Магинариум бесплатное чтение

Деревня на краю мира

Пока, неудачники и слюнтяи! Спасибо за денежки и счастливых выходных! – Наконечник. – Записка неудачникам и слюнтяям.

– Проклятущее трекьятье! Енто был ельф! Клянусь Малышком! – воскликнул Мамаша, вытаскивая Малышка из своей нагрудной переноски и подбрасывая его на ладони.

Мамаша – это бывший Гора, большой человек в длину и ширину. Кто-то может назвать его толстым, но, во-первых, под его склонами скрываются железные копи, а во-вторых, не надо! Вдруг он узнает, что тогда? Есть план побега, смельчак? Некоторые поселенцы продолжают называть его Горой, но это не продлится долго, учитывая, что он постоянно таскает с собой грудного младенца. Характеризующие имена должны характеризовать, по крайней мере, в этом сообществе.

– Хватит, Го… Мамаша, – попросил его Первак, страж деревни (а Мамашу можно только просить).

– Чего хватит-то? – не понял Мамаша.

– Всё что ты делаешь, хватит, – начал перечисление Первак, облокотившись на своё копьё (вернее на заостренную палку, но он называл это копьем), – играться с дитём хватит, сквернословить при… – страж ворот поглядел на Мрачноглаза, силясь оценить его возраст, – при молодежи. И байки выдумывать не надо. Сказитель же говорил что после Перелома ни эльфов, ни драконов, ни коров, ни других мифических существ не осталось.

Первак сам был допереломным, но застал Старый Мир в бессознательном возрасте.

– То, что их не осталось, – енто их проблема, а одного я видал! – Мамаша всё же засунул смеющегося младенца обратно. – У кромки Щипающего леса. Белый такой, уши острые. Мрачник, ты-то чего молчишь? Рассуди, кто тут брешет, а кто тут имеет хорошее зрение и кому можно доверять. Ты же сын Волки.

– Как то, что я сын Волки влияет на что-то? – остановившийся послушать Мрачноглаз и начавший чесать Мясо за подбородок, спохватился и продолжил свой путь из деревни. – Нам вообще-то надо идти, вон Тит уже смотрит в нашу сторону. Значит, будет удачный путь.

– Но Волки же… – крикнул страж удаляющимся парням и одному хряку, но они уже прошли ворота деревни и не слушали.

У Мрачноглаза два задания: присматривать за хряком по имени Мясо и следить за соседским мальчиком Хохотуном. Так что можно сказать, что у него одно задание: выгуливать двоих проказников.

Пастух вёл своё стадо от деревни на новое пастбище. Деревня (небольшая, с 27 человеческими головами и 1 хрячей) называлась Мирокрай, потому что была расположена на краю мира. По крайней мере, не нашлось достаточно зоркого человека, кто увидел бы другую сторону или дно ближайшей пропасти. Сказитель предполагал, что они всё же существуют, и край мира – это всего лишь очень большой шрам, но с именами в деревне не церемонились – называли по сути, а не по предположениям.

Погода стояла отличная (всё-таки лето): на чуть зеленоватом небе не было облаков, воздух словно застыл, не делая глупостей против живых существ. Только дальняя какофония альм нарушала идиллию. Дневило исправно выполняло свою работу по освещению всего вокруг. Его дуги были видимы и почти прямые, что означало, их не скрывали лунные обломки. Тит смотрел прямо в направлении компании. Это был великан (титан даже), сидящий у дальних гор и возвышающийся над ними. Он был там много зим и воспринимался как часть пейзажа.

– Не мог Мамаша видеть эльфа, я те говорю, – сказал Хохотун, прыгая по земляным искривлениям и уворачиваясь от ступнехватов, приставучих кустарников. – Па говорит, что всё нечеловеческое не исчезло после Перелома, а просто стало другим. А измененные эльфы – это орки. Как спригганы для фей. Так что это был призрак, я те говорю!

Хохотун – приёмный сын Сказителя, поэтому он хорошо знает, о чём говорит. Вернее, что говорить и как. Но знать и делать – это разные вещи. Если бы он всегда говорил только то, в чём точно уверен, то, высказавшись, замолчал бы пару лет назад. Мрачноглаз слабо представлял его долго хранящим молчание. Или грустящим, если уж давать полную характеристику мальчика.

Хохотун светловолосый, с кончиком носа, который смотрит вверх. Он единственный, кто, не считая хряка, уже может ходить, но всё ещё требует присмотра старших.

– Может быть, – Мрачноглаз не стал спорить с детскими фантазиями. Он шёл спокойно, изредка указывая путь хряку. – Но у Мамаши недавно пылевик взорвался, а его споры заставляют видеть то, чего нет.

– Так что на счёт приключений… – мгновенно сменил тему Хохотун. – Обязательно нужна принцесса, без них никаких приключений начинать нельзя, я те говорю.

– Да, девушки, которые не будут колотить тебя, если ты выиграешь у них соревнование по рыганию, должны быть прекрасными, – Мрачник подумал о Крушиле в качестве одной из принцесс из историй отца Хохотуна и фыркнул от собственной фантазии. Хотя он вообще не был уверен, что королевства всё ещё существуют. Он слабо представлял иерархию сложнее, чем “лидер – подчинённые”.

– Только пусть она будет главной злодейкой. Па говорит, что обман ожиданий – это то, что нужно для хорошей истории, я те говорю, – Хохот взобрался на очередную земляную волну.

– Твой па много чего говорил, – Мрачник оттащил хряка от чего-то извивающего из земли. – И то, что нужно всегда макать геройское лицо в грязь.

– Это чтобы эти герои не возгордились. И чтобы они потом встали, вытерлись и всем надавали. Так их неизбежный триумф будет триумфальнее, я те говорю, – заверил друга Хохотун.

Подойдя к новообразованному шраму, пастух выжидающе посмотрел на остальных.

– Мы опять туда пойдем? Нам же сказали держаться подальше от больших шрамов, – Хохотун снял улыбку со своего лица, что было довольно редким явлением.

– Твой отец говорил, что, бросая вызов авторитетам, мы выковываем свою личность, – теперь пришёл черед Мрачника заверять Хохотуна.

– И твоя ма после этого загнала его на среднегриб. Не получилось у него выковывать личность в тот раз, – сказал Хохотун, всё же следуя за Мрачноглазом и снова подняв уголки губ.

Они пошли под землёй, недавно вспученной новым шрамом, и открывшей путь к новому пастбищу. Это было несложно, хряк мог пройти здесь, а значит, и любой человек мог (даже Мамаша). Единственным испытанием были невероятные зловония, исходящие из-под земли вместе с маленькими пузырьками, улетающими в воздух. Не очень хотелось знать, что там происходило под землёй.

Хряк не хотел идти по мягкой почве, и парню пришлось подталкивать его. Мясо грузно передвигался, ведь он уже вырастил округлые бока, наполненные сочным мясом, и больше жителей деревни хотел сбросить их с себя. Тогда бы он смог резвиться, как раньше, худой и довольный, а у деревни был бы пир.

Дойдя до луга с безвредными растениями и древними развалинами, Мясо принялся искать подземные грибы, а Хохотун – гибкостебли для венка. Одно задание действительно. Венки – это не мужское дело, считал Мрачноглаз, но он выгуливал паренька, а не занимался его воспитанием.

Развалины вокруг – это то, что тянуло сюда Мрачноглаза. Они были из серого камня с золотыми, синими и красными вставками, уже сломанными и разбитыми, чтобы можно было понять задумку строителей. Они образовывали что-то вроде кругов вокруг небольшого холма. В центре находилась массивная, но сломанная колонна, испещренная непонятными знаками.

Стиль архитектуры был незнаком парню, но это ни о чём не говорит, ведь он видел только архитектуру своей деревни, если это можно так назвать (но рядом точно не должно быть никаких архитекторов). Руины были изящными, длинными, но разломанными от времени или врагами.

Мрачник нашёл свою знакомую арку и лёг на землю, положив голову в проход. В отличие от окружающих деревню пустошей с голой искривлённой почвой, здесь росла мягкая и неагрессивная трава, которая напоминала поднятые вверх синие руки.

Арка ничем не отличалась от остальных развалин: она тоже кособоко торчала из земли и тоже была покрыта глазомхом, вот только…

– "Приветики!" – вторглась в мысли Мрачника арка.

– "Привет. Я расспросил Сказителя, как ты просила. Ничего нового не узнал. Был мир, потом ХРЯСЬ! Он переломался. Всё поменялось, вроде как. Я Старый Мир не застал, чтобы судить. А ты вспомнила что-нибудь?" – подумал в ответ Мрачноглаз.

– "Я – Проход. Моя память не как у вас, органиков: постоянно искрящий суп в мясной тарелке. Если я чего-то не помню, то я не могу это случайно вспомнить, как ты, если у твоего мозгового супчика ингредиент встанет в новое место и положение. Это я ещё упрощаю для тебя, там также молния должна непрерывно бить по блюду. Я, кстати, тоже не помню Старый Мир".

– "Проходы обычно ведут куда-то. А ты посередине развалин. Я бы ещё понял, если бы ты была на краю этих развалин или вокруг тебя были бы развалины коридоров", – осторожно заметил Мрачноглаз.

– "А твой костяной котелок варит. Он действительно варит, я это гарантирую. Я, кажется, могу считывать когнитивные функции органиков. Хм, выходит, я могу находить старую информацию о себе… Значит, я могу и заблуждаться, как какой-нибудь органик? Как неловко-то".

– "Когтивные что?" – парень и раньше понимал только треть того, что думала арка, но “когтивные функции” – это уже слишком. У всего есть предел, особенно у наборов звуков. Мысленных наборов звуков.

– "Когнитивные”. – Поправила его арка. – “Слова у тебя в голове. "Я хочу есть", "моя несовершенная органическая материя требует постоянного внимания", "надо найти самку" – такого рода органические штуки. Ты лучше меня знаешь, уверена".

Мрачноглаз не знал, что такое "самка", но интуитивно осознал и слегка разозлился. Да и "органики" звучало как-то снисходительно. "Ох уж эти органики, но что ещё можно было ожидать от этих органиков? Ты – органик, ха-ха-ха!” Обычно Мрачноглаз более спокоен и вдумчив. Он часто спрашивает себя, нужна ли ему текущая эмоция, и часто ответ бывает “нет”, но к оскорблениям, даже не от живого существа, а от части старой рухляди, он не был готов.

– "И зачем какой-то двери читать мысли?" – спросил парень, только чтобы назвать арку дверью. Он никогда не видел дверей, только слышал о них из рассказов, но всем должно быть обидно, когда их называют не тем, чем они являются. Это ведь так оскорбления работают?

– "Если… если не будет мыслей… то нужно поднимать тревогу", – удивленно, от того, что это всплывает в памяти, подумала арка. Оскорбление дверью она проигнорировала. – "Вот ты ничего. Всякие мысли так и роятся в твоей мясной верхушке. Столько энергии твоего организма тратится, уже давно мог бы подойти к этой Крушиле…"

– "Эй! Я впускал тебя в мою голову не для того, чтобы ты читала мои мысли!" – Мрачноглаз яростно поправил свой венок, надетый на него Хохотуном некоторое время назад.

– "Но что там ещё делать?"

– Дым. Они готовят без нас, Мрачник! – Хохотун разозлено растолкал своего няньку.

– Успокойся, Хохот. Мясо с нами, что они там могут готовить? К тому же дым чёрный, явно готовка испорчена. Хм, знаешь что? Давай всё же проверим, что такое так сильно дымит в нашем доме…

– "Эй, узнай побольше про эль…" – арка не успела домыслить, как её собеседник убрал голову из-под неё.

Что это, если не готовка? Пожар? И зачем арке знать про эль? Что это вообще такое? Действительно, его мысли были как роевики. Он шли домой намного быстрее, не отвлекаясь на разговоры и скаканье по кочкам. Даже Мясо спешил, словно чувствую настроение людей.

На входе их встретил Первой, сменивший Первака, своего близнеца. Горе-страж сидел на земле и перевязывал свою раненую руку:

– Эти колдовские сыны прошли в деревню. На вашем месте я бы…

Мрачноглаз оставил с ним своих подопечных и быстрым шагом направился к источнику дыма. Горело грибохранилище, рядом восемь новых людей спорили с Купчихой. Выглядела толпа грязным сбродом, который выбирал своего главного по количеству грязи на теле. Их лидер, грязнолицый, со слипшимися от пота сосульками редеющих волос, что-то кричал.

