SOLARIS Говорящий во мраке. Часть 2 бесплатное чтение

Глава 1 Кир

На дне пропасти шел снегопад и белоснежной пеленой застилал все вокруг. Снег был повсюду: хрустел под ногами, над головой, пытался залететь в нос и в рот. Уж совсем не было от него спасения. С каждой секундой ветер шумел больше, мороз крепчал, и вьюжило все сильнее.

Вот уже и под собственным носом рассмотреть было ничего нельзя. Все белым бело. Но наша история продолжается и она словно вихрь, словно ураган, вырывается из непроглядного занавеса, а вместе с ней и белые, как сам снег огромные дикие кошки барсулы. С ними раздается победный клич северного народа.

Тяжелые лапы северных хищников уверенно ступают по сугробам, гордо бьют длинными хвостами об снег. Их глаза сияют ярко и словно прожигают белый занавес. У дикой кошки были необычными: гигантский рост и недюжинная мощь. Они не оставляли ни единого шанса противнику барсулов. Абсолютно неважно человек это или кто другой. Скорость их была равна силе, потому увидеть столь прекрасное создание другие существа могли лишь по его собственному желанию.

Для жителей Кира же, для тех самых, о которых рассказывал Анне Сандор для тех, что пропали без вести уж как десять лет назад, барсулы были друзьями и верными помощниками. Народ Кира сумел приручить прекрасного и величественного зверя, делясь лучшей рыбой в своей постоянной обители и относясь с должным уважением. Мы же понимаем, что пропитаться барсулы и сами могли, но было, что-то в этом звере помимо силы и величия. Благородство огромных диких котов и трудолюбие коренного северного народа сплотило их воедино.

Теперь, на дне пропасти дикие кошки летели, словно вихрь сквозь снежную пелену, навстречу ветрам, совсем не обращая внимания на то, как не на шутку разгулялась вьюга. Не пугала она и народ Кира, что уж давно привык к непогоде, мороз в их крови был с рождения, а борьбе научила жизнь. Беспокоило их только одно в эту минуту, это жизнь незнакомки, лежащей без сознания в санях, что со всей силой несли к дому за собой барсулы.

Незнакомкой была девушка чужеземка, возлюбленная короля Виктора, звали ее Анной. А случилось с ней вот, что: когда один из даргов служащих в подчинении Серкусу, схватил ее за руку, на которой был перстень, а затем ударил ее со всей силы в грудь, девушка сумела выскользнуть, но не смогла удержаться на ногах и упала, в самую пропасть.

Кольцо, которым так хотел завладеть дарг, соскользнуло с ее пальца, но ему не досталось, оно окунулось в бездну за хозяйкой. Из добродетелей Анны слушившееся видел черный ястреб. Он не мог помочь девушке, но, не раздумывая ни секунды, рванул за ней в туман.

Дальше было хуже. Сухие и жесткие ветви необычно высоких деревьев оставили синяки, и причинил боль, но замедлили падение. Там же где туман кончается, ветви этих деревьев некто облюбовал. То, были черные, огромные пауки – нигморы. Размеры их внушали немыслимый страх. К тому же пауки того рода не знали пощады, и были одни и из самых беспощадных и хищных существ.

Именно этим существам Анна досталась и судя по времени ее падения, как раз к обеду она упала в паутину. Паутина была очень крепкой, ведь пауки ловили, абсолютно люблю дичь, любых размеров, главное, чтобы в ней текла кровь, она была теплой, и в ней билось сердце. Несомненно, Анна бы кричала и боролась, даже будь то бессмысленно на такой высоте, но от боли и головокружения у нее совсем не осталось сил.

Прийдя в чувство девушке едва хватило сил выпутаться из паутины и забраться на каменистый выступ ущелья, как к ней подкрался черный словно уголь, гигантских размеров паук. Он шевелил своими усами туда-сюда, словно облизываясь, протягивая к жертве свои длинные мохнатые лапы.

Отступать назад было нельзя – некуда, позади лишь пропасть, а впереди явная смерть. Анна прижалась к стене, пытаясь обойти паука, но тот если и позволял ей еще шевелиться, то, только желая побаловать себя игрой с жертвой. Тут подоспел ястреб. Пока паук был занят добычей, он вонзил свои когти и клюв в его черное мясо.

Многолапый хищник издал противный, шипящий визг и заколотил лапами, пытаясь сбросить врага. Ему это конечно не удалось. Проворная и смелая птица, выпустив, когти взмыла в облака.

Чужеземка же, бросилась бежать, но куда уж ей от хозяев этих ущелий? В плечо девушке мгновенно вонзилось тонкое, очень острое жало и она сразу потеряла последние силы, поскользнувшись, покатилась вниз, в глубину темного ущелья. На том ее воспоминания оборвутся ведь с того момента сознание покинуло ее. Но судя по всему, не покинула госпожа фортуна, а может и сама судьба не желала такого конца нашей истории.

Анна пробыла в ущелье долго, но на счастливый случай киряне выехали на охоту. Хищник сам становится добычей. Теперь охота началась на черного паука и его сородичей.

Народ Кира умел не только добывать и обрабатывать драгоценные камни, но и охотиться, выживать. Пройтись по следам своей добычи и отыскать ее для них не составляло труда. Вот так быстро, вышли они на того самого, что уже был готов пообедать Анной. Но вместо того сам получил несколько стрел, а затем попытавшись сразиться за жизнь, все таки потерял свою голову.

Незнакомка была спасена. Молодой муж Ясман и его отец Ясон вынесли девушку из логова зверя, уложили на сани, накрыв теплыми шкурами. Тело девушки было в безопасности, но вот по венам уже растекался яд. Оттого и торопились спасители в сторону дома, дабы уберечь незнакомку от смерти. Ну и к тому же, прицепив к саням, они волокли за собой тушу черного паука, на съедение своей госпоже.

Две пары саней и четверо кирян, вскоре прибыли к вместу, под названием – "долина льда". Долина не была очень большой, и ничего кроме множества снега и ледяных домиков, там не было. Ни деревьев, ни каких либо других строений, а вот жилищ изо льда было много. И это не удивительно. Ведь именно здесь уж много лет обитал весь народ когда-то очень известного города Кира.

Раньше у северного народа было постоянное пристанище – местность на севере Эдейских земель, которую не покидали, пожалуй, только совсем обессилевшие старики и малые дети, остальные же выезжали на поиски драгоценных камней и долгое время кочевали, но всегда возвращались на прежнее место.

Имя города, куда бы ни отправлялся его народ, шло за ним по пятам. Теперь Кир был здесь, на дне пропасти, в привычных снегах и льдах, но в неволе и в подчинении.

Анна пришла в чувство лишь на несколько минут, едва дыша и испытывая адскую боль по всему телу. Боль была вызвана, несомненно, ядом черного паука чье жало безжалостно вонзилось в спину девушки некоторое время назад. Теперь он растекался по ее венам, отправляя кровь.

В таком состоянии чужеземка не могла произнести ни слова и не понимала, что происходит вокруг. Но к счастью для нее же, она оказалась, пожалуй, в единственном месте, где ей могли бы помочь, ибо от яда черного паука спасения ни знал никто на Эдейских землях кроме кирян. Не совсем понятен был остальным народам метод борьбы с ним. Знание великое или колдовство? Так или иначе, киряне спасали людей, а вот зла не совершали.

Девушку доставили четверо – двое из них нам уже известных – отец и сын Ясон и Ясман. Двое других были так же жителями теперь ледяного города. В это утро наступил их черед охотиться для своей госпожи, но вместе с добычей они привезли девушку. Что с ней жителям стало ясно сразу. Кожа чужеземки синела, вены чернели, сил ей не хватало даже веки приоткрыть, и почти все время она была в беспамятстве. Заметили они и ястреба, что следовал за повозкой с того самого момента, когда в нее уложили Анну. Он неугомонно и суетно кружил над городом и ждал, что же будет дальше. Лишь ждал, что киряне сделают все так, как полагается. И он не ошибся.

Как только Анна приоткрыла глаза, ястреб закружил над ней и выпустил кольцо из своих когтей. Седая старуха, чьи руки и лицо покрывали морщины нажитые благородной старостью, а это время была роядом и держала трубку во рту. Увидев кольцо, упавшее на грудь девушке, она взяла его в руки и рассмотрела поближе. После чего быстро сунула его Анне в рукав и сказала Ясману:

– О нем не слова.

Ясман кивнул ей в ответ в знак согласия. Старуха взглянула на девушку, фыркнула носом, закусила трубку и резким жестом указала на место возле соседнего жилища.

– А не замерзнет? – произнес Ясман. Пожалуй, этот юноша переживал за девушку больше всех.

В ответ старуха недовольно взглянула на него и фыркнула в ответ:

– Яд паука очень опасен, если хоть капля его попадет на тело кого-нибудь еще!

На том разговор был окончен. Старуха была знахаркой такой, о каких слагают легенды, а слухи о ней разлетались на бескрайние расстояния. Лечила она не только снадобьями и отварами, но и силой, которую узреть никто не мог, а вот испытали на себе многие. Лет старухе было много, что заставляло верить в ее знания еще больше. Одним из таких, был отец Виктора, сам король Тристаны, когда-то обратившийся к ней за помощью и, получив ее, был спасен, и отказался от зовоевания земель Кира.

Девушку уложили под открытым небом, старуха принялась, что-то шептать, затем велела принести ей соломинку, но не простую, а из тех, что были припрятаны в ее жилище, их принес Ясман. Они были очень тонкие словно иглы, закутаны в платок и явно пропитаны, сильно пахли цветами. Затем, она потребовала разжечь костер и принести травы и сосуды.

У каждого жителя Кира были немалые знания во врачевании, в травах и снадобьях. Ясман и Ясун быстро принесли ей все, что она потребовала. Старуха вставила соломину в самую рану на плече Анны и продолжила шептать на старом диалекте. Через несколько мгновений из соломины хлестнул яд.

Ни один раз к Анне возвращались сознание. В первый раз очнувшись, она кое-как открыла глаза. Перед взором был лишь густой туман, и пахло разнотравьем. Во второй раз, она сумела приподнять голову, но в слабом свете тусклой лампы сумела разглядеть лишь белоснежную крышу над головой, такие же стены и все еще не выветрившиеся из жилища пары.

В третий раз, когда девушка проснулась, уже стемнело, ей послышались музыка, то были бубны, им отзывалось это множество голос. Бубны звучали единым целым в груди, горячили кровь, затмевали разум. Воздух был пропитан запахом тлеющих трав.

Анна тихонько приподнялась, она пыталась вспомнить, что с ней произошло, а помнила она лишь огромные черные лапы паука, от которых спасалась. Совершенно не понимая, что происходит, девушка попыталась осмотреться. Каждое движение давалось ей с трудом, болело перевязанное плечо, болела голова и грудь. Но внутри себя, она ощущала легкость, словно в ней было облако, которое из самого нутра, давало ей сил и наделяло спокойствием.

Оглядевшись, чужеземка поняла, что находится в чьей – то обители. Рукой она коснулась предмета очень мягкого и пушистого. Это были шкуры, множество шкур согревающих холодное жилище. В стороне стояла чаша с тлеющими травами, рядом с нею находились сосуды с непонятными жидкостями. По другую сторону на ледяной ступени, стояла лампа, она светила очень тускло так, как ей и предназначалось.

Когда в глазах девушки, наконец, перестало двоиться и темнеть, она поняла, что находится в ледяном жилище северного народа. Чужеземка, закутанная в шкуры, при свете огня и еще живая. Видимо здесь не причиняет ей зла, пока не менее Анна очень надеялась на это. Затем поймав себя на мысли, что очень хочется пить, она попыталась встать на ноги и пусть не сразу, но ей это удалось.

Одежду Анны после таких путешествий можно было выбросить, однако раздевать ее не посмели, и на то у людей говорящих с духами были свои причины. В эту ночь они играли на бубнах, пели особенные песни и танцевали странные танцы.

В центре круга, который образовались киряне, горел большой и яркий костер. На головах их были колпаки из шкур, из них же была и одежда. У кого-то головные уборы были с оленьими рогами, а кого – то с медвежьей головой. Они плясали то, держась за руки, то отпуская их, кружили у костра.

В центре круга, у огня сидела старуха. Ее глаза были закрыты, а на голове был колпак с огромной черной вороньей головой. Ее губы шевелились, но голоса слышно не было. Старуха повторяла ту же песнь, что и все, но ее нахождение в круге, говорило об особенном влиянии. В руках она держала странные ритуальные предметы.

Казалось от ударов бубна, от тех песен, языки пламени костра становились все злее, рвались к синему, звездному небу все сильнее. Анна наблюдала за происходящим, чуть показавшись из жилища. Ею овладевали сразу несколько чувств: беспокойство, удивление и любопытство, но только не страх. Нет, страха она не испытывала.

В самом же костре явно, что – то горело, но девушка никак не могла понять, что. Горело это что-то, уже давно, ведь девушка проснулась среди ночи. К тому времени ритуал длился не первый час и огонь почти проглотил свою добычу.

В конце концов, раздался треск, пламя перекусило еще одну толстую ветвь, и огромная черная мохнатая лапа вывалилась из костра. Анна чуть не воскликнула от испуга. Она поняла, что же горело в эту ночь на ритуальном костре. То был тот самый паук, пустивший свой яд в ее кровь. Теперь он был принесен в жертву взамен на ее жизнь.

Тут вновь подкралась слабость, и ноги девушки подкосились. В этот момент ее подхватили, чьи то руки. Знакома с этим человеком она еще не была, но взглянув в его глаза последнее, что успела испытать, это чувство успокоения. Очень хотелось позвать Алию, но сил едва хватило:

– Воды, пить, – все, что успела произнести девушка, вновь потеряв сознание.

На следующее утро, когда Анна окончательно пришла в сознание, все странные звуки и запахи исчезли. Девушка чувствовала себя намного лучше. След от жала паука на плече превратился в небольшое черное пятнышко. Теперь оно будет сопровождать тело Анны до конца ее дней. В каждый из них оно послужит напоминанием, как близка девушка к смерти и как ей удалось ее обойти.

Сил за ночь прибавилось, и было достаточно, чтобы самой подняться и выйти из жилища. Но и снаружи и внутри было белым бело. Покинув снежную обитель, Анна немного прошлась, правда и сама не зная, куда ей идти. На месте вчерашнего костра остались только угли. Слышны были голоса с разных сторон. Это были киряне. Одежда их была сшита из шкур, на ногах они носили унты. Вставали всегда рано и принимались за работу. Оставшиеся выполняли прочие обязанности.

Осмотревшись вокруг, Анна не могла поверить своим глазам, ведь вместе с силами к ней вернулись и все воспоминания. Тут, на дне пропасти жил целый город. Конечно, Кир не был таким богатым как раньше. Здесь, на дне, он походил большую, многолюдную расположенную на белоснежной долине деревню, с множеством ледяных домов больших, и поменьше, окруженную со всех сторон высокими стенами пропасти. Солнце почти не проникало сюда, из густого слоя тумана над головою жителей Кира. От того здесь почти ничего не росло. Все же народу тут, хватало, и госпожа этой пропасти находила работу для всех.

Анна стояла в стороне. Она была растеряна и не знала, что ей делать дальше, куда идти. Звать на помощь эльфийку девушка тоже сочла мыслью опасной, вдруг кто увидит. Вдруг, чужеземка обернулась, услышав хруст снега. Кней подошел молодой человек, который вместе с отцом спас ее, он произнес:

– Доброе утро.

– Доброе утро, ответила неуверенно Анна, – смотря, где я нахожусь и как скоро смогу отправиться домой?

– Меня зовут Ясман. Вы находитесь в Кире. Я и мой отец Ясун нашли вас в ущелье, убили вашего врага и доставили сюда. Затем вас излечила наша знахарка и вот, вы стоите теперь передо мной, судя по всему в прекрасном самочувствии, хотя еще вчера, скорее всего, погибли бы. А вот выбраться вам отсюда не удастся.

Анна охватило удивление:

– Мне рассказывали о Кире, но я должна вернуться, как можно скорее. В моем городе беда! Его, скорее всего уже захватили дарги. Когда я бежала, они уже взяли крепость!

– Я не понимаю и половины из того, что вы говорите, но хотел бы узнать больше. Одно скажу точно, Кир вы покинуть не сможете.

– Отчего же?

– Давайте начнем сначала, – произнес Ясман, предложив чужеземке опереться на его руку, прекрасно понимая, что она хоть и пришла в себя, но все еще слаба. Анна, приняв предложение, шагнула за новым знакомым вглубь снежного поселения.

По-прежнему шел снег, но теперь маленькими снежинками тихонько падал на землю. Ветер поутих, и стало намного спокойнее. Люди вокруг не суетились, но и не сидели без дела, каждый был занят.

– Кажется это ваше, – Ясман сунул руку в карман и, достав перстень с зеленым камнем, протянул его Анне, затем взглянул на парящего в облаках черного ястреба, – а за вами кажется, присматривают.

– Меня зовут Анна, – девушка была рада, что кольцо по-прежнему останется при ней, но была не менее удивлена, ведь помнила, как дарг пытался сорвать его, как оно соскользнуло с пальца.

– Знахарка видела раньше этот перстень. Она говорила со мной. Он принадлежал очень известному и благородному человеку. Он пришел от одного врага к другому за помощью. Мы оказали ему ее и с тех пор, вместо вражды, между нашими народами процветали дружба и уважение.

– Как звали того короля?

– Его звали Леард, он был королем Тристаны. Теперь королевством правит его сын Виктор.

– Так значит все это, правда.

– Вам уже рассказывали эту историю, не так ли? Скорее всего, в Тристане. Как же вы оказались здесь?

– Моя история очень запутана и непонятна даже мне самой.

Ясман остановился у одной большой оглы (так называли свои ледяные жилища кирян) и предложил Анне войти внутрь. Это жилище было куда больше предыдущего. Оно соединялось проходом еще с несколькими жилищами. Тут также все было накрыто шкурами животных и в целом не менее комфортно. Было светло, тепло и приятно пахло. Запах издавал особенный травяной чай, который знахарка не только заварила, но уже и разлила по чашкам.

– Знакомься, – обратился Ясман к Анне, подводя ее к старухе, эта женщина спасла тебе жизнь, она запрещает обращаться к ней по первому имени от рождения и требует звать ее вторым, данным природой – белой вороной.

В старухе Анна сумела узнать ту самую старуху, что совершала ритуал у костра:

– Я очень благодарна вам, но скажите, пожалуйста, что это было вчера, там у костра?

– Садись! – фыркнула старуха.

Нельзя сказать, что в ней было нечто ужасное и отталкивающее, обычная старуха с морщинами, нажитыми немалым долголетием. Но все – таки образ ее настораживал, глаза были серы и мутны, но за этой серостью будто скрывался свет самой луны и цвет их менялся иногда. Голос ее был груб, иной раз слетал с губ, словно шипение змеи. Она могла говорить с собеседником, смотря совсем в другую сторону, так и не взглянув на него.

Так было сейчас и с Анной. Старуха говорила с ней, но не смотрела в ее сторону, как будто не считая это необходимым. Весь ее образ внушал опаску и слава ее и сила, склоняли к послушанию.

Поэтому обычно с ней не спорили, а слушали очень внимательно.

– Когда Ясман и Анна сели на шкуры, она подала им по чашке чая и уселась напротив девушки.

– Травяной чай, – прохрипела знахарка.

– Благодарю.

– Пей, потом благодарить будешь, если в живых останешься.

Эти слова заставили Анну вздрогнуть. Она взглянула на Ясмана, но тот не смел, перебивать мысль старухи:

– Тебя отправил своим жалом черный паук, Ясман и его отец привезли тебя ко мне, а я уж делала, то, что умею. Что это было, хочешь знать? Весь наш народ в ту ночь просил духов природы о твоем выздоровлении, принеся в жертву твоего врага, взамен за твою же жизнь.

– Этот огонь, танцы, – произнесла девушка.

– Это тебя напугало? – перебила ее старуха, – так мы настраиваемся на особый лад, входим в то состояние, когда сама природа способна нас услышать. Ты же жива, не так ли? Нас ты испугалась, а пропасти значит, нет?

– Меня толкнули, – ответила Анна, понимая, к чему клонит знахарка, – хотели моей смерти.

– И будут хотеть еще, – продолжила белая ворона, – смотря на перстень, который Анна сжимала в руке, – ты ведь уже знаешь кто ты? Должна быть осторожнее, иначе погибнешь. Кольцо спрячь подальше иначе, если узнают о тебе, спустят с тебя шкуру.

– Дарги, уже пытались.

– Даргов тут нет, тут и без них хватает. Когда явится госпожа со своими слугами, скажешь ей, что ты издалека, родных у тебя нет, бродишь по свету, и напали на тебя дарги, да сбросили в пропасть. Про свое королевство ни слова, о себе правду умолчи, глядишь, живой останешься.

– Кто такая, эта госпожа?

Вопрос Анны старуха, словно не услышала, вместо того, указала на выход:

– Допивай свой чай, он полезен. Силы тебе нужно поберечь, пригодятся еще.

Тут Ясман взглядом дал понять Анне, что нужно идти. Сделав пару глотков травяного чая, она вернула чашку старухе:

– Благодарю вас за вашу доброту. – с этими словами Анна покинула иглу, за ней следом вышел и Ясман, – кто такая ваша госпожа и почему ее все так боятся?

– Все по порядку Анна. Нам с отцом нужно ехать, работа не ждет, а тебе нужно искупаться в источнике, он тело очистит и здоровьем наполнит.

Анна осмотрелась вокруг и вздрогнув отвечала:

– Но ведь вода наверняка ледяная?

Тут к Анне подошли несколько девушек, отправленные ей на помощь. В руках они несли сухую и чистую одежду. Подхватив, чужеземку под руку, они увлекали ее за собой.

– Девушки проводят вас. Вечером увидимся!

На этих словах, Ясман заторопился в сторону разгоняющейся повозки своего отца, догнав ее, запрыгнул и с остальным народом отправился в ледяную гору. Что касается Анны – пройдя пешком, какое – то время, вслед за девушками, она вышла к месту, куда ее провожали, была немало удивлена.

За небольшим городом, что был исключительно из снега и льда, миновав несколько ущелий и поворотов, можно было увидеть невообразимую для тех мест картину. Там из-под земли, у высокой ледяной скалы бил горячий источник. Пары его поднимались высоко над водою, маня своим теплом, клубились во все четыре стороны. По краям источника тонкой полосой зеленела трава.

Сторона скалы, что принадлежала источнику, не была во льду и на ней образовались капли, с вершины ее стекали ручейки, словно сама скала состояла из воды и вода, просачиваясь через щели, мало-помалу сбегала наружу.

Уговаривать гостью Кира не пришлось. После стольких неприятностей, нескольких дней страшной болезни ей очень хотелось искупаться в чистых и теплых водах. Сняв одежды, она ступила в теплые клубы пара, а затем коснулась ногами и воды. Анна шла за девушками, и вскоре пар окутал и скрыл их. Ослабевшее тело прекрасной чужеземки вода взялась прогревать и наполнять новой силой.

Девушки, что сопровождали Анну, были не особо разговорчивы, хотя язык Эдейских земель киряне знали велеколепно. Искупавшись и одевшись в теплые чистые одежды, они отвели Анну в противоположную сторону от горячего источника, на встречу еще одному волшебство тех земель.

Потратив четверть часа в пути, минуя несколько ущелий, они пришли до желаемого места. То, вновь был водоем, но на этот раз он не согревал паром потому, что он был замерзшим. Часть народа Кира была уже здесь.

– Здесь мы ловим рыбу, в основном питаемся ей. Какой улов, такой и ужин. – Пояснила одна из девушек Анне.

Холодный водоем был источником пропитания для Кирян и в основном являлся единственным. Жители Кира вели охоту на его подводных обитателей. Водилось там рыбы много и всякой разной. Правда неясно было, откуда бралась там рыба, ведь ни одна речушка, никакой другого источника воды не было, но к этой части путешествия Анну, подобное уже не удивляло.

Дальше ждала дорога обратно в город. По пути до оглу девушка поймала себя на мысли, что, не зная всех дорог на дне пропасти, вполне легко можно заблудиться.

Белоснежной равниной окруженной высокими стенами бездны было место, которое занимал Кир с многочисленными ледяными жилищами. В остальном стены такой «крепости» – высокие, ледяные и длинные, петляли, поворачивали, уходящие невесть куда, сильно напоминали бесконечный каменный лабиринт. Не перелезть их, не перепрыгнуть было нельзя.

Вскоре Анну доставили назад в Кир. В городе кипела работа. Если часть жителей, пожалуй, самая малая, занималась рыболовством, то другая ее часть – не на много больше, оставалась в городе. Женщины Кира занимались шитьем, вышивкой по сыромятной коже, готовили еду, но пока рыбаки не вернулись, готовить было нечего. Мужчины, оставшиеся в городе, брались за резьбу по кости и рогу, создавая изящные гребешки, пряжки, ножи и другие вещицы с различными изображениями рыбалки, моря и охоты. Подобные предметы забирала с собой госпожа пропасти, когда покидала ее.

