(Не) свой бесплатное чтение

Глава 1

Томас

3 месяца назад. Вечер перед помолвкой

Что может быть круче, чем романтическая комедия на ночь? Да, я знаю, что, как мужчину, меня должны привлекать более мужественные фильмы или фильмы там ужасов, к примеру. Ну так, чисто для виду. Но я люблю романтику, иногда даже люблю слезливые истории любви.

В моей уютной четырёхкомнатной квартирке сегодня атмосфера одиночного уюта. Не то, чтобы я люблю быть один (я вообще редко бываю наедине с собой), но мне нужен разгрузочный вечер, ведь завтра у меня помолвка. Именно поэтому в моей гостиной горит всего один торшер с мягким светом, на диване стоит большая стеклянная тарелка с солёным попкорном, а на экране идёт фильм, где, как раз начинается сцена сближения героев. Ну, как сближения, у них сейчас будет секс. Чертовски жаль, что цензура в таких фильмах не позволяет показать полный процесс. Тогда бы у этих фильмов был самый высокий рейтинг. Многое теряют, тупицы.

И всё бы ничего, но на том самом моменте, где руки Алана (смазливый главный герой фильма) скользят к заднице Кэсси, кто-то звонит в моей дверной звонок. Кто, чёрт возьми, там припёрся?

Чтобы подняться с дивана мне требуется неимоверное количество сил. Я же только расслабился! Ставлю на паузу фильм и иду к входной двери. Я было уже готов был послать ублюдка, который так требовательно нажимает на кнопку звонка, но, когда я смотрю в глазок, моё настроение меняется. Я смягчаюсь, потому что за дверями стоит малышка Мэнди Кромфорд – девушка, которой я завтра с позволения её отца собираюсь сделать прилюдно предложение руки и сердца. Конечно, у нас всё уже решено и это лишь для показухи для их «прекрасного» чистого общества. Отец этой разъярённой малышки за дверью – Вильям Кромфорд – по уши в долгах и моё желание жениться на Мэнди стало для него спасением. Ну, или как бы сказал мой лучший друг Джаред Адамс: «Этот ублюдок просто продал свою дочь».

Для Вильяма Кромфорда не в первой продавать свою дочь, ведь у него их две. Свою старшую дочь Элоизу Кромфорд Вильям продавал трижды. К счастью, в третий раз Элоизе повезло, и она вышла замуж за моего лучшего друга, а не за какого-то старика – члена их святого общества. Мэнди, конечно, повезло гораздо больше, ведь я первый, кто её выбрал. Единственный и основной минус этого дела – эти люди помешанные на чистоте крови. Городская элита, которая имеет свою родословную. Они женят своих детей, подбирая им более выгодную партию из своих. Для них важен вид в этом же обществе, их положение, поэтому для семьи Мэнди так важно вылезти из долговой ямы. А я, к счастью или к горю, не являюсь членом их общества, для них я – чужак с непонятным происхождением. И плевать, что мой отец стал мэром небольшого городка (кстати, моего родного города Уолсфордстола).

Поправляю свою свободную бежевую домашнюю футболку так важно, как будто снизу на мне есть штаны. Нет, голым я по дому не хожу (ну, редко), я в боксерах. Но, если бы даже я был без боксеров сейчас, то думаю, навряд ли встречал бы Мэнди в таком виде, всё-таки я пообещал Вильяму Кромфорду, что не буду делать ничего постыдного с его дочерью. Само-собой моё обещание действует до момента, когда блондиночке-Мэнди стукнет восемнадцать, и она официально будет моей невестой, а, то есть, до завтра. Прочищаю горло и открываю дверь с улыбкой на лице. У малышки Мэнди напряженное выражение лица, её брови сдвинулись к переносице, а губы поджаты.

– Так не терпелось увидеться? – Ухмыляюсь я, облокачиваясь о стену рядом.

У этой девчонки напрочь рядом со мной теряется воспитание, именно поэтому она без лишних любезностей влетает в квартиру, отрывая мою руку от ручки двери. Она не заботится заденет меня дверь или нет, просто толкает её с силой, и та захлопывается с громким хлопком.

Чёрные обтягивающие брюки, черные туфли на невысокой шпильке, топ, наверняка с эффектом увеличения, который приподнял её молодые сиськи, да ещё и едва прикрывающий сверху их, и черный длинный пиджак с широким ремнём. Мэнди в принципе при каждой нашей встрече выглядит, как с ниточки, всегда аккуратно накрашена, всегда идеально уложенные волосы и подходящая ей во всех смыслах одежда. Но больше всего в ней меня привлекают её кристально чистые голубые глаза.

– Ты чёртов урод, Томас Харт, – шипит девчонка, тыча в мою сторону указательным пальцем, как только я отталкиваюсь от стены.

О, да, я забыл упомянуть. У Мэнди опрятный вид, кристально чистые добрые глаза, но очень острый язык, а из её маленького чертовски красивого ротика каждый раз, когда мы встречаемся, вырываются грязные словечки в мою сторону. И я очень даже не против, потому что, если бы не это, то навряд ли я бы обратил на неё внимание.

– Что я уже успел сделать? – С улыбкой произношу я, наслаждаясь её присутствием в своей квартире.

– Ты воспользовался наивностью моего папы, нашей нуждой и теперь собираешься жениться на мне. Да ещё и тебя никто не может отговорить от этой бредовой затеи. Почему ты не сдаёшься?

– Потому что не считаю это бредовой затеей? – Предполагаю я, и девушка недовольно фырчит.

Мэнди словно была уже в моей квартире разворачивается и уверенно идёт вперёд в просторную гостиную. До того, как успеваю за ней, слышу из-за угла её сладкий голосок, звучащий с отвращением.

– Ты что смотришь порно?

Я смеюсь, подходя ближе к ней. Мой взгляд перемещается туда, куда устремлены глаза моей будущей невесты – на экран моей огромной плазмы. На паузе стоит момент, где видно женскую задницу, облаченную тканью обтягивающего платья, и мужские руки, которые на половину уже оголили подтянутые округлые ягодицы.

– Нет, но предложение хорошее. Хочешь глянуть? Или только с завтрашнего дня можно будет?

Девушка морщится, как будто я ей предлагаю еду из помойки.

– Что такое, малышка? Настолько правильная, что не собираешься посмотреть взрослый фильм?

– Не собираюсь смотреть его с тобой, – заносчиво выдаёт она, и я не могу не рассмеяться.

Есть огромный плюс их помешанного общества – они воспитывают правильно своих дочерей, чувствуя удовлетворение от того, что выдают нетронутую девушку замуж. Это что-то вроде отдельной звёзочки в рейтинге. Девственность для них, как повод для гордости, поэтому они следят за своими дочерьми глаз да глаз и выдают их рано замуж. У них свои традиции и правила, и мало кто их ослушается, чтобы не стать изгоем.

Я дружил с Джаредом Адамсом довольно долго, чтобы узнать о них. Мой друг внебрачный сын одного членов этого общества и простой домработницы, и он, как раз-таки, был одни из таких изгоев, только потому что его мама была не той крови. Именно поэтому я знаю многое о этой части жизни, и именно поэтому слова Мэнди у меня вызывают смех.

– Почему ты смеёшься? Это не смешно, Томас.

– Раз уж мы завтра станем немного ближе, Мэнди, то тебе следует кое-что знать, – я сокращаю расстояние между нами, вставая почти впритык к девушке. – Я не люблю, когда меня называют полным именем.

Ожидаю, что девушка отстранится, попытается избежать близости со мной, ведь от её груди до моей всего пара сантиметров, а я выше её всего на одну голову. Мне включать в это всё то, что я стою в одной футболке и боксерах, на которые малышка Мэнди никак не отреагировала? Но она только гордо вздергивает подбородок, чтобы встретиться со мной глазами.

– Мне плевать, что ты там любишь, Томас, – едко подмечает она, вызывая у меня лишь улыбку.

Чёрт возьми, я не ошибся с этой красоткой, когда увидел её на одном из вечеров их помешанного общества и тогда же договорился с её отом о браке.

– Жаль, потому что это ничего не изменит. Мы всё равно поженимся и в самое ближайшее время. Кстати, ты бы хотела пышную свадьбу или скромную?

Мэнди закатывает глаза, явно пытаясь удержаться, чтобы не впиться своими острыми молочного цвета коготками мне в шею.

– Ты что больной какой-то? – Взрывается моя будущая невеста, но при этом не делает ничего, чтобы отстраниться от меня. – Ты не видишь, что ты не подходишь мне, моей семье? Что я тебя, чёрт возьми, не хочу? Какая свадьба, Томас? Какое предложение руки и сердца?

– Ты меня не хочешь, потому что я к тебе ещё ни разу не прикоснулся, сладкая, – наклоняюсь над ней, чтобы прошептать последнее ей на ухо. И от меня, кстати, не укрывается то, как её дыхание замедлилось.

О да, это определенно стоит тех денег, которые я отвесил её отцу.

– У тебя раздутое самомнение, ублюдок, – шипит она, но вопреки своей огненной эмоции не отстраняется. Хочет показать, что не собирается бежать от меня или просто нравится моя близость?

Я усмехаюсь от собственных мыслей. Мой взгляд на пару секунд перемещается на настенные часы, а после на малышку Мэнди. Пришла ко мне чуть ли не за пять минут до собственного дня рождения? Не уверен, что она помнит об этом, потому что, зная её неприязнь ко мне, она бы добровольно не пошла на это. Её настолько беспокоит моё завтрашнее предложение, что она забыла про собственный праздник? Если это так, то я, возможно, реально чудовище.

Делаю шаг назад, чтобы дать малышке пространства. Мысль о том, что она, скорее всего, забыла про своё день рождения из-за меня одновременно пугает и греет душу, ведь, как никак, её мысли заполнены мной (несмотря на то, что в большинстве из них она избавляется от меня самыми гнусными способами). Уголок губ Мэнди подскакивает в улыбке. Довольна тем, что я отступил первым.

– Мамочка тебя отпускает так поздно из дома? – Спрашиваю я, делая пару шагов к дивану, наклоняясь за соком на столе (да, сегодня гребаный день трезвенника, у меня же помолвка завтра, мать вашу). – Или ты сбежала ко мне?

Будет нормально, если я поздравлю свою невесту без штанов?

– Не обольщайся, Томас. Я пришла и вправду только ради тебя, но, чтобы помочь тебе избавиться от твоего назойливого желания жениться.

Я наполняю стакан соком и протягиваю его невестушке. Она, само-собой неприятно морщится.

– Я не успел от сюда ещё попить, если ты насчёт этого беспокоишься.

Это правда. Меня слишком завлёк солёный попкорн.

– И мне поверить?

– А зачем мне врать? Это же просто стакан, – пожимаю плечами, и Мэнди смягчается, принимая напиток.

– Спасибо, – говорит она, делая небольшой глоток.

Но это спокойствие длиться совсем недолго, ведь я стаскиваю перед ней футболку через голову. Её глаза расширяются, как будто она до этого не видела мужского накачанного торса (что скорее всего возможно).

– Ты что делаешь?

– Мне нужно переодеться, – кидаю футболку на диван, следуя в свою спальню. И малышка снова удивляет меня тем, что следует за мной, быстро поставив стакан на столик перед диваном.

– Я думала тебе нравится гулять перед гостями в трусах.

– Только перед особенными, милая.

Как ни в чём не бывало захожу в свою комнату и быстро направляюсь к шкафу. Нужно же быть в форме, всё-таки у будущей жены через пару минут день рождения. Накидываю на себя чёрную рубашку и принимаюсь натягивать брюки.

– Куда-то собрался так поздно? – Спрашивает Мэнди, пытаясь опустить взгляд в пол. Сделаю вид, что я не замечаю, как она смотрит на меня, когда я застёгиваю ширинку на чёрных штанах.

– Ревнуешь? – Усмехаюсь, бросая взгляд на электронные часы на прикроватной белой тумбе. Две минуты осталось.

– Делать мне нечего, ревновать тебя. Просто, если у тебя такая свободная разгульная жизнь, то тебе нет смысла жениться. Брак тебе свяжет руки. Почему бы тебе не поговорить с моим отцом и не решить этот вопрос?

Быстро застёгиваю пару пуговиц, не заботясь о верхних, и подхожу к этой самой тумбе. Достаю из неё маленькую чёрную коробочку с белым бантом.

– Этого не будет, дорогуша, – говорю я с лёгкой усмешкой, наблюдая, как её глаза медленно опускаются на коробочку в моих руках. До неё как будто только доходит осознание того, что я буду первым, кто поздравит её с её днём. Её глаза мгновенно перемещаются на часы на прикроватной тумбе, а после на меня. Секунда, и Мэнди закрывает глаза, с тяжёлым вздохом поджимая губы. Вспомнила малышка.

– Томас, нет, – бормочет она, явно не желая сейчас здесь находиться.

– Да, малышка, да, – победно растягиваю я с улыбкой на лице. – С днём рождения, Мэнди. С твоим совершеннолетием.

Невинно протягиваю ей коробочку, и она, на удивление, просто протягивает руку и принимает подарок. Девушка открывает коробку и её глаза немного смягчаются. Ещё бы, это же серьги из последней коллекции. По ценнику они выходят столько же, сколько я дал её родителям на то, чтобы они сделали достойный вечер для неё.

– Спасибо, – сдавленно говорит она. И я было думаю, что смог её удивить дорогим подарком, но она удивлена, как оказалось, не этим. – Ты заранее приготовил мне подарок?

– Ещё неделю назад, – признаюсь я.

Её губы дёргаются в лёгкой улыбке, но она тут же сходит на нет.

– Томас, почему ты не откажешься от этой бредовой идеи?

– Я же говорил. Может, потому что я не считаю наш с тобой брак бредовой идеей, как все вокруг?

– И всё же я не понимаю.

– Я просто вижу, – пожимаю плечами. Может, личного разговора нам и не хватало?

– Что ты видишь?

Мэнди непонимающе качает головой. Ей тяжело увидеть то, что вижу я, потому что всё, что у неё есть – только личная неприязнь ко мне. Ей сложно разглядеть тот потенциал страстных, наполненных эмоциями отношений.

– Что мы подходим друг другу.

– Ты зациклился, – говорит она, снова качая головой.

– О нет, Мэнди. Я сделал выбор.

– Но никто не дал его мне, – грустно подмечает девушка. И мне на секунду даже становится её жаль.

– Мэнди…

Но всю мою жалость снимает, как рукой, когда моя будущая невеста взрывается.

– Я пришла сюда, надеясь, что в тебе есть хотя бы капля человеческого. Но ты самовлюблённый ублюдок, которого заботят только собственные желания, – девушка бросается прочь из моей комнаты, и я выхожу следом за ней. – Ты даже можешь взять девушку, которую хочешь только ты. Взаимность тебя не заботит!

