Я нарисую твою тень бесплатное чтение

Глава 1

– Признайся честно, ты мне изменяешь? Я стою на маленькой кухне и прижимаю к груди кухонное полотенце. Мой жених снова пришел за полночь. Сидит и смотрит на меня с какой-то нескрываемой жалостью.

– Милая, – вздыхая, говорит он, – с чего ты это взяла?

Мы подали заявление в ЗАГС месяц назад. Еще пару месяцев, и свадьба. Специально подгадали, чтобы лето, чтобы ресторан свободен был, и чтобы не торопиться.

Родня непременно начнет поучать: «Зачем рушить молодую семью?! Все они гуляют. Прости ты его».

Но я не прощу. Просто не смогу простить. Или попробовать? Может быть, все-таки стоит? Раньше ведь все было нормально. Мы ведь любили друг друга.

– Не молчи, – он встал и подошел ко мне почти вплотную. Выдернул из рук цветастое полотенце, которое нам подарила его мать, и обнял за талию.

Я чувствовала, как от него разит чужими духами. Интересно, что он скажет, когда я ткну в это?

– От тебя пахнет женским парфюмом.

Он улыбнулся. Приторно сладко, так, как улыбаются только победители. Видимо, ответ у него уже приготовлен.

– Я выбирал тебе подарок. Был в магазине и, видимо, пропах.

Факт его измены мне был известен. Сегодня я видела его с другой женщиной, а пару недель назад нашла книжку гостя из отеля. Кто-то с его именем арендовал отель в пригороде. Как раз когда у моего, уже, кажется, бывшего жениха была командировка где-то в области.

Он тогда отшутился, что адрес на книжке неправильный, это вообще юридический адрес, а отель сам находится там, далеко.

Я и поверила. Развесила уши, как идиотка. Посмеялась. А потом загуглила. И нашла. Отель по этому адресу. И фотографии с последнего мероприятия нашла. На них он нежно обнимает фигуристую блондинку.

Странно. Мне он всегда говорил, что ему блондинки не нравятся. Говорил, что мои черные волосы – это его слабость. На экзотику потянуло?

– И где он? – Резко. Грубо. Обиженно.

Истерик я закатывать не буду. Просто соберу вещи и уйду. Пару недель перекантуюсь у мамы, надеюсь, не выгонит, а потом что-нибудь придумаю. Уже одна. Без него.

Первое время, конечно, будет трудно. Я отвыкла жить одна. Но я верю, что это ненадолго. Потом все успокоится, и я снова стану счастливой. Может быть, и замуж выйду.

Эту свадьбу, правда, придется отменить. Предоплату бы за банкет вернули, а то дорого его похождения выйдут.

Дура, наверное. Предоплату со своей зарплаты вносила. Он вообще еще ни копейки не потратил.

– Ты меня слушаешь? – Надо же, губки надул. Не слушают его.

Вдох-выдох.

– Нет. – Зато честно.

– Говорю, так тебе парфюм и не подобрал. То слишком сладкие, то слишком фруктовые. Поэтому купил тебе сертификат.

Он вытащил из кармана синюю карточку. Улыбается, скотина. Еще не знает, что я на его дуру пластиковую подписана и истории её смотрю.

Головой думать надо, когда в любовницы секс-коуча выбираешь. Там во всех подробностях все твои похождения изложены, а иногда и с фото. Видео тоже пару раз было, но там ничего интересного.

Она называет его «мой доминант» или «мой властный господин». Интересно, она знает, что он до трясучки боится гребанных бабочек?

– Ты рада? – Улыбка от уха до уха. Не преувеличиваю.

– Рада.

– Ну, зайка, – меня передергивает, теперь ненавижу это обращение, – что ты себе напридумывала?

Говорить больше я не собиралась. Вещи собраны, кольцо оставлю на столике возле выхода, как это делают в фильмах. К чему я вообще начала этот диалог? Если бы он признался, я бы могла простить. А так… Как мне ему теперь доверять?

Как я дошла до зала, не помню. Кажется, на негнущихся ногах. Стоять я могла только возле дивана, аккуратно подпирая спинку.

Пока я включала телевизор, чтобы показать ему всё, что наснимала его шикарная секс-коуч-блондинка, в дверь позвонили.

Кажется, это Марк зашел. В последнюю очередь мне бы хотелось видеть его друзей.

– Зай, там Марк зашел. Мы с ним договаривались посидеть, пиво попить. Ты не против?

– Нет, – улыбнуться получилось натянуто. Так и хотела.

– Я не вовремя? – Марк стоял, опершись о дверной косяк. Он был выше моего бывшего. Наверное, под два метра. Я его немного побаивалась. Все девушки, которые выходили из отношений с ним, говорили, что он тиран и деспот. Я, кстати, не удивлялась. По нему видно было. Циничный самовлюбленный подонок. Как и мой бывший.

Вместе они смотрелись абсолютно непохоже. Мой Илья – худой, кудрявый и светленький; Марк – высокий, широкоплечий шкаф с черными прямыми волосами.

– Да что ты, брат, – сказал Илья, – как ты можешь быть не вовремя? Мы вон, кажется, фильм смотреть собираемся. Ты же не против?

Марк молча помотал головой и прошел вглубь комнаты. Когда он проходил мимо меня, я заметила, что от него не пахло женским парфюмом. Пахло мужским. Бергамот, что-то цитрусовое и, кажется, кедр.

– Что будем смотреть? – Илья плюхнулся рядом с Марком. Я не ответила. Молча включила плейлист и положила и кинула пульт на диван.

Кажется, до Ильи дошло не сразу. Вот тормоз. Долго ждать я не стала, буквально одну историю. Потом просто вышла из квартиры, захлопнув за собой дверь.

Восемь пролетов по лестнице показались мгновением. Ушла, как королева, но в душе все равно хотелось драмы. Скандала, битой посуды, пощечины в конце концов. Такой, чтобы у меня запястье вылетело, а у него синяк на пол-рожи.

Но я девушка цивилизованная, так дела решать не хочу. Пусть локти кусает, какую королеву он потерял.

