Грязные Чернила бесплатное чтение

Глава 1

Сисеро, штат Иллинойс

Саммер

Сегодня тот самый день, который я ждала четыре месяца, и я переживаю. Тридцать первое октября. Я даже обвела эту дату красным жирным кружком в календаре, и не потому, что сегодня Хэллоуин. Я улетаю в Лос-Анджелес на целый месяц, и уже завтра начинается моё долгожданное обучение искусству фотографии под руководством самого Генри Миллера. Он очень известный фотограф и признанный художник во всей Англии, добившийся популярности в возрасте двадцати лет. Именно тогда его первые выставки и работы, полные эмоций и уникальных ракурсов, стали привлекать внимание широкой аудитории. Генри Миллер буквально всколыхнул мир искусства своим нетипичным подходом и способностью улавливать удивительные детали в повседневности. Он стал настоящим вдохновением для многих начинающих творцов. Он крут и воистину гениален.

Сейчас ему тридцать три года, и впервые за свою карьеру он решил выбраться за пределы Британии и открыть собственную школу в Калифорнии, где целых четыре недели будет преподавать курс по фотографии сам лично, делясь своими знаниями и опытом. Естественно, тысячи начинающих и профессиональных фотографов со всей Америки захотели попасть к нему на курс, и я в том числе. Чтобы всё было по-честному, мистер Миллер провёл конкурс, где участники предоставили свою творческую работу, которая отражает их восприятие искусства и способна вызвать эмоциональный отклик. Генри собственноручно отобрал шестерых победителей и дал им возможность учиться у него с огромной скидкой. Кроме того, работы победителей будут также выставлены на открытии новой школы после окончания курса и даже могут быть опубликованы в искусствоведческих журналах.

Это было трудно, ужасно трудно и жутко волнительно. Я только-только сдала выпускные экзамены в Чикагском1, немного выдохнула, а уже в июне начался конкурс. Моя страсть к фотографии оказалась настолько сильной, что я стала одним из шести победителей. Мне до сих пор не верится, что совсем скоро я познакомлюсь со своим кумиром. Увижу его работы собственными глазами, его самого, смогу задать кучу вопросов, сфоткаться с ним и, конечно же, прокачать свои навыки. А ещё, наконец, увижусь с Сашей. Она моя лучшая подруга, живёт в ЛА2, и мы не виделись с ней почти целый год.

Ещё раз проверив чемодан и убедившись, что взяла всё необходимое, я бегу в ванную, чтобы умыться и почистить зубы. Выгляжу словно безумная: щёки красные, карие глаза широко распахнуты, тёмные длинные волосы растрёпаны ещё больше чем обычно, чуть вздёрнутый веснушчатый нос недовольно морщится.

Не верится даже, что курс начинается уже завтра. Я жутко волнуюсь. Хочу, чтобы всё прошло идеально, я перфекционист до мозга костей. Шестерёнки в голове крутятся, лихорадочно соображая о том, не забыла ли я чего. А я могу, потому что я ещё и рассеянная, и эта моя черта не раз доставляла мне проблемы. Возвращаюсь в комнату и пытаюсь расчесать свои спутанные кудри, но расчёска застревает в волосах, и я оставляю эту затею.

В этот момент с улицы раздаётся протяжный гудок машины. Это приехал мой друг Сэм Паркер, для своих просто Сэмми, чтобы отвезти меня в аэропорт. Что ж, пойду лохматая, мне не впервой. Я хватаюсь за ручку чемодана, в последний раз оглядываю свою небольшую, но уютную комнатку, в которой оставила жуткий бардак, и выхожу в коридор.

– Ничего не забыла? – спрашивает мама, поглаживая нашу пушистую кошку Пим, когда я спускаюсь со второго этажа.

Её зовут Элис, она работает бухгалтером в консалтинговой фирме в Чикаго и совсем недавно вернула себе девичью фамилию Эванс, хотя с отцом они развелись уже восемнадцать лет назад. Мы с сестрой остались с фамилией отца – Рид. У мамы светлая кожа, голубые глаза и волосы цвета тёмного шоколада. Она красавица, но неприступная, и сердце у неё холодное. После ухода отца она больше ни с кем не встречалась и полностью посвятила себя карьере и нашему с сестрой воспитанию.

– Вроде всё взяла.

Рюкзак в руках, камера на шее, чемодан, паспорт. Для четырёх недель в Калифорнии, думаю, я взяла достаточно вещей. Если что-то будет нужно, докуплю на месте.

В дверь несколько раз звонят. Сэмми такой нетерпеливый!

– Иду! – ору я и бегу в коридор, когда мне в ноги бросается Чипс, наш гиперактивный пёс, и я от неожиданности теряю равновесие и падаю на пол, больно ударяясь копчиком о паркет. – Чипс!

Он тут же прыгает на меня, радостно облизывая моё лицо. Не могу на него злиться. Я смеюсь, обнимая его маленькое тельце. Чипс беспородный, я забрала его из приюта несколько лет назад, но он самый умный пёс из всех, что я знаю. Он всё понимает, вот как сейчас. Смотрит на меня своими большими грустными глазищами и будто просит остаться. Сердце кровью обливается.

Мама открывает дверь, приветствуя Сэма, пока я, сидя на полу, прощаюсь со своей любимой собакой, наставляя его:

– Будь хорошим мальчиком, Чипс. Слушайся маму, пока меня не будет, не грызи тапки Хлои и не писай на розы в саду!

– Гав! – Чипс смачно проводит языком по всему моему лицу. Ну вот, он всё понял.

– Чипс писает на мои розы? – Мама в гневе оборачивается к нам. Упс.

Я вижу за её спиной ухмыляющегося Сэма, который стучит пальцем по своим часам, мол, опаздываем, подруга. Вскакиваю на ноги и в суматохе хватаю свои вещи.

– Не забывай его выгуливать хотя бы два раза в день, иначе ты знаешь, что будет, – наставляю я уже маму. – И не перекармливай Пим!

Мама закатывает глаза.

– Я умею обращаться с животными, Саммер.

– Ну ладно.

Я чмокаю на прощание кошку, и мы выходим на улицу. Из двухэтажного особняка напротив в этот же момент выходит наша соседка Кэтрин Харрис. Кэтрин – мать Саши и близкая подруга моей мамы с самой школы. Невысокая стройная женщина со светлыми волосами и мягкими чертами лица. Добрейшей души человек. Рядом с ней радостно подпрыгивает их пёс – чудесный лабрадор по имени Макс, который, завидев нас, тут же несётся навстречу и сбивает меня с ног.

– Макс! – Кэтрин кричит ему вслед, но я лишь смеюсь в ответ, получая от пса радостные мокрые поцелуи.

Сэм помогает мне подняться на ноги, и Макс отвлекается на Чипса, давая мне передышку.

– Извини, милая, он просто несносный пёс! – Миссис Харрис подходит к нам. В её руках небольшая коробка, и я уже знаю, что там находится. – Ты в порядке?

– Да, не переживай. – Я улыбаюсь ей, и она обнимает меня одной рукой.

– Передай это Саше, пожалуйста.

– Очередные запасы твоего фирменного персикового варенья? – усмехаюсь я, забирая у неё коробку.

– Мне не следовало позволять ей есть это в детстве, – вздыхает она, и я смеюсь.

Мы с Сэмми грузим мои вещи в багажник его машины. У него «Джип Ренегат» жёлтого цвета (любимого цвета Паркера), и он очень ему подходит. Сэмми – личность яркая и жизнерадостная, к тому же целеустремлённая. Он рассказывал, что копил на эту огромную тачку ещё с начальной школы, откладывал все свои карманные деньги, чтобы купить её к своему шестнадцатилетию. Сэм так меня вдохновил, что теперь я тоже коплю себе на машину. Права у меня есть, но лишних денег нет, поэтому пока меня везде возит Сэм, либо я передвигаюсь на такси. Иногда беру машину матери, но это так утомительно. Она всё время переживает, что я поцарапаю или разобью её голубую «Тойоту Приус». В плане вещей, да и вообще всего, мама очень щепетильна. Лучше с ней не связываться.

Паркер садится за руль, а я ещё раз обнимаю крутящихся вокруг меня собак и попадаю в объятия грустной Кэтрин. Её добрые карие глаза начинают блестеть от подступающих слёз. Я догадываюсь о причине её грусти. Она не видела собственных детей, Сашу и старшего сына Лиама, уже несколько лет, потому что Питер, их родной отец, буквально выгнал их из дома всего лишь за то, что они решились пойти своим путём и заниматься любимым делом, а не тем, к чему с самого детства готовил их Питер.

Мистер Харрис – владелец крупного издательства в Чикаго и ещё сети типографий, расположенных по всему штату Иллинойс. Можно сказать, он местный газетный магнат. Это семейный бизнес и, насколько мне известно, всегда передавался от отца к сыну. Питер встал во главе компании уже в возрасте восемнадцати лет под чутким руководством Джека Харриса, его отца. В то время моя мама даже подрабатывала у них бухгалтером. Лиам должен был помогать отцу после своего совершеннолетия, но наотрез отказался, так как его страстью всегда была музыка. После этого их отношения с отцом треснули окончательно, и Лиам больше сюда не приезжал.

Когда Лиам уехал в Калифорнию, Питер взялся за Сашу, но ничем хорошим это тоже не закончилось. Подруга сбежала за братом в Лос-Анджелес и живёт там до сих пор. Теперь она довольно успешная фотомодель. К Саше отец всегда относился мягче, поэтому она иногда наведывается в гости ненадолго, в основном по праздникам.

Питер Харрис человек сложный, я бы даже сказала жёсткий. В моей семье отношения тоже непростые, но отец и мать всегда любили нас с сестрой одинаково, несмотря на разрыв. Мне никогда не понять Питера и его методов воспитания.

– Если вдруг увидишь Лиама, передай ему привет и что я очень его люблю. В последнее время он почему-то совсем перестал выходить на связь, – шепчет Кэтрин мне на ухо, и я киваю, сглатывая неприятный ком в горле.

Я ещё ни разу не сталкивалась с Лиамом, когда гостила у Саши. Теперь он довольно известный рок-музыкант. Сомневаюсь, что мы пересечёмся, но обещаю Кэтрин, что обязательно передам, если его увижу, и она благодарно мне улыбается.

Крепко обнимаю свою маму напоследок. В нос ударяет запах её любимых цветочных духов, и я коротко вздыхаю, изо всех сил стараясь не поддаваться унынию. Не люблю долгие прощания, от них такая тоска накатывает, что тошно становится.

– Удачи тебе, дочка. Обязательно напиши, как приземлишься. – Мама сжимает мои плечи, вздыхает, в точности как я, и как-то печально мне улыбается.

Элис Эванс обычно строгая, чаще всего со мной, чем с моей старшей сестрой Хлоей, да и в целом она не очень-то довольна моими выборами в жизни, но она всегда переживает, когда мы с сестрой куда-то уезжаем. С Хлоей у неё отношения проще, она старше меня и уже давно с нами не живёт. Но я помню, как мать целый месяц себе места не находила, когда сестра устроилась редактором в местную газету четыре года назад и переехала в Чикаго, который всего в часе езды от Сисеро. Мама звонила ей чуть ли не каждый день, проверяла, как она там, всего ли ей хватает и не голодает ли она. На минутку, сестре тогда было уже двадцать четыре года! Не понимаю, почему мама на этот раз так распереживалась из-за меня. Я ведь не впервые лечу в Лос-Анджелес, и уж точно туда не переезжаю. Наверное, это просто её материнское чутьё обострилось. Знать бы ещё, что оно там чует.

Глава 2

Саммер

С ветерком и под грохочущую музыку Bon Jovi3 мы наконец направляемся в аэропорт. Я болтаю с Сэмом всю дорогу, и время пролетает как миг. Мы с Паркером дружим вот уже четыре года. Познакомились, когда учились в университете, я только-только поступила на факультет искусств, а он был уже второкурсником. Сэмми живёт с родителями в Чикаго, в обалденном трёхэтажном таунхаусе в районе Линкольн-Парка. Его мать Джорджина Паркер – преподаватель музыки в старшей школе, а в свободное время занимается некоммерческой фотографией. Глава семьи Итан Паркер – инженер-проектировщик в строительной компании. Сам Сэм решил пойти по стопам матери и тоже заниматься творчеством, остановившись на профессии фотографа уже более серьёзно. В отличие от Джорджины, которая снимает для души, фотография является для него основным источником дохода. Сэмми давно занимается предметной и портретной съёмкой и хорошо на этом зарабатывает. Он очень талантлив и умеет располагать к себе людей. Именно благодаря Паркеру я превратилась из обычной девчонки, которая просто фоткала всё подряд без разбору и потом не знала, что с этим делать, в профессионала, делающего потрясающие качественные снимки. Если бы не Сэм, я бы вряд ли победила на конкурсе. Он очень мне помог.

– Пока, Веснушка.

Ну вот и всё. Багаж сдан, билеты на руках. Сэм треплет меня по волосам и прижимает к себе крепко-крепко, так, что у меня даже кости хрустят.

– Сэмми, – пищу я, задыхаясь в его объятиях, и он ослабляет хватку. – Ты так со мной прощаешься, будто я улетаю на год. Я скоро вернусь, ты и соскучиться по мне не успеешь.

Он усмехается и смотрит на меня своими тёплыми тёмно-карими глазами.

– Кстати, чуть не забыл! – Сэм снимает с плеча свой рюкзак и вытаскивает оттуда коробку среднего размера, перевязанную крупной красной лентой. – Подарок.

– Ого, по какому поводу?

– Просто так. Думаю, он тебе пригодится. Открывай.

Я заинтригована, с улыбкой открываю коробку и ахаю. В ней лежит его старенький жёлтый Polaroid 600, но это же камера Сэма!

– Ты отдаёшь мне свой «Полароид»? С ума сошёл?

– Я им не пользуюсь, а ты давно такой хотела.

– Боже мой, Сэмми, спасибо! – Я бросаюсь ему на шею и радостно визжу.

Сэм смеётся и широко улыбается.

– Поснимай на него Миллера для меня.

– Тоже запал на него, да? – подначиваю я друга, ероша его короткие, как у ёжика, каштановые волосы, и Паркер пихает меня в плечо.

– О да, он горяч, а ещё у него этот английский акцент…

– О да, а ещё он выглядит как родной брат Сэма Клафлина4, а Сэм такой красавчик…

– Да, мы такие.

Мы хохочем, и я включаю камеру.

– Давай сфоткаемся, Сэмми!

Паркер с готовностью прижимается ко мне, и мы оба широко улыбаемся. Раздаётся характерный щелчок, и вот я держу свой первый снимок, снятый на мой собственный «Полароид».

– Просто супер. Обожаю тебя! – Я ещё раз обнимаю Сэма, и он фыркает мне в волосы, но я знаю, что ему приятно это слышать.

– Беги давай, а то опоздаешь. До встречи через месяц.

– Раньше, я ведь приеду на День благодарения. Говорю же, не успеешь даже соскучиться по мне.

– Успею, Веснушка. – Сэм хватает меня за кончик носа, и я, хихикнув, отталкиваю его. – Не пропадай там, пиши хоть иногда.

– Конечно, Сэмми.

Я машу другу до тех пор, пока он не скрывается в дверях, и иду в зону ожидания.

Глава 3

Лос-Анджелес, штат Калифорния

Саммер

– Эй! – Я направлялась к выходу из терминала, когда сзади меня толкнула высокая фигура в чёрном худи. Явно мужская. – Смотри, куда идёшь, приятель! – Я потираю ушибленное плечо, перекидывая сумку на другое.

Фигура оборачивается, продолжая пятиться спиной. Лица я не вижу, оно скрыто капюшоном и солнцезащитными очками, на тонких губах появляется усмешка.

– Быстрее двигай своими длинными ножками, крошка, – заявляет наглый незнакомец, после чего разворачивается и исчезает в толпе.

