Порочная связь бесплатное чтение

Пролог

Как такое возможно? Неужели, я совсем не разбираюсь в людях?

Я верила ему. Делала то, что ему нужно. Так, как ему нужно. Тогда, когда нужно. Может, не всегда все получалось идеально, но я старалась.

Закрываю глаза, пытаясь сфокусироваться на шуме воды в душе и на струйках, что стекают по телу. Делаю воду прохладнее, потом включаю холодную. Она обжигает, кожа покрывается мурашками. Вот уже и руки начинает сводить от холода. Но это ничуть не помогает переключить мысли.

Нет! Не может быть.

Это неправда. Пожалуйста, пусть будет неправдой!

Мотаю головой, пытаясь убедить себя. Заставить поверить, отпустить все.

Будто, это что-то меняет?! Прошлое не зачеркнуть, а я отдала себя не тому человеку.

Боже! Почему?! Как так-то?!

Как же невыносимо!

Можно сколько угодно твердить себе, что это пройдет и время расставит все по местам. Можно прикинуться дурой, и сделать вид, что произошедшее не имеет для меня значения. Можно улыбаться, глотая обиду, и вычеркнуть из памяти все плохое. И я смогу сыграть свою роль, ни разу не сфальшивив.

Но, что бы я не делала, как не насиловала себя, это изменит главного – я больше не смогу доверять ему так, как раньше.

Глава 1

Герман.

Встаю из-за стола и подхожу к окну. За огромным стеклом простирается вид на бурлящий город. Эта суета всегда успокаивала меня, хоть и не логично ловить дзен от вечного муравейника.

– Герман Львович, – обращается ко мне моя помощница, – Лавров хочет встретиться с вами сегодня, после шести.

Мой конкурент, которому я организовал массу проблем, вот уже третий раз предлагает встречу. Он надеется решить наши разногласия по-дружески. Но я потратил почти два года на то, чтобы уложить его на лопатки. И теперь не намерен проявлять чудеса великодушия. Кроме того, на вечер у меня запланирована другая встреча. И вот ее я не пропущу не при каких обстоятельствах.

– Лавров? – ухмыляюсь. – Скажи, что сегодня я не готов принять его.

Решить все по-хорошему я предлагал два года назад, когда точно так же напрашивался на встречу. Теперь правила изменились. Я больше не в положении просителя, а он не может диктовать условия.

– Его секретарь звонит каждый день, – сетует Анфиса.

Моя помощница, Анфиса, красивая женщина, но совершенно не в моем вкусе. Я почти уверен, что в постели с ней было бы безмерно скучно. Зато в рабочих вопросах этой хищнице нет равных. Изящно поправив очки на переносице, она уничтожит любого, кто посмеет перейти ей дорогу. Хорошо, что нам с ней по пути. Было бы искренне жаль ломать этот стержень. Да и сильный игрок в команде – это всегда плюс. Главное – держать такой козырь на привязи, чтобы не сорвался и не переметнулся к конкуренту.

– Вот как? – моя злая ухмылка видна в оконном отражении.

– Не пора ли уже дать какой-то однозначный ответ?

Лавров полностью в моих руках, остается только финальный штрих, и его компанию продадут с молотка. Конечно, у меня хватит благородства подобрать остатки, некогда могущественной империи, за четверть ее реальной стоимости. Я же помню, каким был этот бизнес до того, как Лавров-старший отправился на тот свет. Тогда ни у кого, даже у меня, не возникало соблазна прикарманить этот актив. Но времена меняются, а наследники, чаще всего, привыкли жить на всем готовом. Вместо того, чтобы выгрызать свой авторитет, Лавров-младший понадеялся на то, что все останется, как было при его отце. Напрасные иллюзии, и бизнес такого не прощает.

– Нет, – говорю, глядя на поток спешащих машин внизу, – пусть еще какое-то время тешит себя надеждами. Скажи, что, возможно, у меня будет время в конце недели. Но не говори, когда конкретно.

– А в конце недели сказать, что вы снова заняты? – переспрашивает Анфиса.

– Верно, – киваю.

Пока у несчастного еще есть время что-то предпринять, лучше держать его в подвешенном состоянии. Пусть надеется на чудо, продолжая терять драгоценные дни. Вопреки расхожему мнению, я точно знаю, что надежда должна умирать первой, а не последней. Вера в чудо расслабляет, заставляя плыть по течению. А в это время кто-то, не такой романтичный и глупый, плывет против течения, собирая все, что само катится к нему в руки. Нужно только правильно расставить сети.

