Грани страха бесплатное чтение

От автора:

Временами жизнь удивительней любого выдуманного сюжета. Рекомендую прочитать эту книгу, чтобы еще раз убедиться в этом. В моих историях нет ни капли фантазии, а самое страшное – что они реальны. Однако имена действующих лиц изменены, а всякие совпадения – случайны.

История первая. Как я тонул в турецком море

Тонул, да не дотонул. Помог мне парень Юра из Киева. Дело было в Аланье в сентябре 2010 года, так что без политики. Город Аланья находится в ста тридцати километрах от аэропорта Анталья, куда наш самолет прибыл из Пулково. Я уже не первый раз в Турции, и в Аланье тоже. Полюбился мне уютный средиземноморский курорт, получивший славу "Турецкой Ривьеры" за дивную природу, прекрасные песочные пляжи, теплое море и экзотические виды – горы совсем неподалеку, а одна вклинивается далеко в море и внешне похожа то ли на крокодила, то ли на неизвестное науке существо. Обычно вставал пораньше, до завтрака и дневного пекла, и любил прогуляться по красивейшему бульвару, идущему вдоль моря. Дорожка окаймлена густой травой, по обе стороны высятся стройные пальмы, шелестящие своими кронами под теплым ветром, дующим с моря. Разместился в прекрасном турецком отеле, первая линия, в номере один, люблю уединение – по крайней мере, в начале отпуска. Я уже три дня на море и в море, хотя оно и штормит. Впрочем, как и сегодня.

Отнесло как-то незаметно от берега метров на тридцать, плаваю хорошо, но валы накатывают большие, поднимают вверх и незаметно тащят назад. И каждый бьет сильно, накрывает с головой. Но я в себе уверен, плыву, проваливаясь в теплую зеленую воду, а затем снова на вершине гребня. Поначалу даже получал удовольствие от качки. Затем уже боролся – минут пять-десять, точно сказать трудно. Когда ощутил солоноватый вкус воды и стал выбиваться из сил, попытался при отливе солдатиком достать ногами дно и оттолкнуться, чтобы снять напряжение. Достал, но помогло мало – сбил дыхание. Вынырнул, жадно схватил новую порцию воздуха, но ровной поверхности не было и нет, а только сильная болтанка. Вновь махи руками, ноги то работают, то безвольно висят в воде – отдыхают. Правильная тактика – движение вслед волне, следую ей, но чувствую – силы кончаются, стало оттягивать назад еще дальше. А рядом никого – нема дурных, вроде меня, и бездна меня элементарно захватывает в свои объятия, из которых не вырваться. Именно в тот момент отчетливо, как никогда прежде, понял: море – чуждая человеку среда. И признаться, понял поздновато. Ощутив чудовищную усталость, уже гадал, отчего умру еще не успев утонуть – от общего спазма или перенапряжения сердца?

Самое удивительное – сигналы бедствия не подавал. Что же меня удерживало от призыва к помощи, когда соль сильно щипала глаза, когда я вдоволь нахлебался воды и уже инстиктивно боролся, теряя последние крохи энергии? После очередного вала в гортани самопроизвольно возникла мощная вибрация, будто внутри заработал маятник: туда-сюда, туда-сюда, но что-то останавливало крик отчаяния, и страх застревал в горле. В результате внутренней борьбы так и не решился позвать на помощь и продолжал надеяться только на себя. Ну, или на чудо. Для загорающих я просто "долго купался", как потом образно выразился один турок, массажист отеля. Разумеется, там, на лежаках, вряд ли поняли, что происходит.

И это чудо произошло! На счастье мое, Юра, почувствовав неладное, вошел в воду и подплыл ко мне, тут я его увидел и выдохнул:

– Помоги!!!

