. Например, хирургов обычно не допускают оперировать своих родственников.

Хуго принёс кружку с горячим напитком, и Валери выпила лекарство мелкими глотками, морщась от слишком сладкого вкуса и резкого запаха лимонного ароматизатора.

– Валери, вам лучше лечь.

Ной подошёл ближе, подал руку. Она оперлась, встала со стула, голова пошла кругом, её качнуло. Ной подхватил её под локоть, удержал. Валери стало немного лучше, она благодарно кивнула, и они очень медленно двинулись к её дверям. Странно, вроде температура была не так уж высока, но слабость накатывала волнами. До постели они добрались быстро, Валери поблагодарила своего спутника, уверив, что дальше справится сама. И действительно, ей полегчало. Сознание немного прояснилось, словно видеть ярче стала и соображать чётче. Только когда сознание проясняется, вдруг понимаешь, что до этого был как в тумане. Неужели жаропонижающее так быстро подействовало? Что-то маловероятно. Или сам вирус так влиял, наплывами? Они ж о нём ничего не знали. Или же помощь молодого симпатичного парня на Валери так подействовала?

«Смешное предположение, он мне в сыновья годится».

Вот и ещё один факт в его копилку. Валери полегчало, пока Ной вёл её в каюту. Она, конечно, лекарство приняла, но так быстро оно бы не сработало. Пока ещё не закономерность, но уже тенденция – его присутствие или прикосновение облегчало состояние больных. А саму болезнь Ной видел, как едва заметный туман. Причём у Генриха он был самый плотный из всех, и состояние его было хуже других, он даже в обморок грохнулся. Впрочем, быть может, он просто хуже переносил температуру или вообще любую болезнь. Нельзя было такую вероятность скидывать со счетов.

Ной сам тоже подцепил заразу, видел в зеркале, но пока ещё не поддался. Если не сегодня вечером, то завтра однозначно свалится с температурой. Итого их пятеро больных. Стоп, почему пятеро. На Хуго Ной внимательно не смотрел, потому как наблюдал за Валери. Мария, как ушла в каюту, так и не выходила. И по нынешним временам это уже взывало беспокойство.

«Пойду постучусь, всё равно нужно с кем-то поделиться. Мария самый подходящий для этого кандидат. И Хуго».

Ной посигналил в дверь шестой каюты. Дверь открылась очень быстро, Мария не спала и даже выглядела бодрой и благополучной. Ной учуял тонкий свежий аромат духов, но не позволил себе забыть о цели визита. На лице девушки медленно проступало удивление, поскольку Ной молчал, стараясь углядеть признаки тумана. Молчание затянулось, он спохватился:

– Как вы себя чувствуете?

– Всё в порядке. Почему вы спрашиваете?

– У Валери температура, – не стал Ной скрывать. – Я только что помог ей добраться до каюты.

Тень пробежала по лицу Марии, и Ной с удивлением увидел не страх, а лишь сочувствие и беспокойство. Брови выпрямились в одну линию, глаза словно сошлись ближе к переносице, и чуть вниз, взгляд стал рассеянным. Она задумчиво прошла и села на стул, повернулась спиной к столу. Подняла взор на него.

– Уже трое больных?

– Четверо. Лина тоже больна. Хуго заходил к ней пятнадцать минут назад.

– И Лина? – вскрикнула Мария, но сразу взяла себя в руки.

Ной же, пока она размышляла, уйдя в себя, постарался найти хоть малейшие следы мути в её ауре. Не нашёл, обрадовался. Его теория находила ещё одно подтверждение – нет тумана, нет и признаков болезни.

– Ной, мы должны что-то сделать.

Ной так углубился в размышления, что перестал следить за окружающим. Вопрос Марии застал его врасплох – непохоже на него. Не время расслабляться.

– Наши возможности не так велики. Нужен врач, нужны лекарства. И всё это недоступно посреди космоса.

– Надо выбираться к людям, только тогда у нас будет шанс, – Мария сделала единственно верный вывод.

– Всё так, но мы в челноке, и наш корабль улетел. Наш же транспорт ограничен в перемещениях, его задача взлёт и посадка, а мы даже понятия не имеем, где находимся.

– Да, я знаю, —кивнула Мария, соглашаясь со справедливостью слов. – Но выход наверняка есть. Всё-таки челнок может летать самостоятельно.

– Надо поговорить с Хуго, – Ною хотелось дать ей хоть какую-то надежду, пусть и бесплодную.

– Верно. Хуго лучше всех знает свой корабль.

Мария подскочила с места с завидным энтузиазмом. Ной не стал напоминать, что это вовсе не корабль и уж точно не принадлежит их стюарду. Но в чем-то Мария была чертовски права, Хуго знал челнок лучше других. Он мог и сам не понимать, что ему известен путь к спасению, но задача Ноя вытащить из него нужные знания. Ной следовал за девушкой, которая уже сигналила у дверей. Хуго открыл дверь и в его глазах плеснулось беспокойство, но он быстро взял себя в руки.

– Кому-то нужна помощь? – он остановился на пороге, не выходя в салон.

– Нет, Хуго, – энергично замотала головой Мария, – мы бы хотели поговорить.

– Если у вас ничего срочного, – очень осторожно начал стюард, – давайте отложим разговор. Время обеда практически настало, мне нужно всё подготовить и разнести по каютам. Вряд ли заболевшие выйдут к общему столу.

– Мы могли бы вам помочь, – тут же среагировала Мария.

– Помочь? – задумался Хуго, оглянулся назад.

По этому жесту Ной и сделал вывод о его сомнениях. Догадка, конечно, но рискнуть стоило.

– Хуго, – вступил Ной в разговор, – у нас нестандартное положение, и оно требует необычных мер. Вы сейчас старший на корабле, вы капитан. Но один вы можете не справиться, а забота о пассажирах – ваша основная задача. Мы могли бы помочь, как временные добровольные члены команды. Главная цель – безопасность пассажиров стоит того, чтобы немного нарушить правила.

– Хм, интересная идея, – Хуго задумался и размышлял целых две минуты. – Волонтёры? Вы правы, Ной. Пускать посторонних в служебные помещения нельзя, но, если это пойдёт на пользу дела, и учитывая особый случай… Пойдёмте со мной.

Хуго повернулся и скрылся внутри, Мария взглянула на Ноя не совсем понимая о чём они говорили со стюардом, но последовала за ним. Ной вошёл, закрыл за собой дверь и двинулся по коридору. Вскоре они свернули в открытую боковую дверь и оказались в небольшом подобии кухни. Холодильник, микроволновые печи, встроенные в стены, посудомоечные машины. Мария с интересом оглядывала обстановку.

– Мария, – позвал Хуго. – Возьмите посуду вон там, несите её сюда. Спасибо. Ной, рассовывайте вот это по микроволновкам, а готовые вот сюда на подносы. И термопот надо включить, чтобы был горячий. Нам понадобится много горячей воды для приготовления жаропонижающего.

Некоторое время все молча сосредоточенно занимались делом. По кухне поплыли аппетитные ароматы. Ной выбрал момент, когда Хуго с удовлетворением оглядывал результаты совместной работы и словно невзначай скучным голосом задал вопрос:

– Хуго, а из служебных помещений есть ход в рубку?

– Вы имеете в виду рубку челнока? – уточнил стюард. Ответил, не дожидаясь кивка: – проход есть, как не быть. Всюду есть: к механизмам искусственной гравитации – это вниз, под нами и оттуда в двигательный отсек. Ещё в щитовую и к генераторам. И в рубку тоже есть технологический коридор. Только мы туда попасть не можем.

– Почему? – заинтересовалась Мария.

– Потому, что после объявления карантина, капитан понизил уровень моего допуска. Люки просто не откроются по моей команде.

– Вы проверяли? – это уже вопрос Ноя.

– Нет, но… – Хуго нахмурился. – Ной, что вы задумали? Приказ капитана был оставаться в челноке, дрейфовать в космосе и ждать помощи.

– Я пока только изучаю возможности. Лучше обо всех внутренних резервах знать заранее. Разве нет? – Стюард пожал плечами не слишком уверенно, но не возражал. Ной поспешил его успокоить: – Хуго, вам не о чем волноваться, я привык все вопросы решать переговорами. Любое окончательное решение будет за вами. Просто не отказывайтесь выслушать меня. Но не прямо сейчас. У нас вроде бы всё уже готово. И есть хочется.

– Да, готово. Думаю, нам прежде всего нужно позаботиться о заболевших. Буду благодарен, если вы поможете их накормить. К Дудке пойду я. Мария, на вас будет двое: Валери и Лина. Полагаю, с вами им будет комфортнее. Вам Ной остаётся Итан. Потом соберёмся в салоне и пообедаем вместе.

– Договорились, – подтвердил Ной, Мария лишь кивнула.

Ной подхватил поднос и направился к выходу, Хуго замыкал их процессию.

Итан Мюррей не спал и выглядел бледным и осунувшимся.

– Итан, я принёс вам обед, – Ной протиснулся в дверь, стараясь не опрокинуть поднос с тарелками.

– Нет, спасибо, в меня ничего не лезет, – голос был слаб.

– Вам надо поесть, вам нужны будут силы, – настаивал Ной, скосив глаза, наблюдая весьма заметный сероватый туман вокруг больного. И вдруг неожиданно для себя спросил: – Можно я потрогаю ваш лоб, мне кажется у вас опять очень высокая температура.

– Лучше использовать термометр, – буркнул Итан. – Делайте что хотите.

Ной приткнул поднос на журнальный столик, рядом со стаканом и почти пустой бутылкой минералки. Присел на кровать и положил ладонь Итану на лоб. Температура действительно была, но не её измерение было его целью – эксперимент другого толка. Итан словно что-то почувствовал, прикрыл глаза, задышал ровнее. Муть вокруг него медленно таяла, как туман под взошедшим солнцем. Ной убрал руку. Итан приподнялся и сел, опираясь спиной на подушки.

– Пожалуй, вы правы. Я поем.

– Верное решение.

Ной подвинул столик и подал Итану приборы.

– Ешьте не спешите, я зайду потом и заберу посуду, заодно принесу вам лекарство.

Выходя в салон, Ной придерживался за стену, чтобы не шататься, голова кружилась и ноги едва не подгибались в коленях. Он плюхнулся на ближайший стул. Очевидно, что он смог снять симптомы заражения и принёс Итану облегчение, но на многие такие сеансы ему никаких сил не хватит. Хуже то, что у Ноя не было ни малейших представлений, что это за чудеса с ним творятся.

Когда Мария закончила свою миссию и вышла в салон, Хуго как раз сгружал на стол принесённые для них тарелки и бокалы. Ной сидел, к удивлению, не в приглянувшемся кресле, а на стуле. Он был бледен, глаза были прикрыты. Ещё полчаса назад он выглядел значительно лучше, неужели он тоже болен?!

– Ной, как вы себя чувствуете?

Хуго, услышав вопрос, прекратил на время своё занятие, и с тревогой взглянул на Ноя. Тот приоткрыл глаза, окинул быстрым взглядом салон, улыбнулся.

– Не волнуйтесь, друзья. Если я плохо выгляжу, то пока не болезнь тому виной. Вернее болезнь, но не впрямую.

– Что-то вы темните, господин Эбер, – Хуго, очевидно, был недоволен. Но не забывал о своих обязанностях: – Прошу к столу.

Ной как-то странно поднялся, словно его плохо держали ноги, подсел к столу подвинул к себе тарелку.

– М-м-м, совсем неплохо.

В этом утверждении Мария не могла с ним согласиться. Что значит неплохо?! Салат похожий на греческий, но ещё с тунцом и каким-то белым соусом был прямо-таки великолепен. Хотя, она, конечно, была простой девушкой, непривычной к деликатесам, возможно, для Ноя – всего лишь неплохо. Если бы она не видела, как Хуго вытаскивал эти блюда из морозильника, как размораживал в специальном шкафу, она бы не поверила, что такой салат достойный ресторана может называться аварийным пайком. Да, но Марии к подобному привыкать не следует. Она в первом классе ненадолго.

«Хм, – Мария вдруг осознала некоторую двусмысленность, – весьма вероятно, что я задержусь здесь дольше, чем собиралась. Радости в том мало».

Томатный суп с базиликом был на вид очень прост, но вкуснее Мария не пробовала. А впереди ещё ждала тарелка с палтусом под сливочным соусом, красным рисом, цуккини, сладким перцем и фисташками. Еда ненадолго даже заставила её забыть о проблемах и опасностях. Но Хуго не позволил себе отвлекаться, дав немного времени, чтобы утолить голод, он вернулся к вопросам:

– Так всё-таки, Ной, что вы имели в виду под болезнью, которая не болезнь.

– Я расскажу, только прошу не считать меня сумасшедшим, – Ной оглянулся и понизил голос. – Я и сам не совсем верю в то, что происходит, но не привык бездумно отметать факты.

Он замолчал, отпил воды из стакана.

– Смелее, Ной.

– Хорошо. Я, как уже говорил, психолог. Я верю в науку и не верю во всякую мистику, в экстрасенсов и прочее. Но… Короче, я заметил, что вижу нечто вокруг тех, кто заболел.

– Нечто? – переспросил Хуго.

– Если описывать без затей – едва видимый тёмный туман вокруг головы, словно тёмная аура. И не только вижу, но и могу убрать. Людям от моего прикосновения становится легче. Я не понимаю, как это работает, не знаю, что это, но оно действует. Впервые я это понял, когда пришёл на помощь Генриху. Когда он упал здесь в обморок. Потом помогал Валери вернуться в каюту. И сейчас, когда относил Итану обед.

– Это же здорово?! – неуверенно воскликнула Мария. – Это даёт нам шансы справиться с болезнью и дождаться спасательной экспедиции. Разве не так?

– Да, верно. Вы очень точно подметили. Но есть и плохие новости. Лечение не даётся даром, я теряю при этом много сил и еле стою на ногах. То есть лечить всех подряд беспрерывно я, однозначно, не смогу. Ну и… – Ной вздохнул и сказал, – я вижу признаки начинающейся болезни у себя и у вас Хуго. Не сегодня, так завтра с утра мы оба заболеем.

– А я? – удивилась девушка.

– У вас, Мария, я пока никаких следов не наблюдаю. Вам повезло.

– Всё это довольно необычно, – Хуго почесал щёку. – Но если всё так, как вы говорите, то Мария права, это даёт нам некоторые дополнительные шансы.

– С этим, вроде, никто не спорит, – кивнула Мария. – Но это шанс только продержаться чуть дольше. Дождаться медслужбы, спасательной экспедиции. Но мы даже не знаем, отправилась ли экспедиция нам на помощь или нет? Я мало что в этом понимаю, но судя по тому, как быстро заболевают люди, как легко распространяется зараза, можно предположить, что эпидемия в самом разгаре. Медикам находится немало работы на планетах, им не до поисков нескольких человек, затерянных в космосе.

– Если карантин класса ноль всё ещё действует, – вздохнул Хуго, – то нас никто не ищет. Корабли, имевшие контакт, не могут покидать системы. Даже медслужба должна оставаться в переделах той системы, где находилась на момент объявления карантина. Класс ноль – нулевые контакты.

Хуго вяло ковырялся вилкой в тарелке, что Мария сочла бы почти кощунством. Такая еда требовала больше уважения. Но, понятно, что всем было не до еды, хватало других забот. Поэтому она спросила:

– А сами мы не можем куда-нибудь улететь? Хуго, чисто теоретически, если медики не могут прибыть к нам, то, быть может, мы сами способны добраться к ним? Пусть не на Землю, высадится на любую обитаемую планету и там обратиться к врачам?

– У нас больные на борту, – с досадой покачал головой Хуго. – Мы просто обязаны соблюдать карантин. Вы же понимаете, мы можем принести инфекцию в обитаемый мир и стать причиной гибели людей. А кроме того, у меня приказ.

– Быть может, нам вернуться на Дике? Там уже карантин, люди болеют, мы не представляем для них опасности.

– Мария, у нас не полноценный корабль, всего лишь челнок, – терпеливо объяснил Хуго. – Он не способен сам совершать гиперпрыжки. До Дике нам не добраться. Мы даже не знаем, что есть поблизости, можно ли куда-нибудь сесть. Это если рассматривать вопрос чисто теоретически, как вы просили.

– И всё-таки просто сидеть и ждать – неправильно. Если ничего не предпринять, нас ждёт только гибель. Ной, Хуго, вы должны что-то придумать.

