Психосоматика детских травм: как услышать своего ребенка и помочь ему стать здоровым бесплатное чтение

Чтобы понять, почему необходимо иссекать края старой раны и нельзя оставить так, как есть, нам с вами предстоит погрузиться в самую тьму этой раны.

Человек рождается в теле.

Я буду неоднократно повторять эту фразу на протяжении всей книги, чтобы вы прочувствовали, как будет меняться ее значение от главы к главе. Зачем человеку детство? Ребенок начинается с детства. Ему необходимо пройти все этапы созревания, чтобы стать взрослым, умеющим любить, ценить, создавать и по-настоящему радоваться жизни. То, что окружает ребенка с момента рождения, оказывает прямое влияние на его развитие, рост и формирование.

В первой главе поговорим о благополучных и условно благополучных семьях, когда папа и мама стараются воспитывать ребенка правильно, но порой срываются и допускают ошибки. Задача главы заключается в том, чтобы посмотреть на проблему с разных сторон и найти для себя лучший способ перейти от «воспитания» к «настоящей, безусловной родительской любви».

Рожденный в любви организм на всю жизнь сохраняет радость детских воспоминаний и, обладая крепкой внутренней опорой, пройдет сквозь самые разные испытания и сохранит целостность. Ребенок рождается маленьким, чтобы напитаться родительской любовью, сохранить лучшее от родителей, чтобы заполниться изнутри.

Детство – это почва, из которой вырастает ребенок, и ее состояние предопределяет его будущее. Каждый жизненный период, каждый кризис личности в процессе развития и роста важны, внутри них формируются уникальные черты характера, особенности мышления и восприятия, делающие человека живым, особенным, настоящим.

Ребенок, недополучивший любви или вовсе столкнувшийся с травмирующим опытом, не наполняется, внутри него образуются пустоты. В дальнейшем он будет пытаться заполнить эти пустоты всем чем угодно: пагубными привычками, нездоровыми пристрастиями, зависимостями от людей и прочим. Он будет до последнего надеяться, что пустоты можно заполнить, но эти ложные надежды лишь продолжат его разрушать.

С другой, более философской точки зрения можно сказать, что детство необходимо человеку, чтобы научиться любить и в будущем передавать любовь уже своим детям. И когда ребенок видит, как родитель ухаживает за ним, поливает и удобряет почву, он неосознанно сам обучается этому. Я убеждена: все дети рождаются истинно чистыми, счастливыми и целыми. Однако любой стресс и негативный опыт на их жизненном пути способны вызвать повреждение.

Это и есть те самые камни, не дающие маленькой елочке вырасти сильным и ровным деревом. Больные убеждения, передающиеся без злого умысла, встроенные в систему наследуемой боли поколений и усиливающиеся с каждым новым жизненным испытанием. Вместо того чтобы жить, наслаждаясь своей маленькостью, постепенно перерастая из ребенка во взрослого, человеку приходится выживать. Вместо того чтобы стать сильным и стройным деревом, приходится существовать, изгибаясь под тяжестью оков собственного тела.

Деструктивное воспитание оказывает влияние на всю жизнь человека, закладывает фундамент представлений о себе, о людях, о мире. Любые нарушения взаимодействия между родителем и ребенком повышают риск развития у него психосоматозов, и предугадать сценарии их появления крайне сложно. Все попытки профилактики должны сводиться к одной четкой цели: изменить представления о воспитании в целом и научиться любить своих детей. Чаще всего родитель использует принципы деструктивного воспитания неосознанно, опираясь на ту информацию, которая заложена в его семейной системе.

Какие именно принципы? В этой части книги мы попробуем разделить понятия «деструктивное воспитание» и «травмирующий детский опыт», чтобы стало понятнее, как на практике изменить свое поведение и на что необходимо обратить внимание в первую очередь. Давайте перечислим самые распространенные принципы деструктивного воспитания.

• Отстраненность, холодность, постоянная занятость родителя. Та самая повседневная рутина, которую быстро забывает мама и папа, но ребенок будет всю жизнь носить в себе ее холодную серость.

• Планирование и рождение ребенка, чтобы осуществить собственные нереализованные амбиции и мечты. При этом происходит подавление собственных личностных качеств ребенка и взращивание в нем чужеродных для него свойств. Отдельно рассмотрим эту форму повреждения в разделе «Нарциссическое расширение».

• Постоянные невротические попытки внушить ребенку наличие ложной угрозы вовне. Как правило, это применяется, чтобы сделать его более собранным и ориентированным на успех. По факту это передача невроза новому поколению.

• Раннее взросление, вменение обязанностей, загрузка домашними делами и прочей «ответственностью», которая должна помочь ребенку быстрее вырасти. Часто это происходит после рождения второго ребенка, когда первому вдруг приходится резко стать умным, большим и заботящимся.

• Требование быть благодарным, ребенок обязан помогать, удовлетворять все запросы родителей и соответствовать их оценке. К слову, в будущем он будет к самому себе использовать такую же жестокую систему оценивания, в которой никогда не сможет «заслужить» высший балл.

• Угроза физическим наказанием, нарушение телесных личных границ ребенка. Даже если это легкое толкание, легкий хлопок по попе. Все, что делается с бо́льшим приложением силы, относится к полноценной психической травме, и об этом мы будем говорить в разделе «Травмирующий детский опыт».

• Ссоры между родителями, крики, натянутые отношения, наказание друг друга молчанием, длительное игнорирование и так далее. Особенно если родители пытаются это скрыть.

• Токсичное общение. Вместо стимулирования мотивации и желания родители говорят ребенку: «делай через „не могу“», «не хочешь, а должен». Они игнорируют его желания и мнение, оскорбляют, кричат, издеваются, критикуют, манипулируют, шантажируют, обманывают, сравнивают с другими, не замечают его успехов и стараний. У ребенка исчезает желание что-либо делать вообще.

• Внушение чувства вины и стыда. Вбивают мысль, что взрослые всегда правы и не ошибаются, в то время как ребенок всегда ошибается из-за своей незрелости. Такой подход к воспитанию приводит к отсутствию собственного мнения, низкой самооценке и зависимости от мнений окружающих.

Конечно, разделение деструктивного воспитания и травмирующего детского опыта весьма условно, но, разбирая его глубоко и предметно, мы сможем выделить уровни и сам механизм повреждения. Ребенок, которого воспитывают, вместо того чтобы любить, оказывается в ловушке. Он не может ослушаться родителя и при этом обязан испытывать к нему привязанность.

В будущем ребенок попадает в еще одну в ловушку ложного убеждения, что «все-таки родители меня любили» и «да не такими уж плохими они были». Это убеждение воздвигнет вокруг уже взрослого человека крепость, внутри которой он будет заключен, и страдание продолжится. Груда камней никуда не денется, она лишь запрет его.

Важно признать, что мы недополучали любви. Представления родителей, как выражается любовь и что для ребенка хорошо, а что плохо, зачастую безнадежно далеки от того, что требуется маленькому человеку для здорового взросления.

Позже мы разберем, почему ребенок, получивший травмирующий детский опыт, продолжает передавать свое повреждение собственным детям. Однако первый вывод можно сделать прямо сейчас – это защитная реакция, необходимая, чтобы оградить детей от того, что повредило его самого.

Эта крепость сыграет роль мощнейшей обороны, глухой защиты от всего, что человек перенес в детстве. Возможно, вы заметили телесные реакции у детей – поджатые плечи, подергивания головой, попытки скукожиться, сжаться при стрессе, потребность грызть ногти или крутить волосы – это едва заметные маячки, сигнализирующие, что ребенок выстраивает систему обороны от стрессового раздражителя. Он начинает подавлять внутри себя эмоции, пытается спрятать тревогу, ярость, обиду, сожаление и многое другое, что пока не может (или не хочет) осознать.

Чем больше он будет сжиматься и подавлять чувства и переживания, тем более жесткие негативные установки будут формироваться внутри его психики. Детство влияет на все, а впереди ребенка ждут еще социум и многообразие жизненных испытаний, связанных со школой, Институтом, построением собственной семьи и – да! – воспитанием уже своих детей.

Кроме жизненных ситуаций, которых и так выпадает достаточно на пути у каждого из нас, многим предстоит пробиваться и сквозь груду камней, ломая себя и изгибая тело так, чтобы выжить. Трагедия выжившего из детства в том, что он пытается прожить жизнь, частью которой не является. Множество негативных убеждений, установок и фраз от родителей в какой-то момент превращаются во внутренний голос, постоянно звучащий в голове взрослеющего человека. Как понять, чьи слова «работают» внутри тебя? Как сделать так, чтобы голоса наших детей звучали по-другому?

Мы обязательно придем к ответу на этот вопрос. Это необходимо для понимания, как именно запускается процесс повреждения здоровья организма, как запускается психосоматика и почему «все болезни из детства». И начнем именно с него, с детства. А вернее, с маленькости.

Маленькость

Эта часть первой главы необходима, чтобы осознать все скрытые смыслы данного слова и прочувствовать то, как наши дети отражаются внутри него.

Ребенок рождается маленьким и податливым, чтобы нормально расти. Родитель буквально вылепляет ребенка, оказывая мощное влияние на его будущую жизнь. Скульптору для создания точного человеческого образа необходимы терпение, деликатность и внимание к деталям; грубость и безразличие приведут лишь к тому, что глина под тычками и оплеухами примет страшные, карикатурные формы, только издали напоминающие человека. И я, и вы, и тот серьезный мужчина в строгом костюме, и эта неприятная женщина с явными признаками алкогольной зависимости – все мы родом из детства. У каждого своя история, и в течение всей жизни мы невольно соприкасаемся с историями других людей. А что, если то повреждение, которое каждый так или иначе получает в детстве, способно невидимой нитью прошить всю нашу жизнь? Что, если первые, самые сложные и самые болезненные травмы мы получаем в детстве?

Можно ли стать идеальным родителем? Нет. Мама, читающая эту книгу, не должна изводить себя тем, что делала что-то не так. Не попрекая себя, ей предстоит увидеть внутри потенциал для изменений и улучшений отношений с ребенком. Можно выдохнуть, «идеальность» – это не про живых и настоящих людей, это про искусственные образы.

Человек рождается в теле. Ребенок начинается с детства. И он не нуждается в идеальном родителе, как и сам не является идеальным. Все дети балуются. Все дети не слушаются. Но дает ли это право родителю кричать, унижать и поднимать руку на ребенка? Едва ли.

Почитайте, как это звучит. Мы, конечно, говорим не про единичные случаи, когда маму действительно довели и после двадцатого повторения простой просьбы у нее просто не осталось ресурса, чтобы эмоционально «вывезти» ситуацию. Нет, речь про систему – систематический крик, который дети уже не слышат, регулярные подзатыльники, унижения, игнорирование и другие способы травматизации детской психики.

Ребенок долго не перестает любить родителей, и это его большая беда. Откажись он сразу от человека, который причиняет ему боль, психосоматика бы формировалась в меньшем объеме, тело бы не было заключено в оковы повреждения. Однако дети – заложники, им некуда деться. Вместо родителя ребенок перестает любить себя, инстинктивно отказываясь от собственной «маленькости».

Как взрослый человек поступает с людьми, которые приносят в его жизнь дискомфорт, стресс, страдания? Убирает их из своей жизни либо сводит контакт к минимуму – нормальная реакция здоровой психики. Ребенок не может убрать родителей из жизни, более того, он не способен перестать их любить, хотя с точки зрения здоровой психики это наилучший вариант. Ребенок оказывается перед незавидным выбором: либо признать, что ты бестолочь и никчемный человек, но родители любят вас и такого убогого, либо противостоять нападкам, не признавать своей ущербности, но признаться самому себе, что «родители меня не любят». Оба варианта не сулят ничего хорошего во взрослой жизни: в первом случае он наверняка будет тем самым никчемным человеком, без счастья, без свершений, без будущего; во втором высок риск быть циничным, агрессивным, не способным любить. Более того, во взрослую жизнь можно войти и с комбинацией последствий от обоих сценариев.

Подобная психологическая травма неизбежно порождает внутри человека конфликт: «Если меня любят, почему меня оскорбляют, унижают и бьют? Любовь ведь не такая! Значит, что-то не так со мной или с родителями?» Или: «Почему родители меня не любят? Почему я оказался недостоин самой базовой необходимости ребенка – родительской любви?» Паттерн поведения требует разрешения конфликта: если не через свои отношения с родителями, то через отношения со своими детьми.

Любому родителю необходимо осознать и принять непреложную истину: ребенок требует бережного отношения, потому что зависим от вас и крайне уязвим.

Маленькость… Я люблю это слово за его неправильность и за то, что оно не помещается в шаблон. Точно так же как ребенок никогда не выберет идеальность и будет долго оставаться собой, будет бороться за право быть маленьким. Посмотрите на своих детей, вспомните себя в детстве. Предлагаю принять факт: нет ни одной причины для повреждения маленькости. Когда мы говорим о целостности, о психическом и физическом здоровье детей, никакие – повторюсь, ни-ка-кие – отговорки не работают.

Я всегда стою на стороне детей, потому что каждый день вижу последствия, как срабатывает эта травма и зарождает психосоматический спектр заболеваний. И мы годами ищем причины, пытаясь научиться справляться с детской болью.

Детская боль – это не разбитая коленка и не стертые ладошки об асфальт. Эти раны пройдут, забудутся, утонут в памяти привычных событий. Детская боль – это ежедневное уничтожение, с которым ребенок сталкивается за закрытыми дверями «дома». Это крики. Это затрещины. Это неуважение. Непонимание ценности личности ребенка. Это настоящая боль. Боль не всегда физическая, зато всегда эмоциональная. Оттого – невыносимая. Вот она-то никогда никуда не уходит. Всю жизнь она ведет ребенка под руку, уже большого и умного, заставляя делать выбор против самого себя. Это настоящие детские травмы, которые случаются в «благополучных» семьях. Они разрушают детскую внутреннюю опору, создают трещины и наносят глубокие раны. Необязательно бить, иногда достаточно пытать молчанием.

Наказание не делает ребенка послушным. Оно делает его озлобленным.

Форм подобного «воспитания» до сих пор много. Все это манипуляции, жестокость и поврежденность родителей, которые не умеют уважать ребенка и не хотят научиться это делать. Проще накричать, дать подзатыльник, поставить в угол, нагрузить кружка́ми… Проще. А потом начинаем это распутывать. И иногда нитка клубка настолько длинная, что приходится ее обрезать. Не всегда можно исцелить травму.

Исторически детям передается взрослая боль. На них кричат, их унижают, ими управляют, их подавляют и учат быть третьей ногой большого и умного родителя. Одна из задач осознанного человека – прекратить родовой сценарий передачи боли. Прекратить кричать на детей. Прекратить их унижать и подавлять. Поэтому, когда я говорю «нельзя кричать на детей», я говорю не о нормах воспитания, а о том катастрофическом повреждении, которое закладывается в ребенка.

