Я тебя приручу бесплатное чтение

Пролог

Алиса

Ткань мешка была не очень плотной, так что с трудом, но мне удалось рассмотреть силуэты мужчин, которые несколько минут назад связали мне руки и запихнули в фургон. Машину я краем глаза тоже успела зафиксировать, синяя, большая, похожа на Фольксваген. Как мне пригодиться эта информация, не знаю, судя по настрою ребят, что меня повязали, отпускать меня не собираются и взяли не по ошибке.

Пытаюсь остановить нарастающий во всём теле страх, нет! Не сейчас, нельзя сдаваться! Думай, Алиса, думай. Нагрешила ты знатно, слезами не отделаешься.

Да, я перешла дорогу очень опасным людям, стала пешкой в чужой сложной и запутанной игре. Но кто будет слушать меня? Я никто для них, так, расходный материал.

Чувствую, как машина пошла сложнее, колёса стали подпрыгивать на каждой кочке, подозреваю, что мы выехали на лесную дорогу. А вот это плохо, очень плохо. Теперь мне по-настоящему страшно.

Мужчины о чём-то тихо переговаривались, казалось вообще не замечая меня. Понятно, что это наемники, им насрать на свою жертву, пулю в голову и под листочки. Хотя с другой стороны, почему так далеко ехать? Возможно, я ещё нужна кому-то, а, значит, есть маленький, но шанс.

Наконец, фургон затормозил. Меня довольно бесцеремонно хватают за сведённые за спиной руки, толкают в спину, чтобы я наклонилась. Так, в позе зю и ведут куда-то.

Очень скоро снег перестаёт хрустеть под ногами, чувствую, как глухо зазвучала обувь при соприкосновении с деревянным полом. Проходим через какие-то двери, в доме тишина, что угнетает не меньше чем моя неудобная поза. В следующий момент меня пихают на что-то твёрдое, видимо стул. Руки не развязывают. Дышу глубоко, не только из-за страха, надоело при каждом вдохе чувствовать рядом с кожей ткань этого проклятого мешка.

Слышу, как удаляются шаги мужчин. Так, походу меня оставили в комнате одну, но подозреваю, что ненадолго. Кручу головой, справа два светлых пятна, окна, больше ничего не могу разобрать.

Не знаю, сколько проходит времени, заныли руки под верёвками, ощущаю дискомфорт от каждого движения. Уж лучше бы всё быстрее закончилось! Ожидание убивает.

Словно в ответ на мои мольбы слышу тихие, но уверенные шаги, которые замирают возле меня, нутром чувствую чужое присутствие. Задираю голову, но в комнате не достаточно темно, даже силуэт не виден.

Когда с меня сдергивают мешок, невольно щурусь, хлопаю ресницами и натыкаюсь на холодные синие глаза. Аслан.. Одновременно сердце наполняет радость, облегчение, но всё это моментально сменяет животный страх. Судя по его взгляду, ничего хорошего мне ждать не приходится.

Собираю все оставшиеся силы и лучезарно улыбаюсь:

– Привет, Аслан, как дела? – верчу головой, – Неплохой домик, уютно тут у тебя.

Мужчина ухмыляется, берёт стул и садиться рядом. Прям впритык, так, что его колени становятся в упор с моими. Тело пронизывает привычная дрожь. Почему этот мужчина так на меня действует??

Долго осматривает моё лицо, уставился на скулу, поморщился. Ага, там видимо проявляется синяк, который мне оставили его бугаи. Пусть любуется.

– А ты всё не унываешь. Надеюсь, ты чётко уяснила своё положение?

Пожимаю плечами, сама удивляюсь, как мне удаётся быть такой спокойной.

– Ну не шашлыки же ты меня позвал.

– Алиса, ты хоть понимаешь, в какую игру влезла? Из-за тех бумаг, что ты скопировала, у серьезных людей возникли большие проблемы.

– И у тебя?

– И у меня.

– Да уж, печально всё это.

Неожиданно Аслан протягивает свою руку и пальцами проводит по моей скуле. Реакция моментальная, я вся вспыхиваю, как свеча. Горит кожа в местах, где он меня касается, а внизу живота рождается неконтролируемое пламя выжигая нервы изнутри.

Выдыхаю. Невольно закрываю веки. Ну что за мука.

– На тебя открыли охоту, – распахиваю глаза, из-за возбуждения смысл его слов доходит не сразу, – И твой опер тебе не поможет.

И без того застывшие пальцы холодеют ещё больше. Он всё знает! Знает, зачем и по чьей указке я появилась в его доме. Тогда почему я здесь? Почему ещё жива?

– Но тебе повезло. Ты мне интересна, а, значит, Алихану я тебя не отдам, пока. Станешь моей ручной рабыней. В обмен будешь жить.

А вот теперь я действительно попала.

Глава 1

За полгода до этого

Алиса

Сквозь щель в дверце гардероба наблюдаю за продавцом. Что-то уж больно внимательно он осматривает кабинки, неужто догадался или узнал меня? Еще раз глянула в зеркало. Да нет, сегодня я качественно преобразилась, белый парик из натуральных волос лежит, как влитой, мне Вадим внутреннюю сеточку двойным скотчем на всякий случай прикрепил, чтобы не сбивалась. Пухлость губ удалось увеличить за счет специальной помады, широкие длинные стрелки сделали глаза огромными, из-за чего не видно присущего мне небольшого разреза. Да и ботинки на скрытой платформе должны были прибавить сантиметров 8 к моим 159. Уверена, даже знакомые бы меня не узнали.

Так что тогда этот щенок все вынюхивает?? Вот и другая девушка прошла, а он ноль внимания, на мою дверь смотрит, вот гад! Уже успела снять один магнит с юбки, ладно, второй не буду, пусть подавиться. Вынимаю уже засунутую в сумку блузку, вешаю обратно на плечики. Вырывается тихий вздох разочарования, жаль, комплект хороший, тыщ на 25 должен был потянуть. Ну ничего, сегодня улов и так неплохой, обойдусь.

Одергиваю облегающее платье малиново-красного цвета, одеваю жилетку, беру плечики с вещами и с видом императрицы коленом пихаю деревянную створку. Вижу, как продавец подскакивает возле стола и чуть ли не в струну превращается, когда прохожу мимо и кидаю одежду ему в руки.

– Не подошло!

Без проблем миную пищалки, иду походкой уверенной в себе бизнес-леди через весь коридор вплоть до огромных панорамных окон и захожу в дверь внутренней парковки. Только здесь отпускает. Прижимаюсь к холодной и бугристой бетонной стене, в изнеможении закрывая глаза. Боже, как же все это достало! Надоел этот маскарад, надоел постоянный страх, надоело зажиматься в комок, каждый раз, когда охранник кидает на меня взгляд.

Почти год я ворую. Пока все шло успешно, но надолго ли такое везенье? До сих пор мне помогала природная смекалка, умение перевоплощаться и уверенность в себе и своих силах. Но вот по последнему пункту я что-то начинала сдавать. С каждым днем все больше и больше накатывала тоска, предвестник безвыходности, чего мне, прирожденному оптимисту, было ну вот никак не свойственно.

Ладно, жевать свои сопли можно еще долго, а дела ждать не будут. Собираю волю в кулак, прижимаю покрепче брендовую сумку с двойным дном (любимое мое создание) и заворачиваю в свой секретный уголок. Здесь, за одной из перегородок была небольшая ниша в стене, метр в шириной, наверно. Не знаю ее настоящее назначение, но мне она время от времени служит неплохим прикрытием. Удобно находится. Все, кто выходя из машин, заворачивают влево, тогда как правая сторона находится в слепой зоне. И не только для людей. Камер здесь тоже нет, что в моей ситуации чуть ли не главный фактор.

Быстро переодеваюсь в брюки и длинную толстовку, платье и парик прячу туда же, куда ушла сегодняшняя добыча. Влажными салфетками смываю боевой раскрас, снимаю накладные острые ногти, выбрасывать не буду, еще пригодятся. Ну все, следы заметены, можно ехать и на основную работу.

Спускаюсь в метро. Везет урвать место в углу вагона, забиваюсь в угол и включаю любимый плейлист. Но сегодня даже Рамштайн не в состоянии заглушить рвущиеся из подсознания мысли. Как? Как за два года моя жизнь превратилась в какой-то безумный хаос. Как я из веселой и смелой девчонки превратилась в воровку, лгунью, преступницу.

Ведь после детдома жизнь казалась открытым полем, иди, дерзай, вспахивай мир и сей зерна собственного счастья. Но мои всходы оказались сорняками… Да, нет, я не жалела, что тогда сделала этот выбор, но почему-же последствия не отпускают и не известно, избавлюсь ли я когда-нибудь от налепленной на мне моральной грязи.

Сейчас понимаю, не было у меня тогда выхода, умирал мой друг, мой брат по жизни и духу, и не могла, просто не могла я отойти в сторону и ждать жуткого исхода. Я, Макс и Вадим. Моя банда, самые близкие и родные для меня люди.