Хуго лишь пожал плечами, собрал посуду и понёс к себе. Мария проводила его глазами. Ей показалось, что последние её слова разозлили стюарда. Ной был задумчив, расслаблен и чему-то тихо улыбался.

Хуго быстро загрузил грязную посуду в посудомойку, налил горячей воды в кружки, и отправился разносить лекарство заболевшим. Он едва не уронил поднос, расплескал часть жидкости, но от помощи Марии и Ноя отказался, это он всё же сделает сам и справится быстро – ничего сложного. А объяснять в который раз, что он бессилен как-то повлиять на ситуацию, он не хотел. У него был приказ оставаться на месте. Да даже если бы он захотел этот приказ нарушить, то возможностей реальных у него не было. Он сам был таким же пленником челнока, как и они. Но пассажиры никак не могли осознать такой простой факт. Ной и Мария – ещё самый лучший вариант, но и они туда же. Его движения выходили излишне поспешными и резкими – Хуго злился. И понимал, что его злость лишь от сознания, что в словах Марии была правда.

Стюард заставил всех больных принять жаропонижающее, посоветовал уснуть, собрал подносы с посудой из кают и унёс на камбуз. А освободившись, сразу вернулся в кают-компанию. Монотонный труд его несколько успокоил, и он передумал оставаться в одиночестве. Разговор не казался ему особо ценным, ведь сделать он по-прежнему ничего не мог. Но ему просто нравилось быть в обществе этих двоих людей. Хуго ведь тоже был не железный. Как он ни старался скрыть свои страхи и тревоги, как ни убеждал себя следовать долгу, но внутри у него мира и спокойствия не было. Он ещё слишком молод, это его первый дальний полёт, и сразу такая ответственность свалилась на его бедную голову. Беседа с Ноем и Марией помогала хоть немного отвлечься от мрачных дум.

– Знаете, Мария, – сказал Хуго, ставя на стол кружки со свежесваренным кофе и вазочку с печеньем. – Я бы согласился с вашим предложением что-нибудь придумать, но я обязан подчинятся приказам капитана и следовать уставу. А приказ был соблюдать карантин и оставаться в челноке, дрейфуя в космосе. То есть подумать об этом я могу, даже обсудить, само собой, но выполнить – нет. Я не стану нарушать приказ.

– Тут у вас, Хуго, возникает трудность, – усмехнулся Ной. – Я бы сказал, коллизия.

– Это в чём же?

– Приказ капитана и приказ по космофлоту предписывает вам соблюдать карантин. А устав обязывает вас в первую очередь заботиться о жизни и здоровье пассажиров. Или я неправ?

– Правы, – свёл брови Хуго. – Так и есть.

– Но соблюдая карантин, вы, верно, погубите пассажиров, а спасая пассажиров – нарушите приказ. Что важнее? Устав или приказ?

– Нельзя так ставить вопрос. Приказы не могут противоречить уставу. Даже приказ о карантине прописан в разделе устава.

– И всё же? Предписание карантина запрещает нам любые контакты с другими людьми, если они не являются представителями специальной медицинской службы. Так?

– Так. В общих чертах. Кроме того, нам запрещено покидать систему, где мы находимся.

– Но двигаться в пределах системы нам не запрещено?

– Перемещаться в пределах системы? Ну, мы и так всегда перемещаемся, невозможно в космосе оставаться неподвижным. Это невозможно запретить.

– Вы же понимаете, что я говорю о целенаправленном, управляемом движении.

– Нет никакой разницы. Мы имеем право двигаться по системе, не нарушая других правил. Но как нам это поможет?

– Как поможет и поможет ли, я пока не знаю. Данных всё ещё маловато. – Ной был задумчив, хотя бледность уже прошла. – Для начала нам нужно установить связь и узнать положение дел в мире. Определить наше местоположение, выяснить ближайшую населённую планету.

– Вы всё время забываете, что доступа в рубку у меня нет, – Хуго снова начал злиться. – Связь возможна только оттуда. Определить местоположение можно только оттуда. Мы тут – связь там.

– Я помню. Ваша учётная запись ограничена капитаном. Но, быть может, её можно как-то взломать? Подобрать код?

Ной подмигнул Марии. Хуго это заметил и с трудом подавил раздражение в зародыше. Ну разве можно быть таким легкомысленным в их положении. Ответ вышел всё же немного резким:

– Ной, вы не понимаете. Это же не домовой чат, созданный пятиклассником по просьбе его мамы, чтобы она могла болтать с подружками. Это космический корабль! Безопасность тут на высоте. Либо у вас есть разрешение, либо вам нужен мастер-ключ, который есть, например, у владельца и капитана.

– Мастер-ключ?

– Это тоже код, длинный, многобитный код. Обычно записанный на носитель, или в коммуникатор, плюс к мастер-ключу есть подтверждающий пароль. Двойной контроль.

– Что ж, я понял. А… Хуго, вы не могли бы нам устроить экскурсию по служебным помещениям?

– Зачем? – Хуго напрягся.

– Хочу на всё взглянуть своими глазами. Иногда свежий взгляд со стороны позволяет заметить новые возможности.

– Я пустил вас на камбуз, поскольку втроём мы смогли эффективнее и скорее справится с помощью больным пассажирам. Это было оправдано. Но в вашей просьбе я пока пользы не вижу. Простите, но я не буду нарушать правила ради удовлетворения любопытства.

– Разумеется, Хуго, я понимаю. Давайте отложим этот вопрос, до появления новых обстоятельств.

Ной был безупречно вежлив и ни жестом, ни взглядом не выразил своего разочарования. А вот Мария, после отказа Хуго, смотрела на него сердито. Но что он мог сделать. Как он ей сказал ещё в самом начале, он не собирался нарушать устав и приказ капитана. Всё по-прежнему в силе. Впрочем, Ной в чём-то прав. Забота о жизни и здоровье пассажиров – это первый приоритет гражданского флота. Во всех случаях, кроме как раз карантина. В случае опасной болезни на борту, забота о жизни и здоровье всего человечества перевешивает заботу о нескольких пассажирах. Но… Но… Если спасение пассажиров возможно без риска выпустить болезнь, без создания угроз для населения, то Хуго обязан предпринять все меры.

«Чёрт, как всё сложно! Связь нам точно нужна, и она никоим образом не нарушит карантин. Но установить связь я смогу только из рубки, куда у меня нет доступа. Капитан, мог бы доверять мне больше и не ограничивать мою учётную запись настолько. – Хуго споткнулся об эту мысль и тут же поправил себя: – Так, я этого не говорил – капитан всегда прав!»

Хуго открыто разглядывал Ноя, но тот невозмутимо пил кофе. Ной явно что-то задумал, но не признаётся, и Хуго это не нравилось. С ним следовало быть начеку. Если бы его идея не нарушала устав, он бы не скрывал ничего. Надо было Хуго быть осторожнее, что давалось непросто, поскольку Ной и Мария ему, как люди, понравились.

«Сложно оказывается вести себя профессионально и не давать волю личным чувствам. Хотя, если подумать, они все давно заражены и скорее всего обречены».

Кому нужен был теперь профессионализм Хуго? Когда смотришь в будущее и представляешь себя через несколько лет в капитанской форме на мостике корабля – это одно. А когда понимаешь, что жизни, быть может, осталось несколько дней – потраченные усилия и верность мечте выглядят немного иначе.

Разговор увял сам собой, всё было сказано, а к пустой болтовне обстановка ничуть не располагала. Хуго ясно понимал, что своей резкостью и неуступчивостью, нарушил тонкий контакт внутри их компании. Но что он мог поделать? Он на службе, и долг – прежде всего. Молчание затянулось и Хуго предложил всем разойтись по каютам, пообещал позвать их на помощь к ужину, если они не передумали. Он сам сразу откланялся. В рейсе всегда найдутся дела, и Хуго только что придумал себе ещё одно.

Глава 9. В поисках надежды

Ной к себе в каюту не пошёл. Кресло в салоне оказалось весьма удобным, чувствовал Ной себя сносно, а сидя в комфорте, он способен был размышлять крайне плодотворно. Пристроился с кружечкой зелёного чая, расслабился, прикрыл глаза. Но вместо оценки насущных задач, мысли его переключились на Марию. Ной не оставил этот изворот ума без внимания, сделал для себя некоторый вывод, но вольностей себе не позволил и заставил себя вернуться к делу. Но вновь результата не добился, так как неожиданно его размышления прервал вернувшийся Хуго. Увидев Ноя, смутился, хотел отступить, но остался.

«Он явно чем-то мучается и решает, говорить ли мне или промолчать. – оценил Ной. – Интересно, я не смог предсказать его такой реакции и до сих пор не понимаю, что случилось. – Ной ждал, молчал, прихлёбывал чай. Делал вид, что метания Хуго его не интересуют. Наконец, уловил момент, когда Хуго решился. Теперь стало ясно: – Ни за что не удержится, не промолчит. Хотя о чём разговор, я до сих пор не понял. Буду разбираться по ходу действия».

– Ной, я хотел бы вам кое-что рассказать, – скороговоркой произнёс Хуго.

«Да ты и сам не знаешь, хочешь ли ты рассказать или нет, – подумал Ной. Он видел, как в Хуго борются две противоположные идеи. Хуго колебался, видимо не мог понять, не противоречат ли его действия уставу космического флота. – Однозначно моя закладка в его сознание на конфликт между приказом и долгом заботиться о пассажирах дала свои ростки. Что-то слишком рано. Быстрее, чем я ожидал. А впрочем, все в напряжении, все боятся, оттого и реакции не совсем нормальные».

Хуго нравился Ною как человек, нравилось его серьёзное ответственное отношение к службе, даже если служба – всего лишь работа простого стюарда. Но Ной ничуть не стыдился: то, что он сделал вовсе не было манипуляцией, это только жизнь. Обыкновенная жизнь. Любому человеку иногда приходится принимать сложные решения, на которые нет однозначного ответа. Только сильный духом человек не ломается от такого выбора. В Хуго Ной был уверен на девяносто восемь процентов. Ной приветливо кивнул:

– Да, Хуго, я вас слушаю.

– Я не согласился пускать вас на экскурсию, по служебным помещениям, и считаю, что поступил правильно, – не досказав что хотел, Хуго вновь замолчал.

– Я и не спорил, согласился с вашим решением.

– Да…

– Хуго, – Ной взял инициативу в свои руки. У него возникла догадка и следовало её проверить: – Давайте угадаю, вы сами ещё раз осмотрели челнок, и вам пришла в голову идея.

– Верно, как вы догадались?

– Вы колебались, когда отказывали мне. Ваш отказ продиктован правилами и оправдан, но вы испугались, а не упускаете ли вы законную возможность спасти своих пассажиров. Это, без сомнения, один из ваших приоритетов. Тогда вы решили сами тщательно и беспристрастно проверить всё, что только можно, оценить самые невероятные идеи. Вы знаете челнок, у вас живой, острый ум, и одна идея вас вдохновила. С ней вы и пришли. Но идея на грани, и вы сомневаетесь, правильно ли поступаете. Рассказав мне о найденной вами возможности, вы практически лишаете себя пути к отступлению.

– Ной, иногда я вас побаиваюсь.

– Да, Хуго, я знаю, что люди, бывает, смотрят на меня с суеверным ужасом. И не скрою, мне приходилось этим пользоваться. Потому обычно я действую гораздо тоньше и незаметнее. Но это всего лишь простая наблюдательность и логика. Как видите, я от вас ничего не скрываю.

– Хорошо, – решился Хуго. – Я действительно ещё раз обошёл служебную часть челнока и, как вы и сказали, у меня возникла идея. Можно выбраться наружу через аварийный шлюз!

Хуго торопливо, чтобы не передумать, высказал свою идею, и замолчал, ожидая реакции Ноя.

«Какой же он ещё молодой, и насколько тяжёлое испытание ему досталось. Я зрелый человек, умею контролировать эмоции, и мне трудно, я неспокоен внутри, что мне сильно мешает. Итан, опытнейший политик, срывается, оттого что понимает безвыходность и критичность ситуации. А этот юноша демонстрируют завидное мужество. Да, я был в нём уверен, но моя убеждённость не мешает мне ему посочувствовать и поддержать».

– Отлично! Прекрасная новость, Хуго! – воскликнул Ной с заразительным энтузиазмом. – Но поскольку я сам не видел, вам придётся дать мне больше подробностей. Мы ведь говорим о способе попасть в рубку? Так? Расскажите, как вы себе представляете весь процесс. Я не до конца понимаю.

– Всё очень просто… Нет, конечно, непросто совсем и небезопасно, но осуществимо. Через аварийный шлюз можно выбраться в космос, на обшивку челнока, и по ней добраться до такого же аварийного шлюза в рубку.

– Ага, – Ной задумался. – через открытый космос?

– Да, все другие пути нам перекрыты.

– На челноке есть скафандры?

– Конечно есть. Несколько. Я, однако, не припомню, когда последний раз в истории в пассажирском челноке использовали скафандры, но традиции флота чрезвычайно сильны.

– Не сомневаюсь. У меня вопрос: если у вас нет прав на открытие люков, то как мы откроем тот, что ведёт наружу?

– Я же говорю, аварийный шлюз! Не понимаете? Забываю, что вы не специалист. Аварийные шлюзы не имеют кодовых запоров. Открываются только вручную.

– Почему так? Это же небезопасно?

– Тут работает другой приоритет. Аварийные шлюзы оборудованы для экстренной эвакуации и проведения спасательных работ. Представьте, что корабль не отвечает на сигналы и не подаёт признаков жизни. Что с ним делать? Буксировать и сажать? Не зная, что с экипажем и пассажирами? В таких случаях на борт высаживается спасательная команда в скафандрах максимальной защиты. Подходит корабль спасателей, те перелетают на обшивку, но как попасть внутрь? Не резать же обшивку в вакууме, рискуя разгерметизацией. Для них всегда и делают аварийные шлюзы. Они открываются как изнутри, так и снаружи механическими ручными запорами. Там даже есть наружные разъёмы, чтобы подать питание на насосы в шлюзовой камере, если на терпящем бедствие корабле нет электричества.

– Я понял. – Ной стал перечислять все этапы, чтобы убедиться, что ничего не напутал: – Мы можем надеть скафандры, выйти через аварийный шлюз в открытый космос, перебраться по обшивке до такого же люка в рубке и через него попасть внутрь. Всё верно?

– В общих чертах – да.

– Пока в общих, подробности мы успеем обсудить, если всё-таки решимся на такой поход.

– Я всё ещё не совсем понимаю, что мы собираемся делать в рубке? – сомнения Хуго не рассеялись окончательно и тон был немного резок.

– Как минимум, нам нужна связь. Вы не можете этого не понимать. Нам надо знать, что происходит в мире. Есть ли успехи в борьбе с вирусом. Летят ли нам на помощь медики или спасатели, когда они прибудут. Мы должны представлять, сколько нам ещё ждать, сколько держаться. Исходя из полученных сведений мы сможем строить стратегию выживания.

– Стратегию?

– Да. Например, кого лечить, а кто может потерпеть. Как часто давать лекарство. Если помощь прибудет завтра, мы можем не экономить и облегчить страдания людей. Если же спасательная экспедиция ожидается через неделю, то придётся терпеть и сбивать температуру только в крайнем случае, составить график.

– Я об этом совсем не подумал, – растерянно пробормотал Хуго.

– Зато вы нашли возможность добраться до рубки. Мы ведь сможем из рубки наладить связь?

– Прослушивать гиперэфир сможем бесспорно. А вот передать сигнал далеко не выйдет.

– Отлично, Хуго. Просто здорово. Думаю, нам не стоит тянуть с экспедицией. Информация о мировых делах нам нужна позарез.

– Тут я с вами спорить не буду, узнать новости действительно нужно. Я сам думал об этом. Хотя я и сомневаюсь, что за столь короткий срок, что-то кардинально поменялось.

– Кто знает, мы за один гиперпрыжок перешли от обычного карантина, к нулевому классу.

– Хорошо. Скоро ужин, да и день выдался тяжёлым, но завтра после завтрака, мы сможем попробовать. Я подготовлю два скафандра, для вас и для себя.

– Договорились.

Хуго откланялся и ушёл.

