Потрясающие фантастические истории бесплатное чтение

Дача на астероиде

Лето протекало так быстро, что я не успевал отрывать листки от календаря. Дома сидеть мне надоело, и я мечтал куда-нибудь съездить. В крупном универмаге мое внимание привлекла реклама. В ней рассказывалось о незабываемом отдыхе на одном из астероидов, который крутился вокруг нашей земли. Там были созданы все условия для отдыха, – как для пляжного, так и экстремального. Цены на него, как всегда кусались, и очень больно, – полет на него составлял миллион зеленых рублей.

С другой стороны, кто еще может похвастаться отдыхом на планетоиде с видом на звезды, – никто. Я подошел к туроператору начал выяснять детали путешествия. Оказывается, там было построено несколько сотен маленьких домиков, типа наших советских дач, и там можно выращивать овощи и фрукты круглый год. Атмосфера поддерживалась с помощью купола из органического стекла и насосов, которые работали круглосуточно, вырабатывая кислород из растений.

Я задумался. Предложение было заманчивое, но цена!

Отдохнуть после работы было заманчиво, но не за такую же цену. Я ушел в свою квартиру весь озабоченный и напряженный. После ночного раздумья в своей квартире я нашел выход: накрыть свой огород черной пленкой, имитировать маленькими неоновыми лампочками небосвод и представить себе, что я на астероиде – провожу там отпуск. Найти подругу на этот период мне не составило труда, – я написал некоторым подружкам, с которыми переписывался, и одну из них пригласил провести со мною отпуск, или несколько дней на астероиде Она сразу же дала согласие, и я сказал, где и когда мы встретимся, чтобы обговорить детали путешествия к звёздам.

Пока она там морально готовилась к отдыху на астероиде, я провел последние работы – выкопал на месте морковной грядки бассейн и замуровал выход на улицу через парадный вход. Остальная часть огорода и дом были накрыты черной пленкой и покрыта неоновыми маленькими лампочками. Еды я накупил всякой и на полторы недели вперед.

В назначенный час она подошла к космодрому около супермаркета, и пока сидела на скамейке со своим рюкзаком, я подкрался сзади, прижал к ее носу платок с хлороформом, и все было в полном порядке. Я с водителем погрузили девушку на такси, остановились возле моего дома, занесли ее внутрь и одели в скафандр.

Начался отдых еще ночью. Я разбудил Елену под утро и сказал, что пора, после перелета завтракать. Она еще плохо соображала после хлороформа, но я ее уверил, что мы на астероиде и нам нельзя терять ни минуты отдыха, – его нам выделили трое суток, на большее число дней у меня не хватило денег. За это время мы отдохнём после завтрака, потом займемся делом, – у нас впереди непочатый перечень работ, которые мы должны начать и закончить.

Главное это сад, огород, потом в космической хижине много работы, – нам надо убрать пыль, помыть, постирать, сготовить обед, завтрак и посмотреть, чтобы нам хватило еды на три дня. Потом можно искупаться в водоеме, прополоть космические грядки, съесть урожай и так далее. Но сначала, после завтрака мы займемся любовью, – ведь ей никогда не приходилось заниматься сексом на астероиде, и мне, наверное, тоже. Елена со всем согласилась, и мы начали наш отдых. Сначала позавтракали, потом завалились в кровать и после интенсивной занятий любовью так устали, что на сад, купание и борьбу с пылью уже не оставалось сил.

Мы оставили все занятия на следующий день, и, как следует, отдохнув, с удвоенной силой занялись за прежнее занятие. Ночь прошла незаметно. Под утро мы заснули, а когда проснулись, часы уже показывали полдень. Мы с Леной пообедали чем бог послал, и пошли изучать окрестности. Вид черного неба с проблесками звезд удивил мою спутницу, но от бассейна, устроенного в этом неземном саду, она пришла в восторг. Быстро раздевшись, не обращая внимания на то, что она не взяла ни купальник, ни ласты с маской, она нырнула и сказала, что здесь хорошо.

Я не проверил ее словам, и полез проверить правдивость ее слов. Там действительно было прекрасно, особенно вдвоем. Мы занялись поцелуями и прочим. Под конец купания я замерз и предложил пойти поужинать. Елена с удовольствием согласилась. Я нашел упаковку яиц в холодильнике, колбасу и устроил королевский ужин. После ужина не было смысла возиться с сорняками, с пылью, и мы просто вышли во двор, и там сидели, – под звёздами. Я почитал ей некоторые из своих литературных шедевров, и она согласилась со мной, что это действительно шедевры. Остаток ночи мы провели в постели – обнимаясь и целуясь, как первоклассники.