• Он будет думать вашими словами.

• Он будет ругать себя вашими оскорблениями.

• Он будет кричать на себя вашим криком.

• Он будет ненавидеть себя вашей ненавистью в том самом моменте.

Он будет. Что бы вы ни делали, он будет. Мало счастливых семей. Много прошлого опыта в каждом из нас. Он заставляет бояться, кричать, выживать, передавать старые мысли. Поэтому наша задача гораздо больше, чем просто «не кричать на ребенка». В первую очередь нужно перестать кричать на самого себя, перестать себя ненавидеть, перестать себе вредить.

Чтобы увидеть маленькость ребенка, необходимо осознать тот факт, что наши взрослые требования к своим детям – это наши взрослые требования к детям. Осознать и увидеть, что ребенок не является приложением к семье, он полноправный ее член, требующий уважения, понимания, принятия, любви и здорового общения.

Маленькость делает ребенка уязвимым к унижениям, оскорблениям и наказаниям. Однако почему-то взрослые не применяют те методы «воспитания», которые используют с детьми, к непослушным окружающим взрослым. Никто не дает подзатыльник начальнику, повысившему голос. Не ставит в угол тетеньку, наступившую на ногу в трамвае. Не говорит коллеге, что она «бестолковая», если та допустила ошибку в отчете. А вот с маленькостью все иначе.

Ребенок чувствует себя так, как его чувствует родитель. Ребенок не ответит, не даст сдачи, не перестанет тебя любить. Он заложник внутри собственной маленькости, которую ему придется возненавидеть, чтобы выжить. И в будущем стать заложником истории семьи (да, той самой крепости из камней), со всеми ее скелетами, черными пятнами и непрекращающейся болью.

Наша задача, задача родителя – увидеть и осознать маленькость ребенка, его независимость от семейной истории и его уникальность. Увидеть, что все эмоции детей – это эмоции детей, которые не имеют с нами ничего общего. Мы, взрослые, не должны бояться детского крика, детского гнева и детских слез. Где-то внутри нам предстоит достать огромный контейнер с подписью «Я РОДИТЕЛЬ» и научиться помогать ребенку проживать его чувства, не принимая их лично на свой счет.

Задачей этих слов является следующее: показать, что ребенок не выбирает условия своего детства и изначально рождается целым. Осознать, что когда-то и мы, взрослые, родились целыми и не выбирали условий, в которых прошло детство. Принять факт, что родитель не может переписать собственное прошлое, однако способен изменить летопись будущего своего ребенка.

Маленькость – это беззащитность. Это слово отражает хрупкость и трогательность каждого малыша, чистоту наших детей и их первозданную целостность. Если начнем говорить с детьми и научимся слышать их, мы удивимся, сколько мудрости каждый день они доносят до наших умов.

При этом и внутри самого родителя есть маленькость. Его суперсила в том, что он был маленьким и знает, каково это.

На страницах книги будут живые истории. Это истории людей, которые начали процесс работы с собой и своим прошлым на моих курсах. Каждая живая история принадлежит человеку, который смог выбраться из своей раны и начать восстанавливать собственную целостность.

«Мое детство было черным пятном. В нем не было света. Но сначала я не понимала этого, мне казалось, что у всех так. Я помню историю, когда мама разозлилась, что я не сделала уроки, и избила меня проводом от старых щипцов для волос. Было больно и страшно, потому что она не останавливалась. Я видела, как провод оставляет алые полосы на моих ногах и руках. Я кричала, а она не останавливалась. Я помню, как это было. Я помню, как это было. Я помню, как это было. Я никогда ей этого не прощу».

Проблема маленькости в том, что, когда ребенок осознает нанесенную ему боль, вместе с родителем он начинает ненавидеть самого себя. Погружение в рану нужно нам с вами, чтобы взглянуть свежим взглядом на собственных детей. И навсегда запретить себе жестоко обращаться с ними. С этого момента каждый раз, когда будете чувствовать, что не можете сдерживать ярость рядом с ребенком, вы будете вспоминать: его маленькость требует вашей защиты. В том числе от самих себя.

Займите удобное положение в любом месте, где вас никто не побеспокоит, особенно если сейчас вам кажется, что это полная ерунда и вы делать этого не будете. Запомните, что должно происходить дальше, и затем вернитесь к книге. Вы закроете глаза и мягко представите внутри себя своего маленького внутреннего ребенка, осознаете его маленькость, которая когда-то была вашей. Несколько минут побудьте внутри нее, признайте, что это часть вас.

Далее представите своих настоящих детей вне зависимости от возраста, увидите и осознаете их маленькость. Вам не нужно с ней ничего делать, только наблюдать, осознавать и признавать. Затем откройте глаза и вернитесь к страницам книги.

После того как увидели маленькость, вы почувствовали, что можете быть по-детски очень близки со своими детьми. Это чувство близости едва уловимо, но сегодня вы попробуете до момента засыпания сохранять его внутри себя и ощущать во время общения, взаимодействия с детьми. Направьте фокус внимание на осознание маленькости как самого себя когда-то, так и своих детей. Обязательно запишите все те случайные (не случайные) мысли, которые придут сегодня вечером, непосредственно перед сном, и завтра утром.

Продолжите завтра выполнять это упражнение для себя. Снова осознав себя маленьким, признайте: вы не выбирали условия детства, не выбирали папу и маму и не разрешали им воспитывать вас так, как они это делали. Вы ни в чем не виноваты. Все, что вам было необходимо, и все, что вам необходимо до сих пор, – это истинная, теплая, настоящая любовь.

Прочувствуйте телом, что сейчас эта любовь есть где-то внутри вас. Возможно, пока небольшая, а может, и вовсе едва заметная, но она есть. Стоит лишь обратить на нее внимание один раз, и она тут же начнет согревать вас изнутри. Как только поймете это ощущение (с первого раза может не получиться, и это нормально), отпустите все сторонние мысли и просто побудьте внутри себя, согревая и обнимая свою маленькость.

Мир мамы и папы

Не плодите детей, пока не станете истинными творцами и не будете плодить творцов. Неправильно рожать детей под влиянием потребности, неправильно использовать детей для того, чтобы заполнить свое одиночество, неправильно придавать смысл своей жизни, производя на свет очередную копию себя.

Ирвин Ялом

Эта часть книги необходима, чтобы вспомнить: все мы были маленькими. Каждый был ребенком. И жизнь началась в тот момент, когда папина и мамина клетки соединились в единое целое. Я думаю, вы слышали удивительные исследования, что при слиянии сперматозоида и яйцеклетки происходит вспышка света?

Давайте расскажу подробнее. Сначала ученые случайно увидели этот феномен у млекопитающих в 2011 году и начали использовать вспышку света как сигнал о том, что оплодотворение прошло успешно и внутри развивается здоровый эмбрион. Но уже через 5 лет другие исследователи выявили такие же яркие клетки при оплодотворении человеческой яйцеклетки [4]. Научно это объясняется тем, что молекулы цинка создают эффект флуоресценции, но вопрос, где он находится в клетке, до сих пор остается открытым. Мне нравится допускать мысль, что это не только цинк, но еще и момент соприкосновения двух разных людей, рождающих новую жизнь.

Кто-то скажет, что это душа. Я скажу – это чудо. Всегда чудо, когда внутри мамы рождается новая жизнь и становится частью ее тела на целых девять месяцев! Но также маленькая жизнь рождается и у папы, становясь частью его пространства, и его роль не менее важна.

С первых дней все ресурсы маленького организма направлены на сверхмощное деление и увеличение. Ему нужны максимально благоприятные условия, чтобы вырасти и сформироваться. И эти условия не только физические, но с 5–7-й недели беременности еще и эмоциональные. Как только начинают активно формироваться нейроны и созревать нервные стволы, ребенок начинает пассивно принимать сигналы матери.

Все ее переживания и волнения на телесном уровне превращаются в электрогормональные сигналы, проходящие по всему телу. И ребенок, находящийся внутри, конечно, чувствует их вкус, цвет и даже оттенки. Когда все хорошо и ничто не мешает ребенку расти, беременность протекает, как правило, легко, и чем меньше мама волнуется и чем эффективнее управляет стрессом, тем меньше выражены симптомы токсикоза.

Можно предположить, что токсическая реакция во время беременности – некая подсказка от ребенка: «Мама, успокойся, все будет хорошо». Но это лишь предположение с позиции психосоматики, которое можно использовать, чтобы мотивировать себя осознанно снижать уровень стресса. О влиянии внутриутробного стресса матери на состояние ребенка внутри нее мы также поговорим, но чуть позже. А сейчас перейдем к фактам. К удивительным фактам.

Ребенок рождается в теле. Ему жизненно необходимы безопасность и безусловная любовь. Ему важно расти и развиваться в здоровой и безопасной среде, используя организм матери в качестве дома. И настолько важно ее физическое здоровье, что он готов отдавать свои стволовые клетки для восстановления тканей матери. В 2008 году ученые открыли такой феномен, как «микрохимеризм» [5, 6], который буквально описывает следующее: в течение 41 недели клетки плода (фетальные клетки) мигрируют в кровоток матери, а затем возвращаются обратно к ребенку. А после рождения ребенка многие из этих клеток остаются в организме матери, становясь постоянным отпечатком в ее тканях, костях, мозге и коже, и часто «задерживаются» там на многие десятилетия. Каждый ребенок оставляет отпечаток в теле матери.

Именно это явление обнаружил еще 70 лет назад американский нобелевский лауреат Филип Хенч, который наблюдал удивительные ситуации, когда женщины, страдающие ревматоидным артритом (неизлечимым аутоиммунным заболеванием), практически выздоравливали во время беременности. Но в то время не было возможности обнаружить мигрирующие клетки.

После выявления микрохимеризма некоторые исследователи предположили, что фетальные клетки широко воздействуют на женский организм. Они могут влиять на эмоции, поведение и другие психические и физиологические процессы. То есть материнство в прямом смысле меняет женщину. И делает это на клеточном уровне.

В то же время ребенку важно не только физическое, но и психическое состояние мамы. Если она волнуется, тревожится и беспокоится, в фазе наивысшего конфликта мама может бессознательно начать передавать ребенку травмирующий детский опыт [7]. Как? Да через те же электрогормональные сигналы. Еще будучи в животе, ребенок «делает вывод»: «окружающий мир опасен», и таким образом могут закладываться защитные механизмы работы вегетативной нервной системы, которые в будущем определят не только психосоматический фенотип ребенка, но и сформируют у него определенные черты характера.

И очень жаль, что мама во время беременности не живет в прекрасной сказке, где вокруг поют птицы и скачут пушистые зайки. Вместо этого срочные дедлайны перед выходом в декретный отпуск, нервные срывы, непринятие меняющегося тела, страх перед родами и прочее, прочее, прочее. А еще мама не замечает свой стресс – просто потому, что не умеет.

Хорошо, если папа пребывает в адекватном, функциональном состоянии. Хорошо, если разгружает, оберегает будущую маму и делает вокруг нее мир, покой и комфорт. Плохо, если родители ругаются. Здесь важно обозначить, что любой деструктивный стресс влияет на ребенка, заставляет его прочувствовать негативные ситуации и заранее сформировать телесные реакции на них. Это удивительный факт, который трудно осознать, однако мама и ребенок с момента зачатия до трех лет являются единым целым.

На девятом месяце беременности малыш немного замедляется в росте, происходит дозревание структур и подготовка к важнейшему событию – появлению на свет. Это тяжелое испытание как для него, так и для мамы. Ребенок прислушивается к ее состоянию, готовится столкнуться с миром, который был для него либо добрым, либо злым, в зависимости от эмоционального фона матери в процессе беременности.

После родов первый контакт, первое общение и соприкосновение всегда происходит по-разному. Нас интересует период первых 2–3 недель, когда ребенок сталкивается с миром и при этом продолжает быть частью матери. Не реагируя на внешние сигналы, он по-прежнему невероятно чутко считывает ее эмоциональное состояние. Это происходит посредством электрогормональных сигналов, работа которых вне тела матери, кажется, не поддается логическому объяснению, но легко объясняется законами психофизиологии [8].

Реакция мамы на роды, на первые минуты рядом с малышом будут отчасти определять следующие 3–4 месяца жизни малыша. Поэтому, когда я говорю, что к беременности и родам нужно внимательно, вдумчиво и методично готовиться, я имею в виду не что иное, как важнейшую задачу – навести порядок в голове, в теле и в эмоциональном состоянии мамы.

Ребенок родился, теперь ресурсы его организма направлены не только на созревание и рост, но и на взаимодействие с внешним миром через маму и папу. В конце первого месяца на его лице появится осознанная улыбка при взгляде на маму, и эти 30 дней будут подобны космическому полету из измерения «Я родился» до новой галактики «Я часть этого мира». Посредством крика ребенок выстраивает алгоритм взаимодействия с мамой. Срабатывает инстинкт самосохранения, показывая, когда малыш голоден, когда хочет спать, когда у него болит животик.

Ох уж этот животик! И без того тревожный мир мамы буквально взрывается словом «колики!» – именно так, с восклицанием и нотками отчаяния. Начинают скупаться десятки капелек от вздутия, грелочки и прочие абсолютно бесполезные способы снять симптом, который возник не из-за расстройств пищеварения и не из-за «созревания» кишечника. Колики – это мамин адреналин [9, 10]. Именно он (даже если ребенок на искусственном вскармливании) провоцирует спазм петель кишечника и появление болевого синдрома. Колики проходят не потому, что кишечник дозревает, а потому, что адаптируется к уровню адреналина. Но вместе с этим происходит очередной сдвиг в работе вегетативной нервной системы и смещение гомеостаза в сторону возбуждения и повышения уровня базовой тревоги.

Чтобы справиться с коликами, маме нужно успокоить себя, а папе – успокоить маму и поселить ее в волшебный сказочный мир покоя и равновесия.

Детские колики снимаются одним простым приемом: мама садится в удобную позу, снимает одежду с себя и малыша, кладет его себе на живот, и они вместе накрываются нежным теплым пледом. Маме под руку можно поставить теплый чай, положить что-то вкусненькое и включить ее любимый сериал или вложить в руки интересную книгу. Очень хорошо включить нейромедитацию для успокоения маминой вегетативной нервной системы. Если ее зафиксировать подушками, она и сама может немного подремать.

А еще папа нужен, чтобы разгружать маму и давать ей понять: она отдельный от ребенка человек. Пожалуй, эту часть страницы можно жирно подчеркнуть. Папа – член семьи, он родитель, такой же, как и мама. Поэтому жизненно необходимо для здоровья семейной системы, чтобы с самого рождения папа минимум на 30–40 минут [11] в первые месяцы после рождения забирал ребенка от мамы. Ей многого не надо: отдохнуть, попить чай, сходить погулять, и уже через 20 минут материнский инстинкт будет требовать отдать ей малыша обратно.