Не знаю, что её особенного разозлило, ведь я был с ней откровенен. Неужели это такая реакция на правду? Крик, оскорбления. Хороша благодарность.

– Взаимность будет и очень скоро, – кричу я ей вслед, когда она практически уже выскочила из моей квартиры.

– Да пошел ты! – Кричит Мэнди, хлопая дверью.

Чтобы она не думала, но я прав. Взаимность будет и очень скоро, ведь передо мной нет ни одного препятствия, которого я не смогу преодолеть.

Глава 2

Мэнди

3 месяца назад. Утро перед помолвкой

– Мама, как я могу выйти замуж за него? Как же Эрик?

– Милая, ты же знаешь, что твой папа в последнее время очень решителен. Мне тоже очень нравится Эрик, он подходит нашей семье, но…

– А как же наши традиции, мама?

– О, Мэнди, – мама склоняется надо мной, обхватывая мои щеки руками. – Только мы с тобой в этой семье о них и думаем.

– Ты же не позволишь выйти мне за этого человека?

В моём голосе столько надежды, не знаю откуда она вообще. Хотя нет, вру. Она от моей мамы. Кэтрин Кромфорд ни за что не позволит своей второй дочери попортить фамилию своим браком. У нас итак от неё не осталось уже почти ничего.

– Конечно, родная. Просто нам нужно немного времени. Твой бестолковый отец только и оставил нам выход, как плясать под дудку других.

– И что мы будем делать?

– Пока что играть по их правилам.

– Но Эрик…

– Мэнди. Эрик рассказал своим родителям о том, что хочет на тебе жениться? Почему они не оказались под нашей дверью до этого всего?

– Он просто ждёт удобного момента, – невинно бормочу я.

– Пусть тогда сегодня постоит и посмотрит, к чему привела его нерешительность, – голос мамы чёткий, без единого колебания. Конечно, ей-то всё равно за кого меня выдавать, лишь бы человек был из нашего круга.

– Мама, разве его родители посчитают меня достойной потом для их сына?

– Это уже будет проблемой Эрика, родная. Если он ты ему так необходима, то договориться с ними.

Колину Уолсфорду, влюбленному парню из нашего общества в мою старшую сестру Элоизу, особо не помогли его чувства. Парень попросил её руки, несмотря на невзаимность и не одобрение родителей, а по итогу его семья с позором оттягивала его от Элоизы. Только этот позор был для обоих семей, для нашей ведь даже больше. Они оттягивали парня от девушки, как будто он маленький ребёнок, потянувшийся к какой-то гадости на улице. Боюсь, что Эрика будет ждать такая же участь.

– Сегодня вечером ты позволишь этому чужеродному парнишке нацепить тебе кольцо на палец, а об остальном подумаем позже, – мама поднимается с моей кровати, возвышаясь надо мной. – Нам только нужно пережить этот вечер.

– Предлагаешь мне притворяться милой перед ним?

– Всё-таки он оплатил празднество в честь твоего совершеннолетия.

А ещё он купил меня.

Мысленно закатываю глаза, не позволяя этой эмоции выбраться наружу. Маме итак достаточно проблем, не хватало ещё выливать на неё своё недовольство.

Мама не показывает, но я знаю, как её беспокоит происходящее. Кэтрин Кромфорд всегда была сильной женщиной в наших с сестрой глазах, но это всё было благодаря тому, что папа ей это позволял. Он был более слаб, шел по тому пути, который всегда преподносила нам мама. Но всего несколько недель назад, когда моя сестра пришла к нам в дом после ссоры с мужем и в процессе разыгравшейся ссоры с родителями рассказала все грязные секреты нашего отца, всё изменилось.

Наш папа – Вильям Кромфорд – оказался падким на азартные игры мужчиной, который сам же привёл неприятности в наш дом. Он проиграл наше состояние, ввёл нас в неимоверные долги, и всё это ради минутного удовольствия. Когда мама узнала об этом, то, само-собой, показала своё недовольство во всей красе. Только вот последний год на нашего папу повлиял очень сильно, он изменился, как и внешне, так и внутренне. Он стал более раздражительным, озлобленным и… Немного агрессивным. Папа в тот вечер поднял руку не только на мою старшую сестру, но и на маму. После этого Кэтрин Кромфорд немного смягчила характер перед мужем и стала как можно больше избегать встреч с ним. Мама не показывает, но мне кажется, что она боится нового невменяемого поведения отца.

Поднимаюсь с кровати, вставая рядом с мамой.

– Хорошо, сделаем, как ты хочешь. Тогда я пойду прогуляюсь, – отряхиваю ладони друг об друга, как будто они в какой-то пыли.

– Куда? – Резко говорит мама, останавливая меня за руку, когда я ещё не успеваю сделать и шага.

– Во двор. Мне необходим свежий воздух.

– Тебе нужно готовиться к приёму в честь твоего дня рождения, Мэнди.

– Мама, я всё успею, только двенадцать дня.

– Ты должна выглядеть сегодня идеально, затмить всех своей красотой. Чтобы все гости хотя бы на мгновение забыли о пятнах на нашей фамилии и о том, что ты ты выходишь замуж за этого отброса.

Мягко улыбаюсь, обнимая свою родную светловолосую женщину. Ей это сейчас нужно.

– Мама, я клянусь тебе, я сделаю сегодня всё, чтобы не очернить нашу фамилию.

– Я надеюсь, – чувствую, как тяжело ей даётся это.

– Но мне нужно немного подышать. Ты же знаешь, какого это.

Мама отстраняется, разрывая наши объятия. На её лице снова появляется маска безразличия.

– Хорошо, иди. А я пока займусь подготовкой к вечеру, должны привезти цветы, нужно проверить, чтобы не было ни одного завявшего, иначе это будет катастрофа.

Мама выходит из моей комнаты, а я спешу туда, куда уже опаздываю на пятнадцать минут, – в лабиринт с живой изгородью за нашим садом, где меня ждёт мой возлюбленный.

Многие думают, что я – подарок семьи Кромфорд, копия мамы, сторонница наших общественных правил. Моя сестра была для всех ходячим невезением, пятном на нашей фамилии для всех, поэтому я стала в чужих глазах её полной противоположностью. Но только вот я просто умело скрываю свои прегрешения, как и многие члены нашего чистого общества.

Мама знает о нашей с Эриком симпатии друг к другу. Я сама с ней поделилась своим секретом, потому что я хотела, чтобы она знала о моём желании выйти замуж в будущем за определенного человека. Для мамы, само-собой, это стало приятным удивлением, всё-таки дочь хочет продолжать семейные традиции, поэтому её радовали наши с Эриком милые переглядки на приёмах. Только вот она не знает, что эти милые переглядки зашли довольно далеко ещё полгода назад. Мы с Эриком стали тайно встречаться, сбегать по ночам из дома и целоваться до потери пульса. Каждый раз руки моего возлюбленного заходили всё дальше и дальше, но я не решалась пойти на какой-то решительный шаг.

Наша любовь с Эриком первая и настолько чистая, что хочется сделать всё правильно. Он пообещал мне поговорить с родителями о нашем браке после того, как мне исполнится восемнадцать. Именно поэтому моё желание лишиться девственности в первую брачную ночь вместе с любимым человеком вполне логично. Эрику девятнадцать, но он уже знает, чего хочет от этой жизни, этим он меня и привлекает. После того, как он закончит университет, он будет работать в крупной мебельной фирме отца, а после откроет собственный архитектурный бизнес. Встретив меня, он внёс в свой список и брак. Только вот это всё было до того, как чёртов Томас Харт положил на меня свой глаз. Сейчас я даже не представляю, чем это всё может обернуться.

Моё дыхание замирает, а сердце отпускает удар, когда я в глубине высокого с живой изгородью лабиринта вижу Эрика. Эрик Уилдор – высокий брюнет с глубокими карими глазами и телосложением греческого бога (вот, чёрт возьми, что делает с парнями зал пять раз в неделю). Свободная бежевая футболка, чёрные брюки и белые кроссовки и немного нелепо растрепанные тёмные волосы. Бегу к нему навстречу, буквально прыгая в его объятия.

– Боже мой, прости меня, Эрик, – шепчу я, когда он сжимает меня в объятиях, поднимая и кружа моё тощее по сравнению с ним тельце в воздухе.

– Что случилось? – Спрашивает он, опуская меня на землю. Его большие ладони накрывают мою тёплую кофту, которую я накинула поверх лёгкой блузки.

– Мама задержала меня своими разговорами, – шепчу я и тянусь к его губам.

Вопреки всем моим ожиданиям Эрик выравнивается во весь рост, не позволяя мне дотянуться до его пухлых губ. Его руки на моей талии слабнут.

– Что такое? – Спрашиваю я, замечая его болезненный взгляд.

– Люди поговаривают… – Он тяжело сглатывает. – Что тебе сегодня будут делать предложение…

Чёрт, да! Я ему не сказала. Просто не хотела заставлять его нервничать, надеясь, что мне удастся всё исправить. И, похоже, я облажалась с этим.

– Эрик, – нерешительно выдыхаю я.

Его руки отпускают меня, и он отшатывается назад.

– Так это правда? Правда, что ты выходишь за чужака?

– Послушай, Эрик, ты же знаешь, насколько бедственно положение моей семьи…

– Сколько раз я предлагал помощь?

– Эрик, послушай, – молю его, когда он отворачивается от меня. – Ты бы не смог столько дать денег, сколько дал этот человек за мою руку.

– Так я пришёл сюда за этим? Чтобы ты меня бросила? Ты хоть понимаешь, что будет с твоей семьёй?

Он поворачивается ко мне лицом, на котором виднеется лишь неприкрытая ярость.

– Нет, Эрик, всё совсем не так. Это временно.

– Временно? – Усмехается парень, вскидывая руками в воздухе.

– Поверь, моя мама не позволит этой свадьбе состояться. Клянусь, сегодня мне придётся всего лишь подыграть ему, сделать вид, что я согласна выйти за него, а потом всё решиться.

– Что ты такое говоришь, Мэнди?

– Эрик, пожалуйста, – я сокращаю расстояние между нами и обхватываю его щеки руками, заставляя посмотреть мне в глаза. – Я клянусь тебе, что у меня нет никакой задней мысли об этом. Я принадлежу тебе и хочу принадлежать только тебе.

– И насколько хорошо ты планируешь с ним притворяться? – Парень поджимает губы, глядя мне строго в глаза.

– Только один вечер, большего не нужно, – бормочу, приближаясь к его губам. – Всё наладиться, и всё будет, как будто не было этого вечера, я обещаю тебе. Я только твоя.

– Мэнди, – слабо сопротивляется Эрик, но я добиваю его своими словами.

– Я была твоя и буду твоей, – как можно сладко шепчу я. – Сегодня ночью.

Думаю, я даже более чем готова пойти на это. Эрик любит меня, и у меня не было поводов усомниться в нём. Тем более после сегодняшнего вечера, мы оба будем нуждаться в поддержке.

Я прикасаюсь к губам своего любимого, и он смягчается, отвечая на мой поцелуй. Мне всего-то и нужно пережить этот вечер, чтобы всё наладилось. Ещё один раз угодить родителям во имя чужого счастья.

Эрик отрывается от моих губ. Не успеваю опомниться, как перед моим носом возникает небольшая прямоугольная бархатная красная коробочка. На моём лице расцветает улыбка.

– Я, конечно, собираюсь ещё и вечером принести подарок, но посчитал нужным подарить тебе этот, основной, сейчас, наедине.

Он открывает коробочку, и, заглянув внутрь, я вижу небольшую золотую цепочку с подвеской в виде птицы колибри с тремя небольшими цветными камнями на хвосте.

– Подумал, что раз мы не можем часто быть друг с другом вместе, то пусть это напоминает тебе обо мне.

Почему я готова сейчас прослезиться? Потому что Эрик – первый человек, поздравивший меня с моим праздником (этого зазнайку Томаса Харта я не собираюсь считать за первого). Родители придерживаются традиции дарить подарки прямо при гостях на приёме. Наш народ те ещё выпендрёжники. К сожалению, в эту традицию не входит «поздравить своего ребёнка хотя бы словесно до этого самого момента».

– Ты собираешься его хотя бы взять в руки? – Смеётся Эрик, доставая цепочку из футляра.

– Я не буду её снимать никогда, – говорю я с улыбкой, поворачиваясь к нему спиной и собирая свои густые волосы в руку, чтобы он смог без проблем застигнуть на мне свой подарок.

– Хочу, чтобы ты надела что-то, что не будет скрывать мой подарок, – шепчет парень, застёгивая уже на моей шеи свою цепочку. – Хочу, чтобы ублюдок видел на тебе мой подарок.

Честно сказать, такой внутренний стёб Томаса мне нравится. Парнишка возомнил себе, что я принадлежу теперь только ему, но маленькая птичка колибри у моего декольте будет прямым насмехательством над его самомнением.

– Он красивый? – Ревниво спрашивает Эрик над моим ухом.

– Нет, – четко говорю я, когда мои губы приоткрываются от ощущения сильного тела позади.

И вот, я впервые солгала Эрику.

Глава 3

Мэнди

На сегодняшний вечер мой выбор пал на яркое красное платье в пол с разрезом на правой стороне почти до середины бедра. Тонкие бретели и очень глубокое декольте. Пышные светлые локоны, сдержанный макияж и свежий алый короткий маникюр. Подарок Эрика я, как и обещала, не снимала, а вот подарок Томаса до сих пор не положила в шкатулку даже. Маленькая чёрная коробочка с белым бантом просто лежит в ящике моего туалетного столика. Я даже не примерила эти серьги. Он, наверняка, ожидает, что я обязательно буду в них сегодня на приёме, но нет. Несмотря на то, что его подарок был мне, признаться, приятен, я не надену его в паре с подарком Эрика.

Вечные поздравление гостей, идущие словно по кругу, длятся до того момента, пока не приезжает мой жених со своими друзьями. Далее мне предстоят неприятные минуты более близкого знакомства с его друзьями, и единственное, что меня радует так это то, что среди них есть моя старшая сестра. До этого нам с ними удавалось видеться пару раз на приёмах, но долгого длительного знакомства и общения у нас не было.

Итак, у Томаса Харта семь друзей, из них три семейные пары и одна свободная девушка. Первая, довольно приятная на первый взгляд пара, – Коул и Кэтрин. Коул невысокий молодой человек лет эдак двадцатипяти, брюнет с короткой стрижкой и с не особо спортивным телосложением. Он подтянут, но скорее всего это генетика, нежели старания и сила воли. Его жена, Кэтрин, – темноволосая девушка, чуть ниже его ростом с приятными припухлыми щечками. Её длинным от природы ресницам позавидовала бы каждая. Естественность и доброта, очевидно, про неё. Даже выбор её наряда под строгий классический костюм мужа говорит об этом. Скромное светло-розовое платье с пышной юбкой и пышными рукавами. Даже сложно вот так сказать сколько ей лет, потому что минимальное количество макияжа, ровные распущенные волосы и премилое платье явно занижают её возраст.