Встали в последний день на планетоиде, как на работу. В небе по прежнему светили звезды, и я напомнил ей, что сегодня последний день пребывания на астероиде и нельзя терять ни минуты. Мы и не собирались их терять, – расположились лежа около космических яблонь и кустов лежа и продолжая изучать внеземное пространство. В конце я предложил по глотку за наш прекрасный отдых во внеземном пространстве и принёс полную бутылку. Мы выпили с Еленой за астероид, на классный отдых, за знакомство и за что-то еще, я не помню. В конце она заснула от такой гигантской дозы алкоголя, я а одел ее в космический скафандр и положил у порога.

Когда она проснулась, я сказал ей: «с благополучным прибытием на родную Землю!» и она ответила, что как прекрасно возвратится опять на солнце из такой темени на астероиде, и я утвердительно кивнул ей в ответ головой.

Мы еще с Еленой пару раз встретились на нейтральной территории, а потом все отношения сошли на нет.

Я закопал бассейн в своём огороде и сейчас думаю, что в нём еще сделать ? Может космическое сафари? – на кроликов…

Черная птица над духами болот

Кончался самый теплый месяц уральского лета. Мне надо было позаботиться о варенье из черники, на изготовление которого сначала надо было набрать ягод. Каждый год я ходил за черникой в сосновый лес, – он находился в двадцати минутах ходьбы от дома. Собирал ягоды сначала руками, а потом нашел комбайны, которыми пользовался мой отец. Ими было удобно собирать, – быстро и не утомительно. Раньше, до изобретения таких необходимых в деревне приспособлений, я собирал руками. Чтобы набрать полное ведро черники, мне нужно было собирать ягоды целый день. А комбайном я собирал ведро за два – три часа. Надо только было найти подходящий черничник, – на котором было много ягод и меньше травы.

Но когда собираешь чернику руками, мусора почти нет, а комбайн захватывает кроме ягод сосновые иглы и траву, поэтому надо было собранные ягоды чистить, – перебирать их дома, – убирать всякий мусор. Когда я начал таким образом собирать чернику, придумал способ очистки ее от лесного мусора – сначала сдувал пылесосом мелкие иголки и траву, а потом пропускал ягоды через промприбор: так называется устройство при добыче россыпного золота. Промприбор это простой деревянный желоб несколько метров длиной, с резиновыми ковриками. Глина и песок, в которых находиться крупинки золота высыпают на этот желоб и водой из мониторов размывают глину и песок. Они уносятся потоком воды в отвал, а на резиновых ковриках остается золото. Все очень просто, дешево и сердито.

Мне не нужны были резиновые коврики и мониторы. Я стелил на желоб из алюминия тюль из хлопка, и наливал в ведро с черникой воду. Потом чернику с водой я выливал в этот желоб. Ягоды после пробежки по ткани, оставляли на ней мусор, а потом скатывались в тазик. Эту операцию надо было проделать два-три раза, а потом складывать чистые, без мусора ягоды в кастрюлю – варить варенье, или есть их ложкой. В том году, когда у меня ныл живот, а набрал литра три черники и ел ее дня два, ложкой, без сахара. Живот перестал болеть, и я пошел за черникой снова. Набрал ведро ягод, почистил их и снова начал ложкой есть эту целебную ягоду – мне надо было закрепить эффект.

Когда ведро с черникой закончилось, у меня выработалась хорошая привычка есть ягоды ложкой, и я перешел сначала на черную, а потом красную смородину. Чернику можно есть без сахара, а вот в смородину пришлось добавлять сахар – она была кислая, особенно красная. У меня в огороде почти пятьдесят кустов черной смородины и я половину ягод съел. Остальную часть ягод пустил на варенье, но на пяти кустах я не успел собрать ягоды и они остались синицам, которые зимой их съели.

На следующую зиму мне надо было наварить из черники варенье, потому что зимой я ел в основном варенье из черники и вишни. Чтобы не пропустить начало сезона сбора ягод, я сходил на разведку в лес и выяснил, что еще рано идти собирать. Возвращался домой по автотрассе. Было жарко, но от проносившихся мимо автомобилей немного дул ветер, и от меня, наконец, отстали комары, которые гнались за мной всю дорогу. В одном месте автострада проходила через болото. Раньше, до постройки дороги здесь был заболоченный лес, но сейчас, когда автострада превратилась в дамбу, уровень воды повысился на несколько десятков сантиметров и теперь из воды торчали сухие сосны и ели.

