Вчера мы говорили – да бесплатное чтение

Глава 1. Ветер

Город просыпался, просыпались звуки, которые за всю ночь успели отдохнуть. Шум города ночью не прекращался, он становился сплошным и одиноким в каждую ночь, с редкими звуками механической природы, реже человеческой.

Фонари погасли давно, и светофор, как ни старался, не мог перебить яркого утреннего солнца по яркости.

Сырость, которая чувствовалась в воздухе, навеивала мысли о дожде, но его по прогнозу погоды не должно было быть, и засуха без единой капли дождя в городе стояла уже больше месяца.

Мысли, которые появлялись о прошедшем ночью дожде, не исчезали, пока вся влага на траве и городских скамейках полностью не высохла. Была ли это роса или всё же прошёлся дождь, так никто и не узнал.

Город, который стоял между двумя хребтами, стоял в отдалённости от других, и туристы сюда почти не приезжали, можно сказать, вообще не приезжали, а местные жители почти не выезжали с этого города, можно сказать, вообще не выезжали. В результате количество жителей города не изменялось, почти.

По улице шла девушка, несмотря на летнюю прохладную погоду, она была легко одета, даже можно сказать, одета в платье, которое никак не могло согревать, потому что оно просвечивалось насквозь, и издалека её ноги под платьем были видны как матовое изображение оголённой девушки.

Это было приличное, длинное платье, покрыто бахромой местами, с рукавами и без глубоких вырезов, но издалека она виднелась так, что растворялась в стройном силуэте девушки, которая держала тонкую цепь и вела сзади собачку. Она была довольно маленькая, поэтому постоянно бегала, не успевала за хозяйкой. Она шла очень медленно, но длинные ноги позволяли перемещаться, точнее, порхать по земле.

Все спешили, шли пешеходы по тротуару, ехали машины по дороге, все перемещалось, кроме домов вдали, которые были похожи на шкафы, которые грузчики забыли или оставили после того, как устали на улице. Это был пригород, и высокие дома в проекции были меньше одноэтажных домов.

Девушка, дойдя до скамейки, которая стояла рядом с деревом, присела, широко расставив ноги. Собачке больше не пришлось за ней бежать, но оттого она не успокоилась, а продолжала бегать вокруг девушки то в одну, то в другую стороны.

Она смотрела на неё с неопределённой мимикой лица, или даже эмоции у неё трудно было разгадать, она волновалась, она радовалась или мечтала, лицо как белый шум, который не имеет данных, но наверняка выражает многое, такое буйство эмоций и переживаний, что это становится настолько запутанным, что эмоции исчезают. Так происходит с очень красивыми девушками, которые не выдают своих желаний, претензий сразу. Они медлительны в движении и отвечают на внешние сигналы, как задремавшие в кресле люди, с опозданием.

Ветер обдувал платье девушки, поднимая её подол высоко, но эти мгновения никто не замечал и не заметил. В эти моменты можно было заметить аккуратную причёску в зоне бикини, если кто-то стоял рядом, чуть подальше. Но в эту сторону домов не было, был пустырь. Ветер проникал между её ног, от этого закатывала глаза, прижималась крепче к скамейке руками.

Она вытащила яблоко с сумки и положила рядом, чтобы согрелось на солнце. Она смотрела вдаль, в какой-то момент собачка пыталась дёрнуться с места, что ей пришлось привстать и успокоить её. Воздух, хотя был не совсем тёплым, но лучи от далёкой звезды грели, грели хорошо, если в это время не обдувал ветер.

Успокоив питомца, она села обратно на скамейку, но, села на яблоко, она почувствовала приятное давление в промежности, она была тёплой, грела её. Размеры её были небольшие, поэтому они впились ей между ягодицами. Она не хотела двигаться, теплота и касание, и тишина. И в первый раз за утро выходного дня она почувствовала умиротворение.

Она взяла яблоко и передвинула немного вперёд и наклонилась. Она ожидала прочувствовать его снова, но сильнее, но грубая плодоножка на яблоке, хотя довольно маленькая, сделала ей больно. Она повернула другой стороной и сделала то же самое.

Сейчас ощущения были совсем другие, и при резком надавливании она чуть не провалилась внутрь, платье не дало это сделать. Она намокла. Дрожь, которая охватила её, заставила её приподнять ноги, вытянув голеностопы.

Успокоившись, она сделала то же самое, и сейчас получилось полностью, чтобы яблоко исчезло. Яблоко стало невидимым. Она уже была холодная и большой радости ей не доставила изначально, но, продержавшись в её лоно несколько секунд, она чувствовала больше волнение и даже жар…

Расставив ноги, она начала сушить платье на ветру, раскусывая яблоко.

Мимо проходили люди, не обращая на неё никакого внимания. Да и сидела она довольно далеко от пешеходной дороги. Молодые люди боялись взглянуть на неё, боялись, что не выдержат взгляд красивой девушки. Мужчины постарше проходили абсолютно нейтрально, им не было никакого дела до неё. Женщины, проходя мимо, сжимали губы, кто-то гримасничала, но понять, что они выражали этим, было невозможно.

– Я устала, не хочу – сказала девушка в ответ на входящий звонок и сбросила звонок.

Собачка породы шпиц уже давно успокоилась и сидела на задних лапках, смотрела на свою хозяйку, то ли ждала, что она покормит её кусочком корма или шоколадки, которую и хозяйка, и она любили, но не всегда и не каждый день ели. Что хотела собачка, было неизвестно, но она чего-то несомненно хотела, раз так внимательно смотрела в глаза хозяйки.

Дунул лёгкий ветер, и девушка встала, расставив статные ноги чуть шире, чтобы не упасть от дуновения потока свежего воздуха, который был довольно сильный временами. При этом собачка взъерошилась, она стала похожа немного на дикобраза.

– Ну что, пошли, «Чуя», – спросила, как своего коллегу на работе, со всем уважением и интонацией у своей собачки.

Собачка бодро начала вилять хвостом и делать вид, точнее, наверное, она хотела показать, что очень одобряет решение хозяйки.

Теперь хозяйка и собачка шли очень медленно, что маленькая собачка перебегала вперёд и уже тянула свою хозяйку, чтобы она шла быстрее.

Стройные и упругие бедра перемещали девушку настолько плавно, что издалека можно было думать, что она совершенно не касается земли.

– Хорошо, поняла.

Следующий телефонный разговор длился коротко, и интонация была уже с исполнительным голосом, возможно, это был начальник с работы или кто-то, но это был человек достаточно властный. Потому что девушка после того, как закончила разговор, вытащила зеркало и начала поправлять макияж, и потом отряхнула платье в районе живота.

Они отправились в сторону своего дома, на стороне западной части длинной улицы, где стояли одноэтажные дома.

Таня жила в одном из таких домов. Это была территория старого посёлка, которая давно стала городом.

Дом был достаточно комфортен, все коммуникации, канализация, водопровод, санузел, телефон, интернет, кабельное телевидение были.

Она так и не вышла замуж, на что её родные сильно удивлялись и всегда на семейных торжествах поддразнивали, что, наверное, кавалеров меняет как перчатки.

На что Татьяна ранее бывало обижалась, но в какой-то момент поняла, что запретить думать другим что-либо так, а не иначе, она не в силах, каждый фантазирует и домысливает по-своему.

В последний раз, когда родственники собирались уже совсем не по весёлому поводу – умерла её тётя, и происходили поминки, ей в очередной раз напомнили, что, наверное, мужиков у тебя много и всё в этом духе.

“Вместо умершей тёти они обсуждают мою задницу, и кто меня трахает” – подумала она злобно про себя.

Она набралась духу и сказала:

– Мне ваши эротоманские штуки порядком надоели.

Сказала она очень осторожно, не грубо, даже полушутя, что стоящие у кафе родственники, которые ждали, пока накроют стол, замолчали, и больше её на этот вопрос уже не спрашивали, и шуток больше не было.

С этого момента прошло пять лет, но с мужчинами ей очень не везло, то попадался очень, как говорят в народе, работящий, но так любящий крепко напиваться в случайный день недели, и даже не в выходные.

Потом у нее были достаточно длительные отношения, но он оказался женатым, что, когда он уехал в другой город, точнее, переехал, просто пропал. О том, что уехал с семьёй и что был женат, узнала в один день от общего знакомого, который и познакомил их когда-то.

Она следила за собой, посещала спортзал, увлекалась йогой, но больше всего она полюбила диету, и от этого она чувствовала лёгкость, даже лучше, чем от спортзала и йоги, которая никак на неё не действовала.

Она не голодала сутками, ограничивала приём пищи на пару дней, не ограничивая приём жидкости. Это помогало её прекрасно чувствовать, чувствовать лёгкость в своём теле.

Все экстремальные диеты она отрицала напрочь, не понимала, зачем морить себя голодом, если просто можно ограничить общий объём калорий.

Она поступала после школы на медицинский, но не получилось, она заболела накануне экзаменов сильной простудой, и пересдавать уже не смогла так великолепно, как она рассчитывала.

Намерения потом поступить на следующий год у неё были, но всё закрутилось, завертелось, так и позабылось. Она уже сама не помнит точного дня, когда передумала поступать, но это уже казалось, как в прошлой жизни, и что это происходило не с ней.

