Сложное взросление бесплатное чтение

© Анастасия Топчий, 2024

ISBN 978-5-0064-0491-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Вряд ли мою семью можно назвать стандартной.

Сейчас в ней четверо человек, включая меня: три сестры и один брат. Отцы у всех нас разные, что сделало нас абсолютно не похожими друг на друга. Окружающим сложно было предположить, что мы родственники.

Меня зовут Кэссиди Джей Симпсон, и я второй ребенок в семье. Мне восемнадцать, и без ложной скромности могу сказать, что я не являюсь проблемным подростком. Наоборот, я веду скорее отшельнический образ жизни, а среди людей чувствую себя забитой. Каждый раз, когда мы меняли школу, старшая сестра говорила, что у меня появляется новый шанс показать себя. Но до сих пор эти попытки не венчались успехом.

Мэй Полсен, моей старшей сестре, двадцать лет, и ведет она себя как самый настоящий взрослый. По крайней мере, делает вид. Ей все время приходилось заботиться обо всех нас. В слово «забота» я вкладываю не стандартную помощь матери в виде приготовления еды или прогулок по выходным, а эмоциональную поддержку и складывание семейных отношений в семье. Именно с этим аспектом никогда не могла справиться мама.

Мэй – высокая широкоплечая девушка с узкой талией. От природы и, видимо, от отца ей достались натуральные рыжие локоны и россыпь веснушек на белом лице. Она – солнце нашей семьи, и все мы будто вертимся вокруг нее, заряжаясь ее неисчерпаемой энергией.

Третий ребенок – наш брат, Маркус Де Брюн, ему пятнадцать. Его отец был наполовину немцем, и Маркусу от этих генов достались широкие скулы и крупные зубы, что в общем-то не лишает его привлекательности. Смугловатая кожа и темные кудри, которые все время непослушно падают на его черные глаза, скрашивая внешний вид брата. Все это досталось ему от мамы, и почему-то только ему. Маркус практически не бывает дома в светлое время суток, но всегда возвращается домой на ночь. После школы он часто подрабатывает на раздачах листовок или проведениях дегустаций в супермаркетах, иногда даже помогает на стройке или в магазинах на разгрузке товара. А в выходные спускает заработанные деньги на мальчишеские развлечения, и, как мы в последнее время думаем, на девчонок. Он никогда не берет на свои личные нужды из семейного бюджета и часто даже пренебрегает новой парой кроссовок в пользу одежды для сестер. В шутку он говорит, что себя он в этой жизни найдет, а вот нас ему еще замуж выдавать.

Я долго считала отца Маркуса и своим родным отцом тоже. Он появился еще до моего рождения, когда мама была беременна, и пробыл с нами почти восемь лет. О том, что нас не связывали кровные узы, я узнала много позже, уже будучи подростком, когда начала задавать маме неудобные вопросы о том, почему моя фамилия не Де Брюн. Оказалось, что в моем свидетельстве о рождении «автоматически» указан предыдущий муж мамы, который бросил ее, как только она забеременела, и мне присвоили его фамилию. Разбираться в этом мама, видимо, не хотела, и просто оставила все как есть.

Если солнцем в нашей семье является Мэй, то ангелом хранителем определенно служит малышка Элиз Купер. Ей всего семь лет, и она самый светлый, добрый и непорочный человек, которого я знала за всю свою жизнь. Ее огромные голубые глаза, обрамленные длинными черными ресницами, проникают в душу любому, кто посмотрит в них, и тут же этот человек поклянется положить весь мир к ее ногам. Со дня появления Элиз мы втроем поняли, что малышка была действительно недостающим звеном в наших взаимоотношениях. Жаль только, что этого не понимала мама.

В этот дом мы переехали незадолго до смерти отчима, отца Элиз. Это произошло примерно год назад. Он употреблял и продавал наркотики последние пару лет своей жизни, но его кончина все равно стала внезапной для нас, детей, потому что свою деятельность он мастерски скрывал. Отчим Купер был хорошим человеком и, думаю, он даже нас любил. У него была хорошая работа, когда он пришел в семью, и он охотно делился своими доходами с мамой, чтобы та собирала нас в школу или водила в аквапарк. Он уделял особое внимание Маркусу, какое должно было уделяться отцом сыну, и, наверное, свои самые хорошие привычки и принципы Маркус унаследовал от него.

После смерти отчима мама рассказывала, что тот потерял работу и занялся наркотиками, хотя я не уверена, что она повествовала в верном порядке. Я даже не уверена, не употребляла ли она вместе с ним, хотя она мне клялась, что этого не было. Тем не менее, спустя еще полгода, через неделю после вступления в наследство на этот дом, мама скончалась от приобретенного гепатита B.

После этого трое из нас оказались в детском доме. Мэй еще не исполнилось двадцать один, чтобы иметь все юридические возможности, к тому же она была без своего жилья и без доходов на семью из четырех человек. Поэтому она не могла получить разрешения у социальной опеки забрать троих детей, включая меня. Она осталась жить в доме, куда нас привел отчим, вместе с его братом, дядей Винсом.

Этот дом принадлежал родителям отчима. Они оставили его двум сыновьям, но отчим тогда стремительно развивал карьеру и смог накопить на собственное жилье. Потом это жилье было продано, как оказалось, за долги, и мы переехали сюда. Тогда же мы впервые узнали о существовании дяди Винса, а он узнал, что у него есть родная племянница Элиз.

Винсенту Куперу двадцать девять лет, он ездит на седане среднего класса и имеет среднюю работу в качестве менеджера по продаже автомобилей. Он не из тех людей, которым идут костюмы, но на работе ему часто приходится носить классические рубашки, непристойно обтягивающие его бицепсы. Постоянных отношений он не заводит, но девушки все время крутятся вокруг него и на нем.

Он был совсем не готов к нашему появлению в доме еще при отчиме, и уж тем более не готов, когда оказалось, что он остался нашим единственным родственником, и в его руках было забрать нас из приюта. Мэй понадобилось два месяца, чтобы подтолкнуть его к этому решению, и здесь нас снова спасла малышка Элиз. Его родной ангелочек, единственное хорошее, что осталось от брата. Он забрал всех нас ради нее, потому что забрать только одного было нельзя.

Основная часть нашего дома была одноэтажной и состояла из двух достаточно больших комнат, кухни, объединенной с обеденной, ванной комнаты и прихожей. К дому прилегал гараж, в котором помимо машины располагалась котельная, и еще одна комната находилась над гаражом. Попасть в нее можно было по наружной лестнице прямо с крыльца парадных дверей. В ней проживал Винс. В этой комнате он отгородил себя и своих любовниц от нас. Бывали дни, когда мы вообще не пересекались или встречались только в очереди в туалет.