Я шел по автостраде, смотрел на этот ужасный пейзаж: сухие деревья, торчавшие из воды, и заметил что-то странное в этом болоте. Там был какой-то предмет ярко зеленого цвета. Он был от меня примерно в триста метров, и я никак не мог понять, что это. Но это оказалось еще не все: над этим ярко зеленым предметом, напоминавшим мне спортивную куртку, кружила огромная черная птица. Это не был ни ворон, ни ястреб, ни коршун, – она была чересчур большая. Покружив над этим местом минуты три, он улетела, но теперь рядом с этим ярко зеленым пятном образовалась темная фигура, – как будто человек в черном плаще. Ее раньше не было, когда я пытался рассмотреть этот зеленый предмет. Ко мне закрались тревожные мысли, – может какой-то грибник, или сборщик ягод заплутал и попал на это мрачное болото, или его коварный леший заманил в непроходимое болото?

Эти места я знал хорошо, – когда еще не было этой автострады, я проходил к реке через лес, по краю этого болота и иногда собирал в этот сосновом лесу чернику. Несколько раз я проходил к железной дороге по лесной просеке, которая пересекала это ужасное болото, – мне было лень описывать круг длинной несколько километров, но каждый раз я вздрагивал, когда до меня доносились непонятные звуки в глубине заболоченного сосняка, по которому мне приходилось идти.

Сейчас у меня не было никакого желания снова очутиться в этих мрачных, навевающих печаль и страх местах. Но желание посмотреть, что на самом деле находилось в болоте, пересилило страх, и я, придя домой, одел болотники, геологическую брезентовую одежду и отправился назад.

Много лет назад никакой нечисто силы здесь не было. Она появилась в последние годы, когда появились садовые участки на заболоченной низине, где росли только чахлые березки и ивы и начались работы по созданию автострады. Сейчас на автостраду проезжали легковые автомобили и в карьере, где когда-то добывали торф, начали добывать песок. Накопали немного песка и бросили – слишком донимала подземная вода, – многочисленные родники били так, что приходилось постоянно откачивать воду. Со временем здесь образовался небольшой водоем, где в жаркую погоду можно было искупаться, не опускаясь на дно – снизу воду постоянно охлаждали родники, и вода в них прогревалась только на полметра.

Я прошел карьеры и по лесной дороге прошел березовый лес, за которым начинался сосновый бор. В нем в прошлом году собирали чернику, но не местные жители и не садоводы, потому что здесь, у подножия гранитных палаток была основательно построенная хижина, а весь черничник был истоптан собирателями ягод. Они, видимо собирали ягоды комбайнами, потому что так оборвать верхние части кустов черники можно было только их зубьями. Я посмотрел на это безобразие и выругался – хороший черничник был лет на пять выведен из строя.

За хижиной любителей черники начиналась гать через болото, – она была построена очень давно, возможно еще при царе Горохе, и по ней мы ходили на речку и железнодорожную станцию. Толстенные бревна лежали на колодах из комлей лиственниц, и по ним можно было перейти самое глубокое место этого болота. В самые жаркие месяцы лета вода в этом месте падала почти на полметра, и тогда было видно русло ручья, который в этом месте протекал под гатью и через него, в самом конце гати, был перекинут мостик из бревен.

Это было самое таинственное и волшебное место в этом краю болот, с сосновыми борами и редкими березовыми и осиновыми перелесками. В летние месяцы здесь было много ящериц, которые грелись на солнце и пускались наутек, когда мы шли толпой на рыбалку через эту гать. Давно, в один жаркий июльский день, я на бревнах видел гадюку, но она уступила мне дорогу, и я спокойно прошел мостик, за которым начиналась узкая полоска сосен. Слева от этой полоски леса было болото, которое тянулось метров на сто-двести метров, и снова начинался сосновый бор.

В этих безлюдных и интересных местах я собирал грибы, когда не мог их найти около дома. Здесь они всегда были – опята, рыжики, волнушки и подосиновики. А когда мне надо было поесть черники, я переходил болото и попадал в сосновый бор, в котором было царство черники.

В прошлом году я зашел в этот лес с другой стороны, – хотел посмотреть на забытые мною места и пособирать грибов на грибницу. Прошел вдоль лесной дорожки почти километр и обнаружил на границе соснового леса и болота стоянку туристов и ягодников. Видимо, они приезжали сюда редко, но, тем не менее, устроили себе капитальное стойбище: на толстых бревнах был капитальный навес из досок, типа сарая со скамейками, место для костра было сделано из мелких гранитных валунов, а рядом был навес для кухонной утвари, в нем висели сковородки, кастрюли и прочая кухонная утварь. В центре полянки, рядом с костром навесом стоял массивный огромный стол, за которым могли разместиться человек пятнадцать-двадцать. Видимо, такая куча народа приезжала сюда отдохнуть, пособирать ягоды и грибы.