Сейчас она работала в компании по дилерскому обслуживанию автомобилей, в клиентском отделе. Было несколько филиалов, и никто точно не знал, где находится центральный офис. Обслуживались в основном жители их города, и очень редко приезжали владельцы автомобилей с ближайших населённых пунктов.

Зайдя домой, она решила сходить в душ и потом немного отдохнуть или поспать, если получится уснуть.

Газовая колонка быстро нагрела воду, и Таня, которая направила на себя сначала воду, почувствовала тепло, и это тепло обвило её тело очень для неё приятно, отбросила все тревоги и переживания, которые она испытывала от того, что у них появился новый начальник, точнее будет сказать, сменился старый.

Старый начальник был достаточно справедливым, но слишком склочным, который любил каждую мелочную проблему доводить до катастрофических размеров, и вся компания от этого испытывала постоянное напряжение. Несколько довольно опытных сотрудников из-за этого уволилось.

Она не хотела думать про работу, но мысли не уходили, они преследовали. Она увеличила температуру воды самую малость, и это настолько по-другому на неё повлияло, что ей сразу захотелось сходить в шкафчик за игрушками. Мокрая, она побежала быстрее, но не так быстро, боясь поскользнуться, но и не успеть замёрзнуть, что мокрая.

Взглянув на набор, она выбрала самый большой, очень глубоко вдохнула и выдохнула уже обратно под душем. Она хотела быстрее забыть про работу, немедленно, поэтому села на него очень резко, она хотела, чтобы сделать себе больно, и ей это удалось.

Смазка, которую она второпях намазала, была холодной, но это сменилось чувством приятного касания, она начала чувствовать.

Она чувствовала приятную боль, сладость и нежность одновременно. Она то вставала, то опускалась обратно, игрушка, которая успела присосаться к пластиковой табуретке, стоящей в углу душевой, казалось, не хотела её отпускать.

Она двигалась быстрее и руками касалась своих набухших сосков. Огромный фаллос, казалось, не проникает в её вагину, а просто растворяется или продавливается. Настолько это казалось невозможным, из-за тонкой её талии.

После пяти минут душа, который полностью поменял её мысли, успокоил, она решила немного поспать.

Но мысли о работе снова начинали одолевать.

Вчера был достаточно нервный день на работе, так как отозвали несколько десятков тысяч одной модели автомобиля, и несколько десятков приехали в их сервис в один день сразу. Повозиться с ними пришлось достаточно долго.

Оформление гарантийных документов заняло львиную долю времени, чем замена какой-то детали в карбюраторе, что точно, чего она не понимала. Да и не её это было дело. Она работала с документами, и эта работа, которая со стороны может показаться на простое перекладывание бумаг, требовало достаточных усилий, особенно когда клиенты лично заходили в их кабинет, где сидело несколько сотрудников сразу, и пытались разбираться на повышенных тонах.

По требованию их внутреннего устава, они не имели права отвечать грубостью на грубость, вот они и терпели, и мило улыбались на оскорбление клиентов. Хорошо, что таких было очень мало, но если они заходили, то отнимали силы на предстоящие три дня работы. Вот как раз вчера был один из таких клиентов.

Она уже не помнила, что он точно требовал, но она сейчас понимала одно, что она очень сильно устала и очень хочет спать. Она решила лечь на кровать, стянув с себя халат и открыв окно, чтобы свежий воздух поступал. Она рассчитывала поспать максимум пару часов и потом ещё заняться чем-нибудь полезным. Сегодня у неё был выходной из-за плавающего графика несмотря на то, что сегодня была среда.

Чтобы как-то снова успокоиться, она легла на спину, согнула ноги, раздвинула и закрыла глаза.

Проснулась она от дуновения ветра и, посмотрев на часы, поняла, что проспала почти пять часов. Время наступило уже послеобеденное, и сегодня она снова решила пропустить приём пищи, попить обычной воды.

Набрав в стакан воды, она вернулась обратно в зал и включила телевизор. Она не любила смотреть телевизор, она не любила сериалы, но она это делала время от времени, чтобы почувствовать себя человеком, так как это делают все на их работе.

Переключая передачи без цели пару часов, она решила приготовить ужин, и после короткого раздумья было решено отпарить рыбу, которая должна была находиться в морозильнике.

Готовить она любила, и заученные движения позволили ей всё подготовить к жарке рыбы буквально за пять минут и, включив плиту, вернуться обратно в зал.

Она решила надеть халат, потому что вечерняя прохлада, которая поступала через занавешенное, но открытое окно, уже была достаточно ощутимой.

Вечер, который наступил достаточно быстро из-за небольшого высокогорья на западе, Таня встретила уже с чашкой кофе, который она заваривала сама без турки, в обычной термокружке, выдержав пять минут и процедив через фильтр. Раньше она использовала бумажный фильтр, но с недавнего времени начала использовать стальной, то есть металлический, многоразовый, что до момента первого применения вызывала недоверие у неё. После, когда она ловко научилась это делать и довела все свои движения до автоматизма, продала громоздкую кофемашину.

Место на кухне освободилось достаточное количество, но это место быстро заняла новая кухонная техника по обезвоживанию фруктов. Зачем она это купила, она полностью не понимала, но продавец из магазина, куда она зашла зимой, чтобы погреться, ожидая маршрутный автобус, так был убедителен, что она приобрела её. Она так и стояла без дела с самой покупки.

Кофе, которое она заварила, решила растянуть до момента готовки рыбы, которая была поставлена на таймер на плите.

Негромкий писк на кухне дал сигнал о готовности рыбы, и Таня неспешно поднялась и пошла в сторону кухни, встретив на пути оживлённую Чую. Она вертелась, как юла, и всё норовила быстрее тоже попробовать что-то вкусное, которое приготовила хозяйка.

Рыба получилась, как и ожидалась довольно пресной, мягкой, и ароматной из-за специй, которые она пустила в раствор для кипячения на пару.

– Чуя!

Её и не нужно было звать, она уже была здесь и ждала своей порции на тарелочке на кухне.

Виляя хвостом, она поела, точнее, с нескольких укусов просто проглотила, ещё, видимо, горячую, но уже быстро начинающую остывать небольшой кусок рыбы.

– Завтра на работу, и там новый начальник, главное, чтобы ещё это сокращение не сделал, – сказала очень серьёзно, посмотрев в сторону Чуи, которая уже прибежала за хозяйкой обратно в зал и смотрела на неё, как будто всё понимала, и, возможно, и понимала.

Чуя встала и пошла в сторону своего коврика, где у неё было лежбище, место, спальня, или как лучше она воспринимала это место для себя, тоже не было понятно.

После ужина Тане немного стало снова жарко, и она сняла халат и повесила её на дверцу шкафа, а сама вернулась на кресло и включила снова телевизор.

– Надо было поставить будильник днём, теперь как уснуть, не понимаю, – сказала очень тихо и почти обречённо, смотря на Луну, которая просвечивала через тонкую занавеску.

Она выключила телевизор, взяла телефон в руки и, посмотрев, что сообщений новых нет, поставив будильник, легла на кровать. Укрываться не хотелось, хотя было немного прохладно.

Она вспоминала сегодняшний день, который ей ничем и не запомнился, разве что рыба получилась вкусной.

Проснулась она к утру, но, посмотрев на часы, поняла, что до обычного времени подъёма ещё полтора часа, пошла в ванную, где она забыла свой резиновый член. Он так и стоял присосанный к табуретке. Разыгрались желания, она на этот раз приклеила его к кафельной стене и начала двигаться вперёд и назад. Теперь её трахала молчаливая стена. Она представила самого красивого на её взгляд автослесаря у них в сервисе, и как он её трахает в очереди у кассы, когда они получают зарплату, на глазах её коллег.

Она обмякла, присела на корточки, поцеловала головку висячей игрушки, и со словами – “дождись, я вечером приеду, никуда не уходи”, быстро подмылась и пошла на кухню готовить завтрак.

Глава 2. Заколка

– Здравствуйте.

– Здравствуйте.

– Вы закрываетесь?

– Да.

– Нам очень важно пройти процедуру омоложения лица сегодня. Мы доплатим. Просто сегодня идём на приём, моя жена должна отлично выглядеть. Уважаемые люди будут на приёме. Мне бы нормально, вот супруга, – отойдя в сторону, сказал тучный мужчина Ирине.

Его жена сидела в углу кресла, который стоял у них в офисе, согнув ноги и наклонив в одну сторону. Казалось, что у неё такие длинные ноги, что она не знала, куда их деть. Лицо у неё было безупречно с точки зрения ухода и косметологии, но это были постоянные клиенты, и каждый раз они заказывали новую процедуру, не пропуская ни одной «инновационной» разработки.

Разве что, она явно перебарщивала с тональностью косметики, в особенности – помады, которая была настолько яркой, что можно было подумать, что она поранила губы и измазала себя кровью.

Татуировка в виде цветка уходила в длину рукавов, и это было настолько гармоничным, что это наверняка делал хороший мастер, она не уродовала её красоту, как обычно это бывает в таких случаях.

Она держала в руках журналы о красоте, которые у них лежали в углу на столике рядом с диваном.

