Измена. Я докажу бесплатное чтение

ГЛАВА 1. Я знаю

Известную советскую актрису Людмилу Гурченко, по совместительству обожаемую моей бабушкой, родня, коллеги и друзья звали между собой Люсей. Звучит, как колокольчик, который тихо бьёт, но дело своё знает.

. Меня зовут Галина. Все вокруг: родня, друзья и коллеги на работе, правда, только под вечер и далеко не все, зовут меня Гуся. Людмилу Марковну я вспомнила потому, что букву «г» в моём случае очень любят произносить по-южному. Может быть, тут нет совсем уж прямых ассоциаций на первый взгляд, но они у меня такие.

Я сижу в кабинете на работе – новом иммерсивном центре современного творчества «Капитель». Работаю помощником главного администратора.

Сижу не в зале, а в своём роскошном стеклянном кабинете. Стол, вертящееся кресло, лэптоп и даже пол – всё белое. Ещё у меня в кабинете есть в кадке, тоже белой, огромная развесистая пальма почти до потолка.

У нас выставка-продажа. Я больше по мелочам – небольшая авторская мебель, вечерняя одежда и ювелирка. За большими инсталляциями, картинами и крутыми тачками следит мой коллега – Муслим Гарибов, или Мыся. Если уж я Гуся, то он Мыся. Ему не нравится кликуха, но она уже прилипла мокрым банным берёзовым листочком, как говорится. Молодой, вертлявый, трепливый, вариативный – ну, как все, кто в торговле на передовой.

Работа – моё спасение от жизненных кошмаров, точнее, одного, самого главного. Я знаю, и уже не первую неделю, что мой муж, Сева Виноградов, бизнесмен и вице-президент одной купной компании в области логистики и таможни, два раза терявший всё до нитки, а сейчас опять воспрявший из пепла, как мухомор на поляне, мне изменяет. И он не знает, что я знаю.

У меня просто нет доказательств – ни видео, как он это делает со стонуще-орущей блондинкой в дорогом номере, ни телефонных чатов, да хоть от «Кости» или «Миши», как у них полагается, ни компрометирующих снимков, ни помады на воротнике, ни одной чужой волосинки на пиджаке. Я просто это знаю. Не знаю только с кем.

– Есть клиент на опалы, – заходит Мыся, – с тебя должок, если продашь.

– Обойдёшься, сначала свои отдай, – отвечаю не очень вежливо, потому что привожу ему намного больше клиентов, чем он мне.

– Кто прошлое помянет, – начинает свои выкрутасы Мыся, – да, кстати, корпоративчик-то на тридцатое перенесли, ты в курсе?

Мыся давно и сразу хочет меня трахнуть и ждёт новогодний корпоратив, как будто я ему что-то обещала. Потанцую, может, да, а дальше он сильно заблуждается. Не спорю вообще – Мыся симпатичный, спортивный, модный, белозубый и душистый, продавщицы наши по нему тоскуют, вертят перед ним задницами и сверкают коленками, но где Мыся, и где мой Сева? Для меня, так они с разных орбит.

– Завтра к пяти подъедут, жди и готовься, – Мыся уходит к себе.

Опалы офигенные. Настоящие благородные австралийские чёрные красавцы с яркой опалисценцией. Это, когда есть яркие всполохи разных цветов на поверхности. А лучше всего красные и фиолетовые, можно ещё и золотистые. Они встречаются реже, чем зелёные и синие. Сокровища из месторождения Лайтинг Ридж, самая круть.

Серьги в виде павлиньих перьев и брошь в виде павлина, которую можно носить и как кулон. Ювелир, который это сделал, настоящая мировая звезда дизайна. Носить его изделия очень престижно в определённых кругах.

Интересно, кто придёт их покупать. Часто за такими вещами приходят люди, диаметрально противоположные ожиданиям. Смотришь и думаешь, ну, не подходит тебе, мамаша, тебе бы пуссеты в уши и хватит, а ей нравится. Нам часто нравится то, что нам не по зубам, не подходит или совсем не нужно. Потому что мы живём навязанными образами, как образами мужиков, так и себя самих. Проклятое и порочное желание обладать. Бриллиантами, десятью домами, женщинами…

Готовиться мне не надо, это Мыся просто так сказал, чтобы сказать. Я хоть и администратор, но дорогое сама продаю, тем более, что клиенты придут ко мне, я их рассажу на кресла в своём кабинете, а продавец мне принесёт всё, что надо на подносе. Но до этого они погуляют по нашему виртуальному миру.

Павильон – это проекция тропического леса. Там ходят невиданные звери, летают фантастические птицы, драконы, похожие на те, что в фильме «Аватар» Джеймса Кэмерона, шелестит листва, а невиданные яркие цветы издают нежный и свежий аромат.

Когда мы посмотрим изделия, я их отведу в специальную комнату, где сделают 3D модель аватара клиентки с серьгами и кулоном. Она увидит себя в них со стороны в «мега-вселенной». Новая фенечка для удовольствия покупки.

Потом коньяк-шампанское-кофе, потом перспектива членства в нашем супер-клубе, а после покупки в подарок парфюм или кашемировая шаль. Мыся будет ждать на выходе и проведёт демонстрацию новых авто, на покупку которых у них будут преференции.

