Не обижайте мягкие игрушки бесплатное чтение

Глава первая. Роман Викторович

Роман Викторович часто задавал себе вопрос: он женился по любви или по расчету? Никакого материального или «продвиженческого» блага от уз Гименея он не ожидал, и поскольку любовь в его сердце тоже не пылала – значит, все-таки присутствовал расчет. Заключался он в следующем: Роман Викторович сразу понял, что наконец-то нашел свой «тыл», надежную «берлогу», убежище – безопасное место, где можно рухнуть, закрыть глаза, оказаться в другом мире, где никто не будет доставать, и ничто не сможет лишить его покоя. К моменту заключения брака у Романа Викторовича было все, о чем он мечтал в полуголодном детстве и юности, недоставало только покоя.

К среднему возрасту, создав прочный материальный фундамент, обладая прекрасной деловой репутацией, Роман Викторович отношения с женщинами строил, как убежденный, не хочется сказать «бабник», это было бы грубо и неточно, скорее, по его же собственному определению, как «хронический и неисправимый любитель прекрасного пола».

Как-то так, само по себе получалось в его жизни, что любое более или менее привлекательное женское существо приемлемого возраста и веса, оказавшееся в поле его зрения и на контролируемой территории, заносилось подсознанием Романа Викторовича в реестр его собственности. А дальше все развивалось в зависимости от обстоятельств…

Роман Викторович оправдывал и даже немного романтизировал свою слабость тем, что возможно им движет какой-то древний инстинкт завоевателя или охотника, а может быть даже главы львиного прайда. В общем, такое поведение вполне вписывалось в образ нормального мужчины, которым он себя считал и просто обязан был им быть.

За всю свою более чем обеспеченную холостую жизнь Роман Викторович никогда не прибегал к услугам «жриц любви», девушек из экскорт услуг и тому подобных представительниц простых понятных и принятых рыночных отношений.

Ему всегда хотелось, чтобы в отношениях присутствовали хотя бы элементы борьбы, интриги, сопротивления. Хотелось верить, что притягивала и побеждала его личность, а не толстый кошелек или перспектива стабильного будущего и прочие пошлые стимулы.

Встречались, конечно, на его пути искусницы, пытающиеся опутать Романа Викторовича паутиной загадочности и недоступности. Но «своего брата – охотника», он узнавал с первых мгновений. Иногда Роман Викторович поддавался на предлагаемую игру, вроде бы «велся на развод». Если охотница была хороша и умна, игра заводила. В такой игре, умело обходя, засады и не попадая в ловушки и капканы, он всегда выигрывал. Проигравшей стороне доставался ценный «утешительный приз». Сердце его всегда оставалось нетронутым.

К своей «страстишке», как ласково и снисходительно называл свой порок, относился спокойно, не собирался с ней бороться, по крайней мере, в ближайшее время, понимая, что рано или поздно все и так пройдет и угаснет. Тем не менее, Роман Викторович старался оттянуть момент неизбежного угасания и внимательно следил за своей физической формой и здоровьем.

Сдержанность в еде и напитках, длительный сон, ежедневная пробежка, силовая гимнастика и закаливание укоренились в жизни Романа Викторовича и позволяли ему не только легко переносить темп и напряжение деловой жизни, но и сохранять внешний вид, достойный ранга сердцееда. Бонусом ему досталась отличная генетика долгожителя.

Конечно, при его финансовом достатке и прочном положении в обществе можно было бы и не так щепетильно относится к собственной внешности. Ведь в наши непростые времена даже прилагаемый, как правило, к состоятельному пожилому мужчине набор возрастных изменений и серьезных заболеваний, в том числе грядущий или уже нагрянувший маразм нисколько не пугает, а наоборот еще сильнее притягивает молодых прелестниц.

Но Роман Викторович держал себя в ежовых рукавицах – ни лишней рюмки, ни лишней ложки.

Глава вторая. Игра по правилам.

Романа Викторовича, как человека образованного, немного старомодного во вкусах и далеко не мажорного «героя нашего времени», слегка тяготили избитость повторяющихся ситуаций и крушение возложенных на него надежд, которые неистребимо селились в сердце любой женщины.

Поэтому для хоть какой-то очистки совести он разработал собственный «кодекс чести» – краткий свод законов отношений с дамами. Состоял «кодекс» всего из трех железных правил – «не болтай», «не навреди», и «не затягивай отношений».

