Во сверкающей броне: Клинок Фемиды бесплатное чтение

Преемник Парнаса

Проливной дождь звонко стучал по лобовому стеклу, скатываясь ручейками, наглухо забивая видимость. Пилот глайдера, угрюмый молчаливый тип ждал, когда за пассажиром придут. Машина приземлилась прямо возле парадной лестницы внушительных размеров особняка.

Тимофей тоже привык ждать. Он сидел в кресле рядом с пилотом, не задавал лишних вопросов и скучал. Его нынешний наниматель – человек, пожелавший остаться инкогнито, где-то внутри особняка. Он тоже ждал, и это была его прерогатива – задавать вопросы. Прошло примерно полторы минуты, когда автоматические двери плавно разъехались в стороны. На пороге появился высокий человек в строгом чёрном костюме. Прежде чем спуститься по лестнице, он неторопливо раскрыл большой зонт, потом быстрым шагом приблизился к глайдеру. Дверца летающей машины плавно отошла вверх.

– Он ждёт вас, господин Старков, – сказал высокий тип, и сопроводил Тимофея до дверей. В холле он сложил зонт, стряхнув влагу на пол. – Он будет говорить с вами лично, но вы не увидите его. Желаете чего-нибудь?

– Нет, спасибо, – отказался Тимофей.

– Прошу за мной.

Второй этаж особняка представлял собой просторное помещение, здесь располагались полукруглый диван и стол. Тимофей устроился на диване, в воздухе над столом появилось трёхмерное изображение: некто в полной темноте сидел в кресле. Слабая подсветка вырисовывала смутный силуэт человека. Тимофей не знал собеседника, но догадывался, к чему вся эта конспирация. В случае если Старков откажется от работы, у него останутся только догадки. Тимофею не нужно объяснять, что предстоящий разговор не должен выйти за пределы этого дома. И ещё Старков понимал что, скорее всего, он не единственный кандидат, но, судя по всему, именно на него здесь делают основную ставку.

– Рад встретиться с вами, господин Старков.

Скрытые динамики передавали голос так, будто оппонент сидел прямо напротив, силуэт пошевелился в кресле.

– Мы знаем о вас достаточно. Думаю, вы понимаете, почему вы здесь, – и хоть это был риторический вопрос, Тимофей ответил:

– Разумеется.

– У вас хороший послужной список. Множество специальностей: разведка, консультирование военных специалистов, техническое оснащение, планирование военных операций, даже шпионаж. К тому же, мне именно вас рекомендовали в первую очередь.

– В первую очередь, я всё же оперативник, шпионаж – это не совсем точный термин. Я был, скорее, координатором и работал через своих связных с агентами на местах. И это было только в Африке, там всё просто, не надо быть семи пядей во лбу. К тому же непродолжительное время.

– Я в курсе, я читал подробное досье вашей африканской кампании. Составил представление и меня устраивает ваш опыт по части шпионской деятельности. Лично я с термином "шпионаж", из вашего досье, согласен. Вы знаете специфику работы полевых агентов и умеете их координировать. Я перейду сразу к делу. Ну, и ваша честность меня тоже устраивает.

Старков сам никогда не любил пустые разговоры. Он заранее приготовился к вопросам, которые ему, может быть, зададут. Вопросам, связанным с его прошлым, но всё, что интересует людей, вроде владельца этого особняка, есть в его – Тимофея – досье. И этот человек подробно изучил личное дело Старкова и сказал, что его всё устраивает.

– Вы знаете, кто такой Линдон Вивариус?

– Да. Глава корпорации «Арена».

– Всё верно. Что вы знаете о деятельности этой корпорации?

– Игра на выживание, смертельное шоу. Гладиаторские поединки, камеры, пафос, тотализатор, в общем, всё, что к этому относится. Резиденция Вивариуса где-то на его плавучем острове в Тихом океане. Там же расположен целый город, в центре которого находится Колизей. Ну, и убийство законно в рамках игрового времени.

– Хорошо. Остров Вивариуса – очень хорошо охраняемая зона. Там отслеживаются все прибывающие, тотальный контроль, тотальная проверка. Впрочем, Вивариус наладил на своём острове туристический бизнес, лазейки есть. Но дело в том, что Вивариуса не сильно волнуют шпионы – у него всё схвачено. Его корпорация имеет огромное влияние в мире. Он… очень серьёзный человек. Как вы относитесь к Арене?

– Я не фанат.

– Прекрасно. Скажем так – предприятие Вивариуса концентрирует огромные финансовые средства. Но сфера его интересов распространяется не только на организацию смертельных игр. Она затрагивает и политику Земной Федерации. В обозримом будущем это может стать проблемой. К чему я всё это говорю: то, что я скажу дальше, имеет высокую степень секретности.

– Ясно, – кивнул собеседнику Тимофей.

– Ра-И заключили с нами договор. Обмен технологиями, мы пользуемся их планетами, облагораживаем их, качаем ресурсы, поставляем им взамен биоматериал, исследования, сотрудничаем с ними в социальных проектах. В общем, это тесное сотрудничество, много аспектов на сегодняшний день…

Это был тот момент, который Старкову не нравился в его работе. Он привык делать конкретные дела, для которых его нанимают. Своих клиентов он никогда не знал в лицо. Работа через личного агента – этого вполне хватает, чтобы не получать знания, которые могут стоить жизни. Государственные или корпоративные секреты – не интересуют Старкова. Его специализация – выполнение конкретных задач, в рамках его возможностей. Тимофей никогда не вдавался в «подробности», которые его не касаются, и не переоценивал свои силы. Деятельность Старкова специфична – профессионалов его уровня, в общем-то, хватает, но он здесь и сейчас, а это говорит о многом. И у него тоже есть козыри, делающие его «нужным», они же – залог его жизни. Но тут, не дождавшись согласия, его сразу решили обременить знаниями, без которых спокойнее живётся. Почти сразу взяли в оборот. А между тем, собеседник продолжал:

– Арена отправляет своих гладиаторов в зоны сражения через раянские порталы. Таких устройств у нас немного, но Арена занимает второе место по числу этих порталов после правительства Земной Федерации. Вы эти устройства видели? Приходилось ими пользоваться?

– Нет. Это редкая вещь. По работе я пользуюсь только нашими джамперами.

– Для массового пользования у нас только корабли-джамперы, верно. Ра-И берегут свои технологии и себя в первую очередь. На острове Арены вам, возможно, придётся пользоваться этими устройствами.

Это было весьма странно. Интерес вызывают порталы? На Арене порталами пользуются только гладиаторы, а так же, техники, которые их обслуживают, корпоративный сегмент. Мало вероятно, что они там для широкой публики. Нынешний клиент говорил расплывчато, но Старков давно научился слушать «между слов», и даже сейчас его логика позволяла выстраивать кусочки мозаики в картину, которая Тимофея настораживала. Тонкая психологическая обработка, что велась в данный момент по отношению к нему, была рассчитана на проверку реакции. Некто, сидящий в кресле, в одной из комнат этого особняка (или вообще далеко за его пределами), пытался донести простую истину: если Тимофей войдёт в игру (а чуть раньше ему сожгли один из мостиков к отступлению) – назад дороги не будет. И это может стать либо вехой в карьере Старкова, либо привести к печальному и бесславному финалу.

Инстинкты выживания и логика настоятельно советовали не соглашаться, но интерес к делу подталкивал на принятие диаметрально противоположного по смыслу решения. Этот интерес возник ещё раньше, на первых этапах собеседований. И гарантии отца сложили в голове перспективу на будущее. А ещё отец – нынешний начальник Тимофея, всегда проверял своих клиентов. Отец – отставной офицер госбезопасности, а ныне владелец частной военной компании, не водил дружбу с криминальными элементами. Его связи всегда были исключительно в кругах «своих», контракты он для сына выбивал самые надёжные. Государство и государственные корпорации – вот клиенты Старкова – старшего. Государство – часть Земной Федерации, а значит всё, что делал Старков до этого – законно. Однако Тимофей тоже понимал – всё, что он делал до этого момента, по своим масштабам не могло сравниться с тем, что предлагал инкогнито, сидящий напротив, здесь будут иные правила, и готовность принять их, вовсе не означала абсолютную уверенность Тимофея в способности играть по ним правильно, а значит, придётся учиться на ходу. Ещё он понимал, что ему дадут время подумать, но не слишком много.

– Вам оказано доверие со стороны очень влиятельных людей, господин Старков. Вернее, они готовы вам его оказать. Ваши скромные таланты могут быть весьма полезны в нашем деле. Скажите, что вы думаете на этот счёт?

– Думаю, нужно время, чтобы подумать, – уверенно ответил Старков.

– Это самой собой, но время – дорогое удовольствие, Тимофей. Боюсь, я могу вам дать совсем немного… если не сказать – критически мало.

А это означало, что ответа от Тимофея ждали прямо здесь и сейчас.

– Мне предстоит сражаться на турнире в качестве гладиатора?

– Вобще-то, мы рассматриваем другие варианты. Мы не видим резона для такого риска. Но я буду честным с вами: если этот резон появится, то, да, вам придётся сражаться в качестве гладиатора. Но я повторю: резона нет и он маловероятен. До начала игр примерно два месяца, нам надо вас подготовить. И на это уйдёт примерно три-четыре недели, потом вы попадёте на остров, а там уже вот-вот начнётся подготовка претендентов. Вы, скорее всего, не успеете заключить с ними контракт…

Собеседник многозначительно замолчал на несколько секунд.

Это было трудное решение. Гладиатором на Арену Тимофей не горел желанием попасть, но, оглядываясь на своё прошлое, Старков не находил причин бояться «игры», к тому же – принятие быстрых решений – одно из его качеств, которое дало возможность сидеть сегодня в этом особняке и вести разговор с его хозяином, а это говорило о многом, по крайней мере – для самого Тимофея.

– Я согласен.

– Прекрасно.

Планета λ-D5, зета сетки, пять лет назад

Капитан Головин лежал на земле, слегка привалившись к большому ровному булыжнику, который служил ему прикрытием от огня противника. Наниты, распылённые корпами в зоне работы разведгруппы в радиусе километра, вывели из строя беспилотники и мимикрирующую маскировку, а так же, заглушили связь и нарушили работу боевых имплантов бойцов. Пришлось экстренно «выключаться», и прятаться от огня по старинке. Разведчики попали под мощный обстрел, в результате которого, капитан получил множественные осколочные ранения от противопехотной гранаты, лицо и руки сильно порезало, два крупных осколка застряли глубоко в теле. Ему требовалась срочная операция, в полевых условиях извлечь осколки из тела не представлялось возможным. С каждой минутой капитану становилось всё хуже.

– Лазутчик вызывает Базу! Нужна срочная эвакуация, есть убитые и раненые, – вещал над ухом связист. Его внутренние системы пытались пробиться через блокаду, установленную вражескими нанитами, но связь по-прежнему отсутствовала. Последнее, что успели передать в штаб разведчики, это свои координаты. Подразделению требовалась поддержка с воздуха и транспортный челнок.

– Старлей! – позвал охрипшим голосом капитан.

Старший лейтенант склонился над Головиным:

– Сколько метров до броневика? Примерно…

Старлей направил прицел винтовки на дымящуюся машину, дальномер высветил расстояние в двести семьдесят метров.

– Понял, – отозвался старший офицер. – Орудие в порядке, – капитан продемонстрировал специальное устройство контроля, закреплённое у него на руке. Экран высвечивал зелёным цветом надпись: «орудие в норме». Датчики с бронемашины фиксировали состояние боевых систем и отсылали данные командиру разведгруппы. В этот момент снова заработал крупнокалиберный пулемёт. Пришлось вжиматься в землю, прятаться за валунами. Пули легко справлялись с мягкими камнями, кроша их на мелкие кусочки, образуя трещины, застревали внутри. Десантников спасали только размеры валунов, но надолго такого укрытия не хватит. Отступать некуда – корпы переиграли разведку, прижали группу к обрыву и вели плотный огонь, не позволяя выбраться из укрытия и ответить. Ракетами поразили две автоматические бронемашины поддержки, теперь они дымились прямо на линии огня. Почувствовав вкус крови, корпоративные наёмники словно наслаждались отчаянным положением людей Головина, может, так оно и было.

– Старлей, слушай, – позвал капитан, ему было трудно говорить. – Если ты попробуешь добраться до броневика, то можно будет использовать пулемёт… система прицеливания вышла из строя, придётся вручную, достаточно пары очередей, чтобы подавить огневую точку противника… потом мы сможем попытаться прорваться… если будем медлить, то нас перестреляют меньше чем за час… видишь там овраг? – капитан указал влево. – От крайнего валуна метров пятьдесят ползком, тебя они не должны заметить, потом оврагом к броневику… Мы тебя прикроем, как сможем, отвлечём огонь на себя. Возьми кого-нибудь… на всякий случай…

– Сафаров! Пойдёшь со мной! – скомандовал старлей.

Один из бойцов подполз ближе к старшему лейтенанту. Кивком капитан отдал приказ действовать.

Пришлось ползти на животе дольше, чем предполагалось. «Хамелеонка» сбоила, но густой чёрный дым, валивший из подбитой машины, послужил в качестве дымовой завесы. Когда двое бойцов были на полпути к цели, остальные десантники открыли ответный огонь, но ненадолго. «Корпы» быстро прижали солдат к земле плотными очередями из крупнокалиберного пулемёта. Обстрел сопровождался одиночными выстрелами – снайперы пытались достать десантников, на их счету уже были трое бойцов разведгруппы.

Доползли до оврага, съехали по насыпи вниз, стало немного проще передвигаться, здесь уже можно было пробежать на полусогнутых ногах. Наконец двое бойцов добрались до броневика.

– Сафаров, прикрой меня, если что! – скомандовал старлей. Как только Сафаров занял позицию, тот выбрался из оврага и в два прыжка преодолел дистанцию до горящей бронемашины.

В этот момент раздался одиночный выстрел, пуля звонко отрикошетила от брони, старлей невольно прижался к корпусу. Один из снайперов заметил десантников, пробирающихся к сгоревшему броневику – этого следовало ожидать.

– Рядовой, ты видел, откуда он стрелял?! – крикнул старлей.

Рядовой Сафаров не ответил, вместо этого он прицелился и выстрелил.

Когда вражеский снайпер атаковал старшего лейтенанта, Сафаров проследил направление выстрела. Дым мешал хорошо разглядеть противника, того тоже скрывала хамелеонка, но электронный зуммер прицела вполне чётко обрисовал силуэт врага. Прицельная сетка загорелась зелёным, Сафаров нажал на спусковой крючок. Пуля сорвала корпу шлем, на мгновение рядовой заметил кровь, брызнувшую мощной струёй. Боец словно ощутил тугое напряжение, когда маленький кусочек свинца вошёл в тело врага.

Сафаров жестом дал понять старшему лейтенанту, что снайпер ликвидирован – можно наводить орудие и открывать огонь.

Броневик полностью автоматизирован, на борту есть панель управления орудием, скрытая за бронированной пластиной. В академии будущих офицеров космодесанта учат обращаться с подобной техникой, старлей без проблем отыскал и активировал управляющую консоль. Он перевёл управление в ручной режим и воспользовался джойстиком. Башня развернулась в сторону противника, электронный прицел с десятикратным увеличением зафиксировался на вражеской пулемётной точке – старлей чётко увидел в прицел стрелка и помощника: оба, защищённые маскхалатами, преломляющими свет. Используя всё тот же джойстик, он навёл ствол пулемёта и нажал гашетку. Двадцатимиллиметровое орудие разразилось тремя длинными очередями. Огневую точку разнесло в щепки, и в этот же момент позицию противника атаковал пронёсшийся на малой высоте штурмовик. Крылатая машина свечой взмыла вверх, пошла на разворот и сделала второй заход. Две управляемые ракеты окончательно довершили дело. После атаки с воздуха уже не было смысла проверять – остался ли хоть один из «корпов» в живых. Сафаров не сдержался, выскочив из оврага, принялся громко ликовать. Старлей сидел на земле, возле подбитой самоходки, привалившись к корпусу машины, его руки тряслись. Понимая, что выжил, он ещё до конца не мог поверить – его первая боевая операция, в которой он получил крещение огнём.

Шестеро бойцов разведгруппы пали в бою, включая капитана Головина. Транспортный челнок доставил к месту сражения подкрепление – ещё один взвод десантников. Убитых и раненых погрузили в челнок.

– Кто главный? – спросил командир взвода, оставшиеся в живых десантники переглянулись, до старлея не сразу дошло, что после смерти капитана, из уцелевших в бою, он остался старшим по званию:

– Старший лейтенант Старков, – отрапортовал Тимофей.

– Добро пожаловать в разведку, старлей! – ответил ему комвзвода. В его словах промелькнуло что-то сродни чёрной иронии.

– Что дальше, капитан? – спросил Старков.

– Челноком вернётесь на базу. У нас есть задание, мы пока остаёмся.

– Разрешите пойти с вами? – неожиданно для себя выдал Старков.

– Уверен, старлей? – усмехнулся капитан.

– Так точно!

– Ясно, навоюешься ещё. Бери своих людей и на базу, это приказ, – скомандовал капитан, и быстрым шагом удалился к своим бойцам.

«Есть возвращаться на базу» – подумал Старков, он оглянулся на пятерых своих солдат, выживших в этом бою – они ждали от него приказа:

– Слышали приказ капитана? Возвращаемся!

Тимофей слушал информацию, которую ему вещал голос неизвестного и смотрел изображения, что, время от времени, демонстрировались на голографическом мониторе.

– Это Алексей Шахрин, кодовое имя – Парнас. Работал таксистом на местную компанию, проходил курсы при Арене на должность техника. Он прошёл их через три месяца, устроился на Арену, проработал ещё почти четыре месяца. Тут я сделаю некоторое отступление от темы. Как я уже и сказал ранее, Арена обладает приличным количеством порталов Ра-И, которые они получили через сотрудничество с ними при поддержке Федерации. Но корпы изначально ставили условие получения порталов в своё личное пользование. На тот момент Арены, как таковой, не было, Вивариус много чем занимается, начинали они с биотехнологий, а это именно то, что в первую очередь интересовало Ра-И. В итоге все остались в плюсе. Федерация получила в своё пользование некоторое количество порталов, и Вивариус тоже. Это позволило ему позже оснастить своё шоу: через порталы проще отправлять бойцов в зоны сражений. Эти устройства построены очень хитро. Их нельзя разобрать или починить, а технической документации у нас нет. Пользуемся ими мы, но обслуживают их Ра-И, наши техники – просто нажимают кнопки. У нас появилась информация, что один из порталов Вивариусу всё же удалось разобрать и изучить. Не знаю, как это стало доступно, но логика говорит, что, если это правда, то здесь не обошлось без участия самих Ра-И, а это значит, что корпы в обход Федерации вступили в сговор с ними. Я не стану объяснять, чем это может обернуться в будущем, но вы сами можете представить себе возможные варианты. Я вернусь к деятельности Парнаса. Примерно две недели назад он вышел на связь и сказал, что на острове есть некто, обладающий крайне важной информацией. Он не сказал, что это за человек, какого рода информация, но есть основание предполагать, что это связано с нашим главным интересом. Следующий сеанс связи не состоялся, Парнас пропал, как и его связной. Мы полагаем, что их обоих убрали. В итоге, мы за раз потеряли двоих агентов.