Мыся всё машины гонит, помешан на них. А на самом деле, ему проще продавать машины, чем искусство, просто он в этом не признаётся. А мне всё равно, что продавать, надо только продукт выучить как следует и понравиться клиентам.

Виноградов мне вчера заявил, что у него преждевременный корпоратив за городом, потому как главные шефы на Новый год летят в какие-то немыслимые дали, на какие-то закрытые дорогущие острова.

– Не в Антарктиду ли случайно? – осторожно пошутила.

– Это где? – сумничал Сева.

– И на сколько дней мероприятие? – понятное дело, что мне такое никак не понравилось, но у них этот неконтролируемый развратный выезд уже третий раз. Два как-то пережила. Жён туда не берут, на работу принимают, если подпишешь правила внутреннего устава, где новогодний корпоратив прописан отдельным пунктом.

– Три.

– Целых три?

– Как обычно, Гуся, хватит уже.

– А где в этот раз?

– Не положено же. Садимся в крутые автобусы у офиса, и в путь. И звонить не буду, не забудь.

– Можно я тебя провожу? – спрашиваю, чтобы посмотреть, как они тронутся, что за бабы там с ними поедут и прочее, хотя вопрос мой бесперспективен, как и мои шансы стать космическим туристом.

– Галь, ты как маленькая, – недовольно так бурчит.

– А я маленькая. Мне интересно.

– Не мешай мне на работе работать. Будет же открытый корпоратив на 8 Марта, придёшь во всей красе, со всеми познакомлю, кого не знаешь.

Чё тут спорить. Пойди его поймай. То-то и оно, что это только в кино – она в нужный момент зашла в спальню, а он там с любовницей, или в кабинет, где ему секретарша самозабвенно сосёт, а он типа безучастно держит ей башку за волосы, или каким-нибудь утром жена получает на почту видос об измене, где всё в красках и со звуком. Кто только эти видео снимает постоянно, чтоб жёнам отсылать? Найти бы этого неуловимого Джо.

Так что настроение у меня на нуле, а даже и в минусе. Завтра Виноградов отправится в бесконтрольно-необузданное путешествие, с ним поедет штат сотрудниц. Чтобы он сдурел от выбора и обломился! Слова на Виноградова не действуют. Он так и говорит: «Докажи сначала свои фантазии!»

ГЛАВА 2. Комета

После работы сразу прикатила домой. Мы загородом живём в доме, за который ещё не всё выплатили, но Виноградов ушлый и находчивый – выплатит. Я тоже деньги особо не транжирю, которые зарабатываю в «Капители», особенно проценты от больших продаж. Коплю. Вдруг бежать придётся и прятаться. Если докажу, что он мне изменяет и унижает мою гордую сущность. Катерина, моя подруга, говорит, что я ненормальная, что можно жить с полуприкрытыми глазами и пользоваться моментом. Она допользовалась уже. Живёт после развода в спальном районе в двушке с видом на чёрте что – то ли стройку, то ли железную дорогу. Ребёнок у её Сани родился в другом месте, пока она занималась в спортклубе, ходила на бальные танцы и ездила отдыхать на мировые курорты. Решила, что рожать она не будет, они якобы приняли чайлд-фри режим, который называют философией. А Саня извинился и развёлся. Передумал человек, поменял жизненные устои. С кем не бывает.

– Тебе какие вещи и во что собрать? В какую сумку? – спрашиваю с участием, стоя возле шкафа.

– Вон, на ковре, я все накидал, сложи, пожалуйста, в новую сумку, знаешь какую. В джинсах поеду и в куртке коричневой. Ботинки сейчас выберу, – он выходит из комнаты.

Но нифига не за ботинками. Он берёт телефон, который вибрировал у него в кармане и громко говорит уже за дверью: «Алло, Игорь! Да, посылай отчёты завтра с утра. Не сегодня, а завтра.»

Я внимательно ловлю каждое слово, потому что это никакой не Игорь, сто пудов.

– Обязательно возьми с собой, – продолжает Виноградов.

Какой же это Игорь? Надо будет поинтересоваться, что это за сотрудник такой, который звонит в нерабочее время. Можно и написать, когда отчёт посылать. «Сегодня или завтра утром?», а не звонить. Виноградов продолжает говорить ему всякую бессмыслицу, ну, просто явную ахинею, потом отдаляется и спускается вниз, где у нас шкаф для обуви. Я неслышно крадусь за ним. ВОТ! ТАК И ЗНАЛА! В конце своих идиотских зашифрованных указаний, совсем уже спустившись, он тихо произносит: «Целую».

Я взлетаю наверх и продолжаю складывать его шмотьё.

– Ещё одну белую положи на всякий, – заходит Виноградов с серьёзным видом. Это он про рубашку.

– Не вопрос, – отвечаю я ему нормальным тоном заботливой жены. А вопрос есть и совсем о другом. Но не сейчас. Сейчас будет только ругань и обвинения меня в помешательстве на его супружеской неверности, мягко выражаясь.

Передо мной встала невыполнимая задача в полный рост – достать телефон этого самого Игоря. Изловчиться, нажать, где надо, и запомнить его последний звонок. А как это сделать, если он носит телефон в кармане? Облить его томатным соком на кухне и попросить снять штаны? Достанет телефон, а потом снимет штаны – только стирки себе прибавлю. Ударить по башке, чтобы отключился на несколько минут? Ну, это только для кино опять. Ночью проснуться и осторожно обойти кровать, включить телефон и сильно постараться. Только один вариант. А если ему ещё позвонят, то все телефоны перепутаются, и я их запомнить не смогу.