Невольно улыбаюсь, вспоминаю свой первый день в детском доме. Мне 9 и я уже два месяца провела в спецприемнике для сирот. Удивительная организация, что-то среднее между больницей и тюрьмой. Там кормили, выгуливали, была постель, но никому и никогда на фиг не нужны были чужие дети. Да, приходил психолог, вежливо и отстраненно она уговаривала не печалиться, что умерла мама, что отец отказался брать нелюбимого ребенка в новую семью, а старенькая бабушка сама уже как несколько лет жила в доме престарелых, как говориться на полном социальном пенсионе. Но все это было лишнее, даже маленькая, я уже все понимала и смирилась.

И вот меня, зашуганную, с пустой башкой, сумкой с вещами и любимым затертым медведем привозят в большой, красивый дом. С крыльца пугаюсь этой махины с колоннами, помню, как глухо звучали шаги в огромном холле, уставленнои нереально громадными горшками с цветами. Как за руку меня берет высокая, красивая женщина, улыбается, треплет по волосам, что-то спрашивает. Идем на второй этаж, глаза расширяются от ширины лестницы, тогда мне этот дом казался настоящим дворцом. Потом узнала, что это бывший особняк одного из известных меценатов Российской Империи, уже давно переоборудованный в детский дом.

В первый же день все восхищение моего дворца развеялись, когда я, отплевываясь кровью вперемешку со слюнями, валялась на мраморном полу темного коридора. Две мои девочки-соседки, 11 и 12 лет сразу же решили показать, что хозяйки здесь они, и на мои попытки познакомиться просто вывели из комнаты, толкнули и смеясь, доходчиво объяснили, почему я им не ровня. Рука невольно потянулась к губе, шрам от удара об холодные камни не давал забыть о моем первом дне.

Нет, наш детдом был неплохой. Никто из взрослых над нами не издевались, было много развлечений, хорошие учителя, но все заканчивалось, когда я оказывалась в своей комнате. Если бы они просто не общались со мной, я бы пережила, но Лера и Вика взяли себе целью сделать мою жизнь невыносимой, в чем прекрасно преуспели. Удары, тычки, выдергивание волос лишь малая доля того, что я пережила за те два месяца.

Но потом появились они. Максим и Вадим случайно стали свидетелем, как девочки прижали меня к стене дверью от туалета и изо всех вдавливали моё тельце в штукатурку. Мне почти перебило дыхание, а кисти рук сгибались в неестественной для них форме, боль, а больше первобытный страх сковал всю меня с головы до ног.

И вдруг услышала визг Леры и истошный крик Виктории. В следующую секунду дверь отошла и я оказалась в руках рослого мальчика. Это был Макс. Он гладил меня по голове и шептал что-то на ухо. А у меня неожиданно из глаз брызнули слезы. Даже тем, еще маленьким мозгом я до боли захотела быть кому-то нужной, чтобы любили просто так.

С тех пор мы не расставались. Удивительно, но эти две грымзы оставили меня в покое, навсегда. А на следующий год я переехала на третий этаж, к неплохим девчонкам, но они так и не стали моими подругами. Да мне и не нужно было этого, у меня был Вадим и Макс, моя семья и больше мне не требовалось.

Черт, так залипла в прошлом, что проехала свою остановку. А я уже опаздывала нещадно. Пришлось ускоряться и перепрыгивать аж по три ступеньки на эскалаторе, вместо двух, как бывает обычно. Как ни торопилась, всё равно заслужила полный негодования взгляд старшего менеджера. Но что-то говорить Нинель не торопилась, побаивалась меня, ну и правильно, а то палец на левой ноге, видимо, не до конца зажил.

Ну всё, в ближайшие 6 часов можно выключить мозг и просто раствориться в толпе. Работа официанткой вперемешку с уборщицей приносила сущие копейки, особенно по сравнению с моими уловами в бутиках. Но это были честные деньги, мои деньги. Только на них я могла покупать еду, платить за квартиру. Ворованные жгли руки, у них было другое предназначение.

К дому Горелова я подъехала только к полуночи, неимоверно тянуло спину, ноги ныли, очень соблазняла мысль перенести этот ненавистный мне визит на завтра. Но нет, нет, нафиг, не стоит так рисковать. Звоню в домофон, в трубке раздаётся глухой голос:

– Рыжая, ты?

– Я, конечно, кто же ещё? Выходи давай быстрей!

– Не звени, иду.

Пока эта мразь спускается, пытаюсь настроить себя. Спокойствие, только спокойствие. Если сорвусь, будут серьёзные неприятности, а этого мне вообще не надо сейчас. А так хочется броситься на Горелова и переломать его ублюдскую шейку, но нельзя, Алиса, нельзя. Во всяком случае, не сейчас.

Ещё стою с закрытыми глазами, когда слышу пиликанье открывающейся подъездной двери. Через секунду в нос ударяет приторный запах водки, чеснока и ещё чего-то не менее до ужаса противного.

– Привет, красотка! Не ждал тебя до конца недели.

Когда его руки обнимают мою талию, чуть не блюю от отвращения. Сука, какой же он противный! Хоть и на лицо смазливый, а в душе гнида настоящая. Выворачиваюсь из его объятий.

– Всё брезгуешь? – ухмыльнулся мужчина, но руку убрал – Это ты зря, мы ведь семья почти.

Смотрю в его рожу и думаю, специально что ли таких гадов воспитывают, в спецучреждениях.

– Завали хлебало, никто ты мне. Заказ забирай, мне домой надо.

– Ой, какие мы нежные. Мужика тебе надо, чтоб за шкирку таскал, а то борзая совсем.

Кривлюсь, кулаки сжимаю до боли в пальцах.

– С тобой нельзя по другому. Ну что, берешь?

– Показывай, что у тебя.

Достаю добычу за сегодня. Смотрю, как они перекочевали в жилистые руки Горелова, как он их мнёт, проверяет лейбл, даже на свет фонаря их поднял, эксперт черитов.

– Костюм беру, юбку тоже, брюки дешевка, себе оставь. А бирюльки есть?

– В следующий раз, – цежу сквозь зубы, а этому видно до кайфа меня доводить, всё ещё щупает, трогает, нюхает.

– Ясно, пятьдесят за всё.

Невольно офигеваю.

– Чего?? Охренел? Костюм Гуччи, минимум двести щас стоит.

– Это в магазине, я так дорого не продам. Может сама хочешь покупателя искать?

А глазки ехидно сверкают, знает, что черный рынок это его мир, я там никто и сама сбывать товар не смогу.

– Черт с тобой. Бери. По моим подсчетам ещё тыщ 600 осталось, последние три месяца на тебя работаю, потом баста.

Горелов аккуратно сворачивает одежду, убирает в принесенный с собой пакет.

– Лям триста, дорогуша, ещё минимум полгода. Не переживай, я тебе более дорогие заказы найду, сможешь за два раза отработать, мне Тулуп предложил…

Но дальше не слушаю, всё довёл, делаю быстрый выпад ногой, бью по коленной чашечке, точечно, в местечко, где я знаю, боль адская.

С внутренним ликованием, слышу, как тот визжит и скопычивается на здоровую коленку.

– Сука! Крестовская! Совсем одурела! Мести хочешь?

Подхожу ближе, захватываю рукой его белый, жёсткий чубчик и тяну вниз. Лицо парня перекошено от боли и злости, но он меня не тронет. Нужна я ему.

– Три месяца, Антоша, три месяца. Свои долги я знаю, отдам, так как слово дала. Но нажиться на себе не дам. Понял!?

– Это мы ещё посмотрим, – сквозь зубы шипит Горелов, пытаясь подняться с земли. Толкаю его напоследок в песок, пусть не расслабляется.

Даже когда захожу за поворот дома, слышу отборный мат в свою сторону. Трус. Только в спину может бить.

Глава 2

Алиса

– Привет! Я пришла, – привычно кричу сразу с порога, знаю, что Вадим всегда меня ждёт, не ложиться пока я не приду. Но почему-то никто не отвечает. Прислушиваюсь, нет, тихо как-то, странно, час ночи уже, Вадим то где?

– Вадим! – одновременно снимаю туфли-лодочки и кричу в тишину. Странно. Включаю свет в коридоре, кидаю сумку на длинную деревянную скамейку с плоскими подушками, которые сшила сама. Не сразу замечаю у строившегося здесь же кота. Тотошка, словно барин, развалился во всю свою немалую длину, открыл на мой один глаз, другой не стал, силы видимо экономит. Треплю его по голове, кот привычно выгибается и подставляет пузо, хитрец.

– Ну, рассказывай, куда хозяин то делся?

Но Тотоха то ли не знал, то ли не хотел делиться своими мудрыми мыслями, поэтому просто замурчал.

– А обувь почему разбросано то? То-то, ты постарался?