Пройдя мостик в конце гати, я не пошел по лесной дороге, а свернул к болоту. Оно здесь было узкое, всего сто метров шириной и я по нему проходил много раз, только давно. На одной березе сохранилась зарубка, которую я сделал, когда в последний раз здесь проходил. Я шел по свои следам и вспоминал свои безмятежные годы, когда я учился в школе и в один вечер случайно увидел одного представителя нечистой силы.

Кто это был, я не знаю, леший или водяной, – он стоял около поваленной сосны и держал в руке посох. У меня был с собою фотоаппарат, и я успел его сфотографировать, прежде чем он пропал. Эта фотография долгие годы лежала в старом портфеле и когда она попалась мне на глаза, я поместил ее на обложку своей книги. Но когда я получил из типографии эту книгу, на обложке не было ни моей фамилии, ни названия книги. То есть, на сайте книги фотография была, но при печати книги пропала, – наверное, этот представитель нечистой силы не хотел, чтобы его увидели читатели.

Я прошел это небольшое болото, и по его краю прошел к стойбищу туристов. Там все оставалось по старому, – стоял стол, навес для кухни и капитальный сарай без одной стены. На одной из скамеек лежала спортивная ярко-зеленая куртка, точно такого цвета, как у предмета, который я заметил с автострады вчера – в болоте. Но, может это было совпадение, а эту куртку забыл один из отдыхающих в том году, или уже в настоящем.

До мыса, с которого мне проще было попасть на то место, над которым летала черная птица и была замечена темный силуэт, было метров двести по лесной дороге. Она была довольно странная, эта дорога, – какая-то бесконечная. В прошлом году я шел по ней целый час, пока мне не надоело. Я ушел с нее, пошел напрямик через лес, и через три минуты вышел на лесную просеку. Она мне была знакома: по ней я ходил на реку и затрачивал всего десять минут до автострады. Почему же эта лесная дорога была такой длинною? Непонятно…

Прибыв на место, я встал на краю болота и стал вглядываться в стволы сухих сосен, которые торчали из воды. Наконец я определился, куда мне следовало идти. Расправил сапоги и вошел в темную воду. Идти было трудно – между стволами сосен в воде лежало множество коряг, ветвей и было довольно глубоко. Я выбирал места, куда можно было без опаски начерпать в сапоги, и шел медленно, с шестом в руках. Через метров двести от берега я увидел ярко-зеленый предмет, рядом с ним стояла высокая, темная фигура, сквозь которую просвечивали сосны, и, я, поколебавшись немного, подошел к ней поближе, – а что мне еще оставалось…

У этой фигуры не было видно головы. Под капюшоном была только темнота, в которой угадывались слабые угольки. Мне показалось, что еще пройдет немного времени и последние признаки жизни уйдут из этой фигуры. Кем она была на самом деле, можно было только догадываться. Под ногами у этой фигуры лежали останки человека в ярко-зеленых спортивных брюках и рядом лежали доспехи – ржавая кольчуга, копье, щит и меч. Большой черной птицы не было.

Что произошло на этом болоте, я не знаю, мог только строить предположения. Может, тут произошла очередная схватка добра и зла, но кто был человек в спортивных брюках зеленого цвета, и что собою представляла собой фигура без лица, стоящая рядом, мне было совсем непонятно. Еще непонятней мне было наличие здесь доспехов, – кольчуги со щитом, копье и меч. В общем, здесь с персонажами умерла и тайна, в которую уже никто не сумеет проникнуть.

Я не стал долго смотреть на эту, по-моему, завершенную сцену из драмы на болоте, повернулся и пошел обратно. Перед тем, как уйти, я привязал к сосне свой носовой платок, чтобы легче было найти это место следователям из канцелярии нечистой силы.

Черная виктория

Уральское лето наконец-то вступило в свои права – в июле настала жара, появились ягоды в огороде и зацвели кабачки на больших моих грядках. Я начал переходить на летнее питание. Начало было положено салатам из лука, – который рос не по дням, а по часам и, несмотря на то, что я его щипал утром и вечером, его не убывало, а наоборот, он еще сильнее рос и снабжал меня витаминами, которые я ел в обед, ужинал, смешивая его с солью и сметаной. Пока кабачки росли, я питался салатом из лука. Редиска не оправдала моих надежд, – она решила пойти в рост, а зеленые вершки я не ел. Поэтому я вырвал ее и решил посадить редиску снова. А тем временем клубника, по старому, виктория выросла по колено, и в ее кустах было трудно отыскать большие красные ягоды. Пока есть их, – до литра ягод в день, мне не приходилось, – но я надеялся, что через несколько дней ситуация с ней измениться к лучшему. Для этого я специально уничтожил все сорняки на грядках с клубникой и сейчас ждал большого урожая.