Внезапно трое чужаков, стоящих рядом с ним, выхватили своё оружие и начали им яростно размахивать в воздухе. На землю рядом с ними упал отбитый деревянный кинжал.

– Это наша фраза, – сказал отец Мрачноглаза Волки, доставая другой кинжал из-под рубашки. – "Ценности или жизнь" говорил мой прадед, когда грабил ваших прабабушек.

Ушедшие за оружием деревенские начали собираться вокруг него.

– Похоже, мы теперь не крестьяне, – Волки посмотрел на горящий сарай, – а снова бандитский клан, – у него были всклокоченные чёрные волосы и недельная щетина. В тот момент он выглядел грозно.

Мрачник достал пращу и уже прицеливался в главаря вторженцев, когда его боевую руку перехватил Мамаша.

– Твой первый должен быть особенным, – Мамаша с нежностью посмотрел на Малышка. – Оставь убийства взрослым.

Он действительно Мамаша. Мрачноглаз опустил оружие.

Во время боя из руки главного грязнолицего вышли дуговые светящиеся линии и вонзились в головы его людей, заставив их глаза светиться красным.

Вторженцы стояли группой и отбивали все атаки, причем каждый мог отбить атаку, направленную на других. Один из них, не глядя, забросил назад свой меч, отбивая удар от своего товарища, который отклонился туловищем от обоих ударов.

– Магия! Магия! – закричал грибник Грибница, который после уничтожения всего урожая был на грани нервного срыва.

– Все это видят! Прекрати ругаться! – прикрикнул на него Волки.

Деревенские окружали врагов и, хоть и превосходя числом, атаковали нерешительно, не зная толком, что делать. У вторженцев было настоящее, хоть и ржавое, но от этого даже более опасное оружие, а у деревенских – деревянная выструганная Стругателем “хренота”, как выражался Мамаша.

Единственными, кто старались, были Северянин и Разделитель, но даже у них не вышло никого ранить. А те, у кого были пращи и копьеметалки, уже потратили свой запас снарядов на бесполезные атаки. Купчиха раскрутила свой камень на верёвке, но так как эта верёвка была допереломной, то лопнула под слова "ведьмино дерьмо!", запустив камень в синхронно увернувшихся противников. Это было бы даже забавно наблюдать, если бы группы не дрались насмерть. Как только агрессоры придут в себя от неожиданного сопротивления, они с легкостью зарежут всю деревню.

Мрачноглаз, несмотря на совет, положил камень в свою пращу и хотел поразить грязного мага, но тут раздался ужасный рёв, и появился хряк. Враги начали перестраиваться, но, похоже, они не разбирались в хряках.

Мясо на ходу развернулся боком и отделил от тела свою мясную массу, которая по инерции полетела во вторженцев. Даже обладая сверхъестественными рефлексами, нельзя увернуться, если некуда уворачиваться. Никто и не увернулся, почти всё смялись. Повезло только кукловоду, который пригнулся в том месте, которое перескочил мясной вал. Но на этом бок решил не останавливаться и покатился дальше, круша немногочисленные надземные постройки и обрушивая подземные землянки деревни.

Хряки – огромные животные альмы, обычно коричневые с белыми пятнами, выше любого человека, независимо от того, какой стороной их положить на землю. Они набирают массу на мясных стеблях по бокам туши, выкапывая и поедая средне- и мегагрибницы. Эта масса тела нужна им для защиты в сезон дикой охоты. Потом мясо отделяется в качестве платы людям, которые о хряке заботятся, и альмы распрямляются. Их шея становится очень длинной, как и ноги, и они могут доставать шляпки мегагрибов.

Хряк Мирокрая, Мясо, спасал деревню от голода, а теперь и просто спасал её много зим. С его помощью выкопали бассейн и землянки. Он находил мегагрибницы и помогал собирать шляпищи мегагрибов. Также Мясо служил единственным способом попасть в общий тайник на гладкой скале.

А вот теперь хряк стоял с открытой от своей атаки грудью, которую проткнул копьем Первой. Его глаза светились, и от головы исходила дуга к руке мага. Мясо пошатнулся и упал на свой целый бок. Мрачник медленно подошел к нему. Он не видел, как у Первого прекратили светиться глаза, и он ошеломленно начал озираться. И кто остановил мага. И то, что за ним, молча, наблюдает вся деревня.

Мрачноглаз не привык выражать эмоции и тем более кричать. Он просто сел на колени и смотрел, как его друг умирает. Такой человеческий глаз следил за своим пастухом, пока не прекратил быть живым.

Волки подошёл к сыну и сжал его плечо. Он ничего не сказал и, постояв так какое-то время, вернулся к делам. Их у него появилось огромное количество.

– Все остальные целы? – крикнул он.

"Рука ранена", "У меня новый шрам будет", "Я цел!" – ответил ему нестройный хор голосов.

– И зачем я спросил? У нас же нет целителя, – Волки раздраженно потёр свой зашеек. – Так перемотайте раны тряпками. И разделите мясо, мы должны съесть как можно больше, прежде чем оно испортится. Мясо хряка от мяса нападавших отделите, разве не понятно?

– Муж. Мы потеряли всё, – к нему подошла Купчиха. Свои каштановые волосы она собирала в хвост на затылке, брея виски, на которые спускались подвязанные мелкие косички. Несмываемая нарисованная вязь обнимала её правую руки, спускаясь чуть на туловище. Мрачник как-то спросил её, что это такое, но так и не понял объяснений и зачем это.

– Это не так уж много, – шутливо утешил жену Волки.

– Слова настоящего вождя, – Купчиха не оценила шутку.

Волки мрачно посмотрел на жену. Теперь пришел его черед не оценивать шутку:

– У нас нет вождя. После того случая.

– Аргх, если бы за упрямство давали корону, то ты бы был уже императором. Ты и все мужчины мира. Но лжебоги спасли нас от такого, – Купчиха обхватила себя руками и начала качаться. – Но кто я такая, чтобы спорить? Лишь дева в беде в руках наглых разбойников.

Эти слова вытянули лицо и выпучили глаза отца Мрачноглаза. Когда его жена начинала вспоминать, что изначально она не была с бандой, а из семьи купца, которую эта самая банда пыталась ограбить во время Перелома, то значит дело серьёзно.

Все начали расходиться, оценивая, насколько серьёзный ущерб был нанесён деревне. А тут было что оценивать: весь, только что собранный урожай грибов сгорел, единственный источник мяса и доступа к тайнику был мёртв, и почти все постройки были сровнены с землей, как наземные так и подземные. Нападавших никто не хотел обыскивать, выглядели они не очень приятно, и их коснулась магия. У них забрали оружие и какие-то безделушки, но ничего особо ценного при них не было. Кроме кольца с символами на руке мага, этого украшения никто не хотел касаться сильнее всего (по понятным причинам).

На помощь пришёл Сказитель. Он всегда хотел выглядеть мистически, но этого было сложно добиться в Мирокрае, где одежду делали из диких растений и шкур альм. Так что он отыгрывался на своих седых волосах. Отец Хохотуна всё ещё искал свой стиль, поэтому половина его бороды была распущена, а другая половина закручена в замысловатые косички, переплетающиеся с волосами на голове.

Он осторожно осмотрел кольцо, двигая рукой покойника:

– Нет, не понимаю. Я же вообще никакого языка не понимаю. Я Сказитель, а не Читатель. И тем более, Писатель, я вам говорю.

– Тьфу ты! – разочарованно сплюнул Волки.

– Возможно, он не тот самый, а вот это кольцо обладает той самой силой, – Сказитель был суеверным и не любил лишний раз говорить слова от слова "магия". Это делало его рассказы о допереломном мире запутаннее. Кроме того, он решил, что раз его клан теперь крестьяне, а не бандиты, то ему не следует ругаться. Но, похоже, с этого дня придётся.

– Надо избавиться от этой дряни, – заявил отец Мрачника, отступая на несколько шагов.

– Я готов! – вызвался, незаметно подошедший к ним Мрачноглаз. – Мне всё равно нужно отвлечься и, желательно, где-нибудь не здесь.

Волки осторожно сорвал палкой кольцо и обмотал его в несколько одежд нападавших. Потом отдал этот комок зла сыну. Мрачноглаз понёс магическое кольцо на край мира. Это был не особо длинный путь по пустырю.

Своё имя парень получил из-за того, что, будучи пастухом, имел кучу времени постоянно напряженно думать, что отразилось на его лице. Вот и теперь он тренировал свои мышцы лба. Умение отбрасывать эмоции ему сильно пригодилось, но текущую эмоцию отбросить не так просто, а подавлять эмоции парень умел хуже, да и не хотел он подавлять хоть что-то. Лучше отпускать. “Живи и дай жить другим” – сказал однажды герой Сказителя, и Мрачник запомнил.

Край мира обладал силой притягивать людей, поэтому парень в уважительных шагах от него кинул кольцо в пропасть. Посмотрев какое-то время в туманную пустоту, пока ему не показалось, что она смотрит в него в ответ, он развернулся и зашагал обратно.

Вернулся он к вечеру. Жители деревни сидели у костра и ели приготовленное мясо. В центре внимания стоял Сказитель и начинал свой рассказ, кажется, о рыцаре и принцессе, но его перебил Мамаша:

– Опять ты про своих богатеев. Они все помрут в конце, как всегда, да? Нам и так кусок Мяса в глотку не лезет, а тута еще ты со своими смертями.

– Не предлагаешь ли ты мне добавлять счастливые концы в мои рассказы? Что это вообще такое, я не понимаю!? Жили они долго и счастливо? – возмутился Сказитель. – Где ты такое видел? Я тебе говорю, Мамашка!

– Я те предлагаю заткнуть рот. Еже ли ты так не можешь жить без своих выдуманных фантазий, то рассказывай сам себе, когда никого рядом не будет, – ответил Мамаша в своей манере.

Заметив сына, Волки кивнул и поднялся, прервав разгорающуюся ссору:

– Вообще-то этим должен заниматься вождь, но у нас его нет, так что я это сделаю. – Он оглядел жителей деревни, которые молча наблюдали за ним, не возражая. – Вы все видели, что сегодня произошло. Ничего славного или хорошего. А дальше будет только хуже. Я пойму, если вы захотите уйти, но не дам вам этого сделать. Сейчас, в скверные времена, нам особенно сильно нужен каждый. Давайте поплачем, повоем, пожалеем себя, можно даже поваляться по земле, посыпая голову пеплом, только дождитесь когда догорит костёр. Даю вам на это сегодняшнюю ночь. Но после этого встаньте, вытрите слезы и сопли, и чтобы я больше не слышал от вас никаких жалоб о сегодняшнем дне. Нам нужны сильные люди, чтобы начать всё заново. Мы учтём свои промахи и ошибки и восстановим Мирокрай, даже лучше прежнего. Я всё сказал. – Волки уселся рядом с Мрачноглазом. – Как моя вдохновляющая речь? Не слишком…

– Очень повождецки, – его сын взял кусочек своего друга.

– Ты знаешь, Мрачник, шутки не как вино, со временем они не становятся лучше. Они как это… это… – отец с ненавистью посмотрел на свой черепок, наполненный вытяжкой из растения Молокодой, которую обожал Малышок и ненавидели все остальные.

– Что такое вино? – Мрачник потёр кристаллом вкуса свою порцию.

Волки грустно взглянул на сына взглядом "я породил жизнь в проклятом мире":

– Напиток из лежалых плодов. Точно не из грибов, – он решил сменить эту ужасную тему. – Ты же знаешь, твоя матушка старых взглядов, и она хочет, чтобы я поговорил с тобой о смерти. По-моему, ты и так придёшь ко всему сам, естественным путём, как и все.

Мрачноглаз посмотрел на истекающее соком мясо в своих руках:

– Я ведь ел его мясо раньше и сейчас не делаю ничего отличного от этого. Но почему-то мне кажется это неправильным.

– Он ведь хотел этого, отдавал нам пищу в обмен на заботу, в основном твою. Это договор. Как с растениями. Раньше были яблони и пшеница и цветы. Они тоже платили нам едой за заботу. Нам и пчелам. А они, в свою очередь, платили нам медом. Который, к слову, тоже мог забродить. Вот это я называю гармонией мира!