А в душе зреет нехорошее предчувствие. Захожу в комнату и холодею от увиденного. Вся комната будто после урагана, кровать отодвинута от стены, постельное и плед валяются кучей на полу, открыты все ящики и комоды, телевизор лежит ничком на тумбе. Перевожу взгляд себе под ноги, а там книги, листы, бумажки какие-то. Внезапно озаряет, кидаюсь в смежную комнату. Там тот же бардак, но сейчас уже не это пугает. Распахиваю старый, советский шкаф, отодвигаю фанеру, что закрывает потайную нишу.. Писец! Пусто. Все ворованные шмотки, которые оставляла себе, дешевое золотишко и немного бижутерии, всё исчезло.

Медленно спускаюсь на пол. Мучительно начинает доходить, что произошло. Он всё таки достал меня. Становится страшно, этот враг мне не по зубам, но Вадима оставлять в беде не собираюсь. Набираю его номер и слышу то, чего и ожидала:

– Алло? Привет, Алисонька, а я всё жду, жду, когда ты позвонишь, пришлось даже в ночную смену оставаться.

– Сейчас расплачусь. Где Вадим?

– Ну ты и сама всё поняла, в РОВД, в камере отдыхает.

– Отпусти его, я приеду, обещаю.

– Ну так дела не делаются, ты же знаешь, приезжай, поговорим, а там видно будет.

С остервенением кидаю трубку, и буквально чувствую, как Воротилов улыбается во всю ширь. Загнал птичку в клетку.

Андрей Сергеевич Воротилов впервые появился в нашем детдоме, когда мне исполнилось 15. Очень приятный с виду, среднего роста и умеренного телосложения мужчина. С правильными чертами лица, которые немного портил острый, словно шпага нос. Нас, детей старшего возраста, собрали в актовом зале, чтобы в торжественной обстановке представить нашего нового куратора, старшего оперативника, капитана Воротилова.

Вначале он произвел на всех положительное впечатление. Он не запугивал нас, детдомовских малолеток, рассказами о тюрьме или беспощадной секире закона. Он был умен и с каждым умел найти общий язык. Он и вправду стал наставником для многих, а для некоторых прямо спасителем, так как вовремя предотвратил их разложение.

Но мне он не понравился сразу, что-то было в его цепком взгляде, что-то скрытное, какая-то мысль или цель, которую он тщательно скрывал. Это уже со временем Макс мне открыл глаза. Для Воротилова детский дом и его обитатели были просто неиссякаемым источником полезных человечков. Он растил нас в своей морали, приучал и привязывал к себе, каждого по своему, чтобы в один момент кто-то из нас оказался полезным.

Это что-то вроде инвестиций, когда вкладываешь во многое по чуть-чуть, чтобы на одном из проектов сорвать куш. Некоторые из старших детей, выпускаясь, становились его негласными агентами. Он устраивал их в выгодные ему организации, где они сливали ему информацию или, наоборот, действовали на саботаж. Я знаю лишь единичные случаи, сколько на самом деле у Андрея Сергеевича вот таких вот ниточек, неизвестно.

Пытался он завербовать и меня. Но я была чуть хитрее сверстников, тем более предупреждена Максом, поэтому со мной ему не удалось продолжить игру. Хотя это и вышло мне боком. Воротилов усмотрел во мне что-то и устроил настоящую охоту. Несколько раз мне удавалось избегать его ловушек, но вот попалась по собственной дурости.

Я ведь эти вещи в детдом пересылала, анонимно, конечно, специально брала детские или подростковые размеры. А здесь стормозила, вовремя не скинула, дура, дура! Теперь он от меня не отстанет.

Страшно хотелось спать. И есть. Ела последний раз в ресторане куцый бутерброд. Ноги еле волочились, но всё же успела на последний поезд метро. Чёртов опер! Так и знала, что однажды он придёт в мою жизнь и всё разрушит.

Подхожу к РОВД уже почти в два. Окна горят только в дежурке и на втором этаже. Ждёт меня, гад.

Нажимаю на белую кнопку звонка, невольно сильнее кутаясь в ветровку. Поганое место, никогда не знаешь, выйдешь ли отсюда.

Пиликает электронный замок тяжелой металлической двери, захожу в темный тамбур, где в окошечко выглядывает недовольное лицо дежурного.

– К кому?

– Воротилову.

– Щас позвоню, че то не говорил, что ждёт кого.

– Ну позвони, – бурчу себе под нос, уж заждался наверное. А сама вытягиваюсь до максимума на носочках, пытаюсь заглянуть за тонированные стекла, туда, где находятся камеры. Только края решётки вижу, ракурс неудачный. Даже представить себе страшно, что чувствует сейчас Вадим! Ни он, ни Макс, который сейчас в армии, не знают, в какое дерьмо я вляпалась. Опять накатили непрошенные слезы. Ведь на крючок к Горелову я попала, когда у Вадима нашли опухоль в ноге. Нужна была операция и быстро, счёт шёл буквально на часы, а по квоте в клинику можно было попасть только недели через три самое меньшее.

И я пошла к Горелову, знала, что он тёмные делишки мутит, и что денег даст знала и даже догадывалась, как отдавать придется. Но пошла. Потому что не могла смотреть в глаза друга, который мог умереть. Операция прошла хорошо, рецидивов у Влада не было уже 5 месяцев. Но только теперь меня разъедала болезнь не лучше – совесть.

– Проходи! 27 кабинет.

Вздрагиваю от голоса дежурного, опять задумалась, даже к решётке, что служила внутренней дверью, невольно прислонилась. Её ручка мне и впилась в бок, когда её открыли. Потираю ушибленное бедро и не отказываю себе в удовольствии огрызнуться в сторону головы в окошке:

– Знаю и без вас!

Но мужик уже захлопнул створку в свою каморку. Черт с ним. Поднимаюсь наверх, надо же, стены покрасили, трещины заделали, даже на потолке штукатурка больше слоями не висит. Когда я здесь последний раз была? Года три назад, полный разгром был, а щас, смотри ка, комфорт.

Сразу вижу знакомый кабинет, дверь открыта, из неё в коридор льётся приглушенный желтый свет. Выдыхаю и захожу, перед смертью не надышишься.

Андрей Сергеевич, сидит в пол оборота, печатает. Вот жук, прекрасно он слышал, как я подхожу к кабинету, всё свои приемчики оперские отрабатывает.

Без приглашения плюхаюсь на стул. Наконец, Воротилов отрывается от монитора, его лицо расплывается в искренней улыбке. Нет, какой бы он ни был продуманный, ему я нравилась не только как объект шантажа, я это давно почувствовала.

– Очень рад тебя видеть, Алиса, как дела?

– Издеваетесь, Андрей Сергеевич, я устала, как собака, давайте сразу к делу.

– Ух ты, какая деловая! Про дело успеем, я сначала хочу знать, как живёшь, чем занимаешься, где пропадала всё это время? Я искал тебя после твоего выпуска, хотел увидеться, а ты всё бегаешь от меня.

– По понятным причинам бегаю

Андрей Сергеевич, так невинно пожал плечами, будто действительно был в недоумении.

– Я переживал за тебя, Алиса, и вижу, что не зря. С плохой компанией связалась.

Переживал он, конечно, чей жалеет, что это Горелову удалось меня ручной воровкой сделать, а не ему.

– Почему не пришла ко мне, когда Вадим заболел?

– Мы и сами справились, – вроде и хочу нормально говорить, а всё равно будто рычу, наверно, усталость действует и взгляд его, пронизывающий.

– А ты, Алиса, не дерзи, я и правда помочь хочу.

Хмыкаю и перекидываю ногу на ногу. Воротилов невольно коситься на ноги, но обойдешся, в джинсах я.

– А то, что Вадик в ИВС, это тоже помощь? У него даже полгода после химии не прошло! Зачем вы его ввязываете в эту игру.

Воротилов откидывается в своё дешевое кресло, которое болезненно хрипит даже под его щуплым телом.

– Ты интересная личность, Кристовская. Дерзкая, наглая, хитрая, и в тоже время справедливая, милосердная, – ежусь от его манеры говорить, всегда раздражало, когда он включал эту льстивую нотку, – Взяла и положила себя на алтарь ради друга. Не каждый мужик так сможет.

– Ничего я не ложила. Говорите, что надо и отпускайте Вадима! Я за ним пришла.

Воротилов приподнимается, упирается кулаками о стол, чуть нависая над ним.

– Ну нет, Алиса, ты пришла ко мне. И прекрасно знаешь зачем. И пока не выслушаешь, никуда ни ты, ни твой дружок не уйдете.

Его глаза горели, нос ещё более вытянулся, или это мне так кажется из-за луча светильника, что за его головой. Сейчас он настоящий, в своём дьявольском обличии, но быстро сообразив, что меня этим его взглядом не напугать, быстро меняется в лице и усаживается обратно в кресло.

Молчит, отвернулся. А меня эта неизвестность ещё больше раздражает.

– Ладно, говорите уже, зачем я понадобилась.

Поворачивается с уже привычной мне мягкой улыбкой.

– Ты всегда мне нравилась. Не юлишь, говоришь правду в лицо, за это уважаю, – берёт какой то листок, кидает мне вместе с ручкой, – Пиши.

Смотрю на него прямо, опять играет.

– Сказку писать? Или сочинение, на тему, как я люблю родную полицию.