Грибы тоже появились в лесу, и я уже раза три варил грибницу. Но до ведерного урожая было далеко, и я просто ждал, что вскоре, после июльских гроз я начну таскать домой ведра, наполненными белыми и красными грибами. Когда я ходил в последний раз за грибами, заметил, что черника уже черная и, следовательно, скоро мне надо будет идти за ягодами, с комбайном, – с помощью которого я мог собрать несколько ведер этой ягоды за день.

Но я снова забыл про морошку, за которой надо было сходить пару недель назад, – на болото, в четырех километрах от моего дома. Там, кроме клюквы и голубика росла еще и морошка, но сейчас, она, по-моему, уже начала осыпаться. Но следовало проверить, – сходить на болото и посмотреть.

Ранним утром, когда еще было, не так жарко, я положил в рюкзак резиновые сапоги и ведро, – для ягод, взял с собою обед и направился на разведку. Дошел по лесной просек до болота и начал поиски. Морошки было много, только она уже начала осыпаться. Я быстро набрал полведра и вышел в сосняк на берегу болота пообедать и покурить у лесного костра, в который я накидал всяких зеленых веток и мха, для отпугивания нахальных комаров и мошки.

У самого края болота росли невысокие сосны, между которыми было много кустиков голубики. Они были высокие, – до метра высотой и на них было много спелых ягод. Я решил, что пусть морошка потерпит, если я на нее буду класть ягоды голубики, и начал ее собирать. Я собрал ягоды с пары кустов и заметил, что под кустами голубики растет какая-то крупная ягода черного цвета. Она была похожа размерами и формой на викторию, но черного цвета.

Незнакомая ягода могла быть ядовитой, и я собрал ее немного в отдельный пакет и выкопал несколько кустиков, на которых она выросла. Потом, когда пришел домой, и разобрался и с морошкой и голубикой, принялся за черную, похожую на крупную викторию ягоду.

Для начала я скормил ее беспризорной собаке, и, увидев, что с ней ничего не случилось, отважился попробовать. Она оказалась вкусом точно как садовая виктория, и я подумал, что неплохо бы скрестить ее со всеми ягодами, которые у меня были. Сначала я скрестил ее с ежевикой, а потом с шелковицей, небольшой саженец которой я привез из Таганрога. У меня были самые приятные воспоминания от этой шелковицей – мы ее ели с братом, когда были детьми и дед нас гонял с дерева.

В результате у меня получился такой вкусный гибрид, что пальчики оближешь: она росла на земле, как виктория, была крупная и сладкая, как шелковица и виктория вместе взятые. Но с тем она была очень крупная для виктории – достигала размера дыни – колхозницы. Из нее я и начал варить варенье – на зиму. Сахару понадобилось мало, и в этом у новой ягоды был большой плюс. Кто не верит, пускай проверит…

А с ежевикой опыты мои еще не закончились – она оказалась не готова к скрещиванию, и мне пришлось с ней работать целыми днями, чтобы ягоды получились с таким вкусов, как у ежевики, а пока они росли мелкими и несладкими. Но я добавляю в воду, которой поливаю опытный образец и надеюсь, что добьюсь своего – выращу ежевику с крупными и сладкими, как у этой черной виктории ягодами.

Когда я закончу свою работу, все уральские садоводы забудут про традиционную садовую клубнику и перейдут на выращивание ягод, которые вырастил я, в своем огороде – будут выращивать огромные ягоды гибрида черной виктории с шелковицей и ежевику. Несомненно, после этих опытов с шелковицей и ежевикой я сразу получу нобелевскую премию, – а как иначе, и организую садово – ягодный питомник по разведению этих больший, вкусных и полезных ягод, которые почти не требуют сахара.

Я уже думаю, на что можно потратить эту небольшую, по настоящим меркам премию.

Золотая рыба

В детстве я много путешествовал с отцом, – составлял ему компанию, когда он шел на рыбалку, за грибами и ягодами. Он умел находить грибные места, новые водоемы и часто мы уходили очень далеко от дома. Теперь и не помню точно, где я с ним ходил, – это было как в другом мире.