Ужинаем, всё путём – шуточки, телек, что-то одновременно почитывает в инете с телефона, потом кладёт его на стол. Я сижу и думаю только об одном – уйди на три минуты куда-нибудь.

– Гусь, забыл!

Я настораживаюсь. Не договорился ли он с этим Игорем встретиться, и не надо ли ему срочно отъехать на часок по очень важному делу?

–Что забыл?

И вдруг, о Боги! Встаёт из-за стола и быстро так выходит из кухни. Телефон не взял! Я, как ошпаренная, тыкаю в экран, набираю пароль, он его, надо же, не сменил, открываю звонки и запоминаю последний номер. Сейчас меня разбуди среди ночи, вспомню этот номер, хоть с конца, в обратном порядке цифры назову, и нажимаю на кнопку сбоку – выключить. Идёт с портфелем.

– Смотри, какую мне тарелку сегодня подарил Пашка, из Аргентины привёз, – радостно открывает портфель и вытаскивает глиняную расписную мазню.

– Прикольная! – а внутри у меня всё клокочет от стресса непойманного бомжа в супермаркете, только что прошедшего мимо охранника, и ничего не зазвенело.

Беру тарелку, и она, сука, выскальзывает у меня из рук и падает на пол. Вдребезги. Плитка ж на полу.

– Б..ть, Галя! – орёт Виноградов, – ну что ты за человек такой!

– Сев, прости! Ну, прости, пожалуйста! Я не знаю, как так получилось, – в глазах, наверное, страх и ужас. Но страх у меня вообще не из-за этой чёртовой тарелки, которую можно только в предбаннике повесить за дверью или в гараже, страх у меня от нервного напряжения, что я чуть не сдохла, пока искала телефон то ли бабы какой, то ли и правда Игоря, но нет! Он же сказал в конце: «Целую!»

– Ладно, хрен с этой глиной, осколки собери! – великодушно успокаивает меня Виноградов. Ему сейчас не до скандалов и обид. Весь в предвкушении поездки.

– Ага, сейчас.

Иду за щёткой. Противно как-то. За себя, что ли. И вот так всегда, стоит мне только добиться малюсенького успеха на пути его разоблачения, как откуда ни возьмись, летит на меня с космической скоростью комета возмездия. Вот кто её регулярно посылает? Замкнутый круг какой-то. Но я так просто не сдамся.

ГЛАВА 3. Белый рояль

Утром встали ни свет ни заря. Куда-то далеко, типа, повезут. Попил кофе, побрился, оделся, весь с иголочки.

– Ты спи иди, у тебя ещё полтора часа поспать. Такси уже у входа. Дай губки! – поцеловал на дорожку и поехал. Благой такой.

Поспала, встала, навела марафет, закрутила волосы – супер получилось, и в костюмчик влезла с заклёпками. Еле выпросила его у Виноградова, дороговат малость, но краси-и-и-вый! Я в нём девушка с обложки. Сапожки телесные до середины колена – всё, как надо. Сегодня клиенты дорогие, а и праздничное настроение уже подступает.

Время предновогоднее – самая торговля.

Пришла на работу. У входа стоит голограмма ёлки, на которой каждые полчаса меняются украшения: то шары, то щелкунчики с балеринами, то цветы, то фрукты, то ретро фигурки. Загляденье.

Сфоткалась у ёлки, чтобы Виноградову послать, но не сразу, пусть сначала позвонит. Должен, вопреки запретам. Раньше звонил. А потом сравнит меня с Игорьком своим.

Сажусь в кабинете проверять новую поставку – вечерние платья. Покупательницам можно не мерить. Всё показывается на их аватаре, но не все согласны, хотят мерить. Старые паттерны сознания. С ювелиркой проще, и выхлоп больше.

Смотрю на экран компа и вижу, как Виноградов едет в автобусе этом суперсовременном, а рядом сидит…, ну, не знаю, если этот «Игорь» секретарша какая, то вряд ли так сразу откровенно и при всех. Воображение разыгралось.

Четыре года назад…

Катерина, с которой я дружу с первого курса, пригласила меня и Никиту, тоже из нашего института, на маёвку в дом родителей её уже мужа Сашки Пустырёва. Они тогда только поженились. Народу назвали человек пятнадцать, не помню, может, и больше.

С Никитой у меня тогда дела шли к свадьбе. Сын известного экономиста, профессора в Плешке, работал уже в крупной корпорации, подавал надежды, старше меня на шесть лет. Не то, чтобы мы уже объявили родителям, что собираемся пожениться, но они о нас знали. Он мне нравился и не нравился. Властный очень был, хоть и отходчивый, но нервы мне трепал своими ревнивыми подозрениями, подколами и замечаниями – то я не в то оделась, то накрасилась не так, то причёска неприличная, то я опаздываю всё время. Меня это уже начинало подбешивать немного.