Улыбка становится всё шире.

– Изложение пиши, как вы с преступным элементом Гореловым организовали банду по краже элитной одежды и драгоценностей.

Ага, разбежалась. Ну нет, если бы ему нужно засадить меня, не устраивал бы весь этот цирк с Вадимом. Знает, на что давить.

– Андрей Сергеевич, я ведь вас давно знаю, давайте пропустим эту часть с вербовкой и переходите уже к сути. И так понятно, что я у вас под колпаком.

Мужчина запрокидывает голову и искренне так хохочет. Смешно ему.

– Хорошо, Алиса, будь по твоему. Раз мы так хорошо понимаем друг друга, ты наверняка догадалась, что проблем себе налопатила лет на 5, да и другу твоему за укрывательство ворованных ценностей прилетит нехило. Хотя врачи в тюрьме неплохие и…

– К делу!

Уже почти кричу, пальцы впились в столешницу, аж костяшки побелели. Не замечаю боли.

– Тише ты, не нервничай. Вообщем так, попала ты серьёзно, но я могу предложить тебе вариант очиститься. То есть, выполнишь моё задание, вернёшься в жизнь, как после купания в крещенской проруби.

Не об этом ли я мечтала последние месяцы? Воротилов умелый психолог, понимает, что такая жизнь не по мне и что сама я себя вытащить из болота не смогу. Но перспектива поменять одного гада на настоящего монстра, пугала. От него так легко не отделаешься, но сейчас вариантов нет.

– Вы прекрасно знаете, что согласна.

– Знаю, но хочу, чтобы ты приняла решение работать на меня добровольно.

Конечно, добровольно принудительно.

– То есть на вас лично? Я то думала, что мне предстоит бравая задача послужить своей родной полиции, своей родине…

Вижу, как он морщиться. Да дружок, я тебя тоже насквозь вижу, явно не поимку преступника мне поручишь, здесь что-то в личных интересах.

– Не дерзи. В первую очередь, ты закончишь с преступной жизнь, я тебя устрою на хорошую работу.

Теперь морщусь я. Какая нафиг ещё работа? У меня долг не отработан. Но опер тоже умеет читать по лицу.

– С Гореловым я всё решу. Ты ему больше не должна.

Не успеваю удивиться, когда Воротилов открывает длинный ящик своего стола, достаёт что-то и кидает ко мне. И это что-то мой паспорт! С неверием хватаю, листаю, да, паспорт! Мой! Горелов взял его, когда я брала деньги Вадику на операцию, сказал, что не отдам, наберёт кредитов на него. Стоп. Откуда у опера мой паспорт, несколько часов назад видела Антошу, по его виду не скажешь, что он потерял надо мной власть.

– Когда он вам его отдал?

– Ну не мне, и не совсем отдал, – ну тогда понятно, иногда у полиции наблюдаются просто "фантастические" способности, – Это не важно. Главное, больше он тебя не побеспокоит.

Честно, удивлена, не думала, что Воротилов будет решать мои проблемы. К моему удивлению, опер достаёт ещё один паспорт и швыряет тоже в мою сторону.

– Погляди.

Открываю и чуть не скатываюсь со стула. Моя фотка, та же, что и в моём паспорте, имя тоже моё, а вот фамилия и отчество чужие. Листаю, дальше, место рождения Украина? И год не мой, здесь я на два года старше. Пока мало что понимаю, но начинаю догадываться.

– Крупа Алиса Ивановна? Вы серьёзно? А чего, получше фамилий не было.

Мужчине явно понравилась моя реакция. Он даже слегка хихикнул, а может мне показалось.

– Это данные настоящего человека, вот, кстати, твоя новая биография изучи в подробностях.

И протягивает мне несколько распечатанных листков. Буквы прыгают перед глазами, потому что кажется я влипла в ещё большие проблемы.

– И что мне с этим делать?

– Сейчас ты идешь домой, забираешь своего Вадима и ложишься спать. Завтра зубришь вот эти листы, – для достоверности он даже тычет в них пальцами, чтоб не перепутала, видимо, – А в среду ровно в 14.00 идешь по этому адресу. Это агентство по найму персонала, спрашиваешь Кристину, говоришь что ты от меня. Да подожди это читать! Дома успеешь. Ты слушаешь?

– Я вся уши.

Воротилов вздыхает, его явно бесит моё спокойствие, но после небольшой паузы продолжает.

– Она тебя вместе с рекомендациями направит в один очень богатый дом. Там будешь работать горничной, получать неплохую зарплату кстати.

– И, что я там должна делать?

– Пока ничего сверхъестественного. Наблюдай, смотри, замечай, кто там живет, какие люди и зачем приходят, может увидишь что-то странное.

– И всё??

Капитан опять вздыхает в который раз уже.

– Пока твоя задача наблюдать. Возможно, в какой то момент понадобиться взять оттуда одну вещь. Но это ещё не точно, неизвестно, как будут развиваться события.

А, ну теперь понятно. Работа по моему профилю. Наверно, стоило бы возмутиться но была уже середина ночи, страшно хотелось спать. Так что о своей новой ловушке я подумаю завтра.

Мужчина смотрел на меня уже без улыбки.

– Будь осторожна, теперь ты другой человек. Я знаю, как ты умеешь перевоплощаться, пожалуйста, постарайся в это раз особенно хорошо. Мне не звонить, я сам с тобой свяжусь.

Он встал из-за стола подошёл и обнял меня за плечи.

– Всё будет хорошо, Алиса, ты умная девочка, я уверен, ты справишься.

Угу, конечно, сначала в пекло, теперь обнимашки. Иуда.

Глава 3

Неплохой такой домик у моих новых хозяев. Аж присвиснуть захотелось. Нет, я, конечно, понимала, что заслали меня к не бедным людям, но это прям вилла кинозвезды какая-то. За аккуратным металлическим забором раскинулась зелёная лужайка, настолько просторная, что здесь можно соревнования по игре в поло проводить. Я бы даже не удивилась, если бы из-за куста вышла лама или зебра из личного зоопарка.

Сам дом был виден частично, но и отсюда понятно, что он огромный, с каменными белыми стенами и десятками окон высотой чуть ли не в пять метров. Даже засомневалась, а пустят ли меня сюда. Нет, одета, вроде прилично, но одежда далеко не брендовая. А приехала вообще на автобусе, Из-за чего пришлось ещё километра четыре тащиться по этой бесконечной Рублёвке.

Но нет, охрана на входе проверила документы и направление из агентства и молчаливый, шкафоподобный мужик без проблем открыл калитку. Дверца автоматически захлопнулась, а я с тоской посмотрела вперёд. То, что мне предстояло подсматривать за жизнью незнакомых людей, казалось не менее тяжким проступком, чем воровство. Но я сама выбрала этот путь.

Так, карту мне не дали, но сказали двигаться по Северной дорожке вплоть до зелено-коричневого крыльца. Вроде понятно, осталось только разобраться, где север.

С не первой попытки, но всё же нахожу нужный вход. Охранник сказали, что меня ждут, но никого не наблюдаю. Ладно, позвоним. Самого звонка не слышу, но через минуту дверь плавно отходит в сторону и передо мной предстаёт рослая, симпатичная девушка лет 25. Нагло осматривает меня с ног до головы, пока не натыкается на мой злой взгляд.

– Это ты с агентства? Алиса, правильно.

– Правильно. Я по поводу работы. Вот мои документы..

Но девушка меня не слушает, встаёт в проёме, не давая войти. Ещё почему-то наклоняется ко мне и обнюхивает. Это что вообще?

– В тюрьме сидела?

– Чего?

– Ответь на вопрос, пожалуйста.

– Нет, конечно! – тьфу-тьфу пока.

– Ревнивый муж или парень есть?

Уголки рта невольно ползут вверх. Очень забавное собеседование.

– Нет, я одна.

– Спиртное употребляяешь?

– В меру. Так к чему эти вопросы?

Чувствую, как теплеет взгляд девицы.

– Извини. Просто до тебя здесь три кандидатки приходили, одна хлеще другой. А ты кажешься приличной.

Ухмыляюсь про себя. Знала бы, какая я "приличная".

– Ясно, теперь можно войти?

– Ой да, извини, – девушка отодвигается, пропуская меня внутрь, – Меня, кстати, Мария зовут. Пошли, я тебя с Полиной познакомлю, а то она, наверно, вся слезами уже изошла.

Иду следом за Машей, особо не вдумываясь в её слова. С интересом верчу головой, запоминаю детали. Очень симпатично вокруг. Много белого, почти вся мебель массивная, деревянная, как будто в старинных домах.

И это ведь только служебное крыло, как я поняла. В хозяйской части, наверно, вообще всё космически. Маша толкает белую дверь почти в самом конце коридора и жестом зовёт меня внутрь. Там, в просторной комнате, на узкой, идеально заправленной кровати, сидела черноволосая девушка кровь с молоком и беззвучно рыдала в подушку.

– Полин! Полина! Да успокойся. Поедешь ты со свои Рустамчиком в Египет, нашлась тебе замена.