Народ Кира ростом был невелик, среднего, коренаст, с тяжелой рукой. Глаза их имели косой разрез, кожа бронзовый оттенок. Скулы и носы были широкими. Одежду носили очень теплую, ведь жили в вечном холоде: глухие меховые куртки из шкуры оленя с рукавами, зауженными на запястьях, чтобы руки всегда можно было засунуть под полу куртки, с капюшонами и рукавицами, Были при куртках пояса, на которые вешали ножи, кисеты и другую необходимую амуницию. Носили меховые шапки на головах, на ногах меховые унты. Именно такую одежду дали и Анне на замену ее собственной.

Чужеземка обошла ни одну оглу, желая лучше узнать жителей в плен, к которому попала. Но все, кого не спроси, отвечали ей одно – дороги из Кира, как и в Кир больше нет. Была еще одна волнующая Анну вещица: куда все – таки подевалась большая часть народа? А ей отвечали: «уехали в ледяную гору». Конечно, ей это ни о чем не говорило и все, что оставалось – ждать возвращения Ясмана, быть может, он расскажет больше. А пока ее усадили обучаться шитью.

Ясман же вернулся лишь под поздний вечер. Он сам и весь остальной народ, вернувшийся с горы, был замерзший, уставший и измотанный. К тому же у рыбаков день тоже не задался, улова было немного, не столько, чтобы хватило досыта наесться всему городу. Разделили, что было. Оттого вечер был грустен, слегка закусив жареной рыбой, все начали расходиться по своим жилищам. Анна не стала в этот вечер расспрашивать Ясмана, уж больно ему было не до этого. Он был подавлен и почему-то сильно негодовал. «От чего же весь народ уходит, на какую то гору? Зачем, когда еды и людей для рыбалки не хватает»? – думала про себя Анна.

– Это все она, проучить нас опять решила, вот и нет рыбы. Интересно за, что в этот раз – перешептывался народ.

Спать Анну прошлой ночью, отправили в свободную оглу. Да, такая имелась и не одна, а несколько, правда находились они в разных местах Кира. Причина на то конечно была. Первым делом, потушив одну лампу и оставив лишь слабый свет второй, Анна сунула руку в свою суму и достала куклу. Кукла оказалась в полном порядке, во только не говорила и не шевелилась, что было очень странным для эльфиек.

– Прими вид естественный! – приказала Анна и положила куклу на шкуры.

Слова ее не сработали, и не случилось ровным счетом ничего. Еще не раз Анна повторила сказанное, но в этот вечер так ничего не вышло. Кукла не обращалась в эльфийку и о того сердце Анны совсем защемила тревога.

Заснуть девушка долго не могла. Ее тревожили не только вопросы, связанные с местом, куда она попала и с людьми, что ее окружали. Беспокоила тоска по королю Тристаны, если раньше она корила себя за уже возросшую привязанность к королевству и ее правителю, то теперь гнев в сердце девушки погас, и вины за подобные мысли она больше не испытывала.

Волновало теперь главное, и беспрестанно звучал в голове: «Где сейчас король, жив ли он? Как выбраться из Кира, что бы вновь рассказать или услышать историю из уст того, кто не любил говорить много и часто, но ей он с удовольствием рассказал бы еще много историй, сидя на шелковых подушках, наслаждаясь запахом цветов в стеклянных стенах оранжереи».

На следующее утро Ясман покинув свое жилище, отправился пожелать доброго утра Анне, а она в свою очередь, сама искала юношу. Встретились они у самой большой иглу в самом центре Кира. Анну одолевало любопытство, и терпения у нее больше не было:

– Что же это за гора, и почему на нее уходит большая часть народа?

– Там мы работаем, – отвечал Ясман.

– Почему я чувствую, что место это не хорошее?

– Да такие чувства в вас не зря, это действительно так. Не по своей воле мы ходим на ледяную гору. Эта воля госпожи, – отвечал Ясман.

– И как зовут вашу госпожу?

– Ее имя Игнис.

– Но кто она такая и почему заставляет работать на горе?

– Не на горе Анна, а в горе, это не простое место, – не успел Ясман закончить фразу, как раздался женский голос издалека. Тем, что услышал Ясман, был клич. Приближались барсулы. Они бежали на всех парах, словно летели сквозь белые хлопья снега. – Не избежать вам знакомства с ней, но смотрите кольцо, прячьте подальше, говорите, как знахарка научила, имени своего не называйте.

– Но какое имя мне называть тогда? – взволновалась Анна, не зная чего и ожидать от таких предупреждений.

– Не знаю. Скажи, тебя зовут Кая. Да, будете Кая, – кивал головой Ясман, убеждая самого себя, что это имя подходит, что все будет хорошо. Однако нутро его дрожало, и он едва ли мог это скрыть.

– От чего руки твои дрожат Ясман?

– От страха за вашу жизнь госпожа. – Произнес дрожащими губами юноша.

– Почему ты обращаешься ко мне как госпоже?

Тут Ясман бросил взгляд на Анну, ведь вопрос удивил его.

– Так вы со старухой знаете, откуда я, вы тоже слышали легенду Тристаны?

– Что предначертано, сбудется и все всегда возвращается туда, где ему место.

В этот момент Анна поняла, все совсем не ладно. Весь Кир столпился у проезжей дороги, той по которой сюда привезли чужеземку. Из белого занавеса мчались барсулы, а в санях, которые они тащили за собой, стояла женщина. За ее спиной виднелись еще два силуэта.

Народ то поглядывал на Анну, то смотрел на дорогу. Старуха была неподалеку, и девушка могла видеть ее среди остальных. Она с особенной ненавистью в глазах смотрела вдаль, а взглянув на гостью пропасти, коснулась указательным пальцем губ, давая знак помалкивать.

Когда же сани приблизились и остановились, Анна смогла рассмотреть тех, кто пожаловал этим утром в Кир. От смеси изумления и испуга, она не могла отвести взгляда от саней. Из них первыми на снег ступили два создания, ранее не встречавшихся чужеземке на пути.

– Это корвиги, – пояснил Ясман.

Корвиги были довольно высокого роста, выше человеческого и имели огромные глаза, горящие желтым огнем, словно большие фонари. У них были заостренные уши такие же, как у эльфов. А вот носы в точь как у воронов, но намного длиннее – тянулись до самого живота. И хотя туловище их было человеческим, лица их походили на птичьи головы, с огромным острым клювом и двумя горящими фонарями вместо глаз. Да корвиги напоминали воронов. Ходили эти существа в длинных до пола черных плащах закрывающих все тело, от самой головы до пят, якобы под ними они скрывали свои ноги одеревеневшие, а из обуви на ногах у них были высокие кожаные сапоги. В руках они носили длинные посохи из ветвей дерева. Взгляд их был холодным и бесчувственным.

Вслед за своими слугами из саней шагнула молодая, стройная женщина с огненно-рыжими волосами, белоснежный кожей и зелеными, словно изумруд глазами. В этих глазах горело пламя, румянец на щеках подчеркивал красоту и белоснежность ее кожи. Каждый шаг ее был жестким и решительным. Хозяйкой на дне этой пропасти была она, госпожа, пленившая великий народ.

– Я смотрю у нас гости! – воскликнула та, которую звали Игнис. Ее голос зазвенел и со смехом разлетелся по всем снежным уголкам ненавистной Киром обители, – как твое имя? – приблизившись, обратилась она к Анне.

– Кая, – ответила чужеземка.

– Кая? А как прошу ответить, ты сюда попала Кая?

– Я бежала из своего города, но по дороге на меня напали дарги.

– И как называется твой город?

– Амир. – Перебрав за одно мгновенье все мысли в голове, Анна все же сумела не затянуть с ответом и не вызвать явных подозрений. Однако, прозвучало следующее:

– Не слышала о таком.

Госпожа приподняла бровь, обошла Анну и затем уставилась ей в лицо.

– Это очень маленький город и очень далеко отсюда.

– Значит далеко? В какой же стороне?

– Южнее, близ Облигиона. Да и от города, скорее всего ничего уже не осталось.

– В стороне Облигиона расположилось много городов. Все тянутся к этим глупым монахам, – с усмешкой говорила госпожа, – что ж, раз судьба тебя к нам забросила, мы окажем тебе помощь. Теперь ты будешь жить здесь. Тебе уже объяснили, что из пропасти выбраться нельзя?

– И вы обрекаете меня на вечное пребывание, на ее днище?

– Судьба тебя обрекла, когда загнала тебя сюда. Странная вещь тут одна – это то, что ты осталась жива, упав с высоты. Если ты не разбилась, то тебя должны были изловить пауки.

Тут Игнис прошлась из стороны в сторону и осмотрелась. С ухмылкой она взглянула на пепел в стороне, что остался от костра. Из пепла торчали обгоревшие лапы паука:

– Ах вот оно, что! – воскликнула со смехом хозяйка пропасти, – теперь ясно, завтрака у меня не будет!

– Мы поймаем нового, – выйдя из толпы, обратился к госпоже отец Ясмана, Ясун.

– Конечно, поймаете! Я ведь с дороги и сильно устала! Потому торопитесь, поезжайте прямо сейчас! Сию минуту. Без паука не возвращайтесь, а когда привезете его, разделайте, как полагается.

– Как прикажете, – опустив глаза, ответил Ясун.

– Поедут двое.

– Но госпожа, отчего же двое? Как же так, это опасно, двое могут, не справится, – раздался голос из толпы.

– А не нужно было нарушать порядок, или может кто-то из вас хочет стать моим обедом! – гневно бросила Игнис в толпу.

В ответ не раздалось ни звука.

– То-то же, – самодовольно прошипела Игнис, – теперь остальные, согласно порядку, едут со мной в гору. Работать пора!

Анна больше не верила своим глазам. Она видела народ, что склонил головы, покорился совершенно подавленный и идущий, как собака на привязи за своим хозяином.

– Кая, ты идешь с нами! – требовала госпожа, садясь в сани.

– Анну все увиденное до крайности возмутило и она, встрепенувшись, хотела, уже было возродить рыжей бестии, но в этот момент ее одернул Ясман, он прошептал ей на ухо:

– Делай, что говорит.

Конечно, Анне пришлось скрепя зубами подчиниться чужой воле. Хотя и не была она согласна с такой покорностью народа, но понимала ведь все неспроста и на подобное есть причины. Значит, их нужно было выяснить, а затем действовать. Ведь нельзя было мириться с подобной несправедливостью, и уж тем более девушка не собиралась оставаться на дне пропасти вечно.

Чужеземка последовала с остальными. Несколько упряжек с барсулами, саней и тележек двинулись в сторону ледяной горы. Пора было браться за работу.

Ледяная гора представляла собой большую и высокую пещеру замерзших камней и земли, засыпанную снегом. Вход в нее был высок и широк. Над ним явно поработали Киряне. Очень ярко освещали его два огромных факела, искусно крепленые к подпоркам по обеим сторонам. Внутри тоже было очень светло, благодаря тем же факелам и фонарям.

Войдя в гору первым, что можно было увидеть помимо большого количества света, это множество разного инструмента которым работал народ. Вот и сейчас прибыв сюда, оставив повозки и отпустив барсулов до позднего вечера, Киряне похватали кто – что и принялись за работу, молча и без вопросов, впрочем, как всегда.

Вслед за жителями Кира к горе поступила госпожа Игнис, ведя за собою чужеземку. Анна остановилась и осмотрелась, вокруг: все также вьюжил снег, и было белым бело. Ничего вокруг не слышно, кроме скрежета снега под ногами.

– Пойдем, – приказала Анне Игнис.

Девушка шагнула следом, как ей и велели. Внутри гора была еще больше. Множество деревянных балок и перекладин поддерживали ее стены, в них хранилось бесценное богатство этой земли. Множество драгоценных камней примерзли к глубинам горы, а может и не только к ее глубинам, ведь были и другие горы. Но сейчас большая часть Кира была тут.

Посередине горы была вырыта яма, в ней разжигали большой костер, чтобы совсем не замерзнуть, а в том месте это было очень легко. Иногда так случалось, несмотря на разведенный костер (тепла которого конечно не хватало на такое огромное место), кто-то из Кирян мог попросту отморозить руки или ноги. И не всегда после обморожения выживали. Здесь, внизу на дне пропасти, было очень холодно, до смерти холодно.

– Ступай и начни с огня, – произнесла Игнис, обернувшись к Анне, – затем возьмись за инструменты и работать!

Для Анны, которая слышала о Кире очень много, зрелище это было очень странным. Народ работал с утра до поздней ночи, зачастую на голодный желудок и нередко, он и после работы таким оставался. Работал молча, во всю силу и не жалея себя. Конечно, девушку возмутило до крайности происходящее на дне пропасти, и она хотела было уже объясниться с госпожой, но в момент, когда обернулась в ее сторону, увидела за ее спиной двоих ее слуг – корвигов. Свои посохи они не выпускали из рук – кстати, они имели такую особенность, как использоваться вместо плетей.

По тяжелому взгляду слуг суровой госпожи было не просто, что-либо понять. Глаза их – огромные, словно горели изнутри. То – ли они смотрели в твою сторону, толи нет. Анна поймала себя на мысли, что сейчас их взгляд прикован к ней. Они не двигались с места, словно вкопанные уставилась на девушку, видимо ожидая либо ее подчинения, либо сопротивления.

Глаза госпожи тоже светились любопытством. Личность Анны ее интересовала, и было ясно, что она не очень поверила в ее рассказ. Девушка задумалась на мгновенье и поняла, что сейчас не самый лучший момент становиться против госпожи. В самый раз подоспел и Ясман:

– Прошу вас, – обратился он к Игнис, – с вашего позволения я покажу и объясню девушке, всю ее работу.

– Ее работу, как и твою, определять буду я! – отсекла грубо госпожа, – но на сегодня так уж и быть. Покажи ей, что и где, пусть живее принимается за работу. Помни юноша: один провинился, а не едят все!

– Как пожелаете.

Недалеко от госпожи и ее слуг, стоял его отец. Юноша обратил внимание на его взгляд и понял, что он забыл кое, что. Но взгляд отца был непреклонен и тогда, Ясман сжав зубы, сделал поклон в сторону госпожи. Оглядев надменным взглядом гору, Игнис взмахнула рукой, указывая двум своим сопровождающим следовать за ней. Все трое удалились прочь.

– Идите работать Ясман. – обратился к сыну Ясун.

Спорить никто не стал, и ближайшие несколько часов все были поглощены работой. После того как силами Анны и Ясмана костер был разведен и запылал, девушке пришлось последовать за всеми: так же натянуть лучше рукавицы и взять в руки кирку.

Работа, была не женская, но женщины в горе работали. Работали все, таков был приказ госпожи. Что касается небольшой доли, что приходилась на маленьких детей, то их оставляли под просмотр старухам и старикам, которых было, пожалуй, ничуть не больше.

Когда же наступило время так называемого обеда, хотя правильнее было бы назвать этот отрезок дня небольшим перерывом на маленький перекус, Ясман позвал Анну с собой. Его отец уже отобедал с несколькими своими товарищами и снова принялся за работу.

Ходили на перерыв по очереди, разбиваясь на небольшие группы. Ели в основном то, что брали с собой из дома, а со вчерашнего дня, получается почти ничего.

В основном у всех была рыба, которую кто как ел, кто разогревал на костре, кто поджаривал, кто сырую ел. Обедать в горе госпожа запрещала, поэтому разводили общий костер недалеко от нее. Ясман с друзьями свою рыбу любили, как следует прожарить. Все были приблизительно одного возраста, лет таки двадцати или чуть более. Усевшись у костра, обжаривая кусочки рыбы на огне, угощали они и Анну.

– Куда они теперь? – спрашивала Анна Ясмана.

– Кто ж, его знает, – Игнис, существо непростое, она не человек, изнутри, уже давно. Бегает быстро, быстрее нее не передвигаются даже барсулы, резче прорыва северного ветра.

– Об Игнис мы много не знаем, – вмешался в разговор другой юноша стоящий рядом, – а вот ее слуг узнали, пока не менее, что-то от них прежних в этом новом облике еще осталось. В прошлом они были духами леса, – того леса, который наверху, около пропасти.

– Через него я бежала от даргов.

– Пожалуй, но не думаю, что вы заходили далеко в лес, скорее были на его окраине. Там в его глуши, ничем не безопаснее, чем тут.

– Ясман, ты думаешь там страшнее? – обратилась к нему молодая девушка, – Там хотя бы есть шанс выбраться, а тут его нет.

– Согласен, – ответил он.

– Почему вы с ними никак не боритесь? Ведь их всего трое. Должен быть способ их одолеть! – Анна, пожалуй, была готова к борьбе и в эту секунду, но вот в других стремление подобных она не видела.

– Не боремся, отвечал ей Ясман, – потому, что не знаем их слабых мест, а они наши знают и очень хорошо.

– И какие они знают ваши слабые места?

– Я покажу тебе вечером, когда приедем домой.

– Хорошо, – согласилась Анна, ответьте мне только на один еще вопрос, – Ингис служит Серкусу?

– Да.

– Как ты догадалась о Серкусе, вы сталкивались с ним? – жадно расспрашивали остальные. Но Ясман прервал разговор:

– Все хватит! Говорить потом будем, пора работать.

Наполовину голодные, намного меньше, чем сытые, «заморив червячка» и поднявшись, отобедавшие возвратились в гору. Анна поняла, что с голодом, здесь как со страхом и неволей – мириться научились. День за работой был изнурительным и долгим, но, в конце концов, закончился.

Солнце село и по приказу госпожи, барсулы вернулись к горе. Они всегда возвращались в один и тот же час, собственно в другое время Кирянам работающим в горе, они ничем помочь не могли, и так же были заложниками пропасти.

Поздним вечером, когда народ сложил все орудие своего труда, он усаживался по саням и уезжал в сторону дома. Огромную тяжелую решетку из дерева, за ними запирали корвиги. Они же и следили за тем, чтобы никто не совался сюда ночью. Хотя не было известно, всегда ли гору сторожили слуги госпожи потому, что ни у кого не было ни сил, ни бесстрашия, ни надобности это проверять.

А у корвигов были свои особенности. Охранять гору было нужно, но делали это не от народа Кира, а от существ, которые могли бы со временем пробраться к добру, что там добывают.

Когда решетка была заперта, а народ уже укладываться, в своих обителях, Ясман сдержал обещание и встретил Анну около ее жилища:

– Готовы ли вы к разговору?

Анна недовольна, взглянула на молодого мужа и, осознав причину ее недовольства, задал свой вопрос во второй раз:

– Готова ли ты к разговору?

– Давно готова. – Отвечала девушка.

Ясман привел чужеземку в ту самую большую оглу, где знахарка потчевала ее чаем. Жилище имело несколько ходов и в нем соединялось несколько снежных помещений сразу. У самого входа, где Анна уже была, сейчас сидела старуха, попивая травяной чай. Ясман подошел к ней и, склонившись, тихо произнес:

– Можем ли мы взглянуть на него? Она должна знать.

Старуха взглянула на девушку и молча кивнула в ответ. Ясман протянул ей руку и, не понимая, куда ее ведут, Анна испытала крайнее любопытство. Минуя белый, снежный коридор оба вошли в оглу, вход был завешан шкурами.

Внутри было довольно тепло, об этом заботились. Шкуры были повсюду, и, пожалуй, самые лучшие. На лежачем месте, покоился муж лет таки тридцати. Чертами своего лица, он был истинный Кирянец. Те же широкие скулы и широкий нос. Но тело его лежало словно каменное. Будто сон его не отпускал.

Чужеземка огляделась вокруг, а Ясман сел рядом со спящим и вскоре стало ясно, что просыпаться хозяин иглу не собирался.

– Его зовут Аким, он сын знахарки и прямой наследник, наш предводитель и вожак. Но уже шесть с лишним лет он спит беспробудным сном. И это дело рук Игнис, – говорил Ясман.

– Как это случилось? – спрашивала Анна, прийдя в крайнее изумление.

– Когда-то Игнис пришла к нам в Кир, как простая девушка, тогда мы были еще далеко отсюда. Аким полюбил ее и их души соединил один великий день. Немного погодя мы нашли ход в пропасть, и воспользовались им. Он был долог, но безопасен. Когда же на дне пропасти мы обнаружили горы недра, которых скрывали драгоценные камни, мы решили остаться здесь на какое-то время. Теплого источник был, это ведь дар земли и не привыкать жить в суровых условиях, потому нас ничего не напугало. Напугало нас другое – то, что таилось на дне ледяного озера. К тому времени случилось кое, что похуже. Игнис каким – то образом отравила Акима, он сильно кашлял, а затем заснул. Она сказала, что если мы попытаемся, что-либо предпринять он погибнет. Лишь ей известен метод его исцеления, но исцелять не станет, пока мы не оплатим свой долг Серкусу. Вот теперь он так и лежит, ни жив, ни мертв, не ест, не пьет и почти не дышит. Словно замер во снах.

– Что же это за долг такой?

– Очень давно Кир пришел на помощь королю Леарду. В ту пору дарги по приказу отца Серкуса, колдуна Изарда, хотели сжечь Барсул. Это было уже после того, как король Леард отказался от войны с нами за земли.

– Отец Виктора, – произнесла Анна, перебирая собственные мысли в голове, – эту историю я знаю.

– Да, отец короля Виктора. Вот так мы и живем уже семь лет. Наш предводитель не в силах отойти от сна, а мы не знаем, как одолеть Игнис.

– Но ведь у нее должно быть слабое место?

– Мы о таком не знаем Анна. Кто бы ни осмеливался говорить с ней, оставался ни с чем. Она приезжает и уезжает когда того пожелает. Есть путь, но вы его, увы, не знаем. А ту дорогу, по которой мы сюда спустились много лет назад, Игнис превратила в ледяную глыбу.

– А проследить за ней вы не пытались?

– К нашему горю пытались, но сильно пожалели об этом. Но о намеченной слежке, она узнала, и ее слуги превратили в кучу древесины тех, кто осмелился за ней пойти. Затем заставила разжечь из них костер.

– Так она значит ведьма!

– Анна, Кир переживает тяжелые времена, каких в нашей истории еще не было. Лучше бы с даргами сразиться! Если бы мы знали ее слабое место, если бы могли хоть, что – то сделать. Она ни ведьма, ни человек, она неведомо создание, наделенное силой.

– Игнис никогда не остается на ночь в Кире? А жилище ее где?

– Иногда остается. Жилище ее недалеко от селенья, на небольшом холме, что возвышается над нашими иглу. Она словно наблюдает за нами оттуда.

– Ни кто там раньше не бывал?

– Нет, Анна, – качая головой, отвечал Ясман, понимая, что она задумала, – никто к ней не сунется, и ты не вздумай!

– Но Ясман, нужно осмотреться в ее обители. Может там что есть.

– Там нет ничего, кроме одного старого сундука.

– Сундука?

– Да, старый сундук, он заперт, на нем висит очень тяжелый и большой замок.

– Вот там она и прячет нечто важное!

– Не вздумай и никого не проси о помощи в этом деле!

– Завтра нам рано вставать, пора ко сну. Доброй ночи, – резко прервал разговор молодой муж и, развернувшись, направился к выходу.

Не понимая нежелание Ясмана бороться, Анна догнала нового друга, но взглянув ему в глаза, все, что она осмелилась вымолвить: «доброй ночи». Огонь в глазах чужеземки испугал Ясмана. И для молодого мужа стало ясно, что удержать гостью пропасти на ее дне будет тяжело, сидеть на месте, девушка не станет.

Глава 2 В лес по ягоды, да по грибок, да к Гелидусу на зубок.

Следующее четвертое утро на дне пропасти началось, как и все предыдущие, что пролетели за последние семь лет. Большая часть народа, включая Анну, отправилась в ледяную гору и лишь немногие шли добывать еду на мерзлое озеро.

Все же, что-то в этот день шло не так. Это ощущение, предчувствие недорого затаилось в душе Ясмана. Да и весь остальной народ был немало удивлен, когда увидел дым, идущий из горы. Кто-то другой за них развел в ней огонь. На входе не было корвигов, значит и они и госпожа были уже внутри и ждали рабочих. Такой ранний визит вызвал беспокойство людей. И то было не зря.

В горе, как того и следовало ожидать их встретила Игнис. Она шла рабочим на встречу, держа в руках длинный и толстый кнут. Остановившись перед толпой, она скрутила его в руке и, прильнув к нему щекой громко произнесла:

– С сегодняшнего дня, работать вы должны быстрее и больше. Иначе начнем работать ночью, без перерывов на сладкий сон.

Конечно, многие были против сказанного госпожой, а вот возразить никто не осмелился. Губы мало-помалу шевелились, но с них не слетело ни слова. Тишина повисла в воздухе. И все же один человек не смог промолчать. Отец Ясмана, Ясун обратился к Игнис:

– Простите, но мы и так работаем на износ, вы же видите, у нас почти нет сил, мы еле добирается до дома вечерами. Не губите нас!

На этих словах глаза госпожи округлились, зубы скрипнули, и едва сдерживая злость, она ответила, переведя взгляд с Ясуна на его сына:

– А не надо разгуливать по домам, не надо сплетничать и вести лишние разговоры. Если у вас на это хватает сил, значит и на работу хватит!

– Но мы не занимаемся подобным, – вымолвила еле слышно женщина со слезами на глазах, стоящая в первом ряду. Госпожа высвободила из рук плеть и взмахнула ею, гневно воскликнув:

– Вы спорить со мной решили!