Всем своим видом, казалось, она напоминала, что она не из мира сего, и вы ничего не понимаете, что такое стиль, красота, ум, поступки. Это было выражение лица человека, который, казалось, знает все ответы на вечные вопросы философии.

Переставляя ногу с ноги на другую, она, казалось, демонстрировала ещё своё нижнее бельё, которое не мог увидеть разве слепой или человек с сильной близорукостью, что-то вроде «минус десять».

Колыхание грудей в момент движения можно было включить в программу академического курса по пластике в школе для стерв. Украшений, которые могли быть на ней, согласно необходимости демонстрации статуса, на лице не было, кроме колец на пальцах.

Охранник их центра, казалось, прилип к ней глазами и всячески старался делать вид, что это не так.

Ситуация, при которой минуты ожидания перемешались с другим вечным вопросом «что делать?», длилась больше десяти минут, никакие другие варианты, которые предлагала этим поздним клиентам, они не приняли.

Она связалась с руководителем клиники, и он попросил их обслужить, не сказал, что «приказываю», но эта просьба была запечатана в интонации, даже можно сказать, в интонациях.

Дежурство, которое должно было заканчиваться в клинике, пришлось продолжить, потому что пришли клиенты, которым нельзя было отказать.

Процедура заняла еще полтора часа, выполнена блестяще, клиенты уехали довольные.

Опоздав на маршрутку, Ирина опоздала домой на целых два с половиной часа, даже потом добираясь в две цены на такси.

Часто, когда она приходила домой, её парень поджидал за дверью и набрасывался на неё сзади, и начинал молчаливый секс. Порой он требовал, чтобы она заходила в квартиру и, спуская трусы, стояла столько времени, чтобы у него встал, иногда просил нагибаться, раздвигая ноги.

Зайдя в квартиру, она поняла, что ничего из перечисленного сегодня не случится, по крайней мере в данный момент, в данное мгновение.

Его парень сидел на кухне, пил пиво, пуская дым сигарет в стену.

– Ты где столько шлялась, сука?

– На работе.

– Не ври.

– Можешь позвонить завтра туда, уточнить.

– Мы гражданские, то есть мы не женаты, поэтому ты прекрасно знаешь, что мне эту информацию законно не дали бы.

– То есть мне ты не веришь.

– Как тебе, сука, верить, если шляешься где попало. Опять, наверное, к своему бывшему ездила, или он к тебе, в машине сидели, да? Отсосала ему? Блядина.

– Что ты такое говоришь? Не сосала я никому. И не трахалась, в жопу тоже не трахалась. Тебе этого достаточно?

– Нет. Иди к маме, мне нужно остыть, я не хочу больше этого слышать.

– Хорошо, поеду. Мне вещи тоже собрать?

– Да.

Она молча собрала все вещи, которые у неё были, но в основном это была косметика и одежда. На всё у неё занял почти час, с учётом того, что она сильно торопилась.

– Может, тебя трахнуть на прощание?

– Нет, я не хочу.

Он хотел это сделать, но она настолько резко отказала, что попыток больше не было.

– Ну и катись.

В машине такси она вспомнила, что забыла кое-какие вещи, но возвращаться она точно не собиралась.

Машина ехала в соседний город, по тарифу межгород. Ирина не знала сумму поездки точную, хотя ей называли, но она не понимала, что происходит, да и сколько у неё денег сейчас в кармане, она тоже не знала. Все премии, точнее, оплата по двойному тарифу, проходила через кассу, и она получила бы эту сумму только вместе со следующей зарплатой, и, конечно, только самый маленький процент от этой суммы.

Машина довезла на удивление довольно быстро, или она задумалась, или потеряла ориентир времени, это было сложно сказать.

Машина работала ровно, но временами было ощущение, что она хочет убежать, как конь, фыркая, не желая видеть происходящее.

Водитель был молчаливым всю дорогу, он хотя и показался ей симпатичным, но одет он был в не сочетающие по форме его лица солнечные очки.

«Зачем он их носит ночью?» – все эти наблюдения водителя и мысли про него были настолько мимолётными, что это не меняло главной драмы вечера.

В ночном такси на заднем сидении ехала девушка, возвращалась к маме, как товар, который сломался или не соответствует техническому описанию. Возврат, который не будет обратной силы.

– С вас 3750 рублей.

– Сколько?

– 3750.

– Сейчас поищу, но только у меня, по-моему, денег нет таких.

– Как вы садитесь на такси, не понимая суммы поездки?

– Так получилось.

– Так получилось, я на бензин только потратил тысячу рублей. Так что ищите.

– Может, вещами, у меня какие-то вещи есть.

– Что за вещи?

– Космети…, – Ирина поняла, что ничего с этого водитель денег не возьмёт.

Наступила пауза, которую прервал сам водитель.

– Значит, натурой.

– Как это?

– Вы мне отсосёте или я вас трахну. Что выбираете?

Она полностью впала в уныние, не понимала, что делать, но в какой-то момент взяла себя в руки и сказала:

– Отсосу, потом и трахнете.

Водитель всё же не доехал до города, возможно, по опыту он знал, что такая ситуация может произойти.

Они вышли из машины, но раньше вышел водитель, он взял её за руку и отвёл в ближайшую посадку.

– Не волнуйся, всё нормально, всё хорошо.

Она ничего не ответила. Она сама сняла брюки, которые очень сложно цеплялись спереди на замок, и встала возле одного тонкого деревца. Спустила трусы до бедра и наклонилась. Так она ожидала, что будет в прихожей.

«С другой стороны, тут природа, когда ещё смогла бы выбраться на природу», – думала она, рассматривая звезды на небосклоне, которые, казалось, держались маленькой невидимой булавкой, чтобы не упали.

Обида постепенно начала смешиваться с азартом, любопытством. Она в момент начала представлять его размеры, какие же они будут, пыталась угадать.

Водитель всего лишь приспустил штаны и без предварительных ласк всунул ей в вагину свой член. Она пыталась понять, большой он или нет, но ей это не удалось сделать, и вскоре она забыла про этот мысленный розыгрыш приза. Боль, которую она почувствовала в первый момент, перечеркнула все старые мысли, которые, как шахматные фигуры, сносит сильный ветер, который взялся из ниоткуда.

Она уже текла, но смазка была ещё недостаточной. Дыхание стало глубоким, голова закружилась, но она настолько крепко вцепилась в крону молодого дерева, как утопающий за спасательную шлюпку.

Она почувствовала стыд, боль, обиду, удовольствие, холод, голод и головокружение одновременно, такого у неё в жизни ещё не было, и она намокла так, как никогда. Пересохло в горле, хотелось пить. На минуту она представила, что это происходит для неё дома, у парня, и он просто сегодня злее, чем в обычные дни. Он всегда трахал грубее и дольше её в прихожей, если у него на работе были неприятности. Лишь маленькая капелька влаги, которая упала ей на лицо с дерева, дала ей понять, что это не прихожая и это не её парень. Но в данный момент он им ей был. Если это кто бы увидел, подумал бы, что муж трахает жену, и наказывает за строптивость.

Если не знать деталей, то всё начинает выглядеть иначе, всё. Всегда.

Водитель засаживал глубоко, и его толстый член распирал её губы влагалища и заставлял её бесконечно стонать, течь, стонать. Он не говорил ничего.

В какой-то момент она ощутила новое, она не понимала, что происходит, и ощущения переместились ближе к ягодицам, он начал трахать её в анус, чего она сразу даже не осознала. Она начала чувствовать животом.

Липкая влага начала стекаться по её ногам, тонкое деревцо гнулось, трескалось, но так и не сломалось, выдержав постоянные толчки.

– Спасибо, – сказала она, сама не ожидая того, что скажет эти слова.

– Нормально, мы в расчёте. Сейчас подвезу, садись, у меня ещё заказы, иначе так я ничего не заработаю за ночь. Неделю назад так пришлось оттрахать пассажирку, хотя она была несимпатичная, но у меня сейчас подозрение, что она сама это было подстроила. А ты ничего, симпотная.

Ирина повеселела и решила закончить диалог словами, с чего начали:

– Я ещё обещала и отсосать.

– Не, всё, я кончил, всё. Не хочу, или потом просто усну за рулём, мне ещё всю ночь работать, а это опасно. Садись в кабину быстрее. Я сегодня больше пятихатки ещё ничего и не заработал.

Они скрылись в темноте, и в чаще рядом с дорогой остались лежать розовая резинка от волос и блестящая заколка. По которой уже пробежали муравьи, которым почему-то не спалось, и куда они ползали посреди ночи на ощупь, уже никто не знал.

Лес шумел, лес продолжал шуметь, ему было всё равно, он укрыл и отпустил молча, лес будет молчать.

С работы уже ей пришлось уволиться, хотя это было всё на эмоциях, и на самом деле она могла продолжать работать в престижной клинике и дальше, но ездить в этот город ей больше не хотелось.

На следующий день и последующие она нашла все телефоны своих близких, знакомых, до кого могла дозвониться, дозванивалась и трахалась днями и ночами напролёт, в машине на заднем сидении, в общежитиях, подъездах.

Анальный секс, который изначально ей был противен, сейчас доставлял большое удовольствие, огромное удовольствие. Анальный сфинктер её после этого стал постоянно зияющим, она больше у неё не смыкалась.

Через две недели она уехала в другой город, который находился между двумя хребтами. Улетела бы и на Марс, но реальность, реальность заставляет нас делать то, что мы совсем не хотим, или наоборот.

Реальность, где у неё границы, где хотя бы начало? А есть ли она?

Глава 3. Периметр

Столовая, где обедал Алексей, был достаточно старый, возможно, построенный лет шестьдесят назад. Внутренние стены если и перекрашивали, и местами она ещё смотрелась достаточно ярко, то внешние стены были из обычного кирпича, силикатного.

Это была заводская столовая, где он работал охранником. И надо сказать, что он был из тех охранников, которые хотели стать именно охранниками, а не потому, что не было другой работы. Он с молодости постоянно занимался спортом, и вполне было бы успешно у него в этом направлении, когда он сам не захотел продолжать, переходя на профессиональный уровень.

«Что меня там ожидает, я не знаю, я вообще не понимаю, что такое профессиональный спорт», – всё время он повторял в голове отговорки.

Ему не хотелось ни славы, ни регалий, он самбо занимался для себя.

Заниматься спортом он начал, правда, уже поздно для профессионального уровня, в девятом классе, после того как после школы его побили его вечером знакомые же, но намного старшие его, которым было чуть старше двадцати, и сильно пьяные.

– Мне гороховый, пюре и котлету, и… компот.

Меню столовой было незамысловатым, но готовили всегда вкусно, и Алексей любит это время, время обеда, эти приятные запахи, которые очень сильно повышали аппетит.

Служащая столовой молча и почти как робот всё собрала в один поднос и подала к кассе. Это была девушка, которая нравилась Алексею, он любил молчаливых, хотя это было по настроению. Это была не худая, как говорят, от природы красивая. По небольшому количеству жира на лице и на шее он точно определил, что она спортом не занималась и родилась изящной благодаря красоте и стараниям родителей.

Она могла продавать спортивные курсы, рассказывая другим, что благодаря спортзалу она сделала себе такую форму. Но он-то знал, что такую-то нормальную форму получить нужно тренироваться не меньше пяти лет, и то, если всё делать правильно.

Это была рабочая столовая завода, где могли подкрепиться все работники металлургического завода, включая охрану и инженерно-технический персонал.

– Паш, ты что тут понабрал? – очень громко и с усмешкой решил подшутить и не пропустить такого момента Алексей.

Павел был его напарником, довольно высокого роста, но худощавый. Он никак не мог набрать нормальный для себя вес. Ему было за тридцать, трое детей и автомобиль, который был старше его, если считать с года выпуска. Параллельно он учился в политехе и хотел стать инженером или менеджером на этот же завод, если получится.

– Да это вот хочу стать такой сильный, как ты.

– Надо спортом заниматься.

– Я занимаюсь. Пятнадцать раз подтягиваюсь.

– Потому что ты худой.

– Я в школе был слабее, но подтягивался семнадцать раз, большее количество раз никогда больше не подтягивался.

– Хорош болтать, давай кушать.

Они очень с аппетитом поели до дна тарелок все блюда и вышли обратно из столовой. Они проводили патрулирование периметра завода, и сама по себе работа не представляла что-то сложное, тяжёлое. Но был один нюанс, который всё перечёркивал, что ночью нужно было в каждые полчаса звонить в центральный пост и докладывать обстановку, и поспать, где ни будь, спрятавшись в таких обстоятельствах, не получалось просто никак.

Дежурство, которое они приняли, длилось до следующих девяти часов, а рабочие пересменивались, и ИТР1 приходил также к восьми, и чтобы весь этот утренний хаос не совпадал ещё со временем пересменки охранников, на которых лежала ответственность не только охраны завода, но и внутреннего порядка.

Ужинали обычно также в столовой, бывало, и приносили с собой кое-какие перекусы.

Форма была чёрная, кроме дубинок и наручников им запрещалось что-либо иметь при себе, оружие они брали только на сопровождение грузов, и это случалось очень редко, примерно пару раз в месяц, в разные уголки страны. Машины были разные в каждый раз, и почти всегда всю дорогу приходилось проезжать сидя. Ночью не получалось поспать ни водителю, ни охраннику. Варианты спать по очереди было опасно, потому что по инструкции охранник не имеет права покидать машину больше пяти минут, и только в исключительных случаях, на охраняемых стоянках. Таких мест на маршрутах почти не было, поэтому приходилось нарушать правила и даже спать в разных вагонах-отелях.

– Нельзя написать на все случаи инструкции, – всегда любил говорить каждому водителю на маршрутах Алексей.

И вообще это была самая цитируемая фраза Алексея в любой непонятной ситуации.

Бывало, что они с напарником почти не говорили за день, они просто выполняли свою работу молча, не потому что не хотели говорить друг с другом или из-за ссоры, они молчали, когда нечего было сказать.

Сегодня был один из таких дней, и они молча прохаживались по территории завода, уже пройдя два «периметра», как они любили говорить между собой, обход всей территории завода. Расстояние это составляло около пяти километров, но точно, метр в метр, никто не знал. Это и не нужно было, и тратили они на один круг примерно полтора часа времени.

Инструкции, которые были написаны для работников охраны, которая на самом деле была другой юридической фирмой, и которая полностью обеспечивала охрану завода и нескольких отраслевых предприятий с одним и тем же акционером.

Поэтому порой приходилось для самих себя выбирать решение, которое потом не могло бы расцениваться как самоуправство или нарушение правил несения охранно-постовой службы сотрудника охранного предприятия.

– Интересно, остались ли в живых люди, которые строили этот завод, – сказал без всякой эмоции, обречённо Павел, рассматривая производственные здания вокруг, некоторые из которых оценивались с самым началом двадцатого века по архитектуре.

– Упал что ли?

– Не, интересно.

– Многих давно уж нет, это, бесспорно, и ты прекрасно об этом знаешь, и если даже представить, что кто-то остался, то это мог быть старожил, возраста примерно девяносто лет, – неожиданно для себя ответил очень длинным предложением на простой вопрос, как изначально ему показалось.

– Здесь есть и новые здания.

– Их не берём в расчёт.

После этого они проделали ещё один «периметр», не проронив ни одного слова.

Найдя по пути скамейку с грибком от солнца, они присели отдохнуть. После дежурных пару анекдотов говорить не хотелось. Алексея тянуло в сон, он прислонился спиной к металлической ограде беседки, глаза закрывались с непреодолимой силой.

Алексей шёл по тропинке, где вдоль сидели волки, но они его пропускали, не приближались.

Выйдя к берегу реки, его ждал катер, без капитана, вообще без никого. Он взобрался на этот катер и сидел, пока он не увидел, как из трюма выходят люди и молча уходят, среди которых он видит знакомых, включая девушек, лица некоторых были изуродованы и зашиты.

Он уходит с катера, продолжает идти по лесу, пока не уткнётся на одиноко стоящий домик, немного развалившийся в бок, но с крепкой печной трубой. Он заходит внутрь, но там никого нет, проходит дальше, но маленький с виду дом внутри имеет много комнат, и каждая комната имеет рядом другую комнату, без общего коридора.

В одной из комнат он видит застеленную кровать в белоснежных простынях. Простыни имеют немного грубые края, и он ложится всем телом, и чувствует запахи, звуки. Со временем они становятся сильнее, и видит, что в дом зашла девушка, одетая в строгий костюм с белой блузкой сверху, и нагая ниже.

В одной руке она держит бритву и, немного потоптавшись на месте, поднимая левую ногу, ставит на деревянную табуретку и начинает себя брить. Бреет тихо, ровно, смотря ему в глаза, не моргая.

Подойдя к нему на край кровати, нагибается и даёт себя понаблюдать с неожиданной стороны.

– Неожиданная сторона, вот она какая.

– Я такая. Видишь меня?

– Да.

– Хорошо видишь?

– Да.

– Там глубоко?

– Не знаю. Но очень широко.

– Не боишься утонуть?

– Я умею плавать.

– Это тебе не поможет.

– Как это не поможет?

– Так. Ты чувствуешь тепло?

– Да.

– Кто ты?

Она ничего не сказала и, не снимая чёрного костюма и блузки, начала изгибаться у стены. Она не слышала дальше его. Она валялась на полу, вставала и снова нагибалась.

– Я буду тем, кем меня назовёшь. Я могу менять свои имена, но есть условие: если ты запутаешься в именах, я уйду, ты останешься один, больше я не приду.

– Подойди ко мне.

– А ты догони.

– Я не могу. Я не могу двигаться

– Тебе не нужно двигаться. Я сделаю сама.

В этот момент у него начал расти член, и начал извиваться по комнате, как вьюн, и после нескольких попыток достал её лоно и проник внутрь. Тепло и влага, влага, залипающая, притягивающая.

Она подошла к окну и исчезла.

Алексей открыл глаза, рядом стоял начальник охраны завода.

– Спим?

– Никак нет. Сели отдохнуть.

Откуда он взялся в это время, Алексей не понял, потому что он из кабинета обычно не выходил.

Осмотрев по сторонам, он увидел девушек в спецовке, у половины которых, похоже, они были зашиты на заказ или подшивались, потому что они настолько гармонировали с их фигурами, что можно было подумать, это была выставка хард-кор фешен индустрии, и они на подиуме, помогающие продать одним производителям одежды другим, виляя жопой.

Одна из них постоянно запаздывала от основной толпы, или у неё не было среди них подруг, или у неё было плохое настроение, Алексей понять не мог. Он вообще не понимал женщин, разве что иногда, разве что примерно, разве что всё это вообще неправда, и он их совсем не понимал.

Они шли, смеялись. Возможно, это были практикантки, возможно, фасовщицы, возможно, маляры, он не знал, и это ему и не было нужно знать. Он любовался красотой, грацией и естественностью этих девушек, как они умеют радоваться жизни.

Проходя мимо них, они, казалось, преобразились ещё сильнее, начали поправлять причёски, которые под платками не были видны совсем.

Одна, которая постоянно шла сзади, уронила что-то из рук и наклонилась, и делала это настолько медленно, как камыши гнутся при слабом ветре. Она гнулась, как ива, которая тоскует одна на берегу всю жизнь. Летняя спецовка у них была из тонкого, но крепкого материала. И когда она нагнулась, её округлые ягодицы стали ещё больше, никаких следов теснения белья или границы трусов не было видно. Она была без трусов, зашитая наверняка на заказ крой, подчёркивал выпирающие её ягодицы ещё сильнее.

Она встала, выпрямилась, поправила причёску и снова надела платок, который ей очень шёл. Чёлка по бокам, покрывали её лицо наполовину, и делала её более утончённой. Фантазии, которые ему приснились в полудрёме, только что ему захотелось продолжить, реализовать, осуществить, исполнить, сделать. Сколько глаголов можно сочетать со словом «хотеть»? И сколькими разными способами это можно сделать, не счесть.

– Какую бы ты выбрал себе?

– Я не смотрел.

– Пошли на периметр, засиделись уже.

Глава 4. Футбол

Она не хотела проглатывать, но он держал её голову, пока она этого не сделала несмотря на то, что дышать ей было тяжело.

Это были только сумерки, и освещение в комнате не было включено, и оно не нужно было.

Она встала, потирая руками губы, и пошла в сторону ванной, где стояла большая душевая кабина, двухместная ванная с гидромассажем.

Она зашла в джакузи и села на корточки, ей не хотелось возвращаться. Но ужин, который оплатил ей парень, она считала справедливо вернуть хорошим сексом, но секс не получался. Очень быстро облив себя водой, она вернулась в спальню. Валера лежал на спине, и казалось, что он спал здесь целый день, не просыпаясь.

Она решила его не будить и пошла на кухню, думая сварить себе кофе или выпить просто воды. Там стояла большая кофемашина, которая была когда-то у нее, просто эта была более с современным дизайном, и казалось, что она и работать должна по-другому. Замявшись недолго, она решила, то есть выбрала, куда нажимать, чтобы оттуда вылилось кофе.

«Сегодня целый день на меня что-то льётся», – подумала она, вспоминая к тому же, как на неё потекла вода из кондиционера, когда она стояла на краю здания.

Заваренное кофе получилось достаточно ароматным, вкусным, насыщенным. Она села на табуретку на кухне, которая непонятно откуда взялась в этом достаточно современном интерьере.

Стало после глотка кофе немного жарко, и она села, чтобы ноги не касались друг друга, не распаривались.

Прическа в зоне бикини у неё была в форме сердечка, но вместо стрел на неё насаживались члены. Она этого сегодня ещё не получила, и ей захотелось ощутить член у себя во влагалище так глубоко, что, не ожидая сама от себя, всунула собранные в пучок пальцы левой руки себе в промежность, она ушла внутрь до запястья. Вытащив обратно, она захотела почувствовать аромат самой себя. Это был нейтральный запах, запах женщины, которая хочет секса.

Она облизала их, чтобы потом держать ими чашечку кофе, потому что правая рука немного затекла.

Она всунула пучки пальцев правой руки настолько глубоко и уже с первого раза, что она достала почти свой матки, осознание этого вскружило ей голову. Она продолжала засовывать и вытаскивать свою руку из самой себя же, после пяти раз она уже не хотела останавливаться, продолжала, продолжала, продолжала. Простые движения, которые заставили скрасить себе вечер.

Рука начала уставать, она оргазм так и не получила, и, скорее, уже не получила бы. Допив уже немного остывшую чашку кофе залпом, как она делала и раньше, не раз, она решила вернуться в спальню.

Её парень лежал на том же боку, и казалось, он спал здесь целый день. Слово «недвижимость» в его понятии начало приобретать новый смысл.

Ночь наступила, она окутала своей темнотой всё, но уличные фонари заботливо освещали комнату, что этого было довольно, чтобы видеть предметы. Она смотрела на парня, который был достаточно крепким, но пузо его было явно лишним. Пузо портило всё.

Она встала и, расставив пошире ноги, начала себя массировать уже в промежности двумя руками, рассматривая его голое тело и член, который решил, видимо, тоже поспать. Пальцами то одной, то другой руки она продавливала свой клитор, отчего она от боли закатывала глаза, но повторяла это вновь и вновь.

Она пробовала на своих половых губах играть, как гитаристы на рок-концертах, она пробовала снова засовывать глубже то одну, то другую руку, она не чувствовала приближение оргазма.

Она легла рядом с ним, но ближе к его члену, хотела понюхать, почувствовать его запах. Сильный удар, который он получил от аромата, который она так долго ждала. Это был запах спермы, которая уже успела немного высохнуть на головке и простыне, куда она продолжала стекать, после того как кончил.

Она начала себя снова мастурбировать, и поток чувств, которые она начала получать, нельзя было ни с чем сравнить и сравнивать, она нюхала его член и мастурбировала, нюхала и мастурбировала.

Сейчас ей понадобились достаточно лёгкие движения вокруг своих половых губ и клитора, чтобы получить настолько сильный оргазм, что через некоторое время ей уже стало некомфортно от того, что под ней стало очень мокро.

Она кончила очень бурно, что, встав, обнаружила целую лужу на простыне, но ей было всё равно.

Она встала и пошла на кухню, заварив ещё чашку кофе, села на край табуретки и начала рассматривать свою промежность. Она ей нравилась, она сама себе нравилась. Сейчас не хотелось идти в душ, ей хотелось оставить этот запах, этот аромат, эту страсть. Она сидела на кухне одна, пила кофе, сейчас уже запустив одну ногу на другую, что верхняя нога казалась огромной.

Она втягивала аромат, она хотела запомнить эти минуты, она хотела. Она уснула довольно быстро, но проснулась ещё раз примерно через три часа посреди ночи, она понюхала его член ещё раз, чтобы запомнить запах, и легла на один бок, спиной к нему. Её задница начала выпирать настолько, что казалось, что сейчас лопнет. Валера не видел этой красоты. Он спал.

Проснулась она рано, солнце ещё не встало, он ещё спал. Ближе к шести дальше она не могла выдержать утреннее ожидание будильника и решила, откинув одеяло, которое прикрывало только одно её одну ногу ниже бедра. Она встала у окна, потянулась, её тело с бархатной кожей, отсвечивало по контуру тела от уличных фонарей и наступающего рассвета так нежно, что казалось, что она нарисована масляной краской, и силуэт растворялся в пространстве.

Найдя свои трусы, она преподнесла их к губам, принюхалась, рассмотрела на ощупь и решила не одевать, положила в свою маленькую сумку и надела платье, которое было чуть выше колена. Ситец был очень опрятен, и, одев, она стала похожа на игрушку из магазина. В какой-то момент она уронила ключи от своего дома, которые вытащила, чтобы проверить их наличие, но они упали, и ей пришлось наклониться до пола. Гибкое тело это сделало очень легко, хотя ей пришлось это сделать ещё ниже, потому что нужно было достать ключи под столом, куда они закатились.

Её упругие ягодицы сзади показались как два воздушных шарика, которые посередине плохо склеены.

– Я тебе позвоню, – сказала Таня Валере, только сейчас разбудив.

– Хорошо, – ответил Валера, не вставая с кровати.

Дверь захлопнулась, и Валера встал, медленно шагая в сторону кухни. Завтрак готовить ему было лень, и он заварил кашу в кипятке.

Несмотря на то, что не был похож на спортсмена, вернее, совсем не похож, он работал исполнительным директором сети спортивных магазинов, которая торговала спортивным питанием, спортивной одеждой и спортивным инвентарём, включая профессиональных моделей. Но посетителями их магазинов в основном были обычные люди, которые покупали одежду, и не всегда для спорта. Многим нравилась спортивная одежда, потому что она была удобной и можно было носить в разных местах.

Но питание он всегда старался регулировать, использовать разные спортивные диеты, не занимаясь спортом. Спорт ему нравился, он не пропускал ни одной спортивной передачи, которая шла в прямом эфире, порой засиживался допоздна, включая ночь. Потому что некоторые спортивные матчи происходили в другом часовом поясе, порой значительно отличающемуся от пояса его города, региона.

В школе он хорошо играл в футбол, но забросил, когда нужно было готовиться к выпускным экзаменам. Поступил в престижный столичный университет, но спорт так и забросил. Тешил себя трансляциями спортивных мероприятий. Смотрел разные виды спорта, но, кроме футбола, хоккея и баскетбола, редко теннис, больше трансляций не было. Его телевизор был довольно старый, хотя в своё время это была топовая модель с самым большим экраном в мире. Интернет он не поддерживал, а покупать приставки, подключать, потом пользоваться с двумя пультами сразу, Валере не очень хотелось.

Нельзя сказать, что он был перфекционистом, но лишних вещей он старался дома не держать. Но и выбрасывать когда-то дорогие для него вещи он не спешил. Телевизор он перевез со своей старой квартиры в новую, хотя купленная в ипотеку. Эта квартира была настолько большой, что в кухне можно было устать, пока дойдёшь с одного края в другой.

Пока каша заваривалась, Валера записал в телефон новый контакт – «Таня попа секси».

Таня примерно в это же время заблокировала номер, который принадлежал Валере.

Глава 5. Танцы

– Пошли в буфет, я тебя чаем угощу.

– Спасибо, не хочу.

– Значит, пирожками.

– Ну пошли.

Костя и Лера учились на одном факультете, но на разных специальностях, поэтому виделись редко, но каждый раз он старался оказывать ей знаки внимания, как мог.

Костя был одним из лучших студентов факультета, подавал надежды, что может остаться в аспирантуре, довольно был своенравным, но довольно добрым.

Лера была из числа красоток факультета, длинные ноги, которые, казалось, доходят до самых грудей, казались ещё длинней, когда она надевала брюки, утончённые, которые были немного вьющимися, и на ветру казалось, что они – это единственная беспокойная деталь натуры, которая как-то реагирует на других, потому что во всём она была очень холодна ко всем.

Приглашение поесть пирожок в студенческой столовой было большим событием для Кости, наверное, и для Леры. Это означало, что она отступила и не может выглядеть как холодная королева. При общении на самом деле она оказалась довольно разговорчивой, и, видимо, у неё накопилось многое в душе, она держала в себе. И он не мог представить, что она сидит в скудной столовой и после съеденного одного пирожка оказалась такой жизнерадостной, живой, это был образ, который она тщательно скрывала.

Она была из простой семьи, и порой она обходилась одним комплектом белья, и если за ночь не успевала высыхать, ходила на занятия без них. Под брюками или длинными юбками это не было видно, а свитер, который ей очень шёл, всё скрывал.

Единственный раз, когда сзади сидящий одногруппник провёл ей пальцем по спине, он понял, что она без бюстгальтера, на что она посмотрела ему в лицо, и он больше не смел ничего сказать, всё замялось.

Костя мало куда мог пригласить её в вечернее время, денег почти не было, и разве что прогулки в парк или в кино, или на дискотеку.

Танцевать Костя не очень любил, да и не умел, поэтому, возможно, и не любил. Но ради завоевания сердца Леры он решил свозить её на танцы, которые были достаточно доступны по цене, тем более девушек пропускали бесплатно. В баре продавали спиртное, но оно было в основном дорогое, и покупали его уже более состоятельные по сравнению со студентами.

Впечатлить её танцем он не рассчитывал, он рассчитывал танцевать с ней медленные танцы, чтобы приблизиться к ней, возбудить у неё чувства сильнее.

Первоначальный замысел реализовывался с большим успехом для него, потому что после таких танцев она становилась всё мягче, голос у неё становился больше томным, протяжным, она начинала говорить медленней, выразительнее. Она чувствовала его набухший член через штаны, она чувствовала своим животиком. Хотя она была довольно высокая для девушки, он был ещё выше. Первые фантазии у неё начали разыгрываться, когда они вышли после танцев, свежий воздух ударил в сознание, пульс зачастил.

Она жила в общежитии, он жил с родителями, поэтому продолжение вечера было довольно предсказуемым – он её провожает до вахты и идёт домой пешком.

Район общежитий студентов был рядом, видимо, кто организовывал такие мероприятия, рассчитывал на этот контингент, расчёт для них был верен.

Дойдя почти до её общежития, она предложила присесть на скамейку в соседнем дворе, где уже дома городских жителей. Она всегда хотела быстрее закончить университет и начать работать, зарабатывать, поэтому постоянное нахождение сначала в университете, потом в общежитии давило на её сознание, и она круглосуточно чувствовала себя студенткой.

Скамейка была неудобной, поэтому через некоторое время и у Леры, и у Кости затекли ноги, они встали и стояли так, обнявшись, довольно долго. Она думала, что быстрее бы добраться до постели и уснуть, он думал о ней и как потом будет добираться пешком почти на другой конец города. Но это довольно большая проблема его волновала сейчас меньше всего.

Он обнял ей и прижал её спину к себе, она почувствовала тепло, он начал ласково проводить руками по её животу, бедрам, и каждый раз, когда он пытался запустить руку ей в промежность и к грудям, она всячески одёргивала своими тонкими руками.

– Я устала. Проводи меня.

Он взял её за руку и пошли в сторону общежития.

– Там короче. Пройдём через оттуда.

Лера послушно пошла за ним.

Это был район гаражей, которые расположились рядом. Построены они были, точнее будет сказать, расставлены хаотично, как улья, поэтому, несмотря на небольшую площадь, если не знать расположение основных маяков, можно было легко заблудиться, и тем более в ночное время суток.

– Смотри, звёзды.

– Да, они высоко, нас не видят.

– А зачем нужно, чтобы они нас видели?

– Не знаю, может, за нами кто-то наблюдает.

– Сложно сказать, хотя может быть даже, инопланетян ведь кто-то видел.

– Может, они врут.

– Всё может быть, и может не быть.

Разговор начал складываться довольно запутанный и с непонятным смыслом.

Он взял её за талию, пока она смотрела в небо, и приложил руку на её промежность, до которой так хотел давно добраться. Она пыталась убрать его руку, но у неё это плохо получилось, и она перестала сопротивляться.

Она чувствовала его сильные руки, ей стало приятно, она успокоилась, даже захотелось закрыть глаза, даже красота звёзд не могла заставить её смотреть на них, она закатила глаза и закрыла веки. Руки продолжали ползать, как змея, по её телу.

Она чувствовала, что тепло окутывает её тело, несмотря на прохладную звёздную ночь. Она почувствовала, как он добрался до её сосков и начал их ощупывать, сжимать грудь. Она чувствовала, что её хочется спрыгнуть в тёплый океан, чтобы всё тело горело.

Она чувствовала, как пальцы Кости проникают ей под брюки, под которыми не было белья. Этот момент ещё сильнее возбудил его, и со всей страстью начал массировать ей половые губы, запуская внутрь сначала один, потом два пальца. Они утопали, как в омуте.

Она почувствовала, что очень большое приблизилось к её вагине, которую она так берегла после того, как потеряла девственность с другим сокурсником, с которым отношения дальше не пошли. И это было после того, как они обедали с Костей с одним пирожком в столовой.

Толчок, который сменился ощущением инородного тела внутри живота, продолжался. Она открыла глаза, как оказалось, что они уже стояли между двумя гаражами, он заходил ей сзади, он её трахал, трахал с остервенением, как в последний раз.

– Не надо, Кость…

Он ничего не ответил. Она пыталась от него отцепиться, но это было невозможно для неё, впереди стоял забор, по бокам гаражи.

Толчки продолжались, она перестала сопротивляться. Наслаждение, которое было больше, чем красота звёзд, увело её в состояние, которое она никогда раньше не испытывала. Ей хотелось кричать, ей хотелось выпрямиться и бежать, и ей хотелось уснуть, и всё это одновременно. Тепло океана, куда она хотела нырнуть, она ощутила сейчас достаточно хорошо.

Произошло довольно быстро, что ей спина даже не успела устать. Она повернулась к нему и стала его целовать, запуская язык ему, кусая его губы. Она взяла его член, который уже был липким, тягучим, она захотела, чтобы он стал сухим, и начала втирать руками, как втирала она крем на лице. И ей это почти удалось, и член стал ещё больше, она не знала, что с ним делать, поэтому просто протирала ствол руками, она продолжала, не хотелось ей выпускать его из рук.

В этот момент он повернул её спиной, и теперь она стояла так же, как это было, когда она открыла глаза, после того как наслаждалась звездами.

Сейчас она уже не захотела закрывать глаза, потому что она хотела, хотела наслаждений, которые красивее далёких звёзд.

Её вагина немного начала побаливать, но она терпела, терпела, и от этого наслаждение было ещё больше.

Он что-то говорил, но она его не слышала, она не хотела ничего слышать, она хотела только чувствовать, и она чувствовала.

Он вытащил, как второй раз залил её спермой, хотя изначально планировал кончить ей на задницу, включая в первый раз, и оба раза свой план сорвал.

Еще некоторое время она продолжала стоять нагнувшись, со спущеными штанами, хотя он уже даже отошёл от неё на несколько шагов.

– Тебе хорошо было?

Это был второй мужчина в своей жизни, и она второй раз услышала этот вопрос, но не смогла ничего другого ответить:

– Заебись.

Костя не ожидал услышать матерного слова от неё, но ему понравилось.

– Почему ты не девственница?

– Потому.

Она долго приводила себя после этого в порядок, смотрела, разворачиваясь, на свою задницу, и даже после того, как уже надела штаны. Отряхивала штанины, хотя они по грязи не ходили. Она внутренне хотела, хотела что-то почистить, помыть, постирать. Ей было стыдно, но в душе было спокойно.

К получению диплома они уже были женаты, и у них был уже ребёнок.

К двадцати семи годам она уже была ведущим специалистом в одной компании, где первоначально работали с мужем после университета. Через год он перевёлся в другую организацию, где он получил повышение по должности.

Так как рабочие дни и время совпадали, то для них ничего не изменилось, они вечером приходили домой, куда переехали год назад. Это был дом на окраине города, большой, красивый.

Они редко ссорились, старались не выплёскивать эмоции сразу, а выдержать в себе и только потом проговаривать.

В один день, уже Лера сама не помнила, из-за чего они в первый раз серьёзно поругались с мужем, что после работы она решила прогуляться по городу пешком. Рассматривала здания, памятники, она всё медлила, чтобы тянуть время, чтобы не возвращаться в дом, прождать.

Проходя мимо университета, где она училась, захотела посмотреть, что там изменилось. На первый взгляд не было никаких изменений, возможно, где-то покрасили фасады, но она не помнила уже цвет старого фасада. Она захотела сходить посмотреть ту самую дискотеку, куда они с Костей ходили на танцы.

Уже издалека было понятно, что там сегодня очередная вечеринка с танцами. Она себя уже чувствовала семейным человеком и даже немного старой. Она прошла вдоль зданий и села на ту скамейку, где они сидели с мужем. Она помнила всё.

Вспомнив, что уже поздно, решила выйти на дорогу и поймать такси. Решила сократить путь и пройти через гаражи.

Группа молодых людей, которые там появились непонятно откуда, испугали её, она хотела уже свернуть обратно, но её окликнули, она оцепенела от страха.

Она стояла как вкопанная, молодые люди окружили её и начали говорить разные слова, явно не из литературного лексикона. Вот сейчас ей стало еще страшнее.

– Что вам надо?

Толпа загоготала.

– Ясно дело, не жвачку, хотя дай жвачку.

– Нет у меня жвачки.

– А что есть?

Она стояла, молчала.

Вдруг один из них её взял, молча повёл в одно из мест между гаражами, и быстро одёрнув юбку, сдвинув тонкие стринги, всунул свой член и начал трахать, продолжая всё глубже заталкивать в вагину.

Она ощущала, как её кусают муравьи, облепившие всё её тело. Но через некоторое время она поняла, что ей перестало быть страшно. Она начала течь, как сука.

Первый, кончив, облил её спермой так сильно, что она думала, что обмочилась. Она даже захотела потрогать, но это была сперма, которую она облизала с пальцев.

Потом был другой, потом другой, она сбилась со счёта, она не видела даже лиц, кто её трахал, она лишь чувствовала их члены.

– Всё, иди.

Наступила тишина, а она продолжала стоять, нагнувшись, как это было раньше с Костей, здесь же, и, возможно, место гаражей было то же, но этого она не помнила.

После того раза она вышла замуж, сейчас она, заполненная спермой в вагину и анус, стояла, и никто не предложил ей руки, даже для того, чтобы выпрямиться. Спина у неё затекла.

Домой вернулась она уже за полночь, когда еле удалось поймать такси. Внешний вид и грязь на одежде намекали, что она явно не в библиотеке уснула.

Муж, оценив ситуацию, засунул руки ей в промежность, которая была вся в липкой сперме, которая продолжала вытекать с влагалища и ануса.

После развода она его больше не видела.

Глава 6. Скамейка

Улица, по которой шёл Алексей, была покрыта везде тополиным пухом. Его было настолько много, что приходилось время от времени отряхивать штаны, которые он облеплял снизу. Дорога рядом с городским парком была довольно длинной, и время от времени она загибала в сторону самого парка.

Музыка, которая играла со стороны парка, навеивала Алексею некую ностальгию по более юным годам, когда они бегали в этом же парке днём, не думая о тех проблемах, которые сейчас порой мешают спать ему до утра.

Пять лет в охране дали знать ему организму тем, что он потерял баланс цикла «ночь-день» и часто плохо спал ночами. И наличие любого малого шума ночью не позволяло ему спать глубоким сном. Кондиционер, который включал сосед постоянно, порой и ночью, сильно его нервировал. Он не понимал, зачем люди включают его ночью, если ночью всегда температура снижается, и комнату и квартиру можно охладить, просто открыв окна. И свежий воздух они поставляют, и он выдаёт громкий шум, лишает нормальной вентиляции свежим воздухом.

Сегодня у него был выходной, и завтра тоже будет выходной, работал он через двое суток. Учитывая жару, ожидая шум кондиционера, он решил прогуляться в парке, возможно, поесть какой-нибудь еды.

Через каждые примерно пятьдесят метров уходили тропинки внутрь парка с пешеходной дороги рядом с парком.

Солнце уходило через склон предгорья в закат с неминуемой угрозой исчезнуть до завтрашнего утра с виду. И не факт, что завтра будет видно солнце, если туман или облачность, которые стояли в этом городе довольно часто, закрыли бы вид к нему на несколько дней. И вид уходящего в закат солнца навеивал на прощальную грусть.

Совсем рядом играла музыка, которая усиливалась при приближении, Алексей никак не мог угадать мелодию, и кто поёт, хотя он её слышал в своей жизни сотни раз. В кафе здесь продавали всегда блюда под закуску, куда входили несколько видов пирожков и несколько мясных блюд, включая люля-кебаб и шашлык. И они в основном для покупателей шли под закуску к пиву, но так как он не очень любил спиртное, покупал их с чаем, то с зелёным, то с чёрным, без какого-либо принципа и закономерностей и правил.

Вдоль парка по разные стороны стояли скамейки, которые были достаточно удобные, чтобы на них сидеть долго. Воздух здесь всегда был свеж и прохладен, несмотря на любую жару днём. Да и температура в городе редко поднималась выше тридцати градусов, если такое случалось, то это продолжалось не более нескольких дней. В эти дни изнывали от жары и постоянно искали тень.

«Как вообще люди живут в Африке всю жизнь при температуре под сорок градусов?» – часто говорил своим знакомым и друзьям в такие дни Алексей, но чаще, чем говорил, задумывался об этом в голове. Он вообще мало говорил, и чаще молчал, чаще о чём-то думал, думать он любил, и каждый раз про разное.

То тут, то там гуляли люди, и парк был достаточно многолюден несмотря на то, что расположен в малонаселённом квартале города. Сюда люди приезжали специально, и часто это были одни и те же люди, только в разных платьях.

Проходя мимо одной скамейки, Алексей обратил внимание на девушку, которая немного сгорбилась и сидела довольно с грустным лицом. Она была одета в белую футболку и синие джинсы. Алексей набрался смелости и решил познакомиться, ну, во всяком случае, попытаться познакомиться. У него было достаточно крепкое телосложение и высокий рост, и девушки при знакомстве ему часто отказывали, не понимая причин, его это раньше коробило, он огорчался от этого сильно. Но потом в какой-то день до него дошло, что, возможно, девушки его боятся, и это объяснение ему самому понравилось, и часто себя успокаивал именно такими словами мысленно, когда отказывали девушки дать свой телефон или попить кофе когда-нибудь и как-нибудь.

– Привет.

– Мы знакомы?

– Нет, могли бы познакомиться.

– Ну, дайте попробуем, – сказала девушка, оценивающе оглядев Алексея, и добавила: – Надя.

– Алексей, – ответил, широко улыбаясь и чувствуя обратные эмоции у только что незнакомой девушки.

– Присаживайтесь.

– С удовольствием, в ногах правды нет.

– А где она, правда? – кокетливо спросила Надя, смотря прямо в глаза Алексею.

Взгляды у них так вцепились, что они проговорили на разные темы ещё долгое время, что не заметили, что уже стемнело, и свет уже был не от солнца, а от фонарей, которые были достаточно яркие, светили с разных сторон, что теней не было почти видно.

Вечерние фонари в парке сделали лицо Нади еще красивее, она светилась, и силуэт её стал ещё контрастнее.

Алексей заметил, что соски у Нади набухли через тонкую футболку без лифчика. Длинный монолог, который продолжал в последние пять минут, он не смог продолжить, потому что вдруг забыл, о чём говорил и об чём хотел сказать.

– Может, покушаем мясо?

– Наверное, там уже закрыто.

– Надо посмотреть, может и успеем. Ну что, пошли в кафе?

– Пошли.

Они встали, и Алексей увидел тело Нади в обтягивающей футболке и джинсах. Бюстгальтера не было, и соски были видны достаточно выразительно, и казалось, что она или не знала, потому что себя человек видит под другим ракурсом, чем другие, или она их не надела специально. У него немного вскружилась голова.

Футболка у Нади была очень необычной, то есть у неё груди в нём становились ещё больше, выразительнее, а не так, когда они зажимают грудь или даже прячут её в стиле оверсайз. Ничего такого не было, они настолько хорошо видны, что казалось, что этой футболки и не было, просто людей с белой кожей, как бумага, не бывает, поэтому это останавливало от того, чтобы в это не поверить.

Длина была продуманной, что она едва прикрывала его пояс, она была выше уровня пояса брюк. Поэтому белокурая кожа просвечивала, как свет в окне через занавеску.

Брюки были довольно из тонкой материи джинс, и, скорее, это даже не были джинсы, а просто материя, покрашенная или сотканная в цвет синих джинс, который знает весь мир.

Ягодицы были отчётливо разделены визуально, потому что они углублялись до самой промежности по форме, не создавая пустое пространство посередине. На это он не мог смотреть долго, потому что член сразу начинал дымиться, и хотелось мысленно сразу ей присунуть, немедленно.

Но в этот вечер он решил сыграть в джентльмена, который не торопит события, хотя ему это давалось с трудом.

Свежий воздух в парке наполнял легкие воздухом, от которого кружилась голова, а ясность ума усиливалась, как у зверя перед охотой, перед атакой.

Когда она шла, часто закатывала глаза, заметил Алексей, особенно когда шли быстро. Объяснение происходящему для себя он привёл довольно простое: соски у неё трутся, когда грудь качается в стороны и вверх-вниз, на незначительные расстояния, но соскам этого достаточно. Они стали у неё настолько большими, арахис в шоколаде, но который нельзя пока откусить.

– С тобой всё нормально? – приложив свои ладони на бёдра, спросила.

– Да, я в порядке.

Они пошли в сторону кафе, но шли они на расстоянии, и Алексей всё боялся взять за руку Надю, что бы не отпугнуть, что он куда-то торопится со своими чувствами.

Дойдя до кафе, они поняли, что дверь закрыта, но на уличных столах ещё сидели люди.

Это было очень разношёрстное общество, здесь были люди в костюмах, в шортах, разных возрастов. Была одна единственная пара, которым было явно под семьдесят, но они спокойно себя чувствовали среди молодёжи, казалось, что их общение между собой в этой толпе было самое искреннее по сравнению с другими. Время от времени они держались за руки и очень мило улыбались друг другу. Алексею хотелось себе такого счастья в старости, чтобы была женщина, которая его будет продолжать любить, а он её. За одним столом сидели два парня и девушка, на другом две девушки и парень, и по манере жестикулировать, телодвижениям и взглядам это явно были не братья, это были не сёстры и даже не жёны, это были знакомые или те, которые хотели очень познакомиться. На остальных столах было примерно равное количество девушек и парней. В воздухе стоял запах пива и предстоящих оргий этой ночью. В воздухе стоял запах секса, грязного, животного секса.

На них никто не обратил внимания, все были увлечены разговорами между собой.

Подернув за ручку двери, Алексей убедился, что она действительно не просто закрыта, но и заперта.

– Опоздали.

– Да, жаль. Мы опоздали, – сказал Алексей и улыбнулся, чтобы поднять настроение Надежде.

Она, похоже, не сильно и огорчилась, и предложила погулять в парке, теребя своими руками то свой живот, то бёдра, запуская руки по заднице время от времени, видимо, проверить, не прицепился ли сзади ёж.

Алексей сейчас уже взял её руку и с взглядом поверженного гладиатора взял курс обратно.

Они шли молча по тропинке в парке, по бокам светили яркие фонари в шахматном порядке, примерно через каждые 30 метров. Поэтому были места, где было очень светло, и где достаточно темно, что лица уже было не разглядеть.

Алексей чувствовал, что его бросает в пот, и также почувствовал, что руки Нади тоже вспотели.

– Жарко, – сказала томно Надя, но руку не отводила, ждала, пока Алексей отпустит руку.

– Ага, и не поели, будем голодать.

– Говорят, это полезно.

– Но не для всех, я должен быть постоянно в форме и хорошо питаться.

– А тебе завтра надо на работу?

– Нет, выходной, только послезавтра.

– А я в отпуске, я всегда стараюсь брать отпуск летом, хотя никуда и не еду отдыхать, мне нравится лето, мне нравится просто гулять в парке. Не понимаю людей, которые летают так далеко, тратят деньги большие, чтобы потом потеть две недели при жаре.

– Я о том же, хотя, с другой стороны, просто интерьеры, архитектура и природа правда другая, и вокруг много людей, которые говорят на незнакомом языке.

– Я раньше летала отдыхать, когда работала на другой работе и зарабатывала больше. Я сейчас больше приземлена.

– Ну, человек должен стремиться к лучшему, ну, по возможности, конечно.

– Согласна.

В этот момент Алексей обхватил Надю за талию, которая была настолько узкой, что он боялся, что сломает её пополам, если схватит покрепче.

Но он решился это сделать, и её бёдра коснулись его ног, и он почувствовал настолько сильное волнение, что пришлось сделать пару глубоких вдохов и выдохов.

Алексей повернулся к ней и, схватив за талию, прижал к себе, сделал это настолько медленно и изящно, что Надя даже не заметила, что его руки оказались на её упругих ягодицах.

– Увидят.

Алексей сдерживал себя, и только большим усилием воли отпустил её, и они дальше пошли, уже схватившись за руки. И теперь руки издалека казались как пустые качели, которые качались на ветру.

– А у тебя есть дети?

– Нет.

– У меня тоже.

– Я хотела раньше, сейчас боюсь, что смогу ли одна воспитать, страшно немного.

Алексей не ожидал такого поворота разговора, что ему хотелось успокоить её, чтобы она не переживала.

– Главное – встретить своего человека.

– Да.

– Столько людей, а найти своего практически невозможно.

– Практически – слово здесь лишнее, потому что это невозможно.

– Почему так категорична?

– Жизнь.

– Да… – добавил Алексей, и еще некоторое время ничего не говорил.

Они дошли до самого крайнего забора парка, и, увидев скамейку, присели на неё.

– Когда-то мы будем вспоминать этот день.

– Постареем.

– В детстве казалось, что мир бескрайний и он полностью состоит из волшебства, когда взрослые откуда-то достают коробки конфет.

Надя улыбнулась и молча кивнула, посмотрев на звёзды. Они все были разбросаны по всему небосклону, и, несмотря на большие размеры, сейчас выглядели как пятна, которые светятся. – Огромное и маленькое – это одно и то же.

– Ты философ, то есть философка, нет, философ? – улыбчиво и с очень большим уважением в интонации спросил Алексей.

– Поступала в аспирантуру, в экономический, готовилась к экзамену по философии, но потом передумала, почему – уже не помню.

– Это здорово очень. Ты умная девушка.

– Ну, всё относительно. Я запомнил, что главная задача философии в том, чтобы найти смысл жизни, точнее, главная задача даже не найти, а сам поиск смысла жизни является самой главной задачей философии. То есть сама философия не может ответить практически ни на самый главный вопрос, который сама придумала.

Наступила тишина, когда они оба слышали дыхание друг друга, дыхание, которое создаёт волнение.

– Мне кажется, мы не так, точнее, неправильно относимся ни к жизни, ни к смерти. А как правильно – никто не знает.

Алексей во всём соглашался, и эти мысли действительно были простыми, но правильными, на его взгляд, тоже.

– А ты далеко живёшь?

– Нет, тут рядом. У фонтана.

– А, знаю, это где памятник.

– Да.

– Ясно. Значит, мы соседи. А что ты любишь из еды?

– Я предпочитаю мясное, белковое, ну, в общем, я не привередлив в еде. Буду есть что есть, если другого нечего есть, – и улыбнулся.

– Я только услышала слово «есть» четыре раза, – улыбнулась Надя и протянула руки на колени Алексея.

Алексей почувствовал теплоту, которая согрела его, когда уже в ночное время он уже начал немного замерзать от прохлады. Перепады температур днём и ночью были достаточно большими, что ночью впору было бы правильно одевать куртку, а днём шорты.

– Я тебя провожу домой.

– Хорошо.

Они встали и начали медленно идти обратно через парк. Парк, хотя был большой, но хорошо освещаемой. Народ все ещё местами сидел на скамейках, все хотели насладиться летом, которое рано или поздно закончится, дольше.

Они шли, взявшись за руки, как делали миллиарды людей до них и, наверное, будут делать миллиарды людей после них. Луна, которая светила, была как картина, он был светлым, но освещения от него не было.

Тонкая тропинка, которая выходила из парка, сразу попадала на широкую дорогу, где была проезжая часть для автомобилей и пешеходные дороги.

Они шли и остановились на красном светофоре для пешеходов. Машин не было, но они решили не нарушать правила.

Алексей обнял Надю и прижал к себе спиной, и начали смотреть на светофор, который даже не думал переключать цвета.

– Может, он сломался.

– Надо подождать еще.

В душе им не хотелось, чтобы что-либо дальше менялось. Им обоим хотелось так стоять и ждать вечность. Надя чувствовала Алексея, как он упёрся ей в ягодицы. Ей было приятно, но она не говорила об этом, она закатила глаза и схватила Алексея за руку ещё крепче.

Красный свет переключился на зелёный, и движение можно было продолжить. Но им не хотелось даже сдвинуться с места.