Царевна в бегах бесплатное чтение

Пролог

На вершине угольно-чёрной скалы, грани которой выхватывали отражения всполохов единственного зажженного факела, стояла фигура. Закутанная в сверкающий плащ, она будто светилась в темноте ночи, одиноко нависая над уходящим в пучину волн обрывом. Фигура стояла не шелохнувшись, пристально всматриваясь, как внизу с шипением разбиваются о камень смоляного цвета волны. С каждым ударом выбивали они из скал пламя и искры. Но вот, в один миг, море взволновалось так, что волны стали взлетать почти к самым ногам светлой фигуры. Пучина вздулась, начала подниматься выше и выше, пока не достигла вершины. И вот уже кажется, что кипящие воды поглотят белую фигуру, но она не шевелится, не отступает и так же пристально смотрит. А волна, тем временем, закружила водоворот и будто выплюнула на твердь вторую фигуру, долговязую, в тусклом свете совсем черную, как сама скала и вода. И тут же волна разбилась об утёс и схлынула, окатив обе фигуры каскадом искр.

– Здравствуй, друг мой, Нэрбэ, ты звал меня? – зычно произнесла тёмная фигура.

– Олей! Звать тебя долго не пришлось, друг. – С извечной усталостью в голосе произнёс Нэрбэ и жестом пригласил Олея пройти в глубь скалы.

Таинственными фигурами оказались Нэрбэ, старший из всех оставшихся на Эдоме Белых Великанов, как звали их люди, и Олей, царь подводной, когда-то самой могущественной, империи мурийцев. Они прошли к выбитому в толще камня выступу и присели на него.

– Так зачем, всё же, ты позвал меня, Нэрбэ? Ведь, хоть сейчас мы и живём мирно с вашим народом, много столетий назад наши предки жестоко воевали друг с другом.

– Да, Олей, ты прав, много меж нами было всего, но вам ли – тем, кто уничтожил нашу родину, напоминать о прошлом? Сейчас оба наши народа живут скрытно от людей, как и договорились наши отцы давным-давно. И много, о чем ещё договорились, как ты знаешь.

Муриец отвёл взгляд и кивнул. Его зеленоватая кожа подсыхала на воздухе и начинала светлеть. Лицо заострялось и менялось буквально на глазах. К сожалению, мурийцы не могут долго обходиться без воды, поэтому разговор будет по делу.

– Хорошо, – снова начал Нэрбэ, – не будем пустословить. К делу. Мне поступило сообщение о том, что в Сулистане к власти рвется та девочка, Мортида, ты должен её помнить. Она погубила свою сестру и обрела кое-какую силу. Я видел её, она сейчас на пути в Сул, и много бед ее черная душа может причинить всему Эдому. В видениях моих проскользнуло, что она снова, как и много веков до неё делали другие смертные, захочет абсолютной власти над миром. И, как любой тиран, будет добиваться её силой оружия. – Нэрбэ сделал многозначительную паузу. – А это, как ты знаешь, непременно приведёт к таким непоправимым разрушениям, которых мы с тобой обязаны избегать.

– Ого. – нахмурился Олей, – неужели снова мир на пороге тех ужасов, что происходили когда-то меж нами…

– Да, друг мой. И нам нужно как можно быстрее это остановить!

– Да-да, ты прав, лучше сразу это пресечь, пока они не уничтожили друг друга, как те, что жили до них. Да и как наши народы тоже. Мурийцев осталась горстка, а вас и того меньше. Но что же делать? Может, просто убить эту Мортиду?

– Глупости, на ее место непременно придёт кто-то ещё. Сейчас нужно действовать, и действовать решительно. Но я уже устал делать ставки на слабых смертных. Потом ошибаться и исправлять то, что они сотворили. Поэтому и позвал тебя. – Первый раз за долгое время в черных глазах Нэрбэ мелькнула искра надежды. – Что скажешь о царевиче Тирии?

Олей лукаво приподнял уголок пересохших губ.

– Тот, что сейчас идёт морем за сулистанской невестой?

– Да! Он не должен заключить этот брак! Я приготовил ему другую жену.

– Хитрец. А мне, видимо, ты отвел роль сводника.

– Да, повелитель морей! Ты всё верно понимаешь, как всегда. – Ответил Нэрбэ с довольной улыбкой на белоснежном лице.

Олей снова ухмыльнулся.

– Хорошо, помогу. И что, ты думаешь, он в силах остановить Мортиду? Остановить войну?

Нэрбэ свел массивные брови к переносице. Задумался.

– Нет, не на него я рассчитываю.

– Ох, – закатил глаза Олей, – только не говори, что будешь ждать этого от его сыновей!

На лице Нэрбэ засияла невольная улыбка.

– Да, ты прав, но не сыновей. Будет у Тирия первенцем девочка.

– Женщина? Спасет Эдом?

– Да.

1. Отец

Лето 5124 года

Царевич Тирий, наследник престола крупной северной державы Тентумбрии, стоял на носу небольшого гребного судна и с грустью всматривался в первые, еще совсем тусклые, звёзды. Чёрные, до лопаток, кудри были стянуты в две тугие косы, показывая его принадлежность к царской династии Аркелидов. Обветренное в морских битвах лицо его выражало крайнее беспокойство.

Молодой жених плыл к своей наречённой – младшей сестре Мобаса, правителя Сулистана, прекрасной и добродетельной принцессе Руде. Но, внезапно налетевший будто изниоткуда шторм, разметал небольшую флотилию царевича так, что теперь кругом не было видно ни кромки суши, вдоль которой они шли, ни следа от других пяти кораблей.

Сзади подошёл здоровенный воевода, добрый боевой товарищ и наставник Тирия, Халеб и, хлопнув царевича по плечу, прогремел:

– Сейчас, друг мой, выскочат на небо звёзды и сообразим, куда грести. Пока лучше не двигаться, а то ненароком ещё дальше от берега уйдем!

Царевич скривился и ещё больше нахмурился.

– Только, судя по тем звёздам, что уже взошли, мы отклонились от курса на много лиг. Возможно, нас даже выкинуло из Сардиньего залива в открытое море. – Сдвинув брови, хмуро и серьёзно проговорил молодой человек.

Но через некоторое время дозорный на мачте замахал руками, и заорал во все горло:

– Земля! Земля справа по борту!

– Справа? – переспросил Тирий, и тут же сам убедился в этом, взглянув на едва видневшуюся вдалеке кромку. – Странно… Сулистан же должен быть по левую руку. Куда же нас занесло?..

– Причалим – увидим, – нахмурив кустистые брови пробурчал Халеб. И тут же проорал команде и гребцам, – Гребите к суше!

Когда до берега оставалось совсем немного, из-за густой растительности джунглей показался купол какого-то древнего, давным-давно заброшенного и обвитого лианами, храма. Грозный Халеб побледнел и, отступив назад, благоговейно прошептал:

– Всемилостивейшая Астет, да это же остров Заблудших Дев…

Тирий, ничуть не испугавшись, первым спрыгнул с носа корабля и поплыл к белоснежному песчаному берегу, на пути припоминая легенды, которые слышал об этом загадочном и даже мифическом острове. В голове всплывали рассказы матери о том, что раньше сюда привозили увечных или больных девушек, от которых не было толку их семье, и они жили в заброшенном храме, до самой смерти лишенные связи с внешним миром. Ещё Тирий припомнил, что уж почти век этот обычай предан забвению и считается варварским пережитком прошлых поколений. Остров Заблудших Дев… Название как-то не вяжется с сутью. Он бы назвал его островом Отвергнутых дев.

Но само Проведение привело Тирия на этот остров. Царевич вошёл в джунгли в поисках пресной воды, а встретил свою первую и единственную любовь. По разрушенным ступеням древнего храма к нему вышла прекрасная, как Леля среброкудрая девушка, но абсолютно глухая и немая. Любовь и страсть затмили сердце Тирия из Тентумбрии, и он увёз чудную деву, которая оказалась одной из немногих оставшихся на Эдоме сфеидок, потомков древних морских богов, на родину, в Нуминард.

Однако, в родной столице вместо свадебных пиров влюблённые застали поминальную процессию, уносившую в мир иной Великого Владыку Тентумбрии Тирия Второго. Так, едва ступив на родную землю, царевич стал полноправным правителем Тирием Третьим.

Но в народе невзлюбили новую правительницу, чужестранку и колдунью, как про неё говорили. Ситуация усугублялась тем, что в Герате Тирия ждала просватанная ещё его отцом невеста! Мобас, правитель Сулистана, был настолько разгневан таким пренебрежением к своей сестре, что готов был объявить войну неверному жениху. Дело бы и вправду не обошлось без крови, если бы не вмешалась сама пострадавшая, принцесса Руда. Неожиданно даже для своей семьи, девушка решила разорвать помолвку, послав в Нуминард письмо с уверениями в мире и надеждой, что когда-то потомки Тирия и наследники Сулистана всё же сочетаются браком.

Но и урегулирование этого конфликта не сделало Владыку Трех Провинций счастливым. Его прекрасная жена, забеременевшая еще в плавании, умерла, едва произведя на свет маленькую, чудесную девочку. В День Первоцвета малышку нарекли Тирой, в честь отца, а имя её матери и вообще её существование, в Нуминарде, как и во всей стране, решили просто предать забвению.

Девочке не исполнилось и года, как Тирий Третий женился вновь. Жена его не была царской крови, не отличалась никакими талантами и красотой, но она нравилась народу, и через год родила Владыке двух близнецов – мальчика и девочку. В пятилетнем возрасте Тиру, как наследницу престола отца, отправили на Дельфиньи острова, в поместье казначея Кано-Валида и его семьи, чтобы обучать искусству управления государством. Так она и жила на мирных торговых островах, не зная толком ни отца, ни матери. Рассказ наш пойдёт именно о ней.

2. Корабли из Сулистана

Весна 5136 года

Солнце, видимо, уже укатилось за горизонт, и клочок песчаной тропинки, что был доступен моему обзору, постепенно терял цвета. Зелень становилась чёрной, песок белым. А это могло означать только то, что сижу я на дереве уже как минимум три часа. Видимо, место для засады я выбрала слишком мудрёное. Никто тут ни разу не прошёл, не слышно было ни шагов, ни голосов. Похоже, вся игра проходит мимо меня. А я так надеялась перебить врагов из укромного места. Да уж, перемудрила. Все мои десятилетние соперники оказались слишком недалекими тактиками и посредственными стратегами. И где их носит? Уж не закончили ли они игру и не возвратились благополучно во дворец?

Живот начинал урчать от голода, и все мышцы затекли без движения. Но самолюбие никак не давало слезть и опуститься до того, чтоб самой искать друзей.

Но что это? Звук? Как будто вдалеке крикнули моё имя. Встрепенувшись, я вытянула шею вперёд и вслушалась. Показалось что ли? Да нет, вот опять. Ти-и-ира!.. Да, определённо, это зовут меня. По голосу здоровяк Финт.

Должно быть, что-то случилось, если он нарушил правила игры и во всеуслышание горланит в разгар «войны». Я ловко спрыгнула со своего укрытия, но тут же свалилась на бок, как подкошенная. Левую ногу свело так, что я задохнулась от боли и не могла выдавить из себя и звука.

–Тира! Тира что с тобой? – на звук моего падения прибежал тот самый Финтибор, выпучив глаза схватил моё плечо и начал трясти. – Тира, да что с тобой? Ты умираешь? Что? Что?

Я уже не могла сдерживать конвульсий, но не от боли, а от смеха! Пухлый Финтик выглядел настолько испуганным, его глаза, казалось, сейчас вылезут из орбит. От моих содроганий он позеленел от страха, наверное, уже представил, как его пытают все палачи Нуминарда. И пока он не поехал головой от пережитого «ужаса», я выдавила из себя сквозь смех:

– Да я смеюсь, дурень, смеюсь!

И тут же на его пухлом лице сменилось столько чувств, которые он совершенно не умел скрывать: и радость, и сострадание, и какие-то сомнения, но в итоге он насупился, отвернулся от меня и забурчал под нос:

– Тебя, вообще-то, все ищут! Отец твой прибыл, да с ним ещё шестнадцать кораблей, да такие чудные, не как наши…

– Что? – я резко прервала зануду Финта,– мой отец здесь? На Дельфиньем острове? Что он здесь забыл? Он же года три назад последний раз тут был. И что за корабли с ним? Чего молчишь, увалень, немедленно рассказывай, что знаешь!

Финт с видом важного господина только ухмылялся, а меня разрывало от любопытства.

– Извинишься за дурня – расскажу.

– Ах ты… – я подбоченилась, собираясь уже показать этому недоумку его место, но резко прикусила язык, ведь мне нужно немедленно знать, что происходит, а пока я найду кого-то ещё, может пройти время. – Ладно, Финтик, прости, я не буду обзываться. Расскажи.

Он прищурился, не очень-то доверяя моим словам, но рассказать ему самому хотелось до коликов. И он начал вещать, тут же забыв все обиды.

– Давай, вставай, меня ведь привести тебя послали, пойдём. Да, вот никто ж не ожидал, а тут с утра ещё корабли эти прибыли, когда мы уже в лес ушли. Я-то на опушке был, меня одним из первых «убили». вот и гляжу, со стороны городских стен твоя воспитательница бежит, Радита. Она-то мне и сказала, что да, мол отец твой приплыл, да с ним ещё шестнадцать судов заморских, вроде из самого Сулистана! А с опушки-то море видно, я и сам увидел. Вот она меня за тобой и послала, чтоб я тебя привёл.

Мы шли очень быстро, почти бежали. Я не видела отца почти три года и сердце в груди замирало от скорой встречи. Сердце-то радовалось, а разум задавал не очень приятные вопросы. Зачем на самом деле он здесь? Кто и с какой целью прибыл с ним? Если это действительно корабли из Сулистана, мне это не предвещало ничего хорошего.