От злости ее рыжие локоны превратились в змеиный капюшон, и госпожа зашипела. Теперь Анне стало ясно, кто стоял перед ней. В гневе открылось истинное лицо госпожи, кем была она до сделки с Серкусом. Это была огненная кобра из далеких краев, о каких довелось ей услышать из рассказов Каллида.

Через несколько мгновений она успокоилась, и змеи вновь обратились в рыжие локоны, но этого представления хватило, чтобы народ, вздрогнув, отступил назад и повиновался.

– За работу! – крикнула Игнис и народ, как бы того не желал, вновь взялся за инструмент.

Анну, уходящую за остальными, она остановила:

– Подойди ка ко мне милочка.

Анна не ждала от подобного существа ничего хорошего и с опаской шагнула в сторону госпожи. Не успела она, и оглянуться, как за нее за спиной, оказались корвиги.

– Следуй за мной, – произнесла Игнис.

У Анны не было выбора, кроме того, как повиноваться. Она еще не знала, на что способны корвиги, но уж если их двоих хватило для подавления великого некогда Кира, значит остерегаться нужно.

Следуя за Игнис, Анна покинула гору. Затем всех четверых в санях, барсул повез по чистому белоснежному полю. Мороз кусался, а снег скрипел под санями.

– Куда мы едем? – спросила Анна у Игнис. В ответ не прозвучало ни слова. Госпожа не смотрела на Анну, она словно ее вовсе и не было.

Когда дикий зверь барсул остановился, Анна была уже далеко от горы, перед ее глазами простирался большой густой лес. Он тянулся долгой, широкой полосою. А госпожа велела:

– Ступай.

– Куда же? – спрашивала девушка.

– В лес. Куда же еще? В этом лесу растет ягода. Она оранжевого цвета, съедобна и кисла на вкус.

– Да неужели. – Прошептала себе под нос Анна.

– Ты что-то сказала? – Игнис, наконец, взглянула на чужеземку.

– Я знаю, что это за ягода.

– Отлично. Тогда ты знаешь, что искать. Можешь не торопиться. Я позже отправлю за тобой барсула, набери больше ягод, – госпожа протянула Анне большую корзинку.

Взглянув в глаза Игнис, Анна увидела в них уверенность в своей победе и наслаждение, с которым она отправляла девушку в глухой лес, прекрасно зная, что она оттуда не вернется. Несмотря на страх от того, что ожидает ее впереди, Анна взяла корзинку из рук госпожи:

– Я пойду совсем одна, и вы даже не дадите мне ни ножа, ни меча, ни лука?

Здесь чужеземке удалось схитрить, она понимала, что ее отправляют на погибель. Если Игнис не стала избавляться от нее на глазах у народа и сейчас использует уловку, видимо в этом был смысл. Быть может, она давно наказана и если причинит вред и сотвори зло, то даст о себе знать, и ее быстро найдут стражники?

Возможно, поэтому она лишь держит в страхе народ, но наказание исполняют корвиги. Наверняка поэтому предводитель Кира, сын знахарки Аким еще жив, застрял между жизнью и смертью, ровно посередине. Такие размышления Анне казались правильными, госпожа не сможет ей отказать, ведь за поясом ее плаща висел меч. И она оказалась права:

– Хорошо, бери мой, – скрепя зубами ответила Игнис, достав из-за пояса меч и протянув его Анне, – теперь иди.

Взяв меч, Анна отправилась в сторону леса и уже не оборачивалась, зная, что самое опасное теперь впереди, а не позади. Она обернулась лишь один раз, чтобы убедиться, что госпожа и ее слуги проследят за тем, чтобы она зашла в лес и не вернулась.

По лесу девушка бродила долго пока не начала замерзать. Ягод было много, но вот облепихи знакомой ей, там не было.

– Почему же я не удивлена, – шептала она себе под нос растирая руки, – что же теперь мне делать, без ягоды возвращаться нет смысла, а бежать некуда, это ведь то же дно пропасти.

То был момент полный безнадежности и отчаянья. Абсолютно бессмысленное блуждание по заснеженному лесу. Вокруг было все белым бело и одна лишь пугающая тишина. Хотя стояло раннее утро, однако в гущах этого леса было, как то еще слишком темно.

Вдруг раздался хруст. Анна прислушалась. Больше ничего слышно не было. Но стоило ей сделать шаг, как вновь раздался хруст. Словно, кто-то большой пробирает я следом за ней через густые ветвистые заросли и редкую хвою. Как ни старайся, разглядеть крадущегося было невозможно, а все потому, что этот кто был очень шустрым, но не бесшумным из-за своего веса.

Создания, что крались по глухому лесу за чужеземкой, звались аскалы. То были существа некогда помесью волчьего и собачьего рода. Но они не были столь самостоятельным и проворными, как волки и не были приучены как собаки. Поэтому, селились в лесах, охотились, как могли, частенько воровали живность из загонов и сараев.

Однажды Киру довелось повстречать этих созданий на своем пути, и он сумел их приручить. Если барсулы были более свободолюбивы и своенравны, то аскалы были более податливы и отлично несли службу, как охранников, так и охотников. Их подкармливали за работу и вскоре они стали любимцами при Кире. Обожали их и малые дети: шерсть собак была белоснежной и кончики пуха отдавали серо-голубым оттенком, да так красиво, что на солнце казалось, словно шубки серебрятся. Размерами были крупными и с удовольствием катали на себе детишек.

Изначально диких собак прозвали «оскалами» через «о», за мощный и грозный оскал, к тому же челюсть они имели большую и вытянутую, что еще сильней устрашало, правда, теперь, когда они были приручены, только врагов. Но с приходом Игнис в их судьбе наступил жестокий период. Оскалы не желали ей подчиняться и огрызались.

С тех пор внешность их изрядно изменилась, краса их исчезла: прекрасный шелковистый пух весь выпал и виделась белая бледная кожа со сморщенными складками, словно покрытыми лишаем, глаза выкатились, округлились, животы исхудали, выпирать стали ребра.

Теперь в оскалах была лишь злоба, они рвали на куски все, что попадалось им под носы. Стали они и быстрее, сильнее и безжалостнее. С того дня они служат Игнис и имя их Киряне произносят не через букву «о», а через «а», от того, что не желают называть их, как раньше, ведь прекрасные создания, уже не были самими собой.

Аскалы стали угрозой всему живому, что еще оставалось на дне пропасти, а оставалось оно, как раз, в том большом лесу, где блуждала Анна. Появились у них и еще кое-какие особенности. Уродливыми лицами снаружи, уродливыми были и внутри, крались за добычей.

Когда же стало ясно, что назад путь девушке отрезан, хищники решили нападать и один за другим вышли из-за деревьев. Анна увидела перед собой несколько жутких созданий, озлобленных и рычащих псов. Но, что-то еще было с ними не так и это вызывало ужас. На широкой морде были не так расположены веки, не сверху, а снизу. До этого момента псы шли на запах и скрежет снега, теперь же они хотели видеть свою жертву. Шея аскалов хрустнула несколько раз, затем словно резиновая, как будто в ней не было костей, перевернулась сверху вниз. Теперь глаза были снизу, но открыты, а пасть была наверху.

От увиденного ужаса Анна вскрикнула, упала на землю. Еще сильнее оголились острые клыки, еще больше слюней с них текло. Девушка подскочила, что было сил, и бросилась бежать прочь. Но расстояние от хищника до добычи с каждой секундой становилось все меньше.

– В который раз я думаю о смерти? – раздались в голове Анны, – беги же!

Конечно, она прекрасно понимала, что долго продолжаться это не может, но примирение с погибелью не входило в ее планы. Так, как же быть одной, в лесу, с чудовищами за спиною? Снег хрустел, зеленый лес качало от ветра, что поднялся следом за пришедшей бедой. И ягоды в лесу было много, вот только облепихи по-прежнему было не видать. Хотя кому в тот момент было до нее дело?

Обернувшись, Анна поняла, что это было в последний раз, враг уже догнал ее. Из последних сил был сделан отчаянный широкий шаг, но ноги подвели, и девушка упала на снег. Тут же ей на спину прыгнула псина. Однако Анна не обернулась назад, а взглянула вперед и пригнулась. Внимание ее привлек звук ударов копыт о снег и в одно мгновенье этот удар прилетел по морде аскала, чудовищный пес отлетел в сторону так сильно, что туша его остановилась, лишь столкнувшись с деревом. На помощь Анне пришли катарские олени.

Катарские олени были созданиями не совсем обычными, не простыми оленями, каких в Эдейских краях водилось много, у них имелись отличия. К таким отличиям относились, например их ноги, будучи столь сильными, что могли хорошим ударом и голову с плеч снести многим существам. Скорость в беге набирали такую, что впору им с барсулами равняться, а те в свою очередь, если вспомним, являются существами самыми быстрыми на Эдейской земле. Рога катарских оленей были очень большими и что самое необычайное, очень твердыми, сломать их было практически невозможно, а кончики – словно колья на ветке, если вонзятся, проткнут намертво.

Теперь борьба для катарских оленей за выживание была еще тяжелей, чем раньше. Дороги наверх для них, как и для всех оставшихся в низине больше не было, а вокруг рыскали голодные и озлобленные аскалы в поисках добычи. В этакой ловушке оказались не все олени, а лишь те, кто не в то время и в тот час, спустился в пропасть.

Лес, в котором обитали катарские олени, был богат для них пищей, но не для аскалов, поэтому им доставалось, как и остальным его обитателям. Все же с годами, олени научились прятаться, избегать встречи с аскалами и давать отпор, когда столкновение неизбежно.

В помощь оленям был еще страх аскалов перед озером, точнее перед тем, что на его дне. Как раз это озеро и лежало между двумя полосами леса, как бы разделяло на два бескрайних берега. Олени же были созданиями благородными и довольно бесстрашными, да и имелись у них свои способы не навлечь на себя беду, переходя заледеневшее озеро.

Аскалам мешала трусость, из-за нее численность оленей на дне пропасти не сильно изменилась за годы, а вот их количество изрядно поубавилась от голода.

Благородные существа появились как раз вовремя. И когда один из псов уже был готов вцепиться в спину Анны, олень что бежал первым, ушиб его копытом так, что тот пролетел со скоростью урагана и остановить его смог лишь толстый ствол дерева, об который и хрустнули, почти все кости аскала разом.

Лишь на одно мгновенье олень относился, и присел, и Анна услышала голос:

– Садись быстрей же! – голос был мужской, но олень не говорил, в лесу не послышалось ни звука, то был голос, звучавший лишь в голове Анны.

Анна не стала терять время на попытки понять происходящего, она быстро поднялась на ноги, запрыгнула на спину оленя.

– Держись за рога! – раздался женский голос по правое плечо от Анны с той стороны, где их нагнал другой олень, а за ним следом бежали еще двое.

Девушка ухватилась за рога, олень подскочил и понесся прочь из лесу, да так быстро, что вот-вот и они врежутся в какое-либо дерево или запнуться за сучья, торчащие из-под снега. Но опасения были напрасны: олени опережали резкие порывы ветра, копытами отбрасывали прочь врагов, в конце концов, покинули лес и спустились к Мерзлому озеру.

Псы не отступали, кусали за пятки и продолжали преследовать. Однако олени не остановились, даже когда их длинные сильные ноги коснулись льда. Они продолжили бежать без оглядки, а вот преследователи разъяренно рычали и крутили головами.

Лед был достаточно толстым, можно было спокойно перебраться на другую сторону. Аскалы бежали в обход, и времени было достаточно, но спасители Анны хотя и боялись того, что спало подо льдом, однако не останавливались ни на секунду.

Только на середине пути, чужеземка увидела странную картину и поняла, откуда доходили неясный шум и стук копыт. Пока четверо длинноногих созданий перевозили ее на другую сторону, по правую руку девушки, еще чуть меньше сотни стояли на льду и били копытами об лед.

Мог ли лед треснуть в тех местах? Пожалуй, мог, однако в то утро не треснул. Конечно, олени знали, что рискуют жизнью. Слишком долго они были тут – внизу, на самом дне пропасти, в ловушке и слишком высока была цена свободы. Поэтому, били копытами из всех сил – знали, там под толстым слоем льда их услышат и погонятся в сторону, в сторону добычи. Главным было одно – учуять спасенную ими девушку, услышать из глубины, были не должны.

Лед не трещал. Катарские олени стояли бок к боку, били копытами и рокот разносился по округе. Поднялась вьюга, и снег полетел в глаза. Белоснежная пелена нависла над озером, почти не давая ничего разглядеть.

То, что жило на дне океана, не угадало уловки и плыло под толщей льда в сторону сотни оленей на звук бьющих лед копыт. Однако запах человека был такой сильный, свежий и бьющий в ноздри, что ни лед, ни ветер, ни вода не могли его перебить и житель глубины повернул назад и понесся, рассекая холодные волны в сторону четверых Катарских оленей и девушки.

Олени тоже чувствовали запах надвигающейся угрозы. Наживка слетела с поплавка, рокот копыт прекратился, в нем больше не было смысла. Стало ясно – опасность близка, и они ускорили свой бег, изо всех сил.

Анна тоже догадалась, что олени стараются, как можно быстрее перейти озеро, а стоящая стая по левую руку отвлекала. Но кого?

Вдруг захрустел лед. Затем еще сильнее.

– Быстрее!

– Торопитесь! – слышала Анна голоса в своей голове.

Глубокая трещина пошла по льду и, в конце концов, лед разломился, да так что глыбы его разлетелись в разные стороны. От шума Анна вздрогнула и обернулась, но стоило ей взглянуть за спину, как сердце словно остановилось. За ее спиной разбивал лед и настигал ледяной хозяин глубин мерзлого озера.

Гелидусом завали огромное создание, живущее исключительно на глубине мерзлых вод. На поверхность оно никогда не выбиралось, так как без воды существовать не могло и даже кратковременное пребывание на берегу губило его. Только это и спасло обитателей здешнего леса.

Доселе никто не знает, откуда взялся «мерзлый». Каприз госпожи Игнис или все же очередное жестокое дитя Эдейских земель. Как бы то ни было, Игнис прекрасно знала о его существовании.

Рыбу Киряне ловили в другом озере, в Холодном источнике. За лес на мерзлое озеро народ не ходил, да и к самому лесу старался не приближаться из-за аскалов. А ягода росла и в других местах. Гелидус же, был опасным созданием из-за своих размеров, он напоминал гигантского белого осьминога с множеством толстенных щупалец. Только щупальцы его были одновременно его глазами, так как на концах каждого из них, у него имелась большая голова с выпученными глазищами.

Таким образом, видел гелидус хорошо, хотя и не мог доставать все щупальцы сразу, потому, что с помощью них еще и передвигался. А вот сердце «мерзлого» всегда находилось на глубине и никогда ее не покидало.

Всей тяжестью своего тела, гелидус расколол лед. Его щупальца была огромного размера, открыв глаза, увидела перед собой тех, от кого так сильно исходил запах человечины. Издав ужасный дикий крик, он забросил ее в сторону добычи. Подводному существу захотелось свежего мясца, пусть то будет хотя бы олень, что уж говорить о человеке – одном из его любимых блюд, которого не бывало в его животе уж как семь лет.

От дикой жажды человеческого мяса гелидус опустив первую щупальцу не сумевшую ухватить добычу, но побывавшую к ней так близко в воду, замахнулся следующей. Она, взвиваясь высоко в хлопьях снега, над обломками льда, развернула свою зубастую голову, но и в этот раз голова ударилась об лед и воду, да пошла ко дну, не дотянувшись до добычи. Олени были очень ловкими, они прыгали с льдины на льдину и в самый последний момент сумели ступить на заснеженный берег.

Брызги холодных вод разлетелись в разные стороны, льдины толкали друг в друга, а третьей щупальце гелидуса почти удалось вцепиться в ногу оленю, но, не ухватившись, она лишь сбила его с ног.

Олень споткнулся и кубарем вместе с Анной провалился на берег. Остальные тоже успели перебраться на сушу. Последняя лапа с зубастой головой опустилась обратно на дно озера и через мгновение все стихло.

– Что это было?! – воскликнула Анна, поднимаясь на ноги.

На девушку взглянул все четверо оленей сразу. Их большие глаза были направлены в ее сторону, но рты их не шевелились. Однако в своей голове она услышала следующее:

– Это был Гелидус. Он стража этого озера.

– Хорошо, – говорила девушка, пытаясь отдышаться, – придется вам, мне кое-что объяснить.

– Спрашивай, – вновь раздался женский голос.

– Почему я слышу ваши голоса лишь в своей голове, может, я схожу с ума от происходящего?!

– Тебе все объяснит королева.

– Королева?

– Королева этих лесов, королева ущелья.

– Хотите мне сказать, у этой пропасти и у всех этих людей есть королева?

– Есть и всегда была, но у пропасти, а не у людей, их здесь раньше не было. Их заманили колдовством, – продолжал теперь мужским голосом олень, что спас Анну, – дорога была одна и знали ее только мы. Ранее пропасти не было, был прекрасный и огромный Катарский лес. Позже земля разверзлась, нам пришлось приспосабливаться. Мы не могли оставить духов леса и их королеву. Мы кормились здесь, оберегали озеро, присматривали, чтобы никто о нем не узнал, а если дорогу находили, то мы делали все, чтобы отвести людской интерес прочь отсюда.

– И как же это? – интересовалась девушка, отряхивая одежду от снега.

– Туман, больше всего пугал народ и звуки, что доносились с низины.

– Значит ваших рук дело?

– Ты не понимаешь, это очень важно было для нас. Так же, как и твое спасение сегодня…

– За него спасибо. Если бы не вы, меня бы по кусочкам не собрали.

– Это уж точно, – раздался смешок женским голосом в голове Анны.

– Но зачем вы меня спасли, если охраняете эту землю от всех? Откуда вы знаете, что я не причиню вам зла?

– Ты? – вновь раздался женский голос, – тебя только, что чуть не съели Аскалы! Какая же ты угроза?

– Кто такие эти аскалы?

– Те, кто тебя чуть не съел! – отвечал вновь женский голос.

– Может, хватит уже насмехаться, и вы объясните мне все как есть? Анне ответил вожак:

– Все подпорядку. Мы спасли тебя. Ты можешь теперь помочь не только нам, но и себе. От тебя лишь нужно освободить королеву.

– Освободить? И где она, ваша королева?

– Иди за мной, – ответил олень, ступая в сторону леса. Анна последовала за ним и остальными оленями.

В сам лес вожак катарских оленей не пошел, он направился немного правее. За ним последовали все остальные, в том числе и Анна. Шагов около двух ста в сторону небольшой белоснежный поляны, которую лес словно аккуратно обходил стороной.

В той стороне возвышалось большое, высокое дерево. Его ствол был толстым и словно сплетен из множества ветвей. Но странным казалось то, что дерево проходило на человеческую фигуру, фигуру старушки, согнувшееся до самой земли под тяжестью собственных сухих ветвей и снега. Возле этого дерева и остановились олени:

– Вот она. Не смотри так удивленно, это колдовство.

– Ну конечно… – качала головой Анна, – но я не умею ни колдовать, ни расколдовывать. Чем же я могу помочь?

– Знаешь, – отвечал вожак, – Игнис тоже не умеет. Она не ведьма и не колдунья.

– Тогда как она это все устроила?

– Как он сам себя величает «великий и жестокий» Серкус обладает многими знаниями.

Анна вздохнула и отвела взгляд, словно ей стыдно, что она не догадалась сама:

– Что он за существо такое. Я ни разу его не встречала, а уже желаю его свержения!

– Если бы не стражники, было бы еще хуже, уже осужденные или родственники осужденных не имеют права колдовать, а если и могут то не во вред земле, иначе стражники услышат и придут. Но те, кто еще не был осужден, а особенно если не жив невидим для них, это и стало бедой на нашей земле.

– Что же с вашей королевой, чем же я могу помочь?

– Если та, о которой говорят наверху, а я уверен, что ты она, у тебя есть изумруд. Он величайшая ценность Асгарда, созданная для защиты своей королевы Тристаны принесла многим беды, но имеет огромную силу. Вы с ним связаны.

– Королева Тристана была колдуньей сильнейшей в Асгарде! У меня же сил никаких нет.

– Но есть связь с королевой.

Анна нащупала перстень в зашитом наглухо кармане своей меховой куртки, сняв рукавицу и распоров карман, достала яркий зеленый изумруд. Перстень переливался и играл блеском под ранними утренними лучами и вожак произнес:

– Это хороший знак. Солнце пробивается к нам. Так светло здесь давно не было. Одень на палец кольцо.

Девушка взглянула на оленя, взгляд его устремился в небо, а ее мучили сомнения, она не верила в то, что может помочь несчастным в ловушке, но не стала спорить и надела на палец перстень.

– На безымянный, – раздался голос вожака стаи и, заметив смутившийся взгляд девушки, объяснил, – как пользоваться вещью не зная ее сути? Кольцо подарено было невесте. Невесте и должно быть передано. Лишь она будет иметь силу и власть над ним и неважно, чья кровь в ее жилах.

– Но тогда зачем оно даргам и Серкусу?

– Без вас незачем, но с вами…

Дальше объяснять не имело смысла. Теперь Анна понимала – если Серкус поймает ее, то быть ей рабой до конца своих дней.

– Что нужно делать?

– Этого мы не знаем. Попробуй сказать, что-нибудь.

– Как! – воскликнула девушка, надев кольцо, – вы столько знаете о кольце, но не знаете, как им пользоваться?

– Откуда же нам знать, мы не колдуны! – раздался женский голос.

– Значит и кольцо не поможет!

– Уже помогает, ты ведь нас слышишь. А другие нет. Ведь Катарских оленей могут слышать только эльфы. Это их дар заключен в перстне.

– Но перстень нам не подскажет, что делать дальше.

– Неужели только Игнис знает, как обратить колдовство? – разочарованно звучал женский голос в голове девушки.

Анна опустила глаза, ей стало жаль прекрасных созданий, и она очень жалела, что не может им ничем помочь. Тут ее рука коснулась второго кармана, того самого, где лежала теперь совсем маленькая куколка. Она была во много раз меньше, чем при первой встрече, у решетки темницы королевского замка Тристаны. Видимо колдовство, напущенное на пропасть, лишило ее всех сил.

– Есть кое-кто, кто наверняка знает ответ, но она заколдована, – говорила Анна, доставая черноволосую куколку, – старшая из сестер.

– Она эльфийка?! – воскликнул вожак.

– Да, наполовину и очень сильная.

– Тогда есть возможность ей помочь!

– Как? Говорите же скорее!

– Мы это озеро охраняли не зря. Это был приказ Облигиона. Его воды способны снять большую часть колдовства.

– Значит монстр, живущий на его глубине?

– Да теперь это его страж, он там дыбы никто не узнал о силе озера и не мог им воспользоваться. Для человека понадобилось бы больше воды, но для куколки хватит и пары капель, обтереть ей лицо.

– Да, но вода теперь лишь на середине озера, там, где расколот лед, и туда не подойти. Или есть смельчаки? – произнесла Анна, обернувшись в сторону озера.

– Посмотри на свою одежду. – Указал рогами олень на подмоченный рукав девушки. С него действительно немного капало воды. – Ты чуть не упала с моей спины, когда треснул лед, еле удержалась за рога…

Анна достала платок, в котором все это время, был спрятан перстень, опершись на одно колено, положила его на другое, затем сжала край рукава изо всех сил. На платок, что лежал на ее колене, упали капли. Затем девушка вновь достала куколку и обтерла ей лицо платком.

– Работает? – послышалось за спиной Анны, а затем и вовсе голоса оленей начали перешептываться в ее голове.

Из-за шепота оленей Анна отвлеклась на одну момент, а в другой от резкого толчка, уже валялась на снегу. Перед ее глазами стояла девушка с длинной черною косою в синем, бархатном платье и плаще поверх него. Талию ее стягивал широкий с позолотой пояс. Ветер играл с непослушными прядями, что слегка растрепались:

– Извини Анна, я слишком быстро выросла. – Произнесла Алия, помогая Анне подняться на ноги.

– Как же я рада, что ты снова со мной! – говорила Анна, поднимаясь на ноги.

– Еще раз извините госпожа, что сбила вас с ног, я и сама очень рада вновь дышать полной грудью, – с улыбкой ответила эльфийка. Однако, несмотря на то, что моя я не могла говорить, я могла слышать и видеть. А значит, я в курсе всего, что происходило в последнее время. Пока неменее почти всего и теперь, когда карманы твоих одежд, не закрывает мне обзор, могу все осознать еще четче.

– Что же это очень хорошо потому, что в последнее время я стала сильно переживать, как бы мне не сгинуть на дне пропасти.

– Язвите госпожа? – рассмеялась эльфийка, – вы слишком переживаете по этому поводу, думаю, мы сумеем найти выход.

Тут эльфийка немного прошлась, взглянула в сторону оленей, почтительно сделала поклон:

– Благодарю вас за спасение госпожи.

В свою очередь в знак почтения катарские олени склонили головы.

– Анна, – продолжила Алия, эти благородные создания спасли тебя, надеюсь, мы сможем отплатить им тем же.

– Хотелось бы, – соглашалась девушка, – только вот как, если мы здесь в ловушке.

– Значит, пора выбраться, не так ли?