Внешне мы были подходящей, можно сказать, красивой парой, но дома же внешность стирается, люди остаются один на один, и главное, какой климат там устанавливается. Он постоянно меня учил и лез во все мелочи, чуть ли не в сумку. Я пожалела даже, что переехала в его квартиру. Педантизм не для меня. Я могу разбросать вещи, если мне надо что-то сделать, и мне некогда, но это не значит, что у меня грязный унитаз или плита с разлитым молоком стоит.

Я ещё студенткой была, а сессия – всегда нервы, бессонные ночи и так далее. У нас тогда раньше обычного начались зачёты в институте, а он как будто сам забыл, что к зачётам надо готовиться, и гонял меня с разными претензиями.

Я не очень хотела ехать, но Никита и слышать не хотел. Надула губы и с испорченным настроением приехала к Катерине. А там праздник, веселье, новые лица, море разливанное. Пили, ели, болтали, к вечеру стало прохладно, и из беседки с барбекю перешли в дом. В гостиной стоял огромный белый рояль. Ну, белый рояль же вещь знаковая, хоть и не в кустах стоял, как говорится, но дело своё сделал в итоге.

Садится за него один высокий паренек, на которого я сразу глаз положила, как мы приехали. Не хотела вовсе, само смотрелось. Потому что он на меня пялился, тоже сразу. И начинает этот парень на этом рояле играть. Блин, как же красиво он играл! Я взяла и подошла. И попросила сыграть музыку из «Титаника».

– Можешь?

– Могу. Слушай, – и начал потихонечку наигрывать, видимо вспоминая музыку, – Я Сева Виноградов, если что.

– Если что что?

– Ну, ты же ко мне по имени не обратилась, значит, не знаешь.

Играл, а я стояла у рояля завороженная.

– Я Галя Ростова. Не Наташа. Прошу не путать.

– Я найду тебя в сетях, можно? – осторожно спросил Сева, он же видел, что я не одна.

И сыграл одну песенку, которую я до сих пор люблю, Александра Шевченко, даже припев пропел: «Я тебя не буду искать – любовь сама найдёт тебя».

Я отошла от рояля, а он продолжал играть. Ещё кто-то к нему подошёл, а у меня сердце так заколотилось, как будто он меня поцеловал.

Пошла, налила себе немного белого вина, я вообще с алкоголем не очень, практически не пью, но тут прям захотелось. Потом с Катериной отвлеклась, она пошла мне показывать дом, второй этаж, картины какие-то. Слышим крики. Переглянулись. Бегом вниз, я учуяла что-то.

Никита подрался с моим пианистом. То ли он ему в морду дал, то ли наоборот, никто не скажет. Тут я не выдержала. Накипело. Рассорились мы с Никитой в пух и прах. Я осталась ночевать у Катерины. А дальше всё как по накатанной. Забрала шмотки, книжки и вернулась к родителям, чтобы легко и свободно дышать. Не стала я Галина Киселёва.

Сижу зубрю, раз – мессенджер: «Привет! Можно?»

«Что так долго?» – я как бы пошутила, чего он так долго ждал и не писал, пианист-то.

«Ссадины лечил. И синяки. Уже зажило.»

Я и забыла совсем, что они друг ругу морды разбили в кровь.

И завертелось. На самом деле Виноградов никакой не музыкант, а физик. Просто музыку любит. Он и сейчас её любит. У нас, правда, не рояль, а обычное пианино, купленное в комиссионке, зато старинное и с отличным звуком.

После Никиты Сева показался мне спокойным, внимательным, уважающим моё личное пространство, деликатным и прочее. И меня накрыло. Я влюбилась по уши. Родители у него живут в Северодвинске. Раньше был закрытый город, там строили и строят наш подводный флот вот такие люди, как они. Они мне очень нравятся. Особенно мама. Редко видимся, может, поэтому.

Так что Виноградов с Русского Севера. Поэтому он такой здоровый и блондин. Правда, борода у него темнее волос. А сейчас ещё ходит в спорт-клуб, качок, одним словом, но не очень накаченный, в меру. Я не знаю, почему девки говорят, что южные мужики более страстные и в постели активнее, чушь всё это. Не про Виноградова.

У меня на столе стоит маленький львёнок. То есть лев, но маленького размера. Из серебра. Сева по гороскопу лев. А я стрелец. Должны подходить.

ГЛАВА 4. Столик заказал

Мыся влетает в мой кабинет, раскрасневшийся и с улыбкой до ушей. Вот он человек с высокой степенью удовлетворённости своей работой – с простой и ясной мотивацией, а также в гармонии с собственным я.

– Машину, что ли продал? – предвосхищаю я его бахвальство, взрывы радости, хихиканья и прочие восторги.

– Да, голубой китаец с ламба-дверками готовим , сделочка пошла, Га-Га-Га! – он меня ещё и так называет, когда из кожи вон лезет от удачной продажи.

– Это которая запускалась по отпечатку пальца? – спрашиваю, зная ответ.

– Да! И это всё я, гениальный Муслим Гарибов, лучший в мире продавец всего на свете.

– Уймись уже. Вечером угощаешь, – а не пойти ли мне и правда вечером с ним поужинать, раз Виноградов чёрте где с Игорьком на просторах нашей необъятной.

– Что? Не верю своим ушам, – удивляется Мыся, так как сто предыдущих попыток отвергались на полу слове.

– Да, пойдём в «Голос» – называю ему модный дорогущий ресторан.