На практике эти правила реализовывались в том, что, во-первых Роман Викторович никогда не позволял себе распространяться о своих победах. Во-вторых, его мимолетные встречи с «чаровницами» не должны были негативно сказаться на их судьбах. И, конечно, исключалась длительность романов. Поэтому второе свидание, если ему и суждено было состояться, становилось последним…

Самым сложным и неприятным был неизбежный момент расставания. Роман Викторович не выносил женских стенаний, упреков, слез, бесконечных сообщений, звонков. Даже мысли о перспективе их появления в своей отлаженной, выверенной жизни вызывали головную боль.

Но ему повезло с «оруженосцем», который легко принял на себя тривиальные моменты. Володя – водитель Романа Викторовича обладал непревзойденным талантом развязки отношений и даром безошибочного определения цены «выкупа» шефа из сладкого плена.

Каким-то непостижимым для Романа Викторовича способом Володя точно знал дату и время наступления «часа икс» – момента прощания и был в полной готовности «разрулить» неловкий момент.

Володя галантно доставлял очередную «радость» восвояси. На заднем сидении отставную чаровницу уже ждал «прощальный набор». В него входили: обязательный букет, корзина сладостей, вина и фруктов, дорогой подарок или конверт с суммой, которую определял сам Володя, не тревожа шефа по пустякам.

На Володин метод прощания «бывшие» Романа Викторовича нисколько не обижались, а, следовательно, и к его шефу никаких претензий не предъявлялось.

Глава третья. Золотая середина.

…Гладко и ровно катилось время по отлаженной годами труда колее. Еще в ранней юности Роман Викторович составил план своей жизни, и пока все шло по задуманному. Капитал прирастал, бизнес крепчал и расширялся, здоровье не подводило.

Роман Викторевич наряду с другими талантами обладал даром занимать правильную ступеньку на карьерной лестнице. Он сразу решил, что «верхние» этажи, как власти, так и бизнеса его не интересуют, а вот «золотая» середина и есть его зона комфорта.

Все в жизни шло Романа Викторовича по составленному еще в юности плану. Единственным нереализованным пунктом жизненной программы оставалось создание семьи. Роман Викторович не мог даже определиться с временным отрезком, в котором должно было свершиться это необходимое и неизбежное событие.

Долгая совместная жизнь с единственной женщиной Роману Викторовичу вообще не представлялась и не вмещалась в его сознании. К тому же у него по-сути отсутствовал опыт длительных отношений.

С другой стороны, как человеку основательному ему претило мелькание браков и разводов, превратившееся в явление обыденное и малозначительное. Нет, если он и решиться когда-либо на брачные узы, то разрывать их не будет.

Пока же одинокая и свободная жизнь с калейдоскопом незатейливых подруг вполне устраивала Романа Викторовича и прочным якорем удерживала от рискованного путешествия в непредсказуемый океан семейных отношений.

Несмотря на привлекательную внешность и успех у прекрасной половины человечества, нарциссизмом Роман Викторович не страдал. Понимал, что никакие диеты, спорт и генетика не могут остановить стремительный поток времени. Одиночество и старость – не лучшие подруги. Но пока ни то ни другое не напоминали о своем существовании…

Глава четвертая. «Неравный брак»

И все-таки женитьба Романа Викторовича состоялась. Случилась это событие неожиданно для него самого. Выбранная им прекрасная половина, ни по каким критериям не вписывалась в принятые стандарты современных состоятельных мужчин.

Познакомились будущие супруги благодаря почти мелодрамной ситуации. Сложившиеся до этой встречи впечатления Роман Викторович от вечера, ночи и утра, перетекали и нанизывались друг на друга, как несвежие куски мяса на грязный шампур.

В тот день он был обязан присутствовать на очередной церемонии заключения «неравного брака».

…Роман Викторович в мужскую дружбу «без интереса» не верил.

Дружил только по делу, трату времени и сил на пустой треп с «задушевными» друзьями считал непозволительной роскошью.

Практически все деловые приятели, с которыми Роману Викторовичу было необходимо поддерживать хорошие отношения, пережили не только второю, но третью молодость. Это не мешало им считать себя парнями «хоть куда» и постоянно менять жен на поколение моложе.

В этот раз Роману Викторовичу было доверено ответственное поручение – организовать венчание по православному обряду. Невеста была в восторге от видео венчания подруги и настаивала именно на церковном браке.