И она торжественно указала на меня. Девушка отняла лицо от подушки, с недоверием смотря на меня.

– Это правда? – слышу я в перемешку со всхлипываниями, – Ты останешься здесь на всё лето?

– Если будут платить столько, сколько обещали, то я и за ваши места поборюсь.

Но эти угрозы девушки пропускают мимо ушей. Лицо Полины расплывается в улыбке.

– Ну тогда я побежала к Инессе? А потом вещи собирать. Тебя как зовут?

– Алиса.

Девушка вскакивает с кровати, откидывает свою плакательную подушку, бросается мне на грудь и прижимает к себе.

– Спасибо тебе, Алиса! Ты спасла мою будущую семью!

Стоявшая рядом Мария, корчит мне рожицы, видимо не веря в серьёзность этой пары. Но девчонке уже всё равно, она в мгновение отлипает от меня и скрывается за дверью.

– Инесса – наша домоправительница. Неплохая женщина, но перфекционист страшный. Ты ей лучше не дерзи, а то загрузит работой не по- детски.

– Поняла. А где моё место?

Маша кивает на кровать в левом углу. Обычная, деревянная, с небольшим изголовьем.

– Эту бери. Я щас попрошу охранника тебе тумбочку принести со склада, вещи можешь в общий шкаф вешать, там места полно. Форму тебе Инесса выдаст.

Сажусь на кровать, ничего такая, жёсткая в меру.

– Спасибо, Маш, можно тебя так называть?

– Ага, ну ладно, я пошла, дел полно. Осваивайся. Вечером поболтаем.

Девушка добро улыбнулась и вышла из комнаты. А я упала на кровать и закрыла глаза, чувствую себя погано. Так хорошо отнеслись все ко мне, а я стучать на них должна. За что мне это??

На вторую неделю пребывания в доме Хасановых мне становилось всё труднее понимать, нафига Воротилов меня сюда послал? Да, богатая, даже очень богатая семья, но вполне обычная, пока не заметила ничего подозрительного.

Хозяйка, Елена Николаевна, ещё интересная женщина лет 50. Всегда опрятная, стильно одетая, и несмотря на всё бабки абсолютно не пафосная. В первый день она мне, конечно, устроила допрос с пристрастием, но поняв, что я более или менее адекватная, отстала. Обращалась по имени, вежливо, к этому претензий не было.

В доме жила также её дочь Амина с внучкой и младший сын Илас. Насколько я поняла, были ещё два старших сына, один постоянно пропадал на работе, другой на спортивных сборах. Да, шпион из меня так себе.

Единственно, что удалось узнать, что отец семейства, осетин по национальности, умер три года назад и всё управление бизнесом взял на себя старший из отпрысков, Аслан. Попой чувствую, что именно ради этой рыбки я здесь, на него нацелился Воротилов. Но пока это только догадки. Настоящего главу семейства мне лицезреть пока не удалось.

– Алиса!

Черт, Инесса. Иногда мне казалось, что наша домоправительница обладала экстрасенсорными способностями, спрятаться от неё было нереально. Хотя, может объяснение было куда проще, вероятно, она отслеживала нас с Машкой по внутренним камерам.

– Алиса! Что ты тут делаешь?

– Вот, перекусить решила.

Я, действительно, захватила с собой сендвич, но основная цель моего побега – тупо поспать полчасика. Поэтому и забрела в постирочную. Здесь валялся приличного вида матрас и всегда можно было найти подушку.

– Это неприемлемо! Сейчас разгар работы, а ты отлыниваешь.

– Неправда, Инесса Альбертовна, вы подумайте, если я как следует отдохну, то и работать буду в два раза эффективнее. Логика.

Инесса была невысокой, чуть полноватый женщиной, с мягкими чертами лица, но жёстким характером. Увидеть её эмоции было практически нереально.

– Нет, Алиса, сейчас ты идешь и помогаешь Марии убирать комнаты. Я понимаю, что последние три дня выдались тяжелыми и..

– Да уж, не то слово.

Лицо Инессы не меняет выражения.

– Придётся ещё потерпеть. Сегодня после долгого отсутствия приезжают оба старших брата. И мы должны подготовить дом.

Вздыхаю, как можно громче, чтобы она поняла, насколько я в печали. Но бесполезно. Инесса только ещё больше сщуривает глаза, но не уходит. Делать нечего, поднимаюсь и с тоской смотрю на матрас, что ж друг, сегодня без меня.

Весь оставшийся день мы с Машкой бегали, как подопытные мышки, делая всё, что можно, от протирания пыльных бутылок до выкладки мясной нарезки идеальными кругами.

К вечеру реально хотелось плюнуть на всё это семейство и предательски сбежать. Но прекрасно понимала что не смогу. Нервничали не только мы, слуги, но и сами хозяева. Елена Николаевна, уже раз десять спускалась и поднималась по лестнице, отдавала какие-то распоряжения. Младший её сын Илас, весёлый мальчишка лет одиннадцати, носился по дому с удвоенной скоростью, прятался в неожиданных местах и пугал всех, внезапно выпрыгивая и издавая боевой клич команчей.

Печальноокая Амина, словно Мадонна, с маленькой дочкой на руках, тоже не могла усидеть на месте. Только в отличие от других двигалась бесшумно, словно тень человека. Этот персонаж меня удивлял. Девушка она молодая, красивая, с ярко-алыми губами, черными длиннющими ресницами и косой до пояса. Но глаза постоянно печальные, жесты замедленные, будто вся она грусть. Это, да ещё наличие младенца говорило о сердечной драме, но пока у меня были только догадки, о ситуации с Аминой я ничего не узнала.

Весь дом стоял на ушах. А я мечтала только об одном поскорее оказаться в комнате и упасть в тяжёлый сон без сновидений.

Но всё оказалось, не так просто. Машка сказала, что нам придётся ещё и прислуживать за семейным ужином. Прекрасно. Мысленно застонала и послала к чертям и Воротилова, и всё семейство Хасиновых. Мне сейчас учиться бы надо, а не вот это всё.

Только после шести вечера удалось уловить несколько минут отдыха. Машка пошла в ванну, а я предпочла просто поваляться на кровати. Уже успела увидеть кусочек сна, когда в дверь постучали. Инесса, мать её.

– Алиса, извини, что беспокою, но нужна помощь в столовой. А где Мария?

– В ванной, – бурчу я.

– Тогда ты пошли.

Да что ж такое-то! У меня щас ноги отвалятся. Делать нечего, иду. Под бдительным оком Инессы сервирую стол, судя по её недовольной мине, делаю я это не очень. Да и плевать.

Когда в комнату вплывает Елена Николаевна, даже радуюсь, теперь домоправительница переключит внимание на хозяйку и перестанет на меня так пристально смотреть.

– Инесса, я охране звонила, Константин сказал, что Аслан уже приехал. Это правда?

Домоуправщица кивает, а я включаю свои уши на максимальную громкость. Хозяин приехал, а, значит, игра начинается.

– Да, Аслан Заурович приехал полчаса назад.

Выкладываю салфетки и краем глаза вижу, как вытягивается лицо Елены Николаевны?

– Как полчаса назад? Почему мне не доложила? Он один приехал. А Мурат?

Инесса невозмутима, как всегда.

– Он не велел его беспокоить, сказал, что спуститься в 8, к ужину. Да, и передал, что Мурат Заурович немного опоздает, задержался в аэропорту.

Что-то мне подсказывает, что такой ответ ей не понравился.

– Не беспокоить, значит? Тоже мне граф выискался, – глаза хозяйки метали молнии, – Алиса, – поворачивается она ко мне, – Сейчас же найди Аслана и передай "его сиятельству", чтоб спускался в кабинет. Я его там жду.

Повернувшись на каблуках, Елена Николаевна, вышла из столовой. Слышу, как рядом вздыхает Инесса.

– Ты слышала, Алиса. Аслан Заурович сейчас в своей спальне, передай ему слова Елены Николаевны.

Киваю и с радостью кидаю салфетки на стол. По телу побежали мурашки предчувствия, а, оказывается, мне не доставало всего этого, экстрима, риска. Пока взбегаю по лестнице, понимаю, что это отличный способ узнать о главном Хасинове побольше.

Поэтому при входе в правое хозяйское крыло сбавляю шаг, стараюсь ступать как можно тише. Пока не собираюсь себя обнаруживать. А может он с кем по телефону разговаривает? Тогда есть шанс узнать интересные подробности.

Дверь его спальни оказывается открытой почти наполовину, но к сожалению, голосов не слышно. Всё равно не стучу, а прижимаюсь к стене и бочком, бочком скольжу до щели. Сначала ничего не вижу, приходится немного вытянуть шею вперёд. Взгляд невольно опускается в пол.

Первое, что вижу это голые щиколотки, крупные, жилистые. Он босой, стоит на мягком ковре, погрузив пальцы в мягкие волокна ковра. Смотрю выше, хозяин одет в спортивные, свободные штаны, они прячут от меня его ноги, но чуть выше натыкаюсь на задницу. Никогда не была ценительницей мужских прелестей, но этой попе точно подойдёт выражение, как орех. Да что это со мной.

