Почти бывшие бесплатное чтение

Три года назад.

– Папа! – Светловолосый мальчик на самом верху горки закричал и помчался вниз по скату, размахивая руками. Иван подхватил сына на подлете к земле и подбросил над головой. Мальчик визжал от восторга, а отец искал глазами по детской площадке жену и младшего сына, но нашел лишь тещу. С недовольным видом она сидела на скамейке, то отталкивая ногой коляску, то подкатывая к себе. В коляске спал полуторогодовалый Кирилл.

– А где мама? – спросил Иван у старшего сына. Олег наморщил нос, прикрыл ладошкой глаза от яркого солнца.

– Она дома. Сказала, что мы должны погулять, она хочет отдохнуть от нас…

Иван скривился и пошел в сторону тещи. Она заметила его слишком поздно: подскочила

с бегающими глазами и схватилась за ручку коляски.

– А мы вот гуляем… А ты покачай Кирюшку пока, вот там, – она указала на дальний угол двора, где под тенью густых деревьев таилась спасительная прохлада.

– Зачем мне уходить туда? – сомневаясь, спросил Иван. – Где Алла?

Вера Ивановна сжала губы:

– Дома.

– Хорошо. – Коротко ответил Иван и направился к подъезду.

– Не ходи. – крикнула в след теща, но мужчина отмахнулся от нее.

Он вдавливал кнопку звонка в стену, слышал надрывный металлический перезвон, но дверь не открывалась. Наконец, по ту сторону послышалось чье-то присутствие и испуганный знакомый голос спросил: “Кто?”

– Муж пришел, открывай.

Повисла тишина. Иван постучал кулаком в дверь: “Открывай давай”

– Ты видел маму во дворе?

– Да, – ответил Иван через дверь, – Они гуляют. Кирилл спит.

Снова тишина. Иван опять заколотил кулаком в дверь:

– Открывай, Алла! Открой лучше сама!

Щелкнул замок. Мужчина вошел в квартиру. Алла уже была в зале, сидела на диване, заламывая руки. На журнальном столике стояла бутылка вина и два фужера с остатками бордового напитка.

– Интересно, – протянул Иван и медленно прошелся по комнате. Под дверью в соседнюю спальню он увидел две тонкие длинные тени и усмехнулся:

– Так ты не одна?

Алла гордо вскинула подбородок:

– Ты сам меня толкнул на это!

Иван потер лоб пальцами:

– Правда? Я толкнул тебя в постель к чужому мужику? И как тебе?

– Если хочешь знать, то очень хорошо. Не в пример тебе. Он настоящий мужчина, самец.

Две длинные тени под дверью сдвинулись в сторону, потом вернулись на прежнее место. Таинственный незнакомец почесал ногой об ногу.

– Ну да, – нервно усмехнулся Иван и ударил тыльной стороной ладони в дверь. Длинные тени истончились и пропали, звучно скрипнула кровать.

– Береги его. Он настоящий мужчина. – Иван широкими шагами пересек зал. Алла залпом допила вино из фужера и швырнула его в стену.

– Всё равно лучше, чем с тобой прозябать!

– Можешь прозябать без меня, – ответил Нечаев и скрылся на лестнице.

Первый вечер

– Ну вот… – Голос гулко разливался в пустоте подъезда. Оксана подняла глаза на мужчину, который распахнул перед ней дверь. Было страшно и волнительно, а ещё-радостно. Она перешагнула порог и оглянулась. Он тепло улыбался, хитро прищурившись.

– Смелее же, – рассмеялся Иван.

Девушка засмеялась в ответ:

– Я впервые съехала от родителей: в тридцать семь лет это не так просто!

– Да я всё понимаю, Оксаночка.

Он занёс чемодан на пухлых круглых колесиках. Подумать только: всё, что у нее есть, уместилось в один маленький чемодан!

Так началась их совместная жизнь, долгожданная для неё и рискованная для него. Три года она была тайной любовницей, три года они прятались от коллег, и вот теперь – наконец-то! – она стала официальной. Пусть такой же любовницей, но всё же! Больше не нужно скрываться, не нужно вздрагивать от каждого шороха и отскакивать друг от друга. Хоть и была жена, но она уже почти бывшая.

«Дело за малым-пойти да написать заявление, – рассуждала про себя Оксана, – конечно, у них общие дети, но это даже хорошо: если я не смогу ему родить, то он не уйдет от меня, ведь дети у него уже есть. Да ещё и сыновья. Чего ещё может хотеть мужчина?»

Иван сидел на кровати, обхватив руками голову, давил пальцами на виски, пытаясь узнать, точно ли он в сознании и не сошел ли с ума. Но нет, оказалось, что не сошёл. Но он сделал это! Один Бог знает, чего ему стоило это решение, но он решился. Пора начинать новую жизнь, пора. Ему тоже хочется жить полной жизнью, чтоб дома ждали и встречали, чтоб было тепло и уютно. Последние три года были слишком напряжёнными и тяжёлыми, наполненными баталиями, спорами, ссорами, криками и истериками. Детей было жаль – их жернова не пощадили.

Он прислушался к шуму воды в ванной. Почувствовал дрожь в руках. Откинулся на спину.

«Волнуюсь, словно в первую брачную ночь, – усмехнулся Иван, – А чего переживать? Мы же три года вместе»

На тумбочке лежала косметичка, хаотично стояли тюбики, баночки, флакончики с духами. Чемодан был раскрыт, но не разобран. Сиротливо сложенные джинсы, кокетливая лямка бюстгальтера. Да, он сделал это!

Оксана смахнула паровой туман с зеркала и не без страха взглянула на себя. Румяная, раскрасневшаяся, а глаза блестят болезненно. Как в мании. Если бы можно было, она бы рассмеялась в голос и заметалась по комнате, размахивая руками, с дикими воплями – такое было состояние внутри.

– С лёгким паром! – поприветствовал Иван, когда Оксана появилась из ванной, теплая, мягкая, а по полу за ней катились клубы горячего пара.

– Спасибо, – улыбнулась она, остановившись перед ним, вытирая волосы полотенцем. – Куда я могу сложить вещи?

Иван махнул головой в сторону шкафа, в отражении зеркальных дверей которого стояла Оксана.