Вторая пара, менее приятная, что скорее всего кажется из-за женской её половины, – Эйдон и Элизабет, точнее Лиз. Эйдон – высокий голубоглазый подкачанный брюнет. Пиджак на сегодняшнее мероприятие он решит не надевать, поэтому очертания его подтянутого тела обтянуты плотной белой рубашкой. Волосы его отросли, делая его причёску более безумной, нежели у его друзей. Его жена жгучая красотка с осиной талией (ставлю сто баксов на то, что тут без зала или операций не обошлось). Элизабет блондинка, крашенная, само-собой, отросшие тёмные корни тому свидетели. Её дерзкий макияж, соответствует её характеру. Она постояла с нами меньше десяти минут, но мне этого хватило, чтобы понять, что она заносчивая сучка. Взгляд, которым она одаривала мою сестру и меня, ярко кричал об этом. Такое чувство, как будто мы не достойны их компании. Лучше бы занялась своими корнями, которые «покраснели» в этот момент от стыда.

Моя сестра с мужем отдельные персоны в моих глазах, ведь с ними я хотя бы была знакома с момента их скромной помолвки в нашей гостиной. Родители дважды выдавали Элоизу замуж. Один раз это был старик, которого схватил сердечный приступ в первую же брачную ночь. Моей сестре несказанно повезло, что он не успел даже пальцем коснуться её. Второй её муж тоже был старше её, но хотя бы не настолько много. Он покончил жизнь самоубийством, так же в первую брачную ночь. Только вот в этот раз в наследство Элоиза получила лишь его долги. Так они и познакомились с Джаредом. Он пришёл за своим долгом, но почему-то неожиданно решил взять в жёны мою сестру. Может быть, Джаред понял, что с нашей семьи взять уже давно нечего.

Тёмная короткая стрижка, которая подчёркивает его вытянутое лицо. Длинный нос, на котором виднеется лёгкая тень горбинки. Полные губы, которые тут же размыкаются, когда на них падает мой взор. Круглый подбородок и лёгкая щетина. Джаред Адамс, муж моей сестры – кареглазый красавчик. Что-что, а здесь ей определенно повезло, возможно, впервые за всю жизнь.

Элоиза же – такая же шикарная блондинка, как и я. Нам повезло с генами. Единственные различия у нас в чертах лица, старшая сестра больше похожа на нашего отца, особенно подбородком. Я же практически копия нашей прекрасной мамы (до того, как она стала делать подтяжки, конечно), у меня её подбородок. Ну, и ещё у нас разный вкус в одежде. Сестра не любит выделяться и показываться, поэтому большинство её вещей скромные и неброские. Думаю, это связано с тем, что стоило ей оказаться в обществе, то она постоянно привлекала внимание и попадала в неприятности, поэтому ей хочется казаться менее заметной.

Из менее приятных друзей моего будущего жениха всё же есть одна главная персона – Кларисс. Она кто-то вроде бывшей подружки Тома, с которой он возился и, возможно, всё ещё возится. И она… Эм… Немного странная. Не знаю случайность ли это, но девушка тоже блондинка. Только Кларисс выглядит гораздо старше меня, может, ей лет двадцатьвосемь – тридцать. Она высокая, довольно статная. Красное платье в обтяжку платье до колена, демонстрирует фигуру с небольшим виднеющимся животиком. Надеюсь, она не беременна от моего жениха, иначе это будет полным провалом, если выявится.

Когда только Кларисс начала говорить, Томас в собственническом движении положил руку на мою талию. Прилюдно оттолкнуть, конечно же, я не могу его. Хоть и с того конца зала замечаю полный боли взгляд Эрика, который сжимает бокал с шампанским в руках. Я тоже, к сожалению, не могу на него не взглянуть без боли. Только вот не от прикосновения Томаса к себе, а от того, что это прикосновение заставляет чувствовать моего возлюбленного.

Звон от стука столовой вилки о бокал разносится по залу, привлекая внимание всех гостей среди классической приглушенной музыки. Вот и этот чёртов момент. Папа стоит посреди зала с бокалом в руке, к нему подходит мама в длинной серебристом платье и со свежей укладкой. Она поджимает губы, окидывая нас с Томом, стоящих довольно близко друг с другом, неодобрительным взглядом.

– Друзья, сегодня у моей младшей дочери день её совершеннолетия, и в этот прекрасный вечер будет ещё одно знаменательное событие – её помолвка. На нашем празднике присутствует гость, которого вы не могли не заметить. Он сегодня составляет нашей с Кэтрин дочери компанию.

Томас, как будто по немому зову, берёт меня за руку и тащит в середину зала к моему отцу и матери.

– Томас Харт – замечательный человек, которого я посчитал достойным того, чтобы доверить ему своё сокровище.

Где-то с левой стороны начинается шепот, который быстрой волной проноситься по всему залу. Замечаю, как Том рядом со мной тоже изучает реакцию гостей глазами. Может, хоть сейчас до него дойдёт происходящее. Глупо, наверное, надеяться, что он сбежит, да?

Замечаю, как Элоиза тяжело вздыхает, глядя на нас, и её муж осторожно приобнимает её за плечи. Оглядываюсь, чтобы найти нужные глаза в толпе, и успокаиваюсь, когда замечаю любимые карие глаза, которые с злостью осматривают выбранного не мной моего жениха.

– И мы с Кэтрин даём ему своё благословение здесь при всех вас на то, чтобы он попросил руки нашей дочери.

Томас поворачивается лицом ко мне, как только мой папа кивает ему. Парень достаёт из кармана бархатную маленькую чёрную коробочку, и открывая её, прежде чем встать на одно колено. Он прочищает горло.

– Мэнди Кромфорд, согласна ли ты стать моей женой?

У меня не получается не кинуть взгляда на Эрика. Он мимолётный, и я надеюсь, что никто его не заметил. Смотрю на Томаса, который бросает взгляд на коробочку, а потом на меня. Хорошо, что хоть он не увидел этого. Выражение его лица невозмутимое, губы трогает лёгкая улыбка. Под родительским взором мне приходится улыбнуться ему в ответ и смущенно вымолвить свой ответ (смущение, конечно, наигранное):

– Да.

Кругом раздаются аплодисменты, но члены моей семьи понимают, что из такого гула всего пара реакций будет не лживыми. Томас достаёт из коробочки кольцо, и я только сейчас могу его рассмотреть. Ну мне просто было не до этого. В меру толстое кольцо с большим бриллиантом, вокруг которого собраны ободком маленькие камни.

– Следующее будет лучше, – едва слышно говорит он, когда я протягиваю руку перед ним, чтобы он смог без проблем одеть кольцо мне на палец.

Как только дорогая вещица оказывается на моём безымянном пальце, парень поднимается с колен. Его рука неожиданно подхватывает меня за талию и притягивает к своему телу. Наши глаза встречаются. И пока мои блещут предупреждением и неприязнью к нему, в его глазах плещется только вкус победы. Его лицо не выражает лишней эмоции, но помимо победы в его глазах есть кое-что ещё… Словно злость. Он смотрит на меня внимательно, и я мысленно посылаю ему сигал «не смей целовать меня, Томас». Поджимаю губы и в секунду, когда Томас наклоняется ко мне, закрываю глаза. Вопреки моим ожиданиям, он целует меня в щеку, едва касаясь своими губами моей кожи. К счастью, никакого приступа тошноты не последовало. Что странно, с учётом того, как я отношусь к этому человеку.

Теперь официально Томас Харт – мой жених, а моя семья – мишень для сплетен. Старшая дочь семьи Кромфорд повсюду тащила за собой неприятности и в итоге вышла замуж внебрачного сына одного из членов нашего общества, а младшая, то бишь я, и вовсе помолвилась с неизвестным никому чужаком. Только бы поскорее моя проблема решилась, и я смогла бы спокойно строить отношения с Эриком. Надеюсь, его родители примут его чувства и желание жениться на мне даже после этой помолвки.

Глава 4

Томас

Мэнди Кромфорд оказалась не такой уж малышкой, какой считают её члены её же семьи. Если её сестра Элоиза похожа своим терпением на отца, то Мэнди забрала весь пыл матери за двоих.

Я не ошибся, когда выбрал именно её для себя. После смерти брата я жил на всю катушку, веселился по полной, наслаждаясь каждым днём, чтобы не упустить ни единого момента этой грёбаной жизни. А после мне стало скучно. Мне не хватало эмоций, мне нужен был огонь. Впервые намёк на интерес к чему-либо за долгое время, я увидел, когда жена моего друга поменяла его гардероб. Это было идеально эмоционально, столько веселья со стороны, и я понял, что именно мне нужно. Именно брак, – то, что вдохнёт в меня заново эмоции. На приёме в честь дня рождения Николаса – двоюродного брата моего лучшего друга, я увидел тот же огонь в Мэнди, что и в Элоизе в тот вечер. Что-то в груди мне подсказало, что она идеальна для роли моей жены. И, чёрт, я ни разу не прогадал, потому что то, как она ворвалась ко мне в квартиру перед самой нашей помолвкой, и то, как с неприязнью говорила со мной, мне дико понравилось. Я, наверное, больной ублюдок, если у меня стояк от девушки, которая говорит мне гадости и смотрит полными презрения глазами.

Но кое-где я всё-таки ошибся.

Ошибся, когда сказал, что у меня нет никаких препятствий. Первая, – не одобряющая меня Кэтрин Кромфорд. Вторая, – её старшая дочь, жена моего друга – Элоиза. Третья и особо важная, – гребаные переглядки моей уже официальной невесты и парня в углу зала.

Теперь мне понятно это ярое нежелание Мэнди выходить за меня замуж. Она улыбалась мне, пока я делал ей прилюдное предложение, уверен не из-за вредности, а только потому что ей так сказали родители. Малышка Мэнди, возможно, и считает меня недалёким зазнавшимся глупцом, который не видит дальше собственного носа, но это не так. Я заметил всё происходящее, и мне не понравилось.

Этот крупный парень сбоку пару раз отвлекался от разговора, не отводя взгляда от нас с Мэнди. Он даже пару раз чуть ли не дёргался с места, когда я прикасался к своей невесте. Своей. Мне повторить?

Я хотел быть примерным женихом сегодня, чтобы подать приятное впечатление этим гостям, но не выдержал. С тех пор, как я отошёл от Мэнди я выпил три стакана виски. Мне нужно было подумать, сдержаться и понять, почему она не сказала о том, что влюблена. Я что, мать вашу, не имею права знать?

Оставил бы я её, если бы узнал о их влюбленности? Вполне возможно. Я бы подумал, что и вправду ошибся в своём выборе, что это был не тот самый огонь, а просто самозащита девушки, сердце которой уже отдано кому-то. Но то, что она не призналась мне вчера, когда мы были наедине, говорит о многом. У неё был шанс спастись от этого брака, спасти свои отношения, но она выбрала путь, который поставила моя прихоть. И это заставляет меня собрать всю волю в кулак и встать на путь завоевания. Именно поэтому я бросаю стакан и направляюсь к Кэтрин Кромфорд.

В меру худая блондинка в серебристом платье, в которую красотой пошли её дочери, стоит среди женщин их светлого общества. Когда я подхожу, то слышу, как они кого-то бурно обсуждают. Отлично, и эти люди считают себя выше других?

– Прошу прощения, дамы. Я могу похитить эту прекрасную женщину на пару минут?

– Конечно, – ухмыляется одна из женщин, кидая насмешливый взгляд на Кэтрин. Остальные вторят ей. Я что для них посмешище?

Миссис Кромфорд едва заметно закатывает глаза и натягивает улыбку, которая, наверное, должна быть дружелюбной. Мы отходим с ней подальше, и она расслабляется, окидывая меня пренебрежительным взглядом.

– Что случилось?

– Я хотел с вами поговорить, – начинаю я.

– Послушайте, Томас, быть честной, я крайне плохо отношусь к вам из-за сложившейся ситуации.

– Да, это было сложно не заметить, не переживайте, я не обижен.

– Я не переживала, – резко говорит женщина. – Всё, что меня беспокоит – моя семья.

– А всё, что меня беспокоит – ваше одобрение.

Женщина удивленно вскидывает брови.

– Ты же итак получил, что хотел.

– Не совсем. Я хочу, чтобы каждый из вас был доволен происходящим. И мне интересно, как я могу вам угодить?

– Хочешь моего благословения?

– Да.

– Что ж… У меня есть одно условие. Хочу, чтобы ты доказал, что достоин быть частью нашей семьи.

– И как же я могу это сделать?

– Мне нужна родословная твоей семьи. Думаю, ты наслышан о том, что в наших венах течет чистая кровь. Мы поколениями храним её чистоту, придерживаемся правил нашего общества и делаем всё, чтобы их сохранить.

– То есть ваше одобрение будет, если моя родня тоже не низших кругов?

– Именно, Томас.

– Хорошо, – мгновенно соглашаюсь я, удивляя женщину. Она усмехается, уголки её губ подскакивают в довольной улыбке.

– Думаю, пары месяцев тебе хватит, чтобы собрать достоверную информацию.

– Я сделаю всё в лучшем виде и как можно скорее.

– Так не терпится жениться? – Женщина наконец-то улыбается мне без какой-либо натяжки. Кажется, ей угодить мне удалось.

– Вы воспитали прекрасную дочь, миссис Кромфорд. На ней и вправду не терпится жениться.

Женщина улыбается, закатывая глаза, мол «ну конечно». Но я не сказал это, чтобы подсластить разговор будущей родственнице. Сказал, потому что это правда. Любой бы другой был бы оскорблён поведением Мэнди, посчитал бы её заносчивой, невоспитанной, но не я. Для меня, скорее это плюс, поэтому миссис Кромфорд очень повезло с тем, что я больной на голову, раз мне нравится поведение её дочери со мной.

Не успеваем мы с Кэтрин обмолвиться ещё хоть парой слов, как из ниоткуда возникает её муж рядом с нами. Я не видел Вильяма до того, как в его семье начались проблемы, но сейчас, не скрою, он выглядит так, как будто не спал суток трое, заливая горе выпивкой.

– Кэтрин, – хрипло говорит он жене, не кидая на её и взгляда. – Оставь нас.

Женщина молча пронзает мужа своим взглядом, и, не прощаясь, уходит в сторону к дамам. Что ж с личной жизнью у них, видимо, тоже беда.

– Том, у меня есть разговор.

– Слушаю вас.

У него такое выражение лица, как будто он сейчас попросит ещё денег.

– Я хочу поговорить о Мэнди, – начинает он, и я понял, что ещё не научился разбираться в людях. Человек просто беспокоится за свою дочь.

– Конечно, говорите.

Мой взгляд медленно перемещается на его дочь, которая, стоя рядом со своей сестрой и моим другом, умудряется кидать жалобные взгляды своему любовнику. Да, именно любовнику. Всё-таки Мэнди официально теперь моя невеста, значит тот накачанный, огромный, как шкаф, парнишка, потенциальная измена.