– Сделаю, – говорит Анфиса. Забирает блокнот с записями и выходит из кабинета, плотно прикрыв двери. Она знает свое дело. И, если сказала, что сделает, как надо, сомневаться не приходится.

Отхожу от окна, возвращаюсь за стол. Снова перечитываю переписку про дурацкий ремонт, который затеяли мои менеджеры. Мол, видите ли, иногда нужно менять атмосферу в точках продаж, это привлекает новых клиентов. Есть даже научные исследования, которые заботливо подготовили маркетологи. Что ж, я не против. Все меняется, и нам следует меняться. Главное, чтоб итог был неизменным, и количество прибыли росло, а не уменьшалось.

Погружаюсь в работу, но вот мысли мои так и норовят соскочить с привычного ритма. Вечерняя встреча будоражит, от интереса сводит все тело. Я не знаю, чего ждать, и это сводит с ума сильнее всего. Не люблю обстоятельств, в которых ничего не могу контролировать. Я стараюсь их просто не допускать. Но это совсем другое. И дело вовсе не в доверии. Впрочем, уже почти пять, мне нужно собираться.

Захлопываю крышку ноутбука. Подхватываю мобильный, еще раз перечитываю смс. Указанный адрес находится в другом конце города, я успею как раз вовремя.

– На сегодня свободен, – говорю своему водителю, который караулит у машины, дожидаясь меня. – Завтра утром как обычно.

Тот согласно кивает, отдает мне ключи. О моей встрече не должен никто знать, даже тот, кого я считаю всецело преданным. Любого можно подкупить и переманить. А прислуга всегда отличается болтливостью.

Сажусь за руль, выезжаю с парковки. Аккуратно перестраиваюсь, чтобы занять нужную полосу. Поглядывая на стрелку навигатора, набираю скорость. Вот уже и центр города потерялся позади, я забираюсь на самую окраину. Останавливаю машину около, повидавшего многое, облезлого здания старой гостиницы. Постройка советских времен, кажется, она с тех пор ни разу не подвергалась ремонту. Еще раз проверяю адрес по карте в навигаторе. Все верно, я на месте.

Выхожу из машины, иду в гостиницу. Интерьер холла удивляет ретроспективой. Не думал, что такие здания еще сохранились в нашу эпоху. Тут, помимо скрипучих деревянных полов и покрашенных зеленой краской стен, даже бюст Ленина имеется. На почетном месте, в нише, у окна. В открытое окно свежий воздух влетает резкими порывами ветра, от которых занавески колышутся, практически сбивая с пьедестала несчастного вождя пролетариата.

– Мужчина, – зычным голосом оратора партсобрания окликает меня женщина-администратор. – Вам чего?

Подхожу ближе.

– Для меня забронирован номер триста три, – отвечаю.

– Документ предъявите, – весьма нелюбезно требует женщина.

Протягиваю ей крупную купюру. Выражение ее лица сразу меняется, даже морщины разгладились.

– Так бы сразу и сказали, что вы по приглашению, – довольно улыбаясь, она прячет в карман взятку.

Хрен знает, о каком приглашении речь. Да мне и пофиг. Важно лишь то, что ключ от номера я получил, не заполняя привычных бумаг для регистрации.

Поднимаюсь на второй этаж. Несмотря на скрип половых досок в холле, лестница из добротного бетона выглядит не убиваемой конструкцией. Как в советском кино, еще и металлические поручни, выкрашенные все в тот же противный зеленый. Погружение в эпоху, хоть экскурсии води.

Найти номер не составило труда. Открываю двери ключом, прохожу в комнату. Тут все так же уныло, как внизу. Зато постель застелена свежим бельем. Жестким, из добротного хлопка. Я почти уверен, что на простыни и печать имеется с названием гостиницы, чтобы не сперли сей скарб нерадивые гости заведения.

Окно закрыто занавеской, по бокам тяжелые шторы. Скорее всего, если их задвинуть, комната окажется практически полностью во мраке. Но и так, ощущение такое, будто, в помещении не хватает света.

Помимо кровати, есть тумба, дверца которой не закрывается полностью, пара стульев, стол, шкаф и, это невероятно!, ванная комната. В общем, все, что нужно путнику, чтобы отдохнуть в дороге. Правда, неясно, куда мог бы направиться потенциальный путешественник. Ощущение такое, что после посещения этой гостиницы, ты уже видел все.

Смотрю на часы. Ровно шесть. Пора бы явиться уже на встречу, не люблю опоздунов. Напряжение нарастает с каждой секундой, у меня даже скулы свело от гробовой тишины, что здесь сквозит.