Однажды он взял меня на рыбалку. Мы взяли целую связку бамбуковых удочек, большой рюкзак с обедом, червяков в банке, и, выйдя из дома первым, я сразу повернул направо, в сторону пруда, где нас ждала плоскодонка. Но отец окликнул меня и я, обернувшись, удивился, – он направился в сторону леса.

В лес на рыбалку я никогда еще не ходил, и спросил, куда мы направились, там же нет ни реки, ни пруда, но в ответ он сказал, что сам узнаешь, когда придем. Мы шли долго, – часа полтора. Сначала дошли до железной дороги, перешли ее и пошли по еле заметной в утреннем тумане тропинке. Здесь я никогда не был и с интересом рассматривал новые, интересные места: даже лес был какой-то другой, не такой, как рядом с нашим домом. И комары какие-то злые – они летели за нами целою тучей и старались посильнее укусить. Отец курил папиросы, и комары не очень приставали к нему, – они не любили дым. Поэтому они принялись за меня. Мне пришлось отломить большую ветку от рябины и изо всех сил отмахиваться от комаров.

Местность, по которой мы шли, была заболочена, и мы, пройдя по этому сырому лесу полчаса, вышли на большую поляну, в центре которой было небольшое озеро, берега которого представляли насыпь метра полтора. Мы взобрались на нее, и отец сказал, что мы на месте. Я сразу же побежал за ветками для костра и когда их притащил, отец разжег костер, от дыма которого все комары улетели подальше. Сразу стало веселей. Отец закидывал одну за другой удочки и клал их на рогульки, которые были воткнуты в берег.

Я тоже взял удочку поменьше, насадил на крючок червяка и забросил его подальше. Рыбалка началась. Кто захочет слопать моего червяка, я не знал, потому что даже не представлял, какая рыба здесь может быть, и когда поплавок вдруг нырнул, я от неожиданности так дернул удилище, что мимо меня пролетела какая-то рыба и плюхнулась в траву за насыпью. Я пошел узнать, что поймал и долго искал в высокой траве свою добычу. Это оказался карась, – небольшой, но очень красивый: золотистого цвета и очень упитанный.

Караси у меня клевали постоянно, и я за полчаса наловил их десятка два. Они были небольшие, но очень красивые, похожие на золотых рыбок,– мне так и хотелось загадать им какое- то желание. Но они плавали в садке и молчали. У отца тоже клевало – то на одну удочку, то на другую, и к обеду в садке плавало много карасей,– они были по размерам одинаковые.

После обеда мы собрались домой. Дома отец почистил пойманную рыбу и пожарил ее на сковородке. Караси были вкусные, но маленькие, – приходилось вытаскивать из них кости и мне это в конце надоело. Надо нам было ловить рыбу покрупнее, и совсем без костей. Мы с отцом сходили несколько раз на этот водоем, а потом начали ходить на пруд, и ловить там больших, толстых чебаков, у которых оказалось мало костей.

Совсем без костей оказались налимы, за которыми мы с отцом ходили в конце лета. Их мы ловили жерлицами. Ставили десятка два жерлиц вечером около берега реки Решетка, – это были просто палки, к которым была привязана леска с большим крючком, на который насаживали червяка побольше, и сидели у костра на берегу час или два и ждали, когда налимы сами поймаются. Они были очень вкусные,– я с отцом и потом со своими друзьями ходил за ними несколько раз, – мы втыкали жерлицы и потом пили вино у костра всю ночь. Очень интересная была рыбалка.

Но я не забыл про красивых карасей, и где находиться этот лесной водоем с ними,– и как-то после армии решил туда сходить снова, с удочкой. Я пришел на этот маленький пруд часов в десять утра, – мне было лень вставать рано, потому что мне выспаться после трудовой недели. Закинул удочку и стал ждать поклевки. Вскоре я поймал несколько маленьких карасиков, а потом поймал большую рыбу. Вытащил ее я с трудом – она была большая, тяжелая и сопротивлялась изо всех сил.

Рыба была очень красивая, – у нее была сверкающая, очень красивая золотая чешуя, и я сразу подумал, что это золотая рыбка. Она не умела говорить, и мне ничего не сказала, но я знал, что желание, которое я загадаю, обязательно сбудется. Поэтому я загадал свое заветное желание и отпустил рыбу в водоем.

Желание еще не исполнилось, но я знаю, что рано или поздно оно исполниться, надо только подождать.

Замурованный звездолет

Наш отряд переехал на реку Тагил – продолжать поиски урановых руд. Деревня, в которой мы остановились, была очень старая и в ней жили одни старики. Молодежь давно уехала в города и лишь иногда их навещали. Наш отряд, в котором было человек двадцать, разместился за символическую плату в одном пустом, просторном крестьянском доме и принялся там хозяйничать: рабочие привели в порядок двор, комнаты и кухню, сделали место для курения и поправили туалет в огороде. Началась наша деревенская жизнь.