Окружение жениха больше доверяло модным философиям, эксцентрическим восточным практикам и любым древним верования каменного века. Было принято обращаться не к священникам, а к астрологам, нумерологам, шаманам с бубном, гадателям и предсказателям.

Роман Викторович всю эту темную братию считал мошенниками и вымогателями, имел авторитет «продвинутого» в православии, иногда посещал церковь, был крещен и даже знал несколько молитв. По этим причинам кандидатура Романа Викторовича, как организатора венчания, обсуждению не подлежала.

К удивлению Романа Викторовича, в таком несложном, как казалось вопросе, возникли препятствия. Священник, который вначале произвел впечатление добрейшего и приветливого человека, выслушав Романа Викторовича, потребовал личной встречи с молодыми, их исповеди и причастия перед венчанием. Перечислил канонические препятствия церковному браку, в том числе неканоническую разницу в возрасте…

Роман Викторович покивал, поблагодарил, приложился к иконе, поставил свечи, вышел из церкви и тут же поехал договариваться в другой храм, где легко договорился безо всяких условий.

Но, строгого и непреклонного батюшку запомнил и после только к нему ходил на исповедь.

Если к своей «страстишке» сам Роман Викторович относился снисходительно, не видя в ней ничего дурного ни для тела, ни для души, то

духовник на исповеди чуть не плакал: «вот горе какое – блуд привязался. Помоги тебе Господи!»

…Начало дня перед венчанием выдалось суматошным. Неожиданно администрация обязала Романа Викторовича участвовать в прямом эфире на телевидении, естественно все затянулось, и он чуть было не опоздал к венчанию.

Влетел в храм и сначала «промахнулся» с новобрачной – подошел с букетом к интересной даме, но та отрекомендовалась, как бабушка невесты. Соответственно сама же новоиспеченная супруга была явно моложе внуков новобрачного, по-детски радостно хихикала и светилась, если и не любовью, то удачей точно. Невесту ничто не смущало, тем более что все супруги собравшихся богатых старцев были приблизительно ее возраста. Но поразил Романа Викторовича не этот, по его мнению, противоестественный фактор, а мертвые неживые застывшие, как карнавальные маски, лица жен старцев. Полное отсутствие эмоций и мимики. Не ожила молодая женская половина и в ресторане. Старшее мужское поколение наоборот разошлось и веселилось вовсю – лились напитки и пожелания долгой здоровой жизни и многочисленного потомства. Превозносили только жениха, невеста оставалась за кадром, как впрочем, и остальные молоденькие избранницы собравшихся стариков.

…Закричали «горько». Синюшные губы жениха и скрюченные пальцы пергаментных ладоней, украшенных возрастной пигментацией, потянулись за законным молодым поцелуем. Роман Викторович очень хотел отвернуться, его подташнивало, но приходилось «держать лицо» и улыбаться.

…Два шедевра живописи вертелись перед его глазами: «Неравный брак» Пукирева и «Сусанна и старцы». Последняя картина сильно впечатлила его в юном возрасте. Рубенс по ударной силе воздействия – безусловной нокаутер, его картины способны если не свалить неподготовленного зрителя с ног с первого удара, то обездвижить точно. Так и застыл тогда Роман на выставке фламандца. Уже тогда Роман Викторович, в то время просто Рома не стеснялся задавать вопросы. Ему нравилось преодолевать свою стеснительность, руководствуясь постулатом: «не бойся спросить, бойся не знать!». Служительница музея могла только сообщить, что картина написана на библейский сюжет.

Нерешенный вопрос заставил юного Романа на следующий день подойти к школьной учительнице рисования и попросить разъяснения странной, но явно напряженной и видимо широко известной сцены. Молодая преподавательница покраснела, но не от неловкости ситуация, а от пробела собственных знаний. Увы, или к счастью, господство интернета тогда еще не наступило…

Почему Роман Викторович не мог выбросить из головы эти ассоциации, довольно прямолинейные, кстати, для его интеллекта? Первая жертва старческой страсти на картине Пукирева просто умирает от тоски во время венчания – жизнь ее, не начинаясь, кончена. Библейская ложно обвиненная Сусанна готова подвергнуться страшной казни – побиванию камнями, но сохранить целомудрие и чистоту перед Богом и не поддаться похоти старцев…

И сами старцы воспринимались отвратительными в своей погоне за юностью. …Почему все перевернулось? А он сам, разве не меряет ли он себя, совесть и законы жизни лживой кривой модной линейкой, пренебрегая канонами и весами, выверенными веками?!