Какой приятный голос, низкий и глубокий, но его обладатель явно придурок. Даже не извинился.

На выходе меня встречает, а точнее, чуть не сбивает с ног сумасшедшая блондинка. Моя лучшая подруга с самого детства и соседка дома напротив Саша Харрис. Этот месяц я буду жить у неё, в её квартире как раз сейчас есть свободная комната.

По факту эта квартира принадлежит Лиаму, но он в ней уже давно не живёт, так как купил себе дом где-то на Голливудских Холмах. Он стал важной птицей, и Саша говорила, что у него очень плотный график, туры расписаны на несколько лет вперёд. Это хорошо. Я бы не хотела с ним встречаться, дабы не ворошить прошлое.

Лиам Харрис всегда был жутко раздражающей занозой в заднице, злой занозой, и называл меня занудной зубрилой, так как в школе я была отличницей и часто помогала Саше с уроками. Ну а я называла его тупым кретином, кем он и являлся. Этот парень был просто невыносим и любил задирать всех и каждого на своём пути.

Последний раз я видела его девять лет назад, когда он уезжал из Сисеро в Лос-Анджелес, в пух и прах разругавшись с Питером. А через пять лет за ним уехала Саша, и без лучшей подруги рядом жизнь моя окрасилась в серые тона. Мы планировали вместе поступать в Северо-Западный5 университет, но в итоге я поступила одна в Чикагский. Для меня, интроверта, это было жутким стрессом. Мне тяжело сходиться с новыми людьми, и почти целый месяц я была сама не своя, до тех пор, пока не встретила Сэма.

Сейчас я даже благодарна судьбе за то, что всё так обернулось. Иначе я бы не познакомилась с таким прекрасным и талантливым человеком, как Паркер, и вряд ли бы занялась фотографией профессионально, и уж точно бы завалила конкурс.

Я улыбаюсь воспоминаниям и, чтобы отвлечься от некстати накатившей ностальгии, сосредотачиваю всё своё внимание на девушке, которая буравит меня хмурым взглядом чудесных янтарных глаз.

– Сколько времени прошло? Почти год! – возмущается Саша, помогая мне дотащить чемодан до такси.

Я смеюсь, потому что очень рада её видеть. Мне так не хватало её взбалмошного характера.

– Вообще-то, это ты меня бросила пять лет назад и уехала к чёрту на рога! – напоминаю я.

– А ты обещала приезжать ко мне чаще!

Мы садимся в такси, и Саша называет адрес. Я откидываюсь на спинку сиденья, коротко вздыхая. Знаю, что обещала. Но это оказалось сложнее, чем я думала. Учёба, работа, волонтёрство – всё это отнимает столько времени и сил, что даже на себя не остаётся. Когда Саша уехала учиться в Калифорнийский6, а после окончания решила остаться в Лос-Анджелесе из-за карьеры модели, мы договорились, что я буду приезжать к ней в гости хотя бы раз в полгода. Но не получилось. То не было времени, то лишних денег на билеты, то всё сразу.

– Ну извини. – Я примирительно сжимаю её ладонь, и она перестаёт хмуриться. – Зато теперь я здесь и целый месяц буду доставать тебя.

– Ой, если бы не этот твой англичанин, так ещё бы год тебя не увидела, – ворчит Саша.

– Нет, мы бы встретились на Дне благодарения!

– Это не считается! Мы договорились встречаться не только по праздникам, помнишь?

– Помню-помню. Если продолжишь и дальше отчитывать меня, я съем всё твоё персиковое варенье.

Подруга смеётся и наконец широко улыбается. Эта вспыльчивая женщина не может долго злиться и всегда быстро отходит. На самом деле она одна из самых добрых и светлых людей, которых я знаю. Я её очень люблю.

Всю дорогу до дома мы без умолку болтаем, делясь новостями обо всём и всех. Саша рассказывает мне про свою карьеру, хвастаясь тем, что скоро будет рекламировать популярный косметический бренд. Изначально подруга хотела стать дизайнером одежды, как её бабушка по маминой линии, и даже смогла устроиться помощником к известному модельеру, пока в один день её не заметил представитель крупного модельного агентства. Он сказал, что такая яркая внешность не должна копаться в тряпках и что её ждёт большое будущее. После недолгих раздумий Саша согласилась и с головой окунулась в карьеру модели, в которой быстро преуспела. Она предлагала и мне пойти в модели, уверяя в том, что у меня идеальный рост и пропорции, с которыми меня с руками оторвут в любой точке мира, но я отказалась, зная, как это может быть жёстко. Я не люблю конкуренцию и предпочитаю спокойную жизнь творца-одиночки, и мне больше нравится находиться по ту сторону камеры. Я бы с удовольствием поработала для агентств в качестве фотографа, правда, пока меня никуда не приглашали.

Спустя час мы наконец подъезжаем к знакомым жилым высоткам, в которых мне предстоит провести предстоящий месяц. Мне тут очень нравится.

Квартира – просторная светлая студия с панорамными окнами, где гостиная соединена с кухней. Также есть две спальни с ванными комнатами внутри и ещё один туалет для гостей. Вид из гостиной просто захватывающий, прямиком на Тихий океан. В самом зале напротив белоснежного кожаного дивана висит огромная плазма, кухня укомплектована разного вида техникой, включая посудомойку и даже кофемашину. Лиам не скупился на ремонт. Это круто, но, по моему скромному мнению, немного расточительно, но этот парень может себе позволить жить на широкую ногу.

Мы заносим вещи в мою будущую спальню. Она гораздо, горааздо больше, чем моя комната в Сисеро. В центре стоит гигантская двуспальная кровать с толстым матрасом и кучей маленьких подушек разных размеров, у стены небольшой журнальный столик, встроенный гардеробный шкаф, из окна также открывается очень красивый вид на океан. А какой тут свет по утрам, просто закачаешься!

– Чёрт возьми, как же я скучала по тебе, кроватка! – говорю я свою обычную фразу, когда останавливаюсь тут, и Саша весело смеётся.

– А как я скучала по твоему сквернословию.

– Лиам точно будет не против, что я буду жить тут целый месяц? – спрашиваю я, вдруг забеспокоившись.

Раньше я приезжала сюда максимум на неделю. Это всё-таки его квартира, и мне не хотелось бы попасть в неловкую ситуацию, если он сюда заявится.

– Конечно нет, не переживай. К тому же он сейчас в туре, его до конца ноября даже в городе не будет.

– Отлично. – Я облегчённо выдыхаю и с удовольствием растягиваюсь на огромной кровати.

– Располагайся, я буду у себя. – Подруга посылает мне воздушный поцелуй и выходит из комнаты.

Я беру в руки телефон и наконец пишу маме и Сэму, что я заселилась и в порядке, после чего закрываю глаза.

Этот перелёт утомил меня сильнее, чем я ожидала, а матрас такой потрясающе мягкий, так и манит меня спать, но необходимо разобрать чемодан и подготовить всё к завтрашнему дню. Я так волнуюсь, хочу, чтобы всё прошло идеально. Нельзя ударить в грязь лицом перед Генри, я же всё-таки победитель.

Разложив свои вещи в шкаф, я принимаю душ и брею ноги, а ближе к вечеру мы с Сашей идём в кафе неподалёку, так как в квартире нет абсолютно никакой еды.

– За твой приезд! – Подруга поднимает бокал с красным вином, и я поднимаю свой.

– За мой приезд!

Глава 4

Саммер

Мы проводим пару часов за душевной беседой, благо можем, наконец, всласть наболтаться, а новостей за год накопилась гора, размером с Эверест.

Подруга всё пытается вытянуть из меня подробности моей личной жизни: с кем встречаюсь, с кем гуляю и кто же всё-таки такой мой Сэмми. Они не знакомы лично, но я частенько ей про него рассказывала.

Саша не верит, что он просто друг, хотя это действительно так. Сэмми очень симпатичный, а в правилах жизни моей беспечной подруги с симпатичными парнями не дружат, с ними спят, но я не разделяю её мнения. Я даже не пытаюсь разубедить Сашу, знаю, что это бесполезно.

За свои двадцать два года у меня ещё не было парня и вообще серьёзных отношений. Я и целовалась-то от силы пару раз. Первый был с Сэмом, когда мы с ним напились на студенческой вечеринке. Второй – с официантом из кофейни, в которой я подрабатывала бариста, но это даже поцелуем сложно назвать, он просто облизал всё моё лицо. После этого я решила притормозить с ухажёрами. Я довольно замкнутый человек, мне и одной неплохо, да и нет у меня времени, чтобы с парнями шататься, в жизни и так полно забот. Я всегда мечтала сначала влюбиться, да так, чтобы сердце ёкало и подгибались коленки, а уже потом развивать какие-то отношения. Не люблю растрачивать время попусту. Но таких парней я ещё не встречала. Кроме одного. Того самого.

В возрасте девяти лет мне по неизвестным причинам вдруг начал нравиться Лиам Харрис. Сильно нравиться. Ему на тот момент было четырнадцать. Слишком много для девятилетней девочки, слишком рано. Но так случилось. И это стало моим постыдным секретом. Ни одна душа на свете не знала, что я безответно сохну по нему. Даже Саша. Тем более Саша. И я живу с этой тайной вот уже тринадцать лет, всё надеясь, что скоро эта дурацкая детская влюблённость отпустит меня, но она не отпускает.

Мне так и не удалось пока встретить человека, к которому моё глупое сердце воспылало бы подобными чувствами. Сэм не считается, он мой друг, у нас с ним платоническая любовь. Но надежд я не теряю. Уверена, мой мужчина ждёт меня где-то там, впереди, просто его время ещё не пришло.

На самом деле я немного… боюсь встретить Лиама. Когда я в Лос-Анджелесе, живу в его грёбаной модной квартире, всё время думаю о том, не заявится ли он вдруг на пороге со своей вечно недовольной рожей. После того, как он уехал из Сисеро, я перестала интересоваться его жизнью, чтобы не мучить себя и не тешить пустыми надеждами. Я даже не знаю, как он теперь выглядит, если честно. Может, он вообще растолстел и стал ещё противнее, чем раньше. Так было бы даже лучше.

А может, наоборот надеюсь на встречу? Моё тело уже сейчас охватывает такой мандраж, что становится страшно оттого, что может случиться, если мы действительно встретимся. Ничего хорошего, это точно. Уверена, увидев меня в своей бывшей комнате, он подойдёт ко мне и рявкнет прямо в лицо, как делал это всегда: «Выметайся, Рид!», а после вышвырнет мои вещи с балкона.

Я хмурюсь и отгоняю от себя дурацкие мысли. Не будет такого, Саша же сказала, он в туре до самого конца ноября, что очень удачно. Переживать мне точно не о чем.

Глава 5

Саммер

Я всегда поднимаюсь рано, а сегодня умудрилась проснуться аж в пять утра, раньше всех своих будильников. Пока готовится кофе, прокладываю маршрут до школы. Идти до неё из дома всего около часа, это просто отлично. Я люблю ходить пешком на любые расстояния. Может, это странно, но зато полезно и более-менее держит меня в форме, и это единственная физическая нагрузка, которую я в силах вытерпеть. Спорт – это не моё. Я слишком неуклюжая, чтобы выполнять хоть какие-нибудь, даже самые простые упражнения, но гулять и бегать я обожаю.

Когда я вижу сверкающее стеклом двухэтажное здание школы, меня начинает подташнивать. До этого я никогда и нигде не выигрывала, поэтому этот интенсив особенно ценен для меня. Я волнуюсь, сжимаю ремешок сумки и делаю два глубоких вдоха. Всё пройдёт хорошо. Судя по тому, что я знаю о Генри, пусть информация и взята из сети, он очень лёгкий и весёлый человек. Уверена, учиться под его руководством будет одно удовольствие.

В главном просторном холле меня встречает темноволосая девушка с прекрасными голубыми глазами, с планшетом в руках, вокруг неё стоят несколько человек.

– Здравствуйте, вы на курс? – Она широко мне улыбается, и от её улыбки дышать становится чуточку легче.

– Да, Саммер Рид.

– Отлично. – Она что-то отмечает в своём планшете. – Теперь все в сборе. Меня зовут Дженнифер Джой, я ассистент Генри Миллера, а это ваша будущая группа. – Дженнифер оборачивается к незнакомым мне людям позади.

Их пятеро, все разного возраста, три девушки и двое мужчин. Дженнифер просит следовать за ней, и мы, обменявшись дружелюбными улыбками, двигаемся вглубь здания. Через пару минут мы попадаем в большой светлый класс с панорамными окнами и с потрясающим видом на зелёную аллею и фонтан.

– Занимайте удобные места, Генри подойдёт через пять минут. И сильно не волнуйтесь, сегодня будет лёгкий ознакомительный день. Пока ждём, расскажу вам, как будет проходить обучение. Программа довольно интенсивная, сразу предупреждаю, что работы будет много. С понедельника по пятницу с восьми утра до восьми вечера вы будете учиться. Каждое занятие длится от двух до трёх часов, между занятиями перерывы тридцать минут. Тут есть комната отдыха и буфет, неподалёку также есть кафетерий. Занятия будут проходить не только в классах, но и на улицах города. Более подробно вам расскажет сам Генри. Школа закрывается в десять часов вечера. До закрытия у каждого из вас будет возможность работать в классах, оборудованных необходимой техникой, где вы сможете самостоятельно закреплять теоретические данные и распечатывать при необходимости свои работы. Есть какие-то вопросы?

Кто-то из ребят подаёт голос, и в этот момент дверь открывается с тихим скрипом. Все разговоры мгновенно затихают. В кабинет с широкой улыбкой заходит высокий загорелый мужчина в роговых очках. На нём лёгкий оранжевый кардиган с закатанными рукавами, чёрные брюки чинос и кожаные лоферы в тон брюкам.

– Спасибо, Джен, пока можешь быть свободна.

Дженнифер кивает, ободряюще нам улыбается и покидает нас. Я смотрю на вошедшего мужчину, затаив дыхание. Это он. Это Генри Миллер.

В жизни он ещё более хорош собой, чертовски хорош. Зелёные глаза лучатся теплотой, бронзового цвета волосы закручиваются в забавные кругляшки. Он выглядит моложе, чем на фото в Интернете, а его английский акцент вживую – словно мёд для ушей. У меня никогда не было такого молодого и симпатичного преподавателя, и на самом деле это жутко отвлекает. Как настроиться на работу?

– Всем привет, сразу назову одно-единственное правило и начнём: мы все тут друзья и я просто Генри. Никаких «мистер Миллер» и прочего, хорошо?

Все, словно заворожённые, кивают.

– Прекрасно. Я очень рад всех вас здесь видеть, лучшие из лучших. – Генри с улыбкой оглядывает каждого из нас. Когда он задерживает на мне свой взгляд, мои щёки тут же розовеют. Чёрт возьми, и с ним мы будем видеться каждый день на протяжении месяца! Это просто подарок судьбы. – Я надеюсь, мы сможем создать комфортную и поддерживающую атмосферу во время нашего обучения. Если у вас возникнут вопросы или нужна будет помощь, не стесняйтесь обращаться ко мне или к Дженнифер. Мы здесь, чтобы помочь вам развиваться и достигать ваших целей в области фотографии. Сейчас я предлагаю нам всем познакомиться. Я начну с себя. Мне тридцать три года, по знаку зодиака я Рыбы, полагаю, для некоторых важно это знать. – Генри снисходительно улыбается дамам, и мы смеёмся. – Родился я в семье фотографов, в самом центре Лондона. Мои родители ценили искусство во всех его проявлениях, и с самого детства я был окружён эстетикой и творчеством. Страсть к фотографии у меня появилась довольно рано, лет в десять, а в двенадцать мне подарили первую камеру, самую простую от «Кодак». Снимал я всё подряд. Всегда и везде. После окончания средней школы поступил в Центральный колледж Сент-Мартинс7, где уже серьёзнее погрузился в мир изобразительного искусства и фотографии и понял, что преподавать мне нравится так же сильно, как снимать. Я и моя команда проделали просто колоссальную работу, чтобы открыть здесь первый филиал и иметь возможность дарить знания не только людям из Европы, но и Америки. Уверен, для нас это не предел, а только начало.

