Иосиф. Часть первая бесплатное чтение

Вступление

Это роман о размышлениях и стратегических решениях Иосифа Виссарионовича Сталина в определенных исторических ситуациях.

Все написанное ранее о жизни «отца народов», включая «Батум» Михаила Булгакова по мнению самого героя беспощадно приукрашено в ущерб исторической правде.

Для одних личность Сталина – это непреклонный диктатор и параноик, другим она представляется реально справедливым и эффективным человеком во власти. Все признают, что он добился многого, в том числе гигантских успехов развития страны и победы в Великой Отечественной войне.

Но сегодня после возврата нашего общества к капитализму немало людей, особенно молодежь, не знают и не воспринимают его яркие незаурядные способности в реализации идеи Маркса освобождения человека от эксплуатации капитала, а также в беспрецедентном солидарном братском объединении народов России и послевоенной восточной Европы и Азии на основе социалистических преобразований.

Решения этого политика всегда своевременны и решительны как внутри страны, так и во внешней политике к окружающему и враждебно настроенному капиталистическому миру.

Известно много не лишенных восхищения высказываний о Сталине противников-антикоммунистов, в том числе Черчилля, Трумэна и даже самого Гитлера, но хочется упомянуть оценки послов США в СССР Гарримана и Девиса, которые неоднократно встречались и непосредственно работали с ним и руководством страны Советов в предвоенные 30-е и 40-е годы.

«Сталин обладает глубокими знаниями, фантастической способностью вникать в детали, живостью ума и поразительно тонким пониманием человеческого характера. Я нашел, что он лучше информирован, чем Рузвельт, более реалистичен, чем Черчилль и в определенном смысле наиболее эффективный из военных лидеров».

«Он держался очень просто, но одновременно величественно, производил впечатление человека сильного, собранного и мудрого. Ребенку бы понравилось сидеть у него на коленях, а собаке ласкаться у ног».

Необычно скромный и беспристрастный Сталин возвеличивал себя всегда естественно и просто. Он резко отреагировал на напечатанную в ноябре 1945 года хвалебную статью Черчилля о его высокой оценке на посту верховного главнокомандующего. Сталин в это время находился на отдыхе и «глубоко не продуманное» решение о печати статьи приняла оставленная «на хозяйстве» четверка – Молотов, Маленков, Берия и Микоян.

«Это ошибка! Все эти похвалы нужны Черчиллю, чтобы усыпить свою запятнанную совесть! Он маскирует тот факт, что он сам и его лейбористы создают враждебный буржуазный блок против СССР. Мы не должны помогать этим денежным мешкам! У нас самих теперь есть довольно управленцев, которые приходят в свинячий восторг от похвал капиталистов. Это не дело, с угодничеством перед иностранщиной нужно бороться жестко и до конца. Если же мы сами публикуем эти ядовитые речи, то сами насаждаем низкопоклонство и угодничество! Не стоит и говорить, что советские руководители не нуждаются в чьих-то похвалах. Что касается меня лично, то такие похвалы только коробят меня».

Все речи и доклады Сталин готовил сам, писал он очень кратким доходчивым и понятным каждому языком. Еще в 1917 году Владимир Ильич Ленин был приятно удивлен четким 70-ти строчным отчетом Сталина о положении дел на юге России.

Несмотря на то, что практически невозможно описать человека в отрыве от того необычно сложного революционного и военного времени, автор не заостряет внимание читателя на достижениях Сталина, а привлекает его внимание к своевременному принятию решительных мер в тот момент, когда что-то мешает продвижению вперед.

Повествование романа с применением художественных образов окружающих героя, сподвижников и близких друзей строится на наиболее значимых эпизодах его жизни, начиная с детских и юношеских лет, потом на революционном переломе России и в дальнейшем при определении стратегии и тактики развития страны в качестве главы государства. Автор пытается посмотреть на «отца народов» глазами современника. Ему хочется проникнуться его внутренней философией, которая зиждилась на глубоком знании жизни, понимании значимости учения Маркса и Ленина, детальном владении геополитической и научной информацией о нашей стране и мире. Не исключена из внимания читателя личная жизнь Сталина, его постоянное самосовершенствование, глубокие знания русской истории и культуры при необычной скромности воспитанного в христианских традициях беспристрастного человека.

На фоне того, как при всеобщей поддержке народа Иосиф Сталин неотступно приводил страну к победам в очень трудные годы страны всего двадцать девять (1924-1953) лет, автор надеется, что современнику после знакомства с романом станет более понятно сегодняшнее 35-летнее после горбачевской «перестройки» мало результативное метание власти в строительстве демократического общества.

Глава первая – Детство и юность.

1

С горы по каменистой дороге спускались два мальчика-подростка. Старший, лет 13-ти, рябоватый с опущенными и наполненными раздумьями глазами шел немного впереди. Он, как и его младший приятель, чувствовали себя на этой тропе легко и свободно.

– Завидую тебе, Симон, как ты ловок и подвижен в играх с ребятами.

– Да ты тоже не уступаешь в этом…

– Не скажи, …моя искалеченная сухая рука все-таки дает о себе знать.

Симон хорошо знал, что мальчишеское развлечение – схватить на ходу заднее колесо кареты не прошло однажды бесследно для Сосо, и руку затянуло, повредив сухожилие. Он был тогда рядом и, вспомнив этот досадный эпизод, с сожалением посмотрел в сторону друга.

Позади оставался знакомый пейзаж величественной горы, похожей на огромный холм с остатками древней завораживающей взгляд крепости. Она всегда привлекала мальчишек, здесь можно было представить себя правителем или героем-воином, охраняющими горные свободные просторы. Друзья-приятели часто забирались сюда и, сидя на причудливых каменных глыбах, смотрели вниз, размышляя каждый о своем.

– Да ерунда, Сосо.…К этому можно привыкнуть…

– Нет, – твердо произнес друг, – Надо трезво смотреть… Мать говорит, что физическая работа теперь не для меня…надо лучше учиться и посвятить себя службе.