Хорошо, что ангел был полон сил, не уставшим! Он крепко вцепился мне в руку, и мы вместе попытались плыть рядом, как своеобразный катамаран. Но ситуация не улучшилась – я тянул скорее вниз, чем вперед, нас обоих стало затягивать вглубь и захлестывать, дыхание сбивалось. Тогда Юра быстро сменил тактику: отцепился от меня, и как только очередной вал прошел, сильной рукой толкнул меня прямо в кобчик вслед за потоком, а сам барахтался где-то позади. И так – несколько раз. Казалось бы – вроде недалеко до места, где языки прибоя уже лижут сушу, но ты – то с головой в бурлящей массе, то верхом на волнах, которые бесстрастны, но не желают упускать потенциальную жертву. А под тобою – глубокая яма и сильное обратное течение, и берег вроде близок, но для меня уже почти недоступен. Я в отчаянии извивался и молотил руками из последних сил, и, когда нога зацепила дно, понял, что спасен. Почувствовав твердую опору, с трудом пытался сохранить равновесие, но где там! Сильный отлив вновь потянул меня за собой и опрокинул назад. Прошли еще три-четыре волны, они вновь били, накрывая меня, и таскали до крови мое тело по камням, но это – уже мелочи. Выполз из моря на четвереньках, но победителем, и тюленем распластался лицом вниз на мокром песке, ласкаемый нежными прощальными ручейками. Долго не мог востановить дыхание – легкие работали как кузнечные меха, а сердце бешено колотилось, пытаясь вырваться из груди. Когда наконец пришел в себя и смог повернуть голову, увидел живописную картину: Юра стоит по колено в воде с весьма суровым видом – ему, несомненно, тоже досталось, а рядом с ним – женщина, видимо, жена. Когда наконец я оклемался, подошел к спасителю на негнущихся ногах и поинтересовался каким-то сиплым, несвоим голосом:

– Жизнь моя бутылки водки стоит?

Как опытный турист – а бывал в те годы на Средиземноморье каждое лето – прихватил из дома местный дефицит – поллитру огненной воды, которую и раскатали сразу после ужина (а чего тянуть-то?), закусив рашен селедкой. Вот так и познакомились, так сказать, поближе. Да куда уж поближе – скорее поглубже! А позже к нашему развеселому столику еще пацаны да леди подтянулись, и праздник воскрешения устроился сам собой – просто люди добрыми оказались, и с интересными историями. Из легкого теплого бриза и темноты нарисовалась и одна очаровательная пара, живущая, как оказалось, на соседней улице в Питере. Так что очередную банку чего-то там очень терпкого на закусь открывали перочинным ножиком, в полночь, при свете мобильных телефонов – просто экзотика! Меня не покидало чувство, что вся наша честная компания вдруг оказалась в раю. Но, может и не совсем там, но где-то на подходе – точно. Непринужденно плывя в быстротекущем времени, мы смеялись и болтали о чем-то, удивляясь красоте и доброте окружающего нас мира. Уже и бар давно уснул, а мы по-прежнему легко осваивали наши запасы веселящего, которые предусмотрительно заказали в том самом баре перед его закрытием. Подобную атмосферу полного улета, очаровательных взглядов и вселенской любви специально, на заказ, сотворить невозможно, а вот спонтанно и от этого неповторимо – очень даже. Или я в те минуты наиболее остро ощутил, насколько прекрасна жизнь?

Друг мой и спаситель Юра (дай бог ему здоровья!) не преминул возможностью поделиться среди отдыхающих новостью о наших водных процедурах. Позже незнакомые ребята из сурового Челябинска, радушных Боровичей и еще – даже не представляю откуда – подходили ко мне и уважительно приветствовали:

– Здравствуй, Володя!

Думаю, новые товарищи оценили мою сдержаность – я никому не рассказывал о своем маленьком приключении. Дня через три, когда раны подзатянулись, записался в массажный кабинет на курс расслабона. Нет, в море, конечно, уже назавтра объявился, но плавал уже осмотрительнее, без риска, только соль пощипывала потертые места и тактично напоминала мне о коварстве стихии. Сдружились мы крепко, веселой компанией ходили вечером по городу и вдыхали ароматы цветов и местных кухонь. Пару раз посетили местный рынок – вот где изобилие продуктов и других товаров! Рынок представлял собой несколько небольших смежных улиц, где за прилавками размещались торговцы со своими сокровищами под натянутыми над головой белыми тентами от палящего солнца. Купил пару килограммов отборной клубники по смешной цене, качественную одежду, фирменные полотенца с местным логотипом, чемодан на колесиках и, конечно, сувениры – на память друзьям. Один сувенир – синий пластмассовый глаз, символизирующий счастье и удачу, на металлической подвеске и тканью с видом местной крепости на фоне моря – и сейчас висит у меня на стене. Может, поэтому и повезло?