Но больший шок испытываю от спины мужчины. Нереально широкая, с выразительными буграми мышц, захотелось присвистнуть, даже губы в трубочку свернула. Вот это экземпляр! Мощная шея, копна чёрных, чуть вьющихся волос.. Моё сердце будто начинает жить отдельно от мозга, так стучит о рёбра, что задыхаюсь. Почему я испытываю такое эстетическое удовольствие только от созерцания фигуры мужчины?!

В его руках две рубашки, белая, в чуть заметную полоску, и иссиня чёрная. Кажется, он выбирает одежду на вечер.

Смотрю выше и неожиданно натыкаюсь на взгляд холодных синих глаз в зеркале. Бог мой! Он меня заметил! Вот это лицо. Аж захлёбываюсь от эмоций. Он красив, безумно красив. Восточные гены несомненно победили, но ярко синие глаза выдают европейские корни. Но дело даже не в их цвете. Сам взгляд очень тяжёлый, будто под кожу проникает, выворачивает на поверхность всё скрытые мысли. Теперь уже не остаётся сомнений, зачем я в этом доме. Из-за него, этого явно сложного и опасного человека. И я должна буду что-то украсть у него. Новая партия страха окатило сознание.

Мы так и смотрели друг на друга. Прошло, наверно, секунд 30, а он всё продолжал проникать в мою душу.

Наконец, не выдержала я.

– Прошу прощения, вас внизу в кабинете ждёт ваша мама. Говорит, это срочно.

Мужчина расцепляет наши взгляды и поворачивает только голову:

– Хорошо, передай, скоро буду.

Понимаю, что нужно уходить и как можно быстрее, о своих чувствах подумаю позже. Но стоит мне отвернуться от двери, слышу твердое:

– Стой! Вернись.

Ой, что-то пальцы похолодели. Встаю в проёме, скромно утыкая голову вниз. Боюсь опять встретиться с ним взглядом.

– Подойди ближе.

Чего? Не хочу, боюсь до мурашек. Но шаг в комнату делаю.

– Подними голову, я что с затылком твои говорить должен?

Поднимаю лицо. Он стоит совсем рядом. Взгляд Аслана уже не такой пронизывающий, но от него всё равно веет холодом. Мужчина внимательно осмотрел мой рабочий наряд, обратил внимание на кроссовки. Ну не могу я ходить в туфлях, одни мозоли.

– Ты новая горничная? – голос у него низкий, приятный такой.

– Угу, – киваю, на большее я сейчас не способна, язык к гортани прилип.

Аслан подходит ближе, берёт мой подбородок своими длинными, мужскими пальцами и поднимает выше, внимательно всматриваясь в лицо.

– Как зовут?

– Алиса, – мямлю неуверенно.

– Кто тебя нанял?

– Из агентства прислали, на время отпусков основных служанок – сглатываю комок страха, кажется, что он своими синими глазами видит меня насквозь.

– Хорошо, – наконец, отпускает он мой подбородок, только кожа продолжает гореть в местах, где он меня касался, странные ощущения, – Можешь идти.

Уф! Ноги ватные, но я стараюсь держаться прямо, когда направляюсь к выходу из комнаты. Почти переступаю порог, когда с ужасом опять слышу:

– Алиса!

Оборачиваюсь, понимаю, что тереблю подол передника, чем и выдаю своё волнение. Он это видит.

– Как думаешь, какую рубашку мне выбрать?

Челюсть отвисает. Он видел, как я за ним следила! Как осматривала с головы до ног незнакомого мужчину. Краснею, словно помидор и стремглав бросаюсь в коридор. Но на пол пути замираю, уверенно возвращаюсь к двери. Аслан уже успел отойти к шкафу, когда я возникаю на пороге и почти шиплю:

– Чёрную!

Отворачиваюсь и теперь уже бегу прочь. Но даже на расстоянии слышу тихий, но ясный смех мужчины.

Глава 4

Аслан

Смешная девчонка. Осматривала меня, словно я божок какой. Волосы рыжие, нет, скорее цвета красной меди. Лицо в мелких еле заметных канапушках, но ей идёт, даже очень. Курносая. Интересная, но чудная, с характером. Рассмешила меня.

Только откуда взялась эта новая горничная? Не люблю новых людей в окружении, особенно сейчас.

Смотрю на старинные деревянные часы на стене, почти семь. Пора спускаться, мама ждёт не дождётся истории о моём неудачном сватостве. Черт, стоило вспомнить о предстоящем разговоре с любимой родительницей, как в висках будто молотками застучали. Сказывается пятичасовой перелет. Ненавижу самолеты. Особенно когда приходиться ими пользоваться по три раза в неделю.

Взгляд упал на небольшую скамейку с кожаной сидушкой. На неё я бросил брюки и рубашки. Внезапно губы растянулись в невольной усмешке. Беру чёрную и уверенно натягиваю на тело. Уверен, рыжая служаночка смутиться или может разозлиться. Желание поиграть с маленькой горничной становиться всё сильнее. Не наблюдал за собой такого раньше.

Когда спустился вниз, в гостиной застал только Амину с дочерью. Мы с ней уже виделись, так что просто кивнул ей, улыбнулся и завернул к кабинету. Она тоже вроде улыбнулась, но как всегда затравленно. До сих пор злиться. И опять у неё этот взгляд, будто вселенская тоска в них. Ещё одна моя головная боль, и как видимо, надолго. Да уж, не всегда приятно быть главой большого семейства.

Толкаю дверь и вижу, что мать стоит у окна, через широкие стекла которого в комнату проникают бледнеющие лучи заходящего солнца. Мысленно напяливаю на себя маску, чуствую, она подготовилась к разговору и просто так от меня не отстанет.

– Мама? Я рад тебя видеть – иду навстречу и уверенно прижимаю мать к своей груди. Первый момент она растерялась, но быстро взяла себя в руки. Мама была железной женщиной. Более 30 лет рядом с тираном-отцом сделали её сильной, уверенной и местами довольно коварной. Но мне нравилась её эта черта, с ней никогда не было скучно.

– Не могу ответить тебе тем же, – она отступает на шаг и с вызовом смотрит мне прямо в глаза, – Аслан, ты поехал в Осетию с определённой целью. Ты должен был привести с собой жену!

Иду к своему креслу, искоса продолжая смотреть на разяренную женщину. И как им удаётся так быстро завести себя с нуля чуть ли не до психа?

Но и она не хочет терять со мной зрительного контакта. Елена Хасинова, пожалуй, единственная в этом доме, кто меня не боялся. Упирается кулаками в столешницу и наблюдает, как я неторопливо усаживаюсь в кресло.

– И что в итоге?? Мне звонит разъяренный Мамедов и говорит, что ты отказался от его дочери! Как!? Вот зачем ты так поступил? – глаза матери метали молнии, а мне уже становится скучно, вот что-что, а свои действия я объяснять не любил. Но она ведь не отстанет. – Ведь ты заочно был согласен на этот брак! Видел фото Мадины, всё нравилось, а потом на попятную! Ты хоть представляешь, в какое положение ты поставил семью.

– Успокойся. Сядь для начала, – не послушалась, стоит уже подбоченясь и буравит меня взглядом, – С Магомедовыми я всё уладил, они не имеют к нам претензий.

Точнее откат ему мой понравился. Сначала обиделся старик, надулся словно павлин, но как о деньгах заговорили, сразу успокоился. Деньги творят чудеса. Наблюдаю, как меняется выражение лица матери, ну всё, отходит потихоньку. Садиться напротив.

– Но почему, сын? В последнем разговоре ты же мне пообещал, что смирился и готов взять в дом жену. Чем плоха Мадина? Красивая, молодая, из хорошей семьи, правильно воспитана. Что тебя не устроило?

Ну, теперь до печали в глазах дошло. Начинаю злиться. Мамина идея женить старшего отпрыска мне уже порядком надоела. Мне 32, ещё не тот возраст, чтобы становиться заядлым холостяком, но ей то этого не объяснишь. Потому и согласился принять невесту. Честно, было насрать, какая она, будет тихой женушкой, родит наследников, а большего мне не требовалось.

Но девушка меня удивила. В день знакомства вела себя скромно и приветливо. Да и правда была симпатичной. Я грешным делом даже стал реально верить во весь этот фарс с браком.

Но какого же было моё удивление, когда этой же ночью увидел Мадину на пороге своего номера в гостинице. А с ней парня какого-то. Оба чуть ли не в ноги мне упали, умоляли отказаться от сватовства. Сначала знатно офигел и собирался выгнать обоих, но вслушившись в стенания девчонки всё понял.

Оказалось парочка давно хотела пожениться, и даже отец Мадины вроде как со скрипом, но согласился. А тут я, завидный жених выискался и Магомедов быстро переориентировался. Да уж, я сразу понял, что старик тот ещё подонок.