– Така скучна жизнь уж точно не для меня, – пнул ногой, лежащий на пути камешек Симон, – Твои родители вечно спорят о твоем будущем …и не могут поделить тебя…

Пологая дорожка среди выжженной скудной травы спиралью опускалась к наполненному церквами и невысокими строениями городу. Первым сверху на пути был русский храм с одинокой купольной маковкой.

–В нашей семье детей не осталось кроме меня…Несмотря на то, что они давно живут отдельно, я люблю и уважаю и мать, и отца… В отношении моего будущего они по-своему правы…

Сосо любил читать книги и был более молчалив, хотя глаза его всегда загорались от мечтательных забав в кругу сверстников. Оба мальчугана часто хороводили в компаниях местной детворы и были неразлучными друзьями. Один учился в городском, а другой в духовном училище и оба старались говорить между собой по-русски. Симон в отличие от Сосо успевал по многим предметам очень плохо. Не переживая об этом, он с нескрываемым пренебрежением относился к постижению знаний и часто мечтательно говорил:

– Разве можа суха зубрежка сравнить с приключениями и свободой… Я так благодарен Робен Гуд, что он был на свете.

И сейчас он бойко воскликнул:

– Не надо про скучна жизнь…

–Приключения, конечно, хорошо, но знания не менее привлекательны…Вот сколько раз тебе говорил, что надо говорить – «кому» – Робину Гуду!

– А мне все равно – «кому» или «камо»!

– Сам ты Камо, – улыбнулся старший приятель, – Я думаю на следующий год поступить в Тифлисскую семинарию. Айда со мной!

– Ну, нет, Сосо… Это уж слишком. Ты же знаешь, что я вообще не для учения…

– Знаешь, Симон, каждому начертан свой путь… Учиться – всегда хорошо и это будет главным в моей жизни, причем учится не из-под палки, а пытаться узнать где-то даже больше самого учителя…

– Это как …больше?

– Доходить до всего самому…пропускать через себя… К примеру, ты знаешь историю нашей местности, сколько раз эта крепость была завоевана, и кто когда-то стоял во главе живущего здесь народа?

– Я никогда не думал об этом…

– Но ведь живут здесь разные люди: армяне, грузины, русские…Разве это не интересно?

– Не знаю…Уж больно красиво ты говоришь…

– Я тоже не все это знаю…и не хочу быть простым слово охотником, который только показывает свои знания, а копни поглубже…только пшик!

– Это правда…Я тоже не хочу быть так…Хочу больше делать…

–Для этого надо много знать.

– Чего еще знать?

– Симон, не надо спешить, а все хорошо обдумывать…

– Я согласен, что простому люду, как нам, туговато в жизни…

– Это не простой вопрос…Надо найти себя…

– Так вот, Сосо, я сделаю все, чтобы жизнь наша изменилась к лучшему… Мне кажется, только дружба и братства может самым лучшим…Это так безоблачна.

– Ну-ну, – улыбнулся вкрадчивым и лукавым взглядом друг, – Только говори – «безоблачно».

Несмотря на частичную скованность руки и рябое лицо от перенесенной в детстве оспы, Сосо всегда привлекал в себе всеобщее внимание. Оставаясь ярким изобретателем в компаниях активных сверстников он нередко придумывал что-то новое, а Симон становился непревзойденным прекрасным исполнителем задуманного, его сноровка и даже некоторая дерзость всегда восхищала и непременно сопутствовала удаче.

Небольшой городок, где они жили, был наполнен небогатыми людьми многих национальностей, но это никого не смущало и не противоречило духу единства жителей. Сосо был из грузинской семьи, а у Симон – из армянской. Оба имели свободолюбивый и не подчиняющийся никому характер. Однако первый продолжал проявлять в образовании немалые способности, а второй нарочито оставался косноязычным, очень плохо говорил по-русски, но всегда прислушивался к старшему другу, который настойчиво его поправлял по части знаний и произношения. Через год Сосо с отличием окончил училище и по желанию матери после стажировки у местного священника успешно поступил в православную Тифлисскую духовную семинарию.

Скоро жизнь Симона тоже кардинально изменилась, его исключили за неуспеваемость из училища, и он перебрался в Тифлис на заработки, где поселился у тетки.

2

В семинарии молодого юношу ждала суровая, если не сказать иезуитская дисциплина, но он с энтузиазмом осваивал немалый объем требуемых знаний и имел репутацию хорошо успевающего ученика среди преподавателей. За успехи в учебе, его уже звали теперь полным именем Иосиф, и он получал неплохую стипендию. Прилежный ученик пел в хоре, читал не только книги священного писания, у него скоро проявились и способности к литературе, Иосиф зачитывался произведениями Шота Руставели, очень любил и знал наизусть поэму «Витязь в тигровой шкуре», восхищался Пушкиным, пытался и сам писать стихи. Идеи православия вошли в подростка без сопротивления, но поиск экстремальных ощущений и всего нового остался на всю жизнь. Этот выбор пути вместе с кротостью желания знаний проникал в его душу свободно через христианскую религию.

Здесь у него появились новые друзья и он, как и раньше, был общителен и привлекал внимание сокурсников своей серьезным отношением к жизни и будущей профессии, которая несла в себе особенные ценности: умение прекрасно отличать добро от зла, стараться защитить права простых людей

и следовать идеям социальной справедливости.

Преподавание порой было не совсем обычным, один уже немолодой учитель обучал их жесткому, если не сказать жестокому и даже зловещему взгляду, который, по словам учителя, способствовал бы авторитету и духовному влиянию священнослужителя. Далеко не у многих нашлись подобные способности, но Иосифу нередко удавалось быть положительно отмеченным на этих занятиях.

Среди друзей выделялся Александр, открытый, приятной наружности юноша с ярко выраженными чертами коммуникабельности и солидарным отношением к простым трудовым людям. Однажды он посоветовал Иосифу пойти с ним на почти подпольное собрание молодых рабочих городской типографии. Будучи сам выходцем из простой трудовой семьи, Иосиф сразу глубоко проникся мыслями и чаяниями этих людей. И молодой человек теперь уже не ограничивался только семинарскими занятиями, а пытается найти литературу о свободе труда без эксплуатации капитала. Уже на втором курсе неугомонный нрав пятнадцатилетнего юноши знакомит его с подпольными группами русских марксистов Закавказья, которые оказали на него огромное влияние. Хорошо зная русский язык, он на первых порах помогал распространять революционные идеи и сам с интересом изучает «Капитал» Маркса. Эта работа современного философа – экономиста впервые раскрыла перед ним противоречия реального состояния существующего буржуазного строя и заставила глубоко задуматься о выборе своей дальнейшей судьбы. Знакомится он и с работами Ульянова, Мартова, Плеханова.