Папа нужен, папа должен. Папа тоже человек. Ему сложно, страшно и ничего не понятно. Он не вынашивал ребенка, не отекал, не рожал и не совсем понимает, что случилось. Поэтому папам тоже надо учиться наводить внутри себя порядок и делать это с момента планирования беременности.

Важно не то, на сколько папа забирает ребенка, а то, что он это делает и тем самым дает маме «окно свободы» – в виде осознания, что ее поддерживают, понимают, любят и ценят. Спокойствие мамы – бесценный ресурс. Это не менее важно и для папы, ведь в это время он учится быть с малышом, учится его понимать, встраивает себя в его систему мира как крепкое, прочное, надежное основание. Папа учится быть папой. Мама учится быть спокойной.

Один раз зафиксировав четкую связь «спокойная мама = спокойный малыш», мама начнет осознанно снижать тревогу, ее мотивация к достижению внутреннего баланса будет расти с каждым днем. Между тем ребенок продолжает развиваться и становится все более и более сложным. Так, в разгар прорезывания зубов у него начнут ярко проявляться разные эмоции, например гнев. И вот тут начинается немного другая история.

Это означает буквально то, что ребенок не только готовится принимать другую пищу, но и готов взаимодействовать с внешним миром. Неосознанно, но упрямо он становится источником разных сигналов, посылаемых непрерывно в окружающую его среду. И сейчас мы приходим к самому главному, важному зерну всего материнства: личность матери напрямую обусловливает формирование психосоматического развития ребенка, закладывая в него здоровое осознание телесности, собственных эмоций, чувств и формируя навык самоосознания.

Личность матери формирует психосоматическое развитие ребенка. От здоровья и полноценности личности матери зависит здоровье ребенка и вся его будущая жизнь.

Мама является внешним миром, и теперь разговор идет не только о тревоге (о ней мы говорили, обозначая, что это базовая эмоция, построенная на инстинкте самосохранения), а о целостности самой мамы. И чем выше уровень ее эмоционального, ментального и телесного развития, тем более здоровым растет малыш. Конечно, есть и внешние факторы, не зависящие от матери, однако она, обладая опять же высоким уровнем самоидентификации, способна обучить ребенка адаптироваться к внешнему миру без психических потерь и тревожных реакций.

Повторюсь: мама – это внешний мир, насколько она адекватна – настолько адекватен мир. А где же папа? Папа там же, его присутствие влияет на маму, а значит, он жизненно необходим ребенку, чтобы его мир был спокоен, надежен и предсказуем. Напоминаю, мы пока говорим про период с рождения до трех лет. Коммуникация с обоими родителями в раннем возрасте закладывает в ребенка такой навык, как телесность[7].

Материнская любовь обладает удивительной, даже мистической по своей силе способностью к исцелению – один поцелуй может залечить пораненную коленку, а нежное объятие способно успокоить малыша, если он потерпел поражение или неудачу. Вербальные и невербальные сигналы от матери, ее здоровая коммуникация с ребенком могут наделять смыслом его физические ощущения, обучить справляться с дискомфортом, а иногда и с болью.

Ребенок, растущий в нежных и крепких объятиях, знает, что разбитая коленка заживет. Ребенок, оставленный наедине со своей болью, приравнивает ее к смерти. Почему так? Потому что он наедине с миром, который пытается его уничтожить с самого рождения. По крайней мере, именно так ощущает сам ребенок.

Если бросать ребенка наедине с телесной болью, он не выдержит. Не справится со слезами и истерикой, с криком. Никогда нельзя оставлять ребенка «проплакаться», ведь слезы – это телесный крик: «помоги мне, мама!», «защити меня, мама!», «мне плохо!». Игнорирование приведет лишь к тому, что сформируется телесный страх, внутри организма поселится первая нервозность, подавленная боль. В том числе эмоциональная.

Ребенок не осознает, что телесная боль не бесконечна, ему нужно утешение, объятия, поцелуй мамы, который вообще можно отнести к психосоматическим феноменам.

Дети, получающие мамину поддержку, имеют бо́льшие способности к восстановлению, чем те, кого оставляют самостоятельно преодолевать телесную боль.

Важно осознать: мамина ласковость и доброта не делают из малыша «нюню» здесь и сейчас, эти важнейшие ритуалы учат его быть сильным и неуязвимым в будущем.

Мама наделяет смыслом телесность ребенка. Она учит его через свою любовь, ласку и надежную опору изучать себя, управлять реакциями на падения и ушибы, понимать и слышать собственное тело. При этом и маме нужен отдых – вот тут на помощь приходит папа. После полугода можно оставаться с ребенком дольше 30–40 минут, играть с ним в папины игры, спать рядом, гулять и т. д., возвращая маме ее пространство единения с самой собой.

Это очень важно, чтобы предупредить родительское выгорание, про которое поговорим позже. Пока двинемся дальше по путям развития малыша. После того как мама обучила его телесности, научила чувствовать свое тело и дала понять, что является его крепкой опорой, эта опора начинает приобретать определенные черты и внутри самого ребенка.

«Я достоин любви по праву рождения», «Мир любит меня», «Даже если я ошибусь, меня все равно будут любить», «Я принимаю себя таким, какой я есть» – эти и другие установки формируются на базе крепкой внутренней опоры. Такой ребенок обладает врожденным равновесием, быстро адаптируется к изменениям внешней среды, при этом сохраняет устойчивость и не поддается повреждениям извне.

По мере взросления, постепенно усложняясь, ребенок будет просить, чтобы его обучили навыкам управления гневом, яростью, обидой, чувством вины и другими негативными переживаниями, которые будут развиваться и усложняться вместе с ним [12]. И если у мамы проигрываются ее внутренние подавленные эмоции и прошлые травмы, ребенок будет помогать через непослушание и капризы проживать ей это страдание, пока она не осознает свой внутренний конфликт и не разрешит его. Об этом мы еще поговорим.

В этот период – с трех до бесконечности лет – крайне важно научиться задавать ребенку правильные вопросы и отменить безусловную правоту собственного мнения. А научившись задавать вопросы, нужно научиться слышать ответы ребенка и принимать их, направляя и корректируя его развитие, но не задавливая авторитетом.

Воспитание – это процесс обучения тому, как быть родителем для своего ребенка и делать его счастливым и целым человеком.

«У тебя был хороший день?», «Что ты сегодня чувствовал?», «О чем ты сегодня думал?», «Не обидел ли я тебя сегодня?», «Что бы ты хотел, чтобы я делал по-другому по отношению к тебе?» – выстраивание отношений с ребенком является важной частью миссии родителя (миссии, которую он сам выбрал, решив родить его).

А еще очень важно задавать эти вопросы самому себе. Не обидели ли вы сегодня самих себя? Уважали ли свои потребности? О чем сегодня думали? Вы были счастливы? Были ли правы в общении с малышом?

Признать, что ты можешь быть неправым, – это первый шаг к исправлению допущенных ошибок. При этом родитель учится быть главным в отношениях с ребенком, учится не бояться его крика, слез и не бросаться в реакцию гнева в моменты, когда малыш не слушается. Великое искусство – быть родителем. И важно отметить тот факт, что уровень осознанности, самообладания и качество взаимоотношений с самим собой первостепенны в построении здоровых правил воспитания детей.

Подобно ветвистому дереву, все эти многочисленные правила, ритуалы, привычки внутри семьи растут из здоровой, крепкой опоры самого родителя. Если же его опора сломлена, если он сам носитель травмы, это неизбежно скажется на качестве отношений в семье и на передаче этой травмы уже собственным детям. Семья начинается с решения мужчины и женщины стать родителями. И оно должно быть осознанным!

В противном случае в любой кризисной ситуации, которых будут сотни и тысячи, можно обвинить малыша. Можно кричать, ругаться, не понимая, что он еще не жил эту жизнь в отличие от родителей, и именно они отвечают за то, чтобы эта жизнь была счастливой. Эмоции и переживания мамы и папы не просто находятся вокруг малыша, они соприкасаются с ним и способны на биохимическом уровне менять экспрессию генов [12]. Буквально это означает следующее: обстановка внутри семьи формируется из вербальных и невербальных сигналов и предопределяет будущее развитие ребенка, включая физическое, эмоциональное и психическое здоровье. Особенно в кризисные периоды формирования ребенка.

В три года начинается этап становления внутреннего «я», его осознания, и ребенку важно познать и попробовать свое «я». Отсюда следует важное осознание, которое должно помочь родителю справиться с дергающимся глазом: капризы трехлетки не являются капризами или разбалованностью, – все это проверка своего «я». Он хочет надеть купальник на улицу зимой не потому, что это его желание, а потому, что ему важно сделать выбор.

Да, кризис трех лет – это первая попытка отделиться, отлепиться от мамы. Попытка естественная, прекрасная и необходимая. Стать самостоятельным, научиться выбирать и брать на себя ответственность. Научиться злиться, в конце концов! На деле же мы сталкиваемся с тем, что ребенок начинает взрослеть, становится все ближе и ближе к родителю, но тот, вместо того чтобы радоваться, пугается этому.

Решение конфликта идет через могущество спокойствия родителя и обеспечение большей информации для выбора – предложить не только купальник, но еще шапку, сапожки и «вот эти красивые варежки с зайчиками, которые хотят с тобой погулять». Сложно? Очень! Особенно когда еще пять минут назад вы должны были быть на приеме у педиатра, но злосчастный купальник неожиданно оказался замеченным в шкафу.

Однако родитель всегда должен быть на стороне ребенка. Что бы ни случилось, как бы ребенок себя ни вел, он должен на физическом уровне чувствовать, что мама и папа всегда за него.

Никакие кризисы, плохое поведение, капризы – ничто не должно заставить родителя предать свое дитя. Это главное и основное правило здоровой семьи.

Боль предательства может навсегда поселиться внутри тела ребенка и осесть в нем с такой силой, что никакое прощение не поможет ему снова чувствовать себя целым. Но это предательство не единичное, а системное, наносимое методично и являющееся частью семейной системы.

Недавно одна из моих подписчиц написала под статьей о вреде крика, что, «если бы все родители ответственно подходили к рождению детей, снизилась бы рождаемость», – и я полностью с ней согласна. Но я уверена, что выросло бы качество воспитания, а дети росли здоровыми, смелыми и сильными.

Также я хочу сказать, что сегодня тенденции воспитания меняются и эти изменения радостные, позитивные. Родители начинают думать и задаваться вопросом, а хорошо ли они справляются со своими задачами. Они начинают видеть, что ребенок – это член семьи, который хочет, чтобы его любили, уважали и безусловно принимали.

Ведь когда-то родитель трепетно ждал его появления на свет, и теперь каждый день может быть освещен светом радости просто оттого, что твой маленький человек находится рядом с тобой.

Несмотря на название, упражнение не будет иметь ничего общего с религией. Однако жертвоприношение все-таки проведем и принесем в жертву – ни много ни мало – собственное время. Мы заберем его у гаджетов, социальных сетей и очень важных домашних дел и принесем в жертву здоровым отношениям с ребенком.

Что делаем? Вам нужно выделить день на неделе, хорошо, если это пятница или суббота, когда у ребенка и у вас есть ощущение отдыха, предвкушения расслабления. То есть когда не нужно думать о понедельнике, об уроках и прочей обязательной рутине.

Определив день, выберите время и дело, которое будете делать вместе с ребенком. Ритуал означает примерно следующее: «Мы вместе с ребенком готовимся к этому дню, обсуждаем его, а затем в уже привычное для нас время совершаем ритуал присутствия друг с другом».

Чтобы было проще, приведу примеры, какие ритуалы могут быть: просмотр вечером семейного фильма с разными угощениями; чаепитие; семейные настольные игры (в зависимости от возраста ребенка, конечно); прогулки по интересным местам (лучше днем в субботу); собирание большой мозаики и т. д. Вы можете выбрать ритуал вместе с ребенком, лишь бы всем участникам было интересно и комфортно его повторять.

Теперь главное: ответственность повторения и регулярность. Можно выбрать другой интервал, не раз в неделю, а раз в месяц или в год.

Например, в нашей семье есть традиция: мы с мужем покупаем множество мелких игрушек, и перед Новым годом начинается «неделя подарков» – каждое утро дети просыпаются и бегут к елке, радостно находят подарки. Каждый год они очень ждут этого времени. И мы с мужем ждем, поскольку на этой неделе дети просыпаются рано, самостоятельно и их не нужно будить.

Выгорание родителей

Каким бы идеальным родителем ты ни был, твой ребенок в будущем все равно будет сидеть в кресле психотерапевта.

Народная мудрость

Кажется, что вместе с погружением в маленькость и мир мамы и папы проявилось нечто похожее на обвинение мам и пап. И я хочу еще раз повторить про чувство вины, вынести оправдательный приговор и принять презумпцию невиновности для родителей, читающих эту книгу. Вы не виноваты. Точка.

Как минимум потому, что здесь и сейчас внутри вас есть готовность что-то исправить. И то тревожное чувство после конфликтов с ребенком, которое не дает вам уснуть, – это хороший признак. Любое сомнение в правильности воспитания и сомнения в своей роли родителя создает возможность что-то изменить.

Если где-то вам покажется, что градус повествования накаляется, не принимайте его в штыки. Мы защищаем вашу маленькость в том числе. Вы имеете право быть счастливым, целым и любимым так же, как и ваш ребенок.

Сомневаться в себе неприятно; кажется, что ты становишься уязвимым, и все выученные стандарты управления ребенком (да-да, наследуемые деструктивные программы) подвергаются сомнению. Мы постараемся избавиться от этого ощущения, изменив отношения с ребенком. Научившись задавать ему вопросы, слушать ответы и, самое главное, овладев собственными эмоциями, страхами, гневом и криком. Вы будете засыпать с приятным телесным осознанием: «Я хорошая мама», которое само по себе будет согревать вас, помогая эмоционально и телесно чувствовать себя хорошо.

Почему мамы не виноваты? Все просто: они не специально кричат, не специально обижают детей, не специально не слышат самих себя и голоса своего внутреннего родителя. Все это происходит из-за рутины, пожирающей молодую женщину после того, как она узнает, что скоро станет мамой. У современной женщины это известие, даже если она готовилась и долго ждала момента зачатия, подобно лобовому столкновению с бетонной стеной.

Рутина – это яма, в которую падает каждый второй. Работа важна, успешность важна, мнение окружение важно, ужин, обед, кот, зарплата, отчет, экзамены – все важно. Из-за постоянных стрессовых перегрузок мозг современного человека отключается от ряда эмоциональных переживаний, в том числе позитивных, воспринимая каждый день как очередное пятно общей колесницы из «надо», «должен» и «успеть до дедлайна».