В одной из больших комнат нашего нового дома расположились мы с Мэй. Мы предлагали Маркусу разделиться по принципу «мальчики/девочки», но брат решил, что так будет нечестно по отношению к нам. Втроем в одной комнате действительно было бы тесновато. А учитывая, что Маркус все равно бывает дома только по вечерам, его комната простаивала бы впустую. Поэтому он разделил ее с младшей сестрой.

Теперь это было моей жизнью, и мне предстояло к ней привыкнуть.

Глава 1

– Кэсси, проснись, – повторила в третий раз Мэй, после чего мой взгляд, наконец, сфокусировался на лежащем передо мной бутерброде.

– Просто задумалась, – пробормотала я и глотнула горячего чая.

Мы с Маркусом завтракали на кухне, пока Мэй заплетала Элиз косички. Сегодня был первый учебный день в новой школе. Мне предстояло перетерпеть выпускной класс, Маркус поступал в девятый, а Элиз в первый. Трудно было определить, кто нервничал больше всех.

– О чем? – поинтересовалась старшая сестра. Ей снова пришлось повторить свой вопрос, чтобы вырвать меня из оцепенения.

Тем временем дядя Винс зашел на кухню, на ходу пытаясь завязать парадный галстук, и я медленно проводила его взглядом. Ох, Мэй, тебе лучше не знать, о чем думает твоя сестра. Последний месяц моя голова была забита мыслями о Винсенте Купере, собственном опекуне. Не знаю, с чем это могло быть связано: переходный возраст или какая-то разновидность эдипова комплекса, но меня невероятно влекло к этому мужчине. И боюсь, он это чувствовал.

– Мы с Маркусом меняем школу уже четвертый раз, – пожаловалась я. – Я уже не вижу смысла вообще туда ходить.

– Эта школа чудесна уже тем, что в первый же день для выпускного класса устраивают дискотеку, – подбадривала меня Мэй. Теперь она усадила Элиз за стол, чтобы та съела порцию шоколадных хлопьев с молоком, а сама принялась за свою прическу.

Перед работой Мэй обычно зачесывала свои рыжие локоны в высокий конский хвост, что прибавляло ей несколько лет. Но на ее работе неплохо было выглядеть постарше. Сестра работала в турфирме и должна была соответствовать образу опытной путешественницы, а не двадцатилетней сиротки, которую могут впечатлить поездки на городском автобусе.

– «Дискотека». Боже, Мэй, сколько тебе лет, девяносто? – усмехнулся Маркус. Мэй одарила его строгим взглядом, но не ответила.

Школа действительно собиралась провести сегодня целую культурную программу длиною в день. После общей праздничной линейки выпускной класс собирался на квэст, который устроили учителя в рабочих кабинетах. Затем нас ожидал обед в школьной столовой, во время которого нам расскажут подробный план на последний учебный год, и далее в актовом зале намечалась вечеринка.

– Дядя Винс, а у нас будет дискотека? – спросила Элиз.

– Нет, малышка, у нас после школы мороженое в «МакРайле», – ответил Винс и стянул с моей тарелки нетронутый бутерброд. – Может, Маркус к нам присоединится?

– Я не уверен, – брат наморщил нос. – Ваша тусовка выглядит привлекательной, но, скорее всего, я зависну где-нибудь с новыми одноклассниками. Надо вливаться в компанию.

– Кстати про компанию, – сказала Мэй. – Кэсси, сегодня твой шанс начать все заново и показать себя во всей красе. Будь уверенной в себе!

Я собрала со стола пустые тарелки и отнесла их в раковину.

– Я уверена лишь в своей «речи новичка», ведь я практиковала ее так много раз, – буркнула я себе под нос.

Я надела фартук, чтобы не забрызгать свой наряд, состоящий из темно-синей рубашки и черной пышной юбки, которую я считала слишком короткой, но ничего более подходящего на праздничный школьный день в гардеробе сестры я не нашла. Механические движения губкой по тарелкам и журчание воды из-под крана заставили меня снова погрузиться в свои мысли.

Но вдруг я почувствовала, как спину обдало жаром. Винс подошел ко мне вплотную, чтобы дотянуться до навесного шкафа с посудой и взять чистый стакан. Наши бедра невзначай соприкоснулись, и по моему телу словно пробежал электрический разряд. Я замерла и затаила дыхание. Мне показалось, что Винс берет стакан дольше, чем положено, будто он специально навалился на меня. Затем он положил свою огромную ладонь мне на талию, наклонился к моему уху и произнес своим бархатным голосом:

– А я уверен, что ты всем понравишься.

Винс выпил воды и направился в гараж, а я осталась стоять за раковиной, переводя дыхание. Из-под юбки по ноге покатилась капля пота.

По окончанию сборов мы уселись в машину: Винс за рулем, Мэй на переднем сидении, а я, Маркус и Элиз сзади. Я чувствовала себя некомфортно, наблюдая, как переглядываются дядя с сестрой. Отсюда, с заднего ряда, они выглядели как муж и жена, которые везут своих детей в школу. Но я не их ребенок, Мэй мне не мама, а дядя – не дядя и уж тем более не отец. Я тоже хочу сидеть с ним спереди и обсуждать планы на день. О чем я только думаю…

Школьная линейка прошла стандартно. Все классы выстроились на футбольном поле под открытом небом. Винс и Мэй присоединились к первоклашкам, чтобы поддержать Элиз. Мы с Маркусом тоже были довольно далеко друг от друга, отчего мне было одиноко.

Я принялась рассматривать своих одноклассников, чтобы занять себя во время речи директора. Они все казались такими взрослыми и самодостаточными, что я на их фоне была всего лишь случайным прохожим. Мне ни за что не влиться в коллектив, только эта мысль пульсировала у меня в висках. Здесь были ребята с дорогими прическами и в стильных пиджаках, девушки со сдержанным макияжем и лаковыми сумочками, которые явно не были предназначены для школьных принадлежностей. Были и сильно выделяющиеся персонажи с разноцветными волосами и кожаными штанами, отделанными металлическими заклепками. Но и последние выглядели настолько уверенно, что никому не захотелось бы тыкать в них пальцем.

Когда все начали расходиться по классам, я готовилась к одному из своих самых худших кошмаров: к речи новичка. Меня зовут Кэссиди Джей Симпсон. Десятый класс я окончила в детском доме. Я приехала из другого города, потому что отчим разорился и перебрался в родительский дом. Вы не узнаете, но у меня здесь еще брат и сестра, с другими фамилиями, потому что мама была не разборчива в мужчинах. Кстати, она умерла. Надеюсь, мы с вами подружимся!

– Итак, самую скучную часть мы выдержали, – воскликнула учительница, когда дверь в кабинет закрылась. Ее слова ученики поддержали негромкими вздохами облегчения. Я осталась стоять у дверей, потому что не знала, куда мне садиться.

– В нашем классе пополнение, – продолжила учительница, жестом приглашая меня подойти к ней. – Красавицу зовут Кэссиди Симпсон, и все мы проявим гостеприимство и поможем ей освоиться на этот короткий срок, что нам осталось здесь отбывать.