До того как Алия приняла родное обличье, Анна уже почти растратила всю свою надежду. Но теперь слова эльфийки внушали надежду, веру в свои силы и что еще не все потеряно. Она подошла к дереву и коснулась его рукой. Анна шла следом:

– Олени говорят это их…

– Королева, – продолжила Алия, – я знаю, сейчас мы пробудим ее от сна. Колдовство, что лежит на ней сильное, но эльфийская сила еще больше. И ты Анна, коснись дерева, без твоей помощи нам не обойтись.

Анна не стала спорить и коснулась замерзшей коры рукой, а эльфийка произнесла:

– Fieri, quid nati esse.

Кольцо на пальце Анны блеснуло. Легкое дуновение ветра коснулось кончиков ушей вместе с незнакомым женским голосом «Я слышу вас». Нет, это был не голос катарской королевы, это был голос королевы Тристаны. Где-то далеко, в глухих снегах, куда не ступит нога странника, в своей холодной, белоснежный обители, одинокая королева всегда слышит зов своих давних подруг «двух дов», который связал их давно.

Раздался хруст ветвей, дерево начало вытягиваться и выпрямляться, сбрасывая с себя снег. Ствол к вершине принимал женский лик и этот образ, теперь становился все отчетливее.

Анна одернула руку и подняла глаза к небу: большие ветви тянулись ввысь и, несмотря на зимний холод в мгновение распускались почки. Маленькие душистые розовые соцветия раскрывались над головою. Вскоре, все дерево расцвело, его волшебный аромат ветер разнес куда только, мог.

– Чей это был голос? – обратилась, восторженно Анна к эльфийке.

– Голос королевы, – раздался в ответ женский голос, но он не принадлежал Алие.

Это был голос дерева. Теперь, когда оно расцвело, лик женщины на стволе был отчетливо виден. Эльфийка поклонилась дереву, и Анна последовала ее примеру:

– Значит, я вас слышала?

– Нет, конечно, дорогая, я только пришла в себя от сильнейшего колдовства! – смеясь, воскликнула королева катарских лесов. Но только она решила пояснить и продолжить фразой о королеве Тристане, как эльфийка ее прервала:

– Анна, я расскажу все на обратной дороге, прошу, давай сейчас займемся тем, что куда важнее, например, попытаемся выбраться?

– Я думаю Алия права, – произнесло дерево, видимо оно догадалось, что сейчас не лучшее время говорить о королеве Тристане с Анной, ведь именно по вине малейфийской наследницы сердце Анны до конца своих дней будет разрываться на два мира.

– Вы, конечно же, знаете наши имена, – ответила Анна, ничуть тому не удивившись. Дерево вновь засмеялось, взгляд королевы был необычайно добр, а голос мягкий.

– Конечно, я это знаю. Как знаю и то, почему вы здесь оказались. К сожалению, знаю, вы не зря меня разбудили, я помогу вам одолеть Игнис и выбраться отсюда.

– Она ведь обладает огромной силой? – спрашивала Анна.

– Она ни ведьма и не колдунья, Игнис уже бы была мертва, если бы ни колдуны Серкуса и ни его зло. В своем реальном облике она – змея. Но змея оказалась очень умная и хитрая тогда, когда ни одно живое существо и близко не приблизиться к жестокому правителю, она почти вцепилась ему в глотку. Яд ее быстро действует. Очередной поход мог оказаться для него последним из-за обычной змеи. Однако он оказался ловчее и схватил гадюку.

Жестокий повелитель решил змею приручить и ему это удалось. Он дал ей облик человека с условием, что она будет служить ему и не один день, а вечно.

Игнис согласилась ради спасения своей жизни, но со временем она стала восхищаться своим господином. Она преклонилась перед ним, и до сих пор держит свое обещание служить преданно. Ради него, она уничтожит любого из нас. Серкус всегда жаждал лишь двух вещей: безграничной власти и мести. За власть ему еще предстоит бороться, а вот северному народу он уже отомстил и пленит его уже седьмой год.

– Он отправил Игнис как стражу… – задумчиво произнесла Анна, ходя из стороны в сторону.

– Да, а она с его помощью смогла усыпить меня, королеву Катарского леса. Она могла сжечь меня, но не стала. Игнис знала, что пока я у нее в плену эльфы и духи Катарского леса, те, кто наверху, будут ей служить. Теперь они служат, дабы избежать ее гнева. Однако прислужнице темного правителя запрещено привлекать взор Стражников.

– Корвиги некогда ваши приближенные?

– Да, они стражи, духи Катарского леса. Они могли принимать любое обличие, будь то зверь или птица.

– Возможно, их можно убедить перейти на нашу сторону? – приободрилась Анна.

– Не их тебе нужно убеждать, – отвечала королева, а народ Кира. Двое, что пытались спастись от Игнис, приняли вид воронов в нем и остались, такими их сделала она. Они ходят в длинных одеждах, что бы никто ни видел их тела, и сердца, что почти полностью обратились в мертвое дерево. Город же Кира свои сердца пока слышит.

– Народ Кира, ненавидит Игнис.

– Да, но бороться он не готов, он боится, потому, что давно потерял веру в себя. Игнис пленила народ под страхом смерти. Она скрыла под лед единственный ход наружу. Превратил верных друзей в чудовищных монстров аскалов. Скрыла Кир под пеленой тумана, что бы птицы Кира никогда не смогли отыскать город.

– Но всегда есть надежда, – произнесла эльфийка, взглянув на Анну, и ответила:

– Должно, у нее должно быть слабое место.

– И оно есть, – говорила королева, – не зря она меня усыпила. Кое-что мне известно. Есть у госпожи сундук. Сундук заперт крепко, на большой замок. В сундуке том лежит ее змеиная шкура. Если сжечь ее в лучах восходящего солнца, сгорит и сама Игнис. К сундуку сама ты не подберешься, корвиги чувствуют хорошо, они могут услышать, если вы пойдете в ее обитель. Обо мне же говорить сейчас нельзя, иначе она избавится от нас всех разом. Тебе нужна помощь кирян.

– А где же ключ? – Анна растирала руки, становилось холоднее.

– Он в груди.

– В какой груди? – удивилась эльфийка, а вот Анна догадалась:

– В груди Акима, сына знахарки и вожака Кира, что спит уж как семь лет беспробудным сном.

– Именно так, – продолжило дерево. Он не жив, ни мертв, деревянный ключ попал к нему в горло маленькой косточкой.

– Кроме волшебников, только эльфы могут обращать природу в свою пользу, – качая головой, подметила эльфийка, – значит, ей помогли корвиги.

– Им пришлось, – заступилась за подданных королева Катарского леса.

– Воспользуйтесь тем же способом достаньте ключ, спасите Акима. Но помните пока народ не готов бороться, заклинаю вас, не бросайте ей вызов, погибните!

– Что мы будем делать потом нам примерно ясно, а что же нам делать сейчас? – указала Анна на замерзшее озеро.

– А кто там живет? – интересовалась эльфийка. Тут в разговор вновь вступили олени:

– Гелидус – ледяной.

– Странно, – рассуждала Алия, ходя из стороны в сторону, – эти существа здесь не обитают, значит, его сюда забросили давно, видимо еще детенышем.

– Детенышем! – воскликнула Анна, – ты бы его видела!

– Лет семь назад…

– Нельзя так и за семь вырасти! Что нам теперь с ним делать?

– К сожалению, сохранить ему жизнь мы не сможем, это создание безжалостный хищник. Значит, будем сражаться!

– Замечательно, – радовалась Анна, – хорошо, что со мной эльфийка с твоей силой!

– Милая, – чуть понизив голос, с небольшой долей сочувствия отвечала ей Алия:

– Бороться с ним буду не я, а ты.

Анна замерла на пару мгновений, пытаясь еще раз прокрутить в голове последние слова эльфийка и понять, не послышалось, не исказилось ли, что-нибудь в ее голове. Но все услышанное было сказано безошибочно.

– Это ты шутишь так Алия?

– Прости Анна, – пыталась успокоить ее эльфийка, каждое мое действие, как эльфийки может привести к моей погибели, ведь я осуждена стражниками. А на озере, отнимающем колдовские силы, как дови, скорее всего, окажусь маленькой куколукой, что живет в твоем кармане.

Анна глубоко вздохнула, прекрасно понимая, что выхода у нее нет.

– Вы должны сразиться с гелидусом до темноты, иначе побороть его будет почти невозможным, – молвила катарская королева.

– Что ж, если выбора нет, – Анна коснулась меча за поясом, – нам нужно двигаться вперед. Вот только у меня есть один меч и судя потому, как легко мне его отдала Игнис, пожалуй, не самый лучший.

Алия подошла к Анне, коснулась рукоятки меча рукой, затем острия:

– Действительно, не самый лучший. Он не срежет ни одной головы гелидус. Значит, сделаем свое оружие!

– Возьми одну из моих засохших ветвей себе в помощь! – наказывало дерево Алие.

Эльфийка поклонилась королеве в ответ, затем отломила несколько из засохших и несколько достала из-под снега тех, что сами отвалились. Среди них она выбрала одну самую длинную.

– Эта подойдет, – остальные ветви, бросив в кучу, она заметила задумчивый взгляд Анны и пояснила: – ей не больно, это старые ветви, когда они засыхают, для дерева становятся бесполезны и только мешают.

Маленький сучок в руках Алии вспыхнул, как только эльфийка сунула в руку в потаенный карман своих одежд, и достала порошок темного цвета. Огонь задался, и пламя начало согревать стоящих около него. Часть оленей ушла, а часть оставалась со своим вожаком и наблюдала за происходящим. Ведь от исхода сегодняшнего дня зависла и их судьба.

Алия вытянула из своих длинных волос, сплетенных в косу, одну ленточку и обмотала ей ветвь. Прошептал слова на древнем эльфийском языке, она бросила ее в огонь.

– Но… – выскользнуло с уст Анны, – она не понимала смысла, ведь пламя тут же схватило и теперь пожирало ветку с красной лентой.

Через мгновенье объяснений было уже не нужно, как только языки пламени облобызали ветвь от начала до конца, нить из волос зажглась по краям и стянула ее так, что так затрещала. Золотая кайма ленты блеснула, и ветвь начала извиваться, словно змея на костре. Еще один треск и из огня вывалился хвост, скручивался, бился о снег и, в конце концов, был усмирен и вывалился из пламени. Узел, из ленты завязанный на той части ветви, что была толще, превратился в золотую рукоятку, а пламя кусало жесткий длинный черный кнут. Кнут украшала тонкая красная полоска во всю его длину.

Натянув перчатку лучше, эльфийка осыпала снегом оружие «из печи». Снег превратился в воду и зашипел. В воздух повалил пар.

– Ему нужно остыть, – произнесла эльфийка, любуясь на свою работу.

– Он великолепен, – восхищалась Анна.

– Он твой.

– Значит, им я должна буду одолеть гелидуса?

– Да, – ответила эльфийка, – он во много раз крепче и острее меча, что дала тебе Игнис. Однако помни – этот эльфийский кнут с душой и силой змеи и у него теперь есть нрав. Пользоваться нужно с умом. Если замахнулась, значит, задала цель, не отступай. Не доставай его из-за пояса, если ты не уверенна в своих действиях. Повернув рукоятку, ты обнажишь острые шипы, они острее любого меча и нет того, чтобы они не могли рассечь. Есть и опасность. Нрав кнута потребует от тебя силы и ловкости. Честно сказать я бы не стала делать его для женщин. Твоя рука должна быть очень быстрой.

– Но он ведь совсем нетяжелый, с чем, по-твоему, я не справлюсь?

– Когда занесешь его, он расправится над твоей головой. Затем ты дашь ему цель, и он нападет на нее. Чтобы из этого не вышло, он вернется вновь к твоей руке, будь осторожна, смотри, чтобы острие тебя не коснулось. Если не управишься с ним и навредишь себе, слушаться тебя не станет. А тогда, ты можешь сильно пострадать, эльфийский кнут должен иметь хозяина и уважать его, иначе он опаснее любой ядовитой кобры.

– Интересная вещица, – пробормотал катарский вожак.

– Ты справишься, – успокаивала королева Анну.

– Вспомни всему, чему тебя учили в Тристане. Вы с братом многому научились. Я знаю, это тебе по силам.

– Откуда вы так много знаете обо мне?

– Деревья говорят друг с другом и слышат и все чувствуют, помни.

Анну ничуть не успокаивали эти разговоры. Теперь она не знала, чего ей больше бояться огромного монстра из глубины или собственного оружия:

– Нам нужно выбираться отсюда.

– Надо потренироваться, – успела произнести эльфийка, как раздался вой аскалов, – не получится.

– Что случилось?

– Аскалы рядом.

– Они отстали от нас Алия, они где-то в лесах.

– Нет, они идут в обход, крадутся, ждут, когда солнце сядет и будет не так опасно столкнуться с гелидусом. В ночи, тут куда опаснее эти бешеные собаки. Они видят намного лучше и очень быстрые.

– Значит, на нас скоро нападут.

– Да, и потому у нас нет времени. Анна ты должна сражаться сейчас.

Спустя малую долю времени Анна стояла на толстом слое льда. К берегу близко гелидус не стал подходить, тогда на помощь Анне вновь пришли олени. Они так же, как и в предыдущий раз стояли в ряд и стучали копытами об лед, привлекая внимание хозяина глубины на шум и на запах.

Анна вышла на лед. Она сидела верхом на вожаке оленей. Стук копытом, за ним другой. Ветер разносил аппетитный аромат свежего мяса. Подо льдом мелькнула тень, затем еще раз. Лед затрещала, и Анна достала из-за пояса кнут.

– Если нанесла удар, смотри, что бы он опустился за твою спину, не задев тебя. Если хочешь вернуть его за пояс, тогда лови его за хвост, – кричала с берега эльфийка.

Чуземка смотрела на кнут в ее руках, на то, как он неподвижно лежит на ее рукавицах. В этот момент лед затрещал, и его большие и маленькие куски разлетелись высоко по сторонам. Под ногами же он не треснул, слишком был толст.

Вдруг над водной поверхностью извинилась огромная голова на толстой шее. Из ее пасти торчали в разные стороны острые и длинные зубы. Оба глаза уставились на девушку и округлились.

– Начнем, – произнесла девушка и распрямила кнут, – уходите! – бросила она оленям и те неуверенно попятились на берег.

Щупальца взвилась высоко надо льдом и бросилась на Анну. Сам гелидус из проруби не считал нужным вылазить. Ведь у него и без того было пять голов и на каждой по паре глаз.

Анна замахнулась кнутом, как только одна из голов оказалась на опасном близком расстоянии, но поворачивать рукоятку не стала. Эльфийке удалось это понять, и она нахмурила брови, беспокоясь, как бы страх Анны ее не подвел.

Страха в тот день девушка испытала достаточно. Но все же двигал ею не он, а наставление старшей из сестер. Нельзя было с уверенностью нанести удар, не испытав оружие ни разу.

Пасть гелидуса повисла в воздухе, почти над головой, когда кнут был занесен и, расправившись в воздухе, едва не зацепил щупальцу. Анна промахнулась, и теперь оружие молниеносно летело в ее сторону. Она еще крепче сжала рукоятку, и когда кнут приблизился, одернула его и забросила за спину, словно поймала и отшвырнула прочь змею.

Катарский олень отскочил назад. Щупальца еще сильнее извивалась над головой чужеземки и становилась все ближе. Раскрученный кнут вновь бросился на врага. Как только стало ясно, что он долетел до одной из шей хозяина водоема, Анна повернула рукоятку. Острые шипы выскочили и заскользили по щупальце, словно нож по маслу. Одно мгновение и одна из голов покатилась по льду.

Там, кто-то подо льдом, испытав боль, почуял нечто большее, чем запах мяса, теперь он чуял злость. И из воды показалась вторая щупальца. На этот раз она была более яростная, шипела, оскалилась и зарычала. Она извивалась высоко, и всякий раз резко нападала на девушку, пыталась схватить ее.

Анна уворачивалась, как только могла. В этот раз было сложнее целиться, ведь вторая голова гелидуса брыкалась, словно дикая необъезженная лошадь. Тогда ей пришлось поверить в себя. Она отскочила назад на столько, что бы голова монстра глубины, пытаясь, достать ее, вытянулась изо всех сил. Затем, замерла на месте, как следует, раскручивая кнут.

Пару раз враг атаковал, но не дотянулся до жертвы, и когда Анна намеренно подошла чуть ближе, он изо всех сил вытянулся и накинулся на нее. Олень отскочил назад, а кнут срубил еще одну голову.

– Отлично! – воскликнула эльфийка.

Эльфийское оружие вновь был наготове, а вот на дне озеро, что-то происходило. Судя по всему гелидус сильно сердился, швырял и метал в разные стороны все, что было под толстым слоем льда.

– Давай же! – воскликнула чужеземка и на ее зов, из озера вынырнули сразу две головы.

Лишь на одно мгновение Анна растерялась, но тут же собралась с духом и вновь раскрутила кнут. Теперь головы по очереди пытались ее схватить. Уклоняясь то от одной, то от другой, она все же, как следует, прицелившись, нанесла удар.

Голова слетела с шеи и кнут очень вовремя, быстрее прежнего, вновь подчинившись своей хозяйке, вернулся к ней, но в этот раз, не коснувшись льда, вновь взвился в вышине и, схватив накрепко свою жертву, лишил гелидуса еще двух пар глаз.

Дело было сделано, но срубив головы, Анна не успела направить кнут и он, вырвавшись из-под власти хозяйки, теперь летел в ее сторону. Быстро повернув рукоятку, она спасла себя от ран и лишила змею клыков. Шипы спрятались, девушка увернулась и кнут, словно смирившись, отклонился в другую сторону и не задел ее лица. Теперь и он был подчинен, с этого момента следовал за рукой хозяйки, легким перышком, добрым товарищем и преданным другом.

Но если кнут подчинился, то аскалы для такого не были созданы. Когда Анна приготовилась к бою в последний раз, а пятая голова взлетела в воздух, дикие псы налетели сзади и бросились на катарских оленей. Они подошли вовремя и почуяли, что хищник занят спасением своей последней головы и ему будет точно не до них. Пришло время мести и вкусного обеда. А еще и без того тучное небо, посерело сильнее. Вьюжил снег и на берегу завязалась жестокая борьба.

Олени отбивались, как могли, швыряли рогами аскалов, били их копытами. Эльфийка бросилась им на помощь. В ее силе можно было и не сомневаться, она в разы превосходила людей, но все же на всех аскалов ее бы шустрости не хватило. Слишком быстрыми и злыми они были.

– Нет! – вскрикнула Анна, увидев происходящее на берегу, но ее борьба была еще не окончена. Пятая голова направлялась в ее сторону. Аскалы же бежали на лед и вместо того, чтобы спасаться, катарские олени бросились спасать от их них чужеземку.

Вдруг из леса показались ездоки на барсулах. Ясман и его друзья заметили долгое отсутствие Анны в горе и поняли, что Игнис затеяла неладное, а услышав от других, какой дорогой она увела Анну, бросились на помощь. Барсулы били лапами по костлявым диким собакам, отбрасывая их далеко за берег. Ясман и его товарищи, обнажив, мечи принялись рубить их головы.

Пятый взмах кнута срезал последнюю голову гелидуса и в этот момент олень под Анной был сбит двумя набросившимися на него уродливыми собаками. Чужеземка слетела с него как перышко и прокатилась по льду прямо в прорубь к лишенному всех пяти голов хищнику, однако имевшему еще один глаз на своей жирной туше, что всегда была под водой и никогда не поднималась на поверхность.

Упав на лед, Анна выпустила кнут из рук и тот, возвращаясь назад, хвостом зацепил рог вожака и срубил его. Он чудом не поскользил по оленей шкуре. Однако вожаку было не просто. Он хотел помочь девушке, ведь она вместе с частью его рога катилась прямо в воду, а тем временем его удерживали два бешеных аскала, что пытались оторвать от него куски и пустить кровь.

Как не пыталась чужеземка цепляться за лед, толку от этого не было и в мгновенье, она погрузилась в воду. Последним, что она увидела, были два диких пса завалившие на льду вожака.

От погружения в озеро тело Анны оцепенело, но вскоре она поняла, что вода подо льдом намного теплее, чем могла бы быть и почувствовала как, нечто хватает ее за ногу. Обернувшись, она увидела огромное подводное создание, сидящее на глубине. Существо открыло свой огромный глаз, и смотрело прямо на девушку.

Анна пыталась всплыть на поверхность, но тут ее ногу охватила, стянула и потащила за собой обрубленная щупальца. Воздуха в легких оставалось мало, чужеземка изо всех сил сопротивлялась, но теперь от нее, похоже, ничего не зависело. От такого огромного монстра было невозможно освободиться. Или все же возможность была?

Шансом подаренный судьбою Анне, а может и не ей, а вожаком оказался осколок его рогов. Это был самый край рога, острый и крепкий. А ведь рога катарских оленей почти не возможно ничем сломать, это сумел сделать по абсолютной случайности лишь Эльфийский кнут.

Кусок рога оленя скатился по льду вслед за девушкой и оказался у нее под руками, когда щупальца обвила ее ногу. Анна схватила кусок рога, и как только она ее потащила, обернулась и вонзила ему в глаз. Она вспомнила, что говорили королева с эльфийкой. Это был самый последний глаз гелидуса и его самое слабое место. Он взвыл, но на глубине воя слышно не было, лишь воды всколыхнулись и запузырились.

Чужеземка поплыла как можно быстрее в сторону света идущего с поверхности, там, где водным хищником был пробит лед. Прорубь была широкой и огромной, Анну существо утащило не так далеко, и она сумела вынырнуть. Над гладью водой, всплывая меж огромных больших и малых льдин, она видела, чьи то руки, что схватили ее и потащил наверх, как только она всплыла на поверхность. Это был Ясман. Катарские олени и Киряне смогли отбиться, пока не менее когда Анну вытащили из воды, они вдруг остановились.

– Что смотришь?! – вскрикнул Ясман на одного из аскалов, – нападай! Всех порежем на куски.

Эльфийка увидев Анну, вздрогнула, и выдохнул так, как будто только, что спасли ее собственную жизнь. Аскалы же стояли, не шевелясь, тогда Ясман пошел на одного из них, замахнувшись мечом.

– Стой! – воскликнула Анна, – она обратилась к эльфийке, – ты говорила эти воды, снимают колдовство? Они видели, что случилось с гелидусом, теперь они знают, что он не охраняет озеро, они могут в него войти?

– Да ты права. – Произнесла Алия.

Лишь в тот момент, когда борьба закончилась, Анна взглянула в глаза тем, на кого не решалась смотреть еще при первой встрече в заснеженном лесу. Чудовищно отвратительные существа снаружи и такие же внутри, но такими теперь быть не хотели.

Свернув свои головы и хрустнув шеями, они ринулись к воде. Один за другим попрыгали в прорубь. Аскалы больше не хотели оставаться чудовищами и не хотели ими быть никогда. Они шли лишь за своими проклятыми инстинктами, но теперь знали, как могли от них избавиться.

Огонь, разожженный из ветвей эльфийского дерева, был необычайно жарким, пламя его сгорело Анну и тех, кто в этот день был рядом с ней. Катарские олени смотрели вслед уходящим, теперь некому было охотиться на них, и они могли спокойно гулять по своему лесу.

Эльфийка несла облепиху в корзинке Игнис, собрать ягоду ее попросила Анна. Ягода всетаки там росла, места только знать надо. Кнут Анна скрутила и закрепила за поясом с легкостью, ведь теперь он ей во всем поддавался. Захватила она с собой и одну из голов Гелидуса, что укатилась на снежный берег.

– Теперь они свободны, но в Кир им нельзя, – говорила Катарская королева, наблюдая с улыбкой за тем, как Ясман и его друзья радуются возвращению прежнего обличия оскалов и играют с ними на берегу, – Игнис уничтожит их, сегодня вы наступили на ее гордость. Они пока побуду здесь. Ты же Анна, помни – ты будущая королева Тристаны, когда ты примешь это, станет легче, твоя душа отберет покой и силу. Игнис всего лишь препятствие к миру, это серьезный враг, но справиться с ней тебе под силу. И кое – что о королеве Диане – лекарство от яда Зурбагула ты сможешь найти в Аспарде. Никто о нем еще не знает, но великие умы, создали его. Нужно лишь поверить в себя. Рядом с тобой друзья, они помогут. Ступай же с миром.

Королева Катарских лесов поблагодарила за спасение уходящих и дала свое напутствие и несколько дельных советов. В Кир возвращались на барсулах. Эльфийка спряталась в кармане Анны, вновь обратившись в небольшую куколку. Оскалы купались в снегу и затем отряхивали свою густую шубку и снова бросались в снег. Они поскуливали, смотря в след кирянам, но им же во благо, их оставили с королевой.

Когда все ездоки на барсулах вернулись в город, Игнис была в самом его сердце. Она расхаживала около нескольких оглу и очень самоуверенно выражала свое недовольство его жителям. Она устанавливала новые правила. Угрожала и чувствовала себя победителем, ведь была уверена в том, что Анна уже мертва.

Вдруг люди зашептались и на их лицах заблестели улыбки. В сторону Игнис, шли Ясман и Анна. В руках юноши была корзинка с ягодами, которую он швырнул Игнис, не скрывая своей неприязни. Следом за ягодой с не меньшим отвращением полетела к ногам госпожи голова гелидуса.