На улице прохладно. Хоть и весна, но ночи еще холодные. Скамейка возле подъезда пустая. Можно отдышаться, пока жду такси. Номер Ильи я заблокировала еще в квартире, чтобы не мешался.

Вызвать такси. Сегодня в гостиницу, а завтра к маме. Надеюсь, она меня поймет. Очень хотелось поддержки. Хоть от кого-нибудь.

Когда сестре изменил муж, мама не поняла. Никто не понял. Они все тыкали в нее палки, пока она не умерла. Разбилась на машине. Не знаю, самоубийство это было или несчастный случай, но я до сих пор не могу отделаться от мысли, что это они ее убили.

– Лесь? – Марк. Будет уговаривать вернуться и поговорить?

– Что? – Я очень хотела, чтобы это прозвучало грубо, но вышло как-то жалко и сдавленно.

– Подвезти куда-нибудь? Я на машине.

– Не надо, такси жду.

– Ну давай вместе подождем. – Марк сел рядом. Я снова чувствовала его запах. Надо спросить, как называется парфюм. Хочу, чтобы от меня так же пахло, плевать, что мужской.

– Иди куда шел. – Тихо-тихо сказала я. Наверное, думает, что я жалкая.

– Так я к тебе шел. Ты так убежала, хотел убедиться, что ты в порядке.

– В порядке. – Я выпустила изо рта белое облачко. Люблю мороз в начале мая. Особенно снег.

– Где там твой таксист?

– Не знаю, еще никто не согласился.

– Ясно. – Марк встал и настойчиво потянул за мой чемодан. – Пошли, пока твой женишок не закончил разговор со своей любовницей и не вышел тебя уговаривать вернуться.

Я озадаченно посмотрела на Марка.

– Это ваше дело. – Марк поднял руки, капитулируя. – Я не настаиваю. Ты можешь остаться здесь.

– Нет. Спасибо. Тебе правда не сложно?

– Пошли, пока не передумал.

Я знала Марка лет пять, и за это время мы разговаривали от силы раз пять. Как-то не срасталось. Он часто бывал у нас в гостях и на праздники приходил. Илья называл его выгодным знакомым и говорил, что когда-нибудь эта дружба должна выгореть. Что он подразумевал под этими словами, я не знаю.

Мокрые снежные лужи под ногами, затянутое тучами небо и выжженная дотла душа.

Я шла следом за Марком, пока он нес мой чемодан в свою машину.

– Тебе где удобнее будет? Спереди или сзади?

Я растерянно посмотрела на парня.

– Не знаю, – прошептала я.

– Тогда давай спереди. – Сначала он усадил меня в машину, а потом убрал чемодан в багажник. Мелочь, а приятно.

– Спасибо, – сказала я, когда он сел рядом.

– Пустяки. Куда тебя везти?

– Не знаю. – Я посмотрела на свои руки. Их трясло. – В гостиницу.

– В какую гостиницу? – голос Марка мягкий, не напористый.

– У меня не было времени подумать об этом, – я постаралась улыбнуться.

– Родственники, друзья?

– Нет. К ним нельзя. Лучше в гостиницу.

Марк вздохнул и достал телефон. Пока он сидел, уткнувшись в телефон, из подъезда выбежал Илья. Он осмотрелся по сторонам, топнул ногой и попытался кому-то позвонить.

– Это он кому? – прервался Марк.

– Наверное, мне. Я его заблокировала.

– Отличное решение. Я бы тебе посоветовал двери тут тоже заблокировать, пока он тебя не заметил.

Я улыбнулась. Наверное, истерическое.

– Покажешь, как?

Марк еще раз оторвался от телефона и потянулся к ручке двери.

– Вот. Теперь хорошо. – Он улыбнулся.

– Спасибо.

– Говорю же, – вздохнул он, – пустяки. Как-то у нас туго с круглосуточными гостиницами. Одни хостелы.

– Мне пойдет. – В голосе надежда или отчаяние?

– Мне не пойдет. Я тебя там одну не оставлю. – Еще один вздох. – Поехали ко мне? Я тут недалеко. А завтра я тебя довезу, куда ты захочешь.

«Может, лучше хостел?» – собиралась сказать я, но вместо этого выдала:

– Хорошо. Если тебе не сложно.

– Мне не сложно…

«Может, мне показалось?» – подумала я. Так тихо он это сказал.

Илья вернулся в подъезд почти сразу же, как вышел. Обидно, конечно. Четыре года отношений, а он от силы минут пять на улице постоял. Даже до остановки не дошел. Раньше, когда мы ссорились, я всегда уходила на эту остановку. Больше идти было некуда, а там автобусы до матери ходят.

Последний, кстати, только через полчаса. Единственный автобус в городе, который ходит до полуночи. Остальные уже в девять не встретишь.

– А куда мы едем? – Я задумалась и упустила дорогу из виду. Абсолютно безалаберно. Что, если он в сговоре с моим бывшим? Думать об этом не хотелось. Вообще ни о чем не хотелось. Устала я думать и додумывать.

– Ко мне домой, – спокойно сказал Марк. – Что-то не так? – Наверное, мое беспокойство на лбу большими буквами.

– Да просто подумала, – я устала додумывать, – что Илья вообще-то твой друг.

– Думаешь, мы сговорились? – Кажется, в голосе беспокойство. Или я просто устала, и это все мне кажется.

Я неоднозначно повела плечами.

– Зачем ты тогда села ко мне в машину? – Улыбка, за которой точно есть что-то кроме иронии.

– Устала. Он молчал. Я тоже молчала, наблюдая, как в окне мелькают деревья. Кажется, мы уже не в городе.

– Мы не друзья, – сказал Марк. – Думаешь, я не понимаю, что он играет в друзей только из-за выгоды? – Он грустно вздохнул. – Только не надо меня переубеждать…

– И не собиралась. – Я оборвала его на полуслове. – Он всё делает из-за выгоды. Говорит, что это основа жизни. Ты мне – я тебе.

Марк улыбнулся, его плечи беззвучно дернулись.

– В чем-то он прав.

– Ты живешь за городом? – Я перевела тему. Не хотела говорить про бывшего.