Когда Генри замолкает, класс разражается аплодисментами. Он предоставляет следующее слово девушке с короткими каштановыми волосами и изумрудными глазами, сидящей слева от меня.

Её зовут Эмма Стюарт, она фотожурналист из Бруклина. Ей двадцать восемь лет, и её страсть – это уличная фотография.

Следующим подаёт голос Эдвард Гиллум. Высокий харизматичный мужчина с чёрными волосами и бородой, в свои тридцать пять он считает себя ветераном в области модной фотографии. Он уже успел поработать со многими известными моделями и брендами, так как живёт в Лос-Анджелесе и старается не пропускать ни одной звёздной тусовки.

Сара Ли – очень миниатюрная милая азиатка из Сан-Франциско. Графический дизайнер-фрилансер с ярким взглядом на современные тенденции и искусство. Она на год старше меня, и я радуюсь, что в нашей группе есть мои одногодки.

Майкл Браун – сорокалетний спортивный мужчина из Денвера, с проседью в коротких тёмных волосах. Фотограф природы и путешественник, работавший в экстремальных условиях.

И тридцатилетняя Люси Грин из Чикаго, худощавая блондинка с длинными волосами и яркими голубыми глазами. Фотокорреспондент, сосредоточенная на социальных проблемах и активизме.

Когда очередь доходит до меня, я смущённо хмыкаю, и Генри ободряюще мне улыбается.

– Меня зовут Саммер Рид. Я из Сисеро, маленького городка в штате Иллинойс, и я тут самая младшая, мне двадцать два года.

– Прекрасный возраст, расскажешь историю своего имени? – Генри присаживается на край стола и смотрит крайне заинтересованно, как в принципе смотрел на каждого из ребят, но я всё равно смущаюсь от такого пристального внимания.

– О, тут ничего интересного. Так назвал меня отец, потому что я родилась в один из самых жарких июльских дней, ну и лето его любимое время года. Он особо не заморачивался. – Я усмехаюсь, и Генри с ребятами смеются.

– Очень незаурядный выбор. Какой жанр предпочитаешь?

– Основное направление – это портрет, но также люблю пейзаж и уличное фото. Я стараюсь не зацикливаться на чём-то одном, мне интересно попробовать всё.

– И это правильно! – Генри хлопает в ладоши и отталкивается от стола. – Какие вы все талантливые и классные ребята. Я очень рад с вами познакомиться! Итак, за этот месяц я постараюсь научить вас создавать такие кадры, которые обязательно оставят след в истории. Мы изучим гармонию света и тени, и я поделюсь с вами ещё многими полезными и интересными приёмами. Также мы будем посещать фотовыставки и музеи, чтобы развивать художественное восприятие окружающего мира. Надеюсь, что наша школа станет для вас местом, где ваш творческий потенциал раскроется на максимум. Добро пожаловать!

Глава 6

Саммер

После знакомства и обсуждения рабочих планов на ближайшие дни, мы подписали договор и нам выдали фирменные бейджи и футболки школы. Так началась одна из самых трудных и потных недель в моей жизни.

Теории было много, практики – ещё больше. Практиковались мы чаще всего на улице, если погода позволяла, а позволяла она почти всегда. Один раз я даже прошла целых шесть миль с рюкзаком полным оборудования, чтобы успешно выполнить задуманный проект.

Генри задавал очень много домашней работы, и вообще он довольно требовательный, но всегда готов помочь и дать конструктивную критику. Я старалась изо всех сил, чтобы не ударить в грязь лицом, и часто задерживалась до самого закрытия школы.

Наш талантливый наставник нашёл подход к каждому из ребят и уделял достаточно внимания всем ученикам. Несмотря на разницу в возрасте, все в группе быстро сдружились, отчего учёба протекала в удовольствие. Домой я приходила уставшая и голодная, но довольная и наполненная вдохновением и новыми идеями. Почти каждый день звонила Сэму, он был моей отдушиной, рассказывала ему о Генри и учёбе, обо всём, что я узнавала.

С Сашей мы практически не виделись. Когда я ухожу, она обычно спит, а когда возвращаюсь, её ещё нет. Времени у меня ни на что больше не оставалось, я отдавала обучению всю себя, по-другому я не умею.

Когда наступает пятница, я облегчённо выдыхаю. Генри отпускает нас на час раньше и желает отличных выходных. Я прощаюсь с ребятами и сажусь в такси, закрывая глаза. Ноги так гудят, что я точно сегодня уже никуда не дойду, очень устала. Первая учебная неделя вымотала меня сильнее, чем я думала. Что же будет дальше?

Всё, чем я хочу заняться первым делом на выходных – это хорошенько отоспаться. В дороге меня то и дело вырубает, и когда я в очередной раз распахиваю глаза, осознаю, что мы уже приехали.

В гостиной горит свет. Ого, неужели Саша в кои-то веки дома так рано?

– Привет! – Я кричу прямо из коридора, в ответ – тишина. Пожав плечами, снимаю кеды и иду в свою комнату, как вдруг слышу из комнаты Саши какой-то шум и приглушённые голоса.

– Какого хрена? Мы же договаривались! – Голос принадлежит мужчине. Сердитому мужчине. – Ну да… да… Достала ты!

С кем это она ругается? У неё вроде нет парня. В этот момент я понимаю, что стою, нагло подслушивая их разговор, и быстро ухожу к себе. В любом случае, это меня не касается, просто не ожидала, что у неё будут гости.

Разобрав свою сумку, я иду в ванную. Ноги еле плетутся, я давно так не уставала. Стоя под струями тёплой воды расслабляю напряжённые мышцы, смываю с себя липкий пот и думаю о том, чем же мне заняться завтра. Сначала высплюсь, а потом пойду на пляж. Поброжу вдоль берега, возьму с собой iPad, набросаю несколько эскизов. Лос-Анджелес такой красивый, что всю неделю, когда Генри отправлял нас на улицу для выполнения заданий, я только и делала, что вдохновлялась местной архитектурой и живописными видами океана и холмов. Надо будет спросить у Саши про её планы, может, она тоже свободна завтра, и мы сходим с ней куда-нибудь, пока она мне истерику не закатила. Ещё надо позвонить маме, последний раз мы общались три дня назад. Она звонила мне вчера, но я была так занята, что не успела ответить, а потом благополучно забыла перезвонить. Разберусь с этим завтра.

Широко зевая и кутаясь в полотенце, я выхожу из ванной, мечтая о чашке крепкого кофе. Не лучшая идея разгонять нервную систему на ночь, но я хочу ещё немного посидеть над снимками в редакторе, а для этого кофе мне жизненно необходим.

Я иду в гостиную и включаю музыкальный центр, чтобы немного развеять тишину. Из колонок раздаётся песня Эда Ширана – «Shape of You». Ох, опять он. Саша просто помешана на нём. Невольно начинаю ему подпевать, но не потому, что он мне нравится, а потому, что просто люблю петь, хоть и не очень умею, несмотря на то, что мой непутёвый отец – музыкант. Мне-то медведь на ухо наступил.

Отцу повезло, он рос в семье рокеров и занимается музыкой с самого детства. Я всегда хотела быть как он. Такой же яркой и раскрепощённой личностью, мечтала петь и выступать, собирать стадионы и вдохновлять людей своими песнями. Но появились две маленьких загвоздки, перечеркнувших моё музыкальное будущее – полное отсутствие голоса и моя мама. Она была категорически против, чтобы я занималась музыкой, как отец. И если проблему с голосом ещё можно было решить, что я втайне и делала, смотря уроки по вокалу на «Ютубе», то с матерью всё оказалось гораздо сложнее.

Не знаю, что произошло у них с отцом восемнадцать лет назад, но после его ухода она возненавидела и музыку, и музыкантов, и даже канал MTV, и чтобы я выбросила, как она тогда сказала, «все эти несерьёзные мысли» отдала меня в художественную школу. Я не особо туда хотела, но там мне хотя бы удалось выплеснуть весь свой творческий потенциал.

– Я влюбился в твои черты, то оттолкнёшь, то магнитишь ты, – ору я во всю глотку и иду на кухню, пританцовывая. Припев – единственное, что я знаю в этой песне, и он очень даже заводной.

В кофемашине пусто, нет ни зёрен, ни воды. Наполняю резервуар для жидкости и тянусь к пакету с зёрнами. Умираю, как хочу выпить кофе. Знаю-знаю, я зависима от кофеина, благо это моя единственная вредная привычка.

– Я влюблён в твоё тееело, – не перестаю орать я, надеясь, что Саша меня слышит и негодует за то, что я не попадаю в ноты, и злорадно хихикаю.

– Ты просто ужасно поёшь.

Я слышу низкий мужской голос и резко оборачиваюсь, из-за чего пакет в моих руках взлетает вверх, и зёрна начинают вылетать из него, как конфетти из хлопушки на Рождество, осыпая меня и всю кухню вокруг. Ну просто блеск!

Глава 7

Саммер

Я вижу светловолосого лохматого парня, сидящего на стуле в углу кухни и от души веселящегося.

Давно он там сидит? Почему я его не заметила? И кто он, чёрт возьми, такой? Притаился в темноте, как маньяк, и разглядывает меня.

Боже, да я же практически голая! Кроме трусов и полотенца на мне больше ничего нет. Я стою, не в силах пошевелиться, а сердце в груди бешено колотится от волнения и испуга. Какая я глупая, сама же слышала чей-то голос, но совершенно об этом забыла. Я хватаюсь за полотенце, прижимая его к груди изо всей силы, не переставая таращиться на незнакомца.

Как неловко. Если это действительно бойфренд Саши, она меня убьёт за такой вид. Какой красавчик. Она меня точно прикончит.

– Ты кто такой?

– А ты подумай хорошенько, крошка.

Он назвал меня крошкой?

Я хмурюсь. Где-то я уже это слышала. Видимо, в ЛА принято так обращаться к девушкам.

Незнакомец поднимается на ноги и выходит на свет, давая мне возможность рассмотреть его в подробностях. Ого, а он высокий. Примерно шесть футов и четыре дюйма8, если не выше, и мне приходится даже немного задрать голову, чтобы увидеть его лицо, хотя я и сама немаленькая, родители наградили меня ростом в пять футов и восемь дюймов9.

На нём рваные джинсы, и сквозь прорезь на левой коленке видно татуировку, но я не могу разобрать, что набито. Серая толстовка скрывает стройное тело. Черты лица такие острые, что, кажется, о них можно порезаться. Нос ровный и узкий, и я вижу тонкое колечко пирсинга с правой стороны. В левом ухе серьга.

Когда я встречаюсь взглядом с голубыми глазами, внутри меня буквально всё холодеет, и я понимаю – это не незнакомец. Я его знаю.

Мои глаза в изумлении расширяются. Нет, этого просто не может быть.

Нет, нет, нет, ну почему я всегда попадаю в такие ситуации?

Передо мной стоит Лиам Харрис, старший брат моей лучшей подруги.

Моя первая детская любовь.

Я с шумом сглатываю и вижу его довольную ухмылку. Эта знакомая дерзкая улыбка ни на йоту не изменилась за девять лет.

Дыши, Саммер, и только не паникуй. Ты уже взрослая, он уже взрослый и вряд ли будет тебя доставать.

В голове невольно начинают проскакивать воспоминания.

Нам с Сашей было девять, когда мы тайком, как самые настоящие шпионки, пробирались в комнату четырнадцатилетки Лиама. Она, чтобы воспользоваться интернетом, а я просто с ней за компанию, и пока она сидела в компе, я с упоением разглядывала его комнату, стены которой он собственноручно выкрасил в чёрный цвет и обклеил плакатами различных рок-групп. На полу по разным углам валялись скомканные бумажки. Развернув одну, я увидела целый лист перечёркнутого текста. Он писал свои первые песни, и я подумала тогда, какие же они замечательные. И удивилась тому, что у такого злого парня может быть такая красивая душа. Внутри меня будто что-то щёлкнуло. Наверное, в тот момент он и начал мне нравиться. Один из таких бумажных шариков я всегда уносила с собой и читала потом дома по ночам.

В пятнадцать Лиам собрал свой первый гаражный бойз-бэнд и устроил настоящий концерт прямо во дворе дома, на который пришли чуть ли не все наши соседи. Все хлопали и подбадривали ребят, пока с работы не приехал уставший психованный Питер и всех не разогнал, даже не постеснявшись людей вокруг. Он никогда не поддерживал стремление Лиама к музыке, они ругались из-за этого постоянно.

В шестнадцать Лиам сбежал из дома, потому что Питер в порыве ярости сломал его любимую гитару, когда увидел репетирующим перед очередным концертом. Лиам вернулся домой через несколько дней. По всей внутренней стороне его предплечья красовалась ещё свежая татуировка – та самая гитара, которую Питер уничтожил. Саша тогда прибежала ко мне вся зарёванная и рассказала, как отец был готов вышвырнуть его обратно из дома из-за этой татуировки. Вскоре они, к удивлению всех, помирились, и Питер даже подарил Лиаму машину – белый шикарный «Мерседес CLS» последней модели. Правда, Лиам разбил его уже через месяц, напившись за рулём с друзьями.

Я всегда считала этого парня мрачным и злым. Он будто специально искал проблемы на свою пятую точку. Я даже немного его побаивалась, но он всё равно почему-то нравился мне, несмотря на свой скверный характер. За это я его ненавидела. И себя за то, что как последняя идиотка втрескалась в плохого парня, когда вокруг было много моих одногодок, гораздо приличнее этого задиры.

Он нравился мне даже тогда, когда бесстыдно подначивал меня за мои недостатки. В двенадцать я уже была очень высокой и оттого нескладной и неуклюжей. Вдобавок ко всему ещё лопоухой и носила дурацкие брекеты. И так как я была частым гостем в доме Харрисов и много раз становилась свидетелем их ссор с отцом, Лиам срывал злость и на мне тоже. Но нравиться меньше от этого он мне не переставал.

Нашу последнюю встречу с ним я помню слишком отчётливо, так, будто это было вчера. Знойный день седьмого июля, мой день рождения, где мне исполнилось тринадцать лет. Я вышла на улицу, чтобы сходить в магазин за продуктами для праздничного стола, и увидела Лиама. Он складывал свои чемоданы в такси. В этот день он уезжал из Сисеро, так как решил поступать в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе, наперекор отцу, тот настаивал на Северо-Западном в Чикаго. Я поняла, что больше его не увижу. Не услышу его громкий смех и грубый голос, не увижу дерзкую улыбку, не услышу его песни. И мне стало так грустно, что на глаза даже слёзы навернулись. Кэтрин и Саша обнимали его и плакали, а он что-то с улыбкой им говорил. Питер с ним попрощаться не соизволил. Когда Лиам сел в такси, он вдруг обернулся в сторону нашего дома и наши взгляды встретились. Моё сердце ёкнуло, когда я посмотрела прямо в его голубые дикие глаза.

Он криво мне улыбнулся и сказал:

– С днём рождения, Рид. Желаю тебе перестать быть занудой и начать наконец улыбаться.

После чего захлопнул дверцу и уехал. Я застыла на месте, будто окаменев, и провожала взглядом уезжающую машину. Не могла никак поверить, что Харрис поздравил меня. Откуда он вообще мог знать про мой день рождения? Я невольно улыбнулась ему вслед, но он этого уже не увидел. В тот момент я вдруг почувствовала в груди невероятно-разрастающуюся тоску, словно лишилась в своей жизни чего-то… важного.