На одной из встреч с рабочими Иосиф был заворожен выступлением обаятельного и необычно интеллигентного товарища «Аракела», который детально и подробно охарактеризовал состояние теории и практики марксистского революционного движения в России и призывал к активной борьбе за свободу пролетариата в Закавказье. От коллег Иосиф уже слышал о его огромном авторитете среди Тифлисских рабочих и подошел к нему после собрания.

– Товарищ Аракел, ваши доводы очень интересны и злободневны, хотя я уже далеко не новичок и сам руковожу ячейкой рабочих железнодорожных мастерских.

Эти слова были встречены доброжелательной улыбкой.

– Я уже слышал много хорошего о вашей социал-демократической группе, Коба, так кажется вас величают подпольщики?

– Да, вы правы…

– Курнатовский Виктор Константинович, член Российской Социал-демократической рабочей партии, – представился новый знакомый, – Сам я из Риги, но петербургским партийным центром направлен на революционную работу в Тифлис.

– Неужели в Петербурге так интересен наш регион? – не унимался Иосиф.

–У вас как раз самая гуща событий, ведь развитие капитализма очень связано с Бакинской нефтью, о которой мечтает весь буржуазный мир. Сам Владимир Ульянов настоял, чтобы здесь был активный представитель большевиков.

– Ульянов Ленин! – восхищенно произнес Иосиф, – Вы с ним знакомы?

– Да… Еще по енисейской ссылке.

– Я читал его работы еще под именем Владимира Ильина, особенно запомнилась «Развитие капитализма в России».

– Похвально, молодой человек…

– Какие же задачи стоят перед нами конкретно сейчас?

– Их много, в теории все ясно и понятно, но нужно распространять газету «Искра», непременно расширять сеть ячеек среди рабочих, неплохо бы организовать демонстрацию, чтобы люди почувствовали свою солидарность…еще нужны средства для реализации этих проектов…Мы собираем на перспективу пока у рабочих…

– А не лучше ли отнять эти средства у богатых воротил, например, банкиров…

– Интересная мысль… Главное можно ли организовать такого рода деятельность молодой частью подпольной группы? Подумайте. Партия будет вам очень признательна.

– Хорошо. У меня есть некоторые задумки на этот счет.

Новый представитель партии быстро нашел общий язык с Иосифом и стал его политическим наставником и учителем революционного движения. Скоро и Иосиф уже считал нового товарища из Петербурга своим кумиром в политической борьбе, который научил его теоретическим основам классовой борьбы. Совместное проведение собраний значительно расширило создание новых кружков русских марксистов. Иосиф получал дополнительно интересующую его политическую литературу, последние статьи газеты «Искра» и становится одним из образованнейших и начитанных людей в этой области в здешней подпольной среде.

После этой встречи Иосиф активно начал прорабатывать специальные вылазки подпольщиков – боевиков в составе проверенных пятерок для неожиданных налетов на богатых промышленников и карет казначейства. Деньги все до копейки после экспроприации или «эксов», как говорили налетчики-боевики, шли на организацию революционной работы и поддержание людей, оказавшихся в царских застенках. К этой работе он активно привлек своего давнего друга и теперь уже соратника «преданного делу революции» Симона, получившего от него кличку «Камо». Детали операций Иосиф скрупулезно прорабатывал сам, прибегая порой к неожиданным решениям, вплоть до переодевания в полицейских и жандармов. Сам же Иосиф по рекомендации подполья не участвовал в налетах. Почти все задуманное с легкой руки Камо было благополучно осуществлено, и его слава налетчика уже пугала, а порой и приводила в трепет местную полицию. Камо до конца жизни остался верен своему другу, оставляя последнего в тени прославивших его похождений. Однажды в Тифлисе был таким образом ограблен филиал Азербайджанского банка на баснословную сумму несколько сот тысяч рублей. К сожалению, все добытые деньги были очень большими купюрами и привлекали внимание. Тогда комитетом партии было принято решение отправить Камо за границу для размена купюр. В Германии его выследили и арестовали. Чтобы избежать наказания, он прикинулся умалишенным. Немецкие полицейские решили проверить это и применили жесточайшее испытание – расширение зрачков при ожогах его тела огнем. Камо напряг всю свою волю, преодолел эту немыслимую проверку и был выпущен на свободу. Покинув Германию, он продолжил революционную борьбу. После этого имя Камо становится хорошо известно в кругу российских революционеров.

На втором курсе семинарии молодой человек был с головой поглощен работой революционного движения в борьбе с самодержавием. Это обстоятельство не было не замечено руководством Тифлисского духовного ведомства, и Иосифу было отказано в стипендии, без которой он в силу бедности родителей не мог продолжать обучение. Формальной причиной отчисления была неявка на экзамен.

Перед тем, как покинуть стены семинарии, Иосифа вызвал к себе на беседу ректор архимандрит Серафим.

– Молодой человек, я вызвал вас чтобы сообщить, что мы не имеем возможности оплачивать ваше дальнейшее обучение…, – он намеренно не называл реальные причины отчисления – участие в социальных массовых собраниях.

– Мне уже сообщили, владыка.

– Жаль, но такова ситуация…Вы хороший и способный ученик…

– Но вокруг много нового…, опустил глаза Иосиф, – Буду начинать жить и в миру…

– Я понимаю, у нас жесткая дисциплина, с такой закалкой вы можете быть достойным гражданином…

– Спасибо, владыка…

– Повторю, мне жаль прощаться с вами, молодой человек, у вас неплохие способности, вы скромны, аккуратны и, …я бы добавил, имеете определенные возможности в постижении истинных знаний о человеческой душе.