Рутина и усталость провоцируют родителя немедленно добиваться от детей требуемого поведения по кратчайшей и самой простой дороге – через крик. Эта формула неизбежно разрушит отношения с ребенком; более того, в скором времени крик перестанет работать как эффективный способ управления. Первое время маленький человек послушно выполнит требование, потом начнет делать после пятого крика, после истерики, примется кричать в ответ или просто игнорировать. Велик соблазн применить аргументы весомее… ремень… подзатыльник… кулак… Однажды вы заметите, что рука, протянутая к ребенку, заставляет его съежиться, поджать плечи, а вы хотели его погладить, ведь сегодня у вас наконец-то хорошее настроение и захотелось приласкать чадо. Но часто ли у вас хорошее настроение?

А рутина часто?

Какая сфера жизни страдает в первую очередь? Семья. Потому что «родные поймут», и их проще всего принести в жертву, забирая позитивные эмоции от общения с детьми и привнося в семью усталость, разбитость и агрессию от дикого темпа жизни. Хорошо, что мы сейчас это осознаем. А сколько поколений до нас не понимали, что крик на ребенка – это срыв, твоя собственная боль от безысходности внешней ситуации?

Сколько поколений в нашем роду пережили негативный опыт, а сколько десятилетий после мировых событий, например Великой Отечественной войны, каждая семья проживала ПТСР[8]? Сейчас мы пожинаем плоды как собственных повреждений, так и повреждений наших родителей, которые лишь следовали системе выживания. Женщине в послевоенном периоде, поднимающей на ноги двоих детей, было слишком тяжело уделять внимание качеству воспитания. Это было настоящее выживание, и никто не говорил нашим предкам, что со временем станет легче.

Легче не стало – появились другие проблемы. Не было благоприятных периодов, чтобы любить детей. И не будет. А вот здесь мы сделаем важный вывод, который поможет нам отказаться от наследуемой боли: время и история не должны влиять на то, как мы можем любить своего ребенка и самих себя. Всегда будут сложности, суета, хаос вокруг. У современных родителей другие проблемы: работа, достижение целей, карьерный рост и обеспечение семьи.

Мы, напротив, обязаны создать ячейку безопасности, непоколебимой твердыни внутри семьи, чтобы ребенок знал: здесь его любят безусловно. Чтобы каждый член семьи знал, что его семья любит его безусловно. Однако в настоящее время подобные ячейки рождаются, как правило, из противоборствующего сценария, когда покалеченный ребенок решает никогда не повторять истории родителей, и изредка у кого-то получается.

В большинстве случаев из-за отсутствия передачи здоровых семейных ценностей и отсутствия культуры материнства ожидание долгожданного ребенка превращается в катастрофу.

Что происходит в жизни мамы после рождения ребенка? Все амбиции, цели, карьерные и личностные планы развития либо рассыпаются в прах, либо переносятся на – дцать лет вперед. Девять месяцев женщина продолжает пытаться сохранить привычный темп жизни, и, если тело позволяет (а организм умен, он не просто так устраивает во время беременности разные «аттракционы», например токсикоз), она будет доделывать все дела и активно успевать добиваться поставленных до беременности целей.

Потом жестокое телесное испытание родами, и маму опускают на дно колодца под названием «декрет». Со всеми травмами, полученными при родах, оторванную от собственного тела, расщепленную надвое. Можно ли осознать в этом хаосе, что ты стала мамой? Можно, однако если и удается, то на короткие минуты-вспышки осознанности, когда смотришь на новорожденного малыша.

Особенно если роды первые. Мамы получают раны после рождения детей. И не только телесные, но и психические. Это один из первых этапов, который еще не распространяется на ребенка, но уже влияет на будущее поведение матери. И если в ней после родов начинает подниматься тревога, потерянность и страхи, если она не успеет справиться с ними, то через несколько недель этот эмоционально-гормональный коктейль начнет влиять на состояние здоровья ребенка. Через эмоции, молоко, прикасания и саму маму.

Ребенку не нужен сканер, чтобы на физическом уровне чувствовать маму. Родившись из ее тела, до трех лет он живет внутри мира ее телесности и эмоциональности. И поэтому то, что проживает мама внутри себя, даже тщательно скрытое, всегда считывается малышом на раз-два.

Мамы не виноваты. Мамы устают. Мамы ранены. И в какой-то момент начинает проигрываться их прошлый опыт, опыт детства: нельзя просить о помощи, нельзя спать, пока спит малыш, нельзя оставлять грязные полы, и надо быть постоянно радостной, приятной и благодарной. Ах да, еще продуктивной и сексуально привлекательной.

Мне, кстати, до сих пор непонятно, почему папа «помогает» маме? Родители – это мама и тот угрюмый, плохо помогающий ей дядька? Откуда вообще взялось слово «помогать» по отношению к родителю, играющему полноценную роль в жизни ребенка? Папы не «помогают», а воспитывают, любят, ухаживают и заботятся о детях наравне с мамами, выполняя свои, зачастую уникальные, функции.

Даже если он работает и поздно приходит. Его психологическая и моральная поддержка крайне важна, отец всегда будет источником спокойствия, фундаментом крепкой семьи, тем капитаном, который даже в самый страшный шторм лично встает у штурвала и, напевая веселую песенку, ловко выводит корабль к безопасной бухте. Папа тоже может вести себя неправильно по отношению к ребенку и отыгрывать опыт своей семьи в отношениях с маленьким человеком.

Обратите внимание: «правильность» воспитания мы оцениваем только со стороны самого ребенка и сохранения его психической, физической и эмоциональной целостности. Если метод воспитания повреждает, ранит – он неправильный и может принести за собой травмирующий опыт.

Папы, как и мамы, получают раны. В большинстве случаев в моей практической работе это последствия травматизации маленьких мальчиков поведением их собственных матерей. Конфликты, которые мужчины носят внутри себя, чаще всего формировались именно из-за их отношений с мамой. В будущем все заложенные в мальчике убеждения, все паттерны и порой разрушающее поведение будут отыгрываться в отношениях сначала с женой, а затем с ребенком.

Взрослые получают раны. В том числе оттого, что никто не видит, насколько они повреждены. В обществе есть культ «идеальных родителей», которые должны быть идеальными сверхсуществами, при этом любое отклонение в здоровье и развитии ребенка тут же приписывается им. Таким образом, мы открываем интересное наблюдение: общество против обвинения родителей, оно игнорирует, что неправильное воспитание травмирует ребенка. И в то же время поверхностно, грубо и жестко относится к родителям, требуя от них невозможного.

Так где же золотая середина? Ответ прост: внутри вашей семьи. Можно сколько угодно стараться и никогда не уместиться в шаблон «идеальной семьи с рыжим лабрадором, вместе готовящей пиццу по субботам». А все дело в том, что, говоря о здоровье детей и об их воспитании, мы должны переходить от «надо быть правильным» к «можно стать счастливым», и это открывает новую ветвь взаимодействия не только с ребенком, но и с самим собой.

Когда я говорю, что воспитание детей – это искусство, я имею в виду не что иное, как творческую способность видеть нужды и потребности ребенка и стремиться к тому, чтобы вырастить здоровую полноценную личность, способную любить и принимать любовь. А искусство никогда не укладывается в шаблон, для этого требуется развивать навыки, стараться во благо семьи, говорить, обсуждать, находить компромиссы и любить. Да, жизненно необходимо научиться чувствовать любовь.

Вспомните, когда в последний раз были по-настоящему, по-детски счастливы? Когда счастье заполняло вас целиком? И в этом счастье растворялись все планы, цели и взрослое мыслительное «бу-бу-бу»? Я убеждена, что дети приходят в нашу жизнь, в том числе чтобы напомнить о том, каково это – снова стать счастливым.

И если попробуем прямо сегодня отложить телефоны и все срочные дела, просто сядем рядом с ними и поиграем в какую-нибудь простую игру, мы непременно вспомним это. А может, вы пойдете дальше и запланируете на ближайшие выходные приятное и интересное совместное дело, в которое полностью погрузитесь и позволите ребенку управлять процессом. Нам, взрослым, полезно быть детьми.

А нашим детям полезно быть с нами, они запоминают эти моменты на всю жизнь, эти события отпечатываются в их памяти добрыми теплыми фрагментами, которые будут их согревать.

Расскажу вам еще одну живую историю.

«Родители были постоянно заняты, и я не виню их за это. Мы едва не голодали, мне и брату приходилось донашивать одежду соседских детей по несколько лет, пока она не расходилась на отдельные нитки. Лет с шести мы оставались с ним одни дома, пока папа и мама были на работе. Приходили уставшие и злые, нам нужно было помочь что-то приготовить, если было что, убрать их одежду, надо было вести себя тихо и не раздражать. На выходных родители обычно были чем-то заняты, что-то делали, суетились с нами и домашними делами или читали книги. Но иногда бывало, что в доме отключали свет. И я до сих пор помню эти мгновения, когда родители зажигали свечи и мы садились на пол в большой комнате прямо на ковер, все вместе – папа, мама, я и мой брат. Мы говорили, смеялись, и было очень хорошо. Потом свет включали, а мы продолжали сидеть со свечой. Иногда я устраиваю такие же вечера для своих дочек, не дожидаясь, когда отключат свет. Это очень радостные моменты жизни».

Родитель не должен пытаться стать роботом или сверхразумом, безэмоционально решающим острые дипломатические споры в общении с детьми. Конечно, нет. Воспитание – это в целом разговор не про детей, это следствие целостности самих родителей, и я обращаю особое внимание читателя на то, что в книге про детей мы говорим о родителях. Только начав чувствовать себя хорошо внутри, мы начинаем понимать, как говорить с собственными детьми.

Если ребенок ведет себя плохо, важно осознать, что в этот момент он не может вести себя по-другому. Ему жизненно необходима помощь родителя в подобном состоянии.

Только научившись признавать свои эмоции, мы начинаем осознавать эмоции детей. Начинаем видеть, что ребенок часто отзеркаливает наши подавленные переживания, помогая проживать их через крик, ругань, ссоры и наказания. Дети чувствуют, когда родители злятся или тревожатся, и через плохое поведение помогают папе и маме прожить то, что у них самих не получается даже признать внутри своих рутинных эмоций.

Но это мы уже прошли, теперь поговорим про крик. Как же перестать кричать на ребенка? Давайте по пунктам.

• Первое: осознать, что крик – это не просто эмоции, это вполне реальное повреждение, разрушающее отношения с ребенком.

• Второе: прекратить осознавать себя только внутри своего крика. Он имеет вполне конкретный объект приложения – беззащитный ребенок, у которого нет возможности защититься.

• Третье: начните себя останавливать до извержения вулкана. Да, здесь мы не используем слово «попробуйте», мы говорим «прекратите». Безо всяких отговорок и обсуждений.

• Четвертое: начните развивать навык ауторегуляции, без него сложно понять истинные чувства в момент крика и начать проживать их иначе. Это развитие эмоционального интеллекта в целом.

Формулируем все вместе.

1. Замечаем, когда вот-вот сорвемся на крик.

2. Ищем истинные причины крика, что за ним на самом деле стоит.

3. Останавливаемся. Как угодно: можете переходить на шепот, можете выходить из комнаты, можете сжимать резиновую уточку – любой прием.

4. Идем проживать крик вне пространства ребенка. Успокоились – вернулись обратно.

Если мама переживает из-за работы, что что-то не успевает или с чем-то не справляется, ребенок в этот же день будет вести себя самым вредным образом из всех возможных, чтобы проиграть мамин крик, чтобы она начала кричать и выпустила то, что давит на нее изнутри. Ребенок становится громоотводом, принимая удар на себя. Однако мама не видит, не осознает и не понимает его жертвы. Она думает, что ребенок подливает масла в огонь, выводя ее из себя. Стоит посмотреть на поведение каждого члена семьи, и общая картина меняется. Если следить за своими подавленными и тщательно скрываемыми эмоциями, осознавать самого себя как часть семьи, нам станет понятнее поведение детей.

Кроме банальной рутины, из-за которой время начинает лететь все быстрее и быстрее, большое значение в выгорании имеют нереализованные амбиции родителей. Об этом подробнее будем говорить дальше, а сейчас обозначим, что дети чувствуют своих взрослых, и, когда внутри семьи накапливается напряжение, оно всегда передается ребенку.

Если родитель постоянно переживает, что из-за ребенка неспособен реализоваться как специалист в той или иной области, он начинает вербально и невербально передавать установки скрытыми сигналами, накаляя обстановку внутри семьи. Длительное пребывание в состоянии напряжения всегда негативно сказывается на физическом здоровье из-за постепенного нарастания внутренней тревоги, эмоционального беспокойства, что в итоге приводит к сожалению, выгоранию и разочарованию.

«Смириться с тем, что ты родитель» – банальная фраза, страшная по своей сути. Если относиться к родительству как к главному выбору всей жизни и не позволять себе забывать это, отношение к детям будет меняться. Появится ясное осознание, что ты мама или папа, и захочется получать от этого удовольствие.

Выгорание – это результат долгосрочной и безрезультатной войны. И чаще всего войны, лишенной смысла. Оно появляется тогда, когда взрослый противится своему состоянию родителя, когда устает и не слышит потребности собственного тела в отдыхе, когда выжигает себя изнутри сожалением и откладывает жизнь на – дцать лет. Или пытается что-то кому-то доказать и стать лучшим родителем года.

Но родительство – это не рутина, не гонка, не соревнование и не конкурс. Это жизнь маленького человека, которая зависит от того, насколько естественно и гармонично мы чувствуем сами себя. Насколько умеем сами себя любить.

«Я родился и рос в 90-х. Отец работал на двух работах, мама воспитывала меня и брата и тоже через день уходила дежурить охранником в местный детский сад. Мы всегда знали, что нашей семье очень тяжело. Родители редко были дома, редко говорили между собой, мы никогда не ели вместе за одним столом. Обычно только с братом, потом каждый сидел в своем углу. Было ощущение, что я один. Родился – и уже один. Вроде все рядом, но ты один. Странное ощущение, ведь у других детей было так же или хуже, но они почему-то были счастливы. Я вот не был, хотя никогда ничего не просил. Почему-то все было серое. Отец после работы ложился спать, к матери подходить было нельзя, оно что-то делала по дому и запирала нас с братом в своей комнате. Лет в 12 я понял, что мы совсем чужие. Четыре чужих человека, знакомые формально. Мы даже на выходных почти не говорили, потому что родители снова были заняты, хотя стало легче и они оба сменили работы. Однако постоянно находили какие-то дела, забивали время всякой ерундой. Мне обидно, что им не хватило времени на нас. Обидно, что они ни разу не выбрали меня вместо какого-то важного дела».