Резкий настойчивый стук в двери заставляет вздрогнуть. Разворачиваюсь на пятках и иду открывать. От увиденного моя челюсть уплывает вниз, а брови взмывают вверх.

На пороге стоит женщина в полицейской форме. Выправка и жесткий взгляд не оставляют сомнений в том, что ко мне нагрянул работник органов внутренних дел.

– Майор Круглова, – чеканит она строгим тоном. – Вы арестованы.

Глава 2

Отшатываюсь назад, а майор Круглова властно ступает в комнату. Скольжу по женщине взглядом, подмечая малейшие детали, каждая из которых может иметь роковое значение.

Волосы собраны в хвост, форма сидит идеально. Рубашка заправлена в строгую синюю юбку длиной до колен. Вот только на ногах, вместо удобной обуви нелепого вида, лаковые лодочки на высоком каблуке. В руке женщина держит сумку, в которой легко поместится папка формата А4.

Майор прошла в комнату, поставила сумку на тумбу, достала оттуда бумагу, ручку.

– Итак, будем подписывать чистосердечное? – спрашивает она, сверкнув в меня ледяным взглядом.

У меня даже ладони похолодели от ее тона. Сглотнув ком в горле, спрашиваю:

– В смысле?

– Значит, станете все отрицать? – вскидывает бровь женщина, глядя на меня, как на вошь. – Может, еще и сообщника покрывать станете?

В голове шестеренки зашуршали со скоростью света.

– Какого сообщника? – все, что смог выдать мой, охреневший от того, как развиваются события, разум.

– Того, с которым у вас назначена встреча в этой гостинице, – чеканит жестко женщина.

Так, а это уже интересный поворот.

– Он уже дал показания, – добивает меня майор Круглова. – Отрицать бесполезно.

Женщина подошла ко мне. Подняв подбородок, она смерила меня властным жестким взглядом.

– Я не понимаю, о чем вы, – говорю, стараясь не выдавать того, как сейчас сводит грудную клетку.

Так всегда бывает, когда события развиваются не по моему сценарию. Обычно я не допускаю этого. Но не сегодня. Майор Круглова ворвалась в реальность с изяществом бронепоезда, сметая мое самообладание, как досадную помеху.

– Лучше не отпирайтесь, – настаивает Круглова.

Устало выдохнув, она возвращается к своему портфелю, достает наручники. При одном взгляде на которые сердце пропустило удар.

– Я буду говорить только в присутствии адвоката, – вспоминаю, что вообще-то все происходящее тоже вписывается в определенные правила игры. И в этой игре тот, у кого есть деньги, всегда прав.

Но, не успеваю я договорить фразу, как майор рывком оказывается возле меня. Ловко выкрутив мою руку, она захлопывает браслет наручников на запястье. А потом, так же резко пристегивает второй браслет к спинке кровати.

– Вы с ума сошли? – дергаюсь что есть силы, но это нисколько не спасает.

Я надежно прикован рукой к кровати. И, чтобы освободиться, мне понадобится ключ. Который, наверняка, лежит в сумке у майора Кругловой.

– Здесь вопросы задаю я! – резко рявкает на меня женщина. – С кем вы должны были встретиться сегодня? Имя?

Вот же чокнутая баба! Будто, я могу ей сказать?!

– Ни с кем, – выплевываю зло. – Вы не имеете права!

Женщина только злобно хмыкнула в ответ. Она снова подошла к сумочке. В этот раз она достала из нее кастет и натянула его на руку. Нервно сглатываю слюну. Кажется, от этой ненормальной можно ожидать чего угодно.

Майор снова подошла ко мне, поднесла кулак с кастетом к моему лицу. Холодный металл прошелся по скуле, когда она стала водить своим украшением по коже. От каждого прикосновения мои внутренности сжимаются. Мышцы напряглись в ожидании удара. Наверное, именно так ощущает себя заяц в компании хитрой лисицы. Он знает, что она сожрет его, но замирает, пытаясь оттянуть неизбежное.

– Лучше присядь, – резко командует женщина. – Разговор нам предстоит долгий.

Она надменно усмехается, глядя на то, как я послушно сел на кровать.

– И только от тебя зависит, чем наша беседа закончится, – добавляет она злорадно.

Вот так сюжет! Я понятия не имею, что она хочет у меня выведать. Но, как бы ни было, нужно все отрицать. И ничего не подписывать. Даже, если эта чокнутая устроит пытки в лучших традициях инквизиции.

– Я ничего не знаю, – говорю. Голос предательски дрогнул.

– Неужели? – спрашивает ехидно, чуть хлопнув ладошкой по моей щеке. – А я уверена, что знаешь.