– Вторая и третья полка. Другие пока заняты, ну… ты понимаешь…вещами моей однофамильцы.

Оксана едва заметно повела плечами:

– Однофамилица… это звучит отталкивающе….

– Так моя коллега называет своего бывшего мужа. Мне кажется это очень удачным решением. Тем более, что нас связывает теперь только фамилия.

– А ей нравится?

– Что именно? Фамилия? – Иван почувствовал, что девушка чуть отклонилась, и, притянув ее за талию, усадил к себе на колени. – Разве у меня плохая фамилия?

Оксана обвила руками его шею. Она смотрела на него с трепетом и любовью, боясь спугнуть невесомое счастье. Сердце было готово разорваться от переполняющих чувств. Взгляд Ивана проглотило зеркало: он изучал их совместное отражение, словно старался запомнить, что теперь она, Оксана, рядом с ним как постоянная, неизменная, незаменимая. Нужная.

Свидетели

Алла с раздражением замешивали сметану в творог. Вчера было пятнадцатое число, а он опять не прислал денег. Снова надо напомнить о себе, снова клянчить, словно ей одной это надо.

«В конце концов, это на твоих же детей, а не на меня! Мне от тебя и подавно ничего не нужно. Даже умолять будешь – не возьму! Снова писать, звонить, унижаться… ненавижу!»

– Мама, Кирюха в носу ковыряется! – возвестил тонкий голосок старшего сына. Алла раздражённо обернулась, угрожающе потрясла ложкой.

– Я сейчас вас по углам разведу! – прикрикнула она, – А ну успокоились оба!

Мальчишки мгновенно втянули головы в плечи и вжались в стулья. Немигающие глаза смотрели куда-то в коридор. Оба были светловолосые и голубоглазые, оба – копия отца. Алла постоянно видела в них мужа, и это ее раздражало. Особенно, когда они начинали баловаться.

«Это просто дети, они и должны баловаться, – уговаривала женщина себя, но ничего не помогало, она снова срывалась, ругалась, в последнее время могла даже шлёпнуть. – Все в отца! Все! Особенно Кирилл: ему четыре года, скоро пять, а он до сих пор молчит, не разговаривает, и смотрит исподлобья, как его отец, когда недоволен чем-то. Да, ребенок не виноват, но как же это бесит!»

Старший, Олег, скоро пойдет в первый класс. Он хороший мальчишка, но очень эмоциональный, чуть что – сразу в слёзы, в истерику. Алла не может терпеть его слёзы, она разворачивается и уходит, а Олежка заходится ещё больше, но потом стихает. Иногда ей нравится смотреть на него уставшего, заплаканного, спокойного. Тогда он идеальный – послушный и мягкий.

– Мама, а ужин скоро? – снова раздался голос старшего сына.

– У отца вашего спросите, как только он деньги пришлёт, так и ужин будет! – в сердцах выкрикнула Алла, но тут же осеклась. Нельзя втягивать детей в их разборки, нельзя. В который раз она себе это повторяла – в пятый или десятый? Чертов Иван, даже на расстоянии умудрился жизнь испортить!

Мальчики смиренно съели творог со сметаной и вишнёвым вареньем, которое привозила почти бывшая свекровь, попили чай с булочками и отправились смотреть телевизор в спальню, а в кухне появилась Вера Ивановна – тучная, всегда недовольная мама Аллы. Она выдала дочь замуж и не ожидала, что через восемь лет она вернётся назад, да ещё и с двумя детьми. Хорошо ещё, что Кирилл не говорит толком, а то шума было бы ещё больше. В ее небольшой двушке места не хватало, но не выгонять же рыдающую дочь на улицу?! Можно было развернуть ее, сказать, чтоб возвращалась к мужу, но, честно говоря, этот самый муж ужасно раздражал Веру Ивановну. Но дочь в нем что-то разглядела, какие-то «перспективы», ну да Бог с ней! Хочет – пусть идёт, в конце концов, не в Америку уезжает, а лишь в соседний подъезд, где у Ивана трёхкомнатная квартира.

– Посуду прибери, – с порога недовольно фыркнула мама.

– Сейчас уберу, – не поворачивая головы ответила Алла. Она убирала в холодильник начатую пачку творога, пустая банка от сметаны лежала в раковине.

– Опять творог? – продолжала Вера Ивановна, – Знаешь, детям готовить надо, а не ерундой пичкать.

– Взяла бы да приготовила, – сдерживаясь, процедила сквозь зубы Алла, – Ты же весь день дома, а я только пришла с работы.

– А ты меня не попрекай! – вскрикнула мама, шумно отодвигая стул. – Хватит того, что я за вами убираю здесь всё!

Алла швырнула полотенце на стол, одарила мать тяжёлым взглядом и вышла.

– Куда ты, а ужинать? – крикнула ей вслед Вера Ивановна.

– Сыта уже, спасибо! – закричала в ответ Алла и хлопнула дверью спальни.

Мальчишки даже не обратили внимания на очередной скандал. Крики и оскорбления стали настолько привычными, что не вызывали ни удивления, ни страха. Алла легла на кровать Олега и погрузилась в телефон. Пролистывая ленту новостей, она старалась отвлечься, но мысли постоянно возвращались к ужину, творогу и грустным глазам детей. Зачем она только согласилась тогда? Зачем вышла за него? Ведь всё могло быть по-другому. Возможно, даже так, как ей хотелось. Она же красивая и молодая женщина, а приходилось сидеть как в клетке, постоянно себя ограничивать – разве это называется счастливой семейной жизнью? Сначала мама жизни не давала, следила за каждым шагом: “туда не ходи, так не сиди”. Потом сбежала замуж, а там ничего нового – то же самое, только теперь не мама, а он: “давай подождем, давай потом”. Когда же начнется жизнь?!

– Алла, смотри! Быстро, быстро иди смотри! – мать бежала по коридору. Алла подскочила как ошпаренная и кинулась к матери, но та схватила дочь за руку и потащила к окну. – Смотри!