На одну минуту внимание двадцати одноклассников замкнулось на мне. Никто из них не смотрел на меня злобно или хоть сколько-то вызывающе. Наоборот, некоторые даже улыбались и кивали в ответ на слова учительницы. От слова «красавица» мои щеки тут же зарделись, и взгляд неловко потупился.

– Меня зовут миссис Геральд, – обратилась ко мне учительница. – Мы не будем терзать тебя расспросами. Я задам только один вопрос в преддверии осенних мероприятий. Скажи, милая, у тебя есть хобби?

Я сильно удивилась этому диалогу и оглядела класс, чтобы оценить, насколько надо мной хотят посмеяться. Но все спокойно сидели и просто ждали моего ответа.

– Я… – я немного запнулась от стеснения. – Я пишу картины. Маслом.

– Восхитительно! – миссис Геральд хлопнула в ладоши. – Очень надеюсь, ты продемонстрируешь свои творения на выставке, которая пройдет в октябре. А теперь проходи на свободное место возле Джил, у нас там как раз уголок художников определился.

Учительница указала на парту, располагающуюся на предпоследнем ряду возле симпатичной блондинки с вздернутым носиком, Джил. Девушка приветственно кивнула. Я садилась в полном недоумении от происходящего и даже незаметно ущипнула себя за коленку, чтобы убедиться, что не сплю.

– Кэссиди, все нормально? Ты выглядишь растерянной, – обеспокоилась миссис Геральд.

– Я впервые встречаю… такое, – ответила я, не сумев подобрать слова.

– В нашем классе очень теплая обстановка и множество мероприятий. Видишь ли, я считаю, что мы все тут в заложниках, поэтому я стремлюсь скрасить наше бренное пребывание в рамках образовательной системы. Но это не значит, что, если вы станете списывать на контрольных, я спущу вам это с рук!

День прошел замечательно впервые за очень долгое время. Джил быстро сдружилась со мной, и к ней присоединились еще две девчонки. На вечеринке меня пригласил на медленный танец один из тех парней, которых я рассматривала на линейке, по имени Майкл Вестберри. У него были каштановые волосы, отливающие в медь, и такие же зеленые глаза, как у меня. Когда он улыбался, оголялись его белоснежные клыки. От его взгляда слегка кружилась голова. Или же это было связано с тем, что кто-то подлил в апельсиновый «детский» пунш водки, пока взрослые не видели.

К ужину все, включая Маркуса, были дома. Я нарезала овощной салат, Мэй поджаривала на сковороде котлеты, приготовленные и замороженные бабушкой Купер. Мы редко виделись с ней и с дедушкой Купер просто потому, что не искали встреч из-за неловкости сложившейся ситуации, но они все равно проявляли заботу в виде приготовления домашней еды на всю семью, а не только на Винса и Элиз. Это было невероятно приятно. Никакие другие бабушки в моей жизни так не делали.

Маркус сервировал обеденный стол на пятерых человек, а Элиз бегала взад-вперед, рассказывая о первом дне в школе и о гигантском мороженом в «МакРайле», которое она не смогла доесть. Винс вошел на кухню, взял со стола пятую тарелку и подошел ко мне, чтобы положить в нее недорезанные овощи. Он так плотно прижался ко мне, касаясь моего плеча, что я больше не могла сосредоточиться на ноже и отложила его.

– Мы думали, ты будешь ужинать с нами, – сказал Маркус, распределяя сервировку уже на четверых.

– Прости, брат, у меня гости, – пропел дядя, накладывая на тарелку все, что видит. – Кэсси, как твой класс?

Винс перестал хлопотать, положил свою ладонь на мою и посмотрел мне в глаза. Я замерла в ожидании реакции со стороны брата или сестры, но все были заняты своими делами или не придавали значения происходящему. Неужели никто не видит, что он ко мне клеится?

– Лучше, чем я ожидала, – я сглотнула подступивший к горлу ком и отвела взгляд.

Дядя Винс изменился в лице и нахмурил брови.

– Ты пила, – сурово отрезал он.

– Я не специально, – парировала я, и только после завершения предложения осознала, насколько глупо это звучит.

Мэй отвлеклась от котлет и грозно замахнулась на меня лопаткой.

– Кэсси, ты с ума сошла? Тебе было мало примеров алкоголизма?

– Эта дискуссия может привести к огромной ссоре! – огрызнулась я, отпрянув от дяди.

– Она действительно не специально, так что давайте закроем тему, – вмешался Маркус. – Старшие подлили водки в чан с соком. Я сам это видел.

– А ты что там делал? Вечеринка было только для выпускников!

– Для выпускников и тех, кто считает это несправедливым, – уточнил брат. – Там было прилично людей из девятых и десятых классов, просто в темноте нас не заметили.

Винс выудил из холодильника пару банок пива и помахал нам рукой.

– Тогда ты спасена, юная леди. А я пошел развлекать гостей. Приятного аппетита!

После ужина было уже совсем темно. У меня раскалывалась голова, и я вышла на крыльцо подышать свежим воздухом, оставив брата и сестер убираться на кухне. В апартаментах Винса зажегся свет, слегка осветив площадку перед домом и, как мне показалось, отпугнув енота, который подбирался к нашему мусорному ведру. Через несколько минут по лестнице вниз сбежала девушка с растрепанными волосами и чересчур раскрашенными глазами с нарощенными ресницами. Она притормозила возле меня и поздоровалась, назвав меня Мисси, и даже задала мне пару стандартных вопросов, которые я пропустила мимо ушей.

– Проходите мимо, девушка, – устало произнесла я. – Мы не успеем с вами подружиться.

Девушка захлопала глазами как кукла, но обработать мою реплику не успела, потому что к дому прибыло ее такси.

Как только машина уехала, спустился и Винс. Он встал возле меня, облокотился на ограждение крыльца и глубоко вдохнул ночной воздух с каким-то нелепо просветленным выражением лица.

– Как прошел вечер? – спросила я, чтобы не давать шанса возникновению неловкого молчания.

– На «семерочку», – ответил Винс.

– Я сэкономлю на обедах и подарю тебе на Новый год секс-куклу, – пробормотала я. – Выглядеть будет так же, но не надо будет разоряться на такси и нелепые отговорки о том, что вы больше не встретитесь.

– Кто это тут ревнует, – усмехнулся Винс и приобнял меня за талию. Я не стала сопротивляться, но мурашки от его прикосновения заставили меня поежиться.

– Я ревную, – игриво согласилась я. – Но не к ней, а к Элиз. Я тоже хочу мороженое из «МакРайли», которое трудно доесть.

Мы посмеялись. Внезапно я осознала, насколько физически и эмоционально устала за целый день. Голова будто налилась свинцом, и я склонила ее к плечу Винса. Опираться на него оказалось очень удобно, ведь он был гораздо выше меня, и моя голова приходилась ровно на его широкий бицепс. Мне было так тепло, несмотря на прохладный ночной ветерок, что я мысленно пыталась замедлить время, чтобы насладиться этим теплом подольше.