Впереди, навстречу нам, слуга вел за поводья Демона, моего любимого коня. Цвета воронова крыла, коренастый, лохматый, как як, он строптиво тряс гривой, ведомый чужой рукой. Из-под его широких копыт выскочил такой же лохматый черный пёс – мой любимый Бес. Я потрепала его за загривок, тут же забыв все тревоги. Два моих верных друга всегда придавали сил и уверенности.

– Царевна Тира, – поклонился мне слуга,– вас просят незамедлительно явиться во дворец…

Не дослушав, я вскочила в седло и во весь опор полетела к главным воротам дворца.

Тот же день, к вечеру

В свои одиннадцать с половиной лет я походила больше на мальчика, чем на царевну – и внешне, и повадками. Но для приёма меня разодели в лучшие тогарийские шелка, ниспадающие блестящими складками хоть немного округлившими угловатую фигурку. На голове корона – три искусно переплетенных металла – серебро, медь и золото, символы власти над тремя провинциями, входившими в состав Тентумбрии. Золото это, конечно, южная провинция Золотой Берег, главнаяи богатейшая за счет торговли в Сардиньем заливе, в нее входит и столица царства, город-порт Нуминард. Медь – символ северной Омурии, богатой медными рудниками, а серебро, мой любимый металл, это Океания, включающая все острова и архипелаги, входившие в состав Тентумбрии. Океания, хоть и считается отдельной провинцией, по сути ею не является, на каждом острове есть свои наместники, каждый из которых подчиняется только Владыке Тирию Третьему.

Отец давно забросил моё воспитание, передав заботы о старшей дочери семье своего казначея Кано-Валида. Мать свою я вообще не знала, она умерла вскоре после моего рождения, и отец женился снова. Такая типичная история. Мачеха, другие дети, им всем не до меня. Все сразу думают, что я несчастный, сосланный к черту на кулички ребёнок, но на самом деле всё не совсем так. Я – старшая дочь правителя, законная наследница, если не всего государства, то одной из провинций точно, и как будущую Владыку меня отправили сюда учиться управлять. Начинать ведь надо с малого, да? Правда, я страшная лентяйка, все эти приёмы послов, суды над повинными и чтение разных договоров и соглашений мне очень в тягость. И я как могу отлыниваю от всех этих дел, придумываю турниры и всякие очень «значимые» игры, в которых принимаю всегда непосредственное участие, я ж вроде как тут главная. В общем, пока правитель из меня так себе, но что поделать, я ведь ещё ребёнок.

Хотя из зеркала на меня смотрит немного даже и симпатичная девушка.

Волосы у меня всегда были острижены очень коротко для девочки – мне они всегда только мешали, поэтому вместо локонов, которые должны бы ниспадать на плечи, мне прикрепили к короне какую-то красивую переливающуюся ткань, якобы прикрывающую пышные кудри. Несуществующие. Да ладно, главное произвести впечатление на гостей, а волосы, как говорит моя кормилица, дело наживное.

–Госпожа, Вас все ждут, идёмте. – молоденькая служанка, почти моя ровесница, просунула голову в дверной проём.

–Иду, Мэмэ, – ответила я, поправляя складки на платье. – Ох, скажи, много там народа?

–Да, моя госпожа, даже ещё один стол принесли, самого большого не хватило! А какие все чудные, какие-то полуголые, – Мэмэ хихикнула и скорчила рожицу, а у меня сердце сжалось от страха.

Я не глупый ребёнок, я понимаю, что приехали они сюда за мной. Ещё при рождении я была обещана их принцу. А увижу его сейчас первый раз.

–Мэмэ, не отходи от меня далеко, ладно? Хочу видеть рядом хоть одно родное лицо.

– Это уж, Госпожа, как получится.

Я не успела ей ответить – мы уже были у входа в Зал Приёмов, и раскатистый голос глашатая объявил мой выход.

– Тира Прекрасная из рода Аркелидов, правительница Дельфиньих островов, дочь великого Владыки Тентумбрии, Золотых Берегов, Омурии и Океании, Тирия Третьего и богоподобной сфеидки с острова Заблудших Дев.

У меня только успела мелькнуть мысль, кто же придумал все эти пышные титулы и названия, как тяжёлые портьеры, закрывавшие вход в Зал чудесным образом распахнулись, и я сделала шаг к роскошно убранному столу. И в свою новую жизнь.

Первый мой взгляд был, конечно, прикован к отцу. Черные косы его уже посеребрила седина, хотя ему было немного за тридцать. За долгое время, что мы не виделись, он очень сдал, и, хотя на лице у него была жизнерадостная улыбка, я сразу поняла, что он чем-то болен. В глазах его было столько тепла и любви, он был счастлив меня видеть, и моё сердце тоже скакало за рёбрами от радости, но придворный протокол приёмов не позволяет броситься родному отцу в объятия, поэтому я медленно плыла через огромный для меня зал, постоянно опасаясь споткнуться на ровном месте и упасть.

Тирий Третий встал мне навстречу, взял мою трепещущую ладонь в свою и подвёл к столу – знакомить с гостями.

– Возлюбленная дочь моя! – от его зычного голоса все сразу замолчали и повернулась в нашу сторону. – Позволь представить тебе наших высокородных гостей.

Место отца было, конечно же, во главе стола. По правую руку от него восседала Кимера, его жена, как всегда, усыпанная драгоценностями и разряженная в лучшие шелка всех цветов радуги, будто пират, напяливший на себя все награбленное. Естественно, я не любила мачеху. Кто любит мачеху? И она отвечала мне взаимностью. Как я вошла, не смогла скрыть на своём обезьяньем личике недовольную гримасу. Ой, да пусть хоть лопнет. Всё равно у меня прав на престол больше, чем у её двойняшек. Они сидели за столом сразу после неё: сначала старший Деметр, белобрысый, вечно всем недовольный мальчик, нисколько не похожий на нашего отца, с рыбьим, всегда отсутствующим взглядом, и принцесса Пикси, моя младшая сестра, с которой мы как раз были внешне очень схожи. Её я очень любила и была рада видеть. Я подмигнула ей, когда отец подвёл меня к самой главной и важной «гостье», хотя на самом деле все понимали, что они прибыли не с простым визитом.

– Это высокородная госпожа Мортида, рождённая на священном острове Кара, вдова правителя Сулистана Мобаса и мать наследника престола Принца Крови, потомка Белых Великанов, Гай-о.

Она поднялась с места, повернулась ко мне, и, ничего не подозревая, я взглянула в её глаза. В ту же секунду весь мир застыл, исчез, не осталось ничего, кроме этих обжигающих и леденящих одновременно чёрных углей – её прекрасных глаз… Я не слышала её слов, хотя она что-то говорила, я просто стояла перед ней и даже не дышала, полностью под властью гипнотического взгляда. Ничего не осталось в мире, только её глаза и мои. Какая страшная и прекрасная женщина. В моей детской душе всё съёжилось от липкого ужаса и восхищения одновременно, а в голове была единственная мысль: пусть только боги никогда не допустят, чтобы я оказалась в её власти.

Но ту она резко отвела взгляд, и чары в тот же миг рассеялись, разбились, как хрупкая фарфоровая чашка. Меня даже качнуло в сторону, словно я на миг погрузилась в глубокий сон и резко проснулась.

Тем временем, не замечая моего состояния, меня посадили во главу стола, рядом с отцом, только не на высокий трон, а на маленькую табуретку. Но всё же, моё место было самым почётным после Владыки. Тут я уже немного расслабилась и начала разглядывать всех присутствующих. В сторону этой странной Мортиды я вообще старалась не смотреть, да и с моего места было видно только ее ослепительное алое платье. А вот её сын, Принц Крови и наследник престола Сулистана (кстати, не пойму, почему он ещё наследник, если его отец уже сто лет как помер?), сидел как раз напротив меня. Что сказать о нем? Что может сказать девочка одиннадцати лет о десятилетнем мальчишке? Да ещё и вроде как предназначенном ей в мужья. Он был какой-то хилый, бледный, прямо еле живой. Белая кожа, наследие Белых Великанов, была не такой уж и белой, скорее синюшной, почти прозрачной, да ещё и какой-то сморщенной, как после ожога. А вот волосы, да, действительно были идеально белого, совершенно неестественного цвета. Перед тем как что-то взять со стола, он каждый раз, как телёнок, смотрел на свою ослепительную мать, вроде как спрашивал, можно ли отведать вот этот кусочек. Бр-р-р… Дохлятина какая-то. Сейчас бы за этот стол Финтибора, он бы сожрал всё, что съедобно и ни разу не подавился. От мысли о друге я ненароком улыбнулась, и, к несчастью, это заметила госпожа Мортида и подумала, что я улыбаюсь её сынку. Она сделала окружающим знак, что хочет что-то сказать, встала с места и начала вещать певучим и завораживающим голосом:

– Всемилостивейший Владыка! – меня аж передернуло, сколько фальшивой лести было в её словах, – Позволь заметить, что совсем не зря прибыли мы в этот благословенный день на Дельфиньи острова! В начале нашего путешествия я могла лишь надеяться на успешный исход моей миссии по воссоединению наших отпрысков, но сейчас вижу, что они уже без ума друг от друга! Смотрите, как высокородная царевна Тира смотрит на Принца Крови! Боги услышали мои молитвы, и, как сказано в священных книгах, правитель Сула, потомок Белых Великанов, наконец, возьмёт в жены сфеидку чистой крови и родят они священное дитя, которое будет править всей землей Эдома!

Говорила она так убедительно, что даже я поверила в эту «священную миссию». Жаль только, что она касалась непосредственно меня. С детской наивностью, я подумала, что править миром, наверное, было бы не так уж плохо. Я бы и сама справилась, зачем ждать детей. Но если уж для этого нужно выйти замуж за этого хлюпика, можно и потерпеть, ведь всё равно муж и жена правители не так часто проводят время вместе, вот мой отец всегда в разъездах и с мачехой почти не встречается.

Боги, как глупа я тогда была… Сколько бед и несчастий принесла моя глупость и самонадеянность. Моя и моего отца, который почему-то поддержал этот союз. Я ответил «да» на их предложение и подписала какую-то большую грамоту. Меня оставили ждать шестнадцатилетия всё там же, в семье Кано-Валида, казначея Великого Царства Тентумбрия.

3. Невеста

Лето 5141 года

Сердце моё замирало. От восторга, не от страха, конечно. Наш небольшой караван из сорока наездников царской гвардии, шести повозок с утварью, скарбом и дарами, да ещё двух царских огромных карет для меня и Пикси, въезжал в гигантские, отделанные невообразимой узорчатой керамикой Врата Падших, восточные врата в город Сул. Об этом древнейшем на всем Эдоме городе я слышала сотни легенд и сказок, он всегда казался мне самым волшебным городом в мире, я так мечтала побывать здесь. И вот уже сегодня, буквально через пару часов, я стану полновластной хозяйкой всего этого блеска и великолепия.

Меня так и подмывало с кем-то поговорить о предстоящей церемонии, и я толкнула в бок спящую в моей повозке Пикси. Да, моя младшая единокровная сестрица напросилась ехать со мной. За прошедшие несколько лет отношения между нами стали не самыми тёплыми, мы почти не виделись. И в долгой дороге мне пришлось исчерпать почти все запасы терпения, чтобы не отправить её обратно в Нуминард. Но отец отчего-то решил, что без неё мне будет скучно на чужбине и отправил её вместе со мной. Эту милую домашнюю кошечку, которая все свои пятнадцать лет не слезала с колен мамочки-простолюдинки, да в такую дальнюю поездку… Конечно же, она мне вымотала все силы своим нытьём.

– Пикси, вставай, посмотри, мы уже в городе! А ты всё дрыхнешь! – ворчала я с раздражением.

Что-то невнятно бормоча, она подняла голову с шелковой подушки и вытаращила на меня свои белесые глаза.

– В городе? В каком городе?

Боги, дайте сил.

– В Суле, в каком ещё?!

–О-о-о… – наконец, она пришла в себя и подползла ко мне. Смотреть.

Моя карета была размером с небольшой дом, оборудованная всем необходимым, с небольшими узкими окнами, позволявшими украдкой, сквозь щелку тяжелой портьеры, подсмотреть, что происходит снаружи.

Мы как раз выехали на широкую улицу, по обеим сторонам которой, как по берегам реки, раскинулся громадный городской базар. Сейчас, в полдень, он представлял из себя кишащий улей, гудевший всеми языками и наречиями, ругательствами и забавным криками, песнями и грохотом телег. Через дорогу постоянно переходили, перебегали и переезжали люди, животные, какие-то маленькие повозки и палантины, и от этого наш кортеж ехал очень медленно. Продавцы всего на свете поливали водой пыльные пятачки перед палатками, протирали то и дело товар и на всех наречиях Эдома зазывали покупателей, которых на любом базаре всегда мало.

Во время очередной остановки кортежа, прямо перед нашими взорами разыгралось удивительное для нас, царевен, действо: три продажные девки, одетые буквально в один лоскут дешевой ткани, боролись за внимание зазевавшегося прохожего. Они наперебой пытались увлечь его за собой, но парень мотал головой и показывал пустые карманы. Когда они, наконец, поняли, что с ним нечего ловить, самая бойкая толкнула в спину незадачливого парнишку. Мы с Пикси прыснули от смеха, ведь ничего подобного в стенах дворца не увидишь.

Сердце вдруг сжалось у меня в груди, внезапно пришло осознание, что сестра уже скоро вернётся домой, а я останусь в этом пока непонятном месте совсем одна. Сглотнув комок, я прошептала:

– Хочешь, я сделаю твою любимую причёску?

Она посмотрела на меня немного с недоумением и недоверием, и ответила:

– Хочу, конечно, а чего это ты такая добрая? – и снова покосилась на меня.