– Спасибо, – настроение Мрачника улучшилось. То ли от слов отца, то ли от атмосферы вокруг. Многие начали горланить что-то, напоминающее песню, где назывался предок, а потом неизменно добавлялось: “…танцует сейчас с нами”. Нелюбящих танцы и веселье ни у кого в роду не оказывалось.

– Ох, так может, заодно о женщинах поговорим? Говоря о пчелах и цветах… – предложил воодушевленный успехом отец, но его сын подавился едой.

Когда Волки ушёл, к Мрачнику подошёл Первой и протянул вырезанную из дерева фигурку, которая помещалась в кулаке. Она изображала альму, стоящую на четырёх лапах и имеющую продолговатую морду. Очень похоже на часть тела местных альм. Присмотревшись, Мрачноглаз заметил, что альма, всё же, как нормальная альма, состоит из частей себе подобных: морд, лап и хвостов.

– Это волк, вернее, волки, вернее, моё художественное виденье, – сказал Первой. – Так выглядели некоторые амальгамы до Перелома. Но я тогда был ещё ребёнком, воспоминания не самые благонадёжные. Волки – стайные животные, в честь них назвали твоего отца.

– Извинения приняты, – Мрачноглаз повертел фигурку в руках. – Хотя я и не считал тебя виноватым. Но вот Стругатель может обвинить тебя в покушении на его имя. И Мамаша мог бы обвинить тебя в том, что вместо охраны ворот, ты стругаешь такое.

Первой схватил парня за руку, сжав свой подарок в их руках, и отчаянно зашептал:

– Это всё магия. Я не хотел этого делать, но сделал. Зачем люди терпели подобное так долго? Надо было охотиться на магов сразу же, как только все поняли, с кем имеют дело. У нас бы и Перелома не было. Думаешь, те люди, – он нервно посмотрел в место, куда свалили трупы, – они тоже не хотели, но были под контролем?

Потом к нему приходил Хохотун, развлекая его загадками. Загадки были легки, просто описания окружающих предметов и вопроса “Что я?”, но Мрачника они порадовали. Потом к нему подошла Купчиха, чтобы проверить как он и принести ещё еды. Потом Сказитель всё же начал рассказ, в этот раз о бессмертном человеке, который пил кровь людей и хотел потушить Дневило, но на пути к своей цели случайно помогал окружающим. Мрачник не узнал конец истории, потому что заснул с улыбкой, думая, что не всё так плохо.

Необязательный комментарий автора: На деревню будущего героя нападают бандиты, но есть нюанс – главный герой сам из бандитского клана. И ещё это будущий герой объясняет мироустройство древнему артефакту, что тоже небольшое переворачивание клише с бока на другой бок.

Рассказ Сказителя ни к чему в этой истории не относится, это не предзнаменование грядущих событий или их метафора. Просто отсылка на Ницше с бездной, натолкнула меня и на “…часть той силы…”. Но рыцарь-вампир противоречивый, значит интересный, персонаж, я не исключаю, что эта история станет предзнаменованием в будущем.

Курсивом я выделяю мысли персонажей. Если без уточнений, то того, с чьей перспективы написана глава (В "Магинариуме" – это, в основном, Мрачноглаз). Так что история от третьего лица с небольшими вкраплениями первого.

Зов приключений

Мы должны собраться и наказать всех этих *** магов за то, что они *** наш мир! В большую организацию! *** организацию! *** *** ***! Давайте, давайте, оружие нам какое-нибудь надо, доспехи, иерархию, слоганы и прочее ***. Ты, *** писака, чего ты там скря – Транскрипт речи Ирразарда Косноязыкого, первого Траурника.

Проснувшись, Мрачноглаз решил, что проснулся в другой сон. Он увидел великана, ростом с мегагриб. На нём была свободная чёрная туника и чёрный платок, свисающий с лобного обруча и закрывающий лицо. На платке были нарисованы красные закрытые глаза, из которых вытекали такие же красные капли.

Ветер трепал эту полоску ткани, показывая за ней мясистое великанье лицо. Через плечо великана был перекинут канат, на котором висели огромные клетки, закрытые чёрной тканью. Ветер также раскрывал, что в них находятся люди.

Самой страшной была проплешина на макушке великана. Она делала это чудовище не наваждением пробуждения, а реальным существом из плоти и волос, имеющим свою жизнь.

Оглядевшись, парень понял, что вся деревня набита гостями. Все они носили “плачущие” головные платки и либо чёрные мантии, либо чёрные плотные жилеты со свисающими полуюбками с (ну конечно) чёрными штанами. Похоже, великан тоже должен был носить эту униформу, да ткани не хватило. У некоторых виднелось железное оружие на спинах или поясах, некоторые носили свёрнутые веревки, рюкзаки или вообще ничего видимого.

Что ещё давало надежду на нереальность происходящего, так это то, что у гостей были странные пропорции: кто-то был очень широк, кто-то слишком высок, а у одного шерсть выбивалась из-под одежды. Были здесь и маленькие альмы, стоящие на четырёх ногах, и похожие на них существа, но больше и длинношеее. К несчастью (или наоборот, к счастью), разглядеть их Мрачник не мог, они находились в отдалении.

Деревенские пребывали в растерянности и только перешёптывались. Гости явно были незваными, они проигнорировали забор и ворота, не великие какие, конечно, но понятные в своём назначении. Мрачноглаз услышал слово "Траурники" от Бороды. Ма..то-самое-борцы? Отец был прав, когда говорил, что всё станет хуже, но чтобы настолько?

Но ждать чего-то пришлось так долго, что Мрачник смирился с реальностью происходящего. Наконец, к ним вышел человек, тоже носивший свободную мантию, но на обруче у него были три кривых металлических зубца, как будто их вылепили руками из глины. Был трёхзубцовый человек высоким, худым (тощим даже) и хромающим на правую ногу.

– Эммммм. Я вижу, вы расшиблись в лепешку, приготовившись к нашему приходу, – главный Траурник сказал молодым и неуверенным голосом.

Он кивнул на вчерашних нападавших, которых сложили в отдалении. Порыв ветра показал, что его губы расплылись в улыбке, которая тут же скривилась от злости на свою дурацкую шутку. Его губы беззвучно сказали что-то вроде “демон”.

Волки сделал шаг к неудачному шутнику:

– Мое имя Волки, я охотник деревни Мирокрай. Теперь представьтесь тоже и скажите, что вам нужно.

Траурник проигнорировал вопрос и, прихрамывая, подошёл к засыпанному кострищу. Он развёл руки в стороны и неловко крутанулся вокруг своей оси, словно выделяя окружавшие развалины:

– Что есть вот это? Помойка? Эммм. Где вы живёте?

– Это центр нашей деревни, – гордо вскинулся не-вождь.

Даже через вуаль было видно, как лидер Траурников остолбенел от ответа. Он, видимо, решил, что Волки – безумец.

– Мы преследовали опасного беглеца с запретным знанием. Вот оттуда, – Траурник показал пальцем вдаль от деревни, – сюда, – он указал пальцем на землю под своими ногами. – Если тут его нет… Эммммм… – Он подошел к трупам и начал пристально разглядывать останки мага, но на месте его лица было кровавое месиво – тот, кто убил его, не церемонился. – Убить его вы не смогли бы. Значит, он там, – Траурник показал пальцем в направлении края мира. – Там что?

– Абсолютное ничего, – также услужливо объяснил Волки.

– Где ваш лидер? – Траурника начала раздражать беседа, как он подумал, с деревенским дурачком.

– Нет у нас… Ай! – Купчиха подкралась к своему мужу и теперь отчаянно давила его бок локтем. – Вождь – это я! – Муж заметно подмигнул жене. Она начала процесс переосмысления жизни.

– Эммммм (этими "эммммм" незнакомец покупал себе время, чтобы составить следующие слова в предложения), – давайте начнем сначала. Эмммм. Вы представились, а я был занят другими мыслями, а потом чувствовал, что упустил нужное время для ответа. Но, похоже, мне придется переступить неловкость. Я – Слизверт, центурион пятой центурии Длани Траурников. Да, мы просто взяли ранги Старой Империи, я бы придумал что-нибудь своё. Кхм! Мы несём траур по себе, ибо мы уже мертвы. Мы дали клятву уничтожить любое проявление запретного знания. Такова наша жертва.

Слизверт начал отдыхать от своей долгой речи, смотря на деревенских, они смотрели на него. Не дождавшись реакции, центурион продолжил:

– Видите Аургемира? Ну конечно, видите.

Великан, услышав своё имя, начал махать рукой, подняв ещё больше ветра.

– Здоровенный, да? Эммммм. Он не использует свою физическую силу в бою. Он… – лидер Траурников направил голову на великана, отвёл её, но сразу же вернул обратно: – Нет, стоп! – Он замахал руками. – Прекрати быть таким дружелюбным! Я тут… Эмммм… Угрожаю тобой!

Из под земли внезапно выскочил призрак, напугав деревенских и самого Слизверта. Призрак выглядел как прозрачный человек, одетый в униформу Траурников, но вместо вуали на голове у него был облегающий мешок. Прозрачный человек подлетел к своему лидеру и что-то зашептал ему на ухо.

– Я говорил тебе больше так не делать. Или это был другой курсор? Кто вообще придумал закрывать нам лица? Эммммм. Понял. Иди, возвращайся в своё тело. Эммммм. И больше не выскакивай так. – Слизверт посмотрел на толпу перед собой новым взглядом (наверное. Но голову он точно наклонил под чуть другим углом). – Там действительно ничего. Эммммм. И что теперь делать?

– Да скажи ты ему правду, Волки! Нет мочи терпеть его “эмы”! Уверен, как и всем тут, включая его людей! – не выдержал Мамаша.

– Хорошо, я убил мага. Вот этим. – Волки показал свой выточенный из дерева кинжал, который был сломан надвое и темнее обычного. – Он пришел в наш дом с подчиненной толпой, уничтожил нашу еду, атаковал нас и пытался убить моего сына. За это он лежит в той куче тел.

"Убить меня?" – подумал Мрачник. – "Заклятье, я ведь тогда перестал замечать, что происходило вокруг".

– Эммммм. Ладно. Ты, охотник из Мирокрая, убил носителя кольца Норн вот этим сучком, – если лидер Траурников и хотел скрыть сомнения в голосе, то у него не получилось. – Эммммм. Где, кстати, это колечко? В качестве доказательства твоей доблести?

Волки немного подумал и сказал, несмотря на то, что Купчиха схватила его за руку и выпучила глаза:

– Я снял его и бросил за край мира.

Мрачноглазу не понравилось, как его отец врёт. Это напомнило ему определённые моменты из рассказов Сказителя.

– Не верьте отцу, это я сбросил кольцо! – выступил вперёд Мрачник.

– Нет, это был я! – словно ожидая чего-то подобного, выступил вперёд Мамаша, пряча Малышка в нагрудную переноску.

– Не слушайте этих лгунов, они выгораживают старика. Это был я, я вам говорю, – выступил Сказитель.

– Какого старика? Тебя, что ли, пега в расцвете сил? Они выгораживают женщину, – обречённо выступила вперёд Купчиха.

Другие тоже начали выступать, но Мрачноглаз заметил, что Слизверт не сводил глаз именно с него. Сказать, куда смотрит Траурник, было сложно из-за полотна на его лице, но направление угадать можно было. Его нарисованные глаза внезапно вызвали мурашки у Мрачника. Этот Слизверт был чужаком с армией за спиной, от него можно было ожидать чего угодно. И Траурник не двигался, даже когда очередь говорить дошла до Хохотуна.

– Одни из тех, а? Эммммм. Я понимаю, что выгляжу не слишком внушительно и говорю не очень. Но шутовскую шапку с колокольчиками на меня надевать не надо. Эммммм. На мне уже есть венец трёх фаланг, они плохо сочетаются вместе. В общем, что я хочу сказать, центурионами слабаков и дураков не делают. Эммммм. На моей памяти, – выдал целую речь, немного вспотев, лидер Траурников, когда каждый житель деревни высказался, – в клетку их. Ту, особую. Пусть договорятся об общей версии и, кого они выберут в качестве носителя кольца, с тем я и побеседую.

Великан поставил одну из своих клеток, а мрачные Траурники (хотя возможно под вуалями они улыбались и корчили рожи) запихали туда всю деревню. Затем накрыли клетку тканью. Наступила тьма.

– Что вы там устроили? Это из-за тебя, Сказитель! – Волки, похоже, был очень зол.– Ты им втемяшил в головы подобную чушь своими россказнями. Они теперь будут думать, что мы что-то скрываем. А ведь мы, если вы не знали, ничего не скрываем. Вот сюрприз, да?