– Недалеко. Минут двадцать на машине.

– Я не знала. А никто не будет против, что я переночую у тебя? – Я внезапно подумала, что дома его может ждать очередная длинноногая курица. Он часто приводил таких на совместные вечера.

– Я один живу, – пожал он плечами, – правда, два раза в неделю приходит помощница по хозяйству, но я не думаю, что она будет против моих гостей в моем доме.

Я прикрыла глаза и откинулась на сиденье. Душно.

– Открыть окно? – спросил Марк.

– Что?

– Ты говоришь, что душно. Давай открою окно?

– Я это вслух сказала? – Мои щеки горели, и я приложила к ним холодные руки.

– Ну да. – Окно он все-таки открыл. Прохладный ветерок приятно охлаждал. Дышать стало легче.

– Переживаешь? – спросил Марк неожиданно.

– Ага. – Я постаралась улыбнуться.

– Прости, глупый вопрос. Если станет легче, можешь мне выговориться. Я понимаю, что мы почти не общались, но мы давно знакомы… – Он говорил тихо, спокойно и уверенно. Удивительно, как сильно голос влияет на восприятие мужчины. Голос Марка был низкий, бархатистый. Хотелось довериться. Илья иногда говорил высоковато. Нет. Это не резало слух, как иногда бывает. Просто не было в его голосе такой глубины. С ним я чувствовала себя комфортно и уютно, но у меня никогда не было ощущения «до мурашек». Интересно, а Марк так умеет? Чтобы от одного слова голова кружилась?

Я посмотрела на него. Широкие густые брови, прямой нос, четкие черты лица, грубая щетина. Глаза зеленые, с карими прожилками.

Наверное, умеет. Женским вниманием он явно не обделен, даже если не умел, то наверняка научился. Опыт, как говорится, опыт.

– Лесь? – Марк глянул в мою сторону. Мимолетно, чтобы не отрываться от дороги.

– А? – Я выпала из своих мыслей.

– Всё нормально, я не настаиваю. Просто предложил.

– Я просто задумалась. – Глубокий вздох. Приложить голову к холодному стеклу было лучшим решением. – Надо завтра в ресторан ехать. Надеюсь, предоплату за банкет вернут.

Марк нахмурился, кажется, не понимая, к чему я это говорю.

– А ты не знаешь, заявление из ЗАГСа можно мне одной забрать или только с Ильей?

– Не знаю, – он улыбнулся, – как-то не задавался вопросом.

– Надо завтра найти. Сегодня уже сил нет.

– Почти приехали. Минут пять еще. – Угу. – Я поежилась. Мне не было холодно, просто не по себе.

Вернут они мою предоплату. Куда они денутся. А если не вернут, что-нибудь придумаю. Только завтра. Всё завтра.

Глава 2

– Мы приехали, подожди меня здесь. – С улыбкой сказал Марк и заглушил двигатель. Я пыталась успокоить своё взволнованное сердце и собраться с мыслями. Надеюсь, он просто хочет мне помочь.

Дверь открылась почти сразу же, как Марк вышел.

– Пойдем. Я забрал твои вещи.

Я аккуратно вышла из машины. Дом Марка восхищал. Он казался громадным.

– Это только кажется, – сказал Марк за моей спиной. – Внутри он меньше.

Я обернулась и удивленно посмотрела на него. Он мысли читать умеет?

– Просто все теряются, – сказал он, улыбнувшись.

Я поежилась. Прохладно.

– Пойдем в дом, – сказал Марк.

Он снова шел впереди, а я разглядывала его дом. Снаружи выполненный в светлых тонах, с темно-серыми текстурными вставками. Большие окна. Наверное, внутри очень светло.

Строго и стильно. Гладкие линии и чёткие формы. Наверняка дизайн создавался исключительно для Марка, под его личные предпочтения.

– Проходи, – он открыл дверь и пропустил меня вперед.

Внутри было просторно. Кажется, свет включался датчиками движения. Первое, что бросилось в глаза, – огромное зеркало. Почти во всю стену.

– Давай помогу, – Марк помог мне снять куртку, а затем спрятал её в шкаф за зеркалом.

Приятные шершавые стены были прохладными. Декоративная штукатурка. На первом курсе я подрабатывала в строительном магазине.

На полу паркет, уложенный ёлочкой. Удобно и практично.

Широкие арочные проемы ведут в гостиную.

Стены бежевые, а мебель тёмно-серая, акцентная. Я сразу заметила большую картину с изображением гор. Очень красиво.

В комнате стоит мягкий кожаный диван и стеклянный журнальный столик. На окнах висят лёгкие полупрозрачные занавески, которые придают помещению уют. В углу стоит стеллаж с книгами. Интересно, Марк любит читать?

– Проходи, присаживайся. Ты голодная?– Нет, спасибо, – я улыбнулась и осторожно прошла в комнату.

– У меня есть две свободные комнаты на втором этаже и одна на первом, но у неё нет ванной комнаты. Только на этаже. Где тебе будет удобнее?

Я молчала. Мне было неловко находиться во всей этой ситуации. Откуда я знаю, где мне будет удобнее? Кажется, он снова уловил мое смятение и перехватил инициативу.

– Наверху тише, никто не шумит по утрам. Сможешь выспаться. Хорошо?

Я кивнула. Сейчас я была ему благодарна. Странно. Вот так встречаешь человека, думаешь, что он самовлюбленный кретин, который только о себе и думает. Бабник, который девушек меняет чаще, чем трусы, а на деле с блондинкой секс-коучем на твоей кровати развлекается твой домашний милый и пушистый зайчик. А тот самый самовлюбленный бабник думает о твоем комфорте, возится с тобой… Может, это все игры больного сознания? Может, меня сбила машина или убил таксист?

Я сильно щипаю себя за руку. Больно. Синяк будет точно. Значит, всё правда. А жаль. Нужно будет позвонить на работу, взять отпуск за свой счет. Или уволиться к черту? А что? Мои иллюстрации приносят неплохой заработок.