– Это я хорошо зашёл, – глаза горят, морда сияет, – что за день сегодня такой!

Пишу, принимаю поставки, всё проверяю.

Звоню Катерине.

– Неужели так и сказал «целую»?– она даже сразу не верит.

Не могла ей не позвонить. Катерина – добрая девка. Я с ней много лет дружу.

– Сижу голову ломаю, с какого номера позвонить, не с моего же, и не с Мыськиного, он его знает, – настоящая проблема получается. Как позвонить?

– Звони с компа, со скайпа, – решает Катерина.

– На рабочем компе не могу, да и кто сейчас этим скайпом пользуется? Регистрироваться надо. Да вычислит он меня, если заподозрит, ты, что не знаешь Виноградова?

– Ок, я сегодня к маме заеду, с ее телефона позвоню. А что сказать?

– Ну, скажи, доставку заказывали? Какую-нибудь хрень. Главное, кто возьмёт, мужик или баба. Он его Игорем называл. Или её.

– Поняла. Вечером отзвонюсь, – говорит Катерина.

Опять проверяю недоделанные документы, ставлю электронную подпись, отсылаю в салон.

– Столик заказал, – звонит Мыся, – не отвертишься.

Я почти забыла уже.

– Это дружеский ужин, который ты мне должен ещё с октября. Пойдём после твоих клиентов с опалами. Как раз два часа должно хватить на всё про всё.

– Скоро будут. Я им покажу магаз и провожу к тебе, как к супер спецу. Так будет заманчивее. А дальше ты. Клиент состоятельный, смотрел у меня кое-что, но пока не решился.

– Да хватит уже. Все мозги мне проел с этим клиентом, как будто у нас таких отродясь не было. Тебе отчёты, что ли, мои показать, напомнить?

Буквально на прошлой неделе я продала красивейших розовый бриллиант, то есть кольцо. На свадьбу.

– Конечно, дружеский, как ты могла подумать? – дурачится Мыся. На самом деле мне с ним легко и спокойно. Он сам никогда не начнёт, мы оба это знаем. Ждёт. Сева на него произвёл неизгладимое впечатление.

Встаю, иду к девчонкам посмотреть ещё раз на опалы и сказать, как их принести.

– Телефон вне доступа, – взволнованно почти кричит Катерина.

– В шесть часов перезвони, ты же вечером сказала. Спасибо, я сейчас занята, – отключаюсь. Уже плохо. Нормальный человек свой телефон не отключает. Спалилась Катерина. Доставка через три часа перезванивать не будет.

Захожу в сейфовую комнату, проверяю серьги, как замки застёгиваются, чтобы заминок не было, когда буду показывать, смотрю, какие рычажки на брошке.

Пять месяцев назад

Греческий берег. Пляж, песочек, зонтики, полно народу, причём, нашего. Лежу в тени и читаю с читалки роман. Любовная фантастика, колонии на Марсе, любовь к инопланетянину. Всегда думала, а как они трахаться-то будут, прям также, как и мы? Ну, ей-то проще. Никто не знает, и вопрос этот обходят. Ни одной эротической сцены с инопланетянином мне пока не попадалось. Спрошу у Севы, что скажет по этому поводу. У него, чуть что, эта тема всплывает. Не про инопланетян, а вообще.

Читаю минут сорок, а его всё нет. Звоню. Телефон под полотенцем. С собой не взял. Ладно, ещё подожду. Вставать, забирать пляжное барахло неохота, а оставлять непредсказуемо. Идёт.

– Где завис? – спрашиваю.

– Представляешь, встретил знакомых ребят, ещё с музыкалки. Давно не виделись.

– С женами?

– Да, собственно, не ребят, а девчонок. Вечером увидимся.

– Отдыхают?

– Не, работают. Играют в баре. Одна играет, вторая поёт. Давно уже здесь.

– Виноградов, я за тобой бегать не буду. Хочешь, можешь прям сейчас продолжить. Да хоть дать совместный концерт. Ты тут один, что ли?

– Я просто гипер общительный, а ты непроходимый интроверт. Мне же надо пар выпускать периодически.

Оля и Лена. Одна переводчица – французский и английский, вторая бухгалтер. С мая в Греции. Ходили вместе с Виноградовым в музыкальную школу. Он же у меня пианист, как никак. Обе блондинки – в соку и в поиске. Особо лезть к Виноградову всё-таки постеснялись, а вот если бы меня не было, даже не знаю. Но если кому надо – не уследишь, штука в том, что до этого не надо доводить.

Сколько раз я себя умоляла не портить себе жизнь и отпустить ситуацию. Живу на стрёме. Наверное, характер такой. Или Виноградов, тварь, сам их притягивает. Он ещё и артистичный такой, как корпоратив, так под Киркорова косит. Костюмчики разные неординарные. Не Виноградов, а сплошная загадка и вызов. Пианист. Артистичная натура. Бабы все до одной косятся, а мужики его называют чересчур «нарядным». Крыть-то нечем. Виноградову пофиг, главное, чтобы бизнес летел на всех парусах, и я, типа, его любила ещё яростнее, как он говорит. И всегда шуточки в мой адрес слышу насчёт моего повышенного внимания в вопросном направлении, что я сама под подозрением.