– Сегодня был хороший день, – призналась я. – Но я рада, что завтра пятница. На выходных будет время все переварить.

– Кстати о выходных, я подумываю свозить вас в городской бассейн, пока еще тепло.

– Не может быть, чтобы ты занялся нашим досугом.

– Ну, это не совсем моя идея…

– О боже, только не говори, что у тебя там свидание.

– А что такого? Было бы не честно, если бы я поехал туда один.

Я отодвинулась от дяди и поплелась в дом. У меня не было больше сил находиться рядом с ним. Он как энергетический вампир высушил меня досуха.

– Спокойной ночи, Винсент, – бросила я и закрыла перед ним двери.

В солнечный субботний день открытый бассейн был переполнен горожанами. Нам повезло, что новая девушка Винса пришла сюда пораньше и заняла два двухместных лежака, которые, к слову, находились поодаль друг от друга. «Оставались только эти», – лукаво прокомментировала она, когда Мэй недоуменно развела руками.

– Мы с Элиз все равно будем все время у бассейна, – попытался снять напряжение Маркус. – Вам двоим одного лежака хватит. И надо быть подальше от Винса, если хотите подцепить парней.

Мэй фыркнула и принялась раздеваться, не сводя глаз с лежака дяди. Все мы заблаговременно надели купальники, чтобы не толкаться в раздевалке. Я стянула с себя джинсовые шорты и свободную футболку, оголяя перед всеми свое тело. Мне было некомфортно в раздельном купальнике, но и этот элемент одежды мне достался от старшей сестры, а она обожала подставлять лучам солнца каждый кусочек своей белоснежной веснушчатой кожи. Мне тут же захотелось прикрыться полотенцем, чувствуя на себе взгляды окружающих, но Мэй убедила меня, что я надумываю. Я надела солнечные очки, намазала Элиз кремом для загара и отправила младшую сестру с Маркусом в человеческий муравейник, который назывался городским бассейном.

Я отклонилась на спинку лежака и принялась медленно натирать свои ноги кремом.

– Что он в ней нашел, – жаловалась Мэй, кивая в сторону дяди и его девушки. – У него совсем нет вкуса на женщин.

– Зачем иметь вкус, когда можешь попробовать все, – ответила я, тоже устремив глаза на Винса, надеясь, что солнечные очки не просвечивают, и он не узнает, что я на него пялюсь.

Я заметила, что дядя тоже косится в нашу сторону, но не придала этому значения. Он как опекун должен смотреть за нами.

– Я тебя умоляю, оставь свои ноги, выпрямись и расслабься, – одернула меня Мэй. – Ты что, стесняешься?

– Вообще-то да, – пробормотала я, послушно выпрямляя ноги. – Мне не нравится находиться полуголой среди толпы.

– Алло, тут все полуголые, – сестра покрутила пальцем у виска и тоже расположилась на лежаке.

Я закрыла глаза и постаралась выбросить мысли из головы. Солнце пекло, и по всему телу образовались мелкие капельки пота. Самые наглые из них стекали по моей шее и падали на грудь, щекотно сползая прямо в декольте.

Наконец, я решила, что пора охладиться. Я поднялась, жестом указывая на бассейн, чтобы сестра меня не потеряла, и направилась к спуску в воду. Туда-сюда сновали люди, хаотично перемещаясь между баром, бассейном и лежаками. Все задевали друг друга локтями, но даже не извинялись, возлагая всю ответственность на аншлаг. Я шла вдоль бортика бассейна, стараясь обойти стороной толпу, но вдруг навстречу мне материализовался тучный мужчина с двумя стаканами виски-кола со льдом, такой же умный, как и я. Он успел меня заметить и сделал шаг вбок, чтобы уступить мне дорогу. Но в этот момент кто-то толкнул его, и содержимое стаканов вылилось прямо мне под ноги.

Я поскользнулась и, выпустив от испуга весь воздух из легких, упала в воду. Я начала барахтаться, чтобы всплыть на поверхность, но была дезориентирована. Глаза пощипывало от хлорки. Мне было необходимо дышать, и я инстинктивно открыла рот.

Когда что-то подхватило меня и выбросило на горячую плитку, я уже успела вдохнуть немного воды, отчего, оказавшись на суше, я сильно закашлялась.

Чужие губы коснулись моих губ. Ладони обхватили мою голову, чтобы зафиксировать положение. Я чувствовала, как в ушах раздается бешеный ритм моего сердца. Я боялась открыть глаза. Поцелуй, это действительно был он? Мой первый поцелуй. Я ощутила самый кончик языка на своей нижней губе.

– Кэсси! – истеричный вопль Мэй заставил меня очнуться. Я открыла глаза и увидела перед собой Винса. Он был мокрым, а его грудь вздыбилась словно после марафона.

Маркус помог мне подняться на ноги. Все это время я не сводила взгляда с дяди. Он выглядел очень взволнованно. Сестра обернула меня в огромное полотенце и усадила на лежак.

– Мэй, он поцеловал меня, – в бреду говорила я, вцепившись в сестру как в последнее спасение.

– Приди в себя. Он делал тебе искусственное дыхание. Если бы не он, тебя бы попросту забили в этом дурацком бассейне!

– Но мне не нужно было искусственное дыхание, – настаивала я. – Я не захлебнулась!

– А со стороны выглядело именно так!

Мэй растирала меня полотенцем, чтобы я перестала дрожать. А мне казалось, что я схожу с ума. Неужели, все, что происходило между мной и Винсом в последнее время – плод моего воображения?

– Думаю, нам пора домой, – откуда ни возьмись появился дядя.

– Я сгорела, дядя Винс, – пожаловалась Элиз, которая после часа в воде выглядела как вареный рак.

На этом наш семейный уикенд подошел к концу, хотела новая девушка дяди этого или нет.

Глава 2

К концу сентября наше расписание стабилизировалось. Элиз проводила в школе почти целый день в группе продленного дня и на дополнительных занятиях, которые школа предоставляла многодетным семьям бесплатно. Мэй работала до семи вечера с понедельника по пятницу. Я возвращалась домой в три и готовила на всех поесть. С Маркусом чаще всего мы виделись только за ужином. Винсент, как и Мэй, трудился весь день, но его график составлял три рабочих дня через два выходных, поэтому иногда после обеда мы оставались с ним дома вдвоем.

Дядя окликнул меня, когда я распахнула окна нашей с Мэй комнаты, чтобы проветрить. Наши окна как раз выходили на гараж, лестницу и его апартаменты.

– Эй, Кэсси, поднимешься ко мне?

– Что-то случилось? – недоуменно уточнила я.

– Поднимись, нам нужно кое-что обсудить.