– Мэнди только исполнилось восемнадцать, и она совсем малышка. Ей бы хотя бы немного…

– Походить свободной?

– Невестой, – поправляет он, пытаясь высказать всё правильно.

– Честно сказать, я только что говорил с вашей женой, и она мне дала нелёгкое заданьице. Его точно хватит на месяца три, – признаюсь я.

– Что за задание?

– Собрать информацию о моём происхождении. Полную информацию.

– Кэтрин, – Вильям усмехается, и его печальные глаза на секунду мелькают озорством. – Он не понимает, что есть кое-что важнее, нежели мнение общества. Почему ты вообще согласился? У тебя уже же есть моё одобрение.

– Мне хочется, чтобы все были довольны исходом. Не хотелось бы строить семью на неприязни близких людей моей невесты, – поясняю, замечая, как на губах моего будущего родственника появляется улыбка. О, да она ему идёт. Этого мужчину просто задавили проблемы, не оставив блеска в его глазах. Короткие мгновения счастья, – всё, что ему полагается?

– Вот, сейчас ты доказал, что достоин быть парой моей дочери, больше, чем кто-либо другой здесь. Члены чистого общества, не такие чистые, какими себя показывают. Поверь мне, я по себе знаю.

На секунду снова кидаю взгляд на парнишку, который перекидывается весь вечер с моей невестой взглядами. Он точно её недостоин. Я вижу это по его хищным недовольным взглядам. Это не любовь, уж точно.

Мой взгляд снова возвращается к отцу невесты, и моё сердце наполняется сочувствием. Не знаю, почему Джаред, мой лучший друг, способный на сочувствие, так ненавидит отца своей жены. Он говорил, что хочет, чтобы этот человек страдал, не вылазил из долговой ямы. Но я не могу. Не могу вот так это оставить, даже если это испортит мои отношения с Джаредом. Мне жаль этого мужчину.

– Вильям, – говорю я искренне, – если, вдруг, вам нужна ещё помощь, вы можете всегда обратиться ко мне. Я помогу, чем смогу, не стесняйтесь.

Мужчина снова мягко улыбается.

– Вот, ты второй раз доказал, что более достоин, несмотря на твоё происхождение.

– Вас не беспокоит чистота крови?

– Беспокоила. Сейчас, у меня было много поводов, чтобы пересмотреть свои взгляды, – мужчина смотрит куда-то за мою спину, и я не могу не обернуться. Он смотрит прямо на моего друга, и я снова смотрю на Вильяма. – В нашей паре теперь самая фанатичная Кэтрин. Я же за комфорт и доброту души.

Я улыбаюсь, снова кидая быстрый взгляд в сторону его дочери. Мужчина рядом со мной усмехается.

– Иди уже к ней.

Смотрю на него, и на секунду мне кажется, что мои щеки краснеют. Но это не длится долго, потому что я направляюсь к невесте, от которой не получил сегодня ни единого лишнего взгляда в свою сторону. Мэнди все свои запасы расточила на этого смазливого парня. С каждым шагом моя злость всё больше порабощает мой мозг. Она моя. Вся. Все её эмоции должны быть моими. Не собираюсь делиться, ни каплей.

– Мэнди, – я прочищаю горло, заставляя её оторваться от разговора с сестрой.

– Том, в чём дело? – Спрашивает Элоиза, но я её игнорирую.

– Что такое, Томас? – С наигранным волнением щебечет моя невеста.

Протягиваю руку, хватая её за запястье, и дёргаю на себя. Девушка врезается в мою грудь, резко вскидывая голову вверх, чтобы одарить злостным взглядом меня. Всё моё. И я не собираюсь делить это с каким-то прыщавым подростком (не знаю, почему я его так назвал, его кожа практически идеальная, просто он выглядит, как чёртов малолетка). Руки обвивают талию Мэнди, и она опускает ладони на мою грудь. Ей ничего больше и не остаётся, она же не будет при всех отталкивать своего жениха.

– Не смей, – шепчет она почти одними губами, но этого достаточно, чтобы я расслышал.

– Посмею, – так же тихо говорю я. Только для неё.

– Не вынуждай меня сопротивляться, Томас.

– Расслабься, Мэнди, иначе мне придётся проговориться, что ты вчера ночью заскакивала к жениху. Это окажется хуже, чем то, что я собираюсь сделать.

Её глаза округляются. О, уверен, были бы мы наедине, она бы попыталась выпустить мне кишки. Но сейчас малышка Мэнди безоружна против меня. Я уже успел заметить, что она любит играть в хорошенькую на людях. Не знаю, ради семьи или ей самой нравится это делать, но это её большой минус. Ведь этим можно воспользоваться.

Мэнди расслабляется в моих руках, и я наклоняюсь, сокращая расстояние между нашими губами. Где-то на фоне Элоиза пытается тихо окликнуть меня, но у неё слабо это выходит, потому что я её сам плохо слышу. Всё моё внимание принадлежит губам её сестры. Знаю, скорее всего у них не принято проявлять такие эмоции, но мне плевать, я просто касаюсь её мягких губ своими.

Поцелуй не долгий. Я только дожидаюсь, когда Мэнди сдастся и подыграет мне, размыкая свои губы. Пара движений наших губ, но этого достаточно, чтобы понять, что это не первый её поцелуй. Я отстраняюсь от неё, и мои губы трогает лёгкая улыбка, когда краем глаза замечаю, как тот самый парнишка, стоящий неподалёку от нас, вылетает из зала с красным от злости лицом. Этот поцелуй был не для Мэнди и даже не для меня, а для этого ублюдка, уже вероятно посмевшего взять больше, чем ему полагалось.

Меня никогда не волновало, сколько у девушки было до меня парней. И никогда не думал, что меня будет это волновать. Но сейчас, когда во время этого лёгкого, кстати, поцелуя со своей невестой, я понял, что её уже кто-то научил этому, я почувствовал укол от собственника внутри меня. Ещё увидев эти милые переглядки Мэнди с другим, я почувствовал, как будто у меня что-то утащили из-под носа. Поэтому пусть каждый теперь знает своё место.

– Не забывай чья ты, – говорю я недвусмысленно своей невесте, прежде чем отпустить её из своих объятий.

Надеюсь, ей хватит благоразумия понять это.

Глава 5

Томас

Сейчас

Что может быть лучше, чем спокойный праздничный вечер в честь пола малыша твоего лучшего друга?

Мы с Джаредом познакомились в университете и с первого же учебного курса начали дружить. На тот момент он был обычным парнем, который лишился матери в детстве и жил в семье, в которую его отправила его тётя. Его мама покончила жизнь самоубийством, и ему пришлось смириться с судьбой и довериться своей новой семье. И я, и Джаред, делились друг с другом самым сокровенным. Конечно, некоторые детали мы с ним скрывали, но в конечном итоге всегда приходили к откровению.

Сейчас нам по двадцать пять лет, и мы в его родном городе. Когда Джаред сказал, что хочет открыть здесь свой клуб и часть бизнеса перенести сюда, а после и переехать обратно, я, как и наши остальные друзья, решили после последовать сюда за ним. Мы были идеальной компанией, которая за последние пару месяцев, кстати, стала шире.

Джаред неожиданно решил жениться, при чём очень стремительно. Как потом оказалось, женился он фиктивно. Знал бы я, когда говорил с его женой, эти подробности, то женился бы мгновенно. Эта пара заставила меня понять, чего мне не хватает, и взяться за дело. Ну а вообще, благодаря моему другу, в нашей компании появилась Элоиза – его жена.

Благодаря мне же, в нашей компании появилась Кларисс. Эм… Дело в том, что я тот ещё любитель женского внимания. У нас с друзьями есть традиция – встречаться всем коллективом по четвергам. Это всегда покер, алкоголь, веселье, ужины. Так как они все с парами, мне тоже приходилось быть не одному. Ладно, не приходилось, а я сам так хотел. Девчонок много не бывает, как никак.

Вот, и как-то я привёл Кларисс. Ребятам она понравилось, и в следующие разы они сами стали её звать. Собственно, я и поэтому с ней веселился больше одного раза. Ну а что? Зачем кого-то приводить, если уже есть Кларисс? Тем более она не против. Девушка, конечно, немного своеобразная, но, знаете, я её не по интеллектуальным соображениям выбирал. Она гимнастка в прошлом, и этим всё сказано. Нет, а кто бы отказался от гимнастки?

Почему я говорю в прошедшем времени о своих похождениях? Так, ну, во-первых, я всё-таки скоро женюсь. А, во-вторых, меня настигла маленькая неприятность. Да что там, маленькая. Огромная. Мэнди Кромфорд взяла меня за яйца. Все эти волнения за последние месяца, к сожалению, похоже, сказались на Томе младшем.

Да! Да, чёрт возьми, у меня не встал.

Мужчине не легко в этом признаваться, понятно?

В общем, после помолвки я с Кларисс решил… Да чего я стесняюсь? Потрахаться я решил. И в общем, ни поцелуи, ничего не смогли поднять Тома младшего. Боюсь, что дело в стрессе. После, через время, мы попробовали ещё раз, и я снова не смог. Теперь я не пробую.

Три месяца воздержания.

Не то, чтобы я боюсь, что ситуация повториться, но, если да, то моё самомнение упадёт мгновенно и не поднимется больше, как и мой член. Поэтому я выбрал путь одиночки на ближайшее время.

Ладно, не всё так плохо. Малыша Тома кое-что всё-таки да заставляет приподняться: порно и стерва-невеста Мэнди. За эти месяца мы с ней встречались у Джареда дома и несколько раз я выбивал (чуть ли в прямом смысле) у её матери встречи с ней. И каждый раз я оставался со стояком в штанах. А ведь мне просто удавалось несколько раз лишь коснуться её, а остальное всё время мы то и дело, что участвовали в словесных перепалках. Что-что, а Мэнди заставляет кровь в моих венах закипеть.

Даже сейчас, когда мы стоим вокруг наших друзей, которые радостно обнимаются, покрывая лица друг друга поцелуями, я не могу не смотреть на Мэнди. Она счастливо улыбается, так искренне, что я даже жалею, что её голова полностью наполнена неприязнью ко мне, потому что девушка не дарила мне ещё ни одной такой улыбки.

Джаред и Элоиза только что узнали, что у них будет дочь. Кстати, довольно банальным способом. Они открыли коробку, в которой были гелевые шарики цвета пола их будущего ребёнка. Все умиляются их реакции, хлопая, что-то крича, и я не могу не воспользоваться моментом. В одной моей руке видеокамера, которую мне впихнула перед торжественным моментом Мэнди, а другую я опускаю вниз между нашими телами с невестой. Секунда, и она подскакивает на месте из-за того, что я ущипнул её за попу. Она мгновенно реагирует, ударяя меня локтем в живот. Второй раз за десять минут, между прочим. Только в этот раз больнее. Шиплю от боли, а малышка зловеще смеётся. Думает это победа. Знала бы, что я нам приготовил, так бы не смеясь. Да она бы в принципе не улыбалась.

С улыбкой на лице, продолжаю снимать своих друзей, пока вторая рука пробирается сбоку распахнутого длинного пиджака Мэнди, опускаясь на ягодицы, покрытые тканью её чёрных классических штанов. Девушка поворачивает голову, её глаза мечут стрелы. О, она не станет второй раз дёргаться. Справа от неё стоят её родители, а позади нас стоят остальные близкие, собравшиеся в семейном ресторане Адамсов.

– Томас, я переломаю тебе пальцы, – шипит девчонка, вызывая у меня усмешку.

– Не переломаешь, они тебе ещё нужны, – шучу я, и Мэнди, не краснея, прожигает меня взглядом.

– Ты обещал Элоизе, что не будешь меня трогать.

Я даже и не надеялся, что Элоиза не расскажет сестре о нашей маленькой договоренности. Это было понятно, ведь она для неё и попросила.

Моя проблема в том, что я хочу сделать всё правильно. Не хочу строить отношения на лжи и ненависти близких моей невесты. Ведь рано или поздно мы с Мэнди превратим её ненависть в страсть, а страсть в жизненно необходимые чувства. А вот неприязнь родственников ни во что не превратиться. Она останется и будет подкапывать ямы в наших отношениях и мешать всему веселью. Именно поэтому я решил угодить семье своей невесты.

Отца я взял деньгами и этой тягой сделать всё правильно. Маме Мэнди я пообещал подготовить отчет о своём происхождении. Он кстати, давно готов. Само-собой отчёт поддельный. Я решил даже не пытаться копнуть к своим предкам, потому что это бесполезная трата времени. Моя семья, насколько я знаю, всегда заключала по любви, да и только. Их не волновал ни статус, ни город, ни прошлое. Документы Кэтрин Кромфорд я пока не отправляю, потому что нужно выждать время, как будто мои помощники и правда старались и изучали моё генеалогическое древо, поэтому её одобрение пока призрачное.

А вот к сестрёнке Элоизе нужно было подобраться. Она первое время в принципе принимала друзей Джареда (нас) за чужаков. После того, как выяснилась информация о их фиктивном браке, это хоть как-то объяснилось. Но неодобрение моего желания жениться на Мэнди было сразу, при чём горело оно яро. В конце концов мы с Элоизой договорились о том, что я сделаю отсрочку к свадьбе в три месяца. Осталось уже два. И у меня на этот период есть свои планы.

– Ты меня слышишь? Ты обещал, – шепчет Мэнди, пока моя ладонь по-прежнему накрывает её попу. – Или Томас Харт не держит своё слово?

Я усмехаюсь, сжимая её ягодицу.

– Я обещал не устраивать свадьбу, Мэнди, а не не трогать тебя.

– Прекрати меня лапать, Томас, – шипит она, когда я снова сжимаю её ягодицу.

Моя рука спадает вниз, когда близкие Джареда и Элоизы нахлынывают на них через нас. От порыва движения гостей Мэнди прижимается к моей груди, и когда я смеюсь, она поднимает голову наверх, чтобы встретиться со мной взглядом.

– Если ты сейчас пошутишь про то, что я прильну к тебе так же ещё раз, ты получишь по лицу, – угрожает она на полном серьёзе. – Среди этого смеха и счастья никто не отвлечется на звонкий хлопок от пощечины.

Она прищуривается, и я не могу удержаться, наклоняюсь и быстро чмокаю её в губы.

– Эй, – тихо восклицает она.

– Имею вообще-то права.

– Вообще-то нет.

– Можешь бить меня только после свадьбы, – меняю тему и смеюсь я, хватая свободной от камеры рукой её за руку.