Алла выглянула сквозь занавеску и увидела, как Иван выгружал чемодан на колесиках из багажника такси. Рядом с ним стояла невысокая хрупкая девушка. По ее спине струились длинные темные волосы, лёгкое платье облегало тонкую талию и плоский живот. Тонкие шпильки долбили по вискам Аллы, когда девушка взяла Ивана под руку и они вместе направились к подъезду.

– Он бабу домой приволок?! Вот подлец! – шипела в изумлении Вера Ивановна.

Алла так хотела разглядеть спутницу мужа, что чуть не оборвала шторы. Худенькая, без выдающихся форм, совершенно скучная серая мышка – разве такие ему нравятся? Она вспомнила их встречи, первые ухаживания – да за ним такие бабы в очередь стояли! Там и рост, и стать, а тут что?!

– Это он делает, чтобы меня позлить, – с гордостью сказала Алла. – Ну ты глянь на неё? Это же совершенная пустота! Скукотища! Нет, это мне назло, точно тебе говорю. Пытается доказать мне, что я была не права, когда сказала, что ему нужна яркая девушка. Он всегда всё назло…

Вера Ивановна спрятала трясущиеся руки дочери в свои ладони:

– Ну конечно, конечно, доченька. Иначе никак…. – Она гладила дочь по волосам и вытирала с ее лица слёзы. – Подлец, девку притащил! Ничего, у нас всегда есть два козыря в рукавах!

Из спальни доносилась резкая громкая музыка – мальчишки смотрели мультики.

Первая ночь

Страстная ночь не задалась: Оксана ударилась пальцами ноги о ножку кровати. Смех сквозь слёзы до коликов и пакет пельменей на пылающих пальцах – вот что получилось из первой совместной ночи.

– Как глупо! – заливалась истерическим смехом Оксана. Иван повалился на бок, ухахатываясь. Конечно, он ожидал, что в спальне будут вздохи и крики, но никак не такие. В половине первого, когда пальцы перестали болеть, Оксана забралась под одеяло, а он обнял сзади и прижал к своей груди, она почувствовала, что счастлива. Долгое время она не могла признаться себе, что он стал кем-то более значимым, чем просто коллега. Особенно, когда он приходил чернее тучи после очередного скандала, когда всё валилось из рук.

– Ваня, ты в порядке? – спросила она тогда.

– Нормально, – отмахнулся он, – ерунда.

– Ну как же ерунда, если ты сам не свой? Дома проблемы? – не унималась Оксана.

– Дааа… – он не был уверен, что стоит рассказывать, но внутри кипело и взрывалось, – с женой не клеится совсем. Наверное, это уже конец.

– Но у вас же дети?! – охнула Оксана и положила ладонь на его плечо. Он прислонился к краю стола, взъерошил волосы, глядя в стену.

– Дети… их больше всего жалко… Ладно я, мы, взрослые, а им как объяснить?

– Может, наладится ещё? Отдохнёте друг от друга…

Иван потеряно усмехнулся и полным горечи голосом ответил:

– Она сказала, что я не мужик, а я сказал, что она может идти и искать себе настоящего мужика… Она собрала вещи, забрала детей и ушла. У нее уже кто-то есть….

Оксана не знала, что ответить. Она лишь гладила по плечу и повторяла:

– Может, нет у нее никого…

– Я не понимаю, что вам, женщинам, ещё надо?! Работаешь, помогаешь, с детьми возишься – и вдруг «не мужик»!

Дыхание перехватило, Оксана приложила ладони к небритым колючим щекам и повернула его лицо к себе.

– Я бы никогда так не сказала, – чуть слышно прошептала она. – Слышишь, никогда!

Безумные глаза не видели, горячие поцелуи покрыли шею, опустились ниже, Оксана задыхалась от счастья, едва сдерживая стоны. Когда время обеденного перерыва закончилось, она спустилась на первый этаж и долго стояла перед зеркалом в туалете, поглаживая красные пятна на тонкой шее. Вопрос о том, что будет дальше, Оксана старалась себе не задавать.

А теперь она лежала в его доме, в его объятиях! Да, три года, да, он женат, и да – не на ней, но ведь они вместе! Оксана удовлетворенно выдохнула и улыбнулась в темноту. Ивану не спалось. К нему прижималась милая хорошенькая женщина, но овладеть ею не хотелось. Хотелось обнимать и чувствовать, что рядом кто-то есть, теплый, настоящий. Конечно, он не идеальный, возможно, даже не очень хороший человек, но и он достоин счастья, ведь так?

«Нужно подавать на развод. Закончить уже эту историю и жить дальше. Разумеется, нужно решить, как быть с детьми… Как будто есть варианты? Жаль пацанов, жаль…»

Первое утро

Оксана проснулась раньше будильника. Солнце уже освещало летний двор, только начинали появляться первые прохожие. Беззаботно щебетали птицы за окном. Стараясь не шуметь, женщина на цыпочках прошла до кухни и притворила за собой дверь. Она достала из холодильника яйца, молоко, нашла муку в ящике с крупами и макаронами. Конечно, она была здесь не впервые, иногда даже оставалась ночевать, но в качестве хозяйки кухни появилась только сегодня. Блинчики быстро румянились и отправлялись со сковороды на блюдо, где каждый блин заботливо и тщательно смазывался маслом и отдыхал. Очень скоро дом наполнился ароматом, устоять перед которым не мог никто. В том числе Иван. Он наскоро умылся, неожиданно для себя сделал пару отжиманий и отправился было на кухню, но звонок в дверь изменил его планы. Мужчина удивился и нахмурился, ожидая недоброе. Часы показывали 6:15. На пороге стояла Алла с детьми по обе руки.

– Вот уж недоброе утро, – чертыхнулся вслух Иван. – Чего тебе?

– Мог бы быть дружелюбнее, – бросила жена и завела детей в квартиру, – Фу, что за вонь? Прокоптил весь дом!

Дети, сонные, хмурые, были одеты наспех и кое-как. Иван оглядел сыновей и обратился к женщине:

– Это называется “готовить завтрак”, но ты с таким сочетанием не знакома, знаю по опыту. Ты зачем пацанов привела?

– Мне надо на работу пораньше, отведи их в садик сам. Некогда мне, должен же хоть кто-то их содержать! Ты за этот месяц так и не перевел ни копейки.