– Кроме того, кто выкинул кольцо, да? – Мамаша зашуршал одеждой, плотнее закутывая Малышка.

– Просто на всякий случай. Это всё равно ничего не меняет. Кольцо сброшено, а кем…

– Вот и закончили говорить об этом. А теперь дайте мне место обследовать дно, – сказала Лосиха, жена Грибницы. В отличие от худого мужа, она была плотной женщиной с густыми рыжими волосами, которые передала своей дочери Крушиле.

– Думаешь, нас поместят в сломанную где-то клетку? – спросила её Купчиха.

– А вы не чувствуете, что это допереломное дерево? – ответила Лосиха. – И, надеюсь, пленники тут активно вытекали жидкостями, чтобы где-то подгнило.

– Надеюсь, пленники наших тюремщиков не особо истекают тут, чем бы ни было, – понадеялся Обрубок, которому и без того досталось в жизни горестей.

– И что? Под нами всё равно земля, – возразил Фуражир, деревенский собиратель.

– В том-то и дело что под нами тоннель из моего дома к общей кладовой, – на неодобрительные возгласы Лосиха цыкнула. – Тц. Что "уууу"? Можно подумать, вы сами не берете оттуда всё, что хотите, когда хотите. Как будто там какие-то великие ценности.

Все принялись исследовать пол на ощупь, ведь других особых дел тут не предвиделось.

– Ай!

– Нашёл?

– Да, шаношу. Шастряла, што шубами не вытащить.

– Тихо вы! Думаете, если нас не видно, то и не слышно?

Мрачноглаз нашел сколотую доску и с помощью кинжала отца (почему его, кстати, не забрали? Не посчитали настоящим оружием?) смог отделить её от остальных. Потом все вместе, что скорее мешало, чем помогало, продолбили вход, сломав на этом ещё два кинжала.

– Сможешь пролезть? – спросил Волки сына.

– Почему я первый? Хохотун же меньше меня, – удивился Мрачник.

– Потому что тебе тут находиться опаснее всего. А Хохотун пойдет со взрослым, когда этот взрослый сможет протиснуться в эту дыру. Ты пока иди в город, от места, где на тебя напал бурый альм, выбери направление туда, где Дневило обычно во время завтрака. Там жди нас, мы все тебя догоним, – с этими словами Волки мягко, но решительно начал заталкивать сына в проход. – И возьми это, – он протянул сыну один из своих деревянных кинжалов.

– Скоро увидимся, – успел крикнуть Мрачноглаз.

Тоннель был широким, только у Мамаши он мог вызвать затруднения. Парень шёл, едва пригнувшись. Вскоре Мрачноглаз добрался до кучи досок и, повалив их, выбрался в общую кладовую. Там, кроме поваленных Мрачником досок, лежали черепки, бок Мяса и висели сушёные травы. Мрачноглаз не понимал, зачем Лосихе утруждаться и копать тоннель. Возможно, она сделала его в надежде на вырост деревни, который так и не произошёл.

– Что мы вообще тут делаем? – послышался голос снаружи. – Словили каких-то дикарей и ждём чего-то.

Мрачноглаз сжал кулаки. Обидно.

– Ты же знаешь Слизверта и его безумные планы. И не называй их дикарями, – другой голос понравился Мрачнику больше. – Дикари не спят на голой земле и как-то готовятся к завтрашнему дню. Они, наверняка, измененные альмы.

А нет, даже меньше. Мрачник начал искать камни для пращи.

– Я пожертвовал другом и глотал ту дрянь не для того, чтобы охранять любимые кочки человеческих скотов.

– Такова наша жертва.

– Ты же знаешь, как я отношусь к пропагандистским лозунгам.

– Следи, чтобы центурион тебя не услышал. Он хоть и полудурок, но мощный. Идём, эта грязь чиста, пошли проверять другую.

– Ха, "грязь чиста", ну ты иногда скажешь такое… – голоса начали удаляться.

Мрачноглаз вылез из кладовой на свет, осторожно огляделся и пополз. Так он покрывал себя грязью с ног до головы, но ему было всё равно. Если те двое вернутся, то наверняка будут смеяться.

Скажу что-то вроде "Смотри, один дикарь вырвался, чтобы поваляться в грязи!" или "Этот дикарь такой тупой, что забыл как ходить ногами, это ли не умора?" И что тогда делать? Подняться и сказать: "Вы не правы, делая поспешные выводы о только встретившихся людях. Мы не дикари. Сначала узнайте все наши обстоятельства и только потом судите"? Возможно, Мрачноглаз успеет завершить свой диалог у ног их главаря.

Но ему никто не встретился, и подобного диалога не произошло. Он добрался до сломанного деревенского забора, встал и побежал. Отдалившись на достаточное расстояние, Мрачноглаз пошёл по пустырю к месту, где на него напал бурый альм. Отец указал направление загадкой, предполагая, что их могут подслушать.

Это случилось много зим назад в Сухом Русле – большом земляном канале с крутыми и опасными берегами. Чтобы выбраться оттуда, нужно встать на крутой склон, а затем прыгнуть, зацепившись за нависающий над головой край. Что Мрачник, в том возрасте, не мог успешно выполнить этот трюк. Именно там на него и наткнулся альм.

У лесных альм всегда разное количество конечностей, и они не всегда стабильны. Но этот альм твёрдо стоял на четырёх ногах и имел голову, которая находилась спереди. Остальные его морды и лапы были мельче и располагались у него на спине и боках.

К счастью, Мрачника спас Мамаша, тогда ещё Гора.

Время завтрака уже прошло, и небо стало бледно-розовым. Тит смотрел куда-то вдаль. Мрачник шёл, пытаясь очистить свою одежду от грязи, но только размазывал её. Дойдя до берега Сухого Русла, он заколебался, дурные воспоминания нахлынули на него.

Внезапно за спиной Мрачника раздался низкий голос с хрипотцой:

– Ты будешь прыгать или просто размышляешь, куда вода делась? Самое время для этого.

Мрачник мгновенно обернулся и увидел девушку. У неё были длинные и спутанные чёрные волосы , которые свисали на лицо. Она горбилась, двигалась медленно и плавно, а её одежда состояла из двух грязно-белых полотен, завязанных на плечах (на манер туники), и такого же куска ткани в роли юбки.

– Только заметил? А я ведь за тобой от самых чернышей иду. Неудивительно, что они застали вас врасплох, – нахально продолжила она.

– Да вот выбираю место поживописнее, чтобы похоронить там шпиона Траурников, – парень не понимал, что вообще говорит. Его рот восстал против остального тела и теперь работал сам по себе, не связываясь с мозгом.

Девушка подошла к нему, и он увидел, что у неё большой рот, широко расставленные природой глаза, густые брови и плоский короткий носик. "Крушила красивее", – почему-то подумалось Мрачноглазу.

– Правильно. Я – шпион Траурников. Их предводитель, Слизверт отправил меня следить за тобой. И велел сказать тебе об этом. И вот это тоже сказать.

– Я вижу, он не очень разбирается в шпионаже, – заявил рот Мрачника, подстраиваясь под шутливый тон собеседницы.

– Предполагает, что, показав тебе два подвоха, ты расслабишься и не заметишь третий, самый главный. Или что ты поведёшься на девичью мордашку. Видно, тряпка на голове совсем непрозрачна, или обруч давит слишком сильно на череп, – её губы расплылись в улыбке, став ещё шире, но Мрачноглаз заметил, что её глаза не изменились. Они были довольно старыми для её возраста, может, он ложно определил её как ровесницу? – Что он не просил меня говорить так, это то, что он просил меня сказать "И вот это тоже сказать". Понимаешь? Подозреваю, что нет. В общем, ты не должен доверять мне. Но если меня не будет с тобой, то господин Тряпка-на-Роже пошлёт кого-нибудь компетентного. Мне это не надо, а тебе? Да, он велел тебе сказать, что позволил сбежать, посадив в сломанную клетку…

– Да, я…

– …с расшатанными прутьями. А ты думал, почему тебе было так легко сбежать, "герой"?

– Что ему от меня надо?

– Ах, забыла спросить. – Девушка изобразила наигранные сожаление и задумчивость, потерев подбородок пальцами. – Вернусь и потребую от него написать мне подробный отчёт обо всех его планах. Я, кстати, буду отправлять ему отчёты о нас, но не волнуйся, это будет полная чушь, отборная, высший сорт, с маленькими вкраплениями правды.

– Что-то в твоём гениальном плане не на месте. Вот только что? – парень отплатил ей своей актёрской игрой. – Ах да, моё согласие на твою слежку. – Рот, кажется, ввёл свою революционную армию во дворец разума и теперь казнил мозговых дворян. Мрачноглаз только что побил свой рекорд жизни по продолжительности общения с девушками за последнее время. Крушила была старше его на несколько зим, и ей было скучно с ним общаться, а его ровесниц в деревне не было.

– Слушай, давай это потом обсудим, – девушка посмотрела в сторону Мирокрая. – Нам бы бежать отсюда, господин Я-Сосуд-Могущества-Плак-Плак скоро пустит за нами псевдогончих. Ну, чтобы мы сплотились, работая вместе для выживания. План? Так, стоять и хлопать глазами, как дурачок? Не вижу, как это нам поможет.

– Что? У тебя какой план? Ты знала об этих гончих всё это время! – Настроение Мрачноглаза резко поменялось. Мозг восстановил свою власть.

– Ох, под планом я подразумевала направление бега, ты ведь должен знать эту местность. Драться нашими силами не вариант. А на прямой местности…

Под эти слова Мрачноглаз спрыгнул в Сухое Русло.

– А на прямой местности, вот прямо такой, как эта, куда ты так опрометчиво спрыгнул, не дослушав меня до конца, они нас догонят и уничтожат! – закончила шпионка, догоняя Мрачника.

Они бежали некоторое время, когда услышали, что их преследуют. Псевдогончие молча бежали за ними, только земля разлеталась из-под их лап. Парень оглянулся и увидел что это были белые четвероногие существа с вытянутой мордой и острыми стоячими ушами. Они напоминали фигурку, что подарил Первой. Только их глаза не желали находиться (как все порядочные глаза) в своих глазницах и теперь висели на стебельках перед носом.

– Беги! Не смотри назад! – крикнула девушка, которая бежала рядом.

Земля рядом с Мрачноглазом взорвалась. Он увидел, что что-то красное, покрытое белыми шипами, отползало назад от взрыва. Он снова обернулся (игнорируя совет шпионки) и увидел, как это что-то возвращается в открытый рот одной из псевдогончих. А сами гончие заметно сократили дистанцию. К счастью, беглецы достигли нужной местности.

– Выходим! – крикнул Мрачноглаз. Он бросился к берегу и попытался запрыгнуть на него, но сразу две атаки гончих взорвали место, куда он хотел зацепиться. Парня отбросило и забросало землёй, а ещё эти атаки поранили его руку, содрав кожу. Но он успел рассмотреть, чем в них кидались – это были клубки клыков, облепляющие длинные языки. К счастью, атака сбила земляной навес, и берег стал обычной прямой стеной, чуть обсыпавшейся. Но как туда забраться под обстрелами?

Что-то схватило его ногу, и Мрачноглаз испугано брыкнулся.

– Не время! – сказала сзади девушка, присев, держа его ногу, и пытаясь поставить её себе на плечо. Мрачник всё понял и встал на чужие плечи. Девушка встала, держась за землю, и парень почувствовал, как она качнулась от удара в спину, даже не вскрикнув. Отчаянно подтянувшись, он забрался на берег и, схватив свою спасительницу за руку, подтянул её к себе. Ещё одна атака задела ноги девушки во время подъёма. Оказавшись вне радиуса атак, они упали на землю, тяжело дыша.

– Я… тебя… прости… – заговорил Мрачноглаз. Он чувствовал сильное смущение. Только встретил девушку и сразу же пнул её, когда она спасала твою шкуру. Это тебе надо было её подсадить. Молодец, Мрачник.

– Ничего… важного… не задел, – девушка смахнула что-то с губ. – Эти улиточные отродья всё равно бьют сильнее.

– Спасибо, что помогла. Нужно осмотреть раны, – Мрачноглаз начал вставать.

– Нет, – она покачала головой, и её длинные волосы разметались по земле. – посмотри на них.

Псевдогончие продолжали атаковать берег языками.