Мы подходим к будущим родителям, чтобы перекинуться парой слов. Мэнди тянется обнять сестру, но я-то держу её руку. Только девушка пытается сделать шаг вперёд, рассчитывая, что я её спокойно отпущу. Ну, мол беременная сестра впереди и так далее. Но она не учитывает того, что мне так та нравятся её эмоции больше, чем выглядеть прилично в чьих-то глазах. Поэтому, как только она пытается отойти, я шутливо дёргаю её руку на себя, заставляя отшатнуться обратно. Ну, реакция у неё такая, как и следует ожидать.

– Уже думали, как назовёте? – Милым голоском спрашивает Мэнди. Зато со мной она говорит, как злобная ведьма. Но, мне-то не жаловаться, сам виноват.

– Да, а то нам же нужно знать для нашего малыша какие уже заняты, – с улыбкой говорю я, подмигивая друзьям.

Элоиза, само-собой, в шоке открывает рот, вопросительно глядя на сестру. Джаред же поглядывает на нас обоих по очереди. Все замирают в неловкой паузе ровно до той секунды, как Мэнди снова не заезжает мне локтем. Да почему всегда в одно и тоже место?

– Ты что несёшь? – злостно шипит она.

– Ну, я имел ввиду, потом, когда он у нас будет. Просто оговорился.

Нет.

Это было специально.

– Дочь это сильно, Джаред, – говорю я, обнимая друга. – Пусть будет такая же красивая, как и вы.

– Ну ничего себе, Томас способен на комплименты, – растягивает моя невестушка и ловит мой любопытный взгляд.

– Почему ты удивляешься? Я вообще-то тебе тоже говорю их, это ты в ответ только и шипишь «заткнись, Томас».

– Шиплю? Я что змея по-твоему?

Я молчу, пока на моём лице растягивается улыбка, а-ля «ты сама это сказала». И, конечно же, мне снова прилетает в бок.

– Невыносимый, – Мэнди кивает головой, чтобы Джаред и Элоиза её поддержали, но они лишь смеются.

– Вы, как будто как дети не можете поделить сырок, – смеётся Кэтрин, появляясь перед нами, наглаживая свой живот. Кругом одни беременные.

– Извините, она ни о чём другом, как о детях не может думать, – присоединяется к нам её муж.

– А сам-то, – смеюсь я, – Во время покера только и слышим, какую коляску лучше выбирать.

– Эй, я же буду отцом, мать твою, – тут же реагирует Коул, и его жена шипит.

– Не сквернословьте при беременных.

– Да, они родятся, мы потом их научим, – шучу, но меня поддерживают только парни. Ну, и снова удар локтем будет считаться поддержкой от невесты?

– Томас, – шипит она. Да, именно шипит. Потому что это моя необузданная гадюка.

– Ну а что? Когда мы поженимся, я же буду официально дядей. Выходит, я имею права на воспитание.

– Что? – Глаза Элоизы раскрываются.

– Ну уж нет, Том, – говорит Джаред, качая головой.

– Да ладно вам, Том не это хотел сказать.

О, Кэтрин, понимающая душа моя.

– Коул, а ты на сколько будешь оставлять своего младенца с Томом?

– Джаред!

– Ну, а что, Кэт?

– Правда, Кэтрин, это же просто вопрос, – Элоиза быстро спелась с мужем.

Поворачиваю голову, замечая, как у стола, наконец-то один стоит папа моей невесты. Нужно ловить момент. Только делаю полшага вперёд, как меня поддевает Мэнди:

– Томас, так быстро обиделся? Куда ты?

– Я бы с радостью послушал, что вы накинете мне ещё, но у меня есть дело, посылаю невесте воздушный поцелуй, и она морщится. Ну наигранно же! – Не скучай.

Сзади мои друзья продолжают свой разговор о том, как мне не стоит доверять детей, а я направляюсь прямо к будущему родственнику.

– Как себя чувствуете, зная, что ждёте внучку?

– Старо, – усмехается мужчина, опустошая бокал с шампанским. – Ты что-то хотел? Я немного не в настроении.

– Хотел спросить у вас разрешения увезти Мэнди в поездку.

– В поездку?

– Да. Я еду в родной город, и, если честно, моя семья хочет познакомиться с моей невестой.

А если быть честнее, то очень-очень хочет. Особенно папа, ведь это он спонсировал деньгами мой вклад в счёт Вильяма Кромфорда. Они уже несколько месяцев терроризирует меня звонками, а я каждый раз откладываю встречу на потом.

– Что ж, езжайте, – спокойно говорит он, наполняя свой бокал до краёв.

– Даже не спросите насколько? – Удивляюсь я.

– Ты скоро будешь её мужем. Есть смысл?

– А миссис Кромфорд? Мне стоит, наверное…

– Нет, я сам с ней разберусь, – говорит он, кивая в стороны жены, мило беседующей с дядей Джареда. – Она не будет против. А вот с Мэнди поговори сам.

Смотрю на свою невесту, смеющуюся среди моих друзей, и киваю. У неё нет выхода, она, конечно же, поедет. Но только вот будет она так же любезно вести себя со мной при моей семье, как ведёт себя при своей? Я там не был с самой… С того момента, как Итана не стало. Для меня и без этого будет сложно там находиться.

Глава 6

Мэнди

Уже как три недели, как я перестала снимать кольцо на безымянном пальце. Оно словно давило на меня, высасывая жизненную энергию в течении всего дня. Чёртов Томас ещё и выбрал специально слишком заметное кольцо, мой взгляд постоянно падает на него. Хоть вещица на моём маленьком худеньком пальце, она перекрывает мне кислород. Такое чувство, как будто оно обвивает мою шею. Именно поэтому мне было необходимо от него избавляться хотя бы на ночь. Мнимая свобода. Сейчас, я уже не вижу смысла это делать. Что с ним, что без него, я задыхаюсь.

И дело даже не в раздражающем меня Томасе, который то и дело выводит меня из себя. Дело в Эрике. В день помолвки я пообещала ему, что это притворство всего на один вечер, но это затянулось на многие недели. Первое время мне удавалось усмирить его злость своими чувствами. С дня помолвки мы стали близки, как никогда.

В загородном доме его родителей я подарила Эрику самое дорогое, что у меня было в доказательство своих чувств. И с тех пор дарила множество раз. Но чем дальше шло время, тем больше Эрик выходил из себя. Особенно после того, как Томас то меня, то нас с семьёй вывозил на ужины, чтобы сблизиться с нами.

Эрик стал более раздражительным из-за ревности, хотя как я только не пыталась его убедить в том, что кольцо на моём пальце до сих пор есть только из-за необходимости. Каждый раз мне приходилось убеждать его в том, что я не пользуюсь им и не обманываю его. И каждый раз у нас с ним всё больше и больше было недопонимания. Он был единственным человеком не из семьи, с которым я поделилась нашими семейными проблемами, но он не мог меня понять, потому что эмоции застилали ему глаза.

Мы с мамой сидим на летней веранде, но я только и смотрю на наш сад, за которым виднеются живые изгороди лабиринта. Папа решил его расположить во дворе, чтобы гостям на вечерних приёмах было где прогуляться, ещё когда мы с Элоизой были детьми. Знал бы он, что в будущем его младшая дочь, у которой есть жених, будет встречаться там тайком с другим парнем, то наверняка бы пересмотрел эту затею.

– Ты такая молчаливая в последнее время, – говорит мама и ставит чашку с чаем на стол.

– Я просто устала притворяться, мама.

На самом деле я устала смотреть на то, как Эрик страдает.

– Терпение, Мэнди. Осталось совсем немного, – у мамы ни малейшей ноты сомнения в голосе.

– Сколько ещё, мама? Наша семья на первом месте по обсуждению. Они каждый раз всё больше и больше узнают о Томе, чтобы им было о чём поговорить.

– Как только парнишка предъявит мне документы, всё решится.

– А до этого момента мы окончательно упадём в глазах людей? Как мы вообще собираемся ходить на приёмы? – В расслабленной позе на скамье у меня больше не получается сидеть. Поднимаюсь с места, чтобы дать ногам взять на себя хоть часть напряжения. – Эта девушка, Кларисс, ты слышала, что она вчера говорила? Хорошо, что это было хотя бы только при наших близких и семье Адамсов. А что если она что-то подобное выкинет, когда мистер Адамс будет устраивать в их доме приём? Они же пригласят её тоже.

И я сейчас не преувеличиваю. Вчера вечером, когда моя сестра с мужем устроили вечер в честь пола их малыша, Кларисс умудрилась сказать, когда нам с Томасом Арольд Адамс – дядя мужа моей сестры, пожелал не затягивать с детьми, что у Тома настолько шикарный член, что от него невозможно будет оторваться. Даже вспоминая это, у меня в горле появляется тошнотворный ком. А после этого он ещё и возмущался, почему я его пихаю локтем весь вечер. После таких подробностей меня ещё больше выводят из себя его прикосновения.

Мама смеётся, запрокидывая голову так, что её распущенные накрученные светлые пряди немного разлетаются благодаря легкому тёплому ветерку.

– Да уж, девушка своеобразная. Зная, что они с Томом были вместе, я удивляюсь, как он ещё смог посмотреть на тебя.

Мои брови подскакивают вверх.

– Я имею ввиду, что он взял слишком высоко, родная.

– Когда это уже прекратится? – Выдыхаю я, вспоминая свою ситуацию.

– Скоро, Мэнди, я обещаю. Этот мальчишка глуп. Пытаясь угодить всем нам, он просто останется ни с чем.

Мамин телефон загорается, уведомления о звонке. Так как я стою над столом, моё внимание мгновенно привлекает имя, которое высветилось на нём.

Арольд Адамс.

– Почему тебе звонит дядя Джареда?

Мама выпрямляется, поднимая телефоном стола, и встаёт со скамьи.

– Он мне помогает мне в твоём деле. Твой же отец нам не поможет, – губы мамы трогает лёгкая улыбка, и она кивает мне и уходит в дом.

Что ж, с одной стороны странно выглядит то, что дядя лучшего друга Тома помогает моей маме, чтобы разорвать мою помолвку. А с другой стороны Арольд Адамс со своей семьёй годами поддерживали наши традиции чистоты крови. Думаю, ему выгодно, что семья, ставшая им родственниками не будет всеобщим посмешищем.

Последнюю неделю нам с Эриком не удавалось встретиться, даже несмотря на то, что он живёт в соседнем особняке. Кому-то из нас всего лишь нужно пробраться через собственный сад в другой. У Эрика были нескончаемые дела, но сегодня он смог выделить мне свободные минуты. Именно поэтому, когда мой телефон звонит, я думаю о нём. И, доставая телефон из кармана, даже не глядя ещё на экран направляюсь в сад.

И, о моё великое разочарование, потому что, когда я всё-таки смотрю на экран, то вижу злосчастное «Томас» на экране. Резко останавливаюсь, поднимая трубку.

– Что тебе надо, Томас? – Резко говорю я, как только он говорит «ало».

Парень смеётся в трубку.

– О, ты в подходящем настроении. Папочка уже рассказал о поездке?

– Ты пьяный? О какой поездке?

– О, – выдыхает он. – Значит тебе кто-то другой подпортил настроение.

– Да, ты, – четко говорю, поглядывая в сторону лабиринта.

– Я же ещё ничего не успел сделать.

– Ты позвонил, – чувствую, как внутри нарастает раздражение. Я должна идти к Эрику. – Тратишь моё время. Говори, что хотел. Какая поездка? При чём тут мой папа?

Слышу на том конце провода шуршание, как будто постельного белья. Он что ещё в постели? Может он не один?

– Я вчера говорил с твоим отцом, отпросил тебя в поездку со мной.

Я ослышалась?

– Наедине, – добавляет на выдохе он.

Вот ублюдок! Как ему удалось его уговорить?

Томас смеётся, когда не слышит моей реакции.

– Ты лишилась дара речи? Понимаю, – он тихо смеётся. – Каникулы с будущим женихом в другом городе с его семьей. Предвкушаешь?

– Этого не может быть, – бормочу я, не понимая, почему мама тогда была так спокойна сегодня. Если бы она знала, то точно бы предотвратила это. Мама ни за что бы не позволила мне оставаться надолго наедине с Томом, особенно, если это ночевка.

– Очень даже может. Вылет завтра в девять утра, полёт составит 9 часов. Позвонил тебе, чтобы ты собирала вещи. Достаточно информативно трачу твоё время?

– Всё это какой-то бред. Папа не мог…

Или всё-таки мог. В связи с последними событиями, он способен на многое.

– Папа тебя отпустил, Мэнди, – с губ Томаса слетает недвусмысленный стон, и меня пробирает дрожь.

Он совсем идиот? Звонит мне во время секса с кем-то? Звонит своей невесте? Не то, чтобы я ревную, но меня раздражает его поведение. Разве так адекватный человек будет поступать? Томасу двадцать пять, но он ничему не научился стоящему к этому возрасту. Вместо того, чтобы рваться ко мне в мужья, лучше бы подправил свои мозги.

– Да пошёл ты, – шиплю я, и прежде чем бросаю трубку, слышу, как этот подонок весело добавляет своё слово.

– Возьми с собой купальник!

Перспектива остаться наедине с ним или его семьёй меня не радует ни капли. Томаса кто-то же научил быть таким, значит, вполне возможно, что его семья похожа на него. Я тут не могу одного его переварить, а тут он умноженный на… Сколько у него вообще членов семьи?

Женишок раздразнил своим звонком меня не на шутку. Что это вообще было? Акт унижения? Грёбаный ублюдок. Раз уж, вероятнее всего, поездки мне не избежать, то я покажу ему завтра, что значит унижать меня.

До лабиринта я даже не замечаю, как дохожу. К счастью, Эрик тоже только что показался из-за угла. Спасибо, что хоть не опоздала.

– Ты не представляешь, как нужен мне сейчас, – говорю я, и на моём лице расцветает мягкая улыбка. Эрик – лучик света в окружающем меня безумстве.

– Что-то опять произошло? – Выдыхает он, приближаясь ко мне. Парень обнимает меня, но эти объятия не такие как раньше. Мне вообще кажется, что с каждым разом они становятся всё холоднее и холоднее.

– Жду-не дождусь, когда этот ужас закончится, – шепчу, поднимаясь на носочки перед ним, чтобы подарить ему лёгкий поцелуй.

– Что случилось, Мэнди?

Парень обхватывает мои щеки, всматриваясь в мои глаза.

– Папа отправляет меня в поездку с Томасом к его семье. Мне придётся завтра улететь с ним, – расстроено бормочу я. И сейчас, я как никогда благодарна за то, что хотя бы перед каким-то человеком могу раскрыться по-настоящему. Пока, конечно, Эрик не меняется в лице, и не бросает резко мои щеки.

– Эрик…

Кажется, в моём голосе болезненное разочарование.

– Твою мать, Мэнди. Вот именно, твою мать! Ты говорила, что нужно немного подождать, и твоя мама всё решит. И где же?

Парень делает шаг назад от меня, как будто он только что случайно обнимал прокаженную.

– Она говорит, нужно ещё немного…

Без боли на Эрика не взглянуть. Он сжимает руками свои волосы, оттягивая их.