Я трясу головой, возвращая себя в настоящее, и растерянно таращусь на парня, которого так давно не видела.

– Лиам.

– Собственной персоной. Рад видеть тебя, Саммер.

Он подходит ближе, улыбаясь и разглядывая меня со всех сторон, будто я музейный экспонат. Я скрещиваю руки на груди. Он рад меня видеть? С чего бы это вдруг?

– Мм, отличные икры. Ты танцовщица?

– Что?

– Говорю, ноги у тебя красивые. Занимаешься танцами?

– Нет.

Его вопрос сбивает меня с толку. Какие к чёрту икры, какие к чёрту танцы, и какого чёрта он здесь делает? Саша же говорила, что он в концертном туре до конца ноября. Разве может такое событие закончиться настолько раньше? Судя по опыту моего отца, вполне себе может.

Ну почему именно сейчас, когда я здесь? Я была абсолютно, тотально не готова к встрече с Харрисом! Это кошмар наяву.

О Господи, а вдруг Саша ругалась с ним из-за меня? Нужно будет это выяснить.

– Люблю ходить пешком, – выпаливаю я и тут же краснею. Ну вот, поехали. Ляпнула ерунду, как всегда, когда начинаю волноваться.

Лиам смотрит на меня, как на какую-то дурочку, и улыбается. Мне хочется хлопнуть себе по лицу и ему по лицу, но я лишь вопросительно вскидываю брови в ответ на его взгляд. Он вообще помнит что-то ещё обо мне, кроме имени? Вряд ли. Я всегда была для него невидимкой. Серой мышкой, страшненькой подружкой его сестры, подушкой для битья, мишенью для издёвок. Думаю, дальше нет смысла продолжать, чтобы описать всё его отношение ко мне.

– Саммер, Саммер. – Он словно смакует моё имя, и, должна признать, мне до чёртиков нравится, как оно звучит из его уст. – Кто бы мог подумать, что мы ещё встретимся, и ты станешь такой… – Лиам крутит ладонью в воздухе, подбирая подходящее слово. – Короче, ты здорово изменилась. Я помню тебя совсем другой.

Не понимаю, он только что сделал мне комплимент или оскорбил?

– О, неужели? Когда мы в последний раз виделись, мне было тринадцать. Логично, что я изменилась, не думаешь?

– Логично. – Харрис снова начинает улыбаться. – А ты, значит, всё это время считала дни до нашей встречи, маленькая зануда?

Ого, вот это заносчивость! Этот парень всё такой же зазнавшийся засранец. Но я даже не удивлена. Я смотрю на него в упор. Он стоит всего в двух футах от меня и улыбается так, что на щеках появляются ямочки. Очень милые ямочки.

Боже, это просто незаконно. И он не толстый, хотя это его вряд ли бы испортило. Он всегда был симпатичным, но сейчас будто вся его подростковая привлекательность умножилась в разы. Лиам больше не мальчик, а взрослый красивый мужчина, и какого чёрта его близость так меня будоражит? От него веет каким-то запретом и… сексом. Я сглатываю. Что это за мысли? Наверное, всё потому, что красивые люди всех волнуют. В их компании невольно начинаешь теряться и нести всякую чепуху. У меня всегда так. Я думаю, это всё из-за моей неуверенности в себе и в собственной привлекательности.

– Как относишься к ни к чему не обязывающему сексу, Саммер?

– Что, прости?

– Ты, я и горячий безудержный трах, который ты никогда не забудешь. – Харрис закусывает губу, играя бровями, а я еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться, несмотря на безумно колотящееся в этот момент сердце.

Я знаю, кто такой Лиам. Он – балбес и провокатор. И, судя по всему, он ничуть не изменился.

– Что ты несёшь?

– Тебе ведь больше не тринадцать лет. Можем поиграть с тобой по-взрослому.

Только я открываю рот, чтобы сказать ему, что скорее съем жука, чем пересплю с ним, как Лиам подходит ко мне ещё ближе и касается моих волос. Я чувствую его запах и куда-то уплываю. Смесь терпкого дорогого парфюма, кондиционера для белья и…

– От тебя травой воняет, – говорю я и морщу нос, а он лишь смеётся в ответ на мою гримасу, обнажая ровные белые зубы, и моё сердце вновь падает.

Лиам достаёт из моих волос кофейное зерно и со смехом бросает на пол. Чёрт, я совсем забыла, какой бардак тут устроила.

– Я сейчас всё уберу, – бормочу я и вспоминаю, что до сих пор стою перед ним в одном полотенце. – Но сначала переоденусь.

– Брось, ты отлично выглядишь.

– Заткнись!

И со скоростью света бегу в свою комнату, слыша его смех за спиной.

Глава 8

Саммер

Я натягиваю на себя тайтсы и футболку и пока одеваюсь, перевожу дух от неожиданной встречи с Лиамом. Саша говорила, он довольно редко тут появляется и что они практически не видятся, хотя живут в одном городе. Раз он приехал сегодня, значит, есть какая-то причина. В любом случае это ничего не меняет. Харрис всё тот же заносчивый болван, каким был девять лет назад, только теперь ещё знаменит и богат, носит серьгу и сделал себе ещё татуировки. А ещё он очень сексуальный и предложил мне с ним… Боже, нет, мне даже думать об этом неловко.

Смотрю на себя в зеркало, нервно кусая губы. Мои щёки раскраснелись от волнения, грудь высоко вздымается. Нет, в таком состоянии возвращаться нельзя, но, может, он уже ушёл? Очень в этом сомневаюсь. Держу пари, он будет ждать меня, хотя бы для того, чтобы отвесить ещё парочку своих ехидных комментариев.

Интересно, считает ли он меня симпатичной теперь? О чём это я. Он же теперь знаменитость, уверена, у него было много девушек гораздо красивее меня.

Забудь, Саммер. Лиам Харрис – это вообще не тот парень, который тебе нужен. Вы с ним как небо и земля, как огонь и вода, как свет и тьма, как…

Так, стоп. Что за бредовые мысли? Короче, мне он вообще не нужен. В данный момент я должна сосредоточиться только на учёбе. Просто не буду обращать на Лиама внимания, как в старые добрые. Если он будет продолжать вести себя как идиот, это будет проще простого.

Я чуть приоткрываю дверь своей комнаты и прислушиваюсь. С кухни доносится какой-то шорох, значит, он ещё там. Чёрт. Мне придётся вернуться, чтобы как минимум убрать бардак, который я устроила, хотя отчасти это и вина Лиама. Нет, не отчасти, это полностью его вина, потому что он напугал меня. Ладно, пошла. Я делаю вдох, решительно иду на кухню и с удивлением обнаруживаю, что она абсолютно чиста, на полу нет ни зёрнышка. А ещё потрясающе пахнет свежесваренным кофе.

Лиам сидит за кухонным островком и, увидев меня, подталкивает в мою сторону дымящуюся кружку.

– Ты, кажется, хотела кофе.

– Ты всё убрал! – изумлённо констатирую я, озираясь по сторонам, и сажусь напротив него. – Спасибо. И за кофе тоже.

Ладно, Лиам, оказывается, ещё не полный засранец. Плюсик ему в карму за то, что он мне помог.

– Пожалуйста, но не поздновато ли для кофеина? Уже почти девять вечера.

– У меня был тяжёлый день, и вообще вся неделя.

Я добавляю в кофе кокосовое молоко и с удовольствием делаю глоток. Мм, потрясающе. Думаю, моей энергетической батарейки хватит ещё на часок-другой.

Ненароком бросаю взгляд на Лиама, который смотрит на меня с интересом. Он никогда на меня так не смотрел, потому что раньше я была слишком маленькой и невзрачной. Ещё бы, я ведь была ребёнком. Если бы мы были одногодками, обратил бы он на меня тогда внимание? Бьюсь об заклад, что нет.

Во мне нет ничего особенного. Я… обычная. У меня нет большой груди или задницы, единственное, чем я могу похвастаться – это высоким ростом, что скорее недостаток, чем достоинство, и густыми волнистыми волосами красивого шоколадного оттенка, как у моей мамы. Такому, как Лиам, всегда нравились блондинки, раньше он постоянно гулял с ними, это я прекрасно помню.

Я делаю ещё глоток и неловко ёрзаю на месте. Абсолютно не знаю, о чём с ним разговаривать. О музыке? Я немного следила за его творчеством в начале его карьеры, потом перестала, чтобы лишний раз не думать о предмете своего воздыхания, но всё равно неоднократно слышала его песни по радио. Хм, надо послушать хотя бы один его альбом.

– Чем ты сейчас занимаешься, Саммер? – спрашивает Лиам, откидываясь на спинку стула. – Саша сказала, ты переехала сюда ради какой-то учёбы.

Господи, Саша!

– Я не переехала, она что-то напутала. Приехала всего на месяц на курс по фотографии.

– Это что, какой-то особенный курс, которого нет в Чикаго, раз ты ради этого прилетела в Калифорнию?

– Типа того. – Я верчу в руках кружку, уставившись взглядом в стол. – Это интенсив под руководством Генри Миллера, талантливого английского фотографа. Он никогда не посещал Америку, а несколько месяцев назад решил открыть тут, в Лос-Анджелесе, собственную школу, и в честь открытия провёл конкурс. Я и ещё пять человек выиграли место на курс с большой скидкой. По итогам месяца он даже может предложить нам работу у него!

– А, так он, типа, твой кумир, и ты им восхищаешься?

– Он профессионал и признанный во всём мире художник, естественно, восхищаюсь! – Я не замечаю, как от возбуждения мой голос повышается на несколько октав и, встретившись взглядом с насмешливыми голубыми глазами, тут же замолкаю.

Лиам смотрит на меня, уголки его губ чуть приподняты, кажется, ему весело. Я мысленно ругаю себя за вспыльчивость. Когда дело касается Генри Миллера трудно держать себя в руках.

– Сколько в тебе страсти, Саммер, – улыбается Лиам. – Это хорошо. Ты ко всему так относишься?

Я закатываю глаза.

– Не дразни меня. Я ждала этого курса больше, чем собственного дня рождения.

– Я ни в коем случае не дразню тебя, я тобой восхищаюсь, – говорит Лиам, и я не могу понять, издевается он или правда так считает. – Давно ты занимаешься фотографией?

– Четыре года.

– Неплохо. Лос-Анджелесу нужны хорошие фотографы. Хотя ты с лёгкостью преуспела бы и в модельной карьере. Не думала об этом?

– Даже не начинай, это точно не по мне. – Я фыркаю от смеха и допиваю кофе. – Я слишком неуклюжая, чтобы ходить по подиуму, и совсем не фотогеничная, чтобы быть фотомоделью.

– Ты слишком категорично к себе относишься.

– Нет, я просто себя знаю.

Он хмыкает.

– Как твой парень отпустил тебя сюда одну на целый месяц?

– У меня нет парня, я вольная птица.

– Ясно. Птица. – Лиам улыбается, не переставая меня разглядывать.

Почему он так пялится? Я как-то не так выгляжу? Его взгляд смущает и нервирует. Он смотрит так… плотоядно. Как хищник или маньяк. Мурашки по коже.

– Хватит обо мне. Что насчёт тебя? – спрашиваю я, чтобы отвести внимание от собственной персоны, но тут на кухне появляется Саша, окутанная лёгким шлейфом духов и при полном параде.

На ней короткое чёрное платье, туфли на высоком каблуке, на лице вечерний макияж. Вау. Она выглядит эффектно, вызывающе и сексуально.

– Как у вас дела, мои дорогие? – Саша с улыбкой прижимается к брату, и Лиам в ответ нежно треплет сестру по щеке. – Этот блудный музыкант тебе ещё не надоел?

Надо же, я и не знала, что теперь у них такие тёплые отношения, раньше они всё время собачились.

– Нет, а ты куда это собралась?

– Лиам, ты что, не сказал ей, что мы едем на вечеринку?

Я не совсем понимаю, отношусь ли тоже к этому «мы» или только они двое.

Харрис неопределённо пожимает плечами, а я вопросительно вскидываю брови.

– Лейбл Лиама периодически устраивает вечеринки. Это грандиозное событие, и ты просто обязана поехать с нами и оттянуться как следует! – Глаза Саши загораются в предвкушении, и она возбуждённо потирает свои ладошки.

– Лейбл Лиама?

У него уже есть свой лейбл?

– Не Лиама. Ох, короче, Пол Шефер, его музыкальный продюсер и один из основателей лейбла Schaefer’s Music, под которым выступает Лиам, устраивает вечеринку. И мы туда едем. Включая тебя, разумеется.

– Ээ, ясно, но, думаю, я пас.

– Я тоже думаю, что ей не стоит ехать, – говорит Лиам, и мы с Сашей одновременно на него смотрим.

Мне немного обидно слышать такое, но в целом я не удивлена. У меня на лице написано, что я не любитель подобных мероприятий. Мне по душе сидеть дома, рисовать или бродить по городу с камерой в руках. Для меня это лучшие развлечения.

– И почему это ты так думаешь? – Подруга сердито на него смотрит, но он лишь пожимает плечами.

– Ну, она явно не в восторге от этой затеи, не заставляй её.

Лиам меня защищает или просто не хочет брать с собой? Скорее, второе, наверное, я недостаточно хороша, чтобы присутствовать на таком шикарном мероприятии.

– Ты несёшь какой-то бред. – Саша раздражённо закатывает глаза. – Не слушай его, Сам. Ты должна поехать, потому что мы все сто лет не виделись. Вы с Лиамом уж точно. Он, оказывается, уже неделю как вернулся из тура и даже мне не сказал! – Она пихает его в плечо, и Лиам закатывает глаза. – И скоро опять уедет на целых три месяца. Я хочу, чтобы этот вечер мы провели все вместе, когда мы ещё сможем так собраться? Уверена, тебе понравится. Там будет столько звёзд! Сможешь даже с ними поболтать и сфоткаться. Пожалуйста, Сам, соглашайся. Пожа-а-алуйста.

Саша смотрит на меня жалобно, как щеночек, хлопая своими длинными ресницами, и молитвенно складывает ладони. Я исподтишка гляжу на Харриса и вижу, что он тоже смотрит на меня в ожидании ответа, но молчит. Кажется, ему всё равно, что я решу.

Меня терзают сомнения. Я невзлюбила вечеринки ещё с университета. Там ведь всегда шумно, полно народу и все напиваются до беспамятства. Кому это нравится? Но подруга нуждается в моей компании, и я не могу ей отказать.

– Ладно, уговорила, – вздыхаю я, и Саша радостно бросается ко мне с объятиями. – Только есть одна проблема: мне нечего надеть. Ты ведь знаешь мой стиль.

– Это не проблема, я подберу что-нибудь для тебя. – Подруга тянет меня из кухни.

Я успеваю заметить, как Лиам неодобрительно качает головой и гружу себя мыслью о том, почему же он не хочет брать меня на вечеринку.

Глава 9

Саммер

– Жди здесь! – Саша заталкивает меня в мою комнату, а сама скрывается в своей.

Я обречённо сажусь на кровать, ожидая её возвращения, и смотрю в одну точку. Не думала, что этот вечер так круто обернётся. Что я встречу Лиама и поеду на какую-то чумовую вечеринку со знаменитостями. Возможно, мне и правда не помешает немного расслабиться. Последние четыре года я только и делала, что училась и работала практически без выходных, а когда появлялся свободный день, просто спала, а потом всё начиналось по кругу.

– Прятать твою точёную фигурку было бы просто расточительством, поэтому я выбрала для тебя вот это!

В комнату ураганом залетает Саша и протягивает мне нечто красное и шёлковое. Это дизайнерское коктейльное платье на тонких бретелях. В моих руках оно кажется совсем крошечным.

– О нет, ты что, шутишь? Ни за что! – Я яростно трясу головой.