«Интересные перемены, Хуго придумал способ пробраться врубку, хотя это своего рода отход от приказа оставаться в челноке, потенциальный уж точно. Он не только собирается пустить меня в служебные помещения, но и вовсе в рубку с собой приглашает. Похоже он принял для себя определённое решение, что спасение пассажиров важнее формального приказа. Но, уверен, до тех пор, пока мы не столкнёмся с опасностью встречи с другими людьми, а значит нарушения карантина и распространения заразы. Тут он будет строг и лучше погибнет, чем подвергнет опасности человечество. Это надо учитывать и подобных вещей не предлагать. Доверие – вещь хрупкая».

За три часа в своей каюте Мария измучилась больше, чем за день на парах в университете. Скучно сидеть без дела в одиночестве. А что делать? Она понимала, что Ною надо отдохнуть, вид у него не слишком бодрый. Он потратил силы на лечение, плюс ко всему, вероятно, подцепил вирус. А у Хуго есть дела и он, по словам Ноя, также скоро заболеет. Вот и осталась она одна.

«Интересно, неужели Ной правда видит ауру болезни? Трудно поверить. Больше похоже на историю из сериала или развлекательной передачи. – Когда-то, в ранней юности, Мария смотрела их с интересом, пока не поняла, что все сюжеты – лишь постановка на потеху публике. – Но зачем Ною устраивать подобный спектакль? Какая выгода? И как очнулся Дудка, я сама своими глазами видела. Совпадение?» – Думать так не хотелось, и Мария решила отложить решение до лучших времён, поглядеть, как пойдут дела.

Она взялась за книгу, коммуникатор послушно отобразил страничку, но мысли её никак не могли уследить за событиями. Она перечитывала предложение раз за разом, а смысл ускользал от неё. Мария закрыла книгу и открыла методичку по экономической теории. Как ни странно, на этом сложном тексте удалось сосредоточиться и на некоторое время она погрузилась в увлекательный мир финансов, трудовых ресурсов, занятости и производительности труда.

Взглянув на часы, Мария щёлкнула по браслету, закрывая учебник. Потянулась, зевнула.

«До ужина остался час, пойду посижу в салоне. Хватит с меня моей каюты. Судя по всему, мне тут ещё немало времени придётся куковать в одиночестве».

Едва открыв дверь, увидела, что кресло, облюбованное Ноем, не пустовало. Она вышла к столу, Ной поднял глаза, приветливо кивнул.

– Вы почему здесь? – Мария приняла строгий вид. – Вы должны были отдыхать.

– Я прекрасно отдохнул в кресле, здесь лучше думается.

Ной не отводил от неё пристального, чуть прищуренного взгляда. Мария смутилась.

«Что-то не так? Я странно выгляжу? Испачкалась? Или… Или он что-то увидел, в моей ауре?»

– Ной, вы увидели у меня признаки болезни?

– С чего вы взяли?

– Ной, не увиливайте. Лучше знать правду и быть ко всему готовой.

– Ох, Мария, от вас ничего не скроешь. Я заметил едва заметные симптомы, когда вы вошли. Сейчас уже не могу их разглядеть. Не ждите быстрого развития.

– А вы сами? Вы проверяли самого себя? – пошла она в атаку.

– Зачем? Я чувствую себя хорошо.

– Ной, мы совершенно ничего не знаем об этой болезни, – её тревога отразилась дрожью в голосе. – Не пренебрегайте ни одним шансом.

– Хорошо, чтобы вас успокоить. – Он поднялся, подошёл к зеркалу на стене около выхода. Рассматривал себя несколько секунд и со вздохом сказал: – Стало хуже, чем раньше, но – в точности по моему прогнозу – скорее всего симптомы проявятся ночью или завтра с утра.

– Скоро ужин. Я думаю, мы с Хуго вполне справимся без вас, – заявила Мария голосом, не терпящим возражений. Вообще, ей раньше не приходилось командовать мужчинами старше неё, но ей понравилось: – Вы сидите и отдыхайте.

Мария без промедления послала Хуго сообщение, и через несколько секунд он впустил её на кухню.

Ной проводил Марию долгим взглядом. Эта девушка оказывала на него едва ли не гипнотическое воздействие. Ной не мог припомнить, чтобы раньше с ним такое случалось. Он встряхнул головой, отгоняя наваждение. Мария права, с ужином они вполне справятся вдвоём, он не станет даже настаивать. Но причина, само собой, была не в том, что Ною нужно отдохнуть. Он не хотел лишний раз тревожить Хуго. Ему и так немало душевных сил стоило решение рассказать Ною о возможности пробраться в рубку. Пришлось Хуго помучиться. Вполне естественная реакция. Ной был уверен, когда Хуго уходил в этот рейс, то строил планы, как хорошо он справится, как его таланты непременно заметит капитан и оценит его по достоинству. Нет, Хуго, без всяких сомнений, заслуживает только похвал. Но он слишком молод, ему не хватает опыта, и он цепляется за неукоснительное выполнение устава и приказов. Не то что это неправильно, Ной такого не возьмётся утверждать, но смотреть на них надо шире, рассматривать возможные интерпретации. Крайне мало существует таких высказываний, которые невозможно было бы интерпретировать вариативно.

А в данном случае, не только можно, а нужно искать подходы, смотреть со всех сторон. Иначе – беда. Оставалась у Ноя некоторая надежда на Марию, что её болезнь не коснётся, но и у неё появились те же признаки. И если помощь не придёт, а сами они будут всё так же сидеть и ждать, то они обречены все поголовно.

«Яснее ясного! А меня подобный исход никак не устраивает. Но Хуго реально всё ещё находится в стадии отрицания, – размышлял Ной. —Экспедиция в рубку, по его представлениям, предпринимается только ради новостей, ничего лишнего он не позволит. Он очень надеется услышать, что помощь нам уже в пути. Я тоже надеюсь на лучшее, но готовлюсь к худшему, потому сразу закладываю вариант – самим лететь за помощью. Хуго об этом знать рано, он воспримет в штыки – нарушение карантина и приказа капитана. Но если обстоятельства изменятся… Придётся потихоньку растолковывать последствия в зависимости от его выбора. Кстати, неплохо бы и мне самому перейти к принятию своих новых возможностей, изучить их и начать использовать. Пора уже определиться с силой и границами».

Ной поднялся с кресла.

«Интересно, Хуго давал нам права на открытие дверей, чтобы мы могли отнести обед. Он оставил их, забыв отключить, или всё же заблокировал?»

Ной приложил коммуникатор к датчику, и дверь в четвёртую каюту открылась. Он сразу услышал неясное бормотание, заглянул: Генрих Дудка беспокойно метался в постели.

– Генрих, – позвал Ной негромко.

Тот не ответил, промямлил нечто нечленораздельное. Ной проник в каюту, освещённую лишь маленьким огоньком ночника, присмотрелся. Тёмная мгла тумана вокруг головы больного и даже плеч была густа словно муть в реках Дестана. Или Ною так показалось впотьмах. Генрих бредил, волосы налипли на мокрый лоб, выглядел он скверно. Ной тихо, но решительно приблизился, протянул руку, не касаясь больного, чуть-чуть углубился в серую ауру. В сумраке каюты вокруг пальцев Ноя расплылось золотистое свечение. Едва заметное. Быть может и вовсе призрачное, выдуманное, сотворённое лишь фантазией Ноя и нелепыми обстоятельствами, но тень словно растворялась, исчезала, съёживалась. И огибая его руку, смыкалась снова. Ной опустил ладонь Генриху на лоб. Ужаснулся его жару, но сразу собрался, сосредоточился, наблюдая изменения. Теперь свечение будто бы впитывалось в голову Генриха, Ной почувствовал, как по руке от плеча к кисти словно холодным ветром подуло, как если бы нечто вытекало, вытягивалось из него и переливалось к Генриху. Тот постепенно перестал метаться и бредить, затих. Туман вокруг него побледнел и практически рассеялся. Генрих открыл глаза. Ной запоздало отдёрнул руку, голова у него кружилась, он чувствовал слабость, но не настолько сильную, как ожидал. Ной опасался гораздо худшего результата.

– Что ты здесь делаешь? Кто тебя пустил? – сходу начал бузить Дудка.

– Я просто хотел узнать, как вы себя чувствуете?

– Какое твоё дело? Я тебя не звал.

Ной резко поднялся, переждал мгновенное головокружение и нетвёрдой походкой двинулся к выходу.

– Я буду жаловаться, – уже кричал Генрих, бойко подымаясь с кровати.

Судя по всему, действия Ноя привели его в полный порядок, так как двигался Генрих шустрее самого лекаря. Едва Ной оказался в салоне, как Генрих выскочил следом за ним, не преставая вопить и ругаться. Ной прекратил обращать на него внимание. Дудка провёл в каюте полдня в одиночестве, ему теперь сил нет, как хочется поскандалить. Ной сел в кресло, спокойно глядя на Генриха. А тот вдруг внезапно замолк и опустился на стул. Ной с удивлением заметил, что туман над головой Дудки начал понемногу возвращаться.

«Вот так вот. Я старался, тратил свои силы, а результат – на пять минут? Печально и пугающе».

«Ну, теперь-то я точно расслышала крики в салоне. Даже надёжные переборки кают первого класса не защищают. Готова поспорить, это молодой Дудка закатил скандал. Как ему сил-то хватает? Мне вот, не то что скандалить, мне и ходить непросто, что-то я расклеилась совершенно. Так не пойдёт. Надо шевелиться. Подумаешь вирус, температура и головная боль – не первый раз. Я же врач, пока нет специфического лекарства, надо применять симптоматическое лечение. Сбивать повышенную температуру, возможно использовать противовирусные препараты. Если они есть, а я даже не спросила Хуго, что там у него в аптечке».

Валери поднялась с постели, привела одежду в порядок.

«Пойду, а то скандал уже все мыслимые границы перерос».

Не забыв взглянуть в зеркало по пути, Валери вышла наружу.

«Тут уже полна коробочка. Дудкины крики подняли с постели всех больных, а уж здоровые и подавно сбежались».

Валери села в ближайшее кресло, пытаясь уловить суть конфликта. Итан сидел со страдальческим выражением на лице, ему явно нездоровилось – на его скулах горел лихорадочный румянец. Лина суетилась возле него, хотя и она выглядела лишь немногим лучше. Ну да, женщины обычно крепче и легче переносят жар. Мария воплощала в себе смесь испуга и растерянности, но вполне здоровую. Хуго играл роль сурового капитана, довольно успешно, надо сказать. Ной был бледен и апатичен, и не обращал ни малейшего внимания на беснующегося Генриха. А тот орал, брызгал слюной, и Валери с трудом поняла, что он хотел. Всего-то и происшествия – Ной зашёл к нему в каюту без спроса и пощупал его лоб.

«Тьфу! Этот Дудка совсем дурак?! Честное слово! Знает ведь, что болен, что ему нужна помощь, и бросается на тех, кто пытается ему помочь. Не понимаю. Ну, началось! Угрозы в ход пошли, месть знаменитого супербогатого папочки. Ему самому не надоело?»

– Послушайте, – сдержанно уговаривал его Хуго, – господин Эбер только хотел проверить вашу температуру. Его и госпожу Зотову я попросил мне помочь. Больных слишком много, я могу повсюду не успеть.

– Что значит, больных слишком много? – тут же отреагировала Валери. – Генрих, да помолчите, наконец! – прикрикнула она.

Дудка, к удивлению, заткнулся.

– Хуго, что вы имели ввиду слишком много? Я, Итан, Генрих, кто ещё?

– Ну…

– Господин Стрём, – перебила Валери его мычание, – давайте обойдёмся без этих игр в таинственность и секретность. Мы все в одной лодке. Вернее сказать, в одном корабле.

– Простите, Валери, вы правы. Лина также больна, у неё те же симптомы. Я и Ной, э… господин Эбер, тоже больны, это подтверждается отдельными признаками, не сегодня завтра свалимся с жаром. Без симптомов пока что одна госпожа Зотова.

– Уже нет, – перебила его Мария. – У меня появились симптомы.

Хуго оглянулся на Марию, потом отчего-то на Ноя, и тот едва заметно кивнул.

«Вот это уже интересно, что за симптомы такие, которые Хуго от Ноя узнаёт? И почему Ной проверял Дудку? Помогал Хуго? Да ещё вручную, без термометра? Возможно, но всё равно странно».

Валери оглядела всех, народ помалкивал. Кажется, только она, ну и троица заговорщиков были в курсе событий.

– Итак, господа и дамы, – взяла она слово, – мы все заражены неизвестным вирусом. Тем самым из-за которого объявили карантин на Дике, а потом и общий. Все слышали, что говорил капитан? На Дике есть погибшие. То есть вирус смертельно опасен, и лекарства от него не существует. Повторю: заражены все! Кто-то раньше, кто-то позже. Кто-то переносит тяжелее, кому-то повезло, и он переносит чуть легче. Но мы все в отчаянном положении и ссориться и ругаться сейчас – последнее дело. Любые скандалы, любое нервное напряжение может усугубить и без того хрупкое состояние. Это я вам как врач говорю. Держите все себя в руках, если хотите дождаться, пока к нам прилетит помощь.

Валери всматривалась в лица. Она бодро говорила о помощи и сохранении спокойствия, но ясно понимала, что это лишь пустые слова. Выдержка не спасёт от болезни, и судя по скорости развития симптомов, не все, а возможно, и ни один из них помощи не дождутся.

Генрих забыл, как ругаться. Да что там, он и слова высказать не мог, только пучил глаза и пыхтел.

«Да это ж заговор! Заговор против меня! Точно-точно. Пытаются меня прикончить, а для маскировки туфту про эпидемию всем в уши залить. Я думал на чёртовой планетёнке простудился. Да, да, когда таксист меня высадил и мне пришлось до входа в космопорт пешком тащиться. Точно, я этого так не оставлю, я их компанию разорю. Потом, когда выберусь. – Генрих подумал и испугался не на шутку. – Если мне эти убийцы дадут выбраться. Пронырливый здоровяк Эбер ко мне в каюту зачем приходил? Вдруг порешить меня хотел, да я вовремя проснулся? Неужели они все заодно? Нет, ну такого быть не может. Тот же Итан Мюррей – очень известная личность, депутат, он в таком участвовать ни за что не будет. Девку его также можно исключить, она с ним, да у неё и ума не хватит. Остальные четверо под подозрением. Чёрт, Чёрт! Не пойму, чего делать-то? – Генрих затравлено оглядывался, ища поддержки – Так-то Итан должен на моей стороне быть. Может, ему рассказать про заговор? Глаза открыть? Нет, не сейчас, я только что с ним поцапался. Ну и хрен с ним, завтра подкачу, он уже про всё забудет. Хотя… может пока он тут с нами, следует им коварных вопросов позадавать? Они засыплются, а Итан пусть послушает».

– А откуда мы вообще знаем, что у нас тот самый вирус? – Генрих задал свой первый коварный вопрос.

Все обернулись к Валери.

«Это она у них главарь, что ли? Я думал Эбер, он больше похож, уж больно хитрый».

– Мы и не знаем, – принялась разъяснять врачиха. – Мы только предполагаем. Есть сведения, которые капитан получил по гиперсвязи, о неизвестной эпидемии на Дике. Сообщали, что вирус очень контагиозен… в смысле, заразен, быстро распространяется и вызывает летальный исход. Мы все побывали на Дике, все имели контакт с местным населением, все могли заразиться. Прошло совсем мало времени, и мы все больны. Вероятность того, что мы больны именно этим вирусом довольно велика. Обычные, знакомые всем вирусы, тоже могут быть причиной резкой вспышки заболевания, особенно в замкнутом пространстве, как у нас. Но заболевание развивается необычно быстро. Я такого не знаю, хотя я в этом деле неспециалист. Мой прогноз – вирус тот самый.

Генрих не вслушивался, ловил её объяснения через слово, и так видно, что врёт и изворачивается.

«А Итан слушает внимательно. Ещё не хватало, чтобы он в её бред поверил. Что-то он красный весь. Надо что-нибудь ещё спросить, чем больше вопросов, тем быстрее проколются».

– Ну, пусть даже тот самый, – бросил Генрих, не пытаясь скрывать раздражение. – С нами ведь ничего не случилось. Ну, температура подскочила. Фигня вопрос! Первый раз что ли?

– А мы не знаем, что будет дальше. Против вспышки обычного гриппа, аденовируса или привычного всем коронавируса никто не стал бы объявлять эпидемию и карантин. И уж точно не допустили бы жертв. Есть лекарства, есть вакцины, известны методики и схемы лечения. А тут объявлен не просто карантин, объявлена пандемия, введён карантин класса ноль во всех Обитаемых Мирах. Перекрыто сообщение между планетами. Из-за обычной простуды никто не станет задействовать такие силы и ресурсы.