Я пожала плечами и поплелась вверх по лестнице. На самом деле я никогда не была в той комнате и никогда не ассоциировала ее с нашим домом. Там стоит кровать, на которую слетаются местные девушки, как голуби на семечки, и это все, что мне о ней было известно.

Комната оказалась просторнее, чем выглядела со стороны. Здесь располагалась огромная кровать, которая при желании складывалась в диван. Перед ней висела плазма с подключенной игровой приставкой. По стене стояли шкафы для личных вещей и гардероба. У изголовья кровати с обеих сторон были прикроватные тумбы. Все было чисто и убрано, кроме скомканного с ночи постельного белья.

Я не осмелилась проходить дальше порога, но Винс втащил меня за руку, усадил на кровать и закрыл дверь.

– Ты мне нравишься, Кэс, и я не вижу смысла отрицать, что я тебе тоже нравлюсь, – выпалил он, нервно рассекая комнату взад-вперед. Это был один из немногих случаев, когда я видела, как он нервничает.

– Вот это да, – задумчиво протянула я и ущипнула себя за локоть. – Не «Привет, Кэссиди», не «Как прошел твой день», а вот так сразу.

– Мне надоело перебрасываться с тобой глупыми фразочками, – раздраженно ответил Винс.

– Так разговаривают абсолютно все люди!

Винсент сел напротив меня и положил горячую ладонь на мое колено.

– Я думаю, нам следует разрядить обстановку и перестать играть в эти игры с мимолетными прикосновениями, которые… бьются током, – мягко произнес он, пытаясь смотреть мне прямо в глаза.

Наверное, на моем лице в этот момент отразился весь спектр подвластных мне эмоций, начиная с раздражения из-за сравнения наших прикосновений с бьющимся током, заканчивая страхом и трусостью из-за того, что подразумевали собой слова «разрядить обстановку».

– Это твоя игра, не моя, – замерев, сказала я.

– То есть, тебе это не нравилось? – Винс атаковал меня неизвестными мне приемами, и я не знала, как обороняться. Когда его ладонь начала скользить вверх по ноге, я закрыла глаза, чтобы он больше не смог читать в них ответы на свои вопросы.

Он поцеловал меня, однозначно и напористо. От этого поцелуя у меня задрожали колени и намокло нижнее белье. Винс слегка подтолкнул меня, чтобы уложить на лопатки, и навис надо мной, такой большой, сильный и горячий. Я обвила его руками и поцеловала в ответ. Свободной рукой он гладил мое напряженное бедро, пока не осознал, насколько сильно я зажата. Тогда он выбрал тактику долгой прелюдии, чтобы заставить меня самой раздвинуть ноги и потребовать войти в меня.

Винс медленно целовал мою шею, проводя языком возле уха и покусывая мочку. Его томное дыхание было похоже на огнедышащего дракона, который сдерживает огонь из последних сил.

Я не отдавала себе отчет, когда первая стянула с его могучего торса белую мятую футболку и выбросила ее прочь. Винс не стал от меня отставать и снял с меня домашнюю майку, которая стала мне мала с тех пор, как начала расти грудь. На мне не было бюстгальтера, чему он очень обрадовался, судя по его довольной ухмылке. Винс принялся за мои соски, которые уже предательски торчали из-за сильного возбуждения. Одну грудь он нежно целовал, а вторую приминал ладонью, недолго дразня сосок указательным и средним пальцами.

Затем его рука сползла ниже по животу, и я ощутила, как горячо стало в трусиках. Я издала тихий стон и впилась когтями в его спину, оставив на ней четыре белые полосы. Кажется, Винса это раззадорило, и он стремительно вонзил свой палец внутрь меня. Я была уже очень мокрой, поэтому ему ничего не мешало нащупать точки, трение которых доставляло яркое удовольствие.

Я выгнулась вперед, тяжело дыша. Мои руки были разбросаны по кровати и сжимали подушки, пока палец Винса методично терся о точку G. Но когда мое влагалище начало сокращаться и я была готова к оргазму, Винс остановился.

Я широко распахнула глаза и требовательно уставилась на него. Винс не мог, не имел права оставить меня в таком состоянии. Он широко улыбался и даже почти смеялся надо мной. Он снял с меня шорты и нижнее белье одновременно, и я совсем этому не сопротивлялась. Я раздвинула колени почти без стеснения. Винс пожирал мое голое тело взглядом, пока раздевался сам.

Он снова навис надо мной, и я обхватила его ногами. На данный момент мы оба уже были максимально возбуждены, поэтому он не стал церемониться и резко вставил в меня свой член. Я пискнула, сильно зажмурившись и прокусив до крови нижнюю губу. Винс этого не заметил и продолжил напористо двигаться, наращивая амплитуду. Он был так глубоко во мне, что к приятным вожделенным ощущениям прибавилась боль. Теперь я стонала, не сдерживая себя, обняв Винса руками и ногами, и наслаждалась прикосновениями его спортивного торса к себе.

– Я больше не могу, – прошептала я. Пальцы ног напряглись, словно только они могли сдерживать приливающий оргазм.

– Давай, – сказал Винс и сделал еще несколько усиленных рывков, больше не оставляя мне шансов сдерживаться.

Волна тепла пронеслась по всему моему телу, от головы до ног. Я издала последний стон, выгнулась и обессиленно распласталась по кровати. Капли семенной жидкости упали мне на живот.

Винс замер стоя, смотря на свои руку и член. Они были немного запачканы кровью.

– Ты девственница? – недоуменно воскликнул он.

– Больше нет, – пробубнила я и зарылась в одеяло. Я больше не хотела, чтобы он видел меня голой, грязной и потной. – Мне восемнадцать, если помнишь. А что это меняет?

Винс задумчиво похлопал глазами, но не ответил.

– Иди в душ, я поменяю белье.

Я вскочила с кровати, нацепила майку и шорты прямо без трусов и побежала на выход. У двери Винс меня одернул.

– Эй, Кэсси, – произнес он, глядя мне в глаза. Кажется, он сам не знал, что хочет сказать, но что-то хотел. Наконец, после паузы он вымолвил: – Ты очень красивая.

Я зарделась, влезла в тапочки и побежала в дом.

Я была на эмоциональном подъеме, словно никогда не чувствовала себя так хорошо, как сейчас. Произошло то, о чем я даже думать боялась. А главное, подтвердилось, что я не сошла с ума, и весь последний месяц Винсент действительно проявлял ко мне симпатию. Я ему нравлюсь. Мне было приятно думать об этом. Мне не терпелось рассказать об этом кому-нибудь, но кому? Джил не стоит знать, что я переспала со своим опекуном. Только Мэй смогла бы меня поддержать, зная всю кухню нашей нестандартной семейки. И я решила, что расскажу ей. Ночью, когда все будут спать, а тайны сами собой выползают наружу.

И тайны выползли.

Во всем доме погас свет. Я нетерпеливо ерзала в своей кровати, ожидая подходящего момента заговорить. Мэй отвернулась к окну, но я знала, что она не спит, потому что ее дыхание было беспокойным и прерывистым.

– Кэсси, – тихонько заговорила она. – Я думала, что никогда тебе этого не расскажу, но сейчас оно разрывает меня на части, – сестра всхлипнула. – Весной, пока вы были в приюте, мы с Винсом… в общем, мы встречались. Как парень с девушкой.

Я подавилась собственной слюной и вскочила с кровати, чтобы взять с общей тумбочки стакан воды.

– Он приставал к тебе? – выпалила я, и Мэй тут же подлетела ко мне, чтобы прикрыть мне рот.

– Тихо, не ори, – пригрозила она пальцем. – Не приставал. Скорее я проявляла инициативу, а он просто был не против.

Мои ноги стали ватными. Я опустилась на подушку и прикрыла лицо одеялом.

– Он мне нравится, – прошептала Мэй. По ее щеке скользнула маленькая слезинка. – Я по-настоящему в него влюблена.

Мне сжало грудь, отчего хотелось кричать. Я чувствовала себя преданной сестрой и Винсом, но не могла четко сформулировать свои обвинения. Хотелось одеться, уйти из дома и больше не возвращаться сюда. Но нельзя было подавать вида, как мне больно, ведь сейчас в моей поддержке нуждается Мэй.

– Но все эти девушки, – протянула я, стараясь сделать так, чтобы голос не дрожал.

– Они и мучают меня! Мы вроде бы расстались… Он не смог сказать об этом прямо. Он сказал: «Это будет странно», и больше не подпускал меня к себе. А потом стал приводить других.

– Он тебе не опекун, чтобы так говорить. Ничего странного в вашей связи нет.

– Мне нужно, чтобы он был со мной, – сестра снова отвернулась к окну и расплакалась. Я присела на край ее кровати и стала гладить ее по волосам и спине, хотя у самой разрывалось сердце.

– Он козел и бабник, – успокаивала я Мэй. – Он выглядит как взрослый, но на самом деле он застрял в подростковом возрасте, где никто никому не обязан и всем все сходит с рук. Мы должны сказать ему спасибо за то, что не оставил нас в приюте, и не более того.

Сестра обняла меня как плюшевую игрушку, и я почувствовала, как намокает мое плечо от слез и соплей.

– Иногда мне кажется, что все мужики такие, – всхлипнула она. – Он не первый, кто так поступает со мной. Или дело во мне?

– У тебя нет оснований так думать. Ты – добрый и светлый человек, который готов в лепешку разбиться ради близких и друзей. Этим ты и привлекаешь сволочей, не знающих, что такое преданность и любовь. Они считают, что могут насытиться ими от тебя, но на самом деле им просто не дано постичь эти чувства.

– Не могу поверить, что Винс такой, – выдавила Мэй и разразилась новой волной рыданий.

– Я тоже, – прошептала я и крепче обняла сестру.

Глава 3

Следующие две недели Винсент по-прежнему не выходил у меня из головы. Только теперь мысли о нем были переполнены ненавистью и раздражением. Я представляла, как кричу на него, как толкаю и бью в его широкую грудь. Поведение дяди тоже изменилось. Он стал чаще спускаться к нам в дом и ужинать с нами. За эти две недели его не посетила ни одна нимфа, и он пытался направить нереализованную энергию на меня. Он гладил меня по спине, поправлял растрепанные волосы, вытирал уголки губ, когда на них оставался соус от обеденной пасты. И делал это прямо на глазах у всех. Наверное, для остальных это выглядело посредственной заботой, но они не знали, что произошло между нами.

Винс неоднократно пытался поговорить со мной наедине, но я не желала его слушать. О чем он может мне сказать? Если он извинится за нашу связь, я вгоню ему вилку в сердце. Если предложит встречаться на постоянной основе – я задушу его во сне, еще и пну его бездыханное тело за боль, причиненную сестре. Конечно, я никогда бы не позволила себе такого в жизни. Но смысл заключался в том, что я не видела выхода из сложившейся ситуации, поэтому приняла тактику избегания проблемы.

– Ты какой-то молчаливый, – говорил Маркус, когда они с Винсентом ехали на машине из больницы, где брату проводили обследования после острого отравления едой, которую тот рекламировал на дегустации в местном торговом центре. – Проблемы на работе?

– Нет, – отрезал тот и, подумав, продолжил: – Девушка, что мне нравится, динамит меня, и я не могу понять почему.

– Стал разборчивее? – хихикнул Маркус, прикрыв ладонью рот.

– Что ты хочешь сказать?

– Твоя манера общения… в общем, она подходит только для таких девушек, которые частенько бывают у тебя в гостях. Не обремененные моральными принципами и планами на жизнь. Понимаешь?

– Ты говоришь, что я встречался с проститутками, – тон Винса понизился, что выдало его обиду.

– Я предпочитаю эпитеты, а не ярлыки, – произнес Маркус и задрал нос. Наверное, он услышал эту фразу от кого-то и долго ждал, когда сможет применить ее сам. – Сейчас ты жалуешься, что девушка не хочет с тобой общаться. Что ты можешь рассказать о ней?

Винс открыл рот, чтобы ответить, но нужные слова не приходили на ум.

– Она красивая и такая… непорочная, что ли. Милая, – резюмировал он.

– Ее хобби?

– Вроде она занимается искусством. Но я не знаю, чем именно.

– Любимое блюдо?

– Мы ели вместе, но…

– Цвет глаз?

– Я столько раз смотрел в ее глаза, но цвет не запомнил.

– Это звучит максимально отстойно, чувак. Если тебе не интересно, что за личность ты трахаешь, тогда не называй это чувствами и не требуй от нее взаимности.

– Выбирайте выражения, молодой человек!

– А она о тебе что-нибудь знает? Чтобы нормальная девушка решилась завязать отношения с мужчиной, он должен быть заботливым, интересным, с чувством юмора. Ты показал ей, какой ты классный? Или ты только суешь ей под нос свою сексуальность?

Винс с шумом выдохнул и почесал лоб.

– Думаю, ты пользуешься популярностью у девчонок в школе.

– Не знаю. Мне это не нужно. Случайные связи ведут только к разбитым сердцам и венерическим заболеваниям. Я ищу ту, с которой раз – и навсегда. Чтобы дети знали своих родителей и не нуждались в их теплоте. Чтобы не страдали от калейдоскопа отчимов и от невовлеченности матери в их жизнь. Я не застал это в нашей семье, как мои сестры, но я видел, как сгорает изнутри мама, когда ее бросил мой родной отец. Это был не полный энергии источник, из которого зачерпнули ковшом. Она была уже опустошена отношением мужчин, которые искали в ней всего лишь временное пристанище.

– Мне казалось, твоя мама была счастлива с моим братом, – пробормотал Винс.

– Да, какое-то время. Мы все были счастливы с твоим братом, Винс. Это он привил мне любовь к человеку, как к человеку, а не объекту. Это дорогого стоит, особенно для ребенка, чей отец однажды просто ушел, оставив жену с тремя детьми на улице. Но Купер забрал у нас намного больше, чем дал.

Маркус на минуту замолчал, уставившись в одну точку. Затем повернулся к Винсенту и сказал:

– Я не осуждаю тебя за твои влечения, но оставь ту милую девушку в покое.

Под вечер дядя позвал нас всех к себе. Он купил с рук пару старых игрушек на приставку и предложил детям провести время за телевизором. Никто не был против, потому что на улице было пасмурно и накрапывал дождь. Мне пришлось делать вид, что я никогда не была в этой части дома, когда остальные увлеченно рассматривали интерьер комнаты Винса.

Элиз первым делом кинулась обнимать плазменный телевизор. Конечно, она знала, что это такое, но в общем доме телевизора не было, и ребенок бесконечно скучал по мультфильмам. Маркус нежно поглаживал игровую станцию, причитая, что дядя является настоящим монстром, потому что столько времени скрывал ее от нас. Мэй крутилась возле гарнитура, который имитировал кухню в углу комнаты, только без раковины и холодильника. Сестра доставала из ящиков закуски и распределяла их по мискам.

Я делала все, чтобы не смотреть на кровать, где недавно случился мой первый секс. Хотя, признаться, она притягивала меня. Я хотела рассмотреть на ней каждую складочку постельного белья. Был ли здесь кто-то после меня? Старательно крутя головой, я наткнулась на вещь, которую не заметила в первый раз. Над входной дверью висело ружье с обрезанным стволом. По моему телу пробежал холодок, а правое плечо непроизвольно дернулось.

– Оно не заряжено, – сказал Винс, заметив мою заинтересованность. – Но боевое.

– Зачем тебе оружие?

– Странный вопрос, – усмехнулся он. – Защищаться. Защищать вас. Мы живем в районе, где не принято ставить заборы. Обрез повесил сюда ваш дедушка, просто чтобы спать спокойнее.

– Я спала спокойно, думая, что его здесь нет, – нервно усмехнулась я.

– Не бойся, – Винс подошел ко мне вплотную и положил руку мне на поясницу. Я скукожилась, пытаясь не соприкасаться с ним, и он заметил это. Я знала, что сейчас он вопросительно смотрит на меня, безмолвно требуя ответа за свое поведение, но я не хотела поднимать глаза. Меня спас вибрирующий в заднем кармане джинсов мобильник. Я взяла телефон в руки и, помахав им перед дядей, отпрянула.

Весь вечер перед монитором пробыли Маркус с Элиз. Они скакали, ползали по полу и валялись, распластавшись на краю кровати. Винс сидел по центру кровати, вроде бы увлеченный игрой племянников, но то и дело задевая меня ладонью или локтем. Я забилась от него поглубже в угол, будучи заинтересованной только сообщениями в мессенджере, надеясь, что Мэй не увидит этой странной игры.

– Кто там тебе написывает? – спросил Винс с долей раздражения в голосе.

– Это мой одноклассник, Майкл. Он интересуется, готова ли я к выставке, – не скрывая, ответила я.

– Выставке? – дядя повел бровью.

– Кэссиди пригласили поучаствовать в школьной выставке изобразительного искусства, – присоединилась к нашему разговору Мэй. – Ты что, не знал?

– Я думаю, Винсент слишком занят, чтобы уделять внимание таким мелочам, – произнесла я и спрыгнула на пол. – И, кстати, я действительно не готова. Раз уж вы все здесь, а дом свободен, я пойду порисую в тишине.

– И помечтаю о Майкле, – поддразнил брат.

– Маркус! – воскликнула я и почувствовала, как румянец разливается по моему лицу.

– Что плохого в том, что Кэсси нравится мальчик? – упрекнула брата Мэй. Она хотела меня защитить, но делала только хуже.

– Этот мальчик всем нравится. Даже восьмиклашки за ним бегают.

– Но пишет-то он Кэсси!

– Я больше не желаю это слушать, – я подняла руки вверх, показывая, что сдаюсь, и направилась к выходу. Обувшись, я еще раз бросила опасливый взгляд на оружие над дверью и выбежала на лестницу.

Да простит меня моя старшая сестра, но я обожала быть в комнате без нее. Всегда, когда дом пустовал, я наслаждалась густой тишиной, которая тяжело подвисала в пространстве, окутывала и поглощала, заставляя ничего не чувствовать, кроме биения собственного сердца. Эта тишина была не абсолютной. Где-то за окном могла пролететь птица, а на кухне капнуть вода из-под крана. Эти звуки разбавляли тишину, чтобы та не пугала. И я любила их, потому что они никак не влияли на меня. Не причиняли вреда. Не приносили новых мыслей, не давали новых идей. В этом пространстве не было никого, кроме меня, и здесь я имела право думать только о себе.

Посидев немного на кровати и насладившись тишиной, я достала из-за шкафа старый мольберт и холст, который был заранее загрунтован мной белым акрилом. Из прикроватной тумбочки я вынула масляные краски, кисти и дощечку, служившую мне палитрой. В уши я вставила наушники, которые погрузили меня в легкую мелодичность классической музыки.

Карандашом я расчертила экспозицию. На моей будущей картине будет изображен блеклый силуэт женщины под ярким зонтом, на которую зритель будет смотреть как будто из окна, залитого струйками дождя.

Винсент сидел на мокрых ступеньках, заведомо подстелив глянцевый журнал, с которым под видом естественной нужды направился от детей в дом, и смотрел в окно моей комнаты. Он наблюдал, как моя рука плавно двигается по холсту, а тело медленно пританцовывает под неслышимый ему вальс. В этот момент что-то грело его изнутри, несмотря на холодную октябрьскую морось. Винс еще не ощущал ничего подобного по отношению к своим подругам. Вдруг это какое-то родственное чувство? Нет, легкая пульсация внизу живота отрицала эту теорию. Но что делало эту маленькую закомплексованную девчонку такой особенной?

Винс был не того склада характера, чтобы рассуждать на темы, в которых вопросы не имеют однозначного ответа. Он принимал свои чувства как есть, порой безрассудно и безответственно по отношению к окружающим его людям. Вот и сейчас он, изрядно промокнув, все-таки вошел в дом прямиком в мою комнату.

Я старалась не обращать на дядю внимания и не отрывалась от своего занятия. Винс закрыл жалюзи и, подойдя ко мне вплотную со спины, крепко обхватил за талию своими огромными руками. Он положил голову мне на плечо, всматриваясь в холст. По всему моему телу побежали мурашки, то ли от холода, то ли от его прикосновений. Я стянула наушник из правого уха и сказала, стиснув зубы:

– Ты весь промок. Хочешь, чтобы мы оба заболели?

– Я хочу обнимать тебя каждый раз, когда ты рядом.