Послышались возгласы, вздохи и пересуды. Народ не верил своим глазам, это была голова чудовища, что внушал им немалый страх. Игнис же смотрела на чужеземку с испугом, она не была готова, к такому и не вымолвила ни слова. Анна же бросила к ее ногам и меч, что дала ей хозяйка пропасти, а с ним и следующее:

– Теперь за ягодой могут ходить все желающие, гелидус мертв, а этот меч нужно заточить!

С этими словами Анна развернулась и пошла прочь в свою иглу. Госпожа пропасти лишь скрепя зубами смотрела ей вслед. Ее подозрения получили свое подтверждение. Оставалось лишь выяснить все наверняка, у того, кто точно знал ответ. Ей был брошен вызов, и теперь борьба была неизбежна.

Анна же впервые к ночи на Эдейских землях не испытывала страха. Все чего ей хотелось просто поспать. Отправившись в свою ледяную обитель она, наконец, могла немного отдохнуть, до того, как огненная кобра решить, что же с ней делать. Она закуталась по самый нос в теплые покрывала из шкур:

– Это был долгий путь, – говорила Анна шепотом куколке, а та ей отвечала:

– Спи крепко, толи еще будет.

Ночь пролетела незаметно и на следующий день работа на горе кипела еще сильнее. Игнис не щадила народ и то и дело подгоняла:

– Работаем быстрее, иначе рыбы вам не видать на вашем озере, совсем обленились!

Анна работала неподалеку от Ясмана и старалась, что есть сил убедить его в необходимости принимать меры. Но Ясман, не торопился соглашаться:

– Анна о чем ты говоришь, я понимаю, и поверь, здесь все хотят избавиться от власти Игнис, – говорил он, ударяя киркой о землю.

– Но вы ничего не делаете для этого, – настаивала девушка.

– А если мы не справимся?

– Теперь мы слишком много знаем о ней, этого достаточно.

– Не знаю Анна, народ боится ее, они плохо знают тебя. Меч от нее не спасет, да и корвигов куда больше, чем мы видели.

– А как же гелидус? Я принесла его голову.

– Не гелидус, ее уши и глаза, а корвиги, они будут рядом.

– Значит, перехитрим их.

– Анна, я готов идти с тобой, но кроме меня и моих товарищей тебе придется убедить в этом остальной народ Кира. К сожалению, он утратил свою стойкость духа.

Анне было очень грустно слушать Ясмана, но она понимала, что он прав.

– Эй, вы! – раздался голос Игнис, – за работу!

Корвиги приблизились к Анне и Ясману и молча достали из-за поясов кнуты.

– Они ударят нас? – возмутилась Анна.

– Да, если не перестанем болтать. Корвиги не говорят с нами, но это их предупреждение. Давай лучше работать.

На том разговор был окончен, Анна была подавлена. Она абсолютно не представляла, как ей заставить целый народ бороться. Во время обеда она вновь попыталась поговорить с людьми, но толку было не особо много. К ней охотно прислушивались многие, но лишь несколько человек, в их числе был и отец Ясмана Ясун, были готовы к борьбе.

Это совсем не значило, что сын был трусливее отца, просто Ясун прожил немало на белом свете и понимал, что готов рисковать жизнью ради будущего своего сына, а вот Ясман не готов был принять такую жертву и очень переживал, что в ходе борьбы с Игнис родители могут пострадать. Но судьба на этот счет распорядилась иначе.

На закате Игнис вернулась со своими слугами и в гору:

– Собрать все драгоценные камни и перегнать их! – приказала она, указав на двух юношей. Те же безропотно прикатили тачку и когда вся работа за неделю, а это несколько мешков, была погружена в нее, эти двое встав на специальную для ног ступеньку, поехали за ней следом в ярко освещенный фонарями тоннель.

– Куда идет туннель? – интересовалась Анна.

– На склад, в соседнюю гору, – отвечал Ясман.

Так драгоценности переправлялись на другую гору. Работа госпоже не приглянулась, от того на ужин рассчитывать не стоило.

Не сумев справится со своим негодованием, Анна отправилась в иглу к знахарке. Знахарке она нашла сидящей с кружкой, как обычно вечерами, после рабочего долгого дня, она пила травяной чай.

– Не смогу я их убедить. Ничего не выходит, – обратилась Анна прямо с порога. Старуха, медленно приоткрыв глаза, ответила хриплым голосом:

– Зато, кажется, ты готова. Возьми чашку чая, я ждала тебя.

– Вы знали, о моем визите сегодня?

– Вчера я видела сон.

Анна немного успокоясь, подошла к чашке с чаем. Чай был еще очень горячим, старуха действительно ждала ее прихода. Взяв в руки кружку, Анна села у огня напротив нее:

– Что же вам снилось?

– Мне снилась птица, ястреб черный. Он сказал, что госпожа отправится в дорогу. А тебе уже пора.

Анна абсолютно ничего не понимала из этого разговора:

– О чем вы говорите? Что мне нужно делать?

В глазах девушки мелькнула безудержная тоска и слезы покатились из глаз.

– Ты плачешь в первый раз за долгое время, – уверенно произнесла знахарка и она точно знала, о чем говорит, – интересно, по какому именно дому ты тоскуешь? – но, не став ждать ответа Анны, она продолжила:

– Сядь ко мне поближе, – она указала на место прямо перед ней, – я заплету тебе несколько кос и вплету в них тесьмы разного цвета. Госпожа сегодня будет проверять тебя.

– Хорошо, – согласилась Анна не без тревоги, однако села спиной к старухе.

Тонкие тесьмы уже были готовы. Необычайно легкая рука знахарки коснулась волос девушки и начала плести косу. С каждым ее касание на сердце у Анны становилось легче, а на душе спокойнее.

– Красная тесьмой повязанной коса, – даст тебе храбрости и бесстрашия. Случится это, когда бездушные твари начнут завывать у твоей обители. Вторая, будет повязана зеленой – это мудрость твоя, ты о ней не забывай, не торопись и помни, все будет не по – настоящему. Розовой любовь твоего сердца укажет истинный путь. Коричневая тесьма привяжет к земле, стоять тебе крепко на ногах. Черная научит отпускать и находить себя – когда теряем дорогих и любимых, есть возможность потерять себя самого. Желтая – твое солнце, твоя вера и удача, не даст унывать. Фиолетовая будет доверием и к ладу с другими людьми. Но никогда не позволит себя обмануть. Лента цвета спелой вишни научит покаянию за поступки и грехи твои и кровь, что прольется от рук твоих на землю, упадет гроздьями винограда и будет она не крепче вина. Голубая – твое здоровье, что бы ни подводило, хотя ты и так живучая, – тут Анна рассмеялась, – ну и последняя, белая лента, самая теперь важная, ведь к ней ты совсем не способна, она научит тебя смирению и терпимости. Научит выжидать момент и дышать ровно. Ведь всему свое время. Внешность того меняется жутко кто колдует, тот кто был околдован или проклят тоже страдает, но не красоты своей не теряет, коли сердце его не черно.

Огонь в иглу знахарки еще горел какое-то время. И этот огонь не позволял корвигам ничего узнать из ее разговора с Анной. Игнис наблюдала за Киром с высокого холма, где стоял ее иглу. Ее злоба росла вместе с силой ветра, сбивающего снег в кучу и поднимающего его высоко к небу, к такому небу, на котором уже много лет звезд то видно не было. Лишь тоска все так же опускалась на город, она отражалась и во взгляде барсулов находившихся совсем рядом и Оскалов, засыпающих за озером у старого дерева, королевы Катарских лесов.

В эту ночь Анне пришлось не сладко: сначала подул сильный ветер да такой, что прорывался бог, знает как в иглу, однако в эту ночь девушке не было холодно, скорее даже жарко. Раздался жуткий вой, и она вздрогнула, но затем ей овладела абсолютная уверенность в своих силах, и крики и вопли вдруг притихли.

Одного чужеземка хотела, что бы свеча рядом с ней не потухла, пока она засыпает, но и тут сотворилось, что-то неладное, свеча, то и дело норовила погаснуть. Как только Анна убедила себя, что все будет хорошо и свеча ей не нужна, та вспыхнула ярким пламенем. Вот только тогда девушка заснула крепким, сладким сном и никакие кошмары в эту ночь ее больше не тревожили.

На следующий пятый день работа на горе вновь закипела и шла, как обычно, до самого позднего вечера. Игнис целый день наблюдала за Анной. Ходила по пятам. Чуяла неладное. Смотрела на нее и не могла понять, отчего же она так хорошо выглядит после такой недоброй ночи: румяные щеки, алые губы и открытый, уверенный взгляд. Ни какое колдовство, никакие силы не брали ее, словно ничего и не происходило.

– Как тебе спалось моя дорогая? – бросила она в сторону девушки, осматриваясь в своих владениях.

– Прекрасно, – отвечала чужеземка с улыбкой, что еще сильнее гневило Игнис.

– Не беспокоит ли что?

– Нет, спасибо за беспокойство.

– Твои волосы, – они посидели, – указала господа на две тонкие пряди в волосах Анны.

С утра Анна и не заметила: волос ее был прежнего цвета, а вот пряди заплетенные в косички красной, зеленой, желтой и голубой лентами, теперь словно были посыпаны серебром:

– Да мне кажется так, даже лучше, – ответила Анна Игнис, не желая выдавать своей растерянности.

Анна по-прежнему не могла повлиять на народ, но сегодня она и не пыталась. Лишь усталость от ежедневной тяжелой работы напоминала, что так оставаться не должно. А вот остальные иногда просматривал на странную девушку, так быстро изменившуюся внешне.

Изменение в чужеземке заметила не только Игнис, и к вечеру Ясман обратился к ней:

– Старуха тебя заплела? Это очень дорогой подарок, ты должна быть ей благодарна. Тебе много колдовства сделали. Оно пройдет, и волосы обретут прежний вид.

В этот момент раздался удар плетью и дикий Крик. Ясман и Анна с остальным народом бросились к выходу горы, откуда доносился шум. Это был крик старика стоявшего на коленях. Ноги его подвели и больше не держали, руки совсем замерзли. Рядом с ним стоял отец Ясмана Ясун, он пытался защитить несчастного.

– Вам ведь говорили, что старики не осилят работу, зачем вы их тащите сюда! – кричал госпоже в лицо, но та лишь с ухмылкой отвечала:

– Сами виноваты, работать надо быстрее! Теперь и старики работают!

– Ну, уж нет! Не тронь его бездушная ведьма!

– Иди, работай! Иначе и тебе всыплют. А если он не встанет сам сейчас и не присоединится к тебе, получит плеть корвигов!

Старик, конечно, не собирался подводить свой народ, он старался встать на ноги, но не смог, слишком устал.

– Не могу госпожа, простите меня! – молил он Игнис, но она оставалась равнодушна, и даже более того, была намеренно жестока.

– Не смей его трогать! – вновь закричал отец Ясмана.

Тут подступились корвиги, и Яман не выдержав выступил вперед:

– Отец!

– Назад! – приказал ему Ясун, – уж если бороться то, всем вместе! Сколько мы будем это терпеть? У нас уже спины не разгибаются, а мы все работаем на ее господина, на это чудовище!

– Закрой свой рот! – воскликнула Игнис, опасаясь дабы, народ не прислушался к Ясуну.

– Мы все вместе должны дать ей отпор!

Народ казалось зашевелиться, задумался и словно уже вот-вот сбросит оковы, но в этот момент Игнис сделала знак рукой, и один из корвигов приблизившись к Ясуну, нанес удар плетью.

Плеть корвигов была особенной – ведь они духи леса. Поэтому они так были нужны Игнис. От удара такой плетью, тело человека и любого другого существа обращалось в древесину. Если человек был стар – рассыпалась сразу, а если молод или средних лет в небольшую кучку древесины. Старик следом за Ясуном получил плеть и рассыпался щепками, а сам Ясун на глазах у сына обратился в кипу ветвей и сучьев. Никакой меч не в силах был спасти от таких плетей.

Гневные крики и безутешный стон Ясмана еще долго слышала гора. Его схватили несколько человек, но едва удержали. Игнис с улыбкой покидала гору, а корвиги ушли за ней следом. Анна замерла на месте, от увиденной боли, которая рвала на части сердце и душу человека, ставшего ей хорошим другом. Его товарищи те, что были сегодня в горе, пытались его утешить, но разве это возможно было?

В этот вечер повозки с барсулами ехали еле-еле. Народ не торопился возвращаться. Нужно было доставить в город печальную весть, и собственное растоптанное достоинство. Да и сами барсулы передвигали ноги, склонив головы, шли в снежную вьюгу под едва пробивавшийся лунный свет. Всю дорогу стояла гробовая тишина. А на повозке в Кир доставили небольшую кучку древесины.

Оставшиеся в городе слишком долго ждали близких, поняли, что-то то неладное произошло и вышли навстречу, но когда их заметили возвратившиеся с горы, то сами остановились, не смея подходить ближе. Было ясно, случилась беда. Такое было не впервые.

Встречающие бросились разглядывать своих в тех, кто вернулся, но две семьи не смогли найти своих близких. Тогда возвратившийся народ отступил от повозки, что стояла впереди всех.

Старушка с дочерью не нашла сегодня своего мужа, а мать встретил лишь сын. Бросившись к саням, они зарыдали и Ясман не выдержав, кинулся к ногам матери, моля о прощении, хотя и не был ни в чем виноват.

Народ еще долго не открывал рта. Не смел. Лишь тихий плач раздавался в тишине. Мерзлой, холодной тишине, под слегка озаренным небом. Анне стояла в стороне ото всех, сейчас было слишком грустно. Взглянув высоко в небесную даль, ей хотелось это, чтобы свет хотя бы одной звезды озарил Кир. Она закрыла глаза, и слеза тихо прокатилась по ее глазам. Она не могла ничего исправить, ее не слушали.

На сердце не было надежды, но, несмотря на это чужеземка открыла глаза с мыслью, что еще не поздно и эта история хорошо закончится. Стоило ей так подумать, как ветер сдул слезу с ее холодной щеки, и на небе блеснула единственная пробившаяся через мрак звезда.

Девушка услышала шаги за своей спиной и, обернувшись, увидела людей идущих к ней. Народ Кира, наконец, был готов к борьбе. Он окружил Анну и один из старших произнес:

– Если ты знаешь, что делать мы готовы идти за тобой!

Анна кивнула в знак согласия. Старуха была права – всему свое время, каждый плод созревает тогда, когда настает его час и коса девушки под белой лентой покрылась цветом серебра.

Глава 3 Ключ, сундук, замок, да огненной змее урок

Наконец, когда Кир был готов к борьбе, пришло время действовать. Затягивать и выжидать не стали, утро нового дня благоволило грядущим переменам: госпожу не видели с позднего вечера, «Она догадалась об Анне, видимо отправилась к своему повелителю за наставлениями» – говорил народ.

На самом деле оно так и было, Игнис действительно не давала покоя личность гостьи. Серкуса госпож давно не видела, а от даргов знала лишь, что две девушки бежали из Тристаны. Правду она не знала, как и ее господин, по той причине, что дарг столкнувший Анну, просто-напросто уже лишился жизни. Потому, госпожа уже была на пути к своему господину. Бегала на своих двоих она куда быстрее, чем ездили на своих скакунах дарги. Тому была обязана особой силе данной ей знаниями Серкуса и одного дня ей вполне хватит, чтобы добраться до цели.

Этого времени хватит и народу Кира. Все возможные действия обговорили. Придумали каждую деталь и к ночи все были готовы. Утром Ясман нашел Анну в иглу знахарки и ее сына. Она спала на шкурах неподалеку от Акима. В эту ночь она тревожилась, но была уверена в своих силах.

– Пора просыпаться, – произнес Ясман, присев рядом с девушкой. Анна открыла глаза и, растирая их, приподнявшись, села напротив:

– Доброе утро.

– Доброе утро, почти рассвело, Игнис скоро вернется .

– Пора действовать, – отвечала Анна и, сделав глоток, взглянула на Акима: – пора лишить ее сил.

Присев к изголовью спящего молодого мужа, Анна взяла из рук эльфийки заколку, что всегда была в ее волосах, спрятана в прядях. Алия берегла ее, как одну из в эльфийских вещей, что имеют необыкновенно силу. Заколка была из черного золота и изготовлена в виде ящерицы. За спиной девушки стояла эльфийка и Ясман. Алия взглянув на заколку молвила:

– Нет, ты сама сможешь это сделать.

– Но ведь я не эльфийка, – удивленно ответила девушка.

– Не эльфийка, но у тебя есть перстень, а в нем каждой силы понемногу. Я научу тебя. Представь, чего ты хочешь от предмета того, что у тебя в руках и произнести «Fasere voluntatem meam…»

Анна поступила, как сказала Алия, она закрыла глаза и представила, то чего именно хотела и произнесла на древнем эльфийском языке, что означали:

– «Найди к болезни дверцу, что лежит печалью на сердце. Забери ее с собой, пусть придет в себя больной».

Алия приоткрыла рот Акиму. Через пару мгновений тонкая заколка завертелась в руках Анны, а затем обмякла и обратилась в малюсенькую ящерицу с длинным хвостом. Размеры ее были так малы, что страшно было в руках держать. Когда же девушка поднесла ее ко рту Акима, то повторила – «Fasere».

Маленькая ящерица мигом очутилась в горле спящего человека. Анна, Алия и Ясман успели только переглянуться, как она уже ползла назад и на кончике своего хвоста тянула за собой маленькую рыбью косточку, которая послужила оружием Игнис и стала причиной долгого сна Акима.

Анна взяла в руки ящерицу, и она вновь обратилась в красивое украшение. Косточку же эльфийка бросила в разведенный огонь, и она полыхнула ярким пламенем. Аким открыл глаза и сделал такой глубокий вдох, словно все шесть лет совсем не мог дышать.

– Что случилось со мной! – воскликнул он, оглядываясь.

– Ясман положил руку на его плечо и произнес:

– Аким, ты был околдован очень долго, околдован той, которую ты любил.

Аким опустил голову, вся его память была при нем. Шесть лет пролетели, как один день и он прошептал:

– Игнис…

– Игнис змея! – воскликнула старуха, бросившись к сыну.

– Как же я мог та себя обмануть!

Знахарка долго ждала этого момента, когда сын ее наконец очнется и вот наконец, услышав его голос больше не могла ждать. Сын обнял мать, а она не сдерживая слезы продолжила:

– Нужно бороться с ней! Эти люди – указала она на троих спасших Акима, – тебя вернули к жизни, ты должен в них верить!

Затем Ясман представил Алию и Анну Акиму и рассказал, что произошло шесть лет назад, когда он заснул, как Игнис взяла правление в свои руки и о том, что произошло за последние несколько дней. Сам же Аким вспоминал, что слышал, пока спал и понимал, что то вовсе был не долгий сон. Когда же ему поведали о планах и решениях он ответил:

– Да будет так!

Когда косточка в огне хрустнула в последний раз, колдовство отступило от Акима, как гнетущий недуг и окончательно развелось в воздухе. В это время Игнис уже торопилась из обители своего господина Серкуса. Теперь она знала, кто попался в ее логово. Однако нужны были указания для дальнейших действий, и она их получила. Помимо прочего не было ей покоя, чуялось ей неладное, изо всех сил бежала она в Кир.

Свою особенную силу Игнис получила, как награду за сон Акима и с тех пор могла бегать настолько быстро, что ни волку, ни лани, ни зайцу, ни какому иному зверю за ней не поспеть. Была она быстрее ветра и ноги ее ступали по земле, словно скользили по льду.

Так за один день, а не несколько недель пути, миновала она расстояние от пропасти до обители Серкуса, и уже возвращалась. Не были ей помехой ни холмы, ни горы, ни овраги. Она с легкостью взбегала на них вверх и спускалась с них вниз и так пока не добралась до пропасти.

Когда же Игнис настигла ее, то не остановилась, а нырнула в туман, шагая по каменистым возвышенностям, по высоким стенам глубокой бездны и довольно быстро очутилась на самом дне. Пробежав еще немного, она вдруг остановилась:

– Что-то не так, – прошептала огненная кобра, осматривая свои ноги и делая несколько шагов вперед.

Она пыталась несколько раз разбежаться, но ничего не выходило. Ее ноги больше не были необычайно сильными и быстрыми. Теперь они были самыми обыкновенными и до Кира, Игнис пришлось идти самой. Когда же она вошла в город ее остановила картина, которую она совсем не ожидала увидеть:

– Народ Кира столпился у иглу Акима, сам же он стоял рядом с матерью.

Игнис от удивления едва не потеряла дар речи, но все же не подавая виду улыбнулась и взмахнув руками воскликнула:

– О боги, благодарю вас, любимый мой очнулся!

Тут на Игнис уставились недобрые взгляды Кирян, особенно злобен был взгляд знахарки и ее внука Акима. Тогда Игнис поняла, что для обмана больше нет смысла, ее улыбка сменилась хитрой ухмылкой и все тем же самодовольным, уверенным взглядом:

– Ну, раз так… – продолжила она, – придется вас проучить еще раз!

– Убирайся! – воскликнул Аким, – ты больше не будешь угнетать мой народ!

– Да неужели? Может спросить у твоего народа, насколько он смел? Это не тот Кир, который ты когда-то знал! – смеялась Игнис, – или может кто-то, хочет со мной сразиться, бросить мне вызов?

Аким, не раздумывая вступил бы в схватку со змеей и срубил бы ей голову, но жителей Кира Игнис застала подготовленными. Из толпы вышла Анна, в руках девушка держала хорошо заточенный меч, то был подарок правителя:

– Это я разрушила весь твой уклад, со мной тебе и сражаться. Я бросаю тебе вызов!

– С удовольствием отсеку тебе голову! – ответила Игнис, схватившись за меч.

Чужеземка шагнула в сторону змеи и завязалась борьба. Мечи соприкоснулись, и раздался звон железа. Игнис в человеческом облике, лишенная прежней силы, прекрасно владела своим оружием, но Анна ей не уступала – тренировки в Тристане не прошли даром. И когда прислужница Серкуса нападала, тогда Анна нарочно уклонялась и отступала, дабы посильнее разозлить соперницу.

Вскоре кровь Игнис закипела, ведь она никак не могла ранить противника, тогда Анна нанесла хороший удар, выбив меч из ее рук. Огненная кобра замерла, на нее девушка больше не нападала, а вместо того, она бросила свой меч и пустилась бежать.

Игнис не был ясен такой поступок, и она приняла его за трусость, к тому же гнев ее был так силен, а сердце так черно, что раздумывать она не стала и бросилась вдогонку. Держаться на расстоянии от змеи, теперь не составляло большого труда, ведь свою силу она потеряла, а как было сказано, в Тристане Анну неплохо обучили.

Чужеземка бежала в сторону поляны, куда падало больше всего солнечных лучей, ее совсем не закрывали тени каменистых стен, так широка она была, да и солнечного света с того момента как Аким очнулся, пробивалось в пропасть куда больше обычного. Стояло раннее утро, и яркое светило вот-вот должно было взойти.

Пока Анна заманивала Игнис на открытую светлую местность Ясман, Аким и несколько его товарищей поднялись на холм к ее оглу, захватив с собой кучу хвороста. В отсутствие Игнис у ее обители стояли корвиги. Они уже давно наблюдали за возвращением госпожи, да и в целом знали все, что произошло в это утро.

Корвиги всегда охраняли ее жилище, дабы никто не осмелился ей навредить, но в этот день даже они догадывались, что пришла новая пора и власти ее приходит конец. С возвращением Акима, город поднял головы и теперь готов был к любой битве.

Когда восставшие приблизились к оглу, они бросили хворост на землю к ногам корвигов, и взглянули на них, понимая, что придется сражаться. Слуги Игнис же переглянулись между собой, и отошли в сторону.

Корвиги не струсили, ведь страха они не испытывали и могли побороться, даже победить в схватке, но вот дураками не были. Обращенные в слуг, они жаждали свободы, ибо духи леса, духи природы не могли и не должны были быть пленены. Не желая защищать Игнис, корвиги ступили стороной. Проходя мимо сухой древесины, один из них коснулся ее пальцами, вспыхнула искра, разгорелось пламя.

Люди, вошедшие в оглу, с помощью Алии, открыли сундук той самой заколкой из ее волос, что по эльфийскому указанию обращалась в маленькую ящерицу и могла отпереть любой замок.

В это время на поляне Анна вдруг остановилась и обернулась. Остановилась и Игнис, она стояла совсем неподалеку, пряди ее волос вновь обратились в змей, шипели и скалились, делая броситься на добычу:

– Куда же ты побежишь? – смеялась она.

– Никуда, – отвечала Анна, она оглянулась за спину, а затем вновь взглянула на Игнис – я на месте, посмотри солнце встает, а ты так далеко от своего логова!

В этот момент Игнис догадалась, о чем говорит Анна. Все преследование оказалось для змеи ловушкой. Первые лучи солнца необыкновенно сильно пробивались на дно пропасти.

Туман, почти рассеялся в день, когда занавес колдовства был разорван. Игнис бросилась бежать обратно, но было слишком поздно. Руки ее загорелись пламенем, вздулось ее тело, и в один миг разлетелась змея на множество маленьких кусочков.

Когда сундук был открыт, Ясман и Аким забрали оттуда змеиную кожу Игнис и, выйдя из иглу, бросили в огонь. Рассвет наступил, кожа горела зеленым пламенем. Служанка Серкуса пропала, вместе с ней и ее колдовство. Отныне Кир был свободен.