Ни разу в жизни платья не носила, не считая детского сада, ну и ещё одного раза, когда я ходила на самое жуткое в жизни свидание, то самое, где мне всё лицо облизали, и сразу надеть такое – словно не надеть ничего.

– Просто примерь, прошу. – Саша опять молитвенно складывает руки и хлопает глазами.

Я смеюсь от её милой провокации и послушно ухожу в ванную. Сняв одежду, натягиваю на себя крошечный красный лоскуток, настроенная абсолютно скептически. Но платье сидит идеально, будто было сшито специально для меня. Длиной до середины бедра, облегает, словно вторая кожа, но я не чувствую скованности, и вообще оно очень приятное к телу. Я возвращаюсь в комнату и слышу восхищённый вздох подруги.

Она подводит меня к зеркалу, и я просто не узнаю себя. В отражении на меня смотрит абсолютно другая девушка. Я выгляжу женственно и утончённо и, если уж совсем начистоту, довольно эффектно, ведь такое короткое платье почти ничего не скрывает.

– Что скажешь? – Саша улыбается и поправляет мои волосы, аккуратно раскладывая особо непослушные локоны по плечам.

– Чувствую себя очень непривычно и чуточку голой, но мне вроде нравится, – неуверенно говорю я, в то же время не в силах оторвать взгляд от своего отражения.

– Отлично! Это тоже тебе, у нас ведь один размер? – Она протягивает мне изящные бежевые босоножки на высоком каблуке.

– Да я же себе все ноги переломаю, я никогда такое не носила! – Я смотрю на неё в панике, но она лишь смеётся.

– Не переломаешь, они удобные. Давай, Золушка, примерь туфельку.

Я закатываю глаза, но послушно всовываю стопы в туфли и замираю, боясь пошевелиться. Я стала ещё выше, это опасно. Мои ноги испытывают необычные ощущения: пальцы скукожились, а вся ступня будто стала меньше. Какой ужас, как девушки это добровольно терпят?! Я делаю короткий шаг вперёд, шатаясь из стороны в сторону, и Саша подхватывает меня под руку, помогая пройтись по комнате. Спустя пару минут ходьбы, я более-менее привыкаю и даже не хожу враскорячку.

Саша просто умирает со смеху от моей неуклюжести. Конечно, для неё-то каблуки, как для меня кеды. Она в них даже бегать умудряется, сама видела.

– Хочешь, я попрошу Лиама, чтобы он сопровождал тебя? Так ты и научишься быстрее.

– Нет! – вскрикиваю я, взмахивая руками и, не удержав равновесия, падаю на пятую точку.

Саша сгибается пополам от смеха и приземляется рядом со мной, держась за бок и вытирая выступившие слёзы.

– Ты как маленький ребёнок, который только научился ходить. Давно мне не было так весело.

– Очень смешно, – ворчу я. – Может, у тебя есть что-то более удобное или устойчивое? Может, всё-таки балетки, а?

– Ни в коем случае! Балетки – это просто верх безвкусия, и если они у тебя есть, выкинь их немедленно! Ну ты даёшь! Променять босоножки от Маноло Бланика10 на балетки. Господи!

Подруга ещё какое-то время возмущается моему отсутствию стиля и нежеланию следовать моде, а я лишь молча закатываю глаза. Наконец она успокаивается и протягивает мне бежевый маленький клатч от Ив Сен-Лорана11.

– Это ещё зачем?

– Помаду положить или телефон. Бери давай, – и она буквально суёт мне его в руку и вновь поворачивает зеркало в мою сторону. – Шикарный образ получился, взгляни.

Бог ты мой! Кто эта гламурная девушка? Как, однако, одежда может поменять до не узнаваемости, это удивительно. Я сама не своя, но на один вечер можно стать другим человеком, ведь это тоже опыт, правда? Всего на один вечер из Золушки превратиться в принцессу.

– У меня нет слов, ты фея, – говорю я, оборачиваясь к подруге, и обнимаю её. Ей бы передачи снимать про преображение, она любит этим заниматься.

Саша сжимает меня в объятиях, явно довольная произведённым эффектом.

– Остался последний штрих. – Она трясёт перед моим носом огромной косметичкой, на что я лишь стону в ответ. Подруга усаживает меня на стул и начинает колдовать над моим лицом.

Спустя несколько минут мои ресницы накрашены, щёки зарумянены, а на губах пестреет ярко-красная матовая помада.

– Боже мой, они стали просто огромными! – Я ужасаюсь размеру своих губ и вообще всему, что намазано на моём лице. Я будто размалёванная кукла Барби, только Кена не хватает.

– Неправда! Они всегда у тебя такие были, я просто придала им немного сочности. – Саша мило улыбается и берёт меня под локоть. – Расслабься, Сам, ты просто красавица. Сегодня все мужчины на вечеринке будут у твоих прекрасных длинных ног, это я тебе обещаю.

– Этого ещё не хватало!

И под мой возмущённый возглас Саша бесцеремонно выталкивает меня из комнаты.

Глава 10

Саммер

Лиам ждёт нас в гостиной, развалившись на диване и уткнувшись в телефон. Услышав стук каблуков, он слегка поворачивает голову в нашу сторону и замирает, заметив меня. Его челюсть буквально отвисает, а взгляд начинает блуждать по всему моему телу. Кажется, он в ауте.

Я тут же вспыхиваю и вся покрываюсь мурашками от его реакции. Ни один мужчина ещё не смотрел на меня так. Никогда в жизни я ещё не выглядела так нарядно и, возможно, если бы не предпочитала платьям джинсы, уже давно обзавелась бы парнем. И, возможно, даже нормальным.

– Минутку, сумку забыла! – возвещает Саша и убегает в свою комнату, оставляя меня одну.

Без подруги рядом мне становится совсем некомфортно под прожигающим взглядом Лиама, и я тут же одёргиваю платье в безуспешных попытках прикрыть хотя бы коленки.

Харрис встаёт и подходит ко мне с лукавой улыбкой на губах.

– Хватит на меня пялиться!

– Ну надо же! Утёнок превратился в лебедя.

– А ты умеешь делать комплименты. – Я скрещиваю руки на груди. Значит, до этого я была гадким утёнком для него. И почему я не удивлена?

– Ладно. Ты выглядишь очень соблазнительно и, чёрт возьми, у тебя обалденные ноги. – Лиам подходит ближе, склоняется к моему уху и шепчет: – А ещё ты меня возбудила, крошка, и теперь у меня стоит.

– Слава богу, что обычно я так не выгляжу и не ношу эти дурацкие платья!

Мои щёки заливает краска. Это больше, чем я хотела услышать от Лиама, и он довольно ухмыляется. Какой же он пошлый! Ох уж это красное платье.

Я не спешу проверять, действительно ли у него сейчас эрекция, не так воспитана, но чувствую, как сгущается воздух вокруг нас. Развязный язык Лиама хоть и смущает меня, но странно заводит. Приятно слышать из уст красивого мужчины, что ты сексуально выглядишь. Я никогда не одевалась так вызывающе, скорее наоборот, старалась быть как можно более незаметной для окружающих. Что тут сказать – интроверт.

Я отхожу от Харриса подальше, потому что стоять так близко к нему слишком волнительно, я и так чувствую себя голой. Наконец возвращается Саша и берёт меня под руку. Всё время, пока мы выходим из квартиры и спускаемся в лифте, Лиам демонстративно на меня пялится и прикусывает губу. Я нервничаю. Почему он так смотрит? Как будто впервые видит девушку в платье!

Только на улице он отрывает от меня свой взгляд и широким шагом идёт в сторону огромного чёрного «Рендж Ровера». Харрис галантно распахивает для нас с Сашей двери. Подруга садится спереди, а я назад. Вновь ловлю на себе взгляд Лиама в зеркале заднего вида. Он подмигивает мне, я в ответ закатываю глаза и отворачиваюсь к окну. Нахал. Его пристальное внимание меня раздражает. Я толком к платью и каблукам не привыкла, а тут ещё он заигрывает. Всё-таки надо было остаться дома.

Мы едем в район Беверли Хиллз, и через двадцать минут автомобиль останавливается перед высоким стеклянным зданием с пентхаусом на крыше, откуда даже внизу слышно громкую музыку и смех. Лиам отдаёт ключи работнику парковки, и мы заходим внутрь.

Повсюду стекло и тёмный мрамор, шик, да и только. Девушка за стойкой широко улыбается Лиаму, вероятно, хорошо его знает, и он кивает ей в ответ. Когда мы идём к лифту, я чуть не поскальзываюсь на скользкой плитке, но в последний момент успеваю в панике схватиться за предплечье Лиама, потому что он был ближе всего ко мне.

Харрис тут же крепко берёт меня за руку и раздражённо обращается к Саше:

– Не могла выдать ей туфли попроще?

– Нет у меня туфель попроще! – Она закатывает глаза и нажимает на кнопку вызова лифта.

Я чувствую себя в крайней степени нелепо из-за своей неуклюжести и волнуюсь, ведь Лиам всё ещё держит меня за руку и отпускать явно не собирается. Более того, он начинает поглаживать большим пальцем внутреннюю сторону моей ладони, и это место словно пронзает статическое электричество. Мой пульс учащается.

Какого чёрта со мной происходит? Я бросаю короткий взгляд на Харриса и вижу, что он с интересом меня разглядывает, будто изучает, не прекращая гладить мою ладонь. Чувствую, как большой палец замирает на моём запястье, и на лице Лиама расплывается довольная улыбка. Он чуть склоняет ко мне свою лохматую голову, и в мой нос вторгается его великолепный запах.

– Твой пульс зашкаливает. Ты меня хочешь, – шепчет Харрис мне на ухо, и я тут же вырываю руку. В этот момент двери лифта открываются, и Лиам внаглую начинает подталкивать меня вперёд. – Быстрее двигай своими длинными ножками, крошка.

Всё моё тело обдаёт жаром. Нет, этого не может быть. Это не мог быть он тогда в аэропорту. Развить эту мысль и спросить его об этом я не успеваю. Мы поднимаемся на шестьдесят пятый этаж, попадая в самый эпицентр веселья.

Глава 11

Саммер

Вечеринка в разгаре, и я с интересом осматриваюсь. Все девушки вокруг в коротких платьях различных цветов: чёрных, розовых, серебряных, золотых, мужчины – кто в великолепных дорогих костюмах, кто в кэжуал. Мой внешний вид тут точно не привлечёт лишнего внимания, и я этому рада. Я смотрю на Лиама, идущего чуть впереди. Мне нравится его стиль, а ещё у него точно такие же чёрные кеды «Вэнс», как и у меня. Это приятно, что нас объединяет такая простая вещь, как кеды. Нужно было не слушать Сашу и идти в них же, раз в балетках нельзя.

Я отвлекаюсь от разглядывания задницы Харриса, когда замечаю множество известных лиц вокруг. Теперь я отчётливо осознаю, насколько близко нахожусь с теми, кого до этого видела лишь по телевизору, и у меня потеют ладошки. Остановившись, я оглядываюсь по сторонам и замечаю неподалёку рэпера Дрейка12 в компании каких-то серьёзных мужчин.

Охренеть! Я же запросто могу подойти к ним и попросить у него автограф или даже поговорить, но я слишком стесняюсь. Да и что я скажу? «Привет, Дрейк, я Саммер, фотограф из Сисеро?» Смех да и только.

Моей талии вдруг касается чья-то рука, и по очередному удару тока я сразу понимаю, чья она. Лиам.

– Не лапай меня! – Я пытаюсь оттолкнуть его, но он не позволяет отстраниться.

– Это в твоих же интересах, крошка, тут можно легко потеряться. На кого ты уставилась?

– Там Дрейк! – говорю я восхищённо.

Лиам хмыкает в ответ и тянет меня за собой вперёд, ведя через толпу дальше.

– Да, он сегодня будет выступать. Ты ещё много кого тут увидишь.

– Они все твои друзья?

– Нет, скорее они друзья Пола. Ты скоро с ним познакомишься.

Лиам ведёт меня через весь зал к большому круглому столу, окружённому мягкими диванчиками, за которым сидят незнакомые мне люди и Саша. Она закатывает глаза рядом с мужчиной с тёмно-русыми до плеч волосами и короткой бородой, одетым во всё чёрное. Он улыбается ей, касается её колена и что-то шепчет на ухо. Саша скидывает его руку и вновь закатывает глаза.

Это её бойфренд? Она мне про него не рассказывала.

Лиам приветствует компанию, и ему все улыбаются. Я ловлю на себе несколько любопытных взглядов и только сейчас понимаю, что Харрис всё ещё держит меня за талию. Я тут же высвобождаюсь из его объятий, как бы комфортно себя ни чувствовала рядом с ним. Тут наверняка присутствуют фотографы, а я не планирую попадать на страницу какой-нибудь «желтухи».

Длинноволосый и Саша поднимаются. Подруга подходит ко мне, а незнакомец хлопает Лиама по плечу. Оказывается, это и есть Пол Шефер – худой мужчина среднего роста, лет тридцати пяти, с пронзительными серыми глазами. Он чем-то напоминает мне Джареда Лето13 или Иисуса. Наверное, всё дело в длинных волосах и бороде.

Пол пожимает мне руку, его ладонь крепкая и холодная, оценивающий взгляд, словно сканер, быстро пробегает от моей макушки до пят, и мне становится не по себе. Я не привыкла быть в центре внимания взрослых мужчин.

– Приятно познакомиться, – говорю я, широко улыбаясь.

– Взаимно. – Он улыбается мне одними уголками губ. – Ты подруга Лиама?

– Нет, нет, я подруга Саши, – тут же говорю я, и Харрис бросает на меня насмешливый взгляд.

«Ты мне точно не друг, засранец», – даю я ему понять своим взглядом и еле сдерживаюсь, чтобы не скорчить гримасу.

– Это Саммер. Она не просто подруга, она моя лучшая подруга. – Саша приобнимает меня за плечи. – Так что не обижай её, иначе я тебе врежу, Шефер.

Я изумлённо смотрю на подругу, но Пол лишь усмехается в ответ.

– Твои друзья – мои друзья, Саша, – говорит он радушно, и мы садимся за стол.

Я сажусь с левого края дивана, практически в самом конце, чтобы быть как можно более незаметной, а с правой стороны от меня садятся Саша с Полом. Интересно, что между ними происходит? Пол глаз с неё не сводит, а она демонстративно его игнорирует. Неужели ей нравятся такие мужчины? Нет, он, конечно, симпатичный, но какой-то до чёртиков жуткий, со взглядом серийного убийцы. Так, кажется, я пересмотрела «Мыслить как преступник14» перед отъездом.

Меня знакомят с остальными ребятами: двумя милыми девушками и тремя татуированными парнями. Все они имеют отношение к лейблу, и я улыбаюсь им своей самой дружелюбной улыбкой, думая, сколько ещё и где есть тату у Лиама. Я могу его загуглить и тут же узнать про него всю информацию, но так неинтересно.

Сам Харрис сидит с другого конца дивана, расслабленно закинув ногу на ногу и уставившись в экран своего смартфона. Я разглядываю его вырез на коленке. Кажется, там набито какое-то растение или цветок, но я не уверена. Взгляд ползёт выше, задерживаясь на красивых длинных пальцах, в которых он держит телефон. На среднем пальце левой руки замечаю чёрное кольцо из титана. Этот парень любит украшения, кто бы мог подумать.

Неожиданно встречаюсь с ним глазами. Лиам подмигивает мне, и я чувствую себя неловко за то, что разглядывала его, поэтому быстро перевожу внимание на толпу, пытаясь вести себя естественно. Боковым зрением вижу, что Харрис всё ещё на меня смотрит. Наверняка это всё из-за платья, я в нём сама на себя не похожа, а ещё оно такое открытое. Я неловко ёрзаю на месте, одновременно пытаясь стянуть платье как можно ниже, чтобы прикрыть бёдра, и замечаю его усмешку. Извращенец. Делаю вид, будто с интересом разглядываю зал и людей, а сама думаю о том, какой всё же ошибкой было так наряжаться и вообще соглашаться ехать сюда.

