Идущий в бесконечности. Взлет и падение нового магната. Майкл Льюис. Саммари бесплатное чтение

Оригинальное название:

Going Infinite: The Rise and Fall of a New Tycoon

Автор:

Michael Lewis

www.smartreading.ru

Все любят Сэма

В 2021 году никто не понимал, кто такой Сэм Бэнкман-Фрид. И все хотели отдать ему свои деньги.

Как так получилось?

Майкл Льюис решил разобраться в этом в конце 2021 года. Его друг намеревался заключить крупную сделку с криптобиржей FTX, которой и владел Бэнкман-Фрид. В 2021 году криптовалюта манила многих – гораздо сильнее, чем пару лет спустя. Биткоин тогда рос стремительно, обещая невероятное богатство.

Но и на этом фоне успех Бэнкмана-Фрида впечатлял. Ему еще не было тридцати. Его биржа существовала чуть больше двух лет. В 2019-м ее выручка составляла $20 млн. В 2021-м – миллиард. Состояние ее владельца оценивалось в $22,5 млрд, и он был самым богатым человеком в мире в возрасте до 30 лет.

Друг Льюиса предложил тому провести журналистское расследование, не первое в его карьере. Бэнкман-Фрид так и напрашивался в герои книги. Льюис договорился о встрече с ним и получил согласие. Вскоре миллиардер приехал к Льюису в гости. Нет, не на личном самолете, а на такси Uber. Нет, не в деловом костюме, а в футболке и шортах – как выяснится позже, обычный дресс-код Сэма, шла ли речь об утренней пробежке или встрече с Биллом Клинтоном. Итак, они встретились и поговорили о прошлом и настоящем Сэма. Эта встреча была не последней. Потом Льюис летал в штаб-квартиру FTX на Багамах. Он увлекся! В 2021 году жанр будущей книги был ему понятен: история успеха, любимый американцами формат. Спустя год книга резко сменила жанр и превратилась в экономический триллер.

Вперед в прошлое

Все мы родом из детства. Кроме Сэма Бэнкмана-Фрида. Любые расспросы о золотой поре вызывали у него лишь недоуменное пожатие плечами. Не то чтобы секретная организация стерла все его воспоминания – просто детство прошло, м-м, как-то незаметно. Про первые 18 лет своей жизни Сэм поведал Льюису не больше того, что тот и сам мог бы узнать из «Википедии». Родился 6 марта 1992 года в Стэнфорде. Благополучная семья: отец и мать – профессора Стэнфордской школы права. Есть младший брат Габриэль.

А как насчет милых сердцу подробностей, забавных курьезов, озорных выходок? Тут рука начинает шарить в пустоте.

Льюис, как и положено хорошему биографу, встретился с родственниками Сэма и вскоре понял, что семейство Бэнкман-Фрид, пожалуй, все-таки нельзя назвать среднестатистическим. Они были вполне успешны и социализированы, но в то же время удивительно равнодушны ко многим условностям. Скажем, не отмечали дни рождения – не из-за строгости нравов или душевной черствости, а потому что подарок, коль скоро ребенок его захотел, можно подарить и в любой другой день, разве нет?

Впрочем, судя по этим разговорам, ребенком Сэм вообще мало что хотел. Были ли у него увлечения? Слишком сильное слово. Он не любил читать и не обзавелся этой привычкой позже. Играл в компьютерные игры, но без фанатизма. Друзья детства? Вычеркиваем.

Правда, одно впечатление, пережитое Сэмом в возрасте восьми лет, говорит о нем многое. В восемь лет Сэм понял, что остальные дети уверены в существовании Санта-Клауса. Нет, сам он, конечно, тоже слышал про деда в красном костюме, который дарит подарки на Рождество. Однако для него Санта обитал в той же вселенной, что и, скажем, Микки-Маус. Никто ведь не рассчитывает повстречаться с Микки-Маусом на школьном дворе? Однако для остальных детей, осознал Сэм, между Сантой и Микки была огромная разница.

Что ж, если все утверждают одно, а Сэм другое, то это вовсе не означает неправоту Сэма, пришел к выводу мальчик. Если хотят верить в Санту, пусть верят. Нет смысла их переубеждать, нужно просто смириться, оставаясь себе на уме.

Поэтому позже, когда настала пора задумываться о вере другого порядка – Боге, религии, – Сэм уже был морально подготовлен к разного рода странностям. Почему взрослые избегают определенного ответа на вопрос, есть ли Бог и дьявол, рай и ад? Ведь если есть, это должно заботить нас гораздо сильнее, а они еще не определились, что ли?

К людям стоит быть снисходительнее, понял Сэм. Иногда они чего-то не понимают.