– Вы же знаете, владыка Серафим, что в силу бедности моих родителей, я не могу продолжать учение без стипендии.

– Да-да. Но это вопрос мы могли бы решить. Тут несколько другие обстоятельства. До нас доходит информация, что вас одолевают смутьяны-дьяволы революционеры.

– Почему же сразу дьяволы? – улыбнулся Иосиф.

– Послушайте, Иосиф… В вашем имени звучит христианская история мира, – посмотрел на него внимательно архимандрит.

Иосиф немного смутился.

– Да. Именно так. Образ Христа хотя и косвенно, но прочно связан с ним. Ведь человек с именем Иосиф, был прижизненным отцом Иисуса по велению пришедших сверху волхвов…Несмотря на божественное происхождение Христа, Иосиф, несомненно, участвовал в его воспитании и становлении…Как много недосказанного, но очевидного, – почти прошептал последние слова владыка.

Молодой человек отвел глаза в сторону. Он никогда не задумывался об этом, но с самого раннего детства чувствовал неукротимое стремление ко всему новому в реализации задуманного. Присутствие некой неведомой силы вселяло надежды правильности выбранного пути.

– Видите ли, молодой человек, – продолжал архимандрит, – Иногда надо быть немного выше мелочных интриг политики. Сильный человек верит в себя, в Бога, который в нем единственно самом.

– Но посмотрите, владыка, как несправедливо устроен наш земной мир…, начал было Иосиф.

– Я все это знаю. Но поверьте мне, все ваши мысли и может правильные усилия и устремления принесут не меньше зла, чем пользы. И чем больше кажущейся пользы вы ощутите, тем больше будут вас топтать ногами и ненавидеть…

– Почему, владыка?

–Так устроен мир, где добро и зло идут рука об руку вместе. Есть добро благословенное богом…оно и есть истина благоденствующего добра

над злом.

– Но почему кругом такая несправедливость?

– Приятно, что вы задумываетесь о жизни других, но здесь одного детального обдумывания очень мало.

– Мало?

– Для восприятия истины мало рассудка, должна быть вера.

– Я согласен… и верю…в борьбу.

– Вам не понять, но это не всегда угодно Богу…Идите и помните наш разговор. Я искренне хочу, чтобы у вас сложилась жизнь хорошо…Скажу еще на прощание…Жизнь вне церкви с вашим характером будет не так проста, как кажется…Много соблазнов и заблуждений охватывают молодую душу…

– Но существуют и другие не менее прогрессивные учения…

– Наслышан о ваших увлечениях… «В словах правды нет» и добавлю от себя…необходима внутренняя интуиция…Надеюсь, что глубина ее взращена временем пребывания в наших стенах…на нее надо опираться…

Иосиф молчал, а владыка продолжал:

– Как бы там не говорили…но самое главное борьба с самим собой…Это ощущение благостного одиночества…или постоянное присутствие в себе частицы Бога…

– Понимаю, владыка.

–Если хоть чуточку понимаете, желаю вам успеха…и не забывайте, что вы выросли душой здесь… Если жизнь когда-нибудь поднимет вас чуть выше…над другими, не уподобляйтесь гордыни и оставайтесь всегда кротким к окружающим…Бог постоянно посылает подсказки и надо только их правильно понимать…

Иосиф молчаливо опустил взгляд.

– Слушай подсказки сверху, сын мой…Мне кажется, тебе это дано…Или будет дано…

Возможно, не случайно вскоре Иосиф взял себе партийную кличку «Коба», которая на церковнославянском звучит, как «Волхв».

3

После отчисления из семинарии Иосиф вынужден был найти способ существования в городе и несколько лет проработал наблюдателем погодных условий и неба в геофизической Тифлисской обсерватории. Казалось совсем неслучайно жизнь привела его к природе и звездам, в них было что-то мистическое, спокойное и неизменно надежное. Жил Иосиф тоже при обсерватории. Работа не отнимала много времени на периодические обходы и записи приборов, она давала и возможность заниматься революционной деятельностью. Иногда он приглашал свою ячейку сюда в обсерваторию и проводил собрания. В 1901 году по этой причине в это тихое учреждение неожиданно нагрянула полиция, правда Иосиф благополучно скрылся, после чего перешел на нелегальное положение и уже не имел постоянного места жительства.

Профессиональная революционная работа требовала большого напряжения, осторожности и каждодневного внимания к мелочам своего существования. Он шесть раз был арестован, но постоянно сбегал из тюрем и мест заключения. Скоро Иосиф стал хорошо известен в кругу революционеров подпольщиков в Тифлисе и Баку под псевдонимом «Коба».

Будучи увлеченным, а потом и посвятившим себя подпольной работе, Иосиф с этой поры себе уже не принадлежал. Оставаясь скрупулезно внимательным, скромным и аккуратным он предпочитал многому в жизни доверие товарищей. Иосиф скитался по чужим квартирам и холодным гостиницам. Непреодолимое желание жизни, вера в будущее и безоглядная молодость влекла его вперед к борьбе за справедливое общество.

Несмотря на эти трудности, Иосиф поддерживал дружбу со своими сверстниками по семинарии. Однажды он встретился со своим верным другом Александром, который пригласил его в свой дом и познакомил с младшей сестрой. Иосиф с первого же взгляда был сражен красотой этой девушки. Не ускользнуло от него, что она была модно и со вкусом одета в легкое платье. По рассказам брата она была в курсе необычной жизни Иосифа, которая казалась ей не лишенной романтики и притягательных мечтаний о самоотверженных и неуловимых героях.

– Я много слышала о ваших победах в борьбе за светлое будущее, – сразу призналась она.

Иосиф был очень смущен вниманием, считая себя не из красавцев и не имеющим опыта взаимоотношений с женским полом. Он хорошо знал о своей малоподвижной руке, слегка заметной хромоте от рождения, не говоря уже о том, что лицо было еще с детства покрыто оспиной рябью.