– Ой, не выпендривайся, пока я не передумала, – с тёплой улыбкой сказала я.

Всю оставшуюся дорогу до дворцовой площади мы болтали, причесывали друг друга, ворошили наряды для встречи с Принцем Крови и двором Сулистана, в общем, вели себя как настоящие, любящие сестры. Таких моментов было мало в нашей жизни, встречались мы редко, и сейчас остро понимали, что больше они не повторятся, ведь через несколько часов я стану властительницей необъятной империи Сулистан, а моя полукровка-сестра отправится обратно в Нуминард и, со временем, тоже станет чьей-то женой. Сына казначея, к примеру. Как сильно мы ошибались в своих планах. Какие жуткие, ломающие жизни и мечты, события приготовила нам Астет, богиня Судьбы. Это был последний беззаботный день в моей жизни. Настоящее «прощай» детству.

***

Солнце клонилось к закату, когда моё семидесятидневное путешествие окончилось и наш караван медленно въезжал на самую большую в Суле площадь перед царским дворцом, площадь под названием Мерев. Ещё на въезде в город всех наших лошадей обменяли на верблюдов, ведь в Суле они были под запретом. В этом богатейшем городе главные улицы были вымощены узорчатой керамикой. Это было невероятно красиво и безумно дорого. Но Сул – столица самой могущественной империи Эдома, здесь всё было невероятно. «И это всё будет моим!» – снова промелькнуло в голове. От восторга горло сжалось и подступили слезы.

В караване всё было готово к церемонии встречи Принца Крови и его невесты. У главных ворот во дворец стояли десять всадников на роскошно убранных верблюдах. Они символизируют членов Совета Десяти, глав всех ведомств Тентумбрии. За ними последуют десять красивейших рабынь, символизирующих покорность жены перед мужем. У каждой в руках различные дары Принцу Крови, которые они положат к его ногам. А уже после этого подъедет моя карета, стены которой причудливым образом разойдутся, превращаясь ступени, по которым я спущусь к престолу Сулистана.

В очередной раз осмотрев себя в зеркале, я была полностью удовлетворена. Высокая причёска открывала лоб и затылок, по бокам за ушами спускались две завитые напудренные пряди. За шесть лет мои волосы цвета пшеницы достаточно отрасли. Вверху локоны идеально уложены и скреплены длинной платиновой цепью, усыпанной алмазами и аквамаринами, камнями рода моей матери. Мэмэ постаралась на славу. Платье из полупрозрачного тончайшего шёлка нежного телесного цвета. Его складки причудливо окутывали моё стройное тело невесомой паутиной, сверкающей в лучах заходящего солнца. При движении тело кажется абсолютно голым, но окруженным завораживающим свечением. Босыми ступнями должна я ступить в новые владения и пройти к трону навстречу своему будущему мужу.

В этот момент, самый, казалось бы, счастливый, мне неимоверно хотелось убежать, спрятаться, снова резвиться с мальчишками на Дельфиньем острове… А эта прекрасная девушка в зеркале разве я?

Но тут перед вратами случилась какая-то заминка. Я смогла перевести дух и немного успокоиться. Одна створка ворот пошевелилась и немного приоткрылась, выпустив наружу четверых лысых мужчин, одетых в длинные пурпурные рясы, как жрецы или вроде того. Они подошли к нашим людям, возглавлявшим караван, и решительно, с каменными лицами что-то сказали Кайруму, управляющему. Он замотал головой, выражая несогласие. Но эти жрецы, как я их нарекла, были непреклонны, взяли ведущего верблюда за сбрую и повели его и, соответственно, мою карету куда-то вправо от ворот. Я не могла ничего понять, Кайрум что-то продолжал орать, но никто на него не реагировал.

Что мне делать? Что происходит? Не пойму, закричать, что ли? Выскочить наружу? Или, может быть, все идёт по плану и мой «выход» будет с какой-то другой стороны? Может, меры предосторожности такие, я слышала, что Мортида повёрнута на безопасности своего сына. Я оглянулась на оставшийся уже позади караван и увидела, как карета Пикси, не такая роскошная как моя, но тоже царская, заняла в кортеже место моей. Никто не возмущался, не кричал, не бегал, даже Кайрум вскочил обратно на верблюда. Это меня успокоило, значит всё идёт как нужно. Просто для зрелищности, наверное, нужно чтобы я выехала внезапно, как из ниоткуда.

Меж тем, мою великолепнейшую карету затащили в маленький каменный дворик. Должно быть, здесь располагались дворцовые жаровни и кухни – воздух был наполнен чудными ароматами готовящегося свадебного пира. Пира, на который мне не суждено было попасть.

Я вздрогнула от того, что дверь в карету резко распахнулась. Обернувшись, я увидела на пороге одного из тех лысых жрецов. Он смотрел мне прямо в глаза, не мигая. И этот взгляд, приковал меня к месту, обездвижил. Я не могла противиться ему, ноги стали ватными, колени подкашивались. Он резко поднял руку ладонью ко мне, и тут же меня будто срезало. Я упала без чувств.

4. Приговор

Мне показалось, что пришла в себя я тут же. Не до конца, но ощутила своё тело. Глаза долго не открывались, а может, я просто боялась их открыть. Боялась встретиться лицом к лицу с неизбежным чем-то. Чем-то жутким. Ощущение ужаса происходящего накрыло меня, как льдом сковало все мускулы. Может, я просто сплю, и всё это мне снится. Хорошо бы. Хорошо было бы проснуться дома, и чтоб не было всего этого путешествия…

Но глаза открыть пришлось. Голова гудела, будто колокол. Оглядываясь, я увидела, что сижу на большой кровати, с одной стороны завешенной тяжёлым парчовым балдахином. Я подползла к краю, и оглядела всю комнату. Она была небольшой, но очень роскошной. На полу огромный, во всю площадь ковёр, очень пушистый и, наверняка, безумно мягкий. Я спустила одну ногу и потрогала его, прямо зарылась всей ступней в ворс. Какой он нежный, как шерсть у горных коз. Я не в мерзкой темнице, это уже неплохо. Может, все-таки, меня не ждёт ничего страшного? Правда, единственное окно в комнате было под потолком. А на нем надёжная толстая решётка. Я в неволе. Но чего от меня хотят? Я царская дочь, нареченная Принца Крови! Мой могущественный отец этого так не оставит! Он вызволит меня, непременно!

Я перевела взгляд с окна и неожиданно, прямо передо мной, его перехватил взгляд чёрных мужских глаз. Я вздрогнула от неожиданности. Напротив кровати, оказывается, была дверь. Вернее, не дверь, а решётка, как на окне. За ней на стуле сидел человек и, не мигая, наблюдал за мной.

Я смотрела ему прямо в глаза, всем видом вопрошая: «Что вообще происходит?». Он не реагировал, только склонил голову набок и продолжал на меня смотреть. На тех людей, что утащили мою карету от главных ворот он совсем не был похож. Те были лысые, а этот с черной копной на голове. Одет в одни кожаные штаны, давно вытертые на коленях. На загорелом голом торсе играли мощные мускулы. Взгляд черных, чуть раскосых глаз не отталкивал, не был злым или надменным. Он просто наблюдал за мной.

Это, должно быть, мой тюремщик. Он что, всё время будет тут сидеть?

Но тут внизу, прямо под моей ногой что-то грохнуло и ритмично застучало: тик-тик-тик. Пол дрогнул, и добрая треть комнаты начала двигаться. А посредине большой круг отделился имедленно пополз куда-то вниз! Вместе с ковром! Глаза мои полезли на лоб: у меня на родине я такого в жизни не видела, чтобы пол сам собой двигался и уезжал. От восторга и удивления я даже забыла на минуту, где я, и в каком положении нахожусь. Я инстинктивно посмотрела на своего тюремщика, пытаясь разделить свое восхищение, но он лишь поднял правую бровь. Значит, он уже такое видел. Я поджала губы от досады. Нашла время на восторги! Он, тем временем, всё так же бесстрастно наблюдал за каждым моим движением.

А пол уже вернулся на прежнее место, только теперь на нем стоял столик, уставленный изысканной позолоченной посудой. На одной тарелке лежали только что испеченные, защекотавшие нос неповторимым хлебным запахом, лепёшки; на другой целая жареная на вертеле курица, такая румяная, ароматная, что мой желудок сразу же буркнул! Ещё было два закрытых горшочка, уж не знаю с чем, но явно с чем-то безумно вкусным! Когда я в последний раз ела? Не помню.

Только я спрыгнула с кровати и подтащила к чудесному столу небольшой, но тяжёлый пуфик, послышался какой-то звук. Я взглянула на косматого, но он смотрел не на меня, а куда-то вглубь коридора, в котором сидел. Он что-то или кого-то там увидел, и резко соскочил с места. Не поклонился, но глаза опустил к земле. Я услышала шаги и шуршание множества складок ткани. Сердце подскочило до самого подбородка. Кто? Кто это идёт? Я чувствовала, этот кто-то сейчас прочтёт мой приговор.

Ещё никого не было видно, но я поняла, что это Она. Госпожа Мортида! Только она была способна на такую подлость – запереть невесту в день свадьбы!

Охранник открыл решётку ключом, который взял из рук пришедшей. Где-то в глубине сознания я подметила: значит у него самого ключа нет.

Решётка отворилась и в мой будуар медленно вплыла она. ОНА. Я, конечно, угадала. На ней было самое роскошное и изысканное платье на всем Эдоме, но я не смогла его рассмотреть. Она опять впилась в меня своим пронизывающим взором. Пригвоздила, унизила и растоптала одним взглядом! Я снова стояла перед ней той маленькой девочкой, как когда-то на Дельфиньих островах, мышкой, которая трепещет под взором хищника.

–Ну что, Тира Прекрасная, правительница Дельфиньих островов, дочь великого Владыки Тентумбрии Тирия Третьего и богоподобной сфеидки с Дальнего острова Кармалы, – язвительно и надменно, словно выплёвывая яд, перечислила Мортида мои титулы, как будто лишая меня их своими словами, полностью обесценивая. – Как тебе, понравился наш приём? – она так резко и неестественно захохотала от своих слов, что я съежилась еще сильнее. – Вижу, несладко. Но не переживай, такой высокородной госпоже мы,

– это она, наверное, себя называет «Мы» – приготовили ещё очень много увлекательных приключений. Таких, что сегодняшний день ты будешь вспоминать, как один из лучших.

Я так и стояла, уперев глаза в пол. Не шевелилась, как в трансе. Но разум мой не был затуманен, я слышала каждое её слово. Она настолько подавила мою волю, что я не могла пошелохнуться, лишь стояла и дрожала от страха. Как будто это и не я совсем, ведь до этого никто никогда со мной не говорил в таком тоне. Она продолжала:

– Ты сейчас, конечно, ничего не понимаешь, но я с большим удовольствием тебе объясню. Для этого я и пришла, и этот разговор для меня будет очень приятным, – она даже облизнулась, смакуя каждое слово, – Наверное, нужно начать сначала? Конечно же ты помнишь, как мы приезжали на Дельфиньи острова. Ты в тот же день мне не понравилась – в твоём взгляде было слишком много дерзости и непокорности для десятилетнего ребёнка. – Даже не глядя на неё, я почувствовала, как её перекосило от ненависти. Но что я ей сделала? Что? Ведь они сами за мной приехали, никто им эту женитьбу не навязывал. Как можно вообще ненавидеть абсолютно незнакомого человека? Мне казалось это каким-то помешательством. – А ты, маленькая дрянь, ещё и позволила себе смотреть мне в глаза! Ни один смертный не выдерживает и секунды, но ты… Ты смотрела долго. Паскудная девка! Тогда я сразу решила, что тебе не быть женой моего сына! Мне от невестки нужна покорность. Покорность и наследник с каплей крови твоей породистой мамаши.

Может, она знала мою мать, поэтому меня ненавидит? Но что могла она ей сделать, несчастная, болезненная женщина, немая и глухая, умершая давным-давно, при родах? Нет, она не может быть причиной. Это бред. Я немного очнулась, пока задумалась над этим, даже хотела взглянуть на свою несостоявшуюся свекровь, но вовремя вздрогнула, и снова смотрела только в пол. Вроде бы она не заметила. Нужно делать вид, что я всё ещё под её чарами, и слушать её очень внимательно. Ведь всё равно я отсюда выберусь, и думаю, уже скоро.

Она прошла мимо столика с едой, села в большое кресло в углу. И, наслаждаясь моим бессильем, продолжила свой пафосный монолог:

– Из-за этой ценной сфеидской крови ты и здесь. Знаешь же, наверное, предание, что Властелин мира родится от сфеидки и потомка Белых Великанов. На протяжении веков люди пытались это провернуть, но не вышло ни у кого. Они все были глупцами, не выбрали подходящее время. Я, в отличие от них, изучила всё досконально. – Она самодовольно ухмыльнулась, – И рассчитала до мелочей. Сегодня и в солнечном цикле, и в твоём женском – самый подходящий момент. И сегодня ты будешь оплодотворена.

Я вздрогнула. Что? Она сказала оплодотворена? Это как? Нет, я понимала смысл, но как тогда свадьба? Она всё-таки состоится? В недоумении, я забылась, и вновь подняла взгляд на Мортиду. Она тут же вскинулась, буквально выпрыгнула из кресла и бросилась на меня. Я не успела даже пошевелиться, не то что отскочить, как она с яростью впилась своими когтистыми пальцами в мои волосы и кожу на затылке. Ее красивое лицо было перекошено яростью. Она нависла надо мной, сжав зубы и брызжа слюной, зашипела:

– Никогда не смей смотреть мне в глаза!!! Никогда, поняла? – она трясла мою голову, впиваясь в затылок все сильнее. – Я ненавижу твои глаза, ненавижу! И как только ты сделаешь то, что мне нужно, я их вырву! Вырву своими руками!