Пообещал обоим, что всё улажу, мне ещё только соплячки, влюблённой в другого мужика, не хватало. Когда проводил этих двоих, даже у самого от сердца отлегло. Ведь чувствовал, что не нужен мне этот брак. Так что такой выход меня устроил.

Но матери я этого говорить не стану. Не поймёт, а ещё хуже трепать начнёт своим подругам. Для неё у меня другая версия.

– Она мне не понравилась. Хочу себе другую жену. Если уж выбирать, то лучшую. А ты как считаешь?

Даже смешно, когда вижу, как у мамы брови начинают выходить за пределы лба. Даже краснеет от бешенства.

– Тебе че? Здесь рынок что ли? Как помидоры выбирать будешь?

– А ты меня не на рынок невест в Осетию посылала? И вообще, почему именно осетинка? Чем русские или украинки хуже. Давай расширим каталог кандидатур.

– Ты невыносим, – но говорит уже без энтузиазма, чувствует, что неправа, – Ты же помнишь слова отца.

Покоробило от воспоминаний. Заур Хасинов был очень авторитарным. Не терпел чужого мнения и всегда пер, как танк. Что говорить, если он в 20 с небольшим похитил маму, дочь полковника, командира военной части, что стояла возле его родного села. Не побоялся ни своих, ни русских, влюбился и забрал. А перед смертью вдруг вспомнил о своих национальных корнях и потребовал с троих своих сыновей, что женится только на осетинках. Я то к этому его наказу был равнодушен, а вот мать напротив, только об этом и думала.

Мурат был ещё молод, Илас вообще ребёнок, так она решила провернуть этот эксперимент на мне. А я до того любил и уважал мать, что чуть не поддался.

– Помню. А ещё помню твои слова. Как ты рассказывала о вашей с отцом любви, какое счастье ты испытывала каждый день рядом с ним. А мне ты чего желаешь? Жизнь с удобной женщиной? А ты не думала никогда, что мне тоже нужна она, любовь?

Конечно, я так не думал, но только такими манипуляциями можно было избавиться от её опеки. Кажется переборщил, у матери на глазах появились слезы. Так всегда бывает, когда она вспоминает единственного и любимого мужчину в своей жизни.

Мама молча встаёт, поворачивается ко мне спиной, собираясь уйти. Чувствую себя немного гадко.

– Мам, извини.

Она оборачивается, вытирая слезы.

– Это ты прости. Я, действительно, вела себя ужасно. Ты прав, единственное, что я хочу, это то, чтобы мои дети были счастливы. Но сначала Амина, потом ты…

– С Аминой ещё не всё потеряно, она молода, здорова, найдёт себе другого мужа.

– А если она от этого отказываться не хочет?!

– Исключено, – отрезаю резко, – Предательство нельзя простить.

Мама качает головой.

– Не будь таким категоричным. У тебя есть только чёрное и белое, а это неправильно. То что, Тимур ей изменил, не означает, что он её не любит. Он ошибся, но..

– Это не обсуждается! – каждый раз бешусь об упоминании имени мужа Амины. Этот подонок изменял ей, пока она с маленькой дочкой лежала в больнице, да и до этого думаю тоже. Он не заслуживает прощения.

– Аслан, это не тебе решать. Они семья, у них есть дочь.

Молчу, иначе нагрублю, а с матерью так нельзя.

– Когда у тебя рождаются дети, ты начинаешь думать не только о себе. Но, – мама берётся за ручку двери и тянет её на себя, – Тебе же этого не понять, у тебя то детей нет!

Мгновение и исчезает за створкой. Ну как на неё сердиться? Второй раз за день ловлю себя на мысли, что улыбаюсь.

Глава 5

Алиса

Этот вечер когда-нибудь закончиться?! Ну хорошо, я смирилась с тем, что стала прислугой. Даже не против охерительной нагрузки на этой "тайной" работе. Выдержу и дурацкую процедуру подноса еды за столом. Но вот два альфа самца в одном помещении – это перебор.

Вспоминать знакомство с главой семейства, Асланом Хасиновым, хотелось меньше всего. Как дурочку, застукал меня за разглядыванием своего мощного тела.. Черт! Нельзя об этом думать. Алиса, не забывай зачем ты здесь.

Так мало мне этого позора, сбегая с лестницы, я умудрилась на скорости врезаться в другого брата, Мурата. А тот, похоже, и не был против. Обнял за талию, притянул вплотную к своему телу.

– Ух ты! Какие мы красотки. Ты откуда такая?

Парень взял меня за хвост, пропуская волосы через пальцы.

– Рыжая.

Вот гад, будто и не замечает, как я трепыхаюсь в его руках.

– Отпустите! Я тороплюсь.

– Это я вижу, – Мурат улыбается во весь рот – Давай знакомиться. Я Мурат. А тебя как зовут?

Наконец, удаётся вырваться и подняться на две ступеньки вверх. Одергиваю форменное платье с праздничным передником, аккуратно обшитым белой тесемкой. Поднимаю глаза и прищурившись смотрю на парня. А вроде ничего, симпатичный, чём-то похож на брата, но старший более породистый что ли. И этот лицом в мать, хоть кавказские корни всё равно видны.

– Служанка я, понятно – огрызаюсь, но без злобы. Пытаюсь пройти, но Мурат кладёт свою ручищу на перила, локтем опираясь на идеально отполированную поверхность. Видно, что спортсмен, высокий, накаченный, но без перебора. Наклоняет голову и с интересом осматривает моё лицо.

– Ты симпатичная. Как зовут-то?

– Алиса. Полегчало.

Почему-то с ним не чувствовала такого напряжения, как с Асланом.

– Колючая какая, – продолжает улыбаться парень, да, такого самоуверенного детину грубостью не пробьешь, – Я ж просто познакомиться хотел.

– Ну познакомились, теперь можно мне по делам пойти?

– Пока иди, – и поднимает вверх руки, вроде как в плен сдаётся, – Ещё увидимся, рыжая! – слышу вдогонку.

И вот теперь эти оба самца сидят за столом, и я им должна приносить еду и напитки! Аслан смотрит внимательно, следит за каждым моим движением, изучает. В этом мужчине чувствуется воля и сила, видно, что привык командовать. А еще эта его черная рубашка. Уверена, одел он ее специально, меня позлить. Или я уж сильно загоняюсь?

Отвожу взгляд и натыкаюсь на смеющиеся глаза Мурата. Он держит в руках вилку и подмигивает. Фыркаю. Только заигрываний молодого кабелька мне не хватает.

Если бы не это, вечер можно было назвать продуктивным. Бегая туда-сюда с тарелками и бутылками, я краем уха подмечала разговоры, пытаясь запомнить незнакомые имена, которые мелькали в их речи. Хорошо, что хоть по-русски говорили.

Где-то через час словила себя на мысли, что безумно завидую этому семейству. Такие разные, но видно, что очень близкие люди друг другу, общаются, смеются, даже грустная Амина пару раз улыбнулась. У меня никогда такого не было и не знаю, будет ли. Тепло исходило от семьи Хасиновых. В какой-то момент стало стыдно за себя, вынюхиваю тут, ищу их слабости. Но потом опомнилась, они мне никто, а вот себя спасать надо.

Ужин закончился только в 11 вечера. К этому времени я еле таскала ноги, благо Инесса прогнала нас с Ленкой спать, сказав, что сама уберёт посуду в мойку.

Даже в душ не пошла, стянула платье вместе с лифчиком и в одних трусах забралась под одеяло. Приятный холодок постельного белья дарил уют и успокоение. Обычно засыпаю долго, но сегодня уже через минуту ощущаю, как проваливаюсь в сладкий сон. Удивительно, но последнее, что мелькнуло в уставшем сознании, были синие глаза Аслана..

Глава 6

Алиса

С появлением в доме двух взрослых мужчин жизнь кардинально поменялась. Центром всеобщего внимания в одночасье стал Мурат. Парень оказался весьма лёгким в общении, умел быть обворожительным и приятным. С ним поочерёдно носился то младший братишка, считавший его чуть ли ни богом, то сестра. Но больше всего не отставала от сына мать, мне, почти не помнящий материнской ласки, всё эти сюси пуси казались чересчур показушными, а может просто раздражала эта их семейная идиллия.

Нет, Аслана, здесь тоже любили, но в той же степени и побаивались, так что с ним я обнимашек что-то не замечала. И его это полностью устраивало.

За последние два дня я видела хозяина ровно два раза, всегда хмурого и сурового. А когда стала случайной свидетельницей их беседы с Инессой, окончательно убедилась, что он тот ещё самодур. Мужчина нависал над бедной женщиной, которая, казалось, стала ещё меньше, и что-то спокойно, но твёрдо выговаривал. Когда я вошла, точнее ввалилась на кухню и от неожиданности ёкнула, он сверкнул на меня таким злым взглядом, что я опешила. Когда он поспешно ушёл, на глазах нашей всегда сдержанной в эмоциях экономки я увидела слезы. Вот гад!

Второй раз я убедилась в деспотичности характера хозяина сегодня утром, когда опять, якобы случайно, проходила мимо кабинета на первом этаже. Но, конечно, не совсем случайно, я никогда не забывала о своей миссии и периодически активировала в себе режим шпиона.