– Но откуда он взялся? – вмешалась в разговор студентка. – Я про вирус.

«Она что, не в курсе? – Генрих уставился с подозрением. – Быть может она не с ними? Чего она вопросы-то задаёт, будто ей интересно? Или она в самом деле ничего не знает?»

– Такое случалось не раз в истории человечества. Новые вирусы иногда появляются. Или старые и известные, бывшие неопасными для человека, вдруг мутируют и вызывают эпидемию. – Валери остановилась и вдруг спросила: – Итан, вам плохо?

Эбер тут же подскочил со своего кресла и поспешил к депутату, едва не оттолкнув Генриха в сторону. Тот хотел начать скандалить, но сдержался. Задумался, чего это психолог на помощь бросился, а не Валери, она хоть врач. А Эбер Итана сначала за руку взял, потом спросил тихо о чём-то. Депутат вяло кивнул, и Ной положил ладонь ему на лоб.

«Да чо здесь вообще творится? Чо за фигня?! Он и меня так же щупал. Они и к депутату подбираются?»

Эбер убрал руку и нетвёрдой походкой вернулся в своё кресло, к нему тут же студенточка подсела.

«Нет-нет, она точно с ними. А вот депутат, кажется, ожил слегка. Я запутался».

Голова Итана перестала болеть почти сразу, и взгляд прояснился. Он наконец-то смог сосредоточиться на происходящем, изгнать дурманящую муть. До той секунды словно за матовым стеклом находился. Дышать тоже стало легче, кажется, и жар немного спал.

– А чего Эбер всех лапает? – своим визгливым голосом выдал Дудка. – Он не доктор.

«Что за противный человек! – Итан поморщился и потёр лоб, снова отозвавшийся болью, на визг Дудки. – Он спокойно разговаривать вообще умеет? Ну подошёл Ной, потрогал лоб, проверил здоровье, что в этом такого? С чего скандал раздувать? Глупость какая-то, будто у нас проблем мало!»

– Как вы слышали, мы все больны, – тихо заговорил промолчавший весь скандал Ной. – Мы пока держимся на жаропонижающих средствах, которые даёт всем господин Стрём, но этих средств у него немного.

Ной замолчал, пережидая говор, Итан подумал, что он очень уж резко сменил тему уходя от вопроса Дудки.

«Неужели в вопросе Генриха что-то есть? Да ну, глупости».

– У нас достаточно еды и воды, – подтвердил стюард, поднявшись на ноги и одёрнув китель. – Я об этом вам говорил. Но аптечка не рассчитана на серьёзные заболевания и на длительные и массовые случаи тем более. Кроме того, как заверила госпожа Марин, наш препарат лишь временно снимает симптомы и облегчает состояние, но не лечит саму болезнь.

– Спасибо, Хуго, – вновь подхватил Ной. – Нам непременно нужна помощь извне или же мы сами должны, предпринять что-то, чтобы до этой помощи добраться.

– Погодите, Ной, – встрепенулся стюард. – Вы же знаете, что сами мы не имеем возможности куда-то лететь.

– Пока не знаю, – покачал головой Эбер. – Я ещё не изучил всех путей к спасению. Но я знаю, что если помощи не будет, то мы точно обречены.

– Но, что же мы можем предпринять? – не вытерпел Итан. – Вы полагаете, мы сможем управлять кораблём?

– Нет, – Хуго был краток.

Ной спокойно пояснил:

– Все вы знаете, что капитан объявил карантин. Он ограничил Хуго в правах, чтобы уберечь от соблазна нарушить приказ. Капитан поступил так совершенно напрасно, поскольку господин Стрём и без того привержен уставу и приказам. Но тем не менее, ситуация такова – прямой путь в рубку надёжно заблокирован, а управлять кораблём отсюда нет никакой возможности.

Все несколько секунд обдумывали сказанное, градус напряжения в салоне вырос до предела. Итан хмурился, глядя на Хуго. Тот остался здесь единственным представителем космофлота, а Итан склонен был винить эту организацию в сложившемся положении. Едва он надумал высказать свои основательные претензии, как его опередили.

– Я правильно понимаю, – вопрос Валери прозвучал чуть резче, чем следовало, – что если помощь будет задерживаться, то сами мы не сможем ничего предпринять?

– Пока мы ищем варианты на все возможные случаи, – Ной отвечал ровным, тихим голосом, переводя взгляд с Итана на Валери. – Сегодня мы даже не знаем, спешит ли к нам помощь. Потому господин Стрём, любезно предложил нам совершить вылазку в рубку челнока, чтобы наладить приём новостей из Обитаемых Миров.

– Вы же только что сказали, что Стрём не может попасть в рубку? – Итан совершенно запутался.

– Да, прямой проход перекрыт. В силу этого придётся идти в обход в скафандрах, через открытый космос, по обшивке челнока. Очень опасная затея.

Все замолчали, осмысливая новость. Ной выдержал паузу и продолжил:

– Может, кто-то хочет поучаствовать? Генрих, мы рассчитывали на вас. Вы, я знаю, умеете действовать быстро и решительно.

У Дудки стало такое лицо, что Итан едва смехом не подавился. Закашлялся, чтобы скрыть эмоции. Лина похлопала его по спине, и Итан кивнул с благодарностью. Ной же сохранял совершенно серьёзное, невозмутимое выражение на лице.

– Я не могу, – побледнел Дудка. – Я никогда никакую связь не налаживал. И вообще я болен. Мне надо лечь.

Генрих торопливо поднялся со стула намереваясь сбежать.

– Господин Дудка, – остановил его Хуго. – Останьтесь, пожалуйста. Сейчас будет ужин. Выходить в открытый космос вас никто не заставляет – это добровольно.

Генрих сделал ещё шаг в направлении каюты, потоптался на месте, потом нерешительно вернулся к общему столу. Стюард ушёл и позвал с собой Марию. Ной прикрыл глаза, словно задремал в своём кресле. А Итан задумался. К чему Ной затеял сей комичный разговор про выход в космос? Не для того же чтобы Дудку позлить, мелковата цель. Внимание отвлекал? А от чего? Что-то такое мелькнуло, мысль некая, но Итан забыл. Никак не мог вспомнить.

Итану по всем признакам лучше стало. Румянец лихорадочный исчез, и повеселел он заметно. Как же это было хорошо, а то Лина вся извелась.

«Я-то эту заразу почти не чувствую. Ну голова болит немного, слабость, но я всё легко переношу. Если бы Хуго не пристал, что надо температуру измерить, я бы и не заметила. Может, зря нас пугают новым вирусом? Не так он и страшен?»

– Итан, ты хорошо себя чувствуешь? Ты выглядишь гораздо лучше, чем час назад.

– Так и есть, мне немного полегчало.

– Какой Ной молодец, правда же? – Лина говорила тихо, чтобы Ной и другие их не слышали. Только Валери сидела довольно близко.

– Ной? При чём тут Ной? Что это ты вдруг тему сменила?

– Ничего не сменила, я о твоём здоровье говорю. Ной руку тебе на лоб положил, и тебе сразу легче стало. Конечно, он помог.

– Ну, Лина, перестань. Что ты выдумала опять? Ной ничего не делал, это простое совпадение.

– Вовсе и нет, вовсе не совпадение, – начала она спорить, не повышая голоса. – Ты что никогда не слышал про лечение наложением рук?

– Слышал, слышал. Только я во всю эту чепуху не верю. Ты же знаешь. Я серьёзный человек, депутат, политик – я занимаюсь реальными делами, мне не до фантазий и мистики.

– И зря, я вот в одной передаче видела…

– Нет, всё хватит, – прервал Лину Итан. – Про твои мистические передачи я знать не хочу. Наслушался уже.

– И не надо про передачи, – легко согласилась она. – А Ной точно что-то такое умеет. Он со мной только поздоровался и руку слегка пожал, а мне сразу легче дышать стало. И Генриху Дудке, – Лина понизила голос до шёпота, – Ной тоже лоб щупал. Ты же сам слышал, как он тут кричал. А до того совсем больной был, говорят, сознание терял.

– Кто говорит? Лина, откуда ты всё знаешь?

– Это наши женские секреты. Ну, теперь-то ты веришь, что Ной всех лечит?

Лина заметила, что Валери прислушивается к нашему разговору, и тут же обратилась к ней за поддержкой:

– А вы, Валери, что думаете? Правда ведь, что Ной всем помогает?

– Я невольно слышала ваш спор, – несколько холодно ответила Валери.

Она немного поколебалась, но потом переставила стул и подсела к ним ближе.

– Я врач и также как вы, Итан, не верю во всякие мистические теории, в чудесные исцеления… Это всё суеверия. Я верю в факты и науку. Но хочу сегодня, Лина, вас поддержать. Когда у меня поднялась температура, была слабость, Ной помогал мне дойти до каюты. И в самом деле, я сразу почувствовала себя лучше.

– Валери, и вы туда же? – с упрёком откликнулся Итан.

– Ничего не могу поделать, я всего лишь признаю факты. Я, вы, Генрих, Лина, все почувствовали себя лучше, сразу после общения с господином Эбером. Не многовато ли для совпадений? В мистику я не верю, но и в подобные совпадения верю не более того. Я вижу тенденцию, закономерность, а научное, естественное объяснения надо просто найти.

– Если вы так считаете, – пожал плечами Итан.

Он задумчиво посмотрел на Ноя, потом на Лину. Она не упустила случая:

– Вот, а меня не хотел слушать.

Итан лишь улыбнулся ей. Порадовал Лину, давно не улыбался.

– Дамы и господа, прошу к столу. – У Хуго всё было готово, к ужину.

Народ оживился, заспешил занять места за накрытым столом. Даже Дудка на время перестал скандалить. В общем ужин выдался мирным, спокойным и, можно сказать, весёлым. Разговоры, а скорее обычная светская болтовня, велись обо всём на свете, словно не было никакого карантина, и будто бы они сидели в компании старых добрых друзей. Лишь Дудка странно сверкал глазами и бросал косые взгляды на окружающих. Но до недовольства Дудки Лине не было никакого дела: не хочет веселиться – ему же хуже. Она чувствовала себя в своей стихии, даже Итан не мешал ей немного посплетничать.

«Вот бы каждый день так», – мечтала довольная Лина.

Но утолив голод и утомившись беседой, Итан стал нервничать, поглядывать недовольно, то на Хуго, то на Валери и Дудку, и Лина постаралась увести его в каюту пораньше и уложить в постель. А то от нервов у него опять температура подскочит – будут для Лины лишние хлопоты.

Глава 10. Постижение нового

Утро приветствовало Ноя головной болью. Неприятное чувство: спал крепко, а проснулся, и ощущение, что всю ночь со стегианским козлотуром мерялся у кого лоб крепче. Кажется, Ной в споре уступил. Потирая левый висок ладонью, он поднялся с постели, и поплёлся умываться. Хочешь не хочешь, болен или нет, а сегодня – важный день. Откладывать поход в рубку никак нельзя, у Ноя на него были большие планы. Да и вообще тянуть дольше – лишний риск. И хворь прогрессирует, да и Хуго сомневается. Как бы не передумал.

Холодная вода принесла некоторое облегчение, но головная боль не прошла. Ной сунулся к зеркалу, прищурился, скосил глаза. Подобные упражнения вызвали новый спазм, но Ной успел разглядеть: серый туман над головой стал гораздо заметнее, убирая все сомнения в причинах недомогания. Он неторопливо оделся, не переставая размышлять. Вчера Ной довольно успешно поправил здоровье нескольким попутчикам. Взаимосвязь его прикосновений и улучшения их самочувствия можно считать установленной. И она не оставляет Ною другого объяснения, кроме его воздействия на больных. Вернее, иного объяснения найти пока не получалось. Хотя стопроцентной гарантии, что его предположения верны, он дать, конечно же, не мог. Даже если не вспоминать, что о природе своего дара Ной боялся строить догадки – слишком вразрез они шли с его привычным мировоззрением.

И вот ещё странность – почему он сам болеет?

«Нелепая ситуация. Я же сам себе лекарь! Если я обладаю некоей силой лечить, благотворной энергией, она должна на меня всего распространяться. Тогда я в автоматическом режиме исцелять себя должен. Режим автолечения, ага! Но очевидно, что такого не происходит. Второй вариант – сила лечения только в руках, быть может, даже в одной, как бы странно это не звучало. Я правша и вчера всех касался правой рукой. Так что же делать мне самому? Себя за руку держать или руку на лоб класть? Ерунда получается! Но ерунда не ерунда, как бы глупо ни было, надо поступать с собой так же, как с другими. Раз им помогло, может помочь и мне».

Ной вернулся к зеркалу и с сожалением обнаружил туман на прежнем месте. Правая ладонь легла на горячий лоб, что уже принесло облегчение. Но серая муть не исчезла ни через минуту, ни через две. Во всяком случае, Ной никаких значительных изменений не заметил.

«И что это значит? Как понимать? Вариантов немало. Быть может, именно на меня самого, лечение не действует. Вроде того сапожника, который без сапог. А самый плохой вариант – мои внезапно возникшие способности так же внезапно закончились».

Туман вокруг головы у зеркальной версии Ноя выглядел неприятно и неуместно, словно пятно от кофе на чистой, только что надетой белой сорочке. Ной совершенно инстинктивно помахал рукой, будто разгоняя дым или реальный туман. Муть над головой заколыхалась, заклубилась струями и вихрями, поредела, но не рассеялась.

«Так. Что мы имеем? Видеть болезнь я не перестал, и влияние на неё я тоже оказываю, но крайне слабое и с нечёткими последствиями. Нужно снова проверять на других, потом опять на себе и анализировать результат».

Ной прикрыл глаза – яркий свет раздражал и мучил. Не глазея по сторонам, думалось даже лучше.

«Самый разительный эффект проявился с Дудкой. С Мюрреем тоже вышло довольно успешно. Но так было вчера. Возможно, просто болезнь усиливается и перестаёт поддаваться? Нет, без новых опытов я ничего не решу, мало данных для достоверных выводов. И дажеесли мои целительские таланты подтвердятся сегодня, хватит ли у меня сил на всех? После каждого случая я без сил оставался, словно выжатый лимон. Едва с ног не валился. Ну пусть не после каждого, только после самых тяжёлых. Но со временем состояние пациентов ухудшится, и все случаи станут тяжёлыми. Тогда придётся выбирать, кого лечить в первую очередь, а кого по остаточному принципу. А кое-кого, быть может, и вовсе не лечить. Выбор первой очереди собственно ясен: Мария, Хуго и я сам. Со мной, вроде, нет вопросов, Мария… она мне просто нравится, Хуго нужен как специалист, без него в челноке ничего не сделаешь, да и он мне тоже по душе. Вторая очередь – все кроме Дудки, он при любых обстоятельствах попадает на почётное последнее место. Весьма субъективно, надо сказать».

Всё хватит теорий, пора приступать к практическим делам. Ной открыл глаза, переждал спазм головной боли, вышел в салон, и едва не столкнулся с Марией. Сердце Ноя застучало чуть быстрее, он укорил себя: подобные мысли возникли совсем не ко времени. Девушка выглядела бледнее обычного, но туман болезни проявлялся едва заметно.

«Не думаю, что болезнь ей сильно досаждает, но хочется облегчить ей даже малые неприятности. Вот получится ли? Если не вышло ранее…»

– Мария, доброе утро, – Ной учтиво склонил голову. – Я попрошу вас не пугаться.

– Здравствуйте, Ной. Что вы имеете в виду?

Он плавно провёл рукой над её макушкой, словно протирая запотевшее стекло. Видел подобные пассы в какой-то передаче. Эффект был мгновенным – её аура очистилась, и почти сразу стала уходить бледность с лица девушки.

«Уф! Кажется, действует. Я уж начал сомневаться. Наши шансы растут».

– Как вы себя чувствуете, Мария?

– Лучше, – она будто прислушивалась. – Действительно, лучше. Вы просто волшебник, Ной.

– Рад, что вам понравилось, – Ной улыбнулся.

– А как ваше здоровье? Вы выглядите неважно, хуже, чем вчера. Почему вы не вылечились сами?

– Увы, не получается, – он развёл руками в шутливом жесте. – Видимо, я не достоин лечения.