У одного из наших геологов была с собою лайка Джек. Он стал нашим сторожем и по вечерам переговаривался с местными дворнягами, – лайки вообще любят общаться со всеми, это была общительная и доброжелательная порода собак. Когда мы стали сплавляться по рекам, Андрей, его хозяин брал его с собою. Геолог с рабочим плыл на надувной лодке по реке и выходил на берег, когда менялись горные породы в скальных обрывах, – это случалось примерно через полкилометра. На этом обнажении мерялась радиоактивность пород, отбирались пробы на анализ и образцы. Все это надо было задокументировать в полевой книжке, и указать координаты этой точки наблюдения.

Плыли они дня четыре, так как река была поделена на отрезки между маршрутными парами, – так называлась команда из геолога и рабочего в одной лодке. Я не плавал на лодке, так как я был занят организацией работ: встречал в конечной точке закончивших свой сплав людей, отвозил их на отдых, а потом увозил их на новый сплав. Маршрутных пар было четыре, и я мотался на уазике между уральским реками Тагил, Тура и Салдой. По вечерам, если не было срочных дел, можно было порыбачить или посмотреть окрестности. Я уставал после такой работы и предпочитал просто отдохнуть, ничего не делая. Но таких вечеров у меня практически не было. Но, когда я увидел на карте пещеру Ермака, то мне захотелось ее осмотреть.

Мы пошли втроем – Андрей, Джек и я. На улице начинался вечер и было тепло. Пещера находилась недалеко от деревни, в известковых скалах. Дошли быстро, и первым в пещеру пустили Джека. Он с недоверием понюхал воздух, но не стал туда заходить. Вечернее солнце светило прямо в пещеру и нам было все видно внутри, так как пещера была маленькая – один грот, размерами несколько метров в длину и ширину. По преданию, здесь отдыхал Ермак, когда проходил мимо, или сплавлялся на своем струге вместе со своими товарищами, разбойниками. Правда это было, или нет, я не знаю, но, по-моему, это просто была выдумкой.

Обратно мы пошли вдоль берега, – вдоль скал по узкой тропинке. Я смотрел на известняк, на многочисленные расщелины и в одну самую большую, засунул палку. К моему удивлению, она была длинной, так как я не достал палкой ее дна. Расщелина была на уровне моих коленей, и я решил заглянуть в нее, встал на колени и узнать, как далеко она тянется и можно ли в нее залезть. Джек тоже заинтересовался и сунул свой нос в расщелину. Шерсть у него стала дыбом на загривке, и он зарычал.

Подошел Андрей, он взял собаку за ошейник, оттащил его от входа, и я тогда попробовал засунуть туда всю голову. В полумраке я разглядел, расщелина шла глубоко, в нескольких метрах от входа расширялась, превращалась в тоннель, который дальше становился шире и шел дальше вглубь известковых скал. В нем, в принципе, можно было выпрямиться в полный рост и пройти по нему дальше. Джек немного успокоился и я выразил свое желание залезть внутрь и посмотреть, на что рычала собака. Я не стал медлить, протиснулся, поворочался, сначала встал на четвереньки, а потом во весь рост. Узкий тоннель уходил в толщу известковых скал, и я прошел по нему несколько метров. Дальше было уже темно, я уже был готов повернуть назад, чтобы в следующий раз прийти сюда с фонарем, но тут заметил слабый огонек впереди.

Я повернулся и сказал об этом Андреем. Он не стал оставаться в стороне, также протиснулся в пещеру, и последний в нее залез Джек. Он уже был на поводке и рвался в бой с незнакомым противником, но его не пускал хозяин. Но ему выпало первому идти по сырому узкому проходу. За ним, держа поводок в руках, шел Андреем с ружьем в руке, а я был замыкающим. Мы прошли по тоннелю метров сорок и увидели источник света. Вода, которая промыла себе этот коридор за несколько тысяч лет, не смогла справиться с замурованным в известняке космическим кораблем, и вынуждена была обогнуть его – перед нами был кусок его обшивки, как раз у рубки управления, и в ней был свет. Нам только оставалось гадать о размерах этого звездолета, и сколько тысяч лет он здесь пробыл.