Иван привычно пропустил шпильку почти бывшей, но всё ещё жены, медленно закрыл глаза и сказал спокойно:

– Я опоздаю на работу, если буду их заводить, ты же знаешь. Твоя мать не может это сделать?

– Моя мать не обязана это делать! – вскрикнула Алла, закипая. – А на твою работу не грех и опоздать, всё равно ты туда для развлечения ходишь, денег же там не платят!

Оксана сквозь шум воды слышала трель звонка и обрывки фраз. Она осторожно выглянула в коридор, но увидела только спину любимого мужчины. Выйти она не решилась.

– Вечно одно и тоже, – вздохнул Иван, закатив глаза, – За три года ничего не меняется. Сегодня я перечислю тебе деньги на мальчишек, я замотался в последние дни.

Алла мгновенно подтянулась, с вызовом откинула голову, махнув густой шевелюрой, и прошипела:

– Зато ты уже успел притащить какую-то кралю в наш дом!

– Так вот в чем дело?! – ударил себя по лбу Иван, – Разведка донесла?

– Я сама вчера видела, как ты ее из такси высаживал! Что-то совсем неприглядная она, скучная, даже и жалко тебя. Что, красивые бабы не клюют на тебя, принца потрепанного, пришлось на золушек переключиться? Не боишься, что в полночь она превратится в еще более страшное чудовище?

Оксана вцепилась до белых пальцев в полотенце, разгневанно хватая воздух губами.

– Хватило мне одной королевы отбитой да матери ее в придачу. Детей оставила – и катись.

Алла не успела ответить, как оказалась на лестничной площадке перед закрытой дверью.

– Ну-с, пацаны, разувайтесь! – Иван присел и помог освободиться от обуви младшему. Олежка скинул кроссовки, сделал пару шагов по коридору и замер, уставившись на Оксану. Она, в лёгком халате и фартуке, с наспех собранным хвостом длинных волос, стояла с полотенцем в руках и была ошарашена появлением детей не меньше самих мальчишек. Да, она знала, что у него есть дети, но ни разу не видела их, и вдруг они материализовались прямо перед ней в первое же утро. Иван аккуратно подтолкнул детей к женщине:

– Не бойтесь, это тетя Оксана. Теперь вы будете часто видеться. Она хорошая. А теперь давайте за стол, блины остывают!

Дети с опаской прошли мимо. Иван успокаивающе погладил девушку по плечу.

– Вот и познакомились! И совсем не страшно, правда же? Просто будь к ним добрее – им этого не хватает.

Оксана с замиранием сердца налила чай своему мужчине и его сыновьями, поставила на стол блинчики и сгущённое молоко, но ребята не притронулись к еде. Кирилл насупился и засыпал на ходу, Олег исподлобья косился на новую тётю. Когда пришло время выходить из дома, младший сын закатил истерику, с криками и падениями на пол. Иван поднимал мальчика, ставил на ноги, но тот снова падал и бил пятками об пол. Наконец, отец сдался – натянул кроссовки на лежащего Кирилла и взял на руки.

– Он так не всегда, не выспался просто, – объяснял он Оксане, – подняли раньше обычного, заставили слушать ругань, а он мальчишка маленький, чувствительный. Вот и выдаёт теперь.

– Не оправдывайся, я понимаю. – Оксана закрыла дверь на ключ, положила его в сумку. Иван начал спускаться по лестнице, а Оксана протянула раскрытую ладонь Олегу, но мальчик отвернулся и поспешил вслед за отцом.

– Дай им привыкнуть, – бросил через плечо Иван, заметив немую сцену на лестничной площадке.

Оксана улыбнулась, пообещав себе подружиться с его сыновьями.

На работе

Компания, в которой работали Иван и Оксана, было обычным городским предприятием: зарплаты были невысоки даже по меркам города, зато любой, даже незначительный повод, долго ещё муссировали в прессе. Ещё бы, ведь директором был отец мэра, и за это ПАТП ненавидели почти все жители города. Сам же директор руководить не хотел, да и не стремился никогда, но раз сын предложил место – зачем отказываться? Как и в большинстве периферийных городов, в Новогородске важны не умения и навыки, а знакомства и родственные связи.

Иван был начальником небольшого отдела, Оксана – бухгалтером. Работой не заваливали, ведь все понимали, что нужно искать дополнительную мотивацию, чтобы оставаться на таком месте, и каждый находил что-то своё. Для Ивана это была возможность в любой момент уйти с работы, а для Оксаны – сам Иван. Четыре долгих года она тайком вздыхала и не смела проявить свои чувства, не желая рушить счастливую, как тогда казалось, семью. Она отказывалась от вакансий, которые поначалу предлагали ей друзья и знакомые, и со временем их перестали предлагать. Друзья искренне крутили у виска, не понимая, что может держать свободную молодую девушку на таком незавидном месте, а она отвечала, что полюбила коллектив, не упоминая, что касается это только одного члена коллектива. На что надеялась? Оксана и сама не могла тогда ответить, но все ее мысли были переполнены им, и ничего другого просто не могло бы поместиться в ее чудную милую голову.

– Ну что, свершилось? – стоило Оксане переступить порог, как посыпались вопросы. – Можно поздравить?

Женщина смутилась и зарделась:

– Свершилось….

Коллеги в отделе были старше Оксаны, повидавшие всякое, почти все имели взрослых детей и крепкие браки. Разве что Ольга выбивалась: к 45 годам она ни разу не была замужем, дома ее ждал только кот, а характер был тяжёлым, но отнюдь не от золота, его составлявшего. Пока остальные хвалили Оксану за терпение и желали удачи, Ольга Александровна подводила губы алой помадой. Бросив пренебрежительный взгляд поверх карманного зеркальца, она отчётливо проговорила:

– Было бы с чем поздравлять – впряглась штаны обихаживать. Мало того, что штаны с детьми, так ещё и женатые!

Оксана, только успевшая проникнуться радостью, села как в воду опущенная.

– Зачем ты так, Ольга Александровна? – с укором покачала головой Лариса, невысокая полная женщина, воспитавшая троих детей и похоронившая несколько лет назад мужа. – Любит она его.

– Да было б кого любить, – фыркнула Ольга и захлопнула зеркальце. – Если хотите знать, то лучше совсем без мужика, чем с таким!