В припадке она закинула голову назад, я даже увидела краем глаза, что она прокусила себе губу до крови. Её так трясло, что моя голова в её руках болталась из стороны в сторону. Да что за демон в этой женщине? За что она так со мной?! Я не чувствовала даже боли, только вселенское непонимание. В порыве ярости она швырнула меня на пол, и немного отдышавшись, поправляя платье, продолжила свой монолог:

– Сегодня ты, тварь, сполна получишь! Я хотела наслаждаться твоим падением медленно, но ты сама меня вынудила! Сейчас всё узнаешь! Ещё тогда, на чёртовом Дельфиньем острове, когда я поняла, что ты тварь, как и твоя добродетельная мамаша, я начала искать способ, чтобы ты и Правителя мне родила со своей царской кровушкой, и владычицей тут, не дайте Боги, не стала. И я нашла, – промурлыкала она, повернувшись, – нашла тех, кто тебя так же ненавидит. Твоя же семья тебя предала! Мачеха согласилась сразу же, ведь на место жены Принца Крови сядешь не ты, а её тихоня-доченька, твоя милая сестрица Пикси. Ха-ха-ха!!! Да, они как раз сейчас с моим сыном пируют на свадьбе. Их свадьбе. А ты мне нужна только как сосуд для ребёнка.

Она развернулась и снова села в кресло. А я осталась лежать на полу. Не чувствуя тела, не чувствуя НИ-ЧЕ-ГО. Я не могла ясно осознать всего смысла ее страшных слов. Но я пыталась. Пыталась нащупать хоть какую-то ниточку надежды. Так… она, кажется, сказала, что в этом замешана мачеха и Пикси? А отец? Отец никак не мог этого допустить! Он обязательно меня вызволит отсюда!

Но ведьма успела заметить лучик надежды, мелькнувший на моем лице, и добила:

– На папашу не надейся! По моим подсчётам, три дня назад он скоропостижно скончался. Занемог-то он сразу после вашего отъезда, благодаря своей заботливой женушке. – Теперь она говорила медленно, наслаждаясь каждым своим словом, понимая, что убивает последний якорь спасения, убивает всё живое в юной и беззаботной душе. – А на престол уже взошёл новый Владыка, Деметр Первый. Теперь твои брат и сестра правят двумя самыми могущественными королевствами. А ты сгниешь в подвале, царевна Тира. Но сначала сделаешь то, что нужно мне.

Где-то вдалеке, сквозь гул в голове, я услышала приближающиеся шаги нескольких человек. Почему я до сих пор жива? Почему всё это меня не убило? Зачем мне теперь эта жизнь? И даже сознание не уходит…

5. Плен

Ночь.

Как описать всё, что делали со мной эти «люди»… Да и нужно ли? Всё и так понятно. В моем теле не осталось места ни гневу, ни каким другим чувствам. Оно было абсолютно опустошено. В свои семнадцать лет я ощутила себя дряхлой старухой, будто это мерзкое насилие вытянуло из меня всю юную, светлую энергию, оставив после себя глухую ненависть и бессилие.

Их было четверо. Лица их впечатались в память, как раскаленное тавро в кожу буйвола. Три женщины и ОН. Почему-то это был не Гай-о, тщедушный потомок Великанов?.. Как же тогда теория Мортиды о соединении кровей? Непонятно. ОН был длинный, худой как скелет и лысый, точно, как те, кто остановил мою карету. Кажется, это было уже так давно, в другой, хорошей жизни. Где глупенькая царевна приехала сесть на великий трон, а села в тюрьму без единого шанса выжить. Когда дитя родится, меня уничтожат, и никто не вспомнит, что была такая царевна. Отец… Милый отец, как ты позволил змее подобраться так близко? Я так люблю тебя. Скоро мы встретимся, я всё тебе расскажу. Только один человек на Земле мог спасти меня, и он теперь мёртв.

Я лежала на этой большой постели, такой красивой, что она могла быть отличным супружеским ложем, а стала свидетелем только грязи, унижения и насилия. Дверь со скрипом открылась. Всё похолодело внутри. Они вернулись!? Что ещё? Как ещё можно надо мной надругаться?

Я резко села. Напротив стоял мой сторож. Косматый. Первой мыслью было, что он тоже хочет причинить боль. Но на его плосконосом лице было столько сожаления и горя, наверное, больше, чем на моём. Я пока вообще ничего не чувствовала. По его гладкой щеке покатилась слеза. Скупая, мужская, но слеза. Кто-то плакал обо мне. Эта одинокая капля солёной воды перевернула всю душу и подарила надежду. Нет, не на побег или что-то такое, а на то, что в мире есть хотя бы один человек, которому не плевать на маленькую девочку Тиру.

И тут меня прорвало. Сердце сжалось в комок, и я заревела. Завыла, как раненый зверь. Мой новый и неожиданный друг укрыл меня одеялом. Меня трясло так, что зуб на зуб не попадал, и сел рядом со мной. Он не утешал, не трогал меня, просто сидел рядом. А я всё ревела и ревела, не в силах остановиться. Запустила руки себе в волосы и тянула их, намеренно причиняя боль. Это длилось долго. Я то немного успокаивалась, то боль и жалость к себе нахлестывала с новой силой.

Но как мне не хотелось выть и стенать до конца своих дней, спустя какое-то время, я начала немного успокаиваться. Силы почти совсем меня покинули, и я положила голову на колени Ему. Другу. Боги, я даже не знаю, как его зовут. Он гладил мои спутанные волосы, вытирал слезы с лица, а я громко всхлипывала. В мою опустошенную душу пробивался лучик чистого и светлого чувства благодарности, а с ним и какой-то благодати. Хотя ещё несколько минут назад я готова была умереть, не раздумывая. А сейчас, даже если жить мне осталось только до рождения ребёнка, я проживу их хотя бы с поддержкой другого человека. А там, глядишь, и что-то изменится. Он подарил мне надежду. Маленькую, но такую жизненно важную.

– Как тебя зовут? – мой голос звучал как будто издалека, я его даже не узнала. – Или ты немой?

– Нет, я говорящий, – какой у него необычный голос, немного выше, чем я полагала, исходя из комплекции. – На родине меня звали Торлас, а здесь всех представителей моего народа зовут Туланами, ведь мы поклоняемся богу войны и мести Тулану. А ты зови как хочешь.

– Конечно, буду звать Торлас. Очень красивое имя.

Мы замолчали. Мне, конечно, было интересно, как он попал сюда, и почему служит столь недостойной особе, но сейчас у меня нет сил переживать ещё за кого-то, кроме самой себя. Слишком много произошло. Слишком.

И, как бы я не сопротивлялась, сон смарил меня. Моему настрадавшемуся телу нужен был отдых. Я окунулась в тяжкую дремоту без сновидений.

***

Вскочила я очень резко. Теперь все чувства у меня бы обострены, как у дикого животного. Я услышала шаги до того, как их услышал Торлас. Мы переглянулись, но его лицо не выразило тревоги. Он даже улыбнулся.

– Это Руда, она «наша». А ведьма дня три точно сюда не сунется. – он говорил так уверенно, что я подумала, не тронулся ли он.

– Что ещё за «наша»? Для меня тут нет своих! – прошептала я тихо, но очень эмоционально, – Ну, кроме тебя.

Но в открытую Толасом решётку уже входила женщина с большим подносом. Волосы зашевелились у меня на голове… Страх сковал сердце. Инстинктивно я поползла по кровати назад. Это была та женщина, которая приходила с НИМИ. Она держала меня во время… Пустой желудок сжался, и я резко согнулась от рвотных позывов. Женщина подбежала ко мне, нежно обняла за плечи, убрала спутанные волосы с лица, пока мой желудок выворачивало наизнанку. Это ведь они меня мучили, это изверги, враги, приспешники паршивой Мортиды! И эта «наша» Руда была с ними! Она помогала ей! А теперь что, помогает мне? Нет, это какой-то трюк, обман!

Рвота понемногу прошла, и новоиспеченные друзья вытирали мне слезы, ухаживали за мной, как родная мать. Женщина налила в стакан какую-то жидкость из маленького чайника с принесенного ею подноса, и дала мне выпить. Я немного отхлебнула, поперхнулась, но допила ароматный отвар до конца. Она налила ещё. Я немного успокаивалась и желудок успокоился вместе со мной.

Женщина подтащила к кровати стул, и села напротив меня. Я смотрела на неё в упор, давая понять, что жду объяснений. Торлас сел рядом со мной, подал блюдо с лепешками и ветчиной, чтобы я немного поела.

– Ты готова, дочка? Мой рассказ будет длинным и не очень весёлым.

Я кивнула.

– Меня зовут Руда, я родная сестра Мобаса, покойного правителя Сулистана, глупца, который пленился чарами злой ведьмы, и поплатился за них жизнью.

И она начала свой рассказ, который я слушала с огромным интересом, ведь он касался в том числе меня и моей семьи. Оказалось, я знала о ней очень мало.

История Руды

«Даже и не знаю, с чего начать. Наверное, начну с себя. Хотя я в ней персонаж второстепенный. Слушайте, и ты, Торлас, тоже послушай. Началось всё, когда мне было семнадцать лет, как и тебе сейчас, Тира. Мой брат Мобас сидел тогда на троне Сулистана, и для меня это было золотое время. Он был настоящим Принцем Крови… Белокурый и бледнокожий, потомок Белых Великанов. И жена его была прекрасной – знатного рода, красивая и умная. Как в сказке. И сын родился, чудное дитя, законный наследник трона.

А я была тогда скромной, домашней девушкой, ни в каких государственных делах не участвовала, жила в своё удовольствие. Но брату приспичило выдать меня замуж, и непременно за наследника трона Тентумбрии. Лет за десять до этого была между нашими странами война, и в тот год мир стал как никогда хрупким. Мобас решил скрепить союз браком. Я была его единственной сестрой, поэтому выбор принести мир пал на меня.

И меня просватали за твоего, Тира, отца. Тогда он был только наследником трона и правил Дельфиньими островами, как и ты до приезда сюда. Я согласилась, конечно. О Тирии Могучем тогда ходили прямо легенды: какой он красивый, храбрый и мудрый не по годам. И он отплыл со своего острова в Герат, где тогда располагался наш двор. Я выходила на берег залива каждый день, ждала своего прекрасного царевича. Но, увы, стать владычицей Тентумбрии мне было не суждено. Флотилия Тирия попала в шторм, а его самого, еле живого, прибило к берегу небольшого острова. Как потом оказалось, это был остров Заблудших Дев. Может, вы знаете про него, раньше туда отвозили увечных девушек. Это, конечно, дикость, и почти век тогда этого никто уже не делал, но… Там Тирию и довелось встретить твою, Тира, мать.»

Руда опустила голову, было видно, что она, как сейчас переживает крушение своих девичьих надежд. Но, взяв себя в руки, она продолжила:

«Они полюбили друг друга с первого взгляда. Так, безвестная глухонемая сфеидка стала владычицей Тентумбрии вместо меня. Только вот ненадолго – меньше, чем через год она умерла при родах. А у меня началась совсем другая жизнь. Замуж я больше не стремилась, боялась, наверное. И решила посвятить свою жизнь брату и его семье. У них с первой женой как раз недавно родился ребёнок, которому во многом я заменила мать. Но об этом после. Сейчас в рассказе моём появится его главная героиня. Правительница Сулистана Мортида Великолепная (как она сама себя называет).

Она прибыла в Сул в возрасте шестнадцати лет в сопровождении двух братьев её отца. Дядья привезли её в надежде выдать за какого-нибудь знатного вельможу, и активно подыскивали хорошую партию среди придворных и членов совета. А она, в столь юном возрасте, уже была, во-первых, очень хороша собой, во-вторых, обладала невероятной, почти сверхъестественной манкостью: все, кто хоть раз её видел, попадал под эти чары. Попался и мой брат. Мортида это быстро смекнула и начала охмурять правителя Мобаса в полную силу. Однажды, когда его жена приболела, юная прелестница пробралась в царские покои и, можно сказать, полностью овладела вниманием правителя. Уже тогда у меня закрались подозрения, что она владеет какой-то магией или чем-то подобным. Ведь спустя всего неделю жену моего брата нашли мёртвой в её покоях. Болезнь её, сначала казавшаяся незначительной, резко подкосила молодую, цветущую женщину. И это было не физическое отравление, а душевное – из неё как будто уходила жизнь. Я человек хоть и тихий, никуда особо не лезу, но я не дура, я сразу поняла, что это дело Её рук. А ещё я сразу поняла, что царицу уже не спасти. Но я могла спасти своего любимца, их с братом маленького сынишку, которого любила как своего. Ему тогда было шесть, он был прекрасным белокурым сорванцом, подающим большие надежды как в учении, так и в физической силе. И когда его мать умрёт, естественно, он будет следующим. Мортида вряд ли пожалела бы наследника трона. Я должна была его спасти! И я спасла.

Я же была его няней большую часть времени, и у меня созрел план: убедить всех (а самое главное Мортиду) в том, что мальчик не представляет опасности, и не может быть наследником трона. Тогда вопрос стоял о жизни и смерти, а не о престолонаследии. И вот что я сделала: мы с принцем пошли гулять по городу, когда там было много народа, а значит и много свидетелей. Проходя мимо одного из домов, мы остановились под балконом, с которого, как будто случайно, упал цветочный горшок, и прямо на голову принцу. Конечно, это всё было частью моего плана, и горшок был совсем не тяжёлый, бутафорский, и принц прекрасно знал, что его ждёт и как нужно действовать. От удара он упал навзничь, и из его рта пошла пена. Да, сыграл он тогда очень натурально. Придворный врач признал, что от удара у принца помутился разум, а по законам Сулистана, человек с психическими отклонениями не может быть наследником трона. Поэтому его решили отдать в жрецы, побрили наголо и отправили жить в храм Луны, где он до сих пор и является жрецом, теперь одним из верховных. Он и приходил к тебе в ту ночь, Тира, он будет отцом твоего ребёнка. Мне очень жаль, что ты его ненавидишь, у нас всех не было выбора… Пока мы вынуждены подчиняться ведьме, время для сопротивления ещё не пришло.