Я ещё не успела подойти к тяжелой, деревянной двери, как одна из её створок чуть ли не прилетела мне в живот. Благо сработал инстинкт, я на автомате вытянула вперёд руку и поймала ручку за миллиметр от моего тела. Дверь скрыла меня, поэтому выходящие люди меня не заметили, а вот я их прекрасно слышала.

– Зачем ты всё это мне говоришь, Аслан! Зачем мучаешь меня? – это явно была Амина и судя по её всхлипам, она по традиции плакала, – Я просто хочу увидеться со своим мужем, с отцом моего ребёнка. Разве я не имею на это право?

– И какова цель этой встречи? – голос Аслана звучал, как всегда, спокойно, но раздражение в тембре ощущалось, – После последнего вашего разговора по телефону ты себя по кусочкам собирала, сколько раз ты была у психолога? Что мотаешь головой? Не помнишь? А я вот всё прекрасно помню. 11 раз за 14 дней! У тебя молоко пропало, ты ревёшь целыми днями, и ты ещё спрашиваешь, почему я против вашей встречи?

Стало любопытно. Всё ещё придерживая дверь, я глянула в небольшую щёлку у стены, блин, что-то этот метод слежки становится привычным для меня. Аслан стоял ко мне спиной, я видела только его широченные плечи и потрясающе упругую задницу в спортивных штанах.. Так, циц. Амина прижалась к стене, закрыла лицо руками, напрасно собираясь с силами противостоять этому монстру.

Мужчина подошёл к сестре, обхватил её за плечи и прижал к себе.

– Амина, ты моя единственная и любимая сестра. И я схожу с ума, видя, как ты страдаешь. Дай разрешение на развод, успокойся, со временем всё забудется и ты найдешь хорошего мужчину.

Вижу, как девчушка трепыхается в его объятиях, а тот послушно отстраняется.

– Но я люблю его! Я хочу быть женой Тимура! – Амина отталкивает брата и поворачивается, чтобы уйти. Но тот хватает девушку за руку.

– Он изменил тебе, Амина, и не один раз. Такой человек не может исправиться, ты опять разобъешь себе сердце..

– Ну и пусть! – голос девушки вибрирует от слез, но крепчает, – Это наше с ним дело! Это ты машина, не умеешь прощать, а я просто человек! Я хочу разобраться во всём этом сама! Понимаешь, сама!

– Тебе никогда не понять, что такое любовь, потому что ты не умеешь любить!

– Амина! – голос мужчины звучит угрожающе, – Не надо так со мной разговаривать.

– Ненавижу тебя!

И не дождавшись ответа, девушка выскочила из кабинета, задев при этом створку двери, за которой стояла я. Ручка больно ударила меня по животу, от неожиданности я охнула и обняла руками ушибленное место. Чтоб не заорать от боли и не выдать своего положения зажала ладонью рот.

В такой позе и застал меня Аслан. Пока я корчилась, он вышел в коридор и теперь стоял напротив, сверля взглядом. Выражение его глаз трудно было понять, но я и так догадывалась, что мне хана.

– Давно стоишь? – от спокойного голоса мужчины у меня защемило под ложечкой, уж лучше бы орал.

– Клянусь, я не хотела подслушивать. Случайно получилось.

Он с большим скепсисом посмотрел на моё скрюченное тело. И тут внезапно произошло то, чего я ожидала меньше всего. Аслан сделал шаг вперёд, схватил обе мои руки и пригвоздил их своей ладонью к стене.

У меня на секунду случился анабиоз. Всё органы в теле застыли, но в момент, когда другая его ладонь начала двигаться по моему оголенному бедру, всё внутри стало медленно оттаивать, нет, плавиться. Что ж это такое я чувствую?

Его пальцы задирают ткань платья выше, ложатся на живот и аккуратно двигаются по его окружности. А тут ещё эти глаза. Он смотрит на меня прямо, без страсти или похоти, но взгляд.. Он прожигает не хуже пальцев, которые делают круги вокруг моего пупка.

Не дышу. Да вообщем то мне это и не доступно, так как его грудь буквально впечаталась в мою.

– Больно? – от неожиданного вопроса отмираю, ловлю себя на мысли, что если боль есть, то совсем в другом месте, но никак не в животе.

Аслан немного отстраняется, задирает платье почти до груди и с интересом рассматривает мой живот. А я ловлю себя на мысле, что улыбаюсь, как дура и, наверно, до крови искусала нижнюю губу. Хорошо, хоть трусики сегодня одела симпатичные, бежевые, с кружевом. От моей коллекции нижнего белья со Спанч Бобом хозяин вряд ли был бы в восторге.

– Синяк останется – подводит он итоги своего осмотра, – Обидно. Такая нежная кожа..

Это Аслан уже шепчет мне на ухо, а я в прямом смысле теку и сгораю в персональном сладостном огне. Я думала такое только в книгах бывает ..

Чувствую, как мне в живот упирается его член. Даже через ткань я ощущаю его размер и бугристость. Мамочки..

В следующий момент чувствую холод. Мужчина отстранился, но рук моих не отпускает. Так и стою на цыпочках, разгоряченная, потерянная.

– Алиса? Тебя ведь зовут Алиса? – киваю, в очередной раз кусая уголок губ, и одновременно тону в синеве его глаз.

– Так вот что, Алиса, – говорит мягко, тихо, но всё равно я ощущаю угрозу, – Ещё раз увижу, что ты подслушиваешь, запру тебя в своей комнате на недельку и буду вытворять с тобой такие вещи, о которых в книжках не пишут.

И с этими словами отпускает меня. Я чуть было не открыла рот, чтобы сказать, что вообщем-то и не против такого развития событий. Но вовремя понимаю, что пора включать уязвленное женское самолюбие, гордо поворачиваюсь и демонстративно медленно шагаю в сторону гостиной. Пусть знает, что я его не боюсь.

Но до конца свою честь отстоять не удалось. Уже почти зашла за угол, и дёрнул меня черт обернуться! Аслан стоял у двери, широко расставив ноги и спрятав руки в карманы штанов. Но самое бесячее – это его ухмылка самодовольного самца, которую я увидела на его лице. Фыркнула, подняла подбородок кверху и скрылась за углом. Только при каждом движении я вновь ощущала тепло его рук на своём животе… Так, кому то сегодня точно не удастся поспать.

Глава 7

Алиса

– Алиса! Алиса! Где боги носят эту девчонку!

Слышу, как во всю надрывается Инесса, но выходить не хочу. Надоели все они мне. Такое ощущение, что в этом доме только одна горничная – я. Нет, Машка тоже работала. Но ей доверяли менять постельное белье и взбивать подушки – мне отскребать грязь со ступенек лестницы. Маше – завтрак в мини-гостиную отнести, мне – унитазы мыть.

И нет, опыт здесь был ни при чем. Я догадывалась чьих рук это дело. Список моих обязанностей расширился, о неожиданность, в тот же день, когда лицом к лицу столкнулась с хозяином. Что это было? Месть с его стороны? Желание уморить меня работой чтобы нос не совала в чужие дела? В любом случае ему удалось. Уже через три дня я кипела. Я не против работы. Никогда не отлыниваю от обязанностей. Но это уже перебор.

Вот и сейчас забилась за огромный холодильник на кухне и уже минут 40 не отзываюсь на истошные крики Инессы и Маши. А здесь неплохо. Широкий низкий подоконник, огромное окно, которое почему-то заставили оборудованием, и шикарный вид на идеально подрезанные кусты в саду. Сижу, уперлась спиной в стену, медитирую. Хотя под шум от приборов и голоса из дома сделать это непросто. Все, отстаньте, дайте отдохнуть!

Так, как там советуют переходить в состояние Дзен? Закроем глаза, представим себя на зеленой лужайке, вокруг меня полевые цветочки.. Поют райские птицы, вокруг, жужжа прозрачными крылышками, летают сказочные феи.. Где-то с гор сбегает ручеек с голубой водой…

– Алиса!

Чуть не грохнулась с подоконника. Ну кто кричит над ухом в райском саду?? Потирая ушибленную попу, поднимаю глаза. Конечно, кто же еще это может быть.

– Привет, Инесса.

– Привет? Привет? Ты издеваешься? Ты зачем сюда устроилась на работу? На подоконниках прохлаждаться?

Вздыхаю, но встаю. Я чуть выше Инессы, ее лоб мне в подбородок упирается. Подхожу ближе, так что ей приходиться все выше задирать голову. Ничего, переживает. Для убедительности кладу кулаки себе на бедра.

– Я прохлаждаюсь? А вам, Инесса Альбертовна, не кажется, что на меня здесь все сели и поехали? – женщина немного в ступоре от моего неожиданного отпора, но продолжает буравить взглядом, – Кто это у нас сегодня с 5 утра на ногах? А? Ни Алиса ли? Кто это перечистил все кастрюли, даже те, закопченные для собак? А? И это все до 8 утра. А еще..