ГЛАВА 5. Шок

Сижу с одной приятельницей из маркетинга, Дашей, в столовке, едим по салату с тунцом, трепимся о новогодних продажах. Не сплетни, а обычная внутренняя трепотня. Даша знает, как только начинаются сплетни, я не участвую. Разворачиваюсь сразу.

Иду в кабинет, дочищаю хвосты по поставкам, кое-какую аналитику читаю по тенденциям, особенно по конкурентам. Но в стране таких, как мы, пока нет, я читаю больше мировую.

«Приехали клиенты. Уже заканчивают обзор, веду к тебе – 3 минуты, Га-Га-Га!» – прислал Мыся сообщение.

«Давай уже!»

Символический стук, и дверь открывается.

ШОК

После того, как я ушла от Никиты, мы больше с ним не пересекались. Он делал попытки сойтись, звонил несколько раз, но я ему отказала. Сева был вне конкуренции. А последний раз просто откровенно его послала, чтобы больше мне никогда не звонил. И он не звонил. Но рявкнул в своей гнусной манере, что я об этом пожалею.

Никита стоит у двери в кабинет. Моё сердечко сразу грохнулось в пятки. Чего я так испугалась, я не понимаю. Я чувствую, что с этой минуты начнутся проблемы. Он их принёс, он не может без них. Изменился. Очень повзрослел, и так на шесть лет старше, стал таким маститым солидным мужиком чуть ли не в крокодиловых битинках.

Рядом девушка, отдалённо похожая на меня, как мне кажется, только пониже ростом и волосы подлиннее. Я больше смотрю на неё, чем на него. На него не могу. Закричать и выгнать его вон тоже не могу. Я на работе.

Комплект этот с опалами, красивый и редкий, уникальный в прямом смысле слова, но у него есть одна небольшая проблема. За такие деньги люди обычно покупают бриллианты или главную тройку – рубины, изумруды, сапфиры, а тут опалы по цене бриллиантов. У нас публика не очень в курсе, что это, это не очень модно ещё, многие могут вообще не понять. Только в кругах, где все бриллианты уже куплены, и хочется незнамо чего, чтобы выпендриться на очередной тусовке или попасть в светскую хронику в глянце. Но и там доплачивают.

Это сложная вещь, на любителя, причём, очень состоятельного и продвинутого любителя. А таких мало. И комплект может зависнуть. Откуда у Киселёва появились такие познания в драгоценных камнях, с чего это он полюбил ювелирные украшения, вопрос тоже непростой. Очень много состоятельных людей не тратят на это деньги. Это не вложение, в отличие от предмета искусства, которое со временем растёт в цене. Хотя редкие камни могут быть вложением, но опять же есть риски.

– Никита и Вероника, – представляет их Мыся. Безмятежный и всегда готовый к продажам, слегка роботизированный даже.

– Здравствуйте! – протягиваю руку сначала его жене, потом Никите, – Галина.

Они садятся на мои белые кресла, и продавец, которая шла за ними следом вместе с Мысей, ставит замшевый поднос с комплектом на мой стол.

– Спасибо, – говорю я ей, она уходит. Мыся тоже исчезает. Это моя партия. Цена комплекта – небольшая квартира в Москве в пределах Садового кольца.

Упустить клиента я не имею права, и мои объяснения, что клиент – мой бывший, с которым я не хочу разговаривать, недопустимы и не имеют никакого отношения к бизнесу. И ещё, я не могу подвести нашего креативного директора. Это Серафима, которая прежде, чем привезти его в наш центр, спросила меня: «Осилишь?» Я ответила, что осилю. То есть, если я не продам этот комплект до Нового года, доверие ко мне будет подорвано, и я не буду считаться продавцом номер один, как Мыся у себя в машинах. Да и много чего другого тут намешано. Короче, Киселёв мне со своей женой, как огромная кость в горле.

Киселёв не подаёт виду, что знаком со мной. Я с удовольствием поддерживаю это его начинание, потому что, если он скажет хоть пол слова о нашем прошлом, я не очень за себя ручаюсь. Ничего уж такого между нами не случилось, он меня не бил, не колотил, я ему не изменяла, даже резко не отвечала на его вечные недовольства. Но! Он мужчина, которого бросили у всех на виду в его тусовке. И он хочет реванша. Я знаю, о чём говорю. Драка с Виноградовым и наш скандал у Катерины он так и держит в голове, и для него – это позор.

– Вы можете примерить, Вероника! – говорю я его жене, – А потом посмотрим вас с украшениями на 3D модели, чтобы вы увидели себя так, как вас увидят другие.

– Нам не надо никакое 3D, – решает за неё Киселёв, – Будешь мерить? – спрашивает он жену.

– Да, конечно, – она быстро снимает свои серьги. Тоже, кстати, совсем не дешёвые.

Я ещё раз демонстративно протираю спиртовой салфеткой замки серёг.

Ей идёт. У неё длинная шея, небольшие уши. Но она помалкивает. Не выражает никаких восторгов.

– Мне бы хотелось примерить и кулон, – говорит она мне. Мне не нравится её голос. Чем? Что в нём не так? Грубый и низкий? Да, но не это. В нём слышится улица и стук колёс в плацкартном вагоне. Мне она кажется не его круга. Странно. Ухожена, в дорогой одежде, держится, по крайней мере, старается, вполне нормально.

Я помогаю с серьгами.

Она встаёт и проходит к зеркалу на стене. Молча.