Подожди возражать, сначала дослушай. В тот день, когда маленького мальчика побрили в жрецы, умерла его мать. Для Мортиды дорога была абсолютно свободна, и она начала действовать. От брата моего она не отходила ни на шаг, якобы поддерживала несчастного вдовца. Который не казался таким уж безутешным. Они с ведьмой хихикали и зажимались по углам всю траурную неделю после смерти правительницы. А я, чтобы полностью обезопасить себя и моего сироту-племянника, у которого кроме меня никого не осталось, начала втираться в доверие к юной Мортиде. Я сразу поняла, что она здесь надолго, и на тот момент у меня не было сторонников против неё, всех она завлекла своими чарами.

Мне стыдно это говорить, но я даже несколько раз делила с ней ложе, чтобы она была уверена в моей верности. Не знаю почему, на меня её чары не действовали, я просто притворялась. Притворялась столько лет… Но я уверена, что всё это не зря.

Ах, да, ты же хочешь узнать продолжение истории. Конечно же, мой брат и Мортида скоренько сыграли свадьбу и объявили о близком появлении нового наследника. Но правитель Сулистана Мобас не дожил до этого события, и не мудрено, конечно. Маленький Гай-о родился абсолютно рыжим и весь покрытый веснушками. Наверное, если б тогда об этом кто-то узнал, разразился бы скандал, ведь наследник был копией дяди Мортиды, Хилькона. Но я и ещё несколько приближенных скрыли это, и по велению Мортиды, ставшей теперь полновластной хозяйкой в стране, с первого дня жизни красили волосы мальчика в белый цвет и часами держали ребёнка в жидкости, которая придаёт коже белизну. Для него всё это было, несомненно, очень вредно, он рос болезненным и чахлым, и даже совсем бы угас, если бы не магия его матери. Он нужен ей живым, от его имени она правит Сулистаном и по сей день.»

***

Я слушала этот рассказ сначала отрешенно. Во-первых, у меня всё тело было в синяках от крепких рук, державших меня, извивающуюся, во время насилия. Во-вторых, мой разум никак не мог воспринять так много информации, не мог её связать со мной, с тем, что произошло совсем недавно. Для меня это была просто какая-то страшная сказка.

– Я не понимаю, я-то ей зачем? Зачем ей этот ребёнок? Тем более не от её сына? Что она будет с ним делать? – говоря про ребёнка, я ещё не до конца поняла, что как бы он уже во мне, и мне придётся очень долго его вынашивать внутри себя. Это дитя насилия и жестокости…

– Тира, милая, всё из-за твоей сфеидской крови и этого треклятого пророчества о Властелине мира. Не знаю, может, она думает, что Гай-о не проживёт долго и её власть пошатнется, если его не будет. А может, действительно верит в эти бредни из древних книг. Она уже несколько лет не делится со мной такими далеко идущими планами, я превратилась для неё во что-то вроде элитной прислуги. Но это даёт мне больше свободы.

– А если она сейчас сюда придёт? – внезапно вздрогнула я от страха.

– Нет. Каждый раз, когда кто-то хоть секунду смотрит ей в глаза, она теряет силу, теряет свою магию. И ей нужно восстановиться. Для этого она исчезает из города на несколько дней, не меньше трёх. Она даже при всем этом… Ну… ты понимаешь… – Руда смущённо замялась, не желая произносить вслух то, что произошло со мной не без её участия – Не смогла присутствовать, хотя очень хотела. Теперь она вернётся минимум послезавтра. Так что мы можем говорить свободно.

Руда помолчала с минуту, давая время и мне переварить ее рассказ, и заговорила снова:

– Вот ты и знаешь историю твоего появления здесь. Но сейчас не время для сожалений, не упивайся своим горем, а покажи свою силу. Всё проходит, и это пройдёт. На данный момент тебе необходимо спокойно вынашивать ребёнка, как бы ты к нему не относилась. Для тебя это единственный способ выжить. Мортида уверена, что для тебя всё конечно и после родов она утилизирует тебя, как отработанный материал. Но ты знай, ты не одна, мы твои союзники, мы поможем тебе. И «мы» это не только я и Торлас, нас много. Кстати, твой глава каравана Кайрум тоже с нами, хотя Мортида уверена, что охмурила его, переспав с ним в первый день вашего приезда. Но он оказался крепким орешком, как-то понял, что я на твоей стороне и просил передать, что он верен тебе, как и раньше.

– А этот… Настоящий Принц, ну, который сейчас жрец, это он меня насиловал? – вдруг выпалила я неожиданно даже для самой себя.

Руда вздрогнула и опустила голову, Торлас отвернулся, как будто ему очень срочно что-то понадобилось в углу.

– Да, это он, – через минуту решилась ответить Руда. – пойми, мы в таком же положении, что и ты, такие же заложники ведьмы. Думаешь легко притворяться дураком всю жизнь и смотреть, как на твоём законном троне сидит чудовище, пожравшее всю твою семью и надежду на светлое будущее? Ты в этом положении только один день, а мы уже много-много лет. Конечно, ты ненавидишь и его, и меня, ведь я тоже участвовала в этом… Но мы все, на самом деле, на одной стороне. Чтобы победить мы должны объединиться, сжаться в кулак и выжидать время для удара!

– Удара? Какого удара? Вы уже чёртову тучу лет сидите и ждёте время для удара! Вас давно поработили и трон у вашего «воспитанника» узурпировали! Вы что, ждали меня? Слабую девушку, которую сломили сразу по приезде, изнасиловали и избили! Чего вы ждёте от чужестранки!? Что я пойду и из этого подвала верну вашему соплежую его корону? Вы в своём уме? Да вы кто такие для меня? Я вас всех ненавижу, чёртовы слабаки, решившие переложить свои заботы на мои плечи! Я не собираюсь с вами союзничать, не собираюсь! Мне дела нет до ваших дрязг. Сами впустили змею на свою землю!

Я выкрикивала свои обвинения Руде в лицо. Она смотрела спокойно, даже тепло, и я не продержалась долго. Поток ругательств и обвинений иссяк. Я села на кровать, и закрыла лицо руками. Слез не было, я просто сидела и обдумывала сложившуюся ситуацию. Руда и Торлас меня не трогали и ничего не говорили. Да, они сами были виноваты в своих бедах, я имею в виду Руду и её покойного брата. Доверились ведьме. Но и я не лучше. Рванула на край света, возомнив себя властительницей мира. Чем я лучше них? Да даже хуже, я видела эту ведьму, интуитивно понимала, что она из себя представляет, но нет, всё равно повелась на такой дешёвый фокус! В своём тщеславии даже не заметила предательства Пикси, у которой обычно всё на лице написано. Ну, дура чистой воды! И отца подставила, получается из-за меня и его не стало…

Мысли об отце вызвали слезы. Сначала я тихо всхлипывала, а потом разревелась в полную силу. Первым не выдержал Торлас, он подбежал, сел рядом и обнял меня за плечи. Я уткнулась носом в его грудь и тихо плакала. Казалось бы, после всего, что со мной произошло совсем недавно, мне должно быть противно прикосновение мужчины, но он был так деликатен, от него исходила такая сила, при чем не грубая мужская сила, а сила духа, энергия уверенности в том, что всё будет хорошо, что я под защитой, что я не могла противиться этому. У меня всегда были в друзьях только мальчишки, и вот теперь у меня есть ещё один. Хоть вся эта история должна была научить меня никому не доверять, но сейчас как будто другая реальность открылась, я поняла, как сильно я заблуждалась насчёт других людей. Я всегда думала, что высокое положение гарантирует порядочность человека, а теперь пришло понимание, что это совсем не так. И что, по крайней мере, эти два человека, Руда и Торлас, говорят мне правду, и искренне желают добра. Мне не оставалось ничего, кроме как довериться им полностью, иначе моя жизнь совсем потеряет хоть какой-то смысл, а значит эта злодейка Мортида добьётся своего, полностью сломит мой дух.

– Ладно. Какой у вас план? Что вы хотите, чтоб я сделала? – сказала я, глядя Руде в лицо из объятий Торласа.

– Я знала, что ты умная девочка, – с теплотой в голосе ответила Руда. Она, кажется, даже не обиделась на мои слова, выпаленные в гневе, и продолжала, – Сейчас, хочется тебе или нет, ты должна спокойно вынашивать ребёнка. От него зависит и твоя судьба, и наши. Меня Мортида поставила ответственной за это. Она думает, что я ненавижу твоего отца за нанесенное «оскорбление». Всех мерит по себе, ибо сама не ведает ни доброты, ни прощения. Но нам это как никогда выгодно. Я буду приходить к тебе каждый день, а Торлас дежурит через день. Его сменщик – верный пёс Мортиды, поэтому тебе нужно быть осторожной, хотя бы в его дежурство. Будем играть роли двух ненавидящих друг друга женщин.

Я улыбнулась. Впервые за этот жуткий день, который казалось, длится уже вечность, я немного успокоилась.

–А что будет после того, как оно родится?

Руда нахмурилась. Наверное, ей не понравилось, что я так назвала этого «ребёнка». Но как я могу воспринимать этот плод насилия? Она поняла по моему взгляду, что не стоит сейчас поднимать этот вопрос.

– Я пока не знаю. На самом деле, при наилучшем раскладе, мы с помощью и поддержкой ещё нескольких государств, с главами которых я давно состою в тайной переписке, раскроем этот обман, и сбросим узурпаторшу с её пьедестала!

– Ага. Ну, допустим. И кого коронуете? – о, Боги, я думала, что они вменяемые.

– Тебя и Мобасакару, конечно.

– Это кто вообще? Мобаса-как??

– Это отец твоего ребёнка, Тира. Я разве не называла его имени?

О, вот это перспектива! Ещё интереснее! Править на пару с этим тощим! Ну, спасибо. Да и вообще, желания чем-то или кем-то управлять у меня уже абсолютно отбито. Эта Руда, конечно, хорошая женщина, но по сути какая-то фанатичка. Но пока я свое мнение высказывать не буду. Поживём – увидим. И так слишком много кардинальных изменений в моей жизни. Я кивнула. Со стороны это, видимо, выглядело не очень естественно – мои новые друзья смотрели на меня то ли с жалостью, то ли с недоумением.

– Тира, дорогая, мы тебя совсем утомили, тебе нужен отдых. Надеюсь, теперь, когда ты все знаешь, ты немного успокоишься и сможешь хорошо выспаться. Только не забывай, завтра с утра придёт новый охранник, при нём ты должна быть подавленной и разбитой, ни в коем случае не показывать, что у тебя есть какая-то надежда. – говорила Руда, глядя меня по волосам. Её прикосновения напомнили мне, как моя служанка Мэмэ всегда причесывала меня к праздникам. От этого стало тепло и спокойно, как дома, как будто всё, что произошло после моего отъезда было страшным сном. Я хотела спросить о судьбе Мэмэ, неужели она тоже предатель? Но сон смарил меня раньше, я тихонько опустилась на подушки и крепко заснула.

И вот я уже дома, на Дельфиньем острове, мы, как в тот день, когда я первый раз увидела Мортиду, играли с мальчишками в войну. Я, как всегда, была лучником. Мы разбежались по гигантскому царскому заповеднику, а я опять залезла на то же дерево, где меня постигла неудача. Но на этот раз внизу было множество детей, и даже, кажется, взрослых. Они шныряли подо мной и не замечали моей засады в кроне дерева. Я приложила стрелу к луку и стала целиться. Только, как бы я не старалась, не могла отличить, кто враг, кто друг, кто союзник, кто противник. И вдруг, в один миг они все, как по щелчку пальцев, подняли головы вверх и посмотрели прямо на меня. Среди этих перекошенных злобой лиц не было ни одного дружелюбного! Как один, они ринулись к самому стволу дерева и начали карабкаться наверх. Ко мне. Лезли прямо друг по другу, не замечая никого, кроме меня. От ужаса я вся напряглась, как тетива на моем луке, и не могла ни пошевелиться, ни закричать, ни даже вдохнуть. И вот уже самый ловкий тянет ко мне руку, почти дотягивается до ноги, я смотрю ему в лицо, и это оказывается дряхлая, сморщенная, как мумия, старуха, с тощей, сухой рукой, которая вот-вот стянет меня вниз. Её седые патлы развиваются, как тонкие серые змеи, я смотрю ей в глаза, и цепенею в панике. На меня в упор смотрят чёрные, кошмарные глаза госпожи Мортиды!

– Отдай…

–Мама! – с истошным криком я все-таки смогла проснуться, так и не узнав, что ей нужно отдать.

Я резко села в кровати, в комнате уже было темно, лишь небольшая лампадка горела на маленьком столике возле кресла. Я, как ребёнок, нырнула под одеяло, высунув только нос. В детстве мне тоже снились кошмары, и каждый раз я просыпалась с криком «мама», хотя мамы у меня никогда и не было. Никто не приходил на мой зов, никто меня не успокаивал, я со всем справлялась сама. И сейчас справлюсь.

– Тира, что с тобой? – услышала я над ухом заботливый шёпот. Немного высунув голову из-под одеяла, я увидела широкое, плосконосое лицо. Лицо друга. Торласа.

– Кошмар приснился, – прошептала я, как ребёнок.

Он присел ко мне на кровать и погладил макушку.

– Спи, не бойся я рядом посижу.