Впрочем, сам он их тоже не понимал. Что смешного в шутках, которыми обмениваются одноклассники? Задачи про пешеходов, которые вышли навстречу друг другу из пункта А в пункт Б, давались Сэму куда легче, чем рассуждения про мотивы литературных героев.

Он не был математическим вундеркиндом, хотя посещал летнюю школу для математически одаренных старшеклассников. Она, пожалуй, немного выделяется на общем фоне его воспоминаний. Сказать, что Сэм нашел там себя, было бы слишком высокопарно. Но он нашел там людей, максимально на себя похожих. Не очень поднаторевших в общении, зато обожающих логические игры и головоломки.

Впрочем, Сэм и там отличался от большинства. Его, скажем, совсем не привлекали игры вроде шахмат – те, в которых нет места неопределенности, игры с полной информацией. Зато очень нравилась карточная игра Magic: The Gathering – разыгрывание виртуальных партий в фэнтезийном мире, где роль случайности очень высока. Идеальный выбор для юноши с математическим складом ума, но при этом с большой терпимостью к неопределенности.

Для игры на криптобирже эти качества тоже очень важны.

Итак, если хочешь писать биографию Сэма Бэнкмана-Фрида, нужно избавиться от замашек киношного детектива, с профессиональным прищуром интересующегося: «Что вы делали 17 января 2008-го?» В этой биографии выпадают не только месяцы, но и годы. Однако иногда календарь приходит на помощь. 2010 год никак нельзя пропустить: Сэм поступил в Массачусетский технологический институт.

Учебные программы MIT занимают первые места во всех международных рейтингах, но Сэма они не впечатлили. На лекциях он скучал, ни физика, ни математика, составляющие его специальность, не смогли предложить Сэму ничего нового. Этот период отмечен двумя открытиями иного рода.

Прежде всего Сэм открыл для себя эффективный альтруизм. С ним его познакомил молодой преподаватель философии Уилл Крауч. Очевидно, он читал блог Сэма, в котором тот много рассуждал об идеях утилитаризма – равна ли ценность наших действий их пользе или нет и т. п. Оказалось, утилитаризм лишь верхушка айсберга. Эффективные альтруисты, следующие идеям культового философа-этика Питера Сингера, ставили вопрос так: мало делать добро, важно искать для этого наиболее эффективные способы.

Студенты такого элитного учебного заведения, как MIT, несомненно, могут творить добро эффективнее, чем люди с меньшими доходами и не таким качественным образованием. Как они намерены распорядиться этой возможностью?

Эффективный альтруизм впечатлил Сэма. Одним из самых быстрых последствий этого увлечения стал переход в веганство – не потому, что Сэму было жалко убитых животных, а потому, что это… ну, более рационально.

И еще: раздумывая об альтруизме, Сэм понял, что ему проще рассуждать о благе для всего человечества, чем о конкретных людях. Окружающие с их привычками, особенностями, намеками всегда представляли проблему. Люди в целом, как класс, лучше укладывались в расчеты.

Вторым открытием стал трейдинг. Не то чтобы Сэм интересовался ценными бумагами – просто почти любому математику из MIT предлагали такую работу. Летом 2013 года Сэм прошел стажировку в компании Jane Street Capital. В математическом смысле трейдинг оказался понятен: скорее Magic: The Gathering, чем шахматы.

Кроме того, в трейдинге – как и во всех сферах, где человек имеет дело с неопределенностью, – важную роль играет контроль эмоций. Иными словами, покерфейс. То, чем Сэм блестяще владел примерно с пяти лет.

В 2010-е годы началась новая эпоха трейдинга. Сделки совершали не люди, а компьютеры. Самыми ценными решениями были усовершенствования машинного кода. Нашего героя это очень устраивало. Код он понимал лучше, чем людей. В Jane Street Capital Сэм занимался международными ETF[1], вернее, поиском решений, которые бы оптимизировали сотни сделок каждый день.

Порой данные складывались в самые причудливые закономерности. Почему бразильская биржа проседает, когда национальная сборная по футболу побеждает в чемпионате мира? Оказалось, победа сборной коррелирует с поддержкой кандидата в президенты, пользующегося дурной репутацией.

Все это было превосходной разминкой для ума, неплохо оплачивалось и… не могло продолжаться вечно, понял в одно прекрасное утро Сэм. С календарем его жизни опять стало происходить что-то странное: вдруг настал 2017-й, и Сэм осознал, что три года просто топтался на месте. Он оставался верен идеям эффективного альтруизма, отдавал немалую часть дохода на благотворительность. Однако было не похоже на то, что он приносит миру (и самому себе, если на то пошло) максимальную пользу.