– Что за глупости вы говорите, – рассердилась девушка, строго взглянула на Ноя. – Вы просто как все мужчины наплевательски относитесь к своему здоровью и боитесь лечиться. Не поверю пока сама не увижу, как вы старались.

– Для вас всё что угодно, – подыграл Ной, заметив, как она смутилась. Ему это смущение понравилось.

Ной демонстративным, шутливым жестом приложил руку к своему лбу, замер, и вскоре почувствовал облегчение. Он мельком, издалека заглянул в зеркало. Все мистические признаки болезни растаяли, словно их там никогда и не было. Он лишь хмыкнул.

– Вы знаете, Мария, помогло, – он посмотрел на девушку, не скрывая своего удивления. – Это очень необычно и непонятно.

– Я так и знала, что вы плохо старились. Посмотрите, вы дажевыглядите бодрым и полным сил.

– Таким себя и чувствую. – Голова Ноя совершенно прошла и настроение заметно улучшилось. Он попросил Марию: – Подождите меня здесь, пожалуйста. Я должен кое-что проверить.

Он окончательно запутался. Самолечение, которое минуту назад не давало ровно никакого эффекта, вдруг сработало лучше прежнего. Но разницу в условиях эксперимента Ной уловил чётко. Осталось проверить на практике. Лучшее подтверждение теории – эксперимент. Этим Ной и собирался заняться.

За ночь Валери стало хуже, она чувствовала слабость, озноб, болела голова, и ныли мышцы. Подобные симптомы присущи не только вирусной инфекции, но при прочих известных обстоятельствах – сомневаться не приходилось. Вылезать из кровати решительно не хотелось, хотя сон ушёл.

«Не пойду на общий завтрак, пусть стюард несёт еду прямо в каюту. Но если честно, и есть с утра нет никакого желания».

Пока Валери размышляла, не отказаться ли от завтрака вовсе, комм на запястье завибрировал. Она неторопливо вытянула руку из-под одеяла, вздрогнув от просочившегося прохладного воздуха и взглянула на вызов. Ной Эбер просил разрешения войти в каюту. Она колебалась лишь несколько мгновений. Вспомнила вчерашний разговор с Итаном и Линой о странных способностях Ноя – как бы он не делал свои фокусы, лишь бы помогло. Она откинула мысль встать, одеться и встретить гостя как подобает, а просто дала разрешение. Должны же у больных быть поблажки в соблюдении этикета. Дверь каюты открылась. Ной выглядел прекрасно, даже лучше, чем вчера, видимо, болезнь была над ним не властна. Хоть кому-то повезло.

– Доброе утро, Валери, – заботливо начал Ной, подходя ближе. – Как вы себя чувствуете?

– Больной, – не стала скрывать и кокетничать Валери. – Вы пришли, чтобы меня подлечить?

– Подлечить?

– Ной, я сейчас не в состоянии играть в эти таинственные игры, – слегка раздражённо выдала она слабым голосом. – Если вы можете помочь, то действуйте. Поговорим потом.

– Отлично, тогда позвольте.

Ной подсел к ней на кровать и положил руку на лоб. Рука была тёплая, мягкая, но никаких особых ощущений Валери не уловила. И облегчения не почувствовала.

«Ну, что за беда! Только понадеешься на чудо…»

Вчера перемена состояния Валери оказалась куда более разительна, когда Ной проводил её в каюту. Сейчас голова болела по-прежнему, и озноб никуда не делся, ломота в костях не пропала. Выходит, всё-таки все случаи – простое совпадение.

«Хм, это должно радовать меня как медика и учёного – ненаучные методы терпят фиаско».

Но как больная, лишённая должной медицинской помощи и дажелекарств, Валери была удручена и утратила надежду.

– Я сейчас вернусь, – Ной остался невозмутим.

Он встал и, открыв дверь, позвал Марию. Лицо вошедшей девушки выражало озадаченность и недоумение, очевидно, что она понятия не имела, зачем её пригласили.

– Мария, я попрошу вас просто постоять рядом со мной.

– Постоять? – брови девушки полезли на лоб.

– Да, если можно вот здесь. Спасибо.

Ной опять подсел к Валери, и ладонь его легла на горячий лоб. Надежда вновь забрезжила в сознании Валери, хотя она ничуть не понимала действий психолога. И поначалу всё повторилось в точности как в прошлый раз, но постепенно Валери почувствовала облегчение. Головная боль вскоре прошла, затем исчез озноб. Мысли Валери потекли стройнее. Все отмеченные ранее симптомы исчезли. Ной удовлетворённо хмыкнул, и они с Марией вышли, не сказав ни слова. Валери даже поблагодарить не успела, поднялась с постели и пошла умываться, и приводить себя в порядок. Её натура исследователя-медика просто изнывала от любопытства и смятения. Она вчера ещё приняла факт, что Ной может лечить болезнь, как-то прикасаясь к больному. Тому имелись несколько верных свидетельств, включая её собственное. Хотелось бы ей понять, как это происходит, то есть сам механизм, природу воздействия. Приходилось ей слышать много историй о таких способах лечения. Раньше Валери считала подобные рассказики чушью, посмеивалась над теми, кто верил мистическим историям и вот довелось самой увидеть, и появился уникальный шанс для изучения. Жаль было бы упустить столь редкую возможность. Но что она наблюдала сегодня?

«Ничего не понимаю, – углубилась в размышления Валери. – Сам Ной, по всему видно, не справился и позвал Марию. Она ничего не делала, просто присутствовала, но результат стал во всех отношениях другим. Какая связь? Как Мария могла повлиять на лечение? О таких вариантах я даже не слышала ни разу. Может, напрямую у Ноя спросить? Расскажет ли?»

В полном недоумении Мария вышла из каюты вслед за Ноем.

– Мария, как ваше самочувствие? – Ной с беспокойством обернулся и уставился на неё пристальным взглядом. – Слабости нет? Голова не кружится?

– Я ведь вам уже с утра говорила, что со мной всё в порядке, – отмахнулась девушка. – Ничего с тех пор не успело измениться. Лучше расскажите мне, что такое сейчас было? Зачем вы меня звали и заставили просто стоять? Я чувствовала себя очень глупо!

– Я объясню, – Ной споткнулся на слове. – Нет, объяснить не смогу, потому что и сам не понимаю. Но расскажу: – Я сегодня с утра пытался подлечить свою больную голову и практически не преуспел. Подумал, что болезнь стала сильнее, или же я утратил таинственную возможность влиять на неё, хотя и вижу признаки по-прежнему. А когда лечил вас, всё вышло легко, гораздо проще чем вчера. Я сделал вроде бы логичный вывод, что я могу лечить других, но не себя.

– Но вам же стало лучше. Я видела своими глазами.

– Да, я ошибся, и моя гипотеза не подтвердилась. Но должно же быть объяснение почему мои манипуляции сначала ничуть не подействовали, а потом сработали без усилий. В чём была разница? Только в том, что рядом стояли вы.

– Ох, Ной, ну что вы выдумываете.

– Я всего лишь анализирую факты. Но один случай – не показатель, поэтому требовалась проверка. Я попробовал помочь Валери и вновь потерпел неудачу. Но когда пришли вы и встали рядом – эффект не заставил себя ждать.

– Ерунда какая-то, – Мария нахмурилась. – И как вы этообъясняете?

– Пока никак. Я лишь зафиксировал факт.

– Нет, я не могу поверить. я никогда не имела никакого отношения к мистике, колдунам или экстрасенсам.

– Вы знаете, я тоже никогда в не верил в исцеление наложением рук. Что ж мне никого не лечить? Забыть о том, что я могу помочь, потому что я в подобные чудеса не верю и не могу объяснить? – Ной пожал плечами. – Нет, если появилась возможность, пусть и непонятная, и необъяснимая, я её не упущу. Вы со мной?

– Разумеется, куда же я денусь?!

– Значит, будем лечить вместе.

Мария молча неуверенно кивнула. У неё остались немалые сомнения в объяснении Ноя. Да это были и не объяснения, а так… набор отдельных событий.

«Вроде бы логично, но не слишком правдоподобно. Врать Ною, наверное, незачем. Хотя, что я о нём знаю? Кроме того, что он очень приятный и обходительный».

Возникли у Марии подозрения, что она тоже просто симпатична Ною, и он таким образом оказывает знаки внимания, хочет, чтобы она находилась рядом. Его интерес к себе Мария уже заметила, без всяких сомнений. Ной ей нравился, но она не понимала, какой линии поведения ей следует придерживаться.

«Не знаю, что случилось бы, познакомься мы в других обстоятельствах. – Мария искоса поглядывала на Ноя. – Не уверена, что обратила бы на него хоть какое-то внимание. Нет, внимание обратила бы, его нельзя не заметить – высокий, сильный, мужественный, а уж насколько умный и говорить не приходится. Умеет произвести впечатление. Но он много старше. Лет десять у нас разница, пожалуй. Поэтому о симпатиях я бы не помышляла даже. Впрочем, не такая уж большая разница в возрасте, если подумать».

Однако в нынешнем невесёлом положении, рассуждать о романтических отношениях, казалось Марии неуместным. Какая романтика, когда все на грани жизни и смерти балансируют? Или именно тут самая романтика и начинается?

«Что-то я совсем не о том думаю».

Она решительно заговорила о деле:

– Так чего же мы ждём. Если вы и Валери чувствовали себя с утра не лучшим образом, то остальные, наверное, совсем плохи.

– Пойдёмте, продолжим наши исследования.

«Я в этих исследованиях лишь статист», – но вслух Мария ничего не сказала и безропотно последовала за Ноем.

Невероятно, но Хуго сегодня проспал. Всегда былжаворонком и утром подымался раньше всех без всякого будильника. Он успевал уладить все личные дела, сделать зарядку и вперёд всех прийти на занятия в лётной академии. И уже на службе, в этом первом его дальнем полёте, ни разу не случалось, чтобы с утра он был не готов. Правда, и службы-то той второй месяц идёт. И вот проспал. Не критично, никуда не опоздал, просто пробудился на час позже чем обычно, но на раскачку и зарядку времени себе не оставил.

«Надо спешить, – торопился Хуго. – Обещал скафандры проверить и заправить. Потом воду вскипятить, обход сделать надо, всем лекарство отнести. Думаю, потребуется лекарство-то. И сразу завтрак готовить и разносить. Подозреваю, что придётся опять по каютам завтрак раздавать. Как мне по-другому думать, когда я сам с утра с головной болью и температурой?»

Термометр показывал тридцать семь и пять. Сидел бы Хуго дома, напился бы горячего чаю с мёдом и снова в постель, как его научил сосед по комнате в академии. Тот не хотел практику пропускать, и помогло – наутро медики допустили, ничего не заметили. Но на такой способ у Хуго времени не имел.

«Хорошо, что температура не такая высокая. И никуда я не денусь, будь хоть сорок, встану и попрусь пассажирам на помощь. Долг прежде всего!»

Рассуждая, Хуго не забывал делать дело. Скафандры были в полном порядке, запас кислорода на максимуме, батареи заряжены, все показатели в норме, никаких отклонений. Он в этом не сомневался, их капитан, про такие вещи не забывал.

«Помню, как предполётный контроль проходили – чётко по инструкции, – размышлял Хуго. – В челноке подготовку не я один делал, само собой, опытного товарища приставили. Ну а как иначе? Меня ж только приняли в экипаж, и несмотря на проверки и характеристики, пока капитан своего личного мнения обо мне не составил, важные процессы держал под контролем. А теперь не успеет мнение составить. Вернее, месяц с лишним он за мной наблюдал, на Дике позволил в челноке одному высаживаться, пассажиров встречать – уже знак доверия. Первый класс – пассажиры особые. А теперь что? Если помощь не придёт, то так капитан своего представления обо мне и не составит. А впрочем, если не будет помощи, мне его оценка будет не нужна, потому что покойникам уже всё равно».

Скафандров им требовалось всего два, но Хуго проверил их все – порядок есть порядок. И к тому же, никто не знал, что и когда может в таком экстренном случае понадобиться, уж делать дело, так на все сто процентов. Их так учили. Теперь – горячая вода и лекарство. Он добрался до камбуза, включил термопот и стал доставать кружки из посудомоечной машины. Потом полез в аптечный ящик за жаропонижающим.

«Да уж, запасы лекарства тают. Я, разумеется, обойдусь, но дажетак – надолго не хватит».

И это становилось реальной проблемой, решения которой не предвиделось, и на которую экспедиция в рубку челнока никак не повлияет. Так зачем рисковать? Хуго припомнил вчерашний разговор, вздохнул. Быть может, они смогут ускорить помощь, или хотя бы спланировать расход лекарств, тут с Ноем не имело смысла спорить. Связь и новости им были необходимы.

Стоило Хуго вспомнить про Ноя, как он и Мария появились на камбузе собственными персонами.

– Не понял, – неподдельно удивился стюард. – Как вы сюда попали?

– Пришли помочь, – отозвалась Мария с улыбкой.

– Я не о том, – нахмурился Хуго. – Как вы прошли в служебные помещения сами, без меня?

– Хуго, – Ной поспешил его успокоить, – помните, вы вчера выдали нам разрешение на проход в кухню и в каюты, чтобы мы могли разносить обед. Видимо вы позабыли их отключить. Мария автоматически, не задумываясь, открыла дверь.

– Да, верно, – Хуго потёр лоб. – Ну раз так вышло, то я оставлю вам эти права, если вы пообещаете ими не злоупотреблять. И если что задумаете, для начала будете спрашивать меня. Второго скандала с господином Дудкой очень бы хотелось избежать.

– Второго? – засмеялась Мария. – Хуго, вы ему льстите.

– Э… пожалуй, – согласился он со справедливым замечанием. – Тогда вы поможете мне отнести лекарство.

Всё-таки Хуго взволновало неожиданное проникновение двух пассажиров без разрешения. Возбудило в нём подозрения. Чего он только не подумал за несколько мгновений: проблемы с системой безопасности, заговор, бунт. Ерунда, конечно, но понервничать успел. И сейчас ему вдруг стало хуже, закружилась голова, он покачнулся, ухватился за стол.

– Хуго, вам плохо? – Ной был как всегда наблюдателен. – Садитесь, вот сюда. От меня своё состояние не скроете, как бы вы не храбрились. Позвольте…

Ной накрыл горячий лоб Хуго ладонью, Мария подошла ближе. Хуго ощутил, как от руки Ноя будто прохладный ветер повеял, сразу стало легче дышать и сил прибавилось, бодрости. Сеанс продолжался лишь несколько секунд, но результат вышел чудесным.

– Вам лучше? – беспокойно спросил Ной, убирая руки. – Я и сам вижу, что лучше.

– Вы, я смотрю, освоились с новыми способностями?

– Я только в начале пути, – усмехнулся Ной. – Но лечение даётся немного легче. Ну и Мария помогает. Без неё теперь никак.

– Ной преувеличивает мою роль, – покраснела Мария.

Хуго не стал вдаваться в их взаимоотношения, сейчас не до этого. Ему стало лучше, и он собрался разводить жаропонижающе в горячей воде. О деле он не забывал.

– Подождите, Хуго, – остановил его Ной. – Мы с Марией, прежде чем прийти к вам, заходили к Валери Марин, думаю ей лекарство с утра не понадобится. Я предлагаю нанести визит остальным спутникам и только тогда решать, кому давать лекарство. Надо экономить при любой возможности.

– Ной, я на себе почувствовал ваше воздействие, но вы уверены…

– Разумеется не уверен. Но ведь никто не мешает дать жаропонижающее после всего.

– Да, да, пожалуй, вы снова правы.

– Тогда, Хуго, чтобы избежать новых недоразумений и скандалов, вам лучше идти первым и договариваться с пассажирами, чтобы они позволили мне и Марии зайти к ним и прикоснуться.

– Но как объяснять? Рассказывать о ваших способностях?

– Нет-нет, не стоит. Хотя… да. Это будет выглядеть очень странно. Думаю, все уже догадываются о чём-то таком. Кроме, разве что, Дудки. Я почти уверен, что они вчера вечером обсуждали меня, уж больно часто поглядывали в мою сторону, полагая, что я не замечаю. И характерные жесты – рукой на лоб. В общем, не думаю, что у них будут возражения. Но чтобы не накалять обстановку, обещайте им, что всё расскажем за завтраком. Надеюсь, все смогут выйти на завтрак к общему столу.

– Я понял, пойдёмте, – Хуго вздохнул и двинулся к выходу первым.