Чтобы не выгорать рядом с ребенком, важно осознать: тебе нужен отдых. Но не от ребенка, а от рутины, в которую ты себя загнал. Функциональный зрелый родитель в принципе не использует фразу «отдохнуть от детей», поскольку осознает ее деструктивное внутреннее значение.

Найдя для себя стратегию поведения в воспитании ребенка, осознав себя как родителя, ты перестаешь уставать. При этом появляется ощущение крепкой семейной целостности, внутреннего единства.

Обратите внимание на фразы, которыми обозначаете усталость от детей. В своей работе я часто сталкиваюсь с мамами, уставшими и вымотанными, которые на вопросы об отдыхе отвечают, смеясь и шутя: «Ну вот Алеша вырастет, и через 18 лет я отдохну», а потом рожают еще одного ребенка, и отдых отдаляется. Словно мама надеется, что через 18–19 лет она просто снова вернется к себе. Но этого не произойдет, и важно это осознать.

Став родителем, мы никогда не станем прежними. Нужно научиться жить свою жизнь вместе с детьми, научиться адаптироваться, стать мобильнее и мудрее, необходимо принять свою новую роль. Новое, переродившееся «я». Когда рождается ребенок, рождается семья. Каждый ее член входит в новую для себя роль, бороться с которой жестоко и бессмысленно.

Важно осознать: воспитание детей – это не наказание сроком на 18 лет с мерой пресечения в виде домашнего ареста. Возвращение «к себе» мало того что невозможно, так еще и бессмысленно. Родительство – это мощнейшая ступень в личностном росте, столь стремительное развитие которого не обеспечит ни один тренер или коуч. Став родителем, ответственно подходя к воспитанию, мы переходим от нередко эгоцентричной, неорганизованной, равнодушной личности к мудрому, любящему, полноценному человеку.

Считывая то, что родители не чувствуют себя хорошо рядом с тобой, через вербальные и невербальные сигналы, ребенок будет ощущать их дискомфорт как собственный.

О том, какую борьбу ведут родители внутри себя, будем постепенно разбирать дальше, слой за слоем раскрывая истину того, что они эту войну не выбирали, их действия и внутренние конфликты были предрешены еще до их рождения. Начнем с простого, но важного упражнения – с диагностики выгорания, и после попробуете дать себе отдохнуть. Если потребуется, даже от самих себя, отключим шум в голове и пообещаем себе хотя бы 40 минут не гонять мучительные мысли, сожаления о том, что не успели или не смогли сделать. Начнем с диагностики.

Первое диагностическое упражнение для родителей и для любого взрослого, читающего эту книгу. Выполнив его последовательно, вы увидите признаки выгорания, подавления эмоций и бессознательные способы проживания внутреннего конфликта. Для выполнения упражнения потребуется листок А4, который будете носить с собой весь следующий день, но заполнять его начнете сегодня.

Для начала сделайте таблицу, состоящую из двух колонок. Первая называется «Что я чувствую», вторая – «Как я это проживаю». Первые три пункта заполните сейчас: выпишите три переживания – сегодняшнего дня, текущего года и прошедших пяти лет; вспомните по одному негативному событию, которые случились в эти периоды, и выпишите свои чувства, связанные с ними.

Затем в правой колонке напишите, какое действие помогло бы вам прожить эти эмоции (возможно, требуется помощь психолога, чтобы разобраться в себе, если ситуация была сильно травмирующей). А может, стоит только обратить на нее внимание, как решение возникает само по себе. Не торопитесь, подумайте, прочувствуйте каждый пункт и послушайте тело, согласно ли оно с тем, как вы предлагаете прожить эти чувства.

Возможно, оно предложит свой вариант. Я специально не привожу примеры, чтобы не ограничить голос ваших тела и разума, а может, даже бессознательного. Выполните упражнение, заполните первые три строчки и распишите правые колонки по каждому пункту до получения удовлетворения. Затем по возможности приступите к действию и сделайте шаг к тому, чтобы прожить это ощущение.

Следующие строчки будете заполнять завтра: внесите в левую колонку первое неприятное чувство или ощущение, которое вас посетит. Сразу же предложите решение в правой колонке, как помочь себе в моменте восстановить ресурс и справиться с негативным переживанием. Что-то очень простое и эффективное, близкое к вашему телу.

Выполняйте упражнение весь день – важно подойти к нему ответственно. В конце дня проанализируйте правую колонку: какие действия можно предпринять в ближайшее время для решения проблем, связанных с негативным прошлым опытом. Не бойтесь обратиться за помощью к специалисту, к психотерапевту или психологу, ведь взрослые установки требуют работы и с опытом, и с бессознательными паттернами, и с психоэмоциональным состоянием.

Диагностическое упражнение направлено на то, чтобы обнаружить у взрослого темные пятна в его прошлом и определить негативные эмоции, связанные с ними. После упражнения вы можете увидеть, какие пункты из левой колонки влияют на ваши отношения с детьми, а какие возникают из внешней жизни и влияют на внутренние семейные отношения. Отделив одно от другого, вы сможете предпринять конкретные действия, чтобы остановить выгорание и начать продуктивно отдыхать.

Кроме того, можно ответить на вопрос, какой конфликт внутри семьи или на работе отнимает у вас больше всего ресурса. Через анализ и последующее осознание можно найти опорные точки, которые прямо сегодня помогут вам скорректировать поведение с ребенком и, например, перестать переносить на отношения с ним тревоги, переживания, усталость и т. д.

В продолжение практики на 30–40 минут возьмите паузу и, например, полежите, почитайте книгу, а потом послушайте медитацию. Бесплатную медитацию можете найти в конце книги по QR-коду. Начнем с простых шагов.

Про детские страхи

После того как мы раскрыли тему маленькости и перестали обвинять родителей в том, что они что-то делают не так, можно переходить к первой серьезной теме. Мы будем разбирать ее и дальше, она будет снова и снова проявляться в разных частях книги, особенно там, где поговорим про стресс и клеточную память[9] организма ребенка.

Нельзя пугать детей чудовищами. Из практики воспитания нужно убрать сам принцип запугивания и навсегда запомнить: ни в коем случае нельзя применять его, ни в каких целях. Я имею в виду мифические, нереальные запугивания про бабаек, кикимор и прочих чудовищ, которые «унесут ребенка, если он не будет слушаться», например. Аналогий и примеров так много, что все едва ли можно перечислить.

• Ребенок, которого пугают докторами, начнет панически бояться похода к врачу и в будущем может всячески игнорировать здравый смысл, когда потребуется медицинская помощь, доводя организм до серьезных последствий болезней и осложнений.

• Ребенок, которого пугают учителями и наказаниями от них, поставит перед собой такую планку «идеальности», до которой никогда в жизни не сможет добраться, а любая критика авторитетного лица будет казаться смертным приговором и настоящей катастрофой.

• Ребенок, которого пугают, что «вон тот дядя тебя заберет, если не перестанешь плакать», будет всю жизнь бояться окружающего мира и растеряет способность доверять людям.

Программы запугивания, особенно если они снова и снова повторяются, складываются во вполне конкретные формулы, которые становятся образом мышления, а затем и образом жизни взрослеющего ребенка. Где-то рядом с ним навсегда поселится это «чудовище», а внутренний страх перед ним будет меняться, трансформироваться и маскироваться, но никогда не исчезнет.

Что интересно, эти «чудовища» передаются из поколения в поколение, и в каждой семейной ветке свой монстр, кочующий от прапрапрабабушки ее потомкам. Запугивание нужно, чтобы поддерживать страх, работающий в семейной системе, чтобы передавать паттерн воспитания, а значит, и паттерн выживания будущих поколений.

Обращаю особое внимание: нужно объяснять детям, что в розетке живет электричество, а на красный свет едут автомобили, и рассказывать, что будет, если нарушать правила и делать что-то опасное. Конечно же, если ребенок в опасности, можно (нужно!) повысить голос и прикрикнуть, чтобы он услышал и прекратил делать потенциально опасное действие! Я думаю, каждый из нас прекрасно понимает, о каких именно запугиваниях речь.

Да, речь идет об иррациональных, бессмысленных и жестоких запугиваниях. Обычно это те запугивания, которые используются, чтобы усмирить, воспитать слишком непослушного ребенка. Родитель буквально перекладывает ответственность «карателя» на несуществующее абстрактное чудовище, тем самым возлагая на него функцию наказания. «Не послушаешься – бабайка под кроватью тебя ночью съест» – надо ли говорить, что подобная угроза откладывается в детской психике надолго? Без исключений, всегда. Некоторым родителям после озвученного запугивания самим становится дискомфортно, слово некая часть бессознательного спрашивает: «Зачем ты сейчас это передал ребенку?» И очень хорошо, если это телесно или эмоционально ощущается, ведь в следующий раз вы сможете поймать это чувство, а еще через раз – предупредить. И перестать запугивать ребенка бабайками.

Почему мы говорим про это? Да и что страшного, если иногда «приструнять» малыша таким способом? Все дело в том, что ребенок перенимает эти запугивания как программы бессознательного на фоне активации инстинкта самосохранения. «Я буду делать так, чтобы выжить», «Я буду бояться этого, чтобы выжить», «Я буду хорошим, чтобы выжить» – и он действительно начнет выживать.

Все эти чудовища со временем превратятся во вполне конкретных персонажей жизни уже взрослого человека и будут определять то, как именно ему нужно выживать. И здесь начнет манифестировать психосоматика тела, ведь любой длительно сохраняющийся страх вводит организм в фазу сильнейшего напряжения, которое сохраняется все то время, пока действие страха продолжается. Проблема в том, что тело не может долго выдерживать страх и психоэмоциональное перенапряжение, в конечном итоге неизбежно начинается истощение и манифестирует психосоматика.

Отдельно разберем ситуации, когда ребенку не просто угрожают чудовищами, а когда он, кроме этого, получает травмирующий детский опыт, находясь в небезопасной среде внутри семьи. Например, деспотичная ортодоксальная мать, отец-алкоголик, психические болезни родителей и так далее.

Травмированный ребенок сталкивается сразу с двумя видами чудовищ: настоящими, которые окружают его в реальном мире, и вымышленными, которыми его запугивают. И вот однажды, в один неповоротный для истории момент, необратимый и оттого жуткий, малыш может подружиться со своим вымышленным чудовищем. Как правило, это происходит на уровне ночных кошмаров, которые регулярно мучают детей, столкнувшихся с родительским запугиванием и травмирующим опытом.

Когда тебе долго снится один и тот же страшный сон, один и тот же ужас охватывает каждую ночь все твое существо, в какой-то момент инстинктивно придет мысль, что надо просто принять это чудище и предложить дружбу. Это необратимый момент, раз и навсегда меняющий ребенка. Однако о последствиях мы узнаем намного, намного позже, лет через 20, когда уже взрослому ребенку придется преодолевать различные жизненные кризисы.

Надо отметить, что не каждый ребенок начинает «дружить с монстром», большинство просто перерастает период страхов и переходит на следующий этап формирования и созревания психики и тела. А вот ребенок травмированный, который постоянно сталкивается с монстрами реальности и чувствует себя в опасности, зацикливается на своем страхе. Тот начинает проявляться во снах, пока не обретет вполне конкретную форму.

Через некоторое время эта форма начнет отзеркаливать, отражать монстров в реальности. И бессознательно ребенок выбирает вариант «дружбы с чудовищем», потому что во сне чудовище не такое страшное, как монстры в реальности. В этот момент он, без преувеличения, впускает в себя тьму – липкую субстанцию, состоящую из безнадежности, безысходности и будущей депрессии.

Конечно, это метафора. Но она ярко и емко отображает происходящее с ребенком. Детей нельзя пугать – ни вымышленными чудовищами, ни реальными действиями. Надо осознать: любая угроза, сошедшая с уст родителя, – это его собственный страх, при помощи которого он пытается напугать, обездвижить ребенка, лишить его свободы действия и свободы мысли, так ребенок будет сжиматься, пытаться стать маленьким и невидимым.

Будут формироваться психосоматические вегетативные реакции, построенные на смещении мышечного баланса всего тела:

• спазм разных групп мышц (плечи, шея, затылочные мышцы, стопы со смещением костей и формирование плоскостопия различных форм);

• смещение костей лицевого черепа;

• нарушения прикуса, спазм языка;

• дисбаланс работы глазодвигательных мышц с последующими нарушениями зрения различных форм;

• искривления позвоночника (лордоз, кифоз, боковое искривление);

• нарастающий дисбаланс работы кишечника и т. д.

Детей, у которых дома что-то происходит, видно всегда. Если научиться за ними наблюдать и подмечать маленькие, едва заметные особенности в речи, положении тела, со временем можно определять вид, форму и даже систематичность повреждения. Точно так же дела обстоят и со взрослыми – по нам все видно. Осталось лишь самим в себе это разглядеть и научиться с этим работать, ведь у тела неограниченные резервы восстановления, которые раскрываются в момент, когда идет работа с мыслями, чувствами и бессознательными программами.

Запугивая ребенка, мама или папа пытается им манипулировать. Нужно понимать: в скором времени ребенок будет использовать тот же прием по отношению к родителю.

Страх перед невидимым чудовищем не помогает ребенку стать послушным, он помогает взращивать тревогу в особо крупных размерах. Однако исторически сложилось так, что прием запугивания стал едва ли не нормой деструктивного воспитания. Сегодня, думая о целостности наших детей и о здоровье отношений с ними, мы будем ломать старые правила и создавать новые. Это полезно в том числе и для нас, для больших запуганных взрослых.

Это упражнение также будем делать всей семьей, начинают родители. Да, и я прошу сделать его полностью, особенно если сейчас вам это кажется полной глупостью и ерундой. Берем три листа бумаги, один для папы, второй для мамы, третий для ребенка (или несколько листов, если детей несколько, соответственно). Берем фломастеры, карандаши и восковые мелки.

Садимся все вместе, говорим, что сейчас будем вместе рисовать рисунки (одновременно закрепляем и первые три упражнения). Первым рисует папа, затем мама, затем ребенок. Что рисуем? Чудовищ, причем взрослым нужно постараться не думать и выполнить рисунок практически интуитивно, отвечая по ходу рисования на вопросы (можно прочитать их вслух).

• Какого цвета ваше чудовище?

• Оно большое или маленькое?

• У него есть глаза, рот, зубы?

• Какой оно формы?

• У него есть мелкие детали, например шерсть или уши?

• Что хочется нарисовать рядом с ним?

• Какие мелкие детали нужно поместить рядом?

• Как вы себя чувствуете в процессе рисования?

• А после того, как закончили рисовать, какие мысли пришли в голову?

Пока родители рисуют и не волнуются, что получится каляка-маляка (это ведь не творческий конкурс), начинает рисовать ребенок. И вы ему не задаете вопросов, он рисует сам. Поставьте перед ним задачу: «Нарисуй чудовище или монстра, который тебя пугает» – или, если знаете, что у ребенка нет образа монстра: «Нарисуй чудовище, которое могло бы тебя напугать». И даете ему время, чтобы он подготовил свой рисунок. Не исправляйте и не критикуйте.