– А он-то чем тебе не угодил?! – вступилась Мария Васильевна, сидевшая в дальнем углу кабинете в окружении комнатных растений, словно в оранжерее. – Не пьет, не курит.

– Не пьет, не курит и не зарабатывает! С таким семью заводить – равносильно побираться… Правильно его жена сделала, что ушла.

– Бывшая жена, – вставила Лариса, но Ольга отмахнулась от нее как от назойливой мухи.

– Вот попомните мои слова: не разведется он с ней! И не быть тебе, Оксаночка, Нечаевой. Ни-ког-да!

Оксана почувствовала, что веки набухают и начинают чесаться: ещё одно слово Ольги – и ее карточный домик счастья рухнет, разлетится в разные стороны.

– Знаешь, что, Оля, ты не просто дура, ты – злобная дура, и всех по себе меришь, – раздался голос Марии Васильевны, холодным напором поставив точку в обсуждении. До обеда в кабинете не было сказано ни слова, только пальцы стучали по клавишам.

Иван не мог сосредоточиться на работе. Он то и дело возвращался к утренней стычке с однофамилицей, представляя, как она крутилась без сна ночь напролет, придумывая ему пакость. Уж в чем— в чем, а в этом она не имела себе равных. Пожалуй, только её мать, Вера Ивановна, могла быть лучше. Когда-то заботливая и веселая, Алла быстро превратилась в вечно недовольное создание с кислой миной вместо лица. Прекрасно сложенная, с аппетитными формами, Алла всегда привлекала к себе внимание противоположного пола, но ему сдалась без боя -то ли он был так неотразим, то ли это была ее прихоть – тогда Иван не задумывался, а вот теперь, по прошествии времени, после рождения сыновей, он понял, что, оказывается, совсем не знал этой женщины. Как так вышло? Может, она хорошо скрывалась. А может, постаралась ее мать.

Через день после того, как Алла собрала вещи и ушла, Иван узнал, что дети не с ней: она завела сыновей к матери, а сама отправилась жить к своему новому мужчине. Тёща тогда отказалась отдавать мальчишек, заявила, что им не место в квартире постороннего для них человека, что у них есть только мать и бабушка, а отец-неудачник им не нужен. Грандиозный скандал закончился полицией, сотрудники которой битый час просили Веру Ивановну вернуть детей законному отцу.

Это закончилось через два месяца: Алла вернулась так же, как и ушла – с чемоданом и в растрёпанных чувствах, но вернулась она к матери, а не к нему.

– Это ты виноват! – кричала она, швыряя в мужа всё, что попадалось под руку, – Если бы не ты, я бы нормального мужика могла встретить! Если бы не ты и твои дети! Вообще не надо было рожать от тебя!

– Ты оба раза ставила меня перед фактом. И да, это было нормально, я был не против, иначе бы мы не спали с тобой. – Иван был совершенно спокоен внешне, но внутри кипел. Алла стояла напротив, запыхавшаяся от бессмысленных криков и дерганий. В одну секунду она чуть не бросилась на него с кулаками, но ведь он был прав – она сама портила презервативы, когда решала, что нужно родить. Обычно это происходило в момент, как ей казалось, некоторого охлаждения, когда он становился замкнутым, молчаливым и ей не понятным.

– Я не знала, что всё будет так, как сейчас. Я не знала, что нам придется перебиваться крохами! Я не знала, что тебе будут названивать какие-то женщины, якобы коллеги, что они даже ночью будут писать СМС!

Иван с силой сжал лежавший в кармане телефон:

– Мы не первый год вместе, Алла, и ты знаешь, что бывает всякое: белая полоса, черная. Мне тоже нелегко, но сейчас просто такое время… черная полоса…

– Да у тебя всегда черная полоса, ты прям вдоль нее всё время идёшь! А я так не хочу!

– Ну так что же ты не осталась со своим новым? Он, наверное, богаче?

Алла гордо вскинула голову:

– Уж точно обеспеченнее тебя, знаешь ли!

Лицо Ивана исказила злоба. Он подошёл вплотную к жене и спросил, глядя сверху вниз на неё:

– Так почему ты здесь, а не там?

Тон его уничтожал каждую нервную клетку Аллы, и она внезапно почувствовала себя абсолютно обессиленной. Она села на диван, безвольно опустив отяжелевшие руки:

– Он не хочет жить с моими детьми….

Иван торжествующе развернулся на пятках и направился к выходу. По пути он потрепал светлую макушку Олежки, выглядывающего из кухни. Вера Ивановна стояла за внуком, держа на руках младшего. Увидев зятя, она надулась, фыркнула и отвернулась, спрятав за своей спиной и Кирюху.

Теперь Иван Нечаев сидел в своем кабинете и смотрел в окно на зелёный клён, в котором густо розовели крылатки-семена. Вчера он перешёл свой Рубикон. Три года он не решался, не мог осмелиться, не мог позволить себе. Казалось бы, прошло уже три года, сотни литров помоев вылиты друг на друга, перебраны по косточкам все возможные ошибки, реальные и выдуманные, но стоит сделать шаг к новой жизни – почти бывшая жена, однофамилица, тут как тут, а дети только повод.

Мелодия звонка прервала его размышления. На экране высветилась фотография Аллы за рулём авто. Иван помнил, как делал эту фотографию: они купили первый семейный автомобиль. Алла светилась от радости, ходила вокруг него, снимала видео. О да, для нее покупка авто – достижение, то, чем можно гордиться и хвастаться!

Иван провел по экрану и поднес телефон к уху, но даже не успел открыть рот, как голос жены возвестил:

– Забери детей из сада, у меня много работы. Кто-то же должен кормить твоих детей.

– Смотри, чтоб они не лопнули от твоей кормёжки, – устало бросил Иван, – Детей заберу.