За завтраком Итан всё поглядывал за дружной компанией: Ноем, Марией и Хуго.

«Явно они вступили в коалицию и ведут свою игру. Понять бы какую, не пора ли примкнуть к их фракции. Ной отчего-то выглядел сейчас хуже, чем утром, когда приходил ко мне в каюту. Бледный стал, осунулся, не ест почти, сидит вилкой едва в тарелке ковыряет, хотя завтрак весьманедурён. А мне после его визита стало гораздо лучше и Лине тоже. Температура, правда, осталась повышенной, но не такой уж тревожной. И Дудка выглядит неплохо, а Валери и вовсе почти здоровой смотрится. Или болезнь оказалась не настолько страшной, как нам пытались внушить, либо то, что мы вчера обсуждали о Ное – есть правда. Если они нашли-таки способ лечения – это великолепная новость. Чудесная новость. Но если я всё правильно понял, Ной бледный как раз таки из-за лечения. Выходит, лечить будут не всех и не всегда. Сейчас они на нас опыты ставят. Я не против, пока их усилия помогают. Но дальше, чего ждать? Будут трудности у Ноя с лечением, и они легко пожертвуют всеми, останутся втроём или даже вдвоём. Я бы так и сделал, если бы дело шло о политике и карьере. Однако, такой расклад меня не слишком устраивает».

Итан мысленно метался в поисках верного политического курса.

«Как поступить не пойму. Можно тайно намекнуть, мол, я обо всём догадался. Ну, да. Покивают, согласятся, наобещают, продадут мне товарный счёт, а как их контролировать? Я не смогу уследить за всеми в одиночку, незаметно никак не получится в таком маленьком коллективе и в замкнутом пространстве. Тем более, в вотчину Хуго мне хода нет. Другой вариант – всем рассказать. Придать гласности. Тогда народ глаз не спустит с этой тройки, будут всегда под пристальным контролем. Уж Дудка такой скандал раздует при малейших подозрениях! Тут другая проблема – все будут требовать их лечить, а Ной, судя по всему, всех не потянет. Прямо дилемма. Ладно, контроль сегодня важнее, главное оставаться в курсе событий и не упустить шанс. От лишних потом можно будет понемногу избавиться, чтобы силы Ноя зря не расходовали».

Итан задумался, кто же тут лишний.

«В идеале, если будут у Ноя сложности, чтобы остались он, я, ну и Хуго. Без Хуго в челноке будет тяжко, а то и невозможно. Дудку не жалко, Валери слишком нагло суёт нос не в свои дела, Мари мне ничего плохого не делала, но я её не знаю совсем, Лина… Да, Лина хороша, но что-то в последнее время стала меня порядком напрягать. Хотя о чём я? Я же не собираюсь с ними ничего делать, но в случае крайней нужды, в случае выбора кого лечить, голосовать за них не буду. Надеюсь, моё слово ещё чего-то стоит».

Итак, Итан выбрал, и как человек решительный сразу перешёл к делу:

– Ной, расскажите нам о своих способностях. Все догадались, что вы как-то лечите нас, но хотелось бы услышать из ваших собственных уст.

Такого вопроса следовало ожидать. Ной был уверен, что он последует раньше, ещё вчера ждал, только не от Итана. Просчитался. А, впрочем, разницы нет, всё равно Ной сам хотел рассказать.

– Да, вы не ошиблись. Я вижу признаки болезни и могу облегчить её течение, – сказал Ной. – Только облегчить, вылечить не могу. Кроме того, это совсем непросто, требует много сил, и я не смогу лечить всех по первому требованию. Рассчитывайте на то, что я постараюсь помочь, в тяжёлой ситуации.

– Как часто? – снова Итан.

– Я не могу сказать. Нет-нет, – поспешил Ной остановить рвущийся наружу вопрос от Мюррея, – не потому, что скрываю, потому что не знаю и сам. Болезнь у всех прогрессирует, вы и сами заметили по самочувствию. И я своих возможностей пока не знаю. Для меня подобные методы внове. Кроме всего, я не собираюсь сидеть сложа руки и выступать для всех батарейкой. Мой приоритет, моя цель – выбраться живым из нашего крайне непростого положения. Поэтому повторюсь, коли уж, как внезапно выяснилось, моё воздействие помогает, я лечить не отказываюсь в меру сил, но только в свободное время и только по мере срочной, экстренной необходимости.

– Пф! – фыркнул Дудка.

– В силу чего, – Ной со значением посмотрел на Генриха, – очень прошу ненужных скандалов не устраивать и стараться обходиться своими силами. В том числе и в бытовых вопросах, потому как Хуго вместе со мной будет занят мерами, направленными на наше спасение.

– Я думаю, мы справимся, – вопреки своим ободряющим словам Итан поморщился.

Дудка опять презрительно фыркнул.

– А для тех, кто всё-таки собирается скандалить, – Ной мило улыбнулся Дудке, – напоминаю, что на челноке есть небольшой изолятор, для буйных. Так положено по уставу космофлота. В случае проблем, угрожающих экипажу и пассажирам, буяна можно запереть там. А потом просто забыть о нём. Кто упрекнёт при такой экстремальной обстановке? Долго ли изолированный субъект протянет там больной и без помощи? Заодно экспериментально узнаем, насколько новый вирус опасен и смертелен. Правда?

Генрих смотрел на Ноя с ненавистью, но молчал. Ной не сомневался, что тот струсит.

«Вот и хорошо, пусть боится, он, конечно, крыса, но я его пока в угол не загоняю, даю выбор».

Все взгляды вернулись от Дудки к Ною. Народ молчал, не понимая, всё уже сказано, или будут ещё новости. И Ной их не разочаровал. Вместо смутной, ненадёжной истории об его необычных способностях, подсунул взамен чуть более очевидную и простую идею:

– Сразу после завтрака мы с Хуго отправляемся в космос, попытаемся проникнуть в рубку и установить хоть какую-то связь. Нам нужны вести из большого мира. Если будет возможность, вызовем помощь. Всем советую пока разойтись по каютам и не тратить силы понапрасну. Я надеюсь, мы вернёмся к обеду и расскажем о результатах вылазки. Если же нет, Мария сможет подготовить и принести вам обед. К вечеру, я уверен, к тому времени мы точно вернёмся, я обойду каждого и помогу, если понадобится. Таковы наши планы на сегодня.

Ной выдал обаятельную улыбку:

– Я удовлетворил ваше любопытство?

Ной не ждал возражений, но снова ошибся.

– Так не пойдёт, – Валери была не согласна. – Ной, вы сегодня единственный, кто сдерживает развитие болезни. Рисковать собой, вылезая на обшивку корабля, – рисковать жизнью всех. Почему бы Хуго, как профессиональному космонавту, не отправится в одиночку?

– Ну нет, Валери, я такое ни за что не пропущу, – Ной явно попытался перевести всё в шутку.

– Одному никак нельзя, – неожиданно для всех взял слово Хуго. – Не положено перемещаться по обшивке на такое расстояние поодиночке. По правилам двое идут в связке, пока один движется, второй страхует. В одиночку шансы на успех снижаются значительно, а связь нам в самом деле нужна.

– Хорошо, пусть так. Без Хуго в таком походе не обойтись, но вторым может быть любой. Любой мужчина, я имею в виду.

– Я не собираюсь рисковать жизнью! – тут же взвился Дудка. – Я не нанимался, я пассажир.

– Ну, – осторожно начал Итан, явно не выражая особой охоты. – Я немолод. Но…

– Так, господа, – Ной прервал неясное блеянье Итана, – я прошёл инструктаж, мы с Хуго тренировались, так что менять состав экспедиции уже поздно. Поэтому не будем спорить. Вдвоём предприятие вполне безопасно, процедура многократно отработана. Риск самый минимальный. Кроме того, если мы сумеем установить связь, возможно, что придётся вести переговоры. В том случае, если карантин всё ещё действует. Нам ведь нужна помощь. А я всё-таки психолог, умение уговаривать людей – часть моей профессии. И давайте на этом спор закончим.

– Хорошо, – кивнула Валери, – но пообещайте не рисковать без нужды.

– Конечно, Валери. Я хочу добраться до Земли, ничуть не меньше любого из вас.

«Надеюсь, что им удастся что-то узнать, – Валери переводила взгляд с Ноя на Хуго. – А ещё лучше, если выяснят, что за нами уже выслан корабль спасателей. Потому что способности Ноя к лечению – этохорошо, но крайне ненадёжно. Мы ведь, по сути, понятия не имеем, что да как. А если завтра Ной не сможет никому помочь? И вообще все его методы лечения – антинаучны».

Глава 11. За бортом

Убрав со стола, они, традиционно, втроём собрались у Хуго в служебном помещении, там, где хранились скафандры. Это чудо техники Мария видела впервые, выглядела спецодежда для открытого космоса весьма внушительно и немного пугающе. Вот она, та романтика, о которой Мария когда-то задумывалась. Но лучше бы с ней не встречаться.

– Так, коллеги, – начал Хуго, – я скинул вам на коммуникаторы приложение по управлению оборудованием челнока. Установите их пожалуйста.

Мария и Ной, послушно полезли в коммуникаторы, над браслетами развернулись вирт-окна с изображениями. Не прошло и тридцати секунд, как у девушки всё было готово, Ной отстал от неё ненадолго, но вскоре кивнул.

– Права я вам тоже дал, такие, как смог, – вздохнул Хуго. – Мы всё-таки идём в открытый космос, неправильно будет, когда управлять челноком могу только я один. Иначе, если что случится, вы останетесь совсем беспомощными, а мне бы не хотелось. В приложении всё довольно просто – разберётесь.

– Спасибо, Хуго.

– Угу, достаём два скафандра. Ной, помогайте. Одному не очень удобно.

Ной и Хуго подхватили скафандр с двух сторон, освободили из специальных креплений: один, второй, и Хуго начал объяснять как в них залезать, как управлять, где какие датчики и всё прочее, что необходимо. Мария на всякий случай слушала внимательно.

«Надеюсь, мне не понадобится», – Марию потряхивало от волнения.

Потом Хуго стал объяснять Марии, как застегнуть скафандр снаружи. Оказывается, самому в одиночку туда почти никак и не упаковаться. Она и не подозревала, что это так сложно. Ной стал одеваться первым. Мария помогала, и под пристальным взглядом Хуго, застегнула и запечатала внешние клапаны. Теперь настала очередь Хуго. С ним она справилась быстрее.

– Всё отлично, – через динамик сказал Хуго. – Все параметры в норме. Ной, как у вас показатели?

– Прекрасно.

– Пристегните фал. Да, вот так.

– Ной, только вернитесь, пожалуйста, – неожиданно для самой себя произнесла Мария. Тут же смутилась и поправилась: – Хуго, будьте осторожны.

– Всё будет хорошо, – дажечерез динамики скафандра, голос Ноя показался весёлым.

Хуго неуклюже переваливаясь направился к аварийному шлюзу. Повернул рукоять, вручную откинул люк. Отодвинулся, пропуская Ноя вперёд, затем зашёл сам, перешагнув высокий порог. Закрыл и задраил люк. Мария осталась в помещении одна, прильнула к маленькому круглому иллюминатору в двери шлюза. Хуго что-то колдовал над кнопками внутреннего пульта. Над шлюзом загорелась красная лампа – в шлюзовой камере началась откачка воздуха. Наконец, мужчины открыли наружный люк и вылезли в темноту.

За борт Хуго выплыл первым, сразу пристегнув страховочный фал к поручню на наружной обшивке возле аварийного люка. Он проверил, что карабин застопорился, и махнул рукой. Ной ждал его, не покидая шлюза и по команде выбрался наружу. Когда он пристегнулся рядом, Хуго закрыл и запер шлюз. На наружной обшивке была невесомость. Генераторы искусственного тяготения не доставали сюда, тем более их действие направлялось вдоль оси челнока. Хуго хорошо знал устройство своего корабля, изучил матчасть до полёта. Жилые и служебные помещения располагались так, чтобы, когда челнок стоял на посадочной площадке космопорта, пол находился внизу, хоть и на немалой высоте. Салон в центре, а каюты и всё прочее вокруг него, кольцом вдоль округлости борта. Челнок высотой и огромным диаметром вовсе не напоминал стройные ракеты времён освоения космоса. Скорее, он походил на гигантскую бочку, размером с многоэтажный дом, с обтекаемой, тупой крышей сверху. Генераторы искусственной гравитации находились сразу под полом кают, салона и служебных помещений, а ещё ниже располагались уже маршевые двигатели, которые поднимали челнок с планеты или обеспечивали посадку. Рубка, как и положено, располагалась в носовой части челнока. Если смотреть вертикально – почти в самом верху. Туда им и надо требовалось добраться. На планете это было бы крайне затруднительно без лифта или подъёмной техники. Но в невесомости понятия верха и низа весьма условны, и задача становилась значительно проще.

– Ной, как вы себя чувствуете? – спросил Хуго по радиосвязи. Невесомость непривычна обычным нетренированным людям, может вызвать проблемы.

– Осваиваюсь, – отозвался его напарник.

Хуго огляделся. Челнок своей громадиной закрывал добрую половину обзора, а с противоположной стороны сияли звёзды. Сориентироваться по ним без специальных приборов нечего было и думать. Местная звезда, в системе которой они находились, нашлась тоже здесь, чуть выше над головой. Довольно далеко, чтобы не слепить глаза, но давала достаточно света, чтобы освещать корабль и позволять перемещение без фонариков, встроенных в скафандры.

Хуго обернулся к Ною, убедился, что тот пристёгнут, отсоединил свой карабин от скобы и поплыл вдоль корпуса, цепляясь за выступы. Удалившись от люка на длину фала, он вновь прикрепился к поручню на корпусе карабином. Посмотрел назад, махнул свободной рукой:

– Ной, отцепляйтесь и двигайтесь ко мне.

– Принято, – услышал он в наушниках шлема.

Ной уже летел к Хуго, довольно ловко отталкиваясь от выступающих элементов обшивки.

– Нет, не крепитесь здесь, – остановил Хуго напарника. – Двигайтесь вперёд, покуда позволяет фал между нами и пристёгивайтесь уже там. Ной, забирайте немного вправо. Нам нужно не только вперёд к носу челнока, нам следует обогнуть его по окружности. Двигаться по спирали. Аварийный люк в рубку на противоположной стороне.

Ной послушно двинулся по огромной окружности корпуса.

«Отлично у него получается. Для новичка. Это мне привычно, я на тренировках многократно такой способ перемещения отрабатывал, а для Ноя впервые».

Хотя принцип был простой: двое связаны длинным тросом – фалом между собой. И у каждого есть короткий фал с карабином. Один крепится к корпусу, второй движется, насколько позволяет трос. Потом там фиксируется и теперь первый может отцепить карабин и двигаться. Таким образом всегда есть точка крепления к корпусу челнока. Самое опасное – улететь в космос, забыв прикрепиться. Целенаправленно двигаться в космосе, не имея двигателя, никак невозможно. А эти скафандры как раз из таких. Стоит отлететь на расстояние дальше вытянутой руки и вернуться на корабль не выйдет, если ты не пристёгнут. Верная смерть.

«Именно поэтому нас в академии натаскивали на тренировках, хотя вроде бы ничего сложного нет. Надо чтобы такой способ стал автоматической привычкой».

– Хуго, – позвал Ной, – почему аварийный люк в рубку с противоположной стороны? Мне кажется этостранным, я бы сделал с той же стороны, где люк в служебные помещения. Так ведь легче добираться.

Хуго дождался, пока Ной защёлкнет карабин и, начав движение, ответил:

– Вы исходите из неверных предпосылок. Аварийные люки нужны не для того, чтобы как мы перебираться из пассажирского отсека в рубку. В нормальных обстоятельствах такой путь и в голову никому не придёт. Для этого есть внутренний технологический коридор. Просто для нас он недоступен из-за отсутствия прав. Аварийные же люки предназначены ровно для того, на что указывает их название. Для спасательных команд и аварийной эвакуации.

– Всё-таки не улавливаю. Зачем с двух противоположных сторон?

– Всё просто. Действия спасателей иногда требуют максимальной скорости и оперативности. При таком расположении люков к челноку могут подойти сразу два спасательных корабля и присоединить два рукава для эвакуации, не мешая друг другу.

– Хм, действительно. На челноке есть и другие люки?