Почему-то я сразу поверила, что с этим человеком мне ничего не страшно и он отныне всегда будет моей надёжной защитой. Он не предаст, не будет меня использовать, как Руда и другие, а просто всегда будет на моей стороне. Я не думала, не анализировала, просто знала. И он казался единственным человеком на земле, которому я нужна. Не знаю, как я это определила, может, по глазам.

Я положила голову ему на колени, свернулась клубочком, и теперь уже уснула спокойным, безмятежным сном. А Торлас сидел и гладил мои волосы…

6. Дитя

Весна 5142 года

Дни покатились за днями. К своему положению и заточению я уже привыкла, да и какой у меня был выбор? Только ждать. Чего или кого ждать я и изначально не поняла, а теперь, спустя много месяцев, уже забыла. Ждала просто рождения… этого… плода. После, может, что-то и произойдёт, а может и нет. Об этом я вообще не думала. Руда приносила мне какое-то поило, после которого мне становилось безразлично абсолютно всё. Но пила я его через день – только в дежурство мерзкой шелудивой крысы Ясука. Этот шакал, облизывающий грязные ноги госпожи Мортиды, был жестоким и грубым мужланом. Всегда обзывал меня владычицей-принцессой, что из его поганого рта звучало хуже, чем «портовая шлюха». Я даже нормально есть не могла, когда он был рядом, хотя кормили меня истинно как королеву! Таких яств, какие подавали на столике из-под пола, я не пробовала ни разу в своей жизни. Конечно, они кормили не меня, а то, что внутри меня.

О своей беременности я старалась не думать – она проходила прекрасно, не доставляя мне неудобств. Только сейчас живот стал таким большим, и это чужеродное создание там так билось и вертелось, что большинство мыслей сходились на том, чтобы оно быстрее избавило меня от своего присутствия. Последнее время Руда была чем-то обеспокоена, ходила сама не своя. На мои вопросы отвечала уклончиво. Видимо, великое восстание против Мортиды и ее двора откладывается, как я и думала. А что будет со мной? Ой, лучше, наверное, об этом вовсе не думать.

Единственной моей отдушиной был Торлас. Мы болтали обо всем на свете. Обо всем, кроме нас самих и сложившейся ситуации. Обсуждать эту беременность или какое-то ближайшее будущее ни один из нас не хотел.

В один вечер, когда уже стемнело, Руда зажгла светильники и сразу ушла. Мы с Торласом сели на пол (мне с огромным животом было удобно сидеть только на полу), чтобы разделить мой вкусный ужин. Сегодня на маленьком столике было особенно много разных блюд. В широком горшочке ещё тихонько шипело жаркое, видно только что вытащенное из печки, в хрустальных вазочках лежали тонко нарезанные маринованные овощи: лук, морковь, огурец и перец. В самых крошечных стаканчиках налиты заправки, очень острые, разжигающие аппетит. И на небольшом блюде холодная копчёная курица, коричневая и очень ароматная. Сладкое красное вино искрилось в бокалах тончайшей работы.

Мы с удовольствием начали трапезу. Сегодня я насмелилась и, опустив глаза, спросила:

– Как думаешь, что будет, когда Оно родится?

Торлас даже поперхнулся. Только что на его лице была довольная, сытая улыбка, и в миг брови сошлись на переносице.

– Ничего плохого они тебе не сделают. Мортида даже ни разу не пришла к тебе за это время. Заберут его и всё, а там посмотрим. Я тоже не верю в бредни Руды о захвате власти. Как я понял, она возлагает надежды на правителя Пурии Далила Смешного, – я усмехнулась, – вот-вот, одного имени достаточно. Да и Пурия раз в десять меньше Сулистана, что они смогут? Да никто и не выступит открыто против Мортиды и её магии, все только интриги плести горазды. Так что, будем надеяться только на себя.

Я погладила его по волосам.

– Да что мы можем сделать?..

– Ты, конечно, не интересовалась, а я уже давно сделал дубликаты всех ключей, которые открывают двери до самого выхода в город. Не беспокойся, родится ребёнок, про тебя забудут, и я выведу тебя отсюда.

– Наивный… Неужели думаешь, что Она забудет? Ладно, не хочу больше об этом говорить, и жалеть себя надоело. Что будет, то будет. А раз наш разговор и так перешёл грань табу, расскажи, как ты попал к Ней на службу? И почему она не сомневается в твоей верности?

Торлас опустил голову, и несколько минут молчал. Потом решительно посмотрел мне прямо в глаза.

– Я расскажу. Начнём с того, что я происхожу из племени туланов, раньше мы жили на территории сегодняшнего Дарфура и Сулистана и занимали обширные территории к югу от Пустыни Третьей Жизни. Жили мирно, не зная войн и сражений, знали законы природы и чтили предков. Но тысячу лет назад по морю пришли дарфурийцы, которым нужны были новые земли. Война была ужасной и кровопролитной. Поначалу они просто истребляли нас, как скот, но мы быстро переняли и их оружие, и технику боя и даже усовершенствовали её, но было уже очень поздно. Война шла тридцать лет, и в итоге небольшие остатки моего народа дарфурийцы обманом и обещаниями мира выманили, согнали на корабли и отправили на свой же покинутый остров Дитя Медведицы, где мы и живём по сей день в надежде когда-нибудь вернуться на родные земли. С молоком матери мы впитываем идеи об отмщении. Моя мать была слишком самозабвенно увлечена ими, она внушила мне и сестре, что мы дети, зачатые от бога войны и мести Тулана, и наша миссия состоит в объединении всего Эдома под властью этого кровожадного бога. Когда мне было шестнадцать, а сестре пятнадцать, то есть ровно десять лет назад, она послала нас на большую землю, чтобы мы убили исчадье зла, узурпаторшу Мортиду. И представляешь, мы почти это сделали! Само проведенье нам благоволило. Мы пробрались в храм Луны и притаились за статуей богини Мары. Был день Летнего Первоцвета и Мортида возглавляла церемонию поднесения цветов к ногам этой богини. Когда она была совсем близко, я уже готов был к прыжку, но Ия меня опередила. Занесла кинжал прямо над головой ведьмы, и по глупости посмотрела ей прямо в глаза… Ты знаешь, чего стоит её взгляд. Сестра выронила кинжал и нас тут же схватили. Меня бросили в сырой подвал на неделю без еды и воды. Я уже думал, что меня просто заморят до смерти, и не сомневался, что Ии уже нет в живых. Сам я не чувствовал ничего, только каждую секунду представлял, как сестру пытают и мучают. Это было невыносимо.

Он закрыл лицо руками. Я не трогала, не перебивала его. И он продолжил.

– На седьмой день дверь открылась. На пороге была Она. Во всем великолепии. Да что я рассказываю, ты и сама была в такой ситуации. Мортида любит наслаждаться победой, обожает унижать побежденных. Она сказала, что моя сестра жива и здорова, ей ничего не сделали. Пока. И теперь все зависит от меня. Если я покорюсь и буду служить ей, то она пощадит Ию. И не сделает всё то, что уже нарисовало мне воображение. Разве у меня был выбор? И Мортида, конечно, обезопасила себя. Она отправила сестру в Герат, а меня оставила здесь, прислуживать её величеству. Я не могу ослушаться или сбежать, она тут же казнит мою сестру. Раньше она всё брала меня на приёмы в качестве личной охраны, и все иностранцы удивлялись, каким это образом ей удалось сделать покорным одного из свирепых и диких туланов. Она гордилась этим. Кстати, гордыня это её самое слабое и уязвимое место, я это понял за годы, проведённые здесь. Она застилает глаза многих правителей, но Мортида от неё просто слепнет. Взять хотя бы меня, она решила, что я полностью покорен, что за эти десять лет перестал быть собой, ей это так лестно, что она будет верить в свою мощь до последнего, не усомнится. Я думаю, на этом и стоит сыграть, когда ты родишь ребёнка. – От слова «ребёнок» меня передернуло, – Ты должна будешь умолять её тебя не убивать, для неё твоё унижение будет наивысшим наслаждением, поэтому она не сможет сразу лишить тебя жизни, будет продлевать удовольствие.

– И сколько лет мне придётся ползать у неё в ногах, пока не подойдёт «момент»?

Торлас насупился, понял, что я намекаю в том числе на него. Лицо его ничего не выражало, но через мгновение он сдвинул брови и решительно посмотрел мне прямо в глаза.

– Пошли сейчас.

– Что?? – я выпучила на него глаза, – ты сдурел?

– Возьмём внезапностью! Ключи у меня есть, никто не может ожидать побега сейчас, пока ты беременна. Даже Мортида не приходит – думает, что бежать сейчас безумие. Пошли.

Он смотрел так уверенно, что я не смогла устоять. А вдруг это именно тот, единственный шанс!

Я резко поднялась с пола.

Но что это? Весь подол юбки был насквозь мокрым, и на ковре темнело влажное пятно. Сердце остановило свой ритм, сжалось в крохотную частичку. Это мокрое пятно могло означать только одно. Роды. Роды начинаются.

Несколько часов спустя

Не знаю, есть ли женщина на Земле, которая захочет вспомнить свои роды. Я точно никогда не захочу. Это была настоящая пытка, иначе не назвать. Так что, если кто-то захочет подробностей, спросите кого-нибудь другого, не меня. Я же начну рассказ с той секунды, как это дитя из меня полностью вышло.

Всё произошло стремительно, и как сказала старуха, которую Руда привела для того, чтобы принять роды, «слишком уж быстро для первого раза». Все вокруг меня суетились, а я лежала, как выжатая тряпка, которую только что скручивали и трепали во все стороны, а теперь просто бросили на пол. Краем глаза я видела, как эта старая кляча-повитуха и Руда крутят в руках, переворачивают вверх ногами, щиплют и хлопают этот кусочек плоти, который они называли «ребёнком». Нет, он был обычный, не увечный, просто какой-то синий, как баклажан, и, по моему мнению, совершенно безжизненный. Он не дышал, не кричал. Не пойму даже, радоваться или огорчаться. Как это повлияет на мою судьбу?

Но к женщинам подошёл Торлас, взял существо за пятку, как-то встряхнул, шлепнул ладонью по спине, и оно резко вдохнуло, выдохнуло, ещё вдохнуло и заорало так резко, что я чуть не подпрыгнула. На моих глазах происходило настоящее волшебство: ребёнок из сине-фиолетового начал розоветь с каждым вдохом! Старуха посмотрела на Торласа с удивлением, смешанным с большим уважением. И в ту же секунду в комнату вскочила Мортида! Судя по всему, она ждала за дверью, когда ребёнок издаст первый звук. Она тут же сделала знак рукой, чтобы все отошли от плода её еженощных мечтаний, убедилась, что он жив-здоров и что это мальчик. В одно мгновение она, как коршун, схватила свою добычу, вся сгорбилась, закрывая чадо всем телом, и замерла, как будто замороженная, не отрывая взгляда от маленького тельца.

В это время Руда, как бы случайно, повернулась ко мне спиной, и из сомкнутой руки бросила на постель кусочек сахара, чем-то явно пропитанный. Я сообразила и почти налету схватила его и так же резко сунула в рот. И, не успел он до конца раствориться, меня согнуло пополам от сильнейшей боли, а изо рта и носа хлынула кровь.

Все разом обернулись ко мне, в том числе и Мортида. От безумной боли я металась по кровати, то сжимаясь в клубок, то выгибаясь так, что стояла только на пятках и макушке. Эта предательница Руда решила меня отравить, видимо, чтобы я избежала мучительной смерти от рук палачей!

– Госпожа, нужно как можно быстрее унести отсюда ребёнка! У неё похоже родовая горячка, а она очень заразна, как вы прекрасно знаете. – говорил голос Руды где-то далеко от меня, хотя она стояла на расстоянии вытянутой руки. – Ей недолго осталось, а ребёнок может быть ещё здоров! Бежим отсюда, Госпожа! Финестра справится с умирающей.

А я и действительно уже чувствовала дыхание смерти. Кровь так и хлестала изо рта и носа! Мортида посмотрела на меня с таким отчаянным разочарованием! Она так и не смогла выдавить мои глаза! Страх за свою собственную шкурку взял верх, она резко повернулась в сторону двери и побежала во весь опор, прижав ребёнка к своей груди.

Мне так хотелось расхохотаться ей в след, но сил не было! Как жаль! Хоть ненадолго, хоть на несколько секунд перед смертью, я почувствовала себя победившей в этой схватке!

Бабка, которую Руда назвала, кажется, Финестрой, очень быстро для своего возраста подбежала ко мне, когда вдалеке брякнул последний звук.

– Давай, молодой, помогай! – сказала она Торласу тихо. Он подскочил ко мне как ошпаренный, в его глазах было столько беспокойства и страха за меня! Он взял меня за плечи и помог сесть, приступы боли ещё продолжались, но уже не так интенсивно. Финестра совершенно бесцеремонно задрала свою чёрную длинную юбку до самого пояса и резко сорвала с оголенного бедра привязанную к поясу и чем-то приклеенную к ноге, бутылочку с красным содержимым. Подлетела ко мне, схватила за спутанные волосы на затылке и бесцеремонно дернула вниз так, что голова моя откинулась назад и открылся рот. Она, не теряя времени, тут же влила содержимое бутылочки прямо мне в горло. Я кое-как успела сделать глоток, чтобы не подавиться и тут же задохнулась, настолько эта жидкость была жгучей! Мгновенно по всей груди пронеслось обжигающее пламя, дыхание участилось, и сердце поскакало как табун лошадей! Кровь мгновенно перестала течь, и боль полностью прошла. Конечно, от кровопотери и родов осталась слабость, но я уже не умирала, смерть отняла ладони от моего горла. Так удивительно, ещё мгновение назад я была уверена, что не переживу эту ночь. Я положила голову Торласу на грудь, и он обтер влажной тканью моё лицо, шею, руки, которые были в крови. Его движения такие бережные, ласковые, что сердце невольно сжалось от нежности и я немного неуклюже обняла его одной рукой.