Ясман, Аким и их друзья еще долго беседовали с чужеземкой и эльфийкой. Туман к тому времени почти рассеялся. Солнечный свет все больше и больше пробивался в Кир. И тот лед, что был наслан колдовством на единственный путь со дна пропасти начал таять, омывая ступеньку за ступенькой высокой извивающейся лестницы.

Оскалы возвращались домой, барсулы довольно валялись в снегу и ловили снежинки огромными носами. Ветра совсем не было и становилось даже заметно теплее.

– Вы должны познакомиться с катарской королевой, – говорила Анна Акиму и его родным.

– Обязательно выразим свое почтение, – обращался Аким к Анне и Алие, – мы все поблагодарим ее за помощь. Ступени тают, и животные начнут возвращаться сюда.

– Хотя там наверху и наступает зима, здесь тает напущенный лед и все приобретает истинный облик. Королеве не будет больше одиноко. Корвиги вернуться в свой лес, – говорила Алия, указывая в сторону двух воронов, летящих прочь со дна пропасти.

– Теперь нам нечего страшиться, вы спасли нас и вновь помогли поверить в себя! – благодарил Ясун. – Думаю и мы можем вам помочь, ведь вы говорили, что в Тристане случилась беда и вам нужно, как можно быстрее выбраться отсюда.

– Да это так! – воскликнула Анна, закрыв глаза руками, – что же стало с королевством страшно представить. Девушку за руку взяла эльфийка:

– Анна, мы придумаем что-нибудь.

– Ты говоришь о хранилище? – обратился Аким к Ясману.

– Да, о нем. Если сработает, они уже завтра окажутся дома, а то и раньше.

– Что же, – согласился Ясман, тогда отправимся туда.

На том и решили. Собравшись в путь и попрощавшись с народом Кира, Анна и Алия в сопровождении Акима и Ясмана отправились к хранилищам, на второй горе, куда свозили все найденные богатства.

Добравшись до горы, отперли хорошую, крепкую дверь. Анна не могла поверить своим глазам. Перед ними были все сокровища Кира за много лет. Места эти были очень богаты. Были тут и драгоценные камни разные по размерам и цветам, золото и серебро. А вершина горы упиралась в самые облака, над головой своей из нее можно было наблюдать бескрайне синее небо.

– Ничего себе, – смеялась эльфийка, – вы чудовищно богаты! Анна улыбнулась ее словам:

– Они много работали.

– О, да и не говорите! – воскликнул, смеясь Ясман.

– Сюда! Идите сюда, – звал Аким. Его люди вынесли из-за самого темного и дальнего угла необычную вещицу и сбросили старое пыльное полотно с нее. Это было большое отражающее зеркало, и оно необычайно блистало.

– Что это? – спросила Анна, и Аким ей ответил:

– Это луч. Созданный для нас луч, подарок Облигиона. Особенное стекло, каких почти не бывает. Оно очень чувствительное к другим источникам света. Достаточно направить на лунный падающий свет или солнечный, и оно отобразит огромный луч света. Этого мы и хотим.

Анна взглянула на небо:

– Но туман все еще заслоняет солнечный свет.

– А мы попробуем, может получиться.

– Что именно?

– Вызвать кормандов, – пояснила эльфийка.

– Ну конечно, – произнесла Анна, вспомнив о птицах, ранее живших бок о бок с народом Кира, про птиц, о которых рассказывал Сандор.

– Теперь у них будет возможность нас отыскать. Если получиться вы сумеете выиграть время… – объяснял Ясман.

Затем люди Акима протерли зеркало от пыли. Направили его прямо в небо к пробивающимся сквозь туман лучам. Огромный луч пронзил небесную высь. Настало время мертвой тишины. Ясман потирал руки. Аким то и дело шептал себе по нос «давайте же», остальные боялись пошевелиться. Все ожидали появления кормандов, но не происходило ровным счетом ничего.

Пришлось подождать, и казалось в вышине, луч проигрывал хмурому занавесу тумана, но не сдавался, продолжал светить. Вдруг высоко над горой за одним из серых облаков вдруг мелькнуло нечто. Оно приближалось и чем ближе становилось, тем легче было рассмотреть и вскоре стало совсем ясно, что в облаках проглядывались большие белые крылья белых птиц. Кормунды – старые друзья Кирян, наконец, они нашли свой кочевой дом, каким всегда он был.

– Смотрите, вот они! – воскликнул Ясман.

– Ура, они нашли нас, они справились! – не было пределу радости Акима.

Киряне хлопали в ладоши и издавали свои победный клич. Птицы снижались над горой и, услышав их, начали отзываться. В конце концов, один за другим они сели на гору.

– Теперь можно в путь! – говорил Ясман.

– Пора. Соглашалась девушка, протягивая ему руку.

Когда были сказаны прощальный слова, слова напутствия и пожелания удачи, тогда пришла пора продолжать свою дорогу и покинуть великий народ. Задуманное выполнили вскоре, чужеземка уже парила в облаках сидя верхом на огромной сильной птице, летящей в сторону Тристаны. Ею было решено вернуться домой и убедиться, что короля там нет.

Анна переживала за уже ставшую ей домом землю, покинула она ее в недобрый час. Того что теперь ее там ждало спустя неделю, она не знала.

– Думаю, к закату солнца мы будем там, – говорила куколка, сидящая в кармане Анны.

– Это очень хорошо, – отвечала ей девушка, – нам нужно быть очень осторожными, дарги, наверное, повсюду…

Большие белые крылья рассекали облачную даль. На дне пропасти было куда холоднее, чем здесь наверху. Кормунд все дальше уносил Анну от пропасти, впереди ждал дом, а позади, дня на полтора дороги, а то и меньше, по пятам надвигалась тьма.

В другой стороне, за спиной Анны, другая жирная грязная и неуклюжая птица, с уродливым клювом и еще более отвратительным нравом словно камень, запущенный из рогатки, бросилась в лес вниз головой. Не сумев удержаться на лету, со всей дури шмякнулась об землю. Тут же подскочила, взлетела и уселась на плечо ведьме, дав знак хозяйке, что они уже почти на месте.

Ведьма, еще более омерзительная, нежели ее птица довольная разведкой своей подопечной открыла широко пасть и издала такой боевой клич, что будь Анна хоть немного ближе, то и она услышала бы. Следом за ведьмой кричащей во всю глотку выпучив злые глаза и оскалив грязные зубы, взвыл огромный отряд даргов. Дарги шли за ведьмой, которую отыскал сам Серкус, что бы расколдовать спящих солдат и допросить их о месте нахождения Анны. Он непременно узнает о том, что случилось на дне пропасти, но случится это с опозданием и кому-то за это сильно попадет. А пока он безгранично желал заполучить кольцо. Отряд же ему нужен был, что бы избавиться от солдат после допроса и укрепить свою власть в крепости.

Глава 4 История обреченного мальчишки и золотого дракона

Могучие крылья белой птицы рассекали облака и уносили эльфийку и чужеземку вдаль от кочевого города Кира, который, наконец, обрел свободу и уже поднимался со дна пропасти. Однако, несмотря на огромное желание лететь к дому, они решили прежде посетить Аспард. И причина для того, была очень важная – жизнь королевы Дианы. Невосполнимая потеря и страшная трагедия для короля Виктора стали главным предметом раздумий девушки и много времени на них тратить она не стала.

Анна, ни секунды не сомневаясь, указала птице, куда нужно было лететь. То был город, где она побывала, но всего лишь один, единственный раз и праздного любопытства и по нечаянному стечению обстоятельств. Девушка еще помнила встречу с королем Сандином, перед которым испытывала стыд, за подобное появление в его королевстве, тем более в его замке.

Алия убеждала Анну, что подобное сейчас не имеет значения. Главное получить от Аспарда средство способное исцелить госпожу, а где еще его искать, как не на земле самых великих умов? Спорить тут было и не о чем, а вот тревожиться чужеземка перестала не сразу:

– Все же разве мы можем просто так явиться и потребовать лекарство для королевы?

– У нас нет выбора, мы не можем терять время на тонкости этикета, мы слишком долго пробыли на дне пропасти. Что за это время могло произойти? Ответы мы узнаем в Аспарде, заберем лекарство, а затем будем думать, что делать дальше.

– Нас наверняка ищут.

– В этом я не уверена Анна, если разлетелись молва о нашем падении, то для всех надежды на наше спасение не было.

– Тогда летим в Аспард и все исправим.

– Вот это и я хотела от тебя услышать! – улыбалась эльфийка.

Аспард и его пределы был в нескольких неделях пути от пропасти на Запад, но на спине огромной птицы это расстояние в разы заметно сокращалось и вскоре Анна и эльфийка были на месте.

Край тех земель омывало море, воды которого были теплыми и потому звались они Калма, а территории, прилегающее к нему Аспардом. Поделили эту землю: равнины, долины, впадины, пустыни, холмы да горы. Если на прибрежной равнине – фрукты, то в пустынной стороне бегут источники, наполняют те места жизнью, и красотой порождая оазисы. Земли Аспарда разрезал горный хребет, на его вершине и находился город короля Сандина Эль – Бур. Побережье в осенние дни дарило своей земле свежий и прохладный бриз.

Город был довольно большим. Были подле него и деревушки, разбросанные по разные стороны, маленькие городки, что были не многих их больше. По сути своей все они нуждались в главном городе, поскольку земля в этой стороне была наполнена яркими контрастами и необъяснимыми противоречиями.

Когда птица села перед вратами главного города, то они высокие и крепкие, распахнулись перед путницами и воины ступили к ним на встречу с поклоном. Главным среди них был начальник стражи, звали его Адир.

В Аспарде уже знали о нападении на Северное королевство и о гибели чужеземки. Однако, как и те немногие, кто верил в спасение девушки, Сандин не терял надежды и надеялся увидеть ее еще хотя бы один раз. В итоге эта вера оказалась не напрасной и начальник стражи, кому было наказан ожидать маловероятного, но все же возможного визита, теперь оказав девушке почтение, уводил ее в белоснежный город.

– Меня зовут Адир, говорил мужчина среднего роста. Внешность его имела особенные черты, говорящие о принадлежности к иному роду. Нос у него был широким и длинным. Волосы черные как уголь и скручивались в упругие завитушки. Несмотря на его суровую должность и примерную для нее сдержанность, лицо его было приятным: овальное и широкое с высоким подбородком, добрыми карими глазами. В голосе его не слышна была грубость, скорее рассудительность и спокойствие:

– Я рад приветствовать вас в Аспарде.

– Я рада встречи с вами, – отвечала с той же учтивостью девушка, – меня зовут Анна, а сопровождает меня мой верный друг, имя ее – Алия.

– Анна, – отвечал Адир, – мы с нетерпением ждали вашего визита.

От подобных слов чужеземке стало неловко. Девушка чувствовала себя нечестным человеком, тем, кто поджимает, подслушивает под чужими дверями, подсматривает в чужие окна. Но при том она сама того не желала. То было всего лишь любопытство, и теперь она могла его удовлетворить всех меры: перед гостьями распахнулись двери Аспарда и он предстал перед ними во всей своей красе.

То был особенный город, каких не было на Эдейских землях. Все дело было в том, что он ложился прямо по черте рассекающей две стихии с юга и севера. Так сложилось, так было сотворено, что именно там где сейчас стоял прекрасный город встречались холод и тепло. И усмиряли их воды и леса, внося свои более спокойные нотки.

Сам же Эль – Бур был абсолютно белоснежен, хотя и снега сюда приходили в самую последнюю очередь, если вообще случались. Белоснежен он был от того, что все его дома, каждый из них был выкрашен в белый цвет и не нарушал всеобщую гармонию. Все они были из камня и не более трех этажей. Самой высоким местом был замок короля. Он стоял на самом высоком месте этих территорий, возвышался и сиял над городом.

Все в Аспарде казалось правильным, все вокруг было продумано не раз, прежде чем построено, нанесено, укреплено. Все было просчитано с точностью и абсолютно верно без единой погрешности. Пожалуй, из всех Эдейских земель именно Аспард обладал несравненными знаниями в строительстве и вознесении домов. Что касается денежной части вопроса, то знания этого города приносили ему не малую прибыль.

Не только дома и постройки были достижением Аспарда и его правителя, так же это были ровные по ширине улочки, наличие не одного учебного места, таких в городе «умного» короля хватало, а также было немало библиотек, лавок с книгами, во многие из которых были записаны истории Эдейских и прочих земель. Анна наблюдала за столь ослепительной красотой, а эльфийка наблюдала за ней:

– Когда я была здесь, я совсем ничего не успела рассмотреть, – говорила девушка, оглядываясь по сторонам.

– Прошу вас последовать за мной, – говорил Адир, указывая гостям путь к замку, – птица улетела, думаю, в нужный час она вернется за вами, предлагаю пройтись пешком и осмотреть наш город, правитель сейчас отсутствует, но вскоре вернется.

– Мы с удовольствием, – отвечала эльфийка.

Алия конечно бывала в Аспарде и не раз, но прогуляться по столь красивому городу никогда бы не отказалась. Конечно, и Анна не была против прогулки. Под охраной главной стражи они ступали не торопясь и ворота его, только что захлопнулись за их спинами.

Гостьи прибыли с той стороны, где западное королевство ложится прекрасными садами и рощами, именно через них и пролегал путь к замку для девушек и сопровождающий их стражи. Сад главного города не был похож на другие, тут было уж много невиданных деревьев, которые просто не выжили бы в холодах Тристаны.

– До Тристаны несколько дней, там уже, скорее всего, выпал снег, а здесь все зеленеет. – Удивлялась Анна.

– Зима сюда приходит очень поздно. Такова природа этого края Эдейских земель, – отвечал Адир.

– Значит, снега у вас не бывает?

– Бывает, но очень мало и не во всех местах королевства. Море едва покрывается тонкими льдинами на короткий срок.

Жизнь в городе кипела. Все были заняты делом. Кто-то чтением или изучением занятного дела в своих руках или мастерских. Никто не слонялся без дела на улице, и как то не было странно, даже не резвилась детвора.

– Все так заняты. – Говорила девушка.

– Таков порядок Аспарда, – пояснял начальник стражи, – все при деле, бездельниках здесь нет. В основном здесь живут те кто, учатся и те, кто учат, ну и не малая часть тех, кто создает своим умом новое, изобретает никем еще не созданное. Но кто бы ты ни был, если ты живешь на этой земле, ты должен стремиться к знаниям. Дети, например, сейчас все в домах знаний у нас их много.

– В Тристане тоже есть дома знаний или школы, как я их называю. Здесь очень красиво, и очень правильно.

– Порядок – не малый залог успеха в любом деле. Но так у нас было не всегда.

– Значит когда – то было иначе?

– Были времена другие, не такие, как сейчас. Но королевству посчастливилось, солнце озарило наши земли, и правитель Сандин пришел к народу и народ просил его.

– Значит, короля Аспард выбрал сам?

– Вы ни чего не слышал о короле Сандине сраженного болезнью и о золотом драконе?

– С этой историей я не знакома, – отвечала Анна с еще большим интересом.

Адир был очень удивлен, а затем продолжил, взглянув на эльфийку:

– Ну, уж вы точно слышали?

– Конечно, – отвечала Алия, – надеюсь, вы окажете мне такую честь, и повторите ее для моей госпожи, пока мы наслаждаемся дорогой по столь прекрасному саду?

– С вашего позволения, с удовольствием я расскажу вам историю, – отвечал Адир.

– А мы с удовольствием послушаем.

И как дальше говорил Адир— начальник стражи: «История эта началась более двадцати четырех лет назад, на земле еще совсем непрославленной достижениями и трудами своего народа. Хотя и звался город так же Эль-Бур, но дела тут творились иные. Не было тут библиотек, ровных улочек и «правильных» домов. Не было у нас такого количества уголков для знаний. Было у нас полно лавок бесполезных товаров. Часто тогда сотрясалась земля от нападок золотого дракона.

Золотым дракона звали из-за золотого цвета его чешуи. Никто, конечно, не проверял золотая или нет, она, знали об этом лишь из легенд. Вот когда дракон прилетел из-за морей и возлюбил тиранить именно Эль—Бур, тогда люди и сумели рассмотреть его блестящую чешую и ощутить ее твердость от собственных сломанных стрел. Не было на дракона управы и ничто не могло сразить его.

В тот период правил в этих краях король, что славился своим упрямством и несговорчивостью, а не умом и смелостью. Как он не пытался одолеть дракона, ему это не удавалось и, в конце концов, он предоставил народу самому возможность защищаться и лишь изредка делал вид, что пытается спасти его.

Время шло, и начали вспыхивать восстания. С ними король справлялся, но не с драконом и его любовью палить до тла поля королевства. Был не единожды погублен урожай. Голод стал не редким гостем на земле Аспарда. И пошли истории о бездействии правителя.

В такие плохие времена, в одном из маленьких хилых домов города Эль-Бура жил мальчишка одиннадцати лет отроду. Был он с рождения обречен, но не набегами беспощадного дракона, не бездействиями своего короля и даже не жестокостью королевских поборов. Нет, он был обречен на погибель собственной судьбой, ибо сама жизнь прокляла его.

Мальчик, рожденный в бедной деревне, рос смышленым и умным не по годам. Любил читать и читал все, что только находил в бедных лавках города. В иное время руками что-то мастерил. Ему никогда не сиделось на месте, и даже засыпал он с мыслями создать нечто невообразимое. Возможно, эта жажда знаний и была единственным подарком судьбы, она же стала и ключом к его спасению.

В один ненастный день и не добрый час, мальчишке стало хуже, и приглашенный в дом лекарь дал знать родителям – жить ребенку осталось недолго. Кожа его и все тело начало покрываться язвами, силы оставляли его и сердце слабело с каждым днем под напором неведомой и неизлечимой болезни.

Как не искали родители способа излечить любимое дитя, со временем опустили руки, и надежда их оставалась лишь на колдунов и магов, но и они не могли излечить болезнь. Ходили слухи, что проклятая была эта земля ведьмой и многие другие разговоры. Но лишь мальчишке не были интересны эти беседы. Он не верил в колдовство и конечно умирать ему совсем не хотелось.

На свете было много интересного, ради чего стоило жить. С такими мыслями собственными руками, он шатался по степям опаленными драконом там, куда родители ему ходить запрещали, пряча искаженное проказой лицо под маску, сшитую собственными руками. Не то, что бы он ни боялся смерти, но терять теперь ему было нечего. Болезнь брала свое, до намеченного дня ему оставалось не больше полу года.

Так скитаясь и проводя все свое время на горелых полях, он как – то нашел и подобрал с земли золотую чешуйку дракона, видимо сбитую стрелой королевских воинов. Помнил мальчишка и о преданиях, что чешуя дракона, способна творить чудеса, а сами драконы живут столетия. Положил он чешуйку в карман и принес домой.

По возвращении в отчий дом, юнец сунул руку в карман, дабы еще раз полюбоваться найденным сокровищем и найти ему применение. Но к его сожалению в кармане своих одежд он нащупал лишь горсть песка и мелкие осколки. Дело было в том, что чешуя дракона, потеряв своего хозяина, теряла и свою непробиваемую мощь. Она, попросту становясь очень хрупкой, со временем рассыпалась в песок.

Поделать было нечего и с грустью, юнец решил выбросить то, что теперь не представило для него интереса. Он вытряхнул золотой песок из кармана прямо в цветочный горшок и присыпал землей, дабы родители не рассмотрели его и не наказали непослушного сына за прогулки в местах столь опасных. Затем после скудного семейного ужина он отошел ко сну. Всю ночь шли гроза и ливень, и даже не позволяли ему отойти от мыслей печальных, мыслей грустных.

Однако следующим же утром судьба распорядилась необычным образом. Как только мальчишка открыл глаза и привстал с постели, так не поверил свом глазам. На полу его комнаты лежал треснувший горшок. Из горшка тянулись огромные корни дерева, а ветви его согнулись под потолком. Семена крупные, свисали, словно серьги, открывались и падали на пол. Это было то самое карликовое деревце, что еще вчера почти засохло без должного ухода.

Сраженный болезнью сначала испугался, что скажут родители обо всех его хитростях, когда вернутся с поля и решил избавиться от дерева, еще сам не понимая, как это ему сделать. Он сломал одну из ветвей и бросил в печь, но вместо того, что бы сгореть, ветвь обратилась в железный прут.

Тогда мальчишка сообразил, что оплавленная чешуя дает огромную силу. Может она даст силу и его телу? Почему бы и нет, терять все равно нечего? Но где взять еще чешую, ведь искать ее на обгоревшем поле, что искать иголку в стоге сена. Тогда было решено умником, изловить золотого дракона.

Как же его изловить, того кто прячется за самой высокой горой Эль – Бура? Нападения его всегда были неожиданные и хорошо подготовлены. В иное время найти дракона не представлялось возможным, а за окном небо хмурилось, шумел ветер.

Сдаваться умник не собирался и, поломав голову над задачей, дождался вечера пасмурного, предвещающего бурю и сильный дождь, взял с собой горсть семян и отправился к горе золотого дракона. Шел он по полю с травой с жирными и толстыми стеблями, но у горы трава редела, а земля была чернее черного. То был самый плодородный кусок всей земли этого города. Ее и излюбил дракон.

Мальчик лишь единожды видел дракона издалека, но с его умом было несложно рассчитать размеры клетки для врага. Взяв большой прут, он начертил на земле рисунок и по нему рассеял зерна смешанные с песком золотой чешуи. Посеял и стал ждать.

Ждать оставалось двух вещей: дождя и когда дракон учует свою жертву. Главное, что бы первое не сильно отставало от второго, поэтому поначалу мальчишка прятался подальше от горы в лесах.

Солнце давно уже скрылось, но тучи дождя не давали и со временем рассеялись совсем. «И здесь судьба отвернулась» – думал он про себя. Сев на землю, опустив голову он, поникнув, лишь считал дни до своей погибели. Дождя не будет, а значит все зря. Песка больше не было и дракона тоже.

Пока умник зажимал очередной палец, на лицо его упала капля свежей воды, и он увидел тень под своими ногами. Взглянув на небо, он увидел огромную одинокую тучу, что была чернее черного. «Вот и она буря» – воскликнул он и побежал к подножию горы.

Трудно было сказать, хватило бы времени дракону учуять несчастного, если бы не ветер, что разыгрался не на шутку и уже ломал тонкие прутья деревьев. Он и разнес аромат живого тела за гору и ее пределы, но даже тогда дракона было не видно.

Дождь усиливался и маленькие зернышки уже цеплялись в землю, но не было ни огня, ни рыка, ни огромных крыльев. Тогда умник вновь сел у горы и глядя в небо, позволил смыть со своего лица всю боль и обиды, наложенные судьбой. Он выбросил маску прочь и лицо уже укушенное проказой, наслаждалось прохладными каплями дождя. Вскоре начался ливень.

В следующий момент земля вздрогнула, юнец подскочил на ноги и взглянул в огромные, пылающие яркостью глаза дракона, что показался из-за высокой горы. Дракон уже проголодался, к тому же всегда был зол, он, не раздумывая бросился за добычей, и лишь дрожь земли напоминала умнику, что он еще жив. Он бежал без оглядки, не чувствовал сердца в своей груди и был готов к смерти, но посеянные зерна уже дали сильные жадные до земли ростки и те вцепившись в нее, орошенные свежим дождем, пустили гигантские корни в землю и схватившись крепко-накрепко пустили стволы над землей.

Мальчишка бежал, что есть сил, а мимо него из-под земли, словно столбы, толстые и твердые прорвались к солнечному свету стволы дерева Оса. Самые острые и самые непролазные. Умник не прогадал. Толи ему в этот день повезло, толи действительно его смекалки не было равных людей, но один за другим огромные стебли до самой небесной вышины, росли и сплетались по посеянному ряду.

Если на подоконнике маленького оса – это было лишь карликовое деревце с острыми шипами и огромным количеством ветвей, то здесь на поле, посеянное под золотой чешуей дракона, это было огромное дерево, которое сплетало воедино свои ветви и оголяло острые и длинные, как меч шипы.

Немудрено, что в какой-то момент погоня для дракона стала опасной, уж больно толстыми были иглами гигантской осы. Да и западню он почуял, но слишком поздно. Вокруг Дракона выросла большая клетка из ветвей и шипов. В один момент проросло и пробилось из земли последнее семя, прямо перед лицом умника, который еле увернулся, что бы ни вылететь в огромный ствол.

Подскочив на ноги умник натянул стрелу лука, но взглянув в глаза дракона, в своем сердце не нашел той же жестокости и выстрелил ему в бочину. Стрелять из лука мальчишка умел хорошо потому, как было задумано, сбил несколько чешуек, не ранив разъяренного хищника. Подняв их с земли, сунул в карман и был готов бежать, но тут дракон со всей злобой извергнул из своей пасти огонь. Он знал, что сделает огонь с тем, что созданно из чешуи.

В мгновение пламя из пасти Дракона облобызало прутья гигантского дерева и его самого. Все, что оказалось в объятиях огня, обратились в железо. Мальчишка опустил лук. Еще раз взглянул на дракона с жалостью и поплелся домой с золотыми чешуйками в кармане.

– Умник сумел излечиться с помощью драконьей чешуи? – с нетерпением интересовалась Анна.