– Вы их меня дурака делаете? Хотите сделать посмешище? – Злобно срывается с губ моего любимого. Это боль говорит в нём. – Потом что? Подождать твоей свадьбы? Да?

– Эрик, пожалуйста, мне итак не легко…

– А мне? – Безумно смеётся он. – Мне легко смотреть, как этот ублюдок возится вокруг тебя? Как касается тебя?

– Я понимаю тебя, – расстроенно бормочу я. – Но я ничего не могу поделать.

– Пусть твоя мама что-то сделает. Или Кэтрин Кромфорд только на словах в обществе такая грозная?

Эти слова для меня, как стакан холодной воды, выплеснутый в лицо. Огонь злости на Томаса ещё не успел погаснуть, как Эрик, вместо того, чтобы укрыть меня в убежище своих рук, льнул туда бензина. Язык за зубами мне не удаётся удержать.

– А что же с твоим мужским словом, Эрик? Или ты только на словах в постели такой смелый? Если бы ты рассказал своим родителям раньше, соизволил бы попросить моей руки, то ничего этого бы и не было.

Эрик замирает, как будто моя очередь была плеснуть ему воды в лицо и отрезвить его.

– Как будто так легко сказать родителям, что я хочу жениться на тебе, – как будто с брезгливостью выплевывает он.

– И что это, чёрт возьми, значит?

– Ты смеешься, Мэнди? Да твоя семья из всех самая неудачная.

Не могу поверить своим ушам, что слышу от Эрика. От Эрика, который пару месяцев назад мне говорил о своей безграничной любви и желании построить со мной семью.

– Твоя сестра дважды вдова и, видимо, охотница за деньгами, раз уж так вышло. Удивительно, как с Джаредом ещё ничего не произошло, – продолжает он, глядя на меня. – Твой папаша проиграл весь семейный бизнес и не вылезет из долгов. Твоя мать одна из жутких стерв нашего общества, а ты продалась Томасу Харту за какие-то деньги. Кстати, а он знает, что его невеста всё это время лежала под другим?

Парень наигранно усмехается, и я, сокращая между нами расстояние, отвешиваю звонкую пощечину ему.

– Прикуси свой чертов язык, Эрик, – шиплю я, хотя на моих глазах наворачиваются слёзы от обиды. – В тебе наверняка говорит сейчас злость, и после ты пожалеешь о своих словах. Не смей говорить даже больше ничего.

Эрик потирает свою щеку, размыкая губы. Он не смотрит прямо на меня, избегает взгляда. Кажется, что вероятнее всего, он уже жалеет о сказанном, но мне плевать. Этих слов я никогда бы не хотела слышать от него.

Поджимаю губы, чтобы сдержать свои эмоции и не разрыдаться перед ним.

– А теперь уходи, – еле как нахожу в себе силы промолвить это.

– Мэнди, – наконец-то выдохнул он, пытаясь привлечь моё внимание.

– Проваливай, Эрик, – обессилено говорю, поднимая на него глаза полные не выплаканных слёз.

– Мэнди…

– Эрик, не сейчас. Я хочу побыть одна.

– Хорошо, – сдаётся он, отворачиваюсь. – Мне пора на тренировку, надеюсь, мы вечером поговорим.

Только когда Эрик пропадает из виду, я даю волю своим слезам. Наплевав на свои бежевые брюки, я опускаюсь на землю, обхватывая свои колени руками. Я и раньше слышала нелестные отзывы о своей семье, причём довольно часто. Особенно, когда дело касалось моей сестры. Но я всегда старалась уравновесить взгляд на нашу фамилию, пытаясь быть идеальной. Плюс, я не хотела, чтобы меня так же, как мою сестру запирали за непослушание. Но не одни слова не приносили мне столько боли, сколько слова Эрика сейчас.

Я никогда не могла подумать, что Эрик, мой Эрик, заговорит точно так же, как и все люди нашего общества. Неужели он правда так думает? Эрик всегда был моим спасительным кругом, свежим глотком воздуха. Я находила в нём успокоение, но, видимо, ничто не может были вечно. Мой Эрик перегорел от ревности и боли, и во всём происходящем виноват лишь один человек – Томас Харт. По моим глазам стекают слёзы, а сердце с каждым судорожным вздохом только больше наполняется ненавистью к нему.

Глава 7

Томас

Сегодня, когда я забирал утром Мэнди из дома, ни на ней, ни на её матери не было лица. Очевидно, Вильям сказал жёнушке о поездке её драгоценной дочери в самый последний момент. Почему у моей невесты не было ни единой эмоции, понятно. Ей ненавистна мысль о долгой компании со мной.

Девушка была всю дорогу в такси молчалива, и я не стал её трогать. Как бы мне не хотелось, получить её эмоций, утром натыкаться на них никакого желания не было. Я ещё не набрался сил, а злая женщина не лучшая затея в этот момент. А вот в аэропорту её словно подменили. Хотя, может, она просто подзарядила свою батарейку.

Пострадали от Мэнди многие: женщина в регистратуре, мужчина, который случайно врезался в неё, женщина, которая заняла место в зале ожидания своей сумкой, я, на которого она всю дорогу нервно кричала, чтобы я не отставал. Финальной каплей стало то, что, когда она хотела сесть чуть не упала через свой чемодан. Девушка нервно дёрнула его за ручку, заставляя откатиться в сторону, и почти наорала на меня за то, что я не смог его убрать с её дороги.

Не знаю, что произошло с малышкой Мэнди за день, который мы не виделись, но сегодня она сверх агрессивна. Сама споткнулась о чемодан, и сама же обвинила в этом и во всех смертных грехах сверху меня. У неё месячные, или это так неожиданная поездка влияет?

Смотрю, как моя невеста напыщенно сидит рядом со мной уже в кресле самолёта. Её глаза бегают из стороны в сторону, она тяжело дышит, и я бы подумал, что она боится летать, но нет. То, как она вжимается в кресло, не сигнализирует, как страх, скорее злость. Боже, да ещё чуть-чуть и она лопнет. Что её так выводит?

Да, мне нравится играть с ней в игры, шутить, доводя до нервного тика, подбешивать, злить. Мне нравится, и я всеми руками за, но не когда, я не знаю правил игры.

Сейчас я только настороженно сижу в своём кресле, от незнания внутри меня образовалась дрожь, а во рту пересохло. К счастью, мимо нас проходит симпатичная светловолосая стюардесса с округлой попкой. Я наклоняюсь чуть вперёд, смотря ей вслед, и говорю, прочищая горло:

– Простите, можно вас?

Я снова выравниваюсь на своём месте, замечая, как невеста уже прожигает меня взглядом. Что я успел ещё сделать, чёрт возьми?

– Да, сэр, – звучит сладкий голос стюардессы над нами.

– Можно, пожалуйста, воды?

– Конечно, что-то ещё, сэр? – На лице, судя по её бэйджу, Мисти дежурная улыбка, и мне как-то хочется её разбавить.

– В других обстоятельствах я бы попросил номер вашего телефона, но боюсь, я превращусь в пустыню и от меня не будет толку.

Девушка издаёт смешок, а на её щеках разливается румянец. Стюардессам не всегда легко, особенно, в бизнес классе. Пару раз я был свидетелем того, как к ним пристают богатые ублюдки, возомнившие себя богами, раз оказались в небе. Так что девчонке нужно было разрядиться. По ней видно, что она поняла мой юмор, и Мисти, прочищая горло, пробормотала, мол, «сейчас принесу вашу воду, сэр». Только вот я не беру в счёт, что не все девушки улавливают этот тонкий намёк на шутку, потому что мне тут же прилетает пощечина из соседнего кресла.

Моя раскрасневшаяся от злости невеста следом хлопает меня по бедру, сжимая своими, к счастью, маленькими коготками ткань моих джинс. Не знаю, специально или нет, но большинство её пальчиков впивается во внутреннюю часть бедра в опасной близости от моего паха. Даже не знаю, какой эмоции поддаться. Злости из-за удара? Удивлению, что она по доброй воле касается меня? Или возбуждению, которое тут же отдаётся покалываем в яйцах?

– Тебе нравится унижать меня, да? – Шипит она, вжимая свои пальцы сильнее. – Нравится? Сделал мне предложение, чтобы унизить меня, как девушку, да?

Я вздрагиваю, чуть ли не подскакивая с места, когда её пальцы случайно соскальзывают ещё ближе к уже проснувшемуся органу.

Ты чёртов предатель, Том младший. Почему ты не перестал вставать, когда перед тобой лежит красотка в красивом кружевном белье? Почему встаёшь, когда девушка желает насквозь проткнуть меня своими ногтями? Если она тебя сейчас заметит под тканью плотных джинс, то не погладит по головке, а скорее всего оторвёт её. Будь логичным уже.

– Не говори потом, что не знаешь, почему я тебя на дух не переношу. Ты – ничтожество, Томас. Взял на себя ответственность в виде невесты, брака в будущем, но при этом звонишь мне, когда с кем-то трахаешься, а теперь на моих же глазах клеишь какую-то стюардессу?

Пальчики Мэнди во внутренней части моего бедра, которые снова вжимаются в ткань, добираясь до кожи, заставляют меня воспользоваться тем, как она повёрнута ко мне. Хватаю её за затылок, притягивая к себе. Мои пальцы запутались в её волосах, наши лбы на расстоянии сантиметров пяти друг от друга. Её дыхание сбивается, а моё так уж давно не такое и ровное.

– Когда это я тебе звонил, трахаясь с кем-то?

Кончик её языка скользит между её губ, а голубые глаза устремляются в мои.

– Вчера, – уже не так уверенно говорит она.

– И как же ты поняла, – моя вторая рука опускается на её руку, которая лежит на моём бедре, прижимая её к нему, – что я трахаюсь?

– Ты стонал.

Что?

Я очень чётко помню, что вчера, да и в принципе в последнее время, ни с кем не спал. А тем более ни в ком не был, когда звонил Мэнди.

Вчера, когда я ей звонил, я, конечно, лежал в постели, но… О да, стон был. Я потягивался в кровати и с моих губ слетел стон. И было, на минутку, одиннадцать утра. Мы же вчера до трёх ночи были на другом конце города с парнями, отмечая их будущее отцовство.

Я не могу сдержать смешок.

– Стонал, как будто трахаюсь? – Щёки Мэнди едва заметно краснеют. – Или как будто мне делает приятно ртом какая-то другая девушка, и я не сдержал стон.

– Ну ты и ублюдок, Томас, – шипит она, дергаясь на месте. Но я слишком крепко зафиксировал её положение в своих руках, ей никуда не деться.

– Тебе так мало нужно, чтобы начать ревновать? – Мой голос становится на тон тише. – Настолько, что твоя фантазия сама додумывает то, чего не было? Или это фантазии иного рода?

– Что ты…

– Я вчера ни с кем не трахался, Мэнди, – шепчу я, наклоняясь вперёд. Расстояние между наших губ ничтожно мало. Настолько, что я ощущаю её дыхание на своей коже, когда она мне так же шепотом отвечает.

– Ты меня унизил, Томас.

– Я бы так ни за что не поступил.

– Ты испортил всё, что у меня было, – на выдохе признаётся она.

– Я дам тебе больше.

Наши губы почти соприкасаются, Мэнди замирает. В ожидании? В страхе? В любом случае это не важно, потому что как только мои губы опускаются на её, даже не в поцелуе, а в обычном прикосновении, я отстраняюсь от неё. Мои руки дают ей свободу, и я выравниваюсь в своём кресле. Мэнди же возвращается в своё положение не сразу. Похоже, ей надо время, чтобы переварить мою близость.

Не то, чтобы я не хотел её поцеловать, чертовски хотел бы, но не сейчас. Если и поцелуй с невестой, то стоящий, а не в месте, где на нас глазеют из соседних кресел, и с минуты на минуты придёт и прервет нас стюардесса с моей водой. Я целовал Мэнди всего лишь единожды, на нашей помолвке, но это было не в счёт. Это не был чувственный поцелуй, он был все-то показательным. Только для одного зрителя. Поцелуй, который я получу следующим будет по обоюдному желанию, я уверен.

Как только стюардесса Мисти оставляет нас, Мэнди прочищает горло и неожиданно говорит (я ждал от неё очередной нападки):

– Расскажи мне о своей семье.

Ого! Ого!

– Ого! – я чуть ли не давлюсь водой, глоток которой решил сделать лишь сейчас.

– Осторожно, не помри здесь, пожалуйста, – язвит моя невестушка, но уже поздно. Я увидел её спокойную сторону.

– Тебе что интересна моя жизнь?

– Мне интересно, что меня ждёт, когда мы прилетим.

– Ну для начала дорога до дома. А после моя великолепная семья, состоящая из семи человек, – с наигранной лёгкостью говорю я. Хотя на самом деле мысль о своей семье пугает меня. Меня слишком давно там не было. – Мама – Эмили, отец – Джейсон. К нашему приезду их ещё не будет дома, поэтому, вероятнее всего вы встретитесь только завтра.

– Почему их нет дома?

– Отец был в рабочей поездке, маму брал с собой. Да они в принципе не разлучаются надолго. Любой выезд из дома больше, чем на пару часов для них ад.

– Почему?

Вопрос Мэнди заставляет меня усмехнуться. Она и вправду не понимает?

– Они безумно любят друг друга, – с улыбкой на лице ловлю растерянность невесты, – вот и каждая минута на расстоянии для них, как ад.

– Эм… Хорошо, кто есть ещё?

– У меня ещё есть две сестры и брат, – прочищаю горло, прежде чем поправить, младший. Эмма – самая старшая из нас, ей двадцать семь. Замужем она уже как лет шесть за Кларком.

– Дети есть?

– Нет. Она сторонница того, что нужно сначала чего-то добиться, а после думать о потомстве. По итогу у них с мужем на двоих одно своё крупное в городе издательство. Само-собой, без помощи родителей не обошлось, с двух сторон, конечно.

Мэнди кивает, и это заставляет меня улыбнуться. То, что она спрашивает о моей семье, значит, что для неё это хоть каплю, но важно. Она бы могла молча сидеть и ждать момента, когда мы доедем, и я там бы на месте всё рассказал. Но она решила настроиться на это заранее. Что даёт мне понимание того, что она собирается играть роль прилежной невесты при моей семье тоже.

– Вторая сестра – Диана, тоже замужем. Ей двадцать шесть. Они с Дэниелом в браке только четыре года, но встречались они с её девятнадцати. Насколько я знаю, они ждут ребёнка.

– Насколько ты знаешь? – Девушка слева тихо усмехается. – Ты что..?

– Да, очень давно не был дома. Мы мало поддерживаем друг с другом связь.

Мэнди неловко поджимает губы.

– А что же младший брат?

– Сэмюель, ему одиннадцать. Мы его называли малыш-Сэм, но, думаю, сейчас он на это прозвище не станет окликаться. Обычный школьник.