Глава пятая. Кризис

…Свадебный вечер продолжался…

В какой-то момент, молодые жены, как по команде выстроились в линию и начали танцевать. Двигались только их тела, лица оставались застывшими, глаза – холодными. Никаких улыбок. Роман Викторович подумал: «молодые женщины последней, самой дорогой модели, как престижная техника и такие же неживые».

В ресторане было тепло, но он все сильнее чувствовал холод…

Роман Викторович на фоне своих пожилых и очень пожилых обрюсших приятелей смотрелся королем, и не просто королем, а свободным королем.

На торжественный «праздник жизни», как охарактеризовал ведущий свадьбу известный актер, Роман Викторович единственный явился без спутницы. Эту брешь тут же попытались заполнить две едва достигшие совершеннолетия подружки невесты. Причем в начале торжества их присутствия он не заметил.

Поскольку сорт охотниц за капиталом находился вне зоны интересов Романа Викторовича, и он очень не любил когда его атаковали прямо в лоб, из двух предложенных девиц, выбрал наименее бойкую и под ручку с этой «уважительной причиной» покинул ресторан, не прощаясь…

…Роман Викторович никогда не встречался с дамами в своем загородном доме. Он с юности мечтал о таком жилище, годами скрупулезно создавал его как будущее родовое гнездо и «пачкать» его разовыми встречами не собирался.

Свидание в гостинице еще больше подчеркивало избитость ситуации. Поэтому Роман Викторович приобрел в районе детства небольшую квартирку, которую в «одинокий» период использовал, как личное рабочее пространство, в котором никто и ничто не отвлекал от планирования, обдумывания, сопоставления. Он приходил сюда, в тот момент, когда именно на него одного ложилась тяжесть принятия фундаментального решения или поиска выхода из критической ситуации. В общем, эту квартиру Роман Викторович считал «нежилым» помещением, которое по мере необходимости и обстоятельств переходило из разряда отеля в личный офис.

…С утра Роман Викторович собирался пораньше выпроводить восвояси очередную спутницу и заняться предстоящим проектом. Девушка же наоборот никуда не спешила. Разложила на неубранной постели всю палитру косметики и, не спеша слой за слоем накладывала «рабочий» макияж…

Роман Викторович ежился и нервничал, растрепанная девица в нижнем белье, на смятых простынях напоминала ему тарелку с объедками и окурками на неубранном столе. Ассоциация могла усилиться оттого, что как не просил Роман Викторович свою мимолетную подругу не курить в квартире и принимать пищу только за столом, она все равно, не покидая кровати, жевала чипсы, шуршала пакетами, вытирала пальцы о простыню, тискала смартфон, и тайком дымила в туалете.

В общем, романтики в романтике оставалось все меньше и меньше, а ощущение нечистоты и неправильности становилось почти невыносимым… Глава шестая. Дом мягких игрушек

Последующий день был отравлен неприятным осадком свидания и срывом рабочих планов. Роман Викторович долго не мог стряхнуть прилипчивое впечатление. Единственным лекарством от всех впечатлений, был спорт.

Он всегда предпочитал занятия на свежем воздухе тренажерным залам. Когда было особенно худо, Роман Викторович выбирал беговой маршрут по местам детства и юности. В районе, в котором он вырос, мало что изменилось. Только покривело, облиняло, словом, состарилось, но все было узнаваемо. Вкупе с физической нагрузкой ностальгия помогала быстро прийти в себя…

…Роман Викторович уже заканчивал вечернюю пробежку. Переходя на шаг, краем глаза увидел подростковую «разборку». Присмотревшись, понял, что ситуация «все на одного» достигла апогея. Паренек упал, и его били ногами. Роман Викторович вмешался, вмешался жестко и решительно.

Оказалось, что спасенный «орел» не столько спасал себя, сколько бился за доверенные мамой деньги на хозяйство.

Принципиальность парня очень понравилась Роману Викторовичу, напомнила собственное детство и юность. Повзрослев, он продолжал биться за «свое»…

Роман Викторович проводил мальчишку домой, объяснил его матери причину внешнего вида сына.

У хозяйки дома было удивительное певучее имя – Гликерия.