На лице эльфийки лишь блеснула улыбка – она то, знала конец истории, а Адир отвечал:

– О да, с его головой да смекалкой, он вскоре создал лекарство. Сначала отсрочил свою смерть, а затем и вовсе прогнал ее.

– И что же с ним стало?

– После того как народ узнал, что он одолел дракона и сумел обмануть саму госпожу смерть? Он стал самым молодым за всю историю Эдейских земель королем, королем Аспарда Сандином, а статуя Золотого Дракона и по сей день стоит в том поле, где теперь раскинулся прекрасный сад.

В момент окончания истории об умнике из Аспарда, раздался клич, и затрубила стража – в город вернулся король. Народ спешил встречать своего повелителя. Народ восхищался своим правителем и гордился им. Молодые же девы, мечтали хотя бы об одном его взгляде, и никакая проказа не могла изуродовать его облик в глазах подданных.

Вскоре отряд во главе с королем подъехал к замку. С лошади спустился правитель облачный с головой в кольчугу, коту, белый плащ и белые перчатки. На лице его была маска. Одежды скрывали все тело, но глаза, глаза его не скрывали душу и, взглянув в них, Анна не увидела для себя опасности.

Сандину первым делом доложили о приезде чужеземки и, прибыв в город, он поспешил первым делом на встречу с ней.

– Безмерно счастлив, видеть вас в своих краях, – произнес он сдержанно и мягко, – не согласитесь ли вы со мной пообедать?

Анна, еще вспоминая свое некрасивое появление на балконе его величества, робко отвечала:

– Благодарю вас, ваше приглашение – честь для меня.

Взяв под руку гостью, Сандин начальник стражи и эльфийка в сопровождении прислуги удалились в замок. Стол был накрыт сиюминутно, яства на нем были вкусны, словно то была пища богов, а замок короля Сандина пробуждал в сердце восхищение и смирение перед великими знаниями тех, кто ставил его камень за камнем, украшал изнутри прекрасными колоннами, росписями и резными украшениями. Он великолепно вписывался в природу королевства Аспарда и особенно прекрасно смотрелся на самом высоком холме города Эль-Бура. Он был словно самое высокое и ярчайшее светило на небе, усыпанном звездами.

С подобными мыслями Анна смотрела из окон замка на вечерний город, в каждом доме которого зажглись свечи, да лампы, и под хмурыми облаками белоснежный город засветился в тысячи огней. «Как же красиво» – думала девушка, – «если взглянуть на город с большой высоты, то, несомненно, можно представить себе его, как бескрайнее темное небо и на нем огромную звезду в самом сердце яркого созвездия – замок короля Сандина».

Король лишь на некоторое время оставил Анну в одиночестве, подарив ей возможность насладиться видом из окна комнаты, которую в эту ночь ей отвели для сна. Расположившись после ужина в своих опочивальнях, Анна и эльфийка перевели дух, переоделись в новые одежды, предоставленные, королевскими подданными и последовали по приглашению короля к балкону главной залы, куда по его приказу уже доставили вино и свежие фрукты.

Совсем недавно Анне было не просто привыкнуть к платьям в пол, корсетам и еще множеству других «не мелочей». Однако после того как она побывала в Кире, в суровых снегах, и чуть не утонула на озере сражаясь с гелидусом ей было в радость надеть платье из нежных тканей белого тона, лучшего кроя, золотыми узорами и кружевами. Было в удовольствие сделать глоток лучшего вина на Эдейских землях и насладиться вкусом и запахом свежих фруктов.

В это время в Аспарде было довольно тепло. Прислуга проводила Анну и эльфийку от комнат до балкона через сводчатые коридоры, вдоль высоких красивых окон, мимо утонченных изваяний и изысканных полотен. На балконе гостей ждал правитель королевства Сандин. Он сидел на одной из кушеток, смотрел на небо, любовался, городом.

Король предпочитал светлые тона одежд, излюбленным был белый, в нем он был облачен и в этот вечер. Одежда его была похожа на многие другие, что носили на Эдейских землях – это сапоги кольчуга, длинная котта, плащ, если говорить о выезде на разведку с отрядом. Но во времена более приятные, он, как и большинство господ одевал благородные одежды, например в этот вечер он был одет в белое платье с золотой вышивкой, которое закрывало и его голову. Главное отличие одежд короля Аспарда от нарядов других правителей было в том, что одежды его должны были закрывать все тело, кроме кистей и ладоней, их, как ни странно болезнь не тронула. Лицо его по-прежнему скрывала маска.

– Прекрасный вечер! – произнес он, услышав стук каблуков и поднявшись с кушетки, – прошу вас, присаживайтесь и составьте мне компанию.

– С удовольствием, – учтиво отвечала чужеземка.

– Как вы себя чувствуете? Все ли вам предоставили. Что бы ни потребовалось, только скажите.

– Благодарю вас, – отвечала Анна, – нам всего предоставили в достатке, мы всему рады.

– Это большая честь разделить с вами вечер, – согласилась Алия.

– Что же, замечательно, в таком случае расскажите мне, что с вами случилось и почему на всех Эдейских землях вас считают пропавшими?

Анна рассказала королю Сандину о том, что случилось в Тристане, о захвате замка и исчезновении Барсула и о том, как оказалась на дне пропасти. Король был восхищен храбростью девушек, но он прекрасно понимал, что эльфийка до последнего будет хлопотать за возвращение Анны в Тристану и сказал:

– Анна, Ваше путешествие было очень опасным и долгим. Думаю вам нужно остаться в Аспарде на какое – то время, дабы отдохнуть и набраться сил. Вам подготовят любую комнату, какую пожелаете в моем замке.

– Вы очень добры, – отвечала девушка, но я не могу остаться. Я должна привезти лекарство для госпожи Дианы. Мне говорили о короле Сандине, о человеке великого ума, о вашем благородстве и доблести. Думаю, вы поймете меня, если я не привезу лекарство, королева Диана умрет. Тогда Виктор мой король…

– Ваш король сам виноват в своих бедах!

– Прошу прощения, но с вами я не соглашусь, – слова короля Сандина задели Анну и совсем ей не понравились.

– Отчего же? Если бы он не держал столь долгих обид на Асгард, мы могли бы уже давно одолеть даргов. Малейфийцы предлагали вашему королю свою помощь, но он всегда отказывался и много лет назад запретил им прибывать на своей территории.

– Но осмелюсь возразить, история Асгарда и Тристаны всем известно осложнена событиями произошедшими очень давно. Виктор просто перестал доверять малейфийцам.

– И кому он доверяет теперь, людям?

– Люди его не подводили. Тем более у короля Тристаны самое сильное войско, они ни разу не пали от рук врага и даже сейчас, в пределах крепости они спят по вине колдовства, но стоит им очнуться!

– Анна, – продолжал король Сандин убеждать девушку, – воины Виктора просто так не проснуться. Даже у меня нет такого лекарство, что бы сняло колдовство.

– Но у вас есть лекарство для Дианы?

– Есть. Я сохранил остатки чешуи золотого Дракона. Вам, наверное, уже известно об этой истории. Осталась очень мало. Драконов с тех самых пор здесь не видывали, поэтому больше на них я не охочусь, – с улыбкой говорил король.

– Я прошу вас, не оставьте меня в беде! – воскликнула Анна соскочив с места.

– Хорошо, – отвечал король, – я прикажу изготовить лекарство по старому рецепту и отдам вам. Королеве Диане его хватит, но вы останетесь здесь.

Слова правителя Аспарда осчастливили девушку и вмиг пронзили ее острием разочарования:

– Как же так, что за насмешки? Как я доставлю его госпоже, если останусь с вами?

– Прошу вас сесть, – указал учтиво Сандин на кушетку, – его доставит ваш друг Алия. Мои люди будут сопровождать ее всю дорогу, а прямо сейчас они шлют весть и вскоре с помощью лесных эльфов она будет доставлена в Артилок. В письме я сообщаю о вашем добром здравии и о прибывании в моем королевстве. Думаю они найдут того кто отправится в замок или иной способ спасти госпожу. С ней все будет хорошо.

От слов Сандина Анне стало совсем не по себе, и скрыть она это никак не могла. В ее взгляде эльфийка поймала крайнее недовольство и попыталась вмешаться:

– Правитель Аспарда вы, несомненно, мудры, вы же знаете, как госпоже важно вернуться домой, ее судьба это Тристана!

– Я не сильно верю в судьбу. Я верю в то, что мы создаем собственными руками. Я изменил свою судьбу и теперь хочу сделать то же самое для Анны. Из-за всех прочих суеверий, вы просто рискуете своей жизнью и жизнью своей госпожи.

– Вы не верите в предсказание? – удивлялась эльфийка.

– Нет, не верю. Виктор исчез, замок захвачен. Анне там не чего делать. Здесь она будет в безопасности.

– Мне не нужна безопасность! – вновь девушка подскочила с места, гневным взглядом смотря на короля, затем взглянув на эльфийку, поняла, что тон свой стоит понизить, – простите меня, я лишь хочу сказать, что должна отправиться домой вместе с лекарством.

Сандин поднялся с места и обратился к Алие:

– Не могли бы вы оставить нас. Анна вскоре к вам присоединится.

– Конечно, – ответила эльфийка и оставила девушку с королем наедине.

Как только Алия покинула балкон, Сандин вновь обратился к Анне:

– Зачем вам так рисковать? Вас преследуют дарги по всем Эдейским землям. В Аспарде вам ничего не грозит.

– Надолго? Дарги пришли в Облигион, затем в королевство Тристану, а вскоре придут и в Аспард.

– Все это время они нападали, дабы что-либо забрать, выкрасть. Войны еще не было, а знаете почему – Серкус боится проиграть. Он не уверен в своих силах. Дарги забрали для него книгу в Облигионе, в Тристану, пришли за вами.

– Значит и сюда придут.

– Они пока не знают о том, что вы здесь, когда узнают, мы будем готовы.

– Я не оставлю Виктора.

– Он же вас оставил.

Король Аспарда хоть и был умен и мудр, но был еще очень упрям. Он не хотел отпускать девушку, ставшую милою его сердцу еще в ту ночь, когда она по нечаянному поступку, оказалась на его балконе, а затем исчезла.

– Очень надеюсь, – продолжал король, – что сегодняшний разговор, не встанет между нами стеной, буду безумно рад, видеть вас завтра за завтраком. Сейчас вам пора отдохнуть.

Разговор оказался действительно не легким, каким Анна себе его представляла. Это был еще один урок из жизни, далеко не сказочной. Почувствовав усталость, не желая продолжать дальше спор, Анна ответила: – Конечно, пора отдохнуть. Спокойной вам ночи.

– И вам, – отвечал король, провожая девушку.

Гостью сопроводили обратно в комнаты. Теперь прекрасное небо казалось ей уж слишком усыпанное огнями, а каждая его звезда совсем одинокой. Это было так похоже на нее. Слуги были готовы к каждому каприз госпожи, а воины к борьбе за ее жизнь, и даже сам король беспокоился о ней. А сколько еще вокруг эльфов и малейфийцев, что спасали ее, и будут делать это снова?

Почему же в эту ночь под волшебным, звездным небом, в самом прекрасном городе Эдейских земель, в шелковых одеялах на резной кровати из красного дерева ей совсем не до сна?

Всю ночь стража охраняла покои гостьи, а ранним утром с первыми лучами восходящего солнца ее и эльфийку проводили к столу. Завтрак не задался, аппетита у девушки не было, и лишь утешающий взгляд Алии заставлял ее не делать глупостей и не спешить. Мудрость эльфийки пришлась в самый раз, и она преследовала немало важную цель – сохранить хорошие отношения с Аспардом.

Нельзя сказать, что Алия знала правителя этих земель так же хорошо, как короля Тристаны, но, однако, побывав в этих местах не раз и разузнав многое, она надеялась на его здравый рассудок, который сумеет преодолеть сердечные тревоги.

За завтраком король отсутствовал по причине того, что сам он вставал, пожалуй, раньше всех в городе и принимался за те дела, которые по-прежнему любил больше всего – наукой и испытанием собственных достижений.

Сандин трудился не один, в его подчиненных – они же являли собой его самое близкое окружение, были люди очень большого ума, лучшие врачи, алхимик и историки. Отбирал и привозил их король со всех Эдейских земель и даже за их пределами.

По приглашению правителя, в Аспард приезжало немало знатоков своего дела. В конце концов, год за годом места в комнатах для проведения испытаний становилось очень мало, а наука по-прежнему требовала жертв, и теперь один из самых главных и больших залов в белоснежном замке принадлежал комнате знаний, так ее называли ученые умы, так ее называл и сам правитель.

Ничто не могло вырвать из сердца короля страсть к тому, что однажды спасло его жизнь: ни чужие земли, ни власть, ни богатство, ни женщины, ни вино. Главным в его жизни по-прежнему оставались знания и от того плодов было немало.

Трудилось в большом зале с высоким сводчатым потолком, огромное количество людей. Их Анна увидела, когда слуги распахнулись перед ней тяжелые массивные двери, которые открывались лишь с разрешения своего господина и далеко не перед всеми.

Чужеземку в это утро пригласил сам король, и они с эльфийкой переступили святая святых Аспарда. Дыхание оборвалось в груди девушки, когда она огляделась вокруг – настолько большой была комната знаний, так много народу ни свет, ни заря здесь уже занимались делом, а она и представить не могла, что замок оживает так рано.

– Это комната знаний, место особенное сердцу короля Сандина, – прошептала эльфийка Анне на ухо.

Уже кипела там работа. Ученые умы носили белые одежды, за частотой которых отвечали своей головой. Волосы были повязаны белыми платками и собраны так, что не падало ни единой пряди на лица. На ногах носили сандалии, дабы ноги не уставали от многочасовой работы.

Комната знаний была самым теплым местом в замке. Жарко в ней становилось от постоянных горячих и горящих предметов: масляных ламп, свечей, очагов и факелов. В комнате то и дело, что-то вспыхивало, к потолку поднимались клубы дыма, различные запахи смешивались и шуршали листы множества книг.

Прихода Анны никто словно и не заметил, было не до того.

– Доброе утро. Много моих людей сегодня работает над оружием. – Король Сандин приветствовал девушку у дверей, он предложил ей опереться на свою руку и осмотреться, дыбы удовлетворить свое любопытство, а в глазах Анны его было предостаточно.

– Благодарю, что пригласили меня в свою сокровищницу, теперь я думаю это ваше любимое место в замке, – с улыбкой отвечала девушка, – какое же оружие они создают?

– Особенное. Его рецептом поделился Асгард. Оказалось, мы создавали нечто подобное много раз, но теперь мы улучшим его качества, и нам не будет равных.

– Вы собираетесь использовать его против Даргов?

– Конечно и не только.

– А против кого еще вы станете его применять?

– Анна, – успокаивал девушку Сандин, заметив ее беспокойство, – в этом мире много созданий, которые могут навредить моему народу и это не только Дарги. Оно для всех, кто посмеет покуситься на благополучие моих людей.

– И даже для соседей?

– Если понадобится. Сейчас это дарги. Мои воины доложили, что большой отряд двигается в сторону Аспарда.

– Они идут за мной, – прошептала девушка, одернув руку.

– Да, но мы вас не отдадим, и будем сражаться!

– Как же быстро они обо всем узнают?

– У них много грязных глаз и ушей на этих землях.

– Война из-за меня? Нет, я так не хочу, будет лучше, если я покину Аспард!

– И попадете прямо в руки к даргам или ведьмам, что рыщут по лесам. Разве этому вас учили в Тристане?

Король вновь взял руку девушки и повел ее вдоль широких столов, что были заставлены различными колбами, склянками и прочими сосудами:

– Это мое не малое достижение, этот зал. Наконец, мои труды послужат достойно, помогут сохранить главную драгоценность Эдейских земель, – говорил король глядя в глаза девушке, от чего ей стало вновь не по себе и она начала беспокойно искать взглядом эльфийку.

Алия не стала ступать следом за королем и Анной, она нашла себе лучшее применение. Не любящая терять лишнее время, она шагнула в зал, что бы встретить тех знатоков, с которыми была знакома и смогла узнать от них немало важного. Некоторые из них рассказали, что слышали кто, где и что замышляет. По секрету поделились своей неуверенностью в том, что если нападет враг, Аспард сумеет дать отпор и не падет. Не вселяло в них большой уверенности и новое оружие, хотя его производство ладилось, как нельзя лучше.

В чем же была причина столь неясных сомнений? Ведь все самое полезное лучшее создавалось именно в Аспарде. Почему же народ не верил в победу? Не из-за зловещих ли и беспощадных созданий даргов? Или может, дело было не в них, может на самом деле, многие в королевстве верили в пророчество и в то, что нельзя спорить с ним и пытаться изменить, чью – то судьбу?

Так или иначе, Сандин был не приклонен, и отпускать гостью не собирался, а когда подошла Алия он спросил:

– Не хотите ли вы прогуляться по городу верхом? Нам нужно раздать указания и подготовить народ. Я не хочу, что бы он решил, что о нем забыли.

Анна взглянула на эльфийку и та ответила:

– Вы идите, а я хочу прилечь, что-то неважно себя чувствую.

– Как пожелаете. – Ответил король.

Когда правитель Аспарда отошел в сторону, Алия шепнула Анне на ухо:

– Я должна все разузнать. Встретимся в комнате.

– Но ведь все в порядке?

– Будем надеяться.

Эльфийка вновь исчезла с глаз, а король вернулся довольный предстоящей прогулкой. Он взял девушку под руку, и, минуя зал, остановился у одного из столов стоящего недалеко от окна. На столе стояла интересная вещица, она привлекла внимание и Анны.

– Что это? – интересовалась девушка, смотря на трубку из чистого серебра и стеклом на конце.

– Это серебро, не простое и ценность это вещи совсем не в том. Это увеличительное стекло. Но поверьте, вы такого еще не видели. – Отвечал король, взяв предмет со стола и преподнеся девушке диковинку.

Анна взяла в руки трубу и взглянула в нее. То, что она увидела, ее поразило. Стекло этой зрительной трубы было необычным, оно увеличивало, так как и представить нельзя. Анна подошла к высокому окну, взглянула в стекло, и оно открыло ей все, что было в городе и вокруг замка.

– О да, – говорил король, – там очень красиво. Туда мы и прогуляемся. Труба раскрывается, вытяните сильнее, – говорил король.

Анна потянула за конец складной трубы. Став длиннее она показала Анне все сердце города. Тогда девушка раскрыла трубку до конца, и увидела еще дальше – море, что омывало берег Аспарда.

Сандин взял со стола шкатулку, и преподнес девушке. В нее девушка сложила зрительную трубу, замок защелкнул и король протянул ее Анне:

– Мой подарок вам. Это очень ценная вещь и у нее есть секреты. Она вам на память.

В этот момент Анна поймала себя на мысли, что и сам король не уверен в исходе предстоящего сражения. Однако, не выдавая тревоги, он проводил Анну из комнаты знаний и вскоре они оба уже ехали верхом по улочкам города.

Правитель Аспарда часто останавливался и общался с народом, а когда возвращался, рассказывал Анне интересные истории или события, что происходили в Аспарде, о его самых важных местах и достояниях. Например, одним из таких была огромная библиотека, с резными дверями и ажурными железными вратами.

Понемногу правитель и его гостья спустились к морю. Вид с берега открывал бескрайнюю водную гладь и порт с немалым количеством кораблей. Море в этот день волновалось, а ветер усиливался, словно предвкушал беду. Чайки суетились над водной гладью, и тучи нависли над городом. Бриз ласкал кожу, и тело покрывалось мурашками, холодало.

– У вас прекрасный город и даже есть флот. Известно ли врагу о нем? – Говорила девушка, спускаясь с лошади и подступая к песчаному берегу.

– Я очень рано принял трон. Жизнь меня многому научила. Я выжил, когда должен, был умереть. Мне просто хотелось жить, и они тоже хотят и всегда хотели, – говорил король, оборачиваясь в сторону города. – Что касается флота, он еще не готов к битве. Враг о нем не знает, мы даже близко не подпускаем их к этим водам.

– Когда-нибудь на всех Эдейских землях наступят мир и покой.

Анна смотрела вдаль. К чему это беспокойство? К чему это предсказание природы? Ведь и так было ясно – вот-вот разразиться буря, не только на воде, но и на суше и бури той не избежать. Король хотел было, что-то сказать, но вдруг в пределах города раздался грохот, за ним еще один. Он бросился к лошади и, оседлав скакуна, приказал страже:

– Ведите девушку на корабль!

– На корабль? – воскликнула Анна, – я не пойду на корабль!

Но король уже ее не слышал, он пришпорил лошадь и скакал к вратам в королевство. Его воины, взяв девушку под руки, повели ее, куда было приказано, несмотря на ее сопротивление и возгласы.

– Отпустите, – кричала Анна, – мне нужно вернуться за другом, я не могу оставить ее!

Но стража была непреклонна:

– Враг ведет охоту на вас, о вашем друге позаботится, – все, что она услышала от воинов Сандина.

Анну заперли в каюте, а корабль вскоре отчалил от берега, и Анна смотрела в сторону содрогающемуся городу. Но отправиться в плаванье была не судьба. На море корабль поджидала сумавка.

Девушка кричала долго и много, она вновь была пленницей. Наконец, на ее требования в каюту спустились двое страдников. Им девушка пыталась объяснить, что она не может уплыть:

– Высадите меня немедленно!

– Простите, но мы не вправе нарушать приказ короля.

– Но куда вы меня везете?

– Туда где вас спрячут.

– Нельзя! Я не собираюсь прятаться, освободите меня немедленно!

Пока стражники переглядывались и пытались ее успокоить, Анна взглянула за их спины и увидела в окне короля огромный глаз, смотрящий на нее.

– Что это? – указала она воинам на нечто интересующееся кораблем, но не успели они обернуться, как корабль словно подбросило волной и закрутило в воздухе.

Падая из угла в угол, пытаясь удержаться, воины кричали:

– Это сумавка!

Крики раздавались с палубы, где борьба была намного тяжелее. Моряки висли на мачте, хватались за порванный парус, многие попадали в море. В конце концов, существо играющее с кораблем словно с куклой, поставило его на воду. Двое страдников, что были с Анной, бросились на помощь остальным.

– Кто такая сумавка? – кричала Анна им вслед.

– Водяная крыса!

– Крыса?

Сумавка являлась существом крайне необычным, да уж, обыкновенной крысой точно не была. Она имела гигантские размеры и без особого старания могла потопить корабль. Пожалуй, опаснее нее был только сам Сабур. Большей ее частью было туловище: большое пузо, длинные когтистые лапы и толстый тяжелый хвост. Собственно последний был ее излюбленным оружием потому, что ко всему имел очень острый пушок, сравнить который может, было лишь с лезвием.

Победить этого зверя было не просто так, как сумавка была обладательницей отличного зрения. Еще бы! Огромные глаза блестели, выкатившись из глазниц, осматривая корабль, она явно кого-то искала. Воины безуспешно махали перед ее носом мечами. Однако стоило ей открыть свою пасть с огромными зубами, как их сразило запахом из ее рта, и все они закашлялись, словно от удушья.

Анна поднялась на корму и один из воинов вскрикнул:

– Назад!

Однако сумавка уже смотрела на Анну и кольцо на ее руке. В огромном глазе отражение кольца блеснуло маленькой песчинкой. Тогда воины и матросы бросились вновь на нее с мечами, нашелся и тот, у кого зрение было не хуже, чем у подводной крысы, а еще была набита рука до ножей, кинжал, вылетевший из его рук, хорошо оцарапал ей нос. От этого сумавка пришла в бешенство и, замахнувшись длинным острым хвостом, ударила им по кораблю и разрезала его пополам на две части.

Экипаж с одной части корабля с криками шел на дно, а второй, где была Анна, достался еще один удар хвостом, когда сумавка разворачивалась. Часть корабля с Анной отлетела по воде к самому берегу, поскользила быстро, но плавно по волнам и девушке повезло – она отделалась лишь папой синяков.

Пытаясь быстрее прийти в себя после произошедшего, девушка карабкалась по ломаным доскам. В конце концов, она выбралась. Оказавшись на берегу, Анна увидела, нечто не менее плохое, чем встреча с гигантской крысой: за спиной огромного существа показались корабли даргов, а на них раздувались по ветру черные паруса. Ей повезло, и сумка была еще при ней, оттуда она достала шкатулку, а из шкатулки серебряную трубу.

Долго вглядываться не пришлось – враг был совсем близко. Воины спаслись вплавь, а Анна, спрятав трубу обратно в сумку, бросилась в сторону города. Она заскочила в седло и пришпорила лошадь, ту самую, которая ее суда привезла и, несмотря на смуту, вокруг, не бросилась бежать прочь.

Однако сумавка не собиралась отступать и нагнала Анну почти в самый последний момент. Она не выскочила из воды, а забросила свой длинный хвост на берег и замахнулась им изо всех сил. Длинный хвост пролетел и снес пару лодок стоящих не берегу, поднял пыль и песок до неба, а конец его полетел Анне на встречу.

Это был не день сумавки – лошадь чужеземки подпрыгнула, увидев летящий к ее ногам хвост, и перескочила через него. Хвост укатился обратно в море. Пришпоренная лошадь скакала еще быстрее, а девушка выдохнула, обняв лошадь:

– Умница, Молодец!

Скакун бежал до самого замка. Навстречу Анне вышел король готовый к бою: все его тело было закрыто кольчугой, а в руках его был меч. За ним ступал и воины.

– Анна! – воскликнул он, – тебя уже не должно быть здесь, дарги напали на Аспард!

– Они напали с моря! – бросилась Анна к королю, – еще там было чудовище, гигантская крыса!

– Гигантская крыса, неужли сумавка? Как же так, – говорил король, схватив девушку под руку и уводя в замок, – это существо не из здешних краев.

Правитель Аспарда взял, взглянул в зрительное стекло и лицо его изменилось. Ужас и беспокойство овладели тем, кому были совсем не присущи. Анна, увидев Алию, бросилась к ней:

– Как ты в порядке?

– Анна со мной все хорошо, у главных ворот король Сандин говорил с даргами, предводитель их отряда предлагал пощаду, если они выдадут тебя и кольцо. Он отказал и вернулся сюда за тем, что нам очень нужно.

– Лекарство… – догадалась Анна и испытала долю облегчения, если им удастся выжить, что-то из этого путешествия пойдет на благо.

– Да Анна, – говорил король, подавая девушке небольшой пузырек. Как и обещал, я отдаю его вам.

– Благодарю вас!

– Его должна была отвезти Алия, а вас я хотел вывезти на корабле, но вижу, сегодня нас обхитрили. Это счастье, что с вами все в порядке, иного я бы не простил себе. Теперь ступайте, по потайному ходу, стража выведет вас к лесу и проводит до места, где вас будет ждать кормунд. Ему уже бросили клич.

– Стоит эльфийцам дать знак, – добавила Алия.

– Ступайте! – приказал король.

Стража схватила Анну и повела следом прежде, чем она успела сказать слова благодарности за гостеприимство и заботу. Лишь улыбка в глазах короля, чье лицо скрывала маска, мелькнула перед ее глазами, прежде чем врата крепости содрогнулись от ударов бревен и камней, перелетевших в его сторону.

Стража доставила эльфийку и Анну к главной башне, откуда и начинался потайной ход, что выводил за пределы крепости. И когда стены ее содрогались от натиска противника, девушки уже спускались в подземелье по длинной винтовой лестнице, но кое-что преградило этот путь. Дарги не зря вступили в сговор с ведьмами, и некоторые из них уже канули в небытие, то оставалось еще немало им подобных.

Серкус не любил повторять своих ошибок, поэтому на сей раз послал в Аспард одну из самых сильнейших, что смог отыскать и за ценой ее услуг не стоял. Ведьма эта отличалась от предыдущих своих соратниц, не только огромной силой, но внешностью. Хотя она была гнила изнутри, но с наружи обладала красотой немыслимой: большими карими глазами, длинными волосами цвета ворона крыла, тонкой талией и высоким ростом. Кожа ее была бела, а глаза столь темные, что взгляд ее леденил душу и околдовывал.

Ведьму звали Сирбэнэт, а знакомиться она ни с кем не собиралась. Ее задачей было изловить Анну и обхитрить короля, что ей в этот день удалось. Обладая бескрайними внутренним холодом, она имела дар чувствовать других, боль, радость, гнев и страх. Сирбэнэт шла на них, как на запах. Крылья ее аккуратного, точного и острого носа, вздрагивали когда, брали след чужим чувствам и вели хозяйку в нужном направлении. Не подвели они и в этот раз.

То, что происходило у ворот Аспарда, было лишь отвлекающим маневром, дабы упростить себе задачу и забрать Анну без боя и как можно быстрее. Возможно, нюх у ведьмы был уж очень хорошо, а может и «крысы» водятся во всех королевства, готовые пойти на подлые поступки, особенно если их склонить к этому силой.

Так или иначе, о потайном ходе враги узнали еще до того, как первый раз ударили по стенам королевства. Это означало, что Анну поджидали в темном тоннеле. Стоило страже отваривать потайную дверь под лестницей, как зазвенело железо, скрестили мечи, из темноты на них набросились дарги.

Около дюжины из них бросились в схватку со стражей, нападая на Анну и на Алию. Что говорить эльфы были верткими, сильными, скользкими для врагов. Меч Алии резал мясо противника, оставляя раны, шустро уворачиваясь от встречного удара, и довольно быстро пало от ее руки несколько даргов.

Чужеземки приходилось тяжелее, таких сил у нее не было, и скакать по головам даргов ей было тяжеловато, она даже почувствовала себя довольно слабой, словно все уроки в Тристане прошли даром. Но увернувшись от нападения одного, проскользнув под ногами другого, она нанесла даргу, удар мечем по ногам, и он провалился на землю, а за тем решился головы.

Попадали не только дарги, но и несколько стражников, в итоге, когда на Анну набросились еще трое, защищать ее было почти не кому. Один из врагов все же схватил эльфийку и со всей силы швырнул об каменную стену замка. Пока Алия приходила в чувство, Анну окружали и один из даргов замахнулся, мечем и другой ему прорычал:

– Девченка нужна живой!

В этот момент меч зазвенел в унисон с мечом другой эльфики и с визгом отлетел в сторону.

– Прочь! – закричала Белла, дав отпор врагам.

На помощь подоспела Белла. Королева Артилока пришла в Аспард вовремя. Одна эльфийка хорошо, а две лучше и даргам досталось немало. В конце концов, из тоннеля послышался шум – подмога для врага. Стало ясно, его будет больше и надо бежать. Рисковать жизнью Анны и сражаться дальше, эльфийки не стали и схватив девушку за руку, поспешили по той же винтовой лестнице, на крышу самой высокой башни.

Еле скрываясь от погони, они забрались на самый верх. Взбежав на крышу Белла, подошла к самому краю и стала, что-то разглядывать в воздухе и на земле.

– Луч? – обратилась к ней Алия.

– Да, – ответила Белла, – он должен быть здесь!

– Но никакого луча нет!

Обе эльфики глядели вниз и что – то искали там. Анна подошла к ним, но не могла ничего увидеть и ничего понять. В середине густого леса, что окружал Аспард за его стеной, на верхушке самого высокого дерева сидел радужный эльф, а на ветках чуть ниже сидели еще двое и нашептывали теплому ветру маленькую просьбу.

Радужные эльфы были особенным и редким видом эльфов. Их оберегали с малых лет и до взросления редко отпускали из королевства, лишь для создания эльфийских врат. Только им было дано такое мастерство.

Дело все было в том, что малое число эльфов рождались с радужными глазами, что переливались всеми существующими в мире цветами. Стоило эльфу взглянуть солнце, как его луч отражал всю гамму оттенков и создавал некое подобие радуги, том месте и появлялись эльфийские Врата. Чем дольше эльф удерживали радугу, тем больше были Врата, и тем дольше они существовали.

Радужные эльфы были самыми шустрыми и незаметными для прочих глаз, потому частенько узнавали многое и важное раньше других. Именно они в последний момент сообщили королеве Артилока о нападении на Аспард.

Песнопения эльфов природе помогали им укрепить свои ходы, но в этот раз времени было мало, да и врата должны были пропустить путешественников лишь раз, в ином случае ведьмы могли их учуять и отыскать Артилок. Ни королевство, ни Радужных эльфов Белла, как мудрая, хотя еще и совсем молодая правительница, терять не хотела. Попади они к врагу в руки, случилась бы беда.

По всем обстоятельствам у редких эльфов было две задачи: создать единовременный ход и вернуться живыми домой и с обоими им удалось справиться. Врата эльфов были созданы, когда над землей, у самого подножье замка, появилось маленькое облако, переливающееся всеми существующими цветами.

– Вот они! – указала Белла на переливы в солнечном луче.

– Вижу, – ответила Алия и схватила Анну за руку, – пора идти!

– Куда? – удивилась Анна и взглянула вниз, к самой земле, куда смотрели эльфики. Там действительно переливались лучи разных цветов, но были так едва заметны, было совсем не ясно, что это вообще такое. Тем более сквозь них отчетливо виделась земля.

– Туда? Вы явно шутите! – Анна отступила от края и попятилась назад.

– У нас нет выбора, все будет хорошо, доверься мне, – успокаивала чужеземку Белла.

– Ну, уж нет!

Анна лишь качала головой, ее руки вздрагивали, стоило ей взглянуть вниз. Башня была очень высокой и упади с нее хоть человек, хоть эльф, да пусть сам дарг – живым не остаться.

Ведьма, что рыскала вокруг крепости, все же не учуяла запах. Она поняла, что затея не удалась и сев на соргу полетела к башне.

– Я рискую самым дорогим, рискую Артилоком ради тебя! – эти слова Беллы привели в чувство Анну, ей стало стыдно за свой страх, она вспомнила, сколько ее раз спасали и сколько на нее возложено надежд.

– Хорошо. – Молвила чужеземка.

Взяв за руки эльфиек, Анна закрыла глаза. Разбежавшись, все трое прыгнули с высокой башни замка. Ведьма же миновала стену, увидела, как трое прыгают с крыши, и сразу догадалась о затее. Она, конечно, не успела бы схватить хотя бы одну из девушек, однако она быстро прокричала вслед недобрые слова со всей злостью своей души.

Анна, закрыв глаза, была готова испытать боль, но вместо этого вместе с эльфийками исчезла с глаз, Радужных эльфов, как и не бывало, а Аспард продолжал отбиваться.

У врат в Аспарда продолжался бой. Задаваться врагу никто не собирался. Однако спустя небольшое время, когда ведьма рассказала обо всем предводителю отряда, дарги отступили и он сказал королю Аспарда: «Сейчас ты нам не нужен, но пойдет день, и ты останешься в своих землях и не пойдешь с другими, иначе не сносить головы ни тебе, ни твоему народу. Сегодня тебе король Сандин было предупреждение».

Сандин не стал преследовать врага. Часть стены крепости была разрушена. Огромные булыжники, что летели, разрушили много построек, домов, библиотек. Пострадали и люди. Радоваться было нечему. Никогда ранее враг не позволял себе такую дерзость и не приближался близко к Аспарду.

Сандин всегда считал, что подобная схватка ему по силам, но в этот раз он был разочарован. Врага было очень много, в это раз он оказался умнее и обхитрил умного правителя и что самое ужасное, пострадал Эль-Бур.

Враг отступил, но надолго ли? Стоит ли бороться или может содействовать тем, кто обладает умом не хуже твоего и тем более, если он сумел тебя напугать?

Глава 5 Легенды исчезнувшего города Миз и Сут – история двух братьев

Куда же мог подеваться целый город с прилежащими к нему деревеньками и немалым количеством народа? Не мог же он просто испариться в небытие? Конечно же, нет. Так, где же оказался Барсул, его домики из камня и прекрасная площадь с фонтаном, у которого летом любили резвиться детишки?

Теперь город короля Виктора находился очень далеко за пределами Эдейских земель. Там, куда его отправило заклинание и действия асгардца Филипа и тристанца Сандора. Целью этого заклинания было спрятать город от врага до определенной поры. Именно потому на долгое время он нигде не оседал, менял места по всей матушке земле, куда только его не забрасывало, главное подальше от даргов. Вот только беда была в том, что юноши столь отважные и смелые духом, не имели в своих руках одной важной вещицы – компаса, который должен был их вернуть назад на родные земли.

Следствием путешествия без компаса стало то, что вот уже неделю город бросало из одного места в другое, от дождливой земли в пустыню, от снегов в жару, а ведь не будем забывать, что в каждом уголке земли, есть свои обитатели, зачастую довольно опасные и не ждущие гостей. Не все из них оказывались доброжелательны и отзывчивы.

Итак, теперь Барсул исчезал и появлялся в разных местах чужеродных земель и никак не мог вернуться домой, стоило только перевести дух, как снова пахло врагом, и город вслед за небесным сиянием менял свое положение.

– Что мы теперь будем делать, оказавшись в пустыне? – говорил Филип, стоя на крыше одного из домов и уставившись на пески, что сбивались в вихрь и поднимались к облакам.

– Вижу, где мы очутились, – отвечал Сандор, смотря в ту же сторону. За его спиной на площади, стоял народ и у него тоже были вопросы.

– Где мы? – раздался женский голос из толпы.

– Да где мы, куда мы попали? – раздался следом мужской голос. Что за колдовство?!

Тяжелые двери в город распахнулись, и народ смотрел на безмолвную пустошь, которую едва нарушали кроткие порывы ветра. Солнце палило, куда нельзя сильнее и народу Барсула становилось непривычно жарко.

– Сын! – окликнул Сандора отец, стоявший в толпе с остальными.

– Отец, – отвечал Сандор ему и своему народу, – я не могу сказать наверняка, где мы, видим, наш город оказался на другом краю света, среди песков и больше тут ничего нет.

– Но мы ведь вернемся назад, на Эдейские земли? – тревожился послушник Арамин, так и, успев покинуть Тристану и вернуться в Облигион.

– Вернемся непременно, пока не знаю как, но всем вам обещаю, вернемся!

– Что нам делать сейчас? – интересовался народ.

На этот раз сын профессора не ответил, его отвлек стоящий рядом малейфиец:

– Ты уверен в том, что им обещаешь? У нас ведь нет компаса, как мы вернемся в родные края? Заклинание отправило нас, куда подальше лишь бы спрятать от даргов, но без компаса не мы выбираем дорогу, а оно выбегает ее за нас. Домой оно нас не вернет.

– Какие же теперь у нас дороги Филип? Будем жить сегодняшним днем и радоваться, что живы, а там посмотрим.

– Как, думаеш хватит ли нам еды надолго? В каждом краю все меняется, и погода, и сама земля.

– Не знаю, но пока у всех хватает в закромах, а там решим.

С грустью от того, что город теперь попросту потерян среди незнакомых земель без своего правителя, все осматривались и не верили своим глазам. Ведь никогда ранее жители Барсула в песках не бывали. Пока не менее большинство из них. Кого точно не было в главном городе Тристаны, так это городничего. Он сумел выбраться за его пределы до нападения врага и при том, остаться незамеченным.

Народ Барсула ходил по городу, не решаясь выйти за его врата и дотронуться до горячих песков руками. Сандор, его отец, Арамин и Филипп спустились в подвал дома профессора Ган Хольса. Под свет масляных ламп они заняты были думами о том, как же всех вернуть домой.

Мать Сандора была по-прежнему непоколебима, казалось, ее ничто не пугает и не может смутить. Не мешая расспросами мужу и сыну, она готовила ужин и возилась с младшей дочерью. Так было решено и остальными, готовились заночевать, ведь небо не отдавало синим блеском, а это означало, что волшебство не собралось их перемещать, пока неменее сегодня.

– Что мы ищем? – спрашивал Филлипа Сандора, перебирая записи его отца за столом.

– Мой отец успел переписать часть заклинаний, пока книгу прятали у нас, на всякий случай. Ищем, что-то, что могло бы нам помочь.

– Что же это? – произнес Филип и тут же замолк, в его голове вдруг прозвучал детский голос «помогите», – ты это слышал?

– Слышал что?

Голос, что услышал Филип, еще несколько раз повторился в его голове. Тогда он понял, что он ему вовсе не послышался, действительно, некто просил, звал на помощь.

– Что ты делаешь, что случилось? – встревоженно спрашивал Сандор, когда Филип, отбросив все записи в сторону, пошел к двери.

– Я должен проверить.

Взяв в руки подзорную трубу, он вышел из дома и залез на крышу одного из домов, откуда можно было рассмотреть незнакомые земли за пределами высоких стен города. Голос в его голове продолжал просить о помощи и, смотря в трубу, малейфиец пытался разглядеть хоть, что-нибудь. Однако казалось, что голос слышит он один.

– Эй, друг! – окликнул Филипа Сандор, покинув дом отца и последовав за колдуном на крышу, – ты уверен, что – то слышал?

– Уверен, – ответил Филип и в тот момент перед его глазами что – то мелькнуло вдалеке, взлетело ввысь и упало в пески.

– Там ничего нет, одни только пески, может тебе просто нужно поспать? – переживал Сандор за товарища

– Нет, я точно знаю, кто-то звал меня.

– Тогда дай и мне посмотреть.

Филип передал другу подзорную трубу и вновь услышал голос. Взглянув в трубу, Сандор увидел нечто напоминающее собой небольшие огоньки, взрывающиеся в вышине.

– Ну что ты видишь?

– Да, ответил Сандор, – вижу, но не понимаю.

– Сейчас проверим.

На этих словах наследник Асгарда спустился с крыши, заложив меч за пояс и захватив аркан, он взял под узды лошадь, что стояла ближе всех, сел верхом и приказал страже открыть ворота. Стража замешкалась, все кто был вокруг, смотрели на Сандора. Сын профессора наблюдая с крыши на своего друга, был под большим сомнением насчет того стоит открывать врата города и был уверен, что их ждут неприятности. Однако зная Филипа и видя в его глазах редкую уверенность в своих силах, он велел:

– Отворяйте ворота!

Лошадь встрепенулась, подскочила и бросилась, что есть сил в сторону, откуда малейфиец слышал голос. Голос доносился откуда-то неподалеку и чем дальше уезжал от города Филлип, тем лучше и громче его было слышно. Когда же он остановился, его спина хорошо была видна в подзорную трубу Сандора. Что же увидел Филипп?

Малейфиец увидел следующее: пески резко обрывалась и там где шла ровная гладь, вдруг образовалась глубокая яма. На дне ямы сидел мальчуган, чьи глаза уже взмокли от слез.

– Ты как тут оказался? – воскликнул Филипп от удивления?!

Когда юнец заговорил стать ясно, что наладить диалог будет тяжело. Говорил ребенок на неизвестном асгардцу наречии. Но вскоре сам, услышав речь Филиппа, словно узнал ее и не очень правильно, но старательно начал говорить на старом Эдейском.

– Это все скорпион! Он утащил меня от матери и оставил здесь, – вот, что означали слова мальчишки лет семи, – вытаскивай меня быстрее!

Скорпион, судя по всему торопился, и яма оказалась не столь глубокой. Со второй попытки отвязав свой ремень и бросив его в руки бедняги, Филипп сумел его вытащить.

– Что же он тебя здесь спрятал, на что? – спросил Филип, усадив ребенка на лошадь. Интересно куда же это он так спешил…

– Видимо нашел, где еда, кушать больше, – дабы слова его стали понятнее, мальчишка жестами показал, как враг ест и гладит набитое брюхо.

В этот момент Филип вздрогнул он, понял, что к чему. Бедняга не ошибался и огромный скорпион его забросил в яму, что бы он ни сумел убежать, пока он будет охотиться, ведь подле него было много свежей еды – целый город!

Филип пришпорил лошадь и со всех сил торопился в город, но было слишком поздно. Огромная волна песка поднялась и направлялась в сторону Барсула. Как не пытался асгардец жестами показать Сандору, закрыть ворота, все равно этого было не успеть. Волна пролетела в ворота, раскидав стражу по сторонам.

Сандор успел заметить, как нечто направилось к вратам и схватив меч приготовился к бою. Но то, что он увидел, не совсем оказалось ему под силу. Огромный скорпион, влетев в город, словно ветер, размахивал клешнями и издавал звериный вопль. Он пришел поужинать свежим мясом. Стражники, оставшиеся в городе на момент его исчезновения, бросились на него и в ту же минуту разлетелись в разные стороны. Народ с криком разбежался в стороны. Филип, только подъехав к вратам, сбросил мальчишку в сторону и схватился за меч.

Малейфийца и Сандора пару раз чуть было не пронзило жало скорпиона, но оба хорошо уклонились от удара. Однако, одолеть хищника было почти невозможно, уж больно велики были его размеры. Своими клешнями он снес ни одну крышу дома, пока, в конце концов, сын профессора не решил забраться на одну из них и запрыгнуть на его голову, но вдруг, откуда не возьмись появиться женщина посреди улицы и воскликнула:

– Стой, не голова его слабое место, а ноги! – на этих словах она раскрутила плеть, что была в ее руках.

Тогда и Филипп смекнул, спустившись с крыши, раскрутил свою веревку. Две веревки обхватили ноги скорпиона, но он по-прежнему боролся, и силы его оставались велики.

Народ Барсула не стоял в стороне и уже через мгновение вместо меча, веревка оказалась в руках Сандора. Теперь три веревки обхватили по ноге огромного скорпиона и тянули в разные стороны. Ноги хищника действительно оказались очень слабыми и с хрустом разлетелись в разные стороны. Последний удар его четвертой ноги лишь разрушил малую часть одного из домов, а затем лишившись трех других, он пал на землю. Женщина, что внезапно появилась, словно по волшебству вскочила на его голову и пронзила ее мечом. Когда же скорпион перестал шевелиться, она подошла к Филипу и произнесла:

– Благодарю вас за спасение сына!

Город довольно быстро отправился от появления скорпиона и, хотя существо ранее неведомое и столь внушительных размеров смогло напугать его жителей, но все же после долголетних нападок даргов сломить надолго Барсул ничто не могло. В сложившихся обстоятельствах, Скорпион пришелся даже впрок.

Женщиной, появившейся нежданно в главном городе Тристаны, оказалась колдунья, чей сын сегодня был спасен. Она научила правильно готовить скорпиона на костре и когда солнце сменила луна, все отошли ко сну абсолютно сытые. Оказалось хищник, был очень приятен на вкус, а на зубок очень нежен.

Когда город уже погрузился в сон, на одной из крыш все еще сидели двое колдунов, молодая темноволосая женщина прекрасного лика, молодой муж не менее приятной наружности и вели они такой разговор:

– Значит вы колдунья? – спрашивал Филип незнакомку, что помогла одолеть скорпиона.

– Да именно так. Меня зовут Зайра, мой сын унаследовал от меня мое волшебство, правда, он еще мал для того, что бы им пользоваться. Да и вы колдун, не так ли? Иначе бы не услышать вам зова моего сына, – отвечала женщина, подавая мясо Филипу, – оно на вкус как курица. Асгардец откусил кусок и соглашался:

– Действительно, от курицы не отличишь. Если есть у вас сила, как же вы сына не уберегли?

– Не знаю, откуда вы все, но думаю, и в ваших краях живется нелегко. Есть враги, есть и друзья. Для кого-то пища мы, а кто-то пища для нас – тут все просто. Мы с сыном странствуем, и пока я искала еду для нас, его схватили. Ваш город если бы не он, и не вы… Мой сын уже был бы мертв! Жадность заставила скорпиона пойти в Барсул.

– А что он принес с собой, там из ямы взрывались огоньки?

– Мы называем их креперсы, маленькие, самодельные. Я запрещала ему баловаться, но опять начал их собирать.

– Что ж, они пришлись ему кстати.

– Ваш сын немного говорит на Эдейском языке, вы же говорите совсем неплохо. Откуда вы знаете его?

– Эдейские края очень далеко. Там не один год пробыл мой муж. Он много где жил и многому учился, для человека странствующего это важно. Он не мог выучить все языки проживающих в тех краях, но выучил один, на нем говорят все. Тот, на котором была написана книга Облигиона, рукой колдуна, тот которому учат монахи.

– Вы знаете о колдуне Изарде?

– Люди странствующие, люди мыслящие знают о нем. Он легенда, о нем говорят не только на вашей земле. Побывал он и в других местах.

– Да, это правда. А что же муж ваш, тоже колдун?

– И у него есть сила. Вот только он всегда возвращался из своих странствий, а тут не вернулся. Вот уже, как год мы покинули дом сами и ищем его.

– Значит, вы не блуждаете в этих краях?

– О нет! – усмехнулась женщина, – мы знаем, куда держим путь и идем по его следам. Я точно знаю, что он жив. Я чувствую это и мы уже близко. Если он попал в беду, мы спасем его несомненно.

– Надеюсь, вы встретитесь.

– А почему вы не воспользовались своей силой? Ведь вы колдун, я вижу это по блеску локонов.

– Потому, она меня частенько подводит.

– Не может такого быть! – воскликнула незнакомка.

– Да моя сила не работает, вот и все – разъяренно подскочил с места Филип, и хотел, уже было уйти прочь, но колдунья его схватила за руку и начала ее рассматривать.

– Ты не просто колдун, – произнесла она, взглянув на ладонь асгардца от чего даже вздрогнула, – ты обладаешь огромной силой, способной принести как много добра, так и немыслимое количество бед. В твоем роду уже был такой человек, женщина. Их за нее, твои силы скованы, дабы ты не сотворил чего. Но ты во много раз сильнее ее. Но ты должен доказать чистоту своих помыслов.

– Этого не может быть, мои бы родители знали бы об этом.

– Совсем не обязательно. То место, откуда ты родом обладает огромной колдовской силой, но там она теперь под запретом, много и там не могут знать. Я же не была наказана и помогу тебе. Нам сегодня несказанно повезло – на небе полная луна и все, что мы сегодня сделаем – будет иметь полную силу.

С этими словами женщина взяла за руки Филипа. Оба так и остались сидеть на крыше. Она, что-то шептала глядя на луну, встав, сняла свой оберег с шеи, обошла малейфийца вокруг. Все это время Филипу было указано сидеть с закрытыми глазами. Он ничего не видел, лишь все больше ощущал себя в невесомости, тело становилось легким, и все тревоги внезапно оставили сердце. Когда колдунья закончила ворожбу она, сказала:

– С этой ночи останется лишь учиться. Одно великое предназначение ждет тебя, как твое доказательство тому, что тебе можно обладать своей силой.