И, наклонившись к моему лицу, она прошептала, обжигая дыханием:

– И ты мне все расскажешь.

Женщина снова вернулась к своей сумке. Меня уже начинает колотить от ее перемещений по комнате. Каждое ее движение, как новая пытка, отзывается спазмом мышц во всем теле. Одному Богу известно, что эта ненормальная выкинет в следующую секунду.

И, когда женщина достала из сумки больший огородные ножницы, мои нервы не выдержали:

– Ты совсем охренела, что ли?!

– Молчать! – рявкает на меня майор Круглова, напоминая о том, кто здесь главный.

– Зачем тебе это? – снова дергаю рукой, но ни хрена это не спасает. Без ключа мне не выбраться. Не отгрызать же себе запястье, ей-богу!

– Хватит вопросов, – металлическим тоном отвечает женщина. Открывает какую-то папку, пролистывает бумаги. – Пора заняться делом.

– Я ничего не подпишу! – рычу в ответ, злобно разбрызгивая слюну.

Она небрежно бросает папку на стул. Подходит ко мне, нависая сверху. Подаюсь назад, упираясь спиной в подушки. Думал, что спасаю себя. Но эта чокнутая оказалась хитрее. Ловко вытащив вторую пару наручников, она захлопывает браслет на моей свободной руке и пристегивает наручник к той же проклятой спинке. Теперь обе мои руки в западне.

Дергаю ими, но в ответ слышен только бряцающий звук ударяющегося металла. Железную кровать мне не разломать голыми руками, еще и при том, что они прикованы так, что маневра для движений у меня почти не осталось. В советское время делали на совесть. Эта постель может скрипеть еще двадцать лет. Но, чтобы сломать ее, понадобится что-то посущественнее силы воли, закованного в наручники, мужчины.

– Вот стерва! – ору на женщину, безуспешно дергаясь в кровати. – Да я тебя засужу, дрянь! Ты сядешь, и надолго! Поверь мне, я это просто так не оставлю.

Майор Круглова снова подошла к своей сумке, и мой глаз нервно дернулся в предвкушении очередного акта. Что еще она вытащит из недр своей котомки?

В этот раз это оказался широкий скотч. Оторвав добрый кусок, женщина ловко заклеила мне им рот.

– Перепугаешь всю округу, – комментирует свой шаг, возвращая моток скотча в сумку. – А я еще только начала.

Что начала? Судя по арсеналу, меня ждет не самый веселый вечер. Но с пристегнутыми руками и заклеенным ртом выбирать не приходится. Остается только лежать, с ужасом ожидая того, что последует дальше.

Глава 3

Медленно женщина прошлась вокруг кровати, надменно глядя на мои тщетные попытки вырваться. Присела на край матраца. Ее пальцы легли мне на шею. Вздрагиваю, шумно втянув носом воздух. Так и задушит, а никто даже не узнает.

Но она лишь ослабила галстук, а потом, и вовсе стащила его через голову.

– Так лучше? – спрашивает, усмехнувшись.

Я не могу ей ответить, и она это знает. Кажется, именно поэтому сама ситуация так забавляет эту стерву, надменная улыбка не сходит с ее губ. Почти игривая, она даже мила. Но жесткий взгляд убийцы напоминает о том, кто передо мной.

Майор Круглова провела рукой по моей груди, очертив какой-то странный узор. Даже сквозь тонкую ткань рубашки, меня полоснуло жаром в месте прикосновений. Тяжело дышу, наблюдая за тем, что будет происходить дальше.

Пуговицы на рубашке стали раскрываться, поддаваясь легким касаниям женщины. Распахнув полы в стороны, майор Круглова опустила ладони на мою грудь, нежно прошлась по обнаженной коже.

Волна спазма проходится по телу, каждый мускул, как оголенный нерв. Все мое естество сосредоточилось сейчас на маленьких пальчиках, которые уверенно скользят по мне, будто, настраивая мое тело, как музыкальный инструмент. Блаженно прикрываю глаза, ощущая, как возбуждение струится по венам. И хрипло вскрикиваю заклеенными губами, когда маленькие пальчики неожиданно сильно сжимают мой сосок, больно его выкручивая.

Ах ты ж дрянь!

Ору, что есть силы, выпучив глаза. Но женщина только довольно ухмыляется, глядя на мои метания. Ее ручка опускается ниже, ложится на ремень брюк. Опять замираю, боясь дышать. Еще неизвестно, для чего она заготовила садовые ножницы. А я, мать ее, ничего не могу с собой поделать, хочу эту тварь, до тягучей боли в паху.

Ремень щелкнул застежкой, бегунок молнии на брюках пополз вниз. Кровь ударяет в пах горячей волной. Набухший член проступает сквозь ткань боксеров. Женщина смотрит на, внушительных размеров, бугор, облизывая губы. Она сжимает руками мои брюки, тянет их вниз. Потом приспускает белье.

– Это самый охеренный вид, который я когда-либо видела, – говорит майор Круглова.

Это самый похабный комплимент, который я когда-либо слышал. И он странным образом заводит еще сильнее.

Женщина встала с кровати. Глядя на меня сверху-вниз, она медленно стащила с волос резинку и бросила ее в меня. Отскочив от лба, та упала на матрац кровати. Но на этом сеанс не кончился. Медленно, как в кино, женщина стала расстегивать блузку. Сняла ее и аккуратно повесила на спинку стула. Затем пришла очередь бюстгалтера, который тоже лег на стул. Повернувшись ко мне, женщина стала медленно задирать юбку, комкая ее на талии. Член дернулся, ударив в живот, когда я увидел, что на ней нет трусиков.

– Раздвинь ноги, – приказывает майор властный голосом.

На миг я потерял связь с реальностью. Кажется, все происходящее – чертов сон, и меня здесь нет.

Она всерьез считает, что может мне указывать? Думает, я стану повиноваться? Продолжаю лежать, не сдвинувшись ни на сантиметр.

Мое неповиновение очень не понравилось майору Кругловой. О чем она решила пояснить в своей жесткой манере.

– Я приказываю, ты делаешь. Уяснил? – рявкает она так, что мои ноги, против воли, как-то сами разъехались в стороны. – Ты полностью в моей власти, не забывай. Я сделаю то, что хочу. С твоего согласия или силой.

Женщина обходит кровать, забирается на нее сверху. А потом раздвигает мои ноги еще шире, толкая их в стороны ногами и опускаясь между ними. Разгоряченного члена коснулось что-то холодное, и я с ужасом увидел, что это кастет, который все еще (или снова?) надет на руке этой ненормальной. Дергаюсь, пытаясь отодвинуть от нее свое достоинство, но она обхватывает мои бедра, фиксируя их так, как ей удобно.

Горячие волны возбуждения чередуются с холодными мурашками по всему телу. Каждый шаг этой чокнутой – как выстрел по моим натянутым нервам. Я совершенно не представляю, что она планирует сделать. Предвкушение смешалось с дрожью, давно мне не было так страшно и охуенно одновременно. Если она хотела, чтобы я подписал чистосердечное, прямо сейчас я готов подмахнуть любую бумагу.

Мычу заклеенным ртом, пытаясь сказать это, но майор только злобно скалится. Она явно наслаждается моей беспомощностью, это бесит и возбуждает одновременно. Пялюсь на нахалку, вытаращив глаза. И, когда она, облизнув губы, наклоняется к члену, кажется, я проваливаюсь в пропасть и тут же взлетаю вверх. Шумно выдыхаю через нос, закрывая глаза и опускаясь головой на подушку.

Горячий рот жадно обхватывает головку, влажный язык проходится по набухшим венкам. Женщина умело орудует ртом, заставляя меня хрипло стонать в дурацкий скотч, замирая от удовольствия, когда она ласкает пальцами яйца, немного сжимая мошонку. Напряжение нарастает с каждой секундой, концентрируясь в животе, а движения ртом становятся все более властными и жадными.

Еще пара движений, и я не смогу себя сдерживать. Но, будто этого мало, влажный палец касается ануса. Резко дергаюсь, сжимая ягодицы. Распахиваю глаза, приподнимаю голову, мотаю головой, давая понять, что это уже перебор.

– Я приказываю, ты делаешь, – чеканит металлическим тоном женщина. – Думаешь, стану терпеть твои комплексы?

Вот же сучка!

Сжимаю зубы, невнятно прохрипев ругательства, которые она даже не разобрала из-за скотча на моих губах. Зато смысл их она вполне угадала по тону шипения и моему гневному взгляду.

Женщина приподнялась, а потом опустилась на мой член. Ствол раздвинул влажные стеночки, проникая в тесную глубину. Захлебнувшись ощущениями, подаюсь бедрами вверх. Замираю, давая женщине привыкнуть. Она распахивает глаза, наклоняется, целует мои губы сквозь чертов скотч. Проводит пальчиком по моей щеке, разгоняя по телу блаженство. Кажется, я улетел в рай, каждая клеточка тела, как наэлектризованный атом, тянется за новой порцией кайфа.