– Они скоро пробьют сюда дорогу. Нужно уходить, – закончила девушка.

Она поморщилась, когда Мрачноглаз помог ей подняться. Её босые ноги заливала кровь из рваных ран выше лодыжек. Ботинки либо были потеряны при беге, либо она их изначально не носила. Перекинув её руку через плечо, парень постарался делать как можно более широкие шаги, чтобы уйти как можно дальше.

– Надеюсь, вид будет действительно живописным. Вот только от нас вряд ли что-то останется для похорон, – если девушка решила подбодрить парня такой шуткой, ей это не удалось.

– Мы всё ещё выполняем наш план, – Мрачник старался экономить дыхание для движения, но всё равно ответил.

– Хорошо. Мы ведь прошли самую глупую и рискованную часть твоего плана?

– Эээээ, да.

– Брал уроки уверенности у Слизверта?

У Мрачноглаза был план, но с каждым ударом сердца он нравился ему всё меньше. Воспоминания об этом месте натолкнули Мрачника на мысль, что, если они не могли драться, то нужно было найти того, кто сможет. А также на мысль о Мамаше и о чём он говорил вчера утром. Но как он мог довериться словам Мамаши? Это же Мамаша! У него же ещё и пылевик взорвался. Видимо, вместе с воспоминаниями благодарность за спасение затуманила его мозг.

Они дошли куда он хотел, но никого тут не было, только лес из опасных деревьев, которые извивали свои щупальцами в поисках жертвы. Щипающий лес.

– Только не говори, что ты хочешь заманить их в эти мерзкие деревья, – произнесла девушка, уверенно слабея. – Тогда нам самим придётся туда зайти. Уж лучше быть разорванными тысячей зубов. Как удачно, что у псевдогончих как раз тысяча зубов.

Мрачноглаз шёл вдоль леса, надеясь найти то, что хотел. Он услышал топот лап, но оборачиваться не стал. Наконец, завернув за земляной вал, он увидел его. Эльф стоял, положив руку на дерево, которое пыталось его обвить. Он был очень высок, выше Мамаши, и одет в белый халат до пола, который заканчивался на груди и свисал на руках рваными лоскутами. Полоски жёлтого металла переплетались с тканью, а на груди они схлёстывались друг с другом.

Девушка прервала разглядывание, толкнув в спину. Сама она упала и успела втолкнуть свою руку в пасть выскочившей гончей. Мрачник попытался помочь ей, но удар клыкастого шара, задевшего его плечо и щеку, отбросил его на землю. Неужели его план действительно такой глупый? Он впервые воплощал в жизнь свою серьёзную задумку, и сразу же такой зубодробительный провал. Ох, не надо сейчас о зубах…

Мрачник почувствовал, как земля за ним вспучивается. Оглянувшись, он убедился, что это так и есть. Или это совпавшие визуальные и телесные предсмертные галлюцинации. Из земли надувался пузырь, как у вонючей земли, только этот был очень большим. Наконец, этот растущий холм прорвало изнутри огромное металлическое лицо – нет, маска. Потом появилась другая маска, которая находилась на подбородке предыдущей. Они обе обладали плавными и изящными чертами лица. Первая маска выражала удивление, вторая – злость, а последующие – сосредоточенность. Потом освободилось тело этих масок, которое носило доспех, похожий на эльфийский, только тяжелее и больше.

Сбоку Мрачника вспучившаяся земля освободила гигантский меч, который держал подземный доспех. Потом шипастый шар на палке, потом топор. Скачущая земля остановила нападение гончих, которые теперь пытались удержаться на ногах. Только та, которая пыталась съесть руку девушки, по-прежнему была на ней.

Мрачник, падая, взлетая и скатываясь, от непрерывного землеворота, успел заметить, что многорукий гигант непрерывно достаёт оружие из-под земли и отводит его за спину, пока другая рука достаёт новое оружие. Его шлемы в виде лица тоже меняются снизу вверх.

Одна псевдогончая попыталась атаковать это существо своим языком. Гигант прекратил свою земляную мельницу и сделал горизонтальный взмах, разрубив несколько гончих напополам. Половинки с ногами бросились убегать, а их верхние части без какого-либо крика шлепнулись на новое вспаханное поле и тоже постарались уползти, оставляя после себя не кровь, а прозрачную жидкость. Все остальные решили не дожидаться собственного нарезания и бросились прочь.

Атакующая девушку гончая тоже попыталась сбежать, но либо девушка держала её язык, либо рука шпионки застряла в клыках. Гончая лишь смогла, пятясь, оттянуть свой язык на большое расстояние, когда огромная булава снесла ей голову. Освободившееся тело кинулось наутёк.

Когда землятряска закончилась, Мрачник поспешил к раненой. Он увидел, что на её руке висят лоскуты кожи, но кровотечение несильное. Махнув ему здоровой рукой, она расслабленно опустилась на землю и закрыла глаза.

– Нужно обвязать раны тряпками, – неуверенно предложил Мрачноглаз.

– Новое слово в лечении? Грязные бинты? – девушка приподняла голову и осмотрела их одежду, в которой грязи было больше чем ткани. – Или хочешь отодрать кусок одежды нашего спасителя?

Мрачноглаз решил не спорить и осторожно подошел к эльфу, чтобы поблагодарить его. Ну и просто посмотреть: это же был эльф!

– Стой, я пошутила, не воспринимай меня всерьез! – крикнула девушка с беспокойством.

– Мне просто спросить, – парень остановился на почтительном расстоянии от призывателя доспехов и обратился к нему со всем почтением, на которое был способен:

– Я человек из деревни неподалёку. Вы – эльф, да? Гм. Спасибо за спасение. А вы случайно не умеете обрабатывать раны?

В рассказах Сказителя все эльфы были высокомерны и холодны и имели тот же голос, что и привидения (но без завываний. Мрачноглаз про себя называл этот голос “сонливым лентяем”). Но к людям они относились покровительственно, как к неразумным детям. Что, судя по случившемуся, оказалось не так далеко от правды. Вот гномов эльфы не любили (хотя Мрачноглаз не знал почему, с его точки зрения, гномы мало отличались от людей, особенно от низкорослого Шипа), а с зимними феями и орками вообще находились в состоянии вражды.

Эльф не сменил позу, только щупальца захватили больше его руки. У него было гладкое и спокойное лицо с маленьким носом и длинными светлыми волосами, спадающими на плечи. Парень даже засомневался, не эльфийка ли это. Но грудные пластины слишком плотно прилегали к телу, да и плечи были широки. Острые уши у эльфа действительно были длинными, но располагались почти параллельно земле. И его глаза были закрыты.

– Летаргик, – определила оклемавшаяся девушка. – Всё, что осталось от воинов-магов эльфов. Тот доспех – это было его сновидение. Лучше уйдем от него подальше, пока ему не приснился кошмар.

– Слушай, ты из-за меня так пострадала…– начал парень, но девушка его остановила движением руки и словами:

– Не надо меня ни благодарить, ни жалеть. Ты забыл, кто я? Шпион того, кто выпустил этих магических альм за тобой. Если бы тебя убили, я бы провалила своё задание. – Она резко поменяла тему разговора: – Да, люди же называют свои имена при первой встрече. Меня зовут Бойрианн.

– Я – Мрачноглаз.

– Вижу. Тебя так родители назвали? – насмешливо спросила Бойрианн.

– Да, – Мрачник развернулся и присел. – Ухвати меня за шею здоровой рукой, нужно вернуться на путь, чтобы не пропустить моих сбежавших родичей.

– Ты хочешь понести меня? – уточнила Бойрианн.

– Уж прости, что не на руках впереди, путь не близкий, – ответил Мрачноглаз.

Бойрианн обхватила его шею здоровой рукой, и он поднялся, подхватив её руками под коленями. Бросив последний взгляд на эльфа, Мрачноглаз пошёл обратно к Сухому Руслу.

– Что, никаких саркастичных замечаний в этот раз? – спросил парень.

– Не хочу расплескать оставшуюся кровь, что я потратила, спасая тебя, – ответила девушка, как-то не веря в собственную шутку.

– У тебя длинное имя, можно как-нибудь сократить? Например, Бой или Анн? – Мрачноглаз легонько подбросил Бойрианн, пытаясь перехватить её поудобнее. – Вот меня, например, можешь называть Мрачник.

– Нет.

– Да меня все так и называют.

– Никаких Бой и Анн.

– Ясно. Тогда я дам тебе характеризующее имя. Груз. – Рот Мрачноглаза снова перехватил управление и зачем-то начал дразнить Бойрианн. На самом деле она была довольно лёгкой.

– Нет.

– Заноза.

– Нет.

– Кровоподтёк.

–У меня зубы совсем рядом с твоей шеей. Нет.

– Сарказм.

– Великолепное прозвище. Нет.

– Заноза.

– Нет. Ты повторяешься.

– Проверяю, серьёзно ли ты вникаешь в диалог.

Необязательный комментарий автора: Я решил сделать неуверенного в себе антагониста. Его имя – это “слизь” (флегматик в классификации Гиппократа) + “интроверт”. Изначально он должен был непрерывно трансформироваться, включая возраст.

Траурники – это Дети Света из Колеса Времени, Легион Мертвых и Серые Стражи из Dragon Age в одном флаконе.

У меня есть серьёзные подозрения, что Бойрианн интереснее главного героя. Мы ведь любим сарказм, да? Да, ребята? Ребят? И ещё она загадочная, писатель точно написал для неё какую-нибудь печальную предысторию, которую раскроет ближе к концу в катарсический момент. Я, кстати, думаю о файле, где буду записывать только драматичные предыстории и, когда надо (а надо всегда и везде) просто брать их оттуда.

Порог

На улицах столицы Великой Тартарии Вайвота всегда царит атмосфера праздника. Днём просторные улицы оживают благодаря магическим иллюминациям, летающим платформам, весёлым песням и детским играм. Ярмарки мироздания работают непрерывно (вход бесплатный!). А ночью, под светом разноцветных сфер, люди заполняют террасы и веранды таверн под открытым небом. Мужчины и женщины танцуют полузапрещённый танец Стеноход. Даже во время войны. – Коллектив авторов, “Путеводитель рачительного путешественника по Фалтэссу, том 6, дополненный”.

Мрачноглаз был на полусотом имени, когда дошёл до стоянки Сказителя и Хохотуна. Они сидели в тени одинокого среднегриба и о чём-то беседовали.

– Я те говорил, что мы их встретим на пути! – восторженно закричал Хохот, заметив Мрачноглаза.

– Я тебе говорил, – то ли поправляя, то ли споря, сказал Сказитель.

– Ой, а ты кого-то нашёл на дороге? – мальчик заметил Бойрианн.

– Это – Нет, то есть – Плащ, то есть… – запутался Мрачник.

–Меня зовут Заноза, – сказала девушка, быстро спрыгивая со спины Мрачноглаза. А затем, осознав, что произнесла, поспешно исправилась: – Бойрианн. Меня зовут Бойрианн. И никак иначе. Траурники принесли меня в клетке и заставили шпионить за этим героем. Но я решила, что лучше буду с вами.

– Не мне одному решать, но не думаю, что мы тебя прогоним, – обнадёжил Сказитель, вставая, чтобы продолжить путь. – Мы и сами – банда отщепенцев, нам нужно держаться вместе, я тебе говорю.

Потом их догнала Купчиха с Малышком. Она обработала раны Бойрианн и Мрачноглаза, зачем-то отметив время побега, и то, что Мрачноглаз – сын своего отца. К чему это было сказано, Мрачник не понял. Можно не быть сыном отца или быть сыном не отца?

Затем их нашли Лосиха, Крушила, Грибница, Шип, Обрубок, Первой и Первак, Ветродуй, Фуражир и Стругатель. Когда их догнал Северянин (который действительно был с севера, его белые волосы и синяя кожа подтверждали это), он осмотрел раны Мрачноглаза и поздравил его с первой битвой. Крушила, как и всегда, не замечала Мрачноглаза, но о чём-то поговорила с Занозой, то есть Бойрианн, пока не подошла её подруга Пройдоха. Так вся деревня снова собралась. Все с радостью приняли новую девушку.

Путь занял уже много времени, к счастью, Фуражир нашёл и раздал всем какие-то слизкие корни, которые можно было жевать, чтобы подавить голод. Водник попытался найти подземные реки или родники с помощью металлических лоз – единственных хороших вещей в деревне (не считая кинжалов Волки, которыми можно было бриться, что и делали, кому это надо), но ничего не нашёл.