– Не время ворковать, голубки! Сейчас или никогда! Через несколько часов Мортида может вернуться, чтобы проверить, умерла ты или нет. Хоть сегодня и начнутся празднества в честь рождения наследника, она сможет выкроить минутку ради такого дела! Быстро переодевайтесь, вас уже ждут.

Что? Всё же побег? И эта старуха на нашей стороне? Вокруг меня крутятся какие-то планы, а я в кромешном неведении.

– Куда бежать-то? – наспех спросила я, стягивая липкую от крови одежду.

– Ой, детонька, вам бы хоть со дворца выбраться! А там куда Боги укажут. Вот, надевай. Да, одёжа не по тебе, но ты сможешь выйти! – она протягивала мне свое чёрное платье. – Я здесь найду, что надеть. А если ведьма придёт, найду, чем её встретить. Не убью, конечно, но… В глаза ей гляну! Ы-ы-ы-ы, – она выпучила глаза из орбит и оскалила беззубый рот, – хоть на время, да задержу, а вы подальше убежите! Тира, стой, вот, вымажи лицо золой, точно будешь вылитая я! Торлас, ты знаешь, что охране, если встретится, говори, что ведёшь криворукую повитуху в темницу, так они поверят. Стой, стой, вот, возьми перстень, мой внук ювелир сделал точную копию царского перстня Мортиды! С ним вас везде пропустят. – она резко привлекла меня к себе, поцеловала в щеку, так же резко отстранила, прошептав, – как же ты выросла и как стала похожа на мать…

Откуда она знает меня и мою маму, у меня не было времени спросить или обдумать. Мы побежали.

Почему-то даже в такой опасный и рискованный момент я не потеряла хладнокровия. Хотя после родов и зелий меня ещё немного потряхивало, я была абсолютно спокойна, сердце билось ровно, голова работала как никогда ясно. Торлас тоже вёл себя как обычно, не суетился, шёл по коридору впереди меня очень уверенно. Со стороны я бы никогда не усомнилась, что происходит что-то вполне обычное, просто охранник ведёт старуху. Я шла согнувшись почти пополам, опираясь на большую сучковатую, натертую до блеска постоянными прикосновениями, палку.

Вдруг Торлас так резко остановился, что я на лету уперлась лицом ему прямо в поясницу. Еле сдержав уже запрыгнувшие на язык ругательства, я замерла в ожидании, прячась за надёжной широкой спиной.

– Ты куда это? Зачем с поста ушёл? – задребезжал в воздухе мерзкий голос Ясука.

– Великая Госпожа Мортида велела отвести старуху Финестру в башню Узников и запереть там. – Спокойно и размеренно ответил Торлас.

– А, ха! Эй, старая кляча, что, доколдовалась? – с довольной ухмылкой Ясук пытался выглянуть из-за плеча Торласа. – Эха-ха, дай-ка посмотрю этой ведьме в глаза в последний раз! Да чего она молчит? Финестра, которую я знаю, уже давно бы отлаяла меня, как шелудивая псина! Ну-ка-к-х-х-х-р-р-р… – гневная речь прервалась булькающими и хрипящими звуками.

Я вынырнула из-под правой руки Торласа, и на меня тут же навалилась окровавленная туша Ясука.

– Как ты его! – восхитилась я ловкостью Торласа, – Одним ударом! Я уж испугалась, что ты дашь ему на меня посмотреть!

– Не будь такой глупой! Это нам совсем не на руку! Лучше бы ты выругалась, имитируя голос старой повитухи! Теперь нужно бежать в два раза быстрее! Дворцовая стража очень скоро найдёт его. И тогда поднимется шум! Хотя, слушай! – Торлас прислушался, вытирая поясной кинжал об одежду убитого. Где-то далеко, за стенами дворца, гулко шумели многочисленные голоса, что-то бухало, щёлкало и свистело.

– Это уже начался парад Обращения Наследника! Прекрасно! Теперь вся охрана там! А Мортида думает, что и я, и Ясук охраняем тебя. Это действительно шанс!

Мы выскочили из длинного коридора и попали в небольшой каменный дворик. Я помню, сюда затащили мою карету в тот, первый день.

– Дворцовые кухни недалеко, нужно быть осторожными. Согнись, ты снова будешь Финестрой.

По двору мы шли не спеша, но никого не встретили, только мальчик-поваренок выбежал из какой-то дверки, выплеснул помои из таза и забежал назад. Ворота, ведущие наружу были заперты, но у Торласа оказался подходящий ключ. Створка ворот скрипнула, дернулась и медленно начала открываться наружу. Сердце моё вжалось в ребра, притихло, не верило в удачу и все ждало, что кто-то схватит, поймает, утащит назад и, наконец, расправится со мной. Я шла автоматически, ни одной надежды на удачный побег не было. В один миг я даже хотела сама вернуться в свою уже привычную тюремную камеру. Там все мне знакомо, а за этой дверью огромный, неизведанный и ужасающий мир… Но Торлас крепко взял меня за руку, заглянул в глаза и всё понял.

– Сейчас или никогда! – в его голосе столько уверенности и решительности. Я распрямила спину, расправила плечи, кинула палку и взяла своего героя за руку.

– Идём.

Что было бы, не встреть я этого человека? Не хочу даже думать!

За этими последними воротами уже была городская площадь Мерев, огромная и в данный момент вся кишащая людьми.

– Они уже давно тут собираются, некоторые даже ночевали прямо на площади, чтобы занять лучшие места у Парящей Арены. Это вон там, справа от главных ворот во дворец. В дни больших праздников, жертвоприношений и некоторых обрядов вот эта стена разъезжается, открывая большую сцену, на которой и происходит всё действие. Её видно практически с любой точки площади, сконструировал её какой-то мастер из Банипура, около трёхсот что ли лет назад, – рассказывал Торлас, когда мы влились в людской поток, стремящийся подойти к Арене поближе. – Там в стену встроен такой причудливый механизм, что наши мастера до сих пор ломают головы, как же он создан. А уж простые горожане вообще уверены, что это Богиня Пятицветья приводит стену в движение. Открывают её редко, только несколько раз в году, поэтому на площади собирается почти весь город. И нам затеряться в толпе проще простого. Только выйти из города мы пока не можем, это будет слишком подозрительно. Кто же уходит с праздника?

– Ну, тот, у кого надежды на продолжение. – предположила я.

– Слушай, и правда! Сыграем парочку, которая хочет уединиться! Но только, когда празднество немного поутихнет. Ни один сулистанец не променяет такое зрелище на свидание даже с самой прекрасной женщиной. И ты должна сыграть немного пьяную, что ли. Хорошо, что тебя в лицо никто здесь не знает. И тебе нужно умыться, тебя же старуха вымазала в золе. Пойдём.

Мы с трудом пробрались к дворцовой стене, вдоль которой теснились небольшие лавчонки. Тут продавали воду, разбавленное вино, разные закуски, а также множество амулетов, талисманов и прочей ерунды. Торлас купил кувшин воды, я умылась и напилась, прямо не отходя от прилавка.

– Вот, теперь можно представить, что такой завидный парень, как я, заинтересовался такой замарашкой, как ты, – мы рассмеялись, на мгновение забыв все опасения. Но от смеха у меня перехватило дыхание, я почувствовала резкую боль в правом боку и схватилась за него. В глазах потемнело, и я бы упала прямо на вымощенную кафелем площадь, если б Торлас не успел перехватить меня и прижать к себе. Я уткнулась носом ему в плечо, зажмурилась, пытаясь не закричать от боли. Торлас гладил меня по спине, шептал что-то непонятное на ухо. Боль понемногу стихала, а на её место приходила слабость. Ой, смогу ли я идти дальше? Да ещё и болтаться полдня в толпе?

– Терпи, Тира, терпи, родная, ты столько уже вытерпела, нужно ещё немножко потерпеть… – и голос над ухом был голосом моего отца…

Я должна выжить, должна! Ради памяти отца, ради Торласа, который жертвует жизнью сестры ради меня. Я только сейчас, в этот миг это осознала. Да, в конце концов, ради того, чтобы в один прекрасный день я смогла унизить и раздавить эту кровопийцу Мортиду! Я наберусь сил, клянусь! Я выживу только ради этого дня! Необъятная решимость поглотила меня. Даже боль и слабость сразу ушли, осталась только ярость, решительность и уверенность в том, что победа будет за мной! Я отняла голову от плеча Торласа, твёрдо посмотрела на него и сказала:

– Я не сдамся, Торлас. Я отомщу и за отца, и за твою сестру. Клянусь тебе, я преодолею все преграды и уничтожу эту мерзкую женщину! Она заплатит за всё зло, которое принесла моей и твоей семье. Ах, Торлас, мне так жаль…

Я притянула его к себе, обняла, он уткнулся мне в шею и просто молчал. В пучине собственных переживаний и горестей я даже не подумала, на что идёт этот чистейшей души мужчина ради меня, совершенно чужого, по сути, человека. И теперь у нас двоих не осталось никого в мире, кроме друг друга. Теперь я стану ему и другом, и сестрой.

Прямо над нашими головами послышалась возня и сразу же раздался оглушительный вой огромных труб, возвещавший начало Парада Обращения Наследника.

– Пойдём, попробуем пробраться поближе, нужно дотерпеть хотя бы до конца представления, а когда уже начнутся гуляния, мы смоемся к условленному месту сбора. Только будь осторожна, на Сцене будет много твоих знакомых, ты не должна ни словом, ни взглядом выдать себя! Терпи, ты сильная.

– Месту сбора? – переспросила я, но Торласу не удалось ответить, толпа ринулась к сцене, подхватывая всё и всех на своём пути. Мы только успели взяться за руки, чтобы нас не разнесло по разным сторонам. Людская волна прибила нас к махонькой лавочке справа от того места в стене, где явится та самая Парящая Арена. Стояли мы, конечно, далековато, но мы были молоды, и зрение у нас обоих было отличным, так что, думаю, мы сможем всё видеть.

Трубы на стенах грянули, похоже, в последний раз, и видно было, как задрожала дворцовая стена. Толпа притихла в благоговейном трепете.

Прямоугольная часть стены сначала выдвинулась чуть вперёд, потом разделилась посредине на две половины, которые разъехались в разные стороны, открыв огромную полукруглую нишу высоко в стене, на уровне головы самого высокого человека на площади. Прямо как столик из-под пола! Если бы я видела такое впервые, и Торлас не рассказал об этом заранее, я бы тоже подумала, что без проделок какой-то богини не обошлось!

Вся Арена была отделана золотом, на высоких стенах полукругом висели огромные горящие светильники. Свет солнца и этих факелов отражался золотыми бликами от стен, создавалось впечатление нереальности происходящего, как будто веся эта Арена светится и действительно парит над площадью Мерев. Все люди в толпе стояли с разинутыми ртами, и я в том числе. Тем временем снизу, как из-под земли, поднялась фигура, укутанная в алый с золотом плащ. Сердце пропустило удар, неужели это сама Мортида? Но нет, фигура распахнула плащ и оказалась каким-то лысым стариком в роскошных одеждах. В толпе зашептали:

– Это Шадиз! Верховный жрец Сулистана!

Я бы и так догадалась, что он жрец, ведь такие как он утащили меня с этой как раз площади в заточение! Я-то знаю, на что способен один только взгляд такого жреца! А он уже начал вещать. Громко, нараспев, завораживающе бархатным голосом. Его было прекрасно слышно в каждом уголке этой громадной площади.

«Давно это было, настолько давно,

Что ныне живущий и живший тогда,

Когда ещё лет не считали и счёта не знали,

Не вспомнит имён всех героев.

Лишь камни в вершине горы Сулины,

Да пара песчинок на дне Шелкового Залива

Расскажут правдивей историю эту,

Воспетую людом простым Сулистана.

Жили тогда на Эдоме лишь птицы,

Звери лесные, степные и горные тоже.

А человека, мудрого, сущего тайны и знаний,

Не было. Были лишь низшие люди топури.

Ни языка те не ведали, ни ремесла и ни веры.

Жили охотой, войной, разрушеньем и силой.

Матерь Природу они не уважали, не чтили,

И, как в ладу с миром жить, совершенно не знали.

Мир наш, тем временем, был так богат,

Что сотнями лет могли жить неразумные люди,

Рыбу ловя в полноводной реке и охотясь

Всё время в одной только роще.

Многоводные реки полны были рыбой,

Дичью кишели могучие чащи и лесы,

В небе безбрежном свободно парили

Птицы чудные и ящеры, смертные ныне.

И посреди многих дней однобоких и тусклых,

День пришёл светлый, великий, испоенный светом!

И озарил мирозданье слепого Эдома.

У берегов Шелкового сегодня Залива

Короб громадный плавучий разбился о скалы.

Скроен был весь из металла и древа

И наивысшим искусством отделан.

Вышли оттуда прекрасные девы

Юноши тоже, прекраснее Лели.

Тридцать и три. Столь высокого роста,

Что и до пояса им не достали топури.

Кожа была их бела, словно мел и сияла

Тысячей звёзд, отражая свет многоликого солнца.

Ликов, прекраснее их, и поныне никто не помыслит.

Вышли топури несчастные к ним, и низко им в пол поклонились,

В миг распознали они превосходство прибывших.

Тут же и речь обрели, кровожадность свою устыдились.

Здесь же, на берегах Шелкового Залива

Город великий они возвели, и Сулом назвали

В честь самой старшей светящейся девы.

Стали топури тем Белым Богам поклоняться,

Жертвы им класть и молиться, и трепетать перед ними.

Но возмутилися Боги, Богами быть не желали,

А втолковали, что те же созданья они из плоти и крови,

Что и топури, только намного вперёд развитые.