– Чем-то занимается?

– Наскокько я знаю, нет.

Представляю, как выгляжу сейчас в её глазах. Самовлюбленный ублюдок, который не знает почти ничегошеньки о членах своей семьи, который бросил их ради веселья и женщин в большом городе. Но у меня свои на то причины.

– Хорошо. Это всё, что я должна знать? – Спрашивает она, кидая на меня быстрый любопытный взгляд.

– Да.

Большего знать ей не стоит. Мы проведём с этими людьми около недели, и потом, на вряд ли она будет видеть их часто. Сегодня мы с ней летим к моей семье лишь потому что большая часть финансов у меня исходит от них, и мне нужно оправдать взятые деньги для Вильяма. Ничего больше.

Дальнейший полёт проходит в спокойствии, но ни я, ни Мэнди не сомкнули глаз за всё время. Думаю, дело в том, что для нас обоих этот день сулит только одно напряжение. В такси Мэнди лишь спрашивает, сколько времени нам ехать, остальной весь путь мы слушаем рассказ водителя о местных. И только, когда мы подъезжаем к нашему семейному трёхэтажному особняку, в котором умещается вся родня, из меня вырывается короткое разочарованное «чёрт». Члены моей прелестной семьи, кроме родителей, конечно, выстроились около высокого серого забора из камня и чёрных прутьев сверху с цветами, шарами и какими-то подарочными коробками в руках.

Глава 8

Мэнди

Судя по реакции Томаса и вырвавшемуся из него «чёрт», он свою семью не очень-то и рад видеть. Что, кстати, странно, потому что из окна такси, стоящие люди с улыбками на лицах и праздничным атрибутом в руках, выглядят довольно милыми. Они переглядываются, переговариваются и хихикают, пока мы с Томасом не спешим выходить из машины.

Я прочищаю горло.

– Томас.

– Дай мне ещё минуту, – он кидает взгляд на родню и поджимает губы.

Молча киваю. Что-то мне подсказывает, что он о чём-то умолчал. Тогда, в самолёте, он всё-таки скрыл от меня какие-то, судя по всему важные моменты. Почему он тогда не тянется к своей семье?

– Пойдём, – говорит парень и выходит из машины, я выхожу следом.

Водитель помогает нам вытащить чемоданы, и мы, наконец, подходим к ожидающим с нетерпением нашего внимания людям. Первой подаёт голос высокая светловолосая девушка в светлых джинсах (они с Томом очень похожи: светло-русые волосы, голубые глаза, одинаковые подбородки) и свободной бежевой футболке с воздушными шарами в руке.

– Добро пожаловать, – улыбается она, и я, клянусь, что Том рядом со мной болезненно вздыхает.

Я улыбаюсь людям, причём-таки искренне. Здесь даже, если честно, притворяться и не хочется. Они слишком заражают своим настроением.

Девушка брюнетка с длинными волосами и голубыми глазами подходит к Томасу. В одной её руке маленькая подарочная коробка, а другой она даёт лёгкую пощечину брату.

– Ты даже не приехал на мою свадьбу, – девушка надувает обиженно губы, заставляя Томаса мягко улыбнуться.

– Зато я сейчас приехал.

– Конечно, иначе бы папа тебе голову оторвал, – смеётся младший брат Тома, поправляя букет с цветами в руках.

– Давайте, я уже вам представлю свою невесту, и вы впустите нас в дом? У нас был сложный перелёт.

Сложный?

– Как же я соскучилась, Том, – говорит девушка, которая минутой ранее ударила его по лицу, и тянется за объятиями.

Томас легко обнимает сестру, пока остальные подходят к нам. Мне, в принципе, не нужно представление, потому что они итак знают моё имя.

– Я – Эмма, – улыбается светловолосая девушка мне, – старшая сестра этого зануды, а это мой муж – Кларк. Мы тебя очень ждали, Мэнди.

Девушка кивает на крупного высокого брюнета с короткой стрижкой рядом с собой. На нём так же синие джинсы и бежевая футболка. Парный лук? Мужчина протягивает с улыбкой мне небольшой букет алых роз, когда я смущенно бормочу:

– Приятно познакомиться.

– А это моя вторая сестра – Диана, – немного сдавленно говорит Томас, наверное, потому что сестра тискает его за щёку, как малыша.

Девушка кидает весёлый взгляд в мою сторону.

– Прости, я просто так давно не видела этого малыша.

Том тяжело вздыхает, и Диана заливается смехом.

– Приятно познакомиться, Мэнди, – произносит девушка, оставляя брата в покое, и протягивает мне маленькую коробочку с подарком.

Даже как-то неловко это всё принимать, ведь мы с Томом приехали с пустыми руками. Да кто же знал, что нас вот так душевно собираются встречать?

– Я – Дэниел, – улыбается худой парень в чёрном костюме тройка, протягивая маленький букет лилий мне.

– Приятно познакомиться, – снова бормочу я, искоса кидая взгляд на Тома.

– А это малыш Сэм, – говорит Том, трепая парнишку по голове. Темноволосый мальчишка в футболке и черных штанах закатывает глаза.

– Просто Сэм, – предупреждает он меня, протягивая букет ромашек.

– Приятно познакомиться, Сэм.

Кларк и Дэниел поднимают подарочные коробки над головами, демонстрируя их мне, после того, как один толкнул другого в плечо.

– Это тоже для тебя, но, пожалуй, мы поможем донести.

Эмма обнимает брата, после чего приходит черед младшего достойно поздороваться с Томом. Но, вопреки моим ожиданиям, никаких объятий не следует. Они просто как-то по-взрослому пожимают руки, и малыш, в это время прожигает его взглядом.

– Боже, я не верю, что ты наконец-то дома, – шепчет восхитительно Диана, касаясь предплечья Томаса, как будто сомневается в его реальности.

– Диана, посмотри на его глаза, он, как не в своей тарелке. Дай ему привыкнуть снова к домашней атмосфере, – муж девушки осторожно отталкивает её от брата.

– Было бы легче привыкнуть, если бы вы не держали нас за забором, – как-то напряженно шутит Том, и все поддерживают его.

– Я возьму чемодан, не беспокойся, – говорит мой женишок, когда члены его семьи отворяют ворота, чтобы нам было удобно всем пройти.

Девушки забирают меня вперёд с расспросами о полете, дороге, таксисте, но я успеваю услышать, как сзади нас Сэмюэль обиженно говорит старшему брату «ты сбежал».

Эмма смеётся, заглушая разговор двух братьев позади нас.

– Боже мой, мне интересен рассказ появления вашей истории безграничной любви с Томом.

Я запинаюсь.

– Да вообще-то у нас с ним нет красивой истории любви.

– Ну а как же вы тогда решили пожениться?! – Восклицает Диана.

– Милая, – с губ Дэниела слетает смешок. – Не у всех же всё начинается, как в сказке.

– Хорошо, а как же вы решили пожениться? Наш брат хотя бы романтично к этому подошёл? – Любопытствует Эмма.

– Более чем, – сдавленно говорю я. – Назовём это любовью с первого взгляда, потому что Томас тут же попросил моей руки у отца. А помолвка была на моё совершеннолетие пару месяцев назад.

– Серьёзно, Том вот так быстро решился? – Восхищенно говорит Кларк, и я киваю.

– Сама в шоке.

– А что же касается тебя?

– Конечно же я приняла это предложение, Диана. У нас принято, чтобы браки заключались по одобрению родителей, поэтому всё прошло гладко.

– А что же до тебя? Как же любовь?

От вопроса Эммы меня пробирает нервная дрожь. Конечно же, я не могу изливать душу своей личной трагедии первым встречным, особенно, если они семья виновника этого.

– В Томаса тоже нельзя было не влюбиться с первого взгляда, – вру я, и моя ложь вызывает смущенные улыбки.

Мы подходим, наконец-то, к дверям трёхэтажного особняка, и Кларк отворяет дверь, пропуская меня первой. Молочно-серый дизайн даёт ощущение простора. Не броская мебель большой прихожей, в которую мы попадаем задаёт ощущение уюта.

– Знаешь, – говорит Диана с мягкой улыбкой, – у нас все в семье всегда женились по любви. И это так прекрасно, что вы с Томом тоже станете членами, которые соблюли нашу главную традицию.

– Если честно, то мы думали, что потеряли Тома. Этот клуб, безделье, прожигание денег в пустую…

– Но теперь я здесь и с невестой, Эмма, – подмечает Томас, оказываясь за её спиной.

– И мы этому дико рады, – добавляет Диана, глядя на брата.

– Мы приготовили ужин. Может, разберёте вещи и мы тогда продолжим? – Предлагает Кларк, и Томас почти мгновенно говорит.

– Нет, – парень откашливается, когда понимает, что ответ вышел слишком резким. – То есть, мы, слишком устали. Пожалуй, поедим в комнате.

– Но как же…

– Диана, – муж опускает руку на плечо жены и слышно шепчет. – Не наседай.

– Да, правда. Пусть ребята отдохнут, а завтра уже устроим совместный завтрак, поддерживает Эмма, и Томас кивает.

– Спасибо.

– Мы поможем им отнести вещи и подарки. Ты ещё помнишь, где твоя комната? – Смеётся Дэниел.

– Мы будем жить эти дни в гостевой.

Да что с Томасом такое? От ужина отказался, от собственной спальни тоже. Прошло столько времени после того, как мы приехали, а он ещё ни разу не съязвил и не вывел меня из себя.

– Хорошо, – без препятствий соглашается Кларк, опережая остальных. Сомневаюсь, что все бы беспрекословно повторили бы его ответ.

– Тогда мы сами поужинаем. Придется правда прибрать приборы.

– Да, Диана, побудьте с Эммой внизу, а мы проводим Мэнди и Тома до их комнаты.

Я сжимаю в руках цветы и коробку, подаренные семьей Тома, когда впереди нас с женихом по большой мраморной лестнице к ковром поднимаются мужья его сестер с коробками и моим чемоданом наверх.

– Гостевые комнаты у нас на третьем этаже, наши расположены на втором, – словно экскурсовод рассказывает Кларк. – Есть читальный зал на этом же этаже и выход на летний балкон-крышу. Из него открывается шикарный вид на ночной город.

– Не знаю, говорил ли папа вам, но на завтра мы запланировали семейный выезд на природу. Палатки, костёр, свежий воздух, – подключается Дэниел, и теперь мне всё больше кажется, как будто мы заплатили за курс на каждый день в отеле.

– Вы снова начали ездить в лес? – Удивляется Томас, и я больше подкрепляюсь в мысли, что что-то здесь не чисто.

– Да, года три назад ещё. Ты не приезжал, поэтому нам пришлось в своём коллективе собираться. Сейчас, пока ты здесь, папа решил, что это лучший момент, чтобы поехать. Тем более ты с невестой.

– Ну раз уж так, то нам точно с Мэнди нужно отдохнуть.

– Не обращайте внимания на девушек, – говорит Кларк, заворачивая по лестнице ещё раз наверх. – Они перевозбуждены приездом брата, поэтому могло показаться, что они слишком напористые.

Эти слова, точно адресованы только мне. На самом деле я не понимаю, как Томас вообще мог общаться со своей семьей так холодно. Настолько, чтобы не знать даже точно, кто и чем занят. Он сказал, что его Диана с мужем ждут ребёнка. Точнее, он сказал, «насколько я знаю». По внешнему виду не скажешь, что девушка беременна, хотя, может быть, у неё маленький срок. Но, если судить по обстановке сейчас, то можно подумать, что Томас вовсе что-то перепутал.

– Ты голодна? – Почти что перебивая Кларка спрашивает Том.

– Нет.

О каком тут аппетите вообще может идти речь? Я в первый раз настолько надолго уехала от семьи, причём в другую семью с женихом, которого не могу терпеть. А завтра меня ещё и ждёт поездка в лес. Снова поездка…

– Я тоже ничего не хочу, поэтому не беспокойтесь о нас. Мы уже завтра за завтраком встретимся.

– Хотите побыть наедине, так наедине, – смеётся Дэниел, когда мы, наконец, поднимаемся на последний этаж.

Ребята доводят нас до самой крайней комнаты, рядом с которой идёт тот самый выход на крышу, о котором говорил один из них нам по пути сюда.

Эта комната совсем небольшая. Светло-серые обои, молочного цвета натяжной потолок, белый небольшой шкаф с зеркалом на дверце во весь рост. Двуспальная кровать с тёмно-серым пледом и мягкой белой спинкой у стены. Из остальной мебели тут только прикроватные тумбы с обеих сторон с небольшими ночниками в виде кувшинок и туалетный столик с зеркалом. В комнате одно небольшое окно с тёмными, почти что чёрными, шторами и белым тонким тюлем.

Кларк закатывает мой чемодан в комнату и ставит небольшую коробку с подарком на кровать. Дэниел следует его примеру и ставит свою небольшую, почти плоскую, прямоугольную коробку поверх коробки Кларка. Мы с Томасом заходим в комнату следом за ними, и пока я осматриваюсь, Томас подкатывает свой чемодан к кровати.

– Мы рады, Том, правда рады, что ты снова здесь, – Кларк протягивает руку моему жениху, и тот принимает рукопожатие.

– Я тоже, – говорит Томас, но и мне, как и Кларку с Дэниелом, судя по их взгляду, не кажутся его слова правдивыми.

– Спасибо за такой душевный приём, – мягко говорю я, чтобы сбить эту волну напряжения, которая нас не покидает с самого момента выхода из такси.

Дэниел улыбается.

– То-то ещё будет, – с губ парня слетает усмешка.

– Завтра ты прочувствуешь всю атмосферу отдыха с семьёй Харт, – поддерживает Кларк, когда направляется к выходу.

– Спасибо, что помогли донести вещи.

Вежливости Тому не занимать. Он практически подгоняет парней к выходу из комнаты, следуя за ними в неподобающей близости. И после своих же слов, он почти мгновенно за их спинами захлопывает дверь. Клянусь, что я слышала, как он легко вздохнул после этого.

– Ты всё-таки что-то мне не договорил, – произношу я, опуская небольшие букеты и коробочку с подарком на кровать, – даже очень много.

– Нет, – спокойно отвечает он, поворачиваясь ко мне лицом.

– Ты не любишь свою семью? – В лоб спрашиваю я, глядя на удивлённого парня.

– Конечно люблю, просто, – Томас делает глубокий вдох, – у нас всё немного сложно. Но не переживай, тебя это не коснётся.

– Да, но я не могу находится в этой напряженной обстановке, не зная в чём дело.

– Это не важно.

– А что тогда для тебя важно? – Тихо усмехаюсь, глядя на то, как парень подходит ко мне.

– Ну, например, – а дальше он немного откашливается и пытается спародировать мой голос. – В Томаса тоже нельзя было не влюбиться с первого взгляда.

Мерзавец и это успел услышать. Ну, конечно, как его уши могли такое пропустить.