Хорошим тоном для близкого круга считалось организовать отвальную вечеринку – ведь бог весть, встретимся ли когда? Кстати, как раз на отвальной начудили немного: в хорошем настроении, после не менее хороших возлияний, съели "священный" арбуз, который служил украшением на верхней полке ресторана. Ну, а чего добру-то пропадать, если аппетит хороший? Более того, праздник продолжился до упора… Когда после одиннадцати вечера местный бар возмутительно закрылся, одна энергичная особа из Мурманска взяла дело в свои руки, и принялась с ослепительной улыбкой обслуживать всех жаждущих и страждущих без дискриминации по возрасту и полу. Это было что-то… А если для кого тур заканчивался и в дневное время кто-то из наших уезжал из отеля, то сама собой прижилась приятная традиция – проводить друзей до автобуса: счастливого пути, спасибо за приятные часы и минуты, и удачного полета! Юра с женой улетели первыми, за ними группа из Челябинска, Саша из Боровичей…

С тех пор, ребята, мой второй день рождения – третье сентября. Кстати, не зря об этом дне поет Михаил Шуфутинский (шучу, конечно). В этот самый день я еще лет пять звонил Юре, приглашал в Петебург и благодарил от души. Полагаю – было за что.

История вторая. Гексоген

Шесть килограммов гексогена – это вещь! Конечно, не тонна и не цельный вагон пользы, как от хорового пения, но они запросто наведут шороху, если что. Собственно, так и случилось, и совсем не важно, когда – вчера или сорок лет назад. Военная промышленность в любое время живет по особым законам, обеспечивая безопасность государства. Изложенная ниже история – не вымысел, придумать можно и повеселее.

В то время я работал инженером на оборонном предприятии на окраине Санкт-Петербурга. Место выбрано не случайно: еще в начале XVIII века на Петроградской стороне, практически в центре города, основали Зелейные мастерские (от слова зелье – порох), от них к Петропавловской крепости вела Зелейная дорога (ныне Большая Зеленина улица). Позже мастерские были закрыты из-за опасности взрыва или пожара, а новые производства указом Петра I основаны восточнее Охтинской слободы, в малонаселенном районе, который так и назывался – Пороховые. Охтинский пороховой завод выпускал взрывные устройства для горнорудной промышленности и специальную продукцию – капсюли и детонаторы для нужд военного ведомства. Если в двух словах, взрывное устройство состоит из металлической оболочки с размещенным в нем химическим составом, чувствительным к механическому воздействию – вот и получился инициатор. Для других устройствах используется так называемое бризантное взрывчатое вещество (ВВ), обладающее повышенной стойкостью к внешним воздействиям и мощной энергией взрыва. Им начинаются снаряды, мины и авиационные бомбы, эффект от применения которых вряд ли нужно описывать. Классические представители бризантных ВВ – гексоген и тринитротолуол (тротил) – широко используются во всем мире, и недаром пресса сообщает о взрывах в столько-то килограммов в тротиловом эквиваленте. Очевидная опасность для общества требует особого порядка производства, хранения, использования и перемещения взрывчатых веществ как на территории завода, так и на территории всей страны.

История собственно и началась из-за гексогена. На химическом комбинате, расположенном во Владимирской области, шло освоение новых изделий, предназначенных для спасения экипажа подводной лодки в случае аварии. И Советский Союз, и Соединенные Штаты Америки уже безвозвратно теряли свои подводные крейсеры при боевом дежурстве (в частности, подводные лодки "Скорпион" и "Трешер" военно-морских сил США), и трагедия могла повториться любой точке Мирового океана. Ответственная работа велась под неусыпным контролем нашего министерства. Поскольку подобные изделия ранее никогда не изготавливались, в сборочном цехе возникла проблема: плотность гексогена в опытных образцах оказалась ниже, чем предписывалость технической документацией, а намеченные сроки оказались под угрозой срыва. Подумаешь – плотность, скажете вы. Отвечу: плотность влияет на главную характеристику продукции – скорость детонации, которая для гексогена составляет не менее восьми тысяч метров в секунду. Если скажем, испытания покажут 7 999 м/сек, то ОТК и военпред изделие обязаны браковать. Итак, комбинат отбил телеграмму в город на Неве, головному разработчику, то есть в мой научно-исследовательский отдел с вопросом: что делать? Нет, можно, конечно, заказать на химическом производстве новую партию продукта с нужными характеристиками, но на это опять же нужно время не менее месяца-двух, а счет уже идет на дни. И мои шефы придумали ход конём: забирай-ка у нас на складе гексоген и срочно вези на комбинат, отрабатывай технологию! Я превратился маленький винтик, а скорее – бегунок, в огромной машине оборонпрома, и от этого винтика-шпунтика зависело не только выполнение важной технической задачи, но и репутация нашего НИИ. Не хотелось подводить и наших смежников – заказчика нашей продукции из министерства судостроительной промышленности. Кроме ответственности и моральных факторов есть и материальные – премию получить все хотят, а если винтик сломается не вовремя, то и премия под бо-о-ольшим вопросом.