Отлично, теперь, когда все закончили с рисунками, положите их рядом – папин, мамин и ребенка. Посмотрите, что общего между ними, какие отличия видите, можно обсудить между собой. Затем посмотрите на цвета, маленькие детали и общее «настроение» каждого рисунка, пусть каждый участник процесса скажет несколько ассоциаций к каждому рисунку, по очереди.

Обсудите – не критикуя, а рассуждая – роль, значение каждого чудовища.

Теперь идем дальше и пробуем ответить на вопросы.

• Когда это чудовище появилось?

• Что на самом деле оно обозначает?

• Что вы чувствуете, когда смотрите на него?

• Что нужно с ним сделать, чтобы оно исчезло?

И затем каждый участник делает то, что считает нужным, со своим рисунком. Кто-то может порвать его на мелкие кусочки, кто-то захочет его скомкать и выбросить, кто-то (обратите на это внимание) захочет что-то дорисовать, чтобы сделать чудовище добрым.

Если вдруг ребенок начнет дорисовывать, не мешайте и не волнуйтесь: это не значит, что он будет с ним дружить. Дайте ему дорисовать и обязательно спросите, что этот процесс означает для него самого и что он чувствует после того, как закончит.

Через некоторое время упражнение можно повторить. Задача упражнения – научить наблюдать за скрытыми, неосознаваемыми страхами, которые незримо управляют и родителями, и детьми.

В какой-то момент каждому родителю откроется обратная сторона его чудовища, и это будет важное открытие, чтобы изменить поведение и отношение к ребенку, а также помочь обнаружить причины тревоги или стрессовых перегрузок.

У детей упражнение работает шире всего: оно снимает стресс, и ребенок в игровой манере обучается управлению своими страхами. Вы можете менять и дополнять задание так, как посчитаете нужным, прямо в процессе. Помните: это не только игровой творческий процесс. Если хорошо овладеть навыком наблюдения, упражнение отлично подойдет для терапии отношений детей и взрослых.

Мамина нелюбовь

Ребенок, которого не обнимала деревня, сожжет ее дотла, чтобы почувствовать ее тепло.

Африканская поговорка

Когда в детстве ребенок недополучает любви, его сознание воспринимает обстановку вокруг как «одиночество и опасность». Тело реагирует через реакцию «сжаться, чтобы выжить» – реагируют мышцы, формируются первые спазмы и мышечные блоки. В будущем это может стать причиной головных болей, боли в спине и непонятных неприятных болей в области грудной клетки. Это происходит за счет роста тревоги и потребности уже взрослого тела сжаться, стать маленьким, чтобы «никто не заметил», – иллюзия безопасности, основанная на инстинкте самосохранения. Дефицит внимания и отсутствие эмоциональной связи повреждает ребенка не меньше, являясь травмирующим детским опытом.

И тут мы снова вернемся к состоянию мамы. В большинстве случаев за отстраненностью от ребенка лежит не только детский травмирующий опыт самой мамы, но и отсутствие передаваемой поколениями культуры материнства. Что я имею в виду? Современная женщина рассматривает материнство и декрет как нечто, что будет тормозить ее развитие. Да, та самая бетонная стена, о которую разбиваются амбиции, цели, мечты и некая часть самой женщины.

Кажется, с тобой что-то случилось, однако это скоро пройдет, и ты вернешься назад, к себе прошлой. Но этого никогда не произойдет. Потому что женщина, родившая ребенка, стала мамой. Нет, не так… Мамой с большой буквы.

И это не откат, не крах и не фатальная потеря себя прошлой. Это изменение на уровне сознания, подсознания и тела. Любое отвержение и непринятие будет влиять на отношения с ребенком, с мужем и в итоге на отношения с собственной жизнью. Вернуться обратно не получится, каждый ребенок меняет маму на клеточном уровне. Но принять свое перерождение, увидеть себя новую и познакомиться с собой – единственный путь к целостности.

Почему женщина отторгает материнство? Современность диктует свои правила: нужно быть успешной, самодостаточной и социально активной. А тут раз – и перед тобой бетонная стена под названием «декрет», о которую разбиваются все мечты, цели и иллюзии об энергичной жизни и восхождении на Эльбрус. Женщину буквально раздирают изнутри желание вернуться назад в саму себя и материнский инстинкт, который по своей силе способен перекрывать инстинкт самосохранения.

Расслабиться и довериться инстинкту. Закрыть глаза и чувствовать запах своего ребенка. Держать в руке его маленькую ручку и забыть про время и весь мир вокруг тебя. Это то, что нужно женщине первую неделю после родов для перерождения и мягкого перехода в состояние «Я мама».

Мама – центр семьи. Ей нельзя тратить нервы, энергию и ресурс на то, чтобы вернуть прошлые привычки, остатки былой личности. Только через осознание себя в состоянии матери можно прийти к здоровым отношениям внутри семьи. Ребенку нужна мама.

Но что пугает женщин больше всего? То, что было, больше никогда не повторится. Той, кем она была, больше не существует. И можно надолго застрять в этом состоянии, скорбя по своему прошлому «я», из-за чего нарушится контакт с ребенком. Необходимо принять факт, что дальше нужно выбрать: либо идти в новое состояние, либо постоянно болеть прошлым состоянием.

Это не просто прихоть или какое-то излишество, это именно жизненная потребность: мама должна быть рядом, должна быть эмоционально включена в процесс воспитания ребенка и быть с ним практически постоянно «на связи».

Как правило, между матерью и ребенком существует сильная эмоциональная связь.

Мама обладает глубокой интуицией в отношении ребенка, обеспечивая все его потребности.

Ребенок интуитивно понимает чувства и эмоциональное состояние матери. Если она любит ребенка безоговорочно, передавая ему на бессознательном уровне сообщение «Ты в безопасности», это создает основу благополучия для младенца.

Первый год жизни ребенка должен проходить в безопасной обстановке, в условиях грудного вскармливания, физического тепла и эмоционального присутствия матери.

Возвращаясь назад, мы снова вспоминаем, что мама – это первый и главный человек в жизни ребенка, и ее роль крайне важна для его полноценного развития. Присутствие теплой и доброй мамы рядом дает ему чувство защищенности и привязанности, что положительно сказывается на его эмоциональном состоянии, самооценке и физическом здоровье. Тяжело ли это дается маме? Да, именно поэтому нужен папа, который должен ей помогать и давать те самые перерывы, начиная от 30 минут в день с первого месяца ребенка.

Материнская забота и поддержка особенно важны в первые годы детства, когда происходит бурное физическое и психическое развитие ребенка. Мамы могут быть рядом с детьми, обеспечивать им комфортные условия, выражать «техническое» внимание и заботу, что положительно сказывается на их здоровье и развитии личности, но при этом эмоционально быть полностью отрешенными. Словно вместо мамы приглашенная няня, выполняющая домашние задачи и базовые ритуалы заботы, однако эмоционально отключенная от реальности ребенка.

В некоторых случаях мама физически присутствует на этом этапе, но эмоционально отстранена. Это может происходить, когда она занята такими проблемами, как развод, смерть члена семьи или раздражена из-за стресса. Ее можно назвать «эмоционально отсутствующей». Ребенок это чувствует, на химическом уровне межличностного взаимодействия переживает мамины проблемы, которые заставили ее отключиться. А если она с момента рождения ребенка отключена от него или, что еще хуже, ребенок вовсе растет без матери?

Последствия разлуки с мамой в раннем возрасте изучаются с 1938 года, когда Маргарет Риббл начала свое исследование [14]. Затем Рене Шпиц и Анна Фрейд зафиксировали резкие изменения психики младенцев, находившихся в детских домах в 1945–1946 годах, – эти изменения Шпиц назвал анаклитической депрессией [14]. Результаты исследований Джона Боулби показали, насколько важна материнская забота для благополучия и психической стабильности ребенка и что дети особенно чувствительны к разлуке с матерью в первый год жизни, если у них сформировалась сильная эмоциональная связь [15]. Маргарет Малер пришла к выводу, что «симбиотические» отношения необходимы для успешного развития и любое нарушение этого тесного союза может привести к серьезным нарушениям [16].

Когда мамы нет рядом (физически или эмоционально), ребенку становится страшно. Страх – это первая реакция на разлуку, которая предопределяет всю его будущую жизнь, каждый его выбор. Страх встраивается внутрь эмоциональных реакций и даже нарушает работу головного мозга [17]. Нарушает избирательно, постепенно повышая уровень общего возбуждения тела, которое в какой-то момент оказывается постоянно в «состоянии готовности» к удару, бегству или защите.

Повышенный уровень тревоги приводит к бессоннице, мышечным спазмам и зацикленному образу мышления, когда трудно переключиться с одной мысли на другую. Тревога является способом выживания. А проблема начинается тогда, когда она проявляется во взрослом возрасте и начинает постепенно выходить из-под контроля. Это очень простая формула: «я маленький, и я хочу, чтобы меня любили». Если любви (защиты и заботы) нет, ребенку не остается ничего иного, кроме как съежиться и попытаться исчезнуть.

Нелюбовь, как и прочие травмы, порождает защитные установки, на основе которых со временем «вырастет» психосоматика. Иногда они звучат так.

• Я не буду такой, какой была моя мать.

• Я ни за что и никогда не стану ею.

• Я буду любить и оберегать своих детей.

• Я приложу все силы, чтобы стать хорошей мамой.

Эти и другие подобные жесткие, очень жесткие внутренние установки взрослого человека основаны на глубочайшей и сильнейшей внутренней детской боли. Когда ребенок родился, его недолюбили, недосогрели, и он будет мерзнуть всю жизнь, пока не найдет истинный источник тепла. Пока не перестанет искать костры вокруг и пытаться примкнуть к ним, постоянно ощущая себя лишним и брошенным. Недолюбили…

Ну вот не полюбили. Не было у ребенка нежной и родной мамы. Он и не знает, что это такое, когда тебя любит мама. И такое бывает гораздо чаще, чем мы можем себе представить.

Ребенок с раннего возраста знает: любовь надо заслужить. Иначе в этом мире ее никак не получить, и эта установка даст ребенку шанс стать по-настоящему хорошим родителем для будущих детей, а может и разрушить ему всю жизнь. Ведь придется постоянно быть лучшим, чтобы стать кем-то.

Ребенок, выросший в любви и тепле, считает своим истинным предназначением передавать эту любовь. Ребенок, выросший в холоде и отвержении, будет отдавать только боль.

И первое, что теряет недолюбленный ребенок, – свое внутреннее «я»: «я не знаю, кто я; не знаю, что такое любовь, принятие и внимание. Я очень одинок и раним внутри. Чтобы выжить, мне надо:

• играть на опережение (тревожные, нервные взрослые);

• защищаться (подавленная неуправляемая агрессия);

• заслуживать любовь (я буду хорошим, чтобы меня любили);

• эпатаж и требование внимания (привлечь к себе интерес);

• продавленные личные границы с выходом в истинный треугольник Карпмана – жертва, спасатель, агрессор [18];

• и другие изменения поведения, программирующие будущее на выживание».

Если мама не любит, весь мир разворачивается против ребенка. И это никто не признает. Но порой нам просто необходимо собраться с силами и сказать «мама не любит меня, и я не люблю свою маму». Признаться. Вычерпать это из своей души и не обращать внимание на тех, кто будет обвинять вас в неблагодарности.

Никто не сможет пройти этот путь за вас. А вы смогли. Жестокость может принимать самые разные формы: от привычной холодности до ситуаций, угрожающих жизни и здоровью ребенка. Если он с детства сталкивается с жестокостью, ему сложно переварить испытываемое давление.

Через реакцию тревоги начинает страдать желудочно-кишечный тракт со всеми вытекающими во взрослом возрасте последствиями – СРК[10], гастрит (желудочная диспепсия) и так далее. Взрослый не может научиться сам переваривать ту боль, которую до сих пор помнит его внутренний ребенок. Сюда же присоединяется снижение иммунитета из-за постоянно высокого уровня стресса. Если в программе выживания появляется синдром отличника и перфекционизм, то состояние дополняется частыми ОРВИ, простудами и синуситами, а также:

• болями в спине;

• болями в груди;

• бессонницей;

• мышечными спазмами;

• нарушением пищеварения;

• и другими состояниями, которые не поддаются традиционному лечению, но существенно снижают качество жизни человека.

И здесь мы снова подчеркнем факт: говорить «меня не любили» не принято. Ребенку дали жизнь, и он должен быть бесконечно за это благодарен. Проблема в том, что именно мама выбирает, что ребенку надо родиться. Именно она дает ему жизнь. И именно мама несет ответственность за свое решение. Ребенок не выбирает, родиться ему или нет. Он просто приходит в мир. И просто хочет быть любимым. Родным. Самым нужным. Самым-самым…

…своим.

Однако оказывается чужим. А если «я для своей родной мамы чужой, то и миру я не нужен, да и себе не особо, наверное». Мамина нелюбовь может иметь много масок – жестокости, жесткости, тирании, безразличия и так далее. Тело, которое не любят, всегда начинает болеть. Как и ребенок, который не чувствует тепла. Поэтому мамина нелюбовь затрагивает не только все сферы жизни будущего взрослого, но и разрушает фундамент его психического и физического здоровья.

Многие из вас, кто нашел отклик в этих словах, знают: выжить можно. И справиться можно. И взять себя в руки. И ходить мерными шагами на работу. Можно там, внутри себя, еще много лет терпеть. Можно. Но хочется жить. Хочется быть собой. Хочется… хотеть.

Трагедия недолюбленного ребенка в том, что он всю жизнь будет пытаться найти эту любовь. И я сейчас говорю не про модное «люби себя», нет. Я про телесную потребность выбирать свои потребности, удовлетворять нужды, не бояться ставить себя на первое место.

…Человек, проживший горе, в том числе горе родительской нелюбви, не способен так просто взять и полюбить себя. Для него это чуждо, чужеродно, и любые попытки вызывают не что иное, как отторжение. Как заставить тело поверить в то, что оно родное, любимое, единое, когда сквозь всего тебя проходит огромная трещина?

…Человеку с трещиной нужны идеалы, чтобы хоть как-то забывать про бездну внутри себя. Чтобы тянуться к желанному и иногда даже верить в то, что у него получится. Что он станет. Что полюбит. Будет любим. В этом нет ничего плохого до тех пор, пока маска не начинает прирастать к твоей собственной коже.

…Человек запрещает себе что-то важное для него тогда, когда пытается подстроиться под чужие принципы и взгляды. Когда нужно быть хорошим во что бы то ни стало. Когда одобрение важно, как воздух. Потому что ты еще не научился дышать. Это внутреннее. Скрытое, то, в чем мы не признаемся сами себе. То, что делает нас несчастными, покалеченными, больными.