– Естественно. В штатных условиях аварийные не используют. Когда челнок на планете, используют центральный люк. Тот самый через который ведут посадку и высадку пассажиров. Там нет шлюзовой камеры, просто двойная гермодверь. Соответственно раз нет шлюза, в космосе её открывать нельзя, во избежание разгерметизации. Аналогичная дверь с противоположной стороны корпуса для перехода из челнока на корабль-носитель. После стыковки челнока к кораблю, подсоединяется герметичный короткий рукав. Тоже двойной. Стыковочные захваты корабля жёсткие и весьматочные. Рукав подходит к люку идеально. Естественно, есть датчики за дверью, которые контролируют наружное давление. Если рукав не подсоединён или негерметичен, дверь не откроется. Безопасность контролируется автоматикой. Но даже при всей безопасности, герметичную дверь открывают только на момент перехода, а остальное время держат закрытой. Так надёжнее и спокойнее. – Хуго вскрикнул: – Ной, держитесь!

Они продвигались не слишком быстро, но вполне уверенно. Ной давно освоился и со скафандром, и со способом передвижения. Цеплял карабин за специальные скобы и поручни на корпусе челнока, ждал пока Хуго выдвинется вперёд, отцеплялся и уже сам перелетал дальше. Корпус челнока оказался просто огромным. Как-то глядя издалека или находясь внутри, не понимаешь, какая это махина. Двигались они неспешно и основательно, и прошло немало времени, прежде чем огибая корпус, Ной увидел на обшивке отблески света. Он поднял голову, зеленовато-синий шар планеты, был виден очень чётко с освещённой звездой стороны. Облака полосами вытянулись вдоль экватора. Ной развернулся немного резче, чем хотел, его занесло, развернуло по инерции, ноги соскользнули и болтались в пустоте. Хуго что-то крикнул, Ной не понял, но пальцы, сжатые вокруг поручня, благоразумно не разжал. Подтянулся, закрепился на месте карабином, и спокойно позвал Хуго:

– Вижу планету. Хуго, давайте сюда, я подожду.

– У вас всё в порядке? – Хуго не оставил без внимания кульбиты своего напарника.

– Не беспокойтесь, всё под контролем.

Стюард добрался быстро, щёлкнул карабином и также некоторое время разглядывал небесное тело.

– Можете определить, где мы? Планету узнаёте?

– Вы так спрашиваете, Ной, будто я каждый раз путешествую на внешней обшивке корабля, – слегка недовольно буркнул Хуго. – При нынешних технологиях полётов, такой обзор только из капитанской рубки. Надо ли говорить, что я там был нечастый гость.

– Нет так нет. Я всего лишь спросил.

– На нашем маршруте от Дике до Земли более пятидесяти прыжков, каждый с выходом возле одной из планет. Все либо обитаемы, либо там имеются базы, в крайнем случае, орбитальные станции. Все их мы планировали пройти транзитом, оставаясь в системе только для навигации и связи. И сразу уходить в новый прыжок.

– Я понял.

– Но вообще, – Хуго задумался, – эта больше всего походит на О́глус.

– А как же «только из рубки»? – усмехнулся Ной.

– Я изучал маршрут по атласу на коммуникаторе. Оглус, кстати, обитаем. Точнее мы узнаем, когда доберёмся до рубки и заглянем в навигационную систему. Давайте, Ной, рубка уже близко. Надеюсь, у нас всё получится.

– А у вас есть сомнения? – с удивлением спросил Ной. Он был убеждён, что Хуго не ввязался бы в такую авантюру без уверенности в её полезности.

Глава 12. В рубке

Панель рядом с люком встречала космонавтов оптимистичным зелёным огоньком. Хуго, как и прежде, не стал пользоваться приводом, открыл дверцу механическим ручным способом. Забрался в шлюзовую камеру, поманил Ноя за собой.

– А почему вручную? – Ной не упускал ни одной детали. – Я про люк. Вроде приводы и на выходе, и на входе работали, а вы открывали ручным механизмом.

– Не хотел рисковать. В жизни всякое бывает. Ручной привод проще, испортить его крайне сложно. Открывается легко. А если заклинит электрический механизм, у нас нет средств и инструментов для его починки.

– Разумно.

Хуго задраил наружный люк, включил шлюзование и вскоре они уже оказались в рубке управления челноком. Ной с интересом осматривался, Хуго лишь окинул взглядом – рубка была совершенно стандартная.

– Часто пользуются этой рубкой? – спросил Ной, обернувшись к Хуго. И увидев его недоумённый взгляд, пояснил: – Я думал, рубка на челноке для экстренных случаев, а тут чистота.

– Отсюда никто не управлял челноком долгие годы, а быть может, и вовсе никогда, – Стрём усмехнулся. – Челнок взлетает и садится под управлением автоматики. Капитан контролирует процесс издалека, с борта корабля-носителя, но это скорее дань традиции, никто уж не припомнит, когда потребовалось вмешательство капитана. Автоматика абсолютно надёжна, обкатана долгими годами эксплуатации. Последний случай аварии челнока при взлёте-посадке был несколько десятилетий назад и то не по причине отказа автоматики. Но рубка всё равно присутствует на каждом челноке, и исправность приборов проверяется перед каждым рейсом и при сервисном обслуживании. Поэтому тут полный порядок. Космос не прощает небрежностей.

– Интересно, – кивнул Ной. – Скафандры снимаем? С атмосферой всё в порядке?

– Давление и содержание кислорода в норме, но снимать скафы не будем. Мы, скорее всего, ненадолго, а застёгивать скафандры в перчатках совсем не просто.

– Хорошо. Тогда чем я могу помочь?

– Пока ничем.

Хуго быстро активировал пульт, засветились экраны, сигнальные огоньки загорались последовательно. Пульт тихонько пискнул. Кнопки были вполне приспособлены для работы в перчатках скафандра, ситуации ведь могут быть разные. Ной помалкивал и под руку не лез, и с вопросами не приставал. Хуго это понравилось.

«Доверяет мне как профессионалу и контролировать не пытается».

– С чего начнём? – он оглянулся на психолога. – Далеко сигнал послать не сможем, у нас не корабль. На челноках нет гипердвигателя, потому нет и дальней гиперсвязи, только местная, маломощная. Но мы можем послать сигнал о помощи на аварийной частоте, его услышат все в системе.

– Мне кажется, нам не стоит спешить, лучше сначала послушать, что происходит в мире. Тогда примем решение.

– Почему бы нет.

Хуго поискал доступные сигналы из местных, чтобы не тратить энергию понапрасну.

«Уверен, что все самые важные новости с Земли крутят и в местном эфире».

Его аккаунт, пусть и ограниченный в правах, числился в системе управления челноком. Он перенаправил трансляцию на свой коммуникатор и вывел сразу на внутренний экранчик скафандра, и уже от себя кинул линию Ною. Полупрозрачное изображение в шлеме проецировалось прямо на стекло забрала, накладываясь на реальную видимую картину. Этобывало удобно при работе, если нужно совместить схему расположения или видео о ремонте с настоящим видом оборудования. Сейчас же Хуго отдал команду затемнить стекло, чтобы не отвлекаться на совмещённую реальность.

Диктор местного новостного вещания, рассказывал о биржевых котировках и, судя по виду графиков, дела у них шли из рук вон плохо. Хуго было хотел уже поискать другой канал, как диктор объявил, что переходит к новостному блоку.

В то, что он рассказывал, Хуго не сразу поверил. Все новости оказались заполнены новым вирусом, медиками, больницами и лабораториями. Только и разговоров, что о бушующей в Обитаемых Мирах пандемией. Серьёзные, солидные люди в строгих костюмах с экранов призывали население не поддаваться панике, соблюдать карантин, не покидать свои дома и следовать всем предписанным мерам предосторожности. Но вирус уже вырвался на простор, множество планет подверглись заражению, люди болели и умирали. Счёт жертв шёл на миллионы. И Земле не удалось избежать опасности. Что Хуго совсем не удивило: Земля была слишком популярным местом, туда слетались со всех обитаемых миров. Пусть карантин класса ноль строго соблюдался на всех планетах с момента его объявления, всё сообщение перекрыли, корабли не летали, но с ограничениями власти явно опоздали.

«Была ли Дике первичной точкой возникновения инфекции? – подумал Хуго. – Вряд ли. Довольно посещаемая промышленная планета. Скорее всего, она лишь звено в цепочке. Хотя, кто знает. Но если бы болезнь обнаружили раньше, мы вполне могли не взлететь с Дике и сейчас находились бы в госпитале под присмотром врачей. Это, ясное дело, не гарантировало бы нам спасения, но шансов мы имели бы явно больше, чем в челноке без всякой помощи. —Хуго не сдержал досады и допустил малодушную мысль: – И уж точно за жизнь пассажиров тогда бы отвечал не я».

Он тут же отогнал несвоевременные мысли и сосредоточился на новостях.

Больше всего пугало то, что медики и учёные не только в борьбе с эпидемией пока не имели никаких успехов, но дажевирус – возбудитель болезни не смогли выявить. Осталось мало сомнений, что человечество столкнулось с чем-то новым. Новости закончились на самой тревожной ноте.

Хуго молчал почти в ужасе: он ждал чего угодно, но не такого. Чувство неотвратимого бедствия сдавило грудь, стало не хватать воздуха, он судорожно вздохнул.

Стрём замер, и звуки его дыхания Ною не понравились. Услышать такие новости – нелёгкое испытание.

– Хуго, вы в порядке?

– В пор… – Хуго откашлялся, забрало его шлема просветлело. Его глаза лихорадочно сверкнули: – В порядке?! Ной, это катастрофа!

– Хуго, мы ещё живы, – мягко сказал Ной. – Надо постараться, чтобы так и оставалось в дальнейшем.

– Мы живы, но, определённо, ненадолго, – Хуго уже взял себя в руки, заговорил чётко: – Вы же понимаете, что помощь не придёт. Нет никаких намёков на скорую отмену карантина. Нет шансов, что спасатели и медики отправятся на наши поиски, у них сейчас и без нас работы невпроворот. Важной работы по спасению всего человечества.

– Всё так. Значит, мы должны действовать сами.

– Что мы можем? Мы лишены всех возможностей. Мы обречены.

– Хуго, ещё вчера с утра вы говорили, что мы не можем пробраться в рубку, потому что ваша учётная запись ограничена. Но мы здесь. Нельзя опускать руки, выход может обнаружиться в самом неожиданном месте.

Хуго вздохнул, дёрнулся в сторону напарника, в порыве возразить, но сделав паузу спросил:

– Что вы предлагаете?

– Давайте для начала определимся с нашим местоположением.

Ной не столько нуждался в опознании планетной системы, в которой они застряли волей случая, сколько хотел нагрузить Хуго работой. Принципиальный характер молодого человека, его стремление к порядку и правилам не позволяют ему делать дело вполсилы, а значит, всё его внимание будет сосредоточено на задаче. Он перестанет думать о пандемии. Хотя бы на время.

Хуго взялся за расчёты, на экране пульта высветились какие-то графики, схемы, таблицы с цифрами. Хуго ловко щёлкал по клавишам, выбирал те или иные параметры. Для Ноя всё происходящее было тайной за семью печатями.

– Хуго, вы во всём этом что-то понимаете? – не удержался он от вопроса.

– В каком смысле? – стюард оторвался от монитора, взглянул на Ноя, пытаясь разглядеть глаза за забралом скафандра.

– В прямом. Я смотрю на экран и чувствую себя ущербным. Цифры, графики, таблицы – даже примерно не представляю, что вы пытаетесь делать.

– Высчитываю наше положение, как вы и просили. Ориентирование на опорные звёзды, учёт их светимости и смещения. Дальше компьютер вычислит координаты, и мы будем знать где находимся.

– Так сложно? Разве нет способа проще?

– Конечно есть, – Хуго хмыкнул. – Надо запросить местный маяк. Вот он, видите на схеме, примерно в семи десятых астрономической единицы от нас.

– Так почему мы…

– Маяк отвечает только тем, кто передаёт ему корабельный код, – не дав Ною договорить, начал рассказывать Хуго. – Маяк регистрирует все обращения. Челнок не отдельный корабль, код челнока примет только космодром на планете или причальная площадка на орбитальной станции. Маяк нам не ответит.

– Странная система. Какой смысл ограничивать информацию? Само название – маяк, исторически подразумевает, что он виден всем и всем несёт помощь.

– О, ограничения ввели так давно, что уже только историки знают о тех временах. – Хуго вздохнул. – Во времена, когда человечество только осваивало гиперпрыжки, когда создавалась система маяков, в те года в космос разлетались тысячи исследователей, искателей приключений и авантюристов. Не надо вам рассказывать, что это самая решительная часть населения. Были и те, кто пытался захватывать целые планеты и промышлял пиратством. Сегодня на известных маршрутах такого не встретишь, а тогда… Естественно, пиратский корабль вышедший из гиперпрыжка в обитаемой системе не желал быть обнаруженным, но, как и все, должен былсориентироваться. Тогда маяки и перепрограммировали, чтобы они фиксировали код каждого, кто к ним обращается, лишив, тем самым пиратские корабли быстрого способа ориентации.

– Но ведь они могли определять своё местоположение по звёздам, так, как это делаем мы?

– Да, но сами видите, – процесс сложный и небыстрый. Тем более в те далёкие годы. Программы расчёта, алгоритмы с тех пор значительно усовершенствовали. А с планет гораздо внимательнее смотрели за небом, зная какая опасность могла оттуда прийти. Так что пока пираты разбирались, туда ли они попали, их уже встречала планетарная оборона и полицейские силы.

– Вы этому учились? Я про определение местоположения по звёздам?

– Да, я по профессии навигатор. Ориентация, прокладка курса, расчёты гиперпрыжков, время полёта и всё такое.

– Хуго, вы меня удивили! Я сразу отметил ваш высокий уровень знаний и подготовки. Но думал, что вам не хватает как раз оконченного образования. Предполагал, что у вас производственная практика или что-то подобное. Почему только стюард?!

Хуго невесело хмыкнул, пояснил, после паузы:

– Без опыта работы и рекомендаций трудно найти работу в космосе на приличном корабле. Годами возить руду с планеты или астероида на орбитальный завод я не хотел. Когда подвернулась вакансия стюарда, согласился, почти не раздумывая. Но капитану сразу обозначил, что рассчитываю на дальнейшее продвижение. Лучше летать в качестве стюарда, чем вообще не летать и застрять на У́ллере. – Он пояснил: – Я родился на Уллере. – Хуго снова выдержал паузу и добавил совсем другим голосом: – Кто мог предположить, что первый полёт может оказаться последним.

– Ну нет, Хуго, хоронить нас рановато. Я сдаваться не собираюсь.

Хуго отвернулся, уткнулся в экран навигационной системы.

«Я тоже не привык сдаваться, но бывают же безвыходные положения. Или не бывает? А вдруг только те, кто никогда не сдаётся, находят тот самый единственный выход? Сплошная философия: если ты выбрался из самого безвыходного положения, то оттого, что ты не спасовал, или положение вовсе не было безвыходным, а ты попросту преувеличил его опасность. И наоборот, если ты погиб, то просто потому, что недостаточно боролся, поднял кверху лапки, или положение в самом деле оказалось безвыходным. Что причина, а что следствие? Что сильнее: обстоятельства или воля к победе?»

Ответа на этот вопрос Хуго не знал.

На экране появились результаты расчёта навигационной системы.

– Я не ошибся, – почти равнодушно заметил он. – Это Оглус. Население небольшое, в основном заняты сельским хозяйством. Космодром один на всю планету, по большей части – грузовые рейсы. Развивают экотуризм. Такой вид отдыха, когда люди из городов хотят пожить поближе к природе, на какой-нибудь ферме. Судя по статистике – спрос пока не слишком высок, но желающие находятся.

– Почему, кстати, в новостях ничего не сказали о местной заболеваемости?

– Я специально выбрал канал общесоюзных новостей. Сейчас поищу что-нибудь местное.