Они шли по пустоши, и единственным разнообразием была земля, которая иногда поднималась, опускалась, пыталась изгибаться или петлять. В одном месте ей это удалось, и она смогла закрутиться спиралью. Иногда встречались мелкие шрамы, хотя один был довольно большим, но через него кто-то положил мост – ножище мегагриба.

Мрачноглаз впервые увидел достопримечательность деревни – гигантскую каменную руку, торчавшую из-под земли. Естественно, Мирокрай не имел никакого отношения к строительству этой штуки, но все называли её Достопримечательностью. Так далеко от деревни ходил только Мамаша, он же о руке и рассказал.

Достопримечательность была больше, чем представлял Мрачноглаз, она была выше даже мегагрибов, пальцы были полусогнуты, как будто она должна была что-то держать, но держала она только заросли глазомха. Рука была женской, или, как теперь знал парень, эльфийской любого пола. Вся процессия остановилась, любуясь статуей. Сложно было представить, что раньше цивилизация была способна делать такое, особенно Мирокраю. А как предполагал Сказитель, у руки могло иметься туловище под землей, что казалось логичным, но было таким невероятным.

Последними пришли Мамаша и Волки. Они рассказали, что их отпустили, обнаружив, что почти все пленники сбежали. А узнав про Занозу, Волки снова почему-то напомнил, что Мрачноглаз – его сын.

Деревня уже покинула местность, которую Мрачник мог бы назвать родными краями. Он действительно покидает их? Мрачник прожил здесь всю жизнь, а теперь отправляется в неизвестность. Воспоминания о доме нахлынули на него.

Когда Крушила была его возраста, а он был в возрасте Хохотуна, она ещё общалась с ним. А вот он пытался посадить, как ему казалось, мегагриб в центре деревни, а это оказался хлыстовик, с которым взрослые сражались два дня. А вот группа странствующих артистов, зачем-то оказалась рядом и решила дать представление Мирокраю. Вот Гора принёс откуда-то маленького хряка. Были рассказы Сказителя по вечерам у костра, были попытки спуститься на веревках за край мира, были попытки охоты с отцом, были придуманные приключения на пустырях с Хохотуном и Мясом. Всё это теперь заменит что-то другое. И это одновременно пугало и волновало.

Компания шутила, переругивалась, играла в загадки, словно они не потеряли всё. Хотя не всё, у них были они. Все хотели пообщаться с Занозой. Из-за этого она чувствовала себя неловко, что проявлялось в почти отсутствие колкостей. То, что она называла себя шпионом Траурников, никого не смущало. Они либо считали это лёгкой придурью (не что-то новомодное в деревне), либо думали, что она полностью перешла на их сторону. Мрачник придерживался того же мнения, ведь её держали в одной из клеток, которые принёс великан. Наверняка она, даже будучи пленницей, достала Слизверта, и он захотел от неё просто избавиться. У него же были подземные призраки для слежки. Стоп. Мысль о следящих призраках стала неприятным гостем в уже расслабленном сознании Мрачника, и он принялся опасливо оглядываться.

Но нужно было смотреть вперёд. Волосы на руках и загривке парня встали дыбом. То же самое произошло и с остальными, потому что все резко замолчали. Только через пару мгновений Мрачноглаз заметил то, на что отреагировало его тело.

В отдалении, не находя равновесия, шла странная фигура. Она постоянно заваливалась в разные стороны, падала и, чтобы не упасть окончательно, начинала падение в другую сторону. Также ей не давал упасть волочащийся длинный меч в руке.

Толпа молчала, только Волки вышел вперёд и выставил между собой и странником свои деревянные кинжалы. Когда фигура приблизилась, у Мрачника встали дыбом и волосы на голове. Это был скелет в ржавой броне. Поравнявшись со всеми, он завис в падении вперёд, удерживаясь за свой меч, и медленно повернул свой череп в сторону толпы.

– Где… Эль…винон? – проскрипел он.

Волки неуверенно махнул рукой в сторону.

– Спас…ибо… – поблагодарил скелет и пошел в указанном направлении.

Когда он отдалился на достаточное расстояние, все одновременно посмотрели на Сказителя.

– Магическая магистерия колдовской силы, – выругался он, но, спохватившись, откашлялся и сказал: – Он умер задолго до Перелома, иначе на нем было бы больше мяса. И я никогда не слышал об Эльвиноне. Возможно, его воскресили во время последней войны некроманты или Повелители Смерти. Вот что я скажу.

Это событие заставило всех притихнуть. Все шли молча, пока не начало темнеть, и багряные небеса не сменились синевой. Найдя островок безопасных деревьев, которые непрерывной волной меняли цвет своих пушистых листьев, было решено устроить привал. Он заключался в том, чтобы найти достаточно мягкую землю, лечь и уснуть. Заноза отвела Мрачника в сторону, к насыпи, похожей на застывшую волну, чтобы не видеть стоянку или чтобы стоянка не видела их.

– Чуть не забыла, Слизверт попросил проверить твои боевые умения. Ты ведь не маг? – Парень еще не слышал, чтобы о магии говорили таким тёмным тоном, несмотря на то, что это было распространённым строительным элементом большинства ругательств, как уверенно донесли редкие посетители Мирокрая.

– Нет, я бы тогда ушел от семьи, чтобы не подвергать их опасности, – заверил её Мрачноглаз.

– Повезло, что благородство не источается как пот, иначе бы мы сейчас захлебнулись в этих замечательных выделениях, – при одном Мрачноглазе девушка вновь стала язвительной.

– Ты и сейчас будешь отрицать, что ты Заноза?

– Я не… А, плевать. Заноза так Заноза, – махнула она рукой. – Посмотрим, на что ты способен. И не недооценивай меня, дерись в полную силу. Я заодно преподам тебе урок.

Мрачноглаз не собирался её недооценивать. Его учили драться Мамаша и отец, но сейчас парень устал, а девушка явно не была проста. В рассказах всегда в таких случаях (правда, обычно маленькие старички) показывали, что в драке нужна не грубая сила, а умение её направлять. Но иногда в историях Сказителя и хрупкие девушки побеждали крупных мужчин, на что Северянин и Мамаша всегда пытались закатить свои глаза вглубь черепа.

От её слабого удара в грудь он увернулся, поймал её руку и завел за спину, согнув свою соперницу пополам.

– Ай, вот видишь… – сдавлено захрипела Заноза.

Мрачноглаз тут же отпустил её.

– Прямое нападение на более умелого и сильного противника приведет к позорному и унизительному поражению, – Заноза начала растирать свою вывернутую руку.

– Ты что, с ума сошла? Ты дура? – не сдержался Мрачноглаз. – Ведёшь себя так, будто ты тайный мастер рукопашного боя, великий преподаватель уроков смирения, но на самом деле не знаешь, что делаешь, и ты ранена!

–Да, я – дура. Ещё и слабачка. И ещё много кто, – она придвинулась к Мрачнику почти вплотную. – Но знаешь что? – она вдруг чмокнула воздух между ними. Мрачноглаз от неожиданности отступил и упал от её подножки. Она села на него сверху, положив пальцы ему на глаза. – Для таких, как я, и придуманы подлые приёмы. Главное в битве – это победа. А потом уже можно насочинять сказки о своей чести и благородстве.

Из-за насыпи вышел Волки, но сразу же развернулся и, не сбавляя хода, ушёл обратно.

– Не надо отучать меня от чести, словно я благородный сынок, – Мрачник ткнул её в живот кинжалом своего отца. – Я сын бандитов. Может быть, тебе показалось, что мы милые и забавные пентюхи, ну что ж, попробуй отнестись к нам как к пентюхам, и увидишь, что будет. А теперь, если, конечно, не хочешь углубить себе пупок, то встань с меня.

Речь Мрачноглаза рождалась сама в его, как бы выразилась знакомая арка, костяном котелке, а его рот просто озвучивал её. Парень отбросил обиду с первых мгновений, но постоял за своих близких, потому что знал, что это правильно.

Встав с Мрачноглаза, Бойрианн широко улыбалась:

– Ты прошел проверку с честью, то есть, прости, с бесчестью. Может быть, ты и выживешь в пустошах.

Мамаша добыл альма с рогами и копытами, так что ужин получился вкусным. Мрачник лежал на спине и созерцал звёздное небо. Его пересекали фиолетовые нити, вдали светился белый водоворот. Также был заметен самый крупный лунный осколок с дырой в центре и оранжевыми прожилками. Мрачноглаз попытался найти все знакомые созвездия: вытянутый Куролиск, сложный Висцеромант, смешной и широкий Совет Венценосцев, или Танец Толстяков. О, и, конечно, блуждающий Ядовитый был здесь.

Возможно, Череп тоже смотрел на звёзды, и это навело его на размышления о жизни и вечном:

– И что дальше?

– Дальше мы дойдем до ближайшего города, – ответил Волки, который тоже лежал. Да вся деревня уже лежала.

– А после?

– А после соберём сведения и решим, что делать дальше. А дальше мы постараемся воплотить эти решения в жизнь. А если не сможем, то решим что-то другое и тоже постараемся воплотить уже это. План “Человеческая жизнь”.

Больше вопросов у Черепа не было.

На следующее утро они продолжили свой путь. Из-за жажды все были молчаливы. Некоторые были настолько измучены, что жевали Молокодой. Погода была безоблачной, голубое небо прорезали золотые полосы, окрашивая всё вокруг в золотистый цвет. Не было ни облачка, что по-своему, было хорошо. Но сейчас лето, а не более предсказуемая зима, поэтому ожидать можно было чего угодно. Тит смотрел куда-то в сторону.

Но настроение у всех было нормальным, пока они не подошли к магроте. Это густая студенистая жидкость фиолетового цвета, попадание в которую не сулит ничего хорошего. И именно эта магрота захватила огромную территорию, уходящую за горизонт. А с другой стороны из-под земли острыми клыками вырывались скалы. Если компания хотела идти дальше, ей придется проходить по узкой тропе между двумя препятствиями.

– Идемте за мной по одному. Не держитесь друг за друга. Если будете падать в эту дрянь, не паникуйте, просто выходите оттуда и молитесь… кому-нибудь, – проинструктировал Волки.

Идя, Мрачноглаз старался не смотреть на опасную жижу. Вероятно, он был под впечатлением от рассказов Сказителя, о том, что реальность рядом с магротой "сходит с ума", но ему действительно начало казаться, что над магротой что-то происходит: что-то невидимое крутится кольцами, ворочается в воздухе, как под тканью.

Прохождение было без происшествий, пока они не дошли до ножища мегагриба, блокирующего проход дальше. На нём стояли несколько человек, очень грязных, тощих и в рваной одежде. Среди них был рогатый человек, у него буквально росли похожие на ветки рога с зачесом назад, с жёлтыми глазами с длинными тонкими зрачками, пересекающимися крест-накрест. Он закричал первым:

– Отдавайте сюда всё, что есть, и мы вас не убьем!

– Засада? Серьёзно? – голос Волки звучал искренне разочарованно. – Здесь же прямая линия, ваш поваленный гриб издалека виден. И вы угрожаете? Это нужно для устрашения, но какое устрашение, когда вас гораздо меньше, чем нас? Вот что, давайте-ка начнём всё сначала. Сейчас мы отойдём, а когда вернёмся, вы скажете, что это платный проход. Так у вас хотя бы будет шанс, что вам заплатят.

– Не заговаривай нас, волшбарь, – рявкнул рогач. – Знаешь, как долго мы ждали, чтобы сюда хоть кто-нибудь пришёл?

– Вот! Мы перестали разбойничать поэтому. Тут некого грабить, – Волки развернулся к своим людям, превращая ситуацию в моральный урок.

– Хватит! Мы сделали всё, что могли, – снова закричал рогатый человек, хоть и был недалеко, он просто очень любил орать. Он достал из-за пазухи какой-то грубо вылепленный кувшин, полностью покрытый следами от пальцев, и кинул его в Волки. Пока эта поделка летела, из неё успела выплеснуться часть содержимого – магрота. Там, где она упала, выросли красные с белыми прожилками цветы, которые тут же засохли и рассыпались, оставив странный твёрдый каркас, больше всего напоминающий кости.

Возвышающийся за Волки Мамаша отбил летящий снаряд рукой в сторону магроты. Мрачник мог поклясться, что брызги от его падения напоминали вскинувшийся силуэт человека.