Нелюбовь выражается по-разному. Сейчас мы говорим про травмирующий опыт нелюбви в целом, и задача этой части книги – услышать свою внутреннюю боль и увидеть моменты, когда, будучи родителями, мы отключаемся от своих детей. Мы также должны задать неприятный риторический вопрос: «А можно ли дать ребенку то, что ему нужно?» – и пока просто поразмышлять над ним, не торопясь давать понятные и простые ответы.

Мама обеспечивает ребенку четыре уровня безопасности для формирования четырех интеллектов: телесный, духовный, эмоциональный и ментальный (IQ). Когда в одном из направлений формируется дефект, это приводит к закладке определенных психоэмоциональных блоков, влияющих на здоровье тела и проявляющихся через него.

«Я помню как она с грохотом ставила тарелку с едой на стол и с ненавистью кричала „Ешь! Когда ты уже наешься?!“ – а сама потом плакала без сил. Потому что ушел папа и нам было очень трудно. Мама убивалась на работе. А у меня аллергии, непереносимость продуктов и проблемы с ЖКТ».

Мама формирует наш образ. Одевает, причесывает. И кто-то полностью согласится с маминым образом, а кто-то пойдет на конфликт. Фигура, осанка, кожа, волосы. То, как мы можем флиртовать и показывать себя. Как смело можем показаться в новой одежде или в новой компании – тоже зависит от мамы.

«На утреннике все были в красивых платьях снежинок. А я просто в белом свитере и дурацких штанах. Мне было горько и обидно, что маме было не до меня и не до праздника. Я чувствовала себя куском грязного снега, а не пушистой и легкой Снежинкой. Мне не хотелось кружиться в танце, и я ненавидела всех детей, которые радуются празднику».

Ненависть. Это то разрушение, которое однажды способно пробудиться в ребенке, не получившем любовь. Помните, мы говорили про чудовищ? Ненависть – это тьма, в которой рождается чудовище внутри ребенка, а может, уже подростка или взрослого. Всегда в разных возрастах, но всегда разрушительно. Ведь подавленный страх, слепленный с гневом и отчаянием, превращается в бомбу с часовым механизмом, спрятанную в теле.

Почему? Потому что он всегда взрывается внутри, превращаясь в болезни тела и агрессию, направленную против самого себя. И с ней сложно работать, поскольку ненависть маскируется под разными отвлекающими уловками – неприязнь собственной внешности, раздражение от определенного типа людей, нелюбовь к детям, невозможность построить здоровые отношения и прочее. Для того чтобы с ней справиться, нужно найти эту ненависть внутри себя.

Любовь матери – это всегда особенное, даже сокровенное чувство по отношению к ребенку. Именно мама для своей дочери – образ женщины в семье и обществе, в каком-то смысле пример, ведь, подрастая, девочка так или иначе почерпнет для себя мамину модель поведения, ее стиль, знания и опыт.

Все те же слова и строки подходят и для папиной нелюбви, хотя внутри себя повреждения и отличаются, так как важное значение имеет пол ребенка. Нелюбовь мамы у девочки вызовет определенные специфические изменения ее личности, отличающиеся от той же нелюбви по отношению к мальчику. С папами аналогично.

В конце концов мы приходим к тому, что родитель либо не видит себя в роли родителя, либо борется за свое прошлое состояние, пытаясь вернуть иллюзию свободы от родительства, либо борется с собственными травмами. Ему предстоит переписать свою историю, прийти к новым осознаниям, чтобы научиться любить не только ребенка, но и себя самого.

Принять и полюбить внутреннего родителя. Научиться отдавать любовь и не бояться, что она может закончиться. Живые истории помогают нам понять, почувствовать и исцелить некую часть внутри себя.

«Последние шесть лет меня мучила тошнота, никто не мог найти ее причины, и приходилось учиться с ней жить, пока не оказалось, что этот симптом связан с моим детством. Мама часто говорила, что „я тебя такой не люблю“, словно обвиняла, стыдила меня в том, на что я не могла повлиять. Не знала, как вести себя по-другому, как вести себя так, чтобы ей понравиться. Иногда она словно сводила меня с ума, ей не нравилась моя улыбка, моя подходка, то, как я говорю. Я принимала это как данность, как факт, но старалась эмоционально не проживать ее отторжение, отвержение меня. Пока однажды не поймала себя на мысли, когда собиралась на работу и красила губы, которая пробила меня током от пяток до макушки: „Я себе не нравлюсь“. И что самое ужасное и шокирующее, я озвучивала эту мысль голосом своей мамы. Меня настолько выбило это осознание из привычной рутины жизни, что, вернувшись домой после работы, я выписала эту мысль, а за ней посыпались тысячи других: и работа мне не нравится, и моя одежда, и моя подруга… Все, абсолютно все мне не нравилось, я буквально отвергала саму себя, а любая попытка смириться с собой вызывала отторжение. На следующий день я обратилась за помощью к психотерапевту и уже через год смогла осознать и увидеть, какое сильное на самом деле повреждение заложила в меня мать. Пришлось менять всю свою жизнь, чтобы меня перестало тошнить от самой себя».

Сколько бы лет я ни занималась психосоматикой, каждый раз удивляюсь тому, насколько точно личная история человека отражается на состоянии его здоровья. Все необходимые ответы уже есть внутри нас.

Если человеку, пережившему травмирующий опыт, начать говорить о любви к себе, он, скорее всего, вообще не поймет, о чем идет речь. Все дело в том, что любовь закладывается в детстве, ребенок учится на примере родителей испытывать позитивную гамму эмоций и чувствовать ее всем телом. Если этого не было, объяснить на словах, что такое любовь к себе, практически невозможно.

Поэтому сегодня будем делать практику для мам и пап. А после того, как сделаете сами, сможете проиграть ее с ребенком. Для сегодняшней практики не потребуется ничего, у вас уже все есть – внимание, ладошки и объятия. Итак, можно положить книгу прямо перед собой и перейти к упражнению.

Я буду задавать вам вопросы, а вы после их прочтения будете наблюдать за откликом тела. Те вопросы и ответы, которые вызовут желание «потереть ладони» или «обнять себя за плечи», считаются позитивными и отображают вашу любовь к себе. Те вопросы и ответы, которые вызовут реакцию тела в виде «хлопнуть в ладоши», «сжать кулаки» или «встряхнуть руки», отображают непринятие, отторжение, возможно даже ярость и гнев.

Итак, отвечайте на вопросы не торопясь и внимательно слушая тело, выполняя то или иное движение в ответ на вопрос.

• Вы чувствуете любовь своей мамы к себе? Как она проявляется внутри вас?

• Вы чувствуете любовь своего папы к себе? Как она проявляется внутри вас?

• Вы можете телом ощутить, что любите себя? Где появляется телесный отклик?

• Чувствует ли ваш внутренний ребенок, что он любимый?

• Нужно ли заслуживать любовь?

• Вы часто злитесь на себя? Сейчас хочется согреть или наказать? Кого согреть и кого наказать?

• Вы чувствуете внутри себя внутреннего родителя?

• Ваше детство было счастливым?

• А сейчас вы счастливы?

• Вы знаете, каково это – чувствовать счастье или радость?

Подумайте над тем, что осталось в теле после ответов. Выпишите на отдельный лист вопросы, которые вызвали негативный отклик. На следующих страницах книги и в следующих упражнениях будете прорабатывать каждую поврежденную часть, проявившуюся в этих вопросах.

Вместе с тем начните наблюдать за реакциями отторжения и отвержения – как самих себя, так и детей. Старайтесь не отворачиваться от этих реакций, даже если они крайне неприятны и, возможно, шокирующие для вас в моменте осознания. Именно через наблюдение можно в какой-то момент перейти к управлению.

Повреждение криком

Сердиться – это не признак силы. Раздраженный родитель передает ребенку свою неуверенность и замешательство, еще больше поощряя в нем тревожность и сопротивление родителям.

Даниэле Новара

Касаясь темы управления, мы, конечно, переходим к проблеме, требующей особого внимания. Это крик. Когда родитель кричит на ребенка, его критичность мышления отключается: есть только ты, твоя ярость, твое отчаяние и твой крик. В этот момент словно память поколений многоголосым хором исторгает весь накопленный деструктивный опыт воспитания детей. Родитель верит, что делает это во благо. Нам предстоит подвергнуть сомнению истинность его веры.

Крик наносит ребенку такое же повреждение, как причинение физической боли. Когда я говорю, что «кричать на детей нельзя», я имею в виду следующее: крик не является мерой воспитания ребенка, потому что способен передать ребенку травмирующий детский опыт родителя. Чтобы было проще понять, почему так происходит, представьте себя в состоянии, когда на вас кричит кто-то большой и авторитетный.

Унижение, страх, паника, чувство потерянности и беспомощности – все это лишь малая часть того, что испытывает ребенок в ответ на крик мамы или папы, особенно если родитель заставляет его слушать, держит за руку, возвышается над ребенком и кричит, кричит, кричит. Это сильнейшая травма, повреждение на уровне сознания, подсознания и тела. Травма, к которой на всех трех уровнях придется адаптироваться.

Со временем ребенок просто перестанет слышать крик, адаптируется к нему и вместе с этим смирится с тем, что его не любят в этом доме. Он может никогда в этом не признаться даже самому себе, но детское тело, да и взрослое тоже четко знает: крик никак не связан с любовью. А значит, «меня не любят», и, следовательно, «я закрываюсь от них».

Ребенок, на которого кричали, будет кричать на своих детей и на самого себя. Так отыгрывается память повреждения в поколениях, пытаясь завершить сценарий передачи боли.

Дети, на которых кричат, становятся еще непослушнее, перестают слышать и реагировать на крик. Вот в этой точке нужно остановиться. Иначе дальше пойдут оскорбления, шлепки и телесные наказания, что неприменимо и не относится к процессу воспитания.

Это не что иное, как механизм передачи семейной боли, ключевым звеном которого в данный момент является сама мама. Передать установки, передать болезнь. Каждая негативная установка, облаченная в эмоциональные оттенки, может стать фундаментом будущей патологии. И потом всю жизнь будет отыгрываться, обостряясь в самых неожиданных ситуациях.

Чтобы перестать кричать на детей, маме сначала нужно обратиться к самой себе и себе себя вернуть. Отказаться от опыта семьи. Запретить себе повышать голос на детей и научиться проживать гнев, страх, отчаяние иначе, не ударяясь при этом о дорогих сердцу людей.

Запретить себе повышать голос на ребенка – это не про подавление. Это про строгое правило «я уважаю тебя, как любого другого человека» и про отказ от повреждения.

Самая большая проблема в том, что чувство вины после того, как ты наорал на маленького и беззащитного ребенка, быстро притупляется. Невыносимо только первые 20–30 минут, а потом все становится как всегда. Кто-то из родителей успевает прийти в это время к ребенку и извиниться перед ним, объяснить причину срыва и постараться помочь малышу это пережить (даже если ему уже 18, это все равно важно).

Попробуйте сегодня спросить у своего ребенка, что он чувствует в момент, когда вы кричите на него. Внимательно послушайте ответ, постарайтесь не закрывать свое сознание. Мы учимся слышать маленьких важных людей рядом с нами.

Однако в большинстве случаев, если родитель испытывает чувство вины, он прячет его куда подальше внутрь себя и не вспоминает об этом. А в ребенке между тем растет большая витиеватая трещина, которую не сможет заклеить ни один пластырь в мире.

Что происходит с ребенком, когда родитель кричит на него? К поиску ответа на этот вопрос с 1990-х годов присоединились нейробиологи, которые уверенно говорят: крик, злобные слова и оскорбления, сказанные на эмоциях, оказывают прямое действие на головной мозг ребенка. Например, исследователь Сабрина Сюффрен из Монреальского университета после проведенных исследований сделала неутешительный вывод: «Последствия крика на ребенка выходят за рамки наших застоявшихся убеждений. Словесные оскорбления, унижения и частый крик, произносимые в гневе матерями и отцами, могут существенно и надолго изменить структуру мозга ребенка».

Уменьшение объемов серого веществ мозга в префронтальной коре, уменьшение толщины ростральной передней поясной извилины и уменьшение объема миндалевидного тела – неутешительные результаты инструментальных исследований, которые сопровождаются психоэмоциональными изменениями (высокой тревогой, низкой стрессоустойчивостью и более специфическими отклонениями, которые мы разберем позже). Систематический крик значительно уменьшает объем мозолистого тела – своего рода «кабеля» из нервных клеток, соединяющего два полушария мозга. Это приводит к снижению активности различных участков мозга, ухудшению памяти и внимания, а также уменьшению притока крови к мозжечку [19].

Крик используется как психологическая сила для причинения эмоциональной боли или дискомфорта. Ребенок, на которого систематически кричат, подвержен тревоге, стрессу и депрессии [20]. Это может проявиться в достаточно раннем возрасте:

• нарушение сна, плохое засыпание, ночные кошмары;

• тики, подергивания руками или ногами, синдром беспокойных ног;

• заикание;

• повышенная тревожность;

• симптомы со стороны кишечника (нарушения пищеварения, сопровождающиеся болевым синдромом);

• частые простуды;

• снижение памяти;

• частые головные боли;

• низкая адаптационная способность к новым условиям;

• нарушение концентрации внимания и прочее.

Ребенок, на которого часто кричат, постепенно входит в фазу постоянного напряжения, и это не просто психология, а нейрофизиология, ведь речь о дисбалансе в работе вегетативной нервной системы. Не просто тревожность, а «вспышка» в ответ на любой стресс в виде разнообразных телесных и психоэмоциональных реакций, которые, постепенно накапливаясь, превращаются в основу будущих психосоматозов [21].

Нарушение сна – одно из первых состояний, явно и ярко показывающее, что у ребенка повышен уровень стресса, и родитель обязан быстро реагировать на первые же признаки этого состояния. Расстройство сна для ребенка крайне опасно, потому что влечет за собой закрепление стрессового повреждения нейронов, меняя саму структуру головного мозга на клеточном уровне [22].

Неутешительные результаты циклов исследований 2013 года приравняли крик к одному из факторов, провоцирующих травмирующий детский опыт, который в будущем способен повышать риск развития рака, заболеваний сердечно-сосудистой, дыхательной и пищеварительной систем [23].

А самое главное, крик абсолютно бесполезен. Серии исследований [24] о крике на детей, активно проводимые еще с 2014 года, показывают: родительский крик вызывает у детей депрессивные состояния и ведет к асоциальному поведению. В противовес стремлениям родителей, исповедующих такой стиль отношений, крик ухудшает ситуацию, а не улучшает ее.