Наверное, не сейчас. Утром подумаю. Надо будет еще маме завтра позвонить. Хоть бы она приняла меня, хоть бы поняла…

Из очередного потока мыслей меня вырвал Марк. Я не слышала, как он спустился со второго этажа, и испугалась, когда он тронул меня за плечо.

– Лесь, пойдем, покажу тебе комнату? Ты, наверное, устала.

Слов не было. Мысли о матери застряли слезами где-то в горле. Вот-вот, и я позорно разрыдаюсь. Перед Марком плакать не хотелось.

Лестница на второй этаж была прямая. Я ожидала увидеть угловую или винтовую. Они занимают меньше места, да и дешевле. А тут пологая, длинная и прямая. С такой упадешь – даже не ударишься.

Коридор второго этажа был небольшим квадратом. Я насчитала восемь дверей. Не знаю, может быть, ошиблась. Куда так много комнат?..

– Вот твоя комната. – Он толкнул дверь, снова пропуская меня вперед.

Такое отношение меня смущало, но было чертовски приятным. В его действиях это казалось абсолютно естественным. Совсем не показательным.

Сам в комнату он проходить не стал. Остался на пороге.

– Дверь в ванную справа. Слева шкаф. Там есть чистые полотенца и еще что-то, по мелочи. Моя помощница раскладывает и обновляет раз в неделю. Гости у меня не часто бывают. Замок на двери работает, можешь спать спокойно. Окно тоже можешь открывать, там сетка есть, никакие кровососы не залезут.

Я улыбнулась. Шутка очень понравилась. Сразу представилось, как коварный упырь лезет в окно, но его останавливает тонкая москитная сетка, пропитанная чесноком. Захотелось это нарисовать. Наверное, этим перед сном и займусь.

– Если проголодаешься, кухня на первом этаже. Дверь напротив лестницы. На холодильнике замка нет, поэтому бери что хочешь.

– Спасибо. – Я снова улыбнулась. Надеюсь, получилось…

– Отдыхай. – Марк улыбнулся мне в ответ и закрыл дверь.

Закрывать замок я пока что не стала. Мне показалось это как-то невежливо. Закрою чуть позже. Сначала в душ. Полотенца действительно нашлись в шкафу. Я достала из чемодана свою плюшевую пижаму с заячьими ушками, я берегла её специально для случаев: «Мне изменил жених за пару месяцев до свадьбы».

Комната была просторной. На противоположной от стены двери было панорамное окно, прямо под ним – длинный письменный стол. У стены слева – широкая двуспальная кровать. А справа – шкаф, точнее, гардеробная. Зеркало, к счастью, было внутри, а не на фасаде. Я безумно боюсь спать напротив зеркал. Насмотрелась в детстве страшилок про призраков. Зеркала хранят души людей, которые умерли, но не смогли упокоиться.

Возле кровати дверь в ванную. Удобно. Не нужно выходить из комнаты, чтобы сходить в душ или туалет.

Я выдохнула. Осталось пережить пару месяцев, а потом будет легче.

В душе я дала себе выплакаться. Там мокро и не видно слез. Когда я вышла из душа, в дверь постучали.

Я осторожно потянула ручку двери.

«Надеюсь, это не Илья», – пронеслось у меня в голове.

К счастью, за дверью стоял Марк.

– Прости, просто хотел сказать, что моя дверь справа от твоей. Если что-то будет нужно – не стесняйся. И еще, завтра с утра придет помощница, если у нее возникнут какие-то вопросы, просто покажи это. – Он протянул мне пластиковую карточку. – Гостевая карточка для входа в дом. – Марк улыбнулся.

– Спасибо. На черной карточке белыми буквами написано: «Марк Ольховский». Теперь я знаю его фамилию.

Задерживаться он не стал, ушел почти сразу. А я села рисовать.

Комиксы были моим хобби, которое никто не понимал. Много я с них, конечно, не зарабатывала, но мой блог постепенно рос. Я даже планшет себе купила с заработанных блогом денег. Илья потом долго упрекал меня в этом.

«Могла бы и о будущем подумать, денег заработать». Тогда я думала, что он прав. А сейчас… Пусть идет к черту со своей блондинкой. Уволюсь с работы, уйду на фриланс и буду развивать блог. Только сначала на ноги встану.

Дорисовала я где-то к трем. Поставила отложенную выкладку и пошла спать. Довольная и счастливая.

Ночью мне снился Илья и его блондинка. Он маленькими потными ладошками водил по её спине. Вообще-то, его руки никогда не были маленькими, но это мой сон. Делаю что хочу. Пусть разуется, что у него вообще еще стоит.

– Ты такая сладкая, – шепчет он ей на ушко. Противно так шепчет, со слюнями.

Его руки скользят по её груди, оставляя за собой мокрый след. Разные позы, противные стоны.

В общем, выспаться не удалось. Проснулась я в седьмом часу утра. Что там Марк говорил про замок на холодильнике?

Отчего-то очень захотелось напечь блинов. У меня они всегда получаются хорошо. По бабушкиному рецепту.

К счастью, яйца и молоко я нашла сразу. А вот с мукой пришлось повозиться. Я её, к слову, так и не нашла. Мне помогла Мария Сергеевна. Помощница Марка. Невысокая женщина лет сорока. Темные джинсы, такая же водолазка. Короткие жесткие кудри и почти черные глаза. Эффектная женщина.

Как оказалось, для бакалеи на кухне есть кладовка. Могла бы и сама догадаться, вообще-то, но не случилось. Марк сполз вниз как раз, когда я шарилась в кладовке в поисках меда, варенья и сгущенки. Блинов получилось много. Хватило и нафаршировать ветчиной с сыром, и творогом, который одиноко лежал в холодильнике, и клубникой, которая нашлась в закромах холодильника.

– Он её все равно выбросит, – сказала Мария Сергеевна, – Марк Алексеевич дома редко питается. Это все для гостей. А они у него бывают нечасто.

Я и решила похозяйничать. В конце концов, Марк разрешил.

– Мария Сергеевна, – крикнул заспанный Марк, заходя на кухню, – а чем это у нас так вкусно пахнет?