Волки метнул свой кинжал в бросавшего, тот упал вперёд и скатился к фиолетовой жиже. Она как будто набросилась на рогача, который от прикосновения к ней начал меняться, словно под кожей какое-то совершенно другое нечеловеческое существо пыталось надеть это тело. Но потом трансформация прекратилась, тело покрылось золотой коркой и медленно сползло в жидкость. Остальные засадники успели скатиться на другую сторону своего гриба.

– Вы что, совсем безумцы? – крикнул Волки совсем нешутливо.

В ответ ему из укрытия прилетел ещё один сосуд, что означало "да". Если они занимали своё время, делая эти кувшины с магротой, пока у них не было жертв, то это очень плохо. Сосуд ударился о скалу совсем рядом с отцом Мрачноглаза. Тот отшатнулся, заставив сделать шаг назад и людей за ним. Кто-то из деревенских вскрикнул.

Волки увидел следующий сосуд и бросился вперёд. Он проехал на коленях и поймал его, чтобы сразу бросить обратно. Такого там точно не ожидали. Послышались вскрики и звуки ломающихся сосудов.

Деревня как будто вышла из оцепенения и принялась закидывать за баррикаду снарядами. Кидать нужно было навесом, и большинство снарядов сильно перелетали мегагриб, но камней под ногами было много. Засадники приняли решение бежать оттуда, но единственное место для побега была открытая местность за грибом. Пращники и копьемётчики не стали никого щадить. Мрачник метал камни из своей пращи навесом, но когда враги побежали, не стал бить им в спины. Нет, они не особенные.

– Одного упустили, – послышался голос сверху.

Мрачноглаз поднял голову и увидел человека. Тот сидел, свесив ноги, на одной из плоских скал. Он был одет в изысканный, хоть и потрёпанный костюм и даже имел трость. Лицо было хитрое. Человек прищурил один глаз и поднёс к другому свой указательный и большой пальцы, словно ловя убегающего разбойника. Потом сжал их, и послышался звук, похожий на ломание большого числа засохших ветвей с одновременным наступанием в кучу жидкой грязи. Мрачник посмотрел туда, откуда шёл звук. В отдалении за поваленным грибом находился кусок мяса, вокруг вся земля была в крови.

– Ого! Вы это видели? – человек удивлённо повернулся к толпе, показывая на кровавый ошмёток большим пальцем. – Я сжал пальцы, а он взорвался. Какое совпадение! Не иначе любопытный природный феномен мы с вами наблюдаем в первый раз. Спонтанное сплющивание тела… – чужак посмотрел на всеобщее выражение лиц, и его удивление сменилось недовольством. – Ох, ну у вас совсем нет чувства юмора. Да я это был, – верхний человек сплюнул в сторону, – такова моя маленькая причуда, осталась с прошлой работы – убийство любого со злым сердцем на любом расстоянии. Да что вы как колючек в рот набрали? Он бы все равно скоро издох. Провалился в шрам и умер от голода, а так ушёл красиво и почти не мучительно. – Он начал смеяться смехом, которым Сказитель наделял главных злодеев.

"Почему мы притягиваем всех сумасшедших магов в округе?" – подумал Мрачноглаз.

– Я не маг. Думать так – оскорбительно, – сказал не-маг. – Но если бы я не был снисходителен к невежеству, то сейчас сидел бы не на камне, а на горе трупов всех людей мира. А почему… Потому что у всего есть причина и следствие. Первый хотел затеряться в захолустье, и это вы. За ним следом пришли псевдомаги, я выражаюсь не слишком по-научному? Они запустили один любопытный механизм, который привлёк меня в качестве наблюдателя, – человек начал балансировать тростью на пальце.

"Он что, может читать мои мысли?" – запаниковал Мрачноглаз.

– Нет, – успокоил его не-маг. – Так что вам не надо паниковать, я здесь просто как зритель. Хочу посмотреть на начало приключения, – он взглянул прямо на Мрачноглаза. – У тебя есть слабый потенциал к магии, мальчик.

– Оставь моего… – не выдержал Волки.

– А у тебя даже больше, – странный человек посмотрел на Волки. – И у тебя, – человек указал на Сказителя, потом задержал взгляд на Купчихе, но ничего ей не сказал. – А вот ты никогда не сможешь пользоваться даже самой слабой, детской магией, – сказал он Занозе, голосом “а вот еще один курьёз”. – Кто-то выжег тебя изнутри, девчуля.

– Если ты не хочешь причинять нам зла, то пропусти нас, мы должны идти, – Волки не оставлял попыток контролировать диалога.

– А если хочу? То что? – голос человека сгустился, но тут же потеплел. – Ох, всеобщее чувство юмора совсем притупилось от гибели мира. Разве я вас удерживаю? Так, болтаю всякие глупости, а вы уши развесили. Но советую забрать их тайник, он закопан под скалой позади меня. Имя, что там найдёте, отдайте уходящему. Кто знает, где ещё водятся драконы? – Опасный человек встал на своей скале и начал махать рукой: – Пока-пока.

Вырубив кинжалами ступени на блокирующем проход грибе, Волки приступил к обыску трупов.

– Думаешь, умно следовать советам ентого человека или кто он там? – спросил Мамаша.

– Я еще раньше него это задумал, – успокоил его отец Мрачноглаза.

По злой традиции у разбойников не было ничего ценного. Мрачноглаз, глядя на них, испытывал жалость. В большинстве своём они погибли не от камней, а от разлившегося склада их снарядов. Части их тел были изменены: у некоторых была другая кожа или новые конечности, а посчитав тела можно было прийти к выводу, что один несчастный (или счастливый?) полностью превратился в странную маленькую толстую птичью альму, ещё живую. Это ведь могла быть их судьба, судьба бандитского клана. Возможно, хорошо, что у Мирокрая нет главаря.

Тайник действительно существовал, и там нашлась пара металлических кругляшей, которые назывались монетами, куча тряпок, засохшие травы и кувшин с какой-то прозрачной жидкостью, которую никто не осмелился попробовать. Ещё был металлический кругляшок с выбитыми на нём рунами, который забрал Волки. Самым ценным был настоящий топор, который получил Мамаша. Сидящего на скале не-мага, когда нашли тайник, уже не было.

Во время боя Первой вступил в магроту, и теперь у него на ноге было шесть пальцев, все одинаковой длины. Первак предложил переименовать его в Счастливчика, но никто не поддержал эту идею.

Все продолжили путь, но теперь в совсем мрачном настроении. Мрачноглаз думал о словах безумного мага: "У меня есть слабый потенциал в магии? Стоит ли им пренебрегать? Должен признать, демонстрация мощи магии была впечатляющей. Какие негативные последствия могут быть? Потенциальный новый слом мира? Было бы что ломать. Пристальное внимание Траурников, которое у меня уже есть? То есть достоинство много, а недостатков никаких нет".

Парень посмотрел назад на плетущуюся Занозу. "Выжжена изнутри и поэтому не может использовать магию? Это Траурники такое с ней сделали? Она бывший маг? Или они всех людей с магическим потенциалом выжигают?” Задумавшись, он угодил в коварный ступнехват, который хитро пропустил более тяжелых людей, и парня пришлось вытаскивать всей деревней.

Потом с Мрачником поравнялся прихрамывающий Первой:

– Думаешь, он загодя приготовил тот трюк с мясом? Не может быть, во имя всего святого, что осталось, чтобы люди могли так убивать людей.

– Он явно безумец, нормальным людям понять его невозможно, – постарался успокоить его Мрачноглаз.

– Да, я сразу понял. Ещё и на вас наговаривал, гадина магическая, – но по тому, как расслабился страж, он понял это не сразу, а только сейчас.

Но Мрачник знал, что безумец не мог случайно ответить впопад к его мыслям. А значит, это был не просто безумец. Маг, считающий, что называть его магом – оскорбительно. Потому что это действительно оскорбление? Или потому что считает себя намного-намного выше любого мага?

Необязательный комментарий автора: Предзнаменования!

Человеколюбцы

Мы не кланяемся. – Девиз Стальных Воротников, выбитый на обратной стороне их воротников.

Путь занял два дня, но прошёл без происшествий. Люди питались тем, что добывали на охоте и собирая съедобные растения. Водник нашёл водный гейзер на стыке шрамов, и все смогли вдоволь напиться. Наконец, вдалеке показалась цель их путешествия.

– И это город? – спросил Швец.

– Нет, просто ветер случайно обточил камни в форме города, – съязвила Заноза.

Она теперь чувствовала себя как дома и колола своими едкими замечаниями всех, кроме Мамаши и родителей Мрачноглаза. Возможно, просто не успела.

Город был большим, очень большим. Сколько же там людей? Мрачник слабо представлял себе толпу больше ста человек (и то с недавнего времени, спасибо визиту Траурников). А там бы поместились сотни сотен.

Вокруг него была стена из больших блоков земляного цвета между белыми колоннами. Она была очень неровной и кривой, было видно, что её чинили и не совсем так, как задумывали изначальные архитекторы, но надежно. Так что пробраться внутрь было невозможно. Ещё и потому что стену окружала глубокая квадратная траншея, которая удивительно точно соответствовала форме стенных блоков.

Обходя вдоль стены, все внимательно искали лазейки и успели возненавидеть её, кроме Гнома, который восхищенно цокал языком. Он был человеком обычного роста, а своё имя получил из-за того, что любил копать, чем он и занимался в Мирокрае. Уж кто и был маленького роста, то Шип, но он отказался отзываться на Гнома. После блуждания компания наткнулась на группу вооруженных людей у больших каменных ворот, перед которыми не выкопали ров.

Воины носили настоящую металлическую броню, которая аж блестела в свете Дневила. У них были высокие металлические воротники, спускающиеся до груди и блестевшие там особенно ярко. Впереди них стоял мужчина в настоящей чистой одежде – чёрной мантии и кожаном нагруднике, соединяющий наплечники с поясом. Настоящая одежда! И ещё у него была настоящая трость. Не палка, трость. Что говорить – цивилизация!

У него были чистое ленивое лицо со спадающими волнистыми волосами (которые одновременно были и светлыми, и тёмными) и полуприкрытые глаза. Выглядел он красивым, так что сразу не понравился Мрачноглазу. Но взгляд притягивало зеленое существо рядом с ним.

Оно пригнулось, слушая, что на ухо шепчет ему этот хлыщ, а затем распрямилось. Да ещё как! Оно было высоким, жилистым, с очень длинными руками, которые опускались ниже колен. На нём была рваная грязная ткань, обмотанная тяжёлой цепью. Вокруг его шеи кто-то вырезал на коже кольца (такой садистский ошейник), а между ними – символы. Эти линии были настолько толстыми, что через них виднелась красная плоть. Существо было лысым, только пучок волос торчал на макушке колом. Уши были такие же как у эльфа, только постоянно дрожали. Маленький нос, как будто вдавленный в череп, и бивни, торчащие изо рта, напоминали Мрачноглазу хряка, так что существо ему понравилось. Это орк?

– Лучше прими порядки нового мира! – закричало существо кому-то наверху ворот. Нет, это орчиха.

На воротах тоже стояла группа людей. Одна из них (или один из них, но с женским голосом) закричала в ответ:

– Никаких работорговцев в моём городе!

– Значит, город перестанет быть твоим! – передала слова орчиха.

– Убирайтесь или останетесь тут навсегда под нашим каменным дождём, – был им ответ.

Главный работорговец заметил прибывающую деревню, сделал подсчёт людей (возможно, с вычитанием) и махнул рукой. Его отряд тут же отправился подальше. Наверху произошла какая-то суматоха. Там вперёд вырвался человек и свесился с верёвки над воротами. На верёвке была специальная петля, куда он поставил ногу.

– Там мой муж! – крикнула, как оказалась, женатая женщина.

Что ей ответили, Мрачник не разобрал, но её верёвку начали спускать.

– Что у вас за беда? – крикнул тот же голос с ворот, явно обращаясь к Мирокраю.

– Мы ищем приюта, – ответил Волки.

– Мы не можем открыть ворота, пока рядом стоят лагерем Человеколюбцы.

– Можете слегка приоткрыть ворота, чтобы человек смог протиснулся?

– Нет!

– И что нам делать?

– У меня ответственность за свой город, над вами она мне не нужна.