– Так задача Парнаса состояла в том, чтобы найти техническую документацию на порталы? – спросил Тимофей.

– Это было бы слишком идеально, но мы на это всерьёз не надеялись. Есть сведения о том, что существует некий синдикат. Вивариус является одним из его членов. Чем занимается синдикат – нам пока неизвестно. Тимофей, вы слышали о такой колонии Ребус-4?

– Да, говорят, планету пришлось уничтожить, потому что всю колонию поразил какой-то техногенный вирус.

– Всё верно. То, что там происходило – техногенная катастрофа и, конечно же, трагедия. Министерство управления колониями приняло решение провести ковровое бомбометание с орбиты. Чтобы остановить распространение вируса, пришлось уничтожить колонию. Теперь она превращена в ядерную пустыню, а подступы к планете охраняет орбитальная группировка ОВЗФ. Известно, что исследования, проводившиеся на Ребус-4, финансировались компанией, принадлежащей Вивариусу. Что вам известно о жизни в смешанных колониях в секторах Ра-И?

– Там какие-то распри на «расовой» почве, – неуверенно ответил Старков.

– Верно. И эти распри подогреваются кем-то извне. В этих колониях ведут активную деятельность люди, связанные с Вивариусом. Первостепенная задача Парнаса состояла в сборе любой информации о синдикате и его деятельности. Нас интересует всё – слухи, байки, правда, полуправда. На острове организации любого толка, службы и просто отдельно взятые люди, так или иначе, связаны с этим. Нам нужны агенты из числа людей, работающих на Вивариуса. Это к вопросу о пометке "шпионская деятельность" в вашем досье.

– Что, если человека, владеющего информацией, которого нашёл Парнас, не существовало вообще. А таким образом его просто вычислили и убрали?

– Возможно, но необходимо подтвердить оба варианта: либо этот человек существует, либо нет. Если существует – найдите его. – В этот момент Тимофей понял, что человек, о котором идёт речь, существует. – У вас на острове будет связной, он найдёт вас сам и будет координировать ваши действия, а так же, получать и передавать информацию нам от вас и наоборот. Он же будет снабжать вас всем необходимым. И, полагаю, мне не надо это озвучивать, но вы там… действуете на своё усмотрение. (Это означало, что на острове Тимофей останется почти без поддержки в критической ситуации). – Всю необходимую информацию о деятельности Парнаса на острове узнаете от связного. Вопросы?

– Как я попаду на остров?

– Через наше «кадровое агентство». Мы вас туда устроим, подготовим легенду, дадим новое имя и личность. Согласно им, вы отставной военный техник. Ваша специализация: связь и интеллектуальные системы. Вас предложат на технические должности в компании, которые обслуживают гладиаторские поединки. Вы подвергнитесь ряду процедур. Они будут вам в новинку, мы знаем, что вы не имплантированы сознательно, но здесь без вариантов. На случай, если вас будут допрашивать, вы забудете, кто вы есть на самом деле, и будете ассоциировать себя с новой личностью и легендой, подготовленной в рамках дела. Процедура глубокая, но обратимая. И механизм включится автоматически только в случае, если сработают маркеры активации. Это просто система защиты, естественно, мы снимем блок после выполнения всех задач.

Об этом отец тоже предупреждал, а ещё обещал страховку на крайний случай. Для Тимофея это и впрямь было в новинку, но, как и сказал наниматель, здесь без вариантов. Деньги платили более чем хорошие.

– Значит, на остров через месяц?

– Может, чуть раньше. Сейчас мы вашу кандидатуру предлагаем в паре мест, вас должны будут официально пригласить на собеседование. Вас будут проверять службы безопасности острова, но на этот счёт пока не беспокойтесь. Всерьёз они вами займутся, если ваша деятельность покажется им подозрительной. В общем, риск есть, но на первом этапе, работа не слишком опасна, – собеседник усмехнулся. Тимофей остался серьёзным. – Теперь езжайте домой, с вами свяжутся.

«Рай Личного Пользования»

Глайдер прибыл на остров ближе к вечеру. Летели низко над океаном, полюбоваться красотами с высоты птичьего полёта не удалось. Однако никому из пассажиров, сидящих в салоне, не очень-то и хотелось. Каждый из них прибыл на остров строго по своим делам, и не любоваться красотами. Да и аэропорт Вива-сити находился на побережье, окружённый лесным массивом с одной стороны и горной грядой с другой.

Прибывающие в город люди организованно, под бдительным взором и профессиональным руководством представителей службы безопасности острова, проходили пункты досмотра, заполняли въездные документы, потом процедура проверки багажей, после чего выбирали транспорт, чтобы добраться до города. Обычная для аэропорта суета, множество голографических таблоидов рекламировали услуги всевозможных специалистов города: гостиницы, клубы, магазины, казино и, конечно же, изюминку этого острова – Колизей и гладиаторские поединки. То и дело мелькали нарезки самых красивых моментов сражений, отснятых на разных аренах прошлогоднего турнира. Топовым роликом была реклама предстоящего турнира, подготовка к которому в Колизее шла полным ходом.

Высокий крепкий парень с шевелюрой цвета ржавчины в модных солнцезащитных очках, предоставил девушке модельной внешности и с обворожительной улыбкой свои документы. Сначала она изучила голографический паспорт, а затем рассмотрела специальный пригласительный купон, с которого считала вшитый электронный код. Её компьютер выдал данные на владельца документа: Нейтэн Соммерс, Сектор «3002», Эпсилон Медеи. Купон означал официальное приглашение в качестве претендента на участие в турнире. Соммерс быстрее всех прошёл досмотр на контрольно-пропускном пункте, но в очереди стоял последним. Он выругался про себя – потратить сорок минут ожидания, чтобы потом менее чем за минуту услышать от девушки с обворожительной улыбкой: «Добро пожаловать в Вива-сити, мистер Соммерс».

Теперь ему предстояло добраться до гостиницы, в которой его разместили, он прошёл через огромные голографические ворота. Искать транспорт здесь не пришлось – словно на военной базе, таксоглайдеры, как боевые истребители, стояли ровными рядами, готовые доставить клиента в любую точку города с ветерком. На выбор клиента: автоматические и с живым пилотом.

– Привет. Претендент? – спросил Соммерса человек, появившийся из-за спины. Он протянул руку для знакомства: – Трент Деррек.

Соммерс пожал руку своему новому знакомому, тот был на голову ниже ростом, крепко сложенный, в деловом пиджаке, походил на менеджера или страхового агента.

– Как ты узнал, что я претендент? – поинтересовался Соммерс.

– Да я сам из этих, – улыбнулся Деррек. – А, вообще-то, я прошёл через соседний пункт, заметил у тебя купон издалека. Ты в гостиницу?

– Ну, да, – Соммерс расплылся в широкой улыбке. – Хочешь оплатить мне такси?

– Да не вопрос, – поддержал Деррек и сделал знак рукой одному из пилотов таксоглайдеров. – Всё равно, по пути.

По дороге Соммерс узнал, что Деррек бывший полицейский. Занялся своим делом – открыл охранную кантору, но дело не выгорело. Фирма обанкротилась, пришлось продать бизнес и кое-какую собственность, чтобы рассчитаться по долгам. И, как это часто бывает, личная жизнь сразу дала трещину. Полгода Деррек пытался что-то придумать, но так ничего и не вышло. Когда деньги стали заканчиваться, потребовалось что-то срочно делать. Почему-то он не нашёл ничего лучше, чем податься претендентом на Арену.

– Говорят, гладиаторам хорошо платят, – улыбнулся Деррек. Его улыбка показалась Соммерсу какой-то обречённой. – А ты? Почему Арена?

В планы Соммерса не входило распространяться о своём решении, тем более, рассказывать об этом первому же встречному. Да к тому же – в такси. Он отмахнулся, дав понять, что может и расскажет, но как-нибудь позже.

– Владеешь оружием? – не унимался Деррек.

– Более-менее, – ответил Соммерс.

Таксоглайдер нёсся над городом по одной из самых оживлённых воздушных трасс. Пилот ловко лавировал между подобными машинами, то облетая сбоку на том же уровне, то ныряя под них и резко набирая высоту далеко впереди.

– Колизей, – сказал Деррек, когда внизу показалось огромное овальное сооружение с множеством этажей и куполообразной крышей. Прямо в центре здания арена, с которой через подпространство отправляют гладиаторов в зоны сражений, а так же встречают и награждают победителей.

Таксоглайдер совершил заход на посадку и приземлился прямо возле парадного входа.

– Гостиница там, внутри, – объяснил пилот такси. Это было единственное, что он произнёс за весь полёт. Видимо, он перевёз сюда уже немало тех, кто решил попытать счастье на арене в качестве гладиатора.

Трент перевёл несколько кредитов за услуги такси. Пилот пожелал удачи новичкам, и его глайдер резко взмыл в небо, набрав высоту, быстро затерялся в потоке летающих машин, которые с земли казались похожими на упорядоченный рой насекомых.

Трент и Соммерс задержались перед входом, окинув взглядом исполинское здание:

– Ну, вот и приехали, – произнёс Деррек и, сняв очки, убрал их во внутренний карман пиджака.

– Что-то ты смурной, – поддержал Соммерс, и два новоиспечённых приятеля поднялись по лестнице в холл.

Тимофей прибыл на остров когда уже начало темнеть. Пройдя контрольно-пропускной пункт, уладил проволочки с документами. Официально он прибыл на остров пока на десять дней для прохождения ряда собеседований по трудоустройству. Вполне логичная и не вызывающая подозрений легенда. Так же, для него забронировали номер в гостинице, всё было в лучшем виде подготовлено сотрудниками «кадровой службы». По документам Тимофея теперь звали Джеймс Райбак – отставной военный техник, приехавший на остров в поисках трудоустройства.

Тимофей без проблем отыскал транспорт до города и отправился в гостиницу.

По прибытии, Старков разложил вещи, которых взял с собой не очень много, принял душ, заказал в номер ужин, и остаток вечера провёл за компьютерным терминалом, изучая Вива-сити. Старков вежливо отказался от предложенной гостиничным искином лекции.

Современный технологически-продвинутый и не очень большой город на искусственном плавучем острове. Не являясь мегаполисом по причине размеров и численности населения, Вива-сити, всё же, впечатлял своей динамикой и темпами развития. Даже сейчас, в отдалённых горных районах город расширялся: строились новые многоэтажки – причудливые небоскрёбы упирались макушками прямо в небесную твердь. Сам остров – огромный «корабль», бороздивший воды Тихого океана – настоящее чудо света. Полностью автоматизированный «Рай Личного Пользования», принадлежащий Вивариусу, созданный по его проекту десять лет назад. Основной идеей, которой хозяин плавучего чуда смог осуществить свой грандиозный проект, была доступность жилья – население Вива-сити – не только богатые и состоятельные люди. Получить вид на жительство здесь может почти любой желающий, но этот город примет не каждого – не у всех хватит сил покорить его. Основной информационный портал содержал так же материалы о планах перспективного развития и создания второго такого же острова. Два огромных острова в сцепке лет через двадцать станут поистине шедевром, почти гениальным творением человеческого разума и демонстрацией наивысшей степени технического развития.

Завершив знакомство с островом и городом, Тимофей лёг спать.

Его разбудил ранний звонок в номер гостиницы:

– Мистер Райбак, здравствуйте. Меня зовут Винченцо Залоне, мы могли бы встретиться через час? Это по поводу работы, – представился абонент – пожилой улыбчивый мужчина лет шестидесяти.

– Конечно, – сказал Тимофей, – только приведу себя в порядок.

Через час Залоне снова набрал Тимофея и сообщил, что он ждёт на стоянке во дворе гостиницы. Старков вышел на улицу. В столь ранний час здесь практически никого не было, из одного глайдера выбрался тот самый старик и, улыбнувшись, дал знак Тимофею.

– Рад приветствовать вас, мистер Райбак, – сказал Залоне, протянув Тимофею руку. – Я прошу прощения за ранний звонок, но я просто ценю время. Прошу в мой глайдер, пообщаемся внутри.

Залоне показался Тимофею вполне доброжелательным человеком, открытым и деловым. Аккуратные очки, которые он небрежно носил на кончике носа, гармонично сочетались с имиджем пожилого предпринимателя.

– Как ваше прибытие? Как вам наш город? – спросил старик.

– Отлично, я прибыл вчера под вечер, изучил кое-что на официальном информационном портале, – ответил Тимофей.

– Это хорошо. Вы знаете, наш город бдительно охраняется службой безопасности острова. Они отслеживают со спутников практически каждого, могут прослушивать любого жителя Вива-сити: им для этого даже не нужны жучки, – сказал Залоне и, как-то странно улыбнулся. – Знаете, я раньше интересовался библейскими легендами. Я понял, что Библию переписывали несколько раз, и многое со временем просто забывалось. Знаете, кто такой Бальтазар?

– Кто?

– Это один из трёх евангельских волхвов, пришедших поклониться Иисусу. Вообще-то в канонических Евангелиях нет упоминаний об именах или о числе волхвов. Но, по народной традиции, принято считать, что их было трое: Каспар, Мельхиор и Бальтазар. Их мощи хранятся в Кёльне. Все трое они как покровители путешественников, а Бальтазар ещё покровитель больных эпилепсией.

Получив позывной Бальтазар, Старков не стал удивляться, что Залоне резко перескочил на библейскую тематику, просто, таким образом, старик представился. Связной с позывным Мельхиор, тот самый, которого обещал наниматель. А заодно, старик дал понять, что в курсе, кто такой Старков.

– Я слышал, что Бальтазар – это какой-то демон, – ответил Тимофей. Оба убедились, что хорошо понимают друг друга.

– Да, есть и такое. Бальтазар – наёмник. Убийца. Он долгое время пребывает в образе человека, выполняет работу, поставленную его хозяином, но не стремится завладеть троном. Идеальный служака, – снова улыбнулся Залоне. – Кстати, как вам гостиница, у меня есть предложение – я могу дать вам адрес. Там проживал один мой знакомый, кажется, он работал таксистом. Снимал квартиру. Хозяин этой квартиры тоже мой знакомый и сейчас ищет, кому бы её сдать. Цена будет пониже, чем в этой гостинице, да и к центру города поближе. Что скажете?

– Думаю, стоит посмотреть, – согласился Тимофей. – Когда можно?

– Да когда пожелаете, хоть прямо сейчас. Я дам вам мобильный номер хозяина, заранее позвоню, предупрежу, что вы придёте посмотреть.

– Хорошо, я сразу же после завтрака готов съездить туда. Давайте адрес и мобильный вашего знакомого, – Тимофей слегка улыбнулся.

Хозяин квартиры – тоже пожилой человек по имени Валериан, встретившись с Тимофеем, отдал ему ключ-код от квартиры и, сославшись на неотложные дела, предоставил Старкову все полномочия в отношении своей собственности. Может, этот Валериан тоже связан с «компанией» – Тимофей наверняка не знал, но решил, что это не так уж важно.

Сама квартира оказалась типовой однушкой. Старков осмотрел апартаменты. Особой разницы между гостиничным номером и этой квартиркой он не нашёл, но здесь жил человек, в исчезновении которого Тимофей должен был разобраться. Кое-какие вещи Парнаса остались в квартире. Похоже, службы безопасности сюда не заглядывали, а может, как раз наоборот. Например, под видом желающего снять жильё – чтобы не привлекать внимание, бардак наводить не стали, возможно, нашли что-то и забрали с собой. Но в целом всё выглядело просто как пустующая квартира.

Тимофей не знал, с чего начать поиски «следов» Парнаса, да и мог ли агент оставить здесь что-то на крайний случай – тоже было неизвестно. Он мог спрятать какое-то послание где-то ещё, или, банально, не успеть это сделать. Но попасть сюда всё равно было необходимо, и Тимофей постарался быть максимально внимательным.

Он окинул взглядом все шкафчики и полки, проверил предметы на столе, на кухне, в прихожей. Ничего особенного, ничего интересного.

Естественно, маловероятно, что в этой квартире что-то могло быть. В любой момент за Парнасом могли установить слежку и, хоть его и поймали в итоге, но элементарные риски он бы предупредил. Прослушивать и просматривать его в этой квартире легче лёгкого, и он никогда бы не узнал об этом. Но догадываться был обязан, а значит, прятать тут что-то важное не имело смысла – тут ничего нет. Но способ сообщить что-либо своему преемнику он должен был придумать. Это задача, которую придётся решать теперь Старкову – искать, с кем общался Парнас, с кем дружил, с кем работал, где бывал. Задача ответственная, небыстрая, требует чёткого плана действий, который начал зарождаться в голове Тимофея.

А ещё Старков понимал: повязавшие Парнаса, должны ожидать, что на его место пришлют другого, а значит, одно только нахождение в этой квартире, может выдать его. Поэтому Старков, прежде чем прийти сюда, поискал в сети города объявления о сдаче в аренду жилья, поближе к центру, и планировал провести день, разъезжая по адресам. Чтобы максимально отвести от себя подозрения. Обычное дело – искать лучшие или дешёвые варианты жилья для вновь прибывшего на остров с целью устроиться здесь на постоянную работу. А ближе к вечеру нужно будет встретиться со связным, впрочем, он сам найдёт Старкова, об этом Тимофей не беспокоился, он просто знал, куда вечером пойдёт ужинать.

День прошёл монотонно, в неспешной суете. Тимофей разъезжал по адресам квартир, которые присмотрел, разговаривал с владельцами, задавал простые и естественные вопросы, упирал то в цену, то в комфорт, улыбался, шутил, охотно рассказывал о себе, когда его спрашивали, кто он и зачем на острове. Множество раз ему задавали вопрос, не на Арену ли он собрался, гладиатором? Тогда Старков сходу отшучивался, что такую работу он здесь не ищет. Один раз владелица очередной квартиры, которую Тимофей не собирался снимать, сказала, что он похож на военного, потому как её бывший муж был военным, и сгинул в одной из своих командировок. Старков невозмутимо посетовал на тяжёлую судьбу вдовы и, как ему показалось, очень неказисто отказался от предложения взять в аренду квартиру этой дамочки. Хозяйка буквально высверливала Старкова глазами, на мгновение ему показалось, что она может быть одной из агентов службы безопасности острова. Они именно такие и есть – выглядят слишком подозрительными, чтобы быть агентами, но на деле, ими и являются.

После этого Тимофей решил пообедать в первом же кафе, которое попадётся на пути, и уже через пятнадцать минут читал меню, сидя за столиком на улице перед входом в заведение, которое называлось «Ресторан Арена». И только, отвлёкшись от меню, и осмотревшись вокруг, Старков заметил, как прямо напротив, метрах в двухстах от ресторана, помпезно возвышается здание Колизея Арены. Овальное, вроде футбольного стадиона, с высокими колоннами по окружности, напоминающими колонны древнего Колизея в Риме. Всё же у местного Колизея была крыша. Здесь и размах был куда более впечатляющим. Модерн, сочетающий в себе современные технологии в архитектуре, но отдающие дань древности, простые, угловатые формы крыш над парадными входами, серыми скатами опирающиеся на мощные столбы, отделанные материалами с ячеистой структурой. Лестницы с широкими ступенями, словно построенные для великанов, аккуратно вплетённые между колоннами, закрытые от солнечного света козырьками, которые отсюда казались тонкими и хрупкими. Старков затруднялся сосчитать, сколько уровней имеет здание Колизея Арены. На вид оно вообще напоминало штаб-квартиру военных, но над самым верхним уровнем в небе по кругу вращались голографические экраны, на которых транслировались рекламные ролики турнира и нарезки прошлогодних сражений. Ночью суммарная сила света от этих иллюминаций мало кому даст выспаться, впрочем, люди сюда приезжают не для того чтобы спать.

Всматриваясь в здание Колизея, Тимофей заметил, что весь остальной мир будто бы смазался, выпал из фокуса, потерял чёткие очертания. Лишь Колизей и его вращающиеся голоэкраны. Поначалу все видео были разными, на каждом отдельном экране проигрывался уникальный эпизод сражений прошлогоднего турнира, демонстрировались участники этих поединков, которые носили теперь звание чемпионов, они улыбались на камеру, закованные в броню, как заправские кинозвёзды. Одних украшали боевые шрамы, других – замысловатые татуировки на лицах, третьи, вместо живых глаз, зловеще поглядывали на зрителя искусственными глазными протезами, сверкающими на фоне бархатной темноты космоса. Они, молча, улыбались, смотрели прямо в глаза, и в этих взглядах читался вызов: «Приходи! Стань одним из нас! Стань равным среди лучших!». Мужчины и женщины всех возрастов и рас. Абсолютные герои сегодняшних дней! Звёзды, на которых равняются, которым подражают, которыми восхищаются, которых почитают, как богов! Богов Арены!

Этот танец сменяющихся роликов завораживал, удерживал на себе внимание, подавляя желание отвернуться, погружал так глубоко в этот странный, безумный, но чарующий мир боевого гламура.

И всё вокруг совсем исчезло, растворилось, поглощённое фоновой чернотой, исчезли даже рамки экранов, всё слилось в единую картинку, будто все эти ролики разом воспринимались даже вне поля зрения. А потом, вместо гладиаторов, перед взором Старкова начали появляться знакомые лица: отец, задумавшийся о чём-то, на веранде своего загородного дома, портрет матери, которую Тимофей плохо помнил, потому что она бросила их с отцом через три года после его рождения. Однако отец всегда хранил её фотопортрет в рамке на своём рабочем столе в кабинете. Сейчас это фото почему-то демонстрировалось на экране Колизея. Кто снимал это с такого ракурса?! Как такое вообще возможно?! Следующим видением, будто из глубин памяти, стало окровавленное лицо капитана Головина в боевом шлеме. Он что-то говорил и показывал рукой, но лишь двигались его губы, голоса Старков не слышал. Он знал, откуда этот эпизод его жизни, но помнил его не так, здесь всё происходило как в кино про жизнь Старкова, в котором актёры подобраны идеально, а съёмка ведётся с ручной камеры. После капитана в небе проносится штурмовик, совершает боевой заход, и картинка внизу начинает плавиться, будто фото, поглощаемое язычками огня. Наконец, в эту мешанину образов вклинивается далёкий женский голос. Незнакомый, вкрадчивый, звенящий стальными нотками, слегка насмешливый. «Т И М О Ф Е Й», по буквам произносит голос и в то же мгновение Старков резко просыпается, видения исчезают.

Он сидит за столиком, держит в руках меню, напротив Колизей с роликами про гладиаторов. Ступор быстро отпускает Старкова, мысли приходят в порядок. Что это сейчас было? Лишь спустя минуту, Тимофей ещё раз открыл меню и заказал блюдо дня. Это был наваристый суп на курином бульоне. В самый раз, чтобы задуматься о случившемся. Не сказать, что Тимофей сильно испугался, но это выбивалось из нормы. Привыкший мыслить рационально и быстро приводить в порядок своё состояние после стресс-теста, Старков, погружённый в себя, но всё же, не кажущийся стороннему наблюдателю чем-то взволнованным, перебирал в уме возможные варианты. Самым логичным представлялся какой-то эффект, который достигается, когда человек слишком долго или слишком внимательно вглядывается в экраны над Колизеем. Некий трюк, привлекающий к просмотру новостей с Арены, возможно, создающий временный интерес, который в итоге приводит к желанию купить что-то связанное с Ареной и гладиаторами, таким образом, из кошелька бедняги выкачиваются деньги. Одновременно это казалось и полнейшей ерундой – у Арены и без таких сложных трюков хватает добровольных и преданных фанатов, которые тратят на мерч баснословные средства. И эта теория не объясняла, каким образом на экране возникли образы его отца, капитана и фото матери. Опять же, это мог быть тот же трюк, но цель его состояла в проверке личности. Это куда более вероятное объяснение, а значит, вот так просто, тайна личности раскрыта? И при этом не сработали маркеры опасности, при которых должен был произойти запуск механизма синхронизации ложной личности. Тимофей должен был бы сейчас стать Джеймсом Райбаком и вспоминать, как оказался в это время в этом ресторане. Технология настолько совершенна, что легко обходит все эти сложные блоки? Таким способом вычислили Парнаса? Значит ли это, что и Старков теперь раскрыт? Миссия провалена? Даже не успев начаться?

Слишком много вопросов, они сыпались, как из рога изобилия. Однако на этот раз каждая новая мысль порождала логическую ошибку в дальнейшем развитии цепочки умозаключений. И приходилось начинать всё сначала. Суп закончился быстрее, чем Тимофей успел принять, как рабочую, хоть какую-то версию, объясняющую произошедшее с ним. А самые простые версии – усталость или переутомление, не объясняли голос, который произнёс его имя. Этот голос, пожалуй, был самым запоминающимся элементом всей этой странной истории временного выпадения из реальности. Голос не был знаком Старкову, определённо, Тимофей не припоминал знакомых ему женщин, которые могли бы иметь такой голос, или похожий. Не припоминал, что знакомые женщины вообще называли его полное имя. К нему обычно обращались просто – Тим. Все, кроме отца и некоторых его товарищей, а менеджеры, с которыми он вёл деловые переговоры – не в счёт.

В итоге, пришлось принять, как факт, всё случившееся, без объяснений. Назрел вопрос – что делать? Надо ли рассказать об этом связному? Что тогда будет? Скорее всего, его отзовут, подправят историю так, будто предложения о работе не заинтересовали Джеймса Райбака и он решил вернуться домой. Покрутится здесь ещё пару дней для виду и покинет остров? Слишком оптимистичный вариант! Или не говорить, но это значит – взять риск полностью на себя. В этом случае дальнейшее развитие событий вариативно и не предсказуемо, но финал, в самом лучшем случае, будет один – его тихо уберут, как Парнаса. И если не одни, так другие. Кантора поймёт, что засылать сюда агентов, которые ничего не успевают сделать одного за другим, не выгодно, и перестанут это делать. Может ли это быть своеобразным посланием? Вполне. И ещё – логика подсказывала, что живым он всё равно отсюда не выйдет, а значит, есть смысл рисковать до конца, даже если этот конец совсем близок. Допивая свой чай, Старков принял решение пока не извещать Залоне о своих кратковременных видениях. И помнил обещание отца – подстраховать на самый крайний случай.

Тимофей встал из-за стола, расплатился и уже собрался уходить, как его окликнули:

– Мистер Райбак! Простите, сэр, вы обронили!

Старков вполоборота развернулся, перед ним стоял высокий мужчина средних лет – управляющий ресторана по имени Айзек Майерс – так было написано на маленькой изящной золотой пластинке на отвороте жилетки. Айзек был почти на голову выше Тимофея, подтянутый, гладко выбритый, идеальная улыбка, голубые глаза, правильные кукольные черты лица. Улыбаясь, он протягивал Тимофею конверт – открытый, из белой дизайнерской бумаги. Конверт не мог выпасть из карманов Старкова просто потому, что не принадлежал ему. Тимофей улыбнулся, глядя в голубые глаза Айзека Майерса, забрал конверт и кивком поблагодарил. Затем спокойно вышел за территорию ресторана, только после этого принялся изучать конверт. Приятная на ощупь бумага, словно бы прохладная, имеющая едва ощутимую фактуру, прочная, благородная.

От руки чёрным фломастером на интеранглийском было написано: «Твой шанс на миллион, если хочешь знать…». Почему-то эта фраза прозвучала в голове Старкова голосом той незнакомой женщины, которая произнесла его настоящее имя во время "видений" некоторое время назад. Тимофей извлёк на свет небольшую карточку – пригласительный купон претендента на участие в турнире. Что самое странное – на имя Джеймса Райбака! Ответ на вопрос, что сказать при встрече связному, сам собой нашёлся. Тимофей оглянулся на здание Колизея, голограммы по-прежнему вращались и показывали эпизоды прошлогоднего турнира.

Родион Родимцев, как и подобает всем большим людям, часто скучал на работе. Его огромный кабинет напоминал апартаменты вип-класса в дорогой гостинице: большой, просторный и пустой. Стеклянная стена открывала очень красивую панораму города: отсюда он просматривался как на ладони. Но за много лет работы, этот вид Родимцеву порядком осточертел. Если сложить все минуты, которые он простоял, закинув руки за спину, рассматривая город, пожалуй, минуты вполне могли бы стать месяцами.

– На то и был расчёт, Игорь Иванович? – спросил Родимцев, не поворачиваясь к своему собеседнику, который расположился на шикарном кожаном диване белого цвета.

– Один из вариантов. Есть основания предположить, что тот, кто нашёл Парнаса, был связан с Ареной.

– Ну, вы же понимаете, что это мясорубка – мы его туда кинем и весьма вероятно – его там перемолотит… так и будем агнцев на заклание потом посылать?

– У него за плечами внушительный боевой опыт – не думаю, что он так уж плох для этой работы. К тому же, он понимает, что пути назад у него нет, так что должен быть готов к такому повороту событий. И я его предупреждал на этот счёт.

– Но в случае чего, мы не сможем вывести его из игры. Хитрый вы лис, Игорь Иванович. Мы не можем дать ему гарантий…

– Гарантии дают страховые агентства, в нашей работе это непозволительная роскошь, – улыбнулся Игорь Иванович.

Родимцеву окончательно надоело мозолить глаза о привычную панораму, он резко отвернулся и, махнув рукой, ответил:

– Поступайте, как знаете.

Легенду слегка подправили, теперь Райбак, оказавшись на острове, «проникся» Ареной, решил отказаться от услуг кадрового агентства и податься прямо на Арену. Судя по всему, «кадровое агентство» имело связи и там, в общем, Старков получил добро на то, что он может зарегистрироваться на призывном пункте Арены, в Колизее, в качестве гладиатора на предстоящий турнир. Как раз успевал – до официального закрытия приёма претендентов на турнир оставалось дней пять. Маловероятный резон слишком быстро нашёлся для того, чтобы быть случайностью. Наниматели явно сделали ставку на такое развитие событий или даже знали, что оно будет таким. В любом случае то, ради чего Тимофей сюда приехал было там – на Арене.

Всё складывалось очень гладко, события развивались слишком быстро, появилась естественная тревожность, но в данном случае, как казалось Старкову, это было нормально и контролируемо. Дело есть дело, и тянуть не имело смысла. К тому же, ничего подозрительного пока в действиях Тимофея не было. А скорее, наоборот – такое здесь было нормой. В сущности, никто и не стал бы копать глубоко под претендента на Арене. Люди просто добровольно приходили на мясорубку, и скольких уже перемололо – легко и просто? Очевидно, многие жалели с первых же секунд, едва почувствовав запах пороха на первом же сражении, но пути назад ни у кого не было. Смерть или успех – вот, что волнует всех, кто считает, что Арена – это хороший способ стать известным человеком и легендарным гладиатором. Но все они прекрасно осознают, что у медали две стороны, не говоря уже о ребре. Если человек считает, что в его жизни не достаточно приключений на задницу, то Арена – хорошее подспорье и возможность убедиться, что приключения можно было найти и в быту. Справедливости ради, всё это не про Старкова.

На следующий день после получения того конверта, придя на собеседование, Тимофей вёл себя спокойно, в этом ему тоже было не занимать. Девушка в форме с шевронами, белой сорочке с тонким маленьким галстуком, сидевшая за компьютерным терминалом, задавала вполне простые вопросы, на которые было легко отвечать, не боясь вызвать лишних поводов для проверок его личности. Они будут, но за это Тимофей не переживал – всю информацию, которую о нём можно узнать основательно почистили, и ничего лишнего к ним попасть не должно.

– Как вы пришли к такому решению? – спросила девушка, выдав сухую улыбку. К ней потом придут другие такие же, и она их спросит о том же.

– Знаете, реклама – дело такое, – улыбнулся Тимофей. – Всё это так впечатляет, – играть роль придурковатого бывшего вояки у Тимофея получалось хорошо.

– Я смотрю, вы служили в армии, мистер Райбак, – снова улыбнулась девушка.

– Ну, да, было дело, – ответил Тимофей. – Мне не очень понравилось, – добавил он. – Не хватало там чего-то такого, как бы это сказать… драйва наверное…

– Вы считаете, что на Арене можете его найти? – на этот раз улыбки не последовало. Это был ключевой вопрос, и ответ должен был тоже стать ключевым.

– Дело не в том, что я думаю. Просто, в армии я научился владеть оружием. Не скажу, что я был примерным солдатом, но исполнять приказы – не совсем моё, я – свободный охотник, – Тимофей улыбнулся.

– Интересный ответ, – сказала девушка. – Насколько вы уверены, что вам удастся стать гладиатором? Вы ведь в курсе, что сначала будут отборочные матчи за право сражаться на Арене и это будет, мягко выражаясь, сложно.

– В курсе, – спокойно ответил Тимофей. – Ещё я слышал о том, что мне придётся подписать контракт с вашей организацией, в котором есть пункт, что я беру всю ответственность на себя. Полагаю, для вас это стандартная процедура, так ведь? – ещё одна улыбка.

– Мне нравится ваш настрой, мистер Райбак, добро пожаловать на Арену. Заполните анкету, как будете готовы, мы продолжим.

Достаточно просто, без каких-либо видимых проблем, Тимофей стал претендентом на Арене. Атмосфера здесь сложилась самая обыкновенная. Словно все эти люди вокруг, пришли не смерти искать, а записаться на собеседование по какой-нибудь скучной работе, вроде вахтёра на космической станции, на окраинах человеческого сектора. Там вообще-то искины управляют, казалось бы – зачем там люди? Наверно, чтобы показать, что это именно человеческие границы.

Изначально собеседование представлялось Старкову чем-то сродни пиратскому шабашу: стоят в очереди кучи подозрительных типов, вполне определённых наклонностей, шумят, галдят, пошло шутят, подначивают друг друга, может, затевают ссоры. Но всё оказалось куда прозаичнее. Светлые коридоры, чистота и порядок, вплоть до стерильности, множество небольших кабинетов для первичных, вторичных и окончательных собеседований. Очередей почти не скапливалось. Люди заходили в кабинеты, выходили, следовали, куда их направляли, регистрировались, заполняли анкеты, разговаривали с вербовщиками. Относительно последнего, Старкову показалось, что это дань бюрократической сущности человечества. Даже на мясорубку надо записываться по инструкции – порядок есть порядок. Но и юристам платят не просто так – после первых же отборочных матчей, мёртвых придётся оформлять для похорон десятками, если не сотнями, и от каждого такого преждевременно ушедшего на тот свет, должно быть заявление о добровольном согласии, а то родственники могут в суд подать. Бывает, и подают, но всё тщетно – такие суды им не выиграть, зато некоторые претенденты оформляют страховку, так что дел тут бюрократам хватает.

Ближе к вечеру Тимофей завершил все необходимые процедуры оформления и был направлен в гостиницу для претендентов.

Комната 204

Он сидел в своей пустующей квартире и добивал бутылку виски. В последнее время финансовые возможности начали резко падать, по крайней мере, по долгам рассчитался, а это уже немало. Пару дней назад окончательно ушла подруга, теперь она будет жить у мамы. Она девушка красивая – без внимания не останется. Но и это тоже было чем-то хорошим. Люди проверяются именно в таких ситуациях – кто виной тому, что она не выдержала проблем, которые вполне можно было бы решить, если запастись терпением на какое-то время? Значит – не судьба. И никого не хотелось видеть…

С момента, как началась чёрная полоса в его жизни, Деррек держался, как мог, до последнего. Но нервы не железные, и сегодняшняя попойка в одиночестве посреди пустой квартиры – лишнее подтверждение тому. Почти год пришлось таскаться по судам. Почему-то так получилось, что все, на кого можно было положиться, вдруг решили что-то поиметь с неудачи одного человека. Как стервятники, припомнили старые долги, за которые сами же не торопили. Не было смысла, да и желания, отстаивать свои интересы, несколько судебных процессов, скучных и однообразных слушаний, где с каждым словом Трент слышал в свой адрес лишь жалобы, что он должен, должен и должен. Все личные накопления таяли, как мороженное на солнце, однако квартиру оставить удалось – всё же, денег хватило, чтобы расплатиться со всеми и просто закрыть бизнес, но сегодня он остался на мели… почти на мели.

Будущее казалось смутным, и выходов он не видел. Голова, забитая мыслями о своей неудаче, не болела, но места для нормальных решений – что делать дальше, катастрофически не хватало.

Да и виски сегодня был откровенно паршивым – не время шиковать. Когда теперь начнётся восстановление нормальной жизни – неизвестно. Домашний искин сообщил о звонке от мистера Вайса. Трент, молча, махнул рукой, и в воздухе появилась физиономия звонившего:

– Да, – произнёс Трент, его язык слегка заплетался.

– Мистер Деррек, это я – Роберт Вайс, узнали? – осведомился абонент, и Дерреку показалось, что этот Вайс словно издевается – как его не узнать, если вот его физиономия крупным планом?

Трент и забыл, как пару дней назад связался с этим Вайсом. Собственно, это сам же Вайс и нашёл Трента, ссылаясь на какие-то давние знакомства последнего ещё по службе в полиции. Вайс предлагал какую-то работу, сказал, что она высокооплачиваемая и как раз по его – Трента – части. Потом была встреча, опять же, два дня назад, и разговор, который Дерреку не понравился потому, что этот Вайс говорил загадками и намёками. А ещё Дерреку показалось, что этот человек пытался его шантажировать какими-то старыми грешками, что водились за ним ещё по службе в полиции. Но Деррек не помнил ничего такого, и как не старался вспомнить, ничего не получалось. Служа в полиции, Трент не переходил никому дорогу и в криминальные разборки не ввязывался. Либо этот Вайс отчаянно врал, либо Трент чего-то не понимал.

– Что вам нужно от меня? – спросил Трент, он чувствовал, что начинает раздражаться.

– Нужно встретиться, мистер Деррек…

– Зачем?

– Поверьте, это очень важно для вас… просто… у вас и так немало проблем сейчас, и если вы не хотите их приумножить, то лучше вам меня послушать.

«Вот сволочь!» – подумал Трент и, не скрывая своей неприязни, произнёс: «Мы уже встречались, вы так и не сформулировали, чего от меня хотите. Идите к чёрту, Вайс, оставьте меня в покое!».

После этого Трент резко отключил связь. Это было опрометчивое решение, но на тот момент Деррек не подозревал, что выбора у него нет. Только теперь всё будет по-плохому…

Сначала его скрутили, быстро и профессионально, он даже ничего не смог сделать, состояние не позволило сопротивляться. Он не понял, сколько было человек и как они попали к нему в квартиру, а впрочем, это не проблема – попасть в квартиру. Его примотали скотчем к креслу, и какое-то время он сидел так, приходя в норму. До него доносились приглушённые голоса ночных визитёров, один голос Трент узнал – это был Вайс, второй голос ему был смутно знаком, и пока Деррек приходил в себя, пытался вспомнить, кому он принадлежит.

– Ну ладно, хорош уже прикидываться, – сказал знакомый голос, и Трент поднял голову. Картинка не сразу стала чёткой, но когда он увидел лицо человека, сидевшего на диване напротив него, всё сразу встало на свои места.

– А, это ты… Коуди, – Деррек выдал подобие улыбки, губы заболели – рот слегка разбили, пока связывали. – А, то… работа… так бы сразу и сказали… так чего тебе надо?

Коуди Дамб по кличке Джамбо был бандитом, не то что бы крупным, но его «бизнес» постоянно расширялся, и Деррек давно о нём ничего не слышал. Всё-таки он умудрился перейти дорогу этому типу в своё время, хотя никогда не принимал Коуди в расчёт. Джамбо улыбался во весь рот, позади него стояли двое громил, а рядом мялся Вайс, словно кот бездомный возле ног случайного прохожего.

– Да, это я… помнишь, я тебе говорил тогда, что мы ещё встретимся?

– Ты за своих братьев решил отомстить что ли? – поинтересовался Деррек, изо рта пошла кровь, пришлось сплюнуть прямо на пол.

– Да если честно, мне плевать на них – сами виноваты, – ответил Джамбо.

– Тогда, какого хрена? – поинтересовался Трент, кровь всё никак не останавливалась.

– Ну, они же, вроде как родня мне, так что я должен отстаивать их интересы, – заметил Коуди, не сводя глаз с Трента и продолжая хищно лыбиться. Джамбо попросил разрешения закурить сигару, хотя это был сарказм, он бы и так это сделал, но Деррек подыграл ему слегка, кивнул – мол, он не против. Когда Джамбо раскурился, он сказал:

– Кстати, тебе мамочка не звонила ещё? – они с Вайсом как-то подозрительно переглянулись. Дерреку не понравился вопрос, больше улыбаться не хотелось. – Видишь ли, она выиграла счастливый билет на пляжи во Флориду и сегодня быстренько смоталась туда… а знаешь, твоя мама всегда была безрассудной. Ну, ты скажи мне, как можно выиграть в лотерею, если она не покупала лотерейных билетов? – после этого вопроса Джамбо заржал.

– Что с ней? – спросил Деррек.

– Что, вспомнил про мамочку? Надо было раньше в хорошего сына играть, а теперь поздно… с ней пока ничего плохого не случилось, но может случиться, и случится, если мы с тобой не договоримся кое о чём. Понял?

Улыбка Коуди стала бесить Трента.

– Чего тебе надо? – спросил Деррек, теперь он на кровь не обращал внимания, и боль как-то притупилась.

– Перейдём к делу. У меня налаживается неплохой бизнес с кое-какими людьми, но есть опасность, что ничего не выйдет, более того (Коуди поднял указательный палец), у меня самого могут быть проблемы. В общем – так, ты про Арену что-то ведь слыхал? Точнее, про гладиаторов. Там, на острове этого Вивариуса, околачиваются все, кому не лень: копы, феды и шпионы корпов, короче, все хотят поиметь кусок. А мне выпал уникальный шанс пролезть наверх, но, как это обычно бывает, есть проблема. Только я начал налаживать контакты с людьми, как мой человек засыпался. На него вышли агенты федералов, точнее один из них. Я, вроде, тоже не лыком шит, и узнал, кто там такой прыткий. Мне нужно устранить эту проблему… совсем… понял?

– И причём здесь я?

– А притом, что ты как раз подходишь мне для моего плана по устранению. Во-первых, потому что у тебя куча проблем в последнее время, а во-вторых, ты на меня не работаешь и не связан со мной, так что я в какой-то мере защищён со всех сторон, понял?

Деррек ничего не понимал, но если Коуди решил, что для его планов подходит именно Деррек, то, возможно, других вариантов, либо нет вообще, либо они есть, но Трент – основной.

– Я не убийца, что тебе мешает нанять киллера?

– Так, а я сейчас что делаю? – усмехнулся Коуди. – Ты парень не промах, служил в полиции, навыки, поди, не растерял. Делов, если честно, на грош. Хотя, шучу, будет сложно. Но я очень осторожен, понял? Мне никак нельзя рисковать, а то такое дело может сорваться. Найми я кого-то из своих знакомых, могут быть проблемы, да и люди они не того сорта. А мне надо, чтобы всё выглядело естественно, чтобы не возникло даже и мыслей, что там вообще кого-то убили целенаправленно, – Коуди снова многозначительно улыбнулся. – Короче, этот федерал на самом деле гладиатор – работает под прикрытием.

После этих слов Деррек понял, что крупно попал. Он пока ещё не понимал деталей, но дело не могло быть простым ни на грош.

– До гладиатора добраться очень сложно, надо самому вращаться в тех кругах, а это возможно, только если этот кто-то, вроде тебя, в данном случае, будет сам гладиатором, либо претендентом на предстоящий турнир. У меня такой план – ты записываешься на ближайший турнир, доберёшься до этого федерала и убьёшь его в поединке. Всё красиво – никаких подозрений, там такое сплошь и рядом… ну, зацени! Правда, гениально? – Джамбо широко заулыбался.

– Ты с ума сошёл, а если меня убьют ещё до турнира в отборочных матчах?

– Ну, обидно конечно, тогда мне придётся придумать новый план. Но, ты у нас лихой коп – чего ты боишься? Тебе ж не привыкать… Может, это всё и кажется сложным и, может, можно проще, но я очень рискую, понял? Очень. Да и твоя мамочка… как бы ты к ней не относился… ты же её сын всё-таки. А к тому же, у меня есть специалисты, они могут сфабриковать против тебя самого что угодно, и, учитывая твою неудачу в последнее время в бизнесе и в жизни, там разбираться долго не станут, и загремишь ты к моим дорогим братьям, а они тебя давно ждут.

– Жаль, что твои братья не совершили ничего такого, за что их бы приговорили к смертной казни, – проговорил Деррек сквозь зубы, сверля Джамбо взглядом. После этих слов один из громил резко выдался вперёд и хорошенько съездил Тренту по лицу, кровь снова пошла, теперь уже носом.

– Не надо так про моих братьев, – серьёзно сказал Джамбо. – У тебя нет выхода, Трент. Если тебе плевать на себя, то подумай, хотя бы, о своей мамочке. Она тебя растила как-никак.

Деррек не нашёлся с ответом, но он понимал, что Джамбо прав – выхода нет: юлить не стоит. Трент слегка кивнул, дав понять, что согласен.

– Ну, вот и прекрасно, договорились, – Коуди звонко хлопнул в ладоши. – Я умею уговаривать. Отвяжите его – обратился он к своим громилам, и они принялись резать скотч. – Теперь, приводи себя в порядок, я с тобой свяжусь завтра, поговорим более детально.

С этими словами все четверо покинули квартиру Деррека, оставив его наедине со своими тягостными мыслями. Трент просидел остаток ночи в кресле, пытаясь соображать здраво, что можно было бы сделать. В итоге – ни к чему не пришёл.

Отец сидел на стуле и просто смотрел, как его сын собирал вещи. Мать в слезах убежала в комнату и не выходила оттуда уже целый час. Старик должен был что-то сказать, что-то сделать, но был не в силах помешать сыну, осуществить задуманное. Соммерс, молча, продолжал складывать вещи в спортивную сумку. Наконец, отец не выдержал:

– Мало тебе того, что Такуэр сгинул в прошлом году? Подумай, стал ли он героем?!! Нет!! Нам с матерью нелегко каждый раз ходить на его могилу! А она ведь так и не успокоилась с тех пор, – начал на повышенных тонах старик. Его голос срывался в истерике, он терял контроль над собой, с каждой секундой убеждаясь, что все его старания напрасны.

Соммерс упорно продолжал сборы.

– Нейтен, ты меня слушаешь!?

– Да, пап, слушаю! – раздражённо ответил Соммерс и косо посмотрел на отца. Это был самый тяжёлый момент, Нейтен пожалел, что не собрался тихо где-то за пределами дома. Проще было бы оставить родителям послание, но что бы он им сказал? Как ему жаль, что всё так получается, как ему жаль, что у них такие сложные отношения в семье, как ему жаль, что брата больше нет… и, как ему жаль, что он вообще их сын?

Нет, он не знал, что сказать, лучше было бы просто уехать, ничего никому не сказав.

В прошлом году его брат Такуэр записался на турнир добровольцем и погиб в сражении, дойдя до серии игр в Высшей Лиге. Он проиграл сильному противнику, но коварному и жестокому. Было много разговоров о том, что в том поединке всё было подстроено, и брат Соммерса проиграл не в честной схватке.

Целый год Соммерс пытался разобраться, что заставило Такуэра податься на Арену, и пришёл к выводу: тот не видел для себя иного будущего. Работа в шахтах – не лучший вариант добиться чего-то в жизни. Так уж случилось, что они с братом родились в шахтёрской колонии на одной из самых бедных планет раянского сектора. Когда-то их отец, будучи молодым и наивным, в поисках лучшей жизни повёлся на обещания корпов – однажды стать большим человеком. Для этого и надо было всего ничего – влиться в команду и самим, своими же руками, выстроить себе светлое будущее. Шло время, но отцу не удавалось достичь успеха – всегда мешали какие-то обстоятельства. Боссы ему постоянно обещали, что вот уже скоро колония встанет с колен и начнётся строительство настоящего города, который должен был стать столицей новой земли, но на этой планете никто на самом деле и не собирался строить для людей какое-то будущее. Геологоразведка постоянно находила на планете всё новые и новые месторождения ценных минералов, и вместо обещанного современного города, корпорации рыли новые шахты и набирали на работу новых людей, расширяя примитивные поселения колонии, но, не улучшая условия их жизни.

Вскоре отец понял, что биться с корпоративными начальниками, отстаивать свои интересы бесполезно. Забастовки их не пугали – корпорации ничего не стоило уволить всех недовольных и набрать новых людей для работы. А податься было некуда – колония стала для отца домом, он смирился, создал семью и вскоре у него родились сыновья.

Отец постарался дать мальчикам хорошее воспитание, они ходили в местную школу, а затем пошли по стопам отца, потому что получить лучшее образование в колонии не представлялось возможным. А предвзятое отношение к колонистам со стороны Содружества Планет Земной Федерации не позволило Нейтену и Такуэру получить образование где-нибудь за пределами колонии.

По достижении совершеннолетия отношения в семье испортились. Такуэр начал винить отца во всех своих бедах и быстро ушёл в самостоятельное плавание. Но уйти далеко не удалось, колония упорно не хотела отпускать своих отпрысков. Из-за этого Такуэр ещё больше отчаялся в себе. Он перестал общаться с родителями, какое-то время поддерживал отношения с братом, но потом и с ним поссорился. Впоследствии это послужило толчком к принятию решения пойти на Арену гладиатором. Такуэр сделал свой выбор. Отчаянная попытка вырваться на свободу, распрощаться с колонией и жить по-другому привела его к гибели.

После смерти Такуэра мать перестала разговаривать с отцом. Она обвинила его в том, что из-за его бездействия Такуэр сделал неправильный выбор, фактически она обвинила своего мужа в смерти сына.

Нейтен почувствовал себя лишним, попытки помирить родителей ни к чему не приводили, постоянные ссоры и ругань стали нормой жизни в доме Соммерсов. И Нейтен не выдержал…

Но, как и его брат, он тоже не видел иных путей решения для себя. Арена – единственный путь обрести свободу, добиться того, чего не смог сделать брат. А для себя Нейтен придумал причину – месть за смерть брата. Дойти до Высшей Лиги и сразиться в поединке с тем подонком, который порешил Такуэра.

А ещё Нейтен прекрасно понимал, что его так называемые причины столь же иллюзорны, как и жизнь после смерти. Он как мотылёк, летящий на свет, чтобы умереть, как его брат… точная копия.

Сумка, наконец, была собрана и Нейтен, закинув её за плечо, быстро вышел из дома на улицу. Закат окрашивал небо в сиреневые тона, атмосфера, преобразованная сотню лет назад и адаптированная для жизни людей, была перенасыщена ядовитыми выбросами с заводов промзоны. В этот вечер Нейтен ощутил яд в воздухе особо сильно. Будто сама Колония чувствовала, что теряет ещё одного своего отпрыска и старалась из последних сил остановить его, не дать покинуть родные места, не дать выбраться из кандалов, которыми приковывала всех с самого рождения.

Нейтен в последний раз осмотрелся. Далеко на горизонте величественно возвышалась пирамида терраформирующей установки. Как потухший вулкан, её жерло, вот уже сотню лет больше не насыщало атмосферу воздухом. Множество таких установок по всей планете были теперь историей, они являли собой пример технологической мощи Ра-И. Дар людям и одновременно символ взаимопонимания и родства двух рас, корнями уходившего в очень далёкое прошлое. Нейтеном овладели сомнения.

– Нейтен! Сынок! Остановись! – отец в отчаянной попытке выбежал вслед за своим чадом. – Подумай о нас, прошу тебя! Мы с матерью не переживём, если ещё и ты там погибнешь!

Нейтен остановился и обернулся, он взглянул в глаза отцу и увидел там только страх, боль и отчаяние. Он очень хотел что-нибудь сказать, но так и не нашёлся с ответом.

Таксоглайдер уже ждал Нейтена, чтобы доставить его в космопорт. Оттуда он уже через час отправится прямым рейсом на Землю. Нейтен хотел сделать попытку обнять отца на прощание, но тело его не послушалось, вместо этого он резко развернулся и сел в такси. Машина взмыла в воздух, взяла курс на космопорт. Отец потом долго стоял на крыльце своего дома, не решаясь вернуться внутрь. Старик ещё не знал, но это стало отправной точкой к его сумасшествию.

– Месть говоришь? Глупость какая-то, – сказал Деррек, подливая себе в стакан виски. Нейтен наблюдал, как янтарного цвета жидкость наполняет стакан его нового знакомого. Потом Деррек быстро осушил стакан и вернул его на импровизированный стол. Трент взял с блюдца лимон, обмакнул его в соль и отправил в рот. Он слегка скривился, но прожевал кусочек цитрусового.

– А ты совершил прямо гениальный поступок, придя сюда, – проговорил Соммерс, смотря Тренту в глаза. После его рассказа у Нейтена остались большие сомнения в истинности причин, побудивших Деррека явиться на Арену и стать гладиатором. Что может быть глупее, чем неудачно сложившиеся обстоятельства в жизни молодого бизнесмена? Этот Деррек, по мнению Нейтена, вполне мог бы всё начать сначала и добиться успеха. Нет, что-то новый приятель скрывал, но Соммерс не стал допытываться – может, придёт время, и он сам расскажет.

Соммерс осмотрел типовую комнату на троих – гостиничный номер, где их разместили до начала серии отборочных матчей. Третьего смертника пока не было, но он придёт, и так как бутылка уже заканчивалась, требовалась ещё одна. Соммерс решил сходить в бар на первый этаж. В этот момент дверь открылась, и на пороге появился третий претендент. Деррек и Соммерс уставились на пришедшего, тот уставился на них.

– Меня зовут Джеймс Райбак, – сказал пришедший на интеранглийском с лёгким акцентом. Он снял свою сумку с плеча, открыл её и достал оттуда бутылку виски, но уже после того, как заметил маленькую пирушку, устроенную двумя приятелями по случаю знакомства.

– Милости просим, – сказал высокий мускулистый парень с волосами цвета ржавчины, как понял Тимофей – колонист. Тот представился, а потом представил своего приятеля по имени Трент Деррек – он помахал рукой в знак приветствия.

Так была распита, теперь уже на троих, ещё одна бутылка виски. Трое новоиспечённых друзей отметили свой первый день на Арене в качестве претендентов за право сражаться на турнире. Никто из них троих не думал о том, что их ждёт, они не были командой, но, как это часто и бывает, с бутылки спиртного начался их совместный крестовый поход.

Детские игры по-взрослому

Тимофей настроил оптику винтовки. Это было не настоящее оружие – оно стреляло сверхтонким световым пучком. Сенсоры тренировочного костюма поглощали луч, и таким образом создавалась имитация попадания в цель. Сегодня шёл третий день тренировок. Всех претендентов собирали в тренировочных зонах для того, чтобы оценить их возможности, а заодно дать новичкам почувствовать дух сражения на Арене. Командный поединок – синие против красных, всё стандартно. Динамика боя нарастала с каждой секундой, красные отчаянно сражались за свою игровую территорию, а синие пока несли потери. Команде синих, к которой принадлежали Тимофей, Соммерс и Деррек удалось вывести из игры троих бойцов из команды красных. Всё было почти как по-настоящему, только сегодня никто не умирал.

Игровая зона оказалась очень большой по размерам с несколькими этажами. Представляла собой сеть коридоров, мостов, перекрытий. Здесь можно было устроить засаду, организовать укреплённую огневую точку, сыграть на удержание позиции, устроить штурм и ещё много чего. Сотни камер видеонаблюдения, сотни специалистов из оргкомитета пристально следили за ходом игровых поединков.

Уже сейчас специалисты, оценивая потенциал новичков, отмечали их боевые качества, формировали будущие команды, составляли прогнозы на результативность тех или иных претендентов. Подсчитывалась примерная прибыль, которую может принести отдельно взятый претендент в качестве гладиатора уже на настоящем турнире. В полную силу работали имиджмейкеры, менеджеры, агенты и другие специалисты по «пушечному мясу», отбирая для себя наиболее выгодные «вложения». Кого-то заранее списывали в «потери», потому что профессионалы знали, кому и что примерно светит на Арене, если они пройдут отборочный матч за право называться гладиаторами.

У всех этих людей не было имён, они являлись лишь болванками, которые могли бы стать кем-то на Арене, в случае, если поймут и прочувствуют атмосферу смертельной игры. Насколько тренировочные поединки могли бы послужить стартом в Большую Игру, для каждого новичка было чем-то сродни перерождению. Именно сейчас они впитывали всё, что могли по максимуму. Потом будет уже поздно что-то соображать. Когда, вместо пучков света, в них полетят кусочки свинца и начнут кромсать плоть и броню, причиняя боль, калеча тела и принося смерть, реальную, а не игрушечную, они поймут, насколько заблуждались, решив сражаться на Арене за звание чемпионов. А может быть наоборот, поймут, что выбрали единственно правильный путь, придя сюда, и найдя своё истинное призвание.

Арена многое могла дать, но ещё больше отнять. Однако понимание этого приходит много позже, и лишь тем счастливчикам, которые выживут и смогут пройти хотя бы пару настоящих сражений на Арене. У гладиаторов всегда есть выбор добровольно покинуть этот спорт в любой момент. Контракты, подписанные претендентами, ограничивают лишь до той поры, пока новичок не получит звание гладиатора и выступит за свою команду под своим именем или же псевдонимом, под которым зрители и фанаты узнают новых героев Арены. И лишь немногие дойдут до серии игр в Высшей Лиге, а уже те, кто смогут выступить в поединках с бывшими чемпионами и теми, кто получил статус гладиаторов Высшей Лиги, смогут сами получить этот статус и дойти до финальных игр за звание чемпиона. Победителей в конце будет ждать не только награда, но и всемирное признание. Однако Арена является и предметом интереса в других мирах, и это будет не просто мировое признание, это будет что-то больше. Многие двери откроются перед чемпионами. Этот призрак славы манит простых обывателей, которые рискнули бросить вызов судьбе. Они были ещё никому неизвестны, но уже совершили свои первые шаги к заветной мечте.

– Сколько их там? – спросил Деррек, прячась за металлической переборкой, торчащей из стены коридора.

– Человек семь, – отозвалась девушка по имени Гретхен. Она была маленького роста, и тренировочный шлем постоянно спадал ей на глаза. Она тоже пряталась за переборкой, вжимаясь в стену коридора, словно от этого зависела её жизнь. Инстинкты бойца преобладали сейчас почти в каждом участнике сражения.

Впереди коридор расходился на четыре ответвления, Соммерс и Тимофей заняли оборонительную позицию, прячась за углами. Ещё двое игроков синих, прикрывали своих товарищей с флангов. Задача состояла в том, чтобы Трент и Гретхен присоединились к своей команде. Для этого надо было организовать для них огневое прикрытие, тогда они смогут выбраться из своих укрытий и добежать до позиций команды. Синие в этом бою уже потеряли четверых игроков, и теперь численный перевес был на стороне красных. Сегодня синие штурмовали укреплённые позиции красных. Задача, стоявшая перед ними, была куда сложнее, чем задача противника – отразить нападение.

– Трент, Гретхен, вы готовы?! – крикнул Соммерс.

Деррек и Гретхен переглянулись, та в очередной раз поправила шлем, так и норовящий сползти на глаза. Девушка сжала покрепче винтовку, сердце бешено колотилось, рискуя выскочить из груди, уровень адреналина в крови зашкаливал за норму. Предстояло совершить забег в пятьдесят метров до разветвления коридора. Пятьдесят метров по линии огня, пятьдесят метров, которые могут стать причиной «игрушечной смерти» для обоих, что снизит их рейтинги и может не лучшим образом повлиять на их дальнейшую судьбу.

– Готова? – спросил Деррек, улыбаясь во весь рот. Он воспринимал игру, как игру и не более. Он уже был под настоящим огнём, когда принимал участие в боевых операциях, будучи полицейским. Он представлял себе, что такое настоящий риск для жизни, и здесь один из немногих, кто мог адекватно контролировать свои действия, воспринимая динамику игрового сражения, в рамках той степени риска, которая реально ему соответствовала. Деррек знал, что здесь и сегодня он абсолютно ничем не рискует, а на рейтинги ему было плевать.

Глаза Гретхен, расширенные, дыхание учащённое, девушка воспринимала игру сверх нормы, но молодая необстрелянная охотница за призраком славы, не могла иначе. Ей было трудно спокойно контролировать процесс игры, она очень не хотела «умереть», и готова была вырвать победу у красных любой ценой. Она посмотрела на Деррека и кивнула – мол, готова.

– Тогда так, я бегу первым, ты за мной, сразу же после того, как ребята откроют огонь по врагу. Поняла? (очередной кивок). – Мы готовы! – крикнул Деррек.

– Вперёд!! – послышался голос Райбака, и Трент понёсся по коридору, Гретхен за ним.

Пятьдесят метров показались маленькой вечностью обоим, когда они преодолели дистанцию до позиции синих. Центральный компьютер выдал информацию, что Гретхен получила ранение в ногу. Здесь всё выражалось в цифрах, и компьютер счёл, что подобное ранение в бою выведет игрока из строя, а это означало, что дальше Гретхен не могла двигаться, и синим придётся оставить её на позиции в качестве прикрывающей.

– Твою налево!! – выругалась Гретхен. – Я так и знала!! Чёрт!!

– Эй! А ну успокойся! – приказал ей Тимофей. – Ты ещё в строю, тебя не убили, поняла?!

Девушка взглянула на капитана команды синих – Тимофея выбрали единогласно, потому что он имел реальный боевой опыт, а Деррек с лёгкостью уступил эту маленькую привилегию Тимофею, потому что ему было всё равно, кто здесь будет отдавать приказы.

Шестеро бойцов из команды Старкова продвинулись вглубь территории красных, оставался последний рубеж – самый сложный. Впереди была широкая стометровая зона с укрытиями, препятствиями и даже искусственным рвом, наполненным водой, который придётся форсировать. И глубина приличная – в человеческий рост.

– Тебя снайпер достал, – отозвался Соммерс, обращаясь к Гретхен. – Но ничего, будешь прикрывать наше продвижение! Мы за тебя отомстим! – добавил он, скрасив шуткой происходящее.

– Гретхен и Балу, вы остаётесь на этой позиции, будете прикрывать нас огнём, – сказал Тимофей, обращаясь к раненой девушке и ещё одному молодому игроку. – Я и Трент идём первыми. Мы доберёмся до границы воды, там красные нас не должны достать. Дальше мы прикроем Соммерса и Кио (молодой азиат, ему на вид чуть за двадцать, кивнул). Когда вчетвером будем на позиции, начнём перебираться по очереди на ту сторону рва, а дальше останется добраться до входа в коридор, где они окопались, забросаем их гранатами, оставшихся добьём штурмом. Всем всё ясно?

Все, молча, кивнули.

– Ребята, – обратился Тимофей к Гретхен и Балу. – Вы – наша последняя надежда! – Тимофей улыбнулся, его обращение прозвучало, как шутка, и они с Трентом приготовились совершить очередной забег "под обстрелом" противника.

Винтовки стреляли с таким звуком, будто настоящие. Это для того, чтобы участники игрушечного сражения ощутили на себе атмосферу реального боя.

Гретхен была ранена, но не по-настоящему, а значит, её движениям ничто не мешало. Компьютер ограничивал её только в перемещении. Когда четверо игроков во главе с капитаном начали продвижение к воде, Гретхен вцепилась в свою винтовку так, будто она была её единственным другом. Девушка поправила шлем в очередной раз, и в очередной раз она прокляла эту неудобную штуку у себя на голове, но без неё нельзя. Гретхен принялась наблюдать в оптику за позицией красных, они хорошо окопались, надёжно защитились, используя всевозможные сооружения, ящики и перекрытия, которыми была оборудована их позиция, но время от времени кто-то из них, так или иначе, показывался из своего укрытия. В эти моменты она могла прицелиться и открыть огонь по противнику. Гретхен очень сильно волновалась, ей хотелось попасть в кого-то, как просил капитан. И это желание усилилось, подогретое азартом. Часы тикали, до конца сражения оставалось примерно минут тридцать. Если синим не удастся взять штурмом крепость противника, то исход сражения решит количество убитых игроков. Пока синие проигрывали, необходимо было спешить.

Гретхен показалось, что её глаза ни разу не моргнули, пока она всматривалась в окуляр оптического прицела. Наконец один из красных высунулся из укрытия, и Гретхен быстро среагировала, нажав пару раз на курок. Компьютер сообщил о попадании в цель. Девушка сравняла счёт, красные потеряли ещё одного игрока. В наушниках прозвучал одобрительный возглас капитана команды, а затем Соммерс выкрикнул что-то вроде: «Молодец, детка, так держать!».

Ей захотелось во весь рост подняться и запрыгать от счастья, но внутренний голос подсказал, что подобное в настоящем бою будет стоить ей жизни, и Гретхен попрыгала от счастья мысленно, продолжая вести обстрел красных, прикрывая своих огнём.

Тимофей и Соммерс старались вести максимально плотный огонь, чтобы не давать красным слишком часто высовываться из-за своих укрытий. Деррек уже перебрался через ров, и теперь Кио, по грудь в воде, шагал к Тренту, держа свою винтовку над головой. Компьютер в наушниках сообщил, что ещё один игрок синих выведен из строя – это был Балу. В пылу сражения он забыл об осторожности и выбрался из своего укрытия, он слишком долго проторчал на линии огня, изображая мишень, кому-то из красных хватило времени, чтобы прицелиться и попасть в него. На дальней позиции синих осталась одна Гретхен, «смерть» Балу научила её быть ещё более осторожной, красные неплохо стреляли, даже с игрушечных винтовок и с приличного расстояния.

Наконец, Кио добрался до берега и начал выбираться на сушу, как Деррек закричал во весь голос: «Граната!». Сам он не заметил, как один из игроков красных сумел подобраться на расстояние броска к синим и забросил электронную гранату. Устройство упало прямо на берегу в метре от выбирающегося из воды Кио. Азиат среагировал моментально, он откинулся на спину и нырнул в воду с головой. Компьютер сообщил о сработавшем взрывном устройстве, но никто из синих не попал в зону поражения. Игрок красных в этот момент принялся удирать к своим, однако Деррек успел его подстрелить, когда тот уже почти добежал до укреплений, таким образом, снова сравняв счёт.

Соммерс и Тимофей форсировали водную преграду вместе, тем самым сильно рискуя, но остальные участники команды постарались организовать максимально надёжное огневое прикрытие. Старков с Нейтеном успешно преодолели ров, теперь предстоял ещё один забег – последний за сегодня. А там, как повезёт.

– Все готовы?! – спросил капитан своих бойцов. Все трое кивнули, Гретхен продолжала из своего укрытия вести огонь по красным, выкрикивая что-то нечленораздельное в их адрес. Это заставило улыбнуться капитана команды, Старков сосчитал в уме до трёх и отдал приказ действовать: синие приступили к завершающей стадии своей штурмовой операции.

В лучших традициях пехоты, четверо игроков бежали навстречу световым лучам, стреляя на ходу, перепрыгивая мелкие препятствия, встречающиеся на пути, сопровождая своё блистательное нападение громкими криками. Оказавшись на достаточном расстоянии, синие забросали позицию красных гранатами, и продолжили обстрел, прижимая противника к земле и не позволяя высунуться. После того, как синие закинули несколько электронных гранат, двое красных предприняли попытку спастись, покидая зону поражения, но не успели. Компьютер сообщил, что ещё двое красных убиты. Ещё одного Соммерс подстрелил, когда тот выкатился из-за какого-то ящика и поднялся на ноги, а другие двое игроков предпочли сдаться, уступив синим свою позицию.

Это была победа, осталось даже время в запасе. Гретхен выбралась из своего укрытия и, разбежавшись, совершила прыжок в воду. Вместо победных танцев, девушка решила освежиться, наглоталась воды, но радостная, добралась до берега, где ей помогли выбраться на сушу.

– Давно я так не разминался, – широко улыбаясь, сказал Нейтен.

– Пока мы тут только в игрушки играем, – заметил Деррек.

– Да ладно, не будь занудой, не порти момент, видишь, как Гретхен радуется, – парировал ему Соммерс, и Тренту пришлось уступить.

– Ребята, я угощаю всех выпивкой! – заявила Гретхен, и вся команда направилась в раздевалку, на сегодня бои закончились, следующая тренировка пройдёт в тире с настоящим оружием.

Вечером Нейтен отыскал бар, в котором обычно проходили тусовки местной публики. Здесь собирались гладиаторы, претенденты и все остальные, кто так или иначе имел отношение к турниру. Гладиаторам вход бесплатный, но сегодня и новичкам сделали скидку. Основной состав команды Старкова, кто принимал активное участие в штурме, собрались и заняли столик возле дальней стены, отсюда была видна сцена и бар.

Ещё утром Старков встречался со своим связным, они перекинулись парой слов, Тимофей проинформировал, как идут дела. Ему нужно было находиться в тех местах, где бывают гладиаторы, поэтому поход в бар являлся для него своеобразной разведкой. Здесь он мог узнать, кто бывает в этом баре, завести какие-то знакомства и получить информацию. Одним словом, Тимофей работал.

Гретхен активно налегла на выпивку, победа вскружила девушке голову, она быстро набралась и громче всех остальных обсуждала свои впечатления. Балу и Кио – самые молодые из компании, потягивали пиво и слушали, как, подогретая алкоголем Гретхен, рассказывает о своих успехах. Девушка хвасталась, как метко высадила одного из красных в поединке. Трент и Нейтен казались отрешёнными, вели себя спокойно, а Тимофей вполуха следил за впечатлениями Гретхен и изучал публику. Наконец, девушка решила, что ей необходимо освежиться, и ненадолго покинула компанию, пообещав быстро вернуться.

Тимофей не знал никого из местных посетителей. Это были разные люди, возможно, среди них был тот, кого он должен найти. Может, не здесь, а где-то в темноте или на втором ярусе. Возможно, он наблюдал за ним из тени, тоже изучал – насколько можно доверять Старкову. Тимофей помнил голос, звучавший тогда в голове, и ждал, что найдёт хоть что-то, за что можно зацепиться, чтобы начать понимать, что произошло в ресторане. Он даже ждал, что это повторится. Тимофей много думал на этот счёт и, изучив историю турнирных состязаний на Арене, узнал, что в некоторых сражениях принимают участие и Ра-И. Они телепаты, и вполне могут «залезть» в голову любому человеку. Каково это, Тимофей не знал. Что, если его видения были результатом телепатического воздействия на мозг? Кем? Ра-И? Старков также вспомнил вопрос, заданный ему на собеседовании в особняке про раянские сектора, где происходят какие-то беспорядки. Тогда присутствие здесь Ра-И обоснованно, тем более, что по словам того загадочного нанимателя, проблемы в их секторах организованны с подачи хозяина Арены. Выходило, что тот, кого Тимофей здесь искал, возможно, вообще не человек.

И ещё Старков никогда не видел настоящих Ра-И вживую. Представители этой расы похожи на людей почти полностью. Их выдаёт только бледноватая кожа, своеобразная мода, но с людьми они живут только в нескольких смешанных колониях, и далеко не всех подряд, из числа людей, туда пускают. Они не умеют говорить, как люди. В процессе их эволюции, Ра-И научились общаться посредством телепатии. Однако Тимофей не знал наверняка, кем может оказаться этот загадочный некто, владеющий крайне важной информацией. Старков не стремился узнать эту информацию, вряд ли она ему будет интересной – чем меньше он знает, тем лучше для него самого. Его задача состояла в том, чтобы отыскать этого телепата и свести его с компанией, на которую работал здесь. Что будет дальше – по большому счёту, не его дело. Предстояло запастись терпением, и пока Тимофей не понимал, как правильно действовать. Но по опыту он знал, что события найдут своё развитие, если ему удастся выжить в первом настоящем сражении за звание гладиатора.

– Что это там? Драка? – поинтересовался Кио, обратив внимание на соседний столик.

Несколько человек сидели за этим столиком, и один из них о чём-то спорил с Гретхен. Разговор шёл на повышенных тонах, Тимофей счёл, что необходимо вмешаться и осадить свою подвыпившую подругу, пока не случилась драка или что-то похуже. Он поднялся и направился к соседнему столику:

– Гретхен, господа… – обратился он к сидящим. – Что происходит?

– Эти типы решили, что могут поиздеваться надо мной, – заявила Гретхен. Её язык заплетался, как выяснилось, проходя мимо столика, один из сидящих что-то спросил у неё, и девушке показалось, что её собираются обидеть. И понеслась…

– Спокойно, Гретхен, вернись к нашим, – посоветовал Старков, стараясь выглядеть как можно более дружелюбным. Гретхен попыталась возразить, но Тимофей настоял на своём, девушка не унималась.

– Лучше убери свою подругу, – сказал один из сидящих – поджарый мужчина в футболке, обтягивающей мускулистый торс, с коротким ёжиком, в тёмных очках.

– Стараюсь, – ответил ему Тимофей, изображая само дружелюбие. Гретхен что-то пыталась сказать, Старков взял её за плечики и попытался направить в сторону столика, где ждали остальные и внимательно наблюдали за происходящим.

– Да кто они такие, чтобы мне замечания делать?! – сопротивлялась Гретхен, не желая просто так уходить.

– Лучше тебе не знать, девочка, – сделала замечание женщина с суровым взглядом, острыми скулами, в футболке, как у «ёжика». Её волосы были собраны в хвост, а на правой руке возле запястья тугой браслет из блестящего металла.

В этот момент подошёл Трент, чтобы помочь Тимофею разрешить конфликтную ситуацию, и едва взглянув на сидящих за столиком, словно оторопел на мгновение. От взгляда Старкова не ускользнуло, как Трент посмотрел на женщину с суровым взглядом. Тимофей попросил Трента увести Гретхен, и у Деррека получилось лучше, чем у Старкова. По дороге Трент обернулся ещё раз и бросил взгляд на женщину.

Конфликт был исчерпан, Тимофей извинился за свою подругу:

– Я прошу прощение, она перебрала с алкоголем, надеюсь, всё нормально?

– Да нормально, – ответил ему «ёжик». – Новички?

Вместо ответа Тимофей кивнул, он уже собрался уходить, как «ёжик» бросил ему вдогонку:

– Смотри за ней в оба, кровь горячая, из-за таких недолго сыграть в ящик.

Тимофей догадался, что видимо, сидящие за столиком – гладиаторы, может, даже из Высшей Лиги. Он ещё раз кивнул «ёжику», поблагодарив за совет, и вернулся к своим. Гретхен пыталась возмущаться, но её особо никто не поддерживал, поэтому она наполнила свой стакан и решила ещё выпить. Осушив стакан, она с грохотом поставила его на стол со словами: «Всё, парни, ещё немного, и вам придётся нести меня в номер».

– Знаешь её? – спросил Старков у Трента, когда заметил, как тот рассматривает спину женщины, сидящей за соседним столиком.

– Нет, – ответил Деррек и Тимофей ему не поверил.

На Арене разрешено практически любое оружие, кроме массового поражения, если это не является частью игровой ситуации.

Начинают всегда с автоматом Т-240. Классика, заточенная под патрон калибра 5,45. Им вооружают всех претендентов в отборочном матче, а потом оставляют в качестве подарка, в случае, если претенденты не смогут достать себе что-то лучше. Возможность нести с собой не более десяти магазинов к нему в подсумке, чтобы оставаться при этом максимально мобильным, не слишком удобно. Рожок вмещает двадцать патронов, расходуется быстро, на перезарядку уходит время, а это секунды, которые могут стоить жизни. Можно связать две вещи, чтобы понять, насколько Т-240 хорош для сражений. Первое – наличие огромного количества доспехов, которые так же имеются на Арене в свободной продаже, и второе – Т-240 уступает остальным видам вооружения по мощности. Большинство бронекостюмов армейского образца спокойно выдержат пару-тройку очередей, выпущенных из «двести сорокового», но они слишком дороги и в отборочных матчах всем участникам попросту не по карману, поэтому, только во время отборочного матча Т-240 максимально эффективен.

Самое популярное стрелковое вооружение на Арене это бластерный автомат Рудольфа РД-7 в различных его модификациях. Пули его начинены взрывчаткой. При столкновении с любым препятствием взрываются, мощности заряда хватает, чтобы разнести что угодно, даже броню. От попаданий, бронепластины иногда отрывает с мясом. На РД-7 ставят различные прицельные системы – от оптических до электронных. Монтируют подствольные гранатомёты, генераторы управляемого электрического разряда, плазменные резаки, и даже пусковые салазки для миниракет с тепловой головкой наведения. Несмотря на то, что РД-7 при всех этих опциональных возможностях – оружие довольно сложное, гладиаторам не требуется его разбирать и чистить самим. Для этого есть множество различных сервисных центров, которые готовы сделать за игроков эту работу. А с учётом того, что подавляющему большинству гладиаторов вообще не потребуется сервисное обслуживание… ну, есть и те, кто обслуживает своё оружие самостоятельно. РД-7 находка для Арены. Именно на больших партиях этого автомата поставщиками делаются приличные деньги. На бластер Рудольфа всегда есть спрос.

Для любителей поймать противника в окуляр прицела существует огромное количество снайперских винтовок. И большинство из них стреляют опять же патроном классического калибра. Перечислять игрушки для «вольных» охотников не имеет смысла. Множество оружейных фирм предлагают на выбор широкий ассортимент подобного товара. Есть фавориты, как например, русские импульсные «винторезы», но для гурманов есть «высокоинтеллектуальное» оружие японских мастеров. Опять же, сложные конструкции, которые зачастую не оправдывают свою сложность, в ущерб надёжности. Гладиаторы – народ особый, не для всех дорогостоящее и сложное оружие – главный и единственный показатель уровня своего профессионализма – умение убить даже из самого паршивого безымянного ружьишка – вот, к чему многие стремятся. А на один поединок хватит практически любого ствола, да ещё и пристрелянного добросовестными техниками из сервисной службы. Те стараются на совесть, ведь деньги на этом деле можно сделать неплохие.

Ракетная установка «Залп» с интеллектуальной системой прицеливания «Линза» разработана специально для турниров. Практически не имеет модификаций, пользуется популярностью у атлетически сложенных и сильных от природы, и не потому, что весит слишком много, а потому, что выглядит в сочетании с последними достаточно брутально – лишний повод задуматься потенциальному противнику. Ракета, хоть и маленькая, но заряд достаточно мощный, чтобы раскидать куски мяса по сторонам. Владельцы «Залпа» обычно за словом в карман не лезут.

«Игольница». Оружие мясника, как её называют. Она стреляет пучком иголок, летящих на сверхзвуковой скорости. Против неё броня тоже часто бывает бесполезной. Пучок из десяти иголок легко отрывает конечность, прямым попаданием в голову сносит её напрочь, торс выпотрошит почище, чем патологоанатом в морге. Любителям извращённых расправ над врагом как раз то, что нужно.

Молекулярный деатомайзер – бесшумное и очень страшное оружие. Принцип действия – разрушение межмолекулярных связей любых материалов. Но всё зависит от интенсивности излучения – гарантированную победу деатомайзеры обеспечить не могут – долго раскачиваются после выстрела. Оружие не очень популярное у представителей вида Homo Sapiens.

Венум-ганы – что-то вроде гранатомёта, только стреляют капсулой, содержащей сильнейшую кислоту. Болванка, выпущенная из венум-гана, летит с приличной скоростью, а врезавшись, например, в бронеплиту пехотной машины, работает почти как кумулятивный заряд – только всю работу выполняет кислота, которая под давлением прожигает препятствие, а её ядовитые пары с лёгкостью выжигают закованную в доспехи плоть. Нет смысла говорить, что происходит с носовой полостью, стоит только вдохнуть кислотных паров.

Шок-ружьё, по сути, присадка к РД-7 для ведения альтернативного огня управляемым электрическим разрядом. Только «шокер» надёжнее рудольфовской примочки.

И это далеко не весь список применяемого на Арене оружия. Каждый выбирает то, что ему по душе.

Первая тренировка в тире длилась около пяти часов. Претендентам необходимо получить хотя бы минимальный навык обращения с оружием, потом им же самим будет легче в бою. К тому же, сражение становится более зрелищным, если игроки покажут умение пользоваться оружием.

Каждый из претендентов должен обязательно попробовать максимальное количество видов оружия, чтобы определиться с выбором на будущее.

После маленькой попойки в баре у Гретхен болела голова. Похмелье сильно мешало ей в тренировке. Тимофей имел солидный опыт обращения с подобным оружием – ему, как и Тренту, не составило труда освоить большинство предлагаемых типов. Практический опыт Нейтена уступал опыту его товарищей, но он проявил максимальное упорство и добился немалых успехов. Таким образом, Соммерса отметили наблюдатели, как одного из наиболее перспективных претендентов, но он об этом и не догадывался. Кио и Балу отстрелялись посредственно, однако Т-240 уделили особое внимание. Оба предпочли выглядеть максимально мобильными на турнире, если удастся на него попасть.

Подготовка претендентов длилась три с половиной недели. За этот период новички познакомились с оружием, успели поиграться в военные игры, но мало кто представлял, что их ждало уже через два дня.

«Мясорубка» – так называется отборочный матч за звание гладиатора. Суть сражения заключается в том, чтобы выжить, найти портал и вернуться в Колизей на Землю. Те, кто смогут это сделать, станут гладиаторами. Именно эти счастливчики войдут в состав команд, которые будут сражаться на турнире. Но, по статистике, в Мясорубке погибает большинство претендентов, отсюда и название. Отборочный матч нужен, чтобы отмести лишних. Жестокий естественный отбор, но на Арене так принято – это традиция.

Выжить в Мясорубке – дело непростое, особенно для тех, кто никогда не был в бою. Здесь либо проявятся инстинкты бойца, либо нет. Во втором случае это почти гарантированная смерть. Но даже выжившие после отборочного матча будут решать, нужна им Арена или нет. Кто-то потом добровольно уйдёт, отказавшись от звания гладиатора – на Арене никого не заставляют сражаться, всё по собственному желанию.

И как следствие, самые отчаянные и везучие, уверенные в своём выборе становятся гладиаторами – живыми легендами, уникальными людьми. Они станут объектами зависти, ненависти, обожания и любви. Гладиаторский тотализатор принесёт кому-то большие деньги, или же наоборот – разорит неудачников. Средства массовой информации превознесут героев Арены во всех обитаемых мирах, обсуждениями наполнится сеть. Рекламщики, ведущие ток-шоу, журналисты, выстроятся очередями с предложениями сняться на телевидении, провести PR-акции или просто дать интервью. Но всё это будет потом…

А пока Тимофей не забывал, зачем он на Арене. Каждый вечер в компании своих новых товарищей Старков изучал публику, знакомился с людьми, интересовался, выполнял свою работу.

Это была «затяжная афера» в карьере наёмника Старкова.

Мясорубка

Портал в одно мгновение перенёс Старкова в игровую зону. Это было не очень приятное перемещение, с непривычки. Оказавшись по ту сторону портала, он споткнулся обо что-то, пропахав носом землю. Сразу же за ним из пространственного туннеля вылетел Трент, а потом и Нейтен. Трент успел перепрыгнуть через распластавшегося на земле Старкова, а Нейтен приземлился на корточки. Остальные проходили через другой портал, и куда их выбросит, Старков не мог знать. Есть связь, можно найтись в процессе игры. Хотя… все прекрасно понимали, что сегодня будет далеко не игра, и времени, чтобы отыскать кого-то может просто не быть. А ещё все знали, через что предстоит пройти, чтобы вернуться обратно.

Капитан быстро поднялся на ноги и отряхнулся. Перед сражением пришлось на свои кровные купить форму – амуницию армейского образца, лёгкая броня, шлемы, налокотники – команда была укомплектована по типу штурмовой группы полицейского спецназа. Цвет формы выбрали в соответствии с местностью, где предстояло сражаться – на четыре цвета с преобладанием зелёного. Под разным углом зрения цвета слегка меняются – это, конечно, не «хамелеоны», но бюджет каждого из игроков и так немного пострадал. Старков нашёл оптимальный вариант, чтобы не сильно выделяться из толпы, своим товарищам порекомендовал подобную форму, объяснил свой выбор ограничением по стандартам отборочного матча. Можно было бы приобрести что-то более серьёзное, но таковы правила игры. Кроме формы пришлось купить кое-какое оснащение в виде биноклей с электронным зуммером и встроенным дальномером, а ещё полевые аптечки. Каждый получил оружие – автомат Т-240, и подсумок с десятью рожками, по три противопехотных гранаты, армейские ножи, на случай, если придётся идти врукопашную. Очки со встроенным на внутреннюю сторону линз экраном.

В игровой зоне действовала локальная сеть, в любой момент времени можно получить информацию о событиях, происходящих на поле боя. Тимофей загрузил карту местности, на которой были отмечены все важные объекты, как финишная точка и оружейный склад.  Отборочный матч проходил на планете под названием Геона. Условия здесь похожи на земные. Когда-то давно атмосферу создали, в том числе, и для вида Homo Sapiens. Далеко на горизонте тоже можно было увидеть пирамиду терраформера.

Трое игроков привели себя в порядок, сверились с картой, предстояло определить маршрут – кратчайший путь напрямик лежал через лесной массив, в центре большая поляна, обычно там происходят массовые побоища. Старков сразу отмёл этот путь – логичнее было сделать крюк – так безопаснее, и шансов выжить гораздо больше.

Ещё в Колизее, за день перед сражением, пришлось изучить местность – игрой это не запрещалось. Никто, правда, не знал, с какой стартовой точки начнётся для него этот забег на выживание, так бы Старков разработал какой-нибудь план. Не оставалось других вариантов, кроме как действовать по обстановке.

Множество полезных функций, как например, отметки игроков на карте местности, здесь не работали – организаторы сочли, что так будет не интересно, но можно было в режиме реального времени получать информацию о ходе сражения – сколько игроков погибло, сколько дошли до финиша и тому подобное.

Старков привык получать в бою информацию иного характера, но здесь не войсковая операция, а смертельное шоу, которое транслировалось в прямом эфире во всех обитаемых мирах посредством глобальной сети.

На арене Колизея в этот раз было очень многолюдно. Всех претендентов встречали толпы фанатов, которых вмещал стадион. На площадях Вива-сити, сражение могли посмотреть все желающие абсолютно бесплатно на огромных голографических экранах.

Турнир начался с приветствий от высокопоставленных членов организационного совета, их называли Судьями. Самый главный судья – отец-основатель Арены – Линдон Вивариус, выступил первым, как всегда экспромтом. Говорят, он никогда заранее не готовит свои выступления – человек, который говорит то, что думает, везде и всегда.

Толпа фанатов неистово ревела, встречая претендентов. Более полусотни человек сражались сегодня на Геоне, это был первый отборочный матч, а всего их будет четыре. Три из них проходят для представителей вида Homo Sapiens, один – отдельно для мутантов и тех, кто хоть чем-то отличается от людей. Представителей других рас, например Ра-И, выставляют на турнир уже гладиаторами. Они проходят отборочные матчи на своих игровых зонах. Кроме того, в сражениях иногда участвуют боевые человекоподобные машины с искусственным интеллектом, «пробирочники» – раса искусственно выведенных людей, усовершенствованных с помощью генной инженерии, и много кого ещё. А самыми опасными противниками считаются Охотники Цефея – никто точно не знает, где находится их родная планета, но где-то в направлении созвездия Цефея. Представители этой расы – воины с рождения. Они прилетают один раз за турнир и выступают в серии игр Высшей Лиги.

– Что будем делать, Джей? – спросил Соммерс. Он был настроен решительно, но выглядел взвинченным. Этого стоило ожидать, в бою он принимал участие впервые. В отличие от него Трент вёл себя более спокойно и собранно.

– Пойдём через лес, – отрапортовал Старков. – Я хочу заглянуть на оружейный склад.

Приобрести более серьёзное оружие – идея, которая наверняка придёт в голову многим, но есть шанс успеть побывать там одними из первых. Старков совсем не хотел вступать в малоперспективную бойню на поляне. Понятно, что так можно быстрее дойти до финиша. Кто-то сочтёт, что оружие проще будет купить после сражения, когда на личные счета каждого выжившего будет переведена стартовая сумма за первый поединок. Деньги на Арене платят действительно хорошие. Средства поступают от сборов на билеты в Колизей, от сувениров, которые фанаты скупают, словно саранча, пожирающая пшеничные поля. Гладиаторы зарабатывают гораздо больше – их дополнительно премируют от денег с тотализатора, который приносит огромные доходы организаторам.

Но Старков решил, что есть смысл заиметь оружие на поле сражения – это здесь в почёте, и те претенденты, что не боятся рисковать – притягивают особый интерес к себе как со стороны фанатов, так и со стороны организаторов. Вообще-то Старков не стремился к славе, но азарт – его личный враг внутри, заставлял рисковать там, где это не противоречит здравому смыслу. Сегодня Старков не видел причин отказываться от риска. И даже, не смотря на то, что его присутствие на Арене имеет иные интересы, он решил, что игра стоит свеч.

Путь лежал через лес. Сухая трава под ногами не мешала свободно передвигаться. Приходилось останавливаться и осматриваться время от времени. Скорость передвижения вполне позволяла даже немного экономить время. Солнце Геоны стояло в зените, температура воздуха около двадцати с небольшим градусов – что-то вроде ранней весны. Тимофею приходилось действовать и в более жёстких условиях. Заросли кустарника сменялись редколесьем, изогнутые деревья с толстыми стволами чем-то напоминали лиственницу, но рассматривать красоты чужой планеты, не было времени. Как и слушать звуки, наполняющие лес: или это птицы, или какие-то животные, которые искусно прятались от людей с оружием, что охотились сегодня друг на друга. А ещё в воздухе присутствовали незнакомые запахи – иногда слишком резкие, они сменялись один за другим. Чем здесь можно надышаться – неизвестно, каждый претендент прошёл перед сражением обязательную вакцинацию. Введённые в кровь вещества позволяли быстро адаптироваться организму в чужеродной среде, даже не смотря на то, что газовая смесь имела вполне привычные для человека пропорции.

Тимофей шёл первым, за ним Соммерс, замыкающий – Трент. Двигались на таком расстоянии, чтобы последний не терял из виду впереди идущего. Иногда Тимофей делал знак рукой Нейтену, что надо остановиться и осмотреться, Соммерс передавал Тренту сигнал, и таким образом тройка игроков продвигалась к оружейному складу.

Спустя какое-то время послышались первые выстрелы, причём в разных местах игровой зоны. Кто-то уже успел вступить в бой, на экранах боевых очков отразились в цифрах первые потери среди претендентов. С первыми выстрелами погибли сразу пять человек: отсчёт жертв начался.

По мере продвижения выстрелы не переставали утихать, так теперь будет до тех пор, пока игроки не достигнут цели. Некоторым из тех, кто не дойдёт до финиша даже похороны нормальные не светят. Тела, которые по разным причинам не найдут после побоища уборщики, останутся здесь, в лесах чужой планеты, и местные падальщики уже чувствовали запах наживы.

Чем ближе команда Старкова подбиралась к цели, тем громче становились звуки стрельбы, а потом в общую звуковую гамму вклинились ещё и крики людей. Старков сверился с картой. Недалеко центр леса – та самая поляна, и там сейчас было весьма жарко. Это потом, когда будут подводить итоги первого отборочного матча, станет известно, что подавляющее большинство претендентов предпочли идти напролом, надеясь не то на удачу, не то на своё мастерство, но подавляющее большинство тех, кто сражался в этот день на Геоне, были слишком молоды и наивны. У них не было тактики, они пренебрегли осторожностью, страх за свою жизнь и стремление дойти до финала как можно быстрее, сыграли с ними злую шутку. Смерть забирала самых отчаянных.

Гретхен было трудно передвигаться, на груди болтался Т-240, по заднице глухо стучал подсумок с боеприпасами. Правая рука плохо работала, даже малейшее движение отдавалось болью, кровь пропитала одежду изнутри, и, кажется, кусочек свинца застрял в теле. Она вкатила себе антибиотик из стандартной аптечки, которую потом умудрилась потерять, когда они вдвоём с Кио удирали из-под обстрела на поляне. Она помнила, что Райбак просил держаться от этого места подальше, но не послушалась. Путь в обход показался слишком длинным и сложным. Балу получил пулю в лоб практически сразу же, как только они достигли злополучного места игровой зоны. Смерть товарища повергла в дикий ужас обоих. Кио даже не стал пытаться отстреливаться, просто побежал наутёк, куда глаза смотрели, Гретхен за ним. Но потом в суматохе они потерялись, и девушка попала под обстрел второй раз. Она не видела, кто в неё стрелял, там творилось что-то непонятное. Ей казалось, стреляли со всех сторон и исключительно по ней. Может, так оно и было, но несколько раз она попыталась огрызнуться, правда, стреляла наугад, не видя цели. А когда всё немного стихло, сползла в канаву, поросшую густым кустарником и, как ей показалось, проползла на животе не меньше километра.

Поначалу она не чувствовала боли – была на адреналине, но потом словно наваждение закончилось, и боль ударила по нервам резко и безжалостно. Девушка потеряла способность двигаться, тогда-то она и воспользовалась аптечкой. Автоматический одноразовый шприц, наполненный дозой антисептика пополам с обезболивающим, сделали своё дело, и уже через полминуты, она почувствовала себя лучше. Вернулась способность двигаться, боль поутихла, мысли пришли в норму, Гретхен поняла, что надо двигаться к окраине игровой зоны. Рация почему-то не работала, она не могла связаться с Райбаком или с кем-то ещё из её знакомых, но знала, куда они направятся – на оружейный склад. Посчитав, что туда добраться проще, так как путь короче, девушка, по мере сил, стала продвигаться через лес, в надежде встретить там своих товарищей. Сейчас она понимала, что одной ей здесь не выжить ни за что.

И снова разразилась канонада автоматных очередей, где-то совсем близко. Она вжалась в землю, зажмурила глаза и постаралась не двигаться, привалившись к стволу большого дерева, скрываемого густым кустарником. Когда звуки выстрелов с криками стихли, она продолжила движение, пригибаясь как можно ниже к земле и по возможности, петляя по лесу, будто это могло ей как-то помочь.

Сколько прошло времени, она не знала, для неё время превратилось в одну сплошную тягучую субстанцию: оно тянулось, как резина, а иногда казалось, что вообще остановилось на месте. Гретхен ощутила себя героиней страшной сказки, попавшей в заколдованный лес, только в этом лесу чудес ждать не приходилось.

Сверившись с картой, она скорректировала своё движение и вскоре увидела в лесу бетонное сооружение, судя по карте – это и должен быть оружейный склад.

Девушка отыскала наиболее защищённую позицию, и принялась рассматривать в бинокль окрестности. Всё давалось ей с большим трудом, каждое движение, ощущение боли хоть и притупилось, но всё равно продолжало донимать. Мысли бегали, как ошпаренные кипятком, Гретхен плохо соображала, словно в тумане или в полудрёме она добралась до арсенала, и что делать дальше – вообще не представляла.

Ещё в Колизее, перед сражением, капитан подобрал для Гретхен боевой шлем по размеру, чтобы он плотно сидел на голове, теперь девушке не пришлось его поправлять. Она до рези в глазах всматривалась в бинокль, пока не заметила какое-то движение в чаще с другой стороны. Кто-то ползком пробирался к складу, форма была похожа на её собственную, но необходимо было убедиться, что это свои. Капитан приказал всем надеть на правую руку серую повязку, чтобы отличаться, в случае если у кого-то будет похожая амуниция, но сейчас Гретхен не видела этой повязки, мешала высокая трава. А потом девушка почувствовала, как в спину упёрлось что-то острое, и она поняла – это ствол автомата. Она замерла в ужасе, ожидая выстрела, но услышала знакомый шёпот:

– Тихо, Гретхен, это я.

Это был капитан, он жестом приказал следовать за ним. Молча, они обогнули лесом арсенал и встретились с Соммерсом и Дерреком возле ворот. Вход не заперт, четверо претендентов легко попали внутрь бетонного сооружения. Всевозможное оружие здесь просто валялось на полу – бери – не хочу – боеприпасы уложены по ящикам. Настоящий рай для террористов. Команда принялась спешно вооружаться. Тимофей с Дерреком взяли себе бластерные автоматы РД-7 с боеприпасами к ним – ровно столько, чтобы унести и оставаться мобильными, а так же, чтобы хватило добраться до финиша. Т-240 капитан предпочёл не выкидывать, закинул за спину на ремне. Соммерс, не раздумывая, водрузил на плечо ракетницу, за спину кассету с боеприпасами, и тоже прихватил «рудольфа», свой Т-240 Соммерс решил оставить здесь – он ему теперь был не нужен. Гретхен вооружилась импульсным винторезом, он показался ей очень удобным и лёгким, к тому же, стрелять очередями ей не понравилось ещё в тире. Здесь же капитан наскоро обработал ей рану, наложив обеззараживающий жгут, вколол ещё одну дозу обезболивающего антибиотика. До финиша должно было хватить, а там она получит нормальную медицинскую помощь, впрочем, если дойдёт.

– У меня идея, Джей, – сказал Соммерс, указывая на взрывчатку…

– Какая? – спросил капитан.

– Взорвём здесь всё к чёрту! – улыбнулся Нейтен, и, не дожидаясь согласия Тимофея, принялся настраивать таймер на взрывчатке.

Нужно было срочно уходить, фейерверк обещал быть мощным. Пока спешно ретировались, кто-то из претендентов успел выпустить вдогонку пару очередей, но промахнулся, а потом земля содрогнулась, и все четверо повалились с ног. Куски бетона пополам с землёй и железом, накрыли приличную площадь, разлетевшись со свистом во все стороны. Лесной массив послужил хорошим прикрытием от них. Дымом заволокло всё вокруг, стало трудно дышать, капитан приказал срочно двигаться вглубь леса. Ещё одна серия взрывов послышалась за спиной убегающих – видимо произошла детонация ракетных снарядов, которыми изобиловал склад. Сколько прогремело взрывов, никто не считал, если кто-то из претендентов в момент взрыва находился в зоне поражения, то это была неминуемая гибель.

Бежали быстро, стараясь двигаться через густой кустарник, чтобы быть максимально невидимыми, ветки больно хлестали по лицу и рукам. Подрыв арсенала должен был ещё послужить неплохим отвлекающим фактором. Соммерс своей выходкой умудрился навести там шороху. В правилах нигде не говорилось, что арсенал нельзя взрывать, вряд ли Соммерсу выпишут штраф за уничтоженный склад с оружием, а как раз наоборот – могут взять на карандаш за проявленную смекалку. Впрочем, пока было ещё рано задумываться над тем, что будет – предстояло вернуться в Колизей живыми.

Тимофей повёл свою команду по самой окраине игровой зоны. Пришлось снова дать большой крюк, и к финишу они подходили уже прилично уставшие, отдыхать в этом марш-броске было некогда. Гретхен чувствовала себя хуже всех, единственное, чего ей сейчас хотелось, это залечь на землю и провалиться в забытьё, а потом проснуться где-то в другом месте – тёплом, сухом и безопасном, но это было непозволительной роскошью. Она на автомате двигалась прямо за капитаном, стараясь не отставать, со спины её прикрывали Соммерс и Деррек, а она прекрасно понимала, что в её теперешнем состоянии боец она никакой, и толку от неё будет мало, если придётся вступить в бой.

Когда до финиша оставалось примерно пара километров, случилось то, чего все так опасались. Гретхен привыкла наблюдать перед собой спину капитана, он двигался быстро и плавно, словно не устал вовсе. Служа в армии, видимо хорошо натренировал выносливость, чему Гретхен позавидовала – тренировки в спортзале на тренажёрах, как выяснилось, не принесли должного результата. Они лишь придали её телу хорошую выправку, но не более того. Впрочем, Соммерс и Деррек тоже не казались девушке сильно уставшими: первый – шахтёр со стажем, второй – бывший полицейский. А может Трент просто каждый день бегал по утрам – Гретхен он не рассказывал.

И вдруг, спина капитана резко пропала из поля зрения Гретхен, а вместо этого в воздухе, в том месте, где только что был капитан, просвистела очередь. Пули угодили в дерево, искромсав кору, и оставшись в стволе горячими свинцовыми занозами, а потом девушка услышала какой-то свист, который приближался к ней и крик капитана: «Ложись!»…

Граната из подствольника Т-240, пролетев по баллистической траектории, спикировала на землю, и разорвалась в метре от Гретхен. Девушку откинуло взрывной волной, завалило землёй и ветками. Капитан успел краем глаза заметить, что она больше не двигалась после падения. Тимофей попытался уберечься от автоматных очередей за стволами деревьев, Соммерс и Деррек залегли где-то в паре метров в кустарнике, и не высовывались, Гретхен по-прежнему лежала, не двигаясь.

Издалека послышались крики, обращённые к команде Тимофея с обещаниями отстрелить башку.

«Не дождёшься» – подумал Тимофей, и попытался выглянуть из своего укрытия, он не видел стреляющего – заросли мешали. В голове Старкова перебирались всевозможные варианты действий – ползком обогнуть врага, устроившего засаду и атаковать со спины, но это слишком долго, к тому же, может он там не один. Стрелять наугад Старков не собирался – это может демаскировать его позицию, оставалась только одна здравая мысль – ретироваться назад в глубь леса и обходить засаду стороной. Необходимо было согласовать план действий с Соммерсом и Дерреком, но капитан опоздал: Деррек открыл огонь из своего бластера, стрелял вслепую, он сделал несколько очередей, потом залёг на землю, и в этот момент свинец аккуратно подстриг кустарник недалеко от его позиции.

Старков попытался проследить, откуда были произведены выстрелы, но, похоже, ребята справились и без его помощи: ракета, выпущенная Нейтеном, оставив за собой чёткий инверсионный след, словно огромное копьё, пронзила редколесье и взорвалась. Высокое дерево – прямое с тонким стволом, треснув, повалилось на землю. В этот момент Старков дал своим знак не стрелять, сорвался с места и пробежал с пятьдесят метров вперёд. Держа бластер наготове, он заметил, как кто-то неуклюже пытается встать на ноги, в его руках Т-240. А дальше, как в замедленной съёмке: ступор, противник смотрит в глаза Старкову, оружие врага упёрто в землю. Он пытается направить дуло «двестисорокового» на Тимофея, не успевает это сделать, потому что Старков быстрее. Одиночным выстрелом плюётся «рудольф», пуля легко разрывает лёгкую броню, проходит тело противника насквозь. Кровь брызгами ложится на листья кустарника, враг падает на землю, будто сбитый с ног невидимым тараном. Предсмертный импульс: правая рука сжимает рукоятку Т-240, палец давит на спусковой крючок. Оружие разряжается за считанные секунды тремя длинными очередями куда-то в сторону.

– Нейтен, всё чисто! – крикнул Тимофей своим.

Шлем Гретхен сорвало взрывом, осколком перерубило горло. Нести её на себе до финиша было глупо, оставили, как есть – игровая зона Геоны стала для девушки могилой.

Одна пуля рикошетом отскочила от ствола дерева и угодила Дерреку прямо в колено, двигаться он не мог, наложили жгут, и Соммерс потащил Трента на себе, Тимофей оставшуюся часть пути прикрывал товарищей от возможных атак.

До телепорта добрались без приключений и вернулись в Колизей на Землю.

Для выживших организовали медицинскую помощь в специальном ангаре. Вернулись немногие, израненные и теперь уже полноправные гладиаторы Арены. Скоро фанаты узнают их имена.

Соммерс отдал Трента в распоряжение медиков. Тимофей, разглядывая тех немногих, кто дошёл до финиша, заметил в углу знакомое лицо. Это был Кио. Парень что-то бормотал себе под нос и раскачивался, держась руками за голову. Он не замечал никого вокруг и не отвечал на вопросы. Если рассудок его не совсем повредился, то уж точно потребуется долгая реабилитация. Оставалось только надеяться, что есть, кому о нём побеспокоиться, потому что гладиатор из него теперь не получится, а значит, и на Арене он никому не нужен.

Руки Тимофея тряслись от напряжения, нужно время, чтобы прийти в себя и подготовиться. Скоро начнётся турнир, и возможно, это будет ещё сложнее. Сейчас Старков вообще не думал о своём задании, оно просто вылетело у него из головы, отошло на второй план. Он вспомнит, когда придёт в себя.

Каждый человек думает словами, на самом же деле это иллюзия, потому что люди придумали слова, чтобы выражать свои мысли. Мысль не имеет формы, она как вспышка, как электрический разряд, импульс, содержащий информацию или побуждение к действию. И её невозможно скрыть, спрятать глубоко в подсознании от того, кто не умеет выражать мысли словами, но умеет читать импульсы головного мозга.

Личность Старкова изменили, вместо него на Арену пришёл человек с другим именем, только, это для всех вокруг, но не для одного единственного, который сейчас пристально наблюдал за возвращением Джеймса Райбака – претендента на звание гладиатора, домой из игровой зоны.

Лиза

15 лет

В пятнадцать лет ей казалось, что мир вокруг полнейшее дерьмо. Беспросветное и враждебное. Вообще-то, это было и не удивительно. Раянские сектора никогда не славились хоть сколько-нибудь хорошей жизнью, а колониальное поселения Даная на планете Хайнокс – яркий образец богом забытой дыры в глубоком космосе. Людям, живущим здесь, вообще было глупо считать себя людьми, как представителями своей расы. Где-то очень далеко Земля. Там живут люди первого сорта, а на Хайноксе… даже не второго и не третьего. И уж, сколько мечтателей искренне надеялось выбраться отсюда в свет, подняться хотя бы на уровень выше?

Как отец Лизы, например. О чём он думал, когда улетел отсюда с последней партией наёмных рабочих? Точно не о своей дочери. Да и её дядя, который стал опекуном по умолчанию, тоже вовсе не пример любящего родственника – просто ещё одна спивающаяся единица, низкосортный представитель расы Homo Idiotus. Чем жил её дядя, девочка не представляла, но знала, что ей причитаются по закону какие-то денежные средства, на учёбу и на все остальные нужды. Средства, которых она никогда толком не видела.

Пирамида терраформера исполинских размеров возвышалась посреди пустынного ландшафта, как что-то божественное. Она упиралась вершиной прямо в небо, нависающее плотной серой стеной, наглухо скрывающее колонию от солнца. Даная никогда не знала весёлых погожих деньков. А настроение каждого жителя колонии было под стать. Откуда тут взяться оптимизму?

И каждый день холодно, как в склепе…

Говорят, Мёртвое озеро когда-то было живым. Лиза с трудом в это верила. Вроде здесь и живность водилась, но прогулки изо дня в день по берегам этой огромной по протяжённости грязной лужи, воды которой активно загаживались выбросами шлака с местных заводов, наводили тень сомнения, что здесь могло что-то жить.

Ещё года четыре назад Лиза не задумывалась над глобальными вопросами своего убогого быта, но с возрастом мысли на эту тему всё чаще стали посещать её. Куда вёл её жизненный путь? Не было у девочки ответа на этот вопрос, но Лиза знала точно, что ничего хорошего там нет и быть не может. А она так не хотела следовать этой дорогой, но колония не могла предложить девочке альтернативу. Здесь кроме обычной школы нет других учебных заведений, где Лиза могла бы получить какое-то образование, нет хорошей работы, нет возможностей добиться чего-то стоящего. И вообще, если перечислять какие-то элементарные вещи, которыми наполнена жизнь простого обывателя, например, на Земле, то здесь нет ни одной из них. Как выразить свой бунт против заржавевшей системы? Девочку с каждым днём охватывало отчаяние.

И друзей не было… практически. Разве что, Колин. Единственный более-менее нормальный сверстник, с которым Лиза могла хоть как-то общаться. Колин был под каблуком системы. Бунтарский дух… он не имел представления, что такое бунт против системы. Никогда его простодушную натуру не взорвёт изнутри крик, требующий свободы, которую он заслуживает по праву, как представитель своей расы. Никогда его не посетит мысль сбежать к чёртовой матери с этой богом забытой планеты, он с рождения принял, как данность, свои кандалы. И Лизе искренне было жаль его.

Колин стоял на карачках и всматривался в бездонную пропасть открытого люка, ведущего в подземный комплекс станции обеззараживания воды. Ничего там интересного нет, Лиза это просто знала, и не хотела туда соваться – скука и только. Зато воображение Колина рисовало пацану тайные комнаты, лаборатории, склады, наполненные продуктами секретной исследовательской деятельности. Как-то раз они с Лизой спускались вниз по лестнице. Долго спускались, попали в длинный коридор круглого сечения. Металлические панели, которыми отделаны стены, основательно проржавели, оплётка толстых кабелей энерговодов потрескалась, и струпьями свисала по всей их протяжённости коридора. Лампы освещения, встроенные в потолок, никогда не включались с момента, как станцию закрыли. Дети не решились тогда идти дальше – там сыро, холодно и темно. Колину было интересно и одновременно страшно, а Лизе просто скучно.

И вот они опять здесь, возле люка, Колин смотрит вниз и мечтает, чтобы у него сейчас был хотя бы хороший фонарь, а Лиза стоит рядом, разглядывая унылый пейзаж – пирамида, озеро и пустыню, разглядывает и зевает.

– Ну, круто, – восхищённо заявил Колин, всматриваясь в темноту искусственной дыры.

– Что там крутого? – спросила Лиза, и поплотнее запахнулась в куртку, теплее от этого не стало.

– Ну, не знаю, просто круто, – ответил Колин, продолжая разглядывать темноту дыры. На нём была вязаная шапка с подворотом, которую он носил, сколько Лиза его помнила. Носил и, похоже, крайне редко стирал. Старая оранжевая куртка со множеством карманов, которую бы тоже давно пора было выбросить. К тому же, она парню была уже явно мала, судя по рукавам, засученным почти до локтей. Нравилась она ему что ли – эта куртка?

Наконец, Колин поднялся с земли, отряхнул колени и посмотрел на Лизу. Вот так она его и запомнит навсегда – бездонные наивные голубые глаза, чуть приоткрытый рот, усыпанное веснушками круглое лицо. Мальчик был гораздо крупнее Лизы, время сделает из него толстого неуклюжего увальня. И ещё эта его вечная простуда, Колин потёр влажный нос и улыбнулся.

– Давай достанем фонарь и спустимся вниз, пройдёмся по туннелю, посмотрим… – предложил Колин.

Лиза вздохнула. Что бы она ему ни ответила сейчас, он всё равно настоит на своём и ей придётся туда лезть по простой причине – делать всё равно больше нечего.

Маленькая хрупкая Лиза, в сравнении с Колином, казалась совсем ребёнком. С виду ей не дашь пятнадцати лет – скорее двенадцать с натяжкой, и только глаза выдавали Лизу – пронзительный испытующий взгляд, взгляд взрослого человека, а не старшеклассницы. Делало ли это Лизу особенной? Наверное, да, но никто вокруг никогда этого не заметит. Лиза зачесала рукой назад свои чёрные, как смоль, короткие волосы. Она не пользовалась косметикой, лицо с очень правильными чертами, как с картинки, и выразительные губы, изящный подбородок, светлая кожа, точёная фигурка – Лиза естественная. На ней короткая кожаная куртка с высоким воротником, обтягивающие джинсы, свитер с горлом, армейские ботинки на липучках.

– Ну, а где мы достанем хороший фонарь? – спросила девочка, хотя фонарь достать – не проблема. – Да и потом, нам понадобится длинная верёвка, чтобы не заблудиться там внизу…

– Точно, я как-то и не подумал! – с энтузиазмом воскликнул Колин. В его голове уже зарождался план исследовательской миссии во чрево подземной стации. Лиза пожалела, что заикнулась про верёвку – теперь Колин, как пить дать, не отстанет со своей навязчивой идеей.

И неизвестно, к чему мог привести этот разговор, если бы пелену низкой облачности не вспорол космический челнок, который появился неожиданно, словно призрак. Корабль обогнул пирамиду в крутом развороте и стремительно пронёсся на малой высоте, прямо над головами детей. Машина устремилась в сторону космопорта, подмигивая проблесковыми маячками – это был корпоративный транспорт. Наверняка, основной корабль-матка «припарковался» на орбите, выслав десант в колонию – значит, снова будут набирать добровольцев для работы где-то в других колониях. Даная не славится специалистами высокого класса в каких-либо областях деятельности, так что, все кого завербуют корпы, с большой долей вероятности будут корячиться в шахтах или на заводах крупных компаний. Но они, по крайней мере, улетят отсюда, и Лиза им немного завидовала. Однажды она сама завербуется и согласится почти на что угодно, лишь бы больше никогда не возвращаться на Хайнокс.

– Колин, а ты не хочешь отсюда куда-нибудь улететь? – серьёзно спросила девочка.

Колин растерялся после этого вопроса, сразу видно, он никогда не мечтал ни о чём подобном – приземлённый, недалёкий Колин, Колин в кандалах Данаи.

– Куда улететь? На Землю? – неуверенно спросил мальчик и с ужасом посмотрел на свою подругу.

– А почему бы и нет? – ответила Лиза, провожая взглядом челнок, который уже достиг горизонта, ещё немного и он скроется из виду.

В этот момент вдалеке появился глайдер отца Колина. Он приближался, увеличиваясь в размерах, сопровождаемый монотонным гулом работающего антиграва. Вскоре машина поравнялась с детьми, приземлилась, и отец Колина выбрался наружу:

– Здравствуй, Лиза, тебя твой дядя обыскался… он сказал, что сегодня ты опять прогуляла школу. – А потом он строго посмотрел на Колина, и произнёс: – И, кстати, вместе с вами, молодой человек.

Отец Колина, вполне нормальный мужик, как казалось Лизе. Будь её дядя хоть немного похож на него, и ей бы жилось не так уж плохо. Он не собирался отчитывать Лизу за прогулы, а Колину придётся выслушивать нотации отца, но только дома.

– Давайте-ка оба, залезайте внутрь, я отвезу вас по домам, – сказал нормальный мужик тоном, не терпящим возражений. Дети послушно залезли внутрь глайдера. Лизу ждал дома очередной разговор по душам, но… не привыкать. А тем временем, корпоративный челнок исчез за горизонтом.

18 лет

Таких мечтателей сегодня собралось достаточно много. Буквально вчера Лизе стукнуло восемнадцать. Единственный, кто поздравил её с днём рождения, это Колин. Они вдвоём посидели в баре, он заказал Лизе торт. А вернее, два кусочка торта и даже воткнул в её кусок одну свечку. Чисто символически, потому что денег у её друга обычно не бывает, как, впрочем, и у неё самой. Примерно так проходили все её дни рождения – в компании Колина.

И он был единственным, кому она рассказала, что собирается завербоваться и покинуть Данаю навсегда. Парень расстроился, но упрашивать Лизу остаться не стал. Он давно знал, что она собиралась это сделать. В последние три года Колин стал ещё крупнее и неповоротливее, но в душе остался тем же, кем был всегда. А к тому же, он заметно повзрослел, и стал серьёзным.

И словно подарок судьбы, прибыл корпоративный транспорт. Лиза сочла это знаковым событием, поэтому не раздумывала ни секунды. И вот она сидела в приёмной, где сначала заполнила анкеты, а потом прошла медицинское обследование и кучу тестов. Их принимал какой-то молодой парень в очках и белом халате. Он задавал Лизе вопросы, касающиеся её учёбы, личной жизни и профессиональных пристрастий. Конечно, у Лизы не было нормального образования по какой-нибудь узкой специальности, она рассчитывала её получить, работая на корпов.

Когда всё было пройдено, она сидела в приёмной и ждала вызова на собеседование с комиссией. Уже сейчас члены этой самой комиссии должны были изучать всё то, что она о себе рассказала, чтобы принять решение, какую работу ей могут предложить. Лиза очень переживала. Если не получится, и она не подойдёт, то это будет хуже, чем провал. Это будет крушение всех её надежд, которые она лелеяла все эти долгие годы.

Она пыталась изо всех сил выглядеть спокойной и невозмутимой, нацепив маску уверенности, но дрожь в коленях предательски не проходила. Девушка надеялась, что это не так сильно заметно со стороны. Время от времени появлялись вербовщики и приглашали кого-то проследовать с ними для собеседования, а про Лизу словно забыли. Когда очередь ожидающих значительно поредела, девушку охватило отчаяние.

Но вот, наконец, в коридоре объявился тот парень в белом халате и назвал её имя. Лиза вскочила со стула, будто он стал горячим, как раскалённая сковородка, и послушной собачонкой пошла вслед за её личным испытующим. Он молчал и вёл её по коридору, а девушку так и подрывало спросить что-нибудь, и большого труда ей стоило сдерживаться, чтобы не показаться излишне нетерпеливой, и не подпортить впечатление о себе.

Наконец, белый халат привёл её в комнату, где за длинным пластиковым столом сидели люди из комиссии. Лиза встала перед ними по стойке смирно, будто её вербовали прямо в армию Земной Федерации. Даже если и так, девушка была готова и в армию пойти служить.

За столом сидели три человека, не считая белого халата, который отдал старшему мужчине неопределённого возраста результаты её тестов и медицинского обследования, а сам встал рядом со столом, закинув руки за спину.

Мужчина неторопливо изучил материалы, переданные ему, и, молча, переглянулся с женщиной, у которой были короткие волосы белого цвета, слегка отдающие сиреневым. Она носила тёмные очки, а в правую бровь были инкрустированы несколько маленьких не то стекляшек, не то драгоценных камней. Женщина носила облегающий комбинезон чёрного цвета с высоким горлом. И, похоже, она тут принимала решения. Её неестественно светлая кожа отливала синевой, хотя, может это только казалось Лизе из-за специфического освещения. Женщина и мужчина ничего не говорили, а только переглядывались так, будто понимают друг друга без слов, и в этот момент до Лизы дошло… эта женщина была не человеком – перед ней сидела самая настоящая Ра-И! И в этот же момент женщина резко поймала взгляд Лизы и приковала к себе, как магнит. Девушка смотрела на Ра-И прямо в глаза, хоть они и были скрыты очками. Затем женщина сняла очки – её зрачки – светло-голубые едва различались на фоне голубоватых бельм. Такой пронзительный взгляд, словно она пыталась гипнотизировать Лизу. И девушка почувствовала, как женщина, почти в прямом смысле, проникла в её голову!

– Ты слышишь меня? – спросила женщина, не открывая рта. Её голос с металлическим оттенком звучал прямо внутри головы Лизы. Она не слышала обращение к ней ушами, как привыкла, она читала поток мыслей, которые Ра-И передавала ей напрямую в мозг! – Не произноси вслух, ответь мысленно, – попросила она.

– Да… – подумала про себя Лиза, и её губы непроизвольно воспроизвели это утверждение, при этом, Лиза не произнесла это вслух, как и потребовала женщина.

– Хорошо, – прозвучал в голове Лизы голос Ра-И. – Ты можешь передавать мысли мне, и воспринимать мои, только когда я сама тебе их передаю принудительно, но ты не можешь читать мои мысли. Голос, который ты слышишь в своей голове – иллюзия, чтобы тебе было легче воспринимать мои потоки информации. Тебе больно?

– Нет…

– Ты боишься, я чувствую. Не бойся. Ты можешь спросить меня, зачем ты здесь.

– Зачем я здесь? – мысленно задала вопрос Лиза, повинуясь воле раянской женщины.

– Ты выбрана, как лучший представитель своей расы. Показатели работы твоего мозга наилучшим образом подходят нам.

– Для чего?

– Узнаешь, – ответила Ра-И и Лиза почувствовала, как та покинула её голову. Женщина снова надела очки и кивнула мужчине, тот кивнул белому халату и уже он пригласил Лизу следовать за ним.

После этого Лиза разговаривала уже с представителями своей расы, с обычными людьми. Они объяснили девушке, что Ра-И проводят набор особо одарённых людей для обучения работе посредников в дипломатических миссиях. О подобном Лиза и не могла мечтать, после такого предложения девушке пригрезилась такое светлое будущее, что оно аж слепило её своим сиянием. Работать в дипломатическом корпусе у Ра-И – это… это… нет, Лиза не в состоянии была подобрать слова. Её сердце колотилось как бешенное, готовое немедленно вылететь из груди от переполняющего девушку восторга.

И, конечно же, Лиза ни на минуту не усомнилась в словах вербовщика, потому что вчера был её день рождения, а сегодня сбывалась самая заветная мечта. Лиза, не читая, подписала договор найма, и её отпустили ненадолго попрощаться с кем-то из своих родственников или друзей. Через шесть часов девушка должна была быть в космопорте, где её и других избранных заберёт корпоративный транспорт. И унесёт далеко-далеко от планеты Хайнокс и опостылевшей колонии Даная, в которой Лиза прожила восемнадцать долгих лет.

Колин смотрел куда-то поверх головы Лизы, он молчал. Девушка не знала, что сказать. Она была счастлива, её распирало говорить, нет, кричать о том, какие чувства её переполняли сейчас, но слова словно слиплись в комок во рту и не хотели срываться с губ.

Они с Колином стояли на берегу Мёртвого озера, рядом припаркован старенький глайдер отца Колина. Теперь он принадлежал мальчику – это был подарок ему на совершеннолетие. Парень тоже хотел что-то сказать, но и так всё было ясно без слов. В душе он искренне радовался за свою подругу, но понимал, что они, скорее всего, видятся последний раз в жизни. Колин просто не хотел расставаться, но он не имел права осуждать Лизу за её выбор. Он ждал, когда она скажет хоть что-нибудь. И Лиза не выдержала:

– Колин… – начала девушка, по щекам тонкими струйками потекли слёзы. А потом она обняла своего друга крепко, как только могла, а он её. И так они простояли долго, до самого последнего момента. Лиза плакала, а Колин смотрел, как концентрическими кругами расходятся волны на озере, словно какая-то рыба выпрыгнула из воды и снова нырнула, оставив после себя возмущение на водной глади. Но это был всего лишь мелкий моросящий дождик.

Потом Колин отвёз свою подругу в космопорт и долго смотрел ей вслед, когда она садилась на корабль, а после наблюдал, как исполинская машина, круто взмыв в небо свечой, уносила навсегда его единственную настоящую любовь. На его губах остался прощальный поцелуй, а в душе горький осадок от расставания.

Лиза покидала родной дом, чтобы никогда больше не вернуться обратно.

Клинок Фемиды

Трент в своё время был хорошим полицейским. Это не его собственное мнение – так считали некоторые из его начальников, например, капитан Грин, который пытался сделать что-то полезное для карьеры Деррека. Но каждый сам решает – кем быть и куда ему стоит применять себя по жизни. Трент выбор сделал и… прогадал ли он? На данный момент у него не было мнения на этот счёт. По крайней мере, он себя не потерял, а это значило немало.

Колено ему починили довольно быстро. Заживляющие мази, содержащие наномеды, почти панацея, и Тренту всегда было интересно – смогут ли они спасти от смерти? Но проверять не хотелось.

Теперь он стал гладиатором Арены, сделал первый уверенный шаг к спасению своей матери. Джамбо был прав – мать Трента никогда не была осторожной. Она брала от жизни всё, что ей плыло в руки, даже ненужное. И Трент никогда не понимал – как можно так жить. Но ещё больше он не понимал таких, как Джамбо. Наивность этого типа добила Трента окончательно, когда он первый раз случайно встретил человека, которого должен был убить. Трент не собирался делать ничего такого, все проблемы можно решить иным путём. Он не знал, на кого точно работает объект, но это и не имеет принципиального значения. Бывших полицейских не бывает, как и бывших шпионов, вероятно, как и бывших гладиаторов. Ну, а применительно к Джамбо – бывших тупиц. Люди по жизни остаются теми, кто они есть. Исключения – редкое явление. В случае с Джамбо – достаточно посмотреть на его братьев. Они за решёткой и надолго. Да и сам Джамбо засиделся на свободе.

Она пришла практически секунда в секунду. Пунктуальность Трент уважал, не только в женщинах.

Она присела за его столик и сразу же спросила:

– Что тебе нужно?

Понять, что женщина она непростая, не стоило таких уж больших умственных усилий: стальной изучающий взгляд, словно рентгеновский луч, мышление, управляемое логикой в чистом виде, и она ценила своё время – это тоже не ускользнуло от внимания Трента. С такими, как она, надо начистоту. К тому же, он ничего не терял… ну или почти ничего.

– Что, если я знаю, кто ты на самом деле? – задал вопрос с намёком Деррек, и понял сразу же, что не так надо было начинать разговор.

– Что за чушь? – она скривила рот в подобии саркастической усмешки.

– Я здесь, чтобы убить тебя, – выпалил Трент, и в его голову снова пришла мысль, что и это не вариант, но её интерес он удержал. – Ты работаешь на федералов, верно?

– Кто ты такой? – снова презрительная гримаса.

– Наёмник… – ответил Трент и он был серьёзен, как никогда.

– Продолжай, – вкрадчиво ответила она. Женщина прекрасно разбиралась в людях и в том, когда они говорят правду, а когда несут полную чушь.

– Ты, волей или неволей, перешла кое-кому дорогу, а вернее, можешь её перейти, он нанял меня для того, чтобы я убрал тебя. Понимаю, это звучит слишком откровенно, но мне не до шуток сейчас. На кону жизнь моей матери. Да, и моя тоже. Я предлагаю решить нашу общую проблему.

Она с недоверием смотрела на Трента, и это было логично в данной ситуации. Но и Трент не маленький наивный дурачок. Он тоже понимал, что рискует, и возможно, Джамбо предусмотрел подобное развитие событий. Трент допускал, что здесь могут быть люди Джамбо, присматривают за ним, чтобы не наломал дров. Но ведь и Джамбо сказал, что не так просто ему добраться до этой особы, значит – и его людям. Иначе, тот сам бы всё сделал, без помощи Деррека. И именно этот факт заставлял Трента пойти на небольшой риск.

Она молчала и пристально всматривалась в глаза Тренту. Возможно, ждала, что он скажет, или оценивала, насколько такое откровение можно принимать в расчёт.

– Раньше я служил в полиции и посадил братьев одного человека. И тут он приходит ко мне со своими громилами ночью, портит физиономию и угрожает убить мою маму, если я не соглашусь сделать для него одну грязную работу. И вот, я здесь. Он рассказал мне о тебе, о том, кто ты на самом деле. Но я допускаю, что мог и соврать, только сейчас это не имеет значения. Я просто хочу решить проблему иначе.

– И как же ты хочешь её решить?

– С твоей помощью. Я дам тебе информацию на своего нанимателя, ты её проверишь, а дальше мы решим, что делать. Честно?

– Выкладывай.

«Вот это по-нашему», – подумал Трент и рассказал про Джамбо.

Команда на турнире состоит из трёх человек. Игрокам самим предоставляют выбор, с кем играть. Трент, Тимофей и Нейтен не раздумывали, всё и так уже было для них решено. Или предрешено. Впрочем, в судьбу тут не верили подавляющее большинство. Ситуация сложилась таким образом, что именно эти трое встретились в двести четвертой и выжили в отборочном матче, дойдя до финиша и сражаясь на одной стороне.

Право быть капитаном команды оставили за Тимофеем, потому что Трент не претендовал, а Соммерс доверился более опытному товарищу. Но теперь на Старкове лежали организационные вопросы, касающиеся команды. Он мог бы нанять специалистов, но подозревал, что те согнут свою профессиональную линию слишком жёстко. А излишней шумихи вокруг себя не хотели все трое. Поэтому Тимофей решил сам заниматься всеми вопросами, касающимися его капитанской персоны.

Первое, что он сделал, пошёл в оргкомиссию и зарегистрировал свою тройку, как полноправную команду гладиаторов. Проблема стала за названием, именами, а так же, нужно было знамя команды – обязательный атрибут. Победитель всегда выступает от своей команды и в финале, устанавливает знамя в центре арены Колизея.

Тимофею всё это не слишком нравилось, но идти против правил он не собирался. Надо, значит, надо. Однако решать все эти вопросы нужно вместе, и времени Тимофею дали не так уж много. Но за это он не переживал – троим взрослым мужчинам вполне под силу проблема учеников средней школы. Старков собрал свою будущую команду в номере гостиницы с голографическим планшетом в одной руке и лазерным карандашом в другой, изложил суть дела.

А чтобы дело спорилось быстрее, и продуктивные идеи рождались в голове, будто из рога изобилия, взял пару бутылок спиртного и кое-какой закуски. Набор джентльменов удачи пришёлся кстати, но первая бутылка виски опустела довольно быстро, а идей хороших при этом не родилось. Старков решил притормозить с выпивкой и потребовал всем напрячь мозги посильнее.

Он не хотел, чтобы конечный продукт получился излишне приторным и вызывающим. Скромность – хорошая штука, которая может стать сильным козырем и опасным оружием. Имена должны звучать максимально просто, отражать сущность каждого игрока, а название команды, быть в меру громким, но, в тоже время, удобоваримым для пользователей в виде фанатов, и не быть предметом нападок со стороны соперников. В общем, задача оказалась не такой уж и лёгкой, хотя, будь эти трое школьниками – может, справились бы гораздо быстрее.