Она, ожидаемо, не ответила. Кажется, в магазин уехала. Просила предупредить Марка, когда тот встанет. Отвечать на вопрос, заданный не мне, посчитала невежливым, поэтому промолчала и затихла, чтобы грохота не слышно было. К тому же я уже все нашла. А человек, который прячет сгущенку на самой верхней полке – злыдень.

Дверь в кладовую тихонько открывалась.

Когда я сюда залазила, не думала, как буду слазить. В этом была моя ошибка. Единственный шанс сохранить все кости в целости – капитулировать.

Когда Марк открыл дверь, первое, что он увидел – это меня, стоящую на какой-то железной банке, которая стояла на табуретке, которая стояла на стуле.

– Леся? – Он потер заспанные глаза. – Как ты туда залезла?

– Как в тумане, – стараясь не дышать, выпалила я, – Мария Сергеевна сказала, что сгущенка наверху. Я и полезла.

– А она сама где?

– Просила передать, что в магазин поехала. Моя конструкция пошатнулась.

– Тихо. – Марк придержал табуретку. Спасибо ему за это! – Давай помогу.

Сначала я передала ему найденные сокровища, а потом и свою руку.

– Аккуратно. – Он выглядел серьезно. Будто не меня с табуретки снимал, а бомбу разминировал.

Я и аккуратность – не всегда совместимые понятия. Нога соскользнула, табуретка упала. Я тоже упала, но несильно. Марк подхватил, и приземлилась я мягче, чем могла бы.

– Не ушиблась? – спросил он.

– Нет вроде. – Я улыбнулась. – Ну и хорошо. Пойдем кушать? Там на столе накрыто.

Я кивнула. Кушать хотелось очень. Не помню, когда последний раз была такая голодная. Правда, далеко уйти не получилось.

Приземление, конечно, было мягким, но ногу-то я подвернула ещё на стуле!

– Что такое? – Марк обернулся.

– Всё хорошо. У меня бывает. Ногу не так поставила.

– Могу как-то помочь? – Он был так спокоен и вежлив. Участие без капли флирта.

– Можешь пока сгущенку открыть, пожалуйста? Я сейчас подойду. Минутку буквально.

Я немного постояла. Действительно помогло. Когда я вышла из кладовой, Марк уже достал блюдца и открыл сгущенку.

– Будешь кофе? – спросил он.

– Да, пожалуйста. – Я улыбнулась.

Зашумела кофемашина. Сначала он поставил чашку мне, потом себе.

– Мария Сергеевна нечасто готовит. Я обычно не ем дома.

– Да, она говорила.

Кофе оказался божественным. Или я просто давно не пила нормальный.

– Не знаю, что на нее сегодня нашло, – растерянно улыбнулся Марк.

– Это я напекла. – В этот момент я почувствовала себя идиоткой. – Эти с ветчиной и сыром, – я поочередно показывала на аккуратно свернутые блинные конвертики, – эти с творогом, а эти с клубникой.

– Ого, – Марк, кажется, растерялся еще сильнее. – Какое разнообразие. – Ты вчера говорил… – Наверное, я пыталась оправдаться. Правда, Марк меня перебил.

– Я не отказываюсь от своих слов. Я в восторге, Лесь. Илья постоянно жаловался, что ты не умеешь готовить.

– Это Илья говорил? – Мои глаза в этот момент огромные, как у оленя перед фарами.

– Ага. – Он уже откусил блин, поэтому развернутого ответа не получилось.

– Понятно, – грустная ухмылка. Хотелось разрыдаться, но я не стала. Отпила кофе. Съела блин. Запила кофе. Божественно.

Задумалась. А так ли хорошо я разбираюсь в людях?

– Лесь, прости, если обидел.

– Да нет. Просто… Мы квартиру снимали возле его работы. До моей часа два по утрам. В лучшем случае. Я выходила в шесть, чтобы успеть и возвращалась к двенадцати. Когда мне готовить было? – Я помолчала. – К черту. Пусть теперь ему секс-коуч готовит. Не хочу о нем больше. – Постаралась улыбнуться как можно искреннее: – Как спалось?

Марк аж подавился от моего дружелюбия.

– Отлично. Выспался, – он улыбнулся. – Такое редко бывает. А тебе?

– Пойдет. – Я тоже улыбнулась. – Ты сегодня во сколько в город поедешь? Не хочу тебя задерживать, а мне еще собраться успеть.

– Скажи, во сколько будешь готова. Я сегодня свободен.

– Хорошо. Я тогда собираться. Только посуду помою.

– Оставь. Я уберу в посудомойку. – Посуду я мыть не любила, поэтому отказываться не стала. Просто ускакала наверх, оставив Марка внизу.

Первое, что я сделала – это позвонила маме.

– Алло, мам! – Мне было панически страшно.

– Ну наконец-то! Олеся, ты где? Илья всю ночь на нервах! Почему ты не дома?

– Мам, – сердце кольнуло обидой, – мы с Ильей расстались. Он мне изменил.

– И это повод шляться по ночам не пойми где? Я разве так тебя воспитывала?

– Почему ты не можешь просто поддержать меня?

– Олесь, ты еще молодая, глупая. Неужели ты не понимаешь? Отец твой мне тоже изменял. Всю жизнь вместе прожили. И дед бабушке изменял. До золотой свадьбы дожили! Все они такие. Это природа, Олесь. А у вас свадьба скоро.

– Не будет у нас с ним никакой свадьбы. – Голос хриплый, будто и не мой вовсе. – Я собрала вещи и ушла. Обратно не вернусь.

– Олесь, ну ты дура? Куда ты пойдешь?

– К вам собиралась приехать. Можно?

– Приезжай, конечно! Я Илье позвоню, пусть тоже подъедет. Как раз и помиритесь.

– Я его не прощу.

– Куда ты денешься, милая, – вздохнула мама. – Приезжай давай. Ждем тебя. Илье я сама наберу.

Не поняла. Не поддержала. Куда еще я могу пойти? Всего пару дней без нравоучений и уговоров вернуться к Илье. Потом я получу аванс и начнется новая жизнь. Я сниму квартиру около работы. Откажусь от переработок… Только пару дней.