– Ничего особенного в моей жизни нет, – вежливо ответил молодой человек, – Просто чаще приходиться думать о других…

Глаза девушки искренне засветились. Она была в возрасте цветущего женского тела, глаза острые и насыщенные внутренней силой. Сраженный устремленным на него вдохновенным искренним взором молодой красивой женской плоти Иосиф первый раз в жизни пожалел, что сам не красив и не сказочно богат. Он опустил глаза, преклоняясь перед живостью необычной человеческой красоты. Ему хотелось уйти от этого наплыва чувств, но Като, так звали ее, не отпускала его взглядом и притягательным вниманием. При всей скромности гостя она не могла не заметить его особого едва уловимого мужского обаяния.

– Жаль, что вы недооцениваете себя…От вас исходит какая-то внутренняя сила.

– А от вас невиданная красота, – не удержался Иосиф.

Молния взаимной симпатии сразу пронзила обоих и молодой человек забыл вдруг о друзьях-товарищах, распланированной деятельности на каждый день. Ему вдруг захотелось забыть и не думать ни о чем, кроме разлета этих глаз, вдохновенного лица и нежно колышущейся груди.

Молодые не отходили друг от друга и, казалось, уже не могли существовать раздельно. Иосиф в этот вечер много говорил, читал стихи грузинские и русские, что несказанно понравилось Като.

На следующий день после бессонной ночи Иосиф очень трогательно, вовсе не надеясь на положительное решение, предложил красавице свою руку и сердце, как он искренне подчеркнул «до конца всей своей жизни».

Като под впечатлением необыкновенного обаяния и страстного внимания молодого человека ответила взаимностью и дала согласие. Иосиф в полном смысле слова «потерял голову», он будто забыл обо всем на свете. На следующий день он повез Като к матери, которой девушка тоже очень понравилась, и она благословила молодых.

Избранница Иосифа была вовсе не из бедной семьи, она была к тому же прекрасной модной портнихой в городе, пользовалась огромным спросом своих изделий и обшивала многих богатых горожан. Като вовсе не представляла с какими трудностями ей придется столкнуться после брака, но любовь пересилила все, и она безоглядно отдалась ей.

В июле 1906 года 19-летняя Като Сванидзе и 26-летний Иосиф Джугашвили тайно ночью обвенчались при монастыре Святого Давида в Тифлисе, дав друг другу клятвы быть рядом всегда, что бы ни случилось.

Поскольку Иосиф был тогда на нелегальном положении, венчался он под чужой фамилией – Галиашвили. Обряд согласился провести его бывший однокурсник по семинарии.

Уже через четыре месяца Като в полной мере ощутила свое новое положение жены подпольщика- революционера. Именно в том году Иосиф выбрал большевистское направление партии, он вынужден был активно работать в Баку, выезжать за границу, и нагрузка на него в революционной подпольной работе возросла во много раз.

В ноябре, разыскивая Иосифа, в квартиру Като на Фрейлинской улице ворвалась полиция. Ее мужа они не обнаружили, но арестовали хозяйку, так как не хотели уходить с пустыми руками. Формально ее задержали за то, что Като Сванидзе предъявила полиции девичий паспорт, хотя ее замужество было уже известно властям. Екатерина была на третьем месяце беременности, но ее все-таки посадили в тюрьму, рассчитывая, что любящий муж явится в полицию и сдаст своих соратников по партии.

Но как бы тяжело не было, Иосиф не собирался предавать товарищей. Однако он заочно подписал ходатайство об освобождении арестованной в качестве двоюродного брата. Благодаря усилиям богатых и влиятельных клиентов и многочисленных родственников Като через два месяца накануне нового года выпустили из тюрьмы. Встреча супругов была незабываемой. Они не могли надышаться и налюбоваться друг другом.

Весной молодая жена подарила сына Иосифу, который был очень счастлив и верил, что все плохое позади. Он говорил жене, что хочет и дочурку, такую же красавицу, как она. Однако судьба готовила новые испытания.

Вскоре супругам пришлось вновь бежать от полиции в Баку, где они сменили несколько квартир. Беспокойная жизнь очень напрягала нервы молодой матери, и Като неожиданно заболела туберкулезом, который впоследствии оказался скоротечной чахоткой. Молодая мать не нашла общего языка со свекровью, которая отказалась присмотреть за младенцем, и Иосиф отвез захворавшую жену и маленького сына в Тифлис к родственникам. Скоро он опять уехал из города по вызову партии– его срочно ждали неотложные революционные дела.

Через некоторое время Иосифу сообщили, что жена находится при смерти и он бросил всю конспирацию и отправился в Тифлис. Увидев измученную, исхудавшую жену, он пришел в ужас. На следующий день любимая умерла у него на руках.

Во время похорон Като Иосиф спрыгнул в могилу и начал кричать, чтобы его закапывали вместе с женой. У него случилась истерика, и друзья почти силой едва смогли вытащить его из могильной ямы.

После похорон сидели в доме Сванидзе. Иосиф с каменным лицом забился на угол дивана и молча смотрел на пол. Александр подошел к нему с бокалом вина.

– Выпей, расслабь душу немного, – участливо произнес он.

Иосиф, не глядя на друга, выпил залпом, продолжая смотреть вниз. Через полминуты тепло проникло в его тело. Он будто почувствовал тепло любимой и неожиданно для всех опять почти закричал:

–Ты в большей степени виноват, Александр! Нельзя было знакомить ее со мной…

– Успокойся, Иосиф! Это был ее выбор…Ты же знаешь…

– Да, я виноват, я был сам не свой от любви! …Но ты же старший брат и сам сочувствуешь подпольщикам. Ты должен был ее сберечь от моей безумной любви…

– Судьба…От нее не уйдешь.

– Это неправда, здесь нет ничего разумного с твоей стороны.

– О каком разуме ты говоришь, Иосиф?

– Это смерть моего сердца. Все, что было в нем любящего и живого умерло вместе с женой. С ней умерли и мои теплые чувства…Теперь их уже не будет. Никогда!