Я рассказываю про опалы, про месторождение, показываю сертификаты. У меня не очень получается их обаять, то есть совсем не получается даже навести хоть самый маленький контакт, чего со мной не бывает в принципе. И тут я понимаю, почему. Киселёв всё время на меня смотрит. Я говорю, а он ловит каждое моё слово – жадно и взволнованно, не вслушиваясь в смысл. Этого нельзя не заметить. Просто пожирает меня глазами.

– В чём дело, Никита? – его жена резко нарушает тишину. Властно так и как-то по-дворовому. Это не только не соответствует её облику, я не понимаю, как Киселёв это терпит? Не его стиль общения с женщинами.

Они обмениваются странными взглядами.

– Тебе нравится? – спрашивает он жену.

– Вполне, – медленно и не сразу отвечает Вероника.

– Поговорим о стоимости. Ты не оставишь нас с продавцом, дорогая? – обращается он к ней.

По-другому он не может меня назвать. Спокойно. Хорошо, что не сказал «с продавщицей».

– Без проблем, – она тут же соглашается.

Я звоню Мысе. Он заходит через полминуты.

– Вы не против, если мы вам покажем новую коллекцию вечерних платьев? Вы сможете примерить любое на вашем аватаре. Мне кажется, вы останетесь довольны, – говорю я ей.

Мыся ей нравится. Она снимает комплект, кладёт его на поднос, встаёт.

– Да, это интересно.

Она идёт с Мысей на выход.

– Я надеюсь, что недолго, дорогая! – говорит ей Никита вдогонку.

Прямо дорогая предорогая. Милый какой супруг. А то я его не знаю. Сижу с каменным лицом.

– Вот это сюрприз, Ростова! А как же твоя карьера международного экономиста? – тут же, как закрывается за ними дверь, Киселёв начинает подковырки, своим знакомым до боли тоном из прошлого.

Маски сброшены.

ГЛАВА 6. Ну, как сказать…

– Кажется, ты здесь остался по другому поводу, – я спокойна. Зачем мне нервничать? Я спокойнее всех.

– Ну, надо же, Ростова, чем ты сейчас занимаешься!

–Я не пойму, ты, что нашёл меня на городской свалке, где я сортирую пластиковые бутылки? Это, между прочим, самый современный торговый центр.

– Ну, не твой же, – он усмехнулся.

– Во-первых, тебе знать всего не положено, Киселёв.

Он поднял бровь.

– А во-вторых, тебе не кажется, что твоя жена чем-то меня напоминает? И в-третьих, не знала, что ты такой знаток драгоценных камней, что, в принципе, скорее хорошо.

– Как всегда, полная каша в голове. Ничего нового.

Оно, может быть, и ничего нового, но пялишься ты на меня так, как будто вышел из леса и не видел баб несколько месяцев. Я до сих пор имею над ним, пусть небольшую, но власть. Я это чувствую.

– Не сомневаюсь, что опалы хорошие, но я также знаю, что тебе их надо продать до Нового года, а придёт ли кто-нибудь за ними или нет – большой вопрос. Так?

– Это к делу не относится.

Неужели Мыся с ним в близких отношениях? Откуда ему знать, что мне их надо продать до Нового года?

– Ну, да. Не относится. Двадцать процентов, дорогая! Моё предложение.

Это означает, что я никаких комиссионных не получу и всех разочарую. Мой лимит только семь процентов.

– Киселёв, учитывая наши с тобой непростые отношения, не знаю только зачем, я даю три процента. Комплект продаётся без скидки до 15 января, и ты об этом знаешь с самого начала.

– Ты стала красивее, Ростова, – начинает странную игру Киселёв, – а это значит, что у тебя всё хорошо. Я прав?

– Да, у меня всё хорошо. Только три процента, Никита. Я знаю, что твоя Вероника на них запала, и ты ей обещал. Вторых таких нет нигде. Есть другие, но таких нет. Ручная работа одного известного китайского ювелира из Гонконга. Мы только что их получили. У меня есть большой шанс их быстро продать, если это тебя беспокоит. В многомиллионной Москве и с нашим маркетингом, я продам. Они у нас находятся всего четыре дня.

– Или не совсем хорошо? – опять возвращается к теме Киселёв.

– Это к нашей беседе про опалы не относится.

– Ну, как сказать… попроси мне двойной эспрессо.

Я звоню и прошу срочно принести двойной эспрессо.

– Сейчас эти опалы были бы твои, не жалеешь? – откашливается, – Летала бы на своём самолёте. Да много чего.

Смотреть, как он ухмыляется, практически невыносимо. Как же хочется на него наорать! Изо всех сил. Как истерички орут. Типа, да пошёл ты отсюда туда-то и туда-то, не видела тебя столько времени и не собиралась видеть твою мерзкую рожу.

– Я рада, что ты так поднялся, Киселёв. Но увы, только три процента.

Он сидит неподвижно. И мне это совершенно не нравится.

– Ты собрался ради этой скидки всю меня выпотрошить, как ты любишь? Но я могу просто закрыть сделку и отправить тебя домой, Киселёв.

Открывается дверь и официант из столовки приносит кофе. Пауза.

Никита медленно помешивает ложечкой в чашке. Он всегда любил в кофе положить немного сахара.

– Можешь, но ты этого не сделаешь.