Глава 12

Саммер

Приносят напитки. Пол произносит тост, благодаря ребят за хорошую работу, кивает мне в честь знакомства, и я киваю в ответ. Мы все дружно чокаемся и пьём. Коктейли настолько крепкие, что уже после второго я чувствую себя захмелевшей, но чуть более расслабленной, и даже принимаю участие в их светских разговорах.

Ко мне подсаживается парень из их банды. Его зовут Элиас Бейкер, и он спрашивает, не модель ли я. Я смеюсь (почему все так думают?) и говорю, что я всего лишь фотограф и вообще далека от мира шоу-бизнеса.

Над левой бровью красными чернилами у него набито маленькое пламя, на правой скуле – знак доллара с двумя слезами, а все руки и шея разрисованы чёрным. Мне нравятся татуировки, но так сильно забивать своё тело и тем более лицо я бы не решилась, а ещё я боюсь боли.

Элиас говорит, что я очень красивая и не верит, что я просто фотограф. Его слова доставляют мне удовольствие, и я смущённо ему улыбаюсь. У него короткие обесцвеченные волосы и тёмно-карие глаза особенно ярко выделяются на их фоне. Когда я смотрю в них, понимаю, что он правда мной заинтересован, и смущаюсь ещё больше. Я не умею флиртовать и общаться с парнями, боюсь ляпнуть что-нибудь глупое, поэтому большую часть времени молчу и слушаю весёлые истории Элиаса.

Он просит мой ник в «Инстаграм15» и сразу же подписывается на мою страницу, а я на его. Мы обсуждаем мои снимки, кажется, парню они очень нравятся, а может, он просто подлизывается, чтобы расположить меня к себе. Он говорит, что я фотогеничная и из меня бы вышла отличная фотомодель. Лиам сказал мне нечто подобное на кухне.

Зачем-то смотрю в сторону Харриса и сразу же ловлю хмурый взгляд голубых глаз, после чего отворачиваюсь. Он сердится? С чего бы?

Гружу себя этой мыслью и в раздумьях откидываюсь на спинку дивана. Рука Элиаса оказывается за моей головой. Затылком я чувствую его предплечье и невольно напрягаюсь. Он явно на что-то рассчитывает, надеюсь, хотя бы не считает меня легкодоступной. Хочу сесть прямо, но думаю, что это будет выглядеть грубо, поэтому не двигаюсь.

В нашу сторону оборачивается Саша и широко улыбается, видя, как близко мы с Элиасом сидим. Я еле сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Она такая сводница. Потягиваю коктейль, слушая, как эти двое о чём-то болтают. А они хорошо знакомы. Скольких людей знает моя подруга? Вот бы и мне стать такой же общительной и раскрепощённой, жизнь была бы гораздо проще.

– Ты ему нравишься, – шепчет Саша мне на ухо и отвлекается на Пола.

А то я не вижу! Я ставлю недопитый коктейль на стол и замечаю, что Лиам куда-то исчез. Элиас вдруг касается моего плеча кончиками пальцев, и я оборачиваюсь к нему. Ого, как он близко. Теперь наши бёдра соприкасаются, и я чувствую тепло его тела.

– Можно я тебя поцелую? – спрашивает он так обыденно и просто, будто попросил у меня телефон позвонить, а не поцеловаться.

У меня чуть челюсть не отваливается. Я к такому не привыкла.

– Ээ, нет, нельзя, – говорю я, и он театрально стонет и хватается за сердце.

Я понимаю, что этот поцелуй совсем ничего для него не значит, и виновато хлопаю ресницами. Неужели я только что с ним пофлиртовала?

– Попытка не пытка, – вздыхает Элиас, и кто-то его зовёт. Он как-то грустно улыбается, убирает мне за ухо прядь волос и возвращается на место, где сидел до этого.

Я прикладываю ладони к горящим щекам. Вот это да. Не могу поверить, что кто-то посчитал меня настолько красивой, что даже расстроился, когда уходил. Элиас милый и забавный, совсем не похож на идиота Харриса.

Почему я всё время думаю о Харрисе?

Он до сих пор не объявился, и я снова осматриваюсь. Замечаю его высокую фигуру в другом конце зала и испытываю какую-то странную смесь удовольствия и облегчения. У него очень красивый профиль, и я невольно им любуюсь. Чётко очерченная челюсть, ровный нос, чуть пухлая нижняя губа, которую мне вдруг хочется укусить.

«Твой пульс зашкаливает. Ты меня хочешь», – вспоминаю я его слова и прикусываю свою губу до боли. Это… правда. Я его хочу.

Всего три раза за свои двадцать два года я изучала себя. Первый раз из любопытства, второй – чтобы просто снять напряжение, но в итоге у меня оба раза ничего не получилось, третий тоже не принёс удовлетворения. Я не знаю, каково это – быть с мужчиной, но то, что я сейчас испытываю, просто смотря на профиль Харриса, когда он даже меня не касается, могу описать только одним словом: голод.

Я прикрываю глаза, чувствуя, как между моих ног скопилась горячая влага, и свожу колени вместе. Уверена, если бы я сейчас прикоснулась к себе, представляя лицо Лиама, я бы тут же кончила. Но я хочу испытать свой первый настоящий оргазм не от своей руки. Я хочу испытать его от рук мужчины. Конкретного мужчины. Я хочу, чтобы чёртов Харрис довёл меня до оргазма. У него красивые и явно умелые пальцы, а ещё слишком длинный язык, уверена, не менее умелый. Когда я представляю, как моя первая любовь ласкает меня, мои щёки начинают гореть, а каждый нерв в теле буквально оголяется.

Боже, я что, совсем опьянела от двух коктейлей? Почему я думаю об этом?

Я так сильно завелась, что не могу справиться даже с собственным дыханием. У меня ещё никогда не было такого возбуждения. Подняв голову, я встречаю пристальный взгляд Харриса. Он стоит, оперевшись о стену, и внимательно за мной наблюдает.

Твою мать! Он что, всё видел?

Сердце в груди начинает бешено колотиться. Так, спокойно. Ну что он мог увидеть? Он наверняка ничего не понял. Я просто на него смотрела.

И представляла, как он трогает тебя своими пальцами и языком.

Харрис отталкивается от стены с явным намерением подойти ко мне, но в этот момент сзади его обвивают чьи-то руки. Женские руки. Из-за его спины появляется миниатюрная девушка в кислотно-розовом платье и, поднявшись на носочки, целует его в губы, а через несколько секунд руки Лиама уже обвивают её талию.

Ну конечно, у него есть девушка. Долбаная идеальная блондинка.

Глава 13

Саммер

Какой же ублюдок. Совсем недавно он заигрывал со мной и так же обнимал меня за талию, когда у него всё это время была девушка, о которой он даже ни разу не обмолвился. Харрис просто лживый лицемерный ублюдок.

Эта блондинка выглядит безупречно, а как же иначе? Идеальный нос и пухлые губы, идеальные белоснежные зубы, идеальная, явно силиконовая грудь (слишком уж большая для её маленького тела). Короче говоря, она – идеал. Уверена, её кожа пахнет розами и везде гладкая, как шёлк. Тоже, наверное, какая-нибудь певица или фотомодель, хотя с такой внешностью она с лёгкостью может быть и той, и другой одновременно.

Значит, я угадала. Блондинки – вот его страсть.

Не ты, Саммер, и хватит уже на что-то надеяться. Он больше не просто твой сосед-говнюк, он популярный рок-музыкант, у которого есть всё и заполучить он может любую, и ты ему уж точно не нужна.

Смотря на блондинку, которая так откровенно трётся о бёдра Харриса своим задом, мне хочется сходить в туалет и проблеваться. Единственное, что меня радует, это почему-то не очень довольный вид самого Харриса. Он выглядит так, будто его сейчас тоже стошнит. Странно. Наверное, его девушка просто пьяная и ему за неё стыдно. Так тебе и надо, лжец проклятый.

Я фыркаю, делаю слишком большой глоток уже тёплого и совсем невкусного коктейля в попытках избавить свой мозг от тягостных дум, но давлюсь и закашливаюсь.

– Ты чего? – Саша заботливо хлопает меня по спине, и я качаю головой, не переставая кашлять. Подруга протягивает мне бутылку с водой.

Я тут же делаю несколько глотков, и мне становится легче.

– Спасибо.

– Не за что. Ну как тебе тут? – спрашивает Саша, потягивая свой коктейль через трубочку и весело болтая ногой под музыку. – Элиас понравился?

– Тут нормально, только шумно, – отвечаю я, не отрывая взгляда от сладкой парочки. – А Элиас ничего, но не в моём вкусе.

– А кто в твоём вкусе? Тут есть из кого выбрать.

«Твой долбаный брат в моём вкусе», – хочу рявкнуть я, но вовремя прикусываю язык.

– Не надо мне никого.

– Смотри сама, но секс с первым встречным может быть очень горячим.

– Саша! – Я закатываю глаза, а она лишь невинно пожимает плечами и ухмыляется. Порой её язык бывает очень развязным, но мне нравится, что она всегда говорит то, что думает.

Я легонько пихаю подругу плечом и, прежде чем успеваю подумать, спрашиваю:

– Это девушка Лиама?

– Кто?

– Вон та, маленькая, которая с ним обнимается. – Я киваю головой в их сторону.

Саша следит за моим взглядом, и её лицо вдруг искажается гримасой, будто она съела что-то мерзкое.

– Барбара Гриффин, – шипит она. – Ну, типа того.

– Что значит «типа того»?

Саша оглядывается по сторонам с таким видом, словно собирается доверить мне какую-то секретную информацию, склоняется к моему уху и еле слышно шепчет:

– На самом деле они не встречаются по-настоящему, между ними заключён пиар-контракт. Знаешь, что это?

Я качаю головой.

– Это значит, что они просто разыгрывают отношения на публику ради собственной выгоды. Лиам – чтобы подогреть интерес к своему новому альбому, а Барбара – к своей главной роли в недавно вышедшей мелодраме. Она начинающая актриса, под Памелу Андерсон в молодости косит, но ей до неё, как до луны.

– Она тебе не нравится?

– Нет, она чересчур высокомерная. Сделала нос, сиськи, губы накачала и считает себя теперь чуть ли не первой красавицей Голливуда, хотя тут таких, как она – каждая вторая. До того, как стать актрисой, она была фотомоделью в том же агентстве, что и я, и постоянно ко всем подлизывалась. Она буквально увела у меня из-под носа съёмку для обложки «Харперс Базар16» просто переспав с одним из главных.

Глаза подруги гневно вспыхивают, и она с шумом допивает свой коктейль.

– Ого, а кажется такой милой.

Я смотрю на Барбару и начинаю ненавидеть её ещё больше.

– Это только кажется. Актриса из неё так себе, но режиссёрам она почему-то нравится. Наверное, после съёмок она делает им глубокие минеты. – Саша хватает ещё один коктейль, а я не могу удержаться от смеха. Редко вижу подругу такой злобной по отношению к кому-то. – Не знаю, что в ней все находят, по мне она просто наглая стерва, – продолжает Саша. – Но Пол решил, что им с Лиамом будет выгодно побыть какое-то время в компании друг друга.

– То есть, они просто должны быть вместе и обниматься на глазах у папарацци?

– Не знаю, что там прописано у них в контракте, но целоваться точно должны. Может, и трахаться тоже, но, думаю, они и так это делают. Лиам не очень разборчивый, а она и подавно.

Мне неприятно слышать, что они спят друг с другом, хотя это с первого взгляда на них было понятно. Не хочу, чтобы Саша видела, что меня это задело, и пью воду, скрываясь за бутылкой, как за щитом.

«Это не должно меня волновать, это не должно меня волновать», – я повторяю это несколько раз, словно мантру.

В зале приглушают свет и делают музыку тише, а на сцену выходит эпатажный ведущий с синими волосами, в фиолетовом блестящем костюме, который похож на Цезаря Фликермана из «Голодных игр17». Он торжественно объявляет имена тех, кто сейчас будет выступать, и зал взрывается аплодисментами. Я тоже присоединяюсь, правда, без особого энтузиазма, потому что за наш столик подсаживаются Лиам с Барбарой.

Вблизи она ещё более хорошенькая и крошечная, но рядом с Лиамом совсем не смотрится. Она выглядит слишком маленькой на его фоне и чересчур вызывающей в этом мини-платье розового цвета. Я отворачиваюсь от них, чтобы не видеть, как она буквально облизывает всё его лицо, а то меня реально стошнит. Пытаюсь наслаждаться выступлением звёзд, но боковым зрением постоянно замечаю кислотное платье и раздражаюсь. Эта Барбара словно неоновый фонарь, вот бы её на стену прилепить и оставить там.

Мимо нашего столика проходит официант, и я хватаю сразу два разных коктейля. Когда ставлю их на стол, ловлю на себе взгляд Лиама. Он вскидывает брови, указывая подбородком на бокалы, и опять хмурится. Что ему на этот раз не нравится? Я демонстративно отпиваю сначала из одного, затем из другого и мило улыбаюсь Харрису. Могу позволить себе напиться, если захочу. А если эта неоновая дама будет оставшийся вечер сидеть тут и мозолить глаза, скорее всего так и сделаю. Я даже немного жалею, что Элиас меня покинул, и чувствую себя такой одинокой и никому ненужной.

Не могу не смотреть в сторону Лиама. Получается, он не лживый ублюдок, раз эти отношения фейк, но мне от этого ничуть не легче. Для других-то она его половинка и может целовать его, когда ей вздумается, например, прямо сейчас.

Почему мы, девушки, всё время ревнуем парней, которые нам не принадлежат? Это так глупо. Я подпираю рукой подбородок и тоскливо смотрю на сцену. Мне так худо, что даже становится плевать на то, что всего в каких-то двадцати футах от меня выступают исполнители мирового уровня. За полчаса я выпиваю оба коктейля, но чувствую себя совсем трезвой и сержусь ещё больше.

На самом деле я не хочу напиваться, но алкоголь в крови хотя бы позволяет расслабиться и не думать о пустяках. Тяжело вздохнув, беру в руки телефон и открываю «Инстаграм18».

Спустя минуту бездумного листания ленты мне приходит уведомление: liam.j.harris подписался на ваши обновления.

Я вскидываю голову и встречаюсь с ним глазами. Он усмехается мне, закусывает нижнюю губу и вновь утыкается в телефон. Спустя секунду мой телефон начинает разрывать от бесконечных уведомлений: liam.j.harris нравится ваше фото, liam.j.harris нравится ваше фото…

У меня их там около тысячи, он что, решил все пролайкать?

Захожу к нему на страницу. Ого! У него почти пять миллионов подписчиков и есть галочка, но нет абсолютно ни одного фото. Лишь видео со студии и короткие вырезки из клипов.

Мне приходит от него сообщение:

«О чём ты думала, когда смотрела на меня?»

Моё лицо мгновенно заливает краска, а сердце в груди делает сальто назад. Пошёл к чёрту, Харрис. Ты никогда об этом не узнаешь.

Я отправляю ему в ответ смайлик со средним пальцем и, не смотря на него, убираю телефон в сумочку. Шепчу Саше, что иду в туалет и быстро, насколько мне позволяют эти дурацкие высокие каблуки, ретируюсь в уборную.

В туалете красиво и чисто, а главное тихо и пусто. Я опираюсь о раковину, чтобы немного перевести дух и разглядываю себя в зеркале. До сих пор не могу привыкнуть к своему внешнему виду и яркому макияжу, но поправляю помаду, чуть подкрашивая уголки губ. Мои щёки всё ещё горят, а в голове полная неразбериха. То ли алкоголь в крови разогнался, то ли сообщение Лиама так на меня повлияло, не знаю. Знаю только, что хочу домой. Снять чёртовы каблуки, завалиться в постель и уснуть крепким сном до утра. Решаю предупредить Сашу об уходе и вызвать такси и, немного воодушевившись этим маленьким планом, покидаю уборную.