И профессия у Гликерии Андреевны была редкая – «руководитель студии мягкой игрушки». Студия была «долгожителем», пережила многое и многих во время перемен. Когда-то в этом, тогда еще, кружке во Дворце пионеров сама маленькая Гликерия постигала асы владения иголкой и ниткой. Лоскутки, вата, пуговицы превращались в щенков, обезьянок и сказочных персонажей. Эти метаморфозы определили выбор профессии Гликерии. Одноклассницы стремились в экономику, юриспруденцию, медицину. Гликерия подала документы в текстильный. К моменту окончания вуза, ушла на покой руководительница студии мягкой игрушки, и Гликерия приняла эстафету. Согласилась, прежде всего, по просьбе своей наставницы, но и самой Гликерии было уютно оставаться в мире игрушек и детей. Кружок, созданный еще в советское время, всегда был переполнен. Студия мягкой игрушки была желанным гостем на всех выставках.

Детишки обожали Гликерию Андреевну. Под ее руководством игрушки получались добрыми, забавными, каждая со своим характером. Прототипов своих творений Гликерия Андреевна «подглядывала» в жизни. Именно перенесенные в тигров, свинок, кошек, мишек черты конкретных людей, оживляли и делали узнаваемыми тряпичные игрушки.

Некоторые мамочки «заразились» искусством Гликерии Андреевны и тоже начали мастерить слоников и мишек. Гликерия Андреевна вносила в их работу какой-то штрих, и получался шедевр.

Талант свой она расплескивала безвозмездно. Она и сама была похожа на мягкую игрушку, с темными шелковыми мягкими вьющимися волосами, блестящими круглыми добрыми глазами.

Неполная, а какая-то по-женски плавная, без модной жилистости, мускулистости, чистюля и рукодельница Гликерия Андреевна не обладала талантами бизнес-леди. С финансами в семье было туго. Муж долго и плотно сидел на ее шее, утопая в непризнанности своего таланта и исканиях избранного пути. Попивал сначала по-тихому, ища повод, дальше – больше. Зачем нужен повод, когда не пить при такой жизни невозможно? Начались затяжные запои. Злобу похмелья и никчемности отец вымещал на сыне…

Мягкая и терпеливая Гликерия Андреевна не выдержала и подала на развод. Родительскую квартиру пришлось разменять…

Сын – Дима был совсем другим. После ухода отца он принял «бухгалтерию» домашнего хозяйства в свои руки. Все было строго рассчитано. В холодильнике поселились только натуральные продукты, никаких колбас и полуфабрикатов. Только необходимое и ничего лишнего. Мать любила неожиданно побаловать сына модными «вкусняшками». Дима пресек нездоровое расточительство, отныне десерт полагался только по праздникам и исключительно домашнего производства. Стиральная машина включалась в «дешевые» часы. Одновременно мать с сыном пересмотрели свои взгляды на другие траты. Дешевые, «одноразовые» вещи были оставлены в прошлом. Обуви было немного, но она выбиралась из классической линейки, стоила дорого и долго служила. Поскольку Гликерия Андреевна прекрасно обшивала себя и сына, ткани для обновок отныне покупались только дорогие и качественные.

А на «копейках» экономил сын. Дмитрий сам ходил по магазинам и рынкам. Победитель олимпиад по математике моментально вычислял обман, обсчет. И там, где бы его мама постеснялась бы возражать, он свое отстаивал. Лавочники его знали и уважали. Более того, предлагали подработку. Дима ни от какого труда не отказывался.

Скоро он освоил азы бухгалтерии, налогообложения. Заполнял миграционные документы, бегал по разным поручениям, проверял и принимал товар. Словом, был незаменим. Он не только зарабатывал сам, но и творчество матери «поставил на коммерческие рельсы». Страничка в интернете, переросла в блог, который «вели» созданные Гликерией Андреевной игрушки. Посыпались заказы…

Гликерия Андреевна не справлялась и уже шила по ночам – Дима подключил самых способных учеников и «мамочек». Игрушечный бизнес вышел на новый уровень…

Дима, представляя Романа Викторовича Гликерии Андреевне, попросил маму накрыть стол к чаю. Роман Викторович сразу понял кто в доме хозяин и глава семьи. Роман Викторович подумал, как бы было хорошо, если бы у него был такой сын, как Дима…

Несмотря на то, что игрушечных «жильцов» в квартире было несметное множество, впечатления переполненности, творческой захламленности не создавалось. Каждая игрушка была со вкусом «вписана» в интерьер и по праву занимала свое место: повар на кухне, собаки и львы охраняли вход. Куда бы ни шел Роман Викторович стеклянные глаза «хранителей очага» из углов, со стен и полок неотступно следили за гостем с любопытством и недоумением. Каким-то волшебным образом мастерица Гликерия добивалась в своих творениях эффекта Моны Лизы – эффекта «наблюдающего глаза», не отпускающего зрителя, где бы он ни находился.