– Как по мне очень важная тема, – говорит он на расстоянии в полшага от меня.

Я гордо вздёргиваю подбородок перед ним.

– Не обольщайся, Томас, я просто хотела угодить твоей родне.

Парень усмехается.

– Вот как?

– Конечно. Я же не могу сказать, что я бы ни за что не посмотрела в твою сторону, потому что ты самовлюблённый, ничем не обремененный бабник без планов на будущее.

– Ты ошибаешься, – спокойно произносит Томас, глядя на меня. Его не оскорбили мои слова?

– И в чём же это я ошиблась? Одна Кларисс тому свидетель. Она, даже не смущаясь, при мне и моей семье говорила о твоём восхитительном члене.

Конечно, Томаса не волнует, что я подкрепила свои слова насмешливым голосом. Всё, что слышит он, – я сказала «его восхитительный член». Тому большего и не нужно, он сокращает и без того маленькое расстояние между нами. Моё дыхание замирает от близости. Тяжело сглатываю неожиданно образовавшуюся вязкую слюну, но не опускаю голову, глядя в потемневшие за одно мгновение голубые глаза парня. Единственное прикосновение моего ненавистного жениха, которое он мне дарит, – он поднимает указательным пальцем мой подбородок ещё выше, заставляя запрокинуть немного назад голову. Парень склоняется надо мной, его взгляд направлен прямиком на мои губы. И, будь я проклята за своё желание в этот момент, чтобы он коснулся моих губ.

– О моём восхитительном члене, говоришь?

Глава 9

Мэнди

Ощущать дыхание Томаса на своей коже так неправильно, и так волнительно одновременно. Я не могу и даже на секунду допустить, что всему виной влечение. Нет, потому что этого просто не может быть. Скорее всего моё учащенное сердцебиение и… Мать его, предвкушение результат нашего с Эриком воздержания от близости уже почти около двух месяцев (мы тратили всё свободное время на разговоры и выяснение отношений). Да. Всему виной именно это. Потому что никакой другой причины рядом с Томасом не может быть.

– Это не мои слова, – с какой-то лёгкой хрипотцой тихо говорю я.

– Но им так идёт выходить из этого ротика.

Указательный палец Томаса, которой секунду назад был под моим подбородком, скользит вверх к моим губам. В медленном мучительном движении он скользит его кончиком по контуру моей нижней губы. Надавливая на кожу Том посылает импульсы по всему моему телу, заставляя бабочек внутри моего живота проснуться.

– И всё же, – слабо и очень тихо выдыхаю я, заставляя поднять глаза Томаса с моих губ и взглянуть на меня.

– Поверь, у тебя будет повод его похвалить, – шепчет он, и его палец вновь спускается по моему подбородку вниз. – Даже не один.

С моих губ срывается тихий всхлип, когда губы Томаса нависают над моими на чересчур дразнящем расстоянии. Мужской палец скользит по моему горлу вниз, заставляя дыхание замереть, его вторая рука опускается на мою талию.

– После Кларисс как-то не хочется, – шепчу, глядя с вызовом в его глаза.

Губы Томаса трогает лёгкая усмешка, и его рука скользит ниже, к моей ягодице.

– За пару часов уже дважды уже удостоен твоей ревности. Ледяная принцесса растапливает стены?

– Это не ревность.

– Да ты что? – Шепчет Томас, когда его большая ладонь накрывает мою ягодицу. Он сильно сжимает её, вырывая из моей груди тихий стон. Я прижимаюсь к его груди, мои ладони ложатся на его подкачанную грудь, покрытую тканью чёрной хлопковой футболки.

– Это брезгливость, – шепчу я, вопреки реакции своего тела на него.

Вторая рука Томаса тоже опускается на мою ягодицу, и теперь он сжимает их обеими руками, заставляя меня вжаться животом в его пах. По моему телу пробегает приятная дрожь, находящая пристанище где-то под низом живота.

– Кларисс была до тебя, – зачем-то говорит он, и я не могу не прикусить свою нижнюю губу, пока он собственнически мнёт мои ягодицы.

– Ещё скажи, что ты хранишь мне верность, – срывается с полу-стоном с моих губ, и Томас замирает в сантиметре от них, и…

Он отстраняется.

Он отстраняется с непонятным мне выражением лица, выпуская моё тело из своих рук, и меня накрывает ужас от осознания того, что я позволила лапам Томаса Харта трогать свою задницу. Чем я вообще думала? О чём?

– И постарайся не трогать меня больше своими грязными руками, – раздражённо говорю я, поправляя пояс своих светлых скини джинсов.

– А ты постарайся хотя бы скрывать своё возбуждение, когда я приближаюсь к тебе ближе, чем обычно, – усмехается в ответ Томас, и я не могу не кинуть на него гневный взгляд.

На самом же деле я злюсь не на него. Томас ведёт себя в свой же дикарской манере, от него не удивительно слышать что-то подобное. Про действия его я вообще молчу. Я злюсь на себя, потому что не смогла контролировать себя минутой ранее, свою реакцию. Я злюсь на проснувшееся желание коснуться его губ своими где-то внутри меня. Как оно вообще могло возникнуть, когда меня ждёт дома измученный ревностью Эрик? Что я за девушка, если вот так просто растаяла от рук Томаса на себе, когда у меня есть любимый человек?

– А что ты хотел? Чтобы я накинулась на тебя и ударила?

– Мне, конечно, понравилась бы такая реакция, но то, что я увидел, лучше всех ожиданий.

На лице этого наглеца расцвела самодовольная улыбка. Он засовывает руки в карманы своих джинсов спереди, глядя на меня своими потемневшими от недавней близости голубыми глазами. Они словно пылают победой в чёрных расширенных зрачках, Томас прикусывает нижнюю губу, не разрывая зрительного контакта со мной. Так этот ублюдок, выходит, дважды меня специально дразнил? Сначала в самолёте, а теперь и сейчас? Просто хотел насладиться моей реакцией на себя? Гребанный самодовольный ублюдок!

– Да пошёл ты! – Шиплю я, отворачиваясь от него.

– Да ладно тебе, Мэнди, не то ещё будет.

– Томас, ещё одно слово, и я тебя покалечу прямо в твоём собственном родительском доме. Ты понял? – С пол оборота угрожаю ему, и он смеётся, поднимая руки вверх.

– Тогда спасём мне жизнь и отвлечёмся, – предлагает он, делая снова шаг в мою сторону.

Я уже приготовилась к тому, чтобы реально накинуться на него с кулаками, если он скажет хоть что-то пошлое сейчас. Ну а что? Мне же нужно куда-то выплёскивать свой гнев? Даже если он по большей части на саму себя, особенно после того, как я позволила ему приблизиться к своему телу. Это был первый раз, когда Томас так нагло ко мне прикасался, и я ненавижу ту часть себя, которая приняла эти прикосновения.

– Может, откроешь подарки? – Со странной улыбкой предлагает мне мой жених, и я не могу поверить, что услышала даже правильно. То есть всё? Никаких подколок с подтекстом не будет?

– Вот так просто?

– Зная мою семью, вот так просто, точно не будет, – усмехается Томас.

– Не думаю, что они такие же ненормальные, как и ты.

– Думаешь, я один уродился такой?

Принимаюсь открывать первую небольшую прямоугольную коробку в розовой подарочной бумаге. Несколько усилий, чтобы порвать упаковку, пока Томас подходит ближе, чтобы тоже посмотреть на содержимое.

– Это… – шепчу, когда открываю коробку и вижу один из «чудесных» подарков, который мне вручили родные Тома.

Подхватываю кончиком указательного пальца тонкую красную кружевную ткань, поднимая её вверх перед собой, чтобы убедиться в своих подозрениях. И да… Чёрт, я права! Это красное кружевное боди, плотная ткань на котором лишь на груди в чашках. Мои глаза раскрываются от шока, а Томас прыскает от смеха.

– Да, похоже, моя семья тоже хочет, чтобы у нас был секс.

Тут же бросаю кружевную вещицу, судя по чашке, моего размера обратно в коробку (знать не хочу, как они определили мой размер). Сдвигаю коробку вниз, чтобы открыть следующую, покрупнее. Надеюсь, я просто ошиблась, и следующий подарок будет приличным. Вполне возможно, что кто-то из сестёр Томаса просто решил сделать особенный подарок.

И всё бы, да ничего, но в следующей коробке нет никакого милого сервиза или вазы, там четыре пухлые упаковки с ролевыми костюмами. Медсестра, дьяволица, учительница и ангел, чёрт возьми!

– О Боже, – шепчу, откладывая этот разврат в сторону к кружевному боди.

Томас еле как сдерживает свои эмоции. Не знаю, что именно его смешит, моя реакция или сами подарки, но это вызывает лишь у меня большее удивление. Неужели это правда подарки его семьи?

Мои руки тянутся к следующей коробке, только в этот раз надежды на что-то милое намного меньше. Что же может скрывать в себе эта небольшая коробочка в красной обёртке с чистым белым бантом? Ну, конечно же, там резиновый член. Картонная коробка с резиновым розовым членом с пометкой пятнадцать.

Я почти что давлюсь воздухом, когда вижу картинку на коробке. Боже, да моим глазам уже некуда расширяться. Тяжело теперь принять тот факт, что люди, встречающие нас с милыми улыбками на лицах, шарами, цветами держали в руках вот это всё.

– У меня больше, – смеётся Томас, забирая у меня коробочку из рук, чтобы рассмотреть подарок своей семьи для невесты.

И в этот раз я реагирую на него, спрашивая в лоб:

– Это ты купил всё, да?

Мой вопрос выходит довольно резким, но меня можно понять. Я просто не могу поверить в то, что это для меня выбирали старшие сестра Томаса и их мужья. Да как в это вообще можно поверить?

– Нет, – Томас качает головой с широкой улыбкой на лице, отрывая взгляд с красочной упаковки последнего подарка. – Я же вроде предупредил, нет?

Видимо, Томас не единственный озорник в этой семейке. Даже думать не хочу, что первое впечатление будет обманчиво, и меня ждёт куча людей, похожих на Томаса, а то и хуже.

– Смотрю, вещица-то привлекла твой интерес. Хочешь, возьми его с собой в ванную, – усмехаюсь, когда следую к своему чемодану.

– Только, если ты пойдёшь со мной, – усмехается в ответ парень с хрипотцой. – Потому что она меня завлекла не поэтому. Знаешь, разные картинки появляются в голове.

Я открываю свой чемодан, чтобы распаковать вещи, ну или хотя бы часть.

– Неужели ты хотел бы, чтобы я его в тебя запихнула? Тоомас, спешу тебя огорчить, тогда тебе нужна не я.

Мой женишок глухо смеётся, небрежно бросая коробку на кровать.

– Нет, мне как раз-таки нужна ты.

– И это моя самая огромная проблема, – едва слышно бормочу я, доставая из чемодана свои вещи.

***

К счастью, Том не стал биться со мной за очередность в ванную, а, как джентльмен, пропустил меня первую. Пока Томас принимал душ после долгой дороги, я успела убрать подарки, которые скорее были для брата, а не для меня, на одну из полок в шкафу. Зашторить шторы, оставив без капли вечернего света комнату, убрать цветы в ведро с водой, которое, на удивление было в ванной и организовать своему ненавистному жениху спальное место на полу.

Томас опасен для меня. После того, как он увидел мою реакцию на его близость, он станет без конца провоцировать меня, вновь выводить на неё, пока я не оступлюсь. Том будет играть со мной подобно коту, который поймал в поле своего зрения добычу. Поэтому мне стоит держать его подальше от себя. Ведь мне итак придётся на этой неделе играть роль счастливой невесты перед его семьёй, пока дома моя мама говорит какой-то грандиозный план по спасению меня из предстоящего брака. А это уже очень много. Так что ночи с ним на одной кровати не входят в список моих послаблений на его счёт.

Дверь ванной отворяется, и с паром Том, к удивлению, выходит оттуда в пижамных клетчатых чёрно-белых штанах и белой свободной футболке. Что за баню он там устроил? Его взгляд медленно скользит по комнате, оценивая устроенную мной обстановку. Уголок губ парня подскакивает немного вверх, и он направляется к кровати, а точнее к месту перед двуспальной кроватью, где я ему постелила и вообще-то даже выделила подушку. Хотя, он и этого не заслужил.

Глупо было полагать, что этот парень будет следовать моему сценарию, где он спокойно выходит из ванной, говорит что-то вроде «в следующий раз ты сама меня позовёшь к себе» и ложится спать, где ему постелили. Но в реальности, когда Томас подходит к спальному месту, он перепрыгивает это место, падая рядом со мной на кровать с гребанной улыбкой на лице, и говорит:

– А что к нам кто-то должен прийти?

– Оно для тебя, – недовольно бормочу я, подтягивая на себя одеяло, чтобы ему ничего не досталось.

– Тогда у меня плохие новости, – Том ползёт к краю кровати, подхватывая подушку с пола и бросая её на её законное место на кровати, и возвращается обратно. – Я сплю с тобой. Под одним одеялом.

Он смотрит на меня, прожигая взглядом голубых глаз, и я замираю. Том пользуется моментом и дёргает одеяло на себя, тут же пробираясь под него. Пару минут мы, как дети, пытаемся перетянуть одеяло каждый на себя руками и ногами. Хватаем разные его куски, чтобы захватить себе выигрышный. И в какой-то момент Томас делает запрещённый приём, – щипает меня за бок. Я пищу, бросая часть одеяла, и он пользуется моментом перетягивая его на себя.

– Иди на пол, Том, – шиплю я, пытаясь дёрнуть одеяло на себя, но он крепко держит свою часть.

– Только если с тобой, – тихо смеётся он, провоцируя меня.

Хочу так же ущипнуть его или хотя бы схватить за руку, чтобы отвлечь. Моя раскрытая ладонь под одеялом пытается пробраться к нему, но Томас дергается, подскакивая вверх бёдрами, чтобы продвинуться выше к спинке. И, я не знаю, кто отвечает за случайности, но он в этот момент сделал свою работу на десять из десяти. Потому что моя раскрытая ладонь опускается прямо на его член, а в моей голове что-то отдаёт сигнал моей руке сжать «пойманное». Мы в моменте замираем с Томасом, наши удивленные глаза встречаются с друг другом. Пара секунд, и я отпускаю его член, прочищая горло.

Меня моментально обдаёт жаром.

– Спи уже здесь, – сдаюсь я, в нежелании больше никак сегодня с ним контактировать.

Сейчас бы был идеальный момент для шутки со стороны Томаса, но, похоже, он лишился дара речи от моей ладони. Он только так же, как и я, прочищает горло и кивает, лишая одеяло своей цепкой хватки. Но, конечно же, ему всего лишь нужна пара минут, чтобы отойти. Потому что как только мы укладываемся (каждый на своей стороне), а я поворачиваюсь спиной к нему, он говорит:

– А нужно было всего лишь дать тебе потрогать мой член.