– Конечно, это же всё, на что ты способен… – Алла заводилась на ровном месте. Почувствовав это, мужчина отложил телефон в сторону, не сбрасывая звонок. Он знал, что однофамилица будет высказывать до последнего слова, до последней буковки, но слушать этого не хотелось: ничего нового она не скажет. Какое-то время он смотрел в окно, потом кинул взгляд на экран-там всё ещё был активным вызов бывшей жены. Возможно, она даже что-то говорила. Нечаев достал рабочие документы, внимательно прочитал, сделал пометки и вновь посмотрел на смартфон. Вызов всё ещё не прекратился. Он усмехнулся и взял телефон в руки, но в этот момент в дверь постучали. Открыв верхний ящик стола, Иван положил телефон на аккуратную стопку бумаг, усмехнулся – и телефон заехал под крышку стола.

– Можно, – возвестил мужской голос, и в кабинет вошла, вернее, вплыла прелестная Ксения, работающая кассиром. Высокая и статная, с тугими кольцами рыжих волос и всенепременным декольте, она несла себя гордо и независимо. Ее сексуальность и энергия могла бы сбить с ног любого. Очаровательно поведя бровью, она призывно дернула плечиком:

– Ну здравствуй, – она оперлась о стол и свела локти, подчеркивая и так заметную грудь. – Как поживаешь?

– Вашими молитвами, мадам, – излишне галантно приклонил голову Иван, старательно сдерживая смех.

– Что-то к нам не заходишь совсем, – как бы между делом поправляя волосы, заметила Ксюша и примостила аппетитное бедро на край стола. Узкое платье, готовое порваться при любом движении, напряженно обтянула ногу, – Неужели правда, что ты теперь в другой отдел зачастил? – Молодая женщина призывно выгнулась и провела пальцем по подведенным пухлым губкам.

– Какая-такая правда? – Иван откинулся на спинку кресла. – И в какой же отдел?

– Ой, ну не делай вид, будто не понимаешь, – отмахнулась Ксюша, – Всё понятно с вами, Иван Владимирович! Поматросил и бросил? Чуть что – так сразу в бухгалтерию. Смотри, мы проверим, на кого дети похожи будут.

– Чьи дети, Ксения Егоровна? Вы о чем?

– Да всё о том же, – женщина поднялась и, ловко поведя бедрами, поправила подскочившее платье. – Не хорошо так поступать с девушками, знаешь ли.... – Слова прозвучали с укором и обидой. Иван нахмурился.

– Ксюша, я не понимаю, о чем ты. Как “так” поступать? Разве я что-то обещал тебе?

Ксения резко обернулась:

– Нет, – отрезала она яростно, – ты мне ничего не обещал, а зачем ходил, выхаживал, намекал? Ты забыл, наверное, как мой муж выглядит?

Иван прекрасно знал ее мужа, Петра Красненко, водителя, который каким-то чудом помещался за руль и почти упирался головой в крышу автобуса. Про такого говорят “косая сажень в плечах”.

– Ксения Егоровна, а не ты ли висла на мне при каждом удобном случае? И что-то о муже не вспоминала....

Ксюша поджала губы:

– Ах так! Значит, вот так вот, да?!

– Да как “так”-то?! Между нами ничего не было! Я вообще не понимаю, что ты от меня хочешь сейчас.

– Ничего не было, да?! Так вот теперь и не будет, запомни. Ни между нами, ни между вами, ни у тебя! Ни-че-го! Сволочь ты, Ванечка! Жди, скоро у тебя новое имя появится, запоешь ты у меня!

Она злобно блеснула глазами и стремительно выскочила за дверь. Иван так и остался сидеть с удивленно поднятыми бровями и с видом человека, который вляпался во что-то, а во что – еще не понятно.

Прошло около часа после стычки Ксении и Ивана, о которой Оксана ничего не знала, когда она вышла из кабинета с папкой в руках. Нужно было отнести документы на подпись директору. В дальнем углу коридора стояли несколько женщин-кондукторов, в оранжевых жилетах и с черными сумками на шее. Увидев, бухгалтера, она хитро переглянулись и сдавленно захихикали. Оксана добродушно поприветствовала коллег и стала подниматься по лестнице, когда услышала за спиной приглушенный разговор:

– Хоть что-то твердое в руках девка подержит, – пискляво шипела одна из женщин.

– Ну да, пусть вспомнит, грустно, наверное, за вялое держаться, – вторил ей второй, более возрастной голос. Оксана остановилась и обернулась. Женщины поспешно отвели взгляд и стали очень внимательно рассматривать терминал третьего кондуктора.

Оксана непонимающе повела бровью и стала подниматься по ступеням. Женщины глухо засмеялись. Бухгалтер прошла в открытую дверь приемной, где властвовала Елена Михайловна – несменяемый секретарь. Она успешно оставалась на своем месте при всех директорах, которые менялись чуть ли не каждые два года, но место секретаря всегда оставалось за ней. Конечно, Елена Михайловна знала всех и каждого на предприятии, могла рассказать о каждом всю биографию и даже сделать расклад карт-таро на будущее, но конкретно этими знаниями она пользовалась лишь по просьбе. Вот и сейчас, когда Оксана появилась в поле зрения Елены Михайловны, последняя делала расклад. Бросив взгляд исподлобья, секретарь сгребла карты в кучу и прикрыла клавиатурой, а потом крайне мило поздоровалась:

– Доброе утро, Оксаночка. Сороки принесли на хвосте, что у нас новая ячейка общества образовалась? Правда ли это?

Оксана смутилась и густо покраснела, но подтвердила слухи:

– Можно и так сказать, Елена Михайловна!

– Счастливая ты, Оксаночка, а счастье оно, знаешь, тишину любит. Ты не рассказывай никому, девочка. Знаешь, всякое бывает, а сейчас расскажешь, ты-то забудешь, а люди помнить будут.

– Елена Михайловна, вы о чем? – уставилась на старшую коллегу Оксана.

– О деликатных, так сказать, проблемах, Оксаночка. – Секретарь поднялась из-за стола и подошла к Оксане. – Не стоит об этом рассказывать. Это на подпись? После обеда заберешь. Пока-пока!

Оксана, ошеломленная до глубины души, спустилась на этаж ниже, и ей казалось, что все вокруг что-то про нее знают такое постыдное, что выносить это было невозможно. На глаза наворачивались слезы, когда она представляла, что в каждом кабинете смеются над ней, обсуждают и осуждают. А главное: она не могла понять, что именно стало причиной такого поведения!