Света уехала отдыхать. Тане не до меня, у неё тройняшки. Бабушка? Я слышала, как она поддакивала матери в трубке. Остается гостиница.

Я расплакалась. Нет, позорно разрыдалась. Если начнут уговаривать – сдамся. Помирюсь. Я себя знаю. Сейчас у меня есть силы вперед, но они рассыплются под нападками родни. Так же, как рассыпались у сестры.

Прощу – изменю себе. Не хочу всю жизнь подниматься в четыре, чтобы сварить кофе козлу, который спит с другими бабами.

Я с трудом поднялась на ноги. Надо умыться, а там разберемся. Холодная вода немного отрезвила. Я посмотрела на себя в зеркало.

И без того бледная кожа стала почти прозрачной. Огромные голубые глаза, длинные ресницы. Чернота под глазами, конечно, не придавала мне шарма, но она проходящая. Губы не большие, но и не маленькие. Средние. Аккуратный прямой носик. У меня не было ярко выраженных скул. Вместо них были милые щечки, веснушки и каштановые кудри чуть ниже плеч.

Я красивая. Найду себе другого. И чего они все зациклились на этом Илье? Найду себе того, кто будет ценить, любить и оберегать. Кто не будет за глаза говорить: «Я страдаю, потому что она не умеет готовить». Тогда-то и посмотрю, что они скажут.

Когда я вышла из ванной, в комнате уже стоял Марк. Он осторожно осматривался.

– Лесь, всё нормально? – Он сделал шаг ко мне.

– Да, всё хорошо, я почти собралась. А почему ты спрашиваешь?

– Ты кричала. Я думал, что-то случилось.

Кричала? Скорее, выла.

– Всё нормально, – улыбка вышла натянутой.

– Я просто хотел сказать тебе спасибо за завтрак, – а вот он улыбнулся вполне искренне.

– Да пожалуйста. Мне несложно.

– Лесь, можно с тобой поговорить?

Я села на кровать и опустила голову в знак согласия.

– Тебе есть куда идти?

– Я к маме поеду.

Глава 3

Он молча кивнул. Вообще, дальше мы молчали. Пока он спускал и грузил мой чемодан, пока мы садились в машину и пока ехали до города.

– Говори адрес, – сказал Марк.

– Я сама доеду. Высади меня где-нибудь на остановке.

– Я могу довезти, мне не сложно.

– Тебе правда не сложно? – Строить из себя сильную и независимую внезапно не осталось сил.

– Правда.

– Спасибо. Ты не представляешь, как много сделал для меня.

– Брось. Я ничего такого не сделал. На моем месте любой бы так поступил.

Я не ответила. Нечего было ответить. Почему для меня так удивительно его отношение? Кажется, я почти ничего не знаю о хорошем человеческом отношении.

Илью не прощу. Не прогнусь, как бы ни уговаривали. Перекантуюсь у матери пару дней, сниму квартиру и уеду. Она моя мать. Со временем поймет, что так для меня лучше, что я не буду счастлива с Ильей. Она же просто хочет как лучше и старается, как умеет.

«Дед изменял, отец твой тоже изменял. Главное, чтобы в семье остался. Ну чего ты нос воротишь?» – всплыли в памяти её слова. Просто она не умеет по-другому.

– Приехали. – Марк улыбнулся. – Подожди меня, я сейчас вещи достану.

Он снова открыл мне дверь и помог выйти из машины. Вообще-то мне очень хотелось выйти за ним следом, не дожидаясь его, но я сдержалась. Очень красивый жест, очень приятный.

Вещи до квартиры матери он донес сам. Поставил прямо перед дверью, и мы попрощались.

– Лесь, если вдруг нужна будет помощь, звони. – Марк протянул мне визитку. Ольховский Марк Алексеевич. Девятьсот двадцать три, семьсот тридцать восемь, тридцать восемь, тридцать три.

– Спасибо. – Я улыбнулась.

– Только не стесняйся. Как я уже говорил, мы давно знакомы. Если я смогу, то помогу. Только напиши или позвони.

Я кивнула. Было приятно.

– И как устроишься, тоже напиши, что всё в порядке, хорошо?

– Обязательно, – я говорила тихо. Почти шепотом.

Марк ушел. Я еще какое-то время слушала его шаги, уходящие вниз по лестнице.

Дверь мне открыл Илья. Я даже не успела позвонить в звонок.

– Наконец-то явилась. Это что, обида? Меня затрясло от ярости.

В коридор вышла мама.

– Олесенька, ты пришла. Я там чай заварила на травках. Идемте пить.

Маленькая, но такая родная кухня встретила запахом мяты и смородины. Мама усадила нас за стол с кристально белой ажурной скатертью.

– Ты новую скатерть постелила? – спросила я, чтобы хоть как-то успокоиться.

– Да, та уже затерлась вся. Вот купила себе еще, – передо мной появилась маленькая деревянная подставка с выжженными на ней цветами – подставка под горячее.

Старые, чуть пожелтевшие от времени обои напомнили детство. Раньше за этим столом мама кормила меня манкой и бутербродами с маслом и сахаром, а сейчас за ним сидела я, мама и мой бывший жених, предатель, который изменял мне последние полтора года. И как я не замечала? А некогда мне было замечать. Я работала за троих.

Мы молчали. Мама смотрела то на меня, то на Илью. Ждала, кто же сделает первый шаг. Точно не я. Ни слова ему не скажу.

Первым не выдержал Илья. Я думала, что сдастся мама, но нет.

– Ничего не хочешь мне сказать? – спросил он. К чаю никто из нас так и не прикоснулся. Он медленно остывал, оставляя в комнате лишь аромат.

– А что я должна тебе сказать? – я подняла бровь вверх.

– Например, извиниться. – зло процедил он.

– Извиниться? Я должна перед тобой извиниться? – Сердце бешено колотилось от ярости. Да кто он такой, чтобы я перед ним извинялась?

– Ты опозорила меня перед Марком. Обязательно было это делать? Он ушел вчера почти сразу. Теперь он будет думать, что ты конченая истеричка.

– Пусть думает, что хочет.

– Ольга Васильевна, скажите ей. Меня она не слушает. – Илья встал из-за стола. – Я пока на балкон, покурить.

– Олесь. – Мама дождалась, пока Илья закроет за собой балконную дверь. – Ты правда неправа. Ну поговорили бы с глазу на глаз. Зачем при посторонних-то? – Это не я позвала Марка. Я предупреждала Илью о серьезном разговоре. Его решением было притащить Марка.

– Дождалась бы, пока он уйдет. Обязательно было позорить его при друге?

– Обязательно было спать с другой? – спросила я у мамы.

– Всякое бывает. Ты же знаешь.

– Все мужчины изменяют, – закончила я за маму. – Лучше я буду одна, чем с изменщиком.

– Олесь, ты не понимаешь. Ты просто еще молодая, глупая. Послушай меня, у меня опыт. Нет ничего хуже для женщины, чтобы быть одной.

– Ты поэтому папины похождения всю жизнь терпела и плакала по ночам, когда он домой не приходил?

– Дочь, мы с ним семья. Конечно, мне было неприятно. Но я его простила. Это природа, что с этим сделаешь.

– Я с его природой мириться не собираюсь. Пусть делает, что хочет, но не со мной в отношениях.

Продолжать этот разговор было бессмысленно. Видеть Илью было невыносимо.

– Пойду прогуляюсь, – сказала я маме перед тем, как уйти. – Надеюсь, когда я вернусь, его уже не будет.

– Олеся! – шикнула на меня мама.

– Иначе уйду я.Пока я обувалась вернулся Илья.

– Илюш, – шептала мама, – ты не переживай, помиритесь, она отойдет. Сейчас погуляет, воздухом подышит и отойдет.

– Я думал, она у меня прощение попросить хочет, а она обиженную из себя строит, – процедил Илья.

Дальше я слушать не стала. Громко хлопнула дверью и ушла. Думал, я прощение просить буду? Не дождется. В понедельник заберу заявление из ЗАГСа. Пошел к черту.

Я сунула руку в карман и достала визитку Марка. Он просил написать, но стоит ли?

«Привет. Спасибо, что довез. Ты просил написать, что всё хорошо. Пишу» – сообщение отправилось раньше, чем я успела решить, стоит ли оно того. Следом отправилась рожица из двоеточия и скобочки.

«Рад, что всё хорошо» – ответил Марк почти сразу же.

Следом я отправила какую-то желтую мордочку. На этом наш разговор закончился.

На душе было паршиво. Сейчас, когда Ильи не было перед глазами, напала тоска. Я долго ходила по одинаковым серым дворам, качалась на качелях и думала.

Могла бы я простить Илью? Наверное, да, если бы он относился ко мне хотя бы вполовину так же, как Марк.

Домой я вернулась, когда стемнело и похолодало. Мать и отец уже спали. Ильи в квартире, к счастью, не было. Надеюсь, мама не пригласила его завтра на ужин. Уснуть сразу не получилось, поэтому я села за рисование. В этот раз комикс получился грустный, но жизненный.

Зайчиха застукала зайца с другой.

«Ты всё не так поняла. Мы просто друзья!» – говорит любовница.«И вообще ты нам помешала. Не хочешь извинится?» – говорит заяц.

На последней картинке две зайчихи пьют чай, пока заяц собирает вещи.

Я долго рассматривала свои рисунки. Накипело. Наболело. Я выложила комикс прямо перед сном.

Уже лежа в кровати, я снова открыла диалог с Марком. Он рад, что у меня всё хорошо. Почему-то эта мысль приятно грела душу. Я понимала, что это простая вежливость, но сделать ничего не могла.

Печатает…

Внезапно появившаяся строчка напугала. Мое сердце пропустило удар. Он что-то пишет? Мне?

Следующие две минуты казались для меня вечностью. Конечно, я вышла из диалога, чтобы быть готовой к его сообщению. Что-то в груди неприятно сдавливало сердце. Что это? Зарождение влюбленности?

Да уж. Как мало мне нужно для счастья. Всего лишь довезти до дома и пару раз подать мне руку при выходе из машины.

«Вспомнил о тебе, – улыбочка, – надеюсь, хоть немного поднимет настроение», – написал Марк.

Я с опаской тыкнула на диалог. Мои зайчики. Он переслал мне мой комикс, чтобы поднять настроение. Он вспомнил обо мне, когда увидел мои рисунки. Марк набирал еще какое-то сообщение, но меня это уже не пугало. Внутри разливалось тепло.

«Твой хотя бы не просит извиняться», – написал Марк. Я засмеялась. Тихонько, чтобы никого не разбудить. Почти истерически.

«У тебя устаревшая информация» – перевернутая улыбающаяся рожица дополнила сообщение.

Марк затих. Перестал набирать сообщение.

«Как ты?» – пришло следом. Интересно, что он писал до этого?

«Нормально. Перед ним извиняться не буду», – написала я, а затем отправила еще одно: «Только перед тобой. Прости, что втянула в эту историю».

Он прочитал сразу же. Не выходил из диалога.

«Ты все правильно сделала», – написал он, а следом: «Спокойных снов».

«Спокойных снов», – ответила я и отложила телефон.

Сон был неспокойным. Мне больше не снился Илья. Мне вообще ничего не снилось. Я не помню. Помню только чувство одиночества. Помню мамин голос: «Кому ты нужна? А Илья тебя любит». Проснулась я разбитая. Отца с утра не увидела, он уже убежал на работу. Мы с ним вообще редко виделись. Вечерами он часто задерживался после работы, а когда приходил, сразу шел спать.

– А я оладушки сделала, – мама улыбнулась, увидев меня в дверях. – Как ты?

– Спасибо, – я улыбнулась в ответ. – Пойдет.

– Олесенька, может быть, я все-таки позову Илью, и вы еще раз поговорите?

– Мне не о чем с ним разговаривать, мам.

– Ой, ладно, – она вытерла руки об свой передник. – Взрослые уже. Сами разберетесь, я даже лезть не буду. Ты только пообещай мне хорошо все обдумать? Илья – мальчик неплохой.– Хорошо, – согласилась я. Мамины слова меня удивили. Я ждала, что она будет до последнего убеждать меня вернуться к Илье так же, как сестру тогда.