Роман Викторович, как-то некстати, вспомнил свой детский ужас. У него была ранняя память – он хорошо помнил тот выходной, проведенный с родителями. Девяностые годы обрушились на двух интеллигентов, не оставляя малейшего шанса на выживание. Единственным совместным развлечением остались прогулки. Только днем и только по людным местам. Хотя и это не гарантировало безопасности…

Город был превращен в стихийный рынок. Оставалось два варианта выживания – либо торгуй, либо контролируй торговлю.

…Родители Романа старательно пытались обходить места с постыдной срамной продукцией. Все кричало, привлекало, зазывало: «Купи! Купи!». На маленького Рому «напали» рекламные живые игрушки с огромными головами, лапами. Ребенок не мог понять, что это всего лишь ходячая реклама и внутри костюма находится обычный человек. Рома застыл от ужаса, он не мог даже заплакать. Вокруг слышался смех. Роман поднял глаза на отца – тот как-то виновато улыбался. Ребенок впервые так остро почувствовал свою незащищенность и одиночество…

…Крошечная, по меркам Романа Викторовича, квартирка Гликерии сумела сохранить пространство, в ней был какой-то необыкновенно чистый и пьянящий, как на дорогом горном курорте воздух, дышалось легко, хотелось смеяться, шутить…Роман Викторович подумал, что именно такого воздуха ему всегда не хватало.

Глава седьмая. Каменный дом.

… Гликерия понравилась с первого мгновения. Она была всего на несколько лет старше и выглядела молодо, но создавалось впечатление, что у нее никогда не было детства и юности с ошибками, глупостями, заблуждениями. Гликерия Андреевна как будто уже родилась целостной взрослой уютной женщиной, хорошей мамой и женой. Живой, искренней, чистой…

Подспудно зашевелилась лукавая мысль, которой Роман Викторович не позволил резвиться и развиваться, загонял ее в угол, но она все равно возвращалась и влияла на его решение. Это была мысль о его закоренелой и неистребимой слабости к прекрасному полу.

Роман Викторович отдавал себе отчет в том, что он по природе не моногамен, но был абсолютно убежден, что в союзе с Гликерией истерик, скандалов и разборок по этому поводу не будет. Для него это было важно. Семья, конечно, дело святое, но с укоренившейся «страстишкой» расстаться было непросто. А может в браке все пройдет, он остепениться и прочно встанет на якорь?

…Роман Викторович пригласил Диму с мамой «проветриться» за городом. Гликерия Андреевна попыталась увильнуть, но Роман Викторович удивился с оттенком неодобрения: «Вы собираетесь отпустить своего ребенка с малознакомым человеком? А потом звонить сыну каждые пятнадцать минут? А ответить мы Вам не сможем. И руки и ноги у нас будут связаны. Это веревочный парк все-таки».

Гликерия Андреевна рассмеялась и присоединилась к компании…

Воздух, движение, новизна обстановки преобразили «мягкую игрушку» в ловкую молодую и веселую женщину. Роман Викторович отметил прекрасную координацию, самообладание, точность движений и грацию Гликерии. Дима же явно не пошел в мать. «Все ушло в голову» – подумал Роман Викторович, отмечая неуклюжесть подростка. Но характер у парня просматривался, падая, кувыркаясь, где-то ползком Дима прошел трассу до конца…

В следующие выходные Роман Викторович потребовал «ответного визита и продолжения банкета».

Водитель Володя доставил гостей в загородный дом хозяина.

Гликерия Андреевна явилась с «эксклюзивными» дарами – домашним печеньем в красиво оформленной коробке и… игрушечным Романом Викторовичем.

Самодельный подарок его поразил. Роману Викторовичу казалось, что Гликерия даже не смотрит в его сторону, ну и, конечно, ничего знать о нем не может. Как же тогда она могла так точно поймать и передать в кукле, набитой тряпками, его характер, сущность, все, что было в нем и поверхностного, и глубоко спрятанного, потаенного?