Молчу. Я знаю, что эта тварь что-то придумала.

– Почему? – ведь не хочется, а спрашивается. Рот с языком живут своей жизнью, когда я так волнуюсь.

– Потому что я ещё не всё сказал.

Точно. Приготовься, Гуся! Сейчас будет выстрел. Насколько сильный и меткий пока не знаю, но совсем этот выстрел не промажет, заденет в любом случае.

– А дело вот в чём. Смотри сюда! – он протянул руку и положил передо мной свой работающий телефон, чтобы я посмотрела интересное кино. То самое, которое преподносят жёнам, разоблачая в неверности их мужей. Те самые неуловимые Джо.

Отель, большая кровать, Сева, лежит на спине, и голая блондинка с волосами до середины спины скачет на нём верхом, стонет и страстно покрикивает. То, что это Сева, я поняла мгновенно, а кто эта б…ть, нет. Со спины невозможно понять, её лица на видно.

Сказать, что на мне не дрогнул ни один мускул, и я с лёгкостью опровергла кино, как фальшак, не могу. Лицо, видимо, раскраснелось, потому что чувствую, что жарко.

– Кто эта блондинка? Важный вопрос. Важнее, чем само видео, – холодно и тихо, почти шипя, говорю и смотрю ему в глаза. Внутри всё переворачивается.

Он продолжает смаковать кофе. У нас его делают, особенно для клиентов, из первосортного африканского зерна. Он явно оценил качество.

– У тебя может быть много вопросов, и что? Я не обязан на них отвечать. Пианист-то время зря не теряет, – подмигивает мне Никита.

Что мне делать с этой скотиной? Он принёс мне то, что мне надо, и что я искала. И сама найти такое кино я точно бы не смогла. Просто, если Севу не остановить, с этой блондинкой могут развиться отношения, и потом будет только хуже. Это может быть и обыкновенная гнусь по пьяни. Я не помню, чтобы Сева приходил домой пьяным. Значит, не по пьяни. Гарантии того, что это было всего один раз и случайно не существует. Мне нужно забрать видео во что бы то ни стало. И Киселёв, тварь, на это рассчитывает. Без видео я опять не поймаю Виноградова, и он ускользнёт, как обычно, подшучивая над моими больными фантазиями.

– Есть ли что-нибудь другое, не скидка, за что ты можешь мне отдать видео?

– Я знал, что ты оценишь, – опять победоносно ухмыляется. Вот он момент, который, очевидно, долго вынашивал и прилагал усилия.

– Когда была сделана запись? – пока держу себя в руках.

– Я же сказал, что у тебя появится много вопросов. Столько, что на все я даже не смогу ответить. Давай лучше махнёмся.

Я не знаю, что мне делать.

ГЛАВА 7. Тим

Значит, он следил не только за Севой, но и за мной. Он пришёл подготовленным и попросил Веронику выйти. Она безропотно согласилась. Милашка. Хочет опалы она, скорее всего, а не он, и это её выбор. Я могу сделать семь процентов, а остальное внести из своих, чтобы не огрести позор и презрение со стороны коллег. Это практически все деньги, которые мне удалось тайно от Виноградова накопить. Останусь голой. Ну, мрази оба! Послать? Тогда я ничего не докажу Виноградову и не продам опалы. Думай!

– Ну… есть ещё вариант… – играет на нервах Киселёв.

– Озвучь уже!

– Ты трахаешься со мной на камеру, даёшь мне пять процентов, и… запись нашей с тобой интимной встречи посылаем Виноградову. Должок-с, – ухмыляется и опять берёт в руки телефон и что-то там ищет.

– А копию Веронике, – говорю я с удовольствием.

– Это не твоя забота. Учти, оплата опалов после свидания.

– Вноси залог.

– Сколько?

– Двадцать процентов.

– По рукам? – не веря в свою удачу, спрашивает Киселёв. Уши покраснели на глазах. Нервничает. А ведь деньги-то нешуточные. Какие тут вообще могут быть шутки. Мне точно не до них. Куда меня несёт? Измена – это серьёзно. И я подойду к этому серьёзно, не на эмоциях. Что-то тут посерьёзнее.

Выписываю квитанцию. Ставлю перед ним POS-терминал. Никита достаёт карточку и прикладывает к терминалу – готово. Бесшумно выползает чек. Кладу квитанцию с моей подписью и чек в фирменный конверт «Капитель».

– Думаю, надо будет дождаться, когда у меня не будет месячных, а то не получится такой красивый фильм, как ты задумал, – говорю ему в лицо, наклонившись, – а сейчас вали отсюда.

– Даю тебе четыре дня, – встаёт, кладёт конверт в карман пиджака, и машет мне рукой, как Папа Римский с балкона.

– И ещё, Киселёв! Имя девицы, которая на видео. Это условие.

– Поздно, мы уже договорились.

– Мне не поздно, – я настолько разнервничалась, что море было по колено, – Не собираюсь тебя провожать, найдёшь свою жену в женском отделе, пройти мимо невозможно, его видно со всех точек.

Закрываю за ним дверь и сажусь за стол. Голова раскалывается в поиске выхода. Картинка из видео стоит перед глазами. Ненавижу! И вот ведь парадокс – ему надо по-настоящему, чтобы без месячных. Ну и замес!