Оксана быстро нашла нужную ей дверь и, прерывисто постучав, сразу вошла. Иван сидел с телефоном в руках, глядя в монитор, словно собирался звонить.

– А, милая, привет! Я как раз хотел тебе написать… – начал он приветливо, но она резко прервала его.

– Что происходит? – едва сдерживая слезы, спросила она.

– Уточни? – Иван обеспокоенно отложил телефон в сторону. – Я тебя не понимаю.

– Надо мной все смеются и делают какие-то намеки, противные, сальные намеки. Иван, что происходит?

Мужчина нахмурился и задумчиво откинулся на спинку кресла, потом протяжно заскрипел, прикрыв глаза ладонью. Оксана всхлипнула:

– Ответь мне, пожалуйста....

– Это Ксюша.

– Какая Ксюша?

– Кассирша наша, Красненко. Она обещала мне отомстить за то, что я ее “отверг”– Иван сделал в воздухе кавычки пальцами. – Она намекала на близость, но я не воспользовался этим шансом. Она обещала распустить какие-то слухи обо мне. Не думал, что она сделает это так быстро.

– Боже мой, есть хоть одна женщина, мимо которой ты просто прошел?! – Оксана закрыла лицо руками, плечи ее дрожали.

– Милая, не надо так, – Иван подошел и обнял ее, – ты же знаешь, что это не так. Ты же мне веришь?

С этими словами он поднял ее лицо и поцеловал. Она увидела бездонные голубые глаза, в которых когда-то давно растаяла без остатка, без которых не представляла своего дня, но в душе ее поселилось невнятное, тихое беспокойство.

Во дворе

Олежка пытался заскочить на горку со стороны спуска, грохотал ногами о металлический лист и вызывал дикий восторг у младшего брата. Кирилл сидел на коленях у отца и не хотел спускаться.

– Олег, катайся нормально! – крикнул Иван, когда к горке стали подходить другие дети. Они стояли у лестницы и не знали, можно ил уже подниматься, а Олег не унимался: он разбегался и в два широких шага достигал середины горки, быстро разворачивался и сбегал вниз, чтоб всё повторить.

– Олег! Ты меня слышал?

Олег оглянулся на голос, улыбнулся папе и снова побежал по горке. Иван недовольно вздохнул, поднялся и, подхватив Кирилла на руки, пошел к старшему сыну. Олег увидел приближение отца и рванул в сторону подъезда. Во двор въехала серебристая иномарка и, не снижая скорости, двинулась вдоль дома. Иван видел, что автомобиль мелькнул между припаркованных машин как раз в тот момент, когда Олег, стоя посреди проезда, обернулся и посмотрел на него. Визг тормозов ударил по ушам, заставив непроизвольно крепче прижать младшего сына, когда перепрыгивал низкий забор. С замершим сердцем Иван открыл глаза: Олег замер перед бампером иномарки и не мигая смотрел перед собой. По штанам мальчика расползалось мокрое пятно.

– Твою мать, малой, ты что творишь?! – водитель иномарки выскочил из машины, подбежал к Олегу и стал трясти мальчика.

– Руки убери! – Иван подлетел к водителю и одним ударом уложил на асфальт. Водитель заорал благим матом, Иван сгреб сыновей и, не оборачиваясь, пошел домой. Он не видел, что на переднем сиденье рядом с водителем, до боли сдавив пальцами сумку, сидела Алла. На ватных ногах она подошла к отряхивающемуся от пыли водителю и тихо, но четко проговорила:

– Между нами всё кончено. Не звони мне больше.

Потом, уже проводив взглядом отъезжающую иномарку, она долго сидела на лавке перед подъездом, и даже увидела спешащую домой новую женщину своего мужа. Она внимательно изучила внешность любовницы, приметив узкую талию и длинные струящиеся по спине волосы, радостно – глупую улыбку на лице и скучное серое платье.

Оксана буквально летела домой: ей не терпелось обсудить всё, что произошло за день. Она с трудом сдерживалась, чтобы не побежать к любимому и близкому человеку. Скорее очутиться в его объятиях – всё, о чем она могла мечтать. Утреннее происшествие, косые взгляды и смешки остались там, на работе, а здесь и сейчас была она настоящая – ласковая и любящая.

Ключ легко и беззвучно провернулся в замке, дверь открылась. Оксана щёлкнула выключатель света и яркая лампа осветила тихий коридор. Был слышен приглушённый говор телевизора в дальней комнате. Оксана ни разу туда не заходила, хотя знала, что там расположена детская.

– Милый, я дома! – весело крикнула женщина, скидывая босоножки с множеством ремешков. Ответа не последовало. Игривое настроение сменилось напряжением. Неужели он ещё не пришёл? Ведь около двух часов дня он написал, что едет домой. Если быть полностью откровенной, то Оксана надеялась (даже ждала) на какой-нибудь сюрприз, романтический жест, возможно, ужин. Но, заглянув на кухню, она увидела лишь немытую посуду, оставшуюся после завтрака.

Оксана медленно двинулась на звуки телевизора. Приоткрыв дверь детской, она увидела Кирилла, со скучающим выражением лица ковыряющего игрушку. Иван полулежал на кровати, прислонившись к стене и гладил по спине прижимавшегося к нему Олега. Мальчик вздрагивал, когда рука отца отрывалась. Никто не смотрел в телевизор, на экране которого известный ведущий проверял, готов ли унитаз к приёму гостей. Дверь скрипнула. Олег вжался в отца всем своим худым телом, Иван перевёл взгляд на появившуюся в дверной проёме Оксану и улыбнулся. Оксане почему-то показалось, что он похож на воздушный шар, из которого вышел почти весь воздух и осталась лишь одна оболочка. Она осторожно вошла в комнату. Кирилл заметил её и бросился к отцу, прижался с другой стороны. Оксана остановилась, замешкавшись, и вышла в коридор. Телевизор всё так же бубнил за её спиной через дверь. Больше никаких звуков не было. Она посмотрела на свой чемодан, прислоненный к стене в спальне. Где-то за невесомой занавеской лился смех и крики детей.

«Ну уж нет, – подумала она решительно, – я не для того сюда приехала, чтоб сдаваться»

Оксана направилась в кухню, быстро приготовила незатейливый ужин, наполнив дом теплом и аппетитными ароматами, затем пробежала на цыпочках до детской и чуть слышно постучала в дверь.