Веревочная женщина остановилась на расстоянии, равном росту эльфа, вернее летаргика, до земли. Поняв, что дальше веревка не движется, женщина спрыгнула и приземлилась на руки и ноги, припав к земле. У неё были светлые волосы, собранные в аккуратный пучок на затылке, а в уголках глаз виднелись морщинки.

– Если хотите, чтобы ворота открылись, прогоните Человеколюбцев, – предложила она.

– Мы не можем драться с таким хорошо вооружённым противником, даже если их меньше, – объяснил Волки.

– Их не меньше, а больше. Намного больше. Их основной лагерь рядом, – женщина махнула рукой, но поняв, что отговаривает, а не уговаривает, быстро сказала: – Да там в основном наёмники – Стальные Воротники. Они очень гордые, никому не кланяются. Заставляют клиентов постоянно носить свои контракты, а если те их теряют, то сразу же уходят. Там мой муж, – сказала она тише. – Он выполнял свой долг, охраняя ворота, но никто в городе не хочет ему помочь. Я ведь просила не отправлять мужчину на такую опасную работу, они же… – Женщина заметила, что говорит по большей части с мужчинами и замолчала.

– Муж, нужно узнать больше, прежде чем бросаться в самую гущу магроты, – предупредила Купчиха.

– Да, вражин мы всегда успеем сделать. Особенно у кого аж целое название есть, – предупредил Мамаша.

– Мы можем сходить на разведку. Просто посмотрим и примем решение, оценив наши силы. У нас нет причин драться. Пока что. Со мной пойдут все пращники и копьемёты, просто в качестве меры предосторожности, – ответил им Волки.

– И я, – заявила женщина. Волки кивнул.

– Кхе-хем, – одновременно прочистили горло Мамаша и Купчиха.

– Малышок. Управление оставшимися. – Волки указал на обоих, – не волнуйтесь за меня, со мной будет Мрачноглаз, он не даст меня в обиду. – С этими словами отец притянул сына к себе за плечо. У Купчихи был сомневающийся вид, а у Мамаши откровенно неверящий, но никто не стал спорить.

Отряд приблизился к месту, где находилась стоянка работорговцев. Однако оказалось, что это была не стоянка, а полновесный военный лагерь. Воротники разводили костры, чистили оружие и проводили тренировки. В центре лагеря на подпорках висело большое полотно, доходя до земли. Кроме наёмников, там находились люди, связанные верёвками и сидевшие на земле. Рабы.

Грибница громко сглотнул слюни и спросил:

– Ну что? Мы их увидели, теперь разведка окончена?

– Я бы хотел увидеть этот самый контракт на расстоянии вытянутой руки. Вот это была бы разведка, – задумчиво произнёс Волки.

– Купчиха не отправляла нас прямо туда, – Грибница нервно кивнул в сторону лагеря.

– Купчиха – твой вождь? – удивился Волки. – Меня никто не разбудил, когда её назначили?

– Нет. То есть не вождь, – смутился грибник.

– Ну, вот и закончили разговор, – отрезал Волки, но потом подумал и добавил: – А если ты ей расскажешь, то я тоже расскажу ей, что это ты забрал её головные ленты.

– Я… – попытался оправдаться Грибница.

– Тсссс… Это всех касается. Нам ветром принесло контракт из того шатра, если кто спросит. Будем надеяться, что восторженный рёв городских и проход в город под лепестками цветов и оркестр заглушат любые уточняющие вопросы. Или кто-то думает, что нам лучше принять сторону работорговцев? – спросил Волки, оглядывая своих людей. Все энергично замотали головами, включая городскую женщину.

– Вы распределитесь вокруг лагеря, просто на случай подстраховки. Спрячьтесь и готовьте снаряды. Если я побегу в вашу сторону, прикройте меня. Если поднимется шум, а я не побегу, то тихо уходите к нашим, – составил план не-вождь.

При распределении мест Мрачнику досталась лучшее место – грибная роща у края лагеря. Эти среднегрибы были намного выше человека и их покрывали шляпки по всей ножке, отличное место, чтобы спрятаться. Почти дойдя до рощи, Мрачноглаз услышал крики. Он обернулся и увидел, как один раб, высокий и мускулистый мужчина, порвал верёвки и теперь бежал к пришедшей с ними женщине. Она бросилась к нему, но упала и покатилась с пригорка.

Что-то сверкнуло у спины мужчины, и он тоже упал вперёд и, проехав по инерции, остановился. Больше он не двигался и так и лежал лицом вниз. Добравшись до мужа, женщина приподняла его голову и завыла. Мрачноглаз никогда не слышал такого жуткого воя, даже от больших альм. Страшнее всего то, что он исходил от разумного существа, но разумности в том звуке не было. К новой вдове начали подходить Стальные Воротники.

Обернувшись, Мрачноглаз увидел перед собой того самого парня, который угрожал городу через орчиху. Он выходил из грибной рощи, поправляя штаны, и тоже наблюдая за трагедией одной семьи. Мрачник подскочил к нему, приставил отцовский кинжал к его горлу и утянул в грибы.

Главный работорговец выронил свою трость, но его лицо даже не дрогнуло, а веки остались полуопущенными. Его каждый день захватывают в плен? Хорошо бы, если так.

– Зря ты не скрываешь своё лицо, – спокойно сказал пленник.

Мрачноглаз ударил его коленом в живот и постарался говорить как можно более холодно. Если уж пленник спокоен, то чего ему волноваться?

– Где контракт? – потребовал Мрачноглаз.

– Не стоит так устраиваться на работу, хотя я ценю энтузиазм, – всё ещё ни улыбки, ни страха в глазах – ничего, что могло бы намекнуть на человеческие эмоции.

На этот раз Мрачноглаз не стал церемониться и ударил его коленом между ног.

– Я думаю, что ты не дурак, а просто тянешь время. Выворачивай карманы, – Мрачник посмотрел на свою грязную рваную одежду, потом на одежду щеголя. – Хотя лучше раздевайся.

Новый костюм Мрачноглаза жал в плечах и груди, но зато был слишком широк в поясе. Парень оставил работорговца в живых, связав его своей старой одеждой. Не тянул он на особенного, и это было скорее избиение, чем настоящий бой. Самое главное, что на нём нашелся контракт. Мрачноглаз поднял его над головой и вышел к наёмникам.

Приблизившись к одному из них, он провозгласил:

– Ваш контракт у меня, теперь вы служите мне.

– Теперь к тебе обращаться коммандир-сын? – насмешливо ответил Воротник.

Мрачноглаз посмотрел в лицо наёмника и признал в нём своего отца. Он носил форму Стальных Воротников, а на его шеи был порез.

– Но ты действительно превзошёл своего отца. В этот раз, – более гордо сказал Волки.

– Та женщина…

– Не знаю. Но она хорошо отвлекла внимание, и я действовал. К рабам её не бросили.

Подойдя к настоящему наёмнику (наверное. Не переодетый же он Грибница), с обожженным лицом и без уха, Мрачноглаз снова потребовал служения. Однако Стальной Воротник не отреагировал. Вздохнув, Мрачноглаз разорвал контракт на мелкие бесполезные контрактики.

Наёмник сразу ушёл, и вскоре армия снялась с места и отправилась в путь. Они оставили полураздетого человека без сознания лежать, и пару Челоколюбцев. Рабы тут же накинулись на них, даже не потрудившись снять верёвки с рук и шей. Орчиха не реагировала ни на что, только постоянно рассеянно оглядывалась. Тела мужа женщины и самой женщины нигде не было видно.

Вернулась компания к воротам города с бывшими рабами. Мрачноглаз всё это время поправлял спадающие штаны. К Волки сразу же пристала Купчиха:

– Это ты называешь разведкой?

– Мы просто воспользовались подвернувшейся возможностью, – и чтобы быстро сменить тему, Волки стянул с себя доспехи и бросил их на землю. – Как они это носят? Чтобы помимо противника ещё и с доспехом сражаться? Глупость какая.

К Мрачнику подошла Заноза:

– Сначала красавчик в стильном костюме ушёл, потом ты в рванине ушёл в ту же сторону, а теперь вернулся в похожем костюме. Я теряюсь в догадках, что случилось.

– Красавчик? Ты теперь раздаёшь характеризующие имена? – спросил Мрачноглаз.

– Хочешь, и тебе тоже дам? – девушка задумчиво постучала пальцем по своим губам. – О, знаю – Мрачноглаз. Думаю, отлично тебя характеризует, особенно сейчас.

– Спасибо. Заноза. Думаю, я возьму это великолепное имя. Скажу всем, чтобы отныне называли меня, как ты сказала? Мра-чно-гла-з? – он поправил спадающие штаны. Да что такое!?

Их прервал грохот открываемых ворот, вернее, одной створки. Она двигалась не как обычная дверь, а вокруг своей оси. В проходе стоял человек в доспехах, напоминающих хитиновые пластины бастиликов – средних по размеру альм для боя, которые окапываются головой вниз и стреляют кислотой противоположной стороной. Под пластинами были подвижные суставы, тоже из металла. Его забрало гладкого шлема отъехало на макушку, явив под собой обычное мужское лицо с длинным носом и печальными глазами.

– Ждите леди Рексану, – сказал он, когда компания зашла в город. Створка ворот начала закрываться.

На верёвках спустились стражники, на этот раз до самой земли. На них была коричневая кожаная броня, на которой тут и там виднелись шипы – видимо, они остались от предыдущих владельцев кожи. Поверх брони они носили белую набедренную повязку с изображением, как догадался Мрачноглаз, герба города – пятиугольника и схематичного изображения птицы внизу, смотрящей на этот пятиугольник. Среди стражников было много женщин, а точнее, среди стражниц встречались мужчины.

Затем спустилась леди Рексана. У неё была квадратная челюсть и зачесанные назад светлые волосы с множеством косичек. На плечах висела меховая шкура альмы, которая была прикреплена к нарядной одежде круглой брошью, через которую проходил тонкий кинжал, остриём вверх. Длинный шрам на правой стороне лица оттягивал часть губы, показывая клык, и доходил до глаза, который смотрел только вверх, провожая траекторию раны. Правую руку она скрывала за спиной.

– Вы заколдованные герои, магия вас коснись… – начала она. Мужчина в доспехе смущённо прочистил горло.

– Ох, приветствую в своем городе, Столице, благородные господа. Я – Рексана, правительница этого славного города, – женщина завращала своей левой рукой и слегка нагнулась. – А это королевский зануда Айго.

Человек в доспехе расширил глаза.

– Ну ладно, он ещё и шут. Да, Айго, броня не делает тебя рыцарем, я всё ещё жду от тебя пошлых шуток. И прежде чем мы продолжим… – Рексана достала с десяток больших золотых монет и протянула Волки. – Вы избавили мой город от напасти, такое надо вознаграждать. К сожалению, у меня сейчас не так много денег, но…

– Во имя… – Волки запнулся (использовать допереломные экспрессивные выражения было странно, особенно имена старых богов. Давно надо было придумать что-то новое). – Этого более чем достаточно, – он принял монеты и стал с жадностью их разглядывать.

– Ну и хорошо. Скромность украшает любого человека, – правительница вдруг посерьёзнела. – Мы видели, что Стальные Воротники ушли, и один из вас теперь носит одежду лидера Человеколюбцев. Значит, план Изольды, той женщины, что ранее спустилась к вам, сработал. Но я не вижу, ни её, ни её мужа Рема. Значит ли это…

– Тело Рема и самой Изольды мы не нашли, – сказал Волки.

– Очень печально это слышать. Зольди всегда была импульсивной, а это ни к чему хорошему не приводит. А теперь расскажите, кто вы и почему так решительно хотели попасть в Столицу?

– Нашу деревню Мирокрай недалеко отсюда разорили бандиты, и мы ищем место, где могли бы начать всё заново. А где ещё, как не тут? – Волки решил, что чуть лести не помешает.

– Вы выживали в пустоши одни? Я, конечно же, приму вас. Я знаю, как тяжело сражаться, – Рексана достала свою правую руку, которая заканчивалась на уровне кисти, и посмотрела сквозь неё на Дневило. – Хватило одного удара, чтобы я бросила это дело. Но, признаюсь, я бы взяла вас в любом случае. Большинство из вас – мужчины. Не знаю, как в других местах, но Столица отдала слишком много мужчин Последней Войне. Сначала зарегистрируйтесь у входа, а потом мы обсудим наше сотрудничество. Возможно, такой уверенный лидер, как вы, посчитает это понижением в ранге, но у нас теперь есть свободная должность капитана стражи.