Эти слова заставили меня растаять. Я чувствовала себя глупой девчонкой, которая ведется на простые уговоры красивых мерзавцев, но ничего не могла с собой поделать. Я положила кисть на подставку мольберта и развернулась в объятиях Винса, оказавшись с ним лицом к лицу. В ухе фортепиано играло нежную мелодию на высоких октавах.

– Ребята могут войти сюда в любую секунду, – полушепотом произнесла я, не отрывая взгляда от губ Винса.

– Поэтому позволь мне насладиться хотя бы этими секундами, – сказал он так серьезно, словно это действительно было для него важно. – Не отталкивай меня.

И он склонил голову для поцелуя. Сначала слегка коснулся моих губ, будто просил разрешения меня поцеловать. Но я не чувствовала в себе сил отказываться, хотя умом я понимала, что это было бы верным решением. Ради сестры. Но Винс так резко ворвался в мое тихое одинокое пространство, в котором я брала за правило думать только о себе…

И я ответила ему. Мне стоило лишь слегка податься вперед, как Винс сильнее притянул меня к себе в страстном поцелуе. Его ладони плавно опускались вниз по моей спине, а я запустила руки под его мокрую футболку, чтобы ощущать жар его крепкого тела.

Раздался щелчок парадной двери. Сначала послышался голос маленькой Элиз, которая капризничала из-за того, что ее оторвали от видеоигр. Затем вошла Мэй, причитая, что сестра испортит себе глаза, если будет долго пялиться в монитор. Мы с Винсом суетливо разбежались в разные концы комнаты, чтобы никто не увидел нас вместе.

– Что делаете? – Мэй заглянула в комнату и одарила нас встревоженным взглядом.

– Зашел посмотреть, что рисует Кэсси, – ответил дядя, указав на стоящий посреди комнаты мольберт.

– А чего мокрый?

– Стоял на улице. Дышал свежим воздухом. Забыл журнал на лестнице.

Мэй нахмурила лоб и обратилась в мою сторону.

– А ты?

– И… и я не сразу пошла домой, – с запинкой соврала я. – А как пришла – не переоделась.

– Совсем с ума посходили, – воскликнула старшая сестра, закатив глаза. – Кто же вас потом лечить-то будет? Не хватало мне еще развернуть тут лазарет имени Мэй Полсен! Быстро в душ!

Мы с Винсентом, понурившись как непослушные дети, одновременно двинулись к ванной комнате.

– По одному! – охнула Мэй, отчего я вздрогнула и уже было подумала, что нас разоблачили. Но сестра усмехнулась, сочтя ситуацию комичной и безобидной.

– Дамы вперед, – Винс жестом указал мне на проход, и я без лишних притязаний скрылась в душевой кабинке.

Я не знаю, какой диалог состоялся между дядей и Мэй, пока я мылась, но сестра светилась до самого утра. И мне так приятно было на нее смотреть, что я еще долго корила себя за тот поцелуй. Все-таки Винсент мерзавец. А нам с Мэй пора перестать быть глупыми девчонками, которые ведутся на таких, как он.

Октябрь тянулся невыносимо медленно. Чтобы избегать встреч с Винсентом, мне приходилось часто бывать в гостях у Джил. Пару раз после школы мы гуляли с Майклом, и это действительно отвлекало меня от семейных проблем. Парень вел себя ничем не лучше, чем Винс: постоянно трогал меня, словно невзначай, говорил неоднозначные вещи и явно склонял меня к романтическим отношениям. И я была не против, ведь Майкл выглядел приличным парнем, был моим ровесником и разделял мои интересны, или по крайней мере делал вид. Только мурашек от его прикосновений у меня не случалось.

В школе устраивали вечеринку для старшеклассников в честь Хэллоуина, и Майкл пригласил меня в ней поучаствовать. Мне не хотелось признаваться, что у меня нет возможности тратить семейный бюджет на одноразовый костюм, поэтому мне пришлось ответить только после совета Мэй.

– Мы обязательно что-нибудь подберем, – щебетала сестра. – Нельзя пропускать такие события в школе.

– Все время пропускала, и вроде жива, – неохотно отвечала я. – Но в этот раз все по-другому. Меня пригласил Майкл, и вроде это что-то значит для него…

– Не будь такой инфантильной. Вот увидишь, ты получишь такое же удовольствие, как и он. Может быть, вы даже поцелуетесь…

– Мэй!

– Что? Переживаю за тебя, как за себя. Или вы уже?..

– Я не готова говорить на такие темы, – я потупилась и закусила нижнюю губу.

– Хорошо. Кем ты хочешь нарядиться?

– Майкл хочет быть оборотнем. Вроде он собирается надеть клыки, уши и клетчатую рубашку. А мне предложил быть Красной Шапочкой.

– Вот это вкус. Но тебе повезло, у меня есть почти все, что нужно. Раздобудь корсет и считай, что костюм готов.

Я вернулась после уроков домой, чтобы нарядиться к вечеринке. Корсет мне одолжили в гримерке кружка актерского мастерства. Он был черным с элементами винтажа, и явно предназначался для персонажей королевских персон, а не для маленькой девочки, которую мама отправила к бабушке с пирожками. Но и остальные элементы костюма, которые подобрала мне сестра, сильно бросались в глаза. Красная мини-юбка служила элементом одежды, только если я стояла. Стоило мне наклониться, то сразу самому любопытному окружению мог открыться узор моего нижнего белья. Немного спасала белая сатиновая подкладка, которая была слегка длиннее основного материала. Колготки мне выдали новые – как сказала Мэй, из-за особого случая. Сверху они были тонкими и полупрозрачными, а от колен и ниже плотными черными, имитируя чулки. Завершал образ красный плащ с капюшоном, который был мне коротковат, впрочем, как и все остальное. Мэй удивилась, когда нашла его в своем гардеробе, а потом вспомнила, что мама покупала его для старшей сестры в школу для театральной постановки.

Я стояла у зеркала и обильно красила губы красной помадой, когда в комнату вошел Винс.

– Девочка, ты потерялась? – игриво спросил он, подражая волку из сказки.

– Винс, мне некогда, – отмахнулась я.

Но он подошел ко мне сзади и приобнял за плечи.

– А я соскучился и хотел рассказать, почему у меня такие большие зубы, – Винсент наклонился и нежно прикусил меня за шею.

Мои колени задрожали, и я невольно откинулась назад, словно потеряла равновесие. Мне так не хватало этих прикосновений, но мне казалось, что я не имею права принимать их от данного человека. В последнее время все, наконец, начало выстраиваться так логично: Мэй сходится с Винсентом и воспитывают Элиз, я схожусь с Майклом и почти не провожу времени дома, прямо как Маркус. Но эти прикосновения…

– Какова вероятность, что ты не отстанешь от меня, пока не получишь свое? – я сделала нечестный ход в нашей партии, возлагая всю ответственность за дальнейшие действия на него. Но Винс либо не понял, к чему я веду, либо был согласен на что угодно, лишь бы добиться цели.