Глава 14

Саммер

В зале вновь долбит музыка, значит, развлекательная программа закончилась. Я начинаю осторожно пробираться сквозь людей к нашему столику. Вот поэтому я не люблю вечеринки. На них ведь буквально не протиснуться! Случайно задеваю плечом какого-то мужчину.

– Ой, простите, я вас не заметила.

Он оборачивается ко мне. На вид ему лет пятьдесят, и почему-то мне становится не по себе от его взгляда даже больше, чем было от взгляда Пола.

– Всё в порядке, киса.

На его морщинистом лице появляется странная улыбка, и я хмурюсь. Он с жадностью разглядывает моё тело с ног до головы, задерживаясь в районе груди дольше положенного.

– Мои глаза выше, сэр, – говорю я сквозь зубы, а сердце начинает колотиться в нарастающей панике. Плохое предчувствие подсказывает мне, что нужно убираться отсюда, да поскорее.

– Я знаю, где твои глаза, киса. Куда ты так спешишь?

Он противно улыбается, внаглую продолжая раздевать меня глазами, и хватает меня за запястье. Я в гневе вырываю руку. Почему все вокруг считают себя вправе меня трогать? Мне хочется врезать мерзкому мужику, но я боюсь, что он может сделать со мной что-то плохое в ответ.

– Отвали, – рычу я и разворачиваюсь, чтобы уйти, но он вновь меня хватает, на этот раз сдавливая запястье так, что его ноготь впивается в кожу.

– Ты, видимо, не знаешь, кто я, киса, так я тебе сейчас…

– Джеффри!

Я слышу за спиной голос Лиама и чувствую такое облегчение, что готова расплакаться от счастья. Ублюдок по имени Джеффри тут же отпускает меня, и в ту же секунду я оказываюсь прижата спиной к груди Лиама.

Аура безопасности мгновенно окутывает всё моё тело, и я расслабляюсь. Какой бы занозой Лиам ни был, я почему-то знаю, что он не даст меня другим в обиду. Он может только обидеть сам.

Лиам обвивает рукой мою талию и делает то, отчего я вся цепенею: целует меня в изгиб шеи. И я не могу сдержать короткий вздох.

– Я тебя потерял, крошка, – говорит он тихо и встаёт сбоку от меня, чуть впереди, будто пряча от липкого взгляда старого мужика. – Какие-то проблемы, Джеффри?

В голосе Лиама сквозит заметное напряжение. Он стоит неестественно прямо, будто кол проглотил, на щеках играют желваки. А ещё я чувствую, с какой силой его пальцы стискивают мою талию. Харрис очень зол, я бы даже сказала, разъярён, и его реакция сбивает меня с толку.

– Нет-нет, всё в порядке. Прости, друг, я не знал, что эта милая леди сегодня с тобой. Хорошего вам вечера!

После этих слов Джеффри разворачивается и исчезает в толпе.

– Сука, – рычит Харрис ему вслед.

– Какого чёрта?! – Я тут же вырываюсь из объятий Лиама. – Что значит, я сегодня с тобой? Кто это был вообще? Твой друг? Он подумал, я проститутка?!

– Нет, он не мой друг. Забей, Саммер. Он просто старый урод, который любит хорошеньких девочек вроде тебя. – В голубых глазах плещется ярость. – Он ничего тебе не сделал?

Я непроизвольно начинаю тереть запястье. Харрис замечает это и берёт меня за руку.

– Ублюдок. Он за это ответит.

Лиам выглядит так, будто готов разнести тут всё к чертям, и это пугает меня не на шутку. Когда он обходит меня, явно намереваясь отправиться по следам Джеффри, я останавливаю его, крепко вцепившись в предплечье.

– Лиам, не надо! Всё нормально, правда. – Я тоже вся на нервах, но совсем не желаю, чтобы Лиам устраивал из-за меня драку или что он там собрался делать, и нажил себе проблемы. – Не оставляй меня тут одну. Пожалуйста.

Его рука напряжённая и твёрдая, как камень, но он останавливается.

– Именно поэтому я и не хотел, чтобы ты ехала! – шипит Лиам мне прямо в лицо, уводя куда-то в сторону.

– Надо было сразу сказать, что тут будут мерзкие типы вроде Джеффри, тогда бы я точно никуда не поехала! – завожусь я. – Меня это достало! Эта вечеринка, дурацкое красное платье, сальные взгляды. Сборище извращенцев!

– Согласен. Не отходи от меня больше, и всё будет в порядке.

Я хочу сказать ему, что собираюсь вызвать такси и уехать домой, но тут над нашими головами вдруг раздаётся знаменитая композиция Криса де Бурга – «Lady in Red», и в дополнение к этому вновь приглушают свет, делая его до жути интимным и романтичным.

– Что, блин, происходит, Лиам?

– Время медленных танцев. – Он пожимает плечами, будто это само собой разумеющееся, и усмехается. – Ну надо же, как они сегодня чётко попали. Потанцуем, леди в красном?

– Ты издеваешься?

– Нет, Рид, не издеваюсь.

И, не дожидаясь моего согласия, Лиам прижимает меня к себе. Нас тут же обступают другие танцующие пары, и я в панике вцепляюсь Харрису в плечи.

– Я не танцую, Лиам! Не умею.

– Не бойся, я тебя поведу.

– Но… но нас же могут увидеть!

– Ну и что? – Он закатывает глаза. – Успокойся, мы на вечеринке, а не в монастыре. Люди здесь пьют, веселятся и танцуют, кто как умеет и с кем захочет.

Лиама как будто всё даже забавляет, но меня нет. Танцевать среди толпы для меня просто пытка. А ещё я на огромных каблуках! Этот танец точно закончится катастрофой и, возможно, жертвами.

– Расслабься уже. Никто на тебя не смотрит. Только я.

Я бросаю на Харриса гневный взгляд. Когда я на каблуках, наши лица почти на одном уровне, и это позволяет мне беспрепятственно напрямую испепелять его глазами. Очень удобно, единственный плюс этих дурацких высоких штук. Но этого парня абсолютно ничего не смущает.

– А если твоя девушка нас увидит? – Я не могу удержаться от язвительного комментария, хоть и знаю, что их отношения фейк.

Лиам, улыбаясь, склоняется к моему уху и с жаром шепчет:

– А ты у нас, оказывается, ревнивая. Не переживай, она не моя девушка.

– Я не переживаю и не ревную тебя! Вот ещё!

– Ты покраснела, а значит, я прав, – усмехается он, и тут я чувствую, как начинают пылать мои щёки.

– Кто бы говорил, – рычу я, и Лиам вскидывает брови. Я сладко ему улыбаюсь и добавляю по слогам всего лишь одно слово, точнее, имя: – Э-ли-ас.

Харрис фыркает, после чего сжимает челюсти и отводит взгляд.

– Элиас не лучшая для тебя компания, уж поверь.

– А ты лучшая?

– Замолчи и танцуй, Рид.

Я чуть не задыхаюсь от возмущения. Какого чёрта он тут командует? Мне хочется наговорить ему ещё кучу всего, но я боюсь ляпнуть лишнего, поэтому прикусываю язык, как послушная девочка. Выскажу ему потом всё наедине, а не посреди толпы.

Лиам прижимает меня к своему телу так близко, что я чувствую, какое оно горячее даже сквозь кофту. Сама песня и наша близость меня жутко волнуют, заставляя и так перепуганное сердце колотиться в груди быстрее.

Запах Харриса, какой-то только ему присущей мужественности вперемешку с парфюмом и табаком, окутывает меня со всех сторон, и моя голова начинает кружиться. Наверное, просто коктейли ударили. Я немного расслабляю пальцы, сжимавшие до этого плечи Лиама, вот это я вцепилась. Стараюсь двигаться с ним в такт и, кажется, у меня неплохо получается.

Последний раз я так танцевала лет десять назад со своим отцом и от всей души тогда потоптала его новые кожаные туфли. Но папа ничуть не расстроился, только рассмеялся и назвал меня тяжёлым случаем. Больше я не пробовала. Зачем лишний раз людей мучить?

– Танцуешь ты получше, чем поёшь, – насмешливо заявляет Харрис.

– Заткнись, или я наступлю тебе на ногу каблуком, а я могу, потому что в жизни не носила эти штуки.

– С какой ты планеты? Любишь ходить пешком, «эти штуки» не носишь, платья тоже. Ты вообще девчонка?

– Хочешь проверить?

– Предлагаешь сексом заняться?

Да, зря я ляпнула. Я наступаю Лиаму на носок, и он ворчит.

– Не порти мои любимые кеды, пожалуйста.

Он прав, кеды ни при чём.

– Я знаю карате, Харрис. Так что не беси меня.

Он весело хохочет, и впервые я слышу его искренний смех. Мягкий, раскатистый, такой заразительный, что я улыбаюсь, представляя, как делаю чоку-цуки19 прямо в грудь этого здорового парня.

– Приму к сведению, крошка.

– Почему ты вообще зовёшь меня крошкой? Мы почти одного роста.

– Ты на «этих штуках», это не считается.

– Считается.

– Хочешь со мной за рост поспорить?

– Почему бы и нет? Я люблю спорить.

– Я заметил. Без этих своих штук ты ниже меня на голову. – Он смотрит на меня сверху вниз, надменно улыбаясь. – Так что не обольщайся, крошка.

– Мне не нравится это прозвище.

– Это не прозвище. Просто… милое обращение.

– Всё равно. Мне не нравится.

– Ну а мне плевать, Рид, что оно тебе не нравится.

– Какой же ты говнюк.

– А ты зануда.

Пора заканчивать этот бессмысленный диалог. Меня никто и никогда не называл крошкой, не считая того странного типа в аэропорту. Типа, очень похожего на Харриса. Я вообще запрещаю всем, кроме Сэма и родных, придумывать мне прозвища. Если я крошка, кем он тогда считает Барбару? Она же меньше меня в два раза!

Я прикрываю глаза и пытаюсь выгнать из головы ненужные мысли об идеальной блондинке. Мне немного льстит, что Лиам сейчас здесь со мной, а не с ней. Если бы он хотел, то пригласил бы на танец её, но он этого не сделал. Что это может значить? Скорее всего, он просто хотел меня поддержать после стычки с мерзким Джеффри. Я вздыхаю и только сейчас позволяю себе окончательно расслабиться в крепких мужских руках, в которых чувствую себя до неприличия комфортно и безопасно.

– Так о чём ты там думала, пока смотрела на меня, прикрыв глазки и прикусив свою пухлую губу? – вдруг спрашивает Лиам, почти прикасаясь к моему уху своими губами.

Я вздрагиваю и тут же заливаюсь краской, мечтая провалиться сквозь пол прямо до первого этажа и убежать от него домой. Но Харрис быстро бы меня догнал. У него слишком длинные ноги.

– Ты всерьёз думаешь, что я буду тебе что-то рассказывать? – Я вскидываю одну бровь.

– А есть, что рассказать?

– Нет.

– Ну, тогда мне всё расскажет твоё тело.

Что это значит?

Харрис проводит большим пальцем по моей пылающей щеке и убирает за ухо волосы. Я вся напрягаюсь, но пошевелиться не могу. Он снова склоняется к моему уху, и от его тёплого дыхания все мои внутренности делают кувырок и приземляются где-то внизу живота.

– Ты свела колени, когда разглядывала меня, и часто дышала. Ты представляла, как я ласкаю тебя. Пальцем или языком?

Откуда он всё это знает? Я пытаюсь вырваться из его объятий, но он не даёт этого сделать.

– Пальцем или языком?

– Я тебя сейчас ударю, Харрис.

– Твой пульс опять взлетел. Значит, и то и другое. – Он отпускает меня, довольно улыбаясь.

Я сглатываю, тут же отступая от него. На самом деле мне требуется прилагать огромное количество усилий, чтобы разговаривать о таких вещах. Я ещё ни с кем не говорила о сексе, даже с мамой и лучшей подругой. Ответить Харрису мне нечего, и смысла врать ему тоже нет. У него точно побольше опыта в этой теме, и он быстро раскусит меня, как орешек, слопает и не подавится. Он ничего не стесняется и никогда не стеснялся. Но обсуждать с ним настолько интимные подробности я не собираюсь. Это слишком личное, а он мне не парень и вообще, по сути, никто. Харрис просто зазнавшийся придурок с красивым лицом. Ничего больше ему не сказав, я быстро иду на балкон.

Глава 15

Саммер

Мне жарко, а всё тело будто горит изнутри. Я что, заболела? Огромный балкон практически пустой, не считая одной ругающейся парочки, которые, увидев меня, тут же замолкают и уходят. Я облегчённо выдыхаю, радуясь, что осталась одна.

Прохладный ноябрьский ветер бодрит, и, схватившись за поручень, я делаю несколько жадных вдохов и смотрю вниз, на сверкающий огнями ночной Лос-Анджелес. Как красиво. Смотря на город с высоты шестьдесят пятого этажа, действительно чувствуешь себя маленькой крошкой. И какой-то ничтожной. Вдали от людей и долбаного Харриса с его пошлым языком, мне удаётся немного расслабиться. Я устала от шума и бесконечных бессмысленных разговоров. Всё, никаких больше вечеринок! С меня хватит. Лимит исчерпан на год вперёд.

За моей спиной раздаются шаги, и я резко оборачиваюсь, думая, что за мной опять мог увязаться тот старый извращенец, но встречаюсь взглядом с голубыми глазами. Лиам.

Ох, это ещё хуже. Он что, теперь весь вечер собирается ходить за мной по пятам?

– Даже не приближайся ко мне, – заявляю я и отворачиваюсь от него так же стремительно, как повернулась.

Лиам встаёт справа от меня, касаясь плечом моего плеча, и я тут же отступаю на полшага в левую сторону. В одной руке он держит незажжённую сигарету, в другой красный стаканчик, и тоже смотрит на простирающийся внизу город.

– Я бы не советовал тебе оставаться одной на пустом балконе в таком коротком платье.

– Тут у всех короткие платья.

– Но не у всех такие потрясные ноги и задница.

Ч-что? Я вскидываю на него голову. Он правда сказал, что у меня потрясные ноги и задница? Почему эти пошлые комплименты, сказанные из его уст, так мне нравятся?

Харрис игриво приподнимает бровь и прикусывает свою нижнюю губу. Мой взгляд тут же приклеивается к его дурацкой губе, и я снова хочу её укусить.

Да что со мной такое? Наверное, я просто много выпила сегодня, а пью я очень редко, вот и лезет в голову всякое.

– Ты опять на меня так смотришь, будто хочешь трахнуть, – заявляет Лиам, и я закатываю глаза.

– Не обольщайся, тут есть парни и посимпатичнее тебя.

– Да? Например.

Нет тут таких парней. Харрис долбаный номер один!

– Элиас, – говорю я, зная, что его это разозлит.

И его это правда злит. Ого, он что, ревнует меня, или это просто примитивное соперничество альфа-самцов?

– Он тоже был в твоих фантазиях сегодня? – спрашивает Лиам хмуро.

– Ты не был в моих фантазиях! И он тем более.

– Тем более? Значит, я всё же для тебя привлекательнее Бейкера?

– Лиам, тебе почти тридцать…

– Пока мне всего двадцать шесть, – тут же поправляет он.

– Короче, будь уже серьёзнее, – заканчиваю я сердито, и Харрис усмехается.

– Хорошо, маленькая зануда. Ну ты как? Устала?

– Смертельно, – отвечаю я. Это правда, я еле на ногах держусь. – Что это у тебя? Травка?

– Нет, просто сигарета, – отвечает он и закуривает. – Ты ведь не против?