– Ужин на столе, – заглянула она в комнату.

Дети дремали возле отца. Иван слегка кивнул и постарался встать, но мальчишки прижались ещё сильнее.

– Не могу встать, – беззвучно, только губами, ответил Иван и развел руками.

Оксана кивнула и притворила дверь. На глаза навернулись слёзы, но она так быстро смахнула их, что сама не заметила. Вечер она провела в одиночестве, читая книгу на широкой кровати в спальне, прислушиваясь к звукам из детской. Точнее к полной тишине. Среди ночи она почувствовала, как Иван обнял её. Сквозь сон, Оксана погладила его руку и улыбнулась, но блаженство прервалось так же внезапно, как и возникло: в детской заплакал Олег, Иван тут же ушёл к нему. Оставшуюся часть ночи Оксана провела одна не смыкая глаз. По стене ходили тени от ветвей, освещенных фонарями. Редкие оклики не прерывали цокот кузнечиков. Свежий ночной воздух приятно обволакивал голову, дышал в волосах. Оксана разглядывала рисунок на обоях, и решила про себя, что он точно не в ее вкусе.

“Интересно, кто выбирал эти обои? Наверняка, однофамилица. Такая нелепица!” – подумала девушка, перевернулась на другой бок и увидела светлое пятно подушки в зеркале. – “Да и цвет шкафа совсем не подходит к кровати. Как и белые стулья с синими спинками в кухне просто ужасны”

На работе.

– Ох, Оксанка, ну и повезло же тебе! – Лариса отхлебнула горячий чай и поморщилась. – Добилась ты своего всё-таки.

– Ага, взяла измором, – поддержала Мария Васильевна.

Оксана слушала без радости. А чего она добилась? Вот если бы он женился, тогда да, а так…. В холодной постели она и дома спать может. Лариса пристально посмотрела на коллегу и, кажется, прочитала её мысли. Лариса была очень внимательной, и от неё ничего не могло ускользнуть. Порой Оксане казалось, что Лариса видит её насквозь.

– Что случилось? – спросила она тихо, когда они отправились мыть посуду. – Ты не выглядишь счастливой.

– Всё хорошо, просто, -замялась Оксана, – немного не так, как я себе представляла… .

– Что, он разбрасывает носки и не убирает тарелки?

Оксана вздохнула, ложка выпала из стакана и брякнула о раковину.

– Нет-нет, всё хорошо. Наладится.

– Ну смотри сама, конечно, – протянула с сомнениями Лариса, не сводя пронзительного взора с коллеги. -Вы оба уже не юные желторотики, у каждого за спиной истории, прошлое, это не всегда просто принять….

– Ларисочка, я понимаю, – вздохнула Оксана, – но его история не совсем прошлая, она очень даже настоящая, не законченная… .

Лариса приобняла подругу за плечи:

– Ты же знаешь, что дети бывшими не бывают. Если бы он их бросил, ты бы даже не глянула на него, так ведь?

Оксана сосредоточенно посмотрела в лицо коллеги, и должна была признать её правоту: мужчина, предавший своих детей, никогда бы её не заинтересовал.

– Как всегда, ты права, Лариса, – выдохнула, наконец, Оксана.

Женщины собрали на разнос посуду и вышли в коридор. Мимо них прошли водители. Мужчины оглядели Оксану и хмыкнули под нос, а когда отошли подальше, один спросил у другого:

– Это она что ли?

Второй кивнул, первый заинтересовано оглянулся, смерил Оксану с ног до головы, сально подмигнул. Женщина напряглась, но в кармане завибрировал телефон, и Оксана отвлеклась, а когда вновь взглянула на мужчин, то ей первый мужчина, крепкий и подтянутый, откровенно провёл языком по внутренней стороне щеки и послал воздушный поцелуй.

– Ты видела? – спросила Оксана подругу.

Лариса пожала плечами с отвращением: «У нас что ни чмо, то герой-любовник»

– Хотя, знаешь… Я случайно кое-что услышала вчера… . Даже не знаю, говорить ли тебе…

Оксана напряглась и спросила: «Что именно ты слышала?»

– Говорят, что у Ивана роман с нашей кассиршей.

– С Ксюшей?

Лариса кивнула и открыла дверь в кабинет, пропуская коллегу войти первой: «Да, с ней»

– Я уже слышала про эту историю, но этот не правда. Ничего между ними не было.

Ольга Александровна, не отрываясь от монитора, едко вставила:

– Ну да, так он и рассказал тебе, ага.

Лариса тут же одернула её: «А тебе больше всех надо, Оля? Ты прям знаток всех мужчин!”

Ольга вскинула голову:

– Нет, я не знаток всех мужчин, но ни один раз видела их вместе, девочки. Хотите, закидайте меня тапками, но она висла на нём, а он был не против!

– Вечно ты, Оля, гадости собираешь! – возмутилась в ответ Мария Васильевна, – Ни разу я не видела и не слышала о нём подобного!

– Так вы с людьми больше общайтесь, Мария Васильевна, – парировала Ольга, – и будете знать! И, кстати, не только кассирша, но и ещё пара женщин оказывали ему знаки внимания.

– Ой, ну начинается! – отмахнулась Мария Васильевна. – Сейчас всё в кучу соберешь!

– А почему бы и нет? – вступилась Лариса, – Это же нормально, когда женщина считают молодого мужчину привлекательным. Тем более, что это так и есть!

– Не в этом дело, Ларисочка, – закатила глаза Ольга Александровна, – конечно, это нормально. Не нормально вот так, без разбора, с любой связываться!

Оксана медленно опустилась на стул и поджала губы. Ну вот, этого только не хватало: все обсуждают их отношения!

Лариса шикнула на Ольгу и излишне беззаботно обратилась к Оксане:

– Оксаночка, прогуляешься сегодня со мной по обувным? Мне нужно туфельки новые купить, а то эти, – она вздохнула и выставила ноги из-под стола, – совсем износились…

Оксана согласилась и через пятнадцать минут полностью погрузилась в работу, выбросив всё из головы.

Третий вечер