– Ты сегодня на работу?

– Не-а. – Я уже затолкала в рот оладушек. Вкуснятина.

– У меня выходные, – сказала я, прожевав.

– Хорошо. Отец завтра вечером обещал пораньше прийти. Поужинаем все вместе. Ты не против? – аккуратно спросила мама.

– Не против, конечно. Только не надо меня уговаривать вернуться к Илье. Между нами – всё.

– Ты обещала подумать.

– Я подумаю, но, скорее всего, мое решение не изменится.Мама кивнула. И ушла мыть посуду. Я снова вернулась ко вчерашнему диалогу с Марком. Что это было? Я не могла понять ни его поступков, ни моих чувств к нему. Вернувшись в комнату, я плюхнулась на диван. Он был у меня вместо кровати. Раскладывался на всю комнату, оставляя маленький проход между шкафом и диваном. Чтобы попасть на другую сторону комнаты по полу, приходилось идти боком.

Меня часто ругали, когда я прибегала из школы и в одежде лезла по дивану к столу. Он стоял у окна. С того дня, как я съехала из родительского дома, ничего не изменилось. На столе мои фотографии, на стенах плакаты. В шкафу за стеклом – рисунки и дипломы. Мама мной очень гордилась.

Я вспомнила, как переживала, что она встанет на сторону Ильи. Сегодня, когда она сказала, что мы сами разберемся, я удивилась. Хотелось спросить у нее, почему она не стала защищать его до последнего, но я сдержалась. Может быть, потом. Сейчас она поддержала меня в моем решении.

Последнее время рисовать хотелось все чаще. Я снова взялась за стилус и открыла рисовалку.

В этот раз был не комикс. Просто картинка. Хотелось нарисовать вчерашнюю зайчиху счастливой, влюбленной и ни о чем не переживающей. Нового зайца я ей тоже изобразила. Обязательно в костюме и с букетом.

К этой картинке я не оставила подписи. Только в комментариях написала: «Пусть мое маленькое ушастое создание будет счастливо».

До вечера я лежала и смотрела в потолок. Буквально. Делать ничего не хотелось. Разговаривать тоже ни с кем не хотелось. Утром я хотела написать Кире, но решила сегодня отлежаться. Мы редко общались, но я считала ее единственной и самой лучшей подругой.

Часов в шесть зашла мама. Она спросила, все ли у меня в порядке и как я себя чувствую.

– Паршиво, мам, – честно ответила я. – Я не знаю, что теперь делать. – Олесенька, а ты уверена, что он тебе изменил? – Мама аккуратно присела на диван.

– Конечно, уверена, – я села на кровати.

– Может быть, ты что-то не так поняла? Не похоже, чтобы он выглядел виноватым.

– Вероятно, он не чувствует себя виноватым, – вздохнула я.

Мама непонимающе посмотрела на меня. Она узнавала об изменах отца, только когда он начинал внезапно задаривать её подарками и окружать вниманием. Конечно, она и без этого догадывалась.

Для себя я вывела формулу: если у отца начинался период ухаживания за мамой, значит, его любовница требует развода. Почему-то именно после этого он бросал всех своих дам и возвращался в семью.

Я вздохнула и открыла маме те самые видео, которые заблаговременно выгрузила с канала его любовницы. Сейчас она их удалила.

Мама внимательно смотрела на экран, где мой ненаглядный жених демонстрировал все свои прелести. Не совсем обнаженный, конечно. Такое у меня тоже было. Выгрузила из закрытого платного канала.

– Срам какой, – сказала мама, – он знал, что его снимали?

– Конечно.

– Может, у них не было ничего? Тут-то они одетые.

– С раздетыми у меня тоже есть, только я их тебе не покажу.

Мама с сочувствием посмотрела на меня.

– И как давно у них это продолжается?

– Полтора года.

– Ты правильно сделала, что ушла, – сказала мама.

– Если честно, я думала, ты будешь на его стороне, – решилась сказать я.

– Почему это? – Мама удивленно посмотрела на меня. – Я всегда на твоей стороне. Была и буду.

– За несколько дней до того, как сестра умерла, я слышала ваш разговор. Ей же тоже муж изменял. Ты тогда его так защищала. Я боялась, что и Илью ты тоже защищать будешь.

– Глупости. – Мама вздохнула и взяла меня за руку. – Ты моя дочь. Зачем мне защищать какого-то чужого мужика, если я хочу, чтобы ты у меня счастлива была?

Мама тепло улыбнулась, а я обняла её.

– Илью этого я больше и на порог не пущу, – строго сказала мама, – и отцу скажу. А ты не переживай. Ты у нас красавица, еще сотни себе таких, как этот Илья, найдешь.

– Таких не надо, – я вытерла слезы.

– Лучше найдешь.

Вечером заглянула Кира. Мама ей все рассказала.

– Писец, подруга, – первое, что она сказала, когда вошла, – ты как?

– Паршиво, – ответила я.

– Переживаешь?

– Ага, а если мне предоплату за банкет не вернут?

– Да-а-а. Вот она женская сущность. Её жених бросил, а она о деньгах думает.

– Это я его бросила.

– Я так и сказала, – улыбнулась Кира, – показывай.

Я снова открыла папочку с видео, а потом еще ту, которую маме не показала. Из приватного канала.

– Вот козел, – резюмировала Кира.

– Ага. Еще прикинь, приходит сюда и спрашивает: «А ты передо мной извиниться не хочешь?».

– А это с какого хрена?

– Я эти видео при Марке на телеке включила. Типа… опозорила его перед другом.

– Да ладно, при том самом Марке? За которым он таскается уже года четыре?

– Ага.

– И что он?

– Да не знаю. Ушел просто, а что у них там дальше происходит, я не знаю.

– Я считаю, что это надо отпраздновать! – сказала Кира, – Пойдем посидим где-нибудь? А то я так на этой работе задолбалась. Только не в клуб. Куда-нибудь, где потише.

– Дай мне минут тридцать на собраться.

Глав