– Нет. – Я заворожённо гляжу, как он выпускает дым. – А… травка у тебя есть? – спрашиваю, немного помявшись.

Вообще-то я не употребляю, мне просто любопытно.

– Есть. – Лиам улыбается, затем коротко смеётся и качает головой. – Но я тебе не дам.

– Почему? – возмущаюсь я.

– Зачем тебе это?

– Просто хочу попробовать. Вроде это расслабляет.

– Я знаю другой, более полезный и приятный способ расслабиться, можем попробовать его, – ухмыляется Лиам, явно намекая на секс, и я закатываю глаза.

– Всё понятно. Ладно, забудь. – Я отворачиваюсь от него, насупившись.

– Не обижайся, я ведь о тебе беспокоюсь. Ты весь вечер пила коктейли и ничего не ела. Тебе может стать плохо.

– Откуда ты знаешь, что я ничего не ела?

И я только сейчас понимаю, что он прав. Мой желудок тут же отзывается гулким урчанием, и я в смущении обхватываю живот.

Лиам смеётся.

– Вот видишь. Там есть довольно неплохие закуски, попробуй. Канапе с лососем и сливочным сыром мои любимые.

– Окей, попробую, – обещаю я, наблюдая, как загорается огонёк, когда он делает очередную затяжку. – А сигарету можно?

– Нельзя.

– Какого чёрта, Лиам? Мне уже есть двадцать один, не веди себя как папочка!

– Папочка? – Лиам удивлённо вскидывает брови, затем широко улыбается. – А мне нравится. Отныне зови меня так.

– Господи, боже мой!

– О да, так тоже можешь. – Он смеётся, наблюдая за моим недовольным лицом, и вдруг протягивает мне сигарету. – Держи, если так хочешь. Только сильно не затягивайся, хотя ты вряд ли сможешь.

Я киваю, осторожно беру её кончиками пальцев и делаю маленькую затяжку. Горло тут же заполняется едким неприятным дымом, и я начинаю кашлять.

– Фу, мерзость какая! – хриплю я, возвращая сигарету. Во рту появляется противный привкус. Ну и что в этом может быть приятного?

Харрис, смеясь, протягивает мне стакан.

– Выпей, это вода.

Я удивляюсь, что там не алкоголь, но ничего не говорю. Делаю пару глотков и становится немного легче.

– Спасибо.

– И часто ты любишь брать в рот всякую дрянь?

– Уж точно не так часто, как ты!

Лиам фыркает от смеха.

– Один-один, крошка, – говорит он и тушит сигарету в пепельнице, после чего допивает воду.

– Серьёзно, зачем тебе вся эта гадость?

Он пожимает плечами.

– Баловство, привычка, способ расслабиться, получить вдохновение.

– Есть много других способов расслабиться и получить вдохновение.

Я тут же жалею, что это сказала, думая, что Лиам опять начнёт шутить про секс. Его глаза вспыхивают, но говорит он совсем другое.

– Согласен, но эти способы меня пока вполне устраивают. А ты хоть была раньше на вечеринках?

– Да, в универе пару раз.

– Пару раз? А что ты делала в выходные? Как развлекалась?

Он выглядит удивлённым, даже ошеломлённым. Конечно, для него тусовки это обычное дело, для меня – ад сущий.

– Я жила с сестрой в Чикаго, когда училась. У меня не было компании, и все свои выходные я подрабатывала бариста в кофейне рядом с универом. Либо ездила к маме. Мы готовили вкусности, смотрели старые фильмы. Если мамы не было дома, я рисовала и… Хм.

Я замолкаю, внезапно стушевавшись. Зачем я это рассказываю? Ему такое явно неинтересно. Я не собиралась откровенничать перед Лиамом, но воспоминания о доме развязали мне язык. В груди поднимается тепло вперемешку с тоской. Я соскучилась по маме, Чипсу и Пим и с удовольствием бы их всех зацеловала сейчас.

– Значит, ты семейная девочка, – подытоживает Лиам, и я сержусь на себя за то, что поделилась с ним личным.

– И что в этом плохого? Хотя о чём это я, тебе меня не понять.

– Тише, тише, крошка. – Лиам улыбается, подхватывает прядь моих волос и щекочет мне нос.

Я чихаю, и мы оба смеёмся.

– Я не сказал, что это плохо. Наоборот, мило.

– И скучно.

– Нет. Мило. Значит, ты ещё и рисуешь?

– Да. Я была трудным ребёнком, куда родители меня только не отдавали. – Я вновь с головой опускаюсь в воспоминания, ничего не могу с собой поделать. – Отец записал меня на карате, чтобы я могла за себя постоять, потом мама отдала меня в художественную школу. Поначалу карате мне нравилось больше, если честно. А вообще, я хотела быть как отец, когда вырасту. Заниматься музыкой, играть на гитаре, выступать и путешествовать, но, к сожалению, его талант совершенно мне не передался. Ты ведь слышал сегодня моё пение на кухне. – Я закатываю глаза, и Лиам смеётся.

– Ну, на самом деле всё было не так уж и плохо.

– Да знаю я, что нет у меня голоса, – усмехаюсь я и пожимаю плечами. – Не судьба. Зато отец научил меня играть на гитаре и немного на барабанах. Я успокоилась, отбросила мечты о большой сцене и с головой ушла в живопись и фотографию.

– Твоего отца зовут Дэвид Рид?

– Ага, точно.

– Однажды я видел его на разогреве у Aerosmith20. Он у тебя реально крутой мужик.

– Правда?

Внутри меня всё расцветает. Я не видела собственного отца уже полгода, так как он вечно в разъездах и редко бывает в Чикаго, хотя живёт там. Я по нему скучаю и, услышав, как Лиам называет его крутым, испытываю невероятную гордость.

– Правда, он умеет раскачать толпу. А как Элис поживает?

– У неё всё хорошо, спасибо, что спросил. Кэтрин часто заходит к нам в гости, они с мамой практически неразлучны.

– Круто. Рад, что у ма хотя бы друзья есть.

В его глазах что-то мелькает. То ли злость, то ли грусть. И что значит «хотя бы»?

– Она просила меня передать привет, если я тебя увижу. Говорит, ты перестал выходить на связь.

– Мм. Ну, спасибо, что передала.

– Я знаю, у тебя всё сложно с семьёй, но звони маме хоть иногда, она очень по тебе скучает, – говорю я с укором. Просто вспомнила печальное лицо Кэтрин неделю назад, когда уезжала.

Лиам поворачивается ко мне всем корпусом и его глаза вспыхивают. Я начинаю жалеть, что вообще подняла эту тему.

– Прости, лезу не в своё дело, – говорю я тихо, опуская голову. – Но Кэтрин в последнее время была такая подавленная. Мне кажется, у них с Питером что-то не ладится.

– Да у них всю жизнь что-то не ладится! – рявкает Лиам, и я вздрагиваю. – Чёрт, ладно. Позвоню ей завтра.

– Хорошо.

Несмотря на напряжение, повисшее в воздухе, я всё же чувствую слабое облегчение в груди. Мы стоим в тишине несколько минут. Просто смотрим на ночной город под шум вечеринки и молчим. Мне не особо уютно, но сдвинуться с места я почему-то не могу, а говорить больше не хочется.

– Почему твои родители развелись? – вдруг спрашивает Лиам, и я вскидываю голову, не ожидав этого резкого вопроса.

– Не знаю. – Я пожимаю плечами и отворачиваюсь от него.

– В смысле, не знаешь?

– Мне было четыре, когда это случилось. Сейчас они говорят, что у них были разные взгляды на жизнь. Но я думаю, что оба врут.

– Почему?

– Чувствую так. Столько лет прошло, а они до сих пор одни. Мама никого больше не встретила себе по душе, отец тоже. Вряд ли дело было лишь во взглядах. Я уверена, было что-то ещё, но они нам не говорят.

– Ты бы хотела, чтобы они сошлись?

– Раньше хотела. Сейчас мне уже всё равно.

– А я, наоборот, всегда хотел, чтобы мои развелись. Питер никогда не заслуживал такую женщину, как наша мать. Она слишком добрая и наивная, а он и пользуется этим по сей день.

Лиам всегда называл своего отца по имени, и Питера это очень бесило. Особенно когда он обращался к нему так при других людях. А Лиам был и рад лишний раз позлить отца.

– Они вместе уже столько лет. Не думаешь, что это любовь?

– Нет там никакой любви. У Питера уж точно, а у мамы это всего-навсего банальная привязанность и боязнь одиночества.

Я изумлённо смотрю на Лиама. Что это он говорит такое?

– Удивлена? – Он усмехается. – Питер кровопийца и деспот, а мама слишком кроткая, чтобы ему перечить. До сих пор не понимаю, какого хрена она вообще его выбрала. – Лиам морщится и безжалостно сминает свой стаканчик.

Я не знаю, что сказать. Я даже подумать не могла, что он будет говорить со мной об этом, но Лиам выглядит так, словно и сам не ожидал от себя такой откровенности. Он хмурится и прочищает горло. Кажется, ему неловко.

– Давно ты общался с отцом?

– Лет пять назад, – отвечает Лиам коротко и будто ставит точку в этом разговоре. – Ты не замёрзла? Тут довольно ветрено.

Я пожимаю плечами.

– Немного. Вообще-то я уже собиралась ехать домой, пока на этого урода не натолкнулась. Пойду предупрежу Сашу и вызову такси.

– Я могу тебя отвезти.

– Нет уж, спасибо, – усмехаюсь я и иду внутрь, но через пару шагов вдруг поскальзываюсь на чьём-то разлитом напитке, подворачивая лодыжку, которая тут же вспыхивает острой болью.

Глава 16

Саммер

– Ай! – вскрикиваю я и начинаю падать, но Лиам успевает быстро подхватить меня.

– Осторожно, Господи, нахрена ты надела эти убийственные штуки! – чертыхается он и крепко прижимает меня к себе.

Я тоже прижимаюсь к его телу, словно испуганный зверёк. Моё сердце бешено колотится в груди. Я уже близка к тому, чтобы снять эти чёртовы каблуки и щеголять босиком. А ещё мне так стыдно, представляю, как глупо это выглядело со стороны.

Подняв голову, я кончиком носа задеваю колючий подбородок Лиама. Наши лица настолько близко, что я даже вижу маленькие родинки на заросшей щетиной щеке и как сверкает серебряное колечко в носу. Лиам переводит взгляд на мои губы, но тут же его отводит.

– Как нога? – спрашивает он, и я только сейчас осознаю, что повисла на его руках, будто ватная кукла.

Я вся подбираюсь и осторожно ступаю на правую ногу, но её тут же пронзает боль, и я не могу сдержать стон.

– Что такое?

– Кажется, подвернула…

– Твою мать, Саммер!

Лиам берёт меня в охапку и усаживает на стул, после чего садится на корточки и осторожно ощупывает мою лодыжку. Его пальцы тёплые, слегка касаются моей кожи, и я закусываю губу, ощущая неприятную ноющую пульсацию. Лиам расстёгивает ремешок туфли и отшвыривает её в сторону.

– Надо в больницу, лодыжка опухает.

– Только не это! – Я закрываю лицо руками. Я боюсь больниц и любого рода врачей. Меня в панику вгоняет даже простой осмотр у стоматолога. – Может, всё не так страшно? Давай я ещё раз попробую встать. – Я делаю попытку подняться, но Харрис удерживает меня на месте.

– Не вздумай, так можно только хуже сделать. Я однажды на концерте неудачно прыгнул и так ногу подвернул, что неделю вставать на неё не мог.

– Какой ужас.

Я начинаю глубоко дышать, не в силах посмотреть вниз на свою ногу. Так и знала, что этот вечер закончится катастрофой. Я просто ходячая неудача!

– Лиам! – внезапно раздавшийся совсем рядом голос Барбары заставляет нас обоих вздрогнуть. – Лиам, где ты, мой Медвежонок?

«Медвежонок?»

Она серьёзно его так называет или это тоже прописано в их дурацком контракте? Я не могу сдержать смешок. На самом деле это жутко забавно и глупо. Ну какой из Лиама медвежонок? Он больше похож на жирафа.

Лиам прикрывает глаза и сжимает переносицу. Кажется, его всё это бесит, и я чувствую себя виноватой, что ему приходится ещё и со мной возиться.

– Она как всегда не вовремя, – бормочет он еле слышно. – Подожди меня тут, ладно? Вот, возьми.

Харрис снимает с себя толстовку и быстро надевает на меня, я и пикнуть не успеваю. Я поднимаю голову и ахаю. На нём теперь простая белая майка в обтяжку, и я вижу, что обе его руки, плечи и грудь сплошь забиты татуировками. Сквозь тонкую ткань на животе тоже проглядываются чернила. Их так много: чёрных и разноцветных, маленьких и больших, что я не знаю, куда смотреть. Глаза разбегаются.

– Вау, – выдыхаю я, и Лиам удивлённо на меня смотрит.

– На мои тату ещё никто так восхищённо не реагировал.

– Я, конечно, знала, что они у тебя есть, но чтобы столько. Обалдеть. Это круто. Но это же больно. Вау.

Лиам смеётся, кажется, даже польщённый моей реакцией, но тут его опять зовёт Барбара.

– Я сейчас вернусь, а ты не вздумай вставать. Я серьёзно, Саммер, – бросив на меня суровый взгляд, он выходит с балкона.

Мне удаётся мельком увидеть его спину. Естественно, она тоже забита. Ну ничего себе! Когда он жил в Сисеро, у него была только одна татуировка, а значит, остальные он сделал уже после того, как уехал. Почему Саша никогда об этом не рассказывала? Мне безумно хочется посмотреть, что у него везде набито. Вживую посмотреть. Но это невозможно. Для этого Харрису надо будет раздеться, а такого мне точно не светит, я же не собираюсь с ним… трахаться. Я вздыхаю и сильнее закутываюсь в толстовку. Она ещё тёплая от его тела и пахнет… им.

У меня начинает кружиться голова. Я сижу и молюсь о том, чтобы на балкон не завалилась толпа, а то я сгорю со стыда. Чувствую себя до жути глупо, сидя тут в одиночестве в огромной толстовке Лиама и в одной туфле. Абсолютно не представляю, как буду возвращаться отсюда домой. Лодыжка и правда опухла, почти косточки не видно. Я закусываю губу, чтобы не разреветься, и проклинаю тот миг, когда согласилась надеть эти дурацкие босоножки от Маноло Бланика! Эта современная мода в буквальном смысле убийственна.

Как я пойду на учёбу в понедельник? Смогу ли вообще теперь ходить? А если мне скажут дома месяц сидеть? Это будет полнейший провал. Я не успеваю накрутить себя ещё больше, потому что вскоре возвращается Лиам, и это меня немного успокаивает. В руках он держит какой-то мешочек, а за ним я вижу взволнованную Сашу.

– Я принёс лёд. – Лиам осторожно прикладывает мешочек к моей ноге.

Ух, холодно.

Подруга садится рядом с ним на корточки и берёт меня за руку.

– Прости меня, Сам, – говорит она тихо, и Лиам бросает на неё сердитый взгляд.

Кажется, он уже успел неплохо так отчитать её. Действительно, папочка.

– Всё нормально, ты не виновата, это я ходить не умею. – Я пытаюсь шутить, чтобы подбодрить нас обеих.

– Я отвезу её в больницу, ты поедешь с нами? – спрашивает Лиам, бережно держа мою ступню в своих холодных руках, будто она хрустальная.

– Конечно! – Саша активно кивает. Она и правда чувствует себя виноватой.

– Окей, тогда снимай с неё вторую чёртову туфлю, и погнали.

Они начинают хлопотать вокруг меня, будто я беспомощный младенец, не давая мне и слова вставить. Когда я остаюсь с босыми ногами, Лиам вновь берёт меня на руки, и я вцепляюсь руками в его плечи.