Раньше они населяли далёкий на северо-западе остров,

Столько огромный, что два бы вместил он Эдома.

Но поглотила его с диким ревом пучина морская,

И только тридцать и три лишь спастися сумели.

Многие годы жили те Боги на землях Эдома,

Множились лишь меж собою, и горя не знали.

А неразумных топури только наукам учили, да хитростям всяким.

Но не прошло и четыре столетия, как расселились они по всему Эдомию.

Так же топури те стали умнее и по развитию выше,

Белые Боги тогда стали и с ними мешаться,

В жёны, в мужья себе брали красивых топури.

Так, от слиянья кровей столько разных

Произошли и все ныне живущие люди.

Но ближе всех и по крови, да и по развитию тоже

К тем Великанам лишь Принцы по Крови касались,

Да родовитые девы из клана сфеидок.

И вот сегодня мы радостный день восхваляем,

Давший нам чудо дитя, что весь мир обуздает!

Так что смотрите, узрите как мать Принца Крови,

Всеоблагая Мортида здесь жертвы воздвигнет

Из четырёх нам священных животных,

Кровью зверей непорочной дитя то омоет!»

Жрец воздел руки к небу, и снова над нашими головами грянули трубы. Я вздрогнула и как будто очнулась ото сна, так меня впечатлило, заворожило выступление Верховного жреца. Правда, я уже забыла, как его имя.

Сильная рука обхватила мою талию, и громкий голос Торласа прозвучал чуть ли не на всю площадь:

– Пойдём, красивая, я покажу тебе кое-что поинтереснее бычьей крови.

Несколько человек из толпы рядом с нами обернулись, нахально и с пониманием ухмыляясь. На ухо же он прошептал:

– Сейчас выйдет ведьма, и я боюсь, что она может тебя учуять! Подыграй мне!

– О, да я прямо чувствую, что у тебя большой… потенциал! Ха-ха-ха… Пойдём, мне нужно удостовериться. – Я пыталась вести себя развратно, не знаю, насколько хорошо у меня получалось, но из толпы кто-то крикнул:

– Меня проверь! У меня потенциал больше! Что бы это не значило! – вокруг все захихикали, а меня немного затошнило. Какие они мерзкие и низкопробные людишки, прямо как дикие топури из песни Верховного жреца.

– О, ты будешь следующим, милый! – промурлыкала я, не смотря на всепоглощающее отвращение.

– Ну уж нет, на сегодня ты только моя! – рявкнул над ухом Торлас не своим голосом. Он резко привлёк меня к груди и впился своими губами в мои. Это было грубо, но, к сожалению, необходимо. Тут же он увлек меня за собой, не обращая внимания на похабные шуточки, доносящиеся из толпы.

– Прости меня, прости, прости… – шептал он мне на ухо. Я понимающе сжимала его руку.

Тут толпа снова заволновалась, я хотела посмотреть, что там на сцене, но Торлас отвернул мою голову оттуда.

– Не надо. Нас уже ждут! Идём.

7. К далеким берегам

Как мы вышли из Сула я запомнила плохо. Просто было очень страшно. Везде мерещились шпионы, в каждом встречном лице я видела черты Мортиды. Торлас шёл твёрдо, как будто каждый его шаг был отрепетирован и отработан. Я всецело доверяла ему, и даже не спрашивала, куда мы идём. Лишь бы прочь из этого необъятного отвратительного города.

Сейчас Врата Северной Звезды были уже позади, и их не было даже видно. Мы взбирались на небольшой холм, на вершине которого начинался густой хвойный лес. Как я поняла, нам надо было именно туда.

Я с жадностью вдыхала свежий, сладкий воздух свободы. И пусть мы шли без остановки уже несколько часов, пусть тело моё, и без того ослабленное, ныло и болело, я чувствовала себя как никогда счастливой! Я не видела солнца и зелени уже много месяцев, и каждая травинка, каждое облачко приводили меня в восторг. Сейчас я бы согласилась просто жить в лесу, в шалаше или в пещере, как наши далёкие предки…

– Слышишь? Лошади! – Торлас остановился, прислушиваясь. И правда, я тоже уловила чуть слышное ржание лошадей. – Ну, вот, мы на месте.

Кое как мы взобрались-таки на возвышенность и быстро нашли узкую извилистую тропинку, ведущую куда-то вглубь леса. Торлас шёл впереди очень настороженно, не выпуская из рук кинжал, я тоже постоянно оглядывалась, хотя ни позади, ни впереди не было даже намёка на чьё-то присутствие. Но чем глубже мы заходили в лес, тем более отчётливо были слышны звуки теперь уже не только лошадей, но и разговоры как минимум троих или четверых людей. Правда, слов разобрать было невозможно.

– Видишь эту зарубку на дереве? – обернулся ко мне Торлас, показывая на ствол высоченного кедра, на коре которого был вырезан причудливый знак. – Значит это наши, нам туда.

И мы тут же свернули направо, прямо в кусты. Ветви цепляли мою чёрную одежду, нечёсаные волосы растрепались настолько, что я сама уже была похожа на ведьму. Но я беспрекословно пробиралась сквозь эту чащу вслед за широкой спиной моего товарища.

Я так задумалась о своём внешнем виде, что даже не заметила, как буквально выпала из густого кустарника на поляну. Первыми я увидела лошадей. Семь или восемь гнедых стреноженных скакунов паслись как раз в том месте, где мы выскочили из зарослей. Один поднял голову, понюхал меня, громко фыркнул и продолжил травяную трапезу. Да, милый, я пахну далеко не цветами. Засмотревшись на великолепных коней, я не заметила, что Торлас уже подошёл к группе людей, расположившихся на другой стороне небольшой поляны. Они вскочили с места, приветствуя его, а потом дружно повернулись и в мою сторону. Робея, я не понимала, радоваться мне или негодовать. Почти все лица здесь мне были знакомы. Четверо мужчин и две женщины. Самый старший из них широко улыбнулся и пошёл ко мне.

– Наконец-то, Мышка! – загремел так знакомый мне с самого детства голос. Это был Кайрум! Старший погонщик моего былого каравана и хороший друг отца. Его я в детстве видела гораздо чаще, чем родных – он часто бывал на Дельфиньих островах. Его мать была из Ширина, а отец с островов, и от слияния этих кровей у него была необычная внешность: глаза вроде и раскосые, но очень крупные и совсем голубые! Он всегда называл меня Мышкой, и теперь я даже немного прослезилась от этого родного слова. Кайрум защекотал меня, как будто мне всё ещё лет десять. Я обняла его, прижалась, как к отцу.

– Пойдём, Мышка, тебя все хотят увидеть! Мы все так счастливы, что вы выбрались!

Всё ещё обнимая одной рукой за плечи, Кайрум подвёл меня к их небольшому становищу. Ближе всех ко мне стояла Руда, одетая в мужские брюки и короткую куртку, очень весёлая и довольная, я её такой никогда не видела. Из-за её плеча выглядывала Мэмэ. Моя Мэмэ! Ах, как я рада её видеть! Они обняли меня и расцеловали. Давно моя душа так не ликовала, как сейчас, увидев родные лица.

Но ведь не бывает всё идеально. Был и среди друзей человек, которого мне не то что было неприятно видеть, а меня просто захлестнуло чувство пренебрежения, стыда и гнева одновременно. Это был тот самый. Тот, чьё дитя сейчас чествуют на площади Мерев. Он сидел отдельно ото всех, на пенёчке, опустив глаза, будто внимательно что-то разглядывал в траве. Не смотря на бурю неприятных эмоций внутри, я не подала вида, что его присутствие для меня что-то значит. Я отвернулась от него, переключив внимание на ещё двух незнакомых мне мужчин. Один был молодой, коротко стриженный, здоровый как Торлас, только со слегка туповатым выражением лица. И ещё один, маленький, тощий, остроносый, лет пятидесяти мужичок с обветренным ехидным личиком. Он вытянул лысеющую голову вперёд и представился:

– Здравствуйте, госпожа, меня зовут Кик, но все и всегда зовут меня Крыса. – и он отвесил такой смешной поклон, что я всё забыла и прыснула от смеха. Но веселье почти мгновенно сменилось серьёзностью. Я присела на чью-то сумку и решительно спросила:

– Теперь, я надеюсь, мне кто-нибудь объяснит, что мы будем делать дальше?

Все затихли. Повисла долгая пауза, которую первым прервал Кайрум. Видимо, он посчитал себя лидером в нашей команде.

– Правильно Тира говорит, садитесь все сюда. Будем решать, как действовать. – Все уселись вокруг приготовленного места для костра, и Крыса начал разжигать хворост. Уже смеркалось, и я заволновалась, что огонь или дым могут увидеть. Я была уверена, что за нами уже выслали погоню во все концы Сулистана. Кайрум заметил моё беспокойство и утешительно сказал:

– Даже если ваше отсутствие заметили и выслали погоню, никто не заметит костёр, ведь мы глубоко в чаще леса, а сулистанцы такой народ – они в леса ни ногой! Думают, что здесь полно хищников и разной нечисти. Они вообще очень суеверны. Здесь неподалёку от леса деревня стоит, так они ни за ягодами-грибами, ни на охоту в лес никогда не ходят. Не то, что у нас, да, Тира? Мы, жители Тентумбрии, в лесах и живём, и кормит нас лес, и поит. Я был несколько раз в этой деревне, так они какие-то все забитые, из дома боятся выйти. Один смельчак рассказал мне по секрету, что ходит у них слух: по ночам из леса выходит старуха, да нападает на зазевавшихся путников и кровь у них пьёт! Наводит ужас на всю округу. Не знаю, правда это или нет. – Кайрум невозмутимо пожал плечами, – но я не хотел бы встретиться с подобным существом! Даже говорят, что мужчинам она может явиться не в виде старухи, а молодой соблазнительницей, которая одним поцелуем может лишить жизни, высосать ее из тебя! Слышал я когда-то истории про таких вот существ, но те вроде бы рыщут по пустыням Афрана в поисках мифической Цитадели…

При упоминании кровопийцы Руда заметно занервничала, заерзала, будто тоже испугалась. Я не стала спрашивать, что с ней, ведь сама покрылась холодным липким потом от страха, почему-то мне эта история показалась очень правдивой и проскользнула мысль, что мне суждено встретить это существо на своем пути. А Кайрум продолжал:

– Вот что я предлагаю! Через лес есть короткий путь к самому устью Сулины. По берегу реки нужно добраться до порта, захватить там небольшое судно и плыть на север, желательно, конечно, на Дельфиньи острова. Путь неблизкий, но там у нас есть надежда попробовать рассказать всему миру правду, и, возможно, оспорить права твоего брата Деметра на трон!

Очень довольный собой Кайрум улыбался так, что его щелки-глазки почти совсем скрылись из виду. Я молчала. Решила сначала выслушать всех. Ну, не совсем всех, меня интересовало мнение только Руды и Торласа. Честно говоря, Кайрум нёс какую-то чепуху. Что за глупости – претендовать на трон отца! Тем более в моей стране уверены, что Тира, дочь покойного Тирия Третьего, сейчас спокойнехонько правит Сулистаном, да ещё и родила наследника престола! Вряд ли кто-то осмелился бы признать во мне настоящую Тиру, особенно в сложившихся обстоятельствах. Так что плану Кайрума я сразу скажу «нет».

– Руда, а ты что думаешь? – спросила я, обернувшись. Она опустила голову и задумалась. Видимо, она, как и я, понимала, что в жизни не так всё просто – пришёл, рассказал и тут же получил желаемое. А нам сейчас нужно действовать очень осторожно и обдуманно.

– Я думаю, нам нужно искать помощи и защиты у правителя Пурии. Я давно с ним переписываюсь, он может действительно помочь тебе, Тира. Не спрятать тебя, а посоветовать, как дальше быть, где искать союзников, и кому можно доверять. Уверена, обойтись без открытого конфликта с Мортидой нам не удастся. Но до этого времени мы должны искать таких же её врагов по всему Эдому, а их немало, уж поверь! Многие, пусть пока и не в открытую, тебя поддержат. Но в первую очередь нужно плыть в Банипур ко двору Далила Смешного.

Ну вот, этот план ещё куда ни шло, более-менее разумный. Но что скажет Торлас? Я перевела взгляд на него, он смотрел на огонь, сомкнув брови на переносице. Значит ему этот план не понравился. Но что предложит он сам? Я уже открыла рот, чтобы спросить его, но в этот момент он заговорил.

– Я бы мог предложить искать поддержки у своего народа. Но там я не был десять лет и не знаю даже, кто сейчас правит островом Дитя Медведицы. Поэтому я считаю план Руды целесообразным, хотя и не идеальным. Не думаю, что Далил Смешной сможет нам чем-то помочь. Пурия расположена ближе всего к нам, но по суше добираться очень опасно, кругом шпионы Мортиды, поэтому план Кайрума тоже подойдёт, ведь нам нужен корабль и припасы. Морем мы и пойдём прямиком в Банипур. Что ты думаешь, Тира? Ты должна решать, что делать.

– Ты прав, Торлас. Будем действовать, как ты сказал.

Все тут же закивали, даже Крыса и тот незнакомый мне парень. Надо бы расспросить Руду, кто он такой. Не кивал и вообще не реагировал на происходящее только бывший Принц Крови Мобасакара. Он сидел поодаль и вырезал что-то ножом на прутике. Я подумала, уж не тронулся ли он вправду умом? И как только я об этом подумала, он поднял на меня свои чистые голубые глаза. Кстати, он оказался не таким уж отвратительным, как показалось мне в нашу первую «встречу». Сейчас я была в таком хорошем расположении духа, что он мне даже понравился. Но не как мужчина, естественно, а как товарищ, возможно. Но и не как Торлас. Не знаю, по ходу дела разберёмся, чего он стоит.