Искатель душ бесплатное чтение

Дизайнер обложки Нейросеть "Холст"

© Арсений Самойлов, 2024

© Нейросеть "Холст", дизайн обложки, 2024

ISBN 978-5-0064-1597-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Анджела Пиппердейл была молодой блондинкой с тривиальными вкусами. Работа, дискотека, мальчики, кафешка, в которой она, собственно, и работала. Этим вечером она наносила макияж на свое миловидное лицо, готовясь провести приятный субботний вечер в местном ночном клубе небольшого американского городка. Она не любила их захолустье, в котором, по ее мнению, было не место молодой и яркой, собственно, ей. Она больше грезила о больших городах – Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Майами… впрочем, нет. Майами ей не подходил из-за повышенной влажности, которая заставила бы пушиться ее прекрасные светлые волосы, превращая их в паклю. Блондинкой она была, конечно же, крашенной. Ибо, как вы понимаете, у натуральных блондинок волосы редко превращаются в паклю от влажности. Губы ее были так же ненатуральны, как и волосы. Были бы у нее деньги, она проделала бы ту же махинацию со своей грудью, хотя ее собственная была вполне не плоха. Но она была лишь официанткой в простом придорожном кафе, парень ее был обычным механиком на местной станции обслуживания автомобилей и им пришлось бы копить деньги целую вечность, чтобы спустить их на два силиконовых шарика, которые даже никто не увидит за слоем кожи и мяса. Анджела подвела глаза, нашпиговала тушью ресницы, замазала помадой потресканные губы, которые она имела привычку кусать от нервов, когда клиент на работе попадался особенно грубый, и вышла из дома.

– Приходи до полуночи! – крикнула ей мать, с которой она жила вместе в частном доме.

– Хорошо, мам!

Она была хорошей девочкой, получала отличные отметки и неплохо окончила школу. В колледж поступить она не смогла, семья ее была небогатой. Поэтому Анджела осталась проводить свою жить в этом захолустном городке, на работе, в которой никак бы не пригодились ее хорошие оценки.

Клуб был мелким и единственным в городе. Она скучно провела свое время, свела дружбу с парой местных ребят, выпила пару коктейлей и пошла в сторону дома. Был поздний прохладный весенний вечер. Ветер обдувал ее кожу, поднимая юбку и заставляя сильнее кутаться в накидку, которую она взяла с собой, чтобы прикрыть майку с открытым животом. Анджела посмотрела на часы – было уже полпервого ночи. Кажется, мама будет недовольна, но какое ей дело? «Я уже взрослый человек, пусть лучше следит за своим давлением и регулярным стулом» – думала она. Дорога к дому пролегала через безлюдные пустоши кукурузных полей, но идти было не далеко, да и фонари ярко освещали маршрут. Сзади послышался шум мотора, и Анджела сошла на обочину дороги. Шум становился все ближе, пока не поравнялся с ней. Машина остановилась, боковое стекло опустилось и из окна выглянул приятного вида милый дядечка, лет сорока с лишним, в очках, с лысиной и очень приятной дружелюбной улыбкой.

– Вас подвезти, мисс? – спросил он, улыбаясь, в его голосе чувствовалась забота.

– Спасибо, не нужно. Я живу тут, рядом. В двух шагах – ответила Анджела, соблюдая осторожность.

– Негоже одной юной леди идти по дороге в такой поздний час. Знаете, у меня самого есть дочь. И я бы не хотел, чтобы она оказалась ночью одна на безлюдной дороге.

– Все в порядке. Спасибо, сэр. Я уже почти дошла.

– Как знаете, мисс. Приятной вам ночи! – дядечка надавил на газ и поехал дальше.

«Вроде милый, как мой дядя Джек» – подумала Анджела – «Зря я, наверное, так».

Она прошла еще какую-то часть маршрута и фонари озарили на дороге все ту же машину, стоявшую на обочине. Анджела подошла к ней, испуганно оглядела и, удостоверившись, что машина пуста, пожала плечами и продолжила путь. «Наверное, вышел отлить» – решила она. Голову расколола резкая боль от удара чем-то тяжелым. Анджела обнаружила себя на асфальте, за руки кто-то тащил ее в заросли кукурузы. Голова кружилась, она попыталась встать, но что-то тяжелое опять ударило ее по голове. Она увидела над собой приятного дядечку, рвущего на ней майку. Он больше не выглядел таким милым. Глаза его горели чем-то нечеловеческим, будто бы вырвавшемся из самого ада. В руках был нож, который он подносил к ее груди, обжигая ее чем-то горячим, как будто прижигал ее раны. Она посмотрела вниз, на обнаженную грудь, но не увидела ее. Место груди горело огнем, но ее больше не было. На ее месте была кровавая каша, а водитель машины держал в руке что-то похожее на то, что когда-то было ею. Анджела узнала свой сосок в кровавом куске мяса, который дядечка держал в руке. В глазах стало темнеть.

– Вот он бы и увидел силиконовые шарики – пронеслось у нее в голове, да еще – Глупо было кусать губы из-за таких пустяков, как грубый клиент.

Хорошие оценки Анджелы в школе так грели ее самолюбие и уверенность в ее будущем для ее родителей. Но им было так и не суждено когда-либо ей пригодиться. Как и многим другим до и после нее. По правде говоря, большинство вещей, которые мы делаем в жизни, абсолютно бессмысленны. В лучшем случае у них есть одна задача – повернуть нашу линию судьбы именно в ту реальность из множества возможных, по которой мы пойдем в своем жизненном пути. И часто высокие начинания, и большие таланты приводят нас на путь в темной ночи, освещенный яркими уличными фонарями на дороге, по которой едет приятный человек, желающий отрезать нашу грудь.

Глава 2

Дэннис Смит был приятным человеком средних лет. Он носил очки, а лысина на его голове говорила о том, что свои самые яркие моменты жизни он уже прожил и теперь ему было пора остепениться. Вопреки своим рассказам, детей он не имел. Будучи женатым много лет назад, он уже не испытывал никакого желания связывать свою жизнь навсегда с новой женщиной, зная, как короток срок этого «навсегда» и как каждая милая кошечка превращается с годами в злобного кровожадного крокодила. Не то чтобы Дэнни не любил рептилий, наоборот, ему вселяло уважение их хладнокровная жажда смерти, но жить рядом с кем-либо из животного мира он считал для себя непростительной роскошью, тянущей на сковывающую его обузу. Каждая кошка хороша, пока не насрет тебе в постель или не раздерет когтями твой диван.

Дэнни был вежлив со всеми и люди, которые его знали, считали его в высшей степени достойным и приятным членом общества, хоть и немного закрытым, и нелюдимым. Друзей у него не было, но он, работая таксистом, и колеся по стране, имел и без того множество новых контактов со своими клиентами, которых он подвозил с места на место. Будучи человеком спокойным и чистоплотным, Дэнни аккуратно вытер нож влажной салфеткой и листьями кукурузы. Его дело было окончено. Перед ним лежало то, что несколько минут назад было молодой привлекательной девушкой, но пока она была ею, она не привлекала его. Его не влекло к похотливым грязным образам, печатающимся в скабрезных журналах для толстых мужичков, наяривающих на эти картинки, а потом вспоминающих их ночью в постели со своими толстыми, похожими на свиней, женами. В детстве он ходил в семинарию и каждое воскресенье в церковь, где ему привили чувство брезгливости к этим богомерзким плотским утехам, открывающим самые постыдные и земные стороны человеческого бытия, отвлекая от светлой и чистой души, светящейся лучами солнца, пущенной в грязное человеческое тело дыханием самого Бога. Эту то душу он и пытался найти. Тело – лишь машина. Душа – это то, что вселено в машину Богом. Дэнни относился к людям, как роботам. Они не могут жить без химических веществ – витамины, минералы, железо, кальций, хром и т. д. Они пьют одни вещества чтобы забыться, другие чтобы заснуть, третьи чтобы взбодриться и приняться за работу. Он не более, чем механик – разборщик машин. Да, он не ремонтирует их, но разбирает и ищет главное.

Живот Анджелы был вспорот, органы аккуратно разложены рядом на голой земле. Дэнни было приятно сжимать в руке ее отрезанную грудь, но не потому, что это вселяло похоть, а потому что за грудью было сердце, а сердце – один из органов, где скорее всего прячется душа. Так думал он. Он бил ее тупой стороной топора по голове, пока она не отключилась. А когда отключилась, разрубил ее череп острой стороной, чтобы достать и разрезать мозг. Он с религиозным рвением старался не упустить момент, когда душа выйдет из какого-либо органа. Внимательно приглядываясь ко всему, аккуратно разрезая каждый, даже самый незначительный орган, вроде аппендикса, стараясь уловить полет души. Но все было тщетно. Когда-то он думал, что душа живет в аппендиксе, раз ему было так сложно уловить ее в органах, которые имели все. И люди без аппендикса, с его точки зрения, не обладали душой. Позже он изменил свою точку зрения, разрезав достаточное количество аппендиксов по всей стране и увидев, что и там он не может найти душу. Со временем, он подумал, что, возможно, нужно резать органы еще живого человека, чтобы увидеть исход души, но у него мало что получалось. Когда он добирался до сердца или, тем более мозга, человек был уже мертв. Дэнни был дотошный малый и не из тех, кто бросит попытки из-за нескольких неудач. По правде, он уже пару лет колесил так по стране, выискивая новые бессмысленные роботы, носящие в себе душу, которую он должен, обязан был из них извлечь. Он не знал что он будет делать, когда наконец извлечет ее. Он не знал как она выглядит, осязаема ли она. Но от одной мысли, что он сможет ее увидеть, у него напрягался его маленький Дэнни в его в штанах. Больше ни от чего он не напрягался.

Глава 3

Дэннис Смит сидел в придорожной кафешке небольшого городка. Было утро, всю ночь он таксовал и теперь сидел за стойкой, пил кофе и ел яичницу с беконом. В кафе зашел полицейский, снял фуражку и сел за столик.

– Майкл, тебе как обычно? – крикнула ему тучная официантка.

– Да, Дороти. Спасибо. И побольше кофе. Сегодня будет тяжелый день.

– Что-то стряслось? – прищурилась Дороти, охочая до городских сплетен.

– Тебе лишь бы все расскажи, чтобы ты первая всем разнесла новость и была, как всегда, в центре внимания – ответил полицейский с улыбкой.

– А где же еще людям новости узнавать? – взвела руки Дороти – Уж по CNN явно не расскажут про наш городок!

– Ну так и быть, кофе наливай и расскажу. Знала Анджелу Пиппердейл?

– Это дочка Селесты чтоль? – нахмурилась Дороти.

– Она самая – ответил полицейский.

– Залетела от кого или что?

– А я тут был бы причем? Она уже давно совершеннолетняя. Тут хуже.

– Да не томи, окаянный!

– Мертвой ее нашли в поле.

– Святые угодники – воскликнула Дороти – А что же с ней сталось?

– Страшное дело – ответил Майкл – Убита.

Дороти ахнула.

– И не просто убита – продолжил Майкл – Расчленена.

– Что же это такое твориться с нашим городком то! – запричитала официантка.

– А тоже, что и с другими! Это все демократы! – ответил Майкл, отпивая кофе, только что принесенное ему ошарашенной Дороти, которая была не столь напугана, сколь взволнованна, мечтая скорее распространить эту новость среди посетителей.

– Насильник какой? – спросила она, желая получить все сальные подробности.

– Этого мы еще не знаем. Телом сейчас эксперты занимаются.

– Точно насильник! Наверное, из этих… ну, которые еще в парадах участвуют…

– Тут я сказать ничего не могу, Дороти. Следствие ведется.

Дэнни, слушая весь разговор, делал вид, что его это совершенно не касается. Он пил кофе и ел свой завтрак. Закончив с кофе и яичницей, он сел в свое такси и поехал как можно дальше. В этом городке он был лишь гость. Его там никто не знал, и никто не мог бы знать, что его такси заезжало к ним на денек. Он был простым работягой, который ездил из города в город, не желая разбогатеть. Он таксовал для души, хотя бы одной, которую никак не мог найти в этом огромном мире миллионов машин. Да еще для денег на еду и пиво. Большего ему было не надо. Его отношения с Богом были для него куда важнее. Каждый вечер он молился и знал, что ни одна молитва не пройдет мимо ушей его Создателя. Ведь его так до сих пор и не поймали.

Дэнни ехал по деревенской глуши, когда на встречу ему попалась молодая пара. Парень и девушка стояли на остановке и ждали автобус, который должен был прийти совсем не скоро.

– Ребята! Хотите подброшу вас бесплатно до города? Мне все равно по пути! – крикнул им безобидного вида худощавый таксист.

– Конечно, большое спасибо! – облегченно крикнул парень, уставший от длительного ожидания, преисполненный благодарности к доброму самаритянину.

Сев в такси с девушкой, он вдруг подумал не опасно ли это? Но поразмыслив, решил, что вряд ли злоумышленник будет связываться с двумя людьми сразу, один из которых мужчина. Тем более, что таксист совершенно не выглядел силачом. Успокоившись, парень откинулся в кресле, тем более что ничего другого не оставалось, машина уже мчалась по шоссе. Мы очень легко идем на сделки со своим мозгом, оправдывая уже принятые впопыхах глупые решения. Они ехали, и ехали, пока таксист не остановил машину, чтобы сходить в туалет в кусты. По обеим сторонам дороги был густой лес, ветви его дрожали от еле слышимого шороха ветра, который был единственным звуком в этой глуши, кроме пения птиц. Таксист вернулся к машине, застегивая ширинку. Но от чего-то не сел сразу за руль. Он открыл багажник, а затем заднюю дверь. Парень почувствовал, как его схватили за руку и, неожиданно сильным рывком, выволокли из машины на грязный асфальт. Девушка закричала во весь голос, но было некому ее услышать. На ее глазах, добрый дядечка, держа одной рукой молодого человека, а другой топор, стал наносить удары этим самым топором по его голове. Брызги крови прыснули по стеклам, и добрый дядя направился к ней. Голова ее кружилась от страха и невозможности осознания происходящего. Ноги стали будто бы из ваты и более ее не слушались. Ее выволокли вслед за парнем. Она лежала на траве, рядом с дорогой, боясь шевельнуться. Вся ее одежда оказалась разорванной и ее тело предстало пред этим незнакомцем в первозданном виде. Таксист достал большой охотничий нож, и она почувствовала боль в животе. Он резал ее живот, вскрывая его, как индейку на День благодарения. Она еще была в сознании, когда он сунул руку в прорезь и она почувствовала новое ощущение, как при первом сексе, но более болезненное. Он был внутри нее и сжимал ее сердце. Она потеряла сознание. Дэнни достал еще бьющееся сердце из прекрасной девушки и с интересом разрезал его. Ничего не увидев, никакой, даже самой малой, души, он сунул сердце себе в штаны и представил, что из него выходит душа. Прямиком в его уретру, он впитывает в себя дыхание Создателя, как женщина впитывает в себя семя своего любовника. Испачкав трусы своим собственным семяизвержением, чистоплотный Дэнни достал влажные салфетки, тщательно все протер, и поехал в автомойку, а затем в придорожный мотель, где он сам смог бы смыть с себя все свои небольшие слабости текущего дня.

Глава 4

– Ох и воняет же здесь. Кажется сейчас из меня пойдет назад утренний сэндвич с кофе – Курт Уилкотт прислонил тряпичный носовой платок к лицу, вглядываясь в расчленные останки того, что еще недавно было Анджелой Пиппердейл.

– Видели когда-то такое, капитан? – спросил его местный полицейский.

– Видел и похуже – ответил Курт, поднявшись с корточек и убрав носовой платок в карман – Скоро тут будет наш судмедэксперт, но уже и так понятен почерк.

– Это не первое подобное преступление?

– Хотелось бы сказать, что первое, но нет… Я уже два года ищу этого психопата по всей стране…

Следователь по уголовным делам Курт Уилкотт пошел в сторону своего внедорожника, на котором он преследовал расчленителя, следуя за ним по пятам, оставаясь всегда на шаг позади. Среди своих коллег Курт слыл чудаком. Да, по сути, он им и был. Курт верил, что все в мире круглое, раз все планеты и звезды круглые. А если что-то не круглое, то только потому что оно из кожи вон лезет, чтобы круглым не быть. В его представлении круглым было все, даже его теща. Особенно, теща. Ведь она родила его самого любимого человека – его жену. Которая тоже была круглой в некоторых местах, причем самых для него приятных. Наверное, это и было связью с Создателем, который был непременно шаром. Не даром эти места помогают создать и вскормить новых людей. Он знал, что был чем-то похож на расчленителя, за которым гнался. Они оба искали Бога, но один из них выбрал резать людей, а второй искать тех, кто их режет. Один хотел найти душу, вселенную Богом в человека, а другой старался сохранить эту штуку там, куда ее решил поместить этот самый Бог. Откуда им было известно, что расчленитель ищет именно души? Он оставлял им подсказки. Где-то крест, где-то царапал слово «душа» на земле. Бывало, они находили ритуальные предметы, говорящие о том, что убийца читал литературу об отделении души от тела. К тому же, органы, как правило, были так аккуратно вырезаны и разложены рядом с телами, что были ясны исследовательские мотивы преступника. За два года Курт скопил немалое количество данных о расчленителе, но это никак не смогло вывести на его след.

Курт вернулся в свой кабинет, расположенный в Главном следственном управлении, и принялся разглядывать карту на стене, на которой были отмечены все убийства маньяка. Никакой логики в его передвижениях по стране не было, невозможно было предугадать какой населенный пункт окажется следующим по пути его кровавой экспедиции. Было ясно, что человек он был набожный, но мало ли таких набожных людей по всей Америке? Пожалуй, что большинство. И если вселить им мысль, что убийства людей будут угодны их богу, то, пожалуй, все самые набожные из них пойдут по тому же пути, что и этот наш славный малый. В этом смысле, Курт не видел большой разницы между своим маньяком и любым другим преданным приверженцем своей религии, который будет поддерживать убийства тех, кого убивать заповедал его бог, в его книжке, которую он держит у своей кровати и читает перед сном, а может даже в туалете, свято веря каждому ее слову. По сути, он верит каждому слову людей, которые написали эти книги, а расчленитель просто верит тому, что говорит ему его собственный мозг или голоса в голове, черт их разберет что у них там творится, у этих психов. Курт даже имел уважение к маньяку, ибо он делал то, во что верит, и верил самому себе, своему голосу (или голосам) в голове, а не голосам тех, кто писал книги много лет назад. «Лучше думать своей головой» – так рассуждал Курт – «Пусть тебя это приведет на электрический стул, зато ты делал то, во что верил и придумал это сам, а не кто-то за тебя». Да, Курт Уилкотт был тот еще чудак. Он не чувствовал ненависть или отвращение к маньяку. Он испытывал к нему лишь интерес и даже любил его, в какой-то степени. Как исследователь насекомых любит всех этих тараканов и бабочек, которых изучает. Наверное, он понимает, что они противные, но это его работа и он ее любит, а значит ему приходится любить и их. Он сам выбрал свою «профессию» (ведь убивать людей – тяжкий труд и требует специальных навыков и талантов), а значит и сам выбрал всех этих жучков. Так же и Курт. В какой-то степени, расчленитель был его лучшим другом, ведь без него следователю было бы совершенно нечем заняться. И он бы либо скучал от безделия, либо расследовал какие-то скучные убийства на почве ненависти, наживы или бытовухи, то есть тоже пребывал в полной скуке. А так у Тома был свой Джерри и вряд ли этот кот желал навсегда разделаться с мышью, без которой прикрыли бы шоу, где он был главной звездой. Каждый раз, когда Том мог съесть Джерри – он останавливался. Ведь дальше было бы уже неинтересно. Курт никогда не позволял себе недобросовестности в своей работе, но его тайно радовала сложность в деле поимки этого злодея. Курт восхищался им и интересовался его жизнью, его личностью. Он был своего рода сталкер, охотящийся за девушкой, в которую влюблен, но никогда не выходящий из кустов. Только Курт не выходил из кустов не по своей воле, а по воле неординарной осторожности расчленителя. Так ли он был осторожен, убивая людей прямо у дороги? Или он был везунчик? Как говорится, «за пазухой у бога». Курт сам был христианин и помнил воскресные проповеди, в которых рассказывали порой о гуманности и любви Христа и Бога. А порой про чудовищно жестокие заветы и приказы этого самого Бога. Если читать только Ветхий завет, то мысль, что Бог ведет расчленителя и оберегает его, становится не такой и сумасшедшей. А может маньяк иудей? Нет, он оставлял кресты. Не чтобы запутать следы? Вряд ли он думал о следах, совершая свои сакральные таинства, почти что богослужения. Нет, он не иудей, он верит в Христа. Так, как сам понимает это своим больным рассудком. Впрочем, Курт не спешил приписывать болезнь рассудку именно расчленителя. Будучи чудаком, он не верил в единую истину или ложь. Он считал, что их либо нет, либо они для каждого свои, что тоже самое. И никто не смог бы сказать, оставаясь объективным, что рассудок подвержен болезни именно у маньяка, а не у всех нас, кто его осуждает. В конце концов, был такой общепризнанный сумасшедший, как Ной, который был так безумен, что затащил в свой огромный деревянный ящик всех животных на планете, даже пингвинов припер из Антарктиды, даже страусов поймал и привез из Австралии (наверное, Ной очень быстро бегал), даже вирусы чумы и сибирской язвы поселил на своем корабле, спасая их от потопа. Он говорил с голосом в голове, который считал Богом и этим оправдывал свое живодерство. Но потом случился потоп и все, кто над ним насмехались, утонули. А он спас свою семью и всех животных на планете. Почти всех. Кто-то явно не выжил, ведь вирусам чумы и сибирской язвы тоже надо было где-то жить. Курт думал, что Ной поселил их в динозавров. Единственные, кого Ной не спасал, были рыбы и прочие киты. Но их спасать было не надо, божественная кара не имела над ними никакой власти. С тех пор они так и живут в своих океанах, которые мы даже исследовать не можем хоть на 10%. А самых богатых и влиятельных людей называют «китами», ведь они даже Господу Богу не по зубам. То, что Бог карал планету с помощью воды было для Курта совершенно логичным, ведь, как Курт уже знал, Бог был шаром, который создал всю Вселенную по своему образу и подобию – шарообразной. Практически все шары, которые знал Курт, были наполнены водой или могли бы быть ею наполнены. Все эти резиновые шарики с водой, спелые и очень сочные помидоры и персики… В действительности, даже не шарообразные вещи, такие как, например, презерватив, становились шаром, стоит только наполнить их водой. Роса тоже шар. И пузыри в воде, хоть и наполнены воздухом, но как только они выходят из воды – они уже больше не шар. Наш Бог был явно шаром и явно богом воды. Вот он и карал так людей, а рыбы и киты были ему не по зубам, ведь они воды не боялись. Древние знали, что бог воды – Нептун или Посейдон, обладает оружием – трезубцем. Потом люди придумали Пресвятую Троицу и заменили ею трезубец, а бога воды своим земным богом, как африканцы заменяют еврея Иисуса на Иисуса с черным цветом кожи. Но Бог един, и он остался тем же самым шаром, наполненным водой. Просто сын его, пришедший на Землю, принял земную, привычную нам форму, хотя по воде он ходил отменно, чего уж сказать. Еще лучше он превращал ее в вино. А перед смертью сказал, что его плоть – это хлеб, а его кровь – это вино, которое он до этого делал из воды. Надо было быть полным Иудой Искариотом, чтобы не понять, что на самом деле он шар, состоящий из оболочки и наполненный водой. Для самых тупых, он исчез после смерти, то есть лопнул. Как мыльный пузырь. Раз и нет!