– Люди не всегда понимают, что им действительно нужно по жизни…

– Вот ты и сказал честно…И друзья теперь для меня также умерли…

Все присутствующие были потрясены не очень понятными фразами и сочли их простыми всплесками эмоций друг против друга в тяжелую минуту скорби. Но в них отражался внутренние переживания и непримиримый характер потерявшего жену Иосифа. Он глубоко переживал смерть Като и до конца жизни корил себя за недолжное внимание к ней в трудный период. Эта искренняя любовь легла суровым следом на всю его дальнейшую жизнь. Он стал более сдержан и даже холоден по отношению к женскому полу из-за отказа матери в трудную минуту позаботиться о жене и младенце, практически разорвав с ней отношения, а после смерти Като никогда не выражал отеческой любви к сыну Якову, которого косвенно тоже считал причастным к потере любимого человека. Жестким, если не сказать жестоким он стал и к самому себе, аскетически посвятив себя полностью революционному делу.

Иосиф на всю жизнь осознал и внутренне принял для себя, что семейное счастье и личная жизнь не совместима с профессией революционера, которая не позволяет проявления ярких человеческих чувств, а лишь отвлекает и расслабляет от необходимой для работы твердости и целеустремленности.

И в то же время глубокие корни православия подсказывали еще молодому человеку, что высшая форма покаяния и воспитания человека – есть всеобъемлющая божественная любовь.

Брат Екатерины Сванидзе Александр стал со временем пламенным революционером, был министром финансов Советской Грузии, несколько лет проработал в Женеве, вернувшись из которой возглавил Внешторгбанк в Москве. Однако связи с прошлым были разорваны. Фамилию Сванидзе в доме Сталина никто не упоминал.

Для Геронтия Кикодзе, вызволившего Иосифа из могилы на похоронах жены, этот добрый поступок спустя годы, возможно, уберег от ареста. Дочь Кикодзе позднее рассказывала, что потомки Сванидзе якобы в шутку всегда ругали отца – зачем он достал Сталина из могилы? Ведь тогда была такая прекрасная возможность избавиться от него.

Глава вторая – Встреча с Лениным.

Как важно иметь образ, который в молодости восхищает, рождает радужные надежды, окрыляет мечты и устремления. И, когда из воображаемого образа перед вами предстает скромный простой в общении человек, который вновь привлекает внимание еще чем-то большим и ярким, можно смело утверждать, что вы на верном пути сотрудничества с ним, и ваша общая звезда победы будет предметом всей оставшейся жизни.

1

Встреча, которой предшествовала переписка, оставила у Иосифа восторженное и неизгладимое впечатление о «вожде революции». После начала издания «Искры», где ярко была очерчена позиция Владимира Ульянова, как руководителя политической партии, он сразу понял и оценил его главенствующую роль, как он говорил, «горного орла» русского революционного движении. Мысленно сравнивая соратников Ульянова – Плеханова, Мартова, Аксельрода и других, он был уже твердо уверен, что они стоят значительно ниже по уровню осведомленности политической ситуации и убежденности реального воплощения целей и задач партии.

В конце 1903 года из сибирской ссылки Иосиф написал через своего друга об этом своему кумиру и получил в ответ простое и глубоко содержательное письмо Ульянова. «Письмецо» это было сравнительно небольшое, но в нем замечательно ясно и сжато изложена смелая бесстрашная критика сегодняшнего дня с реальной практикой работы партии на ближайший период.

– Именно с тех пор, – говорил Сталин, – Я узнал Ленина как следует.

В декабре 1905 года в финском городе Таммерфорсе (ныне Тампере) состоялась 1-я конференция Российской социал-демократической рабочей партии. Она знаменательна тем, что на ней впервые лично встретились один их лидеров пролетарского движения Владимир Ульянов и молодой делегат из Тифлиса Иосиф Джугашвили.

Как это ни странно звучит, но первое личное общение этих двух сподвижников революционной борьбы неожиданно, будто какой-то непреодолимой силой сверху, сблизило их и уже неразрывно связало каждого до конца жизни.

Будучи всегда восхищенным политическими воззрениями Ленина по его книгам и очеркам, Иосиф, вспоминая первую встречу, всегда улыбался в усы от некоторого спонтанного разочарования, ожидая увидеть «политического великана» и физически крупного человека. Молодой грузин тогда представлял своего «гуру», готового сражаться на баррикадах, поднимать под шквалом пуль народные массы и вступать в рукопашный бой за свои убеждения. Внешне Владимир Ильич выглядел совершенно другим. Его правилом даже на эмигрантских собраниях было «уходить подобру-поздорову» от всякой угрожающей ему опасности.

«Только впоследствии я понял» – писал Сталин, – «Что эта простота и скромность Ленина, это стремление остаться незаметным или, во всяком случае, не бросаться в глаза и не подчеркивать свое высокое положение, – эта черта представляет одну из самых его сильных сторон, как нового вождя масс».

По визуальному образу Ульянова Иосиф навсегда понял, что простота выражения мысли и общедоступность – наиболее яркие и привлекающие черты величия человека.

Будущих руководителей страны Советов объединяла огромная тяга к теории и практике революционного движения. Одновременно бросалась в глаза и определенная противоположность характеров в тот период.

В то время Коба был известен своими смелыми и активными действиями вместе с друзьями по экспроприации «для революции» денежных средств в Закавказье.

Ульянов вскользь упомянул с восхищением о его друге Камо, назвав его «совершенно исключительной преданности, отваги и энергии» человеком.

Коба ответил не сразу и, что удивило Ленина, стихами:

«Нет, милости не чувствует народ:

Твори добро – не скажет он спасибо;

Грабь и казни – тебе не будет хуже».

– Это, кажется, Пушкин? – удивился Ленин.

– Да, Владимир Ильич…Борис Годунов».

– Вы не простой революционер, в вас сидит творческий марксист, – оценил и хитро улыбнулся Ильич.

Лидер пролетарского движения не мог не обратить внимания на скромность и без лишней пафосной болтовни высокую культуру и политическую эрудицию своего будущего соратника.

Подробных воспоминаний Ленина о первой встрече со Сталиным не сохранилось, но впечатление явно осталось необычное и неоднозначное, потому, как на одном из заседаний ЦК в конце 1917 года, когда встал вопрос о кандидатуре на должность народного комиссара по делам национальностей, он предложил кандидатуру Сталина. Кто-то выдвинул другого кандидата, отмечая, что тот человек умный и толковый. Но Ильич лишь отмахнулся: «Нет, обязательно пошлем туда Сталина».

Надо отметить удивительную интуицию «вождя революции», так как после этого по существу национальный вопрос молодой республики был решен быстро и бесповоротно правильно.

Если приглядеться, Ильич всегда симпатизировал Сталину и не случайно продвигал своего «младшего» соратника. Именно благодаря его поддержке, 3 апреля 1922 года Сталин был избран генеральным секретарем ЦК РКП (б). Первоначально этот пост был больше «техническим» – руководство аппаратом партии. А лидером партии и правительства продолжал оставаться председатель СНК РСФСР Ленин.

Утверждение Сталина на этом посту не обошлось без внутрипартийных интриг. Но то, что это назначение состоялось при активнейшей поддержке Ленина, имело огромное значение для политического будущего Сталина и далеко идущие последствия для расстановки сил в руководстве партии.

Это уже стало очевидным, когда в мае 1924 года на XIII съезде РКП (б) Крупская зачитала «Письмо к съезду» – своеобразное политическое завещание Ленина. В нем Ильич, в частности, писал, что «Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека».

В ответ Сталин тут же заявил о том, что готов уйти в отставку:

– Что ж, я действительно груб… Ильич предлагает вам найти другого, который отличался бы от меня только большей вежливостью. Что же, попробуйте найти.

Но за Кобу заступились соратники, в том числе в противовес Троцкому, претендовавшему на место преемника Ленина. Они говорили: «Ничего. Нас грубостью не испугаешь, вся наша партия грубая, пролетарская».

После голосования большинство поддержало Сталина.

В свою очередь Сталин всегда искренне считал своим учителем именно Ленина, преклоняясь перед его гением теоретического обоснования стратегии движения вперед и всегда верными молниеносными тактическими решениями. Он остался верен ему всю свою жизнь и постоянно представлял любую трудную ситуацию «Как бы сделал на его месте Ленин».

При первой встрече в Финляндии оба будущих руководителя страны были очень похожи друг на друга удивительно мягким прищуром острых глаз. Этот проникновенный взгляд был очень близок и понятен для простого человека.

Ленин всегда живо интересовался жизнью товарищей по борьбе и тогда с интересом выслушивал рассказы Иосифа. Особенно поразила находчивость и изворотливость его в работе с властями.

–Понимаете, Владимир Ильич, часто бывает, что она оборачивалась против меня. Однажды узнав о том, что мне одному удалось скрыться от жандармов, меня даже побили свои же товарищи, обвинив в сговоре со властью…

– Интересно…Так бывает с верными друзьями, – искренне смеялся Ильич.

-Будучи в полицейском участке однажды выкрал несколько бланков удостоверений и в экстренных случаях пользовался этим, прикидываясь шпиком…

– Голь на выдумки хитра…

– Чтобы быть неуязвимым, я еще часто пользовался поддельным удостоверением работника сыска и порой легко уходил от преследования.

– Да. В этой работе вас нельзя назвать Иванушкой-дурачком, – улыбался Ильич.

– Вот ведь Иван-дурак не очень словоохотлив, но смекалист и всегда выигрывает. А знаете почему?

– И почему же?

– Казалось бы лень-матушка, но не скажите, Владимир Ильич…Не спешит, но все обдумав, молниеносно принимает решение…

– Вы непреклонный победитель в работе с полицией.

По поводу церкви Сталин старался отмалчиваться, зная отношение партии по этому вопросу. Но тут неожиданно спросил.

– Владимир Ильич, я много слышал ваших высказываний против попов, но вы же православный человек?

– Иосиф Виссарионович…, трудное у вас отчество…

– Виссарион – лесной человек…Считайте, что отчество мое от человека из леса…

– Как не назови, а вы, я знаю, глубокий человек и вопросы у вас далеко не просты…

– Тогда называйте просто Иосиф.

– М-да… Иосиф, между прочим, не простое имя для Иисуса Христа, – улыбается Ленин, – я знаю хорошо Евангелие…в гимназии учили…

– А я в семинарии…

– Ну вот…И вы верите в загробную жизнь, Иосиф?

– Трудно представить себе, что когда-то все будет существовать уже без тебя.

– Хорошо сказали, и нам интересна настоящая жизнь, а не загробная…Мы о ней знаем именно из рассказов церкви, а там тоже люди, … и вы без меня прекрасно знаете, что люди в своей массе не всегда хорошо просвещенные…

– Но каждый ищет свое… Многие служители церкви тоже ищут … уходят в монастыри…в пустыню…принимают схиму…

– Вы знаете, Иосиф, каждый человек ищет…Вот вы я вижу тоже ищете… и это хорошо. Но если бы каждый выполнил хоть частичку поставленной задачи, искания были бы чуть ближе к реальности…

– Вот вы, Владимир Ильич, хотите изменить мир, я знаю, но уверены ли, что вы правы?

– Уверен. Вера – это своеобразная идеология, которая скрепляет, объединяет и направляет в будущее…Необходимо, чтобы в начале движения видеть что-то конкретное…

– Конечно, Владимир Ильич, нам нужна идеология, которая не противоречила бы духовным стремлениям и желанию изменить мир к лучшему, чтобы каждый человек независимо от имущественного положения был удовлетворен своей жизнью…

– Это слишком приземленно, …хотя…

– Но большинство религий поставили такую цель…

– Нет. Здесь есть диалектические противоречия. Религии опираются на национальные и региональные чувства, хотя формально именно вероисповедание основной критерий. Да, и как мы с вами уже выяснили, все разговоры церкви в основном о загробной жизни…Они просто не знают, как в условиях эксплуатации человека построить другое более справедливое и развитое общество…

– И вы хотите построить такое общество?

– В трудах Маркса экономика без эксплуатации людей – инструмент для рождения нового человека, лишенного рабского мышления, она направлена на раскрепощение и раскрытие творческих возможностей каждого гражданина… Вы же помните, что человек создан «по образу и подобию», а значит тоже – творец, – лукаво улыбается Владимир Ильич.

– Согласен. Но любой заказчик по-своему эксплуатирует…

– Заказчиком должен быть сам человек…или государство, опирающееся на этого человека…

– Но сегодняшняя экономика построена на захвате чужой собственности.

– Поэтому надо изменить формы собственности, исключить накопление капитала в одних руках, построить бесклассовое функционирование общества и поручить государству все эти функции, то есть основным заказчиком станет государство, собственником которого будет сам этот работник.

– В сегодняшних условиях без насилия это невозможно.

– А помните в библии – Не подходи к Древу жизни…Не дано человеку понятие добра и зла…

– Здесь для многих, пожалуй, больше зла…

– Как знать…, – Ленин опять лукаво смотрит в глаза и добавляет, – Ребенка наказывать тоже определенное зло, но, тем не менее, все делают это.

– Сегодня мы зажаты этим временем и застоем в головах людей, Владимир Ильич…Чтобы поменять что-то в головах необходима война…

– Да!…Война не на жизнь, а на смерть…Тут империализм всегда будет против нас и нагло и исподтишка…Это уж поверьте мне…Не кончится и после нас, – Ленин подымает взгляд и на секунду задумывается, – Но чертовски хорошо!… И по большому счету дадим мы им жару сегодня и всегда! – улыбается он и смотрит на молодого человека.

– Но изменить или навязать волю другому – дело неблагодарное…

– Это вы опять правильно сказали…И сегодняшняя власть штука несовместимая с прогрессом…Если желать власти, чтобы ее только удержать – это навязывание воли…Кстати навязывание воли глубоко сидит в каждом человеке…Недавно меня попросили посидеть часа два с малым ребенком, так он все время тащил меня куда-то, заставлял повторять простые вещи, причем все время брал за руку, …если я сопротивлялся, начинал капризничать, и я поневоле подумал о своей зависимости и даже о потере самообладания…

– Ну, ведь это обычное дело, ты ведь его немного любишь и поэтому потакаешь.

– Знаете, у меня своих детей нет, и потому как-то само стало очевидно…да сначала немного любишь, а потом попадаешь под влияние…Любовь – это жертва, которую надо приносить богам…главное не поддаваться слабости…также и сподвижники…даже дружеские отношения во власти должны уйти в сторону…

– Это вы верно сказали…друзья лишь на редкую минуту…Я это понял однажды, когда было очень тяжело…Это трудно…

– Но необходимо…Мне хотелось бы иметь власть, чтобы проверять помыслы и предчувствия в строительстве нового общества. Оно кажется очевидным и простым в своем понимании справедливости … Поэтому нужны умные грамотные сподвижники и критика, прямая, независимая и грамотная… Но даже доверять нужно осторожно…

– И что же для этого нужно?

– Партия единомышленников с определенным вектором и никаких панибратских отношений…

– Ну, вы же в корне хотите поменять мир и говорите – «только всемирная» революция. Это же…

– Хотите сказать абсурд? Да, пожалуй, … потому как хорошему дому, не всякий сосед радуется…Капиталист всегда будет готов к реваншу…и потому Всемирная революция…Многие процветающие народы выросли за счет рабства других, это нравится и это достаточно просто…Поэтому любая власть капиталистов не даст нам покоя никогда…И лишь когда победит идея, а до этого добраться трудно…Надо применять и насилие на первых порах…Уж слишком устоявшиеся понятия…а ведь они примитивны и просты – живи за счет другого…и все….

– Иной завидует и не хочет меняться… Надо искать последователей среди молодых.

– Согласен. Еще раз возвращаюсь к мысли о младенцах,… они не случайно навязывают свою волю…за ними природа. Но главное – это объединяющая идея Маркса.

– Что вы имеете в виду?

– Идея освобождения человека от эксплуатации. Во всяком случае, капитализм – это высшая ступень его эксплуатации…Она заложена в самой его сути…Деньги…это в определенной степени условности, оторванные от природных сил… Любые накопления отвергаются в окружающей природе…

– Но деньги отменить нельзя, Владимир Ильич, они должны быть мерилом обмена результатов труда.

– Конечно. А вы неплохой и даже бы я сказал, правильный большевик… Власть надо использовать, чтобы развивать идею. Совершенствование человека процесс сложный и неблагодарный. В любой момент может оборваться.

– Как правило, Владимир Ильич, когда человеку кажется, что он достиг понимания истины, он уходит в мир иной.

– Да. В этом диалектика жизни…Обратили внимание, как легко рушит все младенец. Опять же природа требует.

– А вы уверены, что именно так можно построить социализм.

– Сейчас уверен твердо…Потом может быть появится новое, но возврат назад …лишь деградация.

– Но растет и сопротивление, – не унимается напористый грузин.

– Надо быть непримиримым…даже жестоким… В природе тоже в любой момент тебя могут уничтожить… И никто не будет жалеть…

Встреча в Финляндии происходила в период первой русской революции. Именно в это время резко и четко обострились отношения в социал-демократической рабочей партии между, так называемыми, меньшевиками и большевиками. Иосиф глубоко осознал и принял теорию лидера большевистского движения Ульянова, который ясно определил, что имеющие тогда внушительное влияние в рабочем классе меньшевики вели народные массы только к буржуазной революции. Ульянов называл это «меньшевистской схемой», которая оставляла пролетариату лишь слабую роль «крайней оппозиции слева». Большевистская же часть партии, учитывающая «грядущий подъем масс», непримиримо продолжала работу за будущую пролетарскую революцию.

2

В 1906 году в Стокгольме состоялся очередной съезд РСДРП, на котором Ульянов дал «бой» меньшевикам. На съезде Коба присутствовал уже от большевистской части Тифлисской организации под именем «Иванович».

Со всей неумолимой и сокрушающей ясностью Владимир Ильич пункт за пунктом громил аргументацию меньшевиков. Иосиф был восхищен манерой убеждения лидера большевиков.

Владимир Ульянов вовсе не был пламенным оратором в обычном смысле слова. Ленин не произносил пафосных и красочных речей, – он просто говорил с аудиторией и стремился только к тому, чтобы убедить своих слушателей, внедрить в их сознание свои мысли – не формой, а существом, не жестикуляцией и словесной игрой, а ясностью и весомостью содержания.