Мы с Андреем смотрели на этого пленника и молчали. Но Джек молчать не мог – он начал гавкать и смотрел в одну точку, – она была впереди по тоннелю, и Джек тянул поводок туда, где кончалась обшивка звездолета. Мы с Андреем вынуждены подчиниться собаке, прошли еще с десяток метров. Там был открытый люк, и Джек сразу поставил лапы на порог и залился лаем. Мы долго не думая, зашли в космический корабль. У самого входа я обратил свое внимание на то, что надписи около люка были на английском языке. Это было интересно и удивительно. Из входного люка мы попали в слабоосвещенный коридор, который шел вглубь корабля. Мы миновали несколько закрытых дверей, на которых были английский текст. Я не понимал, что там было написано, но Андрей, который немного знал английский, переводил мне надписи, – «машинное отделение», «лаборатория» и другие.

В конце коридора был центральный пост, где стояло несколько пустых кресел для экипажа и пульт управления, на котором до сих пор светились разноцветные лампочки. Мониторы на пульте были черные, и нам было понятно, что корабль спит. Перед одним креслом на пульте лежал вахтенный журнал, из которого мы узнали, что звездолет не имел имени, а всего только номер, и сделан был в 2500 году. Прочитать дальше Андрей не мог, – тут надо было хорошо знать английский язык.

Мы посидели немного в рубке этого замурованного в известняковых скалах звездолета, а потом выбрались наружу. Нам предстояло поставить руководство о нашей находке, дождаться прибытия многочисленной комиссии и проводить ее к входу в пещеру, и дать ей название: «Замурованный звездолет»

Друг клон

Сегодня14 июля, и у нас, наконец, настало настоящее лето: на улице жаркий июльский день, дует слабый ветерок, на небе ни одного облачка, как в Италии. Такие дни на Урале редкость, их надо использовать на всю катушку, так, как это делаю я: подъем в одиннадцать часов утра, неторопливый завтрак и долой из дома, на волю, – в огород. Жалко, что там нечего поесть, кроме лука,– в этот году неурожай на клубнику, редис решил только вырасти зеленой частью, а красные, красивые его корни во главе с большой красной луковицей решил не заводить. Придется его снова сеять, на этой же грядке, которую я освободил от зеленых побегов и заодно от сорняков.

А вчера, 13 числа, был плохой для меня день: из-за того, что я бросил зимой таблетки, болезнь вернулась, и мне пришлось вызывать себе скорую. Она приехала, врач поставила укол, смерила у меня давление, сделала кардиограмму и на этом все закончилось. А я то думал зимой, что если приступов нет больше восьми лет, то можно успокоиться и больше не глотать таблетки каждый день. Оказывается, я был неправ. Судя по всему, мне придется их пить до самой смерти. Ночь прошла очень неспокойно, и только утром я заснул на несколько часов. Потом заварил пустырник и пил его весь день, – из-за этого мне хотелось спать весь день. Но если поспишь днем, станет еще хуже, и я выдумывал себе занятия, и переделал до вечера массу дел, пока в девять часов не остановился у телевизора и сказал себе, – хватит. Посмотрел несколько минут телевизор и уснул, как убитый, под чтение фантастического рассказа американского писателя.

Утром я посмотрел, как себя чувствует картошка после моей битвы с огромного роста сорняками, и нет ли новых огурцов в теплице. Картошка без сорняков чувствовало себя не очень хорошо, – она привыкла жить в объятиях вьюна и переговаривать с лебедой. Но я сказал, что она привыкнет и вырастит такой урожай, что все ахнут. Больше новостей в огороде не было, – все росло, процветало и скоро овощи меня завалят кабачками, ягодами смородины и морковкой. Но сейчас в огороде есть было нечего.

Я нашел в сарае новый отцовский топор, найденным недавно, ножом удалил с него лак и задумался. Жить одному с такими приступами плохо, требовалась или подруга, или близкий друг. После того, как я пожил тремя женами, жениться в четвертый раз я не хотел. Все близкие друзья или уже умерли, или находятся под опекой своих родственников. Кого-то мне было придумать и сделать.

Самым подходящим выходом для меня было создание клона. Его было проще всего сделать, и характером он будет похож на меня – такой же спокойный и трудолюбивый. Главное, чтобы еще был непьющий, некурящий и равнодушный к девушкам, как я. Его мне пообещали сделать в одной медицинской фирме, где я делал вставную челюсть. Поинтересовались, для чего мне понадобился клон, и я им все выложил, как на духу. После этого предложили мне заплатить, – совсем немного, и я согласился: деваться мне было просто некуда. После оплаты мне надо было подождать некоторое время и прийти получать готовое изделие. В медицинском учреждении меня предупредили, что срок эксплуатации клона составлял не больше десяти лет, но если за ним ухаживать, он проживет на пять лет дольше. Это было мне на руку – может быть, мы и помрем в один час.