Поиск занял лишь несколько секунд, вскоре Хуго с Ноем смотрели видео с планеты, рассказывающее о погоде, о прогнозах на урожай кукурузы, о быстром подорожании удобрений. Серьёзная черноволосая женщина с короткой стрижкой вещала с экрана:

– Рост цен на удобрение, как вы знаете, вызван глобальной эпидемией. Все рейсы отменены, привезти новую партию химикатов невозможно. Пока наш космодром закрыт и полностью заблокирован, новых поставок не будет. Высокие цены на импортные минеральные удобрения, естественно увеличивает спрос и на органические местные, а со спросом растёт и цена. Напряжённость в этом вопросе набирает силу, фермеры упрекают правительство в неспособности решить самые насущные вопросы. Правительство оправдывается объявленной пандемией и карантином, а заодно пугает всех возможным заражением. Пока на Оглусе нет заболевших – ограничительные меры сработали. Запрет на полёты былвведён вовремя. Но перед нами встаёт выбор: нарушить карантин и искушать судьбу опасностью занести инфекцию, убившую уже множество людей, или рисковать урожаем, что может привести не только к разорению тысяч хозяйств, но и к голоду. Правительство обещает…

Хуго отключил канал, начал искать другой. Быстро пролистал несколько музыкальных, каналов с сериалами, спортивных, научно-популярных, показывающих местные достопримечательности, канал об исследованиях дальнего космоса – один из его любимых, явно земного производства. Наконец, нашёл нечто интересное. В студии несколько человек обсуждали этическую проблему. Допустимо ли удерживать ни в чём неповинных людей взаперти. Один из гостей ток-шоу с важным видом ссылался на права человека:

– Раз они не преступники, совершенно незаконно лишать их права передвижения и других прав. Сейчас, можно сказать, они находятся в заключении. Хотя невиновны.

– Они не в заключении, а в карантине. В обсервации, – возражал ему другой, видимо, чиновник. – В любом случае, космодром полностью блокирован органами охраны правопорядка. Никто не покинет его территорию, и никто не проникнет туда, пока карантин не отменят.

– Но чем люди виноваты? – первый всё более возбуждался.

– Ничем, – второй оставался совершенно спокойным, хотя Хуго показалось, что он уже устал повторять одни и те же аргументы. – Им не повезло оказаться в неправильном месте в неудачное время. Никто не виноват, что их корабли как раз приземлились, когда пришёл приказ об объявлении карантина класса ноль. Им было запрещено покидать космопорт, а улетать они сами не захотели. И правильно сделали, – слегка повысил голос второй, не давая себя перебить. – Взлететь они могли, но обратно мы бы их уже не пустили, и ни один порт не принял бы их.

– Но сейчас они находятся в нечеловеческих условиях.

– Это неправда, вы преувеличиваете. Как только эвакуация персонала космопорта была завершена, кстати, часть сотрудников космопорта также до сих пор в обсервации в столичной больнице, под присмотром врачей. Так вот, сразу после эвакуации, прилетевшим разрешили покинуть их корабли, эвакуационная команда в скафандрах полной защиты доставила их в обсервационные боксы в медпункте на космодроме. Там очень даже неплохие условия. Едой, водой и всем необходимым их снабжают по автоматической линии, там есть телевидение и планетарный интернет. И врачи наблюдают за ними через систему телемедицины.

– Там ведь нет заболевших.

– Верно, пока заболевших нет. Но мы не знаем о новом вирусе ровным счётом ничего, инкубационный период также нам неизвестен. Но даже если мы узнаем его, до снятия карантина, попасть на космодром или покинуть его не представляется возможным.

После этого спор разгорелся с новой силой и пошёл на второй, а скорее, на очередной круг. Хуго отключился. Они узнали достаточно.

– Что скажете, Ной?

– Кажется, Оглусу повезло своевременно ввести карантин.

– Им повезло, – согласился Хуго. – Нам нет.

– Откуда такой вывод?

– Вы разве не слышали? Космодром блокирован. Мы могли бы рассчитывать на отправку нам на помощь спасателей или медслужбы, но увы. Тем более мы обязаны доложить, что на борту заболевшие. Нас на планету не пустят. А сами взлететь не могут – врачей даже не подпустят к космодрому.

– Врачи – это хорошо, но пока никто не знает, как лечить новую болезнь, – заметил Ной.

– Звучит ободряюще, – засмеялся Стрём. – А как же «никогда не сдаваться»?

– Я и не собирался. – Вероятно Ной пожал плечами, но разглядеть движение в скафандре Хуго не смог, скорее угадал. – Я обдумываю план.

– У вас уже созрел план? – Хуго былреально удивлён. – Поде́литесь?

«План у меня есть, вернее, намечается, но Хуго он может не понравиться. Наш юный навигатор, человек прямой и, в отличие от меня, честный. А мой замысел предполагает не только нарушение правил, но и определённый обман. И риск, само собой».

Ной подумал и ответил вопросом на вопрос:

– А как выХуго оцениваете ситуацию? Помощи ожидать бессмысленно, это ясно как день. Улететь к другой планете мы не можем, челнок на гиперпрыжки не рассчитан. Орбитальных станций, как я понял, нет. Остаётся только посадка. Разве нет?

Хуго дёрнул рукой, выказывая своё раздражение, но сдержался, лишь слегка повысил голос:

– Посадка тоже отпадает. Вы ведь слышали то же что и я – космодром закрыт.

– Но, если представить, что нам разрешат посадку, вы сможете управлять кораблём?

– В смысле посадить челнок? – Хуго фыркнул. – Что там управлять-то? Выбрать порт назначения и запустить автоматическую программу посадки. Дальше челнок всё сделает сам.

Следующий вопрос был важен, но Ной задал его как бы мимоходом, словно идея только что пришла ему в голову:

– А сможете ли управлять челноком удалённо?

– То есть из пассажирского отсека, не из рубки? – уточнил Хуго, не особо удивившись вопросу. – Управлять нет. Этовозможно, но не для нас. Можно либо по прямой линии с корабля носителя, либо с капитанского коммуникатора. У капитана линия связи защищена сильнее, потому что у него на коммуникаторе записан корабельный код. Помните, мы с вами говорили – мастер-ключ, который есть только у капитана и владельца судна. Вот если у вас он есть, вы сможете удалённо управлять на корабле всем, в том числе и челноком.

Ной подсознательно ждал именно такого ответа, так было разумно. Не могут в космофлоте манкировать безопасностью. Но всё равно он надеялся на другой результат, и внутренняя досада не позволила ему смириться, Ной переспросил:

– Значит, для посадки вы должны находится в рубке?

– Не обязательно, – Хуго мотнул головой.

– Не понял. Вы меня запутали.

– Чем же? – удивился Хуго и, сообразив, засмеялся. – Простите, Ной. Вы неверно задали вопрос, оттого возникло недопонимание. Управлять челноком я удалённо не смогу, по тем самым причинам, которые я указал. Но также верно, что для посадки нам не обязательно находится в рубке. Я могу запрограммировать посадку. Указать пункт назначения, настроить все параметры, их совсем немного, и задать время старта. В заданный час, по расписанию, челнок запустит программу и всё сделает автоматически. Запросит данные от компьютера космопорта, проверит все системы, в том числе пассажиров в гравикомпенсаторах и, если всё в порядке, стартует, и будет следовать расчётной траектории. Дело в том, что взлёт и посадка челноков обычно расписаны с точностью до секунды, чтобы не задерживать очередь в космопорте, в котором траффик может быть очень плотным. Человек не способен реагировать с такой скоростью, поэтому запуск программы взлёта и посадки в подавляющем большинстве случаев выполняется в заданное время компьютером. Так что посадить корабль, не находясь в рубке мы можем, если знать точное время старта. Но ни изменить время, ни отменить старт, ни задать новую программу издалека мы не сможем. Для нас управление возможно только здесь. И да, если вдруг не пройдут проверки, например, кто-то из нас окажется не в гравикапсуле, старт просто будет отменён. Запустить его повторно мы можем тоже только отсюда.

– Хуго, это же отличные новости, так дажелучше.

– Это чем же? – в голосе стюарда сквозило подозрение.

– Расскажу позже. Скажите-ка лучше, вы вот передачу с планеты перевели прямо на экраны скафандров. То есть можно и на коммуникаторы. А можно ли и передачу так же? То есть наладить двустороннюю связь удалённо?

– Хм, связь? – Хуго потыкал в экран, набрал что-то на клавиатуре. Наконец сказал: – Да можно. Я подключил свой коммуникатор, как терминал связи. Но проще связаться отсюда, пока мы можем скорректировать маршрут и время посадки.

– Вы думаете, нам разрешат?

– Не разрешат, само собой. Вы чем слушали, Ной? – вышло грубовато. Хуго сообразил и сразу постарался сгладить неприятное впечатление: – Я ведь уже сказал, космодром заблокирован, никто не взлетит, и никто не получит разрешение на посадку.

– Верно, но нам нужно сесть на планету, там мы сможем найти хотя бы лекарства, без них нам не выжить. Что будет если садиться без разрешения? Ну, чисто теоретически?

– Ной, мне перестали нравиться ваши вопросы.

– Это всего лишь вопросы, решение будете принимать вы, Хуго. Я в вашей технике ничего не понимаю и без вас не смогу стронуть челнок с места. Даже связь не налажу. Давайте мы пока обсудим возможности, а потом решим… вы решите, делать нам так или нет.

– Было бы проще, если бы вы сразу выложили все карты на стол.

– Нет, Хуго, вы связаны условностями устава и приказов, они не позволяют вам выйти за определённые рамки. У вас просто не хватает подобного опыта. Я прекрасно знаю, как люди строго чтущие законы со временем учатся достигать своих целей, противоречащих закону, но не нарушая ни единой его буквы. А цели наши сегодня просты и не так чтобы незаконны – выжить!

В конце Ной добавил в голос эмоций и видел, что Хуго задумался. Хотя бы задумался, о возможности нарушить приказ – уже победа. Ною вдруг показалось, что он что-то упустил. Что его настойчивое стремление сесть на планету таит ошибку. Он попытался ухватить ускользающую мысль, но не преуспел.

«Другого пути нет. В самом деле, посадка и возможность хотя бы получить больше лекарств, быть может, консультацию врачей – это реальный шанс. Какие у нас альтернативы? Мои таинственные способности? Нет, ерунда. Они то работают, то нет. Да и толку от них немного. Ну как завтра вовсе исчезнут?! Я на них повлиять не могу, а посадку постараюсь обеспечить. Убеждение – моя стихия».

Ной подавил беспокойство в сердце и вернулся к прежней теме:

– Так что будет при несанкционированной посадке?

– Ну, планетарное ПКО – противокосмическая оборона, должна существовать. Это стандартный подход, но на Оглусе я не бывал, как тут у них в провинции, я не знаю. Обороняться сейчас вроде бы не от кого, но дело же не в обороне от пиратов, может появиться аварийный корабль, который несёт угрозу другим, или астероид, или же спутник сошёл с орбиты, да мало ли.

– Допустим ПКО есть. Пустят в ход?

– Могут ли сбить, если мы будем садится вопреки прямому запрету? Могут. Ной, проблема ведь в другом. Мы несём опасность для людей на планете. Что бы вы не говорили о спасении наших пассажиров, я лучше пожертвую их жизнями и своей, чем подвергну опасности народ целой планеты.

– Мы ничем им не угрожаем. Мы не собираемся встречаться с местными.

– Не понял.

– Вы забываете, что космодром закрыт и заблокирован. Все эвакуированы, кроме экипажей нескольких кораблей, которые изолированы в медицинских боксах. Мы не встретимся ни с одним человеком, но будем иметь доступ к лекарствам и, возможно, к медоборудованию, к телемедикам.

– То есть мы садимся, но космопорт не покидаем?

– Конечно! Никаких контактов, я ведь не безумец, я не меньше вашего хочу предотвратить эпидемию.

– Да, так, пожалуй, мы можем поступить. Но почему бы не договориться о посадке?

– Сомневаюсь, что мы сможем их убедить, – Ной вздохнул.

– Риск атаки высок. Но оставаться на орбите – явная смерть. Лучше быстро под атакующим лазером, чем медленно умирать, зная, что помощь не придёт.

Хуго кинул быстрый взгляд на напарника.

– Ной, я с вами откровенен, но лучше мои слова остальным не передавать.

– Между нами, – легко согласился Ной. – Но тогда нам нет смысла тянуть. Каждый день уменьшает наши шансы. Программируйте посадку на завтра на полдень по корабельному времени.

– Вы уверены? – Хуго всё ещё колебался. – А связь с планетой?

– Да, мы свяжемся перед самым стартом. Я вам позже расскажу, что надо будет сказать. Думаю, риск будет минимальный.

– Если так, Ной, если нам позволят сесть, то вы самый хитрый и коварный человек, из всех, с кем я знаком. Я уже стал вас опасаться.

Сквозь стекло шлема Ной видел, как Хуго склонил голову набок, как его глаза сузились, рассматривая напарника. Ной поспешил его успокоить:

– Напрасно, Хуго, мы с вами на одной стороне.

Нельзя сказать, что Эберу Хуго поверил безоговорочно.

«Хотя он, безусловно, профессионал и в людях разбирается великолепно, – размышлял Хуго. – Вот скажи он мне, что он на моей стороне, и я бы ему ни на эре не поверил. А он заявил, что мы на одной стороне. Вроде бы по смыслу то же самое, но не согласиться не могу. Ловко у него получается. Сутки прошли, и я уже готов нарушить приказ капитана. И Ною даже упрашивать меня нет нужды, уже сам думаю, что спасение пассажиров – моя основная задача. Нет, всё, разумеется, именно так, и ни приказу, ни уставу никак не противоречит, скорее наоборот. Однако, ещё вчера я был уверен, что должен оставаться в челноке, который дрейфует там, где его сбросили, и трогать его с места – прямое нарушение. А сегодня убеждён, что мы можем лететь куда хотим, лишь бы не нарушать карантин, то есть не нарушать ограниченность нашей замкнутой группы, не контактировать с другими людьми. Сам понимаю, что это очень уж вольная трактовка, и при других обстоятельствах я ни на йоту не сдвинулся бы с места, но пункт устава, обязывающий меня всеми мерами беречь жизнь, здоровье и комфорт пассажиров, противоречит приказу не двигаться с места. С одной стороны, карантин класса ноль запрещает посадки. Но ведь тут подразумевается, что на космодроме всегда кто-то есть – посадка нарушит принцип нулевых контактов. А в нашем случае, после посадки контакты наши останутся нулевыми, ведь персонал космодрома эвакуирован, и территория безлюдна и блокирована».

В общем, решение Хуго, можно сказать, принял. Но как Ной собирается уговаривать планетарную оборону, чтобы их не сбили, он пока не понял.

«Не буду выспрашивать, видимо, мне его метод не понравится, Эбер не хочет, чтобы я слишком долго размышлял на эту тему. Пусть так и будет, сам расскажет, когда сочтёт нужным. Он, наверное, думает, что у меня уже не будет ни времени, ни возможности, чтобы старт челнока отменить. В рубку за такой короткий срок будет не пробраться. А этоне так. Я от него не скрывал, в открытую сказал, просто он, похоже, внимание не обратил или не понял. Достаточно, чтобы хоть одна система корабля, хоть один гравикомпенсатор дали сигнал о неготовности и старт будет отменён. Так что я ситуацию по-прежнему контролирую».

– Хорошо, – согласился Хуго, поворачиваясь к пульту. – Программирую посадку на Оглус, завтра в полдень.

– Отлично, – голос Ноя не выдал ни малейшего волнения, хотя Хуго был убеждён, что тот с нетерпением ждал его ответа. Ной продолжил как ни в чём не бывало: – Это долго? Нам не пора возвращаться? Мария волнуется.

– Я слежу за временем, у нас ещё есть запас. Всё успеем.

Но замечание Ноя учёл и немного ускорился. Впрочем, как Хуго и обещал, задача не требовала много времени. Он вторично перепроверил все параметры и отключил дисплеи.

– Всё, можем отправляться назад.

Хуго открыл аварийный люк и выпустил Ноя первым в шлюзовую камеру. На пороге оглянулся – рубка осталась в таком же идеальном состоянии, в каком была до их вторжения. Хуго удовлетворённо улыбнулся и задраил шлюз.

Путь обратно прошёл штатно, без всяких эксцессов.

Мария в самом деле волновалась, Ной и тут не ошибся. Но их появление, живых и относительно здоровых, её быстро успокоило. И вообще остаток дня прошёл достаточно буднично. Всех покормили, всех подлечили. Но к вечеру Хуго сам уже начал волноваться, думая о завтрашней посадке. Он любил, когда всё выверено, подготовлено, всё под контролем. К предстоящему манёвру ни один из перечисленных эпитетов не подходил, и Хуго остался недоволен. Как бы не устроить вдобавок к биологической, ещё и техногенную катастрофу. Только сбитого системой планетарной обороны челнока не хватало в этой истории.