В теме крика мы приходим с вами к важному осознанию: необходимо отойти от оценочных суждений и прекратить разделять родителей на «жестких» и «мягких» и само воспитание на «тоталитарное» и «дипломатичное». В основе всего, главным объектом родителя является ребенок, а значит, здесь мы должны отчетливо и ясно осознать: единственным верным сценарием будет сценарий самой семьи, основанный на том, чтобы сделать каждого ее члена счастливым.

Казалось бы, какая мама не срывается на ребенка? Каждая из нас нет-нет да прикрикнет, особенно когда проказник не слушается ни с 50-й, ни с 500-й просьбы. И вот здесь проведем тонкую грань, все-таки в жизни она присутствует: если мама сорвалась, но после сразу извинилась перед ребенком и объяснила, почему так поступила, – это одна история.

В данном случае при условии, что ребенок достиг определенного уровня эмоционального развития, повреждение может и не произойти. Какое чувство отличает сорвавшуюся на крик маму, которая затем попросила прощения? Да, чувство уважения, причем и к ребенку, и к самой себе. Успокоившись, она садится перед ним (а лучше, встает на коленки, чтобы быть на одном уровне), берет его ручки в свои и ласково объясняет, что случилось, рассказывает про свои чувства, спрашивает, не обидела ли его, не испугался ли он.

В рутине мы забываем, что дети, да и мы сами, – живые существа.

А теперь обратная ситуация. Если мама сорвалась на крик, потом перешла на оскорбления и нотации на повышенных тонах, а после вдобавок наказала ребенка игнорированием или закрыла в отдельной комнате – это совсем другая история. В этом случае мама не просто кричит, она на физическом уровне передает ребенку свою злость, гнев, ненависть, ярость, отчаяние – целый поток негативных эмоций, с которыми сама не может справиться. И конечно, после этого она не может извиниться, чаще всего потому, что не осознает того, что делает. Крик – это вербальный удар по телу ребенка.

Я не шучу. Каждый день читаю страшные, жестокие истории, от которых бегут мурашки и хочется плакать, в комментариях, в живых историях, в процессе работы в терапии. То, что ранит в детстве, ранит навсегда. И поврежденный ребенок потратит всю будущую жизнь, чтобы научиться с этим жить.

Если ребенок ведет себя плохо, он не может вести себя в этот момент по-другому. Это его правда.

В быту мы постоянно сталкиваемся с криком, дети сами до определенного возраста непрерывно кричат. Худшее, что может сделать родитель, – это начать кричать на ребенка в ответ. Эта реакция создает бардак, который очень сложно разобрать, и отображает отсутствие правил внутри семьи. Здесь мы идем к следующему важному осознанию: семья является командой, где папа и мама играют вместе по четким правилам и эти правила непоколебимы.

Главная проблема современных родителей: они путают правила с приказами. Причем из-за всех тех причин, которые мы успели разобрать. Путаница формируется практически сразу после рождения ребенка. Когда у малыша колики, уже хочется кричать от страха, от безысходности и отчаяния, и часто именно с этого периода начинаются громкие, серьезные скандалы между родителями. Их слышит ребенок, воспринимая окружающий фон как эмоционально-негативный и попутно теряя способность сопротивляться этому негативу.

Как только ребенок станет старше и родители начнут воспринимать его как отдельный объект внутри семьи, он станет громоотводом крика. Команды, правила, приказы – все это в страшном беспорядке, и родители чувствуют неспособность справиться со своим еще вчера маленьким малышом. Остается один выход: кричать. Кричать, надеясь, что ребенок услышит, а он почему-то становится все более и более неуправляемым.

Получается хаос. С одной стороны, родитель стремится быть хорошим, а с другой – пытается сохранить контроль. Быть готовым к мягкости, а затем кричать на детей и угрожать им как минимум неэффективно. Подобное поведение следует обозначить как «девиантное», то есть отклоняющееся от предсказуемой нормы. А все из-за того, что при регулярном повторении такое поведение станет повреждающим.

Умение управлять эмоциями детей – лишь одна из составляющих воспитания. Воспитание – это организационная деятельность. Организованность родителей дает детям ясность и чувство безопасности. Чтобы быть организованным, необходимо установить правила. Нужно научиться отличать правила от команд и организованно воспитывать детей, уделяя время и внимание родительским обязанностям, – это то, что может помочь избежать крика и не позволить передавать его детям.

Механик может починить машину только тогда, когда она обездвижена. Хирург проводит операцию пациенту только под наркозом. Так и в терапии: мы можем начать процесс исцеления только тогда, когда остановили повреждение. Иначе как оказать помощь?

Из-за того, что крик бывает разный и в отношениях с ребенком проявляется по-разному, мы все-таки относим его к первой главе книги – к повреждению в благополучной и условно благополучной семьях, хотя, безусловно, крик напрямую связан и с травмирующим детским опытом, к которому перейдем позже. Смоделировать свое поведение способен каждый без исключения родитель, держащий в руках эту книгу. Долго говорить про крик не имеет смысла, все знают, что кричать нельзя, и все срываются. Главное, научиться управлять криком – и для этого выполним следующие упражнения.

Будем сразу делать его в обычной жизни с детьми; практическое применение дает поразительные результаты, особенно при регулярном, систематичном применении. С помощью простого приема вы не только начнете овладевать эмоциями, но и обучите детей новой форме коммуникации. Еще упражнение позитивно влияет на укрепление отношений с ребенком и частично нивелирует прошлые повреждения.

Мы устанавливаем правило «в нашей семье нельзя кричать на людей» и начинаем воплощать его в жизни, придерживаясь его каждый день. Но что делать, когда ребенок не слушается, а вы вот-вот сорветесь и нарушите правило? Все просто – переходим на шепот.

Да, в тот самый момент, когда почувствуете, что чаша терпения переполнена и вы почти сорвались, вместо крика изо рта выходит шепот. Ребенок, особенно в первый раз, ожидающий привычный крик, будет удивлен и постарается прислушаться, наблюдая за нетипичным поведением обычно кричащего родителя. Со второго и третьего раза начинает слушать, с пятого – включаться в просьбу родителя.

Это упражнение – тренажер для родителей. С его помощью учимся создавать правила, непреложно следовать им и при этом быть членами одной команды, поддерживать друг друга в сложных ситуациях. Когда папу уже довели, а мама еще в ресурсе, например.

При помощи этого упражнения вы дадите ребенку возможность следовать новому правилу «кричать в нашей семье нельзя», а также докажете, что никаким своим действием и поведением ребенок не может заслужить того, чтобы на него кричали. Этим вы будете укреплять его неуязвимость, формируя здоровые личные границы и улучшая самооценку.

Договоритесь с ребенком, что он имеет право остановить крик родителя. Для этого нужно придумать слово или фразу, которую ребенок станет говорить в моменты, когда родитель начинает нарушать правило. Это может быть любое слово и любая фраза, но она должна быть статична, то есть менять ее нельзя.

Как только родитель повышает голос, начинает кричать и ругаться, ребенок говорит фразу, как только чувствует дискомфорт от повреждения. Обратите внимание: первые 3–10 раз ребенок потеряется и не скажет стоп-слово, словно не имеет на это права (это физиологическая реакция, уже прописанная как паттерн выживания, – терпи, молчи, сжимайся). Ваша задача – вспомнить про стоп-слово и спросить, почему ребенок его не сказал.

Напомнить, что никто не имеет права повышать на него голос. Никто не имеет права унижать и обижать его. И даже сам родитель.

Деструктивные формы воспитания

Взрослый возмущается при мысли, что ребенок и он – равны.

Франсуаза Дольто

Последняя часть первой главы необходима нам для того, чтобы попытаться отделить деструктивные формы воспитания от истинного травмирующего детского опыта. Где именно проходит эта тонкая грань, и как научиться ее определять? Как правило, деструктивные формы воспитания применяются в семьях, где родители подвержены эмоциональному выгоранию, много устают, погружены в рутинные переживания. Однако, несмотря на это, они стараются прикладывать усилия, чтобы поддерживать единые правила внутри семьи и сохранять здоровую атмосферу дома. В этом случае источниками деструкции чаще всего является негативный прошлый опыт самого взрослого, его внутренние бессознательные негативные установки и стресс, с которым он пока не научился справляться.

Никто из нас еще не готов признать, какому насилию, именно насилию в разных его проявлениях подвергаются в семье самые бесправные его члены. Дети, которые будут молчать.

Травмирующий детский опыт имеет характерные отличия и зачастую приобретается в семьях, где родители даже не задумываются о психическом благополучии ребенка, имеют низкий уровень осознанности, не склонны к саморефлексии. Важное отличие деструкции от травмы заключается в том, что первую можно обратить вспять и через осознаваемое моделирование своего поведения нивелировать ранее нанесенное повреждение. То есть можно изменить подход к общению с ребенком и с другими членами семьи и выстроить новые правила, которые помогут полностью изменить микроклимат внутри семьи.

Стоит лишь изменить форму общения с ребенком, и отношения начнут восстанавливаться. И, как правило, родитель, ошибающийся в воспитании, все-таки переживает внутри себя и думает о том, правильно ли он поступил в том или ином конфликте, и пытается корректировать свое поведение.

А вот травмирующий опыт обратить вспять уже не получится, потому что наносимое им раздражение в десятки, а то и в тысячи раз сильнее «ошибок в воспитании». Именно поэтому травма становится трагедией, необратимой и оттого страшной. Чуть позже мы поймем с вами, что это является лишь следствием того, в таких условиях жил, рос и развивался травмирующий родитель, а также мы поймем, в какой именно момент жизни он стал глухим по отношению к своему ребенку. Все это происходит не случайно и далеко «не просто так», а является следствием сбоя, произошедшего однажды внутри семейной парадигмы.

Став взрослыми и погружаясь в чертоги своего прошлого, мы можем оценивать события, произошедшие с нами. Если наблюдать за телесными ощущениями, можно довольно точно определить, что было просто неприятным пятном, а что стало для вас настоящей психотравмой.

Начнем с определения: деструктивные формы воспитания – это отсутствие единого последовательного подхода к воспитанию ребенка, оказывающее негативное влияние на его психическое развитие, а также на внутрисемейные отношения. Отношения между родителями и детьми могут быть как положительными (функциональными), так и отрицательными (дисфункциональными). В первом случае в семье преобладает позитивный безопасный общий эмоциональный фон, ощущается эмоциональная поддержка, поддерживается взаимное понимание, уважение, любовь, а конфликты решаются без насилия через обсуждение, достижение компромиссов и соблюдение договоренностей. В такой семье фокус внимания направлен на благополучие каждого ее члена.

В отрицательных отношениях часто встречаются разногласия, применяется подавление, контроль, наблюдаются презрение и доминирование со стороны родителей, а также другие формы дисфункциональных взаимоотношений.

Основной вред дисфункции заключается в том, что поведение родителя становится непредсказуемым, непоследовательным и нарушает психоэмоциональную безопасность внутрисемейного климата. Подобные отношения могут привести к повышенной тревожности, к нарушению социальной адаптации и способны спровоцировать возникновение различных специфических отклонений у детей.

Деструктивные формы воспитания чаще всего формируются по четырем сценариям:

• авторитарный – сценарий, когда в семье установлены жесткие ограничения, постоянно звучат обоснованные и необоснованные требования со стороны родителей, которые ребенок должен беспрекословно выполнять, а в случае, если он не может выполнить приказ, используются приемы подавления, унижения, критики и обесценивания;

• гиперопекающий – сценарий, при котором волнующийся эмоциональный родитель неосознанно проявляет чрезмерную заботу, тем самым лишает ребенка обучению самостоятельности, решает за него все проблемы, излишне оберегает от различных опасностей и выполнения задач, не позволяя тому совершать ошибки, исправлять их и приобретать необходимый для личностного развития опыт;

• попустительский (гипопротекция) – сценарий, полностью обратный авторитарному, когда родители не проявляют интереса к ребенку, не уделяют ему должного количества времени, пускают на самотек вопросы его развития, не устанавливают правила внутри семьи и сами часто нарушают равновесие в доме из-за низкого уровня организации и личной ответственности;

• смешанный (хаотичный) – сценарий, когда между родителями нет единства в подходе к воспитанию. Мама воспитывает по-своему, а папа придерживается своих принципов, как правило, оба опираются на истории семей, в которых они выросли.

Это четыре ключевых сценария, но детскими нейропсихологами на сегодняшний день выделено более десяти разновидностей деструктивных форм воспитания. Каждая форма содержит в себе крик, оскорбления, унижения, обесценивание и прочее. Наша задача – обозначить общие признаки дисфункционального поведения родителя для того, чтобы выработать новые эффективные принципы для будущих изменений внутри модели вашей семьи. Поэтому начнем с главной причины, почему деструктивная форма воспитания опасна.

Все дело в том, что фокус приложения силы и власти родителя смещается в сторону подавления, подчинения и «решения вопроса с наименьшими энергетическими затратами». Когда ты постоянно устаешь, у тебя просто нет времени на то, чтобы включаться в своего ребенка. Намного проще выбрать наиболее «удобную» форму коммуникации с ним, чтобы быстро получать нужный результат. И не важно, что чувствует и думает маленький человек.

Но так как подобные формы используются с раннего детства, они могут нарушать процесс естественного и гармоничного психоэмоционального развития малыша, формируя широкий спектр психосоматических, а также психических отклонений, например биполярного аффективного расстройства, истерического невроза, ипохондрии и т. д. Какие именно это будут нарушения, зависит от конкретного случая и во многом от самого ребенка, от того, какой у него темперамент, тип личности и форма реагирования.

Например, чрезмерный уровень эмпатии и скрытая внутренняя тревожность характерны для детей авторитарных подавляющих родителей. Гиперконтроль (гиперопека), стремление доводить результат до идеального уровня чаще встречается у детей, чьи мама или папа использовали разные формы угроз, подавления и наказания «ожиданием». Склонность к негативизму, низкий эмоциональный фон характерен для детей из холодных семей, в которых родители были безразличны к мнению и внутреннему миру ребенка.

При деструктивных формах воспитания повреждение происходит через:

• эмоциональное отторжение, отвержение;

• обесценивание, критику;

• крик, угрозы, подавление;

• ограничения свободы (поставить в угол, забрать телефон).

Начнем более подробно разбирать деструктивные формы воспитания, особое внимание следует уделить авторитарному сценарию, когда родитель использует диктаторское и контролирующее поведение в отношениях с ребенком. В семье преобладают не правила, а приказы. Их выполнение жестко регулируется строгим умным взрослым, который готов сразу же наказывать тебя, если ты не выполняешь его требование. Наказание может проявляться как в крике, наложении ограничений, подзатыльниках и угрозах, так и проявляться скрыто в случайно брошенных токсичных и язвительных фразах или, напротив, умышленно повторяемых негативных установках, целью которых является унижение ребенка. Причинить боль можно словом, например: